Ловушка для дурака [Дима Завров] (fb2) читать онлайн

Дима Завров Ловушка для дурака

Резкий гудок паровоза прорезал туманное утреннее небо. Старый поезд, дребезжа пёстрыми вагонами, с лязгом ворвался на станцию. Клубы седого дыма осели, и встречающая делегация замерла — на путях стоял цирковой поезд. Испуганные звери таращились в закрытые решётками окна и с интересом рассматривали здание старинного вокзала. Величественные своды, стены из серого кирпича и башня с часами, время на которых оставалось неизменным, и только их бой сообщал горожанам о новых прибывших из реального мира. Из жёлтого, покрытого аккуратными чёрными кляксами вагона торчали на тонких шеях две головы жирафа. Они крутили глазами, пытаясь увидеть если не пустынные просторы родной саванны, то хотя бы привычные цирковые шатры. Но ничего похожего на вокзале Города Теней не наблюдалось. В соседнем вагоне глухо зарычал лев. Жирафы беспокойно заёрзали, переглянулись между собой и тут же испуганно втянули головы, мигом сжавшись до размера эму.

Первым на перрон вышел цирковой оркестр. Начищенная до блеска медь их духовых инструментов сверкала и переливалась. Одетые в одинаковую, цвета спелой вишни, парадную форму они выстроились в линию и заиграли. Весёлый марш наполнил сердца людей радостью и торжеством. Из главного вагона вышел суховатый приземистый старичок в незаметном сером костюме. Он деловито поклонился, и встречающие узнали в нем бывшего фокусника, а ныне владельца цирка господина Крюгера. Каждый первый день лета, уже тридцать лет подряд, его артисты приезжали в Город Теней с гастролями. В этом году Крюгер ожидал особого успеха. Новая оригинальная программа, смелые декорации и по настоящему опасные трюки — вот три кита, благодаря которым он надеялся сорвать хороший куш. Из поезда показались администраторы, распорядители, декораторы и дрессировщики, они окружили своего директора пёстрой толпой и с удовольствием разминались на свежем воздухе после многочасовой тряски.

Делегацию встречающих по традиции возглавлял сам мэр. Арчибальд Логус круглый, как бильярдный шар, одетый в зелёный сюртук с эполетами и украшенный праздничной трёхцветной лентой через плечо — он тяжело опирался на серебряную трость с набалдашником в виде грифона. Злые языки давно заметили сходство длинного клюва грифона с носом его владельца.

— Дорогой господин Крюгер, мы рады вновь приветствовать в нашем городе ваших прославленных артистов и надеемся, что программа в этом году будет ещё интереснее, — начал мэр и сердечно затряс сухую кисть бывшего фокусника, повернувшись к журналистам своим эффектным, как он считал, профилем.

Крюгер сдержано улыбнулся. Фотограф щёлкнул камерой, на миг ослепив вспышкой. Подскочил молодой журналист и, протянув длинный микрофон к самому носу директора, спросил:

— В афишах, расклеенных по городу задолго до вашего прибытия, анонсированы «новые, смертельно опасные номера», но мы все хорошо помним, что в прошлом году едва не погиб ваш артист, объятый пламенем под самым куполом цирка, что за трюки вы подготовили в этом?

Крюгер откашлялся:

— Я не могу пока раскрыть всех деталей, но то, что эти номера заставят зрителя вновь похолодеть от ужаса, я гарантирую!

— А что за таинственный дрессированный зверь из земель «на запад от солнца на восток от луны»?

— О! Здесь я могу с удовольствием с вами поделиться, — хитро улыбаясь, ответил директор, — это мантикора!

Глаза журналиста округлились:

— Вы имеете в виду то мифическое существо, которое с телом льва, большими орлиными крыльями и хвостом скорпиона?

— Да, оно самое! Наша экспедиция в джунгли наконец увенчалась успехом, и мы поймали его! Так как оно — первый представитель вида, что зоологи смогли описать, нам выпала честь придумать для него название и рад сообщить, что в справочники по зоологии оно вошло как «Manticora Kruger lignum»!

— Когда же мы сможем её увидеть?

Уже завтра артисты цирка пройдут с оркестром по городской площади, ознаменовав открытие сезона. А два моих лучших дрессировщика поведут её без клеток и цепей во главе процессии, так что, если не боитесь — милости прошу!

* * *

Из канализационного люка вылез невысокий человек и боязливо огляделся. На улице в этот ранний час было тихо. Газовые фонари ещё горели, хотя давно рассвело. На призрачно бледном небе висела печальным смайликом узкая полоска нового месяца.

Его неожиданного появления возле здания банка никто не заметил. Если бы булочник в пекарне напротив не заболел накануне, а пришёл с утра как всегда замешивать тесто, он бы удивился тому упорству, с которым невысокий человек тащил туго набитые деньгами мешки.

Он тяжело дышал и весь взмок. До привязанного к мачте здания почты двухместного дирижабля оставалось уже совсем немного. Напарник, увидев его в бинокль, замахал и, как было условлено, сбросил вниз трос. Но тут чья-то тяжёлая рука легла на его плечо. Карлик обернулся. Двубортный коричневый плащ, пронзительно голубые глаза и лёгкая небритость. Он узнал его, и сердце болезненно сжалось. Детектив — Бастон Китон. Кровь бешено застучала в висках: «Где, чёрт возьми, он мог проколоться? Где?!»

— Тебе помочь? Наверное, тяжёлые? — спросил детектив, с улыбкой указывая на мешки.

Карлик понял, что попался, отшвырнул свою ношу и бросился наутёк. Сильная рука сыщика схватила его за шиворот и повалила на землю. Наручники звонко щёлкнули на запястье. Карлик завопил от злости и отчаянно попытался вырваться. Послышались шаги, и над ним склонился высокий человек в синей форме с нашивками начальника полиции.

— Бастон, отдаю вам должное, вы уже второй раз заставляете нас удивляться. Сначала запутанное дело с телепатами, теперь это ограбление, — раздался бас полицейского.

— Я вышел на него случайно, но решил выяснить, что он затевает, и взять с поличным. Спасибо, что откликнулись на мою просьбу устроить засаду. Теперь вам как шефу полиции я могу сдать его с чистой совестью. Вор пойман, да ещё какой! Сам Нобикус и все доказательства налицо!

— Это вам спасибо, Бастон, от лица всей полиции Города Теней. Ещё раз приглашаю к нам на работу, нам сейчас нужны толковые парни, — сказал офицер и дружески хлопнул его по плечу.

— Нет, я волк одиночка и предпочитаю работать один, — не без гордости заметил детектив.

Двое угрюмых полицейских рывком поставили карлика на ноги и подтолкнули в спину по направлению к полицейской машине. Тот шёл медленно, то и дело спотыкаясь. Когда они уже открыли дверь, чтобы посадить его на заднее сидение, он рванул, что было силы и подбежал к дому, где все ещё висел шнур от дирижабля.

— Гари, поднимай живее! — кричал он напарнику на бегу.

Руки, скованные за спиной наручниками, были бесполезны, и он впился в канат зубами. Дирижабль, скрытый на крыше со стороны улицы за широкими каминными трубами, тотчас взмыл вверх, поднимая беглеца всё выше и выше.

Пять лет назад, сидя в карцере, Нобикус поклялся себе, что не сядет больше никогда. Поэтому сейчас он летел над городом, цепляясь за свободу зубами. Он отчётливо слышал внизу хлопки выстрелов, но удача была сегодня вновь на его стороне, и дирижабль уносило всё дальше и дальше.

* * *

Бастон в прекрасном настроении шёл по утреннему городу в строну любимого кафе «Red Rose». Ему не терпелось позавтракать аппетитной яичницей с сыром и обжигающе горячим кофе. Весь город утопал в ярких красно-бело-синих красках от развешанных повсюду трёхцветных растяжек, ярких флагов и гигантских транспарантов, призывающих горожан всего через три недели прийти на избирательные участки и проголосовать. С большинства плакатов покровительственно улыбался нынешней мэр. «Достоинство города в его жителях», «Мэр — это работа», «Арчибальд Логус — сильный характер» — гласили лозунги под фотографией. Бастон всегда был далёк от политики, но раз в пять лет город словно взрывался транспарантами и рекламой кандидатов, и игнорировать это было просто невозможно. По всем радиостанциям и в газетах с утра до вечера обсуждали каждый шаг кандидатов, их предвыборные программы и сравнивали команды специалистов.

За медленно плывущими над городом аэростатами тянулись синие полотна, призывающие голосовать за Тоби Сандерса — начальника полиции. Бастон поднял голову и, прикрыв рукой глаза от яркого солнца, посмотрел на изображение Сандерса. Его волевое лицо с суровым взглядом из-под густых тяжёлых бровей вселяло уверенность в скором решении любых городских проблем.

Бастон подумал, что сегодняшнее задержание Нобикуса лично Сандерсом добавит ему очков, газетчики наверняка раструбят о нём ещё до обеда.

Но тут, где-то в облаках послышался грохот и крики. Он вновь поднял голову и увидел небольшой двухместный дирижабль, что с размаху врезался в один из предвыборных аэростатов Сандерса. Пилот не справился с управлением, и воздушное судно запуталось в удерживающих предвыборный аэростат тросах. Повреждённый дирижабль стремительно снижался. Бастон присмотрелся, из его кабины уже тянулся трос, на котором висел человек и громко вопил от страха. С земли падения дирижабля уже ожидал целый отряд полицейских, среди которых легко угадывалась высокая фигура шефа полиции.

* * *

Над дверью кафе звякнул колокольчик. Детектив вошёл, тренированным взглядом оценивая обстановку. Привычные кирпичные стены цвета горького шоколада, тяжёлые дубовые полы и начищенные медные люстры. Пара влюблённых, сидя на красных диванах за столиком в углу, о чём-то оживлённо шепталась. За стойкой сидела девушка, задумчиво помешивая горячий кофе. Её густые пшеничные волосы, знакомый силуэт в изящном голубом платье и шёлковые короткие перчатки не оставляли сомнений. Он помахал ей рукой:

— Привет, Джульетта. Кстати, отлично выглядишь! Не часто за завтраком встретишь девушку в вечернем платье.

— Привет, Бастон Мон ами, присаживайся, — она махнула на стул рядом, — да, сегодня я ещё не ложилась. Ты конечно помнишь мадам Дюнкер, вдову полковника и, пожалуй, самого азартного коллекционера антиквариата в нашем городе?

— Да, прошлым летом я искал для неё утраченные эскизы Маркезы. Тогда кто-то вломился в её дом и, связав горничную и даже дворецкого, украл эти шедевры ровно за два дня до начала аукциона, где они должны были стать главной жемчужиной.

— Отлично, уверена, ты быстро раскрыл это дело, — улыбнулась Джульетта, — а я сейчас помогаю ей готовить выставку в галерее, что станет главным культурным событием этого сезона.

— Это живопись?

— Нет, артефакты, личные вещи и записки Отцов Основателей нашего города. За эти годы у мадам Дюнкер собралась приличная коллекция, и мы думаем, — Джульетта сделала большой глоток кофе и со значением посмотрела на детектива, — пришло время явить её миру!

— До меня доходили слухи, что её агентам, вечно шныряющим по аукционам и скупкам краденого, удалось заполучить легендарные очки Полака — артефакт через линзы которого, сосредоточившись, можно видеть сквозь стены.

— Да, очки Полака, первого инженера нашего города, действительно это могут, я сама имела возможность в этом убедиться. Их надо закрепить на носу, затем, прокручивая шестерёнки, выбрать видимый диапазон и, меняя спектр линзы, настроить под себя. Долго, но зато после этого выбранная тобой стена становится прозрачной, открывая пространство прежде недоступное.

— Идеально для вора, думаю тот же Нобикус отвалил бы за них целое состояние, — задумчиво сказал детектив, — а когда состоится открытие выставки?

— Ровно через неделю торжественный банкет для почётных гостей, презентация для журналистов и открытие. Кстати, мон ами, ты тоже в списке приглашённых, надеюсь, у тебя найдётся время?

— Да, Джули, для тебя у меня всегда есть время, — сказал он, улыбаясь, — кстати, в город приехал цирк, а тебе всегда нравились фокусы, не хочешь посмотреть и немного развеяться?

— Это свидание? — засмеялась девушка.

— Можно сказать и так, у нас в Нью-Йорке привыкли играть в открытую. Ну так как, идёшь?

— Пожалуй, что и пойду, если ты так настаиваешь, но только из-за того, что мне действительно нравятся фокусники.

* * *

Джульетта обожала цирк. Вернее, ей так казалось, когда она ещё девочкой уплетала большой шарик клубничного мороженого, сидя в первом ряду старого шапито, что часто приезжало к ним в город на ярмарку. Она вспомнила аромат свежих опилок, которым была заполнена арена, диковинных, словно сошедших с иллюстраций к восточным сказкам, верблюдов, весёлых пуделей, ловких акробатов. Но сегодня всё было несколько иначе. Фокус её внимания был на Бастоне, который сидел рядом и, искренне восхищаясь артистами, не забывал расточать комплименты.

Под самым куполом цирка на тонких стальных брусьях крутился акробат. Публика заворожённо наблюдала. Конферансье объявил смертельный номер. Артист поклонился, картинно отстегнул страховочный трос и отбросил в строну. Едва лучи прожекторов скрестились на его сильной фигуре, как он прыгнул на трапецию и повис на руках. Грянула барабанная дробь. Он подтянулся и сделал обратное сальто. Зрители ахнули. Зал взорвался аплодисментами.

Вновь появился одетый в красный гусарский мундир конферансье:

— А теперь гвоздь программы — мастера иллюзий братья Чаффи! Френсис и Джордж покажут сегодня только лучшие номера. Некоторые считают, что секрет их мастерства в магии, другие полагают, что тут работают сложнейшие механизмы. Мы же считаем, что это настоящее искусство и предлагаем вам самим попробовать разгадать секреты их номеров. А помогать им будет очаровательная Дафна!

На арене появился большой чёрный ящик. Дафна, одетая в костюм бабочки, грациозно продемонстрировала, что тот абсолютно пуст и не имеет двойного дна. Под звуки фанфар на арену вышли два брата, один огненно-рыжий с аккуратной бородой, второй совсем молодой, высокий и улыбчивый. Они были одеты в одинаковые старомодные чёрные смокинги. Дафна встала между ними. Старший поднял над ней обруч с закреплённой вокруг него тканью и резко опустил вниз, на секунду скрыв девушку от глаз публики. Когда обруч достиг пола, оказалось, что девушка исчезла. Младший медленно подошёл к чёрному ящику и ещё раз повернул его так, чтобы зрители могли убедиться, что он всё ещё пуст, затем захлопнул крышку и кивнул дирижёру оркестра. Музыка внезапно оборвалась, крышка распахнулась, и оттуда выпрыгнула Дафна. Крылья бабочки трепетали, её костюм, украшенный блёстками, переливался в свете софитов. Зрители были поражены и неистово аплодировали.

— Кстати, а ты догадалась, в чём секрет этого фокуса? — спросил Бастон у Джульетты.

— Конечно, у тележки под ящиком есть отделение, закрытое зеркалом. Девушка пряталась там, но как она туда попала…

— О! Это очень похоже на то, как раскрывать дела. Сначала все кажется очень простым, но на деле оказывается значительно запутаннее и интереснее. Ты права, девушка действительно пряталась в отделении под ящиком, но исчезла не она.

— А кто? — недоуменно спросила Джульетта.

— Её сестра близнец. Одна девушка была в начале фокуса, а вторая в конце, для зрителя подмена не очевидна, но я заметил, что у них разная обувь. — ухмыльнулся Бастон, довольный произведенным впечатлениям на Джульетту.

* * *

Незаметно прошла неделя, и город окончательно растворился в лете. Тёплый воздух дрожал над нагретой каменной мостовой. Отцветали вишни, и гроздья опавших розоватых цветов гонял по улицам озорной ветер. Открытые веранды многочисленных кафе манили чарующими звуками живой музыки и ярким ароматом только что приготовленного кофе. Нарядно одетые горожане тянулись к галерее мадам Дюнкер. Выставка, которая ещё до своего открытия успела стать модной, наконец открывалась.

Главный зал был заполнен до отказа. В высоких зеркалах отражался весь цвет городской интеллигенции. Публика уже расположилась напротив сцены, призывая аплодисментами начать мероприятие.

— А теперь с приветственным словом о значимости этой выставки выступит известный учёный — Лукас Ареоль, — объявил ведущий и захлопал в ладоши, призывая гостей поддержать нового оратора.

На сцену вышел пожилой мужчина в твидовом пиджаке с заплатками на локтях, он поправил очки и, прижав микрофон к подбородку, неожиданно приятным голосом начал:

— Я рад видеть на этой знаковой для нашего города выставке столько молодых людей, которым не безразлична история собственного города. Все мы ценим и храним то, что у нас есть сейчас, но мало кто задумывался о том, откуда всё это взялось. Да, многие из вас слышали про Отцов Основателей, но лишь единицы действительно могут сказать, что разобрались в этом. Когда больше сотни лет назад наш город возник на пересечении древних магических и временных дорог, никто не мог даже представить, насколько большим и современным он станет впоследствии. Но инженер, архитектор и маг — три мечтателя, заложившие его первый камень, были уверены в успехе. Мы открываем выставку, чтобы отдать им должное. Их подробные строительные планы, записки и деловая корреспонденция представлены в первом зале. Во втором — сохранившиеся до наших дней уникальные фотографии и видео материалы. В третьем — личные вещи основателей, предметы их быта и гардероба. А в четвёртом то, ради чего многие, я уверен, сегодня сюда пришли. Знаменитые артефакты, демонстрируемые так редко, что порой даже само их существование ставится под вопросом. Знаменитые очки Полака, делающие прозрачным любой барьер, магический шар Пайета, вглядевшись в который, любой человек сможет заглянуть в будущее и увидеть себя через десять лет. Казалось бы, не так впечатляюще, но многим это знание помогло переосмыслить настоящее и начать жить по другому.

— Что же такое они там увидели? — раздался вопрос из зала.

— В том то и дело, что они не увидели там ничего, — медленно проговорил Лукас.

— Ещё один легендарный артефакт, это часы Монтгомери, известного всем гениального физика и изобретателя. Нам до сих пор не известен принцип их действия, но то, что они делают просто феноменально. У меня есть уникальная возможность показать вам их в действии.

Один из сотрудников галереи принёс небольшой, но массивный сейф и со звоном поставил на стол перед учёным. Лукас снял висевший на цепочке ключ с шеи и отпёр им ящик. Затем надел перчатки и аккуратно извлёк нечто, напоминавшее старомодный ручной хронограф с одной большой стрелкой на циферблате. Он поднял его над головой и провозгласил:

— А теперь узрите, как он работает, — и нажал на кнопку с задней стороны.

В этот момент раздался громкий хлопок, и всё вокруг учёного замерло. Гости перестали моргать и застыли в самых нелепых позах. Голуби, пролетавшие мимо окна галереи, висели в воздухе словно заколдованные. Для демонстрации эффекта Лукас решил поменяться с одним из приглашённых гостей одеждой и, стащив с бедолаги пиджак, надел на него свой. Затем он достал бритву, подошёл к самому назойливому журналисту, примерился и сбрил тому щегольские усы. После чего развязал всем оставшимся репортёрам шнурки. Довольный результатом, он вернулся к микрофонам и вновь нажал кнопку, время послушно вернулось к своему обычному состоянию.

— За тот период, пока в реальном мире прошло лишь мгновение, время обладателя часов Монтгомери увеличилось в триста раз и растянулось на долгие пять минут. За которые я вполне успел, — он подошёл к корреспонденту и похлопал того по плечу, — поменяться с вами, сэр, пиджаками и выяснить, что горчичный цвет вам очень идёт.

Тот изумлённо ощупывал оказавшийся на нем чужой пиджак, который к тому же был ощутимо велик. Учёный продолжал:

— А так же развязать каждому из вас шнурки.

Все изумлённо поглядели на ботинки, шнурки на которых действительно были развязаны у всех присутствующих репортёров.

— И сбрить Джеферсону его безвкусные усы!

Зал как одно целое обернулся и посмотрел на журналиста. Тот покраснел и в панике ощупывал своё лицо под общий хохот и вспышки фотокамер.

— Скажите, Лукас, почему эта технология всё ещё для нас недоступна, ведь вы и целая команда учёных занимаетесь ей уже много десятилетий?

Лукас Ареоль задумался и покачал головой:

— Возможно, мы ещё не готовы. Наше общество не достигло того уровня зрелости и ответственности, которая была у отцов основателей нашего города. В том числе и поэтому на заседании в академии я был выдвинут научным сообществом для участия в выборах мэра. Мы понимаем, что нам не победить таких сильных кандидатов, как шеф полиции или действующий мэр, но публично заявить о нашей позиции и попытаться донести её до горожан несомненно большая и нужная работа, которой мы сейчас активно начнем заниматься.

Он едва успел договорить, как вверх взметнулись руки десятка журналистов с вопросами.

— Прошу меня простить, но презентация закончена. Ждём вас всех на банкете в зале приёмов. Спасибо, — сказал учёный скороговоркой и, поклонившись, удалился.

* * *

Привычным жестом он распахнул дверь и вдохнул полной грудью. Запах старого дерева и свежей плесени ударил в нос. Он с наслаждением втянул его через широкие ноздри. Эта резкая смесь, способная сбить с ног неподготовленного гостя, была знакома ему с детства. Здесь всё было как раньше. Старая мебель и пыльные гобелены по стенам всегда делали это место похожим на запасник музея, о котором все давно позабыли.

Твёрдым уверенном шагом хозяина мужчина прошёл в гостиную, оставляя на старом вытертом ковре еле заметные вмятины. Свет едва пробивался из завешанных плотными шторами окон. Тяжёлый свёрток он небрежно швырнул в угол и уселся на деревянный стул напротив камина. Сухие дрова вспыхнули от первой же спички. Утерев со лба пот, он задумчиво согнулся и поглядел в камин, поправив что-то ржавой кочергой.

Когда жар по его мнению стал достаточен, он встал и подошёл к свёртку. Тот зашевелился. Он шикнул и стал развязывать бечёвку, стягивавшую ворох старых газет. Чёрно-белые мятые листы падали под ноги.

То, что он развернул, в тусклом свете камина больше всего походило на ребёнка с непропорционально большой головой, похожего на тех, что раньше показывали по ярмаркам. Существо имело руки и ноги, но ростом едва доходило ему до колена. Огромные зелёные глаза выдавали в нём ночного жителя, не привыкшего к дневному свету. Оно было босым, но носило коротенькую куртку и штаны, похожие на те, что шьют куклам.

Мужчина опустился на одно колено и посмотрел существу в глаза.

— Ты знаешь где мы? — начал он, стараясь говорить медленно.

— Да, это твой дом, ты жил тут, когда был кроха, как я, — ответил человечек, коверкая слова и сильно волнуясь.

— Да, но теперь этот дом и твой. Ты будешь тут жить.

— Но я не хочу, ты украл меня.

— Там ты был бесполезен, а тут послужишь для общего блага. Я знаю, что ты можешь путешествовать между мирами, умеешь проходить по самой кромке реальности и попадать туда, куда не смог бы пробраться ни один человек. Ведь какой бы толстой не сделать стену, её нельзя сделать сразу в двух измерениях. Ты без труда проскочишь любую охрану. И даже случайно увидев тебя краем восприятия, они просто не поверят своим глазам.

— Но я не вор, — человечек гордо поднял голову. — Я помощник! Я помогал им! Все трое детей любили меня и не боялись, я даже не прятался. Когда взрослых не было в комнате, я успокаивал их, расчёсывал волосы, играл с ними.

— В общем, с тобой у меня разговор короткий, не хочешь мне помогать, не буду тебя кормить, без молока ты долго не протянешь. Месяц, два и потом тихо засохнешь в углу.

— Хорошо, чего ты хочешь? — огрызнулся домовой, сидя на полу, обхватив колени руками и всхлипывая.

— Вот тебе схема помещений хранилища галереи. Принесёшь то, что в двести двадцатой ячейке, там нужная мне вещь. А в тот ящик, где она будет, высыпи вот это, — он поставил на стол колбу с блёстками.

Домовой недоумённо посмотрел на него, но спорить не стал.

— Завтра вечером я вернусь сюда и проверю и, если ты не сделал то, о чём я тебя попросил — пеняй на себя.

Дверь за ним захлопнулась, а домовой ещё долго сидел на полу, не в силах подняться. Наконец, тяжело вздохнув, он с хлопком переместился в другую реальность. Повсюду был густой сине-зелёный мох, которым заросли все привычные очертания предметов человеческого мира, но там, где в реальном мире горел камин, мох выгорел. И зола была ещё тёплой, в ней он и соорудил себе гнездо.

Проснувшись затемно, он был полон решимости быстро сделать своё дело и вернуться к детям, он очень волновался за них и переживал.

Галерея была далеко, но большие расстояния он преодолевал легко, проворно скользя по границе миров. Поэтому путь занял совсем немного времени.

Подвальное помещение галереи было переоборудовано в хранилище и защищено не хуже любого банка, но при этом здесь почти не задавали вопросов. Плати вовремя и можешь по-настоящему надёжно убрать от глаз любопытных и заинтересованных всё, что угодно.

Оказавшись в хранилище, он, находясь в своём слое реальности, осмотрелся. Мха тут не было, зато были пауки, маленькие, но ужасно надоедливые. Он очень их не любил, но больше всего его раздражали мухи, которые плотно облепили диковинной формы грибы, росшие тут в изобилии.

Драгоценности и деньги, что лежали в ячейках хранилища, в его мире имели вид причудливых грибов, разной степени червивости. Небольшие, честно заработанные, походили на крепкие подосиновики, червяков в таких не было вовсе. Деньги же украденные имели вид червивых полусгнивших подберёзовиков, рассыпающихся в труху, стоило взять их в руки, а деньги и драгоценности, запачканные кровью, больше напоминали мухоморы и неприятно пахли тухлым мясом.

Чтобы обрадовать нового хозяина, он решил перенести ему содержимое всех ячеек хранилища. Ведь когда у него будет столько денег, что невозможно потратить и за всю жизнь, он точно больше ни о чем не попросит и наконец отпустит его.

Работая методично, бегая словно угорелый, с большим холщовым мешком между мирами, он довольно быстро перенёс все грибы из ячеек в гостиную и сложил огромной горой возле камина.

Паукам и мухам эта беготня жутко не понравилась. Пауки забились в норы, а мухи, обладавшие зачатками интеллекта, полетели вслед за исчезнувшими грибами и прокрались за ним, когда он в очередной раз мчался между мирами, силясь как можно быстрее выполнить заказ.

Утром охранник не поверил своим глазам: громадная сейфовая дверь была облеплена пауками. Трясущимися руками он снял с пояса ключ и осторожно открыл её. Самое надёжное хранилище в городе было пустым, только по полу, облепив что-то, ползали мухи, а металлические стенки покрывал серо-зелёный мох. Он подошёл ближе и нагнулся посмотреть. Мухи дёрнулись и, взвившись, закружили над ним, подняв в воздух рассыпанные на полу блёстки.

* * *

Бастон сделал последний глоток ароматного утреннего кофе и поставил пустую чашку на стойку кафе.

— Ваш кофе, мистер Фенхель, как всегда великолепен.

— Спасибо, Бастон, — засмеялся пожилой бармен, — постоянным клиентам я всегда делаю покрепче, весь секрет в нескольких каплях коньяка.

— А я уж было подумал, что дело в особой обжарке, — рассмеялся детектив. — Можно мне последний номер «Дейли Пост», вы же знаете, что я люблю завтракать, листая газету.

— Держи, только что принесли. Мальчишка газетчик сказал, что там по твоей части, — он подмигнул и продолжил, — про ограбление городской галереи, обчистили её начисто.

Бастон выхватил газету и раскрыл на первой полосе. Бросился в глаза рифмованный заголовок: «Пока мэр и полиция делят трон, вор из под носа украл миллион». Под ним была фотография охранника галереи с удивлённым и немного виноватым лицом в сдвинутой на затылок фуражке. Он торопливо разгладил смятую страницу и прочёл: «Около часа ночи я делал обход, и всё было, как обычно. Ничего не бросалось в глаза и не выглядело подозрительным. Я вернулся к себе в комнату и сел читать. Но под утро, когда уже забрезжил рассвет, раздался грохот и лязг металла, словно что-то с размаху швырнули на пол. Я выглянул, но всё было спокойно. Уже решив, что мне показалось, я вновь услышал скрежет металла и, схватив дубинку, выбежал в коридор. У каждого охранника есть с собой набор ключей, и я поочерёдно стал открывать двери хранилищ, желая убедиться, что всё в порядке. Все металлические боксы действительно были герметично закрыты, но в главном хранилище роились мухи. Я вызвал старшего смены. У него есть дублирующий комплект ключей от ячеек, и мы вскрыли несколько. Все они оказались пусты. Мы тотчас вызвали полицию. Они приехали быстро и всё опечатали, а меня и старшего смены вместо того, чтобы подробно допросить, отправили в изолятор как подозреваемых. Граждане, я призываю вас не голосовать за шефа полиции, как за не компетентного в своей области специалиста, потому, что как поступили со мной, могут поступить и с вами!»

Бастон заказал ещё кофе и перевернул страницу, там было большое интервью с мэром, где опытный журналист выпытывал, «как получилось, что реликвии отцов основателей, бережно хранимые почти сто лет, исчезли прямо сейчас накануне мэрских выборов? Не означает ли это крах политической системы? Не похоже ли это на то, что в последнее время мэр всё меньше уделяет времени делам общества? Не считает ли мэр, что кто-то очень влиятельный хочет его подставить, показав всё бессилие перед преступностью?»

Детектив с сожалением отложил газету, дело обещало быть очень интересным, но вот только полиция, когда задета её репутация, и близко никого к расследованию не подпустит.

* * *

Шеф полиции Тоби Сандерс появился на месте преступления чуть позже репортёров. Не обращая внимания на их вопросы, он зашёл за полицейский кордон, что выставили у входа в галерею, и спустился в хранилище. К нему подошёл инспектор:

— Утром охранник услышал громкий звук, пошёл проверить, после чего вызывал старшего, и они обнаружили пропажу.

— Это я уже слышал от репортёров.

— Никаких посторонних в хранилище не было. Помещение было пустым, всё время и оставалось таким до того момента, пока не вошли охранники.

— Они выходили из него до приезда наряда полиции?

— Нет, сэр, они действовали по инструкции и оставались внутри, но я всё равно отдал распоряжение поместить их под стражу.

К ним подошёл постовой:

— Сэр, с вами хочет поговорить владелица галереи мадам Дюнкер.

— Хорошо, где она?

— Ожидает у входа, мы как положено не пускаем гражданских, пока криминалисты не закончат.

— Все правильно, позже я с ними пообщаюсь. Проводите её ко мне.

Через несколько минут появилась мадам, бледная и встревоженная. Было заметно, что собиралась она в спешке, но даже сейчас была одета со вкусом. Её густые чёрные волосы, в которых уже проглядывала седина, были собраны в аккуратный пучок.

— Здравствуйте, шеф Сандерс.

— Добрый день, мадам. Извините, что заставили вас ждать, вы же понимаете, — он развёл руками, — полицейские процедуры.

— Да, понимаю, — она держалась очень уверенно, — это всё в интересах следствия, у вас уже появились версии?

— Пока мы только приступили, но охранники уже арестованы.

— Они работают много лет, и я знаю их лично. Им можно доверять, взяв эту версию за основную, вы просто теряете время.

— Возможно и так, но это ещё предстоит установить. У вас есть подозрения?

— Подозревать можно любого, похищенные ценности имеют не только большую стоимость, они так же представляют собой сильнейшие артефакты.

— А были ли они застрахованы?

— Конечно, это требование всех выставок, но страховка не возместит и части потери. Эти вещи по-настоящему уникальны.

— Что на ваш взгляд представляет наибольшую ценность?

Мадам Дюнкер открыла сумочку, достала оттуда соложеный лист и протянула Сандерсу:

— Здесь весь перечень того, что было в ячейках хранилища, вместе с оценочной стоимостью страховой компании.

Шеф полиции проглядел его наискосок и присвистнул от указанной в конце списка суммы.

— Но наибольшую ценность имеют часы Монтгомери. Эта вещь умеет останавливать время, и несмотря на те годы, что прошли с момента её создания, вчера на презентации профессор Ареоль продемонстрировал, что они всё ещё работают.

— Да, вещи уникальные, — полицейский убрал листок во внутренний карман, — кто ещё имел ключи от хранилища кроме охранников?

— Комплект ключей есть у меня. Но они были при мне.

— Откуда в этом такая уверенность?

Мадам Дюнкер приподняла цепочку на шее, и из корсета показался золотой витиеватый ключ, который Сандерс сперва принял за украшение.

— Хорошо, понимаю, он всё время был при вас?

— Да, в этом я могу ручаться.

— Теперь, когда хранилище опустело, я полагаю, он уже не представляет для вас такой ценности, прошу передать его нашим экспертам, — он махнул рукой, подзывая инспектора. — Возьмите это и снимите отпечатки, а также изучите на предмет того, нет ли на нём следов воска или гипса. Они могли остаться, если снимали копии.

Инспектор кивнул и, бережно приняв ключ из рук мадам, убрал его в пакет для вещ доков.

— Спасибо, мадам, — шеф коротко поклонился, — я буду держать вас в курсе, а пока мне следует поговорить с криминалистами.

Он спустился в помещение и ощупал толстые бетонные стены хранилища — никаких следов разрушения. Пол также представлял собой каменный монолит и полностью исключал версию с подкопом. Одна из стен и часть пола были покрыты лёгким налётом сероватого пушистого мха. Он осторожно дотронулся, мох был мягкий, тёплый и влажный. По нему ползали мухи. В нескольких местах он блестел. Шеф всмотрелся пристальней и заметил рассыпанные розоватые блёстки. Он недовольно скривился, — это что за чертовщина?

Подошёл щуплый лаборант отдела криминалистики и, поправив несуразно большие очки, взволновано затараторил:

— Мы взяли мох на анализ, он ведёт себя крайне нестабильно, за пределами хранилища он просто распадается.

— А что за блестящая пыль, найденная на месте преступления, и эти мухи, крупные и странно агрессивные?

— В природе мухи размером со шмеля довольно редки и встречаются, пожалуй, только в джунглях. А вот блёстки самые обычные, косметические. Это может быть уликой. Подобные обычно используются в театре, цирке или кабаре для усиления образа в свете софитов.

— В цирке… хм, спасибо, — проговорил Сандерс задумчиво, — как закончишь, отправь заключение мне.

* * *

Утром следующего дня Бастон снова заглянул в «Red Rose». Информатор, которого он ждал в кафе, пока не появился, поэтому он уже полчаса скучающе пил горячий кофе и рассматривал через широкие окна улицу. Было пасмурно, и начал накрапывать дождь. Мелкие осторожные капли, едва касаясь стекла, сбегали вниз озорными ручейками. Прохожие по-утреннему бодро шагали по своим делам, совсем не замечая ни серых луж на мостовой ни густых чёрных облаков, низко нависших над городом.

Его окликнули, он обернулся и увидел в дверях кафе карлика в цирковой красной ливрее. Детектив махнул ему на место рядом с собой. Высокий барный стул был для карлика настоящим вызовом, но он с честью преодолел эту горную вершину и, кряхтя, взгромоздился на неё. Бросив беглый взгляд на газету перед детективном, он сообщил:

— Отлично, вижу вы уже в курсе, будет значительно проще. Я вас искал по деликатному поручению господина Крюгера.

— Директора цирка?

— Да, верно. Моего шефа сегодня утром задержал начальник полиции города.

— За отсутствие прививок у жирафов? — попытался пошутить Бастон.

— Нет, всё гораздо серьёзнее. Вчера вечером началось одно из наших представлений. Как всегда был аншлаг. Зрителям очень понравилось, но когда шоу закончилось, несколько человек обнаружили, что пропали их наручные часы и бумажники. Они написали заявление в полицию, и директора цирка взяли под стражу.

— Но почему? Какую он несёт ответственность за карманных воришек, что промышляют в зрительном зале?

— Увы, его подозревают в более серьёзном преступлении. Шеф полиции предъявил ему ограбление галереи Дюнкер и похищение часов Монтгомери.

— Тех, что умеют останавливать время?

— Да, и якобы с их помощью вчера вечером и были украдены ценности у зрителей.

— Но доказательства весьма косвенные, — заметил Бастон.

— Сандерс требовал от нашего директора признания и тряс перед его носом колбой с блёстками, которые, по его словам, осыпались с кого-то из его артистов, помогавших организовать ограбление.

— Интересная улика, — согласился детектив, — а что вы хотите от меня?

— Мы хотим, чтобы вы взялись за это дело и доказали невиновность Крюгера. Это преступление нанесло большой ущерб репутации цирка, и мы готовы щедро заплатить и компенсировать все ваши расходы.

— Хорошо, это дело кажется мне интересным, я возьмусь. Для начала мне надо понять, кому было выгодно подставить и посадить Крюгера.

— Он считает, что это выгодно окружению Сандерса. Крюгер подписал контракт с мэром на десять его предвыборных выступлений перед сторонниками в нашем главном шатре с предоставлением всего оборудования.

— Подозревать шефа полиции это смело, но я обещаю отнестись к вашей версии серьёзно и проработать её. А теперь прошу меня простить, на счёту каждая минута.

Бастон расплатился и вышел из кафе. Он поймал такси и отправился в галерею, следовало попытаться самому осмотреть место преступления.

Высокое здание с прозрачным стеклянным куполом было архитектурной жемчужиной города. В его мозаичных витражах причудливо отражался золотой диск солнца, рассыпаясь по мраморному полу помещений разноцветными брызгами света. Полиции уже не было, но галерея всё ещё не работала. Он поговорил с начальником охраны и, получив его разрешение, спустился в хранилище. Действительно, тот самый серый мох и толстенные бетонные стены. Он уже прочитал об этом в полицейском отчёте, которым с ним любезно поделилась давняя знакомая — хорошенькая секретарь управления городской безопасности. Он обошёл хранилище с рулеткой и долго обмерял его, что-то прикидывая. Затем достал перочинный нож и попробовал в нескольких местах стены на прочность. После этого он ещё битых полчаса обыскивал помещение на предмет скрытых ходов, которыми могли воспользоваться грабители. Удостоверившись, что на двери хранилища нет следов вскрытия, он присел передохнуть, но тут же вскочил. Запах! Ну конечно! Тонкий, едва уловимый, но такой устойчивый и знакомый. Он принюхался тщательнее. Молоко или даже… молоко с мёдом! Такой успокаивающий и мягкий аромат. Это открытие поставило его в тупик, что за банда грабителей, которые перед важным делом опрокидывают по стакану молока, да видимо и не один. Он вспомнил, что как-то изучал дело, где тоже фигурировал такой запах. Кажется, это было дело об убийстве, причём очень старое. Подробностей он вспомнить не мог, а именно они сейчас были важнее всего.

Детектив вызвал такси и дал задание шофёру ехать в городской Сити-Холл. С некоторых пор одно из главных городских зданий превратилось в пыльный архив древностей. Драконы, венчающие парадную лестницу и прежде изрыгавшие пламя, теперь лишь жалко дымились, коптя в и без того чёрный потолок. Великий скульптор прошлого сделал их настолько живыми, что, казалось, драконы вот-вот взмахнут своими каменными крыльями и унесутся прочь, в те далёкие времена, когда мифы были суровой реальностью. Вдоль стен тянулись стеллажи с рядами книг в истлевших переплётах. Библиотека по магии, оккультизму и философии была уникальным, личным собранием Монтгомери, которую он после своей смерти завещал городу. Детектив вспомнил время, когда он только появился в городе и пытался разобраться во всём, что ему казалось тогда странным. И именно в библиотеке он часто находил ответ. Причём иногда случайно, словно библиотека сама хотела ему подсказать. Именно тогда он и наткнулся на архивное дело, имевшее место в год основания города.

Поставив высокую приставную лестницу, он принялся обследовать верхние полки. Редких посетителей сегодня не было вовсе. Он не спешил и методично перебирал одно дело за другим, вчитываясь в корешки. «Дело о пропавшем смехе». «Дело о поезде призраке». «Дело о первом дирижабле».

В углу будто бы промелькнула тень. Детектив повернул голову. Лестница предательски хрустнула и надломилась. В тщетной попытке удержаться, он схватился за полку, и весь стеллаж, заваленный архивными папками, рухнул вместе с ним, захлестнув бумажным цунами с головой. Бастон очнулся на груде бумаг и первое, что он увидел, было «Дело о чердачном человеке». Он открыл его и с упоением погрузился в пожелтевшие страницы.

Всё началось с того, что Френк Моррисон — хлопковый король, стремительно разбогатевший на поставках сырья со своих плантаций к западу от Города Теней, купил самый старый и самый большой отель в городе, уважительно именуемый не иначе как «Гранд Отель». Он провёл электричество, водопровод, запустил диковинные в то время лифты и со вкусом отремонтировал оба ресторана. Реконструкция отеля обошлась в кругленькую сумму, и ему не терпелось её отбить. Едва свежевыкрашенные стены успели высохнуть, отель новь распахнул свои двери гостям. Поначалу всё шло хорошо, и предприятие быстро окупалось. Но прошёл всего год, и стала происходить всякая чертовщина. Гости застревали в лифтах, массово пропадали ключи от номеров, холодная вода в кранах вдруг становилось горячей и постоянно гас свет. Моррисон не привык терять деньги и, пытаясь решить эту проблему, он перепробовал всё. Сформировал постоянную ремонтную бригаду, что как пожарные дежурила круглосуточно и являлась при первых признаках неисправностей. Но их с каждым днём становилось всё больше, и они просто сбивались с ног. Владелец увеличил число портье для постоянного контроля за ключами и состоянием номеров. Но ключи всё пропадали, а свет продолжал гаснуть почти ежедневно, поэтому недовольных и напуганных гостей становилось всё больше. Испробовав все средства, он обратился к Марте — молодому, но уже успевшему хорошо себя зарекомендовать магу. Едва прибыв в отель, она попросила отвезти её на чердак и оставить там на ночь. Моррисон согласился. На утро к Марте постучал администратор. Никто не ответил. Девушка бесследно пропала. Полиция начала расследование, но следствие зашло в тупик. Прошло больше недели, как вдруг на чердаке вспыхнул свет и заиграла музыка. На трясущихся ногах администратор поднялся по лестнице и отрыл дверь. В центре ярко освещённого чердака стоял белый рояль, за которым сидел маленький человечек с длинными ушами и детским лицом. Он самозабвенно играл, а Марта, стоявшая рядом как ни в чем не бывало, пела. Ошарашенныйадминистратор бросился вниз, чтобы позвать Моррисона и обслугу. Когда он вернулся, в абсолютно пустом помещении он нашёл только Марту, глаза её были широко раскрыты, а на лице играла улыбка.

— Господин Моррисон, как и обещала, я избавила ваш отель от проклятья. Чтобы оно не повторилось вновь, вы должны каждые три дня ставить у дверей чердака блюдечко с молоком.

— А в чём же было дело, почему происходили все эти вещи?

— Причина простая — это крысы, — ответила Марта очень серьёзно.

— Крысы?

— Да, предыдущему владельцу они доставляли множество хлопот, пока он не завёл кошек. Их было множество. Все они жили на чердаке, и в благодарность за службу их вдоволь поили молоком. Этим молоком не брезговали и домовые. Но потом отель был продан, и первое, что вы сделали — рассыпали отраву и истребили крыс. Кошки стали не нужны. Чердак заколотили и забросили. Домовые такого отношения к себе не терпят, вот они и пакостят. Сейчас я с ними договорилась. И если вы не нарушите свою часть сделки, они останутся верны этому дому, и тут не будет ни пожаров ни неисправностей.

Детектив довольно захлопнул дело.

— Марта! А ведь я с ней знаком, но мне и в голову не приходило, сколько ей на самом деле лет. Она наверняка вспомнит эту историю, и это вполне может быть зацепкой, — пробурчал Бастон, задумавшись.

* * *

Её дом стоял на самой окраине города на границе с призрачным лесом. Построенный много лет назад, он словно потерялся во времени. Тот же строгий серый кирпич и белые ставни широких окон, что были в моде у горожан лет сто назад. Та же просторная терраса и пристройка с обсерваторией и оранжереей. Марту знали многие, но сама она не часто покидала границы своего дома, объясняя это тем, что только тут она может работать в полную силу.

Равного ей по опыту и мастерству медиума в городе не было. Все шли к ней с вопросами. Студенты — с просьбой о заговоре на учёбу, девушки — желая узнать, как скоро встретят мужа, пожилые дамы — за оберегом от сглаза, политики, потерявшие избирателей — за верой в себя, даже охотники за призраками и оборотнями не брезговали её советами.

Детектив постучал. Медная голова змеи на ручке двери повернулась, смерила его презрительным взглядом и вновь застыла. Дверь со скрипом открылась. На пороге стояла Марта. Её распущенные, цвета спелых каштанов волосы были слегка завиты и уложены на старинный манер. Аккуратное, почти кукольное лицо вызывало умиление, но ровно до тех пор, пока человек не встречался с ней взглядом. Зелёный омут её глаз завораживал и заставлял забыть обо всём, растворяя реальность вокруг. Чем больше Бастон вглядывался в них, тем больше его вселенная сжималась и концентрировалась в этих двух драгоценных сияющих изумрудах. Он с трудом отвёл взгляд.

— Добрый вечер, Марта, мы немного знакомы, вы были на вечере у Джульетты. Я детектив и веду расследование по делу о пропавших артефактах.

— Я знаю, кто вы, — она пригласила его войти и показала на круглый стол. В хрустальной вазе лежали фрукты, а в фарфоровых чашках дымился ароматный чай.

— Вижу, вы, вероятно, ждали гостей, я могу прийти позже.

— Нет, — Марта покачала головой, я ждала вас. Прошу за стол.

Детектив сел и не поверил своим глазам, на полу возле камина лежала, свернувшись кольцами, огромная змея.

— Это анаконда? — спросил он удивлённо.

— Ах нет, это всего лишь питон, — рассмеялась она в ответ, — он ручной.

Детектив покосился на пустые чашки:

— Вы знали, что я приду?

— Да, но надо сказать, что вы задержались. Мне даже пришлось подогревать чайник, — она позволила себе слегка улыбнуться.

Бастон, соблюдая приличия, сделал глоток зелёного чая и перешёл к делу:

— Я изучил «дело о чердачном человечке» и есть основания считать, что ограбление галереи и то, что тогда происходило в Гранд Отеле, вещи одного порядка.

— О да, хотя прошло много лет, но эта история всё ещё свежа у меня в памяти, так что вы бы хотели узнать?

— Как вы поняли, что это был именно домовой? — спросил детектив.

— Тут все просто, симптоматика ровно такая, как это обычно бывает в подобных домах.

— А где вы были, когда поднялись на чердак и исчезли на неделю?

— Хм… скажем так, он позвал меня в гости, и я была в его мире. Время там движется несколько по иным законам, вот и получилось, что в нашем мире прошла неделя.

Бастон кивнул и задумался. Затем собрался с духом и выпалил:

— Марта вы несомненно слышали про пропавшие артефакты отцов основателей. Можем ли мы воспользоваться вашим магическим шаром и проверить мою версию.

— Да, вам повезло, шар как раз отдохнул, и после небольшой настройки мы сможем приступить.

Медиум удалилась в соседнюю комнату. Зазвучала медленная приятная мелодия. В воздухе появился аромат сандала. Прошло совсем немного времени, и Марта появилась, держа в руках сияющую сферу. Внутри шара крутился цветной ураган. Краски ежесекундно сменяли одна другую с ярко-оранжевой до зелёной и бирюзовой. Она бережно установила его в центре стола на специальной подставке, сделанной из засохших костлявых лап. Марта села и прикрыла глаза. Её ладонь легла на шар. Вихрь внутри стал настоящим смерчем. Бастону даже показалось, что он различил там вспышки молний.

Спустя несколько минут абсолютной тишины она наконец произнесла:

— Да, это действительно существо издалека, из другого мира.

— Но зачем им понадобились артефакты?

— Оно напугано, страдает и делает за кого-то всю грязную работу.

— Вы можете установить для кого?

— Увы нет, слишком сложно, ментальный план существа нестабилен, оно испытывает страх, поэтому считать что-либо чётко просто невозможно.

— Отлично, по крайней мере господин Крюгер непричастен, — обрадовано сообщил Бастон.

— Да, он действительно к этому делу непричастен, — рассмеялась Марта, — но лишь потому, что был занят другим: обманом артистов, сокрытием настоящего числа проданных билетов и торговлей экзотической живностью, что привёз во множестве из экспедиции в тропиках.

— Марта, а как мне поймать этого домового?

— Нужно подготовить ему ловушку, больше всего они падки на серебро или всё то, что имеет схожий с ним блеск.

— Это, как я понимаю, наживка, а какой же капкан? — спросил детектив.

— Всё верно, им послужит зеркальный круг. Больше всего в жизни домовые не любят видеть себя в зеркале, оно пугает их и сводит с ума. Потребуется сорок девять зеркал, выставленных вокруг наживки так, чтобы отражение многократно множилось и терялось, какое же из них было первым. Отражений должно быть по одному, на каждый из переходных слоёв реальности, тогда он точно не сможет сбежать.

* * *

На подготовку ловушки ушло два дня. Первым делом было найдено помещение. Заброшенная швейная фабрика в центре города подошла идеально. Достаточно безлюдно и в меру жутковато. Охота на домового сложна и непредсказуема, Бастон знал, что им понадобится помощь, и попросил Джульетту присоединиться. Та с радостью согласилась, надеясь в тайне, что это их сблизит.

Проблема с тем, где взять огромное количество широких зеркал, решилась достаточно быстро, артисты цирка вызвались помочь и действительно, всего за день нашли их, разобрав для этого свою комнату смеха с кривыми зеркалами.

Хорошей наживкой для ловушки послужила обширная коллекция столового серебра мадам Дюнкер, которую она с радостью одолжила Джульетте. Посоветовавшись с Мартой, Джульетта принесла и своё расшитое стразами платье, в котором она открывала прошлогодний городской карнавал. Для наживки годилось всё, что обладало привлекательным для домового металлическим блеском.

Детектив же отправился на муниципальный склад и выпросил у сторожа две коробки хрустальных новогодних украшений. Тот сопротивлялся, но ровно до тех пор, пока не получил в залог две бутылки виски. Сложив всю эту нехитрую приманку в центре круга из зеркал, они пригласили Марту. Та долго сверялась с чертежами в больших черных фолиантах и попросила заменить несколько больших зеркал, не отвечавших необходимым требованиям кривизны отражения. Возле каждого она зажгла по свече и встала в центре зеркального круга. Раскинув руки, она тут же закружилась в каком-то древнем шаманском танце. Воздух вокруг неё уплотнился, пламя свечей, ярко вспыхнув, с каждой секундой разгоралось все сильней.

Над заброшенной ткацкой фабрикой сбились в кучу мрачные тяжёлые тучи. Сломанным трезубцем сверкнула молния. Раздался оглушительный грохот. Зеркала трескались одно за другим и лопались градом ослепительно сверкающих осколков. Марту словно окружал невидимый кокон, осколки летели мимо, не причиняя ей никакого вреда. Вокруг её тонкой, закутанной в красный плащ фигуры сгустился туман. Джульетта и детектив замерли, готовые ко всему. Сквозь туман послышался зловещий вой, резко сменившийся плачем.

— Скорее сюда! Он попался! — закричала Марта.

Они ринулись на звук её голоса. Под ногами хрустели осколки, и мелькали какие-то тени. Джульетте показалось, что кто-то обжигающе холодный несколько раз осторожно тронул её за руку. Густой чёрный туман скрывал от глаз всё, что происходило внутри зеркального круга. Достигнув центра, они остановились. Тумана почти не было, он словно испуганный щенок жался в стороне от Марты, боясь приблизиться. На полу лежал и жалобно скулил маленький человек, больше похожий на большого ребёнка. Глаза его были полны страха, руки и ноги стягивали тёмные ремни материи, словно пропитанные грязью бинты на теле мумии. Он дёргался и извивался, тщетно пытаясь выбраться, но путы лишь стягивались ещё туже.

— Если ты хочешь выбраться, то расскажешь нам всё, — пригрозила Марта.

— Меня заставили! Я ни в чём не виноват! — завопил человек противным писклявым голосом.

Джульетта вышла вперёд и, наклонившись, вкрадчиво спросила:

— Как тебя зовут? Ты домовой?

— Мои братья зовут меня Уголёк, но это скорее прозвище, чем имя. Оно приклеилось ещё в детстве. Когда я на что-то обижался, то обязательно случался пожар, — с угрозой в голосе сообщил маленький человек.

— Послушай, Уголёк, мы не хотим причинить тебе зла, но нам нужно вернуть артефакты отцов основателей.

Детские глаза существа наполнились слезами.

— У меня их нет, я отдал их хозяину, за это он согласился не трогать мой народ, — рыдая сообщил домовой.

— А кто он, этот твой хозяин? — осторожно спросила Джульетта.

— Он могущественный чародей! Он единственный человек, который нашёл дорогу в наш мир!

— Я знаю всех ныне здравствующих магов, а как его зовут? — заинтересовалась Марта.

— Лукас Ареоль, — дрожащим голосом произнёс домовой.

— Учёный? — в один голос спросили все трое, не в силах поверить, что столь уважаемый человек, глава учёного совета и прославленный изобретатель стал преступником.

— А где сейчас артефакты, они у его?

— Да, он велел принести их ему на остров.

— Что за остров? — спросила Марта.

— Я был там как-то, — ответил за домового детектив, — его дом с лабораторией не имеет ограды, но окружён широким каналом. Там, раскручиваемая жерновами механических валов, вода набирает мощь штормовых морских волн, поэтому добраться туда можно только на лодке и исключительно тогда, когда механизм выключен. Слугами ему выступают медные, неповоротливые, но очень послушные и сильные человекоподобные машины. Часть из них работает в саду, другие в доме, но есть и такие, кто поумней, они помогают ему при проведении экспериментов.

— Проникнуть туда и забрать часы будет не так-то просто, — вздохнула Джульетта, — Уголёк, если ты поможешь нам пройти в дом учёного теми же путями, что использовал сам, то мы обещаем, что навсегда избавим тебя от твоего хозяина и сделаем свободным.

— Древняя магия крови опасна, но очень сильна и, сняв с тебя чары однажды, уже никто не сможет наложить их вновь и подчинить себе твою волю, — попыталась объяснить Марта.

Домовой колебался, но наконец решился:

— Хорошо, развяжите меня. Передвигаться путями теней опасно, и ничто не должно мешать.

— Дай слово, что не удерёшь, — потребовала Марта.

Домовой вздохнул:

— Даю слово, развязывайте скорее!

Марта взмахнула рукой, и тёмные лоскуты, стягивающие тело существа, лопнули.

Домовой медленно поднялся, перед ними возник сгусток света, который задрожал словно паутина на ветру.

Портал растёкся по полу грязной подрагивающей лужей. Джульетта и детектив переглянулись и отважно шагнули вперёд. В первую же секунду перехватило дыхание, словно они нырнули в ледяную прорубь. Реальность расплылась. Со всех сторон угрожающе проступили мутные, искривлённые силуэты и тени. Возникли странные, словно приглушенные толщей воды, звуки. Впереди крохотной искрой замерцал огонёк. Они продвигались медленно, с трудом делая каждый шаг, словно водолаз в свинцовых ботинках по морскому дну. По мере удаления от того места, куда они переместились, идти становилось легче, сопротивление постепенно исчезало. Контуры окружающего пространства стали обретать резкость. Они смогли оглядеться. Повсюду вокруг была безжизненная пустыня. Со всех сторон наступали высокие песчаные дюны, покрытые редким сухим кустарником. Взглянув вверх, они обнаружили красное, с нависшими тяжёлыми багряными облаками небо. Огонёк, на встречу которому они шли, замер и принял очертания домового. Он приветливо улыбался, чувствуя себя как дома.

— Это мир моста. Мы им пользуемся, когда совсем нет времени. Переход по нему отнимает очень много энергии, но сегодня мы спешим, поэтому идём кратчайшим путём.

— А где Марта? — спросила Джульетта, озираясь по сторонам.

— Ах, Марта, — домовой усмехнулся и махнул рукой, — у неё сил более чем достаточно, мне следовало лишь открыть ей проход. Я думаю, она уже на месте.

— Скажи, а почему ваш народ всё время прячется? Почему не может выйти и открыто заявить о себе? Вы боитесь, что люди вас не примут? — задумчиво спросил детектив.

— Ха, — человечек усмехнулся, — так боимся не мы, а вы! Человек пуглив по своей природе и крайне эгоистичен, он не выдерживает соседства под одной крышей ни с мышами, ни с тараканами и уж тем более — с домовыми.

— Но как же кошки или собаки, с ними то человек уживается спокойно? — парировал Бастон.

Домовой кивнул:

— Верно, но они неразумны, и человек заботится о них. А у нас мозгов побольше, чем у иного человека, и мы сами часто заботимся о людях, присматриваем и помогаем.

Бастон ухмыльнулся:

— То есть мы для вас как кошки?

— Ну я бы так не сказал, но то, что домовые появились раньше людей и на правах старшей расы заботятся о младших — это факт.

Домовой замер и с тревогой всмотрелся в багряные облака.

— Нам надо поторапливаться, может начаться буря! — выпалил он и почти побежал вперёд. Бастон и Джульетта едва за ним успевали. Вдалеке заблестела водная гладь.

— Нам туда! Ещё немного! — закричал маленький человек, показывая рукой, — река течёт во многих мирах сразу, и по ней мы попадём в ваш.

Завыл горячий сухой ветер. Он резко менял направление, усиливаясь с каждой минутой. Когда они достигли воды, он стал уже совсем нестерпимым. Домовой прыгнул и поплыл.

— Скорее! Нужно успеть отплыть от берега, нырнуть как можно глубже, а затем вынырнуть, оттолкнувшись от дна ногами, — успел прокричать он и скрылся под водой.

Бастон с удивлением заметил: вода в реке была солёной на вкус и невообразимо тёплой, словно горячий минеральный источник. Он шумно выдохнул и нырнул с головой. Чем глубже он погружался, тем всё более вязкой и холодной становилась вода. Наконец он с облегчением увидел дно и, с силой оттолкнувшись от него, стремительно поплыл к поверхности. Едва вынырнув, он услышал писклявый голос домового, который ругал всех последними словами и шумно отплёвывался. По налипшей на него тине было видно, что ему досталось сильнее всего. Джульетта была уже тут вместе с Мартой, которая выглядела совершенно не уставшей и помогала той выбраться на берег.

Бастон помнил это место, северная сторона идеально круглого острова профессора, и где-то прямо здесь должны начаться остроконечные купола оранжерей. Он пристальней всмотрелся сквозь деревья и несмотря на лёгкий вечерний туман увидел их именно там, где ожидал.

От оранжерей надо идти правее, потому что с другой стороны бараки механоидов, медных любимчиков профессора. Кто знает, что за программа вложена в них на случай обнаружения воров или шпионов.

Никто не возражал, и они двинулись в путь. Домовой шёл впереди, указывая дорогу. Несколько раз им приходилось прятаться и ждать, пока не слишком расторопная группа механоидов прошествует мимо почти по-военному правильным строем. Лишённые эмоций лица, яркие глаза-лампы, блестящее, до блеска отшлифованное и идеально подогнанное медное тело. Вместо кистей рук — вилы, садовые ножницы и клещи. За спиной каждого большой баллон с жидким растительным топливом. Крадучись и оставаясь в тени высоких деревьев, они достигли большого кирпичного дома. Он представлял собой конструкцию из десятков разных, причудливо переплетённых между собой башен и стен с узкими винтовыми лестницами, широкими балконами и закопчёнными каминными трубами. Словно самый дерзкий архитектурный план, нарисованный лишь для развлечения, вдруг взяли и построили. О том, чтобы войти через парадный вход не могло быть и речи. Они обошли дом справа и упёрлись в покосившийся от времени деревянный флигель кухни, торчавший уродливым наростом на благородном кирпичном теле. Домовой прошмыгнул внутрь по одному ему известному ходу и, едва оказался внутри, как тотчас открыл им дверь. Стараясь не задеть горы хаотично нагромождённой посуды, они осторожно прошли в сторону парадной лестницы, служившей единственным входом на второй этаж. Стараясь не скрипеть, поднялись по ступеням наверх и оказались перед массивной дверью кабинета. Детектив решительно дёрнул её на себя, и они вошли внутрь.

Некогда просторный кабинет весь был завален книгами и схемами беспорядочно лежащими прямо на полу огромными, в рост человека стопками.

Профессор навис над столом, полностью поглощённый работой. Всю поверхность стола занимал замысловатый механический прибор с большими изогнутыми линзами, крутящимися шестерёнками и торчащими в стороны как рога рычажками. Рядом, на маленьком островке свободного пространства, лежали на зелёном сукне те самые часы Монтгомери. Его тонкие пальцы, облачённые в белые стерильные перчатки, порхали над ними, делая пробы и измерения. Профессор был настолько увлечён работой, что заметил гостей только тогда, когда детектив деликатно покашлял прямо у его правого уха.

Лукас Ареоль дёрнулся и развернулся. Но вместо удивления или страха на его лице заиграла зловещая улыбка:

— Спасибо, Уголек, — он кивнул домовому, — ты выполнил свою часть сделки и привёл их сюда.

Домовой поклонился:

— Это было несложно, господин Ареоль. Вы были правы, они и правда подумали, что я клюну на такую безделицу как столовое серебро.

— Вас поймали с поличным, сдавайтесь, — грозно сказал Бастон и вытащил револьвер.

Большим пальцем он взвёл курок, и барабан угрожающе крутанулся.

— Это будет даже забавно, — медленно проговорил учёный и нажал на заводную головку часов.

Время остановилось. Учёный медленно встал из-за стола и, не торопясь, взял из рук детектива пистолет. Щелчком открыл барабан и высыпал горсть патронов на пол. Затем вложил оружие обратно, но перевернув его дулом в обратную сторону. Следом вновь нажал кнопку часов.

Бастон дёрнулся, удивлённо уставившись на свою правую руку, нацелившую пистолет в собственное сердце и разбросанные по полу патроны.

— Вы, кажется, собирались меня арестовать? — насмешливо спросил профессор, — что-ж, я в праве поступить также.

Он махнул рукой, и в комнату вошло шестеро механоидов. Они были не такие массивные и больше походили на людей, чем те, что работали в саду. Звонко щёлкнули манипуляторы, и троих пленников вывели из комнаты.

Сырой подвал, куда их посадили, не имел окон и в обычное время использовался как склад. Поэтому штабеля самых разных ящиков тянулись под самый потолок. Двое грозных охранников с лязгом заняли место у выхода.

— Он знает, что нас будут искать, поэтому долго держать здесь не будет, — заметил детектив.

— Да уж, пристукнет и скинет в реку, избавившись от тел, всего и делов, — согласилась Джульетта.

Марта махнула рукой, призывая их к тишине:

— К этому времени мы уже успеем выбраться. Я почувствовала устойчивый мысленный контакт. Профессор нашёл возможность отдавать им команды дистанционно. Приказ, усиленный приборами, поступает каждому, и они послушно его исполняют. Мне нужно получить физический доступ к приёмному устройству любого из механоидов и через него я смогу изменить сигнал, заставив их работать в наших интересах.

— Понял тебя, сейчас мы всё организуем, — кивнул Бастон, — а пока приляг, пожалуйста, на пол и притворись, что тебе плохо.

Он подошёл к двери и забарабанил по ней кулаком. Эхо глухих ударов заполнило помещение. Скрипнула дверь, и в проёме появилось безразличное металлическое лицо. Немигающие глаза-камеры уставились на детектива.

— Один из пленников, за которыми вам положено следить, потерял сознание от вашей невообразимой тупости, — он показал за спину, где лежала с бледным лицом и раскинутыми в стороны руками Марта.

Громко топая по бетонному полу, механоид прошёл в середину комнаты и нагнулся, пытаясь рассмотреть Марту. Она подняла руку и обхватила его за шею. Медиум была собрана и до предела сконцентрирована. Она послала мысленный сигнал такой мощи, что передатчик на голове механоида едва не задымился. Медная фигура застыла на мгновение, словно прислушиваясь к себе. Затем, потеряв связующую нить с профессором и своими собратьями, механоид замер в ожидании приказов.

— Позови сюда второго, — медленно, по буквам произнесла Марта своему новому слуге, который сейчас беспомощно стоял напротив, вращая ретранслятором.

Победа не далась ей легко, лицо стало мертвенно бледным, из глаз текли слезы, а вены вздулись от напряжения. Второй механоид шёл медленно, словно преодолевая внутренне сопротивление. Она взяла его за руку и притянула к себе, тот дёрнулся, почувствовав мысленный контакт, и затих. Теперь в её власти было уже двое. Послышался тихий сильно ослабевший голос Марты:

— Теперь у меня есть вход в сеть механоидов, и я могу отдавать приказы им всем, но для этого мне нужна полная концентрация. Сил идти с вами у меня нет, поэтому я останусь здесь. А вы идите наверх, не бойтесь, механоиды вот-вот будут на нашей стороне.

Их не пришлось уговаривать, Джульетта и Бастон выбрались из подвала и устремились наверх к тому залу, где их схватили. В окна уже светило оранжевое утреннее солнце.

Когда они поднялись наверх, тут уже была полиция. Шеф Сандерс лично одевал наручники на профессора. Тот вырывался, неистово тряс висевшую на груди медную коробку и с лицом сумасшедшего восклицал:

— Чёртовы механоиды, где вы, когда так нужны? Идите на зов! Я призываю вас!

Но в ответ из динамика доносился лишь безучастный свист помех.

— Я вижу, вы уже и сами выбрались, — Сандерс похлопал Бастона по плечу.

— Но как вы узнали, что нам нужна помощь и то, что мы именно здесь? — недоуменно спросил детектив.

— Выставка, организованная моим другом — Мадам Дюрер, это классическая ловушка для дурака, и профессор наш хоть и не глупый человек, но тут же в неё попался. Нам было хорошо известно, что он создаёт армию идеальных солдат, не знающих жалости и преданных только ему одному. Официально предъявить обвинения было нельзя, он мог сказать, что это всего лишь исследования и абсолютно безвредные эксперименты на благо общества. Но как человек любознательный и тем более учёный он не смог пройти мимо загадки со временем. Ради этого ему пришлось сорвать с себя маску законопослушного гражданина и кандидата в мэры города Теней. Теперь же, — с гордостью сказал Сандерс, — мы видим его истинное лицо, полусумасшедшего маньяка, желавшего захватить власть силой.

Профессор оттолкнул полицейского и ринулся к разложенному на его столе прибору.

— Мне не нужны часы, я уже познал с их помощью время, и сейчас вы в этом убедитесь, — победно выкрикнул он и нажал на кнопку.

Медные центрифуги устройства завертелись. Пространство растекалось и скручивалось, как оплавленная по краям плёнка. Воспользовавшись этим, Лукас побежал к двери, и его силуэт растянулся по комнате бесконечным количеством зеркальных проекций. Пытаясь остановить беглеца, полицейский резко ударил дубинкой. Оружие прошло насквозь, не встретив сопротивления. Сандерс был в ярости, ещё никогда преступник не ускользал от него так дерзко. Он обрушил весь свой гнев на прибор профессора, который всё ещё тревожно гудел и мигал огоньками на его письменном столе. Что-то лопнуло, пружины и болты брызнули в стороны. Повалил едкий чёрный дым. Лукас Ареоль застыл на месте растянутой во времени и пространстве нелепой проекцией.

То, что произошло с профессором, напомнило Джульетте, как она в детстве вырезала из сложенной гармошкой бумаги фигурку, потянув за которую, неизменно получала целый веер взявших друг друга за руки человечков. Она в замешательстве спросила:

— Как же нам теперь его склеить?

Снизу из подвала под руки привели ослабевшую Марту. Она присела, сняла с пояса и понюхала несколько стеклянных пузырьков, после чего закрыла глаза и погрузилась в глубокий транс. Прошло полчаса. Марта вздрогнула и пришла в себя. Когда она заговорила, голос был всё ещё слабый, но речь была чёткой и уверенной:

— Он в равной степени распределён по десяти временным интервалам. Поэтому скрепит его только время. Увы, ждать этого естественным путём придётся годы, поэтому нам нужно набраться терпения. Примерно через десять лет профессор Лукас Ареоль достигнет финальной точки перемещения и догонит нашу реальность.

— Что-ж, придётся оставить тут постоянный пост. Вдруг он придёт в себя раньше и вновь захочет задействовать своих механоидов, — задумчиво проговорил шеф полиции.

* * *

Городская площадь была забита людьми. На большой, наспех сколоченной деревянной платформе, вот-вот должен был появиться будущий мэр. Сцена была расцвечена яркими трёхцветными флагами и сине-бело-красными тюльпанами. В небе вальяжно дефилировали пузатые дирижабли, украшенные длинными праздничными лентами и плакатами. По традиции присяга нового мэра всегда была выходным днём. Поэтому сегодня все жители города, свободные от работ и хлопот, теснились сейчас на площади, стараясь подойти к сцене как можно ближе. Там за бумажной ширмой уже в третий раз Сандерс репетировал свой торжественный монолог перед избирателями. Старинные часы на городской площади пробили полдень. Он скомкал и бросил бумажку с речью под ноги, решив полагаться только на своё полицейское чутье и говорить с избирателями так, как он вообще привык говорить с людьми за тридцать лет безупречной службы — коротко и открыто. Рядом с ним стоял Бастон, сменивший засаленный коричневый плащ детектива на яркий и непривычный шёлковый костюм с галстуком.

Сандерс дружески хлопнул его по плечу:

— Пойдём! Город должен узнать своего нового шефа полиции.

Он вышел на сцену, откашлялся и, пригладив усы, торжественно начал:

— Дорогие друзья! Прежде всего я бы хотел искреннее поблагодарить вас за голоса в мою поддержку. Мнение каждого из вас сыграло важную роль в судьбе нашего города, и я обещаю, что ваше доверие не будет напрасным. Следующие пять лет будут для нас непростыми, я намерен поменять многое, сделав город удобнее и привлекательнее для жизни. Я начну с реформы полиции, а поможет мне в этом бывший частный детектив, всем вам конечно хорошо знакомый по газетным заголовкам — Бастон Китон. Тот самый, нашедший пропавшие артефакты отцов основателей.

— А что с Джульеттой, её назначишь главным пожарным? — насмешливо крикнули из толпы.

— Нет, наш общий друг и соратник Джульетта, как человек глубоко ценящий и разбирающийся в современном искусстве, назначена мной главой городской галереи и музея истории, — ответил новый мэр.

— Простите, а Марта, что с ней? В газетах писали, что её роль в расследовании была очень важна, — спросила взволнованная дама, стоявшая возле самой сцены.

— Спешу вас успокоить, она не видит себя в управлении, ей гораздо интереснее предаваться философским размышлениям и научным изысканиям, поэтому она вновь в уединении занята любимым делом.

Внезапно подул холодный северный ветер. Толпа перед сценой поёжилась, но не поредела. Солнце испуганно скрылось за пеленой туч. Молния хлестнула небеса огненной плетью. Ливень яростно рухнул на землю, его холодные капли сливались в ледяной водопад. Со всех сторон медленно, но неотвратимо наползал цепкий, влажный туман. Он моментально просачивался всюду, погружая город в сумерки.

Вдруг из-под земли с рёвом и грохотом медленно появилось нечто. Когда туман рассеялся, люди на площади не поверили своим глазам. Прямо перед ними выросло огромное, выше любого здания в городе сооружение, напоминавшее жертвенный зиккурат. Сложенное из массивных, изъеденных временем каменных блоков, оно казалось восставшем из глубокой древности. Высокие стены были испещрены примитивными, вытесанными на камне рисунками монстров и покрыты густым плющом. Удивлённые горожане протиснулись ближе и осторожно вошли внутрь через открытые ворота. Кто-то ахал, кто-то охал, а кто-то просто застыл, открыв рот. Огромный многоуровневый лабиринт, весь сверху донизу был стеклянным. Бесконечное переплетение прозрачных коридоров, зеркальных тупиков, винтовых лестниц и резких поворотов сводили сума миллионом кривых отражений. Какие-то части лабиринта были наполнены водой и льдом, а где-то, напротив, объятое пламенем стекло плавилось от температуры кипящей рядом лавы. Были и целые сектора с волчьими ямами, скрытыми лезвиями и потайными люками, кишащими змеями.

Детектив потёр руки от удовольствия и повернулся к Сандерсу с виноватой улыбкой:

— Дорогой мэр, увы, я вынужден уволиться в первый же день работы. Эту загадку я хочу разгадать лично.

Он закатал рукава, сорвал галстук и, спрыгнув со сцены, скрылся в лабиринте.