Концерт для флейты с оркестром (СИ) [Shmebyulok] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Наверное, всё началось с разбитого школьного окна.

Кто бы мог подумать, что крепкое толстое стекло пойдёт трещинами от легкого удара школьным рюкзаком. Магнус даже не ожидал, что громкое «Бейн, лови», услышанное от его подруги Изабель, может обернуться целой катастрофой.

Рюкзак, заполненный школьными принадлежностями, книгами и сменной обувью, стремительно летел прямо в голову Магнуса, и реакция самосохранения сработала раньше, чем он успел подумать о последствиях. Поэтому лишь ловко увернулся, из-за чего сумка столкнулась с окном, которое было позади Магнуса. Хорошо, что насквозь его не пробило. Но довольно сильный бросок для такой хрупкой девушки, как Изабель, расколол стекло на мелкие трещинки, создавая красивую паутину.

— Господи… — привёл Магнуса в чувство едва слышный голос Иззи. — Я не хотела. Магнус, ты в порядке?!

— Я-то в порядке, а вот… — Бейн повернулся и сморщился от досады. Ну что за растяпа! Как можно было не среагировать? Теперь им влетит.

И на следующий день отец Магнуса и мама Изабель уже были вызваны в школу, и никто не стал разбираться, как всё произошло, виноваты оба, и сумму разделили на двоих.

И как-то после этого случая Асмодей Бейн и Мариз Лайтвуд начали стремительно сближаться друг с другом, проводя как можно больше времени вместе. Магнус часто стал замечать мечтательную улыбку отца, когда тот возвращался поздно вечером после длительных свиданий с Мариз.

Магнус радовался за отца, да и мама Изабель казалась очень приятной женщиной, рядом с которой его отец словно светился.

И Магнус даже не заметил, как эти встречи переросли в полноценный роман, который в итоге закончился для Асмодея Бэйна выбором обручального кольца и поиском нового дома для всей их новой большой семьи.

Иззи была счастлива, что её мать наконец оправилась после тяжёлого расставания с бывшим мужем и была счастлива с отцом её друга.

И вот теперь, спустя несколько месяцев после происшествия с треснувшим стеклом, Изабель и Магнуса везли родители в новый дом. Солнце пекло кожу сквозь стекло, и настроение было отличным.

— Вам понравится новый дом, там просторная гостиная и на заднем дворе есть бассейн, — улыбаясь, рассказывал Асмодей и вёл машину.

— Мам, Алек ещё не приехал? — спросила Изабель. — Я звонила ему, но он не берёт трубку. Его поезд должен был прибыть уже час назад.

Магнус знал, что у Изабель есть младший брат, который учится в другом городе. Вроде в школе с каким-то военным уклоном, чтобы затем поступить в академию. Его отец был очень рад, когда узнал, куда его пасынок собирается поступать, так как сам дослужился до полковника.

Асмодей Бейн очень хотел, чтобы и Магнус пошёл по его стопам, но тот предпочёл музыку военному делу. Бейн-старший, конечно, долгое время отрицал увлечение сына, говорил, что дудеть целыми днями на свистульке — совсем не дело настоящего мужчины, но Магнуса так и не переубедил и постепенно свыкся. А теперь вновь расцвёл, обретя второй шанс.

— Милая, всё хорошо, — ответила Мариз Лайтвуд. — Алек скинул мне смс. Он едет на такси по нашему новому адресу.

Магнус не заметил, как солнце сморило его и он прикорнул головой на прохладном стекле. А проснулся уже, когда Иззи вышла и громко хлопнула дверью машины.

Бейн потёр глаза и вылез из автомобиля, потягиваясь и разминая затёкшие мышцы.

Двое рабочих, которые приехали чуть раньше, уже парковали грузовик с их вещами и вышли, чтобы помочь разобрать кузов.

Магнус повернулся в сторону их дома и засмотрелся. Он был небольшим, всего в два этажа, светло-бежевый с большими высокими окнами и красивым резным орнаментом вдоль стен. Округлый дворик с идеально подстриженным газоном украшали пышные кусты лилий.

Магнус ожидал увидеть нечто современное. Что-нибудь из стекла и бетона, но этот был будто старинный, не из этого времени. Красивый и ухоженный.

Магнус улыбнулся и вдохнул, заполняя лёгкие тёплым воздухом. Затем подошёл к открытому багажнику, вытащил свой чемодан и покатил его к открытым воротам. Он бы взял и второй, но катить два чемодана было слишком сложно.

Около входа Бейн столкнулся с одним из рабочих. Парень был на целую голову его выше, и стало как-то неловко говорить ему, что делать, но в конце концов, это же его работа.

— Эм, там в багажнике остался ещё один мой чемодан, — начал Магнус и немного замялся, когда парень перевёл на него взгляд. — Не могли бы вы, пожалуйста, принести его? — Бейн опустил взгляд с лица на широкую серую футболку и рабочий комбинезон синего цвета.

Парень прищурил тёмно-карие глаза и, вдруг улыбнувшись, кивнул.

Магнус проводил его широкую спину взглядом и облизнул пересохшие губы. На затылке рабочего в небрежный пучок были собраны чёрные волосы. Это смотрелось так просто и одновременно красиво. Магнус тоже хотел бы выглядеть так круто в старых потёртых вещах и с неаккуратной причёской. Ему же вечно приходилось следить за своим внешним видом. Магнус досадливо выдохнул и вошёл в дом.

Внутри он соответствовал фасаду, такой же старинный и уютный, вместе с тем со всеми удобствами за счет современной навороченной техники.

Магнус даже не мог задержать взгляд на чем-то конкретном. Глаза скользили от высокого потолка с деревянными балками, дубовых панелей, элементов из натурального камня к широкой плазме над камином с декоративной решеткой.

— Ну, как тебе? — подошёл отец и неожиданно сильно хлопнул по плечу, так что Магнус пошатнулся. Асмодей был крепким мужчиной и не всегда рассчитывал свои силы. Хотя Магнус совсем не был хлюпиком.

— Здесь потрясающе! — восхищённо ответил он.

Асмодей довольно усмехнулся.

— Мы с Мариз посовещались и решили, что вам с Алеком будет нужнее самая большая комната на втором этаже с балконом. А мы поместимся в уютной — на первом. Изабель тоже займёт спальню внизу.

— Спасибо, пап, — улыбнулся Магнус. Они ещё в пути договорились, что мальчики буду жить вместе, так как спальных комнат всего три. Изабель, естественно, изъявила желание жить одна, и никто не стал спорить. Бейн в принципе против не был, но, конечно, сказал, что тогда он может мешать своими занятиями на флейте Алеку, но отец только фыркнул на это и проигнорировал.

Подошедшие Изабель и Мариз увлечённо обсуждали, как обустроить гостиную и кухню, но отвлеклись на стук колёсиков от чемодана Магнуса по ступенькам, когда его вкатывал тот рабочий.

— Алек! — крикнула Изабель и кинулась брату на шею.

— Задушишь же, — прохрипел Лайтвуд-младший, тем не менее отвечая на объятия и широко улыбаясь.

Магнус открыл рот. Вот это вот младший братишка Изабель?! Вот этот вот высокий, в меру подкачанный парень?! Малыш Алек?

— Александр, познакомься, это Асмодей и Магнус Бейны, — сказала Мариз, указывая на них. И в этот момент, когда глаза Алека насмешливо взглянули на Магнуса, у того похолодело в желудке.

— Приятно познакомиться, — Алек отодрал от себя Изабель и принял крепкое рукопожатие от Асмодея. Они были почти одного роста, а рост отца всегда казался Магнусу слишком большим.

Затем Алек повернулся к Магнуса и тоже протянул ладонь, не переставая скалить зубы.

— Неловко вышло, извини, — пробормотал Магнус и подал ему ладонь, которую тут же крепко сжала тёплая, почти горячая рука. Алек ничего не ответил, только улыбался как-то особенно, неразборчиво.

— Ну что, мальчики, хотите посмотреть вашу новую комнату? — спросила Изабель, затем, не дожидаясь ответа, схватила их обоих за руки и потянула по лестнице вверх.

Магнус тянулся за новообретённой сестрой, как марионетка, еле поспевая. Алек же шёл уверенными широки шагами. Его грации и невозмутимости можно было только позавидовать.

И Магнус завидовал.

Лестница упиралась прямо в дверь, за которой находилась их общая спальня. От вида комнаты захватило дух. Хотя здесь не было совершенно никакой мебели и даже штор, комната выглядела просто потрясающе. Она была большая, как студия для танцев, и такая же светлая, с большими окнами во всю стену, за которой находился широкий балкон.

— Вау, — еле слышно прошептал Алек. Его глаза засияли. А посмотреть и правда было на что. За окном всё рябило от солнечного света и зелени.

— Здесь так много места! — Изабель отпустила их руки и начала кружиться в середине комнаты так, что её каблуки застучали по паркету.

Магнус сглотнул, смачивая пересохшее горло, и осматривался вокруг, уже представляя, как всё разместит.

Тут дверь открылась, и рабочие внесли две кровати. Одну двуспальную и одну односпальную. Следом шла улыбающаяся Мариз.

— Мальчики, извините, но кому-то из вас придётся потесниться на этой малютке, — она указала на ту кровать, что меньше. Её деревянный каркас был изрядно потёрт. — Грузовик с остальными вещами приедет только завтра утром.

Настроение Магнуса сразу испортилось. Он видел, как эту кровать рабочие выносили из дома, когда они приехали, чтобы отвезти вещи старых владельцев на помойку.

— Изабель, ты чего тут отдыхаешь? Пошли, у нас много работы на сегодня. Ещё столько вещей надо разобрать, — сказала Мариз, и они вместе с Иззи вышли из комнаты, оставляя Алека и Магнуса наедине.

Бейну снова стало неудобно, будто между лопатками начало зудеть, но почесать не предоставлялось возможности.

— Я буду спать на новой, а ты переночуешь на этой развалине, — вдруг разрезал тишину серьёзный голос Алека, без намёка на ту светлую улыбку, которой он одаривал всех вокруг буквально несколько минут назад.

— Это ещё почему? — возмутился Магнус. Он хотел как-то договориться с ним, но у Алека отчего-то резко сменилось настроение. — Я не намерен спать на этом старье, неизвестно, кто жил в этом доме до нас. Я не хочу подцепить какую-нибудь заразу.

Алек поджал губы.

— Мне всё равно. Я принял решение. Помоги мне пододвинуть её к стене, — Алек схватился за спинку новой кровати и потянул её на себя. Мышцы на руках напряглись, и колёсики медленно со скрипом поддались грубой силе.

Магнус шокировано замер, не собираясь помогать. Он как дурак смотрел на то, как Лайтвуд тянет немаленькую кровать, которую до этого со скрипом тащили двое натренированных рабочих.

— Вас, что, в этой вашей спецшколе стероидами кормят? — вырвалось у Магнуса прежде, чем он успел подумать.

Лайтвуд остановился и окинул его придирчивым взглядом, от которого Магнусу снова стало неловко в своём теле.

— Вот это вот всё, — он указал на свои бицепсы. — Достигнуто потом и кровью. А ты, наверное, даже не знаешь, как выглядит штанга, хлюпик? — на его лице появилась неприятная ухмылка.

— Я не хилый! — вдруг крикнул Магнус, показав тем самым Алеку, что тот попал на больную мозоль. — Я жилистый.

— Да где же в тебе жилы-то? Тощий, как котёнок, — он облизнул губы и прищурился, будто что-то обдумывая. — Киса. Это теперь будет твоей кличкой.

Магнус задохнулся от возмущения.

— Да как ты смеешь!

— Что, не нравится? Тогда, может, принцесса? Или цыпа? Или, может…

— Заткнись немедленно! — у Магнуса уже пар пошёл из ушей от злости. Такого обращения к себе он не потерпит.

— Почему я должен тебя слушать? — кажется, Алека эта ситуация забавляла. Он не выглядел рассерженным или взбудораженным, в отличие от пыхтящего Магнуса.

— Потому, что я старше!

— Пф, — фыркнул Алек. — Тоже мне, достижение. А я выше и сильнее, — и в доказательство он снова потянул кровать на свою сторону комнаты. Хотя они даже не договорились, где чья сторона будет. Может, это Магнус хотел жить на левой стороне, где утром солнце будет его пригревать и будить.

— Остановись! — Магнус схватился за другой конец кровати и потянул на себя. Результата это никакого не дало. Алек даже не застрял.

— Хм, а ты останови меня, Киса, — съязвил Лайтвуд.

Магнус как мог упирался ногами в пол, отталкивался, тянул изо всех сил, пыхтел, но толку не было. Алек спокойно докатил кровать до своей стороны, утягивая за собой ещё и Магнуса.

— Да ты, что, на дрожжах рос, амбал?! — в сердцах воскликнул Бейн. — Тебе же пятнадцать всего! Как такое возможно?!

— Вообще-то, мне уже шестнадцать. Исполнилось месяц назад, — Алек размял плечи.

Магнус прикусил щеку от досады. Ну вот почему одним генетика даёт всё, а другие в свои восемнадцать выглядят, как подростки? Несправедливо.

— Ну, что, Кисонька, пойдём помогать нашим родителям разбирать вещи? — он по-дружески хлопнул его по спине, и у Магнуса подкосились колени.

Да, пожалуй, всё будет не так радужно, как Магнус себе представлял.

***

Дальше было только хуже. Если сначала Алек показался Магнусу улыбчивым добродушным парнем, то узнав его ближе, он очень сильно изменил своё мнение о нём. Причём, не выносил его только Магнус, отец же был в полнейшем восторге от Алека. Они могли часами обсуждать военную технику, а Магнусу оставалось лишь наблюдать за этим стремительным сближением отчима и пасынка.

Алек его раздражал, и не только тем, что был лучшим сыном, чем он сам, а просто своим поведением. Как только они оставались наедине, Лайтвуда будто подменяли, и он из милого парня превращался в невыносимую язву, которая старалась побольнее уколоть Бейна.

Разлитые чашки с кофе, глупые подножки, незаметные тычки и это его обидное «Киса» выводили Магнуса из равновесия.

Стыдно было признавать, но Бейн стал за собой замечать, что начал избегать Алека. Не хотел пересекаться взглядами и вообще даже дышать рядом. Он чувствовал себя неудобно, хотелось спрятаться где-нибудь в темной комнате и никогда не выходить. Даже в тот первый день, когда они разбирали вещи и расставляли мебель, Бейн старался не оставаться с Алеком наедине. И не просил помощи, чтобы придвинуть оставшуюся ему кровать. Сам корячился и пыхтел, пока Лайтвуд был в душе. И быстро отвернулся к стене, когда Алек вернулся в комнату полуголый, лишь с полотенцем на бёдрах. Но всё равно успел зацепить взглядом широкие влажные плечи, идеальный торс, узкую талию и мокрые чёрные волосы, которые доставали до плеч.

А затем кусал губы почти всю ночь, пялился в стенку и чувствовал между лопатками уже знакомый непрекращающийся зуд.

Ещё с этим переездом и стычками с Алеком Магнус совсем забросил свои занятия, а ведь всего через две недели первое прослушивание. Поэтому, когда наконец ему удалось улучить свободную минутку, Бейн полез в свой ещё не до конца распакованный чемодан и достал чёрный прямоугольный футляр.

Пальцы в предвкушении легко закололо, и Магнус улыбнулся. Вот она, его красавица. Тонкая, изящная, блестит золотыми боками. Как же Бейн обожал свою флейту! Он аккуратно достал её, уже почти забыв лёгкую тяжесть от инструмента в руках. Заученным ловким движением Магнус собрал три отдельные части в одну флейту и облизнул губы, поднося инструмент к губам.

Сначала он быстро разыгрался на упражнениях и гаммах, чтобы размять занемевшие суставы. Затем сам не понял, как проиграл по одному разу свою прошлогоднюю программу, находясь посередине комнаты и глядя в распахнутые настежь окна. Воздух был тёплый и свежий, и Бейну каждый раз казалось, что он сам становится весь наполненным этим воздухом, который и создаёт музыку. Пальцы ловко открывали клапаны, а язык во рту резво двигался, выталкивая толчками струйки воздуха. Когда он закончил повторять старую программу, то понял, что прошло уже минут сорок. Чёрт, он же так и не проработал пассажи в концерте для прослушивания. Но сегодня получится позаниматься только вечером, поэтому Бейн отвернулся от окна, чтобы убрать инструмент обратно в футляр. И замер.

Алек стоял в дверях, сложив руки на груди, и прожигал тёмными расширившимися зрачками в нём дыру, его ноздри раздулись, а желваки были напряжены. Магнус сглотнул. Он чувствовал его взгляд кожей, Лайтвуд будто касался его руками. Стало неприятно.

— Давно ты тут стоишь? — спросил он, разбирая инструмент и убирая его обратно в футляр. — Я не слышал, как ты пришёл.

— Ещё бы ты услышал. Вой от дудочки наверняка забил все твои слуховые пути. Тебя даже на улице было слышно, — прошипел Алек, но Магнус не собирался извиняться. Уж в чём, а в своей игре он был абсолютно уверен и знал, что флейта звучит у него как живая. Он даже не обиделся на резкий выпад Алека, ему было понятно, что тот снова просто придирается.

— Зачем же ты тогда сюда пришёл, если мог и с улицы послушать? — усмехнулся Магнус и защёлкнул футляр. Губы как всегда немного вибрировали после игры, и он их бессознательно облизнул.

Магнус мог поклясться, что от его слов Алек тихо зарычал, а когда поднял на него взгляд, то увидел уже прежнего Алека. Противно ухмыляющегося, с блеском в хитрых глазах и с высоко поднятым подбородком, чтобы смотреть на Магнуса сверху. Будто разницы в росте ему было недостаточно.

«Позёр», — подумал про себя Магнус и снова облизнул зудящие губы. Хотелось покинуть эту комнату, но единственный выход загораживал Алек. Магнус не понимал, почему один только вид Лайтвуда вызывал во всём теле дрожь.

— Отойди, мне нужно выйти, — попросил Магнус. Поднять голову и посмотреть в глаза напротив не было ни сил, ни желания. Алек не сдвинулся, а, казалось, наоборот будто специально занял собой весь дверной проём.

— Нет, — прозвучало над головой.

Магнус сжал губы и посмотрел на грудь Алека, которая была перед его глазами. Наверное, он только сейчас до конца ощутил габариты этого парня, который наверняка специально хочет показать ему, кто хозяин положения.

— Слушай, я сейчас не хочу ругаться. Чего тебе надо от меня? — Магнусу пришлось всё-таки поднять голову и посмотреть на Алека. В груди тут же плеснуло холодом.

Алек улыбался, но как-то по-другому, странно. Будто безумно и неестественно. Тёмные зрачки затопили радужку, а щёки покраснели. Алек дышал тяжело и громко. Он будто источал звериную энергетику. А ещё этот взгляд… Так смотрят на еду, а не на людей.

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя совершенно блядские губы? — вдруг серьёзно спросил Алек, а Магнус не сразу понял, о чём он спросил.

— Что? — глаза округлились, и Бейн на автомате прикрыл рукой рот.

— Такие красные, распухшие, будто их не переставая целуют, — продолжил Алек, а Магнусу показалось, что тот немного наклонился к нему. Стало душно.

Воздух застрял в горле. Бейн отступил на несколько шагов назад, всё ещё прикрывая ладонью рот. Блядские губы. Магнуса покоробило от этих слов. Он не знал, что делать и что сказать.

— Ты поиздеваться надо мной решил?! Мало того, что ты и так вытворяешь? — не выдержал Бейн и взмахнул руками, открывая лицо. Нервы натянулись словно канат.

Алек смотрел на него своими глубокими чернющими зрачками, и у Магнуса действительно сложилось чувство, что тот может касаться взглядом. Вся кожа зудела и была словно не его. Хотелось выбраться из неё. Вскрыть грудь и снять словно грязный пиджак.

— Я говорю то, что думаю. Это правда, — ответил Алек, протягивая руку к его лицу, но не доставая до Бейна. — Они в меру пухлые и естественные. И если провести пальцем, то можно очертить форму сердца.

Магнус нахмурился. Алек нёс какой-то бред. Обыкновенные у него были губы. Какое сердце он там увидел?

— Ты перегрелся на солнце. Или краски нанюхался, — фыркнул Бейн и резко протиснулся в освободившуюся дверь после того, как Алек придвинулся к нему.

Спину снова обожгло знакомое чувство. Желание вылезти из кожи только усилилось. Бейн решил, что до вечера точно не вернётся домой, лучше прогуляется с Нилом. Тот уже давно выпрашивал с ним свидание, вот и прогуляются.

Хотя бы до вечера он не будет видеть пробирающих до дрожи тёмных глаз Алека.

***

После прогулки Нил предложил проводить его до дома, и Магнус согласился. Парнем он был довольно самоуверенным и нагловатым и всё старался облапить талию Бейна, притянуть к себе ближе. Магнус откровенно скучал с Нилом, но хотя бы погода была отличная, и находиться на улице было хорошо. Магнус наслаждался пением птиц, ветром в волосах и совсем не слушал, о чём говорил Нил.

Он смотрел на него и не понимал, почему вообще раньше считал его интересным и симпатичным. Выбеленные короткие волосы, уложенные гелем прядка к прядке, серые холодные глаза, тонкие губы и широкая челюсть. Магнус раньше думал, что он эдакий красивый ледяной принц, а теперь его начинало мутить только от запаха его слишком сладких духов и затейливого голоска.

Ему вдруг вспомнился запах геля для душа Алека. Что-то молочное и тёплое. Кроме него он ничем больше не пах, только после пробежки от него веяло солёным потом.

Магнус остановил сам себя. Боже, о чём он думает?!

Нил проводил его до самого дома и без предупреждения запустил ему пальцы в волосы, поворачивая голову к себе. Магнус замер, как мышь, совсем не ожидая, что его согласие погулять Нил воспримет как знак к чему-то большему.

— Нил… — выдохнул он, а в следующую секунду к его шее прижались холодные губы Нила. Магнуса окатило отвращением и раздражением.

Нил что-то неразборчиво проворчал и поднялся мелкими поцелуями до скулы. — Не надо, — Бейн не хотел устраивать сцену, поэтому осторожно оторвал его от себя.

— Ты мне нравишься, — с придыхание сказал Нил, а Магнусу это фраза показалась настолько неестественной, что его затошнило.

Вдруг сверху на его голову что-то упало. Маленькое, лёгкое, оно отскочило от его макушки и упало в траву. Бейн посмотрел вниз и увидел чёрную обыкновенную пластиковую зажигалку.

— Извините, что помешал, — услышал он насмешливый голос Алека над головой и посмотрел вверх.

На их балконе стоял Лайтвуд, он оперся на перила и беззастенчиво разглядывал Магнуса и Нила, криво улыбался и курил, пафосно выдувая клубы серого дыма.

— Кто это? — удивился Нил, отпуская наконец покрасневшего Магнуса. Чёрт, как же невовремя они подошли! Да ещё и встали прямо под балконом!

— Это мой… брат. Сводный, — прошипел Бейн. — Я думаю, тебе пора, Нил. До встречи.

Нил глупо наморщил лоб, будто слова Магнуса до него не сразу дошли, а затем широко улыбнулся, кивнул и невинно чмокнул его в щеку.

— Я позвоню, — пообещал Нил, но Магнусу было всё равно. — Пока.

Он проводил долговязую фигуру Нила взглядом, пока тот совсем не скрылся с глаз. Но не потому, что хотел смотреть, а потому, что не хотел сейчас подниматься в свою комнату и видеть лицо Алека.

Когда он зашёл в спальню, Лайтвуд всё ещё курил на балконе. Магнуса вообще удивило, что тот курит. Раньше он этого не замечал, да и запаха не чувствовал.

В горле тут же запершило от дыма, который заполнил комнату сквозь распахнутую балконную дверь. Магнус подавил кашель.

— Что же ты так грубо выпроводил своего ухажёра? — голос Алека показался не таким весёлым, каким был минуту назад. Он был хриплым, но Бейн списал всё на сигареты. — Он же так хотел с тобой пообщаться, — последнее слово он буквально выплюнул, затем с силой затушил бычок и развернулся к Магнусу.

— Моя личная жизнь тебя не касается! — довольно резко ответил Магнус и сам не узнал своего голоса. Он был истеричный и почти срывался на визг.

Алек зашёл в комнату, и запах дыма сразу забил ноздри Магнуса. Хотелось либо чихнуть, либо почесать нос.

— Я твой брат, и я имею право интересоваться тобой, — серьёзно ответил Алек.

Магнус закатил глаза. Этот разговор походил на какой-то фарс. Да и вообще Бейн не понимал, что происходит между ними. Откуда в Алеке столько язвительности по отношению к нему.

— Какой к чёрту брат? Ты мне никто! — голос всё-таки сорвался. Желудок крутило, и хотелось его выблевать, чтобы не было больно.

Лицо Алека исказилось от этих слов, словно ему было неприятно или даже больно это слышать. Лайтвуд приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, но вместо этого быстро приблизился к Магнусу, который даже не успел среагировать.

— Я… забочусь о тебе, — сказал Алек как-то пугающе нежно и протянул руку к его шее, но не коснулся. Пальцы замерли в мгновении от того места, где целовал его Нил. Губы Алека скривились, когда он перевёл взгляд на тёмное пятнышко засоса.

Магнус сглотнул. Ему самому стало противно от того, что к нему прикасались чужие губы и руки.

— Я тебя не просил это делать, — он машинально прикрыл ладонью шею, потирая. — Что ты хочешь? Чего добиваешься, Алек? Я не понимаю тебя.

Алек глубоко вдохнул ртом, собираясь ответить, но лишь поджал губы, опустил руку и отвернулся. Его голова опустилась, а плечи словно поникли.

— Алек? — Магнус задыхался. Он ничего не понимал. Его всё ещё трясло.

— Когда у тебя прослушивание? — в тишине комнаты этот неуместный вопрос прозвучал так странно, что Магнус на секунду опешил. Даже сердце замерло.

— Д-двенадцатого, — ответил Магнус, прожигая непонимающим взглядом спину Лайтвуда.

— Не будешь возражать, если я приду?

Магнус даже не думал об этом. Никто из его знакомых и родственников никогда не ходили на его выступления.

Он не знал, что чувствуют те, у кого есть, кому их слушать.

— Эм… нет, конечно, не буду. Если хочешь, приходи, — кивнул Магнус, хотя Алек его не видел.

— Я приду, — Алек вышел из комнаты и больше ничего не сказал, оставив после себя лишь густой тяжёлый дым.

Магнус хлопал глазами и ничего не понимал. Его взгляд наткнулся на футляр для флейты, но желания репетировать сейчас совсем не было.

***

Снова холодные руки, хоть варежки с собой бери на все выступления. Магнус стоял в гримёрке перед зеркалом и смотрел на побелевшую кожу лица. Он слышал, как доигрывает свой концерт Роксана, его однокурсница, и кусал губы от нарастающей паники. Как же он ненавидел именно эти моменты перед выходом на сцену! Этот мандраж, который заставляет кости ломить, а желудок — скручиваться в тугой узел. Ещё этот галстук-бабочка давит ему прямо на кадык. Хотелось снять его и выбросить в мусор.

Магнус вдохнул глубоко, выдохнул и отправился за кулисы. Роксана уже начала играть коду.

Магнус смотрел сбоку на профиль своей знакомой невидящим взглядом и настраивался, глубоко дыша и пальцами открывая и закрывая клапаны на флейте. В себя его привели аплодисменты, когда закончилось произведение Роксаны. Она прошла мимо него за кулисы, улыбающаяся. На её виске он заметил стекающую каплю пота. Стало жарко.

— Удачи, — шепнула она бледнеющему Бейну.

— Следующий участник — Магнус Бейн, — огласила ведущая прослушивания. — В программе: «Концерт для флейты с оркестром ре мажор»

Магнус на негнущихся ногах вышел на середину сцены, где его тут же ослепил яркий свет прожекторов. Из-за этого то, что уходило за границы сцены, казалось пустой чёрной бездной. Нужно было дать привыкнуть глазам, чтобы хоть что-то рассмотреть.

Сердце стучало в горле и отдавалось эхом в живот, а во рту пересохло. Он поднёс к лицу флейту и по привычке облизнул губы, невовремя вспоминая, что думает о них Алек.

Алек.

Интересно, он пришёл? Они так и не поговорили нормально с того дня. Теперь наоборот, будто Алек избегал его, как делал это Бейн. Только часто подолгу пялился на Магнуса, как безумный, не отрывая взгляд.

И ещё Магнусу начало мерещиться нечто странное. Что кто-то всю ночь гладит его по волосам или просто пристально наблюдает. Но стоит открыть глаза, как никого нет. Просто сны.

Магнус прикрыл глаза и почувствовал, как волнение оседает в груди, трансформируясь в предвкушение. А затем он заиграл Концерт, представляя, как играет с целым оркестром. Настоящего оркестра, конечно же, не было. На первый этап прослушивания никто не будет собирать музыкантов из филармонии. А финалисты конкурса в конце концов выступят со своей программой вместе с оркестром. Магнус мечтал об этом чуть ли не с того момента, как начал играть.

На второй части он приоткрыл глаза, которые уже попривыкли к яркому свету, и стал шарить взглядом по полупустым рядам. Это было не удивительно, здесь сейчас находились только комиссия и родственники, которые пришли поддержать своих чад.

Взгляд остановился на четвёртом ряду ближе к середине. Алек действительно пришёл… И не только он. Изабель, Мариз и даже отец, вся его семья пришла его поддержать. Отец никогда раньше не слушал его выступления.

В горле запершило от сентиментальных слёз, но Магнус сдержался. В конце концов, ему нужно было всё своё внимание посвятить Концерту.

После увиденного в душе появилась та самая воздушная лёгкость, с какой и нужно играть светлую музыку Моцарта. Тем более, на таком воздушном инструменте, как флейта. Магнусу вообще часто казалось, что она живая, и звук, который инструмент издавал, был смешан с дыханием, как у человека.

Все трудные пассажи давались легко и свободно, будто у него и не было перерыва в занятиях в несколько дней. Пиано звучало особенно тихо, а фортиссимо доставало до самого потолка, но Магнус всё списывал на отличную акустику концертного зала.

Когда последний напряжённый звук сменила тишина, в зале через секунду взорвались аплодисменты. Магнус поклонился и был готов поспорить, что увидел, как блеснули в тёмном зале глаза Алека.

Он еле ушёл со сцены, тоже ощущая, как пот по спине льёт градом. А в гримёрке его уже ждал преподаватель, чтобы поздравить с отличным выступлением и указать на недостатки. Магнус улыбался и кивал на каждое слово учителя, плохо соображая, что тот ему говорит. Все его мысли были только о том, что его родные пришли поддержать его.

В груди было так щекотно и легко, словно всю мажорную музыку Моцарта пустили ему по венам.

— Магнус, это было потрясающе! — Изабель обняла его, когда он выходил в главный холл из гримёрки. Мариз ласково погладила его по голове, растягивая губы в счастливой улыбке.

— Молодец, сын, — скупо похвалил Асмодей, но Магнус заметил на дне его глаз еле заметное тепло и гордость. — Не думал, что это будет так занимательно.

— Спасибо, — кивнул он и снова подавил рвущиеся наружу слёзы. — Я отойду умыться, — он отдал футляр Изабель, а сам двинулся в сторону туалетов.

Только через некоторое время он осознал, что Алека не было среди его семьи. И тут же сильная рука затащила его в каморку, где стояли швабры и вёдра.

Бейн успел испугаться, но крик застрял где-то на уровне трахеи, а потом и вовсе провалился в пустой желудок, когда он увидел перед собой Лайтвуда-младшего.

Тускло горела одна единственная лампочка, она покачивалась под потолком, поэтому тени от носа и ресниц на лице Алека постоянно двигались.

Магнус засмотрелся, забывая возмутиться таким бесцеремонным поведением.

— Ты спрашивал, чего я хочу, — тихо заговорил Алек, оттесняя Магнуса к стене и заставляя буквально вжаться в неё.

— Алек, что ты делаешь? — Бейн предпринял попытку вырваться, но руки Алека заблокировали все пути отступления, прижав ладони к стене по бокам. Ещё он так и не снял эту чёртову бабочку, и, кажется, она уже давила на его мозг. Иначе как объяснить то, что Алек зажимает его, как какую-то малолетнюю школьницу в тёмной кладовке.

Лайтвуд дышал рвано и смотрел безумно, как в тот день, когда подслушивал игру Магнуса.

— Вся правда в том, что больше всего на свете я хочу тебя, — Алек хмурился и кусал губы, будто говорить ему было тяжело.

— Ч-что… — у Бейна от его слов комок застрял в горле. Эта мысль не укладывалась в голове. Разве можно просто вот так сказать такое в лицо человеку? Магнуса честность, непосредственность и беспечность Алека выбивали из колеи.

— Хочу именно тебя, — сново повторил он более уверенно. Голос его дрожал, а дыхание касалось щеки, — Хочу с того момента, как мы столкнулись в дверях. Хочу тебя с твоей флейтой и музыкой. Хочу в этом дурацком костюме. Хочу сейчас, в этой каморке, на этом полу, — Алек задыхался. И казалось, что вообще был готов сорваться в любую секунду. Не понятно, что его удерживало.

Магнуса повело. Голова кружилась, и хотелось вынырнуть из этого непонятного сна. Алек наклонился ещё ниже, и кончики его распущенных волос защекотали кожу на лице.

Бейн сглотнул, Алек приподнял одну руку, и теперь она нежно поглаживала его скулу.

Магнусу стало жарко, тошно, обидно и страшно.

Алек его хочет?

Всего лишь примитивное желание тела. Похоть.

Ведь «хотеть» — это не «любить» и даже не «нравиться».

Магнус не понял, как заплакал. Тихо, без всхлипов, просто слёзы обожгли лицо. Он ведь даже не понимал, почему именно так расстроился.

Алек ведь ему даже не нравился, чтобы обижаться на его слова.

Или всё же нравился?

— Магнус? — Лайтвуд ощутил рукой чужие слёзы на щеках и перепугался. — П-почему ты плачешь…

Магнус рассмеялся сквозь слёзы. Он не понимал, как в этом твёрдом здоровенном лбу не укладываются элементарные вещи. Как можно не понять, что ему тошно от слов Алека. Пусть они разжигали что-то грязное и пошлое в его груди, но так же и с болью вкалывали спицу в сердце.

Магнус не хотел услышать, что Алек хочет всего-лишь его тело.

— Отвали от меня, ублюдок! — он оттолкнул Алека, не ожидавшего такой яркой вспышки эмоций, и выбежал за дверь, растирая слёзы по щекам.

Как он не замечал, что банально западает на своего соседа по комнате? Как мог быть таким слепым к собственным чувствам? Он же всегда искал его взглядом, а когда находил, успокаивался. Магнус любил рассматривать его лицо, когда тот не видел. Или втихаря поглядывать с балкона на его утренние пробежки. Ему нравился его запах геля для душа и нравилось, как чуть завиваются его влажные волосы на кончиках.

Магнус закрылся в кабинке, сел на крышку унитаза и опустил голову, беззвучно содрогаясь. Спазмы сдавливали грудь и желудок до боли.

Неужели для того, чтобы осознать, что тебе не безразличен человек, он должен тебя унизить? Неужели он должен растоптать тебя и показать, что ему даром не задались твои чувства?

Если это так, то Магнус вляпался глубже некуда.

========== Часть 2 ==========

Домой они возвращались без Алека. Изабель сказала, что тот захотел прогуляться, а Магнус не хотел знать о нём ничего.

Сейчас, когда он успокоился, ехал на заднем сидении автомобиля, выжатый, прислонившись лбом к прохладному стеклу, недавняя вспышка собственных эмоций казалась глупой.

В конце концов, сразу было ясно по поведению Алека, что он не будет себя вести с Магнусом, как со старшим братом. По его вечным самодовольным нахальным ухмылкам было понятно, что он ни во что не ставит Бейна. А теперь открылись его истинные желания. Магнус не хотел о них знать.

Сейчас он понимал, что обманывал сам себя. Ему нравилось это особенное внимание от Алека. Были приятны его слова о заботе и о чёртовом сердечке на губах. И что уж скрывать, Магнус и сам часто засматривался на него совсем не с невинными и целомудренными мыслями. Заставлял себя отворачиваться и забывать, но голову было не остановить. Хотя и осознавал, что характер у Алека не сахар. Да и вообще он часто не понимал его действий. Иногда он его даже побаивался.

В комнате было темно, тихо и прохладно из-за открытого окна. Магнус, не включая свет, скинул с себя этот неудобный костюм, оставшись лишь в трусах и носках. Кожу тут же обдало свежим воздухом, и он тихо простонал, разминая шею.

— Кхм-кхм, — раздалось хриплое со стороны кровати Алека. Магнус подскочил от испуга и резко развернулся.

Действительно, тёмный силуэт Лайтвуда угадывался в тени стены. Магнусу стало стыдно, щеки полоснуло жаром.

— Я-я думал, тебя ещё нет, — пробормотал он, судорожно прикрываясь тем, что попало под руку. Пиджак. Бейн почувствовал себя ещё глупее. И осознание того, что лунный свет падает именно на его сторону комнаты, окатило позвоночник холодом.

— Извини, — услышал он голос, но искренность в нём не присутствовала. — Я был слишком резок с тобой. Забыл, что ты у нас нежная принцесса. К тебе нужен особый подход, — по скрипу кровати Магнус понял, что тот встал. И когда Алек вышел на освещённое пространство, у Бейна остановилось сердце.

В руках Лайтвуд держал чёрный футляр от его флейты и ухмылялся.

— Откуда?.. — у Бейна подкосились колени, и воздух застрял в горле. — Я же отдал её Изабель.

— Она лежала одинокая, печальная, на заднем сидении машины, — от каждого его слова становилось больно. Так больно, что от этого закололо слева под рёбрами. Магнус не мог даже закричать, разросшийся в горле ком медленно поднимался, мешая дышать. — Как же я мог оставить её скучать совершенно одну.

— Верни её немедленно! — прошипел Магнус. Как он мог так поступить! — Я расскажу родителям, что ты украл у меня мой инструмент.

— Хм, — Алек улыбался. — И что ты скажешь? Что я перенёс твою флейту из одной части комнаты в другую? Мама только посмеётся над глупыми играми детей, а твой отец даже слушать не станет.

У Магнуса закружилась голова. Алек был прав, ему никто не поможет. Кражи как таковой не было. Вот она флейта-то, перед ним.

— Не волнуйся, отдам я тебе твой инструмент. Я же не глупый, понимаю, как он тебе дорог, — Алек осторожно погладил пальцами по корпусу футляра, будто с любовью. И Магнусу захотелось кричать. Как он смеет касаться её так?! — Я верну флейту, но есть несколько условий. Во-первых, чтобы я больше не видел рядом с тобой этого зализанного пидора.

Магнус закусил от бессилия щеку изнутри.

— Во-вторых, я буду присутствовать на каждой твоей репетиции, и после ты будешь отдавать мне флейту обратно, — спокойно продолжал он, а ловкие пальцы огладили крючок замка.

— Я тебе её не отдам! — завёлся Магнус. Он не мог спокойно смотреть на руки Лайтвуда, которые лапали словно его душу. Лезли туда назойливыми пальцами и терзали нежными прикосновениями.

— Отдашь, — улыбнулся Алек. — Иначе я начну её отбирать, и мы можем повредить такую хрупкую конструкцию. Ты же не хочешь этого? — он говорил медленно и с наслаждением. Магнус бессильно сжал руками до треска ткань пиджака, которым всё ещё прикрывался.

— Не хочу, — сдался Бейн. Хотелось орать, но голоса не хватало.

— И ещё одно условие, которое я пока не озвучил. Взамен на твою флейту я хочу самого тебя, — он щёлкнул замком, открывая футляр, и этот звук Магнус сравнил с хлопком закрывающейся мышеловки.

И почему он сразу не догадался? Алек просто загнал его в ловушку, лишая выбора.

— Мудак! — крикнул Магнус. В душе что-то треснуло.

— Не отрицаю, — согласился Лайтвуд и осторожно достал верхнюю часть флейты, нежно обнимая металлический корпус пальцами. Магнус чуть не застонал. — Я вообще в этой истории не положительный герой, но ты сам меня до этого довёл. Если не хочешь по-хорошему, то будет по-моему.

— Что за ерунду ты говоришь? Как моё поведение могло привести вот к этому?! — у Бейна начиналась истерика. Руки дрожали.

— Тебе нужен плохой персонаж, чтобы самому быть хорошим. Только так ты будешь чувствовать себя правильно. И если взамен я получу тебя, то согласен быть отрицательным героем.

— Кажется, мы с тобой читаем разные книги, — съязвил Магнус. — Ты хоть сам понимаешь, какую чушь ты несёшь? Мы с тобой не книжные герои, к чему весь этот пафос?

В глазах Лайтвуда вдруг на секунду блеснула осознанность, но чёрная дымка вновь заволокла радужку.

— Потому, что я не знаю, как иначе, — сознался Алек. — Я смотрю на тебя, и меня разрывает изнутри, и я не знаю, что с этим делать. Никто раньше не вызывал таких чувств во мне. Я хочу тебя, — Лайтвуд выглядел разбитым, но одновременно нахальным и решительным. Как выглядят люди, когда у них не остаётся выбора.

Но у Алека же он был.

Магнус смотрел на него и видел капризного, эгоистичного ребёнка, который злился, что ему не дают понравившуюся игрушку. Но ведь можно было начать ухаживать за Бейном, как это делают нормальные люди? Или хотя бы просто не вести себя как мудак. Почему Алек выбрал именно такой способ?

Магнус поджал губы, сам отвечая на этот вопрос. Потому что Алек и не хотел с ним встречаться, не хотел всей этой романтической ерунды. Алек видел в нём лишь тело.

Стало снова неприятно.

— Что это значит? Что значит твоё «хочу»? — попытался всё-таки спросить Магнус. Вдруг он просто не так его понял.

— Это значит, что ты должен принадлежать мне. Стать моим, — яснее не стало, но Магнус больше не хотел ничего спрашивать. Он вообще не хотел с ним говорить. Очевидно, до Алека не дошёл смысл его вопроса. — Ну так что, ты согласен на мои условия?

Магнус молчал и не смотрел в глаза. Всё его внимание было сосредоточено на длинных пальцах Алека, которые неспешно оглаживали круглые клапаны иблестящий корпус.

— Решайся, через три дня второй этап прослушивания. Я не дам тебе репетировать, если ты не согласишься, — ухмыляясь, сказал Лайтвуд. Он упивался своей победой.

— Ещё не известно, прошёл ли я, — ответил Магнус.

— Прошёл конечно. Ты не мог не пройти, — он сказал это так уверенно, что Бейн ни на секунду не усомнился в его словах.

Выбора у него не было. Он загнал его в тупик.

— Хорошо, — еле слышно сказал Бейн, понимая, что подписал собственноручно свой приговор. Теперь он зависел от Алека. От глупого, инфантильного, капризного подростка.

Просто потрясающе!

— А теперь иди в душ, — в приказном тоне сказал Алек и защёлкнул футляр, предварительно сложив части флейты внутрь.

— Ты не дашь мне её сейчас? Может, я хочу поиграть, — Магнус врал. Последнее, что он сейчас хотел — это заниматься. Но были чувства беспомощности и потери от осознания того, что теперь флейта не принадлежит ему. Ему словно оторвали руки.

Алек хмыкнул.

— Сегодня ты не заслужил свидание со своей флейточкой, — он открыл ящик в столе, который закрывался на ключ, и убрал туда футляр, щёлкая замком. От этого звука у Магнуса противно зазвенело в ушах.

— Но…

— Никаких «но», — прервал его Лайтвуд. — Иди в душ, если не хочешь, чтобы я туда тебя отвёл и помог вымыться, — лицо разрезал широкий оскал.

Магнус вздрогнул и решил не провоцировать Алека. Он прикусил губу и быстро вышел из комнаты.

Всю ночь он не мог заснуть. Всё крутился и косился на кровать со спящим Алеком. Тот спал просто как младенец, судя по его сладкому посапыванию.

Магнус после бессонной ночи решил ещё раз поговорить с Алеком и попытаться попросить его передумать и вернуть инструмент.

Но утром пришла смс от преподавателя с поздравлением о прохождении во второй тур.

Никогда ещё Магнус не жалел так о своей победе.

***

Магнуса разбудили тяжесть чужой руки на талии и тепло прижатого к спине тела. Он задержал дыхание и старался не паниковать, но под солнечным сплетением всё завибрировало, и похолодело в ногах.

— Доброе утро, Киса, — хриплый голос на уровне макушки Магнуса казался тёплым и умиротворённым. И даже его всегда язвительное «Киса» сейчас прозвучало слишком нежно.

Непривычно.

Бейн не шевелился и вообще старался не дышать. Он ощущал ногами голые ступни Алека и пялился в стенку, мечтая раствориться в ней.

— Ч-что ты делаешь в моей кровати? — Магнус шептал, сам не осознавая этого.

— Мне стало очень одиноко ночью, — Алек сдвинулся чуть ниже так, чтобы его лицо было на уровне беззащитной шеи Магнуса. Кожу в том месте тут же опалило горячим дыханием, и мурашки скатились по позвонкам.

Рукой Алек нащупал руку Магнуса и накрыл её. Их ладони были до комичного разные по габаритам. Утончённая рука Магнуса полностью скрылась под крупными пальцами Лайтвуда, на которых грубели мозоли.

В этом естественном движении было столько интимной беспредельной простоты, что у Магнуса сжалось сердце. Как бы неловко и странно он себя ни ощущал, но сейчас Алек был другим. Мягким, по утреннему тёплым и уютно-домашним. Как сытый кот.

От такого Лайтвуда у Магнуса сводило мышцы под рёбрами и тянуло внизу живота. Такого Лайтвуда он ещё не видел.

— Ты так охрененно пахнешь, — шепнул Алек ему в шею и прижался лицом в место под линией роста волос. Бейн вздрогнул. Это был далеко не поцелуй, но само ощущение уткнувшихся губ, носа и подбородка сводило Магнуса с ума. А ещё Бейн вдруг осознал, что думает так же про Алека и про то, как он пахнет.

Твёрдые подушечки пальцев Лайтвуда вдруг неожиданно нырнули в мягкие места между его пальцами, успев огладить их при этом по всей длине. Магнусу вдруг на секунду показалось, что от этого движения органы в его теле потеряли вес и стали легче воздуха.

Алек не спешил разъединять их переплетенные руки, медленно массируя слишком чувствительные места между пальцами, иногда поднимаясь на запястье или наоборот углубляясь под ладонь.

Магнуса трясло. То, как влияло на него такое невинное касание Алека, жутко пугало, бесило и… волновало. Что-то тёмное и горячее закручивалось, клубилось в животе, не находя выхода.

— Сыграешь для меня на флейте? — тихо попросил Алек, и вибрации его голоса впитались в кожу шеи, вызывая мурашки. Магнус прикусил стон и прикрыл глаза.

— Прямо сейчас? — тяжёлый вздох всё-таки вырвался из горла. Но ведь Алек просто лежал рядом, от чего такая реакция на его близость?

— Хочу прямо сейчас, — Алек прильнул к нему ещё теснее и протолкнул колено между его бёдер.

— Х-хорошо, — запнулся Магнус и попытался встать, но Алек не сразу позволил ему это сделать и не расслабил объятия. Он ещё несколько мучительных секунд дышал ему в шею и гладил пальцы, а затем быстро вылез из-под одеяла, оставляя после себя тёплые простыни и гигантскую пустоту.

Магнус слышал, как он открывает замок на шкафчике и достаёт футляр.

— Держи, — услышал Бейн голос за спиной и всё-таки сел в кровати.

Алек выглядел взбудораженным. Его распущенные волосы растрепались ото сна, ворот футболки перекосился влево, а её край задрался, оголив кусочек пресса, пижамные штаны растянуто висели, и бесстыжие стопы белели своей наготой.

У Магнуса пересохло во рту, он подавил в себе бесконтрольное желание зарыться рукой в его волосы. Алек выглядел так непосредственно и искренне, что щемило в груди. Ну как такой чистый и светлый человек мог поступать так подло и низко?!

Он протянул руки и взял футляр, радуясь, как ребёнок, что снова увидит свою красавицу и даже будет на ней играть.

Алек сел рядом на кровать, так что пришлось подобрать под себя ноги и сложить их по-турецки. Алек сел точно также, не касаясь его ногами. Благо, новую кровать Магнусу уже давно привезли, поэтому они с Лайтвудом сидели не так близко, а то Магнус бы не выдержал.

Руки уже аккуратно отщёлкнули крючок футляра, затем медленно открыли крышку, и Магнус как заворожённый полностью переключил внимание на свой инструмент. Ласково обвёл, погладил, приласкал. Затем осторожно вынул и соединил части в одно целое, всё ещё улыбаясь от счастья, что держит её в руках.

— Играй уже! — прервал его воссоединение Алек. Магнус посмотрел на его лицо и поймал тот безумный уже знакомый до дрожи взгляд.

Затем поднёс флейту к лицу и, не задумываясь, облизнул рот. То, что Алек повторил за ним это движение, он уже не увидел, так как вдохнул и начал играть «Адажио» из своего Концерта.

— Не хочу Моцарта, которого ты играл для всех! — нахмурился Алек, Магнус не ожидал такого дерзкого выпада и подавился воздухом, останавливаясь. — Хочу то, что ты ещё никому не играл.

Магнус не заметил, что он придвинулся ближе, и между их коленями осталось расстояние в толщину ладони.

Сыграть то, что никому не играл?

Магнус задумался. Играть что-то быстрое и техничное он сейчас бы не смог. Не перед Алеком думать о ловкости и чёткости артикуляции пальцев. Значит, надо что-то медленное, но цепляющее и пробирающее до дрожи. В прошлом году он учил «Вокализ» Рахманинова, но так и не вынес его на сцену. Вот он-то и сойдёт для привередливого и капризного слушателя Магнуса.

Он опять намочил губы и потёр их друг об друга, будто размазывая помаду. Алек шумно втянул воздух сквозь сомкнутые зубы. А Магнус набрал в лёгкие воздух, прижал нижнюю губу к «губам» флейты, собрался и заиграл, начиная с нежного пианиссимо и постепенно раздувая звук.

Мелодия звучала протяжно, каждый звук будто нужно было с силой вытягивать из инструмента. Воздух немного дрожал, вылетая из губ Магнуса, поэтому получалось едва уловимое вибрато, которое не должно быть по идее, но Алек об этом даже не догадывался, поэтому ничего страшного. Дыхание часто сбивалось, из-за чего паузы чуть затягивались. И вообще Бейну казалось, что получается какая-то чушь, но тут вдруг его колени сжали большие ладони Алека. Они не двигались, только сжимали, выдавая напряжение, которое копилось внутри Лайтвуда.

Динамика не превышала отметку в меццо форте, поэтому его никто не мог услышать во всём доме. Магнус действительно сейчас играл только для Алека, нежа его слух в изысканных сочетаниях интонаций Рахманинова.

Когда прозвучала тоника, завершая произведение, Магнус наконец посмотрел на замершего Алека и тоже застыл, ожидая его реакции.

Пальцы на его коленях разжались и исчезли.

— А сейчас уходи, — хрипло сказал тот и прикрыл глаза, восстанавливая сбившееся дыхание. Словно сам всё это время не дышал, пока играл Магнус. Скулы его горели красным, а жилка на шее бешено колотилась.

— Что…

— Я сказал уходи, и флейту оставь тут, — перебил его Алек, сжимая кулаки до побелевших пальцев, будто боялся, что сейчас может сорваться и силой отобрать инструмент.

— Алек, — Магнус протянул зачем-то к его лицу ладонь, но Лайтвуд резко отклонился назад.

— Стой! Не трогай меня, иначе я не сдержусь. Уходи! — он дышал влажно и глубоко, словно хотел как можно больше вдохнуть в себя запах Бейна. Впитать себе в память, в сердце, под кожу.

Магнус туго сглотнул, поднялся с кровати и положил на одеяло своё сокровище, прощаясь с ней. Затем кинул ещё один взгляд на Алека и вышел из комнаты, прижимаясь затылком к стене и обессилено спускаясь на пол. Он не заметил, как снова заплакал.

Он быстро вытер рукой лицо и хотел было уже уйти, но что-то его заставило развернуться и чуть приоткрыть дверь, подсматривая. Увиденное сжало горячей ладонью его сердце.

Алек сидел на краю его кровати, отпустив оголённые стопы на пол, а на его коленях лежала флейта. Он осторожно очерчивал кончиками пальцев все выпуклости и впадины корпуса, оглаживал «головку» инструмента, поднимал клапаны, касался приклеенных к ним круглых подушечек с внутренней стороны и трогал края отверстий, из которых выходит воздух.

Можно было подумать, что он просто изучает строение духового инструмента. Только из чистого любопытства. Но то, к а к он это делал! С восторгом, предвкушением и… бережностью.

Магнус не заметил, как задержал дыхание. Он ощущал себя очень странно, подсматривая за Лайтвудом. Рука, которая сжала его сердце, начала медленно и с нажимом массировать, посылая щекочущее ощущение по телу. А затем резко сдавила, когда Алек поднёс флейту к своему рту и неумело прижался губами к овальной платформе вокруг отверстия, в которое меньше минуты назад дышал Бейн.

Стало жарко. Первая мысль была о том, как он смеет прикасаться к его флейте так? Бесцеремонно и по-варварски нагло! А потом пришло резкое осознание, что Магнус так и не почистил инструмент после своей игры. Это нужно было сделать ещё сразу после прослушивания, но было совсем не до того.

И сейчас Алек целовал не флейту.

Алек целовал то, что осталось на ней от Магнуса.

Он целовал Магнуса.

Это был чёртов косвенный поцелуй.

Бейн прижал ладонь к собственным губам и шарахнулся от двери. В ушах загудело, а пульс заколотился где-то в коленях.

Бейн вдруг осознал, что Алека ничто не сможет остановить, если он захочет Магнуса по-настоящему. И от этого становилось страшно, но в тоже время дрожь зарождалась где-то в груди.

Он хотел б ы т ь с Алеком, а не под ним. Не хотел привязываться, ловить каждую его эмоцию и улыбку, а в ответ ничего не получать, кроме жадных, полных похоти взглядов и страха быть использованными как интересная забавная игрушка.

***

Ближе к вечеру позвонил Нил, приглашая в кафе. Магнус не хотел никуда идти, но, подумав, решил, что нужно прекращать эти недоотношения. И совсем не потому, что так хочет Алек!

Нил уже и сам порядком надоел Магнусу. Поэтому согласился, чтобы расстаться по-нормальному, а не как мудак по телефону или смс. Объяснить, что ничего к нему не чувствует, и не водить его за нос напрасно.

Но до кафе они так и не дошли.

Нил встретил его в парке, недалеко от их дома. Волосы как всегда блестели от лака, а ворот пальто был брутально поднят вверх. Магнус этот «сделанный» образ загадочного красавчика категорически не воспринимал и невольно сравнивал с естественной, не выдуманной, простой красотой Алека.

Серые глаза были недостаточно тёмными, выбеленным волосам не хватало длины и небрежности, а в его улыбке Магнус искал уже полюбившуюся усмешку, но не находил ничего. Его бесило, что он не мог перестать сравнивать Нила с Алеком.

Они не спеша гуляли по тёмному парку, а Магнус всё не знал, как начать разговор. Слова крутились на корне языка, но так и не высвобождались. Вдруг прямо из-за поворота к ним навстречу выбежал Алек. Он был одет в ярко оранжевую олимпийку и спортивные штаны.

У Магнуса ёкнуло сердце, он совсем забыл, что в это время Алек выходит на пробежку по этому парку. Он хотел резко свернуть куда-либо, да хоть в кусты, но Лайтвуд уже заметил их, и было слишком поздно.

Он остановился напротив Магнуса и окинул презрительным взглядом Нила, который наконец-то перестал болтать.

— Что ОН здесь делает? — прошипел Алек.

— Мы гуляем. Ты же Алек, да? Брат Магса? — беззаботно спросил Нил, а Магнус молился всем богам, чтобы тот замолчал, потому что то, как смотрел на него Лайтвуд, вызывало мышечную дрожь от страха.

Алек никогда не смотрел таким убийственным взглядом на Бейна, даже когда злился.

Алек ему даже отвечать не стал, просто перевёл глаза на Магнуса, и выражение его лица вмиг изменилось. Вместо ярости было искреннее непонимание.

— Я не обязан у тебя отпрашиваться, чтобы погулять, — выдавил из себя Магнус.

— Ошибаешься, — выдохнул Алек. Воздух мгновенно наэлектризовался. И вдруг глаза Лайтвуда заблестели в темноте, как у брошенного щенка. Казалось, секунду назад он был разъярён, а теперь печаль затопила его с головой.

— Что, чёрт возьми, я должен ещё сделать, чтобы ты принадлежал только мне? — ревниво спросил он. И от вида такого отчаянного Алека у Магнуса подкосились ноги, а болезненная нежность окатила горячей волной.

И на секунду ему почудилось, что Алек видит в нём нечто большее, чем просто желанное тело.

Магнус вдохнул, чтобы ответить Алеку, как в кустах что-то зашуршало, и на освещённую фонарём дорожку вышли четверо крепких парней. Они явно были невменяемые. Обдолбанные или накуренные. У Магнуса свело желудок от страха.

— Эй, — крикнул один из парней в их сторону. — Закурить не найдётся?

Компания двинулась к ним. Бейн услышал, как рядом несолидно пискнул Нил и отступил назад.

— Не курим, — громко ответил Лайтвуд. В его голосе не было ни капли страха. Магнуса же начинало трясти, как лист на ветру.

А дальше начало происходить что-то безумное. Магнус не понял, но в следующую секунду ощутил, как Лайтвуд резко завёл его за спину, загораживая от невменяемых обдолбышей и заслоняя его своим телом.

Кто-то начал кричать, слышались тупые звуки ударов и хриплое дыхание. Перед глазами потемнело от ужаса, но Магнус успел заметить, как Нил уже бежал в метрах десяти от места драки, даже не оглядываясь.

Он бросил его.

А затем Бейн посмотрел в сторону жутких звуков и обомлел. Алек отточенными движениями уклонялся от ударов и раскидывал хулиганов как можно дальше от Магнуса. В какой-то момент кто-то достал нож, и Бейн, подгоняемый ужасом за жизнь Алека, вскочил на ноги и начал шарить по сторонам в поисках того, чем можно защититься. Если первоначальный испуг его обездвижил, то панический страх того, что с Алеком может что-то случиться, подгонял и заставлял действовать. Магнус наткнулся взглядом на пустую жестяную мусорку рядом с лавочкой и подбежал к ней, чтобы схватить. И как раз вовремя, из четырёх парней остались всего двое. Одного Алек удерживал в удушающем захвате, а второй поднялся с асфальта и, вытирая кровь от разбитого носа, заходил за спину к Лайтвуду, держа в одной руке нож-бабочку.

Магнус, не раздумывая ни секунды, резко подскочил к парню и шандарахнул по его затылку что было силы этой мусоркой. Тот тут же рухнул обратно за землю, теряя нож. Магнус успел отметить, что он чистый и не испачкан кровью, это означало, что никто не был ранен.

Из рук Алека выпал последний хулиган, отключившись от нехватки кислорода.

Бледнеющие руки тряслись, как тремоло литавр в сто третьей сонате Гайдна, а с лица сошла вся краска.

— Ты в порядке? — подбежал к нему Алек, озабоченно хватая за плечи и осматривая со всех сторон. У него самого была рассечена нижняя губа. Голос пропал, поэтому Магнус лишь кивнул. Что-то горькое заклокотало в груди, подбираясь к голове.

Алека тоже трясло, он посмотрел внимательно на Бейна, рвано дыша, и вдруг прыснул, начиная истерично смеяться. Магнус почувствовал, как начавшие собираться в уголках глаз слёзы скатились резко в горло и вырвались таким же смехом.

Каждый понимал, что это от шока и резкого скачка адреналина, но остановиться они не могли. Магнус задыхался смехом и любовался мимическими морщинками около глаз Алека. Лёгкая истерика помогла им сбросить густое напряжение и усмирить сердцебиение.

— Пошли домой, — уже более спокойным голосом сказал Алек и притянул к себе Магнуса, который всё ещё дрожал. Он прижался под бок Лайтвуда и почувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Было тепло и уютно чувствовать его крепкую хватку и дышать едва уловимым запахом пота от его одежды.

Когда они вошли в их комнату, Алек молча сел на свою кровать и опустил голову. Молчал и Магнус. Липкое густое напряжение окутало их с ног до головы. Или так казалось только Бейну. В комнате было темно, но никто даже и не подумал включить свет.

Руки у Алека мелко дрожали, он посмотрел на свои сбитые в кровь костяшки и криво усмехнулся. Боль почти не ощущалась, лишь губы немного щипало и тянуло на покалеченных рёбрах. Он бы так и сидел, разглядывая собственные руки, если бы рядом не опустился Магнус, открывая коробку с аптечкой.

— Быстро же твой дружок умеет бегать, — вырвались едкие слова из пересохшего горла. Горькая болезненная ревность всё ещё съедала Лайтвуда изнутри. Это было слышно. — Надеюсь, больше не будешь с ним шариться?

— Ты… просто замолчи, пожалуйста, — устало выдохнул Магнус и достал из аптечки вату, промакивая её антисептиком. — Не хочу ничего слышать про Нила, — Бейн без предупреждения взял руку Алека и прижал вату к стертым костяшкам.

— Чёрт, — зашипел он. Щиплющая боль тут же усилилась в несколько раз. — Как ты с ним вообще связался? Он же трус, — не мог остановиться Алек.

— Я сказал, замолчи! — Магнус сильнее вдавил ватку в рану, что заставило Алека закрыть рот и нахмуриться.

— Не могу! — сорвался Лайтвуд. — Меня душит злость. И-и… и я ревную тебя, ясно?! Мне обидно, что я бессилен, что не могу приковать тебя к себе какими-нибудь наручниками!

Магнус подавился воздухом. Снова Алек оглушил его своими резкими честностью и бестактностью.

— Я опустился до мерзкого шантажа, но ты всё равно пошёл против моего условия! Я не знаю, что делать… больно! — Алек резко дёрнул рукой и вырывал её.

И Магнус не понимал, говорил ли он о физической боли или имел в виду боль душевную.

— Я хотел с ним порвать, — сознался Бейн. В голове сдавило до головокружения и тошноты. Как при сотрясении мозга, но ещё сильнее и глубже. Сдавило до самого сердца. — Спасибо, — вдруг тихо сказал Магнус, и лицо Алека вытянулось в удивлении. — За то, что не сбежал и не бросил меня.

Лайтвуд задышал чаще, его скулы напряглись.

Магнус только сейчас осознал, что держит Алека за руку.

В животе скрутило и резко натянулось.

— Я не мог оставить своего старшего брата, — Магнусу показалось, что тот улыбнулся как-то пошло, но не был до конца уверен. В комнате было слишком темно. — Тем более, когда его кавалер так бессовестно сбежал.

— Ну ты и мудила! — прошипел Магнус, вскакивая с кровати и тут же падая в объятия Алека, который схватил его за руку и потянул к себе.

И в следующее мгновение Бейн почувствовал, как его целуют.

Что это первый поцелуй Алека, Магнус ощутил сразу. Он был горячий, болезненный, влажный. Лайтвуд жадно кусал его губы. Именно в то самое сердечко. А когда он неумело толкнулся туда языком, Магнус охнул от неожиданности, тем самым позволяя пробраться вглубь.

Бейна затрясло, эмоции долбили по оголённым нервам. По подбородку текла их смешанная слюна, но Алек всё целовал его. Грубо и мокро лизал язык, всасывался в это «сердечко» и нагло трахал рот.

Руки жадно тискали бока Магнуса, пока губы намертво присосались к его губам, нагло игнорируя возмущенное мычание, которое прокатилось в его горло от Бейна. Жадные движения рук Лайтвуда и его губы действовали на Магнуса странно. Страх копился в сердце, питая дрожью нечто томительное внизу живота.

Они расцепились с пошлым звуком, и тут же губы Алека прижались к мягкой шее прямо под горящей скулой.

— Что… ты делаешь, пусти меня! — закопошился Магнус, осознавая, что каждое касание Алека кружит голову и создаёт щекотку в животе. Слишком интимно.

— Больше… — дыхание сбилось. — Больше ничего не буду делать. Обещаю, — прошептал Алек, крепко его обнимая. — Просто посиди так, пожалуйста, — попросил он. Большие ладони накрыли лопатки Магнуса, будто бы защищая. — Просто не отпускай…

И Бейн сидел. Пялился в стену, обнимал Алека, чувствовал его горячее дыхание на шее и не знал, куда девать собственные выпотрошенные чувства.

Алек их оголил, вытащил из его тела без разрешения и овладел ими. В этот момент Магнус всё наконец осознал. Неважно, что Алек с ним будет делать, как будет терзать ему душу и рвать сердце. Лайтвуд может его унижать, ревновать, бесить, и пусть даже Магнус будет из-за него мучиться и медленно погибать.

Всё это не важно.

Алек в любой момент может взять от него всё, что захочет, а Бейн отдаст всего себя, без остатка.

Он теперь полностью принадлежал ему.

========== Часть 3 ==========

Утро встретило Магнуса шумом из душа и пустотой в комнате. Голова пухла от пережитого, хотелось зарыться обратно под одеяло с головой и больше ничего не чувствовать. Но он заставил себя подняться, натянуть домашние шорты, футболку и спуститься вниз. Между гостиной и кухней была широкая арка во всю стену, поэтому Магнус сразу заметил Изабель, которая варила себе кофе.

— Доброе утро, — сказал Магнус и зашёл на кухню. Хотелось выпить чаю.

— Доброе, а как же, — невесело усмехнулась она, беря кружку и возвращаясь за стол в гостиную, где стоял её ноутбук. — Надо до завтра сдать эту чёртову статью, я не сплю уже двадцать часов.

Магнус услышал, как застучали её ногти по клавиатуре, и шумно выдохнул. Не только у него были проблемы. Он вспомнил, как полночи просидел у Лайтвуда на коленях, и как тот не хотел выпускать его из объятий, словно боялся, что Магнус испарится. А после, когда Алек так сидя и отключился, осторожно уложил его в кровать. Желание лечь рядом было очень сильным, но Магнус его все же переборол. Он лишь посмотрел на растрепанные тёмные волосы, мечтая в них уткнуться носом. Алек любил их. Пользовался бальзамами, подолгу расчесывал, сушил. Магнус всегда с трепетом смотрел на них, только в мыслях касаясь их. Но, кажется, Алеку это не очень понравилось бы.

Волосы были его больной темой. Магнус помнил, что как-то за ужином Асмодей посоветовал ему их обрезать, иначе в академии всё равно это сделают. Тогда Алек с грохотом отодвинул стул и вышел из комнаты, ничего не объясняя. Но вид Мариз и Изабель говорил о том, что они уже не в первый раз сталкиваются с такой реакцией.

— Привет, — в гостиной послышался довольный Алек, который спускался по лестнице. Сидящая там за столом Иззи что-то буркнула невнятное в ответ, не отрываясь от ноутбука, а Магнус не решался обернуться. Он стоял около кухонного шкафа, заваривая чай.

— И тебе привет, — Алек вошёл на кухню, и внутренности тут же обволокло теплом от его голоса. Руки застыли с горячим чаем.

Алек подошёл сзади и прижался к спине Магнуса, протягивая руку вверх и делая вид, что достаёт из навесного шкафа кружку, но на самом деле нагло лапая второй рукой.

— Ч-что ты делаешь? — потрясенно выдохнул Магнус, вжимая бёдра в кухонную тумбу. — Изабель же увидит.

— Она даже не смотрит на нас, — прошептал ему на ухо Алек и ещё теснее прижался к Бейну, у которого сердце провалилось в желудок. Магнус посмотрел на Иззи, которая увлечённо печатала свою статью и сидела к ним спиной, но спокойней не стало.

— Всё равно, давай не здесь, — попросил он, а в следующую секунду уже кусал щеку изнутри от прикосновения губ Лайтвуда к месту за ухом, чуть ниже косточки.

— Твои короткие шорты сводят меня с ума, — жарко выдохнул Лайтвуд. Одна рука у него всё ещё держалась за ручку верхнего шкафчика, пока вторая протолкнулась между краем кухонной тумбы и животом Магнуса, касаясь там пальцами.

Бейн сдавленно охнул и заскулил, боясь быть услышанным. Всё тело как судорогой пронзило, сладкой и сумасшедшей. Алек шумно задышал, продолжая целовать его шею, при этом бесстыже тиская ладонью под футболкой и проталкивая пальцы за пояс шорт.

Магнус не мог нормально стоять, ноги подкашивались.

— Ты сейчас своё блядское сердечко облизываешь и кусаешь? — спросил Алек, и Магнус не задумываясь кивнул. Алек глухо зарычал, и этот звук эхом прокатился по всему телу Магнуса, закручиваясь в клубок внизу живота, где пальцы Лайтвуда делали «легато». Взгляд ещё раз упал на стол в гостиной, и, не обнаружив там Изабель, Бейн запаниковал и начал вырываться.

— Тише, — усмехнулся Алек повернувшемуся к нему лицом Магнусу. — Она пошла в свою комнату, даже не обернувшись. Ты просто был немного занят, вот и пропустил это момент.

Магнус дышал ртом, слышал в ушах пульс и пялился на довольного Алека. Напряжение усилилось. Секунда, и Бейн оказался сидящим на столе, как основное блюдо. Алек рывком развёл его ноги и втиснулся между ними. Бейн хотел начать возмущаться, но властные губы заткнули ему рот.

В груди стучало, Магнус зажмурился и поддался требовательному поцелую. Кожа горела. Бейн испугался, что больше всего на свете сейчас хочет, чтобы Алек его не отпускал. Кончики его распущенных волос касались лица, и Магнус потянул руки к ним, чтобы наконец запустить их туда.

Но как только пальцы коснулись макушки, Алек резко перехватил его руки и с силой сжал запястья, так что Магнус зашипел от неожиданного дискомфорта.

— Не тронь, — его глаза горели, а сам он задыхался. Только не понятно, от чего. От страсти или страха.

— Что? Я ведь ничего… — неразборчиво залепетал Магнус, хватая воздух ртом. Всё внутри горело. Губы пекло.

— Не касайся больше никогда моих волос, — Алек говорил очень серьезно, и Бейн тупо сглотнул, ничего не понимая.

Как его игривое и пошлое настроение так резко изменилось? Лайтвуд выглядел разозлённым. Он разжал руки, отпуская Магнуса, и хмурый вышел из кухни.

Бейн так и сидел на кухонной тумбе, совершенно не понимая, что только что произошло. Запястья ныли. И ныло в груди.

***

Магнус нервничал. До начала второго этапа прослушивания оставалось полчаса, а Алек всё ещё не привёз ему флейту. Вчера Магнус провёл почти весь день за игрой, готовясь к выступлению, и Алек находился всё время занятий рядом с ним.

Магнус играл и смотрел в окно, а Лайтвуд наблюдал за ним сначала со своей кровати, а затем незаметно переместился на пол. Бейн ошибался, отрабатывал сложные скачки разными приёмами, иногда ругался вполголоса, начинал заново, прорабатывал отдельные куски только пальцами, громко хлопая клапанами и забывал, что в комнате он не один.

Алек смотрел на него с замиранием сердца, приоткрыв рот, словно не только хотел ушами ловить звуки, но и почувствовать их на вкус. Его кулаки то сжимались, когда Магнус играл аллегро, то расслаблялись, когда звучало ленто. Он чувствовал музыку и самого Магнуса, и это было для него одним из лучших моментов в жизни. Вот так просто сидеть на нагретом от солнечного света паркете, оперевшись спиной о панорамное окно, смотреть на одухотворенное лицо Магнуса и слушать его музыку.

А Бейн, изредка выныривая в реальность, вспоминал об Алеке и долго не мог отвести взгляд от его улыбки и обрамлённого волосами лица.

Но по окончании репетиции Лайтвуд снова забрал флейту, но не так, как раньше — угрозами и давлением — нет. Он поднялся с пола, не спеша подошёл к Магнусу и, жадно смотря в глаза, ласково вытянул из его рук инструмент, специально нежно скользнув пальцами по его пальцам. До мурашек и замирания сердца.

И обещал сам привезти флейту к прослушиванию, но время шло, а Лайтвуд так и не приехал.

Магнус слушал гудки телефона и чувствовал, как от паники ему становится трудно дышать. Он и так разыгрывался на инструменте профессора, объясняя, что его флейточку скоро привезут родственники. Алек не отвечал, и Бейн искусал себе все губы.

А вдруг что-то произошло?! Бог с ней, с флейтой, главное, чтобы с Алеком всё было в порядке. Магнус уже сам хотел ехать домой, не заботясь о том, что уже объявили первого участника. Но ехать никуда не пришлось, на экране высветился звонящий номер Лайтвуда, и Магнус с облегчением поднял трубку.

— Наконец-то, где ты? — выдохнул Бейн, сжимая телефон до побелевших пальцев. На том конце послышалось тяжёлое дыхание и топот ног.

— Прости меня… — Алек бежал. — Я перепутал время прослушивания. Я такой идиот, — голос был разбитый.

— Идиот, — согласился Магнус, но в груди отпустило от осознания, что с Лайтвудом всё в порядке. — Прослушивание уже началось.

— Знаю. Я сейчас на первом этаже. Бегу в гримерку, — он говорил короткими фразами, чтобы не сбить дыхание. — Прости.

— Встретимся на лестнице, — улыбнулся Магнус и отключился. По венам разлилось умиротворение. Всё хорошо. Он успевает. Алек в порядке, и он здесь.

Магнус покинул гримёрную, и когда он вышел на лестничный пролёт, то услышал, как бежит Алек. Концертный зал находился на четвёртом этаже. Взглянув вниз, Магнус заметил, что Алек уже на третьем лестничном пролёте, а в руках он несёт его красавицу. Уже вытащенную из футляра и собранную.

Магнус не мог сдержать улыбки. Лайтвуд был красный, растрёпанный, запыхавшийся. И всё это только ради него.

Алек торопливо бежал по ступенькам и вдруг случайно споткнулся, выронил из рук инструмент, который подлетел вверх и упал аккурат промеж перил, со звоном несясь на самый первый этаж, стукаясь обо все ступеньки и перила.

Магнусу показалось, что он умер.

Сердце расплющил тяжёлый ботинок с шипами, оставляя кровавые ошмётки. В груди появилась открытая рана. Он даже вдох не смог сделать, только глупо моргал и открывал и закрывал рот.

— Я-я не хотел… — шокировано прошептал Алек, но Магнус его не слышал. Он падал.

Падал вместе со своей флейтой.

Как ноги несли его на первый этаж, Магнус не запомнил. Очнулся он только, когда сидел перед покалеченным инструментом на коленях и давился слезами. Он не мог поверить в произошедшее. Флейта лежала на кафельном полу в разобранном виде от ударов. Пару клапанов отвалились и отлетели к стене, и на корпусе были вмятины от каменных углов ступенек. Магнус икнул от сковавших его горло горьких спазмов. Сквозь пелену перед глазами он попытался соединить «головку» с «корпусом», но пазы банально не соединялись из-за деформации металла. Магнуса затрясло.

Его красавица, любимая, самая лучшая флейта в мире была убита и уничтожена. Он рыдал и размазывал слёзы по лицу. Руки тряслись, как при эпилепсии, и хотелось, чтобы всё оказалось страшным сном.

— Магнус, я не хотел, — Алек подбежал к Бейну и опустился к нему. — Боже, мне так жаль.

Магнус слышал его голос, как сквозь воду. Алек трогал его руки и смотрел на него печальными большими глазами.

— Я случайно… Что мне сделать? — Лайтвуд выглядел потерянным, его самого трясло.

— Ты всё уже сделал, — огрызнулся Бейн. В груди кольнула злость. Как можно было уронить его флейту?!

— Магнус… — Алек попытался его обнять, но Бейн вывернулся из его рук. — Я же не хотел.

— Это всё из-за тебя, — Магнус посмотрел на него и сдержал порыв врезать. — Если бы не твои тупые капризы, то ничего этого бы не произошло! — голос срывался, а по лицу всё ещё текли слёзы.

Алек смотрел на него побитым щенком, но Магнусу не было его жаль. Он бы простил ему что угодно. Собственные унижения и боль, но не это. Бейн никому не позволял обращаться так со своим инструментом, никому не давал её в руки, никому не доверял, но Алеку доверил… и вот результат.

— Ты убил её. Уходи, не хочу тебя видеть, — прошипел он, сжимая в руках пострадавший корпус флейты.

— М-магнус… — Алек побледнел.

— Убирайся!

Крик Бейна испугал даже его самого, но стало чуть легче от выплеска эмоций. Пальцы похолодели, и в висках больно пульсировало.

Что теперь делать?

— Прости, — тихо последний раз сказал Лайтвуд и бесшумно ушёл, оставив Магнуса с разбитым сердцем и с разбитой флейтой.

Преподаватель нашёл Бейна всё там же внизу около испорченного инструмента. Магнус уже не плакал, только вздрагивал иногда в угасающих спазмах.

— Магнус, ты чего тут сидишь? Через три номера твой выход, — спокойный голос учителя привёл Бейна в чувство.

— Я не буду участвовать, — горло болело. — Я поломал свою флейту.

— Боже, как же так, — учитель присел рядом и начал помогать собирать части. — Магнус, послушай, это всего-лишь инструмент. Не надо так расстраиваться, — он пытался его приободрить, потому что видел совершенно безжизненное лицо Бейна.

— Без неё я не смогу. Для меня это больше, чем флейта.

Профессор понимающе улыбнулся.

— Твой талант не зависит от инструмента, на котором ты играешь. Сейчас выступишь с моей флейтой, а потом решим, что делать. Вдруг получится починить твою, — он говорил уверенно. — Давай, поднимайся. Ты же не хочешь, чтобы все твои усилия были напрасны? Ты почти год готовился к этому конкурсу и как никто другой заслуживаешь победить.

Магнус вытер лицо рукавом пиджака и кивнул, соглашаясь.

— Спасибо, — тихо сказал он. Пальцы всё ещё немного дрожали. — Я постараюсь не подвести, — Магнус понимал, что этот конкурс важен не только для него. Профессор готовил его, тратил силы, он верил в Бейна. Нельзя было подводить.

Чужая флейта была неудобной, непривычной. Магнусу казалось, что она тяжелее, что клапаны расположены дальше друг от друга, что приходится с усилием продувать каждый звук. Как он выступал, совершенно не запомнилось. Если кто-нибудь попросил бы его назвать свои ошибки или удачные моменты, то Магнус бы не ответил. Всё время игры было словно в тумане. И, кажется, играл он только на автомате, только благодаря мышечной памяти.

Преподаватель похвалил его, конечно, что он собрался, взял себя в руки и сыграл на неудобном инструменте, но по его глазам Магнус видел, что он расстроен его игрой.

И от этого стало ещё противнее.

Телефон пестрил бесчисленными звонками от Алека, но Магнус не отвечал. Лишь поставил на беззвучный и поехал домой, сжимая в руках футляр со своей флейтой. Он не хотел никого видеть, поэтому, пока Алека не было, он перетащил свои одеяло и подушку в комнату родителей, которые уехали в отпуск. И уснул на их кровати, свернувшись вместе с футляром.

Он слышал, как через некоторое время к нему тихо скрёбся Лайтвуд, но накричал на него, чтобы тот больше не приближался. Это всё из-за Алека. Это он виноват. Злость душила, и хотелось плакать. И Магнус плакал, пока не отключился.

Он не знал, сколько прошло часов, но когда проснулся, за окном была тёмная ночь. Изабель ещё вчера убежала к своему парню, поэтому они остались с Алеком одни в целом доме. В душе была настоящая чёрная дыра, которая всасывала в себя все эмоции. Бейн поднялся с кровати, замотался в одеяло и, стараясь не шуметь, вышел из родительской спальни. Сделал себе на кухни чай и, не чувствуя вкуса, выпил. Дыра в груди стала чуть меньше от тепла чая, но не исчезла полностью. Только притупила боль. Тишина во всём доме говорила о том, что Алека нет. Поэтому Магнус немного успокоился и решил сходить в душ, пока был в доме один. Не хотелось столкнуться с ним в коридоре и увидеть его жалостливые глаза.

Наверное, потому, что Магнус знал, что простит Лайтвуда тут же, как посмотрит в них. Просто не мог не простить. Поэтому старался избегать, не смотреть в глаза и вообще игнорировать Алека.

После душа Магнус почувствовал, будто родился заново. Оказывается, сладкий чай и горячий душ могут улучшить настроение до отметки «приемлемо». Бейн зашёл в свою комнату, чтобы переодеться в чистые домашние вещи. Волосы после душа всё ещё были сырые, и он зябко поёжился. Сегодня на улице было довольно прохладно.

Кровать Алека оказалась не тронута. Он что, не приходил всё это время домой? Он всегда ночевал дома.

Магнус прикусил губу, с тоской смотря на чужую заправленную кровать. Неужели Алек не возвращается домой из-за него? Это потому, что Магнус его не хочет видеть? У кого он может ночевать? Друзей в этом городе у Лайтвуда не было.

Магнус лёг на кровать Алека поверх одеяла и подобрал под себя колени. Подушка пахла свежестью порошка и немного волосами Алека. Бейн повернулся так, чтобы можно было уткнуться в неё носом и вдыхать тот запах, что она хранила. Под рёбрами заныло.

Вдруг внизу послышались чьи-то голоса, смех и удар входной двери. Магнус вздрогнул и резко вскочил с кровати, разглаживая складки на одеяле, которые остались после него. Сердце ускорилось.

Магнус хотел перелечь на свою кровать, но дверь в их комнату распахнулась, и нетвёрдым шагом вошёл Алек.

Он придерживался о косяк рукой и немного шатался. Выглядел он не очень. Растрёпанные волосы были стянуты в высокий хвост на затылке, лицо раскраснелось от алкоголя, а глаза пытались сфокусироваться на застывшем от шока посреди комнаты Бейне.

— Маг-нус? — икнул Алек и, несмотря на своё состояние, стремительно двинулся в его сторону. Почти ровно. — Ты почему здесь?

— Что? — не понял вопроса Бейн. Он не мог поверить, что Алек напился. Да кто ему вообще продал алкоголь?! Он же несовершеннолетний!

— Я думал… ты в комнате родителей будешь, — Алек выглядел растерянным и даже напуганным. На первом этаже были слышны шаги.

Лайтвуд пришёл не один.

— Алек, что происходит? Кто там? — Лайтвуд подошёл ближе, и Магнуса окатило шлейфом перегара. Он поморщился.

— Тебе надо спрятаться, — Алек начал настойчиво толкать его в сторону балкона.

— Алек! — крикнул снизу женский голос. У Магнуса заколотило сердце, потому что это был голос совсем не Изабель. — Я нашла бутылку виски! Можно открыть?

Алек поморщился, а Магнус онемел. Он вытолкал Бейна на балкон и посмотрел так умоляюще, что заныло сердце, словно его опустили в кипяток.

— Прости меня, ты не должен был это увидеть, — Алек кривил лицо в страдальческой гримасе. — Я обещаю, что выпущу тебя, как разберусь с ней. Ты только подожди, ладно?

Магнус стоял на балконе и как дебил смотрел на то, как Алек захлопывает дверь, щёлкает замком и задёргивает занавески.

В душе творилась какая-то ерунда. Всё горело и давило, словно ещё чуть-чуть, и это разорвёт Магнуса. Горечь застряла на уровне трахеи, не сбиваясь ни вниз, ни вверх, затрудняя дыхание. Он на негнущихся ногах с трудом добрался до плетёного кресла, сел и завернулся в тонкий плед, который был перекинут через перила. С волос все ещё немного капало, делая влажным край пледа около шеи. Магнус подтянул к себе колени, пряча под собой голые стопы. Было прохладно и так тоскливо, что захотелось разреветься. Как в детстве, громко, навзрыд, растирая слёзы по щекам до красноты. Некрасиво и мокро, чтобы потом хоть ненадолго стало легче.

Алек вышел на балкон ближе к рассвету, чтобы покурить. После часового сна алкоголь почти выветрился из организма, но что было ночью, он плохо запомнил. На улице было зябко, он передёрнул плечами и поднёс зажигалку ко рту. И тут же всё выронил, когда увидел спящего на кресле Магнуса, закутанного в плед.

— Господи, что ты здесь делаешь?! — он подбежал к нему и ужаснулся. Его щеки и нос покраснели от холода, пальцы крепко сжимали тонкую ткань в попытке согреться, а сам он дрожал. Алек тут же поднял его на руки и затащил в дом, забираясь с ним под одеяло и крепко сжимая всем телом.

Магнус приоткрыл глаза и тут же застонал, сжимаясь в дрожащий комочек у Алека на руках.

— Что ты делал на балконе в такую погоду? Почему не вошёл в дом? — бормотал Лайтвуд. Он растирал его ледяные стопы пальцами и целовал лоб.

Магнус издал звук, похожий на злой смешок.

—Забыл, как сам меня ночью вытолкал, чтобы я не помешал вам с подружкой? — горло болело, но под солнечным сплетением болело ещё сильнее. Хуже всего было то, что Магнус таял в его руках даже после всего того, что Алек с ним сделал.

— Боже, — прошептал Алек, замерев на мгновение.

— Вспомнил? — в Магнусе откуда-то появилось столько желчи, которую хотелось выплеснуть на Лайтвуда, чтобы тому тоже стало больно. Чтобы он тоже ощутил эту зияющую чернотой дыру в груди.

— Прости меня, я совершил ошибку, — Алек как безумный сжал свои объятия и уткнулся лицом в его волосы.

— В последнее время ты слишком много совершаешь ошибок. Я устал прощать тебя, — Магнус злился. И даже горячие руки Алека не могли смять эту злость, которая клубилось в животе.

— Как мне всё исправить? — шептал он так отчаянно, что Магнус прикрыл глаза от невозможности это переносить. — Что мне сделать? Я всё для тебя сделаю, только скажи.

Магнус лежал на его груди, слушал бешеное сердце и думал о том времени, когда ещё не знал Алека. Как же тогда всё было легко и спокойно. Никаких переживаний, страха и обиды, никакой… любви.

Никакие чувства не мешали ему думать.

— Обстриги свои волосы, — вдруг сказал Магнус, что первое пришло ему в голову.

— Ч-что?.. — оцепенев, спросил Алек. Он надеялся, что ему послышалось.

— Ты уничтожил то, что я любил больше всего. Уничтожил мою самую ценную вещь. И я знаю, как ты бережёшь свои волосы. Если ты хочешь, чтобы я тебя простил, то тебе придётся выбрать, что для тебя важнее, — Магнус понимал, что это нечестно и даже глупо. Но боль от потери и обиды была сильнее осознанности. Бейн хотел, чтобы Алек почувствовал то же, что и он. Хотел отомстить ему за собственные страдания.

— Хорошо, — тихо ответил Алек и осторожно поцеловал его в висок. — Если ты простишь меня, то я… сделаю это.

Магнусу показалось, что голос Лайтвуда прозвучал разбито и безжизненно, словно он умер внутри.

Но ведь этого Магнус и добивался? Разве нет?

Тогда почему боль под рёбрами не стала меньше?

***

POV Алек

Первый раз я его увидел три года назад, когда ждал сестру после уроков, чтобы вместе пойти домой. Изабель разговаривала с ним на школьном крыльце, пока я, как воришка, тайком подглядывал из-за ствола большого дерева. Тогда я был ещё совсем тощим и низким, поэтому скрыться было очень легко.

Не знаю, чем он меня зацепил, но я не мог оторвать от него глаз. Возможно, на меня действовало то, как он улыбался, или привлекал непривычный разрез глаз, или то, как он тихо разыгрывался на своей флейте минуту назад до того, как его отвлекла Иззи. А может, всё сразу. Я тогда не задумывался над этим. Мне это не нужно было, хватало того, что я мог просто любоваться им издалека и слышать голос. Я даже у сестры про него не спрашивал, боясь быть разоблачённым и высмеянным.

Пока мои сверстники заигрывали друг с другом, я пускал слюни на парня старше меня, который в жизни на меня не посмотрел бы. Хотя, я сам всё сделал для этого. Прятался, смотрел из-за углов, держался на расстоянии и вообще избегал любых пересечений даже взглядами. У меня мурашки появлялись на спине и ладони потели, когда я его замечал. А его флейта мне снилась во снах. Я обезумел.

Мог думать только о его тонких пальцах, перебирающих клапаны, и о губах, которые походили на сердечко, когда он их складывал, чтобы играть на флейте.

Мне не часто доводилось видеть, как он репетирует. Если везло, то он успевал играть перед уроками в коридоре или наоборот после занятий, пока за ним не приезжал отец.

Я… я любил его. Любил, даже не зная имени. Любил так отчаянно и безумно, что боялся сам себя.

А потом случилось то, от чего меня бросает в дрожь до сих пор. Даже спустя столько лет.

В тот день я возвращался из школы домой один. Изабель осталась на дополнительные курсы, а я, не дождавшись её, побрёл домой. Тяжёлый рюкзак тянул меня вниз, а кусок сердца остался на крыльце школы, ожидая его прихода. Я шёл через дворы, чтобы сократить путь и побыстрее оказаться в своей комнате. Тут на меня из-за угла выскочила огромная дворовая псина. Она рычала, скалила свои клыки и скребла землю когтями, готовясь атаковать. Её уши были плотно прижаты к голове, а шерсть неприятно торчала клочками. Что я ей сделал, было не понятно, но то, что я мог стать её обедом, было ясно как день.

Я оцепенел. Ужас охватил меня целиком с ног до кончиков волос на голове. Пальцы похолодели. Я разом позабыл все правила с уроков о встрече с собакой и уставился ей в глаза, не двигаясь с места. Я просто не мог заставить себя пошевелиться. Всё тело будто закатали в цемент.

А псина тем временем начала злобно лаять, рычать и подходить ближе. На периферии сознания я отметил, что собака дышит тяжело, её кожу натянули выпирающие рёбра, да и вообще она выглядела не очень здоровой. А от злобной больной собаки нападения не избежать.

Я с ужасом зажмурился, ожидая атаки, но тут я услышал быстрые шаги за спиной, а когда открыл глаза, псу прямо в оскаленную морду прилетело что-то чёрное и большое. Псина громко заскулила и скрылась за углом.

— Ты в порядке? — услышал я знакомый голос и обернулся. Рядом стоял тот самый парень и держал в руках футляр от своей флейты, которым и ударил собаку. Он подошёл поближе и осторожно сжал моё плечо, чтобы я пришёл в чувство. — Эй, ты как? Она не успела тебя укусить?

Я замотал головой. Хотел сказать, что всё хорошо, но язык вообще не шевелился. Было так страшно. Я даже не мог нормально порадоваться встрече с ним, лишь смотрел как дурак в его лицо снизу вверх и терял нить с реальностью, погибая от одного единственного взгляда.

«Спасибо» застряло в горле.

— Тебя отвести до дома? Может, стоит сказать родителям? — вдруг спросил он, а я понял, что он видит перед собой всего лишь жалкого перепуганного насмерть ребёнка. Всего лишь ребёнка, которого он спас от собаки и теперь считает своим долгом сдать в руки родителей, чтобы их чадо больше ни во что не влипло.

Я отступил назад и через секунду уже нёсся домой, стараясь не разреветься, иначе почувствовал бы себя ещё паршивее. Почувствовал бы себя тем, кем и являюсь на самом деле. Глупым, испуганным ребёнком.

Когда я прибежал домой, то ничего не смог рассказать маме. И не потому, что не хотел, а потому, что всё ещё не мог говорить. Это начинало меня путать. Мама заметила, что со мной что-то не так, и тут же повезла к врачу. В итоге выяснилось, что из-за пережитого стресса я не мог вымолвить ни слова, а вскоре ещё и стал лишаться волос. Они клочками выпадали, пугая меня и маму с сестрой. Я не ходил в школу, пил витамины, посещал психолога, благодаря которому смог снова говорить. Лекарства помогли вернуть часть волос, но всё равно осталось два рубца на затылке около ушей, которые так и не затянулись волосами.

Я не хотел возвращаться в ту школу и видеть его. Точнее, я хотел этого больше всего на свете, но не хотел, чтобы он видел меня таким. Слабым, беззащитным, с чёртовыми проплешинами на голове и безвозвратно, безумно влюблённым в него.

Тогда я переехал к отцу в другой город, поступил в специальную школу, начал отращивать волосы, чтобы закрыть своё уродство, и тренироваться, чтобы быть сильным и смелым. Ради него.

Не проходило ни дня, чтобы я не думал о нём, о его глазах, губах, голосе и тонких длинных пальцах. Мне снилось, как я встречаю его и он меня узнаёт, счастливо улыбаясь и растягивая своё сердечко на губах.

Но реальная встреча оказалась совсем иной, чем я себе представлял.

Наверное, я злился на него за то, что он не узнал меня, хотя он и не был обязан. Конечно, он не узнал. Столько времени прошло! Он не был обязан помнить мелкого пацана, которого спас от пса.

Он ничего не чувствовал, когда меня увидел, тогда как я думал, что умру лишь от одного его взгляда. Равнодушного взгляда. Я так хотел, чтобы он хоть что-то чувствовал по отношению ко мне, что стал его изводить.

Ведь легче заставить человека себя ненавидеть, чем полюбить.

Я издевался над ним, чтобы ночью кропотливо восстанавливать в памяти его горящие гневом прекрасные глаза и блестящие от частого облизывания губы. А когда я снова услышал, как он играет, то еле себя сдержал, чтобы не сжать его в объятиях и никогда не отпускать. Но вскоре одной эмоции от него мне оказалось мало. Я хотел его самого. Хотел его до боли в груди. И когда увидел с его дружком, то почувствовал ревность.

Такую жгучую ревность, что хотелось что-нибудь поломать. Это ужасное чувство. Оно выжигало мне глаза и мозг. И тогда я не нашёл ничего лучше, чем просто привязать его к себе с помощью его любимой флейты.

Я сам себя ненавидел за это. Ненавидел, что вызываю в нём боль своими действиями, но просто не знал, как иначе. Я был так глуп и самонадеян. Сам загнал себя в ловушку. Не хотел причинять ему боль, но с каждым днём причинял её всё больше. Корил себя, не спал ночами, сидя на коленях перед его кроватью и гладя по волосам. И боялся, что, если отпущу его, верну ему эту чёртову флейту, то он оставит меня. Больше не будет того, чем я бы смог его удержать.

Хотел сделать, как лучше, а поступил как эгоистичный идиот. Этим шантажом сделал больно и себе, и ему. Но и выхода другого найти не мог. Вот такой болван.

А после того, как увидел ярость на его лице, когда случайно уронил флейту, то понял, что был прав. Он ненавидел меня, и бросить меня ему не давала только любовь к своему инструменту. И теперь, когда я и его уничтожил, причин оставаться со мной у него не было.

Я был разбит. Не знал, что мне делать и как заслужить прощения. Он ушёл из комнаты и не пустил меня к себе, а я как побитый щенок сидел на полу за стенкой и скрёбся, моля о прощении. В конце концов, я не мог находиться в нашей комнате один и ушёл. Я не хотел пить, но дешёвый паб, в который я забрёл, оказался как раз подходящим для того, чтобы тут забываться. Стоящий за барной стойкой молодой паренёк не хотел продавать мне алкоголь без документов, но после, выслушав мою историю, сам налил и мне, и себе. Раньше я не пил совсем, поэтому разморило меня быстро. Саймон, так звали бармена, наотрез отказывался мне больше наливать, сколько бы я его ни упрашивал. Вскоре ко мне подсела какая-то девушка и начала откровенно заигрывать со мной и напрашиваться в гости. К тому времени я мало что соображал, поэтому как я оказался с ней у себя дома — для меня всё ещё тайна.

Когда я увидел Магнуса у нас в комнате, то на секунду отрезвел и почувствовал себя конченным мудаком. Что он решит, если увидит ту девицу, которая клеилась ко мне всю дорогу?! Я, не помня себя от страха и паники, закрыл его на балконе, в надежде как можно скорее выпроводить её из дома и нормально объясниться, долго и мучительно вымаливая прощение.

Но девушка, имени которой я не запомнил, уже расположилась в гостиной, открывая коллекционный дорогущий виски Асмодея. Господи, да он же убьёт меня! Пришлось быстро переводить её внимание на себя, и она приняла мои уговоры как знак к действиям более серьёзным. Очнулся я уже в своей комнате, когда эта дама стаскивала с меня штаны. Первая и единственная мысль у меня была, чтобы Магнус не увидел это через балконную дверь. Хоть я и зашторил занавески, щели между ними были приличные. Благо, ничего не произошло, потому что у меня банально не встал. Я не хотел её и даже не старался как-то оправдать перед ней свою неудачу. Но девушка ничуть не расстроилась, греша на выпитый алкоголь. Она даже подумать не могла, что может быть не привлекательной для кого-то. Я вызвал ей такси и распрощался.

К тому времени мне стало совсем тяжко, я еле дотащил своё тело до дивана в гостиной, где вырубился моментально, как только коснулся подушки.

А когда утром обнаружил окоченевшего Магнуса на балконе, чуть с ума не сошёл от вины. Как же можно было так напиться, чтобы забыть своё самое драгоценное сокровище одного замерзать на улице! Я думал, что умру от этого чувства болезненной жалости и жгучей вины. Я был готов на всё, только бы Магнус перестал смотреть на меня с таким холодом. Потому что держать его в своих руках, такого хрупкого, родного, любимого и знать, что он меня не любит, было невыносимо. И то, что он попросил, сначала ввергло меня в шок, а паника задолбила в висках. Но я знал, что выполню любой его каприз. Вытерплю самую жуткую боль. И расстанусь с чем угодно ради него. И никакие стыд и позор от своего несовершенства не стоят того, чтобы я ещё раз потерял Магнуса.

Он уснул прямо в моих объятиях, а я всё утро баюкал его и целовал раскрасневшееся лицо. А ближе к обеду у него поднялась температура, и он не просыпался. Я так испугался за него, что думал, лишусь рассудка. Ведь это всё из-за меня. Из-за меня он провёл ночь на балконе с мокрой головой и сейчас мучается с температурой.

Вызванный мною врач выписал лекарства и назначил постельный режим. Он долго смотрел на меня прищуренным взглядом, будто я что-то ему не договариваю. Будто знал, что я виноват в болезни Магнуса.

Или у меня уже начиналась паранойя?

Когда врач ушёл, я не отходил от Магнуса ни на шаг, пока он спал. Он крутился, метался по простыням, что-то бормотал во сне, он был горячим. Я мог лишь иногда вливать в него лекарства, когда он ненадолго приходил в сознание, и целовать его длинные тонкие пальцы.

Меня охватывала такая болезненная нежность к больному Магнусу, что я физически ощущал, как моё сердце обливается кровью. Я хотел защищать его. Всю жизнь этого хотел. С того самого момента, как он спас меня от того пса, я хотел стать сильным для Магнуса. Хотел, чтобы он видел во мне не только слабого, беззащитного ребёнка, а сильного, уверенного в себе парня, который сам кого хочешь сотрёт в порошок ради него.

Но как оказалось, я смог защитить его от кого угодно, кроме себя…

И от этого было хуже всего. Я так старался быть лучше для него, даже не осознавая, а нужен ли я ему вообще.

И теперь, кажется, я дошёл до той черты, переступив которую, уже ничего никогда не исправлю, если буду поступать так, как сам хочу, а не так, как хочет Магнус.

Я последний раз ласково провёл по ладони спящего Магнуса, оставил в самой середине долгий поцелуй, и поднялся, чтобы всё исправить.

Я стремительно вошёл в душевую комнату, подошёл к раковине, достал из шкафчика, который висел на стене, бритву и включил её, внимательно всматриваясь в своё лицо в зеркале, испытывая к себе лишь отвращение.

Понятно, почему Магнус меня не переносит. Как можно смотреть в эти глаза и чувствовать симпатию?

Вот и я не знаю.

Я провёл по волосам ладонью, запоминая их длину и мягкость, затем поднёс машинку ко лбу и надавил, сбривая. Послышался резкий звук срезаемых мелкими бритвами волос, и в раковину упало несколько прядок.

Я смотрел в отражение и чувствовал, как с каждой прядью срезанных волос мне становится легче и боль в груди чуть отпускает.

И я понял, что сделал бы это ещё сотни раз, лишь бы только Магнус был рядом.

Только бы меня простил.

========== Часть 4 ==========

Магнус не просыпался до самого вечера. Алек успел прибраться в ванной, приготовить ужин и встретить родителей, которые, мягко говоря, были шокированы его преображением. Мариз долго смотрела на него задумчивым взглядом, а Асмодей даже похвалил его, пока Алек не развернулся, чтобы пойти в свою комнату. Тогда его отчим резко замолчал, наверное, заметил рубцы на затылке, но Алек не остановился. Пусть Мариз займётся объяснениями, у него и так есть чем, а, вернее сказать, кем, заняться.

Алек померил Магнусу температуру и, убедившись, что та спала, наконец мог облегчённо выдохнуть. Он стащил с себя одежду и забрался к Бейну под одеяло. Магнус был тёплый и мягкий. Он сам неосознанно в полудрёме лип к прохладному Алеку и обвивал его руками и ногами. Лайтвуд млел в его объятиях, осторожно гладил по спине и позволил себе украсть несколько лёгких поцелуев в губы. Просто не смог сдержаться, когда видел рядом с собой такого Магнуса. Разомлевшего и родного.

Алек не спал, просто лежал и прижимался к Магнусу, который начал понемногу приходить в себя и крутиться.

— Жарко, — прошептал он и скинул с себя одеяло, всё ещё не разлепляя глаз. Алек улыбнулся, Магнус был слишком милый в своём ленивом пробуждении.

— Хочешь есть? Я принёс тебе ужин, — Алек с неохотой расцепил объятия и взял с тумбочки маленький кроватный столик с приготовленной для Бейна едой. А когда развернулся, Магнус трогательно тёр глаза и садился в кровати. У Алека щемило в груди.

Магнус наконец открыл глаза, взглянул на Лайтвуда и тут же вскрикнул, зажав руками рот.

— З-зачем ты… — воздуха не хватало. Магнус не мог поверить, что Алек действительно сделал это. — Я же не думал, что ты меня послушаешь. Я не хотел…

— Эй, тише, — Алек улыбался. — Всё хорошо, дыши глубже. — он поставил маленький столик между ними на кровать. — Поешь, а то я не помню, когда ты последний раз вообще что-то ел.

Магнусу кусок в горло не лез. Он как дурак пялился на Лайтвуда и дышал через раз. Было так непривычно видеть его таким. Вроде тот же Алек, в которого он влюбился, но теперь другой.

— Будешь бутерброды с джемом и арахисовым маслом? Я помню, что ты их любишь, — спросил Алек, и у Бейна заурчало в животе. — Только сначала съешь суп с лапшой.

— Спасибо, — поблагодарил Магнус, наконец взглянув на то, что ему приготовил Алек. На подносе стояла тарелка с тёплым супом, три бутерброда, порезанные фрукты со сладким чаем. Он взял ложку и начал есть суп. — А где твоя тарелка?

— Я не хочу. Поел с Асмодеем и мамой, — Лайтвуд просто сидел напротив него и смотрел, как он ест.

— Они уже приехали? Я даже не вышел их встретить, — расстроился Магнус.

— Не переживай, я сказал им, что тебе нездоровится. Тем более, они устали с дороги и сейчас уже отдыхают.

Магнус кивнул и продолжил есть суп. Было очень вкусно. Он и не знал, что Алек умеет готовить.

— Алек, нам надо поговорить, — сказал Магнус, когда живот перестало сводить от голода.

— Ты ещё не попробовал бутерброды, — перевёл тему Алек и машинально провёл по виску, будто убирая несуществующую прядь. Бейн понял, что тот нервничает.

— Нельзя больше тянуть, — Магнус взял края столика и отставил его на тумбочку около кровати. Он сам боялся этого разговора.

— Но бутерброды… — Алек запаниковал. Он не был готов. Сердце подскочило к горлу и задолбилось о кадык.

— Алек, — Бейн посмотрел на него внимательно. — То, что происходит между нами, меня пугает и… затягивает. Ты причиняешь мне боль, но в следующее мгновение у меня от тебя в груди всё сводит. Я-я устал от этих качелей. Мне нужно знать, что я могу тебе довериться, — Магнус облизнул губы и резко вдохнул. Голова кружилась. Он хотел ещё добавить, что ему нужно знать, что Алек его любит, но язык не поворачивался такое произнести.

Лайтвуд смотрел на него своими большими оленьими глазами и терпел зуд в ладонях от безумного желания сжать Магнуса в объятиях. Алек опустил голову и глубоко вдохнул.

— Я не был с тобой до конца честен, — начал Лайтвуд, подбирая слова, а Магнус замер. — Когда мне было тринадцать, меня очень сильно напугала собака. И после этого у меня начали выпадать волосы. Я прошёл курс лечения, но на затылке остались… два шрама, которые так и не затянулись, — каждое слово давалось Алеку с большим трудом. Он облизнул губы и поднял голову, чтобы следить за реакцией Бейна.

— Боже, — Магнус закрыл рот рукой, во все глаза пялясь на Лайтвуда. — Я не знал… прости.

Алек вдруг тепло ему улыбнулся и продолжил:

— Всё хорошо, ты наоборот меня спас. Та собака наверняка бы напала, если бы ты не спугнул её.

— Не понимаю, — сказал Магнус, нахмурившись. То, о чём говорил Алек казалось бредом. — Я спугнул?

Алек вдруг замялся и покраснел, что удивило Магнуса. Его щеки окрасились в нежно-розовый, и их жутко хотелось коснуться. Погладить, провести линию до открытой шеи к трём родинкам, которые Магнус раньше не замечал из-за волос. Они были в форме треугольника. Слишком мило для самоуверенного парня.

— Я следил за тобой в школе. Три года назад. Подглядывал, как ты играешь на флейте, наблюдал во время перемен, смотрел на тебя по утрам и после занятий, — он говорил быстро, захлёбываясь словами, словно боялся либо их забыть, либо передумать говорить вообще.

Магнус смотрел на Алека и не мог поверить, что тот тощий мальчишка, от которого он когда-то давно отогнал бешеную собаку, сейчас сидит перед ним и признаётся в своих секретах. Взрослый, широкоплечий, с щетиной на лице, но всё такой же неуверенный в себе и напуганный маленький мальчик.

— Так это был ты, — шокировано выдохнул Магнус. — Тем мелким мальчишкой всё это время был ты. И почему я узнаю об этом только сейчас?! — Бейну захотелось стукнуть его по затылку.

— Потому что я боялся именно того, что ты будешь воспринимать меня только как «мелкого мальчишку», — Алек скривил губы и нахмурил лоб.

Магнус закатил глаза.

— О, насчёт этого ты можешь не переживать. Теперь я думаю, что ты глупый, эгоистичный, самонадеянный, твердолобый дурак! — не выдержал Магнус. Внутри начало кипеть что-то жгучее. Алек стыдливо отвёл глаза и прикусил губу.

В груди снова защемило от вида такого Лайтвуда. Бейн протянул ладонь к его щеке и мягко заставил повернуться.

— Зачем ты обстриг свои волосы, глупый, — тихо спросил он. Почти шёпотом. С любовью.

— Потому что ты мне сказал, — ответил Алек и прильнул к его руке щекой, наслаждаясь этим прикосновением.

— Ты должен был мне всё объяснить. Если бы я только знал, то ни за что бы такого от тебя не потребовал.

— Прости, — прошептал Лайтвуд.

— Я… могу посмотреть? — осторожно спросил Магнус. Он не хотел, чтобы Алек чувствовал себя неловко или ощущал стыд.

Лайтвуд застыл, обдумывая просьбу Бейна. Затем едва заметно кивнул, взял его руки и медленно стал заводить их себе за голову. Магнус практически не дышал, он понимал, что для Алека это очень важно. И когда его пальцы коснулись двух полосок шершавой кожи, он осторожно придвинулся ближе. А затем и полностью забрался Алеку на бёдра, вытягивая свои ноги за его спиной.

Они практически дышали друг другу в губы. Алек с трудом убрал свои руки от головы и сжал ими бока Магнуса, тем самым полностью позволяя ему касаться себя.

— Если тебе неприятно…

— Не говори ерунды, — перебил Магнус, прижимаясь к его напряжённому телу. — Мне никогда не будет неприятно прикасаться к тебе.

Пальцы осторожно очертили контуры рубцов и погладили их. Один был чуть больше, но по форме примерно одинаковые — небольшие, толщиной и длинной примерно с палец. Кожа внутри была не мягкая, как ожидал Магнус, а грубая и даже шершавая.

Алек сжимал зубы и хмурил брови. Сердце билось, как сумасшедшее. Он сам почти не касался своих изъянов, считая их мерзкими и неприятными. А тут его шрамов касались так нежно и ласково, что лёгкие стягивало и органы словно горячим мёдом обливали.

— Тебе больно? — спросил Магнус, и его губы коснусь при этом подбородка Лайтвуда. Возможно, специально.

— Нет, — шумно выдохнул Алек. — Наоборот, очень приятно. Твои руки — как кошачьи лапки. Такие же нежные, — Алек улыбнулся как-то по-ребячески, а до Магнуса не сразу дошло, что это был тонкий намёк на его кличку, данную Лайтвудом. Но обидно уже не было нисколько.

Целовались они долго. Алек с силой притягивал к себе поплывшего Магнуса, не выпускал его губы, комкал футболку на боках и млел от его осторожных поглаживаний по голове. Бейн не убирал руки, обводил контуры ран и чувствовал едва заметную щекотку в ладонях от короткого «ёжика» волос.

Они дышали друг другом.

И не замечали застывшую около двери шокированную Мариз, которая пришла узнать о самочувствии Магнуса.

***

Алек спустился вниз уже почти ночью. В душе было так тепло от слов Магнуса о том, что его не отталкивают шрамы, от его прикосновений к ним, от того, что у них наконец-то всё хорошо.

Он зашёл на кухню, где почему-то горел свет, и увидел сидящую за столом Мариз, которая грела руки о кружку с уже холодным чаем и смотрела перед собой задумчивым взглядом.

— Мам? — позвал её Алек, и она, едва вздрогнув, посмотрела на него. — Ты чего тут сидишь одна? Поздно уже.

Мариз не отвечала. Лишь внимательно смотрела на сына, будто надеясь что-то высмотреть в нём.

— Ты изменился, — вдруг сказала она и сделала глоток из своей кружки. — Садись, я налью тебе чаю.

Алек, ничего не понимая, сел напротив пустого стула матери, пока она заваривала ему чай. Было что-то неловкое в повисшей атмосфере.

— Мама, у тебя всё в порядке? Ты странно себя ведёшь, — Мариз поставила перед ним кружку и села сама. Алек заметил, что её пальцы немного дрожали.

— Почему ты решил вернуться? — её голос тихий и странный.

Алек нахмурился, он не мог сказать маме, что главной причиной стало известие, с кем именно его семья решила породниться.

— Конечно, я приехал к вам с Иззи, и чтобы познакомиться с Асмодеем и Магнусом, — Алек сглотнул. А затем его сердце сделало кульбит назад и треснуло об рёбра. — Ты видела…

— Да, — кивнула она, но не изменилась в лице. Алек ощутил мурашки на спине.

— И что ты думаешь об этом?

— Не знаю, — выдохнула она и потёрла лицо, словно хотела привести себя в чувство. — Всё это у вас серьёзно? Я имею в виду это не просто какие-то ваши… подростковые эксперименты? — ей было тоже неловко говорить на эту тему.

— Я люблю Магнуса, — серьёзно сказал Алек, не желая скрывать свои чувства. Ему было важно, чтобы мать его поняла и приняла. Приняла их с Магнусом.

Мариз посмотрела в его глаза, и её губы дрогнули в улыбке. Она протянула руку через стол и погладила его по щеке.

— Ты стал уже совсем взрослым. Как же я пропустила этот момент, — когда она улыбалась, на её щеках появлялись маленькие ямочки. В такие моменты она выглядела совсем молодой. — Может, нам завтра куда-нибудь выбраться всей семьёй?

— Выбраться? — Алеку стало смешно. Они так давно никуда не ходили вместе, что он уже и не помнил этого момента. — Куда?

— Я не знаю. Может, в аквапарк, зоопарк или цирк? — её глаза загорелись. Алек понял, что ей совершенно не важно, куда они пойдут, она просто хотела больше не упускать то время, когда её дети ещё действительно дети.

— Аквапарк? Серьёзно? Нам же не по шесть лет, — прыснул Алек.

— Тогда, может, кино? Или ресторан? Выбери сам, я просто хочу провести время со своей семьёй, — она задумалась, а потом резко подскочила. — Точно! Давайте съездим в лес с палатками! Асмодей возьмёт мясо и овощи, чтобы пожарить на костре. Можно взять с собой и парня Изабель. Будет здорово, как считаешь? — она была очень довольна своей идеей, и Алек не мог с ней не согласиться.

— Я считаю, что это замечательно, — Алек смотрел на мать и больше радовался не тому, что они куда-то поедут, а тому, что мама не расстроилась из-за них с Магнусом. И не устроила ему скандал. Он поднялся со своего места, подошёл к радостной Мариз и обнял её.

— Эй, милый, ты чего это вдруг? — удивилась она, но так же крепко сжала сына.

— Спасибо, — тихо сказал он и почувствовал, как тяжёлый ком под солнечным сплетением стремительно тает от нежных маминых поглаживаний по спине.

И становится так легко и свободно, будто крылья вырастают прямо из позвоночника.

***

Идея поехать загород воспринялась всеми на «ура». Изабель тут же набрала своему парню, чтобы пригласить с собой. А Магнус рассказал, что ему написал преподаватель и поздравил с прохождением в финал. Бейн совсем уже не надеялся пройти дальше после своей игры, но, как объяснил учитель, даже в бессознательном состоянии Магнус играл не хуже своих сверстников. А ещё он сказал, что флейта подлежит ремонту, и в финальном этапе конкурса Магнус уже будет играть на ней.

Алек не мог поверить, что всё у них налаживается. Что Бейн его простил, что несмотря на ошибку Алека, Магнус прошёл в финал, и что они теперь всей семьёй едут отдыхать на природу.

Поехать решили на двух машинах. Асмодей и Мариз вдвоём, а детей было решено отправить с парнем Изабель. Кстати, этим парнем оказался Саймон из бара, который дружелюбно улыбался шокированному Алеку и ничего не понимающему Магнусу. А затем они загрузили в машины палатки, спальные мешки и продукты, отправляясь на совместный отдых.

Магнус и Алек заняли задние сидения, Изабель села впереди с Саймоном. Лайтвуд тайком косился на худые ноги и голые колени Магнуса, торчащие из коротких шорт, и тянул пальцы к его коже. Бейн шикал на него, отталкивал руки и жался ближе к двери, но Алек не мог контролировать себя.

— Можете не скрываться от нас, Саймон мне всё рассказал, — сказала Изабель и подмигнула парням через зеркало.

— Что сказал? О чём ты? — запаниковал Магнус и отсел от Алека ещё дальше.

— Алек тебе разве не сказал, как познакомился с Саймоном? — Изабель щурилась от солнца и улыбалась. Магнус почти услышал, как рядом заскрипел зубами Лайтвуд. — Они познакомились в баре, где работает Саймон. Алек напился и рассказал, как сходит с ума по тебе.

— Иззи! — не выдержал Алек, а Бейн резко покрылся красными пятнами.

— А что? — возмутилась она. — Зато теперь вы не будете сдерживаться. Можете тискаться сколько хотите, мы не будем подсматривать, обещаю.

— Спасибо, — буркнул Алек, а затем резко придвинулся к Магнусу и запустил свои ладони ему под футболку.

Бейн заёрзал и подавил истеричный смешок. Было одновременно щекотно от его прохладных пальцев и томительно внизу живота, где он касался.

— Прекрати, — зашептал он, стесняясь Саймона с Иззи.

— Ну, нам же разрешили, — жалобно протянул Алек и ткнулся носом Магнусу в местечко за ухом. Бейн задрожал.

Бесстыдность и открытая жажда Лайтвуда выбивали у него почву из-под ног, заставляя лететь через сладостную мягкую черноту прямо в его раскрытые жадные ладони. Он подёргался ещё из чистого упрямства, а затем позволил рукам Алека полностью обнять и притянуть себя за голую талию, а настырным губам прижаться к шее, интимно втягивая кожу.

«Останется засос» — промелькнуло в голове Магнуса и тут же расплылось от чересчур откровенных ласк под футболкой. Ловкие пальцы кружили по коже, гладили живот, обводили позвонки и порхали над краем шорт, не пробираясь внутрь.

А Магнусу так хотелось. Эти дразнящие движения кружили голову и щипали в паху.

Заставляли предвкушать, обещали, но не позволяли себе зайти дальше.

Язык прошёлся по ушной раковине, и Алек что-то шепнул ему, но Магнус не разобрал слов из-за стука крови в ушах, поэтому вопросительно хмыкнул, переспрашивая.

— У меня сейчас так тесно в штанах, — с удовольствием повторил Лайтвуд тихо и так откровенно, что у Бейна воздух застрял в лёгких от этих слов. — Ты просто нереальный… Останови меня, а то я не сдержусь.

Алека почти трясло. Он чувствовал, что ещё немного, и просто сорвётся. Единственное, чего ему сейчас хотелось больше всего, это снять с себя и с Магнуса всю одежду, сжать его своими руками, чтобы чувствовать его кожу всем телом, и целовать долго, жадно, мучительно-нежно, куда смог бы дотянуться. Пока не кончатся силы.

— Ну-ну, не сметь трахаться в машине моего парня! Я не разрешала вам тут устраивать медовый месяц, — прикрикнула на них Изабель, когда мельком заметила в зеркале, как Алек стягивает футболку с уже ничего не соображающего Магнуса.

Алек мотнул головой, как пёс, которого стукнули по носу, отбирая сочный кусок мяса, а затем шумно задышал сквозь зубы, заставляя себя вытащить руки из-под одежды Магнуса. Затем он чуть сдвинулся на сидении и лёг головой на бёдра Бейна, глотая ускорившийся пульс и закрывая глаза.

— Я постараюсь уснуть, — сказал Алек и с наслаждением накрыл ладонью колено Бейна, наполовину протолкнув большой палец под ткань, поглаживая. — Я так успокаиваюсь.

Магнус улыбнулся на это объяснение. Алек просто нашёл способ беззастенчиво его трогать, оправдывая себя. Наглый, самоуверенный хитрец.

Магнус почти видел, как собственная футболка на груди дёргается в такт сильного биения сердца. Он откинул голову на сидение, смотрел в окно, чтобы тоже успокоиться, и осторожно положил руку на голову Алека, массируя пальцами кожу. Алек тихонечко застонал, и от этого бёдра Магнуса, на которых он лежал, завибрировали. Было в этом моменте что-то интимное и откровенное. Чувствовать приятную тяжесть его головы на своих коленях, позволять их ласкать, гладить самому его волосы и ощущать в этом невероятное искреннее доверие и сильную связь.

Невыносимо чувственно.

Было так хорошо. Бейн жмурился на солнце и млел от касаний Алека. Вот только в груди неприятно сверлил тоненький голосок о том, что Магнус не всё рассказал Лайтвуду про последний этап конкурса. В комиссии финала будет сидеть директор академии искусств, куда очень хотел поступить Магнус. И победителю достанутся место в академии и грант на бесплатное обучение. Магнус не мог о таком и мечтать. И не переживал бы совсем, если бы эта академия не находилась в другом конце страны.

Что скажет Алек, когда узнает, что Магнус может уехать уже через пару недель, если выиграет? Расстроится, или ему будет всё равно? Будет ли он так же ждать и радоваться его победе? Что будет с ними, если Магнус переедет учиться так далеко?

Бейн не хотел об этом думать, но мысли настойчиво пробирались из его подсознания, мешая в полной мере наслаждаться временем, проведённым с Алеком.

***

— Просыпайтесь, мы приехали, — весело сказала Изабель и вышла, громко хлопнув дверью автомобиля. Магнус вздрогнул и открыл глаза, в которые тут же запрыгнул солнечный свет. Алек закопошился на его коленях и заворчал, трогательно потирая глаза.

— Ты такой милый, когда просыпаешься, — улыбнулся Магнус, и Алек смутился, отчего стал ещё милее.

— Пошли уже, — он неловко поднялся и вышел из машины, а Бейна веселил тот факт, что сам Алек совершенно не умеет принимать комплименты и не знает, как реагировать на заигрывания. Но при этом не стесняется говорить всякие пошлости Магнусу и обожает его смущать.

Как уживались эти две разные личности в его характере, Магнус не понимал.

Мариз и Асмодей уже дружно разгружали машины и расставляли палатки. Они приехали на светлую опушку, вокруг которой находился лес. Было заметно, что это популярное место для отдыха. Здесь находилась маленькая беседка и было огорожено кирпичами место для костра, рядом с которым стояли низкие скамейки.

Магнус вдохнул полной грудью чистый лесной воздух и посмотрел на своего счастливого отца, всё ещё испытывая за него искреннюю радость.

Повезло же им двоим так сильно вляпаться в семейство Лайтвудов.

— Дети, сходите, насобирайте сухих веток для костра, пока мы устанавливаем палатки, — попросила Мариз, закатывая рукава своей кофты. В спортивной одежде и с двумя косами, уложенными на голове, она выглядела лет на десять моложе.

Саймон с Изабель тут же скрылись в лесу, и Алек потащил Магнуса в противоположную сторону. Как только они ушли с опушки, шум листвы и пение птиц усилились в несколько раз. Словно они проникли на чужую территорию. В другой мир.

— А мы не заблудимся? — опасливо спросил Магнус, когда перестал замечать их машины, стоящие на опушке. Лес полностью скрыл их своими ветками от всех остальных.

— Родители часто приезжали сюда, когда мы с Иззи были маленькими. Я знаю эти места, со мной ты не потеряешься, — Алек наклонился, чтобы собрать хворост для костра, а Магнус уставился на полоску его голой поясницы и тут же отвёл взгляд, ищя глазами, что бы взять из хвороста.

Было так тепло, тихо и спокойно. Магнус собирал ветки, слушал хруст травы под кроссовками и чириканье птиц и ловил на себе пронзительные взгляды Алека. Он был в нескольких метрах от Бейна и часто скрывался за деревьями, но не позволял скрыться из виду.

А у Лайтвуда в это время кровь стучала в ушах, и он не слышал никакое пение птичек. Всем его вниманием завладел Магнус, который то появлялся, то исчезал перед глазами. Как неуловимая цель. Скрывался за листвой, когда низко наклонялся, прятался за стволами и держался на расстоянии. Но чем дольше Магнус его дразнил, пусть даже и неосознанно, тем слабее становился самоконтроль Алека. Сухие ветки хрустнули и переломились в руках от напряжения. Лайтвуд, как хищник, раздувал крылья носа, втягивая воздух и неотрывно следил за передвижениями Бейна. Он выкинул ветки, которые собрал, и стал медленно подкрадываться к Магнусу, который не спеша прогуливался и наслаждался природой. Ничего не подозревая.

Алек облизнул губы и улыбнулся, он приближался к Магнусу, как тигр. В крови закипал адреналин, он проносился по сосудам, колотил по тонким стенкам и врезался в сердце. Алек мог бы поклясться, что чувствует запах Бейна. Не шампуня, мыла или геля для душа, а именно его собственный запах. Тёплый и почти сладкий.

— Алек? — Магнус повернулся на шелест листвы у Лайтвуда под ногами и тут же подавился воздухом. Алек медленно шёл к нему, скалил рот, как зверь зубастую пасть, и смотрел на него, будто на Магнусе уже не было одежды. Бейн сглотнул, сделал шаг назад и упёрся спиной в ствол дерева. Сердце камнем упало в желудок.

— Хочешь поиграть в догонялки? — хрипло спросил он и потянул за язычок на молнии своей олимпийки, медленно расстёгивая.

— Что? — Магнусу стало резко жарко. Он почувствовал, как по спине прокатилась капля пота. Алек подошёл почти вплотную, но не касался, только дышал тяжело и смотрел дико.

— Если ты выиграешь, можешь попросить у меня что угодно. А если выиграю я, то… — он усмехнулся, — То выиграю я, — его хриплый голос ощущался на коже чем-то щекочущим. Волнующим. — Согласен?

Магнус не дышал. Что это за игры вообще такие? Конечно, Лайтвуд его догонит, он же спортсмен в конце концов. Бегает вон каждый день по парку, тренируется! Дыхалка у Магнуса тоже конечно будь здоров, благодаря занятиям на флейте, но скорости она ему не прибавит. Куда там Магнусу от него сбежать?

— Согласен, — несмотря на всё вдруг ответил Бейн, сам от себя не ожидая. Внутри он понял, что никакие это не догонялки. Не простая игра, в которую вдруг захотел поиграть Алек.

Это чёртова охота, и Магнус в ней далеко не охотник. И от осознания этого сладко потянуло внизу живота. Магнус больше всего на свете хотел быть пойманным.

Алек чуть склонился к его шее, будто собирался поцеловать. Магнус замер и даже повернул голову под таким углом, чтобы позволить Лайтвуду это сделать. Всё внутри затрепетало. Но Алек только шумно втянул воздух около его шеи, как дикарь, и прошептал:

— Даю тебе фору в десять секунд, — Магнуса немного повело от его голоса и опасной близости, которую он ощущал всем телом, так что он очнулся, когда Алек уже давал обратный отсчёт. — … семь, шесть, пять, — Магнус выбросил наконец ветки, которые до этого сжимал, и кинулся со всех ног в самую глубь чащи, спотыкаясь о торчащие корни деревьев и улыбаясь так широко, что уголки губ грозились треснуть.

Магнус бежал, перепрыгивал кочки и оббегал деревья, старался бежать не по прямой, постоянно сворачивая, где трава выше и гуще, чтобы его не было заметно. Пульс колотился во всём теле, по всей коже и в каждой клеточке, словно хотел вырваться наружу и тоже бежать рядом с Бейном. Он не слышал Алека за собой, но не было и мысли развернуться и посмотреть, догоняют ли его или нет. Магнус каждую секунду ожидал, как Лайтвуд настигнет его, остановит крепкой рукой и… что будет дальше, лучше Магнусу было не думать, а то станет очень неудобно бежать из-за тесноты в штанах. Дыхание очень скоро стало сбиваться, и Бейн не чувствовал слюны, когда глотал. Она будто застревала в гортани и из-за тонкой плёнки не прокатывалась дальше, мешая дышать.

Магнус увидел пышный куст и мигом сиганул к нему, практически ныряя внутрь и прячась в листве. Восстановить дыхание казалось невозможным. Он зажал рот рукой, потому что боялся, что Алек услышит его тяжёлое дыхание. Но рядом не было слышно никого, только птички и ветер.

Бейн сидел в своём укрытии и не мог перестать улыбаться, сдерживая истеричный смех, который пытался вырваться наружу. Всё тело трясло от бега и выплеснувшегося в кровь адреналина. В какой-то момент, когда он почти успокоился и подумал, что выиграл, спрятавшись от Алека, его резко завалили на спину и прижали сверху.

— Догнал, — улыбался запыхавшийся Лайтвуд. Его глаза горели огнём победы. Красиво, завораживающе и опасно. — Думал, что сможешь спрятаться от меня? — Алек навис сверху и втиснулся между бёдрами Магнуса, от чего у Бейна грудь сдавило жаром.

У Лайтвуда была расстегнута кофта, под которой была только тонкая майка, и когда он прижался к Магнусу всем телом, жадно впиваясь в губы, Бейн почувствовал мышцы на его груди и прессе. Так ощутимо и интимно, что ноги свело от сладости.

Алек сосал его губы, кусал их, втягивал в рот, шумно дышал носом истискивал пальцами бока в попытке стянуть с него одежду.

Магнус осознавал, что теперь ему никто не помешает дойти до конца, но страшно не было ничуть. Магнус сам был готов стаскивать с Лайтвуда эти душные тряпки и целовать его губы, пока не кончится воздух. Но, кажется, Алек сам до конца не осознавал, что сейчас может произойти.

— Алек, — позвал его Бейн, задыхаясь от поцелуев. Лайтвуд стащил с него уже футболку и принялся за шорты. — Алек, подожди.

— Что… — рассеянно посмотрел на него Лайтвуд. Взгляд больной, почти дикий, карие глаза потемнели. Перед Магнусом сейчас был не совсем уже его Алек. Это был хищник, который наконец поймал свою жертву и ни за что её не отпустит.

Вот только зверь попался совсем неопытный и несдержанный, поэтому и думать за двоих приходится его жертве.

— Ты взял с собой презервативы? — Магнусу почему-то стало смешно. — Или смазку?

Алек резко раскраснелся ещё больше и явно не от страсти. Его глаза вдруг стали потерянными, а рот трогательно приоткрылся в удивлённое «о». Магнус еле сдерживал умилительный смех.

— Н-нет… я даже не подумал, — Алек растерял весь свой запал, хотя руки всё ещё жутко дрожали в предвкушении.

— Я так и знал, — улыбнулся Магнус, приподнимаясь на локтях. — То есть, как утянуть меня в лес, разложить на колючей траве голой спиной, стащить с меня шорты ты догадался, а о том, что действительно важно, даже не подумал, — Магнус откровенно издевался над ним. Алек потупил взгляд. Затем осторожно провёл ладонью по спине Магнуса, натыкаясь на мелкие камушки и соринки, осознавая, что Бейну было неприятно лежать на земле. Ему стало стыдно за свою невнимательность.

— Прости… Я раньше… никогда…

— Эй, — Магнус положил свою ладонь на его щёку и заставил посмотреть на себя. — Всё хорошо, не переживай. Ты такой глупый, я же шучу, — Бейн другой рукой залез в карман шорт, который Алек ещё не до конца стянул, и достал презерватив и смазку.

Лайтвуд шокировано уставился на ухмыляющегося Магнуса.

— Ты просто невероятный, — восхищённо прошептал он.

— Ещё бы. Тебе вообще сильно повезло со мной, — Магнус сел, распечатывая фольгу. — Я тебе больше скажу, я ещё и подготовился дома.

— К-как? — сглотнул Алек и на секунду прикрыл глаза, представляя Магнуса, растягивающего самого себя в душе перед поездкой.

— Вот сейчас и узнаешь, — Магнус протянул ему распечатанный презерватив и смазку. — Только давай я сначала постелю твою олимпийку себе под спину.

Алек часто закивал, как болванчик, заботливо подкладывая Магнусу свою кофту и снова нависая над ним, только уже полностью готовый.

Он смотрел в лицо улыбающегося Магнуса и не мог поверить, чем заслужил такого парня. Такого потрясающего, сексуального, безумно красивого и талантливого, а главное бесконечно полностью принадлежащего только ему.

Лайтвуд уже не жадно, а осторожно прильнул к его губам, нежно проводя по самой кромке языком, зализывая прежнюю грубость.

Он обнял ладонью почти хрупкое бедро Бейна, согнул его в колене и медленно толкнулся внутрь раскрытого именно для него тела, глуша звучный стон поцелуем.

Магнус выгнулся в спине, обхватил Алека за шею и закатил глаза, ощущая, как подготовленные мышцы с приятной болью расступаются под давлением упругой плоти. Бейн тяжело дышал и стонал, пока Алек, проявляя чудеса выдержки, медленно проникал всё глубже и глубже в его тело. Магнуса трясло. Он ощущал каждое его движение там внутри, и оно будоражило все чувствительные места, распространяя мурашки по телу. Когда кожа их бёдер соприкоснулась с тихим шлепком, Магнус гортанно простонал и выгнулся до хруста позвоночника.

Алек не прекращал целовать его губы, скулы, нос, глаза, будто хотел полностью поглотить. Будто одних поцелуев ему было мало.

Одной рукой Алек опирался о землю рядом с раскинутыми волосами Магнуса, а другой гладил его бока и поддерживал спину. Затем плавно переместился на живот и, наконец, осторожно обнял ладонью подрагивающий член Бейна, который всё это время тёрся об его пресс. Он сделал одно поступательное движение, Магнуса затрясло, и он прикусил Алеку кожу под челюстью, не в силах выдержать эту сладостную плёнку странных ощущений. Болезненно-приятных.

Сносящих сознание.

Алек, не останавливая движения своих бёдер, начал нежно дрочить Магнусу, выпивая его стоны, которые срывались на жалобный скулёж. Он обводил пальцами розовую распухшую кожу около головки, гладил нежную слизистую под крайней плотью, чуть сильнее сжимал у основания и нежил мягкостью ладони подрагивающий ствол.

Алек увлёкся тем, что доставлял наслаждение именно Магнусу. Каждый тихий звук, слетающий из его зацелованных губ, эхом отражался где-то у Алека в груди и сворачивался тёплым комком. Именно это больше всего доставляло ему наслаждение. Видеть, как Магнус тает в его руках, растекается от его касаний, теряет самого себя от сильных размашистых движений глубоко внутри, — долбило по нервным окончаниям Алека и сводило сладкой судорогой мышцы внизу живота.

Алек и сам терялся в Магнусе, не желая возвращаться обратно в реальный мир.

Бейн уже не мог стонать, лишь тонко скулил на одной ноте. Его кожа горела, желая всё больше и больше ласк, и Лайтвуд ему это давал в полной мере. Терпеть эту мучительно-приятную пытку было невозможно. Всё тело Магнуса выгнулось от ощущения сильнейшего удовольствия, а глаза расширились. Он забыл вдохнуть, а в ушах застучала кровь. Он сжался всем телом, утаскивая за собой и задрожавшего Алека.

Магнус обнимал навалившегося на него всем телом Лайтвуда, смотрел на кроны шуршащих деревьев и мечтал, чтобы этот момент никогда не кончался. Чтобы никогда больше не возвращаться домой и не думать о том, что будет дальше.

========== Часть 5 ==========

Было так лениво возвращаться обратно на опушку. Ноги тяжёлые, тающие, цеплялись о торчащие корни и ветки, но Алек не позволял Магнусу споткнуться, крепко сжав его за талию. Жар от его ладони пропитывал пыльную ткань футболки и грел кожу, будто к месту прикосновения приложили грелку. Они вышли к родным уже пришедшими в себя, с приглаженными волосами и заправленной одеждой. Правда, немного раскрасневшимися и с сильно припухшими губами.

Но, к их везению, никто из присутствующих не обратил на это внимания. Все были увлечены разведением костра, хворост для которого принесли Изабель и Саймон.

Алек незаметно провёл носом по виску Магнуса, будто собирая запах, а затем как ни в чём не бывало пошёл помогать Асмодею с готовкой. От такого простого бесхитростного жеста у Бейна внутри всё замерло, как при спуске на американских горках. И потеплело под сердцем.

— Эй, Магнус, — окликнул его Саймон. — Не хочешь с нами сходить к реке на часик? Может, удастся поймать рыбу.

— Сходите все вместе, мы пока приготовим на стол, — улыбнулась Мариз и изящно оттолкнула бедром Алека, который стоял рядом с раскалённым мангалом около Асмодея. — Алек, ты тоже иди, я сама здесь помогу.

— А удочки взял кто-нибудь? — спросил Алек и поправил ворот своей олимпийки, за которым скрывалось красное пятнышко поцелуя. Никто не заметил это движение, кроме Магнуса, потому что не знали, что именно там прячется. И осознание этого заставляло сердечный ритм сбиваться.

— Есть две. Мы с Иззи возьмём одну на двоих. Вам с Магнусом — вторая. Можете рыбачить поочерёдно, — объяснил Саймон и достал из багажника две удочки и специальный чемоданчик с рыболовными принадлежностями. — Пойдёмте, тут рядом, минут пять пешком.

Алек фыркнул, что и сам прекрасно знает, где эта река находится, но все равно поплёлся за Саймоном, который вызвался быть главным в их мини-походе.

— Я, конечно, все понимаю, но вам бы следовало хоть траву из волос до конца вытряхнуть, прежде чем возвращаться к нам, — усмехнулась Изабель, когда их маленькая команда уже отошла на приличное расстояние от опушки. Магнус тут же поджал губы и ощутил жар, растекающийся по шее и щекам.

— А что, завидно? — по-детски задразнил Алек. Настроение у него было хорошим, и даже нравоучительный тон сестры этого не мог испортить. Он широким движением руки притянул к себе Магнуса за плечи и второй рукой принялся ерошить его волосы. А затем наклонился низко-низко к самому краю уха Магнуса и прошептал, чтобы никто в целом мире больше не услышал:

— Я люблю тебя.

Это было так резко, так неожиданно. Выбивая почву из-под ног и вышибая воздух в лёгких. Только Алек мог так признаться в своих чувствах. Совершенно не готовясь, со сногсшибательными прямолинейностью и честностью.

Магнус застыл. Врос в землю как вкопанный и пустил корни. Саймон и Изабель шли впереди, поэтому не заметили их остановки. А Лайтвуд вообще не понял, как всё это произошло. Его тело, мозг и голос уже не принадлежали ему. Они были полностью, безоговорочно, безвозвратно отданы Магнусу.

Бейн открыл рот, чтобы что-то сказать, но голос пропал, и он, как рыба, беззвучно хватал вдруг потяжелевший воздух ртом. Но в горле его не ощущал.

— А-алек, — глаза вдруг стали слезиться, словно в кислород, которым они дышали, пустили что-то химическое. Разрушающее и подавляющее волю. — Алек…

— Я люблю тебя, — перебил его Лайтвуд, повторяя свои слова ещё тише, ещё интимнее. Словно какое-то заклинание, способное обездвижить тело Бейна, а затем медленно его расплавить. — Не говори ничего, — горячая жадная ладонь прижалась к пояснице Бейна, и у Магнуса потемнело в глазах. — Люблю тебя так сильно. Кажется, я сошёл с ума.

Лайтвуд притиснул Магнуса к стволу ближайшего дерева и провёл полуприкрытыми губами по его щеке. В животе Магнуса зазудело, а кожу на лице обожгло дыханием. Кончики пальцев кольнуло от невыносимого желания прикоснуться к Алеку. Звуки пропали, и только неровное биение сердца проходило через всё тело под кожей и отскакивало от перепонок. Магнус не выдержал первым и впился ртом Лайтвуду куда-то под скулу, сжимая голодными пальцами его потрёпанную запачканную в траве и земле олимпийку. Алек утробно зарычал, и Бейн ощутил вибрацию его голоса своими губами, когда спустился поцелуями на шею к трём родинкам в форме треугольника.

Этот треугольник, как чёртовы Бермуды, затягивал его, не позволял выбраться, пленял, обтягивал его тело как жгут и не отпускал.

Но Магнус не был против.

— Ты ненормальный, — улыбался Бейн, успевая схватить воздух ртом и тут же ощущая тесноту в груди от расширившегося сердца, когда Алек поцеловал его в губы.

— Да, — согласился Лайтвуд и вжался в Магнуса ещё теснее, ещё ближе, до боли в сдавленных органах и мурашек на пояснице. — Я люблю тебя. Люблю. Люблю.

Томный голос проник под корку, обвил мягкий мозг и запёкся нежной корочкой, щекоча подсознание. Магнус закатил глаза от запредельного чистого удовольствия и не смог сдержать улыбки, в которую целовал его Лайтвуд.

Они целовались долго и взахлёб. Оставляли друг на друге свои отпечатки пальцев, следы бесконтрольных губ и липкий запах собственной кожи на одежде.

Когда это безумие поутихло, им всё же удалось добраться до берега реки, где расположились Иззи и Саймон.

— Ну, наконец-то! — крикнула им Изабель. — А то мы уже думали, что вы опять пропадёте.

Она поднялась с земли, отряхнула свои шорты от травы и стянула с себя футболку, оставаясь в кружевном бюстгальтере.

— Эй, ты чего это?! — опешил Алек.

— А ты действительно думал, что мы сюда порыбачить пришли? — Иззи открыла чемоданчик, но вместо наживок для рыбы там было несколько банок пива. — Кто ещё со мной плавать?

— Ты серьёзно? Сейчас ведь не сезон, заболеешь. Мама убьёт тебя, когда увидит мокрую одежду, — Алек потрогал прохладную воду и тут же поёжился.

Изабель посмотрела на него тяжёлым взглядом.

— А с чего ты взял, что одежда будет мокрая? — она усмехнулась, скинула свои шорты и завела руки за спину, чтобы расстегнуть застёжку на бюстгальтере.

Магнус покраснел.

— Иззи! — уже не выдержал Алек.

— А что, я потом должна ходить с мокрым пятном на футболке? Да и кого мне тут стесняться? Своего парня? Брата? Гея? — она демонстративно отвернулась к ним спиной, все-таки скинула бюстгальтер и рванула в воду.

— Ты ничего не скажешь своей девушке? — спросил Алек у Саймона, который улыбнулся, тоже вскочил на ноги и быстро стащил с себя одежду.

— Милая, ты забыла меня! — крикнул он и сиганул в воду к смеющейся Изабель. Брызги от них долетели до ног Магнуса и Алека, стоявших возле воды.

— Придурки, — констатировал Алек, но увидев, как веселятся сестра и её парень, смягчился.

— А мы не пойдём плавать? — спросил Бейн и прижался тёплым боком к Лайтвуду.

Алек сглотнул, представив полуголого мокрого Магнуса, который льнёт к нему под слоем тёмной, скрывающей от всех воды. Он даже не знал, какая фантазия была более желанной. Только что представленная или та, где Магнус сидит у него на коленях и они вдвоём держат удочку, пока Алек медленно целует его в оголенную шею, а Магнус дрожит от его прикосновений и неловко ёрзает, сводя с ума обоих.

Алек прикусил губу.

— Выбирай сам. Я буду делать всё, что ты захочешь, — прохрипел Лайтвуд, успокаивая собственное беспокойное сердце. Затем пришёл в себя после разыгравшейся фантазии. — Но вообще, как бы я ни был рад увидеть тебя обнажённым, думаю, тебе не стоит заходить в воду. У тебя только недавно была температура.

Магнус согласился и кивнул в сторону раскрытого чемодана с заначкой:

— Раз порыбачить и искупаться нам не удастся, может, тогда просто посидим?

Алек устроился прямо на траве и всё же, как и мечтал, боком усадил Магнуса к себе на колени, тут же обвивая свои бесстыжие руки вокруг его талии и утыкаясь носом в кромку волос на шее.

— Я бы сидел так с тобой всю жизнь, — шепнул Лайтвуд и коротко поцеловал Бейна под ухом. От этого движения Магнус чуть не выронил из рук только что открытую банку. Пиво внутри зашипело от того, что он вздрогнул.

— Будешь? — предложил Бейн Алеку, но тот отрицательно качнул головой.

— После того раза я больше никогда в жизни не буду пить.

Магнус сделал глоток. Пиво было холодным и шипучим. Газы тут же ударили в голову.

Происходящее было слишком потрясающим, чтобы быть правдой. Или Магнус просто начал ценить каждый момент, проведённый с Алеком.

Где-то недалеко Иззи и Саймон увлечённо целовались в воде, слепившись друг с другом как пазлы в мозаике, но Алеку и Магнусу было на них плевать. У них был свой собственный мир, своё государство, в котором главными были горячие руки под одеждой и крепкие поцелуи после горьковатого пива.

Когда они вернулись, Мариз и Асмодей уже приготовили еду, накрыли столик в деревянной беседке и поставили три палатки. Ужин проходил в уютной семейной обстановке. Саймон не переставал рассказывать свои дурацкие случаи из жизни, пока Изабель смотрела на него влюблёнными глазами и смеялась. Вообще-то, смеялись все. Трудно было удержаться, глядя на то, как по-дурацки кривляется Саймон.

Когда стемнело, и воздух стал прохладным, Асмодей с Алеком развели костёр, и все переместились к нему. Мариз и Изабель принялись нанизывать на прутики маршмэллоу, а Саймон достал из багажника своей машины гитару. Так семейный ужин плавно перетёк в посиделки у зажженного костра с песнями под гитару.

Мариз приникла к Асмодею и грела свои ладони в его. Или просто делала вид, что замёрзла, чтобы иметь возможность касаться своего мужчины. Изабель тоже положила голову на плечо Саймона и, кажется, вообще задремала под его успокаивающие напевы.

И лишь Магнус с Алеком сидели не рядом, а друг напротив друга.

Бейн видел его лицо сквозь языки огня. Освещенное этим костром. Красивое и завораживающее.

Он курил и смотрел в глаза прямо Магнусу, доставая этим взглядом до самого дна его души. А когда он складывал губы трубочкой, чтобы выдохнуть дым, то у Бейна случался мини сердечный приступ, а затем сердце вообще начинало пульсировать как-то неправильно. И такое происходило снова и снова.

Родные о чём-то переговаривались, шум от ночного леса стал насыщеннее и ярче, луна горела над их головами, но Магнус видел только горящие глаза Алека и то, как подрагивает его верхняя губа при очередном выдохе.

— Поздно уже, — сказал Асмодей и помог Мариз подняться с низенькой скамейки. Саймон взял за руку Изабель и повёл к своей палатке.

— Ну уж нет, дорогие мои. Ночевать в одной палатке вы точно не будете, — остановила их Мариз грозным голосом. — Изабель, иди с братом.

— Ну, мам! — возмутилась та. — Я не маленький ребёнок!

— Живо! — тоном, не терпящим возражения, ответила Мариз. — А ты, Магнус, отправляйся к Саймону, — она указала пальцем на палатку, в которую понуро залез грустный Саймон. Алек проводил Бейна жадным взглядом, но, на удивление, не сказал ни слова. Магнус не смел не подчиниться.

— Прости, — прошептал он, когда забрался в палатку к Саймону, который уже укутался с головой и делал вид, что так быстро вырубился.

Магнусу не удалось так быстро уснуть. Он всё лежал на спине, смотрел в потолок палатки и слушал треск догорающего костра. Его кожа всё ещё хранила память о мозговыносящих касаниях Лайтвуда, о его поцелуях и горячем шёпоте. От жарких воспоминаний внизу живота плеснуло кипятком, так что он даже не сразу услышал, как вжикнул замок на палатке.

— Эй, Магнус, — это была Изабель, которая протиснулась внутрь и тихо прокралась к Саймону под бок. — Иди, там тебя Алек ждёт, уже извёлся весь.

— Но…

— Да спят уже родители, шуруй быстрее, если не хочешь увидеть гетеросекс, — усмехнулась она и начала делать вид, что стаскивает с себя шорты.

Магнус сглотнул, вскочил на ноги и резво выбрался наружу. Кожу лица тут же обжёг прохладный воздух. Бейн застегнул палатку, затем на цыпочках осторожно добрался до палатки Алека и, ничуть не медля, нырнул вглубь. Сердце долбилось, как бешеное, словно он как минимум проникал в хранилище банка, а не просто тайком пробирался к любимому.

— Ты пришёл, — Алек тут же схватил его мёртвой хваткой, как бульдог свою жертву. Зарылся носом в волосы и повалил на расстеленное одеяло, проталкивая ладони под футболку.

У Магнуса расцвело сердце в клетке рёбер, и сладко затумкало в животе.

— Киса моя любимая, — горячий шёпот нагрел воздух над ухом и впитался в разогретую кожу. Никогда ещё это прозвище не звучало так по-развратному прекрасно. Магнус выгнулся в его руках и ощутил копчиком желание Алека, упирающееся в него. В глазах зарябило.

Руки спустились ниже, и туда же двинулся весь Лайтвуд, по дороге собирая колючий жар губами с кожи Магнуса, уделив особое внимание его впалому животу и груди. Как футболка Бейна оказалась рядом на земле, а штаны на щиколотках, никто не запомнил. Магнус лишь закусывал стоны своим запястьем и выгибался сильнее под жгучий язык.

Алек широким мазком прошёлся по розовой горошине соска и мягко туда поцеловал, снова облизал и опять наградил чувственным поцелуем. Доводя Магнуса до безумия. До зажатого писка из горла и ощутимых толчков пульса внизу живота.

Но если Магнус думал, что это самая невозможная пытка из всех, то, когда рот Алека опустился на внутреннюю сторону бедра, а затем на пах, Магнус перестал иметь возможность думать вообще. В один миг перестало существовать всё вокруг. Ни палатки, ни леса, ни купола ночи вокруг. Лишь жар и глубина Алековского рта, лишь его плотные мягкие губы и гибкий развратный язык.

Магнус задыхался. Умирал. И вновь рождался.

Пялился как безумный в натянутую ткань палатки на потолке, даже в мыслях боясь опустить глаза и взглянуть на такого развратно-прекрасного Алека.

Александра.

Его Александра. Полностью, безоговорочно, безвозвратно, навсегда принадлежащего только ему.

И совсем не важно, что будет дальше. Что будет после того, как они покинут их маленький уютный шатёр завтра утром. Что будет, если им придётся расстаться друг с другом. Что их может разделить расстояние.

Чёртовы километры.

Магнус отдал бы свою способность играть на флейте, отдал бы свою жизнь и собственную душу, только бы сегодняшняя ночь никогда не кончалась.

Но всё же в какой-то прекрасный момент он потерял самообладание и опустил глаза на Алека, мгновенно врезаясь в его взгляд. Полный желания, страсти, дикой любви и чего-то ещё, непонятного Магнусу.

Очень тёмного и опасного.

Почти звериного.

Нечеловеческого.

И Магнуса это уже никогда не отпустит.

***

Утром Магнуса разбудил недовольный крик Мариз, которая ругала Изабель потому, что обнаружила её полуголой в чужой палатке. Бейн открыл глаза и увидел улыбающегося Алека.

— Сейчас и нам попадёт. Скорее одевайся, — сказал Лайтвуд, смеясь и натягивая штаны.

— Почему? — не понял Магнус, но Алек не отвечал. — Она, что, знает про нас?! — воскликнул он. Лайтвуд кивнул и неудачно попытался скрыть улыбку, поджав губы.

— Ты идиот, Алек. Почему мне ничего не сказал?! — Магнус быстро начал натягивать на себя вещи, но руки почти не слушались, путались в одежде и застревали в рукавах. — И как она отреагировала? Зачем вообще нужно было рассказывать? А вдруг она отцу скажет?! — Магнус запаниковал.

— Да не говорил я ей ничего, она сама увидела нас в комнате. Что я должен был ей сказать? Нет, мам, мы не целовались, просто Магнусу стало очень холодно и я решил его согреть? — Алек веселился. Он уже полностью был одет и завязывал шнурки на кроссовках. Было смешно от всей этой ситуации и одновременно страшно.

— Ещё одни, — резко открыла замок палатки Мариз. — Я тех голубков не успеваю разгонять, так и вы туда же! И не стыдно прямо перед родителями? — её косы распались после ночи, а щёки гневно горели. — Не ожидала от тебя такого, Александр. Да ещё и сестре своей разрешил уйти.

Магнус стыдливо отвёл глаза и покраснел, а Алек продолжал улыбаться.

— Мам, это конечно не моё дело, но у тебя вот тут, — Алек указал на шею. — Немного красно. И волосы как-то сильно растрепались за ночь, ты обычно их туго заплетаешь.

Мариз подавилась воздухом и рефлекторно прижала ладонь к ярко-красному засосу на шее.

— Собирайтесь быстрее, мы скоро возвращаемся, — смутилась она и вышла из палатки.

— Может, не стоило так смущать свою маму? — Магнус перевёл взгляд на улыбающегося Лайтвуда и сам не смог сдержать смех.

— Ну я же ничего такого не сказал. Тем более, как видно, мама с твоим отцом тоже не отставали от нас. Заметил следы не стёртой до конца помады около её рта? — Алек пошлым жестом толкнул языком в щёку изнутри и засмеялся, когда лицо Магнуса покрылось красными пятнами.

— Боже, избавь меня от подробностей. Не хватало, чтобы я представлял секс наших родителей, — взмолился Бейн и быстро надел оставшуюся одежду.

Обратная дорога получилась намного дольше, чем дорога в лес. Всё потому, что ни Алек, ни Магнус спать не хотели и были вынуждены бодрствовать всю поездку. Но скучно им не было. Они так же ехали в машине с Иззи и Саймоном и вжимались друг в друга до дрожи под сердцем.

— У меня завтра первая репетиция с оркестром, — негромко сказал Магнус, и Алек рядом вздрогнул. Его пальцы, которыми он держал руку Бейна, похолодели.

— А-а что с инструментом? Он… его уже починили? — осторожно спросил Алек. Вина за сотворённый поступок всё ещё жила глубоко внутри. Зацепилась там глубоко за прутья рёбер и не желала покидать грудь, мешая и царапая.

— Профессор написал, что сегодня я смогу уже забрать флейту, — улыбнулся ему Магнус. Странно, но злости не было совсем. Бейн понимал, что Алек и так настрадался, и так чувствует себя паршиво, съедает сам себя изнутри за ошибку. — Хочешь поехать со мной?

— Ч-что? — не поверил своим ушам Алек. Его глаза загорелись щенячьей радостью, а сердце гулко забилось о рёбра.

— Я хочу, чтобы ты поехал со мной. И присутствовал на репетиции завтра. И послезавтра. И особенно на концерте, — затараторил Бейн. В какой-то момент он смутился, что всё это вот так прямолинейно вываливает на Алека. Вдруг он совсем не желает сидеть на скучных репетициях и концерте. — Прости… я не буду тебя заставлять, если ты не хочешь.

— Хочу, — еле слышно прошептал Алек, преданно заглядывая Магнусу в глаза, будто там на самом дне чёрного зрачка находится весь его мир. Хотя так оно и было. Лайтвуд крепче обнял ладонями худые руки Магнуса и трепетно обвёл большим пальцем выпирающую косточку на запястье. — Я больше всего на свете этого хочу, — продолжил Лайтвуд, и голос его задрожал от переизбытка эмоций. — Я буду самым счастливым человеком на земле, если ты позволишь мне находиться рядом во время репетиций и концерта.

От этих слов Магнуса захлестнула чистая волна невероятной нежности и умиротворения. Он осторожно придвинулся ближе к Алеку и коснулся его губ своими, в надежде передать эту нежность.

***

Снова влажные, скользкие, но одновременно заледеневшие ладони. Магнус уже в сотый раз мысленно проиграл свою программу, но успокоение так и не приходило. Из-за волнения он пришёл за кулисы за три номера до своего выхода и сейчас просто нервно перебирал дрожащими пальцами клапаны инструмента и пялился на дирижёра, который яростно размахивал руками своему оркестру. Хотелось сбросить, стряхнуть, сглотнуть это напряжение, застрявшее где-то под ключицами, но чем дольше оно копилось, тем прочнее прилипало к внутренней стороне его груди.

— Эй, ты как? — до его плеча аккуратно дотронулась чья-то крепкая ладонь. Магнус обернулся и увидел своего Алека. Напряжение тут же дало слабину, и стало немного легче.

— Кажется, сейчас упаду в обморок и сердце вот-вот остановится, но в целом я в порядке, — нервно улыбнулся Магнус. Глаза Лайтвуда в полутёмном закулисье казались чёрными глубокими впадинами, но становились лишь красивее от этого. Магнус не мог оторвать свой взгляд.

— Ты что-то рано сюда пришёл. Устанешь ведь ждать, посидел бы пока в гримёрной, — заботливо прошептал Алек и поправил сползшую вбок бабочку на рубашке Бейна.

За все разы на репетициях Алек узнал, когда Магнусу удобнее подходить за кулисы, и узнал его обычное поведение перед выходом на сцену. И то, как вёл себя Бейн, каждый раз умиляло его.

Магнус не мерил нервно шагами комнату, нет. Он застывал на одном месте, уперев свой взгляд куда-то в одну точку, и просто стоял. Держал побелевшими пальцами свою драгоценную флейту и не шевелился. Изредка клацая клапанами, видимо, повторяя беззвучно особенно трудные куски.

В такие моменты Алек не мог перестать им любоваться. Магнус становился как фарфоровая идеальная кукла. С прямой спиной и стеклянными глазами. Иногда Лайтвуд тонул в нём окончательно и не мог отвести взгляд, забывая даже вдохнуть. Только боль в горящих лёгких отрезвляла его.

— Спасибо, — Магнус незаметно прильнул к Лайтвуду и с удовольствием ощутил, как смыкаются за спиной его руки.

— За что? — спросил Алек и положил свой подбородок на макушку Магнуса. От его волос пахло молочным гелем для душа и самим Магнусом.

— За то, что ты здесь, — Бейн обнял Лайтвуда в ответ и ощутил, как напряжение под горлом растворилось почти полностью. Алек каким-то образом стирал его каждый раз, помогал Магнусу избавиться и вздохнуть полной грудью. Он спасал Магнуса.

Они стояли, обнявшись, пока не настала очередь Бейна выходить на сцену. После того, как его объявили, Лайтвуд наклонился и прошептал, почти задевая кончик уха Магнуса губами:

— Что бы ни случилось, я никогда не перестану любить тебя.

После этих слов, пусть и таких обыкновенных, Бейн ощутил небывалую лёгкость. Она разлилась во всём теле, обволакивая органы и укутывая сердце в тёплый кокон. На тяжёлых мягких ногах Бейн вышел на середину сцены, едва заметно кивнул дирижёру и глубоко вдохнул, поднося флейту к губам.

Дирижёрская палочка взмыла вверх, и Моцарт вплыл в зал, обнимая слух всех присутствующих светлым мажором. И в этот самый момент Магнус перестал существовать. Перестал быть всего лишь обычным парнем с флейтой. Он стал частью целого оркестра. Частью этой огромной, мощной машины, которая движется, не останавливаясь, и сносит всё на своём пути. Она захватывает с самых первых звуков и вытягивает всю душу без остатка. Это не просто группа людей с инструментами, это единый общий организм, который двигается, дышит и живёт в один такт и ритм. Где дирижёр выполняет значимую роль ведущего. Как руль у автомобиля, без которого машина — всего лишь бесполезная груда металла. Магнус часто представлял оркестр как какое-то живое существо и мечтал стать его частью.

Моцарт спрыгнул с потолка, куда его отправили звонкие духовые, под ловкие пальцы Магнуса, чтобы пролететь по узкой трубке флейты и разлететься по залу. Если дирижёр был рулём, то Магнус был фарами автомобиля. Яркими, чистыми, освещающими нотный путь.

Магнус был солистом.

Он стоял на этой сцене под ослепительными прожекторами, с быстро бьющимся сердцем и горящими пальцами, и был счастлив. Но не было бы даже половины этого чувства, если бы в нескольких метрах от него не стоял Алек. Если бы его не было вот там за тенью кулисы, если бы он не смотрел на Магнуса своим восхищенным взглядом, если бы так сильно его не любил, то у Магнуса ничего бы никогда не получилось.

Алек оживил его музыку.

Оживил самого Магнуса.

— Это было потрясающе, — восторженно выдохнул Алек, когда Магнус вплыл в его объятия, как только скрылся в полутьме сцены. Аплодисменты всё ещё глушили любые звуки, но Лайтвуд слышал его тяжёлое рваное дыхание или даже больше чувствовал, как грудь Магнуса плотно врезается в его при каждом вдохе. — Ты молодец, я так горжусь тобой.

— Спасибо тебе, — Бейн наконец обрёл голос. Голова кружилась от перенасыщения эмоциями. Ещё ни одно его выступление не было таким мозговыносящим. Колени размякли, и Бейну так отчаянно захотелось, чтобы Алек взял его на руки и унёс до самой их комнаты.

И Алек бы сделал это, если бы Магнус попросил.

Алек сделал бы всё, что бы Магнус ни пожелал.

***

Бейн стоял на балконе и грелся в уютных объятиях Алека, который крепко обнимал его со спины. Ночь была тихой и совершенно беззвездной, но это не мешало им любоваться небом. Они молчали. Только теплота дыхания Лайтвуда щекотала кромку уха Бейна. Магнус прикрыл глаза и ощутил плотный комок, забивший гортань.

Магнус победил.

Выиграл этот чёртов конкурс, но радости это ему не принесло. Теперь у него была возможность уехать в другой город, поступить в академию искусств и получить бесплатное обучение. Всё, как он хотел. Он получил всё, о чём можно только мечтать.

Вот только как же Алек? Как же Магнус сможет жить без него?

К корню языка подкатила горечь.

— О чём ты сейчас думаешь? — вдруг тихо спросил Алек и уткнулся лицом Бейну в шею. Магнус вздрогнул, будто боясь, что Лайтвуд сможет прочитать его мысли. И узнает, что Магнус собирается покинуть его.

— Ни о чём, — соврал он. Так неумело. Алек фыркнул и провёл носом линию вверх по шее до макушки, от чего у Магнуса под кожей сладко задрожало.

— Разве не обо мне? — усмехнулся Алек. Его руки бесстыже пролезли под футболку Бейна и прилипни к коже внизу живота.

— Не раскатывай губу. Мне есть о чем думать, кроме тебя, — Магнус гордо задрал подбородок, попытавшись за шуткой скрыть собственные волнение и нервозность.

— Да? — не поверил Алек. — А я вот только о тебе и могу думать, — в отличие от Магнуса, голос Алека был абсолютно серьёзен. Бейн резко растерял весь свой запал и поджал губы. Алек всегда честен с ним, он искренне говорит о своих мыслях и чувствах, ничего не скрывая.

И Магнус ощутил себя таким жалким трусом от того, что боится признаться ему.

В груди от этого стало тесно до боли, и она не помещалась за рёбрами, прорываясь дрожью в пальцах и под сердцем.

— Алек, — Бейн решительно повернулся к Лайтвуду лицом. — Мне необходимо кое-что тебе рассказать, — на этих словах дрожь добралась и до голоса, срываясь на хрип.

— Что-то случилось? — Алек взглянул в бледнющее лицо Магнуса и забеспокоился.

— Я выиграл конкурс, — едва слышно произнёс он, будто, если сказать это не так громко, то этого словно и не случалось.

В мгновение ока Алек подхватил Бейна на руки и радостный закружил его вокруг себя, попеременно целуя холодные щеки и губы. — Я ни секунды не сомневался в тебе. Ты не мог не выиграть! — Алек засветился, как маленькая звёздочка, а потом опустил Магнуса на плетёное кресло, сел перед ним на колени и принялся целовать тонкие бледные пальцы Магнуса. — Ты потрясающий. Волшебник.

Выдержать такое было невозможно, и Бейн затрясся от подкативших слёз. Внутренности словно перекручивали на мясорубке.

— Алек, я не всё рассказал, — продолжил Магнус. Искренняя радость, которую дарил ему Лайтвуд, не могла не поражать. Он не хотел рушить эту хрупкую иллюзию счастья, но и скрывать правду больше не мог. — Победитель конкурса получает грант на бесплатное обучение в одной из самых лучших академий искусств страны. Я уже зачислен, и если хочу там учиться, то должен уехать уже на следующей неделе, — тихо договорил Магнус и посмотрел на замершего Алека.

Сердце сжалось от его вмиг опустевшего взгляда и побелевших губ.

— Как это… уехать… — выдавил из себя Алек и посмотрел на Магнуса.

— Послушай, я не могу упустить такой шанс. Будет глупостью, всё вот так бросить на полпути, — забормотал Магнус. Он убеждал Алека, но казалось, что себя он тоже уговаривал. — Я не могу лишиться всего, чего смог добиться и к чему стремился всю свою жизнь, лишь из-за одной моей прихоти.

— А как же я? — бесцветно проговорил Алек. Сейчас, сидя на коленях на полу этого злополучного балкона, с поникшими плечами и тусклым взглядом, он выглядел как побитый щенок, которого бросили хозяева. Алек посмотрел на свои пальцы и ощущал в груди след от ожога, оставленный словами Магнуса. — Неужели это всё вот так и закончится? Ты просто уедешь от меня?

— Алек… — Магнус не мог больше смотреть на такого Лайтвуда и опустился к нему на пол, обнимая ладонями его лицо и приближая к себе. — Пойми меня тоже, я просто не могу отказаться. Не имею права так подвести самого себя и профессора, который столько в меня вложил. Это невероятная возможность.

Ожог в груди разрастался от каждого слова Магнуса. Его голос, как едкий пепел, разъедал кожу, кости, а за ними и душу. Ещё хуже было от того, что Алек всё прекрасно понимал, но собственный эгоизм душил и не давал адекватно соображать. Магнус был для него всем миром, тогда как Алек был для него всего лишь одной его частью. И, видимо, не самой большой, раз он отдал предпочтение своей флейте. Но кто он такой, чтобы тягаться с музыкой?

Всего лишь… Алек.

— Я же умру без тебя, — отчаянно проговорил Лайтвуд и почувствовал, как глазам стала мешать влага, скопившаяся в уголках. — Из-за тебя я стал таким. Ты всё это сделал со мной и ты единственный, кто сможет справиться с этим.

По пальцам Бейна покатились солёные капли слёз Алека. Магнус испугался. Ещё ни разу он не видел, как тот плачет.

— Ты позволил мне себя полюбить! Позволил почувствовать счастье от близости с тобой, позволил заботиться, оберегать, слушать твою музыку, которая меня погубила! А теперь ты намерен всё это вот так бросить?! — Алек захлёбывался собственными словами, и с каждой секундой Магнусу становилось страшнее и страшнее за его состояние.

— Пусть я буду чёртовым эгоистом и собственником, но я скажу это, — Алек поднялся на ноги, одним движением ладони стёр с лица слёзы и напряг жевалки. — Я не хочу тебя никуда отпускать. И не отпущу.

Он резко наклонился, схватил Магнуса и закинул его себе на плечо. Затем занёс в комнату и в пару широких шагов дошёл до своей кровати, чтобы бросить ошарашенного Бейна на матрас.

— Алек, ты же понимаешь, что поступаешь неразумно, — попытался вправить ему мозги Бейн. Чёрный зрачок Лайтвуда расширился, а ноздри раздулись, как тогда в лесу, вот только теперь это пугало не в шутку, а по-настоящему. — Ты не удержишь меня, если я захочу уехать.

— Значит, я сделаю так, чтобы ты не захотел никуда ехать, — прорычал Алек и одним слитным движением стянул с себя майку, а затем прыгнул на Магнуса, закрывая его своим телом словно щитом.

Магнус взвизгнул от страха, но несмотря на его опасения, Алек ничего не делал, а просто обвился вокруг него, как лоза, и крепко сжал.

— Посмотри, что ты сделал со мной, — убитым голосом заговорил Лайтвуд. Он лежал на Магнусе, обнимая его всем телом, а под жаждавшими губами как раз была его шея. Хотелось укусить туда со всей силы, чтобы осталась метка на всю жизнь, чтобы все знали, кому принадлежит Магнус. Но вместо этого Алек лишь ткнулся туда носом и закрыл глаза. — Ты свёл меня с ума. Разодрал мне грудную клетку, раздвинул рёбра, нашёл моё покалеченное сердце и забрался внутрь. А теперь… — объятия стали крепче. — Теперь, когда всё только-только срослось, ты просто решил выбраться наружу и бросить меня, оставив при этом рваную, кровоточащую дыру после себя.

У Магнуса давно слёзы стояли на щеках. Слушать Алека было больно. Так больно, что хотелось оторвать себе голову.

— Ты не можешь оставить меня одного, — Алек тёрся лицом о скулу Бейна и мелко дрожал от зияющей пустоты в груди. — Я же так люблю тебя.

Магнус рвано вдохнул, закрыл глаза и прошептал слова, за которые будет ненавидеть себя всю жизнь, но без них Алек бы никогда его не отпустил.

— Прости, но музыка для меня важнее, чем ты.

Лайтвуд замолчал.

Молчал и Магнус, не веря, что смог сказать такую наглую чушь вслух. Он бы продал свою флейту и весь этот чёртов оркестр с этим чёртовым Моцартом ради Алека, но он не мог вестись на мольбы глупого наивного сердца.

Разум всегда для Магнуса был превыше всего. Он понимал, что Алек просто им одержим, болен, и чтобы устранить симптомы, необходимо устранить источник возбуждения этих симптомов.

Алек молод, глуп и импульсивен. Он пленник собственных эмоций и желаний. Всё ещё жутко эгоистичен и не умеет отказываться от желаемого во благо своего будущего. Магнус понимал, что образование необходимо, без него в наше время никуда. Тем более, образование в лучшей академии. И это же образование необходимо самому Лайтвуду, который не может сам осознать этого. Он наверняка забыл, что и сам в конце лета должен будет вернуться обратно в школу. И Алек не может бросать свою учёбу ради Магнуса, и Магнус не должен жертвовать своими мечтами.

А глупое сердце поболит и перестанет.

***

— Господи, тут же дышать нечем, — Магнус зашёл в комнату студенческого общежития и тут же прижал ладонь к лицу. — Окна бы хоть открыл, подохнешь тут от растворителей и красок.

— Я открыл окно, — задумчиво отозвался Рафаэль, сосед по комнате. Он был художником и учился в той же самой академии, куда поступил Магнус.

Бейн прошёл дальше в комнату и увидел своего соседа, сидящего за пустым мольбертом со стеклянными неморгающими глазами на смуглом лице. Рафаэль всегда смешно завязывал челку на макушке и не любил носить рубашки и носки. И в принципе был довольно неплохим парнем. Правда, странным немного, и краской всю комнату провонял, но Магнусу он нравился.

— Ты так всё утро просидел? — спросил Бейн и поставил пакет с продуктами на стол. — Может, выйдешь прогуляться?

— Я открыл окно, — ещё раз повторил Рафаэль, на что Магнус недовольно фыркнул и закатил глаза. Иногда с Рафаэлем было трудно.

— Ну, во-первых, это я его открыл рано утром, когда уходил на занятия. А во-вторых, не нормально, что ты целыми днями сидишь возле своего мольберта и больше ничего не делаешь.

Рафаэль посмотрел на Магнуса и моргнул несколько раз подряд, будто только проснулся.

— Я же ничего тебе не говорю, когда ты по шесть часов подряд дудишь в свою дуду, а у меня, между прочим, абсолютный слух, и меня дрожь берет, когда ты «просвистываешь» си второй октавы, — так же размеренно, даже почти вяло сказал Рафаэль.

Возмущения застряли в горле у Магнуса. Захотелось стукнуть соседа по голове, но Бейн сдержался.

— Есть хочешь? — обиженно буркнул он, принимаясь доставать покупки из пакета. — Я сделаю нам по сэндвичу.

— Хочу, — улыбнулся Рафаэль и снова упёр взгляд в пустое полотно.

И такие разговоры стали уже почти привычными за месяц проживания в общежитии. Магнус понемногу с каждым прошедшим днём всё сильнее втягивался в новую жизнь с новыми людьми и почти не думал об Алеке.

Только по ночам бывало так невыносимо, что Магнус переставал что-либо чувствовать, кроме тянущей, разъедающей душу боли. Думал, что со временем она притупится, но становилось только хуже. Он стал замечать, что кактолько оставался наедине со своими мыслями, то сразу же начинал думать про Алека. Начинал вспоминать его лицо, голос, большие грубые руки и то чувство безграничного счастья, которое он дарил Магнусу совершенно искренне. Бейн ненавидел ночь и её бесконечную тишину. В голове сразу всплывала именно та ночь, когда Магнус всё рассказал Лайтвуду.

Воспоминания приносили боль, мучили его. Он мог всю ночь пролежать и почти чувствовать, как Алек лежит рядом и прижимает к себе. Как едва дышит, водит губами по скуле и боится отпустить. Даже после режущих слов Магнуса Алек продолжал его обнимать. И, кажется, ещё крепче, чем до этого. Его руки были такие горячие, они сжимали бока Магнуса сквозь ткань футболки и будто бы хотели проникнуть ещё глубже. До дрожи.

В ту ночь они больше не говорили, только лежали без сна и смотрели в пустоту.

— Давай поедим в парке через дорогу? Может, тебе и всё равно, но у меня голова уже болит от запаха разбавителей, — сказал Магнус, нарезая хлеб.

— Ну, если ты хочешь лишний раз подразнить своего сталкера, то давай, — усмехнулся Рафаэль.

— К-какого сталкера? — непонимающе выдохнул Магнус с замёрзшим ножом в руке.

— Странно, что ты ничего не заметил. Он уже как пару недель таскается за тобой. Я сразу понял, что он не из студентов академии, — Рафаэль убрал кисть, которую так ни разу и не обмакнул в краску и встал со стула, разминая затёкшие мышцы спины.

— С чего ты взял, что это не студент? — Магнусу стало страшно.

— У меня память фотографическая. Я помню лица всех наших студентов, — как само собой разумеющееся выдал Рафаэль.

— Может, ты ещё суперскорость имеешь и мысли можешь читать? — недоверчиво фыркнул Магнус.

— Нет. Я же не вампир, — ответил Рафаэль и неуклюже почесал голой стопой другую ногу. — Но за тобой и правда кто-то следит.

— Так почему ты меня раньше не предупредил?! — возмутился Магнус. Кажется, он никогда не сможет понять, что в голове у этого парня.

— Так он ничего плохого тебе и не делает. Наоборот, даже помогает. Ты, видимо, телефон где-то выронил, так он его подобрал и оставил на нашем окне, — Рафаэль подошёл к столу и взял приготовленный сэндвич, пока Магнус глупо хлопал глазами и не мог поверь в услышанное.

— Я часто его вижу в парке через дорогу, он же как раз напротив нашего окна. Бывает, весь день там может просидеть на скамье. А пару дней назад игрушку оставил на том же окне.

— Какую игрушку? — спросил Магнус почти охрипшим голосом. В глубине души под самым сердцем он надеялся, что это Алек. Но не то, что вслух, даже в мыслях боялся себе это признать.

— Вот эту, — Рафаэль подошёл к своему стеллажу, на котором стояли кисти, краски, баночки с растворителями и выудил маленького плюшевого кота. У Магнуса в этот момент сердце дало сбой и закоротило. — Прости, шоколад я съел.

— Какой шоколад? — губы словно онемели, Магнус с трудом говорил.

— Ну игрушка была и шоколад. Если ты злишься, что я его съел, то могу купить новый. Он, кстати, был не такой уж и вкусный. Твой воздыхатель мог бы и повкуснее купить.

Бейн протянул трясущиеся руки и взял мягкую игрушку. Кот был серым с ярко-жёлтыми глазами. На секунду в собственных глазах потемнело, и стало резко душно.

— Как он выглядел?

— Кто? Шоколад? — Рафаэль лениво почесал нос, дожёвывая свой сэндвич.

— Да какой к чёрту шоколад! Как парень выглядел, который за мной следит? — беззаботная тупость Рафаэля бесила. В лёгких не хватало воздуха.

В дверь комнаты негромко постучали. Рафаэль вытер крошки о голый торс и пошёл открывать, прервав их разговор на середине. Магнус стоял и не мог пошевелиться, словно стопы налились чугуном.

— Вот так он выглядел, — вдруг сказал Рафаэль, который вернулся обратно в комнату. Бейн вздрогнул и посмотрел на вход, где стоял покрасневший Алек и переступал с ноги на ногу.

— Привет, — просто сказал он и нервно почесал свой затылок. Нужно было чем-то занять руки, чтобы не кинуться обнимать ими Бейна.

— П-привет, — Магнус поверить не мог, что Алек прямо сейчас стоит в комнате его общежития. Вот так близко, совсем рядом, даже рукой можно дотянуться.

— У-у-у, — Рафаэль рядом нахмурил брови. — Знаешь, Магнус, я наверное все-таки погуляю пару часов, — а затем присмотрелся к Алеку, которого уже почти визуально трясло от желания коснуться Магнуса, и добавил: — Или всю ночь. Определённо я буду гулять всю ночь, а то что-то я и правда засиделся с этими красками.

Рафаэль украл со стола второй сэндвич, зажал его зубами, быстро натянул футболку и, обогнув Алека, вышел из комнаты.

— У тебя неплохой сосед, — робко сказал Лайтвуд. Напряжение клубилось вокруг них и, казалось, в любой момент может стать видимым. Даже воздух стал тяжёлым и густым. — Я вижу, ты нашёл мой подарок для тебя.

— Почему ты здесь? — в лоб спросил Магнус. То, как вёл себя вечно несдержанный и открытый Алек, настораживало. Бейн видел, как его выкручивает, и не понимал, почему Лайтвуд ещё ничего с ним не сделал. Не бросился на него, как любил всегда делать, не спрашивая Магнуса.

— Приехал к тебе, — ответил Алек. Выносить зуд в кончиках пальцев было невыносимо. Безумно хотелось дотронуться до Бейна, но Алек дал себе слово, что больше никогда не сделает этого, если Магнус будет против. — Я скучаю.

Бейн закрыл глаза от резкой колющей боли в груди, будто туда насквозь до самого позвоночника воткнули штырь.

— И ведь ты тоже. Я прав? — Алек сделал едва заметный шаг в сторону Магнуса. — Прости, я следил за тобой. Ты совсем перестал улыбаться, целыми днями занимаешься, ни с кем, кроме своего соседа, не разговариваешь, — Алек сделал ещё шаг. Сердце долбилось в ушах. — Не знаю, может, я себе напридумывал или мне хочется верить в то, чего нет, но вчера вечером я услышал, как ты играл тот самый «Вокализ» Рахманинова, который исполнял только для меня. Я просто перестал соображать в тот момент и не мог больше ни о чём думать.

Магнус смотрел на Алека и не мог насмотреться. Всё внутри него отзывалось быстрыми чёткими ударами пульса на слова Лайтвуда.

— Я приехал, потому что не могу жить без тебя, — Алек был уже совсем близко, Магнус слышал его учащенное дыхание. Мышцы живота сладко свело. — Но не посмею коснуться тебя, если ты действительно этого не хочешь, если не любишь, как я.

— Хочу, — выдохнул Магнус, не сдержавшись. — Больше всего на свете этого хочу.

— Так значит… я прав? Ты тоже скучал? — глаза Алека загорелись. Магнус смотрел на него, и внутри всё таяло, плавилось и горело.

— Конечно скучал, Господи, — Магнус рухнул в руки Лайтвуда и вжался носом в ямку ключиц. — Ты прав, и я не могу без тебя. Я хочу твоё сердце, твои бесстыжие руки, твоё глупое лицо и самого тебя, — Магнус шептал, потому что голос куда-то делся. — Я люблю тебя. Господи, как же я люблю тебя…

Алек держал его в своих руках и медленно умирал от лёгкости в области груди.

— Даже больше музыки? — спросил он, и Магнус засмеялся сквозь дрожь.

— Даже больше музыки, — Бейн положил голову ему на грудь и прикусил губы. — Но что мы теперь будем делать? Ты же учишься на другом конце страны.

Алек усмехнулся.

— Ты забыл, что твой отец полковник? Пара звонков, и с нового учебного года меня перевели в школу в этом городе. Я тут себе и военную академию присмотрел на будущее. Не около твоей учёбы, конечно, но полчаса на метро, и мы рядом, — улыбался Алек, а Магнус смотрел на него с открытым ртом и не мог унять сердцебиение.

— Почему ты сразу не сказал?! — возмущённо взвизгнул он. — До того, как я начал говорить все эти смущающие вещи! До того, как…

— Признался мне в любви? — усмехнулся Алек и коротко поцеловал его губы. Когда Магнус возмущался, он был невыносимо очаровательный. — Зато теперь я знаю, что ты действительно жить без меня не можешь и по уши влюблён.

— Ты идиот, Алек. Сумасшедший идиот, — фыркнул Магнус. — И меня заразил, теперь я тоже сумасшедший. На голову двинутый и одержим только тобой.

— А ты разве хочешь вылечиться? — тихо спросил Лайтвуд и интимно коснулся губами его виска.

Магнус смотрел в его большие светящиеся глаза и не хотел больше ни на кого смотреть. Он не сказал бы точно, в какой момент своей жизни полюбил эти глаза до предобморочного состояния и судороги в ногах, но знал наверняка, что нет ни одной музыки в мире, что сравнилась бы с ними по красоте.

— Нет, — тихо ответил он, а затем приподнялся на носочки и прошептал ещё тише, чтобы никто в целом мире, кроме его Алека, не услышал: — Я не хочу вылечиваться, я хочу тебя.