Чистилище (СИ) [Виктор Юрьевич Молчанов] (fb2) читать постранично

<p>

 </p>

   Полуденное солнце играло волнами Светлояра. Где-то там, где гладь почти круглого озера плавно перетекала в берег, негромко рокотало одиноким тракторком сонное Владимирское. Рыбаки давно уже свернули свои снасти, а туристы, гуляющие вплоть до рассвета в поисках приключений себе на голову, ещё не проснулись.

   - Ну что, вроде как на месте, отче? - слегка прищурил свои серо-голубые глаза Семён, - Теперь нырять или как?

  -- Куда торопишься, отрок? Придёт час, и знак свыше будет. Да и какой я тебе "отче"? Прихода своего не имею. Братья мы все ...

  -- Ага, во Христе, ныне и присно. Не суть.

   Вёсла висели в уключинах, уже минут пять как брошенные гребцами. Лодка, которую они с монахом ещё с вечера позаимствовали у местного рыбака под солидный задаток, стояла ровненько, словно влитая. Ни ветерка.

  -- Так что мне, сигать вниз прямо в одежде в этот твой Китеж? А если утопну?

  -- Всё в руках господних. Коли душою чист, будет, отрок, и вспомоществление.

  -- А если нет? Кто проверять-то станет? Где вообще хоть какие гарантии, что попаду именно туда?

  -- Куда же ещё? Давеча же толковали. На Светлояр все за Китежем приходят, да не всем он даётся...

   Голос монаха был ровным, бархатистым. Острая бородка клинышком виднелась из-под чёрного капюшона, оставляя в тени узкое лицо и бездонные, полные печали, глаза, словно сошедшие со старорусских икон.

  -- Да один я что ли? Вон весь берег в палатках. К Купале ещё и не так припрут...

  -- Чистые душой в Китеж-град стремятся. Да не каждого примет он. Не любой проход знает, место и время...

  -- А тебе-то с этого что? - не унимался Семён, пытаясь постичь неумолимую логику собеседника, подсевшего вчера к их костерку и так поведавшего о чудном граде, словно сам вчера из него и прибыл. А Семён тогда возьми и ляпни, мол, отведи меня туда, коли не брешешь, святой отец. Здесь мол, он свои дела сделал, можно и карму улучшить, к вечному приобщиться. А ещё Светка смотрела на него тогда так... Как на героя. Герой, не герой, но кто знал эпизоды биографии "Сторожа", в трусости его уж никак не мог упрекнуть. А монах тот возьми, да и скажи в ответ, мол, лодка будет - пройдём утром в Китеж. Друганы посмеялись тогда, поймать на "слабо" попытались... А Семён пошёл искать лодку. Отступать было не в его правилах. Ни здесь, ни тогда, когда его позывной был не просто прозвищем. Вот и теперь, на середине озера, Старожилов глядел на своё отражение в Светлояре и внутренне недоумевал. Странно всё это было. Странно до невероятности. Вроде бы выбрались на природу как всегда: потусить, шашлычку поесть, ан вот уже где и отступать нельзя, дорога назад заказана.

   Вдалеке кукарекнул петух, оглашая окрестности вестью об очередном яйце одной из квочек.

  -- Пора, отрок. Петух, птица небесная, знак даёт.

  -- Ну, пора, так пора...

   Семён зачем-то скинул рубаху, открыв взору монаха татуировку в виде двух букв "Л" возле предплечья, затем расшнуровал берцы и аккуратно, по ещё армейской привычке, поставил их под банку. Потом перекрестился на солнце, и, стиснув в правом кулаке простенький латунный крест, а левой зажав свой узкий, чуть курносый нос, сильно оттолкнувшись от дна лодки, прыгнул за борт.

   Хорошо нырять, когда знаешь, что вынырнешь. Тяжко нырять в неизвестность, ещё тяжелее нырять, чтобы не всплыть. Лёгким хотелось дышать, телу хотелось вверх, но разум... Разум был сильнее. Семён плыл вниз, дальше и дальше, он толкался от воды, стараясь забраться на глубину, стараясь достать до дна, ведь надо же было стараться сделать хоть что-то, без старания оно ничего не даётся ни на этом свете, ни на том, каким бы тот ни был. Семён толкался вниз. Толкался тогда, когда лёгкие, разрываясь от натуги, хотели воздуха, тогда, когда в глазах мутилось, а рот глотал воды, пытаясь протолкнуть её и в то горло и не в то. Семён толкался даже тогда, когда закатившиеся белки глаз явственно показывали, что голова уже отключилась, и действуют только рефлексы, инстинкты и неудержимая воля, желание доделать до конца начатое, доделать так, чтобы не было стыдно...

   ***

   Очнулся Сторож от головной боли. Очнулся и огляделся. Он лежал на какой-то тряпке, расстеленной на полу большого полутёмного помещения. Одежда на нём была всё та же, что и во время ныряния: то есть только уже слегка подсохшие камуфляжные штаны с армейским ремнём, плавки, да крестик на цепочке. Вдалеке копошились какие-то незнакомые люди. Впрочем, знакомых Семён увидеть и не предполагал. Рядом