Глаза изо льда (СИ) [Дж С Андрижески] (fb2) читать онлайн

Дж. С. Андрижески Глаза изо льда

Информация о переводе:

Перевод: Rosland

Редактура: Бреган Д'Эрт

Русификация обложки: Alena_Alexa

Пролог Демоны

Он стоял над телом, вдыхая запах крови.

Запах заполнил его ноздри, почти вызывая головокружение и будучи каким-то образом слаще, чем медный запах его собственной крови.

— Конфетная кровь, — пробормотал он.

Он сказал это тихо, почти шёпотом, но женщина, стоявшая рядом с ним, тихо рассмеялась.

Её зрачки были расширены.

Она снова прикладывалась к запасам.

Он нахмурился, пытаясь скрыть отвращение, которое пробудилось в нём при виде отрешённой, расслабленной улыбки на её лице. Он испытывал лишь презрение к поставщикам, которые становились зависимыми от собственного товара. Это не только глупо, но и опасно, и не только для неё.

Если бы он не нуждался в ней прямо сейчас, он бы полностью от неё избавился.

«Терпение», — прошептал голос в его голове.

Майкл тяжело вздохнул.

«Терпение, Майкл, — пробормотал голос. — Терпение. Всё идёт как надо».

Голос успокоил его.

Он всегда успокаивал его.

Семья.

Семья — вот что важно.

Семья была единственным, что имело значение.

Эта женщина не являлась членом семьи, она была наёмным сотрудником. Он не привязан к ней. Они могут избавиться от неё в любой момент, когда он захочет. Семья может просто избавиться от неё, когда они больше не будут нуждаться в её услугах. И тут не о чём беспокоиться. Тут не из-за чего расстраиваться. Он контролировал ситуацию.

Майкл выдохнул напряжение, о котором и не подозревал.

Мышцы в его плечах, руках и шее расслабились, позволяя ему дышать легче со следующим вдохом… и со следующим.

«Ну вот, брат… всё хорошо…»

Майкл снова сосредоточился на работе.

Он уставился на всё сильнее бледнеющее лицо вампира, прикованного к столу из нержавеющей стали.

Интересно, что будет, если они просто продолжат его осушать?

Как будет выглядеть труп, если они изымут всю кровь… весь яд? Если они просто продолжат в том же духе? Неужели оно всё просто рассыплется, как фантастические вампиры из старых фильмов ужасов, оставив после себя высохшую груду костяной пыли? Может быть, покрытую рыхлой грудой кожи? Или, может быть, всё это — кожа и всё остальное — не более чем меловой порошок?

В конце концов, оно не было живым.

Вампиры выглядели живыми, но это не так.

Почувствовав лёгкую боль в виске, он закрыл глаза, вращая головой и шеей по кругу. Взглянув на вампира на столе, он сосредоточился на текущей задаче.

— Сколько ещё? — спросил он.

Нет ответа.

Он повернулся, глядя на женщину, которая с обожанием смотрела на лицо вампира.

— Мелисса, — произнёс он резче. — Сколько? — он посмотрел на часы. — Мы должны выбраться отсюда через пять часов. Мы не выполнили квоту даже на половину. Не говоря уже о том, что нам ещё нужно вынести отсюда всё то, что мы не осушим… только это весит примерно в три раза больше.

Она тупо уставилась на него.

— Мелисса! — рявкнул он. — Сколько?

Она моргнула, задумавшись.

— Шесть, — сказала она с сомнением. — …Кажется.

— Ну так давай, — сказал он, с трудом сдерживая отвращение в голосе. — Иди, подготовь следующего. С этим почти закончили.

Оторвав взгляд от лица вампира, она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Нет! — запротестовала она. — Ты же обещал! Ты же обещал, что мне можно будет это сделать!

Майкл проследил за её взглядом до длинного чёрного металлического шеста на столе рядом с тем, на котором лежал вампир. Одну сторону устройства украшал длинный зубчатый коготь с острыми, как бритва, серебряными зубьями с зазубренными краями.

Они называли его «аллигатором».

Майкл понятия не имел, откуда взялось это название.

С таким же успехом его можно было назвать «акулой» или «тираннозавром».

Он был создан для одной цели.

Посмотрев на аллигатора, он нахмурился, затем снова взглянул на Мелиссу.

Эта битва определённо не стоила того, чтобы её вести.

Осознав это, он раздражённо выдохнул.

— Отлично, — сказал он. — Я пойду. А ты закончи с этим. Сделай это быстро и отправь его в крематорий. Мы должны работать быстрее, — он посмотрел на часы и нахмурился. — Мы должны были уже подготовить следующего к этому времени. В этом весь смысл наличия двух столов. Приготовить, осушить, утилизировать. Поняла?

— У нас сегодня только одна установка, — пробормотала она, и её голос всё ещё звучал пустым и раздражающе рассеянным. Она играла с длинной, свалявшейся прядью светлых волос, слегка покачивая бёдрами из стороны в сторону под кофточкой бэбидолл, которая выглядела на два размера больше, чем нужно. Она даже двигалась, как ребёнок, и словно укачивала себя в поисках утешения.

— Трубка на другой сломалась, — пожаловалась она, указывая на аппаратуру из нержавеющей стали на столе рядом с аллигатором. Она всё ещё сжимала волосы одной рукой, покачивая бёдрами. — В ней не хватает одной детали. Нам нужна новая.

Майкл нахмурился.

Ему хотелось наорать на неё.

Он хотел спросить её, почему она не починила эту чёртову штуковину до того, как они начали сбор урожая. Например, в какой-то момент из двенадцати часов, предшествовавших их появлению в этой части Квинса.

Но он знал, что кричать на неё бессмысленно.

Это только сделает её ещё более бесполезной.

Она пойдёт плакать к Феликсу, его брату…

— Ладно, — сказал он. — Завтра первым делом, — его голос перешёл в рычание. — И ты можешь сама сказать боссу, почему мы не выполнили норму.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, надув полные губы.

Выражение лица, вероятно, должно было быть застенчивым, даже кокетливым, но это только вызвало у Майкла желание ударить её по лицу.

Отвернувшись, он направился к входу в холодильную камеру.

Дёрнув за ручку, он навалился всем весом, с усилием открывая тяжёлую металлическую дверь. Когда он распахнул её, из отверстия повалил пар. Майклу пришлось подождать, пока воздух немного прояснится, прежде чем он смог разглядеть очертания внутри с достаточной чёткостью.

Сделав это, он позвал женщину позади себя.

— Семеро, — поправил он. — У тебя здесь семеро, Мелисса. Ты забыла о копе. О том Миднайте из клуба…

— О, — её голос оставался безразличным. — Да. Семеро.

Майкл прикусил губу, удерживаясь от того, чтобы прямым текстом назвать её идиоткой.

«Наркоманы, — бормотал его разум. — Чёртовы наркоманы. Все одинаковые».

Его глаза не отрывались от хранилища.

В конце концов, он взялся за ближайшего к двери.

Схватив за плечи копа азиатской наружности, который также выглядел самым тяжёлым из всей компании, он с ворчанием дёрнул за кожаный плащ, в который был одет вампир, и вытащил его из морозильника, напрягая мышцы. Поначалу он едва мог сдвинуть животное с места, несмотря на то, как Майкл тренировал своё тело для этой самой работы.

Ему стало легче, когда он набрал немного инерции на скользком полу.

— Феликс всё ещё снаружи? — прокряхтел Майкл, задыхаясь. Пот выступил у него на лбу, даже на таком холоде, отчего волосы на затылке стали влажными. Он позволил мускулистому вампиру упасть на пол, как только тот оказался оттащен от двери.

Захлопнув металлическую панель, он толкнул её, чтобы замок щёлкнул, а потом нахмурился, когда она так и не ответила ему.

— Мелисса! — рявкнул он. — Феликс. Он всё ещё там? Я не думаю, что мы вдвоём сможем поднять это тело на стол. Помни, сегодня нас только трое.

Мелисса моргнула и обернулась.

Затем она подошла к Майклу.

— Ооо, — протянула она, улыбаясь. — А этот симпатичный.

— Ты говорила это о последних шести, — пробормотал Майкл.

— Но этот действительно симпатичный, — сказала она, ничуть не смутившись. — Как его зовут?

Майкл с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

— Какое это имеет значение? Он — ходячий труп. Как и все остальные.

— У него есть удостоверение личности? Он ведь коп, верно? Разве у них нет жетонов?

Уступив ей, он выдохнул и присел на корточки, чтобы обшарить карманы тяжёлого плаща копа. Найдя в кармане старомодный плоский кожаный бумажник, он нахмурился.

— Всё ещё пользуется наличными, — пробормотал он. — Видимо, вот что бывает, когда ты остаёшься немёртвым несколько сотен лет.

Он порылся в бумажнике, пока не нашёл мерцающую золотисто-зелёную идентификационную карточку, выданную М.Р.Д. Он нахмурился, глядя на неё сверху вниз.

— Наоко, — пробормотал он. — Что это за имя такое, чёрт подери?

Он взглянул на женщину, но она пожала плечами и подняла руки.

— И это всё, что там написано? — не унималась она.

— Практически да, — Майкл нахмурился, глядя на идентификационную карточку и всё ещё сидя на корточках рядом с лежащим без сознания вампиром. — Наоко Танака Миднайт. Есть разрешение М.Р.Д. Четвёртый уровень безопасности. Написано, что он работает в отделе убийств.

— Убийств? — она нахмурилась, наклонилась, выхватила карточку из пальцев Майкла и тем самым заставила его нахмуриться. — Не полиция нравов? Что он здесь делает?

Майкл хмыкнул, взглянув на лицо вампира в отключке.

— А ты как думаешь, Мелисса? — решительно произнёс он. — Наверное, он кормился, — слегка нахмурившись, он добавил: — Или он искал нас.

Она нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду? Искал нас? Зачем?

Он одарил её ещё более бесстрастным взглядом.

Когда она лишь тупо уставилась на него, он взглянул на почти осушённого вампира на столе из нержавеющей стали, затем снова посмотрел на неё.

— А ты как думаешь? — сухо сказал он. — Ты видела, чтобы какие-то вампиры уходили отсюда после того, как мы с ними заканчиваем? Неужели ты думала, что никто этого не заметит, Мелисса?

Она моргнула, и на её лице отразилось замешательство.

Её взгляд метнулся к аллигатору на втором столе, и она нахмурилась.

— Нельзя убить вампира, — сказала она так, как будто сама мысль об этом была отвратительна. — Они не живые.

Майкл пожал плечами, соглашаясь с ней, возможно, впервые за этот вечер.

— Здесь не поспоришь, — сказал он. — Но закон говорит другое, дорогая.

Она продолжала хмуриться, как будто вся эта идея оскорбляла её до глубины души.

И снова он не стал с ней спорить.

Над головой раздался сигнал, говоривший о том, что с вампиром на столе покончено. Они оба повернулись и уставились на него.

Затем Майкл плавно поднялся на ноги, указывая на аллигатор.

— Ну и что? — подсказал он, щёлкнув пальцами и указывая на неё во второй раз, когда она не двинулась с места. — Ты сказала, что хочешь сделать это сама.

Она моргнула, посмотрела на него, потом на аллигатор.

В этих водянистых голубых глазах появилось понимание, и она расплылась в улыбке.

Эта улыбка была такой детской, что могла бы даже оказаться заразительной, если бы появилась не на лице тридцати-с-чем-то-летней женщины, которая по воле случая пристрастилась к сырому вампирскому яду.

Пританцовывая, она подошла ко второму столу, взяла аллигатор за гладкую чёрную ручку и поднесла его к вампиру, привязанному к столу из нержавеющей стали. Обнажённая грудь вампира не двигалась, и это выглядело странно, потому что оно смотрело на них открытыми глазами. Казалось, оно пыталось заговорить, но не могло из-за паралитика, который ему ввели.

И всё же оно пыталось.

Час назад оно бы не смогло этого сделать.

— Поторопись, — поторопил Майкл. — Он уже приходит в себя.

Она серьёзно кивнула, поджав губы.

Майкл наблюдал, как она расположила полукруги серебряных зазубренных зубцов над тем местом, где находилось сердце существа — по иронии оно было там же, где и у человека. Существо выглядело странно жилистым и худым для вампира, лишённого большей части своей крови. Когда они начали, он был почти такого же роста, как коп, лежавший у ног Майкла, ну, от силы сантиметров на семь ниже.

Открыв задний конец шеста, женщина взглянула на Майкла, как будто спрашивая разрешения, или, может быть, просто проверяя, правильно ли она это делает.

— Продолжай, — сказал он, кивая. — Совершенно верно. У этой штуки есть сенсоры. Она захватит нужную часть.

Торжественно кивнув, она снова посмотрела на обнажённую грудь вампира.

Стиснув зубы, словно собираясь с силами, она нажала на кнопку в конце.

Устройство ожило.

Оно метнулось вперёд, быстро, как атакующая змея.

Майкл наблюдал, до сих пор очарованный процессом, несмотря на то, сколько раз он его видел. Он заворожённо смотрел, как острые, словно бритва, зубы впиваются в грудь твари. Аллигатор как будто совершенно беспрепятственно проскользнул в тело вампира — пробивая кости, проникая сквозь кожу и мышцы, точно все они сделаны из мягкого масла. Он прошёл через всё это на пути к своей цели.

Он не останавливался, пока не нашёл её.

Добравшись к сердцу животного, аллигатор наконец остановился…

Затем убрался из тела одним плавным рывком.

Он вырвал сердце целиком вместе с собой.

Вся операция заняла около трёх секунд.

Вампир на столе напрягся.

Он лежал там, тяжело дыша, когда устройство остановилось, а серебряные зубцы сомкнулись вокруг его сердца.

Потом он резко обмяк.

Майкл едва заметил, что его мышцы напряглись, а потом все сразу расслабились.

Глаза — эти ясные, стеклянные, ледяные глаза — сразу же стали молочными.

Майкл готов был поклясться, что видит, как демон покидает тело каждого немёртвого монстра, которого они лишали сердца. Он взглянул на Мелиссу, которая то радостно улыбалась, то морщилась при виде почерневшего, истекающего кровью сердца на конце шеста.

— Эй. Поторопись. Брось это, — напомнил он ей. — Мусорное ведро вон там.

Она вздрогнула, взглянула на него и кивнула.

Он наблюдал, как она осторожно поднесла орган к большому мусорному баку, отделанному окровавленной серебряной обшивкой. Она держала сердце, зажатое в зубцах аллигатора, подальше от своего тела, а её губы кривились в гримасе.

Она нажала вторую кнопку сбоку шеста аллигатора.

Они оба смотрели, как устройство с лязгом раскрывает зубцы и с глухим стуком выбрасывает сердце в мусорное ведро.

— Хорошо, — сказал Майкл, выдыхая. Всегда было облегчением видеть, как одна из этих тварей умирает. — Я собираюсь позвать Феликса. Помой эту штуку. Потом посмотри, сможешь ли ты начать снимать одежду со следующего, чтобы мы могли его подключить к системе.

Она одарила Майкла ещё одним недовольным взглядом, сморщив нос.

Заметив, что она переводит взгляд с него на аллигатор, с которого всё ещё капала чёрная, омерзительно вязкая вампирская кровь, он невесело хмыкнул.

— Теперь уже поздно жаловаться, дорогая, — сказал он. — Ты сама хотела это сделать. Ты умоляла, чтобы тебе дали сделать это. Отмывание аллигатора — это часть работы. Сделай это. Сейчас же.

Он посмотрел на часы, уже направляясь к двери, ведущей в гараж.

— Если мы поторопимся, у нас будет время разобраться с остальными.

Она кивнула, но продолжала морщить нос, когда поднесла полуорганическое устройство к раковине промышленного размера.

Толкнув дверь гаража, Майкл улыбнулся про себя, направляясь к фургону, где Феликс, вероятно, либо дремал, либо курил, либо играл в виртуальную игру.

Каждая душа, которую Майкл помогал освободить, была ещё одним шагом к искуплению.

Мелисса может делать это из-за яда.

Феликс может делать это ради денег.

У Майкла имелись свои причины. Он подозревал, что его мотивы приносят ему гораздо больше подлинного счастья, чем мотивы Мелиссы или Феликса.

Майкл делал это для улучшения мира.

Он делал это для каждого человека, чьё тело было лишено души одним из этих кровососущих демонов.

Он делал это для каждого человека, который когда-то существовал.

Он делал это для человечества.

Он делал это для Самого Бога, который сотворил их по своему образу и подобию.

Но прежде всего он делал это ради семьи…

Глава 1 Двумя днями ранее

Ник разочарованно выдохнул.

Он уже был раздражён, хотя и не на своего друга.

Ну, разве что немного на своего друга.

Ладно, может быть, он был немного раздражён на своего друга.

— Я думал, что возвращаюсь на службу с этой недели. Ты сказал, три недели. Потом четыре недели. Это продолжается уже пять грёбаных недель, Джордан…

— Ты серьёзно ноешь по этому поводу? — детектив Деймон Джордан хмуро смотрел на него через виртуальный монитор. — Неужели, Миднайт? Ты хочешь выдвигать претензии? После того, как ты наконец-то вновь завоевал моё расположение, бл*дь?

Ник нахмурился.

Человек не ошибался. Ему потребовалась половина этих недель, чтобы выбраться из немилости Джордана, и с тех пор он чертовски осторожно общался с другим мужчиной, которого теперь считал настоящим другом.

Но всему есть свой предел.

Когда воцарилась тишина, Ник буркнул.

— Попробуй-ка ты больше месяца просидеть взаперти в казённой квартире, — сказал он, с трудом сдерживая ворчание. — Когда ты, бл*дь, не спишь. Когда ты посмотрел, наверное, все фильмы, которые когда-либо были сняты… включая очень, очень плохие, Деймон. Когда ты читал по шесть книг каждые двадцать четыре часа в течение последних трёх недель, и у тебя закончились вещи, которые ты хотел прочитать…

— Это не моя проблема, Танака, — красивый чернокожий мужчина, отображавшийся на мониторе, покачал головой, выпятив подбородок. — А что касается книг, спроси Чарли. Я слышал, у неё есть знатная коллекция вампирского порно.

— Ставлю сто баксов на то, что я уже почти всё прочитал, — пробормотал Ник.

Джордан рассмеялся, как будто вопреки собственному желанию.

— Это уже лишние подробности, Танака… Лишние…

— Слушай, — сказал Ник. — Просто спроси его. Я не говорю о том, чтобы пойти по клубам. Это же сёрфинг, чёрт возьми. Туда никто не выходит. Никто. Я уйду посреди ночи, если ему от этого станет легче. Я пойду в любое время дня, когда он захочет…

Джордан издал неопределённо-страдальческий вздох.

От этого у Ника ещё сильнее заскрежетали зубы.

Впрочем, за последние две недели они разговаривали об этом уже в сотый раз.

— Нет, — сказал Джордан, и в его голосе послышалась усталость. — Нет, Миднайт. И ещё раз, чёрт возьми, нет. По всему проклятому городу, в том числе и у буферных дверей, летают беспилотники СМИ. Там также было какое-то упоминание о том, что ты занимаешься сёрфингом. По крайней мере, в одной статье, которую я видел…

Ник выругался себе под нос.

Джордан перебил его.

— …стоит всего одной из этих проклятых штуковин заметить тебя программой для распознавания лиц, и это вызовет тревогу, которую услышит каждый репортёр в Охраняемой Зоне Нью-Йорка…

— Как летучие мыши, — пробормотал Ник.

— Я собирался сказать «собаки»… Но да. И что потом? Они будут ждать тебя за воротами силового поля с полной командой журналистов. И мы будем выглядеть как придурки, так как чтобы успокоить анти-вампирских активистов, мы сказали им, что ты находишься на «реабилитации»…

— Ты неправильно произнёс слово «расисты», — пробормотал Ник.

— Неважно, — раздражённо сказал Джордан. — Просто смирись с этим, ладно? Или мы действительно пошлём тебя на какую-нибудь грёбаную корректировку поведения.

— Это должно быть смешно?

Воцарилось молчание.

— Нет, — Джордан вздохнул, поджав губы, и посмотрел на Ника почти извиняющимся взглядом. — Не совсем. Но это и не была угроза. Я просто никогда не знаю, как заставить тебя замолчать, когда ты становишься таким, Танака…

Ник начал было говорить, но Джордан перебил его:

— …Слушай, не трать силы впустую. У меня связаны руки. Правда. Мы делаем для тебя всё, что в наших силах. Клянусь, так оно и есть. Это касается Морли. И меня тоже. Мы просто стараемся не поднимать шумиху вокруг этой ситуации. Не дать людям реагировать слишком резко, понимаешь? Мы не можем за одну ночь искоренить паранойю о мятежных вампирах, поэтому мы работаем с тем, что у нас есть.

Ник замолчал.

Он хотел сказать Джордану, что что бы они там ни делали, этого недостаточно.

Он хотел сказать другому мужчине, что сходит с ума, будучи запертым здесь, в клетке, как животное. Он хотел сказать ему, что вампиры плохо чувствуют себя в плену, даже если это был плен из лучших побуждений.

Честно говоря, он даже не был уверен, преувеличивает ли он в этот момент.

Ему нужно выбраться отсюда к чёртовой матери.

Ему нужно выбраться отсюда к чёртовой матери.

На одну ночь.

На часть одной ночи.

На шесть часов. Достаточно долго, чтобы в голове прояснилось.

— Смотри, — Джордан вздохнул, очевидно, уловив неуёмность Ника. — Это ты наполовину действовал поспешно. Это ты ушёл в разгар расследования М.РД., когда находился под следствием в отделе внутренних расследований. Тебе некого винить, кроме себя…

— Я поймал мелкого психопата, не так ли? — прорычал Ник.

— Счастливое стечение обстоятельств, — сказал Джордан. — По всем правилам тебе следовало бы оторвать голову.

Воцарилось молчание.

Потом оба рассмеялись.

— Поцелуй меня в зад, — сказал Ник, качая головой и улыбаясь.

— Ты не в моём вкусе, — парировал Джордан. — Но я могу послать к тебе Чарли… если тебе действительно настолько скучно.

Ник не ответил.

Когда молчание растянулось дальше того места, где он, вероятно, должен был ответить, Джордан рассмеялся.

— Только не говори мне, что ты обдумываешь такой вариант. Я думал, она не в твоём вкусе, — Джордан понизил голос до шёпота и закатил глаза. — …хотя то, что эта прекрасная женщина может быть не в чьём-то вкусе, совершенно выше моего понимания. Это заставляет меня задуматься, Миднайт, интересуешься ли ты женщинами вообще. Или, может быть, ты немного слепой. Или тебе нравится что-то действительно странное, о чём я на самом деле ничего не хочу знать…

Ник почувствовал, как его челюсти сжались.

Затем, после паузы, во время которой он задавался вопросом, как они вообще добрались до этой темы, Ник покачал головой, глядя в тёмный монитор.

— Если она тебе так нравится, то тебе и стоит что-то предпринять, Деймон.

— Я думал, мы говорим о тебе, Миднайт.

Ник с трудом подавил хмурый взгляд. Он пытался придумать, что бы такое сказать, чтобы отвлечь Джордана от этой темы или, по крайней мере, от самого Ника.

К несчастью, другой детектив неправильно истолковал его молчание.

— Иисусе. Ты действительно обдумываешь это.

— Нет, — Ник решительно покачал головой. — На самом деле нет.

— Чушь собачья, чувак. Ты был бы идиотом, если бы не подумал об этом… и неважно, в твоём она вкусе или нет. Я вижу, как она ведёт себя с тобой. Она поклонница вампиров. Ты должен хотя бы испытывать искушение. Особенно, когда ты застрял в помещении.

— Нет, правда, — ответил Ник. — Меня это не привлекает. Вообще.

— Ты уверен? Я же тебе говорю, она примчится к тебе в мгновение ока. Если только ты уже не заполучил другую женщину…?

Тут Ник тоже ответил недостаточно быстро.

Он заколебался, и на этот раз Джордан засёк это.

— Иисусе. Вот оно. Вот оно что, — Джордан присвистнул, смеясь. — Как же я этого не заметил?

Ник уже качал головой.

— Нет, — сказал он.

— У тебя есть девушка.

— Нет. Нет у меня никого.

Джордан громко рассмеялся.

— Неудивительно, что ты на стену лезешь, бл*дь. Почему она не навещает тебя, Танака? Ты боишься, что пресса пронюхает о ней, если она начнёт появляться у тебя каждый вечер?

Ник покачал головой, хотя и не совсем в знак отрицания. Нахмурившись, он попытался найти достойный ответ на поддразнивание Джордана.

У него не было такого ответа.

— Кто это? — спросил Джордан. — Это одна из твоих кровных связей из М.Р.Д.? Или кто-то, кого ты встретил в настоящем реальном мире?

Ник нахмурился.

— Я не встречаюсь с кормушками М.Р.Д.

— Значит, в реальном мире?

Ник почувствовал, как его челюсти напряглись ещё сильнее.

— Просто забудь, Деймон.

— Неа. Теперь мне стало любопытно.

В голосе собеседника зазвучали уговаривающие нотки. Ник увидел, как виртуальная версия Джордана откинулась на спинку стула, положив ноги в ботинках на что-то твёрдое и металлическое — вероятно, на его стол в полицейском участке.

— …Просто скажи мне, кто это, — умолял Джордан. — Кто настоящая причина, по которой ты не хочешь, чтобы я отправил туда Чарли в кожаном корсете и неглиже, с бутылкой шампанского и большой коробкой вампирского порно?

Ник раздражённо выдохнул.

— Слушай. Я просто не встречаюсь с людьми, с которыми работаю. Я не хожу на свидания с кормушками М.Р.Д. Я предпочитаю… разделять сферы своей жизни, — нахмурившись в ответ на смех собеседника, он добавил: — Почему бы тебе не пригласить Чарли к себе домой в том неглиже, о котором ты, очевидно, размышлял слиииишком много времени, бл*дь?

Деймон рассмеялся.

— Ладно, ладно. Но у тебя ведь там есть какая-то движуха, верно? У тебя ведь есть кормление от М.Р.Д., верно? Я имею в виду реальных людей?

И снова Ник замолчал.

Потом медленно покачал головой.

Он знал, что в участке всем известно, кто приходит и уходит из его квартиры. В любом случае, он старался не лгать своим друзьям-людям в эти дни. По крайней мере, не больше, чем это было абсолютно необходимо.

— Нет, — произнёс он слегка предостерегающим голосом. — Не сейчас.

— А почему нет? М.Р.Д. всё ещё мурыжит тебя из-за того, что случилось? Или…

— Нет, — машинально ответил Ник. — Я их отменил.

Мёртвая тишина.

Ник тут же пожалел о своих словах.

Он пожалел об этом ещё больше, когда Деймон разразился потрясённым смехом.

— Ты их отменил. Вот как, — сказал он, его голос явно забавлялся. — Как невероятно интересно. И почему это, Миднайт?

Ник нахмурился. Он не мог придумать для этого веского оправдания.

Ничего такого, что он хотел бы озвучить.

Джордан снова фыркнул.

— Срань господня. У тебя реально есть девушка. У тебя есть чёртова настоящая девушка.

Затем, словно обдумывая собственные слова, он рассмеялся ещё громче.

— …О Боже мой. Я идиот. Конечно. Конечно, она у тебя есть. Горячая леди-училка. Та сексапильная директриса из школы Келлермана, которую ты спас. Мисс Джеймс. Это ведь она, верно?

Ник выдохнул. Ему не нужно было дышать, а значит, и выдыхать, но подражание человеческим манерам теперь стало его второй натурой.

Более того, некоторые человеческие манеры являлись более выразительными, чем что-либо из его вампирского репертуара, особенно когда он взаимодействовал с настоящими людьми.

— У меня нет грёбаной девушки, Деймон, — прорычал он.

— Чушь собачья.

Ник закрыл глаза, отчаянно жалея, что не держал рот на замке.

Проблема заключалась в том, что в данном конкретном случае он сам не мог решить, что он думает, или какова истина.

Он отменил живые кормления от М.Р.Д.

Это сделал он, Ник.

Более того, он сделал это сам, без чьей-либо просьбы. Он также сделал это в то время, когда ему действительно не помешало бы отвлечение, не говоря уже о компании.

Но кормление для вампиров — это не такая простая история.

До недавнего времени Ник обычно трахал свою еду.

По крайней мере, он просил их об оральном сексе.

Он по-прежнему мог это делать.

Никто не просил его прекратить.

Его вообще никто ни о чём не просил.

Ник знал, что пребывание здесь в одиночестве каждый день не помогало его домашнему аресту, но он также не хотел восстанавливать живые кормления. На самом деле он понятия не имел, что происходило с ним в этом отношении.

Он не вёл этот разговор даже с самим собой.

— Послушай, — сказал Ник, издав ещё более раздражённый звук, когда Джордан продолжил молчать. — У меня действительно нет девушки. Что же касается живого питания М.Р.Д., то оно просто наскучивает через некоторое время, когда приходится иметь дело с государственными служащими в том моменте, который не должен быть таким… механическим. Мне нужен был перерыв. Пребывание внутри помещения делало всё только хуже, не лучше.

Помолчав, он добавил:

— И не посылай сюда Чарли, ладно? Я серьёзно говорю. Достаточно того, что я застрял здесь под домашним арестом. Последнее, что мне нужно — это сталкер с вампирским фетишем.

Джордан рассмеялся.

— Я серьёзно, Джордан, — сказал Ник. — Это совсем не смешно. Вообще.

— Может быть, для тебя нет, — Джордан снова фыркнул от смеха. — Но ладно, ладно. Я не буду посылать Чарли. И я больше не буду совать нос не в своё дело, потому что ты явно совсем выходишь из себя…

Всё ещё прокручивая в голове слова Ника, он добавил:

— …Но черт возьми, Танака. Домашний арест? Серьёзно? Ты настоящая королева драмы. Ты не под арестом. Ты сидишь тихо из вежливости к своему начальнику полиции. Не говоря уже о твоём непосредственном начальнике, мне и всем остальным в твоём участке. Ты не очень-то полезен для нас как детектив, если чёртова пресса всё время ходит за тобой хвостиком. Вообще-то нам нужно, чтобы ты… когда-нибудь снова стал копом. Когда всё это утихнет.

— Ты хочешь, чтобы это прекратилось? — прорычал Ник. — Поставь меня перед прессой, Деймон. Позволь мне дать несколько десятков односложных интервью. Доверься мне. Они быстро заскучают.

Джордан тоже рассмеялся.

— Как скажешь, чувак.

— Я серьёзно. Скажи Морли, пусть даст добро. Всё закончится через неделю. Я буду самым скучным субъектом для интервью, которого ты только можешь себе представить. Прямо сейчас ты заставляешь меня казаться намного интереснее, чем я есть на самом деле. Если ты только позволишь мне поговорить с ними…

— Нет, — сказал Джордан, и в его голосе прозвучало предостережение. — Хорошая попытка, приятель. Но нет. Я скажу Морли, что ты лезешь на стену, и передам, что ты предлагал докучать прессе до смерти, но не ожидай, что это сильно повлияет на него. Слишком многие люди посчитают тебя «таинственным» и попытаются ещё больше копаться в твоей жизни и прошлом. Доверься нам. Доверься Морли. Это не первое его родео с прессой… или с таким большим делом, как это.

Ник закусил губу, борясь с желанием снова наорать на человека.

Он услышал окончательность в голосе собеседника.

Ему всё равно пришлось приложить усилия, чтобы не накричать на него.

— Ты слышишь меня, Миднайт? — с предостережением произнёс другой детектив.

— Я тебя слышу.

Снова наступило молчание.

Ник не знал, как с ним попрощаться.

Теперь они с Джорданом были друзьями, как бы он ни противился этому в самом начале — и несмотря на то, как разозлился на него другой мужчина после того, как с первым крупным делом Ника в Нью-Йорке всё пошло наперекосяк.

Быть нормальными друзьями с человеком — это то, чем Ник не занимался…

Ну, очень давно.

С другой стороны, с тех пор как он приехал в Нью-Йорк, казалось, что все, включая чьих-то брата, сестру, тётю, дядю, любовницу, бывшую жену, соседку и кузину, хотели пообщаться с Ником и рассказать ему историю своей жизни.

В жизни Ника не присутствовало столько людей с тех пор, как он сам был человеком.

Мягко говоря, он плохо разбирался в правилах, не говоря уже о социальных тонкостях, поскольку они относились ко всем этим разным личностям, культурам и ожиданиям.

В конце концов, он просто оборвал связь.

Откинувшись на спинку дивана ржавого цвета, Ник с хмурым видом уставился на мёртвый чёрный монитор.

Он подумал о том, каково это — быть запертым здесь ещё на неделю.

Он думал о еде из чуть тёплых пакетов с кровью, о чтении книг, которые он уже читал, о смотрении в никуда.

Надо было завести собаку.

— Бл*дь, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь.

Глава 2 Техно-гений

Ник подтягивался и замер на середине упражнения, когда в его квартире зазвонил дверной звонок.

Он застыл.

Повиснув на перекладине, он ждал.

Ему не нужно было задерживать дыхание, потому что у него не было дыхания, но всё его тело замерло, слегка раскачиваясь взад и вперёд в дверном проёме между гостиной и кухней, где он установил турник.

Решив, что они, должно быть, ошиблись квартирой, Ник закончил подъём. Медленно и плавно опустив тело, он снова подтянулся, двигаясь в том же ровном темпе.

Его гарнитура зазвонила.

Нахмурившись, Ник спрыгнул с турника.

Если Деймон послал сюда эту женщину-детектива, Чарли Вилланову, у них состоится серьёзный разговор, бл*дь.

Помахав руками, чтобы размять их и плечи, Ник ответил на звонок гарнитуры:

— Что? — прорычал он.

— Ну, доброе утро, солнышко, — пропел голос в трубке. — Ты впустишь меня, Наоко? Или мне придётся звонить в полицию? Сказать им, что у меня тут вампир-самоубийца с неизлечимой старческой болезнью? У которого вдобавок тяжёлый случай болезни Туретта^[1], и он забаррикадировался в своей дерьмовой, вероятно, вонючей к настоящему времени квартире и только издаёт беспорядочные хрюкающие звуки через свой виртуальный передатчик?

Ник почувствовал, как напряжение в плечах немного спало.

— Кит, — это был не вопрос. — Чего ты хочешь?

— Чего я хочу? — хмыкнула он. — Ну, как тебе сказать, Ник. Чего я действительно хочу, так это проделать весь этот путь до вампирского гетто только для того, чтобы сидеть в вестибюле твоего здания и разговаривать с тобой по гарнитуре… что я могла бы сделать, не выходя из своего собственного проклятого дома.

Ник нахмурился.

— Ты здесь?

— Ты что, единственный в мире глухой вампир? — поинтересовалась она.

Когда Ник не ответил, она театрально вздохнула.

— Я в вестибюле. Если бы это было не так, я бы уже сейчас атаковала твой дверной звонок… но они заставили меня подождать здесь, пока охранник не сходил наверх. У этого парня внизу нет номера твоей гарнитуры, и они говорят, что ты не открываешь дверь.

Ник подумал, не поспорить ли с ней, но потом понял, что она права.

Если она проделала весь этот путь до Вашингтон-Хайтс, у неё должна иметься причина. Это не самое безопасное место для человека, учитывая, что примерно девяносто процентов местных жителей были вампирами.

Тот район города, где жил Ник, являлся более престижной частью вампирского анклава, но для человека это не имело большого значения. Здание Ника сдавалось только зарегистрированным, нанятым правительством вампирам, то есть тем, которые сидели на поводке и не участвовали в незаконном или несанкционированном кормлении… Но это не имело значения для большинства людей.

Это не та часть города, куда отваживались заходить не-вампиры.

Если у них имелся выбор.

Даже в середине дня, как сейчас, это всё равно означало испытывать своё везение.

Просто пребывание в вестибюле уже было испытанием своего везения, даже со всеми камерами.

Нахмурившись, Ник сказал:

— Дай тому парню мой номер. Или, чёрт возьми… просто включи громкую связь. Дай мне с ним поговорить.

Последовала небольшая пауза.

Затем раздался осторожный голос:

— Мистер Танака? — спросил он нерешительно.

— Да. Впустите её. Её зовут Кит Фиорантино. Она мой друг.

— Да, сэр. Посылаю её наверх прямо сейчас.

— Спасибо.

Снова послышалась возня с гарнитурой, затем раздался голос Кит:

— Ладно, я сейчас приду, здоровяк.

На заднем плане Ник услышал характерный сигнал открытия двери, за которым последовал громкий щелчок прямо перед тем, как сигнал отключился.

— Ты знаешь номер квартиры? — уточнил Ник.

— Он только что сказал мне.

— Я оставлю дверь открытой, — хмыкнул он.

К тому времени, когда Ник вошёл в ванную, снял майку и шорты, в которых занимался, и провёл около тридцати секунд, ополаскиваясь под душем, он услышал, как Кит громко, по-человечески топает по коридору. Звук становился всё ближе, пока он быстро вытирался полотенцем, натягивая джинсы, футболку и более плотную рубашку поверх неё.

Господи, какая же она громкая.

Это звучало так, будто она поднимала ноги и топала так сильно, как только могла, а затем специально волочила каждую из ступней в теннисных туфлях по поверхности линолеума, как Квазимодо, прежде чем поднять её и снова наступить.

К тому времени, когда она достигла его входной двери, Ник подозревал, что половина вампиров в здании уже знали об её визите сюда. Поскольку большинство из них работали по ночам, днём здание было более или менее заполнено. Большинство его соседей не собирались уходить на работу, по крайней мере, ещё несколько часов, так как вампирские смены обычно начинались около семи или восьми вечера.

Она толкнула дверь и выглянула из-за толстой панели.

— Эй, — позвала она. — Ты прилично одет? Я не хочу наткнуться на что-то, что может шокировать мои деликатные чувства…

— Ты что, глухая? — проворчал Ник, выходя туда, где она могла его видеть. — Слепая? Или ты просто хочешь, чтобы каждый вампир в этом грёбаном здании знал, что ты здесь?

Она моргнула, уставившись на него.

Он заметил, как она слегка побледнела, и почувствовал себя виновато.

— Ну? — переспросил он, делая шаг вперёд. — Ты всё ещё не видишь меня? Может, мне начать размахивать руками? Сигнализировать семафором?

— Может быть, если ты перестанешь подкрадываться как…

— Вампир? — подсказал он. — Ты это хотела сказать, козявка?

— Как жуткий вампир, — поправила она. — Как вампир-старик, который прячется по углам, словно какой-то чудак, пытаясь напугать своих человеческих друзей. Друзей, которые приехали сюда аж из Квинса, могу добавить… просто чтобы оказать ему услугу. Друзей, которые великодушно игнорируют тот факт, что он мизантроп, у которого имеются проблемы с управлением гневом и многочисленные диагнозы социальной тревожности.

Ник невольно издал фыркающий полусмешок.

— Закрой дверь, — проворчал он, всё ещё застёгивая рубашку и направляясь в свою маленькую кухню. — Что-нибудь хочешь?

— У тебя есть что-нибудь? Что-нибудь, что может съесть настоящий человек?

Открыв холодильник и уставившись на груду пакетов с кровью на средней полке, Ник нахмурился. Он взглянул на дверцу холодильника и увидел полупустую бутылку соевого соуса с низким содержанием натрия.

— Нет, — сказал он.

Она рассмеялась.

— Тогда зачем предлагать?

— Из вежливости? — Ник закрыл дверцу холодильника и начал открывать шкафчики над раковиной. — Кажется, у меня где-то есть чай. Тебе нравится искусственная матча? Или мы могли бы что-нибудь заказать. У них есть вампирские сервисы, которые доставляют в Хайтс. Как долго ты собираешься оставаться здесь, будучи занозой в моей заднице?

— Столько времени, сколько мне понадобится, чтобы отключить сенсоры на этой штуке, — сказала она, входя в кухню и со вздохом прислонившись задом к краю столешницы. — …Или, может быть, убить тебя током, пытаясь.

Оглянувшись, Ник проследил за её взглядом до идентификационной татуировки на своей руке.

Поняв, что она имеет в виду, он удивлённо посмотрел ей в глаза.

— Серьёзно? — сказал он.

— Нуу.

Кит вздохнула, сдувая с лица прядь крашеных сине-белых волос. Он заметил, что она вывела коричневый цвет осветлителем, превратившись в полноценную платиновую блондинку — возможно, чтобы цвет более резко контрастировал с бирюзово-голубыми кончиками и серебристыми прядями.

— …Может быть, — призналась она, закончив выдох. — Мисс Сен-Мартен дала мне ещё кое-что попробовать. В данный момент ты вроде как подопытный кролик, так что, честно говоря, мы не уверены на сто процентов, что вообще сможем это отключить. Но я видела, как она моделировала исходный код, и это должно сработать.

— Значит, теперь ты полностью работаешь на неё? — сказал Ник, нахмурившись. — На мисс Сен-Мартен? Ты уверена, что это хорошая идея, малыш?

Кит непонимающе посмотрела на него.

— Я работаю на М.Р.Д., Ник.

— Ты работаешь на корпорацию «Красное Солнце»… формально. И ты поняла, что я имею в виду.

Она нахмурилась, затем оттолкнулась от стойки, указывая ему на круглый стол в другом конце кухни.

Здесь не было окон, только гладкая, полуорганическая стена с множеством высоких полок и крючков. Ник мог бы переделать часть этой стены в окно, если бы захотел, или в шкаф для хранения — или даже в вентиляционное отверстие, если бы ему это когда-нибудь понадобилось.

По крайней мере, здесь можно было готовить.

Правда, он почти никогда не готовил.

Нахмурившись, Ник задумался.

За те два месяца, что он прожил здесь, он ни разу не готовил.

С другой стороны, он мог по пальцам сосчитать количество не-сотрудников М.Р.Д. и неофициальных посетителей, которые побывали у него в этой квартире. К нему даже не приходили другие вампиры.

Живые кормушки М.Р.Д. обычно не оставались на обед.

Когда Кит развернула на столе набор инструментов и разложила на металлической поверхности монитор, Ник сел на стул напротив неё.

Сняв рубашку, которую он накинул поверх футболки, он повесил её на спинку стула. Повернувшись к Кит лицом, он положил руку на стол, повернув её идент-татуировкой вверх.

К тому времени он полагал, что она уже не ответит ему, но она удивила его, запоздало продолжая их разговор и нажимая клавиши на развёрнутом мониторе.

— Думаю, я работаю на неё так же, как и ты, — пожала плечами Кит. — На самом деле, я начинаю думать, что мы оба работаем на неё гораздо дольше, чем думали… и, возможно, даже больше, чем думали.

Ник нахмурился.

— Что это значит?

— Только то, что я сказала.

Мысленное повторение её слов ничего не дало.

— Хватит загадок, малыш, — сказал он. — Что ты имеешь в виду? Я не прожил в Нью-Йорке достаточно долго, чтобы работать на неё в любом качестве… в течение какого бы то ни было времени.

Кит пожала плечами, не отрывая глаз от монитора.

— Если только она неимеет никакого отношения к твоему переводу сюда из Лос-Анджелеса.

Ник напрягся.

Затем он покачал головой и нахмурился.

— Не имеет.

— Ты в этом уверен, Ник?

— Ты слышала эту историю? — сказал он. — О Лос-Анджелесе?

— Что за история?

Он стиснул зубы. То, как она это сказала, сообщило ему, что она в курсе. Должно быть, она заглянула в его личное дело, маленькая засранка. Но если так подумать. Она же работала на М.Р.Д.

— Это был несчастный случай, — ворчливо произнёс он.

— Ты убил педофила, Ник, — подняв глаза от монитора, она бросила на него тяжёлый взгляд, и одна тёмная бровь изогнулась над её глазами, которые теперь были тёмно-карими, с кольцом яркой бирюзы, показывающим, что она по-прежнему носила усовершенствованные линзы. — Ты действительно думаешь, что я стану укорять тебя из-за убийства педофила? За какую тварь ты меня принимаешь?

Проведя пальцами по влажным волосам, Ник пожал плечами, наблюдая, как она делает что-то на клавиатуре, отчего органическая металлическая татуировка на внутренней стороне его руки вспыхнула.

— Айй, — сказал он, поморщившись, когда что-то заискрило.

— Не ной.

— Это было незаконно, — пробормотал он. — Тот парень в Лос-Анджелесе. Его ещё ни в чём не обвинили. Я просто должен был его допросить…

— И ты в полной мере увидел, что творил этот больной ублюдок, — сказала Кит, и в её голосе прозвучало слабое предупреждение. — И ты видел, что он сделает это снова, Ник. И снова, и снова. Ты знал, что твоих показаний будет недостаточно, чтобы посадить его. Не надолго. Не достаточно быстро. Не по нынешним законам о свидетельских показаниях вампиров. Так что ты его убрал. Как мне кажется, это самое рациональное решение в мире.

Ник нахмурился, но ничего не ответил.

Через мгновение он поднял взгляд, настороженно наблюдая за ней.

По холодности в её глазах, по твёрдости голоса он задумался, не было ли в этом чего-то личного. Неужели с ней что-то случилось?

С кем-то из её знакомых?

Он не стал расспрашивать.

Вместо этого он сменил тему разговора.

— Ты действительно думаешь, что это она привела меня сюда? Мисс Сен-Мартен?

Кит пожала плечами.

— Фиг знает. Но она, кажется, знает о тебе очень много, Ник. Может быть, она просто оппортунист^[2]. Может быть, она проверяет всех, кто встречается ей на пути — всех, кто, по её мнению, может быть полезен. Но это интересно, не правда ли?

— Интересно, — проворчал Ник. Он продолжал изучать её лицо. — Ты ей доверяешь?

Кит рассмеялась, глядя на него.

— Чёрт возьми, нет. А ты?

Он улыбнулся в ответ и медленно покачал головой.

— Я никому не доверяю, малыш.

Она фыркнула, закатив глаза.

— Чушь собачья. Ты большой добряк, и мы оба это знаем. Ты прячешь это за своим фасадом хмурого вампира… но ты никого не обманешь, — услышав его недоверчивое фырканье, она добавила: — Но я надеюсь, ты серьёзно говорил о том, что ты осторожен с ней. С мисс Сен-Мартен.

Ник закатил глаза.

— Ну, я не знаю, Кит, — сказал он, преувеличивая их обычный сарказм. — Одна из богатейших людей в мире, которая наживается на оборонных контрактах, квази-легальных биотехнологиях и супер-подозрительных органических машинах? Которая возглавляет компанию, начинавшую как международная, неофициальная шайка профессиональных убийц, отобранных из частных охранных фирм и спецслужб, действовавших в довоенный период? С чего бы мне не доверять ей?

Она подняла глаза, и её брови поползли вверх.

— Серьёзно?

— Серьёзно.

Покачав головой, Кит насмешливо фыркнула, возвращаясь к своей работе.

— Так чего же, по-твоему, она хочет? — сказала она нейтрально. — От тебя, я имею в виду?

Подумав об этом, Ник пожал плечами.

— Фиг знает, — ответил он, копируя её слова.

Всё ещё размышляя над её вопросом, он слегка нахмурился и поджал губы.

— Пока что у меня не возникает серьёзных опасений, — признался он. — Только не цитируй меня по этому поводу. В прошлом я славился тем, что ужасно ошибался в людях.

Услышав смех Кит, он поднял глаза и добавил:

— …И у меня есть несколько довольно больших вопросов о её роли в «Архангел Индастриз» и их планах на будущее. В частности, относительно её любимых проектов. Меня особенно интересует её чрезмерно интенсивный интерес к нечеловеческому населению Нью-Йорка.

Кит хмыкнула, успокоившись.

— Хорошо, — пробормотала она себе под нос.

Прежде чем Ник успел спросить, она заговорила своим обычным голосом:

— …Хотя, — признала она. — Она кажется довольно ценным другом для вампира. Особенно для вампира с твоим послужным списком.

Ник хмыкнул в ответ.

Он не мог с этим не согласиться.

И всё же он поймал себя на том, что думает о словах Кит.

Как он только что сказал ей, у него всё ещё имелось много вопросов о мисс Сен-Мартен и о том, как она появилась в его жизни.

Некоторыми из этих вопросов он не мог поделиться с Кит.

Некоторые из этих вопросов касались видящих.

Не гибридных полулюдей.

А настоящих, чистокровных видящих — некоторые из них, как Ник случайно узнал, недавно или в настоящее время жили в Нью-Йорке.

В смысле, прямо сейчас. После Исхода.

Даже если Ник попытается рассказать ей, Кит, вероятно, решит, что он спятил. По мнению, возможно, всех остальных людей на планете — то есть, кроме Лары Сен-Мартен, самого Ника и упомянутых видящих — чистокровные видящие вымерли.

Раньше здесь жили видящие.

Вся планета вела войну между людьми, видящими и вампирами — войну, во время которой Ник жил, войну, в которой он сражался вместе с представителями обеих рас и против них.

Эта война почти уничтожила все три вида. Это причина, по которой только вампиры могли выжить вне оставшихся куполообразных «Охраняемых Зон».

Затем видящие ушли.

Это событие вошло в историю как Исход, и произошло оно около ста лет назад. Это не положило конец войнам, не сразу, но это определённо дало начало целой новой главе для людей и вампиров в этом мире.

Но на самом деле никто ничего не знал об Исходе.

Никто не знал, куда ушли видящие, и почему.

Ник знал больше, чем большинство, и он всё равно понятия не имел, куда подевались видящие. Вся раса просто исчезла, оставив позади своих получеловеческих родственников, смесь видящих и людей, называемых «гибридами», которые по какой-то причине не ушли с ними.

Они оставили позади вампиров.

Они оставили после себя чистокровных людей.

…и больше ничего.

Как только реальность Исхода стала очевидной, все подумали, что видящие полностью исчезли. То есть, все они исчезли. То есть, ни один из них не остался позади.

До недавнего времени Ник тоже в это верил.

Он верил в это до тех пор, пока не переехал в Нью-Йорк и случайно не наткнулся на двух чистокровных видящих, живущих прямо здесь, вне сети, в отгороженной части города, известной как Котёл Дьявола, или просто «Котёл».

Единственным человеком, который знал об этих двух видящих — по крайней мере, насколько известно Нику — была некая мисс Лара Сен-Мартен, мажоритарный акционер^[3] и функциональный руководитель «Архангел Индастриз».

Ник до сих пор не слышал историю о том, как Лара Сен-Мартен встретила этих двух видящих. Он до сих пор не понимал, какие именно отношения связывают её с этими двумя видящими. Взрослый мужчина-видящий, Малек, похоже, хорошо знал Сен-Мартен. У Малека была младшая сестра Тайлайя, или Тай. После своего первого крупного дела здесь, убийств в Келлерман, Ник добился согласия Сен-Мартен и старшего брата Тай, Малека, чтобы тот выдал девочке фальшивую личность и отправил её в школу.

И всё же он беспокоился о ней.

Он беспокоился о ней в школе. Он беспокоился о ней в присутствии людей.

Он также задавался вопросом, каковы были конечные цели мисс Сен-Мартен в отношении Тай и её брата, и почему она изначально оказалась так вовлечена в их жизнь.

Он в особенности задавался этим вопросом в отношении Тай.

Тот факт, что крупнейшие центры прибыли «Архангела» оставались в органическом машиностроении и генетических технологиях, не совсем успокаивал его.

— Хочешь чем-нибудь поделиться? — произнесла Кит старательно небрежным тоном.

Нахмурившись, Ник вернулся в настоящее.

— Что?

— У тебя опять такое выражение лица. У тебя уже есть подозрения на её счёт, не так ли? Насчёт Сен-Мартен? — она сделала паузу. — В чём они заключаются?

Когда Ник поднял голову и вопросительно посмотрел на своего друга, двадцатилетний гений технологий раздражённо выдохнула, закатив глаза.

— Серьёзно? — сказала она. — Теперь я получаю непонимающий щенячий взгляд?

Ник вздохнул.

— Я ничего не знаю. У меня есть подозрения, но ничего конкретного.

Она кивнула, но, судя по её хмурому взгляду, не была полностью убеждена.

— Просто держи своё полицейское чутье наготове, ладно? — сказала Кит. — Ты и так слишком много принимаешь на веру, Ник. С ней, я имею в виду. Если она сможет восстановить тебя в качестве Миднайта после такого самоуправства в прошлом месяце… она также может посадить тебя под замок, если ты её разозлишь. Или если ты просто не захочешь делать то, чего она от тебя пожелает.

Кит пожала плечами, сохраняя нейтральный тон.

— Я имею в виду… ты не беспокоишься, что, может быть, ты уже слишком увяз во всём этом? Слишком многим обязан? Учитывая, что и кто она?

Подумав об этом, Ник хмыкнул.

— Как тактично, — сказал он, изогнув тёмную бровь в сторону своего друга.

Она улыбнулась.

— Я очень тактичная натура.

— То же самое я могу сказать и о тебе, — ответил Ник, указывая подбородком на консоль, которую она развернула на кухонном столе. — Ты работаешь на М.Р.Д., дорогая. Есть причина, по которой большинство вампиров называют эту организацию Мордами. Если я разозлю тебя, ты можешь буквально попросить одну из групп охраны М.Р.Д. забрать меня. Чёрт возьми, ты можешь передать меня одному из их психопатов с аллигаторами в руках… и хихикать, пока они вырывают сердце прямо из моей груди.

Она бросила на него насмешливо-серьёзный взгляд.

— О, они бы этого не сделали, Ник. Не сразу. Сначала ты будешь несколько месяцев мёрзнуть в подземной лаборатории, где тебе откачают кровь и соберут яд для «исследования»…

— Да, да, — проворчал он, закатывая глаза. — И кожу сдерут с моего тела для «регенеративных» исследований, в первую очередь ради тщеславных людей, боящихся смерти…

— Сказал самоуверенный бессмертный, — усмехнулась она, пнув его ногой под столом.

Всё ещё размышляя, Ник хмыкнул, подняв глаза от того места, где он наблюдал, как её руки скользят по тонкому, словно бумага, листу органического металла, который она развернула на его кухонном столе.

— Так с кем же дружить опаснее? — сказал он хрипло. — С тобой или с той милой дамой из частной армии? Должен ли я доверять ей меньше только потому, что ей нравится собирать услуги от недовольных жизнью вампиров и уговаривать моих друзей, чтобы они делали за неё грязную работу?

Кит фыркнула и покачала головой.

Её колючие бело-голубые волосы заколыхались, когда она это делала. Посмотрев вниз, Ник заметил свежий синяк на её руке, не скрытый майкой без рукавов, которую она носила.

— Справедливое замечание, — сказала она, улыбаясь ему.

— Ты снова была на ринге? — спросил он, указывая подбородком на её руку. — Айй, — добавил он, вздрогнув, когда она сделала что-то, что заставило его татуировку снова ударить его током. — Полегче, доктор Франкенштейн.

Она хмыкнула, качая головой.

— С тебя станется делать отсылки, которым несколько сотен лет.

— Ты поняла отсылку, — напомнил он ей. — И что это говорит о тебе?

— Что я задрот, — быстро ответила она. — И что у меня обширная коллекция фильмов.

Ник кивнул.

Несмотря на это, он заметил, что её лицо слегка припухло с одной стороны. Это было едва заметно, и она скрыла всё косметикой, но теперь он не мог это не увидеть. Сейчас, присмотревшись, он разглядел, что она вся в синяках. Один пониже, на другой руке. Один на ключице она тоже наполовину скрыла макияжем. Один на шее. Несколько красных отметин на костяшках пальцев.

Его вампирское зрение тоже заметило припухлости и синяки под рубашкой.

— Полегче с ночным боксом, — сказал он. — У тебя такой вид, будто ты сломала несколько рёбер.

— Не используй свои рентгеновские глазюки на мне, вампир, — сказала она, изогнув проколотую бровь. — Если ты так сильно хочешь увидеть голых женщин, я могу направить тебя на несколько отличных порносайтов.

— Почему все хотят впихнуть мне порнографию? — пробормотал Ник. Услышав её смех, он подтолкнул её локтем. — Эй. Я серьёзно по поводу боев. Отдохни пару недель. Мне всё равно, насколько ты хороша. Если ты сломаешь себе шею, я разозлюсь.

Она пожала плечами, но он заметил, как поджались её губы. Озадаченный взгляд медленно проступил в её глазах, хотя она продолжала фокусироваться на экране.

— Откуда ты знаешь, что я дерусь? — спросила она после паузы. — Я никогда тебе этого не говорила.

Он усмехнулся в ответ.

— Я понял это, когда впервые встретил тебя. Я разглядел это в тебе… даже когда ты отчитывала меня за преступление, заключавшееся в ношении при себе доски для сёрфинга.

Она подняла взгляд, и её усовершенствованные глаза снова сфокусировались на нём, и хмурое выражение более заметно проступило на её поджатых полных губах.

— Ничего ты не разглядел, — сказала она.

— Чёрта с два не разглядел, — парировал Ник. — Это было первое, что я подумал о тебе. Я гораздо больше удивился, когда узнал, что ты техно-гений из М.Р.Д…. Я определил тебя как полупрофессионального бойца, который в течение недели работает барменом в Квинсе.

— Это… специфично.

Ник постучал себя по виску.

— Мозг копа. Старая привычка.

Она продолжала хмуриться, глядя на него ещё несколько секунд, затем покачала головой и снова перевела взгляд на плоский экран терминала.

— Так почему бы тебе не прийти на бой? — поинтересовалась она, и голос её звучал небрежно.

Он улыбнулся.

— А когда у тебя следующий? — спросил он. — Я приду.

— Сегодня вечером.

Ник нахмурился.

— Нет. Ты что, бл*дь, не слышала, что я тебе только что сказал? Тебе нужно больше времени на восстановление, Кит. Ты не сделаешь своей карьере никакого одолжения, если повредишь себе мозг.

Она покачала головой и закатила глаза.

— Расслабься, старик, — сказала она, выдыхая. — На этой неделе мы участвуем в чемпионате Охраняемой Зоны. Все избиты до полусмерти. В том-то и дело. Я не собираюсь отказываться от своего места только потому, что у моего сварливого друга-вампира проснулся родительский инстинкт. Ты можешь либо прийти и подбодрить меня, выкрикивая отвлекающие и бесполезные советы по борьбе, как и остальные члены моей семьи и друзья… или ты можешь покричать на меня потом, когда я буду начищать свой трофей.

Ник сидел, нахмурившись.

После паузы он согласился с ней, пожав плечами.

— Ну, если сегодня вечером, я не могу пойти, — сказал он хрипло. — Я разговаривал с Джорданом. Они хотят, чтобы я ещё неделю сидел дома.

Кит наклонила голову — жест, который он не мог точно истолковать. Она не отрывала взгляда от клавиатуры, которую вызвала в нижней части своего монитора. Ник наблюдал, как её пальцы скользили по ней, двигаясь с точностью нейрохирурга.

— Если этот патч сработает, — сказала она, пока её пальцы всё ещё танцевали по клавишам. — Они не будут знать, куда ты пойдёшь сегодня вечером. Разве не в этом смысл, Наоко?

Ник нахмурился.

Подумав об этом, он нахмурился ещё сильнее.

— Верно, — осторожно согласился он.

— На самом деле, — продолжила Кит, искоса улыбнувшись ему. — Если этот патч сработает, детектив Миднайт, вы можете запрограммировать какой угодно сценарий относительно того, где вы будете находиться сегодня вечером. М.Р.Д. и полиция Нью-Йорка не будут знать ничего другого. Просто установи время начала и окончания, чтобы патч мог построить реалистичный журнал записей.

Ник уставился на неё.

— Ты серьёзно?

— А похоже, будто я шучу?

Ник задумался об этом.

— А как насчёт камер видеонаблюдения? — сказал он. — Здесь, я имею в виду? В здании?

— Мисс Сен-Мартен заверила меня, что это больше не будет проблемой. На этой неделе М.Р.Д. передало обычное наблюдение за вампирами «Архангелу» на субподряд. Сент-Мартен договорилась, чтобы «Красное Солнце» — в частности, я — наблюдали за передачей прав с технической стороны вопроса.

Хмыкнув, она бросила на Ника беглый взгляд.

— Она уже велела мне изолировать твои записи наблюдения от всех других вампиров, живущих в этом здании, — добавила Кит. — Она попросила меня как руководителя проекта постоянно следить за выполнением контракта. Она добилась для меня повышения по службе и повысила мой допуск к секретной информации.

Ник нахмурился, глядя на неё.

— Но почему?

Она фыркнула.

— Ну, Ник. Фиг знает. Может быть, я хорошо справляюсь со своей работой?

— Я не это имел в виду. Зачем она всё это делает?

Наступила тишина, в которой Кит продолжала работать над клавиатурой.

Потом она пожала плечами.

— Ну, Ник, ты же снял с неё обвинение в убийстве, — сказала она.

— Дело не может сводиться только к этому, — сказал Ник. — Не может.

— Нет. Скорее всего, нет. Как бы это я и имела в виду ранее.

Когда он ничего не ответил, она пожала плечами.

— С другой стороны, — осторожно произнесла она. — Ты действительно собираешься смотреть в зубы этому дарёному коню? Судя по тому, что она говорила, если это сработает, ты сможешь отправиться куда угодно. Ты сможешь делать всё, что захочешь, встречаться с кем захочешь. Это недоступно ни одному вампиру в наши дни.

— Некоторые могут всё, — пробормотал Ник.

— Да. Террористы. И те страшные ублюдки из вампирской мафии.

Ник задумался об этом.

Она не ошибалась.

Всё ещё думая об этом, обо всём, что она сказала, Ник нахмурился. Однако по мере того, как он продолжал обдумывать слова своего друга техно-гения, эта хмурость исчезла.

— Вы приводите очень хорошие аргументы, мисс Фиорантино, — произнёс он, официально склонив голову.

— Благодарю вас, детектив Танака. Полагаю, так и есть.

И тут он ничего не мог с собой поделать.

Ник Танака, Миднайт по роду занятий, усмехнулся.

Глава 3 Вечер на воле

Топот ног впереди становился всё громче.

Музыка тяжело гремела в такт этим топающим ногам, по большей части басы. Крики и вопли то нарастали, то стихали. Они волнами поднимались к высокому потолку, перемежаясь свистом, улюлюканьем и скандированием, которые сливались с музыкой, хлопками и топотом ног.

Ник обнаружил, что чем ближе он подходил, тем шире становилась улыбка на его лице.

Наверное, он выглядел как придурок, ухмыляясь себе под нос, когда рядом никого не было, но он всё равно не мог полностью стереть улыбку с лица, пока шёл по тускло освещённому туннелю, ведущему в подпольный боксёрский зал. Этот туннель был единственным, что осталось от вышедшей из строя станции метро, которая когда-то располагалась под Асторией, Квинс.

Закруглённый, наклонный туннель, который с тех пор был переделан, чтобы служить входом на подземный стадион с железнодорожного вокзала, пах плесенью, затхлым сигаретным дымом, потом, алкоголем, кошачьей мочой, кровью, гниющей пищей.

Даже с его вампирским обонянием, ничто из этого, даже мёртвая кровь, не могло повлиять на его хорошее настроение. Только не сейчас.

Программный патч на его имплантате и идент-тату сработал.

Насколько могла судить Кит, он сработал без сучка и задоринки.

Ник и Кит проверили это несколько раз: она подключилась к его GPS-каналу, отсылаемому в участок, и проверила, какие передаются данные, когда они шли по гаражному уровню принадлежащего М.Р.Д. здания, минуя живого охранника, потому что Кит запрограммировала маскировочную запись для электронного наблюдения.

Ник повёл её на обед.

Это самое меньшее, что он мог сделать.

Кит продолжала проверять разные каналы, пока они сидели в закусочной.

Ник наблюдал, как её пальцы играют над голографическим виртуальным дисплеем на запястье, и всё это время она успевала запихивать в рот картошку фри, периодически отхлёбывать зелёный чай и клубничный молочный коктейль, откусывать огромные куски от своего «смарт-бургера», в котором содержалось искусственное мясо, изготовленное из растительных белков в лаборатории.

Искусственные гамбургеры, в отличие от искусственного кофе и многих других заменителей пищи, были на самом деле довольно хороши. Ник помнил времена, когда гамбургеры без мяса на вкус были похожи на кусок замороженного картона, смешанного с кусочками сублимированного картофеля.

Теперь они стали другими.

Среди учёных-диетологов, должно быть, больше ценителей мяса, чем любителей кофе.

Или же они полагали, что люди будут терпеть более низкую планку для кофе.

Многих видов еды, которую Ник ел, когда был человеком, теперь просто больше не существовало. Настоящее мясо встречалось ещё реже, чем настоящий кофе. Конечно, как вампиру, Нику на самом деле было всё равно. Как бы ему сейчас ни недоставало настоящего кофе, он знал, что вкус всё равно не будет прежним для него, даже если бы он мог себе это позволить.

По мере того как звуки делались всё громче, в коридоре становилось всё теснее и теснее.

Большинство людей, которых видел Ник, шли в том же направлении, что и он.

Группа школьников пробежала мимо него, крича и пьяно хохоча, и их вопли эхом разносились по туннелю из бетона и кафеля. Группы людей также сидели на корточках или стояли у изогнутых стен, добавляя к запахам в туннеле различные наркотики, которые они курили, наряду с пивом и крепкими алкогольными смесями, которые они пили и проливали. Большинство алкогольных смесей плохо маскировались сладкими напитками и трансформирующимися органическими кофейными кружками.

Ник также почувствовал запах фаст-фуда в саморазлагающихся пакетах.

Многие молодые люди, казалось, держались в самом туннеле, болтаясь на тусующихся окраинах мероприятия, но у Ника были сомнения, что внутри демография будет иметь такой перевес в пользу молодых. Большинство пожилых людей, вероятно, больше заботились о деньгах, которые они получали на боях, чем о том, чтобы получить кайф в пахнущем мочой коридоре.

В любом случае, Ник ничем не выделялся. На вид он был примерно одного возраста со многими из них.

Но это не мешало ему чувствовать себя старым.

Крики и подбадривания впереди становились всё громче.

Он снова услышал топот ног, скандирование, музыку, и теперь над всем этим разносился певучий, гулкий голос диктора.

Ник взглянул на часы в наушниках.

Времени у него предостаточно.

Бой Кит по плану назначен только через час, и она сказала, что расписание обычно опаздывает, особенно ближе к концу программы. Поскольку само мероприятие началось ещё утром, Кит была практически в самом конце, поэтому она сказала, что ожидает задержек. Кое-что из этого уже отразилось в электронной программе-расписании. У них имелись категории по возрасту, весу, а также бои по очкам или с полным контактом, в дополнение к боксу из смешанных боевых искусств.

Кит выступала среди более высоких по мастерству уровней, плюс в категории взрослых, что означало, что толпы будут больше, особенно для полноконтактных матчей со смешанными боевыми искусствами, как у неё.

Для большинства любительских матчей сегодня проводилась борьба за трофей.

Несмотря на то, какой беспечной притворялась Кит, пока они разговаривали в той закусочной, Ник мог сказать, что она нервничала, и ей не терпелось спуститься сюда для подготовки к бою. В конце концов, он избавил её от страданий, заявив, что ему нужно принять нормальный душ, и фактически вышвырнув её из своей квартиры после того, как она около часа смотрела на часы и бормотала о том, как скоро ей нужно вернуться в Квинс, чтобы посмотреть некоторые из предыдущих матчей.

К тому времени они уже знали, что блокиратор GPS работает.

Она просто торчала с ним, вероятно, убивая время, чтобы не появиться на стадионе на шесть или семь часов раньше.

Слегка фыркнув при этой мысли, Ник покачал головой.

Наклон туннеля стал ещё круче. Лёгкий изгиб коридора тоже распрямился, открывая ему вид на аудиторию впереди.

Стали видны вспышки синего, красного, зелёного и белого света.

Ник снова улыбнулся.

Судя по звукам и эху впереди, пространство должно быть огромным.

Надо было позвонить Уинтер.

Эта мысль заставила его вздрогнуть, а затем покраснеть.

Интересно, согласилась бы она встретиться с ним здесь?

Приехала бы она на поезде в Нью-Йорк, если бы он попросил её об этом?

Одна только мысль о том, чтобы увидеть её, увидеть на самом деле, а не только на мониторе, заставила его мышцы напрячься настолько, что Ник намеренно опустошил свой разум. Он не хотел выдавать в себе вампира, если была такая возможность — хотя Кит сказала ему, что это не имеет значения, ведь здесь будет много других вампиров.

Кит сказала, что у них есть ринг, отведённый под вампирские бои, а также ринг для гибридов. Она сказала, что это самые крупные бои за ночь, и они шли позже, чем любительские матчи.

Ник должен был признать, что надеялся взглянуть на них.

Тем не менее, он официально держался в тени.

Он не забыл, что говорил ему Джордан.

Он вообще не должен находиться вне своей квартиры, тем более в таком людном месте. Он не хотел испортить всю эту штуку с GPS-навигатором в первую же ночь, когда она у него появилась, и не хотел давать никому повода окинуть его повторным взглядом.

Он знал, что у него есть хороший шанс выдать себя как вампира, если он позволит себе хоть сколько-нибудь задуматься о Уинтер, особенно в контексте личной встречи с ней. Его клыки уже слегка удлинились просто от того, что он позволил себе эту мысль.

А ещё его глаза.

Ник носил цветные контактные линзы, предназначенные для маскировки его характерных вампирских радужек, которые обычно выглядели как бесцветный треснувший кристалл. Хотя эти линзы определённо не были надёжными. Они должны прекрасно работать, когда он пребывал в спокойном, нормальном состоянии ума, а его глаза сохраняли тот «стеклянный» цвет.

Но если его цвет глаз действительно менялся, то тут уже никаких гарантий.

Когда Ник решал сделать одно из трёх П (потрахаться, подраться или попить крови) или просто слишком сильно думал об одной или всех этих вещах, его радужки, как и у всех вампиров, вспыхивали ярким, пылающим алым цветом.

Линзы разработаны для того, чтобы скрыть это, но они были дешёвыми, и иногда цвет просачивался сквозь них.

Контактные линзы Ника были тускло-коричневого цвета.

Они немного мешали его зрению, но по большей части он привык к ним.

Тем не менее, ему реально нужно раскошелиться на парочку хороших комплектов.

Если бы у него не было привычки терять и/или ломать эти чёртовы штуки, он бы уже это сделал. Может быть, стоит попросить Сен-Мартен, чтобы она достала ему линзы, имитирующие цвет его настоящих человеческих глаз, которые были ближе к ореховому оттенку… или просто линзы более правдоподобного карего цвета.

Дорогие линзы, как правило, минимально мешали зрению и обычно с помощью органики могли полностью компенсировать кроваво-красный цвет глаз возбуждённого вампира.

Если Сен-Мартен хочет, чтобы её любимый вампир служил в полиции Нью-Йорка, возможно, она не поскупится на стильный аксессуар для него. Чёрт возьми, даже самые дорогие линзы, вероятно, можно купить на те деньги, которые она зарабатывала за час, если не за несколько минут.

Ник всё ещё обдумывал это, когда добрался до конца туннеля.

Кит дала ему точные указания.

Она сказала ему, на какой поезд сесть, на какой станции сойти, через какой выход выйти с вокзала. Она объяснила ему, в каком направлении двигаться по улице, через какой вход в туннель метро ему следует пройти, и где он должен выйти в зрительном зале — прямо над рингом, где состоится её матч.

По её описаниям и объяснениям Ник знал, что площадь будет большой, состоящей в общей сложности из четырёх рингов, со стадионом, вмещающим почти сто тысяч человек. Здесь имелось несколько дюжин входов, поэтому она так точно указала, как ему следует выходить с вокзала, когда он доберётся до этой части Квинса.

Даже учитывая то, что он знал, когда вышел из туннеля и вошёл в огни стадиона, всё равно Ник ненадолго остановился, ошеломлённый зрелищем, которое развернулось перед ним, как только его глаза привыкли.

Он поднялся по крутому лестничному пролёту и окинул взглядом огромную чашеобразную аудиторию, состоящую из изогнутых каменных скамей, которые образовывали концентрические кольца вокруг него с обеих сторон. Насколько он мог судить, большинство мест были заняты.

Это напоминало какой-то футуристический римский Колизей.

Ник всё ещё стоял там, пытаясь сориентироваться, когда что-то произошло на ринге прямо под ним.

Крики, свист и вопли стали оглушительными, толпа по обе стороны от него взорвалась, более половины из них поднялись на ноги. Они начали топать и скандировать, полностью заглушая для Ника всё остальное.

Он посмотрел вниз и понял, что они наступали на сенсоры на полу — сенсоры, которые издавали тяжёлые, ударные звуки, немного похожие на теноры басовых барабанов. Звук эхом отдавался от потолка и обратно, звуча странно доисторическим, как звук, который можно было услышать перед началом человеческих жертвоприношений.

Это казалось до странности уместным.

Люди по обе стороны от него тяжело топали по сенсорам, ударяя в эти громоподобные барабаны, ритмично хлопая в ладоши, и выкрикивали призывы к уничтожению двух женщин, кружащих друг вокруг друга на ринге внизу.

— МОЧИ ЕЁ! МОЧИ ЕЁ! МОЧИ-МОЧИ-МОЧИ ЭТУ ДУРУ!

— МОЧИ ЭТУ СУЧКУ, КАРА!

— ПИ*ДИ ЕЁ!! ПИ*ДИ ЕЁ!!

Ник поморщился, услышав последнее, но главным образом потому, что это прозвучало совсем рядом с ним. Он повернул голову, чтобы посмотреть на группу подростков, которые кричали женщинам на ринге внизу, бросая ярко-зелёный липкий попкорн и сложив ладони рупором вокруг рта.

— ПИ*ДИ ЭТУ СУКУУУУ!

— МАКНИ ЕЁ В ТОЛЧОК И СПУСТИ ВОДУ, КАРА!

Странно, но улыбка вернулась на лицо Ника.

Он продолжал идти, поднимаясь по бетонным ступеням, засунув руки в карманы, но теперь оглядывался вокруг, пытаясь понять, что происходит.

Он подумал, не слишком ли рано будет спуститься поближе к рингу, чтобы попробовать найти Кит. Вероятность отыскать её в этой толпе казалась ему крайне маловероятной — во всяком случае, она сказала ему прийти к рингу перед началом матча, чтобы она могла найти ему место в VIP-секции с её семьёй и друзьями.

Она сказала, что оставит его имя охранникам.

По словам Кит, они должны были впустить его, если только зона не окажется слишком переполненной богатыми спонсорами и их гостями.

Коснувшись уха, Ник проверил электронную программу, которую ему дали в гарнитуре, когда он покупал билет у входа.

Он сразу увидел, что она обновилась.

Перед матчем Кит было запланировано ещё два боя.

Времени у него предостаточно. Скорее всего, больше часа… если не двух.

У него определённо имелось время выяснить, где они устраивали нечеловеческие бои, и понаблюдать несколько раундов за этой сценой.

При этой мысли Ник осмотрелся, глядя через зал на остальные три ринга на массивном плоском пространстве у подножия лестницы.

Он открыл карту, прилагающуюся к его электронной программе, и посмотрел на бои, заявленные для трёх других приподнятых рингов.

Он нашёл нечеловеческие матчи на четвёртом ринге.

Кит предстояло драться на втором.

Ища ряд, где можно срезать путь и пойти в нужном направлении, Ник несколькими ярусами ниже повернул направо и начал пробираться сквозь толпу, которая смеялась, махала, сжимала в руках пиво, курила искусственную травку и бездымные трубки с муком и обычно натыкалась друг на друга по пути в туалет, бар, закусочную или куда-то ещё.

Мук был новым трендом, если верить человеческим новостям.

Всё ещё формально разрешённые законом кальяны были заполнены лабораторно выращенной грибной смесью («муком»), которая имела приятный, почти сладкий вкус и запах.

Ник однажды попробовал такое, ещё живя в Лос-Анджелесе.

Эта штука не произвела на него никакого эффекта, вероятно, потому что вампиры были невосприимчивы к воздействию, но он слышал от людей, что кайф длился добрых десять-двенадцать часов. Также предполагалось, что удовольствие будет значительно сильнее, чем кайф от искусственной марихуаны. Из их описаний Ник заключил, что это больше похоже на волшебные грибы и ЛСД, с которыми он вырос в Сан-Франциско.

Он почти хотел, чтобы это работало на вампирах; было бы забавно экспериментировать с этой штукой во время сёрфинга, особенно с его вампирскими чувствами.

Было бы забавно попробовать это с Уинтер.

Выбросив это из головы, Ник стиснул зубы.

Теперь он чувствовал вокруг себя запах мука.

Запах напоминал ему гвоздичные сигареты, тоже родом из детства.

Медленно пробираясь сквозь толпу, Ник изо всех сил старался двигаться медленнее, неуклюже, более по-человечески, чем необходимо. Он всё ещё был полон решимости не привлекать к себе внимания и не выдавать в себе вампира.

Толпа становилась всё плотнее по мере того, как он приближался к нечеловеческому рингу.

К тому времени, как он очутился возле самого ринга, толпа превратилась в массу потных, дёргающихся, пьяных, кричащих, вонючих тел. Ник тут же пожалел, что пошёл в эту сторону, и нахмурился, оглядываясь в поисках выхода — или, по крайней мере, лучшей точки обзора.

Даже с его ростом, он не мог видеть много.

Ник решил подняться выше и свернул направо.

На ходу он оглянулся через плечо и посмотрел на виртуальную трансляцию боя, которая парила в добрых девяти метрах над ареной. Он сосредоточился на ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как мускулистый вампир с ярко-зелёными волосами атакует более низкого, коренастого вампира в грудь летящим боковым ударом. Раздался удовлетворительный хруст его бедра и ноги.

Ник без труда следил за движением своими вампирскими глазами, даже в контактных линзах, но виртуальный дисплей тотчас же показал значительно замедленное воспроизведение на несколько метров выше кадров в реальном времени — вероятно, для зрителей-людей.

Ник не сводил глаз с экрана, транслировавшего в реальном времени.

Ринг для нелюдей был огорожен решёткой.

Прутья были прозрачными и органическими, так что Ник не сразу заметил разницу.

Те же самые прозрачные стены не делали ничего, чтобы заслонить зрителям обзор, но они с тяжёлым лязгом завибрировали, когда зеленоглазый вампир воспользовался своим преимуществом, прыгнув на другого вампира и ударив его о стену заграждения.

Стратегические последствия не остались незамеченными Ником, который сразу же оказался зачарован. Стены имели смысл с точки зрения мер предосторожности для зрителей, учитывая разницу в силе и скорости вампиров по сравнению с человеческими бойцами. Они также предоставляли некоторые интересные возможности для самих бойцов.

Вампиры тоже носили маски.

Маски смыкались на их головах сзади, закрывая рты и носы, оборачиваясь вокруг челюстей — по-видимому, чтобы они не забылись и не разорвали глотки своих противников в середине боя.

Пока Ник думал об этом, коренастый вампир ударил кулаком по плечу зеленоволосого вампира, заставив того с громким хрустом упасть на колени.

Невысокий вампир с колючими каштановыми волосами, выбритыми по бокам, и гигантским органическим имплантатом-татуировкой в виде какого-то морского чудовища, покрывавшей его голую жемчужно-белую спину, отпрыгнул в сторону, чтобы избежать ответного удара противника. Его татуировка вспыхнула разными цветами, когда он замахнулся массивной рукой и наградил зеленоволосого вампира сильным правым хуком в челюсть, прежде чем тот успел подняться на ноги.

Зеленоволосый вампир обрушил свой вес — на этот раз намеренно — прежде, чем татуированный вампир смог ударить его снова.

Перекатившись в сторону, он вскочил на заграждение, используя искрящиеся металлические стенки, чтобы перепрыгнуть через коренастого. Приземлившись прямо позади него, он подставил подножку невысокому вампиру, выбив ногу из-под его тела и одновременно толкнув его вперёд.

Стены клетки снова завибрировали.

Когда вампир с каштановым ирокезом зашипел на другого, и его глаза покраснели, раздались радостные возгласы.

Ник невольно широко улыбнулся.

Вот это… теперь это было больше похоже на правду.

Ник снова повернулся к лестнице, надеясь найти место, где можно было бы присесть или, по крайней мере, встать достаточно удобно и немного подальше от главного прохода…

Когда кто-то схватил его за руку.

— НИК! — крикнул ему женский голос, громко и радостно смеясь. — Миднайт? Это ты? Срань господня!

Ник повернулся, чувствуя, как напряглись его мышцы.

Он поймал себя на том, что смотрит в лицо Чарли, женщине-детективу из отдела убийств, с которой Джордан пытался свести его сегодня утром.

— Как, чёрт возьми, ты выбрался из дома? — спросила она, налетев на Ника и пролив на него часть своего напитка.

Сама она, казалось, ничего не заметила.

Он нахмурился.

Бл*дь. Ну какова была вероятность столкнуться именно с ней?

Здесь же как минимум девяносто тысяч человек.

— Оййй, — протянула она, смеясь над выражением его лица. — Не волнуйся, Миднайт. Я на тебя не донесу, — она наклонилась к нему. Ник понял, что она пьяна, когда она обвила рукой его талию, прижимаясь к его боку. — Куда это ты собрался? Ищешь место в дешёвых рядах?

Ник не знал, что сказать.

Он не хотел злить её, тем более что она могла пресечь на корню его вновь обретённую свободу, всего-то через пять часов после того, как он наконец-то выбрался из своей квартиры.

Во всяком случае, Чарли ему нравилась.

Просто она не нравилась ему в том смысле, в каком он, похоже, нравился ей.

Осторожно высвободившись, по крайней мере, настолько, чтобы их разделяло несколько дюймов, Ник наклонился к её уху.

— Спасибо, Чарли.

Она рассмеялась над его попытками высвободиться, но с готовностью убрала руки.

— Прости! — гаркнула она в ответ, перекрикивая очередной рёв толпы. — Я не хотела вторгаться в твоё пространство, Миднайт!

Поколебавшись несколько секунд, Ник решился и наклонился к её уху.

— Тут ничего личного, — крикнул он в ответ. — У меня есть девушка, которая вызывает во мне чистый ужас.

Она разразилась потрясённым смехом.

Облегчение переполнило Ника, когда Чарли улыбнулась ему, и её лицо было бесхитростным, когда она игриво толкнула его рукой.

— Ты смешной, — сказала она. — Я никогда раньше не встречала смешного вампира.

— Любой юмор абсолютно непреднамерен, — сообщил ей Ник, перекрикивая рёв толпы. — Вообще-то я серьёзно по поводу моей девушки. Я не хочу проснуться с ножом у горла. Или с ножом, вонзённым в любую из моих других… частей тела.

— Понятно, — крикнула она в ответ, улыбаясь ещё шире. — И ты молодец… что не ведёшь себя как придурок.

Улыбнувшись в ответ, по крайней мере, слегка, Ник покачал головой и снова наклонился к её уху.

— Назовём это сильным инстинктом самосохранения, — сказал он громко.

Чарли рассмеялась и подтолкнула его к лестнице, к которой он направлялся.

— Давай найдём место, — крикнула она.

Он кивнул, следуя за ней по направлению к цементной лестнице.

Им удалось пробраться на следующий уровень.

Наверху было едва ли тихо, но хоть немножко тише. Они также возвышались над самой плотной толпой тел, хотя каждый дюйм цементных скамеек, которые видел Ник, был забит людьми, даже если большинство из них стояли на ногах.

— Хочу ли я знать, как тебе удалось совершить свой великий побег? — сказала Чарли, как только они нашли свободное место на балконе, подальше от основной массы людей. Ей всё ещё нужно было почти кричать, чтобы быть услышанной. — Джордан обосрался бы кирпичами, если бы узнал, что ты здесь. Если бы ты столкнулся с ним, а не со мной, он, наверное, уже надел бы на тебя наручники.

Ник закатил глаза.

— Да, — ответил он громко, исключительно для неё. — Я знаю. Но это были бы не наручники. Он повалил бы меня на землю, а потом ударил бы по лицу раз десять. А после я проснулся бы в клетке с заплывшими глазами, когда он начал бы поливать меня из пожарного шланга…

Она громко рассмеялась, запрокинув голову.

— И нет… — добавил он всё так же громко. — Ты не хочешь знать, как я здесь оказался.

Продолжая улыбаться, она покачала головой, делая глоток своего напитка, который, как понял Ник по запаху, был чем-то более крепким, чем пиво.

— О, Джорди неплохой, — сказала она громко. — Знаешь, ты ему нравишься. Я имею в виду, ты ему действительно нравишься. Не только на уровне «неплохой чувак для вампира». Он считает тебя своим приятелем.

Ник пожал плечами.

— Он не ошибается.

Чарли засмеялась ещё громче, с явным удовольствием.

— Ты просто заклинатель Джорди. Я никогда не думала, что он смягчится к вампирам. Тем более подружится с одним из них. И уж тем более подружится с такой занозой в заднице, как ты. Как ты это сделал?

— Это всё моя искромётная личность.

Она снова рассмеялась, чуть не поперхнувшись своим напитком.

Ник невольно улыбнулся, взглянув на неё.

— Тебе стоит обратить на него внимание. На Деймона. Он ведь не женат, верно? Развёлся?

— Джорди? — она фыркнула, сморщив нос. — Ты ведь шутишь, правда? Я выросла на одной улице с ним. Мы вместе учились в школе.

— Ну и что? Он ведь хороший парень, правда?

Она закатила глаза.

— Это всё равно что встречаться с родным братом.

Ник пожал плечами, его голос и выражение лица оставались нейтральными.

— Просто говорю. Он не мудак. Судя по тому, что ты о нём говоришь, это очко в его пользу.

— Просто говоришь,да? — она бросила на него более проницательный, оценивающий взгляд. — Это он заставил тебя так сказать? Что я должна пригласить его на свидание?

Ник рассмеялся.

В этот раз это был настоящий смех.

— Нет, — прямо ответил он, глядя на неё. — Нет, и ещё раз нет, чёрт возьми. И мне, возможно, придётся убить тебя, если ты доложишь ему, что я сказал нечто подобное.

Она улыбнулась ещё шире.

— Сегодня ты просишь меня сохранить много секретов, Миднайт, — сказала она, делая ещё один глоток своего напитка. — …Твои искусные способности к побегу. Твоя тайная подружка с убийственными наклонностями. А теперь ты сватаешь меня с Джорди…

Из толпы послышались стоны и крики.

Это резко вернуло их взгляды и внимание к рингу.

Ник поморщился, когда увидел зеленоволосого вампира, лежащего на дне ринга с лужицей крови вокруг головы и шеи.

Вампир с каштановым ирокезом подпрыгивал на цыпочках, завывая, его руки и кулаки были подняты в воздух, когда он ревел через ограждение ринга.

Его алые глаза были круглыми, как блюдца.

Он выглядел совершенно под кайфом.

«Вампир после свежего убийства…» — пробормотал разум Ника.

Он почти забыл, как это выглядит.

Зеленоволосый вампир никак не отреагировал на победный танец соперника.

Он лежал на полу ринга, истекая кровью, и его веки трепетали, но было ясно, что он не совсем в сознании. Его челюсть под маской была вывернута под тошнотворным углом, лицо казалось бесформенным, как морда животного. Похоже, вампир с ирокезом практически оторвал его нижнюю челюсть от черепа.

Ник сильно подозревал, что маска была единственным, что удерживало кость на его лице.

— Завтра ему это аукнется, — пробормотал Ник, забрав у Чарли её стакан и сделав несколько глотков.

Затем он протянул стакан обратно.

Если женщина-детектив и возражала, то ничего не сказала и даже не взглянула на него. Она взяла стакан обратно, когда Ник вложил тот в её пальцы, и тут же сделала большой глоток.

Её взгляд был прикован к сцене на ринге.

— Ой-ёй, — сказала она, морщась и вздрагивая. — Мерзость. Это просто… фу. Мерзость, — она не сводила глаз с этой сцены и сделала ещё несколько глотков бурбона с колой.

Ник хмыкнул, издав слегка забавляющийся смешок и определённо соглашаясь.

— Вы, вампиры, просто… омерзительны.

Ник засмеялся ещё громче, опёршись руками на металлическую перекладину над краем цементной площадки. Он уже собирался ответить ей, вероятно, отпустив неуместную шутку, когда парень рядом с ним схватил его за руку.

— Эй! Ты! Могу я с тобой поговорить?

Ник напрягся. Он медленно повернулся, посмотрев на ладонь на своей руке, прежде чем поднять глаза на человека, которому принадлежала эта ладонь.

Человек, стоявший там, был ему совершенно незнаком.

Более того, он не был просто каким-то пьяным идиотом, который схватил его, чтобы удержать равновесие, как предполагал Ник.

Мужчина, стоявший перед ним, был одет в дорогой, хотя и странно старомодный костюм. Его каштановые волосы были зачёсаны назад с помощью какого-то продукта дополненной реальности, который заставлял их мерцать и пульсировать водянистыми, живыми на вид волнами. ДР-эффект^[4] смутно дезориентировал, создавая впечатление, будто человек дрейфовал под водой.

Его голубые глаза были пронизывающими и не выдавали никаких признаков наркотиков или алкоголя, в отличие от подавляющего большинства людей здесь. Он носил дорогой браслет на запястье и гарнитуру, которая как будто принадлежала к следующему поколению гаджетов.

Несколько неуместно, но он также носил ретро-бакенбарды и чёрную бороду в форме стрелы, которая образовывала линию на его шее, чтобы закончиться треугольником под его нижней губой. Борода и бакенбарды также были смазаны тем же самым гелем дополненной реальности, который он нанёс на свои волосы.

В общем, весь его внешний вид кричал о деньгах.

«О хипстерских деньгах», — сказал бы Ник много лет назад.

— Не хватай меня, — предупредил Ник.

Человек тут же отпустил его, подняв руки.

Но он не двинулся с места.

Вместо этого он посмотрел на Ника, и его голубые глаза открыто оценивали, как будто он пытался вычислить, сколько на чёрном рынке стоит особенно редкий вид породистой собаки или, возможно, кибернетическая скаковая лошадь, которую он думал купить.

Ник отметил проницательный взгляд этих глаз, полное отсутствие личного интереса и постарался, чтобы его голос звучал вежливо.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил он.

— Ты ведь вампир, верно?

Ник моргнул.

Затем он нахмурился.

Вот тебе и маскировка.

Он взглянул на Чарли, которая перегнулась через перила балкона и теперь тоже смотрела на парня, крепко поджав губы. Ник практически чувствовал исходящее от неё желание защитить. Её прежде остекленевшие глаза стали почти жёсткими.

— Эй, — сказала она громко. — Кто бы ты ни был. Гуляй отсюда.

Её голос был на сто процентов полицейским.

При этих словах Ник почувствовал странный прилив нежности к ней.

И ещё ему показалось забавным, как мало эти слова изменились за прошедшие годы.

Другой человек оставался невозмутимым.

Он даже не моргнул. Мужчина в дорогом на вид ретро костюме-тройке бросил на неё короткий равнодушный взгляд, затем повернулся к Нику.

— Ты хочешь заработать немного денег? — спросил он. Он говорил громко, но совершенно спокойно и чётко. — Сегодня вечером у нас есть свободное место. Один из наших бойцов так и не появился.

Ник нахмурился.

— Что?

— Открылось место, — мужчина дёрнул подбородком в сторону ринга. — Сегодня вечером. Нам недостаёт бойца. Тебе за это хорошо заплатят…

— Ты ведь шутишь, правда?

— Нисколько. Ни в малейшей степени, — мужчина снова оглядел его. — Ты дерёшься? Верно? — его губы поджались, глаза изучали грудь и руки Ника. — …Выглядишь как боец. Честно говоря, из всех вампиров, которых я видел здесь, ты — первый, который на вид стоит взноса за участие.

В ответ на ровный взгляд Ника мужчина пожал плечами.

— Сто тысяч за бой. Вдвое больше, если победишь.

Ник презрительно усмехнулся.

— Сто тысяч только для того, чтобы тебя избили? Я думал, это любительские бои. Какой-то чемпионат…

— Нет, — взгляд мужчины поднялся вверх, придавая ему озадаченный вид. — Ну. Только не здесь. Только не на этом ринге. Человеческие драки — конечно. А этот ринг только для профессиональных бойцов. Ни одного человека, — он посмотрел на лицо и рот Ника. — Нам, конечно, придётся надеть на тебя намордник. Мы можем обеспечить всё это.

Ник недоверчиво посмотрел на него, потом перевёл взгляд на Чарли.

Теперь она смеялась. Она ткнула Ника локтем в рёбра.

— Давай, — сказала она. — А почему бы и нет? Там ты надерёшь задницу любому. Лёгкие деньги.

Ник хмыкнул и снова повернулся к голубоглазому мужчине.

— Нет, — сказал он. — Спасибо… наверное. Но нет.

— Сто пятьдесят, — тут же ответил человек в костюме. — Нам нужно заполнить это пустующее место. Это один из наших больших боёв. Тебе придётся сразиться с одним из чемпионов.

— Тогда тем более нет, чёрт возьми, — сказал Ник, немного усмехнувшись, в основном от неверия. — Я здесь, чтобы посмотреть, как дерётся моя подруга, — добавил он, кивнув головой и челюстью в сторону ринга номер два. — Человек. Я приехал сюда только как зритель. Я даже не знаю этих грёбаных правил…

— Здесь очень мало правил. Тому немногому, что есть, мы можем научить тебя…

— …И я не пропущу бой моей подруги, — сказал Ник, и в его голосе зазвенело предупреждение. — Сколько бы денег ты мне ни предложил…

— Мы можем передвинуть график, — сказал мужчина.

В его голосе не звучало ничего, кроме непреклонной настойчивости, спокойной уверенности, что он заключит эту сделку.

— Мы поставим твой бой вторым с конца, — предложил он. — Это даст тебе примерно три часа. Скорее всего, четыре, так как мы немного отстаём. Так устроит? Во всяком случае, если твоя подруга участвует в человеческих чемпионатах, её бой к тому времени будет уже давно закончен…

— Откуда, бл*дь, ты можешь это знать? — прорычал Ник. — Я не называл тебе её имени.

Мужчина даже не дрогнул.

Его голос стал каким-то ещё более спокойным, более терпеливым.

— Конец ночи — это лучшие ставки по вампирским боям, — объяснил он. — По замыслу, человеческие бои к тому времени уже закончатся. Ты будешь одним из хедлайнеров^[5]… не только для этого ринга, для всего мероприятия. Большие бои — это профессиональные бои. Большие ставки — это наши хедлайнеры. Вот почему у меня не может быть пустого места.

Ник нахмурился.

Он посмотрел на Чарли.

Она рассмеялась, подняв руки.

— Не смотри на меня, — сказала она. — Я бы заплатила хорошие деньги, чтобы посмотреть, как ты дерёшься. И кто, чёрт возьми, откажется от ста пятидесяти тысяч кредитов за несколько часов работы?

Мужчина уже протягивал Нику визитку, когда тот обернулся.

Он передал её Нику, который взял карточку прежде, чем решил не делать этого.

— Это поможет тебе пройти охрану, — сказал мужчина. — Я Дэвид.

Дэвид кивнул на карточку, которую Ник вертел в руках.

Передняя сторона карточки светилась золотом и зеленью. «Дэвид Фарлуччи, промоутер мероприятия» мерцало на передней панели ярко-синим увеличенным текстом.

— Меня здесь все знают, — добавил мужчина, наклонившись ближе, и его голос звучал громко. — Покажи им эту карточку, скажи, что ты заменяешь. Кто-нибудь отведёт тебя туда, где я буду находиться в тот момент.

Ник, нахмурившись, посмотрел на карточку с ДР. Он решил вернуть её обратно, чтобы дать парню более твёрдое «нет»…

… но тут поднял глаза и понял, что человек исчез.

Ник резко огляделся, пытаясь найти его взглядом, но тот уже пропал, растворившись в толпе.

Продолжая изучать лица и тела, Ник напрягся.

Был ли этот парень вампиром?

Неужели Ник разговаривал с грёбаным вампиром и даже не заметил?

Он нахмурился при этой мысли.

Повернувшись кругом, он вгляделся в лица людей, двигавшихся в обоих направлениях вдоль цементного ринга, большинство из них выглядели более чем немного накачавшимися чем-то. Всё ещё хмурясь, он снова посмотрел на карточку в своих руках, наклоняя её, чтобы разглядеть символ сбоку. Он походил на то самое морское существо, которое Ник видел на спине коренастого боксёра с ирокезом, который оторвал челюсть зеленоволосому вампиру.

— Иисусе, — пробормотал он.

Чарли снова расхохоталась и хлопнула его по спине.

Глава 4 Мёртвые вампиры

— Эй! Вампир!

Кит расхохоталась, увидев ошарашенный взгляд Ника.

Она поразила его ещё больше, когда подбежала и прыгнула на него.

Он рефлекторно подхватил её, несмотря на синяки на коже и испачканную кровью одежду, майку, прилипшую к неоново-розовому спортивному лифчику, скользкие от пота руки и лицо. Прежде чем он успел решить, как реагировать, Кит крепко обняла его за шею и поцеловала в щёку.

Она тут же отпустила его, так же ловко выпрыгнув из его объятий.

— Ты это видел? — спросила она, широко улыбаясь. Она метнулась вперёд, игриво ударив его кулаком в грудь. — Ты видел это дерьмо, Ник? Я надрала ЗАДНИЦУ!

Он невольно рассмеялся.

— Я видел. Ты выступила здорово.

— Здорово? Да это было историческим моментом! Исторически-эпическим-бл*дь-моментом!

Ник рассмеялся.

— И ты пришёл! — сказала она, всё ещё широко улыбаясь, и явно очень довольная своей победой. — Ты здесь, Ник. Во плоти, реально…

Её взгляд скользнул влево от того места, где стоял Ник, и её голос оборвался.

Ник наблюдал, как его подруга-техногений сосредоточилась на пышной, наполовину азиатке, наполовину афроамериканке Чарли, которая подошла и встала рядом с ним, скрестив руки на груди.

Кит оглядела её, слегка раскрыв рот, и уставилась на светло-карие миндалевидные глаза Чарли, чувственные губы, высокие скулы, длинные ресницы. Чарли была так очевидно, потрясающе красива, что Кит, казалось, на мгновение ошеломлённо замолчала.

Ник отметил, что Кит, видимо, немного неравнодушна к женщинам.

Он не мог не заметить, слыша её пульс и видя ответный румянец, когда она смотрела на великолепного детектива из отдела убийств.

Потом Кит моргнула, уставившись на Ника.

— Это она? — сказала она. — Ты привёл с собой девушку?

Ник нахмурился и покачал головой.

— Нет.

— Нет? — Кит нахмурилась в ответ. — Но ведь она с тобой, верно?

Ник заколебался, пытаясь придумать ответ, когда Чарли протянула руку.

— Чарли. Чарли Рейдер. И нет, мы не пришли вместе, — она сделала жест между собой и Ником. — Мы друзья по работе. Я столкнулась с ним возле ринга вампиров.

Глаза Кит расширились.

— Друзья по работе? — она посмотрела на Ника с лёгкой паникой в глазах.

Ник пожал плечами, незаметно указывая на своё горло, чтобы она ничего не говорила.

— Я ничего не скажу, — заверила Чарли, явно прочитав взгляды, которыми они обменялись. — Я сказала Нику, что если департамент спросит, то я не видела его с тех пор, как он приходил на официальный брифинг по делу Келлерман.

Кит поджала губы.

Ник заметил сомнение на её лице ещё до того, как она взглянула на него. Он был рад видеть, что она решила оставить всё как есть, принять слова Чарли за чистую монету, по крайней мере, в данный момент.

Сейчас определённо не время и не место.

Так или иначе, ущерб уже нанесён.

— Ты выступила потрясающе, — сказала Чарли, громко перекрикивая толпу и наклоняясь мимо Ника к Кит. — Последний раунд был просто невероятным!

— Спасибо! — Кит широко улыбнулась.

— Откуда ты знаешь Ника?

Кит поколебалась, глядя на Ника.

Ник тоже помедлил, бросив на Кит ответный взгляд.

Чарли снова перевела глаза с одного на другого.

Откашлявшись, Ник засунул руки в карманы.

— Она видела, как я выходил за купол, чтобы покататься на доске, — сказал он. — Она сказала мне, что я идиот, раз пошёл туда, и я точно умру. Когда через несколько часов я вышел оттуда живым, она предложила угостить меня кофе.

Кит разразилась смехом.

— Практически так и было. Да.

Чарли улыбнулась и кивнула.

Ник увидел любопытство, которое осталось в её глазах, вместе с проблеском детектива из отдела убийств — детектива, который, как знал Ник, был чертовски хорош, несмотря на её юный возраст, точно так же, как и Джордан, и Морли, если уж на то пошло. Ник увидел в её светло-карих глазах пронизывающий, как лазер, взгляд и понял, что они её вовсе не одурачили.

Чарли знала, что в этой истории было больше, чем они оба говорили.

Однако к её чести, она не стала ловить их на лжи.

Вместо этого она снова повернулась к Кит.

— Эй. Ник тоже сегодня дерётся. Он тебе сказал?

Усовершенствованные голубо-карие глаза Кит комично расширились.

Она повернулась и посмотрела на Ника.

— Что?

Ник выдохнул.

Это была скорее привычка, чем настоящий вдох, так как ему не нужно дышать, но это передало его точку зрения. Порывшись в кармане куртки, он вытащил металлическую, усиленную ДР карточку, которую ему вручили на ринге вампиров, и передал её Кит.

— Ты знаешь этого парня? — спросил он, почти крича для неё.

Она повертела карточку в пальцах, которые после боя всё ещё были покрыты тканью, а также синяками и кровью там, где ткань их не закрывала.

Её глаза дрогнули и снова расширились, когда она увидела имя на другой стороне карточки.

— Фарлуччи? — она подняла взгляд, адресовав своё ошеломлённое выражение Нику. — Господи, Ник. Как давно ты здесь? Ты встречался с Дэвидом Фарлуччи?

Ник хмыкнул, забирая карточку обратно, когда она протянула её ему.

— Скорее, он встретил меня, — почти прокричал он, наклоняясь ближе. — Предлагал мне деньги за бой. Говорит, что у них освободилось место, — он изучал лицо Кит. — Что ты о нём знаешь?

Она нахмурилась, расстёгивая липучку на левой руке и разматывая ткань.

— Я знаю, что он организовал всю эту движуху, — сказала она, неопределённо махнув рукой в сторону окружающего стадиона. — По сути, он промоутер, которому принадлежит всё это шоу. Он просто подошёл к тебе? Вот так запросто?

Ник кивнул.

— Само собой, я не собираюсь этого делать, — сказал он всё так же громко. — Этот парень Фарлуччи ушёл прежде, чем я успел сказать ему об этом или послать его нахер… вежливо… хотя бы в третий раз, — он сделал паузу. — Мне нужно извиниться лично? Есть какие-то причины, по которым нельзя просто положить на него болт? Это же не приведёт к тому, что ублюдки из мафии явятся ко мне домой с транквилизатором, нет? Если я решу просто уйти?

Кит рассмеялась. Прежде чем она успела ответить, это сделала Чарли.

— Нет, — ответила она. — Не делай этого.

Ник напрягся. Повернувшись, он посмотрел на неё, слегка нахмурившись.

— Почему, чёрт подери? — спросил он.

Он думал, что раньше она просто шутила по поводу желания посмотреть, как он дерётся. Но теперь она выглядела смертельно серьёзной. Он также не видел в ней ни следа той пьяной фанатки боёв. Она выглядела совершенно трезвой.

Более того, она вошла в режим полицейского.

— Почему нет, чёрт возьми? — повторил Ник. — Ты же знаешь, что они записывают такие вещи, верно? Их показывают по телевизору, Чарли. В прямом эфире. Я не могу допустить, чтобы моё лицо маячило на каждом экране в Нью-Йорке. Я даже не должен находиться здесь, помнишь?

— Ты будешь в маске, — сказала Чарли. — Они тебя не узнают. И никто не узнает.

Ник уставился на неё.

— Ты сейчас серьёзно? — произнёс он наконец. — Почему ты думаешь, что это хорошая идея?

Чарли поколебалась, переводя взгляд с одного на другого.

Затем она выдохнула, словно решившись.

— Послушай, Ник. Я здесь не для того, чтобы смотреть на бои. Я здесь по делу.

Ник уставился на неё.

Затем, перебирая её слова, он обнаружил, что понимает больше, чем ему хотелось бы.

— Фарлуччи?

— Возможно, — она выдохнула, скрестив руки на груди. — До нас дошли слухи о ринге вампиров. Я имею в виду недобровольный ринг вампиров. То есть, они похищают вампиров и, возможно, порабощают их, — она поколебалась, потом добавила: —…и убивают.

Ник уставился на неё.

На этот раз, когда мгновение закончилось, он издал недоверчивый звук.

— А я кто? Наживка?

Обхватив себя руками, она пожала плечами.

— Ну. Честно говоря, если бы ты не был в этом дурацком отпуске, я бы уже попросила тебя сотрудничать со мной над этим делом. Когда я столкнулась с тобой там, внизу, я не могла поверить своим глазам. И всё же я не собиралась упоминать об этом деле… но тут Фарлуччи подошёл к тебе. Могу поспорить, что он не знает, что ты полицейский.

Пожав плечами, она добавила:

— И даже если он просканирует твой штрих-код и узнает, он же сам подошёл к тебе, так что вряд ли заподозрит, что ты оказался здесь, чтобы подойти к нему.

— Супер, — Ник взглянул на Кит, которая с нескрываемым недовольством смотрела на Чарли, и в её глазах стоял гнев. — Я всё ещё не вижу в этом ничего хорошего, Чарли, по крайней мере, для себя. Если они заставляют вампиров исчезать, разве это не значит, что я тоже исчезну? Или ты думаешь, что сможешь выдернуть меня до того, как меня отправят в Азию, Польшу или ещё куда-нибудь?

— Нет, — Чарли покачала головой. — Нет, Ник. Этого не случится. Их бойцы все легальные. Мы уже проверили. Если в этом замешан Фарлуччи, то это чисто побочная операция. Возможно, там используют вампиров, которых никто не хватится…

— Вроде замещающих кандидатов на бой? — рявкнула Кит суровым тоном, наклонившись мимо Ника. — Вроде какого-нибудь случайного вампира, которого нет в обычном списке Фарлуччи? Такого вампира ты имеешь в виду?

Чарли бросила на неё беглый взгляд, но продолжила говорить с Ником.

— …Он не настолько глуп или нахален, чтобы схватить неизвестного вампира, который может иметь регистрацию в М.Р.Д., — серьёзно добавила Чарли. — …Более того, он наверняка подозревает, что у тебя есть эта регистрация, раз ты вообще можешь позволить себе появиться на боях. Он не рискнёт причинить тебе вред, Ник, или втянуть тебя во всё это. Они боятся не только нас или М.Р.Д… Кто бы ни стоял за этим, он определённо не хотел бы оказаться на радаре Белокрылья.

Ник поморщился.

На этот раз он точно знал, кого она имела в виду.

Она говорила о вампирской мафии.

Белая Смерть, или «Белокрылье», как их часто называли, была одной из самых крупных и, безусловно, самой печально известной мафиозной организацией среди вампиров.

Оценивая его лицо, Чарли добавила:

— Я искренне верю, что у него есть дыра в расписании, и увидев тебя, он… — она пожала плечами, указывая на Ника сверху вниз. — Ты действительно похож на бойца, Ник. Даже если ты окажешься полным отстоем в действии, ты будешь хорошо выглядеть перед камерами, прежде чем упадёшь.

Ник нахмурился.

И Кит тоже.

— Ты собираешься отправить его туда без подготовки? Серьёзно? — спросила Кит, и её голос по-прежнему был совсем не дружелюбным. — Плёвое дело, ничего не скажешь.

Полные губы Чарли изогнулись, на этот раз скорее в усмешке.

Она перевела взгляд с Кит обратно на Ника, продолжая улыбаться.

— А почему бы и нет? Ты хороший коп, Ник. Ты заметишь, если будет происходить что-то странное — при условии, что там есть что замечать. Ты, по крайней мере, мог бы рассказать мне планировку, сколько вампиров у него там внизу, в каком они состоянии… и все ли они бойцы. И если ты услышишь или заметишь что-нибудь странное, ты тоже можешь мне об этом сказать.

— Почему полиция Нью-Йорка проявляет к этому интерес? — спросил Ник, всё ещё хмурясь. — Сейчас, я имею в виду. В отношении вампиров творится куча нелегального дерьма… вероятно, по всему городу. Законы в основном созданы для того, чтобы забить на вампиров хер в этом отношении. Не говоря уже о том дерьме, которое творится на чёрном рынке секс-торговли, в том числе и со стороны Белой Смерти. Было какое-то массовое исчезновение вампиров, или…

— Можно и так сказать, — стиснув зубы, она посмотрела на Кит, потом снова на Ника, переминаясь с ноги на ногу. — Мы находим мёртвых вампиров, Ник. Очень много. Что бы это ни было, это нечто новое.

Ник нахмурился. Он обменялся взглядами с Кит, которая нахмурилась вместе с ним.

— М.Р.Д. в этом участвует? — спросил он, переводя взгляд обратно на Чарли.

Чарли кивнула.

— Да. Но это убийство. Жертвы местные. Технически это попадает под нашу юрисдикцию. Если выяснится, что тот, кто это делает, действует в других охраняемых зонах, тогда это может пойти в М.Р.Д., но мы всё равно будем работать с ними.

— Откуда ты знаешь, что это не какая-то внутривидовая штука? — спросил Ник. — Нас не так-то легко убить. Человеку чертовски трудно убить одного из нас, если только ты не говоришь о серьёзной огневой мощи…

— С них всех собрали урожай, — сказала Чарли. — Кровь. Яд. Вампиры обычно не поступают так с другими вампирами, во всяком случае, не в территориальных драках. Когда вампиры собирают урожай, это обычно делается за деньги, и они не убивают жертв после.

— Причина смерти?

— Аллигаторы, — она посмотрела на них обоих, слегка поморщившись от того, что увидела на лице Кит. — В каждом случае убийцы использовали аллигаторы, чтобы извлечь сердца. Они выбрасывали тела за пределы главных щитов. В основном на северо-восточной границе. Они выбрасывают их на мусорные кучи там, позволяют солнцу разобраться с ними… или бросают их в реку.

Она добавила:

— …Мы ещё не нашли сердца.

От их молчания выражение лица Чарли ожесточилось.

Глядя то на одного, то на другого, она снова сложила руки на груди.

— У нас не так уж много улик, — призналась она, нахмурившись. — Мы даже не знаем, скольких вампиров они убили. Мы можем только догадываться.

Кит издала недоверчивый звук.

Ник взглянул на неё.

Его юная, человеческая подруга-технарь, теперь уже чемпионка по боксу в своей весовой категории для большей части Охраняемой Зоны Нью-Йорка, выпрямилась от маленького ярко-синего рюкзака у её ног, после того, как запихнула внутрь обе свои обмотки для рук. Её обнажённые руки, теперь свободные от повязок, были покрыты синяками и кровью до самых запястий.

— Ты посылаешь Ника разбираться с профессиональными убийцами вампиров? — произнесла она откровенно враждебным тоном. — Одного? И ты даже не собиралась его предупреждать? — она хмуро посмотрела на Ника. — Ну и дела, Ник. С такими друзьями, как эти…

— Мы не нашли ни одного бойца среди мёртвых вампиров, — вмешалась Чарли, бросив на Кит предостерегающий взгляд. — Ни одного. Контрактного или нет.

— Тогда при чём тут Фарлуччи? — спросил Ник, снова привлекая к себе взгляд Чарли. — Что вообще привело вас к нему, если среди жертв нет бойцов?

Детектив из отдела убийств выдохнула, всё ещё сжимая свои локти.

— Мы находим трупы после ночей, в которые проводились бои, — призналась она. — Эти исчезновения, похоже, тоже связаны с ночными боями. Мы думаем, что они заманивают сюда вампиров. К рингам. Может быть, обещают работу. Мы почти уверены, что большинство из этих вампиров по какой-то причине не смогли получить сертификат М.Р.Д. для работы… так что они, вероятно, уязвимы для любого обещания работы, законной или нет.

Кит издала ещё один возмущённый, недоверчивый звук.

Чарли перебила её:

— …Мы не знаем точной связи, — сказала она, бросив предупреждающий взгляд на молодую девушку. — Но здесь определённо есть какая-то связь с боями. Это и заставило нас присмотреться к Фарлуччи. Он крупный игрок в сфере профессиональных вампирских боев Охраняемой Зоны Нью-Йорка. Кроме того, ходят слухи, что он имеет какое-то отношение к чёрному рынку вампирской крови.

Ник и Кит обменялись взглядами.

Помолчав, Кит пожала плечами.

— Дело твоё, старик, — сказала она так, словно Чарли здесь не было. — Насколько ты доверяешь этому человеку?

— Фарлуччи? — переспросил Ник, нахмурившись.

— Нет, — Кит ткнула большим пальцем в Чарли, не глядя на неё. — Этой сучке. Той, которая безо всякого предупреждения собиралась отправить тебя в яму с аллигаторами.

Чарли повернулась, хмуро глядя на Кит.

Не обращая внимания на обмен смертельными взглядами между ними, Ник задумался над вопросом Кит. Раньше он бы сказал, что вполне доверяет Чарли.

Она была полицейским.

Ник никогда не подозревал, что она может быть грязным копом.

Фетишистские штучки могли раздражать, но она не была откровенной расисткой.

Однако теперь, учитывая то, в чём она только что призналась, и что собиралась позволить Нику сделать, он обнаружил, что больше склоняется на сторону Кит. Он определённо поймал себя на том, что переоценивал Чарли, и теперь задавался вопросом, насколько хорошо он её знает. Была ли она просто чрезмерно увлечена расследованием дела, или тут что-то ещё?

И ещё один фактор.

Который не имел никакого отношения к Чарли.

Дело в том, что чем больше Ник думал о её словах, о том, как она описала это дело, тем больше он ловил себя на мысли, что не может просто взять и уйти.

Он полицейский. Он вампир.

Он был заперт в своей квартире больше месяца.

Во всяком случае, ему чертовски повезло, что он сам получил назначение от М.Р.Д., учитывая его прошлое.

Так что, ради милости… неважно.

Он сам вполне мог оказаться на месте одного из этих мёртвых вампиров.

— Ладно, — хрипло сказал Ник.

Кит резко повернулась и уставилась на него.

Ник лишь мельком взглянул на неё, прежде чем снова посмотреть на Чарли.

— Я сделаю это, — сказал он. — Вот только если ты ещё раз провернёшь такое дерьмо со мной, я уже не соглашусь. Более того, если ты снова лжёшь мне или утаиваешь что-то важное, это будет последнее дело, над которым мы работаем вместе. Я также подам заявление о расизме в М.Р.Д., которое будет занесено в твоё досье. Даже если они ни черта с этим не сделают…

— О, они сделают, — пробормотала Кит вслух. — Они очень даже предпримут кое-что по этому поводу. Я позабочусь о том, чтобы это оказалось на самом верху кучи вещей, по поводу которых они что-либо предпринимают…

Чарли, казалось, не расслышала ничего, кроме первых слов Ника.

Облегчение отразилось на её красивых чертах, несколько смягчив жёсткость лица с высокими скулами. Её полные губы растянулись в улыбке.

— Спасибо, Ник. Спасибо. И я никогда больше так не сделаю. Клянусь, я…

— Ты также будешь держать это в секрете, — проворчал Ник. — Всё, что я выясню, ты должна будешь подтвердить ордером. Я могу указать тебе верное направление, при условии, что там есть на что указать. Но ты не станешь упоминать моё имя. И лучше бы меня не опознали по камерам.

— Тебя это никак не затронет, — сказала она, подняв руку в немного детском обещании. — Ничего официального.

Всё ещё глядя ему в лицо, она добавила:

— Ты даже можешь записать что-либо с помощью гарнитуры, если они не отключат её. Это не будет отслежено до тебя. Я зарегистрирую это как поступление от конфиденциального информатора. У меня есть разрешение использовать для этого информаторов, так что я могу убрать всю идентифицирующую информацию с того, что ты получишь. Как ты и сказал, одного этого будет недостаточно, но я могу получить ордер. При условии, что ты что-нибудь найдёшь…

Ник перебил её.

— Я хочу увидеть всё, Чарли. Всё, что у тебя есть на этого придурка. И об убийствах тоже. Сейчас, — он посмотрел на часы в гарнитуре. — У нас меньше часа, прежде чем я отправлюсь туда…

— Конечно, — поспешно ответила она, всё ещё испытывая облегчение. — Посылаю прямо сейчас…

Её глаза на мгновение расфокусировались.

Прошла всего лишь секунда, прежде чем Ник получил в гарнитуре сигнал о том, что его ждёт информационный пакет.

Он без раздумий нажал на кнопку загрузки.

Когда его взгляд снова сфокусировался на Чарли, она улыбалась ему.

— Спасибо, Ник, — искренне поблагодарила она. — Я серьёзно. Ты, бл*дь, самый лучший. Всё, что ты сможешь найти для меня по этому вопросу, любые сведения, которые ты сможешь дать — всё это будет замечательно. И я определённо буду у тебя в долгу, когда тебе понадобится помощь в следующий раз…

Тут вмешалась Кит, и её голос был резок, как осколок стекла.

— …Как насчёт того, чтобы перестать благодарить его и запомнить вот что. Если из-за тебя его убьют, я разобью твою чёртову рожу. Прямо перед тем, как я вырву сердце из твоей груди аллигатором и вышвырну тебя за пределы грёбаного купола.

Чарли замерла.

Широко раскрыв глаза, она медленно повернулась, недоверчиво уставившись на молодую девушку техно-гения.

Выражение лица Кит не дрогнуло.

Её голос понизился до более жёсткой угрозы.

— Ты сможешь подумать о том, где ошиблась в своей жизни, в течение тех двух секунд, когда будешь смотреть на настоящее солнце, вдыхать настоящий воздух и чувствовать, как радиация начинает испепелять твою кожу, — холодно добавила она. — Один бонус: ты, вероятно, сделаешь мутировавшего пса или орла охеренно счастливыми, когда они наткнутся на тебя в качестве утренней закуски…

Ник посмотрел на Кит.

Лицо девушки было совершенно неподвижным, в глазах не осталось и тени юмора.

Он снова взглянул на Чарли, приподняв бровь.

Увидев недоверчивое выражение на лице человека-детектива, он пожал плечами.

— Не зли моих друзей, — сказал он.

Глава 5 Странные ощущения

Толпа вокруг ринга вампиров, казалось, утроилась с тех пор, как Ник пришёл сюда в первый раз. Возможно, в центре скопление людей и не стало гуще, но с тех пор этот центр расширился наружу, чтобы поглотить в три раза больше мест.

Ник всё время оглядывался через плечо, чтобы убедиться, что Чарли и Кит находятся в пределах его видимости. Когда они оказались прямо над рингом, Чарли постучала по гарнитуре и крикнула ему что-то, пытаясь заглушить рёв толпы.

В первый раз он не расслышал её слов.

Как только она закричала, рёв толпы стал оглушительным.

Вокруг него раздались триумфальные крики и вопли разочарования, по-видимому, из-за того, что только что произошло на ринге. Ник находился уже достаточно близко и почти мог видеть самих бойцов, а не только трёхмерные виртуальные версии, которые сражались наверху.

— Просто иди вперёд! — крикнула Чарли, когда шум стих. — Найди дорогу внутрь! Нам нужно подняться выше! Я отведу Кит куда-нибудь на следующие несколько ярусов!

Ник кивнул, давая понять, что услышал её и понял.

Должно быть, он не успокоил их обеих.

Кит связалась с ним через гарнитуру, давая ему знать, что они соединены, что канал открыт, затем заговорила с ним, идя позади Чарли и пробираясь сквозь толпу тел, чтобы не отстать от более высокого человека.

— Эй, здоровяк, — сказала она. — Будь осторожен, ладно? Мы будем здесь. Мы найдём тебя… сразу после матча, но будь осторожен, Ник. Если у тебя возникнет плохое предчувствие, убирайся оттуда к чёртовой матери. Я серьёзно. Нахер Чарли. Нахер деньги. Нахер всё это. Просто убирайся оттуда к чёрту и свяжись со мной. Я встречу тебя где угодно.

Ник бросил на неё мимолётный взгляд, отыскав в толпе её глаза, и кивнул.

— Не волнуйся, малыш, — сказал он. — Это не первое моё родео.

— Вот уж действительно, Шерлок. Но ты часто ломаешь себя, — напомнила она ему. — Так что это не очень утешает.

Ник оглянулся, чтобы закатить глаза, и она усмехнулась.

Когда он увидел, что они повернули направо, двигаясь к крутой лестнице, по которой он поднимался с Чарли ранее, он почувствовал шепоток облегчения.

По правде говоря, ему было бы легче войти в эту роль, если бы он не беспокоился об этих двоих.

Кроме того, было бы лучше, если бы этот парень, Фарлуччи, и его команда безопасности не бросали слишком много взглядов на Чарли… или на Кит, если уж на то пошло. Чарли, в частности, была запоминающейся, по крайней мере, для среднестатистического заинтересованного в женщинах мужчины — или заинтересованной в женщинах женщины, если уж на то пошло. По крайней мере, если судить по взглядам Кит на задницу Чарли.

Если люди Фарлуччи увидят его и Чарли, или даже его, Кит и Чарли «вместе» в любом значимом смысле, у них может проснуться достаточное любопытство, чтобы покопаться в его прошлом немного больше, чем они, вероятно, делали до сих пор.

Учитывая, что Кит была связана контрактом с М.Р.Д., а Чарли работала копом, это могло вызвать вопросы. Тот факт, что Фарлуччи приблизился к нему, защитит его лишь в некоторой мере.

Ник вынужден был предполагать, что теперь они знали, что он работал Миднайтом.

Фарлуччи наверняка отсканировал его штрих-код, если он хоть немного осторожен. С тех пор он, скорее всего, как минимум бегло просмотрел публичные записи Ника, хотя бы из соображений ответственности. Чтобы не рисковать своей задницей, промоутер не мог допустить на ринг никого, кто мог оказаться преступником, скрывающимся от правосудия, или членом Белой Смерти, если уж на то пошло.

По той же причине, если Фарлуччи замышлял что-то подозрительное, он либо велит Нику уйти, когда тот предъявит его визитку у ворот, либо Нику не покажут ничего компрометирующего — при условии, что Фарлуччи вообще замешан в исчезновении вампиров.

По всем этим причинам, возможно, его ждёт очень короткая грёбаная прогулка до ворот, а затем ещё одна прогулка обратно к трибунам, чтобы найти Чарли и Кит.

Чарли придётся найти новый способ проникнуть в логово Фарлуччи.

Ник был полностью готов и к тому, и к другому.

Больше всего его беспокоила история со школой Келлерман, то есть та самая причина, по которой Джордан и Морли хотели, чтобы Ник оставался дома.

В течение нескольких дней после случившегося лицо Ника было во всех новостях.

Репортажи по большей части прекратились с тех пор, как мир и цикл новостей двинулись дальше, но до сих пор существовал некоторый шанс, что кто-то здесь внизу может узнать его, или один из беспилотников СМИ идентифицирует его с помощью программного обеспечения для распознавания лиц, как и предупреждал Джордан.

Если люди Фарлуччи узнают настоящее имя Ника, они могут узнать в нём фигуранта истории с убийствами в Келлермане.

Хватит всего одного любителя новостей в команде Фарлуччи, и всё будет кончено.

Выкинув это из головы, Ник подошёл к шеренге охранников в чёрных рубашках, стоявших перед забором из органического стекла, который обозначал безопасную зону вокруг огороженного ринга.

Люди, охранявшие этот вход, были огромными.

Чёрт возьми, они были натуральными монстрами: самые низкорослые были примерно такого же роста, как Ник, 190–195 см, а самые высокие ближе к 215 см.

Ник взглянул на одного из них, отметив почти полное отсутствие шеи и жёсткие, маленькие, кибернетически усовершенствованные глаза. Вместо линз, которые носила Кит, этот парень выглядел так, словно полностью заменил натуральные глаза.

Его радужки были непрозрачными, золотисто-чёрными, и мерцали электроорганической жизнью.

Ник задумался, как много он может видеть с помощью этих штуковин и в скольких спектрах.

Вытащив визитку из кармана плаща, он протянул её охраннику, стоявшему впереди.

— Фарлуччи велел дать вам это, — сказал он. — Я заменяю освободившееся место.

Стражники обменялись взглядами.

— Ты не похож на вампира, — сказал тот, что стоял впереди, темнокожий мужчина, в котором было что-то азиатское. — Здесь дерутся только вампиры, приятель.

Ник поднёс руку к правому глазу.

Он вытащил цветную контактную линзу и посмотрел на говорившего.

Четверо мужчин, стоявших там, переглянулись во второй раз.

Затем азиат — кем бы он ни был — шагнул в сторону, а тот, что без шеи, распахнул ворота, толкнув их внутрь.

— Он внизу, — проворчал парень без шеи. — Ты бывал здесь раньше?

Ник покачал головой.

— Нет. Я ни хрена не знаю. Он подошёл ко мне в толпе.

Все четверо обменялись улыбками. Один из них, лысый мужчина лет тридцати с густой ярко-синей бородой и татуировками по всему лицу, фыркнул от смеха.

Прежде чем Ник успел спросить, парень без шеи повернулся к четвёртому, самому низкому из них, странно молодому на вид мужчине с круглым лицом, рыжевато-каштановыми вьющимися волосами и маленькими близко посаженными глазами.

— Габриэль, проводи его, ладно? Я думаю, что босс у загона.

Ник усилием воли заставил себя не хмуриться, сохраняя нейтральное выражение лица и глаз. Он не был в восторге от этого выражения, очень походившего на отсылку к домашнему скоту. Или от смеха при упоминании о том, что его выдернули с трибун.

Засунув руки в карманы плаща, он решил последовать за «Габриэлем» вниз по цементной лестнице и не думать слишком много, по крайней мере, пока.

В гарнитуре раздался сигнал.

Ник ответил на вызов, не подумав и предположив, что это Чарли.

— Да, — сказал он, используя субвокалку, чтобы люди вокруг него ничего не услышали. — Я уже внутри.

— Ник?

Он замер… затем чуть не оступился на следующей ступеньке, поймав себя прежде, чем это стало заметным для окружающих его людей.

— Уинтер.

Ник огляделся, спускаясь в толпу у подножия лестницы, и понял, что находится в траншее бойцов, которая располагалась прямо под рингом. Над ним сцепились два вампира в металлических масках, обёрнутых вокруг их лиц, затылков и шей.

На его глазах они врезались в органическую клетку, сотрясая стену с громким лязгающим звуком и заставляя вибрировать пол под его ногами.

Эти вампиры были крупнее, и лязг был намного громче.

В толпе над головой раздался рёв криков.

— …Сейчас не лучшее время, Уинтер.

— Ты «внутри»? — её голос зазвучал резче. — Внутри чего, Ник?

— Ничего.

— Ты не дома.

Ник подавил волну раздражения.

Она производила на него такой эффект.

Она очень часто производила на него такой эффект.

— Я не дома.

— Где ты находишься? С кем ты меня перепутал?

— Не беспокойся об этом, Уинтер…

— Ты снова вышел на работу? — спросила она. — Почему ты мне не сказал?

— Формально… нет. Не вышел, — Ник поколебался, вглядываясь в лица окружающих его людей. — Всё очень сложно. Могу я объяснить позже?

— Ты в опасности, — она произнесла это не как вопрос. — Что бы ты сейчас ни делал, это опасно.

На это Ник тоже постарался не реагировать.

Возможно, она и не могла читать его напрямую, поскольку он вампир, но она всё равно была экстрасенсом, несмотря на свою получеловеческую кровь. Она всё схватывала на лету. Всё больше и больше Ник замечал, что она склонна улавливать его чувства, хотя он только дважды видел её во плоти, и они даже ни разу не целовались.

Сказать, что Уинтер Джеймс сбивала его с толку, было бы слишком мягко.

Она также чертовски отвлекала его, даже в хороший день, и сейчас он совершенно не мог справиться с этим, учитывая то, где он находился.

Сказать, что он не понимал их отношений, было бы большим преуменьшением.

— Уинтер.

Его голос смягчился, казалось, против его воли. В то же время накатили эмоции — эти проклятые, переменчивые вампирские эмоции, которые странно сталкивались и эхом отдавались от её собственных.

— Уинтер. Могу я поговорить с тобой позже? Прямо сейчас мне нужно сосредоточиться. Мне нужно сохранять ясность ума. А ты делаешь всё… не ясным. Обещаю, что потом всё объясню…

— Просто скажи мне, где ты находишься. Ник, пожалуйста. Скажи мне, где ты находишься.

Её голос из резкого стал взволнованным.

Её тон смягчился вместе с его тоном, и от этого почему-то всё стало ещё хуже — рассеянность, замешательство, странное желание сказать ей правду совершенно, бл*дь, обо всём, даже когда Ник знал, что, вероятно, не стоит этого делать.

Даже думая об этом, Ник поймал себя на том, что выпаливает практически всё, что мог, относительно того, где он находился прямо сейчас.

— Я на боях, — сказал он. — В Куинсе. Вампирские бои. Под прикрытием. Я делаю одолжение другому копу. Я не должен выходить из своей квартиры, Уинтер, так что ты никому не говори….

— Я никому не скажу, — произнеслаона.

Её голос от волнения поднялся на несколько октав.

— Ты дерёшься? — спросила она потом. — Ты собираешься драться, не так ли? Это и есть та «услуга», которую ты оказываешь этому копу?

Глаза Ника на мгновение прикрылись, потом снова открылись.

— Да, — просто ответил он.

— Этот коп шантажирует тебя? Он? Она?

— Она. Её зовут Чарли… и нет, она не шантажирует меня, — Ник практически чувствовал реакцию Уинтер через слабую вибрацию гарнитуры. — Уинтер, — произнёс он. — Эй. Успокойся. Она не моя бывшая девушка. Она также не моя нынешняя подружка. Это совсем не то. Она просто моя знакомая по работе, ясно? Я столкнулся с ней здесь. Она при исполнении.

Он ожидал, что она начнёт оправдываться из-за его намёка на ревность.

Но она этого не сделала.

Как и с большинством других вещей, она восприняла это совершенно буднично.

— И у вас с ней ничего нет? — уточнила Уинтер. — Ты никогда не питался ею? Раньше, я имею в виду. У тебя никогда не было с ней кровной связи, или…

— Нет. Нет… Господи. Ничего подобного. Она знает о тебе. Я сказал ей. Сегодня вечером.

— Потому что она приставала к тебе? Поэтому ты ей сказал?

Ник почувствовал, что начинает возбуждаться.

Он очень не хотел думать о причинах этой реакции.

Он также знал, что прямо сейчас для этого чертовски не подходящее время, бл*дь.

— Нет, — ответил Ник. — Ну… да. Типа того. Честно говоря, я не знаю, насколько всерьёз она это делала. Она стала кокетничать, а потом немного распустила руки, и я рассказал ей о тебе, — он сделал паузу, пытаясь оценить её реакцию, но на линии было тихо. — Она хорошо это восприняла, — добавил он. — Как я уже сказал, я не знаю, насколько всерьёз она это делала. Думаю, ей просто интересны вампиры.

Ник почувствовал, как Уинтер слегка расслабилась.

Она была удовлетворена его ответом.

— И она не шантажирует тебя? — повторила она более спокойным голосом.

— Нет, — он покачал головой. — Нет. Не шантажирует. Это для дела. Когда промоутер боя спросил меня, не заполню ли я пустое место, она просто попросила меня сказать «да»…

— Значит, ты идёшь туда, чтобы из тебя выбили всё дерьмо? — перебила она, и её голос зазвучал ещё злее. — Для какого-то дерьмового расследования, которое даже не твоё? В качестве одолжения полицейскому с вампирским фетишем?

— Уинтер, — его голос сделался ещё мягче. — Эй. Ты же знаешь, кто я. Ты же знаешь, чем я зарабатываю на жизнь. Ты знаешь, что мне время от времени приходится делать опасные вещи. Это часть работы. И я не человек. Я даже не видящий. Со мной всё будет в порядке.

Он практически чувствовал, как она пытается успокоиться.

Он услышал, как она вдохнула.

Он услышал, как она выдохнула.

Он услышал, как она сделала это ещё раз.

— Я позвоню тебе, — предложил Ник. — Когда закончу.

— Если ты будешь в сознании, — пробормотала она.

Ник улыбнулся и покачал головой.

— Честно говоря, я не знаю, то ли мне польститься тем, что ты так обо мне беспокоишься и пытаешься отговорить, — сказал он. — То ли оскорбиться, раз ты уверена, что мне надерут задницу, хотя ты даже ни разу не видела меня на ринге…

— Я не дура, Ник, — отрезала она, и её голос зазвучал немного жёстче. — Уже поздно. Это значит, что идут крупные бои… развлекательные бои. С большими ставками. Это значит, что ты будешь драться с одним из их хедлайнеров. Если промоутер вытащил тебя из толпы, значит, ты кровавое шоу на этот вечер. Они вытащили тебя как любителя, думая, что из тебя получится забавная пиньята^[6] для одного из их лучших бойцов, чтобы выбить из тебя всё живое дерьмо…

Ник задумался об этом.

Размышляя над её словами, он нахмурился.

— Серьёзно. Ты думаешь, я тупая? — спросила она.

— Ты? — пробормотал Ник. — Нет. Ты определённо не тупая.

Снова наступило молчание.

Затем Уинтер сделала ещё один вдох.

— Ник. Не делай этого. Что бы ни хотел от тебя этот коп, должен быть другой способ. Просто развернись. Уходи оттуда.

Она помолчала.

Ник почти видел, как она прикусила губу.

— Приезжай ко мне, — сказала она уже тише.

Он услышал, как она сглотнула.

— Садись в поезд, Ник. Приезжай сюда. Завтра мне не надо на работу. Я сама тебя побью, если тебе так скучно. Или мы могли бы найти другие, менее бессмысленные занятия.

Ник почувствовал, как его челюсти напряглись.

Выкинув из головы образы, которые хотели подняться в его сознании, он попытался сосредоточиться на том, где находится. Он продолжал следовать за рыжеволосым человеком, «Габриэлем», не обращая особого внимания на то, куда он идёт.

Теперь, оглядевшись, Ник понял, что находится в подземном пространстве, под рингом. Он смутно помнил, как спускался сюда по лестнице, проталкиваясь сквозь толпы людей и вампиров, но он знал, что ему нужно больше внимания уделять тому, где он находится, хотя его гарнитура должна была записывать всё это, даже когда он разговаривал с Уинтер.

Всё ещё используя свой разум для работы с субвокалом, а не настоящим голосом, Ник пробормотал:

— Сейчас слишком поздно, детка. Я уже взял на себя обязательства. Но не волнуйся. У нас, вампиров, всё быстро заживает.

— Ник…

— Мне нужно идти, Уинтер. Извини. Мне действительно пора идти.

— Ник. Я знаю, что сказала, но позвони мне потом. Позвони мне, ладно?

— Обещаю, — сказал он.

Прежде чем она успела ответить, он отключился.

Он оборвал вызов.

Он знал, что это может обеспокоить её, но это ощущалось как форма самозащиты.

Похоже, это происходило каждый раз, когда они разговаривали.

Казалось, с каждым их разговором становилось всё хуже, хотя Ник не видел её лично после событий в школе, где она работала, где они познакомились и где их чуть не убили. Даже просто через гарнитуры и мониторы, Ник, казалось, всё больше и больше терялся в ней каждый раз, когда они говорили.

Чем дольше они разговаривали, тем хуже становилось.

Когда они разговаривали чаще, становилось ещё хуже… а они определённо разговаривали чаще.

Дело не только в отвлечении внимания.

Ник всё больше и больше терялся в её манере мыслить и существовать, в её способе видеть мир… хотя все их разговоры в последнее время происходили только в виртуальном пространстве, и часто он даже не мог видеть её лица.

Может быть, потому, что теперь он находился больше в голове Уинтер, Ник обнаружил, что видит этот бой и свою «услугу» Чарли точно так же, как Уинтер.

Бл*дь.

Возможно, она права.

Может быть, ему стоит просто сбежать.

Уйти отсюда, покинуть стадион.

Пройти по туннелю, сесть на поезд и вернуться на Манхэттен. На Центральном вокзале он мог бы пересесть на другой поезд, купить билет на следующий рейс до Северо-Восточной Охраняемой Зоны. Позвонить ей или, ещё лучше, найти по дороге её адрес и удивить её.

Сесть в такси без водителя, добраться прямо к её входной двери.

Ник почти чувствовал, как Уинтер хочет, чтобы он сделал именно это.

Она сказала ему, что живёт в доме рядом с кампусом Келлермана, который расположен в горах того, что раньше было штатом Вермонт… или, может быть, Мэн. Там, наверху, будет очень красиво, даже ночью. Она сказала, что у неё есть дикие птицы, что там много деревьев.

Дорога туда на поезде занимала около двух часов.

Если он сейчас уйдёт, то окажется там ещё до рассвета.

Мысль о том, чтобы лечь рядом с ней, обхватить её руками, почувствовать, как она дышит рядом с ним, ощутить биение её сердца, тепло кожи и дыхания, трепетание век на его коже… каждый образ, связанный с этой единственной фантазией, которую он лелеял с тех пор, как впервые увидел её… снова отвлекла его.

Она продолжала затмевать большую часть его мыслей, пока Ник шёл по узкому проходу, всё ещё обходя людей и случайных вампиров с намордниками, некоторые из которых были одеты в квазикостюмы или халаты.

Ник почти не смотрел на них.

Он машинально шёл по людному пространству, погруженный в фантазию увидеть свою — ну, кем бы ни была для него Уинтер — воочию, действительно прикоснуться к ней.

Бл*дь, она просила его об этом уже несколько недель.

Она просила разрешения приехать к нему, в его квартиру на Вашингтон-Хайтс.

Он ответил отказом.

Он повторял отказ всякий раз, когда она спрашивала.

Он не хотел, чтобы она регистрировалась как посетительница, учитывая все системы наблюдения вокруг его дома и тот факт, что здание принадлежало М.Р.Д. и управлялось им. После всего случившегося это будет выглядеть плохо для неё, плохо для её работы, плохо для них обоих, не говоря уже о том, что привлечёт ещё больше внимания к ней со стороны М.Р.Д.

Учитывая, что Уинтер была гибридом и наполовину видящей, живущей нелегально под человеческим удостоверением личности, это было бы ужасной идеей для них обоих. По целому ряду причин.

Закон запрещал ему питаться ею.

Формально закон не запрещал им быть друзьями, проводить время вместе… даже заводить отношения и трахаться, лишь бы он не кусал её… но никто, буквально никто не поверит, что он не кусает её. Учитывая, кем был Ник. И кем была Уинтер.

Никто.

По всем этим причинам, а также по нескольким другим, Ник попросил её подождать, позволить ему прийти к ней. Она смягчилась после их четвёртого или пятого спора по этому поводу, но попросила его приехать, как только полиция Нью-Йорка разрешит ему покинуть квартиру.

Ник сказал ей, что приедет.

Возможно, он даже пообещал это в один из моментов, когда он слегка ослабил оборону, особенно учитывая, что всё больше и больше их разговоров в последнее время походили на секс по телефону, а не на обычные беседы, даже между двумя людьми, которые нравились друг другу.

Неудивительно, что Уинтер разозлилась.

Он мог бы сейчас проводить время со своей девушкой.

Да, он так и сказал. По крайней мере, подумал.

Девушка.

Он мог быть с ней, а не здесь, позволяя избить себя без всякой причины. Но он чувствовал себя обязанным перед Кит и потому пришёл посмотреть, как она дерётся. Особенно учитывая, что именно благодаря ей он смог покидать квартиру.

Сам себе в этом не признаваясь, Ник и так собирался завтра навестить Уинтер.

Может быть, даже сегодня вечером, после боя Кит.

Какого хера он делает?

Как он позволил Чарли уговорить себя на это?

«Много мёртвых вампиров, — мысленно пробормотал разум Ника. — Вот как. Они нашли много мёртвых вампиров, и ты хочешь знать, почему».

Его челюсти напряглись при этой мысли…

… когда широкоплечий человек перед ним остановился как вкопанный.

Глава 6 Грант

Ник резко остановился позади человека, спасённый больше своими вампирскими рефлексами, нежели чем-либо ещё.

Моргнув, он оглядел круглую комнату, в которой очутился, и его разум включился в работу с такой ясностью, что мышцы напряглись.

Ник повернулся лицом к ряду людей.

Они не все стояли лицом к нему.

Все они были одеты одинаково — чёрные облегающие костюмы, которые напоминали ему боевое снаряжение, но выглядели обманчиво простыми.

«Униформа», — быстро сообразил Ник.

Символ, который он видел на визитной карточке Фарлуччи и на спине бойца-вампира с ирокезом, сиял на чёрной ткани через органические электронные патчи. Ник отметил символ в трёх местах, которые он мог видеть: в районе сердца на передней части рубашки на молнии, в значительно большем размере на спине, и третий, менее заметный вариант чёрного цвета на бёдрах брюк.

К нему и Габриэлю подошёл красивый блондин.

— Кто это? — сказал блондин, мотнув подбородком в сторону Ника. — Тот новый парень?

— Новый парень, — подтвердил Габриэль. — Босс хочет, чтобы он занял освободившееся место.

Блондин оглядел Ника и хмыкнул.

— Босс получает то, что хочет, — сказал он, слегка улыбнувшись Нику. Он протянул руку. — Ты что-нибудь знаешь? — спросил он. — Хоть что-нибудь?

Ник покачал головой.

— Нет.

— Дэвид говорил тебе что-нибудь о цветах?

Ник нахмурился ещё сильнее.

— Нет.

Блондин посмотрел на Габриэля. Они рассмеялись.

— Не очень-то ты разговорчив, а? — сказал блондин. — Ладно, крутой парень. Пойдём со мной. Мы тебя подготовим.

Он отошёл к стене слева.

Впервые Ник заметил, что вся круглая комната была заполнена инвентарём. Слева одежда, далее маски, более сложные головные уборы… затем оружие. Ник окинул взглядом комнату, оценивая ассортимент каждой категории.

Когда он снова посмотрел на блондина, то увидел, что тот наблюдает за ним.

Ник отметил, что карие глаза мужчины были умными, оценивающими.

Он и Ника смерил взглядом, оценивая его почти открыто.

— Ты умеешь драться? — поинтересовался он будничным тоном.

Ник ответил ему таким же пристальным взглядом.

Блондин улыбнулся, подняв руки.

— Я просто спрашиваю. Тебе нужно, чтобы я рассказал тебе что-либо? Правила?

— Да, — ответил Ник. — Каковы они? Правила.

Всё ещё оценивая лицо Ника, хотя теперь уже скорее исподтишка, мужчина вздохнул.

— Их не так уж много, — признался он. — Эти бои бывают жестокими. По этой причине маски являются обязательными, — его глаза скользнули по Нику, словно ожидая реакции.

Ник просто стоял и смотрел на него.

Голос человека стал деловым.

— Никакого изъятия сердец, — сказал он. — Никакого обезглавливания. Никакого снятия головных уборов — ни с себя, ни с соперника. Никакого сворачивания шеи, чтобы закончить бой. Случайное повреждение позвоночника — это одно… хотя они расследуют инцидент, если покажется, что это была основная цель твоего удара. Если ты убьёшь другого вампира, намеренно или нет, то ты вылетаешь. Дисквалификация. Это означает, что ты автоматически проигрываешь матч. Тебе также будет запрещено появляться на ринге. Навсегда.

Ник кивнул.

— Оружие?

Мужчина слегка ухмыльнулся ему.

— Тебе нужно оружие?

— Нет, — резко ответил Ник. — Я бы предпочёл драться без оружия. Есть ли у меня выбор в этом вопросе?

Светловолосый мужчина скрестил свои толстые руки на груди, пристально глядя на Ника.

— Нет, — сказал он. — Оружие не зависит от бойца… оно зависит от боя. Если матч слишком затягивается, добавляют оружие. На усмотрение судей. У тебя нет права голоса. И выбора тоже нет, — он сделал паузу, оценивая лицо Ника. — Тебя это устраивает?

Ник нахмурился.

— Разве это имеет значение?

Блондин расхохотался настоящим смехом и хлопнул Ника по плечу.

— Ты мне нравишься, вампир. Как тебя зовут?

Ник брякнул, не подумав:

— Грант.

— Грант. Я — Том, — блондин повернулся и кивнул в сторону стены. — У тебя есть какие-то предпочтения? В плане цветов? Твой противник выступает в чёрном, так что этот вариант исключается. Всё остальное пойдёт, но судьи злятся, если цвета слишком близки.

Ник окинул взглядом стену.

Увидев сине-зелёный оттенок, близкий к цвету глаз Уинтер, он кивнул туда.

— Там. Вон тот.

Мужчина-человек кивнул.

— Хорошо. Судьям это понравится.

Нику было всё равно, что нравится судьям, но этого он тоже не озвучил.

Человек жестом пригласил Ника следовать за ним вдоль изогнутой стены.

Они остановились перед более чем дюжиной рядов квадратных ниш, встроенных в стену.

В каждой из них находилась маска.

Ник осмотрел различные маски, отметив, что некоторые из них были сделаны из более твёрдого, почти металлического материала, в то время как другие были мягче и больше походили на тот старый материал, кевлар, который использовался для изготовления пуленепробиваемых жилетов и другой одежды.

— Эти под запретом, — сказал Том, указывая пальцами на три ряда масок с твёрдыми шипами, к которым крепилось что-то вроде бритвенных лезвий и ножей. — Они классифицируются как оружие. Мне говорили, что мягкие более удобны. Они также легче, поэтому к ним проще приспособиться. Но жёсткие обеспечивают большую защиту. В том числе и от травм головы.

— Что бы ты посоветовал? — спросил Ник.

Том посмотрел на него, по-прежнему скрещивая на груди массивные руки.

— …Для того, кто дерётся в первый раз, — уточнил Ник.

В глазах человека что-то промелькнуло.

Почему-то у Ника сложилось ощущение, что вопрос вызвал у человека уважение. По крайней мере, он не считал это глупым вопросом.

— Честно? — сказал Том. — Я бы выбрал более мягкий и толстый материал. Я слышал, что вампиры иногда ломают клыки о твёрдые маски. Я не думаю, что защита головы стоит дополнительного веса. И в любом случае это тебе не очень поможет. Это также может повысить вероятность травмы позвоночника, если твоя голова откинется назад с дополнительным весом…

Ник уже кивал.

Чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что согласен.

Он подошёл ближе к стене, сосредоточившись на рядах кевларовых масок, выбирая между теми, в которых имелась защита зубов, и теми, которые просто прикрывали рот.

Он решил, что защита зубов ему тоже не нужна.

Его клыки вырастут снова, если он сломает их.

Хотя это будет совсем не весело.

Ник поймал себя на том, что вспоминает о трансляциях боев и о том факте, что чем меньше его лица будет видно, тем лучше.

— А как насчёт этой? — он указал на плотную маску из органической ткани, с простым рисунком.

Снаружи она была почти безликой, что тоже привлекало его.

Том одобрительно кивнул.

— Хороший выбор, — вытащив маску из ниши, осмотрев её, потянув за ремень сзади, он остановился, чтобы посмотреть вниз на ноги Ника, затем вдоль стены, на остальные ряды оборудования. — Это всё, что тебе нужно, с точки зрения основ. Мы здесь дерёмся босиком. Я могу помочь с надеванием маски…

— Обмотки для рук? — спросил Ник.

Том посмотрел ему прямо в глаза и пожал плечами.

— Они у нас есть. Хотя я бы не советовал их носить. Если хочешь знать моё мнение.

— Почему?

— Они препятствуют движению, — объяснил он. — Всё, что мешает движению, обычно рассматривается скорее как помеха, чем помощь. У нас есть бандажи для запястий, — предложил он. — Эти штуки обеспечивают некоторую защиту в плане предотвращения перелома мелких костей, и они не сковывают и не замедляют твои пальцы.

Ник подумал об этом, и его губы слегка хмуро поджались, когда он обдумал слова человека. Когда он смотрел на свои руки, в голове появлялись образы.

Том заговорил в наступившей тишине:

— Тебе ведь не нужна рубашка, правда? — сказал он.

Когда Ник взглянул на него, изогнув бровь, человек объяснил:

— Босс предпочитает, чтобы мужчины-вампиры дрались без них. Ради этого сюда приходит много женщин… и фетишистов. Мужчин и женщин, — Том слегка виновато пожал плечами. — Так будет лучше для бизнеса.

Ник хмыкнул.

Покачав головой, он оглядел остальную часть комнаты.

— Нет, — сказал он. — Мне не нужна рубашка.

***

Вспышки сверкали перед его глазами. В сочетании с более ярким верхним светом они на мгновение ослепили его.

Ник рефлекторно поднял руку, взглянув на виртуальный дисплей над рингом.

Он снова находился в яме рядом с рингом, но на этот раз все взгляды были прикованы к нему.

Вспышки продолжали бить ему в глаза, мешая вампирскому зрению.

Теперь, когда он избавился от контактных линз, всё вокруг казалось ярче.

Он до сих пор пытался привыкнуть к маске.

С другой стороны, посмотрев на себя в зеркало, Ник убедился, что никто не узнает его в такой маске. Он спрашивал о распознавании лиц, бормоча что-то о своей работе, и Том улыбнулся, качая головой.

— Ни за что, — сказал он. — Анонимность — это единственное, что мы гарантируем нашим бойцам здесь.

Подумав, он пожал плечами.

— …Ну, если только ты не станешь звёздным бойцом. Тогда публичность, выступления и другие формы продвижения обсуждаются в процессе заключения контракта, наряду со всем остальным. Мы излагаем условия для ожидаемой промоутерской работы, наряду с зарплатой, льготами, бонусами, задолго до того, как это становится проблемой.

Ник не мог не заметить, что Том произнёс это так, словно у Ника не было ни малейшего шанса когда-либо присоединиться к их постоянному списку бойцов.

Ник согласился с ним почти на все сто процентов.

Когда Ник стал раздеваться, в комнате поднялась суматоха.

Сначала это было просто немного неудобно.

Раздеваться перед незнакомыми людьми — не такая уж большая проблема. Ник постоянно делал это перед живыми кормушками М.Р.Д., по крайней мере, до недавнего времени. С подавляющим большинством из них он познакомился всего за несколько минут до раздевания.

Здесь, однако, это была группа мужчин, которые определённо не заинтересованы ни в том, чтобы трахаться, ни в том, чтобы быть укушенными, по крайней мере, насколько мог судить Ник.

Тем не менее, они открыто оценивали его, от ног до члена.

Потом Ник снял рубашку.

На этот раз реакция была почти осязаемой.

Ник практически слышал, как все дружно и резко втянули воздух.

Том, стоявший у него за спиной и немного сбоку, заговорил первым.

— Срань господня. Это то, что я думаю?

Ник бросил на него тяжёлый взгляд.

— А что ты думаешь?

— Ты из Белой Мафии? — спросил Том, и его голос внезапно стал жёстким. — Если так, нам нужно знать. Сейчас же. Босс должен знать. Тоже сейчас же.

Ник натянул аквамариновые боевые штаны, которые ему велели надеть без нижнего белья, так как они имели встроенную органическую «ракушку» и более-менее подстраивались под его тело. Его также заверили, что брюки полностью гигиеничны, поскольку являются органикой, которая восстанавливается после каждого использования, делая их по существу «новыми» для каждого нового владельца.

— Я больше не с ними, — сказал Ник Тому, обернувшись только после того, как поправил брюки на талии. Он выпрямился, используя свой рост, чтобы посмотреть на человека сверху вниз, и одарил его ещё одним тяжёлым взглядом. — Это будет проблемой? — спросил он.

— Эта татуировка навлечёт на нас неприятности с твоими людьми? — ответил Том.

Ник должен был отдать должное человеку.

Том даже не дрогнул, несмотря на то, что Ник был по меньшей мере на десять сантиметров выше и, вероятно, на двадцать килограммов тяжелее другого мужчины.

Ник задумался над его вопросом.

По правде говоря, этот аспект даже не приходил ему в голову. Он больше не думал о татуировке, которую носил. Одно преимущество того, что эта штука покрывала его спину — большую часть времени ему не приходилось смотреть на неё.

— Никто не придёт за вами, — сказал Ник, нахмурившись. — У нас есть взаимопонимание. Я уже много лет на них не работаю.

Однако он начал задаваться вопросом, может ли эта татуировка выдать его.

В М.Р.Д. имелись фотографии каждого дюйма тела Ника. И не только это: действительно ли он хотел снова оказаться в поле зрения этих вампиров?

Он ушёл оттуда не просто так.

Он не лгал только что; он и его бывшие боссы пришли к взаимопониманию. Частью этого понимания было то, что Ник не афишировал, что когда-то работал с ними.

Том, казалось, прочёл его мысли.

— Мы можем размыть её, — сказал он, нахмурившись. — В трансляции. Но дело не в этом.

— Тогда в чём же?

Том закатил глаза, стиснул зубы и снова сложил руки.

— Ты не единственный, кто имеет соглашение с этой фракцией, — проворчал он. — …«Грант».

Ник взглянул на него.

По тому, как Том произнёс эти слова, стало ясно: он знал, что это не настоящее имя.

Прежде чем Ник успел решить, как реагировать, кто-то быстро вошёл в комнату. Ник сразу же узнал в нём человека в ретро-дорогом костюме, человека с бородкой-стрелой и гелем для волос с дополненной реальностью, придававшим ему смутное сходство с морским существом, того самого человека, который подошёл к нему на трибунах.

Дэвид Фарлуччи вышел на середину комнаты и огляделся.

— Что? — сказал он. — На что я смотрю?

Ник взглянул на Тома, который сделал круговое движение рукой, показывая Нику, чтобы тот повернулся и показал боссу татуировку из органического металла на спине.

Ник сделал так, как сказал другой мужчина, отступив в сторону, чтобы повернуться спиной к промоутеру-человеку.

Воцарилось молчание.

— Это актуально? — поинтересовался Фарлуччи.

Ник покачал головой.

— Нет.

Когда Ник обернулся, Фарлуччи всё ещё хмурился, задумчиво сведя брови вместе.

— Насколько давно? — спросил он.

— Двадцать лет. Приблизительно.

Фарлуччи продолжал хмуриться, потом посмотрел на Тома.

— Всё в порядке. У нас нет времени, чтобы заменить его. Просто размойте тату в телепередаче… и убедитесь, что поля клетки и виртуальная симуляция отражают одно и то же. Или, ещё лучше, превратите изображение в логотип Фарлуччи. Он почти такого же размера.

Том кивнул.

— Нет проблем, босс.

Фарлуччи оглядел Ника.

— Ты хорошо выглядишь, — сказал он.

Кивнув один раз и всё ещё размышляя, он поджал губы, открыто оценивая Ника, как будто что-то изменилось в его оценке.

Через несколько секунд он встретился взглядом с Ником.

— Удачи тебе сегодня, — сказал он.

Не сказав больше ни слова, Фарлуччи вышел из комнаты.

***

Вспомнив, как люди смотрели на него в той комнате, Ник нахмурился под маской, радуясь, по крайней мере, что большая часть его лица не была видна.

Он надел боксёрский халат с золотистой эмблемой Фарлуччи, чтобы скрыть татуировку на спине — гигантского, полностью белого, крылатого ангела, о котором Ник позволил себе забыть, несмотря на то, что он занимал большую часть его спины.

Том недвусмысленно дал понять, что «компания Фарлуччи» требует от Ника не снимать халат до выхода на ринг.

Как будто Нику нужно было что-то говорить.

Тем не менее, он уже сомневался во всём этом.

У него уже складывалось ощущение, что он сделал себя некомфортно заметным для сегмента Нью-Йоркского боксёрского подполья, от которого он предпочёл бы держаться подальше — по крайней мере, вне рамок своей непосредственной работы. С другой стороны, Фарлуччи не должен был слишком глубоко копать помимо базовых сведений по штрих-коду Ника. Вполне возможно, он просто проверил, что его юридический статус действителен, и нет никаких текущих ордеров на его арест.

Если они и узнали о статусе Ника как Миднайта, не говоря уже о его недавнем появлении в новостях, то не сказали ни слова.

Независимо от того, был ли Фарлуччи непосредственно причастен к исчезновению вампиров или нет, Ник сильно подозревал, что его бы выпроводили из помещения, если бы Фарлуччи обнаружил что-то, связанное с татуировкой Белой Смерти — и не только потому, что Ник до сих пор ничего не упоминал об этом. Фарлуччи и его люди явно предпочитали не привлекать к себе внимание вампирской мафии; и скорее всего, то же относилось и к полиции Нью-Йорка.

Эти две вещи, вместе взятые, было бы трудно не заметить.

Ник взглянул на виртуальный дисплей и с удивлением увидел там самого себя. Он увидел себя смотрящим вверх, большая часть его лица была закрыта чёрной маской, и его бесцветные, похожие на стекло вампирские глаза отражали огни освещения.

До него вдруг дошло, что Чарли и Кит здесь, и они будут наблюдать за происходящим с трибун.

Но тут ему в голову пришла другая мысль.

Уинтер.

После того, как он поговорил с ней, рассказал ей, что он делает, Уинтер, вероятно, пошла искать прямую трансляцию его боя.

Подумав об этом, Ник понял, что нет никакого «вероятно» — она будет смотреть на его бой. Он даже не мог винить её за это.

Чёрт, он бы так и сделал, если бы они поменялись местами.

Ник не сомневался, что все его друзья уже узнали его, либо по телепередаче, где он был в золотистом халате и аквамариновых штанах, либо по виртуальному изображению, которое сейчас показывалось в воздухе над рингом.

Как минимум Кит и Чарли наблюдали за ним прямо сейчас, и Уинтер тоже узнает его, если тот же самый кадр в данный момент крутили в прямом эфире.

По какой-то причине сильнее всего его поразила (или, может быть, просто наиболее настойчиво толклась в его голове) мысль о том, что Уинтер никогда раньше не видела его без рубашки.

Её, вероятно, заинтересует татуировка.

Она увидит на его спине морского дракона, а не то, что находилось там на самом деле, но, без сомнения, она заинтересуется татуировкой и задастся вопросом, что это значит — даже если она не уловит связь с бойцовским клубом и не поймёт, что это эмблема компании Дэвида Фарлуччи.

Челюсти Ника напряглись от этой мысли, когда он последовал за своим белокурым куратором, Томом, вверх по лестнице к нескольким футам дорожки, которая окружала клетку вокруг ринга.

Он стоял, невольно поглядывая на толпу, пока Том отпирал дверь в прозрачную клетку.

— Халат, — сказал Том, протягивая руку. — Сначала повернись спиной к клетке.

Ник послушно повернулся лицом к светловолосому человеку, встав спиной к клетке. Сняв халат, он протянул его Тому.

— Удачи, — сказал Том, совсем как Фарлуччи.

Ник не потрудился ответить.

Прежде чем он успел отступить за пределы досягаемости рук другого мужчины и шагнуть в проём, Том грубо схватил его за плечо, наклонившись ближе, вероятно, чтобы камеры беспилотников не могли уловить его слова.

— Постарайся не умереть, Грант, — сказал он ему на ухо.

Когда Ник бросил на него равнодушный взгляд, человек рассмеялся.

Ну просто весельчак, бл*дь.

И всё же Ник солгал бы, если бы сказал, что не испытывал вполне ощутимого трепета, наблюдая за тем, как за ним захлопнулась дверь.

Это было до того, как он обернулся.

Как только он оказался лицом к квадратному боевому пространству и посмотрел на внезапно ставший маленьким огороженный ринг, который он теперь делил только с одним мужчиной, это беспокойство усилилось.

Оно также стало чертовски более конкретным.

Ник уставился на вампира напротив и почувствовал, как его челюсти напряглись.

Парень был грёбаным монстром.

Ну разве могло быть иначе.

Глава 7 Бой

Ник уставился на вампира, который стоял там, сохраняя лицо и тело совершенно неподвижными.

Его уже предупредили, что таймера нет.

Ни один судья не будет контролировать этот матч.

Звонка не было. Никакого стартового выстрела. Никаких часов.

Как только Ник оказался внутри, бой фактически начался. И он будет продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь из них не отключится или пока судьи, сидевшие за столом за пределами ограждённого ринга, не объявят бой оконченным. Ник даже не мог видеть их со своего места.

Том сказал ему, что если они (в смысле судьи) завершат бой, произойдёт одно из двух: выключится свет или (в зависимости от того, как и почему они решили закончить бой) кто-то выйдет на ринг, чтобы усмирить одного или обоих вампиров.

Том заверил его, что последнее почти никогда не случается. Он сказал Нику, что ему не нужно беспокоиться об этом — просто необходимо остановиться, если погаснет свет.

Думая сейчас обо всём этом и о том, что подразумевали слова Тома, прямо или косвенно, Ник уставился на другого мужчину, по возможности оценивая его.

Вампир был на десять-пятнадцать килограммов тяжелее его и по меньшей мере на пять сантиметров выше. Его руки были размером с бёдра Ника.

Его волосы, чёрные с пурпурными и красными прядями, были туго заплетены в косу. Видимые части его лица украшали татуировки, похожие на те, что носили маори. Чёрные, детализированные узоры резко контрастировали с белизной его вампирской кожи, изменяя очертания его шеи, щёк и лба вокруг матовой чёрной маски, которая скрывала остальную часть его лица.

С точки зрения этнической принадлежности, его было трудно отнести к какой-то национальности.

На самом деле, до обращения он мог быть выходцем с тихоокеанских островов или даже из туземного племени в Америке.

Каким бы ни было его точное происхождение, он был чертовски огромным.

Ник окинул взглядом его массивную, почти безволосую грудь, толстый живот, похожие на стволы ноги, пульсирующие на шее и бицепсах вены. Он не торопился, начиная с лица мужчины и позволяя своим глазам спуститься к его ногам.

Глядя на эти босые стопы, он нахмурился.

Его взгляд вернулся к ладоням вампира, и Ник почувствовал, как его хмурый взгляд ещё сильнее посуровел под толстой маской, закрывающей рот и челюсть.

У вампира были длинные ногти, как на руках, так и на ногах. Похоже, он заточил каждый из них по отдельности, на всех десяти пальцах, сделав из них бритвенно-острые пики.

Этот ублюдок превратил свои вампирские ногти в ножи.

Фантастика.

Ник оглядел клетку ринга, оценивая её размеры.

Его мускулы уже приняли ту неподвижную кошачью позу, которая ассоциировалась у него с несколькими минутами, секундами или долями секунды перед боем.

Он осознал, что ждёт.

Он ждал, что монстр потеряет терпение и нападёт на него.

Но подняв глаза, он увидел, что глаза под маской были совершенно спокойными, даже весёлыми. Ник мог бы поклясться, что другой вампир улыбался под своей тяжёлой, жёсткой маской, которая была такой же чёрной, как и его штаны.

Значит, он всё-таки не полный идиот.

Взгляд Ника на мгновение задержался на маске; она выглядела так, будто была сделана из мёртвого металла, вроде нержавеющей стали, но Ник в этом сомневался. Скорее всего, это ещё один полуорганический композит, только из более твёрдых материалов, чем то, что носил он сам.

— Ну привет, — приглушённо сказал вампир через маску.

Ник не ответил.

Он повторно оглядел пространство вокруг себя, ещё раз отметив размеры, включая высоту до потолка.

Странно, как тихо было в клетке.

Посмотрев налево и направо, Ник увидел движение снаружи. Он слышал крики, замечал открытые рты, но всё это было приглушённым, далёким.

Он всё ещё смотрел по сторонам, когда другой вампир пошевелился.

Движение было бесшумным, стремительно плавным, особенно учитывая размеры другого мужчины.

По-вампирски быстрым.

Более высокий и массивный вампир приблизился к нему спереди, в последний момент метнувшись вбок и замахнувшись Нику в лицо своими вытянутыми когтями. Ник пригнулся, скользящим движением уходя от удара и обходя более крупного вампира по кругу, чтобы оказаться позади, но не увеличить расстояние между ними.

Плавно выпрямившись, он нанёс сильный удар в почку противника, скорее в качестве эксперимента — отчасти для того, чтобы проверить, сможет ли он ударить, а отчасти для того, чтобы испытать рефлексы оппонента и его боковое зрение. Он продолжил атаку очередным сильным хуком другой рукой, на этот раз целясь в поясницу большого вампира.

Когда крупный вампир повалился вперёд, Ник воспользовался отсутствием опоры у противника, развернулся и атаковал хуком-пинком в противоположную почку.

Вампир зашипел под маской.

Ник пружинисто приземлился, ощутив лёгкую рябь гравитации и мышц, затем снова подпрыгнул, развернувшись в воздухе, чтобы ударить вампира в лицо, и получил тёплую рябь в животе от хруста, который услышал прямо перед тем, как вампир врезался в прозрачную стену.

Всё это произошло за несколько секунд.

Три. Может быть, четыре.

На его разум снизошло спокойствие.

Это знакомо.

Это то, что он знал.

Более того, Ник был заперт в своей квартире площадью в пятьдесят квадратных метров в течение полутора месяцев. У него даже не было живого кормления, чтобы развлечься.

Ему не разрешали охотиться — по-настоящему охотиться — уже больше двадцати лет.

Ему не разрешалось по-настоящему драться за пределами симуляций.

Было бы грубо называть это его счастливым местом.

Но да.

Это, бл*дь, счастливое место для Ника.

Он подкрался к крупному вампиру сзади, ожидая, когда тот встанет на ноги.

Он терпеливо ждал, пока другой мужчина повернётся к нему лицом.

Великан поднялся. Он медленно повернулся к Нику, рыча себе под нос.

Его глаза над маской сделались ярко-красными. Та спокойная атмосфера дзена, которую Ник видел в нём раньше, и смутное веселье полностью исчезли. Из-под тугих тёмных косичек сочилась кровь. Ник увидел, как из-под маски по мраморно-белому горлу потекла ещё одна струйка крови, и понял, что хруст, который он услышал, был ломающейся скулой мужчины.

Эта жёсткая маска, вероятно, скоро будет причинять ему боль.

Рычание становилось всё громче. Затем вампир зашипел на него из-под маски.

Та пустота, которую видел Ник, теперь тоже исчезла. Там сияла ярость, убийственная, бессмысленная ярость, знакомая Нику, взывавшая прямо к тому тёплому месту в его животе.

Животное к животному. Кровь к крови.

Ник это помнил. Он помнил, и не только по войнам.

Он помнил это удовлетворение. Он помнил, какое почти наслаждение испытывал, выпуская животную часть себя, разрывая противника на части голыми руками.

Теперь, глядя на другого вампира, Ник видел лишь это животное.

Белая кожа, забрызганное кровью лицо, заострённые когти и татуировки маори бросились на Ника, подняв толстую руку, рыча с убийственной, животной яростью, и эти похожие на ножи ногти целились в глаза Ника.

На этот раз Ник запрыгнул на саму стену, вскарабкавшись на неё всего несколько секунд, а потом переметнулся на другую сторону.

Вместо того чтобы приземлиться на стену, он оттолкнулся от неё, крутанувшись в воздухе.

Его глаза не отрывались от другого мужчины, пока он стремительно разворачивался над ним.

Его пятки с силой врезались в толстую грудь, отбросив вампира назад.

На этот раз соперник полностью проиграл битву с гравитацией.

Тёмная голова с пурпурными, чёрными и красными косами врезалась в прозрачную стену с громким треском — гораздо более громким, чем тот, который Ник услышал, когда разбил великану лицо.

Стены замерцали, вибрируя до самого потолка.

Ник легко приземлился на пятки в середине ринга.

Он не сводил глаз с поверженного мужчины.

Он пристально смотрел на него, держась в полуприседе, ожидая, когда тот встанет и пошевелится. Он ждал, что тот зарычит, снова бросится на него, полоснёт своими длинными заострёнными когтями. Он ждал, что тот будет драться… отдавать так же хорошо, как и получил. Не отдавая себе в этом отчёта (и осознав это разве что через несколько часов), Ник ждал, что другой мужчина попытается убить его.

По причинам, которые он не мог объяснить даже себе, Ник жаждал этого.

Ему потребовалось ещё несколько секунд, чтобы понять, что бой окончен.

Он сломал великану хребет. По крайней мере, какую-то его часть.

Он медленно выпрямился, всё ещё держась настороженно.

Только действительно убедившись, что другой вампир не играет в опоссума^[7], уверившись, что треск, который он слышал, исходил от позвоночника соперника… Ник отвёл глаза от поверженного гиганта.

Впервые он взглянул за прозрачные стены ринга.

Он увидел ряды и ряды людей, стоящих на ногах.

Они не ликовали.

Они не освистывали его.

Они не кричали и не топали ногами по обшитому панелями полу. Они стояли там, и на их словно застывших лицах запечатлелось потрясение.

Они уставились на него.

Они уставились на гигантского вампира, истекающего кровью на матах.

И вдруг Ник увидел, как стадион взорвался.

Сквозь толстые стены звуки доносились приглушённо, но он видел, как паралич отступил, видел, как они прыгали вверх-вниз, и рокот криков и топота заставлял внешние стены ринга вибрировать.

Ник огляделся по сторонам. Его клыки всё ещё оставались удлинёнными под маской, а из горла по-прежнему доносилось низкое рычание. Несмотря на это, он чувствовал себя ошеломлённым, на грани наркотического опьянения, пребывал скорее в каком-то отстранённом напряжении и недоумении, нежели в чём-то похожем на настоящую агрессию. Он просто стоял, глядя на людскую толпу, которая бушевала и кричала за органической стеной…

Когда по обе стороны прозрачной клетки открылись двери.

Звук заполнил небольшое пространство, шокировав его.

Ник и не осознавал, насколько тихо было, пока тишина не закончилась.

Рёв толпы стал оглушительным.

Такое чувство, будто кто-то выкрутил регулятор громкости с тихого до максимально возможного уровня.

Крики, вопли, аплодисменты шокировали его чувствительный вампирский слух, заставив жёсткую агрессию вернуться порывом. Ударные вибрации, скрывавшиеся под более высокими звуками, каким-то образом усугубляли эту агрессию: первобытный, ритмичный стук ног по сенсорным барабанам, встроенным в пол, басовая музыка, вырывающаяся из динамиков арены, раскатистая, подстрекающая тирада комментатора, когда он рассказывал что-то, что эхом отдавалось над головой.

Ник моргнул.

Он почти не замечал людей, которые приближались к нему с обеих сторон, пока они не достигли того места, где он стоял.

К тому времени он уже инстинктивно принял боевую стойку.

— Эй, — Том стоял перед ним, подняв обе руки ладонями вверх. — Успокойся, здоровяк. Бой окончен.

Ник уставился на него.

Увидев ружьё с транквилизатором в руках другого человека в клетке, Ник отступил назад и присел ещё ниже.

Рычание, вырвавшееся из глубины его груди, пришло без его воли. В то же время он старался взять себя в руки. Его инстинкт самосохранения боролся с импульсом, а его глаза метались между ружьём и светловолосым человеком.

— Подожди! — Том поднял руку к человеку с ружьём. — Дай ему секунду! Он может вернуться.

Эти ореховые глаза смотрели только на Ника.

— Ты справился, парень. Ты ведь можешь вернуться… правда? Не заставляй нас стрелять в тебя.

Ник уставился на него. Он посмотрел в эти светло-голубые глаза.

Он старался услышать его.

Далёкая, более рациональная часть его сознания чувствовала, куда он ушёл.

Он снова там.

Он там.

Он чувствовал ту часть себя, которая, бл*дь, обожала это.

Он чувствовал ту часть себя, которая не хотела возвращаться.

— Эй! — голос Тома повысился с явным предупреждением. — Успокойся. Грант? ГРАНТ! Успокойся, бл*дь! Не заставляй нас вырубать тебя!

Ник встретился с ним взглядом.

Рычание в глубине его груди стало холодным, более угрожающим.

И всё же онснова видел другого человека. Он поймал себя на том, что узнаёт его, узнаёт его лицо, его голос.

Как только он это сделал, другой Ник медленно начал возвращаться.

Образ человека перед ним менялся, проносился перед глазами, становясь то жертвой, то человеком, то жертвой, то человеком…

Затем, с другой стороны, боковым зрением он увидел, как поднялось ружьё.

Ник не думал.

Все мысли о том, чтобы взять себя в руки, вылетели у него из головы.

Все мысли о человеке или жертве покинули его разум.

Он прыгнул.

Он прыгнул, крутанувшись в воздухе, как раз когда дуло ружья поднялось.

Прежде чем его ноги оторвались от мата ринга…

Что-то ударило его прямо в горло.

Никакого промежутка не было.

Не было ни мгновения серого, ни градации, ни туннельного зрения.

Не было вообще никакого предупреждения.

Всё стало совершенно чёрным.

Глава 8 Всё прошло… не так, как мы ожидали

Ник открыл глаза.

Он осознал, что моргает от обжигающе яркого света.

Он нахмурился и поднял руку, чтобы прикрыть глаза…

…но его рука резко остановилась.

Она поднялась всего на дюйм от той поверхности, на которой он лежал.

Ник замер.

Опустив глаза, он сосредоточился на своём запястье в наручниках. Он застыл совершенно неподвижно, оценивая своё положение, поскольку становилось всё более ясно, что не только эта рука была привязана.

Обе руки в запястьях, оба бицепса, обе лодыжки, шея, грудь, талия…

Ник прочувствовал каждый из ремней по отдельности, оценивая их толщину, возможные материалы, вероятность того, что он сможет сломать или порвать любой из них. Как только он это сделал, его клыки медленно удлинились. Только тогда он понял, что рот и челюсть у него закрыты маской.

Ярость захлестнула его.

Он резко дёрнул за фиксатор на правом запястье…

— Он очнулся, — прокомментировал чей-то голос. Звучал он по-деловому, рассеянно. — Идите… поговорите с ним. Пока он не разнёс на куски и этот стол тоже.

В мгновение ока три тела появились над Ником, закрывая свет.

Он прищурился, сбитый с толку переменой в поле зрения.

— Эй, — знакомый голос.

Ник перевёл взгляд на голубые глаза, светлые волосы, знакомую ухмылку.

— Ты будешь хорошо себя вести, если мы снимем с тебя эту маску? — спросил Том.

Подумав над этим вопросом, Ник кивнул.

Том усмехнулся, глядя на двух других людей, нависавших над связанным телом Ника. В одном из них Ник узнал парня без шеи, который работал у ворот. Другой был человеком, которого он никогда не видел — большой чёрный парень почти такого же роста, как и тот, что без шеи.

— Думаю, с ним всё в порядке, — сказал Том. — У него прозрачные глаза. Отцепи эту штуку, — он кивнул человеку без шеи, который находился ближе всех к голове Ника.

Ник взглянул в лицо этому человеку.

Он увидел нерешительность в светло-карих глазах, но после паузы большой мужчина, казалось, принял решение. Удивительно мягкими движениями он приподнял голову и шею Ника, отстёгивая какой-то ремень сзади, который, как помнил Ник, Том затянул раньше той ночью, когда надевал маску на лицо Ника.

Намордник тут же ослабел.

Он слетел с лица и рта Ника в те же несколько секунд, снова дезориентировав его, когда органическая ткань покинула его кожу.

Ник пошевелил челюстью, всё ещё моргая от яркого света.

Какое-то мгновение он просто лежал, пытаясь привести свой мозг в норму.

Он мог сказать, что до сих пор пребывал под кайфом от того, что они ему вкололи. Он попытался сесть, но его снова остановили ремни.

— Не могли бы вы? — произнёс Ник отрывистым голосом.

Он поднял руку так, чтобы натянуть ремни до предела, дёрнул ею несколько раз, чтобы вызвать глухой звук удара металлической частью ремня и таким образом продемонстрировать свою точку зрения.

Том взглянул на человека позади него, которого Ник всё ещё не мог видеть из-за угла, под которым он лежал на мягком столе.

— Он в порядке, — сказал голос, звуча всё так же рассеянно, как будто он занимался одновременно несколькими другими вещами. — Освободите его.

Кто-то дёрнул Ника за запястья, сначала с одной стороны, потом с другой. Большой чёрный парень расстегнул ещё несколько ремней на бицепсах Ника, потом на его бёдрах, потом на лодыжках.

Ник заметил проблеск нервозности в человеке без шеи, когда тот потянулся к ремням на груди Ника. Этот проблеск стал более заметным, когда тот же самый массивный человек расстегнул ремень, обвивавший шею Ника.

Как только он почувствовал, что все они исчезли, Ник поднял руку, раздражённо потирая горло, и сел.

— Это было совершенно необходимо? — проворчал он.

Четверо мужчин посмотрели друг на друга.

Мужчина, сидевший в стороне (это был Дэвид Фарлуччи, как уже понял Ник), тоже оглянулся.

Затем все разом рассмеялись.

— Да, — сказал Том, добродушно похлопав его по плечу. — Это было абсолютно, полностью и на все сто процентов необходимо, друг мой.

Фарлуччи уже поднялся на ноги и отошёл от низкого дивана, на котором сидел.

Слегка нахмурившись, он нажал кнопку на своём браслете, и сложный виртуальный дисплей с множеством экранов, которые Ник едва успел разглядеть, сложился обратно и исчез, прямо перед тем, как закрылась явно органическая панель, превратив его браслет в неприметное, чёрно-золотое украшение с тёмно-зелёными нитями.

Он подошёл прямо к Нику, сидевшему на мягкой скамье. Остановившись перед ним, он скрестил руки поверх жилета своего серого костюма-тройки.

Когда он не заговорил сразу, Ник поймал себя на том, что осматривает комнату.

Это помещение ни капли не было похоже на подготовительное помещение, в котором он находился раньше — с броней, масками и боксёрским снаряжением.

Это больше походило на чей-то кабинет.

Или, может быть, на частную гостиную, но Ник всё же ставил на офис, и, скорее всего, офис Фарлуччи, хотя бы из-за висящей над столом гигантской гравюры зелёно-золотого морского существа с его визитной карточки. Белый камень гравюры мерцал деталями, усиленными дополненной реальностью. Сам камень мог быть гранитом или даже мрамором; что бы это ни было, оно выглядело тяжёлым, настоящим и старым. Это, должно быть, обошлось Фарлуччи в целое состояние.

Тот факт, что Фарлуччи разместил нечто подобное под своим боксёрским рингом в Квинсе, определённо говорил кое-что о промоутере.

Ник просто не был уверен, что именно.

Но что-то это говорило.

И они определённо снова находились под боксёрским рингом.

Теперь, когда сознание Ника медленно возвращалось, он мог слышать грохочущую музыку и топот толпы наверху, несмотря на звукопоглощающие технологии, которые Фарлуччи, должно быть, установил над всей зоной арены, чтобы было так тихо.

Сама мебель в комнате выглядела дорогой и безупречной, а также странно неуместной, учитывая, где они находились. Помимо резьбы по камню, на стенах висели настоящие, подлинные картины, освещённые мягким светом. Под резьбой у стены находился большой письменный стол из настоящего дерева, а за ним стояло нечто, похожее на кресло из настоящей кожи.

Но Дэвид Фарлуччи не сидел за письменным столом.

Он устроился на одной из тёмно-синих кушеток в центре комнаты, между которыми располагался стеклянный журнальный столик. В полуорганической кружке на стекле стоял какой-то зелёный коктейль. Голубые диваны тоже выглядели и пахли как настоящая кожа.

Когда Фарлуччи нарушил молчание, Ник перевёл взгляд на него.

— Это… всё прошло не так, как мы ожидали, друг, — спокойно прокомментировал человек.

Воцарилось молчание.

После нескольких секунд тишины Ник пожал плечами.

— Ну извините.

Он повернулся и размял шею, поморщившись от накатившего головокружения, которое заставило его поморгать, чтобы сфокусировать зрение.

Оглянувшись на остальных, Ник увидел, что все взгляды устремлены на него, и нахмурился.

— Дело в деньгах? — спросил он. — Из-за этого все пристальные взгляды и странные мафиозные придирки? Не надо было предлагать мне двойную ставку за победу, ни черта не узнав обо мне.

Том и Фарлуччи переглянулись.

Потом оба рассмеялись.

Что-то в лице Фарлуччи смягчилось.

— Дело не в деньгах, — заверил он Ника, оглядывая его с большей пристальностью. — Если хочешь, мы переведём деньги прямо сейчас. Всё, что нам нужно сделать — это отсканировать твой штрих-код.

— Тогда в чём же дело? Что не так? — спросил Ник, до сих пор ощущая лёгкое раздражение и головокружение от наркотика. — С этим парнем всё в порядке, не так ли? С другим вампиром? Я знаю, что сломал ему спину, но…

— С ним всё будет хорошо, — ответил Том таким же ободряющим тоном. — Он отсыпается в соседней комнате. Мы дадим ему новую личность для ринга, несколько новых игрушек и костюмов, и он продолжит сражаться.

Ник уставился на них обоих.

Он посмотрел на большого афроамериканца без шеи, стоявшего чуть поодаль. Ни один из последних двоих не произнёс ни слова с тех пор, как они отвязали Ника от мягкого стола. Они все уставились на него, как на какой-то зоологический экспонат.

— Что? — прорычал Ник. — Серьёзно. Какого хера?

И снова заговорил Фарлуччи:

— Кто ты, дружище?

Ник нахмурился, повернувшись к нему лицом.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сражался в войнах?

Стараясь не выдавать гнев лицом, Ник кивнул, всё ещё хмурясь и потирая шею сзади.

— Да.

— Как вампир? — уточнил человек.

Взгляд Ника стал жёстче.

— Да.

— А кем ты был раньше? — спросил Том, подойдя ближе. — До того, как тебя обратили?

Ник поколебался, снова оглядывая всех присутствующих.

Он уже начал думать, что вся эта затея с боем была ошибкой.

Он также осознал, что на самом деле не продумал это решение.

Ему и в голову не приходило, что его бойцовские навыки могут вызвать вопросы. С другой стороны, он и не рассчитывал, что может вот так потерять контроль и не сумеет скорректировать свои действия немного ближе к тому, что они ожидали от него на ринге.

— Копом, — сказал он наконец.

Том слегка расслабился и кивнул.

— Ты был копом?

— Да, — подтвердил Ник.

— И всё? — вставил Фарлуччи, поджав губы.

— До этого я был военным, — неохотно признался Ник. — Пока я брал отпуск от полицейской работы, я также работал в частной охране у друга, у которого имелась своя компания. После этого я вернулся к работе в отделе убийств.

— Где?

Ник взглянул на Тома, который задал этот вопрос.

— Сан-Франциско. В основном.

— Нет, — отмахнулся Том. — Где ты служил?

— Афганистан. Ирак, — Ник пожал плечами. — Делал кое-какую работу в Южной Америке.

— Какое подразделение? — поинтересовался Том.

Ник посмотрел на него.

— Армия.

— Регулярные войска?

Ник уставился на него. Затем нахмурился.

— Нет.

Фарлуччи и Том снова обменялись взглядами.

Они явно думали, что он до сих пор что-то скрывает от них.

«Наверное, — с усмешкой подумал Ник, — потому что так оно и было». Но он не помнил, чтобы подписывал какой-то контракт, в котором утверждалось, что он обязан рассказать этим ублюдкам историю своей жизни.

— Что ты делал для Белой Смерти? — произнёс Фарлуччи ещё более сдержанно.

Ник покачал головой.

— Там всё не так. У нас не было ролей…

— Но были вещи, которые они более часто просили тебя делать, — сказал Фарлуччи, ничуть не смутившись. — Они знали, каковы твои профессиональные навыки. Скорее всего, они использовали эти наборы навыков так, как было логичнее…

— Да, — Ник нахмурился. — Это в значительной степени относится к категории «не ваше грёбаное дело», — он оглядел всех присутствующих. — …Без обид.

Фарлуччи улыбнулся, вместо того чтобы возмутиться.

— Никто и не обиделся, — он слегка поклонился, и улыбка по-прежнему играла на его губах. — Прошу прощения, если наши вопросы показались грубыми. Разумеется, ты не обязан удовлетворять наше любопытство. Я скажу, что у меня нет ни малейшего желания злить твоих работодателей… так что мой интерес к твоим отношениям с Белокрыльем проистекает прежде всего из желания ненароком не наступить кому-нибудь на больную мозоль.

Ник нахмурился, снова оглядывая их всех.

И ладно… он понимал.

Уходить из Белой Смерти было довольно необычным поступком.

Они, должно быть, задавались вопросом, почему и как Нику удалось провернуть подобное, а также какие связи могли сохраниться до сих пор. Но и это не вполне объясняло, почему они смотрели на него так, словно он был бомбой замедленного действия.

— Я больше не работаю с ними, — сказал он. — Я же вам говорил.

Лицо Фарлуччи не дрогнуло.

— Конечно, — дипломатично пробормотал он. — Конечно. Но ты должен понимать, что мне необходимо сохранять осторожность. Особенно учитывая, что я серьёзно рассматриваю возможность предложить тебе регулярный контракт с нашей организацией.

Ник уставился на него.

Он посмотрел на Тома, потом снова на Фарлуччи.

После паузы, показавшейся очень долгой, он издал смешок.

— Ты же не всерьёз, — сказал он.

— О, уверяю тебя, — сказал Фарлуччи, снова складывая руки на груди. — Я говорю совершенно серьёзно.

Ник смотрел на него ещё несколько секунд, оценивая выражение лица человека.

Затем он покачал головой.

— Нет, — сказал он.

Вместо того чтобы раздражаться, Фарлуччи снова улыбнулся.

— Нет? Ты ещё даже не выслушал наше предложение.

— Я Миднайт, — прямо ответил Ник.

Что терять? Если они ещё не знают этого, то узнают, как только отсканируют его штрих-код, чтобы перевести кредиты.

— …У меня уже есть работа, — добавил он.

Фарлуччи и Том переглянулись.

На этот раз Ник поймал себя на том, что немного лучше понимает этот взгляд.

Они определённо уже отсканировали его штрих-код. Возможно, они сделали это до боя, но даже если нет, то определённо провернули это, пока он был в отключке. Они знали, что он Миднайт. Они гадали, расскажет ли он им.

Более того, они, вероятно, задавались вопросом, явился ли он сюда с расследованием.

Особенно если они в чём-то провинились или знали о мёртвых вампирах.

Фарлуччи снова посмотрел на него.

На этот раз некоторая насторожённость исчезла из его глаз.

— Ты можешь делать и то, и другое, — сказал он, протягивая руки в примирительном жесте. — У нас есть люди из М.Р.Д… Мы раньше работали с зарегистрированными вампирами.

Ник перевёл взгляд между ними.

Затем он хмыкнул.

— Вы не очень-то разбираетесь в полицейской работе, не так ли? — произнёс он. — Я работаю в отделе убийств. Это значит, что моя работа начинается, когда люди умирают. Люди не всегда умирают в удобное время. Особенно с точки зрения организатора мероприятий. Что, если мне придётся пропустить бой из-за дела? Это может наградить вас большим количеством пустых слотов, которые придётся заполнять любителями из числа зрителей.

Если человек и заметил подколку, то на его угловатом лице этого не отразилось.

— Ты не единственный Миднайт в полиции Нью-Йорка, — заметил Фарлуччи.

Слегка откинувшись назад, он опёрся задом о высокий хромированный стол и скрестил руки на груди.

— Мы могли бы что-нибудь придумать с М.Р.Д. и полицией Нью-Йорка.

Ник нахмурился, снова переводя взгляд с одного на другого.

— Но зачем? — сказал он. — Это будет очень хлопотно для вас. Почему бы просто не найти вампира, с которым меньше проблем? Кого-то, из-за кого не придётся всё это делать?

И снова Фарлуччи и Том обменялись взглядами и улыбками.

— Подумай об этом, — твёрдо произнёс Фарлуччи. — К концу завтрашнего дня я пришлю на твою гарнитуру предложение. После того, как я поговорю с несколькими людьми о целесообразности, конечно… с точки зрения твоей нынешней работы. Просто подумай, может ли это тебя заинтересовать.

— Не звони моим работодателям, — резко сказал Ник. — Не делай этого.

Когда они снова обменялись взглядами, Ник стиснул зубы и уточнил:

— Вообще-то я сегодня прогуливаю, — сказал он.

В ответ на их непонимающие взгляды он добавил:

— …Вот почему я не хотел, чтобы меня опознали на трансляции. Я тот самый Миднайт из дела школы Келлерман. В данный момент они заставили меня залечь на дно. По политическим соображениям. Если вы скажете им, что я был здесь, то я определённо не буду принимать предложения. В любом виде.

Фарлуччи и Том опять переглянулись.

И снова у Ника сложилось впечатление, что его признание их не смутило.

Во всяком случае, это ещё больше пробудило интерес Фарлуччи.

— Понятно, — сказал он. — Спасибо, что объяснил мне это. И если это поможет, я никогда не свяжусь с вашими работодателями без твоего предварительного разрешения. Я больше думал об адвокатах. Я также планировал проконсультироваться с несколькими людьми, с которыми мы работали раньше — они являются экспертами в переговорах по поводу контрактов с вампирами, которые зарегистрированы в М.Р.Д. и работают на них.

Ник почувствовал, как его челюсти напряглись.

Адвокаты. Он должен был догадаться.

Помолчав и всё ещё оценивая выражение лица Ника, Фарлуччи добавил:

— Само собой, у тебя не будет необходимости работать Миднайтом, если ты решишь заключить со мной контракт. Полагаю, ты знаешь это… но на твоём месте я бы также подумал об этом, Наоко Танака.

Ник нахмурился, когда тот назвал его настоящим именем.

Впрочем, он не стал комментировать это вслух.

Когда молчание затянулось, он спрыгнул с мягкого стола.

— Где моя одежда? — сказал он. — Меня ждут люди.

И снова Фарлуччи и человек по имени Том переглянулись.

Затем Том посмотрел на Ника.

Слегка улыбнувшись, он кивнул в сторону двери.

— Пошли, киллер, — сказал он, и его голос снова сделался весёлым. — Я отведу тебя в раздевалку… и в душ.

Когда никто больше ничего не сказал, Ник коротко кивнул им всем, а затем последовал за блондином Томом из комнаты.

Глава 9 Приглашение

Прежде чем Ник успел выбраться из помещений под рингом, Том протянул ему ещё одну карточку.

Вскоре после того, как Ник покинул душевую кабину с блаженно горячим душем и надел как минимум половину одежды, светловолосый человек зашёл в зону для переодевания.

Карточку вручили вместе с гарнитурой Ника, виду которой Ник обрадовался намного больше, хотя и побаивался включать её, учитывая, что только что произошло на ринге.

— Приходи сегодня вечером в клуб, если хочешь, — сказал блондин, улыбаясь. — Приводи своих друзей. Всё за счёт заведения.

Ник проворчал что-то невнятное.

В этот момент он застёгивал рубашку, глядя на мигающий огонёк в гарнитуре.

Он был гораздо больше обеспокоен тем, что его друзья сходили с ума, задаваясь вопросом, где он.

— Конечно, сам решай, — согласился Том, казалось, ничуть не смущённый тем, что Ник не ответил. — Но там будут и другие бойцы. Люди, с которыми ты мог бы поговорить, если хочешь получить представление о том, на каком положении находятся вампиры, заключившие с нами контракты.

Помолчав, он добавил:

— …Там тоже будет чертовски много дружелюбных к вампирам людей. Очень дружелюбных к вампирам людей. Людей, которые любят бои… и которым нравятся вампиры-бойцы. В частности, мужчины-вампиры.

Ник бросил на него ещё более бесстрастный взгляд.

В ответ на улыбку собеседника он слегка хмыкнул.

— Нет уж, я воздержусь от фанатов вампиров, — сказал он в ответ на смех собеседника, закончив с рубашкой и надев пиджак, прежде чем потянулся за плащом и гарнитурой. — Но я спрошу своих друзей насчёт клуба. Если, конечно, они ещё не рыщут по приёмным покоям в поисках меня… я спрошу, не хотят ли они пойти.

Том снова рассмеялся и похлопал его по руке.

— Прошло совсем немного времени, — заверил его Том. — Я уверен, что они там, наверху.

Ник слегка нахмурился, глядя на монитор, работающий в комнате.

Он показывал текущий бой на ринге между двумя женщинами-вампирами, каждая из которых была накачанной и почти метр восемьдесят ростом.

Он оглянулся на Тома.

— И никто меня не узнает? — сказал он, слегка нахмурившись. — Когда я буду уходить?

Том отрицательно покачал головой.

— Ты можешь пойти через нижний выход, если тебе так угодно. Он ведёт на другую сторону ринга. Подальше от большинства представителей СМИ. Мы дадим тебе бейджик сотрудника, если хочешь. Обычно репортёры не обращают внимания на вампиров, носящих их.

Кивнув на пальто Ника, он добавил:

— У тебя также остались контактные линзы. Я положил их в футляр с раствором на случай, если ты захочешь их надеть. В таком виде ты можешь выйти через парадную дверь. Они просто решат, что ты человек, работающий на нас.

Ник кивнул.

Подумав об этом, он решил надеть контактные линзы.

Так у него будет больше шансов быстрее найти Чарли и Кит.

— Хорошо, — сказал он, усаживаясь на мягкую скамью и держа в одной руке свои ботинки, в которые были засунуты чёрные носки. Не зная, что ещё сказать человеку, он кивнул ему. — Я ценю твою помощь здесь, внизу. Я уверен, что мы ещё увидимся.

Том улыбнулся в ответ, протягивая руку.

После недолгой паузы Ник принял её и осторожно пожал, сидя на том же месте.

— Надеюсь, — искренне ответил Том. — Я искренне надеюсь на это, друг. Ты там круто проявил себя. Может быть, мы не выразили это в достаточной мере, но ты был чертовски потрясающим. Думаю, ты даже мог бы более-менее диктовать Фарлуччи цену… хотя, ради всего святого, не говори ему, что я сказал это.

Ник кивнул, не зная, как на это реагировать.

— Спасибо, — сказал он наконец.

— Я серьёзно, приятель. Очень надеюсь снова поработать с тобой, — Том указал на свою шею, показывая на место, куда Нику выстрелили дротиком. — И прошу прощения за это. Всё должно полностью выветриться примерно через час.

Что на это ответить, Ник тоже не знал.

В конце концов, он только кивнул во второй раз, отпуская его руку.

Шутливо отдав честь Нику и напоследок улыбнувшись, человек развернулся, нашёл глазами дверь и направился к ней.

Ник смотрел ему вслед, слегка нахмурившись.

Только когда человек исчез, и Ник сунул ногу в первый ботинок, реальность ситуации дошла до него.

Ему придётся пойти в этот грёбаный клуб.

***

Ник не стал надевать гарнитуру, пока не преодолел большую часть пути вверх по лестнице, ведущей из огороженной зоны вокруг ринга.

Он всё ещё слишком часто моргал, пытаясь приспособиться к карим контактным линзам на своих вампирских радужках. Это чувство смутного ослепления или даже просто слабовидения плохо смешивалось с затяжным головокружением и ощущением «выбитости из колеи» после дротика.

Если искать в ситуации плюсы, по крайней мере, Том прав.

Благодаря контактным линзам и уличной одежде сейчас, а также маске, которую Ник носил в клетке, никто его не узнал. Никто, казалось, вообще не смотрел на него — по крайней мере, в том смысле, который имел значение. Ник также не заметил, чтобы вокруг него кружили беспилотники СМИ.

Но когда он включил гарнитуру, началась совсем другая история.

Многочисленные сигналы заполонили его уши, давая ему знать о записанных сообщениях.

У него перед глазами вспыхнули по меньшей мере четыре отдельных адреса.

Слегка нахмурившись, Ник кивнул парням в чёрных рубашках, которые работали у ворот, и решил миновать все срочные вызовы и мигания, просто позвонив Кит напрямую.

Охранники Фарлуччи знали, кто он такой.

Они открыли двери, искренне улыбаясь ему. Один даже захлопал в ладоши. Когда Ник подошёл достаточно близко, другой хлопнул его по спине, протягивая ладонь для рукопожатия. Ник стиснул руку второму вышибале, когда Кит ответила на вызов на другом конце провода.

— Какого ХРЕНА, чувак? — она почти кричала через канал. — ГДЕ ТЫ, НИК? НИКТО НАМ НЕ ГОВОРИТ!

Он поморщился, борясь с желанием ответить так же громко, как она.

Вместо этого он переключился на субвокалку.

— Я только что вышел… — начал Ник, но она оборвала его.

— Они ни ХРЕНА нам не говорят! Они просто сказали, что ты в порядке. Но они, бл*дь, вырубили тебя дротиком. ДРОТИКОМ! Ты действительно в порядке, Ник? Они не причинили тебе вреда?

Ник слегка вздрогнул от интенсивности её голоса, задаваясь вопросом, не была ли она пьяна.

Кивнув второму человеку, чью руку он только что пожал, он улыбнулся, когда тот же самый человек-мужчина выразил надежду, что Ник придёт в клуб этой ночью. Сохраняя нейтральное выражение лица, Ник пробормотал что-то неопределённое прямо перед тем, как отойти от ворот, прикоснулся к уху с гарнитурой, и посмотрел на трибуны.

Он продолжал идти, высматривая своих друзей, инстинктивно сохраняя дистанцию между собой и огороженной зоной вокруг ринга.

— НИК? ТЫ ВСЁ ЕЩЁ ТАМ?

— Господи… да, — прорычал он. — Успокойся нахрен, ладно? Я в порядке. Я только что вышел.

Ник огляделся по сторонам, отчасти из-за паранойи, когда увидел несколько беспилотников СМИ, проносящихся над головой. Вглядываясь в лица, он моргал от контактных линз, всё ещё пытаясь сориентироваться в толпе, и смотрел вверх, на лестницу, ведущую к трибунам.

— Где ты находишься? — спросил он. — Я приду к тебе…

— Нет. Чарли говорит, что только что увидела тебя. Мы следили за воротами, искали тебя. Она говорит, что ты только что вышел…

Кит умолкла, то ли проталкиваясь сквозь толпу, то ли разговаривая с женщиной-детективом.

— …Окей. Нашла, — сказала она чуть спокойнее. — Я только что засекла тебя с помощью распознавания лиц.

— Распознавания лиц? — переспросил Ник встревоженно. — Какого хрена, Кит?

— Мои линзы, Ник. Мои глаза. Они усовершенствованы… помнишь? Успокойся. Мы с Чарли сейчас идём к тебе…

— Это ты мне советуешь успокоиться? — пробормотал он, глядя теперь на лестницу. — Конечно, малыш.

Ник всё ещё искал их, когда Кит снова повысила голос:

— Мне звонила мисс Сен-Мартен, — сказала она, пыхтя и спускаясь по лестнице. — Она немного перепугалась, увидев, как ты дерёшься.

Ник нахмурился, моргнув, и отвернулся от очередного беспилотника, который жужжал над головой. Он с недоверием переварил слова Кит, глядя в сторону лестницы.

— Как, чёрт возьми, она вообще узнала об этом? — сказал он, вопреки словам Кит подходя ближе к лестнице и держа пальцы на гарнитуре.

— Не знаю, — голос Кит по-прежнему был слегка запыхавшимся. — Ты же знаешь, какая она. У неё, вероятно, есть какой-то маячок в системе, срабатывающий каждый раз, когда кто-то пробивает твой штрих-код. Ты кому-нибудь ещё рассказывал? Кому-нибудь, кто знает Сен-Мартен?

Ник нахмурился, пытаясь осмыслить слова Кит.

Он едва расслышал первую часть.

Он был слишком занят мыслями о том, что она сказала до этого.

Уинтер.

Уинтер знала Сен-Мартен.

Но действительно ли Уинтер позвонила бы директрисе Архангела?

Он знал, что Сен-Мартен когда-то помогла Уинтер, вытащив её из потенциально дерьмовой ситуации с тем извращенцем, бывшим мужем Сен-Мартен. Но были ли они на самом деле подругами? Они регулярно общались?

— Успокойся, Ник, — сказала Кит, выдыхая. — Я чувствую, что твой большой мозг вот-вот взорвётся… и это не так уж важно. Честно говоря, я обрадовалась, что у меня есть запасной вариант. Если бы что-то пошло не так, если бы выяснилось, что Фарлуччи действительно убийца вампиров, я бы первым делом позвонила Сен-Мартен.

Ник подумал об этом и хмыкнул.

Он не мог придраться к логике этой девчушки.

Сен-Мартен была не самым плохим союзником в мире, если бы Ник вдруг по какой-то причине провалился в кроличью нору.

— Мы поговорим об этом позже, — сказал он. — Кстати, не устраивай здесь большой сцены, ладно? Везде есть беспилотники СМИ. Нам надо кое-куда съездить. У меня есть ещё одна зацепка, которую, вероятно, придётся проверить сегодня вечером. Возможно, с Чарли…

Кто-то схватил его за руку.

Ник не осознавал, насколько сильно он был на взводе, пока эти пальцы не схватили его за руку.

Он резко повернулся, одним стремительным движением вырвавшись на свободу. В то же мгновение он присел на корточки, мышцы напряглись, зубы наполовину обнажились.

Он поймал себя на том, что смотрит в широко раскрытые глаза Кит.

Увидев страх в её голубо-карих выпученных глазах, он быстро выпрямился во весь рост, принимая нормальную позу.

— Извини, — произнёс он.

— Иисусе, Ник…

— Прости, — он поднял руку в миролюбивом жесте. — Мне очень жаль. Только не… подкрадывайся ко мне прямо сейчас, — он подавил хмурый взгляд, засунув руки в карманы пальто и борясь со смущением. — Сегодня не самая подходящая ночь для этого.

Ник почувствовал, как его смущение сменилось чувством вины, когда он увидел страх, затаившийся в её глазах. Заставив себя выдохнуть по-человечески, он усилием воли вынудил себя расслабиться, успокоиться, чёрт возьми, и его взгляд переместился на Чарли, которая стояла прямо позади Кит.

В отличие от Кит, Чарли выглядела скорее обеспокоенной, чем встревоженной.

— Ты в порядке? — спросила она.

Ник снова выдохнул и провёл рукой по всё ещё влажным волосам.

Он взглянул на Кит, чувствуя себя ещё более виноватым за то, что напугал её, когда увидел, что она пытается притвориться, что вовсе не боится.

— Да, — хрипло сказал он и легонько подтолкнул Кит рукой. — Прости, малыш. Правда. Но давайте-ка выбираться отсюда. Мне нужно кое-что сказать вам обеим.

***

— Значит, ты действительно ничего не видел, пока был там? — переспросила Чарли несколько минут спустя, когда они оказались далеко за пределами досягаемости профессионального вампирского ринга. — Совсем ничего? Кто-нибудь знал, что вампиры исчезают в ночи боёв?

Ник покачал головой.

— Понятия не имею, — ответил он. — Я и не спрашивал. Не представилось никакого шанса, чтобы спросить, — подумав, он саркастически добавил: — Конечно, я был без сознания большую часть своего времени там, внизу, так что, знаешь, если бы они хотели выкачать всю мою кровь и вырвать сердце из груди, они определённо могли бы это сделать. Очко в их пользу, правда…

Кит фыркнула от смеха, и Ник взглянул на неё, улыбаясь в ответ.

— А до этого? — спросила Чарли, ничуть не смущённая ни его сарказмом, ни смехом Кит. — Что-нибудь привлекло твоё внимание в связи с операцией Фарлуччи? Какие-нибудь тревожные звоночки или даже просто направления, которые мне стоит проверить?

Они снова оказались в туннеле, который вёл к выходу со станции.

Там стало ещё больше народу, чем Ник помнил с тех пор, как проходил здесь в первый раз. К счастью, большая часть толпы, которую он видел, по-прежнему направлялась вниз, к месту боёв, и, следовательно, в противоположном направлении по отношению к нему, Кит и Чарли, так что поезда ещё не должны быть слишком забиты. С другой стороны, Ник в ближайшее время, вероятно, не собирался садиться в поезд.

Подумав об этом, Ник вспомнил о визитке.

Выудив её из кармана, он протянул карточку Кит, которая шла справа от него.

— Ты что-нибудь знаешь об этом месте? — поинтересовался он ворчливо, при этом осторожно наблюдая за лицом Кит, когда она выхватила карточку из его пальцев. — Нас пригласили. Всех нас. Я думаю, что нам, вероятно, нужно пойти туда… мне и Чарли, во всяком случае. Тебе необязательно тащиться.

Он смотрел, как Кит читает визитку, подмечая расположение подпольного клуба в Квинсе. Она, казалось, успокоилась после того, как он напугал её, но Ник всё равно нервничал из-за того, насколько тихой она стала.

Ник добавил:

— …Но кроме этого, полагаю, я должен тебе пирог, — он наблюдал за её лицом, пока она разглядывала карточку. — Поскольку ты завоевала трофей и всё такое, пирог — это самое меньшее, что я могу сделать. Или, если хочешь, я могу просто купить тебе выпивку в клубе. Я не знаю, как вы, молодёжь, празднуете в эти дни… лично я бы остановился на пироге.

Кит хмыкнула и закатила глаза.

Он с облегчением увидел, что она расслабилась, когда снова взглянула на него.

— Он пригласил тебя на вечеринку после боя? — спросила Кит. — Это сделал Фарлуччи?

— Можно мне посмотреть? — попросила Чарли, выглядывая из-за Ника на Кит и протягивая к ней руку.

— …Один из его подчинённых, да, — сказал Ник, отвечая Кит.

Он забрал карточку из рук Кит и передал её Чарли, у которой чуть ли не слюнки потекли при взгляде на эту чёртову штуку.

— Они пытаются завербовать меня, — добавил он Кит, взглянув на Чарли, которая смотрела на карточку. — В их регулярный список бойцов, я имею в виду. Думаю, они надеются, что я пойду в клуб и поболтаю с другими их бойцами. Парень, который дал мне визитку, практически прямым текстом сказал мне сделать это. Вероятно, они надеются, что их другие контрактные бойцы будут потчевать меня рассказами о сексуальных фанатках вампиров, вечеринках в джакузи, вампирских наркотиках, больше денег, чем я могу потратить…

Кит снова расхохоталась, толкнув его рукой.

Пожав плечами, Ник засунул руки в карманы пальто.

— Это смелый ход, — сказал он, улыбаясь ей в ответ. — Учитывая, что те же самые вампиры могут с таким же успехом сказать мне, что это мошенничество, и они отрабатывают каждый кредит, и ещё немного сверху, и не только посредством оторванных челюстей и сломанных спин.

Подумав об этом, он хмыкнул и добавил:

— Фарлуччи самоуверенный, надо отдать ему должное…

— Ага, — буркнула в ответ Кит. — Вот уж точно.

В её голосе прозвучало некоторое благоговение, когда она добавила:

— Но ведь он не терял времени даром, верно? Фарлуччи. С вербовкой, я имею в виду. Один бой, и они предлагают тебе контракт. Вот так запросто… поистине неслыханно. Обычно они заставляют сделать хоть парочку. Даже после хорошего боя они хотят убедиться, что это не случайность.

Ник взглянул на неё, нахмурившись.

— Странно, правда? — сказал он. — Я тоже так подумал. На самом деле, когда он впервые заговорил об этом, мне показалось, что он меня разыгрывает. Я чуть не начал спорить с ним по этому поводу. В конце концов, я сказал им, что я Миднайт. Я даже назвал им своё настоящее имя… и упомянул дело Келлермана, главным образом, чтобы не дать ему позвонить Морли или начальнику участка…

— Я не говорила, что это странно, — пожала плечами Кит. — Просто чертовски необычно.

Нахмурившись, она снова посмотрела на него более серьёзным взглядом.

— Надеюсь, ты не поймёшь меня неправильно, Ник. На том ринге ты, чёрт возьми, внушал настоящий ужас. Типа… совершенно иная личность. Бьюсь об заклад, что Фарлуччи не видел ничего, кроме кредитных фишек, пляшущих в его глазах, когда он узрел это. Я действительно думала, что ты убил того другого вампира…

Но Ник уже закатил глаза.

— Я даже почти ничего не сделал, — пробормотал он. — Не то чтобы это были какие-то эффектные приёмчики. И ни в коем случае нельзя убить вампира, сломав ему позвоночник…

— Ты хоть представляешь, как быстро ты двигался? — выпалила Кит.

Ник повернулся, изогнув бровь, но выражение её лица не дрогнуло.

Глядя на неё, он понял, что до сих пор она сдерживалась, чтобы не сказать что-нибудь ещё. Ник понял, что она практически дрожала от реакции, какой-то комбинации благоговения, недоверия, возбуждения, страха.

— Я имею в виду, ты был великолепен, Ник, — выпалила Кит. — Я серьёзно. Но это было довольно жутко. Никто не знал, как реагировать. Всё вокруг погрузилось в мёртвую тишину. На самом деле я не виню Мисс Сен-Мартен за то, что она психанула. Она всё время спрашивала меня, кто ты такой…

— Они профессиональные бойцы, — напомнил ей Ник. — Этот вампир, должно быть, провёл на ринге больше времени, чем я, так что я ожидал более тяжёлого боя. Честно говоря, я очень удивлён, что он так легко вырубился. Я надеюсь, большинство их бойцов лучше, чем он, иначе…

Кит разразилась недоверчивым смехом.

Ник снова посмотрел на неё, нахмурившись.

Она только покачала головой, и то неверие отразилось в её глазах.

— Ник. Может, ты и хорошенький, но ничего не понимаешь, — заметив, что он всё больше хмурится, она подняла ладонь. — Я видела бой этого самого вампира на прошлой неделе. Он размазал своего противника. Он, бл*дь, размазал его по стеночкам, Ник. Честно? Это было довольно мерзко. Он разорвал его на куски своими проклятыми когтями. Я никогда не видела столько крови… даже в боях вампиров.

Она сглотнула и сунула руки в карманы.

Она выглядела странно юной, когда подняла на него глаза.

— Я очень волновалась, — призналась она. — Когда я увидела, с кем они тебя поставили, я испугалась. Я думала, это снова будет кровавая бойня. Я всё твердила Чарли о том, что мы должны вытащить тебя оттуда к чёртовой матери…

— Так и было, — подтвердила Чарли, не отрывая взгляда от того, что она делала на своём браслете. — Она также угрожала донести на меня, если с тобой что-нибудь случится.

Вынув руку из кармана джинсов, Кит неопределённо махнула в сторону детектива из отдела убийств, как бы говоря «видишь?».

— А потом ты сделал свою эту… штуку, — продолжила Кит. — И всё просто закончилось. Всё закончилось так быстро, что большинство из нас даже не заметили этого. Большинству из нас пришлось смотреть повторы по три раза, чтобы хоть понять, что произошло. Я никогда не видела, чтобы кто-то двигался так быстро, Ник. Ни человек. Ни вампир. Никто. Я не думаю, что кто-то из нас видел подобное.

Ник нахмурился.

Больше всего его озадачили её слова.

В конце концов, всё, что он мог сделать — это пожать плечами.

— Во время войн это было не так уж необычно, — произнёс он.

— Не сомневаюсь, — сказала Кит, смеясь и качая головой, наполовину от возмущения. — О, и это чушь собачья, Ник. Ты же не собираешься притворяться, что увиденное нами — это нормально…?

Прежде чем она успела продолжить, её прервал голос Чарли.

— Ник прав, — заявила детектив из отдела убийств низким, напряжённым голосом. — Мы должны идти. На эту вечеринку. Мы все втроём.

Ник и Кит уставились на неё.

Впрочем, они, вероятно, уставились на неё по разным причинам.

Ник нахмурился, глядя на Чарли сверху вниз, когда она встретилась с ним взглядом, и сделал незаметный жест пальцами. Он не хотел, чтобы Кит шла с ними. До него и не доходило, как сильно он этого не хотел, пока Чарли не заговорила.

Но Чарли только покачала головой.

— Мне очень жаль, Ник, — сказала детектив извиняющимся тоном, переводя взгляд с него на Кит и качая головой. — Но я действительно должна попросить вас обоих пойти со мной, хотя бы ненадолго. Держи её при себе всё время, если хочешь… и она может уйти пораньше. Но мне бы очень помогло, если бы я смогла пробраться туда незамеченной. Я смогу это сделать, если пойду с вами обоими. Они и не взглянут на меня дважды, если я буду гостем двух бойцов… а если они знают, что ты коп, и я коп, это будет выглядеть странно.

— Она из М.Р.Д., — прорычал Ник. — И нет. Она всего лишь ребёнок.

— Эй! — возмутилась Кит. — Мне двадцать четыре!

— Вот именно, — сказал Ник, бросив на неё тяжёлый взгляд. — Там будут вампиры, Кит. Очень много вампиров…

— И Фарлуччи. И много человеческих бойцов, — парировала она. — И это действительно может помочь моей карьере бойца… или это не приходило тебе в голову?

Чарли нахмурилась, глядя на Ника.

— Просто держи её при себе, — сказала она. — Она будет с нами обоими. С ней всё будет в порядке. Никто не станет с тобой связываться, Ник… после сегодняшнего представления.

— И мне не нужна нянька, Мистер Чересчур Заботливый Ворчун, — проворчала явно обиженная Кит, скрестив руки на груди и свирепо глядя на него. Она указала большим пальцем на Чарли. — Иисусе. Эта детективша даже не намного старше меня, и ты не нянчишься с ней.

— Может быть, ты мне нравишься больше, — парировал Ник.

Чарли издала смешок.

Кит это не позабавило.

— Или, может быть, у тебя какой-то странный загон в отношении меня, — парировала она. — Ибо ты постоянно обращаешься со мной так, будто мне четырнадцать, а не двадцать четыре.

Ник нахмурился, чувствуя, что все здесь против него.

Он действительно обращался с Кит, как будто она была маленькой.

Он знал, что это так, но ничего не мог с собой поделать.

Что-то в ней пробуждало это чувство.

Ник поймал себя на том, что мысленно вспоминает свою младшую сестру Майю, ещё из тех времён, когда он был человеком. Её тоже не очень-то забавляло его «дерьмо старшего брата», как она это называла. Особенно когда Ник ударил её тогдашнего мужа по лицу, узнав, что этот ублюдок завёл роман, когда его жена, сестра Ника, была на восьмом месяце беременности.

Думая об этом сейчас, Ник переводил взгляд с Кит на Чарли, и его губы подёргивались, обнажая клыки.

Наконец, увидев возмущение на лице Кит и спокойную неумолимость на лице Чарли, он почувствовал, что сдаётся.

— Ладно, — сказал Ник и сердито посмотрел на Кит. — Ты не будешь выходить из поля моего зрения. Я серьёзно, Кит.

Она закатила глаза.

— Ты ведёшь себя нелепо. Для бойцов у них есть поклонницы и кровавые шлюхи. На меня никто и не взглянет, поверь мне…

— Один лишь тот факт, что ты так думаешь, говорит мне, что я не могу оставить тебя без присмотра, — прорычал он в ответ. — Вампиры любят охотиться, Кит. Этим вампирам, по сути, платят за то, чтобы они давали волю своим инстинктам. Они посчитают тебя намного более интересной, чем какую-нибудь шлюху крови, зависимую от яда…

— С ней всё будет в порядке, Ник, — сказала Чарли, просунув руку между ними. — Честно говоря, в подобном месте я больше беспокоюсь о тебе, чем о ней.

Услышав ухмылку Кит, Ник повернулся к Чарли, чувствуя, как его раздражение усиливается.

Но Чарли не смотрела на него.

Её лицо оставалось мрачным, и она сосредоточилась на туннеле впереди, очевидно, думая о том, куда они идут — по крайней мере, если судить по внутренней сосредоточенности её взгляда.

— …И я действительно думаю, что тебе следует подумать о том, чтобы позволить им завербовать тебя, — добавила Чарли, очевидно размышляя вслух и включая их только в часть разговора, который она веласама с собой. — По крайней мере, на некоторое время, — добавила она. — Пока я не сумею выстроить линию расследования.

Ник и Кит обменялись взглядами.

Кит недоверчиво фыркнула.

У Ника была похожая реакция, по крайней мере, поначалу.

Однако, подумав об этом, он понял, к чему клонит Чарли.

Он не был уверен, насколько его радовала перспектива провести ещё несколько поединков в клетке, независимо от того, насколько хорошо это оплачивалось. Но он сам хотел бы того же самого, если бы они поменялись местами. Теперь у Чарли был «вход». У неё имелся честный информатор в субкультуре, в которую получить доступ нелегко.

Она не собиралась сдаваться, пока не узнает, замешан ли Фарлуччи в её деле. Даже если сам Фарлуччи безупречно чист, существовал хороший шанс, что эти убийцы и «пожинатели» вампиров были каким-то образом связаны с его организацией.

По той же причине клуб служил хорошим местом для начала.

— Мы поговорим об этом позже, — сказал Ник.

Поглядывая то на одну, то на другую женщину и стараясь не волноваться о том, что Кит в качестве туриста идёт на чёртово расследование убийства, Ник засунул руки в карманы и посмотрел вперёд, туда, где уже виднелись эскалаторы, ведущие к железнодорожной платформе.

— …Давайте сначала переживём эту ночь, — ворчливо добавил он.

Глава 10 Чистота

Он всё ещё не позвонил Уинтер.

Ну, он связался с ней… формально.

Но не позвонил.

Он послал ей сообщение.

Как грёбаный трус, Ник послал ей письменное сообщение (даже не голосовое), сказав, что с ним всё в порядке, и что позвонит ей завтра по-настоящему.

Чувство вины вызывало настоящую физическую боль в груди всякий раз, когда он позволял себе думать о том, что написал, не говоря уже о том факте, что после этого он отключил гарнитуру от входящих текстовых и других сообщений.

Подумав об этом сейчас, Ник снова поморщился, рефлекторно поднеся руку к уху, щурясь от пульсирующих, мигающих огоньков и тяжёлых басов. Спустя несколько секунд попыток что-то разглядеть сквозь яркие мигающие огни, он снял тёмные контактные линзы и засунул их обратно в маленький футляр, который дал ему Том.

Он окинул взглядом помещение клуба.

Чарли стояла, прислонившись к стойке бара, и разговаривала с вампиром-бойцом.

Флиртовала с ним, на самом деле.

Вампир был красив — длинные чёрные волосы, мускулистые, хотя и стройные плечи и грудь, а на шее светилась бледно-зелёным татуировка змеи. Он также определённо заинтересовался ей.

В течение последних двадцати или около того минут Ник наблюдал, как вампир пялился на Чарли сверху вниз, не говоря уже о проблесках его слишком белых клыков, которые показывались всякий раз, когда он смеялся над словами Чарли или улыбался ей.

Ник также видел, как вампир уставился на горло Чарли.

Тем не менее, он не скрывал своего интереса и не обращался с ней открыто, как с добычей… а Чарли была взрослой девочкой. Если она хотела пойти домой с вампиром или, чёрт возьми, трахнуть его в одной из грязных, изрисованных граффити кабинок туалета этого места, пока он кормился ею, это определённо её право.

Трудно было воспринимать другую свою подопечную-человека в таком же свете.

При этой мысли взгляд Ника скользнул влево, к огромному танцполу, заполненному дёргающимися, кружащимися и раскачивающимися людьми и вампирами, а также гигантскими фиолетовыми, синими и зелёными виртуальными вспышками звёзд, виртуальными животными и мифическими существами, виртуальными деревьями и грибами и даже виртуальными роботами, большинство из которых были откровенно сексуальными по дизайну. Из-за огромного количества огней и трёхмерных иллюзий было немного труднее различить лица.

Однако он нашёл её через несколько секунд.

Кит танцевала… с женщиной-человеком, а не с вампиром.

Ник нашёл это лишь слегка обнадёживающим.

По правде говоря, стоя там, он всё больше и больше задавался вопросом, зачем он здесь. Он не хотел разговаривать с бойцами Фарлуччи. Он, Кит и Чарли прошли сюда достаточно легко, и несколько бойцов Фарлуччи приблизились к нему через несколько секунд после того, как Ник переступил порог.

Тот факт, что они подошли так быстро, сказал Нику две вещи.

Во-первых, Фарлуччи разослал по всей компании какое-то уведомление (вероятно, с прикреплённым лицом Ника), сообщая всем, кто он такой; и во-вторых, Фарлуччи сказал им, что он может появиться в клубе этой ночью, и что если это случится, они должны быть гостеприимными.

Однако когда Ник практически отмахнулся от них, они оставили его в покое.

Что бы ни говорил им Фарлуччи, Ник видел, как они оценивают его.

Некоторые делали это с любопытством, заинтересованно, присматриваясь, как коллега к коллеге, но многие из этих взглядов были значительно менее дружелюбными. По крайней мере, эта последняя категория смотрела на него настороженно, и Ник поймал несколько взглядов, намекавших, что они мысленно прикидывают, какие штуки они могли бы попробовать против него на ринге, если их поставят вместе в бою.

Наблюдая за тем, как они смотрят на него, Ник поймал себя на мысли, что в следующих нескольких боях ему придётся несладко. Это при условии, что после сегодняшнего вечера будут и другие бои… и при условии, что на него не набросятся в переулке, когда он покинет клуб сегодня вечером.

Однако ему было трудно думать обо всём этом.

Грудь Ника начинала болеть.

Больше всего на свете ему хотелось сказать Уинтер, чтобы она приехала сюда.

Он хотел позвонить ей и сказать, чтобы она приехала в Квинс.

Или, что ещё лучше, он хотел сказать ей, чтобы она приехала в его квартиру на Вашингтон-Хайтс. Хотя мысль о ней в его доме, где один из вампиров там сможет учуять её, также вызывала у него желание убивать.

Нику пришлось прикусить язык, чтобы не позвать её сюда, когда он оставил своё последнее сообщение.

Снова включив гарнитуру, он послал ей ещё одно сообщение, на этот раз голосовое.

Когда раздался сигнал, Ник молчал, должно быть, несколько секунд.

— Мы в клубе, — сказал он после некоторого молчания. — Они пытаются завербовать меня.

Ник поморщился, зная, как это её разозлит.

— Мне очень жаль, — произнёс он хрипло. — Я действительно сожалею о сегодняшнем вечере, Уинтер. И я так чертовски сильно хочу видеть тебя, что не могу думать больше ни о чём другом. Надеюсь, бой тебя не напугал…

Умолкнув, Ник на мгновение растерял все слова.

Он взглянул на экран виртуальной реальности, наблюдая за кружащими над головой звёздами, за туманностями, взрывающимися в темноте и делающими странные вещи с полуобнажёнными людьми и вампирами, которые танцевали в клетках над сценой. Ди-джей на этой сцене носил похожую на волка маску, также освещённую ВР-усилителями, а его светящиеся зубы сверкали в такт музыке.

— Завтра, — сказал Ник в гарнитуру. — Завтра, хорошо? Я не могу говорить с тобой прямо сейчас, иначе я сделаю что-нибудь глупое. Что-то, чего я не должен делать. Прости, что оставляю тебе эти чёртовы сообщения, но это всё, что я могу сейчас сделать, дорогая.

Не желая объяснять ей это, он стиснул зубы.

— Завтра, — повторил он. — Не думаю, что смогу ждать дольше. Но позвони мне, если я должен… если ты хочешь, чтобы мы подождали. Позвони мне, если я тебе не нужен. Если ты не скажешь мне не приходить, я приду, Уинтер.

Помолчав, он хрипло добавил:

— Мне очень жаль. Насчёт сегодняшнего вечера. Насчёт всего этого. Я чертовски скучаю по тебе. Завтра, хорошо?

Прежде чем он успел передумать или попытаться объяснить это ей или себе… и прежде чем он снова начал извиняться… Ник отключил линию.

Прислонившись спиной к стойке бара, он выдохнул, как человек.

Заставив себя успокоиться и понимая, что бой может до сих пор влиять на него, не говоря уже о том факте, как давно он не видел Уинтер во плоти, Ник посмотрел на танцпол, ища глазами Кит.

Она по-прежнему танцевала с женщиной-человеком.

Он заметил несколько вампирских взглядов, устремлённых на Кит и её партнёршу по танцу, но ничего такого, что встревожило бы его, по крайней мере, не слишком.

Как он и ожидал, для многих она оказалась интереснее, чем фанатки вампиров. Её мускулистые руки и татуировки вовсе не отпугивали, как и тот факт, что она явно была бойцом.

Вампиры, которых Ник заметил, держались на расстоянии, так что, очевидно, здесь имелось какое-то понимание правил. Или они знали, что она пришла вместе с ним.

Так или иначе, они, казалось, только наблюдали, не вторгаясь в её физическое пространство и даже не приближаясь. Ник не видел никого, кто выглядел бы так, будто охотился за ней.

Это должно было успокоить его, но на самом деле не успокоило.

Ник пытался решить, может ли он уйти отсюда, забрать девчушку с собой, чтобы перестать беспокоиться о ней, убедиться, что она доберётся домой в целости и сохранности до того, как совсем рассветёт…

…когда из-за его локтя раздался голос.

— Ты сегодня не кормишься?

Ник застыл, затем повернулся.

Он уже знал, что это вампир.

Никакой человек не мог столь близко подобраться к нему так, чтобы Ник не услышал.

Даже будь это вампир, Ник должен был почувствовать его прежде, чем тот проник так далеко в его личное пространство. Если бы он не провёл всю ночь в толпе, если бы в клубе не было так чертовски шумно, если бы его голова до сих пор не пульсировала от наркотика, если бы он не думал о Уинтер…

Он встретился взглядом с хрустальными глазами и понял, что узнал мужчину, который смотрел на него в ответ.

Он не знал его, но узнал.

Это был вампир с каштановым колючим ирокезом из первого боя, который Ник видел той ночью. Вампир, который носил ту же татушку морского монстра Фарлуччи, что и Ник во время боя. Тот, кто побил высокого зелёноволосого вампира и едва не разодрал его лицо надвое.

Вспомнив тот бой и татуировку на спине вампира с ирокезом, Ник осознал, что тату вампира, скорее всего, тоже была изменена.

Он надеялся, что они не носили одинаковые татуировки.

Потому что если так, то есть вероятность, что вампир знает, кто такой Ник.

— Нет, — запоздало ответил Ник, увидев, что вампир с любопытством изучает его лицо. — Я в эксклюзивных отношениях, — объяснил он.

Последовала пауза, во время которой слова Ника повисли в воздухе.

Затем мужчина-вампир пожал плечами. Те хрустальные глаза впервые скользнули в сторону, утратив некоторую пытливость.

— В баре можно заказать свежачок прямо из вены, брат, — сказал он безразличным тоном. — Большинство из нас голодно после боёв.

Его полные губы изогнулись в лёгкой улыбке, когда он вновь взглянул на Ника.

— …конечно, твой бой был довольно коротким. Может, ты и не нагулял аппетит по сравнению с нами.

Ник уставился на него с бесстрастным выражением.

И всё же у него сложилось впечатление, что вампир чего-то хотел.

— Могу я тебе чем-то помочь? — поинтересовался он.

Ник по-прежнему думал о чёртовой татуировке.

Он подумывал, нельзя ли как-нибудь спросить так, чтобы собеседник не стал интересоваться татуировкой Ника в ответ.

Вампир наградил его проницательным взглядом.

— Могу я тебе чем-то помочь? — парировал он. — Похоже, ты хочешь о чём-то спросить меня, брат. В чём дело?

Ник поколебался.

Затем он решил — какого хера?

— Твоя татуировка, — сказал он. — Я заметил, что ты носил тату Фарлуччи. На ринге…

Но другой вампир уже понимающе заулыбался, кивая.

— Ах, да. Конечно. Мне надо было догадаться, что ты спросишь.

Ник нахмурился, озадаченный этой реакцией, но вампир уже поднимал футболку. Задрав её до шеи и плеч, он крутанулся на барном стуле и повернулся спиной к Нику. Он показал ему тёмно-синюю имплантированную татуировку и слегка усмехнулся через плечо.

— Что думаешь, брат? — спросил он.

Ник уставился на символ.

Не успел он уложить в голове значение того, что было изображено на спине сидящего перед ним вампира, как тот уже опустил футболку и широко улыбнулся Нику, удерживая губами сигарету и вновь поворачивая стул, чтобы они опять сидели лицом друг к другу.

— Нравится? — спросил вампир, убирая сигарету изо рта и усмехаясь, затем стряхнул пепел со светящегося кончика в старомодную хрустальную пепельницу.

Ник нахмурился.

— Разве это не символ того расиста? Дмитрия Йи? — он нахмурился ещё сильнее. — Какого хера ты носишь это дерьмо? Ты же вампир.

Вампир пожал плечами.

— Нельзя позволять людям присваивать символы, брат, — загадочно сказал он. — Метка появилась раньше Йи. Она предшествует людям. Чистота — это то, о чём должны заботиться все расы. Вполне естественно, что мы все должны быть верны себе подобным. Такова природа.

Ник нахмурился ещё сильнее.

— Хрень собачья.

Вампир моргнул. Затем он рассмеялся, снова поднеся сигарету ко рту и вдыхая дым, а затем выпуская его жидкими струйками из своих полных губ. Он улыбнулся Нику, оглядывая его более открыто.

— Ты говоришь как человек, брат, — сказал вампир, всё ещё улыбаясь той лёгкой улыбкой. — Это правда, что ты Миднайт? — его голос зазвучал немного жёстче. — Надеюсь, ты используешь свою работу, чтобы охотиться на них… а не на своих людей, брат.

Ник нахмурился, наблюдая, как другой вампир изучает его.

Неудивительно, что Фарлуччи заставил своих людей скрыть дерьмовый символ расовой чистоты, пока этот мудак дрался. В противном случае это, вероятно, оскорбило бы изрядное количество людей и вампиров. Это всё равно что носить проклятую свастику или железный крест в довоенный период.

Ник ненавидел это расистское дерьмо.

И всё же он не ушёл.

Он не понял, почему не уходит… по крайней мере, не сразу. Возможно, потому, что чувствовал, что этот вампир хочет от него чего-то особенного, помимо того, чтобы просто надрать ему задницу в бою.

Конечно, судя по его словам, вполне вероятно, что планы другого вампира в отношении Ника были чисто политическими. Он, вероятно, хотел знать, кому верен Ник, был ли он предан расе, насколько он служил лакеем для своих человеческих владельцев, насколько он служил лакеем для полиции Нью-Йорка, насколько он служил лакеем для расовых властей, в частности для М.Р.Д… Или, может быть, он хотел завербовать Ника в своё дерьмо в духе Дмитрия Йи.

Ник заметил, что многие вампиры пытались выяснить его лояльность, как только они узнавали, где он работает. Он полагал, что в этом есть смысл.

Быть Миднайтом в глазах многих вампиров означало, что он работал на врага.

Это ставило его в странную категорию по сравнению с другими представителями его расы.

Ник не мог не заметить плавные повадки другого мужчины, или то, как его глаза осматривали остальную часть клуба. Он не мог не заметить хищного взгляда в этих глазах, или слабого алого цвета вокруг его чёрных как смоль зрачков.

Ник вспомнил, что другой вампир сделал с зелёноволосым бойцом.

Ясно, что зацикленный на расовой чистоте парень хоть и был борцом за права вампиров, но это не помешало ему голыми руками чуть не обезглавить одного из своих.

— Это с ней ты в эксклюзивных отношениях? — спросил вампир.

Ник проследил за его взглядом.

Осознав, что вампир пристально смотрит на Кит, Ник почувствовал, как напряглись его мышцы.

— Нет, — прорычал он.

Вампир взглянул на него, улыбаясь.

— Не обижайся, брат. Многие из нашего вида привязываются к детёнышам.

Он томно выдохнул ещё немного дыма.

— Во всяком случае, — небрежно добавил он. — Я только подумал, не хотите ли вы вдвоём потрахаться, — он окинул взглядом тело Ника, заглядывая через край стойки, чтобы намеренно оценить его полностью. — На самом деле, я больше всего хочу трахнуть тебя. Но если ты в эксклюзивных отношениях, я подумал, что возможно…

— Нет, — голос Ника прозвучал жёстче, чем он хотел. — Нет… спасибо, брат. Но нет.

Слабая улыбка вернулась с весёлым блеском хрустальных глаз.

— «Спасибо»? — вампир усмехнулся. — Брат… не обижайся, но я думаю, ты должен принять моё предложение. Если не моё, то кого-то другого здесь. Давненько я не видел настолько голодного вампира, — он снова выдохнул дым, продолжая улыбаться. — Кем бы ни был твой «эксклюзив», она или он — скупой ублюдок…

Ник нахмурился, но тот ещё не закончил.

— …Все мы это видели. Даже на ринге, — добавил вампир с ирокезом, одарив его ещё одной лёгкой ухмылкой, затем затянулся дымом, сильнее прислоняясь к барной стойке. — Я подумал, возможно, дело в правилах Миднайтов относительно кормления… но если у тебя действительно есть эксклюзивный партнёр, то ему есть за что ответить, брат. Честно говоря, я очень зол на него/неё за то, что они так обошлись с моим братом. Особенно учитывая то, насколько соблазнителен мой брат…

Ник не стал дожидаться продолжения.

Он пошёл прочь.

Глава 11 Свежая кровь

Это было бы непростительно грубо по отношению к человеку.

По отношению к вампиру это не так грубо, но всё же предельно ясно донесло точку зрения Ника.

Он обошёл бар и направился к следующему свободному месту.

Он избегал смотреть по сторонам или встречаться с кем-либо взглядом, пока не оказался зажатым между двумя группами людей, которые разговаривали между собой и оставались совершенно безразличны к нему. Пристально глядя вдоль полуорганической стойки, он отметил местонахождение Чарли и Кит, а затем поймал себя на том, что обдумывает то, что сказал вампир.

Не про секс.

А про кровь.

Может, он и прав.

Ник уже несколько недель пил только из пакетов с кровью.

После произошедшего с ним на ринге Ник также задавался вопросом, вдруг он подавлял больше, чем думал. Чёрт, какая-то часть его размышляла, может, ему стоит подписать контракт на бои у Фарлуччи, даже в отрыве от помощи Чарли в деле о мёртвых вампирах. Он задавался вопросом, не нужно ли ему нечто большее, чем сёрфинг и его работа Миднайтом, чтобы выпустить пар.

Более того, он задавался вопросом, не нужны ли ему дополнительные меры предосторожности (в смысле, личные), чтобы не сломаться, когда это действительно имеет значение.

Примерно по тем же причинам свежая кровь показалась ему неплохой идеей.

Во всяком случае, это поможет ему прояснить голову.

Ник поискал глазами бармена. Он понял, что мужчина за освещённым прилавком был вампиром только после того, как поймал его взгляд, и увидел, что его глаза были цвета чистого треснувшего кристалла.

Поколебавшись лишь на мгновение, Ник жестом подозвал его к себе.

Вампир скользнул к месту Ника, словно плывя в облаке воздуха. Движения были такими грациозными, такими лёгкими… такими вампирскими… Ник не мог не признать, что в каком-то смысле темноволосый вампир прав.

В последнее время Ник проводил так много времени с людьми, что почти забыл, какими бывают вампиры, когда не пытаются слиться с толпой.

Когда вампир подошёл достаточно близко, Ник перегнулся через стойку.

— Это правда, что у тебя есть свежая кровь? — спросил он.

Ему пришлось напомнить себе, что не надо кричать и пытаться компенсировать человеческий слух, несмотря на грохочущую музыку.

Вампир кивнул, улыбаясь ему.

— У тебя есть предпочтения по типу? — поинтересовался бармен.

— Нет. Давай то, что самое свежее.

Он поймал себя на том, что смотрит то на Кит, то на Чарли.

Обычно он не питался в компании своих друзей-людей.

Отбросив эту мысль, Ник показал свой штрих-код бармену-вампиру, чтобы тот отсканировал его для оплаты напитка.

Бармен отмахнулся от него.

— За счёт заведения, — сказал он твёрдо. — Победители получают свой первый напиток бесплатно.

Ник изогнул бровь, глядя на другого вампира, затем пожал плечами.

— Окей. Спасибо, — ответил он.

Он поднял трансформирующийся стеклянный с виду контейнер, нажал на углубление сбоку, чтобы сделать его непрозрачным… затем сделал большой глоток.

Его клыки удлинились от первой же капли.

Кровь была не просто свежей, он была всё ещё чертовски тёплой. Но при этом не такой тёплой, как разогретый продукт. Ник определённо чувствовал разницу, когда кровь охлаждалась и подогревалась искусственно, независимо от того, какой способ нагрева использовался.

Он не осознавал, что закрыл глаза, пока не открыл их и не увидел улыбающегося ему вампира-бармена.

— Хорошо? — спросил он.

— Чертовски здорово, — честно признался Ник.

Он с сожалением посмотрел на дно стакана.

— Думаю, мне это было необходимо, — добавил он, услышав разочарование в собственном голосе.

Бармен улыбнулся, протягивая бледную руку.

— Отдай его, если закончил, брат. Тебя ждёт несколько порций в дополнение к тому, что за счёт заведения. Предоплаченные.

Ник нахмурился, облизывая губы после того, как выпил последние несколько капель со дна контейнера. Он не мог поверить, как быстро опустошил целую порцию. Он даже не осознавал, сколько выпил, пока всё не закончилось.

— Что значит «предоплаченные»? — спросил он, ставя стакан обратно на стойку и пододвигая его к бармену.

Бармен искоса улыбнулся ему, поднял контейнер от напитка Ника и бросил его в раковину. Схватив чистый стакан, он наполнил его из того же графина под стойкой.

— У тебя есть поклонники, брат, — пожал плечами вампир. — После сегодняшнего тебя это удивляет? — продолжая улыбаться, он поставил новую порцию на стойку перед Ником. — Не могу сказать, что виню их. Но я слышал, как ты сказал тому другому вампиру, что ты в эксклюзивных отношениях.

Увидев, как Ник поднял бровь, вампир добавил извиняющимся тоном:

— …Совершенно случайно, мой друг. Но я скажу, что новость быстро распространится здесь. Это также опечалит многих наших братьев и сестёр сегодняшней ночью, — белокурый бармен подмигнул Нику. — Включая меня самого.

Ник хмыкнул, оглядывая бар.

Он поймал на себе пристальный взгляд вампира с каштановым ирокезом.

Когда Ник не сразу отвёл взгляд, другой вампир ухмыльнулся ему, проведя своим ярко-красным языком по ярко-белому клыку.

— Это он купил выпивку? — спросил Ник, кивком показав в сторону каштанового ирокеза. — Тот, с которым я разговаривал раньше? Который показал мне свою спину?

Бармен проследил за взглядом Ника, прищурившись.

Помолчав, он покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Не он. Я видел и слышал, как ты с ним разговаривал… но он не тот, кто заплатил за твои напитки. Три вампира дали мне свои штрих-коды. Ни один из них не был этим.

Ник хмыкнул, допивая остатки крови из второго стакана.

Он уже чувствовал себя лучше.

— Я тут свежее мясо? — он взглянул на бармена и поставил стакан обратно на стойку. — Полагаю, новое лицо всегда вызывает интерес.

Бармен усмехнулся, выхватывая контейнер из рук Ника.

— Что-то вроде того, — сказал он, наклоняясь, чтобы наполнить его снова.

Ник смотрел, как он бросил стакан в раковину и взял чистый с полки.

Повинуясь внезапной прихоти, он заговорил:

— Эй. Ты же слышал, что я Миднайт, верно? — хмыкнул Ник, оглядывая комнату. — Я полагаю, все здесь уже знают, что я сказал Фарлуччи.

Вампир-бармен бросил на него осторожный взгляд, а затем, похоже, принял решение.

— Да, — сказал он. — Мы все слышали.

— Я так и думал, — пробормотал Ник.

Сделав несколько долгих глотков тёплой крови, он снова ненадолго прикрыл глаза, когда жидкость скользнула по его горлу. Опустив стакан, он посмотрел на бармена.

— Здесь такое тесное сообщество, и я догадался, что всем всё известно… всем вампирам, по крайней мере.

Бармен кивнул.

— Ты прав. Более или менее.

Лёгкая насторожённость осталась в его глазах.

— У тебя что-то на уме, брат? — сказал он вежливо, когда Ник поставил свой третий пустой стакан. — Кажется, ты хочешь что-то спросить.

Ник кивнул, наблюдая, как он берёт ещё один чистый контейнер.

— Да, — признался он. — Я сегодня кое-что слышал, брат… от человеческих копов. Копов, которых я знаю. Которые дружелюбны, по крайней мере, ко мне. Когда я сказал им, что буду здесь, они сказали держаться настороже. Они сказали мне, чтобы я не терял бдительности.

Вампир-бармен искоса взглянул на него.

Изучая глаза и лицо Ника, он нахмурился, протягивая ему ещё один полный стакан.

— А они не сказали, почему? — спросил он.

— Сказали, — прямо ответил Ник. — Мёртвые вампиры.

Он увидел, как бармен вздрогнул.

— …По-видимому, очень много, — добавил Ник. — Лишённые крови и яда. Сердца вырваны аллигаторами. Тела оставили гнить за пределами купольного щита, — он сделал паузу, заметив напряжённость, появившуюся в глазах и губах собеседника. — Ты что-нибудь слышал об этом, брат? Я некоторое время был в отпуске, так что это стало для меня новостью.

Бармен колебался.

Ник сделал глоток свежей крови из своего стакана. Теперь он смаковал её, почти насытившись. Он не сводил глаз с лица бармена.

Бармен уставился на него в ответ.

У Ника определённо возникло ощущение, что сейчас другой мужчина открыто оценивает его. Он также чувствовал, что его инстинкты оказались правы; вампиры здесь явно что-то знали.

— Ты же не хочешь подвергать опасности наших братьев и сестёр, не так ли, друг? — сказал Ник. — Ты ведь не станешь молчать о чём-то подобном, правда?

Бармен двигался так быстро, что Ник едва заметил это даже своими вампирскими глазами.

Белые пальцы сжали его запястье. Прохладные губы коснулись его уха, а низкий голос заговорил шёпотом настолько тихим, что даже ближайшие вампиры не услышали бы его.

— Не спрашивай об этом здесь, — пробормотал он. — Мой прекрасный брат… заткнись нах*й. Никому не говори об этом здесь. Ты играешь с огнём.

Прежде чем Ник успел моргнуть, бармен отпустил его.

Высокий светловолосый вампир прислонился к своей стороне барной стойки.

Ник продолжал смотреть на него, ничего не понимая, и тут радужки вампира расцвели алым цветком в центре, а клыки удлинились так, что слегка выпятили узкие губы. Заметив предупреждающий — нет, угрожающий взгляд в глазах собеседника — Нику потребовалась ещё секунда, чтобы понять, что он видит не гнев.

Это был страх.

Ник всё ещё сидел там, нахмурившись и пытаясь осмыслить увиденное, решить, что ответить, что он мог бы сказать, чтобы заставить другого поговорить с ним…

Когда грубые руки схватили его сзади.

Ник не думал.

Через миллисекунду он уже очутился на ногах. Он попытался повернуться, даже когда его разум включился в работу, автоматически оценивая нападавших.

Его разум отследил четырёх из них. Люди.

Крупные.

Действительно крупные.

Размером с танк. Размером с людей Фарлуччи у ворот ранее. Ник извивался в их руках, в удушающей хватке, в которой один из них держал его, рыча…

Шприц вонзился ему в шею.

Толстые пальцы надавили на поршень, выталкивая всё содержимое прямо в вену, прежде чем Ник успел повернуть голову.

Во второй раз за эту ночь…

Внезапно всё погрузилось во тьму.

Глава 12 Холод

Майкл нахмурился, оглядывая заднюю часть гаража за складом.

Он почувствовал это ещё до того, как увидел.

Ещё до того, как он понял, что видит, что именно было не так.

Он по-прежнему находился за сетчатым забором.

Его разум отследил это движение, даже когда он сам моргал от яркого света. Он смотрел, как голая лампочка качается взад-вперёд, создавая дезориентирующие тени на стенах, покрытых ржавчиной и длинными полосами грязи и плесени.

Он и раньше видел, как лампочка раскачивалась, когда открывалась или закрывалась дверь в комнату на другом конце дока. Он никогда не видел, чтобы она раскачивалась по такой дуге… и так долго.

Он стоял на земляной стоянке на окраине Бруклина, недалеко от того места, где болото просачивалось под края купола.

Майкл слышал здесь аллигаторов, настоящих аллигаторов.

Он проверил этот шум в сети, чтобы подтвердить то, что слышал; днём он видел их головы, торчащие вверх, как куски дерева, наполовину погружённые в красные камыши, которые душили более глубокие лужи воды. Он знал, что их видели бродящими по местным улицам, на самом краю купола, рядом с тем, что раньше было международным аэропортом Кеннеди.

Вода там, по-видимому, была свежее, по крайней мере, немного.

Откуда они взялись, Майкл не знал.

Возможно, когда-то они были чьими-то домашними животными, а может быть, сбежали из одного из зоопарков во время войн. Или же аллигаторы просто приспособились настолько, чтобы доплыть до самого Нью-Йорка из южных штатов, где они раньше жили.

В любом случае, здесь было сыро.

Всё пахло так, словно разлагалось.

Они решили использовать эту часть города после того, как тела попали в полицейскую сеть. Как только копы узнали о вампирах без крови и яда, найденных за стенами купола Манхэттена, они переключились на болота и Бруклинскую сторону купола.

Сюда никто не выходил.

Даже большинство преступников не выходили сюда.

Болота поглотили всё.

Болота были дикими, совсем не похожими на человеческий мир.

Теперь Майкл чувствовал, что на него смотрят глаза животного. Он чувствовал себя так, словно его нашёл кто-то, живший здесь — возможно, кто-то занимающий более высокое положение в пищевой цепи, чем он сам.

Неужели в гараж забрёл аллигатор?

Или это нечто выглядело гораздо более похожим на него?

Майкл внимательно оглядел гараж, залитый оранжевым светом. Стоя там, он почувствовал дрожь дурного предчувствия, настолько сильную, что замер на месте, как кролик, поражённый светом фар и застывший неестественно неподвижно.

Он стоял там, как добыча.

Он стоял, готовый броситься наутёк, как олень… и ждал.

Он покинул гараж примерно сорок минут назад, оставив операцию на своих товарищей, чтобы успеть купить коктейль из кофе с содовой, сэндвич с протеиновой пастой и печенье с бобовой начинкой.

К тому моменту он работал уже больше семи часов без перерыва. Он нуждался в приливе энергии, несмотря на их сжатые сроки. Он также знал, что если будет слишком сильно налегать на сахар, то в конце концов устанет ещё больше, чем если бы вообще ничего не ел.

В эти дни он уставал намного быстрее.

При этой мысли в его мозгу возникла ещё более напряжённая вибрация.

«Ты слишком много работаешь… — прошептал тихий голос. — Ты слишком много работаешь, брат».

Голос был слабым. Теперь он стал слабее, с расстоянием, со временем, но он всё ещё слышал его. Он услышал его, и эти слова успокоили его.

Слабое волнение в глубине его сознания померкло.

Вот оно. В этом всё дело. Майкл слишком много работал.

Он уставал, потому что слишком много работал.

Выдохнув, он снова сосредоточился на складе, на работе, которую ему предстояло сделать сегодня вечером.

После того как они покончат с полицейским, им ещё предстояло позаботиться о шести ходячих трупах. Ему предстояло провести ещё несколько часов сбора урожая, а затем помочь избавиться от тел. Но он мог это сделать. Он продержится до рассвета.

Затем он сможет проспать большую часть завтрашнего дня.

Прежде чем отправиться на поиски способов увеличить свою энергию в оставшееся время, он задержался, пока они втроём — Майкл, Феликс, Мелисса — не подтащили мускулистого вампира к краю стола из нержавеющей стали. Затем они с Феликсом подняли его вверх, а Мелисса держала его за руку по причинам, которые Майкл не мог понять.

Феликс схватил его за плечи, а Майкл — под колени.

Даже с помощью Феликса, даже с мускулами, которые они оба выработали за долгие месяцы этого труда, Майкл услышал, как хрустнул его позвоночник, когда они подняли вампира на стол из нержавеющей стали. В конце концов, они всё-таки затащили его на стол, напрягая мышцы до предела. Феликс матерился, а Майкл убедился, что ему нужна еда, прежде чем он разделается с остальными вампирами.

Как только они затащили его, Майкл остался, чтобы помочь им уложить тело копа на скользкой поверхности. Они поместили его рядом с насосами и начали прикреплять иглы и электроды, чтобы осушить его так быстро, как только насосы смогут работать.

Пятнадцать минут спустя они закончили, используя свою последнюю рабочую установку, чтобы следить за его телесными функциями, пока они заканчивали сбор урожая.

Феликс согласился остаться внутри, чтобы поработать над извлечением яда из клыков копа, пока насос трудится над его венами. Он велел Майклу идти, заверив, что теперь его очередь следить за извлечением — и за Мелиссой — и что он сможет работать следующие несколько часов без перерыва. Он даже согласился начать подготовку следующего вампира в холодильнике, если у него будет время до возвращения Майкла, чтобы они могли быстрее перейти к нему, как только закончат с копом.

Майкл был ему благодарен.

Несмотря на то, что Феликс был неверующим, время от времени он мог быть трогательно щедрым, особенно после того, как вздремнул и закинул в рот несколько таблеток, что, как подозревал Майкл, и произошло недавно.

Майкл не сердился на другого мужчину за это.

Ночи сбора урожая были тяжёлыми.

Это была безостановочная, изнурительная работа, почти от одного рассвета до следующего. Сначала надо забрать тела из назначенных точек выгрузки, потом доставить их всех сюда, разместить на столах и собрать урожай с каждого из них, прежде чем избавиться от останков после этого.

Даже Мелисса много работала.

Они все справлялись так, как умели.

Каковы бы ни были личные причины участия Феликса в их благой работе (были ли эти причины религиозными или нет), Майклу, в конечном счёте, было всё равно. Он считал другого человека своим братом в этом, даже если тот ещё не нашёл путь к свету. Тем временем, сознательно или нет, Феликс накапливал благословения для себя, выполняя эту работу.

Пока Феликс занимался делом, Майкл отправился в ближайший круглосуточный продовольственный магазин.

Оказалось, что он находится на расстоянии больше мили отсюда.

Майкл должен был это знать.

В его гарнитуре имелась карта, а также подробные указания GPS, но Майкл не потрудился включить её, пока не очутился уже на полпути туда и удивился, почему до сих пор не увидел светящуюся сине-зелёную вывеску.

Надо было позаимствовать грузовик.

Надо было поехать на машине туда и обратно, а не оставлять их одних так долго. Он думал, что прогулка пойдёт ему на пользу. Он думал, что это разбудит его, прояснит голову.

Так и получилось, но на это ушло больше времени, чем следовало бы.

Сэндвич был чёрствым и дорогим, печенье — мучнистым, но кофеин уже творил своё волшебство.

В каком-то смысле он завидовал более агрессивным способам Феликса оставаться бодрствующим — главным образом, посредством маленьких фиолетовых таблеток, которые он принимал. По словам Феликса в тот единственный раз, когда Майкл позволил себе спросить, эти таблетки легко поддерживали его в течение двенадцати часов и без особого выгорания, по крайней мере, до следующего дня.

Обдумывая это сейчас, Майкл решил, что если это не сработает (то есть, сэндвич и кофеиновый коктейль), то сегодня вечером он сделает исключение. Он спросит Феликса, нельзя ли ему купить кое-что из его запасов.

Это не самый чистый способ, но работа должна стоять на первом месте.

Работа превыше всего, даже превыше чистоты его тела.

Майкл покончил с бутербродом с протеиновой пастой ещё на полпути к складу. Теперь, следуя за навигационной нитью в гарнитуре, хотя бы для того, чтобы определить время и понять, нужно ли позвонить заранее, он жевал печенье с бобовой пастой на протяжении последней части своей прогулки, запивая его кофейно-содовым коктейлем, который имел дополнительное преимущество — он стирал худшее послевкусие сэндвича.

Майкл ничего не заметил, пока не оказался в пределах видимости забора из металлической сетки.

Именно тогда он увидел раскачивающийся свет.

Это мелочь.

Свет качался — это был не главный тревожный сигнал.

Дело в открытой задней двери. Феликс мог открыть эту дверь по целому ряду причин. Он мог выйти, чтобы взять что-нибудь из грузовика. Он мог выйти, чтобы перекусить, принять ещё наркотиков, вытащить бутылку воды из сумки-холодильника.

Лампа качалась сама по себе, но это не имело значения.

Но она раскачивалась слишком широко; дуга была неправильной.

Это ощущалось неправильно.

Это ощущалось очень, очень неправильно.

Майкл не мог объяснить этого даже самому себе.

Он не останавливался.

Он подошёл прямо к забору. Он увидел щель, оставленную кем-то между забором и створкой ворот, и его дурные предчувствия усилились.

В отличие от ситуации с раскачивающейся лампочкой, у Феликса не было никаких веских причин приходить сюда. Никаких рутинных причин. Ничего такого, что подразумевало бы «обычные действия».

Уходя, Майкл закрыл ворота.

Он был в этом уверен.

Он откатил створку полностью в сторону, и она застряла на месте прежде, чем он сумел закрепить цепочку, а затем снова защёлкнуть замок. Ему пришлось навалиться всем своим весом, чтобы задвинуть её на последние несколько дюймов. Под конец его руки дрожали из-за всех нагрузок, полученных этой ночью, включая большого вампира-копа.

Он определённо запер эти ворота.

Он помнил, что ржавые колёсики раздражали его тем, как легко они выскакивали из колеи в цементе. Он вспомнил, как наконец закрыл ворота и дёрнул тяжёлый висячий замок, чтобы убедиться, что механизм защёлкнулся.

Теперь створка ворот была открыта на метр с лишним.

Зачем бы Феликсу или Мелиссе выходить сюда?

Оставлять ворота открытыми было против правил. Они часто повторяли правила и строго соблюдали их, и не без оснований. Эти правила необходимы для их защиты. Мелисса могла быть блаженной дурочкой и наркоманкой, но она никогда раньше не нарушала эти правила. Она питала здоровое уважение к тому, что они делали, и к тому, чем они рисковали.

Феликс был ещё большим параноиком, чем Майкл.

Наркотики, которые он принимал, не притупляли эту паранойю, а только усиливали её.

Тяжело дыша, с колотящимся в груди сердцем, Майкл поставил остатки коктейля на тротуар, стараясь держаться в тени и производить как можно меньше шума.

Сунув руку в карман пальто, он вытащил модифицированный пистолет, который носил с собой.

От всех них требовалось иметь при себе оружие.

Это ещё одно из их правил.

Даже Мелисса носила маленькое ручное плазменное оружие, хотя Майкл никогда не спрашивал её, где она его прячет. Однажды он попросил её показать, просто чтобы проверить эти правила, и она скрылась на несколько секунд в холодильнике, а затем снова появилась, чтобы предъявить ему оружие.

Майкл проверял свой пистолет каждый день перед сбором урожая.

Он также делал всё возможное, чтобы поддерживать свои навыки, несколько раз в неделю посещая стрельбище или выходя на болото, чтобы стрелять по движущимся мишеням.

Ему нравился пистолет из мёртвого металла, смешанного с тёмно-зелёной органикой, что придавало ему устаревший, но в то же время футуристический ковбойский вид. Оригинальное дуло, вероятно, было изготовлено во время или вскоре после войн, но когда он купил пистолет у подпольного торговца, человек заверил его, что с тех пор оно полностью обновлено.

Хоть пистолет стрелял снарядами, а не плазмой, пули, используемые в нём, вылетали с силой в пять или шесть раз большей, чем у старого порохового оружия времён войн.

Теперь Майкл держал пистолет у ноги, положив палец на ствол, и тихо шёл к открытым воротам. Окинув взглядом тенистую парковку, он метнулся вперёд, пригибаясь к земле и держа пистолет нацеленным на цемент.

Он дошёл до следующего участка тени, справа от ворот, и снова остановился. Он спрятал своё тело за одной из цементных колонн, которые поддерживали эту часть гаража, встав так, чтобы колонна находилась между ним и погрузочной площадкой.

Следующий рывок вперёд привёл его к фургону.

Феликса внутри не оказалось.

Там вообще никого не было.

Оранжевая лампочка до сих пор слегка покачивалась на краю гаража у погрузочной платформы, но теперь она замедлилась. Тени и полосы света, которые она создавала, становились менее драматичными и более успокаивающими.

Майкл выглянул из-за фургона, ища глазами дверь в заднюю часть склада.

Он всё ещё ни черта не слышал.

Его глаза нашли дверь, а затем сердце в груди забилось сильнее, почти до боли.

Дверь была открыта.

Не на несколько дюймов. Даже не на тридцать сантиметров.

Кто-то оставил дверь распахнутой очень широко.

Бело-голубой свет мягко просачивался в проём, более или менее приглушённый оранжевой лампой гаража, висевшей в нескольких футах от цементных ступеней, которые вели к двери. Майкл мог видеть сине-зелёный свет на белых стенах внутри комнаты обработки. Он мог видеть стены, даже часть потолка, так как находился под более низким углом, но не мог видеть большую часть пола.

Он не заметил никакого движения.

Он должен был его видеть.

Если Мелисса и Феликс находились в комнате и работали, он должен был их заметить. Он должен хотя бы видеть, как они ходят взад и вперёд от пульта управления насосами к системе на венах и зубах вампира.

Если бы Феликс оставил дверь открытой, чтобы начать переносить уже собранные трупы вампиров из холодильника в фургон, Майкл определённо увидел бы его, если только они оба по какой-то причине не находились внутри морозильной камеры.

Во всяком случае, если бы Феликс решил воспользоваться затишьем, чтобы затащить несколько трупов в фургон, он всё равно закрывал бы дверь между своими рейдами туда-сюда.

И с чего бы ему делать это прямо сейчас?

Почему бы просто не подождать возвращения Майкла?

С двумя парами рук работа шла в два раза быстрее.

Майкл взглянул на часы в гарнитуре.

Нахмурившись, он снова сосредоточился на открытой двери перед собой и поднял пистолет, сжимая его обеими руками.

Он отсутствовал почти час.

Когда эта мысль пришла ему в голову, он понял, что знает.

Он всё понял.

Что-то непросто пошло не так. Дела обстояли очень, очень плохо.

Его жизнь в опасности.

Разум Майкла продолжал искать разумные и/или логическиеобъяснения тому, что он видел и чувствовал; его разум продолжал пытаться по-другому сложить кусочки головоломки.

Ничто из этого не меняло того, что он знал.

Что-то определённо не так.

Феликс не стал бы в одиночку тащить осушенных вампиров в фургон, как бы ему ни хотелось закончить работу и вернуться к своей девушке.

Даже если бы они с Мелиссой закончили осушать копа, Феликс подождал бы его, Майкла, прежде чем переносить осушенный труп в фургон. Вампир стал бы намного легче без крови и сердца, но он всё равно был бы чертовски тяжёлым… и у Феликса просто не было причин делать это. У него не было никаких причин делать всё это.

У них два стола.

Им вообще не нужно было его переносить, во всяком случае, не сразу.

Им, само собой, не нужно было перемещать его, прежде чем они подключили к обработке следующее животное из морозильника.

Нащупав пальцами спусковой крючок, Майкл стиснул зубы, готовясь.

Прежде чем он успел передумать, он побежал к задней части здания.

Он поколебался только тогда, когда уже почти добрался до двери и попытался решить, стоит ли ему остановиться и снова прислушаться. Какая-то часть его задавалась вопросом, не глупо ли просто вбегать внутрь, вслепую, не разобравшись, вдруг кто-то может поджидать его внутри.

В конце концов, Майкл всё равно это сделал.

Либо он вбежит и получит пулю, либо его разорвут вампирские клыки… либо нет.

Скорее всего, тот, кто был внутри, уже знал, что Майкл пришёл. На стене центра обработки висели мониторы, показывающие гараж, ворота и заднюю дверь. Если там находился кто-то, кроме Феликса и Мелиссы, они, вероятно, следили за ним прямо сейчас.

Если бы там раздавались какие-то звуки, он, вероятно, уже услышал бы это.

Майкл вбежал в прохладную комнату с голубовато-зелёными стенами и двумя столами из нержавеющей стали.

Она оказалась пустой.

Он огляделся по сторонам, по-прежнему сжимая пистолет до побеления костяшек пальцев. Тяжело дыша, но не от бега, он поворачивался по кругу, ища что-нибудь, кого-нибудь — но ничего не было.

Феликса и Мелиссы там не было.

К тому времени он наполовину ожидал найти их в беде, на полу, раненых, даже убитых, укушенных, со свёрнутыми шеями, погибшими от рук вампиров, которым донесли об их операции, или даже людьми, которые хотели получить яд…

Но их там просто не было.

Огромный вампир с чёрными как смоль волосами, которого Майкл в последний раз видел привязанным к столу, тоже исчез. Ни один другой вампир не был вытащен из холодильника, чтобы заменить его. Установка валялась на полу вместе с брызгами крови, как будто кто-то выдернул иглы из его руки и шеи, не оказывая давления на раны.

Эти нити крови свернулись на полу, странно тёмные и нечеловеческие с виду.

Текстура и тошнотворно-сладкий запах заставили Майкла поморщиться.

Он огляделся вокруг, но не увидел ничего, что могло бы ему что-то сообщить.

Кроме установки и крови, он ничего не видел.

Он поднял взгляд и посмотрел на морозильную камеру. Сделав это, он понял, почему здесь стало ещё холоднее, чем ему помнилось.

Как и дверь из погрузочного отсека, дверь в морозильник была открыта.

Из отверстия сочился пар, поднимаясь к потолку. Капли конденсировались там, постепенно увеличиваясь и капая вниз на пол.

Майкл подошёл к двери холодильника.

Теперь он направил пистолет на проём.

Отодвигая дверь локтем, он расширил проход с нескольких дюймов до метра с лишним, шагнув в сторону, чтобы оттолкнуть толстую панель, но не отрывая глаз от внутренней части морозильной комнаты и не опуская пистолет.

Из открытого проёма валили клубы пара, так что ничего не было видно.

Руки тряслись. Майкл морщился от холодного воздуха, моргал и смотрел в проём, пытаясь совладать с колотящимся сердцем.

Казалось, прошли минуты (но, вероятно, всего лишь секунды), прежде чем что-то стало видно.

Он смотрел внутрь морозильной камеры, теперь целясь из пистолета в пустоту и уставившись на тела на полу.

Тела вампиров, которые он помогал туда складывать, остались на прежнем месте.

Они с Мелиссой сложили их по два-три возле промышленного стеллажа слева от двери — все голые, белые как мел, неестественно жёсткие.

Эти тела выглядели застывшими в состоянии постоянного шока.

Они смотрели в пустоту молочно-белыми глазами с широко распахнутыми и неестественно обмякшими веками. Рваные дыры образовывали чёрные и алые звездообразные формы на их обнажённых грудных клетках там, где были вырваны сердца. Остальная часть их кожи была белой как мел, цвета свежего снега. Их осушенные вампирские тела казались странно старыми, странно иссохшими после сбора урожая. Они были похожи не столько на мёртвых животных, сколько на восковых кукол или реквизит для фильма.

Несмотря на всё это, вид у них был знакомый.

Майкл уже видел их раньше.

Гораздо тревожнее вида осушенных трупов вампиров было осознание того, чего там не оказалось.

Более крупные, неосушенные вампиры исчезли.

Все шесть тел, которые были заморожены здесь в ожидании сбора урожая, исчезли.

И тут Майкл увидел их.

Кто-то бросил их поверх груды мёртвых вампиров в задней части морозильника, так что он упустил их лица и очертания при своём первом осмотре содержимого морозильника. Если взгляд Майкла и скользнул именно по их очертаниям, то его разум определил их как очередных двух мёртвых вампиров.

Потом он увидел длинные, вьющиеся светлые волосы Мелиссы.

До него также дошло, что на ней имелась одежда.

Сегодня у них не было женщин-вампиров.

Ни один из вампиров, которых они собрали и осушили, не носил рубашку или обувь после того, как с ним закончили. А на двух телах, которые Майкл теперь заметил, имелось и то, и другое. Пока пар продолжал клубиться в открытом пространстве, он заметил её тонкие руки, бронзовую кожу, фиолетовую кофточку бэбидолл, чёрные брюки, армейские ботинки. Он заметил её маленькие пальчики, но в них было что-то странное.

Во всём этом было что-то странное.

Её рука лежала на плече мёртвого вампира, полураскрытая, в почти умоляющей позе, украшенная серебряными кольцами, но пальцы были деформированы, как будто кто-то переломал их все в нескольких местах, раздробив кости внутри.

Он посмотрел мимо неё.

Вот тогда-то он и разглядел очертания мужчины-человека.

Феликс.

Сразу справа от её спутанных светлых волос он увидел лицо Феликса, уставившегося в потолок морозильника. Его глаза были неестественно широко раскрыты — даже шире, чем глаза мёртвых вампиров. Его лицо выглядело деформированным, как и её пальцы.

Все капилляры в его глазах лопнули, оставив белки ярко-красными.

Майкл придвинулся ближе, тяжело дыша, и теперь каждый нерв в его теле был начеку. Он снова сжал пистолет, обходя ряд мёртвых вампиров и держась в стороне, пока шёл по проходу. Он изучал лица и расположение каждого из них, убеждаясь, что они мертвы, что они все голые, что у них у всех есть эти рваные дыры в груди.

Он узнал каждое лицо, каждое тело.

Все они безошибочно мертвы.

Все, кроме одного, были вампирами, которых он собственноручно убил, используя аллигатора, чтобы вырвать сердце из груди. Единственным исключением был тот, которого Мелисса захотела убить сама — тот, что лежал ближе всего к двери морозильника.

Затем Майкл встал над двумя людьми.

Он уставился вниз, наполовину не веря своим глазам.

Как и вампиры, они оба были неопровержимо, безвозвратно мертвы.

Лицо Мелиссы в профиль, наполовину скрытое волосами, демонстрировало те же красные глаза, тот же пустой взгляд и восковую кожу, что и у Феликса. Её лицо тоже выглядело деформированным, искажённым. Её плечи были неровными, такими же переломанными, как и руки. Как и её ноги.

Эти двое выглядели какими-то более реальными, более пугающе физическими, более похожими на животных, более…

…Ну, более мёртвыми, чем мёртвые вампиры.

Может быть, потому, что они по-прежнему выглядели более или менее по-человечески, несмотря на красные глаза и посеревшую кожу. Даже с их изломанными телами, смещёнными костями и лицами Майкл видел в них человечность. Или, может быть, он каким-то образом почувствовал, что они сродни ему самому.

Может быть, потому, что в их телах всё ещё присутствовала большая часть их крови.

Майкл вглядывался в их лица, пытаясь понять смысл происходящего, признать реальность происходящего.

Что, чёрт возьми, с ними случилось?

Кто это с ними сделал?

Он всё ещё смотрел вниз…

Когда почувствовал движение позади себя.

Майкл резко обернулся, сердце подскочило к горлу.

Он поднял пистолет, целясь в дверь морозильника, как раз когда тяжёлая панель захлопнулась с громким щелчком. Майкл целую секунду в шоке смотрел на закрытую дверь.

Затем он опустил пистолет и побежал к выходу.

Он навалился всем весом на серебристую дверь, но та не поддалась.

Посмотрев вниз, он ударил ладонью по кнопке аварийного открытия двери — большой, круглой, белой пробке в середине панели, размером больше, чем его ладонь.

Дверь не открылась.

Он снова нажал на механизм разблокировки. Он продолжал бить по ней, с каждым разом всё сильнее, но тяжёлая металлическая панель не двигалась.

— Эй! — Майкл повысил голос до крика, не думая о том, как это глупо, пока он уже не сделал этого. Паника охватила его, пересиливая разум, пересиливая логику. Он навалился плечом на дверь, ударив ладонью по кнопке открытия. — Эй! Здесь кто-то есть! Выпустите меня! ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ!

Его слова звучали глухо, окутанные клубами пара.

Его голые руки, пальцы, шею и лицо уже покалывало от холода, несмотря на пот, который выступил на коже, пока Майкл смотрел на закрытую панель. Он смотрел, как клубится его дыхание, и чувствовал, как нарастает паника.

— Эй! ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!

Никто не ответил.

Дверь не шелохнулась.

— ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ОСТАВИТЬ МЕНЯ ЗДЕСЬ! — чувствуя, как сердце колотится о рёбра, он выпалил: — Я ЧЕЛОВЕК! Я ЖЕ ЧЕЛОВЕК, ЧЁРТ ВОЗЬМИ! ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ!

Если кто-то и услышал его, то не издал ни звука.

Ему не ответили.

Он мысленно кричал, звал брата.

Он звал своего брата, своего лучшего друга.

«ПОМОГИ МНЕ! ПОМОГИ МНЕ, БРАТ!»

Если голос и ответил, Майкл его не услышал.

Молчание его разума становилось всё глубже.

Он не слышал ничего, кроме собственного грохочущего, неровного сердцебиения, вздохов своего клубящегося дыхания, шлепков ладонью, когда он бил по кнопке открытия двери, снова и снова, как в молитве.

Если кто-то находился снаружи, если кто-то слышал его…

Они просто ушли.

Если кто-нибудь внутри него ответил…

Майкл больше не слышал этого зова.

Глава 13 Убежище

Над головой мерцал свет, то появляясь, то исчезая.

Он видел там глаза.

Ледяные голубые глаза.

Глаза, которые, казалось, смотрели сквозь него — эти ледяные кинжалы смотрели на изнанку его разума и сердца. Он видел их, но больше ничего.

Свет вокруг них вспыхнул, отрезая ему обзор, заставляя глаза исчезать и появляться снова, но взгляд, который он видел там, никогда не колебался.

Что-то в выражении этих кристально-голубых радужек вызывало у него желание заплакать.

Он услышал чей-то голос, шёпот.

Руки сжали его пальцы…

Ему было холодно.

Ему было так чертовски холодно.

Его кожа горела от холода, ожесточая плоть.

Он чувствовал себя невыносимо беззащитным, словно его раздели догола и распяли посреди тундры, оставив волкам на съедение до костей, чтобы те не спеша ели, задерживаясь вокруг его наполовину обглоданного трупа и рыча над его костями. Он наблюдал за ними мысленным взором. Он смотрел, как они разрывают его на части, рычат и щёлкают зубами по его наполовину съеденным рёбрам.

Боль началась только позднее.

Он не знал, как долго пролежал там, когда началась настоящая боль.

К тому времени он услышал ещё несколько голосов.

— Пусть он что-нибудь съест, — произнёс один из них.

Мужской голос. Он узнал его.

— Бл*дь, ему надо что-нибудь съесть… — начал злой голос.

— Он не может, — ответил другой голос. Женский. — Пока нет. Он слишком слаб…

— Ну и что? Залей ему в горло, бл*дь, пока он не умер. Посмотри на него, чёрт возьми. Ты только посмотри на него…

— Успокойся, — сказал второй голос. — Просто успокойся, Деймон. Мы его вернули. С ним всё будет в порядке…

— Чёрта с два. Иисусе, — гнев дрогнул, превратившись во что-то вроде отвращения или, может быть, в какую-то другую эмоцию, которую Ник не мог понять. — Чёрта с два с ним всё будет в порядке. Я не могу поверить, что ты сказала это, учитывая, что…

Ник потерял всё остальное.

Он отключился без предупреждения.

Этот свет мерцал над головой, эти льдисто-голубые глаза…

Потом всё померкло, осталась только тишина.

***

— НАЗАД! Господи! Назад! Сейчас же! Мы понятия не имеем, выдержат ли эти ремни!

«Страх».

Добыча. Страх.

Добыча…

Еда.

Голод нахлынул на него с такой силой, что он не мог контролировать свои конечности. Со всех сторон он слышал рычание. Он видел волков. Он снова видел волков, рычащих над ним и щёлкающих зубами как голодная стая; сверкающие белые клыки, острые как ножи перед его глазами…

Рычание стало громче… более знакомым.

— Оставайся там. У двери. Мы ударим по кнопке, как только все выберемся оттуда…

— А он может выбить дверь?

— Нет. Всё должно быть хорошо. Мы и раньше держали здесь вампиров…

— Конечно, леди. Конечно. Я уверен, что у вас здесь раньше бывали вампиры точно такие же, как этот…

— Нет. Она права. Это единственный выход, — третий голос. Мужчина. Решительный. — Нам придётся его запереть. Оставьте еду. Надеюсь, это успокоит его настолько, что он снова обретёт рассудок. Как только мы сможем заставить его нормально покормиться, он должен успокоиться…

— Вы предполагаете, что он может вернуться, — сказал другой голос. — Вы предполагаете, что он всё ещё существует где-то там. Что он не потерял свой грёбаный разум во всём этом…

Снова женский голос.

Жёсткий. Такой же решительный, как у мужчины.

— Он вернётся.

Другой мужчина усмехнулся.

— Почему ты так уверена?

— Потому что я настаиваю на этом, — холодно ответил голос.

Другой голос, более молодой, взволнованный, женский.

— Этого будет достаточно?

Мужчина снова едко усмехнулся.

— Разве это имеет значение? Я не думаю, что мешков с кровью сейчас будет достаточно, даже если мы выдадим ему целые галлоны этого дерьма…

Этот голос был знакомым.

Таким чертовски знакомым.

Мужчина. И он это знал.

Он знал этот голос…

— Ну и что ты предлагаешь, чёрт возьми? — ещё один голос, которого он раньше не слышал. Женский. Моложе, чем в прошлый раз. — Ты хочешь предложить ему своё запястье прямо сейчас, чувак? Серьёзно? Он оторвёт тебе голову, а потом, возможно, швырнёт её через всю комнату, как футбольный мяч, просто забавы ради, — пауза, затем открытое нетерпение, беспокойство. — Может, ты просто подойдёшь сюда? Нам нужно запереть дверь. Ты играешь с огнём. Если эти ремни порвутся…

— Ладно, — проворчал мужской голос. — Ладно. Остынь, мать твою…

Теперь Ник почувствовал его запах.

Запах крови одолел его.

Он ослепил его, заставляя болеть язык, рот, губы, вены…

Его разум попытался уложить в голове этот голос.

Он пытался осмыслить мужской голос, женский голос.

Он пытался различить их, дать им имена.

Он старался найти имена, лица, глаза, чтобы оттолкнуться от этого. Он изо всех сил старался не слышать их как разные запахи добычи…

Но он не мог.

Он, бл*дь, не мог.

Рычание стало громче, гортаннее.

У него болела грудь.

Его грудь болела так чертовски сильно.

— Окей, — голос пожилой женщины. — Я собираюсь расстегнуть ремни.

Она замолчала, и он почти почувствовал, что она наблюдает за ним.

Рычание становилось всё глубже и тяжелее.

— …Все готовы?

Он не понимал, что противится какому-то ограничению. Он не знал, что борется с чем-то физически. Он вообще не чувствовал своего тела.

Он не знал, что такое сопротивление, пока внезапно…

…оно не исчезло.

Сопротивление пропало.

Он оказался на ногах, слепой, и это рычание преследовало его.

Он чуял запах крови, слышал рычание и биение в ушах, похожее на совокупный звук ударов десяти тысяч сердец, пульсирующих в его голове.

Ощущения сложились воедино, ослепляя его.

Он чувствовал их все, в мучительных деталях… даже когда они врезались друг в друга в темноте его разума, стирая его начисто, опустошая наиболее логичные части его сознания от любой значимой информации. Он перестал прислушиваться, нюхать… думать.

Он перестал пытаться двигаться. Он перестал пытаться не двигаться.

Всё вокруг стало серым.

Где-то в этом месте Ник перестал существовать.

Ник прекратился.

Он просто… исчез.

***

Он бежал.

Он бежал, и бежать было приятно.

Это было хорошо, срочно, важно, отчаянно, невообразимо лучше бежать.

Он не знал, где находится.

Было темно.

Было темно, тут виднелись деревья, вдали горели уличные фонари, которые вспыхивали и мерцали, как звёзды, пока он скачками и бегом нёсся по узкой охотничьей тропе между густыми зарослями. Он видел эти огни, но они не освещали то место, где он находился. Он держался в тени, в самой глубокой части темноты, вне поля зрения… но он бежал, и он мог видеть всё.

У него сохранилась память о людях до этого.

Он помнил людей, толпы.

Он каким-то образом прошёл через них.

Он помнил, как пробивался сквозь толпу.

Он помнил, как проталкивался, зная, чего хочет, хотя и не мог выразить это словами, даже самому себе. Он и не пытался. Он знал, чего хочет.

Он знал, куда хочет пойти.

Он чувствовал это так сильно, так бл*дь сильно, что больше ничего не видел и не чувствовал.

Это поглотило его.

Это уничтожило всё остальное.

Его разум, то, что он мог чувствовать, зациклился на этой единственной вещи.

Он не останавливался, чтобы поесть.

Он знал, что если остановится, чтобы поесть, они не дадут ему добраться туда, куда он хотел. Он знал, что если будет бороться с ними, причинять им боль, привлекать к себе внимание любым способом, он не доберётся туда, куда хотел. Они снова вырубят его. Они будут бить его, избивать, заковывать в цепи, осушать его кровь. У него ничего не получится, и он должен это сделать.

Он, бл*дь, должен.

Он должен был сделать это…

Теперь, освободившись от них, он мог бежать.

Он мог бежать, следуя за картами и цифрами в своей голове, линиями, которые проскальзывали и освещали темноту перед ним, указывая, куда ему нужно идти. Инстинкт был направлен на огни, которые он мог видеть, странное сочетание машины и животного, которое позволяло ему двигаться на максимальной скорости, разминать ноги, несмотря на то, как он устал.

Несмотря на то, каким чертовски усталым он был, как сильно болела его голова…

А потом… он оказался там.

Это случилось внезапно. Лес кончился.

Его там не было, он бежал сквозь деревья…

А потом он очутился там.

Он был там, но даже не знал, что это такое, и где находится.

Он знал, что это правильно.

Он понял это по силе облегчения, нахлынувшего на него.

Эмоции, которые поднимались в его груди, в самих его венах, почти заставляя его упасть на колени: смятенная полнота и горе, печаль, облегчение, надежда, страх. Здесь он будет в безопасности. Он будет в безопасности. Он чуть не заплакал. Будь он человеком, он бы заплакал.

Но он не был человеком.

Вместо этого интенсивность этого затмила те части его, которые всё ещё играли в человека, которые всё ещё думали как человек, нуждались в рационализации и объяснении как человек. Эта более сильная, более инстинктивная вспышка чувств подавляла всё это, парализуя его более рациональный разум, заглушая его чистыми, нефильтрованными эмоциями.

Он не осознавал, что просто стоит там, ничего не делая, пока дверь перед ним не открылась. Он не до конца понимал, что это дверь, пока свет перед ним не изменился, пока белая панель не распахнулась внутрь, открывая тёмный интерьер двухэтажного дома на улице, обсаженной деревьями.

Дверь открылась, и она остановилась на пороге.

Она моргнула в свете уличного фонаря, закутанная во что-то прозрачное, что выглядело мягким и струящимся, как жидкая ткань — потустороннее, призрачное сине-белое. Он мог видеть изгибы её тела сквозь ткань, даже когда его глаза были прикованы к обнажённой бледной коже на её руках, шее, лице, ключицах.

Затем он поднял на неё глаза.

Сине-зелёные радужки отражали лунный свет.

Они уставились друг на друга.

Она посмотрела на него, и он увидел в её глазах печаль.

Он увидел печаль в её глазах, когда она посмотрела на него.

Он видел смятение, горе, неуверенность, как будто она не была уверена, что он настоящий.

Он знал, что должен заговорить.

Он должен что-то сказать.

Затем она подошла к нему, всё ещё сжимая эту завораживающую ткань вокруг своих плеч и рук. Он наблюдал за её движениями, следил за каждым едва уловимым напряжением и расслаблением её мышц, за каждым миллиметром её лица, за микро-выражениями на нём, за тем, как осторожно её глаза изучали его, за тем, как её чёрные волосы ниспадали на плечи и спину, за прядями синего, зелёного и алого цвета, выделяющимися в тёмных локонах.

Она подошла к нему, пока он не почувствовал её и не почуял её запах вокруг себя.

Когда она оказалась достаточно близко, чтобы он мог дотронуться до неё, чтобы он мог протянуть руку и коснуться её, его сомнения исчезли.

Облегчение вернулось.

Это облегчение стало почти парализующим.

Он не думал.

Он двигался с осторожностью вампира.

Он знал, что для неё это будет быстро, возможно, слишком быстро, чтобы она могла отследить всё целиком, но для него это было преднамеренно, почти мучительно замедленно, каждое движение было рассчитано, измерено, выполнено с мыслью и точностью. Он шагнул вперёд одним скользящим движением, прижимаясь к ней всем телом, и его пальцы запутались в её волосах, обхватив её затылок, а другой рукой он обхватил её подбородок.

Он погладил её подбородок, шею.

Её глаза закрылись, голова запрокинулась назад. Он почувствовал, как она смягчилась, словно всё в ней внезапно сдалось. Когда он это почувствовал, всё его тело напряглось.

Он поцеловал её.

Его клыки прижимались к губам, но он не воспользовался ими. Он целовал её, используя вместо этого язык, и она ещё больше смягчилась. Он целовал её дольше, глубже, и она стиснула его руки, с придыханием застонав ему в рот.

Он почувствовал, как она расслабилась в его руках.

Он снова поцеловал её, и она ответила на поцелуй, притянув его к себе, крепче сжав его руки, привлекая ближе.

Когда некоторое время спустя он поднял голову — какое-то непостижимое количество времени спустя, когда он практически забыл, где находится и почему — она скользнула руками в его волосы, не давая ему полностью отодвинуться от неё.

— Ты зайдёшь? — спросила она, всё ещё запыхавшись.

Его облегчение усилилось.

На мгновение он лишился дара речи.

— А можно? — сказал он.

Только тогда она сделала шаг назад.

Её сине-зелёные глаза сверкнули смесью гнева, замешательства, недоумения и облегчения. Она ударила его в грудь. Когда он прыгнул вперёд, схватив её за запястье, потому что она снова замахнулась на него, она не выглядела встревоженной. Она вовсе не отступила, но сердито посмотрела на него.

— Две недели! — она зарычала на него. — Две бл*дские недели!

Он моргнул, скорее, от удивления.

— Я думала, ты умер! Я думала, что ты, бл*дь, мёртв, Ник!

Он уставился на неё, не двигаясь, изучая её лицо.

Он ничего не понимал.

Его разум перебирал её слова.

Он старался их осмыслить. Он боролся с гневом, который видел в ней, который ощущал вокруг неё. Он хотел понять, но больше всего на свете ему хотелось, чтобы этот гнев исчез.

— Мне очень жаль, — сказал он.

Её губы — те идеальные, скульптурные губы, которые он хотел поцеловать снова — поджались и изогнулись в хмурой гримасе. Он следил за каждым её движением, пока она переваривала его слова, по-видимому, желая понять их так же, как он хотел понять её.

Её глаза заблестели, и ему захотелось поцеловать и их тоже.

Прежде чем он успел решить, что делать, она потянула за его руку, которая всё ещё держала её запястье в своих пальцах. Она потянула его, таща через его собственную хватку, увлекая в свой дом.

Он не отпускал её, и она потащила его наверх.

Он продолжал держать её за запястье, пока она вела его в тёмную комнату, освещённую голубовато-белым светом от окон от пола до потолка.

Тут он увидел её постель, и к нему вернулось облегчение.

— Мне нужно поспать, — сказал он ей.

Она осторожно высвободила запястье из его пальцев и начала расстёгивать рубашку.

— Вампиры не спят, — сказала она ему.

— Иногда мы спим, — сказал он. — Иногда нам приходится это делать. Мне нужно поспать.

Она подняла глаза, и он посмотрел на неё сверху вниз, наблюдая за её лицом, пока она впитывала его слова.

— Ты пришёл сюда спать? — озадаченно переспросила она.

Он подумал об этом.

Он посмотрел на её кровать, потом на окно и на этот бело-голубой свет. Его взгляд вернулся к её лицу, высоким скулам, прекрасному рту.

— Ты похожа на видящую, — сказал он ей, поглаживая пальцами высокую скулу. Другой рукой он запустил пальцы в её волосы, убирая их с лица, сжимая и массируя череп. — Ты так похожа на видящую.

Она оттолкнула его пальцы, но он увидел и почувствовал, как к её коже приливает тепло.

— Зачем ты пришёл сюда, Ник? — сказала она.

Он подумал об этом.

Он хотел сказать ей правду.

Он чувствовал, что отчаянно важно сказать ей правду.

Когда он снова встретился с ней взглядом, то увидел, что она наблюдает за его лицом, и этот испытующий взгляд стал более заметным в её сине-зелёных глазах.

— Здесь безопасно, — просто сказал он.

Наступило молчание, во время которого она только смотрела на него.

Он даже не пошевелился. Он практически видел, как она думает о его словах, понимая их и борясь с замешательством. Она всё поняла, осознал он. Она хотела знать подробности. Она хотела знать, о чём он говорит. И в то же время она всё поняла. Она знала, что это не имеет значения. Она знала, что он ей говорит.

Она закончила с его рубашкой, стянув её с плеч.

— Gaos, — прошептала она, лаская его грудь. — Где ты был, Ник?

Он тоже не знал, что ответить.

— Можно мне? — спросил он, указывая на кровать. — Ты не против, Уинтер?

Она кивнула, наблюдая, как он сбрасывает ботинки.

Ему хотелось раздеться догола, но он боялся, что это будет неприлично…

— Эй, — позвала она.

Он остановился на полпути.

Только сейчас до него дошло, что он шёл к её кровати.

Она подошла к нему, обойдя то место, где он застыл, на полпути к ложу, где она спала каждую ночь. Он просто стоял, когда она потянулась к его поясу. Она не стала его спрашивать. Она не колебалась и даже не взглянула на него перед этим.

Он смотрел, как она высвобождает конец ремня, и прикусил свой язык клыками, которые всё ещё оставались удлинившимися. Он стоял неподвижно, пока она расстёгивала его и вытаскивала из шлёвок. Он опустил глаза, когда она начала расстёгивать его брюки.

— Ты не можешь спать в этом, — сказала она ему.

Он не ответил.

Он смотрел, как она расстёгивает его брюки.

Когда она стянула их с его ног, он переступил на другое место, сбросив штанины и больше чувствуя, чем видя, как она смотрит на него.

Он не стал ждать.

Он подошёл к кровати.

Он забрался под одеяло, вдыхая её запах, впитывая остатки её тепла, поскольку только что вытащил её из постели своим появлением. Он лёг, и облегчение, охватившее его, стало таким сильным, что он готов был заплакать.

Он поднял глаза и увидел, что она смотрит на него сверху вниз.

Он уставился на её халат, на тонкую, как жидкость, сорочку, которую она носила под ним.

— Сними это, — сказал он, и его слова были жёсткими, но наполненными желанием. — Сними всё это и поспи со мной.

Он увидел, как она покраснела.

Он понял это больше по спектрам света, которые показывали тепло, нежели по цвету её щёк.

Она подошла к окну.

Он смотрел, как она сбросила с плеч белый струящийся халат, позволив ему упасть на плиточный пол вокруг её босых ног. Она стянула через голову прозрачную сорочку, которую носила под халатом, затем стянула нижнее бельё до ног и сбросила со ступней.

К концу он был чертовски твёрдым, но его усталость возвращалась.

Он не лгал ей.

Ему нужно было поспать.

Он должен был это сделать.

Не имеет значения, чего он хотел.

Он смотрел, как она задёрнула занавески на окне — сначала тонкие, почти как её халат, потом более плотные, отчего в комнате стало темно.

Когда до него дошло, почему она это сделала, он снова почувствовал прилив благодарности. Это была двойная благодарность за то, что она сделала… отчасти за то, что она позаботилась об его проблеме с солнцем, а отчасти за то, что она раздевалась при этом свете, чтобы он смог увидеть каждый дюйм её тела, прежде чем она задёрнула шторы.

Он мог видеть её и за задёрнутыми шторами.

Он мог бы увидеть её своими вампирскими глазами, но дело не в этом.

Но дело не в этом, бл*дь.

Он не знал, как сказать ей, как высоко ценит и то, и другое.

Он смотрел, как она обошла вокруг кровати и оказалась на противоположной стороне от него, где он оставил ей место на матрасе. Он смотрел, как она приподнимает толстое одеяло. Он упивался её обнажённым телом, когда она скользнула под одеяло, а затем подползла к нему на матрасе.

Она не колебалась.

Она не просто придвинулась ближе к нему…

Она слилась с ним.

Она скользнула в его распростёртые объятия, прижимаясь к нему всем телом.

Она обвила тёплой ногой его талию, прильнула грудью к его груди, и обняла его так сильно, как только могла. Она лежала в равной мере на нём и рядом с ним, её живот прижимался к его боку, её груди, бёдра, ноги вторили изгибам его тела.

Положив голову ему на грудь, она выдохнула.

Он почувствовал, как в этом вздохе отразилась каждая частица его собственного облегчения.

Она сжала пальцами его рёбра, плотнее натянула одеяло на спину и прижалась к нему. Он знал, что не сможет согреть её. Его тело не предназначено для того, чтобы согревать её, но она, казалось, не возражала. Она гладила его кожу пальцами, прижимаясь щекой к его груди, стискивая его тело и прильнув к нему с такой силой, что его руки сжались вокруг неё, притягивая её ещё плотнее к себе.

Как только она полностью устроилась, то ощущалась так, будто здесь её место.

Такое чувство, что она, бл*дь, произрастала из него.

Он лежал рядом с ней так долго, как только мог.

Он оставался в сознании так долго, как только мог.

Он слушал и чувствовал, как её сердце бьётся возле самой его кожи так долго, как только мог.

Он слушал и чувствовал её дыхание, её тепло на своей коже.

Он чувствовал, как её руки осторожно исследуют некоторые части его тела, не заходя далеко, чтобы он не чувствовал, что должен что-то предпринять, сказать что-нибудь о том, чего она может хотеть.

Он почувствовал это облегчение в ней, и всё это вызвало больше того же самого облегчения в нём.

Но, в конце концов, он не смог остаться.

Он не мог остаться с ней — не так, как хотел.

Он отступил назад, в ту углубляющуюся темноту.

Он отступил назад, но впервые отпустил себя без всяких оговорок.

Он расслабился в этом оцепеневшем пространстве, и лишь одна мысль эхом отдавалась в его голове.

Он в безопасности.

Наконец-то он в безопасности.

Глава 14 Отходняк

Они спорили.

Он слышал это в затуманенном полусознании своего разума.

Он услышал это задолго до того, как понял, что именно слышит.

Он услышал это задолго до того, как осознал хоть одно слово.

Он лежал там, наполовину в сознании, наполовину без сознания, с закрытыми глазами, скучая по её телу рядом со своим. Он не мог вспомнить, просыпался ли он раньше. Он не мог вспомнить, когда пришёл сюда, как долго пробыл здесь. Он не мог вспомнить, когда ел в последний раз.

Но он был голоден.

Он был чертовски голоден.

Его тело болело от этого голода, ныло из-за того, насколько оно было голодно.

Он лежал и думал о еде.

Он подумал о еде и услышал, как они спорят.

Потом он почувствовал запах крови и повернул голову.

На столике у кровати стояла чашка, от которой шёл пар. Кто бы ни поставил её туда, это сделано совсем недавно.

Воспоминания нахлынули на него.

Он помнил, как она будила его, чтобы накормить. Она поила его кровью, и он снова отключался. Через некоторое время она снова будила его, опять кормила. Он не знал, как часто она это делала. Он не знал, откуда она знала, что пора это делать, и когда это надо делать.

Он не знал, как ему удалось не укусить её.

По правде говоря, он не знал, как ему удалось не убить её.

Повернувшись на бок, он без раздумий перекатился и приподнялся. Он схватил кружку со стола и поднёс её к губам без малейшей паузы. Он осушил кружку. Захотел ещё. Там, на плитке пола, он увидел маленький портативный холодильник, а над ним — подогревающее устройство.

До него дошло, что она принесла это сюда; раньше этого здесь не было.

Этого не было здесь в ту ночь, когда он сюда пришёл.

Он разогрел ещё два пакета с кровью.

Осушил их.

Разогрел ещё два.

Его разум медленно приходил в норму.

Он слушал, как они спорят, пока пил эти пакеты. Он начал по-настоящему прислушиваться, улавливая слова то здесь, то там, даже если упускал в целом нить разговора и то, о чём они спорили. Он разогрел ещё два пакета из холодильника, в котором, казалось, было около двадцати пакетов, и проглотил их.

Он уже сбился со счета, но ему было всё равно.

Он разогрел ещё два.

Он услышал паузу в споре внизу, когда подогреватель пиликнул, и понял, что это первый раз, когда он позволил устройству проработать достаточно долго, чтобы издать сигнал. Вместо того чтобы возиться с кружкой, он разорвал пакет своими клыками и выпил его — осторожно, чтобы ничего не пролить на белое одеяло, покрывающее её кровать.

Внизу воцарилась тишина.

Они снова принялись спорить.

Они находились не в одной комнате с ним.

Теперь он ловил себя на том, что прислушивается к словам в предложениях.

Он поймал себя на том, что осознает смысл этих слов.

— …Он не пойдёт с вами.

Уинтер. Голос Уинтер.

Он затвердел, просто услышав её голос. Вонзив клыки во второй подогретый мешок с кровью, он выпил его, высасывая через проколотые отверстия, и опустошил его за считанные секунды.

Он уже наедался. Наконец-то.

Он разогрел ещё два, просто так.

Ну, может быть, не совсем случайно.

Он хотел наесться. Он хотел объесться.

Может быть, чтобы не укусить свою девушку в следующий раз, когда увидит её.

Раздался ещё один голос, мужской.

Джордан. Это был Деймон Джордан.

— …Послушайте, леди, — рявкнул он. — Я ценю, вы думаете, будто защищаете его, но мы пытаемся защитить вас. Не думаю, что вы нас слышите…

— Я прекрасно вас слышу… детектив.

Снова Уинтер — это заставило глаза Ника закрыться, а желание трахаться усилилось до такой степени, что ослепило его.

— …Я не думаю, что вы слушаете меня, — говорила она теперь. — Или вы думаете, что я лгу вам по причинам, которые вне моего понимания. Говорю вам, он не представляет для меня опасности. Он пришёл сюда, чтобы уйти от всех вас…

— Он устранил шесть телохранителей, чтобы добраться до вас, — холодно сказал Деймон.

— Устранил… как? — голос Уинтер впервые дрогнул. — Он убил их?

Деймон поколебался.

И Ник тоже. Он опустил почти пустой пакет с кровью, внимательно прислушиваясь к ответу полицейского.

— Нет, — сказал Джордан спустя мгновение. — Он никого не убил…

Ник почувствовал огромное облегчение.

Он мог поклясться, что ощутил то же самое в Уинтер, даже сквозь пол и потолок.

Голос Джордана стал жёстче.

— Но он сломал ключицу одному из них, — сказал детектив. — Он сломал ногу другому. Он швырял их в стены. Он поднял одного из них и шарахал его об одностороннее окно, пока мы не открыли дверь и не выпустили его…

Ник поморщился.

Но голос Уинтер звучал твёрже.

— Тогда, может быть, вам не следовало сажать его в камеру, — сердито перебила она. — Может быть, вам следовало отвезти его туда, куда он хотел.

— Он не сказал нам, куда хочет идти! — огрызнулся Джордан. — Он ничего не говорил, леди! Он сначала лежал как труп, а потом вдруг начал рычать на нас, как грёбаное животное. Единственными словами, которые он произнёс, были: «Открой дверь, или я сверну ему шею…» Если не считать этого, мы как будто пытались урезонить чёртова льва…

— Он был травмирован! — возразила она. — Неужели вы этого не понимаете?

— Успокойтесь, — сказал третий голос. — Вы оба. Вы же знаете, что он наверху.

— Он слушает, — бодро произнёс четвёртый голос. — Он только что много поел и слушает.

Ник вздрогнул, тоже узнав этот голос.

Это был голос маленького ребёнка.

Это был голос юной девочки.

Какого чёрта она здесь делает?

Из кухни донёсся ещё один, пятый голос.

Ник поймал себя на том, что узнал и его тоже.

— Если он сам ест, — сказала Лара Сен-Мартен. — И если мисс Джеймс уверена, что ей не грозит никакая физическая опасность, возможно, нам следует просто оставить их в покое. По крайней мере, пока он не поправится настолько, чтобы…

— Как вы можете так говорить? — перебил Джордан. — Вы же видели, каким он был…

— Он потерял более трёх четвертей своей крови, — напомнила ему Сен-Мартен. — Он в буквальном смысле был почти мёртв, когда мы добрались до него, детектив. Он был не в своём уме…

— И как же вы до него добрались? — рявкнул Джордан. — Потому что я до сих пор не совсем понимаю эту часть. Как, чёрт возьми, вы вообще нашли его, не говоря уже о том, чтобы вытащить оттуда? И что нам теперь делать с М.Р.Д.? Они, наверное, уже выпустили ориентировки на него. Он исчез с их радаров почти на четыре недели…

— Не волнуйтесь насчёт М.Р.Д., — сказала мисс Сен-Мартен. — Я позаботилась об этом конце дела.

— Ну вот это звучит совсем не жутко, — сердито отозвался Джордан.

— Деймон… успокойся.

Голос Морли. Иисусе.

Сколько, бл*дь, там людей?

— Мы даже не знаем, кто пытался его убить! — взорвался Джордан. — Но вы не против того, чтобы директриса школы, у которой нет ни навыков, ни квалификации, чтобы держать его, а тем более себя в безопасности… без обид, леди… вы хотите, чтобы она тоже пошла на этот риск? Она же гражданская, чёрт возьми. Что, если Танака сможет опознать людей, которые пытались его убить? И вам не приходило в голову, что его, вероятно, схватили в первую очередь потому, что он слишком близко подобрался к той пожинавшей вампиров группе, за которой охотилась Чарли?

— Я думаю, что она права, — заговорил третий голос, который раньше сказал всем успокоиться.

Ник понял, что это Кит.

— …Мисс Сен-Мартен, я имею в виду, — осторожно уточнила Кит. — Ник явно хотел добраться сюда. Если эта малышка права, и он проснулся, и самостоятельно ест, и слушает наш разговор, тогда ему на сто процентов лучше, чем было, когда мы в последний раз видели его в башне Финикс.

— Так или иначе, — добавила она будничным тоном. — Даже в самом худшем состоянии он никого не убил. Он каким-то образом умудрился сесть на поезд… и доехать на нём сюда… и всё это без всякой пищи. Он нашёл дорогу от вокзала сюда. То есть, какая-то часть Ника всё ещё была там, даже когда он был почти мёртв…

— Ну это охереть как обнадёживает, — пробормотал Джордан.

— Так и должно обнадёживать, — произнесла Кит более резким голосом. — Он мог убить нас всех. Всех, чёрт побери. И ты это знаешь.

Воцарилось молчание.

— Он меня не укусил, — сказала Уинтер. — И поверьте мне, у него было много возможностей. Я даже предлагала ему это.

Девочка рассмеялась.

Теперь Ник точно знал, что это Тай.

И снова он задался вопросом, какого хрена она здесь делает.

Неужели её братец-мудак тоже здесь? Провидец?

И что делает Кит, говоря об экстрасенсорных способностях девочки перед Джорданом и Морли? Знает ли Кит, что она видящая? Неужели теперь все знают, что она видящая?

И тут он вспомнил.

Сен-Мартен сделала девочке идентификационную татуировку.

Теперь Тай официально была гибридом для правительства США, М.Р.Д. и Ч.Р.У. Они, должно быть, считали, что у неё больше экстрасенсорных способностей, чем у обычного гибрида. Что всё равно чертовски рискованно, но это лучше, чем если кто-то узнает правду.

Объявить её гибридом имело смысл. Из Тай вышел бы не очень-то правдоподобный человек.

Как и из её брата.

Несмотря на всё своё мысленное ворчание, Ник понял, что хочет увидеть её. Тай. Эта мысль наполнила его каким-то томительным желанием, когда он прикончил последний разогретый пакет с кровью. Он и раньше собирался навестить её здесь.

Он собирался зайти и узнать, как у неё дела в школе.

Он не видел этого ребёнка целую вечность.

Он не видел её с той самой ночи, когда впервые встретил.

Если они правы, то утекло даже больше времени, чем он думал.

Неужели они действительно сказали, что прошло четыре недели с тех пор, как он в последний раз был в своей квартире?

У него было смутное воспоминание о прибытии сюда.

Он вспомнил, как Уинтер ударила его, как она сказала…

— Две недели.

Ник повернулся на голос.

Его глаза встретились с маленькой фигуркой в дверном проёме.

Только тогда он сообразил, что отключился, перестал прислушиваться к разговору внизу, пытаясь вспомнить последний месяц своей жизни.

Где-то в этом промежутке разговор,должно быть, закончился.

— Она сказала, две недели, — повторила Тай, улыбаясь ему. — И я тоже скучала по тебе.

Девочка просто стояла в дверях, и её бледные, серебристо-голубые глаза сияли.

Когда Ник ничего не ответил, она подошла к нему и села на кровать рядом с его ногами. Она слегка пружинила на матрасе, и на её округлом, как у ребёнка, лице появилась довольная улыбка.

— Хорошая кровать, — объявила она. — Идеальный уровень пружинистости.

Нику стало не по себе оттого, что он лежал голый под одеялом. Он быстро заглянул под одеяло, чтобы убедиться в этом, затем подтянул его повыше, чтобы оно закрывало живот, скрестил ноги и сел прямо, частично прислонившись спиной к стене.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он у неё.

— Я хотела тебя видеть, — сообщила она ему. — Ты ведь только что тоже думал, что хочешь увидеть меня?

— Разве у тебя нет занятий в школе?

Она пожала плечами.

— Сегодня суббота. Мисс Сен-Мартен сказала, что собирается навестить тебя и директрису, поэтому я спросила, могу ли я тоже прийти.

Ник кивнул и, нахмурившись, оглядел её. Он прижал одеяло к груди, его голос был хриплым.

— По крайней мере, сейчас ты питаешься, — заметил он. — Твой брат не путается при виде нормального, в меру упитанного ребёнка?

Она рассмеялась, подняла одну из бледно-голубых подушек Уинтер и бросила в него.

Он отмахнулся, но улыбнулся ей.

— Как твои занятия? — поинтересовался он всё ещё хриплым голосом. — Или ты проводишь всё своё время в столовой, пытаясь стащить еду у буфетчицы?

Она снова рассмеялась и снова шлёпнула его подушкой.

— Мне нравится астрономия.

— Астрономия, говоришь? — он хмыкнул. — Кто бы мог подумать. Это так же полезно, как изучать философию, малыш. Тут даже настоящих звёзд не увидишь.

— Увидишь! — воскликнула она, возмутившись в своей детской манере. — Мы можем смотреть спутниковые трансляции…

Ник театрально закатил глаза.

— Потрясающе. Ты смотришь на небо по телевизору. Как невероятно вдохновляюще. Прямо-таки духовный опыт, можно сказать…

— Тай, — ещё один голос, мужской, из дверного проёма. — Иди сюда.

Тай повернулась, не вставая с кровати.

Глядя на высокую фигуру брата в дверях спальни Уинтер, она прижала к груди вторую подушку Уинтер. Эта была яркого, лимонно-зелёного цвета.

— Зачем? — озадаченно спросила она.

— Иди сюда, Тай. Слезай с кровати и иди сюда.

— С ним всё в порядке! — запротестовала Тай. — Ты ведёшь себя глупо, Мэл.

Мужчина-видящий стиснул зубы. Взгляд его разноцветных глаз метнулся к Нику.

Ник намеренно сохранял невозмутимое выражение лица.

Всё ещё хмурясь из-за брата, Тай тоже посмотрела на Ника.

— Ты в порядке, правда, Ник?

Ник кивнул, улыбаясь ей.

— Более или менее.

— Тай… — прорычал видящий.

— Я хотела навестить тебя раньше, — сказала Тай, не обращая внимания на брата. — Но мисс Джеймс сказала, что я должна подождать. Она сказала, что ты спишь. Я думала, вампиры не спят.

— Мы не спим… обычно, — сказал Ник, игнорируя высокого видящего, кипящего от злости у двери. — Но если нам больно или мы очень-очень устанем, мы спим. Наверное, я просто устал.

Она рассмеялась.

— Наверное, так оно и было. Мисс Джеймс сказала, что ты проспал две недели. Две недели! Как можно спать так долго?

Ник улыбнулся и пожал плечами.

— Не знаю.

— Тебе всё это время снились сны? Что ты видел во сне?

— Тай! — рявкнул Малек.

На этот раз она подпрыгнула, всё ещё сжимая в руках лимонно-зелёную подушку. Затем она нахмурилась. Бросив на Ника извиняющийся взгляд, она отпустила подушку и кинула её на постель. Она соскользнула с кровати, обошла её и направилась к двери спальни. Ник смотрел ей вслед, намеренно игнорируя мужчину-видящего, пока Малек многозначительно не прочистил горло.

Взгляд Ника метнулся в ту сторону, встретившись с глазами мужчины-видящего.

Он и забыл, какими странными были эти глаза.

Глаза Тай были серебристо-голубыми и на первый взгляд более шокирующими, чем у её брата, но Ник обнаружил, что довольно быстро привыкал к взгляду Тай. Обычно он привыкал к нереальному сиянию серебристых радужек Тай после нескольких минут разговора с ней.

И наоборот, чем дольше Ник смотрел на брата Тай, тем более тревожными и странными становились его глаза.

Глаза Малека были двух разных цветов.

Отчасти дело в этом, но не только.

Один глаз Малека сиял бледно-бирюзовым цветом, другой был тёмным, почти чёрным, что напоминало Нику отполированную вулканическую породу.

Контраст между этими радужками создавал иллюзию, что они не только разного цвета, но и разной формы и размера. Что-то в этих глазах также заставляло Малека казаться неуравновешенным, как будто два разных человека смотрели из одного черепа.

Что было вполне уместным, учитывая, кем являлся Малек.

Малек был провидцем.

Даже для видящего это в высшей степени необычный дар.

Малек видел будущее. Он не всегда понимал то, что видел, но мужчина-видящий улавливал проблески будущего, которые он часто рисовал или набрасывал, возможно, в надежде, что кто-то другой сможет их понять.

Конечно, у Ника имелись основания полагать, что у Тай тоже есть «необычные способности», но даже если бы они и существовали, никто не рассказал бы ему о них.

Она могла читать вампиров. Это само по себе уже странно.

Большинство видящих не могли этого сделать. Видящие могли читать людей. Видящие могли также читать других видящих, по большей части; то есть, они могли читать других видящих, которые позволяли им это, или которые не были достаточно опытны, чтобы блокировать чтение.

Но они не могли читать вампиров.

С другой стороны, насколько Ник знал, Тай и её старший брат Малек были единственными видящими, оставшимися на всей планете.

Он смотрел, как маленькая девочка-видящая скрылась из спальни Уинтер.

Малек продолжал стоять в дверях, пока Ник слушал, как Тай спускается по лестнице в ботинках — ботинках, которые он купил ей сразу после того, как она впервые приехала сюда учиться в подготовительной школе Келлерман.

Ник хмуро посмотрел на Малека, скрестив руки на голой груди.

— Я должен тебя поблагодарить? — спросил он хрипло. — За то, что нашёл меня?

Малек моргнул.

Жёсткость его угловатого лица несколько смягчилась.

— Да, — сказал он.

Ник кивнул, снова сложив руки на груди.

— Спасибо, — помолчав, он на мгновение стиснул зубы. — Как ты вытащил меня оттуда?

— Ты помнишь, где находился?

Ник покачал головой.

— Нет. Я только что слышал, как вы говорили об этом внизу, — он сделал паузу. — Я помню клуб в Квинсе. Но Джордан упомянул склад…

— Не беспокойся об этом сейчас, — предостерегающе произнёс Малек. — Лара этим занимается.

Ник нахмурился.

— Что это значит?

— Это значит, что тебе не нужно беспокоиться об этом, — сказал Малек, и его голос оставался раздражающе непреклонным. — Люди, у которых ты находился, больше не фигурируют в этой картине. По крайней мере, те, что были на складе и могли тебя опознать…

— Ты хочешь сказать, что они мертвы, — произнёс Ник таким же предостерегающим тоном.

— Они больше не твоя проблема, — поправил его Малек. — Что касается того, кто их нанял или кто действительно мог стоять за этим — мы работаем над этим. М.Р.Д. работает над этим. «Архангел» работает над этим. Полиция Нью-Йорка работает над этим. Тебе не нужно над этим работать, Ник. Не сейчас.

— С Чарли всё в порядке? Я не слышал её там, внизу.

— С ней всё в порядке.

Ник ждал, что видящий скажет ещё что-нибудь.

Но он этого не сделал.

— Она по-прежнему работает над этим делом? — уточнил Ник. — Чарли.

— Да. Она всё ещё назначена на это расследование.

Ник снова нахмурился.

Он уже собирался задать следующий вопрос, когда услышал на лестнице новые шаги. На этот раз они направлялись вверх, а не вниз. Кроме того, они были явно громче и тяжелее, чем шаги Тай, и неуклюжие, и это говорило Нику, что шаги принадлежали человеку.

В дверях показалось лицо Джордана.

Он бросил на Малека настороженный взгляд, определённо сосредоточившись на странности его взгляда на несколько мгновений дольше, чем следовало. Затем человек-детектив протиснулся мимо похожего на призрака видящего в спальню.

Впервые Нику пришло в голову, что Малек носит одежду с длинными рукавами.

Джордан, вероятно, не имел ни малейшего представления о том, кто такой Малек с точки зрения дела школы Келлерман. Он, вероятно, понятия не имел, что Малек был тем таинственным «художником», который оставлял для них пророческие картины по всему городу в течение нескольких дней, пока они охотились за убийцами.

Ник гадал, как, чёрт возьми, Сен-Мартен представила их друг другу. Ему было интересно, как она объяснила, кто такие Малек и его сестра и что они здесь делают.

Джордан, наверное, решил, что они сошли с ума, приведя сюда ребёнка.

Ник не был полностью уверен, что не согласен с ним.

Теперь Джордан пристально смотрел на Ника, тёмные глаза оценивали всё его тело и, вероятно, шокирующую белизну обнажённой верхней части туловища Ника, не говоря уже о татуировках, которые он носил на руках и плечах.

Ник слегка нахмурился под этим пристальным взглядом, ничего не в силах с собой поделать.

— Сколько, бл*дь, ещё людей сюда войдёт? — проворчал он. — Я не совсем подобающе одет для гостей. Кто-нибудь мог бы, по крайней мере, дать мне рубашку, если мы собираемся устроить здесь чаепитие и обменяться любезностями…

— Как ты, приятель? — спросил Джордан, игнорируя его ворчание. — Ты выглядишь… почти снова разумным.

Ник покачал головой, наполовину забавляясь, наполовину раздражаясь, и провёл пальцами по волосам. Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз принимал душ? Его волосы были грязными, как будто он в течение нескольких часов катался по земле.

— Мда, ну спасибо, Деймон, — фыркнул он.

Когда он взглянул на Джордана, то увидел, что человек заметно расслабился.

— Ты снова стал собой, — сказал он с облегчением в голосе. — …Вернулся тот сварливый старик-вампир, которого мы все знаем и любим.

Малек нахмурился, стоя в дверях.

Что-то в выражении лица видящего вызвало у Ника желание рассмеяться.

Но он этого не сделал.

Вместо этого он сосредоточился на Джордане.

— С Чарли всё в порядке? — спросил он.

Джордан снова нахмурился.

На сей раз это, похоже, адресовалось ему, в смысле, Нику.

— Какого хрена ты мне не сказал, чувак? — потребовал Джордан с откровенным раздражением. — Почему ты ничего не сказал? Я не могу поверить, что она втянула тебя в это дерьмовое дело, а ты даже не упомянул об этом, когда мы разговаривали тем утром.

Когда Ник только моргнул, голос Джордан стал резче.

— …Между прочим, я бы сказал тебе не делать этого, — добавил он. — Ты ведь это знаешь, верно? Я бы сказал тебе, что ты, Миднайт, выжил из своего бл*дского ума, отправляясь на тот ринг. О смертях вампиров говорили по всем проклятым новостным каналам. Я бы сказал тебе оставаться дома. Чёрт, я бы позвонил мисс Уинтер Джеймс и попросил её приехать к тебе.

Ник нахмурился в ответ.

Он мысленно перебирал слова собеседника, стараясь поспеть за ходом его мысли.

На этот раз он не столько пытался понять, что произошло, сколько старался сообразить, какую историю рассказали Джордану и полиции Нью-Йорка.

Похоже, Чарли взяла на себя всю вину за него.

Когда Джордан замолчал, явно ожидая, что Ник скажет что-нибудь в ответ, Ник пожал плечами.

— Ну, — сказал он, крепче обхватив себя руками и всё ещё чувствуя себя странно из-за того, что по какой-то причине остался без рубашки. — Использовать меня было логичным. Ты не можешь винить Чарли за это. Кто ещё мог это сделать?

— Ну, например, не ты, — рассердился Джордан. — Например, анонимный информатор. Кто-то, кто уже вращается в тех кругах?

— Я Миднайт, — напомнил ему Ник. — Я практически принадлежу…

Но Джордан, казалось, не слышал его.

А может, ему просто было всё равно.

— …Чтобы вот так бросить тебя на ринг. В числе команды бойцов Фарлуччи. Когда вампиры умирают по всему городу в каждую проклятую ночь боёв. Просто тупость чистой воды, бл*дь.

— А что Фарлуччи? — спросил Ник, вспомнив. — Он думает, что я его продинамил?

Воцарилось молчание.

В это время Джордан нахмурился, и его глаза выражали неверие, как будто он не мог уложить в голове, что Ник вообще спрашивает об этом.

— Нет, — отрезал он через несколько секунд. — В этом плане Морли прикрыл Чарли. Они попросили адвокатов связаться с Фарлуччи. Они ведут переговоры. Люди Фарлуччи и юристы полиции Нью-Йорка и М.Р.Д., которые регулируют договоры Миднайтов и других зарегистрированных в М.Р.Д. вампиров, желающих найти работу помимо своей классификации М.Р.Д. Они сумели занять его на последние несколько недель, обсуждая условия контракта на использование тебя в качестве бойца…

— Значит, всё в силе? — уточнил Ник.

Странно, но его реакция не была разочарованием.

Это было облегчение.

Ну, не совсем облегчение.

Больше похоже на агрессию, гнев, жгучее желание действовать… смешанное с облегчением из-за того, что у него есть, куда направить все эти чувства. До него не доходило, что толкнуло его на всё это, пока он не вспомнил, о чём они говорили на кухне внизу, пока он сосал пакеты с кровью и подслушивал, что с ним случилось.

Он всё ещё не знал всего.

Он многого не знал.

Но он знал достаточно.

Он хотел поймать этих ублюдков.

Он хотел быть там, когда их привлекут к ответственности.

— Значит, Чарли по-прежнему считает, что Фарлуччи замешан в этом деле? — спросил Ник.

— Ник, — в голосе Джордана звучала неподдельная злость. — Ты серьёзно хочешь прямо сейчас говорить об этом деле? Ну то есть, серьёзно… это твой приоритет? Бл*дь, ты чуть не умер, Танака. Эта дама Сен-Мартен кормила тебя внутривенно в течение нескольких дней, и ты не приходил в себя. Ты просто лежал там, как труп. Мы думали, что ты погиб. Мы все думали, что ты действительно погиб, что ты больше не очнёшься…

Ник нахмурился.

Джордан посмотрел на него, как будто ожидая большей реакции.

Не получив этого, человек выдохнул с нескрываемым раздражением.

— Ты ничего этого не помнишь. Так?

Ник покачал головой.

— Не помню.

— Ну, а я был там, когда ты наконец-то очнулся, — огрызнулся Джордан. — Ты вышел из этого состояния и сошёл с ума, бл*дь. Сен-Мартен вызвала своих охранников, и ты раскидал их, как членов математического кружка старшеклассников. Я всерьёз думал, что ты убьёшь нас всех.

Слегка крякнув, словно обдумывая собственные слова, мускулистый человек скрестил руки на груди, переминаясь с ноги на ногу.

— …Оказывается, — кисло добавил он. — Ты просто хотел прийти сюда и потусоваться со своей девушкой.

На это Ник тоже не знал, что ответить.

— Итак, — осторожно сказал он, когда Джордан не продолжил. — Я всё ещё работаю над этим делом?

Джордан уставился на него.

Через несколько секунд он вскинул руки.

— Я сдаюсь, приятель, — сказал он. — Ты такой же сумасшедший, как и Чарли. Разница лишь в том, что она пытается убить тебя. А ты по какой-то причине стараешься ей помочь…

Ник нахмурился.

— Так я в деле или нет?

Деймон пристально посмотрел на него.

— Ты в деле. Если ты этого хочешь. Морли хотел, чтобы я поднялся сюда и выяснил, сколько тебе ещё нужно времени.

Ник почувствовал, как его облегчение усилилось.

Должно быть, это отразилось на его лице, потому что Джордан снова всплеснул руками.

— Позвони мне, когда будешь готов, приятель, — сказал он. — Или, чёрт возьми… если так подумать, не звони мне. Звони Морли. Я устал быть соучастником твоего убийства. Думаю, бессмертие тебе наскучило, и ладно, хорошо, это твоё право. Но, может быть, ты подумаешь о своей девушке, Танака. Почему-то я сомневаюсь, что она будет в восторге от того, что ты снова полезешь в это дерьмо.

Ник открыл было рот, чтобы ответить, но в дверях за спиной Джордана и высокого видящего с разноцветными глазами появилась Уинтер.

Он даже не слышал, как она поднялась по лестнице.

Увидев выражение её лица, Ник закрыл рот.

Она нахмурилась ещё сильнее.

Она отвернулась, хмуро глядя на Джордана и Малека.

— Ладно, хватит, — сказала она. — Вам нужно уйти. Вам обоим. По крайней мере, дайте ему прийти в себя, прежде чем вы попытаетесь убить его снова.

Джордан удивлённо посмотрел на неё, выглядя искренне оскорблённым до глубины души.

— Эй, леди. Даже не начинай в отношении меня. Я пытаюсь спасти его задницу…

— Тогда иди и поговори со своим боссом, — отрезала Уинтер. — И с этой женщиной-копом, которая хочет, чтобы он вернулся на ринг в эти выходные… работая на тех же психопатов, которые уже однажды пытались его убить. Может быть, скажешь им, чтобы они оставили его в покое, чёрт возьми…

— Нет, — ответил Ник.

Когда Джордан и Уинтер повернулись к нему, Ник бросил на Уинтер извиняющийся взгляд, а затем встретился глазами с Джорданом.

— Не говори ему этого, Деймон, — сказал он. — Я в деле. Я хочу в этом участвовать.

Взгляд Уинтер стал убийственным.

Ник изо всех сил старался не обращать на это внимания, но ему это не слишком удавалось.

Он смотрел, как Джордан сердито выходит из комнаты, бормоча:

— Зря стараетесь, леди, как об стенку горох…

Малек исчез в дверном проёме так же бесшумно, как и появился.

Ник смотрел им вслед, скрестив руки на груди и не обращая внимания на разъярённый взгляд своей девушки, пока Джордан спускался по лестнице. Он снова услышал бормотание и голоса на кухне, а затем множество шагов на первом этаже, вероятно, пока все шли из задней части дома обратно к входной двери Уинтер.

Через несколько секунд подозрения Ника подтвердились, когда он услышал, как открылась входная дверь, различил ещё больше разговоров и бормотания, пока они надевали верхнюю одежду и беседовали друг с другом, выходя на воздух Новой Англии^[8].

Вскоре после этого дверь закрылась.

Ник и Уинтер остались одни.

Глава 15 Его девушка

Он взглянул на неё после того, как молчание растянулось на несколько секунд.

Сделав это, он вздрогнул.

Уинтер не смотрела на него.

Она смотрела на плиточный пол, куда он бросил пустые пакеты из-под крови. Её челюсти сжались, глаза слишком ярко блестели.

— Я всё уберу, — сказал он.

Она покачала головой, но хмурое выражение никуда не ушло.

— Сколько ты выпил?

Ник проследил за её взглядом и снова уставился на плитку.

— Даже не знаю. Десять?

Она посмотрела на него, продолжая хмуриться.

— Ты хочешь ещё?

— Нет, — он покачал головой и кивнул подбородком в сторону переносного холодильника. — Там ещё есть. Я не выпил их все, — помедлив в ответ на её молчание, он откашлялся. — А можно мне принять душ?

Она моргнула, глядя на него.

— Конечно, — ответила она так, будто была сбита с толку его вопросом. — Тебе нужна твоя одежда? Я всё постирала, — добавила она, вероятно, заметив смущение на его лице. — Куда мне тягаться с твоей выносливостью в затяжном сне.

Хмуро глядя на кровать, она добавила:

— …Мне также надо сменить постельное бельё, раз уж ты встал.

Ник решительно покачал головой.

— Я всё это сделаю. Только позволь мне сначала принять душ…

— Тебе нужна компания? — поинтересовалась она. — В душе?

Он помедлил.

Впервые он по-настоящему посмотрел на Уинтер.

Он и не осознавал, что избегал этого, пока не перевёл на неё взгляд.

Сначала он сосредоточился на её одежде, на тёмных брюках, обтягивающем сине-зелёном топе, подходившем к её глазам, на её босых ногах, длинных тёмных волосах с цветными прядями. Он перевёл взгляд на её лицо, высокие угловатые скулы, заострённый подбородок, эти губы…

— Это плохая идея, — неохотно ответил он.

Она пристально посмотрела на него.

— Что? — переспросила она.

Услышав резкость в этом слове, он поморщился, жалея, что не промолчал.

В то же время он не знал, что ещё сказать.

— Давай я сначала приму душ, — сказал он после паузы. — Дай мне… собраться с мыслями, Уинтер. Я хочу поговорить с тобой. Я хочу поговорить с тобой, но не смогу это сделать, если в первый раз мы оба будем голыми, а я всё время буду думать о…

Он умолк.

Осознав, что снова избегает её взгляда, он поднял глаза и встретился с ней взглядом.

— Ладно? — спросил он, когда она не ответила.

Глядя на неё, он почувствовал, как его раздражение усилилось от осознания, что он ни капли не понимает, как она отреагировала на сказанное им.

Он боялся, что обидел её.

Глядя на неё, он становился всё более параноидальным, думая, что обидел её.

— Уинтер, — сказал он. — Прости меня.

Она покачала головой.

Теперь она избегала его взгляда.

Она подошла к двери в другом конце комнаты.

Только тогда Нику пришло в голову, что вторая дверь, та, что рядом с занавешенным окном, должна вести в ванную.

Уинтер открыла дверь и скрылась внутри.

Ник сидел и ждал, чувствуя себя всё более неловко, пока оглядывал комнату. До него снова дошло, что он действительно провёл здесь две недели. Две недели она будила его, чтобы покормить. Две недели он монополизировал её постель. Две недели, в течение которых она должна была ходить на работу, принимать душ, как-то мириться с полумёртвым вампиром в своей постели.

Наверное, в комнате воняло.

Наверное, от него воняло.

Всё, что он мог чувствовать — это её запах, запах мешков с кровью, запах самого себя…

Интересно, подумал он, насколько по-другому пахли бы он и эта комната, если бы он только что вошёл сюда, по сравнению с тем, когда ему пришлось несколько недель мариноваться в том, во что он превратил её личное пространство. Он подозревал, что испытывал бы ещё большую паранойю, если бы впервые почувствовал эти запахи, а не пребывал в них на протяжении нескольких дней, то приходя в сознание, то отключаясь.

Его чувство вины усилилось, когда она снова открыла дверь ванной, и он ощутил запах цветов, мыла, шампуня, средства для чистки плитки, тёплой воды.

Там определённо было чище, чем здесь.

— Уинтер… — начал он, и его голос зазвучал мягче и глубже.

Она перебила его.

— …Хорошо, — сказала она, всё ещё не встречаясь с ним взглядом. — Там есть чистые полотенца. Я вытащила несколько штук из шкафа. Синие. Но если тебе нужно больше, то в запасе есть ещё. У меня есть шампунь. Кондиционер. Скраб. Мыло. Если тебе понадобится что-то, чего там нет, дай мне знать.

Ник следил за ней глазами, пока она пересекала комнату.

Он проследил её путь к двери.

Он поколебался, раздумывая, стоит ли заговорить, но она уже вышла в коридор.

Она закрыла за собой дверь, и было уже слишком поздно.

Только когда дверь за ней со щелчком захлопнулась, Ник сообразил: она ушла, чтобы ему не пришлось вставать перед ней голым.

Слегка нахмурившись, в основном в адрес себя самого, он ещё немного посидел.

Затем он откинул одеяло и поднялся на ноги.

Он встал слишком быстро и замер, охваченный столь сильным головокружением, что несколько секунд не мог пошевелиться, не упав. Он стоял неподвижно, ожидая, когда это пройдёт.

Когда всё пришло в норму, он зашагал, двигаясь осторожно, направляясь к открытой двери ванной. Его мышцы и кости казались одеревеневшими, не совсем слабыми, но странно механическими, как будто они слишком долго пребывали в одной и той же позе.

Двигаться было приятно.

Он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы расслабиться в движении, когда достиг двери ванной комнаты. Он начал неторопливо и методично разминать конечности, поворачивать шею, голову, плечи, запястья, сжимать и разжимать ладони, поигрывая и прорабатывая некоторые суставы своего неиспользуемого тела.

Он вошёл в ванную и огляделся.

Зелёная плитка. Длинное зеркало. Две раковины.

Он уставился на две раковины.

Интересно, жила ли она здесь когда-нибудь с кем-нибудь ещё?

Эта мысль вызвала прилив жара, жёсткий импульс собственничества, который на короткое время уничтожил его рациональный разум. Этот жар достиг его лица и челюстей, сжимая горло, причиняя боль в груди. Жар был настолько сильным, что его клыки удлинились, и он стиснул задние коренные зубы.

— Бл*дь, — сказал он, заставляя себя сдержаться.

Он посмотрел на стеклянную душевую кабину перед собой, затем повернул голову и уставился на гигантскую ванну на когтистых лапах справа от себя. Это вызвало очередной приступ собственничества, и ещё больше убедило его, что он, бл*дь, рехнулся.

— Бл*дь, — повторил он, проводя рукой по волосам.

Он взглянул на себя в зеркало.

У него на шее была кровь.

Он пролил кровь на свою грёбаную шею.

Неужели он так разговаривал с Тай?

Наверняка.

Он выглядел безумно бледным, даже для того, кем являлся.

Его волосы казались длиннее — волосы на голове, конечно.

Одним из странных побочных эффектов превращения в вампира стало то, что ему больше не нужно бриться. У него больше не росли волосы на лице. Он встречал несколько вампиров с бородами, так что знал, что это не универсальное явление, но быть вампиром для Ника означало иметь лицо двадцати с небольшим лет, только лучше, чем то, каким оно было при человеческой жизни, и полностью выбритое… не говоря уже о коже на шесть оттенков бледнее в сравнении с его обычным тоном. В свои двадцать он был смуглым, и не только из-за сёрфинга — даже не из-за того, что во время службы в армии он служил в основном в охеренно жарких местах, где солнце било в лицо.

Он до сих пор иногда удивлялся, как молодо он выглядит в зеркале.

Ему было сорок четыре, когда его обратили.

Он знал, какой была его внешность, когда он выглядел старше, чем сейчас.

Интересно, как он выглядит в глазах Уинтер?

Выбросив это из головы, он пошёл в душ, снова размахивая руками, проверяя свои суставы, мышцы, даже податливость кожи, учитывая, насколько обезвоженным он чувствовал себя, когда впервые проснулся.

Он был сам не свой, но он возвращался.

Он возвращался.

Он будет готов, когда вернётся на ринг.

***

Некоторое время спустя он вышел из ванной.

Он не знал, как долго там пробыл.

Ему казалось, что он находился там несколько часов.

Когда он наконец-то выбрался из душа, вся ванная превратилась в одно гигантское облако пара… и он мог бы оставаться там ещё пару часов.

Он никогда не думал, что душ может быть таким чертовски божественным.

В любом случае, после превращения в вампира душ стал ещё более приятным.

Его вампирские чувства любили это; его сверхчувствительная кожа любила это. Его вампирские уши даже любили этот звук, а его вампирское обоняние любило этот запах. Возможно, это отчасти из-за того, что он всё больше любил всё тёплое и чувственное, учитывая, что тело вампира в основном было холодным и твёрдым.

Он заставил себя выйти из-за Уинтер.

Он трижды вымыл голову.

Он поскрёб всё своё тело.

Он стоял под горячей водой до тех пор, пока не перестал думать о том, что она там, снаружи, ждёт, когда он выйдет. Он слышал её в соседней комнате своими вампирскими ушами. Он слегка нахмурился, когда понял, что она, вероятно, прибирается, несмотря на то, что он ей сказал.

Его подозрения подтвердились, когда он наконец-то выключил воду, обернул полотенце вокруг талии и вышел из ванной.

Комнату было не узнать.

Шторы оказались раздвинутыми, и Ник впервые осознал, что там есть балкон, а не просто большое окно, как он подумал в первую ночь. Она распахнула балконные двери, наполнив комнату воздухом и светом снаружи. Он почувствовал запах деревьев, травы, слабый аромат барбекю, вероятно, от кого-то из её соседей по улице.

Солнце уже клонилось к закату.

Насколько Ник мог судить, было около пяти часов.

Может быть, даже половина шестого.

Она сменила постельное бельё.

Старое было чисто белым. Нынешнее было бледно-голубым и бледно-зелёным, как те подушки, с которыми играла Тай.

На белом кафельном полу не осталось ни одного пакета с кровью.

Она убрала маленький холодильник и нагреватель.

Бл*дь. Похоже, она вымыла пол.

Он огляделся, немного озадаченный тем, как много она сделала, пока он был в душе. Когда она снова появилась в дверях, он посмотрел на неё, и в его голосе прозвучало недоумение.

— Сколько я там пробыл? — сказал он.

На её лице промелькнуло удивление.

Она проследила за его взглядом, осматривающим комнату.

Затем она, казалось, поняла, что он имел в виду, почему он спросил, и рассмеялась.

— Довольно долго, — призналась она, скривив губы. — Честно говоря, я умирала от желания сделать всё это, поэтому работала быстро. Не знаю, упоминала ли я об этом раньше, но я вроде как помешана на чистоте, — она помолчала, всматриваясь в его глаза. — Ты чувствуешь себя лучше?

Он молча кивнул.

— Невероятно лучше.

Он осторожно изучал её лицо.

— Ты злишься на меня? — спросил он.

Воцарилось молчание.

Затем она снова нахмурилась, заставив его немедленно пожалеть о своём вопросе.

Её заострённый подбородок напрягся, и он поймал себя на том, что скользит взглядом по линии её челюсти.

Он никогда не реагировал на чьё-либо лицо так, как на её.

Ему нравилась каждая её часть. Ему нравились её губы, глаза, угловатый подбородок, высокие скулы, брови. Ему даже нравилась морщинка, которая появлялась на лбу, когда она злилась на него. Ник всё ещё изучал эти линии и тени, когда она повернулась и пристально посмотрела на него, отчего её сине-зелёные глаза блеснули в предвечернем свете.

— С чего бы мне злиться на тебя, Ник? — спросила она в конце этого затянувшегося момента. — Всего лишь потому, что ты до сих пор не позволяешь прикасаться к тебе или видеть тебя обнажённым, если только ты не находишься буквально на грани смерти? Или из-за того факта, что тебе просто не терпится вернуться туда и попытаться угробить себя снова? Или потому что ты готов вернуться на работу к парню, который, возможно, поручил охотникам на вампиров похитить тебя…

— Он этого не делал, — перебил Ник.

— Ты это знаешь? — парировала она в ответ. — Ты действительно это знаешь? Неужели? Потому что я слышала, как ты сказал детективу Джордану, что ничего не помнишь.

— Я просто хочу сказать… Фарлуччи нет смысла это делать, — объяснил Ник. — Он знал, что я Миднайт. Я сказал ему. Зачем ему вести переговоры о контракте с М.Р.Д. и Морли, если он пытался убить меня?

— Ну, я не знаю, Ник, — ответила она с сарказмом. — Может, для прикрытия? Может быть, он не хочет, чтобы мы знали, что он нанял кучу головорезов, чтобы высосать всю твою кровь?

Ник открыл рот, собираясь возразить.

Он закрыл рот обратно, когда понял, что она, возможно, права.

Фарлуччи держал его без сознания под рингом в ночь боя.

Он мог бы похитить его тогда.

Но он знал, что Ник пришёл на стадион не один. Он знал, что у Ника есть люди, которые ждут его и знают, где находится Ник. Он, вероятно, знал, что как минимум один из них был полицейским. Фарлуччи также попросил Тома уговорить Ника пойти в клуб.

Для Фарлуччи было бы гораздо проще притвориться невиновным, если бы Ника схватили в клубе, чем если бы он исчез из клуба Фарлуччи сразу после боя.

Фарлуччи знал, что Ник — Миднайт.

Он знал, что друзья Ника будут его искать.

Виновный или невиновный, Фарлуччи продолжал вести переговоры с полицией Нью-Йорка, чтобы Нику разрешили драться за его клуб. Если он не стоял за этим, то, вероятно, по-прежнему хотел, чтобы Ник дрался. Если он стоял за этим, то продолжение переговоров было хорошим прикрытием, как и сказала Уинтер.

Фарлуччи мог даже сослаться на контракт, чтобы выяснить, где сейчас находится Ник. Если он стоит за убийствами вампиров, они захотят узнать, где скрывается Ник, кто его приютил, выздоровел ли он, что помнит.

Кого он помнит.

Нет, Уинтер права.

Слишком рано вычёркивать Фарлуччи из списка подозреваемых.

— Вот видишь? — спросила Уинтер, словно услышав его мысли. — Зачем ты это делаешь, Ник? Они пытались убить тебя…

— Именно поэтому, — сказал он, наградив её чуть более жёстким взглядом. — Именно поэтому, Уинтер.

— Это глупо, — парировала она, ничуть не смутившись.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его.

Она не ошибалась.

И всё же он чувствовал то, что чувствовал.

Когда он снова взглянул на неё, она смотрела на него в полотенце.

Он ощутил за этим взглядом какую-то пытливость, как будто она пыталась решить, в каком он состоянии. В то же время он мог видеть там больше, достаточно, чтобы почувствовать, как реагирует на её взгляд. Он не мог отделаться от мысли, что она, кажется, смотрит на него так же, как он смотрел на неё несколько секунд назад.

— Что это? — спросил он, произнеся это вслух, прежде чем понял, что хочет сказать. — Что это между нами, Уинтер?

Когда её глаза скользнули вверх, встретившись с его, он сглотнул, хотя ему и не нужно было глотать.

— Мы когда-нибудь поговорим об этом? — сказал он.

Выражение её лица сменилось с сердитого и раздражённого на озадаченное.

Затем он увидел, что её раздражение вернулось порывом, который запылал на её щеках.

Несмотря на это, он не мог не быть тронут её непониманием и силой эмоций, которые он видел и чувствовал за этим. Это тронуло его и пробудило в нём сочувствие, и резонировало с его собственным замешательством настолько, что ему пришлось подавить желание схватить её, привлечь к себе.

— Поговорим о чём? — переспросила она, притягивая его взгляд к себе.

Её глаза заблестели, когда она увидела, что он смотрит на неё.

— О чём мы будем говорить, Ник? — спросила она. — О том, что ты никак не можешь решить, убегать тебе от этого или нет?

Её слова прозвучали как удар под дых.

Он почувствовал, как его челюсти напряглись.

Он не знал, что сказать.

Он попытался определиться, права ли она.

Но он уже знал, что она права.

Он не станет оскорблять её, отрицая это.

— Ты уже поела? — вместо этого спросил он.

Она моргнула, затем хмуро уставилась на него.

— Уинтер, — сказал он. — Давай спустимся вниз.

Что-то в ощущении её постели — прямо здесь, на периферии его зрения, со свежим чистым постельным бельём — мешало ему думать в её присутствии сильнее, чем обычно.

Она уставилась на него, и непонимание на её лице усилилось.

Затем, когда раздражение в её глазах сменилось настоящим гневом, она повернулась к нему спиной и направилась к лестнице. Он посмотрел ей вслед, понял, что пялится на её задницу, и заставил себя снова отвести взгляд.

Он смотрел ей вслед и изо всех сил старался не броситься за ней.

Он заставил себя стоять, прикусив язык, может быть, чтобы не сделать или не сказать что-нибудь ещё хуже.

Какая-то часть его всё ещё боролась с… этим.

Большая его часть боролась с этим.

Те его части, которые не боролись с этим, которые понимали это и не имели с этим никаких проблем, трахнули бы её и укусили в первый же день, когда он встретил её. Вероятно, в тот же момент, когда они остались наедине. Остальная его часть даже не знала, как это назвать.

Что бы это ни было, он не мог отрицать сексуальную составляющую.

Но секс был самой лёгкой частью.

Секс не был той частью, которая беспокоила его.

Он мог притвориться, что это так, но знал, что это не так.

Он пытался убедить себя, что это та часть, которая её волнует — что секс был причиной её злости на него, смятения и эмоций.

Он сказал себе, что она просто хочет переспать с ним. Он сказал себе, что это непризнанный вампирский фетиш, или, что ещё более вероятно, какая-то сексуальная увлечённость видящих, к которой они склонны. Или какая-то комбинация этих двух вещей.

Она казалась ему похожей на видящую намного сильнее, чем на человека в том, как проявилась её гибридная генетика.

Фиксация. Так называли это видящие, которых он знал.

Она просто зафиксировалась на нём.

Вот что он сказал себе.

Фиксации были поверхностными. Они сводились к сексу… траху. Они похожи на сверхинтенсивные, наполненные светом увлечённости, человеческие влюблённости, умноженные на десять. Это влюблённость, многократно усиленная из-за видящих и их сумасшедших эмоций и реакций aleimi, или живого света. Поскольку у вампиров были такие же безумные эмоциональные реакции, её фиксация на нём тоже сводила его с ума.

Она это переживёт.

Вот что он говорил себе.

Но он знал, что это не так — ни для кого из них.

Он знал это так же, как и то, что она прямо сейчас хотела задушить его, что он сбил её с толка и ранил её чувства, хотя всё равно каким-то образом умудрялся возбуждать её, хотя бы тем, что был эмоционально отсталым придурком, одетым только в полотенце.

Он знал всё это и больше сочувствовал её положению, чем своему собственному, пусть и понимал, что более рациональные элементы его замешательства были умнее их обоих — то есть, более вампирская сторона его самого и видящая сторона Уинтер.

Эта часть его знала, что они могут глубоко ранить друг друга, учитывая то, кем они являлись.

Эта часть его кричала ему, что он прекрасно понимает, ведь он уже был на этой дороге раньше. Эта часть Ника помнила, как он всегда, без промаха, выбирал себе не того грёбаного партнёра. Он выбирал тех, кто не хотел его в ответ, или тех, кто хотел его, но не подходил ему… или тех, кто хотел его, но он сам был смертельно опасен для них.

Эта его часть говорила Нику, что это ошибка.

Эта его часть говорила ему, что он идиот и мудак.

Остальной его части было всё равно.

Остальная часть его знала: что бы ни происходило между ними, это больше, чем секс, больше, чем влюблённость, больше, чем какая-то кровная штука, больше, чем их расовая принадлежность.

Честно говоря, это пугало его куда больше. Это также заставило его задаваться вопросом, не использовал ли он оправдание фальшивой «рациональности», чтобы избежать боли.

Неужели он действительно такой трус?

Нахмурившись, он взглянул на её кровать.

Он пришёл сюда, полубезумный, и он не кормился ею.

Как он умудрился не покормиться ею?

Он сосредоточился на сундуке в ногах её кровати и увидел свою одежду, сложенную там, где она, должно быть, оставила её. Не только рубашка и брюки. Там же лежал его плащ, тоже чистый, а ботинки и носки валялись на полу у подножия сундука.

Глядя на всё это, он вдруг понял — она ожидала, что он уйдёт.

Она ожидала, что он снова оденется и выйдет за дверь. Она думала, что он оденется, извинится перед ней у подножия лестницы, выразит какую-нибудь неловкую благодарность и попятится, направляясь к её входной двери.

Она ожидала, что он сбежит.

Она думала, что он пришёл сюда в свой худший момент, но сейчас уйдёт, убегая, как трус, которым он и был.

Всё ещё глядя на кучу выстиранной и выглаженной одежды, он понял, что должен это сделать.

Он должен сделать именно то, чего она боялась.

Он знал, что должен это сделать. Он знал все причины, по которым должен был это сделать.

Точно так же, как он знал, что не сделает этого.

Он не станет этого делать.

Когда он стоял там, реальность этой правды поразила его, почти парализовала.

Он лгал самому себе.

Хуже того, он и Уинтер за собой потащил.

Неудивительно, что половину времени ей хотелось его ударить.

Она совершенно права насчёт него — так же, как и совершенно не права насчёт него. Она не ошибалась относительно содержания самых нечестных уголков его сознания. Но ошибалась, считая, что он прислушается к ним.

Как бы он ни играл сам с собой, пытаясь убедить себя, что ещё может уйти от всего этого, что он ещё может поступить правильно, что он ещё может остановить всё, прежде чем это зайдёт слишком далеко, прежде чем любой из них уже не сможет вернуться назад…

Он не стал бы. Он не стал бы этого делать.

Эта дверь закрылась.

Как бы это ни выглядело со стороны Уинтер, что бы она ни говорила себе, или взвешивала, или пыталась убедить себя… со стороны Ника решение было уже окончательно и бесповоротно принято.

Дверь уже закрылась.

Иррационально, бессмысленно, необъяснимо… казалось, что она была закрыта ещё до того, как он встретил её.

Глава 16 То есть, вы как видящие?

Он осторожно спустился по лестнице.

Плащ он оставил наверху.

Ботинки и носки он оставил наверху.

В доме было тепло, поэтому он оставил рубашку наверху.

На нём была белая футболка, которую он носил под рубашку, и чёрные брюки. Добравшись до нижней ступеньки лестницы, он учуял какой-то запах из кухни, затем услышал шаги её босых ног на кафельном полу.

Сменив направление, он прошёл по узкому коридору к освещённому дверному проёму в конце. Добравшись туда, он просто стоял и смотрел на неё.

Перед ней расположился ряд открытых контейнеров.

Пахло китайской едой.

В животе у него заурчало.

Он любил китайскую кухню, когда был человеком.

Она оглянулась. Он увидел, как её глаза скользнули вверх и вниз по нему в молчаливой оценке. Он увидел проблеск удивления, когда она заметила футболку, брюки, его босые ноги.

Её лицо оставалось почти бесстрастным, когда она ответила на его взгляд.

— Ты опять голоден? — сказала она.

Подумав об этом, он кивнул.

Он направился к переносному холодильнику, который заметил на стойке напротив раковины, но она отмахнулась от него.

— Нет, — ответила она. — Проходи, садись. Я не готовлю, просто разогреваю еду на вынос со вчерашнего вечера, — она мотнула подбородком в сторону двери, в которую он вошёл. — Гостиная тебя устроит? — спросила она. — Я предпочла бы посидеть на диване.

Он указал на контейнеры, от которых шёл пар.

— Я могу помочь, отнести что-нибудь, — предложил он.

Она бросила на него ещё один удивлённый взгляд и кивнула в ответ.

— Окей.

Он подошёл к столешнице в центре кухни, к плите из тёмно-синего камня,которая, он мог бы поклясться, соответствовала более тёмным оттенкам её глаз.

Он подхватил все четыре контейнера, от которых пахло теплом и китайской едой, и понёс их из кухни по коридору. Осознав, что вообще не помнит это место, он просунул голову в открытую дверь, проходя мимо, и окинул взглядом то, что, должно быть, являлось её кабинетом.

Как и её кабинет в школе Келлерман, помещение было полно книг.

Он увидел очередной аквариум, только вместо золотых рыбок, как в её аквариуме в Келлермане, в этом было полно черепах.

Здесь у неё было больше растений, чем в Келлермане.

Виноградные лозы и экзотические на вид цветы покрывали три разных подоконника. Сами окна были длинными, горизонтальными и узкими, впускающими розовый, оранжевый и красный свет заката с запада, куда они выходили.

То, что сначала показалось старомодным глобусом, стояло на подставке возле её стола. Затем он увидел виртуальные спутники, вращающиеся вокруг него, и понял, что это не антиквариат, просто вещь сделана в антикварном стиле. Когда он моргнул, глядя на массивы суши, то увидел виртуальные изображения куполообразных охраняемых зон и подсвеченные рельсы, которые, вероятно, были настоящими поездами, в этот самый момент путешествующими между куполами.

— Тебе нравится? — спросил тихий голос.

Он повернулся и посмотрел на неё.

Она стояла прямо у него за спиной.

Он взглянул на поднос, который она держала в руках.

В центре подноса с узором солнца стояла большая теплосберегающая кружка, пахнущая кровью. Вокруг неё веером стояли бокал вина, две маленькие миски с чем-то, похожим на соевый соус и утиный соус, и два стакана воды.

Он улыбнулся.

— Мне нравится, — сказал он.

Она робко улыбнулась в ответ, затем наклонила голову, показывая следовать за ней по коридору.

— Пошли, — сказала она. — Я умираю с голоду.

***

Она села на диван, и он сел рядом с ней.

После недолгого колебания, во время которого он наблюдал, как она открывает контейнеры, заглядывая в каждый из них и как будто взвешивая, какой хочет съесть первым… он решил, что этого недостаточно. Он не просто хотел сидеть рядом с ней.

Не говоря ни слова, он взял её на руки.

Она слегка взвизгнула от удивления…

Но потом она оказалась у него на коленях, между ног, и он скользнул под неё, так чтобы её еда по-прежнему была перед ней, в пределах досягаемости. Он обнял её за талию, прижимая к себе, но наклонившись вперёд настолько, чтобы служить для неё хорошим сиденьем, пока она ест. Устроив её, он почувствовал, что её удивление перешло в неверие.

Она повернула голову, выгнув шею, чтобы посмотреть на него, когда он крепче обнял её, скользнув руками под тонкий материал зелёной блузки.

Эта усмешка снова появилась на её губах.

— Так нормально? — поинтересовался он хрипло.

Она рассмеялась.

— Продолжай, — сказал он, указывая подбородком на стол. — Ешь.

— Разве ты не будешь есть? — спросила она.

Поняв, что она права, что он не принял во внимание свои собственные руки и рот, он нахмурился. Увидев выражение его лица, она снова рассмеялась.

Соскользнув вниз между его колен, она раздвинула его ноги, усевшись на ковре между столом и диваном. Прижавшись к его бёдрам и положив голову на его пах, она посмотрела на него снизу вверх.

— А как насчёт такого варианта? — сказала она. Вновь улыбнувшись ему, она добавила: — Если тебе так хочется полапать меня, пока я ем, ты можешь сделать это через верх моей блузки.

Вместо этого он хмыкнул, затем запустил руку в её волосы, рывком запрокинув её голову назад. Наклонившись, он накрыл губами её рот.

Его клыки вжались в губы сзади, но он изо всех сил старался не обращать на это внимания, используя вместо этого язык и губы, проникая глубже, когда она ответила на поцелуй.

Через несколько секунд она обняла его за шею и притянула к себе.

Он позволил себе отдаться моменту… не знал, как долго это длилось.

Когда он снова почувствовал запах китайской еды и вспомнил, как она говорила, что голодна, то наконец-то сообразил прервать поцелуй. Он неохотно поднял голову, когда эта мысль пришла в его сознание, и она издала откровенный стон, не скрывая своего разочарования.

— Бл*дь, — пробормотала она вполголоса.

Когда он посмотрел на неё, её глаза оставались закрытыми.

— Я говорила себе, что в прошлый раз это мне приснилось, — она ещё крепче вцепилась пальцами в его волосы. — Я говорила себе, что проснулась только наполовину… что всё ещё спала, когда ты поцеловал меня в первый раз. Я говорила себе, что это не могло быть так хорошо, как мне помнилось.

Он поцеловал её в уголок рта, убирая волосы с лица.

— Ешь, — сказал он, целуя её в щёку. — Ты умираешь с голоду. Помнишь?

Она вздохнула.

Когда она отпустила его, он поднял голову и стал смотреть, как она устраивается.

Она всё ещё прижималась к внутренней стороне его бедра, когда схватила контейнер с чем-то, что выглядело и пахло как кисло-сладкая свинина. Она взяла пару палочек для еды и снова вздохнула, затем принялась за овощи и искусственное мясо.

Несколько секунд он смотрел, как она ест, потом наклонился к ней и схватил контейнер с органическим теплосберегателем, пахнущий кровью.

Открыв одну сторону контейнера, он сделал большой глоток и откинулся на спинку дивана. Он расслабился на подушках, отпивал из кружки, когда вспоминал об этом, и смотрел, как она ест, время от времени прикрывая глаза. Интересно, захочет ли она посмотреть с ним фильм, когда закончит?

Ему хотелось смотреть фильм и периодически целоваться.

Он хотел остаться здесь после того, как она доест, и поваляться на диване.

И да, он хотел тискать её и целоваться…

— Хочешь посмотреть фильм? — спросила она, оглядываясь на него.

Он рассмеялся.

Она улыбнулась вместе с ним, но он заметил недоумение в её глазах.

— Что?

— Да, — ответил он. — Я хочу посмотреть фильм. Но ты сама выбирай. В основном мне нужен предлог, чтобы полапать тебя на диване, поэтому я не могу обещать, что буду уделять много внимания сюжету.

Она рассмеялась, наполовину не веря своим ушам.

— Ты выпил несколько кваалюдов^[9], пока был наверху? — поинтересовалась она.

Он озадаченно нахмурился.

— Откуда, чёрт возьми, ты могла слышать о кваалюдах? Они исчезли к тому времени, когда я стал достаточно взрослым, чтобы понять, что это такое. Ещё будучи человеком, имею в виду.

— Они делают их снова, — объяснила она. — Разве ты не слышал? Это какая-то ностальгия… они вернули их обратно.

Когда он не ответил, она пихнула его в ногу.

— Ну так что? — сказала она. — Ты их принял?

Он покачал головой.

— Я не думаю, что кваалюды действуют на вампиров.

— Может, в мире вампиров существует эквивалент кваалюдов?

Он нахмурился, размышляя.

Он сделал ещё несколько больших глотков крови, продолжая обдумывать.

— Насколько мне известно, нет, — сказал он наконец, опуская контейнер обратно к ноге.

Всё ещё глядя на него, она озадаченно поджала губы.

Её голос зазвучал немного резче.

— Ты стараешься умаслить меня, прежде чем снова попытаешься покончить с собой в эти выходные? — спросила она.

Размышляя об этом, он хотел сострить в ответ, но потом передумал.

Выдержав её взгляд, он пожал плечами, но выражение его лица оставалось прежним.

— Я всё равно хочу это сделать, — сказал он. — Я не собираюсь умирать, Уинтер, — он сделал паузу. — Ты видела, как я дрался? Я имею в виду, в ту ночь?

— Я знаю, что после этого ты избегал меня, — сказала она, вновь раздражаясь.

Он наклонился над столом, поставил на пол сохраняющий тепло контейнер и закрыл крышку. Как только его руки освободились, он запустил их в её волосы, притягивая к себе. Наклонившись к её уху, он прошептал:

— Я пытаюсь придумать, как извиниться перед тобой… — мягко начал он.

— Я не хочу извинений, Ник…

— …Я также пытаюсь придумать, как поблагодарить тебя…

— Твоя благодарность мне тоже не нужна, Наоко, — она повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Ты совершенно невозможный. Неужели ты действительно не знаешь, насколько ты невыносимый, раздражающий, до смехотворного невозможный? Ты и как человек был таким дерьмовым в отношениях?

Он знал, что это риторический вопрос.

По крайней мере, она не ожидала ответа.

Он поймал себя на том, что всё равно раздумывает над вопросом.

— Да, — резко ответил он. — Да. Я был таким же.

Она моргнула, глядя на него.

Он видел — она думала, что он её просто дурит — и поэтому потянул её за волосы и запрокинул голову, снова целуя в губы. Она ответила на поцелуй так же легко, как и раньше, её руки скользнули в его волосы. Он поймал себя на том, что притормаживает, намеренно замедляется, удерживая её, целуя в шею, заставляя ждать. Его пальцы сжимали её волосы, пытаясь оценить, насколько она позволит ему контролировать ситуацию.

Чем больше он заставлял её приспосабливаться к его темпу, тем сильнее она смягчалась.

Когда он снова сделал паузу, подняв голову, она обвила его шею рукой. Она притянула его ближе, но когда он остановил её, она посмотрела на него, запрокинув голову, и он издал глухой стон, не в силах сдержаться.

Он прижался губами к её губам, и она крепче обхватила рукой его шею, притягивая ближе. Он издал ещё один непроизвольный стон, и его рука обвилась вокруг её спины, наполовину поднимая её к себе.

Он не следил за механикой их действий.

Он даже не пытался двигаться, как человек.

Легко подняв, он затащил её на диван и повернулся, чтобы уложить под себя. Рукой и коленом он раздвинул её ноги… а затем, после небольшой паузы, перенёс свой вес на неё. Почти полностью вжавшись в её тело, он уставился на её лицо, наблюдая, как она тяжело дышит, как закрываются её глаза, когда она реагирует на его действия.

Он прижался к ней всем телом, и она прильнула к нему, издав слабый, почти умоляющий звук.

А потом он слез с неё.

Он грубо высвободился из её объятий… и она ухватилась за него, протестуя больше звуками, чем словами… по крайней мере, пока он не сел на краю дивана, глядя на неё.

— Сними блузку, — сказал он.

Она пристально посмотрела на него.

Затем, сев, она дёрнула блузку вверх, задрала её и наполовину застряла в ней руками и плечами, торопясь стянуть через голову. Что-то в том, как она запуталась в ткани, заставило его член заболеть ещё до того, как он понял, что она подчиняется его требованию. Она сбросила блузку на пол и стала ждать.

Бл*дь.

Он полностью встал с дивана, прежде чем понял, что собирается это сделать. Толкнув её назад на подушки, он расстегнул перед её брюк, в этот раз не желая ждать, когда она сделает это сама. Он снова встал ровно настолько, чтобы сдёрнуть с неё брючки, а затем проделать то же самое с её нижним бельём.

Для этого он даже не пытался замедлить свои движения.

Он раздел её, как вампир.

Он ещё сильнее возбудился, когда понял, что она не возражает против этого.

И не просто не возражает — её это тоже заводило.

Он немного постоял, глядя сверху вниз на неё, лежащую на зелёном диване.

Ему не приходило в голову, что зелёный цвет почти соответствует её глазам, пока не увидел всю эту кожу, контраст между её смуглой кожей и бледными, сине-зелёными глазами.

— Бл*дь, — он не осознавал, что произнёс это вслух, пока не увидел реакцию на её лице.

Она указала на него, и её рука и пальцы двигались с очаровательным изяществом.

— Раздевайся, — сказала она.

Он пристально посмотрел на неё.

Затем он схватил воротник своей футболки и стянул её через голову. Едва он уронил ту на пол, как тут же расстегнул ремень, а потом и брюки.

Должно быть, он сделал это быстро.

Он почувствовал её шок, когда вернулся к ней на диван, и теперь они оба оказались обнажены. Она вскрикнула от неожиданности, когда он прижался к ней.

Она снова громко всхлипнула, когда он навалился на неё всем своим весом, как и раньше. Когда она хрипло ахнула, он поймал себя на том, что вжимается в неё ещё сильнее, в основном, чтобы почувствовать её реакцию.

Жар её кожи вызывал эмоции, иррациональный прилив собственничества.

Это чувство на мгновение захлестнуло его, заставило прикрыть глаза… и оно становилось ещё сильнее, пока он не застонал, прижимаясь лицом к её лицу. Он поцеловал её в шею, обвил рукой талию и снова застонал.

Он хотел поговорить с ней, как и упоминал раньше.

У него был миллион грёбаных вопросов, слишком много вопросов, начиная с этой чёртовой второй раковины наверху, и нах*я ей нужна такая большая ванна… и волнует ли её, что у него нет дополнительных частей в члене, как у видящего… и когда она в последний раз занималась сексом, и с кем.

Он хотел знать, трахалась ли она с кем-нибудь, пока он торчал в Нью-Йорке.

Думая о последних нескольких вещах, в частности, о том, что Малек был здесь, наблюдал за ней, вероятно, точно зная, кто она такая, он снова застонал, прислонившись лбом к её обнажённому плечу.

В этот раз дело было не только в сексе.

— Укуси меня, — прошептала она, касаясь губами его уха.

Он застонал громче, хотя и покачал головой.

— Нет.

Её пальцы обвились вокруг его рук. Он почувствовал, как её раздражение усилилось… он, бл*дь, почувствовал это почти так, будто укусил её, будто читал её эмоции через кровь.

Чувствовать это было ещё хуже, чем слышать её слова.

Хуже, чем когда она просила его об этом.

Он поцеловал её в шею, застонав, прижался к ней губами и клыками, затем пососал, используя язык и стараясь не прикусить зубами. Его разум пытался понять, что он делает, как легко он поддался, как мало потребовалось, чтобы дать себе разрешение сделать это… как сильно он хотел приказывать ей, задавать вопросы, заявить на неё права в такой манере, о которой он даже не мог думать рационально.

— Ты ожидала, что я уйду, — сказал он.

Паранойя охватила его, как только он это произнёс.

— Ты надеялась, что я уйду? — спросил он.

Она ударила его в грудь так сильно, что это могло бы причинить боль, будь он человеком.

Его пальцы сжались в её волосах, и он наполовину оторвался от неё. Она снова ударила его, и он схватил её за запястье, прижал к дивану и поцеловал в губы.

— Ты уже трахалась с вампиром раньше? — выпалил он, поднимая голову.

Она покачала головой, её лицо вспыхнуло. Он понял, что отчасти дело в его выборе слов, не говоря уже о том, что они подразумевали.

— Нет.

— А как насчёт видящих? — прорычал он. — Ты трахалась с видящим?

— Нет.

— С гибридом?

Она поколебалась, и его ревность усилилась.

Её пальцы скользнули в его волосы, крепко сжимая, заставляя его открыть глаза. Он не осознавал до конца, что закрыл их, пока не обнаружил, что смотрит на неё сверху вниз.

— Эй, — тихо произнесла она. — Не бойся, Ник. Не бойся меня.

— Почему у тебя две раковины? — спросил он. — В ванной комнате?

— Я была замужем. Мы вместе купили этот дом.

Его ревность сделалась парализующей, когда её слова проникли в его сердце, сдавливая грудь.

Он отвернулся, чувствуя, как напрягаются его челюсти.

— Эй, — она крепче вцепилась ему в волосы. Её голос стал убаюкивающим, мягким. — Ник. Дорогой. Успокойся. Всё нормально. Я обещаю тебе, что всё будет хорошо…

Он покачал головой.

— Ты не можешь мне этого обещать.

Его руки не отрывались от её тела, даже когда он говорил эти слова — поглаживая её кожу, чувствуя реакцию, пока он спускался вниз по её телу. Одна рука скользнула ей между ног.

Его пальцы оказались внутри неё прежде, чем он принял сознательное решение, и она застонала от шока, выгибаясь под ним. Он снова чувствовал её, чувствовал, как её эмоции ударили по нему с такой силой, что он застонал, прижимаясь лицом к её лицу. Его пальцы гладили и ласкали, исследуя, и она извивалась под ним, задыхаясь.

Он чувствовал, что она повелевает ему трахнуть её.

Он чувствовал, что она повелевает, притягивает его всей своей мощью.

Она не говорила… он не слышал её… но, боже, это ощущалось так чертовски реально, и чувство было таким тревожно знакомым, что он сжал её волосы, заставляя её хрипло ахнуть.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста… не уходи, Ник. Пожалуйста.

Он стиснул зубы и поднял голову.

Он смотрел на неё сверху вниз, наблюдая, как она смотрит на него. Её глаза неестественно заблестели, и он почувствовал, как всё самообладание покидает его.

Её рука лежала на его груди, массируя и поглаживая мышцы и кожу, и он вдруг вспомнил, как просыпался рядом с ней, как она кормила его, гладила его лицо. Мысленным взором он видел, как схватил её руку, положил на свой член, пока кормился, едва пребывая в сознании, а она гладила его…

Он издал гортанный стон.

Она смотрела на него, когда он открыл глаза.

Она ласкала его лицо, губы, клыки, подбородок, притягивая его… желая его…

Он грубо раздвинул ей ноги.

Она поддалась, схватив его за шею, когда он расположил себя над ней.

— Ты сказал, что любишь меня, — её голос был шёпотом, даже тише шёпота. Её губы коснулись его уха. — Ты проснулся и сказал мне это. Ты сам не знал, что говоришь. Ты даже не очнулся толком… но, Боже, это чертовски больно, Ник. Мне было больно, потому что я знала, что ты не имел это в виду. Я знала, ты не понимаешь, что говоришь.

Он закрыл глаза.

Нависнув над ней, он заколебался.

На долю секунды… даже не на один вздох, даже не на секунду…

Колебание вампира, возникшее и исчезнувшее даже быстрее одного удара человеческого сердца.…

Затем он вошёл в неё.

Она вскрикнула.

Нет… боже… она заорала.

Она, бл*дь, заорала.

Он вколотился в неё снова, закрыв глаза и войдя так глубоко, как только мог.

Он почувствовал в ней шок, неверие, услышал, как её сердце замерло в груди, дыхание перехватило, горло сжалось. Они так и застыли, а потом она, задыхаясь, вцепилась в него. Её руки обвились вокруг него, и ноги тоже. Казалось, каждая часть её тела обхватила его, и что-то в том, как она держала его, снова и снова заставляло его грудь и горло сжиматься, сбивая его с толку и вместе с тем возбуждая.

Он толкнулся в неё — тяжело, всем своим весом навалившись на неё.

Она выкрикнула его имя.

Это тоже потрясло его.

А потом он чуть не укусил её.

Он чувствовал, как она тянется к нему, желая большего, желая большего, ещё сильнее… ещё больше.

Он пытался дать ей то, чего она хотела.

Он держал свой рот подальше от неё, подальше от её плоти, когда замедлил темп, но в груди зародилась боль, когда он приподнялся над ней. Его клыки вытянулись, когда он поднял голову и грудь. Он не чувствовал никакой нервозности, которую обычно улавливал от людей, когда становился агрессивным, и уж тем более когда его клыки удлинялись, превращая его в животное, в монстра.

Он не чувствовал, чтобы она отстранялась или хотела, чтобы он поумерил пыл.

Её притягивание лишило его последних остатков рассудка, способности понимать, что происходит… или даже следить, причиняет ли он ей боль.

Она всё ещё повторяла его имя.

В этом было что-то такое мягкое… такое безумно открытое и мягкое.

Он схватил её за волосы, вкладывая каждую унцию своего веса в каждый толчок, по крайней мере, насколько мог, учитывая, как крепко она обхватывала его, особенно ногами.

Он нашёл угол проникновения, который ей нравился.

Он нашёл угол проникновения и темп, которые ей нравились, и она издала протяжный крик.

Он обнаружил, что хватает ртом воздух, несмотря на отсутствие потребности в дыхании.

Он понял, что какая-то часть его пытается заговорить с ней, неким образом общаться с ней, заставить себя выдохнуть, заговорить, пока он продолжал двигаться под этим углом всё сильнее и неспешнее, заставляя её замедляться вместе с ним. Какая-то его часть хотела снова накричать на неё, может быть, просто доминировать над ней, опять-таки в такой манере, которую он не мог нормально объяснить.

Он стал двигаться более размеренно, наблюдая за каждым мускулом на её лице, пока не увидел, как её глаза изменились до такой степени, что он уже не мог мыслить связно.

Он стал откровенно трахать её, жёстко, ещё жёстче…

Затем она кончила, и он застонал, чувствуя её спазмы вокруг себя, наблюдая, как её голова запрокинулась назад, а её тело прижалось к нему, двигаясь в каком-то животном ритме, который заставил его прикладывать все усилия, чтобы не укусить её хотя бы для того, чтобы почувствовать, каково это для неё.

Он замедлил темп, подождал, затем снова начал двигаться размеренными движениями.

Она кончила во второй раз, и он сорвался…

Затем он достиг оргазма, стиснув её так же крепко, как она сжимала его. Его руки обхватили её плечи и талию, заставляя прогнуться в пояснице, чтобы он мог войти глубже, вминаясь в неё, пока она говорила с ним, рассказывала ему…

Боже, он едва её слышал.

Она рассказывала ему, каково это, как чертовски приятно это ощущалось, как удивительно-чертовски-хорошо ощущался его член…

Она просила укусить её.

Она умоляла укусить её, чтобы она могла почувствовать его.

Она говорила ему, как сильно хочет, чтобы он пил из неё.

Он застонал, когда она добралась до последнего, вышел из неё, заставляя себя сделать это хотя бы для того, чтобы остановиться, отстраниться.

Он вышел из неё, но не смог заставить себя отодвинуться.

Вместо этого он лёг рядом с ней и попытался успокоиться.

Он изо всех сил старался думать, успокоиться нах*й.

Он лежал на ней, стонал и пытался успокоиться, всё ещё обнимая её слишком крепко, достаточно крепко, чтобы беспокоиться о том, не причиняет ли ей настоящую боль.

Когда он снова смог видеть, она целовала его шею, её язык и губы ласкали и притягивали его кожу. Она прошлась от его подбородка вниз к основанию шеи, затем её пальцы оказались в его волосах, и она покрыла поцелуями его лицо, слегка подталкивая руками, чтобы заставить его отодвинуться от неё, перевернуться на бок.

Он быстро подчинился, уже чувствуя, чего она хотела, и едва не задохнулся. Она скользнула вниз по его телу, затем взяла его в рот… и он схватил её волосы руками, всё ещё стараясь успокоиться, когда она начала целовать его член, поначалу безумно медленно, с чувственностью, которая затмила его разум.

Спустя некоторое время он перестал заботиться о том, чтобы успокоиться.

Он перестал обращать на это внимание.

Он понятия не имел, как долго она продержала его на грани.

Он впал в это состояние без-рассудка почти с облегчением.

Он ничего не мог осознавать в этом состоянии.

Он не мог заставить себя думать о чём-то ещё, кроме этого.

Когда он кончил, это потрясло его.

Было больно. Чертовски больно, и он застонал, наполовину от боли. Он пребывал в таком жидком, наполненном наслаждением, полностью загипнотизированном состоянии… что кульминация пришла как шок, болезненный, скрученный толчок удовольствия и боли, который заставил его трахать её в рот, сжимая пальцы.

Она двигалась вместе с ним.

Она двигалась вместе с ним, и он застонал, глядя на неё.

Она оставалась с ним, пока он не закончил.

Затем она отпустила его, и он рывком притянул её, прижимая к себе, чтобы поцеловать в губы, в шею, в грудь. Его пальцы снова скользнули в неё, и он хотел попробовать её на вкус, как она пробовала его.

Она услышала его.

Она, бл*дь, слышала его в тот раз… он не сомневался в этом.

— Ник, — она целовала его лицо, шею, целовала и кусала его плечо. — Ты можешь делать всё, что захочешь. Ты можешь делать всё, что захочешь.

Его глаза закрылись.

Она бормотала слова, задыхаясь, её глаза остекленели, волосы прилипли к вспотевшей шее. Её пальцы вцепились в его плечи, ногти впились в кожу.

— Можно, Ник. Обещаю, тебе всё можно. Я хочу, чтобы ты это сделал… Хочу…

— Я не собираюсь тебя кусать, — сказал он.

Он встретился с ней взглядом, изо всех сил стараясь удержать его, увидев раздражение и вздрагивание от боли, когда его слова дошли до неё.

Он понял, что ей больно.

Эта чёртова боль видящих…

Боже, он совсем забыл об этом.

Именно это и случалось с видящими.

Это случалось с ними, когда они хотели трахаться. Больше, чем трахаться… это ему тоже объяснили. Эта боль случалась с видящими, когда они хотели соединиться, сблизиться с кем-то, тем или иным образом слиться воедино, иногда даже обладать тем, с кем они были. Это при условии, что боль была направлена на конкретную личность, а не на неудовлетворение в изоляции, отсутствие достаточной привязанности и разъединение в целом.

Как, чёрт возьми, он мог забыть об этом?

Он не осознавал, что стонет, пока она не начала снова ласкать его подбородок, обводя его губы, удлинившиеся клыки за этими губами.

— Gaos, — сказала она. Это прозвучало как тихий стон, полушёпот. — Боги… почему я так сильно хочу, чтобы ты пил из меня? Почему, Ник?

Он заставил её раздвинуть ноги.

Накрыл её губами.

Он закрыл глаза, теряя себя в этом моменте.

Он не делал того, чего пообещал ей не делать… чего пообещал ей не делать ни при каких условиях.

Он не укусил её.

Он должен быть осторожен. Он должен быть чертовски осторожен. Ему это как-то удавалось, даже несмотря на её раздражение, даже когда она пыталась сопротивляться ему.

Он держал её, пока она не начала ругаться в голос, сжимая его запястья пальцами, впиваясь ногтями в его кожу.

Он понятия не имел, как долго это продолжалось.

Он ощутил в ней явно больше одного оргазма.

Он не остановился, даже не попытался уделять этому внимание. Вместо этого он старался притупить резкость той боли, той сводящей с ума боли, притягивающей, требующей чего-то в них обоих. Когда он не смог сделать это языком и пальцами, он попробовал снова своим членом, на этот раз перевернув её и трахая сзади, пока она не начала умолять укусить её.

Но он этого не сделал.

Боже, как же ему этого хотелось!

Он так сильно этого хотел. Он даже останавливался несколько раз; ему приходилось остановиться, и однажды ему даже пришлось выйти из комнаты.

Но он этого не сделал.

Он не укусил её.

***

Они лежали на полу.

Он не мог вспомнить, чья это была идея.

Ему было всё равно… и он не возражал.

Он лежал на животе, достаточно насытившись, чтобы думать о термосе с кровью на столе над ним, гадая, была ли та ещё тёплой.

Он понятия не имел, как долго они этим занимались.

Интересно, она всё ещё хочет посмотреть фильм?

Интересно, станет ли она смотреть с ним порно, пока он снова будет её трахать?

Она наполовину обвилась вокруг него сзади, водя пальцами по его спине, а её нога покоилась на его пояснице и заднице. Ощущение её пальцев сводило с ума, убаюкивало, одновременно расслабляя и возбуждая. Чувства, ощущения и притяжения боролись в нём, уравновешивающие друг друга и в то же время нет, склоняющиеся то к одному импульсу, то к другому.

— Что это такое? — мягко спросила она.

Она поцеловала его в спину, проводя по рисунку языком.

— Что это? — повторила она, уже мягче. — Что это значит? Крылья?

Он повернулся и посмотрел на неё.

Она встретилась с ним взглядом, удерживая его, когда он по-другому устроил голову на руке, чтобы продолжать смотреть на неё, не вытягивая шею.

— А ты не знаешь? — также мягко поинтересовался он.

Он услышал слабое рычание в своём голосе.

Она тоже это слышала.

Он увидел, как она вздрогнула, и её пальцы сжались на нём, стискивая его волосы.

Его глаза закрылись, затем открылись, и он увидел, что она смотрит на него, и её глаза стали ярче.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Нет, — ответила она. — Я знаю, что рисунок был другим. Когда ты дрался, тату была другой… не такой же дизайн.

— Они изменили её, — сказал он. — В виртуалке. Замаскировали под символ клуба Фарлуччи, — поколебавшись, он внимательно посмотрел ей в глаза и добавил: — Это Белая Смерть. Это их метка.

Он смотрел, как она это переваривает.

Будь он человеком, он затаил бы дыхание.

А так он внимательно наблюдал за ней, изучая каждый нюанс выражения её лица, пока она обдумывала его слова и то, что это значило.

— Как давно это было? — спросила она в конце этой паузы.

— Больше двадцати лет назад, — ответил он ей точно так же, как Фарлуччи.

Она кивнула, не сводя с него глаз.

Она заколебалась, и глаза её были полны слёз, губы поджались. Потом она снова принялась поглаживать татуировку пальцами. Несмотря на то, что это был имплантат, он чувствовал каждое прикосновение её пальцев, каждое изменение температуры и нажима.

— Ты, должно быть, занимал высокое положение, — осторожно предположила она. — Когда ты был с ними. Не может быть, чтобы всем членам делали такие. Они не могут все иметь такие татуировки.

Он открыл глаза, только сейчас осознав, что закрыл их.

Наблюдая за ней так же пристально, как она за ним, он кивнул.

— Да.

— Но ты ушёл.

— Да.

— Но ты был свободен с ними, — сказала она, нахмурившись, отчего между бровями образовалась складочка. — С ними тебе не нужно было работать на М.Р.Д. или полицию Нью-Йорка. Ты был свободен. Так ведь?

Он криво улыбнулся, но не ей.

Он покачал головой, его голос зазвучал ниже, мягче.

— С ними никто не свободен, — ответил он.

— Но ты же не находился в чьей-то собственности. Формально, я имею в виду.

— Я принадлежал им больше, чем когда-либо буду принадлежать М.Р.Д…. или любому человеческому правительству.

Он наблюдал, как она обдумывает это.

— Это там ты научился так драться? — спросила она. — То, что я видела на ринге. Это они тебя научили? Белая Смерть?

Ник поколебался.

Затем он покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Этому меня научили видящие, — он увидел, как дрогнули её глаза. — Ну, — поправился он. — Я тоже многому научился у вампиров, в том числе у Белой Смерти, но большую часть этого я узнал до того, как сошёлся с ними. Ещё в войнах.

Он видел, что она обдумывает и это тоже.

Он искал в ней страх, потрясение… отвращение.

Он этого не увидел.

Он увидел удивление. Он видел, что она думает обо всём, что он сказал. Он видел, как она впитывает каждое слово, тщательно обдумывая каждый момент и делая выводы о каждом кусочке, прежде чем продолжить расспросы.

— Ты любил кого-то из видящих, — сказала она.

Его губы поджались.

Он заметил, что она это заметила.

Он кивнул, на этот раз неохотно.

— Да.

— Какой она была?

Она спросила это слишком быстро.

Слишком, слишком быстро. Ник услышал в её голосе волнение. Он услышал, как её сердце забилось быстрее, почувствовал прилив тепла, когда её кожа отреагировала на страх.

Он покачал головой.

— Нет, — тихо произнёс он.

Наклонившись, он поцеловал её, прижавшись лицом к её лицу, водя носом по её коже.

— Нет, — пробормотал он, отодвигаясь достаточно, чтобы посмотреть на неё. — Не сегодня, Уинтер. Нет. Или я тоже начну задавать вопросы. Я захочу узнать о твоём муже. Я захочу слишком многое узнать о твоём муже. А потом мы заговорим о тебе и твоём прошлом. Тогда тебе придётся иметь дело с сумасшедшим, ревнивым, собственническим, боящимся обязательств, дерьмовым вампиром.

Вместо того чтобы рассмеяться, как он надеялся, она кивнула с серьёзным видом.

Сделав глубокий вдох, она снова кивнула, но он увидел в её глазах недовольство.

— Нет, Уинтер, — повторил он, лаская её лицо. — Нет. Я серьёзно говорю. Ты не хочешь поднимать эту тему. Только не сегодня. Позволь мне… сначала немного успокоиться.

— Как её звали? — спросила она. — Ты можешь сказать мне хоть это?

— Нет, — ответил он. — И это была не «она».

Она моргнула, глядя на него.

Он почувствовал её удивление.

В то же время он ощутил, что она впитывает его слова, делая паузу. Её страх не рассеялся, но она снова была с ним, в этом моменте. Она услышала его слова о том, что они сводят друг друга с ума. Она пыталась понять, а не искала ничего, что могло бы усилить её страх, придать ему размер. Она нахмурилась, глядя на его спину, и её взгляд был отрешённым.

Затем эти ошеломляющие, сине-зелёные радужки вернулись к нему.

— Значит, вампиры в этом похожи на видящих? — сказала она.

Он понял, что она имела в виду.

Подумав об этом, он медленно кивнул.

— Более или менее, — ответил он. — Предпочтения не так уж много значат с точки зрения определённых связей, — он продолжал осторожно изучать её лицо, пытаясь оценить её реакцию. Видя, что её ревность снова усиливается от его слов, он предложил: — Я предпочитаю женщин.

Он наблюдал, как она думает и об этом тоже.

Он увидел, как в её глазах промелькнуло облегчение.

— Хорошо, — пробормотала она.

Она сделала это мягко, скорее выдохнув, чем произнеся слово.

Однако он был вампиром.

Он слышал это так же ясно, как если бы она сказала это прямо ему в ухо.

Он рассмеялся.

Глава 17 Темнейшая ночь

Услышав сигнал гарнитуры, он ответил на вызов, не задумываясь.

Он ожидал, что это будет Джордан… или Кит.

Он уже неделю бодрствовал у Уинтер. Таким образом, прошла уже неделя с тех пор, как он видел Джордана или Кит во плоти, но всё это время он периодически общался с ними обоими.

Джордан звонил ему каждый день.

Кит звонила почти каждый день.

Джордан звонил якобы для того, чтобы проинформировать его о событиях, связанных с этим делом. Он держал Ника в курсе всех проблем, относящихся к контракту между Фарлуччи и М.Р.Д… Он рассказывал Нику, чем занималась Чарли. Он рассказывал ему обо всём, что Чарли узнала о Фарлуччи и других жертвах. Он рассказывал Нику о других подозреваемых в кругах бойцов, которых они проверяли.

Он даже иногда присылал Нику файлы или рассказывал о новых телах, которые они нашли.

Джордан также как минимум половину времени твердил Нику — снова и снова — что тот был наивным идиотом. Он предупреждал Ника, что тот позволяет полиции Нью-Йорка, а особенно Чарли, сделать из себя мишень.

Он говорил, что Ник не должен давать им возможность использовать его для такого дерьма.

Он говорил, что если Ник сделает это один раз, они попросят снова. И снова.

Он говорил, что в конце концов это приведёт к гибели Ника.

В принципе, Ник не мог с ним поспорить.

Как ни странно, Кит выразилась ещё более резко, чем Джордан, хотя и была более загадочной в своих формулировках. Кит также потратила часть своего времени, пытаясь получить информацию от Ника.

Ей не понравилось, как Сен-Мартен нашла его.

Более того, она не понимала, как Сен-Мартен нашла его.

Кит не раз объясняла Нику, что люди, захватившие его, знали всё об идентификационных татуировках М.Р.Д. для вампиров. Они, очевидно, сделали что-то, чтобы нейтрализовать GPS, который Ник носил в своём теле, поэтому М.Р.Д. и его назначенные работодатели — в случае Ника, полиция Нью-Йорка — не могли отследить его. Кит сказала, что это работает как вирус, и ей пришлось чинить эту чёртову штуку вручную после того, как они нашли его, пока он всё ещё находился без сознания в пентхаусе Сен-Мартен в башне Феникса.

Она ещё раз упомянула об этом.

И ещё раз.

Она несколько раз медленно объяснила это, как будто полагала, что Ник не мог быть таким спокойным, если бы он действительно понимал, что она говорит.

Ник не мог рассказать ей о Малеке.

Он не мог сказать ей, что Малек был чистокровным видящим.

Он не мог сказать ей, что Сен-Мартен знала, где он находится, потому что у неё имелся ручной видящий, который мог выследить Ника, используя свои экстрасенсорные видения.

Он не мог сказать Кит ничего из этого… по многим причинам, не последней из которых было то, что знание этой информации поставило бы саму Кит в большую опасность, и не только потому, что она работала на М.Р.Д. и была юридически обязана сообщить о чистокровном видящем своему начальству.

Ник тоже не мог рассказать Джордану о Малеке.

Он также не мог рассказать Джордану или Кит о Тай.

К счастью, Джордан не стал спрашивать, как его нашла Сен-Мартен. Джордан также не стал спрашивать о расовой татуировке Ника от М.Р.Д… Насколько понимал Ник, Деймон списал всё это на вуду «Архангела» — то есть, решил, что Сен-Мартен использовала своё богатство, связи с армией и огромные ресурсы компании, чтобы выследить Ника на том складе в Квинсе.

Джордан больше зациклился на Фарлуччи.

Он больше зациклился на том, что Ник будет работать под прикрытием в качестве вампира-бойца.

По той же причине всякий раз, когда Джордан звонил, чтобы сообщить ему о деле, Джордан также говорил ему о вероятности того, что Ник увидит ринг в эти выходные. Насколько мог судить Ник, шансы были пятьдесят на пятьдесят, даже в пятницу вечером.

Поэтому, когда его гарнитура зазвонила, он предположил, что это снова Кит или Деймон.

Он ожидал, что это будет Деймон, сообщающий ему окончательный вердикт по субботним боям.

Или Кит, просящая его не делать этого.

Или Деймон звонящий, чтобы объявить ему вердикт, а потом говорящий ему не делать этого.

Но это оказался не один из них.

— Привет, — её голос был осторожным, почти нервным. — Ты в порядке?

Ник посмотрел на другую сторону кровати.

Уинтер растянулась там, и её лицо расслабилось во сне.

Глядя на неё, он почувствовал, как горло и грудь сжались от чего-то вроде симпатической боли, которая вызвала вспышки воспоминаний о прошлой ночи. С того дня, как он проснулся здесь, не стало ни легче, ни спокойнее.

Уинтер ничуть не успокоилась.

Ник определённо не успокоился.

Он всё пытался убедить и Уинтер, и себя.

В смысле, убедить успокоиться.

В конце концов.

Заставив себя забыть об этом и вернуться к человеку на линии, он осторожно соскользнул с края матраса, двигаясь как можно аккуратнее, чтобы не разбудить свою девушку-гибрида.

Он переключился на субвокалку, продолжая по-вампирски тихо идти к двери спальни и направляясь к лестнице.

— Да, — сказал он. — Я в порядке, Чарли. Есть новости на эти выходные?

Он почувствовал, что она колеблется.

Он практически ощутил, что она хочет извиниться.

Он чувствовал, что она хочет извиниться, но не знает как.

— Это не твоя вина, — резко сказал он. — Я сам виноват.

Она выдохнула, как будто в её груди задержалось гораздо больше, чем просто воздух.

— Нет, — ответила она. — Это не твоя вина, Ник. Я стопроцентно виновата. Мы были там, чтобы узнать информацию. Но ты был единственным, кто на самом деле пытался это сделать…

— Чарли, оставь это. Расскажи мне об этих выходных.

Она заколебалась в третий раз.

Затем она, казалось, сдалась, резко выдохнув.

— Ты в деле.

Ник почувствовал, как напряжение в груди спадает. Он кивнул, хотя его мышцы напряглись.

— Ладно. Знает ли он, где я сейчас нахожусь? Фарлуччи?

— Ник… даже я не знаю, где ты сейчас. Джордан мне ничего не сказал. Морли тоже ни хрена не говорит. Они просто сказали, что ты залёг на дно на некоторое время, — снова помолчав, она добавила вполголоса: — Джордан чертовски зол на меня из-за всего этого.

— Да, — Ник тоже издал какой-то выдох. — Об этом. Спасибо, что прикрываете меня. Имею в виду моё пребывание вне квартиры.

Он помедлил.

Он хотел спросить о GPS, о том, задавало ли М.Р.Д. вопросы по этому поводу. Сообразив, что это скорее вопрос к Кит и/или Сен-Мартен, он решил, что лучше не поднимать эту тему с Чарли, пока она не заговорит с ним об этом.

Зная Сен-Мартен, она уже позаботилась об этом моменте с М.Р.Д.

Однако он не мог не задаваться вопросом, что думает Морли… и какую историю скормили полиции Нью-Йорка о том, почему GPS Ника больше не доступен для них.

Отбросив всё это в сторону, он вошёл в кухню Уинтер, выключив при этом субвокалку. Теперь, когда ему не грозила опасность разбудить Уинтер, ему было гораздо удобнее разговаривать таким способом и меньше отвлекаться.

Он прошёлся вокруг центрального островка и его каменной столешницы, не особо задумываясь о своей наготе, затем открыл холодильник и достал несколько пакетов с кровью. Оторвав язычок от верхней части первого, он выдавил содержимое в термокружку, опустошив каждую каплю, прежде чем схватить второй, оторвать язычок и наполнить вторую половину кружки.

Выбросив пустые пакеты в мусорное ведро, он сунул кружку в нагреватель и нажал кнопку автоматического включения температуры, чтобы разогреть содержимое.

— Во сколько у меня первый бой? — спросил Ник. — Сегодня вечером? Или…

— Сегодня вечером? Сейчас ещё ночь, Ник.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Завтра для тебя. Но по часам-то уже сегодня.

Она выдохнула, как будто осознав, насколько взвинчена.

— Да. Они ждут тебя на стадионе в Квинсе в четыре часа. Фарлуччи очень злился, что потребовалось так много времени, чтобы довести дело до конца. Он хотел поговорить с тобой, но Морли был непреклонен в том, что никаких контактов не состоится, пока сделка не будет заключена и подписана.

— Морли всё ещё согласен на это? — переспросил Ник. — На проведение операции? На моё участие в ней?

— Да, — подтвердила Чарли. — Я думаю, он немного сердится на все эти помехи со стороны М.Р.Д. и этой цыпочки Сен-Мартен из «Архангела»…

Ник кивнул, вспомнив голос Морли, когда тот заходил утром, как он разговаривал с Сен-Мартен и Кит.

— Да, я так и думал.

Помедлив, Ник понял, что у него накопилось много вопросов.

Он поколебался, потом сказал:

— Так что? Какие-нибудь новые события после той ночи в Квинсе? Вы выяснили имена людей, которые меня похитили? Я знаю, что у них есть боссы, и они были просто наёмными работниками, но вы смогли найти их или выдвинуть обвинения кому-нибудь из них…

— Найти кого-нибудь из них? — в голосе Чарли звучало непонимание. — Выдвинуть обвинения?

В интонациях человека уже не было того чувства вины, которое он слышал с самого начала их разговора.

— Ник, тебе никто не сказал? — спросила она. — Они все мертвы.

Ник нахмурился.

— Я знаю, что те двое на складе мертвы, но в моём похищении участвовали не только они, верно? Всё, что я видел — это какого-то тощего наркомана и ещё одного парня среднего телосложения… оба они быличистокровными людьми. Не может быть, чтобы эти двое уложили меня собственными силами… и затащили всех тех вампиров для осушения. Судя по фотографиям, которые показал мне Деймон, они вдвоём даже не смогли бы поднять меня на стол без посторонней помощи.

Он уже слышал, как Чарли качает головой.

— Нет, Ник. Вот почему Морли так разозлился. «Архангел» отправил туда своих частных охранников, чтобы забрать тебя… и провести зачистку после этого. Никак не предупредив нас, пока они выслеживали твоих похитителей. Не получив никакого официального разрешения. Они даже не уведомили нас, когда это происходило, что уж говорить о предупреждении заранее… хотя, по-видимому, у них достаточно влияния, чтобы никто в М.Р.Д. не обвинил их в незаконной деятельности и, похоже, даже не озаботился, когда мы пожаловались.

Прежде чем Ник успел заговорить, она добавила:

— «Архангел» провёл военную вылазку с эвакуацией, чтобы вытащить тебя оттуда… это было похоже на атаку наёмников, Ник. Все камеры выключены. Никаких свидетелей. Никаких камер наблюдения. Затем они нацелились на людей, которые забрали тебя из того клуба… выследили их каким-то способом, которым они даже не поделились с нами… и убили их тоже. Вероятно, чтобы никто не смог тебя опознать.

Чем дольше она говорила, тем более раздражённым становился её голос.

— …Мы отправились на тот склад на следующий день, после того как они рассказали нам, что сделали. Там полно бездомных, включая горстку информаторов, и никто не признается, что видел машину или кого-то с оружием. Мы обнаружили два человеческих трупа, которые «Архангел» оставил для нас в холодильнике. Мы нашли оборудование для извлечения яда и крови в импровизированной «лаборатории», которую похитители вампиров использовали на складе. И мы нашли чрезвычайно мерзкую кучу мёртвых вампиров, у которых были извлечены их кровь, яд и сердца. Наши люди обнаружили в соседних фургонах готовые к транспортировке чаны с кровью, соединённые с насосами, которые перекачивали кровь через проклятые стены. Они явно пользовались этим местом раньше…

— Они опознали тела? — сказал Ник. — Кого-нибудь из них?

— Ты имеешь в виду людей? Мы опознали людей, да. Некоторых вампиров… тех, у кого были штрих-коды и имплантаты… мы также смогли идентифицировать. Техники считают, что некоторые из них были нелегалами. Может быть, члены Белой Смерти с низкими рангами, но, скорее всего, нет. Возможно, просто наркоманы и мошенники, которые продавали свою кровь людям на улице. Кем бы ни была эта группа — имею в виду тех, кто занимается извлечением… они, похоже, старательно сторонились всего, что связано с Белой Смертью или кем-либо, кто работал на них.

Ник хмыкнул, вытаскивая согревшуюся кружку из нагревателя, когда тот издал низкий звук. Перенастроив полуорганический контейнер, он сделал несколько осторожных глотков из только что образовавшегося отверстия, а затем ещё больше глотков, когда понял, что температура была идеальной.

Уинтер довела систему до совершенства.

Слегка вздрогнув, он отбросил эту мысль.

Чарли продолжала говорить.

— …Человеческая женщина была наркоманкой, — добавила она. — Она то и дело попадала в поле зрения полиции, но в основном по мелочам. Совсем недавно она побывала в реабилитационном центре из-за злоупотребления искусственными опиатами, и… тебе это понравится… из-за зависимости от яда вампира. Они предъявили ей одно серьёзное обвинение. Опять же, представь моё удивление… за контрабанду нелегальных органических компонентов. Судя по отредактированным записям, она имела дело с вампирской кровью, частями тела и искусственно поддерживаемыми живыми клетками, что довольно необычно, поскольку вампиров не используют для органических машин.

Ник поморщился, но ничего не сказал, сделав ещё один глоток крови.

— А как насчёт мужчины? — спросил он. — Есть что-нибудь по нему?

— Феликс Ли. У него целый список преступлений… длинный. Много серьёзных дел, в основном в настоящее время. Однако его послужной список тянется по меньшей мере на пятнадцать лет. Контрабанда, включая органику. Похищение, как гибридов, так и людей. Торговля людьми. Он также отсидел срок за взлом с проникновением, нападение, незаконное хранение оружия и органических машин. По крайней мере, одно обвинение в убийстве, хотя он отделался формальностями…

— «По крайней мере» одно обвинение в убийстве? — Ник нахмурился, сделал ещё один большой глоток из кружки и облокотился на каменную столешницу, невидящим взглядом уставившись на остров посреди кухни. — Что это значит?

— Как и в её случае, его записи были отредактированы. Правда, его послужной список был отредактирован гораздо сильнее… и некоторые части были засекречены. Примерно тридцать страниц, упомянутых в директории, отсутствовали в его официальном досье, несмотря на то, что это дело получило высокий уровень допуска. Даже Морли не мог взглянуть на эти недостающие страницы, и поверь мне, он пытался. Он довёл всю эту проклятую историю до судьи, пытаясь получить ордер и увидеть неотредактированную версию. Бесполезно.

Ник продолжал опираться на стойку и думать.

— У кого, чёрт возьми, может быть криминальное досье, засекреченное от самой полиции Нью-Йорка? — сказал он немного погодя.

Это был риторический вопрос, на который он не ожидал ответа, но всё равно попытался рассуждать.

— Военные? М.Р.Д.? — он нахмурился, делая очередной глоток тёплой крови. — Мог ли он работать на одного из них в качестве информатора? Какого-то агента под прикрытием?

— Возможно. Или он мог бы сражаться на границах.

Ник тоже об этом думал.

Сделав ещё несколько глотков крови, он отложил её на потом.

— Значит, их действительно было только двое? — сказал он. — И эту операцию спланировали они? Человечка-наркоманка и какой-то спецназовский мудак? Они управлялись со всеми этими телами? — помолчав, он хмыкнул. — У них имелся подъёмный кран?

— Один из них мог убежать, — призналась Чарли. — У нас есть образцы ДНК и отпечатки пальцев третьего человека. Возможно, он/она спрятались, и «Архангел» как-то их упустил.

Ник нахмурился.

— Им удалось найти парней, которые накачали меня наркотиками в клубе, но они упустили человека на складе? — он сделал паузу. — Как так?

— А никак не узнаешь наверняка. Они ни хрена нам не сказали, Ник. Они даже не позвонили нам напрямую после того, как вытащили тебя оттуда. Мы, бл*дь, получили анонимную наводку. Вот ровно настолько они соизволили подключить нас ко всему этому.

Ник нахмурился.

Он пожалел, что не задал Сен-Мартен побольше вопросов, пока она была здесь… и Малеку, если уж на то пошло.

Чёрт, может быть, ему следовало спросить у Тай.

По крайней мере, Тай была с ним честна.

— И это ещё не всё, — добавила Чарли. — Тела… человеческие, то есть… они были убиты очень странным способом, Ник.

— В каком смысле?

— В смысле… у нас нет записей об оружии, которое могло бы сделать с ними то, что обнаружили при вскрытии. Что бы это ни было, оно практически превратило их мозги в жидкость. Оно превратило в жидкость многие их внутренние органы. Сердца… почки. У женщины почти не осталось органов. Патологоанатом сказала мне, что жертва превратилась практически в мешок костей с жидкостью, хлюпающей внутри сгустков мышц.

Ник поморщился, взглянул на свою кружку с кровью и поставил её на стойку.

— Как выглядели входные отверстия?

— Нет никаких входных отверстий. Ни одного.

— Какое-то звуковое оружие?

— Возможно. Судя по тому, что сказала нам патологоанатом, это не совсем совпадало с их находками, но это ближе всего. Она была действительно обеспокоена этим. По её словам, что бы это ни было, это нечто совершенно запредельное. Она даже не слышала об экспериментах в этом направлении, а она довольно хорошо следит за текущими технологиями. Она видит многое из того, что остаётся после Белой Смерти и чёрного рынка, и я никогда раньше не видела её настолько ошарашенной телом.

Ник решил, что это ещё один вопрос к Сен-Мартен.

Зная директора «Архангела», она, конечно же, ни хрена ему не скажет… если только он не даст ей веской причины. Он определённо заметил, что Лара Сен-Мартен не склонна делиться информацией больше, чем это необходимо.

Она могла рассказать Малеку больше.

Возможно, она рассказала Малеку больше.

С другой стороны, Малек, вероятно, мог прочитать большую часть этого в ней, учитывая то, кем он был.

Малек определённо принадлежал к её близкому кругу, хотя Ник и не мог до конца понять, что подразумевают их отношения. Видящий, который часто выглядел и вёл себя как бездомный, казалось, проводил много времени в башне Феникса.

В остальное время он жил как бродяга в Котле, рисуя сумасшедшее дерьмо, которое видел в своей голове.

Стряхнув с себя раздражение и зная, что не может поделиться этим с Чарли, Ник взял свою кружку и допил остатки крови, опершись ладонью на каменный остров перед собой.

— Ну и какой у нас план? — резко произнёс он в наступившей тишине. — Относительно использования меня? Ты думаешь, они снова попытаются меня убрать? Кто за всем этим стоит?

Чарли не ответила.

Впрочем, ей и не нужно было этого делать.

Ник кивнул, в основном самому себе.

— Как они, по-твоему, нападут на меня? — сказал он. — Через бой? Постараются, чтобы это выглядело как несчастный случай?

Чарли выдохнула.

— Возможно. Но сомнительно. Судя по тому, что я видела, тебя будет очень трудно убить в бою, Ник. Я думаю, и Морли тоже, что они, скорее всего, попытаются найти тебя позже. Или, возможно, раньше… но «позже» имеет больше смысла, если только они не пытаются отправить очень специфическое сообщение.

Прервав молчание Ника, она объяснила:

— Бой и так уже довольно сильно разрекламирован, Ник. Если он убьёт тебя до того, как ты успеешь выступить, это попадёт во все новостные каналы, не говоря уж о убийстве во время боя. Мы предполагаем, что кто бы это ни был, они хотели бы избежать подобной огласки.

Ник молча нахмурился.

После очередной паузы человек-детектив выдохнула.

— Но, да… мы думаем, что они подберутся к тебе. Тот, кто стоит за этим рингом, очень заинтересован в том, чтобы убрать тебя, особенно сейчас. Будь то Фарлуччи или кто-то ещё, у них вызовет большое подозрение тот факт, что ты готов сражаться за клуб Фарлуччи после того, что с тобой случилось. Вполне логично, что они решили, что это подстава… что полиция Нью-Йорка отправила тебя обратно. Но мы всё равно думаем, что они вполне вероятно попытаются убрать тебя. Они, скорее всего, понятия не имеют, как тебя нашли в Квинсе, поэтому могут предположить, что ты знаешь, кто они такие. Также…

Её голос стал более извиняющимся.

— …Они знают, что будет труднее поднять большой общественный резонанс из-за смерти вампира. Даже Миднайта. Даже профессионального бойца. Они, вероятно, думают, что ты более опасен для них живым, чем мёртвым, учитывая, что ты можешь свидетельствовать в суде, если сумеешь их опознать. И прямо сейчас ты всё ещё относительно неизвестен как личность, Ник. Чем более известным ты становишься в кругах бойцов, тем более опасен ты для них.

Ник кивнул.

Странно, но то, что она произнесла это вслух, скорее успокоило его, чем разозлило.

— Да, — сказал он. — Логично, — он помедлил. — Так вот в чём цель этих боев? Ты ввела меня в игру и ждёшь, пока кто-нибудь сделает ход?

И снова он почти увидел, как она вздрогнула.

Однако она не стала уклоняться от ответа.

По крайней мере, он это оценил.

— По сути, да, — призналась она с явным чувством вины в голосе. — Морли ясно дал понять, что охрана будет следить за тобой до и после боя. Безопасность — это большая часть того, о чём Морли, М.Р.Д. и Фарлуччи спорили в течение последних двух недель.

Выдохнув, она добавила:

— Фарлуччи хотел, чтобы этим занимались его люди. Морли, понятно, был не в восторге от этого. Он также не мог открыто согласиться на такое, даже имея агентов под прикрытием. Это выглядело бы подозрительно. Он держал язык за зубами с Фарлуччи… говорил в терминах «достоверных угроз» для тебя, из-за твоей причастности к некому делу, но не вдавался в подробности. Таким образом, если Фарлуччи знает, что с тобой случилось, то мы не слишком очевидно выдаём факт внедрения наших людей. Конечно, у него всё равно будут подозрения. Если он замешан в этом деле напрямую, то это будет больше, чем просто подозрения….

— Ты до сих пор думаешь, что за этим стоит Фарлуччи? — спросил Ник.

Чарли снова вздохнула.

— Может быть, — согласилась она. — Морли всё ещё считает, что это возможно.

— А ты как думаешь?

Услышав это, Чарли поколебалась.

Её голос стал задумчивым.

— Честно? Я гораздо менее уверена, чем Морли и Джорди. Я думаю, что если Фарлуччи и замешан, то, скорее всего, он работает на кого-то другого. Он может даже не знать своей точной роли.

— Есть какие-нибудь соображения, на кого он может работать?

— В нашем коротком списке есть несколько человеческих картелей, — сказала она.

— И Фарлуччи имеет связи с каким-то из них?

— Так, чтобы мы могли это доказать? Нет. Но да, есть связи. Он боксёрский промоутер. Он якшается со многими подпольными личностями. Особенно здесь, в Нью-Йорке.

— Какие из них стоят на первом месте в списке?

— Помимо Белой Смерти, хочешь сказать? — уточнила она с лёгким сарказмом в голосе. — Есть несколько, Ник…

— Пришли мне список, — сказал он. — И связи тоже. Я посмотрю в поезде на обратном пути.

Она поколебалась, потом он услышал, как она кивнула.

— Окей. Я пришлю тебе всё, о чём мы говорили за прошлую неделю или около того.

— Спасибо.

Воцарилось молчание.

Он почувствовал, что она размышляет.

Когда она заговорила снова, её голос опять стал задумчивым.

— Я скажу только одно, — произнесла она. — Фарлуччи — отличный актёр, если он в этом замешан. Он действительно казался рассерженным из-за того, что Морли чинил ему такие помехи в переговорах с М.Р.Д. относительно твоего контракта. Он угрожал судебными исками, если они не смогут предоставить законное объяснение, почему ты не пригоден для этого… сказал им, что у него есть устное соглашение с тобой, что они посягают на твои права на законную работу. Он пригрозил привлечь группы по защите прав вампиров и сказал, что Морли вынудит его превратить это в судебную тяжбу о гражданских правах с Ч.Р.У… Несколько раз он казался по-настоящему взбешённым. Он в лицо назвал Морли расистом…

Ник кивнул про себя, размышляя об этом.

Он знал, что она говорит.

На что намекает, во всяком случае.

— Он кажется тебе мутным, — сказал он. — Фарлуччи. Ты ведь недолюбливаешь его за это, правда? Ты же не веришь, что он был замешан в случившемся со мной?

Он услышал, как она нахмурилась.

— Нет, — сказала она после паузы. — Полагаю, я в это не верю.

Ник снова кивнул.

Он хотел заговорить, но она опередила его.

— …Но Ник, — сказала она. — Это не значит, что я считаю Фарлуччи безвредным. Или чистым. Это определённо не значит, что я думаю, будто ты не будешь в опасности, если сделаешь это. Высока вероятность, что он замешан, сознательно или нет. Высока вероятность, что если не он, то кто-то с данного ринга стоит за этим, даже просто как наёмный работник одного из картелей. Кто-то мог использовать его операцию как прикрытие. Все эти вампиры, которых мы нашли в холодильнике… насколько мы можем судить, все они были похищены в ту же ночь, что и ты — в ночь боёв. Эта связь до сих пор не объяснена.

На это Ник тоже кивнул.

Он подозревал, что она права.

— Ладно, — сказал он. — Я возвращаюсь в город на следующем поезде, на который успею. Пришли мне то, что ты упоминала. И адрес, где мне нужно быть… и в котором часу.

— Ник…

Она засомневалась.

Он ждал ответа.

Пока он ждал, он взял термокружку со стойки, нажав на точку давления сбоку, чтобы открыть крышку. Высосав последние капли крови, он подошёл к раковине, сунул в кружку щётку для посуды и вымыл контейнер.

Интересно, Чарли тоже скажет ему, чтобы он этого не делал?

Он подумал, не займёт ли она какую-то промежуточную позицию и просто скажет ему, что он не должен этого делать, если передумал, и всё в порядке, и она поймёт.

По правде говоря, он немного устал от этих танцев с бубном.

Однако он ждал, предвидел это.

Вместо этого она вздохнула.

— Спасибо, — сказала она. — Спасибо за это. На этот раз я буду там, Ник. Ты не будешь один. Клянусь тебе, у меня будет подкрепление, и я буду там. Я буду там. Я обещаю.

Его плечи расслабились.

Он молча кивнул.

— Мы поймаем этих ублюдков, — только и сказал он. — Увидимся через несколько часов, Чарли.

Не дожидаясь ответа, он прервал связь.

Он поставил кружку на сушилку и обернулся.

Как только он это сделал, то замер.

В дверях стояла Уинтер.

Как и прежде, она подкралась к нему так, что он ничего не услышал. Она слегка прислонилась к дверному косяку, закутанная в тот же самый прозрачный халат, который он помнил со своей первой ночи здесь. Её ступни, руки и ноги были обнажены.

Как и в ту ночь, это сразу же возбудило его.

Она хмурилась, скрестив на груди руки. Её чёрные с цветными прядями волосы были взъерошены, зелёно-голубые глаза слабо светились на фоне кожи на несколько оттенков смуглее, чем его собственная, когда он видел её при свете.

Она была так чертовски красива, что он едва мог это вынести.

Какая-то часть его даже не хотела об этом думать.

Он ни в коем случае не хотел признавать её в этом отношении.

Не её разум. Только не её присутствие. Не то, как он видел её в физическом плане. Не то, что она заставляла его чувствовать. Не то, как она вела себя с ним последние несколько дней. Не то, что всё в ней напоминало ему, что он хочет её, или как сильно… или как редко всё складывалось удачно для него.

Её раса пугала его.

Способности, которыми она обладала, её расовые особенности пугали его.

То, как мало он понимал о ней и о них двоих, пугало его.

Всё чаще и чаще у него возникало ощущение, что она знает больше, чем говорит.

Были вещи, о которых она не рассказывала ему; вещи, которые смущали его, которые могли иметь больше отношения к связи между ними, чем она показывала.

Этого он тоже не мог себе объяснить.

Это лишь внутреннее ощущение, как и всё, что связано с ней.

Он даже не знал, насколько её раса преувеличивала или умножала связь, которую он чувствовал между ними… связь, которая также всё больше пугала его, и которая, казалось, усиливалась.

И было ещё кое-что.

Ник никогда не получал тех женщин, которых хотел. Никогда.

Он никогда не получал людей, которых хотел.

Ещё будучи человеком.

Уж точно нет, когда он стал вампиром.

Секс — конечно. Он занимался сексом с теми, кого хотел.

Но те, кого он хотел на самом деле? Они всегда хотели кого-то другого. Они всегда хотели чего-то другого. Они иногда хотели трахнуть его, по разным причинам, но в конечном счёте они всегда хотели… не его.

Не Ника.

У него была подруга, которая часто говорила ему, что он сам виноват.

Она назвала его боящимся обязательств, сказала, что он подсознательно выбирает людей, которые уже заняты, или которые никогда не захотят его.

Он не знал, правда это или нет.

Он просто знал, что, похоже, не имеет никакого контроля над всем этим.

Даже когда Уинтер сердилась на него, стоя перед ним с пониманием и гневом, горящими в её ошеломляющих глазах, когда она стиснула зубы, он боролся со своей собственной реакцией. По правде говоря, больше всего на свете ему хотелось обнять её, затащить обратно в гостиную, на диван, где он мог бы лечь рядом и целовать её, пока она не перестанет злиться на него.

Он хотел бы иметь возможность хотя бы что-то сказать.

Он хотел бы, чтобы существовали какие-то волшебные, разумно звучащие слова, которые он мог бы использовать и заставить её не беспокоиться о том, что он делает.

Но он понятия не имел, каковы эти слова.

По правде говоря, если бы они поменялись местами, он был бы гораздо менее рациональным.

Он, вероятно, вёл бы себя как откровенный мудак в этом отношении.

Прежде чем он смог найти способ выразить всё это, она заговорила.

— Ты уходишь? — спросила она. — Сейчас, Ник. Ты сейчас уходишь?

Поколебавшись, он кивнул.

Он подумал, не сказать ли ещё что-нибудь.

Он подумал, не сказать ли ей, чтобы она не волновалась.

Он подумал, не пообещать ли ей, что вернётся… через одну ночь. Самое большее через две.

Но он этого не сделал.

Она смотрела, как он колеблется.

Она смотрела, как он подбирает слова, обдумывает, не заговорить ли… потом решает этого не делать.

Он увидел, как её лицо ожесточилось, а в глазах появилось понимание.

Всё ещё глядя ему в лицо, изучая его глаза, она кивнула.

Он наблюдал, как она крепче обхватила себя руками, прежде чем повернуться и уйти от него. Он смотрел, как она отступает в темноту своего двухэтажного дома. Он прислушивался к её шагам, пока она поднималась по лестнице в свою спальню.

Он слушал и морщился, хотя его челюсти сжались, а вместе с тем ожесточилась и решимость. По крайней мере, он поклялся себе, что вернётся.

Он вернётся сюда.

Он не будет трусом. Он вернётся к ней.

Он хотел поймать ублюдков, которые сделали это с ним.

Он не мог отрицать, что какая-то часть его души с нетерпением ждала этого момента. Животная часть с нетерпением ждала этого, чтобы выследить их, посмотреть им в глаза за то, что они сделали с ним… прямо перед тем, как он зубами разорвёт им глотки.

Или, если это не удастся, он будет довольствоваться наблюдением за тем, как Чарли надевает на них наручники; может быть, попросит её несколько разочков шарахнуть их шокером, прежде чем тащить в камеры под зданием полиции Нью-Йорка. При условии, что судебная система сработает так, как должна, он насладится мыслью о том, что в конце концов увидит их в Райкерсе^[10], может быть, даже будет заскакивать туда, чтобы время от времени показать им средний палец.

Но дело не только в этом.

Теперь это уже больше, чем месть.

Больше, чем та часть Ника, которая хотела справедливости, мести, возмездия… которая чувствовала себя обязанной выследить их и заставить заплатить по своим собственным эгоистичным, животным причинам… Ник знал, что должен найти их сейчас.

Он сделал это. В этом была и его вина тоже.

Придя сюда в поисках пристанища, используя Уинтер в качестве своего убежища, он нарисовал мишень на спине своей девушки.

Он не хотел этого, но ведь он и её подверг опасности.

Так что да, он хотел выследить их по своим собственным, эгоистичным, извращённым, чисто вампирским причинам.

Но гораздо больше ему хотелось выследить их ради Уинтер.

Ему хотелось вновь вернуться к Уинтер.

Глава 18 Инструмент

«Архангел» встретил его на вокзале.

Ник знал, что это «Архангел».

Он понял это ещё до того, как Вероника Расин, личный помощник и телохранитель Лары Сен-Мартен, вышла из лимузина, одетая в белый костюм из искусственной кожи, который, вероятно, стоил больше, чем Ник зарабатывал за несколько месяцев на должности Миднайта.

Ник наблюдал, как она выпрямилась во весь рост, направляясь к нему, и раскрыла огромный чёрный зонтик, полностью блокировавший лучи утреннего солнца.

Пока солнце поднималось, большая часть этого участка тротуара ещё пребывала в тени, заслонённая зданиями с обеих сторон, но плотный чёрный зонтик блокировал то небольшое количество солнечного света, которое уже попадало на пространство прямо перед Центральным вокзалом.

— Мистер Танака, — вежливо произнесла она.

Склонив голову, она указала на открытую дверь лимузина, явно приглашая его присоединиться к ней под зонтиком.

Он заметил, что она не подошла к нему слишком близко.

Он нахмурился, переводя взгляд с открытой двери на неё.

— У нас мало времени, мистер Танака, — сказала мисс Расин, явно заметив его колебания. — Мисс Сен-Мартен беспокоится о вашей безопасности сегодня вечером. Она хотела бы предложить вам свою…

Она выдержала деликатную паузу.

— …помощь. В минимизации рисков, которые вы возьмёте на себя в рамках этой операции. Она попросила меня сопровождать вас до её резиденции, где у неё есть ресурсы, чтобы предоставить вам дополнительные инструменты для этого вечера.

Ник слегка нахмурился, глядя на эту театральную встречу, и оглядел улицу.

Поблизости никого не было, но слова женщины всё равно казались ему дерзкими.

Беспилотники и камеры наблюдения буквально охватывали весь Нью-Йорк.

Он не мог не заметить, как изменилось и её отношение к нему. Что-то в её вежливости казалось наигранным.

Он расслышал отголоски того, что звучало очень похоже на враждебность.

Раньше они неплохо ладили, так что Ник поймал себя на мысли, что это связано с тем, как он сбежал из башни Феникса после того, как они нашли его на том складе.

Думая о том, что рассказал ему Деймон, он нахмурился, всматриваясь в лицо женщины.

Что-то определённо изменилось.

Заметив холод в её глазах, он вспомнил, что не только напал на людей из службы безопасности Сен-Мартен, но и предположительно уложил некоторых из них на больничную койку.

Он задумался, не стоит ли извиниться.

Увидев неподвижное выражение лица женщины, он решил, что это может подождать.

— Мистер Танака? — повторила она.

Она многозначительно посмотрела на часы.

Учитывая, что она, как и большинство нормальных людей, вероятно, пользовалась гарнитурой, чтобы узнать время, то жест наверняка был театральным, но Ник понял смысл.

Во всяком случае, он знал, что она права.

У него действительно немного времени.

Ему также понадобится любая помощь, которую он мог получить.

Засунув руки в карманы, он кивнул, в основном самому себе.

Он вышел из-под навеса в то же мгновение, присоединившись к высокой человеческой женщине под плотным зонтом и позволив ей отвести его к задней части длинного белого автомобиля.

***

— Ладно, — Кит нахмурилась, глядя на обнажённую руку Ника. Он положил её на стол между ними, внутренней стороной вверх. — Они не смогут обойти это… ну, я так не думаю.

Ник нахмурился, глядя на полуорганическую татуировку.

Они находились в маленькой, почти безликой комнате в пентхаусе Сен-Мартен.

Учитывая эту комнату, станцию виртуальной реальности, которую он видел по пути сюда, и обширное лабораторное оборудование, которое он мельком заметил, проходя через очередной застеклённый коридор по другую сторону лифтов… Ник начинал подозревать, что весь этот «роскошный пентхаус» на самом деле был своего рода логовом суперзлодея из старого шпионского фильма.

— Ты так не думаешь? — пробормотал он. — Какого хрена это значит?

Она не ответила и даже не оторвала взгляда от того, что делала с его идент-тату, поэтому Ник толкнул её локтем и нахмурился, когда она подняла на него глаза.

— Ты не думаешь, что они смогут обойти это? — прорычал он.

— Я не вижу путей, как они смогли бы это сделать, — поправилась она, и её голос зазвучал твёрже. — Всё будет хорошо, Ник. Перестань быть таким стариком.

— Стариком? Почему бы тебе просто не имплантировать меня дважды? — в голосе Ника всё ещё слышалась резкость, заметная даже ему. — Почему не вставить второй чип?

— Нет.

— Нет? — он нахмурился ещё сильнее. — А почему нет? Мне не нравится это твоё дерьмо «я так не думаю». На кону стоит моя задница. И это не звучит… обнадёживающе. Просто имплантируй меня повторно. Я не против. Я бы предпочёл, чтобы ты пошла на крайние меры, чем рисковать тем, что они доставят меня туда, где вы не сможете меня найти.

Кит покачала головой, поджав губы.

— Нет… я хотела сказать, что не это имела в виду. Я имела в виду, что так будет лучше, — ответила она. — Они будут сканировать на наличие второго чипа, если только они не идиоты. На самом деле, я испытываю искушение ввести их в заблуждение. Они знают, что мы, скорее всего, сделаем что-то подобное, учитывая то, что уже случилось с тобой, так что это может их успокоить.

Она оглянулась через плечо на мисс Сен-Мартен, которая стояла позади них.

— А вы как думаете? — спросила она.

Красные губы Сен-Мартен поджались. Взглянув на Кит, затем снова на Ника, она кивнула, и её глаза вернулись к Кит.

— Сделай это, — сказала она. — Я думаю, это хорошая идея.

Кит кивнула.

Поднявшись со стула, она подошла к сумке, стоявшей на полу лаборатории в пентхаусе.

Ник, очевидно, уже бывал здесь раньше.

Он этого не помнил.

Он обвёл взглядом безликие бледно-зелёные стены, отметив стол из нержавеющей стали, который больше наводил на мысли о вскрытиях и мёртвых телах, чем о врачах. Мягкая скамья с ремнями была слишком хорошо знакома какой-то части его подсознания, чтобы вызвать чувство дискомфорта, не говоря уже о самих столах из нержавеющей стали, от которых у него почему-то сжалось горло.

Он заметил панели, установленные в стенах, трансформирующиеся жидкие мониторы, и нахмурился сильнее.

Всё это было каким-то первоклассным дерьмом в духе доктора Джекилла^[11] и сейчас вообще не успокаивало.

— Давай уже, — пробормотал он, когда Кит снова села перед ним. — Поторопись. Я должен быть там через два часа.

Она держала в руках маленький чёрный чемоданчик.

Положив чемоданчик боком на стол, Кит расстегнула застёжки и подняла крышку, открыв маленькое, с виду инопланетное устройство с зелёной ручкой, лежавшее в соответствующей по форме выемке.

Нику и раньше приходилось видеть пистолеты для имплантации, но ни один из них не выглядел таким новым и не имел такого количества мерцающего металлически-зелёного материала. Данный цвет металла обычно сразу выдавал полную органику.

Новая игрушка Кит, должно быть, являлась ещё одной обновкой от «Архангела».

— А почему твоя девушка не пришла? — спросила Кит, вытаскивая пистолет из чемоданчика.

Ник хмыкнул, уставившись на неё.

— Ты ведь шутишь, правда?

Кит пожала плечами.

— А почему бы и нет? Я думала, она захочет посмотреть, как ты дерёшься.

— Ага, — сказал Ник, закатывая глаза. — Конечно. Она просто умирает от желания приехать сюда и посмотреть, как я сражаюсь с кучей придурков в клубе, управляемым парнем, который, возможно, пытался убить меня.

Когда Кит вздрогнула, удивлённо глядя на него, Ник добавил:

— Она чертовски зла на меня за то, что я это делаю, Кит. Она думает, что мне жить надоело. Мне придётся несколько недель вымаливать прощение после того, как мы поймаем этого парня… это при условии, что она не окажется права, и я не превращусь в осушенный труп, который с вырванным сердцем выбросят за купол.

— Ты ей рассказал? — переспросила Кит, снова моргнув. — О том, что ты делаешь? Насчёт Фарлуччи?

Ник нахмурился.

— Что у тебя за хреновые представления об отношениях?

— Я просто хочу сказать… — Кит вставила имплантат размером с рисовое зёрнышко в пистолет с зелёной рукояткой, который держала над чемоданчиком, нажала на спусковой крючок и проверила настройки. — Ты ведь коп, верно? Разве это не секрет? Такие вещи, как внедрение на боксёрские ринги вампиров, притворяясь бойцом, чтобы поймать парня, который пытался тебя убить?

— Я явился к ней на порог и провалялся без сознания две недели, — проворчал Ник. — Я думаю, она заслужила объяснения. Не так ли?

Кит, казалось, задумалась об этом.

— Ага, ладно, — согласилась она, пожимая плечами. — Вполне справедливо.

Она кивнула в его сторону, слегка покраснев.

— Сними рубашку. Ту, что с воротником, я имею в виду. Майка, наверное, не помешает.

— И куда же ты его установишь?

— В шею сзади, — тут же ответила она. — Чуть ниже линии роста волос. Я могу хотя бы попытаться сделать вид, что прячу его.

Ник подумал и кивнул.

Опустив закатанные рукава, он расстегнул рубашку спереди, затем снял её, сбросив на спинку стула позади себя.

Взяв пистолет, Кит обошла его стул.

Он почувствовал, как её пальцы ощупывают его затылок. Она нашла желобок между двумя мышцами, чуть выше того места, где заканчивалась линия его волос. Осторожно раздвинув его волосы в стороны, она прижала конец пистолета точно к тому месту, которое нащупала пальцами.

Он вздрогнул, когда она нажала на спусковой крючок.

Имплантат впился ему под кожу.

— А шрам останется? — спросил он.

Она издала полуфыркающий смешок.

Он практически слышал, как она закатила глаза.

— У тебя — нет, — сказала она.

Ник кивнул.

Он окинул взглядом остальных. Он остановился на телохранительнице Сен-Мартен, Веронике Расин, которая почти не разговаривала. Но он определённо ловил на себе достаточно сердитых взглядов от неё, чтобы теперь сильно подозревать, что она, вероятно, была в числе людей, через которых он прорывался, чтобы убежать отсюда, когда он в последний раз был в этом здании… а может, с ней было ещё несколько друзей и сотрудников. Он перевёл взгляд на Кит, потом на саму Сен-Мартен.

Наконец он остановился на Малеке, который вообще ничего не говорил.

Когда никто ничего не сказал, Ник поднялся на ноги.

Он стянул рубашку со спинки стула, всё ещё оглядываясь по сторонам.

Чарли здесь не было… и Деймона тоже. И Морли.

Они не были частью команды «Архангела».

Тай здесь тоже не было.

С другой стороны, с чего бы ей быть здесь? Если бы она явилась сюда, он бы по-настоящему пропесочил её брата.

— Это всё? — спросил Ник, засовывая руки обратно в рукава рубашки и натягивая её на плечи и грудь. Он начал застёгивать пуговицы спереди, на этот раз пристально глядя на Сен-Мартен, а не на Кит. — Есть ещё что-нибудь, что мне нужно знать?

— Не умирайте, детектив, — сказала Сен-Мартен, и её губы весело изогнулись.

Ник закатил глаза.

— Просто направьте своё экспериментальное оружие в другое место, — проворчал он. — Если решите, что вам нужно снова прийти и «спасти» меня.

В её зелёных глазах отразилось недоумение.

— Экспериментальное оружие?..

Ник фыркнул, не скрывая презрения.

— Ага, — сказал он. — Ладно.

Подойдя к высокому столику у двери, он снял с него плащ, затем огляделся и кивнул всем присутствующим.

— Увидимся на другой стороне, — сказал он.

***

— Эй! — голос прогремел по подземному пространству, сопровождаемый открытым и потрясающе искренним смехом. — Это ты! Убийца! Мы уже почти и не надеялись тебя увидеть…

Ник замер на полушаге.

Если человек и заметил замешательство на лице Ника, то проигнорировал его.

— Спускайся сюда, Миднайт, — рассмеялся человек. — Ты опоздал… как обычно.

Ник вздрогнул, на этот раз от того, как человек назвал его.

Тут ему пришло в голову, что они, конечно же, знают, кто он такой.

Он сам им всё рассказал. Он сказал им, что был полицейским и Миднайтом, когда был здесь в прошлый раз, пребывая в полубессознательном состоянии от того дротика, которым они выстрелили в него.

Теперь они знают и его настоящее имя.

Морли сказал, что полиция Нью-Йорка и М.Р.Д. скормили Фарлуччи и его адвокатам почти все действительные данные Ника, так что они знают о нём довольно много, включая всю его историю как Миднайта, и, вероятно, довольно много о его прошлом, поскольку это считается важным для контракта и переговорного процесса.

По словам Морли, контракт между М.Р.Д. и бойцовским клубом, по которому Ник сдавался в аренду в качестве бойца, был полностью законным… и, вероятно, накладывал на него юридические обязательства в случае, если Фарлуччи окажется чистым. Конечно, если Фарлуччи окажется нелегальным пожинателем вампиров и их убийцей, не говоря уже о вероятной нелегальной торговле биологическими технологиями и органическими веществами, ни один суд не заставит М.Р.Д. соблюдать условия контракта на тело и время Ника.

Ник не находил это слишком утешительным.

У него складывалось такое чувство, что Уинтер тоже не утешится этим, когда услышит.

Тем не менее, он понимал, почему Морли и М.Р.Д. действительно прошли через процесс заключения контракта. Это не только обеспечило прикрытие, пока Ник приходил в себя у Уинтер, но и в целом придавало видимость законности его пребывания здесь.

Фарлуччи не был идиотом.

Они действительно не могли обойтись без заключения настоящего контракта с настоящими юристами М.Р.Д., не вызвав ещё больше подозрения.

Как бы то ни было, Ник вынужден был считать, что как минимум некоторые из людей Фарлуччи, и, вероятно, сам Фарлуччи, подозревали, что он наверняка работал под прикрытием.

Ник вынужден был считать, что любой из картелей чёрного рынка, на которые Фарлуччи мог работать или с которыми он сотрудничал, тоже подозревал об этом.

Более того, если это работа картеля, то Ник предполагал, что у них уже имеются люди в полиции Нью-Йорка.

Он знал, что Морли посвятил в это дело только узкий круг людей, в том числе и внутри департамента.

Большая часть участка ни черта не знала об этом, но это не означало, что не было никаких утечек. Ник доверял Морли, Джордану и в меньшей степени Чарли, но он знал, как всё работает. Он знал, как легко всё может выйти наружу, даже в коллективе, который не был откровенно коррумпированным.

Кроме того, со всеми этими людьми он познакомился относительно недавно.

Он не мог позволить себе доверять кому бы то ни было.

Он также не мог позволить себе недооценивать Фарлуччи.

Остановившись на крутой лестнице, он огляделся.

Он ловил беглые и пристальные взгляды — другие лица и тела поворачивались в его сторону, замечая Ника, когда он возобновил свой осторожный спуск на их уровень, являвшийся первым этажом лабиринта комнат и проходов, которые Ник помнил под рингом в «колизее» Куинса.

Несмотря на никуда не девшуюся насторожённость, Ник был немного ошеломлён потоком дружелюбных и любопытных взглядов в свой адрес.

Он видел несколько хмурых взглядов, но все они исходили от других вампиров, а не от людей, которые сгрудились вокруг нескольких вампиров-бойцов.

Только один вампир улыбнулся ему.

Ну… скорее, ухмыльнулся, подмигнув с полуулыбкой на лице.

Это был вампир из клуба той ночью — тот, с каштановым ирокезом и татуировкой Дмитрия Йи на спине, который показался ему действительно чертовски странным.

Ник считал, что из всех вампиров, встреченных им до сих пор, только он, по сути, мог иметь какое-то отношение к его похищению той ночью… несмотря на его дерьмо с расовым превосходством.

И вот что было странно — все человеческие лица, которые подмечал Ник, сияли искренними улыбками, казавшимися ему почти тёплыми… улыбками, которые отражались и в их глазах.

Ник не мог не удивиться их энтузиазму.

Затем два человека разразились свистом, захлопав в ладоши, когда Ник спустился по последним ступенькам и ступил на пол подготовительной зоны.

Когда Ник взглянул на источник свиста и смеха, он с удивлением увидел, что один из людей, хлопавших в ладоши, был тем самым гигантом без шеи, который впустил его в ворота наверху, и который был одним из трёх в комнате, когда Ник пришёл в сознание после того, как его вырубили на ринге.

Рядом с ним, тоже хлопая в ладоши и смеясь, стоял рыжеволосый человек с татуировками и бородой, который был примерно на тридцать сантиметров ниже гиганта без шеи.

Габриэль.

Ник тоже его помнил.

Ник поймал себя на том, что на этот раз воспринимает их по-другому, рассматривая с опаской, которая, как он надеялся, не отразилась ни в выражении его лица, ни в том, как он двигался, углубляясь в комнату. Но его мышцы слегка напряглись, когда он заметил ещё несколько лиц.

Вампир с каштановым ирокезом продолжал смотреть на него, слегка улыбаясь.

— Похоже, ты наконец-то перепихнулся, брат, — засмеялся вампир. — Кто бы это ни был, скажи ей, что я ревную. И если это твой «эксклюзивный партнёр», скажи ей, что давно пора было, — он оглянулся на других вампиров-бойцов с ухмылкой на губах. — Ты можешь сказать ей, что мы все ревнуем, брат. И также втайне надеемся, что это немного угомонило твою злость. В первую очередь потому, что тогда у нас есть шанс надрать твою задницу на ринге сегодня вечером…

Ник бросил на него равнодушный взгляд.

Что-то в его выражении заставило нескольких других вампиров рассмеяться.

Прежде чем Ник успел заговорить, кто-то подошёл к нему с другой стороны. Он рефлекторно повернулся и оказался лицом к лицу с просиявшим человеком.

Это оказался тот самый человек, который изначально позвал его и разразился своим раскатистым смехом. Блондин подошёл прямо к Нику, шокировал его объятиями и дружески похлопал по плечу.

— Чёрт возьми, наконец-то Фарлуччи затащил тебя сюда, — сказал Том с улыбкой. — Я уже начал думать, что нам придётся действовать без нашего главного аттракциона сегодня вечером. Что, между нами говоря, было бы отстойно.

Ник вспомнил эту улыбку.

Он также поймал себя на том, что вспоминает, когда видел эту улыбку в последний раз.

Именно этот человек дал ему визитку, чтобы Ник пошёл в тот клуб.

Он уговорил Ника появиться в том клубе, где его накачали наркотиками и похитили, чтобы собрать с него урожай и разделать, как скотину на ферме.

Более того, Ник поймал себя на мысли, как странно всё это выглядело после того, что с ним случилось. Казалось, прошёл миллион лет с тех пор, как он в последний раз был здесь, рассматривая экипировку с этим самым человеческим мужчиной. Когда Том, улыбаясь, подтолкнул его к задней комнате, это показалось ему почти сюрреалистичным.

Ник машинально последовал за рукой человека, натянуто улыбаясь в ответ, когда Том снова похлопал его по плечу в выражении грубой привязанности, всё ещё улыбаясь ему.

— Пошли, — сказал блондин, кивнув головой в сторону коридора, который находился справа от Ника. — Давай подготовим тебя. Мне хотелось бы рассказать кое-что о клетке. Теперь, когда ты заключил контракт, мы должны ввести тебя в курс того, как здесь всё устроено. Есть много вещей, которые мы не утруждаемся рассказывать нашим одноразовым и любительским бойцам…

Ник слушал частью своего сознания, как другой бубнил дальше, но его глаза изучали каждый дюйм пространства под рингом. Он повернулся по очередному направляющему жесту, последовал за движением этих пальцев, но не переставал следить за каждым человеком в пространстве, которое он занимал.

Он хмуро оглядел других вампиров, пересчитывая их, оценивая выражение их лиц, язык их тел, отмечая их человеческих кураторов.

К счастью, у него был хороший предлог для этого, учитывая, где он находился.

По той же причине все вампиры, казалось, наблюдали за ним, оценивая его. Ник не заметил ничего странного; в данных обстоятельствах это было самой естественной вещью в мире. Теперь, когда чернила на контракте с Фарлуччи высохли, Нику придётся драться с некоторыми из них или со всеми сразу.

Конечно, они интересовались им.

Тем не менее, он поймал себя на мысли, что определённо не должен ограничивать свой внутренний список подозреваемых только людьми, работающими на Фарлуччи. Были вампиры, которым можно заплатить за что угодно, включая сбор крови и яда у других вампиров.

Включая убийство себе подобных.

Всё ещё несколько выбитый из колеи, Ник старался сохранять присутствие духа, следуя за светловолосым человеком по узкому коридору в круглую комнату с экипировкой, которую он помнил с первой и единственной ночи, когда побывал здесь.

— Я вижу, ты такой же разговорчивый, как и всегда, — ухмыльнулся человек, оглядываясь назад, когда они вошли в центр куполообразного пространства. — Ты хорошо себя чувствуешь, дружище? Я слышал, что М.Р.Д. не торопились позволять тебе присоединиться к нашей команде.

Ник пожал плечами.

Думая о словах человека, он хмыкнул.

— Да, — сказал он, оглядывая стену, заполненную оборудованием и одеждой. — Я думаю, что они были намного больше обеспокоены своим процентом.

Том рассмеялся.

— Да уж. Это точно.

Он подошёл к первой станции, как и в ту первую ночь.

— Мы подготовили тебе твоё личное снаряжение, — сказал Том. — Конечно, ты можешь заменить любой элемент, лишь бы он соответствовал определённым параметрам… например, цветам и некоторым основным элементам дизайна. Просто сначала поговори с нами, если в чём-то сомневаешься.

Он немного виновато протянул брюки и маску.

— Цвета те же, что и в ту первую ночь… надеюсь, тебя это устраивает. Руководство посчитало, что это к лучшему. Цифровые записи твоего боя распространились с охренительной скоростью.

Услышав последние слова Тома, Ник поморщился.

Ему не пришло в голову спросить кого-нибудь, как бой восприняли в боксёрских кругах или в прессе, освещавшей бои — и уж тем более, попало ли видео в основные средства массовой информации.

Он был очень занят покушением на свою жизнь.

Не говоря уже об отходняке от извлечения крови и яда, пробуждении привязанным к очередному мягкому столу, попытке убраться нах*й из города…

И Уинтер.

Ему даже в голову не приходило проверить, как СМИ отреагировали на его единственный профессиональный бой.

Нахмурившись, он надеялся, что люди Сен-Мартен правы насчёт него.

Он прошёл полное медицинское обследование, прежде чем Кит занялась его имплантатом.

Они сказали, что он на сто процентов восстановил силы, полностью выздоровел.

Сен-Мартен заверила его, что большая часть его яда также восполнилась… хотя они почти полностью высосали его. Уровень крови вернулся к норме. Его мышцы восстановились и наросли сами собой. Его вес всего на несколько фунтов отставал от нормы, согласно записям М.Р.Д. о его последнем осмотре.

Сен-Мартен сказала ему, что он потерял почти сорок килограммов, когда его вытащили из того склада в Квинсе.

Ник поморщился, подумав об этом сейчас.

Интересно, как он выглядел, когда появился у Уинтер?

Он взял одежду и снаряжение, которые протянул ему Том, придав своему лицу нейтральное выражение, прежде чем поднять глаза.

— Эта маска подойдёт? — сказал Том.

Ник бросил охапку одежды для боя на скамью.

Он снял пиджак, бросил его на скамью рядом с кучей одежды, и скинул ботинки. Он начал ослаблять галстук, развязывая его на шее.

— Галстук? — протянул Том. — Вот уж что здесь нечасто встретишь.

Ник хмыкнул.

— Я должен выглядеть как человек. Даже сильнее похожим на человека, чем большинство людей.

Том кивнул.

Он просто стоял там, наблюдая, как Ник сбросил галстук, затем расстегнул и снял рубашку с воротником, оставив только футболку и чёрные брюки. Старомодная одежда тоже была идеей Морли. Он сказал, что это вяжется с тем, что они сказали людям Фарлуччи — что Ник в основном работал как коп под прикрытием, и поэтому в рамках его контракта прописано, что ему нужно держать своё лицо подальше от записывающих устройств на боях.

Том, словно подслушав его мысли, заговорил:

— Ты ведь слышал насчёт татуировки, верно?

Ник оглянулся, изогнув бровь.

Он как раз поднимал маску, чтобы осмотреть её. Теперь он завершил движение, взвесив предмет в руках. Он с облегчением увидел и почувствовал, что она сделана из того же относительно лёгкого, гибкого материала, что и та, которую он носил в прошлый раз.

Правда, она выглядела более качественно изготовленной.

Она также выглядела совершенно новой.

В отличие от предыдущей, которая была полностью чёрной, эта маска мерцала сине-зелёными виртуальными узорами, металлическими и жидкими, пробегавшими вокруг линии подбородка и ремней, которые будут обхватывать его голову.

Ник надеялся, что всё это дерьмо не будет мешать его периферийному зрению.

В этих сине-зелёных узорах сверкнули клыки — настоящий оскал с металлическим отливом.

В общем, маска ему понравилась.

Он вынужден был признать, что она выглядела чертовски устрашающей.

— А что насчёт татуировки? — переспросил он запоздало.

— Руководство хочет её оставить. Метку Белой Смерти. Они не хотят, чтобы её опять размывали сегодня вечером. Или на любом из твоих будущих боев.

Ник нахмурился, подняв взгляд.

— Что?

— М.Р.Д. дало нам разрешение оставить её видимой. Они сказали, что ты уже достаточно долго не имеешь с ними дело, и это не должно иметь значения.

Ник уставился на него, даже не пытаясь скрыть своего замешательства.

— А что Белая Смерть? Неужели они не боятся, что я могу стать их неофициальным символом?

— Ну, — Том пожал плечами, выражение его лица и жест были извиняющимися. — Об этом я ничего не знаю. Полагаю, Фарлуччи поговорил с ними, и они не возражают. Он не посвящает меня во все эти подробности. Это в мои полномочия не входит.

Ник нахмурился, ещё больше сбитый с толку.

— Но почему? — сказал он. — Зачем им вообще это делать?

Светловолосый человек пожал плечами.

— Деньги, дружище. А зачем же ещё? Они думают, что это делает тебя ещё страшнее. Они хотят внедрить это в твой образ на ринге, — Том слабо усмехнулся. — На случай, если ты не заметил, они собираются сделать из тебя плохого мальчика. Они хотят назвать тебя Белым Волком.

Ник нахмурился ещё сильнее.

Увидев что-то в его лице, Том легонько хлопнул его по руке.

— Эй, — сказал он. — Не волнуйся. У Фарлуччи есть связи с твоими старыми друзьями-вампирами. Я уверен, что он обговорил это с ними. Ему пришлось бы сделать это, верно? Если он взял одного из их людей в качестве контрактного бойца, они захотели бы знать. Он поддерживает с ними дружественные отношения. Он не может не делать этого. Он ни за что не стал бы обсуждать подобное как часть твоего контракта без их одобрения.

Ничто из этого не успокоило Ника.

На самом деле, это произвело противоположный эффект.

— Фарлуччи говорил с Белой Смертью? Обо мне?

Том кивнул, нахмурившись.

— Полагаю, что да. Он должен был, — поколебавшись и увидев что-то в лице Ника, он добавил: — Всё нормально, да? Ты сказал, что у тебя с ними есть взаимопонимание. Что вы расстались на хороших условиях.

Ник хмыкнул.

Он не потрудился сообщать мужчине-человеку, что не существует такого понятия, как покинуть Белую Смерть на «хороших» условиях. Белая Смерть так не работает. Никто вообще не уходил, если только они не делали свой уход более ценным для Белой Смерти, чем пребывание в их рядах.

Изогнув бровь, он одарил человека невесёлой улыбкой.

— Я не уходил от них на плохих условиях, — сказал он. — Я не уверен, что это одно и то же.

Том рассмеялся.

— Ты слишком много волнуешься. Я уверен, всё в порядке, — мотнув подбородком в сторону двери, он указал на тело Ника. — Ну же, надень это. Босс хочет фотки, чтобы он смог скорректировать внешний вид, как только ты оденешься. А потом я хочу отвести тебя на ринг, как уже сказал. Устрою тебе полную экскурсию.

Ник вздохнул, но на этот раз внутренне.

Расстёгивая ремень, он изо всех сил старался не думать о Уинтер, о том факте, что даже снимая штаны сейчас, он буквально слышал, как она орёт на него.

Он не успел толком поговорить с ней перед отъездом, но знал, что сегодня вечером она снова будет наблюдать за ним… при условии, что он доберётся до ринга живым.

Он вспомнил, как при прошлом выходе на ринг волновался, что она увидит его обнажённый торс.

Теперь она видела дох*я больше его обнажённого тела.

Эта мысль вызвала прилив жара к его члену и горлу.

Ник подавил его, отсекая эту мысль вместе с любым образом или воспоминанием о ней. Прикусив язык, он намеренно отключил свой разум, прежде чем успел отреагировать по-настоящему.

Тем не менее, он заметил, что Том смотрит на его обнажённое тело, изогнув одну бровь.

Ник проигнорировал веселье в этих глазах.

Сбросив брюки, он схватил сине-зелёные шорты, цвет которых он также выбрал из-за неё, и снова сосредоточился на том, где он находился, лишая свои мысли эмоций.

Он не мог позволить себе потерять концентрацию.

Он не мог позволить себе думать о Уинтер, пока всё не будет сделано.

Глава 19 Их трое

Ник вышел в яму под рингом.

Несколько секунд было тихо.

Толпа звучала как отдалённый океан, то накатывающий, то отступающий.

То тут, то там выделялись некоторые голоса. Ник слышал пьяный смех, несколько визгливых воплей и улюлюканье, но всё было на удивление тихим — может, отчасти потому, что он ожидал худшего.

Затем, должно быть, его образ появился в голограммах над рингом.

Мгновенно раздались крики.

Мгновенно Ника ослепили лучи освещения, которые били прямо в лицо.

Толпа над ним взревела.

Долгий, протяжный, наполненный тревогой вой заполнил воздух над сиденьями стадиона. В этот раз звук был издан определённо не человеком, и Ник посмотрел вверх, уставившись на голографические изображения, проигрывавшиеся над рингом. Гипер-реалистичный волк сидел и выл на полную луну, наполовину скрытую облаками. Волк был белым и выглядел пугающе правдоподобно, когда оборвал вой и издал рык, от которого кровь стыла в жилах.

Ник услышал сотрясающий грохот топота, когда аудитория встала на ноги.

Они кричали и хлопали в ладоши, били ногами по специальным подушкам давления в полуорганике на полу стадиона. Он слышал, как вампиры и люди воют вместе с голографическим волком, лают и топают ногами, пока виртуальный волк ходил по клетке и рычал на невидимых врагов в темноте.

Дежавю накрыло Ника, пока он пытался взять себя в руки.

И всё же отличий по сравнению с прошлым разом было больше, чем сходств.

В этот раз он слышал, как люди кричат его имя — его настоящее имя — что чертовски нервировало. Он слышал узнавание в голосах вокруг себя.

Затем, как только его выпустили с лестниц в яму, где его окружили друзья бойцов и другие VIP-персоны, он ощутил на себе ладони, сжимающие его руки, похлопывающие его, гладящие его — в паре случаев откровенно лапающие. Пальцы задерживались на его спине, заднице, члене. Незнакомые голоса желали ему удачи, другие же вскользь задевали его губами, отпуская пошлые комментарии, говоря ему, что он фальшивка, воя на него по-волчьи, предупреждая, что он проиграет, предлагая ему секс и деньги, прося автограф, выкрикивая личные вопросы, называя его второсортным бойцом.

Он готов был поклясться, что в гуще всего этого расслышал имя Уинтер.

Он тут же ощетинился и повернулся, но не смог разглядеть, кто это сказал. А может, он вообразил себе это.

Его чувствительные к свету глаза пытались адаптироваться к слишком яркому освещению стадиона. Самый яркий свет лился от нависающих сверху беспилотных камер и прожекторов СМИ, совсем как в прошлый раз, вот только теперь их было вдвое больше.

Он также ощущал и видел, наверное, в три раза больше лиц и тел вокруг себя в тесном пространстве. Охрана также была усилена. Несмотря на лапающие руки, пять огромных человек плотно окружали его в небольшом пространстве. Они не могли полностью защитить его от рук, но отпихивали людей, которые пытались задержаться возле него, и прокладывали дорогу в толпе, которая в противном случае вполне могла вызвать клаустрофобию… если бы у вампиров бывала клаустрофобия.

Вампир или нет, но Ник испытал облегчение, когда дошёл до лестниц.

Узкий проход вынудил большую часть толпы остаться позади него.

Перед ним парень без шеи и здоровенный афроамериканский тяжелоатлет, которого Ник тоже запомнил, шли первыми и показывали дорогу. Их широкие плечи как стена заслоняли самый яркий свет.

Том шёл рядом, в одном темпе с Ником.

Он наклонялся к уху Ника, говоря с ним даже сейчас.

— Помни, это матч-испытание. Этот парень — серьёзный боец…

Ник кивал, наблюдая, как ещё один беспилотник поднимается рядом с ним слева.

— …Помни, что я тебе говорил, — произнёс Том, говоря громко, но не так громко, как общались меж собой люди в таком шуме. Видимо, он не забывал, что слух Ника в десятки раз острее.

— Он также из другого клуба, так что не сдерживайся, — добавил Том, хотя уже упоминал это внизу. — Это хорошее зрелище, и не нужно беспокоиться о позоре для клуба, так что можешь пуститься во все тяжкие…

Рука человека массировала голое плечо Ника прямо на ходу, голос звучал ободряюще, спокойно.

— Клуб босса и «Гадюки» — соперники, — сказал Том, опять повторяя то, что уже говорил Нику внизу. — Тебя ждёт большой бонус, если ты уложишь этого парня. Они чертовски самоуверенные, так что используй это против него. Они уже давали интервью, заявляя, что прошлый бой был подстроен, что всё было не по-настоящему.

Ник кивнул, хмурясь.

Что ж, это объясняло вопли «ФАЛЬШИВКА», которые он слышал.

— Не забывай записи, которые я тебе показывал, — добавил Том. — У него нелады с левой ногой. И он обычно опускает подбородок, когда начинает нервничать…

Ник кивнул, стараясь слушать, усиленно сосредоточиваясь на словах, насколько это возможно в нарастающем шуме криков и воплей, пока он поднимался по лестницам. Он вздрогнул, когда очередной беспилотник СМИ со слепящим прожектором поднялся буквально в полуметре от его лица.

Он поднял ладонь, защищаясь от света, но не замедляя подъёма по лестницам.

Он реагировал на отвлечения сильнее, чем должен был.

Ему нужно лучше держать себя в руках.

Чтобы хоть как-то отвлечься от криков и ревущей толпы, он взглянул на пространство над рингом и увидел, что белый волк по-прежнему находился там, только теперь он рычал на красно-зелёную змею — предположительно символ другого бойца.

Зрители всё ещё выли, перемежая свой вой лаем и улюлюканьем.

Рука Тома продолжала массировать его голое плечо.

— Не забывай, что у тебя нет возможности использовать зубы, — предостерёг Том. — Большинство новичков в нашем деле именно на этом и прогорают. Чем опытнее боец, тем сложнее ему победить эту привычку. Ты не можешь полагаться на свои зубы. У вампиров есть инстинктивное желание укусить и нейтрализовать противника. Ты не можешь забывать, что тебе это не разрешается…

Ник кивнул, хмурясь под маской.

Никаких зубов. Точно.

— Он будет метить в твоё горло… или в солнечное сплетение. Он любит бить кулаком по горлу. Такие удары служат хорошим отвлекающим фактором. Что бы ты ни делал, не позволяй ему лишить тебя равновесия, если он всё же тебя подловит. С последним бойцом он так и сделал, а потом выдавил ему оба глаза, и бой завершился.

Ник поморщился.

Иисусе.

Он пожалел, что этот мудак рассказывал ему такие подробности.

— …Просто сделай своё дело, чувак, — сказал Том, снова похлопывая его. — Сделай своё дело. Ты быстрый, ты должен суметь увернуться от большинства атак. Они изо всех сил постараются быстро вырубить тебя, прежде чем твоя скорость станет настоящим преимуществом. Уверен, они изучали запись твоего боя как одержимые, так что их приоритет — замедлить тебя. Он будет метить в твои ноги. Колени. В любую часть тела, которая поможет лишить тебя преимущества…

Ник продолжал кивать.

Логично.

Он не привык драться с людьми, которые имели возможность предварительно изучить записи его боёв.

К счастью, последний бой против того парня с когтями был коротким.

Они добрались до вершины лестниц.

Парень без шеи и афроамериканский телохранитель отошли с дороги, занимая позицию у ворот, и их широкие спины образовали стену на вершине лестниц, не давая никому вырваться на дорожку к самому рингу.

Ник почувствовал, как напряглись его мышцы, когда Том подвёл его к двери в ограждённый клеткой ринг.

Человек приложил ладонь к панели безопасности у двери (в прошлый раз Ник этого не заметил), которая, должно быть, запирала клетку, пока бой не завершится.

Он вновь осознал, что Уинтер будет смотреть на это.

Боже. Ему правда надо было попросить её не смотреть.

Конечно, она наверняка показала бы ему средний палец.

Выбросив её из головы, он постарался сосредоточиться на деле.

Зрительные ряды этим вечером были усеяны копами.

Чарли. Джордан. Морли.

Наверное, ещё несколько дюжин из полиции нравов и отдела убийств.

«Архангел» будет здесь.

Кит будет здесь.

Но разум Ника продолжал возвращаться к Уинтер.

Она будет смотреть на это.

Он мог представить её прямо сейчас, свернувшейся на диване в доме, где он по факту жил последние несколько недель… на диване, где они занялись сексом в первый раз.

Он представлял, как она сидит там с новой порцией китайской еды, смотрит прямую трансляцию боя, хмурится, глядя на него с далёкого расстояния и поджимая свои очерченные губы. Он представлял, как она смотрит сине-зелёными глазами, не отрываясь от широкого монитора, который висел над камином — однажды ночью они развели тот камин, хотя было не так уж холодно.

Ник затерялся в этих мыслях, когда Том схватил его за плечо.

Дверь открывалась.

Ник следил за ней, чувствуя, как удлиняются его клыки за маской.

Том опустил рот к уху Ника, совсем как перед первым боем.

И совсем как перед первым боем, он тихо заговорил.

По-вампирски тихо.

Никто этого не услышал бы, даже если бы рядом находились другие вампиры.

Но Ник расслышал каждое слово.

— И ещё один момент, — прошептал ему на ухо этот голос, по-прежнему дружелюбный, почти как у щеночка. — Брик передаёт привет…

Ник застыл.

Он повернулся, уставившись на человека, но Том тут же продолжил.

— …Он желает тебе удачи на сегодняшнем бое, брат, и он бы очень хотел поговорить с тобой, желательно в ближайшее время. Он чрезвычайно недоволен тем, как люди обращались с тобой, брат… чрезвычайно недоволен…

Ник открыл рот, но Том не дал ему заговорить.

— …Он хочет, чтобы я сказал тебе — будь осторожен. Он говорит, что их тут трое. Существо позаботилось об одном, заперев его в том холодильнике на складе, но есть ещё двое, и мы пока не сумели их найти. Белая Смерть с тобой, возлюбленный брат. Мы с тобой. Но пока мы не позаботились об этой проблеме для тебя, будь осторожен. Будь очень, очень осторожен, дорогой Наоко…

Ник продолжал таращиться на него, когда человек умолк, оборвав свою речь.

Теперь он видел это по лицу Тома.

Глаза были слишком яркими… от яда.

До человека добрались.

Его укусил вампир.

Том определённо находился под действием вампирского яда.

Пока он думал об этом, Том улыбнулся ему.

Он явно понятия не имел, что он только что сказал, или что это значило.

Его глаза светились тем же открытым дружелюбием, отрешённой пустотой, которая явно выдавала, что какая-то часть его сознания находилась в тысяче миль отсюда.

Ник собирался заговорить, всё равно попытаться достучаться до него, когда человек подтолкнул его в плечо мясистой ладонью, ободряюще улыбаясь и показывая Нику выходить через открытую дверь на ограждённый решёткой ринг.

Посмотрев на человека, затем обратно на дверь, Ник осознал, что у него нет выбора.

Он вошёл в дверь.

Он слышал, как та с лязгом захлопнулась за ним.

Затем Ник ошарашенно стоял там, пытаясь уложить в голове, что случилось и что это значило. Он всё ещё стоял там, стараясь обрести равновесие, когда замок на двери громко защёлкнулся с очередным лязгом, напоминавшим колокольный звон.

Даже ещё не повернувшись, он почувствовал это.

Он почувствовал, как его центр тяжести сместился.

Его зрение как будто накренилось.

Эта дезориентация, которую он ощущал в толпе, превратилась в нечто иное; трансформация была такой быстрой, что завершилась за несколько секунд до того, как Ник успел установить связь между этим чувством и тем, во что оно превратилось. Он не заметил, как оно ухудшилось в те секунды, пока Том говорил с ним, но оно ухудшилось, и теперь Ник знал, что это не какая-то сенсорная перегрузка или плохая реакция на слишком большое количество людей в его физическом окружении.

Что-то не так.

И это очень, очень плохо.

Бл*дь.

Стоя там и силясь сфокусировать взгляд, Ник осознал кое-что ещё.

Чарли ошибалась. И Морли тоже ошибался… и Лара Сен-Мартен.

Его не собирались убивать после боя.

Его собирались убить на ринге.

Глава 20 Беспомощный

— Что он делает? — спросила Кит, глядя на маленькую фигурку Ника на ринге.

Её взгляд скользнул от маленькой версии — настоящего Ника в огороженном ринге — к гораздо более крупной голограмме Ника, которая была раз в десять больше настоящего тела, со своего места, где она сидела с Ларой Сен-Мартен и тем высоким парнем со странными разноцветными глазами.

Она заметила, что этот парень, которого Сен-Мартен называла «Джеком», никогда не говорил ни с кем, кроме самой Сен-Мартен.

Ну, и… что странно… Ника. Ни с кем, кроме неё и Ника.

Однако Ник называл его как-то иначе.

Не Джеком.

Он называл его Мал-как-то-там. Или, может, просто Мэл.

Выбросив из головы странного парня, который сидел слева, между ней и Сен-Мартен, Кит вновь сосредоточилась на Нике.

Она уставилась на жемчужно-белые крылья, вытатуированные на его спине, и остальная кожа была самую чуточку темнее этих органических имплантатов. Вопреки этому сами имплантаты были на удивление заметными; они мерцали лёгким усилением, которое заставляло тату светиться и переливаться, почти как шерсть животного… или кожа рептилии.

Чёрная маска, которую он носил, куда более ярко освещала его лицо и затылок, её аквамариновые узоры дополненной реальности мерцали своей жизнью в сочетании с сине-зелёными клыками и молниями, которые проносились по его подбородку. И всё, о чём она могла думать…

«Почему, чёрт подери, он не двигается?»

Почему он ни разу не пошевелился, даже самую малость, с тех пор как вышел на ринг?

Он был таким же неподвижным в начале прошлого боя?

Она постаралась вспомнить, но в этот раз из-за волнения и того, что стояло на кону, было сложно чётко вспомнить или доверять своей памяти.

Похоже, тот блондин — накачанный человек, который шёл вместе с ним — что-то сказал Нику перед тем, как он вошёл в дверь. Ник реагировал на то, что ему сказали? Блондин как-то причастен?

В то время она не подумала ничего плохого. Тренеры всегда говорили что-нибудь бойцам перед выходом на ринг — даже вампирам. Кит посчитала, что именно это она и видела… пока не заметила выражение на лице Ника. На мгновение это отразилось на голограмме над рингом. Ник уставился на светловолосого человека с неверием, с почти парализованным выражением на лице.

И теперь он просто стоял там.

Она посмотрела на его оппонента.

Вампир был огромным.

У него были длинные алые волосы, уложенные какой-то изогнутой узловатой косичкой на спине. Маска подходила по цвету к волосам, а сам он был даже белее Ника, и из-за огромных бугров мышц казалось, что у него вообще нет шеи. Он выглядел как тяжелоатлет или тот, кто принимает дохрена стероидов… но он вампир, так что Кит понимала, что его это не особенно замедлит.

Вампир, похоже, тоже был обескуражен неподвижностью Ника.

Сначала он походил туда-сюда, шипя и явно пытаясь добиться от него реакции.

Когда Ник не отреагировал, не перевёл взгляд, вампир зарычал громче.

Ник по-прежнему не шевелился.

Кит буквально видела, как вампир без шеи думает, пытаясь понять, вдруг это какой-то трюк, вдруг Ник играет с ним или пытается подманить ближе.

Но чем дольше Кит наблюдала за Ником, тем сильнее боялась, что он не играет.

Чем больше она наблюдала за Ником, тем сильнее боялась, ещё даже не сумев облечь в слова, что её так напугало.

Затем, как будто ни с того ни с сего, красноволосый вампир начал бежать к Нику. Он двигался быстро, но с обманчивой небрежностью, бежал трусцой скорее как волк, а не как рептилия, вопреки тому, как их представляли на ринге.

Ник не перевёл взгляд.

Ник, похоже, вообще не менял позу.

Когда красноволосый вампир наполовину пересёк ринг, Кит осознала, что вскочила на ноги. Многие рядом с ней сделали то же самое. Некоторые закричали, но в основном зрители просто смотрели, наблюдая, как большой вампир без шеи несётся на Ника.

Высокий тихий парень с разноцветными глазами тоже встал.

Он плавным грациозным движением поднялся на ноги, уставившись на ту же сцену, что и Кит.

До того момента она и не осознавала, как тихо они себя вели — каким тихим сделался весь стадион — ожидая, когда что-то случится, хоть что угодно.

Когда Ник сдвинется с места, сделает что-то.

Когда сделает то, что он продемонстрировал в последнем бое.

Когда он удивит оппонента.

Ещё даже не выпрямившись в полный рост, она уже кричала.

— НИК!

Она приложила ладони ко рту в подобии рупора, крича его имя.

Это всё, что она успела сделать.

Всего одно слово.

Затем другой вампир накинулся на него.

***

«Брик».

Иисусе.

Брик — последнее, о чём Ник должен был думать.

После слов Тома Брик был единственным, о чем мог думать Ник.

Брик. Как, чёрт подери, Брик…

Но Ник знал ответ на этот вопрос.

Он прекрасно знал, как вампир его нашёл.

Фарлуччи.

Фарлуччи пошёл к Белой Смерти. Фарлуччи и его люди сказали кому-то в Белой Смерти, что Ник будет драться за них, и эта информация дошла до Брика. А Брик такой Брик, конечно же, не мог упустить такую возможность. Он не мог упустить возможность и не заморочить Нику голову, не вклиниться обратно в жизнь Ника, даже зная, что ему там не рады.

Может, особенно зная, что ему там не рады.

Это при условии, что Фарлуччи не работал непосредственно на Белую Смерть.

Разум Ника перебирал то, чего мог хотеть Брик, каждое слово сказанное Томом.

Его разум перебирал это, даже зная, что сейчас он не должен думать об этом.

Он пытался собраться, вернуть себя в настоящий момент, хотя бы просто повторяя: сейчас он не должен думать об этом.

Это не особенно помогало.

Его разум нашёл новый способ зациклиться на этом, что тоже не было полезным.

Его разум пытался сообразить, когда они его накачали… как они его накачали.

Потому что они определённо его чем-то накачали.

Ник совершенно точно пребывал под воздействием какого-то наркотика.

Они его накачали…

Его разум на мгновение опустел.

Как? Как они его накачали?

Том весь вечер его трогал.

Но той ночью Ника трогало немало рук. Руки лапали его, когда он вышел из ямы. Ладони трогали его руки, плечи, член, спину, задницу… ладони облапали всё его тело. Охранники прикасались к нему. Парень без шеи, большой афроамериканец, тот парень Габриэль. Фарлуччи касался его, когда Том привёл Ника на встречу с промоутером перед боем.

Но никто не касался его так много, как Том.

Это сделал Том?

Том находился под внушением Брика, и предостережение Брика не звучало как угроза. Оно звучало как… ну… дружеское предупреждение. Это был обаятельный Брик, пытающийся заманить Ника обратно в своё дерьмо, а не напугать его и не выбить из колеи. Звучало всё так, будто Брик пытался предупредить его, считая, что ему грозит опасность.

И каким бы психом ни был Брик, неужели он бы действительно попытался его убить?

Если так, то почему?

Почему сейчас?

Ну не может же Брик быть причастен к тем убийствам вампиров, нет?

Нет. Если бы Брик хотел его смерти, Ник уже был бы мёртв. Чёрт, да он мог внушить Тому сделать это. Как минимум он бы позлорадствовал. Он бы использовал Тома, чтобы позлорадствовать и иметь возможность наблюдать, как Ник реагирует на свою неминуемую смерть, зная, кто это сделал. Брик ничего не делал анонимно… и уж точно не убийство.

Он бы захотел развесить над всем этим своё имя.

Он в достаточной мере являлся нарциссом, чтобы желать сообщить своим жертвам, что это его рук дело. Он захотел бы стать последней мыслью Ника перед его смертью.

Впрочем, Ник подозревал, что именно так оно и будет.

Но нет, Ник не считал, что это Брик его убивает.

Брик терпеть не мог ситуации, когда ему не удавалось присвоить себе заслуги за содеянное. Особенно если речь шла о том, чтобы перехитрить кого-то, удивить или одурачить. Особенно если он считал, что его поступок был особенно гениальным.

Брик определённо стал бы злорадствовать.

Он бы захотел сообщить Нику, что это сделал он.

Непременно…

Ведь так?

Разум Ника пытался переварить этот факт, слова Тома, наркотическое опьянение.

«Он не должен сейчас об этом думать».

Он должен сосредоточиться на деле. Он должен сосредоточиться на том, что вот-вот произойдёт в этой клетке. Его разум всё равно продолжал повторять слова Тома, обдумывая их и пытаясь понять, пока тот пульсирующий тупой туман окутывал разные его части, создавая впечатление, будто его конечности обмотали тяжёлым одеялом.

Теперь до него дошло, насколько плотным был этот туман.

Он уже влиял на его тело.

Он уже давно влиял на его тело.

Что странно, его разум продолжал работать до боли ясно и чётко.

Ну, во всяком случае, активно.

Его разум казался очень, очень активным.

Его вампирское зрение тоже было до такой степени чётким, что это даже отвлекало.

Но вот остальное его тело как будто плавало в желатине, двигалось как медлительное животное, что странным образом завораживало Ника, учитывая его замедлившиеся мысли. Пока его разум перебирал варианты, как можно компенсировать это, и сколько времени у него осталось до того, как ему выдавят глаза или раздерут горло голыми пальцами… он оценивал, как странно двигалась каждая часть его тела.

Погодите-ка. А он двигался?

Он вообще двигался?

Или он просто стоял на месте?

Его разум заметался по сторонам, пытаясь зацепиться за что-нибудь. Он вспомнил просмотренные записи боев вампира с алыми волосами.

Вырванные горла… выдавленные глаза… повторяющиеся удары по черепу другого вампира, пока от него не отломился кусок…

Это он тоже видел на записях.

Его разум помнил каждое движение, каждую мельчайшую деталь.

Подумав об этом, он повернулся, осознав, что пробыл в этом состоянии слишком, слишком долго. Он стоял там слишком, слишком долго.

Ему открылся пугающе отчётливый вид на вампира над ним.

Такой ясный.

Такой настоящий.

Ник смотрел, как он движется в пространстве, прыгнув на него. Большая часть его лица скрывалась за кроваво-красной маской, подходящей по цвету к длинным алым волосам, которые были завязаны и заплетены сзади, но спереди торчали в какой-то футуристичной панк-рокерской вампирской стрижке.

Вампир зашипел, и маска исказила звук в замедленном воспроизведении. Его пальцы выпрямились. Они двигались медленно, постепенно, радужки сделались кроваво-красными, пока гравитация опускала его обратно к Земле и, что более важно, к Нику.

Ник наблюдал за его приближением, видя каждый дюйм, который вампир преодолевал в пространстве и времени. Он подмечал каждый миллиметр, но не мог сделать ничего, чтобы убраться с дороги.

Тело врезалось в него.

На мгновение время ускорилось до нормального темпа.

Звуки вернулись.

Вес вампира врезался в грудь и плечи Ника, отбрасывая его в стену клетки, издавшую оглушительный лязгающий звук, который эхом отдался в голове. Он вообразил, как от его черепа отламываются куски, но едва мог мыслить достаточно связно, чтобы представить себе эту картину.

Вибрация послала волну дрожи по его костям, оглушив его и вновь заставив разум включиться в работу.

К сожалению, работа разума ему не помогала.

Мозг говорил Нику то, что он уже знал.

Он умрёт здесь.

Он, бл*дь, сдохнет.

Глава 21 Белый Волк

— Что случилось? — голос вампира превратился в пронзительное шипящее рычание с нескрываемой угрозой. — Что, бл*дь, с ним случилось? У тебя была… одна, бл*дь, задача. Ты должен был защитить его. Он тебе кажется «защищённым»? Прямо-таки в безопасности, да? Надёжно устроен и оберегаем?

Вампир выдержал зловещую паузу.

— Ну? Тебе так кажется?

— Нет, сэр.

Томас слышал неодобрение в голосе своего хозяина.

Более того, он ощущал это.

Он ощущал это в своём разуме — резкое постукивающее давление, тянущую, растягивающую, вызывающую тревогу боль, которая порождала у него лихорадочное желание всё исправить.

Он хотел ему угодить.

Он хотел, чтобы хозяин был им доволен.

Но хозяин не был доволен. Хозяин злился. Он подверг брата своего хозяина опасности. Он сделал кое-что плохое и теперь не мог это исправить. Из-за него хороший, дорогой друг хозяина, член его семьи, его кровинушка… подвергся опасности.

Он наверняка умрёт.

Ещё печальнее и хуже было то, что это спровоцировал он. Том.

Это его вина.

— Останови бой, — потребовал вампир. — Ты его остановишь. Немедленно.

— Я не могу! — воскликнул Том, и его тревога усилилась. — Я не могу! Двери заперты! Их нельзя открыть! Я не могу их открыть!

Огромный мужчина, стоявший рядом с Томом, перевёл на него взгляд и хмуро поджал свои полные губы. Он посмотрел на Тома с явным непониманием, которое граничило с подозрением.

Его хозяин заметил.

Должно быть, он увидел это глазами Тома, через кровь Тома.

— Веди себя тихо, — прошипел вампир через гарнитуру. — Успокойся!

Томас сделал так, как ему было сказано.

Он изобразил совершенно бесстрастное лицо. Он заставил свой разум опустеть, тело замерло неподвижно, манера держаться сделалась нейтральной. Он стоял, буквально вибрируя от тревоги, но сохранял исключительно спокойное незаинтересованное лицо… не привлекающее ничьего внимания. Он заставил себя держать маску, не давать хозяину ещё больше причин злиться на него.

— Хорошо, — голос в ухе Тома сделался мучительно спокойным, вопреки резким ноткам в голосе вампира. — Хорошо. Теперь объясни мне по порядку, друг мой. Как это могло произойти? Кто это сделал?

— Я не знаю…

— Бл*дь, не говори, — холодно перебил вампир. — Я разве приказал тебе рассказывать вслух? Не приказал. Я хочу, чтобы ты думал. Прямо сейчас ты будешь думать, друг мой. Не говори со мной, пока не сможешь сказать что-то полезное и вразумительное. Не говори мне, чего ты не знаешь. Заговоришь только тогда, когда сможешь сказать мне что-то полезное. Непосредственно. Полезное. Для. Текущей. Проблемы. Понял?

Том кивнул, не желая говорить.

Хозяин ощутил его кивок.

— Хорошо. А теперь. Кто имел к нему доступ? Кто ещё мог накачать его наркотиками?

Том приложил усилия, чтобы не сказать, что он не знает.

Он очень хотел, чтобы его хозяин услышал, что он не знает, не имеет к этому никакого отношения, и никто из его знакомых к этому не причастен.

Он старался хранить молчание.

При этом он пытался думать.

Однако он не знал.

Всю ночь он был с Миднайтом, другом своего хозяина. Больше с ним никого не было.

Теперь уже слишком поздно.

— Кто ещё мог до него дотронуться? — сказал вампир.

Том нахмурился. Он обдумал вопрос.

— Многие, — сказал он, испытывая облегчение потому, что знал ответ на вопрос. — Многие прикасались к нему, хозяин.

— Я хочу список имён, — сказал вампир. — Немедленно.

— Я. Фарлуччи. Алекс. Рейн. Габриэль. Фиск, — Том нахмурился. — Были и другие. Гости. Друзья гостей. В яме. Я не знаю их имён…

— Я хочу все их имена, — предостерёг вампир. — Ты их узнаешь. Я хочу знать имя каждого вампира и человека в той яме. Ты добудешь их мне сейчас же. Мне плевать, кого тебе придётся для этого покалечить или убить. Понял?

— Я понял.

— Ты сделаешь это для меня, друг мой?

— Конечно, хозяин. Конечно…

— Это будет твоим главнейшим приоритетом. Ты сделаешь это прямо сейчас. Я найду другой способ остановить бой, раз уж ты явно слишком тупой, чтобы позаботиться об этом для меня.

Том кивнул, ощущая странное облегчение и какое-то томление в груди.

Ему дали задание. Ему дали способ загладить вину за его провал.

Он мог это сделать. Он мог сделать это для своего хозяина.

Вампир простит его, если он сделает это.

Он снова будет его любить.

— Да, хозяин, — сказал он, говоря едва слышно, тише шёпота. — Я сделаю всё, что тебе нужно от меня. Я сделаю всё, что ты захочешь.

— Хорошо. Теперь иди. Позаботься об этом для меня, друг мой. Я вознагражу тебя, если ты это сделаешь… хотя бы тем, что не переломлю тебе позвоночник о колено при нашей следующей встрече.

Том кивнул, оглянувшись на ограждённый ринг, где красноволосый вампир топнул по груди копа. Когда кость звучно сломалась под его голой пяткой, вампир триумфально заорал, заставляя толпу застонать, хотя некоторые зрители издали нервные смешки.

Теперь он устраивал шоу.

Том это знал. Он давно в этом бизнесе.

Вампир с кроваво-красными волосами уже понял, что это не бой.

Это избиение.

Это кровавая баня.

Это ритуальное жертвоприношение.

Сегодняшняя толпа, как и все другие толпы, легко настроилась против проигрывающего.

Томас уже видел подобное. Он видел такое в других боях.

Следовательно, когда первый мужчина в толпе возле сцены встал, и его лицо покраснело от взбудораженности и агрессии, Томас не удивился. Он узнавал это выражение. Он понимал, что оно означает. Его наставник в боях, вампир с неподходящим именем Хэппи^[12], как-то раз объяснил ему.

По словам Хэппи, расы не так уж отличались друг от друга, как делали вид.

Хэппи говорил, что люди просто имели меньше возможностей потакать своим инстинктам.

Они наделены не такими хорошими инструментами, чтобы охотиться, рвать и драться.

Неравенство оставляло их на обочине охоты в этой жизни, и поэтому они проживали свою агрессивную натуру опосредованно, через других, более совершенных существ.

Вампиров. Видящих.

Других людей — людей, у которых была воля и способность преодолеть свои недостатки, хотя бы в пределах их физических возможностей.

— УБЕЙ ЕГО! — заорал человек с чёрно-синим ирокезом, и его лицо исказилось, когда он вскочил на ноги. — УБЕЙ МУДАКА! УБЕЙ ЕГО!

Другие подхватили этот вопль.

— УБЕЙ ЕГО! ВЫРВИ ЕГО СЕРДЦЕ!

Белый волк над ареной начал скулить, прячась в стороне от прямой трансляции двух бойцов над ограждённым рингом. Красно-чёрная змея гонялась за волком, и на её клыках виднелась кровь. Под голограммами крики зрителей превратились в скандирование, и музыка изменилась, подстраиваясь под толпу.

Из резкого, боевого ритма она превратилась в звуки, напоминающие удары чего-то тяжёлого по тяжёлому, например, камня по камню, металла по металлу… а затем в быструю череду хаотичных звуков, зловеще грохочущих и взрывающихся над головами зрителей.

Вся аудитория дружно, как роботы, встала на ноги.

Как музыка следовала за ними… так и они следовали за музыкой.

Музыка уносила их за собой, сливая в единое существо. Музыка подняла их, выстраивая друг за другом… затем извратила этот порыв, сделав его тёмным.

Они кричали и орали, и тьма пропитывала их голоса, их сердца.

Их вопли превратились в крики хохота, когда копа опять швырнули в стену. Музыка сделалась ещё громче, и зрители скандировали вместе с ней, топая по сенсорам на полу. Они гоготали, аплодировали, выкрикивали что-то кровожадное, и почему-то создавалось ощущение, что это какой-то ритуал, древнее боя, древнее города, древнее самого времени.

Барабаны звучали как саундтрек к какому-то тёмному оккультному танцу.

— УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ ЕГО!

— РАЗОРВИ НА КУСКИ! УБЕЙ ЕГО!

— РАЗДЕРИ ЕГО НАДВОЕ!

— КРУШИ ЕГО! КРУШИ ЕГО, ЧУВАК!

Однако Том не задержался среди зрителей надолго.

Он осмотрелся по сторонам, пытаясь найти путь вниз.

Два других охранника, Алекс и Рейн, преграждали выход.

Он задумался, как убедить их пропустить его.

По протоколу ему не разрешалось спускаться вниз, пока бой ещё шёл. Он никогда этого не делал. Необходимости не было.

Он всё ещё пытался придумать причину, когда посмотрел вниз по лестницам и увидел человека, проталкивавшегося через яму. Этот человек прошёл сквозь толпу почти по прямой линии, преодолев её удивительно быстро, учитывая толчею. Он начал торопливо подниматься по лестницам; на голове его была надета дорогая гарнитура, а его фирменная бородка в форме стрелы только недавно была покрашена в тёмно-зелёный цвет и рябила продуктом с дополненной реальностью.

Он гневно уставился на Тома ещё до того, как добрался до него.

Как только он оказался достаточно близко,Фарлуччи схватил его руку, и его голос напоминал яростное шипение.

— Какого х*я происходит? — прорычал н.

Том силился справиться со злостью ещё одного существа, направленной на него.

На мгновение он не понимал, что вообще имеет в виду другой мужчина. Его разум не отследил это до вампира, до того, чего от него хотел его хозяин.

— Что вы имеете в виду? — медленно произнёс он.

— Что я имею в виду? Какого х*я с ним произошло?

Том поморщился. Печально посмотрев на ограждённый ринг, он пожал плечами, сделав неопределённый жест ладонью и пытаясь вспомнить другую свою работу, которую он выполнял для Фарлуччи.

На сей раз две эти вещи пересеклись.

Слились.

Так или иначе.

Том чувствовал, как вампир в его крови заставляет его использовать это.

«Используй это. Используй его, чтобы получить то, что мне нужно».

— Без понятий, босс, — сказал Том, крича эти слова, чтобы заглушить толпу. — Я как раз собирался спуститься за вами. Я думаю, может, кто-то его чем-то накачал. Он вёл себя немного странно, пока я подводил его к воротам, но я подумал, что это просто нервозность…

— Хрень собачья! — прорычал Фарлуччи. — Насколько, бл*дь, тупым ты меня считаешь?

Том моргнул, снова вернувшись к непониманию.

— Что вы имеете в виду, сэр?

Фарлуччи нахмурился, рукой и ладонью указывая на ринг, как раз когда органический металл лязгнул от того, что спина вампира-копа врезалась в стенку клетки.

— «Может», кто-то его чем-то накачал? — рявкнул Фарлуччи. — …Ты серьёзно будешь притворяться, что ничего не заметил, выводя его туда? Даже человек справился бы лучше на этом ринге! Как, бл*дь, ты этого не заметил? Он едва на ногах стоял ещё до того, как этот Гадюка начал использовать его как пиньяту…

— Мы можем остановить это? — с надеждой спросил Том. — Мы можем остановить бой?

Фарлуччи посмотрел на него так, будто у него с головой не всё в порядке.

— Да что, бл*дь, с тобой не так? Как думаешь, что я пытаюсь сделать последние пять минут? У меня букмекер боёв на другой линии… — он показал на свою гарнитуру. — Ты думаешь, что у меня есть все коды, чтобы закончить бой по своему желанию?

Том кивнул.

Конечно. Конечно, Фарлуччи пытался остановить бой.

— Кто это сделал? — рявкнул Фарлуччи, сверля его гневным взглядом. — Кто это был?

Тон Тома сделался извиняющимся.

— Я сожалею, босс. Правда… Но я не знаю, кто это сделал. Очень много людей касалось его по дороге туда. Я хотел спуститься в яму, попробовать…

— Чёрта с два! Ты вообще к этой яме не подойдёшь!

— Босс. Слушайте. Я сожалею. Но мне нужно пойти туда. Мне нужно выяснить…

Но другой мужчина уже не слышал.

— Ты «сожалеешь»? — наклонившись ближе, Фарлуччи посмотрел на него в упор, и его глаза были холодными как речная галька, лишёнными эмоций. Они смотрели в глаза Тома почти как вампирские. — Я знаю, что это был ты. Ясно? Я, бл*дь, знаю, что это был ты…

Том побелел.

— Нет. Босс, нет…

— Тогда кто это был? Кто, бл*дь, тебе заплатил? Кто бы это ни был, вы оба понятия не имеете, с кем связались…

— Эй, босс, — Том нахмурился, поднимая руки. — Я не имею к этому никакого отношения…

— Хрень собачья! Убирайся отсюда нах*й! Ты, бл*дь, уволен! Сейчас же! Не желаю тебя здесь видеть. И лучше уноси ноги побыстрее! Пока я не передумал и не пристрелил тебя за углом…

Как раз в этот момент раздался нечеловеческий крик.

Животный крик.

Крик смерти.

Он пронзил пространство между Томом и Фарлуччи, привлекая их взгляды.

Этот крик заглушил скандирование, смех и крики толпы, взметнувшись над всем, даже поверх музыки. На мгновение он перебил ножные барабаны, кровожадные крики, обезумевшие вопли и выкрики.

Он на мгновение заглушил всё. Он скользнул сквозь этот разномастный шум как масло, каким-то образом заткнув всё на своём пути.

Необъяснимо, но прежде чем кто-то осознал произошедшее…

Вся арена стихла.

Том притих вместе с ними, уставившись на сцену внутри зарешеченной клетки.

***

Всё пи**ец как болело.

Всё.

Сейчас он не мог полагаться на своё тело. Всё, что у него было — это его разум.

Ник знал, кто он.

Еле-еле.

Он еле-еле помнил, кто он и как сюда попал.

Он немного осознавал своё тело посредством умственного усилия.

Он чувствовал, что его тело движется, улавливал ощущения расстояния, движения, давления…

Затем нахлынула боль.

Боль накатывала сильнее и сильнее, затмевая всё остальное.

На какое-то время он утратил свой разум.

Он потерял самого себя.

Затем всё вернулось. Всё вернулось, и он мог вновь изучить, что происходит. Он мог оценить это, как будто находился вообще вне своего тела.

В такой же манере он запомнил, как летит по воздуху.

Он смотрел, как это происходит — странная медлительность полёта сквозь пространство; пылинки, мерцавшие вокруг и разлетевшиеся в стороны, когда он спровоцировал движение воздуха; капельки его крови, сверкавшие в свете прожекторов ринга, проносившиеся в воздухе с гипер-отчётливой детальностью и покидавшие его, как крысы, бегущие с тонущего корабля.

Затем всё резко ускорилось.

Спина Ника врезалась в стену клетки.

Его тело завибрировало, заискрив и отлетев от органических панелей.

Разум покинул его…

…но он продрался обратно, силясь думать, держаться за себя. Он старался двигаться, подхватить себя конечностями, которые до сих пор не работали.

Он услышал, как что-то хрустнуло — наверное, очередное ребро. Он надеялся, что это была не ключица.

Прежде чем он успел повалиться обратно на пол ринга, вампир с волосами цвета крови стиснул Ника и поднял над землёй.

Теперь другой вампир уже забавлялся.

Это уже не был бой охотника и жертвы.

Это кошка играла с едой.

Разум Ника сделался до странного ясным.

Время от времени у него случались такие ясные моменты.

От них боль становилась сильнее, осознание его грядущей смерти усиливалось… а вместе с этим и воспоминания о тех, кого он подводит… но он бездумно цеплялся за эти моменты. Он цеплялся за последние остатки себя, своего разума, иррационально упрямого инстинкта выживания, который не желал позволять ему погрузиться в то другое пространство.

Ник понимал, насколько это иррационально.

Но он не мог контролировать это, как не мог контролировать и то, что происходило с ним. Его тело начинало болеть ещё сильнее — настолько сильно, что у него возникли подозрения, что наркотик выветривается. Этот чёртов вампирский метаболизм выгонял большинство наркотиков вне зависимости от того, хотел он сам того или нет. Поэтому вампирам тяжело напиться. И почти невозможно вырубить вампира дольше, чем на пятнадцать-двадцать минут.

Поэтому сложно дать вампиру эффективную дозу обезболивающих — ну, разве что кормить его таблетками как конфетами.

Может, именно поэтому его разум оставался таким отвлекающим, странно, пугающе ясным. Может, они даже специально рассчитали всё таким образом… чтобы он стал свидетелем своего конца.

Брик захотел бы, чтобы его разум оставался ясным.

Это в духе Брика.

Он захотел бы, чтобы Ник запомнил каждое мгновение.

Он захотел бы, чтобы он понимал, кто делает это с ним… кто на самом деле делает это с ним. Зная Брика, он воспринимал бы это как наказание за то, что Ник ранил его чувства, уйдя из Белой Смерти подобным образом.

В любом случае, Брик никогда не был тем, кто находил славу в тихом знании своих достижений.

Ему нравились дифирамбы, парады, фейерверки… строй истребителей, проносящийся над головой.

Ник попытался осмыслить своё тело.

Он уже понимал, что двигается слишком медленно для большинства манёвров. Его конечности не работали нормально. Сейчас он был недостаточно быстрым даже для боя с профессиональным бойцом-человеком, что уж говорить о вампире.

Наркотик не выветрится достаточно быстро для того, что замышлял его разум.

Он почти не сомневался, что его запястье сломано.

Многие его рёбра сломаны.

Он слышал, как что-то переломилось в его левой ноге, и несколько костей в той же ступне определённо хрустнули.

Уинтер его убьёт.

Если он выберется из этого живым, Уинтер непременно его убьёт.

Ник следил за красными глазами вампира, пока тот смеялся над ним через виртуально усовершенствованную маску, имитировавшую змеиные клыки. Он шипел в лицо Ника, и виртуальный язык высунулся наружу, как будто скользнув по губам Ника.

Змей и волк. Был же такой миф, нет?

А может, там был аллигатор и кролик…

Красноволосый вампир снова шарахнул его об стену, загоготав под маской и красуясь перед толпой. Ник покосился вниз, глядя на себя, пока он свешивался с белых как мел рук, и заметил, что у другого мужчины ногти выкрашены в тон маски и волос.

Вот тогда-то Ник увидел своё запястье.

Оно было реально сломано.

Не просто запястье — его рука. Нижняя часть руки была сломана и искорёжена, как расщепившееся дерево. Она выглядела нешуточно изувеченной.

Отвратительно, на самом деле. Это выглядело реально отвратительно. Оттуда торчала кость.

Наверное, вид кости должен был его обеспокоить или хотя бы вызвать тошноту.

Однако Ник хмуро уставился на эту травму, продолжая осознавать хохочущего вампира перед собой.

Ник представлял лицо вампира за маской. Мысленным взором он видел рот, губы и язык вампира, пока тот смеялся.

Его клыки удлинились, конечно же.

Однако Ник размышлял об этом отрешённо.

Его разум по-прежнему оставался ясным, крутя мысли на переднем плане.

Достаточно ясным, достаточно отчаянным… достаточно самоубийственным… чтобы рискнуть и воспользоваться последним шансом.

Всё перед ним тоже сделалось ясным. Всё двигалось как в замедленной съёмке.

Смех вампира раздавался в замедленной съёмке.

Он медленно формулировал слова, искажаемые маской.

Ник видел, как маска шевелится, и звук доносился медленными — головокружительно медленными — слогами. Согласные и гласные звучали как будто в фильме ужасов или, может, в старом мультике. Настолько медленно, что звуки искажались. Ник не мог разобрать ни слова из того, что произносил вампир, и он сомневался, что дело в маске.

Он читал какую-то свирепую, недоверчивую… психически нездоровую, пробормотал его разум… радость в этих красных, влажных как кровь глазах, в смехе и улыбке за маской, пока его рот двигался как в замедленной съёмке, пока вампир медленно поднимал Ника выше, показывая его толпе.

Звуки, образы, всё это происходило так…

Медленно.

Так… охренительно… медленно.

Медлительность растягивала всё, даруя ему время, но вместе с тем делая этот бой, медленное расчленение его собственного тела, просто бесконечным, бл*дь.

Он посмотрел на свою руку.

У него было время по-настоящему посмотреть на неё. У него было время изучить форму и размер торчащей кости, её толщину и остроту.

Он смотрел, как оттуда сочилась кровь, собираясь по горошинке перед тем, как падала каждая капля. Всё это выглядело медленным, но он понимал, что в реальном времени это происходит очень быстро.

Он терял кровь.

Он терял всю ту кровь, которой кормила его Уинтер, и он терял её быстро.

Но его завораживала не кровь.

А кость.

Его интересовала кость.

Острый, зазубренный край кости, поразительно белый кусок его тела, который он обычно не видел. Выглядел этот кусок, наверное, именно так, как он представлял себе кость. Но в то же время иначе. С определённого угла это выглядело как камень. Как каменная стрела. Как торчащий камень, который мог бы использовать доисторический человек.

Это выглядело так, будто хорошо подошло бы для копания ямок.

Он вспомнил фильм, который смотрел ещё будучи человеком. Существо с ножами вместо рук могло трансформироваться, металлические руки пронзали и рвали на куски, раздирая его врагов.

Выглядело это круто.

Выглядело это охренительно круто… особенно когда Ник был молодым.

Кажется, он видел этот фильм раз десять со своими друзьями в кинотеатре.

Он зачарованно уставился на кровь, затем на вампира под ним.

Вампир держал его за горло.

Он не станет сворачивать Нику шею. Нику не нужно было дышать, так что пребывание в таком положении лишь доставляло дискомфорт, но не ужасало.

Этот вампир-психопат не станет ломать Нику позвоночник.

Это положит конец бою.

Это дисквалифицирует его.

Да и в любом случае, вампира так не убьёшь.

Надо вырвать сердце.

Или отрезать голову.

Ник наблюдал, как шевелится горло вампира, пока он в замедленном воспроизведении говорил под красной, виртуально усовершенствованной маской. Языки пламени завитками кружили над полуорганическими металлическими пластинами, на мгновение превратив его из змея в дракона.

Ник смотрел на длинную колонну белого как мел горла.

Его разум зациклился на этом длинном, движущемся, живом, наполненном кровью горле.

Это не пришло к нему как идея в буквальном смысле слова.

Это просто показалось ему самым логичным поступком.

Это показалось ему логичным.

Даже разумным.

Его мозг подумал… Конечно. Ладно. В этом есть смысл.

Разумно сделать вот так.

Ник сосредоточился на своей руке. Теперь он лучше мог шевелиться. Лучше по сравнению с тем, когда наркотик впервые подействовал на него в клетке. Расчёт времени был чертовски точным, надо отдать должное. Кто бы ни пытался его убить, надо воздать им по заслугам — они в этом хороши.

Они действовали лучше большинства людей, пытавшихся убить его.

Но теперь наркотик выветривался.

Теперь он мог двигаться. Он опробовал свою неповреждённую ногу, руку, из которой не торчала кость.

Он определённо мог двигаться.

Однако его время на исходе.

Его время определённо на исходе.

И он же обещал Уинтер.

Он не помнил, сказал ли это вслух, и вообще говорил ли ей это, но он определённо помнил, что обещал кому-то вернуться к ней.

Он определённо помнил, как давал это обещание.

Он понятия не имел, сколько у него осталось времени, чтобы сдержать это обещание, но явно немного.

Совсем, совсем немного.

Призвав каждую унцию силы, которая то ли возвращалась к нему, то ли оставалась в его теле, в упрямом, помешанном на выживании резерве, который располагался в лишённых мыслей уголках его сознания, Ник замахнулся той рукой…

…и вонзил торчащую кость в горло вампира, который его держал.

Та острая кость вошла как в масло.

Она скользнула внутрь с лёгким хлопком, когда он пронзил кожу вампира, затем раздался ещё один хлопок, когда кость вышла с другой стороны.

Тишина.

Ник висел там, пока те пальцы стискивали его горло, а кость его руки находилась в горле вампира.

Затем, в тот кажущийся очень долгим момент тишины, пока его конечности находились в движении ещё более медленном, чем действия противника… он услышал крик мужчины.

Он услышал зарождение этого крика.

Он увидел, как глаза вампира выпучились.

Он заметил, как другой вампир посмотрел вверх, и глаза под красной маской расширились настолько, что вообще показались ненастоящими.

Они выглядели поистине ужасающими, бл*дь.

Как какая-то извращённая хэллоуинская маска.

Если бы Ник увидел такое в детстве, у него были бы кошмары.

Ник видел, как менялось выражение этих глаз.

Страх, неверие, ужас смерти… всё начало смещаться, меняться.

Ник видел, как в тишине начинает нарастать ненависть, беспощадная ярость.

Он видел в этом взгляде опасность.

Опасность.

«Опасность, Уилл Робинсон…» ^[13]

Захрипев, Ник призвал ещё больше силы, стиснул зубы, затем провернул и выдернул кость своей руки, рванув её назад и вверх. Для этого он изогнулся в талии и плечах, отбросил всё своё тело назад, вывернулся в хватке вампира…

…и выдрал сопернику горло.

Он вырвал ему всё бл*дское горло.

Крик оборвался.

Ник медленно упал.

Он смотрел, как вампир падает вместе с ним, заворожённый тем, что сделал с горлом другого мужчины, зачарованный тем, как странно выглядела его шея, и как пугающе, неумолимо, непростительно отвратительно это смотрелось. Он сломал ему позвоночник. Он практически обезглавил его.

Он обезглавил красноволосого вампира с безумными глазами, используя лишь кость своей руки.

Это было по-своему круто.

А ещё… омерзительно, если честно.

Он надеялся, что Уинтер этого не видела.

Он очень, очень надеялся, что Уинтер этого не видела.

Это наверняка вызовет у неё настоящее отвращение.

Возможно, после такого она не захочет с ним спать.

Под конец всё ускорилось, как и раньше…

…но когда он приземлился, боли было меньше. Боли было значительно меньше, чем прежде. Боль была, но не такая сильная. Она была намного слабее…

Ник приземлился на колени.

Красноволосый вампир обмяк перед ним.

Кровь медленно вытекала из обширной рваной дыры в его горле.

Вампир смотрел вверх, а Ник наблюдал, как его глаза меняются.

Он следил за каждой крошечной переменой, пока они превращались из стеклянных, ярко-красных кусочков мрамора в потрескавшиеся прозрачные кристаллы… затем, ещё быстрее — в мутные молочные облачка.

В итоге в них вообще не осталось жизни.

В этот раз тишина была оглушающей.

В этот раз тишина не заканчивалась очень, очень долго.

Глава 22 Тихий голос

Он слышал человеческий голос возле своей головы. Женский.

Она говорила. Она говорила с кем-то по своей гарнитуре.

Поначалу он не мог понять, вдруг она обращается к нему. Потом он осознал, что она говорила с кем-то на другом конце её гарнитуры. Он слышал её, так что она говорила вслух, не используя субвокалку или виртуальную реальность.

Он прислушался и тогда понял.

Как только это случилось, ему пришлось приложить усилия, чтобы сохранять молчание.

Как только он осознал её слова, он с трудом заставил себя молчать.

Поняв, он сразу догадался, с кем она говорит.

Он догадался.

— Слушай, — мягко произнёс голос. — Сейчас не лучшее время. Она хотела, чтобы я тебе перезвонила. Она сказала мне перезвонить тебе…

Затем другой присутствующий — мужчина с коротко стрижеными чёрными волосами — встал возле него, держа тёмно-зелёный планшет. Вампирский доктор, или «техник», как их называли — будто Ник был больше машиной, чем живым существом, будто он был набором деталей, с которым надо повозиться гаечным ключом или молотком — длинными пальцами набрал какую-то последовательность команд на зелёном планшете.

Какой бы ни была эта последовательность, она мгновенно заставила машину вокруг Ника двигаться и вращаться, и отдельные её элементы закрутились.

Щупальца ухватили ногу Ника, прямо вокруг сломанного бедра. Прежде чем Ник успел осмыслить происходящее и вероятные последствия… машина как будто вывернула части его тела в разные стороны, заставляя дыхание замереть в груди.

Боль ослепила его, сорвав хрип с его губ.

Затем… машина загнала концы его кости на место.

Ник ничего не смог с собой поделать.

Он заорал.

Кит сердито посмотрела на медтехника, и в её глазах жила ярость, пока она пятилась из комнаты.

Должно быть, она выключила микрофон в гарнитуре, но всё равно зажала конец аппарата, зашипев на молодого мужчину-человека.

— Вы издеваетесь, что ли? — рявкнула она. — У меня на телефоне его чёртова девушка, и она там сейчас с катушек слетит…

— Уходи отсюда, — сказал Ник, пыхтя от боли, а не от нехватки воздуха. — Уходи отсюда, Кит… скажи Уинтер, что я позвоню ей попозже…

— Ага, — буркнула она, переключая свою злость на него. — Как будто это сработает, придурок. Заткнись, ладно? — она сердито уставилась на техника. — Вы нарочно его мучаете? Вы не можете дать ему что-то от боли? Хотя бы вырубить его как-то?

— Я так и сделал, — ответил техник терпеливым, но ни капли не виноватым тоном. — Вы явно не понимаете, как быстро заживают вампирские кости… или как быстро наркотики выходят из их организма, даже сильные наркотики. Я дал ему вторую дозу, но не могу дожидаться, пока она подействует. Нам нужно вправить кости на место. Сейчас же. Иначе потом ему будет намного больнее.

Кит нахмурилась, открыв рот, но техник её перебил.

— Если вы действительно его друг, вы оставите меня в покое, чтобы я смог сделать свою работу…

— Выметайся отсюда, — прорычал Ник, опять обращаясь к Кит. — Если ты будешь говорить с ней, выметайся отсюда. Немедленно.

— Послушайте своего друга, — посоветовал техник. — Чем быстрее я с этим покончу, тем лучше.

Кит хмуро зыркнула на них обоих, но Ник видел, что она вняла их словам, включила гарнитуру обратно и вышла из комнаты.

— Хэй. Да. Прости, — пауза. — Да. Мудак утверждает, что дал ему что-то от боли. Видимо, им не терпится сломать ему кости и вправить обратно, иначе его вампирское супер-исцеление срастит их через жопу…

Ник поморщился, испытывая желание заорать ей вслед, сказать, чтобы не говорила такие вещи Уинтер. Он полностью утратил ход мысли, когда техник начал работать над его бедром, опять используя похожий на фиксатор инструмент из органического металла, который обхватил его ногу, крепко сжал и сдвинулся, чтобы поместить его кость в правильное положение.

Ник снова закричал.

Его тело выгнулось в агонии, отчего заболели рёбра, позвоночник… чёрт, да как будто каждая кость в его теле заныла.

Когда он плюхнулся обратно на операционный стол, тяжело дыша, он увидел, что в углу стоит кое-кто ещё, напротив того места, где была Кит.

Джордан поморщился, когда Ник встретился с ним взглядом. Его руки крепко обхватывали его грудь, а черты лица, казалось, перманентно исказились в гримасе.

— Иисусе, док, — произнёс он, словно усилием воли отводя глаза от Ника. Он хмуро уставился на техника. — Девчонка права. Неужели ничего нельзя для него сделать?

Техник бросил на него суровый взгляд, но не прервал своих действий, пальцами набирая что-то на планшете, чтобы скорректировать и направить инструмент, который заново выстраивал кости Ника.

Ник снова заорал.

В этот раз другая часть машины работала с его грудью, вправляя разбитые рёбра на место.

— Тут придётся резать, — пробормотал техник. — У вас тут слишком много свободно перемещающихся обломков. Думаю, всё лучше заживёт, если мы уберём мелкие кусочки, позволим костям отрасти заново, и тогда у вас не возникнет дополнительных рёбер, которые могут вызвать проблемы с другими органами…

Ник всё ещё тяжело дышал, но заставил себя кивнуть.

— Делайте, — сказал он. — Делайте то, что считаете нужным.

Техник кивнул.

Нахмурившись, он взглянул в изножье операционного стола Ника, за органические рычаги машины.

— Я могу вышвырнуть этих людей? — пробормотал он.

Ник проследил за его взглядом, слегка приподняв голову с поверхности стола, чтобы посмотреть поверх своего тела и движущихся органических рычагов… и вздрогнул.

Не только Кит и Джордан наблюдали за этим.

Там стояла Лара Сен-Мартен, а рядом Малек, Чарли… не говоря уж об его боссе в полиции Нью-Йорка, Джеймсе Морли. Ник с неверием уставился на группу, собравшуюся в нескольких метрах от изножья стола. Но органические рычаги и щупальца снова пришли в движение.

Ник посмотрел обратно на техника. Он знал, что вопрос не был настоящим вопросом, скорее раздражённой репликой мужчины, который просто пытался сделать свою работу.

Но Ник всё равно ответил.

— Да, — сказал он, тяжело дыша. — Да, вышвырните их всех отсюда нахер.

Он окинул взглядом ряд лиц.

Одна лишь их численность ощущалась как своего рода нападение, хотя бы за счёт сенсорной перегрузки. Джордан, Морли, Чарли Рейдер, Лара Сен-Мартен, Малек… не говоря уж о Кит, которую он по-прежнему слышал в коридоре, разговаривающей с Уинтер.

— Он достаточно пришёл в себя, чтобы вышвырнуть меня из комнаты, — пробормотала любительница технологий в свою гарнитуру. — Так что нет, он наверняка не умрёт…

Ник слышал в её голосе эмоции, дрожь, вопреки злости, проступавшей поверх её слов. Он хотел выбить дерьмо из того, кто поручил ей позвонить Уинтер. Он хотел выбить дерьмо из того, кто вообще пустил её сюда.

Кит не должна здесь находиться.

Она сейчас и на километр не должна приближаться к этому месту.

Она изображала стойкость, но на деле она ещё совсем ребёнок, чёрт возьми.

Более того, Ник сразу распознавал мягкую и добрую личность. Отчасти поэтому он вёл себя с ней как излишне оберегающий придурок, по крайней мере, когда не сдерживался. Пусть она и дралась на ринге, но Кит не была жёсткой, или огрубевшей, или даже особенно стойкой личностью. Она была задротом, помешанным на технологиях. Она была всезнайкой, едва-едва закончившей колледж и притворявшейся более циничной, чем есть на самом деле.

Отчасти именно поэтому она ему так нравилась.

Он закрыл глаза.

Сделав это, он увидел, что в темноте на него смотрит ещё одно лицо.

Это лицо было ещё моложе лица Кит.

В серебристо-голубых глазах светилось любопытство.

Она подошла к нему как раз тогда, когда органическая машина схватила его за плечи, заставив застонать, и принялась сканировать ключицу.

«Малышка, убирайся отсюда, — сказал он ей. — Тебе нельзя здесь находиться…»

Она прислонилась к краю стола, улыбаясь ему.

«Всё хорошо, — заверила она его. — На самом деле я не здесь, Ник».

Заметив его непонимающий взгляд, она пояснила, подняв маленькую ладошку.

«Ну, то есть, я здесь… но я на самом деле не в том же месте, где сейчас ты. Ты понимаешь, что я имею в виду? Я в школе. Келлерман. Может, я приду с мисс Джеймс завтра…»

— Нет, — простонал он вслух. — Нет. Не делай этого…

Когда веки Ника приподнялись, он увидел, как вздрогнул Джордан. Гримаса не сходила с его лица, мускулистые руки по-прежнему обхватывали его грудь боксёра. Однако он не отвернулся и продолжал смотреть, как техник работает над Ником.

«Тебе не нужно говорить вслух, Ник, — пожурила его Тай. — Посмотри на техника. Посмотри на своих друзей. Никто не видит меня, Ник. Никто. Только ты».

Ник проследил взглядом за её словами.

Он посмотрел на Джордана. Судя по направлению его взгляда, детектив явно не видел малышку-видящую, прислонившуюся к металлическому столу возле головы Ника.

И стоявший над ним с сосредоточенным видом техник тоже её не видел, работая стилусом на другом планшете, более крупном по сравнению с тем, который он использовал прежде.

Она права.

Никто на неё не смотрел.

Более того, открывая глаза, он тоже её не видел.

Он закрыл глаза, возвращаясь в ту темноту.

Она прислонялась к столу так близко, что практически задевала его руку.

Никто вообще не смотрел на неё. В этот раз он видел их всех даже с закрытыми глазами. Они все глядели на него, на машину, манипулировавшую его костями и плотью, на его лицо, наверняка исказившееся от боли.

Они смотрели на него, и он чувствовал их тревогу.

Они не смотрели на неё.

Они не слышали, как она говорит.

Они слышали его стоны и вопли, но не слышали её.

— Как? — спросил он. — Как я могу видеть тебя, если…

«Просто посылай мысли в мой адрес, Ник, — её голос оставался терпеливым, но он опять заметил, что её губы не шевелятся, выражение лица не меняется. — Постарайся расслабиться, ладно? Я прекрасно тебя слышу. Просто думай в мой адрес. Я не здесь, помнишь?»

Он попытался осмыслить это, но не мог.

Он понял достаточно, чтобы постараться расслабиться и не противиться машине.

«Что со мной не так? — он подумал это в её адрес, но всё его тело напряглось, паника охватила его грудь, отчего боль усилилась, смешалась с желанием высвободиться и убежать. — Что со мной не так?»

«Ник… успокойся. Всё хорошо. Вокруг тебя нет никого плохого. Ты в безопасности, ясно? Все волнуются. Мисс Сен-Мартен вызвала туда своих людей. Они все злятся и волнуются за тебя. Они не позволят никому тебе навредить…»

«Где Уинтер?»

«Уинтер здесь. Со мной».

Ник попытался осмыслить это, но не смог.

«Мы придём завтра, — пообещала она. — Обе».

Голос девочки сделался ещё более спокойным, безмятежным, как и эти светлые бело-голубые глаза.

«Ты просто напуган из-за наркотиков, Ник, — объяснила она. — Наркотики, которые дал тебе доктор, начинают действовать. Ты сейчас не полностью в сознании. Из-за случившегося ранее тебя это пугает. Когда ты в последний раз был без сознания…»

«Как я говорю с тобой? Если я без сознания, как я говорю с тобой?»

«Я в твоём сознании, — тут же спокойно отозвалась она. — Я как будто в твоих снах вместе с тобой. Я могу последовать за тобой в то другое место, чтобы мы могли говорить и дальше».

Она помедлила, словно давая ему подумать над её словами.

«Ник, — послала она после этого. — Это очень важно. Кто сделал это с тобой? Ты знаешь? Кто накачал тебя наркотиками перед тем, как ты вышел на тот ринг?»

Ник постарался подумать об этом, вспомнить.

Он не должен говорить ей.

Она всего лишь ребёнок.

«Забудь об этом, — тихий голос Тай сделался ещё более успокаивающим. — Забудь об этом, ладно? Притворись, что я мисс Джеймс. Скажи мисс Джеймс… Уинтер… кто сделал это с тобой. Скажи ей, что случилось. Она очень волнуется. Она хочет знать, кто это сделал, чтобы они больше не смогли так поступить. Тебе нужно сказать ей, чтобы она смогла помочь».

Ник постарался думать об этом.

Затем всё разом накатило.

Он вспомнил…

— Тот парень, Том… — выпалил он.

Он силился заговорить, сесть.

Его слова звучали хрипло, язык заплетался.

— Вампир, — прохрипел он. — Вампирский яд. Кто-то его накачал. Они накачали его, и он что-то сказал. Брик. Брик его послал…

«Ладно, это хорошо, Ник. Это очень хорошо. Но тебе не нужно говорить вслух, окей? Ты ещё сильнее устаёшь, если говоришь вслух. Позволь доктору починить твоё тело. Просто думай в мой адрес».

«Брик, — подумал Ник, адресуя ей. — Брик послал его туда. Он заставил его говорить со мной».

«Кто такой Брик?»

«Вампир. Белая Смерть. Он был моим прародителем…»

«Что такое прародитель?»

Ник нахмурился, забыв, с кем говорит.

Как она могла не знать, что такое прародитель?

«Вампир, который меня сотворил, — он старался думать, объяснить, найти слова. — Он сотворил меня, давным-давно. Я был в Белой Смерти. Они позволили мне уйти… но сегодня они были там. Тот парень, Том. Он работал на них… наверняка не зная об этом. Он был очень сильно накачан вампирским ядом. Проник в их ряды ради Брика. Может, Белая Смерть стоит за пожинанием вампиров…»

Разум Ника запутался.

Раздался тот тихий голос, успокаивающий его.

«Всё хорошо, — сказала она. — Просто не торопись. Обдумай хорошенько, Ник».

«Я не знаю, с чего бы им делать это, — признался он, посылая мысли в её адрес. — Я не знаю, зачем им убивать вампиров. Я не думаю, что Брик… Брик не стал бы это делать. Он верит в расовое превосходство. Он не стал бы убивать вампиров. Не вот так. В войнах — да. Предателей — да. Тех, кто представляет угрозу Белой Смерти. Но не так. Не ради денег. Не ради урожая…»

«А Брик убил бы тебя?» — терпеливо спросил голос.

Ник пожал плечами, стараясь подумать об этом.

А убил бы Брик его?

Он вспомнил своего прародителя.

Он вспомнил, когда они говорили в последний раз.

Он вспомнил, как Брик отреагировал, когда Ник сказал ему, что уходит.

«Нет, — подумал он наконец. — Может быть. Но я так не думаю. У него странное… желание защитить. Меня. Он всё ещё считает меня своим. В смысле, принадлежащим ему. Он послал Тома предупредить меня. То, что он сказал… это было предупреждение. Он сказал, их трое. Три. Он что-то говорил о том, что позаботился об одном… но осталось три».

«Три кого? — спросила она. — Три вампира? Три человека?»

Ник нахмурился, качая головой.

«Я не знаю».

«Ладно, — сказала она. Он видел, как она выдохнула, затем он снова увидел её. Маленькое тельце, изящные черты лица, чёрные волосы с зелёными прядками. Она прислонялась к столу, водя носком одной ноги по полу, а ручками упираясь рядом с его телом. Её серебристо-голубые глаза сияли как звёзды. — Значит, не Брик. Что насчёт Фарлуччи? Он в этом участвовал?»

Ник постарался подумать над этим.

«Я не знаю, — послал он. — Я не знаю».

«Что ты думаешь, Ник? Тебе необязательно знать. Позволь своим инстинктам копа говорить со мной. Той вампирской части. Тебе не нужны улики. Не в этом случае. Просто доверься своим ощущениям».

Ник постарался ответить ей, решить, что он думает.

Он силился вспомнить, что он думал о Фарлуччи.

Он видел Фарлуччи перед тем, как поднялся в яму.

Фарлуччи делал ставки, когда Ника спешно загнали в его офис.

Человек был одет в очередной ретро-костюм, тёмно-синий с золотистым галстуком.

У него был открыт виртуальный портал. На другом конце портала виднелась группа людей. Судя по образам на фоне, похоже, они говорили с ним из Охраняемой Зоны Лас-Вегаса. Фарлуччи делал ставку на него — на Ника. Фарлуччи сделал ставку на то, что Ник победит в своём матче. Он поставил на него абсурдно крупную сумму денег.

Когда Ник вошёл, Фарлуччи просиял и принялся его представлять.

Он шутил с ним, пожимая его ладонь.

Он был рад его видеть, не сомневался…

«Нет, — внезапно Ник обрёл уверенность. — Это был не Фарлуччи».

«Ты уверен?»

Ник понимал, что у него нет оснований для этой уверенности, но он не сомневался.

«Это был не он. Фарлуччи к этому не причастен. Готов поспорить, он и про Тома не знал. В команду Фарлуччи внедрились… кто-то из Белой Смерти. Может, и из других группировок, но Брик и Белая Смерть там явно присутствовали».

Ник умолк, размышляя.

Он резко добавил:

«Фарлуччи нужна защита. Если я прав, то он не в безопасности. После этого боя он определённо понял, что что-то случилось. Он понял, что меня накачали наркотиками. Чёрт, да любой, кто смотрел, наверняка понял… как минимум заподозрил. Фарлуччи взбесится. Он вспыльчив и воспринимает свою организацию как семью. Он знает, что за этим наверняка стоит кто-то из его команды…»

Ник осознал, что теперь его мысли быстрее сменяли друг друга.

Они полились без остановки.

«…Он может подумать, что это Том, потому что я был с ним всю ночь. Он может сообразить, что Тома укусил вампир, или может просто решить, что кто-то его подкупил. В любом случае, Фарлуччи не знает, с чем имеет дело. Он прямо сейчас наверняка пытается выяснить, кто проник в его ряды, кто накачал меня наркотиками, не зная о вампирском ринге. Если он подберётся слишком близко к тому, кто за этим стоит, они могут его убить…»

«Ладно, — успокоил тихий голос. — Всё хорошо, Ник. Я сообщу кому-нибудь, ладно? Я сообщу кому-нибудь, что ты сказал… не волнуйся».

Ник ощутил импульс облегчения.

«Спасибо. Спасибо тебе…»

«Ты не думаешь, что Брик стал бы делать это? — настаивал голос. — Ты сказал, что не подозреваешь Фарлуччи. Ты также не считаешь, что этот вампир, твой создатель или как его там… ты не думаешь, что он убивает вампиров, Ник?»

Ник ощутил лёгкое давление на своём разуме.

Оно вывело из той комфортной мягкости, в которую хотел погрузиться его разум.

Оно убаюкивало его другим образом, уверяя его, что им лучше поговорить.

Притягивая, привлекая, уговаривая его ответить…

Оно заставило его захотеть дать ей ответ.

Он устал. Бл*дь, он так устал, но он очень хотел ей ответить.

Он хотел помочь.

«Я знаю, Ник», — тихо послала она.

«Как я могу помочь? — подумал он в её адрес. — Я ничего не знаю. Я всё тебе рассказал…»

«Кто убивает вампиров, Ник? — произнёс тихий голос. Он струился в нём, как дыхание Уинтер, тихий ветер, успокаивающий и увлекающий его мысли нежными водоворотами. — Кто их убивает? Кто нанял людей, которые похитили тебя из клуба?»

Ник постарался думать, ответить ей.

«Отпусти свой разум, — посоветовал голос. — Просто отпусти свой разум, Ник. Ты умный. Ты коп. Ты знаешь больше, чем осознаешь. Ты знаешь, кто тебя похитил…»

Он постарался сделать так, как она сказала.

Он отпустил свой разум…

Дрейфовать.

Когда он сделал это, его мысли вернулись к той ночи.

Они вернулись в клуб в Квинсе.

Вид на клуб развернулся вокруг него в цвете.

Он видел всё, слышал и чуял каждую деталь. Грохот музыки. Освещённый неоном бар с виртуальным драконом над антикварным зеркалом. В то время он едва заметил дракона, но теперь видел его во всех ярких и насыщенных красках, подмечал его хлопающие крылья, украшенные драгоценными камнями. Он помнил лица, улыбки, мелькавшие клыки. Запах пота, крови, алкоголя. Он помнил, как следил за Кит, наблюдал, как она танцует с человеческой женщиной, у которой на спине была татуировка дерева, а в ушах — длинные неоновые серёжки, казавшиеся наполовину инкрустированными в череп.

Он так и не спросил у Кит, чем всё закончилось с той девушкой той ночью.

Он помнил, как следил за каждым взглядом, брошенным на молодую девушку-технаря, и за каждым взглядом на Чарли, вопреки собственным словам о том, что она достаточно взрослая и опытная, чтобы самостоятельно позаботиться о себе.

Он недостаточно внимания уделял взглядам, которые бросались на него самого.

Какая-то часть его отслеживала эти взгляды, но в то время он не сосредоточился на них.

Он не уделял достаточно внимания.

«Бармен, — подумал он. — Кто-то должен поговорить с барменом…»

«С каким барменом?»

«В клубе. Бойцовском клубе. Вампирском клубе. В Квинсе. Кто-то должен поговорить с ним. Он предупреждал меня. Когда я спросил о вампирах, он предупреждал меня…»

Ник нахмурился.

Он уставился во тьму, теперь не видя ничего, даже тех серебристо-голубых глаз. Что-то в той темноте не давало ему покоя, дёргало его.

Что-то его тревожило, но он не мог за это ухватиться.

Он вспомнил другую улыбку, острые клыки.

Он вспомнил усмешку.

Тату.

Он вспомнил татуировку…

«Татуировка? — голос зазвучал чуть резче. — Какая татуировка, Ник?»

«У него была татуировка. Фарлуччи её замаскировал. Изменил в виртуалке. Каштановый ирокез. Тату выглядела как логотип Фарлуччи, но на деле не так. Я спросил. Я спросил, была ли татуировка настоящей. Я спросил, не принадлежал ли он к Белой Смерти, но Фарлуччи сказал нет…»

В голосе зазвучало непонимание. «О ком ты говоришь?»

«Вампир. Вампир-боец. Той ночью. Передо мной. Ранее тем вечером. Дрался с зелёным ирокезом. Зелёный ирокез выигрывал, но каштановый ирокез его избил. Он избил его… выдрал челюсть. Он знатно его отхерачил. У него есть расистская татуировка. Странная для вампира. Он списал это на какую-то чушь про расовое превосходство, но я подумал…»

Он умолк, потерявшись в этой мысли.

«Что ты подумал? — подтолкнул голос. — Что ты подумал, Ник?»

Ник нахмурился в этой темноте, вспоминая странного вампира.

Вспоминая, как тот вёл себя.

Как что-то в нём казалось не таким.

«Я подумал, может, для него это ново, — сказал Ник. — Может, поэтому он был таким злым. Может, для него это ново».

«Ново? Ново что? Участие в боях?»

Ник покачал головой. «Нет».

«Тогда что для него ново, Ник?»

«Быть вампиром», — едва слышно пробормотал разум Ника.

Воцарилась тишина.

Ник поймал себя на мысли, что она говорит с кем-то.

Она говорит с кем-то другим.

Ничего страшного. Он мог подождать.

Он дрейфовал.

Он дрейфовал… ждал.

Он не знал, когда всё ушло.

Он не знал, когда перестал помнить.

В итоге он погрузился так глубоко, что она уже не могла его достать.

Глава 23 Она тебя одурачила

Когда Ник проснулся в следующий раз, он находился в другой комнате.

Он не мог сказать, на чём лежит, но больно не было.

Ничего не болело. Всё его тело разительно выделялось полным отсутствием боли.

Однако нельзя сказать, что он чувствовал себя хорошо.

Он ощущал нервозность. Его разум казался каким-то не таким. Он подумал, что возможно, какая-то его часть знала, что боль может вернуться в любую минуту… возможно, подсознание знало больше его самого. Та животная часть его, вампирская часть, знала, что его жизнь в опасности.

Эта мысль заставила его мышцы напрячься.

Он тут же осознал, что обездвижен, не может свободно шевелить конечностями. И всё же он не ощущал острой угрозы, просто страх и нервозность. Он постарался расслабиться, объективно оценить ситуацию, но тот жёсткий животный инстинкт не унимался.

Он хотел драться.

Или бежать.

Ник сказал себе успокоиться нахрен.

Он сказал себе, что эта нервозность носит чисто психологический характер, рождённый воспоминаниями — остаточный эффект от боли, а не действительная угроза.

Может, он страшился вовсе не боли. Может, какое-то другое воспоминание пробуждало в нём тревогу.

Он помнил боль, так что это застряло в его мозгу, громко резонируя на переднем плане. Он помнил боль с большей ясностью, чем сознательно ощущал её в то время.

Усилием воли он открыл глаза.

Как и с болью, он ожидал очередной атаки слишком яркого света, но в этот раз освещение было приятным для вампирских глаз — приглушенное оранжеватое свечение, почти как от пламени свечи. Всё ещё держась настороженно, он осмотрелся по сторонам.

Выглядело всё почти так, будто он лежал в ванне.

Он дрейфовал, окружённый оранжевыми огоньками, и представлял себя в ванне Уинтер с ножками в форме львиных ног, с горящими свечами по краям. Он представил свечи на всех поверхностях её гигантской ванной комнаты с двумя чёртовыми раковинами.

Он нахмурился.

Когда он сделалэто, кто-то возле него пошевелился.

Он повернул голову так быстро, как только позволял гель вокруг него. Он осознал, что уставился в знакомые глаза, знакомое лицо.

Поначалу он мог лишь смотреть на неё.

Он мог лишь наблюдать, как она смотрит на него, почти расслабив свои полные губы и только чуточку поджимая их в одном уголке.

Он хотел поцеловать её туда. Он также хотел укусить её туда.

Он хотел сказать ей, чтобы она ушла.

Он хотел сказать ей, чтобы она убиралась отсюда нахер и оставила его здесь.

Но он этого не сказал.

Глядя на неё, он мог чувствовать лишь облегчение.

Она протянула руку, ласково убрала волосы с его лба. Он смотрел, как она сглатывает, как начинают блестеть её глаза.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Паника стиснула его грудь.

Если она и заметила это, то проигнорировала.

— А ещё я убью тебя, Ник… — добавила она таким же спокойным голосом. — …Если ты когда-нибудь ещё раз выкинешь что-то подобное.

Он почувствовал, что его челюсти сами собой сжимаются, но не отвернулся от её лица.

— Ну? — потребовала она после небольшой паузы. — Ты будешь мне врать? Обещать, что этого больше никогда не повториться? Навешаешь мне лапши на уши о том, как ты понятия не имел, что это случится, и если бы знал, то ни за что туда не пошёл бы?

Ник нахмурился.

Пока он смотрел на неё, ему в голову пришла только одна вещь, которую ему хотелось озвучить.

Он знал, что не должен это говорить.

Он знал, как безумно это прозвучит.

Ему было всё равно.

Ему было абсолютно похрен.

— Я хочу выдрать ту бл*дскую раковину, — сказал Ник. Его голос прозвучал хрипло. Он прочистил горло, и голос зазвучал твёрже. — Я сам сделаю всю работу. Я всё оплачу, — подумав, он добавил: — Я даже поставлю новую раковину, если тебе нужны две штуки. Или что-нибудь ещё, если тебе это не нужно.

Она моргнула.

Изумление просочилось в её глаза, похожие на драгоценные камни, но Ник не дрогнул.

Он, бл*дь, говорил серьёзно. Он хотел, чтобы она знала — он говорил серьёзно.

Осознав это, она прикрыла рот ладонью и расхохоталась.

— Уинтер, — произнёс он. — Я же сказал, что всё оплачу…

— Ты спятил, — сообщила она.

— Вполне возможно, — проворчал он в ответ.

Он взглянул вниз, впервые попытавшись увидеть своё тело.

— А ходить я могу? — пробормотал он. — Я не могу понять, я парализован или просто… — он попытался пошевелить ладонью и рукой, затем ногой, сумев сдвинуться только на пару сантиметров. — …как-то обездвижен.

— Обездвижен, — сказала она.

Когда он поднял взгляд, она по-прежнему грустно улыбалась ему.

— Я вызвала техника, — сказала она. — Сейчас кто-нибудь придёт.

Ник кивнул, заставляя себя расслабиться.

Затем он осознал, что вспоминает.

Он вспомнил тот голос в своей голове.

Тай.

Тай взломала его чёртов разум, пока он был под кайфом от вампирских транквилизаторов.

— Эта чёртова девчонка… — пробормотал он.

— Что?

Ник поднял взгляд, хмуро посмотрев на неё.

— Тай. Где Тай? Она пришла сюда с тобой?

— Да, — Уинтер теперь уже озадаченно всматривалась в его глаза. — Откуда ты это знаешь?

— Где она? — прорычал Ник. — Тай. Где она сейчас?

— С её братом…

Когда Ник выругался, опять натягивая свои путы, стараясь встать, выдернуть себя из вязкого вещества, в которое он был погружен, Уинтер наклонилась над ним, прижимая ладонь к его груди. Она удержала его, другой рукой сжимая его пальцы.

— Эй… Ник. Успокойся.

Её тон казался непонимающим, но он ощущал в ней настолько осязаемую вспышку тревоги, что это вынудило его закрыть глаза и расслабиться, по крайней мере, чтобы успокоить её.

— Эй, — наклонившись, она стала целовать его лицо, прижиматься щекой к его щеке, и он почувствовал, что в этот раз его мышцы расслабляются уже сами по себе. — Ник. Что не так? Если не считать синяков на твоей груди и подбородке… и гипса… ты выглядишь почти нормальным. Тай хотела повидаться с тобой. Я думала, что в этом нет ничего страшного, учитывая, что ты почти пришёл в себя.

— Как долго я пробыл в отключке? Который час?

Он увидел, как её взгляд словно обратился внутрь.

Она проверила время на гарнитуре, затем сосредоточилась обратно на нём.

— Шесть часов, — когда он нахмурился и открыл рот, чтобы спросить, она ответила наперёд. — Вечера, Ник. Это день после боя. Солнце вот-вот сядет.

— Ты пробыла здесь весь день? И она тоже?

Её непонимание усилилось.

— Да. Она пришла утром. Посидела с тобой примерно час. Затем ушла вместе с братом и мисс Сен-Мартен…

— Тебе не стоило пускать её сюда, — прорычал он.

Она удивлённо уставилась на него.

— А почему нет? — она казалась опешившей и почти обиженной. — Она хотела тебя увидеть. Она была очень расстроена, Ник. Она знала, что с тобой случилось. Она пришла ко мне на порог прошлым вечером и попросила отвести её к тебе. Мне показалось неправильным отказывать ей, учитывая, что она наверняка увидела в своей голове, когда это случилось. Так что я позвонила её брату, и он встретил нас на вокзале…

— Ты знаешь, кто она?

Она нахмурилась ещё сильнее.

— Конечно, знаю. Думаешь, Сен-Мартен мне не сказала? Она гибрид. С экстрасенсорными способностями, как у меня. Только Сен-Мартен сказала, что она может читать и вампиров тоже…

Ник закряхтел, пытаясь подняться.

Уинтер снова надавила ему на грудь, в этот раз более торопливо.

— Ник. Успокойся.

— Она одурачила тебя, — прорычал Ник, поднимая взгляд, чтобы посмотреть ей в глаза. — Она одурачила тебя, Уинтер. Разве ты не понимаешь? Или она, или её брат.

Уинтер уставилась на него.

— Тай? Та маленькая девочка?

— Да, — рявкнул он.

Она всматривалась в его глаза непоколебимым взглядом.

Затем её губы поджались ещё сильнее.

Он ожидал, что она опять обидится, особенно учитывая его тон, но вместо этого её голос сделался резким, деловым.

— Объясни, — потребовала она. — Объясни, что ты имеешь в виду. Как она меня одурачила?

Он попытался высвободить руку, но потом заставил себя расслабиться, когда она ещё сильнее надавила ему на грудь.

— Тебе придётся подождать техника, — произнесла она предостерегающим голосом. — Я понятия не имею, как достать тебя из этой штуки… а тем временем ты как раз можешь рассказать мне, что ты подразумевал, Ник.

Раздражаясь и теперь слыша тревожные звоночки в своём сознании, он стиснул зубы. Раздумывая над словами Уинтер, он заставил себя снова расслабиться в похожей на желатин субстанции.

— Она меня допросила, — прямо сказал он, глядя на неё. — Пока я был под кайфом от того, что дал мне тот вампирский доктор. Она задавала мне вопросы… о том, кто, как мне кажется, меня подставил, что я помню о Фарлуччи, что я думал о людях Фарлуччи, о других бойцах. Она спрашивала меня о Белой Смерти…

Всё ещё размышляя вслух, он добавил:

— И это не были вопросы маленькой девочки, Уинтер. Или кто-то стоял рядом с ней и подсказывал, что говорить, либо у неё есть выучка. В высшей степени профессиональная выучка. Выучка разведчика… как у прежних видящих. То есть, по-армейски натренированных видящих из войн, тех, которые сражались за Армию Воскресших Падших…

Он умолк, вспоминая.

Он вспомнил, что Тай спрашивала у него.

Он вспомнил Тома, и послание через Тома от Брика.

— Бл*дь. Она спрашивала меня о Белой Смерти, — пробормотал он. — О вампирах, которых я знал, когда ещё якшался с ними…

— Что она искала? — спросила Уинтер. — Что она хотела знать?

Ник нахмурился, размышляя над этим в особенности.

Он подумал над тем, что спрашивала Тай, и какие ответы он дал.

Он подумал о том, к чему она постоянно подводила его.

— Вампирский ринг, — выпалил он. — Она хотела знать, кто стоит за вампирским рингом. Она расспрашивала меня о Фарлуччи, желая знать, причастен ли он. То же самое о Брике. Я сказал ей, что, по-моему, они оба здесь ни при чём.

— Кто такой Брик? — спросила Уинтер.

Ник взглянул на неё, поколебавшись.

Это определённо долгий разговор.

— Просто вампир, которого я знал, — ответил он. — Из Белой Смерти.

Когда она нахмурилась, явно понимая, что он уходит от ответа, Ник пресёк то, что зарождалось в её глазах.

— …Это сейчас не важно, Уинтер. То, что я сказал Тай, должно иметь отношение к клубу Фарлуччи. Белая Смерть проникла в их ряды. Вампир, которого я знал, проник в их ряды. Они поработили одного из людей Фарлуччи, заставив выполнять для них функцию глаз и ушей…

— Но ты не считаешь, что этот вампир стоит за твоим похищением в клубе? Или за тем, что тебя едва не убили на ринге? — уточнила Уинтер, хмурясь.

Ник покачал головой.

— Нет. Более того, я… — он поколебался, глядя на неё и почему-то смущаясь. — …Я думаю, они пытались меня защитить.

— Белая Смерть пыталась тебя защитить? — переспросила Уинтер по-прежнему хмуро.

— Ага, — подтвердил Ник, и собственные слова показались ему признанием. — Брик, во всяком случае. Думаю, Брик пытался меня защитить. В своей извращённой манере.

Он видел, как она стиснула зубы. Он видел, что она хочет расспросить его об этом.

Он видел, что ей очень хочется расспросить его об этом…

— Не беспокойся о Брике, Уинтер, — сказал он, пытаясь остановить то выражение, которое нарастало в её сине-зелёных глазах. — Не психуй из-за этого. Хорошо?

— Как он пытался тебе помочь? — спросила она старательно нейтральным тоном.

— Он раскрыл своего шпиона… одного из людей Фарлуччи, того, от которого он кормился и заворожил своим ядом. Он выдал своего шпиона просто для того, чтобы предупредить меня…

— Кого? — резко переспросила она. — Кого из людей Фарлуччи он контролировал?

— Тома. Того парня, который был моим куратором на боях. Высокий, сам сложен как боец. Не думаю, что мне когда-либо называли его фамилию…

— Томас Эрнандез, — сказала она.

Ник моргнул, уставившись на неё.

Увидев выражение её лица, он нахмурился.

Он знал, что она собирается сказать, ещё до того, как она произнесла эти слова.

— Он мёртв, Ник, — сказала она. — Его нашли в одном из туннелей, ведущих к стадиону. Примерно через час после того, как закончился твой бой.

— Как он умер?

— От руки вампира, — тут же ответила она. — Его почти полностью осушили. И тот, кто сделал это, напоследок разорвал ему горло.

Ник поморщился.

Однако его разум прошёл полный путь и вернулся к началу.

Он думал о Тай, о том, что он сказал Тай.

— Бармен, — пробормотал он, взглянув на Уинтер. — И парень с ирокезом. Я дал ей наводки. Две.

— Тай? Ты дал Тай две наводки?

Ник кивнул.

— Да.

— Ты считаешь, что в них было что-то стоящее? — спросила она. — Как думаешь, которая из них приведёт её ближе к убийцам?

Пока она говорила, дверь позади неё открылась.

Ник этого не видел, но слышал.

Звук поразительно громким эхом прокатился по тихой комнате со специальным освещением для вампиров, разорвав тишину, которую нарушали лишь он сам и Уинтер. Он слушал шаги, пересекавшие пол с кафелем или линолеумом.

Прежде чем шаги дошли до него, он посмотрел на Уинтер.

— Боец, — сказал Ник. — Боец с ирокезом. Тот, который дрался в ночь, когда я впервые пришёл на стадион. Скажи Чарли искать вампира с каштановым ирокезом, который выдрал челюсть сопернику. Она поймёт, кого я имею в виду.

Уинтер кивнула, убрала ладонь с его груди и выпрямилась, чтобы уйти в сторону и не мешаться трём вампирским техникам, которые заполонили комнату и окружили похожий на ванну контейнер, в котором лежал Ник. Он наблюдал, как они смотрят на него и почти не встречаются с ним взглядом, сразу начиная оценивать состояние его тела.

Ник видел, как один из техников исподтишка косится на Уинтер, разглядывая её лицо и тело так, будто он, бл*дь, никогда прежде не видел женщины.

Другой, помоложе, таращился на неё ещё более открыто, его взгляд метался от её лица к её грудям и обратно.

— Я вас вижу вообще-то, — прорычал Ник.

Все три техника уставились на него.

Те двое, что пялились на Уинтер, вздрогнули.

Тому, что постарше, хватило такта покраснеть.

Третий техник, пожилой человек с чёрными седеющими волосами, взглянул на Уинтер, затем на двоих других, словно догадавшись, о чём говорит Ник.

— Если вы будете так смотреть на мою девушку, возможно, мне покажется уместным выдрать ваши руки из суставов, когда я выберусь отсюда…

— Ник, — рявкнула Уинтер. — Заткнись.

Он повернулся, уставившись на неё.

Смущение смешивалось с раздражением, когда он прорычал:

— А то ты у нас внезапно превратилась в мисс Рациональность…

— Я не это имела в виду, — перебила она, и предостережение в её голосе зазвенело ещё резче. — Я хочу, чтобы они достали тебя из этой штуки, Наоко. А они не станут это делать, если ты будешь угрожать чьей-то жизни. Так что успокой в себе психованного вампира-параноика и заткнись нахер. По крайней мере, пока они тебя не выписали. Ясно? Ты меня услышал?

Ник открыл рот, чтобы поспорить.

Затем, подумав над её словами, он закрыл рот обратно.

Старший медицинский техник, человек с седеющими чёрными волосами, переводил взгляд между ними. Посмотрев на Уинтер, затем на Ника, он моргнул как будто в шоке.

Когда Ник перевёл хмурый взгляд на него, мужчина с трудом скрыл улыбку и прочистил горло. Он заговорил деловым тоном, как будто вообще ничего не слышал и не видел с тех пор, как вошёл в эту дверь.

— Что ж, мистер Танака, — бодро сказал он. — Как себя чувствуете? Вы готовы выбраться из этой штуки и вернуться к своим восторженным фанатам? — он взглянул на компьютеризированный браслет на запястье и на виртуальные показатели, проецировавшиеся в пространстве над его рукой. — Я слышал, бой был знатным. Но учитывая, как вы его закончили, не могу сказать, что сожалею из-за того, что пропустил это зрелище.

Уинтер фыркнула.

Техник улыбнулся ей и добавил, обращаясь к Нику:

— Уверен, ваши близкие порадовались, что вы всё же завершили бой. Судя по состоянию, в котором вы были, когда вас принесли сюда, финал был адским…

— Да уж, — вклинилась Уинтер, снова фыркнув, и скрестила руки на груди. — Можно и так сказать.

Усилием воли отведя взгляд от Уинтер, Ник посмотрел на техника, заставляя себя говорить как можно вежливее и спокойнее.

— Я чувствую себя хорошо, док. Спасибо, что спросили, — сказал он, игнорируя то, что Уинтер невольно прыснула. — …И спасибо за всё, что ваша команда сделала, чтобы вернуть меня в норму, — он помедлил. — Но я готов выбраться отсюда. Так что если моё тело более-менее работает…

— Так и есть, — подтвердил техник. — Вашей руке может понадобиться ещё несколько дней. Вы практически раздробили её в пыль. То же самое с отрастающими рёбрами. Ключица также может немного болеть, по крайней мере, пока не срастутся основные переломы.

Слегка улыбнувшись, он погрозил Нику пальцем.

— Так что никаких боёв, мистер Танака, — сказал он. — Как минимум несколько недель. Послушайте вашу подругу и отправляйтесь домой. Ограничьтесь сражениями за то, кто выбирает канал для просмотра, и кто будет сидеть на вашей любимой стороне дивана…

Уинтер улыбнулась, точно не смогла сдержаться.

Ник взглянул на неё и тоже улыбнулся — тоже не сдержался.

Однако его улыбка померкла, когда он вспомнил, о чём они с Уинтер говорили перед приходом техников.

Ему надо найти эту чёртову девчонку.

Ему надо найти её, пока она не погибла по вине её брата или Сен-Мартен… или что похуже.

При условии, что они ещё не сделали с ней это «похуже».

Глава 24 Формально

Ник прогнулся в позвоночнике, и его лицо напряглось, когда он протолкнул руку в рукав, натягивая рубашку на спину и плечи.

Начав застёгивать пуговицы спереди, он взглянул на Уинтер.

Она расхаживала по маленькой раздевалке, наблюдая за ним и поджимая губы.

Он интерпретировал её взгляд не столько как раздражение или критику его действий, сколько как нескрываемую оценку, и не только его физического состояния.

Он также видел, как она думает, взвешивает какое-то решение в своём сознании.

Эту часть он ещё не разгадал.

Его вновь накрыло осознанием, насколько всё между ними ещё ново, как мало он знал о ней и её прошлом. Он избегал спрашивать её о некоторых вещах (в основном об её прошлых отношениях и в особенности о браке), но помимо этого всё равно оставалась хренова куча вещей, о которых он ничего не знал и ещё не успел расспросить её.

Теперь он ловил себя на том, что гадает о некоторых из этих вещей.

Опять-таки, у него не было времени её расспрашивать.

— Тебе пора, — сказал он, заправив рубашку и потянувшись к концам ремня, чтобы застегнуть его. — Поезжай на север следующим поездом. Я встречусь с тобой там, когда…

Она расхохоталась.

Он повернулся, слегка нахмурившись.

Увидев выражение, проступавшее на её лице, он сдал назад, осторожно всматриваясь в её глаза.

— Уинтер, я по-прежнему коп…

— То есть, ты сначала свяжешься со своими детективами-напарниками, верно? Ты позвонишь Деймону? Детективу Морли? — в голосе Уинтер звучало нескрываемое презрение. — Ну само собой, Ник.

— Уинтер…

— Ты пойдёшь за Тай. Даже не притворяйся, что это не так.

Ник поколебался, и Уинтер раздражённо вскинула руки.

— Тебе нужна моя помощь, — рявкнула она. — Тебе нужна моя помощь, Ник.

Он нахмурился. Он не хотел её обижать.

Однако и не мог заставить себя солгать ей.

— Уинтер, честно? Не нужна, — сказал он. — Мне не нужна твоя помощь. Более того, если мне придётся беспокоиться о том, как у тебя дела, в безопасности ли ты, то всё станет в сто раз сложнее… и медленнее… для меня.

Она осмотрелась по сторонам, словно ища свидетелей.

Затем её лицо ожесточилось от злости, и она подошла вплотную к нему. Она заговорила так тихо, что даже он едва её слышал.

— Я экстрасенс, — сказала она.

Он моргнул.

— Ты же собираешься сначала поговорить с ней, верно? — сказала Уинтер, не отодвигаясь от него и не повышая голос. — Сен-Мартен. Ты думаешь, что за этим стоит она… что она как-то уговорила на это Тай, или же она как-то использует её… — она показала одной рукой жест, до жути похожий на жесты видящих. — …Ребёнок-ассасин. Верно? Я правильно считываю твои мысли на эту тему, Ник?

Ник бросил на неё изумлённый взгляд.

Он не сумел сдержаться.

Он покосился на дверь, как и она, затем шагнул ещё ближе к ней.

— Мы не можем обсуждать это здесь, Уинтер… — тихо прорычал он.

— Я нужна тебе, Ник, — перебила она, стоя на своём. — Я тебе нужна.

— Сен-Мартен знает о… — он снова покосился на дверь, затем перевёл взгляд обратно на неё, хмурясь. — …Людях вроде тебя.

— Но она не знает обо мне, — хмуро ответила Уинтер. — Никто не знает.

Ник наградил её явно скептическим взглядом.

Шагнув назад от неё, он сел на мягкую скамейку, подтянув к себе свои антигравитационные ботинки и вытряхнув первый носок. Начав надевать его, он снова посмотрел на неё, одновременно раздражаясь, беспокоясь за неё, поражаясь, что она с такой безупречной точностью проследила ход его мысли… и по причинам, которые он не мог объяснить даже самому себе… немного возбуждаясь.

— Можешь не сомневаться, что знает, — сказал он. — Её сын знал. Помнишь? Он записал нас, Уинтер. В Келлермане.

Она один раз качнула головой.

— Нет. Он нас не записывал. Это сделал его друг.

Ник бросил на неё раздражённый взгляд.

— Какая разница…

— Я уничтожила все эти записи, — сказала она. — Оригиналы. Прежде, чем полиция додумалась обыскать комнаты друзей её сына в общежитии. Я стёрла их. Не просто записи, Ник. Мальчиков. Включая сына Сен-Мартен.

Ник застыл.

Он сидел на скамейке, а его разум бешено вертелся вокруг её слов.

Он всё ещё пытался обдумать то, что она сказала, пока запихивал вторую ногу во второй ботинок. Расположив ступню нормально и нажав на углубление у лодыжки, он проследил за тем, как полуорганические ремни обвивают внешнюю сторону ботинка и замыкают материал так, чтобы он идеально подстроился под его плоть.

Он поднялся на ноги, посмотрев на Уинтер.

Покачав головой, он нахмурился.

— Откуда ты знаешь, сохранится ли эффект? — прямо спросил он. — Откуда ты знаешь, сохранился ли он? У неё есть… свои люди. Они тоже могли побеседовать с её сыном. Заметить пробелы.

Она издала очередной возмущённый фыркающий смешок.

— Слушай, я ж тебе не указывала, как драться… может, тебе тоже не стоит говорить мне, как делать своё дело.

— Твоё дело? — в этот раз он даже не скрывал хмурого выражения на лице. — Какого чёрта это значит, Уинтер?

Она скрестила руки на груди, стиснув челюсти. Глядя на неё, он осознал, что вот оно — то решение, которое она взвешивала.

Она пыталась решить, сказать ли ему об этом.

— Тебя этому обучали, — прорычал он. — Это ты хочешь сказать?

Осознав, что произнёс это слишком громко, он окинул взглядом стены и помрачнел.

— Это не первое моё родео, Ник, — тихо сказала она. — Я позволила её питомцу, Малеку, разобраться с бывшим мужем Сен-Мартен. Я знала, что с ним они заметили бы пробелы. С сыном я была осторожна. Очень осторожна. Я знаю, что делаю.

Ник повысил голос вопреки собственному желанию.

— Ты не знаешь, с кем играешь, связываясь с людьми вроде неё, — прорычал он.

— А ты явно не знаешь, кто я такая, если считаешь нужным сообщать мне подобное, — произнесла она тихим и спокойным голосом, но там звучали холодные нотки. — Может, тебе не стоит предполагать, что ты один тут кое-что знаешь, Ник… и не забывай, что я долгое время прожила вот так. Всю жизнь, по факту. И до недавнего времени я вполне себе справлялась самостоятельно.

Ник выдержал её взгляд.

После небольшой паузы он сдал назад.

— Ты права, — признал он. — Я не знаю, кто ты. Не по-настоящему. Я определённо не знаю, на что ты способна… или что тебе об этом известно.

Продолжая оценивать её лицо, он поднял свой плащ и надел его тоже.

— Но сейчас не время испытывать эти лимиты, Уинтер. Если она не знает о твоих… необычных способностях… то это лишь ещё одна причина, по которой мы не должны давать ей повода задаваться этим вопросом. Мы также не должны давать Малеку возможность присмотреться к тебе.

Помедлив, он добавил:

— Я думал, Малек знает о тебе. Я не про кровь… я про то, на что ты способна. Я думал, Тай тоже должна знать. Я предполагал, что они должны знать. Ты, похоже, знала, кто они, хотя я ничего не говорил…

Уинтер тихо фыркнула, скрещивая руки на груди.

Увидев настоящую злость на её лице, он почувствовал, что снова становится осторожным.

— Уинтер, — произнёс он. — Не воспринимай как личное оскорбление тот факт, что я не хочу подвергать тебя опасности.

— Но когда ты делаешь то же самое, я должна просто смириться? Ты рискуешь жизнью при каждой возможности, Ник…

— Это моя работа, — прорычал он чуть жёстче. — Я вампир.

— И что?!

— И то… бл*дь, я сам по себе едва-едва легален, — прорычал он. — И ты мне не нужна. Я и сам могу кусать и читать людей…

— Да что ты? Вот какой аргумент ты используешь? — она понизила голос до того едва слышного бормотания. — Как будто мой статус был таким уж легальным, если бы кто-то узнал, что я такое, чёрт возьми?

Когда Ник промолчал, её лицо ожесточилось ещё сильнее.

— Я нужна тебе, Ник. Ты не можешь укусить Сен-Мартен. Ты не можешь укусить кого-то из её сотрудников. А если ты приведёшь меня туда, они вообще не обратят внимания. Они даже не удостоят меня повторным взглядом. Они определённо не увидят во мне угрозу… или даже личность, если уж на то пошло.

Более сердитым тоном она добавила:

— Они воспримут меня так же, как воспринимаешь меня ты. Как твою девушку. Как ту, кого ты защищаешь. Беспомощную, нуждающуюся в защите большого плохого вампира. Это идеальное прикрытие.

Он уставился на неё.

Он противился её словам, услышав там подтекст.

Она многого не говорила, но он всё равно это слышал.

— Ты смешанных кровей, — тихо сказал он, пристально глядя на неё. — Ты смешанных кровей. Верно?

— Так и есть. Формально.

— Формально? Какого чёрта это значит?

Она пожала плечами, и её глаза оставались жёсткими как стекло.

— Это тебе придётся спросить у моего отца, Ник, — но тут она щёлкнула пальцами, вскинув голову, будто что-то вспомнила. Её губы притворно поджались. — Ох… погоди-ка. Ты не можешь. Ты не можешь спросить у него, Ник. Он мёртв.

Ник постарался смотреть сквозь злость на её лице.

Он чувствовал, что она пытается сказать ему что-то. Что-то, что она не говорила вслух.

— Он был чистокровным? — спросил он наконец.

Она поколебалась, но лишь на мгновение.

— Да.

— Ты старше ста лет? — прорычал он.

В этот раз он также забыл понизить голос.

Её челюсти сжались, когда она взглянула на дверь.

Он проследил за её взглядом до этой двери, затем посмотрел обратно на неё.

Снова скрестив руки на груди, она просто уставилась на него, стискивая зубы.

Окинув её взглядом и нахмурившись, Ник почувствовал, как его раздражение усиливается.

— Бл*дь, — выругался он наконец.

Она издала раздражённый смешок.

— Вот именно.

Всё ещё размышляя, он почувствовал, что уступает.

Иисусе. Если она действительно видящая… то есть, больше видящая, настоящая видящая, чем он позволял себе верить… тогда она не ошибается.

Она бы пригодилась ему. Она бы очень, очень пригодилась ему.

Более того, она сообщала ему не только это.

Она намекала, что её обучали этому.

Что её обучали как разведчика.

Не все видящие владели должным уровнем искусности, чтобы стереть разум человека, и уж тем более сделать это так, чтобы другой видящий не заметил пробелов.

Если до этого у него было несколько сотен вопросов к своей девушке, то теперь их количество увеличилось до нескольких тысяч.

Но сейчас не время для этого.

— Ладно, — рыкнул он, кивком головы указывая на дверь. — Пошли.

— О божечки… мне можно пойти с тобой, Ник? — съязвила она с нескрываемым сарказмом. — Совсем можно? Правда-правда? Я не буду путаться под ногами или ещё что…

Зарычав на неё, Ник шлёпнул её по заднице. Когда она ударила его в отместку, хлопнув по груди, он вздрогнул из-за боли в заживающих рёбрах, затем поправил воротник рубашки под плащом и зашагал к двери.

Она последовала за ним, не сказав ни слова, но он буквально осязал её противоречивые эмоции: угрызения совести за то, что она ударила его раненого; ярость, потому что он не увидел, какова она, пока она всё не разжевала; облегчение, что он позволил пойти с ним; беспокойство о том, что он может погибнуть.

Когда он уловил всё это, до него вновь дошло.

Он не должен чувствовать в ней так много.

Он совершенно точно не должен чувствовать в ней так много.

Даже если она чистокровная видящая, он не должен чувствовать так много.

Стиснув зубы, Ник придержал для неё дверь, наблюдая, как она выходит и буквально кипит эмоциями. Ощущая каждый нюанс её бурлящих эмоций.

Он пожалеет об этом.

Бл*дь, он знал, что пожалеет об этом.

Но, как и в большинстве случаев с Уинтер, эта дверь уже закрылась.

Глава 25 Напарники

— Позвони ей, — сказал Ник. — Поставь на громкую связь. Чертовски высока вероятность, что она даже не впустит нас в здание. Если она знает, что сделала Тай, она может задаться вопросом, вспомню ли я это…

— Ага, я это уже поняла.

Ник услышал нетерпение в её голосе и взглянул на неё.

— Возможно, мы уже опоздали, — добавил Ник. — Опоздали остановить девочку.

Уинтер бросила на него жёсткий взгляд.

— Я знаю.

— Ты так думаешь? Что мы опоздали?

Она не ответила ему прямым текстом.

Вместо этого она нахмурилась, отключая виртуальный дисплей, который она только что активировала на гарнитуре, и поворачиваясь к нему.

— Лучше ты звони, — сказала она. — Поставь на громкую связь. Я могу попытаться прочесть её, пока ты говоришь с ней. Мне нужен только голос — прямая линия. Ей даже не нужно знать, что я здесь.

Ник повернулся, уставившись на неё.

Теперь они хотя бы могли говорить свободно.

Он вёл свою машину, которую они с Уинтер выгнали из гаража его жилого здания в Вашингтон Хайтс.

Уже стемнело, но он поймал себя на том, что до сих пор адаптируется к яркости голографических и других огней, сиявших через тонированные окна его автомобиля. Эти голограммы жидкими разноцветными узорами пробегали по капоту и окнам его тёмно-зелёной Mercury Cougar Eliminator 428 Super Cobra Jet 1970 года выпуска с белыми гоночными полосами, и его чувствительные глаза после долгого пребывания в бессознательном состоянии всё ещё не привыкли.

— Та больница, — сказал он. — Кто меня туда уложил?

Уинтер недоверчиво покосилась на него.

— И ты только сейчас сообразил спросить это, Наоко?

— Просто скажи мне, Уинтер.

— Сен-Мартен, — ответила она, хмыкнув и скрестив руки на груди. — Люди Фарлуччи хотели отослать тебя в учреждение М.Р.Д. Она убедила его разрешить ей самой позаботиться об этом, ведь она может обеспечить тебе лучшие условия. Поняв, кто она, он согласился.

— Учреждение, в котором я находился. Кто им управляет?

Она бросила на него очередной ровный взгляд.

— А ты как думаешь, Ник? Это один из их исследовательских госпиталей. «Архангел».

Ник кивнул, но стиснул зубы. Он надавил на газ, сворачивая с линии красного света, пока они направлялись из северной части города к центру.

— Позвони ей, — сказала Уинтер, подтолкнув его. — Возможно, нам вообще не придётся ехать туда, если я узнаю нужное нам место от неё или от других людей в комнате.

Теперь уже он недоверчиво уставился на неё.

— Ты умеешь проворачивать такое?

— С аудио- и видео-трансляцией в реальном времени? — она фыркнула. — Да, Ник. Легко. Если она не станет использовать шифровальное устройство для звука, будет ещё проще.

— А остальные люди в комнате…?

— Я могу перепрыгнуть с неё на них. Опять-таки, при условии, что никто не закрывает её щитами, и она не предпринимает активных мер, чтобы изменить или запутать свои мысли или живой свет.

Ник уставился на неё.

— Кто, чёрт возьми, ты такая?

Уинтер снова фыркнула, закатив глаза.

И всё же что-то на её лице наконец-то изменилось. Та жёсткая злость, которую он видел после их разговора в восстановительной комнате, наконец-то заметно смягчилась. Она сдула с лица несколько чёрных локонов с цветными прядями, слегка улыбнувшись ему.

— Просто свяжись с ней, Ник. Остальное мы можем обсудить попозже, ладно?

Всё ещё косясь на неё с плохо скрываемым изумлением, он кивнул.

Глянув в окно на относительно спокойное движение по Коламбус-авеню, он с помощью ментального импульса открыл линию в гарнитуре. Он использовал ту же функцию, чтобы включить громкую связь и приглушить фоновый шум на своём конце, чтобы собеседник слышал только его голос, а не звуки в салоне машины.

Затем он запросил приватную линию Лары Сен-Мартен.

Он не думал, что она сама ответит.

Он ожидал услышать Веронику Расин, её ассистентку, или кого-то ещё из её людей.

Поэтому он слегка подпрыгнул, когда на голографической проекции появился образ Лары Сен-Мартен.

Она тут же заговорила резким, почти нетерпеливым голосом.

— Да, детектив Танака? — произнесла она. — Что я могу для вас сделать? Я полагала, что вам уже ничего от меня не нужно, поскольку вы выписались из медицинского учреждения на целый день раньше, — она помедлила, затем её голос зазвучал на несколько тонов резче. — …и почему сейчас вы не дома? Почему не расслабляетесь? Не оправляетесь после того, как вас во второй раз за последнее время чуть не убили?

Она сделала многозначительную паузу.

— …Или, что было бы ещё лучше, почему вы не в поезде с мисс Джеймс? Почему не направляетесь на север для ещё одной недели заслуженного отдыха?

Ник буквально слышал, как Уинтер поучительным тоном мысленно комментирует эту фразу, но не перевёл на неё взгляд, зная, что Сен-Мартен может получать его виртуальное изображение, как минимум лица, ведь он ничего не заблокировал со своей стороны.

Он нахмурился, смотря на женщину на линии. Как обычно, она выглядела безупречно, пусть и немного старомодно. Тёмные волосы обрамляли её лицо в ретро-стиле, который подходил её внешности; тонкие как лезвие бритвы губы были накрашены тёмно-красной помадой, контрастируя с зелёными глазами.

Он решил не распинаться впустую.

— Где Тай, Лара? — спросил он. — Мне нужно поговорить с ней. Сейчас же.

Зелёные глаза моргнули.

Она уставилась на него, и судя по выражению её лица, Ник подумал, что по-настоящему озадачил её, как минимум немного. Он задался вопросом, не было ли дело отчасти в том, что он назвал её Ларой, чего прежде никогда не делал.

— Где она? — прорычал Ник. — Я знаю, что ты в курсе. Просто скажи мне, где она.

— Ты пытался связаться с ней через гарнитуру?

— Пытался, — сказал Ник. — Но я сомневаюсь, что ты бы позволила ей оставить гарнитуру включённой, пока она выполняет для тебя работу. Особенно такую работу, которую по моим подозрениям ты и её брат Мэл поручили ей в данный момент.

Ник взглянул вверх вовремя, чтобы заметить красный свет на перекрёстке впереди, и ударил по тормозам. Он получил ответ на свой вопрос, есть ли у неё виртуальное изображение этого разговора, когда она поджала губы.

— Ты сейчас за рулём? — произнесла она чуть жёстче. — Куда ты направляешься, Наоко? Надеюсь, ты не едешь сюда, — кисло добавила она. — Боюсь, сегодня у меня нет времени на развлечения. Мне нужно посетить благотворительное мероприятие по сбору средств, не говоря уж…

Ник её перебил.

— Нееее, — произнёс он, растягивая это слово. — Мне тут вздумалось разделить кровь со старыми друзьями, Лара. Я собирался направиться в Квинс. Навестить одного моего приятеля по боксу. Вампира… новообращённого вампира, как я подозреваю. Возможно, ты с ним знакома? Его зовут Рафаэль Молони.

Ник помедлил, стискивая зубы.

— …Лично мне пришлось это узнавать. Но если ты следишь за матчами, то несколько недель назад он одержал особенно отвратительную победу. Вообще-то, как раз в ту ночь, когда я сражался в своём первом бое. Он вырвал челюсть вампиру с зелёными волосами…

— Я знаю, кто такой Рафаэль Молони, мистер Танака, — произнесла Лара с явным раздражением. — Я настоятельно советую вам не ехать туда.

— Ты заставила её взломать меня, — прорычал Ник. — Ты заставила её проникнуть в мой разум и найти этого мудака, чтобы иметь возможность послать её за ним. Маленького ребёнка…

— Тайлайя — едва ли обычный ребёнок, Ник, — холодно сказала женщина. — Как тебе прекрасно известно…

— И что? Ты и её брат решили, что из-за этого её можно завербовать в вашу маленькую семейку наёмников? Превратить её в какого-то оперативника? Она, чёрт подери, ещё даже не подросток…

— Она хотела помочь, — голос Сен-Мартен зазвучал холоднее. — Она спросила, помогу ли я ей позаботиться об этом, Ник.

— И что, бл*дь? — сердито взорвался он. — Кто тут взрослый? Ребёнок просит отпустить её в погоню за убийцами, и ты просто вручаешь ей бронежилет? Её чёртов брат даёт на это одобрение? Что с вами не так, люди? Вы ходили в одну школу для психопатов?

Лара Сен-Мартен презрительно фыркнула, приподняв подбородок и скрестив руки на груди. Ник взглянул на её образ в виртуальном изображении и нахмурился, продолжая вести машину.

Он не потрудился посмотреть куда-либо, кроме её лица, но теперь увидел, что в одном она не соврала.

Она действительно выглядела так, будто готовилась отправиться на вечеринку.

Она была одета в зелёное как лес платье с глубоким вырезом, которое по цвету подходило под её глаза, накрашенные тёмно-зелёными и коричневыми тенями. А та её ретро-причёска выглядела особенно безупречно, каждый завиток идеально и изящно обрамлял её скуластое лицо.

Она ещё сильнее напоминала какую-то старомодную кино-королеву из эпохи за сотни лет до Смещения.

— Она беспокоилась о тебе, Наоко, — Лара Сен-Мартен выдохнула, пальцами убирая один из этих завитков со лба. — Она хотела уберечь тебя. Почему бы не позволить ей сделать это? Почему просто не отойти в сторону и не позволить нам разобраться с этим вместо тебя?

— Не бывать этому, — прорычал Ник.

Накрашенные красной помадой губы хмуро поджались, взгляд зелёных глаз метнулся влево, словно глядя на кого-то, кто там стоял. Ник видел, как переменилось выражение в её глазах прямо перед тем, как она в упор посмотрела на Ника.

— Ты не один, — холодно произнесла она. — Кто с тобой, Наоко?

Ник не думал.

Он оборвал связь.

Нахмурившись, он взглянул на Уинтер, а она взглянула на него.

— Малек? — спросил он после небольшой паузы.

Она поколебалась, затем кивнула один раз.

Ник помрачнел.

— Он не сумел зацепить меня, — сказала она.

— А ему и не нужно, — прорычал Ник, сердито посмотрев на неё. — Кто ещё это мог бы быть, бл*дь? Со мной? В моей бл*дской машине? — он помрачнел ещё сильнее. — Они знают, что ты гибрид, Уинтер. Они прекрасно догадаются, кто был в моей машине и пытался прочесть её…

— Он никак не мог уловить от меня достаточно, чтобы это имело значение, — она подняла ладонь в успокаивающем жесте. — Поверь мне. Я его почувствовала. Я почувствовала, что именно он думал. Я хорошо умею играть беспомощного котёнка в этом пространстве. Я сканировала на нескольких уровнях, и он засек меня только на самом нижнем… где и должен был заметить. Я нарочно сделала этот уровень небрежным, лёгким для обнаружения. Я знала, что он может быть там.

Ник уставился на неё, опять не в силах скрыть своё изумление.

Сдув непослушную чёлку, Уинтер пожала плечами и обхватила свою грудь руками.

— Они подумают, что у меня есть какие-то низкосортные экстрасенсорные способности, — сказала она. — И что? У многих гибридов они есть. Они подумают, что я идиотка, раз попыталась прочесть кого-то вроде Сен-Мартен. Особенно учитывая то, что я на 90 % уверена — Малек знает, что мне известно, кто он.

Ник стиснул челюсти так, что заболели зубы.

Он уже хотел снова рявкнуть на неё, напомнить, что именно поэтому не хотел привлекать её к своей работе или расследованиям, но тут сообразил, что не спросил самого главного.

— Ты узнала? — спросил он. — Место?

Произнеся это, он взглянул на неё, и их глаза встретились.

После краткой паузы её губы изогнулись в кривой ухмылке.

Увидев это выражение, он фыркнул, невольно закатив глаза.

— Что ж, надеюсь, оно того стоило, — проворчал он. — Потому что если ты думаешь, что Сен-Мартен не сделает всё в её силах, чтобы выяснить, насколько именно ты хороша в «экстрасенсорном дерьме», тогда ты вообще её не знаешь, — он сердито глянул на неё, сжимая антикварный руль обеими руками. — …И я имею в виду вообще, — добавил он резко. — Ты же понимаешь, что этот придурок наверняка пытается отследить тебя в эту самую секунду.

— Пусть, — безмятежно сказала она, скрещивая руки и откидываясь на спинку сиденья.

Ник повернулся, нахмурившись.

— В смысле?

Она бросила на Ника нетерпеливый взгляд, отчего ему только сильнее захотелось наорать на неё.

— Оставь экстрасенсорные вещи мне, ладно? — сказала она, тоже хмурясь в ответ. — Я знаю, что это идёт против всех твоих инстинктов, Ник… но тебе просто придётся мне довериться. Тебе придётся сделать глубокий вдох и принять, что ты не можешь контролировать каждый аспект ситуации. И тебе придётся довериться мне в том, что я справлюсь.

Он сердито смотрел на неё, всё ещё сжимая челюсти.

Повернувшись, чтобы посмотреть обратно на ветровое стекло «Кугуара», он обдумывал её слова.

В итоге ему пришлось признать поражение.

— Куда мы направляемся? — проворчал он.

Она посмотрела на него, и в её глазах по-прежнему виднелось раздражение, недоумение и, возможно, легчайшая нотка обиды.

В итоге она показала на перекрёсток впереди.

— Поверни там, — сказала она ровным, лишённым интонаций голосом. — Если хочешь добираться на машине, придётся поехать по туннелю.

Она взглянула на него, и он опять увидел в её глазах обиду.

В этот раз это буквально выпотрошило его.

В этот раз ему пришлось приложить усилия, чтобы не потянуться к ней, может, чтобы не дёрнуть её к себе на колени. Может, чтобы не поцеловать её, не укусить и/или не отшлёпать заодно.

Прежде чем он успел увлечься этим направлением мысли, она заговорила вновь.

— Мы отправляемся в Квинс, Ник, — сказала она.

Заставив себя отвести взгляд от её аквамариново-зелёных, похожих на драгоценные камни глаз, он кивнул.

Больше не глядя на неё, он выкрутил руль влево, когда они добрались до перекрёстка, пересёк полосы и ударил по газам, когда светофор сменился жёлтым. Он выровнял машину на Бродвее, направляясь в сторону Коламбус-сёркл у парка, а затем восточнее через весь город.

Он знал, что Уинтер права.

Он знал, что он ошибается, а она права.

Он просто ненавидел это.

Он ненавидел это на иррациональном, животном, чисто вампирском уровне.

Та же часть его ненавидела каждый аспект того факта, что её затащили в это дело. Та часть Ника говорила ему, что Малек уже охотится на неё, что этот мудак опасен, что Сен-Мартен опасна. Та часть Ника была стопроцентно уверена, что Сен-Мартен найдёт способ затащить Уинтер в свою коллекцию видящих-ассасинов, или чем там они, бл*дь, были, если хоть немного прознает о том, на что на самом деле способна Уинтер.

В то же время он знал, что не станет противиться.

Он знал, что не станет.

Хуже того, он знал причину этого.

Дело не только в том, что Уинтер была взрослой, и он ни хера не имел права голоса.

Он мог твердить себе, что дело в этом, но это неправда.

А правда в том, что другая часть Ника хотела видеть её рядом.

Та часть кричала ему в ухо даже громче, чем та часть, которая хотела высадить её у вокзала на 42-й, по дороге к туннелю Мидтаун. Та часть Ника хотела, чтобы она была с ним, и её не волновалистрахи или дурные предчувствия.

Иными словами, та его часть была эгоистичным мудаком.

Он всё ещё хмурился, пожалуй, проезжая на слишком высокой скорости по 59-й в сторону Пятой Авеню, когда Уинтер скользнула ладонью по его бедру.

— Не говори этого, — прорычал Ник.

— Не говорить чего?

— Не говори мне успокоиться. Не говори, что всё будет хорошо.

— Ладно, — покладисто согласилась она.

Ник перевёл взгляд, и Уинтер улыбнулась уголком губ, вскинув одну бровь. Его взгляд скользнул по её лицу, подмечая резко очерченный подбородок, линии высоких скул и губ, изгиб шеи.

Перехватив руками руль, он нахмурился ещё сильнее.

— Не говори девчонке, — проворчал он после этого, переключая с третьей передачи на вторую и заводя «Кугуар» в очередной крутой поворот налево. — Не говори ей, на что ты способна. Вообще ничего. Ладно?

— Ладно, — также покладисто ответила Уинтер.

— Я серьёзно, Уинтер.

— Я знаю, что ты серьёзно, Ник. Я также знаю, что ты странным образом успокаиваешься, если поорёшь на меня из-за вещей, в которых у тебя вообще нет права голоса.

Ник сердито глянул на неё.

Увидев на её губах улыбку, он невольно фыркнул.

Затем он неожиданно для себя самого издал смешок, качая головой.

— Невозможная, — пробормотал он. — Ты совершенно невозможная.

— Попробовал бы ты встречаться с самим собой, — парировала она. — Или ты правда хочешь поговорить о том, что мне пришлось увидеть в прямой трансляции две ночи назад, Ник? И я имею в виду не только тот факт, что ты обезглавил другого вампира собственной сломанной рукой… я имею в виду весь процесс. Каждую. Чёртову. Минуту. Каждую сломанную кость, Ник. Каждый раз, когда он швырял тебя в ту стену.

Поморщившись от того, что, похоже, снова подумала об этом, она сердито выдохнула.

Он перевёл взгляд и увидел, что она смотрит в окно, подобрав ноги под себя.

— Я бы с удовольствием посмотрела, как бы ты с этим справился, — пробормотала она, качая головой. — Я бы с удовольствием посмотрела видео того, как бы ты справлялся с этим, Ник… если бы это я была на том ринге.

Он нахмурился.

На протяжении нескольких секунд он подумывал ответить, затем решил, что не стоит.

Как обычно, она не ошибалась.

Заставив себя расслабиться, закрыть тему, он вместо этого сосредоточился на вождении, чтобы как можно быстрее пересечь Манхэттен.

Он знал, что они уже наверняка опоздали.

Он знал, как чертовски высоки шансы того, что они доберутся и ни хера не смогут остановить то, что уже затеяла Сен-Мартен.

Глава 26 Моя ошибка

Они прибыли на место. Где бы оно ни находилось.

Они прибыли в место, которое Уинтер видела в сознании Сен-Мартен перед тем, как Малек вынудил их разорвать связь.

Ник взглянул на Уинтер, которая следовала за ним почти беззвучно.

Он чертовски радовался, что она оказалась наполовину ниндзя, хотя бы по тому, как она двигалась. Он с чистой совестью мог сказать, что никогда не встречал человека, который мог бы двигаться так бесшумно и незаметно.

С другой стороны, она же не была человеком, так?

Нахмурившись при этой мысли, он окинул взглядом Уинтер в его плаще, который он заставил её надеть поверх тёмно-красных брюк и светло-кремовой блузки. Брюки на тёмной улице казались почти чёрными, но блузка была слишком видимой, так что он снял плащ и отдал ей.

— Тебе лучше надеть это, — сказал он. — Поверх твоей одежды.

Однако она уставилась на него, глядя на его грудь и пояс.

— У тебя нет пистолета, — сказала она, явно впервые осознав это. — Ник. Почему мы не захватили твой пистолет, пока были в твоём доме? — она посмотрела на его машину, которую они только что оставили припаркованной в тени. — У тебя есть оружие там?

Он взглянул на неё, нахмурившись.

— Нет.

— Почему нет?

— А зачем? — раздражённо переспросил он. — Я вампир. Помнишь?

— Этот Рафаэль Молони — тоже вампир, — заметила она. — Что толку быть вампиром в драке против другого вампира? Особенно когда ты ранен? Особенно когда он тоже боец?

— А что толку от пистолета против вампира? — парировал Ник.

Когда она промолчала, он мрачно протянул ей плащ во второй раз.

— Просто надень его. Пожалуйста. Похер мне на Молони. Я пришёл сюда за девочкой.

Подумав над его словами, она медленно кивнула.

— Верно, — признала она. — Ладно.

Он чувствовал, что она нервничает. Он чувствовал это даже тогда.

Теперь он чувствовал это ещё явственнее.

Что странно, ему проще было сосредоточиться на её беспокойстве за него, чем на собственном беспокойстве за неё.

Более того, он был с ней согласен.

Надо было как-нибудь забрать пистолет.

По правде говоря, он даже не знал, где его оружие.

Будучи Миднайтом, он владел только одним пистолетом, который формально принадлежал М.Р.Д. За последние несколько недель они могли конфисковать его в любое время, но почему-то не сделали этого. Что касается текущего момента, чертовски высока вероятность, что его оружие лежало в бойцовской яме или в участке, при условии, что кто-то из команды Фарлуччи передал его после боя, пока Ник выздоравливал.

Пистолет явно не перекочевал вместе с ним в госпиталь «Архангела» в Гарлеме.

Но он определённо имел его при себе перед боем.

Нахмурившись из-за этой мысли, Ник задался вопросом, а имел ли Молони какое-то отношение к убийствам вампиров. Ник практически привёл Тай к нему, но у него не было ни единой настоящей улики. Он даже не находился в сознании, когда Тай выудила из него личность вампира. В тот момент Ник даже не знал его имени.

Он вынужден был надеяться, что «Архангел» и Тай это понимали.

То есть, он вынужден был надеяться, что они сначала получили какие-то настоящие улики, прежде чем мчаться туда и выносить этому парню мозги, хоть вампир он, хоть нет. Он вынужден был надеяться, что они как минимум попытались подтвердить причастность Молони.

Конечно, думая обо всём этом, он забыл про кое-что очень важное.

Он забыл, что давным-давно сказал ему один видящий.

И что сейчас было бы неплохо вспомнить.

Тот видящий сказал ему, что когда ты достаточно громко думаешь о видящем — о любом видящем, который может тебя прочесть — ты практически кричишь его имя в экстрасенсорном пространстве. Большую часть времени Нику не было необходимости помнить об этом.

Большинство видящих не могло читать вампиров, так что это не проблема.

Тай — не большинство видящих.

«Ник?»

Её мягкий, звучащий до боли юным голос раздался в сознании Ника.

Остановившись как вкопанный, он поморщился.

Затем, осознав, что он натворил, он выругался себе под нос.

— Ник? — Уинтер. Едва слышным шёпотом. Она прикоснулась к его руке. — Что случилось?

Не глядя на неё, он помрачнел.

Он пожалел, что не может использовать с ней язык жестов. Вместо этого он показал на свою голову. В то же время он ответил голосу в своём сознании.

«Привет, малышка, — подумал он в адрес Тай. — Ты тут?»

«Ник… ты не должен здесь находиться».

— Ник, — позвала Уинтер по-прежнему шёпотом, но в этот раз чуточку громче. — Что такое? Что происходит?

Взглянув на неё, он во второй раз показал на свою голову.

— Тай, — произнёс он одними губами. — Девочка.

«Ник? — мысли Тай изменились, теперь окрасившись лёгкой тревожностью. — Ник, ты привёл сюда мисс Джеймс? — она казалась озадаченной. — С чего бы тебе делать это? Зачем ты её сюда привёл? Разве ты не беспокоишься, что она может пострадать?»

«Да уж, — мрачно подумал Ник. — Да, малышка. Я беспокоюсь, что она может пострадать».

Однако эти слова он не адресовал Тай.

Не принимая сознательного решения, он начал разделять свои мысли, совсем как его научили много лет назад, в начале войн видящих.

«Она беспокоилась о тебе», — подумал Ник в адрес Тай, по-прежнему запирая личные мысли в другой, более тихой части своего разума.

Он посмотрел во тьму вампирским взглядом, сосредоточившись на маленьком кирпичном домике в тени близлежащего склада. Он искал любой признак движения внутри, подсказку, какую из частей одноэтажного здания они занимали.

Он видел освещение во всём здании, свет лился из всех окон.

Там не двигалось никаких теней, никакие проблески или изменения не указывали на то, в какой части дома они находились, или сколько их там может быть.

«…Мы оба беспокоимся, малышка, — сказал он, осторожно продвигаясь вперёд и чувствуя, что Уинтер позади него держится в тени. — Мисс Джеймс захотела приехать со мной. Она хотела удостовериться, что с тобой всё хорошо».

Ник взглянул на Уинтер.

Она пристально наблюдала за ним.

Он слышал, как бьётся сердце в её груди.

«Мисс Джеймс хочет забрать тебя обратно в школу, — добавил Ник, обращаясь к Тай. — Как тебе такой вариант? Почему бы тебе не пойти с нами? Кто бы там у тебя ни был, я уверен, что ты их уже знатно напугала…»

«Я не могу этого сделать, Ник. Прости. Не могу».

Ник поколебался.

Он не уверен, что хотел знать ответ на следующий вопрос.

«Слушай, малышка…» — начал он.

«Я ещё не убила его, — буднично подумала Тай. — Сейчас они допрашивают его. Они выведывают у него про братьев. Они спрашивают, а я читаю его, но он довольно хорошо от меня отгораживается. Я заметила, что и тебе это удаётся всё лучше, Ник. Даже сейчас я не чувствую всего, что ты думаешь…»

«Братьев?» — перебил Ник.

«Ну, двое других, — послала Тай терпеливо. — Как и сказал твой вампир-друг. Твой прародитель. Ведь так ты его назвал, верно? Их трое, Ник. Три брата».

«Три брата? Вампира? Все три — вампиры, Тай?»

«Не знаю. Может быть. Он хорошо от меня отгораживается…»

«Убирайся оттуда, — подумал он в её адрес, в этот раз позволив ей ощутить его злость. — Не делай этого. Что бы ни сказал тебе твой брат или мисс Сен-Мартен…»

«Они не говорили мне делать это, Ник, — Тай казалась искренне удивлённой. — Я хотела это сделать. Я хотела тебе помочь. Я хотела тебя защитить».

Ник нахмурился, снова глянув на Уинтер.

«Это мило, малышка. Правда. Это очень мило. Но это неправильно. Ты не должна это делать. Ни ради меня. Ни ради кого-то другого. Поверь мне… это не тот путь, по которому ты захочешь идти».

Он помедлил, но она не ответила.

Стиснув зубы, Ник попытался ещё раз.

«В любом случае, какие бы у тебя ни имелись доказательства обратного, на самом деле мне не нужно, чтобы ты делала это для меня, Тай. Обещаю. Я могу о себе позаботиться, ясно?»

Когда она промолчала, он нахмурился, пожалев, что у него не было чёртова пистолета.

«Почему бы тебе не уехать с Уинтер? — подумал он в её адрес. — Я останусь с людьми Сен-Мартен. Я могу справиться с вампирами. Ладно? Почему бы нам не поступить так?»

«Нет, Ник, — Тай говорила почти печально. — Нет».

Ник взглянул на Уинтер, подавляя импульс схватить её за руку.

Что-то в тоне Тай встревожило его.

Уинтер пристально наблюдала за ним с озадаченным и обеспокоенным лицом, нависая возле его сломанной руки, которая всё ещё была в гипсе. Ник посмотрел вперёд, туда, куда они шли, и сосредоточился на одноэтажном кирпичном здании, зажатом между двумя крупными складами.

Рафаэль Молони был зарегистрирован там.

Сен-Мартен узнала это через людей Фарлуччи, используя Тай.

И, возможно, Малека.

«Ник… ты не должен здесь находиться, — подумала Тай в его адрес. Теперь она казалась лихорадочной. — Я не хочу этого делать, но мне придётся остановить тебя, если ты подойдёшь ближе».

«Остановить меня? — Ник взглянул на Уинтер. — Ты мне угрожаешь, малышка?»

Мысли Тай дрогнули.

Ник готов был поклясться, что увидел её лицо в своём сознании.

Он видел слёзы в этих серебристо-голубых глазах, похожих на лёд.

«Не вынуждай меня останавливать тебя, Ник. Пожалуйста».

«Я могу сказать тебе то же самое, малышка, — подумал Ник в ответ. — Ты действительно навредишь мне? Когда я пришёл сюда помочь тебе? Когда я здесь только потому, что ты мне не безразлична?»

«Я не наврежу тебе, — сказала она. — Я просто остановлю тебя».

В своём сознании Ник увидел, как сжались её маленькие челюсти.

Он видел, как она скрестила руки, упрямо уставившись на него.

«Уведи мисс Джеймс, Ник. Уведи её и уходи. Я приду повидаться с вами в её доме, когда мы здесь закончим. Вам слишком опасно оставаться здесь. И я не имею в виду вампиров. Я имею в виду людей мисс Сен-Мартен. Она очень разозлилась, что ты здесь. Они уже приставили к вам беспилотники. Я беспокоюсь, что если ты подойдёшь ближе, они навредят тебе, Ник».

Почувствовав, что его разум даёт отпор, она вспылила громче, раздражённее.

«Я могу с этим справиться, Ник! ИДИ! УХОДИ!»

В этот раз её мысли были громкими.

Достаточно громкими, чтобы причинять боль.

Достаточно громкими, чтобы заставить его физически вздрогнуть.

Достаточно громкими, чтобы заставить его нервничать.

«НИК!» — в этот раз её мысли рябью прокатывались по нему, вынуждая дрожать что-то в его черепе, что ощущалось почти материальным. В этот раз они причинили уже не чуть-чуть боли. Было очень больно. Настолько больно, что он инстинктивно закрыл ладонями уши, а в груди что-то сжалось.

«УХОДИ, НИК! ТЕБЕ НАДО УЙТИ ПРЯМО СЕЙЧАС! ЗАБИРАЙ МИСС ДЖЕЙМС И УХОДИ!»

Ник поморщился, сильнее прижимая ладони к ушам.

Толку от этого не было.

Она кричала не в его ушах.

Она находилась в его голове.

Он чувствовал там силу.

Он инстинктивно осознавал эту силу, не понимая её рассудительным умом. От этого волоски на шее и руках встали дыбом, мышцы напряглись, включаясь в режим «драться или бежать», и он шагнул поближе к Уинтер, заслоняя её, как волк свою пару.

Однако он стоял на своём.

Вопреки всему, что он ощущал, он не сдавал позиций на базовом, инстинктивном уровне и отказывался отступить из её разума или даже из её мыслей.

Когда тот экстрасенсорный вихрь утих, когда жар перестал проноситься по нему, Ник мягко подумал в её адрес.

«Что, если я хочу находиться здесь? — послал он. — Что, если я хочу остаться и убедиться, что с тобой всё будет хорошо?»

Воцарилась тишина.

И вновь он увидел те льдисто-голубые глаза.

И вновь он увидел в них слёзы.

«Я в порядке, — подумала она в его сторону. — Я в порядке, Ник».

«Ты не в порядке, — послал он в ответ. — Это неправильно. Ничто из этого не правильно».

«Я перед тобой в долгу, Ник. И это была моя ошибка. Я это сделала».

«Твоя ошибка? — Ник нахмурился. — Почему ты так решила, малышка?»

«Я отпустила одного из них, — подумала она в его адрес, стыд и горе затмили её мысли. — На складе. Когда они тебя забрали. Я отпустила одного из них… и теперь я думаю, что он наверняка один из трёх. Я думаю, он их лидер. Они бы не навредили тебе в том бою, если бы я его не отпустила. Я заперла его в морозильнике, но надо было убить его. Как остальных…»

Разум Ника заметался вокруг этого.

Склад.

Ну конечно.

Она была тем оперативником, о котором говорил Брик, только Брик предполагал, что она убила третьего брата. Она также была оружием, о котором рассказывала ему Чарли — оружием, которое сбило с толку копов, которое не мог объяснить патологоанатом. Тай была тем оружием. Она сделала это с двумя людьми, которых они нашли в большой холодильной камере в Квинсе.

«Послушай меня, — послал Ник. — Тебе нужно выслушать меня, Тай. Ничто из этого — не твоя вина, ясно? Ничто из этого. Ни единой маленькой детали. Ты просто ребёнок, понимаешь? Что бы ты ни сделала, это не твоя вина…»

«Я убила своих родителей», — выпалила она.

Ник стиснул зубы.

Он пытался справиться её словами, с интенсивностью звеневших в них эмоций. Он едва заметил, что потянулся назад и схватил Уинтер за руку. Он сжал её пальцы, притягивая поближе к себе.

«Ты всего лишь ребёнок, Тай…» — начал он.

«Это не вина Мэла, — подумала она громче, достаточно громко, чтобы заставить его опять вздрогнуть. — Я знаю, ты так думаешь, но это неправда. Он помогает мне, Ник. Он и мисс Сен-Мартен. Они помогают мне. Они учат меня, как это контролировать. Я уже давно никого не убивала нечаянно…»

«Только нарочно, — пробормотал разум Ника. — Только когда они говорят тебе…»

«Это не его вина, — упрямо подумала Тай в его адрес. — Это не вина Мэла, Ник!»

Ник стиснул зубы.

Он заставил себя не отвечать, не говорить малышке то, что ему очень, очень хотелось сказать.

По правде говоря, он был растерян.

Он никак не мог подобраться к Тай достаточно близко, чтобы остановить её.

Даже если отставить в сторону саму Тай, люди Сен-Мартен определённо встанут между ним и тем, что они там делали. Они определённо встанут между ним и Тай. Ник сомневался, что они убьют его, во всяком случае открыто, но им и не понадобится. Если Тай говорила правду о беспилотниках, то хватит лишь несколько хороших дротиков с транквилизаторами, а потом они закинут Ника и Уинтер в его квартиру и позволят отоспаться.

В конце концов, кому он скажет?

Он действительно пойдёт с этим к Джордану? К Чарли?

Неужели он хоть подумает о том, чтобы доложить МоРДам? Может, оставит анонимную наводку о том, что маленькая, очаровательно милая ядерная бомба, обожающая печенье, гамбургеры и розовых единорогов, расхаживает по Нью-Йорку и Северо-Восточной Охраняемой Зоне, и она умеет убивать людей и вампиров, просто очень-очень сильно подумав о них?

Он собирался попробовать снова поговорить с Тай, но потом почувствовал движение в воздухе и застыл, сжав ладонь Уинтер, чтобы она тоже застыла с ним.

Он уставился на улицу, устремляя свой вампирский взор в место за единственным работающим фонарём. Там в тени шёл силуэт. Поначалу он находился далеко, так далеко, что Ник его ещё не слышал.

Но теперь, найдя его глазами, он мог его видеть.

Похоже, в руках он нёс пакет с продуктами.

Ник взглянул на Уинтер.

Посмотрев на скопление деревьев вдоль дороги, он принял решение и наклонился к её уху.

— Подожди здесь, — пробормотал он, целуя её лицо. — Оставайся в тени. Пожалуйста, дорогая. Не двигайся. Держись вне поля видимости.

Она посмотрела ему в глаза, когда он отстранился.

Нахмурившись, она, казалось, пару секунд подумывала поспорить с ним.

Затем неохотно кивнула, сверля его пронизывающим взглядом.

Снова поцеловав её лицо, он отпустил её ладонь.

Затем, глянув вперёд ровно настолько, чтобы прочертить себе траекторию в тени, он побежал.

Глава 27 Знакомое лицо

Ник направлялся по скользкой от дождя улице, держась подальше от света.

Он двигался быстро, бесшумно, оставаясь в тени.

Его клыки удлинились ещё на полпути, но он держал свой разум совершенно беззвучным, используя те навыки, которые не пригождались ему больше сотни лет.

Он уже знал, что мужчина, идущий по улице перед ним, был человеком.

Он опустошил свои мысли из-за Тай.

Он не хотел, чтобы Тай его остановила.

Ветер сменился, донося до него щедрую порцию запаха мужчины.

Это повторно подтвердило его расу, но Ник и до этого прекрасно знал.

Он видел это в том, как шёл человек, как он направлял свои конечности и тело по улице. Всё в нём указывало на то, что он идёт домой — продукты в пакете, безразличие к собственному окружению, расслабленная манера держаться. Его шаги немного петляли, потому что он смотрел что-то в гарнитуре и мало внимания уделял своему продвижению по явно знакомой дороге.

И всё же Ник знал, что он, должно быть, использовал инфракрасное изображение в гарнитуре; на мгновение он забеспокоился о том, что Уинтер по какой-то причине отразится в гарнитуре мужчины…

Затем человек включил тусклый фонарик, освещая свои шаги спектром видимого света, и Ник расслабился.

Человек только-только вышел из округлого пятна света от последнего работающего фонаря на этом сегменте улицы. Видимо, кем бы он ни был, он не беспокоился, что здесь на него может кто-то напасть.

Ник всё ещё направлялся в его сторону, когда человек вошёл в абсолютно тёмную часть улицы, теперь уже уставившись на фрагмент дороги, освещённый его гарнитурой.

К тому времени Ник видел его размеры.

Человек был не слишком высоким, но мускулистым.

Более того, пусть по меркам вампира он и медленный, но двигался как человеческий боец.

Его шаги были нехарактерно грациозными для человека, и он твёрдо наступал на пятки, давая себе прочную опору.

Конечно, ничто из этого не беспокоило Ника.

Через несколько секунд он оказался достаточно близко, чтобы различить лицо мужчины, по-настоящему увидеть его черты.

И он тут же выругался. Беззвучно, естественно.

Иисусе.

Да, он прекрасно знал этого мудака.

Теперь он также знал, что это не Том внедрился в боксёрский клуб — по крайней мере, не от лица пожинателей вампиров. Том, может, и работал на Белую Смерть и Брика, но он явно пришёл туда не для того, чтобы осушать и убивать вампиров.

Мужчина кашлянул, и глаза явно выдавали, что он смотрит что-то в гарнитуре — скорее всего, на разделённом экране, и поэтому он не использовал инфракрасную опцию. Вместо этого он пользовался видимым освещением, и его внимание переключалось между виртуальным экраном и видом на улице.

Он по-прежнему нёс два пакета продуктов, но теперь с помощью лямок повесил их на плечи.

Ник чувствовал запах чипсов, чего-то сиропного и сладкого (вероятно, газировка), протеиновые добавки, подогретые кусочки пиццы, вода, искусственный шоколад, искусственное мясо…

Кровь.

Он чуял много крови.

Как минимум один из этих пакетов был полностью забит пакетами крови. Их там двадцать, а то и больше. Хватит на двух вампиров.

Или на одного вампира, безвылазно залёгшего на дно.

Или, может, на одного раненого вампира.

Всё это промелькнуло в разуме Ника, пока он не замедлял своего бесшумного бега.

Он наблюдал, как человек взял один пакет в другую руку и пригладил густые рыжие волосы во влажном, не совсем дождливом воздухе, и мельком дёрнул себя за бородку, не теряя отрешённого выражения в глазах.

Взяв второй пакет свободной рукой, он стал двигать руками, не разжимая хватки и на ходу имитируя боксёрские удары. От движений его кулаков пакеты раскачивались, но ничего не выпало и не пролилось.

Он смотрел бои.

Бл*дь, идеально.

Просто… идеально.

Клыки Ника теперь уже полностью удлинились.

Он не издал ни звука, скользнув ниже к земле и двигаясь быстрым крадущимся темпом, вопреки некоторой остаточной медлительности, не говоря уж об его руке, рёбрах и ноге, которые всё ещё пребывали в органическом гипсе. Всё это замедляло его, но он противостоял человеку, а не вампиру.

У человека не было ни единого бл*дского шанса против него.

Более того, Ник был голоден.

Его травмы только усиливали тот голод.

Запах всей этой крови усиливал его голод.

Оказавшись достаточно близко, Ник совершил бросок, в воздухе ухватив мужчину за горло и с силой приземлившись ему на грудь коленями.

Он почувствовал, как весь воздух со свистом вышибло из лёгких мужчины…

Затем человек под ним захрипел от боли, широко раскрыв глаза, стараясь дышать наполовину сдавленными лёгкими, и застонал под пальцами, сжимавшими его горло.

Ник уставился в это лицо и что-то в нём щёлкнуло.

Его охватила ярость, ударившая по нему с такой силой, что на мгновение стало сложно думать. Ярость из-за того, что сделали с ним.

Ярость из-за Уинтер, из-за того, через что она прошла.

Ярость из-за Тай. Ярость из-за того, что они сделали с Тай.

Каждый инстинкт в его теле и разуме говорил ему вырвать горло этого человека и, может, плюнуть в его бл*дское лицо.

Однако он этого не сделал.

Вместо этого он наклонился одним стремительным движением, пока человек не понял, что с ним происходит, и уж тем более не сообразил, что сейчас случится.

Одной рукой сорвав гарнитуру с человека, Ник зашвырнул её куда-то назад, услышав, как она тихонько запрыгала по тротуару. Она ещё не успела окончательно приземлиться, а Ник уже нагнулся и погрузил клыки в мощную грудь человека.

Он укусил его прямо через футболку, которая покрывала его мускулистый торс, накачивая ядом и быстро выпивая его кровь без единой мысли.

Это было его первое кормление за много недель.

Такое чувство, будто прошло ещё больше времени.

Издав низкий стон, он стал пить ещё быстрее, убрав пальцы с горла мужчины и запустив их в его волосы. Он затвердел, сам того не полностью осознавая, и выпустил ещё больше яда, чувствуя, как человек под ним смягчается, делается совершенно покорным.

Ник продолжал пить.

Он рычал, пока пил, но едва это слышал.

Его разум заволокло туманом.

Он забыл, зачем он здесь, зачем он это делал.

Он забыл про Тай.

Он забыл про Уинтер…

А потом вспомнил.

Его разум включился в работу, когда он почувствовал, что мужчина под ним начинает ёрзать и слабеет. Ник заставил себя остановиться. Ему не удалось сделать это аккуратно. Ему не удалось плавно извлечь клыки — он просто вырвал их из груди человека, при этом выдрав кусок плоти.

Он выплюнул плоть, вытерев рот рукавом.

Он всё ещё тихонько рычал, оседлав коленями грудь человека.

Он заставил себя сдержаться, контролировать омывавший его жар по мере того, как кровь переполняла его вены. Он смотрел на лицо человека, встретив тот пустой, странно восторженный взгляд, которым человек уставился на Ника.

Ник знал этот взгляд.

Ник видел его сотни… тысячи… десятки тысяч раз.

Он часто видел его за долгие годы.

Глаза человека переполнились желанием, которое только росло, пока Ник смотрел на него. Мужчина потянулся вверх, положив мощную ладонь на пах Ника. Ник не просил его делать это. Он сомневался, что человек обычно предпочитал мужчин.

Он также не убрал с него руку.

— Габриэль, — произнёс Ник по-прежнему с низким рычанием. — Ну привет, Габриэль.

Человек моргнул, опешив.

Посмотрев на него, ощутив слабость в ладони, которая пыталась массировать его член, Ник осознал, что едва не убил его.

Но ещё не вечер — может, он и убьёт его.

— Помнишь меня, придурок? — поинтересовался Ник.

Человек кивнул, по-прежнему уставившись на него обожающим взглядом.

— Ты Белый Волк, — произнёс мужчина восторженным шёпотом. — Ты коп. Ты коп-вампир…

В глазах человека проступило смятение.

Ник чувствовал, как воля мужчины воюет с ядом.

Ощутив, что стояло за этим, он хмыкнул, отпихнув руку мужчины, и поднялся на ноги одним плавным движением, посмотрев вниз на свою жертву.

— А ты меня на дух не переносишь, да, Габриэль? — сказал Ник, наблюдая, как мужчина смотрит на него. — Ты пытался меня убить.

Человек кивнул, сглотнув.

— Да, — прошептал он.

— Зачем? — прорычал Ник.

Рыжеволосый человек — тот самый человек, который в первый раз отвёл Ника в яму под бойцовским рингом, рыжеволосый человек, который вместе со всеми желал ему удачи и похлопал его по плечу, когда помогал проводить Ника на ринг ранее той ночью — кажется, хотел ему ответить.

Прежде чем он успел заговорить, и уж тем более отодрать себя от тротуара, раздался другой голос.

— А ты как думаешь, кровосос? — холодно прошипел голос.

Ник застыл.

Повернувшись, он увидел два лица.

Одно из них он никогда в жизни не видел.

Второе принадлежало его девушке, Уинтер.

Глава 28 Три брата

Рычание зародилось в горле и груди Ника почти вопреки его желанию.

Он не смотрел на Уинтер.

Он уставился на человека, который держал её за волосы, накрутив их на кулак и силой запрокинув ей голову. Он прижимал к её горлу нож с длинным лезвием, которое было зазубренным в самой широкой его части.

Ник его не знал.

Он никогда в жизни его не видел.

Но теперь это не имело значения.

Ничто, связанное с делом, с личностью этого мудака, даже с Тай, не имело никакого чёртова значения для Ника в данный момент. Глаза Ника изучали каждую деталь ножа, каждый его миллиметр, прижимавшийся к бледному горлу Уинтер.

Затем он встретился взглядом с Уинтер.

Похоже, прочитав намерение в его глазах, она покачала головой, широко раскрыв глаза.

В то же время он почти чувствовал, как она окидывает его взглядом.

Он гадал, как много она видела его с рыжеволосым мужчиной, Габриэлем, которого Ник только что чуть не убил…

Это он тоже выбросил из головы.

По какой-то причине она не могла надавить на этого парня.

Она не могла использовать на нём свои ментальные силы.

— Он вампир, — выпалила Уинтер, словно по лицу Ника поняв, какие вещи он просчитывал в своём сознании. — Думаю, он не полностью обратился… но он вампир.

Державший её мужчина зарычал и рявкнул, ещё сильнее намотав её волосы на кулак.

— Заткнись нах*й, — прошипел он, наклоняясь к её лицу. — Бл*дская шлюха крови. Я видел, как ты держала его за руку. Я видел тебя с ним… отвратительная шлюха…

Мужчина повернулся, сердито уставившись на Ника, и в этот раз Ник заметил.

Его глаза изменялись под дешёвыми контактными линзами.

Человек бы этого не увидел, но Ник мог это различить.

Ник видел это отчётливо, даже во тьме.

Он не позволил себе посмотреть на Уинтер.

Он полностью сосредоточился на новорождённом вампире. Затем вампир зарычал на него, и Ник увидел клыки.

Он осознал, что понимает. Как минимум частично.

— Это сделал твой брат? — спросил он. — Рафаэль? Это он тебя обратил?

Ник подождал, когда другой мужчина ему ответит.

Тот этого не сделал.

— Он тоже новенький, да? — сказал Ник. — Твой брат. Он новообращённый. Вот как это произошло, — взгляд Ника скользнул по лицу новорождённого. — Ага, у тебя на лбу написано «новичок». И у твоего брата тоже. Поверить не могу, что я не заметил. Он просто не смог себя контролировать, да? Он просто начал пить, то тут, то там… верно? Он сделался слишком голодным.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, бл*дь! — прошипел другой вампир.

Ник хмыкнул, положив руки на бёдра.

— Я-то не знаю? Ты в этом уверен, парень?

Он помедлил, всматриваясь в глаза другого и выжидая, не скажет ли он больше.

Тот промолчал.

— Как это произошло? — спросил Ник, снова подталкивая его расспросами. — Ты пытался удовлетворить его мешками крови, но этого было недостаточно? Боев было недостаточно? А ты был рядом. Каждую ночь ты был рядом.

Ник мотнул головой в сторону рыжеволосого человека на земле, бросив на Габриэля беглый взгляд.

— Он уже кормится от него?

Голос Ника сделался жёстче, оставаясь резким после кормления.

— А ты? — холодно уточнил он. — Ты уже кормишься от брата Габриэля?

Подумав над другими именами, он хмыкнул.

— Тебя-то как зовут? — спросил он. — Уриил? Сариил? Рагуил?^[14] Или…

— Майкл, — выпалил тот, крепче дёрнув за волосы Уинтер.

— Ну конечно, — сказал Ник, прикладывая усилия, чтобы не закатить глаза. — Конечно, тебя зовут…

— Заткнись нах*й! — прорычал человек. — Ты ни хера не знаешь! Ты ничего не знаешь! Ты демон…

Губы Ника дрогнули.

— И кто ж ты тогда, получается… брат?

— Это ты причина, почему я стал таким! Они пришли за тобой! Они пришли спасать тебя! Мой брат мне всё рассказал! — всё ещё гортанно рыча, вампир понизил голос. — Те люди пришли. Они убили Мелиссу… и Феликса. Они заперли меня в холодильнике. Когда Рафаэль нашёл меня, я был почти мёртв. У него не осталось выбора. Ему пришлось меня обратить…

— Ну конечно, — в этот раз Ник закатил глаза по-настоящему. — Не сомневаюсь, что именно так он тебе и сказал. Ему пришлось тебя обратить. Чтобы спасти твою жизнь, верно? У него не осталось выбора.

Ник фыркнул, по-прежнему старательно не глядя на лицо Уинтер.

— …Это грустная история, парень, — добавил он. — Грустная и совершенно лживая история, но эй, ведь теперь ты и твой брат будете приятелями целую вечность, верно? Вампиров будете вместе убивать? Притворяться, что делаете Божью работу?

С губ молодого вампира сорвалось шипение.

На бледном лице отразилась ярость.

Ник это чувствовал.

Дело не только в злости на него. Вампир реагировал не только на него.

По большей части он реагировал не на него, уже нет.

Этот мудак почуял Уинтер.

Он почуял её, и это его возбуждало. Он хотел покормиться от неё. Он хотел трахать её и кормиться, и он был каким-то религиозным психом, ненавидящим вампиров, так что он наверняка даже не признавался себе в том, что с ним происходит, чего он хотел или даже кем он теперь стал.

В любом случае, Ник помнил, как был новорождённым.

Ник помнил, каково это.

Майкл не сумеет продержаться долго.

Чувствуя, что новорождённый начинает излишне зацикливаться на ней, Ник заговорил резче, пытаясь привлечь внимание к себе.

— Так что теперь, «Майкл»? — спросил Ник, не скрывая презрения.

Произнося это, он сдвинулся с места, сокращая разрыв между собой и ними.

Он двигался хищно, поступью охотника, передвигаясь как можно более по-вампирски.

По той же причине он подчёркивал свои плавные шаги более резкими, более быстрыми движениями, которые привлекут взгляд и инстинкты новорождённого к нему, поместят его в категорию угрозы жизни новорождённому. Цель заключалась в том, чтобы выбить из равновесия примитивный мозг Майкла. Ник добавил рывки и движения головы, когда почувствовал, что тот вновь начинает осознавать присутствие Уинтер, и постарался держать внимание вампира прикованным к нему, провоцировал все возможные подсознательные триггеры страха для вампиров.

— Полагаю, для тебя это весьма затруднительное положение, — сказал Ник, продолжая свои грациозные, время от времени ускоренные движения, и подбираясь поближе к другому вампиру. — Ну то есть, пожинать урожай с вампиров… должно быть, непросто делать это, когда большая часть твоей семьи уже примкнула к клану врага.

Ник заговорил громче, видя, что взгляд вампира то и дело возвращается к обнажённому горлу Уинтер.

— …Ведь именно так и получилось, да? — резко произнёс он. — Кто-то унёс ноги. Или у кого-то остался супруг. Они нашли брата Рафаэля и подпортили ваш маленький семейный бизнес по убийству вампиров ради высшей цели. Ведь так всё и было, верно? Но поначалу вы сумели использовать это. В конце концов, кто, если не вампир, сможет найти вам практически неограниченное количество других вампиров? Особенно после того, как он получил контракт и начал работать на Фарлуччи. Верно? В каждую ночь боя он использовал свой авторитет бойца, чтобы предлагать работу бедным, отчаявшимся вампирам. А затем у него и Габриэля было алиби в виде работы на ринге, пока ты и твои наёмнички хватали их одного за другим, накачивали наркотиком…

— Мы оказывали услугу, — прошипел вампир. — Услугу расе!

— Так почему бы не позволить мне убить тебя? — спросил Ник. — Или ещё лучше… позволить людям в том доме убить тебя. Ну, знаешь, тем, которые прямо сейчас пытают твоего брата, чтобы выведать, где ты и брат Гейб. Почему не позволить им убить тебя? Они ж люди…

Новорождённый качал головой.

— Нет, — прорычал он.

— Ты должен понимать, что не сможешь бороться с этим, — произнёс Ник, хмурясь. — Это никуда не уйдёт, брат. Это типа перманентная сделка…

— Бл*дь, не называй меня так, — прорычал Майкл. — Мои братья — хорошие люди…

— За исключением того, который вампир, — Ник поднял ладони в насмешливом извинении. — И того, который только что сходил в вампирский магазин, чтоб накормить двух своих братьев вампиров…

— Рафаэль искупает вину! — рявкнул Майкл. — Искупает! Каждый раз, когда он забирает новую партию вас, кровососущих демонов…

Ник расхохотался в голос.

— Ну да, — сказал он. — Конечно. И я совершенно точно не видел его в том бойцовском клубе, когда он «вербовал» для вашего пожинания урожая, попивая свежую кровушку и пытаясь уговорить меня на тройничок с человеческой женщиной, которую я, по его мнению, трахал…

— Заткнись! — прорычал Майкл, дёрнув Уинтер поближе к себе. — Заткнись нах*й! Это была игра! Он притворялся…

— Конечно-конечно.

Когда другой вампир просто продолжил стоять там и шипеть на него, Ник закатил глаза. Зашагав вперёд, он протянул руку.

— Отдай мне нож, брат.

Вампир потащил Уинтер назад, зашипев и зарычав на него ещё громче.

Ник невольно напрягся, когда почуял поразительный запах гибридной крови.

Он посмотрел вниз и увидел, что этот мудак порезал её ножом.

Запах заполонил его нос, вызывая головокружение.

Он никогда прежде не чувствовал запаха её крови.

Ни разу.

Его клыки удлинились, и он зарычал на другого мужчину.

— Тронешь её хоть одним бл*дским пальцем, и твоя погоня за искуплением закончится, — произнёс Ник. — Я убью тебя так быстро, что у тебя не останется даже времени попрощаться со своим Боженькой перед тем, как тебя заберёт парень снизу…

Но он чувствовал это.

Его слова ни хера не делали.

Они уже не производили никакого эффекта.

Новорождённый почуял кровь Уинтер.

Он почуял её гибридную кровь, и это сводило его с ума, бл*дь. Ник почувствовал это ещё до того, как в груди и горле другого мужчины зародилось рычание.

Горло Ника тоже издало рык.

Его охватила паника.

Теперь он видел, что новорождённый смотрит только на Уинтер, на капельку крови, стекавшую по её шее. Её кожа в темноте выглядела поразительно бледной, контрастировала с кровью, с жаром её вен. Он чувствовал реакцию новорождённого. Он чувствовал, как тот теряет контроль…

— НЕТ! — Ник вскинул руку, закричав и пытаясь привлечь взгляд новорождённого обратно к себе. — НЕТ, МАТЬ ТВОЮ! Клянусь бл*дскими богами, ЕСЛИ ТЫ ЕЙ НАВРЕДИШЬ…

В груди другого снова раздалось рычание.

Ник это видел.

Он видел это даже тогда, когда метнулся вперёд резким броском, уже понимая, что опоздает.

Вампир уронил нож, совершенно забыв про него, и опустил клыки.

Он погрузил зубы в шею Уинтер, когда Ник метнулся к ним, зарычав. Ник никогда не слышал такого рыка, который вырвался из его собственной груди. Такой сильный инстинкт убийства затопил его конечности, вены, мышцы, что ему вообще сложно было думать.

Но ему нужно было думать.

Нужно.

Даже когда он метнулся вперёд, его переполнил ужас.

Если он сдёрнет с неё новорождённого неправильным образом, он раздерёт Уинтер горло.

Если он неправильно рассчитает угол, под которым другой впился в неё клыками, он её убьёт.

Он разорвёт горло собственной девушки…

Всё это пронеслось в его сознании, пока он сокращал дистанцию между ними.

В итоге он сделал единственную вещь, которую мог сделать.

Он схватил Уинтер вместе с вампиром и повалил на землю, лишив их равновесия.

Он приземлился поверх Уинтер, но клыки вампира по-прежнему не отрывались от её горла. Зарычав, он попытался увидеть, под каким углом впивались зубы, чтобы он сумел их выдернуть. У него мало времени. Надо отодрать его от неё. Надо оттащить новорождённого, пока он не выпил слишком много.

Пока он не убил её.

Пока он не убил Уинтер.

Ник лихорадочно зарычал, хватая новорождённого вампира за волосы…

Он навалился всем весом, пригвоздив их обоих. Он уставился на рот новорождённого, стараясь игнорировать то, как его горло движется от больших, торопливых, удовлетворённых глотков, и уставился на зубы, пытаясь увидеть угол их проникновения…

Но тут внезапно тело под ним обмякло.

Не просто обмякло.

Оно как будто… сломалось.

Ник почувствовал, как отдельные его части ломаются под его пальцами и весом.

Он почувствовал это, но знал, что это сделал не он.

Испытав шок, частичное отвращение и смятение, Ник попытался слезть с тела, которое как будто раскололось под ним. Он уставился на лицо новорождённого и увидел, что его черты смягчились, размылись… затем обвисли, словно с ним только что случился инсульт, или словно гигантская доза новокаина расслабила каждую мышцу.

Но дело не только в мышцах.

Кости… сами кости его лица как будто растворились.

Ник застыл, уставившись на мужчину-новорождённого, которого он теперь держал ладонями.

Голова безвольно перекатилась в его руках, шея сделалась такой же мягкой, как и лицо. Руки оставались по большей части твёрдыми, но лицо и голова выглядели пугающе мягкими, словно большая часть черепа превратилась в желе под кожей. Вампир выпустил Уинтер, и она завизжала, пытаясь высвободиться из развалившихся конечностей новорождённого.

Она заорала так громко, что Ник осознал — раньше новорождённый перекрывал ей поступление воздуха и не позволял издавать хоть какие-то звуки, пока он кормился.

Теперь она хватала ртом воздух и билась, как животное в ловушке.

— Сними его с меня! Сними его с меня! СНИМИ ЕГО С МЕНЯ, НИК!

— Я пытаюсь! — его панический тон вторил её голосу, и он схватил её за волосы рукой, пытаясь успокоить. — Я пытаюсь! Не дёргайся, детка! Пожалуйста! Пожалуйста, не дёргайся!

Она постаралась подчиниться, тяжело дыша и раскрыв глаза от страха.

Ник поднял голову вампира, крепко схватив за длинные светлые волосы.

Он сделал это аккуратно, осознав, что клыки вампира остались нетронутыми и всё ещё впивались в её горло. Увидев угол их проникновения, он аккуратно вытащил их из дырочек в шее Уинтер.

Оттуда тут же потекла кровь, заставив его мгновенно затвердеть.

Ник издал невольный стон, закрыв глаза, пока Уинтер ползком отодвинулась от теперь уже мёртвого новорождённого и ладонью зажала рану на шее. Она тяжело дышала, вздохи срывались с её губ с хнычущими звуками, которые выражали нечто среднее между неверием, злостью и мощным инстинктом бежать, который, к сожалению, ещё сильнее возбудил Ника.

Он всё ещё стоял на коленях над лежавшим там братом, который по-прежнему ощущался пугающе сломанным под весом Ника… и тут разум Никанаконец-то осознал произошедшее.

Новорождённый Майкл был мёртв.

Ник уставился на него, на молочные глаза вампира.

Он поморщился при виде его лица, желеобразного черепа и плоти.

Тяжело дыша от сочетания вампирских эмоций, облегчения и смятения, он плавно поднялся на ноги. Он двигался достаточно быстро, достаточно хищно — достаточно по-вампирски — чтобы Уинтер рефлекторно отпрянула от него, не отнимая руки от своего горла.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами.

В те несколько секунд она смотрела на него так, точно вообще не знала.

Он видел, как она переводит взгляд с него на мёртвого вампира на улице… затем на рыжеволосого человека, который, как Ник впервые осознал, тоже умер.

Нику не нужно было проверять пульс Габриэля, чтобы убедиться в этом.

Он это чуял.

Он чуял мертвечину.

Наблюдая, как его девушка смотрит на убитого им человека и явно пытается переварить всё, что произошло, Ник знал. Ник знал без тени сомнения.

Она видела, как он кормился от Габриэля.

Она видела, как он это делал, и наверняка заметила руку человека на его члене.

В его груди что-то сжалось до боли.

— Уинтер… — хрипло начал он.

Но больше ничего не успел.

Другие голоса нарушили молчание.

— Руки вверх! — несколько голосов закричало разом. — РУКИ ВВЕРХ! ОТОЙДИТЕ ОТ ТЕЛА! ОТОЙДИТЕ ОТ НЕГО… НЕМЕДЛЕННО!

Мужской голос раздавался громче остальных.

Резкий, властный.

— Поднимите руки вверх немедленно! Оба! Последнее предупреждение!

Ник повернул голову как раз тогда, когда его со всех сторон окружил свет. Прожекторы светили на них с противоположной стороны дороги вместе с фарами военных автомобилей, фонариками, светом гарнитур и наладонников.

Прибыла кавалерия.

Уставившись на мужчин и женщин в униформе частной охраны «Архангела», Ник сообразил, что понимает кое-что ещё.

Он знал, как именно Майкл встретил свой конец.

Он нашёл её взглядом, как только эта мысль отложилась в сознании.

Те льдисто-голубые и серебристые глаза встретились с ним взглядом, когда маленькая девочка шагнула вперёд, нелепо миниатюрная в детской версии боевой экипировки, которую носили все здесь.

Посмотрев на неё, Ник ощутил лёгкий прилив тошноты.

Взглянув на Уинтер, он увидел, что она тоже уставилась на ребёнка.

Он видел, как она смотрела на Тай, потом на него, и задавался вопросом, кто из них тревожил Уинтер сильнее всего.

Глава 29 Просто девочка

Когда они завели Ника в пентхаус, его лицо было первым, что увидел Ник.

Может, причина в этом.

Может, дело просто в том, что Ник увидел его первым.

В любом случае, он не думал.

Вырвавшись из удерживавших его рук, он взвился и замахнулся, и ни капельки здравомыслия не затмевало его суждения.

Он также не ощущал никаких сожалений — ни до, ни во время, ни после того, как сделал это.

Его кулак столкнулся с челюстью видящего быстро, как молния, заставив его голову отлететь вбок как раз тогда, когда Ник приземлился на ноги по-прежнему в бойцовской стойке.

Он мог бы ударить его ещё раз, но позади него раздалось два голоса.

Один звучал сердито.

Другой звучал испуганно, и вовсе не за Малека.

Именно второй заставил Ника сдержаться.

— НИК! — завопила Уинтер. — ПРЕКРАТИ!

Он застыл.

Он только в ретроспективе услышал, как Тай кричала его имя.

Малышка-видящая уже побежала к брату, и когда Ник замер при звуках голоса Уинтер, она втиснулась между Ником и Малеком, схватив брата за талию и потащив его назад, за пределы досягаемости Ника.

— Не надо, Ник! — сердито отругала она его. — Он ничего не делал!

Ник стоял, подавляя рычание.

Однако он не двигался и не пытался пробиться через Тай, чтобы ещё разок врезать Малеку.

К тому времени он уже определил источник страха Уинтер. Он увидел оружие, поднятое вокруг него, наведённое на его тело — лазерные системы прицела оставляли кучу красных точек на разных частях его торса.

Они не могли убить его вот так.

Но всё равно будет адски больно.

Более того, он не мог поступить так с Уинтер.

В этом отношении ему и так предстояло ответить за большее количество косяков, чем он был готов, ментально или эмоционально.

Тай тоже сердито смотрела на него.

Затем, переведя взгляд на Уинтер, она принялась гневно сверлить её своими льдисто-голубыми глазами.

— Это ваша вина, — рявкнула она на Уинтер, ошарашив Ника настолько, что он подпрыгнул. — Вы хотели приехать. Вы не можете злиться на него… вы хотели приехать. Я вас слышала! Я слышала вас обоих! Он хотел, чтобы вы пошли на поезд. Он был прав, а вы неправы. Вам надо было заставить его уйти с вами! Он бы вас послушал!

Уинтер моргнула, уставившись на маленькую видящую.

Судя по её лицу, она опешила не меньше Ника.

— Нет, — сказала она мгновение спустя, всё ещё таращась на Тай. — Он бы меня не послушал, Тайлайя.

— ПОСЛУШАЛ БЫ! — закричала она. — ВЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТЕ!

— Тай, — прорычал Ник. — Ты не можешь так разговаривать с ней. И ты неправа. Она права, а ты ошибаешься…

— А ты заткнись! — рявкнула она, переводя свой сердитый взгляд маленькой девочки на него. — Я сказала тебе уходить! Я сказала тебе, что справлюсь! Я сказала тебе довериться мне и уходить! — она посмотрела на Уинтер, затем на него. — Это вы виноваты! Вы оба! Вы не послушали меня, когда я сказала вам уходить! Я всё контролировала! Они бы больше никогда вас не потревожили!

Она снова сердито посмотрела на Уинтер, и почему-то её злость становилась более сосредоточенной, когда дело касалось директрисы её школы.

— Вы должны были заставить его уйти.

Ник хмуро посмотрел на неё.

Они с Уинтер переглянулись. Уинтер приподняла одну бровь одновременно с Ником, но они оба ничего не сказали и перевели взгляды обратно на Тай.

— Не бей больше моего брата! — рявкнула Тай, сердито посмотрев на Ника. — Не бей его больше!

Ник поднял руки, невольно покраснев.

— Ладно, — сказал он.

— Обещай! — рявкнула Тай. — Обещай, что ты больше не будешь!

— Я обещаю, — Ник сердито посмотрел на Малека, но всё же перекрестил грудь в районе сердца. — Я больше не ударю его, Тай. Обещаю.

Она пристально смотрела на него, и её серебристо-голубые глаза внезапно сделались слишком блестящими.

Она всматривалась в лицо Ника, и он мог лишь смотреть на неё в ответ, беспомощно наблюдая, как по её лицу текут слёзы. Затем она разрыдалась по-настоящему и отпустила брата, выбежав из комнаты.

Ник стоял там, провожая её взглядом.

Услышав, как в какой-то другой части пентхауса захлопнулась дверь, он перевёл взгляд на Малека.

Видящий смотрел на него своими разноцветными глазами, сохраняя настороженное выражение.

Ник осознал, что он выглядел испуганным.

Он выглядел так, будто боялся его.

— Я не стану тебя бить, — прорычал Ник, поднимая ладонь в мирном жесте видящих. — Но я хочу поговорить с тобой, засранец…

— Детектив Танака! — голос Лары Сен-Мартен дрожал от злости. — Вы будете молчать. Сейчас вы будете молчать. Иначе, клянусь именем своей семьи, я прикажу им выстрелить в вас таким количеством транквилизаторов, что вы месяц не проснётесь… а когда всё-таки проснётесь, то не вспомните своё чёртово имя…

Ник резко повернул голову.

Он уставился на неё с лёгким изумлением, сосредоточившись на лице, пока она стояла на вершине лестницы, на несколько футов выше них.

Он открыл рот, чтобы заговорить, но Уинтер его опять опередила.

— Ник. Умолкни.

Когда он повернулся, наградив изумлённым взглядом уже её, Уинтер скрестила руки и мотнула подбородком в сторону Сен-Мартен, вздрогнув от повязки на шее.

— Она говорит серьёзно, Ник. Она сделает, как сказала. Разве ты этого не видишь?

Ник уставился на неё.

Посмотрел на Сен-Мартен.

Затем окинул взглядом кольцо солдатиков в чёрной униформе частной охраны, которые по-прежнему держали его на мушке.

Со щелчком захлопнув рот, Ник помрачнел.

Демонстративно зашагав к свободному предмету мебели с краю помещения, он сел на подстраивающееся под тело кресло и закинул лодыжку на колено.

Сидя там и всё ещё хмурясь, игнорируя красные лазерные точки на заляпанном кровью переде его рубашки, Ник посмотрел на всех них и сделал руками и пальцами витиеватый жест, который переводился примерно как «Ну и?».

Лара Сен-Мартен отреагировала первой.

Выдохнув с явной злостью, она повернулась к своим людям из частной охраны и отослала их резким, дёрганым движением руки.

— Подождите снаружи, — сказала она их лидеру, человеческому мужчине в полной защитной экипировке. — Думаю, он будет хорошо себя вести. Если нет, я вам сообщу.

Она перевела сердитый взгляд обратно на Ника.

— …Уж поверьте.

Ник ждал, наблюдая, как наёмники в чёрной экипировке покидают гостиную пентхауса — ту же, куда его привела частный секретарь Сен-Мартен, Вероника Расин, в первый раз, когда его впустили в башню Феникса.

Когда дверь за ними захлопнулась, мисс Лара Сен-Мартен выдохнула, взглянув на Малека, затем жестом показала Уинтер тоже присаживаться.

Подбородок Уинтер напрягся.

После едва заметной паузы она подошла прямиком к Нику и села на подлокотник кресла, в котором расположился он сам — достаточно близко, чтобы он тут же отреагировал. Он знал, что возможно, это и было её намерением — может, успокоить его, а может, просто не дать ему сделать что-либо, что ещё сильнее повысит градус напряжения между ними четырьмя.

А может, что-то вообще другое.

Может, она просто показывала, кому здесь принадлежит её верность.

Когда Ник взглянул на неё в этот раз, она улыбнулась ему. Он просто озадаченно сидел там, а она взяла его ладонь и притянула её к себе на колени.

Стараясь не думать о том факте, что он до сих пор покрыт кровью убитого им человека, не говоря уж о крови Уинтер и того новорождённого вампира, Майкла, Ник перевёл взгляд на Малека и Сен-Мартен, которые к тому времени тоже уселись. Они сели рядом, но не так близко, как он и Уинтер, занимая часть того дивана, на котором Ник практически и встретил их обоих в первый раз.

Сен-Мартен смотрела на них обоих, хмурясь.

Она взяла себя в руки, но Ник всё ещё замечал в ней раздражение.

У него определённо складывалось впечатление, что выражение «хорошо себя вести» практически описывало её видение ситуации. Она явно желала заполучить Ника себе в питомцы и хотела найти какой-то способ натренировать его, чтобы он просто… ну… вёл себя хорошо.

Молчание затянулось ещё на несколько секунд.

Затем Сен-Мартен снова выдохнула, сложив руки на коленях.

Ник заметил, что она по-прежнему была одета в то зелёное платье цвета леса.

— Как прошло мероприятие? — спросил он издевательски вежливым тоном. — Все другие богатые люди щедро пожертвовали на благо бедных сироток… или чего-то ещё?

Лара Сен-Мартен наградила его жёстким взглядом.

Затем перевела этот взгляд на Уинтер.

— Ты экстрасенс, — сказала она, и тон её был таким же холодным, как и глаза. — Ты решила не делиться этим фактом со мной.

Пальцы Ника почти бессознательно сжали ладонь Уинтер.

— Нет, — прорычал он.

Его клыки удлинились одновременно со сжатием пальцев.

Уставившись на Сен-Мартен, он покачал головой, и весь сарказм, юмор и компромисс ушли из его голоса.

— Нет, — повторил он.

Сен-Мартен раздражённо посмотрела на него.

— Успокойтесь, детектив, — сказала она. — Я не собираюсь похищать вашу девушку-гибридку и отсылать её в какую-нибудь секретную тюрьму, чтобы пытками вынудить её присоединиться к моему тайному отряду «элитных ассасинов»… — она сделала пальцами кавычки в воздухе, а в голосе звучала нескрываемая злость и сарказм. — …Или чем я там, по-вашему, занимаюсь.

— Вы используете ребёнка… ребёнка… как ассасина, — прорычал Ник. — Думаю, тут уже не придумать ничего худшего, на что вы способны, леди. Не говоря уж о том извращённом дерьме, которое вы готовы использовать в качестве оправдания.

Прежде чем он смог продолжить, заговорил Малек.

— Прежде чем Лара предложила свою помощь, моя сестра нечаянно убивала людей, — прорычал видящий. — Прежде чем Лара помогла нам изучить её дар… понять его… Тай хотела покончить с собой. Она боялась выходить на улицу… говорить с кем-либо. Она много раз пыталась убежать от меня. Каждый раз мне приходилось отыскивать её, уговаривать вернуться домой со мной…

Ник бесстрастно посмотрел на него.

Он не мог не заметить синяк, который уже темнел на его подбородке, или припухлость, оставленную кулаком Ника.

Он всё ещё не мог заставить себя сожалеть об этом.

— Вы правда хотите впарить мне идею о том, что превратить её в ассасина — это единственный способ справиться с этим? — холодно спросил Ник. — Вы не могли научить её контролировать это и, скажем, не убивать людей с помощью этого?

— Это так не работает, детектив, — сказала Сен-Мартен.

Ник посмотрел на неё. Он вновь сжал ладонь Уинтер, чувствуя, что до сих пор слишком много внимания Лары Сен-Мартен приковано к его девушке.

— Просветите меня, — сказал Ник. — …Пожалуйста.

Лара Сен-Мартен испустила очередной раздражённый вздох, но к тому времени она уже почти полностью взяла себя в руки, так что её лицо мало что выдавало. Убрав пальцами один из искусно завитых локонов со лба, она снова выдохнула, запрокинув голову.

— Это долгий разговор, детектив, — сказала она, косясь на Малека и поджимая губы. — Но полагаю, мы должны объяснить вам основы… раз уж Тай практически взяла на себя задачу разобраться с теми, кто по её мнению угрожает вашей жизни.

Услышав в её словах отнюдь не деликатный намёк, Ник стиснул зубы.

Хоть Уинтер и сжала его ладонь, предостерегая, Ник всё равно заговорил.

— Попытки вызвать чувство вины по поводу моей жизни это не исправят, — прорычал он. — Я не просил вас «натравить» вашего маленького телекинетика-убийцу…

— Она не телекинетик.

Ник уставился на заговорившего.

Это опять был Малек.

Высокий, похожий на фантома видящий смотрел на Ника одним из этих пронизывающих взглядов видящих, поджимая губы, и в его разноцветных глазах застыло слегка озадаченное выражение.

— Она не телекинетик, детектив, — повторил Малек.

— Хрень собачья, — отозвался Ник, издав лишённый юмора смешок. — Тогда кто она, бл*дь, если не телекинетик? Вы скажете мне, что она не убивала того новорождённого? Или тех людей, которые держали меня на складе? Она буквально превратила их в жидкость…

— Она убила их, — буднично подтвердил Малек. — Она не телекинетик, — он взглянул на Лару Сен-Мартен, затем обратно на Ника. — …Не в прямом смысле слова.

В этот раз заговорила Уинтер, вклинившись наперёд Ника.

— Тогда что она такое? — спросила она. — Если она не телекинетик, то как смогла сделать это?

Сен-Мартен посмотрела на Уинтер.

Почему-то у Ника сложилось впечатление, что она испытала облегчение, получив возможность говорить не с Ником.

— Не существует названия для того, что она такое… — начала она отрывистым тоном.

— Как и сказал детектив. Она превращает людей в жидкость, — прямо сказал Малек.

Ник увидел, как Сен-Мартен вздрогнула, затем посмотрела на него.

— Джек… — предостерегающе начала она.

Но видящий смотрел лишь на Ника.

— Она не может швырять людей в стены. Она не может двигать объекты в прямом смысле этого слова. Она не телекинетик…

— Она сдвигает что-то в них, — прорычал Ник.

— Не совсем, — сказал Малек. — Скорее, она изменяет их вибрации. Все видящие с экстрасенсорными способностями могут делать это с aleimi (то есть, живым светом) человека или видящего. Она может влиять на их свет до такой степени, что вибрация из их света переходит на их физические тела.

После его слов воцарилось молчание.

— Дело в её собственном aleimi, конечно же, — объяснил он, говоря всё тем же терпеливым, медленным тоном. — Я не знаю, как это работает. Может, по той же причине она может читать вас… вампиров, я имею в виду. Она крайне точно воспринимает даже самые деликатные колебания света. Из-за этого она также способна вибрировать на частотах, которые заставляют живые света других существ вибрировать на одной частоте с ней. Это не вредит ей самой, но практически…

Он взглянул на Сен-Мартен, слегка поджимая губы, затем посмотрел обратно на Ника.

— …Превращает их в жидкость. Если это длится слишком долго.

Уинтер и Ник переглянулись.

Ник невольно ощутил лёгкую тошноту.

— Но это не только в их мозге, — сказал Ник, посмотрев обратно на Малека. — Я видел отчёт патологоанатома по тем людям со склада…

Малек уже кивал.

— Это начинается с мозга, — объяснил он. — Это начинается там, потому что у людей, как и у видящих, больше всего aleimi или живого света сосредоточено вокруг мозга. Если она не останавливается, потом процесс переходит на другие органы… обычно следующим становится сердце, затем внутренние органы и желудок. Далее распространяется туда, где у данного индивида больше всего живого света…

— Тогда как, черт подери, это убивает вампиров? — спросил Ник, нахмурившись. — Я думал, у нас нет aleimi-света?

Малек перевёл на него пристальный взгляд.

После небольшой паузы на его тонких губах заиграла лёгкая улыбка.

— Если бы у тебя не было живого света, кузен, — произнёс он с еле заметной ноткой веселья. — Ты бы не передвигался. Ты бы не мог думать…

— Но мне сказали…

— Сами видящие в какой-то момент могли в это верить, — перебил Малек более предостерегающим тоном. — Но поверь мне… у вас есть aleimi-свет. Вы бы не существовали, если бы его не было. Вам необходимо восполнять некоторые более многомерные аспекты этого света… в некотором роде подкрепляя его за счёт крови других живых существ, которая тоже является носителем aleimi-света. Вы также можете вибрировать на частоте, невидимой для большинства видящих. Но у вас определённо есть свет.

Он помедлил, переводя взгляд между Уинтер и Ником.

— Твой aleimi-свет весьма сильно переплетён со светом твоей пары, — добавил он, чуть дольше сосредоточившись на Уинтер. — Это связывает вас двоих. Совсем как это бывает между двумя видящими. Или между видящим и человеком. Или между двумя людьми, если уж на то пошло. По правде говоря, она весьма уникальна в том, каким совместимым её свет кажется в отношении твоего. Если честно, я никогда не видел такого между вампиром и представителем своего вида… это поистине завораживает.

Ник нахмурился. Он взглянул на Уинтер, которая лишь вскинула бровь.

Что-то в этом выражении заставило его нахмуриться ещё сильнее.

А может, он просто вспомнил, каким она увидела его на улице. Или вспомнил тот факт, что он не раз подверг её жизнь опасности, затащив её в свой мир и в поле внимания таких людей, как Лара Сен-Мартен.

Почувствовав, как в горле на мгновение встал ком, Ник усилием воли сосредоточился на Малеке.

— То есть, она… Тай… вибрирует… — начал Ник, всё ещё хмурясь. — Но ты можешь это видеть. Ты можешь видеть вампирский «свет», или что это такое.

Малек даже не попытался это отрицать.

— Да, — просто сказал он.

— И девчушка — не телекинетик. Всего лишь какое-то живое звуковое оружие?

Малек кивнул.

— Я никогда не встречал записей, документировавших то, на что способна Тайлайя, — он помедлил, его тон сделался многозначительным. — Я искал. Уж поверьте. Думаю, её способность читать разум вампиров… возможно, это какая-то эволюционная адаптация. К сожалению, это означает, что те немногие тексты и обучающие материалы видящих, что остались здесь после того, как видящие покинули данное измерение, бесполезны для меня и моих попыток помочь ей.

Он посмотрел на Сен-Мартен, затем обратно на Ника.

— Без помощи Лары Тай наверняка была бы уже мертва.

Ник помрачнел, переводя взгляд между ними.

Когда никто из них не сказал больше, его голос вновь понизился до рычания.

— Я до сих пор не понимаю, почему вашим единственным вариантом было превратить её в ассасина…

В этот раз заговорила Сен-Мартен.

— Она переходит на эту… частоту… самопроизвольно, — сказала она.

Её голос оставался слегка холодным. В отличие от Малека, который казался более открытым теперь, когда они узнали самое главное о Тай, Сен-Мартен явно не желала обсуждать это с ними.

— …Она не может ничего с этим поделать, детектив, — добавила женщина. — Если Тайлайя слишком долго не вибрирует на этой частоте, она начинает терять контроль над тем, когда и как она это делает. Тренировать её использовать этот дар через регулярные интервалы… для целей, которые она считает справедливыми и полезными для всеобщего блага…

Ник открыто фыркнул, но Сен-Мартен лишь заговорила ещё громче.

— …Это дало ей ощущение цели, детектив. Это позволило ей в разумных пределах контролировать свои способности. Более того, у неё не случилось ни одного «инцидента» с тех пор, как мы начали привлекать её к регулярным заданиям. Её эмоциональная тревожность существенно снизилась. Она в состоянии делать более…

Сен-Мартен взглянула на Малека, затем обратно на Ника.

— …Детские вещи, — продолжила она ледяным тоном. — Например, посещать школу.

Когда Ник ничего не сказал, она добавила:

— Вы должны понимать… подобное было для неё невозможным буквально год назад. До недавнего времени ей даже нельзя было покидать Котёл. Она бы сама этого не допустила, вне зависимости от того, чего мы для неё хотели. Она была бы в ужасе от мысли, что навредит кому-то.

Она сморщила нос в каком-то неохотном отвращении.

— Её новообретённая уверенность в выходе за пределы Котла в одиночку и послужила причиной её знакомства с вами, детектив. Мы считаем, что именно из-за многолетней изоляции она так быстро привязалась к вам. Теперь она видит в вас члена своей семьи… почти родительскую фигуру. И поэтому она непоколебимо уверена, что на ней лежит ответственность защищать вас. Оберегать.

Последние слова она также произнесла с явным отвращением.

Ник слегка помрачнел.

У него определённо складывалось впечатление, что Сен-Мартен пыталась заставить Тай относиться так к ней, но потерпела неудачу. Должно быть, она реально взбесилась, когда Тай решила спроецировать эту потребность во взрослом в своей жизни на вампира, который не очень-то хорошо выполнял приказы.

Однако его разум продолжал обдумывать её слова.

Они изолировали Тай в Котле, чтобы держать подальше от общественности. Они держали её там по настоянию самой Тай, дабы не подпускать её к тем, кому она может навредить — как минимум случайно, хотя бы не считая самозащиты.

Когда-то он едва не врезал Малеку по роже именно из-за этого.

Он определённо хотел ударить его за то, что он растил эту девочку в Котле — маленькую девочку, слишком часто оставляемую одну среди множества отчаявшихся, голодных преступников. Маленькую девочку-видящую, которую кто угодно мог похитить, изнасиловать или ещё как-то надругаться над ней.

Теперь он ловил себя на мысли… неохотной мысли… что, возможно, ошибочно осудил мужчину-видящего. Хотя бы в этой части.

Как минимум этот мудак её не бросил.

Он оставался со своей сестрёнкой, пусть она запросто могла нечаянно убить и его тоже — по крайней мере, если Малек и Сен-Мартен говорили правду.

Он всё ещё пытался переварить это, когда Уинтер заговорила, сжав его руку обеими ладонями.

— Разве не существует какого-нибудь… — неуверенно начала Уинтер. — Ну, знаете… менее смертоносного способа, которым Тай могла бы выразить эту часть себя? Выпустить эту… вибрацию? Или что бы это ни было?

Малек повернулся, переведя на неё серьёзный взгляд.

— Мы не знаем, — честно сказал он.

Он подался вперёд, опираясь предплечьями на свои бёдра и глядя между ними. Его тон оставался будничным.

— Мы пробовали другие вещи, — признался он. — Животные подходят… но они должны быть соответствующего размера, и как вам известно, живые животные в наше время весьма редки. Их убийство также расстраивает Тай. После последнего она практически отказалась делать это.

Взглянув на Уинтер, он серьёзно добавил:

— …Проблема в том, что свету Тай, похоже, для полного выражения необходимо взаимодействие с другим aleimi-светом. Мы пытались наполнять неодушевлённые объекты живым светом в надежде на то, что деструктивные аспекты этой вибрации можно обуздать безвредным способом. Мы пытались проделывать это с прогрессивными органическими машинами. Пока что этот подход не сработал. Мы не сумели поддерживать поле из достаточного количества aleimi-света… настоящего, живого света, чтобы она достигла тех же высоких уровней вибрации и связи.

Видящий поколебался, переводя взгляд между ними и, возможно, пытаясь оценить их реакции.

Он добавил:

— В этом есть элемент естественной потребности, как и любого другого биологического побуждения. Будучи юной, она не может контролировать этот элемент своего состояния. В высшей точке поднятия вибрации её aleimi-мишени… или субъекта, или партнёра, полагаю, можно выразиться так… она испытывает какую-то…

Он бросил на Ника виноватый взгляд.

— …разрядку. Наверное, можно так сказать. Её свет достигает аномально высокого уровня вибрации, и обычно именно тогда она убивает своих субъектов. Этот высокий уровень вибрации склонен обращать в жидкость органы её носителей. Похоже, эта разрядка нужна ей периодически. Если она слишком долго не испытывает этого, то та сила нарастает, и она теряет над ней контроль.

Ник помрачнел ещё сильнее.

Он переглянулся с Уинтер.

Заметив встревоженное выражение на её лице, он крепче сжал её руки одной ладонью.

Затем он посмотрел на Малека и Сен-Мартен.

По правде говоря, он не знал, что на это сказать.

— Она действительно убила ваших родителей? — спросил он наконец.

Малек вздрогнул.

Сен-Мартен нахмурилась, глядя на Ника с откровенной злостью.

Но прежде чем она успела что-то сказать, заговорил сам Малек.

— Она сама это сказала?

Ник перевёл взгляд на видящего.

— Да, — ответил он.

Малек выдохнул, проводя пальцами по волосам.

Он встретился взглядом с Ником.

— Странно, что она вам это сказала, но да, это правда. Она действительно убила их, — он взглянул на Уинтер, затем на Ника. — Она была очень маленькой, детектив. Ещё в дошкольном возрасте. Это была не её вина…

— Я понимаю, — перебил Ник. — Правда, — он нахмурился, посмотрев на Сен-Мартен, затем на Малека. — Но именно этот инцидент её травмировал. Серьёзно травмировал. Это никак не могло не спровоцировать крайне тяжёлых психологических проблем. Возможно, поэтому ей даже сложнее контролировать эту её штуку…

— Она любит вас, детектив, — перебил Малек.

Ник напрягся, уставившись на него.

Он закрыл рот, даже не успев подумать о причине этого.

— Она бы никогда вам этого не сказала, если бы не любила вас, — добавил Малек. — Она… образовала с вами некую связь. Совсем как ваша пара, — вздохнув, он покосился на Сен-Мартен, затем переключился обратно на Ника. — Я знаю, что я противился этому. Я противился этому с вами обоими. Но я больше не считаю, что это оптимальный вариант… для вас обоих. Особенно для неё.

Ник уставился на него.

Он издал невесёлый смешок, не сумев сдержаться.

— Что? — переспросил он.

— Я прошу вас быть… — он поколебался, переводя взгляд между Ником и Уинтер. — … Добрее к ней, детектив. Вас обоих. Я прошу вас не выталкивать её из своих жизней.

Его чёрный и бледно-голубой глаза сосредоточились на Нике.

— …Особенно это касается тебя, Ник.

Ник моргнул.

Мужчина-видящий никогда прежде не называл его так. Он никогда не звал его по имени. Он редко называл его как-то помимо «детектив» или «вампир».

— Я знаю, кто она, — сказал Малек, по-прежнему всматриваясь в его глаза. — Но ты тоже прав насчёт неё. Вместе с тем она просто девочка. Она маленькая девочка, которая по стечению обстоятельств обладает ужасным и могущественным даром. Впервые после смерти наших родителей она наконец-то учится вести почти…

Он постарался подобрать слова.

— …нормальную жизнь. Это может быть не нормально по стандартам большинства, но это лучше для неё. Тебе пока что может так не казаться, но для неё это намного, намного лучше, Ник. И ты часть этого, хоть осознаешь ты это, хоть нет.

Ник нахмурился, не сумев ничего придумать против выражения в его глазах.

— Мы консультируем её по каждому заданию, — добавил Малек, сжав ладони между коленями. — Мы обсуждаем с ней моральные и этические аспекты… каждый раз, без исключений, Ник. Ей легче, если она думает, что делает это только с плохими людьми, которые вредят другим… может, даже вредят большому количеству других людей. Ей легче, если она воспринимает это как устранение тех существ, которые поистине опасны для этого мира… убийц, которые вредят слабым и беззащитным, нуждающимся в ком-то вроде Тай для защиты.

Он поколебался, по-прежнему всматриваясь в глаза Ника и явно ища понимания.

Может, сочувствия.

— Это правда помогает ей, — сказал Малек. — Знаю, тебе это кажется неправильным, но ей это действительно помогает, Ник. Всё то, что мы пытались делать с ней последние несколько лет, позволило ей…

И вновь он с трудом подбирал слова.

— …принять, кто она есть. Поэтому она так расстроена из-за того, что ты не одобряешь, Ник. Она очень хочет, чтобы ты её одобрял. Она хочет, чтобы ты тоже принял её.

Ник нахмурился, уставившись на видящего.

Он понимал, что говорил ему Малек.

По правде говоря, он вообще не знал, что сказать.

Глава 30 Трус

Он стоял с ней в лобби башни Феникса.

Он расхаживал туда-сюда, стараясь не смотреть на неё, не думать о том, что только что произошло наверху.

Стараясь не думать о крови, которая всё ещё пятнала его рубашку.

Но он всё равно наблюдал за ней.

Он наблюдал, как она следит за ним своими ошеломительными сине-зелёными глазами, пока он расхаживал по золочёному лобби современного дворца Сен-Мартен с его высокими как в церкви потолками и плиткой, на которой полудрагоценными камнями были выложены фениксы.

— Ник, — произнесла Уинтер наконец.

Когда он бросил на неё беглый взгляд, она подошла к нему, схватив за руки.

— Ник, — её голос смягчился. — Успокойся.

Он покачал головой, не то чтобы вырываясь, но напрягшись и избегая её взгляда. Он посмотрел на плитку в лобби, на нефриты, топазы, сапфиры и опалы, которые образовывали перья фениксов, на ярко-красные глаза птиц, которые как драконы свернулись каждая на своей индивидуальной плитке.

Он чувствовал, как Уинтер пристально смотрит на его лицо.

Он буквально чувствовал, как она читает его лицо, его тело, может, даже его извращённый вампирский «свет», если сказанное Малеком было правдой. Он пытался придумать, что сказать ей, и как это выразить, но она заговорила первой.

— Ты не вернёшься со мной, так? — спросила она.

Тут он поднял глаза.

Он встретился с ней взглядом и увидел там понимание.

— Нет, — сказал он, вздохнув в человеческой манере. — Нет. Не вернусь.

— Из-за того, что случилось? — она стиснула зубы, выпятив заострённый подбородок, но по-прежнему казалась ему почти нечеловечески изящной. — Потому что тот вампир укусил меня? — её голос похолодел. — Или из-за того, что я видела? Из-за того, что я видела, как ты кормился от того мужчины?

Ник почувствовал, как его челюсти сами сжимаются.

Всё ещё всматриваясь в её лицо, он ответил ей прямо.

— И то, и другое, — сказал он. — Или что-то одно, Уинтер. Выбирай что хочешь.

— Ты думаешь, я не знаю, что ты возбуждаешься при кормлении? — она крепче стиснула его руки, глядя на него. Её глаза заблестели, и Ник отвернулся, не в силах выдержать её взгляд. — Ты думаешь, я этого не знаю, Ник? Как по-твоему, почему я хотела, чтобы ты меня укусил, чёрт подери?

Ник покачал головой, отступая от неё, но она лишь крепче вцепилась в него, заставляя остановиться или начать откровенно вырываться силой, чего он не сделал.

— Я не возражаю против того, что меня укусили, — сказала она, и теперь её голос звучал низким, сиплым. — Я возражаю против того, что это был не ты, Ник, — сглотнув, она добавила, едва не задыхаясь. — Я не возражаю против того, что ты укусил того мужчину… я возражаю против того, что на его месте была не я.

Он ощущал её раздражение, злость, но в первую очередь её печаль.

Он ощущал её разочарование в нём.

— …Ты действительно этого не понимаешь, Ник? — сказала она. — Серьёзно?

Он заставил себя повернуться.

Он заставил себя посмотреть ей в лицо.

— Теперь они знают про тебя, — сказал он. — И это спровоцировал я, Уинтер. Я… а потом я стал причиной того, что тебя едва не убили. Тай ошиблась. Это не твоя вина. А моя. Я хотел, чтобы ты была там со мной. По своим эгоистичным, извращённым причинам. И теперь Сен-Мартен знает про тебя. «Архангел» знает про тебя. Если бы я не сблизился с тобой, если бы я ушёл после дела Келлермана, никогда не звонил бы тебе…

— Уже слишком поздно! — рявкнула она. — Ты хочешь винить себя? Ладно. Вини себя. Вини нас. Но какая теперь разница, Ник? Даже если ты сегодня перестанешь встречаться со мной, это ничего не обратит вспять…

— Нет, — прорычал он, пристально глядя на неё. — Хватит, Уинтер. Хватит говорить, что урон уже нанёс. Урон, бл*дь, ещё даже не начинался… и ты знаешь, что это так. Или знала бы, если бы была честна с самой собой или со мной.

Заставив себя сохранять спокойное лицо, он смотрел на неё в упор, его глаза и голос оставались бесстрастными.

— Я уничтожу тебя, Уинтер, — холодно сказал он. — Бл*дь, я просто уничтожу тебя, если ты мне позволишь… а ты раз за разом просишь меня попытаться ещё раз.

Она уставилась на него.

Её поразительные сине-зелёные глаза слишком ярко блестели, но теперь содержали в себе ещё и проблеск злости. Она смотрела так на него, казалось, целую минуту.

Затем она отпустила его руки. Она отпустила его одежду, сделав шаг назад.

— Ты трус, — сказала она. Её голос звучал даже холоднее его собственного, вопреки слезам на её глазах. — Ты трус, Ник…

— Я вампир, Уинтер, — прорычал он. Сделав шаг в её сторону, он позволил более животному рычанию просочиться в его голос. — Когда ты позволишь этому отложиться в твоей голове, бл*дь? Когда ты перестанешь идеализировать это… или притворяться, что у этого есть какой-то нормальный конец, кроме ужасного пи*деца?

Её глаза дрогнули.

Она сделала шаг назад, но не отошла далеко.

Как только она оправилась, её полные губы поджались.

— Трус, — произнесла она. — Бл*дский трус, Ник.

Не сказав больше ни слова, она развернулась на каблуках.

Он смотрел, как она идёт к выходу Башни Феникса, направляясь к улице. Она шла быстро, держала голову высоко, но там также присутствовала уязвимость, которая буквально выпотрошила Ника, когда он позволил себе увидеть это. Пройдя под кафедральными потолками, она обхватила себя руками, словно для тепла, и казалось, будто на дорогу до стеклянных дверей у неё ушла целая вечность.

Только тогда он осознал, что роботакси без водителя, которое он вызвал для неё до вокзала, остановилось у обочины снаружи.

Он наблюдал, как она достигает края этого обширного лобби.

Он смотрел, как она выходит через высокие золочёные двери на улицу.

Смотрел, как она выходит на солнце.

Он наблюдал за ней и чувствовал, как что-то в его груди пытается сломаться.

Он чувствовал это и отчаянно желал, чтобы в этот раз, в отличие от всех остальных…

…это в нём наконец-то сломалось.

Продолжение следует

Примечания

1

Синдром Туретта — это врождённое генетическое заболевание нервной системы, выражающееся в систематических моторных (двигательных) и вокальных (звуковых) тиках, их невозможно контролировать. Вокальные тики — это произношение простых звуков (цоканье языком, покашливание, поперхивание). Они могут сопровождаться двигательными тиками, в которые вовлечены различные группы мышц.

(обратно)

2

Оппортунист — это человек, который быстро адаптируется к обстоятельствам и использует подвернувшиеся возможности ради своей выгоды. Термин используется и в политике, и в экономике. В современной экономической теории под оппортунизмом понимают «следование своим интересам, в том числе обманным путём».

(обратно)

3

Мажоритарный акционер — это тот, кто владеет большим пакетом акций и участвует в непосредственном управлении компанией.

(обратно)

4

ДР, здесь и далее — дополненная реальность.

(обратно)

5

Хедлайнер — это звезда, «гвоздь программы». Тот, чьё имя пишут на афишах и плакатах, потому что эта персона привлекает зрителей. Например, на концертах это самые именитые артисты, которые выступают последними, тем самым закрывая шоу.

(обратно)

6

Пиньята — мексиканская по происхождению полая игрушка довольно крупных размеров, изготовленная из папье-маше или лёгкой обёрточной бумаги с орнаментом и украшениями. Своей формой пиньята воспроизводит фигуры животных или геометрические фигуры, которые наполняются различными угощениями или сюрпризами для детей. А потом по ней лупят палкой, пока пиньята не лопнет, а угощения не посыплются на пол к радости детей.

(обратно)

7

Опоссум при опасности притворяется мёртвым. Это непроизвольная реакция на сильный стресс — животное ни на что не реагирует, лежит на боку с приоткрытой пастью и вывалившимся языком. При этом мышцы его расслабляются, а анальные железы выделяют зловонный зеленоватый секрет.

(обратно)

8

Новая Англия — название района на севере Атлантического побережья США. Обычно к нему причисляют штаты Мэн, Нью-Гэмпшир, Вермонт, Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут.

(обратно)

9

Кваалюд (или просто «люд») — бытовое название наркотического вещества метаквалон. В 60-х годах использовался в США как психотропный препарат. Стал в своём роде культурообразующим феноменом. «Sex, drugs, rock‘n’roll» — минимум треть этого высказывания посвящено именно метаквалону. Особенно кваалюд был популярен в студенческой среде, где ему приписывались свойства афродизиака.

(обратно)

10

Ра́йкерс — остров-тюрьма в проливе Ист-Ривер, относящийся к городу Нью-Йорк, районам Куинс и Бронкс. Является самой крупной исправительной колонией в мире.

(обратно)

11

Отсылка к повести «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Р. Стивенсона, где главный герой, тихий и уважаемый в обществе доктор Джекилл изобретает некий наркотик, вызывающий раздвоение личности и позволяющий ему превращаться в мистера Хайда, преступника и распутника.

(обратно)

12

Happy (англ.) — счастье, счастливый.

(обратно)

13

Это фраза из сериала «Затерянные в космосе» (2018, римейк одноименного сериала 1965 года). Действие происходит в будущем, звездолёт семьи Робинсонов терпит крушение на планете, находящейся за несколько световых лет до места назначения, и им приходится выживать там. «Опасность, Уилл Робинсон» — название финального эпизода 1 сезона.

(обратно)

14

Это всё англоязычные имена архангелов (Габриэль/Гавриил, Майкл/Михаил, Рафаэль/Рафаил). Эти имена имеют явную отсылку к архангелам, но в то же время являются абсолютно нормальными распространёнными именами в Америке/Англии, совсем как у нас имя Михаил.

(обратно)

Оглавление

Информация о переводе:

Пролог Демоны

Глава 1 Двумя днями ранее

Глава 2 Техно-гений

Глава 3 Вечер на воле

Глава 4 Мёртвые вампиры

Глава 5 Странные ощущения

Глава 6 Грант

Глава 7 Бой

Глава 8 Всё прошло… не так, как мы ожидали

Глава 9 Приглашение

Глава 10 Чистота

Глава 11 Свежая кровь

Глава 12 Холод

Глава 13 Убежище

Глава 14 Отходняк

Глава 15 Его девушка

Глава 16 То есть, вы как видящие?

Глава 17 Темнейшая ночь

Глава 18 Инструмент

Глава 19 Их трое

Глава 20 Беспомощный

Глава 21 Белый Волк

Глава 22 Тихий голос

Глава 23 Она тебя одурачила

Глава 24 Формально

Глава 25 Напарники

Глава 26 Моя ошибка

Глава 27 Знакомое лицо

Глава 28 Три брата

Глава 29 Просто девочка

Глава 30 Трус

*** Примечания ***