Сумеречные сказки (СИ) [Shmebyulok] (fb2) читать онлайн

========== Золушка ==========

— Он наглый и бесстыжий, Рагнор! Я когда-нибудь не выдержу и сорвусь. Точно сорвусь! Надеру зад этому мелкому засранцу! — разнесся по комнате строгий мужской голос. Затем его владелец устало сел на мягкий диван, опрокидывая в себя виски из бокала.

— Магнус, он всего лишь испуганный подросток, который злится, что его мать вышла второй раз замуж, — пытался успокоить друга Рагнор.

— Ооо, он далеко не испуганный! Алек хитрый, расчетливый и…

— У тебя паранойя.

— … он постоянно выводит меня из себя, чтобы доказать матери, какой я ужасный человек! — истерично продолжил Магнус.

Рагнор тяжело сглотнул, складывая руки на груди и скептически смотря на друга.

— Ты преувеличиваешь.

— Преувеличиваю?! Да ты бы знал, что он вытворяет! — Магнус подскочил с места.

— Этот паршивец специально выбирает такие моменты, когда Мариз вот-вот вернется, чтобы уличить меня в чем-нибудь. Поначалу он просто мог выбросить мои важные документы или даже одежду, а потом доказывать с невинными глазками, что это я - изверг, который во всем его обвиняет.

Потом он стал откровенно мне грубить, выводя, и как только появлялась его мать, хитро ухмылялся, видя, как я краснею от злости, пытаясь сдержаться и не залепить ему хорошую затрещину.

А вчера - знаешь, что он сказал своей матери?! Он сказал, что я пристаю к нему!

— Магнус…

— Сказал, что я прижал к стене и лапал его!!! — Магнус, покраснев, дышал часто и глубоко, сжимая руки в кулаки.

— А что Мариз?

— Конечно, она ему не поверила! Или предпочла не верить, я не знаю. Ей же нужны мои деньги, для того чтобы не потерять бизнес. Думаю, ради этого она закроет глаза даже на приставания к собственному сыну, — Магнус обреченно прикрыл глаза, пальцами сжимая виски.

— Самое страшное, что я же не железный… Иногда он бесит до такой степени, что выебать его действительно хочется. Просто нереально.

— Ему семнадцать, а ты - его отчим.

— Да знаю я!

***

Часы медленно тикали, отсчитывая каждую секунду, раздражающе капая на мозги женщине. Отчеты нужно было закончить до вечера, а усталый организм требовал долгожданного отдыха. Тиканье часов прервал громкий и нетерпеливый стук в дверь.

— Входите, — оторвалась от своих бумаг Мариз, бросая взгляд на растрепанного сына, который словно вихрь влетел в кабинет матери.

— Он снова сделал это! — воскликнул Алек, на ходу оттягивая ворот серой футболки, показывая женщине следы от засосов.

— Я не успел выйти из ванной, как он набросился на меня! Я пытался отбиваться и кричать, но он…

— Алек! — прервала его Мариз. — Прекращай уже этот цирк, я заметила, что ты брал мою косметичку. Подойди-ка сюда, — она поманила его к себе рукой и тот, опустив голову, нехотя подошел к матери. Оказавшись рядом, Мариз провела большим пальцем по одному из синяков сына, затем показала испачканный фиолетовой тенью палец.

— Ну, и что он сделал?! Прижал тебя и как давай мейкап наносить?! Это уже перешло всякие границы! Хватит наговаривать на мистера Бейна. Он помог нам, и ты должен быть ему благодарен.

Алек исподлобья взглянул на мать.

— Не могла найти кого-нибудь получше? Он же тебе в сыновья годится.

— Не знаю, что меня больше напрягает. То, что я так старо выгляжу или твое предположение, что я могла родить в двенадцать, — Мариз, скривившись, отпустила сына, и тот быстро решил покинуть кабинет.

— Постой. Хорошо, что ты зашел, мне нужно кое-что тебе сказать.

У парня неприятно екнуло в груди от предчувствия чего-то явно не хорошего.

— Я уезжаю в командировку на месяц. Завтра утром. И надеюсь, что ты поладишь с Магнусом, пока я не вернусь.

— Что?! — у Алека поплыло в глазах. Перспектива остаться с таким, как Бейн, его совершенно не радовала.

— Нет, ты не можешь меня с ним оставить! Я поеду с тобой.

— Это исключено. У тебя школа, и мне некогда будет там возиться с тобой, — отрезала Мариз, переводя взгляд на часы.

— Теперь уходи, у меня много работы.

Алек, бросив на нее гневный взгляд, вылетел из комнаты, громко хлопая дверью.

Нет, он не был капризным ребенком. Они с Мариз прекрасно жили, пока что-то не пошло не так, и она не начала терять свой бизнес. Мать Алека, вместо того, чтобы стараться самой решить проблемы, просто выскочила замуж за богатенького бизнесмена, который помог ей сохранить дело всей ее жизни. Конечно, Магнус не из-за добрых побуждений согласился на это. Они с Мариз договорились, что вся прибыль будет делиться пополам. И она решила, что лучше будет управлять бизнесом под чьим-то руководством, чем совсем его потеряет. Естественно, брак они заключили чисто для собственной выгоды. И как бы возникает вопрос — почему, собственно, Алек так возненавидел Бейна? Он же понимал, что все это необходимо, и они не любят друг друга.

Все очень просто.

Парень познакомился с Магнусом года два назад, и с тех самых пор был безнадежно в него влюблен. Алек никогда не верил в любовь с первого взгляда. А тут, как пыльным мешком из-за угла, шандарахнуло так, что до сих пор не мог отойти.

И стоило ему узнать, что его любовь собирается взять его мать в жены, как в Алеке вскипела ревность, ярость, злость. Как к Бейну, так и к матери.

Сначала Алек себя настраивал позитивно и старался искать хорошие стороны того, что любимый человек теперь будет постоянно рядом. Но вскоре видеть Магнуса каждый день и относиться к нему, как раньше, стало просто невозможно. Поэтому Лайтвуд принял решение расстроить их брак, надоедая и зля Магнуса. Алек надеялся, что когда-нибудь Бейн не выдержит и накричит на Лайтвуда, либо действительно ударит. И тогда Мариз расстанется с Магнусом и увезет куда-нибудь подальше Алека.

***

— Александр! — Лайтвуд невольно вздрогнул, роняя книгу, которую до этого спокойно читал, лежа на кровати в своей комнате. За дверью послышалось приближавшееся громыхание тяжелых сапог по лестнице.

Парень тут же подскочил, надеясь защелкнуть замок, но стоило ему подойти к дверному проему, как дверь резко распахнулась, являя разгневанного Магнуса.

— Куда ты дел мои отчеты? — сдержанным голосом постарался проговорить Бейн.

— Не понимаю, о чем вы, — вздернул свой носик Алек, разворачиваясь и снова плюхаясь на постель.

— Не беси меня, мелкий, — прошипел Магнус, подходя ближе к пареньку, который уже успел уткнуться в книгу. — Я не спал всю ночь, чтобы их закончить. А сейчас их нет на моем столе.

— Не моя вина, что вы не знаете, куда кладете свои вещи, — спокойно и лениво произнес Лайтвуд, переворачивая страницу, но на самом деле даже ее не прочтя.

Бейн прикрыл глаза, стараясь выровнять дыхание. Так хотелось вытащить свой ремень из шлевок, перекинуть через колени этого мерзавца и отшлепать, как следует, чтобы сидеть нормально не смог еще неделю.

— Алек, послушай, — ласково начал Бейн, от чего парень больно сглотнул, а руки стали подрагивать.

— У нас как-то сразу не заладилось, но я действительно хочу найти с тобой общий язык. Я - не злая мачеха, и вообще мы могли бы стать друзьями. Ты же почти мой ровесник. Поэтому давай для начала ты просто скажешь, куда дел очень важные для меня бумаги, а я забуду все то, что ты натворил? — он замолчал, ожидая хоть какой-то реакции от Лайтвуда.

Алек закрыл книгу, поднял глаза на Магнуса и посмотрел на него таким надменным взглядом, будто это Бейн находился ниже его.

— Злая мачеха? — усмехнулся Алек, вставая на колени на кровати, так, что его взгляд упирался прямо в грудь Магнуса.

— Может, мне лучше называть вас «папочка»? — прошептал Лайтвуд, прикусывая нижнюю губу.

— С огнем играешь, мальчик, — голос немного охрип от таких слов Алека, но Магнус придал ему угрожающий оттенок.

— Я вел себя плохо, папочка? — Алек улыбнулся, протягивая руки к груди мужчины. Но не успел он коснуться рубашки и кончиками пальцев, как Бейн перехватил его запястья, жестко сжимая.

— Прекрати это! — стальным голосом проговорил Магнус, откидывая от себя его руки. В одежде стало невыносимо жарко, она липла к телу, мешалась.

— Чего ты добиваешься? Твоя мать уже уехала, и ты не сможешь пожаловаться ей сейчас.

Лайтвуд усмехнулся, сверкая бесенятами в глазах.

— Вы хотите меня наказать? — он взглянул на свои запястья, которые начали неприятно саднить от того, что Магнус их слишком сильно сжал. Он радовался, так как знал, что на них выступят синяки. И уже настоящие, которые нельзя будет стереть пальцем. Затем он провел языком по губам, чем вызвал у Бейна холодный пот.

У Магнуса сердце подскочило к горлу, а в штанах стало значительно теснее. Он сделал шаг, вплотную подходя к краю кровати и, наклонившись над самым ухом парня, четко проговорил:

— Был бы ты постарше, я бы тебя выебал… Выебал так, чтобы в глазах потом рябило и искрилось. Чтобы просил пощады, задыхался от возбуждения, выкрикивал «еще, еще, еще» и выстанывал мое имя, раздирая горло.

Алек замер, не веря собственным ушам. Сразу стало резко жарко, словно кто-то забыл включить кондиционер, а сейчас плюс тридцать.

Лайтвуд совершенно не такой реакции добивался. Он-то думал, что его наглость отпугнет Магнуса, что тот будет ненавидеть и мечтать выкинуть его в окно.

— Ч-что..? — еле как выдавил из себя Лайтвуд, видя, как Бейн отошел от него и, словно ничего не случилось, улыбнулся, поправляя рубашку.

— Я говорю, если тебе случайно попадется на глаза мой отчет, то, пожалуйста, занеси его ко мне в кабинет, — Бейн почти вышел, когда Лайтвуд отошел от шока и резко вскрикнул:

— Я все расскажу маме! Теперь-то это - правда, и она поверит мне! — зрачки расширились, дыхание сбилось, но Алек источал радость и победу.

Бейн резко остановился и, ухмыльнувшись, проговорил:

— Знаешь притчу про пастушка, который обманывал, крича, что на него напали волки?

Лайтвуд поджал губы, отлично понимая, куда клонит мужчина.

— Так вот, посчитай сколько раз ты уже звал на помощь. Не думаю, что твоя мать поверит тебе и прибежит спасать от злого волка в этот раз, — Бейн обворожительно улыбнулся, показывая ряд белоснежных зубов, так что у Алека задрожали коленки и, подмигнув, скрылся за дверью.

Закоротивший мозг практически перестал воспринимать реальность, и Лайтвуд тяжело плюхнулся на простынь, пытаясь понять, что только что произошло.

***

— Я проучу этого гадкого мальчишку, — ругался вполголоса Магнус, пробираясь в комнату Алека.

Лайтвуд только что убежал в школу, и теперь можно спокойно было поискать документы в его комнате. Это хитрец, сто процентов, украл и спрятал отчет Бейна.

Дверь тихонечко заскрипела, оповещая о нежеланных гостях, и Магнус, заглянув аккуратно внутрь и убедившись, что там никого, свободно зашел в комнату.

Времени у него оставалось немного, так как документы нужно отправить к вечеру, а писать все заново он был не в состоянии.

Перевернув все в столе и обшарив весь книжный шкаф у стены, Магнус совсем отчаялся и уже всерьез задумал остаться здесь и подкараулить Лайтвуда с плеткой.

Но, уже почти перед выходом, его взгляд упал на пространство под кроватью и наткнулся на небольшой сундучок с навесным замочком. Глаза Бейна тут же загорелись дьявольским блеском, и он, предвкушая скорую встречу со своим отчетом, полез под кровать.

Достав сундучок, Магнус его потряс, чувствуя, что внутри что-то есть. Он вытащил булавку из галстука и ловко открыл маленький замочек. Как оказалась, это была музыкальна шкатулка, и стоило Бейну ее открыть, как по комнате разлилась мягкая ненавязчивая мелодия.

— Вот он, мой красавец! — обрадовался Магнус, заметив свою папку с отчетом. Он был так рад, найдя то, что так долго искал, что не сразу заметил, что в шкатулке была еще небольшая прямоугольная коробочка приятного фиолетового цвета. Не справившись с любопытством, Бейн достал коробку и заметил на ней надпись, написанную от руки синей ручкой:

«С Днем Рождения, Алек!

Ты уже большой мальчик и подарки у тебя должны быть большими.

Это - самый большой из всех, что я нашел ;)

Желаю тебе удачи с твоим мистером Бейном»

Саймон : *

Бейн, пару раз моргнув, пробежался по поздравлению еще раз, пытаясь понять смысл написанного.

То есть Алеку уже исполнилось восемнадцать еще в прошлом месяце, судя по дате под поздравлением. Коробочка оказалась распечатана, и Магнус, не боясь, что Лайтвуд об этом узнает, полез внутрь.

Достав содержимое, Магнус несколько секунд тупо пялился на подарок, разрываясь в чувствах между удивлением, предвкушением и желанием хорошенько так поржать.

В руке Бейн держал розовенький упакованный вибратор, а рядом батарейки и маленький пульт для управления режимами.

Все это было бы крайне забавно, если бы на основании игрушки тем же самым почерком не было бы написано:

«Великолепный Магнус»

И Бейн еще раз, усмехнувшись собственным мыслям, запечатал подарок, закрыл шкатулку и спрятал все под кровать, понимая, что не он один мучается каждый день.

Подобрав с пола свою папку и насвистывая мелодию из шкатулки, Бейн вышел из комнаты, придумывая план, как отомстить за все издевательства над ним.

***

Алек вернулся домой уже далеко за полночь. Он бы пришел раньше, но у его друга Саймона случилась беда, его бросила девушка, и бедный Льюис запивал свое горе вином. Он и Алека угощал, но тот категорически отказался употреблять алкоголь.

Лайтвуд тихо прикрыл входную дверь и, стараясь ступать осторожно, прошел на кухню, не включая свет. Пить хотелось просто жуть. От Льюиса он шел пешком и дико устал, надеясь побыстрее оказаться в своей кровати. Он открыл холодильник и достал бутылку холодной минеральной воды. На секунду ему показалось что скрипнули ступеньки на лестнице, но больше он ничего не слышал и, расслабившись, принялся жадно пить охлажденный напиток.

— Ну, и где мой малыш так долго шлялся? — Алек вздрогнул и чуть не выронил бутылку из рук, когда свет на кухне резко включился и явил в дверях Магнуса в одних домашних джинсах и с растрепанными волосами.

Сердце под ребрами Алека пропустило удар.

— А какая тебе разница? Во сколько хочу, во столько и прихожу, — Лайтвуд поставил бутылку на стол, намереваясь обойти Бейна и отправиться в свою комнату.

Но стоило ему только начать подниматься на второй этаж, как Магнус начал негромко насвистывать очень знакомую мелодию.

Внутри Лайтвуда все сжалось от ужаса, и он ускорил шаг, преодолевая последние ступеньки, скрылся за дверьми своей комнаты.

Сердце долбилось в груди загнанным зверем, а ноги дрожали от понимания того, что Магнус мог слышать эту мелодию у него в шкатулке. И что он мог найти там еще кое-что очень интересное.

Алек бросился к сундуку под кроватью, но не успел он сделать и пары шагов, как в дверь настойчиво постучали, а затем медленно открыли.

— Александр? — от этого голоса у Алека внутри все сладко сжалось. В дверях показался довольный Бейн, заходя в комнату и защелкивая замок.

По спине Алека пробежали мурашки.

— Не подходи ко мне! Я все расскажу матери!!! — начал истерить Алек, инстинктивно подаваясь назад. — Я - несовершеннолетний, ты… ты не можешь этого сделать!

Магнус хрипло рассмеялся, расстегивая ремень и вытаскивая его полностью из шлевок джинсов. Затем он сделал шаг в сторону Лайтвуда, складывая ремень пополам, и с громким шлепком ударил им по своей ладони, не отрывая глаз от парня.

Лайтвуд почувствовал, и даже услышал, как его сердце затравленно забилось о ребра, грозясь расхреначить их ко всем чертям.

— С Днем Рождения, Алек… — шепотом проговорил Магнус, все еще медленно подходя к Алеку. — Ты уже большой мальчик и подарки у тебя должны быть большими. Это самый большой из всех, что я нашел…

От этих слов парень окончательно потерял голову, понимая, что попал он конкретно, и сейчас «папочка» его накажет.

Тем временем комната начала заканчиваться и Лайтвуд уперся поясницей в подоконник, пока Магнус, подойдя уже почти вплотную, чуть наклонился к его уху и хрипло прошептал:

— Раздевайся.

Тело налилось жаром и будто плавилось. Алек не мог устоять перед этим человеком, и поэтому руки сами потянулись к краю футболки, стаскивая ее с него.

Магнус чуть отстранился, сверху глядя на покрасневшего мальчика, и усмехнулся, всем своим видом показывая, что никто и ничто ему не поможет, никто не придет остановить то, что вот-вот случится.

— Достаточно, — остановил его Бейн, когда Лайтвуд начал стягивать вниз резинку своих трусов.

Магнус протянул руку к его лицу, заставляя посмотреть в свои глаза.

Наклонившись, он коротко прикоснулся к его губам, вдыхая божественный аромат геля для душа, смешанный со страхом и подчинением.

Алек не выдержал и притянул Бейна к себе, резко схватившись за пряди его волос на затылке, желая, чтобы он еще раз поцеловал его в губы. Он так давно хотел этого, мечтал об этом мужчине, грезил во снах, что происходящее сейчас просто выносило ему сознание.

— Тише-тише, малыш… — рассмеялся Магнус, удивляясь такому напору. — Развернись и опускайся на колени.

Глаза Алека тут же расширились, а сердце перестало биться, но он незамедлительно выполнил приказ. Оказавшись на полу и видя перед собой только темную стену, Лайтвуд тяжело сглотнул, стараясь смочить пересохшее горло.

— Заведи руки за спину, — прозвучал над головой властный голос, от которого хотелось восторженно верещать как девчонка.

— Молодец, — удовлетворенно выдохнул Бейн, видя, как парень безоговорочно выполняет все его приказы. Он наклонился и затянул ремень чуть выше локтей так, что Алеку из-за этого пришлось выгнуться в спине почти до хруста. Затем достал из кармана свой галстук и завязал тому глаза.

Алек крепко зажмурился, выгибаясь до боли в позвонках и чувствуя, как длинные тонкие пальцы касаются прядей, пропускают их сквозь себя.

— Хороший мальчик, — похвалил его Магнус, и от этого низкого голоса возбуждение разрядом прошло по позвоночнику.

Алек слышал, как Бейн отходит от него. Кажется, от предвкушения и ожидания неизвестного внутри все свело сильным спазмом, отдаваясь частым импульсом внизу живота. Черт возьми, как это возбуждало.

Через несколько долгих секунд Лайтвуд чуть не умер от понимания того, что происходит. Он услышал медленную мелодию из своей шкатулки и тихо заскулил, прикусывая губу.

Неожиданно Магнус оказался рядом и заставил Лайтвуда уткнуться носом в твердый пол, нежно поглаживая по оттопыренному заду. Алек почувствовал, как с него медленно стягивают нижнее белье, но лишь на половину, оставляя его где-то на середине бедер.

— Твой друг думает, что это - самый большой? — усмехнулся Магнус, вертя в одной руке розовую игрушку, а второй мягко массируя одну половинку упругого зада.

Затем налил на копчик Лайтвуда теплую смазку, водя по ней указательным пальцем, то поднимаясь по позвоночнику вверх, то скатываясь в ложбинку между ягодиц.

Алек уже откровенно скулил, умоляя не мучить его.

— Сделай это… Магнус, пожалуйста!

— Кто? — усмехнулся Бейн, еще больше дразня парня, легонько поглаживая колечко мышц скользкими пальцами, не входя внутрь.

— Пожалуйста… папочка, — всхлипнул Лайтвуд, и в ту же секунду почувствовал, как ловкие пальцы пробрались в него, настойчиво оглаживая и растягивая бархатистые стеночки. Смазка стекала по бедрам, просачиваясь сквозь его боксеры, и пачкала пол. Дыхание перехватывало, а перед глазами мелькали яркие всполохи. Алек, зажмурившись, уже предвкушал, как Магнус вгонит этот самый розовый вибратор ему в зудящий от нетерпения зад.

Достаточно растянув, Бейн вынул пальцы, напоследок несильно шлепнул ими по раскрасневшемуся колечку, отчего отверстие непроизвольно сжалось, а по телу Алека прошелся ряд электрических разрядов.

Чувствительность этого паренька привела Магнуса в восторг, и он проделал подобное еще несколько раз, пока хриплые стоны и почти слезные просьбы не заставили его остановиться.

Бейн приставил искусственный член к входу Лайтвуда и медленно начал проталкивать его вовнутрь. Вид миллиметр за миллиметром исчезающего внутри розового вибратора завораживал, и мужчине казалось, что он готов вечно любоваться, как блестит смазка, выступавшая на границе соприкосновения белой кожи и яркого пластикового предмета. Наконец он весь оказался внутри, и Бейн чуть надавил на торчавшее из тела основание с его именем, вызывая всхлипы юноши.

Алек задержал дыхание, ощущая, как вибратор уперся точно в простату, приятно распирая его изнутри. Парень приготовился ощущать движения искусственного предмета, но Магнус прикоснулся губами к ягодицам, натянул его мокрые от смазки боксеры назад на парня, вызывая у того отчаянный хрип.

Бейн помог Лайтвуду сесть обратно на колени, и Алек, ощутив, как вибратор давит от этого еще сильнее, несдержанно выдохнул, облизывая губы.

— Как… как долго ты будешь меня мучить? — язык совсем не двигался, и говорить Лайтвуду удавалось с трудом.

Вместо ответа ладони Магнуса опустились на его затылок и чуть придвинули голову вперед, пока губы Алека не уткнулись в грубую ткань джинсов.

— Давай, детка… — голос был хриплый. — Порадуй папочку.

Алек хотел спросить, как он расстегнет ширинку и снимет с него штаны, если руки связаны, но Бейн его опередил.

— И сделай это все без помощи рук, — он прикоснулся все еще влажными пальцами к его нижней губе, показывая, чем именно он должен справиться.

Лайтвуд подался вперед, натыкаясь лицом на пах Бейна, от чего мужчина несдержанно и глухо простонал. Алек схватился зубами за металлическую и холодную собачку на молнии и потянул ее вниз, расстегивая замок. Все это время Бейн не прекращал одной рукой поглаживать волосы парня, периодически крепко сжимая пряди в кулаке.

Затем Лайтвуд стиснул зубы на кромке плотных джинсов. Как оказалось, стянуть их было не так-то просто. И как бы тот ни упирался и ни сжимал челюсти до боли, те не поддавались. Но в какой-то момент брюки скользнули вниз, и Алек догадался, что не без помощи Магнуса.

Оставалась последняя преграда — боксеры. И только Лайтвуд хотел их стянуть, как почувствовал слабую вибрацию внутри себя и, застонав, оперся лбом о низ живота Бейна, переводя сбившееся дыхание.

— Ну что же ты остановился, дорогой? — хитрым голосом проговорил Бейн, добавляя мощности на пульте. — Продолжай, иначе мне придется тебя отшлепать…

В жилах Алека текла уже не кровь, а раскаленная лава, в животе сладко и больно тянул тугой узел возбуждения, в голове звенела пустота, а все губы были искусаны от восхитительных вибрирующих ласк. Но он взял себя в руки и, стянув последний элемент одежды с Бейна, резко, чтобы не оставаться в долгу, заглотил стоявший колом член Магнуса. Он не видел его размеров и поэтому, не рассчитав, взял слишком глубоко, отчего на глазах под тканью галстука проступили слезы. Но, не обращая на это внимания, стал ритмично и глубоко насаживаться горлом, вырывая из Бейна тихое шипение и получая награду в виде оттягивания прядей волос и прибавления мощности в игрушке.

— Малыш… — надорванный шепот Магнуса осел на коже липкой патокой, вызывая сладкое покалывание.

Алек думал, что кончит прямо сейчас, потому что терпеть уже не было никаких сил, но в какой-то момент Бейн резко выключил игрушку, обрывая только расцветавший оргазм Алека, отчего тот жалобно заскулил, и эта вибрация в горле паренька вознесла Магнуса к самым облакам. Он, закатив глаза, излился прямо в его глотку, сильно оттягивая волосы на затылке Лайтвуда.

Алека трясло. Внутри все дико болело от неудовлетворения, а чертов вибратор все еще сладко, но не достаточно сильно давил на чувствительную точку.

— Умница, Александр. Сосешь ты божественно, — странно, но от этого комплимента захотелось широко улыбаться, а в груди разлилось приятное тепло, щекоча и поглаживая.

Он даже на мгновение забыл о себе и своей проблеме, но Магнус снова включил игрушку на самый медленный режим, который не давал прийти к разрядке, но ощущался очень чувствительно. Алек услышал, как мужчина застегнул брюки и почувствовал некоторое разочарование. Но Лайтвуд не знал, что это еще не конец, и Магнус просто не мог больше терпеть этого напряжения, поэтому заставил Алека ему отсосать. Он хотел проучить, наказать и помучить парня, а не себя.

Поэтому, освободившись от напряжения, Бейн схватил юношу и перекинул его через плечо, направляясь к кровати и не забывая прихватить с собой пульт от игрушки и бутылочку смазки.

Алек всхлипывал на плече у Магнуса, стараясь потереться об него своим возбуждением и хоть как-то облегчить страдания. Заметив это, Магнус шлепнул того по заду и совсем неаккуратно кинул на кровать.

Алек приземлился крайне неловко, отчего болезненно проскулил. Мышцы давно затекли, кости ломило от неудовлетворения, а зад горел просто безумно, изнывая от медленной ласки.

Магнус сел у спинки кровати, облокачиваясь на нее, подтягивая Лайтвуда к себе и стаскивая с него мокрое горячее и липкое белье. Затем посадил его на свои бедра, заставляя широко развести ноги и упереться коленями в кровать. Алек, словно безвольная кукла, поддавался на любое его прикосновение, принимая любую позу, которую тот захочет.

Лайтвуд оперся головой в плечо Магнуса, глубоко и влажно дыша, чувствуя, как его нежные руки поглаживают спину, медленно перебираясь вниз к слабо вибрирующему предмету.

— Пожалуйста… — попросил Лайтвуд. — Я больше не могу, позволь мне кончить…

— Позволь мне кончить, кто? — ожидающе спросил Бейн, задевая кончиком пальца основание игрушки, слегка проталкивая ее внутрь.

— Позволь мне кончить, папочка… - всхлипнул Алек, чувствуя, как еще одна порция смазки наливается на его пульсирующее возбуждение, а затем накрывает теплая рука, начиная медленно поглаживать.

— Нет… ты кончишь только от моего члена в тебе, — наклонившись, он лизнул Лайтвуда от ямки под ухом, спустился вниз и подразнил языком ключицу.

От этой простой ласки кожа покрылась мурашками, и перехватило дыхание. Ловкие пальцы сжали основания члена, пока другие потянули вибратор, вытаскивая и загоняя его снова. Лайтвуд заерзал и облизнул пересохшие губы, не зная, куда ему двигаться: в сторону руки ласкавшей член, или в сторону чертова вибратора.

Магнус тем временем пощекотал кончиком языка шею Алека, пробираясь к его приоткрытым губам. Он ощутил солоноватый вкус лайтвудовских слез на своих губах, но все равно несдержанно трахал его вибрирующей игрушкой и сжимал пальцы на основании члена, чтобы тот не кончил раньше времени.

Алека уносило на волнах блаженства, и он тихо поскуливал в поцелуй.

— Сладкий — сладкий мальчик, — мурлыкал Магнус, наблюдая за ним.

— Так дрожишь, прижимаешься. Неужели это настолько нравится тебе, а? — наслаждался Бейн. Наслаждался его близостью, его теплом и запахом. То, как невероятно сексуально он прикусывает нижнюю губу, то, как откидывает голову назад и прогибает спину, стараясь получить как можно больше приятных ощущений.

— Ты слаще любых сладостей, знаешь?

Алек бился, как птица в кошачьих когтях, и млел от осознания того, что Бейн, трахающий его, сжимающий его член, то и дело говорит пошлые и грязные вещи.

Он стиснул зубы до боли, и, всхлипывая, заповторял исступленно:

— Я сделаю все, что захочешь, только, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — голос сорвался.

— Что? — Лайтвуд почувствовал, как по скуле мазнул влажный язык. Магнус горячо выдохнул над самым ухом и тут же облизнул его. — Хочешь, чтобы папочка тебя трахнул?

— …

— Отвечай, — рука, толкавшая вибратор, полностью его вытащила, а другая отпустила член, заставляя Лайтвуда громко и отчаянно заскулить.

— Ну, раз ты этого не хочешь, то я пожалуй пойду, — он скинул с себя недовольного Алека и, действительно, поднялся с кровати и направился к двери.

— Нет… — совсем тихо прошептал юноша, дурея от осознания того, что Магнус, его отчим, человек, которого он любит, скоро окажется в нем.

Глубоко внутри.

— Что ты сказал? — повернулся к нему Бейн.

— Я хочу… хочу, чтобы ты трахнул меня…

— Что бы трахнул тебя, кто? — Магнус наклонился над ним, и Лайтвуд почувствовал, как по шее закружили чужие губы, сильно отвлекая.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, папочка.

Не сдерживаясь, Бейн потянулся, провел носом вверх к шее, скользя губами по ключицам, усыпанным настоящими засосами. Затем резко перевернул Лайтвуда на живот, заставляя того болезненно заскулить. Руки Бейна ловко расстегнули ремень и развязали глаза Алека, снова переворачивая его на спину, откидывая к изголовью кровати.

Это произошло с такой скоростью, что Лайтвуд даже не понял, как очутился на спине с освобожденными руками и нависающим Бейном над ним.

Все вокруг расплывалось, сливалось в одну непонятную, теряющую привычное очертания картину, отчего юноша еле держался в сознании. Ладонь Магнуса легла на грудь Лайтвуда напротив сердца, словно притягивая его стук, поглощая его.

Алек уже был возбужден до предела. Или еще просто не знал, где он, этот самый предел. Но все это безумно заводило.

Бейн грубо закинув ноги парня себе на плечи, медленно и предельно осторожно толкнулся в любовника, ядовито усмехаясь, когда тот пошло застонал, откидывая голову назад, ловя неописуемый кайф от возбуждавшего чувства заполненности.

— Быстрее… — будто в горячке с жаром прошептал Алек, практически не разлепляя век, в отчаянии хватая раскаленный воздух, пропитанный их общим запахом. При этом позорно скребя пальцами по сбитой простыне, впиваясь в мягкую ткань, которая нещадно трещала, но им обоим было все равно.

Толчки становились яростнее и жестче, заставляя Лайтвуда зажмуриться и мелко дрожать, двигая бедрами навстречу, чтобы еще больше почувствовать мужчину в себе, то и дело сжимая его и заставляя вздрагивать от удовольствия, превращая игру в своеобразную пытку, которая могла бы еще больше возбудить, заставить покориться.

Только уже непонятно, кого - кому.

Лайтвуда трясло так ощутимо, хотя и против воли. Трясло от всего этого сумасшедшего коктейля из запретных ощущений. Особенно, когда Бейн выходил медленно, отъехав назад, и одна только головка оставалась внутри, когда ее стискивали упругие мышцы входа и тут же растягивались, принимая его всего.

Резко. Болезненно. Необходимо.

Впитывая в себя малейшие оттенки быстро меняювшихся эмоций.

— Еще… быстрее, папочка, — проскулил Алек, царапая спину Бейна. А тот, уже не отвлекаясь на ласки, продолжал методично вбиваться.

Но этого не достаточно.

Алек не хотел проигрывать и сдавать позиции, но чувствовал, как теряет контроль, сладко прогибаясь и вздрагивая, стараясь закинуть ноги повыше.

Еще, еще, глубже. Порывами.

Лайтвуд впился сильнее пальцами в кожу спины и… кончил вместе с приступом приятной тянущей боли, сравнимой со сладким спазмом.

С оглушительным стоном он излился на свой живот, сжимая внутри себя член Бейна, и блаженно застонал, когда ощутил, как внутри разлилась горячая жидкость.

Они все еще переживают это. Сход лавины.

Ее эхо, затихающее в уголках сознания.

Все еще ее сладкий привкус.

Чертовски приятно.

Чертовски вкусно.

Чертовски мало.

Но у них будет еще много времени, чтобы сполна насладиться друг другом…

========== Красная Шапочка ==========

Комментарий к Красная Шапочка

Хотела написать Дакфик с Ангстом, а получился сплошной Флафф

Рейтинг: R

Жанры: Омегаверс, Мифические существа, Драма, Флафф, Hurt/comfort, Первый раз

Предупреждения: OCC, Ксенофилия

Ночь. Лес. Тишина.

Что таят в себе эти устрашающие темные деревья, которые, словно зеленый купол, накрывают своими могучими кронами с шуршащей листвой?

Громкий девичий крик грубо разрезал глухую тишину ночи. Где-то там, в самой чаще таится настоящее зло, и стоит кому-нибудь, случайно заблудившись, зайти на его территорию, как оно схватит цепкими когтистыми лапами, вгрызется в горло острыми клыками, разрывая свежую плоть и утоляя собственный голод.

Это - не человек.

Это - монстр, чудовище.

Зверь. Альфа.

Огромный страшный волк.

Оборотень.

На него была объявлена охота уже очень давно. И вот храбрые охотники и отчаянные добровольцы спешили по ночной тишине наперевес с ружьями и топорами.

Девичий крик уже затих, но опытные следопыты успели взять след этого монстра и неминуемо нагоняли его. Пробежав еще пару десятков метров, отряд наткнулся на мертвое тело.

Совсем молодая девчушка лежала на сырой пожухлой траве с разодранным горлом. Ее искривленный рот раскрылся в немом и безжизненном крике. Ярко-рыжие локоны волос окропила алая кровь. Эта кровь впиталась в гнилую землю под ней, в ее одежду, в ее бледную кожу.

А где-то рядом зверь все еще чувствовал ее запах. Чистый запах мертвого омежьего тела.

Запах сладкой крови и красных роз.

Волк, превозмогая сильнейшее желание закончить начатое, бежал среди деревьев, сшибая ветки и ломая кусты. Он понимал, что нужно бежать быстрее, пока охотники его не поймали, но инстинкты хищника не желали бросать еще теплое тело жертвы.

Охота на оборотня была объявлена уже с давних пор, но только сейчас охотникам впервые удалось настолько близко подобраться к своей цели.

Под мощными лапами тихо шуршала сухая листва, но оборотень словно парил над землей. Он слышал вдалеке выстрелы ружей и крики людей, гнавшихся за ним, и довольно скалил зубастую морду, понимая, что в сотню раз быстрее человеческих ног.

Вдруг оглушительный выстрел раздался совсем рядом, и аконитовая пуля резко впилась в грудь зверя с левой стороны.

Ловушка.

Они загнали его в тупик. Обхитрили.

В пасти все еще ощущался сладкий вкус омежьей алой розы, когда в нос ударил совсем нежный, едва ощутимый травяной аромат. Оборотень отчаянно заскулил и упал, слыша приближавшихся охотников и видя перед собой темный силуэт с оружием в руках.

Яд медленно распространялся по организму, отравляя и заставляя скинуть волчью шкуру, превращая в человека. Сознание проваливалось в темноту, а ослабевший нюх все еще улавливал вкусный тонкий свежий аромат какого-то очень знакомого растения. Оборотень не мог вспомнить, какого именно. Это был невероятный, ни на какой не похожий и ни с чем не сравнимый невинный запах.

Запах его омеги.

Желтые глаза болезненно закрылись.

***

Зверя в человеческом обличии скрутили и заключили под стражу до наступления казни.

Клетка в подземелье была ничтожна мала. В ней пахло грязью и пеплом рябины, а сквозь толстые каменные стены не просачивался лунный свет, который мог бы спровоцировать превращение во время полнолуния.

В обычные ночи волк мог сам превращаться, когда захочет, но, когда мрачное небо озаряла полная луна, он не мог контролировать процесс превращения, так же как и число своих жертв в эту кровавую ночь.

Мало того, что его заперли за серебряной прочной решеткой, так еще привязали руки к мощным крюкам, которые находились по углам камеры. Толстые веревки, которые были пропитаны волчьим аконитом, больно врезались в человеческую кожу на запястьях зверя, отравляя и прожигая ее. Бывший волк стоял посреди своей клетки с задранными вверх руками и опущенной головой. Все тело ныло от побоев, а аконитовая пуля в груди не давала возможности излечить себя.

Две вещи не давали ему покоя: желание сбежать, предварительно перегрызая всем глотки, и найти того омегу, от которого исходило то цветочное благоухание.

— Ну что, ублюдок, готов понести наказание за все свои убийства? — услышал волк ехидный смешок.

— Долго же мы тебя выслеживали.

Желтые глаза блеснули на человека презрением и гневом из-под лохматой челки, заставляя крупного мужчину средних лет опасливо отшатнуться от решетки.

И в эту секунду, когда волк увидел охотника, до него долетел его запах. Зверь почувствовал легкий цветочный аромат. Тот самый, который хотелось попробовать, почувствовать на языке.

Наверно, показалось, ведь перед ним стоял стопроцентный альфа. Сильный и мужественный.

И тот восхитительный омежий аромат перебивался запахом горького алкоголя, табака и мыла. Зверь вгляделся в охотника, вспоминая это лицо, эти жестокие глаза и хитрую ухмылку.

Оборотень узнал его. Это именно он выстрелил в него. Это именно его пуля обрекла монстра на смертельный приговор.

Ярость вскипела в горячих жилах диким огнем, и волк угрожающе зарычал, начиная вырываться, отчего жгучие веревки впились в его запястья почти до мяса.

— Э, ты чего? — испуганно отозвался охотник, инстинктивно хватаясь за ружье.

— А ну успокойся, псина! А то получишь еще аконитовых пуль, — мужчина прицелился, давая понять, что может выстрелить в любой момент.

— Пап? — волк, услышав слабый голосок, затих, а охотник сразу же убрал оружие, переводя взгляд на зашедшего в подземелье молодого парня.

— Ходж тебя зовет, говорит, что им нужна твоя помощь, — продолжил юноша, переводя любопытный взгляд в темноту клетки.

Светлые голубые глаза встретились с ярко-золотыми, и зверя прошиб пот. Он тихо зарычал, прожигая паренька взглядом.

Это был он.

Его запах монстр почувствовал в лесу на его отце, когда тот подошел слишком близко. И это его запах принес с собой охотник сейчас.

— Не надо было тебе сюда спускаться, Алек, — заговорил охотник, убирая ружье, видя, что оборотень успокоился. — Здесь небезопасно.

Но Алек и не обращал внимания на то, что говорил его отец, внаглую таращась на связанного, грязного и побитого волка. Что-то запорхало у парня под ребрами, когда он почувствовал запах этого жуткого альфы.

Он пах потом, лесом и кровью. И от этого сумасшедшего коктейля перехватывало дыхание.

— Алек? — вырвал его из фантазий голос отца. — Ты идешь?

— Что..? Ах да, да. Уже иду, — забормотал парень, следуя за охотником, все еще косясь на опасного пленника.

Это был мак. Мальчишка пах маком. Красным свежим маком.

Волку сносило голову от этого цвета, поэтому он любил все красные запахи. Любил видеть, как алая кровь, освобождаясь из-под заключения тонких вен, выплескивалась на волю, забрызгивая одежду жертвы, его черную шерсть и зеленую траву под ними.

Волк долгое время жил один в самой глухой и страшной чаще леса в небольшом домике. И всегда надеялся найти своего омегу.

И вот наконец нашел.

Сына охотника.

***

Кости ныли, а мышцы болезненно тянули от долгого нахождения в неудобной позе. Оборотень то впадал в измученный сон, то терпел боль в реальности. В этот раз его разбудили тихие шаги и запах живого чистого мака.

Волк приоткрыл тяжелые веки и увидел перед прочными прутьями решетки юношу, у которого в руках было блюдце с какой-то прозрачной жидкостью, белое полотенце и жестяная фляжка.

Когда парень вот так стоял перед ним и не прятался в дверях, зверь мог нормально его рассмотреть.

Парень оказался моложе, чем он думал. На вид ему даже двадцати еще не было.

Черные спутанные волосы, бледная кожа, широко распахнутые голубые глаза и трясущиеся от страха тонкие руки.

Волку он определенно нравился.

Парень тем временем вытащил из кармана серебряный ключ, такой же, как и толстые прутья решетки, и дрожащими пальцами попытался приставить его к замку.

— Я бы не советовал тебе этого делать, — хриплым голосом отозвался зверь.

От неожиданности юноша вздрогнул и выронил ключ. Благо блюдце и флягу он поставил на пол, иначе бы они тоже выпали из ослабевших рук.

— Я… я чувствую твой запах, — начал несмело Алек. — Я не должен, но чувствую очень отчетливо. Он смешан с болью. Я чувствую, что тебе больно, — парень вновь попытался открыть дверь, и на этот раз попытка оказалась более удачной.

Он осторожно вошел внутрь, внимательно наблюдая за реакцией оборотня, часто и глубоко дыша.

— Ты скажешь свое имя? — Алек, облизнув пересохшие губы, приблизился кмужчине, смотря на него снизу вверх, так как тот был почти на целую голову выше и шире в плечах раза в два. Вблизи он мог рассмотреть его шрам над бровью, высокие острые скулы, опасные звериные глаза и слегка вымученную ухмылку на темных губах.

Запах леса забил легкие. Пахло влажными гниющими бревнами, зеленой листвой и сырой землей.

Хотелось закрыть глаза, уткнуться носом во влажное от пота местечко на коже, где встречаются мощная шея и широкое плечо, и вдыхать.., вдыхать, наполняя себя изнутри этим животным ароматом.

— Магнус. Мое имя Магнус, — обнажая острые клыки, прорычал волк.

Его отчаянно и медленно выкручивало от нахождения рядом со своим невинным омегой, без возможности прикоснуться, прижать к себе, поставить метку, которая доказывала бы, что этот мальчик только его.

— Ты — мой альфа, верно? — робко спросил парень, опуская глаза, пряча их от пожирающего взгляда оборотня.

Но лучше бы он этого не делал, так как, опустив голову, он увидел голый испачканный грязью и человеческой кровью торс мужчины. На волке были лишь широкие штаны, которые надели ему охотники, чтобы тот не висел в камере совсем нагой.

Красный обжигающий румянец залил щеки Алека.

— Верно, — подтвердил Магнус, наслаждаясь цветом его лица.

— Но что мне делать? — юноша поднял взволнованные глаза на волка, надеясь, что он знает ответ. — Ты ведь…

— Убийца? — прервал его волк. — Истинных не выбирают, малыш.

— Они казнят тебя… Через две недели, в полнолуние. Накачают волчьим аконитом или еще какой-нибудь отравой, чтобы не было сил обратиться в волка, и повесят под полной луной, — парень остановился, переводя дыхание. Сердце стучало по ребрам так быстро, что хотелось плакать.

— Родственники убитых тобою людей хотят, чтобы твой бог видел, как ты получаешь наказание за свои грехи.

— Тебе страшно? — прохрипел зверь.

— Да, — честно ответил Алек. — Я боюсь, что потеряю тебя, так и не узнав.

Магнус усмехнулся.

Парень взял в руки фляжку и, отвернув крышку, медленно поднес ее к сухим губам оборотня.

— Это вода. Пей, — заботливо прошептал Алек, прикоснувшись горлышком к его рту.

Зрачки зверя расширились, а кровь по жилам ускорилась раза в полтора.

Никто никогда не заботился о нем.

Губы жадно обхватили горлышко фляжки, и Магнус несдержанно стал глотать прохладную вкусную воду, благодарно утробно рыча.

Парень скромно улыбнулся, видя, как дикий зверь пьет из его рук, доверяя ему.

Закончив поить волка, Алек развернул принесенное с собой чистое полотенце и, намочив его водой в блюдце, поднял взгляд на лицо Магнуса.

— Можно я тебе помогу? — спросил парень поднимая мокрую ткань к присохшей грязи на груди монстра.

Магнус, прикусив язык, чтобы не заскулить, коротко кивнул, задерживая дыхание. Но тут же шумно выдохнул, стоило Алеку прикоснуться к нему полотенцем, начиная отмывать раны и кровоточащие царапины.

Стало резко жарко. Воздух вокруг них накалился и чуть ли не бился током. Оба дышали глубоко, вдыхая запахи друг друга. Атмосфера становилась все гуще и гуще, наполняя момент интимностью и опасной запретностью.

Алек с каждой секундой все ближе придвигался к волку, словно зачарованный, следя за изменением цвета золотой радужки. Прожилки в глазах медленно наливались красной кровью, завораживая, гипнотизируя. И Алек, поддаваясь этому притяжению, уже влажно дышал в приоткрытые губы Магнуса, приподнявшись на носочки.

И волк бы бессовестно украл первый поцелуй этого невинного вкусного омежки, если бы рука с полотенцем не надавила на болезненную рану под левой стороной ключиц.

Магнус инстинктивно неосознанно угрожающе зарычал, отпугивая паренька так, что тот, тихо всхлипнув и зажмурившись от страха, отскочил, вжимаясь спиной в серебряную клетку.

— Не бойся, малыш, я тебя не обижу, — тихо проговорил оборотень, прикрывая глаза, все еще чувствуя жуткую боль с левой стороны груди. — Просто ты задел не самое приятное место.

Мальчик, похлопав длинными темными ресницами, смаргивая выступившие капли слез, осторожно сделал шаг к связанному пленнику.

Еще раз обильно намочив полотенце, он аккуратно стал вымывать грязь и кровь из раны, периодически дуя на нее, стараясь хоть как-то ослабить боль.

Магнус тихо шипел сквозь сильно стиснутые зубы, вдыхая запах его волос, которые маячили прямо перед его носом.

Когда рана была чиста, Алек отложил полотенце, внимательно осматривая ее.

Его ладонь осторожно коснулась груди, и волк чуть слышно заскулил от этого робкого жеста.

— Она что, все еще внутри тебя?! — воскликнул Алек, заметив металлический отблеск пули в открытой ране.

— Если они достанут ее, то я исцелюсь, — слабо улыбнулся оборотень.

— Им не нужны лишние проблемы. Да и кому в голову придет избавлять меня от мучений?

— Но она же движется к сердцу! Она убьет тебя, — голубые глаза сверкнули болью и ужасом.

— Виселица убьет меня раньше, — невесело усмехнулся волк.

— Я вытащу ее. Вытащу прямо сейчас! — запаниковал юноша, собираясь выйти из камеры и принести нужные инструменты, чтобы помочь Магнусу.

— Стой… — прервал его мужчина. — Не уходи, побудь со мной еще немного.

— Я должен сделать хоть что-то, — отчаянно начал парень.

— Я… я не смогу спокойно жить, зная, что ты страдаешь! — по розовым щекам потекли соленые капли.

— Дело же совсем не в пуле? — Магнус испытывал какое-то тепло, чувствуя что за него переживают.

Алек подошел к волку, проскальзывая обеспокоенным взглядом по глазам, через все лицо, и останавливаясь на темно-розовых губах.

Поцелуй вышел ошеломляющим. От него закладывало уши и било по барабанным перепонкам. Магнус властно захватил его рот, покусывая губы и чувствуя, что где-то под желудком завязывается тугой узел, а вдоль позвоночника пробегает прохладная дрожь от выброса адреналина, который неожиданно застучал и в висках.

— Я не выдержу, если ты умрешь… — тихо прошептал Алек, все-таки утыкаясь носом между шеей и плечом, прижимаясь к зверю всем телом.

Магнус никогда не надеялся почувствовать что-то подобное. Особенно к человеку. Особенно к охотнику, пусть даже и будущему. Но когда этот милый омега так доверчиво прижимался к нему, дрожал, искал поддержки и защиты, что-то внутри волка щелкало и отчаянно таяло.

***

— Эй, ты в порядке? — смущенно улыбнулся Алек, тихо открывая решетку и заходя внутрь клетки.

— Теперь намного лучше, — попытался вернуть улыбку волк, но у него ничего не получилось от дикого изнурения и усталости.

— Прости, что не пришел раньше. Отец работой загрузил, я не мог сбежать, — юноша начал доставать из своей сумки, которую притащил с собой, какие-то склянки, баночки, чистые повязки и еще много разных вещей.

Затем достал большой сверток плотной бумаги, начиная быстро ее разворачивать.

Магнус как заколдованный смотрел на тонкие ловкие пальцы. И восхищено выдохнул, когда увидел в этих пальцах приличных размеров жареный кусок мяса.

— Алек… — только и смог выдавить из себя ошарашенный волк.

— Это всего лишь свинина, — виновато улыбнулся он, отрывая небольшой кусочек и протягивая руку ко рту зверя.

Магнус послушно раскрыл губы, принимая угощения и довольно закатывая глаза.

— Спасибо, — зарычал он, чувствуя как жуткий голод немного притупляется.

Это, конечно, не человеческое сладкое и свежее мясо, но и на том спасибо.

Накормив своего альфу, парень вымыл руки в спирту, продезинфицировал инструменты и незаживающую рану, принялся осторожно вытаскивать пулю.

Волк шипел, скулил, рычал, сжимал челюсти и терпел острую боль, но стоило маленькой окровавленной пуле оказаться на бледной ладошке омеги, как оборотень ощутил долгожданную свободу и легкость. Синяки и шрамы медленно затягивались, наполняя его тело силой. Только ядовитые веревки все еще сжигали кожу на запястьях. Но тут Алек открыл какую-то маленькую баночку с пряным запахом лечебных трав, и, зачерпнув указательным и средним пальцем густую мазь, аккуратно пропихнул их между грубой веревкой и кистью руки.

По коже пробежались приятные мурашки, когда хищник ощутил, как мягкие подушечки пальцев бережно смазывают сожженные запястья, поглаживая и успокаивая раздраженную кожу.

Закончив обрабатывать раны, парень несдержанно прижался к груди волка, обхватывая его широкую спину подрагивавшими руками.

Затем прижался губами к его горячим губам, впитывая его дыхание, его вкус.

Голова кружилась от запаха свежего леса. Алек еще никогда не чувствовал себя таким счастливым.

***

Он приходил к Магнусу каждую ночь. Приносил еду и воду. Смазывал руки мазью, так как веревка прожигала их каждый раз. А затем вдыхал аромат с его кожи, сладко целуя, собирая любимый вкус с темно-розовых губ.

Это было прекрасно.

А Магнус позволял ему делать все это. Позволял, потому что сам не мог насладиться этим мальчиком, дурея каждый раз, когда тот появлялся в его клетке.

Силы давно полностью вернулись к нему, и какие-то жалкие веревочки не смогли бы удержать мощного альфу, но оборотень так не хотел терять своего омежку, что терпел любые неудобства, лишь бы иметь возможность еженощно видеть его лицо и вдыхать приятный маковый запах.

Но день казни неминуемо приближался, отчего объятия становились дольше, поцелуи отчаянней, а расставания больней.

В одну из ночей Алек прибежал запыхавшийся и весь в слезах, трясущимися руками отпирая замок на двери. Магнус сразу почуял что-то неладное.

— Малыш? Что случилось? — удивился волк, когда парень вытащил из кармана нож и стал быстро перерезать толстые ядовитые веревки.

— Отец… он заметил пропажу лекарства и, учуяв от меня твой запах, догадался что происходит, — протараторил Алек, наконец-таки перерезая одну веревку, освобождая руку. — Он идет сюда. Сказал, если тебя не казнят сегодня же, то он сам тебя пристрелит.

— И что ты задумал? — удивился волк, видя, с какой решительностью и смелостью тот освободил его вторую руку.

— Только не говори, что хочешь, чтобы я сбежал. Я тебя не оставлю, — как оказалось, ноги за долгое время в подвешенном состоянии не хотели сразу быстро двигаться, поэтому Алеку пришлось закинуть руку зверя себе на плечи, помогая передвигаться.

— А кто сказал, что я собираюсь оставаться здесь? — озорно и как-то по мальчишески улыбнулся парень, выводя Магнуса через потайной выход из подземелья.

Они выбрались наружу, ступая по склизкой грязи от дождя, оставляя следы. Магнусу это не нравилось, но другой дороги не было.

К ногам постепенно приливала кровь, и волк уже сам старался тащить Алека за собой, когда услышал сзади выстрелы и громкие крики охотников.

Они догоняли. Они были быстрее.

Магнус слышал, как парень тихо всхлипывал, он ощущал запах его отчаяния и страха, он чувствовал как тот цепляется слабыми ручками за широкую спину. Он не мог поверить, что кто-то рискует жизнью ради него. Рискует расстаться с родными, друзьями, своим домом, чтобы спасти страшного и малознакомого зверя.

Чтобы спасти своего истинного.

Резкая жуткая боль между лопаток заставила Магнуса свалиться на мокрую землю с диким животным рыком.

— Магнус..! — словно сквозь толщу воды оборотень услышал испуганный голосок Алека, который склонился над ним, прижимая ладони к пулевому ранению на спине. Руки тут же начала заливать горячая темно-алая густая кровь.

Сознание волка скоро проваливалось в пустую тьму. Сквозь боль и гул в ушах последнее, что слышал оборотень — надрывный плач его омеги.

***

Очнулся волк все в той же клетке с привязанными руками. В этот раз пуля оказалась сильнее и теперь из-за яда ему даже голову было поднять больно.

Рядом разносились чьи-то грубые мужские голоса. Магнус мало что разобрал из их разговора.

Кажется, это были охранники. Значит, к нему приставили стражу, и теперь Алек не сможет тихо пробираться к нему.

«Алек!»

Магнус даже резко открыл глаза, когда вспомнил про своего омегу, не обращая внимания на боль.

— Эй..! — негромко, но достаточно грозно крикнул волк, подзывая стражников.

— Ой, глядите-ка кто проснулся, — заговорил один из них, подходя к клетке.

— Чего тебе, убийца?

— Где сын охотника? Алек. Что вы сделали с моим Алеком? — хрипло заговорил волк, сжимая руки в кулаки, опасно натягивая прочные веревки.

Охранники мерзко загоготали, заставляя кровь Магнуса заледенеть от ужаса за своего малыша.

— Да вот же он, — сказал второй, прекратив смеяться и отходя в сторону, указывая в клетку напротив клетки Магнуса.

Волк еле сдержался, чтобы не заскулить от картины, которую увидел. Его омежка лежал на полу, скрутившись и прижав колени к груди. Кажется, он был в отключке, но неестественный бледный цвет кожи, и часто вздрагивающие плечи, говорили о том, что спит он совсем не безмятежным и спокойным сном.

Увидев реакцию зверя, охотники видимо решили окончательно его добить.

— Это его отец тут запер. Сказал, что у него теперь больше нет сына. Что он не допустит в семье предателей и уродов, — снова заулыбались они.

— Он, конечно, не смог добиться казни на сегодня, но приблизил ее, и тебя решили казнить завтра утром на рассвете. А твоего омежку казнят сразу же после тебя. За измену и помощь убийце при побеге.

Сердце подступило к горлу, а все тело наполнилось яростью, злостью и, непонятно откуда взявшийся силой.

Магнус издал свирепый устрашающий рык, так, что стражники отшатнувшись от решетки, потянулись за своими ружьями, висевшими на плечах.

Оборотень задергался, и в воздухе послышался треск разрываемой веревки.

Не выдержав, один из охотников испуганно выстрелил в монстра, попадая тому в плечо и заставляя снова отключиться от безумной разрывающей боли.

Проснуться его заставил запах.

Запах чрезвычайно хрупкого и нежного цветка с невесомыми лепестками, который, тем не менее, способен пробиться сквозь землю и вспыхнуть ярко-красным пятном.

Нежный и изящный, теплый, цветочно-пудровый аромат.

Простой и изысканный одновременно.

— Эй, чуешь запах? — спросил один охотник другого каким-то неестественным масляным голосом с хрипотцой. — Кажется наш омежка-то потек.

— Слушай, ему же все равно умирать через несколько часов, кому он расскажет, — мерзко улыбнулся его друг, доставая ключ и открывая клетку с текущей омегой.

Алек тем временем тихо застонал, просыпаясь от зудящей боли внизу живота, ворочаясь и еще больше марая ткань штанов.

Увидев над собой тень мужчин и ощутив горький запах незнакомых альф, он стал быстро отползать от них, забиваясь в угол, громко всхлипывая и больно глотая соленые слезы.

— Иди сюда, сладенький, — приторно прошептал один охранник, уже прижимая хрупкого паренька к каменной холодной стене, проталкивая руки под его грязную рубаху, лапая нежную чувствительную кожу.

Алек закусив губу, старался совсем не разрыдаться, безуспешно пытаясь вырваться, отталкивая слабыми руками мощного альфу.

— Пожалуйста, я не хочу, — скулил юноша.

Магнус, наконец придя в сознание от двойной дозы аконита, с ужасом понял, что сейчас происходит.

Тело заполнила дикая безудержная ярость, золотые глаза налились кровью, становясь ярко-алыми, и процесс обращения в волка начал происходить непроизвольно. Кости ломало и выкручивало, и Магнус действительно не знал сможет ли он это перенести с ядом в крови. Но видя, как Алек страдает в руках другого, его боль словно отступила на второй план, выдвигая вперед злость и желание спасти своего омегу.

Охотники, оторвавшись от безвольного и хрупкого омеги, с ужасом в глазах видели, как лопнули толстые веревки, не выдержав огромного волка.

Их ружья остались за пределами камеры, поэтому, чтобы добраться до них, им бы пришлось выйти в узенький проход между клетками, но было уже поздно.

Оборотень с одного мощного удара вышиб замок на двери, и тяжело дыша сверлил дьявольским алым взглядом обезумевших от страха охотников. Затем громко зарычав, резко запрыгнул в отпертую клетку своего омеги, набрасываясь на стражников, беспощадно раздирая им глотки.

Алек, расширенными от ужаса глазами наблюдал, как его альфа безжалостно разрывает на куски его обидчиков, и всем телом старался вжаться в стену. Боль от течки становилась с каждой минутой только сильнее, особенно, когда он чувствовал запах своего истинного. Ноги сами подкосились, а колени обмякли, заставляя его осесть по шершавой стене на грязный пол.

Он зажмурился, чтобы не видеть весь это кошмар. И когда крики о помощи и просьбы о пощаде затихли, Алек ощутил на своем лице тяжелое влажное дыхание, которое отдавало металлическим запахом крови.

Он приоткрыл глаза и чуть не закричал от страха.

Перед ним находился огромный черный волк, размером с небольшую лошадь. Он опустился на пол, перед подтянутыми в коленях ногами, и уткнулся носом в босые стопы Алека, тихо скуля.

«Нам надо уходить»

Услышал голос Магнуса у себя в голове парень. Затем несмело протянул руку к его опущенной голове, мягко касаясь жесткой шерсти между ушами, нежно поглаживая, отчего зверь стал скулить еще жалобней.

«Алек, пожалуйста. Нам надо быстро уходить отсюда. Забирайся ко мне на спину»

— Но твоя рана…

«Забирайся!»

Прервал его властный голос, которому Алек не мог сопротивляться, выполняя приказ. Удобно уместившись на широкой мягкой спине, парень схватился тонкими пальцами за длинную шерсть около головы, прижимаясь всем телом к волку.

Они неслись, словно ветер, огибая деревья и перепрыгивая маленькие речушки. Зверь бежал, не сбавляя скорость, хотя Алек чувствовал, как ему тяжело и больно двигаться. Но все, что он мог сделать, это ласково поглаживать руками короткую шерстку за ухом и утыкаться носом в основание шеи, наслаждаясь запахом его кожи.

Вскоре показался небольшой каменный дом, и Магнус, ловко запрыгнув в окно своей комнаты на втором этаже, аккуратно переместил свою драгоценную ношу со спины на широкую кровать.

Алек даже пошевелиться не мог, закатывая глаза и прикусывая губы от сладкой тянущей боли по всему телу. Он вцепился пальцами в белую простыню, часто и глубоко дыша.

Магнусу было не лучше, видя, как его омега изнывает от жажды альфы, к тому же еще, кажется, выброс адреналина пошел на спад, и тело волка горело от отравления огромной дозой волчьего аконита. Он, с трудом обратившись назад в человека, достал запасы лекарства, которые у него были. И, найдя среди них травяной настой для ослабления боли и запаха для омег, помог Алеку его выпить, аккуратно поддерживая за голову, прислоняя баночку к розовым покусанным губам.

Благодаря настойке боль значительно притупилась, и ослабленный, измотанный как физически, так и морально, юноша провалился в крепкий сон.

Согрев воды и приготовив все необходимое для того, чтобы вытащить пули, Магнус принялся за дело. Он спустился на первый этаж, чтобы своим рычанием не разбудить парня.

Если с пулей в плече он справился быстро, то с пулей между лопатками пришлось долго повозиться, стоя спиной к зеркалу и заведя руку с острыми щипцами назад.

Закончив все процедуры с собой и отмыв свое тело от пота и грязи, он поднялся наверх, чтобы вымыть и Алека. Видимо, в лекарстве было еще и средство для хорошего сна, потому как юноша не проснулся во время того, как волк его отмывал и переодевал в чистую свежую сорочку алого цвета.

Алек проснулся, когда кроваво-красный рассвет расцветал на розовом небе, словно экзотический цветок.

Рядом с кроватью на тумбе он заметил кувшин с красивыми красными цветами.

Маки. Узнал он.

Парень сладко потянулся, улыбаясь. Кажется, лекарство подействовало отлично, и вся боль испарилась, оставляя после себя только приятное возбуждение и желание оказаться рядом со своим альфой.

— Доброе утро, малыш, — от этого низкого голоса по позвоночнику прошел электрический заряд.

Алек, оторвавшись от рассматривания цветов, перевел взгляд на стоявшего в дверях Магнуса и улыбнулся, заливаясь розовым румянцем.

В руках волк держал точно такой же цветок, медленно перекатывая зеленый стебель между смуглыми пальцами, играя и слегка улыбаясь уголками губ.

Алек, видя эту нехитрую манипуляцию, тяжело сглотнул вязкую слюну, резко втягивая в легкие лесной свежий аромат, дурея и закатывая глаза.

— М-м-магнус, — жалобно заскулил Алек, чувствуя, как внутреннюю сторону бедер обожгло горячей липкой жидкостью, гибко прогнулся в спине.

Выдержка хищника давала трещину, и он, поддавшись искушению, приблизился к кровати, нависая сверху над изнывавшим сладким омежкой.

Яркий цветок с нежными лепестками он аккуратно вплел в густые темные локоны над ухом мальчика. Затем этой же рукой принялся медленно расстегивать круглые пуговицы на ночной алой рубашке, горячо выдыхая в самые губы Алека, но не прикасаясь, дразня и держа это хрупкое напряжение.

Жаркое влажное дыхание опалило сильно выпиравшие ключицы, а влажные губы совсем невесомо провели по дрожавшей шее. Алек тихо проскулил, как щенок, пока оборотень влажно вылизывал каждый сантиметр белой кожи, вызывая внизу живота легкие покалывания.

— Поцелуй… меня, — прошептал юноша, притягивая волка к себе еще ближе.

И зверь прикоснулся к его губам. Несдержанно глубоко и с придыханием, скользя своим языком по его горячему рту, ощущая пальцами, как бьется его сердце в груди, и как он ерзает под ним, не зная, куда себя деть.

Милый маленький омежка пах так сладко, что хотелось никогда его не отпускать.

И Магнус сполна наслаждался этим моментом. Он брал мальчишку так сладко и нежно, что у того сводило приятной судорогой все тело.

Зверь сжимал, обнимал, целовал, когда вздумается. Не останавливаясь ни на секунду, слыша сладкие стоны сгоравшего от истомы парня, тяжело и сбито дыша.

Никаких «медленнее», только быстрее, ускоряясь через каждые два толчка.

Он покрывал его шею поцелуями, кусал ее и сразу же зализывал.

В какой-то момент волк просто не выдержал, и обнажив клыки, оставил свой след в виде ярко багрового засоса-укуса. Затем провел языком вдоль шеи, спустился ниже, к ключицам, кусая каждую косточку, оставляя свои следы буквально просто повсюду.

Эйфория захлестывала. Она всасывалась в кровь вместе с непередаваемыми ощущениями, пробегая сквозь тугую мышцу сердца, устремляясь по узким сосудам вперед, быстрее, глубже в тело и сильнее, давая услышать собственный ритм и увидеть взрывавшиеся звезды в голове.

Когда все закончилось, уставшие, но счастливые любовники лениво целовались, притягивая еще ближе друг друга, пока удовлетворенный омега не провалился в сладкий сон.

Магнус любовно коснулся нежных лепестков цветка в волосах Алека, аккуратно спустился кончиками пальцев к уху, и, проскользив по гладкой коже, притронулся к собственной свежепоставленной метке на мягком плече, которая все еще немного кровоточила, а кожа вокруг отдавала фиолетовым цветом. От этого прикосновения омега чуть слышно простонал сквозь сон, утыкаясь носом в теплую шею, снова забавно мурлыча что-то во сне.

Волк долгое время жил один в самой глухой и страшной чаще леса в небольшом домике. И всегда надеялся найти своего омегу.

И вот наконец нашел.

Сына охотника.

========== Русалочка ==========

Комментарий к Русалочка

Рейтинг: NC-17

Жанры: Мифические существа, Драма, Романтика, Первый раз

Предупреждения: OCC, Кинк, Ксенофилия, !Тентакли!

— Связывай веревки крепче, а то наша рыбка сможет вырваться из сети, — усмехнулся немолодой мужчина, растрепывая волосы сына на голове, пока тот с усердием завязывал тугие узлы.

Судно, на котором плыла их команда, качнуло сильным потоком ветра, и отцовская шляпа капитана, которая была надета на мальчишку, съехала ему на глаза.

Мужчина хрипло рассмеялся, поправляя головной убор.

— А сегодня они появятся? — спросил парень, заканчивая с сетью, любуясь своей работой.

— Будем надеяться, что сегодня нам повезет больше, чем на прошлой неделе. Русалки очень хитрые и коварные, Алек. Они прекрасно знают, что на них охотятся, и так просто в сети не попадутся, — мужчина поднял голову вверх, всматриваясь в пасмурное небо.

— Но сегодня будет шторм, что значительно уменьшит их шансы ориентировки под водой. Будем надеяться, что какая-нибудь неосторожная русалка все же попадется в наши ловушки.

Алек тоскливо посмотрел на спокойную гладь воды, опираясь о релинг корабля.

Русалки были чем-то заоблачным и недостижимым. Поймав хоть одну, ты мог обеспечить себе великолепное будущее. За этих сказочных существ платили невероятно дорого.

Ходили легенды, что поцелуй русалки дарует вечную молодость, а их слезы были лекарством от любой болезни. Говорили, что эти создания были запредельно красивы, но это не мешало им быть холодными и кровожадными. Совсем в давние времена, когда русалки просто заполоняли моря, они собирались целыми стаями и нападали на корабли моряков, оставляя после себя лишь обломки судна и обрывки одежды.

Но теперь их можно было увидеть разве что на какой-нибудь ярмарке за дикую цену, или попробовать испытать удачу и попытаться поймать их самому.

Алек за свои семнадцать лет видел русалку всего один раз. Когда отец показал ее Лайтвуду перед тем, как отвести на аукцион.

Она была… сказочная. Алек не мог оторвать от нее глаз. Длинные, скрывавшие почти все ее тело, волосы уже успели высохнуть и стали ярко-рыжего цвета. Кожа отдавала зеленоватым и казалась почти прозрачной. Тонкая талия плавно перетекала в мощный блестящий хвост с серебристыми чешуйками. Ее холодные глаза смотрели на Алека с презрением и нескрываемой ненавистью. Русалка не вызывала жалости. Потому что, как можно жалеть хладнокровное существо, которое даже в заключении вело себя надменно и с каким-то вызывающим восхищение достоинством.

Алек был зачарован этими созданиями.

Ветер усиливался, нагоняя и сгущая черные тучи. Команда уже давно подготовила все сети для поимки русалок и сейчас просто распределилась по всей длине кормы, каждый наблюдая за своей ловушкой.

Алек еле слышал указания капитана из-за громкого и непрекращавшегося ветра. Пальцы на руках уже начало покалывать от холода, тяжелые и злые волны воды с силой ударялись о корпус корабля, мотыляя его из стороны в сторону, как маленький поплавок. Но, несмотря на все это, Лайтвуд был просто в восторге. Он обожал море. А если им еще удастся поймать и русалку, то это вообще будет самый лучший день в его жизни.

Сердце забилось, как ненормальное, когда в руках парня веревка от опущенной в воду сети, начала сильно дергаться и вырываться. Радоваться, конечно, было рано, потому что это могла быть всего лишь крупная рыба, но что-то подсказывало Алеку, что это совсем не так. Другие члены команды, видя, как паренька утаскивает эта самая веревка, поспешили ему на помощь.

Руки скользили по жесткому канату, больно натирая кожу ладоней, но Лайтвуд не собирался уступать, особенно когда почувствовал помощь моряков.

Уже когда сеть показалась из воды, и кто-то из команды перегнулся через край корабля, чтобы рассмотреть их добычу, послышались восторженные крики:

— Удача!

— Это русалка, черт меня дери!

— Алек, ты молодец!

Моряки помогли полностью затащить улов на палубу, а Лайтвуд все еще не мог поверить, что это именно он поймал русалку.

Он взглянул на девушку, которая испуганно сжалась, обнимая себя руками и низко опустив голову. Длинные черные волосы полностью облепили ее фигуру, скрывая почти все человеческие части. Мощный блестящий от воды хвост был свернут в несколько раз, так как совсем не помещался в сетку. В сумерках было сложно понять цвет ее кожи или хвоста, поэтому она выглядела слишком бледно. Поначалу русалка пыталась вырваться, но поняв, что веревки изготовлены специально для отлова русалок, которые обжигают их кожу при каждом прикосновении, успокоилась и тихо сидела, смотря на людей злобным желтым взглядом из-подо лба.

— Ты молодец, сынок, — Алек вздрогнул, когда на плечо легла тяжелая ладонь, чуть сжимая. Он так засмотрелся на существо, что забыл обо всем вокруг.

Мужчина тем временем протянул Лайтвуду острый нож.

— Сделай это. Ты заслужил на это право, — гордо улыбнулся Роберт.

Алек, наконец оторвав взгляд от девушки, взял протянутый кинжал.

Это был своеобразный ритуал. Тот, кто поймал русалку, должен был отрезать ее волосы, как знак того, что она поймана и теперь будет принадлежать этому человеку, и что теперь он будет решать, что с ней делать.

Дома у Лайтвудов хранятся уже пять толстых разноцветных длинных кос. Всех собранных отцом Алека. И вот, наконец, и у него появится трофей.

Парень решительно двинулся к девушке, пряча нож в кармане жилета, чтобы не так сильно пугать русалку. Но та вообще никак не реагировала, а просто сидела, продолжая обнимать себя руками. Где кожа соприкасалась с ядовитой веревкой, начали появляться красные полосы от ожогов.

Когда Алек приблизился в, видимо уже не допустимую зону для девушки, она резко вскинула голову и начала угрожающе шипеть, обнажая острые маленькие белые зубки и искажая прекрасное лицо в злой оскал. Алек отшатнулся, боясь подойти ближе. Пульс колотился где-то в горле, а желудок делал тройные кульбиты, ощутимо бухая в животе.

— Эй, мужики, — начал кто-то из команды. — Это походу парень…

За спиной послышался нестройный хор удивленных мужских голосов, но Алек не обращал на это внимания, продолжая пялиться на русалку… русала.

Это и вправду была не девушка. Когда существо подняло голову, то часть волос спала с его плеч, показывая абсолютно плоскую грудь с темными горошинами сосков. И если внимательнее присмотреться к лицу, то можно было заметить острые мужские черты, хотя это нисколько не омрачало красоты этого существа.

Если девушки-русалки были очень редки, то парней-русалок последний раз видели лет пятьдесят назад.

Это была просто неслыханная удача!

Алек, очнувшись от захлестнувшей его эйфории чувств, снова двинулся в сторону русала. Тот, кажется, уже смирился со своей судьбой, но все равно тихо шипел и хмурился, смотря на Лайтвуда.

Алек осторожно обошел парня со спины, опасливо прикасаясь дрожащими руками к мокрым мягким волосам. Вдруг что-то больно кольнуло в его груди, когда он четко увидел ожоги от веревки на коже рук и плеч. Появилось какое-то предательское желание перерезать эти самые веревки и отпустить пленника.

Но вместо этого он пролез руками под сетку, начиная собирать волосы и заплетать их в тугую косу.

Русал не двигался, лишь сжимал кулаки, зная, что ничего сейчас не сможет сделать в окружении целой команды охотников на русалок.

Алек тем временем с усердием заплетал волосы, попутно вытаскивая из локонов разные водоросли. Уже когда коса, доходившая русалке до бедер, была закончена, Лайтвуд заметил на шее, прямо за ухом тоненькие отверстия жабр. Удивившись этой находке, он неосознанно потянулся к шее русала, касаясь кончиками пальцев небольших отверстий, чуть поглаживая.

Русал резко вздрогнул от такого прикосновения, но никак не выразил протеста. Он не чувствовал в этом парне той злобы, которая исходила от его старших товарищей. Русалки могли такое ощущать, и он чувствовал, что душа у этого паренька совсем чистая и неиспорченная.

Но как бы ему ни приглянулся человеческий мальчишка, нужно было быстрее сматываться с этого корабля и желательно со своими волосами.

Алек почти не дышал, как зачарованный рассматривая жабры, лаская пальцами гладкую мокрую кожу.

— Ну, чего ты его жалеешь? Режь, давай! — крикнул отец, подталкивая сына к решительным действиям.

Алек отмер от волшебного транса, доставая из кармана нож и подставляя лезвия к самому основанию толстой косы. Но, все еще не решаясь отрезать эту красоту.

Вдруг корабль особенно сильно тряхнуло, и русал, воспользовавшись этим моментом, сильно дернул хвостом, сбивая Алека с ног. Затем, пока команда не сообразила, что происходит, оттолкнулся от палубы, перепрыгивая за борт прямо с сетью.

Алек только отошел от шока, как заметил, что запутался ногой в эту самую сеть. Он даже вскрикнуть не успел, как почувствовал, что веревка утаскивает за борт.

Шум моря и крики моряков заглушила глухая тишина воды. Алек успел задержать дыхание, перед тем как оказаться затянутым в бушующие холодные воды, и увеличившийся пульс не добавлял шансы на длительное нахождение без кислорода. Алек изо всех сил старался освободить ногу, но веревка стремительно утягивала его на глубину. Он понимал, что русалке тоже не просто. Существо не могло плыть внутри сети и так же, находясь в ловушке, не могло двигаться. Разница была лишь в том, что ограничения во времени были только у одного из них.

В какой-то момент Алек вспомнил, что всегда таскал с собой маленький ножик, закрепленный прочными ремешками на кожаных сапогах. Правда, даже не помнил, когда последний раз им пользовался. Отец парня предпочитал острые большие кинжалы, поэтому сына сразу приучал орудовать взрослым оружием.

В этой суете было сложно сориентироваться. Руки дрожали и скользили, мышцы сводило судорогами, воздух неумолимо кончался, а чертов русал дергался, мешая разрезать грубую веревку.

Вдруг, краем глаза Алек заметил какое-то движение в их сторону. Повернув голову, он чуть не закричал от ужаса, выпуская последние крупицы спасительного воздуха. На них стремительно неслось какое-то морское существо. Большое черное и жутко страшное. Рассматривать его времени не было, да и нога Алека уже была свободна, поэтому он решил не медлить и начать спасать свою шкуру.

Русал в это время стал биться в сетях отчаянней, тоже заметив приближавшегося зубастого монстра. А зубы у него были, будь здоров, каждый примерно размером с ладонь Алека. Вообще, это была совсем не огромная рыба, как сначала показалось Лайтвуду, а нечто: смесь осьминога и краба. Парень знал, что в морских глубинах обитают ужасные монстры, но не думал, что увидит их так близко и в их среде обитания.

Алек бы давно начал удирать, но ноющее чувство не покидало его душу. Словно в замедленной съемке он видел, как русал пытался вырваться, сжигая кожу на руках, как жуткое существо приближалось, клацая зубами и взбаламучивая воду вокруг себя. В какой-то момент он поймал на себе испуганный и уже отчаявшийся взгляд желтых глаз и, не думая больше ни секунды, принялся разрезать прочные веревки. Глаза напротив расширились от изумления. И если бы сейчас Алек не находился в смертельной опасности, то надолго завис бы на этих глазах.

Это колдовство. У обычных людей не бывает таких чарующих глаз.

А это был и не человек.

В собственных глазах потемнело, и нож стал ускользать из рук, но большая часть сети уже была перерезана. И уже почти отключившись, Алек успел подумать, как глупо он погибнет.

Спасая совершенно незнакомое существо.

***

Пробуждение было не самым приятным. Голова раскалывалась, по телу шел легкий озноб от сырой и холодной одежды, а в горло будто песок насыпали. Алек медленно открыл глаза, пытаясь разобрать, где он находился. Как оказалось, это была небольшая пещера над водой. Кажется, он даже бывал тут пару раз с маленькой сестрой. Сам он лежал на плоском и гладком камне. Он был не сильно большой, и совсем ненамного возвышался над водной гладью, поэтому Лайтвуд чувствовал, как часть ног, примерно чуть ниже коленей, свешивается с выступа и находится в воде. Странно, но ее температура здесь была очень теплой, что Алеку даже не захотелось вытаскивать их. Пещеру озарял солнечный свет, наполняя ее каким-то приятным уютным теплом, и парень так и продолжил бы отдыхать, если бы не услышал всплеск плавников о воду. Воспоминания вылились на его голову, словно ушат ледяной воды.

Он резко подскочил, втягивая ноги на камень и прижимая их к груди. Сердце затравленно долбилось, и Алек судорожно всматривался в самые темные углы пещеры, пытаясь найти своего спасителя. А то, что его спасла русалка, он не сомневался.

— Эй, — голос был до ужаса скрипучий и задавленный. — Ты… ты здесь? Покажись, я не обижу тебя.

Через пару минут тишины Алек уже и не надеялся увидеть морское существо, но вдруг прямо перед камнем, на котором он сидел, медленно появилась из воды черноволосая макушка. Лайтвуд опасливо отшатнулся, судорожно сглатывая и во все глаза пялясь на половину головы. Русал смотрел на парня нечитаемым взглядом, все еще оставляя над водой только глаза.

— С-спасибо за то, что спас меня, — еле как выдавил из себя Лайтвуд, даже не зная, понимает ли русалка человеческую речь. На самом деле он даже не знал, могут ли они говорить.

Нет, конечно, много лет назад они собирались стаями и пели свои колдовские песни, заманивая моряков на скалы, но то были просто звуки без слов. И вообще, песен русалок уже давно никто не слышал, и было принято считать это легендами.

Парень под водой все так же продолжал наблюдать за Алеком. И в какой-то момент желтые глаза на секунду скрылись за полупрозрачными внутренними веками. Они закрылись вертикально, что еще больше привело Лайтвуда в восторг. Эти существа были совсем им не изведаны, и очень притягивали его внимание. Или только именно это существо вызывало в нем такую бурю эмоций. Начинавшееся с простого любопытства и заканчивавшееся неконтролируемым восхищением

— Ты понимаешь, что я говорю? — никакой реакции.

— Меня зовут Алек, а тебя? — тишина.

— Ты умеешь разговаривать?

Абсолютное игнорирование начинало раздражать и приводить в легкий ступор. Существо только моргало, то внутренними веками, то внешними. И Алек просто не мог оторвать взгляд от этих чарующих глаз. В какой-то момент он понял, что наклонился над самой водой и все еще продолжал приближаться к лицу русала. Он резко отскочил, часто и глубоко дыша, понимая, что только что произошло.

Это существо гипнотизировало его! Околдовывало своей неземной красотой. Алек знал, что русалки обладают мистическими способностями, но не думал попасться так легко.

— Ты что, утопить меня удумал?! — возмутился Лайтвуд. — Зачем тогда спасал, мог бы сразу же меня прикончить?

Алек, решая больше не рисковать, резко вытащил ножик, еще успевая удивиться, откуда он у него. Лайтвуд четко помнил, как выронил его при отключке. Затем, не медля ни секунды, направил лезвие в сторону русалки. Алек понимал, что выбраться из пещеры можно только через воду, но также понимал, что нырять туда, пока там это существо, он точно не решится.

Заметив направленный на себя нож, русал медленно оскалил зубы, угрожающе зашипев. Как ни странно, но Лайтвуд четко услышал это шипение, не смотря на то, что половина лица была скрыта под водой.

— Так, ладно, — начал Алек, понимая, что злить русалку не в его интересах.

— Я просто хочу выбраться отсюда и вернуться домой, — Лайтвуд быстро моргнул, боясь пропустить хоть малейшее изменение в поведении русала.

— Даю слово, что никому не расскажу о тебе. Я помог тебе, ты помог мне. Мы ничего не должны друг другу. Я не из тех, кто забывает добрые поступки, и я…

— У тебя чистая душа, — спокойный голос прозвучал в этой тишине словно крик, так, что Алек испугавшись, выронил нож и тот, отскочив от поверхности гладкого камня, булькнул в воду.

— Ч-что? — стук сердца, казалось, забил все слуховые пути, и Лайтвуд испугался, что ему послышалось.

— Я верю тебе, — так же спокойно продолжил русал. Алек даже не заметил, что над водой уже находится все лицо. — Твоя душа не омрачена чернотой. Я в этом убедился, прочтя твои мысли.

— То есть, ты не пытался меня утопить, а читал мысли? — еле как пришел в себя Лайтвуд, еще смутно осознавая, что сейчас с ним разговаривает настоящая русалка!

— Именно так, — подтвердил парень.

Его голос был странный. Тихий, ровный, манящий, словно шум прибоя или шелест листьев. Парень немного растягивал гласные, и от этого у Лайтвуда в груди вибрировал неконтролируемый мышечный спазм.

— Мое имя Магнус.

— Ма-агнус… — как дурак улыбался Алек, повторяя это красивое имя, раскатывая звуки по языку.

— Эй, ты куда?! —вскрикнул он, когда русал, развернувшись, поплыл к выходу из пещеры.

— Ты вроде же хотел поскорее оказаться дома, а наше знакомство пообещал оставить в тайне? — Магнус остановился, но не повернул голову к Лайтвуду.

— Да, но… — Алек не хотел расставаться с таким потрясающим и волшебным существом. Ведь никто никогда не мог похвастаться дружбой с русалкой. Он конечно тоже не собирался, но…

— Я думал, что мы могли бы… стать друзьями? — не уверенно закончил мальчишка, закусывая губу.

Магнус медленно развернулся, подплывая к Лайтвуду. Ему и самому было жутко интересно узнать, как живут люди, и вообще пообщаться с человеком, но черт, это же противоречило всем правилам. И если об этом узнает его отец, то не видать ему Средиземных вод, как своих жабр.

— Друзьями? — русал задумчиво сузил глаза, пока Алек уже успел отругать себя за эту необдуманную просьбу. Но времени действительно не было. Либо он решился бы, либо Магнус уплыл, и никогда бы больше Алек его не увидел.

— А ты не боишься со мной дружить? Вдруг я передумаю и утащу тебя на дно?

— А вдруг я передумаю и сдам тебя охотникам? — в свою очередь ответил парень.

Магнус усмехнулся. Смышленый попался ему парень.

— Ты вроде уговаривать меня хотел, а вот такие угрозы не повышают моего доверия к тебе, — русал вновь окунулся в воду.

— Подожди! Я, правда, хочу подружиться с тобой! — отчаянно крикнул Лайтвуд.

— У меня никогда не было друзей, а ты вроде кажешься милым и дружелюбным.

— Дружелюбный? — хитро усмехнулся Магнус. Затем оперся руками о камень и вынырнул из воды по пояс.

— Я был много каким, но уж точно не дружелюбным, — он наклонился к пришуганному юноше, который опасливо протянул ему раскрытую ладонь. Русал перевел взгляд с испуганных голубых глаз на руку.

— Что ты делаешь?

— Хочу пожать твою ладонь, — дрожащим голосом проговорил Алек.

Теперь Магнуса он мог рассмотреть более четко. Кожа была какого-то золотистого оттенка и блестела от капелек воды.

— Зачем? — искренне удивился русал.

— Не знаю. Так принято у знакомых.

Магнус заинтересованно уставился на протянутую руку, улыбаясь.

— И что я должен делать?

— Просто пожми мою ладонь, — Лайтвуд тоже начал глупо улыбаться, предвкушая что-то волшебное.

Магнус оторвал одну руку от камня, опираясь на другую. Сердце волновалось и прыгало в груди. Он робко коснулся кончиками пальцев сначала тонкого запястья, затем проскользив по раскрытой ладони, мягко сжал руку Лайтвуда.

Алек задержал дыхание, боясь спугнуть это волшебное существо. Его ладонь была прохладная, немного скользкая от воды и от ее прикосновения покалывало ладонь.

— И как долго мы должны это делать?

— Время никто не ограничивал, — Лайтвуд продолжал сжимать пальцы. Он не хотел отпускать Магнуса. Столько хотелось спросить и узнать, отчего Алек боялся, что как только он попрощается с русалом, больше никогда его не увидит.

Магнус хмыкнул. Он приблизил лицо к лицу юноши, чуть ли не соприкасаясь носами.

— Мне уже пора уплывать, — тихо, на выдохе прошептал Магнус, разжимая пальцы и отрываясь от мягкой сухой ладони. Он резко оттолкнулся от камня и с громким всплеском нырнул в воду.

— Я приплыву сюда завтра! — крикнул Алек, надеясь, что его услышат.

— Сразу после заката! Я буду ждать тебя!

Но ответом ему послужила глухая тишина и шум спокойной водной глади.

***

— Алек, сынок, ты жив! — воскликнул Роберт, увидев на пороге своего сына.

Тот был весь осунувшийся, мокрый, уставший и явно голодный. От пещеры до дома идти было меньше пары километров, но все равно дорога окончательно вымотала юношу.

Уже сидя за столом, он поведал отцу матери и сестре, как сумел выбраться из воды.

-… а потом я освободил ногу от веревки с помощью моего ножика, и пока тварь была занята русалкой, я удрал.

Изабель, сестра Алека, зло просопев, отказалась от ужина, закрываясь в своей комнате.

— Эх, жаль, конечно. Парень-русалка стоил бы в пять раз больше. Но ты молодец, что сумел выжить, — отец одобрительно хмыкнул, гордясь, что его сын сумел быстро собраться в смертельной ситуации и остаться в живых. Алек на это лишь слабо улыбнулся, скрывая истинную причину своего спасения.

А уже когда весь дом погрузился в тишину и Лайтвуд не мог заснуть, все думая про своего новообретенного друга, Изабель постучала в комнату брата.

— Алек? — тихо спросила она.

— Я же вижу, что ты не спишь. Конечно, как вообще можно спать, когда ты убил бедную русалочку, — она плюхнулась на кровать, злобно тряся брата за плечо.

— Иззи! — громким шепотом отозвался Алек, выворачиваясь из цепкой хватки. Совсем и не скажешь, что у такой хрупкой шестилетней девочки такая силища.

— Да успокойся ты. Не убивал я русалку.

— Ты не спас ее, а значит, еще более виноват! Как ты мог? — Изабель уже не замечая текущих по щекам слез, долбила маленькими кулачками по груди брата, который старался успокоить ее, прижимая к себе.

— Я спас, слышишь? Русалка жива, я разрезал сеть, и монстр не успел добраться до нас, мы вдвоем спаслись, — оправдывался Лайтвуд.

Но сестра не унималась.

— Ты все врешь! Я не верю тебе, ты убил волшебное беззащитное существо! — Иззи уже не била брата, а лишь тихо всхлипывала в его объятиях.

Алек хотел бы возразить, что русал совсем не беззащитное существо, и что оно могло спокойно убить Алека, даже глазом не моргнув, но Изабель только начала успокаиваться и не хотелось снова разжечь ее праведный гнев.

— Честное слово, я не бросил русалку на съедение морского чудища. Я даже смог подружиться с русалкой.

— Ты разговаривал с ней? — от слез не осталось и следа. Сестра изумленно уставилась на Лайтвуда.

— Да. Это парень. Его зовут Магнус, и это он вытащил меня из воды, — Алек доверял своей сестре, и знал, что она точно не выдаст его секрет.

— Ва-а-ау! — на лице Изабель был чистый восторг, смешанный с диким любопытством.

— Алек, это так здорово. Еще никто никогда не разговаривал с русалками! А что он говорит? А, правда, что они любят один раз в жизни? А то, что они бессмертны? — зачастила она.

— А он умеет петь? Ты спросил у него про их обычаи и подводную жизнь? А хвост у него какого цвета? А правда, что поцелуй русалки дарит вечную молодость? Как долго он может находиться на поверхности? А когда…

— Иззи! Успокойся, — перебил ее Алек. — Мы не успели с ним нормально поговорить. Мне нужно было домой и у него были свои дела.

-… когда вы встретитесь снова? — все-таки закончила малышка.

— Я не знаю, — грустно вздохнул Алек, думая, что Магнус не появится завтра в пещере.

***

Руки дрожали, в груди барабаны. Свет от керосиновой лампы плыл и растекался по небольшой деревянной лодке, когда ее мягко толкали волны спокойной водной глади. Алек умело греб тяжелыми веслами, несмотря на тянущую боль в мышцах. Солнце уже скрылось в холодной воде, оставляя после себя бледно-розовое пятно на горизонте, когда Лайтвуд заплыл в пещеру. Здесь было темно и пусто.

Магнус еще не появился.

Алек, подплыв к тому же самому камню и забравшись на него, закрепил веревку от лодки, чтобы ту не унесло течением. Юноша глубоко вздохнул и устремил свой взгляд на вход пещеры, опустив ноги в теплую воду, снова удивляясь тому, какая она здесь другая.

Лайтвуд не заметил, сколько прошло времени с того, как желтый свет от лампы стал единственным источником света. Вырвал его из мыслей тихий, едва уловимый, всплеск голубых волн.

— Магнус? Это ты? — с надеждой позвал парень, опасаясь, что это может быть какой-то морской конек или, что хуже, — акула.

Но морская тишина тоскливо смотрела на него в ответ.

Вдруг он почувствовал, как под водой к пальцам на ногах что-то невесомо прикоснулось. Может, просто показалось. Сердце забилось в груди, словно колокол. Алек схватился за ручку от лампы, держа ее над самой водой, чтобы лучше разглядеть, что в глубине.

Но видно ничего не было.

И свет в его руках дернулся, когда Алек четко ощутил на своих лодыжках чужие теплые пальцы, которые чуть сжимая, нежно поглаживали, поднимаясь все выше по ноге, словно изучая.

— Магнус… — еле как выдавил из себя Лайтвуд, уже замечая кончики чужих пальцев на своих ногах, выглянувших из воды.

В голове была пустота, а горло сводило жестким жгутом от страха и какого-то неестественно и нездорового любопытства, такого, что отключались все инстинкты самосохранения. Он поставил лампу на гладкий камень и стал медленно тянуться кончиками пальцев к поверхности воды, на которой, крепко обхватив его ноги, уже полностью находились чужие кисти рук. И стоило Алеку лишь слегка притронуться к мокрым рукам, как ладони скрылись под водой, но ноги не отпустили, перебирая и щупая маленькие пальчики на ногах Лайтвуда. Алек затаил дыхание, боясь спугнуть или разозлить своим движением любопытного русала. А то, что это русал, парень уже не сомневался, под синей водой пару раз успели мелькнуть два желтых огонька.

Алек был так взволнован и воодушевлен, наверно даже больше, чем когда отец взял его первый раз на «рыбалку». Ему хотелось поговорить с Магнусом, расспросить его о многом, да, в конце концов, он и сам был бы не прочь изучить его хвост, вот только и мешать рассматривать собственные конечности он не хотел, понимая, что русалке тоже очень любопытно.

— Хах, Магнус, что ты делаешь?! — засмеялся Лайтвуд, резко выдергивая ноги из воды и ставя их на камень, когда почувствовал, как ловкие пальчики начали щекотать очень чувствительные стопы.

— Эй, подожди! — тут же появился из воды Магнус, хмуря брови и смешно морщась, недовольный тем, что у него забрали такую интересную игрушку. Он забрался на камень рядом с Лайтвудом, подтягиваясь на руках и садясь на то место, где у человека находилась пятая точка. Конец хвоста так и остался в воде, раздраженно шлепая и показывая нетерпеливое настроение хозяина.

Алек так испугался резкой смене положения русалки, что все веселье тут же вылетело из головы, заполняя ее липкой настороженностью. Он хотел было отодвинуться от волшебного существа, но камень вознамерился вдруг закончиться, и юноша свалился бы в воду, если бы Магнус не схватил его за ногу, резко дернув на себя.

— Лежи смирно, а то свалишься в воду. Я почти закончил, — улыбнулся Магнус, укладывая две ноги Лайтвуда себе на «бедра» и начиная их тщательно рассматривать и трогать.

Алек показательно громко вздохнул, закатив глаза, будто показывая, что русал ведет себя словно какой-то несмышленый любопытный ребенок, а бедному Лайтвуду приходится терпеть как какому-то экспонату.

— Потом моя очередь, — сказал Алек, закусив губу, чтобы вновь не рассмеяться, когда Магнус провел подушечкой указательного пальца от пятки до пальчиков и назад. И снова, и еще…

— Ах, черт! Да прекрати же ты меня щекотать! — уже не сдерживаясь, во весь голос смеялся Алек, вырываясь из цепких теплых пальцев.

— Что делать? — удивился Магнус, недовольно выпуская ноги Лайтвуда из рук.

— Щекотать, — уже более спокойно проговорил юноша. — Мне щекотно, когда ты трогаешь меня здесь, — он задрал одной рукой ногу, а пальцем другой руки ткнул в середину стопы.

— А где тебе еще щекотно? — чуть нахмурился русал, пытаясь понять смысл слова «щекотно».

У них, русалок, такого нет, чтобы, когда прикасался к коже, хотелось смеяться. Это показалось Магнусу просто потрясающим. Ведь если когда грустно, можно сделать себе «щекотно» и смеяться.

— Живот, шея, обратная сторона коленок, лично у меня еще запястья рук — начал перечислять мальчишка, с удовольствием рассказывая про людей этому существу.

— Но это зависит от чувствительности кожи. Некоторые вообще не боятся щекотки.

— А чего ее бояться? Тебе же было весело? — искренне удивился Магнус и в доказательство своих слов снова принялся водить кончиками пальцев по голой стопе Алека. Тот завизжал и забрыкался, как маленькая девчонка.

— Да, да, мне… очень весело, ха-ха-ха-ха! Пожалуйста, перестань! — лицо казалось сейчас треснет от улыбки, но Алек не мог контролировать и сдерживать льющийся смех.

Магнусу так нравился этот звук, но он решил сжалиться над парнем, отпуская измученные ноги.

— Все, теперь моя очередь! — не переставая улыбаться, провозгласил Лайтвуд, протягивая руки к уже подсохшей верней части хвоста.

— Стоп, стоп, стоп, — остановил его Магнус, перехватывал оба запястья, не давая парню коснуться себя. — Не люблю, когда трогают мой хвост.

— Но так не честно, — заканючил Алек. — Ты же трогал мои ноги, теперь я тоже хочу!

— Ну, ты и не сопротивлялся, я и решил, что ты не против. А я против, так что не стоит этого делать, если не хочешь получить плавником по лицу, — Магнус видел, как погрустнели светлые глаза юноши, но он не мог сказать этому милому мальчику, что на самом деле хвост являлся одной из самых сильных и ярких эрогенных зон.

— Э-эх, ладно, — сдался Алек. Затем нагнувшись к лодке, достал небольшой сверток блестящей желтой бумаги. — Смотри, что я принес. На своем дне моря ты наверняка такое никогда не пробовал.

— Что это? — заинтересовался русал, сгорая от любопытства узнать, чем питаются люди.

Лайтвуд быстро развернул плотную шуршащую бумагу, доставая тяжелую плитку шоколада, отломил, и протянул кусочек лакомства своему новому другу.

— Шоколад. Он сладкий. Попробуй, — словно маленькому ребенку объяснял Лайтвуд.

Магнус подозрительно покосился на неаппетитный кусочек, который совсем не пах рыбой, как привык русал и, скривившись, проговорил:

— Сначала ты.

Алек снова закатил глаза, откусывая маленький кусочек и медленно растирая его языком по небу. Видя, что мальчишка чуть ли не урчит от удовольствия, Магнусу стало еще любопытнее, и он, не дожидаясь разрешения, отломил большой кусок, откусывая почти половину.

Это было волшебно. Невероятно. Очень-очень вкусно. На вкус - как те редкие розовые кораллы, если их высушить на солнце, только в сотню раз слаще и мягче. А ведь, и правда, шоколад начал становиться мягким и таять во рту. Все вкусовые рецепторы Магнуса восторженно верещали и требовали еще и еще. Он даже сам не заметил, как из закрытого рта вырвался несдержанный удовлетворенный стон.

— Ну, как? — Лайтвуд не мог сдержать счастливую улыбку, видя, как русала прямо выкручивает от потрясающего вкуса.

— Кажется, я больше ничего не смогу есть, кроме шоколада. Я очень недооценивал людей. Думал, они ни на что не способны, а вон, оказывается, сотворили лакомство богов. А у тебя еще много шоколада?

— Можешь забрать все. Я не очень его люблю, — Алек улыбнулся, протягивая оставшуюся плитку.

Ну и что, что Лайтвуд готов убить за кусочек этой сладости, но ему вдруг стало резко необходимо угодить и постараться осчастливить Магнуса.

Русал с нескрываемой радостью принял угощение, тут же принимаясь поглощать шоколад. И, несмотря на то, что рот его был занят, он успевал задавать вопросы Алеку про человеческую жизнь.

Алеку нравилось находиться рядом с ним. Нравилось рассказывать про себя, свою семью, нравилось наблюдать, как он смешно морщит нос и облизывает сладкие и липкие губы, наслаждаясь шоколадом. Что-то теплое и волнующее рождалось в груди при взгляде на это необычное существо. И появлялась некая гордость за то, что этот дикий русал так свободно и раскованно вел себя рядом с человеком. С ним, Алеком.

А Магнус в это время не мог оторваться от угощения и жадно слушал то, о чем говорил мальчишка. Его глаза так сияли солнечным ярким светом, что не возникало возможности даже отвлечься. Русал даже не заметил, как съел весь шоколад, и в руке осталась лишь желтая обертка. Он раздосадовано опустил глаза на бумажку, бережно поглаживая и сминая ее пальцами. Лайтвуд увидел расстроенное прекрасное лицо и протянул Магнусу свой надкусанный кусочек. Шоколад чуть подтаял в теплых пальцах.

Золотые глаза блеснули удивлением и нескрываемым счастьем. И Магнус, вместо того чтобы принять из его рук оставшуюся сладость, аккуратно перехватил его запястье, подтягивая к своему рту. Он заметил, что шоколад, начиная таять, запачкал еще и пальцы парня. Ему было очень жалко оставлять почти половину лакомства на человеческой руке.

Алек затаил дыхание, не решаясь вырвать руку, ловя на себе нечитаемый взгляд чуть раскосых желтых глаз. (Ну не откусит же русалка ему пальцы?)

Магнус, высунув темно-розовый язык, прикоснулся и неторопливо облизал кусочек шоколада в пальцах Алека, который просто шокировано замер, не в силах шевельнуться. Затем схватился зубами за уголок лакомства и вытянул его из руки, рассасывая шоколад и неотрывно вглядываясь в застывшие голубые глаза, все еще сжимая запястье мальчишки с запачканными пальцами.

Алек, кажется, отключился на какое-то время и вдруг пришел в сознание от состояния острого чувства в одном месте: на пальцах, между и вдоль которых скользил влажный, извивающийся, обводящий одну за другой фалангу язык. Неожиданно два пальца Лайтвуда погрузились в горячую глубину рта русала.

Магнус прикрыл глаза, слизывая приятную тягучую и теплую массу, хлюпая слюной на губах. Он невесомо сжимал подушечками пальцев бледное запястье Алека, очерчивая венки и едва заметно царапая ногтями кожу.

Полностью вылизав запачканные пальцы, он отпустил руку и, как ни в чем не бывало, благодарно улыбнулся.

— Спасибо. Было очень вкусно.

Лайтвуд, наконец, вырвавшись из чувственного и немного шокирующего тумана, рвано вдохнул, пытаясь хоть что-то из себя выдавить. Но получились лишь жалкие хрипы из сухих губ и какой-то странный надрывный смех. Он не мог нормально мыслить, видя, как Магнус слизывает остатки шоколада со своих губ.

Блестящих. Липких. Наверняка сейчас очень сладких.

Алек не понял, что подтолкнуло его задать следующий вопрос. Может, чистый невинный интерес, а может отчаянное безрассудство и бесстыжее любопытство. Но слова вылетели прежде, чем он успел подумать:

— Правда, что поцелуй русалки обладает волшебными свойствами?

Магнус замер.

Алек тоже.

На какой-то момент Лайтвуд пожалел о том, что не смог сдержать язык за зубами, но вдруг глаза русала потемнели, становясь насыщенно желтого цвета, а на губах проскользнула еле уловимая усмешка.

— Хочешь?.. — он чуть наклонился вперед. — Я могу показать.

Не понятно, о чем в тот момент думал Алек, но он, как заколдованный, поддался, в ответ наклоняясь.

Он никогда не целовал парней. Да и девушек, в принципе, тоже. Они его не интересовали, и он наивно полагал, что просто еще не встретил ту самую, из-за которой сердце бы сбивалось с привычного ритма.

Но в противоречие ко всему, сейчас он тянулся к губам русала, зачарованный колдовским взглядом золота.

Магнус тем временем медленно сползал с камня в воду, взглядом утягивая за собой и парня. Все больше и больше погружаясь в глубину.

Казалось, что между ними происходило какое-то волшебство. Словно время замерло и все вокруг исчезло.

Алек даже не заметил, что наклонился почти над самой водой, и руки скользили по гладкому камню. Его целью были лишь манящие розовые губы, что прямо сейчас чуть ли не касались его собственных. И, казалось, что стоит сделать лишь маленький рывок вперед, как он достигнет своей цели. Лицо Магнуса уже маячило под самой гладью воды буквально в паре миллиметров, и Алек был уверен, что вот сейчас… прямо сейчас… сей…

Плюх!

Вода проглотила маленькое тело мальчишки, с громким шлепком захлопывая за ним волны, как какую-то ловушку. Лайтвуд даже не успел вдохнуть кислород, тут же захлебываясь соленой теплой водой. Сильные руки, подхватив его тонкую фигуру, с невероятной скоростью потянули вверх. Оказавшись на воздухе и шумно вдохнув кислород, Алек громко закашлялся, вытирая с глаз соль и воду. Все это происходило под заливистый веселый смех русала, который, не сдерживаясь, выражал свои радостные эмоции.

— Видел бы ты свое лицо! Аха-ха… — улыбался Магнус. — Фух, как ребенка развел, честно слово.

Алек, разозлившись, резко ударил по воде, забрызгивая Магнуса теплыми каплями.

— Зачем ты снова начал меня гипнотизировать?!

— Ну прости, я не специально. Это произошло само собой, уж больно ты доверчивым выглядел, — продолжал улыбаться Магнус, уворачиваясь от брызг, в ответ хлопая ладонями по воде. — Неужели кто-то до сих пор верит в эту чушь с поцелуем?

— Просто сестра попросила узнать! — оправдывался Алек, спасаясь от брызг, прячась за лодкой.

— Ой, да что ты говоришь? Небось, сам ночами не спал, мечтая о вечной молодости? — не отставал Магнус, ныряя в воду и выплывая прямо перед Алеком, который, вцепившись в край лодки рукой, бросил испепеляющий взгляд на русала, подплывшего к нему непозволительно близко.

— И все-таки… — прошептал Магнус. — Хоть мой поцелуй не имеет волшебных свойств, хочешь, я покажу, что это и не обязательно?..

Лайтвуд проглотил тугой ком в горле, снова попадая в плен его колдовских глаз. Его лицо приблизилось к лицу парня, а пальцы зарылись в мокрые волосы у Алека на затылке.

— Тебе понравится… — пробормотал Магнус, уверенно наклоняясь к замершему Лайтвуду, накрывая его губы робким поцелуем.

Сладко до горечи; теплые губы удивленного парня не отвечали, а русал хотел ответа, как никогда, как ни от кого. Пальцы в волосах на его затылке чуть сжались, и Алек приоткрыл свой ротик, позволяя горячему языку ворваться внутрь.

От мимолетного касания языком его языка Алека переклинило, и он даже не контролировал того, что с диким рвением стал отвечать на поцелуй, одной рукой держась за край деревянной лодки, а другой вцепившись в длинные и мягкие от воды волосы.

Отстранившись, Алек все еще не открывал глаз, выравнивая сбившееся дыхание. Но когда он вновь их открыл и всмотрелся в золотые глаза, они потемнели еще больше, стали казаться черными. Они затягивали юношу, заставляя терять голову. И стоило Магнусу вновь чуть наклониться, не решаясь коснуться губ, лишь продолжая всматриваться в светлые голубые глаза, - как безумие продолжалось. Поцелуй стал не таким невинным, жаркие объятия вышибали все связные мысли, а руки несдержанно прижимали мокрые тела друг к другу.

Затылок, плечи и часть спины Лайтвуда больно ударились о стенку лодки. Он чувствовал, как сильное тело Магнуса прижало его, как его губы не дают возможности адекватно мыслить, сводя с ума, как его хвост мягко, но крепко обвивает его ноги, и плавник ласково поглаживает его икры и бедра. Все это вместе вызывало в Алеке невероятное чувство. От его прикосновений кожа почти искрила, страшно, но Алека это не пугало, и он был не против сгореть прямо сейчас от жара его кожи.

Магнус отстранился так неожиданно, что Алек даже не понял, что его перестали целовать. Мысли в голове мелькали, словно назойливые мушки, и Лайтвуд не знал, за какую ему зацепиться.

-… а слезы? — вдруг выдохнул Алек, открывая глаза.

— Что «слезы»? — не понял Магнус, все еще перебирая пальцами пряди на затылке мальчишки. Он был такой чистый, невинный. Его душа светилась ярким солнечным светом, и Магнус просто не мог сопротивляться его милому обаянию.

— Правда, что слезы русалки могут вылечить любую болезнь?

— Это правда.

— Но тогда почему люди не используют это?

— От русалок никогда не добьешься слез. Они очень сильные.

— А если я заболею… очень сильно. Ты поделишься со мной одной маленькой слезинкой, чтобы я вылечился? — робко спросил Алек.

Русал деланно нахмурил брови, делая вид, будто очень сильно задумался.

Алек испугался. А если русал решит, что Лайтвуд с ним дружит только из-за его волшебного происхождения? Вдруг подумает, что Алек - корыстный человек, который пользуется таким удачным случаем и приобретенным доверием Магнуса?

— Я… не имел ввиду, что обижусь или, что ты обязан меня спасти, — начал заикаться Лайтвуд. — И я не хочу злоупотреблять твоими способностями… О, Господи! А если это тебе навредит?! Ведь это все не изучено и может быть опасным!

Магнус еле сдерживал улыбку. Этот мальчишка был таким… таким волшебным. Черт! Даже не смотря на мистическое происхождения самого Магнуса, русал думал, что Алек - это настоящее чудо. Лайтвуд все болтал и болтал, извиняясь перед Магнусом и моля о том, чтобы тот не перестал с ним общаться.

Русал, не выдержав, снова прижался губами к мягким губам юноши, прерывая этот бесконечный словесный поток. В груди нагревалось от осознания происходившего, словно там внутри горело маленькое солнышко.

— Если ты попросишь, то с радостью поделюсь с тобой слезой, — прошептал Магнус, перестав целовать Алека.

Тот загнанно дышал, хлопая голубыми глазами.

— Ты был прав, — тихо выдохнул Алек. — Твоему поцелую не обязательно иметь мистические свойства, чтобы быть волшебным…

***

Алек приплывал в ту пещеру каждый день после заката. И каждый раз Магнус уже ждал его там.

Они ели шоколад и все рассказывали друг другу, ничего не скрывая.

Так Лайтвуд узнал, что Магнус - не единственный парень-русал в этих водах. Их даже больше, чем девушек, просто они более хитрые и очень осторожные, в отличие от любопытных девушек. Некоторые девушки-русалки даже сами специально попадаются в сети, чтобы посмотреть на мир людей.

Он рассказал, что его отец, Асмодей - так звали главного Тритона - обещал, что, когда Магнус будет готов, отправит его в Средиземные воды, чтобы он следил там за порядком и контролировал морских монстров. Еще рассказал, что того монстра, который хотел их убить, отец Магнуса уже наказал.

Когда Алек спросил, как вообще Асмодей реагирует на то, что его народ пытаются поймать, Магнус сказал, что его отец считает все честным. Люди ловят часть русалок, а русалки в ответ утаскивают часть людей на дно. Ну, а вообще Тритону глубоко наплевать на жителей подводного мира, он заботится только о сыновьях. Так как именно мужчины-русалки управляют водами.

Лайтвуд с Магнусом виделись каждый день. Однажды Магнус даже уговорил Алека поплавать вместе с ним и показал место, где растут розовые сладкие кораллы. У русалок это считалось очень вкусным лакомством, и Алеку правда понравилось. Ему все нравилось.

И кажется, нравился сам Магнус.

Магнус, который улыбался так ярко, что солнце по сравнению с ним казалось блеклым пятнышком. Магнус, который рассказывал про такие удивительные вещи, о которых Алек даже и подумать не мог. Магнус, который притаскивал для Лайтвуда самые красивые раковины и камни с самого глубокого дна. И Магнус, который целовал его.

Всегда. Неожиданно. Спонтанно. Выбивая дыхание и заставляя маленькое сердечко отчаянно долбиться в груди.

И Алек отвечал ему с той же страстью. Потому что действительно этого хотел.

Они лежали на берегу, глядя на заходящее солнце. Деревянная лодка мирно покачивалась на мели в розовом свете заката. Волны, забегавшие на песок, мягко обволакивали голые ноги Лайтвуда и блестящий хвост Магнуса.

— Можно я потрогаю твой хвост? — прикрыл глаза Алек, жмурясь на солнышке.

— Нет, — улыбнулся русал, касаясь мизинцем лежавшей на песке руки юноши, слегка поглаживая.

От этого прикосновения по спине прошла горячая волна. Казалось, что мизинец в этом месте обожгло, и сотни тысяч маленьких игл пронзили каждый участок кожи.

— Я же все равно когда-нибудь добьюсь этого, — Алек переплел их пальцы, наслаждаясь тишиной и такой волшебной близостью с Магнусом. — Ну, пожалуйста.

Лайтвуд перекатился со спины на русала, нависая сверху.

Золотые глаза необычно скрылись за внутренними веками, а когда показались вновь, то горели так ярко-ярко, и… опасно.

— Уговори меня, — Магнус почувствовал, как пальцы мальчишки перебрались от его шеи к месту за ушами и нащупали жабры, мягко водя вдоль отверстий. И как его ноги крепко обхватили скользкий хвост и придавили к песку плавник.

— Я больше не принесу тебе шоколад, если ты не разрешишь, — усмехнулся Лайтвуд.

Миндалевидные глаза испуганно расширились, но, совладав со своими эмоциями, русал оттолкнулся локтями от песка, переворачиваясь и нависая над удивленным парнем. Алек почувствовал, как тонкая легкая рубашка намокает от воды.

— Я сказал, уговори, а не шантажируй.

Губы опустились на мягкую щеку, нежно прикасаясь, и спустились к чуть дрожавшей шее, мимолетно задевая уголок алековских губ.

— Хочешь, чтобы я умолял тебя? А не жирно ли будет? — снова сверху оказался Лайтвуд, прижимая руками и телом русала к мокрому песку. Волны почти каждые две секунды скрывали лицо Магнуса, и Алек на мгновение испугался, что тот не успевает дышать, но вовремя опомнился, сильнее вжимаясь в тело русала. Он слышал, как хвост за спиной громко шлепает по воде, обрызгивая Алеку всю спину.

— Так ты хочешь к нему прикоснуться или как? — Магнус откровенно с ним играл. И Лайтвуд понимал, что русал только делает вид, что не может вылезти из-под мальчишки.

Но в крови начал разгораться адреналин и искриться игровой азарт, поэтому Лайтвуд делал вид, что верит в беспомощность русалки.

— Очень, — Алек наклонился так близко к его лицу, что волны периодически задевали кончик его носа. Затем, он быстро чмокнул Магнуса в губы и резко пересел на плавник русала, придавливая конец хвоста к песку, сжимая бока ногами, а руками тут же принимаясь щупать скользкие блестящие чешуйки. И пусть у него будет буквально пару секунд, перед тем как русал его скинет, но зато он успеет хоть немного потрогать его хвост.

— Эй! — возмутился Магнус, садясь в воде, но не скидывая Алека с себя.

— Так не чес… ах… — пальцы русала сами схватились за ноги парня и сжали его хрупкие лодыжки. Реакция на прикосновения и уверенные поглаживания хвоста не заставила себя долго ждать, вспыхнув истомой, и сладким желанием концентрируясь в паху.

— Тебе больно? — поинтересовался Лайтвуд, но не прекратил ласкать руками, медленно скользя по гладкой чешуе, надавливая подушечками пальцев. Сердце так волновалось за ребрами, но юноша не хотел прекращать.

— Не останавливайся, — еле как просипел Магнус.

Острые зубы впились в нижнюю губу, и Алеку почудился запах чужой крови, пачкающий кожу, но он, подчинившись, поднимал руки с каждым мгновением все выше, очень медленно, словно изучая и стараясь запомнить.

Магнус по-кошачьи похотливо резко прогнулся в спине и так же жалобно мяукнул, с силой сжимая лодыжки парня, когда Лайтвуд добрался ладонями до паха.

Здесь кожа под чешуйками была безумно горячей, и чуть ли не обжигала его руки, но он просто не мог перестать нежно, и даже как-то бережно гладить русалку. Один лишь взгляд на него такого открытого, тяжело дышащего и выгибающегося в его руках, пробуждал в Лайтвуде невиданное ранее возбуждение.

— Что ты чувствуешь? — собственный голос показался Алеку необычайно порочным и развратным, отчего он покраснел, прикрывая глаза. Магнус не ответил. Скорее всего, просто не услышал из-за оглушающего шума в ушах.

— Так и должно быть? — пробормотал Лайтвуд, ощущая, как маленькие скользкие чешуйки медленно раздвигаются, а под ладонями твердеет плоть, набухая и наливаясь горячей кровью.

— Я тебя не заставлял… ты сам нарвался, — улыбнулся Магнус, слизывая каплю крови со своей прокушенной губы, и резко подался вперед, оказываясь лежащим на Алеке.

Губы приятно обожгло поцелуем, а мокрые ладони пробрались под светлую рубашку, вызывая сладостную дрожь по телу, пуская разряды удовольствия в каждую клеточку.

— Ах… Магнус, что ты делаешь? — Лайтвуд зажмурился, сдерживая улыбку, и чувствуя, как прохладные пальцы успокаивающе поглаживают бока, пересчитывая дуги ребер.

От этого парень сильно прогнул позвоночник, теснее прижимаясь к нависшему над ним русалу, который, тут же воспользовавшись моментом, провел ладонями по выступающей цепочке хребта, задирая рубашку до самой груди. Губы Магнуса плавно переместились с лица на его шею, вылизывая линию челюсти, пока мощный хвост раздвинул ноги юноши, ощутимо прижимаясь к его заду пахом.

Лицо Алека вспыхнуло румянцем, а внизу живота разлилось приятное тепло, и даже ноги начали дрожать.

Черт! Как же так? Так не бывает… Это не должно быть… так приятно…

— Хочешь, чтобы я прекратил? — тихий голос окутывал, словно теплое облако, а руки, обнимавшие за талию, казались такими надежными, что глаза закатывались от предвкушения, а все мысли улетучивались, сменяясь желанием.

— Нет… не хочу, — он потянулся чуть вверх, впиваясь в губы Магнуса и чувствуя, как его ладони скользят вниз по спине, забираясь под пояс штанов.

Алек и, правда, не хотел, чтобы Магнус останавливался.

Ему было страшно от того, что сейчас происходило, но останавливаться не было никакого желания. Было такое чувство, что если он сейчас оттолкнет русала, то сам умрет от разочарования и перевозбуждения.

Магнус ухмыльнулся, не в силах оставить такого невероятного парня. Затем медленно обвел языком напрягшиеся соски, вызывая первый всхлип, и поймал его губы. Они были сладкими и горячими, обжигали как открытый огонь и дрожали от желания.

Алеку казалось, что происходящее сейчас было настолько нереальным… слишком хорошо, чтобы быть правдой. Магнус умело ласкал кончиком языка его соски, доводя Алека до беспамятства, отчего мальчишка отчаянно метался в его руках, требуя большего. Ноги обхватили горячий хвост, прижимая Магнуса к себе, и только сейчас Алек понял, что уже находится без штанов, напрямую соприкасаясь кожей с кожей русала.

Алек не мог ни о чем думать. Он не знал, что ему делать. Еще никогда в своей жизни он не испытывал ничего подобного, да и вообще не знал, возможно ли то, чем они сейчас занимаются.

Хотя было уже поздно…

Болезненное проникновение, и горячее единение двух разных сущностей. Лайтвуд заскулил, утыкаясь носом в шею Магнуса, а пальцами сжал пряди его длинных волос за спиной. Тихий шепот, что пробивался через толщу болезненно-сладостных ощущений, успокаивал парня. Алек никогда не думал, что может быть настолько восхитительно. Даже, несмотря на то, что меж ягодиц горело, тело поначалу сопротивлялось, но даже эта томительная боль была сейчас так приятна.

Плавные размеренные движения, рваные поцелуи на дрожащих губах, тихие стоны, сильные руки на хрупких бедрах, маленькие волны воды периодически заливали уши. Лайтвуд чувствовал, как захлебывается в этой ласке, в его запахе, глотая стоны и вздрагивая, подаваясь навстречу.

Руки Магнуса гуляли по спине парня совершенно бездумно, возбуждение вновь накатывало волнами, губы оставляли сумасшедшие поцелуи на мягких губах Алека. Ни разу простой секс не вызывал в нем такую бурю. Именно этот мальчишка вызывал в нем какое-то нежно-волнительное чувство. От этого Магнусу казалось, что за его спиной раскрываются огромные пушистые крылья. А когда рука мальчишки несдержанно дернула длинные черные волосы, и после провела ладонью по нежной коже головы, Магнус понял, что пошло простонал Лайтвуду прямо в рот.

Кажется, он влюбился…

От осознания этого Магнуса охватила настоящая эйфория, смешанная с горькой досадой.

Он влюбился так отчаянно и безнадежно… что это пугало.

— Алек… — с придыханием прошептал русал, отрываясь от желанных губ.

Лайтвуд постарался открыть глаза, ловя на себе сумасшедший безумный взгляд золотых глаз, путаясь в собственном дыхании.

— Я люблю тебя… — четко проговорил Магнус, не желая думать, что будет дальше.

Ему хотелось получить от этого момента все. Он несдержанно поцеловал ошалелого Лайтвуда, даже не давая возможности ему ответить, не то, что вздохнуть. Поцелуй только еще больше увеличил панику от признания русалки, но желание и возбуждение от этого стало просто невозможным, заставляя стук сердца ускориться чуть ли не вдвое.

Алек понимал, что это значит. Русалки любят лишь один раз за всю жизнь. И своим признанием Магнус обрек себя на вечные муки. Ведь Алек не будет жить вечно…

Лайтвуд беззвучно всхлипывал, изнывая от жара в крови. Все вокруг потеряло смысл, превратилось в бешеную пульсацию крови внизу живота, оглушительный стук сердца, в хриплое и сбивчивое дыхание. Глаза Магнуса пылали как золотые звезды, одурманивая страстью. Его взгляд уже не выражал никакого смысла, в них плескалась лишь бесконечная нежность и страсть.

Неожиданно Магнус вошел в Алека так глубоко, что одуряющая горячая волна накрыла их с головой. Лайтвуд дрожал, царапая его спину, чувствуя, как летит. Как давится оргазмом, как его выкручивает и накрывает волной. Он слабо понимал, что происходит, только чувствовал, как маленькое солнышко в животе сжигает к чертям тело и остатки воли.

Это было волшебно.

***

Алек понимал, что Магнус практически признался ему в вечной любви. И не знал, что сам чувствует на самом деле. Несомненно, русал ему нравился. Даже намного больше, чем нравился. Лайтвуд был от него в восторге. Словно в один момент его жизнь превратилась в настоящее счастье. И дарило ему это счастье одно самое волшебное существо. Но было одно но…

Такие отношения в принципе не могли иметь​ право на существование. И хоть Лайтвуда это пугало до чертиков, от встреч с Магнусом он отказаться не смог. Его словно магнитом притягивало к этому морскому созданию. Он ждал русала в их пещере с замиранием сердца и трепетом в груди, и каждый раз, видя его лицо, расплывался в широкой улыбке. А иногда даже нырял к самому Магнусу в воду встречая его крепкими объятиями и жаркими поцелуями.

А Магнусу ничего больше и не надо было. Видя в глазах мальчишки этот восторг и обожание, он был счастлив. Его, конечно, безумно пугала мысль, что в какой-то момент, когда Магнус приплывет на их место встречи, Алека там не окажется, поэтому пользовался каждым проведенным мгновением, впитывая в себя до боли нужного человека.

И вот это случилось… Алек не появился в их пещере. Сначала Магнус убеждал себя, что Лайтвуд просто опаздывает, ну мало ли, что могло случиться. Но мальчишка так и не пришел после заката. Не через полчаса, не через несколько. Русал просидел на камне всю ночь до самого рассвета, чувствуя, как в груди разрастается черная дыра, высасывая все счастье из его души, словно воронка.

Он не пришел и на следующий день, и через десять…

Магнус каждый раз ждал его, чуть ли не живя в этой пещере. Он чувствовал, как с каждым днем его внутренности горят все больше.

Он изменялся… Он чувствовал, как боль от неразделенной любви превращает его в монстра…

Но он больше волновался за Алека, чем за себя. На то, как он будет выглядеть, Магнусу было совершенно наплевать, гораздо больше его терзала мысль, что именно произошло с его мальчиком. Магнус очень надеялся, что что-то просто задержало Лайтвуда, из-за чего он не мог прийти на их встречи, а не то, что Алек решил его бросить.

Но вот однажды, наверно прошел уже месяц, Магнус не считал, или уже просто сбился со счета, русал как обычно сидел на гладком камне, смотря на вход пещеры, освещаемый оранжевым закатом, когда ему послышались удары весел о воду. Сердце Магнуса подпрыгнуло к самому горлу и он, не заботясь о своей безопасности, нырнул, плывя навстречу лодке.

— Магнус! — от знакомого любимого голоса начало покалывать хвост и кончики пальцев. Русал схватился за край лодки, резко подтягиваясь.

— Алек! — воскликнул он, встречаясь с голубыми глазами полными слез. Лайтвуд тут же бросил весло, падая на колени и прижимаясь губами к губам Магнуса, смешивая поцелуй с солью. — Я думал, ты никогда не придешь… — Магнус обхватил его шею руками, затаскивая в воду, не прекращая целовать его мокрое лицо.

— Прости… прости меня, я не мог бросить сестру, — успевал вставлять парень, между несдержанными поцелуями.

— Она очень сильно заболела, и наши лекари не могут ее вылечить… — он уткнулся Магнусу в шею, крепко обнимая, и держась за его плечи, тихо всхлипывая.

— Они говорят, что это смертельно. Ей осталось не больше двух дней.

— Ты же знаешь, что я могу помочь? — Магнус погладил Алека по мокрым волосам, прижимая его к себе еще ближе, не веря, что его счастье, его Алек никогда не бросал его, а, правда, на самом деле не мог бросить больную сестру. И может, если Магнус сейчас спасет жизнь маленькой Изабель, Лайтвуд полюбит его?

— Магнус?.. — Алек поднял на него заплаканные глаза.

— Я не могу принять такой дар от тебя. Это будет не честно… Ты столько мне дал, а явзамен лишь только беру, — слезы по щекам стали лить с двойной силой.

— Я не хочу, чтобы ты думал, что я пользуюсь твоим отношением ко мне, я очень ценю тебя!

— В твоей лодке есть какой-нибудь сосуд? — улыбнулся Магнус, вытирая слезы Лайтвуда большим пальцем.

— Что?

— Фляжка? Баночка? Хоть что-нибудь, чтобы ты смог принести своей сестре мои слезы, — Магнус отпустил Лайтвуда, заглядывая в лодку и находя там небольшую кожаную сумку Алека. Взяв ее, он принялся искать, во что можно было поместить лекарство для маленькой сестры Алека.

— Стой! Магнус! — крикнул Алек, стараясь вырвать из рук свою сумку, но русал уже нашел, то, что Лайтвуд не хотел, чтобы Магнус увидел.

— Не читай!

В руках Магнуса был обычный сложенный вдвое листок, и он бы вообще не обратил на эту бумажку внимания, если бы парень так сильно не реагировал на это. Не справившись со своим любопытством, он развернул листок, отплывая подальше от разбуянившегося Алека, чтобы тот его не остановил, и принялся жадно читать написанное.

«Я не должен встречаться с Магнусом, потому что:

1. Он — парень

2. Он — русалка

3. Отец, если узнает, меня убьет

4. Это опасно

5. Магнус может меня обманывать

6. Магнус может меня утопить

7. Отец Магнуса, если узнает, его убьет

8. И меня

9. Я схожу с ума, когда Магнус рядом

10. Меня все еще пугает, когда он моргает внутренними веками»

На этом список закончился, и Магнус поднял взгляд на застывшего в метре от него Лайтвуда. Тот нервно кусал губу и очень часто моргал.

Магнус не знал, радоваться ему или расстраиваться. Вроде бы минусов было немало, и почти половина была более чем весомая, но от осознания того, что Алек думал о нем и даже составил список, где взвесил все очень тщательно, заставляла его сердце биться чаще.

— Десять минусов? — улыбнулся Магнус. — А чего же не двадцать? — решил пошутить он, но видя виноватые голубые глаза, прикусил язык.

— Переверни… — тихий шепот, заставил кожу русала покрыться маленькими мурашками. Он послушно перевернул листок, и меньше чем через секунду его глаза потеплели и засияли ярким солнцем. Он смял листок, забрасывая его в лодку, затем подплыл к мальчишке и прижал его к себе.

— Что, плюс у меня всего один? — жарко прошептал он в ухо, чувствуя, как Алек спрятал горящее лицо у него на плече.

— Я… привык все анализировать. Я должен был написать. У меня никогда не было отношений, а тут ты… со своим признанием. Я понимал, как много это значит для тебя. Мне было страшно, — зачастил Алек, теснее прижимаясь к Магнусу. Тот улыбнулся, обхватывая его лицо и оставляя на его губах нежный поцелуй.

А где-то в лодке лежал скомканный листок с надписью:

«Я должен встречаться с Магнусом, потому что:

1. Я люблю его»

***

— Что это? — спросил Роберт, указывая на небольшую блестящую фляжку, стоящую на тумбочке около кровати спящей Изабель.

— Лекарство, — тихо проговорил Алек, не зная, как объяснить чудесное выздоровление своей сестры.

— Какое лекарство? Где ты его взял? С чего ты решил, что оно вообще не убьет твою сестру?! — Роберт был в ярости. Мало того, что его сын пропадает каждый вечер и проявляется под утро с засосами по всему телу, так еще и притащил откуда-то «чудесное» лекарство, которого не было даже в рецепте от лекаря.

— Но ей стало лучше, — пытался оправдываться Лайтвуд.

Роберт поджал губы, не решаясь доказать обратное. На самом деле он был счастлив, узнав, что его дочери становится лучше, но скрытность Алека и его ночные прогулки не давали мужчине покоя.

— Ладно, поговорим потом. У меня сейчас дела. Вон, лучше присмотри за сестрой, она, кажется, очнулась, — мужчина провел тяжелой ладонью по волосам девочки, и чмокнув ее в лоб, вышел из комнаты, оставляя брата и сестру вдвоем.

Алек тут же подлетел к Изабель, поднося к ее рту кувшин с прохладной водой.

— Алек? — прохрипела малышка. — Что произошло?

— Не волнуйся, уже все в порядке. Ты немного приболела, но уже полностью здорова, — Лайтвуд ласково гладил ее по спутанным темным локонам.

— Я слышала, как папа ругался на тебя. И я знаю, что болела я совсем не чуть-чуть. Где ты достал лекарство? Это Магнус тебе помог? — спросила очень проницательная девчушка.

Алек помялся немного, не зная, стоит ли рассказывать о русалке, но решив, что его сестра - это единственный человек, кому он смог доверить эту тайну.

— Это и правда, Магнус спас тебе жизнь. Только, пожалуйста, не рассказывай никому, — взмолился парень.

— А можно я его поблагодарю?

— Я передам ему твои слова.

— Нет, я сама хочу его увидеть! Это же так здорово дружить с русалкой!

Лайтвуд испугался. Изабель была очень решительно настроена, и отговорить ее от той безумной мысли, что она вбила себе в голову, было нереально. Но Алек сам жутко рисковал, когда встречался с Магнусом, а подвергать опасности еще и сестру, Алек не собирался.

— Нет, Изабель. Я тебе не разрешаю.

— Но…

— Я сказал нет, значит, нет.

***

— О, Господи! Какие у тебя мягкие волосы! — радостно воскликнула Иззи, заплетая длинные волосы Магнуса во множество разномастных косичек, разной толщины.

Магнус рассмеялся, слегка прикрывая глаза и косясь на не очень довольного Алека.

Они находились на берегу. Магнус сидел у самой воды, опустив хвост в волны, а за спиной стояла малышка, копошась в его волосах, усердно заплетая черные пряди.

Алек сидел рядом, подобрав под себя ноги, и смешно фыркал, морща нос, понимая, что просто не смог противостоять напору сестры.

— Ну что ты там весь скуксился, милый? — ласково прощебетал Магнус, пытаясь дотянуться до ноги Алека рукой, но Иззи шикнув на него, дернула волосы обратно, чтобы тот не смел шевелиться.

— Я в ответе за Изабель, и не должен был допустить, чтобы она была здесь, — невесело пробормотал Лайтвуд, сжимаясь еще больше.

— Неужели ты думаешь, что я смогу причинить ей боль? — спросил Магнус, думая о том, что милая Изабель кажется, тоже запала в его душу, так же, как и ее брат.

— Я закончила! — воскликнула Иззи. Русал наклонился, вглядываясь в свое отражение в воде.

— Оу! Я так чудесно выгляжу! — обрадовался тот. И ничего, что косы были не очень ровные и, кажется, их было пять, все равно это самое лучшее, что когда-либо с ним случалось в жизни, не считая встречи с Алеком.

Магнус обнял повизгивавшую малышку, а затем, отпустив, резво нырнул в воду. Изабель замерла, не понимая, что происходит, но Магнус появился через минуту, держа в руках небольшое ожерелье из маленьких белых жемчужин, и надел его на потрясенную девчонку.

— Магнус! Она не может принять такой дорогой подарок! — возмутился Лайтвуд, понимая, что это уже переходит всякие границы.

Иззи на это лишь недовольно фыркнула, прикрывая ручками украшение, не желая отдавать его назад.

— Что? Боишься, что я забыл про тебя? — улыбнулся Магнус, доставая еще подарок для Лайтвуда.

Это была небольшая блестящая ракушка на толстом шнурке. Он протянул подарок удивленному и смущенному парню, надевая раковину ему на шею, а затем быстро склонился, оставляя мимолетный поцелуй на губах. От этого Лайтвуд смутился еще больше, а маленькая Изабель радостно запрыгала, хлопая в ладошки.

***

Теперь Алек стал чаще брать с собой сестру, просто не имея сил ей отказать. Иззи в ответ на подарок Магнуса нарисовала ему рисунок, где изобразила Алека, себя и Магнуса, держащимися за руки. Русал был приятно удивлен и долго объяснял расстроенной Иззи, почему он не может взять рисунок с собой под воду.

Это было замечательное время. Алек был по-настоящему счастлив. Особенно в те моменты, когда им удавалось провести время только вдвоем. Он млел от ласк Магнуса, от жаркой глубины его рта. Алек чувствовал лишь ноющую боль в затекшей руке, которая сжимала край лодки, и быстрое порхание языка по его возбуждению. Умелое сжатие гладких губ было настолько приятно, что Алек мог только выгибаться в пояснице, одновременно толкаясь глубже в горло Магнусу. То, что они находились в воде, да еще и на невероятной глубине, приводило Лайтвуда в неописуемый восторг. Он не видел Магнуса, и только ощущал, как тот обводил языком контур головки, затем проходился влажным широким движением от основания до вершины и накрывал ртом пульсирующую плоть.

Алека топило в удовольствии. Он ничего не соображал в такие моменты и мог только сильнее толкаться в рот русала. Никогда ему еще не было так хорошо, и он кричал, и плакал, и умолял, не понимая, когда успел окончательно и бесповоротно утонуть в омуте страсти, отдав этому черноволосому дьяволу тело и душу?

Было просто невероятно, пока Лайтвуда не спустили с небес на землю.

— Что это? — прорычал Роберт, тыкая Алеку рисунок Иззи, на котором счастливо улыбались парень, девочка и русалка.

Алеку стало плохо, в голове шумело, а в горле образовался тугой ком, сглотнуть который он был не в силах.

— Отвечай! — крикнул его отец, разрывая рисунок.

— Откуда у Изабель жемчуг?! Откуда ты достал то волшебное лекарство? Откуда ты притаскиваешь все эти засосы на твоем теле? — он был в бешенстве.

— Где ты пропадаешь каждую ночь?

Алек молчал. Он не мог соврать отцу, да и не хотел. Тем более он не мог рассказать о том, что встречался с Магнусом. Алек понимал, что все время жутко рисковал, но нисколько не жалел о своем выборе. Если бы у него был шанс вернуться назад, то он бы ничего не изменил.

— Собирай вещи, — уже тише, но все еще стальным голосом отозвался Роберт.

— Поедешь со мной. Я увезу тебя подальше от твоего морского дружка. Там ты будешь работать, находясь под постоянным присмотром. Даже близко к воде не подойдешь!

***

Он не успел предупредить Магнуса. Он даже не успел попрощаться с матерью и сестрой. Роберт, не дав ему даже толком собрать вещи, увез за моря в чужие земли, запирая его, пока они плыли на корабле, в самой дальней каюте, чтобы тот не видел воды.

Здесь было очень одиноко без Магнуса. Сердце разрывало от невозможности увидеть его золотые глаза и почувствовать вкус его губ. Все, что осталось у него, - маленькая черная ракушка на шее, которую он холодными ночами прижимал к груди, тихо всхлипывая и моля о том, чтобы еще хоть раз увидеть Магнуса.

Так прошел год. Алек работал на отца, пока тот устраивал охоту на русалок. За это время им удалось поймать целых четыре, но Лайтвуд ни одну так и не видел. Роберт запретил ему приближаться к воде. Да Алек и сам не мог видеть бесконечные водные глади моря, потому как сразу накатывали воспоминания о его любимом русале. Он даже пытался сбежать, но его ловили, так как он понятия не имел, где находится и вообще в какой стороне находится его дом и Магнус. Чувства к русалу никуда не исчезли, лишь пустота сияла тоскливой болезненной чернотой, когда Лайтвуд оставался один. Алек до того свыкся с мыслью, что больше никогда не увидит своего возлюбленного, как пришло известие о смерти его матери. Им с отцом нужно было срочно возвращаться, чтобы бедная малышка Изабель не была одна.

Известия о смерти матери полностью раздавили его, но в душе еще горел маленький огонек надежды, что хотя бы Магнус не забыл его, также мечтая о встрече.

Когда Роберт и Алек вернулись в родные края, то просто не узнали свои земли. Всю их округу затопило ближайшее море. Лишь часть деревни, которая находилась дальше от воды, уцелела, в том числе и их дом, да и то, кажется, и ее скоро проглотят синие воды.

— Алек! — Изабель крепко обняла брата, когда он появился на пороге их дома.

— Алек, я так скучала, — начала плакать девочка, сильнее сжимая тонкими пальчиками его рубашку на спине.

— Тише, малышка, я дома, — успокаивал ее Лайтвуд. От встречи с сестрой на душе стало гораздо легче, он и подумать не мог, что ему будет так сильно не хватать этой взбалмошной девчонки.

Вскоре появились друзья отца, зазывая его на охоту на морское чудовище. Как оказалось, пока Роберт и Алек были в разъездах, в их водах действительно появился морской дьявол, который крушил все корабли и топил людей. И это именно из-за него вода вышла из своих берегов, затопляя все вокруг.

Роберт, обрадовавшись такой великолепной добыче, быстро засобирался, оставляя детей.

— Это Магнус… — тихо прошептала Изабель, когда они остались одни.

— Что? — замер Лайтвуд, думая, что у него уже слуховые галлюцинации.

— Они пошли охотиться на Магнуса.

К горлу подступила тошнота, а голова налились свинцом.

— Я не понимаю… О чем ты говоришь? Что с Магнусом? — этот вопрос его мучил уже невероятное количество времени и только сейчас Лайтвуд решился задать его своей сестре.

Изабель опустила голову, глубоко вздохнув. Затем, наклонившись, оголила правую ногу по колено, показывая брату след от морского монстра.

— Это Магнус сделал?! — воскликнул он, осторожно прикасаясь ладонью к покрасневшей коже. Шрам обвивал ногу, словно ожог, и выглядел так, будто горячая змея крепко прижалась своим телом к коже.

— Да, но все было не так, как ты мог подумать, — поспешила предупредить его Иззи.

- Как только вы с отцом уехали, с морем стало твориться что-то непонятное. Вода могла стать абсолютно черной, а могла бурлить целыми днями, словно кипяченная. Людям становилось любопытно и они, пытаясь разгадать загадку, попадались в лапы Магнуса.

— С чего ты взяла, что морской дьявол — это Магнус? — затаив дыхание спросил Лайтвуд. Он не мог поверить, что его возлюбленный так изменился. И осознавая, что сам он стал причиной этой перемены, ему стало невероятно тошно и безумно стыдно. Все те люди, они пострадали из-за Алека.

— Я видела его, — проговорила сестра и тут же залилась горькими слезами.

— Алек, он… Он… — дальше из ее рта вырывались лишь непонятные фразы и тихий плач.

— Иззи, милая, пожалуйста, послушай меня. Все хорошо, я рядом, не плачь, — успокаивал ее Лайтвуд, а сам уже напридумывал себе самые ужасные развития событий, того, что могло случиться с его русалом.

— Мы с друзьями гуляли возле берега, и Саймон, дурак, решил, что будет весело отобрать мое ожерелье и убегать от меня, — успокоившись, начала свой рассказ Иззи.

— Он размахивал им, дразня меня. Я просила его вернуть, так как это подарок от моего друга, но этот болван не слушал! И тут мое украшение выскользнуло у него из руки и полетело в воду. Я так испугалась, что могу потерять его, Алек! Это ведь единственное, что осталось у меня от Магнуса. И я полезла в воду…

Алек готов был заругать свою несносную сестру, если бы она не была готова разреветься в любой момент, поэтому, молча слушал ее рассказ.

— Я понимала, что, скорее всего не смогу его найти, так как Саймон закинул его достаточно глубоко. Друзья кричали мне с берега, чтобы я поскорее вылезла из воды, так как боялись монстра, но я не могла уйти без своего ожерелья. Затем я почувствовала, как ногу чем-то обожгло, я закричала, но монстр уже потащил меня на дно. Алек, я думала, что умру от страха. В голове был шум, и сквозь него я слышала отчаянные крики друзей с берега, но не могла выбраться. Я открыла глаза и увидела его, — Изабель сильно сжала руку брата, смотря в его глаза.

— Я узнала Магнуса. Это было его лицо, вот только жутко пугающее и озлобленное. Он взглянул на меня, и кажется, тоже узнал, что это я, поэтому видимо и отпустил. Я заметила, как поменялся цвет его глаз с черного на золотой, когда наши глаза встретились. Уже когда я оказалась дома, то заметила, что на мою руку, словно браслет было надето мое ожерелье.

Лайтвуд понял, что ему просто необходимо как можно скорее встретиться с Магнусом. Нужно рассказать, что он не по своей воле оставил его одного, что он безумно любит его и готов бросить все, только чтобы Магнус был счастлив.

— Черт! Мы почти поймали его! — раздосадовано крикнул, Роберт, заходя в дом.

— Алек! Изабель! Срочно собирайте вещи, мы уезжаем!

— Что? Папочка, почему? — испугалась Иззи, с жалостью смотря на разбитого брата.

— Сюда надвигается буря. Мы разозлили его, он убил половину моих​ людей и потопил корабль. Соседнюю деревню уже смыло с лица земли, шторм будет здесь меньше чем, через полчаса, так что живо собирайтесь!

— Я не пойду, отец, — уверенно сказал Алек.

Роберт нахмурил брови, но кажется, ругаться со своим сыном был не намерен.

— Он убьет тебя, Алек, — Роберт боялся за него. Он видел того монстра и никому бы не пожелал встречи с ним.

— Пускай так, но я больше не брошу его, — Алек тяжело сглотнул, чувствуя, как холодная рука больно сжимает сердце. — Я люблю его.

Отец вздрогнул.

— Будь по-твоему. Я больше не могу видеть, как ты страдаешь. Если ты действительно в этом уверен и считаешь, что поступаешь правильно, я не буду тебе мешать, — сдался Роберт.

— Спасибо, отец, — Лайтвуд, обрадовавшись, обнял отца, затем чмокнул в щеку Иззи и поспешил к почерневшему морю.

Вода бурлила и пенилась, будто кто-то разогрел дно. Алек забрался в свою старую лодку, начиная отчаянно грести. Ветер усиливался, и с каждой минутой плыть становилось все сложнее и сложнее. Небо затянуло черными тучами, а море волновалось все сильнее, каждый раз ударяя лодку, чуть ли не переворачивая ее.

Алек не имел понятия куда плыть. Их с Магнусом пещеру давно затопило. Впереди он видел лишь разъяренную воду, а берег за спиной давно исчез.

Сердце стучало как безумное.

— Магнус! — Лайтвуд даже не был уверен, что его слышно из-за шторма.

— МАГНУС! — лодку бросало по волнам словно игрушечную, а ее дно уже начала заливать черная вода.

Вся одежда Алека промокла, и лицо застилали слезы. Руки скользили по бесполезному веслу, и он отбросил его, обессилено падая на колени и склоняя голову.

— Магнус… пожалуйста… — тихо и отчаянно.

В дно лодки что-то ударилось. Алек замер. Стук повторился. Еще и еще раз.

— Магнус! Магнус, это я! — Лайтвуд подскочил, перегибаясь через край лодки и всматриваясь в черную и булькающую воду. Он никого не видел, чувствовал, что это был именно его русал.

Краем глаза он заметил какое-то движение, повернувшись, Алек увидел, как что-то, похожее на толстую черную змею, заползает на лодку. И еще. Еще много щупалец разного размера захватывали маленький корабль парня.

Изабель рассказывала, что Магнус изменился, но не говорила как именно, потому как сама видела его только в мутной воде. Но почему-то Алек понял, что это и есть его возлюбленный. Он потянулся к щупальцу, улыбаясь, как дурак, и начиная ласково его гладить.

— Алек? Это, правда, ты? — море постепенно начало успокаиваться, и прямо перед лодкой Лайтвуд заметил, как появляется из воды его русал.

— Магнус! Прости меня, — он прыгнул в воду, плача и прижимаясь к любимому телу.

— Алек… — улыбнулся Магнус, не веря в собственное счастье.

Сегодня, когда он увидел отца Алека на том судне, думал, что ему уже показалось. Магнус давно понял, что сходит с ума, когда Лайтвуд вдруг резко перестал приходить на их встречи. Ему было больно.

Больно до такой степени, что словно ледяные когти медленно, слой за слоем сдирали кожу с тела, обнажая натянутые до предела нервы, хладнокровно и неумолимо добираясь до беззащитного сердца, чтобы пронзить его жестким металлом, вырвать из полной надежды груди и, швырнув на землю, растоптать в прах. И вот он перед ним, его мальчик. Его любимый Алек. Казалось, что Магнус снова сошел с ума.

Только сейчас Лайтвуд смог его рассмотреть, волосы стали намного длиннее, уходя глубоко под воду, кожа стала очень бледная, у него появился второй ряд острых зубов, а губы стали бледно-синего цвета. Алек провел ладонью по его щеке, нежно поглаживая, и всматриваясь в его все такие же золотые глаза.

— Что же с тобой произошло? — с тоской в глазах прошептал Алек. — Я больше никогда не брошу тебя, обещаю, — он прикоснулся к холодным губам Магнуса, обхватывая его талию ногами и прижимаясь к нему всем телом.

Спины коснулось что-то странное. Скользкое и горячее, оно погладило позвонки сквозь рубашку и пробралось под нее, разрывая ткань.

— Что это… — ничего не соображая, спросил Лайтвуд.

— Всего лишь я… — томно прошептал Магнус, стаскивая с мальчишки мокрые штаны.

— Господи, малыш, ты не представляешь, как я люблю тебя… Можно? — Алек, ощутив, как подушечки чужих пальцев аккуратно оглаживают края входа, заскулил и быстро закивал.

Пальцы проникали все глубже, разминая податливые мышцы, заставляя ком возбуждения вспыхивать внутри с большой силой.

Между ними протиснулись тонкие гладкие щупальца Магнуса, оплетая тело юноши и не позволяя ему двигаться. Да Алек и не собирался, полностью расслабляясь и отдаваясь во власть этого монстра. Волны жара вновь вскипели, одна за другой захлестывая и губы, и сердце, плавя мозги и сладостно напевая в ушах.

Пальцы Магнуса, достаточно растянув его, зарылись в волосы. Русал с силой впился в его губы, словно голодный. Его щупальца медленно скользили по хрупкому телу. Их прикосновения стали плавными и нежными. Они прослеживали выступавшие позвонки, очерчивали ребра, невесомо ласкали плоский живот и острые тазовые косточки. Юноша плавился от прикосновений своего дьявола, и в каждом месте, где его касался русал, на теле парня оставались влажные следы. Алек напрягся, когда почувствовал невесомое прикосновение одного из щупалец Магнуса к своему входу. Вероятно, самого большого и горячего.

— Расслабься… — обжигающий шепот опалил красное ухо парня.

Монстр осторожничал. Мальчишку хотелось нежить, ласкать, поэтому он максимально осторожно заскользил внутрь сладкого тела, задевая все чувствительные точки, вызывая у него приятную дрожь.

Дикий восторг захватил юношу, когда он ощутил, как мышцы разъезжаются под давлением мягкой плоти. Возбуждение накатывало с невероятной силой, Алек стонал и выгибался, насаживаясь на щупальце. Происходившее казалось каким-то нездоровым сном, было слишком пошло и интимно.

Вдруг пара длинных скользких щупалец с липкими присосками на концах накрыли соски юноши, и он шумно выдохнул от неожиданной, но безумно приятной ласки. Крохотные язычки заскользили по разгоряченной коже. Затем он почувствовал, как еще одно щупальце Магнуса обвилось вокруг его возбужденного члена.

Это было что-то невероятное.

Никогда еще их секс не был таким страстным. Это было почти безумие, лишавшее рассудка, вызывавшее животное желание обладать, отдаться, принадлежать, доставить самое высшее блаженство, зная при этом, что в ответ получишь еще большее.

Тело Алека окутывало живым коконом из щупалец Магнуса, имея единственную цель — ласкать, нежить, касаться так, чтобы из головы вылетели последние связные мысли.

Щупальца, мучавшие соски парня, отстранились, заставив его задрожать всем телом от прикосновения прохладного воздуха. Розовая кожа распухла и горела. Два уже других, более тонких щупалец подползли к ним, и, обвившись вокруг сосков, стали их поглаживать, теребя и слегка пощипывая, вызывая много разных новых ощущений, которые определенно доставляли удовольствие. Все мышцы приятно ныли, от трения внутри стало горячо. Нестерпимо хотелось кончить.

От них доносились громкие всхлипы и стоны. Они забывались во власти сумасшедших наслаждений, и им хотелось остановить время, чтобы это захлебывающееся безумие продолжалось вечно…

Неожиданно сумасшедший водоворот захватил Алека, и он еще долго метался в агонии чистейшего удовольствия, даже не чувствуя, как Магнус утаскивает его под воду.

Как ни странно, но легкие не обжигало от нехватки воздуха, а наоборот, появилось какое-то легкое блаженство. Алек слабо понимал, что происходит, но из-под приоткрытых глаз он видел, как меняется тело Магнуса, превращаясь из парня-осьминога в парня-русалку.

Жаль, ведь Алеку так понравились его щупальца.

Собственные изменения он уже не видел, так как отключился, помня лишь ласковые прикосновения теплых любимых рук.

— Отдыхай, любовь моя, — прошептал Магнус, прижимая к себе спящего парня и уплывая далеко на дно. — Теперь мы всегда будем вместе, — он улыбнулся, касаясь кончиками пальцев бледно-голубого хвоста Алека.

А на утро вся вода вернулась в свои берега, становясь кристально-чистой и голубой. И лишь маленькая деревянная лодка стала началом новой легенды о бесстрашном парне, который победил морского дьявола, отдав собственную жизнь за эту победу, спасая жизни многих людей в родной деревне.

Глупые люди…

========== Мулан ==========

Комментарий к Мулан

Дарю себе и вам эту историю в честь моего дня рождения!

Жанры: Омегаверс, Драма, Романтика

Предупреждения: ОСС, Групповой секс

Рейтинг: NC-17

— Ваш сын — бета, — проговорил немолодой врач, протягивая анализы папе-омежке.

Семилетний Магнус не сразу понял, почему его папочка так расстроился. Малышу казалось, что быть бетой это здорово. Не надо было искать себе пару и иметь целью жизни — построить семью. Не надо было переживать и подыскивать себе порядочного омегу или сильного альфу. Беты могли быть самостоятельными, самодостаточными, и ни от кого не зависеть. Могли жить для себя. Но только маленький Магнус не понимал, что бетам приходится гораздо сложнее в жизни.

Папа-омега очень сильно хотел, чтобы у него был маленький омежка. Он бы пристроил его в хорошую семью, нашел бы заботливого альфу и перестал бы переживать так сильно за дальнейшую судьбу единственного сыночка. Да если бы сын был Альфой, было бы все еще лучше, чем бетой. Правда, альфе пришлось бы хорошо учиться и найти достойную работу, чтобы содержать своего мужа.

А беты… В их землях беты считались расходным материалом. Никому не нужным мусором. Их брали на работу только в качестве прислуги или рабочих, а если вдруг их земли затеют войну, то бет отправляли на нее безоговорочно.

Нежных омежек берегли, как самых дорогих и ласковых существ. Они были нужны для хранения домашнего очага и воспитания детишек. Альфы же все это держали под контролем и занимали главенствующие должности. Только они могли командовать и управлять целыми армиями.

Папа-омега и его сын жили не в самое мирное время. Их края находились в южных землях со светлой столицей Аликанте, и их злейшими врагами стали северные земли с главным штабом в холодном городе Идрисе.

Правда пока между ними не было настоящей войны, но главнокомандующие обеих столиц с давних времен мечтали заполучить земли друг друга и старательно пополняли ряды своих армий солдатами бетами.

Вот и Магнусу по свершению восемнадцати лет пришло извещение о том, чтобы мистер Бейн прибыл на прохождение обучения военным делом. Папа-омега долго горевал, что его единственного сына могут спокойно убить в пылу сражения, а Магнус же, наоборот, доказывал папе, что это - его долг перед родиной, и он сделает все, чтобы защитить свои земли от жестоких северян. Папа тоскливо смотрел на сына, понимая, что в нем еще играет юношеское чувство справедливости, и он еще не осознает, насколько война - это серьезно и страшно.

Но, несмотря на все предостережения и просьбы папы как-то избежать попадания на войну, Магнус собрал свои вещи и, попрощавшись с отцом, двинулся в путь.

Дорога выдалась не близкой. Всех бет ссылали в общий военный лагерь, который находился у самой границы северных земель возле высоких заснеженных гор. Здесь было красиво. Магнус никогда еще так близко не видел горы.

Бейна поселили в казарме с еще двадцатью бетами. Условия, конечно, были не шикарными, но Магнус не жаловался. Тем более, остальные парни вполне были приятны и общительны. Он сразу познакомился с одним бетой по имени Саймон Льюис. Тот был очень веселый, и Магнусу с ним было комфортно. Сам Льюис прибыл в лагерь месяц назад и уже немного освоился, поэтому Магнус с радостью принимал помощь нового друга.

После прибытия новичков, всех солдат выстроили на площади для оглашения планов тренировок и расписания на день.

Магнус немного волновался, поэтому очень внимательно слушал указание капитана. Но в какой-то момент на плац вышел мужчина, и капитан резко замолчал, отчего напряглись все новенькие. Затем капитан Старквезер выровнялся по струнке, отдал честь и уступил место этому человеку.

— Кто это? — шепотом поинтересовался Бейн, чуть поворачиваясь к Льюису.

— Главнокомандующий Лайтвуд. Он управляет южными землями, неужели ты не слышал о нем? — также тихо удивился Саймон.

Магнус судорожно стал вспоминать предысторию развязавшейся войны. Что-то про двух братьев, которые ненавидят друг друга, и стараются захватить чужие земли.

— Да… Кажется, его зовут Александр. Один из братьев, — Льюис на это лишь кивнул, так как тот самый Александр подошел слишком близко к строю солдат.

— Приветствую вас, бойцы. Кто не знает, меня зовут Александр Лайтвуд, я — ваш командир, — мужчина стал проходить вдоль ряда новичков, с каждым шагом становясь все ближе к Магнусу.

Бейн все лучше и лучше мог его разглядеть. Высокий. Черные густые волосы были растрепаны из-за непрекращавшегося сильного северного ветра. Черная военная форма сидела на нем, как влитая. И, о Боже, как она обтягивала его длинные стройные ноги. Глаза были такие красивые, теплые, словно мед. И на какое-то мгновение Магнусу захотелось, чтобы он улыбнулся. Наверняка улыбка у него шикарная.

— Ты это… даже не мечтай, — выдернул его из фантазий шепот Саймона. — Главнокомандующий Лайтвуд не из тех, кто заводит романы на работе. Одного бету уже выгнали за то, что он пробрался ночью к нему в палатку и пытался соблазнить.

Магнус на секунду покраснел от того, что Саймон заметил его недвусмысленный взгляд, затем снова принялся разглядывать своего командира.

— Все вы знаете, что наш главный враг — северяне. И по иронии судьбы их главнокомандующий — мой брат, — тем временем продолжал Лайтвуд. — Буквально неделю назад он прислал мне письмо, в котором предложил заключить альянс, я был сбит с толку. И пока наша бдительность ослабла, он нанес удар своей армией на соседний военный лагерь. Погибло более двухсот человек и еще пятьсот ранено. За две недели вы пройдете необходимую подготовку, и мы отправимся… — Александр запнулся, почувствовав до боли знакомый запах. Очень слабый, такой родной и неуловимый. Алек даже не помнил, откуда этот запах, но он заставлял его вернуться в детство. Секунды ему хватило, чтобы понять, от кого этот аромат. Беты тоже имели свой запах. Но, в отличие от омег или альф, он всегда был безумно слабым, и в большинстве случаев не особо привлекательным, а почувствовать его можно было только при интимной близости, если уткнуться в самую шею.

Сердце Магнуса отчего-то екнуло, когда главнокомандующий резко замолчал, останавливаясь, затем быстро нашел взглядом его испуганные глаза. Именно в этот момент почему-то запахло лесом. Теплым летним лесом. Пряной травой и уже потухшим костром. Запахло сильным альфой.

— Кхм, в общем, — вернулся в реальность командующий Лайтвуд, проходя мимо Бейна. — Через две недели подготовки мы отправимся в поход за горы на северные земли, и нанесем ответный удар армии моего брата. Надеюсь, все прошли обучение в военной школе, потому что тут вам будет очень не просто. И не забывайте, что это - настоящая война. Здесь умирают люди. Сегодня вы можете отдыхать, но с завтрашнего утра начнутся тренировки. Я жду, что вы будете сильными и отважными, — закончил свою речь командир Лайтвуд, кивая своему капитану, чтобы тот продолжил построение. Затем обвел взглядом ряд солдат, еще раз намеренно встречаясь с Магнусом взглядом, и, нахмурившись, удалился с площади.

В военной школе, где учился Магнус, их учили неплохо. И некоторые основы военного дела Бейн отлично освоил. Но были и сложности — практика. По воле судьбы Магнус был из той малой численности бет, которые были более похожи на омег, чем на альф.

Вследствие этого рост и телосложение были меньше остальных. Из-за этого Магнусу было сложнее других управляться с оружием. Тяжелые мечи были до того неловкие, что один раз бета чуть не вывихнул себе руку. Поэтому ему пришлось перейти на аккуратные маленькие клинки, но толку от них на войне не было никакого. Магнус узнал у Саймона, что здесь учат стрелять из лука, и это умение очень пригодится.

Их разбудили на рассвете, заставляя умываться ледяной водой и есть пресную кашу. Затем всех выстроили на плацу, распределили по группам и отправили на тренировки.

Было тяжело. Магнус бы сказал, безумно тяжело. Они бежали кросс с целой кучей препятствий. Положение еще усугублял непрерывный, пронизывавший до костей ветер. Было мокро и холодно. Когда бета добрался до кровати, он не чувствовал ни рук, ни ног, зато морально был полностью удовлетворен.

Последующие несколько дней у них были жесткие тренировки, что значительно улучшили его военную подготовку. Все те года в специальной школе были детским садом по сравнению с этим. Кто бы мог подумать, что в рукопашном бою Магнус будет одним из лучших. Пусть силы ему не хватало, но он старался победить ловкостью и хитростью. Зато, когда дело дошло до тренировок с оружием, Бейн сразу сдался, предпочитая лишний раз не высовываться.

— Завтра начнутся тренировки по стрельбе из лука, — поддержал друга Саймон, видя, что тому с большим трудом удается продержаться в бою хотя бы десять минут. Магнус на это лишь обреченно кивнул.

А рано утром, еще до подъема, он пролез в ангар для занятий по стрельбе, решая, что чем раньше он начнет, тем лучше освоит этот вид в бою.

Здесь только-только начало становиться светлее. Луна уже практически передала свое право солнцу — освещать большое пустое помещение. Хотя было оно не совсем пустое.

Магнус сразу почувствовал запах теплого леса и открытого огня, даже раньше, чем увидел Александра. Тот стоял на исходной точке, целясь в мишень в другом конце тренировочного ангара. Магнус сам не заметил, как перестал дышать, внимательно наблюдая.

Главнокомандующий был сосредоточен, выпуская одну стрелу за другой, попадая точно в центр каждой мишени. Он перестал стрелять только когда колчан, висевший на его спине, опустел. Затем быстрым шагом преодолел приличное расстояние и собрал все стелы.

— И долго ты будешь там прятаться? — не поворачивая головы, спросил Лайтвуд. Магнус на секунду вздрогнул, не очень осознавая, что говорят именно с ним. — Если пришел тренироваться в тишине, то стоит начать. Скоро сюда придут солдаты.

— Эм… Извините, что отвлекаю вас, командир Лайтвуд, — Магнус вышел из тени, направляясь к стене с луками и стрелами. Он думал, что Александр уйдет и оставит его одного, но тот, убрав свой лук на место, встал позади беты и сложил руки на груди, наблюдая за его тренировкой.

Почему-то стало жутко неловко. Бейн прямо чувствовал спиной его взгляд. Магнус не знал, каким человеком был Алек, как в принципе и другие, но командиром он был замечательным, даже несмотря на его совсем молодой возраст.

— Ты неправильно держишь лук, — эхом прозвучал строгий голос Александра. Магнус поджал губы, не понимая, что происходит с его внутренностями — они горели. Обжигали.

— Я никогда раньше не стрелял из лука, — попытался оправдаться Магнус, пропуская момент, когда Лайтвуд подошел к нему слишком близко, прижимаясь широкой грудью к спине.

— Врагу все равно, умеешь ты это делать или нет, — голос главнокомандующего послышался прямо около уха, затем Алек накрыл руки Магнуса, державшие лук, натягивая тетиву. Бейн снова старался не дышать, но запах альфы просто забивал ноздри, отчего кружилась голова. — Ему плевать, сколько тебе лет, и есть ли у тебя семья. Северяне жестоки и непредсказуемы, ты должен быть готов дать им отпор.

Магнус честно старался слушать, что говорит Лайтвуд, но в голове разлилась гулкая пустота, в груди запекло.

Рука Бейна дрогнула, и он отпустил стрелу, которая впилась в стену рядом с мишенью.

За спиной недовольно фыркнули.

— Ты… — дыхание альфы переместились на шею, а руки обвились вокруг талии, с силой прижимая к себе. — Почему ты так пахнешь?..

— К-как? — запнулся Магнус. Пальцы на ногах поджались, и тяжелое, темное желание заворочалось в паху.

— Словно ты принадлежишь мне. Я… не понимаю, — Алек прижал Магнуса еще сильнее, прикасаясь кончиком носа к его шее, ведя им вверх до линии роста волос. — Ты пахнешь парным молоком и теплым хлебом. Совсем не как сладкие привлекательные омеги, но… мне безумно нравится.

Глаза Бейна расширились от шока. Какого хрена происходит? Да, ему понравился Алек, но не до такой степени, чтобы сходить с ума по нему и его запаху.

— Командир? — Магнус попытался освободиться от медвежьих объятий, но Александр не позволил ему отстраниться, слегка прикасаясь к его плечу сухими губами. — К-командир Лайтвуд! Пожалуйста, перестаньте! — испугался бета, вырываясь.

Лайтвуд медленно поднял голову, но не отстранился от беты. Затем вытащил еще одну стрелу, натягивая ей тетиву лука руками Магнуса.

— Представь, что лук - это твое тело, а стрела - продолжение твоей руки, — ровным голосом проговорил Лайтвуд, будто не он сейчас сжимал в руках Магнуса. Сердце Бейна бешено колотилось, а в глазах стало мутно. — Расслабься, но руки держи ровно. Будь уверен в том, что сможешь попасть в цель. Это враг должен тебя бояться, а не наоборот. У тебя лук, ты - сильнее… Давай, — Лайтвуд стоял совсем близко, так что Магнус всем телом чувствовал его. Бейн задержал дыхание и выстрелил. На этот раз стрела попала точно в цель.

— Молодец, — похвалил командир, и бета услышал в его голосе улыбку, он и сам улыбнулся, радуясь маленькой победе, но ровно до того момента пока губы альфы снова не опустились на его шею. Магнус попытался отойти от альфы, но тот все еще не отпускал его.

— Главнокомандующий, я… не хочу, мне не нужны проблемы, — залепетал Бейн. Какого черта творит этот альфа?! Ему что, сперма в голову ударила? Трахать уже некого, на бет перешел?

Но Лайтвуд будто и не замечал отчаянного сопротивления. В какой-то момент Магнус окончательно обезумел от ужаса, когда почувствовал зубы Александра на своей шее. Он не кусал, лишь сжал кожу, но было больно.

Магнус запаниковал. Альфа кусал в шею только в одном случае — метка. Бета со всей силы наступил пяткой Алеку на ногу, так, что тот зарычал от боли, и ослабил хватку. Этим воспользовался Магнус, выскальзывая из рук, но зацепляя обнаженные зубы Лайтвуда плечом, оставляя кровавую царапину.

— Что на вас нашло?! — крикнул Бейн, рукой прикрывая покалеченную шею.

Алек словно очнулся. Его глаза обрели ясность и зажглись ужасом произошедшего.

— П-прости меня… мне жаль. Я не знаю, что произошло, — забормотал альфа. — Все твой запах, я почувствовал тебя еще на плацу, — Лайтвуд сделал несмелый шаг к напуганному Магнусу, но тот резко отступил, затем, резко развернувшись, бросился из ангара. — Магнус!

Бейн вернулся в казармы весь красный и запыхавшийся. Сердце гулко бухало и отдавалось в висках. Он быстро улегся в кровать, не снимая одежды и закрываясь одеялом с головой. Было страшно. Хорошо, что до подъема оставалось еще минут двадцать, и остальные беты крепко спали. Сам же Магнус просто лежал, стараясь даже не дышать, потому что все еще чувствовал его запах. Такой приятный. На секунду Бейну захотелось поверить в то, что Алек действительно заинтересовался им, потому что понравился, а не из-за недостатка омежьего тела. Даже если они бы с Лайтвудом смогли быть вместе, все равно в какой-то момент появится именно тот омега, ради которого альфа бросит Магнуса. И это будет правильно. Нечестно, но правильно. У альфы обязательно должен быть омега, и никак иначе.

Как бы Бейн ни не хотел вставать, идти на тренировку все же пришлось. Хорошо, что Алека там уже не было. Да и вообще следующие дни Магнус на него не натыкался и уже было почти забыл, пока не нашел под своей подушкой маленький букет нежно-белых ирисов и записку, в которой просил встретиться после отбоя в том же самом тренировочном ангаре.

Бейн заволновался. Что командиру от него нужно? Попросить, чтобы он никому не рассказывал? Да Магнус и не собирался, он сам хотел бы забыть этот неловкий момент. В конечном счете, после долгих раздумий и душевных терзаний, бета решил, что все-таки нужно сходить на встречу.

Зачем-то он надел свою лучшую рубашку и чистые брюки, но опомнился, когда начал причесывать волосы. Какого черта?! Он что, на свидание собирается? Затем, разозлившись сам на себя, тут же переоделся, растрепал волосы, и отправился на место встречи. Стоило ему зайти в тренировочную, как в груди стало жарко-жарко, будто на кожу, там, где билосьсердце, плеснули кипятком. От знакомого запаха, который ничто не могло стереть из памяти, кружилась голова. Им хотелось глубоко дышать, полной грудью, до боли в расправленных легких, до обморока и темноты перед глазами. В первый раз такой реакции не было, почему же сейчас его так штормило? В животе скрутило узлом и резко затошнило, или, наоборот, это был голод. Магнус так и не понял.

— Ты пришел… — вышел из тени Алек, подходя к Магнусу, раненое плечо которого почему-то резко обдало жаром. Медовые глаза альфы, казалось, блестели в лунном свете, такие родные, а на губах играла теплая улыбка. Отчего-то Магнусу захотелось улыбнуться в ответ. Захотелось прижаться к сильному телу альфы, и позволить Алеку обнять себя.

— Что вам нужно? — пришел в себя бета, отодвигая глупые мысли подальше.

— Я хочу узнать тебя лучше, — коротко ответил Лайтвуд, делая еще один шаг к Магнусу.

— Зачем? — у Бейна были отношения с одним альфой. Магнус очень сильно любил его, он был первым и единственным его парнем. Но потом альфа встретил омегу и бросил ради него Магнуса.

— Ты интересен мне. Раньше я такого не ощущал, меня словно… тянет к тебе, — его голос, будто густой дым от костра, проникал в голову. Все стало слишком туманным, картинка перед глазами расплывалась, а Лайтвуд тем временем несмело приблизился почти вплотную, смотря сверху вниз на парня.

— По-моему, вы преувеличиваете. Между нами ничего не может быть.

— Ну, существуют же нетрадиционные пары. Их достаточно много, и они счастливы, — широко улыбнулся Александр. И, правда, улыбка у него потрясающая, Магнус не ошибся. Кажется, он слишком долго залип на его губы, потому что Алек заметил это и нагнулся к его лицу.

— А… А-александр, подождите, — Магнус увернулся, подставляя поцелую щеку. Кожу в этом месте тут же приятно обожгло.

— Магнус, ты такой… такой, — шептал Алек, обвивая свои руки вокруг его тела и притягивая к себе, зарываясь носом в волосы. — Такой родной. У меня внутри все дрожит, когда я прикасаюсь к тебе, когда вижу тебя, когда чувствую твой запах. Неужели ты это не чувствуешь? — он все-таки добрался до губ Магнуса.

Крик застрял в горле. Бейн чувствовал, как чужой горячий язык касается губ, обводя их контур, и проникает чуть глубже, лаская небо. Губы пекло и словно покалывало маленькими иголочками. Когда альфа отстранился, глаза Магнуса были наполнены слезами.

— Магнус? Господи, что?.. Не плачь, пожалуйста, ты правда мне очень нравишься, — Лайтвуд обнял руками его щеки, с беспокойством смотря в покрасневшие от слез глаза.

— Не издевайтесь надо мной, пожалуйста, — тихим голосом проговорил Бейн. — Я знаю, что беты не достойны любви. Может, это правда, и сейчас вы заинтересованы мной, но… это лишь до первого настоящего омеги, — горько усмехнулся бета, вспоминая свой прошлый опыт. — А если в какой-то момент появится ваш истинный, то вы бросите меня.

Алек не нашелся, что ответить. Пусть сейчас он был уверен, что не проживет без Магнуса и дня, но если он встретит истинного… Он и не думал об этом. Как будет чувствовать себя бета, которого оставили ради омеги?

Магнус опустил глаза, затем высвободился из ослабевших объятий Алека и спокойно вышел из тренировочной.

***

Завтра на рассвете Александр собрался отправиться на северные земли. Многие были уверены в его победе, так как в армии у него более трех тысяч солдат, тогда как у его брата даже и двух тысяч не наберется. Но сам командир был совсем не в духе. Еще более хмурый, чем обычно, и бывало даже срывался на подчиненных. Магнуса он больше не звал на встречи, только иногда задерживал на нем свой взгляд дольше, чем положено. А Бейн находил каждый раз под своей подушкой белоснежные цветы ириса, и чувствовал тянущую боль в желудке и острое покалывание в плече.

Не так он представлял себе подготовку в военном лагере. Бейн просто хотел тренироваться и не думать о больших грустных глазах своего командующего. Но образ Александра постоянно всплывал перед глазами, маяча и напоминая о возможном счастье. И эти чертовы ирисы… Почему они такие красивые?! Почему Магнусу каждый раз хочется глупо улыбаться, когда он находит их. Рука сама тянется к белым лепесткам, осторожно поглаживая.

Дни похода выдались суровыми. Ледяной ветер словно обезумел, и чем выше в горы поднималась армия, тем тяжелее становилось переносить погодные условия. Не привыкли южане к таким морозам. Пальцы на ногах немели, а на щеках появлялся неестественный румянец, но солдаты отважно преодолевали путь, не жалуясь и не останавливаясь.

Они почти перешли границу, когда на них напало войско северян. Кто-то передал брату Алека, что на его земли движется армия южного народа, и он устроил засаду прямо у границы. И получилось так, что не главнокомандующий Лайтвуд произвел эффект неожиданности, а наоборот.

Началась битва. Настоящее сражение. Магнус даже не успел морально подготовиться к этому, как его знакомые начали получать ранения от рук врага. Повсюду слышался лязг мечей друг о друга, крики людей и указания командиров. Было какое-то безумное марево из врагов и союзников. Магнус пытался выбраться из этой невероятной кучи, которая так и норовила вспороть его каким-нибудь острым клинком.

— Магнус! — услышал он знакомый голос среди этой адской резни. Повернув голову, он увидел Александра, который несся к нему, успевая заколоть мечом еще нескольких северян.

Вдруг сзади на Магнуса напрыгнул вражеский бета. У того уже не было оружия и он просто обхватил предплечьем его горло и начал сильно сдавливать, так, что у Бейна потемнело в глазах. Вернув самообладание, Магнус ловко вывернулся из захвата, нанося четкие удары.

Только сейчас Бейн как следует мог рассмотреть северян. Форма у них была светло-серая, что даже немного сливалась со снегом под ногами. Кожа была бледная, а само лицо было наполовину скрыто под защитными масками, оставляя лишь жестокие глаза. Магнусу стало как-то жутко, но он без особых проблем оглушил нападавшего.

— Эй, ты в порядке? — взволновано пропыхтел подбежавший Алек, судорожно осматривая бету. — Нам нужно уводить людей, сюда движется лавина. Посмотри, здесь слишком мало северян. Мой брат специально отправил их сюда, чтобы они нас задержали, а сам взорвал гору, чтобы нас всех накрыло.

Вражеских бет, и правда, было слишком мало. Южане уже почти полностью истребили всех врагов, и вообще армия Александра понесла самые минимальные потери. Бейн не видел ни одного мертвого союзника, только тяжело раненные и здоровые.

— Со мной все хорошо, — как только он произнес эти слова, его правую икру пробила стрела насквозь. Стрелявшего солдата тут же проткнули мечом подчиненные Лайтвуда.

— Магнус! Господи, — Алек подхватил шипевшего от боли Магнуса и прижал к себе, поднимая на руки.

— Уходим!!! — провозгласил капитан Страквезер. — Сюда движется лавина, мы все погибнем, если прямо сейчас не укроемся за тем перевалом у северной границы. Это приказ! — тут началась дикая паника, солдаты бросились за перевал. Некоторые успевали еще помогать раненным, но это было бесполезно. Либо ты спасаешь только себя, либо вы все вместе погибнете под снегом.

Земля задрожала, и вдалеке послышался шум прибывающей снежной лавины.

— Уходи, Александр! — в панике крикнул Магнус, понимая, что если Алек сам сейчас не спрячется, то умрет вместе с ним. Но Лайтвуд не переставал нести его по проваливавшемуся снегу, утопая длинными ногами по самые колени.

— Ты идиот? Я не брошу тебя! — Лайтвуд стиснул зубы.

В горле застрял колючий ком, от которого хотелось срочно избавиться, иначе командующий разревелся бы в голос. Почему так происходит? Он только встретил того человека, ради которого он готов сделать, что угодно, и если они сейчас не найдут укрытие, то погибнут оба.

Магнус в его руках дрожал и, кажется, действительно плакал. Лайтвуду так хотелось защитить его, спрятать от всей этой войны. Ему казалось, что Магнусу не место здесь.

— Ты умрешь… — отчаянно всхлипнул Магнус, цепляясь замершими пальцами за край его мундира. Бейн видел, как почти все солдаты скрылись за перевалом и как лавина неумолимо приближается к нему с Лайтвудом. — Я не хочу, чтобы ты умирал из-за меня.

Лайтвуд ничего не ответил, лишь решительнее передвигал усталыми ногами. В какой-то момент краем глаза он заметил что-то под снегом. Возможно, это большой камень или дерево, рядом с которым можно укрыться. Направившись туда, Алек уже чувствовал, как холод лавины дышит в спину.

— Что ты делаешь? — спросил Магнус. — Тебе нужно уходить, мы не выживем вдвоем, идиот, — первый шок от происходишвего прошел, и бета, наконец, смог мыслить здраво.

Он понимал, что будет очень глупо умереть главнокомандующему прямо так, спасая рядового солдата. Алек тем временем усиленно работал руками, разгребая завалы снега. И каково было его удивление, когда он обнаружил обыкновенную дверь. Старую поломанную деревянную, но это была дверь. Видимо, когда-то давно здесь жил человек.

— Все будет хорошо. Я спасу тебя, — пообещал Лайтвуд, замахиваясь ногой, и ударяя доски.

Хлипкая дверь, не выдержав, треснула, и перед Лайтвудом оказалась небольшая комната. Чем-то похожая на подвал или погреб, в котором хранили запасы еды солдаты. Алек, не раздумывая, схватил Магнуса и нырнул в помещение. Сверху начал заваливаться снег, предвещая приближении лавины. Альфа, отпустив Магнуса на пол, поднял треснувшую дверь и приставил ее назад в проем, подперев какой-то старой палкой. Дверь тут же прижало огромным количеством снега.

Алек впервые обрадовался за последнее время — он смог спасти Магнуса. Неважно, насколько, но главное, тот не умрет под завалами снега.

В чувства его привел тихий скулеж беты. Быстро подперев дверь еще одной толстой палкой, он наклонился за Бейном, из ноги которого торчала стрела, пробившая его икру насквозь. Только сейчас Алек заметил, что все руки у него в крови.

Осмотрев помещение, в котором они оказались, он понял, что это далеко не погреб, а чей-то дом. Он представлял собой одну крохотную комнатку. Она была темная, так как окон не было. Здесь находилась небольшая узкая кушетка и стеллаж с дверками. Больше он ничего не успел заметить, так как последний свет, который проникал в трещины двери, засыпало снегом.

В комнате стало темно, и он на ощупь перенес Магнуса на кушетку, укладывая его.

— Александр, что теперь с нами будет? Мы же здесь задохнемся, если не выберемся, — просипел Магнус. Боль в ноге была невыносимой, и он еле удерживал свое сознание, чтобы не отключиться.

— Я обещаю, что мы выберемся, — прошептал Алек, коротко касаясь губами его лба. Магнус почти отключился, когда почувствовал, как альфа разорвал его штанину до колена на покалеченной ноге, осматривая рану. Болезненный сон обнял бету своими холодными руками.

***

— Магнус? — разбудил его тихий шепот. — Очнись, дорогой.

— Александр? — веки с большим трудом удалось приоткрыть. Альфа оказался совсем близко. Он склонился над Магнусом, одной рукой придерживая холодный компресс на лбу, а другой гладил по щеке, при этом взволнованно прикусывая свои губы. — Где мы? Что произошло? — Бейн попытался осмотреть тускло освещенное помещение. Горела всего одна керосиновая лампа, поэтому кроме лица альфы и темноты за ним Магнус больше ничего не видел.

— Мы под завалами снега. Неизвестно, когда нас найдут, да и ищут ли вообще. Но нам повезло: видимо, тот, кто здесь жил, в какой-то момент просто не вернулся сюда, оставив свои вещи и консервированные продукты. Возможно, его загрыз дикий зверь, убили северяне или его, как и нас, накрыло лавиной. Но благодаря этому мы сможем продержаться недельку, а если экономить, то может и две, — Александр обворожительно улыбнулся, но Бейн заметил в его глазах страх и отчаяние. Хоть он и старался подбодрить бету, сам не очень верил своим словам.

Магнус попытался подняться, но тут же ногу прострелило дикой болью.

— Ай! Черт, — зашипел Бейн, морщась.

— Не шевелись. Стрела не задела кость, поэтому рана затянется быстро. Хоть регенерация у бет медленнее, чем у альф, твоя рана на удивление быстро затягивается. Через пару дней уже бегать сможешь, — Алек улыбнулся и поцеловал Магнуса в щеку. — Тебе нужно поесть.

— Спасибо… Александр, я, правда, не знаю, как благодарить тебя. Из-за меня мы оказались в смертельной ловушке… Лучше бы ты бросил меня там, — грустно проговорил Бейн, наблюдая, как Алек открывает дверцу маленького шкафа у стены и достает оттуда пару баночек с консервами. Затем он достал из вшитых в мундир ремешков нож и открыл банки, подавая одну Бейну.

— Если бы я оставил тебя умирать, то и сам бы тут же умер от горя. Так лучше я проведу остаток жизни с тобой, чем буду корить себя за несовершенные действия, — Алек присел на край кровати и принялся есть, внимательно смотря на Магнуса.

— Все равно, это было глупо, — смутился бета, опуская глаза. — Ты - главнокомандующий армии. Их командир. Ты нужен южным землям, без тебя северяне выиграют войну, а ты рискуешь своей жизнью ради какого-то обычного солдата… — чтобы перестать говорить, Магнус затолкал в себя побольше еды. Вкуса он не чувствовал. Кажется, он начинал влюбляться в этого альфу. И причем очень сильно, сильнее даже, чем в первый раз. Это пугало до чертиков и почему-то сводило желудок. Хотя, возможно, это от голода.

Алек поставил банку на пол, затем подцепил пальцами его подбородок, заставляя поднять голову. Сейчас Магнус выглядел, как потерявшийся мальчишка. Весь в синяках и царапинах. Темная кожа под глазами, сами глаза тусклые и измученные, и полные щеки, набитые кашей — все это заставляло сердце Алека сжиматься от болезненной приятной нежности. Хотелось затискать, зацеловать, занежить этого мальчишку.

— Ты - не обычный солдат. Для меня ты самый лучший. Самый любимый… — Бейн больно сглотнул пресную кашу. Он почувствовал, как глаза наполнились слезами, а тело начало неестественно дрожать. — Я действительно влюбился в тебя, Магнус. И не собираюсь тебя терять, — Александр чуть наклонился вперед, намереваясь поцеловать губы беты, но специально остановился на половине пути, давая ему выбор.

Ком в горле стал просто нереальных размеров. И Магнус всхлипнул. Пускай они далеко не пара, но так хотелось довериться Алеку. Так хотелось снова почувствовать себя любимым и нужным. И пусть у них будет всего лишь несколько дней, но Магнус хотел бы сполна насладиться этим, потому что неизвестно, что раньше кончится: еда, воздух или их жизни.

Магнус закрыл глаза и прильнул к его губам. В голове зазвенели тоненькие колокольчики, а кончики волос, казалось, наэлектризовались, но Магнус улыбался сквозь поцелуй, понимая, что проиграл напору альфы.

— Кажется, я тоже люблю тебя, — робко произнес Магнус, потому что когда, как не сейчас признаваться в своих чувствах? Когда, если не сейчас? Ведь они все равно умрут, так почему бы не сделать последние мгновения жизни запоминающимися и радостными?

— Наверно, теперь я смогу умереть счастливым, — интимно прошептал Лайтвуд, и в следующее мгновение он прижался к губам Бейна в настойчивом, требовательном поцелуе.

Магнус провалился в него, как в зыбучий песок, влип, увяз целиком и полностью. И не осталось ни единой возможности выбраться, потому что, чем сильнее он сопротивлялся, тем глубже и напористее утягивал его Алек.

***

Прошло три дня, и Бейн уже мог осторожно наступать на ногу. Бегать, как сказал Лайтвуд, он пока не пробовал, да собственно тут и не побегаешь. Комнатка была совсем крохотная, и Алек, чтобы экономить свет, часто тушил лампу, отчего Магнусу и вовсе казалось, что они находятся в гробу. Благо еды у них пока хватало, а воду можно было взять от снега, который проваливался в трещины двери. С Алеком было здорово находиться вместе, только, словно чего-то не хватало. Если Лайтвуд вел себя, как влюбленный дурак, постоянно лез целоваться и хотел гладить его ноги, чтобы облегчить боль. Магнус же… он был очарован Алеком, он привлекал его, он ему нравился, в конце концов, но сказать, что Бейн влюбился в него, было не совсем правдой. Магнусу было очень спокойно в объятиях Лайтвуда, он любил вдыхать его теплый запах летнего леса, но Алек был слишком… хороший, что ли. В нем не хватало искры и чего-то страстного, возможно, даже чуточку опасного.

Магнус думал, что он преувеличивает, но поделать с собой все равно ничего не мог.

На четвертый день Алеку стало плохо. Просто нереально плохо. Его лихорадило, трясло, а кожа горела. Магнус то и дело менял тряпки, намоченные в холодном снегу. Бета боялся, что Алек не выживет, что умрет раньше, чем у них кончится еда. Умрет раньше самого Магнуса. Что ему делать с мертвым телом единственного любимого человека?

— Тебе надо поесть, — проговорил Бейн, протирая полотенцем горящий лоб Лайтвуда.

— Я не хочу… — хрипел тот, даже не открывая глаз. — Мне кусок в горло не лезет.

— Алек, пожалуйста… Я-я боюсь.

— Оу, ты назвал меня Алеком? Мне нравится, так мило звучит, — слабо улыбнулся Лайтвуд. — Послушай, то, что я сейчас скажу, может тебя немного озадачить.

— Что такое? — разволновался Магнус, уже готовясь к самому худшему.

— Я не болен, — коротко ответил Лайтвуд и замолчал, полагая, что этим все объяснил.

— Что ты несешь? У тебя совсем уже крыша поехала от высокой температуры?

— Нет, неужели ты сам не чувствуешь? — глаза альфы хитро сверкнули, и Магнусу показалось, что румянец на его щеках действительно выглядит не болезненным, а наоборот крепким и здоровым.

— Что ты хочешь этим сказать? — все еще не понимал Бейн. Алек перехватил его руку, осторожно прикасаясь губами к запястью. По коже прошла дрожь до самых ног. Бейн глубоко вздохнул и, наконец, понял. Запах. Он стал сильнее: крепкий мужской запах сильного альфы. — У-у тебя… гон? — испугался бета.

— Да, — кивнул Алек. — Он не должен был начаться так рано, еще не время.

— Но почему тогда?.. — все еще не мог отойти от шока Магнус. Находиться рядом с альфой, у которого начался гон, было крайне опасно. Он же не омега, в конце концов, он не сможет полностью удовлетворить его желание, а лишь измучает себя.

— Я думаю, что это из-за тебя. Ты не представляешь, как в этом подвале пропахло все тобой. Там снаружи воздух был свежий, а здесь я уже четвертый день вдыхаю мою слабость, — говоря все это, Алек осторожно потянул Магнуса к себе, с мольбой смотря в его округлившиеся глаза.

— Но…

— Я люблю тебя, — прошептал Алек, резко подминая под себя Бейна, и тот почувствовал, как к его бедру что-то прижалось. — Безумно. С самой первой встречи… Я потерялся в тебе, — он держал его запястья прижатыми к койке около головы.

— Алек, ты говоришь так, только потому что рядом нет настоящего омеги, — с горечью проговорил Магнус, поворачивая голову в бок, и смаргивая соленую влагу с мокрых ресниц. Грудь сдавливало раскаленным жгутом от понимания того, что Магнус просто лишь попался под руку. Но, несмотря на все переживания, в его желудке творилось непонятно что. Его выкручивало и сжимало, а в паху становилось тесно.

— Я люблю тебя, — четко проговорил Лайтвуд. Затем ладонью он провел по его лбу, убирая с него спутанные локоны волос, и сжал пальцы в кулак на макушке, заставляя поднять голову и встретиться с его глазами. — Если ты действительно меня не хочешь, то я отпущу тебя, — серьезно сказал Лайтвуд, но на самом деле он бы никогда не заставил себя его отпустить, слишком влип он в этого парня.

Магнус тяжело сглотнул, не понимая, что с ним происходит. Затем плюнув на все свои страхи, потянулся вверх, ища губы альфы. Тот не заставил себя долго ждать. Теплый рот командующего накрыл мягким поцелуем его губы. Немного трясущиеся руки быстро расстегивали маленькие пуговицы на солдатской рубашке Магнуса. Алек одним движением распахнул ткань в разные стороны, отрываясь от его губ и приникая к шее.

Стон прокатился по гортани, вырвался наружу и ударился о деревянные стены, рассыпаясь на звонкие, как осколки битого стекла, всхлипы. Стало как будто еще темнее. Магнус сморгнул, разгоняя туман перед глазами, и посмотрел на альфу. На висках у того блестели, в свете тусклой лампы, капли пота, и бете ужасно захотелось потянуться и собрать их губами.

— Ты такой красивый… самый лучший… — бормотал Алек, поцелуями спускаясь к его подрагивавшему животу. Затем альфа быстро справился с его брюками, положив стройные ноги себе на плечи, и принялся ласкать языком его мягкий член, заглатывая до основания, вылизывать его яички и дырочку. До тех пор, пока в теле беты не зародилась дрожь возбуждения, а член не стал твердым.

Магнус не мог оторвать взгляд от темного силуэта Лайтвуда, только один его вид между разведенных ног беты, вызывал в нем какое-то нереально выплескивавшееся через край ощущение. Сейчас ему не казалось, что чего-то не хватает; всю ту страсть, которую Магнус желал, с лихвой заполняла нежность и интимная бережность альфы. Это не могло не поражать. Кажется, Бейн скулил и извивался, если альфа останавливался, а потом копившееся внизу живота удовольствие стало невыносимым и растеклось горячо и сладко, и тогда он откинулся в изнеможении, все еще не смея закрыть глаза.

Алек, любовно поцеловав внутреннюю сторону бедер, чуть приподнялся и стал вылизывать белесые капли с его живота, обводя языком впадину пупка.

— Александр, что ты делаешь?! — опомнился Магнус, стараясь оттянуть Лайтвуда за пряди волос на затылке. — Не нужно…

— Ты такой вкусный, — не прерываясь ответил командир, ныряя языком в пупок, отчего Магнус тихо всхлипнул. Его живот подрагивал и сокращался, когда альфа вылизывал его, так медленно и неспешно. Новая волна возбуждения закрутилась в паху, заворачивая кольца.

— Алек, я не могу больше, я… хочу тебя, — проскулил Бейн, подтягивая на себя Лайтвуда.

Тот лег на бок сзади Магнуса, обнимая его поперек груди свободной рукой, и осторожно протолкнул один палец. Он вошел внутрь тела беты без проблем. И альфа мягко протолкнул его почти полностью, погладил теплые скользкие стенки, и через пару секунд Бейн тихо вздохнул, чуть сжимаясь, потому что он нашел нужное место.

Алек наслаждался тихими всхлипами Магнуса, его до безумия любимым телом, что стало для Лайтвуда слаще любого другого омеги. Алек добавил еще пальцы, и Бейн едва слышно болезненно простонал, не размыкая губ. А Лайтвуд просто осторожно и медленно двигал пальцами, мягко целуя его шею.

Достаточно растянув бету, Алек навис сверху, не придавливая собственным весом. Затем прижался губами к его губам и плавно толкнулся, заполняя жаркое тело собой. Желание словно туманом окутывало их тела, густело, обволакивало сознания, плавило мысли.

Алек медленно двигался, и звуки шлепков при соединении влажных от пота тел доносились до Бейна словно сквозь толщу воды. Он полностью расслабился, прислушиваясь к ощущениям. Ему хотелось почувствовать каждую мышцу в теле, каждый нерв, что сейчас раскален до предела. Сладостный ком внизу живота все увеличивался, требуя внимания, а его губы опустились на ту часть шеи, где раньше находилась царапина. И Магнус снова почувствовал прикосновение его зубов, но в этот раз его это не испугало, он наоборот наклонил голову под таким углом, чтобы Алеку было проще сделать задуманное.

Плечо прострелило острой болью и отдалось искрами по всей длине позвоночника, отчего тело беты выгнулось в крупных оргазменных судорогах.

Алек крепче сжал зубы на его горле и кончил с приятной тянущей болью по всему телу, сравнимой со сладким спазмом.

***

Они провели вместе еще пару дней, почти не вставая с кровати. Магнус на удивление не изнурил свое тело, а, наоборот, с большим рвением старался отвечать на все желания альфы. Возможно, это потому, что они находились на волосок от смерти, и каждое мгновение было важно и бесценно. Магнус был безумно счастлив, что последнее, что он увидит перед смертью — Алек. Бейн, как мальчишка, развелся на его сладкие речи про любовь и окончательно провалился в этого великолепного, пахнущего лесом альфу. И ему было плевать, что будет завтра.

— Что произошло между тобой и братом? — задал Магнус давно интересовавший его вопрос, нежась в объятиях Алека. Бейн лежал на его груди и осторожно гладил раскрытой ладонью низ его живота. Ему нравилось, как реагирует тело альфы на его прикосновения.

— Ничего необычного. У нас была неплохая семья. Отец-альфа был военным, папа-омега следил за нами с братом. Но у нас с ним абсолютно разные характеры, может ты не заметил, я не слишком жесток, в отличие от моего брата. Может, поэтому он всегда побеждает меня. Потому что у меня не хватает решительности пожертвовать людьми ради победы в войне, — Алек мягко перебирал пряди волос на его голове. — Мы всегда были вместе, несмотря на разногласия, учились в одной военной академии и закончили ее с отличием. А потом отец изменил папе, и они разошлись. Они были истинные… — Алек вздохнул, а Магнус подумал, что все альфы одинаковые. — Брат переехал в новую семью вместе с отцом на север, а я остался с папой-омегой здесь на юге. Я продолжал служить в армии и достиг звания главнокомандующего, это позже я узнал, что брат добился того же, только во вражеских землях. Он первый начал войну. Не знаю, почему я ввязался в это, наверно потому, что все еще злился на него за то, что он выбрал предателя отца.

— Мне жаль, — проговорил Магнус, обнимая Алека еще сильнее и нежно прикасаясь губами к его шее. Алек повернулся к бете, прижимая его к себе и отвечая на поцелуй.

— Я не такой, как мой отец, и никогда не брошу тебя, обещаю, — серьезно проговорил Лайтвуд.

И Магнус поверил ему.

***

Еда заканчивалась, а дышать становилось все труднее. Голова начинала кружиться от недостатка кислорода, когда Алеку показалось, что он слышит чьи-то голоса за дверью. Надежда, как говорится, умирает последней, поэтому он еле поднялся на не слушавшиеся ноги и поплелся к двери.

Магнус был без сознания или просто спал, Лайтвуд уже не понимал. Они уже давно успели попрощаться друг с другом и просто ждали, кого смерть заберет первым.

— Эй! Там есть кто-нибудь живой? — послышался глухой-глухой голос за дверью. Сил у Алека ответить не было, поэтому он, свалившись около двери, принялся расталкивать деревянный балки, которые подпирали дверь. Уже почти отключившись, он заметил, как снег наваливает в помещение, а затем увидел людей в серой военной форме и масках, закрывавших половину лица.

Северяне.

***

Магнус очнулся в какой-то незнакомой и очень светлой комнате. По правде говоря, после того домика ему все казалось слишком светлым. Комната была большой, Бейн лежал на мягкой постели с белыми простынями. В огромное окно светило солнце. И первое, что подумал Магнус — он в раю.

Было так тепло и уютно, что вылезать не хотелось. Но Магнуса потревожили раньше, чем он успел понять, что это далеко не сон и, тем более, что он все еще жив.

— Вставай, — прозвучал грозный голос. Бейн повернулся и увидел высокого мощного мужчину в знакомом сером мундире. — Главнокомандующий тебя ждет.

Желудок скрутило, и совсем не от желания, как с Александром, а от страха. Осознание, что он у северян, пришло болезненно. Лучше бы он умер под завалами снега, чем попасть в плен.

— Где Александр? Что вы с ним сделали? — разволновался бета, быстро вскакивая с кровати и натягивая на себя лежавшие рядом широкие штаны и белую рубашку.

— Не я должен тебе все рассказывать, так что поживее. Командир Лайтвуд не любит ждать, — сердце подскочило к горлу. Командир Лайтвуд? Брат Алека? Его ведут к главнокомандующему северных земель? Но зачем?

Солдат грубо схватил его за локоть и потащил за собой через длинный коридор. С каждым шагом колени Магнуса подкашивались, все сильнее превращаясь в вату, а в горле застрял тугой ком непролитых слез.

Они остановились перед широкой дверью, затем этот солдат просто впихнул Магнуса в комнату, так что тот, не удержавшись на ногах, свалился прямо перед порогом.

В нос ударил до боли знакомый запах. Бейн поднял голову и начал задыхаться от шока.

— Александр?! — выдохнул он, поднимаясь с пола, держась дрожащими руками за стену.

— Нет, — ответил мужчина. Он стоял около стола, облокотившись на него бедрами и сложив руки на груди. - Меня зовут Гидеон Лайтвуд. Алек мой брат. — Магнус не знал, что на это ответить. Сердце, казалось, взорвется прямо сейчас от пережитых эмоций. И правда, если вдохнуть поглубже, чувствовался другой запах. Тот же лес, но только зимой. Морозный, свежий запах. Запах колючих еловых иголок. Он был другой, но такой же любимый и родной. Магнуса испугала эта мысль, и он отшатнулся.

— Так значит, — альфа оторвался от стола, направляясь к обезумевшему от страха Магнусу. — Ты — омега моего брата? — он говорил так уверенно, что это звучало, как утверждение. Близнец Алека двигался словно хищник, плавно и смертоносно приближаясь к Бейну.

— Я не омега, — гордо вскинул голову бета, демонстрируя это тем, что он не боится этого страшного альфу.

Гидеон улыбнулся, и эта улыбка вызвала у Магнуса неприятные мурашки.

— Что, неужели мой глупый младший братишка не понял, что ты омега? — Лайтвуд подошел достаточно близко, чтобы Магнус мог разглядеть его глаза. Голубые. Холодные, словно лед. — Ты и моя омега, — произнес он роковые слова, которые Бейн всем сердцем боялся услышать. Какой он к черту омега?! Что вообще несет этот безумный альфа?

— Нет… — всхлипнул он, понимая, что слезы сдержать не удалось. Они обжигали щеки.

— Ты и сам это чувствовал. Разве нет? — бешеная аура альфы давила, уничтожала. — Тебе было мало одного Александра. Тебе нужен был еще и я, — широко заулыбался он, подцепив пальцами его лицо за подбородок. Синие глаза, казалось, видели его насквозь. Магнус поежился под немигающим, странно пустым взглядом и с силой подавил волну паники, поднимавшуюся из глубины души.

— Я никогда не полюблю тебя, — пытался противостоять Магнус, но когда старший Лайтвуд притронулся к метке брата на его плече, по телу Бейна прошелся такой мощный заряд тока, что он заскулил, как щенок. Метка откликнулась на альфу, и от этого стало очень горько. Что теперь будет?

— Ты любишь моего брата, а мы одно целое, значит, ты любишь и меня. У тебя нет выбора. Мы истинные, — его пальцы были холодные, в отличие от рук Александра, но такие приятные.

— НЕТ! — крикнул Магнус, пытаясь вырваться из стальной хватки. Но тут же его губы накрыли чужие, сминая всю злость, гася ее напором и дерзостью этого поцелуя. Горячий язык настойчиво проскользнул в его рот, и Магнуса подхватила та страсть, которая бушевала в нем. Бейн не хотел ему поддаваться, не хотел отвечать, но ему этого так недоставало в Алеке. Гидеон был полной противоположностью своему ласковому брату с великолепной солнечной улыбкой.

— Тише, тише, котенок, — улыбнулся Лайтвуд. — Не выпускай свои коготки, — его руки пробрались под легкую рубашку, оглаживая сильно выпиравшие тазовые косточки, и Магнус чувствовал, как его тело растекается, поддается на волю альфы. В какой-то момент живот резко скрутило сильным спазмом, и Бейн, застонав, сжал пальцы на его плечах.

— Мне… плохо, — просипел Магнус, чувствуя, как пульсирующая боль ворочается внизу живота, откликаясь в паху.

Альфа шумно вдохнул носом воздух, понимающе ухмыляясь.

— У тебя течка, мой сладкий.

— Нет, нет, нет… не может быть. Я — бета, у меня не бывает течек, — паниковал Магнус, еще сильнее цепляясь за Лайтвуда руками.

Гидеон подхватил скулившего Магнуса на руки, открывая дверь из его кабинета в спальню. Затем аккуратно опустил его на кровать, убирая спутанные пряди с его лица.

— Теперь ты мне веришь, что ты - омега, и что ты мой истинный? Твоя течка потому и не начиналась при Алеке, так как ты встретил только половину своей пары, — Лайтвуд стащил через голову свою форму, оставаясь в одних офицерских грубых брюках.

— Нет, пожалуйста, я не готов. Я совсем не знаю тебя, — лепетал Магнус, хотя чувствовал его сильный до боли нужный запах. В него хотелось нырнуть и захлебнуться. — Мне нужен… Александр…

Гидеон поджал губы, понимая, что насиловать своего омегу он бы никогда не стал. Да, он был не из добряков, но опускаться до такого было ниже его достоинства. Он всегда подозревал, что у них с Алеком будет один истинный и надеялся встретить его раньше, чтобы не делиться с братом. Но этот глупый Александр нашел их сокровище раньше него, что не могло не злить главнокомандующего.

Комната пропиталась запахом омеги. Нос забивал аромат теплого домашнего молока и свежеиспеченного хлеба.

— Черт с тобой, — выругался Лайтвуд, быстро покидая комнату, иначе бы он не сдержался и поимел мальчишку грубо, как и хотел.

Он приказал охранникам охранять Магнуса и никого к нему не впускать, пока сам отправился в подземелье, где он держал заключенных.

— Эй, братик, ты там живой? — спросил старший Лайтвуд, подходя к одной из камер. Внутри на узенькой кушетке сидел Александр с опущенной головой. Но увидев своего брата, тут же бросился к решетке.

— Где Магнус? Что ты с ним сделал? — каре-зеленые глаза горели ревностным огнем. — Клянусь, я убью тебя, если ты хоть пальцем его тронул.

— Успокойся. С ним все нормально. Я пришел выпустить тебя, — сказал Гидеон, доставая ключ. Настроение и так стало паршивым оттого, что его пара не хочет его признавать, а тут еще этот герой-любовник…

— Выпускаешь? С чего это вдруг? — недоверчиво спросил младший из близнецов.

— Ты нужен нашему Магнусу. У него течка, а меня он не подпускает, — он открыл замок, выпуская брата.

— Чего? У Магнуса течка? — медовые глаза шокировано округлились. Что, Магнус омега? Как Алек мог не учуять омегу?

— Ты идиот, Александр, — устало проговорил Гидеон. — Только ты мог не почувствовать истинного. Пошли быстрее, ему там совсем тяжко.

***

Магнус думал, что его тело расплавится. Все горело, словно при лихорадке. В глазах мелькали яркие всплохи, которые жутко рябили и мешали нормально мыслить. Простынь под ним была уже насквозь мокрая, а в одежде становилось неудобно. Она липла к коже и мешалась. Стало еще хуже, когда в воздух вернулся запах альфы. От этого омегу повело со страшной силой. Он старался дышать чаще, чтобы урвать побольше, добраться, получить-таки свой кусочек счастья.

— Александр… — почти беззвучно выдохнул Магнус, когда увидел знакомые любимые ореховые глаза.

— Магнус, я пришел. Я рядом, — запястья перехватили крепкие ладони, осторожно потянули на себя и сжали тонкий стан омеги в сильных объятиях. Алек нежно огладил узкую спину, взъерошил мягкие волосы. Проследил пальцами овалы позвонков. — Я же обещал, что никогда не брошу тебя, — сухие губы прижались к нежной шее один раз, второй, третий и, не встретив никакого сопротивления, аккуратно накрыли искусанные губы юноши.

Гидеон находился за дверью и до хруста сжимал кулаки. Низ живота уже ломило от желания. Сердце замерло и через секунду забилось с огромной скоростью, выбивая из груди остатки воздуха. Он слышал слабые стоны своего омеги и чувствовал, как злость наполняет его от осознания того, что Магнус получает удовольствие не под ним.

Перестав себя жалеть, Лайтвуд-старший вышел за дверь кабинета, направляясь к ближайшему свободному омеге, чтобы хоть как-то сбросить напряжение, потому что уже чувствовал приближавшийся гон от встречи с истинным.

***

Когда Магнус проснулся, во всем теле была приятная нега. Он открыл глаза, понимая, что находится в комнате Гидеона один. Это был сон? У него была горячка или что-то вроде того? А вдруг, Александр вообще не приходил?

Хотя нет, в комнате четко слышался запах костра и душного лета. Это понимание успокоило Магнуса, но вот то, что он теперь омега, все еще вышибало дух. Неужели врачи допустили ошибку? Значит, он мог бы всю жизнь прожить не так. Мог бы стать домовитым хорошим омегой и выйти замуж за отличного альфу, как и мечтал папочка. Да, папа определенно будет счастлив. Если, конечно, Магнуса выпустят отсюда, и он увидит своего родителя.

Завернувшись в одеяло, так как его одежды в комнате не было, он вышел за дверь, попадая в кабинет Лайтвуда-старшего. Сам альфа сидел за своим столом и что-то сосредоточенно читал.

— Эм… Гидеон? — робко спросил Магнус, полностью выходя из-за двери. Альфа поднял синие глаза, встречаясь с неуверенными глазами омеги.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он, откладывая бумаги и убирая их в стол.

— Уже лучше. Я… я хотел сказать спасибо, за то что ты не стал пользоваться моим положением и привел своего брата, — Магнус правда не ожидал такого поступка от старшего Лайтвуда. И сейчас, возможно, стал больше ему доверять.

— Я хочу поставить тебе метку, — близнец Алека поднялся со стула, огибая стол и направляясь прямо к Магнусу.

— Что? Прямо сейчас? — немного опешил Бейн.

— Ты — мой омега, и я не собираюсь тебя терять, — Гидеон снова коснулся метки брата, реакция тела была точно такой же, как и в первый раз, возможно даже сильнее, но Магнус был готов к этому, поэтому не издал звука, лишь обреченно прикрыл глаза. — Я хочу, чтобы ты любил меня, — когда Бейн открыл глаза, лицо Лайтвуда было слишком близко, они буквально дышали одним воздухом. — Пожалуйста, люби меня.

— Я… наверно, я уже люблю тебя, — несмело сказал Магнус, понимая, что не сможет сопротивляться своей омежьей природе. Да и как вообще можно не полюбить этих двух альф?! Они - не разные люди, наоборот, они дополняют друг друга. В каждом из них было какое-то качество, которого нет у другого.

И теперь Магнус понимал, чего не хватало ему в Александре — Гидеона.

Губы омеги накрыли настойчивые губы альфы. Он кусался, проходился языком по трещинкам на искусанных губах и нырял им между зубов. Жадно и торопливо стискивал плечи, не давая отстраниться и притягивая все ближе и ближе, вынуждая отвечать, подчиняться и забывать обо всем на свете.

Как же Гидеону хотелось оставить свои метки на его коже. Много-много синих и сиреневых синяков, красивым узором раскиданных по всему телу. Красивый и мягкий сиреневый цвет переливался бы с более жестким синим и фиолетово-красным. Он подхватил его под бедра, отчего одеяло упало на пол.

Магнус вздрогнул от неожиданности, когда сзади прижалось горячее тело. Он оторвался от Лайтвуда-старшего, поворачивая голову и натыкаясь взглядом на его брата.

— Александр, — Магнус почувствовал, как он горячей грудью прижался к спине, и прикусил кожу на загривке.

Омега не выдержал и тихо простонал, чуть потираясь ягодицами о его пах. Происходило что-то невероятное, Алек сжимал бока Магнуса сзади и широко вылизывал собственную метку на плече, а его брат, находясь впереди, терзал губы Магнуса. Вместе эти ласки производили потрясающий эффект. Бейн и не думал, что может быть настолько хорошо. В какой-то момент он очнулся уже лежащим спиной поперек стола, так что голова и ноги были на весу. Алек находился около его головы, а Гидеон устраивался между его ног.

Старший Лайтвуд кивнул брату, пока сам быстро избавлялся от одежды. Алек, поймав выражение лица Гидеона, встал напротив головы Магнуса, так что его пах оказался как раз напротив лица омеги. Альфа провел большим пальцем по губам Бейна, как бы безмолвно задавая вопрос. Магнус, смотря на Алека снизу вверх, кивнул, давая согласие на все, что бы ни задумали братья. Лайтвуд-младший освободил свой член из штанов, осторожно касаясь им приоткрытого рта Магнуса. Затем, обхватив руками его голову, вошел между губ, выдыхая с громким рыком.

Магнус скользнул языком вдоль ствола, губами влажно и тесно обхватывая набухшую головку. Мягкий язык прошелся по ней, очерчивая по кругу, лаская и изматывая неспешностью.

Лайтвуд-старший тем временем провел рукой по внутренней стороне бедра по направлению к паху, намеренно не касаясь стояка, пока второй рукой начал движения пальцами внутри, растягивая, отчего Бейн почти захлебывался.

Господи, как же сильно Гидеон его сейчас хотел. Такого красивого и нежного. Лайтвуд прильнул к открытому незащищенному горлу омеги, расцарапывая остротой своих зубов и оставляя фиолетовые цветы распускаться на белоснежно-чистом холсте его шеи. Он губами чувствовал, как движется в горле Магнуса член его брата, и, не выдержав, сильно укусил Бейна в плечо, чуть ниже метки Александра. Омега взвыл от боли и желания.

Одна рука Бейна зарылась в волосах альфы, стягивая их сильной хваткой, пока вторая сжимала бедро Алека. Кровь бурлила, ощущения просто неимоверные, вдвойне усиленные из-за течки, которая еще не совсем закончилась. Все чувства обострены до предела, мурашки проносятся по телу, когда горячая рука альфы проскользила по голой коже бедер.

— Я так давно мечтал найти тебя, — тяжело выдохнул Лайтвуд, заставляя Магнуса обхватить свою талию ногами.

Затем резко толкнулся, раздвигая податливые мягкие мышцы пульсировавшей плотью. Такое чувство, что страстьот горячих тел расходилась под кожей, проникая глубоко внутрь, будоража и возбуждая еще сильней. Гидеон смотрел на руки брата, которые любовно гладили шею их омеги, и не чувствовал злости или ревности. Эти руки были точь-в-точь как его собственные, и это словно сам Лайтвуд-старший гладил и нежил Магнуса. За ребрами почему-то от этой мысли стало сладко и тепло, а сердце бешено забилось где-то в горле.

Старший Лайтвуд вколачивался грубо и резко, и омега сам двигался, насаживаясь еще сильнее. Альфа чуть изменил угол, и Магнус, задавлено простонав, задергался как от удара током, с каждым толчком.

В какой-то момент терпеть это оказалось невозможно, и Магнус, сильнее сжав пальцами бедра Алека, кончил, утягивая за собой и двух альф.

Гидеон видел, что Бейн, похоже, отключился, но увеличивавшийся узел внутри уже успел крепко запечатать его с омегой на ближайшие пару часов.

— Помоги мне отнести его в спальню, — попросил он Алека, который в отличие от брата успел вытащить свой член из Магнуса и забрызгать стол.

Вместе они аккуратно уложили омегу на кровать на бок, и сами легли рядом, зажимая его между собой.

— Больно… — сорванный выдох омеги заставил обоих альф взволнованно закопошиться. Бледные пальцы Бейна вцепились в простынь, худое тело напряглось, неспособное справиться с мелкой дрожью. — Внутри… очень больно…

— Тише, малыш, потерпи, сейчас будет хорошо, — прошептал Гидеон, осторожно закидывая одну ногу Магнуса себе на бедра, чтобы прижать его к себе ближе и ослабить тянущее чувство.

Алек, который находился за спиной омеги, облизнул его мочку уха и спустился легкими поцелуями к меткам на шее, зализывая новую, из которой еще текла кровь. Затем обнял Магнуса, поглаживая пальцами сосок, отчего тот заскулил еще жалобнее. Лайтвуд-младший спустился вниз, задевая ладонью набухшую влажную головку, и поднялся от низа живота вверх, снова сдавливая сосок.

Магнус упирался мокрым лбом в грудь Гидеона. Тихо, на выдохе, стонал и смаргивал соленые капли пота, повисшие на ресницах. Разрывающее чувство внутри никуда не делось, но его перекрывали умелые ласки альф. Губы Гидеона целовали щеки и его рот. И поцелуи были именно такими, когда вдохнуть невозможно, когда от силы ощущений прикусываешь его губы и чувствуешь стоны. А Александр нежно массировал головку, гладил ствол и ласкал маленькую мошонку, стараясь ослабить боль.

Внезапно стало как-то особенно приятно и остро. Бейн забился, задышал, прикусил до крови губу Лайтвуда-старшего, чтобы самым пошлым образом не начать стонать в голос, и кончил, перепачкав простыню, пальцы альфы и их животы.

***

— Что мы будем теперь делать? — спросил Алек, когда Магнус наконец уснул, забавно мурлыча что-то во сне.

— Думаю, теперь нам все-таки придется заключить альянс, потому что я не намерен тебе отдавать Магнуса. Я тоже его люблю, — Гидеон лежал, повернутый лицом к Бейну и любовно гладил его по щеке.

— А ты изменился, — хмыкнул Алек.

— Надо же когда-то начинать делать правильный выбор, — Лайтвуд-старший посмотрел на брата. — Прости, что бросил тебя и уехал с отцом. Я хотел быть отдельным человеком, независимым от тебя. И чуть не потерял свою человечность, — Магнус фыркнул что-то во сне и прижался к Гидеону.

— Я не злюсь на тебя, — сказал Алек. — Думаю, ради Магнуса мы должны постараться заключить этот союз, — он прижался к спине омеги, целуя плечо с поставленными метками.

— Ради него мы справимся, — согласился Гидеон.

========== Румпельштильцхен ==========

Комментарий к Румпельштильцхен

Рейтинг: R

Жанры: Любовь/Ненависть, Драма, Флафф, Первый раз

Черный тонированный автомобиль плавно подъехал к небольшому домику семейства Лайтвудов.

Джип остановился перед самыми железными воротами, дожидаясь, пока охрана откроет их, впуская долгожданного гостя.

— Добрый вечер, мистер Бейн, — поклонился сухощавый дворецкий, приветствуя мужчину в дорогом костюме. За его спиной ещё были два угрюмых телохранителя, которым дворецкий тоже поклонился. — Мистер и Миссис Лайтвуд сейчас подойдут, располагаетесь, — кивнул он, проводив Бейна и его людей в кабинет хозяина дома.

— Не заставляйте меня ждать, я этого не люблю, — улыбнулся мистер Бейн, обнажая зубы, и его глаза опасно сверкнули, заставляя бледного дворецкого испуганно попятиться на выход из кабинета.

Слухи про их гостя ходили разные, но проверять их желания не было никакого. Мистер Бейн был очень опасным человеком. Жестоким и беспощадным.

Он имел свой бизнес. Торговал наркотиками и оружием. Был главарем мафии в Нью-Йорке. Держал пару борделей и баров. И был весьма влиятельным человеком, к которому могли обратиться за помощью совсем отчаявшиеся. Конечно же, за достойную плату.

Такими отчаявшимися как раз и были Лайтвуды.

Бейн присел на мягкое кресло, вытягивая свои длинные ноги и отпивая из чашки кофе, принесенный дворецким. Рагнор и Рафаэль, его телохранители, встали позади своего босса, как всегда храня молчание. Бейн привык к такой тишине. Но тут он услышал тихую музыку, доносящуюся из глубины дома. Это была скрипка.

Тоненькая печальная мелодия завораживала, заставляя затаить дыхание и вслушиваться в каждый пропетый инструментом звук. Бейн поставил полупустую чашку на кофейный столик, намереваясь найти источник музыки.

— Босс? — подал голос Рагнор, нахмуриваясь. — Вы куда, как же Ваша встреча?

— Невежливо с их стороны заставлять меня ждать. В конце концов, им нужна моя помощь, а не наоборот. Мое терпение не безгранично, — ровно сказал Бейн, выходя в узкий коридор и направляясь к трепещущим звукам скрипки. Ему всегда нравилась классическая музыка, и совсем не важно, какой инструмент, главное — талантливый исполнитель, который вкладывает в искусство свою душу.

Бейн остановился напротив деревянной двери, за которой и слышалась эта мелодия. Он осторожно толкнул незапертую дверь, полностью окунаясь в невероятную атмосферу.

На скрипке играл молодой невысокий темноволосый парень. Он стоял к боссу мафии спиной, глядя в окно, и ловко водил по струнам смычком. Бейн непроизвольно погрузился с головой в это волшебное печально-нежное марево переливов. Мальчишка играл так увлеченно, что утянул за собой и случайного слушателя. И Бейн очнулся только, когда затихла последняя струна.

Он не сдержался и похлопал медленно несколько раз, так что парнишка, вздрогнув, резко повернулся.

— Отлично играешь, — похвалил Бейн. Щеки парня окрасились в бледно-красный, и он смущенно улыбнулся.

— Спасибо. Вы… пришли к моему отцу? — робко спросил парень, осторожно убирая инструмент обратно в футляр. Бейн кивнул, с интересом наблюдая за тонкими пальцами и мгновенно представляя, как они бы восхитительно сжимали простыни в его спальне. — Тогда Вам нужно в его кабинет. Проводить Вас? — спросил сынишка Лайтвудов, поднимая на главу преступного мира чистые синие-синие глаза.

— Я не заблудился. Но благодарю за предложенную помощь. Извини, что отвлёк, — мужчина улыбнулся. И, услышав голос старшего Лайтвуда, вышел обратно в коридор, закрывая за собой дверь.

У младшего Лайтвуда сердце наконец забилось, потому что до этого оно замерло, не подавая признаков жизни. Сначала из-за того, что этот мужчина напугал его, а после из-за его глубоких каре-золотых глаз. С первой секунды, с первого взгляда Лайтвуд ощутил эту мощную опасно-завораживающую ауру.

Его лицо, его осанка, то, как он говорил, острый взгляд его миндалевидных глаз, все кричало о власти и влиянии. Он словно хищник. Смертельно опасный хищник.

От него Лайтвуда бросило в жар, и подкосились колени. Он решил узнать, что это за гость, пришедший к его отцу.

Лайтвуд тихо вышел в коридор, осторожно подходя к приоткрытой двери отцовского кабинета, приникая к маленькой щели ухом, подслушивая разговор.

— … да, мы все понимаем, но и Вы нас поймите, — услышал он голос отца. — Это слишком большая сумма для нашей семьи.

— Нужно было раньше об этом думать, прежде чем переходить дорогу Моргенштерну, — это был голос того мужчины, только сейчас в нем присутствовали нотки раздражения. Алек замер, не дыша. Валентин Моргенштерн был партнёром отца по бизнесу, и Алек точно не уверен, но кажется, что-то они не поделили, и Валентин хотел подставить Роберта, но Лайтвуд опередил его, оставив того без денег.

— Может, мы сможем отдавать частями? — с надеждой спросила миссис Лайтвуд, и Алек от чего-то заволновался. Слишком отчаянно и надрывно звучал голос матери.

— Нет, я не делаю отсрочки и не даю в долг, — отрезал глава мафии. Алеку было слишком любопытно, поэтому он приоткрыл дверь чуть шире, создавая маленькую щель, чтобы подсматривать.

Отец и мать сидели напротив их странного гостя. И только теперь мальчишка мог рассмотреть его как следует, потому что сейчас мужчина словно поменялся. Тот спокойный добрый взгляд, что был направлен на младшего Лайтвуда меньше пяти минут назад, изменился. Желтый — цвет глаз дикого кота, хищника. Он мог лишь одним взглядом заставить человека дрожать от страха и благоговейного ужаса. Ноги у Алека подкосились.

— Мистер Бейн, но что же нам тогда делать? Уже сегодня утром моему мужу пришло письмо с угрозой от Моргенштерна, — Лайтвуд чуть не вскрикнул от охватившей его паники. И не потому, что мать сказала про угрозу, а от того, как она назвала этого мужчину.

Мистер Бейн.

Это имя заставляло что-то сжиматься в желудке от страха. Потому что это именно тот Мистер Бейн, который закатывает своих врагов в цемент, а потом строит на этом фундаменте свои роскошные особняки. Это именно тот Мистер Бейн, который может запросто пристрелить любовника, который не угодил ему в постели. Это именно тот мистер Бейн, который является главой самой крупной мафиозной шайки в городе. И это именно тот мистер Бейн, который похвалил его игру на скрипке.

Бейн задумался на секунду, затем как-то хитро ухмыльнулся, отчего желтизна в его зрачках заискрила.

— Что ж, раз денег у вас нет, а свою оплату я хочу сейчас, то у меня есть альтернативный вариант оплаты, — он улыбнулся, обнажив зубы, и от этого по позвоночнику Алека прошлись иголочки мурашек.

— Все, что захотите, мистер Бейн, только, пожалуйста, защитите нашу семью, — отчаянно согласилась Мариз.

— Я хочу вашего ребёнка.

Эта фраза прозвучала словно громко лопнувший шарик или разбившаяся кружка, после которой наступила тяжёлая густая тишина. Первым очнулся Роберт.

— Вы же не серьёзно? И-Изабель всего шестнадцать, она не может выйти за Вас замуж. Она совсем ещё ребенок… — глаза Роберта лихорадочно бегали по непроницаемому лицу Бейна, стараясь найти хоть намёк на иронию.

— Я говорю не о девчонке. Мне нужен парень. Тот, что играет на скрипке, — уточнил босс мафии. Лайтвуд-младший почувствовал, как пол плывет под его ногами, а сердце заходится таким бешеным стуком, что, казалось, расколотит нахрен грудную клетку.

— Алек… — Мариз, ахнув, прижала ладонь ко рту. — Но… но зачем он Вам? Он и работать-то совсем не умеет. Ему только исполнилось восемнадцать, он ещё в школе даже учится, — пыталась она отговорить Бейна, на что тот лишь дернул уголком губ вверх, словно она говорит что-то очень забавное.

— Не волнуйтесь так, Мариз, я найду ему применение в моём доме. Быть может, милый мальчик станет горничным. Будет протирать пыль и приносить мне кофе. Или ночью он будет греть мою постель своим нежным тёплым тельцем, чтобы мне было не так холодно, — Бейн грациозно откинулся на спинку кресла, кладя ногу на ногу. Затем посмотрел на Лайтвудов, читая на их лицах ужас, усмехнулся. Алек за дверью не мог поверить свои ушам.

— К черту! — не выдержал Роберт. — Вы — мерзкий извращенец, и я не позволю, чтобы мой сын стал Вашей игрушкой! Убирайтесь из моего дома!

На скулах Бейна заиграли желвалки, а глаза полыхнули золотым огнём.

— Хорошо, — процедил сквозь плотно сомкнутые зубы, уничтожающим взглядом смотря на Роберта. — Я уйду. Но, когда люди Моргенштерна придут за вами и повезут Вас и Ваших детей в разных багажниках в лес, я обещаю, что не позволю им убить Алека. Я выкуплю его и все равно сделаю своей «игрушкой».

Мариз всхлипнула, к её горлу поступила тошнота.

— Так что выбирайте? — продолжил Бейн. — Отдать мне Алека и жить долго и счастливо, или героически погибнуть от руки Валентина, но Алека я все равно заберу себе.

— Мы найдём другой выход! — крикнул Роберт. Вид сдерживающей слёзы жены заставлял его сердце сжиматься от боли, а в груди вспыхивать злость с новой силой. — Мы не продадим нашего сына, как какую-то вещь!

Алек не мог стоять за дверью спокойно, когда решалась его судьба и от него зависела жизнь его семьи.

— Отец! — Алек широко распахнул дверь кабинета, решительно входя внутрь. Несколько пар удивленных глаз тут же направились в его сторону. — Я согласен.

— Господи, Алек! Уходи отсюда, малыш, — разрыдалась Мариз, вскакивая со стула и со всей силы обнимая сына. — Иди в свою комнату, милый. Мы разберемся со всем. Мы не отдадим тебя ему, — шептала Алеку мать, нервно прижимая его к себе и гладя по волосам на затылке.

У Алека на секунду потемнело в глазах, но он был чётко уверен в своем решении.

— Мама, вы с отцом прекрасно понимаете, что нет другого выхода. Я знаю, что Моргенштерн не остановится. Я должен спасти вас. Спасти Иззи, Джейса и Макса, — он посмотрел на главу наркоторговцев, освобождаясь от объятий матери. — Мистер Бейн, если я поеду с Вами, могу ли я быть уверенным, что с моими родными ничего не случится и что они будут под защитой Ваших людей? — голос невероятно дрожал.

Бейн поднялся со своего места, подходя к парню. Затем, остановившись почти вплотную, он положил ладонь ему на скулу, большим пальцем проводя по нижней губе. Мальчишка вздрогнул. Пришлось задрать голову, чтобы смотреть в глаза этого демона, потому что Алек был ниже его сантиметров на двадцать.

— Какой храбрый мальчик, — улыбнулся Бейн. Жертвенность парня, и правда, его поразила. — Раз ты так меня просишь, то я обещаю, что с твоей семьёй все будет хорошо, — он говорил тихо, но все присутствующие в комнате его слышали. Наверное, это особый тембр голоса, который заставлял слушать только его.

— Спасибо… — Алек наконец осмелился взглянуть в его лицо. Звериные глаза гипнотизировали, резкие черты лица пугали, брови, словно с изломом, добавляли ярости во взгляд. И темные-темные волосы такого насыщенного цвета, словно Бейн был рожден во тьме, и эта демоническая тьма все ещё осталась в нем в избытке.

— Алек, я не позволю тебе этого сделать, — ошеломленно проговорил Роберт. Поступок сына все ещё не отпускал то шоковое состояние его души.

— Отец, ты знаешь, что я правильно поступаю, — на грани слышимости проговорил Алек. Рука Бейна все ещё не выпускала его, теперь перекочевав на талию. — Позволь мне спасти вас, пока я могу это сделать.

Роберт шумно выдохнул, хмуря брови. Когда только Бейн этого требовал, он мог противостоять, но когда ещё и его сын проявил смелость согласиться на это требование, у Лайтвуда-старшего не осталось выбора. Он не мог заставлять своего сына изменить своё решение. Тем более, Алек был прав — выхода у них нет.

— Правильно, Роберт, — улыбнулся Бейн, видя, как глава семейства безысходно опустил голову и расслабил плечи, принимая решение Алека. — Ты вырастил замечательного сына. Смелого, честного. Ты должен им гордиться, — откровенно издевался Бейн. Затем снова провёл раскрытой ладонью по бледной щеке мальчишки. — Я приеду за тобой через час. Этого времени хватит, чтобы собрать свои вещи.

— Но… мистер Бейн, мои братья и сестра… Они сейчас не дома, и я не успею с ними попрощаться, — запаниковал Алек. Он уже настраивал себя быть слугой Бейна, но не думал, что случится это все так скоро.

— У тебя есть ровно час. Если за это время ты не будешь готов, я затолкаю тебя в машину, а когда приедем домой — накажу. Так что не советую меня злить, детка, — Бейн кивнул своим охранникам, и те тут же двинулись за ним на выход из кабинета, оставляя семейство Лайтвудов в шоковом состоянии после встречи с мистером Бейном.

***

Это был одновременно самый быстрый и самый медленный час в жизни Алека. Он мало что запомнил. Только лицо плачущей Мариз, когда она собирала его чемодан, и тяжёлый взгляд Роберта, когда тот смотрел на сына, словно в последний раз. Затем были тёплые руки матери и родной запах её духов, когда она обнимала его. И короткий поцелуй в лоб шершавых губ отца.

Затем холод осеннего ветра, пробирающийся под тонкую куртку, и тихий рокот подъезжающего чёрного автомобиля.

— Поехали домой, детка, — глубокий тембр вытянул его из безэмоционального купола, которым накрылся Алек, чтобы было легче пережить расставание с родителями.

Он моргнул несколько раз и наконец увидел, что перед ним уже стоит притворно по-доброму улыбающийся Бейн, приглашающе открывший дверь авто, а его амбалы запихивают вещи в багажник.

Парень, кинув прощальный взгляд на отца и мать, на деревянных ногах забрался на заднее сиденье машины.

В груди была пустота. Алек чувствовал себя мертвым и ничего не чувствующим, но на самом деле он знал, что если пропустит хоть одну эмоцию себе внутрь, то проснётся и страх. Дикий и неконтролируемый, который перерастет в настоящие панику и истерику. Позволить себе лить слёзы перед этим монстром он не мог. Не мог показать свои слабость и уязвимость. Гордость и чувство собственного достоинства — единственное, что у него осталось из прошлой жизни, и Алек не мог потерять ещё и это.

— Слушай сейчас меня внимательно, малыш, — снова вырвал его из мыслей тот чарующий голос Бейна. Оказывается, все это время он сидел рядом с ним на заднем сидении, а его охрана заняла передние места. — В свободное от школы время ты будешь помогать Дот по дому. Дот — это моя экономка. Слушай её и не дерзи, она и затрещину влепить тебе может. Отвозить и привозить из школы тебя будет Рафаэль…

— Босс? — подал голос водитель, который видимо и являлся тем самым Рафаэлем. Его вопросительный тон звучал словно — «Вы действительно заставите меня нянчиться с этим мальчишкой?»

— Да, Раф, именно ты, — подтвердил Бейн. — Ты меньше болтаешь и не будешь так сильно смущать моего мальчика. Да и твоя дисциплина пойдёт ему на пользу.

Рафаэль недовольно фыркнул, но не стал спорить с боссом.

— То есть я много болтаю и не дисциплинированный? — подал голос второй охранник.

— Рагнор останется со мной, — проигнорировал его Бейн. — Он совсем недавно у меня работает. Итак, вернёмся к тебе, милый. После занятий в школе, нигде не задерживаясь, сразу едешь домой…

— Но мои занятия в музыкальной школе? — робко вставил Алек.

Бейн замолчал, понимая, что совсем забыл про это.

— Я найму тебе учителя, и ты будешь заниматься дома.

Алек согласно кивнул. Перечить ему не хотелось совершенно.

— Называть меня можешь мистер Бейн, Господин или Хозяин, — Бейн пошло улыбнулся, а у Алека задрожало от страха под коленками. — Голову держи опущенной, в глаза не смотри и говорить будешь только, если к тебе обратятся. Я чаще всего работаю до поздней ночи, поэтому хочу, чтобы когда я приходил к себе в комнату, ты уже лежал в кровати и ждал меня. Тебе все ясно? — спокойно говорил Бейн, словно вел светскую беседу, а не рассказывал правила поведения личной проститутке.

— Да, — тихо ответил Алек, смотря на свои тонкие бледные пальцы, которые теребили край куртки. — Мне все ясно, мистер Бейн.

— Хороший мальчик, — Лайтвуд услышал в его голосе улыбку.

Почему-то именно сейчас захотелось плакать. Господи, что он натворил? Неужели он настолько идиот, что сам согласился стать подстилкой для главы мафии?

Бейн властным движением положил свою широкую ладонь парню на бедро, по-собственнически сжимая. Дрожь прошла по всему телу. Алек почувствовал, как слёзы подступили к горлу, а уголки глаз зажгло. Лайтвуд тут же закусил щеку изнутри, сдерживая пробившийся страх.

Нет. Он не будет плакать. Только не при нем.

Рука лежала на его ноге до самого приезда, и Лайтвуд даже не заметил, как они приехали — все его внимание было сосредоточено на мерных поглаживаниях тёплой ладони.

— Вот мы и дома, малыш, — мурлыкнул Бейн, низко наклонившись к лицу Алека, щекоча его щеку своим дыханием. Лайтвуд вздрогнул и перевёл взгляд в окно.

Особняк был поистине огромный. И мрачный. Под стать владельцу. Такой же пугающий и великолепный.

Бейн вышел первым, открывая дверь для Алека, словно для дамы сердца. Это сравнение заставило щеки Лайтвуда вспыхнуть алым. Затем Бейн прижал к себе парня за талию и повёл в дом.

— Добрый вечер, мистер Бейн, — дверь открыла молодая женщина лет тридцати. Её волосы были уложены в тугой высокий пучок, открывая острые скулы на румяном лице. Она была красива какой-то не прямолинейной красотой. Не кричащей, как у Бейна, а скрытой. Алеку она понравилась.

— Доротея, проводи, пожалуйста, Алека в мою комнату, покажи, где ванная и накорми его, — попросил Бейн. Домработница кивнула, не поднимая головы.

Бейн вытащил из внутреннего кармана пиджака маленький пакет и протянул его Лайтвуду.

— Я купил тебе пижаму, — он улыбнулся как-то странно. От его улыбки Алеку стало не по себе.

— Но у меня есть пижама… — попытался ответить парень, но, заметив сталь в глазах напротив, резко передумал, принимая пакет. — Спасибо за подарок, мистер Бейн.

— Я хочу, чтобы ты был в ней, когда я закончу с работой, — Алек больно сглотнул, чувствуя, как сердце больно екнуло.

А чего он ждал? Что добрый мистер Бейн пожалеет маленького мальчика и не трахнет его в первую же ночь?

— Следуй за мной, мистер Лайтвуд, — негромко позвала его Дот, поднимаясь по широкой лестнице на третий этаж.

Алек послушался, идя следом и невидящим взглядом рассматривая ветвящиеся узоры на её длиной юбке. Язык чесался от того, сколько Алек хотел спросить у этой женщины про его хозяина. Какой он на самом деле? Как относится к своей прислуге? Что можно делать при нем и что говорить?

— Вот комната мистера Бейна и теперь твоя новая комната, — она впервые подняла на Алека взгляд, и Лайтвуд чуть не задохнулся от той доброты и жалости, что они дарили ему.

Алек зашёл в комнату и остановился, не решаясь заговорить с экономкой.

— Я дам тебе совет, милый. Не зли его, не перечь. Мистер Бейн… — она глубоко вздохнула. — Он не жестокий, как о нем говорят. Да, строгий, но не безумный и безжалостный. Ты понравился ему, поэтому тебе нечего бояться. Будь собой, и мистер Бейн не навредит тебе, — закончила она, и Алек почувствовал, что плачет. Почему-то перед ней можно было проявить свою слабость. Она вызывала странное чувство доверия. Создавала теплую домашнюю ауру.

— Мне… страшно, — почти шепотом проговорил Лайтвуд, закрывая лицо ладонями и начиная мелко вздрагивать.

— Ох, милый, — она обняла его словно своего сына, успокаивающе поглаживая по спине и волосам. — Мне жаль. Ты же ещё совсем маленький, Господи, о чем он думал…

Алек вдруг понял, что она все знает. Но даже думать не хотелось, откуда. В ее объятиях было тепло, и пахла Дот какой-то выпечкой. Он понял, что стал постепенно успокаиваться. Затем Лайтвуд почувствовал, как она ведёт его в ванную.

— Прими душ, а я пока принесу тебе ужин.

Алек кивнул. Когда Дот ушла, то он все выполнял на автомате, снова проваливаясь в свои мысли о новой жизни.

Закончив водные процедуры, он накинул мягкий халат и вышел в комнату. На столике рядом с кроватью уже стояли ужин и стакан теплого молока. Доротеи не было, отчего Лайтвуд сильно расстроился. Ему так хотелось поговорить с ней, но он понимал, что у неё и без него много работы по дому. Поэтому он затолкал в себя еду, даже не чувствуя вкуса, и забрался под одеяло. Стараясь скорее заснуть.

Но в скором времени вспомнил, что все ещё лежит в махровом халате, а Бейн просил его быть в новой пижаме, поэтому он подорвался, быстро распечатывая пакет с подарком. Это была обыкновенная ночная рубашка без всякий извращений, чего так боялся Алек. Она была белоснежная с мелкими белыми пуговицами и длинными рукавами. Лайтвуд быстро натянул пижаму, застегивая на все пуговицы. Рубашка оказалась ему длиной до середины бедра, что не могло не обрадовать парня, потому что белья в пакете не было, а его вещи не принесли. И Алеку пришлось ложиться в одной ночной рубашке на голое тело.

Он крепко зажмурил глаза, все ещё надеясь уснуть раньше, чем придёт Бейн, но голова так пульсировала, что ни о каком сне и речи не могло идти. Алек не знал, сколько так пролежал, мучая себя, но когда он услышал шаги, а затем, как открылась и закрылась дверь, сердце забилось с такой оглушающей силой, что мальчик стиснул пальцами одеяло до боли.

Он лежал спиной к двери, поэтому лишь слышал, как шуршит снимаемая Бейном одежда, как он идёт в сторону ванной, затем несколько бесконечных минут — шум душа, и наконец шлепки босых ног по полу в сторону кровати.

Алек задержал дыхание, когда Бейн забрался к нему под одеяло и обнял поперек талии, прижимая к себе и зарываясь носом в волосы на макушке.

— М-м-м, ты восхитительно пахнешь, малыш, — выдохнул Бейн. Его рука настойчиво и ощутимо гладила низ живота, так что у Алека все скрутило внутри. Лайтвуд ожидал, что его сейчас придавят к кровати, закинут ноги на плечи и возьмут больно и на сухую. От таких фантазий он рвано выдохнул и сжался в комочек.

— Если я не буду сопротивляться, Вы… Вы можете быть осторожным, пожалуйста. Я… никогда ещё… — его бессвязную речь прервал Бейн своим тихим смехом.

— Тише, не переживай. Я не собираюсь брать тебя силой, — усмехнулся Бейн.

— Что? — удивился Алек. Внутри загорелась маленькая надежда, а сердце словно ожило.

— Я не хочу сломать тебя. Гораздо приятнее, когда ты сам будешь меня хотеть, сам будешь просить, чтобы я взял тебя, будешь ластиться ко мне. Я хочу, чтобы ты понял, как сильно я тебе нужен, хочу, чтобы ты зависел от меня. Хочу, чтобы смотрел на меня с обожанием, благоговением и любовью, — Бейн провёл губами по его шее до плеча.

— Этого никогда не случится! — воскликнул шокированный Алек, за что получил ощутимо-болезненный укус в плечо. — Я никогда не полюблю Вас.

— Когда мы в постели, обращайся ко мне на «ты» и зови «Магнус», — не обращая внимания на возражения мальчишки, потребовал Бейн. Затем задрал рукой рубашку, накрывая тёплый живот раскрытой ладонью, ощущая, как под пальцами дрожат мышцы этого мальчишки.

— Мист… Магнус, — всхлипнул Алек, зажмуриваясь, словно это помогло бы спрятаться от Бейна.

— Тш-ш-ш, не бойся, — жаркий шёпот обжег ухо Лайтвуда. По спине пронеслись мягкие мурашки. — Я просто тебя обнимаю. Ты такой хрупкий и мягкий… Спокойной ночи, малыш.

Алек чётко чувствовал, как в копчик упирается что-то твердое, и старался вообще не дышать, опасаясь спровоцировать Магнуса. В груди было тяжело и очень тревожно. Он не верил, что Бейн так запросто решил не трогать его. И не мог поверить, что тот действительно думает, что Лайтвуд когда-нибудь сам попросит взять его.

Под эти мысли он и не заметил, как сам заснул в объятиях тихо сопящего босса мафии.

***

Проснулся Алек очень рано. Солнце только-только начало заглядывать в окно с плотными шторами. Лайтвуд осторожно повернулся, но Бейна уже не было в кровати, и парень облегченно выдохнул. Как ни странно, но сейчас все произошедшее казалось страшным сном. Словно с новым днём пришли успокоение и смирение с естественным ходом жизни.

Он поднялся с кровати, надевая приготовленную для него одежду. Тёмные брюки и серую рубашку.

По дороге на кухню, надеясь встретить Доротею, Алек пытался позитивно себя настраивать. Может, он привыкнет в скором времени? Может, он привыкнет к жизни в новом доме? Может, он привыкнет к… Магнусу?

— Малыш, ты очень вовремя! — воскликнула Дот, пробегая мимо Лайтвуда с пустым подносом в руках. — Мне нужна помощь, я совсем ничего не успеваю, а Морин с Мелиорном куда-то запропастились, — она подбежала к кипящему чайнику, ловко наполняя две чашки, затем поставила их на поднос, где уже стояла вазочка с конфетами и лежала пара салфеток. — Отнеси это в кабинет мистера Бейна. У него встреча, и он попросил две чашки с чаем.

Алек осторожно поднял поднос, смущенно улыбаясь экономке. Она потрепала его по тёмным волосам.

— А где его кабинет? — Лайтвуд понял, что совершенно не ориентируется в таком большом доме. Да и кухню он нашёл только потому, что видел её вчера, когда шёл за Доротеей.

— Третья дверь после его спальни. Она темно-красного цвета, не ошибешься, — она улыбнулась ему, и под уголками её глаз появились добрые морщинки. И почему это Бейн сказал, что она очень строгая?

Лайтвуд кивнул и поторопился к Бейну, стараясь не споткнуться на лестнице. Подойдя к красной двери, он услышал голос Магнуса, и сердце вдруг отозвалось сильными ударами. Он закусил губу и аккуратно толкнул дверь, входя.

В кабинете были Магнус и ещё один мужчина. Ухоженный, элегантный и жутко красивый. В дорогом костюме и уложенными чёрными волосами. Хоть мужчина держал себя в форме и ухаживал за собой, было видно, что он не молод.

На вошедшего Алека Магнус не обратил никакого внимания, продолжая говорить со своим гостем. А вот сидящий напротив мужчина наоборот перевёл заинтересованный взгляд на прислугу.

Алек, как требовал Бейн, не поднимая головы, быстро прошёл к его столу, ставя перед ним кружку с чаем. Тот, в свою очередь, не прерывая беседы, будто бы случайно пробежался пальцами по его бедру.

Лайтвуд дернулся от этого жеста, а в горле резко пересохло, но он, ничего не сказав, понес поднос к черноволосому мужчине.

— Какой у тебя прелестный мальчик, — услышал Лайтвуд глубокий голос гостя. И в этот самый момент рука со второй чашкой дернулась, и часть чая выплеснулась тому на дорогущие брюки на бедре.

— Господи, простите меня, я сейчас все вытру! — испуганно зачастил Алек, тут же беря салфетку с подноса и начиная усиленно тереть тёмное пятно, не замечая, как напрягся Магнус.

Мужчина, ухмыльнувшись, заправил свисающую прядь волос Лайтвуда ему за ухо, открывая лицо и при этом задевая теплыми пальцами его кожу на виске.

— Хм, совсем прелестный, — в его голос добавилась хрипотца, и Алек, испугавшись, резко отскочил от него, невольно бросая взгляд на Магнуса. И испугался ещё больше.

Тот сидел, не моргая, уничтожающим взглядом смотря на Лайтвуда. Губы плотно сжаты, а руки сомкнуты в кулаках.

— Выйди немедленно, Александр, — голос подрагивал от сдерживаемого гнева. Это, чёрт возьми, его мальчишка. Его Алек. Он купил его, и принадлежит он только Магнусу. И только Магнус мог прикасаться к нему.

— Не злись, сын. Просто он такой очаровательный, я не удержался, — смеясь, продолжил мужчина.

Алек уже в это время, спотыкаясь, вылетел за дверь. Дышать было тяжело, словно он бежал несколько километров, не останавливаясь для передышки. И теперь кровь болезненно стучала в висках.

Он назвал Магнуса сыном, значит, это его отец? Асмодей Бейн?

Боже…

Он только что разлил чай на брюки Асмодею Бейну…

Что же теперь будет? Магнус же не убьет его? А если все-таки убьет?!

Лайтвуд стоял прямо под дверью кабинета, ноги перестали слушаться, и он не мог сдвинуться с места. За дверью явно разговаривали на повышенных тонах, хотя ясно было, что кричал Магнус, а вот его отца было плохо слышно.

Алек сел на пол, поджимая колени и ожидая, когда выйдет Магнус. И вскоре дверь, и правда, открылась, выпуская старшего Бейна, который пролетел на выход, даже не замечая сидящего на полу мальчишки.

— Поднимайся и иди за мной, — вышел следом Магнус, направляясь в свою комнату. Лайтвуда прошиб пот, а страх подступил к самому горлу, сбивая дыхание. Но он тут же подскочил, почти бегом следуя за Бейном.

Когда он вошёл в комнату, то Магнус уже сидел на кровати, скинув пиджак и закатывая рукава белой рубашки.

— Подойди ко мне, — скомандовал он.

Лайтвуд, повинуясь, подошёл к Бейну. Ноги были, словно кисель. — Снимай брюки, — Алек подавил волну паники и дрожащими руками начал стягивать штаны. Как только они упали к лодыжкам, Магнус резко схватил парня за руку, перекидывая поперёк своих коленей.

Алек взвизгнул от неожиданности. Оказаться лежащим животом на бедрах Бейна, да ещё и чувствовать его ладонь на своих голых ягодицах было очень напряженно.

— Я не доволен тобой, Александр, — прогремел сверху стальной голос Бейна. То, как звучало его полное имя этим голосом, сводило Алека с ума от страха и какого-то ненормального волнения. — То, как ты себя вел, недопустимо, и я очень сильно хочу тебя наказать за это.

Вокруг них словно образовался плотный кокон, не пропускающий ни света, ни звука. Скрывающий их от всего мира.

И вдруг тишину комнаты разрезал звонкий шлепок.

Алека больше испугал сам громкий звук, чем последовавшая за ним жгучая боль на правой ягодице. Он резко выдохнул, поджимая пальцы на ногах.

— Если ещё раз позволишь кому-нибудь к себе прикоснуться, простой поркой не отделаешься, — второй удар оказался куда сильнее, так что Алек не удержал болезненный полустон.

Магнус прикрыл глаза от наслаждения. Внутри становилось так тепло, когда он чувствовал ладонью жар его кожи. Он ещё раз ударил, вырывая из горла мальчишки жалкий скулеж, затем, не убирая руку, стал мягко массировать половинки, тяжело дыша от собственного возбуждения.

Шлепки сыпались один за другим, не сбивая темпа. Тяжёлые, хлесткие, звучные. Они отражались эхом в голове Алека и оседали тянущим чувством внизу живота. Рука Бейна стала казаться ледяной, зад горел, а перед глазами возникла красноватая пелена. Вдруг Алек почувствовал, как от контраста нежных поглаживаний и жгучих шлепков в паху стремительно закручивался темный сладкий комок. Он рос и рос, словно готовая взорваться в любой момент горящая звезда.

— Достаточно, — произнёс Магнус. И, Боже, его голос был с потрясающей и дико сексуальной хрипотцой. — Цвет твоей кожи просто восхитителен, — улыбнулся Бейн, лаская покрасневшие половинки. Парень под его прикосновениями не шевелился и словно вообще не дышал, но когда Бейн нагнулся, прикасаясь губами к болезненной чувствительной коже, Алек тихонечко заскулил от переполнявших его ощущений.

— Магнус… — из сухих губ вырвалась мольба. — Пожалуйста, я больше не выдержу…

Бейн усмехнулся, осторожно раздвигая красные половинки и очень медленно начиная вылизывать между ними.

Лайтвуд задохнулся, чувствуя как мокрый язык проходится словно по оголенным нервам, раздувая маленькую звезду в животе. Ещё пару мгновений, и эта самая звезда взорвалась с такой силой, что Алек на какое-то время вылетел из этого мира, отключаясь.

Очнулся он, уже лёжа на кровати. На животе естественно. И его зад Магнус намазывал чем-то прохладным. Было приятно настолько, что захотелось удовлетворенно застонать.

— Не дергайся, — приказал Бейн, равномерно размазывая мазь. Кажется он немного переборщил и боялся, что теперь после его наказания у Алека появятся синяки. Слишком уж бледная кожа была у парня.

— Вы больше не злитесь на меня? — тихо спросил Лайтвуд. Внутри дрожал почти каждый нерв от этой напряженной атмосферы.

— Злюсь, — ответил Бейн. — Но не на тебя.

— Тогда почему… Почему наказали меня?

— Ну в самом деле, не своего же отца я должен был шлепать. И ты тоже был виноват. Научись держать себя в руках, когда тебе делают комплименты, а лучше вообще не обращай внимание на других мужчин. Ты мой. Ты принадлежишь мне, — рука, намазывающая лекарство, резко сжала одну из половинок так, что Алек зажмурился от боли.

— А Ваш отец… он знает… — не смог выразить свою мысль Лайтвуд.

— Что я тебя трахаю? — усмехнулся Магнус. — Я не говорил, но догадаться не трудно. Стал бы я терпеть такого никудышного работника, если бы он не раздвигал передо мной свои прекрасные ножки?

Хорошо, что Алек лежал зарывшись лицом в подушку, и Бейн не видел, как он покраснел.

— Ты конечно не в курсе, но у многих из таких, как я, есть любовник. Не важно, парень или девушка. Чаще всего они работают со своим хозяином. Прислугой, секретаршей или уборщиком. Мы держим их рядом, потому что… — Бейн замолчал, над чем-то раздумывая.

— Почему? — не выдержал Лайтвуд. Он чувствовал, что Бейн не намазывает новую мазь, а уже втирает старую. Или просто ласково гладит его ягодицы.

— Потому что их могут использовать конкуренты. Они являются нашей единственной слабостью. Поэтому я не хотел, чтобы тебя кто-то видел, а уж тем более, чтобы кто-то понял, что теперь и у меня есть слабость, — его голос звучал немного печально, и Алек пытался унять сильно бьющееся сердце. Магнус же просто манипулирует им, чтобы втереться в доверие.

— Но это же был Ваш отец.

— Тем более, это был мой отец. Он гораздо опаснее всяких конкурентов. Особенно для меня, — выдохнул Магнус. Затем резко поднялся, направляясь к выходу. — Полежи ещё минут десять, пока мазь окончательно не впитается, — приказал он. И в этот момент Лайтвуд перевёл взгляд на его брюки, замечая рядом с коленом мокрое пятно.

Краска залила щеки Алека от осознания, и Магнус, заметив это, усмехнулся, выходя за дверь и оставляя смущённого парня одного.

***

А потом наступил понедельник, и жизнь понеслась, почти как обычно, если не считать того, что ночью к Алеку прижималось сильное горячее тело, нагло сопя в затылок или шею.

Магнус, словно кот, весь день кричал, ругался, царапался со всеми, а ночью сворачивался в клубок рядом с Лайтвудом, мягко мурлыча ему под ухо.

И Алек… привык. Оказывается, очень легко привыкнуть с кем-то спать. Легко до такой степени, что заснуть одному становилось практически невозможно. Холодно и пусто.

В будние дни Лайтвуд видел Магнуса только в кровати. И даже не видел, а чувствовал его тепло и нежные ласки сквозь ткань пижамной рубашки. Ощущал горячее дыхание на коже и слышал тихий шёпот о том, какой он красивый и как вкусно от него пахнет.

А потом Лайтвуду всю ночь снился этот шёпот, сопровождаемый тянущим ощущением в животе.

И это чувство его не покидало даже в школе, стоило ему только вспомнить про Магнуса. Но, благо, его отвлекали брат и сестра.

В первый раз, когда Иззи и Джейс только увидели Алека, то кинулись к нему с объятиями, даже не замечая напрягшегося Рафаэля рядом с их братом.

Иззи разрыдалась, что было большим шоком для Лайтвуда, потому что его сильная сестра плакала последний раз лет в пять, и видеть её сейчас в слезах было бесконечно больно. Они все спрашивали, как Алеку живется с Бейном, и просили прощения за то, что ему пришлось брать на себя ответственность за всю семью. А он лишь грустно улыбался, говоря, что все в порядке, и он ни сколько не жалеет, что все так вышло. А потом они все вместе шли на занятия, и в такие моменты Алек по-настоящему чувствовал, что жизнь продолжается. Что все не так плохо, и можно продолжать радоваться мелочам.

Рафаэль с каменным лицом везде шатался за Лайтвудом, но вскоре, поняв, что в школе тому ничего не угрожает, сбегать некуда, да и огромный мужик в чёрном, ходящий за школьником, — это как-то странно, он стал оставлять Алека одного, сам ожидая его в машине.

И это стало его ошибкой.

В один из таких дней Лайтвуда как раз поджидал Себастьян Моргенштерн, сын Валентина. Он многого не знал, но что он знал точно, так это то, что семья Лайтвудов виновата в их бедах. И, конечно, он понятия не имел, что Алек теперь принадлежит Магнусу Бейну.

— Эй, Лайтвуд! — крикнул Себастьян, когда Лайтвуд зашёл за школу, отправляясь на парковку, где его ждал Рафаэль.

— Себастьян? — удивился Алек. Моргенштерн был старше его года на три и раньше учился в его школе, вечно задирая Алека за мелкий рост и слишком хлипкое телосложение, называя девчонкой и хлюпиком. — Тебе чего?

— Да, вот пришёл посмотреть, как тебе живется после того, что твоя семейка устроила моему отцу, — едко выплюнул он, пиная мелкий камень, который пролетел до самых ног Лайтвуда.

— Не понимаю, что ты от меня хочешь сейчас? — напрягся Алек, думая, что Рафаэль должен наверняка уже потерять его и пойти на поиски. Боже. Рафаэль, ну где же ты. Себастьян никогда не славился добротой, а Лайтвуда-младшего почему-то не переносил никогда.

— Он не понимает… — совсем не весело усмехнулся Моргенштерн, медленно наступая на Лайтвуда, Алек же, наоборот, стал невольно пятиться назад, прикрываясь сумкой, словно щитом. — Сейчас поймешь.

Кулак прилетел слишком неожиданно, сбивая с ног. Скулу резко обожгло острой болью и растеклось по всему лицу, как круги наводе.

— Себа… — он не дал договорить Алеку, сильно прижимая его всем телом к мокрой земле, со всей силы ещё раз ударяя его по лицу. Звук лопнувшей кожи на губе наполнил голову. Или это был не он, Алек не очень ориентировался, когда лицо горело, словно его поднесли к открытому огню.

— Ты всегда меня бесил, Лайтвуд! Ты и вся твоя семейка! — удары начали сыпаться один за другим, уже не только на лицо. Тяжёлые кулаки оставляли болезненные пятна на ребрах, животе, руках. Больно, жгуче, до кома в горле и неконтролируемых болезненных спазмов по всему телу. — Вы все такие мерзко-счастливые, живете под розовой радугой и жрете мягкий мармелад. Ненавижу!

Алек под ним задушенно хрипел, сначала пытаясь прикрывать лицо руками и вырваться, но вскоре силы оставили его, и он лишь невольно вздрагивал при каждом ударе.

В какой-то момент, когда Лайтвуд почти отключился от боли, Себастьян грубо его перевернул на живот, начиная резко стягивать с него школьные брюки.

— Себастьян! Стой, перестань, — задергался с новой силой Алек, стараясь отползти, но руки скользили по грязи от недавнего дождя. Сердце задолбилось, как ненормальное. Боже, нет, это не происходит с ним. Только не так. Не в грязной луже. Не Себастьян.

Но тут он услышал болезненный стон Моргенштерна, затем почувствовал, как тот резко поднялся с него. С трудом обернувшись, он заметил, как Рафаэль держит Себастьяна, заломив тому руку за спину. И, видимо, достаточно сильно, потому что стоило тому пошевелиться, как руку простреливало безумной болью.

— Отпусти, мудак! — нечеловечески взвыл Моргенштерн, но Рафаэль лишь выше поднял его руку, так что послышался хруст костей, затем резко развернул к себе Себастьяна, одним точным ударом вырубая его.

— Эй, малыш, ты живой? — в его голосе слышались забота и страх. Лайтвуду хватило сил только кивнуть, как он тут же отключился. Слишком сильные переживания свалились на него в последнее время.

Рафаэль тяжело выдохнул, нахмуривая брови, затем осторожно поднял парня, захватывая его сумку, и понес его к машине. Усадив на переднее сидение рядом с собой и пристегнув, он тронулся с места, скорее отправляясь домой, по пути набирая номер Магнуса и ставя на громкую.

— Рафаэль? — ответил голос Бейна из динамика.

— Босс, у нас беда. Я… Это моя вина, — тяжело проговорил Рафаэль, понимая, что не справился с простым заданием — следить за Алеком. И вот сейчас он в отключке сидит рядом в разодранных джинсах, грязной одежде, лицом в крови и держится только благодаря ремню безопасности.

— Что случилось? — напрягся Бейн.

— Алек… Его избил один урод и… — он замолчал.

— Что?! — уже кричал Магнус, чем заставил Лайтвуда очнуться и болезненно открыть глаза.

— В общем, он пытался изнасиловать его. Мне жаль, Магнус. Это моя вина. Я не уследил.

В голосе была вина, и Алеку мгновенно стало стыдно. Тело ломило просто нещадно, и каждое движение приносило боль.

— Я сам буду решать, кто виноват. Как он? — спросил Магнус. Лайтвуду вдруг резко захотелось прижаться к Бейну. Оказаться под защитой его сильных тёплых рук и услышать успокаивающий шепот.

— Я в порядке, — ответил Алек, жмурясь от боли в разбитой губе. — Рафаэль не виноват. Не наказывайте, его, пожалуйста. — попросил он, ловя на себе благодарный взгляд охранника.

— Кто это сделал? — гневно проскрипел Бейн, слыша боль в голосе Алека.

Лайтвуд молчал. Он не знал, должен ли он называть имя обидчика. Что сделает тогда Магнус?

— Это сын Моргенштерна. — ответил за него Рафаэль. — Мы едем домой, босс.

Бейн отключился, и Рафаэль прибавил газу, чтобы скорее оказаться дома.

— Спасибо, — скупо сказал охранник, не отводя взгляд с дороги. — Только Магнус все равно устроит мне выговор.

— Я ещё раз попрошу его, обещаю, — искренне ответил Лайтвуд, и Рафаэль чуть дернул уголки губ вверх. Все-таки смышленный попался парнишка. Правду говорила Дот о том, какая у него ещё совсем чистая и по-детски невинная душа.

— Спасибо, малыш.

Алек приложил тяжелую голову к холодному стеклу, немного остужая её. Внутри пульсировало и отдавалось жгучими импульсами по всем нервным окончаниям. Он сам не заметил, как нездоровое марево поглотило его сознание.

***

Проснулся он от соприкосновения горячей воды с болезненной кожей. С трудом разлепив глаза, он увидел лицо Бейна, который массировал кожу его головы, втирая приятно пахнущий цитрусом шампунь.

Он понял, что лежит в ванне на Магнусе абсолютно голый, когда тот в плотных джинсах и бледно-голубой рубашке с закатанными рукавами. Его волосы стали влажными и курчавились от горячего пара, а мокрая ткань облепила тело.

Во рту у Алека пересохло.

— Прости меня, Магнус, — тихо прошелестел Алек, прикрывая глаза от наслаждения. Голос почему-то пропал, а руки этого демона творили что-то невероятное. Надавливали на нужные точки, мягко оттягивали пряди волос, проходились ногтями по чувствительной коже.

Магнус молчал, лишь сосредоточено смывал засохшую грязь с его волос. Внутри все ещё бурлила ярость. И она усилилась в несколько раз, когда он увидел своего мальчика всего в крови и синяках, когда Раф принёс его на руках в дом.

Ярость на Рафаэля, Алека, сыночка Моргенштерна и, конечно, на себя. На себя больше всего. Он вообще не хотел никуда отпускать Лайтвуда. Хотел, чтобы тот перешёл на домашнее обучение, но Дот уговорила его, что мальчишке так будет легче привыкнуть к новой жизни.

Да.

На Дот он тоже злился.

— Ты снова меня ослушался и позволил другому к тебе прикасаться, — руки уже полностью смыли пену с головы, перебираясь на плечи и оттирая кровь с рассеченной кожи. Сердце болезненно сжималось каждый раз, стоило Бейну обнаружить новый синяк или рану.

— Прости… — проскулил Алек. Он не знал, что сказать в своё оправдание.

— Ты заставил меня волноваться. Ты подвел Рафаэля. И ты чуть не позволил себя изнасиловать… — Магнус намеренно коснулся темного пятнышка соска на груди, отчего Лайтвуд неосознанно попытался сбежать от прикосновения, но лишь сильнее прижался к Бейну, едва всхлипывая.

— Можешь наказать меня, только, пожалуйста… Рафаэль, правда, не виноват, — Лайтвуд поднял глаза вверх, встречаясь взглядом с Магнусом. Тот хитро улыбался, и Лайтвуд тут же расслабился — Бейн просто играет. Он и не собирался отчитывать Рафа.

— Хорошо. Я придумал для тебя наказание. С завтрашнего дня я буду учить тебя защищать себя, — руки прокатились по плоскому животу, вызывая этим мышечную дрожь. Горячая вода распарила мальчишку, отчего цвет его кожи из бледно-синего превратился в живой розовый.

— Что? Будешь учить меня самообороне? — поинтересовался Лайтвуд, осмелев. В ванне, казалось, стало мало места. Хотелось шире раздвинуть ноги, чтобы ласкающие руки добрались и туда.

— Не только. Может, даже стрелять научу, если будешь хорошо себя вести, — Бейн повернул голову чуть вбок, прикасаясь губами к мокрому виску.

— Круто… — протянул Алек, улыбаясь и жмурясь от размеренных ласк. — Ах…

Рука задела сосок и резко спустилась на бедро, поглаживая.

— Мой мальчик… — прихрипел Бейн. — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя. Особенно сейчас, когда ты лежишь между моих бедер, так неосознанно и маняще раздвигая свои стройные ножки, — Магнус ещё раз прошёлся руками по торсу, затем резко поднялся из ванны, поднимая за собой и разомлевшего Лайтвуда, который был готов уже на все.

— Магнус? — растерянно отозвался Алек, не понимая, почему его вытянули из тёплой приятной воды, которая успокаивала болезненные участки кожи.

— Тебя ещё обработать надо, — ответил на незаданный вопрос Бейн, вытирая его полотенцем и стараяся давить не так сильно, но, видимо, неудачно, потому что Лайтвуд все равно морщился после каждого прикосновения.

Затем Магнус повёл его в комнату, усаживая на край кровати. Достал из шкафчика аптечку и присел перед ним на колени.

Лайтвуду было не по себе, когда он был абсолютно голым, а Магнус полностью одет, пусть даже и в промокшие вещи. Он сцепил руки, прикрывая пах. Магнус на это лишь усмехнулся, обрабатывая раны щиплющей жидкостью.

— Тише-тише, не плачь, — шептал Бейн, когда Алек шипел и сильно хмурился. Алек не открывал глаза, потому что близость Магнуса не давала ему покоя, разворачиваясь и бурля где-то под солнечным сплетением. И когда Лайтвуд почувствовал, как ватка прикасается к разбитому уголку губ, начиная больно щипать, он не выдержал и тихо заскулил. Но потом почувствовал, как Магнус дует на то место, и открыл глаза, встречаясь с тёмным взглядом, переполненным желанием.

Магнус не выдержал первым, резко соединяя их губы, тут же проникая языком внутрь, желая все и сразу до искр в голове и сладкой боли под сердцем.

— Магнус… — ухватил частичку воздуха Лайтвуд, когда Бейн на долю секунды оторвался от его губ, чтобы в то же мгновение снова к ним прижаться. Магнус сжал пальцы на его талии, не давая отодвинуться, вылизывая, целуя, кусая его губы. Оторваться не было сил.

— Прости, прости, малыш, не могу… Ты слишком чувствительный, слишком прекрасный… — Магнус, рвано дыша, переместился на синяк на шее, втягивая в себя кожу и вызывая этим долгий стон парня.

— Хочу, чтобы ты принадлежал только мне. Только мой… — руки беспорядочно ласкали голое тело, а губы прикусили бусинку соска, мягко оттягивая. С губ Алека снова сорвался такой робкий и одновременно пошлый стон.

— Магнус, — у Лайтвуда опять ничего не получилось произнести, кроме его имени. Надрывно и умоляюще. Так что у Бейна прошла волна мурашек по позвоночнику.

— Мой маленький, — нежно прошептал Магнус, поглаживая его бледные бедра и тут же заглатывая на всю длину, так что Лайтвуд вскрикнул и вцепился в простынь под собой.

Магнус двигался быстро, умело, доставляя самое сильное блаженство. Он упирался до самого горла, массируя нежную головку. Облизывал и сосал так круто, что Алек неосознанно начинал сам подаваться навстречу. Это было мило. Невероятно мило. И у Магнуса от этого что-то взрывалось и растекалось на сердце.

Долго Лайтвуд не продержался, тихо проскулил, как котёнок, и кончил Бейну в горло, падая спиной на простыни, часто и глубоко дыша.

Магнус подтащил его на подушки, нависая сверху и ласково целуя приоткрытые и покрасневшие губы.

— А ты? — робко спросил Алек, заливаясь потрясающим румянцем. Лежать под Магнусом было так приятно. Словно он щит. Купол, который закроет и защитит его от всего мира. Лайтвуд бы пролежал так всю жизнь.

— Если ты не будешь против… — дернул вверх чёрную бровь Магнус, садясь на колени и расстегивая пуговицы рубашки. Затем, все-таки не сдержавшись, стащил её через голову и, чёрт, — это самое сексуальное, что Алек видел в своей жизни. Затем поднялся и стянул джинсы, полностью раздеваясь.

Глаза Алека расширились, а в горле резко пересохло. Страх поднялся от самой груди, громко трезвоня в голове, затем скатился в самые пятки, отдавая жаром. Алек больно сглотнул, уже передумав.

Магнус вздохнул, видя, как затрясся Лайтвуд.

— Ты боишься меня, и это очевидно. Я же хочу, чтобы ты любил меня. Любил так, как никого и никогда, — Бейн снова навис над ним, расставляя руки по обе стороны от головы, целуя в губы, а затем широко проводя языком по шее на месте синяка, так что Алек задрожал, но уже не от страха. Его член снова поднялся, пачкая живот липкой каплей.

Магнус прижался к нему всем телом, начиная двигаться, имитируя толчки, при этом притираясь своим членом о подрагивающий член Алека. Лайтвуд заерзал, не зная, куда деть руки, и в итоге сжал ими твердые плечи Бейна. Ощущения переполняли и, казалось, могли разорвать его в любой момент, выплескиваясь наружу разноцветными искрами.

— Хочу, чтобы ты понял, что хочешь этого… — тяжело дышал Магнус, продолжая двигаться, вызывая сладостную дрожь по телам обоих. — Хочу, чтобы ты хотел только меня.

Его язык вылизывал его горло, особое внимание уделяя кадыку, что нервно дергался каждый раз, стоило Магнусу к нему прикоснуться. А Лайтвуд стонал и извивался, схватившись за Бейна, надейсь, что он поможет пережить эту напирающую волну, которая сносит, смывает все без остатка.

— Сейчас, малыш. Сейчас будет хорошо. Потерпи… — шептал Магнус, все ускоряясь и ускоряясь. — Совсем чуть-чуть, милый…

Но Алек не хотел, чтобы эти приятные ощущения когда-нибудь заканчивались. Хотел, чтобы наслаждение длилось вечно, растекалось, обволакивало, пульсировало… Взрывалось…

***

— Неплохая попытка, — усмехнулся Магнус, глядя сверху вниз на лежащего перед ним на полу тренировочного зала Лайтвуда. — Но лучше не пытайся одолеть врага силой. Этот прием не для тебя, и не стоит его применять к тому, кто сильнее или тяжелее тебя. Ты легкий и подвижный, используй это. Вставай и попробуй еще раз.

Алек покраснел от злости. Затем отряхнулся и пробормотал под нос что-то нецензурное.

— Смотри внимательно, — улыбался Бейн, повторяя прием в замедленном темпе. — Уходишь от удара, потом толчок и подсечка, чтобы противник потерял равновесие.

— А дальше? — спросил Алек, повторяя движения на невидимом противнике.

— А дальше бежишь или добиваешь. Смотря по ситуации. Хотя тебе лучше сразу бежать, — Магнус не прекращал улыбаться, что дико бесило Лайтвуда. Он начинал чувствовать себя глупым ребёнком, который учится ходить и постоянно или спотыкается, или падает.

— Так и будешь с воздухом сражаться, или уже попробуешь на живом человеке, — раставив руки в приглащающем жесте, спросил Бейн.

— Ты опять меня завалишь, а мне, между прочим, пальцы беречь надо, — вспоминая, что сегодня вечером придёт учитель по скрипке, возмутился Алек.

— Обещаю, что буду предельно осторожен, куколка моя, — его лицо светилось. Давно он так не развлекался. С появлением Лайтвуда в его жизни улыбка на лице стала появляться все чаще и чаще. Иногда Магнус задумывался, как же он раньше вообще жил без этого мальчишки?

Лайтвуд обреченно вздохнул, наступая в сторону Магнуса, готовясь атаковать, но не успел он приблизиться к Бейну, как тот ловко скрутил его, прижимая спиной к своей груди, крепко держа запястья и не позволяя вырваться.

— Ты же обеща-ал, — прохныкал Алек, безуспешно вырываясь, под пронзительный хохот Магнуса.

— Обманул, — губы Бейна опустились на незащищённый одеждой участок шеи, ощутимо целуя. Алек резко перестал вырываться, замерев.

— Мне надо уже готовиться к занятию по скрипке, — робко проговорил Алек, стараясь не дергаться, боясь спровоцировать Магнуса.

— Ну так иди, — согласился Бейн, не расслабляя объятий.

— Отпусти, — попросил Лайтвуд, уже догадываясь, в какую игру решил играть Магнус.

— А ты заставь меня отпустить, — томно прошептал он. — Представь, что я какой-нибудь хулиган, который прижал тебя к себе в надежде урвать поцелуй, или ещё чего посерьёзнее, — одна ладонь Магнуса держала его запястья, пока другая пробралась под футболку, нежно лаская кожу.

Алек прикрыл глаза, откидывая голову ему на плечо, обнажив безащитое горло.

— Ну давай же, дай мне отпор, — шептал Магнус, обжигая дыханием покрывшуюся мурашками кожу. — Если ты прямо сейчас продолжишь так же отзываться на мои ласки, то я трахну тебя прямо на этом твердом полу, — предупредил он.

Алек наконец пришёл в себя, собирая расплывшиеся мысли в кучу. Затем резко напряг руки и дернул ими, наклоняясь вперёд и вырываясь из захвата. Потом быстро развернулся, неожиданно толкая Магнуса в грудь и ставя подсечку, так что тот свалился на пол с глухим стуком.

— Молодец, — похвалил его Бейн. — А теперь беги. Когда я досчитаю до трех, то уже не выпущу тебя отсюда, — хитро сощурил свои глаза Магнус. — Один.

Алек рванул на выход, улыбаясь, как идиот.

— Два.

Сердце долбилось как ненормальное, и хотелось улыбаться, пока бы лицо не заболело.

Цифру три он уже не услышал, несясь по длинным коридорам и стараясь сделать так, чтобы сердце не выпрыгнуло через рот.

***

Занятия по скрипке всегда проходили очень напряженно. И не потому, что Алек не мог с чем-то справиться, или ему не нравился учитель. Нет.

Потому что Магнус всегда присутствовал на этих занятиях, сидя в кресле, и с непроницаемым взглядом следил за тем, как проходят уроки.

Внимательно слушал и хитро улыбался, стоило Алеку случайно кинуть на него взгляд. А когда занятия заканчивались, то он утягивал к себе на колени Лайтвуда и долго целовал его пальцы, испачканные канифолью.

Алек бы никогда этого не признал, но с Магнусом ему было так хорошо. Было интересно и весело, когда они разговаривали или тренировались в зале. Было тепло и уютно, когда Бейн усаживался возле камина, накрывал Лайтвуда пледом и поил вкусным глинтвейном. Было волнительно и сладко, когда Магнус обнимал его под одеялом и шептал всякие пошлости.

Было так, словно все так и должно быть. Словно он предназначен жить рядом с Бейном. Предназначен держать его за руку. Предназначен приносить горячий чай, когда тот засидится допоздна. Просто предназначен Магнусу.

— Завтра мы поедем на один прием, — проговорил Бейн, залезая в кровать и тут же сгребая в охапку парня.

— Мы? — удивился Алек. Магнус ни разу ещё не брал куда-то Лайтвуда с собой.

— Мне необходимо показать тебя. То есть показать, что ты для меня не важен, чтобы тебя не использовали, — тут же объяснил Магнус. Лайтвуд напрягся в его руках и сжался в комок.

— Я не хочу, чтобы на меня глазели, как на твою дикую зверушку, особенно на ненужную дикую зверушку, — пробурчал Алек, закрываясь одеялом с головой. Только он обрадовался, что наконец куда-то выберется, как его тут же спустили с небес на землю.

— Но ты же знаешь, что важен для меня? — Лайтвуд услышал в его голосе улыбку и почувствовал, как стаскивают с его головы спасительное одеяло. — Просто походишь со мной рядом в дорогом костюме. Посмеешься со мной над напыщенными индюками. Посмотришь крутое представление. И бесплатно попьешь дорогущий алкоголь. Соглашайся, будет весело, — уговаривал его Бейн, поглаживая по плечу и любовно целуя в шею.

— Но ведь ты не просто похвастаться мной едешь? Зачем все это? — спросил Лайтвуд, понимая, что Магнус вообще-то не любит подобные мероприятия.

Бейн тяжело вздохнул, осознавая, что провести мальчишку не удалось.

— У меня там встреча по работе, — нехотя ответил Магнус. — Но это всего минут на двадцать. Я только передам товар, получу деньги, а весь оставшийся вечер полностью буду принадлежать только тебе.

— Значит, это вынужденно? И если бы не обстоятельства, то ты бы никуда меня не повез? — расстроился Лайтвуд.

— Нет, просто так совпало, не злись, малыш. Если тебе было тут скучно, то мог бы мне сказать, и я бы отвез тебя, куда только захочешь.

— Хочу домой, — попросил Алек.

— Куда угодно, только не домой, — ответил Бейн. — Завтра ты едешь со мной, потому что я больше не собираюсь оставлять тебя одного. А потом я тебя отвезу, куда захочешь. Договорились? — с надеждой спросил он, прижимая парня ещё крепче, хотя крепче уже было некуда.

— Договорились, — с неохотой согласился Лайтвуд. Чувство, что он тут, как в тюрьме, все ещё не отпускало, даже если начальник тюрьмы к тебе так хорошо относился.

— Умничка, а теперь скорее засыпай, завтра будет очень насыщенный день, — поцелуй обжег скулу, затем Магнус резко перевернул его к себе лицом, целуя губы. Алек дернулся, но ответил на поцелуй, тут же забывая обо всем.

***

— Не трясись, все будет хорошо, — Магнус обнял Лайтвуда, который поправлял лацканы своего темно-синего пиджака.

Они только вышли из машины, но Алека уже начало лихорадить от волнения, которое пенилось и шипело где-то в желудке.

— Ты отлично выглядишь, улыбайся, — Бейн сам улыбнулся, показывая пример, и Лайтвуд не мог не улыбнуться в ответ.

Дверь перед ними распахнулась, и их тут же захватила мощная атмосфера роскоши и пафоса. Повсюду сновали чопорные официанты с полными подносами, а гости в слишком вычурных нарядах вели светские беседы, но на самом деле лишь сплетничали за спинами друг друга. Красивая, но слишком приторная музыка дополняла сложившуюся картину отвращения.

Лайтвуда начало подташнивать.

— Выпей, расслабься, — протянул ему стакан с чем-то алкогольным Бейн. Алек, даже не задавая вопросов, тут же выпил предложенный напиток. Сладкая горечь сильно обожгла горло, затем осела где-то на уровне лёгких, приятно согревая.

Щеки Алека порозовели.

— Магнус! Боже, я так рада, что ты здесь! — подбежала к ним милая девушка в красном пиджаке и укороченных чёрных брюках в облипку. — У меня, кажется, беда. Одна из моделей, которая должна была выйти для благотворительного аукциона, подвернула только что ногу. Я пропала, если не найду ему замену.

— Привет, Катарина. Чего же ты от меня хочешь? — спокойно спросил Бейн, и Лайтвуд догадался, что подобные ситуации для Магнуса не впервой.

— У тебя же есть связи, знакомства, я не знаю… Мне срочно нужен человек в ближайшие десять минут, иначе все пропало. А я здесь вообще никого не знаю, сама напросилась, чтобы благотворительный аукцион провести, а теперь подвожу всех… — у девушки заблестели глаза от слез. Кажется, дело и правда было серьёзное.

— Хочешь, чтобы я нашёл тебе модель? Какую? — Магнус достал телефон, листая список контактов. Бестолочь Катарина вечно залезет куда не следует, а разгребать все потом Магнусу.

— Парень. Невысокий. Смазливый, — она перевела взгляд чуть в бок и столкнулась глазами с Лайтвудом, который сам уже забыл про своё существование. — Стоп, — скомандовала она.

У Алека сердце ушло в пятки. Захотелось сжаться в комок, слишком уж был пронзительный у неё взгляд.

— Кто это? — она ткнула в парня пальцем, вопросительного выгибая бровь.

— Это Алек. Он со мной, — не отрываясь от телефона, проговорил Бейн. — Алек, это Катерина Лосс, моя сумасшедшая кузина.

— Эй! — возмутилась она. — Я прощу тебе это оскорбление, если отдашь мне этого мальчишку на час.

— Нет, — отрезал Магнус. — Алек от меня не отойдет.

— Ну, пожалуйста, — она сложила руки в умоляющем жесте, округлив печальные глазки. — Он очень подходит, и ждать его не надо. Пожалуйста.

— Я сказал нет. Алек не будет участвовать в твоей торговле людьми! — вспылил он, с силой сжимая телефон в руках.

— Фу, как грубо. Никакая это не торговля людьми.

— Что? Торговля? Я не хочу, — наконец отозвался Алек, ближе прижимаясь к боку Бейна, стараясь уйти подальше от этой странной девушки.

— Боже, ну вот, ты напугал бедного мальчика! — она посмотрела на Лайтвуда, сразу меняя выражение лица. — Не слушай его. Я просто разыграю в шуточной форме аукциона один танец с моими моделями. А вырученные деньги пойдут на развитие детских домов. Ты же хочешь помочь маленьким детишкам? — глаза у неё засветились так ярко, что Алек резко засомневался в словах Бейна.

— Хорошо. Если Алек захочет, я отпущу его, — сжал губы Магнус, понимая, что если его кузина ухватилась за что-то, то будет рвать это зубами до последнего.

— Что я должен буду сделать? — спросил Лайтвуд, несмело глядя на Магнуса. Отходить от него совсем не хотелось, но Катарина прямо расцвела на глазах, когда услышала это.

— Просто постоишь на сцене с остальными, а потом станцуешь один танец с тем, кто заплатит за тебя большую сумму. Ну или не один, это уже тебе решать.

Алек согласно кивнул, затем приподнялся на носочки и прошептал Магнусу на ухо:

— Обещай, что не позволишь купить меня кому-то другому.

— Обещаю, — также тихо проговорил Бейн, улавливая в воздухе запах цитрусового шампуня Лайтвуда.

Катарина схватила парня за руку, уводя за собой. Она привела его в какую-то гримерную, где он насчитал пять девушек и четырёх парней, видимо, ему и суждено было стать пятым.

— Боже, во что они одеты? — ужаснулся Алек, проходя мимо девушки в рабском наряде восточной наложницы и парня в слишком открытом костюме ангела.

— А ты что думал, зажравшиеся люди захотят покупать вас в обычных смокингах и строгих платьях до пола? — усмехнулась Катарина, заводя его за ширму для переодевания. Затем перекинула через верх его костюм. — Одевайся скорее, у меня осталось всего четыре минуты до начала.

Алек выругался себе под нос, натягивая коричневые шорты, белые гольфы и маленькие чёрные ботиночки. Затем задрал голову в поисках верхней части наряда, находя белую блузку с рюшами и коричневую жилетку в тон коротким шортам.

— Готово! — крикнул он, и Катарина тут же отодвинула ширму, придвигая к Лайтвуду зеркало. — Господи, — выдохнул Алек, глядя на своё отражение. — Прямо мечта педофила…

Он выглядел, как школьник из старинных фильмов. Или как какой-нибудь маленький граф из древнего и очень богатого рода.

— Восхитительно, — огласила Катарина, затем резко повернулась к остальным моделям, громко хлопая в ладоши, призывая к вниманию. — Ребятки, я пошла на сцену. Будте готовы. Когда я назову Ваше имя — выходим на сцену и красиво улыбаемся.

Она подхватила планшет со сценарием со стола и побежала на выход.

У Алека от паники все скрутило внутри, а живот вдруг вознамерился делать тройные кульбиты.

Он посмотрел в конец гримерной и заметил светловолосого паренька со льдом на лодыжке и грустным выражением на лице, сразу понимая, чье место занял. И резко захотел себе тоже что-нибудь сломать или подвернуть, лишь бы не выходить на сцену.

А модели между тем медленно рассеивались, уходя танцевать дорогущие танцы, за которые нормальный человек никогда бы столько не заплатил.

— Следующий лот — молодой человек по имени Алек! — услышал он, и ноги сами понесли его на выход из гримерной. Глаза ослепил свет от ярких прожекторов, но Лайтвуд быстро привыкнул, взглядом тут же находя шокированного его нарядом Магнуса. Лайтвуд рассмеялся про себя, слишком нелепо выглядел ошарашенный Бейн.

— Мальчик любит мармеладных мишек, знает немецкий и китайский языки, играет на арфе, а ещё потрясающе танцует степ! — смеясь проговорила Катарина, и Алек не мог не начать тоже улыбаться, понимая, что та сочинила какую-то ерунду про каждого, чтобы было интереснее покупать. — Стартовая цена — пять тысяч долларов!

И тут Лайтвуд чуть не подавился собственной улыбкой, потому что у остальных цена не привышала трёх тысяч.

— Шесть тысяч! — крикнула какая-то дама преклонного возраста в ярко-желтом платье. Желудок у Лайтвуда скрутило с новой силой.

— Семь тысяч! — перебил её молодой мужчина со стразами на пиджаке.

— Восемь тысяч!

— Девять!

— Девять с половиной!

— Двенадцать тысяч!

Цена все росла и росла, заставляя голые колени Алека подкашиваться. Свет прожекторов светил словно в самую душу, раскрывая и выставляя на всеобщее обозрение. Было поганое чувство, что все на него пялятся.

— Двадцать тысяч! — Знакомый глубокий тембр теплотой расплылся под ребрами, и Лайтвуд словно очнулся, начиная искренне улыбаться. Он поднял глаза на голос Магнуса, но не мог найти его, начиная слегка волноваться.

— Двадцать тысяч раз, двадцать тысяч два, двадцать тысяч три! Продано! — радостно воскликнула Катарина. Не зря она выпросила этого парнишку у Магнуса. Сразу заметила, что за него много дадут, больно смазливый.

Алек спустился в зал, вставая к другим моделям, которые ждали окончания аукциона и своих партнёров по танцу.

Смутное волнение заворочалось в нем, заставляя полностью погрузиться в собственные мысли и в поиски Бейна по залу. Он даже не заметил, как кончился аукцион, и его коллег стали разбирать их покупатели. Вскоре и к Алеку подошёл мужчина, протягивая руку.

Алек не сразу понял, что приглашают именно его, потому что точно был уверен, что слышал голос Магнуса, когда его покупали.

— Александр, добрый вечер, — улыбнулся мужчина в темном костюме, и у этого человека был голос Магнуса.

Лайтвуд посмотрел в его лицо, узнавая Асмодея Бейна.

— Г-где Магнус? — испуганно спросил Алек.

— Оу, моего сына срочно позвали на встречу, и он попросил меня купить твой танец, чтобы никто чужой не трогал его мальчика. Как я мог ему отказать? — мерзко-приторным голосом поговорил Бейн-старший, беря руку Лайтвуда и выводя его на середину зала.

Он закружил Алека, прижимая к себе за талию и крепко держа его побледневшую ладонь в своей.

Алек не мог сказать, отчего именно он так запаниковал. Ведь Магнус сразу сказал, что приехал сюда по работе и может отлучиться. И версия Асмодея казалась вполне правдоподобной, вот только нехорошее предчувствие все равно не отпускало, поселяя в сердце маленький комочек неуверенности и страха.

— Тебе очень идёт этот наряд, милый, — проговорил Бейн, и Алек честно не мог понять, как такой родной голос мог звучать так незнакомо, вызывая лишь отторжение.

— Спасибо, — поблагодарил Лайтвуд. Поднимать голову даже не хотелось, он просто механически повторял движения танца, следуя за Асмодеем, мечтая о том, чтобы музыка поскорее закончилась.

И его пожелание действительно сбылось, останавливая танец.

— Пойдём со мной, подождем Магнуса в моей ВИП-ложе, а то тут слишком шумно, — предложил Асмодей, настойчиво уводя Лайтвуда за собой.

— Не думаю, что это хорошая идея, — попытался возразить Алек, вспоминая, как Магнус отзывался о своём отце. Находиться с ним наедине желания не было никакого.

— Магнус попросил присмотреть за тобой. Ему не понравится, если ты останешься среди этих людей совсем один. Тем более, он знает, где меня найти, и сразу тебя заберет, как закончит, — уговаривал Бейн, уже внаглую заталкивая парня в огороженную ширмой нишу со столиком и мягким диванчиком. Лайтвуд поддался на уговоры, идти ему все равно было некуда, а оставаться в толпе незнакомцев совершенно не хотелось.

Хотя с Бейном-старшим он чувствовал себя не комфортнее. Ещё этот дурацкий костюм стеснял его и заставлял прикрывать руками оголенные бедра и колени.

— Садись, я налью тебе выпить, — услужливо улыбнулся Асмодей, садясь на диван рядом с Лайтвудом и пододвигая ему бокал с непонятной жидкостью темно-красного цвета. Алек подумал, что расслабиться ему как раз очень не помешает, потому что все действия отца Магнуса и его рассказ, что Бейн их обязательно найдёт, были очень убедительны, и Алек не понимал, что в этой ситуации ему не нравится.

Алкоголь, который предложил Асмодей Лайтвуду, показался гораздо слаще, чем тот, что предлагал Магнус. Алек только сейчас понял, что в горле было сухо, как в Сахаре, и он одним залпом выпил весь напиток.

Асмодей улыбнулся, подливая ещё. И Лайтвуду уже не казалась его улыбка хитрой или слишком подозрительной. Его улыбка напоминала Магнуса, его глаза и губы напоминали Магнуса. А Магнус ещё не делал ничего плохого Алеку. Значит и Асмодей тоже ничего ему не сделает.

Второй бокал пошёл куда легче, расплываясь по всему телу, мгновенно расслабляя.

Алек заулыбался и почувствовал кружение в голове.

— Ты в порядке, малыш? — спросил Асмодей, но Лайтвуд лишь слышал голос Магнуса, согласно кивая и приникая тяжёлой головой к его плечу.

Бейн-старший усмехнулся, не ожидая, что мальца так резко срубит уже после второй дозы порошка.

Он обнял Лайтвуда за талию, прижимая к себе, другой рукой убирая упавшие локоны с его лба, открывая красивое расслабленное лицо. Голубые глаза мальчонки блестели совершенно бездумно, а влажные от напитка губы улыбались блаженной улыбкой.

— Магнус… — тихонечно проскулил Алек, чувствуя, как стало горячо ногам и в паху. Перед собой он видел нечеткий силуэт, но был уверен, что перед ним Магнус.

Магнус, который что-то шептал ему на ухо. Он не понимал, что именно, но родные интонации проникали в его подсознание.

Магнус, который прижимал его к себе своей тёплой рукой, а другой ласково гладил его голые колени, поднимаясь все выше к тянущему паху.

Магнус, который нежно целовал его шею, притягивая к себе ещё ближе.

Асмодей влажно выдохнул в мягкое местечко под мочкой уха, чувствуя, как собственные брюки уже сильно давят.

Мальчик был готов. И Бейн собирался воспользоваться предоставленным шансом, когда Магнуса случайно вызвали как раз в тот момент, когда он нужен был Алеку.

Или не случайно…

Кто знал, что именно люди Асмодея пригласили Магнуса для встречи именно сюда, где Бейн-старший мог бы воспользоваться случаем и утянуть за собой мальчонку, пока его сын занят работой.

Алек сразу ему приглянулся. Милое личико, бледная кожа, голубые глазки и стройные ножки. Нечестно, что всем этим наслаждается только его сынок. Пусть поделится с любимым отцом, тем более Магнус же доказал, что не сильно расстроится, если с его мальчиком что-нибудь случится. Ничего, найдёт другого.

Лайтвуд в его объятиях мелко взгдрагивал и прикусывал губу, сжимая тоненькие ножки вместе, стараясь унять возбуждение. И Бейну сносило крышу только от одного его вида. Он подхватил его за плечи, заставляя подняться на ноги. Затем быстро направился к выходу, прижимая к себе Алека. Никто даже внимания не обратил на богатенького мужика и его маленького невменяемого спутника. Здесь это было нормально.

Машина с водителем ждала его возле самого входа. Он быстро забрался в салон сзади, усаживая на свои колени разморенного наркотиком Лайтвуда.

Алек оперся виском о его плечо, ухватившись тонкими пальцами за ворот его пиджака, тихо поскуливая от болезненного давящего ощущения внизу живота. Асмодей удерживал его одной рукой за спину, не давая упасть назад, пока другой растегнул ширинку на шортах, начиная ласково поглаживать его сквозь ткань белья.

Мальчик благодарно застонал, прижимаясь ещё ближе к лже-Магнусу, и чуть ли не сам начиная подаваться навстречу гладящей его руке.

Перед глазами была белоснежная пелена, мешая различать, что перед тобой, ноги тянуло, сердце стучало неестественно быстро, гоняя горячую кровь по тесным венам. Во рту пересохло, и даже глотать было больно.

— Магнус… М-магнус, — беззвучно шевелил губами Лайтвуд. В ушах сильно шумело.

Бейн еле сдерживал себя, чтобы не трахнуть мальца прямо в машине, и только присутствие водителя не давало ему сорваться.

— Гони быстрее, твою мать! — крикнул он, когда тот уже третий раз остановился на светофоре.

Лайтвуд ерзал на его коленях так развратно. Каждый раз задевая чувствительную головку под слоем ткани. И тыкался теплыми губами ему в шею, выпрашивая ласки, мурлыча, как котенок.

Наконец добравшись до дома, Асмодей вытащил постанывающего Алека и поволок за собой, как безвольную куклу в руках жестокого кукловода. Дверь громко хлопнула, но Бейн уже не обращая на это внимания, почти бегом добрался до спальни, кидая мальчишку на кровать.

Тот всхлипнул и сжался в комочек. Ему вдруг резко начало становиться страшно холодно. Он не узнавал обстановку дома и не понимал, где находится. Начинал осознавать, что рядом совсем не Магнус.

Бейн-старший тем временем стянул с себя одежду, наваливаясь всем весом на Алека, который отпрыгнул от него, как от огня.

— Г-где я? Что произошло?.. Где Магнус? — неестественно хриплым голосом проговорил Алек, испуганно озираясь по сторонам и обхватывая холодные колени руками. Осознание произошедшего долбануло по мозгами со страшной силой, отчего Лайтвуд отчаянно всхлипнул, чувствуя мерзкий ком, подкативший к горлу.

— Не бойся, малыш, я рядом, — прошелестел Асмодей, подгребая Лайтвуда под себя и растегивая маленькие пуговки на жилете, а затем и на белой блузке.

— Нет, нет… — из глаз невольно брызнули слёзы. — Где Магнус?! — сильнее забрыкался Алек, совершенно дизориентированный в пространстве. В голове все ещё шумело, но белая плёнка перед глазами медленно рассеивалась, являя лицо возбужденного Асмодея. Лайтвуда затошнило. — Отпустите, я не хочу, — по лицу уже катились слёзы, и Алек давился ими, чувствуя, как с него сдирают одежду, переворачивают на живот и, чтобы не дергался, привязывают руки ремнем к изголовью кровати.

Больные всхлипы раздирали горло, словно стекло. Лёгкие болели, а от ощущения чужих рук и губ на коже хотелось умереть. Было настолько мерзко и страшно, что Алек думал, хуже быть не может.

Асмодей кусал, целовал, вылизывал, докуда мог дотянуться, не слезая с его бедер, так как опасался, что мальчик может ударить ими, защищаясь. Затем начал медленно спускаться губами на спину, а потом и на копчик, раздвигая упругие половинки и осторожно дуя на маленькую звездочку, представляя, как тесно будет там внутри.

Все ещё сидя на его ногах, он дотянулся до тумбочки, доставая смазку и, окунув пальцы в баночку, начал размазывать вокруг входа, пока ещё не вводя внутрь

— Пожалуйста… — хныкал Алек, все ещё дергаясь и стараясь вырваться. Ощущения холодной смазки заставило пальцы на ногах поджаться, а желудок скрутиться в приступе нового спазма.

Первый палец заставил Лайтвуда разрыдаться по-настоящему. Со всхлипами. До икоты и боли в груди. Потому что до этого момента он думал, что все еще можно остановить. Прекратить эту ужасную пытку. Но сейчас казалось все реальным. Настоящим.

— Не сжимайся, а то будет больно. Мы же не хотим, чтобы нашему мальчику было больно? — голос прозвучал издевательски, и Лайтвуда затрясло от истерики. Голова пульсировала, в ней словно запускали фейерверки, но прекрасного в этом ничего не было. Было больно, страшно и неотвратимо.

Лайтвуд даже не заметил, как в нем двигались уже несколько пальцев, а затем его заставили встать на колени и упереться лицом в подушку, пока рука Асмодея удерживала его под животом, не давая отстраниться.

Поза была слишком открытая, беззащитная. Хотелось закрыть глаза и уснуть навсегда.

Шум за дверью словно отрезвил его. Послышался хлесткий звук выстрела и визги прислуги. Бейн-старший напрягся, отстраняя приготовленную к растянутому входу парня головку. Затем резко опустил Алека, вскакивая с кровати и натягивая свои брюки, выбегая за дверь.

Алек безвольным мешком упал на кровать, поджимая под себя колени и сгибая руки в локтях, почти вжимаясь в изголовье кровати.

За дверью послышались крики и снова выстрел, а Лайтвуд лежал неподвижно. Все тело болело и, казалось, стало таким хрупким, что притронься — разобьется на мелкие части.

— Алек! — дверь распахнулась, и в неё влетел бешеный Магнус. Пиджак был не застегнут, а на белой рубашке были красные брызги.

— Магнус… Это, правда, ты… — попытался улыбнуться Лайтвуд. Сердце радостно забилось.

Бейн, как дикий, подбежал к полуотключившемуся Лайтвуду, расстегивая ремень на его запястьях. Затем стащил с себя пиджак, укутывая в него парня, и, подняв на руки, понес на выход. Почти возле самой двери лежал Асмодей, все его правое плечо было залито кровью, а сам он не шевелился.

— Он? — прошептал Алек, щекой прижимаясь к плечу Магнуса.

— Жив. К сожалению, — ответил Бейн, вынося свою драгоценную ношу на улицу, затем положил его на заднее сидение автомобиля, сам садясь за руль, потому что, когда понял, что Алек пропал, сам решил ехать на его поиски.

Лайтвуд сразу отключился, стоило ему осознать, что все в порядке, что Магнус рядом. А Бейн вдавил педаль газа, увозя их из этого дома.

Ему следовало догадаться, что здесь что-то не так, когда его клиенты не отпускали его больше часа, мурыжа одно да потому по несколько раз. Он и так уже оборвал сделку, переживая, что Алек находится слишком долго без него. Но когда он узнал у Кэт, кто именно купил его Алека, ярость вспыхнула в его сердце, как открытый огонь, сжигая внутренности и выжигая мозг.

И вот теперь из-за него до смерти испуганный Лайтвуд беспокойного вздрагивал во сне, вызывая болезненную жалость и неконтролируемую волну бесконечной нежности и любви.

Конечно, он полюбил Алека. Как идиот. Сильно и безвозвратно. И хотел оберегать парня. Хотел, чтобы тот не чувствовал боли и страха. Но феерично провалил свой план. Точно идиот.

***

Проснулся Алек, плохо осознавая, какое сегодня число или, элементарно, какое время суток. Шторы были плотно задернуты.

Повернув голову, он увидел спящего Магнуса и успокоился, улыбаясь.

Все хорошо.

Лайтвуд осторожно повернулся, ощущая отголоски старой боли, и примостился к боку Бейна, обнимая его поперёк талии.

— Как ты себя чувствуешь, малыш? — сонным голосом отозвался Магнус, обнимая того в ответ и утыкаясь носом в макушку.

—Сейчас хорошо, — ответил Алек.

— Прости, что я такой болван. Мне не нужно было оставлять тебя. Я… не знаю, что сказать. Никогда не умел извиняться, — виновато сказал Магнус. Сердце болело, но так доверчиво прижимавшийся к нему Лайтвуд очень хорошо снимал эту боль.

— Да, ты болван. Но я прощаю тебя, — шепотом ответил Алек. Наконец, дышать стало легче. Захотелось поцеловать Магнуса.

— Знаешь, я тут подумал, — пальцы Бейна зарылись в его волосы, нежно оттягивая. — Раз я не позволяю тебе поехать домой, то ты мог бы пригласить свою семью… домой к нам? — несмело закончил Бейн.

— Правда? — засветился Алек, крепче обнимая Магнуса.

— Если ты этого так хочешь… — договорить он не смог. К его губам прижались горячие губы Лайтвуда, выражая всю свою благодарность.

— Спасибо. Если ты продолжишь в таком духе, я же, и правда, влюблюсь в тебя, — хитро улыбнулся Алек.

На самом деле, он давно понял, что прикипел душой к этому демону с золотыми глазами. Но знать об этом Бейну пока еще не обязательно. Пусть старается и следит за своим поведением. Ну, а Лайтвуд сам решит, когда лучше ему об этом сказать.

— Что ж, думаю, что до этого осталось совсем немного, — улыбнулся в ответ Магнус, снова соединяя их губы и чувствуя, как бьётся живой пульс под ними.

Ну, а что ещё нужно для счастья?

Пожертвовать