Цвет снов [Джулиана Маклейн] (fb2) читать онлайн

Цвет снов

Джулианна Маклин

Серия «Цвета жизни» Книга 4

Над книгой трудились:

Переводчики: Надежда Макарова,

Обложка и оформление: Настена

Перевод выполнен специально для гр. https://vk.com/beautiful_translation

Внимание!

Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. 

Пролог

Джесси Винсент Фрейзер

Иногда трудно поверить, что совпадения–это просто совпадения.

Трудно поверить, когда происходят самые невероятные события, и мы оказываемся связанными с другими такими способами, которые можно описать только как волшебство?

До недавнего времени я не верил в такие вещи–что судьба, предназначение и магия играют какую–то роль в исходе человеческой жизни. Я всегда верил – то, что случилось со мной позже, когда я стал мужем и отцом, было результатом решений и выбора, которые я сделал на этом пути, с щепоткой удачи – хорошей либо плохой – брошенной в котел в качестве добавки.

Теперь для меня все по–другому. Как я могу не верить во что–то большее, когда случившееся со мной все еще кажется сном?

Нетрудно точно определить момент, когда мой мир начал смещаться и все кусочки головоломки начали вставать на свои места. Это было за месяц до Рождества почти двадцать лет назад. Только–только начал падать тяжелый, мокрый снег.

Мне было четырнадцать лет, и именно в этот день я начал ненавидеть своего старшего брата. 

Глава 1

Некоторые люди говорили, что мы живем в глуши, потому что дорога не была проложена, и наш дом был единственным на многие мили.

Я не считал, что это была глушь. Мне нравилось, где мы жили, на далекой окраине странного маленького городка, где наш отец был единственным дантистом.

Я допускаю, что это было немного отдаленно. Как только вы проезжали мимо нашего дома, который стоял на вершине травянистого холма с соснами позади него, вы достигали поворота дороги и внезапно оказались окружены густым лесом с обеих сторон. Ночью было очень темно.

Однако, это не останавливало людей от превышения скорости, потому что это был единственный альтернативный маршрут между нашим городом и соседним, и было много народу, которые предпочитали избегать шоссе. Отчасти потому, что наша дорога обеспечивала более прямой путь в город, но главным образом потому, что там жили контрабандисты. Если вы хотите выпить в нерабочее время–или если вы несовершеннолетний–пятнадцатимильная поездка по пустынной гравийной дороге была лишь незначительным неудобством.

Несколько раз ночью нас будили пьяницы, которые въезжали в канаву, где дорога резко сворачивала недалеко от нашего дома. Мы всегда оставляли наши уличные фонари включенными на всю ночь, поэтому мы были первым домом, к которому они ковыляли. К счастью, те, кто приходил к нам, всегда были вежливыми и счастливыми пьяницами. Случаев гибели людей не было, и мой отец никогда не отказывал им в телефоне, чтобы вызвать эвакуатор.

Однако событие, изменившее мои отношения с братом, произошло при ярком холодном свете дня ноября, и мы не возвращались от дома контрабандистов. Мы возвращались домой с футбольного матча в средней школе, где только что побороли соперников–благодаря моему брату Рику, который был капитаном и звездным защитником.

Ранее в тот же день, мать заставила Рика позволить мне присоединиться к игре. Теперь он высаживал меня у дома, чтобы он со своими приятелями мог пойти праздновать.

***

Когда мы свернули налево на гравийную дорожку, шины заскользили, и пыль поднялась густым облаком позади нас. Рик вел машину, а я сидел на заднем сиденье между двумя накачанными полузащитниками.

– Вы видели выражение лица другого тренера, когда вы забили первый гол? – сказал один из них. – Мы были в игре только пять минут. Я думаю, именно тогда он понял, что это будет ужасно.

– Ужасно для них, но не для нас, – сказал Грег с переднего сиденья. Он дал пять Рику, который просигналил пять или шесть раз.

Машина тряслась по рыхлому гравию, когда он набирал скорость, без сомнения желая избавиться от меня.

– Привет, – сказал Грег, поворачиваясь через плечо к Джеффу, полузащитнику справа от меня. – А что ты будешь делать, если там Пенни?

Возможно, мне было всего четырнадцать лет, но я слышал все сплетни вокруг старших игроков команды. Они были похожи на знаменитостей в нашем городе, и если бы школа могла опубликовать таблоид, эти ребята были бы на обложке каждую неделю.

– Лучше бы ее там не было, – ответил Джефф, имея в виду вечеринку, на которую они собирались, как только высадят меня. – Она знает, что между нами все кончено.

– Она не примет ''нет'' за ответ, – сказал Рик.

– Он говорит по собственному опыту, – добавил Грег, снова глядя вперед.

Все знали эту историю. Пенни встречалась с моим братом в течение трех месяцев в прошлом году, но когда она стала слишком любвеобильной, он порвал с ней. Но она не переставала ему звонить. Затем у нее был небольшой психический срыв и она сильно похудела, прежде чем ее родители, наконец, положили ее в больницу. Она не ходила в школу целый месяц.

В этом году, она положила глаз на Джеффа и у них был короткий роман несколько недель назад. Теперь он избегал ее, и все говорили, что он влюблен в одну девочку из одиннадцатого класса, которая только что рассталась со своим давним бойфрендом. Я слышал, что в сентябре он уехал в колледж, вступил в братство и решил, что больше не хочет быть связанным. Она была убита горем и Джефф хотел вмешаться и поднять ей настроение.

Мы все знали, что это значит.

Я почувствовал жалость к ней. Мне также было жаль Пенни, у которой все время колотилось сердце и которая, вероятно, снова окажется в больнице. С моего места, со стороны, где как раз находился я, казалось очевидным, что она должна держаться подальше от футбольной команды и, возможно, вместо этого присоединиться к научному клубу, но девушки просто не западали на таких парней, как я, которые были хороши в математике. Им нравились большие мускулы и слава. Даже если это была всего лишь звезда маленького городка.

Мы проехали мимо сенокоса Джонсона, и мне стало интересно, что думают коровы о облаке пыли, которое мы создавали, когда мчались по гравийной дороге.

Когда наконец на вершине холма показался наш большой белый дом, Рик не сбавил скорость, и я задумался, как он собирается свернуть на нашу обсаженную деревьями подъездную дорожку.

Именно в этот момент я заметил Фрэнсиса–нашего одиннадцатилетнего золотого лабрадора–спускающегося с холма, чтобы поприветствовать нас. 

Глава 2

Я схватился за сиденье передо мной и вытащил себя из своего зажатого положения между Джеффом и Робом.

– Притормози, – сказал я Рику. – Фрэнсис вырвался на свободу.

Что он делает вне дома? Я удивился. Наших родителей не было дома. Они уехали рано утром навестить мою бабушку. Рик был последним, кто вышел из дома, и до этого я был уверен, что видел Фрэнсиса спящим на своей кровати в гостиной, когда выходил.

– Я не замедлюсь, – сказал Рик. – Мы уже опаздываем на вечеринку, благодаря тебе.

Все это, казалось, происходило в замедленной съемке... я смотрел, как Фрэнсис галопом скакал вниз по холму, хлопая ушами. Звук наших шин, несущихся по утоптанной земле и гравию, громом отдавался в моих ушах.

– Я думаю, тебе лучше притормозить! – крикнул я, ударив Рика по плечу.

– Заткнись, – сказал он. – Он не дурак. Он остановится, когда подбежит ближе.

Мое сердце подскочило к горлу, когда наши два пути сошлись. Я молился, чтобы Рик был прав насчет того, что Фрэнсис достаточно умный, чтобы остановиться, когда доберется до дороги.

Затем – удар! – ужасный звук автомобиля, столкнувшегося с моей собакой.

Только тогда Рик нажал на тормоза. – Черт!

– Ты только что сбил свою собаку? – спросил Джефф, когда машина резко затормозила, и нас всех швырнуло вперед на сидения.

– Выпустите меня! – воскликнул я, перелезая через колени Джеффа.

Рик быстрее открыл дверь и выскочил посмотреть, что случилось.

Все мое тело горело от ужаса при виде Фрэнсиса, неподвижно лежащего на краю дороги более чем в десяти ярдах от меня. 

Глава 3

Я подбежал к Фрэнсису так быстро, как только мог, и упал на колени. Я положил руки ему на живот, провел ими по контурам ребер и лопаток.

– Фрэнсис! – крикнул я, но он не двинулся с места.

Рик оттолкнул меня в сторону. – Отодвинься, Джесси! Дай мне проверить его!

Я практически задыхался, когда встал, лишь смутно осознавая, что остальные трое парней подошли посмотреть.

– С ним все в порядке? – спросил я, пока Рик прижимал ухо к груди Фрэнсиса, прислушиваясь к биению сердца. Затем он приложил пальцы к носу Фрэнсиса. – Черт! – закричал он. – Он мертв.

– Что? Нет! Не может быть! – Я снова опустился на колени и положил голову на бок Фрэнсису. Не было никаких признаков жизни. Я уставился на его живот, желая, чтобы он поднимался и опускался. Мне нужно было увидеть, как он дышит, чтобы понять, что это неправда.

– Может, нам стоит отвезти его к ветеринару?– умолял я, не в силах принять то, что знал как истину. – Может быть, они смогут спасти его!

– Слишком поздно, – сказал Рик. – Он ушел.

Эти слова, произнесенные так прямо, заставили мои глаза наполниться слезами, а кровь прилила к голове. Мои виски начали пульсировать.

– Почему ты не притормозил?– Я потребовал ответа. – Он бежал прямо на нас.

– Я не думал, что он ударится о нас, – объяснил Рик.

– Какая глупая собака, – сказал Грег.

– Он не дурак! – всхлипывал я. Затем я встал и ударила Грега ладонями в грудь, чтобы оттолкнуть его. Однако он был сложен как танк и едва сделал шаг назад.

– Успокойся, – сказал Рик, ударив меня в плечо и толкнув.

– Это все ты виноват! – воскликнул я. – А что он делал на улице? Разве ты не закрыл дверь, когда уходил?

Он долго смотрел на меня, потом снова толкнул. – Это не моя вина. Это твоя вина, придурок, потому что нас бы здесь даже не было, если бы мама не заставила меня тащить тебя за собой. Мы не опоздали бы на вечеринку. Мы были бы там прямо сейчас, а Фрэнсис не был бы…

Слава Богу, он остановился, потому что я не знаю, что бы я сделал, если бы он закончил эту фразу. На самом деле сказал бы слово.

Тем не менее, по сей день я мечтаю о том, чтобы схватить Рика в тот момент и ударить его по голове.

Но мой гнев был смягчен горем. Мне казалось, что я распадаюсь на тысячу кусочков. Я развернулся и снова опустился на колени, обнял свою любимую собаку–он была у нас с трех лет–и безудержно заплакал.

– Господи, – сказал Джефф. – Что же нам делать? Мы не можем просто оставить его здесь.

– Нет, – согласился Рик. – Нам придется отвести его в дом.

Я почувствовал его руку на своем плече, и на этот раз он заговорил более мягко.

– Да ладно тебе, Джесси. Мы должны убрать его с дороги. Помоги мне поднять его. Мы посадим его в машину.

Я оглянулся на синий седан отца. – Как же так? – спросил я, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

– Мы положим его в багажник.

– В багажник? – ответил я. – Нет. Он не может быть там один.

– Это единственный способ, – ответил Рик. – Мы накроем его одеялом. А теперь вставай и помоги мне. Ребята? Вы тоже должны помочь. Он тяжелый.

Каждый мой вздох был адским испытанием, когда я подсунул руки под туловище Фрэнсиса и поднял его. Он обмяк, и нам потребовалось четверо людей, чтобы донести его до машины. Оглядываясь назад, мы должны были подогнать машину ближе, но мы все были довольно потрясены. Ну, по крайней мере, я был потрясен, и я могу только предположить, что Рик тоже был потрясен, хотя он, конечно, не показывал этого. Может быть, потому что там были его друзья. Он казался более раздраженным, чем когда–либо еще.

Мы неловко положили Фрэнсиса в багажник, и Рик накрыл его зеленым клетчатым одеялом, которое мой отец всегда держал под рукой на случай, если мы застрянем в снежную бурю.

– Перестань плакать, – сказал Рик, закрывая багажник. – Теперь все кончено, и мы не можем ничего изменить.

Я чувствовал, что другие парни смотрят на меня, как на слабака, но мне было все равно. Я открыл дверцу машины и сел на переднее сиденье, заставив остальных троих забраться на заднее. Я уверен, что им это не понравилось, но у них хватило ума не возражать.

Прежде чем сесть в машину, Рик обошел ее спереди, чтобы проверить, нет ли повреждений.

– Ну и как оно выглядит? – спросил Джефф, когда Рик сел обратно.

– Помято крыло.

– По крайней мере, это просто крыло, – ответил Грег. – Вам даже не нужно будет сообщать об этом в страховую компанию. Вы можете просто отстучать его.

Рик завел мотор. На этот раз он ехал медленно, свернул на нашу подъездную дорожку и начал долгий путь вверх по холму.

Я едва мог думать. Мне казалось, что я плаваю в холодной воде, подпрыгивая вверх и вниз, а волны плещутся мне в лицо. Мне приходилось делать большие глотки воздуха, когда я мог.

Наконец мы добрались до дома и все вышли из машины. Я не помню следующих нескольких минут. Все, что я помню, это то, как я опустился на прохладную траву в нашем дворе рядом с Фрэнсисом, в то время как Рик стоял над нами.

– Нам надо идти, – сказал он. – Когда папа вернется домой, обязательно скажешь ему, что это был несчастный случай и что Фрэнсис появился из ниоткуда.

– Но он этого не делал, – ответил я.

– Господи, он бежал, как летучая мышь из преисподней.

Он просто был рад нас видеть, подумал я, проводя рукой по гладкой шерсти Фрэнсиса.

– Лучше скажи ему, что это был несчастный случай, – предупредил меня Рик, возвращаясь к машине, – потому что ты тоже был там, и этого бы не случилось, если бы тебя не было.

– Я же сказал тебе притормозить, – настаивал я.

– Нет, это не так.

– Да, это так.

– Твое слово против моего, – сказал Рик, останавливаясь перед тем, как сесть в машину, – и у меня есть свидетели. Кроме того, я уверен, что ты был последним, кто выходил из дома, помнишь? Мама всегда говорит тебе закрывать заднюю дверь.

Это была неправда. Я не оставлял дверь открытой. Я ждал в машине, когда Рик вышел со своим снаряжением, перекинутым через плечо, опаздывая, как обычно.

Я не мог дождаться, чтобы рассказать отцу всю историю, когда он вернулся домой. И я собирался сказать правду, нравится это Рику или нет. 

Глава 4

Я всегда подозревал, что Рик был любимчиком моего отца. В конце концов, он был его первенцем, тезкой моего отца, хотя мой отец был Ричардом.

Если сравнивать нас с Риком, я понял, что моей матери, должно быть, было трудно притворяться, что я такой же особенный, как он, потому что он превосходил во всем, что делал. Он был красив и популярен, одинаково хорошо играл во многие видах спорта и обладал неистовой харизмой, которая, казалось, приводила большинство людей в какое–то гипнотическое состояние. Все остальные люди в комнате, казалось, исчезали, когда Рик входил в нее. Все глаза обращались к нему, и все были загипнотизированы. Он знал все, что нужно говорить, особенно взрослым, и все, кто встречался с ним, были соответственно впечатлены.

«Ты, Ричард, точно попал в цель с этим мальчиком»,– говорили друзья моего отца, когда они приходили в дом, или «он будет сердцеедом», – говорили женщины моей матери в супермаркете.

Наверное, я был невидим в сиянии такого совершенства, но, честно говоря, я не возражал, потому что был немного интровертом, поэтому я не искал внимания, пробуя себя в спортивных командах или баллотируясь в студенческий совет. Я был вполне доволен, сидя тихо в углу комнаты, пока Рик вел разговоры или рассказывал истории, которые заставляли всех смеяться.

Естественно, в последнем классе старшей школы на него подавали большие надежды – что оказалось хорошим прогнозом, потому что он в конечном итоге работал в Лос–Анджелесе в качестве спортивного агента, зарабатывая миллионы от знаменитых клиентов.

Но это произошло гораздо позже. Я не должен забегать вперед, когда вы, вероятно, хотите знать, что случилось, когда мои родители вернулись домой и нашли меня, съежившегося во дворе с Фрэнсисом на руках. 

Глава 5

Когда они подъехали к обсаженной деревьями аллее, уже стемнело. Я должен был хотя бы зайти в дом, чтобы взять теплую куртку, потому что это было в конце ноября в Коннектикуте, и в тот конкретный день температура стремилась к нулю после захода солнца. Но я не хотел оставлять Фрэнсиса, поэтому сидел, дрожа в своей легкой ветровке, пока фары машины почти не ослепили меня.

Моя мать первой вышла из машины. – Боже мой, что случилось? – Она подошла ко мне, присела на корточки и положила руку на плечо Фрэнсиса.

– Рик сбил его машиной, – объяснил я, когда отец подошел. Он оставил фары включенными.

Мой гнев кипел во мне уже почти два часа, и я не знаю, как это прозвучало. Я думаю, что мог бы достичь большего, если бы оставался спокойным и рассудительным, но мне было четырнадцать лет, и я не обладал умением Рика общаться с людьми.

– Он убил его! – крикнул я.

– Кто кого убил?– спросил отец с растущей тревогой.

– Рик убил Фрэнсиса. Он въехал прямо в него, даже когда я сказал ему не делать этого.

– Это не может быть правдой, – сказала Мама, глядя на моего отца, который смотрел на меня с насмешкой. – Рик любит Фрэнсиса. Он никогда бы не сделал ничего подобного. Конечно, не намеренно.

– Ты несешь какую–то чушь, Джесси, – сказал мой отец своим глубоким, гулким голосом. – Ты расстроен, это понятно, но несчастные случаи случаются.

Он опустился на колени и погладил Фрэнсиса по голове. – Бедный мальчик. Как давно это случилось?

– Пару часов назад, – ответил я.

– И ты все это время был здесь с ним?– спросила мама, сочувственно положив руку мне на щеку.

Я кивнул, благодарный за ее нежную теплоту в свете строгости моего отца.

Она посмотрел на Фрэнсиса и потер его бок. Я видел, как у нее слезятся глаза.

– Он страдал? – спросила она.

– Не думаю, – ответил я. – Все произошло очень быстро. Как только мы вышли из машины, Рик сказал, что он мертв.

Отец поднял глаза и посмотрел на меня из–под густых темных бровей. – Как же он оказался здесь? Ты оставил дверь открытой?

– Нет! Клянусь, что нет! Это был Рик! По другому быть не может

Мои родители переглянулись, и я понял, что они мне не поверили.

– Ну, – мягко сказала мама, – что бы ни случилось, мы не можем изменить это сейчас и не можем вернуть Фрэнсиса. Это был ужасный несчастный случай, Джесси, но ты не должен наказывать себя. Никто не виноват.

Почему все, казалось, думали, что это я? Что это я должен за это отвечать?

– Нет, кое–кто виноват – возразил я. – Это Рик, потому что он был за рулем.

– А теперь послушай, – начал ругаться отец. – Я не хочу слышать таких разговоров. Если Фрэнсис вышел из дома, это могло случиться с любым из нас. Это был несчастный случай, и если я услышу, что ты говоришь своему брату обратное, тебе придется отвечать передо мной. Он и так, должно быть, чувствует себя виноватым. Ты понимаешь?

– Но это была его вина, – взмолился я. – Он ехал слишком быстро, и я сказал ему притормозить, но он не стал.

Глаза отца потемнели. – Ты не слышал, что я сказал?

Меня воспитывали в уважении и повиновении отцу – и в страхе перед ним. Мы все это делали, даже мама. Поэтому я кивнул, показывая, что да, я слышал, что он сказал.

Но это не значит, что я должен верить в его правоту. 

Глава 6

В тот вечер Рик не вернулся домой. Он спал у Грега, так что мне пришлось помогать отцу хоронить Фрэнсиса на краю двора под большим дубом. Моя мать предложила это место, потому что оно было видно из окон верхнего этажа дома, и я согласился, что это было правильным местом.

Когда мы закончили, было уже десять часов. После этого я так устал, что сразу лег в постель, но почти не сомкнул глаз всю ночь. То, что случилось в тот день, было ужасным испытанием, и я не мог перестать прокручивать в голове все яркие образы: Фрэнсис, спускающийся с холма, чтобы поприветствовать нас; звук нашей машины, ударившей его; затем, наконец, жуткий вид моего отца, сгребающего грязь на него, пока я держал фонарик.

Я подумал, что мы, должно быть, ударили Фрэнсиса машиной по голове, поэтому он и умер так быстро. По крайней мере, если это было так, он, вероятно, не чувствовал боли.

Эта мысль принесла мне некоторое утешение, хотя я не мог преодолеть раскаленную добела ярость, которую чувствовал каждый раз, когда вспоминал, как Рик стоял надо мной во дворе, обвиняя меня в том, что произошло.

Возможно, это и было настоящей причиной того, что я не мог заснуть. Мое тело горело от адреналина, и мне хотелось что–нибудь поколотить. 

Глава 7

На следующее утро я проснулся поздно, окончательно погрузившись в глубокий сон незадолго до рассвета. Сонно поднявшись с постели, я воспользовался туалетом и спустился в кухню в пижаме.

– Мам?

Мой голос никогда раньше не отзывался эхом на кухне, и последствия этого факта вызвали комок в горле.

– Мам? Пап? Здесь кто–нибудь есть?

Не дождавшись ответа, я вышел в прихожую и выглянул в окно. Обе машины были припаркованы на подъездной дорожке, это означало, что Рик вернулся домой.

– Рик? – Я поднялся по лестнице, чтобы проверить его комнату, но она была пуста, а кровать застелена.

Внезапно мне пришло в голову, где все должны быть, и меня охватила паника. Я поспешил к окну в комнате Рика, которое выходило на заднее поле и яблоневый сад, и, конечно же, они были там, моя мать, отец и Рик, все стояли над могилой Фрэнсиса.

Я понятия не имел, что там происходит, но чувствовал себя очень одиноким. Не потрудившись одеться, я поспешил вниз, натянул дождевик и куртку и выбежал через заднюю дверь.

***

Это не был один из моих лучших моментов. Я признаю это. Когда я добрался до своей семьи, я обвиняюще кричал на всех них.

– Что вы здесь делаете? Почему вы меня не разбудили?

Мама повернулась и с беспокойством посмотрела на меня. – Вчера вечером ты выглядел таким усталым, Джесси. Я подумала, что тебе не помешает немного поспать.

– Если это похороны Фрэнсиса, – сказал я, – я должен быть здесь.

– Это не его похороны, – нетерпеливо сообщил мне отец. – Рик только что вернулся домой и хотел посмотреть, где мы похоронили Фрэнсиса.

– Он были моей собакой тоже, – сказал Рик, нахмурившись, как будто я был эгоистом.

Может быть, и так, но мне было всего четырнадцать, и я был убит горем и зол.

– Иди сюда, – сказал Рик, подманивая меня рукой.

Я медленно приблизился.

– Я тут подумал, – сказал Рик, – что нам надо поставить какой–нибудь памятник. Может быть, небольшое надгробие. У меня достаточно денег на сберегательном счете, чтобы заплатить за него.

– Это был бы прекрасный жест, Рик, – сказал отец, – но, пожалуйста, позволь мне покрыть расходы.

Рик положил руку мне на плечо. – Как вы думаете, какую гравировку нам сделать? – спросил он. – Его имя, конечно, но, может быть, нам стоит придумать какую–нибудь эпитафию.

Я на мгновение задумался. – Как насчет: здесь лежит Фрэнсис, любимый пес и лучший друг?

Мой голос дрожал, и я не думал, что смогу говорить снова, не сломавшись.

– Звучит отлично, – сказал Рик. Он многозначительно посмотрел на меня. – Мне очень жаль, Джесси. Я не думаю, что когда–нибудь смогу простить себя.

Он закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу, как будто тоже не мог больше говорить об этом.

Отец сжал его плечо и похлопал по спине. 

Глава 8

Пять лет спустя

– Привет, Бентли. Где твой поводок?”

Бентли поднял голову, навострил уши и спрыгнул с дивана в гостиной. Я встал из–за кухонного стола и направился в прачечную. Виляя хвостом, Бентли последовал за мной.

Папа ждал всего месяц после того, как мы потеряли Фрэнсиса, прежде чем однажды прийти домой с совершенно новым щенком – очаровательным черным лабрадором, в которого я влюбился с первого взгляда.

С этого момента мы с Бентли стали лучшими друзьями. Он был ближе ко мне, чем кто–либо другой, потому что оба моих родителя работали, и я был первым, кто приходил домой каждый день, чтобы отправиться с ним на прогулку. Я заботился о том, чтобы его миски с едой и водой всегда были полны по утрам, и он спал на полу в моей комнате на большой зеленой подушке. Я очень любил его.

Привязав поводок к ошейнику Бентли, я вывел его за дверь. Пока я стоял, запирая за собой дверь, я услышал, как по дороге у подножия холма промчалась машина. Несколько лет назад приехала бригада и заасфальтировала дорогу до следующего города, так что теперь у нас был более устойчивый поток движения, движущийся быстрее перед нашим домом. Кроме того, с момента объявления проекта мощения было возведено несколько новых домов. Мы больше не были единственным домом между главной дорогой и лачугой контрабандистов, которая, насколько я знал, все еще была там.

В нашей жизни произошли и другие перемены. Рик окончил среднюю школу с отличием и получил стипендию в Калифорнийском университете в Лос–Анджелесе. Он все еще был там, жил на Западе, получая степень магистра делового администрирования.

Что касается меня, я все еще жил дома, работая в аэропорту в качестве помощника по операциям, пока не понял, что нужно что–то делать со своей жизнью. Мой отец хотел, чтобы я подписался на научную программу и пошел в стоматологическую или медицинскую школу. У меня, конечно, были оценки для любого из этих вариантов, но я просто не был так заинтересован в следовании по стопам моего отца. Мы были разные, он и я, и я хочу выбрать свой собственный путь. Может быть, это будет как–то связано с авиацией. Меня это всегда интересовало. Я просто еще не был уверен.

Тогда я и познакомился с Анджелой. Она тоже решила взять годичный отпуск после школы и работала официанткой в одном из ресторанов аэропорта. Как и в первый раз, когда я увидел Бентли, это была любовь с первого взгляда, когда она подошла ко мне на стоянке для персонала, нуждаясь в помощи, потому что не могла открыть свою машину. Я позвонил в службу спасения для нее и ждал их прибытия, но когда она, наконец, села в свою машину, двигатель не завелся. Поэтому, договорившись, чтобы ее машину отбуксировали в ремонтную мастерскую, я подвез ее домой.

Три недели спустя, мы виделись каждый день, и я был по уши влюблен. У меня не было большого опыта общения с девушками, и я никогда не думал, что это может быть так, но все в Анджеле меня устраивало. Она была немного помешана на математике, как и я, и у нее не было большого опыта на поприще отношений. Я не мог понять почему, я думал, что она была самым красивым существом, которое когда–либо ходило по земле. У нее были черные как смоль волосы, подстриженные в короткую стрижку до плеч, огромные карие глаза и мягкий, гладкий цвет лица – цвета слоновой кости. Она была очень миниатюрной в пять футов три дюйма и ходила на занятия йогой три раза в неделю. Каждый раз, когда я ее видел, мне казалось, что меня переехал грузовик. Она была веселой, милой и невероятно добросердечной. Бентли тоже любил ее.

Вскоре я начал думать о том, чтобы переехать из дома моих родителей и найти собственное место. Мои родители, конечно, не одобряли этого, потому что они все еще хотели, чтобы я поступил в университет и стал кем–то.

Когда однажды вечером я заговорил об этом за обеденным столом, густые брови моего отца сошлись вместе, и между ними образовались две большие вертикальные складки. Он положил вилку и нож и откинулся на спинку стула.

– Как же ты пойдешь в хорошую школу, если будешь привязан к какой–то официантке здесь, в городе, и каждый месяц будешь платить за квартиру? – спросил он.

– Может быть, я не хочу идти в хорошую школу, – вызывающе ответил я. – Может быть, я просто хочу продолжать работать в аэропорту. – Моя мать неловко заерзала, и ее глаза умоляли меня не продолжать.

Он насмехался надо мной, как будто я был дураком. – Поверь мне, когда блеск этих захватывающих новых отношений сойдет на нет и ты застрянешь в тупике, споря с той девушкой о том, как ты собираешься оплатить телефонный счет, ты почувствуешь себя по–другому, и ты пожалеешь, что не послушал меня.

– Может, и так, – ответил я, – но это моя жизнь, и я уже не ребенок. Мне девятнадцать, и ты должен позволить мне принимать собственные решения.

Он и мама обменялись взглядами, как будто они вели мысленный разговор, в котором я не имел привилегии участвовать.

Потом мама перегнулась через стол и сжала мою руку. – Джесси, дело не в том, что нам не нравится Анджела. Наверное, она очень милая девушка. Но у вас так мало опыта в этой области. Как бы это сказать...? – Она помолчала, потом продолжила. – Важно примерить несколько разных стилей и размеров, прежде чем вы возьмете на себя обязательство, от которого вы не можете избавиться.

Она была намного мягче моего отца. Тем не менее, я нахмурился. – Мы же не собираемся жить вместе.– Хотя эта мысль не выходила у меня из головы. Мы с Анджелой встречались всего месяц, но я полагал – и надеялся – что следующим шагом будет переезд. А сейчас мне просто нужно было место, где я мог бы побыть с ней наедине.

Отец все еще не брал вилку. – Твоя мать права, – сказал он глубоким, раскатистым голосом, от которого все задрожали. – Ты должен встречаться со многими девушками, прежде чем соглашаться только на одну.

– Как это делает Рик? – коротко спросил я. Я положил вилку и откинулся на спинку стула. – Он встречается с самыми разными девушками и умудряется отлично проводить время. Ты хочешь, чтобы я был больше похож на него и разбил много сердец?

– Это нечестно, – сказала Мама. – Рик всегда очень упорно трудился в школе и спорте. Он невероятно занят и у него нет времени на серьезные отношения, вот и все.

– И посмотри, где он сейчас, – добавил отец. – В магистратуре в бизнес–школе Андерсона. Его будет ждать высокооплачиваемая работа едва он покинет кампус.

Я сделал глубокий вдох и выдохнул, потому что знал, что этот разговор был бессмысленным. Мои родители хотели, чтобы я был большим “успехом”, как Рик, но когда дело дошло до этого, мое определение успеха отличалось от их. Мне не нужно было зарабатывать миллион долларов. Я не хотел иметь серию поверхностных отношений с девушками, с которыми у меня не было ничего общего. Я уже нашел девушку, которая подходит мне и я просто хотел быть с ней. Это не означало, что я собираюсь отказаться от мысли сделать что–то большее в своей жизни. Я просто хотел, чтобы она была рядом, что бы я ни делал.

– Это мое решение, – сказал я, снимая салфетку с колен и бросая ее на стол. – Извини, мам. Я уже закончил.

Отец с неудовольствием смотрел на меня, пока я нес свою тарелку на кухню. – Прекрасно, – сказал он, – но не жди от меня никакой помощи, если не сможешь заплатить за квартиру.

– Я это запомню. – По пути наверх я взял газету из прихожей, чтобы посмотреть объявления. 

Глава 9

Через неделю я подписал договор аренды на свою первую квартиру, которая стоила дешево, потому что она была в миле от аэропорта, и рев самолетов, пролетающих над головой, отвел большинство потенциальных арендаторов. Однако мне это было удобно, потому что я мог добраться до работы за десять минут на велосипеде, а Анджела могла приехать и остаться на ночь в любое время, когда ей захочется.

Мой отец был верен своему слову. Он мне ни в чем не помог. Он не позволил мне взять из моей комнаты мебель – ни одного предмета – поэтому мне пришлось купить кровать и стол на распродаже во дворе. Моя мать не могла вынести этого, но я помню комок в горле, когда она тихонько сунула мне в руку пятьдесят долларов в день моего отъезда.

Именно Анджела помогла мне купить тарелки и кухонную утварь, постельное белье и небольшой телевизор, которые мы нашли в секонд–хендах. Ее родители дали мне диван, от которого они все равно хотели избавиться.

По иронии судьбы, единственное, что мой отец позволил мне взять из дома, было единственным, чего я действительно хотел.

Он позволил мне взять Бентли.

***

Я не звонил родителям и не разговаривал с ними больше двух месяцев. Я не пытался их наказать. Мне просто было неинтересно выслушивать лекции о том, почему я совершаю самую большую ошибку в своей жизни. Поэтому я подождал и подумал, что, возможно, в конце концов, они примут мое решение и позволят мне выбрать свой собственный путь.

С моей точки зрения, даже если я и совершал ошибку, то это была моя ошибка, и я был готов и хотел учиться на ней – и на всех других, которые я, вероятно, совершу в ближайшие годы.

Разве это не часть жизни? Следовать своему сердцу? Исследовать неизвестное и путем небольших проб и ошибок?

Анджела по большей части соглашалась со мной, хотя и беспокоилась, что я потеряю связь с семьей. Она определенно не хотела чувствовать себя ответственной за это, поэтому, когда прошел третий месяц и все еще не было связи, она предложила мне взять трубку.

– Позвони, когда узнаешь, что твоего отца там не будет, – предложила она однажды вечером, когда мы гуляли с Бентли. – Держу пари, что твоя мама будет в восторге, услышав твой голос, и даже не скажет ему, что ты звонил, если ты этого не хочешь.

Я обдумал это. – Если она хочет услышать мой голос, она может позвонить мне в любое время, – сказал я. – Я есть в телефонном справочнике.

– Нет, это не так. Тебя не будет в книге, пока не выйдет следующая

– Когда же это будет? – спросил я.

– Понятия не имею, – ответила она со смешком.

Бентли ненадолго остановился, чтобы поднять ногу и пописать на телефонный столб, затем продолжил.

– Я уверен, что мама знает номер справочной службы, – заметил я.

Анджела игриво толкнула меня в сетчатый забор, который тянулся вдоль тротуара. – Ты невозможен, – сказала она.

Я отскочил от забора и вернулся к ней. – Да, и поэтому ты меня любишь.

– Неужели? – ответила она с озорством в глазах. – Я думала, что по совсем другой причине.

Я улыбнулся и обнял ее за плечи. Мы пошли дальше, наши шаги были в идеальном унисоне, в то время как гигантский Боинг 767 прошел над нашими головами–взлетая в какое–то экзотическое место, без сомнения.

Мысль о том, какие неизведанные территории лежат за моим горизонтом, наполняла меня надеждой и волнением. Я чувствовал себя одним из тех реактивных лайнеров, которые наконец–то взлетели со взлетно–посадочной полосы. Все в моем мире казалось новым и многообещающим.

Жаль, что это чувство не продлилось дольше. Через две недели мне пришлось спуститься с облаков, когда позвонила мама с новостями.

Внезапно я снова оказался на земле, живя среди давления моего старого мира. 

Глава 10

Звук ее голоса по телефону застал меня врасплох, потому что я только что вышел из душа. Я промок насквозь и была завернут в полотенце. Анджела спала в моей кровати, запутавшись в простынях, одетая в мои фланелевые пижамные штаны и огромную футболку.

Когда я вышел с телефоном из спальни, мне пришлось тащить длинный шнур через Бентли на его гигантской зеленой подушке. Он поднял голову и наклонил ее в сторону, наблюдая за мной.

– Мам, рад тебя слышать, – сказал я.

Это был вежливый ответ, но в то же время и правда. Звук голоса матери в моем ухе вернул меня к моему десятилетнему «я», к тому времени, когда она была всем моим миром. И все же казалось, что это было целую жизнь назад.

По какой–то непонятной причине я почувствовал внезапный приступ паники. Случилась какая–то ужасная семейная трагедия? Кто–то умер? Вот почему она звонит так рано утром?

По сей день я не знаю, почему я так подумал, но это пробудило меня к чему–то. Я пожалел, что не звонил раньше, как часто советовала мне Анджела.

– Я так рада, что поймала тебя, – весело сказала мама. Я вздохнул с облегчением, зная, что никто не умер. Она просто скучала по мне. Я слышал это в ее голосе.

– Как у тебя дела? – спросила она. – Ты ешь достаточно овощей?

Я рассмеялся. – Да, мам. Я хорошо питаюсь.

– А как Бентли? В доме так тихо, когда вы оба ушли.

– Думаю, что да, – ответил я. – У Бентли все отлично. Я прихожу домой на обед каждый день, так что ему никогда не бывает одиноко слишком долго.

Я ждал, что она спросит об Анджеле, но последовало долгое примечательное молчание.

– Как папа? – спросил я.

– О, ты знаешь, как обычно, занят. Его секретарша уходит на пенсию в следующем месяце, так что он ищет кого–то.

– Ааа.

Последовала еще одна пауза.

– Приходи как–нибудь на ужин, – сказала Мама. – Приводи свою девушку.

– Анджела, – сказал я.

– Да, Анджела... – снова пауза. – Она все еще работает в пабе аэропорта?

Мама изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал дружелюбно и непринужденно, но я слышал ее неодобрение и разочарование, скрывающиеся за ее показным весельем. Без сомнения, они с папой предпочли бы, чтобы я встречался со студенткой юридического факультета. Или даже стюардессой, если уж на то пошло. По крайней мере стюардессы носили каблуки и пиджаки.

– Да, – ответил я. – Она зарабатывает отличные чаевые.

Бентли появился у моих ног и, тяжело дыша, уставился на меня. Я наклонился, чтобы почесать его за ушами.

– Это замечательно, – сказала мама.

Над головой пролетел самолет, на линии были помехи, и я гадал, моя мама все еще на проводе или нет.

– Рик приедет домой на несколько недель на Рождество, – сказала она, наконец нарушив молчание. – Ты тоже вернешься домой?

Вопрос показался мне странным, и я провел пальцами по мокрым волосам. –Ты имеешь в виду...с ночевкой?

Проснуться рождественским утром и открыть подарки Санты, как семья?

– Твоя комната все еще здесь, – сказала она. – Ты можешь вернуться домой в любое время.

Я молча кивнул. – Приятно слышать, мам. Спасибо.

Может быть, я был слишком самонадеян, предполагая, что мои родители ожидали от меня неудачи – даже хотели, если бы могли сказать: «я же тебе говорил» и вернуть меня на правильный путь.

Возможно ли, что они передумали и были готовы принять выбор, который я делал?

Это было бы неплохо – если бы они могли просто поднять меня и отряхнуть, если я споткнусь, вместо того, чтобы настаивать на том, чтобы я не спотыкался в первую очередь.

– У меня сейчас не так много времени, мам, – сказала я. – Мне нужно на работу, а Бентли нужно выйти на улицу. Может, поговорим позже. Когда Рик вернется домой?

– Он прилетает пятого, – ответила она. – Может быть, именно ты вытащишь его чемодан из самолета. Это то, чем ты занимаешься на своей работе, не так ли?

Я закрыл глаза и прислонился головой к стене. – Да, Мам. Это то, что я делаю.

Я попрощался и повесил трубку. Когда я, наконец, добрался до работы и начал загружать багаж на Bombardier CRJ–200, я взглянул на пилотов в окнах кабины и в тысячный раз представил себе, каково это–летать на такой невероятной машине.

Возможно, карьера в авиации была в моем будущем, но я все же был полон решимости не позволить моим родителям подтолкнуть меня к любой карьере, прежде чем я буду готов. Даже если бы это была карьера по моему выбору. 

Глава 11

Хотя я вообще не разговаривал с отцом в течение следующих нескольких недель, с мамой я пообщался, когда она позвонила мне, чтобы сообщить номер рейса Рика и время его прибытия пятого числа. Она спросила, не встречу ли я его на выходе, потому что они с папой будут на работе. Она также спросила, не хочу ли я прийти на ужин с индейкой на Рождество.

– Приводи Анджелу, конечно же, – добавила она.

Воодушевленный тем, что на этот раз она вспомнила имя Анджелы, я принял ее приглашение.

В тот день, когда прилетал Рик, я не должен был работать, поэтому смог встретить его у выхода. После того, как мы встретились у терминала, я спросил его о школе и Лос–Анджелесе. Потом он спросил о моей работе и новой квартире.

– Ты должен показать ее мне сейчас, – сказал он, – прежде чем я пойду к маме и папе.

Он дразняще взъерошил мне волосы, когда мы ступили на эскалатор. Я ткнул его локтем в ребра.

– Хорошо, – сказал я, – но тебе придется взять такси, хотя может быть ты хочешь запрыгнуть на мой велосипед со своим чемоданом. Или ты можешь пойти пешком. Это всего лишь в паре миль..

– Ты ездишь на работу на велосипеде? – спросил Рик, слегка откинув голову назад.

– Да. Экономлю на газе. И платежах за авто.

Я проводил его до стоянки такси, дал свой адрес одному из водителей и сказал Рику, что встречусь с ним у себя через несколько минут. Я взял свой велосипед, запрыгнул на него и умудрился разогнать достаточно быстро, чтобы опередить его до моей входной двери.

***

– Это отличное место, – сказал Рик после того, как я провел для него двухминутную экскурсию по своей квартире, – если ты не возражаешь, чтобы самолеты приземлялись у тебя во дворе. Блин, как ты спишь?

– Я почти не замечаю, – сказал я ему. – И Бентли, похоже, не возражает.

Рик скептически огляделся. – Даже не знаю. Я не думаю, что смог бы это вынести. – Он откинулся на спинку дивана и скрестил ноги. – Но все равно, здорово сюда вернуться. Мы должны куда–нибудь сходить.

– Например? – Это было что–то новенькое: мой брат хотел провести время со мной в общественном месте. Я не мог припомнить ни одного случая, когда бы он не возмущался тем, что мама с папой заставили меня пойти с ним куда–то.

– Не знаю, – ответил он. – Я умираю с голоду. В самолете не подавали ничего, кроме кренделей. Нам нужно пообедать.

– Конечно, – ответил я, – но если ты хочешь поехать в центр, нам придется сесть на автобус.

– Без проблем, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Пошли.

***

Мы с Риком наслаждались поздним обедом с несколькими кружками пива в пабе в центре города, и прежде чем я понял, что говорю, я рассказал ему о своих планах заглянуть в летную школу.

– Логично, – сказал он, поднося пиво к губам и делая глоток. – В детстве ты всегда увлекался ракетами и самолетами. Что думают мама и папа?

Я взглянул на официантку, загружающую свой поднос в баре. – Я им об этом не говорил.

– А почему нет?

– Потому что мы почти неразговариваем, – ответил я, – а даже если бы и разговаривали, я не думаю, что смог бы доставить папе такое большое удовлетворение. Он может подумать, что я делаю это только для того, чтобы сделать его счастливым.

Рик рассмеялся. – Ну, это не годится, потому что мы все знаем, как тебе нравится быть полным разочарованием.

Я покачал головой, решив не спорить, потому что мы оба знали, что в какой–то степени это правда. Тем не менее, я не оценил, что он чувствовал себя обязанным указать на это.

– Я просто шучу. – Рик сделал знак официантке принести ему еще пива.

Я доел последний салат, вытер рот салфеткой и положил ее на стол. – Интересно, что они подумают об Анджеле, когда встретят ее.

– Они с ней еще не встречались? – с удивлением спросил Рик.

– Нет, но мама пригласила нас на рождественский ужин, так что ты станешь свидетелем всех тонких намеков и двусмысленных комплиментов.

– Может, они тебя удивят, – сказал Рик.

– Может быть, и так, – ответил я, – но я бы на многое не расчитывал. И слушай, не упоминай при них летную школу. Я все еще не решил, и я не хочу, чтобы папа достал свою дирижерскую палочку и начал руководить оркестром. Если я пойду, я сам за это заплачу, и я пойду, когда буду готов.

– Конечно.

Официантка принесла Рику третье пиво, и я спросил его, что он собирается подарить маме и папе на Рождество – я понятия не имел, что им подарить, и хотел сменить тему.

Он сказал, что у него есть пара книг в твердом переплете. Потом он спросил меня, что я собираюсь подарить Анджеле.

Оглядываясь назад, я должен был сказать ему, что это не его дело. И мне не следовало приглашать ее на рождественский ужин. 

Глава 12

Когда я рос, то часто задавался вопросом, что же в моем брате было такого соблазнительного для женщин. Он был хорош собой – это было само собой разумеющимся, – но это не объясняло, почему все они, казалось, превращались в липкую лужу, когда он вовлекал их в разговор о чем–то таком простом, как погода.

Я полагаю, что он родился с какой–то редкой, проникающей харизмой, которой наделены немногие из нас. Именно поэтому он позже продолжал зарабатывать миллионы в своей профессии. Он мог убедить любого – как мужчин, так и женщин – сказать «да» чему угодно». «Еще два миллиона в год за этого новичка–аутфилдера^[1]? Конечно, Мистер Фрейзер. Мы бы с удовольствием заплатили за это».

Когда мы с Риком вернулись в мою квартиру после обеда, я с удивлением обнаружил, что Анджела сидит на диване с Бентли и смотрит телевизор. Как только мы вошли в дверь, она нажала кнопку отключения звука на пульте и встала.

– Привет, – сказала я, снимая куртку. – Что ты здесь делаешь?

– У меня обеденный перерыв, – ответила она. – Мне нужно вернуться через полчаса.

Я указал на Рика, который вошел следом за мной. – Это мой брат, Рик. Рик, это Анджела.

– Привет. – Она помахала ему рукой. – Здорово наконец–то познакомиться с тобой.

– А мне – с тобой.– Он подошел пожать ей руку, а затем сел на мягкий стул напротив телевизора. – Так вы познакомились на работе?

– Да. – Анджела снова села и рассказала историю о том, как она заперла ключи в машине, а я пришел ей на помощь, как рыцарь в сияющих доспехах.

Затем Рик спросил, в какой школе она училась. Когда она сказала ему, какой именно, он спросил, знает ли она такого–то, потому что Рик знал всех. Они немного поболтали о своих общих знакомых.

Я пошел в туалет, и когда я вернулся, они говорили о занятиях йогой Анджелы, и Рик был заинтересован в том, чтобы попробовать позаниматься.

Как только я появился в поле зрения, она посмотрела на часы и встала. – Господи, я уже опаздываю. Хотела бы остаться, но я должна идти.

Она поспешила ко мне и быстро поцеловала в щеку. – Увидимся позже, ребята. Пока, Бентли.

С этими словами она вышла за дверь.

– Милая девушка, – сказал Рик, низко сгорбившись в своем кресле. – Как давно ты с ней встречаешься?

– Несколько месяцев, – ответил я.

Он одобрительно кивнул, снял кроссовки и уселся смотреть телевизор. – Хорошая работа. Я уверен, что тебе не о чем беспокоиться. Мама и папа подумают, что она замечательная.

– Я не волнуюсь, – сообщил я ему.

Потому что мне было все равно, что они думают. Важно было только то, как мы с Анджелой относимся друг к другу.

К сожалению, в то время я не знал, что будут другие гораздо худшие вещи, о которых нужно беспокоиться, и ни одна из них не будет касаться моих родителей. Может быть, если бы я знал, то смог бы предотвратить худшее из них.

А может и нет. Я понял, что некоторые вещи в жизни находятся вне нашего контроля.

А какие–то – за пределами понимания. 

Глава 13

Ужин с индейкой на Рождество прошел на удивление хорошо. Анджела, Бентли и я прибыли в дом моих родителей около полудня, и мой отец был дружелюбным и гостеприимным.

Эту его сторону я видел уже много раз. Он был безупречным хозяином, когда гости переступали его порог, кем бы они ни были.

После того как мы покончили с десертом и кофе, Анджела предложила помочь маме убрать со стола и помыть посуду.

– Спасибо, Анджела, – сказала мама. – Какой же ты ангел.

Я тоже предложила помочь, но мама настояла, чтобы я остался в столовой потягивать мадеру^[2] с Риком и папой. Единственное, чего не хватало – коробки с гаванскими сигарами.

– Итак, Джесси, – сказал папа, откидываясь на спинку стула во главе стола. – Рик сказал мне, что ты планируешь поступить в летную школу. Когда заканчивается срок подачи заявки?

Мой взгляд метнулся к Рику, и он виновато поморщился. – Извини, – сказал он, – проболтался.

Я сделал глоток портвейна, который был слишком сладким на мой вкус, но в тот момент это не имело особого значения.

– Я еще не решил, – ответил я. – Я обдумываю это, вот и все. Держу все свои варианты открытыми.

Глаза отца сузились, когда он пристально посмотрел на меня. – Такие программы конкурентоспособны, – сказал он. – Ты не можешь сидеть и думать об этом. Давно ты не сидел в классе. Чем дольше ты ждешь, тем труднее будет.

– У меня никогда раньше не было проблем в классе, – сказала я ему. – Я уверен, что справлюсь.

– Ты должен сделать больше, чем просто справляться, – ответил он. – Ты должен взять быка за рога.

Папа продолжал смотреть на меня с ожиданием, и когда я не ответил, он наклонился вперед. – Это хороший выбор для карьеры, сынок. И помни, что ты можешь прийти ко мне, если тебе нужна помощь по оплате за обучение или проживание. Когда придет время.

Возможно, я обладал упрямством и независимостью, но я не был дураком. – Спасибо, папа, – сказал я. – Я ценю это. Я дам тебе знать, если решу подать заявление.

Папа кивнул и повернулся к Рику. – Так расскажи мне побольше о спортивном агентстве, где ты стажировался. Какого рода клиентов они представляют?

Луч прожектора, как всегда, переместился на моего брата, и я откинулся на спинку стула.

***

После того, как мы закончили потягивать портвейн, я вызвался выйти на улицу и собрать немного дров из поленницы, чтобы папа мог разжечь огонь в камине в гостиной.

– Пошли, Бентли, – сказала я, присвистнув, когда шла через кухню, где Анджела и мама заканчивали мыть посуду. Он поднялся со своего места на ковре и выбежал за мной через заднюю дверь.

Выпал легкий снег– словно тонкий слой белой пыли на полях. Небо все еще было светлым, и мне хватило времени побросать мяч Бентли и позволить ему несколько раз пробежаться взад и вперед по саду.

Немного погодя, с тяжелым грузом дров в руках, я вернулся в дом. Но когда я вошел в кухню из прихожей, я остановился как вкопанный, увидев, как Анджела открывает бутылку пива, которую только что достала из холодильника, и протягивает ее Рику.

Проблеск флирта, который я увидел в ее глазах, был безошибочным, как и манера, в которой Рик улыбался ей тем волчьим взглядом, который я видел много раз в прошлом. С таким количеством разных девушек.

Бентли пробежал мимо меня, чтобы выпить воды из своей миски у плиты. Анджела поймала мой взгляд, и все в ее поведении изменилось. Ее брови поползли вверх.

– Эй, хочешь пива? Похоже, твои родители поставили холодильник специально для нас.

– Конечно, – ответил я. – Позволь мне сначала избавиться от этих дров.

Рик небрежно прислонился к стойке и сделал глоток из своей бутылки, пристально наблюдая, как я несу дрова в гостиную.

***

– Рик, – сказал я позже на кухне, пока Анджела разговаривала с мамой в гостиной.

– Ага? – Он вытащил из шкафа пакет с чипсами и разорвал его.

– Мне нужно, чтобы ты держался от нее подальше.– Я не видел смысла в смягчать слова, и я знал, что мне не померещилось то, что я увидел. – Она не такая, как другие девушки.

Рик уставился на меня так, словно у меня выросла вторая голова. – О чем ты говоришь?

– Я говорю об Анджеле. Держись от нее подальше. Не флиртуй с ней. Просто представь, что она твоя сестра, потому что когда–нибудь она может ею стать.

Его губы приоткрылись, и он потер лоб. – Я думаю, что знаю, что ты говоришь, и это действительно бесит меня.

Я втянул воздух, но не произнес ни слова.

Рик положил пакет с чипсами на стойку. – Ты предполагаешь...? – Он помолчал. – Ты хочешь сказать, что я пытался флиртовать с твоей девушкой? Серьезно, Джесси? Ты мой брат. Я дома на пару недель, вот и все, и ты хочешь подраться со мной?Что за...? Господи. Она даже не в моем вкусе. Без обид. – Он поднял руку. – Она великолепна. Она очень милая и все такое, но я не собираюсь переманивать подружек моего младшего брата. – Он нахмурился, глядя на меня. – Ты серьезно?

– Да, совершенно серьезно. – Я не собиралась позволять ему убеждать меня в том, что мне это померещилось. Я знал, что вижу.

Он прислонился к стойке и пристально посмотрел на меня. – Давай просто притворимся, что этого разговора никогда не было, хорошо?

– Нет, – ответил я. – Я не хочу притворяться. Держись от нее подальше, или я выбью тебе зубы.

Я никогда раньше не говорил ничего подобного Рику, и по тому, как он смотрел на меня, по тому, как краска сошла с его лица, я понял, что шокировал его.

– Я думаю, ты сходишь с ума, – сказал он с беспокойством.

Но что именно его беспокоило? Его безопасность? Или мой рассудок? Я тоже должен был беспокоиться?

– Ты же знаешь, что я никогда так с тобой не поступлю, – добавил он. – Ты мой брат.

На мгновение мне показалось, что я сошел с ума. Может быть, я все еще злился на то, что случилось в тот день много лет назад, когда он сбил и убил Фрэнсиса на дороге.

Может быть, я ревновал, потому что он был всем для моих родителей, а я–ничем.

Может быть, я был параноиком и верил, что действительно становлюсь невидимой, когда он рядом. И я не хотел становиться невидимым для Анджелы.

Я изо всех сил старался взять свой гнев под контроль и решил больше ничего не говорить.

Рик прошел мимо меня и ободряюще похлопал по плечу.

Что–то во мне расслабилось. По крайней мере, я был рад, что встретился с ним лицом к лицу.

Жаль только, что у меня не хватило ума найти правильный способ противостоять Анджеле. 

Глава 14

После трех с половиной недель зимних каникул дома Рику пора было возвращаться в Калифорнию на свой последний семестр в Калифорнийском университете. Он сел на самолет в день Нового года.

Я чувствовал себя виноватым, когда прощался с ним в аэропорту, у входа в службу безопасности. После семейного ужина на Рождество, когда я обвинил его во флирте с моей девушкой, между нами все изменилось. В ту ночь клин опустился, как мясницкий нож, и мы почти не виделись до конца каникул. Он не звонил, чтобы проводить со мной время, а когда я звонил домой, его никогда не было дома. В те несколько раз, когда я его видел, не было больше братских поддразниваний, не было больше головокружений и подзатыльников.

Я привык к холодной дистанции и отсутствию общения между мной и моими родителями, но внезапно я столкнулся с тем же самым сдержанностью от своего брата, и я начал задаваться вопросом, была ли проблема во мне.

Чувствовал ли я какое–то презрение к каждому члену моей семьи? Чувствовали ли они это и реагировали ли так же, как любой нормальный человек? Если бы вы верили, что кто–то вас не любит, разве вы не ушли бы от них? Если бы они относились к вам с недоверием, разве вы не отказались бы от попыток быть рядом?

Так вот почему я отдалился от своей семьи? Это был я?

Поэтому я приложил дополнительные усилия, чтобы обнять Рика немного крепче, чем обычно в аэропорту в день его отъезда.

– Я сожалею о том, что случилось на Рождество, – быстро сказал я ему на ухо. – Давай забудем об этом, ладно?

Мы отступили назад, и на его лице отразилось облегчение. – Никаких извинений, – сказал он. – Она замечательная девушка. Ты был прав, что был собственником, и если я сделал что–то не так, я прошу прощения. Ты же меня знаешь. Я не могу не попытаться очаровать девушек.

Я усмехнулся и посмотрел на свои ботинки. – Может, тебе стоит пойти в реабилитационный центр для флирта.

Он тоже засмеялся. – Да. И послушай, держись за нее, – сказал он, отступая назад. – Она–сокровище.

Я поднял голову. – Не завались, когда вернешься в класс, – сказал я.

– Я постараюсь этого не делать. – Он повернулся и махнул рукой через плечо. Затем он исчез, и я ощутил внезапный укол потери, когда яркое воспоминание вспыхнуло в моей голове о том, как мы с Риком строили снеговика перед нашим домом. Мне было всего пять или шесть. Он помог мне толкнуть гигантский снежок вверх по склону подъездной дорожки.

Когда я отвернулся от входа в службу безопасности и пошел по широким коридорам аэропорта, ко мне пришло еще одно случайное воспоминание. Я вспомнил ночь, когда наши родители ушли и оставили нас дома, без няни впервые. Мы ели слишком много нездоровой пищи и через час после того, как мы легли спать, я проснулся с болью в животе. Рик принес мне стакан воды и остался рядом, уверяя, что это пройдет. Тошнота прошла, и в конце концов я заснул.

Он был хорошим братом, когда мы были детьми. Теперь он ушел, и я почему–то знал, что он никогда не вернется жить на восточное побережье. Жизнь развела нас в разные стороны. Я останусь здесь, а он продолжит карьеру в Калифорнии. И, конечно же, он добьется невероятного успеха.

Я не знал, что увижу его снова гораздо раньше, чем ожидал. 

Глава 15

Через несколько дней после того, как Рик уехал, я начал замечать тонкие изменения в личности Анджелы. Она ложилась спать раньше, стала менее разговорчивой и, казалось, утратила то странное чувство юмора, которое я находил таким привлекательным.

Депрессия не была тем, что люди обсуждали так часто или открыто тогда, но даже если бы это было так, я не уверен, что рассматривал бы эту возможность. Все, что я знал, это то, что моя девушка ушла в раковину по какой–то причине, которую я не мог понять, и я скучал по ней. Я хотел, чтобы она вернулась.

– Хочешь сходить сегодня в кино? – спросил я ее по телефону, когда приехал домой в пустую квартиру после работы. Это было необычно для пятницы. Вместо того чтобы прийти ко мне, она отправилась в родительский дом.

– Не сегодня, – ответила она. – Я не очень хорошо себя чувствую.

– Все в порядке? – спросил я. – Ты заболела? – Я помолчал немного, потом сел на диван. – Ты выглядела подавленной.

– Я просто устала, – ответила она. – Они давали мне слишком много утренних смен. Думаю, мне нужно немного поспать.

– Ну ладно. Почему бы тебе не отдохнуть и не позвонить мне завтра?

– Обязательно, – ответила она.

На следующий день мой телефон так и не зазвонил.

И на следующий день он тоже не звонил.

***

В понедельник вечером я пошел в паб, где работала Анджела, и попросил поговорить с ней. Менеджер сообщил мне, что она на больничном в течение последних трех дней.

Как только моя смена закончилась, я ехал на велосипеде к дому ее родителей и постучал в дверь. Ответила ее мать.

– О, Джесси, – сказала она с выражением сочувствия и сожаления, которое застало меня врасплох. – Привет.

Я все еще задыхался после долгой езды на велосипеде, и мне пришлось вытереть рукавом пальто лоб. – Анджела дома?

– Да, она в своей комнате. – Миссис Донован отступила назад и открыла дверь пошире, приглашая меня войти. – Почему бы тебе не зайти и не поговорить с ней? Ей не помешало бы немного взбодриться.

– Взбодриться? – ответил я, переступая через порог и снимая кроссовки.

Миссис Донован вздохнула. – Она плохо себя чувствует последние несколько дней. Я не могу заставить ее поесть, и она не идет к врачу. Я немного обеспокоена.

– У нее есть еще какие–нибудь симптомы? – спросил я. Не то чтобы это имело значение, если бы миссис Донован перечислила список, потому что я не был медицинским работником. Я зарабатывал на жизнь тем, что грузил чемоданы в самолеты.

– Ты имеешь в виду инфекцию пазух или тошноту? – спросила она. – Насколько мне известно, нет. Она просто не встает с постели. Я бы хотел, чтобы она сделала анализ крови, потому что это может быть дефицит железа или что–то в этом роде. Может ты уговоришь ее сходить к врачу? Она меня не слушает. Она продолжает говорить мне, что она в порядке.

– Я постараюсь.

Я прошел по коридору и постучал в ее дверь. Ответа не последовало, и я постучал во второй раз. Тем временем мое сердце начало колотиться. Что, если это было что–то более серьезное, как рак или какая–то другая смертельная болезнь?

Если это то, с чем мы имеем дело, нам нужно было узнать как можно раньше. Я постучал сильнее и настойчивее.

Ножки стула заскрипели по полу внутри, сопровождаемые звуком быстрых шагов.

– В чем дело? – крикнула Анджела с другой стороны двери.

По крайней мере, она встала с постели, подумал я.

– Это я. Джесси.

Снова тишина.

– Можно мне войти? – спросил я.

Она определенно не торопилась с ответом. Мне пришлось стоять в коридоре, пока ее мать осторожно наблюдала за мной из кухни.

В тот момент я понял, что с моей девушкой определенно что–то не так. Потом ручка медленно повернулась, и дверь открылась. 

Глава 16

– Боже, ты выглядишь ужасно, – сказал я, когда Анджела пригласила меня войти.

Волосы у нее были сальные и спутанные. На ней были свободные серые спортивные штаны с дырками на коленях и белая футболка, знававшая лучшие времена. В ее лице был какой–то туманный блеск. Если бы я не знал ее лучше, то подумал бы, что она не умывалась с Рождества.

– Я знаю, – ответила она и закрыла за мной дверь.

Я вошла в комнату и оглядела неубранную кровать и грязную посуду на ночном столике. – Ты в порядке?

– Не совсем так. – Она села на край кровати и опустила взгляд на свои руки на коленях. Интересно, почему она не смотрит на меня?

Присев перед ней на корточки, я взял обе ее руки в свои. – А что я могу сделать?

– Ничего.

Я помолчал, потом поднес ее руки к своим губам и поцеловал их. – Твоя мама хотела, чтобы я убедил тебя сходить к врачу. Она думает, что у тебя может быть дефицит железа.

Я, конечно, не собирался говорить: «Ты должна пройти тесты, потому что у тебя может быть какая–то ужасная смертельная болезнь».

Анджела покачала головой. – У меня нет дефицита железа.

– Тогда в чем же дело? – спросил я. – Скажи мне, потому что я хочу помочь. Я скучаю по тебе и хочу, чтобы тебе стало лучше. Чего бы это ни стоило, я здесь ради тебя.

Она подняла глаза и посмотрела на меня с мрачной и злой насмешкой. Я чувствовал себя так, словно только что вошел на съемочную площадку «Экзорциста».

Больше, чем немного потрясенный этой переменой в девушке, которую я любил, я сел на пол и оперся на обе руки. – Поговори со мной.

Она долго возилась с потертой тканью вокруг дырок своих спортивных штанов, затем резко встала и подошла к окну. Глядя на соседский дом, она сложила руки на груди. – Это не так просто сказать.

– Попробуй, – ответил я.

Повернувшись ко мне лицом, она села на подоконник. – Я не счастлива здесь, и мне нужно уехать. Я уже заказала билет на самолет, но еще не сказала родителям.

Я недоуменно нахмурился. – Билет на самолет куда?

– На Запад, – ответила она. – Калифорния.

Тошнотворное чувство подкатило к моему животу, как зазубренный валун, и я поднялся на ноги. – Но почему? А что в Калифорнии? Или я должен спросить, кто?

Внезапно напряжение в комнате стало плотным, как тесто для хлеба.

– Твой брат, – сказала она.

Закрыв глаза, я обхватил ладонью лоб. – Нет.

– Да. Извини. Я не хотела причинять тебе боль, но именно поэтому последние три дня я провела, свернувшись в клубок. Я больше не могу здесь оставаться. Я задыхаюсь, Джесси. Мне нужно в Лос–Анджелес.

– Чтобы быть с Риком? – в ужасе спросил я.

Она кивнула.

– Он знает об этом? Он знает, что ты чувствуешь?

Она усмехнулась и села на кровать. – Конечно, он знает, и это был ад для нас обоих. Мы оба так старались не обращать внимания на свои чувства, но это было просто невозможно. Я влюблена в него и должна быть с ним.

Комната кружилась. Все вокруг стало красным.

– О чем ты говоришь? – спросил я. – Что вы были вместе за моей спиной?

Опустив глаза, она кивнула.

– Когда же? – я потребовал ответа.

Как я мог не знать?

Анджела пожала плечами. – Обычно, когда ты был на работе. Иногда мы встречались у тебя дома.

Нет и нет.

Нет! Это было уже слишком!

Уперев руки в бока, я начал расхаживать по ее спальне. – Ради Бога, пожалуйста, не говори мне, что ты спала с ним.

Отсутствие ее ответа говорило обо всем, я почувствовал, как моя кровь закипает. Я остановился и посмотрел на нее. – Ты с ума сошла? Он не любит тебя так, как я.

Как жалко это прозвучало. Мне хотелось задушить себя подушкой.

Анджела встала, защищаясь. – Да, это так. Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты не знаешь, каково это было.– Она замолчала, чтобы перевести дыхание. – Прости, но я влюблена в него и больше не могу этого выносить. С тех пор, как он ушел, я чахну. Я умру, если не уеду. Мне нужно быть с ним, и я уезжаю завтра.

Я покачал головой в безумной попытке очистить свой мозг от этого кошмара. Этого не может быть. Рик не сделал бы этого со мной.

Неужели он действительно солгал мне в терминале, когда мы прощались? Как он мог заставить меня чувствовать себя таким ревнивым дураком?

– Ты разговаривала с ним с тех пор, как он уехал? – спросил я. – Он знает, что ты хочешь последовать за ним?

– Конечно, он знает, – ответила она. – Он сказал мне переехать к нему, потому что он тоже не может этого вынести. Ты не понимаешь. То, что произошло между нами, было... – она замолчала.

– Что это было?– Мой желудок скрутило. Меня сейчас стошнит.

– Это было сильно, и я не могу объяснить это лучше. Ты не поймешь. Нет слов. Все, что я знаю, это то, что я никогда не чувствовала ничего подобного раньше, и я верю, что он моя родственная душа. Я думаю, что мы должны были знать друг друга на небесах или что–то в этом роде, и я думаю, что именно поэтому я встретила тебя на стоянке в тот день. Ты должен был привести меня к Рику. Вот почему все произошло именно так.

Мне очень хотелось блевануть.

Родственная душа? Они встретились на небесах? Она совершенно сошла с ума.

– Это ненадолго, – сказал я ей. – Сейчас это может показаться волнующим и романтичным, но я знаю своего брата. Попомни мои слова, ты закончишь с разбитым сердцем.

Она снова покачала головой. – Нет, ты ошибаешься. Я знаю, что он был со многими девушками – он рассказывал мне обо всем этом – но это другое. Я не похожа на других девушек, которые бегают за ним, и он нуждается во мне так же, как и я в нем. Я чувствую себя ужасно, что это причиняет тебе боль, Джесси. Поверь мне, он тоже чувствует себя ужасно. Но мы должны быть вместе.

Гнев, который я испытывал по отношению к брату, бледнел по сравнению с мрачным отчаянием, которое змеилось по моему телу. Я любил Анджелу со страстью, о существовании которой даже не подозревал, и мысль о том, что я потеряю ее из–за брата, заставила меня согнуться пополам в агонии. Я даже представить себе не мог, что она занималась с ним любовью. Что она полностью отдалась ему. Мне хотелось упасть на колени и умолять ее сказать мне, что это неправда.

– Пожалуйста, Анджела, – сказал я. – Не делай этого. – Я сделал шаг вперед. – Он тебе не подходит. Я люблю тебя и женюсь на тебе завтра, если ты останешься. Пожалуйста, не уходи.

Никогда в жизни я не чувствовал себя таким несчастным и жалким.

Она попятилась. – Не трогай меня. Я больше не твоя. Я – его.

Бог на небесах. Мне хотелось свернуть ему шею. Мои руки сжались в кулаки. Я не мог дышать ... не мог вдохнуть воздух в легкие.

– Мне очень жаль, – сказала Анджела. – Мы не хотели причинять тебе боль, но не могли остановить это. Мы пытались.

Этого было достаточно. Это было больше, чем я мог вынести. Я должен был выбраться оттуда.

– Удачи вам обоим,– сказал я, зная, что в конечном итоге они будут несчастны вместе–хотя Рик не позволит этому продолжаться долго. Как только блеск исчезнет, он отпустит Анджелу и снова будет наслаждаться своей свободой, как всегда.

А Анджела тем временем месяцами или годами будет барахтаться в отчаянии.

Если она думает, что это плохо, просто остается ждать.

– Пока, – сказал я, поворачиваясь и выходя из ее комнаты.

Из ее дома и из ее жизни.

Я ехал домой сквозь ледяной, убийственный холод, как будто за мной гнались гончие ада.

Когда я забрался в постель той ночью, я представил себе, что ждет Анджелу в будущем. Что я буду делать, когда она вернется домой в слезах через шесть месяцев после того, как Рик разобьет ей сердце и перейдет к другой девушке? Буду ли я здесь, чтобы утешить ее? Приму ли я ее обратно?

Я перекатился на бок и уставился в стену. В груди у меня было тяжело. А что, если все сложится иначе? Что, если Рик действительно любит ее, и именно она изменит его навсегда?

Что, если когда–нибудь я стану дядей детям Анджелы?

Я не был уверен, какой сценарий будет хуже.

И в любом случае, смогу ли я когда–нибудь простить? 

Глава 17

Когда–нибудь наступит раньше, чем я ожидал. Через пять месяцев после того, как я попрощался с Анджелой и стоял на летном поле, наблюдая за ее полетом в Лос–Анджелес – через пять месяцев после того, как я пообещал себе, что забуду ее – мне неожиданно позвонили.

– Привет, Джесси.

Звук ее голоса в моем ухе заставил огненный шар горя взорваться в моем животе. Я не мог сразу заговорить. Все, что я мог сделать, это плюхнуться на стул в кухне и опереться локтями на колени.

– Ты там? – спросила она.

– Да, я здесь. – Я закрыл глаза и провел рукой по волосам.

Почему она звонит? Сказать мне, что они с Риком собираются пожениться?

Или сказать мне, что он изменил ей, и она хочет вернуться домой?

Мне все еще больно признавать это, но я отчаянно хотел, чтобы последнее было правдой. Я хотел, чтобы она сказала мне, что скучает по мне и что она совершила ужасную ошибку. Рик не был тем человеком, за которого она его принимала. Я хотел услышать: «Пожалуйста, Джесси, я несчастна. Ты дашь мне второй шанс?»

А если она спросит?

Но она звонила не поэтому.

– Ты, должно быть, удивлен, услышав меня, – сказала она.

– Да. – Я откинулся на спинку стула и уставился в потолок. – Как у тебя дела?

Последовала долгая пауза. Потом она вздохнула. – Я не уверена. Все зависит от следующих двух недель.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

Когда она не вдавалась в подробности, мне приходилось тыкать и подталкивать. – Ты собираешься рассказать мне, в чем дело? Или ты просто позвонила, чтобы помучить меня?

– Ее голос перешел в шепот. – Джесси, мне очень жаль. Ты же знаешь, что это никогда не было моим намерением.

Моя гордость вздрогнула, и я покачал головой. – Не беспокойся об этом. Действительно. Забудь, что я сказал. Чего ты хочешь, Анджела? Зачем ты звонишь?

И тогда она сбросила бомбу.

***

– Ты что? – Я медленно встал.

– Я беременна, – сказала она. – И мне нужна твоя помощь.

– Зачем тебе моя помощь? – спросил я. – Потому что этот ребенок не может быть моим.

Или это возможно? Неужели она уже была беременна, когда ушла от меня?

Нет, это невозможно. Рик бы мне сказал.

А может и нет.

– Нет, конечно, нет. Это Рик, – сказала она. – В этом нет никаких сомнений. Он единственный.

Единственный. Эти слова были как нож в моем животе, и мне пришлось заставить себя расслабить плечи и дышать.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил я, закрыв глаза и прислонившись лбом к дверному косяку.

Она помолчала. – Я надеюсь, что ты поговоришь с Риком за меня, потому что он не хочет, чтобы у меня был ребенок.

Я открыл глаза. – Что значит, он не хочет, чтобы он у тебя был? Он хочет, чтобы ты сделала аборт?

– Да.

Злость, которую я чувствовал вначале, когда я впервые услышал ее голос на другом конце линии, – начал отступать. Ее сменило кое–что другое. Я не уверен, что именно, потому что я отвлекся на логистику и длинный спискок вопросов.

– И какой срок? – спросил я.

– Около шести недель.

Я снова сел. – Объясни мне, Анджела. Ты хочешь сделать аборт?

– Нет. Я хочу иметь ребенка. Я пыталась поговорить с Риком, но он не сдвинулся с места. Он говорит, что не готов к детям и хочет начать свою карьеру в первую очередь. Знаешь... я думаю, мне было бы легче сделать аборт, если бы у меня было кольцо на пальце, но он тоже не готов к этому.

– Ты хотите сказать... что согласилась бы на аборт, если он сделал бы тебе предложение?

Это не имело никакого смысла для меня, и я начал чувствовать, как будто я мог бы уклониться от пули, когда Анджела бросила меня.

– Да, – сказала она, – потому что тогда, по крайней мере, я бы знала, что будут и другие дети. Но сейчас я не уверена в нашем будущем. Он, кажется,не готов к этому.

Я ненавижу это говорить – я же говорил…

Опершись локтем о стол, я обхватила ладонью лоб. – Что ты хочешь, чтобы я сделал с этим, Анджела?

Неужели она действительно думала, что я позвоню Рику и попытаюсь уговорить его жениться на ней?

– Не мог бы ты поговорить с ним вместо меня? – спросила она. – Не мог бы ты уговорить его оставить этого ребенка?

Я убрала руку от лица. – Позволить тебе оставить его? – Теперь я разозлился. – Это не его дело, – сказал я. – Это твое тело. Он не может заставить тебя сделать аборт, если ты не хочешь.

– Но он сказал, что не был бы счастлив, если бы я родила ребенка. Я боюсь потерять его, если не сделаю то, что он хочет.

Боже. Неужели она действительно это сказала?

– Тогда иди и брось его, – сказал я. – Если ты хочешь иметь этого ребенка, пни Рика к обочине, потому что он о тебе не позаботится в любом случае. И он определенно не заслуживает твоей преданности. Я предупреждал тебя, когда ты уходила, что его там не будет, не то что я. Ты знаешь, что я бы никогда не заставил тебя…

Я остановил себя, потому что мы не могли вернуться. Даже если бы мы могли, я бы не хотел. Но было уже слишком поздно. Но я не хотел видеть, как Анджела будет раздавлена эгоизмом Рика. Я любил ее когда–то, и ничто никогда не изменит этого.

Я понял, что она плачет. Часть меня хотела утешить ее, обнять и сказать, что все будет хорошо, но я не мог этого сделать. Мы были на противоположных концах страны, и что более важно, она была беременна ребенком моего брата.

– Я не знаю, что мне делать, – сказала она. – Я не могу растить этого ребенка одна и умру, если он меня бросит.

– Ты не умрешь, – сказал я ей. – Ты сильная женщина. С тобой все будет в порядке.

Она продолжала плакать в трубку. – Я хочу этого ребенка. Я действительно хочу.

– Тогда скажи ему это.

Мы долго сидели молча. Я слушал, как она сморкается.

Наконец она заговорила. – Окей. Я попробую.

Мы поболтали еще несколько минут, пока я не почувствовал, что ей стало лучше.

Прежде чем мы повесили трубки, я попросил ее держать меня в курсе.

Потому что я не могу просто забыть об этом. 

Глава 18

На следующий вечер, в то же самое время, мой телефон зазвонил снова. Я быстро выключил телевизор и протянулся над Бентли, который лежал на диване рядом со мной.

– Алло.

– Привет, Джесси. Это опять я. Ты сказал держать тебя в курсе.

Я принял более удобную позу. – Да. Как все прошло? Что он сказал?

Она сделала глубокий вдох и выдох. – Я не смогла заставить его изменить свое мнение о ребенке, но он сказал мне быть терпеливой. Он сказал ... Может быть, мы могли бы обручиться на Рождество. Но сначала он должен сосредоточиться на своей карьере, поэтому я хочу дать ему это.

Я нахмурился и сел на край дивана. – О чем ты говоришь? Ты, что собираешься сделать аборт?

– Да, – ответила она. – Он назначил встречу на эту пятницу, а Рождество не так уж далеко. Я могу продержаться до тех пор и, может быть, в следующем году мы попробуем завести ребенка, после того как он подпишет договоры с несколькими своими клиентами.

– Анджела, – сказал я, – Он не собирается дарить тебе кольцо на это Рождество.– Я чувствовал себя жестоким, говоря так прямо, но ей нужно было услышать правду.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он мой брат и я знаю его.

– Но ты не знаешь нас, – возразила она. – Ты не знаешь, каково нам вместе.

Я закрыл глаза и покачал головой. – Я помню, что ты сказала перед отъездом, – что это было волнительно.

– Вот именно.

– Он все еще волнующий? – спросил я. – Как тогда, когда он приехал домой на Рождество, а вы шныряли за моей спиной? Или это волнение прошло?

Анджела замолчала. – Это совсем другое дело.

– Конечно, – ответил я. – Ты была запретным плодом. А теперь нет.

– Джесси.

– Извини, – сказал я, – Но я должен называть вещи своими именами, и чем скорее ты поймешь, кто такой Рик, тем лучше для тебя.

– Нет. Ты не понимаешь ...

Я ущипнул себя за переносицу и помолчал, прежде чем заговорить.

– Может, и нет, – покорно ответил я.

– Если бы ты только мог бы поговорить с ним, – умоляла она дрожащим голосом. – Потому что я не хочу его потерять.

Почему у меня состоялся этот разговор? Почему я ввязался в это дело?

– А как же ребенок? – спросил я. – Ты хочешь потерять его или ее?

Поколебавшись, она твердо ответила: – Нет, но Рик уже договорился о встрече.

О, Боже. Теперь я завяз в этом. Глубоко. По самые уши. Я просто не мог уйти.

– Какой у тебя адрес? – спросил я, потянувшись за ручкой.

– Что?

– Потому что у меня три дня выходных, и я приеду.

– Правда?

– Да. Так что отмени встречу на данный момент, по крайней мере, пока у нас не будет возможности поговорить об этом. Ты сделаешь это?

– Да, я ее отменю.

Между тем я понятия не имел, что делаю и что скажу Рику, когда приеду. У меня не было никакого плана, кроме как заказать билет на ночной рейс в тот вечер. 

Глава 19

Как назло, мой рейс задержали. Штормовое предупреждение и все самолеты не взлетали. Другие рейсы были перенаправлены, и к полуночи аэропорт превратился в зоопарк, полный разъяренных животных. Пассажиры пропустили свои рейсы и застряли в терминале на всю ночь. Люди кричали на представителей авиакомпании, которые ничего не могли поделать с погодой. Когда я стал свидетелем хаоса, я был рад, что был просто обработчиком багажа.

Путешественникам ничего не оставалось, как спать на коврах у ворот внутри охраны, в то время как другие толпились на шаттлах до ближайших отелей, чтобы переждать шторм.

К счастью, я смог вернуться домой после того, как я был перебронирован на рейс на следующий вечер.

***

Буря прошла,и моему боссу удалось изменить расписание. Он сказал мне взять несколько дополнительных выходных, чтобы мне не пришлось разворачиваться и сразу же возвращаться домой, как только я приеду в Калифорнию.

– Желаю хорошо провести время, – сказал он.

Конечно. Какая это будет вечеринка.

В ту ночь я сел в самолет, и мы без дальнейших задержек вылетели в сияющий закат, от которого у меня перехватило дыхание. До этого было чертовски трудно добраться, но внезапно я почувствовал себя счастливым, получив место у окна, где я мог с благоговением смотреть на розовый горизонт и крошечные белые огоньки города внизу, когда мы набирали высоту.

Когда солнечный свет потускнел до черноты, и я не мог видеть ничего, кроме темноты, я надел наушники и посмотрел фильм.

Потом я заснул.

Я проснулся через час или два, где–то на Среднем Западе. Загорелись огни в салоне, и пилот заговорил с нами через шумную акустическую систему.

Он сообщил нам, что нам нужно будет совершить незапланированную посадку в Солт–Лейк–Сити, потому что могут возникнуть некоторые проблемы с оборудованием. Он явно смутно представлял себе природу проблем, и в салоне немедленно воцарилась тишина.

Даже стюардессы выглядели потрясенными и встревоженными, когда они двигались вверх и вниз по проходам, собирая пустые пластиковые стаканчики и смятые обертки от закусок, вежливо прося всех пристегнуть ремни и вернуть свои места в вертикальное положение.

Панический звон кнопок вызова над головой добавил напряжения, и тишина среди пассажиров была особенно нервирующей, когда мы спустились в облака и попали в плохой участок турбулентности.

Женщину передо мной вырвало в ее пакетик. Мужчина рядом со мной так крепко вцепился в подлокотники, что побелели костяшки пальцев.

Откинувшись на спинку сиденья, он повернул ко мне голову. – Интересно, в чем проблема. – Его верхняя губа блестела от пота. Его щеки были бледно–серыми.

– Думаю, пилот слишком занят, чтобы объяснять, – ответил я, повернувшись к своему отражению в темном окне.

Неужели это все? Неужели так закончится моя жизнь?

Мы продолжали натыкаться и толкаться над плотными воздушными карманами в облаках, и я задавался вопросом, собираюсь ли я умереть в этой безумной спасательной миссии, чтобы спасти мою бывшую подругу от самой страшной ошибки в ее жизни.

И что Бентли будет делать, если я никогда не вернусь домой? О Господи, я бы посадил его в конуру за день до этого. Мои родители пойдут и заберут его? Я хотел позвонить им и спросить, не сделают ли они это в последний раз для меня…

Правда, Боже?

Кроме всего прочего, это действительно необходимо? Неужели ты не можешь дать мне передышку, хотя бы на этот раз, когда я пытаюсь сделать что–то хорошее для того, кто растоптал мое сердце и раздавил его, как жука?

В этот самый момент турбулентность прекратилась.

Остальная часть спуска была гладкой и удивительно обычной, хотя потребовалось некоторое время, чтобы мой бешеный пульс замедлился до нормального ритма.

Мы приземлились без каких–либо проблем в Солт–Лейк–Сити, и когда мы приземлились, пассажиры разразились громом аплодисментов.

Я так и не узнал, что пошло не так с оборудованием, но мы все неустанно обсуждали это, когда мы вышли из самолета и должны были ждать в длинной очереди, чтобы перебронировать на другие рейсы.

Остаток ночи я провел в аэропорту, спал на полу у выхода на посадку, а проснувшись, узнал, что мой следующий рейс тоже задерживается. Очевидно, несколько торнадо в Оклахоме превратили расписание вылетов и прилетов во вращающиеся вихри по всей стране.

Теперь, похоже, я не приземлюсь в Лос–Анджелесе до утра пятницы.

Я нашел телефон–автомат и попытался позвонить Анджеле. 

Глава 20

Я звонил каждый час и оставлял сообщения, пока не пришло время садиться на мой рейс. К тому времени, как мы приземлились в Лос–Анджелесе, я чувствовал себя как гигантский мешок грязного белья. К счастью, я упаковал все свои вещи в рюкзак, так что, по крайней мере, я смог почистить зубы и сменить рубашку, прежде чем выйти из самолета и сесть в такси.

Это был мой первый раз в Лос–Анджелесе, но я только мельком интересовался видом за окном машины, потому что я не мог перестать думать об Анджеле. Может быть, она думала, что я передумал приезжать сюда. Я надеялся, что мои сообщения дошли до нее.

Но даже если бы это было так, я не знал, как я собираюсь решить ее проблемы и сделать все лучше. Рик никогда раньше не слушал меня, когда я пытался дать ему совет или когда я просил его что–то сделать. Он всегда делал то, что ему, черт возьми, нравилось. Что бы ни было для него лучше всего.

Тогда какого черта я здесь делаю? Удивился я, когда мы мчались по автостраде. Чего я надеялся достичь? Я здесь только для того, чтобы морально поддержать Анджелу? Или я намеревался стать ее рыцарем в сияющих доспехах, как в тот день на парковке, когда она заперла ключи в машине?

Я не был уверен. Все, что я знал, это то, что я не мог позволить Рику запугивать человека или манипулировать ею, чтобы сделать то, что она не хотела делать.

Не в этот раз.

***

Никто не ответил, Когда я постучал в дверь квартиры Рика и Анджелы. Это меня не удивило, потому что я звонил из аэропорта и был вынужден оставить сообщение на автоответчике.

У меня не было с собой много денег, поэтому я решил присесть на корточки в коридоре, положить голову на рюкзак и закрыть глаза, пока один из них не вернется домой.

Я долго спал. Поездка через всю страну, должно быть, утомила меня больше, чем я думал, потому что когда Рик в сотый раз сильно пнул меня ногой, я вздрогнул и проснулся, сонный и с головокружением. Я покосился на него в изумлении.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, нахмурившись.

Он был одет в черный костюм с синим галстуком и нес коричневый бумажный пакет, который выглядел и пахнул так, как будто был полон китайской еды.

– Сколько сейчас времени? – спросил я.

– Почти семь, – ответил он. – И ты не ответил на мой вопрос. Какого черта ты здесь делаешь? Тебе звонила Анджела?

– Да. – Я с трудом поднялся на ноги.

Он покачал головой и полез в карман за ключами от квартиры. – Я сказал ей не делать этого.

Он отпер дверь, и я последовал за ним внутрь. Пока он ставил сумку с едой на стол, я оглядела потертый диван, заваленный бумагами стол и металлическую книжную полку и посмотрела в сторону кухни, которая была еще меньше моей.

– Это только временно, – объяснил Рик, – пока я не смогу позволить себе лучшее место. Я работаю всего пару месяцев.

– Я не критикую, – сказал я. Я посмотрел на то, что, как я предположил, было дверью спальни. – Анджелы здесь нет? Ты не знаешь, где она?

– Понятия не имею, – ответил Рик. – Мы вчера поссорились, и я ушел и спал на диване в доме друга. – Он снял пиджак, повесил его на спинку стула у стола и вытащил галстук из–под накрахмаленного белого воротничкарубашки. Он сложил его поверх пиджака и начал рвать бумажный пакет с обедом.

– Теперь, когда я думаю об этом, – добавил он, – это, вероятно, твоя вина, что мы поссорились в первую очередь. И она не сказала мне, что ты придешь.

– Из–за чего вы поссорились? – спросил я, все еще стоя у двери и, наконец, снимая рюкзак с плеча. Я позволил ему тяжело упасть на пол.

Рик жестом подозвал меня. – Хочешь немного этого? Там их много.

Я не ел весь день, и от запаха жареного риса с говядиной, куриных шариков и яичных рулетов у меня потекли слюнки.

– Конечно. – Я подошел к столу, а Рик пошел за тарелками и парой ложек.

– Палочки для еды в сумке, – сказал он.

Я помог ему открыть контейнеры, и мы сели есть.

– Так из–за чего вы с Анджелой поссорились? – спросил я во второй раз, все больше беспокоясь, что она все–таки могла пойти на встречу сегодня утром.

Он поднял глаза. – Это ведь не твое дело, правда?

– Думаю, да, – ответил я, – поскольку она была моей девушкой, и очень расстроилась, когда позвонила мне.

Рик взял яичный рулет, покрутил его вокруг лужицы сливового соуса на своей тарелке и откусил большой кусок. – Я полагаю, она сказала тебе тогда.

Внезапно потеряв аппетит, я откинулся на спинку стула. – Да, она мне все рассказала. Иначе зачем бы мне лететь сюда?

Рик указал на меня палочками для еды. – Тогда это твоя вина. Потому что все шло просто отлично до вчерашнего вечера, когда она сказала мне, что передумала насчет того, что мы решили и что она отменила встречу.

Я почувствовал огромное облегчение, услышав, что она не сдалась. Я только хотел быть там, чтобы поддержать ее.

– Значит, она не прошла через это? – спросил я.

– Насколько мне известно, нет, – ответил он.

Я удивлялся, как он мог встать с постели этим утром и идти на работу весь день, не зная наверняка. Но это был Рик.

Он зачерпнул еще риса из контейнера и снова наполнил свою тарелку. – Дай угадаю, – сказал он. – Ты предложил приехать сюда и все исправить. Возможно, ты даже сказал ей, что женишься на ней.

– Нет, – решительно ответил я. – Я ей этого не говорил.

– Но ведь ты на это надеешься, не так ли? Что ты ее вернешь?

– Нет, – повторил я более твердо. – Я пришел только помочь ей понять, что она собирается делать. Она говорила так, будто ей нужен друг.

Рик закатил глаза и усмехнулся. – Да, конечно. Ты продолжаешь убеждать себя в этом.

– В чем твоя проблема? – спросил я. – Почему ты ведешь себя так, будто я здесь эгоист?

– Эгоист? Господи! Все, что я делал, это отдавал, отдавал, отдавал этой девушке, но этого никогда не бывает достаточно. Не пойми меня неправильно, когда она впервые приехала сюда, она была очень веселой, но потом она стала цепкой и требовательной, и внезапно она захотела выйти замуж. Через пять месяцев! Честно говоря, я думаю, что она пыталась заманить меня в ловушку с этой беременностью. Если это вообще реально. У меня есть сомнения.

Мне пришлось сделать паузу и обдумать то, что он говорил мне, потому что я вспомнил, как вела себя Анджела, когда Рик прилетел домой на Новый год. Она не ела и ни с кем не разговаривала. Она была не в себе.

Конечно, за эти годы Рик отправил немало девушек в эмоциональный водоворот безумия, но, возможно, он не всегда был полностью виноват в их взлетах и падениях.

Но действительно ли Анджела лгала о беременности? Я не верил, что она зайдет так далеко... но что я знал? В то время я даже не понимал, что она изменяет мне с моим собственным братом.

– Можно мне воспользоваться вашим туалетом? – спросил я, потому что мне нужно было все обдумать. Мне нужно было увидеть Анджелу и поговорить с ней лицом к лицу, прежде чем я вынесу решение.

– Вон там. – Рик указал в сторону спальни.

Когда я поднялся со стула, я не мог не задаться вопросом, что произойдет, когда Анджела войдет в дверь. Была ли она беременна или нет, я знал, что Рик никогда не женится на ней, но если он вел ее по садовой дорожке, то ему пора было поставить ее на место. Ей нужно было знать правду, чтобы жить дальше.

Проходя через спальню, я мельком взглянул на незастеленную кровать и почувствовал внезапный острый укол ревности.

Этого было достаточно, чтобы остановить меня. Образ Рика, спящего с Анджелой, был больше, чем я мог вынести. Мне пришлось закрыть глаза и изо всех сил бороться, чтобы выбросить эту мысль из головы.

Тогда я начал сомневаться в своих чувствах.

Неужели я действительно забыл ее? Что, если она решит оставить Рика и вернуться домой беременной и одинокой? Смогу ли я простить ее за все это?

Боже, О Боже!…

Я снова открыл глаза и сделал еще шаг. Может быть, эта ревность не имела ничего общего с Анджелой и была просто результатом моей обиды на Рика. Эти корни, несомненно, были глубоко похоронены. Семена были посеяны много лет назад–в тот день, когда он отвез меня домой с футбольного матча и отказался нажать на тормоза, когда я попросил его об этом.

Однако, когда я толкнул дверь ванной, все мысли о прошлом вылетели из моей головы, потому что там была Анджела, лежащая на белом кафельном полу в луже крови.

Адреналин пронзил мое тело, и я бросился к ней. – Рик! – крикнул я. – Сюда! И звони 911! 

Глава 21

После прибытия медиков мы узнали, что Анджела не пыталась покончить с собой, а скорее всего пыталась сделать аборт с помощью вязальной спицы, которую они нашли на полу рядом с ней.

Позже вскрытие покажет, что она действительно была беременна, так что не может быть никаких сомнений в том, что она не солгала Рику о своем состоянии, чтобы заманить его в ловушку. Она говорила правду – а то, что я не прибыл вовремя, чтобы помочь ей, будет преследовать меня до конца моих дней.

Однако в тот момент, когда они вкатили Анджелу в машину скорой помощи, а мы с Риком остались одни, были и другие вопросы для обсуждения.

– Что ты сказал ей вчера? – спросил я, чувствуя себя растерянным и нуждаясь в ответах, когда последовал за ним в его квартиру.

Рик пошел прямо на кухню и достал из холодильника холодное пиво. Он открутил крышку, бросил ее в мусорное ведро и приподнял бутылку. Затем он прислонился к стойке и посмотрел на меня. – Ты хочешь?

– Нет ! – ответил я, прислонившись плечом к дверному косяку между кухней и гостиной. – Я просто хочу знать, что случилось. Скажи мне, что ты ей сказал и почему оставил ее одну.

– Я не был ее нянькой, – ответил он. – И я ничего не сказал.

– И все–таки сказал. Ты сказал, что поссорились. Она не могла спорить сама с собой.

Рик поставил пиво на стойку. – Хорошо. Если ты действительно хочешь знать, она сказала мне, что она отменила встречу на это утро, потому что хотела подумать об этом. Она хотела, чтобы я тоже подумал об этом, но я сказал ей, что уже принял решение и не собираюсь его менять. Я сказал ей, что не хочу иметь ребенка или жениться. Не сегодня. Не когда–либо. Я был честен с ней, Джесси.

Я почувствовал, как мои брови нахмурились. – Как она это восприняла?

– Как ты думаешь, как она это восприняла? Ты же знаешь, как она была эмоциональна. Она плакала, просила и умоляла.

Внезапно в моих ушах раздался тяжелый стук, и горячая кровь прилила ко всем моим конечностям. Мои пальцы начали дергаться, и прежде чем я понял, что делаю, я прошел через кухню и схватил рубашку Рика в кулаки.

– Что с тобой? – я потребовал ответа. – Она мертва! Тебе все равно?

Я больше не был занудным младшим братом, который не мог сопротивляться, когда его окружали полузащитники. Теперь я был таким же высоким, как и он, и уже целый год швырялся тяжелыми чемоданами. Сегодня вечером мы были вдвоем, одни в его маленькой кухне.

Он попытался оттолкнуть мои руки, но моя хватка была твердой, как камень, когда я потащил его вдоль стойки и толкнул к холодильнику.

– Конечно, мне не все равно, – ответил он.

– Нет, ты никогда ее не любил. Не так, как я. Она для тебя ничего не значила.

– В ней было что–то, – сказал он, – но тебе нужно успокоиться, Джесси, потому что она не была такой уж особенной. Помни, она тебе изменила.

Я оттащил его от холодильника и так сильно прижал к стене, что у него перехватило дыхание. – Никогда больше так не говори.

Внезапно он ударил меня головой в нос,и боль пронзила мой череп. Я увидел звезды и отступил на несколько шагов. Следующее, что я помню, это как Рик тащит меня в гостиную за воротник рубашки и бросает на диван.

– Возьми себя в руки! – крикнул он, стоя надо мной и показывают пальцем. – Ты расстроен.

– Чертовски верно, я расстроен. – Я вытер нос тыльной стороной ладони и понял, что у меня идет кровь. – Господи.

– Он снова указал на меня. – Оставайся внизу. – Я подумал, что он собирается принести мне мочалку или еще что–нибудь, чтобы остановить кровотечение, но он даже не пошевелился, чтобы оказать мне первую помощь. Он просто стоял и смотрел на меня предупреждающим взглядом.

– Если ты еще раз меня схватишь, – сказал он, – клянусь, я прикончу тебя.

Это было все, что я мог вынести. Что–то взорвалось во мне, и весь мир стал красным. Я сорвался с дивана, как ракета, и повалил его на спину на пол гостиной.

Я ударил его в лицо, но он ударил меня в ответ, что вызвало звон в ушах.

Схватив его за рубашку, я поднял его на ноги и швырнул на маленький столик. Лампа с грохотом упала на пол.

Рик вскочил на ноги и бросился на меня. Он ударил меня в живот, а затем его кулак ударил меня в челюсть. Сильно закружилась голова. Я никак не мог понять, как сжать руки в кулаки, чтобы дать отпор. Мой мозг был в тумане. Он бил меня снова и снова.

Избиение в конце концов прекратилось, но мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Рик теперь был на другой стороне комнаты. Как он туда попал? Мои скулы пульсировали, губа была разбита и кровоточила, но я больше нигде не чувствовал боли. Все онемело.

Я покосился на брата, не понимая, как и когда я причинил ему столько вреда, потому что из носа у него текла кровь, и он согнулся пополам, схватившись за ребро.

– Убирайся отсюда, – сказал он. – Иди домой и никогда сюда не возвращайся.

Я наклонился, чтобы поднять свой рюкзак с пола. – Не волнуйся, не вернусь, – сказал я, – потому что я больше никогда не хочу видеть твое лицо.

***

Два дня спустя, когда мы взлетали с посадочной полосы на закате, я смотрел из окна очередного самолета.

Я позвонил родителям Анджелы сразу же после того, как вышел из квартиры Рика. Очевидно, они были опустошены и безутешны, но благодарны за мой телефонный звонок. После долгого разговора они возложили на меня мрачную обязанность доставить останки Анджелы домой, чтобы похоронить на их семейном участке.

Это была худшая неделя в моей жизни.

Интересно, что скажут обо всем этом мои родители?

Новая жизнь

Глава 22

Надя Кармайкл

Меня разбудил тот самый сон.

Снова.

Теперь я вела счет, и это был уже четвертый раз за последние две недели.

Однако сегодня что–то изменилось. Когда мои глаза распахнулись в темноте, я смогла вспомнить поразительные и яркие образы того, что я видела во сне – и на этот раз я не проснулась в панике, опасаясь за свою жизнь.

Позвольте мне объяснить. Меня зовут Надя Кармайкл и почти год назад я подхватила вирус, который атаковал мою сердечную мышцу. Мое здоровье быстро ухудшалось, пока я не оказалась в реанимации, страдая от сердечной недостаточности.

К тому же я была на шестом месяце беременности и совершенно одна, потому что отец моего ребенка не хотел иметь со мной ничего общего. Он заплатил мне щедрую сумму, чтобы я навсегда исчезла из его жизни, освободила его от всех обязательств и пообещала никогда больше ничего не просить.

К счастью, моя сестра–близнец Диана приютила меня, пока я была больна и ждала пересадки. С тех пор она помогает мне заботиться о моей маленькой дочери Эллен, которая родилась здоровой прошлой осенью и является светом нашей жизни.

Но путь до этого момента был нелегким. С момента пересадки прошло восемь месяцев, и я жила в постоянном состоянии тревоги, пока мое тело приспосабливалось к моему новому сердцу.

Хотя, возможно, «приспосабливалось» – слишком простое слово, потому что уже дважды последующие биопсии сердца показали, что моя иммунная система отвергает незнакомый орган внутри меня. Мое тело смотрело на мое новое сердце как на чужого захватчика и пыталось отбиться от него.

Это на самом деле довольно распространенное явление для реципиентов трансплантации органов. Для борьбы с этим я принимаю иммуносупрессивные препараты, которые буду принимать всю оставшуюся жизнь. Недостатком является то, что они ослабляют мою иммунную систему в целом и подвергают меня большему риску для всех видов других инфекций.

По этой причине я была вынуждена жить как отшельник первые несколько месяцев после моей пересадки и избегать общественных мест, где были распространены микробы. Мне приходилось надевать маску, когда я выходила, но, к счастью, мои отчеты о патологии показали значительное улучшение в последнее время, и мне больше не нужно носить маску.

Как ни странно, именно когда я начала чувствовать себя лучше и смогла вернуться к более нормальному образу жизни, начались полеты во сне.

***

Иногда я летаю, как птица, низко над водой, но большую часть времени я парю над городами ночью. Я не знаю, почему в моих снах всегда ночь. Возможно, я наслаждаюсь всеми огнями в высоких зданиях и на автострадах внизу. Красные задние фонари на длинном участке дороги особенно завораживают. Как и свет звезд, когда я смотрю вверх, хотя звезды не всегда видны. Иногда я лечу прямо под одеялом облаков – или, может быть, это смог; я никогда не уверена.

Вам когда–нибудь снилось, что вы летите? Если да, то мчались ли вы, как пуля, по туннелям или летели над полями и горами, как птица? 

Глава 23

На следующее утро Эллен разбудила меня на рассвете. Желая, чтобы еще не пришло время вставать, я перевернулась, чтобы посмотреть на нее в кроватке. Мы жили вместе в одной комнате в доме моей сестры в Бикон–Хилл. Диана, мой близнец, была успешным адвокатом по разводам и занимала комнату в конце коридора, хотя иногда она ночевала в доме своего жениха.

Кстати, это было что–то хорошее, что пришло от моей болезни, потому что именно так Диана встретила Джейкоба. Он был кардиохирургом, который вел мое дело. По случайному совпадению, он тоже жил в нашем районе, так что всегда был рядом, под рукой в экстренной ситуации.

За последний год их было больше, чем несколько.

Раздался стук в дверь, и я приподнялась на локте. – Войдите.

– Хочешь, я возьму ее? – спросила Диана, заглядывая в мою комнату. – Я все равно встала.

– Сегодня суббота, – ответила я. – Ты должна была спать.

– И ты тоже. – Она прошла через мою комнату в халате и тапочках. Подойдя к кроватке, она заговорила мелодичным голосом. – Доброе утро, ангелочек.– Она потянулась к кроватке и взяла Эллен на руки. – Ты голодна? Как насчет того, чтобы поменять подгузник?

Я снова положила голову на подушку и смотрела, как сестра несет мою малышку к пеленальному столику. Диана ворковала и улыбалась, и я не могла не оценить тот факт, что, несмотря на мои страдания за последний год и трудности, которые все еще предстояли, было так много, за что я должна быть благодарна.

– Мне снова приснился сон, – сказала я Диане, перекатываясь на спину.

Она сняла с Эллен подгузник и потянулась за свежей детской салфеткой без запаха. – Это уже второй раз за неделю.

– В четвертый раз за этот месяц, – добавила я, – но вчерашний сон был другим.

Диана с интересом посмотрела на меня. – В каком смысле? – Она подняла попку Эллен со стола, чтобы положить чистый подгузник на место, затем застегнула все липучки.

– Я узнала, где нахожусь, – сказала я, – и немного испугалась.

– Но почему? – спросила она, снова поднимая Эллен.

– Потому что я улетала из центра трансплантации, – ответила я. – Все было очень ясно и знакомо. Я пролетела над Кембридж–стрит, травянистой пустошью и Китайским кварталом. Это был первый раз, когда я узнала в одном из этих снов. До этого я просто думала, что летаю над воображаемыми местами – случайными полями и реками, городами, в которых я никогда не была.

– Как ты думаешь, что это значит? – спросила Диана, приседая, чтобы развлечь Эллен.

Чувствуя беспокойство, я села, отбросила одеяло в сторону и спустила ноги на пол. – Я чувствую себя глупо, говоря это.

– Не чувствуй себя глупо. – Она подошла и встала передо мной. – Расскажи мне.

Обхватив пальцами край матраса, я с недоумением посмотрела на сестру. – Как ты думаешь, возможно ли, что эти сны каким–то образом связаны с моим донором? Как ты думаешь, он прилетит сюда, чтобы проверить меня или что–то в этом роде? – Потом я покачал головой. – Это звучит безумно, не так ли? Может быть, мне нужна пересадка мозга.

Диана села рядом со мной, и я потянулась, чтобы забрать у нее Эллен.

– Ты не сумасшедшая, – сказала Диана. – Когда ты заболела, я провела много исследований. Я читала, что многие люди сообщали о подобном опыте. Они иногда чувствуют себя по–другому после этого, их вкусы меняются, и они чувствуют некоторую связь с донором.

– Но разве это не психология? – спросила я. – Конечно, нет никаких научных доказательств, подтверждающих это. Большинство врачей говорят, что сердце–это просто насос.

– Врачи и ученые знают не все, – ответила она. – Трансплантация органов еще достаточно нова. Знаешь, я читала о парне, который всегда ненавидел лук. Потом ему сделали пересадку сердца,и внезапно он не мог насытиться им. Он встретился с семьей донора и узнал, что его донор любит лук. Это была его любимая еда–сырой, тушеный, жареный…

Я обняла Эллен и улыбнулась ей сверху вниз. – Ты слышишь это? Человек ненавидел лук, а потом любил его. Насколько это странно? – Я снова повернулась к сестре. – Жаль, что я не знаю больше о своем доноре.

К сожалению, существовали строгие правила конфиденциальности невмешательства в частную жизнь. Все, что мне сказали, это возраст и пол. Когда он умер, ему было двадцать восемь лет – столько же, сколько и мне. Я не знала причины смерти, но не могла избавиться от ощущения, что это был какой–то несчастный случай.

Я написала благодарственное письмо семье (что нам разрешено делать, пока мы не раскрываем нашу личность). Сеть доноров органов позаботилась о том, чтобы доставить его для меня. Согласно протоколу, если семья донора когда–либо захочет вступить в контакт, это может быть организовано до тех пор, пока мы оба хотим и желаем.

Я ничего не слышала от семьи – по крайней мере, пока – и могла только предполагать, что им будет слишком больно встретиться со мной, или что они просто хотят жить дальше.

Я часто думала о том, как они все еще должны скорбеть о своем потерянном любимом человеке, и хотя я была безмерно благодарна за щедрый дар, который спас мне жизнь, было также чувства вины.

Почему мне повезло? Почему выжила я, а не он? Может быть, ему было суждено жить и умереть, чтобы я могла получить его сердце, когда оно мне понадобится?

Диана заправила прядь моих волос мне за ухо. – Может, тебе стоит поговорить с кем–нибудь об этом.

– С кем? – спросила я. – Мозгоправом?

Она на мгновение задумалась. – Нет. Я имею в виду кого–то, кто может быть более непредубежденным в таких вещах. Когда я изучала все, что связано с трансплантацией органов, я наткнулась на книгу, написанную женщиной, которая живет где–то здесь, в Новой Англии. У нее был внетелесный, околосмертный опыт несколько лет назад, и иногда она публично говорит о возможности жизни после смерти. Я видела кое–что в газете на днях, вот почему я упоминаю об этом. Я думаю, она будет в городе подписывать книги. Тебе надо сходить. Я присмотрю за Эллен вместо тебя.

– Предсмертный опыт? – спросила я. – Это что–то из ряда вон выходящее.

Она посмотрела на меня. – У тебя внутри бьется чужое сердце. Если это не из ряда вон выходящее, то я не знаю, что еще.

Эллен начала суетиться, поэтому мы спустили ее вниз, чтобы покормить. 

Глава 24

Как оказалось, женщина, написавшая книгу о своем предсмертном опыте, приехала в город на следующей неделе, чтобы почитать в независимом книжном магазине, который специализировался на научно–популярных книгах и книгах по самопомощи.

Я решила последовать совету Дианы и проверить, но сначала я заказала ее книгу онлайн и загрузила ее на свой планшет. Женщину звали Софи Дункан, и она рассказала историю о том, как ее автомобиль съехал с проселочной дороги зимней ночью и перевернулся в замерзшее озеро. Лед треснул, и ее машина опустилась на дно. К тому времени, когда спасательная команда вытащила ее, она была мертва по крайней мере двадцать минут, но замерзшая вода замедлила ее системы организма, и они смогли ее оживить.

В книге рассказывалось, как она наблюдала сверху, как медики согревали ее в машине скорой помощи. Позже она стала свидетелем того, как бригада медиков вернула ее к жизни в реанимации.

Читая книгу, я не могла не задаться вопросом, был ли у моего донора подобный внетелесный опыт, когда он умер. Наблюдал ли он сверху, как врачи извлекли работающее сердце из его тела и поместили его в мое?

Все это казалось очень неправдоподобным, и история Софи больше походила на роман. Конечно же, это была выдумка. Но когда я обнаружила, что стою в книжном магазине перед ее столиком и смотрю на нее сверху вниз, а она улыбается мне, я поняла, что она не какая–то шарлатанка из Нью–Эйдж. Она выглядела очень умной. Она казалась приземленной.

– Привет, – сказала она, потянувшись к одной из книг на столе и открыв ее на титульном листе. Держа ручку наготове, она спросила, – Как вас зовут? Хотите, чтобы я написала ваше имя?

Я испытывала благоговейный трепет, потому что она была автором бестселлеров, но в то же время я чувствовала, что знаю ее, что у нас есть личная связь. Хотя я предполагала, что каждый, кто читал ее книгу, чувствовал то же самое, потому что она поделилась чем–то очень личным и интимным со всеми нами.

– Это было бы здорово, – сказала я. – Меня зовут Надя.

Пока она писала несколько слов и свое имя, я сказала: – Я уже прочитала ее электронную версию, потому что мне было интересно, что с вами случилось. У меня самой были некоторые странные внетелесные переживания.

Она закрыла книгу и посмотрела на меня. – Неужели?

Я нервно продолжила, – Да. У меня была пересадка сердца восемь месяцев назад, и я продолжаю видеть повторяющиеся сны, где я летаю. Иногда я летаю над больницей, где проводилась операция по пересадке.

Она склонила голову набок. – Это интересно. Я никогда раньше не разговаривала с реципиентом трансплантации органов. Так много внетелесных опытов, но ваша история немного отличается.

Я молча кивнула. – Я не совсем уверена, что с этим делать. Я не знаю, то ли я просто сплю, то ли это воспоминание о том, что я делала и куда отправилась, пока лежала на столе. Или, может быть ... – я сделала паузу.

– Может быть, что? – спросила она, наклонившись немного вперёд.

Мне казалось глупым это предлагать, что само по себе было глупым, поскольку человек, с которым я разговаривала, публично признал, что вернулся с небес на землю. Она даже книгу об этом написала.

– Скажи мне, – произнесла она, передавая мне книгу с автографом.

Я прижала ее к груди и тихо заговорила. – Мне интересно, тот ли это человек, чье сердце внутри меня. Может, его душа все еще здесь, и мы каким–то образом связаны. Или может быть у него осталось какое–то незавершенное дело, и он не может уйти туда, куда мы должны отправиться после смерти.

Софи долго смотрела на меня, затем потянулась к сумке. Она выудила из нее маленький блокнот и быстро что–то записала.

– Это книга, которую тебе следует прочитать, – сказала она. – В ней рассказывается о клеточной памяти, и там есть некоторые отсылки к донорам органов. Я встречалась с автором однажды на конвенции. Он умный парень, и он провел кучу исследований. У него есть сайт, поэтому ты можешь с ним связаться, если хочешь. Он сможет ответить на некоторые твои вопросы, но, скорее всего, он захочет услышать твою историю. Не лишним будет поискать про астральную проекцию. Это нечто другое, но может быть твой случай – это комбинация и того, и другого.

Она передала мне листок бумаги, и я осознала, что задерживаю очередь. За мной все еще была огромная толпа читателей и фанатов.

– Спасибо, – сказала я. – Вы мне очень помогли. – В большей степени, я была благодарна за то, что пообщалась с кем–то, кто не думал, что я несу бред.

– Удачи, – ответила она, – и поздравляю с новым сердцем.

Я улыбнулась ей. – Спасибо. Мне крупно повезло.

***

За следующие несколько дней, между периодами кормления Эллен и прогулками в парке с коляской, я изучала клеточную память и прочитала несколько воспоминаний, написанных людьми после трансплантации.

Я исследовала и астральную проекцию – другую форму внетелесного существования, но не всегда сопутствующую смерти. Она может случиться во время сна или других состояний, как медитация и операции. Были даже сайты, дававшие информацию о том, как это делать и как контролировать.

Я изучила огромное количество разных теорий – даже скептицизм не оставила без внимания – но ни одна из них не ответила на животрепещущий вопрос о том, что на самом деле значили мои сны. Я не могла предложить ничего существенного в качестве подтверждения спиритической или клеточной связи с моим донором, потому что понятия не имела, кем он был, где он жил, любили ли он лук или... что–то еще.

И я не предпринимала попыток вызывать своего духа каждую ночь. Это было мне не подвластно, и, честно говоря, ощущалось, будто я сплю.

Полагаю, это заставило меня сомневаться, как и любого другого человека. 

Глава 25

Прошли две недели, и из–за того, что я читала по ночам, спала я как убитая. Никаких захватывающих путешествий из окна, над верхушками деревьев и телефонными столбами. Никаких изумительных видов ночного города с воздуха.

В конце концов я начала отпускать желание узнать больше о человеке, чье сердце теперь бьется в моей груди. Я была слишком занята материнством и требованиями моего выздоровления, чтобы думать о чем–то еще, кроме повседневных дел. Я была сосредоточена на смехе Эллен в парке, на том, как она крепко спала в своей кроватке, и на чуде ее первых детских шагов.

Ей было всего одиннадцать месяцев, когда однажды вечером она потопала из рук Дианы в мои руки на кухне. Вундеркинд, конечно. Будущая гимнастка или бегунья на длинные дистанции. Мечты бывают разные.

Тем не менее, воспоминания о моих ночных похождениях постоянно присутствовали в моем сознании, паря там, как любопытные колибри. Каждый вечер, ложась спать, я смотрела в окно и думала, полечу ли я.

Каждое утро я просыпалась с чувством разочарования.

Потом пришло письмо.

***

– Это невозможно, – сказала я Диане, когда закончила читать. – Полная опека... он вообще может это сделать? С чего бы ему этого нужно? Здесь должно быть что–то еще, потому что ты знаешь, какой он. На самом деле он не хочет быть отцом Эллен.

Диана перечитала письмо во второй раз и положила его на стол. – Как родитель, он имеет законное право. Я просто никогда не думала, что он из тех людей, которые хотели бы их реализовать.

Это была длинная и сложная история, но Диана знала отца моего ребенка, Рика, лучше, чем большинство людей, потому что она почти вышла за него замуж два года назад. Однако я спасла ее от этой неминуемой опасности, когда сама поддалась его чарам и стала причиной их разрыва. Меньше чем через год, я осталась одна и беременна ребенком Рика, ожидая пересадки сердца.

А теперь вот это.

– Разве он не попрощался с этими правами, – спросила я, – когда сказал, что не хочет участвовать в воспитании Эллен и заплатил мне, чтобы я держалась подальше? Я подписала юридический документ, обещая не просить у него алименты или что–то еще, если я приму деньги.

– Он защищал его, а не тебя, – сказала Диана. – Семейный кодекс написан для того, чтобы дети имели частые и продолжительные контакты с обоими родителями после того, как они разошлись, и он поощряет родителей к разделению прав и обязанностей. Так что, если он просит полной опеки, у него должно быть что–то в рукаве.

– Но что если это не в интересах ребенка? – спросила я. – Рик даже не знает Эллен. Он никогда не видел ее и не обнимал. Он не знает, как она спит и что ей нравится есть.

Меня затошнило при мысли, что я могу потерять все свои права, как мать. Что мой ребенок будет разлучен со всем, что было ему знакомо и полно любви. Ее жизнь кардинально изменится. Мне было невыносимо думать о передаче Эллен человеку, который думает только о себе. Рик никогда не хотел ребенка. Он не любил ее.

– Когда дело доходит до доказательства того, что лучше для ребенка, – объяснила Диана, – ты должна показать, что Рик был бы неподходящим родителем, и я могу сказать тебе прямо сейчас, что это было бы практически невозможно. Рик–обаятельный, успешный, богатый, законопослушный и блестящий. Он мог бы продать снег Санта–Клаусу. Я просто не понимаю, почему он просит полной опеки или как он думает, что может ее получить. Это меня удивляет.

Я положила локти на стол и склонила голову. – Разве он не знает, что я назначила тебя законным опекуном Эллен в своем завещании? Ты лучший человек, чтобы взять на себя воспитание, к тому же она знает и любит тебя. И ты поддерживала нас обоих во все трудные времена в последнее время. Рик был с нами? Нет. Он предложил помощь? Конечно, нет.

– Он знает, что в завещании я названа ее опекуном, – объяснила Диана. – В последний раз, когда я говорил с ним, он, казалось, испытал облегчение, услышав это. Но, очевидно, передумал.

– Но почему? – спросила я. – Это на него совсем не похоже. Должно быть, что–то случилось, потому что в последний раз, когда я проверяла его страницу в Facebook, он наслаждался холостяцкой жизнью.

Диана подняла бровь. – Как давно это было?

Я закатила глаза. – Это было очень давно. И ты можешь быть чертовски уверена, что я ни разу не подумала об этом придурке с того дня, как забрала все его деньги.

– Ты забрала не все его деньги, – напомнила мне Диана. – У него осталось достаточно денег, чтобы нанять крутого адвоката, так что мы должны отнестись к этому серьезно. Нам нужно решить, что мы будем делать.

Загорелись огни радионяни, и Эллен заплакала.

– Я возьму ее, – сказала я, поднимаясь на ноги, – потому как не хочу пропустить ни единого момента с ней.

Поднимаясь по лестнице в нашу комнату, я думала о Рике, живущем на другом конце страны. Как именно он рассчитывал выработать какое–либо соглашение об опеке? Неужели он действительно думал, что я посажу Эллен в самолет и навсегда попрощаюсь?

Нет. Этого не должно было случиться.

Я буду драться с ним до смерти, если придется. 

Глава 26

Той ночь, вскоре после того, как я заснула, снова пришел тот самый сон. Прошло больше двух недель с тех пор, как я летала, и после сна, когда я очнулась и встала в темноте, я чувствовала удивительное спокойствие.

Был ли этот сон каким–то защитным механизмом? Хотела бы я это знать. Было ли это способом моего тела избежать стресса в моей жизни? Способ защитить мое новое сердце?

Когда я встала на следующее утро, день был туманным и влажным. Я сменила Эллен подгузник, затем на цыпочках прошла в комнату Дианы, чтобы посмотреть, проснулась ли она. С тех пор как она обручилась с Джейкобом, в ее постели никто не спал, что было обычным делом.

Я отнесла Эллен вниз на кухню, разогрела бутылочку, затем, устроилась поудобнее на диване, чтобы посмотреть утренний повтор «Остров Гиллигана».

После того как Эллен выпила все содержимое своей бутылочки, я взяла ее на руки, перекинула через плечо и похлопала по спине. Она издала не подобающую для леди, отрыжку.

– Поразительно. Это было что–то, – сказала я ей на ухо. – Но послушай, я не осуждаю тебя.

Заиграли титры «Острова Гиллигана», и Эллен снова заснула. Я отнесла ее на кухню и осторожно положила в держатель, затем включила чайник, чтобы сделать чашку чая, готовя овсянку.

Пока мой завтрак кипел на плите, я перечитала письмо от адвоката Рика и попыталась понять, как я собираюсь справиться с этой горой передо мной.

«Мой клиент желает знать свою дочь и хочет как можно скорее установить родительские отношения».

Это была та часть, что привела меня в замешательство. Эта формулировка прозвучала почти настойчиво–как будто Рик не мог больше ни минуты находиться вдали от дочери.

Я предполагала, что именно так действовали эти адвокаты по разводам. Они агрессивно бросились вперед. Это не могло иметь ничего общего с истинными желаниями или желаниями Рика. Адвокат просто хотел выиграть.

Ощутив внезапную гениальную мысль, я встала из–за стола и направилась в кабинет, чтобы включить компьютер. Насколько я знала, мы с Риком все еще были друзьями в Facebook, и мне было любопытно, что происходит в его жизни в последнее время. У него были отношения? Может быть, его новая подруга хотела, чтобы милый ребенок свернулся калачиком, как котенок, и он хотел заполучить его для нее.

Когда я вошла в систему и в поисковике «вбила» Рика, обнаружилось, что он удалил свой аккаунт в Facebook, что казалось странным, учитывая, что он представлял спортсменов и спортивных знаменитостей и занимался установлением контактов.

Я могла бы просто позвонить ему, подумала я, но сначала хотела поговорить с Дианой, потому что не хочу рисковать своим положением. Мои отношения с Риком были не совсем зрелыми. Я уже не раз выходила из себя и не хотела давать ему никаких новых поводов для применения против меня в суде.

Если до этого вообще дойдет.

Я надеялась, что нет, потому что не была уверена, что мое новое сердце выдержит такой стресс. 

Глава 27

– Я думала, – сказала мне Диана в тот вечер, когда я уложила Эллен в кроватку, – что нам нужно бросить ему вызов, и нам нужно бороться изо всех сил и убедить суд, что Рик не подходит для Эллен. Вряд ли мы сможем помешать ему увидеться с ней, если он захочет, но мы можем хотя бы попытаться свести к минимуму любые права на опеку и сохранить меня в качестве ее законного опекуна в случае твоей смерти.

– Как бы мы это сделали?

– Сосредоточившись на его холостяцком образе жизни и параде женщин, которые приходят и уходят из его квартиры. Но даже с этим, я все еще думаю, что судья вынесет решение в его пользу – по крайней мере, с частичной опекой – потому что он отец.

– Что если он с кем–то? – спросила я. – Помолвлен или что–то вроде того. Этот план может полностью провалиться, если он в стабильных отношениях, а я... Ну, ничего в моей жизни не было стабильным с тех пор, как я заболела. Я тоже мать–одиночка. Мы должны выяснить его статус.

Я села на диван, и Диана присоединилась ко мне.

– Сегодня утром я проверила страницу Рика на Фейсбуке, – сказала я ей, – но он ее удалил, так что нет никакой возможности узнать, свободен ли он еще.

– Я это заметила. – Диана положила голову на руку. – И его номер телефона отключен. Я попыталась позвонить в справочную службу Лос–Анджелеса, но у него не было указано ни одного номера. Я также позвонила в агентство, но они сказали, что он в отпуске. Он вполне мог переехать к кому–то, насколько нам известно.

– Странно, тебе не кажется, – сказала я, – с чего бы он вдруг стал таким недоступным?

– Да, – ответила Диана, – и нам нужно знать, что с ним происходит, прежде чем мы сформулируем план. Кто знает, быть может, он действительно изменился и хочет быть хорошим отцом. Может быть, в интересах Эллен было бы пригласить его обратно в твою жизнь. По крайней мере, он мог предложить финансовую поддержку.

Я усмехнулась. – Называй меня как хочешь, но я не представляю, как он может быть полезен Эллен. Он разбил твое сердце, потом мое и бесчисленное множество других, без сомнения. Я не хочу, чтобы он разбил сердце Эллен, как только почувствует себя загнанным в угол.

– Поверь мне, я знаю, – сказала Диана. – Но он биологический отец Эллен, и у тебя может не быть выбора.

Я встала, подошла к окну и уставилась в темноту. – Такое чувство, что всю свою жизнь я сражалась в одной битве за другое. Ничего не бывает легко, не так ли?

– Жизнь должна иметь предупреждающий ярлык, – ответила Диана. – Осторожно. Впереди взлеты и падения. Действуйте с особой осторожностью.

Внезапно мне в голову пришла мысль, и я повернулась лицом к Диане. – Рик когда–нибудь говорил тебе о своем брате?

Ее брови поползли вверх. – Нет. У Рика есть брат? Я жила с ним больше года, и он никогда мне этого не говорил. Он сказал, что был единственным ребенком.

– Брата зовут Джесси, – сказал ей я. – И он, вероятно, не сказал тебе об этом, потому что не гордился тем, что они не разговаривали друг с другом больше десяти лет. Рик никогда не говорил мне, почему, но я почти уверен, что в шкафу между ними есть какой–то темный и грязный скелет. Рик сказал, что Джесси живет здесь, на восточном побережье, но он не был уверен.

Диана встала. – Рик вырос в Коннектикуте. Я знаю это, и его родители все еще живут здесь. Его отец–дантист. Я встретила их однажды, когда они приехали в Лос–Анджелес в гости. Они никогда не упоминали другого сына.

Я наклонила голову. – Если Рик и Джесси отдалились друг от друга, как ты думаешь, может быть, Джесси захочет рассказать нам почему? Может быть, у него есть какая–то информация, которая была бы полезна.

Диана несколько раз моргнула. Вероятно, она все еще была в шоке от того, что у Рика есть брат, о котором она никогда не знала. – Это зависит от того, что произошло между ними и что за человек, Джесси. Если он наркоман или в тюрьме или что–то еще, он не будет заслуживать доверия.

– Как мы можем это выяснить?– спросила я. – Ты достаточно хорошо знаешь родителей Рика, чтобы связаться с ними?

– О нет, – ответила она. – Я бы не пошла по этому пути. Вероятно, они очень хотят помочь Рику получить опеку над своим единственным внуком. Кроме того, если они не сказали мне, что у них был еще один сын, когда я встретила их, они, вероятно, тоже отдалились от Джесси. Стыдно за него скорее всего.

Мы пристально посмотрели друг на друга.

– Давай поищем его в интернете, – предложила я.

Диана кивнула. – Великие умы думают одинаково.

Мы обе направились прямиком к компьютеру в кабинете. 

Глава 28

На Facebook были десятки Джесси Фрейзеров. Хотя мы смогли немного сузить результаты, основываясь на приблизительном возрасте и местоположении. Было практически невозможно найти человека, которого мы искали. Мы даже не знали, был ли Джесси старше или моложе Рика.

В конце концов мы сдались и побрели спать. Однако мне было трудно заснуть, потому что что–то очень сильное заставляло меня найти этого человека. Я была уверена, что он нам как–то поможет и что мое будущее с Эллен зависит от того, найдем ли мы его.

Проснувшись на следующее утро после беспокойного сна без сновидений, я покормила Эллен на кухне и подождала, пока Диана спустится вниз, прежде чем отправиться на работу.

– Доброе утро, – сказала она, входя на кухню в черной юбке, блейзере и туфлях на каблуках. – Хорошо, что ты приготовила кофе. – Она налила себе чашку и поцеловала Эллен в макушку.

– Я подумала, что тебе это пригодится. Мы вчера поздно легли. Ты хорошо спала? Потому что я вот почти не спала. Не могла перестать думать о брате Рика. Я очень хочу найти его и поговорить с ним. У меня просто странное чувство.

Диана отхлебнула кофе. – Тогда мы должны продолжать поиски, потому что если я чему–то и научилась в жизни, так это никогда не игнорировать внутреннее чувство. – Она потянулась за бананом в вазе с фруктами и очистила его. – Я знаю парня, который мог бы помочь. Фирма иногда пользуется его услугами для сбора информации. Если я скажу ему имена родителей Рика, он, вероятно, сможет довольно быстро раздобыть нам номер телефона и адрес.

– Это было бы здорово. Ты бы сделала это?

– Да, без проблем, – ответила она. – Теперь мне надо бежать. Наслаждайтесь спортом сегодня, но не переусердствуйте.

Она схватила свой портфель из прихожей и вышла через входную дверь. Внезапно в доме воцарилась тишина, пока Эллен не начала стучать ложкой по подносу своего высокого стула.

Солнце светило в кухонное окно, и я села за стол, чтобы разложить свои лекарства. Я выстроила все свои таблетки в ряд и принимала их, одну за другой с овсянкой и стаканом апельсинового сока.

Позже я намазала себя и Эллен солнцезащитным кремом, пристегнула ее в коляске, и мы отправились на нашу ежедневную прогулку. После операции мне потребовалось много месяцев, чтобы достичь такого уровня физической подготовки, но теперь каждое утро мы бодро шагали в течение часа.

В то утро, несмотря на недосып, я чувствовала себя удивительно бодрой.

О, как я любила свое новое сердце.

***

Когда мы вернулись домой, Эллен уже спала в коляске. Я взяла почту и успела просмотреть конверты на ступеньках, прежде чем отпереть дверь.

Однако одно письмо привлекло мое внимание.

Я быстро села на ступеньку и открыла его прямо там, потому что конверт пришел из донорской сети органов.

Я сразу же начала читать… 

Глава 29

«Получателю сердца моего сына,

Спасибо за ваше письмо. Для нас было очень важно узнать, что после смерти моего сына произошло что–то хорошее – что вы живы сейчас из–за выбора, который он сделал, чтобы пожертвовать свои органы. Мы слышали это и от некоторых других людей, так что, похоже, его щедрость помогла многим людям.

Еще раз спасибо за то, что рассказали нам о своем улучшении здоровья. Мы были рады и воодушевлены, услышав это.

Мы желаем вам всего наилучшего.

Искренне,

Семья, донора»

Не знаю, чего я ожидала, но когда я сидела под ярким солнцем ступеньках дома Дианы, меня захлестнула сокрушительная волна разочарования. Это был такой короткий и безличный ответ, как формальное письмо, которое они, вероятно, разослали всем получателям органов, которые связались с ними.

На что именно я надеялась? На знакомство с семьей? Увидеть фотографию моего донора? Узнать, какую жизнь он вел?

Он был женат? Образован? Был ли он одинок? Как он умер?

Очевидно, эта семья не хотела встречаться со мной, иначе они пошли бы набольшее. Тон письма определенно подразумевал, что они предпочли бы закончить любую будущую переписку на корню.

Слеза скатилась по моей щеке, и я не была уверена, почему плачу. Может быть, я просто потеряла всякую надежду узнать больше о своем доноре? Или потому что я разделяла горе этой семьи? Я никогда не знала сына этой женщины, но он отдал мне свое сердце, и сегодня оно бьется в моей груди, поддерживая во мне жизнь, чтобы я смогла узнать и вырастить свою дочь. Щедрость моего донора глубоко и необычайно повлияла на меня. Мне так хотелось поблагодарить его. Но я не могу.

А как же сны? Узнаю ли я когда–нибудь, что они означают и почему я вижу их практически каждую ночь?

Поднимаясь на ноги, я размышляла о том, что произойдет, если я напишу еще одно письмо семье и расскажу им о своих снах, потому что я не могу вот так просто сдаться. Я уверена, что эти сны представляют нечто важное.

***

– Я думаю, мы нашли его, – сказала Диана тем вечером, когда вошла через входную дверь.

– Кто это? – спросил я, думая, конечно, о своем доноре, потому что он весь день был у меня в голове.

– Брат Рика. – Диана положила сумочку на стол в прихожей и вошла в кухню, где Эллен сидела в своем высоком кресле, ожидая следующей ложки.

– И хорошие новости, – добавила Диана. – Он не заключенный и не наркоман.

– Замечательно! – Я положила в рот Эллен немного морковного пюре. Она сделала смешное лицо. – Ты знаешь, где он живет? – спросила я. – Мы можем с ним связаться?

– Мы можем попробовать. Хотя я не уверена, что он захочет нам помочь.

– А почему бы и нет?

Диана поцеловала Эллен в голову и присела. – А ты бы хотела участвовать в битве за опеку над детьми из–за двух незнакомцев, которых никогда не видела, и брата, с которым не разговаривала больше десяти лет?

– Нет, – честно ответила я. – Но, может быть, он тоже точит на него зуб.

– Разве это не было бы потрясающе, – сказала Диана с сарказмом в голосе.

– Так что же нам теперь делать? – Я соскребла пластиковой детской ложкой по дну морковной миски и отдала последний кусочек Эллен.

Диана наклонилась к ней и заговорила по–детски. – Мы позвоним ему! – Эллен улыбнулась и рассмеялась. – Вернее, позвонит наш адвокат, – добавила Диана.

– Ты же знаешь, что я не могу позволить себе адвоката, – напомнила я ей. – У меня нет денег.

Диана встала. – Вот почему хорошо, что моя специальность–семейное право, и у меня много друзей. У меня есть кое–кто на примете, и он превосходен. Его зовут Боб. Я позабочусь об этом, так что не волнуйся.

Я улыбнулась ей. – Что бы я без тебя делала?

– Понятия не имею. – Она пошла за ледяной водой из холодильника.

– Когда ты позвонишь? – спросила я.

Кубики льда с грохотом упали в ее стакан, и она посмотрела на часы. – Посмотри. Сейчас время ужина. Сейчас самое подходящее время. Я позвоню из своей комнаты.

С этими словами она наполнила свой стакан, отнесла его к лестнице и взяла портфель.

Я ждала весь день, чтобы рассказать ей о письме, которое получила от сети доноров органов, но решила, что это может подождать. 

Глава 30

Через десять минут Диана спустилась по лестнице. – Ты серьезно не поверишь в это…

Я закончила вытирать пластиковый поднос на высоком стуле Эллен, затем взяла игрушечное кольцо для ключей, которое она только что уронила на пол, и вернула его ей. – Что случилось?

Диана вошла в кухню. – Я позвонила по номеру, который мы нашли сегодня, это был код города в Нью–Гэмпшире, но номер был отключен.

– Отлично, – ответила я. – Значит, начинаем все сначала?

– Нет, они дали мне новый номер – адресат прямо здесь, в Бостоне.

Я прекратила то, что делала, и повернулся к ней лицом. – Ты меня разыгрываешь. Ты звонила ему? Ты с ним разговаривала?

– Да, но он не ответил. Хотя я слышала его голос на автоответчике.

– Ты оставила ему номер телефона, чтобы он перезвонил?

– Да, – ответила она. – Но я не сказала ему, в чем дело. Я не хотела его отпугнуть. Я просто сказала ему, что это касается его брата и что это срочно.

– Значит, теперь мы просто ждем? – спросила я.

Диана кивнула, и Эллен снова бросила игрушечное кольцо с ключами на пол. Я подняла его, вытерла и вернула ей.

– Поскольку у нас есть время, – сказала я, – я хочу рассказать тебе о письме, которое пришло мне сегодня. Присаживайся, а я принесу тебе миску тушеного мяса.

Диана села за стол, но прежде чем я подала ей тушеное мясо, я пошла за письмом из сумочки. Я хотела, чтобы она прочитала его сама.

***

Прочитав письмо, Диана тактично ответила, – Очень... приятно, что они откликнулись.

Я поставила перед ней миску с тушеным мясом. – Я говорила себе это весь день, но все равно разочарована. Я действительно хотела узнать больше о своем доноре. Я надеялась, что смогу даже встретиться с семьей, может быть, увидеть его фотографию.

Диана положила письмо на стол. – Похоже, они этого не хотят.

– Я знаю, и я должна уважать их частную жизнь. Что мне нужно сделать, так это двигаться дальше и отпустить его. Кто бы он ни был, сейчас он ушел, и я уверена, что глупо воображать, что его дух по ночам влетает и вылетает из моей спальни, чтобы навестить свое старое сердце.

Диана опустила ложку в бульон. – Мне очень жаль. Я уверена, что это не просто так.

– Нет, особенно когда я так много читаю о клеточной памяти. Я даже подумывала о том, чтобы связаться с тем парнем, который написал об этом книгу – тот, о котором упоминала Софи Дункан. Но какой смысл, если я ничего не знаю о своем доноре?

– Я уверена, что со временем все станет ясно, – сказала Диана. – Иногда вещи случаются по какой–то причине, и, возможно, ты просто не должна встречаться с этой семьей прямо сейчас.

– Но почему не сейчас? – настаивала я. – Ты думаешь, я не готова к этому? И значит ли это, что я должна сдаться? Потому что я подумывала написать еще одно письмо семье, чтобы рассказать им о своих полетах во снах. Кто знает, может быть, им снятся те же самые.

Моя сестра поморщилась. – Не знаю, будет ли это хорошей идеей. Если им это не нравится, они могут подумать, что ты псих.

– Но я же псих, – ответила я с улыбкой. – Так будет всегда.

В этот момент зазвонил телефон, и Диана тут же отодвинула стул, чтобы встать. – Сейчас принесу. Это может быть он.

Под «ним» она подразумевала брата Рика, в то время как я не могла перестать думать о ком–то другом. 

Глава 31

Диана подняла трубку телефона на кухне. – Здравствуйте, говорит Диана Мур.

Ее взгляд метнулся ко мне, и она кивнула, давая мне понять, что это был он. Брат Рика. Мой желудок сделал сальто.

– Спасибо, что перезвонил. – Диана прошла в гостиную и села на диван.

Я осталась с Эллен, чтобы не отвлекать ее, хотя и старалась слушать как можно внимательнее.

Диана объяснила ситуацию мистеру Фрейзеру.

Последовала долгая пауза. Затем она снова заговорила. – Да, это так. Да. Угу. Это было бы здорово.

Эллен вдруг стала болтливой и начала ерзать на стуле. Я подошла, чтобы отстегнуть ее и освободить на некоторое время, чтобы она могла вертеться вокруг стола.

Я услышала, как Диана поднялась с дивана. Она вернулась на кухню.

К этому времени мое сердце бешено колотилось, и я едва могла сдержать любопытство. – Это был он? – спросила я. – Что он сказал?

Диана поставила радиотелефон в зарядное устройство и вернулась, чтобы доесть тушеное мясо. – Да, это был он, и он очень удивился, услышав, по какому поводу я звоню.

– Он предложил нам свою помощь? – спросила я.

Она колебалась. – Не совсем, но я хочу подготовить его к разговору. Он показался встревоженным и в какой мере изможденный, но мне удалось убедить его встретиться с нами.

Я в шоке уставилась на нее. – Неужели?

– Да. Я думала пригласить его сюда, но не хочу давать ему наш домашний адрес, потому что мы ничего о нем не знаем. – Она взяла ложку. – Он сказал, что работает почти каждый вечер, и он как раз собирался уходить, так что я договорилась встретиться с ним завтра за полдником.

Я все еще не могла в это поверить. – Он согласился на это?

– Да, и Джейкоб свободен, так что я попрошу его пойти с нами.

Я последовала за Эллен, пока она шаталась, а затем упала, чтобы ползти вокруг кухонного стола. – Это может быть странно, – сказала я. – Джесси–дядя Эллен, ты же знаешь.

– Я знаю, – задумчиво ответила Диана, – и я почти уверена, что именно поэтому он согласился встретиться с нами.

Я наклонилась вперед, подхватила Эллен на руки и пощекотала животик. Она взвизгнула от смеха.

– Но куда это все денется? – спросила я. – Надеюсь, мы не ошиблись. Я чувствую, что это рискованно, потому что, как ты сказала, мы ничего не знаем о нем.

– Нет, – ответила Диана, – но что–то подсказывает мне, что это правильно. Не знаю почему, но у меня возникло предчувствие, когда я услышала его голос. Иначе я бы не предложила встретиться.

Эллен заерзала у меня на руках, и я опустила ее обратно на пол.

– И ты научилась никогда не игнорировать интуицию, – заметила я. – Так что давай скрестим пальцы, чтобы это не обернулось против нас. Было бы отстойно, если бы он оказался палачом. 

Глава 32

– Он не придет, – сказала я Диане, в десятый раз взглянув на часы.

Диана и Джейкоб посмотрели на свои телефоны. – Он опаздывает всего на пять минут, – сказал Джейкоб, – а когда идет дождь, движение всегда замедляется.

Мы втроем сидели за квадратным столом в Imagination – ресторане в центре города, известном своими творческими салатами в качестве основных блюд. Я решила оставить Эллен дома с няней, потому что мне было неудобно знакомить ее с братом Рика, находящимся с ним в плохих отношениях, когда мы так мало знали о нем.

Подошла официантка и снова наполнила наши стаканы водой. Я снова посмотрела на часы. – Сейчас десять минут четвертого, – сказала я. – Он не появится.

В этот момент дверь открылась и вошел мужчина. Он остановился, чтобы вытереть рукой волосы и смахнуть капли дождя, затем оглядел ресторан, который был почти пуст, за исключением нас троих и еще одной пары.

Хозяйка поприветствовала его, затем взяла меню и проводила к нашему столику.

– Это он, – тихо сказала я.

Джейкоб встал и повернулся к Джесси.

– Я в нужном месте? – спросил Джесси.

– Да. – Джейкоб протянул руку, чтобы пожать руку Джесси. – это Диана Мур и Надя Кармайкл. Я Джейкоб Петерсон.

Джесси выглядел примерно моего возраста. Он был худощав, с каштановыми волосами, голубыми глазами и козлиной бородкой.

Закончив пожимать нам руки, он снял дождевик и повесил его на спинку стула. Затем он посмотрел на нас с Надей, когда присаживался. – Вы близнецы, – сказал он с некоторым удивлением.

– Да, – ответила Диана. – Одинаковые, хотя мы и не росли вместе. Мы узнали друг о друге всего лишь два года назад.

– Да ладно. – Уголки губ Джесси изогнулись в улыбке. – Как это случилось?

– Это долгая история, – сказала Диана, – но вот сокращенная версия. Нас разлучили при рождении и отдали на удочерение. Затем каким–то чудом мы оказались в одном городе, работая всего в нескольких кварталах друг от друга.

– Ого, – сказал он, – это действительно похоже на чудо.

Наступило неловкое молчание, пока Джесси переводил взгляд с меня на него и обратно. – Так кто же из вас…

– Мать ребенка Рика? – закончила я за него. Подняв руку, я сказала: – Это я.

Наши глаза впервые встретились, и он посмотрел на меня с любопытством, как будто хотел задать сотню вопросов. – Так ты и есть Надя...?

Я кивнула и почувствовала себя немного взволнованной.

– Извини, – сказал он, – у меня сейчас голова идет кругом. Это странно.

– У меня тоже кружится голова, – ответил я. – Последние пара дней были странными.

Я имела в виду не только новости о судебном иске Рика об опеке, но и письмо, которое я получила от семьи моего донора. Но Джесси ничего не знал о моей пересадке сердца, и я хотела, чтобы так было и дальше. Были и другие, более важные вещи для обсуждения.

– Ты не взяла с собой дочь? – спросил он.

Диана наклонилась вперед. – Нет, мы хотели сначала встретиться с тобой.

Он повернулся к ней. – Понятно. Чтобы убедиться, что я прошел лакмусовую бумажку^[3]?

Она пожала плечами. – Ну...я уверена, что ты поймешь.…

– Конечно, – ответил он. – Ты ничего обо мне не знаешь. Я ничего о тебе не знаю, и все это немного странно.

Внезапно в воздухе повисло напряжение.

– Да, это так, – ответил я. – И мне жаль, что мы застали тебя врасплох. Должно быть, это было сюрпризом услышать от Дианы, и я уверена, что тебе не очень нравится идея поговорить с нами, потому что Рик–твой брат, и ты даже не знаешь нас. Но я люблю свою дочь, Мистер Фрейзер, и мне нужно сделать все, что в моих силах…

Он поднял руку, чтобы остановить меня от выполнения приговора. – Прежде всего, – сказал он, – зовите меня Джесси. И во–вторых, давайте не будем тратить время друг друга. Ты не хочешь потерять опеку над своей дочерью, и я это понимаю. Так что же именно вам нужно от меня? Потому что я дам это тебе. – Он взял стакан с водой и откинулся на спинку стула. – Просто расскажи мне, что произошло между тобой и моим братом. И чего он просит? 

Глава 33

Я чуть не выплеснула воду на стол, потому что не ожидала, что все будет так просто. Его ответ совершенно взволновал меня.

Однако реакция Дианы была не совсем такой же. Она нахмурилась и подалась вперед.

– Как давно ты в последний раз разговаривал со своей семьей, Джесси?

Отлично. Давайте проведем перекрестный допрос свидетеля. Он может оказаться врагом.

– С десяток лет назад, – ответил он.

Она помолчала. – Ты можешь сказать нам, почему потерял связь?

Он пристально посмотрел на нее. – Вы адвокат Нади и ее сестра?

– Сегодня да, – ответила она. – Но когда дело дойдет до суда, ее будет представлять мой коллега, потому что есть небольшой конфликт интересов.

Небольшой?

– Как же так? – спросил он.

Я пнула Диану под столом, потому что не хотела вытаскивать наше грязное белье так рано. Джесси только что согласился помочь нам. Я не хотела, чтобы он передумал. Но Диана проигнорировала меня.

– Во–первых, из–за меня Надя связалась с Риком, – объяснила она. – Мы с ним встречались в Лос–Анджелесе, когда я узнала, что Надя–моя сестра–близнец. Потом, после того как я встретила Надю, мы с Риком расстались. Я вернулась сюда, на восточное побережье, и они с Надей начали встречаться.

Это было тактично, но она оставила в покое все пикантные моменты.

Джесси долго молчал, потом повернулся ко мне и сказал с пониманием, – Мой брат–настоящий чародей, не так ли?

У меня сложилось отчетливое впечатление, что Джесси знал – или, по крайней мере, подозревал – что ситуация была намного сложнее, чем показывала Диана. Чего он не знал, так это того, что весь ад вырвался на свободу, когда Рик поцеловал меня в лифте отеля, когда они с Дианой были еще парой. Когда двери лифта открылись, в вестибюле стояла моя сестра, глядя на нас с выражением шока и ужаса, которое я никогда не забуду.

Вся эта ситуация была грязной и мерзкой, и я до сих пор удивляюсь, что она смогла простить меня.

– Сначала он был просто очарователен, – сказала я Джесси, чтобы дать понять, что пришла в себя. В конечном счете.

Официантка подошла, чтобы принять наши заказы, и когда она ушла, последовало еще одно неловкое молчание.

Джейкоб взял Диану за руку. – Чем ты занимаешься, Джесси? – вежливо спросил он. – Диана упоминала, что ты работаешь по ночам.

– Я пилот вертолета, – ответил он.

Мои брови поползли вверх. – Звучит увлекательно.

– Иногда это так, – сказал он. Затем он улыбнулся мне. – Но иногда нет.

Джейкоб и Диана рассмеялись и кивнули. – Я думаю, это можно с уверенностью сказать о любой профессии.

– А ты чем занимаешься, Надя?– спросил меня Джесси.

Мой желудок перевернулся, потому что я никогда ничего не делала в своей жизни – пока не родила Эллен и не пережила пересадку сердца.

– Я сейчас не работаю, – объяснила я. – У меня недавно были проблемы со здоровьем, а потом, конечно, появилась Эллен. Я просто счастлива быть мамой–домохозяйкой в данный момент.

Я избегала упоминать о причинах своих проблем со здоровьем, потому что часть меня беспокоилась, что если Джесси узнает о факторах риска, с которыми я сталкиваюсь каждый день, он может передумать помогать мне сохранить полную опеку над Эллен.

– А чем вы занимаетесь? – спросил Джесси у Джейкоба.

– Я кардиохирург в Бостон Месс, – ответил Джейкоб.

– Не могу себе представить, чтобы это когда–нибудь наскучило.

– Это держит меня в напряжении почти все дни, – любезно проговорил Джейкоб.

Одна вещь о Джейкобе–он всегда был очень скромным. Он не был одним из тех высокомерных докторов, которые ходят и бьют себя в грудь.

– Так что, думаю, хватит болтать, – сказал Джесси. Затем он повернулся к Диане. – Вы спросили, почему я не разговаривал со своей семьей в течение десяти лет, мисс Мур, и я рад вам это сообщить. Я просто не знаю, чем смогу помочь, потому что это было так давно.

Диана подалась вперед. – Мы будем признательны за любую информацию, которую вы нам предоставите. 

Глава 34

Джесси рассказал нам о девушке, которую он когда–то любил – ее звали Анжела–и как Рик отбил ее и обрюхатил. Рик тогда пригрозил бросить ее, если она не согласится на аборт, поэтому она сделала его себе и истекла кровью в его ванной. Джесси был тем, кто нашел ее.

Официантка принесла нам еду, как только он закончил описывать события, никто из нас не мог есть. Мы все сидели молча.

– Мне очень жаль, что так получилось, – тихо сказала я.

Потом я подумала о том, как Рик полностью отдалился от меня, когда я сказала ему, что беременна, и как он обвинил меня в попытке заманить его в ловушку. Как он давил на меня, чтобы я взяла деньги и ушла.

Теперь я поняла, насколько безответственным он был. Во многих отношениях ... на многих уровнях. И все же он заставлял женщин чувствовать себя виноватыми, как будто случившееся не имело к нему никакого отношения.

По крайней мере, он никогда не просил меня сделать аборт. Теперь я знала почему.

Джесси взял вилку, и мы все принялись за еду, но настроение было мрачным.

– Твои родители знали, что случилось? – спросила Диана.

Джесси кивнул. – Я рассказал им все, когда летел домой, но они уже поговорили с Риком и выслушали его версию. Они намекали, что это моя вина, что она сделала то, что сделала – что если бы я не вмешивался, она бы отправилась в больницу, как они с Риком решили, и была бы жива сегодня.

Я была в ужасе, услышав, что его родители предложили такое. – Ты не можешь винить себя, – сказала я.

Его глаза поднялись и встретились с моими. – Я стараюсь этого не делать. – Он медленно ел. – Мои родители все подмели под ковер. Они не присутствовали на похоронах Анжелы и защищали Рика перед другими людьми. Они словно бросили меня под автобус, и именно поэтому я не разговаривал с ними и моим братом в течение десяти лет.

Мы с Дианой переглянулись.

– Рик никогда не рассказывал нам об этом, – сказала я. – Но он был довольно откровенен в том, что не хочет жениться или иметь детей.

– Не сразу, – напомнила мне Диана. – Он всегда говорил все, что я хотела услышать. Он представлял себя идеальным мужем, и я честно думала, что мы будем вместе.

Джесси, казалось, слушал, но ничего не ответил.

– Я пыталась дозвониться до него после того, как получила письмо адвоката, – сказала Диана, – но его телефон был отключен. Нам интересно, может ли он быть в отношениях с кем–то и, возможно, поэтому он хочет Эллен.

Я помешала салат на тарелке. – Может быть, он наконец встретил правильную женщину, которая была бы идеальной матерью, и он изменился.

Диана посмотрела на меня. – Нет смысла строить догадки. Я скоро поговорю с его адвокатом.

Джесси потянулся за водой. – Мне жаль, что я не могу помочь, но я понятия не имею, что происходит в жизни Рика в эти дни. Ты, наверное, знаешь больше, чем я.

– Возможно, – ответила я, – но то, что мы знаем, похоже на брата, которого ты только что описала, поэтому не похоже, что он сильно изменился.

У Джейкоба зазвонил сотовый. Он сунул руку в карман, чтобы проверить дисплей вызова. – Извините, – сказал он, – но я должен ответить. – Он встал и вышел из–за стола, чтобы ответить на звонок. Через несколько минут он вернулся. – Это из больницы, и мне нужно идти. Тебя подвезти до работы? – спросил он Диану.

– У меня есть зонтик, – сказала она. – Я дойду.

– Ты уверена?

– Да, можешь идти.

Он поцеловал ее в щеку, пожал Джесси руку и сказал, – Было приятно познакомиться с тобой.– Затем он поспешил к двери, навстречу пронизывающему ветру и дождю.

– Ты работаешь поблизости? – спросил Джесси у Дианы. – Потому что я могу тебя подвезти.

– Я бы не хотела тебя обременять, – сказала она.

– Ничего страшного. – Затем он повернулся ко мне. – Куда ты направляешься, Надя?

Я вытерла губы льняной салфеткой. – Мне нужно вернуться домой к Эллен. Мы живем в Бикон–Хилл.

Только после того, как я произнесла эти слова, мне пришло в голову, что Диана по какой–то причине устроила нам встречу с Джесси в центре города, и я только что спутала все карты, расскрыв, где мы живем.

– Я бы тоже с удовольствием тебя подвез, – сказал он, – если тебе это нужно.

Я встретилась взглядом с Дианой, и она пожала плечами, как будто ее больше не беспокоило, что он может быть убийцей с топором.

– Это было бы здорово, – сказал я. – Спасибо тебе. – Потом Диана попросила официантку принести счет.

***

После того, как мы высадили Диану в ее офисе, Джесси направился в Бикон–Хилл, и я обнаружила, что продолжаю болтать, исповедуя все свои сомнения и опасения по поводу ситуации с Риком.

– Это трудно, потому что он отец Эллен; с этической и юридической точек зрения я не имею права мешать ему видеться с ней. Не похоже, что у него есть судимость или что–то еще, и он, конечно же, не оскорблял меня или Диану. Он просто не хотел брать на себя ответственность за семью. Он не хотел жениться на мне и я не могу винить его за это. Я не просто приятное времяпрепровождение. Не то чтобы я приятная вещь или что–то в этом роде, но знаешь, иногда это просто не получается. Это происходит постоянно, и кто я такая, чтобы говорить Эллен, что она не может знать своего отца? Если бы я попыталась удержать ее от встречи с ним, я уверена, что когда она станет старше, она будет обижаться на меня, а я этого тоже не хочу. Поэтому, возможно, мне просто придется признать, что я не единственный ее родитель, и у Рика тоже есть права.

Джесси взглянул на меня. – Похоже, ты уже все поняла.

Я отрицательно покачала головой. – О нет. Ни в коем случае. Он живет на другом конце страны, так что как это будет работать? Он хочет полную опеку. Это похоже на войну со всевозможными маленькими битвами, чтобы сражаться в разных местах, и я действительно не чувствую себя готовой для этого прямо сейчас. Это был тяжелый год.

Я смотрела в мокрое от дождя окно и прислушивалась к шуму шин, шуршащих по лужам на улицах.

– Как же так? – спросил Джесси.

Не знаю, почему мне вдруг захотелось замолчать, когда я болтала последние пять минут, но что–то удержало меня от того, чтобы рассказать ему о своей операции. Может быть, я просто рассказала уже достаточно для одного дня.

Я повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом, и он смотрел на меня несколько секунд.

– Неважно, – сказал он. – Это не мое дело.

Неужели меня так легко читать?

Я пожала плечами, как бы в шутку. – Ничего страшного. Я просто никогда не думала, что буду матерью–одиночкой. Это было не совсем то, что я планировала, понимаешь?

Он кивнул.

– А что насчет тебя? – спросила я, желая сменить тему. – У тебя есть дети?

– Нет. – Он усмехнулся мне. – Но не из–за отсутствия попыток.

Озадаченная и несколько удивленная его ответом, я рассмеялась. – Я не знаю, как это понимать.

Он включил поворотник и повернул налево на перекрестке с мигающим зеленым светом. – Я тоже. Наверное, у меня тоже был тяжелый год.

Внезапно мой интерес к Джесси Фрейзеру возрос в четыре раза. Наблюдая за его профилем в туманном сером свете, я заметила, что он совсем не похож на Рика, который был до смешного очарователен и классически красив своими поразительными темными чертами лица.

Джесси не обладал такой же харизмой, как у братца–ушлепка. У него был более спокойный характер и гораздо менее поразительные окраска и черты лица. Было почти трудно поверить, что они братья.

Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и начал объяснять, какой тяжелый год у него был. – Я был с женщиной в течение пяти лет, и делал предложение несколько раз, но она никогда не была уверена. В конце концов мы договорились забыть обо всем и двигаться дальше.– Он помолчал. – Ну, она согласилась двигаться дальше. Если бы это зависело от меня, мы бы были женаты с ребенком на подходе.

Дворники энергично щелкали взад и вперед по лобовому стеклу. – Мне очень жаль это слышать, – сказала я. – Иногда любовь–отстой.

– И не говори.

Он свернул на мою улицу и я указала. – Продолжай немного дальше. Еще немного. Я живу прямо там. Тот, что с цветами на окнах. Они сегодня хорошо польются.

Джесси остановил машину, и я потянулась к своей сумочке на полу. – Это было очень мило с твоей стороны, – сказала я. – Не только поездка домой, но и за сегодняшняя встреча.

– Не знаю, насколько я был полезен, – сказал он. – Все, что я знаю о Рике – старье десятилетней давности. А люди меняются.

Я встретилась с ним взглядом. – Ты действительно в это веришь?

– Конечно.

– Тогда почему ты с ним не поговорил? Или со своими родителям?

Он наклонил голову. – Хорошая мысль, Надя. А почему они не говорили со мной?

Я улыбнулась. – Мы могли бы мусолить это весь день.

– Но мы этого не сделаем, – ответил он с усмешкой, – потому что у тебя есть ребенок, к которому нужно вернуться домой.

Я улыбнулась. – Да.– Я открыла дверь, чтобы выйти, но остановилась, когда моя нога приземлилась на мокрый бордюр. Я втянула ногу обратно и быстро закрыла дверь.

– Она твоя племянница, ты же знаешь.

– Я знаю это, – ответил он. – Вот почему я согласился встретиться с тобой сегодня.

Я помедлила. – Ты думал, я возьму ее с собой?

Он постучал пальцами по рулю. – Я не знал.

Может быть, это было глупо с моей стороны, что не было чем–то новым, потому что я принимала в своей жизни больше, чем несколько глупых решений, но я протянула руку и коснулась руки Джесси. – Ты хочешь встретиться с ней сейчас?

Его глаза затуманились от напряжения, затем он выключил двигатель и отстегнул ремень безопасности.

– Да, конечно. 

Глава 35

Эллен была ребенком, который радовался мелочам, поэтому я не удивилась, что она спала в своей кроватке, когда мы перешагнули порог.

Я расплатился с няней, поблагодарила ее и попрощалась у двери, затем взяла пальто Джесси и повесила его на крючок в прихожей.

– Она, наверное, еще час не проснется, – сказала я, – так что могу ли я предложить тебе чашечку кофе? Или ты можешь подняться со мной наверх, пока я проверю ее.

– Неужели? Ты не возражаешь..?

– Нисколько. Она такая милая, когда спит, но мы должны быть тихими. Мы пойдем на цыпочках.

Неужели я сошла с ума, пригласив совершенно незнакомого человека в свою спальню, когда в доме никого нет? Возможно. Но по какой–то причине, которую я пока не могу объяснить, я доверяла этому человеку.

Я пошла первой, и он последовал за мной по скрипучей лестнице. – Мы живем в одной комнате, – сказала ему я, когда мы поднялись наверх. – Вообще–то это дом Дианы, но она разрешает мне оставаться здесь. Не знаю, что бы я без нее делала.

Когда мы добрались до моей комнаты, я с облегчением увидела, что утром застелила постель, а вокруг не было ни одежды, ни игрушек.

Мы вместе подошли к кроватке и заглянули внутрь, где лежала на спине Эллен в светло–розовой пижаме. Она выглядела так очаровательно, что мне захотелось схватить ее на руки и расцеловать.

Я ухватилась за верхнюю перекладину кроватки. – А вот и она. Я люблю смотреть, как она спит.

Он пристально посмотрел на нее. – Она прекрасна.

Мы не стали задерживаться слишком долго, прежде чем также на цыпочках спустились вниз.

– Я все еще могу сварить кофе, – сказала я, когда мы спустились вниз, – если ты хочешь остаться, пока она не проснется.

– Я бы с удовольствием выпил кофе, если тебя это не затруднит, – ответил он.

– Нисколько.

Он последовал за мной на кухню, и я достала из шкафа зерна, затем засунула их в кофеварку.

– Полагаю, тот, кто работает по сменам, должен пить много кофе, – проговорила я.

– Я не возражаю работать по ночам, – ответил он, – если смогу какое–то время придерживаться этого графика. Твое тело привыкает к нему. Когда начальство перемещает тебя то в день, то в ночь ... вот тогда это тяжело.

Я наполнила кофеварку водой и нажала кнопку запуска. Затем достала с полки две кружки. – Сливки или сахар?

– Только молоко, – ответил он.

Я достала молоко из холодильника и поставила все на стол, затем прислонилась к столешнице, чтобы подождать, пока сварится кофе.

Джесси сел и взял солонку, которая была в форме птичьего домика. – Я действительно не могу понять, как мой брат – как любой мужчина – не хочет знать своего собственного ребенка. Твоя сестра сказала, что он дал тебе денег, чтобы ты держалась подальше? Он просил никогда больше не связываться с ним?

– Деньги и машину, – объяснила я. – Именно поэтому я была удивлена, получив его ходатайство на этой неделе.

Джесси покачал головой. – Мы с ним всегда были очень разными. Он порхал от одной девушки к другой, и я не думаю, что его сердце когда–либо было разбито. Пока я знал его. Между тем, мне всегда было трудно отпустить его. Я никогда не хотел никого терять.

Кофейник громко булькнул, а потом затих. Я налила две чашки и поставила их на стол.

– Это заставляет задуматься о природе, а не о воспитании, – сказала я. – У вас с Риком одинаковые гены, вы выросли в одном доме у одних и тех же родителей, но ваши личности и то, как вы взаимодействуете с людьми, оказались очень разными. Мы с Дианой родились близнецами, росли порознь, и у нас было очень мало общего, когда мы встретились, но в глубине души, я думаю, мы похожи. Я думаю, что в конце концов каждый человек уникален, и то, как они реагируют на свое окружение, может варьироваться.

Джесси налил немного молока в свой кофе. – Я тоже часто об этом думал. Но все размышления в мире не могут помочь мне понять, как Рик мог отослать тебя, как он сделал, или как он мог относиться к Анделе так, как он делал все эти годы в прошлом, а затем даже не прийти на ее похороны.– Он покачал головой. – Я думал, что все кончено, но сейчас вижу твою дочь... его дочь... – Джесси медленно потягивал кофе.

– Я знаю, – сказала я. – Они похожи.

– Темные волосы, – сказал он.

Я налила себе молока в чашку. – Не хочу усложнять, но вот мой следующий вопрос. Может ли леопард изменить свои пятна? Потому что внезапно Рик хочет быть вовлеченным, а я не чувствую ни малейшего желания чтобы бороться с ним.

Джесси поднял глаза. – А почему бы и нет? Твоя сестра–адвокат.

– Да, но я имею в виду...эмоционально. Морально.

Он откинулся на спинку стула, ожидая, что я продолжу.

– Помнишь, когда Диана упомянула, что мы были разлучены при рождении? – Он кивнул, и я продолжила: – Ну, я родилась с пороком сердца, который нельзя было исправить сразу, поэтому меня не удочерили, пока мне не исполнилось четыре года. К сожалению, эта ситуация тоже не была идеальной, и мой отец оставил нас через несколько лет. Больше я его никогда не видела. Моя приемная мать умерла от рака легких, когда мне было девятнадцать, и я не знала ни одного кровного родственника, пока Диана не связалась со мной. Теперь у меня есть собственный ребенок, и я не хочу, чтобы она осталась без семьи. Я не хочу, чтобы ее бросили, как меня. Рик – ее родной отец. Разве свой своему поневоле не брат? Я не хочу отказывать ей в в этом. Или отказать ему в этом вопросе. Разве я не должна дать ему шанс?

Джесси посмотрел на меня с беспокойством. – Ты все еще любишь его?

– Нет! – выпалила я. – Господи. Дело не в этом.

– Ты уверена?

– Конечно, уверена.

Он снова отхлебнул кофе и посмотрел на меня поверх чашки.

– Я думаю о будущем Эллен, – объяснила я. – Я хочу, чтобы у нее была большая семья, не только я, потому что все, что у меня было, это моя мама, и когда она умерла, я осталась одна. По крайней мере, пока не появилась Диана. – Я сделала паузу. – Ты меня понимаешь?

– Да, – тихо ответил он.

Лампочки на радионяне мигнули, и я услышала, как Эллен начала болтать.

– Она проснулась.– Я поставила свою кружку с кофе. – Подожди здесь. Я поднимусь за ней и принесу ее сюда. 

Глава 36

– Ты пригласила его войти? – спросила Диана, вернувшись вечером с работы. Я была на кухне, кормила Эллен в ее высоком кресле. – Ты уверена, что это было мудро?

– А почему бы и нет? – спросила я. – Он же был дружелюбным за обедом? Потому что он мне очень понравился. У меня было хорошее предчувствие о нем, и я помню, что ты говорила о том, что никогда не игнорируешь интуицию. – Я протянула Эллен ложку, надеясь, что она съест немного картофельного пюре, но она смяла его руками.

Диана стояла над нами. – Ну и как все прошло? – спросила она. – Он долго здесь пробыл?

– Около часа, – ответила я. – Эллен спала, когда мы приехали, поэтому я приготовила кофе. Когда она проснулась, я представила их, и мы играли с ней в гостиной, пока ему не пришлось идти на работу. Мы слушали музыку, и Джесси играл с ней в лифт.

– А что такое лифт? – спросила Диана.

– Это было так мило, – объяснила я. – Он поднимал ее высоко над головой, осторожно опускал на пол и снова поднимал. И еще она сказала ему, что у ее голубого одеяла есть имя. Она называет его Оувикс.

– Оууикс! – сказала Эллен, поднимая руки над головой.

– Это ведь твое одеяло, да? – взволнованно ответила я.

Она рассмеялась и кивнула.

Диана улыбнулась и села. – Это определенно мило. Давай я с ней закончу.

Я протянула Диане ложку и встала, чтобы загрузить посуду в посудомоечную машину.

– Он определенно отличается от Рика, – сказала Диана.

– Да. Он гораздо более приземленный. Ты знала, что он работает на станции скорой помощи? Он летает на спасательных вертолетах. Помнишь того парня, который провалился под лед со своей собакой прошлой зимой? Мы видели это в новостях, и это стало вирусным видео на YouTube? Это Джесси летел на железной птице, которая опустила корзину и вытащила их обоих.

– Неужели? Ничего себе, он нам этого не говорил. – Диана помолчала. – Но просто помни, что мы все еще не так много знаем о нем, и ты должна быть очень осторожна прямо сейчас. Тебя будут оценивать. Важно, чтобы ты произвела правильное впечатление.

– Ты имеешь в виду, то, что важно, чтобы у меня не было вращающейся двери с вереницей новых мужчин, входящих и выходящих из жизни Эллен.

Она подняла на меня глаза. – Не то чтобы я думала, что ты это сделаешь, но да, именно это я и имею в виду. Внешность–это все.

– Значит, мне нельзя иметь парня?

Она снова протянула ложку Эллен, и на этот раз та забрала ее и стала помешивать картошку с мясом. Диана повернулась на стуле лицом ко мне. – Ты настроена на это? Ты только сегодня познакомилась с Джесси.

Услышав беспокойство в ее голосе, я заткнула раковину, включила воду и сжала пластиковую бутылку с моющим средством для посуды. – Мы сейчас перейдем к моменту, когда ты будешь читать мне нотации о том, что я не идиотка?

– Нет, – ответила она, защищаясь. – Я просто хочу знать, чего ожидать после сегодняшнего дня.

– Тебе не нужно ничего ожидать.

Впервые с тех пор, как я переехала в Бостон, я пожалела, что у меня нет собственного дома, потому что внезапно почувствовала себя подростком, который должен следовать домашним правилам. Но я была не в том положении, чтобы жаловаться. Я была матерью–одиночкой. У меня не было ни работы, ни денег, и я бы не помогала с уходом за детьми, если бы Диана не была частью моей жизни. Я напомнила себе, как много она для меня сделала. Возможно, я даже не смогу жить без нее.

– Он зашел выпить кофе, – сказала я. – Вот и все. И он интересовался Эллен, потому что она его племянница. Разве тебе не было бы любопытно на его месте?

– Наверное. – Она повернулась, чтобы помочь Эллен закончить ужин, а я опустила пластиковые чашки и миски в кипящую горячую воду, чтобы вымыть их.

Хотя я был благодарна Диане за все, что она сделала для меня, я все еще злилась на нее за то, что она не доверяла мне вести себя ответственно. В то же время я поймала себя на том, что улыбаюсь, вспоминая, как Джесси играл в прятки с Эллен в тот день, и как она смеялась, пока не перевернулась на полу, дрыгая ногами.

Позже Диана отправилась к Джейкобу, и я осталась дома одна.

Уложив Эллен спать, я приготовила немного органического попкорна на плите и допоздна читала любовный роман.

Когда Эллен разбудила меня на следующее утро, я с удивлением обнаружила сообщение, которое пришло в 3 часа ночи от Джесси, и точно так же, как тот любовный роман, это заставило мое новое сердце трепетать как сумасшедшее. 

Глава 37

«Ты сегодня свободна? Я бы хотел поговорить с тобой кое о чем.»

Я перевернулась на спину в постели и написала ответ:

«Да, я свободна. В какое время и где?»

Я подождала несколько секунд, чтобы посмотреть, ответит ли он сразу же, и он ответил:

«Ты рано встала. Сейчас иду спать. 14:00?»

«Конечно. Может Эллен присоединиться к нам? Я обычно беру ее на прогулку во второй половине дня.»

Через несколько секунд он ответил:

«Да, было бы хорошо если бы Эллен присоединилась к нам. Я приду к тебе в 14:00.»

«Тогда увидимся!» – ответила я.

Чувствуя радостное возбуждение, я положила телефон и встала с кровати, чтобы позвать Эллен, которая стояла в своей кроватке, ожидая, когда я ее вытащу.

– Доброе утро, солнышко! – сказала я. – Синоптик сказал, что сегодня будет прекрасный день.

Я опустила перила кроватки. Она схватила свое одеяло и потащила его за собой, когда я подняла ее на руки.

***

По какой–то причине я решила не рассказывать Диане о своей встрече с Джесси в тот день. Я хотела сначала узнать, о чем он хочет поговорить.

Он постучал в мою дверь ровно в 14:00, и я пригласила его подождать, пока намажу солнцезащитный крем и пристегну Эллен к коляске. Он помог мне спустить ее по ступенькам на улицу.

– Как прошла смена вчера вечером? – спросила я, протягивая Эллен чашку с разбавленным яблочным соком, прежде чем поправить шляпку.

– Без происшествий, – ответил он. – Я провел большую часть ночи в ангаре, общаясь с инженерами. Возникла проблема с коробкой передач.

– А что такое коробка передач? – спросила я, хватаясь за ручку коляски и отталкиваясь.

– Очень важный механизм, – объяснил он, шагая рядом со мной. – Он посылает энергию от двигателя к роторам.

– Роторы –это лопасти, которые держат тебя в воздухе?

– Именно так.

– Ох, – сказала я. – Это действительно важно. – Мы еще немного поболтали о его работе, дошли до конца улицы и направились в сторону сквера.

– Ты написал в сообщении, что хочешь поговорить со мной о чем–то? – небрежно спросила я его.

– Да, – ответил он, – хотя ничего особенного. Просто ... после вчерашней встречи с тобой и Эллен, я не могу перестать думать о твоем деле об опеке. Я удивлен, что Рик делает это. Это вернуло некоторые воспоминания.

– О твоей девушке? – мягко спросила я.

Он кивнул и взмахнул руками. – Я хочу тебе помочь. Ты сказала, что не можешь связаться с Риком. Что, если я позвоню родителям, чтобы узнать, где он? Я даже не знаю, знают ли они о том, что происходит. Или, может быть, они подговорили его на это, это очень вероятно.

Я посмотрела на Джесси с недоумением. – Ты сказал, что не разговаривал с родителями десять лет. Почему ты хочешь сделать это для меня? Ты меня почти не знаешь.

Джесси сунул руки в карманы джинсов и скользнул по мне взглядом. – Ты кажешься достаточно милым человеком, и я видел, как вчера ты возилась со своей дочерью. Ты хорошая мама, и я не могу смириться с мыслью, что мой брат заберет у тебя Эллен.

Толкая коляску с Эллен по кирпичному тротуару, я вспомнила совет Дианы о том, как опасно приглашать мужчин в свою жизнь, когда суды оценивают мою физическую форму как родителя–одиночки. И все же ничто не могло остановить волнующую искру возбуждения, вспыхнувшую во мне, когда Джесси произнес эти добрые слова.

Он покосился на небо. – Я видела, какие вещи творил Рик, не думая о том, что могут чувствовать другие. Он был таким, когда мы были молоды, особенно с девушками. Я не знаю, как он жил сам с собой.

Диана была права и в другом – Джесси был совсем не похож на Рика. Он был добрее, мягче душой. Таких людей, как он, я мало знала в своей жизни.

Хотя я познакомилась с Джесси только вчера, я легко могла представить себя влюбленной в него по уши, что было опасно, потому что мне нужно было сосредоточиться на Эллен и иске об опеке.

Мы вошли в сквер на углу Бикон–стрит и Чарльз–стрит и неторопливо пошли по широкой тропинке к лагуне. Когда мы вошли в тень под большим серебристым кленом, я посмотрела на листья, прислушалась к скрипу колес коляски Эллен и вдохнула свежий аромат позднего лета.

Именно в такие моменты меня почти переполнял восторг от того, что я просто живу. Я благодарю Бога за чудо современной медицины и щедрость моего донора.

Я хотела поделиться своей радостью с Джесси, но что–то удержало меня. Может быть, дело было в том, что я чувствовала назревающее влечение между нами. Я боялась, что это может изменить его отношение ко мне, если он узнает, что между моих грудей есть длинный уродливый шрам?

Действительно ... какой мужчина сознательно связался бы с женщиной, которая постоянно подвергалась риску заражения и вынуждена была принимать лекарства всю оставшуюся жизнь, чтобы ее тело не отвергло ее собственное сердце?

Именно из–за шрама я не носила майки с глубоким вырезом, даже в эту палящую летнюю жару.Я предпочитала держать его скрытым от посторонних глаз.

Мы подошли к гигантской плакучей иве, и я услышала успокаивающий звук уток, крякающих на воде.

– Ты когда–нибудь каталась с Эллен на одной из лебединых лодок? – спросил Джесси.

Я улыбнулась ему. – Пока нет, но это было в моем списке дел с начала лета.

– Мы должны это сделать, – предложил он. – Мы притворимся туристами.

– Хорошо, – ответила я со смехом, зная лучше, чем кто–либо другой, что жизнь драгоценна и такие возможности не следует растрачивать впустую.

Вместе мы направились к лодочному причалу, чтобы купить билеты.

***

Это была пятнадцатиминутная поездка вокруг лагуны с капитаном–студентом, который сидел на сиденье в задней части лодки–лебедя и катал нас. Мы медленно прошли под мостом, мимо плакучих ив с ветвями, погруженными в воду. Эллен понравилось смотреть на настоящих лебедей, которые двигались быстрее нас и догоняли за поворотом.

Когда мы вернулись на пристань и вышли из лодки, я смеялась вместе с Джесси, что это были лучшие два доллара и семьдесят пять центов, которые я когда–либо тратила. Он не преминул напомнить мне игривым толчком локтя, что именно он заплатил за билеты.

Вскоре мы снова шли по широкой тропинке. Джесси хотел узнать больше о том, как мы с Дианой нашли друг друга в Лос–Анджелесе два года назад.

– Должно быть, было странно впервые встретить своего близнеца, – сказал он.

Я рассказала ему все – как она связалась со мной в письме и как мы обменивались электронными письмами, а затем, наконец, встретились в соседнем ресторане.

– Мне снится постоянно один сон, – сказал он мне, – что я бегаю по кругу по ипподрому. Как я смотрю на своего близнеца и подбадриваю его. Я никогда не знал, что это значит. И до сих пор не знаю.

– Мне тоже постоянно снится один и тот же сон, – сказала я. – Мне снится, что я лечу, как правило, ночью.

– Неужели? Я думаю, что это довольно распространенная мечта для людей. – Он вытащил свой телефон. – Давай погуглим и посмотрим, что это значит.

Он набрал вопрос, пока мы шли, затем приложил ладонь к экрану, чтобы заслонить его от солнечного света.

– Ну вот, – сказал он. – На сайте «Настроения снов» говорится: «Если вы летите с легкостью и наслаждаетесь сценой и пейзажем внизу, то это говорит о том, что вы находитесь на вершине ситуации. Вы поднялись над чем–то это также может означать, что вы получили новый и другой взгляд на вещи. Мечта полета и способность контролировать свой полет является представителем вашего собственного личного чувства власти. – Он опустил телефон и посмотрел на меня. – Ты легко летаешь?

Я думала об этом. – Да, вообщем–то. Я не боюсь и не чувствую страха, и я всегда чувствую себя довольно хорошо, когда просыпаюсь, как будто хорошо провела время, исследуя новые места.

Он кивнул. – Ну, мне совершенно ясно, что ты поднялась над чем–то, и я восхищаюсь тобой за это.

Я наклонила голову в его сторону. – Что это? – спросила я.

Неужели он каким–то образом заметил мой шрам? Знал ли он правду? Может быть, за обедом я наклонилась не в ту сторону, и моя блузка слегка распахнулась.

Затем он улыбнулся. – Ты вышвырнула моего никчемного брата на обочину.

Не было никакой ошибки в кокетливом блеске веселья в его глазах, и я почувствовала прилив возбуждения. – Ты прав. Это должно быть мое большое достижение, – сказала я со смехом. – Теперь я понимаю!

Мы продолжали идти, и пока я размышляла над истинным смыслом своих снов, я поняла, что они начались только через шесть или восемь месяцев после моей операции по пересадке – когда я, наконец, была на пути к нормальному состоянию здоровья. Вполне логично, что я чувствую себя победителем, пока сплю.

Внезапно я почувствовала себя глупо, вообразив, что это как–то связано с моим донором. Неужели я действительно собиралась связаться с его семьей, чтобы предположить, что дух их потерянного любимого человека живет во мне, пролетая надо мной над больницей, где он умер? Они, конечно, подумали бы, что я свихнулась.

Джесси помог мне поставить коляску на травянистый холмик, и я отстегнула Эллен, чтобы она могла ковылять вокруг. Она засмеялась, когда Джесси погнался за ней. Он подхватил ее, поднял на плечи и понес к краю лагуны, где они наблюдали за утками и лебедиными лодками. Потом они снова играли в лифт.

Я осталась с пустой коляской и гадала, что ждет нас с Эллен в будущем. Вот мы и провели день с человеком, который был ее дядей по крови–человеком, которого я находила чрезвычайно привлекательным. Человек, которому я уже доверяла, что удивило меня.

Тем временем его брат, который в прошлом причинил нам с Дианой сильную и душевную боль, подал иск об опеке.

Конечно, наши разбитые сердца были ничтожны по сравнению с мыслью о потере моей дочери, которую я люблю всем сердцем. Эллен была для меня целым миром, единственной целью моего существования. Она была моим смыслом жизни, для выживания. Я не могу потерять ее. Я просто не могу.

Хотя Рик был тем, кто отдал ее мне, я ненавидела его в тот момент. Знал ли он, какую боль причинит ей, если заберет ее?

Его это волнует? Был ли он вообще способен на заботу?

По словам Джесси, скорее всего, нет.

Возможно, именно так я докажу, что я лучший родитель. 

Возвращение в прошлое

Глава 38

Джесси Фрейзер

Я начну эту историю с вопроса о совпадениях, но я не совсем уверен, что то, что случилось со мной, можно назвать именно так. Все казалось таким организованным, как будто кукловод стоял над нами, планируя наши движения, перемещая нас туда–сюда, назад и вперед по сцене. В конце концов все это сошлось так аккуратно, что казалось предопределенным, как будто кто–то запрограммировал наши жизни пересечься в определенный момент времени, чтобы более глубокое, более емкое знание пришло ко всем нам.

Но я не уверен, что вы поверите в такие вещи.

Когда я впервые встретил Надю Кармайкл, я был самым неромантичным скептиком, который когда–либо жил. Я был пресыщен и насторожен, когда дело касалось женщин, но мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда она впервые посмотрела на меня в ресторане...своими большими выразительными глазами.

Я не знаю, почему я так отреагировал на нее, когда встретил ее идентичного близнеца в тот же момент. Почему меня так сильно тянуло к Наде, а не к Диане?

Я думаю, что никогда не узнаю, если не признаюсь, что верю в любовь с первого взгляда, или в родственные души, или в людей, которых вы знаете из какой–то другой жизни или измерения. Или, может быть, это была просто химия. Гормоны и феромоны.

Как бы то ни было, когда я сел за этот стол на обед с Надей, Дианой и доктором Джейкобом Петерсоном, моя судьба была решена. Из этого не было выхода. Я просто должен был помочь этой женщине сохранить ребенка.

Я просто не был уверен, почему мне нужно было ей помочь. Или какова была моя истинная мотивация.

***

Даже когда я отправил сообщение Наде посреди ночи–через двенадцать часов после нашей первой встречи – я все еще не был уверен в своей цели. Я боролся с решением увидеть ее снова и сказал себе, что это была плохая идея.

Не пиши ей. Держись от этого подальше.

Разве она не знала, что ложась в постель совершает ошибку, попавшись на чары моего брата? Это была не моя проблема. Неужели я должен провести всю свою жизнь, вычищая эмоциональную свалку в каждой женщине, которую оставил мой брат? Это вообще возможно? Я определенно не смог спасти Анджелу.

Но было ли это то, что я пытался сделать? Спасти Надю? Была ли у меня вообще сила сделать это? А что, если я каким–то образом все испортил?

Тем не менее, несмотря на всю мою тоску, неуверенность в себе и неуклюжее принятие решений, я отправил сообщение и договорился встретиться с ней.

Затем, верный себе, я стал еще более увлеченным. Настолько увлекся, что в первые пять минут нашей прогулки по саду я пообещал позвонить родителям и разыскать брата. Я выясню все, что смогу, чтобы помочь ее делу.

Я что, с ума сошел? Да.

Жалею ли я об этом? Определенно нет.

Вот что я узнал…

***

– Доктор Фрейзер слушает.

Звук тихого баритона моего отца по телефону был похож на рогатку, которая отправила меня прямо в мое детство, к воспоминанию о том, как он мог войти в комнату и запугать меня одним взглядом.

Ты никогда не будешь так хорош, как твой брат.

Это был тот самый взгляд. Теперь я видел это по его лицу.

– Папа, – сказала я, усаживаясь в кресло, – это Джесси.

Мое приветствие было встречено молчанием.

– Ты здесь? – спросил я.

Отец откашлялся. – Да, я здесь. Что ж. Вот это сюрприз.

Я никогда раньше не слышал, чтобы мой отец волновался, но всегда все бывает в первый раз.

– Как поживаете? – спросил я. – Как мама?

– Она хорошо, – ответил он. – А ты?

Мне почти хотелось рассмеяться. Я был его младшим сыном, и он не слышал обо мне уже десять лет. Насколько мне известно, он даже не знал, жив я или мертв, если только каким–то образом не следил за мной. И все же он говорил так, как будто я звонил, чтобы подтвердить назначение на чистку зубов. Я все ждал, что он предложит мне позвонить его секретарше утром.

– Со мной все в порядке, – ответил я. – Ты, наверное, удивляешься, почему я звоню.

– Да. Может мне передать трубку твоей маме?

– Это было бы здорово, – сказал я.

– Одну секунду. Я позову ее. – Должно быть, он положил трубку и ушел, потому что я несколько секунд ничего не слышал. Затем щелчок подтвердил, что кто–то еще присоединился к вызову.

– Джесси? – звук голоса моей матери по сравнению с голосом отца произвел на меня совершенно противоположное впечатление. Радость лилась через меня, и я отчаянно хотел увидеть ее лично.

– Да, мам, это я, – сказал я. – Приятно слышать твой голос.

– Я тоже рада тебя слышать, – ответила она. Ее тепло и привязанность достигли меня через телефонную линию. Я знал, без сомнения, что это искреннее чувство. – Где же ты? – спросила она. – Все еще работаешь в Бостоне?

Значит, они следили за мной.

– Да, – ответил я. – Я работаю пилотом в частной медицинской компании.

– Самолеты или вертолеты? – спросила она.

– Вертолеты.

– Понятно. – Она замолчала. – Надеюсь, ты всегда осторожен. Я знаю, насколько опасной может быть эта работа.

– Я осторожен, мама, – заверил я ее.

– Рада это слышать. Ты с кем–нибудь встречаешься? У тебя есть девушка? Ты ведь еще не женат, верно?

– Нет, – ответил я с улыбкой и удивился, почему так долго ждал чтобы позвонить. Это было не то, что я ожидал...пока мой отец не заговорил.

Его голос был как кувалда, разрушая наш разговор, напоминая мне, почему я ушел. – Почему ты звонишь нам, Джесси? Почему именно сейчас?

Сообщение о том, что он не забыл и не простил ни одного из моих гневных слов, произнесенных много лет назад, было воспринято громко и ясно. Моя мать притихла.

– Я звоню по поводу Рика, – сказал я в смело. – Я бы хотел связаться с ним, но его номера у меня нет.

– Это потому, что он недавно переехал, – объяснил отец.

– Я так и думал, – ответил я. – У тебя есть его новый номер?

Ни один из них не ответил на мой вопрос, что заставило меня задуматься, в чем же был большой секрет. – Ты боишься, что я позвоню ему, встряхну прошлое и буду угрожать его жизни или что–то в этом роде? – спросил я.

– Конечно, нет, – сказала мама. – Но не мог бы ты сказать нам, о чем хочешь поговорить с ним, прежде чем мы свяжемся с тобой?

– Но почему? – спросил я. – Ты чувствуешь, что должна защитить его от меня?

Это было нелепое предложение, потому что Рик, как никто другой, любил сражаться в своих собственных битвах. Хотя он всегда пользовался поддержкой наших родителей, они никогда не знали, что происходит на самом деле. Он был одним человеком с ними, и совсем другим со мной.

– Почему ты хочешь позвонить ему, Джесси? – Я был удивлен ее обвиняющим тоном и тем, что он исходил от нее, а не от отца. – Ты что–нибудь слышал?

Мои брови сошлись вместе в замешательстве. Очевидно, что–то происходило, но был ли это иск об опеке или что–то другое?

– Я действительно что–то слышал, – ответил я. – Я слышал, он подал в суд на женщину на опеку над их ребенком.

Последовала пауза. – Вот именно.

– Так ты знаешь об этом? – спросил я.

– Конечно, мы знаем, – усмехнулся отец. – Это мы подтолкнули его на опеку.

Я закрыла глаза и обхватила ладонью лоб. – Почему это меня не удивляет?

– Не знаю, на что ты намекаешь, – сказал папа, – но мне не нравится твой тон.

Я открыл глаза и опустил руку на подлокотник. – Мне твой тоже не нравится, папа, так что, думаю, мы квиты на этот счет.

– Джесси, пожалуйста ... – прошептала Мама. – Я не хочу, чтобы это превратилось в очередной спор.

– Тогда, может быть, папа повесит трубку, а я просто поговорю с тобой.

– Я не вешаю трубку, – объявил он. – Если ты хочешь знать, что происходит с твоим братом, я скажу тебе. Не то, чтобы ты заслужил знать, но так как ты сделал усилие, чтобы позвонить…

Я подался вперед и уперся локтями в колени. – Да, я сделал над собой усилие. Так скажи мне, – сказал я. – Пожалуйста. 

Глава 39

Когда моя мать объяснила ситуацию, ее слова вибрировали во мне. Потребовалось несколько секунд, чтобы мой мозг пришел в себя. – Боже мой, – сказал я. – Когда это случилось?

– Это началось около года назад, – сказала мама. – У него начались симптомы, поэтому он пошел к своему врачу. Прежде чем мы узнали об этом, ему сделали операцию. Затем последовала химиотерапия. Вот что вызвало бесплодие.

Я не мог в это поверить. Моему идеальному брату поставили диагноз рак яичек, и теперь он был стерилен.

Это объясняло, почему он вдруг захотел Эллен.

Или, возможно, почему мои родители хотели ее.

– Значит, у него никогда не будет собственных детей? – спросил я. Несмотря ни на что, на сердце у меня было тяжело.

– Нет, если только он не усыновит, – ответил отец, – что они с Кристиной могут решить сделать в будущем.

Я почувствовал толчок. – Кто такая Кристина?

– Его невеста, – сказала мама. – Они поженятся в следующем месяце. Вот почему его телефон был отключен. Они переехали вместе, и он оставил свою работу, оставил все позади. Он действительно хотел начать все сначала. Они больше не в Лос–Анджелесе.

Моя голова от удивления откинулась назад. – Рик женится? И он уехал из Лос–Анджелеса?

– Да, разве это не чудесно? Доктор говорит, что он полностью вылечился. Он победил рак и познакомился с самой замечательной девушкой. Она физик.

– Как они познакомились? – спросил я, все еще дрожа от шока, потому что Рик обычно не встречался с великими умами, если они не были также великолепны. Может быть, Кристина была моделью во второй ипостаси.

– В больнице, – объяснила она. – Мать Кристины лечилась в клинике одновременно с Риком. Мне жаль говорить, что у нее рак груди, но она боец. В любом случае, ты знаешь Рика. Он не может устоять перед любой возможностью пофлиртовать с симпатичной девушкой.

Я помассировал виски. – Нет, пожалуй, нет. Но ты уверена, что он справится со свадьбой? Ты же знаешь, как он склонен... – я остановил себя. Я не хотел проливать дождь на счастливый парад моей матери, когда она, очевидно, так много пережила.

– Да, мы уверены, – настаивала она. – Я знаю, тебе трудно в это поверить, Джесси, но он изменился. Этот страх рака – и встреча с Кристиной – заставили его увидеть жизнь по–другому. Он всегда был очень амбициозен, профессионален, но теперь он хочет быть лучшим человеком, которым он может быть, чтобы никогда ничего не принимать как должное. Он хочет наслаждаться более простыми вещами, и мы так гордимся им.

– Ты всегда была такой, – напомнила я ей.

Она испустила вздох поражения, как будто была разочарована тем, что я не смог понять, как чудесен был Рик с его новой жизнью. – Да, – сказала она, – но теперь мы гордимся им еще больше.– Она помолчала. – У него было время подумать о том, чего он достиг – и не достиг – и я не буду лгать. У него есть некоторые сожаления о некоторых вещах. Вещи, которые вызвали раскол между вами двумя.

– Ты имеешь в виду Анджелу, – сказал я.

Еще одна пауза. – Да. Рик мучился из–за этого, когда проходил курс лечения. Именно тогда он рассказал Кристине об Эллен, а потом она рассказала нам.

Я не собирался говорить это вслух своей матери, но, несмотря на все, что она только что описала, мне все еще было трудно поверить, что Рик действительно сожалел о том, что случилось с Анджелой, или что он чувствовал искреннюю любовь к маленькой дочери, которую он никогда не встречал. Не так давно он выгнал Надю и заплатил ей щедрую сумму денег, чтобы она держалась подальше и никогда не просила у него ничего больше. Никогда не заставлять его смотреть в лицо своим обязанностям или связывать себя обязательствами с одной женщиной. Быть отцом.

Теперь, когда он был здоров, я задавался вопросом, сколько времени ему потребуется, чтобы вернуться к своим старым привычкам. Бедная Кристина станет скучной и надоест, и однажды утром он вдруг проснется и поймет, что хочет жить полной жизнью.

«Так много женщин, так мало времени.» Разве это не его любимая крылатая фраза в колледже?

Что будет с Эллен? А как же Надя?

Я решил пойти дальше и спросить родителей, что они знают о Наде. – Рик много рассказывал о своих отношениях с матерью?

– Да, он рассказал нам все, и мы познакомились с ее сестрой Дианой, когда она жила с ним. В то время она казалась очень милой женщиной, но потом появилась Надя – ее близнец – и... – мама замолчала. – О, все это очень тревожно.

– Как же так? – спросил я, с каждой секундой становясь все более любопытным.

– Я бы предпочла не говорить об этом, – ответила мама. – Все, что я могу сказать, это то, что когда Диана не смогла убедить Рика жениться на ней, она была очень настойчива – другая попыталась беременностью, заставить его жениться, обманом знаешь–ли. Она надеялась поймать его в ловушку. Очевидно, они работали вместе и обе охотились за его деньгами.

– Что значит «обманули»? – Спросил я. – Ты уверена, что именно это и произошло?

Я все еще не был готова поверить в то, что Рик сказал нашим родителям, потому что я знал лучше, чем кто–либо другой, как он мог выдумать историю, чтобы выставить себя в самом выгодном свете. У него был талант перекладывать вину на других.

– Я совершенно уверена, – ответила она. – Он был очень щедр и дал ей отступные, и, слава Богу, контракт был железным. Он запрещал ей просить больше, и она подписала его.

– Но теперь Рик хочет ребенка, – сказал я.

– Да, и вполне логично, что именно он и Кристина должны воспитывать ее. Все стало на свои места так красиво.

– Красиво? Ты забываешь, что мать этого ребенка не хочет потерять свою дочь?

– Я уверен, что нет, – вставил мой отец, – но любой суд с разумным судьей будет править в интересах ребенка, и Эллен будет гораздо лучше с Риком и Кристиной.

– Как ты можешь так говорить? – спросил я. – Ты совсем не знаешь Надю. Это потому что у Рика больше денег? Или это потому, что сейчас он бесплоден и вдруг хочет того, чего не может иметь? И все, что Рик хочет, он должен получить?

– Нет, Джесси, – ответил отец спокойным, покровительственным тоном. – Это потому, что у этой женщины очень плохое здоровье, и ребенок заслуживает иметь стабильный дом как с матерью, так и с отцом.

– О чем ты говоришь? – спросил я. – Что ты о ней знаешь?

На мгновение он замолчал. – Мы изучали медицину, и мы знаем продолжительность ее жизни.

У меня внутри все перевернулось. Я нахмурился и подался вперед. – Я все еще не понимаю.

– Надя Кармайкл перенесла пересадку сердца сразу после рождения Эллен, – объяснил мой отец, – так что она всегда будет под опасностью заражения. Ей повезет, если она проживет пятнадцать лет.

Не в силах пошевелиться, я уставился на стену, а потом услышала голос матери, – Джесси? Джесси, ты еще здесь?

– Да, я здесь. Я медленно поднялся на ноги. – Спасибо, что сказал мне это. Ты можешь дать мне номер Рика сейчас? Я бы хотел ему позвонить.

– Конечно, – сказала мама.

Она прочитала мне его новый номер, и я записал его на клочке бумаги.

– Мне надо идти, – сказал я. – Я позвоню тебе еще раз. Я обещаю.

Я повесил трубку и пошел на кухню за ключами. 

Глава 40

– Джесси, вот это сюрприз. – Диана отступила назад и пригласила меня войти. – Входи же.

– Я должен был позвонить, – сказал я, входя в ее дом. – Я послал сообщение Наде, но она не ответила.

– Она только что вышла из душа, – сказала Диана.

И тут мой телефон завибрировал. Я вытащил его и проверил сообщения. – Вот и ее ответ, – заметил я.

Диана улыбнулась. – Я сбегаю и скажу ей, что ты здесь.– Она начала подниматься по лестнице. – Присаживайся.

Я перешел в гостиную, где Эллен прыгала в красочном манеже.

– Привет, как дела? – Я опустился перед ней на колени. – Вот это штучка! Когда я был в твоем возрасте, таких игрушек не делали. – Я ничего не мог с собой поделать. Я нажал на каждую из больших, освещенных кнопок, которые играли музыкальные ноты. Эллен хихикнула. Затем я поиграл с лягушачьим спиннером. – Что это за штуковина? – Потом я поиграл с искателем бусин. – Это круто.– Я присел на корточки. – Это похоже на твой собственный маленький космический корабль.

– Именно так я и подумала, когда нам его подарили. – Голос Нади испугал меня. Я поднялся на ноги и обернулся.

Она стояла в джинсовых шортах и свободной черной футболке. Ее длинные темные волосы, влажные и волнистые, спадали на плечи. Она вытирала концы полотенцем. Ноги у нее были босые.

Ее красота лишила меня дара речи и заворожила. В то же время меня отвлек тот факт, что она недавно перенесла пересадку сердца и пережила ее.

Чего еще я о ней не знал?

Я помассировал затылок рукой.

– Извините, что врываюсь, – сказал я, – но я не думаю, что это может подождать.

Ее брови поползли вверх. – Почему? Что–то случилось?

– Да. У тебя есть минутка? – спросил я.

– Конечно. – Она полностью вошла в комнату и села на диван, продолжая сжимать влажные кончики волос полотенцем.

Рядом Эллен радостно подпрыгивала на своих ходунках.

– Возможно, Диане тоже стоит быть здесь, – сказал я, – потому что речь пойдет о Рике.

– О.– Кровь отхлынула от лица Нади. – Ты сегодня разговаривал с родителями?

Когда я сказал ей об этом, Надя позвала Диану в комнату. Вскоре мы все расселись вокруг кофейного столика. Надя отложила полотенце в сторону.

Не ходя вокруг да около, я объяснил, что Рику год назад поставили диагноз рак, сделали операцию и провели химиотерапию.

Диана прикрыла рот рукой. – Это ужасно. Я не могу в это поверить. Он в порядке?

– Теперь он в порядке, – ответил я. – Он прошел все процедуры и мои родители говорят, что он полностью излечился.

– Какое облегчение. – Диана все еще была в шоке, а Надя с беспокойством смотрела на Эллен.

– Мне тоже жаль об этом слышать, – сказала она. – Какой это был год...для всех нас. – Она замолчала и встретилась со мной взглядом. – Так вот почему он теперь хочет быть частью жизни Эллен? Прикосновение к смерти может заставить вас переосмыслить о многих вещах.

Очевидно, она говорила по собственному опыту. Я посмотрела на свои колени. – Да, но дело не только в этом. К сожалению, химиотерапия вызвала некоторые проблемы. Теперь он не может иметь детей.

Диана подалась вперед. – Он бесплоден?

– Да, – ответил я, – и он помолвлен. По–видимому, он встретил кого–то, когда проходил лечение, женщину, чья мать лечилась от рака молочной железы.

Надя поморщилась и закрыла лицо руками. – О Боже, я так и знала. У него все схвачено. Какой суд откажет ему в опеке над собственным ребенком после всего, через что он прошел? И теперь он будет идеальным мужем со счастливым домом и всеми деньгами во Вселенной.

– Я бы не стала заходить так далеко, – сказала Диана. – И это еще не проигранное дело. Ты все еще мать Эллен, и ты очень заботишься о ней сама. Она счастливая, здоровая маленькая девочка.

– Только из–за тебя, – возразила я. – Если бы не ты, я была бы на улице или даже мертва. Я не могу работать больше года, и даже если бы могла, как бы заплатила няне?

Диана подняла руку. – Это даже не проблема. Ты моя сестра, и это тоже твой дом. Я уже назвала тебя своим единственным наследником в завещании, так что все мои активы перейдут к тебе, если я умру.

– Но ты поддерживаешь меня полностью, во всех отношениях, – сказал я. – Сама по себе я ненадежна.

– А кто надежен? – возразила Диана. – В любом случае я здесь для тебя, и я опекун Эллен, если что–то случится, так что она в безопасности, и у нее есть все, что ей нужно.

Надя встала и начала расхаживать по комнате. Мне казалось, что я вмешиваюсь в их разговор. Я был чужаком в их доме, и они обсуждали вещи, о которых я якобы ничего не знал– хотя я действительно кое–что знал об этом. Скоро мне придется что–то сказать.

Эллен заплакала, без сомнения, почувствовав напряжение. Как можно было его пропустить?

Надя вытащила Эллен из ходунков. – Ну–ну, – мягко сказала она. Крепко обняв девочку, она погладила ее по спине и поцеловала в щеку. – Все будет хорошо.

Диана ущипнула себя за переносицу. Я видел, что она была обеспокоена этим делом. Она была адвокатом. Она знала факты и шансы. И она знала Рика.

Надя посмотрела на меня сверху вниз. – Прости, Джесси. Я уверена, что ты не ожидал, что весь мир взорвется вот так, когда ты пришел сюда.

– Не извиняйся, – сказал я. – Я понимаю.

Надя ходила по комнате, шепча успокаивающие слова Эллен. Она тихо спросила меня: – Ты вообще с ним разговаривал?

Я отрицательно покачал головой. – Пока нет, но я сделаю это, если ты хочешь.

– А что ты скажешь?

– Я мог бы попытаться вразумить его, – сказал я. – Я скажу ему, как сильно ты любишь Эллен, и заставлю его понять, что было бы неправильно забрать ее у тебя.

Я не признался в этом Наде, но в глубине души не был уверен, что это поможет. Мы с Риком никогда ни на чем не сходились во взглядах. Он никогда раньше не слушал меня, когда дело касалось чужой боли.

Диана подняла голову. – Джесси прав. Мы должны попытаться заставить Рика понять, что он просит слишком много, и это было бы очень жестоко по отношению к Эллен. – Она взяла паузу, чтобы подумать обо всем, затем продолжила. – Мне очень жаль это говорить, Надя, но правда в том, что...услышав это...у нас очень мало шансов помешать ему получить опеку, но это не обязательно должна быть полная опека. Если бы он или его новая невеста могли встретиться с нами, мы могли бы убедить их рассмотреть возможность совместной опеки. Будем надеяться, что его невеста разумна и что у нее доброе сердце.

Надя усмехнулась. – Каковы шансы на это? Я просто вижу ее сейчас. Она хочет идеальной жизни в шикарном пентхаусе с блестящим черным ягуаром. Она даже может иметь мгновенного ребенка, без проблем и растяжек. Она раздавит меня как букашку.

Я повернулся на стуле. – По словам моих родителей, она физик, и они сказали, что Рик оставил свою работу и переехал из Лос–Анджелеса. Они купили дом в Сакраменто.

Глаза Дианы чуть не вылезли из орбит. – Сакраменто? Рик живет в Сакраменто?

Я кивнул, и Надя продолжила расхаживать по комнате. Мы все долго молчали.

– Может быть, он действительно изменился, – предположила Диана.

Мы с Надей посмотрели на нее так, словно у нее выросла вторая голова.

– В любом случае, – сказала она, – мы должны подготовиться. Если он вдруг может представить себя идеальным отцом, нам нужно убедиться, что ты идеальная мать.

Надя села на диван и усадила Эллен к себе на колени. – Вряд ли это так. Вы знаете, что у меня есть очень большой недостаток.

Она и Диана, однояйцевые близнецы на противоположных концах дивана, обменялись интимными взглядами.

– Потому что тебе пересадили сердце? – спросил я.

Они обе повернулись ко мне.

– Ты знаешь об этом? – спросила Надя.

Я молча кивнул. – Мне сказали родители. И я уверен, что это самый сильный аргумент Рика против тебя.

– Конечно, это так. – Диана, казалось, не удивилась.

Надя посмотрела на меня с сожалением. – Извини, что не сказала тебе об этом.

– Не беспокойся, – ответил я. – Мы только что познакомились.

Диана встала и протянула руки к Эллен. – Эй, милашка, как насчет ужина? – Она усадила Эллен на бедро и направилась на кухню. – Почему бы вам не поговорить об этом? Я покормлю Эллен и уложу ее спать.

С этими словами она оставила нас одних.

Некоторое время мы сидели молча, глядя друг на друга. – Хочешь прокатиться? – предположил я.

– Конечно, – ответила Надя. – Только дай мне обуться. 

Глава 41

– Мне следовало рассказать тебе о пересадке, – сказала Надя, когда мы отъехали от тротуара, – но я не хотела, чтобы ты меня жалел.

– Жалеть тебя? – Я рассмеялся над этим. – Поверь мне, это совсем не то, что я чувствую. – Я повернул направо на углу и направился к эспланаде Чарльз–Ривер. – Я удивлен, что ты жива, что ты прошла через все это и получила Эллен, и теперь ты занимаешься этим делом об опеке. Я действительно думаю, что ты должна быть сделана из чего–то невероятно...прочного.

– Прочного? – Надя усмехнулась. – Вот видишь? Это именно то, чего я пыталась избежать, потому что ни одна женщина не хочет, чтобы привлекательный мужчина думал о ней как о прочной.

Я не сводил глаз с дороги. – Значит, ты считаешь меня привлекательным…?

Она рассмеялась. – С тобой все в порядке.

Я улыбнулся и нажал на газ.

– Так что же случилось? – спросил я наконец. – Ты можешь рассказать мне об этом?

Она глубоко вздохнула. – Ты уверен, что хочешь знать?

– Да.

Мы обменялись взглядами, затем она опустила стекло. – Я заболела, когда была беременна Эллен. Я была на пятом месяце. Сначала это было похоже на обычный вирус гриппа, но потом, когда мне должно было стать лучше, я чувствовала себя все более и более уставшей. Я все время задыхалась. Я думала, что это просто беременность, потому что все говорили мне, что это нормально чувствовать усталость, но в конце концов я оказалась в больнице с сердечной недостаточностью.

– Боже..

Она кивнула. – То, что у меня было, называется миокардитом, и это не такая уж редкость. Вирус поражает сердечную мышцу, поэтому он не имеет ничего общего с тем, что я ем жирную пищу или не занимаюсь спортом. До этого мое сердце было в идеальном рабочем состоянии. Это была просто неудача, усугубленная тем фактом, что я была беременна, что еще больше сказалось на моем теле. Но нам невероятно повезло, Эллен и мне. Я смогла продержаться достаточно долго, чтобы они сделали кесарево сечение. Затем мне снова повезло с донорским сердцем, которое вскоре стало доступно. Это было чуть меньше года назад. Теперь у меня все хорошо.

Я взглянул на Надю, сидевшую на пассажирском сиденье, и хотя я не собирался этого делать, мой взгляд прошелся по всей длине ее тела. – Ты, конечно, отлично выглядишь.

Ее выразительные глаза сияли в бледном свете вечера. – Бесстыдный льстец.

Что–то сильное вспыхнуло между нами, и ничто не могло ослабить мое влечение к ней–ни пересадка сердца, ни тот факт, что мы едва знали друг друга, и особенно мой брат, которому все еще удавалось поддерживать жестокую власть над ней на расстоянии многих миль. Во всяком случае, это заставило меня хотеть помочь ей еще больше.

С этой мыслью я задался вопросом, с более чем небольшим беспокойством – что именно здесь происходит?

Не было никаких сомнений, что у меня были чувства к Наде. Как я мог не знать? Она была красноречивой, интересной и великолепной. Я с трудом соображал, когда она была рядом, а когда ее не было, все, что я хотел сделать, это найти способ снова быть с ней.

Но я также хотел убедиться, что Рик не уничтожит ее так, как он уничтожил Анджелу.

Так это все из–за Рика? Был бы я все еще здесь, был бы я так привязан к этой раненой женщине, если бы это был какой–то другой мужчина, подающий на нее в суд за опеку над их ребенком? Или мне придется бежать в горы?

Сны 

Глава 42

Надя Кармайкл

Для меня мир пришел в фокус в тот туманный летний вечер, когда Джесси вез меня, и я рассказала ему о своей пересадке сердца. В ту ночь я поняла, что между нами действительно происходит что–то необычное, и это было не только мое воображение.

Весь салон его машины пронизывали заряды электричества каждый раз, когда мы смотрели друг на друга. Он задавал интимные и заботливые вопросы, и я быстро поняла, что он не был похож на других мужчин, которые предпочитают сначала казаться крутыми.

Напротив, Джесси был открытой книгой. Он открыл мне свои чувства так, как ни один другой мужчина никогда не делал на первом или втором свидании. Я подозревала, что он не побоится сразу же вступить в серьезные отношения. На самом деле, я думаю, что в те первые дни он отчаянно хотел этого, он чувствовал, что любил и потерял достаточно для одной жизни. Я чувствовала, что он жаждет постоянства. Когда я была с ним, я никогда не чувствовала, что мне нужно беспокоиться о том, что я слишком сильна, и мне не нужно было играть в игры. В тот вечер он хотел знать обо мне все. Это продолжает удивлять меня, когда я оглядываюсь назад.

Потому что для человека, который хотел, чтобы постоянство и любовь длились всю жизнь, я, без сомнения, совершенно не подходила ему.

***

– Ты бы вышла за Рика, если бы он сделал тебе предложение? – спросил Джесси, когда мы припарковали машину и пошли вдоль берега реки Чарльз. Солнце только садилось, и небо светилось смесью розового и голубого.

– Ты имеешь в виду, когда я сказала ему, что беременна? – Я указала на выкрашенную в зеленый цвет скамейку, где мы сели, чтобы посмотреть на проплывающие мимо парусники.

Джесси положил руку на спинку скамейки и ждал, что я отвечу на вопрос, но мне действительно нужно было подумать. Не то чтобы я уже не знала ответа. Я знала, но мне нужно было понять, как это сформулировать.

Повернувшись на скамейке лицом к нему, я на мгновение отвлеклась на поглощающий синий цвет его глаз и красивые контуры его лица. Чем дольше я находилась с ним, тем привлекательнее он становился. Однако мне нужно было сохранить ясную голову, поэтому я посмотрела на свои руки, лежащие на коленях.

– Это нелегко признать, – ответил я, – но я думаю, что могла бы сказать “да», если бы он сделал мне предложение. Не потому, что я любила его или верила, что из него получится хороший муж или отец. После того, что случилось со мной и Дианой, я вообще не верила в это, но я была одна и боялась, и я хотела хорошо заботиться о своем ребенке. У твоего брата были деньги, и этого, возможно, было достаточно, чтобы я поколебалась. Это было бы ошибкой, конечно, и я уверена, что пожалела бы об этом.

– Неужели? – спросил он. – Ты бы пожалела об этом сейчас, если бы это означало, что ты не будешь сражаться в битве за опеку?

– Когда–нибудь мене все равно пришлось бы, – ответила я ему. – Только еще бы сюда примешался развод.

Он посмотрел на воду и кивнул. – Как долго вы были вместе?

– Не так уж и долго. Прошло всего несколько месяцев, а я все еще виню себя за то, что мы вообще оказались вместе. Я не горжусь этим, потому что он был с Дианой раньше. Это из–за меня они расстались.

– Так это правда?

– Да, но ты должен понять мое прошлое. До этого момента у меня была тяжелая жизнь. Я жила в приютах, потом меня удочерили, но мой отец не был образцовым родителем. Моя мама умерла позже, поэтому, когда я встретила Рика, у меня не было семьи, кроме Дианы, которую я только что встретила. Когда он излил на меня свое очарование, я не была готова ни справиться с ним, ни отказать ему. Как я уже сказала, я не горжусь тем, что произошло, и я благодарю Бога каждый день, что Диана смогла простить меня.

Мы долго молчали, пока бегуны пробегали мимо нас, а лодки медленно плыли ко входу в гавань.

– Ты когда–нибудь думала о том, чтобы простить Рика за то, что произошло между вами? – спросила я.

Джесси снова повернулся ко мне лицом. – Я удивлен услышать этот вопрос от тебя, потому что когда речь заходит о Рике, ты потеряла многое.

– Да, – ответила я, – и я вовсе не хочу сказать, что собираюсь играть по–хорошему и бросить флаг примирения. Но я также верю, что люди могут измениться, особенно когда они сталкиваются с определенными...реалиями жизни.

– Ты имеешь в виду смерть?

Я кивнула и опустила глаза. – Она открывает тебе глаза.

Он сидел тихо, словно заново переживая разные воспоминания из своего детства.

– Мы с ним всегда были такими разными, – сказала Джесси. – Честно говоря, я не уверен, что его глаза можно открыть. Он видел смерть и раньше, но это не имело значения. Это не смягчило его. – он помолчал. – Теперь это в прошлом

– Да, но вы оба были молоды, когда это случилось. Человек может многому научиться за десять лет, особенно когда смерть, с которой ты сталкиваешься, твоя собственная. Я уверена, что ты тоже изменился.

– Не так уж много, – сказал Джесси. – Я всегда был слишком чувствителен. Но дело не во мне, а в Рике, и он послал тебя не так давно. Он был рядом с тобой, когда тебе делали операции? Я сомневаюсь в этом. Он предложил какую–нибудь поддержку? Он предложил позаботиться об Эллен?

– Он предлагает это сейчас, – напомнила я ему.

Джесси покачал головой, и я поняла, что он далеко не готов простить своего брата. – Предложение – это слишком мягкое слово.

– Может быть, ты и прав, – ответила я, тяжело вздохнув. – В конце концов, я не знаю, с чем мы имеем дело, но и сжигать мосты тоже не хочу. Если мы собираемся разделить опеку над Эллен, я хочу сделать это как можно более мирно.

Джесси пристально посмотрел на меня. – Ты говоришь так, будто сдаешься еще до того, как начнешь драться.

– Возможно.

– Ты не веришь, что судья может вынести решение в твою пользу? Что он может просто наградить Рика правами на посещение или что–то в этом роде?

Я задумалась. – Я мать–одиночка с серьезными проблемами со здоровьем. Так что, возможно, я эгоистка, желающая держать Эллен при себе. Может быть, ей будет лучше с матерью и отцом, которые будут рядом, когда она закончит среднюю школу или когда она пойдет к алтарю.

– Ты будешь рядом когда это произойдет, – сказал Джесси, обхватив мой подбородок рукой.

– Откуда ты знаешь?

Он погладил меня по щеке большим пальцем, и мне захотелось раствориться в его объятиях.

– Наверное, я оптимист, – сказал он с ободряющей улыбкой. – Или, может быть, я должен сказать, что у меня есть интуиция.

Я облизнула губы. – Диана всегда говорит мне никогда не игнорировать интуицию. Она также постоянно напоминает мне, что в медицине каждый день появляются новые изобретения, и кто знает, что может быть доступно через десять лет?

– Именно. – Он опустил руку и откинулся на спинку стула.

Я закрыла глаза и вдохнула свежий аромат воды. – Может, нам лучше пойти домой, – сказала я. – Диана может захотеть увидеть Джейкоба сегодня вечером.

Мы оба встали, и я была полна наслаждения, когда Джесси взял меня за руку.

– Я все еще собираюсь помочь тебе, – сказал он. – Я постараюсь вразумить Рика. Я позвоню ему.

Тепло его руки вокруг меня заставило все мое тело покалывать. – Я рада, что ты хочешь мне помочь, – сказала я, – хотя и не понимаю почему.

Его глаза улыбнулись мне. – А ты нет? Как ты можешь не хотеть этого?

Волна чистого восторга захлестнула меня, и на этот раз я позволила себе помечтать о долгом и счастливом будущем, которое, возможно, все–таки станет возможным. 

Глава 43

На следующий день я заснула на диване, пока Эллен дремала. Во время сна мне приснился еще один сон про полет.

Это был первый раз, когда мне снился сон про полет в дневное время. Это был уникальный опыт по сравнению с тем, когда я парила над огромным вечнозеленым лесом под дождем. Серые грозовые тучи висели низко в небе, и острые жгучие капли дождя падали мне на щеки. Мое сердце заколотилось от страха, когда порыв ветра появился из ниоткуда и выбил меня из равновесия – если равновесие было правильным словом для этого. Я накренилась вправо и случайно перевернулась на спину. Мне пришлось брыкаться ногами и изо всех сил переворачиваться назад.

Холод туманного воздуха достиг моих костей, словно пальцы смерти. Вскоре я начала дрожать, продолжая идти вперед по незнакомой территории, так далеко от дома.

Я проснулась в панике, вся в поту, схватившись за грудь, хватая ртом воздух. К моему удивлению, дождь стучал в окно рядом со мной, и я почувствовала себя немного успокоенной. Это действительно был сон, не более того. Я просто слышала, как дождь стучал по стеклу, пока спала. Не нужно приписывать сюда что–то еще.

Однако, поднимаясь на ноги, я вспомнила, что Джесси читал в интернете о значении полета во сне, и мне стало понятно, что на этот раз я испытала нечто более пугающее. Из–за того, что случилось с Эллен, я больше не чувствовала себя в такой уж безопасности. Я была на вершине успеха с моим нормальным здоровьем, и с радостью наблюдала, как она растет, но теперь моя счастливая жизнь была под угрозой. Мне казалось, что я больше не полностью контролирую свою судьбу.

Неудивительно, что ветер перевернул меня. Вероятно, это был знак грядущих событий. Рик – шторм на горизонте.

Эллен заплакала, и я пошла наверх, чтобы сменить ей подгузник. Я была в середине процесса и тянулась за салфеткой, когда зазвонил телефон. У меня не было выбора, кроме как проигнорировать его. Надеюсь, тот, кто звонил, оставит сообщение или перезвонит позже, если это было важно. 

Глава 44

Джесси

Я не мог вспомнить, когда в последний раз летал в такую плохую погоду. Дождь лил безжалостно, осыпая ветровое стекло вертолета, как брызги из пожарного шланга. Ветер тоже не помогал делу. Когда мой второй пилот и я полетели выше по гребню к хижине, которая, как мы надеялись, будет видна в тумане, я почувствовал, что двигатель дрожит под моей хваткой на ручке управления.

Вскоре мы заметили охотника, который упал в овраг недалеко от хижины. Мы парили опасно низко, опуская корзину, чтобы поднять его. Обе его ноги были сломаны, и мы не были уверены в его позвоночнике. Это было рискованно, но медики закрепили его на доске, и мы благополучно доставили его в больницу.

После этого мы со вторым пилотом пролетели над городом ивернулись в ангар, где я заполнил свой отчет. До конца моей смены больше не было звонков, и я был благодарен, потому что это было похоже на один из тех дней, когда вы начинаете сомневаться, как долго ваша удача продержится, прежде чем она резко свернет не туда.

Когда я вернулся домой, первое, что я хотел сделать, это позвонить Наде, просто чтобы услышать ее голос, но я обещал ей, что позвоню Рику сегодня. Я хотел сделать это для нее в первую очередь. Поэтому я сварил себе кофе, чтобы погреть косточки. Затем я достал из бумажника номер своего брата.

***

Было много причин, по которым меня тошнило, когда я набирал номер и слушал, как слышится гудки: раз...два...затем три раза в ухо.

Я не разговаривал с Риком уже десять лет. В последний раз, когда мы разговаривали, я, возможно, сломал ему нос. Потом у него был рак. А теперь он пытается отнять ребенка у ее матери.

Как раз перед четвертым гудком кто–то поднял трубку на другом конце провода. – Алло?

Это была женщина.

Скорее всего, его невеста.

Голос у нее был молодой.

– Можно Рика? – спросил я.

– Да, одну минутку. – Она казалась чересчур жизнерадостной, как персонаж из «Звуков музыки», поющий о своих любимых вещах.

Я приготовился к глубокому тембру голоса Рика, которого не слышал с того дня, как мы подрались, как пара паршивых собак, в его затхлой квартире в Лос–Анджелесе.

– Слушаю.

Мои кулаки сжались. – Рик? Это Джесси.

Последовала долгая пауза, и я услышал скрип и щелчок закрывающейся двери. – Привет, – сказал он. – Мама сказала мне, что ты можешь позвонить.

Я сел. – Да. Она была удивлена, услышав меня.

– Я тоже удивлен, – сказал Рик. – Но я рад. Приятно слышать твой голос, Джесси. Я серьезно.

Он говорил совсем не так, как раньше. Во–первых, Рик, которого я помнил, никогда бы не сказал мне ничего столь доброго и сентиментального. Кроме того, в его голосе было что–то дрожащее, чего я никогда раньше не слышал. Он действительно мог измениться?

– Мне тоже приятно снова услышать твой голос. – Я посчитал, что будет правильным так сказать.

– Значит, мама рассказала тебе о моих раковых страшилках, – сказал он.

– Да. Мне было жаль это слышать. Но сейчас у тебя все в порядке?

– У меня все очень хорошо, – ответил он. – Вообще–то, лучше, чем когда–либо. Это может звучать безумно для тебя – для любого, кто не прошел через то, что я прошел, но когда что–то подобное происходит с тобой, иногда даже практически благодарен за это. Это открывает глаза ... ты знаешь.

Мой желудок сжался, потому что именно эти слова произнесла Надя, когда мы сидели на скамейке у реки.

Внезапно я почувствовал себя аутсайдером в этом переживании, которое они разделяли – переживании, о котором я ничего не знал.

Ну, или все–таки знал. В своей работе я ежедневно видел вещи, которые большинство людей никогда не видят.

Но все же я почувствовал укол ревности при мысли, что у Рика и Нади было взаимное понимание чего–то настолько глубокого.

– Я рад, что ты в порядке, – сказал я. – И я слышал, что ты ушел с работы?

– Да. Я знаю, это звучит банально, но я должен был выйти из той крысиной гонки в Лос–Анджелесе. У меня было достаточно денег, отложенных на инвестиции, и Кристина хотела поселиться поближе к своим родителям, поэтому я продал квартиру. Мама рассказывала тебе о Кристине?

– Она упоминала ее, – сказал я. – Поздравляю.

– Спасибо. Она удивительная женщина. Надеюсь, ты когда–нибудь с ней познакомишься.

– Это было бы неплохо, – ответил я, опять же, потому что это было правильно сказать. – Послушай, настоящая причина, по которой я звоню... – я запустил пальцы в волосы. – Мне нужно поговорить с тобой о твоей дочери.

– Ты имеешь в виду Эллен? – Он на мгновение замолчал. – Мама сбросила на тебя много бомб, не так ли?

Я постучал пальцем по колену и задумался, как я собираюсь затронуть эту тему. Оглядываясь назад, я думаю, что мог бы выкачать из него информацию и заставить его рассказать мне все то, что он, возможно, не сказал бы иначе, но я не мог заставить себя подставить его таким образом. Несмотря ни на что, он все еще был моим братом.

– Насчет этого... – начал я. – Когда я позвонил маме и папе, я уже знал, что ты подаешь на мать в суд за опеку. Поэтому я и звоню тебе сейчас.

– Как ты узнал об этом? – спросил Рик.

Поднявшись на ноги, я прошел на кухню и прислонился к стойке. – Потому что я встретил Надю Кармайкл и ее сестру Диану здесь, в Бостоне. Они мне рассказали.

Кофейник за моей спиной громко булькнул.

– Как, черт возьми, это случилось? – спросил Рик. – Они тебя выследили? Или это просто совпадение?

– Это не было совпадением, – сказал я ему. – Мне позвонила Диана. Каким–то образом она узнала, что я твой брат и живу здесь. Она хотела задать мне несколько вопросов.

– О чем она тебя спрашивала? И что ты ей сказал? – Дрожь в его голосе исчезла. Теперь он говорил точно так же, как Рик, которого я помнил.

Агрессивный. Оборонительный. Полный решимости победить.

– Она и Надя хотели знать, почему ты передумал и захотел вмешаться в жизнь Эллен. Я сказал им, что не могу ответить на этот вопрос, потому что не разговаривал с тобой много лет, но теперь, после разговора с мамой и папой, я думаю, что понимаю это.

– Ты ничего не понимаешь, – ответил он. – Это невозможно.

– А почему бы и нет?

– Потому что ты не прошел через то, через что прошел я.

– И ты многому научился, – сказал я с нескрываемым сарказмом.

– Вот именно.

Я покачал головой. – Может быть, мне не нужна смертельная болезнь, чтобы знать то, чего ты не знал раньше. Может быть, я всегда знал, что значит заботиться о людях.

– Мне не все равно, – сказал Рик. – В этом–то все и дело. У меня есть дочь, и я должен быть частью ее жизни.

– Я не спорю с тобой, – возразил я, желая оставаться рациональным в этом вопросе, – но задумывался ли ты о том, что разобьешь сердце маленькой девочки, когда заберешь ее от матери?

Рик выдохнул. – Ты все еще упускаешь главное. Все знают, что самое главное–это то, что лучше для ребенка, и у меня нет сомнений в том, что мы с Кристиной будем лучшими родителями в долгосрочной перспективе. Я не собираюсь вдаваться во все причины – мы можем сделать это в суде – но, конечно, если ты встречался с Надей, ты знаешь, что она тикающая бомба. То, что у нее проблемы с сердцем – это только верхушка айсберга. Она также мать–одиночка без образования и плохой историей отношений с жестокими мужчинами. Ты знаешь, какое у нее было воспитание? Она росла в приемных семьях, а потом ее бросил отец–алкоголик. Она будет ужасной матерью.

Рику повезло, что он был на другом конце страны, потому что если бы мы были в одной комнате, я бы снова сломал ему нос.

– Она ни в чем не виновата, – сказал я. – И ты мог бы подумать, что, может быть, она многому научилась из всех этих трудностей? Больше, чем ты можешь себе представить? Если уж на то пошло, ты ничего не знаешь о Наде, – сказал я. – Ты никогда не видел ее с Эллен. Ты даже никогда не встречался с Эллен.

– Я знаю Надю лучше, чем ты, – выплюнул Рик. – Ради всего святого, ты же только что с ней познакомился.

Это правда, я едва знал Надю, и, возможно, было глупо предполагать, что я знаю, какой женщиной она была в глубине души.

Вначале я думал, что знаю Анджелу. Я позволил себе влюбиться в нее без всякой осторожности или малейшего намека на бдительность. Я вспомнил, как Анджела стала другим человеком, когда сказала мне, что переезжает на запад, чтобы быть с Риком. Она оказалась совсем не похожа на ту девушку, которую я знал. Я не узнал ее и, конечно, никогда не подозревал, что она способна предать меня так, как она это сделала.

Может быть, я слишком много думал о Наде.

Но разве это не похоже на Рика – заставлять меня сомневаться в себе?

– Ты ошибаешься насчет нее, – сказал я. – Надя – хорошая мать, и ты бы знал это, если бы видел ее с Эллен. Я не встречался с Кристиной, но если она такой порядочный человек, как ты говоришь, я уверен, что она не захочет их разлучать.

– Я отец Эллен, – настаивал он, – и как ее отец я позабочусь о том, чтобы у нее была настоящая семья с двумя уважаемыми родителями и стабильным домом. Эллен будет еще хуже, если она останется с Надей.

– Я не согласен, – сказал я, – и прошу тебя пересмотреть свое решение. Пожалуйста, Рик. Вы можете попросить о совместной опеке или правах на посещение. Пусть Эллен остается там, где она есть.

Тишина. – Это не сработает для нас.

Я усмехнулся. – А почему бы и нет? Это слишком неудобно?

– Не будь идиотом, – сказал Рик. – Мы с Кристиной собираемся создать семью. Нормальная семья без каких–либо проблем, которые Надя нам представит. Мы хотим, чтобы Эллен была частью этого. Она будет счастливее и намного лучше в долгосрочной перспективе.

– А как же Надя? – спросил я. – Разве она не имеет значения?

– Она должна признать, что это к лучшему. У Эллен будет лучшая жизнь с нами. Было бы эгоистично с ее стороны не позволить нам забрать ее.

К этому времени моя кровь кипела, и я хотел бить телефоном по стойке. Вместо этого я закрыл глаза и сосчитал до десяти, потому что мне нравился мой телефон.

– Если бы ты приехал сюда и встретил свою дочь, – сказал я, – то увидел бы, что Надя – это то, что для нее лучше всего. Не ты.

Долгое время никто из нас ничего не говорил. Мое сердце громко стучало в ушах.

– Мы закончили, – сказал Рик. – Не звони мне больше.

Я закрыл глаза, признав поражение, затем опустил телефон и закончил разговор. Затем я быстро набрал номер Нади. 

Глава 45

Я хотел рассказать Наде все о моем разговоре с Риком, но не по телефону. Она не ответила на мой звонок, поэтому я написал ей и сказал, что приеду. Вскоре я уже сидел на ее диване, а она принесла мне стакан воды.

Ее сестра Диана ушла в кино, а Эллен спала наверху.

– Рик думает, что он изменился, потому что хочет быть семейным человеком, – сказал я, – но я вообще не верю, что он изменился, потому что он не думает о счастье Эллен. Есть что–то еще. Он уж точно не думает о тебе. Я знаю своего брата, и он думает только о том, чего хочет для себя. Он надевает маску на всю ситуацию, говоря, что так будет лучше для Эллен.

Надя протянула мне стакан воды и села рядом. – Ты спрашивал его, не согласится ли он на совместную опеку?

– Да, но он был как кирпичная стена. Он сказал нет.

– И он знает о моем риске для здоровья, – сказала она. – Он собирается использовать это против меня?

Я увидел в ее глазах отчаяние и пожалел, что не могу сделать что–нибудь, чтобы облегчить ее боль. – Мне очень жаль. Я огорчен.

– С чего бы тебе так огорчаться? – спросила она, недоуменно нахмурившись.

– Потому что он мой брат, и я не смог поменять даже частичку его мнения. Боже! Я словно связан по рукам и ногам. Это возвращает меня к тому, как все было десять лет назад, когда я не мог поверить в то, что он сказал и сделал. Тогда я попытался вразумить его, но это ничего не изменило. Он просто не был способен распознать чужую боль. – Я поставил стакан с водой на кофейный столик и прижался лбом к ладоням.

Надя погладила меня по спине и сжала плечо. Быстрое биение моего пульса замедлилось, и огонь в моей крови начал остывать.

– Это не твоя вина, – сказала она. – Я ценю, что ты пытался, но он тот, кто он есть. Я рада, что знаю, потому что, по крайней мере, я буду готова к тому, что он планирует принести в зал суда. Я принесу то же самое. Если он хочет обвинить меня в том, что я плохая мать, я пролью очень яркий свет на то, что он хочет разрушить отношения маленькой девочки с ее матерью. Я позабочусь, чтобы судья знал, как сильно мы с Эллен любим друг друга и как она счастлива здесь со мной и Дианой.

Я откинулся на спинку стула и попытался разглядеть что–нибудь сквозь свою ярость. – Ты этого не заслуживаешь.

– Иногда плохие вещи случаются с хорошими людьми. Я не думаю, что кто–то заслуживает половину того, что бросается на них в жизни. Даже Рик. У него тоже был тяжелый год. Неудивительно, что он в отчаянии.

– Ты гораздо более проницательна, чем я.

Она потянулась к моей руке. – Есть одна вещь, которую я познала, когда находилась в больнице – это то, что жизнь коротка, и мы не можем тратить драгоценное время, чувствуя ненависть или неся обиды. Я люблю Эллен больше всего на свете, и я должна верить, что все это так или иначе сработает. Что любовь, которую я чувствую к ней, победит все, что Рик пытается сделать. И я не собираюсь умирать в ближайшее время. У меня новое сердце, и я становлюсь сильнее с каждым днем. Несомненно, этот дар пришел ко мне с какой–то более великой целью, и я верю, что эта цель – Эллен. Я была направлена на эту землю, чтобы быть ее матерью. Она – причина, по которой я нашла в себе силы жить. Это не могло быть просто так. Это не могло быть ложным сном. И если ей суждено быть с отцом, знать его, то пусть будет так. Я просто надеюсь, что он увидит, что ей будет лучше быть любимой всеми нами.

Все сомнения, которые я питал относительно истинных мотивов моего влечения к этой женщине, исчезли в тот момент, когда я осознал глубину ее мудрости. Меня здесь не было, потому что я хотел исправить то, что не мог исправить раньше. Я не хотел спасать Надю, чтобы чувствовать себя лучше, потому что я не смог спасти Анджелу. Надя была совсем не похожа на Анжелу. Она не нуждалась в спасении. На самом деле я чувствовал себя униженным, сидя рядом с ней. Я был в восторге. Она была полна любви с головы до ног, и, если уж на то пошло, я начинал верить, что она вошла в мою жизнь, чтобы спасти меня.

– Я хочу быть с тобой, – сказал я, не задумываясь.

– Я тоже хочу быть с тобой, – прошептала она в ответ.

Мы долго держали друг друга в объятиях. Затем, наконец, я поцеловал ее. 

Глава 46

Надя

Когда Джесси Фрейзер поцеловал меня на диване той ночью, это подтвердило мою веру в то, что мечты сбываются, но я понятия не имела, насколько актуальной станет эта концепция, поскольку мы продолжали делиться друг с другом вещами.

– Ничего в этот день не было легким, – сказал Джесси, обхватив мою щеку рукой, – до этих пор.

– Ты думаешь, со мной легко, да? – Моя ухмылка привлекла его ближе для еще одного поцелуя, который заставил мои внутренности звенеть от возбуждения.

Позже он обнял меня, и я прижалась щекой к его плечу.

– Этот телефонный звонок был не совсем прогулкой в парке, – сказал он, – и это был тяжелый день на работе.

– Но почему? Что случилось? – я подняла голову, чтобы посмотреть на него.

Он переплел свои пальцы с моими, а затем рассказал мне об охотнике, который упал в овраг и сломал обе ноги. – Я даже не был уверен, сможем ли мы его найти, – сказал Джесси. – Дождь хлестал по ветровому стеклу, а туман был густым, как суп. В какой–то момент я был уверен, что ветер перевернет нас и бросит в деревья.

Моя голова откинулась назад. – В котором часу это было?

Он задумался об этом. – Даже не знаю. Где–то между двумя и тремя, я думаю.

Огонь начал гореть в моем животе, когда я посмотрела на Джесси. – Это действительно странно, потому что сегодня у меня был еще один сон про полеты, и это был первый раз, когда мне снились подобные сны в течение дня. Я дремала прямо здесь, на диване, и мне снилось, что я лечу над лесом под дождем. Это было напряженно, не так, как в другие разы, когда я летала ночью.

Джесси сел. – Это странно.

Наши глаза встретились, и мое сердце забилось быстрее.

– А каково это, когда летишь ночью? – спросила я, хотя это был не невинный вопрос. Я выуживала информацию, исследуя то, что, несомненно, было странной и нелепой теорией. Может быть, я астрально проецировалась в своих снах туда, где был Джесси?

Нет, это не может быть правдой. Это было безумие. Это были просто сны.

Очевидно, я все еще была скептиком.

– Если я лечу над городом, – ответил он, – то обычно довольно спокойно. Ночью ветра не так много.

– Ты, должно быть, летаешь над больницами, – сказала я. – Ты ведь доставляешь пациентов, верно? Ты приземляешься на крыши.

– Постоянно.

Мое дыхание участилось, и по вспышке света в глазах Джесси я поняла, что он думает о том же, о чем и я.

Но это было не так. Он думал о чем–то совершенно другом. О чем–то гораздо более невероятном. 

Глава 47

– Когда тебе сделали пересадку? – спросил меня, Джесси. – Какая была точная дата?

Я назвала ему дату, и он полез в карман за телефоном. Он встал и стал искать номер телефона. – Извини, я на секунду.

Он оставил меня на диване, а сам пошел на кухню позвонить кому–то. Я одернула рубашку, чтобы расправить ее, и пересела в более удобное положение, пока ждала.

Через несколько минут он появился в дверях, бледный как полотно. Он быстро взглянул на телефон, затем положил его на кофейный столик.

– Ты не поверишь, – сказал он.

Я с любопытством посмотрела на него. – Во что?

Он снова сел рядом со мной и взял обе мои руки в свои. – Я думаю, что доставил тебе твое сердце. 

Глава 48

Я не совсем понимала, что он мне говорит. – Это невозможно.

– Почему? Я только что звонил своему начальнику. Я попросил его проверить расписание и отчеты за день, когда у тебя была операция, и я летал в тот день. Все это было в отчете, и теперь я помню. Я приземлился в Бостоне, чтобы забрать медицинскую команду и полетел в другую больницу, чтобы получить донорское сердце. Я не могу сказать тебе, в какой больнице ... это секретная информация. Но потом я отправил команду обратно в Бостонский госпиталь. Сколько донорских сердец могло быть доставлено в Бостонский госпиталь в тот день? Не больше одного, безусловно.

Хотя это было невероятно для меня, я все еще была зациклена на другой части этой головоломки. – Ты, должно быть, все время садишься на вертолетную площадку, – сказала я, – и работаешь в основном в ночную смену, не так ли?

Он кивнул.

– Я тебе этого не говорила, – сказала я, – но в последние несколько месяцев каждый раз, когда мне снился один из этих летающих снов, я думала, что мне снится мой донор. Я подумала, что, может быть, я каким–то образом вспомнила, как его дух выплыл из больницы, когда он умер. Я знаю, что это звучит безумно, но сны были такими яркими и реальными, и когда я узнала больницу здесь, в Бостоне, я была немного напугана. Теперь мне интересно, не ты ли мне снился. Была ли я каким–то образом там с тобой, когда ты летал в те ночи?

Он взял меня за руку. – Я не знаю об этом, Надя, и я буду честен, это действительно кажется сумасшедшим, но я знаю, что я взял сердце в тот день, когда тебе сделали операцию, и я полетел в больницу, где ты его ждала.

Его взгляд опустился ниже к моей груди.

Я больше не стеснялась Джесси. Наклонившись, я расстегнула три верхние пуговицы блузки, расстегнула воротник и показала ему верхнюю часть своего шрама. – Спасибо тебе за это.

Наши глаза встретились, он улыбнулся, и меня наполнила огромная, захватывающая дух волна радости.

– Всегда пожалуйста, – сказал он.

Глава 49

Шесть недель спустя

Тридцатидневное уведомление о явке в суд пришло, когда я как раз отправлялась на долгую прогулку с Эллен. Слова, напечатанные на странице, словно нож вонзились мне в сердце, но я не позволила им победить меня. Вместо этого я сосредоточилась на факторах, которые были в мою пользу.

У меня была родительская оценка. Все прошло хорошо. Эллен была счастлива и улыбалась все это время, дом был чистым и хорошо организованным для растущего малыша, и Диана и Джейкоб тоже были там, чтобы встретиться с оценщиком.

Не было ничего страшного в том, что моя сестра была успешным адвокатом, помолвленным с кардиохирургом, который жил в квартале отсюда. Они заставили меня выглядеть хорошо и оценщик был должным образом впечатлен.

Кроме того, письмо от моего врача сделало меня суперзвездой трансплантации. Мои отчеты о патологии были превосходны, моя диета и физические упражнения превосходны, и все мои регулярные биопсии сердца за последние шесть месяцев не показали никаких признаков отторжения органов.

Однако сегодня, когда я стояла под ослепительным солнцем с Эллен, пристегнутой к коляске, мне пришлось признать, что, несмотря на все эти триумфы, я все еще должна была предстать перед Риком в зале суда и защищать себя как мать.

И я могу потерять свою дочь.

Я поняла, что теперь столкнулась с другой угрозой, но не менее важной. Чуть больше года назад я пережила сердечную недостаточность. Теперь я должна была бороться, чтобы сохранить свою дочь, и это была ситуация жизни или смерти, потому что, если я потеряю Эллен, как я могу жить дальше?

Решив сохранить позитивный настрой, я написала Джесси и рассказала ему об уведомлении, а затем засунула его в сумку. Когда я убрала руку, то заметила покраснение на предплечье. Это была какая–то сыпь?

При нормальных обстоятельствах я бы позвонила доктору Рейнольдсу и договорилась, чтобы он немедленно осмотрел ее, потому что я находилась в высокой степени риска для инфекций, которые могут стать опасными для жизни, если их не лечить. Но это было не лучшее время, чтобы вводить что–то непредсказуемое в мои медицинские отчеты, поэтому я решила внимательно следить за ней и пока не назначать встречу.

***

Джесси получил мое сообщение и позвонил позже, чтобы спросить, свободна ли я на ужин.

– Не беспокойся о дате суда, – сказал он. – Все будет хорошо. И я хочу тебе кое–что показать. Я просто уже позвонил Диане, чтобы узнать, сможет ли она присмотреть за Эллен сегодня вечером. Она согласилась.

– Это звучит как предложение, от которого я не могу отказаться, – ответила я.

Он заехал за мной в пять, и когда я спросила, где мы будем есть, он сказал, что приготовил кое–что для нас. Все было упаковано в холодильнике в багажнике.

– Хотя «приготовил» может быть немного преувеличением, – добавил он. – Надеюсь, ты любишь холодный куриный салат. Я также засунул туда бутылку красного вина. Тебе ведь разрешено пить красное вино, да?

– В меру, да, – ответила я, задаваясь вопросом, что он задумал для нас сегодня вечером, потому что он никогда не делал ничего подобного раньше.

Мы выехали из города и направились вдоль реки Чарльза в сторону Уолтема. В конце концов мы свернули на частную лесистую дорожку и проехали небольшое расстояние через пышную зеленую листву.

– Куда мы едем? – спросил я.

– Посмотреть дом, – наконец объяснил он. – Я подумываю о покупке, и мне хотелось бы услышать твое мнение.

Мои брови поползли вверх. – Неужели? Я думала, тебе нравится жить в городе.

– Да, но я не без ума от своей квартиры. Она типа маленькая. Кроме того, это не так уж далеко. Всего в двадцати пяти минутах езды, и больница и в Уолтеме.

Что я могу сказать? Я была влюбленной женщиной, и мои надежды были разбужены безумием, когда я представила, что он, возможно, пригласил меня сюда, чтобы поговорить о долгосрочных планах для нас. Вместе как пара.

Как семья.

Эллен любила Джесси, и я тоже. Он был самым добрым, самым великодушным человеком, которого я когда–либо знала, и каждый раз, когда я смотрела на него, я чувствовала, что могу упасть в обморок. Просто что–то в его глазах тронуло меня. Каждый день с тех пор, как мы встретились, моя цель в жизни– причина, по которой я получила этот подарок от моего донора, становилась все яснее. Это было для того, чтобы быть счастливой, удовлетворенной и изливать свою радость на Эллен и Джесси. До появления Джесси я испытывала радость, но теперь она возросла в четыре раза.

Солнце только начало садиться, когда мы добрались до конца узкой улочки и увидели дом. Он был голубым с белой отделкой, окруженный плодородной зеленью и выходил на узкий участок реки.

Мы остановились на гравийной дорожке, и Джесси заглушил машину. – Здесь нет вывески «продается», – сказала я.

– Пока нет, – ответил он. – Я знаю парня, который продает, и он планирует выставить его на рынок на следующей неделе. Я убедил его позволить мне сначала взглянуть. Джесси сунул руку в карман, вытащил связку ключей и помахал ими в воздухе. – Готова?

– Да.

Мы вышли из машины и рука об руку направились к крытой веранде.

– Сколько ему лет?

– Он был построен около 1910 года, но недавно был отремонтирован. Даг говорит, что там есть новая кухня и ванная, и они заменили крышу два года назад.

– Я люблю веранду, – сказала я, когда мы поднимались по ступенькам. – И смотри, там качели на крыльце. – Я поспешила сесть на них.

Джесси последовал за мной, но не сел. Он прислонился плечом к одной из квадратных белых колонн и улыбнулся. – Ты прекрасно выглядишь, сидя здесь.– Он достал свой телефон и сфотографировал меня.

– Здесь так спокойно, – сказала я, поднимаясь на ноги. – Закрой глаза и слушай.

Мы оба стояли на крыльце с закрытыми глазами, вслушиваясь в тишину леса. Потом откуда–то с верхушек деревьев раздался крик бурундука, и мы открыли глаза.

– Разбойник, – сказал Джесси.

– Да, – ответил я. – Если ты купишь этот дом, тебе придется установить закон. Бурундуки должны сдерживать свой рев.

Он поцеловал меня в щеку и повел к входной двери. Вставив ключ в замок, он открыл его и жестом пригласил меня войти. – Дамы вперед.

Я вошла и обнаружила, что в доме совершенно нет мебели. На стенах не было даже картин.

Полы были деревянными и выглядели так, будто их можно было отполировать. Стены в гостиной и столовой были обшиты панелями из вишневого дерева, а перила лестницы тоже были вишневыми.

– Это очень красиво... в стиле мастера. Как давно он пустует?

– Всего несколько дней, – ответил Джесси. – Он принадлежал родителям Дага, и они по прихоти решили собрать вещи и переехать в свою квартиру во Флориде. – Джесси последовал за мной в главную комнату, где, казалось, ему было интереснее смотреть на меня, чем осматривать дом. – Они прожили здесь всю свою жизнь, – добавил он, – с тех пор как поженились пятьдесят лет назад. – В этом доме много любви, – так сказал Даг.

– Я это чувствую. – Я встретила его взгляд с улыбкой, затем посмотрела на белый потолок, чтобы полюбоваться центральным медальоном и кованым железным светильником. Я также осмотрела дровяной камин и каминную полку. – А где кухня?

– Сюда, пожалуйста.

У меня сложилось отчетливое впечатление, когда Джесси указал на дверь, что он уже был здесь, чтобы посмотреть это место самостоятельно.

Я последовала за ним в современную кухню с кремовыми шкафчиками и крапчатой гранитной столешницей. Большое окно выходило на реку во дворе.

– А приборы остаются? – спросила я, любуясь холодильником из нержавеющей стали и газовой плитой.

– Да, все, что ты тут видишь включено.

– Даже занавески? Они выглядят новыми. Они мне очень нравятся.

Я пересекла обеденную зону, открыла новую раздвижную стеклянную дверь и вышла на заднее крыльцо. На берегу реки стоял небольшой голубой лодочный сарай, а на лужайке–несколько стульев фирмы «Адирондак».

Джесси последовал за мной, и мы оба уставились на реку. – Отличный вид, не правда ли? – спросил он.

Вода была блестящей и спокойной. Я вдохнула свежий чистый аромат ранней осени.

– Тебе нравится этот дом? – спросил он.

– Мне нравится. Он похож на сон.

Временами я задумываюсь, может мне действительно все это приснилось. Как моя жизнь может становиться такой чудесной каждый день, когда я всегда была самой несчастной женщиной на планете?

Или, может быть, я умерла во время операции по пересадке и попала на небеса, и все на этом?

Но нет ... конечно же, Бог не позволит Рику подать на меня в суд за опеку на небесах.

Джесси потянулся к моей руке. – Я рад, что он тебе нравится, потому что хочу купить его для тебя. Для нас, я бы сказал. И Эллен тоже.

Мое сердце колотилось как отбойный молоток, и я повернулась к нему лицом. – О чем ты говоришь, Джесси?

– Я говорю, что хочу жениться на тебе. Я хочу позаботиться о тебе и Эллен.

Хотя я была взволнована, услышав, как он произнес эти слова – Я хочу жениться на тебе – вместе в одном предложении, какая–то часть меня не могла не быть нерешительной и осторожной.

Я наклонила голову в его сторону. – Позаботиться о нас... это звучит прекрасно, и я польщена, но я не думаю, что это хорошая причина, чтобы жениться на ком–то–чтобы ты мог заботиться о них. Я люблю тебя, но не хочу, чтобы ты думал, что обо мне нужно заботиться.

Он склонил голову. – О Боже, прости меня. Это вышло совсем не так. Совсем не так, как я планировал, и я не думаю так о тебе в таком ключе. – Его глаза поднялись, чтобы встретиться с моими, когда он полез в карман пиджака. Он вытащил маленькую бархатную коробочку. Я в шоке уставилась на него.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Я уважаю и восхищаюсь тобой и хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. – Он открыл коробочку и показал мне кольцо с бриллиантом, от которого у меня перехватило дыхание. – Ты выйдешь за меня замуж? 

Глава 50

Я колебалась, возможно, слишком долго, потому что Джесси осторожно закрыл коробку и опустил ее.

Я вздохнула. – Мне очень жаль. Я думаю, нам нужно поговорить об этом.

Он кивнул и указал на воду. – Давай сядем вон в те кресла.

Перед рекой стояли четыре крашенных кресла из красной ели. Мы пересекли лужайку, и я села в фиолетовое. Джесси взял меня за руку.

– Я сделал тебе предложение, – сказал он, – потому что мне нравится быть с тобой и Эллен, и я никогда не хочу потерять тебя.

– Я верю тебе, – ответила я. – Нам тоже нравится быть с тобой, но имеет ли это какое–то отношение к Рику? Ты просто делаешь это, чтобы помочь мне выиграть дело об опеке? Или чтобы помешать Рику выиграть его? – Мне никогда раньше не приходило в голову, что наши отношения могут быть основаны на жестокой конкуренции, которая существовала между этими двумя братьями. Я никогда не позволяла себе думать, что Джесси может использовать меня для этой цели –бессознательно, конечно. Я не верила, что он когда–нибудь станет манипулятором, но он мог не быть уверен в своих истинных чувствах.

Он откинулся на спинку кресла. – Ты знаешь меня лучше, чем кто–либо. Ты знаешь, как я отношусь к Рику, и да – все это возвращает меня к тому, что произошло десять лет назад с Анджелой. Так что я не буду тебе лгать. Я честно признаю, что хочу сохранить вас с Эллен в безопасности и убедиться, что он не разрушит вашу жизнь. Я хочу помочь вам, и я уверен, что у вас будет больше шансов в суде, если он не сможет размахивать этим аргументом матери–одиночки. Он не сможет сказать, что сможет обеспечить Эллен более стабильную домашнюю жизнь, если мы с тобой поженимся.

– Может быть, это и правда, – возразила я, – и я была бы дурочкой, если бы отказала тебе, если бы это означало, что я могу оставить Эллен, потому что я сделаю все, чтобы не потерять ее. Но я не хочу, чтобы ты когда–нибудь чувствовал, что пожертвовал своим будущим, женясь на мне. Я не могу просить тебя об этом.

Он наклонился вперед и заговорил с такой силой, что у меня кровь забурлила в жилах. – Как ты могла подумать, что это будет жертва? Я влюбился в тебя с первого взгляда, и с тех пор каждое мгновение было лучше предыдущего. Ты же знаешь, Надя. Ты также знаешь, что в конечном итоге это дошло бы до этого, с судебным делом или без. Я никогда не собирался отпускать тебя или двигаться дальше. Ты все для меня, и я не могу представить себе жизнь без тебя. Теперь я буду честен с тобой, потому что уважаю тебя. – Он перевел дыхание. – Ты права. Я бы, наверное, не сделал тебе предложение сегодня, если бы Рик не дышал тебе в затылок своим иском об опеке. Я бы подождал еще немного, потому что ... – он сделал паузу. – Ну, просто так. Но так как я знал, что все равно сделаю предложение, я подумал...почему бы не сделать это сейчас и не помочь тебе –помочь нам обоим – сохранить Эллен?

У меня перехватило дыхание. Мне хотелось бегать и прыгать. – Ты уверен в этом, Джесси?

– Конечно, уверен. – Он сжал обе мои руки. – Я хочу жениться на тебе, как только мы сможем это устроить, и я хочу купить этот дом, переехать сюда и построить качели прямо там для Эллен. – Он поцеловал мне тыльную сторону обеих рук. – Я хочу начать нашу совместную жизнь. Я хочу спать с тобой каждую ночь и просыпаться рядом с тобой каждое утро. Я не хочу терять ни минуты, живя отдельно.

Смех бурлил внутри меня, и мои глаза наполнились слезами. – Я тоже этого хочу, – сказала я. – Давай сделаем это.

Он улыбнулся, потом встал со стула и опустился передо мной на одно колено. – Тогда позволь мне сделать это лучше. Спасибо Господу за второй шанс. – Он снова подарил мне кольцо и сказал, – Надя Кармайкл, ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете и станешь моей женой?

Я обхватила его лицо обеими руками и поцеловала. – Да. Сделаю.

Потом он надел кольцо мне на палец, и я подумала, не ущипнуть ли себя. 

Глава 51

Джесси и я поженились в здании суда пять дней спустя, что дало мне достаточно времени для того, чтобы купить платье, выбрать какие–нибудь цветы и организовать небольшой ужин в ресторане в центре города для наших гостей, среди которых были Эллен, Диана и Джейкоб, ее родители и ее сестра Бекки. Ее брат Адам не смог приехать, потому что он жил в Австралии, но он прислал нам прекрасные старинные часы для нового дома.

В этих обстоятельствах Джесси предпочел не приглашать своих родителей или Рика, хотя я предлагала, что это может быть хорошим способом исправить некоторые разногласия. Он сказал, что подумает об этом со временем, но он не хотел, чтобы что–то испортило день нашей свадьбы.

Как оказалось, я не верю, что что–то могло его испортить. Это был день, наполненный счастьем, надеждой и благословениями. Мы провели нашу первую брачную ночь в соседней исторической гостинице, которая была пределом нашего медового месяца в настоящее время, хотя мы планировали путешествие где–нибудь весной.

Через неделю мы завладели голубеньким домом на реке, и Джесси нанял грузчиков, чтобы они обо всем позаботились, пока я старалась не волноваться по поводу предстоящей даты суда.

***

К счастью, сыпь, которую я заметила на руке несколько недель назад, исчезла через день или два, и никаких других проблем со здоровьем не возникло, чтобы расстроить мои свадебные планы или переезд в новый дом. Я продолжала принимать все мои лекарства и нашла умеренно напряженную пешеходную тропу недалеко от дома, которая вела к соседней детской площадке – идеально подходящей для меня и Эллен.

Я была занята всю неделю нашего переезда, распаковывая коробки и организуя кухню, пока Джесси работал по ночам. Это было утомительно, но захватывающе, и я, вероятно, пыталась сделать больше, чем должна была.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Джесси, когда мы сели ужинать, только втроем. – У тебя усталый вид. У тебя какой–то странный цвет.

– Я устала, – ответила я, застегивая нагрудник Эллен на шее, – но все хорошо. Я не была так занята с тех пор, как заболела, и приятно снова чувствовать себя нормальной. – Я села в кресло. – Если бы кто–нибудь сказал мне, когда меня везли на операцию, что через год я стану замужней женщиной, я бы никогда не поверила. – Я бросила на Джесси дерзкий взгляд. – И, бог мой, в моей повседневной жизни появилось так много новых «занятий».

Он ткнул в меня пальцем. – Придержи коней. Здесь ребенок вообще–то. Но серьезно, ты все равно должна быть осторожна. Почему бы нам не расслабиться сегодня вечером? Эти коробки могут подождать.

– Хорошо. – Я передала ему зеленые бобы. – Хочешь посмотреть фильм?

– Хорошая идея.

***

На следующий день ярко светило солнце, поэтому я нанесла немного солнцезащитного крема и повела Эллен на детскую площадку, где мы встретили других молодых матерей из нашего района. Их дети были примерно одного возраста с Эллен, что давало нам много поводов для разговоров. Они поделились всевозможной полезной информацией о мероприятиях для семей в Уолтеме. Мы обменялись телефонами, и я вернулась домой, чувствуя уверенность, что мы с Джесси приняли правильное решение, купив этот дом и переехав из города. Все в этом районе, казалось, соответствовало тому человеку, которым я стала.

Эллен заснула в коляске по дороге домой. Я не хотела будить ее, и не хотела оставлять ее во дворе, потому что я хотела заняться кое–чем в доме. Я знала, что не смогу следить за ней из кухни, поэтому понесла коляску вверх по ступенькам вместе с ней.

Добравшись до вершины, я опустила ее на землю и с трудом перевела дыхание. Я никак не могла набрать в легкие достаточно воздуха, и это слишком знакомое ощущение повергло меня в панику. Мое сердце заколотилось, и мне пришлось сесть на качели на крыльце.

Я наклонилась вперед, положила руку на сердце и прошептала: “Пожалуйста, Боже, не делай этого со мной сейчас.”

Я должна была быть в суде через пять дней. В полном здравии. В своей лучшей форме.

О, о чем я только думала? Мне не следовало поднимать тяжелую коляску по ступенькам. Я могла бы просто припарковать Эллен в тени, поставить на тормоз и оставить ее там, пока она не проснется. Я могла бы сидеть здесь на качелях с книгой.

Я почувствовала желание закашляться, и как только это началось, я не могла остановиться. Я быстро проверила подол своих свободных джинсов, чтобы проверить свои ноги и лодыжки – потому что это был один из симптомов, которые я испытала во время сердечной недостаточности. Жидкость скопилась в моих легких и заставила мои ноги опухнуть.

Мое тело выглядело хорошо ниже колен, и в конце концов кашель успокоился, но мой уровень тревоги оставался высоким. Меня охватило ужасающее чувство обреченности. Все вопросы, которые мучили меня во время болезни и выздоровления, всплыли у меня в голове.

Почему это происходит? Что я сделала, чтобы заслужить это? Мною одержима смерть с косой? Может быть, у нее сломался нос из–за того, что хирурги из больницы отправили ее паковать вещи? Неужели она теперь следует за мной в тени, ожидая своего шанса?

Хуже всего было то, что я начала задумываться о том, что могу прожить не так долго, как все ожидали. Это может быть концом для меня. Может быть, именно поэтому мне дали это новое сердце и второй шанс на жизнь – чтобы я могла быть с Джесси и знать, каково это быть частью настоящей любящей семьи, как бы коротким ни был этот период. Может быть, это было мое последнее «ура».

Я закрыла глаза и откинулась на качели на крыльце. При любых других обстоятельствах я бы немедленно позвонил доктору Рейнольдсу, но мое появление в суде было через пять дней. Мои медицинские записи должны были показать, что мой прогноз был хорошим. Сейчас не время для моего тела начать отвергать это новое сердце. 

Глава 52

– Я не могу поверить, как сильно скучаю по тебе, – сказала Диана, когда она заскочила в тот вечер, чтобы оставить дополнительный прикроватный столик. Она сказала, что ей он не нужен, что хорошо сработало для нас с Джесси, потому что у нас был только один. В данный момент мы делили лампу, прикрепленную к изголовью кровати.

– Я тоже по тебе скучаю, – ответила я, придерживая для нее дверь.

Хотя меня так и подмывало вырвать стол из ее рук, я заставила себя отступить с ее пути. – Ты можешь поставить его здесь. Джесси отнесет его наверх, когда вернется домой.

– Нет, нет, – ответила Диана. – Я займусь этим.– Она рванула вперед к лестнице.

Эллен ковыляла по гостиной, занимаясь своими обычными делами. Я не могла оставить ее, но и не могла нести ее вверх по лестнице, потому что старалась не напрягаться, поэтому я подняла ее и устроила в центре манежа, где, как я знала, она будет в безопасности. Должно быть, она устала, потому что не возражала и не закатывала истерики.

Я последовала за Дианой вверх по лестнице в свою спальню. Она донесла стол и поставила его у окна.

– Место выглядит великолепно, – сказала она, выпрямляясь и убирая волосы с лица. – Оно прекрасное. Хотя новое покрывало было бы не лишним. Это из квартиры Джесси?

Она посмотрела на меня, ожидая ответа.

– Да, что я могу сказать? Он же парень.

Она провела рукой по темно–синей ткани. – Тебе нужно спать под чем–то натуральным. Стопроцентный хлопок – это хорошо.

– Я поищу что–нибудь, – ответила я.

Я показала ей, что я сделала с ванной наверху, и ей понравилась новая занавеска для душа. Она спросила, где я его взяла, и я рассказала ей о милом маленьком лавке здесь в Уолтеме.

– Дай мне знать, если захочешь устроить вечеринку, – сказала она. – Мы с Джейкобом могли бы прийти помочь.

– Мы можем поговорить с тобой об этом...после того, как пройдет следующая неделя.

Естественно, я имела в виду дату суда, но мне не нужно было объяснять это Диане.

Мы вернулись в гостиную, где нашли Эллен, радостно изучающую свои пальцы.

– Хочешь чаю? – спросила я Диану.

– Конечно.

Мы перешли на кухню,и я включила чайник.

– Как ты держишься? – спросила она, занимая место за столом.

– Нормально. Стараюсь оставаться позитивной. – Я открыла шкаф, чтобы найти зеленый чай, который она любила больше всего, но когда я принесла его к столу, я остановилась как вкопанная, потому что увидела, как она смотрит на меня. Это было нехорошо.

– Что случилось? У меня что–то на лице?

Она нахмурилась, глядя на меня. – Нет, но что–то не так. Ты хорошо себя чувствуешь?

Горячий шар паники взорвался в моем животе. – Я в порядке.

– Нет, и я могу сказать, когда ты лжешь мне. Ты уверена, что в порядке?

Я закатила глаза. – Честно говоря, я просто устала от переезда.

Я поставила коробку с чаем на стол и повернулась, чтобы принести две кружки.

– Когда у тебя следующая встреча с доктором Рейнольдсом? – спросила она.

– Не знаю... как–нибудь в следующем месяце. – Я открыла дверцу шкафа и встала на цыпочки, чтобы добраться до второй полки.

Затем я услышала звук ножек стула, скребущих по полу позади меня, и приготовилась к новым вопросам, когда я повернулась к своему близнецу.

Ее ладонь легла мне на лоб. – У тебя нет температуры, – сказала она. – Никаких других симптомов?

– Нет, – ответила я.

– Ты бы сказала мне, если они были.

– Ну конечно.

С сомнением покосившись на меня, она вернулась к своему стулу и села. – Тогда ладно. Давай поговорим о явке в суд. Что ты собираешься надеть? Я знаю, что это не должно иметь значения, но оно имеет.

Чайник уже закипел. Я отключила его от сети и налила горячей воды в две кружки – и была благодарна засмену темы. 

Глава 53

В течение следующих нескольких дней моя неспособность подняться по лестнице, не запыхавшись, продолжала беспокоить меня, но с другой стороны, хуже не стало. Тем не менее я старалась не переутомляться. Я избегала любых напряженных прогулок с Эллен до тех пор, пока не увижу своего врача; я много отдыхала и старалась не создавать чрезмерных тревог по поводу даты суда.

Это был, пожалуй, самый сложный компонент, но также и самый важный, потому что было очень важно, чтобы я оставалась сильной и мысленно позитивной относительно итогов этого дела.

Я также должна была быть реалисткой.

Когда Диана подошла, чтобы принести ночной столик, она подготовила меня к наиболее вероятному результату дела об опеке, что ни один судья в здравом уме не откажет Рику в его правах как отца. Рику будет присуждена опека, но в то же время маловероятно, что он получит полную опеку. Я все еще была матерью Эллен, и я была чертовски хорошей матерью. В этом мы обе были уверены.

Тем не менее, в дни, предшествующие четвергу, мне пришлось смириться с тем, что Рик, Кристина, Джесси и я будем связаны вместе навсегда как семья. Дни Благодарения, Рождество, выпускные вечера и свадьбы... мы должны были бы найти способ жить вместе, и я должна была бы поделиться своей драгоценной дочерью с другими. После четверга она больше не будет принадлежать только мне. Мне нужно будет проконсультироваться с Риком по многим вопросам, как и ему со мной.

В ночь перед слушанием в суде, когда я сидела за ужином с Джесси, я знала, что пришло время обсудить, что может быть в будущем.

– Я кое–что решила, – сказала я, – и надеюсь, ты поймешь, потому что больше всего я хочу, чтобы все прошло как можно более гладко.

– Я тоже этого хочу, – ответил он, передавая мне салатницу.

Наши взгляды встретились через стол, и я почувствовала, что он имеет в виду завтрашние события, в то время как я хотела поговорить об остальной части нашей жизни.

Положив на тарелку несколько огурцов и помидоров черри, я продолжила бой. – Мы оба знаем, что Рик, скорее всего, выиграет какие–то права завтра, и если это произойдет, я захочу наладить новые отношения с ним и Кристиной. Я знаю, что он насолил нам всем, но я думаю, что будет лучше, если мы попытаемся не упоминать этого.

Джесси отложил вилку и уставился в тарелку. – Я надеюсь, что он ничего не выиграет, но если он это сделает, я сделаю все возможное. Джесси поднял глаза. – И я сделаю это для тебя и для Эллен. Не для него.

– Спасибо, – ответила я, хотя это было не совсем то, что я хотела услышать.

Что я действительно хотела, так это войти в эту новую главу своей жизни с позитивным взглядом и принять лучшее, а не худшее. Я хотела дать Рику кредит доверия.

Учитывая обстоятельства, я должна была верить, что в нем есть что–то хорошее... должно же быть что–то, что привлекло меня. Конечно, я совершала немало глупых ошибок, когда дело касалось мужчин в моей жизни, но в наших недолгих отношениях должно было быть хоть что–то благоразумное.

Я также верила, что у нас с Риком теперь есть что–то общее, кроме Эллен. Он тоже смотрел смерти в глаза и выжил.

В глубине души я все еще надеялась, что этот опыт изменил его, несмотря на то, что думал Джесси.

Однако я ничего этого не сказала вслух, потому что знала, что Джесси это не понравится.

В любом случае, я собиралась снова увидеть Рика лично, впервые с тех пор, как родилась Эллен. Джесси этого не знал, но я твердо намеревалась встретить его теплой улыбкой, пожать ему руку и поздравить с помолвкой. Я, возможно, больше, чем кто–либо ценила важность новых начинаний и вторых шансов. Мне хотелось начать как следует.

После ужина, как раз перед тем, как Джесси ушел на ночную смену, он крепко обнял меня и поцеловал в вестибюле. – Встретимся утром в суде, – сказал он, убирая мои волосы с лица.

– Я люблю тебя, – ответила я.

– Я тебя тоже люблю.

Когда он открыл дверь, в дом ворвался порыв ветра. Шел холодный, сильный, косой дождь, и верхушки деревьев дико раскачивались.

– Будь осторожен сегодня вечером, – сказала я, наблюдая, как он натянул капюшон на голову и бросился вниз по лестнице к машине. Я и представить себе не могла, как можно летать на вертолете в такую погоду.

– Как всегда! – крикнул он, садясь в машину.

Я стояла в открытом дверном проеме, скрестив руки на груди от холодного влажного ветра. Джесси завел мотор. Фары осветили темный двор, щетки стеклоочистителей заездили по ветровому стеклу.

Мгновение спустя он выехал с подъездной дорожки, и красные задние фонари исчезли из виду.

Пожалуйста, будь осторожен сегодня вечером…

Я закрыла дверь и заперла ее на ключ, а затем подняла Эллен с ее высокого стула. – Пойдем со мной, маленькая обезьянка. Пора принимать ванну.

Обхватив руками ее крошечные бедра, чтобы она не упала, я последовала с ней вверх по лестнице.

Когда мы добрались до вершины, мне пришлось остановиться и отдохнуть. Дышать было трудно. 

Глава 54

Я проснулась от ужасного кошмара.

Это был не кошмар о полете в штормовую погоду, а настоящее жизненное испытание, где я не могла получить достаточно воздуха в легкие.

Охваченная паникой, я села в постели и попыталась глотнуть немного кислорода. Я кашляла и хрипела, чувствуя, что умираю.

Ужас от такой мысли парализовал меня. Я и раньше страдала от сердечной недостаточности и знала, каково это. Это было то же самое, только по–другому. Я чувствовала себя еще более отчаявшейся и испуганной, потому что мне было что терять. Год назад это была только я. Один. Теперь у меня была прекрасная жизнь с Джесси и Эллен – и появление в суде утром, чтобы определить, достаточно ли я пригодна для того, чтобы быть ее матерью.

И все же я сидела здесь, не в силах дышать, не в силах вытащить Эллен из колыбели, если я ей понадоблюсь.

Спустив ноги на пол и сев на край матраса, я включила свет и заставила себя дышать глубоко и спокойно. Каким–то чудом это, казалось, помогло. Я придвинулась ближе к тумбочке, взяла телефон и набрала номер Джесси.

После четырех гудков включилась его голосовая почта. Я оставила короткое сообщение. – Джесси, я не очень хорошо себя чувствую. Пожалуйста, позвони мне, как только получишь это.

Где же он был? Я надеялась, что не в воздухе, потому что ветер и дождь были настолько сильными, что окна тряслись.

Я повесила трубку и позвонил Диане. Слава Богу, она сразу взяла трубку. – Алло?

– Привет, это я. – Я все еще пыталась дышать нормально. – Я дома, а Джесси на работе. Я не могу дозвониться до него и не могу дышать.

– Успокойся, – сказала она. – Ты звонила в 911?

– Пока нет, но я сделаю это, как только мы разъединимся. Ты можешь приехать сюда? Эллен спит. Я не знаю, что произойдет, и мне нужно, чтобы кто–то был здесь на всякий случай.

– Я уже еду, – ответила она. – Я буду через двадцать минут.

– Спасибо тебе. – Я повесила трубку и тут же набрала 911. Затем я заметила, что сыпь на моей руке вернулась. 

Глава 55

Я понятия не имею, что произошло после того, как я поговорила с диспетчером. Все, что я помню, это описание моих симптомов и предоставление ей моего адреса. Она сказала мне, что помощь уже в пути.

Следующее, что я помню, это то, что я лежу на спине, воет сирена, на моем лице кислородная маска, и я трясусь на каталке, глядя на крышу машины скорой помощи.

Я несколько раз моргнула и попыталась понять, что происходит. Я даже не знала, какой сегодня день.

– С возвращением, – сказала женщина–фельдшер, склонившись надо мной. – Вы нас здорово напугали.

Возможно, это была обычная реакция для реципиента трансплантата сердца, но я была остро сосредоточена на физическом органе внутри моей груди. Нормально ли оно работало? Я могла поклясться, что чувствовала, как оно качает кровь ко всем моим конечностям. Я слышала этот звук в своих ушах.

Конечно, это был хороший знак. Или, может быть, я сильнее его ощущала. Недостаточно расслабилась. Мне нужно было успокоиться.

– Мне сделали пересадку сердца, – сумела объяснить я из–под кислородной маски.

– Мы знаем, – с улыбкой ответила фельдшер. – Мы видели шрам и уже говорили с доктором Рейнольдсом. Он сегодня на дежурстве, и мы отвезем тебя в госпиталь прямо сейчас.

– Не в Уолтем? – спросила я.

– Нет, – рассеянно ответила она, глядя на монитор.

Туман в моей голове начал рассеиваться, когда новая волна паники захлестнула меня. – Где моя дочь?

– С вашей дочерью все в порядке, – ответила фельдшер.

– Она здесь? – я попытался сесть, но обнаружила, что привязана.

Фельдшер склонилась надо мной. – Просто постарайтесь расслабиться. Все будет хорошо.

Мое сердце бешено колотилось. Сейчас ото всюду зазвучат сирены!

– Ничего не в порядке, – сказала я ей. – Мне нужно знать, где моя дочь, и я должна быть утром в одном месте. Это очень важно.

– Я не думаю, что вы куда–нибудь пойдете, – сказала фельдшер с легкой улыбкой, как будто я только планировала принять участие в распродаже на рынке.

– Вы не понимаете, – взмолилась я. – Я не могу сейчас болеть, и мне нужно знать, где Эллен.

Я попыталась стянуть кислородную маску с лица, но почувствовала головокружение и потеряла сознание, прежде чем смогла сказать что–то еще. 

Глава 56

– Кто ты такой? – недоверчиво спросила я, высвобождая руку из его хватки. – Отпусти меня.

– Не волнуйтесь, – мягко сказал он. – Просто постарайтесь расслабиться. Все будет хорошо.

Я действительно устала это слышать. Я слышала это слишком много раз за последний год.

– Этого не может быть. – Я умоляюще посмотрела ему в глаза. – Завтра я должна быть в суде, и мне нужно быть здоровой. Если у меня что–то не в порядке с сердцем, мы можем это исправить в пятницу? Пожалуйста, ради всего святого. Я обещаю, что вернусь. Я буду здесь с самого утра, но вы не можете держать меня здесь, и, пожалуйста, не лечите меня. Мне нужно быть в своем уме. Сколько сейчас времени?

Какой–то безумный порыв заставил меня посмотреть вниз на дорогу, и я поняла, что лечу. В состоянии сна.

– О Господи!

Внезапно я почувствовала ветер и дождь на своем лице.

В ужасе от того, что я сейчас врежусь в землю, как пикирующий бомбардировщик, я потянулась к руке мужчины. Он обхватил меня всем своим предплечьем и поддержал.

– Расслабьтесь, – сказал он немного изумленно. – Вы знаете, как это делается.

Конечно, я знала. Я много раз летала во сне, но в последнее время мне стало казаться, что Джесси сидит за штурвалом.

– Я что, сплю? – спросила я.

– Да, – ответил он.

– А где Джесси? – спросила я. – С ним все в порядке? Погода не очень хорошая. Он не должен был лететь.

– Простите, но я не знаю, – сказал незнакомец.

– Вы незнакомы с ним?

Почему я думала, что этот человек знает моего мужа или знает о его местонахождении, оставалось загадкой. Очевидно, я была не в своем уме.

– А как же Эллен? – спросила я дальше. – Последнее, что я помню, как звонила в 911, и она спала в своей кроватке. Я не должна быть здесь.

– С ней все в порядке, – заверил меня мужчина. – С ней ваша сестра.

– Откуда вы это знаете?

– Просто знаю. Теперь вам нужно расслабиться. Это самое главное.

Я нахмурилась, глядя на него. – Кто ты такой?

– Александр, – ответил он.

Я оглядела его с головы до ног, а потом сон резко оборвался. По крайней мере, я думаю, что на этом все и закончилось. Больше я ничего не смогла вспомнить. 

Глава 57

Я проснулась от постоянного писка кардиомонитора и стерильных запахов больницы – все это было так знакомо.

Мои глаза распахнулись. Все было как в тумане. Мир медленно приходил в фокус.

– Эллен? – Я все еще понятия не имела, где она и где я. Потом я вспомнила свой сон. Диана была с ней?

– Милая ... – Джесси наклонился ко мне и поцеловал в лоб. – Слава Богу, с тобой все в порядке.

– Неужели? – Я не была до конца уверена, что это правда. У меня все еще кружилась голова. Я была ошеломлен и сбита с толку. – Уже утро? Я посмотрела в окно и увидела дневной свет.

– Вообще–то уже полдень, – объяснил он, обхватив мою щеку ладонью.

Я посмотрела на него с беспокойством. – Ты летал прошлой ночью? Я так волновалась.

– Нет, – ответил он. – Это было чудо, что нам не позвонили.

Выталкивая сон из головы, я изо всех сил пыталась сосредоточиться на настоящем. – А как же мое появление в суде? Я пропустила? – сигналы на кардиомониторе начали ускоряться, а мой желудок скрутило в нервный узел. – Пожалуйста, скажи мне, что Диана смогла перенести его.

В этот момент в комнату вошла Диана с Эллен на руках. Я резко выдохнула с облегчением, когда увидела своего ребенка.

– Эллен...

– Ты проснулась, – сказала Диана. – Слава Богу.

Эллен протянула свою пухлую ручонку. – Мама.

– Привет, милая. Я скучала по тебе! – Мне потребовались все силы, чтобы передать атмосферу здоровья и счастья, когда мне все еще было очень трудно дышать, и я беспокоилась о том, что со мной случилось. У меня опять была сердечная недостаточность? Я все еще не знала. – Иди сюда и обними меня.

Диана поднесла ее к моей кровати.

Я осторожно села и смогла обнять моего дорогого маленького ангела. Я долго прижимала ее к себе и радовалась тому, что мое сердце, несмотря на все его недостатки и слабости, переполнялось любовью. Оно наполнило все мое тело теплом и благодарностью. Я не хотела отпускать Эллен, но знала, что не смогу обнимать ее вечно.

– Я рада тебя видеть, – прошептала я ей на ухо и быстро поцеловал в щеку. – Почему бы тебе не прилечь здесь? – Я похлопала по кровати рядом с собой, и она уютно устроилась.

Моя кровать была приподнята, так что я не лежала плашмя, но я все еще чувствовала неудобное давление на грудь, и мне хотелось кашлять.

Когда Эллен заметила трубку капельницы, торчащую из моей руки, она потянулась за ней. Я быстро подняла руку над головой.

– Мы не можем прикоснуться к ней, – мягко объяснила я. – Это называется капельница. Она кормит меня лекарствами.

– Капеница, – повторила она, прежде чем снова положить голову мне на плечо.

Я подождала, пока она успокоится, потом посмотрела на Джесси и Диану.

– Что случилось сегодня утром? – спросила я у них. – Очевидно, я пропустила суд.

Диана повернулась к Джесси. – Почему бы тебе не отнести Эллен вниз в кафетерий на несколько минут?

– Да. – Он подошел к кровати, поднял Эллен на руки и поцеловал меня в лоб. – Я скоро вернусь.– Он предложил Эллен помахать нам на прощание. – Скажи маме пока.

Ничто из этого не помогало моему нынешнему состоянию беспокойства.

– Пожалуйста, скажи мне, что происходит, – попросила я Диану, как только мы остались одни.

Она села на стул рядом с кроватью и взяла меня за руку. – Тебе будет нелегко это услышать. Ты должна быть сильной.

– Ты меня пугаешь.

– Прости, я не хотела, но это не так просто сказать. Сегодня утром все прошло не очень хорошо. Судья отказался перенести заседание, и он основал свое решение на том, что вы не были достаточно здоровы, чтобы быть там сегодня.

– Я не понимаю, – сказала я, сдвинув брови и нахмурившись. – И что же он решил?

Диана сжала мою руку и глубоко вздохнула. – Он предоставил полную опеку Рику и Кристине. У вас есть только права на посещение под надзором.

Ее слова медленно проникали в мое сознание, но мой мозг выталкивал их. – Нет. Это не может быть.

– Я сожалею, Надя.

Я покачала головой, глядя на нее. – Нет, не может быть, что это случилось. Я мать Эллен. Они не могут просто забрать ее у меня.

Диана продолжала держать меня за руку, несомненно давая мне время переварить то, что она сказала.

Я лежала в облаке недоверия, снова задаваясь вопросом, был ли это кошмар, от которого я не могла проснуться – кошмар, который начался, когда я поймала вирус, который разрушил мое сердце. Это просто продолжалось и продолжалось, неделя за неделей, месяц за месяцем.

– Я, должно быть, проклята, – сказала я. – Никто не может быть таким невезучим за одну жизнь.

Хотя, честно говоря, мне везло. Особенно в последнее время.

Но не сегодня.

– Я не понимаю, как это могло случиться, – сказала я, – как любой судья может быть таким несправедливым. И где же ты была? Где же Боб? Неужели никто не представлял меня сегодня утром?

– Я была там, – ответила Диана, – и Боб сделал все, что мог. Он боролся изо всех сил, но все это не имело значения. Как будто судья Кэссиди принял решение еще до того, как мы туда приехали, и я уверена, что результат был бы тот же, независимо от того, была ты там или нет. Я знаю, что это непрофессионально для меня говорить это, но он осел. И у адвоката Рика не было никакого официального диагноза о том, что случилось с тобой прошлой ночью, но он продолжал молоть о том, что ты уязвима, и это доказало, что Эллен должна быть в более стабильной среде. Судья согласился.

– Но ведь если бы я не была больна... – возразила я, – если бы я была там сегодня утром вовремя, он бы вел себя иначе. Тебе так не кажется?

Диана покачала головой. – Даже не знаю.

– Боб напомнил судье, что у Рика в прошлом году был рак? – спросила я. – Он что, просто отбросил тот факт, что Рик тоже не совсем здоров?

– Да, – ответила Диана, – но судья поздравил Рика с выздоровлением.

– А как же мое выздоровление? – крикнула я. – Ради всего святого, у меня новое сердце. Я отправилась в ад и обратно.

Диана склонила голову. – Я понимаю. Ты так упорно боролась и зашла так далеко. Ты этого не заслуживаешь. – Мы немного посидели молча, пока мои мысли крутились вокруг всей этой логики.

– Контролируемые посещения? – сказала я. – Визиты? Что это вообще значит? И разрешат ли Рику и Кристине взять Эллен в Калифорнию? Когда я смогу видеться с ней и как часто?

Вместо того чтобы ответить на мои вопросы, Диана сказала: – Не волнуйся, мы будем бороться с этим.

– Не волнуйся! – я горько рассмеялась. – Как я могу не волноваться?

От волнения мое сердце забилось быстрее, а жидкость в легких вызвала приступ кашля.

Диана помогла мне сесть. Вошла медсестра, чтобы проверить меня, но я смога самостоятельно прекратить кашлять, и она ушла.

После всего этого я поняла, что даже не задала вопрос, который должна была задать, как только открыла глаза.

Мое сердце... что с ним было не так? Неужели это конец?

Я откинулась на подушки и уставилась в белый потолок. – Может быть, судья и прав, – сказала я. – Может быть, так будет лучше.

– О чем ты говоришь? – укоризненно спросила Диана.

– Может быть, будет лучше, если Эллен не будет слишком привязываться ко мне. Она такая маленькая, а что если со мной что–то случится, когда мы останемся одни? Ни один ребенок не должен потерять мать. Может быть, я веду себя эгоистично. Может быть, я должна быть благодарна, что Рик готов взять ее.

– Ты с ума сошла? – заворчала Диана. – Скажи что–нибудь подобное еще раз, и я скажу медсестре, чтобы она отправила тебя прямо в психушку.

– Но это правда, – сказала я. – Если у меня снова будет сердечная недостаточность, это только вопрос времени...

– Прекрати сейчас же, – сказала Диана, – потому что у тебя не сердечная недостаточность, ты глупая индюшка.

Я несколько раз моргнула. – Не она?

– Нет. С твоим сердцем все в порядке. Оно отлично работает. Лучше, чем отлично. У тебя пневмония, и доктор Рейнольдс сказал, что это довольно легкий случай. Но ты была очень взволнована прошлой ночью и упала в обморок после того, как позвонила 911. Вот почему они должны были успокоить тебя. Тебе просто нужно отдохнуть, и он собирается скорректировать твои лекарства.

Я села и покачала головой. – Но у меня была сыпь на руке…

– Они тоже посмотрели на это и подумали, что это может быть аллергическая реакция. Они хотят знать, какой солнцезащитный крем ты использовала.

Я моргнула, глядя в потолок. – Солнцезащитный крем?.. Я не умираю?

– Нет, все будет хорошо.

Я закрыла лицо руками. – Это здорово, но почему это должно было случиться именно сейчас? Из всех ночей…

– Это было не самое удачное время, – сказала Диана, – надо отдать тебе должное.

Я подняла голову. – Когда они должны забрать Эллен?

Диана опустила голову и вздохнула. – О Господи, Надя. Хотела бы я сказать тебе что–то другое, но они заберут ее завтра утром.

Мои глаза чуть не выскочили из орбит. – Что?

– Они летят обратно в Сакраменто в воскресенье.

Усталость, которая мучила меня всю прошлую неделю, смыло потоком адреналина, который катапультировал меня на ноги. Я выдернула капельницу из руки.

– Ты не должна этого делать, – сказала Диана, тоже поднимаясь на ноги.

– Я не могу быть здесь прямо сейчас, – объяснила я. – Я должна найти Джесси и вернуться домой.– Я поспешила к шкафу. – Моя одежда здесь?

– Да, но тебя еще не выписали.

– Я напишу отказ. Они не могут заставить меня остаться.

Пока я собирала сумку с пижамой, в которой была вчера вечером, когда звонила в 911, я раздраженно фыркнула и направилась в ванную, чтобы переодеться.

Я чувствовала, что Диана хочет последовать за мной внутрь. – Ты же не собираешься сделать ничего глупого, правда?

– Например? – я захлопнула дверь ванной прямо перед ее носом.

– Например, вдруг решить взять Эллен в длительный отпуск в Мексику?

Я закатила глаза, надевая шелковые пижамные штаны в горошек и натягивая носки. – Не дури.

Мне пришлось остановиться, чтобы откашляться, затем я натянула пижамную рубашку и застегнула пуговицы.

– Ты в порядке? – спросила Диана через дверь. – Что ты задумала?

– Я же сказала, что найду Джесси, чтобы мы могли отвезти Эллен домой. – Я открыла дверь в ванную. – Тогда я позвоню Рику и сделаю то, что должна была сделать давным–давно.

– Что? – спросила она.

– Умолять.

– Это ничего не изменит, – сказала она.

– Как ты можешь быть так уверена? – Диана последовала за мной к прикроватной тумбочке, где я взяла свой сотовый телефон и проверила сообщения.

– Потому что Джесси уже пытался отговорить его от этого, – сказала она, – и это не помогло. И я тоже пыталась ему позвонить. Не как адвокат, а как твоя сестра.

Я остановилась как вкопанная. – Ты мне этого не говорила.

Она пожала плечами. – Я должна была попытаться.

– Хорошо, – сказала я, собирая волосы в хвост, – я предполагаю, это означает, что настала моя очередь попробовать. Кто не рискует, тот не пьет шампанского, верно?

Я подошла к сестринскому посту и попросила, чтобы меня выписали. 

Глава 58

Вскоре после того, как мы вернулись домой, Джесси протянул мне телефон. – Удачи, – сказал он, прежде чем выйти из комнаты и закрыть за собой дверь спальни.

Я подождала, пока звук его шагов не исчез на лестнице, затем глубоко вздохнула и набрала номер мобильного Рика. Всего один гудок.

– Алло?

Я нервно сглотнула. – Привет, Рик. Это Надя.

Последовала долгая пауза, прежде чем он заговорил. – Привет. Эй, как дела? Я слышал, что вчера вечером ты снова была в больнице. Ты в порядке?

– Да, – ответила я, немного расслабившись, когда узнала нотку беспокойства в его голосе. Это вернуло меня в первые дни, когда я впервые встретила его, когда он все еще был с Дианой. Тогда я думала, что он был супружеским уловом десятилетия...когда он был так очарователен. Такой теплый и харизматичный. И он не раз приходил мне на помощь. Я действительно верила, что он заботится, и поэтому я влюбилась в него.

Теперь я отказывалась верить, что в нем нет ни капли человечности. Если она в нем действительно есть, я была полна решимости добраться до нее.

– Они отправили меня домой сегодня днем, – продолжила я. – Ничего серьезного. Просто легкий случай пневмонии, но явно не вовремя.

– Да, наверное, – сказал он. – Я был удивлен, когда ты не появилась сегодня утром, но я рад слышать, что ты в порядке.

Я с облегчением закрыла глаза и медленно откинулась на подушки.

– Я тоже рада слышать, что ты в порядке, – сказала я. – Я слышала о твоих проблемах со здоровьем. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Я знаю, каково это.

Он откашлялся. – Я уверен, что ты знаешь, и я не буду лгать. Это было тяжело. И, эй ... прости, что не отправил открытку или что–то еще, когда ты болела. Я должен был навестить тебя. Я сожалею, что не сделал этого.

Его слова были музыкой для моих ушей. Я почувствовала трепет надежды…

– Пожалуйста, не надо извиняться, – ответила я. – Мы тогда были в странных обстоятельствах, ты и я. Но все меняется, когда ты соприкасаешься со смертью, правда? Сейчас мне так легко не волноваться по мелочам. Ты понимаешь, как важно просто быть счастливым, наслаждаться каждым моментом и жить своей жизнью наилучшим образом.

– Я точно знаю, что ты имеешь в виду, – согласился он. – Я уже не тот парень, каким был раньше.– Он помолчал. – Иногда я жалею, что у меня нет машины времени, чтобы вернуться назад и начать свою жизнь заново, зная то, что знаю сейчас. Но это невозможно, поэтому я просто должен продолжать двигаться вперед. Постараться быть лучше. – Он снова помолчал. – Я очень надеюсь, что мы сможем стать друзьями, Надя.

О, слава Богу. Мое сердце наполнилось радостью, и я поднялся на ноги. – Мне бы этого очень хотелось, Рик, потому что я не хочу потерять все хорошие воспоминания о том времени, которое мы провели вместе. Ты был удивительным для меня, и ты мне очень помог. Конечно, мы допустили некоторые ошибки, но кто их не делает? Важно то, что мы учимся на них. Собственно, поэтому я и звоню. Я уверена, что должен быть какой–то способ...

К моему удивлению, он прервал меня.

– Послушай ... – сказал он. – Я очень рад, что ты позвонила и все такое, и что у нас была возможность поговорить об этом, но, пожалуйста, не проси меня передумать и прийти за Эллен завтра, потому что этого не произойдет. Я знаю, что это тяжело для тебя, и мне жаль, но судья принял свое решение сегодня, и это к лучшему. Конечно, ты это знаешь.

Мое сердце упало, и я почувствовала, как ногти впились в ладони. – Нет, я не знаю, потому что это не к лучшему. Она моя дочь и я люблю ее.

– Конечно, – ответил он. – Я понимаю это и сочувствую. Но мы должны думать о том, что лучше для Эллен и после того, что случилось с тобой прошлой ночью, ты должна знать, что в долгосрочной перспективе ей будет лучше со мной и Кристиной.

Я стиснула зубы и поборола желание сказать несколько отборных слов, о которых потом пожалею. Хотя на самом деле мне хотелось схватить его за плечи и трясти до тех пор, пока у него не выпадут зубы.

– Она любит меня, – сказала я, – и она счастлива здесь. Это ее дом. Если ты заберешь ее и не позволишь ей видеть меня, ты разобьешь ей сердце.

– Она всего лишь ребенок, – возразил он, – вот почему так важно сделать это сейчас. В этом возрасте она даже не вспомнит, как жила с тобой в Бостоне. Судья Кэссиди согласился с этим мнением, и если бы вы думали о ее благополучии, а не о своем, ты бы тоже согласилась. Но это не так. Ты думаешь только о себе.

– Судья Кэссиди согласился, потому что он идиот, – твердо заявила я и прикусила губу, пытаясь сдержаться. – Мне очень жаль. Пожалуйста, послушай. Ты же знаешь, каково мне было быть сиротой при рождении и разлученной с Дианой. Это последнее, что я хочу для Эллен, и это должно быть последнее, что ты хочешь для нее тоже.

Чувствуя себя так, словно проваливаюсь в глубокий чан поражения, я села на кровать и начала отчаянно пытаться договориться. – Я искренне верю, что Эллен будет лучше, если мы все будем растить ее вместе и если она не будет разлучена ни с кем из нас. Мы можем разделить равную опеку. Разве это не было бы лучше? У Эллен было бы четыре родителя, которые любили бы ее вместо двух.

Рик на мгновение замолчал. – Ты действительно веришь, что мы с Джесси поладили бы и смогли бы воспитывать одного ребенка? Мы бы перегрызли друг другу глотки.

– Она не просто ребенок, – возразила я. – Она наша дочь и Джесси любит ее. Он сделает для нее все, что угодно, и это включает в себя общение с тобой.

Зная их историю и ведя этот разговор сейчас, я не могла представить себе большей жертвы. Но он сделает это. Я знала, что так и будет.

Рик устало вздохнул. – Нет никакого смысла обсуждать это, Надя. Мы тратим время друг друга, потому что я не собираюсь менять свое мнение. Я приду за Эллен завтра, и если ты хочешь снова попытаться привлечь меня к суду, это твой выбор, но я надеюсь, что ты просто отпустишь ее, потому что знаешь, что это к лучшему.

– Отпустить ее? Ты действительно понятия не имеешь, что значит любить ребенка, не так ли? – я зажмурилась сжала кулак и прижал его ко лбу. – Пожалуйста, дай мне поговорить с Кристиной.

– Ее здесь нет.

– Где же она?

– Отошла, – ответила она.

Я глубоко вздохнула и сосчитала до десяти. – Где вы остановились?

– Я тебе этого не скажу, – ответил он. – И я клянусь Богом,если ты попытаешься преследовать меня или Кристину, ты потеряешь все свои привилегии посещения. Я получу запретительный ордер, если придется. Просто прими условия соглашения и оставь нас в покое.

Я снова зажмурилась. Диана пристрелила бы меня, если бы услышала этот разговор. – Пожалуйста, не вешай трубку, – взмолилась я.

Гудок. И звонок оборвался.

Через несколько минут, смахнув слезы со щек и убрав разбитую коробку мелков, которую я бросила в стену, я вышла из спальни и вернулась в гостиную.

– Ты прав, – сказала я Джесси, когда увидела, что он сидит на полу с Эллен, играя с игрушкой. – Он совсем не изменился.

Джесси встал, подошел ко мне и заключил меня в объятия. 

Глава 59

Я даже не могу начать описывать моменты, предшествовавшие приходу Рика к нашей двери на следующее утро. Это было все равно что снова столкнуться со смертью, даже хуже.

Я не удивилась, что он решил не брать с собой Кристину. Возможно, какая–то его часть стыдилась и не хотела, чтобы она видела эмоциональные ужасы, которые будут происходить, когда он заберет моего ребенка. Или, может быть, он боялся, что в конце концов окажется в грязи с чужим братом, которого не видел уже десять лет, и не хотел, чтобы Кристина стала свидетелем этого.

Бедный Джесси. Я знала, как трудно ему было выйти на улицу и научить Рика, как пристегнуть сиденье безопасности Эллен в арендованной машине. Я не была уверена, что Джесси справится с этим без того, чтобы не врезать ему кулаком, но он сохранил самообладание.

Я завернула Эллен в одеяло и держала ее на коленях, пока мы смотрели на них со ступенек крыльца.

Мне тоже пришлось бороться, чтобы сохранить самообладание. – Это твой папа, – сказала я, не желая ее беспокоить. – Его зовут Рик.

– Вик, – повторила она.

– Это верно, но ты можешь называть его «папочкой».

– Папочка.

Я не была уверена, что мое новое сердце выдержит это.

Когда они закрепили автокресло, за нами пришел Джесси. – Пора, – сказал он.

На его виске пульсировала вена. На его подбородке дернулся мускул.

– Я не думаю, что смогу это сделать, – сказала я дрожащим голосом.

– Мы должны, – ответил он, – но мы вернем ее. Я обещаю. Я не успокоюсь, пока мы не сделаем это.

Я поднялась на ноги и понесла Эллен к машине, где ее ждал Рик. Мне казалось, что я поднимаюсь по ступенькам на плаху палача.

В отчаянии я посмотрела на край двора и подумала, как далеко я могла бы убежать, если бы вдруг бросилась в лес. Я знала, что недалеко. Не с этими легкими, все еще полными жидкости.

– Ты поступаешь правильно, – сказал мне Рик, когда я подошла к нему.

Я хотела ударить его. – А ты? – спросила я с недовольным видом.

Он даже не вздрогнул. Ни единой искорки сомнения или сожаления не мелькнуло в его глазах.

Услышав шаги Джесси по гравию позади меня, я заставила себя пристегнуть Эллен к сиденью автомобиля, изо всех сил пытаясь при ней сохранить храброе лицо. – Ну вот, – весело сказала я. – Все пристегнуто.

– Пистегнуто – повторила она.

Я накрыла ее голубым одеялом и повернулась к Рику. – Она любит слушать сказки перед сном. Я положила ее любимую книгу в чемодан. Она называется «Кошачья охота волосатого Маклари». Речь идет о собаке. И ее одеяло называется Оувикс.

– Спасибо, – сказал он.

У меня в горле стоял комок размером с киви.

Я повернулась и посмотрела на Эллен, сидевшую в машине.

Неужели это правда? Неужели она действительно забудет меня со временем?

Казалось, она совершенно не замечает того, что здесь происходит. Будет ли она горевать обо мне так же, как я буду горевать о ней? Каждый день до конца моей жизни?

Я подумала о своей биологической матери, которая умерла в день моего рождения. Это было неосознанно, но я знала, что скорбела.

Когда пришло время закрывать дверцу машины, я не смогла этого сделать. Я начала дрожать, и Эллен, должно быть, уловила мои чувства, потому что она начала плакать. Через несколько секунд у нее началась истерика.

– Пожалуйста, Рик, – взмолилась я, когда он сел за руль. – Не делай этого.

Но он сделал это. Не извинившись и не проявив ни малейшего сострадания к нашей боли, он захлопнул дверцу машины.

Прежде чем я успела сказать еще хоть слово, он уже ехал по гравию, выезжая со двора.

Последнее, что я увидела, было испуганное лицо Эллен в окне и ее рука, протянутая ко мне, когда она закричала: – Мамочка! 

Глава 60

Я почти ничего не помню об остатке дня, кроме того, что я провела весь день до заката, свернувшись калачиком на кровати и уставившись в стену. Джесси лежал рядом со мной, но я не могла ни говорить, ни двигаться. Я оцепенела и была безутешна.

Джесси знал, что нет слов, чтобы исправить это, поэтому он не пытался, кроме как дать мне свою торжественную клятву, что мы не сдадимся, независимо от того, сколько времени это займет.

Тогда он просто держал меня, потому что понимал. Я прижалась ухом к его груди и прислушалась к ровному биению его сердца.

Это было единственное, что успокаивало меня.

***

Диана пришла к ужину с кастрюлей куриного супа и новым планом, чтобы попытаться вернуть Эллен. Я не была голодна, но мне хотелось услышать, что она скажет, поэтому я выбралась из постели и присоединилась к ней и Джесси за кухонным столом.

Однако, поскольку час был поздний, я не могла сосредоточиться на юридических вопросах, потому что беспокоилась о том, что Эллен будет спать в незнакомом месте с незнакомыми людьми.

Она испугалась? Она скучает по мне и Джесси? Она тоскует по звуку моего голоса? Запаху этого дома?

Мне отчаянно хотелось позвонить Рику и спросить, все ли в порядке с Эллен. Я также хотела поговорить с неуловимой Кристиной, которая теперь была бесхребетным трусом в моих глазах, за то, что не сопровождала своего будущего мужа в то утро, чтобы забрать своего красивого новорожденного ребенка и засвидетельствовать мое горе.

Диана, конечно, отговорила меня от звонка. Она не хотела рисковать тем, что Рик может выполнить свою угрозу и добиться судебного запрета.

– Это не поможет нашему делу, – сказала она мне.

Только поэтому я воздержалась.

Следует отметить, однако, что больше всего меня удивляло во время этого испытания – мужество моего нового сердца. Я смогла пережить тот день, поэтому оно, должно быть, было сделано из стали.

***

В ту ночь мне не снились полеты, в основном потому, что я почти не спала. Когда мне удавалось ненадолго задремать, мне снилась только Эллен, плачущая обо мне в темноте. Затем я несколько раз просыпалась в состоянии мучительной агонии и снова смотрела на стену. В темноте.

Будь сильной, моя дорогая девочка.

Я думала о том, может ли она услышать мои мысли на расстоянии? Поймет ли она их, если сможет? Я действительно не знала. 

Глава 61

Должно быть, я погрузилась в глубокий, похожий на смерть сон на рассвете, потому что было уже больше девяти часов, когда я открыла глаза.

Поначалу мир казался нормальным. Потом я вспомнила, что произошло накануне, и темное облако печали опустилось на меня. Кроватка моего ребенка была пуста. Она исчезла.

Я села на постели, ошеломленная тишиной. Утро обычно было таким активным временем с Эллен. Мы смеялись, разговаривали и готовились к новому дню.

Было жутко тихо. Я чувствовала себя призраком.

Отбросив одеяло в сторону, я встала с кровати и зашла в душ, где села на кафельный пол под горячими струями и оставалась там, пока вода не стала холодной. В этот момент я встала и закрыла кран.

Я вернулась в свою комнату, натянула выцветшие синие джинсы и футболку, но не потрудилась высушить волосы или нанести макияж, прежде чем спуститься вниз.

Джесси сидел за кухонным столом и читал газету. Испуганный моим тихим приближением, он подпрыгнул, увидев меня, положил газету и посмотрел на меня.

– Доброе утро, – сказал он. – Ты голодна? Я приготовил тебе яичный омлет. Перец и грибы, как ты любишь, и я вскипятил воду для чая.

Я уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова.

Он встал и выдвинул для меня стул. Я стряхнула с себя оцепенение и села.

– Ты настоящий джентльмен, – ответила я. – Слава Богу, у меня есть ты.

– И слава Богу, у меня есть ты. – Он придвинул мой стул и поцеловал меня в макушку.

Как я была благодарна ему за его нежную доброту и понимание. Он не пытался отговорить меня от горя. Он знал, что я не могу притворяться, что его не существует.

– Как насчет грейпфрута? – спросил он, беря сковородку и лопатку. – Я съел вторую половину одного сегодня утром. Я мог бы...

– Нет, все в порядке. Этого достаточно.

Он положил омлет мне на тарелку. – Апельсиновый сок?

– Конечно, – ответила я, просто чтобы ему было чем заняться.

Он поставил сковородку обратно на плиту, налил мне стакан сока и протянул мои таблетки от отторжения. Затем он присоединился ко мне за столом.

Мне пришлось заставить себя проглотить первые несколько кусочков, потому что у меня не было аппетита, но я знала, как важно сохранить силы и оставаться здоровой. Если я хочу снова увидеть Эллен, мне, возможно, придется сесть на самолет.

Джесси накрыл мою руку своей. – Я знаю, что это тяжело, – сказал он, – но все будет хорошо. У меня такое предчувствие. Рик придет в себя. Как только он узнает Эллен, он поймет, что ей нужно.

– Если перспектива собственной смерти не смогла изменить его, – сказала я, – то почему ты думаешь, что он вдруг начнет новую жизнь?

Джесси склонил голову, потому что у него не было ответа.

Звук въезжающей во двор машины заставил нас обоих поднять головы. Джесси отодвинул стул и подошел к окну.

– Это он, – сказал он. – Это Рик.

Я уронила вилку и чуть не опрокинула стул, когда встала и бросилась к двери. – А Эллен с ним?

– Даже не знаю. Я не могу сказать.

Я толкнула дверь и выскочила на крыльцо. Светило солнце, и свет слепяще отражался от ветрового стекла его машины. Прикрыв глаза рукой, я поспешила вниз по ступенькам.

Обе передние двери машины открылись одновременно, и Рик вылез из машины. С пассажирской стороны из машины вышла женщина и посмотрела на дом.

Наплевав на манеры, я побежала через двор и хлопнула ладонями по стеклу заднего сиденья, где Эллен была пристегнута к своему креслу, сжимая свое синее одеяло, ее лицо было красным как свекла от слез.

Не поздоровавшись ни с Риком, ни с его невестой, я распахнула дверь и зарыдала от радости, увидев Эллен снова. – Моя дорогая! Я так рада тебя видеть!

Дрожащими руками я отстегнула ее от сиденья и подняла на руки. О Боже ... я не могу описать, как хорошо было обнимать ее, как все мое тело было наполнено потрясающим чувством облегчения и ужаса.

Она обхватила ногами мою талию и схватила меня за шею в удушающем захвате. – Мамочка!

Я заплакала от радости, что хоть на мгновение обняла ее, и упала на колени, чтобы крепко прижать к себе. Я обхватила ладонью ее прелестную головку и несколько раз поцеловала в щеку. – Я так сильно люблю тебя.

Я понятия не имею, что делали Рик и Кристина. Они не существовали для меня. Единственное, что имело значение – это Эллен.

Когда я наконец отстранилась, чтобы посмотреть ей в лицо, ее глаза были налиты кровью, а кожа покрыта пятнами от напряжения, вызванного таким сильным плачем. Я взглянула на Кристину, которая встревоженно стояла надо мной.

Поначалу я не обращала на нее внимания и продолжала успокаивать Эллен. Когда она наконец успокоилась и ее рыдания перешли в частое икание, мое собственное дыхание замедлилось, и мне потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем подняться на ноги.

– Вы, должно быть, Кристина, – холодно сказала я.

Она была совсем не такой, как я ожидала. Я представляла ее себе высокой и великолепной супермоделью. Кристина в моем воображении не будет застигнута врасплох ни в чем, кроме короткой юбки и высоких каблуков. У нее шелковистые светлые волосы, которые дважды в день выпрямляются профессиональным утюжком, и ногти с французским маникюром.

Напротив, женщина передо мной была среднего роста, с каштановыми волосами до плеч и очками в черной пластиковой оправе. У нее было веснушчатое лицо, и она носила обтягивающие рыжие лосины с не очень подходящей желтой футболкой и белыми кроссовками. Ее внешность кричала о том, что она тащится по науке. Совсем не обычный тип для Рика.

Она протянула мне руку для рукопожатия. – Привет, Надя. Приятно познакомиться.

Эллен все еще мертвой хваткой сжимала мою шею, поэтому я неловко переместила ее в своих руках, чтобы пожать руку Кристины. – Привет.

Рик подошел ближе. – Она очень рада тебя видеть.

Я крепко обняла ее. – Я тоже рада ее видеть.

Звук голоса Джесси и его шагов по гравию двора заставил меня обернуться. – Ваш рейс задержали? – спросил он Рика.

– Нет, он вовремя, – ответил он. – У нас еще есть несколько часов.

Джесси уперся руками в обтянутые джинсами бедра. – Тогда что ты здесь делаешь?

Мой взгляд метался от одного мужчины к другому, и я молилась, чтобы они не выбрали этот момент, чтобы решить все свои разногласия дракой на лужайке.

– Мы здесь потому, что это правильно, – ответил Рик.

Никто из нас не произнес ни слова в течение минуты.

– Я не понимаю, – сказала я. – Пожалуйста, не играй со мной. Я не смогу это вынести.

– Мы можем войти? – спросил Рик.

Не говоря ни слова, Джесси указал на переднее крыльцо.

Мы все поднялись по ступенькам и вошли в дом. – Присаживайтесь, – сказал Джесси.

Но Кристина осталась стоять. –Какой у тебя чудесный дом. – Она прошла через гостиную к камину и стала рассматривать фотографии в рамках на каминной полке. – Это твоя сестра–близнец? – Она взглянула на меня, когда взяла фотографию.

– Да, это Диана, – ответила я.

Кристина поставила ее обратно и застенчиво посмотрела на меня, прежде чем подойти к дивану и сесть рядом с Риком.

Пока Эллен все еще цеплялась за меня, как детеныш шимпанзе, я ходила по гостиной, качаясь в надежде, что это движение успокоит ее. Я хотела, чтобы она снова почувствовала себя счастливой. Я хотела увидеть ее детскую улыбку.

– Мы здесь, – сказала Кристина, – потому что думаем, что совершили ошибку. – Она положила руку на колено Рика.

Мы с Джесси обменялись взглядами.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Джесси.

Рик откашлялся. – Эллен плакала всю ночь. Чтобы мы не делали ей было все равно. Она была очень несчастна.

– Это разбило мне сердце, – добавила Кристина. – Я не знала, что делать. У меня нет никакого опыта работы с детьми, и я не думала, что это будет так. Наверное, нам следовало привезти ее домой к тебе прошлой ночью, но я хотела посмотреть, сможет ли она успокоиться. Но она этого не сделала.

– Она совсем не спала? – спросил Джесси.

– Совсем немного, – ответила Кристина. – Не нужно быть ученым–ракетчиком, чтобы понять, что она очень привязана к тебе, Надя, и я думаю, что она поняла, что не увидит тебя снова в ближайшее время.

Я крепко обняла Эллен. – Я тоже к ней привязана.

Кристина толкнула Рика локтем, как бы призывая его внести свой вклад.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Честно говоря, я понятия не имел, что так будет. Жаль, что я не могу все это вернуть.

– Вернуть что? – спросила я, стрельнув в него взглядом.

– Судебное дело, – ответил он. – Наш вчерашний разговор. Я был придурком, и я должен был знать, что это будет не так просто, как я думал.

– О чем ты говоришь? – спросил Джесси.

– Я говорю, что был не прав, взяв ее с собой. Ее место здесь. Это то место, где она хочет быть, и после примерно шести часов постоянного плача о «маме» всю ночь, я знал, что она не собирается просто забыть тебя. – Он смотрел на меня, когда произносил эти слова, и я почти растворилась в луже облегчения. – Если мы сегодня возьмем ее с собой в Калифорнию, – продолжал он, – это, вероятно, оставит на ней шрам на всю жизнь. И на нас тоже.

Джесси поднялся со стула, бросился ко мне и Эллен и обнял нас обоих. Мы обнялись и заплакали.

– Ты собираешься оставить ее здесь? – дрожащим голосом спросил Джесси, вытирая слезы с глаз и поворачиваясь к брату.

Рик кивнул. – Мы обсудили это сегодня утром и думаем, что будет лучше вернуть тебе опеку, если ты этого хочешь. Но мы хотели бы получать права на посещение несколько раз в год, и я хочу, чтобы она знала, что я ее отец. Если мы сможем прийти к соглашению, оно должно пройти через систему достаточно быстро.

Я кивнула головой. – Это было бы замечательно. Мы бы хотели, чтобы вы навещали нас, или если хотите, чтобы мы привозили Эллен, чтобы навестить вас в Сакраменто, это тоже было бы хорошо. И мне нужно позвонить Диане, чтобы все устроить.

– Конечно, – сказал Рик. – Мы дадим адвокатам поработать.

Я встретила взгляд Рика и выдержала его. – Спасибо, что привезли ее сюда.

Он кивнул мне. Потом они с Кристиной встали.

– Нам пора, – сказала она. – Нам нужно успеть на самолет. – Они обошли кофейный столик и подошли ко мне. – Пока–пока, Эллен, – весело сказала Кристина, поглаживая Эллен по спине. – Мы еще вернемся и навестим тебя, но в следующий раз будем действовать медленнее. – Когда она направилась к двери, Кристина обратилась ко мне наедине. – Может быть, мы вчетвером могли бы провести некоторое время вместе, пока она не почувствует себя с нами более комфортно.

– С удовольствием, – сказала я. – И Эллен тоже.

Я оглянулась через плечо на Джесси, который следовал за мной. Он закатил глаза, но в них было что–то смешное.

Когда мы провожали Кристину и Рика к их машине, утреннее солнце грело мне лицо. К этому времени Эллен уже чувствовала себя лучше и была готова позволить Рику пожать ей руку.

– Пока–пока, малыш, – сказал он. – Надеюсь, скоро увидимся. – Он повернулся к Джесси. – Спасибо, что позаботился о ней. Приятно знать, что она в хороших руках.

Джесси кивнул, и они долго пристально смотрели друг на друга.

– И я сожалею о многих других вещах... – добавил Рик,глядя на свои ботинки. – Ты хороший человек, Джесси. Самый лучший, что я знаю.

Он быстро повернулся и сел в машину.

Джесси сунул руки в карманы. Когда Рик завел мотор, Джесси шагнул вперед и постучал костяшками пальцев по стеклу. Рик нажал на кнопку, чтобы опустить ее.

– Ты знаешь лучший путь отсюда? – спросил Джесси. – Быстрее всего, если ты вернешься в город, а потом поедешь на Ньютон–стрит. Налево на Хай–стрит, направо на Черри, потом снова направо на Вашингтон. Это приведет вас к съезду на автостраду.

– Спасибо, – сказал Рик. – Он повернулся к Кристине. – Ты запомнила?

Она улыбнулась. – А как же.

Джесси наклонился вперед, чтобы поговорить с Риком на водительском сиденье. – И обязательно позвони нам, когда вернешься домой, чтобы мы знали, что ты благополучно добрался. Вот мой номер.– Он полез в задний карман за бумажником и вытащил карточку. – Там есть номер моего мобильного и номер, по которому ты можешь связаться со мной на работе. Не стесняйтесь звонить. В любое время. Я серьезно, Рик.

– Спасибо тебе. – Рик протянул карточку Кристине. – У тебя уже есть мой?

– Да. – Джесси легонько постучал ладонью по крыше машины, затем отступил на несколько шагов,чтобы дать Рику возможность развернуться. Они оба махали руками, когда они уехали.

Мы с Джесси молча смотрели вслед машине. Я думаю, мы оба были в шоке.

– Это действительно только что произошло? – спросила я, взглянув на него.

– Думаю, да, – сказал он, протягивая руки к Эллен. – Если только мы сейчас не спим.

Я передала ему Эллен, и она обхватила его за шею, обхватив ногами за талию. Комок застрял у меня в горле, когда я увидела, как он закрыл глаза и нежно обнял ее. – Слава Богу, – прошептал он.

Он обнял меня и мы вместе повернулись и пошли обратно в дом. 

Глава 62

Через пять дней я получил письмо от Кристины. Я позвала Джесси к компьютеру, чтобы он прочитал его вместе со мной.

– Она это серьезно? – спросил Джесси, наклоняясь вперед рядом с моим стулом.

– Похоже на то. Она говорит, что они уезжают в следующем месяце.

Очевидно, после разговора об этом во время полета домой они с Риком решили отправиться в Африку и помочь построить школы в маленьких деревнях. Кристине удалось получить шестимесячный отпуск от работы.

Джесси указал на письмо. – Она говорит, что они, вероятно, усыновят по крайней мере одного ребенка, пока они там, может быть, два или три, если они братья и сестры, и привезут их домой, чтобы вырастить здесь. – Он выпрямился и откинул волосы со лба. – Я думаю, что мир просто сместился со своей оси.

Я усмехнулась. – Думаю, ты прав. Это невероятно. Она действительно ему подходит, знаешь.

Джесси сжал мое плечо. Я встала со стула и притянула его к себе.

И тут – бум! Эллен приковыляла к коленям Джесси и сказала: – Лит!

Он посмотрел на нее сверху вниз. – Хочешь поиграть в лифт?

Она хихикнула. – Лит! – Затем она подняла свое синее одеяло и взмахнула им в воздухе. – Литать!

***

После ужина, мы втроем уютно устроились на диване перед телевизором. Джесси пролистал каналы и остановился на документальном фильме о природе.

– Отличные кадры, – сказал он.

Мы втроем наблюдали за воздушными снимками, сделанными над океаном с низко летящего вертолета, затем за подъемом над изрезанной береговой линией, где волны врезались в скалы.

Эллен указала мизинцем на экран. – Оуикс.

Я в замешательстве уставилась на нее. – Тебе нужно одеяло? Оно прямо здесь. – она уже держала его на коленях.

Она сонно положила голову мне на колени и продолжала смотреть телевизор. – Оуикс.

Я тоже уставилась на него, завороженная видом на быстро текущую реку и водопад.

Я резко села.

– В чем дело? – с беспокойством спросила Джесси. Я чувствовала на себе его взгляд.

Я растерянно покачал головой. – Это совсем как мои летающие сны, и я забыла, что у меня был еще один, когда меня отвезли в больницу на машине скорой помощи.

Я подалась вперед, все еще глядя в телевизор, хотя мысли мои были где–то далеко. – Мне нужно кое–что проверить.

Я осторожно положила Эллен на колени Джесси и села за компьютер.

– Что ты ищешь? – спросил он.

– Я хочу проверить некрологи за день, когда мне сделали пересадку. – Я ввела вопрос в поле поиска Google и ждала, когда появятся результаты. – Я ищу человека по имени Александр. Или Алекс.

Оуикс.

После нескольких щелчков мыши появился некролог с фотографией.

Вот он – человек из моего сна, который прилетел со мной в больницу в ту ночь перед назначенным судебным заседанием.

Я быстро прочитала текст и узнала, что Александр Фицджеральд был пожарным в Манчестере, который умер при исполнении служебных обязанностей.

Повернувшись на стуле, я спросила Джесси: – Ты привез мое сердце из Манчестера?

Он пристально посмотрел на меня. – Ты же знаешь, что я не должен тебе этого говорить.

– Я знаю, – ответила я, признавая поражение и поворачиваясь лицом к экрану компьютера. – Это конфиденциально.

Я продолжала читать оставшуюся часть некролога, который заканчивался утверждением, что у Александра Фицджеральда остались жена по имени Одри и трехлетняя дочь по имени Венди. 

Глава 63

– Ты думаешь, я как–то знала это? – спросила я Джесси, когда легла рядом с ним в постель той ночью. Я потянулась за лосьоном для рук и втерла его себе в ладони. – Когда мне приснился последний сон про полет, я знала, что моего донора зовут Алекс? Читала я его или где–то слышала о нем? Может быть, когда я была на операционном столе, они упомянули его имя, и я услышала его, и сохранила в своей памяти. Это могло бы все объяснить. Но как насчет одеяла Эллен? Почему она назвала его Оувикс? Ей тоже снятся полеты? Связывает ли она Алекса со сном и своим одеялом?

Джесси закрыл книгу, которую читал, и положил ее на стол. – Даже не знаю. Но то, что она переживает, не может иметь ничего общего с клеточной памятью, потому что она появилась на свет до того, как ты получила свое новое сердце.

Я задумалась над этим. – Ты прав. Тогда это может быть его призрак? Говорят, дети иногда видят духов лучше, чем мы. Может быть, Алекс проверяет нас обеих. – Я тяжело вздохнула. – Или, может быть, я схожу с ума. Возможно, я слышала, как медсестры упоминали его имя в операционной, подсознательно вспомнила, и теперь я говорю во сне, и она слышит, как я говорю его имя. Мы делили комнату целый год ее жизни.

– Кто знает? – ответил Джесси. – Я никогда не верил в паранормальные явления или магию, но в последнее время мне кажется, что я вижу некоторые вещи впервые.

– Как так?

Он на мгновение задумался. – Я все еще поражен тем, что именно я был тем, кто передал тебе твое сердце. Потом твоя сестра связалась со мной ни с того ни с сего и вот мы здесь – женаты. Как все это может быть совпадением? И теперь, спустя десять лет, я снова разговариваю с братом, и у меня такое чувство, что если мы с ним сможем все уладить, то все возможно, и у моих родителей тоже может быть надежда. Эллен назвала свое одеяло Оувикс, и ты каким–то образом узнала, что Алекс Фицджеральд был твоим донором…

– Я думала, это должно быть конфиденциально, – сказала я, поднимая бровь.

– Ты сама догадалась, – напомнил он мне.

Я скользнула глубже под одеяло и прижалась щекой к его плечу. Он потер большим пальцем мою руку взад и вперед.

– Неужели я просто видела сны о полете? – спросила я. – Я знаю, что на самом деле не летала по ночам. Люди не могут летать. У нас нет крыльев. Но что это значит? Это астральная проекция? Или это мой дух–каким–то образом слился с духом Александра, потому что теперь у меня внутри его сердце? И мой дух тоже слился с твоим, потому что я видела сны и о тебе? Или это просто мое воображение придумывает все это?

Я вспомнил книгу Софи Дункан – автора, с которым познакомилась на автограф–сессии, когда она разбила свою машину о замерзшее озеро и вышла из тела. Пока она была без сознания, она узнала о своей семье то, чего никогда бы не узнала иначе. Позже она также нашла на чердаке у отчима старую рукопись, которая, как оказалось, была написана ее настоящим отцом –человеком, о существовании которого она раньше и не подозревала.

Моя собственная ситуация была удивительно похожа...потому что даже если бы я услышала имя моего донора на операционном столе, это все еще не объясняло, как я могла знать, как он выглядит.

Были ли наши души как–то связаны? Или это просто какая–то экстрасенсорная способность?

Джесси выключил свет и крепко прижал меня к себе, пока не заснул. Однако мне было труднее заснуть, потому что все, о чем я могла думать – это жизнь, которую прожил мой донор, и все, что он оставил после себя. С тех пор как я увидела его лицо во сне, он стал для меня гораздо более реальным. 

Глава 64

– Мы почти на месте, – сказала я, оглядываясь на Эллен в зеркало заднего вида. – Тогда мы пойдем на детскую площадку и устроим пикник.

Я улыбнулась ей и продолжила движение по Манчестеру. Я искала пожарную часть. Я провела некоторое интернет–расследование об Александре Фицджеральде и ничего не могла с собой поделать. Мне было любопытно. Я хотела посмотреть, где он жил и работал.

Я бы, конечно, оставила все как есть, потому что уже пыталась связаться с его семьей, а они не пытались встретиться со мной. Мне просто нужно было увидеть что–то из его жизни. Вот и все. Потом я вернулась бы домой и успокоилась.

***

Когда я остановилась на Мерримак–стрит, Эллен выглянула в окно.

– Посмотри на пожарную часть, – сказала я. – Видишь красные грузовики?

Она не стала ничего комментировать. Она была больше заинтересована в том, чтобы вертеть свою тканевую куклу, как гимнастку, поэтому я решила двигаться дальше. Я посмотрела в зеркало и снова выехала на улицу.

Через несколько минут я свернула на Нотр–Дам и медленно поехала в поисках дома Александра. Я нашла нужный номер и остановилась у обочины.

Это было большое белое трехэтажное здание, которое выглядело так, как будто его переделали в апартаменты. Я не была уверена, на каком уровне он жил, но это не имело значения. Достаточно было просто посмотреть на его окрестности и понять, что он шел по этим тротуарам.

Я хорошо подготовилась и знала, что через дорогу есть детская площадка, поэтому я заглушила машину, вышла и повесила сумку с обедом и сумку с подгузниками на плечо.

– Готова пойти поиграть? – спросила я, открывая заднюю дверь и высвобождая Эллен из сиденья.

Я перенесла ее через улицу и поставила на игровой площадке, где она заковыляла к красной горке.

Не сводя с нее глаз, я вытащила одеяло из сумки для подгузников и расстелила его на траве, затем пошла помочь ей подняться по ступенькам игрового комплекса. Она соскользнула с детской горки и закричала «еще!», когда побежала обратно к лестнице.

Мы были единственными людьми в парке, но тем не менее мы наслаждались собой. Это был прекрасный день, и я была благодарна – как всегда – за то, что была жива.

Через некоторое время мы сели на одеяло, и я открыла пакет с обедом. Эллен наслаждалась овсяными хлопьями и соком, а я откинулась на спинку стула и скрестила ноги, наблюдая, как она жует.

Время от времени я бросала взгляд на большой белый дом на другой стороне улицы и думала о том, как человек, который когда–то жил там, умер раньше своего времени. Теперь он ушел. Ушел из этого мира. Но как великодушно с его стороны было выбрать донорство органов, когда он был еще жив. Я бы не сидела здесь сегодня, если бы он не подписал эти бумаги. И где была бы Эллен? Не со мной. Она была бы где–то в другом месте. Скорее всего, с Дианой. Возможно, с Риком, если бы все было иначе.

В этот момент входная дверь дома открылась. Я села на корточки, когда из дома вышла женщина с маленьким ребенком. Она заперла за собой дверь.

Господи. Это была жена Александра, Одри? Ее ребенку на вид было года два–три. Девочка.

Мое сердце забилось быстрее, и я не знала, что делать, когда они пересекли улицу и направились к нам. Она знает, кто я? Неужели она каким–то образом почувствовала, как бьется сердце ее мужа на детской площадке через дорогу? Так вот почему она шла к нам?

Она не посмотрела на меня, и я смогла расслабиться. Она просто побежала к игровому сооружению с дочерью, которая поднялась по желтым прутьям и соскользнула вниз по большой, закрученной горки.

Эллен обернулась и увидела, что появился еще один ребенок, поэтому она бросила свою коробку с соком и заковыляла обратно к комплексу. У меня не было выбора, кроме как следовать за ней. Вскоре я уже приятно улыбалась матери.

– Привет, – сказала она. – Прекрасный день, не правда ли?

– Великолепный, – ответила я.

– Ваша дочь очаровательна, – сказала она. – Сколько ей лет?

– Тринадцать месяцев, – ответил я. А сколько вашей?

– Пару недель назад Венди исполнилось три года.

Я с трудом сглотнула. – Вашу дочь зовут Венди? – спросила я. – Какое замечательное имя.

– Спасибо. Я любила Питера Пэна, когда была ребенком. Я всегда хотела иметь дочь и назвать ее Венди. Вы живете недалеко отсюда?

– Нет, – ответила я. – Мы живем в Уолтеме. Мы просто проезжали мимо.

К этому времени Эллен старалась не отставать от дочери Одри, но ей нужна была помощь, поэтому я последовала за ней к большой горке.

– Ты хочешь спуститься вниз по этой горке? – спросила я. Она обняла меня за ногу. – Давай, мы сделаем это вместе. – Я села на самый верх. – Садись ко мне на колени.

Эллен забралась ко мне на колени, и мы соскользнули вниз по извилистой красной горке. Она засмеялась и сказала «еще!», когда мы достигли земли.

Я взяла ее за руку, и мы вместе обошли горку и поднялись обратно по ступенькам.

– Признаюсь, – сказала Одри, когда я вернулась и встала рядом с ней, – что мы пришли сюда только потому, что увидели вас двоих из нашего окна. На этой улице не так уж много детей – по крайней мере, не ровесников Венди. Она единственный ребенок в семье.

– Моя Эллен тоже единственная, – сказала я ей.

– О. Вы замужем? – спросила она.

Я молча кивнула. – Это случилось недавно, но мой муж сегодня работает. – Я выдержала паузу. – А вы?

Она посмотрела вниз и пнула траву носком кроссовки. – Да, но мой муж умер около года назад. Он был пожарным. Погиб на работе.

Я беспокойно заерзала. – Мне очень жаль это слышать.

Она кивнула. – Спасибо. Это был тяжелый год, но у нас все хорошо. С каждым днем становится все легче. Мне просто грустно думать, что Венди совсем не помнит своего отца. Она была такая маленькая, когда он умер.

Я смотрела, как девочки пытаются взобраться на детскую горку. – Ты бы удивилась, узнав, что они помнят. Даже если это просто подсознательная память.

– Надеюсь, – ответила она, – потому что он был действительно хорошим человеком. У него было доброе сердце, понимаешь?

Я сглотнула комок в горле. – Я в этом не сомневаюсь.

Сильный ветер дул над верхушками деревьев и шептал сквозь листву.

– А Венди любит персиковый йогурт? – спросила я. – У меня есть несколько штук в пакете для завтрака и несколько коробок сока. Не хотите присоединиться к нам?

– Звучит заманчиво, – ответила она. – Венди! Хочешь перекусить?

Прибежали две девочки, и мы все уселись на одеяло, чтобы насладиться солнцем. 

Эпилог

В тот день, когда я встретил Одри Фицджеральд, я поняла, что такие совпадения делают наш мир замечательным местом для жизни.

Если это действительно... совпадения.

Лично я считаю, что некоторые вещи должны быть, и “совпадения” слишком небрежное слово для того, что происходит со многими из нас.

Целый час мы с Эллен играли в парке с Одри и ее дочерью. Потом мы попрощались, и я поехала домой в Уолтем, где меня ждал Джесси с ужином на столе.

Я рассказала ему о том, как провела день с женой моего донора органов. Когда он спросил, сказала ли я ей, кто я такая, я ответила, что нет. Я решила уважать ее уединение, и было маловероятно, что я когда–нибудь увижу ее снова.

Но как же она была мила и добра! Я решила ежедневно молиться за ее будущее счастье. Я надеялась и молилась, чтобы однажды она вновь обрела радость, как я обрела ее благодаря благословению второго шанса на жизнь, благодаря ее мужу.

Я проделала долгий путь. Я столкнулась со смертью и пробила свой путь назад к восстановлению, где я никогда не перестану ценить чудеса жизни и доброту человечества вокруг меня.

Какой же дар нам дается каждый день, когда мы встаем. Мир прекрасен, и разве не чудесно думать, что мечты могут привести нас в самые невероятные места?

Никогда не переставай верить в это. Всегда смотрите в будущее. И продолжайте мечтать.

***

История Одри Фицджеральд – Цвет Воспоминаний. Следующая история в серии.

Дорогой Читатель,

Большое вам спасибо за чтение «Цвета Снов», и я надеюсь, что вы наслаждаетесь этой серией до сих пор. Если вы начали с этой книги, вы можете вернуться к началу, где я расскажу историю Софи Дункан, автора, который появляется в этом романе, когда она говорит с Надей о предсмертных переживаниях и клеточной памяти. Эта книга называется «Цвет неба», и она дала мне вдохновение для дальнейших историй в этой серии.

Прочтите дальше для получения информации о других книгах, и если вы хотите получать уведомления о выпуске новых историй, пожалуйста, зарегистрируйтесь в моем списке рассылки на моем веб–сайте:

http://www.juliannemaclean.com

Там вы найдете информацию обо всех моих других книгах, блог, где я делюсь последними новостями и личными фотографиями, ежемесячной раздачей книг с автографами и “за книгой” лакомые кусочки о моих романах.

И, пожалуйста, следите за следующей книгой в этой серии – «Цвет памяти», где Надя будет продолжать задаваться вопросом о своем доноре, а Одри будет вынуждена иметь дело с информацией о своем покойном муже. То, что она узнает, покажется ей немыслимым в конце этой истории, когда она впервые встретила Надю на детской площадке.

Спасибо за чтение и хорошего Вам года!

Джулианна

P.S. Если вам интересно, что случилось с Бентли, собакой Джесси, я не забыла о нем, но я не смогла найти правильное место в книге, чтобы снова упомянуть о нем, поскольку история двигалась довольно быстро. Даже на этапе пересмотра я не знала, куда вставить обновление. Просто так вы знаете, на мой взгляд, Бентли прожил долгую и счастливую жизнь с Джесси и скончался в возрасте 15 лет. Я также ожидаю, что Надя и Джесси в конце концов получат свою собаку. Может быть, в следующей книге! 

Бонусная сцена к «Цвет неба»

Кирк Дункан

Я всегда представлял себе, что мы с Софи в конце концов окажемся вместе, что где–то в будущем неожиданный поворот судьбы вернет нас друг к другу. Это было что–то, в чем я чувствовал себя нелепо уверенно, несмотря на то, что она вышла замуж за другого, и мы не видели друг друга почти двадцать лет.

Теперь я не уверен, что это когда–нибудь произойдет, потому что становится все труднее и труднее игнорировать возможность того, что Софи может никогда не проснуться из этой комы.

Я пытаюсь оставаться позитивным, но прошла неделя с момента аварии, и она не подавала никаких признаков жизни. Я прихожу сюда каждую ночь с тех пор, как услышал, что случилось – сижу рядом с ней, составляя ей компанию, чтобы ее сестра Джен могла пойти и немного поспать.

Я вспоминал с Софи старые времена и играл для нее на гитаре, надеясь как–то сообщить, что мы все хотим, чтобы она вернулась оттуда, где она есть. Честно говоря, я понятия не имею, каково ей, лежащей на больничной койке, заключенной в безразличном теле.

Слышит ли она мой голос, когда я говорю с ней? Чувствует ли она, когда я касаюсь ее руки или целую в лоб перед уходом?

Это было тяжело, если не сказать больше.

***

Я пошел в кафетерий, чтобы выпить чашку кофе, а когда вернулся, две медсестры тихо разговаривали в своей комнате. Пока я ждал снаружи, то, что они говорили, заставило меня задуматься, не витает ли моя голова в облаках.

– Как ты думаешь, сколько еще он будет навещать? – сказала одна медсестра другой.

– Даже не знаю. Он, конечно, предан. Особенно если учесть, что он не видел ее двадцать лет.

– Неужели? Я думала, что этот парень был ее бывшим мужем.

– Нет, он ее школьный возлюбленный. Бывший женился на молоденькой после того, как их дочь умерла. Я не думаю, что он вообще пришел бы навестить.

– Это ужасно. Вот придурок. Бедная женщина.

Я почувствовал, как внутри у меня все сжалось, и прислонился к стене.

На мгновение воцарилась тишина, но я услышал шорох простыней, а также то, как с одной стороны опустилась перекладина кровати. Вероятно, они меняли простыни, поэтому я продолжал ждать.

Одна из них тихо сказала: – Ты же не думаешь, что она специально въехала в озеро?

Я наклонился чуть ближе...

– Нет, – ответила другая. – В ту ночь было очень холодно, и один свидетель сказал, что она свернула, чтобы не задеть оленя. Они сказали, что это был несчастный случай.

Мимо прошел больничный работник, толкая тележку, полную сложенного белья. Скрипучие колеса заглушали разговор медсестер, поэтому мне пришлось напрячься, чтобы лучше слышать.

– В любом случае, на это душераздирающе смотреть, как этот бедный парень приходит сюда ночь за ночью. Это романтично и все такое, но я не знаю, как кто–то из них может надеяться. Она была мертва в течение сорока минут. Они должны понимать, что она никогда не проснется. Уж точно не через неделю. И даже если она это сделает, вероятно, у нее будет повреждение мозга.

– Тсс, – резко ответила другая. – Не будь негативной и не говори так при пациенте.

– Но она же в коме. Она меня не слышит.

– Мы этого не знаем. И помни, она должна быть бойцом, чтобы вернуться из мертвых так, как она это сделала. Я бы назвала это чудом, так что все возможно.

Я прислонился головой к стене, закрыл глаза и стал молиться, чтобы медсестра оказалась права. Мне нужно было, чтобы Софи проснулась, потому что было так много вещей, которые я хотел ей сказать – вещи, которые я держал в себе все эти годы, пока мы жили раздельно.

В основном, я хотел извиниться за то, как мы расстались в колледже, потому что это всегда было нашим решением остаться друзьями. Мы писали друг другу длинные письма и иногда звонили друг другу, но в глубине души мое эго было задето, потому что я никогда не хотел, чтобы мы расстались. Именно тогда я совершил ошибку, встретившись с другой девушкой. В конце концов, мне пришлось попросить Софи перестать писать и звонить, потому что моя новая подруга, Джоан, однажды вечером стояла у меня за плечом, слушая наш разговор, скрестив руки на груди, выглядя сердитой и ревнивой. Я был груб с Софи по телефону. Я сказал ей, что пришло время разорвать связь, и фактически повесил трубку, не дав ей договорить.

Я всегда сожалел об этом.

И Боже, бедная Джоан. Наши отношения были обречены с самого начала, потому что, несмотря на мои постоянные заверения, она знала, что Софи была самой большой любовью в моей жизни и всегда будет. Софи была той, кого я никогда не забуду...та, с которой я когда–нибудь воссоединюсь, в этой жизни или в следующей.

По крайней мере, теперь Джоан была счастлива с тем, кто по–настоящему любил ее. И она была беременна ребенком, которого всегда хотела, тем, что я никогда не был готов дать ей.

– Все получилось так, как и должно было быть, – любезно написала Джоан в недавнем электронном письме, когда сообщила мне свою новость: «они с Дином собираются пожениться». Она закончила словами: «Так всегда и должно было быть».

В то время я верил, что она и я должны двигаться дальше и, наконец, быть с нашими истинными родственными душами. Когда я прочитал эти слова, я почувствовал ликование и большую надежду, чем когда–либо за многие годы, особенно потому, что я только что узнал через социальные сети, что брак Софи тоже закончился. Я искренне верил, что судьба взмахнула своей волшебной палочкой, и нам суждено было вскоре встретиться снова.

И вот я стоял перед больничной палатой, где Софи боролась за свою жизнь, несмотря ни на что. Возможно, у меня никогда не будет шанса обнять ее и сказать то, что было заключено внутри меня в течение многих лет.

Почему я не связался с ней раньше?

Если бы я это сделал, возможно, она не поехала бы к своей сестре в такую предательскую ночь. Может быть, она была бы со мной, наслаждаясь ужином при свечах в каком–нибудь хорошем ресторане. В безопасности.

Наверное, я верил, что у меня есть все время на свете. Я подумал, что должен дать ей еще несколько месяцев, чтобы оплакать свою дочь и оправиться от распада брака. Я чувствовал, что ей может понадобиться немного времени, чтобы собрать свое сердце воедино, прежде чем я смогу снова появиться в ее жизни.

Идиот. А теперь посмотрите на нас. Софи может умереть, и у меня никогда не будет возможности сказать ей, что я никогда не нарушал обещания, которое дал ей, когда мне было семнадцать, что я буду любить ее вечно.

Одна из медсестер вышла из комнаты, увидела меня стоящим за дверью и остановилась как вкопанная.

– Эй, – сказал я, оттолкнувшись от стены и встретившись с ее испуганным взглядом.

– Она неловко махнула рукой. – Хм, теперь вы можете вернуться внутрь. Мы все закончили.

– Спасибо. – Я прошел мимо другой медсестры и понял, что она вовсе не медсестра, а молодой волонтер. Я кивнул ей в ответ, делая вид, что не слышал их разговора. Я был просто благодарен за их заботу и за то, что другая медсестра сказала о чудесах. Мне нужно было это услышать. Я надеялся, что это было правдой.

Вернувшись к постели Софи, я сел и взял ее за руку.

– Привет, – сказал я. – Я вернулся.

Какое–то время я наблюдал за ней, желая, чтобы она услышала мои слова, почувствовала мое присутствие рядом с собой и вернулась в мир живых, но она продолжала спать.

Итак, я сделал то, что делал каждый вечер, когда приходил навестить ее. Я взял гитару и начал играть песни, которые мы слушали в школе, и некоторые новые вещи, которые я написал за эти годы.

***

После того, как часы посещения заканчивались, я уходил домой и планировал несколько уроков для школы на следующий день, затем я доставал пиво из холодильника и включал телевизор.

Рухнув на диван, я машинально пролистал путеводитель и, наконец, остановился на баскетбольном матче в колледже, но я едва осознавал происходящее, потому что мои мысли были сосредоточены на прошлом. Все, что я мог делать, это сидеть и предаваться определенным воспоминаниям, которые играли в моей голове так же ярко, как если бы они произошли только вчера.

Я вспомнил, как в первый раз пригласил Софи танцевать в школьном спортзале в пятницу вечером, не обращая внимания на то, что она пошла на танцы с другим парнем. Я смело позвонил ей на следующий день, и мы говорили больше часа, затем мы встретились в общественном центре в городе и гуляли. Мы просто сошлись. После этого другой парень исчез. Больше о нем никто не упоминал.

Я вспомнил все те времена, когда мы тусовались в подвале у моих родителей, слушая пластинки и записывая друг для друга сборники на кассеты. У нас были эклектичные вкусы. Мы любили Foreigner, The Eagles, Билли Джоэл, Боб Сегер, Лайонела Ричи, «Аэросмит», «Дюран Дюран», Чикаго, Спрингстин...список продолжался. Мы могли бы перейти от моего личного исполнения Hotel California на моей гитаре к Софи, встающей и танцующей под the Go–Go's. Музыка восьмидесятых годов была саундтреком нашей молодой жизни, и я все еще думал о Софи, когда я слышал эти песни. Я скучал по ней каждый раз, когда «Woman» Джона Леннона появлялась на радио, потому что она играла, когда я поцеловал ее на ночь на переднем сиденье моей машины после нашего первого свидания.

В старших классах мы проводили все свободное время вместе, прогуливаясь по коридорам в обеденное время и передавая друг другу записки между уроками. Мы были страстно и отчаянно влюблены. В то время ни один из нас никогда бы не поверил–даже через миллион лет–что мы не будем вместе вечно.

Тот факт, что мы провели остаток наших жизней порознь, был для меня сейчас более чем трагичен, особенно в данных обстоятельствах. Я сдался слишком рано, когда она сказала мне, что хочет отдохнуть от наших отношений на расстоянии, когда она утверждала, что это “слишком сложно.” Я должен был подождать, прежде чем встречаться с другой девушкой, и я должен был позаботиться о том, чтобы мои отношения с Джоан не стали такими серьезными.

В ту ночь, после возвращения из больницы, я заснул на диване и увидел во сне Софи–на этот раз не те времена, которые мы проводили вместе в прошлом. В моем сне мы были старыми вместе в будущем. Между нами не было ничего, кроме любви, и мы были окружены внуками на лугу, полном ярких полевых цветов.

В этом было что–то волшебное. Это было похоже на рай.

***

На следующий день, ведя занятия, я не мог избавиться от тошнотворного чувства страха в животе. Неделя–это слишком много...слишком долго, чтобы быть в коме.

Часть меня боялась, что мой сон был пророческим, и что Софи умерла ночью, и именно поэтому я мечтал о нас вместе, наконец–то–не в этом мире, а на небесах.

Я должен был позвонить ее сестре Джен, чтобы спросить, все ли в порядке, но, конечно, если бы что–то изменилось, она бы позвонила мне.

И действительно, если Софи больше не было с нами, я не был готов услышать это. Я хотел еще один день, когда была бы еще надежда, даже если бы я прятал голову в песок.

В какой–то момент одна из моих учениц щелкнула пальцами перед моим лицом и сказала: – Вас вызывает Земля, мистер Дункан.

Я несколько раз моргнул.

– Можно мне воспользоваться туалетом?

– Можешь ли ты воспользоваться туалетом, – сказал я. – Конечно.

Затем я посмотрел на часы на стене. До конца занятия оставалось еще двадцать минут.

Когда, наконец, прозвенел звонок, я быстро собрал вещи и уехал на весь день, что не было моей обычной рутиной. Обычно я задерживался по крайней мере на час после занятия, чтобы проверить бумаги или подготовиться к завтрашним занятиям, или на случай, если студент захочет поговорить со мной о чем–то. Но в этот день я выскочил из школы и помчался домой, чтобы переодеться и пойти прямо в больницу, потому что я больше не мог этого выносить. Мои внутренности были натянуты туже, чем тетива лука. Я должен был увидеть Софи.

Когда я переступил порог дома, зазвонил телефон.

Часть меня не хотела отвечать на него. А что, если это плохие новости?

Другая часть меня не могла вынести этого ожидания. Я бросил сумку, быстро подошел к телефону, взял его и ответил: – Алло?

Мое сердце забилось как кувалда, когда я узнал голос Джен.

– Привет, Кирк, это я. Ты говоришь, запыхавшись. Надеюсь, я не застала тебя в неподходящее время.

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Вовсе нет, но тот факт, что ты звонишь мне, пугает меня до чертиков. Как у нее дела?

Джен замолчала.

Это была невыносимо долгая пауза–или, по крайней мере, мне так показалось, вероятно, потому, что мои вены наполнились страхом.

Я приготовился к худшему.

Наконец Джен ответила на вопрос. – Очень хорошо на самом деле. Поэтому я и звоню. Я подумала, что ты захочешь узнать... Она проснулась.

Проснулась?

Весь мир вокруг меня растворился. Я опустился на стул, стараясь говорить ровным голосом, и сказал Джен, что очень рад это слышать. Тогда я пообещал приехать, как только смогу.

Повесив трубку, я прижал ладони ко лбу, наклонился в кресле вперед и заплакал.

Примечания

1

Аутфилдер – игрок в бейсболе

(обратно)

2

Крепленое вино

(обратно)

3

Нечто, позволяющее определить качественное состояние какого–либо объекта или системы

(обратно)

Оглавление

Цвет снов

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Новая жизнь

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

    Глава 35

    Глава 36

    Глава 37

  Возвращение в прошлое

    Глава 38

    Глава 39

    Глава 40

    Глава 41

    Глава 42

    Глава 43

    Глава 44

    Глава 45

    Глава 46

    Глава 47

    Глава 48

    Глава 49

    Глава 50

    Глава 51

    Глава 52

    Глава 53

    Глава 54

    Глава 55

    Глава 56

    Глава 57

    Глава 58

    Глава 59

    Глава 60

    Глава 61

    Глава 62

    Глава 63

    Глава 64

    Эпилог

  Бонусная сцена к «Цвет неба»

*** Примечания ***