Как с книжных страниц (СИ) [mixomycota] (fb2) читать постранично

Драко признавал, что Люпин — отличный преподаватель. Находясь в пределах слуховых возможностей Поттера, парень, конечно, не уставал подчёркивать, что даже домовой эльф справился бы лучше заикающегося профессора Квиррелла или самовлюблённого индюка Локонса.

Люпин не заставлял их переписывать на занятиях учебник, что было характерной чертой преподавания некоторых профессоров, и не распинался в пространных рассуждениях, игнорируя темы занятий, утверждённые министерством. Всё, что рассказывал профессор Люпин, было на страницах учебников, тем не менее, после его занятий, читать сухой текст со скупыми описаниями, казалось кощунством. Да и было, по сути, бессмысленной потерей времени — нужные знания и так откладывались в голове.

А интересные темы для эссе и грамотный подбор литературы для дополнительного чтения, характеризовали Люпина, как эрудированного человека с правильным подходом к ученикам.

Но конкретно в этот момент, Драко готов был заавадить и довольно улыбающегося преподавателя, и зануду-Грейнджер, которая быстро тарахтела о характеристиках боггарта, неизбежно приближая момент непосредственной встречи с ним. Люпин добавил Гриффиндору баллы, и Драко раздражённо скрипнул зубами.

Сам он мог выдать даже больше информации, но считал ниже своего достоинства тянуть руку и подпрыгивать, как эта несносная зубрила. Истинно умные люди не выпячивают свои познания на каждом шагу, так считал Малфой. Поэтому и мнение об умственных способностях Грейнджер, несмотря на количество зарабатываемых ею баллов, у Драко было невысоким.

Люпин велел ученикам стать в шеренгу, дабы каждый имел возможность поконтактировать с боггартом. Гриффиндорцы, как толпа малолетних детей, тут же принялись толкаться, стремясь оказаться поближе к шатающемуся шкафу, из которого доносились потусторонние завывания. Флаг им в руки. Драко, как и остальные Слизеринцы, спокойно стоял в стороне, пока шеренга не установилась сама собой.

Он оказался ближе к концу, и очень этому радовался, тщательно следя за тем, чтобы лицо его оставалось бесстрастным. Вряд ли каждому удастся правильно применить Ридикулус с первого раза, а значит, довольно высок шанс их «хвосту» не попасть в число практикующихся.

Драко был удивлён тем, что мягкий и понимающий Люпин решил выставить глубинные страхи учеников на обозрение двум факультетам. Ещё больше он был удивлён сокурсникам, радостно поддерживающим его в этом безумии. Наверное, все они боялись чего-то незначительного, вроде пикси.

Драко тоже с удовольствием бы притворился, что ужасно боится бундимуна или даже василиска — вряд ли дражайшие коллеги по учёбе приволокут в Хогвартс ещё одного, чтобы его напугать. Но у Малфоя глубинный страх был куда менее материальный и куда более серьёзный. Уж точно серьёзнее мрачного преподавателя Зельеварения в одежде миссис Августы Лонгботтом.

Несмотря на свои опасения, Драко не мог не наслаждаться шоу. Особенно, когда перед Уизли, трясущимся и едва не роняющим свою палочку, материализовался огромный арахнид. Уизли сипло проговорил первые два слога заклинания, закашлялся и умолк.

Приободрённый боггарт агрессивно заклацал истекающими ядом жвалами и напружинился, готовясь прыгнуть. Собравшись с силами, парень всё же применил Ридикулус, и лапы паука разъехались, снабжённые маленькими колёсиками. Но оттолкнуться тот всё же успел, и влетел в доселе ровную шеренгу, бешено мельтеша тонкими ногами.

Ученики, хохоча и взвизгивая, бросились врассыпную, а боггарт подкатился к группе Слизеринцев, падая на пузо. Раздался новый взрыв смеха. Побег от боггарта гарантированно пошатнул бы его авторитет на факультете, да и уподобляться гриффиндорцам Драко намерен не был. Так что, он остался стоять, где стоял, надеясь, что боггарт решит выбрать объектом психотерапии кого-нибудь другого.

Требовалось обладать недюжинными окклюменционными способностями, чтобы обмануть боггарта, и Драко сомневался, что у него это получится. Тем не менее, он в красках представил себе тёмный лес, тушу единорога и выглядывающее из-под тёмного капюшона узкое лицо с перемазанным серебристой кровью ртом.

Драко предоставил существу такое количество выбора, что, когда тот принял облик человека, даже остался разочарован. Подумать только: он мог стать дементором, трупом единорога, даже самим Тёмным Лордом, однако выбрал это лохматое недоразумение в круглых очках.

Но признаться, у настоящего Гарри Поттера никогда не было такого презрения во взгляде, прищуренных глаз и брезгливо поджатых губ. Он смотрел на Малфоя, как на садового слизня.

— Ридикулус, — буркнул Драко, направляя на боггарта палочку.

Тот отшатнулся, будто даже вероятность того, что Малфой к нему прикоснётся, вызывала у Поттера омерзение.

—