Только по приглашениям (ЛП) [Кейт Брайан] (fb2) читать онлайн

Данная книга предназначена для предварительного ознакомления!

Кейт Брайан

«Только по приглашениям»

Серия Частная школа — 2

Кейт Брайан «Только по приглашениям», 2020

Серия: «Частная школа»

Номер в серии: 2

Перевод с английского языка

Переводчик, редактор, оформитель:

Светлана Дорохова

Перевод группы: http://vk.com/art_of_translation

Рейтинг: 18+

Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!

Аннотация

Рид узнает, насколько тяжело быть одной из Девушек Биллингс в Академии Истона, когда ее не приглашают на грандиозную вечеринку по случаю Хэллоуина в Нью-Йорке, а соседка по комнате шантажирует всевозможными сплетнями об ее новых подругах.

Оглавление

УИТТАКЕР

КАК ПРОИЗВЕСТИ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

ЖИЗНЬ ЗОЛУШКИ

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

СУДНЫЙ ДЕНЬ

ДЕВУШКА

ПРОТИВНЫЕ ДЕВЧОНКИ

ДОРОГАЯ РИД

МОРАЛЬ

БЕЗУПРЕЧНЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

СКЕЛЕТЫ

ДРУЗЬЯ С ПРИВИЛЕГИЯМИ

ИСТИННОЕ ЛИЦО

ОБВИНЕНИЕ

ПОДРУЖКА-МОДЕЛЬ

ИДЕАЛЬНОЕ ОРУЖИЕ

ПСИХУШКА

СВАХА

НЕОБЫЧНЫЙ ЧЕМОДАН

ИДЕАЛЬНАЯ ПАРА

НЕ ТО ПРИГЛАШЕНИЕ

ДАВЛЕНИЕ

ПАРОЛЬ

ПРОЗРАЧНОСТЬ

СЛАБАЧКА

УДАЧА

ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД

ПРЕПАТИ

МОЙ РЫЦАРЬ

ИМЕНИННИК

СЕРДЦЕЕДКА

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

ПРИЗНАНИЕ

СТРАННОСТЬ

АЛЛЕЯ СЛАВЫ

ПРИВЕТСТВИЕ

ТАНЦУЙ, ТАНЦУЙ

ДВОЙНЫЕ ИГРЫ РАЗУМА

ШАНТАЖ ВОЗВРАЩАЕТСЯ БУМЕРАНГОМ

ПЕШКА

БОЛЬШЕ НИКАКИХ СЕКРЕТОВ

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ

ПОКОЙНИК

УИТТАКЕР

Ночь выдалась холодной. Холодной и очень темной — без звезд и луны, — при каждом порыве ветра с деревьев слетал шквал листьев, все еще влажных от утренней мороси. Случайно попадая на оголенную кожу, они казались липкими и грязными, так что, когда над холмами снова поднялся ветер, мы все дружно пригнулись. Я задрожала.

— Ай! У меня на шее листок! — воскликнула Тейлор Белл, сложившись пополам и прижав плечи к ушам. В одной руке она сжимала бутылку водки, которую весь вечер потягивала, а другой тщетно хлопала себя по спине. К ее шее почти целиком прилип большой желтый кленовый лист, закрывая белокурые локоны, выбившиеся из хвоста. — Снимите его!

Обычно Тейлор много не пила, но сегодня поглощала крепкий алкоголь, словно нектар богов: наверное, ей, как и многим, нужно было вычеркнуть из памяти родительские выходные, которые всего несколько часов назад закончились церемонией в часовне Академии Истона. Родители Тейлор казались милыми людьми, а она, похоже, чувствовала себя весьма комфортно в их присутствии. Значит, ее могло беспокоить нечто другое.

— Снимите его! — снова захныкала она. — Ребята!

— На меня не смотри, — сказала Киран Хейес и в манере, подобающей леди, глотнула из серебряной фляги. Затем укутала колени в кашемировое пальто. — Я только недавно делала парафиновое обертывание.

Киран — первая известная мне модель и одна из самых потрясающих девушек, которых мне довелось видеть в жизни, — все время делала что-то недавно. Мелирование, затемнение, дермабразию, обертывание бедер морскими водорослями, выщипывание бровей нитью. Большинство из этих процедур звучали как пытки, но при этом явно работали.

Ноэль Ланг, закатив глаза, сняла большой мокрый лист с кожи Тейлор.

— Тоже мне королевы, — насмешливо фыркнула она и отшвырнула лист в сторону — тот приземлился прямо перед длинным плоским камнем, на котором сидела Ариана Осгуд. Девушка минуту глядела на лист, изучая его, словно в нем таился смысл жизни. Легкий ветерок подкинул с плеч ее длинные, почти белые волосы, и она, закрыв глаза от удовольствия, подставила ему лицо.

Из переносного холодильника в другом конце поляны я извлекла третью бутылку пива и принялась наблюдать за разворачивающейся на моих глазах картиной, как антрополог, изучающий некое ранее открытое подмножество людей. Я была очарована Девушками из Биллингса с того самого мгновения, когда месяц назад увидела их из окна своего общежития для второкурсников в Академии Истона — разумеется, я восхищалась ими на расстоянии, поскольку не имела никакой надежды хоть как-то к ним приблизиться. Однако такая ситуация длилась недолго. Теперь Девушки из Биллингса были моими подругами. Моими соседками по общежитию. Людьми, с кем я на регулярной основе незаконно тусовалась в лесу, на окраине кампуса.

Если «дважды» вообще можно считать регулярной основой.

Итак, я стала одной из них. Приблизилась к величию Истона. Хотя если меня спросят, как у меня это получилось, я потеряю дар речи. Насколько помню, я сильно разозлила их тем, что продолжила общение со своим парнем, Томасом Пирсоном, которого никто из них не одобрял. Думала, что потеряла их навсегда, поскольку встречалась с ним за их спинами и помогала ему в решении проблем. Но вместо этого впечатлила их.

Непонятным образом. Оно и к лучшему, ведь с помощью них у меня появляется шанс оставить свое прошлое позади. Не стать одной из выпускников Кротона, которые по возвращении в родной город после двух лет в местном колледже занимают должности младших менеджеров в «Костко»¹. С Девушками из Биллингса у меня есть шанс на жизнь. На будущее. Есть шанс стать частью мира, о котором я только мечтала — мира успеха. Привилегий. Свободы.

— С тобой там все в порядке, Рид? — спросила Ноэль, перекинув свои длинные темные волосы через плечо. — Если больше не хочешь пива, Киран с удовольствием намешает тебе Особый напиток Хейесов.

В ее глазах заплясали озорные огоньки: она явно заметила, что я в раздумьях. Мне не хотелось показаться неблагодарной за то, что меня пригласили сюда, за то, что они сделали для меня. За то, что я сама себе брала пиво, а не была у них на побегушках, как это бывало практически постоянно в первую неделю учебы. Так что я просто отмахнулась от нее.

— Все нормально. Меня и это устраивает, — сказала я, подняв бутылку. Ржавой открывалкой откупорила крышку и сделала большой глоток, зная, что Ноэль по-прежнему наблюдает за мной. Сегодня вечером я выпила свою самую первую в жизни бутылку пива. А сейчас пила уже третью по счету, которая давалась мне намного легче. Весь фокус, похоже, заключался в том, чтобы делать большие глотки и не держать напиток подолгу во рту — он не должен касаться языка. Отлично освежает. Я глубоко вдохнула и выдохнула с очередным холодным порывом ветра, посильнее укутав в свитер свою покрывшуюся мурашками кожу. Уже собиралась вернуться к девушкам, как внезапно изменившийся разговор у костра заставил меня остановиться.

— Вот что я тебе скажу, — проговорил Дэш Маккаферти. — Это исчезновение запомнится как самое великое во все времена.

— Может, он у своей бабушки в Бостоне, — предположил Джош Холлис.

Дэш пожал плечами.

— Э-э, они уже наверняка прочесали дом этой старой карги.

Томас. Они говорили о Томасе. Не могу поверить: когда я в последний раз была тут, он тоже здесь был. Прошло почти сорок восемь часов с тех пор, как видели Томаса Пирсона. Тот исчез из Истона, не оставив после себя ничего, даже записки. А если верить словам Джоша Холлиса, стоящего возле костра с остальными парнями и глядящего на языки пламени, Томас вообще ушел без вещей, даже не взял свою любимую черную футболку. В пятницу утром он признался мне в любви, пообещал, что я буду с ним, несмотря ни на что, и после этого пропал.

Интересно, как много известно Джошу: обо мне и о том, что мы с Томасом сделали. Рассказывал ли ему Томас, чем мы занимались в их комнате? Сомневаюсь. Да и мы не настолько хорошо с ним знакомы, чтобы это выяснять. Однако теперь каждый раз при виде Джоша мне не дает покоя эта мысль, от которой хочется съежиться. Еще не хватало, чтобы полшколы знало, что я потеряла девственность с парнем, действующим из добрых побуждений, но имеющим слишком много проблем, мешающим ему строить нормальные здоровые отношения. Парнем, с которым, как я теперь узнала (еще до его исчезновения), нам не следовало быть вместе, но к которому меня все равно непреодолимо тянуло. Я потеряла девственность с Томасом Пирсоном, самым популярным парнем в Истоне, а также, как недавно выяснилось, главным на кампусе продавцом наркотиков. Мне до сих пор в это не верилось.

Джош глотнул из нетронутой бутылки пива. У него было такое детское личико, что с этой бутылкой из зеленого стекла он выглядел здесь совершенно неуместно. Светлые волосы шевелил ветерок, а поверх мятой футболки цвета ржавчины и коричневого вельветового пиджака был повязан длинный полосатый шарф. В нем чувствовалась некая вычурность, серьезность и креативность. И мне это нравилось. А еще мне нравился его громкий голос — достаточно громкий, чтобы можно было подслушивать, ничем не выдавая себя.

— А как насчет дома в Вейле? — предположил он.

— Чувак, Пирсон не стал бы отсиживаться в таком очевидном месте. Поверь мне, — сказал Дэш и как следует отхаркнул мокроту. Для невероятно красивого парня, точеного, светловолосого, в стиле Аберкромби, у него имелись серьезные проблемы в вопросах гигиены. Он сплюнул в костер и отхлебнул пива.

— Очень привлекательно, Дэш, — через всю поляну прокричала Ноэль.

— Спасибо, детка, — откликнулся он и снова вернулся к теме разговора. — Просто не могу поверить, что они обратились в местную полицию. Это же пустая трата времени. Если Пирсон где и тусуется, так это в Нью-Йорке.

— Ты так думаешь? — Надежда в голосе Джоша пробудила надежду и во мне.

— Шутишь? — вмешался Гейдж Гулидж. Высокий, худощавый городской модник, с темными стоящими дыбом волосами — он был похож на члена какого-нибудь британского бойз-бэнда. — Прямо сейчас Томас Пирсон совершает самую большую глупость на свете. Его разыскивает все восточное побережье, а он где-то отрывается на всю катушку.

— Возможно, ты прав, — согласился Джош, прикусив щеку изнутри и уставившись на костер.

— Никаких «возможно», — отрезал Дэш. — Поверь мне. Хэллоуин меньше чем через месяц. И ты знаешь, что это значит.

— Наследие, — произнес Джош.

— Именно. — Дэш убрал один палец с бутылки и ткнул им в Джоша. — Пирсон такое не пропустит. Если его задница там, я брошу Лотус.

— Серьезное заявление, чувак, — сказал Гейдж.

— Отвечаю тебе.

— Все верно, — кивнул Джош. — Пирсон — это Наследие.

— Братан. Если он там, то мы должны вернуть его жалкую задницу сюда и получить свои награды, — сказал Гейдж.

— О да, — ответил Дэш, дав пять Гейджу над головой Джоша.

Наследие? О каком таком Наследии шла речь? Решив разузнать о нем от Ноэль и остальные девушек, я отошла от дерева, возле которого все это время стояла. Но не успела сделать и шага, как меня перехватила Наташа Креншоу.

— Рид! Ты куда это собралась? — спросила она, обвив меня рукой за шею.

Я застыла на месте, пытаясь понять, в чем прикол. Наташа Креншоу была моей новой соседкой в Доме Биллингс. И стала ей по одной причине: ее лучшую подругу Лиэнн Шор исключили за обман — это был самый большой в этом году публичный скандал в Истоне. Так что со вчерашнего утра, когда я начала распаковывать свои вещи, Наташа кипела от негодования. Оно буквально сочилось из каждой клеточки ее тела.

Вот почему сейчас я пришла в растерянность.

— У тебя все нормально? — спросила я.

— У меня все отлично! — ответила она, сверкнув глазами — жемчужные белки чуть не ослепили меня. Наташа была темнокожей, темноволосой и сексапильной как Тайра Бэнкс. Я ощутила мягкие изгибы ее тела, когда она плотнее прижалась ко мне, заставив меня покраснеть. Сама я была обладательницей мальчишеской фигурой, а потому понятия не имела, как она со всем этим живет.

— Слушай. Я хотела извиниться за то, что последние пару дней вела себя не очень гостеприимно, — сказала она, уводя меня подальше от парней. — Я до сих пор расстроена из-за Лиэнн и, видимо, вымещала злость на тебе. А это не здорово. Ты меня прощаешь?

Еще у Наташи имелась одна черта: она всегда говорила прямо и открыто. В отличие от других знакомых мне девушек ей, похоже, нечего было скрывать. Что было весьма необычным.

— Э-э... конечно, — неуверенно ответила я.

— Замечательно! Потому что я действительно хочу, чтобы мы стали подругами, — заявила Наташа и схватила меня за руку. — Хорошими подругами.

У нее было такое искреннее выражение лица, что я невольно улыбнулась — с изумлением и неподдельной радостью.

— Здорово. Мне бы тоже этого хотелось, — призналась я.

— Отлично! — воскликнула Наташа. Затем достала крошечную цифровую камеру из кармана своего черного кожаного пиджака и, держа ее на вытянутой руке, другой прижала меня к себе. — Улыбочку!

Сработала вспышка. Я заморгала от поплывших перед глазами фиолетовых кругов.

— Настоящая классика, — заявила Наташа, изучая крошечный экран.

— Круто. — Я посмотрела мимо нее на Джоша и других парней, которые теперь едва слышно беседовали между собой. Интересно, они до сих пор говорят о Томасе? И смогут ли мне что-то рассказать? — Я... сейчас вернусь.

Я была уже на полпути к костру, когда все парни как по команде вскинули головы и закричали в мою сторону:

— Уиттакер!

Я чуть не споткнулась.

— Что?

— Джентльмены! Дамы! Ах, прямо сердце радуется видеть вас всех в сборе, как в старые добрые времена!

Не поняла?

Позади меня шел самый огромный парень, какого я когда-либо видела не в составе футбольной команды колледжа. Должно быть, он был под два метра ростом и весил более ста десяти килограммов, но нес всю эту тяжесть с достоинством — плечи расправлены, походка уверенная. У него были румяные щеки, круглые очки и старомодная прическа: спереди волосы немного выступали, а сзади были прилизаны гелем. Он пересек поляну, кивнув Девушкам из Биллингса, как истинный аристократ, и протянул руку, чтобы удариться ладонями с Дэшем, Гейджем, Джошом и другими парнями.

— Как вы поживаете в этот прекрасный вечер? — громогласно вопросил он. Поднес руки к костру, потер ладони друг о друга и снова вытянул их.

Кто этот парень? И почему он разговаривает так, будто только что сошел со страниц романа Джейн Остин?

— Как там Восточная Азия? Китайская еда действительно вкуснее в Китае? — пошутил Гейдж, отхлебнув пива.

Из-за очередного порыва ветра я не расслышала ответ Уиттакера, но все парни рассмеялись над его словами. Собравшись в круг, они взволнованно глядели на него и весело улыбались. Как будто в комнату, полную детей, только что вошел Санта Клаус. Я вдруг обнаружила, что потихоньку придвигаюсь к Ноэль и девушкам.

— Рид, а я уж решила, что ты забыла про нас, — уныло проговорила Ноэль, отпивая из своей бутылки. Из всех Девушек Биллингс она была единственной, кто пил пиво — именно это и повлияло на мой выбор напитка. Все остальные предпочитали мешать спиртное из тех бутылок, которые удалось раздобыть Киран и парням. — Ты что, снова влюбилась?

— А?

— Да ты никак не перестанешь пялиться на Уиттакера, — добавила Киран, ее карие глаза сияли. — Интересный выбор.

— Да ладно вам. Я не пялюсь, — отмахнулась я. — Просто... Кто он такой?

— Уиттакер? — произнесла Ноэль. — Он... Уиттакер. Высший класс сам по себе. — Она оглянулась на подруг и медленно расплылась в улыбке. — На самом деле... тебе нужно с ним познакомиться.

Поднявшись, она схватила меня за запястье и потащила через всю поляну — все произошло в один миг, так что я даже не успела возразить.

— Уит! Эй, Уит! — прокричала Ноэль, жестикулируя бутылкой. — Вот эта девушка, о которой я тебе рассказывала.

С этими словами она буквально силой пихнула меня к Уиттакеру. Внезапный толчок застал меня врасплох: я споткнулась и, чтобы не упасть, схватилась руками за его широкую грудь. Все парни, конечно же, разразились хохотом. Уиттакер, нежно поймав меня ладонями за локти, помог мне удержаться на ногах.

— Ты в порядке? — спросил он.

У него были очень теплые карие глаза.

— Да, все хорошо, — смущенно ответила я.

Постойте. Ноэль сказала, что я та девушка, о которой она ему рассказывала? Что именно она ему рассказывала?

— Я Уолт Уиттакер, — сказал он, протянув мне руку. — Но друзья зовут меня Уиттакер или Уит. Как тебе больше нравится.

— Рид Бреннан, — ответила я, пожав ему руку. Ладонь оказалась невероятно теплой и мягкой.

— Итак, Рид. Как я понимаю, ты новенькая в Истоне. Добро пожаловать, — сказал он.

От тембра его голоса мою кожу охватило приятное покалывание. Он был успокаивающим. Каким-то знакомым.

— А ты — нет? — поинтересовалась я.

И снова все засмеялись. Даже Уит.

— Нет. Нет. Моя семья уже много поколений живет в этом месте, — сказал он. — Я просто был на каникулах с родителями. У нас был тур по Восточной Азии. Китай, Сингапур, Гонконг, Филиппины... А ты путешествуешь, Рид?

Нет, если не считать все те поездки в Хершипарк, когда я еще носила розовые кроссовки.

— Вообще-то нет, — ответила я.

Он долго смотрел на меня, как будто сказанное мной не поддавалось осмыслению. Под его испытующим взглядом мне стало жарко.

— Какая жалость, — наконец произнес он. — Знаешь, нельзя по-настоящему познать себя, не увидев весь мир.

Я изо всех сил пыталась сформулировать ответ, чтобы не показаться наивной и не от мира сего, когда Гейдж хлопнул Уиттакера сзади по плечу.

— Братан! Иди сюда! Мы только что говорили о Наследии. Ты должен рассказать нам все, что знаешь.

Уиттакер усмехнулся.

— А, Наследие. Значит, все начинается, — сказал он.

Что же это за Наследие такое? Мне хотелось спросить, но о нем, похоже, знали все кому не лень. Если я спрошу, всем станет совершенно ясно, что я ничего не знаю — и в очередной раз напомню, какая же я неудачница. Поэтому я решила держать язык за зубами и надеяться, что в скором времени смогу все про него услышать.

— Может, поболтаем позже? — обратился он ко мне.

— М-м... конечно, — ответила я.

Когда Гейдж утащил Уиттакера для беседы с парнями, рядом со мной возникла Ноэль.

— Итак? Уже опробовала на нем свои чары? — поинтересовалась Ноэль.

— Ты рассказывала ему обо мне? — спросила я.

— Да. Я подумала, что вы могли бы получше узнать друг друга, — она пожала плечами. — Уит может подойти тебе. Он очень... культурный.

Я проигнорировала скрытое в ее словах оскорбление.

— Ноэль! Я с Томасом, помнишь? — сказала я. Меня больше не беспокоило ее нежелание видеть нас с Томасом вместе. Его таинственное исчезновение свело на нет все другие тревоги.

Выражение ее лица стало жестким.

— Верно. Но где же Томас? — спросила она, оглядываясь по сторонам.

— Я... я не знаю, — проговорила я, и мой желудок в ответ сжался. Поверх ее плеча я заметила, что к нам приближаются Ариана, Киран и Тейлор — девушки явно заинтересовались темой нашего с ней личного разговора.

— Вот именно. Этот парень сбежал и даже не сказал, куда уходит. Или что вообще уходит, — отчеканила она. Потом закатила глаза и сделала еще один глоток пива, позволив мне обдумать ее слова. — Послушай, Уит — отличный парень. Он милый.

— В отличие от некоторых, — пробурчала Киран.

Даже несмотря на таинственное исчезновение Томаса, они не скрывали своего презрения к нему. Он никогда им не нравился. И никогда бы не понравился.

— Кроме того, Уит может тебе кое-что дать, — вставила Ариана. — То, что тебе недоступно.

Кое-что дать? Кто бы подумал.

Ариана уставилась на Уита ясными голубыми глазами — интересно, он почувствовал ее взгляд? Пробежал ли у него по спине холодок, как это все время бывает у меня?

— Что, например? — поинтересовалась я.

— Жизнь, — фыркнув, ответила Киран.

— Киран! — одернула ее Ариана.

— Просто поговори с ним, — настаивала Ноэль. — Тебе же не замуж за него выходить.

С глубоким вздохом я допила остатки пива, все это время не сводя глаз с Уита. Он казался милым. Вежливым и взрослым. Тем более, парни явно его любили. Да, может, он немного полноват, но кто я такая, чтобы судить?

— Отнеси ему вот это, — предложила Киран и вручила мне запасную фляжку с Особым напитком Хейесов. — Уиттакеру нравятся мои рецепты.

Фляжка была ледяной и гладкой на ощупь. Я держала ее в одной руке, а пиво — в другой. Может, все-таки пора дать парню, одобренному Девушками из Биллингса, шанс? В конце концов, я тоже теперь из их числа. И самое время вести себя как одна из них.

КАК ПРОИЗВЕСТИ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

— Должен сказать, пожив среди местных, у меня открылись глаза, — сказал Уиттакер, когда мы отошли от поляны. — У них ничего нет. Ничего, кроме деревянной плошки и чашки риса. Зато в них есть душа, понимаешь? Широкая душа.

— Так ты ночевал в деревне? — спросила я, не отрывая взгляда от своих ног. Я уже пила четвертую бутылку пива, отчего у меня все слегка расплывалось перед глазами. — Это так круто.

Только я никак не могла вспомнить, кому принадлежала идея, чтобы мы уединились и лучше узнали друг друга. Ему? Мне? Ноэль?

— О нет. Мы, конечно же, вернулись в отель, — сказал Уит. — Представляешь, сколько болезней можно подцепить в таком месте?

Я посмотрела на него, ожидая, что он признается в иронии.

— Но ты же сказал, что жил среди них. — В эту секунду моя нога ударилась о камень и соскользнула, отчего лодыжка вывернулась внутрь. Я споткнулась и упала боком на Уиттакера. — Ай. Упс!

— Тебе нездоровится? — спросил он, поддерживая меня своими мясистыми руками.

Я откашлялась. Деревья вокруг меня наклонялись и раскачивались.

— Нет, мне здоровится, — ответила я, подражая его тону. И кто так разговаривает?

— Может, нам лучше сесть? — предложил он.

Теперь уже земля накренилась. И почему говорят, что пить — это веселое занятие? На самом деле от этого тошнит.

— Да. Лучше сесть.

Уиттакер подвел меня к толстому бревну, упавшему еще в прошлом веке и теперь заросшему мхом и лозой. Медленно усадил на него, пока я не устроилась как следует, и только потом отпустил. Я ухватилась одной рукой за холодный грубый ствол, чтобы не навернуться, и откинула голову назад. Уиттакер с улыбкой сел рядом, изучая мое лицо.

— Ноэль не врала. Ты действительно очень красивая, — сказал он. — У тебя такая классическая красота. Как у Грейс Келли.

— Грейс кто? — спросила я.

Улыбка Уиттакера стала немного шире.

— Она была актрисой. И принцессой. Вообще-то это невероятная история. Она начинала сниматься в роли бедной деревенской девушки, потом обрела большую известность в Голливуде, вышла замуж за европейского принца...

— Звучит интересно, — невнятно пробормотала я, поднимая бутылку в качестве тоста.

— А потом погибла в неожиданной аварии, — закончил Уиттакер.

— Ох. — Как мило. Большое спасибо.

Внезапно Уиттакер смутился и отвел глаза, глотнув из своей фляжки.

— Хочешь? — предложил он.

Одной частью мозга я понимала, что пить еще что-нибудь — плохая идея, но при этом знала: Киран в свой напиток добавила какой-то сок. Поэтому другая часть мозга решила: выпить сок — хорошая идея. Ведь в нем содержатся витамины и все такое.

— Конечно, — согласилась я. — Почему бы и нет?

Я поставила на землю свою почти пустую бутылку и чуть не опрокинулась. Ладонь приземлилась в грязь, я заставила себя подняться, стараясь не показать виду, но равновесие меня подвело. Потянувшись к фляге, я упала Уиттакеру в руки. От смущения я закрыла глаза, и земля покачнулась. Теперь мой мозг напрочь отключился.

— Прости, — проговорила я.

— Все хорошо, — ответил он. — Давай я тебе помогу.

Он обнял меня сильной рукой, и я тут же ощутила себя в безопасности, лес почти перестал раскачиваться. Мне даже удалось отвинтить крышку фляги и сделать большой глоток. М-м-м-м. Особый напиток Хейесов — просто вкуснятина. А Уиттакер такой теплый. Я закрыла глаза, наслаждаясь мгновением, и запрокинула фляжку. Земля снова качнулась. Я дернулась, и жидкость пошла не в то горло. Дыхательные пути мгновенно закрылись, я поперхнулась, разбрызгивая алкоголь в разные стороны.

— Ты в порядке? — спросил Уиттакер.

— В порядке... В порядке... — выдавила я, сложившись пополам. Уиттакер выудил из своего кармана носовой платок и протянул его мне. Я откашлялась в него, вытерла лицо. От мягкого платка пахло мускусом, а еще на нем были вышиты его инициалы. Абсолютная старомодность.

Ни у кого из моих знакомых не было платков, но меня это почему-то не удивило.

— Мне так жаль, — сказала я, наконец переведя дыхание. Попыталась вернуть ему платок, но он накрыл мою руку своей ладонью, сомкнув мои пальцы на ткани.

— Оставь его себе. Он твой, — сказал он.

Я покраснела.

— Наверное, ты думаешь, что я полная неудачница, — произнесла я.

— Наоборот, — сказал он, глядя мне в глаза. — Я думаю, что ты удивительная.

И после этого поцеловал меня. Ох, это плохо! Я не должна целоваться с Уолтом Уиттакером. Я должна целоваться с Томасом. Томас — мой парень. Томас — совершенно потрясающий парень, которому я подарила свою невинность. Если бы он только был здесь. Если бы я только знала, где он.

Мою голову наводнили мысли о Томасе. Томас, Томас, Томас. Губы Томаса, руки Томаса, пальцы Томаса, язык Томаса...

И вот я уже целуюсь с ним. Его сладкие теплые губы, его сильные худощавые руки. Даже несмотря на все то, через что мы прошли последние несколько дней, я скучала по его прикосновениям. Это единственное, что с Томасом никогда не было неправильным.

В полубреду я обвила руками толстую шею Уитта. В этот же миг он обрел уверенность. Его рот задвигался в грубом, неумелом и неловком движении взад и вперед, быстром, словно он пытался разжечь пламя нашими губами.

Уф. Это совсем не Томас. Я обхватила его лицо обеими ладонями в попытке прекратить это безумие, но Уит воспринял мой порыв как признак энтузиазма. Его язык вдруг оказался повсюду: раскрыл мои губы и ворвался внутрь, между зубами.

Бедный парнишка. Он понятия не имел, что делать. Мне хотелось оттолкнуть его, но я не желала его смущать. Поэтому позволила ему продолжать в надежде, что его навык скоро улучшится или он остановится от нехватки воздуха.

Тут его большая ладонь легла на мою грудь и сжала ее. Сильно. Как будто он выжимал апельсин.

И снова возник Томас. Прямо передо мной. Его сексуальная улыбка, умелые и нежные прикосновения, ощущение его кожи. Какого черта я делаю? И что это вообще за человек, который щупает меня как манекен для сердечно-легочной реанимации?

У меня скрутило живот. Я задержала дыхание. О боже. Меня сейчас вырвет. Я вот-вот наблюю Уолту Уиттакеру в рот.

Мои руки взлетели, и я оттолкнула его от себя. Он лишь растерянно охнул, когда я развернулась, повалилась на землю, и меня вывернуло на растущие позади бревна листья. Глаза щипало, горло горело, живот сжимался от боли. Уиттакер встал и отошел в сторону, повернувшись ко мне спиной, давая мне возможность побыть одной. Слава богу. Последнее, что мне нужно, чтобы парень, с которым я только что целовать, наблюдал за тем, как меня тошнит.

А потом все наконец закончилось.

— Ты в порядке? — спросил у меня Уиттакер.

Это просто какая-то фраза вечера.

Я медленно кивнула, чувствуя сильное унижение, чтобы что-то говорить.

— Можно я провожу тебя до Биллингса? — предложил он.

Я снова кивнула. Уиттакер протянул мне ладони и помог встать. Потом обхватил меня рукой и повел обратно к поляне, я своим мягким, словно переваренная паста, телом привалилась к нему. С нашим приходом все уставились на нас. Могу себе только представить, какой у меня был видок. На миг мой расфокусированный взгляд упал на Джоша. Тот был мрачен как смерть.

— Оу! Только посмотрите на этих двоих, — с хитрой улыбкой пропела Ноэль.

Я видела, как Джош быстро отвел глаза и сделал глоток пива.

— Пойду провожу ее, — с особой гордостью объявил Уиттакер.

— Мило, — пробормотал себе под нос Дэш.

— Позаботься о нашей девочке, — сказала Ноэль, похлопав Уита по спине.

С большим усилием я выдавила из себя подобие улыбки. Даже в таком исключительном состоянии тошнотворного позора мне было приятно получить одобрение от Ноэль. Я прекрасно понимала, что, нежась в его лучах, веду себя безвольно, но ничего не могла с собой поделать. Одобрение Ноэль — это всегда хорошо.

ЖИЗНЬ ЗОЛУШКИ

Первое, что я почувствовала, — это вкус сточной канавы в пересохшем рту. Второе — ослепляющая боль в черепной коробке. Третье — холод в теле. И четвертое — стук.

Бам! Бам! Непрекращающийся стук.

— Просыпайся, новенькая! С таким отношением ты никогда ничего не добьешься!

Каждый удар отдавался в голове и вызывал новый приступ боли.

Я разлепила глаза, потом моргнула раз двести из-за болезненной сухости. Передо мной была кремового цвета стена моей комнаты в общежитии. Подо мной — матрас. Все остальное было не так.

— Все верно, соня. Отдых закончился! А теперь вытаскивай свою жалкую задницу из кровати!

Это была Ноэль. И она перекрикивала стук. Я перевернулась на спину, чуть не ослепнув от боли в голове, и посмотрела вверх. Мне пришлось проглотить внезапно подступившую к горлу желчь. Здесь была не только Ноэль — надо мной нависали Киран, Тейлор, Ариана, Наташа и еще четыре Девушки из Биллингса, чьих имен я не могла вспомнить из-за мучительной боли. Киран стучала по красно-черному барабану ручкой от ножниц. У Ноэль в руке было что-то белое и пушистое. Тейлор с мрачной решимостью держала ручной пылесос, глаза у нее ввалились и покраснели с похмелья. На другом конце кровати Наташа сжимала в руках мое одеяло — вот почему у меня по телу бегали мурашки и я вся дрожала.

— Девочки, какого черта происходит? — прохныкала я, зажмурив глаза. К счастью, стук прекратился. Я прижала ко лбу обе ладони, чтобы мой мозг не вывалился.

— Время работ по дому, — объявила Ноэль.

Стоило мне в замешательстве нахмурить лоб, как меня накрыла очередная ударная волна боли в висках.

— Что?

Она схватила меня за запястья и рывком усадила на кровати. Голова тут же взорвалась, на меня накатила непреодолимая тошнота. Я хватала ртом воздух, обливаясь потом и молясь, чтобы меня не вырвало на глазах у всех, в то время как Ноэль надела мне через голову нечто с оборками и повязала сзади. Когда я снова смогла открыть глаза, то обнаружила поверх своей пижамы белый фартук в стиле горничной-француженки. К левой бретельке был приколот большой красный значок со словами: «НУЖНА помощь? Просто попроси. Меня зовут Лизательница ОКОН».

Я простонала. Это все, на что у меня хватило сил.

— Ты ведь не думала, что на этом все? — спросила Киран. Ее осветленные волосы были собраны на самой макушке, а темная кожа как отполированная сияла на фоне белого шелкового халата. Вчера эта девчонка пила больше всех, а сегодня утром выглядела потрясающе, хоть бери и фотографируй. — Нет, нет, нет, нет и нет. Как думаешь, почему мы пустили тебя сюда? Теперь ты наша — двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. А это значит, все это время ты будешь делать то, что мы тебе скажем. Все верно? — с притворной серьезностью спросила она, оглядев своих подруг.

— Ну да. Я так думаю, — ответила Ариана, ее легкий южный акцент немного смягчил предательские слова.

Должно быть, они шутят. Неужели они действительно вытащат меня в самый разгар моего первого похмелья и заставят работать? После всего того, что я сделала для них, чтобы попасть сюда, им нужно что-то еще? Я думала, проверки закончились. Я теперь официально одна из них. Но, очевидно, мои мучения только начинались.

Внезапно помимо мучительной головной боли и скручивающей внутренности тошноты я ощутила пустоту — совсем невесело. Но что я могла сделать? Сказать «нет»? Ну да. И тогда я вернусь в Брэдвелл в статусе второкурсницы-пустышки раньше, чем успею послать их куда подальше.

— Держи, — сказала Киран, сунув мне пылесос. Обычно она выглядела сексуально и энергично, но похмелье состарило ее как минимум лет на десять. — Я не пылесосила у себя под кроватью с тех пор, как живу здесь. А теперь пыль раздражает мои носовые пазухи.

Я молча забрала у нее необычную штуковину и прижала ее к своей груди, остолбенев от того, что может произойти, если я снова пошевелюсь. Похоже, моя голова работала отдельно от тела.

— А когда с этим закончишь, можешь заправить все постели, — добавила Ноэль. — И пропылесосить коридоры перед завтраком. Обычный пылесос стоит в кладовке, в коридоре.

В висках пульсировало. Я уставилась на девушек в надежде, что сейчас они рассмеются и скажут, что все это шутка. Но они нетерпеливо глядели на меня.

— Вы серьезно, — прохрипела я.

Ноэль сморщила нос и помахала рукой у себя перед лицом.

— Только сначала тебе нужно почистить зубы, — сказала она. — Не хочу, чтобы моя комната провоняла твоим ядовитым дыханием.

— Лизательница окон? До сих пор? — склонив голову, спросила одна из безымянных девушек. — Может, нам изменить прозвище на что-то более подходящее? Например, Чистильщица окон?

— Или Протирательница окон, — предложила Тейлор.

— Вытирательница окон? — добавила Наташа.

Ноэль в раздумьях прищурилась.

— Нет. Это все одно и то же. Она абсолютная Лизательница окон.

Я сморщилась, когда она похлопала меня по плечу. Сильно.

— Пошлите, дамы, — пропела Ноэль.

Девушки вышли. Все, кроме Наташи, которая бросила мое одеяло на пол и, ступив на него босыми ногами, направилась в нашу общую ванную. Мне хотелось встать. Правда. Но из-за раскалывающегося от боли черепа, узла в животе и сухости в горле это казалось физически невозможным.

— И да, если не сделаешь все до завтрака, вечером будешь чистить туалеты зубной щеткой, — предупредила Ноэль, задержавшись у двери. — Своей щеткой.

— Уже встаю! — воскликнула я и села прямо. Обрушившаяся на меня комната раздробила мой череп. Я закрыла глаза от новой волны подступающей тошноты.

— Вот это моя девочка, — сказала Ноэль.

И демонстративно хлопнула дверью.

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

— Мне нравится, когда мои подушки взбиты, — заявила Шайен Мартин, застегивая на ушах бриллиантовые сережки-гвоздики. Эти серьги она выбрала из впечатляющей коллекции потрясающих сверкающих украшений, которые хранила в вельветовой коробочке в своем комоде. Она повернулась к зеркалу и пригладила идеально прямые светлые волосы, высокомерно окинув себя взглядом. — А простыни хорошенько разгладь. Не хочу ложиться в мятую постель.

Я провела рукой по ее стеганому одеялу из шелка, разглаживая бугорки. Но мне хотелось лишь упасть на него. Это была моя четырнадцатая кровать. Та, что принадлежит Роуз, станет пятнадцатой. Моя собственная — шестнадцатая. После того как я пропылесошу. К несчастью, у меня складывалось ощущение, что я никогда не доберусь до своей кровати, поскольку пылесос прикончит меня аневризмой. Смерть от Дайсона².

— Ты меня слышала, Лизательница окон? — спросила она, удостоив меня косым взглядом.

— Да, — ответила я хриплым голосом. — Взбить подушки. Никаких морщинок.

Она обернулась ко мне и глубоко вздохнула. Хотя у меня в голове не укладывалось, как можно глубоко дышать в таком благоухающем ароматами месте.

— Все верно. Я говорила девочкам, что у тебя отлично получится, — сказала она, поправив манжеты своей отглаженной рубашки от Ральфа Лорена. — В тебе есть что-то от «синих воротничков»³.

Я резко остановилась, руки сжали одну из ее подушек. Я была настолько потрясена, что даже не могла сформулировать связную мысль. В голове лишь крутилось... Убить. Убить. Убить.

— Шайен, — рявкнула на нее Роуз, подняв со стула большую кожаную сумку. Роуз была крошечной, очень худенькой девушкой с рыжими волосами до подбородка и светло-оранжевым загаром, который только сейчас начинал бледнеть. Удивительно, как такая большая сумка не утянула ее вниз. — Не слушай ее, — обратилась она ко мне.

Я заставила себя улыбнуться, но у меня вдруг защипало глаза от четвертого слоя тональной основы «Эсте Лаудер», которую нанесла Шайен.

— Что? Я просто сделала ей комплимент! — сказала Шайен. — Ты же это знаешь, Лизательница окон.

— Конечно, — с натянутой улыбкой ответила я. — Уж лучше пусть у меня будет синий воротничок, чем серебряная ложка в заднице, — прошептала я себе под нос.

Лицо Шайен тут же помрачнело, но она быстро взяла себя в руки.

— Кое-кто просто не умеет себя вести, — спокойно произнесла она. — Как еще нам научить ее знать свое место?

Он взяла большую баночку с розовыми шариками румян и перевернула ее над ковром с бело-зелеными цветами, лежащим в центре паркета.

— Ой! Упс!

— Шайен! — вскрикнула Роуз.

В ответ ее соседка лишь подняла ногу и пяткой вдавила маленькие шарики в плотный узор. Меня охватило желание схватить ее за идеальные волосы и так же втоптать туда ее лицо. Но, конечно же, я этого не сделала.

— Уберешь, когда все закончишь, Лизательница окон, — приказала Шайен. — Если только ты не хочешь, чтобы я рассказала Ноэль о том, какая ты проворная.

С этими словами она развернулась и вышла. Роуз вздохнула и помедлила у двери.

— Необязательно сейчас этим заниматься. Еще есть вечер, — сказала она. — И не трать слишком много времени на мою кровать. Просто накинь покрывало, на случай если Ноэль проверит.

— А она проверяет? — спросила я.

Роуз с жалостью взглянула на меня. Очевидно, я была слишком наивна.

— Удачи.

Она тихонько закрыла за собой дверь, и я прислушалась к тому, как ее шаги стихли в коридоре. В общежитии стояла тишина, как ночью. Я посмотрела на часы. Полчаса на пылесос, душ, одеться и сходить на завтрак. Не то чтобы завтрак был обязателен, но мне нужно показаться, иначе потом Ноэль заставит меня работать в туалете. Придется от чего-то отказаться, чтобы закончить вовремя. Наверное, от душа.

Я со вздохом двинулась к кровати Роуз. Она была милой, так что мне хотелось не просто встряхнуть ее одеяло. Я разгладила простыни и покрывало, а потом подняла подушки. Между углом кровати и стеной было что-то втиснуто. Я встала коленом в центр матраса и присмотрелась поближе. Что бы это ни было, оно было сморщенное, зеленое и...

— Боже мой!

Я ладонью прикрыла рот. Это был кусочек маффина. Старый заплесневевший маффин из кукурузной муки и обертка от него, которую Роуз очевидно сунула туда после того, как однажды ночью съела его. Судя по виду, ночью в начале сентября. По всей видимости, даже сливки общества могут быть неряхами. Я развернулась, влетела в ванную комнату и, упав коленями на линолеум, согнулась пополам.

Для того чтобы день начался правильно, не хватало только как следует проблеваться в унитаз.

***

К тому времени, когда я прибыла в залитую солнцем столовую, девушки, решившие пожертвовать своей фигурой, стали просить добавки, в мою работу входило выполнять их заказы. И хотя мне меньше всего хотелось смотреть на еду, я все же наполнила два подноса тостами, пончиками, фруктами и напитками.

— Яйца? — предложил мужчина за прилавком, подняв ложку с какой-то желтой мешаниной из омлета.

Я поморщилась.

— Нет, спасибо.

Себе я взяла рогалик и положила его в растущую кучу с надеждой, что смогу проглотить хотя бы кусочек. Пара первокурсников впереди меня болтали ссимпатичной первокурсницей с темными вьющимися волосами. Она хихикала и красовалась, а я только фыркала. Как же хорошо быть такой беззаботной и выспавшейся. А еще чистой.

— Я слышал, в прошлом году все пришедшие первокурсники возвращались с татуировками, — сказал один из парней. — Девственники получали буквы «Д», а не девственники — отпечатки губ. Прямо на левых щеках, — сказал он, разглядывая задницу девчонки в плиссированной мини-юбке.

— А я думала, с Наследия никто не возвращается девственниками, — сказала она, опустив ложку в йогурт и соблазнительно облизнув ее, когда очередь продвинулась вперед.

Я тут же навострила уши. Наследие. Разве не о нем вчера упоминали Джош и ребята? Мои воспоминания о прошлом вечере были как в тумане, но я все же помнила их слова о том, что Томас никогда его не пропустит. Что он будет там, несмотря ни на что. Откуда эти детишки узнали о нем?

— Но тебе же не стоит об этом беспокоиться, да, Гвен? — сказал другой парень, чуть ли не облизывая губы.

— Может, да, — сказала она, опустив свой поднос и повернувшись к ним. — А может, и нет.

После этого она ушла, оставив парней стоять с открытыми ртами.

— Чувак, на Наследии она будет моей. Только дождись, — сказал один из них.

— Дождусь, — угрюмо отозвался второй.

— Ах да! Точно! Тебя же там не будет, Миллс! — усмехнулся первый парень. — Бедный, бедный новичок. Может, твои внуки смогут пойти.

С этими словами парень рассмеялся и, запрокинув голову назад, удалился к своему столу.

Так значит Наследие — это эксклюзивная вечеринка. На которую Гвен и Ловелас №1 могут пойти, а Ловелас №2 — нет. Отложу эту информацию на потом и попытаюсь переварить, когда мой мозг сможет снова функционировать.

Я сделала глубокий вдох и тотчас уловила позади себя запах свежей краски, а потом почувствовала тепло чьего-то тела. Развернулась и обнаружила Джоша Холлиса, с горящими глазами и улыбкой.

Мои плечи мгновенно сковало напряжение. Я не могла смотреть на Джоша, не думая о Томасе и не гадая, слышал ли он что-то о нем.

— Ой! Ты выглядишь как крудж.

— Крудж?

— Когда я не нахожу подходящего к событию термина, то придумываю слова, — пояснил Джош. — Поэтому крудж.

— Что ж, я польщена, что вдохновила тебя на новое слово, — соврала я. Хотя тут нечего было обижаться. Мои грязные волосы были собраны в лоснящийся от жира хвостик, а восковая кожа, я уверена, имела приятный зеленоватый оттенок.

— Ты в порядке? — спросил Джош, когда мы продвинулись в очереди вперед. — Вчера я немного о тебе беспокоился.

В голове промелькнуло смутное воспоминание о Джоше с каменным лицом. Еще одна деталь, о которой я не помнила до сих пор. Но если подумать, с чего бы это ему беспокоиться обо мне? Мы едва друг друга знаем. И тут меня посетила обнадеживающая мысль.

— Тебя Томас попросил присматривать за мной? — спросила я.

Джош моргнул.

— Вообще-то перед уходом Томас ничего мне не говорил.

— О-о. Так ты действительно не знаешь, где он? — поникла я.

— Нет. А ты?

— Тоже нет.

Я шагнула вперед, сердце печально колотилось в груди.

— Типичный Томас, — пробормотал себе под нос Джош.

— Что? — переспросила я.

— Ничего. Просто... мне кажется, он должен был хотя бы тебе сказать, куда уезжает, — произнес он, особо выделив слово «тебе». Так он знал, чем мы занимались с Томасом. Или подозревал. А может, нет. Может, он просто знал, что я много значу для Томаса. По крайней мере, я так думала.

Как так получается: наши отношения без него становятся еще запутаннее, чем с ним?

— Но я-то должен был знать, — продолжил Джош. — Он не из тех, кто думает о других.

Я сглотнула ком в горле. Для сегодняшнего утра и так было слишком много всего. Не нужно к этому списку добавлять еще и «критику моего пропавшего парня».

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — попросила я.

— Верно. Прости, — с извиняющейся улыбкой сказал он. — Уверен, он тебе позвонит. Рано или поздно.

Боясь, что мой румянец слишком заметен, я огляделась по сторонам в поисках новой темы для разговора.

— Это куда столько? — спросила я, указав на его поднос. Тот был завален еще большим количеством еды, чем два моих. — Запасаешься на зиму?

— Нет. Некоторые парни еще не наелись, так что... — Он пожал плечами.

— Не понимаю, — проговорила я.

— Чего ты не понимаешь? — спросил он, положив на поднос маффин с шоколадной крошкой.

— Почему ты постоянно что-то для них делаешь? — сказала я. — Ты вроде не должен.

В отличие от некоторых.

— У меня четыре младших брата и сестры и только у старшего брата аллергия на помощь другим, — ответил он, сунув руку в задний карман своих мешковатых джинсов, покрытых пятнами краски, и продвинул свой поднос вперед по рельсам. — Наверное, что-то делать для кого-то заложено у меня в мозгу.

Я взяла миску для хлопьев.

— Понятно.

— А почему ты это делаешь? — поинтересовался он.

— Э-э, меня заставляют, — машинально ответила я.

Джош неуверенно посмотрел на меня.

— Что?

Я моргнула. Он не знал? Не знал, что я теперь прислуга на кабальных условиях в Биллингсе? Мне казалось, это общеизвестное явление — постоянная дедовщина. По крайней мере, все, что я делала до своего переезда сюда, замечалось остальными. В особенности, Дэш ясно давал понять, что ему нравятся мои страдания. Как Джош мог об этом не знать?

— Погоди. Что они заставляют тебя делать? — спросил он.

Красная тревога. Мерцающие огни. Желтая предупреждающая лента. Если он не знал, возможно, ему и не стоит знать.

Черт!

— О, ничего, — пожав плечами, ответила я, стук сердца пульсацией отдавался у меня в висках.

— Рид...

— Джош, — сказала я.

Внезапно в его глазах вспыхнуло понимание.

— Ты не можешь мне рассказать. — Он усмехнулся с притворной беспечностью. — Или можешь, но тогда тебе придется меня убить.

Я неловко подняла с рельсов два своих подноса и попыталась удержать их обеими ладонями.

— Не беспокойся об этом, — заверила я его.

— Ну, если будет совсем плохо, ты всегда можешь плюнуть им в кофе, — сказал он.

Я посмотрела на дымящиеся кружки, стоящие на одном из подносов. Черт, это было бы круто.

— Э, нет, — все же ответила я.

— Хорошо, просто... будь осторожна, — попросил он. — Не позволяй им заставлять тебя делать всякое, ну, ты понимаешь...

Безумное? Опасное? Глупое? Сделано, сделано и сделано.

— Не буду. — Я остановилась, когда одна из кружек покачнулась.

— Давай я тебе помогу, — предложил Джош, потянувшись к более тяжелому подносу.

— Спасибо, но я...

В эту секунду я покосилась на наш стол, и внутри меня все оборвалось. В конце стола сидел Уолт Уиттакер, огромный как скала в ясный день. Вспышки воспоминаний пулеметной очередью взорвались у меня в голове.

Мои ладони на его груди. Теплые карие глаза. Носовой платок. Толстые руки. Грубые губы. Язык, язык, язык. И — ой! Резкая боль в груди.

Твою мать! Я позволила этому парню себя лапать?

— Эй! Осторожнее! — воскликнул Джош.

Он забрал у меня поднос за секунду до того, как тот упал бы. Один из пончиков соскользнул с подноса и шлепнулся сахарной глазурью на пол.

— Мне нужно идти, — сказала я ему. А потом, кинув второй поднос на ближайший стол, вылетела из столовой — меня сейчас вырвет второй раз за день.

СУДНЫЙ ДЕНЬ

На утреннюю службу я успела за несколько секунд до закрытия дверей. Все присутствовавшие в часовне люди напряженно шептались и переговаривались, и я не один раз услышала имя Томаса. Десятки глаз следили за тем, как я иду по проходу, и перешептывания у меня за спиной становились все яростнее. Очевидно, исчезновение Томаса стало темой номер один, а так как смотреть было не на кого, то на эту роль подходила я. Девушка. Которую бросили. И за которой можно наблюдать.

Я вдруг даже обрадовалась, что меня вырвало и я пропустила завтрак. Если бы осталась в столовой, мне бы не дали проходу. По крайней мере, здесь никто не мог ко мне подойти. И пока что я могла собраться с силами.

Пригнув голову, я скользнула в конец одной из скамей для второкурсников и села рядом со своей самой нелюбимой в Истоне личностью — Мисси Тербер. Проведя остальную часть завтрака в лазарете, попивая яблочный сок, я немного пришла в себя. Но тут Мисси старательно задвигала своими туннелеподобными ноздрями, принюхиваясь к воздуху. Потом наклонилась ко мне, снова понюхала и простонала:

— Фу-у! Ты где сегодня ночевала? — сморщив нос, спросила она. — В сарае садовника?

Я вся залилась краской, когда она встала, перешагнула через мою бывшую соседку по комнате, Констанс Тэлбот, и заставила ее придвинуться ко мне.

— Привет, — неуверенно прошептала Констанс.

Мы нечасто виделись с ней с тех пор, как я два дня назад ушла в Биллингс. Ее вьющиеся рыжие волосы были заплетены в две длинные косы. Благодаря веснушкам и круглому лицу она уже и так выглядела моложе своего возраста. А теперь ей можно было смело дать лет двенадцать.

— Как у тебя дела? — спросила она.

— Хорошо.

Не считая того, что мой парень испарился, я по пьяни целовалась с незнакомцем, у меня похмелье размером с Югославию, и сейчас я умру от голода.

— Все говорят про Томаса. Ты что-нибудь слышала о нем? — спросила она. С одной стороны она беспокоилась за меня, а с другой, возможно, надеялась раздобыть какую-то секретную сенсацию.

— Нет. А ты как? — я попыталась сменить тему.

— Ну, я живу одна, — с грустной улыбкой ответила она.

Констанс — особа социальная, и она не из тех, кто наслаждается одиночеством, мы обе это знаем. Мне хотелось как-то объяснить свой уход, чтобы ей стало легче, но я ничего не могла придумать. Это не значило, что я возвращаюсь. Как бы много заданий мне ни придумывали Девушки из Биллингса, жизнь в самом исключительном общежитии в кампусе — для меня все такой же огромный прорыв по сравнению с жизнью в Брэдвелле. У всех девушек, живущих в Биллингсе, идеальная жизнь: они популярны, успешны, круглые отличницы, у которых все складывается наилучшим образом. И теперь я буду такой же. Если только они не угробят меня раньше.

— Ты в порядке? — рассмотрев меня получше, поинтересовалась Констанс.

— Да. Все хорошо. Просто немного устала.

Тут декан Маркус откашлялся в микрофон, избавив меня от дальнейших расспросов.

— Доброе утро, студенты, — начал он, ухватившись морщинистыми пальцами за обе стороны кафедры. — Сегодня я обойдусь без формальностей, потому что сейчас у нас имеются проблемы посерьезнее. Для всех вас не секрет, что один из наших учеников, Томас Пирсон, пропал из кампуса.

Мой пустой желудок свело. К балкам часовни поднялся шепот, поскольку самый пикантный слух наконец официально подтвердился.

— Что-то мне подсказывает, они дождались, пока все родители уедут, прежде чем затронуть этот любопытный факт, — произнес кто-то позади меня.

— Тишина, пожалуйста! — воскликнул декан Маркус, вскинув руку.

И тут же воцарилось молчание.

— К этому вопросу мы подходим со всей серьезностью, — продолжил он. — И поскольку никто не предоставил нам какую-либо информацию о местонахождении мистера Пирсона, я сам попросил начальника полиции Истона, шефа Шеридана, поговорить с вами. Пожалуйста, отнеситесь к нему со всем вниманием.

Он обернулся к седовласому джентльмену в строгом синем костюме, сидящему позади него.

— Шеф Шеридан?

По всей часовне разнесся скрип скамеек, когда все вытянули шеи, чтобы лучше разглядеть начальника полиции. Тот, подойдя к микрофону, навис над деканом Маркусом, у него были квадратные плечи и подбородок. Он сглотнул, и я даже с задних рядов увидела движение его огромного кадыка.

— Спасибо, декан Маркус, — низким голосом проговорил шеф. Он глядел на нас глазами цвета голубой стали, и я видела испытываемое им недовольство во время обращения к нам. Он случайно не обижен на школу за то, что ему приходится придерживаться рамок своей юрисдикции, если исчезновение Томаса — для него головная боль, с которой он не хочет возиться? Или для него это в некоторой мере захватывающее занятие? Полагаю, в этом сонном элитном городке не так много всего происходит. Может, ему не терпится раскрыть настоящее дело.

— Я сожалею, что мне пришлось прийти сюда при таких серьезных обстоятельствах, — начал шеф полиции. — Это большая школа. Уверен, одни из вас знают Томаса Пирсона, другие — нет.

Я почувствовала, как мою ладонь накрыла теплая рука. Я опустила взгляд и обнаружила, что пальцы Констанс сжимают мои собственные в попытке утешить меня. В первую секунду мне инстинктивно захотелось убрать руку, но я этого не сделала. Она пыталась быть хорошим другом. А в эти дни я отчаянно нуждалась в дружелюбии.

— Однако на этой неделе мы допросим всех вас, — сказал мужчина.

Это заявление ученики встретили очередной волной перешептываний. В помещении воцарилось волнение. Да что не так с этими людьми? Неужели они не осознают смысл происходящего? По мнению полиции, с Томасом могло случиться что-то плохое. И к этому мог быть причастен один из нас. Почему это вызвало такое беспокойство?

— Когда за вами придут в класс, пожалуйста, не нервничайте, — продолжал шеф полиции. — Поймите, мы не относимся к вам, как к подозреваемым. Сейчас мы хотим лишь одного — найти вашего одноклассника в целости и сохранности и вернуть его родителям.

Чтобы те могли запугать его до послушания и отправить в военную школу — я в этом даже не сомневалась.

— Никто вас не осудит, — добавил он. — Но мы будем благодарны, если вы хоть как-то сможете пролить свет на эту ситуацию.

При этих словах его взгляд остановился на мне, и я слегка вжалась в сиденье. Почему он смотрит на меня? Почему?

Нет, все не так. Он просто смотрит в произвольном направлении. Возьми себя в руки.

— Заранее благодарю вас за сотрудничество.

Шеф полиции оттолкнулся от кафедры, наклонился к декану и что-то ему зашептал. Этой паузы оказалось достаточно, чтобы среди учеников поднялся шум и гам.

— Думаешь, он сбежал?

— Может, его похитили.

— Бьюсь об заклад, этот нарик Марко знает, где он. Как думаешь, полиция с ним уже общалась?

— С чего бы? Никто в администрации не знает, откуда он берет свою дурь. Они в полном неведении.

Марко? Это еще кто такой?

Я беспокойно заерзала на месте, пытаясь игнорировать звучащие вокруг меня голоса. Еще упорнее пыталась игнорировать высказываемые предположения — похоже, эти девчонки знали о Томасе больше меня.

— Я тебя умоляю. Держу пари, этот парень просто раздобыл какой-нибудь испорченной дряни и теперь валяется где-нибудь в луже собственной блевоты.

Вот оно. Внезапно все омерзительные мысли, которые последние два дня я пыталась сдерживать, обрушились на мой и без того хрупкий череп со скоростью товарного поезда. В этот миг слабая надежда на то, что с Томасом все хорошо, умерла окончательно. Сердце часто забилось, и я в панике склонилась вперед, прижавшись лбом к прохладной спинке стоящей впереди скамьи. Во рту усилился кисловатый привкус.

Дыши. Просто дыши.

Я чувствовала, как все смотрят на меня. Чувствовала их любопытные, заинтригованные взгляды.

— Рид? С тобой все хорошо? Хочешь, я отведу тебя в лазарет? — спросила Констанс, положив руку мне на спину.

— Сначала отведи ее в душ, — услужливо предложила Мисси.

Дыши. Дыши. Дыши.

Похитили. Испорченная. Блевота.

Где же Томас? Куда он, черт возьми, делся?

ДЕВУШКА

После службы меня всю дорогу между рядами скамей и вдоль прохода преследовали перешептывания. Сложив руки на животе, я крепко его стиснула в попытке сдержать нервозность, страх и повышенное внимание, от которых меня могло разорвать и разметать во всех направлениях. Томас пропал. Томас пропал, и полиция расценивает нас как подозреваемых. Вдобавок ко всему теперь вся школа смотрит на меня.

Почему он не вернулся? Если бы Томас показался в кампусе всего на пять секунд, все бы утихло. Я просто хочу, чтобы все это закончилось.

Как только я вышла на улицу, от арочных дверей часовни отделились Ариана и Тейлор. Я испытала облегчение при виде их дружелюбных лиц, пусть с теми же самыми лицами они сегодня утром вытащили меня из кровати и нацепили на меня фартук. Я даже немного расслабила локти, которые до этого сжимала.

Тут Тейлор что-то быстро прошептала Ариане, бросила на меня хитрый взгляд и, склонив голову набок, стремительно покинула двор. Интересно, Ариана чувствует себя виноватой за то, что они с подругами сделали со мной? В конце концов, в отличие от остальных Девушек Биллингс у нее всегда присутствовала совесть.

— Я слышала, они расстались...

— Знаю, но потом они сошлись в тот же день, когда он пропал...

Я оглянулась через плечо и узнала двух второкурсниц из класса, которые моментально покраснели и поспешно удалились. Ариана шагала рядом со мной, и я была этому рада. Она была моей защитой от сплетен.

— Все хорошо? — спросила она.

— Конечно, — сказала я, изображая безразличие. Что-то мне подсказывало, что Ариана оценила мою демонстрацию силы. — А что с Тейлор?

— О, она до сих пор неважно себя чувствует, — ответила Ариана.

— Похмелье? — прошептала я.

— Помимо прочего, — вздохнула Ариана. — У Тейлор каждую осень обостряется фарингит, а потом всю зиму то проходит, то снова появляется, пока наконец не наступает весна. Половину времени она учится в лазарете. Лучше к этому привыкнуть. — Она уставилась вслед удаляющейся фигуре Тейлор. — У этой девчонки слабый организм, — почти с тоской произнесла она. — Как жаль.

— Ох. — Я уставилась в землю. Похоже, болезнь и безвылазное сидение в лазарете — отличный для меня вариант. Может, Тейлор стоит подышать на меня?

— Ты в порядке? — поинтересовалась у меня Ариана.

— Вроде, — ответила я.

Даже если это не так. Даже если все мое тело, сердце и душа жаждут мести. Даже если мне кажется, что я развалюсь на части от разочарования и смятения. Почему Томас просто мне не позвонил? Или Джошу? Кому угодно? Почему он так с нами поступил?

Все потому, что шепчущиеся правы? С ним действительно произошло что-то ужасное? По спине пробежал холодок, и я, поежившись, передернула плечами, чтобы сбросить его. Ариана следила за каждым моим движением, как если бы они вели к моей душе.

— Итак. Что ты собираешься им сказать? — спросила Ариана, ее пронзительные голубые глаза были полны подчеркнутого беспокойства.

— Кому?

— Полиции, — тихим голосом произнесла она.

Я помолчала.

— Что ты имеешь в виду?

Ариана развернулась и шагнула ко мне настолько близко, что я могла бы пересчитать поры на ее носу, если бы они там были. Ее кожа была идеально гладкой, как фарфор.

Фарфор. Туалеты. Желчь. Фу!

— То, что ты девушка Томаса. Они явно будут задавать тебе множество вопросов, — сказала Ариана. — И лучше бы тебе знать, что сказать, прежде чем ты к ним пойдешь.

У меня пересохло в горле. На мгновение мне показалось, будто я полностью вышла из тела. Она ведь не могла иметь в виду то, о чем я подумала. Прохладный ветерок подбросил ее светло-пепельные волосы, отчего шарф затрепыхался. Какой-то парень позади нее закричал на другого. Но Ариана не шелохнулась, не вздрогнула и не моргнула.

— Ариана... Я не знаю, где Томас, — наконец произнесла я.

Ариана испытующе посмотрела мне в глаза. Настолько испытующе, что все мое тело стало покалывать от жара. Настолько, что даже я стала задаваться вопросом: может, мне действительно есть что скрывать.

И как только меня посетила эта мысль, Ариана улыбнулась.

— Хорошо, — наконец произнесла она.

— Что?

— Ничего. Но если захочешь поговорить до того, как пойдешь к ним, дай мне знать.

— Спасибо, — сказала я.

Ариана медленно попятилась назад.

— Мне пора в класс.

Она подняла одно плечо и окинула меня быстрым понимающим взглядом, а потом развернулась и зашагала прочь. Оставшись одна, я не могла уже игнорировать устремленные на меня взгляды. Когда бы я ни смотрела на учеников, они быстро отводили глаза. К кому бы я ни приближалась, они тут же замолкали. Неужели теперь так и будет? Все будут постоянно обо мне говорить и следить за каждым моим шагом? В день своего приезда в Истон я знала, что не хочу просто раствориться в толпе, но ожидала точно не такого.

Я посмотрела на часы и зашагала через двор. До урока оставалось десять минут. А мне нужно было дружеское плечо. Чтобы меня кто-то успокоил и напомнил, почему я здесь. Я плюхнулась на ближайшую лавочку, достала мобильник и набрала своему брату, который сейчас находился за много километров, в Университете штата Пенсильвания. Он ответил на пятом гудке.

— Алло?

— Скотт? Это Рид. Я тебя не разбудила?

— Нет! Нет! Следующие три часа у меня нет занятий, но я уже не сплю, — сказал он.

Я усмехнулась. Стайка девчонок в нескольких шагах от меня наблюдала за мной. Я уставилась на них в ответ, и они отвели глаза.

— Как там дела? — спросила я.

— Хорошо. А как дела в Академии «Съешь меня»? — поинтересовался он.

— Ха-ха. Рада, что моя семья наградила меня умственными способностями.

— По крайней мере, мне досталась потрясающая внешность, — парировал он. — Так что случилось?

— А что-то должно было случиться?

— В этой семье — да, — ответил он.

Я шумно выдохнула.

— Здесь творятся странные дела, — сказала я ему. — Тут... в общем, тут пропал один парень, и теперь повсюду копы. Они хотят всех допросить.

— Пропал? Его похитили или что? — спросил Скотт.

— Не знаю, — ответила я, с трудом сглотнув.

— Ты знаешь этого парня?

— Вроде того. — Можно сказать, мы тесно знакомы. — Он друг.

— Ух ты. Это отстой. Но уверен, он появится, — заверил меня брат. — Держу пари, люди в этом месте все время пропадают, а потом появляются на экзотических круизных лайнерах.

Я рассмеялась.

— Что? Разве богачи не так поступают? Помню, как Фелиция рассказывала о каком-то парне, который пригласил весь старший класс в свое роскошное имение на островах Теркс и Кайкос.

Фелиция. Точно. Крутая бывшая девушка моего старшего брата.

Как я могла забыть, что Скотт знаком с тем, кто здесь учился? Ведь именно из-за нее я стала рассматривать Истон. Предпоследний и выпускной классы она провела здесь, а после окончания поступила в Дартмут. А это значит, ей, конечно же, все известно об этом месте.

— Кстати, о Фелиции, — нашлась я, — она никогда не упоминала в разговоре о Наследии?

— Наследие? Нет. Звучит знакомо. А что это?

— Какая-то вечеринка, мне кажется. Все о ней говорят.

— Так, а почему бы тебе у кого-нибудь не спросить? — предложил Скотт.

— Не хочу показаться неудачницей, — ответила я. Какое облегчение произносить эти слова. Облегчение говорить с тем, с кем я могу быть честна.

— Слишком поздно, — пошутил он.

— Очень смешно, — уныло протянула я.

— Забей. Слушай, мне нужно идти. А то я раздражаю Тодда, — сказал он. Я представила, как сосед моего брата по комнате со стоном натягивает на голову подушку. — Но потом все же позвони отцу.

От чувства вины у меня тут же заныло сердце. Я не звонила папе уже много дней.

— Зачем? Чтобы я почувствовала себя еще больше виноватой?

— У меня для тебя новости. Я ходил к психологу. Очевидно, нам суждено испытывать вину до конца жизни. Пора бы уже привыкнуть.

— Ладно. Я позвоню ему, — вздохнула я.

— Он скучает по тебе. Как и мама, в своем больном и извращенном понимании, — добавил Скотт.

Внезапно мне захотелось повесить трубку. Но брат все-таки выполнил свою задачу. Ему удалось снова напомнить мне, почему я здесь — от кого я сбежала.

— Как скажешь. Спи дальше, — сказала я, поднимаясь. — Поговорим позже.

— Пока, — проговорил он.

И звонок прервался.

Я вздохнула и направилась к своему классу, игнорируя доносящиеся за моей спиной шушуканья. К этому тоже лучше привыкнуть. Ко многому лучше привыкнуть.

ПРОТИВНЫЕ ДЕВЧОНКИ

— Так что ты наденешь в этом году на Наследие?

Я остановилась на выходе из студенческого книжного магазина, сжимая в руках только что купленную коробку ручек. Похоже, если весь кампус говорит не обо мне, то обсуждает Наследие. Похоже, будет не так-то сложно узнать о нем самой.

— Не знаю. Думала о черном платье от Шанель.

На скамейке в нескольких шагах от меня сидели две девчонки, которых я узнала по Брэдвеллу — две худые фифы с приглаженными волосами, чьи сотовые никогда не отлипали от ушей. Даже во время разговора одна из них держала телефон возле уха, отведя трубку ото рта, пока другая писала сообщение на своем гладком аппарате. Я пригнулась к земле и сделала вид, что зашнуровываю ботинок.

— Разве ты не надевала его на мамину свадьбу в прошлом году? — спросила у блондинки еще более блондинистая девушка.

— Да. И что?

— И что? Да тебя же фотографировали! — сказала Еще более блондинистая. — Ты не можешь надеть на Наследие платье, в котором тебя уже фотографировали. Так не делается.

Блондинка задумчиво кивнула.

— Ты права. И о чем я только думала?

Тут взгляд серо-синих глаз Еще более блондинистой упал на меня.

— Э-э, прошу прощения. Что-то интересное?

— Простите, — поднявшись, ответила я. — А что такое это Наследие?

Две девушки обменялись скептическими взглядами.

— Место, где тебя мы не увидим, — отрезала Блондинка, набрав номер на своем телефоне. — Даже если ты из Биллингса.

— Дана! Ты такая плохая! — произнесла Еще более блондинистая, пихнув руку Блондинки.

Мое лицо залило румянцем.

— И что это значит?

— А то, — проговорила Блондинка, — не нужно вести себя так, что, раз тебя приняли в Биллингс, ты чем-то лучше остальных. Мы все знаем, откуда ты пришла, стипендиатка.

— Не волнуйся, кто-нибудь, может, сжалится над тобой и пригласит на Наследие. Раз твой парень пропал без вести.

Я проглотила образовавшийся в горле ком. Интересно, будет неправильно побить этих девчонок? Мне никогда раньше не доводилось участвовать в драках, но с бушующими внутри меня психопатическими эмоциями они выбрали не самое лучшее время, чтобы меня доставать. Мой затуманенный разум посетила мысль о том, как я набрасываюсь на Блондинку. Я даже отчетливо слышу ее удивленный вскрик, вижу, как ее телефон летит в воздухе и разбивается о каменную дорожку. Не очень-то веселое зрелище.

Я выпрямилась, еще не зная, что собираюсь делать. Девушки смотрели на меня. Было заметно, что Еще более блондинистая собиралась сказать очередную колкость, когда они обе побледнели. Неужели я только что показала им зубы?

— Мне пора, — проговорила Еще более блондинистая.

Стоило им вскочить и поспешно удалиться, как я ощутила позади себя чье-то присутствие. И почему-то не удивилась, когда развернулась и обнаружила остановившуюся рядом Ноэль.

— Ох. Я спугнула твоих маленьких подружек? — поинтересовалась она, выгнув бровь.

— Видимо, — ответила я. — Спасибо.

— Обращайся, — сказала она. — Девчонки должны знать свое место.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я с гулко колотящимся сердцем.

— А то, что они не должны тебя доставать, Лизательница окон, — сказала она, обвив меня рукой за плечи. — Это моя работа.

Я выдавила из себя смешок.

— Ну, как ты держишься? — поинтересовалась Ноэль. — Тебя, наверное, уже тошнит от всей этой истории с Пирсоном.

У меня екнуло сердце, как это происходило каждый раз при упоминании имени Томаса.

— Ты совсем за него не беспокоишься? — спросила я.

Ноэль отстранилась от меня и заглянула в глаза. Как обычно, выражение ее лица было практически невозможно прочитать.

— Рид, у Томаса Пирсона есть способность всегда выходить сухим из воды.

— Ну, раз ты так говоришь, — протянула я.

— Нельзя слушать все, что эти идиоты, не имеющие собственной жизни, говорят, — непреклонным тоном продолжила Ноэль. — Посмотри на Дэша и Гейджа. Они всю жизнь знакомы с Пирсоном и не беспокоятся. А знаешь почему? Потому что они его знают. И знают, что он где-то там развлекается за наш счет.

Эта мысль заставила меня грустно усмехнуться.

— Ты так думаешь?

— Я знаю, — отчеканила Ноэль, взяв меня под руку. — Перестань о нем волноваться. Потому что рано или поздно он объявится, как будто все это была большая шутка, а ты будешь злиться, что впустую потеряла столько времени.

Я сделала глубокий вдох и попыталась осмыслить ее слова. С Томасом все хорошо. Все его друзья — люди, знающие его лучше всех, — верят, что с ним все хорошо. Они даже верят, что он появится на этом Наследии в полной готовности к вечеринке. Как я могу подвергать сомнению их уверенность?

— Ну что, готова к небольшой тренировке по офигенному футболу? — спросила Ноэль. — Обещаю, сегодня я не буду сбивать тебя с ног. Постой. Вообще-то я этого и не делаю.

Я рассмеялась, пока мы шли в сторону Биллингса, чтобы переодеться. Небольшая тренировка по офигенному футболу — именно то, что мне нужно.

— И все же о чем вы там, безумные детки, говорили? — спросила Ноэль. — Вид у вас был серьезный.

На долю секунды я решилась спросить у нее про Наследие. Но еще не настолько отчаялась, чтобы напоминать ей, насколько мало мне известно о внутренней жизни этого места. Я должна была сама все узнать.

— Да о всяких новинках от Веры Вонг, — небрежно бросила я, когда мы свернули на дорожку к Биллингсу.

Ноэль долго смеялась.

— Вот что мне в тебе нравится, Рид, — воскликнула она, пытаясь перевести дыхание. — Иногда ты сражаешь меня наповал.

ДОРОГАЯ РИД

— Фу! Я больше не вынесу этот свитер, — проворчала Лондон Симмонс, стянув через голову кашемировый свитер цвета слоновой кости и швырнув его в серебристое мусорное ведро. Ее темные каштановые волосы рассыпались по обнаженной спине идеальными волнами.

— Лондон! Нельзя просто так выбрасывать кашемировый свитер, — заметила ее соседка Вена Кларк.

Лондон и Вена или «Города-Близнецы», как их звали остальные Девушки Биллингс, — две пышущие здоровьем, с густыми шевелюрами светские львицы, которые, очевидно, дружат уже очень давно, — позвали меня к себе комнату, когда я возвращалась с обеда. Им вдруг понадобилась моя помощь по фэн-шую, как выразилась Лондон, что подразумевало под собой необходимость рассортировать всю их обувь по цветам, а потом еще по высоте каблука. Именно этим я сейчас и занималась, сидя на полу.

— Хотя бы отдай его кому-нибудь, — предложила Вена.

Лондон, восхищенно рассматривавшая в зеркале свой четвертый размер, повернулась ко мне.

— О, прости, — сказала она, выудив свитер из корзины. — Хочешь?

Ее карие глаза излучали абсолютную невинность. Она моргнула, ожидая моего взволнованного ответа.

— Э-э, нет, спасибо, — уныло проговорила я.

— Да не ей! Нуждающимся! — воскликнула Вена, закатив глаза, потом взяла пилочку и принялась пилить ногти. — Не обращай на нее внимания, Лизательница окон, — обратилась она ко мне, вырвав свитер из пальцев Лондон. — Чем она худее, тем глупее становится.

Я усмехнулась.

— Боже мой! Да ты просто завидуешь! — сказала Лондон, замахнувшись на Вену.

А после они обе плюхнулись на кровати и продолжили свой ритуал прихорашивания. Я достала из шкафа очередную пару красных туфель и поставила ее в ряд с остальными красными туфлями для сравнения высоты каблука. Почти закончила. Вскоре наконец-то смогу вернуться в свою комнату и принять душ.

— Сегодня на кампусе я видела Уолта Уиттакера, — небрежно заметила Лондон.

У меня мгновенно волоски на шее встали дыбом. Целый день мне чудом удавалось избегать Уита. Каждый раз при виде меня он краснел и отводил глаза. По всей видимости, наше знакомство так же смущало его, как и меня. Во время еды он большую часть времени болтал с преподавателями, сидя за их столами, — ни один ученик раньше такого не делал. А за пределами столовой я его вообще не видела. Интересно, Города-Близнецы знали, что мы целовались?

— Ви, я уж постараюсь сделать его своим.

Видимо, нет.

Вена фыркнула от смеха.

— Я тебя умоляю. Следующие пару недель каждая девушка на кампусе будет охотиться за Уиттакером.

Чт... Почему?

— И что? Думаешь, я не смогу прибрать его к рукам? — с недоверием спросила Лондон.

— У тебя столько же шансов, сколько и у других, — ответила Вена. — Никто не знает, что творится в этой огромной голове. Лично я всегда считала его геем.

Подавив смех, я убрала последнюю пару красных туфель на место. Если он гей, то это объясняет у него отсутствие навыков в ласках.

— То, что он гей, не означает, что я не могу им воспользоваться, — заявила Лондон.

А потом они обе рассмеялись. Я поднялась на ноги и шлепнула ладонями по фартуку. С одной стороны мне до смерти хотелось узнать, для чего Лондон намерена использовать Уита. Деньги? Сомневаюсь. У здешних учеников их такое количество, что некуда девать. Но больше всего мне хотелось убраться отсюда. К тому же, что-то мне подсказывало, что они все равно мне не расскажут.

— Готово, — объявила я.

— Ты свободна, — пренебрежительно бросила Лондон.

Я метнула в нее убийственный взгляд, но она его даже не заметила. Потом развернулась и вышла. Всю дорогу до своей комнаты я практически бежала по тускло освещенному коридору, проносясь мимо серии черно-белых фотографий Биллингса «Сквозь времена». В свое время я оценила прекрасные очертания Биллингса, его блестящие деревянные панели, толстые ковры, бронзовые канделябры на стенах, стеклянные окна в обоих концах каждого коридора. Но сейчас лишь видела то, что необходимо почистить, протереть, отполировать. Я не могла так быстро вернуться к себе и отделаться от всего этого. Моя рука уже легла на дверную ручку, когда я услышала, как кто-то шел за мной по коридору.

— Мисс Бреннан.

Я остановилась и закрыла глаза. Она уже близко.

Ко мне стремительным шагом приближалась миссис Латтимер, женщина средних лет, комендант общежития Биллингс. Ее походку сковывала облегающая юбка-карандаш. Темные волосы были собраны в пучок, а белая рубашка, как всегда, застегнута на все пуговицы, шею украшали три нитки жемчуга. Миссис Латтимер была худой и угловатой, с бугристой кожей. Ее нельзя было увидеть без густого слоя подводки для глаз и туши. Она, видимо, считала, что, если привлечет внимание к своим тусклым глазам, обычный человек не заметит довольно большого родимого пятна на подбородке. Я встретилась с ней в свой первый вечер в Биллингсе, и тогда она посмотрела на меня так, словно ее озадачило само мое существование. С тех пор я ее избегала.

— Мисс Бреннан, я понимаю, что сегодня утром вы заправили все кровати, — сказала она, сложив перед собой свои морщинистые руки.

Постойте-ка. Она знает об этом?

— Но вы почему-то пропустили мою, — вскинув подбородок, продолжила она. — Я была бы признательна, если бы вы оказали мне такую же любезность, как и остальным женщинам в этом общежитии.

Она что, шутит? Должно быть, шутит. Она не только знала об этом проявлении дедовщины, но и потворствовала ей? Да еще и нагло напрашивалась?

— Я ясно выразилась? — поинтересовалась она.

— Э-э... конечно, — ответила я.

— Хорошо, — кивнула она. Долгое время мы стояли молча. — Что ж. А теперь идите и занимайтесь своими делами, — сказала она, прогоняя меня взмахом руки.

— Верно. Я пойду.

Я распахнула дверь, закрыла ее за собой и привалилась к ней спиной, жалея, что у меня нет замка. Задвижки. Или какой-нибудь системы сигнализации, которая могла бы предупредить меня о приближении богатых наследниц. Не могу поверить, что наша комендант в этом участвовала. Как будто мне и без того больше нечем заняться, не о чем волноваться.

Я сделала глубокий вдох и слегка поникла, не в силах пошевелить ни одним мускулом. Мои нервы были на пределе. Целый день я ждала, когда откроется дверь в класс и меня позовут в Хелл Холл для разговора с полицией. У меня совершенно не получалось сосредоточиться, так что я умудрилась порвать не меньше десяти отрывных листов на крошечные квадратики. Однако ничего так и не произошло. День закончился без приключений, и теперь ходили слухи, что полиция начала допрашивать старшеклассников и до предпоследнего класса вряд ли доберется к концу недели.

Лично я очень хотела со всем разобраться. Мне казалось, будто вместо крови у меня по венам течет чистый кофеин. Почему они не пришли ко мне? Неужели первоклассные следователи не выяснили, что у Томаса была девушка?

Я оттолкнулась от двери и рухнула на кровать, беспомощно окинув взглядом свою новую комнату. Моя новая комната. Со всем этим безумием у меня даже не было времени сполна насладиться этим местом. Она была, по меньшей мере, в три раза больше моей старой комнаты в Брэдвелле, а огромное арочное окно выходило во двор. Из-за наличия большого стола с настенной доской объявлений и лампой для учебы, а также двойного комода у стены кровать выглядела крошечной. На полупустом комоде полностью отсутствовали фотографии, шкатулки и безделушки в отличие от всех остальных комодов в общежитии — которые, между прочим, было гораздо труднее вытирать и полировать.

Да, моя половина комнаты выглядела жалко пустой по сравнению с Наташиной, которая изобиловала постерами, висящими под точно прямыми углами, идеально расставленными книгами и бумагами. В прозрачном пластиковом контейнере с ячейками хранились все ее невероятно дорогие украшения — каждое отдельно друг от друга. Но все же это был дом. Мой дом в Биллингсе. Мне нужно об этом помнить. Я здесь. И все эти неприятные задания, которые могут свалить на меня, стоили того.

Наверное.

В конце концов, я отлепилась от стены и подошла к своему столу. Некоторые мои книги все еще лежали в ящике на полу — в таком виде их принесли сюда Девушки Биллингс. Может, тоже стоило их сейчас разобрать, пока у меня осталось еще немного сил? Я взяла несколько дополнительных томов по истории, которые мне назначили в первый учебный день, и поставила на полку над доской. Та, что была посередине, выскользнула из рук и со стуком упала на пол. Пока я пыталась удержать остальные, они дружно последовали за ней, а одна приземлилась прямо мне на ногу.

— Вот черт, — выругалась я себе под нос и опустилась на колени.

Потом спиной прислонилась к кровати и вздохнула. В теле хрустнули несколько косточек, расслабились мышцы. Ох, как же приятно было присесть. Распаковка может и подождать.

Прикладывая минимум усилий, я подтянула к себе несколько книг, которые сложила у себя на коленях. В процессе обнаружила на деревянном полу белый лист бумаги, сложенный во много раз. Хм. Откуда он тут взялся?

Подняла его, покрутила в руке. Незнакомый. Выпал из какой-то книги? Все учебники я взяла в библиотеке еще в первую неделю. Может, это старое любовное письмо, которое кто-то там оставил? Переполненная любопытством, я развернула листок. Мой взгляд в первую очередь упал на подпись. Записка была напечатана на компьютере, но подписана чернилами.

Рукой Томаса.

— Что? — произнесла я вслух.

Тут же запульсировало в ушах. В кончиках пальцев. В глазах. Я подтянула колени к груди, раскидав по полу книги, и принялась читать. Лист задрожал у меня в руках.

«Дорогая Рид!

Сегодня я уезжаю. Не знаю, что еще делать. Мой друг подсказал мне один курс лечения, где не требуется получать согласие родителей. Я не могу сказать, где он будет проходить, потому что не хочу, чтобы ты или кто-то другой пытались меня найти. Я хочу вылечиться. И не думаю, что у меня это получится, если сохраню контакты с людьми из своей жизни.

Пожалуйста, не злись. Для тебя так будет лучше. Ты слишком хороша для меня. А яприношу тебе только плохое. Ты это знаешь. Я люблю тебя. Правда. Но ты заслуживаешь кого-то лучше меня. Намного лучше.

Мне просто нужно время. Время наедине с собой, вдали от родителей и всего этого безумия. Ты понимаешь. Я знаю, что понимаешь. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо.

Я очень сильно тебя люблю, Рид. И буду по тебе скучать. Больше, чем ты думаешь.

С любовью, Томас».

Меня с такой быстротой и силой накрыла волна облегчения, что на глаза навернулись слезы. Я смахнула их и перечитала записку. А потом еще раз. С Томасом все в порядке. С ним все хорошо! Он не лежит где-то в луже блевотины, он ушел, чтобы получить помощь. Он пытался вылечиться. И он лучше, чем был когда-то.

Я сделала глубокий прерывистый вдох и еще раз прочитала записку. На этот раз облегчение отравила новая эмоция, заставившая мышцы шеи напрячься. Томас порвал со мной. В записке. После моего обещания помочь ему любым возможным способом он ушел, даже не попрощавшись и спрятав записку о расставании в моих вещах. Кто так поступает?

И даже хуже: как он мог оставить записку в книге и просто довериться тому, что я ее найду? Я могла вернуть ее в библиотеку и никогда не заметить спрятанное внутри послание. Могла вечно переживать. А он мог бы позвонить. За время короткого звонка мог бы сказать мне то же самое. Разве он не понимает, на какое страдание меня обрек?

— Козел, — простонала я, скомкав бумагу и отшвырнув ее в другой конец комнаты. Что он вообще о себе возомнил? Решил, что между нами все кончено? Даже не дав мне права голоса. Просто исчезнув и заставив нас всех волноваться. Этому парню явно нужна помощь. Серьезная помощь профессионала.

По крайней мере, он ее получит.

Две секунды спустя я встала и подобрала с пола отброшенную записку. Нельзя ее так оставлять, иначе Наташа найдет. Я разгладила лист на столе и в очередной раз перечитала.

Вот тогда меня посетила новая, еще более мучительная мысль.

Полиция. Должна ли я им рассказать про записку? Показать ее? Томас ясно дал понять, что не хочет этого. Так и написал: он уезжает подальше от безумия — от своих родителей, — и если я расскажу, то его выследят и не дадут поправиться. С другой стороны, не показав ее копам, я солгу. Скрою улику. И у меня будут очень серьезные неприятности.

Господи, как бы мне хотелось с ним поговорить. Увидеть его. Обнять. Образумить. Может, если бы я поговорила с ним, то убедила бы взять ответственность за свои поступки. Разве он не понимает, сколько проблем создал? Неужели он настолько боится своих родителей, что посчитал это единственным выходом?

Тут я представила Томаса: где-то там одного, пытающегося справиться со своими трудностями, вылечиться, — и у меня мучительно заныло сердце, казалось, будто оно сейчас выпрыгнет из груди. Да, я злилась на него, но при этом скучала. И переживала. Мне лишь хотелось увидеть его и сказать, что все будет хорошо.

Ага, а потом дать ему подзатыльник за то, что он сделал со мной.

Поразительно, насколько любовь и ненависть близки.

— К черту все, — сказала я. Сейчас я не могла об этом думать. Я слишком устала. Слишком много эмоций. В эту минуту я была готова кого-нибудь убить.

Поэтому сложила записку, сунула ее в самую глубь ящика стола и захлопнула его.

Ну вот. Дыши глубоко. По крайней мере, теперь я знаю, что с Томасом все в порядке. Что он где-то там. А если у него еще осталась совесть, то он, в конечном счете, позвонит. Одной записки мне недостаточно. Нам нужно поговорить. И серьезно.

МОРАЛЬ

После того, как я долгое время простояла в душе и как следует обо всем подумала, мне стало гораздо лучше. Записка Томаса, несмотря на то что породила огромный клубок проблем, все же освободила меня от некоторых переживаний. Во-первых, он порвал со мной несколько дней назад, а значит, мои поцелуи с Уиттакером в лесу фактически не были изменой — от этого мне очень полегчало. Во-вторых, он покинул школу на неопределенный срок, поэтому мне не придется выбирать между ним и Девушками из Биллингса. Хотя мне в любом случае не пришлось бы об этом переживать, потому что он бросил меня.

Да. Во всем нужно искать выгоду. Хладнокровная Рид. Теперь это будет моим новым негласным прозвищем.

Такова была первая часть плана. А вторая состояла в том, чтобы как можно больше узнать о Наследии и попасть туда, найти Томаса, с час поорать на него, а потом дать ему возможность объясниться. Совсем небольшую возможность. В конце концов, по словам Дэша, Томас будет там, несмотря ни на что. Томас и есть Наследие. Если это так, то он, я уверена, не позволит какому-то курсу лечения встать у него на пути.

Согласна, Томас мне не подходил. Наверное, в этом он прав. Честно говоря, после недели абсолютного блаженства он вводил меня в замешательство, смущение и причинял боль. Но то блаженство? Это было по-настоящему здорово. Настолько, что я переспала с ним. И не могу просто так о нем забыть. К тому же он не может, лишив меня невинности, исчезнуть в ночи и оставить после себя только записку. Для меня наш поступок значит очень многое, и Томасу нужно об этом знать. Нужно знать, что я не забуду его. Никогда не забуду, даже если мы не будем вместе. Он небезразличен мне. И точка.

Я укуталась в свой махровый халат и завязала пояс. Потом взяла полотенце и стала яростно тереть волосы, словно хотела таким образом избавиться от путаницы в голове. Выходя из душной от пара ванной, я держала голову опущенной, так что не заметила стоящую в комнате Наташу, пока не врезалась в нее.

— О боже! Прости, — воскликнула я, отпрыгнув назад. Моя свободная рука взлетела к груди, и я рассмеялась. — Ты до смерти меня напугала.

Губы Наташи даже не дрогнули в ответной улыбке. Она не шелохнулась. Весь ее взгляд излучал осуждение.

— Что? — нервно спросила я. Она узнала о записке? Боже, она как-то ее нашла?

— Нам нужно поговорить, — серьезно проговорила она.

— Хорошо, — ответила я, пытаясь дружелюбием вызвать у нее улыбку. Но безуспешно.

Она подошла к своему ноутбуку и подняла крышку.

— Садись, — велела она, выдвинув для меня стул из-за стола.

Я бросила на нее озадаченный взгляд, но все-таки присела.

— И что мы будем делать?

— Посмотрим небольшое слайд-шоу, — пояснила Наташа.

Она перегнулась через меня — ее грудь задела мое плечо, отчего я смущенно покраснела, — и одним кликом открыла окошко на компьютере. Увиденное на экране сначала показалось мне какой-то бессмыслицей. Оно было похоже на фотографию языка. Снимок языка крупным планом, высунутого в сторону камеры. Потом изображение вдруг стало шире, и у меня екнуло сердце.

Это был язык. Мой язык. Это была я. Мои полуприкрытые глаза. И я смеялась.

— Откуда ты их взяла? — спросила я, оглядываясь через плечо.

— Просто смотри, — скомандовала она.

Я повиновалась. На следующем снимке я хлещу пиво в лесу. А вот мои руки уже лежат на груди Уиттакера. Мы с ним вместе уходим с поляны. Я обнимаю Уиттакера, держа в одной руке фляжку с алкоголем и небрежно раскрыв рот. Уиттакер прижимается ко мне губами, а я держу его лицо в своих ладонях. А после рука Уиттакера лежит на моей груди.

Пока я смотрела на свое лицо, меня накрывали ужас и стыд. На фотографии моя голова была откинута назад, и казалось, будто я стону от удовольствия, а на самом деле меня вот-вот должно было стошнить. Я выглядела как шлюха, пьяная проститутка, которая заманила парня в лес и там его соблазнила.

— Почему... почему ты мне все это показываешь? — пролепетала я, когда слайд-шоу пошло по второму кругу. Я отвернулась — от нее, от экрана, от правды своего поступка.

— Потому что я хочу, чтобы ты поняла, насколько серьезным будет мое предложение, — сказала Наташа. Она схватила кресло на колесиках и развернула его так, что я оказалась к ней лицом. Вцепившись ладонями в его ручки, она подалась вперед и уставилась в мои глаза.

— Ты же понимаешь, что означают эти фотографии? Осознаешь, что стоит мне захотеть, как ты вылетишь отсюда пробкой?

Уголки моих глаз защипало от слез. Конечно, она права. У нее есть фотографические доказательства того, что я нарушаю очень серьезные правила школы. А что еще хуже: все выглядит так, будто мы с Уиттакером одни этим занимаемся. Хотя в ту ночь в лесу поблизости находился еще десяток людей, но ни один человек не попал на эти снимки.

— Почему ты это делаешь?

Что со мной не так? Я ведь поверила ее словам, что она хочет быть моей подругой. И когда я стала такой доверчивой?

— Потому что мне надо, чтобы ты кое-что для меня сделала, — выпрямившись, заявила она.

— И что же?

Я уже и без того стала ее слугой по договору. Теперь в наши отношения надо было включить шпионаж?

— Ноэль Ланг со своими подругами ответственна за исключение Лиэнн из школы, — сказала Наташа. — Они ее подставили.

Ее обвинение не удивило меня. В тот день, когда Наташину соседку, Лиэнн Шор, вывели с территории школы, поскольку своим списыванием она нарушила кодекс чести Истона, Наташа обвинила Ноэль в том, что та как-то на это повлияла. Я находилась во дворе, когда она бросила эти слова ей в лицо. Но тогда посчитала Наташу сумасшедшей.

— Откуда... откуда ты знаешь? — пролепетала я.

— Просто знаю, — отрезала Наташа. — Проблема в том, что у меня нет доказательств. И тут в игру вступаешь ты.

Господи, нет. Нет, нет, нет. Пожалуйста, скажите мне, что она не собирается заставить меня...

— А поскольку ты теперь наша новая уборщица, у тебя есть неограниченный доступ в их комнаты, — продолжила Наташа. — Я хочу, чтобы ты нашла нужное мне доказательство. Чтобы ты обыскала все их вещи. Они должны были что-то сохранить. Они помешаны на трофеях. Найди мне то, что позволит припереть их к стенке.

Я уставилась на нее. С волос на шею мне падали ледяные капли.

— Я... я не могу этого сделать, — произнесла я.

Я же все потеряю. Они узнают и вышвырнут меня из Биллингса. Они больше не будут со мной разговаривать. И все, над чем я так трудилась, испарится в один миг.

А кроме того, Ноэль убьет меня. Так всегда было.

— Нет, можешь, — с усмешкой возразила она. — Если только ты не хочешь, чтобы эти снимки отправились по почте декану, совету, каждому учителю и ученику в школе.

Я снова взглянула на экран. Язык Уиттакера скользил по моему горлу. Я ощутила во рту привкус желчи. Попыталась сглотнуть ее, но не смогла. Глаза снова защипало от слез. Эти фотографии означают мой конец. Конец моей жизни и моего будущего. Разве она этого не видит?

— Я думала, мы подруги, — беспомощно проговорила я. Может, чувство вины на нее подействует? Я хваталась за любую соломинку.

— Ах! Как это мило! — прощебетала Наташа. — Так мы поняли друг друга?

Я уставилась на нее жестким взглядом. В ее глазах не было ни капли сожаления или неуверенности. Это все неправильно. Наташа должна быть моралью Истона. По крайней мере, так ее однажды окрестила Ноэль, а Наташа, похоже, очень гордилась этим званием. Сейчас же она втайне делала компрометирующие снимки своих друзей и шантажировала ими. И в чем здесь мораль?

Помимо этого, она еще числилась президентом клуба Молодых Республиканцев. Судя по тому, что я читала или слышала на протяжении своей жизни, таким списком мог бы гордиться любой политик.

— Рид? Я задала тебе вопрос.

У меня дрожали руки. Я не могу этого сделать. Только не после того, что для меня сделала Ноэль. И того, что она могла забрать.

Но Наташа могла лишить меня большего. И сейчас я глядела на доказательство тому.

Идеальная ситуация, когда все окажутся в проигрыше.

— Да. Мы поняли друг друга, — ответила я.

— Хорошо. А теперь ложись спать, — сказала Наташа, любезно выключив слайд-шоу. — Впереди тебя ждет много работы.

***

На следующее утро, пока я методично выполняла одно дело за другим, в моей голове крутился миллион разных вещей. По какой-то причине все ученицы сегодня встали рано и уже покинули свои комнаты. Так что я могла заправлять постели, не пытаясь терпеть злобные комментарии или подробные инструкции. Все то время, пока я находилась в комнате Ноэль и Арианы, у меня внутри, как заевшая пластинка, звучал голос Наташи.

Припереть их к стенке... Припереть их к стенке... Припереть их к стенке...

Я уставилась на комод Ноэль. Он манил меня, умолял порыться в его ящиках. Поблизости никого не было. А сам процесс займет всего несколько минут. Если Наташа умеет сдерживать свои угрозы, то он станет для меня билетом в один конец до Кротона, штат Пенсильвания, к моей зависимой от лекарств матери и депрессивному отцу. Он станет концом всего.

А если я найду нужное ей доказательство, Ноэль с подругами не только возненавидят меня, но и вылетят из школы. Их больше не будет, а я останусь тут, в Биллингсе. Но ведь даже без них у меня все равно есть шанс, не так ли?

Может, они и самые могущественные из всех Девушек Биллингс, но я по-прежнему буду носить это звание. А это что-то да значит. Не правда ли?

Так что мне терять?

Я приблизилась к комоду, и в этот миг на меня напал тошнотворный ужас. Я не могла этого сделать. Не могла копаться в личных вещах. Не могла помочь Наташе предать Ноэль и Ариану — единственных людей, хоть как-то беспокоившихся обо мне с тех пор, как Томас уехал. Да, они заставляли меня выполнять работу по дому, но они мои подруги. Вроде как. В конце концов, это неправильно. Так что я сказала себе, что у меня нет на это времени — что я разберусь с этим позже, — и ушла.

Приняв душ, я собрала влажные волосы в конский хвост, схватила книги и вылетела из комнаты. Именно тогда я услышала звуки вечеринки.

— Боже мой! Вы только посмотрите на эти чемоданы! Они божественны!

— Открой большой! Вон тот большой!

Хлопнула бутылка с шампанским, и стайка девушек завизжала. Что там внизу происходит? Похоже на плохой эпизод реалити-шоу «Холостяк». Я медленно спустилась по лестнице, покрытой ковром, и остановилась. Вся прихожая была заполнена белыми гелиевыми шарами. Все девушки Биллингса собрались вокруг груды изысканно украшенных подарков в центре пола, в то время как уже открытые коробки были разбросаны по сторонам. Комнату устилала оберточная бумага, с перил и настенных украшений свисали ленты. Я увидела, как Киран повязала вокруг шеи шелковый шарф и пригубила из бокала шампанское.

Было семь тридцать утра.

— Что здесь происходит? — спросила я, ступив на нижнюю ступеньку.

— Лизательница окон! Тебя-то я как раз ищу! — прощебетала Киран. Потом взяла маленькую коробочку и изящным жестом вручила ее мне. — Это тебе!

Внутри оказался планшет. Из ограниченной серии, бирюзового цвета, в блестках.

— Что? Зачем?

Все рассмеялись.

— Сегодня у Киран день рождения! — объявила Тейлор, у которой щеки пылали сильнее обычного. Все девушки радостно заулюлюкали.

— Правда? С днем рождения! — с улыбкой обратилась я к ней.

— А в день рождения Киран мы все получаем подарки, — объяснила мне Вена, сделав глоток шампанского.

— Не понимаю, — сказала я.

— Каждый год одно и то же, — пояснила Киран, закатив глаза. — Все эти подарки мне присылают дизайнеры, фотографы, редакторы журналов и стилисты. Столько всякой ерунды, что она не помещается в моей комнате.

— И среди них всегда полно копий, — добавила Ноэль, указав на сумочку от Луи Виттон.

— Поэтому я все раздаю, — сказала Киран, с улыбкой раскинув руки. — Или большинство. Думаю, я оставлю себе чемоданы.

— Ну вот, — надулась Роуз. Она явно нацелилась на дорожный набор из пяти чемоданов и с моим появлением беспрестанно крутилась вокруг него.

— Так что это для тебя, — сказала Киран, указав на меня бокалом.

— Серьезно? Даже Золушка получает подарок? — пошутила я.

Киран и Ноэль обменялись взглядами и засмеялись.

— Даже Золушка, — подтвердила Ноэль.

Ах, вот оно что. Он был никому не нужен, поэтому достался мне. Но тут грех жаловаться. Удивительно, что они вообще обо мне вспомнили.

— Идем! — воскликнула Киран, обняв меня рукой за плечи и подтащив к куче подарков. — Тут должны быть еще хорошие невостребованные вещи. Ну-ка, всем разойтись! Дайте нашей Лизательнице окон что-нибудь выбрать!

Некоторые девушки недовольно заворчали, а остальные отступили назад. Я окинула взглядом груду дизайнерских бирок, маленькие голубые коробочки с белыми бантами и большие черные с золотыми лентами. Это были подарки Киран. Вещи Киран. И она предлагала ими всеми поделиться. Со мной. Безвозмездно.

— Вот! Этот цвет тебе изумительно подойдет, Рид, — сказала Тейлор, подняв шелковое красное платье.

— Возьми замшевую куртку. Каждая девушка должна иметь немного замши, — вмешалась Ариана, передав мне коробку.

— Мы сделаем из тебя модницу, — сказала мне Киран, предложив бокал шампанского.

— Ух ты. Это просто невероятно, Киран. Спасибо, — проговорила я.

— Ну так, — сказала она, встав передо мной и глядя мне прямо в глаза. — А для чего еще нужны подруги?

Внутри меня все сжалось от чувства вины, я отпила шампанского. Подруги, да? Что бы она подумала, узнай, что несколько минут назад я собиралась рыться в ее вещах? А еще в вещах Ноэль, Арианы и Тейлор? Она бы по-прежнему называла меня подругой? Сомневаюсь.

Я встряхнула головой и попыталась избавиться от дурных мыслей. Я ничего не сделала. Я не предавала их. Пока что. Но впервые, глядя на их нетерпеливые счастливые лица, вдруг поняла, что потеряю, если последую Наташиному плану. Именно так. Если я его осуществлю, все эти девушки уйдут отсюда, исчезнут из моей жизни.

БЕЗУПРЕЧНЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

На протяжении всех утренних занятий я пребывала в оцепенении. Если учительница по искусству во время лекции о французском импрессионизме вызовет меня, я скорее всего пробормочу что-то вроде: «Соотношение высоты к гипотенузе». А все потому, что понятия не имела, где нахожусь.

Шпионить или не шпионить? Вот в чем вопрос. А если не вставал этот вопрос, то оставалась другая проблема: когда за мной придет полиция? И расскажу ли я им о записке Томаса?

Так что мой разум занимали куда более насущные проблемы, чем вопрос, можно ли считать Клода Моне революционером.

Когда четвертый урок наконец закончился, я первая оказалась у двери. В отчаянной нехватке кислорода практически выскочила в коридор. Мне нужно было прояснить голову. Нужно было куда-нибудь уйти и подумать. Я понятия не имела, о чем все утро болтали мои учителя. Если в ближайшее время я со всем этим не разберусь, Наташин шантаж станет спорным вопросом. Меня выгонят из школы раньше, чем она добьется моего исключения.

Распахнув дверь учебного здания и выйдя на солнышко, я вдохнула полной грудью свежий осенний воздух. Вот, что мне нужно. Прогуляюсь неторопливым шагом по кампусу до столовой. Мне необходимо подышать и собраться с силами. Несколько минут в одиночестве — то, что доктор прописал.

— Привет, Рид.

У подножия лестницы стоял Уолт Уиттакер, прислонившись к каменному столбу. При виде него у меня перед глазами замелькало недавнее слайд-шоу. Губы, руки, языки. Фу! Наверное, он решил, что нам пора поговорить. Парень официально получил от меня премию «Самое неподходящее время».

— Привет, — ответила я, проходя мимо.

Как обычно, где-то неподалеку за мной наблюдали несколько сплетниц. Я надеялась, что он смутится перед ними и поймет намек. Минуя Уиттакера, я передернула плечами. То, что должно было быстро забыться — смутные поцелуи и объятья, — превратилось в какое-то грязное воспоминание, которое надолго застряло в моей голове.

— Я надеялся с тобой поговорить.

Благодаря длинным ногам, он догнал меня всего в два шага.

Я сделала глубокий вдох и шумно выдохнула. Ладно. Он не виноват. Это не он меня шантажирует. Насколько мне известно, он даже не имеет понятия о существовании этих фотографий. И не могу же я этого парня избегать вечно. Пора бы уже с этим разобраться. По крайней мере, одной проблемой будет меньше. Я сошла с мощеной дорожки и встала в тени золотистого клена.

Подняв на него глаза, я постаралась не морщиться.

— Как у тебя дела? — поинтересовался Уиттакер, его карие глаза излучали беспокойство.

— Хорошо, — ответила я. — А у тебя?

— Тоже хорошо. Спасибо, что спросила. Послушай, по поводу той ночи, — начал он, отчего у меня сжались все внутренности. — Я хотел бы извиниться. Думаю, я слегка перешел черту, и ты — тоже. — В поисках подтверждения он смотрел на меня.

— Слегка.

И это еще мягко говоря.

— В общем, я, должно быть, воспользовался ситуацией, — сказал он, кротко опустив взгляд на свои лоферы. — И искренне сожалею об этом.

Ничего себе! Парень примерно моего возраста — настоящий джентльмен. Мои плечи слегка расслабились. Я оказалась права насчет Уита с самого начала, хотя мое мнение сформировалось в самый разгар алкогольного опьянения. Он действительно хороший парень. И нельзя срываться на него из-за Наташиной вредности.

— Все нормально, — сказала я.

— Нет, не нормально. Я...

— Правда, Уиттакер, — перебила я его. — Я тоже там была. И знала, что делаю. — По крайней мере, я так считала. До вчерашнего вечера, пока не узнала, как все это выглядело со стороны. — Виноват не только ты.

Уиттакер благодарно улыбнулся.

— И все-таки ты леди. И заслуживаешь соответствующего обращения.

Ох, я вовсе не леди.

— Спасибо, — сказала я, пытаясь улыбнуться.

— Итак, — произнес он, а потом рассмеялся. — Когда этот неловкий этап пройден, может, мы останемся... друзьями?

Друзьями? О да! Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо!

— Конечно, — ответила я.

— Хорошо. Значит, друзья, — сказал Уиттакер. Потом поймал мою руку, поднес ладонь к губам и легонько поцеловал.

Надо же. Ни один из моих друзей так не делал, но да ладно.

— У меня сейчас встреча с деканом, может, увидимся за ужином? — приподняв брови, спросил он.

— Да, увидимся, — ответила я.

Он развернулся и пошел прочь. А я осталась гадать, правду ли он говорил насчет друзей, но решила не зацикливаться на этом. Мне хватало своей пищи для размышлений. Пока что поймаю этого джентльмена на слове. А позже, если понадобится, припомню ему.

СКЕЛЕТЫ

Чем больше людей полиция допрашивала, тем больше слухов разлеталось по Академии Истона. Если исключение Лиэнн можно было оценить на восемь баллов, то исчезновение Томаса тянуло на все десять с плюсом. Куда бы я ни шла, все друг друга расспрашивали, что они знают или слышали, хотя никто толком ничего не знал. Очень обидно. Потому что чем дольше мы пребывали в неведении, тем больше разрасталась паника. В какой-то миг мне показалось, что от учеников исходит такая кинетическая энергия, что она может спровоцировать ядерный взрыв.

— Так, ты что-нибудь слышала? — спросила у меня Констанс, усевшись рядом со мной на уроке тригонометрии, последнем на сегодня.

— Нет. А ты? — поинтересовалась я в ответ.

— Я слышала, что они держат Дэша Маккаферти уже больше часа, — запыхавшись, проговорила Констанс. — А Тейлор Белл, по-видимому, вышла вся в слезах.

— Что? Нет, — возразила я. — С чего бы Тейлор плакать?

— Кто ее знает? — сказала Констанс. — Может, она тайно влюблена в Томаса.

Тейлор? Не может быть. Или может? Никогда не видела, чтобы она обращала внимание на Томаса, а от этого было трудно удержаться. Скорее всего, ее подкосила вся эта ситуация. Или кто-то довел ее до слез.

Я вспомнила теорию Ноэль и задумалась: может, Томас действительно сейчас где-нибудь сидит и смеется над той кашей, которую он заварил. Не по этой ли причине он никому не сказал о своем отъезде? Я уже в тысячный раз пожалела, что не могу увидеть его и спросить, о чем он, блин, думал. Хотя способ все же есть. Нужно просто разузнать побольше об этом Наследии и получить приглашение, тогда у меня появится возможность наконец-то его отследить.

— Эй, можно задать тебе вопрос? Ты что-нибудь знаешь о так называемом Наследии? — поинтересовалась я.

Констанс саркастично усмехнулась и осела на стуле.

— Ага. Об этом говорят все, кому не лень. Кроме тебя, конечно же.

— Точно. А что это? — спросила я.

— Какая-то грандиозная вечеринка в городе или что-то вроде того, — ответила Констанс. — Все держится в строжайшей тайне. По крайней мере, от таких людей, как мы.

— Таких людей, как мы? — моргнув, удивилась я. Кроме того, что мы обе были второкурсницами, нас с Констанс больше ничто не объединяло.

— Не из наследий, — пояснила Констанс. — Приглашаются только те, кто происходит из длинной династии учеников частных школ. Так что таких, как мы, там не бывает.

Теперь настала моя очередь вжаться в стул. Так вот что имели в виду те девчонки, когда сказали, что меня там не увидят.

— Ох. Правда?

— Ага. Отстой, да? — сказала Констанс. — Мне кажется, это будет что-то невероятное. Мисси Тербер рассказывала, что в прошлом году все парни получили по платиновым Ролексам, а девчонки — ожерелья из ограниченной серии Гарри Уинстона. Да я готова убить за украшения Гарри Уинстона. Мама не позволяет мне иметь драгоценности, пока мне не исполнится восемнадцать. Она думает, что я их потеряю.

— Облом, — проговорила я. Мои надежды увидеть Томаса таяли на глазах.

— Эй, но ты же теперь из Биллингса, так что, может, тоже пойдешь.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Ты же знаешь. Девушки из Биллингса получают все, — сказала Констанс, будто это было очевидно. — Возможно, ты автоматически получаешь приглашение.

Какое-то время я обдумывала эту мысль. Она была не так уж плоха. Все в Истоне знали: Девушек из Биллингса не лишают чего-либо, пока они сами этого не захотят. Возможно, это будет моя первая возможность автоматически получить приглашение. И увидеть Томаса. Господи, как я на это надеюсь.

— Боже мой! Это он! — внезапно вскрикнула Констанс и схватила меня за руку.

У меня остановилось сердце, и я выглянула в окно.

— Томас?

— Нет! Уолт Уиттакер, — прошептала Констанс, придвинув свой стол ближе к моему. — Я слышала, он вернулся из поездки.

Я тут же вся сникла. Хорошая возможность посмеяться надо мной. Я обернулась и увидела, что в коридоре, за дверью класса, стоит, конечно же, не кто иной, как Уит, и разговаривает с нашим учителем по тригонометрии. Поблизости в явном ожидании, когда он закончит разговор, крутились Города-Близнецы, Лондон и Вена, с книгами в руках. По всей видимости, началась операция, в которой Лондон собиралась использовать Уита.

— Ты его знаешь? — спросила я.

— Знаю ли я? Да наши родители — давние друзья, — сказала Констанс, все еще сжимая мою руку. — На самом деле, это они предложили мне поступать сюда. Боже мой, ты только посмотри на него. Он такой классный!

У меня сработал внутренний сигнал тревоги. Я слегка выпрямила спину.

— Что?

— Ничего себе! Он так похудел, — мечтательно проговорила Констанс. — Наверное, много тренировался.

Похудел? Правда? Ха. Что же раньше показывали весы? Сто сорок килограммов?

— Погоди, погоди. Он тебе... нравится? — спросила я.

Констанс впервые за все это время отвела взгляд от Уита и посмотрела на меня. Она была похожа на одну из тех обезумевших фанаток, которые встречаются в первых рядах на каком-нибудь поп-концерте.

— Я влюблена в него с десяти лет, — проговорила она. — Конечно, он едва знает о моем существовании, но я...

— А как же Клинт? — спросила я. У нее ведь есть парень в Нью-Йорке.

— Господи, — фыркнула Констанс, — да если Уолт Уиттакер проявит хоть малейший интерес ко мне, я брошу Клинта. — И чтобы показать, насколько быстро это произойдет, она щелкнула пальцами.

— Надо же. Я понятия не имела, — сказала я, снова откинувшись на спинку стула.

Мне с трудом верилось, что такой парень как Уит мог разжечь в девушке страсть. Но в очередной раз убедилась: на каждого человека найдется своя вторая половина. И так уж случилось, что вторая половина Констанс оказалась тем самым парнем, который всего пару ночей назад засовывал мне в глотку свой язык.

— О, никто не знает. Я держу это в строжайшей тайне, — сказала Констанс, а потом ахнула. — Только не говори никому, ладно?

— Не беспокойся, не скажу.

Как не расскажу тебе об одном запретном свидании, состоявшемся в лесу воскресной ночью.

То, что надо. Еще больше секретов от разных людей. Очень скоро мне уже будет за ними не уследить.

ДРУЗЬЯ С ПРИВИЛЕГИЯМИ

Прошла еще одна ночь. А за ней другая. Но весточки от Томаса так и не было. Каждый час каждого моего дня был занят либо работой по дому, либо уроками, либо попытками избежать Наташу, что было совсем не просто, поскольку мы с ней делили одну комнату. Комнаты Ноэль и остальных девушек я не обыскивала. Даже ящик не открывала. И чем дольше Наташа об этом не упоминала, тем сильнее становилась моя надежда, что она забудет.

Девочки ведь могут помечтать.

И все же работа, беспокойство и различные уловки, чтобы ее избежать, сделали свое дело. Я не могла спать, почти ничего не ела и по-прежнему ждала, когда полиция придет за мной для разговора. К концу недели я стала похожа на тень.

В пятницу за обедом я поставила свой заваленный поднос на край стола Биллингс и раздала еду, которую меня просили принести. Потом плюхнулась на одно из двух свободных мест и со вздохом достала учебник по тригонометрии. Сегодня у меня был тест, а я даже не помнила, по какой главе он будет.

Безразлично переворачивая страницы, я заметила, что на огрубевших подушечках моих пальцев появилось раздражение — они покраснели от чистящих средств и потрескались от постоянного мытья. Кожа на костяшках тоже начала шелушиться, а все ладони были покрыты трещинками и порезами. Я превращалась в настоящую рабыню.

Когда я уже определилась, какую главу буду читать, на мою книгу упала тень. Точнее решила, какое именно предложение буду перечитывать снова и снова, даже не вникая в его суть. Кто-то откашлялся. Я наконец подняла голову.

Надо мной возвышался Уит. Руки он держал за спиной, а на лице его играла озорная улыбка. На нем был зеленый свитер в мелкую ломанную клетку, которая на нем выглядела как множество собачьих зубов.

— Привет, Рид, — мечтательно проговорил он.

— Привет...

Я озадаченно посмотрела на всех остальных. Некоторые ученики наблюдали за нами с интересом. Особо заинтригованной оказалась Лондон, которая сидела за соседним столом, как раз позади Ноэль. Она перестала прихорашиваться и повернулась к нам.

— Что случилось? — спросила я.

— У меня для тебя кое-что есть, — заявил Уит. — Ничего особенного. Не волнуйся. Просто... когда я увидел их, то подумал о тебе.

Я с трудом сглотнула.

— Их? — переспросила я.

Уит вытащил из-за спины маленькую серую коробочку. Она блестела, а на крышке мерцало золотое тиснение. Я уставилась на нее.

Что бы там внутри ни было, оно, как мне казалось, не слишком подходило к статусу «просто друзья». Честно говоря, любой подарок в любой обычный день не соответствовал этому статусу. У меня возникло нехорошее предчувствие.

Я огляделась по сторонам. Несколько человек за соседними столиками стали обращать на нас внимание. Лондон глядела на меня с явной завистью, а Вена была, одним словом, ошеломлена. Тут я заметила, как в дальнем конце столовой Констанс встала в очередь. Похоже, она нас не видела.

— Ну же. Открывай, — подтолкнул меня Уиттакер.

Если я подниму шум, мы только привлечем к себе больше внимания. А единственный человек, которому не стоило этого видеть, сейчас был скрыт от моего взора.

— Господи, Рид, да что ты медлишь? — вмешалась Киран. — Это же украшение.

— Ты даришь ей украшение? — недовольно спросил Джош.

— Да там ничего серьезного, — сказал Уиттакер. — Просто открой, Рид.

Чувствуя смущение за нас обоих, я улыбнулась Уиттакеру и взяла у него коробочку. Быстро подняла крышку и вытащила изнутри еще одну — вельветовую черного цвета. Дрожащими руками попыталась ее открыть. Наконец она со скрипом раскрылась, отчего напугала меня. Содержимое чуть не выскользнуло у меня из рук, но я успела его поймать.

— Твою мать, — выпалила я.

Все засмеялись. На черном атласе лежали два больших квадратных бриллианта. Серьги. Дороже всего того, что у меня когда-либо было или вообще будет в жизни. Тейлор и Киран приподнялись на цыпочках и заглянули внутрь. Лондон и Вена встали коленями на стулья и развернулись, чуть ли не отпихивая друг друга, чтобы лучше разглядеть.

— Какого черта? — воскликнула Лондон, чем заслужила от Вены предостерегающий шлепок. Потом с надутым видом плюхнулась на свое место.

— Ух ты! Отличный выбор, Уит, — одобрила Киран. — У тебя хороший вкус.

Тот просиял от такой похвалы.

— Вчера вечером мы с бабушкой ужинали в городе, и я увидел их в витрине магазина. В ту же секунду понял, что они должны быть у тебя, — сказал он. — Что скажешь? Они тебе нравятся?

Бриллиантовые серьги. Мои собственные бриллиантовые серьги. У всех остальных девчонок за столом имелись похожие. И каждый раз когда они их надевали, я старалась не пялиться и не страдать по ним. Но теперь у меня есть свои. Даже не знаю, что сказать. Кроме как: почему, почему, почему он дарит их мне?

— Они... они превосходны, — выговорила я, а потом, собрав всю волю в кулак, добавила: — Но я не могу их принять.

— Конечно, можешь, — сказал Уиттакер, даже не моргнув глазом.

— Но это слишком, — настаивала я.

— Рид, — процедила сквозь зубы Ноэль. — Не будь грубиянкой.

Я обвела взглядом девушек. Их глаза излучали предостережение. Если я не возьму серьги, чья стоимость наверняка покроет все мое обучение; если я верну ему деньги, чтобы он не тратил их на того, кто ни сейчас, ни когда-либо не ответит ему взаимностью; если я не поддамся на его уговоры, все это будет считаться грубостью в их окружении?

Судя по убийственным взглядам, которые они на меня бросали, да.

Я посмотрела на Уита. Он выглядел таким счастливым и полным надежд. Меньше всего на свете мне хотелось унизить его на глазах у всех. Тем более, Констанс выйдет из очереди в любую секунду. Нельзя, чтобы она это увидела. Если я только не собираюсь ее уничтожить.

— Спасибо, Уит. Это действительно очень... мило с твоей стороны, — наконец пролепетала я. Потом закрыла коробочку и вложила ее обратно в коробку побольше.

— Для меня это удовольствие, — с самодовольной улыбкой произнес он. Потом взглянул поверх моего плеча. — Ох! А вон и миссис Солерно. Мы еще не виделись. Бабушка убьет меня, если я с ней не поздороваюсь.

Да кто эта бабушка? И как можно сделать так, чтобы она больше не водила своего внука в город и не позволяла ему тратить кучу денег на такие опрометчивые подарки?

— Я сейчас вернусь, — проговорил он.

Потом сжал мое плечо и удалился.

— Ух ты. Похоже, ты очень нравишься Уиту, — произнесла Ариана, как только он ушел.

— Уиту полезно, — сказал Дэш, словно гордый папаша.

— Жизнь продолжается, да, Рид? — поинтересовался Джош.

Мои щеки вспыхнули, и все на минуту замолкли. Лицо Джоша тоже покраснело, как будто он только сейчас осознал, насколько обидно прозвучали его слова, и отвел глаза.

— Во-первых, Холлис, личная жизнь Рид тебя не касается, — огрызнулась Ноэль. — А во-вторых, твой дружок смылся, никому ничего не сказав. У нее есть полное право двигаться дальше.

— Прости, — проговорил Джош, смял салфетку и бросил ее на стол. — Мне пора.

Он вышел из-за стола, бросил на меня извиняющийся взгляд и ушел. После этого я еще целую минуту не могла сглотнуть. Все смотрели на меня и чего-то ждали.

— Не хотелось бы лишать вас иллюзий, — с дрожью в голосе наконец произнесла я, — но мы с Уиттакером просто друзья. — Я быстро сунула серьги на дно своей сумки.

— Ну да, конечно, — проговорил Гейдж, посасывая столовую ложку. — Я же тоже просто так покупаю всем своим подругам серьги за пять тысяч баксов.

У меня отвисла челюсть. Пять тысяч долларов. Пять тысяч долларов.

— Ну же, новенькая. Дай бедному парнишке шанс, — протянул Дэш и закинул несколько виноградин в рот. — Он же что-то заслужил.

Ноэль шлепнула его ладонью, и все парни прыснули от смеха.

— Ха-ха, — проговорила я и сделала вид, что снова читаю. — Жаль вас разочаровывать, но мы и правда всего лишь друзья. Между прочим, это была его идея.

— Ага, — пробормотала себе под нос Наташа. От ее голоса у меня по коже пробежал озноб. — Это ты себе говори.

ИСТИННОЕ ЛИЦО

— Рид.

Я продолжала идти, пригнув голову под порывами ветра, так что не слышала оклик. Ветер завывал слишком громко. Пусть думает, что я не слышу.

— Рид! Рид, я знаю, что ты меня слышишь.

Я остановилась и развернулась лицом к Наташе. Ее волосы развевались на ветру вокруг головы, делая ее похожей на Медузу Горгону.

— Я знаю, что ты меня избегаешь, — сказала она, прижимая к груди несколько тетрадей. — И позволяла тебе это лишь потому, что давала время выполнить свою работу. А теперь рассказывай. Что ты нашла?

— Ничего, — ответила я.

Ее брови взлетели вверх.

— Ничего?

Я вздохнула и посмотрела на мыски своих ботинок.

— Понимаешь, Наташа, все это время у меня голова была забита другими вещами. — Я постаралась ответить раздраженно. Раздраженно, правдиво и бесстрашно. — Ну там... школа, футбол, пропавший парень.

Сжалься же. Давай. Ты хочешь сжалиться.

— Но ты не особо-то думала о своем пропавшем парне, обжимаясь с Уиттакером, — проговорила она. — Ты же понимаешь, что Томас тоже числится в том списке рассылки. Хочешь, чтобы он вернулся и узнал, какая ты на самом деле?

Мое лицо вспыхнуло от злости.

— И какая же?

Наташа шагнула ко мне. Ее взгляд излучал веселье.

— Лживая пьяная шлюшка, которой не хватает сил держать себя в руках. Может, ему также будет интересно узнать о тех маленьких побрякушках, что лежат у тебя в сумке. Принять подарок от другого парня, — цокнула она языком. — Да уж. Ты и правда очень верная и заботливая девушка.

Я могла бы ударить ее. Могла врезать ей прямо здесь. Я бы так и сделала, если бы в это самое время во дворе не толпились несколько учителей и офицеров полиции.

— Ты ничего им не должна, Рид, — продолжила Наташа. — Делай то, что правильно. Иначе ты знаешь, на что мне придется пойти.

Она развернулась и беззаботно зашагала прочь, словно мы только что обсуждали погоду. Но стоило мне повернуться, как я столкнулась лицом к лицу с Джошем. Моя рука непроизвольно взлетела к груди. Мне казалось, я больше не выдержу.

— Прости, — проговорил он, поправив лямку своего рюкзака. — Я напугал тебя.

— Все нормально, — ответила я, проходя мимо него. У меня не было нет сил на его подколки.

— Рид! Можно попросить у тебя прощения? — спросил он.

Я остановилась, шумно выдохнула и повернулась к нему лицом.

— Что это было, черт возьми? — потребовала я.

Он был уже на грани отчаяния, когда сделал ко мне шаг.

— Не знаю. Прости. Просто так вышло.

— Что ж, Ноэль была права. Тебя действительно не касается моя жизнь, — сказал я ему.

— Рид, ну хватит. Не говори так, — оправдывался он.

— А почему нет?

— Потому что. Я надеялся, что мы можем быть... ну, не знаю... друзьями, — передернув плечами, сказал он. — В этой школе ты одна из немногих нормальных людей, и ты... ты мне нравишься.

От одного этого простого милого признания я почувствовала, как мое напряжение начало спадать.

— Правда?

Джош улыбнулся. У него была прекрасная мальчишеская улыбка.

— Правда.

— Тогда почему ты так сказал? — не унималась я. — Это, знаешь ли, обидно.

— Знаю. Прости. Иногда я склонен всех критиковать. Это мой недостаток, — признался он. — Но я буду над ним работать. Если ты простишь меня.

Почему-то я тоже расплылась в улыбке.

— Хорошо. Я тебя прощаю.

— Правда? Спасибо. Мне действительно жаль...

Я вскинула руку.

— Давайуже закроем эту тему, ладно?

— Согласен. К тому же надо торопиться на занятия.

Точно. Занятия. Почему-то этот важный аспект моего пребывания в Истоне слишком упал в моем списке приоритетов.

— Значит, увидимся позже? — спросил он.

— Обязательно, — ответила я.

Тогда он развернулся и зашагал к нашему учебному зданию. Невероятно. Как всего за две секунды Джошу Холлису удалось сделать так, чтобы я почти забыла о Наташиных угрозах?

Почти.

ОБВИНЕНИЕ

Я сидела в классе по тригонометрии и постукивала ногой под столом, пытаясь в последнюю минуту впихнуть в себя знания. Звонок еще не прозвенел. Рядом со мной пристроилась Констанс, и я бросила на нее жалостливый взгляд.

— Готова к тесту? — спросила я.

— Ага. Слушай, у меня к тебе вопрос. — Ее голос прозвучал как-то неестественно пискляво. Она переплела пальцы на парте и повернулась ко мне. — Почему Уолт Уиттакер дарит тебе подарки?

У меня свело живот. Это совсем не то, что мне сейчас было нужно.

— Ты видела? — Внезапно между глаз у меня вспыхнула боль, и я потерла голову.

— Нет. Видели Мисси и Лорна, — ответила она. — Не могу поверить. Только вчера я изливала тебе душу о своих чувствах к нему, — тихо произнесла она. — А все это время между вами были отношения. Я такая идиотка.

— Нет, Констанс. Все не так, — заверила я. — У нас нет отношений. Между нами ничего не происходит.

— Ну да, — промолвила она. — Интересно, что бы на это сказал Томас, узнай он.

Я попыталась сглотнуть, но у меня во рту все пересохло. Люди здесь явно знают, как ударять в самое больное место.

— Ничего. Он бы ничего не сказал, потому что не о чем говорить. — Я сделала глубокий вдох, пока Констанс решительно глядела на доску. Пустые места вокруг нас постепенно заполнялись учениками. — Послушай, Уит, может, и слегка увлечен мною, но на этом все. И у него это быстро пройдет, потому что у меня нет к нему чувств, клянусь.

Да и откуда им взяться, когда ситуация с Томасом до сих пор не решена? Я вспомнила про обвинение Джоша, брошенное им в столовой, и внутри меня все сжалось.

А потом осознала, как все это выглядит. Они же понятия не имеют, что больше всего на свете мне хочется снова увидеть Томаса, убедиться, что с ним все в порядке, и ощутить хоть ненадолго облегчение. А потому я не могу винить их за то, что они думают обо мне самое плохое.

Констанс вздохнула и покосилась на меня.

— Клянешься?

— Клянусь, — повторила я.

Ее прямая и горделивая осанка, которую она держала с самого начала нашего разговора, слегка расслабилась, она откинулась на спинку стула. Возле двери кабинета я заметила нашего учителя по тригонометрии мистера Крэндла, который разговаривал с другим преподавателем.

— Послушай, если он тебе так сильно нравится, ты должна с ним поговорить, — прошептала я. — Глядишь, вы сможете быть вместе.

Щеки Констанс вспыхнули розовым, и она опустила взгляд на свои блестящие ноготки. А под столом смущенно скрестила ноги в щиколотках.

— Он даже не знает о моем существовании, — сказала она.

— Я в этом сомневаюсь. Уит не похож на парня, который может забыть старого друга семьи, — заверила я.

— Может быть, — сказала Констанс, закусив губу. — Не знаю. А что, если он меня не помнит? Я буду чувствовать себя дурой. — Внезапно все ее лицо озарилось, и она вскинула голову. — Стой! А может, ты сможешь поговорить с ним? Упомянуть обо мне и посмотреть, что он скажет?

Она слишком милая. Правда. Настолько, что мне хотелось нацепить ей розовый бант и посадить в кошачью переноску.

— Конечно, — ответила я. — Могу.

— Правда? — взвизгнула она и схватила меня за руку. — Это же будет потрясающе!

Не просто правда. Если я расхвалю ему Констанс, он, в итоге, будет ходить за ней, а мне это будет только на руку. Девушки из Биллингса, скорее всего, разочаруются тем, что я не удержала парня, способного «дать мне все», но нельзя же винить меня за то, что ему может понравиться кто-то другой. Кроме того, Уит будет счастлив, а мне не придется так часто с ним общаться и постоянно вспоминать о тех отвратительных фотографиях. Я смогу сосредоточиться на том, что действительно имеет значение: как разобраться с Наташей, как удержаться в школе и как попасть на Наследие, чтобы увидеть Томаса. Это будет выигрышная партия во всех смыслах. Для меня, Уитткаера и Констанс.

— Да без проблем, — сказала я, великодушно улыбаясь.

— Большое спасибо.

В эту минуту в класс вошел мистер Крэндл, а за ним следом — другой учитель. Никогда раньше не видела здесь этого парня. Но когда по комнате пробежал громкий шепот, мое сердце в страхе забилось сильнее.

Это был не учитель.

— Мисс Бреннан, это детектив Хауэр, — произнес мистер Крэндл. — И он хочет с вами поговорить. Пожалуйста, соберите свои вещи и пройдите с ним.

Все развернулись и уставились на меня, как будто не знали, что этим все и кончится. Я дрожащими руками потянулась к учебникам. Потом бросила взгляд на детектива Хауэра — невысокого, коренастого мужчину в мятой рубашке и хлопковом галстуке, который стоял в начале кабинета, заложив руки за спину. Острый взгляд его карих глаз следил за каждым моим движением.

Виновная. Именно такой я себя ощущала под этим взглядом. Виновной. Но в чем? В том, что нашла записку от своего бывшего парня? Тогда закуйте меня в кандалы и отправьте на гильотину.

Я умудрилась подняться со своего места, не показав того, как сильно у меня трясутся коленки, и подошла к детективу.

— Здравствуйте, Рид, — произнес он глубоким тоном, отчего его звук гулом прокатился по моему телу.

— Здравствуйте.

Даже мой голос звучал виновато.

Он поднял руку, чтобы сопроводить меня из класса.

— Мисс Бреннан, вы сможете написать тест завтра, — любезно предложил мистер Крэндл, как только я подошла к двери.

Конечно. Ведь именно меня сейчас и беспокоило.

***

Расскажи им все.

Нет. Томас очень разозлится.

И что? Ты уже злишься на него. Тем более, это же полиция. Они могут меня арестовать, если я не скажу?

Не делай этого. Иначе его родители прилипнут к нему, как арахисовое масло к желе. Это предательство.

Но разве он не предал меня, порвав со мной в записке?

Сделай это.

Нет.

Ну же.

Нет.

Нет, нет, нет.

— Вы же понимаете, Рид, что нервничать не стоит, — сказал детектив Хауэр.

Я прекратила жевать кончик шнурка от своей толстовки и села прямо.

— Я не нервничаю.

Ага. Очень убедительно. А особенно, если повысить голос и побрызгать слюной.

— Хотите что-нибудь попить? — предложил он.

— Нет, спасибо. Не хочу.

Я улыбнулась детективу, сидящему за широким столом декана Маркуса. И ту же улыбку послала шефу Шеридану, который сидел в углу, сгорбившись возле высоченной книжной полки. Позади меня в удобном кресле устроилась моя наставница мисс Нейлор. Очевидно, она здесь выступала в роли защитника учеников, а значит, если меня вздумают избить телефонным справочником, она вежливо попросит их прекратить.

А вот сделает она это или нет, это уже другой вопрос. У меня всегда складывалось ощущениея, что мисс Нейлор не особо рада моему обучению в Истоне или участию в моей жизни.

— Итак, как мы понимаем, вы с мистером Пирсоном встречались, — произнес детектив, взглянув на лежащий перед ним листок.

— Да. — Я слегка выпрямилась, пытаясь что-нибудь разглядеть в его записях.

— Как долго? — поинтересовался детектив и придвинул листок ближе к себе. Шеф сменил позу, положив одну руку на живот, а второй облокотился на нее, подперев подбородок кулаком.

— С третьей недели обучения, — ответила я, попытавшись сглотнуть. — Так что не очень долго.

— Понятно, — сказал детектив. — Серьезно?

Я прочистила горло.

— Зависит от того, что в вашем понимании серьезно.

Детектив снисходительно улыбнулся.

— Как хорошо вы его знаете?

— Достаточно хорошо, как мне кажется. Но у всех есть свои секреты, не так ли?

Его брови поползли вверх.

— Неужели?

Боже мой! Зачем я это сказала? Зачем, зачем, зачем?

— А Томас делился с вами какими-нибудь секретами, мисс Бреннан? — спросил он. — Например, куда он мог отправиться?

Да. Делился. Делился. Делился.

— Нет, — ответила я. — Не делился.

Детектив окинул меня взглядом, будто пытался пробраться в мою голову. Я ощутила по всему телу жар и покалывание. А после он снова опустил глаза.

— Это правда, что на прошлой неделе вы поругались с ним возле столовой?

Мое лицо вспыхнуло, словно черный шифер на солнце.

— Как вы узн...

— Об этом упоминали несколько свидетелей, — сказал детектив.

Чудесно. Просто прекрасно. Неужели все учащиеся, оказавшиеся здесь, указали на меня?

— Да, мы поругались, — ответила я.

— Из-за чего?

Из-за того, что он наркоторговец и снабжает всю школу.

— Э-э... Мне бы не хотелось об этом говорить, — ответила я.

Шеф и детектив Хауэр как-то недоверчиво моргнули в одно и то же время. Разве они никогда не слышали, как подростки уклоняются от ответов?

— Но лучше бы вам сказать, мисс Бреннан, — впервые заговорил шеф. — Мы все здесь пытаемся выяснить, куда мог деться Томас. Порой люди не придают значения мелочам. Мы же пытаемся узнать, вдруг вам известно что-то, что могло бы нам помочь. Вот и все.

— А-а, хорошо. Ну, я... я узнала, что он мне врал, — произнесла я.

— Насчет чего?

— Он сказал, будто сообщил своим родителям обо мне, а мне стало известно, что нет, — ответила я. Не все тут было выдумкой. Я это тоже узнала, только через несколько дней. — Так что я разозлилась. И мы разошлись.

— Разошлись? — повторил детектив, вскинув брови.

— Да. Но потом опять сошлись, — добавила я. — Вы же знаете, как это бывает.

Я хихикнула. Детектив потер виски и шумно выдохнул. Мои слова звучали легкомысленно. Легкомысленно, глупо и нервно.

— Когда вы сошлись? — наконец спросил детектив, сделав какие-то пометки в своих записях.

— В пятницу утром, — решительно ответила я.

Уверенно, Рид. Неплохо вышло. Я могу отвечать на их вопросы. Мне нечего скрывать.

— В пятницу утром?

Похоже, их очень заинтересовала эта деталь.

— Да.

— В тот день, когда исчез Томас, — заключил детектив.

Я прочистила горло. Зачем я это сделала?

— Простите, — проговорила я, закашлявшись. — Да.

— Когда вы в последний раз видели мистера Пирсона? — спросил детектив.

— Вот тогда. То есть, в то утро. В моей...

Нет. Нельзя этого говорить. Ведь парням нельзя бывать в общежитии, тупица. Скажи это и вылетишь из школы раньше, чем успеешь произнести «Наташа Крэншоу». Взгляд мисс Нейлор сверлил дыры у меня в черепе.

— Да, за моим общежитием. Брэдвеллом, — сказала я. — Перед завтраком. Но я там больше не живу. В Брэдвелле, то есть. Сейчас я живу в Биллингсе. Если вам это необходимо для вашего... неважно.

Заткнись! Заткнись, заткнись, заткнись!

— И весь остаток дня вы его не видели, — подытожили они.

Я снова откашлялась. Видимо, я уже становлюсь как мой дедушка.

— Нет. Я несколько раз пыталась ему позвонить, но попадала на голосовую почту.

— Мисс Бреннан, с последней вашей встречи Томас как-то пытался выйти с вами на контакт? — спросил детектив.

Ну вот. Он наконец-то подобрался к этому вопросу.

— Мисс Бреннан? Томас Пирсон связывался с вами?

Да, связывался.

Нет, не связывался.

Да, связывался.

— Нет, — ответила я.

— Вы вообще ничего от него не слышали?

Ну, формально нет. Я ничего не слышала от него. Кое-что читала, но ничего не слышала.

— Рид?

— Нет. Не слышала, — ответила я.

Интересно, они могут получить ордер на обыск комнаты в общежитии несовершеннолетнего? Может, им это и не нужно. Может, они уже сейчас ее обыскивают. А меня здесь держат, пока их бригада переворачивает мои вещи. Надо было сжечь записку. Нужно вернуться к себе и сжечь ее.

— Не слышала.

Детектив и шеф долгое время смотрели на меня. Настолько долго, что я успела вспомнить совет Арианы: подготовиться к тому, что собираешься говорить. Настолько долго, что я начала потеть. И настолько долго, что я представила, каково это, когда тебя сажают на заднее сиденье полицейской машины и увозят в центр для дальнейшего допроса.

И зачем ей было нужно меня предупреждать? Она хотела, чтобы мне было легче все это пережить? Может, она ни в чем меня и не подозревала, а просто пыталась быть милой.

Черт. И почему я не послушалась ее?

— Вы уверены?

— Не слышала.

Я могла подумать и произнести только два слова.

Не слышала. Не слышала, не слышала, не слышала. Если мне удастся самой в это поверить, они, возможно, тоже смогут.

— Тогда ладно, мисс Бреннан, — наконец произнес шеф. — Спасибо, что уделили нам время.

ПОДРУЖКА-МОДЕЛЬ

Я вышла из кабинета с ощущением пустоты. Мне казалось, что меня использовали, выжали и вышвырнули. Мне нужно было поспать. Я затворила за собой дверь, прислонилась к прохладной кирпичной стене и выдохнула. Потом устремила взгляд к потолку, где гудел светильник из матового стекла.

Дорогой Боженька, пусть Томас скорее вернется. Или позвонит кому-нибудь. Что угодно. Лишь бы все это закончилось.

— Ты в порядке?

С деревянной скамьи на другой стороне коридора, выпрямив свои длинные ноги и захлопнув пудреницу, поднялась Киран. Девушка недавно нанесла макияж, намазала губы мерцающим блеском для губ и накрасила ресницы суперудлиняющей тушью. Как и всегда, она выглядела так, словно сошла с подиума в Милане. У меня же напротив был вид, будто меня переехал гигантский авиалайнер на другом подиуме — взлетно-посадочной полосе. В Детройте.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, мое сердце от неожиданности подскочило к горлу. Я думала, что одна здесь.

Она глядела на меня так, будто я предложила ей перейти на косметику «Кавер Герл».

— Я хотела узнать, все ли с тобой в порядке. Боже. Прости за внезапное появление.

— Ты хотела узнать, все ли со мной в порядке? — изумленно переспросила я.

— Ага. Услышала, что ты следующая в списке, и решила, что для тебя это будет... трудно, — с неохотой призналась она. — Но если ты хочешь побыть одна...

Она откинула челку с глаз и развернулась в сторону коридора. Но я остановила ее, схватив за руку. Ее бархатный пиджак оказался настолько мягким, что я тут же отдернула руку, побоявшись его испортить.

— Нет. Все нормально, — сказала я. — Спасибо, что пришла.

Из всех Девушек Биллингс я меньше всего ожидала от Киран такого открытого выражения эмоций. По крайней мере, по отношению ко мне.

Она оглядела меня с ног до головы и одарила легкой улыбкой.

— Без проблем. Пошли. Пока Нейлор не поймала меня за пределами класса. Она и так цепляется ко мне целый год.

Мы вдвоем заспешили по коридору и вышли на заднюю лестничную площадку. Ту самую, по которой я неслась ночью, когда она и ее подруги приказали мне украсть для них тест по физике в одном из кабинетов на нижнем этаже.

Старые добрые времена. Я настолько переживала по поводу этого задания, что чуть его не провалила. Сейчас же я готова была красть эти тесты каждую ночь, лишь бы все это дерьмо закончилось.

Киран повела меня на первый этаж и, толкнув двери, вывела позади здания.

— Тебе нужно возвращаться в класс? — спросила она, нацепив темные очки от Гуччи.

— Нет, мне сказали, что остаток дня я могу провести в библиотеке, — ответила я, доставая свой желтый пропуск.

— Хорошо, — кивнув, проговорила Киран.

Она зашагала по извилистой дорожке, ведущей к библиотеке. У меня в голове крутилась дюжина вопросов. Как она узнала, что до меня дошла очередь, и как улизнула с урока? Что она имела в виду, сказав, что Нейлор цепляется к ней целый год? Однако ни один из них я не произнесла вслух.

— Ну, как все прошло? — поинтересовалась Киран, глядя вперед. Идя по дороге, она сложила руки на груди и держалась прямо. Ее ботинки на высоком каблуке цокали по мощеной мостовой.

— Нормально. Немного потрепали нервы, — ответила я.

— Почему?

— Не знаю. Ты уже через это проходила, да?

Она кивнула.

— Разве тебе не было неприятно то, как они на тебя смотрели? Как будто ты в чем-то виновата?

— Они на меня так не смотрели, — возразила Киран.

Ох. Мне стало намного легче.

— Тем более, меня уже не в первый раз допрашивает полиция, — скучающим тоном добавила она.

— Правда?

— У меня были преследователи, — деловым тоном пояснила она. — И мне постоянно задавали вопросы, как будто я сама их как-то провоцировала. Можно подумать, это я виновата, что эти психи часами просиживают перед компьютером и дрочат на мою фотку.

Тогда ладно.

— О чем тебя спрашивали? — спросила она.

Я сделала глубокий вдох в попытке прогнать из головы образ жирного лысеющего парня в майке-алкоголичке, сидящего перед мерцающим экраном...

Фу! Мысленная пометка: никогда не становиться знаменитой.

— Наверное, о том же самом, что тебя и всех остальных, — ответила я.

— Сомневаюсь, — усмехнулась Киран, а, заметив мой удивленный взгляд, добавила: — Ты же его девушка.

— Наверное. Я не знаю, — проговорила я, раскидывая опавшие листья. — Они спросили, какие у нас с Томасом были отношения, когда я в последний раз его видела...

— И что ты ответила?

— Правду, — проговорила я. — Что видела его в пятницу утром.

— И все? — спросила она. — Просто любопытно.

— Ну, они еще спросили, не слышала ли я от него каких-то новостей, — сказала я. Мне даже сейчас захотелось уйти от ответа.

— Верно...

— А я сказала, что нет, — поспешно добавила я. Киран искоса поглядела на меня, как бы говоря: «Ну да, конечно». — Правда, не слышала! Почему всем так трудно в это поверить?

Вы все экстрасенсы, что ли?

— Наверное, потому, что если он и захотел бы с кем-то связаться, то только с тобой, — уныло проговорила Киран. — Томас славится тем, что в жизни его отношения с девушками всегда выходят на первый план. Он настолько увлекающийся парень, что, кажется, готов встречаться с кем угодно.

— Девушками?

Киран опустила подбородок и посмотрела на меня поверх своих очков.

— Да ладно тебе. Думала, ты у него первая? Ты из какой деревни взялась?

Чт... кто? Я с ними встречалась? Они тоже учатся здесь, в Истоне? Кто они?

— Нет, — ответила я и усмехнулась. — Просто... у нас с ним таких проблем не возникало, вот и все.

— Это ты так думаешь, — заметила Киран.

Мы приблизились к входу в библиотеку. Киран остановилась и сняла солнечные очки. Потом посмотрела на меня своими потрясающими глазами, отчего я даже ощутила гордость: она снизошла до меня и устремила в мою сторону свой взор.

— Послушай, не переживай из-за полиции, — проговорила она. — По крайней мере, все закончилось. Ты рассказала им все, что знаешь, и больше тебе не нужно об этом беспокоиться.

На долю секунды я ощутила успокоение — наверное, потому что Киран и пыталась меня успокоить. От одной этой попытки мне становилось лучше. Может, мы и правда становимся подругами. Но она не знала, что я не все рассказала полиции. Даже близко.

— Нет, я не считаю, будто ты что-то сделала, — добавила она.

— Спасибо, — проговорила я. — Правда. Спасибо, что пришла ко мне.

Киран цокнула языком.

— Вот только не надо. Не люблю сентиментальность.

— Поняла, — усмехнулась я.

Киран снова нацепила очки, распахнула дверь в библиотеку и вперед меня скользнула в успокаивающую тишину с запахом плесени.

— Обожаю библиотеки, — саркастично заметила она.

— Ага, — с усмешкой отозвалась я.

Хотя лично я ждала следующий час мира и спокойствия с таким нетерпением, с каким не ждала ничего целый год.

ИДЕАЛЬНОЕ ОРУЖИЕ

После удивительного поступка Киран я твердо решила, что не смогу шпионить за ней и остальными девушками. Ни за что. Мы говорим о моих подругах. И Наташе придется это понять. Ей просто ничего не остается.

Выполнив очередную работу по дому, я приползла к своей комнате с решимостью положить конец этому безумию. Застыла перед дверью и сделала глубокий вдох. Я слышала, как внутри ходит Наташа. Вот оно. Мне придется сказать ей, чтобы она обо всем забыла. Попытаюсь воззвать к ее совести. Все же та должна быть у нее, иначе она бы не стала так заботиться о Лиэнн и призывать обидчиков к справедливости. Мне нужно донести до нее: ее поведение по отношению ко мне равносильно тому, как Ноэль и ее подруги поступили с Лиэнн.

Это должно сработать.

— Чтобы войти внутрь, надо открыть дверь, новенькая, — испугала меня Шайен, внезапно показавшаяся из-за угла. — Если только у тебя нет суперспособностей, о которых мы не знаем.

Я бросила на нее колкий взгляд и вошла в свою комнату. Кровать Наташи вся была завалена канцелярскими принадлежностями со стола: ручки лежали в одной куче, самоклеющиеся листочки — в другой, скрепки для бумаг — в третьей. Она встала, выгребла из нижнего ящика различные блокноты и ежедневники и раскидала их по подушкам. Очевидно, она решила разобраться.

— Как хорошо, что ты здесь, — сказала она. — Каков текущий отчет?

— Текущий отчет?

— О ходе нашего маленького проекта, — нетерпеливо уточнила Наташа. — Или наш недавний разговор так до тебя и не дошел? Если тебе нужно освежить память, я могу еще раз показать тебе слайд-шоу. — Она потянулась к ноутбуку, тоже лежащему на кровати.

Ладно. Совести там не наблюдается.

— Нет. В этом нет необходимости, — угрюмо проговорила я.

Перекинула школьную сумку через голову и бросила ее на свою незаправленную постель. Носки, которые я надевала вчера перед сном, лежали неопрятной кучкой на полу, а стол был заставлен банками из-под газировки. Единственное, о чем в сказке никогда не упоминалось, это то, что у Золушки была самая грязная комната во всем доме.

— Ну? Я знаю, что ты убираешься с самого ужина, — сказала Наташа, скрестив руки поверх толстовки с надписью «Истон». — Нашла что-нибудь?

Будет непросто.

— Нет.

У нее округлились глаза, как у куклы.

— Ничего? Рид, я уже начинаю думать, что ты выкладываешься не на сто процентов.

— Наташа, они — мои подруги, — в отчаянии проговорила я. — Я не хочу этого делать.

Наташа моргнула. На секунду мне показалось, что моя взяла.

— Что ж... тебе придется, — проговорила она голосом капризного пятилетнего ребенка.

Если это ее самый сильный аргумент, я уже у цели.

— Разве нет другого способа решить эту проблему? — настаивала я.

Наташа вышла в центр комнаты и посмотрела на меня в упор.

— Ты так ничего и не поняла? Я не могу просто так пойти к ним и попросить признания. Я только слово скажу, как они тут же призовут своих подружек, которые у них еще здесь остались, и объединятся с ними. Они непобедимы до тех пор, пока мы не застигнем их врасплох. У них лишь одно слабое место — это самоуверенность. Они никогда не подумают, что ты можешь что-то делать у них за спиной, вот поэтому ты — идеальное оружие.

Я уставилась на Наташу. Она действительно все продумала. До мельчайших деталей. Как настоящий психопат.

— Нет. Если я собираюсь им противостоять, мне нужно доказательство, — продолжала Наташа. — А без тебя мне его не получить.

— Наташа...

— Мне стоит еще раз напомнить тебе, где ты окажешься, если тебя выпрут отсюда? — спросила она.

Внутри меня все замерло.

— Что ты имеешь в виду?

— Я просмотрела в Интернете информацию о твоем родном городе, — сказала она. — Очень интересное местечко. У вас там даже есть своя торгово-промышленная палата и много чего еще. Вы, наверное, так обрадовались, когда в прошлом году у вас открыли закусочную «Блимпи», да?

Мои пальцы машинально сжались в кулаки.

— И наверняка у вас там есть местный колледж, — продолжила Наташа. — Уверена, с таким образованием вас ждет блестящее будущее.

— Ты просто ненормальная, — процедила я сквозь зубы.

— И снова ошиблась, — сказала Наташа. — Я единственная здесь в здравом уме. А вот Ноэль и ее приспешницы действительно ненормальные. Если ты сделаешь то, о чем я тебя прошу, сама это поймешь. — Она развернулась и, подойдя к своей кровати, открыла ноутбук. — Или я могу отправить это письмо...

— Нет! — воскликнула я. Наташа замерла, ее пальцы зависли над клавишами. — Не надо, — сдалась я. — Хорошо. Я сделаю это. Но не думаю, что что-то найду.

Наташа захлопнула крышку ноутбука.

— Ну, конечно же, нет, дорогая, — снисходительно проговорила она. — Конечно же, нет.

ПСИХУШКА

На следующее утро я встала раньше, чем солнце осветило макушки холмов, окружающих Истон. Лежание без сна всю ночь напролет явно не пошло мне на пользу. Я только и могла делать, что смотреть в стену и представлять, как меня ловят Ноэль, Ариана, Киран и Тейлор миллионом различных способов. Я думала о том, что они сделают, как отреагируют. В одном из случаев Ноэль достала биту и ударила меня по голове, окатив своих лучших подруг кровью и мозгами. Но во время произошедшего я задремала, так что это был наполовину сон. Как бы там ни было, следующие три часа я не могла уснуть.

Поэтому встала, заправила постель, разложила свои вещи и приняла душ. Каждый раз, когда я издавала шум громче шепота, Наташа ворочалась и что-то пыхтела, но так ничего и не сказала. Это хорошо. Потому что я, в конце концов, делала все это ради нее.

Ради себя. И ради своего будущего.

Вскоре уже все зашевелились, и я могла спокойно пылесосить. Некоторые девочки по дороге вниз здоровались со мной, другие даже не удосуживались глядеть в мою сторону. Но мне было плевать. Все мои мысли занимало то, что я буду делать дальше.

Когда в конце коридора появились Киран с Тейлор, спорившие о том, стоит ли в поездку по стране собирать сумку, я спряталась в тени. (Кстати, Тейлор была за, Киран — против). Дрожа так, словно вот-вот встречусь со своим палачом, я дождалась, пока они завернут за угол, а потом выскочила и нырнула в их комнату. Оказавшись внутри, я поняла, что все эти шпионские игры были ни к чему. Я и так должна тут находиться. Меня ждали неубранные постели, кучи белья, грязные ванны. Я могла бы зайти, пока они переодевались, и это считалось бы нормальным. Даже ожидаемым. Сама себя накрутила.

Немного расслабившись, я приступила к заправке кроватей. Сначала выполню всю работу, а потом займусь поисками. Так у меня, если придется уходить неожиданно, будет, по крайней мере, сделана работа. Убедившись, что все на своих местах, я встала в центре комнаты и осмотрелась. С чего начать?

Мой взгляд упал на шкаф Киран. Можно начать с моего любимого места в комнате. Я подошла к нему и положила руки на две ручки раздвижных дверей. В соседней комнате кто-то мылся, а кроме этого я ничего не слышала. Я немного подбодрила себя: у меня есть на это причина, я делаю это, потому что должна, — и распахнула двери.

Итак. Не стоит отвлекаться на кучу дизайнерских вещей стоимостью в несколько тысяч долларов. Тебе нужно расправиться со всем этим побыстрее.

Внизу стояли коробки с обувью: три — друг на дружке, а двенадцать — в одну линию. Я опустилась на колени и открыла первую коробку. Черные туфли на шпильке. Под ними — замшевые босоножки цвета верблюжьей шерсти. Еще ниже — красные сандалии на мини-каблуке. Боже, любая девчонка сойдет здесь с ума.

Сосредоточься! Что важнее: твое будущее или пара туфель?

Я выбрала будущее. Одну за другой просмотрела все коробки и не нашла ничего, кроме обуви, обуви и еще раз обуви. В дальнем конце начинались сумки. Я принялась копаться на полках с клатчами, сумками-хобо, шопперами и мини, потом перешла к свитерам на вешалках. Я уже вспотела. Эти поиски могут занять целую вечность.

Потом вытащила из-за стола Тейлор стул и встала на него, аккуратно отодвинув первую партию свитеров в сторону, чтобы они казались нетронутыми. Тут мой взгляд упал на нечто выбивавшееся из общей массы. Огромная черно-белая надпись «НЕТ!».

Хм, похоже на кое-что преступное. Я аккуратно сняла две вешалки со свитерами и с благоговением разложила их на кровати Киран. Чуть отодвинула стул, чтобы лучше рассмотреть свою находку. В самом дальнем и темном углу шкафа пряталась коричневая коробка с маленьким висячим замком, а над ней были расклеены вырезки из журналов. Прямо как в доме серийного убийцы.

«нет!»

«держись подальше»

«не трогай»

Охваченная любопытством я потянулась к коробке и придвинула ее к себе. Она оказалась тяжелой, выполненной из дерева. Среди слов и наспех составленных букв имелись вырезанные изображения домашних животных. Преимущественно свиней и коров. Что за ерунда?

Я дернула замок, ожидая, что он, конечно же, будет закрыт, но ошиблась — он оказался не заперт. У меня замерло сердце. Я сняла замок и медленно подняла крышку. Первое, что заметила — это приклеенная к крышке фотография огромной задницы в целлюлите, принадлежащей какой-то бедной женщине в цветочном купальнике. Второе — запах сахарной глазури.

Боже мой!

В коробке было полно всевозможных сладостей. Капкейки «Хостесс», пирожные «Твинки», «Динь-дон», печенье «Орео», с арахисовым маслом, брауни, кофейные торты, пирожные «Сно-Боллс» и печенья «Милано». Отвратительно. Если она так переживает из-за того, что ест сладости, то зачем делать коробку и хранить их там — в коробке, предназначенной напротив уберечь ее от них? Это какая-то пытка, что ли?

Тут я заметила у одной из стенок коробки небольшой блокнот на спирали, мне пришлось отодвинуть пирожные «Девил Догс» в сторону, чтобы его достать. Внутри оказалась запись, датированная 9-ым сентября. А под ней перечислялся список всего того, что Киран съела в тот день, и количество калорий каждой позиции. Внизу было приписано «Двадцать «Орео», а рядом нервным почерком — слова «Нет, нет, нет!».

Я прикрыла рот ладонью. Бедная девочка. Бедная, бедная девочка. Что касается расстройства пищевого поведения, то это больше похоже на инфекционное заболевание. И Киран серьезно с ним борется.

Я перевернула лист в блокноте. На следующий день она не употребляла сахар, а потому внизу красовался смайлик. Но каждый последующий день отмечался еще большим количеством пирожных и безумных предупреждений.

Выходит, Киран не такая уж безупречная, как считают все остальные. По ее невозмутимой манере поведения и той небрежности, с которой она выбирает еду, я бы никогда не подумала. Но как бы мне ни было ее жаль, я не могла не признать, что рада своей находке. Знание того, что идеальных людей не существует, очень утешало. Но все это, конечно же, никак не было связано с Лиэнн.

Я с неохотой сунула дневник Киран туда, где нашла его, и положила вещи на место. Обыск шкафа не дал того, что могло бы помочь Наташе.

Интересно, это хорошо или плохо?

У меня оставалось еще несколько минут, так что я решила проверить под кроватью Тейлор. Я потянула на себя несколько коробок с тетрадями и учебниками. Как только вытащила одну из них, выпала пачка бумаги для принтера, белые листы разлетелись по всей комнате.

— Вот черт, — пробормотала я и принялась их собирать. Должно быть, листы были свалены на крышку одной из коробок. Мне ни за что не сложить их в том порядке, в котором они лежали.

Пожалуйста, пусть страницы будут пронумерованы. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Но, складывая листы в одну кучу, я поняла, что их нумерация не имеет значения. Каждая страница была заполнена одним и тем же — на них повторялась одна и та же фраза:

«Я достаточно хороша. Я достаточно хороша. Я достаточно хороша. Я достаточно хороша».

Я удивленно фыркнула от смеха. Просто не смогла сдержаться. Но тут же почувствовала себя виноватой. Ясно, что Тейлор немного не в себе. Конечно, я всех гениев считала немного того. Но это было просто за гранью.

Порядка пятьдесят страниц вот этого? Она же самая умная девушка в стенах Истона. Не могу поверить, что ей нужны все эти заверения. Когда она вообще нашла время, чтобы сесть и написать эти слова?

Припрятанные сладости и маниакальные заверения. Неудивительно, что они соседки по комнате. Интересно, им известно, что прячет каждая из них? Может, они могли бы друг другу помочь.

— Тейлор! Поторопись! — прокричал кто-то снизу.

На лестнице послышались шаги.

— Сейчас только заберу свой ежедневник! — прокричала Тейлор в ответ. Она уже шла по коридору.

Вся трясясь от страха, я плюхнула бумаги на крышку коробки и сунула ее под кровать. Потом вторую, а за ней — третью. Но та зацепилась за ножку кровати, и мне пришлось буквально впихивать ее, когда распахнулась дверь комнаты. Я вскочила, расправив свитер, и уставилась в удивленные глаза Тейлор.

— Рид! Господи! Ты меня напугала, — воскликнула она, а потом глянула на свою постель.

— Прости. Я уже тут заканчиваю, — сказала я.

— А, ну ладно, — проговорила она, неуверенно шагнув ко мне. Как будто знала, что я нашла. Она схватила с тумбочки свой КПК и улыбнулась. — Пошли... на завтрак.

— Хорошо, — ответила я. — Только рюкзак свой захвачу.

— О, и еще одно, Рид, — проговорила она, остановившись на выходе в коридор. Порылась у себя в сумке и извлекла из нее аккуратно напечатанный доклад в светло-голубой обложке. — Ты же хорошо разбираешься в классических авторах, да?

Я закрыла за собой дверь.

— Ну да.

— Я тут подумала, не могла бы ты прочитать этот доклад для меня, — сказала она, протянув его мне. — Я знаю, что учусь на год старше и все такое, но прежде чем его сдавать, мне нужен взгляд со стороны. Нужно быть уверенной, что он... понимаешь... достаточно хорош.

Достаточно хорош. Достаточно хорош, достаточно хорош, достаточно хорош.

Боже мой.

— Уверена, у тебя отличный доклад, — решительно заявила я. — Все говорят, ты самая умная из всех тех, кто здесь учился.

— Это они так считают. — Тейлор выдавила невеселую улыбку. — Но мне все равно нужна твоя помощь.

— О, конечно. Я прочту его сегодня, — пятясь, проговорила я.

— А ты куда сейчас? — спросила она.

— В свою комнату. За сумкой, помнишь? — напомнила я.

— Ах, да. Ладно. Увидимся внизу! — радостно сказала Тейлор. — И, Рид! Спасибо.

— Не за что.

Я поспешила в свою комнату, желая поскорее укрыться в ней, закрыла за собой дверь и посмотрела на доклад. Бедная Тейлор. Она считает, что ей нужно мнение второкурсницы по поводу того, насколько хорош ее доклад? А Киран! Кто бы подумал, что эти любимицы совершенства хранят такие секреты?

Другие девчонки в школе убили бы за такую информацию. К сожалению, только одному человеку было на нее наплевать — Наташе. Потому что она искала определенные факты, а я их не нашла. Пока что.

СВАХА

В субботу выдался потрясающий осенний денек с освежающим ветром и таким голубым небом, что оно казалось ненастоящим. Идеальный день для футбола. Идеальный день для того, чтобы выместить сдерживаемую злость на ничего неподозревающих девчонок из школы Бартона. Оранжевые, коричневые и желтые листья, кружа, с шелестом падали на покрытую росой траву, когда мы с Джошем, Ноэль, Киран и Тейлор шли к стоянке для гостей, где нас ждали припаркованные автобусы, чтобы отвезти в Бартон на выездную игру. Тейлор и Киран играли в хоккей на траве, и их игра состоится на соседнем с нами поле. По сути, это будет настоящий хаос: свист, крики и хруст костей. И я с огромным нетерпением этого ждала.

— Блин, я сейчас мог бы лечь поспать, — пожаловался Джош, вытянув руки над головой. — По-моему, я сегодня съел слишком много блинов. Меня просто вырубает.

— Надо же. Сегодня на футболе ты будешь крайней полезен, — поддразнила я.

Джош, как и я, играл в защите — только в мужской команде.

— Даже не знаю, как ты можешь это есть, — сказала Киран, сложив руки на животе, как только мы завернули за угол под навесом из разноцветных листьев. — В них же столько калорий, что их хватит на неделю.

— Можно подумать, ты когда-нибудь съедала то количество калорий, которых хватает на целую неделю. Даже за целую неделю, — пошутила Ноэль.

— Эй! Я ем! Правда! Ты же видела, что ем, — с внезапной маниакальностью ответила Киран. — Рид, ты же видела, что я ем?

— Э-э... да, — проговорила я. Потому что это так. До того самого дня, как я нашла ту коробку психопата, я бы никогда не подумала, что у Киран какие-то проблемы. — Конечно, ты ешь. И, кстати говоря, выглядишь прекрасно.

Немного заверений не помешает, не так ли?

— Вот видишь? — торжествующе воскликнула Киран. — Рид видела, как я ем.

— Ладно! Ладно! Только успокойся, пока тебя мандраж не хватил, — сказала Ноэль.

— Я за то, чтобы сменить тему! — вмешалась Тейлор, бросив на Киран обеспокоенный взгляд. Возможно, она и знала о том, что хранится в шкафу ее соседки.

— Хорошо. Рид, как у тебя продвигается с Уиттакером? — спросила Ноэль.

Я осторожно покосилась на Джоша, который вдруг очень заинтересовался ближайшим деревом.

— В каком смысле «продвигается»?

— Ну, он предложил тебе встречаться? — с сарказмом проговорила Киран, вынудив Тейлор фыркнуть от смеха.

— Да. Он тебя уже зажимал? — поинтересовалась Тейлор.

— Он же вроде как из другой эпохи, разве нет? — заметила я. — Где все носят юбки-пудели и очень высокие хвосты.

— А мне кажется, это мило, — заметила Ноэль. — По крайней мере, он джентльмен.

Мы с Киран, Тейлор и Джошем встали как вкопанные. Ноэль остановилась в нескольких шагах впереди и развернулась к нам с раздраженным вздохом.

— Какие-то проблемы?

— Вообще-то да. Ты только что без тени сарказма или злобы отвесила в адрес человека комплимент , — сказала Киран.

— И не просто какого-то человека. А Уолта Уиттакера, — подтвердила Тейлор.

— Ты снова принимаешь таблетки? — спросила Киран.

— Киран, ты модель. Так что не пытайся быть смешной, — сказала Ноэль, чем заслужила смех от Джоша. — И, к вашему сведению, это я свела Рид с этим парнем. А потому моя обязанность заключается в том, чтобы не смеяться над ним, пока они не примут горизонтальное положение.

Фу. В эту минуту мы все застонали.

— Мы не собираемся... ну, вы понимаете... делать этого, — совершенно прямо заявила я. — Мы просто друзья.

— Ты в этом уверена? — спросила Ноэль, шагнув ко мне.

Я вскинула подбородок. Она могла заставить меня пылесосить ее комнату, чистить расчески и полировать обувь, но не могла указывать, с кем мне встречаться. Мне нужно было провести черту. Джош пристально наблюдал за мной.

— Да, уверена, — ответила я.

— Тогда ты сама ему об этом сообщишь, — проговорила она, развернув меня и указав куда-то вперед. По дорожке к нам направлялся Уит, на его лице при виде меня просияла нетерпеливая улыбка. — Потому что это лицо человека, желающего поговорить не с другом.

— Всем доброе утро, — слегка склонив голову, поздоровался Уит. — Как вы поживаете в этот прекрасный день?

— Просто сказочно, Уит. Спасибо, что спросил, — ответила Ноэль, обвив рукой Киран за плечи. Та отвернулась и рассмеялась, уткнувшись в пиджак Ноэль. — Пожалуй, оставим вас вдвоем.

— Конечно. Пока, Уит! — сказала Тейлор, и они втроем двинулись к автобусам, оставив меня кипеть от негодования в тени Уита.

— Увидимся позже, — добавил Джош, прежде чем сорваться с места.

— Пока! — громко крикнула я. Словно это могло как-то вернуть его и спасти меня.

— Привет, Рид, — хриплым голосом проговорил Уит. — Как у тебя дела?

— Хорошо, — ответила я. Потом развернулась ипошла к концу дорожки. Он, конечно же, последовал за мной. — А у тебя как?

— Тоже хорошо, — кивнув, сказал он. — Спасибо, что спросила.

Мы уже подошли к краю стоянки. Рядом с автобусами, выстроившись по группам, стояли разные команды, пока водители и тренеры пытались разобраться, какой автобус куда следует. Потому что пару мальчишеских команд отправили в другие школы — очевидно, что-то напутали. Я остановилась и вздохнула. Похоже, мои надежды сесть в автобус и уехать разбились вдребезги.

— Каким спортом ты занимаешься? — поинтересовался он.

— Футболом, — ответила я.

— Грубый спорт, — заметил он. — Ты слишком изящна для такого грубого спорта.

— Значит, ты меня не знаешь, — ответила я немного жестче, чем хотела.

Но Уит, кажется, этого не заметил. Он просто долго смотрел на меня и улыбался, словно я сказала что-то забавное. Настолько долго, что я смутилась. И вдруг его лицо сникло.

— Что? — спросила я.

— Ты не носишь серьги, — промолвил Уит.

Затем потянулся и коснулся мочки моего уха, нежно зажав ее между большим и указательным пальцами. Я наклонила голову и отстранилась.

Невероятно. Разве он не понимает намеков? Может, мне стоит сказать ему, что у меня есть парень? Вот только теперь его у меня нет, благодаря тайной записке Томаса. О которой никто кроме меня не знает.

Господи, как бы я хотела, чтобы Томас был здесь. Чтобы я могла его задушить.

— Нет... они немного не подходят к футболу, ты так не считаешь? — спросила я.

— Но ты не носишь их с тех пор, как я подарил их тебе, — сказал он. — Они тебе не нравятся?

— Нет, дело не в этом, — ответила я. — Просто...

Тут краем глаза я заметила Констанс, стоящую с остальной частью команды по кроссу. Она очень внимательно наблюдала за мной — наблюдала за нами. Тогда я тайком развернула руку ладонью наружу и, согнув пальцы, помахала ей.

— Мне кажется, они подходят для более особых случаев, — сказала я ему. — Они слишком хороши, чтобы носить их каждый день.

Констанс слегка покачала головой и переступила с ноги на ногу. Я более настойчиво замахала пальцами.

— Но продавец сказал мне, что они именно для ежедневной носки, — настаивал Уиттакер. — Поэтому я их и купил. Чтобы ты могла носить их каждый день.

Кто-то позади меня захихикал. Чертовы подслушиватели. Мне и так не нравилось, куда шел этот разговор, и меньше всего хотелось, чтобы кто-то его подслушивал. Поэтому я сделала единственное, что смогла придумать, — пожертвовала подругой.

— Констанс! — громко позвала я, повернув голову и широко распахнув глаза. — Эй! Я тебя повсюду искала!

Никто так не был похож на испуганного оленя в свете фар, как Констанс. Она стояла, застыв на месте, с круглыми как блюдца глазами. А потом дернула головой, и при виде Уиттакера ее лицо полностью преобразилось. Очаровательная улыбка, кокетливо склоненная голова, залитые румянцем щеки.

— Привет, Рид, — поздоровалась она. — Привет, Уолт.

На мгновение мне показалось, что Уиттакера обидело такое вмешательство и то, что его назвали по имени. А потом его взгляд смягчился, и он улыбнулся.

— Констанс! Констанс Тэлбот! Родители говорили, что тебя приняли в этом семестре! Как я рад тебя видеть!

Констанс подошла к нам. Уиттакер подался вперед и поцеловал ее в щеку. Я была почти уверена, что сейчас она описается от радости. Ликование на ее лице могло растопить лед в сердце любого.

— О! Так вы знаете друг друга? — воскликнула я, изо всех сил стараясь быть хорошей актрисой. — Как здорово! Два моих любимых человека уже знакомы между собой.

Уит посмотрел на меня с недоумением.

— В начале года мы были соседками по комнате, — пояснила я. — Констанс — лучшая, — сказала я, обнимая ее рукой. Та довольно улыбнулась мне. — Ты знал, что она пишет для «Газетт»? Ты должна рассказать ему о той статье на первой полосе, над которой работаешь.

Констанс покраснела.

— Нет. Пожалуйста. Там ничего серьезного. — Потом она уставилась на Уита с полнейшим благоговением в глазах. — Лучше я послушаю о твоем путешествии. Оно было таким же потрясающим, как все говорят?

Да. Констанс, вперед! Она одним махом оседлала его любимую тему. А эта девчонка хороша. Лучше, чем она сама о себе думает.

— Даже больше, я тебе скажу, — ответил он. — Китай — это полнейший восторг, сплошное вдохновение. Когда ты стоишь у Великой Китайской стены, то впервые по-настоящему осознаешь всю мощь человека...

— Мне придется вас покинуть, — перебила я, прежде чем отвиснуть с ними. Позади Констанс я увидела, как Ноэль и остальные девчонки из футбольной команды садятся в автобус. — Похоже, они со всем разобрались.

Уиттакер нахмурился и посмотрел на меня.

— Но я...

— Увидимся! — крикнула я и, развернувшись, побежала прочь.

Вскочив в автобус, я завернула на первое сиденье и, усевшись на корточки, выглянула снизу в окно. Уиттакер по-прежнему что-то говорил, отчаянно жестикулируя, а Констанс была полностью им поглощена. Стоя в лучах солнца — она в спортивном костюме Истона, а он в пальто, — они походили на совершенно новую школьную пару, обладающую особыми привилегиями.

И мне оставалось лишь надеяться, что в скором времени Уиттакер тоже это увидит.

НЕОБЫЧНЫЙ ЧЕМОДАН

У Ноэль Ланг было какое-то безумное количество вещей. В кожаных коробках, стоящих в шкафу, хранились сотни компакт-дисков. Полдюжины коробок из шелка были заполнены перепутанными ожерельями, браслетами и сережками, большая часть из которых выглядела слишком дорого, чтобы к ним относились с такой небрежностью. В ящиках лежали фотографии, открытки, приглашения на благотворительные мероприятия и показы мод. Корешки билетов из лондонских театров, стаканы из экзотичных мест, три планшета разных размеров и цветов, коробки с косметикой, украшенные кристаллами, кожаные браслеты, золотые и кожаные брелоки, ароматизированные свечи, цифровые камеры, кружевные трусики, маникюрные наборы, чехлы для телефонов. Этому просто не было конца. И как в такой куче можно было разобраться, что действительно важно, а что — нет, я понятия не имела.

Задвинув нижний ящик стола, я встала и сдула волосы с лица. Мне уже было страшно лезть под кровать. Что она там хранит? Незаконные меха или слитки золота и серебра?

По крайней мере, время было на моей стороне. Ноэль и Ариана всю ночь планировали провести в библиотеке за подготовкой к какому-то очень важному экзамену по английскому. Или, что более вероятно, в сплетнях, надеясь, что им, как всегда, поможет золотая полоса удачи и везения.

И именно благодаря этой полосе я и оказалась здесь. Всю жизнь я мечтала иметь такое же везение. Как жаль, что для этого мне придется спустить их с небес на землю. Но сейчас не время об этом думать. Нужно действовать.

Опустившись на четвереньки, я уже собиралась откинуть шелковое одеяло Ноэль, как кое-что привлекло мое внимание. На полу из-за стола выглядывал кусочек чего-то красного. Охваченная любопытством, я подползла и стала его рассматривать. Было похоже на сумку из лакированной кожи. Внезапно у меня подскочил пульс. Это может быть то, что надо.

Ухватившись спереди одной рукой за стол, я потянула за сумку и вытащила ее. Это оказался длинный и тонкий клатч красного цвета. Прислонившись спиной к кровати, я медленно расстегнула его. Внутри лежали штук десять фотографий размера десять на пятнадцать.

Достала первый снимок и чуть не подавилась. На нем был Дэш, и он был голым. Абсолютно голым. И крайне... возбужденным.

Закашлявшись от смеха, я перевернула фотографию лицом вниз и спрятала ее на коленях.

Боже. Мой. Неужели это правда? Я медленно приподняла уголок фотографии и снова взглянула на нее. Да. Все так и есть. Он лежит на боку на двуспальной кровати, подперев голову рукой, на гладкой груди не видно ни одного волоска, а член стоит от возбуждения.

Черт, да у него же талант. Этот парень мог бы стать порно-звездой.

Я быстренько проверила остальные снимки. Голый Дэш сидит на краю кровати. Голый Дэш стоит с ухмылкой на лице. Голый Дэш. Голый Дэш. Голый Дэш. И гвоздь программы — голый Дэш обнимает плюшевого мишку. Кстати говоря, о шантаже. Если мне когда-нибудь захочется поставить Дэша Маккаферти на место, я нашла для этого настоящую сокровищницу.

Покачав головой, я убрала фотографии на место и сунула клатч обратно за стол, убедившись, что на этот раз ничего не торчит. Больше никто не должен его найти. Это будет моим первым добрым поступком за день.

Я выдохнула и решила перебраться на половину Арианы. В этот раз начала со шкафа, где сразу залезла на верхнюю полку, потому что именно там обнаружила огромный секрет Киран. К сожалению, на полках Арианы не нашлось ничего постыдного, за исключением розового вязаного свитера, который я никогда на ней не видела и, надеюсь, не увижу. Наверняка это один из бабушкиных подарков, который просто не поднимается рука выкинуть. Я спрыгнула со стула и опустилась на пол.

У задней стенки шкафа был спрятан какой-то старинный чемодан. Ага. Здесь определенно может храниться что-то постыдное. Я подтянула его к себе и откинула крышку. Внутри оказались многочисленные стопки записных книжек, копии литературного журнала Истона, различные издания поэтических и писательских журналов, коробки с ручками и карандашами. Я подняла стопку журналов и стала рассматривать содержимое, ища то, что может выделяться. Попадались какие-то страницы и обрывки бумаг, исписанные почерком Арианы, стихотворные черновики и строчки с идеями. Если бы у меня было больше времени и свободный доступ от Арианы, я бы обязательно почитала что-нибудь из этого, но мне было нужно совсем другое. К сожалению, я снова оказалась в тупике.

Я уже собиралась убрать журналы на место, как заметила крошечный кусочек коричневой ленты, торчащий между стенкой чемодана и дном. Как она туда попала? Я потянула за нее, и у меня перехватило дыхание. Дно чемодана только что сдвинулось?

Я осмотрела чемодан снаружи. Ну конечно, «внутреннее» дно было сантиметров на десять выше внешнего.

У чемодана есть второе дно.

С бешено колотящимся сердцем я снова полезла внутрь и вынула все, что только возможно. Я понимала, что это опасно. Здесь столько барахла, мне понадобится уйма времени, чтобы вернуть все на место. Но я должна узнать, что спрятано внизу. Если Ариана что-то скрывает, она постаралась намного лучше своих подруг.

Как только чемодан оказался пуст, я схватила ленточку и потянула за нее. Дно открылось целиком. Под ним лежал гладкий черный ноутбук.

Я оглянулась через плечо. Макинтош Арианы стоял на столе. Для чего ученице средней школы нужен второй тайный компьютер?

Я вынула ноутбук и положила его на колени. Открыла крышку и нажала кнопку запуска, молясь про себя, чтобы никто не вошел. Компьютер запускался несколько мучительных секунд. Что в нем хранится? Доказательство, которое так искала Наташа? Неужели Ариана и остальные девчонки действительно сговорились, чтобы выкинуть Лиэнн из школы? По крайней мере, было ясно: Ариане есть что скрывать. Иначе это слишком изощренный способ хранения ноутбука, чтобы избежать его кражи. Тем более, когда каждый в этой школе может запросто купить себе такую вещь.

— Ну же, — шептала я. — Давай, давай...

Наконец, в центре черного экрана возникло окно с подсказкой.

«Добро пожаловать, Ариана, — гласила надпись. — Пароль?»

И белая строка под ней с мерцающим курсором просто насмехалась надо мной. Без пароля у меня ничего не выйдет.

Черт.

В эту секунду на первом этаже Биллингса открылась и хлопнула дверь. Я моментально вскочила на ноги и аккуратно вернула на свои места компьютер, фальшивое дно и все содержимое чемодана. Сунула его в шкаф, задвинула дверь и бросилась к лестнице, где спустилась на свой этаж. И только в своей комнате смогла перевести дух. Я прислонилась к закрытой двери и, тяжело дыша, приложила руку к животу.

Я что-то нарыла. Это факт. Мне нужно было достать пароль от этого компьютера, но как? Большую часть времени я не могла разобраться, что имеет в виду Ариана в разговорах со мной. Так, как мне узнать ее секретный пароль?

Неважно как. Я просто должна это сделать. Если что-то и можно найти, то только в этом компьютере. Я была уверена.

ИДЕАЛЬНАЯ ПАРА

— Рид! Рид! Подожди!

Я задержалась на лестнице, ведущей в библиотеку, когда меня догнала Констанс. Ее щеки пылали, а глаза светились от волнения. Она стояла передо мной, приложив руку к груди, и пыталась перевести дыхание. Уже один ее вид навевал мысли о весенних лугах и распустившихся цветах.

— Спасибо, что заставила меня поговорить с Уиттакером, — выпалила она. — Сама бы я никогда на это не решилась, но он такой милый. Мы говорили настолько долго, что мистеру Шриберу пришлось прикрикнуть, чтобы я садилась в автобус. Из-за меня мы опоздали на встречу!

— Ничего себе! Рада, что оказалась полезна, — сказала я.

— Он рассказал мне о своей поездке в Восточную Азию и спросил про Кейп-Код, — продолжила Констанс. — Он помнит, что моя семья каждое лето ездит на Кейп-Код. Хотя и не должен помнить. Все-таки его семья навещала нас там всего несколько раз. Но это так мило с его стороны спросить об этом, да?

— Конечно, — ответила я с улыбкой. При виде такой радости просто невозможно было вести себя по-другому .

— Думаешь, он флиртовал? — спросила она, схватив меня за руку, которой я держала учебники. — Конечно же, нет. С чего бы ему флиртовать со мной? — тут же добавила Констанс и утянула меня в сторону, чтобы пропустить к двери нескольких учеников. — Он меня знает еще со времен моей одержимости Элмо, — призналась она, глядя в пол.

— Твоей одержимости Элмо?

— Я была одержима Элмо — ну, тем, который из «Улицы Сезам», — очень долго. И повсюду таскала с собой эту дурацкую куклу, пока мне не исполнилось девять лет, — пояснила Констанс. — Однажды мой старший брат Трей выбросил ее в океан, а Уит нырнул за ней и спас. — Она вздохнула. Впервые в жизни я воочию видела, что означает выражение «звезды в глазах». Довольно жутковато. — Я никогда этого не забуду.

— Надо же, — проговорила я. — Да он герой.

— Еще какой! — сказала она, сморщив нос. — В любом случае, мне кажется, он действительно может быть заинтересован мной. Уолт Уиттакер. Не могу поверить. Он даже предложил как-нибудь вместе поужинать. Только я и он. Вспомнить старые добрые времена!

Я глубоко вздохнула и ощутила облегчение.

— Констанс, это так здорово. Я правда очень рада, что все так сложилось.

— Я тоже! — воскликнула она. Потом обхватила меня руками и обняла. Крепко. Констанс оказалась худее, чем выглядела.

— А теперь идем. Учеба ждет! — сказала она.

Когда она втащила меня в библиотеку, я почувствовала, что мне наконец-то удалось увернуться хотя бы от одной пули. Если Уит и Констанс станут проводить время вместе, он увидит, что она в десятки раз лучше меня подходит ему. И в десятки раз сильнее жаждет быть с ним. А еще мне больше не придется избегать его ухаживаний и напоминать ему о нашем соглашении быть просто друзьями. Одной проблемой меньше.

Мне это нужно. Действительно очень нужно.

***

Тем же вечером, во время ужина, я приблизилась к столу, за которым разгорелся жаркий спор. По одну сторону баррикад был Дэш, по другую — Ноэль. Чью сторону заняли остальные ребята, было неясно. Я с пылающими щеками прошла мимо Дэша и, чтобы не смотреть на него, села за его половину стола, как можно дальше. После той запретной находки в комнате Ноэль мне было трудно находиться с ним в одном помещении и при этом мысленно не видеть его гениталии.

Через две секунды напротив меня уселся Джош.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — улыбнулась я.

— Я вот не понимаю, — говорил Дэш. — Всего один звонок, и лимузин будет ждать нас в любой точке города. Ты хочешь провести два часа в толкотне?

— Дэш, ты не въезжаешь. Эта вечеринка основана на традициях, — ответила Ноэль, взмахнув вилкой. — А частью традиции является поездка на поезде.

Они говорят о Наследии. Наверняка. Девушки из Биллингса никогда раньше столь открыто не говорили на эту тему в моем присутствии. Неужели они наконец-то пригласят меня?

— Она права, приятель, — вмешался Гейдж, откинувшись на задние ножки стула и балансируя на них. — Поездка на поезде — уже половина веселья.

— Ага, в прошлом году было особенно весело, когда по дороге домой ты облевал все окно и испачкал мне сзади пальто, — проворчал Дэш. — Очень весело.

— Послушай. Наследие устраивается уже много поколений, — сказала Ноэль, откусывая маленькую морковку. — Наши предки ездили на Наследие на поезде, и мы поедем на поезде.

— И с каких это пор тебя волнуют предки? — поинтересовался Дэш.

— А с каких пор ты пользуешься воском для волос? — спросила Ноэль и презрительно окинула его взглядом.

— Разумеется, это очень важно знать, — парировал Дэш.

Господи, это настоящее мучение. Неужели они не понимают, что мне еще никто не рассказал об этом мероприятии? Они не хотят, чтобы я пошла? Прям как Золушка. Наверное, она чувствовала то же самое, когда ее противные сводные сестрицы говорили о проклятом бале.

Ладно. Очевидно, мне придется взять инициативу в свои руки. Иногда девушке приходится заниматься такими вещами.

— Э-э, у меня есть вопрос, — вмешалась я, подавшись вперед.

Все дружно повернулись ко мне. Ноэль, Киран, Тейлор, Ариана, Гейдж, Джош, Дэш и Наташа. Такое ощущение, что они совершенно забыли о моем существовании, и теперь мой вопрос стал для них настоящим потрясением.

— Что такое Наследие?

Ноэль и Киран обменялись взглядами. Гейдж фыркнул от смеха и, опустив ножки стула, потянулся к роллу на своей тарелке.

— Об этом можем знать только мы, а тебе не суждено, — проговорил Гейдж, чересчур наслаждаясь собственной персоной.

— Очень смешно, — ответила я.

Джош откашлялся и с извиняющимся видом проговорил:

— Вообще-то он прав.

Я почувствовала, как мои щеки залил румянец.

— Да ладно вам.

Дэш откашлялся и облокотился на стол, чтобы лучше меня видеть. В попытке не засмеяться я прикусила щеку изнутри и постаралась изо всех сил не представлять вместо его лица мужские причиндалы.

— Рид, Наследие — это привилегированная вечеринка, — глубокомысленно изрек он. — На нее приглашаются только наследники из частных школ.

Внутри меня все оборвалось. Я-то ожидала, что для меня все-таки сделают исключение, скажут, что знают, как можно обойти это правило. Неужели теория Констанс оказалась ошибочной?

— Не просто наследники, — поправила Киран. — А наследники во множестве поколений.

— О-о, — протянула я, опустив глаза и уставившись на свою еду.

— Мы восходим к наследию Мэйфлауэр, — добавил Гейдж.

Понятно. Я не приглашена. Спасибо, что добили окончательно.

— Однако если ты не являешься наследником, единственный для тебя способ попасть — это получить приглашение от представителя наследия, — заметила Ноэль, глядя на Дэша в упор, пока тот вдруг не заинтересовался своей едой. — И только некоторые избранные, единицы, могут кого-то пригласить. Для этого их семья должна уходить корнями практически в средневековье.

— И где же Рид найти наследника, имеющего такое право? — размышляла вслух Киран.

В ожидании ответа я обводила взглядом всех сидящих, пока Ноэль не склонила голову набок, указывая на другой конец комнаты. Я повернулась и проследила за ее взглядом. Уиттакер. Уиттакер, как и всегда, общался с кем-то из взрослых. На этот раз с деканом Маркусом.

Внезапно меня осенило, как будто мне на голову упало мультяшное пианино. Вот для чего Лондон хотела использовать его. Вот почему Вена предположила, что теперь каждая девчонка в школе будет бегать за ним следующие несколько недель. Уит мог осчастливить лишь одну девушку своим заветным приглашением на Наследие. И если я хочу хоть как-то на него попасть, то должна стать парой для Уолта Уиттакера.

Я снова посмотрела на Ноэль. Та выгнула бровь и приподняла плечо, как бы говоря: «Я же тебе говорила». Она планировала это с самого начала. Уиттакер мог дать мне то, чего я не могла иметь. И речь шла не об алмазных сережках или других роскошных украшениях. А о доступе к привилегированным вечеринкам. О том, чтобы тебя приняли в круг элиты. Просто быть Девушкой из Биллингса недостаточно. По крайней мере, для меня. Я — особый случай. Мне нужно было дополнительное преимущество.

Я сделала глубокий вдох. Однако Ноэль не понимала одного: я не могла стать парой для Уиттакера. Я не могла обманывать его лишь для того, чтобы получить приглашение на вечеринку, какой бы заманчивой, таинственной и привилегированной она ни была. Да, я определенно нравилась ему. Очень. И использовать его было бы слишком жестоко. Тем более Констанс влюблена в него по уши. Я ни за что так с ней не поступлю. За исключением...

— Ребята, как думаете, Пирсон придет? — спросил Джош.

За исключением этого.

— Ты шутишь? Где бы Пирсон сейчас ни был, он точно будет на Наследии, — заключил Дэш. — Он пропустит эту вечеринку только в случае смерти.

Томас будет на Наследии. И его друзья, похоже, были абсолютно в этом уверены. Для меня это главная причина попасть туда, не так ли? Чтобы я наорала на него за то, чему он меня подверг. Чтобы он мог все объяснить. Чтобы я могла убедиться, что с ним все в порядке.

Я медленно перевела взгляд на Уиттакера. Он от всего сердца смеялся над тем, что говорил декан — это был приятный хохот. И, конечно же, несколько девчонок смотрели на него во все глаза, желая накинуться на него при любом удобном случае. Томас будет на этой вечеринке. И единственный для меня способ туда попасть — получить приглашение от Уиттакера. Если я хочу увидеть своего предполагаемого бывшего парня, мне придется для этого использовать своего предполагаемого поклонника.

У судьбы порой бывает отвратительное чувство юмора.

НЕ ТО ПРИГЛАШЕНИЕ

Дни становились стремительно короче. Теперь, когда я выходила из библиотеки, где занималась после ужина, дорогу до Биллингса мне освещали стоящие вдоль дорожек фонари. А с темнотой пришла и прохлада. Несколько дней я сопротивлялась холоду и приходила домой, стуча зубами, но потом все же сдалась и достала свое паршивенькое шерстяное пальто серого цвета: у него были ужасно короткие рукава и непонятное пятно на подоле. Я уже ловила на себе брезгливые взгляды некоторых представительниц женского населения. Но звонить папе было поздно. Наверное, в следующий раз мне придется упрашивать его, чтобы он сделал заказ в «Лэндс Энд».

Да, «Лэндс Энд». Пока мои одноклассники разгуливали в нарядах от «Прада», «Коуч» и «Миу Миу», лучшее, что я могла себе позволить, — это «Лэндс Энд».

Я проигнорировала двух девчонок, направлявшихся в противоположную сторону: они, взглянув в мое смутно знакомое лицо, начали хихикать и переговариваться, как только я прошла мимо. На такие вещи я уже почти не обращала внимания. Если я хотела добиться успеха, то этот семестр идеально подходил для того, чтобы научиться справляться с «популярностью».

Я уже свернула на дорогу к Биллингсу, мысленно подготавливая себя к списку работ, которые для меня приготовили «сестры», когда заметила притаившуюся у двери темную фигуру. На долю секунды я подумала о Томасе, и у меня екнуло сердце. Но потом поняла: фигура такого размера могла принадлежать только одному человеку.

— Рид, — сказал он, выйдя из тени.

— Уит, — ответила я, подражая его серьезному тону.

— Как позанималась в библиотеке? — с легкой многозначительной улыбкой спросил он.

Я не стала спрашивать, откуда он узнал про библиотеку. А просто предоставила ему удовольствие поделиться, а себе — огорчение выслушать, каким образом он умудряется предугадывать каждое мое движение.

— Хорошо. Что-то случилось? — спросила я.

— Ну, я хотел задать тебе один вопрос, — произнес он, сунув руки в карманы своего пальто. — Точнее пригласить.

На Наследие. С того самого ужина мои разум и чувства сражались между собой, и никто из них пока не сдался. К такому я была не готова. Что сказать? Как поступить? В одной из комнат наверху кто-то играл на виолончели. Быстро и с какой-то маниакальностью. Эти звуки совершенно не помогали мне думать.

— Я хотел узнать, не окажешь ли ты мне честь стать моей гостьей на пятничном ужине? — проговорил он.

Минутку. Что? А где мое приглашение на вечеринку? И он вроде бы уже пригласил Констанс составить ему компанию за ужином. Какого черта он разбрасывается приглашениями направо и налево, словно водой из ванны?

— Уит, мы и так каждый вечер сидим вместе за ужином, — напомнила я. Тут поднялся сильный ветер, и мне в ноздри ударил едкий травянистый аромат его лосьона после бритья. Я задержала дыхание и постаралась не закашлять.

Уиттакер усмехнулся.

— Нет, нет, нет. Не здесь. За пределами кампуса, — сказал он. — Понимаешь ли, в пятницу мне исполняется восемнадцать. Мне разрешили поужинать вне кампуса, и я хочу, чтобы ты была моей гостьей.

В этом предложении было столько всего неправильного, что я не знала, с какого конца начать.

— Как ты получил разрешение? — наконец спросила я.

— Благодаря бабушке. Она состоит в совете директоров и время от времени пользуется своей властью, — с гордостью произнес он. — Она предоставила пропуск и тебе. А еще нам не будет нужен сопровождающий.

На слове «сопровождающий» меня передернуло.

— Но, Уит, а как же все остальные? — сказала я. — Это же твой восемнадцатый день рождения. Разве ты хочешь провести его только со мной?

Выражение его лица говорило о том, что именно этого он и хочет. Очень плохо. По всей видимости, Уиттакер настроен по отношению ко мне серьезней, чем я предполагала. Он мог бы встретить свое восемнадцатилетие здесь, в кампусе, устроив пьянку в лесу с Дэшем, Гейджем и всеми остальными, но вместо этого предпочел отвести меня в ресторан за территорией академии.

— Рид, скажи да. Мы нарядимся, прокатимся. Я знаю один потрясающий итальянский ресторанчик в Бостоне...

— Бостоне? — прохрипела я. В Бостоне я никогда не бывала. И вообще не бывала ни в одном городе, кроме Филадельфии, и то это было на экскурсии в восьмом классе.

— Конечно. Ты же не думаешь, что я стану праздновать свое восемнадцатилетие в одном из трех скромных ресторанов Истона? — недоверчиво выдохнул он. Потом потянулся ко мне и, пристально заглянув в глаза, взял мою ладонь в свои руки. — Скажи, что согласна.

Мое сердце откликнулось на его просьбу. Он говорил так искренне, как я могла отказать? И вот передо мной встал выбор. Я могла сказать «нет» и разбить сердце этому милому парню, а также уничтожить всякую возможность попасть на Наследие и увидеть Томаса. А могла сказать «да», отправиться в модный ресторан в Бостоне и лелеять надежду увидеть Томаса живым.

В конечном счете, тут не о чем было думать. Мой разум потерпел поражение.

— Хорошо, — сдалась я, чуть не поперхнувшись из-за пересохшего горла. — С удовольствием.

ДАВЛЕНИЕ

Всю жизнь чистка зубов приносила мне успокоение. Идеальное время, чтобы наедине с собой обдумать события прошедшего дня. Вспомнить слова или поступки, которые можно было бы изменить. Похвалить себя за хорошее. В отличие от родителей всех остальных детей мои предки постоянно ругались на меня за то, что я так долго чищу зубы. Я могла отключиться на пятнадцать минут. Полчаса. Мне еще повезло, что эмаль осталась на месте.

В тот вечер, когда я уже больше получаса чистила зубы и стояла с полным ртом пены, позади меня распахнулась дверь в ванную. Я чуть не подавилась собственной слюной.

— Как дела? — спросила Наташа, сложив руки на своей необъятной груди и привалившись к дверному косяку. Она глядела в зеркало поверх моего плеча на мое отражение.

Я склонилась над раковиной, выплюнула пасту, потом медленно налила в стакан воды и набрала полный рот. Прополоскав его где-то с полминуты, снова сплюнула. Пусть подождет. Только ждать было нечего.

— Хорошо, — наконец ответила я, вытирая лицо полотенцем. — У меня был отличный день, а у тебя?

— Ты знаешь, о чем я спрашиваю, — отрезала Наташа. — Что ты нашла?

Дай подумать: целый сахарный завод, свидетельство серьезного психологического самобичевания и фотографии, достойные телеканала «Скинемакс». А, еще спрятанный в тайнике компьютер с паролем.

Я сложила полотенце, повесила его на кольцо рядом с раковиной и, раздраженно выдохнув, развернулась.

— Ничего — сказала я. — Я ничего не нашла.

Я могла бы рассказать ей о компьютере, если бы знала, что, получив эту информацию, она отстанет от меня, даже ненадолго. Но что-то мне подсказывало, этот эффект будет прямо противоположным. Она затянет гайки еще туже. А их уже и так затянуто предостаточно, спасибо.

— Ты же не серьезно, — произнесла она, когда я прошла мимо нее в комнату. — Думаешь, я поверю, что спустя полторы недели ты ничего не обнаружила?

— Можешь верить во что хочешь, — сказала я, небрежно усевшись на свою кровать. — В этой стране живут именно по такому принципу.

Наташа цокнула языком и закатила глаза. Потом прижала ладони ко лбу, как если бы у нее началась мигрень. Вот и славно. Она заслужила раскалывающую боль. Та научит ее, что значит шантажировать меня.

— Рид, я не понимаю, в чем проблема? — спросила она. — Разве я не доступно объяснила, что сделаю с тобой, если ты мне не поможешь?

— Отчего же? Очень доступно, спасибо. В духе «Звездного журнала», — ответила я. — Проблема в том, что если они что-то и прячут, то делают это очень умело. Не забыла, что мы имеем дело с Ноэль? Ты правда думаешь, она разместит компромат на себя на своей доске объявлений?

Наташа немного расслабилась. Даже она не могла поспорить с такой логикой.

— Просто... потерпи, — продолжала я, а сама размышляла: сколько времени потребуется человеку с нулевыми познаниями в компьютерах взломать чей-то пароль. Потом взяла томик «Беовульфа», которого мы читали на уроке английского — по крайней мере, читали все остальные, а я пыталась найти на него время, — и откинулась на подушку, сшитую из старых джинсов. — Я делаю все возможное.

Устроившись поудобнее, я открыла книгу на первой странице.

— Тогда делай быстрее, — рявкнула Наташа.

С этими словами она выключила свет, прежде чем я успела прочитать хотя бы одно слово.

ПАРОЛЬ

Два утра подряд я вводила в окошко пароля все, что знала об Ариане, но так никуда и не продвинулась. А потому мне нужна была помощь. То, с чего начать. Нужен был человек со свежими идеями.

Но как это сделать так, чтобы другой человек не догадался, для чего мне это нужно?

Именно этот вопрос не давал мне покоя, пока одним дождливым днем я шла в библиотеку. У меня родился план, но я сомневалась, что он сработает. К несчастью, ничего другого у меня не было. Я знала, что у студентов предпоследнего курса близится очень важный экзамен по истории, и половина Биллингса и Кетлара будет готовиться. А потому пулей метнулась к самым дальним стеллажам, где девчонки из моего общежития обычно собирались.

Бинго! За одним из столов я обнаружила Киран, Тейлор, Роуз, Лондон, Вену, Джоша и Гейджа. Они сидели, склонившись над книгами: одни что-то писали, другие шепотом переговаривались. И в самом конце стола пустовало одно место.

Я сделала глубокий вдох. Вперед, Рид.

Подошла, с недовольным видом водрузила книги на стол и села. Обрадовавшись тому, что можно отвлечься, ребята вскинули головы.

— Что случилось, Рид? — поинтересовалась Тейлор.

— Ничего. Просто доклад про текущие события современных цивилизаций, — сказала я. — Нужно написать восемь страниц об одном хакерском скандале.

Киран и Тейлор обменялись взглядами. Похоже, они не купились на мою байку. Да и никогда не купятся. С чего бы? Это же полнейшая выдумка.

— Ты имеешь в виду случившееся в средней школе Нью-Йорка?

— Я слышала об этом! — с волнением встряла Лондон. — Кто-то взломал студенческие компьютеры и опубликовал список всех посещенных ими запрещенных сайтов. Поднялся такой скандал.

— У бедолаг удалили все порно, — добавил Гейдж. — Это не скандал, а вопиющая несправедливость.

— Так вот, об этом было написано сотни статей, но просмотреть их все просто невозможно, — сказала я, подняв распечатанный лист. — К тому же это пугает. Вы знаете, что девяносто процентов учащихся средних школ в качестве паролей используют банальные слова? Типа имен своих бойфрендов или дату рождения.

Все уставились на меня. Неужели я такая ужасная актриса?

— Я бы никогда не стал использовать такие глупости, — сказал Гейдж.

— Ага. Потому что ты стал бы использовать матерные слова наоборот, — засмеялся Джош.

— Чувак! — обиделся Гейдж, пнув его рукой.

— А я бы не стала использовать что-то настолько очевидное, — вмешалась Роуз, перевернув страницу учебника по истории. — Я обычно применяю случайные символы.

Мне совсем не этого хотелось услышать. Если Ариана использовала случайные символы, я пропала.

— И как ты их запоминаешь? — спросила Вена.

— Просто заставляю себя, — ответила Роуз. — Повторяю их снова и снова, пока они не засядут в голове. Четыре, слэш, доллар, восемь, слэш, звездочка. Четыре, слэш, доллар, восемь, слэш, звездочка.

— Отлично! Теперь мы знаем твой пароль! — воскликнул Гейдж.

Роуз стала пунцово-красной.

— Ну, у меня сейчас другой пароль.

— А вот и нет! А вот и нет! — щебетала Лондон, подпрыгивая на стуле, отчего длинные сережки хлестали ее по лицу. — Мы знаем твой пароль! Мы знаем твой пароль!

— Да неужели? Ну-ка, повтори его, — решительно потребовала Роуз.

Лондон откашлялась и воздела глаза к потолку.

— Четыре, слэш, доля... Б... О... — Все засмеялись, и Лондон резко замолчала. — Черт.

— Да все нормально, — сказала Вена, похлопав подругу по спине. — Все равно у Роуз в компьютере нет ничего дельного.

Роуз бросила на Вену убийственный взгляд и вернулась к чтению.

— Лично я всегда использую названия песен, — вмешалась Киран, вскинув плечо. — Мне кажется, так многие делают. Названия книг, фильмов, стихотворений... дисков...

Названия. Вполне похоже на Ариану. Я тайком сделала себе пометку на полях статьи.

— Знаешь, Рид, я где-то читала, что огромный процент людей записывает свои пароли и хранит их недалеко от компьютера, — заметила Тейлор. — Например, пишут на какой-то особенный день в календаре или вроде того. На всякий случай, чтобы не забыть.

— Правда? — заинтересовалась я.

— Да. Если нужно, я могу поискать эту статью, — предложила Тейлор. — Я все сохраняю.

А то я не знала. Хотя откуда ей знать, сколько времени я провела у нее под кроватью?

— Ты не слишком беспокойся о докладе, — сказала Киран, вернувшись к своей работе. — У мистера Кляйна не сильно строгая система оценок.

— Даже ходят слухи, что он читает только первый лист, — добавил Джош.

— Уф, отличные новости, — ответила я, сымитировав вздох облегчения.

После этого все уткнулись в свои книги, и я поняла, что разговор окончен. Больше не удастся затронуть эту тему, не выдав себя с головой. Но, по крайней мере, теперь я знаю, с чего начинать. Остается только все эти теории применить на практике.

ПРОЗРАЧНОСТЬ

Мне стоило готовиться к опросу по французскому. Делать записи к контрольной по истории. Читать «Беовульфа». Узнавать у Киран, можно ли позаимствовать в ее гардеробе какой-нибудь наряд для ужина с Уитом. Мне стоило этим заниматься, а вместо этого я сидела за Наташиным столом, склонившись над блокнотом, — на ее компьютере был открыт сайт Академии Истона, — и подбирала возможные пароли к компьютеру Арианы.

С подачи Киран я начала просматривать в сети старые выпуски истонского литературного журнала «Перо». Если допустить, что пароль Арианы — действительно название, то это может быть название одного из ее стихотворений. К сожалению, в каждом номере «Пера», начиная с первого курса, публиковалось от трех до семи ее стихотворений, а то и больше. И мой список названий уже занимал целую страницу.

Я вздохнула, закрыла вкладку с последним выпуском «Пера» за прошлый год и дважды щелкнула на самом свежем — за прошлый месяц. На этих страницах содержалось, по меньшей мере, пять стихотворений Арианы. Я открыла содержание и записала названия:

«Прозрачность»

«Бесконечное падение»

«Те другие»

«Чучело»

«Темные времена»

Ариана — очень легкомысленная и беззаботная девушка.

Внезапно дверь в мою комнату распахнулась, и мое сердце болезненно сжалось. Хуже того, вошла Ариана в сопровождении Ноэль и Тейлор. Я захлопнула блокнот и потянулась к экрану ноутбука, но вовремя поняла: это будет выглядеть слишком подозрительно. Тем более, они уже стояли у меня за спиной. Ноэль поставила возле стены бумажный пакет. Что-то мне подсказывало, что мне не захочется знать его содержимое.

— Пользуешься Наташиным компьютером? — поинтересовалась Ноэль, ухватившись обеими руками за спинку стула, отчего мне пришлось слегка отклониться назад. — Надеюсь, ты у нее спросила разрешение, иначе она устроит тебе гестапо.

— Изучаешь «Перо»? — вступила Ариана, нависнув надо мной. — Ищешь идеи? — спросила она, сверкнув глазами.

Мое сердце практически перестало биться. На мгновение у меня перед глазами пронеслась вся жизнь. Она знала, чем я занимаюсь. Она явно экстрасенс.

— Идеи? Для чего? — выдавила я.

Ариана медленно улыбнулась.

— Для писательства, конечно. Я знаю, ты очень любишь читать. И всегда недоумевала, а не писательница ли ты.

— Ах да! Точно! — воскликнула я, и к моему лицу прилила кровь. Конечно, она не знала, чем я занимаюсь. Да и откуда ей знать? — Да, я пишу. И вот думала присоединиться. К «Перу».

Не будь это вранье в целях самосохранения, я бы встревожилась, что настолько продвинулась в нем.

— Это же здорово! Мы будем очень этому рады, — с легкой улыбкой проговорила Ариана, а потом взглянула на Ноэль, которая тоже почему-то улыбалась. — И что ты пишешь?

На этот раз я протянула руку и захлопнула крышку ноутбука — хотела, в основном, потянуть время. Я не писала ничего интересного с самого первого класса, когда сочинила короткую историю под названием «Зверюшки-печенюшки», которую раскритиковали все мои одноклассники-шестилетки.

— Э-э... в основном, эссе, — ответила я. — Но в последние дни у меня было не особо много времени.

И все благодаря вам, читалось в моем тоне. Вы и ваш список дел по дому — вот причина, по которой меня покинула муза.

— И вскоре его станет еще меньше, — счастливо заявила Ноэль.

Внутри меня все сникло.

— Почему?

— Окна, — с извиняющимся видом подала голос Тейлор. — Они ужасны.

Окна? А разве для их чистки Истон не нанимает обслуживающий персонал?

— Какие окна? — спросила я, хотя уже знала ответ.

— Все, — заключила Ноэль и забрала у меня из рук блокнот. Я ухватилась за него, но она отшвырнула его на мою кровать. Потом полезла в бумажный пакет и извлекла из него бутылку «Уиндекса»⁴ и стопку чистых тряпок. — Но можешь начать с моего.

СЛАБАЧКА

— Дождь собирается, — на следующий вечер заметила Ариана, устремив свои голубые глаза к хмурящемуся небу. — Надо поторопиться.

Я обернула вокруг шеи шарф и сбежала за ней по ступеням библиотеки. Весь предыдущий час я слушала, как Ариана и ее коллеги-редакторы из «Пера» обсуждают достоинства и недостатки материала для последнего выпуска. Поскольку в минуту паники я высказала интерес, Ариана пригласила меня на собрание, чтобы я своими глазами увидела, как все это происходит. И теперь, наслушавшись надменных людей, разносящих в пух и прах одну работу за другой, уместила свое впечатление всего в трех словах: «не для меня».

Хотя мне все равно льстило ее приглашение. Значит, она считала меня достойной разделить с ней то, что ей так дорого. Только она не знала, что каждый раз, принимаясь писать в блокноте, я делала заметки не остихотворениях, а записывала новые идеи для ее пароля.

В то утро, когда мне нужно была оттирать полы, я обыскивала комнату Арианы в надежде найти календарь или ежедневник и испытать теорию Тейлор на деле, но так ничего и не нашла. Если у Арианы и был планировщик, то она все время таскала его с собой. Потерпев неудачу, следующие полтора часа я торопливо вводила любое ключевое слово, приходящее на ум, при этом вздрагивала при каждом скрипе пола или птичьем щебете за окном. Но ничего не подходило.

Теперь это стало моей целью. Я и так уйму времени потратила на это занятие. Я обязана взломать пароль, даже если только для того, чтобы признать свой успех.

Так что большую часть уроков я перебирала пароли, которые могут подойти, и записывала их в свой надежный блокнот. Такими темпами меня скоро выгонят из школы, но я хотя бы узнаю, причастны ли Девушки из Биллингса к отчислению Лиэнн Шор. Да. Оно того стоило.

Ага!

— Ну и что ты думаешь? — спросила у меня Ариана, когда мы торопливым шагом ступали по мощеным дорожкам. — Тебе понравилось?

— Было интересно, — уклончиво ответила я. — Хотя не знаю, насколько правильно критиковать стихотворения других.

— А что в этом такого? — удивилась Ариана.

— Это же их личные мысли и переживания. Нужно иметь большое мужество, чтобы выразить все это на бумаге, — ответила я. — А вы просто сидите и бросаетесь словами «жалко», «заурядно», «клише». Среди вас была одна девушка, а вы сказали, что ее мысли неоригинальны. Прямо при ней.

— Знаю, это нелегко, — покачала головой Ариана. Она прижала учебники к груди и от ветра сгорбила плечи, опустив подбородок так, что его почти не было видно из-за книг. — Но если ты что-то выплескиваешь на страницы и просишь людей это прочитать, надо быть готовой к критике.

— Понимаю, — сказала я, когда мы оказались у входной двери в Биллингс. — Просто это неприятно.

Ариана остановилась и уставилась на дверь. В эту секунду небо разверзлось. Прямо в макушку мне ударила крупная капля.

— Послушай, Рид, если ты не выносишь такое, тебе, наверное, не стоит больше приходить, — довольно резко проговорила Ариана. Затем ухватилась за ручку двери и с силой сжала ее до побелевших костяшек.

— Я и не говорила, что не выношу, — оправдывалась я. — Просто...

— Нет. Просто у тебя кишка тонка, — глядя мне в глаза, сказала она. — Это нормально, только не строй из себя ту, кем не являешься. Зря потратишь время. Свое и мое.

Ух ты, ладно. С чего это ты взяла?

Ариана дернула на себя дверь и вошла в Биллингс. Долгое время я просто стояла на месте с ощущением того, что меня только что ударили. Кем она себя возомнила, раз позволяет себе так со мной разговаривать? Она не настолько хорошо меня знает, чтобы решать, на что я способна, а на что — нет.

Кожу обожгла злоба, когда я вошла за ней в здание. Я не могла промолчать. Сначала меня обвиняют в причастности к исчезновению Томаса, а теперь это? Что у Арианы за претензии ко мне? Оказавшись в фойе, я ожидала увидеть, что она поднимается наверх, но помещение пустовало. Потом я заметила, что все светильники в общей комнате, дальше от входа, погашены. Я не спеша стянула шарф и встряхнула его, обдумывая сложившуюся ситуацию. Около полдюжины диванов и кресел были повернуты лицом к огромному экрану телевизора, а в них восседали мои подруги по общежитию с закусками и напитками и смотрели последний фильм с Орландо Блумом.

Какая уютная обстановка — после всего свалившегося на меня стресса за последние несколько дней она казалась мне отличным противоядием.

— Рид, привет, — прошептала мне Тейлор с первого дивана.

Киран обернулась через плечо и помахала рукой. Роуз подняла голову и улыбнулась.

— Привет, — ответила я, присматривая себе местечко.

В другом конце комнаты, возле камина, Ариана устраивалась на мягкой подушке у ног Ноэль — та вытащила ее из-за своей спины и передала подруге, все это время не сводя глаз с экрана. Девушка взяла с тарелки на столе закуску — крекер с сыром и какой-то черной дрянью, — и сунула ее в рот целиком.

— А что у вас тут? — спросила я.

— Вечер кино, — прошептала Роуз. — Мы устраиваем его раз в месяц.

— Мило, — ответила я.

— Но не для тебя, Лизательница окон, — во весь голос возвестила Ноэль. — Тебе нужно возвращаться к окнам.

Я удивленно моргнула.

— Но я закончила с ними.

— Ага, на них разводов больше, чем на недавно крашеных маминых волосах, — заметила Шайен.

— За дело, — скомандовала Ноэль. — Может, еще успеешь на последние пять минут. Хотя я сомневаюсь.

Присутствующие рассмеялись. Все пятнадцать человек. В пятнадцать раз больше унижения. Ариана посмотрела на меня своим жутким взглядом и усмехнулась.

— Рид, не могла бы ты отнести мою сумку наверх? — попросила она, протянув мне большую сумку. — Спасибо, — любезно добавила она.

Тут я заметила на себе многозначительный взгляд Наташи и кивнула ей, внезапно ощутив себя криминалистом. Лучшей возможности вернуться к своему проекту и не придумаешь. Вернуться к компьютеру. Ариана даже не осознавала: она только что передала мне то, что наконец поможет взломать ее пароль. Сумку. Где, без сомнения, лежал ее планировщик.

По мнению Арианы, у меня кишка тонка? Это мы еще посмотрим.

УДАЧА

Через час у меня в глазах появилась сухость, шею сводило, а в затылке пульсировала головная боль. Я проверяла часы каждые две с половиной минуты, попутно размышляя, сколько времени понадобится Орландо, чтобы отыскать свою любовь. В моем распоряжении есть пятнадцать минут или еще час?

— Ну же, давай, Рид, — процедила я сквозь зубы, встряхнув руками.

Перевернула страницу в планировщике Арианы и обложкой вверх положила его на пол рядом с собой. Теория Тейлор обернулась не только благом, но и проклятием. Сначала я решила поискать день рождения Арианы и посмотреть, что там написано. Но это было до того, как до меня дошло: я понятия не имею, когда у нее день рождения. Поэтому стала листать страницы, предположив, что особые даты будет легко найти — например, папин день рождения или годовщину родителей.

Но я ошиблась. Оказалось, что в планировщике Арианы не так-то просто что-то найти. Мне лишь стало ясно, что она любит почеркать в блокноте. А еще записывать идеи для стихотворений и названий в любом доступном месте и на любой странице. Некоторые названия встречались под определенными датами, но нельзя было понять, имеют ли они какое-то значение. Поэтому я уже битый час вбивала в строку пароля каждое найденное слово.

Скоро у меня начнет сводить костяшки пальцев, и наступит ранний артрит. Вот тогда моя миссия будет окончена.

Я сделала глубокий вдох. Нужно продержаться еще пару минут. А после сверну эту лавочку и протру хотя бы окна Ноэль и Арианы — на которых, по моему мнению, разводов нет, — чтобы они думали, будто я последовала их приказам.

Я добралась до апреля. В графе «пятое апреля» значилось всего одно слово. Вздохнув, я принялась печатать:

Резиновая лента. Р-Е-З-И-Н-О-В-А-Я-Л-Е-Н-Т-А. Ввод.

«Неверный пароль!» — возвестил мне экран.

Ладно... пойдем дальше. Хлопушка. Х-Л-О-П-У-Ш-К-А. Ввод.

Неверный пароль!

Застонав, я стала просматривать календарь, ища хоть что-то интересное, когда мой взгляд упал на последний апрельский день. 30 апреля. Большими красными буквами было выведено слово «дом». А под ним — название поменьше одного из ее недавних стихотворений «Те другие». Именно оно было опубликовано в последнем выпуске «Пера».

Я снова вздохнула. Пальцы дрожали. Поехали. «Те другие». Два слова.

Т-Е (пробел) Д-Р-У-Г-И-Е. Ввод.

Неверный пароль!

Где-то неподалеку хлопнула дверь. Сердце подскочило к горлу. Я закрыла ноутбук и уже собиралась спрятать его, но вдруг застыла. И прислушалась. Шаги. Они приближались...

Боже мой, нет. Я вскочила, чтобы все убрать. Чуть не выронила ноутбук. Я не успею...

А потом шаги миновали дверь. И стали спускаться по лестнице. Я плюхнулась на место и шумно выдохнула. У меня все тряслось. Нужно убрать все в сумку и продолжить завтра. Но когда еще мне представится такая возможность?

Я снова медленно открыла крышку ноутбука. Последняя попытка, и хватит на сегодня.

Итак. Тедругие. В одно слово.

Т-Е-Д-Р-У-Г-И-Е. Ввод.

Раздался писк. Мой пульс подскочил. Жесткий диск ожил, экран погас, а потом появился фон с голубым небом и тремя самыми сладостными для меня словами:

«Добро пожаловать, Ариана!»

Вот черт. Я зашла! Твою мать... Я это сделала! Мне хотелось вскочить с пола, кричать и исполнять радостный танец. Но, учитывая старые скрипучие полы и пятнадцать девушек подо мной, молча и с восхищением наблюдавших за Орландо, это была не самая лучшая идея.

Дыши глубже, Рид. Я порылась в своей сумке и извлекла дискету, которую взяла с собой на случай, если что-то нужно будет записать. Сунула ее в дисковод ноутбука и попыталась усмирить свое сердце. Если оно будет стучать так громко, я не услышу звуков снизу, а мне нельзя попадаться. Особенно теперь.

На рабочем столе я обнаружила несколько папок, отмеченных определенным годом. Кликнула на самую свежую, а внутри оказались лишь вордовские файлы. Стихотворения. Сотни стихотворений. Некоторые я узнала по названиям из «Пера», но большинство мне были незнакомы. Не скрывается ли среди этих файлов компромат? Может, одно из этих «стихотворений» — на самом деле, тирада, направленная против Лиэнн и доказывающая, что Ариана хотела как-то ей навредить? Кто знает? Мое сердце наполнилось досадой и отчаянием. У меня нет времени открывать и читать каждый файл.

Я прокрутила список вниз, сама не зная, что ищу. И в самом конце заметила значок. Это был файл в файле. Под названием «Проекты».

Ладно. Может, это то, что надо. Я дважды щелкнула по нему. Внутри обнаружилось еще несколько вордовских файлов с инициалами в названиях. ЭВ, ШП, ИП, ТД, ТЛ, МС и ЛШ.

ЛШ. Лиэнн Шор.

На меня нашло затмение. Вот оно. Документ на Лиэнн. Часть меня всегда считала, что это невозможно. Что Ноэль и Ариана никогда не спровоцируют чье-то исключение из школы без причины. Но тем не менее. Я вот-вот получу доказательство обратного.

Испытывая некое удовлетворение, я открыла файл. На весь экран развернулся вордовский документ. В самом верху значились слова «Латинская Школа». А после следовали записи от пятого августа. Все мое тело обмякло, я чуть не рассмеялась. Видимо, Ариана все лето провела в учебе. Изучая латынь.

К Лиэнн это не имело никакого отношения. Ариана невиновна.

Я со вздохом закрыла документ. Прислушалась к шагам, но ничего не услышала. Видимо, Орландо все еще при деле. Тогда решила проверить и остальные документы с инициалами, просто чтобы удовлетворить свое любопытство, не зря же я сюда полезла. Я открыла «ЭВ». На экране возник список женских имен: с пометками «да» и «нет» напротив каждого и общим количеством внизу. Похоже на список тех, кто ответил на приглашение. Возможно, Ариана помогала маме устраивать вечеринку. Следующим шел файл «ШП». Я открыла его, и у меня ухнуло сердце.

«Когда я умирала» У. Фолкнер, 1980 г.

«Их глаза видели Бога» З.Н. Херстон, 1987 г.

«Человек-невидимка» Р. Эллисон, 1947 г.

Это же шпаргалка. Написанный мелким шрифтом список на бумаге форматом 3 на 5 дюймов. И судя по написанному, это шпаргалка по английскому для старшеклассников. Если точнее, для урока, на котором списывала Лиэнн Шор. А что для администрации стало доказательством?

Шпаргалки.

Если они совпадают со шпаргалками, которые решили судьбу Лиэнн, то все это правда. Наташа была права. Ноэль со своими подругами подставили Лиэнн. Они сделали так, чтобы ее исключили. Но для чего? Только потому что она была подлизой и раздражала Ноэль? Разве этой причины достаточно, чтобы испортить кому-то жизнь?

Желая узнать как можно больше, я открыла файл с названием «МС». Экран заполнил целый список скопированных из мессенджера сообщений. В основном переписка велась между Арианой и Ноэль. Я пробежалась глазами по первым сообщениям. Все они казались обычными. Простые разговоры о домашней работе, вечеринках — ничего странного.

Но потом я увидела свое имя, и у меня перехватило дыхание. Я начала читать.

*Ариана*: значит, мы точно это делаем

Ноэль_Л: ТОЧНО. Мы же решили, что нам нужна Рид, так?

*Ариана*: да. латтимер тоже в деле, киран организовала ей бесплатный проход в маноло, чтобы она помалкивала.

Ноэль_Л: ОТЛИЧНО! С Латтимер все просто. Мы готовы начинать? Шпаргалки у тебя?

*Ариана*: все готово. только скажи, где и когда.

Ноэль_Л: ЗАВТРА. И Рид окажется у нас уже к выходным. А Л отправится домой. Слава богу!

*Ариана*: ты такая плохая!

Ноэль_Л: И это ТАК ПРИЯТНО...

Я не могла дышать. Не могла пошевелиться. Даже не смогла бы сбежать, если бы в эту минуту в комнату ворвалось все общежитие.

Они сделали это ради меня, чтобы в Биллингсе появилось свободное место. Все это произошло из-за меня.

Тут я услышала доносящийся с лестницы скрип и сразу же ожила. Сейчас нет времени на раздумья. Я быстро скопировала все файлы к себе на диск на случай, если там окажется еще что-то интересное. Сунула дискету в задний карман джинсов, захлопнула ноутбук и убрала все на свои места. Я уже застегивала сумку, когда услышала голоса внизу. Вечеринка подходила к концу. Закинула сумку в самую глубь шкафа, закрыла дверцы, схватила свои вещи и вылетела из комнаты.

Я знала, что все пойдут из передней части, так что ради своей безопасности побежала к заднему лестничному пролету. Очутившись на месте, плюхнулась на ступени и попыталась отдышаться.

Значит, они из-за меня подставили Лиэнн. Я виновата в том, что ее исключили. И я виновата в том, что Наташа, настолько разозлившись, была готова шантажировать других и действовать за их спинами. Это все из-за меня. Чтобы я жила здесь. И была одной из Девушек Биллингс.

Какой ужас. Извращенный кошмар. Но тем не менее, все это было сделано для меня. А раньше никто не делал ничего подобного для меня. Они рисковали будущим, чтобы я попала в Биллингс и упрочила свои позиции. Как бы отвратительно мне ни было, я все же чувствовала себя польщенной.

А как я отплатила им? Рыскала в их комнатах. Раскрывала самые грязные секреты. На миг меня охватил стыд. Они же мои подруги, а я предала их.

Но меня мучили и другие вопросы. Почему они стали моими подругами? Для чего вообще привели в Биллингс? Какая им с этого выгода? Для чего я нужна им здесь? Чтобы раздавать мне приказы? Это бессмысленно.

Прямо надо мной хлопнула дверь, и я, вскочив на ноги, стремительно понеслась вниз по лестнице под бешеный стук своего сердца. Мне нужно вернуться в свою комнату. Вернуться и подумать. Теперь у меня есть доказательство. Есть то, что нужно Наташе. Вопрос только в том, готова ли я этим с ней поделиться?

ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД

На следующее утро, пока Наташа была в душе, я натянула джинсы и толстовку, собрала волосы в хвост и тихонько как мышка выскользнула за дверь. Встала я рано и уже перемыла все окна на первом этаже, лишь бы не находиться в комнате, когда у нее прозвенит будильник. А теперь подвернулась отличная возможность улизнуть, пока она не стала расспрашивать, нашла ли я что-нибудь, и пока другие девчонки не надавали мне новых заданий.

Утро выдалось прохладным и облачным. Кутаясь в пальто, я набрала номер комнаты Томаса. Поспешно удаляясь от Биллингса и закинув сумку на плечо, я прижала телефон к уху. На кампусе стояла кладбищенская тишина. Мое дыхание облачками пара вырывалось изо рта и растворялось в холодном утреннем воздухе. Бархатцы, растущие вдоль дорожки к Биллингсу, поникли под тяжестью льда, сковавшего лепестки. Замерзшей рукой я пыталась застегнуть пальто. Джош поднял трубку на пятом гудке.

— Алло? — сонным голосом проговорил он.

— Джош, прости, что разбудила тебя.

— Кто это? — спросил он.

— Рид.

Я вдруг почувствовала, будто за мной кто-то наблюдает. Остановилась на развилке: одна дорога вела к женским общежитиям, другая — к библиотеке, — и оглянулась. Во дворе никого не было, кроме скачущей под одной из скамеек белки.

— Рид, что случилось? — спросил Джош. — Что-то с Томасом? Ты что-то узнала от него?

— Нет, — сказала я и вздрогнула при упоминании его имени. — Мне просто нужно кое о чем с тобой поговорить. Мы можем встретиться в столовой минут через пятнадцать?

— Э-э... конечно, — ответил он. — Я буду.

— Спасибо.

Как только я повесила трубку, тут же ощутила спиной внезапный холод. Я развернулась, и у меня сердце чуть не убежало в пятки. Я ахнула от испуга и закашлялась. В трех шагах от меня стоял детектив Хауэр. С хмурым видом он приблизился ко мне, его черный плащ развевался за спиной.

— С вами все в порядке, мисс Бреннан? — спросил он.

Я свободной рукой постучала по груди и попыталась справиться с кашлем. Мисс Бреннан. Он запомнил мое имя. За последние две недели ему довелось общаться с пятьюстами учениками, но запомнил он именно мое имя. Ничего хорошего это не сулило.

— Да, все хорошо, — ответила я. — Вы просто меня напугали.

— Простите, — проговорил он, хотя виноватым явно не выглядел. — Люблю прогуливаться по утрам. Освежать голову.

Похоже, он ждал от меня какого-то ответа, так что я сказала:

— Как... мило.

— А вы? — спросил он.

— Что я?

— Что вы делаете здесь в столь ранний час? Конечно, это было давно, но в вашем возрасте, помнится мне, я любил поспать.

— Ну да, я исключение из правил, — рассмеялась я и всплеснула руками. Веду себя как обезумевшее пугало.

— С кем вы разговаривали? — поинтересовался он, взглянув на мой телефон. Потом потер ладони друг о друга и подул на них.

— О... — Врать причин не было. — С Джошем. Джошем Холлисом. Мы встречаемся с ним за завтраком.

— Сосед Томаса Пирсона? — спросил он, вскинув свои кустистые брови. — Этот Джош Холлис.

Почему он говорит о нем с таким подозрением? Что такого в том, что я встречаюсь с Джошем?

Я пожала плечами.

— Он единственный, кого я знаю. — Потом демонстративно посмотрела на часы. — О, мне пора идти. А то опоздаю, — пятясь, проговорила я. — Хорошей вам прогулки.

Слегка прищурив глаза, он кивнул.

— А вам приятного аппетита.

— Спасибо! — как можно естественней ответила я.

Но это не сработало. Все то время, пока шла по двору, я чувствовала на себе его взгляд и изо всех сил сдерживалась, чтобы не обернуться в желании подтвердить свои догадки. Но подойдя к столовой, вспотевшая от напряжения и нервов, я больше не могла терпеть. Я остановилась и сделала вид, что роюсь в сумке. А сама искоса посмотрела в его сторону. Детектив Хауэр стоял посреди кампуса. И наблюдал за мной.

***

Впервые за несколько дней я могла встать в очередь на завтрак и выбрать только то, что сама хочу. Конечно, когда появятся Девушки из Биллингса, я снова вернусь сюда, чтобы выполнить их заказы, а пока буду наслаждаться свободой. В конце концов, я это заслужила после того, через что прошла сегодня утром.

Я покинула очередь с двумя кусочками бекона, тостом с арахисовым маслом и миской мюсли «Эппл Джекс» и направилась к нашему обычному столику. Чтобы угомонить свой взбунтовавшийся живот, я решила начать с тоста и уже потом перейти к жирам и сахару. В столовой было настолько пустынно, что я различала отдельные частички пыли, танцующие в лучах солнца, проникающих через застекленную крышу. Вскоре в дверь вошел Джош, встал в очередь у стены и несколько минут спустя подошел ко мне с кофе и тремя пончиками.

— Я заинтригован, — проговорил он, усаживаясь напротив меня. Потом впился зубами в пончик с корицей, рассыпав коричневую пудру. Его кудри, примятые с одной стороны и стоящие торчком с другой, напомнили мне о том, что всего несколько минут назад он мирно посапывал в своей теплой постельке, но ради меня ему пришлось нарушить свой сон.

— Итак, гипотетически...

Джош опустил пончик.

— Мне уже нравится это «гипотетически», — сказал он, поставив локти на стол.

Я рассмеялась.

— Гипотетически, — повторила я, — ты вдруг узнаешь, что один парень из твоего общежития нарушил кодекс чести... ты расскажешь?

Джош вскинул брови, потом посмотрел на свою тарелку и вздохнул.

— Знаю, по идее ты должен рассказать, но действительно ли... сделаешь это? — спросила я.

Джош кивнул и поднял голову.

— Однозначно.

— Правда?

Открылись двойные двери, и зал заполнили ученики. Недолго мы пробыли одни.

— Да. Не колеблясь, — сказал Джош, отпивая кофе из чашки. — Я подписал договор. Мы все подписали. Понимаю, это не очень здорово, если можно так выразиться, но для меня имеет значение. Если что-то обещаешь, нужно держать слово. Тем более, это правильно. Если кто-то совершает плохой поступок, он должен за него ответить. Вопрос закрыт.

Черт. Он явно подошел к этой гипотезе очень серьезно. Почему-то его убежденность заставила меня поежиться. Я положила тост и отодвинула поднос.

— А теперь скажи мне, что на самом деле ты думаешь, — пошутила я в попытке разрядить обстановку.

— То, что он думает, — идиотизм.

Вздрогнув, мы оба подняли головы и увидели застывшего у дальнего края стола Уиттакера. Откуда он тут взялся?

— Без обид, — добавил он, обращаясь к Джошу.

— Э-э... а я и не обиделся,— шутливо парировал Джош. Потом подвинулся на стуле вперед, пока стол не уперся ему в грудь, чтобы Уиттакер смог пройти. Тот выдвинул стул рядом с ним и уселся. Сделал большой глоток грейпфрутового сока и причмокнул губами.

— Я не собирался подслушивать, но не смог удержаться, — начал Уиттакер, устроив запястья на краю стола, как воспитанный молодой человек. — Рид, если в Биллингсе кто-то действительно сжульничал... ты не можешь ни при каких обстоятельствах его выдавать.

— Что? — выпалил Джош.

— Твое мнение слишком наивно, ты так не считаешь? — продолжил Уиттакер и принялся вилкой ковырять яичницу в тарелке. — Не говоря уже о том, что лицемерно.

Джош слегка отодвинулся и скрестил руки на груди.

— Ничего себе. Меня обзывают наивным лицемером еще до начала утренней службы. Такое впервые.

— Потому что это правда, — сказал Уиттакер. — Ты сидишь тут и рассуждаешь о том, что плохо поступающие люди должны отвечать за свои поступки, а сам ничего не предпринял в связи с тем, что твой сосед по комнате был наркоторговцем, так?

Мне показалось, будто всю комнату окутал холодный северный ветер. По моему телу побежали мурашки. Лицо Джоша побледнело.

— Это не твое дело, — процедил он сквозь зубы.

— Тогда не забивай моей подруге голову своей пустой нравственностью, — сказал Уиттакер.

Довольный тем, что лишил Джоша дара речи, Уиттакер повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза.

— Рид, нельзя, чтобы тебя исключили из рядов девушек, живущих в Биллингсе, — сказал он. — Поверь мне. Если после окончания ты хочешь иметь нормальную жизнь. Такова реальность.

Я с трудом сглотнула слюну и посмотрела на Джоша. Тот закатил глаза, но не произнес ни слова. Я вдруг осознала: Уиттакер только что указал причину, по которой идеализм Джоша вызывал у меня дрожь. С самых первых дней в Истоне я только и слышала, что Девушек Биллингс ждет самое яркое будущее из всех в этой школе. Потому что все дело в связях. Именно они приведут тебя куда надо. Если я сдам Ноэль и ее подруг, то навсегда лишусь всех связей Биллингса? Все, чего я добилась, попав туда, будет автоматически уничтожено?

— Ты знаешь, что я прав, — надменно заключил Уиттакер. — Я вижу это по твоим глазам.

— Прошу простить меня, — поднимаясь из-за стола, произнес Джош. — Мне вдруг стало дурно.

Схватив оставшийся пончик, он вылетел из столовой. Уиттакер шумно вздохнул и покачал головой.

— Он научится, — сказал он. — Когда-нибудь.

Я смотрела, как Уиттакер засовывает яичницу в рот, и от одного его вида меня затошнило. Даже если он и был в чем-то прав, его манера всезнайки меня жутко раздражала. Неужели кто-то умер и сделал его четвертым волхвом?

— А теперь, когда мы остались одни... — начал он, встав со стула и устроившись на месте Джоша, напротив меня. — Я хотел тебе сообщить, что к вечеру пятницы все готово. Я заберу тебя на кругу в шесть. У нас будет уйма времени на дорогу до Бостона. Я так этого жду, Рид.

От его взгляда меня буквально лихорадило от отвращения. В его глазах читалось неприкрытое желание. Видимо, он полагал, будто это свидание закончится точно так же, как и тот вечер в лесу.

Только надеялся, что на этот раз обойдется без тошноты.

— А ты? — спросил он.

Все это ради Томаса. Чтобы ты могла отправиться на Наследие и увидеть его.

— Конечно, — промямлила я.

Тогда он потянулся ко мне и взял меня за руку, накрыв ее своими большими грубыми ладонями. Глядя на них, я вдруг увидела перед собой совсем другие руки. Тонкие, но сильные. Уверенные и нежные. Руки, от каждого прикосновения которых я сладостно вспыхивала.

Я посмотрела влево и увидела нескольких девчонок-младшекурсниц из других общежитий — они глазели на меня с завистью. Все понимали, что означает жест Уиттакера. Я стала на один шаг ближе к тому, чтобы меня пригласили на Наследие. А они — на один шаг ближе к тому, чтобы вечер Хэллоуина провести дома.

— Может, после ужина остановимся где-нибудь? — слегка краснея, предложил он. — Где мы сможем побыть одни.

Его большой палец вжался в мою ладонь. У меня скрутило живот, и я отдернула руку. Я ни за что на это не пойду. Ни за что не буду несколько часов сидеть в машине с этим парнем, каждый раз с ужасом ожидая, когда он предпримет попытку и я почувствую его губы на себе. Он был милым парнем — неуклюжим, оптимистичным, милым парнем, который просто пытается. Я это вижу. Только он пытается не с той девушкой.

— Что-то не так? — округлив глаза, спросил он.

— Нет. Все в порядке. — Я встала. — Просто вспомнила, что забыла в комнате учебник по истории... а он мне понадобится на уроке. Мне нужно идти.

— Ну, ладно. Значит... увидимся позже? — спросил он, тоже поднявшись со своего места, как настоящий джентльмен.

— Да, конечно, — ответила я.

А, оказавшись на улице, принялась разрабатывать план. Должен быть способ попасть на Наследие без помощи Уиттакера. Он просто обязан быть.

ПРЕПАТИ

Тем же вечером я остановилась возле комнаты Ноэль и Арианы. Услышала доносящиеся изнутри голоса и машинально прислушалась. Это был рефлекс. Теперь, когда я знала часть их секретов, мне до смерти хотелось узнать еще больше. Но до меня долетали лишь бормотание и смех, а потом я вспомнила, что собиралась попросить об одном одолжении. И подслушивание — не лучший способ расположить к себе. Поэтому я выпрямилась, взяла себя в руки и постучала в дверь.

— Entrez. Войдите, — отозвалась Ноэль.

В комнате был приглушен свет, на всех возможных поверхностях мерцали свечи, наполнявшие воздух мускусным ароматом. Ноэль, Ариана, Киран и Тейлор в пижамах и ночных рубашках сидели кружком. Тейлор устроилась в компьютерном кресле, придвинув его к кровати Арианы, а остальные сидели на матрасе. Ариана подняла бокал, и Киран, склонив над ним бутылку, наполнила его темно-красной жидкостью.

— Рид! Как мы рады тебя видеть! — защебетала Ноэль. — Входи! Выпей вина! Мы тут играем в «Я никогда не...».

«Я никогда не...»? Они не придумали ничего лучше, как играть в эту игру? Вечером в будний день? Разве им не следует сейчас читать, писать доклады или обсуждать, кого еще, например, выкинуть из школы? Я ощущала позади себя, в шкафу Арианы, присутствие чемодана и ноутбука, как будто их окунули в радиоактивные отходы, и теперь они ярко пульсировали подобно маяку и насмехались надо мной. Напоминая мне о том, что я сделала. Что я узнала.

— Я никогда не... напивалась и не подкупала отцовского пилота, чтобы тот доставил меня в Рим, где я могла бы попробовать настоящую пасту! — заявила Тейлор.

— О! — одобрительно воскликнула Ноэль.

Киран цокнула языком.

— Нечестно использовать такой конкретный пример! — сказала она и осушила половину бокала.

У ее отца есть пилот. Пилот, который может вылететь в Рим в любую минуту.

— Давай, Рид! Чего ты никогда не делала? — весело поинтересовалась Ноэль.

— Вообще-то я хотела кое о чем с вами поговорить, — пробормотала я.

— Разговора не будет, пока ты не скажешь нам, чего не делала, — с сияющими глазами заявила Ариана.

Отлично. Я ведь никогда не попадала в неловкие ситуации. Я задумалась, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, что не делало из меня полную зануду.

— Я никогда не... занималась сексом в машине, — наконец выдала я.

Ноэль усмехнулась и допила остатки вина, Киран и Тейлор, давясь от смеха, последовали ее примеру. Ариана же просто улыбнулась.

— Серьезно, Ариана? — с удивлением спросила Киран. — Даже в лимузине? Там может быть очень удобно.

— Буду теперь звать тебя скромницей, — добавила Ноэль.

Ариана лишь вздохнула, словно все это ей было неинтересно, и отставила бокал в сторону.

— Что случилось, Рид?

— Ничего особенного. Просто... дело в Наследии.

Они вчетвером обменялись взглядами.

— Подвинь сюда стул, — сказала Киран и взяла бутылку вина.

Я приблизилась к компьютерному креслу Ноэль, сняла с него около десяти свитеров из кашемира, шелка и ангоры и сложила их на кровать, а после придвинулась к девушкам. Как только я уселась, все их внимание оказалось приковано ко мне. Странно.

— В чем проблема? — заговорила Ноэль, положив ногу на ногу и подавшись вперед, точно заинтересованная телеведущая какого-нибудь ток-шоу. Вот только я не видела ни одной телеведущей, размахивающей бокалом вина перед залом в студии. — Уиттакер тебя еще не пригласил?

— Нет. Не пригласил. Но дело не в этом, — сказала я. — То есть, я уверена, что он пригласит...

— Ну ничего себе. Вы только посмотрите на это самомнение, — проговорила Киран, отпив из бокала.

Я решила пропустить ее реплику мимо ушей.

— Просто... по правде говоря, я не хочу идти с ним, — промолвила я. — Может, кто-то из вас может взять меня с собой? Я могу быть, например, твоей спутницей, — обратилась я к Ноэль.

Та в ответ фыркнула. Потом выпрямилась и перекинула свои густые темные волосы через плечо.

— Ничего не выйдет, Рид. Даже из нас далеко не все туда могут попасть без определенной помощи.

Я не знала, что сказать, и лишь с недоверием смотрела на нее. Девушки из Биллингса не могут попасть туда без помощи? Как такое возможно? Я с трудом представляла, что их могут куда-то не пустить.

— Ну же, — наконец проговорила я.

Ноэль и Ариана рассмеялись. Киран, покраснев, ковыряла кутикулу, а Тейлор просто разглядывала дно своего бокала.

— Разве ты не расслышала? Это эксклюзивная вечеринка. Я единственная из живущих в Биллингсе могу приводить пару.

— И еще Шайен, — добавила Тейлор.

— Точно. Шайен. Сама дочь американской революции, — саркастично заметила Ноэль. — И как я все время про нее забываю?

Все засмеялись, как если бы были в курсе, почему Шайен постоянно забывают. Еще одна шутка, в которую меня не посвятили. Но сейчас нужно сосредоточиться на первостепенной задаче.

— Да вы шутите, — сказала я. — Разве вам нельзя приводить пару?

— Мне можно, — откинувшись назад, ответила Ноэль. — Но я уже веду Дэша.

— А Дэш тоже не может сам попасть? — спросила я. Тот, кто рассказывал мне о правилах вечеринки? Тот, кто ставил себя выше всех?

— Я тебя умоляю, — усмехнулась Ноэль. — Он всего лишь второе поколение. Его дедушка, по-моему, учился в 121-ой муниципальной школе Бронкса.

— Но к двадцати двум годам заработал свой первый миллион, — добавила Киран. — На недвижимости.

— Ага, история про то, как выйти из грязи в князи. Попроси его как-нибудь рассказать тебе об этом, — съязвила Ноэль.

— А кого ведет Шайен? — спросила я, хотя уже понимала, что та ни за что надо мной не сжалится.

— Своего бостонского дружка, — ответила Киран. — Как там его зовут? Дорк? Дуфбол?

— Дугрей, — с высокомерным английским акцентом произнесла Ариана.

— Ладно, а кто еще может привести с собой спутника? — с надеждой спросила я.

— Только Гейдж. А он уж пригласил Киран, — сказала Ариана.

— Да. Я буду первой леди Гейджа. Прям не терпится, — отозвалась Киран.

— Вот что значит быть первокурсником, — заметила Ноэль, глотнув вина. Однако при виде моего озадаченного взгляда прикрыла рот ладонью и громко прошептала: — Первым поколением. О! Ты же ведь тоже из этого числа, — любезно добавила она.

— Прости, Рид. Но мы ничем не можем тебе помочь, — сказала Ариана.

— Потому и пытались свести тебя с Уитом, — продолжила Ноэль. — Для тебя он единственный выход.

— Постой, Киран. Ты не можешь попасть просто так? Ты же супермодель, — удивилась я.

Дернув головой, Киран усмехнулась.

— Дорогуша, даже Скарлетт Йоханссон не смогла бы пройти без приглашения Уиттакера. — Она осушила бокал и, проглатывая жидкость, слегка втянула щеки. А после бросила на меня красноречивый взгляд: «Ты хочешь попасть на эту вечеринку. Так что не испорти все».

Ноэль поднялась и наклонилась вперед, так что ее глаза оказались всего в нескольких сантиметрах от моих. Я попыталась отвести взгляд, чтобы не смотреть на нее в упор, но уткнулась в ее шелковую ночнушку, и меня накрыла волна смущения. Вот тебе и зрительный контакт.

— Рид, когда ты уже уяснишь: мы ничего не делаем просто так, — сказала она, опустив руку на мое плечо. — Мы свели тебя с Уиттакером, чтобы ты могла попасть на Наследие. Мы не хотим идти без тебя.

Внезапно по моему телу разлилось тепло.

— Мы, конечно же, пойдем, но не хотим, — хихикнув, добавила Киран.

Ноэль снова выпрямилась и отошла к окну. Всматриваясь в двор, она надолго приникла к бокалу, а потом оглянулась на меня.

— Ну и что ты будешь делать?

Ноэль хотела, чтобы я пошла. Там будет Томас. И помимо всего прочего, мне не терпелось узнать, из-за чего такая шумиха вокруг этого мероприятия. Вечеринка, куда даже Киран не могла попасть, лишь сверкнув ножкой, должна была быть чем-то выдающимся.

Я с глубоким вздохом повернулась к Киран.

— Можно одолжить у тебя платье на вечер пятницы? У меня свидание. С Уиттакером.

МОЙ РЫЦАРЬ

В пятницу вечером миссис Латтимер вела меня через двор к круговой площади. Каблуки ее туфель торопливо стучали по асфальту, хотя двигались мы со скоростью улитки. Только на территории кампуса мне требовался сопровождающий, а вот за его пределы меня были готовы отпустить с Уиттакером. Наверное, миссис Латтимер хотела убедиться, что я не сяду в какой-нибудь клубный автобус, следующий в Монреаль. Или не сбегу из кампуса — если только не в компании Уита.

Хорошая новость — в одолженном Киран наряде я выглядела потрясающе. Даже я была готова это признать. На мне было изысканное черное платье от Кальвина Кляйна, чуть выше колен и с тонкими бретельками вокруг шеи, подчеркивающими плечи, на которые был нанесен бронзер для придания «сексуального сияния». Его дополняли золотистый парчовый жакет — винтажный Шанель — и алмазные серьги, которые подарил мне Уиттакер. Киран настояла на том, чтобы мои волосы были убраны наверх. А когда выяснилось, что я умею делать только конский хвост и обычную косу, что-то пробурчала в ответ, но все равно провозилась со мной целый час, собирая мои каштановые локоны в утонченный свободный пучок. Пара черных туфель от Маноло Бланика — и образ завершен. Результат? Хоть сейчас можно на подиум.

Только мне вот казалось, что я иду на казнь.

— Мисс Бреннан, сегодня вы удостоились особой привилегии. Надеюсь, вы это понимаете, — сказала миссис Латтимер, когда мы обходили Брэдвелл, расположенный перед площадью. Чтобы укрыться от холодного ветра, она подняла воротник пальто до подбородка. — Миссис Уиттакер не каждому оказывает такую честь.

Я взглянула на миссис Латтимер краем глаза. После прочитанного о ней в сообщениях Арианы и Ноэль я не могла воспринимать ее всерьез. Эту женщину смогли подкупить шопингом, чтобы кучка привилегированных девчонок выставила из школы невиновного человека. Как мне на это было реагировать? Относиться к ней с уважением?

— Знаю, — спокойно ответила я.

— Должно быть, в нашу первую встречу я недооценила вас, — сказала она.

Класс. Теперь можно умереть счастливой.

— М-м, спасибо.

— Наверное, Уолтер испытывает к вам очень сильные чувства, — продолжила она, внимательно изучая меня. Выжидательно. Словно я сейчас поделюсь с ней всеми грязными подробностями своего романа.

— Наверное.

Услышав от меня столь небрежный тон, она прищурила глаза, и мне смутно показалось, что я ее обидела. Очевидно, такая добродетель со стороны великого семейства Уиттакер должна восприниматься более серьезно. Я должна быть польщена. Но мне хотелось лишь поскорее все это пережить.

— Ах, а вот и он. Ваш рыцарь на белом коне, — произнесла миссис Латтимер, когда мы завернули за угол.

Не знаю, что там с рыцарем, но белый конь точно был. У обочины стоял сверкающий серебристый спортивный автомобиль — такой узкий и компактный, что я с трудом представляла, как Уиттакер в нем помещался. Завидев нас, он мигом вылез из машины и затворил дверь с тихим хлопком. Без лязга, без стука, без дребезжания. Так закрываются двери дорогих автомобилей — звук заглушается прочной конструкцией и кожаным салоном кремового цвета.

— Добрый вечер, миссис Латтимер, — подходя, приветствовал нас Уиттакер. Он держал огромный букет роз. На нем был черный костюм, белая рубашка и галстук с узором из крошечных гербов. Он действительно выглядел очень хорошо. Большой, крепкий и красивый. К счастью, отвращение, которое я почувствовала в то утро, исчезло или, по крайней мере, отступило перед лицом более важных вещей.

— Уолтер, — ответила ему миссис Латтимер сдержанным кивком головы.

— Рид, — произнес он. — Ты выглядишь сногсшибательно.

— Спасибо, — как можно легкомысленнее ответила я.

Он протянул мне букет роз, которые пахли просто божественно.

— Это тебе.

— Спасибо, — снова промолвила я. В эту секунду миссис Латтимер, как бы намекая мне, кашлянула. — Они... чудесные.

Уиттакер улыбнулся.

— Идем?

Он предложил мне руку — подобное я видела в фильмах бесчисленное число раз, — и я чуть не рассмеялась. Миссис Латтимер ободряюще мне улыбнулась, я обхватила букет левой рукой, а правой взяла Уита под локоть. Как мне удалось это проделать, ничего не уронив, я не знаю. Видимо, результат просмотра всех подобных фильмов.

Уиттакер подвел меня к машине и с легким поклоном открыл передо мной дверь. Я плюхнулась на сиденье и подоткнула пиджак под ноги. Когда снова посмотрела на миссис Латтимер, та стояла, прикрыв глаза, и качала головой.

Видимо, сесть можно было более изящно. Но хотя бы Уиттакер ничего не заметил. Он захлопнул дверь и повернулся к Латтимер, чтобы перекинуться с ней парой слов. Я думала положить цветы на пол, но там не нашлось места. Иначе они будут торчать у меня между ног. Попыталась убрать их на заднее сиденье, но его просто не оказалось. Тогда я положила их себе на колени и пристегнула ремень безопасности.

Сделала глубокий вдох, втягивая аромат новой кожи и роз, и откинулась назад, мысленно прогоняя преследующее меня с самой ночи серое облако. Мне не хотелось давать ему имя. Я провела рукой по хромированной приборной панели и постаралась изобразить волнение. Все это было потрясающе, правда. Машина, платье, цветы. Тебя везут из кампуса в роскошный ресторан, пока все остальные едят тушеное мясо, которое по пятницам подают в столовой. Я счастливица. Самая настоящая.

К глазам подступили слезы.

Только жаль, что все это не с тем парнем.

Серое облако окутало меня. Имя ему было Томас. Этот романтический вечер должен был организовывать он. Я должна быть с ним. Но вместо этого он непонятно где и с кем, когда я идуна свидание с другим парнем.

Дверь со стороны водителя открылась, и за руль втиснулся Уиттакер.

— Рид, для меня честь, что ты согласилась сегодня пойти со мной, — произнес он.

Я сделала глубокий вдох и заставила себя улыбнуться. На войне все средства хороши. И у меня нет иного пути. Если сегодня все пройдет гладко, то очень скоро я увижу Томаса.

— Это для меня честь быть приглашенной.

ИМЕНИННИК

На подъезде к Бостону я заметила у воды огромную неоновую вывеску «Ситго» и указатели на Фенуэй и Гарвард. Разглядела исторические здания, купола и шпили, утопающие в мягком сиянии. На воде покачивались десятки великолепных парусников, привязанных к пристани, об их бока бились волны. Над ними возвышались высокие многоквартирные дома, из окон которых открывались потрясающие виды на гавань и убийственные восходы по утрам.

Я всегда задавалась вопросом, каково это жить у воды. Сама я выросла в центре Пенсильвании и никогда не ездила к океану. Поэтому наша первая встреча с Атлантикой — пусть даже и в обычной бухте — оставила меня под огромным впечатлением. Она оказалась такой умиротворяющей, прекрасной и безмятежной.

— Я вижу, ты впечатлена, — заметил Уиттакер, направив машину в другую сторону, и гавань осталась позади, в зеркале заднего вида.

— Просто все это так здорово, — ответила я. — Спасибо, что привез меня сюда.

Уиттакер улыбнулся.

— Не за что.

Мы катили вдоль берега мимо огромных отелей, современного аквариума, и я с трудом подбирала челюсть. Я ведь на самом деле в Бостоне. На родине Бостонского колледжа и Массачусетского технологического института, кофеен «Кофе Бин» и Бостонского кремового пирога, в месте, где происходило знаменитое Бостонское чаепитие и миллион других исторических событий. Уиттакер поистине открывал для меня новые места.

Ресторан приютился в причудливом квартале на севере города, где преобладали особняки и старинные уличные фонари, мерцающие над мостовыми. Служащий ресторана, облаченный в смокинг, забрал у Уиттакера ключи от машины, и тот, снова предложив мне руку, повел меня внутрь. Потрескавшаяся каменная табличка у тротуара гласила: «1787 год».

Как только мы оказались внутри, другой служащий помог мне снять жакет, а третий повел нас к столику в дальнем углу. Рядом, но чуть на отдалении располагался потрескивающий камин, чтобы мы могли наслаждаться его теплом и при этом не перегревались. В зале звучали приглушенные голоса, сопровождаемые позвякиванием фарфора и столового серебра. Опустившись в мягкое кресло, я старалась не смотреть на бриллианты, украшавшие шеи и запястья присутствующих дам. Никогда в жизни я не была в таком элегантном ресторане, где посетители не считают денег. Вот бы мои родители видели меня сейчас.

— Мистер Уиттакер. Очень рады вас видеть, — приветствовал нас высокий мужчина с усами. — Хотите взглянуть карту вин?

— В этом нет необходимости, Джон, — сказал Уит. — Мы будем бутылочку Бароло 1973 года, которую заказывали на годовщину моих родителей.

Я удивленно моргнула. А разве в этой стране не действует закон о возрасте, с которого можно пить?

— Отличный выбор, сэр. Бет сейчас принесет вам меню. — Он слегка поклонился и бесшумно удалился.

— Они даже не спрашивают удостоверение? — изумилась я.

— Рид, я тебя умоляю, — усмехнулся Уиттакер.

Тогда ладно. Я попыталась под столом положить ногу на ногу, но ударилась коленом о столешницу, отчего подпрыгнули все блюда.

— Упс, прости, — проговорила я.

— Все нормально, — тихим голосом, от которого по телу разливалась приятная дрожь, успокоил меня Уиттакер. — Просто расслабься.

— Точно. Нужно расслабиться.

Я положила локти на стол, затем быстро убрала их. Не пойму, пожилая женщина за соседним столом пялится на меня или у нее это обычное выражение лица? Спрятав руки под белой скатертью, я принялась теребить широкий золотой браслет, который одолжила мне Киран. Слава богу, Уиттакер этого не заметил. Он, откинувшись назад, сидел с улыбкой, пока стройный мужчина в черном жилете разливал ледяную воду по нашим бокалам. Впервые возле своей тарелки я заметила три разных бокала. Очевидно, нам придется много пить. А дальше мой взгляд остановился на изысканном столовом серебре, которого на столе было чересчур много. Две ложки, три вилки, два ножа. И для чего их использовать?

— Мисс желает хлеба?

Внезапно надо мной навис другой мужчина, предлагая мне корзинку с булочками. Они так восхитительно пахли, что я даже ощущала их тепло на своем лице.

— Э-э... конечно, — ответила я и потянулась к коричневой булочке.

Но мужчина откашлялся, и я замерла.

— Если мисс желает выбрать, я с удовольствием обслужу ее, — проговорил он.

— Ох.

Мое лицо залила краска, и я взглянула на пожилую женщину. Теперь-то она точно пялилась на меня.

— Мне, пожалуйста, коричневую, — наконец, сдавшись, сказала я.

— Пумперникель⁵? Хороший выбор, — с натянутой улыбкой проговорил он. А потом достал из-за спины серебряные щипцы, подцепил ими булочку в корзинке и положил ее на мою тарелку для хлеба. Нечестно прятать щипцы. Если бы я видела их, то знала бы, как действовать.

— А для вас, сэр? — спросил он, поворачиваясь к Уиттакеру.

Как только Уит определился с хлебом, мужчина ретировался к стене, где встал возле парня с водой в ожидании, когда его снова позовут. Не могу поверить, что по-настоящему существуют такие профессии. И что эти мужчины указывают в своем резюме? Специалист по раздаче сдобы? Профессиональный утолитель жажды?

После того как хлебный парень удалился, к нам подошла симпатичная блондинка и протянула Уиттакеру меню в кожаном переплете.

— Добро пожаловать в «Тривиатту», — сказала она. — Меня зовут Бет. Я готова ответить на любые ваши вопросы.

— Спасибо, Бет, — отозвался Уиттакер, глядя на нее поверх меню.

Она развернулась и стала уходить.

— Э, Бет? — окликнула я ее. — У меня есть вопрос.

Несколько человек повернули головы в нашу сторону. Наверное, я позвала слишком громко.

— Да, мисс? — спросила она, совершенно сбитая с толку.

— Можно мне тоже меню? — прошептала я. Они с Уитом уставились на меня. Хлебный парень засмеялся, а тот, что с водой, толкнул его в ногу. Мое лицо запылало. — О, простите. Можно мне тоже меню, пожалуйста?

В ожидании дальнейших указаний Бет посмотрела на Уиттакера. Тот снисходительно улыбнулся и кивнул.

— Одну минуту, — проговорила Бет.

Она слегка улыбнулась и окинула меня взглядом, словно я — дворняжка, клянчащая еду на улице. Когда она ушла, я наклонилась к Уиттакеру.

— Я сделала что-то не так?

— О нет, — ответил он. — Мне нравится, что ты такая... независимая.

— Из-за того, что я тоже хочу посмотреть меню? — спросила я, мои плечи чуть свело.

— Просто это очень старомодное заведение, — объяснил он. — Обычно мужчина заказывает для женщины.

— Ну, это какой-то архаизм.

— Нет, это традиция, — поправил меня Уиттакер.

Я почувствовала себя пятилеткой. Внезапно меня охватило возмущение. Не хочу быть здесь. Я и не должна быть здесь. Как он вообще посмел разговаривать со мной с таким высокомерием! Вернулась Бет с меню для меня, и я открыла папку, даже не поблагодарив ее. Быстро проглядела список блюд и большую часть из них отмела, потому что, во-первых, они были с морепродуктами, на которые у меня аллергия, а во-вторых, их невозможно было произнести. Я закрыла меню и положила его на стол.

— Уже выбрала? — вскинув брови, поинтересовался Уиттакер.

— Да. — Моя нога непроизвольно дергалась под столом.

— Что ты будешь? — спросил он.

— Ты правда хочешь это знать? — огрызнулась я.

Он удивленно моргнул.

— Если я буду заказывать для нас еду, то да.

— Я могу и сама для себя заказать, спасибо, — ответила я.

Уиттакер нетерпеливо вздохнул, и я поджала пальцы на ногах. Потом он медленно опустил меню и со строгостью посмотрел на меня поверх мерцающих свечей.

— Рид, позволь мне заказать для тебя, — сказал он. — Здесь так принято.

Я поглядела на него. Что он вообще за человек? Неужели он хочет таким образом отпраздновать свой восемнадцатый день рождения? В ресторане настолько древнем, что мой дедушка здесь будет чувствовать себя не в своей тарелке? Не могу поверить, что он так себе представляет хорошее времяпрепровождение.

— Уиттакер, можно задать тебе вопрос? — сказала я, подавшись вперед.

— Конечно, — ответил он.

— Почему мы здесь? Почему ты не веселишься с Дэшем, Гейджем и другими парнями? Уверена, они бы для тебя такую вечеринку закатили. Разве не так поступают друзья на день рождения друга?

Уиттакер слегка вздрогнул и опустил взгляд в меню. Затем откашлялся и сделал вид, что с интересом изучает блюда.

— Дэш и Гейдж... У них на сегодня запланировано кое-что другое, — сказал он. — Тем более, как я уже говорил тебе, ты — единственная, с кем я хочу отметить этот день рождения.

В ту же секунду мне все стало ясно. Это ложь. Абсолютно все. Дело не в том, что он не хочет общаться с Дэшем, Гейджем и Джошом, это они не хотят общаться с ним. Вся эта чепуха о том, как они любят Уита, не более чем треп. Да, они считают его забавным, но совершенно ему не друзья. Иначе бы в этот вечер были рядом.

Как мне это знакомо. Я столько дней рождения провела без вечеринки и друзей, когда не было никого, кроме отца и брата, которые были просто вынуждены находиться, и зловещего присутствия матери. По своему опыту могу сказать, что нет ничего хуже, чем несчастный день рождения.

Поэтому я, тяжко вздохнув, приняла решение. Каким бы старомодным и пренебрежительным Уиттакер ни был, он все же хороший парень. И заслуживает хороший день рождения. Теперь моя задача воплотить это в жизнь.

— Я буду филе-миньон, средней прожарки, — проговорила я.

Уиттакер улыбнулась и сел чуть ровнее.

— Хороший выбор. А закуски? Десерт?

— Сегодня твой день рождения, — сказала я. — Твой вечер — тебе и выбирать.

СЕРДЦЕЕДКА

— Да! Еще один выигрыш! — воскликнула я, вскинув в воздух кулаки, когда наша машина въехала через ворота на территорию Истона. На улице было темно, охранник махнул нам, даже не оторвавшись от своего маленького телевизора. Впервые за весь вечер я осознала, что не хочу, чтобы этот вечер заканчивался. Как только я расслабилась и решила относиться к Уиттакеру, как к другу, который хочет хорошо отпраздновать свой день рождения, сразу же начала приятно проводить время.

— Сколько? — ликующе спросил Уиттакер.

— Два доллара пятьдесят центов, — ответила я, показав ему лотерейный билет. — Я же говорила тебе, это отличное вложение денег.

Вся машина была завалена лотерейными билетами. Возле ног валялись десятки бесполезных билетов, а на коленях лежали несколько выигрышных. Пять долларов в одном, двадцать — в другом.

— Ты даже, может, отобьешь свои деньги, — сказала я, взяв последний билет. Он потратил сотню долларов в круглосуточном магазине на шоссе. Парень за стойкой посмотрел на нас, как на идиотов, но все же терпеливо отсчитал сто крошечных билетиков.

— Лотерейные билеты. Я бы никогда до такого не додумался, — заметил Уиттакер, переключившись на пониженную передачу, когда машина начала взбираться по извилистому холму.

— Правда? У нас дома это первое, что все делают на свое восемнадцатилетие, — сказала я. Но, похоже, такие люди как Уиттакер никогда не играют в лотерею. Удивительно, как он вообще знает об ее существовании. Я стерла последний квадратик. Символ на нем не отличался от остальных. — Ничего, — проговорила я и отшвырнула билет на пол.

— И что у нас в итоге? — спросил он.

Я включила свет у нас над головой, чтобы лучше видеть. Быстро просмотрела выигрышные билетики и сосчитала в уме.

— Сто два доллара и пятьдесят центов, — объявила я. — Ты даже в плюсе.

— Ух ты, вот это мне повезло.

— Тебе остается только отнести их к торговцу лотерейными билетами и обменять на деньги, — сказала я, поправляя стопку бумажек у себя на коленях.

— Оставь себе, — сказал он.

— Что? Нет. Это же твои деньрожденные билеты.

— Да, но идея была твоя, — уговаривал Уиттакер, въезжая на круг перед Брэдвеллом и другими общежитиями. — Я настаиваю.

В груди разлилось неприятное тепло. Сотня долларов. Это же куча денег. Для меня. Для него же — сущие пустяки. Ему не составит труда выкинуть их на ветер.

— Ладно, — наконец согласилась я. — Спасибо.

Он затормозил у обочины и припарковал машину. Тут же дурашливая и праздничная атмосфера, царящая в салоне, переросла в серьезную и напряженную. Вот он. Момент истины. Конец свидания. Уже несколько часов назад я решила для себя, что, если он попытается меня поцеловать, я не стану противиться. Ведь ясно как день, он хочет этого, так что поцелуй — не такая уж большая цена за все то, что он дал мне и сможет дать. Но теперь, когда наступил этот миг, я начала сомневаться, смогу ли на это пойти. Чем больше времени я проводила с Уитом, тем лучше к нему относилась, но не в том смысле, какой был нужен ему.

Он был мне скорее как брат. А когда дело касалось романтики — туши свет.

Уиттакер откашлялся. Я повернулась к нему. Ладно. Я смогу. Это всего лишь поцелуй.

— Рид, я тут подумал, — начал он, вытирая ладонь о штанину брюк.

Можно ли меня поцеловать? Валяй. И покончим с этим.

— Не окажешь ли ты мне честь стать моей парой на завтрашний вечер Наследия?

— Что?

Вот оно! Мой Золотой билет. Который приплыл мне прямо в руки. Именно тогда, когда я так боялась. Я была настолько счастлива, что чуть не рассмеялась. Но вовремя закусила губу.

— Наследие. Туда все идут, — пояснил Уиттакер, ошибочно приняв мое удивление за смущение. — Я хочу, чтобы ты была моей спутницей.

— Конечно. С удовольствием.

Уиттакер просиял. Какое-то время мы просто сидели и улыбались, и мне даже на миг показалось, что он чувствует то же самое. Что это обычные товарищеское отношения. Что мы действительно просто друзья.

Но он грубо обхватил мое лицо руками и поцеловал.

Ладно. Видимо, не совсем.

Я попыталась втянуть воздух носом, пока Уиттакер неловко работал губами. Наконец он, тяжело дыша, отстранился и заглянул в мои глаза. Я вдохнула как можно больше кислорода, но так, чтобы не было заметно, что он чуть не придушил меня.

— Я весь вечер об этом мечтал, — произнес он. — Знаю, Рид, я сказал, что мы можем быть просто друзьями, но это влечение между нами. Его нельзя игнорировать.

Ну да-а-а.

Уиттакер глядел на меня. И ждал какого-то ответа. Согласия. Но я не могла. Просто не могла ему соврать. Хотя и правду сказать тоже не могла: да, он нравится мне, но иначе. Это разобьет ему сердце, а я не могу так поступить. Тем более в его день рождения.

— Я так рад, что ты согласилась пойти со мной, — проговорил он.

Ну все. Хватит. Я должна расставить все точки над i, даже если вечеринка для меня накроется медным тазом и я не увижу Томаса. Потому что не могу так.

— Уит, я...

Внезапный стук в окно заставил нас подпрыгнуть. Уиттакер посмотрел куда-то мимо меня.

— Это миссис Латтимер, — сказал он.

— Боже мой. — Сердце бешено застучало в груди. И как долго она там стояла? Она видела, как мы целуемся?

— Вот. Возьми. — Уиттакер вложил мне в ладонь что-то маленькое и холодное.

Им оказалось ожерелье — тонкая цепочка с маленькой овальной подвеской, в центре которой красовалась крошечная корона из малюсеньких бриллиантов.

— Что это?

— Оно понадобится тебе завтра, — ответил он. — Только убери его. Быстро, — он незаметно покосился в сторону миссис Латтимер.

С колотящимся сердцем я спрятала ожерелье в сумку, пригладила волосы и расправила юбку. Потом застенчиво посмотрела на миссис Латтимер сквозь окно, и та ответила мне колким многозначительным взглядом.

— Добрый вечер, мисс Бреннан, — сказала она, придерживая одной рукой воротник у подбородка. — Пора прощаться.

Уиттакер, как бы извиняясь, взглянул на меня и вылез из машины. Я сунула в карман лотерейные билеты и взяла на руки розы, пока он обходил машину и открывал мне дверь. Трясясь от страха, я поставила одну ногу на тротуар. Уиттакер заметил мое замешательство и практически поднял меня на ноги.

— Спокойной ночи, Рид, — сказал он, когда миссис Латтимер немного отступила назад.

— Спокойной ночи, Уит, — ответила я. — И с днем рождения.

— Спасибо.

К моему потрясению — и, я уверена, потрясению миссис Латтимер, — он наклонился ко мне и снова поцеловал на прощание. Не открывая рта, долго и нежно.

— Гм, — вмешалась миссис Латтимер. Она не просто откашлялась, а буквально произнесла это слово.

Уиттакер отодвинулся с милой улыбкой и вернулся в машину. Я развернулась к миссис Латтимер и неловко улыбнулась.

— Удачный вечер, я так понимаю? — сказала она.

— Как видите, — ответила я, пытаясь подавить чувство вины. У меня так и не представилось возможности сказать Уиту о своих истинных чувствах. И теперь он возвращался к себе в общежитие с мыслями об удачном втором свидании. Но что еще хуже? Часть меня чувствовала облегчение. Мне действительно хотелось пойти на эту чертову вечеринку. Я просто должна быть там.

И вообще, что в этом плохого? Уиттакер действительно хотел пойти со мной. Он больше никого не приглашал. Что такого в том, чтобы принять приглашение от хорошего друга?

Фу. Я сама себе противна.

— Идемте, — сказала миссис Латтимер. — Уже очень поздно.

Я сделала глубокий вдох в попытке успокоиться. Я нервничала из-за поцелуя, того, что нас застукали и что я пойду на Наследие, из-за значимости этого события для меня, Уита и Томаса. Я втянула воздух и подняла голову к небу, но мой взгляд так до него и не добрался. Он замер на окне верхнего этажа Брэдвелла. В которое глядели Мисси, Лорна и Констанс.

Мое и без того взбесившееся сердце ухнуло в самый низ. Констанс. Она все видела. Это было написано на ее лице. Машина, цветы, поцелуй. Пока она смотрела на все это, ее сердце разбилось. И разбила его именно я.

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

В субботу утром я по-быстрому заправила постели и вылетела из Биллингса, надеясь поймать Констанс до выхода из Брэдвелла. Но оказавшись во дворе, поняла, что опоздала. Констанс уже направлялась в столовую в сопровождении Кики и Дианы — с одной стороны и Лорны и Мисси — с другой. Те вдруг стали ее лучшими подругами. На прошлой неделе им и дела не было до Констанс, поэтому я понимала, зачем они пристроились к ней — так легче справиться со мной.

Но я их не боюсь. По сравнению с теми людьми, с кем мне приходилось каждый день сталкиваться дома, эти девчонки — просто плюшевые мишки.

— Констанс! — окликнула я.

Ее походка слегка дрогнула. Лорна обернулась, а потом что-то прошептала Констанс на ухо. Они все ускорили шаг.

— Констанс! Подожди!

Но девушки даже и не думали останавливаться. К счастью, я могла догнать их даже с растянутой лодыжкой и респиратором. Я обогнула их и преградила им путь. На лице Констанс читалась такая боль, что у меня сжалось сердце. Воспользовавшись моим замешательством, они обошли меня и продолжили путь.

— Констанс! — позвала я, опустив руку на ее плечо. Она резко развернулась, ее рыжие волосы взметнулись вверх.

— Что? — рявкнула она. Ее влажное лицо покрылось пятнами, зеленые глаза, покрасневшие вокруг, сверкали безумным блеском.

— П-прости... прости меня, ладно?

Констанс прищурила глаза и переступила с ноги на ногу.

— За что? — вскинув подбородок, спросила она.

— За вчерашнее, — ответила я. — Знаю, ты видела нас, но, клянусь, я этого не хотела. Поверь мне.

— Ага. Не хотела идти на свидание за пределами кампуса с самым привлекательным парнем Истона, — проговорила Констанс. — Не хотела получать цветы. Не хотела целоваться.

— Да. Именно так мы и подумали, — саркастично добавила Мисси.

Но я пропустила ее слова мимо ушей.

— Констанс, говорю тебе. Меня не интересует Уиттакер, — продолжала я.

— А что так? Он недостаточно для тебя хорош? — явно обидевшись, воскликнула подруга. — Теперь, когда ты живешь в Биллингсе, парень, в которого я влюблена всю свою жизнь, оказывается ниже твоего достоинства?

— Нет! Я этого не говорила.

Но что еще я могла сказать? У меня не было объяснений тому, что она видела. Тем более, я решила продолжить наши встречи, по крайней мере, до сегодняшнего дня. До Наследия. Так зачем теперь что-то доказывать?

— Послушай, я просто... хотела сказать, что мне жаль, — наконец произнесла я. — Вот и все.

— Мне тоже, — ответила Констанс. В ее голосе слышались слезы, но она не дала им волю. — Жаль, что доверилась тебе. Жаль, что решила, будто мы можем быть друзьями.

Мисси и Лорна фыркнули и о чем-то зашептались. Диана смотрела на меня со злобой, а Кими, слушая плеер, глядела на столовую.

— Знаешь, когда мы только познакомились, я решила, что мне повезло. У меня такая классная соседка, милая и настоящая, — сказала Констанс. — Но все это оказалось игрой. Тебе с самого начала хотелось лишь попасть в Биллингс, наплевав на меня. А теперь ты такая же пустышка и предательница, как все они.

Даже Мисси была потрясена этими словами. О Девушках из Биллингса никто не говорил плохо. По крайней мере, из тех, кто находился в самом низу истонской иерархии, вроде Констанс.

— Что еще раз доказывает, первое впечатление бывает обманчивым, — заключила Констанс. — Девочки, идемте.

Она развернулась и пошла прочь, очевидно, наслаждаясь той властью, которую теперь обрела над этими девчонками. Конечно же, временную. Пока жалость к ней была им интересна и выгодна. Глядя им вслед, я осознала все последствия своих поступков. Констанс была единственной, кому я всегда нравилась, кто всегда был рядом со мной и кто не просил ничего взамен.

Она могла стать для меня настоящей подругой. А я все испортила. Теперь у меня остались лишь Девушки из Биллингса. Если я и могла иметь подруг в Истоне, да и в целом по жизни, то только их. Больше никого.

ПРИЗНАНИЕ

Я вошла в Биллингс с решимостью, которую не испытывала с самого шестого класса, когда собиралась окончательно все высказать маме. Но она растаяла, как только я влетела в дом и обнаружила ее без сознания в луже слюны. В этот раз меня ничто не остановит. Ни Наташа, ни та ночь с Уитом, которая отпечаталась у меня в памяти. Ничего. Я должна это сделать и сделаю, невзирая на последствия.

Пока поднималась по ступеням, перепрыгивая через одну, я ловила на себе обеспокоенные взгляды некоторых обитателей Биллингса, но никто не пытался меня остановить или даже поздороваться. Вскоре я снова стояла перед дверью Ноэль и громко стучала.

— Войдите!

— Привет. Мне нужно с вами поговорить о...

Ладно, вот это может меня остановить. Посреди комнаты стояла Ноэль в великолепном черном платье и помогала Ариане надеть еще более великолепное платье цвета морской волны. Ариана была в одних стрингах и бюстгальтере без бретелек, а ее живот казался площе, чем бумажная тарелка. Когда я вошла в комнату, ни одна из них не смутилась, не вздрогнула и не замерла.

— Привет, Рид, — с легкой улыбкой проговорила Ариана.

Она позволила Ноэль поднять с пола платье и просунула руки через тонкие бретельки. А после подруга застегнула на ней молнию. И вот передо мной предстала обольстительная королева Ноэль и сказочная принцесса Ариана. Я никогда, кроме как на церемонии Оскара, не видела таких платьев.

— Вы... вы в этом идете сегодня вечером? — спросила я.

На кровати Ноэль лежало с полдюжины маскарадных масок разных цветов, украшенных блестками, перьями и бусинами.

— Мы еще думаем, — ответила Ноэль, повернувшись к огромному зеркалу и размахивая пышной юбкой. Она хочет сказать, что у них в комнате где-то еще припрятаны платья? Тогда почему я их не нашла?

— Так что ты хотела нам сказать? — спросила она. Наши взгляды встретились в зеркале.

Время настало. Сосредоточься. Стисни зубы. Пригнись и накройся.

— Мне нужно кое в чем признаться, — начала я. Сердце у меня трепетало. — И вам это не понравится.

Ноэль с Арианой обменялись взглядами. Потом Ариана изящно опустилась на край кровати, подогнув под себя юбку, и скрестила ноги в лодыжках.

— Выкладывай, — сказала она.

— С чего начать? — проговорила я, глядя в потолок и вытирая потные ладони о джинсы.

— Как обычно, с начала, — подсказала Ариана.

Я нервно хихикнула.

— Ну ладно. Помните ту ночь в лесу? По окончанию родительского дня? Когда я познакомилась с Уитом?

Я с трудом сглотнула.

— Да, — ответила Ноэль, поднеся к уху бриллиантовую серьгу.

— Так вот, в ту ночь Наташа сфотографировала меня. С Уитом. Как мы кое-что делаем, — произнесла я.

Эти слова тут же привлекли их внимание. Ноэль наконец отвернулась от зеркала и посмотрела на меня в упор. Я ожидала, что она будет шокирована, но та лишь усмехнулась.

— Что именно? — спросила она.

О боже. Она вынуждает меня это сказать. Неужели она не видит, как я сгораю со стыда?

— Целовались, выпивали. И все такое.

— Ясно, — спокойно произнесла Ариана.

— В общем, она показала мне эти фотографии, угрожала отправить их декану и сделать так, чтобы меня исключили из школы, если... если...

Они убьют меня. Выдерут волосы, выколют глаза, и, что хуже всего, меня выпрут из Истона, не успею я и глазом моргнуть.

— Если... — поторопила меня Ариана, небрежно помахав перед собой рукой.

— Если я не буду шпионить за вами, — наконец выпалила я и закрыла глаза. — То есть не совсем шпионить, а обыскивать. Ваши вещи. Пока занимаюсь уборкой. Она думает, что это вы причастны к исключению Лиэнн Шор, и хотела, чтобы я нашла этому доказательство.

Я ждала какого-то взрыва эмоций, но ничего не произошло. Когда мне удалось взять себя в руки, я увидела, что Ариана по-прежнему смотрит на меня, а Ноэль ухмыляется. Где же потрясение? Негодование? Они должны быть в ярости. Или, по крайней мере, удивлены и рассержены тем, что Наташа пыталась меня использовать. Но они просто стояли как ни в чем не бывало. Что вообще происходит?

— И ты это сделала? — поинтересовалась Ноэль.

— Что именно, обыскала вас или нашла доказательство?

— И то, и другое, — сказала Ариана.

Моя голова сама машинально опустилась.

— Да. Я нашла кое-что, но никак этим не воспользовалась. Клянусь.

Мне хотелось, чтобы они что-то сказали. Хоть что-нибудь. Накричали на меня. Но они молчали как рыбы. И меня это беспокоило гораздо больше, чем любой скандал.

— В общем, вот, что я нашла, — сказала я и, вынув из заднего кармана дискету, протянула им. Ни одна из девушек не шевельнулась. Тогда я прошла мимо Ноэль, положила дискету на ее стол и, вернувшись на свое место, стала ждать. Ожидание оказалось для меня самой ужасной пыткой. — Итак... что вы теперь будете делать?

Ноэль драматично вздохнула. Затем отвернулась и достала из коробки вторую серьгу.

— Ничего.

— Что значит, ничего? — удивилась я. Понимаю, у меня не было на это права, но все происходящее начинало меня злить. Разве они не видят, как мне тяжело? Не видят, в какой опасной для своего будущего ситуации я оказалась? Могли бы уже хоть как-то отреагировать. — Вы не сердитесь?

— Не особо, — поднявшись с кровати, ответила Ариана. Она проплыла мимо меня на свою половину комнаты и достала с нижней полки шкафа серебристые туфли, похожие на сандалии.

— Но... как же быть с Наташей? — В моей груди разверзлась бездна отчаяния. — Если я расскажу ей, что отдала вам дискету, она отправит те фотографии. И меня исключат.

— Хватит ныть, — оборвала меня Ноэль. — Тебе это не идет.

Она застегнула в ухе серьгу и, развернувшись, наградила меня почти жалостливой улыбкой.

— Постойте... — пыталась я возразить.

Однако Ноэль поднесла ладони к губам.

— Ш-ш-ш-ш, — успокаивающе произнесла она. — Пока что забудь об этом, ладно? — А потом улыбнулась. — Расскажи, Уиттакер уже пригласил тебя на Наследие?

А какое это вообще имело отношение?

— Пригласил.

— Хорошо, — сказала Ноэль. — Он дал тебе ожерелье?

— Да. А для чего оно?

— Ты должна его надеть. Оно — твой пропуск, — пояснила Ноэль.

Черт. Вы когда-нибудь слышали о вечеринках, где доказательством приглашения служит ожерелье из чистого золота и бриллиантов? Кто все это оплачивал?

— Приступим.

Ноэль кивнула поверх моего плеча Ариане, и та извлекла из своего шкафа невероятное, сверкающее золотом платье в прозрачном мешке. На серебристой вешалке висела золотая маска с белым пером. Она перекинула платье через руку и, вынув из чехла, протянула мне. От увиденного у меня захватило дух, хотя все остальное до сих пор не укладывалось в голове.

— Это мне? — спросила я.

— Киран подобрала твои мерки, — объяснила Ариана.

— У этой девушки глаз наметан на 99,9%, — сказала Ноэль. — Талант.

— Не могу поверить, — потрясенно бормотала я.

Ноэль пожала плечами.

— Я договорилась с Роберто Кавалли. Ты же не можешь отправиться на Наследие в джинсах и футболке. — Она весело окинула меня взглядом. — Но об этом поговорим позже. — Она развернулась и приподняла свою густую шевелюру. — Расстегни молнию.

Я опешила.

— Ты раздеваешься?

— Рид, мы же не можем покинуть кампус в бальных платьях. Это будет слишком заметно, — сказала она.

— О-о.

Я расстегнула молнию на ее спине. Она выбралась из платья и практически голая медленно продефилировала к своему шкафу, где накинула шелковый халат. Когда она поворачивалась, я заметила у нее на животе красный шрам. Но она не торопилась его скрыть, как и все остальное.

— Бери, — сказала Ариана, держа золотое платье.

— Да, и еще посмотри, есть ли у Киран подходящие туфли, — сказала Ноэль и рассмеялась. — Уверена, что есть.

Я осторожно взяла платье из рук Арианы. Та улыбнулась мне с гордостью, словно мать, наряжавшая свою дочку-пацанку на выпускной бал. Я не знала, что сказать. По идее должна была поблагодарить их, но нельзя же уйти, так и не уладив этот вопрос?

— Но...

— Поговорим об этом позже, — строго повторила Ноэль. — А теперь иди. У нас всего час до темноты.

Я чувствовала, что, если буду и дальше колебаться, она все-таки выйдет из себя, а я и так относительно легко отделалась. Поэтому взяла свое платье и вышла, надеясь, что вся эта ситуация каким-то образом сама разрешится.

СТРАННОСТЬ

Спустя полтора часа, когда поезд Амтрак несся через сельскую местность и пригород, а мимо окон пролетали деревья, башни, школы и парки, до меня дошло значение слов Ноэль о том, что они еще не выбрали себе платья. Все девчонки из Истона, которые собирались на Наследие, сгрудились в хвосте вагона и примеряли платья: передавали их друг другу, надевали, хихикали и светили перед парнями откровенным нижним бельем. А я в это время сидела одна на своем месте, в золотом платье и ожерелье-пропуске, отчаянно избегая Наташу и размышляя о том, как меня сюда занесло.

— Да, детка! Снимай их! — донесся из задней части вагона голос Гейджа, и ему радостно вторил Дэш. В воздух взметнулись шелковые трусики и ударили его по лицу, все это действо сопровождалось девичьим смехом. Дэш передал фляжку Гейджу, который тут же прикарманил себе нижнее белье. Потом отхлебнул водки, не отрывая похотливого взгляда от происходящего.

— А ты не хотел ехать на поезде, — насмешливо обратился он к Дэшу.

Тот ухмыльнулся.

— Я умею признавать свои ошибки.

— Не в настроении для переодеваний?

Я подняла голову и обнаружила стоящего в проходе Джоша, одна его рука покоилась на спинке моего кресла, другая — на спинке переднего сиденья. В черном смокинге и с неизменно непослушными кудрями он выглядел обворожительно.

— Меня устраивает то, что на мне, — ответила я и подняла с колен золотую маску. Я переоделась в свое платье в крошечном туалете, как только мы сели в поезд, и не собиралась ни на что его менять. Я и предположить не могла, что смогу надеть что-то столь божественное.

— Хорошо. Меня тоже, — сказал он. Я улыбнулась ему и почувствовала, как покраснела. — Можно?

— Конечно.

Я очень обрадовалась тому, что Джош сел рядом со мной. Это значит, что Уиттакер не сможет устроиться возле меня, как только закончит обсуждать последнее фиаско в Верховном суде с другими парнями со своего этажа. Эти ребята либо уже видели предостаточно голых девушек, либо их просто это не интересовало.

— Значит, ты так и не нашел себе спутницу? — спросила я, когда Джош уселся.

— Не-а. Мне вообще повезло, что я здесь, — пожав плечами, ответил он. — Я же из третьего поколения. Так что хотя бы отбор прошел.

— А-а.

— Но ты молодец! Захомутала одного из немногих представителей наследия во всей школе. Есть чем гордиться, — поддразнил он. — Хотя я не удивлен.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, не понимая, стоит ли мне обижаться.

— Не удивлен, что из всех девушек в школе Уиттакер выбрал именно тебя, — пояснил он.

Я покраснела от удовольствия. Ну вот, ничего обидного.

— Но даже будь у меня возможность кого-то пригласить, не уверен, что стал бы ею пользоваться, — добавил Джош. — Если бы не нашел кого-то действительно достойного, пошел бы один. Вот так я устроен.

Я рассмеялась и покачала головой.

— Да все девчонки в школе съели бы тебя заживо.

— Пусть будет так, — согласился он. — Ну, как ты поживаешь, Рид Бреннан?

Я сделала глубокий вдох.

— Хорошо. У меня все хорошо.

— Убедительно, — сказал он, шутливо кивнув. — Продолжай и дальше повторять — может, поверишь сама.

Я грустно улыбнулась.

— Ты правда думаешь, что Томас будет на этой вечеринке?

Джош уставился перед собой и, надув щеки, выдохнул. Потом принялся ковырять обивку переднего кресла.

— Надеюсь. Чтобы можно было надрать ему задницу.

Я озадаченно посмотрела на него.

— За то, что заставил нас волноваться, — пояснил он.

— Да, немного обидно.

Какое-то время мы смотрели друг на друга, и я осознала, что вглядываюсь в его зеленые глаза — добрые, честные, ничего не скрывающие зеленые глаза. Джош медленно расплылся в улыбке, и я вдруг улыбнулась в ответ. Потом его взгляд скользнул вниз и на долю секунды задержался на моих губах.

В этот миг мое сердце екнуло.

Екнуло. Из-за Джоша Холлиса.

Внезапно залившись краской, я быстро отвела глаза. Джош сделал то же самое. Томас. Я отправляюсь на эту вечеринку, чтобы увидеть Томаса. И, конечно же, Уиттакер решил появиться в эту самую минуту.

У меня голова шла кругом.

— Добрый вечер, Джош, — дружелюбно проговорил он. — Похоже, ты занял мое место.

У меня нервно свело живот, когда Джош посмотрел на меня. Я моргнула несколько раз.

— Увидимся позже? — сказал Джош и встал. Уиттакер, пропуская его, отступил назад.

— Да.

Уиттакер плюхнулся рядом со мной и обнял за плечи своей тяжелой рукой.

— Это будет потрясающий вечер.

— Да уж, — ответила я, теребя свою маскарадную маску и глядя на Джоша поверх кресел. Он как раз болтал с Гейджем и Дэшем и смеялся, словно ничего странного не произошло. — Определенно.

АЛЛЕЯ СЛАВЫ

К тому времени как мы сошли с поезда на Центральном вокзале Нью-Йорка, практически все в нашей компании уже были порядком пьяны. Поэтому я ничуть не удивилась, когда сзади ко мне подлетели Киран и Тейлор, подхватили меня под руки и, упиваясь абсолютной свободой, повели через главный зал. Наши голоса эхом отражались от высокого купольного потолка, пока мы неслись к выходу, стараясь не запутаться в подолах наших нарядов. Поверить не могу, я в Нью-Йорке — в самом центре известной вселенной. Но что еще круче — я здесь с этими людьми, в изысканном бальном платье, ловлю любопытные и восторженные взгляды окружающих.

Я чувствовала себя дебютанткой, знаменитостью, кем-то совершенно иным.

— Куда мы теперь? — спросила я, как только мы, три принцессы на высоких каблуках, неуклюже вывалились на тротуар.

Ребята, замыкавшие шествие, болтали громко и уверенно, не обращая внимания на то, кто их слышит или видит. По улицам проносились машины: лавировали в потоке, сигналили и резко тормозили. Бредущий вдоль обочины торговец с тележкой хот-догов проклинал всех подряд. За парой вымотанных мамаш неслась стайка детишек в костюмах Спайдермена и Братц. В нас влетели два огромных, орущих друг на друга мужика в черных кожаных куртках, отчего Роуз и Шайен отскочили в стороны. Всего пять секунд в городе, а я уже повидала столько шума и суеты, сколько не наблюдала за всю свою жизнь в Кротоне.

— Увидишь! — прощебетала Киран и потащила меня дальше по дороге.

Мимо проплыла, смерив нас взглядами, компания студентов из колледжа в изящных вампирских одеяниях и с белой пудрой на лицах. Высокий парень в костюме обезьяны держал за руку красивую девушку, одетую как Наоми Уоттс из «Кинг-Конга», и вел ее через улицу. Из окон такси кричали вурдалаки и гоблины, из люка в крыше лимузина высовывались четыре парня в женской одежде с огромными сиськами и орали во все горло.

— Обожаю Нью-Йорк на Хэллоуин, — сказала Ноэль и приложилась к фляжке. — Именно в это время выползают все психи.

Мы прошли несколько кварталов, пару раз повернули. От долгой ходьбы в ужасных туфлях Киран у меня начали ныть ноги. Я все недоумевала, почему эти до нелепости богатые детишки не наняли лимузин или хотя бы не поймали такси. Но чем дольше мы шли и чем больше ловили восхищенных взглядов прохожих, тем больше я понимала. Они хотели, чтобы люди видели их и восторгались. Вот для чего нужна была вся эта прогулка. Это их аллея славы.

Как бы больно мне ни было, я не возмущалась. Ведь так можно было посмотреть город. Я старалась сильно не таращиться, когда мы проплывали мимо шикарных бутиков и укрывшихся под навесами ресторанчиков. Изо всех сил пыталась не глазеть на залитые ярким светом окна в городских особняках: одни из них могли похвастать лишь белыми стенами и высокими потолками, а другие были забиты книжными стеллажами и старинным антиквариатом. Даже не дрогнула, когда мы миновали женщину с детской коляской, которая вполне могла быть Сарой Джессикой Паркер и остановиться, чтобы полюбоваться моим платьем. Я впитывала в себя всю атмосферу. Впитывала и запоминала, постоянно повторяя себе, что это мой мир. Мне не придется просыпаться. Все это происходит на самом деле. Со мной.

Мы вышли на широкую улицу, в центральной части которой тянулись зеленые островки с деревьями и кустами. Мимо нас прошествовала пара средних лет в вечерних нарядах — женщина в развевающейся шелковой юбке и огромных серьгах с бриллиантами и рубинами, сверкающими в свете фонарей. Я тайком, чтобы не сойти за деревенщину, бросила взгляд на табличку с названием улицы у меня над головой и улыбнулась. Мы были на Парк-авеню. Парк-авеню. Она действительно существует, и я, Рид Бреннан, сейчас здесь.

— Нам сюда! — сообщил нам Дэш, пересекая улицу.

Проходя мимо незаглушенного роллс-ройса, я старалась не пялиться на сидящего в нем водителя в форме. Пока мы с Киран и Тейлор шагали нога в ногу вслед за остальными, я бросала взгляды на каждый попадающийся нам вестибюль, где замечала изысканные мраморные полы, блестящие люстры и великолепные цветочные композиции. От увиденной роскоши я чуть не потеряла дар речи. Киран и Тейлор, напротив, наслаждались цокотом наших каблуков по асфальту — они настолько увлеклись всем происходящим, что мы чуть не прошли мимо остальных наших друзей, дружно остановившихся перед воротами из кованого железа. По всей видимости, мы пришли.

Дэш нажал на звонок, вмурованный в стену из серого камня, и через две секунды на пороге возник импозантный мужчина в зеленой форме швейцара с золотыми кисточками. Тот пренебрежительноокинул нас взглядом, словно мы для него — уличный сброд.

— Чем могу быть любезен? — прогнусавил мужчина.

Ноэль вышла вперед, практически оттолкнув Дэша в сторону. Швейцару оказалось ничто человеческое не чуждо — его явно потрясло возникшее перед ним великолепие. Взгляд его скользнул вниз к ложбинке на ее груди, где чуть выше посверкивал кулон Наследия.

Тонкие губы мужчины изогнулись в улыбке, он склонил голову.

— Добро пожаловать.

А после с многовековым скрипом отпер ворота. Дэш подтянул рукава и открыл взору пару запонок Наследия, служивших мужской версией пропуска. Мужчина ответил ему кивком головы. Уиттакер взял меня за руку, отделив от компании друзей, и на входе показал свои запонки. Швейцар глянул на мою грудь и кивнул — мою кожу начало покалывать от волнения. Я прошла. Мой пропуск сработал. Теперь пора приступать к делу.

ПРИВЕТСТВИЕ

— Просто невероятное место, — прошептала я Уиттакеру, когда мы протискивались сквозь толпу гостей. Он сильно сдавливал мою руку своей горячей потной ладонью. Мне очень хотелось остановиться и оглядеться по сторонам, но Уиттакер тянул меня вперед, торопясь незнамо куда.

— Быстрее. Нужно занять хорошие места для приветствия, — подгонял он меня.

Я держала у лица маску дрожащей свободной рукой, силясь рассмотреть хоть что-то в отблесках свечей. И с радостью опустила бы ее, но присутствующие и не думали снимать свои, а мне не хотелось, чтобы на меня пялились.

— Приветствия?

Уиттакер не ответил. В помещении было настолько темно, что я едва различала лица людей, к тому же часть обзора мне закрывали блестки. Если освещение здесь будет таким всю вечеринку, мне ни за что не отыскать Томаса. Тем более, если он, как и все гости, наденет маску. Оставалось лишь надеяться, что Томас решит выделиться. А такое, стоило отметить, вполне могло быть.

Вокруг слышались шуршание юбок, приглушенные голоса и звон бокалов. Для вечеринки века здесь было довольно скучно. Я оглядела толпу и не обнаружила ни одного знакомого лица, не увидела даже людей, с которыми сюда пришла. Стоило нам выйти из лифта, как все испарились, растворившись в море спрятанных за масками лиц.

Наконец Уиттакер остановился у стены, и я смогла перевести дух. Он что-то прошептал высокому худощавому официанту, который через минуту вернулся с двумя бокалами на подносе. Уиттакер протянул мне ярко-розовый напиток в матовом бокале мартини, а себе взял рюмку с темной жидкостью. Я попыталась удержать бокал одной рукой, однако умудрилась пролить немного коктейля на изысканный мраморный пол. Очевидно, мне не хватало практики.

Итак, пора было решать. Либо снять маску, либо залить тут все. В итоге я сунула маску под мышку, чтобы держать бокал двумя руками.

— А кто здесь живет? — поинтересовалась я.

— Дрескины, — равнодушно ответил Уиттакер, обводя взглядом расхаживающих по огромной комнате наследников, облаченных в наряды от кутюр. — Дональд Дрескин, Ди Ди Дрескин и их родители. Они хорошие друзья семьи.

— О, так ты бывал здесь раньше?

— Иногда, — сказал он. — И каждый год прихожу на это мероприятие. Дрескины организовали Наследие еще задолго до моего рождения.

Уит выглядел невероятно пресытившимся всем происходящим. Будто каждый день поднимался на частных лифтах со специальным ключом в двухэтажные пентхаусы в зданиях Парк-авеню. Словно эта квартира, раскинувшаяся на два этажа, в пять раз больше, чем все мое жилище, — всего лишь очередной дом. Я пока видела только широкое фойе с картинами Пикассо размером с этаж и люстрами в стиле ардеко, а после огромную комнату с окнами, выходящими на Центральный парк, но уже была готова грохнуться в обморок от восхищения.

Вдруг по толпе пробежал явственный шепоток, все присутствующие обернулись в нашу сторону. Я оглянулась через плечо узнать, что же привлекло их внимание, и увидела, как у меня за спиной распахнулись две большие двери. В этой части комнаты пол был приподнят на три ступеньки и образовывал нечто вроде сцены.

— Ах, вот и оно, — с нетерпением проговорил Уиттакер.

В комнату вошел высокий мужчина в смокинге и деревянной маске с нелепым хитрым лицом клоуна. Хлопнул в ладоши перед собой, и все затихли.

— Приветствую всех и каждого, — произнес мужчина, его голос слегка заглушался маской. — Для меня, как для ведущего церемонии Наследия в этом году, большая честь и привилегия пригласить вас всех в нашу святая святых. — Даже я ощутила искрящееся в воздухе нетерпеливое ожидание, хотя совершенно не понимала, что происходит. Ведущий предупреждающе вскинул палец. — Но помните: то, что вы увидите здесь... что сделаете здесь... к кому прикоснетесь... и с кем соединитесь...

По толпе пробежали понимающие смешки.

— Все останется здесь, — заключил он. — Для того, мои друзья, и существует Наследие. Вы избранные. А потому договоритесь с тем, кому вы поклоняетесь, и никогда... не оглядывайтесь... назад.

С этими словами ведущий отступил в сторону, и гости единым потоком хлынули к дверям, словно им сообщили об аварийной эвакуации.

— Что там? — спросила я у Уиттакера, который тянул меня за руку. После услышанного я с большой настороженностью воспринимала все происходящее.

— Увидишь, — с озорной улыбкой ответил Уиттакер.

Он крепче сжал мою руку, когда мы подошли к двойным дверям, и впервые в жизни я задумалась над тем, во что же вляпалась.

ТАНЦУЙ, ТАНЦУЙ

Входя в двери, ты будто оказывался в зеркале. Громадный танцевальный зал был завешан с потолка до пола красными, черными, розовыми и пурпурными тканями бархата и шифона. Повсюду висели сверкающие зеркала на веревках, в которых отражались и преломлялись вспышки света, отбрасывающие разноцветные блики на сотни лиц в масках. С полотен, привязанных к потолку, свисали акробаты: они крутились и вращались над нашими головами, их полураздетые тела купались в цветных вихрях. В центре комнаты уже вовсю танцевали гости под оглушительные биты, доносящиеся из дальнего диджейского угла. Рядом с ним на круглой сцене небольшой оркестр исполнял какую-то безумную песню, которая сплеталась со звучащими ритмами в жуткую, причудливую, почти неистовую мелодию. По залу фланировали великолепные женщины в изысканных платьях. Они предлагали гостям напитки и уводили их куда-то за занавес.

У меня кружилась голова. От происходящего вокруг. От суматохи и движения. Было слишком много всего.

— Рид!

Киран, появившаяся из ниоткуда, схватила меня за руку.

— Пошли танцевать! — позвала она.

Я взглянула на Уиттакера. Тот махнул мне и сказал:

— Иди!

— Я найду тебя! — пообещала я. В это мгновение он был единственным, кто казался мне надежным в моей жизни.

— Или я тебя, — ответил он.

А после я уже в сотый раз за этот вечер позволила Киран увести меня. Мы миновали большую открытую комнату, похожую на гардеробную, где какая-то высокая женщина в наряде ангела раздавала завернутые в белую бумагу подарки всевозможных размеров. Стайка девушек, забрав свои сувениры, скрылась с ними в алькове.

— Что они делают? — спросила я.

— Белый подарок от Наследия. В ответ на оказанную услугу, — бросила через плечо Киран. — Все они стоит не меньше тысячи.

— Тысячи долларов? — ахнула я.

— Да, но ты все равно получаешь не то, что хочешь, — выкрикнула Киран. — Обмен происходит уже позже.

Невероятно. Вся эта вечеринка — что-то неслыханное. Кто бы мог подумать, что здесь столько богатства?

Наконец Киран каким-то образом отыскала на танцполе Ноэль, Ариану, Тейлор и Гейджа и нырнула в поток танцующих людей. Разок прокрутила меня, а потом выпустила, предоставив самой себе. Я никогда особо не умела танцевать, а потому поначалу стеснялась, пока не огляделась по сторонам и не увидела, как танцуют другие. Если честно, впечатлять здесь было некого. Так что я закрыла глаза, подняла руки и отпустила себя.

Очищение. Только так можно было описать это чувство. Чем дольше я танцевала, тем больше все, через что я прошла, через что ожидала пройти, меркло на этом фоне. Музыка звучала громко, словно изливалась из самых костей и пор, отдавалась во всем теле и вытесняла собой все остальное.

Это было идеально. Да, идеально. Я находилась в самом сердце танцпола и была изолирована ото всех. От Уиттакера, альковов и всего того, что в них происходило. От Наташи и ее угроз, от Констанс и ее обвинений, от Томаса, его предательства и тревоги, сопровождающей каждую мысль о нем. Это была моя зона комфорта. Если бы я могла всю ночь оставаться здесь, среди своих друзей, я бы с радостью это сделала.

— Веселишься? — раздался рядом со мной голос Ноэль, которая, кружась, обвила мою шею руками. Она пританцовывала возле меня, раскованно и свободно. Я пыталась вторить ее движениям, подражать ее уверенности.

— Не то слово.

— Хорошо. Тебе это полезно, — сказала Ноэль.

— Что? — Я расслышала ее слова, но понятия не имела, о чем она толкует.

— Тебе это полезно! — повторила она, глядя мне в глаза. — Наслаждайся!

Я пропустила такт и врезалась в ее бедро. Она улыбнулась, развернулась и пританцовывая направилась к Дэшу. Мне показалось или ее «наслаждайся» подразумевало под собой предупреждение «пока можешь»?

Боже мой. Они злятся на меня за то, что я поддалась на шантаж Наташи. Теперь они уничтожат меня. Сегодняшний вечер — своеобразное проявление милосердия с их стороны. Прощальное «ура». Они позволили мне заглянуть в самую суть своей привилегированной жизни, в Наследие, чтобы потом сделать еще больнее, отобрав все это у меня.

Мне вдруг стало дурно. Я развернулась в поисках окна, балкона или любого другого места, где можно было подышать воздухом. И в ту же самую секунду увидела его. Комната перед моими глазами поплыла.

Томас.

ДВОЙНЫЕ ИГРЫ РАЗУМА

— Рид! Рид! Ты куда? — прокричала мне вслед Тейлор.

Я ничего не ответила. Потому что не могла этого сделать. Не было времени. Я протискивалась сквозь извивающиеся на танцполе тела, расталкивала всех локтями, наступала на ноги и получала в ответ тычки и оскорбления. Мерцали вспышки света, чьи-то руки загораживали обзор, но я не сводила с него глаз, как снайпер — с вражеской цели. Он стоял впереди, держа в одной руке бокал, а другую пряча в кармане. Если он слегка повернется влево, то непременно заметит меня.

И тогда убежит? Или подойдет? Почему он не смотрит в мою сторону?

— Томас! — окликнула я его.

Я уже приближалась к краю танцпола, когда он отвернулся, приподнял одну из темных занавесок и скрылся за ней. Подхватив юбку, я побежала за ним. По пути обогнула целующуюся парочку возле одной из стоек и увернулась от акробатки, которая опустилась настолько близко, что чуть не напоролась на одну из моих шпилек для волос. Ловя ртом воздух, я откинула занавеску и увидела его стоящим ко мне спиной. Схватила его за плечо и развернула к себе.

— Томас! — едва слышно выдохнула я.

Но это оказался вовсе не Томас. Парень бросил на меня испуганный взгляд карих глаз и быстро выскочил из алькова, словно его застали за воровством печенья из банки. Он был слишком высоким, с чересчур длинными волосами. И совершенно не походил на Томаса. Как я могла так ошибиться?

Сердце гулко стучало в груди. Я смущенно подняла с пола затуманенный взор, и внезапно мои легкие покинул весь воздух. Я впервые заметила, что не одна здесь, и поняла, почему похожий на Томаса парень вылетел отсюда с виноватым видом.

В углу, закинув ногу на колени другой девушке, запутавшись руками в ее светлых волосах, ища языком ее рот, сидела не кто иная как Наташа Креншоу.

— Боже мой, — сорвался с моих губ возглас.

Наташа обернулась, тяжело дыша, и в этот миг я сумела отчетливо разглядеть лицо девушки рядом с ней: пухлые щеки, толстый слой макияжа, опухшие от поцелуев губы. Все это принадлежало Лиэнн Шор.

ШАНТАЖ ВОЗВРАЩАЕТСЯ БУМЕРАНГОМ

— Просто прекрасно, — недовольно протянула Лиэнн.

Да уж. По-прежнему «сама любезность».

— Простите, — проговорила я, пятясь назад. — Мне показалось, сюда кто-то зашел и...

Наташа спустила ноги и разгладила юбку. Уперлась руками в колени, тяжко вздохнула и встала. Ее грудь слегка вывалилась из декольте прямого платья без бретелек — она подтянула его под мышками, чтобы прикрыть ложбинку.

— Я пойду, — почуяв угрозу, испуганно пропищала я.

— Стой, — сказала Наташа.

Я застыла. В эту секунду мне хотелось оказаться в сотнях тысяч других мест, но я не могла пошевелиться.

— Рид, об этом нельзя никому рассказывать, — с мольбой в голосе произнесла Наташа. — Пожалуйста. Я знаю, ты меня ненавидишь, и не без оснований. Но умоляю тебя, никому не говори.

Я проглотила ком в горле и перевела взгляд с нее на Лиэнн, которая тут же отвела глаза. Ее руки покоились по обеим сторонам кушетки.

Неужели Наташа умоляла меня? Она действительно признавала, что у меня есть причины ненавидеть ее? Наташа «делай-как-я-говорю-или-умри» Креншоу?

— Не скажу, — ответила я. — Клянусь.

Наташа со вздохом потупила глаза в пол.

— Так вы обе... встречаетесь? — спросила я.

Наташа и Лиэнн обменялись долгими взглядами. В конце концов, Наташа села рядом со своей подругой, ее кринолиновая юбка хрустнула. Они посмотрели друг другу в глаза. Снаружи по-прежнему гремела музыка.

— Давай, — вздохнув, произнесла Лиэнн. Затем откинулась спиной на стену и сложила руки на животе. — Расскажи ей все. Она должна знать, что они собой представляют на самом деле.

И почему мне кажется, будто в этих словах кроется что-то еще?

Наташа взяла Лиэнн за руку и переплела их пальцы. Потом посмотрела на меня и кивнула.

— Да. Мы пара, — откровенно призналась она. — Мы вместе со второго курса.

— Вот почему ты заставляла меня шпионить, — сказала я, сев на скамейку напротив них. — Вот почему так хотела вернуть Лиэнн.

Наташа чуть опустила голову и вздохнула.

— Рид, весь шантаж был подстроен. На самом деле, я тебя не шантажировала. Это Ноэль шантажировала меня.

Я слегка покачала головой, словно никак не могла осмыслить услышанное.

— Прости. Я, должно быть, ослышалась, — пробормотала я. — Что?

— Рид, это они попросили меня сделать те фотографии, — подавшись вперед, сказала Наташа. — Они просили меня шантажировать тебя.

Мне показалось, будто в этот миг к нам в альков влетел один из акробатов, схватил меня за ноги и швырнул на пол вниз головой. Я глядела на стену, в пространство между Наташей и Лиэнн, и пыталась сделать вдох. Перед глазами плясали черные точки, я зажмурилась от накатывающей тошноты.

— Ты в порядке? — спросила Наташа.

Я прижала к пылающему лбу ледяную, липкую от пота ладонь.

— Почему? Почему? Поч... — Это было единственное слово, которое я могла произнести. Я открыла глаза и с трудом остановила взгляд на Наташе. — Почему ты так со мной поступаешь?

— Потому что они пригрозили рассказать всем о нас, — ответила Наташа, взглянув на Лиэнн.

— И... что? Ты боялась, что от тебя отрекутся твои родители-республиканцы? В этом все дело?

— Нет! Я это сделала не ради себя, — возразила Наташа. — Мои родители знают, что я лесбиянка. Я открылась им, когда мне было тринадцать лет. И они относятся к этому абсолютно нормально. По их мнению, это дает им даже некое преимущество.

— Тогда что? Я не понимаю.

— Она сделала это ради меня, ясно? — выкрикнула Лиэнн. — Господи, нельзя же быть такой тупой! Если мои родители об этом узнают, меня вышвырнут на улицу в два счета, — щелкнула она пальцами. — Они не только отрекутся от меня, но и уничтожат. Мне еще повезет, если я сумею устроиться на работу в задрипанный «Гэп». Так что все это ради меня.

У меня отвисла челюсть. Я неверяще смотрела на Наташу, которая откинулась на спину и ласково коснулась лица Лиэнн тыльной стороной ладони. Та судорожно вздохнула и быстро смахнула слезу.

А после они слились в поцелуе. Медленном, нежном, успокаивающем. Отстранившись, они соприкоснулись лбами и обе выдохнули.

Они были не просто парой. Они были влюбленной парой.

Как только ко мне пришло это осознание, я тут же простила Наташу. Она поступила так ради любви, в точности как я сохраняла записку Томаса в тайне, как питала надежду снова увидеть его здесь. Тем более, она сделала это под действием угрозы Ноэль. А нам троим прекрасно известно, что Ноэль свои угрозы исполняет. У Наташи, как и у меня, просто не оставалось выбора.

Я глубоко вздохнула и постаралась привести мысли в порядок: надо было разобраться, что мне делать дальше и что для этого нужно знать. Напрашивался очевидный вопрос.

— Зачем им все это? — спросила я, вцепившись в мягкую подушку. — Зачем шантажировать тебя, чтобы я шпионила в их комнатах? Им же известно, что мне придет конец, если меня исключат. Им известно, что я пойду на это. Ты бы видела, сколько компромата я нарыла на них. Неужели их это совсем не волновало?

— Спроси у них, — отрезала Лиэнн.

— Она права. Будет правильнее услышать об этом от них самих, — подтвердила Наташа.

Я кивнула, все еще не до конца оправившись от потрясения. Услышать от них самих. Верно. Им придется многое мне объяснить.

— А теперь не могла бы ты оставить нас одних? — попросила Лиэнн, сжимая руку Наташи у себя на коленях. — Мы сейчас редко видимся.

Эти слова она произнесла с неким упреком. Словно я была во всем виновата. Хотя отчасти так оно и было.

— Да, простите, — сказала я и поднялась на ноги, покачнувшись на высоких каблуках. На миг замерла у занавески и обернулась к Наташе. — Не волнуйся. Твоя тайна останется со мной.

Наташа улыбнулась. Я впервые удостоилась ее искренней улыбки.

— Спасибо, Рид.

Я подняла занавеску и вышла.

ПЕШКА

Зачем? Зачем они это сделали? Зачем, зачем, зачем?

На время я остановилась возле алькова, желая перевести дыхание. Косточки на лифе платья больно врезались в разгоряченную чувствительную кожу. Мозг лихорадочно искал ответ, но не находил его. Чего добивались Девушки из Биллингса, заставляя меня обыскивать свои комнаты? Они хотели, чтобы я обнаружила все их отвратительные тайники? Хотели, чтобы я нашла доказательство того, как они поступили с Лиэнн? Если так, то я снова возвращалась к своему первому вопросу.

Зачем?

Все это была какая-то извращенная игра. Без сомнений. А мы с Наташей и Лиэнн оказались в ней пешками. Играя с нами, они получали удовольствие. Глядя на то, как далеко мы могли зайти, они испытывали радостный трепет. Другого объяснения у меня не было. Когда сегодня утром я пришла к ним, во всем созналась и отдала дискету, они уже знали. Знали с самого начала. Потому что все спланировали заранее.

Наверняка все эти дни они смеялись у меня за спиной. Вы только поглядите на эту Рид. Какая она тупица. Какой властью мы обладаем над ней.

Чем больше я об этом думала, тем сильнее мне хотелось выдрать кому-нибудь волосы.

Я выпрямилась, сделала глубокий вдох и собралась вернуться на танцпол. Предстоит сцена не из приятных.

Под действием нахлынувшей ярости я рванула в толпу: кого-то пихнула локтем, кого-то пнула по ноге, — и вскоре обнаружила Ноэль, Ариану, Тейлор и Киран там, где их и оставила — в центре танцпола. Кипя от негодования, я встала перед Ноэль. Она остановилась.

— Нам нужно поговорить, — произнесла я.

— Рид, расслабься, — протянула она, устроив запястья на моих плечах. — Это же вечеринка! Именно этим здесь и нужно заниматься. Или у вас не было вечеринок в вашей захолустной Пенсильвании?

Я схватила ее за запястья: одну руку она успела убрать, а вторую я сжала пальцами. Крепко. И в тот же миг меня окружили Ариана, Киран и Тейлор. Я оказалась пойманной в ловушку, но меня это мало волновало.

— Нам нужно поговорить, — повторила я сквозь зубы.

Глаза Ноэль широко распахнулись.

— Рид, не устраивай сцену.

— Я могу закатить и более громкую сцену, — сказала я ей. — Но вряд ли тебе захочется, чтобы все эти люди услышали то, что я тебе скажу.

Долгое время Ноэль просто смотрела на меня — она пыталась оценить, не блефую ли я. На самом деле я блефовала. Если бы начала кричать и яриться, то раскрыла бы не только тайну Лиэнн и Наташи, но и выставила бы себя наивной слабачкой. А к такому исходу я была не готова.

Я прищурила глаза. Чем дольше мы так стояли, тем больше я осознавала свою победу. Она уже начала сдаваться. Я тоже способна играть в такие игры.

— Ладно, — выдавила она, вырвав руку из моей хватки. — Не нужно злиться. — Затем посмотрела поверх моего плеча на своих подруг. — Дамы. Давайте отойдем куда-нибудь.

БОЛЬШЕ НИКАКИХ СЕКРЕТОВ

— Ну что ж, Рид, вот мы и здесь, — проговорила Ноэль, опустившись в большое бархатное кресло в одном из альковов. Затем сбросила туфли и вытянула ноги под широкой юбкой, словно устраивалась для долгой приятной беседы за чашечкой чая. Остальные девушки расселись по скамеечкам для ног и кушеткам.

Все происходило на удивление спокойно и культурно. Передо мной сидели красивые, уравновешенные, привилегированные девушки. Только внутри меня все кипело.

— Я знаю, что вы сделали, — сказала я, стоя перед ними. — Вы шантажировали Наташу, чтобы та в свою очередь шантажировала меня.

Ноэль уставилась на меня.

— И чего ты теперь хочешь — медаль?

Мои пальцы сжались в кулаки.

— Я хочу знать зачем, — сказала я. — Зачем вы это сделали? Чего этим добивались?

Ноэль тяжко вздохнула и отвела взгляд влево, будто ей было невероятно скучно.

— Дело не в том, чего мы добивались, а в том, чего добилась ты, — ответила Ариана, лениво откинувшись на кушетку. Девушки выжидательно смотрели на меня, словно я должна была их поблагодарить.

— Что это значит? Я не понимаю.

— Мы проверяли тебя, и ты прошла эту проверку! — громко объявила Киран. Потом достала из своей сумочки неизменную фляжку и подняла ее вверх. — Отпразднуем?

На меня накатила новая волна отчаяния, я закрыла глаза. Сейчас я была сбита с толку еще сильнее, чем до того, как вошла сюда.

— Проверяли меня? Но как? Для чего? — недоумевала я.

Киран сделала большой глоток и пальцами коснулась губ. Ноэль раздраженно покачала головой. Ариана лишь пристально наблюдала за подругой.

— Чтобы узнать, можно ли тебе доверять, — глядя в пол, тихо произнесла Тейлор. Мыски ее туфель были устремлены внутрь — она была похожа на маленькую девочку, ждущую маму на автобусной остановке. — Мы хотели убедиться, что тебе можно доверять.

Убедиться, можно ли мне доверять. Убедиться, можно ли мне доверять?

— И я прошла? Как такое возможно? — произнесла я. — Я рылась в ваших комнатах. Обнаружила кучу безумных секретов. Я буквально вторглась в ваше личное пространство. Как я могла пройти?

— Ты никуда не вторгалась, — рассмеялась Ноэль. — Мы специально разложили все эти вещи, чтобы ты их нашла.

— Что? — Так. Теперь и мне нужно сесть. Я плюхнулась на ближайшую, обитую бархатом скамеечку и сникла. Перед глазами пронеслись последние несколько недель моей жизни. Что из всего этого было настоящим? — Пожалуйста, скажите мне, что это шутка.

— Ты правда думаешь, что я прячу в шкафу еду? — фыркнув, сказала Киран. — Я тебя умоляю. Я ем все, что захочу и когда захочу. Это называется хорошая наследственность.

— Ага. Это все я придумала, — с явной гордостью заявила Тейлор.

— Но ежедневник Тейлор, где «сплошная работа и никаких развлечений», — моя идея, — заметила Киран. — Это было гениально, признайте.

— Было неплохо, — согласилась Тейлор. — Только у меня потом несколько дней судорогой сводило пальцы.

— Хотя фотографии Дэша были настоящими. Никакой ретуши, — добавила Ноэль с довольной улыбкой. — Повезло мне, правда?

Я почувствовала в горле привкус горечи. Они не просто подставили меня, но еще и тщательно все продумали. Наверное, на организацию у них ушло несколько дней. И все это они провернули у меня за спиной. Я-то считала их своими подругами, а они с самого начала водили меня за нос. Было ли в их речах хоть слово правды?

— Никогда не забуду твое лицо в то утро, когда Наташа показала тебе слайд-шоу, — забавлялась Киран. — С моего дня рождения. И с каждым нашим новым подарком тебе, ты становилась все доверчивее и доверчивее.

— Мы идеально подобрали время, — сказала Ариана. — Ты и впрямь испытывала чувство вины, — с нескрываемой гордостью добавила она.

— Честно говоря, я даже удивлена, что ты ничего не заподозрила, — усмехнулась Ноэль. — Мы столько раз чуть не выдали себя.

— Как, например, в то утро, когда я застала тебя в своей комнате. Вообще меня там не должно было быть, — делилась Тейлор. — Я совсем забыла, что ты должна будешь рыскать в наших вещах, и только при виде тебя догадалась: ты уже побывала под моей кроватью. А потом я заговорила про свой доклад, и ты была так мила. «Все говорят, ты самая умная из всех тех, кто здесь учился», — сымитировав мой голос, повторила она мои слова. Слова, которые, по моему мнению, должны были ей помочь. — Это так приятно, Рид!

— А та история с паролями? — вмешалась Киран. — Это ведь мы подкинули тебе информацию о том, как найти код от компьютера Арианы.

— Уверена, мой планировщик чуть не свел тебя с ума, — сказала Ариана. — Прости.

Ни разу в жизни я не испытывала такого сильного унижения. Все это время они были в курсе. Именно они подстрекали меня. В тот вечер Ариана отдала мне свою сумку специально. Я оказалась вовсе не умной, коварной или скрытной. А обманутой.

— На самом деле, настоящая проверка заключалась в том, сдашь ли ты нас, обнаружив компромат, — пояснила Ноэль. — Если бы мы пригрозили тебе отобрать все, а именно твое поступление в Истон, а ты при этом осталась нам верна, ты бы его прошла.

— И ты прошла, — бесхитростно заключила Ариана. — Теперь мы знаем, что можем тебе во всем доверять. Безоговорочно.

По моей коже пробежал холодок, и я обхватила себя руками. Я не могла поверить в происходящее. Весь этот страх, шпионаж, чувство вины. Все было напрасно.

— А что было бы, если бы я с этой дискетой пошла прямиком к декану? — спросила я, глядя в пол. — Вы затеяли довольно опасную игру, вам не кажется? Вас могли выкинуть из школы. Всех до единой.

Ноэль снова рассмеялась, и на этот раз к ней присоединились остальные девушки.

— Да ладно тебе, Рид. Чтобы исключить нас из школы, нужно нечто гораздо серьезнее. Ты говоришь об опасности? Нет. Опасности никогда не возникало.

— За исключением тебя, — заметила Киран, указав на меня. — Опасность была для тебя. Если бы эти фотографии всплыли на поверхность, ты бы, не успев попрощаться, уже сидела в автобусе, следующем до Кротона.

— Уж они-то точно настоящий копромат, — деловым тоном заключила Ноэль.

Я вдавила ладони в обивку скамейки и подалась вперед, борясь с тошнотой, пока они смеялись. Им, видите ли, было смешно. Ведь это так забавно — играть с чувствами других людей. С их жизнями. С их будущим.

— Ой, Рид, ну перестань, — поднявшись, сказала Ариана. Скользнув ко мне, села рядом, одной рукой обняла меня за плечи, а другой — коснулась запястья. Ее пальцы были ледяными. — Теперь же все хорошо. И будет хорошо. Разве ты не понимаешь, что это значит?

Это значит, что вы все — психи. Значит, что вы — зло. Значит, что я примкнула к приспешницам дьявола.

— Это значит, ты теперь одна из нас, — тихо произнесла Ариана. — По-настоящему.

— Это значит, теперь тебе больше не нужно играть роль Золушки, — добавила Тейлор.

— Что довольно фигово, потому что я ненавижу заправлять постель, — сказала Киран, сделав очередной глоток.

— Это значит, ты с нами, — просто заключила Ноэль. — На этот раз по-настоящему. С этой минуты. Больше никаких секретов.

От последних трех слов мое сердце взволнованно встрепенулось. Даже в столь отчаянном положении, когда сжимается живот, а голова идет кругом, меня до сих пор приводила в восторг мысль, что я оказалась принята этими психичками. Что со мной не так?

Меня завлекли обманом. Теперь это официально подтвердилось. Так что пути назад нет. В конце концов, я подняла голову и встретилась взглядом с темными глазами Ноэль, взирающими на меня из другого конца комнаты.

— Больше никаких секретов? — повторила я.

— Никаких.

Сделав глубокий вдох, я взглянула на Ариану. Та ответила мне загадочной улыбкой. Отчасти я по-прежнему злилась на них. И понимала, что так будет всегда. Но я сама выбрала этот путь. Когда меня только приняли в Биллингс, я уже осознавала — по крайней мере, в некоторой степени, — на что способны эти девушки, и все равно предпочла их, потому что понимала, чем они могут мне помочь. Какое будущее меня ждет рядом с ними. А в данную секунду они заставляли меня чувствовать себя особенной. Важной. Словно я обрела настоящих подруг. В конечном счете вся эта игра для того и затевалась. Возможно, ими был избран довольно извращенный способ, но они ведь хотели убедиться в моей надежности.

Все дело, как и говорил Уиттакер, было в преданности. Она превыше всего.

Урок официально усвоен.

— Так значит, мы все уладили? — наконец спросила Ариана.

— Да, можно нам вернуться на вечеринку? — добавила Ноэль, поднимаясь на ноги. — Я уже сыта по горло этим разговором.

— Да, — ответила я и почти не поверила своим словам. — Мы все уладили.

Прилив адреналина высосал из меня все силы, но я все равно сумела подняться со скамеечки. Тейлор быстро стиснула меня в объятиях и первая выскользнула из алькова. Киран расцеловала меня в обе щеки, подмигнула и последовала за ней. Ариана просто приподняла занавес и вышла. Я уже собралась отправиться за ней, как осознала, что самый важный вопрос этого вечера так и остался не разрешен. Поэтому остановилась и обернулась к Ноэль.

— Значит, найденные в компьютере Арианы файлы: шпаргалки и сообщения из мессенджера, — произнесла я, — тоже были подброшены?

Ноэль медленно расплылась в улыбке.

— Просто так ничего не бывает, забыла, Рид? Ничего.

***

Несколько часов спустя мы все вместе вывалились на Парк-авеню, держась за руки и поддерживая Киран, которая спотыкалась и нетвердо стояла на ногах. Ночь пролетела в череде выпивки, танцев, историй и наблюдений со стороны. Все оставшееся время я старалась избегать альковов и держалась ближе к бальному залу, заполненному девушками. Ноэль и Дэш куда-то испарились на час, а после вернулись растрепанные, пьяные и довольные. Киран скрылась с группой ребят из Кентского университета и к нам вернулась уже в другом платье — этот факт изрядно всех насмешил. Только мне смысл этой дружеской шутки остался непонятен. С другой стороны, я и не спрашивала: что-то мне подсказывало, я не захочу его знать.

Благодаря традиции белых подарков Киран досталась белая меховая накидка, которую она надела поверх нового платья; Тейлор держала потрясающую сумочку от «Шанель»; на пальцах Арианы покачивалась пара туфель от «Диор»; а Ноэль щеголяла в кристальной тиаре, которая обязательно, как только мы вернемся домой, присоединится к кучке другого ненужного барахла, сваленного под ее кроватью. Я же в обмен на уродливый дизайнерский ремень получила от девочки из Бартона великолепное кольцо из белого золота с сапфиром от «Тиффани»: теперь оно красовалось у меня на пальце правой руки. Не считая бриллиантов, подаренных мне Уиттакером, это было мое первое настоящее украшение. Не в силах сдерживаться, я каждые пять секунд восхищенно разглядывала свою ладонь.

Именно этим я как раз и занималась, когда мои пальцы обхватила чья-то мясистая рука, за нами захлопнулась калитка во внутренний двор. Пребывая в легком опьянении, я испуганно вскинула голову и обнаружила возвышающегося надо мной Уиттакера.

— Уит! — с улыбкой воскликнула я. — Где ты был?

— То же самое я хотел узнать у тебя, — с легким раздражением в голосе ответил он. — За весь вечер я почти тебя не видел.

Ноэль, Ариана и Тейлор у меня за спиной дружно фыркнули от смеха.

— Знаю. Прости, — сказала я, положив руку ему на грудь. — Я просто праздновала со своими подругами.

— Праздновала что? — поинтересовался он.

Ноэль приблизилась к нам и обхватила рукой широкие плечи Уиттакера.

— Девичьи секретики, детка. Девичьи. Секретики, — на последних двух словах она похлопала его по лицу.

После чего разразилась пьяным истеричным хохотом, и мне пришлось рассмеяться вместе с ней. Наверное, я была пьянее, чем предполагала.

— Ребята, идем, — позвал Джош, который старался собрать нашу шумную компанию вместе. — Иначе опоздаем на последний поезд.

Мы последовали за ним: девушки в шелковых платьях покачивались на высоких каблуках, а парни шли в одних расстегнутых рубашках без пиджаков. Уиттакер — похоже, самый трезвый из нас — обнимал меня одной рукой. Я была очень благодарна ему за тепло и дополнительную поддержку. За спиной у меня слышались неуверенные шаги девчонок: будет настоящим чудом, если никто из нас не подвернет лодыжку.

— Ты хотя бы хорошо провела время? — спросил у меня Уиттакер.

— О! Лучше всех! — заявила я. — Большое тебе спасибо, что позволил мне быть твоей спутницей.

— Всегда пожалуйста, — проговорил он, теснее прижимая меня к себе. — Я тут подумал: может быть, когда станет прохладнее, мы съездим в наш семейный дом у озера Тахо. Уверен, мои родители будут счастливы познакомиться с тобой.

В эту секунду я споткнулась о трещинку на тротуаре и в попытке устоять на ногах схватилась за него.

Родители. Знакомство. Знакомство с родителями. Нет. Это неправильно. На мгновение у меня все поплыло перед глазами, а потом встало на свои места. Снова обретя равновесие, я слегка отстранилась от Уиттакера и откинула голову назад, чтобы взглянуть на него.

— Уит? Можно с тобой поговорить? — спросила я. — Наедине.

— Конечно, — ответил он, затем покосился на ребят. — Вы идите вперед. Мы вас догоним.

Ноэль, наградив меня многозначительным взглядом, присоединилась к остальным. Я глубоко вздохнула. Даже в подвыпившем состоянии я понимала, что нужно делать. Все это зашло слишком далеко. Уиттакер заслуживал знать правду.

— Уиттакер, мне правда очень жаль, но думаю, нам не стоит больше встречаться.

— О чем ты? — удивился он.

— Прости. Ты мне действительно нравишься. Ты отличный парень, — проговорила я. — Но дело в том, что... ты меня просто не привлекаешь.

— О-о, — протянул Уиттакер, уставившись на свои ботинки. — Да уж. Это было грубо.

— Прости! Я не хотела тебя обижать, — выпалила я, на глаза навернулись слезы. — Просто мне казалось, ты ценишь искренность.

Уиттакер тяжело вздохнул и кивнул.

— Так и есть, — бодро произнес он. — Не скажу, будто я не разочарован, но рад, что ты была со мной честна.

Моя голова поникла.

— Ах, Уит. Однажды ты обязательно сделаешь какую-нибудь девушку очень счастливой.

Уиттакер рассмеялся.

— Надеюсь на это, — сказал он.

Я покачнулась на каблуках, и Уит быстро поймал меня рукой за плечи. Я только что порвала с ним, а он по-прежнему заботился обо мне и поддерживал. Его поведение напомнило мне о Констанс: как она взяла меня за руку во время утренней службы, когда нам объявили об исчезновении Томаса. Во мне внезапно проснулась надежда: эти двое должны сойтись. Они идеально подходили друг другу.

— Так и будет! — заплетающимся языком заверила я его. — На самом деле, у меня есть кое-кто на примете. Сходишь с ней разок на свидание и влюбишься в нее по уши.

Уиттакер задумчиво улыбнулся.

— Давай поговорим об этом в поезде, — сказал он и повел меня за собой.

— Хорошо, — согласилась я. Пока мы шли по улице, у меня потихоньку начали закрываться глаза.

Поезд, мягкое сиденье, короткий сон — все это казалось мне заманчивой идеей. Но несмотря на то что я с нетерпением их ждала, мне не верилось, что вот он конец. Наследие, мои «отношения» с Уитом, моя первая поездка в Нью-Йорк — все закончилось. Эти события пролетели как один миг, без участия Томаса.

В конце концов, он так и не появился. Да и мне, наверное, не следовало сюда приезжать. Тяжело вздохнув, я мрачно улыбнулась. Мне вдруг нестерпимо захотелось вернуться в Истон и оставить все случившееся позади.

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ

Прислонившись виском к прохладному стеклу, я наблюдала, как мир за окном поезда постепенно просыпается и оживает, солнце медленно встает над деревьями, окрашенными цветами осени. Многие мои одноклассники давно уснули, убаюканные стуком колес, а я все никак не могла оторвать взгляда от проплывающего вида. Он был слишком красивым. Красивым, расплывчатым и полным разных возможностей. Я боялась упустить малейшую деталь.

В вагоне со всех сторон доносился сонный храп. Ноэль дремала, положив голову Дэшу на плечо, ее тиара съехала набок. Парень поднял пиджак так, чтобы тот наполовину закрывал его лицо, рука обнимала спину Ноэль, пальцы сжимали ее локоть нежно и ласково. Время от времени я оглядывалась на них и улыбалась. Еще никогда я не видела их такими умиротворенными.

Где-то в конце вагона слышались перешептывания Арианы и Тейлор. Киран спала как убитая: растянулась на трех сиденьях, сунув под голову, лежащую на коленях Гейджа, меховую накидку и укрывшись сверху пиджаком Уиттакера. На просьбу Уита отдать ей свое пальто Гейдж лишь хмыкнул: «Ага, конечно. Тогда я тоже замерзну». Уиттакер мгновенно снял с себя пиджак и накрыл им спящую фигурку Киран. Теперь он сопел в передней части вагона, обняв себя руками и храпя громче всех.

До меня донесся чей-то вздох, и я обернулась. Слева, в кресле возле окна, сидела Наташа: колено прижато к груди, в него упирается локоть, пальцы касаются губ. Пока она с задумчивой грустью смотрела в окно, я гадала, какими теперь будут наши отношения. Она поделилась со мной своей самой большой тайной, правда, не по своему желанию. Будем ли мы отныне подругами? Или останемся врагами? Я надеялась на первое. Теперь, когда я знала, что на самом деле она не шантажистка, мне было интересно с ней подружиться.

Внезапно кто-то возник передо мной. Я моргнула, выйдя из транса, в котором находилась. Затем медленно подняла голову — при виде Джоша мое сердце встрепенулось. Второй раз за вечер. Что с ним такое творилось?

— Привет, — произнесла я.

— Привет. Не возражаешь... — Он указал на пустое сиденье рядом.

— Нет. Пожалуйста.

Джош сел, со вздохом положил ладони на колени и откинулся назад. Из всех парней в поезде он меньше всех выглядел растрепанным. Рубашка с расстегнутой верхней пуговицей заправлена в брюки, узел галстука слегка ослаблен. Это означало, что весь вечер он, скорее всего, держал руки при себе. От этой мысли мне почему-то сделалось радостно на душе.

— Да-а. Интересная выдалась ночка, не правда ли? — заговорил он.

— Это точно, по-другому и не скажешь, — согласилась я.

— Вот только... без Томаса.

В эту минуту поезд с оглушительным визгом вошел в поворот. У меня перехватило дыхание, и я впилась пальцами в спинку кресла впереди. Джош с усмешкой коснулся моей руки.

— Все в порядке. Мы просто поворачиваем, — успокоил он.

— Да, я знаю, — откликнулась я.

Однако больше всего меня пугало другое: с тех пор как я увидела Наташу и Лиэнн вместе, я ни разу не вспомнила про Томаса. Я совершенно забыла о нем.

Возможно, оно было и к лучшему.

— Уверена, с ним все хорошо, — сказала я. В попытке хоть что-нибудь сказать.

По правде говоря, в эту минуту мне было уже все равно. Он бросил меня. Сбежал, даже не удосужившись попрощаться, оставил меня одну разбираться с Девушками из Биллингса, Уиттакером и полицией. Ему явно было на меня плевать. Я же делала все возможное, даже встречалась с парнем, который меня ничуть не привлекал, лишь бы заполучить приглашение на Наследие и возможность увидеться с Томасом, а он даже не соизволил появиться. Он наверняка знал, что с большой долей вероятности я буду там, но все равно не пришел.

Все, с этих пор с Томасом Пирсоном покончено. С этих пор я буду жить дальше.

— Да. Не сомневаюсь, — не слишком убедительно произнес Джош.

— Знаешь что? Я больше не желаю говорить о Томасе,— заявила я. — Да, я хочу, чтобы с ним все было в порядке, но, если честно, между нами все кончено. У него своя жизнь, это нормально. А значит, я тоже буду жить своей жизнью.

Джош, вскинув брови, покосился на меня.

— Ты сейчас серьезно?

— Абсолютно, — кивнула я.

— Это очень разумный подход, — согласился он.

— Я тоже так думаю.

После этого я широко зевнула — из меня будто выкачали весь адреналин. Глаза закрылись сами собой, и я положила голову Джошу на плечо.

— Устала? — спросил он.

— Да. Немного.

И в этот миг...

Он поднял руку, позволив мне прижаться к нему. Мой пульс участился из-за интимности этого жеста, который в то же время казался мне совершенно нормальным. Естественным. Как бы то ни было, за последние недели Джош показал себя хорошим другом, а сейчас мне было абсолютно спокойно с ним. Гораздо спокойнее, чем с Уитом. И даже гораздо спокойнее, чем с Томасом, который постоянно вынуждал девушку теряться в догадках — как в хороших, так и в плохих.

Однако уже через две секунды у меня от напряжения начала болеть шея. Я покрутила головой, пытаясь найти более удобное положение. Тогда Джош снова поднял руку и направил мою голову вниз, пока та не коснулась его бедра.

О да. Так намного удобнее.

— Спасибо, — прошептала я.

— Не за что, — отозвался он.

Постепенно погружаясь в сон под приглушенные голоса шепчущихся друзей и убаюкивающее покачивание поезда, я почувствовала, как Джош кончиками пальцев медленно и нежно заправил прядь моих волос за ухо.

Я улыбнулась.

ПОКОЙНИК

К тому времени как мы сошли с поезда и двинулись по улочкам Истона обратно к своим общежитиям, последние рассветные лучи рассеялись, оставив после себя красивую густую дымку. Высокие каблуки, утопая во влажной траве, проваливались в мягкую землю, отчего мне было трудно идти. В конце концов,я скинула обувь, и по моим ногам разлилось радостное блаженство. Взяв туфли в одну руку и пошевелив пальцами ног, я зашагала вперед. Однако мое облегчение длилось всего десять секунд. Ступни мгновенно окоченели и превратились в ледышки.

— Ты как? — спросил у меня Джош, слегка подтолкнув рукой.

— Нормально. Просто не терпится вернуться домой.

Дом. Истон был моим домом. Биллингс был моим домом. Я впервые это осознала.

Наконец мы приблизились к ограде, окружавшей территорию Истона. Прошли вдоль железных прутьев до неровного отверстия, скрытого зарослями вечнозеленых кустов. По очереди нырнули в него, придерживая подолы юбок, чтобы не зацепиться за что-нибудь, и шепотом призывая друг друга беречь голову. Поскольку сегодня была самая важная ночь в нашей жизни, никто не стал переодеваться обратно в джинсы и свитера. Если нас поймают, наша одежда уже не будет иметь значения, к тому же на переодевание ни у кого не осталось сил.

Оказавшись по другую сторону забора, я старалась держаться как можно ближе к Джошу — мне не хотелось потерять его из вида в таком тумане. Пока мы поднимались на холм, до меня доносились неразборчивые голоса остальных ребят.

— Жутковато, да? — спросил Джош.

Я поежилась и обхватила себя голыми руками.

— Ага. Зато нас вряд ли заметят.

Если подобная вечеринка проходила каждый год, а тридцать подростков, пьяные и нарядные, возвращались в школу на рассвете, оставалось большой загадкой, как им удавалось избегать обнаружения. Чем ближе мы подходили к учебным и жилым зданиям, тем громче у меня стучали зубы и тем сильнее меня колотила дрожь. Если нас поймают, мне конец. Если нас поймают, все будет зря.

Мы перебежали футбольное поле и нырнули в тень деревьев, откуда можно было попасть за здание Биллингса и общежитий старшеклассников. Все дружно остановились, чтобы перевести дух. Стояла тишина, только слышалось наше тяжелое дыхание. Туман заглушал все звуки.

— Готовы? — прошептал Дэш.

Несколько человек кивнули. Я дышала с трудом. Почти пришли. Еще чуть-чуть — и мы будем в безопасности.

— Идем!

Ребята, пригнувшись, побежали вперед. Джош взял меня за руку. Раздалось несколько смешков, когда мы пересекли последние метры открытого пространства между зарослями деревьев и западной стеной Дома Дейтон, одного из женских общежитий. Оказавшись на месте, мы собрались возле холодного влажного кирпича: хватали ртом воздух, радуясь своей удаче. Между строениями кампуса туман был не настолько густым. Я уже собиралась отпустить Джоша и направиться в сторону Биллингса, как заметила на лицах друзей вспышки мигающих огней: красные, синие, красные, синие.

— Что это? — спросил кто-то.

— Стойте здесь.

Джош высвободил руку из моей ладони и приблизился к углу здания. Сначала выглянул из-за него, а после, когда его плечи поникли, полностью вышел из укрытия.

— Боже мой, — произнес он.

Из меня будто резко выкачали весь воздух.

— Что такое?

Даже страх быть пойманными не мог побороть наше любопытство. Осторожно подобравшись к углу, мы сгрудились вокруг Джоша. От увиденного у меня подогнулись колени, мне захотелось упасть на землю и одновременно сбежать отсюда.

Полицейские машины были повсюду. Они стояли припаркованные на траве между зданиями. Во внутреннем дворе. Ученики, высыпавшие кто в чем был из своих общежитий, перешептывались и озирались по сторонам, а в это время полицейские в форме, расхаживая между ними, говорили что-то низкими голосами или выкрикивали указания.

— Мы покойники, — сказал кто-то у меня за спиной.

С ним нельзя было не согласиться. Очевидно, сюда были вызваны все офицеры полиции, работавшие в радиусе сотни миль. А почему бы нет? Ведь пропали тридцать учеников. Тридцать самых благородных и привилегированных в стране сыновей и дочерей. Разумеется, на такое событие откликнулись все власти.

— Нет. Они здесь не из-за нас, — возразил Джош. — Посмотрите сами.

Я так и сделала. Он оказался прав. Одни ученики сидели на скамейках, широко распахнув глаза и разинув рты. Другие плакали. Три девчонки стояли в обнимку возле заднего входа в Брэдвелл. Где-то поблизости слышались отчетливые рыдания.

— Что здесь вообще происходит? — воскликнул Джош. — Идемте.

С этими словами Дэш, Гейдж, Уиттакер, а также еще несколько парней побежали вперед. Остальные ребята будто приросли к месту. В моей голове крутилось всего одно слово.

— Томас, — прошептала я.

Я развернулась и посмотрела на Ноэль. Она была белой как окутывающий ее туман. Глядела немигающим взглядом мимо меня.

— Думаешь, это...

Меня прервал топот ног. На плечо опустилась рука. Внезапно страх заполнил каждую клеточку моего тела.

— Рид, — резко и напряженно произнес Джош. — Рид.

Я медленно обернулась к нему. Мне не хотелось на него смотреть. Не хотелось видеть в его лице то, что я и так уже слышала в голосе. Он стоял передо мной, тяжело дыша. Слезы боли бежали по его щекам.

— Это Томас. Они нашли его тело, — проговорил он, упираясь руками в колени. — Рид, он... Томас мертв.

Я зажмурилась и стиснула кулаки с такой силой, что ногти проткнули кожу ладоней. Я мысленно умоляла свое сердце и дальше биться. Умоляла легкие наполняться воздухом. Я смотрела на свои руки, на новенькое колечко, поблескивающее в свете мигающих огней. Пыталась сосредоточиться на нем. И только на нем.

Я знала: стоит мне открыть рот, даже на миллиметр — и я начну кричать. Начну кричать и больше никогда не смогу остановиться.

Notes

[

←1

]

«Костко» — крупнейшая в мире сеть складов самообслуживания клубного типа и пятое по величине продаж розничное торговое предприятие в США.

[

←2

]

Дайсон — английский производитель бытовой техники, разработчик оригинальных по принципу действия пылесосов, сушилок для рук и вентиляторов.

[

←3

]

«Синий воротничок» — класс работников, занятых непосредственным производством товаров, по преимуществу физическим трудом, не требующим умственных усилий, а также высокой квалификации.

[

←4

]

«Уиндекс» — универсальное моющее средство для стеклянных поверхностей.

[

←5

]

Пумперникель — распространённый в Германии сорт ржаного хлеба. Изготавливается из ржаной муки грубого помола с включениями частей непромолотого зерна.