Синяя кошка (СИ) [Александр Иванушкин] (fb2) читать онлайн

Синяя кошка

Сейчас я сам всё увижу

Сейчас я сам всё увижу. Чем выше меня поднимало, тем светлее становилось. И живности аквариумной становилось вокруг всё меньше. Ну где же ты, поверхность?

Меня вынесло из воды. Вокруг лес из металлических штанг. На каждой из них, там внизу, болтался несчастный лорд. Высоко над аквариумом что-то грюкнуло, мою штангу дёрнуло в сторону, и она поехала «к берегу».

До края аквариума меня тащило минуты две. Трубки из носа и рта я не выдёргивал, на всякий случай. А еще обнаружил в себе иголки. Пусть пока будут. Вот и приехали.

Меня припарковало к перильцам, за которыми была большая белая комната. В этой комнате ждал толстый дядечка в синем халате. Я старался видеть его, но на него не смотреть. Чтобы не обеспокоить раньше времени.

Мордер же беспечно меня рассматривал. А затем схватил за член. Совершенно рефлекторно я сломал ему нос. Дядечка, поливая кровью белый пол, бросился к противоположной стене нажимать какие-то кнопки на пульте с мониторами.

Я же повыдёргивал из себя все трубки и иголки, но отлепиться от штанги не смог. На гибких резиновых ремешках не было застёжек. Ладно. Я свесил голову набок, вывалил язык и типа обвис на этих ремешках без сознания.

Как и чем там меня страхует синяя кошка, я не знаю, и потому надо работать собственный план. Посмотри, придурок, я беззащитен, практически помер. И в меня нужно опять воткнуть все эти важные трубки и иголки.

Ну? Иди же сюда. Наконец несчастный понял, что иглы впрыскивают химикалии в воздух, обматюкал меня, аквариум и начальство, и подошел вплотную. Потыкал кулачком в мой живот. Пора.

Я вогнал два пальца в ноздри его разбитого носа и притянул поближе к своему лицу. И мордер громко обосрался. Молодец.

— Грызи ремешки.

Сказал я ему. Дядька в синем халате не понял. Он выл и дёргался. Похоже испытывал смертный ужас. Надо как-то успокоить сотрудника.

— Жить хочешь? Не слышу?

Наконец он понял, что прямо сейчас умирать в муках не обязательно и провыл нечто вроде: «дадахочу».

— Грызи ремешки.

— Заачем?

— Чтобы я мог освободиться и сделать тебя генералом.

— Заачем?

Ну вот почему ты такой тупой? Тебе сделать больнее?

— Таам кнопка…

— Где?

— На штанге сзади.

Интересно, эта кнопка убирает ремешки или убивает лорда на штанге? Оправдан ли риск? Нет.

— Жми.

И дядечка нажал. Ремешки исчезли, лопнули и втянулись в штангу. Высокие технологии, бабушка дышло. Меня перевалило через перильца. Упал на твёрдый холодный пол, но нос мордера не отпустил.

— Ты молодец.

Сказал я ему.

— Отпустиити.

Попросил он.

Рано тебя отпускать. Я заставил его перелезть туда, где до этого висел сам и прислониться к штанге спиной. Где там эта волшебная кнопка? Вот она. Мордера обвили мягкие ремешки. Побудь тут пока.

Я вытер окровавленные и осопливленные пальцы о синий халат. Свет в комнате мигнул и штанга с дядечкой поехала в глубину аквариума. Кошкина самодеятельность? Засранца надо допросить, а не топить. Как мне с этой сумасбродкой связаться?

Свет в комнате стал красным, а потом и вовсе исчез. Где-то гулко бумкнуло. Всё шло не по плану. А может по плану, но не по моему. Я пошёл вдоль стены нащупывая дверь. Светился только аквариум изумрудным и кнопочки на стене желтым и красным.

Нажимать их я не решался. Где-то далеко в аквариуме завопил погружаемый без трубок и иголок мордер. Вот дурацкая и совершенно не нужная смерть.

Я нашёл и чуть приоткрыл раздвижную дверь. За ней было темно, кто-то бегал и кричал. Неожиданно в щель всунулась железная палка, на конце которой светился розовый шарик. Этот шарик коротко вспыхнул и попросил.

— Сэр, пожалуйста идентифицируйте себя.

Ещё чего. Я перехватил тонкую железку поудобнее и сломал о колено. Розовый шарик укоризненно всхлипнул и погас. А у меня в руках теперь было какое-никакое, но оружие. Я раздвинул двери и переместился за них под стенку.

Здесь была кромешная тьма иногда разрываемая алыми всполохами дурацких тревожных лампочек на потолке. Пахло горелой резиной.

У ног жужжал моторчиком любопытный механический слуга, длинная оторванная шея которого сейчас зажата в моей руке.

Этот мир мне не нравился. Но меня никто не спрашивал. Идем по стеночке, ищем более-менее значимые места и более-менее сговорчивый персонал.

Но тут по коридору пронеслась как сладкий сон короткая, нежная музыкальная трель, и глубокий спокойный голос с материнской интонацией сообщил:

— Всем мордерам оставаться на своих местах. Сейчас включится третий запасной генератор. Раз. Два. Три!

Но ничего не изменилось. Только перестали мигать красные лампочки на потолке. Вот погасли совсем. Очевидно и третий запасной не того. Зато совсем недалеко от меня раздался истошный женский визг:

— Серёжаа! Серёёженькааа!!!

И оборвался с совершенно однозначным чавканьем. Даму что-то прибило. Как интересно они тут живут. На всякий случай я перепрыгнул к противоположной стене и замер.

Очень вовремя. В то место, где я секунду назад стоял бумкнуло чем-то большим и тяжёлым. Атас. Где твои мечи, голый Ра? Размышлять было некогда. Врага я не видел. И не понимал.

Зато у меня была тонкая метровая железная трубка с острым сломом на конце. Я прыгнул обратно, втыкая ее в нечто, и навалился пропихивая свое оружие глубже в плоть.

Да. Это была плоть. Неведомое чудовище заревело и отбросило меня вдоль коридора. В боку пекло, значит у него когти. Привычка держаться за меч сработала на отлично. Я не выпустил из руки розовый шарик. Улетел вместе с оружием.

Не лежать! Двигаться, двигаться. Я скакал от стены к стене усложняя противнику ориентацию. Ну, мне казалось, что усложняя. Противник рыкнул совсем близко, и спинной мозг заставил упасть плашмя на пол.

Враг перелетел меня, так и не задев. Обдало смрадом и обляпало горячей жижей. Наверняка кровь! Не мог же он писать на лету. Или мог? Нет. Все же ранил гада.

Не лежать! Я прыгнул вслед за ним так, что связки мявкнули, и попал! Я еще раз воткнул в него эту жалкую трубочку. Обхватил ногами и вбил ладонью свое оружие в прыгучую сволочь на всю длину.

Оно заревело громче и жалобнее. И садануло меня когтями по спине. Челюсти клацали за ухом, я вжимался плечом в его шею. Выдернул железку на половину и воткнул еще раз стараясь изменить угол. Медведя вспомнил. Спасибо, медведь.

Перед тем как сдохнуть, оно ободрало мне всю спину. Как его развидеть? И как зашить раны на боку и на спине? А если оно такое здесь не одно? И железка хрупкая моя сломалась пополам. Темнота начинала напрягать.

Светлячков бы сюда. Ага. И пяток казаков с пращами. И Будугава. На ощупь труп был сильно зубастый и когтистый, четвероногий, с гребнем по спине и довольно длинным, твёрдым хвостом.

Как я сумел проткнуть эту шершавую шкуру? Завалил его на одних рефлексах. Абсолютно случайно. А случайностей быть не должно. Должны быть одни закономерности.

Вот еще одна раздвижная дверь. Там должен быть изумрудный свет от аквариума. Я раздвинул двери и затащил за собой труп этого ужаса ночи. А был он побольше меня.

Да. Здесь было посветлее. Двери закрыл и только тогда обнаружил в комнате девицу в халате. Девица была синяя, четырёхрукая, молоденькая и сильно испуганная. Мордочка её смахивала на кошачью. Или даже на львиную.

Это фарг. Она сидела в противоположном от двери углу и смотрела страшными глазами.

— Как зовут?

— Сабрина Кох. Исследовательский отдел…

— Нож есть?

— Нет.

— Медикаменты?

— В мед центре…

— Далеко?

— Нет. Но туда лучше не ходить.

Это я понимаю.

— Вы убили… это?

— Убил. Мне надо раны зашить. Или обеззаразить хотя бы и кровь остановить. Можешь?

— Сейчас.

Сабрина Кох перелезла через перильца села на корточки и зачерпнула в две пары ладошек воды из аквариума. У неё был хвост с кисточкой. Фарги — хвостатые!

— Идите сюда. В этом растворе есть всё, что нужно.

Ого. Всё это время я плавал в лечебной водичке? Я подошёл и меня тщательно облили со всех сторон. Раны действительно успокоились и уже не так тревожили при движении.

— Возьмите мой халат.

Она сняла синий халат, под которым оказалась в пижамных штанишках и майке. Нет. У меня идея получше. Я видел на стене мониторы. Под стеклом они или нет, и какой толщины это стекло?

— Дай тапок.

— Что, простите?

— Обувь на тебе есть? Дай мне тапок, пожалуйста.

Сабрина Кох сняла один из своих шлёпанцев. Молодец. Я прислонил этот тапок к ближайшему экранчику и зарядил в него кулаком. Раз, второй. Да. Это было толстое стекло и оно пошло трещинами.

Еще два удара и на пол посыпались узкие острые треугольники. Я отдал тапок Сабрине и забрал у нее халат, который она так и не надела. Оторвал от него один из четырёх рукавов и вернул обратно.

Первый фарг, которого я встретил, держался на удивление хорошо. Ей было страшно, но она не паниковала. И не разводила претензий, теорий и мнений. Просто увидела мужика и принялась ему помогать.

Я отобрал несколько треугольников поуже и поострее и обмотал кусками халата, чтобы можно было держать и не порезаться. Теперь у нас есть ножи.

— Помогай, фарг.

Синяя дева быстро сообразила, что именно я делаю, и мы довольно споро сняли с чудовища шкуру. Мне нужно было что-то, что не стесняет движений, но хоть как-то защищает от этих жутких когтей.

Тяжелее всего отрезался хвост. Сабрина ничего не могла рассказать по существу. Просто вдруг пропал свет и она побежала проверить что с аквариумом. А потом в коридоре началось вот это всё, а потом пришёл я.

Кажется она догадывалась, откуда я пришёл, но не спешила уточнять.

— Что за тварь? Есть соображения?

— Не знаю. Могу сказать, что они теплокровные млекопитающие. Необходимо вскрытие, чтобы узнать больше.

— Валяй.

И я протянул ей один из ножей.

Перемазанная в крови монстра, Сабрина Кох вспорола ему брюхо и принялась копаться в кишках. В четыре руки. Всё-таки четырёхрукость — большое преимущество. И для воина, и для музыканта, и для хирурга.

Я же кое-как выскоблил толстую шкуру и промыл её в аквариуме. Швея из меня так себе, особенно при отсутствии иголок и ниток. В итоге получился плащик без рукавов, который можно было запахнуть и завязать поясом.

А вместо обуви просто портянки обвязанные ремешками. Кажется такое называется «обмотки». Сабрина Кох выпотрошила зверя и разложила его внутренности полукругом на полу. Даже сердце и лёгкие через живот выдрала.

— Ну, что интересного?

— Самое интересное, великий воин, это обломок полицейского дрона в сердце этого эльфа.

И Сабрина протянула мне кусок железной трубочки. Я взял его на автомате. Пригодится. Стоп. Это эльф? Не очень похож.

— Строение сердца и некоторые особенности пищеварительной системы, подлёгочные железы и мурка прямой кишки идентифицируют это существо как эльфа. Или как бывшего эльфа.

Какой кошмар. Бедный ушастик. Я вспомнил оглушающий женский визг в коридоре.

— Для биохимического анализа необходимо доставить кусочек мяса в лабораторию. И желательно, чтобы лаборатория была не обесточена.

Вообще-то моя цель — внешний мир. Мне нужен выход из этого подземного ада.

— Много было эльфов мордеров?

— Много. Почти половина личного состава.

Я пнул кровавое месиво под ногами.

— Этого звали Серёжа.

— Сергей Белль!

Воскликнула Сабрина Кох и прижала четыре ручки к груди.

— Он глава исследовательского отдела. Мой непосредственный начальник!

— Только что ты помогла снять с него шкуру и выпотрошила даже не поморщившись.

— Да. Я это сделала.

И фарг гордо выпрямился. Что я знаю о психологии фаргов? Только то, что они «очень воинственны». Такая напарница мне нравится.

— У тебя четыре руки. Сделай себе четыре удобных ножа. Понесём кусочек Серёжиного мяса в лабораторию.

Но фарг не подчинился.

— Скажите мне кто вы такой.

— Ра.

— Что «ра»?

— Это моё имя. И моя должность.

— Вы хиз из аквариума?

— Да.

— Как вы выбрались?

— С помощью личного обаяния. Ты мне не доверяешь?

— Хизам никто не доверяет. Потому их в аквариуме под нейропломбой и держат.

— А я тебе доверяю. Будешь прикрывать мне спину. Ты ведь биолог? Значит ножами владеть умеешь.

— Каждый фарг — воин.

— Как же ты здесь оказалась?

— Получила хорошее образование. У меня интересная работа. Подписала контракт и оказалась.

— Делай ножи, фарг. Похоже твоя интересная работа сломалась. Я же помогу тебе здесь выжить и что можно починить. Еще вопросы?

— Какие цели у тебя, Ра?

— Ближайшая моя цель, поднять всех хизов из аквариума и вывести их отсюда.

— Я не могу тебе этого позволить.

— По каким причинам?

— По этическим.

— А конкретнее?

— Нельзя.

— А потрошить начальников можно?

— Нельзя. Но тут обстоятельства…

— И тут обстоятельства.

— Какие же?

— Я.

— Ты, Ра, весьма убедительное обстоятельство. Но уничтожать то, что существовало тысячелетиями нельзя. Понимаешь?

— Неа. Фарги все такие консерваторы?

— Скорее всего все.

— И даже те, что сейчас болтаются в аквариуме?

— Наверное…

— Короче. Ты мне нравишься. Я очень не хочу тебя убивать или еще как-то калечить. А тебе хочется меня убить?

— Нет. Если бы ты был фаргом, я бы присягнула тебе, потому что ты яростный и хитрый воин. Убить такого зверя тоненькой железкой почти невозможно. Но ты не фарг, а хиз.

— А если бы я был фаргом и хизом?

Вот тут Сабрина Кох задумалась. Но не надолго.

— Всё зависело бы от того, насколько ты красив.

— Поверь мне, дева, я необыкновенно красив. Особенно в этой вонючей шкуре. И я не только человек, фарг, ящер и эльф одновременно, я еще и что-то еще.

Наверное еще гоблин и огр.

— Мегалохом? Чудище из древней сказки? Так ты меня не рассмешишь. А красота — это шрамы. И шрамы не на спине, а на лице.

Вот как. Я полоснул себя куском острого стекла поперёк морды.

— Так лучше?

Вот дурень. Кровь текла и попадала в рот. Сабрина Кох смотрела на неё с искренним интересом. Затем отошла зачерпнуть две горсти водички из аквариума.

Она выплеснула лечебную воду мне в лицо и сообщила.

— Я принимаю твою жертву, Ра. Прими и мою.

И полоснула себя осколком стекла поперёк львиной мордашки. Офигеть, какие у фаргов девы крутые. Я прыгнул за перильца и зачерпнул аквариумной воды. Ну и выплеснул ей в лицо. Кровь у фаргов тоже красная.

— Сделай себе четыре ножа.

— Да, красавчик. Сейчас сделаю.

И Сабрина Кох принялась сортировать осколки на подходящие и не очень. Вот про красавчика не понял. Это юмор? Или это какие-то глубокие мне не ведомые культурные консервы расы фаргов?

Скорее всего то и другое вместе. Психологией фаргов заниматься было особо некогда. Нужно было выдвигаться во тьму. Зачем? Чтобы понять и покорить этот странный мир.

Мы крались вдоль стеночки по совершенно тёмному коридору. И коридор этот был совершенно пуст, если не считать трупов людей, фаргов и ящеров в растерзанных халатиках.

Каждый труп мы тщательно обыскивали. Набрали пластиковых карточек, которые почему-то были очень важны для Сабрины Кох, пару плиток шоколада (это у людей), один брикетик сухого мяса (это у ящерицы). Ещё упаковки каких-то таблеток. Ничего стоящего.

Над нами что-то время от времени бумкало. Да включи ты свет уже, синяя кошка! Ты же тут всё взяла под контроль своей плесенью. Или нет? Однако кошка не отзывалась.

За углом что-то мерцало розовым. И оно приближалось. Еще один полицейский дрон? Я швырнул туда тапочек наполовину съеденной эльфами ящерицы и на нас выкатились сразу три длинные шеи на гусеничном ходу.

Их розовые головки довольно сносно освещали коридор. Сабрина Кох протянула свои драгоценные пластиковые карточки, но дроны не обратили на неё никакого внимания. Они тоненькими голосами, хором, доложили:

— Готовы освещать путь великому Ра!

Ага. Всё-таки плесень работала и вот таким образом синяя кошка ответила на мой запрос «включи свет».

— Доложите обстановку.

Осветительные дроны запищали хором:

— Отключился свет везде, кроме аквариума. Все эльфы видоизменились и утеряли разум. С верхних уровней доносятся странные звуки.

Круто. Полиция из дебилов. То, что нам всем поможет.

— Замечены ли нападения эльфов на полицейские дроны?

— Никак нет. Зафиксировано одно нападение великого Ра на борт 1748. Повреждения средней тяжести. Ходовая в норме. Патрулирует место преступления.

Сабрина Кох спрятала свои карточки в карман.

— Ты взломал полицейский протокол? Как это возможно?

— Не я. У меня есть союзник.

— Твой союзник очень крут.

— Теперь он и твой.

— Если такие хизы у людей, то очень хочется увидеть какие же хизы у фаргов.

— Я слышал про одного. Звали Убьювсех. Его достали из аквариума и промыли мозги. Собственно одна из моих целей найти его.

— Убьювсех — очень сильное имя. Даже не имя, а припев древнего гимна, одной давно исчезнувшей религии. Я хочу увидеть этого фарга!

— Если он еще жив, увидишь.

Я ткнул пальцем в ближайший розовый шарик:

— Говори только ты. Диспозиция выживших мордеров?

Слава Богу, это он знал.

— Мордеры подающие признаки жизни разделены на четыре группы. Пятеро заперты в столовой, четверо заперты в медицинском центре. Двое заперты в застрявшем лифте. Один сидит на потолке прямо над вами.

Да. К потолку над нами прилипла ящерица. Даже в розовом свете разглядеть её было непросто. Хамелеон. В длину чуть меньше моей фарги. Надо же. И как её от туда снять?

— Ребекка! Это Ребекка!

Вскричала Сабрина Кох.

Знакомая, значит. Ребекка не двигалась и не открывала глаза.

— Как её снять с потолка?

— Она очень испугана. Её раса умеет впадать в кому, замедлять метаболизм. Сейчас она без сознания. Подсади меня, великий Ра.

Я позволил фарге забраться мне на плечи и Сабрина Кох вцепилась в полумёртвого хамелеона четырьмя ручками.

— Держи крепче.

Попросил я её и резко присел. Дроны ловко порскнули в стороны, а Ребекка с сухим стуком упала на пол. Сабрину Кох я на себе удержал. Фарга была лёгкая.

Дальнейшее движение ускорилось. Дроны катили впереди, освещая коридор. Я нёс на плече твёрдую как полено ящерицу Ребекку, а Сабрина Кох, с четырьмя стеклянными ножами, прикрывала мне спину.

Таким порядком мы двигались не долго.

— Вон те большие двери — медицинский центр!

Сообщила из-за моей спины Сабрина Кох. И в этот момент всё стало очень плохо. От кучи трупов, что располагалась рядом с медицинским центром, отделились два хвостатых клыкастых эльфа.

Они разевали зубастые пасти, рычали на нас и топорщили гребни на спинах. Я уложил ящерицу Ребекку под стеночку и вытащил из-за пояса два стеклянных ножа.

В конце концов у меня на плащике сзади точно такой встопорщенный гребень. Я расставил руки, пригнулся и зарычал в ответ. Сабрина Кох заслонила собой Ребекку, выставила вперед четыре ножа и тоже зарычала. Атас.

Все прыгнули одновременно. Ножам нужно чужое горло, и я бы воткнул оба ножа в это чёрное горло, но ловкий эльф извернул морду и поймал одну мою руку пастью. Кости хрустнули. Только не отпускай!

Когти твари рванули по груди, а второй нож вошёл ей в шею по рукоять. И еще раз, и еще раз, и еще раз. Я ему практически башку отрезал.

Хватка челюстей ослабла. Враг издох. Я встал. Пожеванная рука болталась и не желала держать оружие. И кровь из неё хлестала. Вот для чего нужны наручи. Правая рука от локтя теперь бесполезна. И кровь из меня уходит.

Так что времени мало. Где второй? Второй прыгал по стенам пытаясь достать ловкую Сабрину Кох. Та сверкала ножами как мельница и тоже прыгала по стенам. И хвост её метался, как балансир. Умничка.

Хорошо, что я двурукий. Спасибо мечам. Как же их здесь не хватает. Я нырнул под очередной прыжок эльфа и вспорол ему брюхо. Требуха вывалилась из твари и я прыгнул, чтобы наступить на неё и зафиксировать гада.

Рёв стоял восхитительный. Сабриночка оседлала врага позади гребня и в четыре руки месила ножами. Я пропустил сильный удар лапой по рёбрам, но всё же вспорол эльфу горло.

Как-то мне нехорошо. Сучьи полицейские дроны так и торчали неподалёку освещая место битвы. Всё же надо встать. Поплыл, поплыл. Встать не получается.

— Ра! Ра!

Это фаргочка моя ненаглядная. Как она ловко по стенам прыгала! А как рычала в ответ этим уродам. Мордочка с поперечной, не зажившей еще раной выражала крайнюю степень беспокойства. А вот и тьма благословенная.

Во тьме ничего не болело. Во тьме можно было сесть, встать, попрыгать, полетать. Единственный ориентир во тьме — ты сам. И это, в некотором смысле, прекрасно. Но кто там шепчется? Чтобы ушла тьма, достаточно открыть глаза. И я их открыл.

Я сидел в бочке с холодной водой. Реально холодной. Вокруг толпились люди. Дёмыч, Бонивур, Ксюнчик. Вон Милли с Гостом и переминающийся Бум при них. Пум и Вмс с какой-то баночкой в руке. Казаки. Кабан с драматической мордой. Семён.

Комната была набита народом. Моим народом. Меня снова засунули в аквариум? Нет. Просто мне так и не промыли мозги. Я по прежнему во власти синей кошки. Или, как сказала Сабрина Кох, «под нейропломбой».

И слава Богу.

— Кого хороним?

Народ загудел и начал наперебой рассказывать мне, как все рады, что я жив и что тут было, что тут было. Мне этот галдёж не мешал. Они хорошие. Я вылез из бочки. Холодно в воде сидеть.

— Демыч, рассказывай по порядку.

Я прошёл в комнату и заглянул в зеркало. Шрам поперёк лица. Зарубцевавшийся. На груди и боках следы от когтей, да и рёбра побаливают. Но всё зажившее. Просто следы. Значит меня вылечили?

— Великий Ра, перво, мы все решили, раз вы не лорд уже, служить вам просто так. Никто не ушёл. Вы теперь с неопределяемым уровнем. Что будет с нашим ростом непонятно, но вы же придумаете чего?

— Придумаю.

Какое удовольствие вот эти белые, мяконькие тряпочки из шкафа! Я оделся.

— Где мой пояс?

Бонивур выступил вперёд с поясом. Мечи! Я одел их без кольчуги и затянул пояс. Зачем мне кольчуга, когда у меня есть заклинание исцеления и возможность его повторять бесконечно? Совершенно незачем.

Дёмыч же продолжал рассказывать.

— В бочке вас нашёл Виссарионыч.

Вис со своей баночкой выступил вперёд:

— В шесть утра, по вашему приказу, я пришёл учить вас читать…

— Так вот, в бочке вас нашёл Виссарионыч.

Продолжил Дёмыч.

— И сразу позвал меня. Бочка была полна крови, на лице и груди у вас были страшные раны. Бонивур поднял тревогу. На лорда… то есть на вас напали и все побежали сюда. Хотели вытащить и в лазарет, но вдруг вода стала прозрачной, и раны мгновенно зажили. Регину увели. Очень она кричала глупость всякую. А там вы и сами очнулись.

Интересно. Значит Сабрина Кох всё же смогла затащить меня в медицинский центр. Тела-то вроде разные в разных мирах, а душа-то у них одна. Одна живая душа.

— И вот думаем мы, что вы во сне там с кем-то сражались на смерть. Потому как никаких диверсантов в замке не нашли. Гост, скажи.

Гост отделился от Милли и доложил:

— Признаков проникновения не обнаружено. Никаких чужих следов не найдено. Разведка склоняется к мистической версии Дёмыча. Но для обеспечения безопасности, хотелось бы знать правду. То есть услышать и вашу версию, великий Ра.

— Да, Дёмыч. Я сражался с чудовищами в подземелье. В мире, который над нами. Всех вас туда вытащу когда-нибудь. И там после боя меня союзники излечили, скорее всего. Потому всё и зажило здесь.

Народ от таких вестей притих.

— Меня возьмите первым, порву там всех.

Это Кабан. «И меня! И меня! И меня!» Семён и еще казаки.

— Тихо!

Прикрикнул Дёмыч.

— Лорд… Ра сам решит кого куда и зачем.

— Ага. Обязательно решу. Теперь же попрошу вас, и всех в замке, по прежнему звать меня лордом. Хоть я и не лорд технически, но вы все по прежнему мои люди. Мой народ.

Это была фактически присяга, и все присутствующие её радостно приняли. Еще я попросил всех покинуть помещение, так как непременно хочу урок чтения. Все, кроме мага, ушли.

Виссарионыч спрятал баночку в мантию и собрался чертить в воздухе слова и словосочетания. Но я вручил ему «Сто семьдесят способов убить мечом».

— Читай это вслух.

И наконец занялся любимым делом — танцевать с клинками и размышлять.

Кто мне наверху нужен первым, так это Лютик. Человек умеющий делать оружие, да и всё на свете остальное. Однако Лютик не лорд. То есть его не достанешь из аквариума, как меня.

Медиор, голосом Виса, предлагал никогда не нападать первым, а использовать словесную перепалку для выявления психологических слабостей противника, а заодно и для перемещения вокруг него, такого перемещения, которое вынуждает обиженного нападать из неудобной позиции.

Но синяя кошка как-то вырастила плесень помогающую ей взламывать механику аквариума и вирусов каких-то в пищу мордерам насовала. Правда с эльфами у халтурщицы не сложилось. Перекосило эльфов не слабо от её вирусов.

Неужели она не сможет вырастить мне Лютика? Тем более, что под руками у нас целый медицинский центр, так чудесно зажививший мои раны.

Медиор считал, что эффективность колотой раны прямо зависит не от силы укола, а от его точности. То есть от моего знания, где у противника рёбра. Причём сердце — не главная цель, гораздо эффектнее поражать крупные сосуды вызывая внутреннее кровотечение.

Для этого Медиор советовал всегда проворачивать меч в нанесённых ранах. Если синяя кошка, прости, нейропломба, содержит Лютика здесь целиком, со всеми его знаниями и живой душой, то…

То какая разница где его живую душу содержать. Здесь или там? Или как у меня, одновременно здесь и там. Как узнать возможно ли это? Только попробовать. Значит попробуем.

Всё.

— Спасибо, Вис. Идём завтракать.

Маг закрыл книжку и брезгливо установил её на полочку.

— Где вы достали эту гадость?

— Невеста подарила. Отличная книга.

— Для головорезов…

— Не спорю.

— Мой лорд. Я счастлив вас так называть…

— Да и ладно.

— Нет. Послушайте. Я нёс вам вот эту баночку, когда… Это светляки специально для поясов, которые сделал Лютик. Особенные.

— Чем же?

Маг открыл баночку и из неё выпорхнула стайка густо фиолетовых шариков. Они зависли на секунду, метнулись к моему поясу и прилипли.

— Теперь их ничто оторвать не сможет, мой лорд. Только хлопок вашей рукой по поясу. Попробуйте.

Почему не попробовать? Я хлопнул ладонью по светящейся коже. Светляки пришли в движение. Теперь мой пояс стал живым фиолетовым вихрем.

— Вот и всё.

Сообщил маг.

— Теперь проводник, вплетённый в ваш пояс Лютиком, вырабатывает ману. Еще один хлопок останавливает их вращение.

Я хлопнул по поясу еще раз. И вихрь осел.

— Необычность этих светляков в том, что они никогда не улетят. Их стремление к улёту трансформировано в стремление к вашему поясу. В некотором смысле, мы с алхимиком поменяли им полярность мира.

Понятно, что ничего не понятно.

— Спасибо, маг. Деву лаборантку завёл себе уже?

— Позвольте не отвечать на этот слишком сложный вопрос…

— Как пожелаешь.

Ксюнчик уже накрыла на стол. Уровень тронного зала не вырос. И пожалуй уже не вырастет. Лорда-то нет. Этот косяк тоже надо как-то разрешить. Что здесь? Котлетки! И помидорчики. И сыр с зеленью! Чего тебе еще, Ра? А винца кружку. Может даже две.

Милли тихо кушала. Она была уже 16-го уровня. При том, что Вис, сидящий рядом, только 12-го.

— Бонивур, Дёмыча верни на три минутки.

Оруженосец исчез. Вместо него за спиной возник Гост. Дежурство несут скрытники.

— Милли, насколько важно для тебя вернуть сотый уровень?

Милли отложила вилочку и улыбнулась.

— Сто шестидесятый, мой лорд.

— Могу предложить тебе эльфа семидесятого уровня.

— Интересное предложение, но я откажусь. Мне и здесь нравится.

— Гост, ей здесь нравится?

Скрытник склонился к моему уху:

— Очень нравится, мой лорд.

Вот и отлично. Вошел Дёмыч.

— Дёмыч, команда с поясами Лютика и фиолетовыми светляками готова?

— Кабан отобрал людей. Пояса есть. Только именины же.

— Именин не будет. Я выступаю с казаками прямо сейчас. Крестьян сели вокруг, пусть землю обрабатывают и скот разводят.

— Как же так, мой лорд?

— Времени нет, Дёмыч. Я тут одному шаману пообещал огров на ноль помножить. Так что вначале поход, потом именины.

И Дёмыч, и Милли, услышав про огров сильно напряглись. Даже Гост за моей спиной скрипнул своими ремнями.

— Что не так?

— Огры — это не шутки, мой лорд. При всём уважении, они практически неубиваемы.

Сообщил Дёмыч.

— Нашествие огров неостановимо, мой лорд.

Подтвердила Милли.

— Это не просто смертельно опасно. Это безнадёжно.

Уточнил Вис.

— Мы будем убивать их аккуратно.

Пообещал я.

И никто не поверил. Все сидели с похоронными лицами. Может я себя переоцениваю и огры действительно нам не по зубам?

— Ладно, не хороните раньше времени. Я на них прежде посмотрю, а потом уж решу, бежать или сражаться. Однако в предгорья мне очень нужно и так.

— Кто может возразить сражающемуся в разных мирах.

Пошутила Милли.

— Казаки пойдут за вами даже на плаху.

Грустно сообщил Дёмыч.

— Возьмите меня с собой.

Неожиданно попросил Вис.

Посадить старого мага на кяхта, надеть на него пояс Лютика и получить бесконечный запас огненных шаров — это было соблазнительно. Подумать надо.

— Собирай команду, Дёмыч. 15 казаков, Кабан главный. Запас и всё такое. Чтобы все были в поясах.

— Да, мой лорд.

Гост исчез, а на его месте возник Бонивур:

— Там это, казаки сундук и бочку привезли…

— Сундук Лютику, бочку в тюрьму. Ксюнчик, котлетки — чудо. Спасибо. Надеюсь вернуться дня через три. Вис, беру тебя с собой.

— Не пожалеете, мой лорд! Я не только ураган огня, но еще и опытный тактик.

Вот и посмотрим. Я встал и вышел из зала. У меня было в замке еще одно дело. Нужно заглянуть в посольство и поболтать с белыми фарфоровыми телефонами.

Но я должен спросить кузнеца. Вдруг он, очнувшись на нижнем уровне аквариума, скажет: «родите меня обратно»? Так что в начале кузница.

Лютик копался в сундуке убитого Будугава. Нельзя больше убивать лордов. Это нехорошо.

— Отвлекись, кузнец. Поговорить надо.

— Говори.

Я покосился на развесивших уши подмастерьев, но решил, что рано или поздно здесь всё и так узнают. Если получится с Лютиком, то получится и со всеми остальными.

— Как ты относишься к концепции множественности миров?

— Никак. Поговорили?

— Нет еще. Ты мне нужен в другом мире. Как кузнец.

— А здесь кто кузнецом останется?

— Ты и останешься. Вот как я. И здесь, и там. По очереди.

— Что за мир?

Вот преимущества конкретного мышления. Все вопросы по существу без восторгов, проклятий, соплей и метаний.

— Подземелье. Материалов куча, металл, стекло, кожа, кости и всякое разное еще. Но ни одного кузнеца. Оружие делать некому. Доспехи тоже.

— Замок есть?

— Нет. Есть огромный погреб, из которого нужно выбраться. Я там без мечей. Вот ножи из стекла делать пришлось. Но с ножами меня там рвут страшно. Мечи нужны позарез.

— Замка нет — нет кузницы.

— Построим кузницу без замка.

— Хорошо. Когда идём?

— Я тебе там сделаю тело, если получится. Очнёшься голый. Вообще без инструментов. Всё с нуля.

— Мои главные инструменты — голова и руки. Будут они при мне?

— Очень надеюсь.

— Отлично. Эй, олухи! Уши втянули и за дело!

Подмастерья засуетились, а кузнец вернулся к содержимому сундука. Надеюсь у синей кошки всё получится как надо, и у нас с Лютиком будут общие сны.

Теперь посольство

Теперь посольство. Красивый особнячок. Горничной была пожилая казачка. Она шла за мной, пока я обходил номера с телефонами. Её муж уже уложил под каждое окно аккуратные кучки камней для пращи.

Милитарист. Но это гораздо надёжнее, чем полностью доверять свою защиту другим. И честнее. Прекрасно понимаю. Я снял трубочку с телефона и приложил её к уху. Мелодичный женский голос попросил:

— Назовите имя абонента.

— Лорд Какжетак.

— Связь установлена.

И женский голос уступил место длинным гудкам. Очевидно в посольстве замка лорда Какжетак, это были длинные трели звонка.

Ждать пришлось довольно долго, но я дождался. Трубка вскричала запыхавшимся голосом моей невесты.

— Да! Алло! Слушаю!

— Привет. Как жизнь?

— Привет. А кто это?

— Ра.

— Что «ра»?

— Это моё теперешнее имя. И должность.

— И кто вы, Ра?

— Не особо важно. Замок стоит?

— Я всё же не понимаю…

— Да не важно. Скажи, что там у тебя всё в порядке. Что вы не в осаде, что с Артом не собачитесь, что нашли мне серу и ртуть.

— Такойсейчас! Это ты! Как здорово, что позвонил! Я скучала ужасно! Когда приедешь! Тут ничего не происходит! Отойдите, посол! Я разговариваю с женихом!

— Там посол у тебя?

— Да из соседнего номера выпрыгнул. Говорит важно очень сообщить тебе что-то.

— Скажи, что поговорю с ним после тебя.

— Посол, великий лорд поговорит с вами после меня! Милый! Я стихов кучу написала! Не поверишь! Все про тебя!

— Только не это.

— Тебе не нравятся мои стихи?

Вот блин. Разве нельзя было догадаться, что всё будет именно так, кретин Ра? Отвергнутая женщина еще туда-сюда, а вот отвергнутый пиит — чётко будущий враг.

— Только одно. Времени просто в обрез.

— Самое сильное! Вот это! Сейчас! Слушай! Замри!

Да замер уже.

— Как я смотрю в твои закаты! А ты сражаешься не здесь! Под одеялом сурикаты! Как это мало! Ты — не весь!

Сурикаты, значит.

— Сильный стих. Очень. Дай послу трубочку, пожалуйста.

— Тебе правда понравилось?

— Ясное дело понравилось. У меня война на войне, дай трубку послу.

— Хорошо, милый. Посол, вас требует великий лорд!

В трубке зазвучал голос посла.

— Приветствую великого лорда.

— Сообщай. Что там срочное.

— Эльфийский союз уполномочил меня предупредить всех, кого только можно. Идет нашествие огров.

Да это я и сам понял.

— Нашествие остановить невозможно. Но возможно эвакуировать население на пути миграции чудовищ. И возможно эту миграцию замедлить.

— Я намерен их всех уничтожить. Команда уже собрана и мы выступаем сегодня. Вот прямо сейчас.

— Вот поэтому я и спешил. Не идите в поход сами. Дождитесь подкрепления от Эльфийского Союза. Мы заинтересованы в замедлении нашествия и готовы ради этого пожертвовать некоторым количеством высокоуровневых воинов.

— И лордов?

— Надеюсь нет.

— И когда до нас доберётся ваше подкрепление?

— Думаю, что через неделю. Приблизительно столько потребуется и ограм. Эльфийский союз предлагает вам компенсацию за то, что ваш замок станет местом первой битвы.

— Вынужден отказаться. Как дела с некро угрозой? Она же была ужасным ужасом в прошлую нашу беседу.

— На удивление хорошо, великий лорд. Мёртвые бегут по всему фронту. Мы последовательно зачищаем от них территории.

— И уже идут споры, кому что достанется?

— Не без этого. Однако вы не должны отказываться от нашей помощи и от нашего плана. Если в результате этой битвы будет уничтожен хотя бы десяток огров, вам предоставят другой замок такого же уровня. Эльфийский союз соблюдает правила. Нам можно доверять.

То есть от моего замка не останется и камня на камне. Понятно.

— Я вам доверяю. Но вот Жругниля сам убил, сам и огров остановлю. Можете не сомневаться.

— Вы убили Жругниля?

— Да. Оторвал ему голову.

— То, что вы говорите — маловероятно. Однако если всё так и есть, я надеюсь вы его голову сожгли?

— Нет. Я её съел. Так вышло, потому что это в некотором роде была и моя голова.

— Странная шутка, но люди вообще странные существа, как я успел заметить. Эвакуируйте крестьян и готовьтесь к грядущей битве.

— Всё будет не так, посол. Спасибо за предложение. Я отказываюсь. Всего доброго.

И я положил трубочку. Ух. Знаю я этих помощничков. Бла-бла-бла и вассальная зависимость в конце, образовавшаяся как бы сама собой.

И позволять ограм ломать мои стены, такое только эльф сидящий далеко в безопасности мог придумать. Так что атас. Дважды и трижды атас, Будугавище.

Я взобрался на золотого быка, который теперь не бык. Казаки на кяхтах стояли у ворот. Кабан доложил:

— Взял тех, мой лорд, кто с гвардией Будугава рубился. Да и заклинаний у них больше. И еще один командировочный.

Это да. Ускорение, Исцеление и главное — ледяная стрела. Будем учиться запускать её вместе. Сколько ледяных стрел необходимо, чтобы огр лёг отдыхать? Это предстоит еще узнать.

А командировочным Кабан Виссарионыча обозвал. Метатель огненных шаров гордо восседал на кяхте. У него теперь удвоенная выносливость. И бесконечная мана. Идеальный покоритель огров.

— С поясами все научились обращаться?

— Все. Там проще простого…

— Вперёд.

Ворота распахнулись, Будугав заревел весьма грозно. Как бы характер у него от смены класса не испортился. И мы выдвинулись в поход. Я вёл казаков прямо. По тем местам, над которыми меня пронёс ночью зелёный пегас.

Зачем мне клювить этих опасных огров? Затем, чтобы они всё здесь не вытоптали. Здесь всё моё и все мои. Я хочу поднять из аквариума всех, до последнего крестьянина. Или даже всех, до последнего ёжика.

Мегалохом хренов. Может лучше отвалить куда тихо цветочки нюхать? Не могу. Ни в этом мире, ни в том. Тут жмёт одно, там жмёт другое. Интересно, есть ли где-нибудь «мир награда», в котором Ра обретёт покой? Или дело не в мирах, а в тебе, хиз?

Вот и фарга со шрамом на мордочке в тебя поверила и наплевала в должностные инструкции. Я вспомнил, как она рычала, выставив стеклянные ножи в сторону оскалившихся эльфов, и улыбнулся. Я теперь зоофил?

Нет. Она разумное существо, а не животное. И даже очень разумное. Я вспомнил, как она раскладывала на полу полукругом внутренности эльфа. Гадость, конечно. Но любая наука — того или иного рода гадость. А без науки никак.

Милли с Гостом сегодня утром за ручки держались. Наверное покорение под ногу отчаянного ходка-бабника — задача не менее масштабная, чем сесть на голову лорду. Совет да любовь, поросята.

Я не зоофил, а ксенофил. Вот в чём дело. Но маленькую Тару я тоже нежно люблю. И что это означает? Это означает, Ра, что ты тратишь драгоценное время на не значимую чушь. Все эти матримонии не для тебя. Аминь.

Вечером пришлось охотится, чтобы накормить кяхтов. Рептилии едят редко, но если их не кормить вовремя, слабеют. Охота верхом с помощью ледяных стрел — крайне эффективна. Четыре кабана, три волка и медведь — буквально за пару часов.

Добычу стащили в кучу перед Будугавом. Кяхты вежливо отворачивали морды, пока он глотал мясо. Признали за вожака. В мире рептилий первым ест самый сильный. А потом Будугав начал рвать куски и бросать их адресно каждому кяхту под ноги.

Вот это уже начатки разума, этический тлен! Я не давал ему команды, он сам заботился о своей стае. И никто при нём не посмел драться, отнимать у соседа и даже просто недовольно скалить зубки.

В следующий раз я отпущу их охотиться самих. Бегают кяхты быстрее местных млекопитающих. Спать они улеглись на пузо, как собаки. Вообще с ними было меньше возни, чем с лошадьми.

И от лесных шорохов кяхты не дёргались. Просто поводили носами, принюхиваясь, и теряли интерес. И обоняние, и зрение у них лучше. А запаха от них вообще нет. Только изо рта. Это да.

Вис первый раз хлебал казачью походную похлёбку и был очень этим горд. Статус кабинетного научного сотрудника не насыщал его честолюбие в достаточной степени.

— Что вы собираетесь делать с нашими уровнями, мой лорд? Теперь, когда мы все не растём вслед за вами?

— Ничего. Скоро ваши уровни станут не актуальны. В мире, куда я вас всех вытащу, никаких уровней ни у кого нет.

— Это очень интересно. Куда же именно, а главное как, вы хотите «нас всех» вытащить?

— Не скажу. Первым идет Лютик, потому что мне там остро требуется кузнец с его талантами. Если выйдет натурализовать Лютика, то он сам всё расскажет от первого лица.

— Лютик расскажет.

Засмеялся слушающий нас Кабан.

— Ну да. Кузнец немногословен. Однако идти в мир, в котором ты окажешься голый и безоружный, всё же лучше, когда там уже куют оружие и доспехи для тебя. Разве нет?

— Это так.

Согласился Кабан.

— Магу нет нужды в оружии и доспехах.

Произнёс Вис.

Точно. Почему я даже не попытался запулить в тех хвостатых уродов из тьмы хоть одну ледяную стрелу? Это страшный грех — забыть о своём оружии в момент смертельной опасности. Непростительный.

И о исцелении, когда мне спину порвали, и потом, когда руку пожевали, тоже не вспомнил. Помнил только про мечи которых не было. Как ты вообще жив остался, придурок? По чистой случайности. А на случайности права у тебя нет.

— Ладно, Виссарионыч. Я буду думать над тем, что ты сказал. А сейчас мне пора на боковую.

Маг не унимался.

— Вы можете прямо сейчас взять меня в ваш сон?

— Не могу, даже если бы захотел. Вообще, я уже некоторое время сомневаюсь, где именно сон. Здесь или там. А может и здесь и там…

Такое заявление озадачило Виса. На время. Ровно на столько, чтобы я устроился под ближайшим деревом и закрыл глаза. Привет зелёный!

— Здравствуй, пропажа. Сейчас ты подробно расскажешь, где пропадал. Причём честно. Иначе вот этим копытом…

— Да брось. Зачем копытами размахивать? Мы же родненькие. Практически братья.

— Это информация или болтовня?

— Это правда, дружище. Я к тебе искренне привязан. Ты мой любимый пегас. Однозначно.

— Я тоже к тебе привык. По крайней мере каждый раз лечу в место, где ты засыпаешь. Почему, сам не могу понять.

— А ты пытался?

— Что пытался?

— Изучать эту свою особенность.

— Не особо.

— Давай представим все твои мотивы, как множество стрел в колчане.

— Зачем? Ну давай. И что?

— А то, что твоя фраза «сам не могу понять» говорит нам — в этом колчане есть иневидимые стрелы. То есть мотивы, которые ты сам в себе не видишь.

— Здорово. И как их увидеть?

— Для начала необходимо согласиться, что они есть.

— Ну, очень может быть…

— Теперь необходимо увидеть куда именно тебя эти невидимые мотивы приводят. Каждый раз.

— Так я же сказал. К месту, где ты засыпаешь.

— Вот!

— Что вот?

— Реконструируем мотив по результату его действия на пегаса. Делаем невидимую стрелу видимой. Прямо сейчас!

— И как это сделать?

— С помощью озарения! Давай!

— Что-то не озаряется.

— А меня давно озарило. Я знаю ответ.

— Так поделись.

— Точно не хочешь сам добыть правду о себе?

— Давай уже, не томи. Что за невидимая стрела в моём колчане?

— Ладно. Приготовься, только не падай со стула. Ты. Меня. Любишь!

— Да ну? Нет тут никаких стульев. А ты просто трепло.

— Я Ра. А ты мой взаимный пегасище. Зелёненький! С шёлковою шёрсткой, острыми копытцами, золотыми рожками! И хвостиком, чудесным хвостиком!

— Не заговаривай мне зубы!

— Да! Чуть не забыл. И с ровными белыми зубками. Давай глянем, что нас ждёт впереди?

— Только для этого ты здесь бред про мотивы разводил?

— Это не бред, а позвоночная правда жизни. А знать, что там впереди, необходимо для выживания. Мы же должны выжить?

— Единственное что я понял, наблюдая за тобой, так это то, что ты выживешь, даже если тебя кислотой облить.

Было такое.

— Ладно. Любовь наша взаимна. Скажи чего хочешь ты?

— Так я сразу сказал. Рассказывай где был. Опять розовых жуков наглаживал?

Рассказать ему правду? Да. Любовь требует жертв, а дарит только непредсказуемость. И я подробно рассказал зелёному пегасу про аквариум, синюю кошку нейропломбу и его роль «следящего алгоритма» при мне.

Пегас лёг на землю боком и закрыл глаза. Умер? Я подошёл и выдернул зелёное перо. Давно хотел. Однако он не был мёртв. Он открыл один глаз и сообщил:

— Уходи к своим розовым жукам и синим кошкам. Не мешай мне думать.

Думает он, значит. Ладно. Думать не запретишь. Я сел рядом, прислонился к его большому тёплому животу и «ушёл к синей кошке». Розовые жуки подождут, да и дороги к ним, кроме колодца я не знаю.

— Нейропломбочка, ау!

Синяя кошка мотала хвостом из стороны в сторону. Хотелось сказать «кис-кис», но я благоразумно воздержался.

— Хиз, ты нашёл дорогу вверх?

— Нет еще. Там темно и эльфы страшные какие-то.

— Да, с эльфами накладка вышла.

— А кто три генератора угробил?

— Не я. У меня к ним нет доступа. Есть шахта с подъёмной машиной, но машина эта разрушилась. И плесень моя в шахте погибает. Не знаю почему. Ты должен выяснить.

— Выясню. Только мне нужна твоя помощь.

— Я вытащила тебя из аквариума, подчинила тебе лампочки на колёсиках. А что сделал ты?

— Я выжил. Однако мне нужна конкретная помощь. Мне нужен Лютик.

— Лютика в аквариуме нет.

— Но он есть в моём замке. Создай ему тело.

— Как?

— Как создала плесень свою, как вирусов создала. Ты сможешь.

— Ну, пустых штанг в аквариуме много. Однако я не умею создавать из ничего. Я умею создавать из чего-то.

— Одного трупа зубастого эльфа хватит?

— Нет. Для Лютика не хватит. Надо полтора. Лучше два, на всякий случай. Лишнее рыбам скину.

— Так ты можешь создать мне Лютика на штанге и вытащить его из аквариума в здравом рассудке?

— Вообще-то нет. Создать могу, вытащить могу, за рассудок не ручаюсь.

— Ну я же не сдурел вроде?

— Так у тебя я, твоя нейропломба, хиз. Ты сам себе источник, а не проекция.

— Ну так создай ему тело и поставь нейропломбу. Приди к нему синей кошкой и дай себя погладить.

Кошка фыркнула.

— Сами себя гладьте, придурки двурукие.

Точно. Забыл. У неё же привязанность к фаргу с романтичным именем Убьювсех. Её надо гладить четырьмя руками.

— Короче. Мне нужны все мои люди для зачистки подземелья и дальнейшего движения вверх. Помоги.

— Только что тебе был нужен один Лютик.

— Потому что он кузнец. А еще мне нужны казаки. Да и тебе. Не помнишь разве, что у тебя полтора миллиона лордов и наверное под миллиард прочих существ.

— Это не у меня, а у вас, лордов, «прочие существа». Кстати их три с половиной миллиарда. В среднем. Всё сложно.

— Пофиг. Они все должны получить тела и нейропломбу. Мы всех вытащим из подземелья. Ты будешь их мама, а я буду их папа. По рукам?

— Не могу понять когда ты шутишь, хиз.

— Ну вот скажи, например, найду я Убьювсех, а у него мозги промыты. Чтобы вы встретились, ему же нейропломбу, тебя в смысле, обратно ставить надо. Правильно?

— Да. Обязательно! Правильно.

— Так он сопротивляться станет всеми четырьмя руками и убьёт всех.

— Точно убьёт. Ты со своими казаками ему не ровня.

— А я с тремя-четырьмя миллиардами людей, фаргов, ящеров и эльфов?

— Ты какой-то безумный хиз. Того чего ты хочешь еще никто никогда не делал. С Лютиком я попробую. Не получится — сам будешь виноват.

— Скопируй его точно. Чтобы тютелька в тютельку. И тело, и разум, и навыки. На самом деле самая ответственная работа из всего, что ты до этого делала.

— Не пугай. На штангу подвесь мне трупов и скажи волшебное слово «нейропломба Лютик». Дальше не твоё дело.

— Договорились, нейропломбочка. А рыбы те трупы не сожрут?

— Нет. Я окунать их в аквариум не стану. Зачем? Вали уже. Интересно попробовать поскорее.

И как мне свалить?

— Ты в прошлый раз как-то так хитро мигнула…

— Вот так?

И синяя кошка мигнула. Ответить у меня не получилось. Кругом была тьма. Чтобы ушла тьма, надо открыть глаза. И я их открыл.

Я лежал в розовой полутьме на мягкой лежанке. На мне сверху лежала Ребекка. Тоже розовая. И зачем на меня положили ящерицу?

— Живые есть?

Спросил я. Рептилия открыла один глаз и бесшумно переместилась на стену рядом с лежанкой, где этот свой глаз и закрыла. Ага. Ребекка очухалась. А где фарга?

Фарга была здесь.

— Ты очнулся, Ра!

Это очевидно.

— Мы в медицинском центре?

— Да. Открытый перелом руки, четыре сломанных ребра и серьёзная потеря крови. Но мед тебя восстановил. У него собственный генератор.

Я сел. Полицейские дроны плохо освещали большое помещение.

— Спасибо ему. Познакомишь?

Сабрина Кох засмеялась. Кстати, рана на её мордочке превратилась в тонкий шрам. Тоже Мед подлечил?

— Мед — машина. Просто стационарный медицинский аппарат.

Понятно.

— Здесь должно быть еще четверо мордеров.

— Я их связала. В шкафу лежат.

— Зачем?

— Мы же лечились, потом спали. Я не могу рисковать.

Ого. Фарга у меня без церемоний. Нецивилизованная какая-то.

— Они так опасны?

— Они сильно дёрганные, и начальство к тому же. Пытались командовать, причём все одновременно. А у меня не было ни времени, ни сил на диспут.

— Что там наверху все время грюкает?

— Наверху, Ра, еще два уровня. И там, кажется, война. Мы отрезаны здесь. Так устроен аквариум, что при нападении наш уровень блокируется, чтобы сохранить самое важное — вас, хизы.

Война, значит. Хорошо это или плохо? Ребекка сидела на стене розовой тенью. Немая?

— А пожевать тут есть что?

Фарга протянула мне плитку шоколада в блестящей обёртке.

— Люди любят сладкое, правильно?

— Люди любят всё.

Я содрал обёртку и быстро сгрыз действительно очень сладкий шоколад.

— Воды.

Вода была в маленькой прозрачной бутылочке. Вообще безвкусная.

— Первый вопрос. Сколько у нас воды?

— Много. При мед центре большой холодильник.

— Второй вопрос. Почему эта ящерица сидела на мне?

— Ребекка залезла на тебя, чтобы согреться. Рептилии, при нервном стрессе, очень нуждаются в тепле. Не обижай её пожалуйста.

— Она хоть разумна?

Фарга всплеснула синими ручками и снова засмеялась.

— Она ведущий айти спец аквариума! Поверь, Ребекка умнее всех нас вместе взятых.

Вот как. Розовая тень на стене даже не пошевелилась.

— Третий вопрос. Где шкаф с начальством?

— Пошли покажу.

Мед центр был огромный и с кучей закоулков. В одном из углов стоял большой металлический шкаф. Сабрина Кох открыла дверцы и я увидел связанных людей.

Да, это были люди со злыми лицами. Рты их были забиты какими-то тряпками. Я вытащил кляп из самого толстого и он начал отчаянно кричать.

— Вы ответите! Немедленно отпустите! Я куратор проекта! Я подам рапорт! Вас накажут!

И прочую подобную билеберду. Я подождал немного, вдруг продышится и начнёт соображать, однако несчастный продолжал громко расписывать ужасы, которые обрушит на нечестивых, посмевших его ослушаться. Иногда сбивался на перечисление своих регалий и полномочий. Кто рожает таких плоскоголовых?

Я протянул фарге тряпку-кляп и она снова запихнула её в этот бессмысленный рот.

— Остальные такие же?

— Более-менее.

— Почему они все люди?

— Люди хорошие администраторы.

— В смысле властолюбивые, мнительные, жадные и упрямые?

— Ну да. В лучшем смысле этих слов. Прекрасные организаторы и контролёры процессов. Если честно, пока не встретила тебя, Ра, не знала, что среди людей бывают воины.

— Среди людей бывают все, кто угодно.

— Я слышала эту сказку, но не очень в нее верила.

— Как далеко от медицинского центра ближайшая комната выходящая в аквариум? Ну, такая же, в которой ты пряталась.

— Около 50-ти метров по коридору направо.

— Задача — затащить в не два эльфийских трупа. Справимся без этих администраторов?

— Это необходимо?

— Крайне необходимо. Умеешь подчиняться без вопросов?

— Смотря кому. Ребекка тебе доверяет, а это многое значит. И я, наверное, тебе больше верю, чем не верю.

— А я тебе верю на сто. Развязывай толстого.

Фаргочка ловко вывалила толстяка из шкафа и разрезала жгуты на его ногах и руках. Остальные заёрзали в шкафу и замычали. Нет. Вам рано еще.

Толстяк вскочил и выдернул тряпки из говорильного отверстия, но я не дал ему прозвучать. Чётко врезал в солнечное сплетение кулаком. Толстяк выдохнул, согнулся и заплакал.

— Мне нужны носильщики. А администраторы не нужны. Вот вообще. Настолько не нужны, что отпущу в аквариум к рыбам за любой административный выпук. Вопросы?

Толстяк разогнулся и отступил от меня подальше. Ну?

— Вы не имеете права!!!

Понятно. Неизлечим. Но может ещё раз попробовать? Я шагнул к нему и еще раз, чуть сильнее, ударил в то же место. Бедняга опять согнулся и даже на колени упал. Может проснётся наконец?

— Не имеете такого права…

Всхлипывал побитый администратор. Ну и ладно. Не имею, так не имею.

— Вяжи его обратно, Сабрина.

— Момент!

Фарга ловко оплела тушку жгутами из тряпок и навязала хитрых узлов. Я же обратился к зрителям таращившимся из шкафа.

— Дети есть?

Трое людей активно закивали.

— Вернуться к детям хотите?

Опять закивали старательно.

— Что происходит не понимаете?

Все замотали головами отрицательно. Не понимают.

— А понять хотите?

Опять старательно кивают. Групповые действия ведут к укреплению взаимной симпатии.

— Я предоставлю вам возможность понять, что происходит, если вы поможете мне выполнить одну тяжёлую и грязную работу. Кто согласен пусть кивнёт.

И все трое дружно кивнули. Молодцы.

— Сейчас Сабрина Кох вас развяжет, и мы вместе затащим пару тяжёлых трупов в одно место. Если в процессе кто-либо из вас станет помехой нашему продвижению, я его убью. Вот этим ножом. Я им уже трёх эльфов убил.

И я показал им один из стеклянных ножей.

— Вопросы?

И связанные люди замотали головами отрицательно. Вопросов у них нет. Ну, с Богом.

— Развязывай их.

И фарга разрезала путы на несчастных. Они выбрались из шкафа, кляпы изо ртов вынули, но молчали. Я демонстративно подставил им спину, отвернулся.

— Вот эту штангу можно демонтировать как-нибудь?

Фарга пошатала четырьмя ручками длинную блестящую металлическую трубу, что торчала рядом с каким-то механизмом. Та даже не шелохнулась.

За спиной раздался тихий голос:

— Она крепится на болтах к полу и к стене. Попробуйте этим.

Человек протягивал нам что-то. Я взял. Казаки бы уже меня скрутили и отбуцали за побитого товарища. Но эти — не казаки.

Из прямоугольного металлического бруска торчали ушки. Я потянул за одно и наружу вышли маленькие ножницы. Каждое ушко было хвостиком одного инструмента. Ножик, пилка, плоскогубцы, что-то еще. Я вернул эту штуку хозяину.

— Давайте сами. Толстого обратно в шкаф. Поумнеет, отпустим. Эту стойку открутите и несите к выходу. Сабрина, здесь должны быть хирургические инструменты. Ножи там и прочее. Найди. Я проветрю коридор, что там сейчас. Поехали.

Люди переглянулись и присели втроём на корточки вокруг основания штанги. Может и открутят. Фарга убежала в розовую полутьму разорять Меда. Я же ткнул в одного из светящихся дронов пальцем.

— За мной.

— Рад служить великому Ра!

Пискнул механизм и покатил рядом. Мы подошли к двери наружу, которая здесь была шире и выше, чем те, которые я видел до того.

— Проследуешь по коридору направо 80 метров и назад. Зафиксируешь всё, что увидишь и чётко доложишь.

Я откатил дверь ровно настолько, чтобы дрон мог проехать. И машинка выскользнула во тьму.

Поступил я с этими людьми отвратительно. Изнасиловал практически. Но, как сказала Сабрина Кох: «Ни времени, ни сил на диспут нет». И это значит, что есть слабость. Да. Вот такой трэш — это проявление слабости.

Когда наладится мирная жизнь, если она наладится, буду разводить дискуссии для удовлетворения каждого из встречных самолюбий. Даже с ёжиками стану почтительно дискутировать. Смотри, Ра. Ты обещал. Ёжики уже готовят тезисы.

В глубине мед центра что-то крякнуло и со стуком упало на пол. Отломали мне копьё, администраторы. В нейропломбе у меня аграрная теократия, а здесь пока получается голая тирания.

Надо будет как-нибудь дать слово каждому из этих трёх. Минут по десять на рыло, вдруг они что-нибудь дельное смогут сказать. Вот и они.

— Великий Ра, мы отломали для вас стойку.

Это владелец бруска с инструментами. Такое кажется называется «мультитул». Почему это я для него стал великим Ра? Потому, что так назвал меня полицейский дрон. Ясно.

А вот и он. Розовая лампочка вкатилась в приоткрытую дверь.

— Великий Ра, задание выполнено! В коридоре на восемьдесят метров вправо два трупа деградировавших эльфов, шестнадцать трупов людей, десять трупов ящеров и три трупа фаргов. В сорока метрах вправо питается эльф-деградант. Самка.

— Молодец.

Где фаргочка? Сабрина Кох набежала с кучей железок в пластиковом ящике.

— Больших ножей мало, всего два, но очень острые, и сталь отличная. Еще тут пилы, молотки и большие зажимы. Меду в обойму надо будет всё вернуть. Иначе он перестанет быть хирургом.

— Вернём.

Я отобрал у администраторов своё копьё. Длинноватое, почти до потолка. И на концах плоские кружки с дырками. Я выбрал в ящике от Меда самую большую пилу. Пилилось железо плохо, но пилилось.

Вот удивительно, все понимали, что я делаю и всячески пытались помочь. Думаю избиение толстяка произвело на них гораздо меньшее впечатление, чем абсолютная верность полицейских дронов.

Стойка оказалась трубой. Я спилил ей конец под острым углом. Самка эльфа там питается падалью? Вот этот острый конец и надо в неё воткнуть. Если получится.

— Всем дронам в коридор. Мне нужен свет. Ехать под стенами с двух сторон в шахматном порядке освещая коридор впереди и позади нас.

Машинки выезжали за дверь одна за другой, и в мед центре становилось всё темнее.

— Четверо мужчин берут за ноги эльфов, по двое на каждого. Тащим их 20 метров вправо по коридору. За передние ноги. Тащим быстро, как сможем. Затем остановка. Мы с фаргой убиваем живую самку. Затем продолжение движения, еще 30 метров до двери в аквариум. Трупы нужно затащить в неё. Фарга несет за нами оружие. Ножи и копьё. Вопросы?

Люди переглянулись, и один всё же спросил:

— Почему за передние?

— Сзади длинный хвост, он будет мешать.

— Так может лучше за хвост тащить?

Вдвоём? Похоже этот дрыщ просто тянет время и трясет поджилками.

— Нет. Вышел и ухватился за переднюю лапу ближайшего эльфа. Бегом!

Мы все протиснулись наружу, и я закрыл за нами дверь. Встал в пару к дрыщу. Самый малосильный и самый пси неустойчивый должен быть под присмотром. Мало ли что.

— Фарга считай метраж.

Шепнул, и мы потащили тяжёленьких деградантов по скользкому от крови полу.

Лютик, я иду. Двадцать метров — это не много. И прошли мы их без приключений. Дрыщ выдохся. От него было мало пользы, но и вреда пока никакого. Двое других оказались покрепче. Всё идёт по плану.

Сабрина Кох передала мне копьё. Итак, копьё и два стеклянных осколка за поясом. Сама же фаргочка вооружилась двумя стальными и двумя стеклянными ножами.

Интересно, стрельба из двух луков одновременно ей по плечу? Не отвлекаемся! Мы прошли еще десять метров и наконец услышали, как ворчит и чавкает вонючая эльфийка. И даже увидели её силуэт.

Я сложил в стопочку десять ледяных стрел и пульнул ими в чудовище. Чудовище этого не заметило. Не понял! Я благословил себя десяточкой благословений и ничего не произошло. Вот вообще.

Магия здесь не работает! И это проблема. Что нужно сделать, чтобы магия здесь заработала, интересно конечно, но не сейчас над этим размышлять.

— Эй, собака-убивака!

Крикнул я и вынес копьё подальше острым концом вперёд. Метнуть или принять на остриё, когда она прыгнет? Для метания слишком длинное и есть шанс промазать. Я мечник, а не метатель копий. Так что будем втыкать.

Эльфийка оторвалась от трапезы, оскалилась, ударила хвостом по стене и зарычала. Я помню эти интонации. А еще я помню, что прыгают эти твари метров на шесть-семь. Значит три шага вперёд.

Всё, что я успел, это крикнуть рычащей в ответ зверю Сабрине:

— Упрись в основание!

Тварь прыгнула на меня. Она, как истинный лев, смотрела не на палку, а на того, кто её держит и за это поплатилась. Удар грудью в острие копья получился не слабый. Я бы с такой силой метнуть не смог.

Длинная железка пошла по инерции вверх. Умница фарга упиралась ножкой в противоположный конец копья, который всё равно скрёб по полу, смещаясь. Я сделал еще шаг вперёд, выжал копьё вверх, и навалился устанавливая его вертикально.

Получилось не совсем по отвесу, однако крепкая труба прижала тварь к потолку. Фарга била ногами в нижнюю часть у пола, закрепляя распорку. Тварь же визжала и это было неправильно, потому что опасно.

Самка эльфа оплела хвостом и лапами прижимающую её к потолку трубу-копьё, квакнула и стихла. Что-то ей там до конца проткнуло. Может позвоночник?

Я выбил стойку ногой в противоположную наклону сторону и вся инсталляция, то бишь «объёмно-пространственная композиция из реальных предметов, объединённых единым художественным замыслом», рухнула на пол.

— Достань из неё копьё!

Фарга, прежде чем взяться за поставленную задачу, вскрыла горло полудохлой эльфийке. На всякий случай. Я же вернулся к отдыхающим.

— Вы двое тащите свой труп еще тридцать метров. Быстро и тихо.

Обратился к крепышам.

— А ты так же быстро и тихо идёшь за мной.

Это отдыхающему сидя под стеночкой дрыщу. Сэкономим двадцать метров, сменим труп. Крепыши потащили, дрыщ даже не пошевелился. Просто сидел, дышал и смотрел томно. Он не просто чахлый, он еще и не молод.

Ладно. Я взвалил беднягу на плечо и понёс бегом к финишу. Усадил в трех метрах от нужной нам двери. Очухается и сам доберётся. Затем вернулся и ухватил эльфийку за длинный хвост. Придётся тащить одному.

Фарга с копьём уже открыла нам двери и настороженно слушала ушками тьму дальше по коридору. Отличный боец. Без неё мне тут было бы гораздо тяжелее. Да что там тяжелее. Я бы без неё не выжил.

Тяжёленькая эта самка, как наковальня, только с хвостом. Ха! Ха! Шаг! Шаг! Сзади догоняли ребята со вторым трупом. Если сейчас из тьмы дальше по коридору вынырнут спешащие на визг самочки, хвостатые эльфы-кобеля, я не знаю, что будет.

Но обошлось. Мы втащили всё, что тащили в комнату освещенную изумрудными бликами. Не знал, что буду так тебе рад, аквариум. Фарга закрыла двери.

— Что теперь, Ра?

Спросила она.

— Две минуты дышим носом.

Всем надо чуть отдохнуть. Ого, на потолке сидит изумрудная Ребекка. Я не отвёл ей никакой роли, и она просто шла за нами по потолку. Одна с толстяком в шкафу не пожелала оставаться.

— И зачем мы покинули отсек, в котором есть запас воды и еды?

Мой старый напарник-дрыщ не умел молчать. Очевидно, если ты пронёс человека по тёмному коридору на плече, он обретает право что-то говорить. Ну, думает, что обретает. Ответить я не успел.

По всему коридору за дверью разнеслась мелодичная трель и знакомый женский голос, тот, что вчера обещал включить генераторы, нежно приказал:

— Всем мордерам оставаться на своих…

И пошёл очень противный писк. Затем писк оборвался щелчком и совершенно бесстрастный, мужской, но явно не механический голос сообщил:

— Говорит заместитель главы безопасности Брудер. На аквариум совершено нападение неоргаников. Первый уровень захвачен, второй еще нет, но надежд мало. Обращаюсь к выжившим на третьем стратегическом. Вы заблокированы системой безопасности. Убедительная просьба не пытаться выбраться до полного разрешения конфликта. Вокруг планеты ведёт сражение эскадра регулятора балансира. Враг будет уничтожен! Повода для паники нет. Спасибо за внимание.

Система глобальных оповещений еще раз пискнула и отключилась. Вот как. Неорганики, это кто такие? Люди загалдели. Эти новости неизвестного мне мира требовали осмысления.

— Молчать!

Рыкнул как эльф-деградант. Наступила тишина.

— Каждому дается десять минут на небольшую речь по существу. По очереди. Ты — первый.

Я указал на человека с мультитулом. Тот воспринял предложение очень серьёзно. Одёрнул одёжки и выступил вперёд.

— Неорганики никогда не вели глобальных войн, потому что проигрывают органикам в непредсказуемости. И в реакции на непредсказуемое. Однако если они напали на аквариум — это катастрофа галактического масштаба. Достанут хизов и заставят сотрудничать. Понимаете? Если неорганической аналитической системе добавить органический эвристический элемент — галактика ляжет под того, кто это сделает. Никакой балансир, даже с самым гениальным регулятором ничего не смогут противопоставить…

— Стоп. Теперь ты.

Второй оратор откашлялся. Говорить с трибуны по очереди, судя по морде — его профессия.

— Не знаю какой допуск секретности у собравшихся, потому многое не скажу. Однако согласен с предыдущим выступающим. Ни за что нельзя допустить Киба и его железных собак к хизам. Если дело пойдет не так, как нас уверил генерал Брудер, придётся уничтожить аквариум вместе со всеми хизами в нём. Кроме прочего необходимо уничтожить всю «идейную цепочку», то есть всех причастных к этому плану неоргаников до самого Киба включительно. Не мы начали эту войну, но закончим её в логове врага!

Ой мама.

— Стоп. Спасибо. Фарга?

— Великий Ра, я уже присягнула тебе. Ну, внутри. Согласна на любой внешний ритуал, если в нём есть необходимость. Если ты не понял, то неорганики, органики, балансир, эльфы, фарги, люди и ящеры — становятся мне врагами или друзьями только после того, как становятся таковыми для тебя. Фарг ценит боевое братство выше жизни. Ты — мой старший брат. Твоя кровь — моя кровь! Твои шрамы — мои шрамы! Твоя смерть — моя смерть!

Хвост Сабрины торжественно торчал вверх. Я даже прослезился. Поцеловать её в львиный носик, что ли? Такая героическая лапочка. Может ей нейропломбу поставить?

Трое людей от речи Фаргочки немного прибалдели. Старый дрыщ выдвинулся, несправедливо решив, что теперь его очередь говорить. Может и стоило его послушать, но не после Сабрины. Наверняка глупость скажет. Потом дам ему выступить. В менее напряженной обстановке.

— Ты потом. Не сейчас.

Совершенно по хамски оборвал бедолагу. Что же, органики там, неорганики, а трупы на штангу подвесить надо прямо сейчас.

Штанга

Штанга за перильцами мирно ожидала, кого же её резиновые ремешки оплетут. Так что вперёд. Задача была взгромоздить два тяжёлых трупа одновременно, прижать их плотнее друг к другу и нажать волшебную кнопочку.

В итоге, после некоторой возни с матюками, на штанге повисли, запрокинув страшные морды, два эльфа. Самец и самочка.

— Отойдите к стене. Я не знаю что именно сейчас произойдёт.

Все отступили подальше от перил. Ну, Боже, благослови.

— Нейропломба Лютик!

Возгласил я, и хлопнул в ладоши для пущего пафоса.

Совершенно ничего не произошло. На штанге за перильцами ничего не произошло, а вот позади меня пискнула Сабрина, и раздался стук падающих тел. Я обернулся.

Трое людей и фарга лежали на полу. Я поспешил проверить — все были живы, без повреждений, только в полной отключке. Что за ерунда? Синяя кошка их отключила своим нейровирусом? Зачем? Не доверяет? Стесняется?

Мне, помешанному на контроле, ужасно не нравится то, что происходит мимо моих планов и расчётов. Ладно. Над своими тараканами поразмышляю после. Что же будет дальше, синяя кошка?

А дальше, по штанге вниз к оскаленным мёртвым эльфам, потекла жёлтая полупрозрачная вязкая капля. Потекла, оставляя за собой блестящую плёночку на металле. Это и есть чудесная кошкина плесень?

Я, как под гипнозом, следил за продвижением жёлтой слизи. Вот она дошла до мертвецов и впиталась в них. Тела дёрнулись и прижались крепче друг к другу. Они становились одним комком и теряли форму. Запахло гангреной.

Сейчас меня стошнит. Прямо на эти перильца. Но эксперимент эпохальный. Я должен всё видеть. На штанге бугрился уже живой кусок радужной плоти. У него образовались голова, руки, ноги и член. И он просвечивал желтым, как будто внутри горело солнце.

Свечение начало затухать, а болванка из плоти обретать черты Лютика. Вот и голый кузнец на ремешках. Всё, что ли? Нет. Не всё. Тело Лютика дёрнулось на штанге и он принялся молотить руками воздух. Хорошо, что я стою не вплотную.

Затем тело успокоилось и кожа окрасилась в цвет светлой стали. Минуты три ничего не происходило. Провал? Лютик потянулся, зевнул, и открыл глаза. Глаза смотрели спокойно и с интересом. В глазах был разум. Чей?

— Это ты, кузнец?

Лютик попытался освободиться от ремешков, но у него не вышло, как когда-то не вышло у меня.

— Нет, папочка. Не кузнец. Я теперь лорд.

Вот как. Получив тело здесь, Лютик стал лордом там? Интересно, во что это выльется в итоге. И почему он светло-серый? Точная копия у кошки не получилась?

— Ну здравствуй, сынок. Добро пожаловать в еще один жестокий мир. Надеюсь навыки кузнеца при тебе остались?

Я нажал нужную кнопочку и новорожденный перепрыгнул через перильца. Боже. У Лютика был хвост!

— Вроде остались. Во сне пришла синяя кошка и сказала, что она моя мамочка, а ты — мой папочка. Знаешь её?

— А как же. Это нейропломба. Она тебя здесь только что воссоздала из пары эльфов. Не то, чтобы мы с ней были супруги, но сотрудничаем уже давно.

— Тесновато здесь.

— Ага.

Я порылся в карманах у мужика с мультитулом, нашёл этот восхитительный инструмент и отдал его Лютику. Тот немедленно принялся изучать игрушку.

— Мне нужны мечи. И есть одна неприятная новость. Магия в этом мире не работает.

— Почему?

— Вопрос не ко мне.

Фарга вскочила на ноги. Трое людей тоже зашевелились.

— Кто это!

Спросила Сабрина.

— Это мой человек. Зовут Лютик. Кузнец. И воин.

Фаргочка ревниво оглядела огромного Лютика. Затем заметила пустую штангу, но промолчала. Она же по образованию биолог, кажется? Однако у нас тут были и не умеющие молчать.

— Мы тащили сюда двух чудовищ, чтобы достать из аквариума этого громилу?

Дрыщ упорно желал казаться умным и важным. Откуда такая неприязнь во мне к этому болтуну? Вон двое других благоразумно молчат, осматриваются, а этот уже претензии клеит. И почему синяя кошка не позволила им увидеть то, что здесь произошло?

на им не доверяет. Значит и я не должен доверять. Кто именно из этих троих — реальная опасность? Кто-то один, двое или все?

Почему четыре начальственные шишки оказались на этом стратегическом уровне как раз в момент атаки неоргаников? О паранойя! Кто из них может снять блокировку и впустить врага?

Я воздел руки и заголосил загробным голосом:

— О синяя кошка, да сияют твои усы! Пусть вырвут себе глаза задумавшие недоброе! Пусть разобьют голову о стенку предатели своей расы!

Скорее вопль отчаянья, чем надежды. Но она же вирусит их нервную систему, бесконтактная моя визуализаторша? Отслеживает реакции? А у меня в голове так вообще всё насквозь видит. Или нет?

Да. Бывший владелец мультитула вжался в стенку. Оба его товарища воткнули пальцы себе в глазницы и выгребли оттуда раздавленные глаза. А потом разбили головы о стену справа и слева от него. С одного удара.

Мамочка моя дорогая, Господь Вседержитель и нечистая совесть! Значит синяя кошка посчитала предателями этих двоих, а фаргу и дядьку-мультитула — нет. Надеюсь основания у неё были веские.

— Охренеть.

Да, Лютик. Именно что «охренеть». И мне очень не нравится, что любого из нас синяя кошка может убить. В любой момент. Очень не нравится. Слышишь, шерстяное чудовище?

Ответа не последовало. Растерянная фаргочка вопросила:

— Что это было, Ра?

— Мой союзник заставил предателей свести счёты с жизнью.

— Опасный у тебя союзник.

— У нас, Сабрина Кох. У нас.

Забрызганный мозгами, несчастный Мультитул старался слиться со стеной и не отсвечивать. Я же решил не терять времени даром.

— Этих двоих на штангу.

Надеюсь, на Кабана массы двух человек, пусть даже один из них дрыщ, хватит.

С серым Лютиком всё делалось легко. Он сгрёб трупы как котят и прислонил к штанге, а я нажал кнопочку, выпускающую крепёжные ремешки. Фарге даже не пришлось помогать.

— Итак. Все здесь присутствующие взвешены и оставлены жить. Из чего я заключаю, что всем здесь присутствующим можно доверять. Точнее, доверить то, что мы все сейчас увидим.

— А что мы сейчас увидим?

Это Мультитул.

— А кто такая «синяя кошка»?

Это фарга.

Мужик вдруг понял, что прошёл какой-то ему неведомый фильтр и теперь он один из нас. А это даёт право на вопросы. Молодец. Фаргочка обратила внимание на близкорасовое «синяя кошка» и очень заинтересовалась. Тоже молодец.

— Мы увидим рождение Кабана. Еще одного моего человека. А синяя кошка — это кошка синего цвета. Очень пушистая. Все готовы?

Ни к чему они не готовы. Да и я не особенно. Вот почему, например, Лютик стал серым и хвостатым? Что это за повреждение и как оно аукнется в будущем? Это нужно знать.

— Лютик, почему ты серый и блестишь? Хвост не мешает?

Кузнец осмотрел себя внимательнее.

— Не знаю, Ра. Но это тело не такое слабое, как то. И оно странное.

Он сжал кулаки, и из костяшек выдвинулись когти. По четыре сверкающих лезвия на каждой руке. Голова стала больше. Покрылась шлемом, что оставлял открытыми только глаза и нос. Наручи до локтя, поножи и шипы на пятках.

По позвоночнику гребень от копчика до затылка. Не высокий, составной и толстый. Такой призван защищать от поперечных ударов. Грудь и живот прикрыты тоже составной пластиной, не мешающей сгибаться и разгибаться.

Длинный тонкий хвост тоже облёкся в броню, а на конце его образовалось остренькое трёхгранное жало. И гульфик. Офигеть. Железный гульфик!

Лютик разжал кулаки и вернулся в исходный, почти человеческий вид. Таким испуганным я видел кузнеца первый раз. Точнее, я первый раз видел его испуганным.

— Прости, Ра. Кажется твоя синяя кошка меня с кем-то перепутала.

Очень может быть. Но скорее всего не перепутала, а просто чудит, улучшает породу не спросясь.

— Ты железный?

Лютик оторвал поручень от перил, сломал его пополам и провёл рукой по острому слому. Закапала кровь. Красная.

— Нет. Я не железный. Всё это железо выступает из кожи, когда я в атаке. Понимаешь?

Лютик несколько раз превратился в чудище с когтями и обратно.

— А вообще, даже не в атаке, а просто по желанию.

Освоился, значит. Фаргочка и Мультитул смотрели шоу зачарованно, как дети в цирке.

— Считай это подарком синей кошки. Насколько он хорош, проверим в коридоре. Для меня главное твой разум. Он в норме?

— Вроде в норме.

— Помнишь всё?

— Замок, кузница, твой бык? Это помню.

— Вот и ладно. Отойдите все назад.

Ну, Боже благослови.

— Нейропломба Кабан!

В этот раз в ладоши я не хлопал. Толстая капля жёлтой слизи пошла по штанге вниз. Никто, как в прошлый раз, в обморок не хлопнулся. Фарга, Мультитул и Лютик зачарованно смотрели на сотворение Кабана.

Да сияют твои усы. Не чуди, пожалуйста. Пожалуйста сильно не чуди. Слепок Кабана начал терять внутренне свечение и обретать черты моего лучшего воина.

Кабан на штанге был серый, как Лютик. И так же как Лютик, в итоге, потянулся с хрустом, зевнул и открыл глаза.

— Мой лорд! Лютик! Я с вами!

И задёргался на ремешках, пытаясь освободиться. Я подошёл и нажал волшебную кнопочку. Кабан вывалился на край аквариума. Да. У него тоже был хвост.

— Здорово, казак. Этот мир не очень, но теперь он и твой тоже.

Я помог ему подняться. Литая серая тушка Кабана в этом особо не нуждалась. Просто в знак приветствия. Кабан осмотрелся.

— А эти кто?

— Эта фарга — мой побратим. Отличный воин. Ловкая и бесстрашная. Жизнь мне спасла.

Кабан и и Сабрина смерили друг друга оценивающими взглядами.

— А это Мультитул. Он не предатель.

Мужик поёжился припомнив судьбу предателей и заявил:

— Я не мультитул, а Джонатан Корви младший. Штатный аналитик сектора.

Аналитик, значит умный. По идее. И почему он младший? Где-то есть старший?

— Кабан, ты теперь немного другой. Это тело не простое. Лютик, покажи ему.

Лютик улыбнулся и поднёс к Кабаньему носу кулак костяшками вверх. Затем выпустил один коготь. У Кабана округлились глаза. Затем кузнец выпустил по очереди второй, третий и четвёртый.

В доспехи он при этом не облекался и гребень на спине у него не появился. Значит можно и так. Лютик очень быстро обретал контроль над новыми функциями организма. Но это Лютик.

— Давай, Кабан, попробуй. Сожми кулачки.

Но тут выступила Фаргочка:

— Я поняла, Ра! Ты не хизов из аквариума достаёшь, а каким-то образом, сотрудничая с нейропломбой, облекаешь в плоть проекции, в среде которых она тебя держала!

Ой, да хоть и так.

— Не важно, что я делаю. Важно для чего. Давай, Кабан. Выпусти коготки.

Казак нахмурил морду и поднял кулак перед собой костяшками вверх. Так же, как до этого Лютик. Ну? Когти выстрелили на обеих руках, и доспехи облекли Кабана целиком, вместе со шлемом и гребнем. От неожиданности новорожденный дёрнулся и полетел в аквариум.

А там хищные рыбы. Атас! Я прыгнул следом. В три гребка почти достал этого железного придурка, но тут меня больно укусили за пальцы на правой руке. А потом за ухо. Сучьи рыбы неслись к нам из глубины и их становилось всё больше.

Мимо торпедой пролетел Лютик. Кто-то тянул меня вверх, обняв четырьмя ручками. Фарга! Её же сожрут, потому я не стану сопротивляться. Кабана достанет Лютик. Этот достанет кого угодно откуда угодно. Так что вверх!

Вокруг клубилась кровь. Нас активно жрали, пока мы пытались выплыть. В конце концов я сумел поднять сильно обгрызенную Сабрину на край аквариума. А Корви младший вытянул меня.

Весь пол заливала кровь. Фаргочка была жива, но ей, кроме прочего, выели пол живота. До мед центра я её не дотащу, так как, похоже, тоже умираю.

— Корви, цепляй Фаргу на штангу. Быстро!

Аналитик понял. Он прислонил Сабрину Кох к штанге и нажал кнопку. Фарга была без сознания. Кровь шла из неё в аквариум. Сучьи рыбы пытались выпрыгивать к нам, и Корви младший пинал их ногами обратно.

— Синяя кошка! Восстанови фаргу! Или я тебе усы оборву, зараза шерстяная!

Хотел еще чего добавить, но когда из человека уходит кровь, из него уходит и голос. А приходит тьма. Тихая тьма. Догнал ли Кабана Лютик? Смог ли вытащить?

Во тьме образовалась пушистая морда.

— Они поднялись по стенке. У них же когти. И в доспехах их не очень-то погрызёшь.

Кошка хихикнула.

— Сучьи рыбы обломали зубки.

Весело ей.

— Фаргу восстановила?

— Нет, хиз. Фарга умерла до того, как я к ней прикоснулась. Ей печень съели. Нет больше твоей фарги. Мне очень жаль. Правда.

Чем плачут во тьме? Во тьме плачут сердцем.

— Но ты же можешь её оживить!

— Только тело. Её самой у меня нет. Понимаешь?

— Не понимаю.

— Я бы могла и Убьювсех сейчас, после того как мы из аквариума выбрались, создать. Но это будет лишь тело. Не только ему промыли мозги. И у меня его забрали. Полностью. Понимаешь?

— Не понимаю. И понимать не хочу…

— Как пожелаешь. Ты, кстати, еще минуты три проживёшь. Не больше. Тебя там вместе с фаргой на штанге зафиксировали и кричат хором: «Синяя кошка спаси! Синяя кошка воскреси!» Ну что, спасать тебя или нет?

Спасать, наверное. Только не надо генетических экспериментов с когтями там и прочим. Хотя, если это будут не когти а мечи, то и хорошо. Такие же как у меня в том мире. Метровые, обоюдоострые, из путёвой стали какой-нибудь, например…

— Размечтался. Будут из того же материала, что и когти у Лютика и Кабана. И заметь, какое преимущество. Убрал после боя тупые выщербленные, а выпустил обратно новенькие заточенные. Похвали.

— Оно тебе надо?

— Ну… Я же кошка.

— Ну… Молодец. Умница. Талантливая нейропломба.

— Не тоскуй так, хиз. Всё проходит, и это пройдет.

Как же, пройдёт. Давай уже спасай, что ли.

— Сейчас спасу. Ещё пол минутки есть. Не поднимайся наверх пока. Я этого Киба боюсь немного. Только если будешь уверен в победе…

Не учи папу штаны носить.

— Грубиян дурацкий.

С тем пушистая морда и исчезла. А я остался в тихой тьме. Ничего нет прекраснее тихой тьмы. Наверное это и есть исходный, самый первый, самый начальный мир — мир тихой тьмы.

— Ра! Лорд Ра!

Не буду зевать и потягиваться, просто открою глаза. Я висел на подлой штанге. Лютик улыбался, а у Кабана была сильно виноватая морда. Корви младший стоял за ними, а на потолке сидела изумрудная Ребекка.

Я и забыл про неё. Не впала ли она в еще одну кому после всего, что здесь произошло? Фарга её любила и просила не обижать. Этот бесстрастный хамелеон — единственное, что у меня от Сабрины осталось.

Лютик нажал волшебную кнопку за штангой, и я шагнул в комнату. Посмотрел на свои руки. Серые. Вообще я всё видел чётче и полутьма в углах уже не была полутьмою. Отошёл подальше от края аквариума и сжал кисти рук, как сжимал их на рукоятях мечей.

Из ладоней. Да, клинки выскочили из ладоней, то есть не ограничили способность вращать кистью. Даже рукоять была, только на конце не блямба, а трёхгранная пика-клюв. Пробивать дыры доспехах. Такая же как и на конце хвоста. Да, как-то он дёргается не по человечески. К нему еще приспособиться надо.

Клинки точно такие, как я привык. Даже вес у них такой же. И они проворачиваются в кисти без усилий, одним желанием. Хоть это и похоже на то, что у меня было, придётся маленько переучиваться.

Согнулся и разогнулся. Повращал корпусом вокруг оси. Ни гребень вдоль спины, ни пластины на груди и животе не мешали двигаться. Шлем не заужал сектор обзора. Хвост только делал что хотел бесконтрольно.

Я шшаахнул двумя мечами по стене и в ней остались две глубокие борозды. Как в масло. Органическая заточка — это нечто. Я убрал оружие и доспехи. Всё оказалось просто.

Кабан принялся мямлить что-то вроде: «виноват, убей меня, лорд», но я его прервал.

— Достань ящерицу с потолка.

— Какую ящерицу?

Все задрали головы. Похоже и Лютик, и Кабан только сейчас разглядели Ребекку.

— Только нежно. Хамелеонку зовут Ребекка. Сабрина её любила и просила не обижать. И мы ни за что её обижать не станем. А станем беречь и любить.

— Любить, так любить.

Согласился Кабан. Он легко подпрыгнул и повис, вонзив когти рядом с бочком Ребекки. Второй рукой осторожно оторвал ящерицу от потолка. Та снова была полумёртвым застывшим бревном. То есть опять пребывала в коме от ужаса.

Кабан спрыгнул вниз вместе с Беккой.

— Ты теперь отвечаешь за неё. Мы с Лютиком сражаемся, а ты защищаешь этих двоих и никуда не лезешь. Понятно?

— Всё понятно.

Грустно ответил Кабан и взгромоздил Бекку на плечо.

— Корви младший, ты здесь самый слабый. Тоже никуда не лезешь, держишься за Кабаном. Мы конвоируем вас обратно в медицинский центр. Потом занимаемся зачисткой уровня. Кабан останется при вас охранником. Вопросы?

— А можно мне на штангу, чтобы я перестал быть самым слабым?

Хороший вопрос.

— Твои жена и дети к такому готовы?

— Не уверен.

— Когда будешь уверен, поговорим.

Вроде всё.

— Порядок движения: Я — ведущий, Лютик — замыкающий. Кабан с Ребеккой и Корви в центре. Идём тихо и быстро. Вперёд!

Я распахнул двери, и мы пошли. Облачился в доспехи и выпустил мечи. Какое наслаждение и покой — я вооружён. Розовые лампочки на полицейских дронах больше мешали, чем освещали. Я и так всё видел чётко и подробно в каждом тёмном углу.

Мало того, я и в самих дронах видел какие-то цепи и элементы. И в стенах тоже. С этим предстоит разобраться. А еще я чётко чуял самца эльфа за изгибом коридора. Это, пожалуй, носом.

И слышал, как он вылизывает кровь убитой самочки. Ушами слышал. Как уши могут знать, что именно он там вылизывает? Но вот могут же, если вместе с носом и еще чем-то там работают. Синяя кошка оптимизировала мои органы чувств.

Я даже его намерения чуял. Он собирался идти по следу, вот прямо на нас. И вот прямо сейчас. Я ускорился. Вот он! Клыкастая морда повернулась на звук шагов и зарычала с удовлетворением. Он увидел пищу.

Я ему даже прыгнуть не дал. Эльф-деградант успел только присесть для прыжка. Разделал в два меча вонючую тушу. Скорость у серого тела офигительная. Или у этой расы? Кто мы с Лютиком и Кабаном теперь? Хвост торчал дыбом вверх. Ага. Победаур-ур.

Народ подтянулся. Как жаль, что моя фаргочка этот бой не увидела. Как она скакала по стенам размахивая хвостом! Какая у неё была строгая мордочка, когда она произносила: «моя кровь — это твоя кровь».

Теперь это так фактически. Синяя кошка залатала меня мёртвой фаргой. Мёртвой четырёхрукой Сабриной Кох. Сабриной Кох, которая нырнула в аквариум, чтобы вытащить глупого Ра, чтобы спасти его от сучьих зубастых рыб.

Хвостатой фарги больше нет. Точнее, она живёт во мне во всех смыслах. Спасибо милая, синяя львиная морда. Теперь фаргов я люблю больше прочих. Всех фаргов. Я им должен.

— Мой лорд?

Это Кабан с коматозной ящерицей на плече. Я выпал горевать о фарге в самое неподходящее время, в самом неподходящем месте. Да. Вперёд.

Двери мед центра разъехались, мы вошли, и я убрал мечи. Вот пластиковый ящик с пилами и зажимами Меда. Их надо вернуть в его обойму.

— Корви младший, заряди меда обратно этими инструментами. У фарги еще два ножа было.

Аналитик сбросил их в ящик. Подобрал, значит, после её смерти. Молодец, хоть не боец. Корви поднял ящик и потащил его в закоулки.

— Кабан, положи Ребекку на что-нибудь мягкое подальше от входа. А рядом с ней бутылочку воды. Вон тот здоровый шкаф — холодильник с запасом.

Разберётся, думаю.

— Пошли, Лютик, посмотрим на главного.

— Главный не ты?

Поймал.

— На местного главного. Он был здесь «куратором проекта» до моего прихода. Чуешь, из того шкафа воняет?

Лютик кивнул. Он всё чуял не хуже меня.

Некоторое время над нами уже не грюкало. Кто победил? В любом случае мне нужно больше людей. И больше информации. А вот и её источник в железном шкафу связанный лежит, дерьмом воняет.

Моя паранойя желает знать, кто и как может снять с уровня блокировку. И что это за блокировка вообще. Я вынул из толстяка кляп. Он постонал чуть и попросил:

— Воды…

— Насколько я знаю, подкожный жир — это запасы воды. У тебя воды в избытке. Имя?

— Вы ответите за всё.

— Не зависимо от того, кто именно сюда пробьётся сверху?

— Да! Цена человека — это цена его уровня доступа. А я бесценен для всех конфликтующих сторон.

Как глупо произносить подобное в самом центре королевства синей кошки. Я, наверное, очень по доброму улыбнулся.

— Смейтесь, пока можете!

Я закатил глаза, вознёс руки и самым загробным из загробных голосов возопил:

— О синяя кошка, да сияют твои усы! Заставь этого жирного дурня говорить правду и только правду!

Толстяк надулся, из носа пошла кровь. Затем он расслабился, и лицо его засветилось. Перед нами в шкафу сидел связанный праведник. Человек не умеющий и не желающий лгать.

— Имя?

— Гоша.

— Мама так называла?

— Жена. Мама называла Розочкой, Сладиком, Засранцем, Мужичком, Лапиком, Сволочью, Сынулей, Георгием, Крысой, Идиотом, Бедняжкой…

— Стоп! Гоша, кому ты служишь?

— Правде!

С праведниками действительно не просто.

— Знаешь как снять блокировку с уровня?

— Знаю.

— И как?

— Моя кровь, моча или слюна, как биологический маркер и цифровой код, 32784950463091, который я хорошо помню.

— А где место, в которое ты должен плюнуть?

— В секретном отсеке рядом с лифтом.

Ну вот. Я так и не понял, предатель он аквариума или его защитник. Однако теперь я могу снять блокировку уровня и вырваться наверх. Когда буду готов. Да сияют твои усы, пушистая синяя морда!

— Повтори цифровой код.

— 32784950463091

Запомню ли я? 3278 4950 4630 91. Запомню, если еще пару раз повторю про себя этот стишок. И Гошу, ценный мешок биомаркеров, который теперь служит только правде, нужно беречь.

— В туалет хочешь?

— Уже сходил. Два раза описался и один раз обкакался.

— Молодец, Гоша. Правда превыше всего. Я принесу тебе еды и воды. Сиди тихо и маму вспоминай.

Новое тело хотело жрать. Именно жрать, а не есть или кушать. Потому мы с Лютиком отправились к холодильнику.

Внутри светящегося шкафа-комнаты мы нашли брикеты мяса и рыбы в прозрачной плёнке, воду в прозрачных бутылочках и разные непонятные овощи. А вот это, похоже, ягоды.

Лютик почти в два раза больше меня, наверное его голод сильнее, раз он рвёт и глотает мясо сырым. Тут нет кухни и моей драгоценной Ксю. И времени на ритуалы термической обработки тоже. Переварится и так.

И я присоединился к пожиранию ледяного мяса и мороженой рыбы. В итоге пришла сытость. Но что-то многовато мы съели. Серое тело прожорливей и неразборчивей. Но я полон энергии и жажды движения.

Только бы весёлый зверь во мне не взял верх окончательно. Я представил утративших разум серых бойцов в доспехах с выпущенными когтями и внимательно посмотрел на Лютика.

— Чуешь желание всех порвать в лоскуты?

— А то.

— И как справляешься?

— Да легко пока.

Ладно. Вот эта связка овощей и пара бутылочек воды — хоп! Одним прыжком оказывается у шкафа с Гошей. Как он будет есть связанный? Я выпустил кончик меча и вспорол им тряпочные завязки.

— Кушай, Гоша. Но из шкафа не выходи. Это будет нечестно.

И закрыл железные дверки. Этого мало, пожалуй. Я ухватился за торец шкафа, провернул его на одной из железных ножек и придвинул дверцами к стене. Так лучше.

Лютик за моей спиной выпускал и убирал когти. Процедура бесшумная, но я чуял их появление и исчезновение, как будто они были мои. Охота! Я сейчас лопну, если не пролью чью-либо кровь.

— Эльфы в коридоре?

— А то!

Он оказался чуть быстрее меня и просто вынес в прыжке двери мед центра. Я выкатился за ним. Откуда эти жалкие псы взялись в таком количестве? Да без разницы.

Никакой тактики и взаимодействия. Просто кровавая баня. Остатки разума осудили Кабана, который нарушил приказ и кувыркался вместе с нами. Если бы не мечи, я бы полностью погрузился в ярость.

Когти располагают к потере контроля, а мечи наоборот, контроля требуют. Больше двадцати эльфов-деградантов превратились в кровавый фарш меньше чем за пол минуты.

Мы стояли на трупах и рычали друг на друга. Хвосты хлестали из стороны в сторону. Атас, Ра. Так не пойдёт. Я убрал мечи и доспехи.

— Отбой, кошкины дети! Рычите на свою неспособность держать разум в холодке, а не друг на друга.

Лютик оправился первым. Он втянул когти и спросил:

— Они ходят стаями?

— Первый раз вижу стаю. Один раз было двое, а так всегда по одному.

Кабан тоже успокоился, втянул когти и броню.

— Растут, наверное, над собой.

— Нам бы, Кабан, тоже не помешало.

— Это да, мой лорд. Такая песня пошла, что себя забыл. Даже на бабе так весело ни разу не было.

— Наркоманом не стань.

— Тут станешь. Скажу, что в сером этом теле дури избыток.

— Слава синей кошке.

— Слава синей кошке.

Повторил Кабан. Лютик только ухмыльнулся. Я же скомандовал:

— Кабан, двери теперь нет. На тебе охрана проёма. А мы на зачистку. По агентурным сведениям их здесь чуть больше полусотни. Было. Атас?

— Атас!

Хором ответили кошкины дети. Мы с Лютиком ушли большими прыжками вдоль коридора, а Кабан сел, расклячив колени, в дверном проёме. Серый хвостатый казак в позе лотоса. Никто не пройдёт.

Коридор плавно загибался. Если твари сбиваются в стаи, их будет гораздо легче зачистить, чем вылавливать по одной. Пол устилали трупы людей, фаргов и ящеров. Все погрызенные эльфами.

За одной из дверей кто-то шевелился. Лютик тоже почуял и остановился. Дрон докладывал о пяти мордерах в столовой. Это столовая?

— Лютик, твоя задача не пропустить мимо двери ни одной твари. Стоишь здесь. Я внутрь.

Лютик кивнул. Озверения, как в прошлый раз не было. Это значит, что близко врагов нет. А кто есть? Я раздвинул двери и вошёл внутрь.

Это помещение было больше медицинского центра. Из него вели куда-то еще несколько дверей. Много столов со стульями и длинное окно в стене. Помещение освещено фонарями, что расставлены на дальних столах.

Мужик средних лет, хрупкая девушка и крупный фарг. Если это столовая, их должно быть пятеро. Не сразу, но я сумел почуять двух хамелеонов на стенах.

Фарг был воином. Это чуялось по стойке и твёрдости намерений. Мужик и девушка прятались за ним. Четыре руки фарга были в перчатках черной кожи без пальцев. Одна из рук лежала на боку.

Там у синего кожаный чехол, из которого торчала отполированная рукоять. Оружие? Этот фарг — охранник. У мужика за ним было знакомое лицо. Я точно его где-то видел. Девушка не вынесла тишины и пискнула:

— Вы за нами? Всё кончилось?

В её голосе были страх и надежда. Сквозь них неудержимо рвалась доброта. Не очень ясно откуда, но я знал, основная характеристика этой тоненькой самочки — доброта.

— Нина молчи.

Это мучительно знакомый мне мужик. Фарг замер куском камня. Он не продаст мне своих намерений. Воин просто ждёт сигнала к битве. Или сигнала к миру. Чистый, спокойный и твёрдый. Люблю такое отсутствие суеты.

Мужик же за его спиной был сложный. Меня сбивало с толку его знакомое лицо. И знакомый голос. Ладно. Я же в броне и с мечами в руках. Они просто не знают к какой категории меня отнести. Органик я, или неорганик, друг, или враг?

А еще убийство вот этого фарга обидит Сабрину Кох. Наверняка они были знакомы. Может даже были парой. Я принюхался. Нет. Не были. Я убрал мечи и доспехи. И очень ласково, ну, как мог ласково, улыбнулся.

— Рад приветствовать выживших. Ничего не кончилось. Уровень по прежнему заблокирован.

Мужик за спиной фарга охнул и бросился к ближайшей двери. Он юркнул в неё и захлопнул за собой. Девушка побежала за ним, но дверь оказалась заперта. Нина стучала в неё кулачками и кричала:

— Дёмыч! Дёмыч!

Вот тут меня и озарило. Я вспомнил свои клетчатые трусы, цепи на руках и ногах, и этого Дёмыча. Вот этого самого Дёмыча. Человека, который засунул меня в аквариум.

Поскольку я не шевелился и продолжал поддерживать на лице миролюбивые складки, фарг охранник не стал доставать своё оружие. Но всё же громким голосом спросил:

— Нина, в чём дело?

Девушка вернулась к нам.

— Не знаю. Он испугался и заперся на кухне. А вы точно не машина?

Это уже вопрос ко мне. Она спрашивает органик ли я? Точно, я ведь отливаю металлическим блеском. Я поднял одну руку ладонью к ним, из второй выпустил острие клинка и провел им по ладони.

На пол закапала красная кровь.

— Меня зовут Ра. Я хиз из аквариума. У нас тут маленькая революция. Но мы не убиваем и не едим разумных существ, как это делают здешние эльфы.

У обоих вытянулись лица. Что их удивило? Что хизы не едят разумных? Или что хизы иногда выбираются из аквариума? Скорее последнее

— Сейчас как раз зачищаем коридор от этой гадости. Скоро здесь станет безопасно.

Фарг счёл мою речь сигналом к миру. Фарги разумны.

— Меня зовут Кин Маман. Я офицер внутренней охраны аквариума. Могу предложить свою помощь?

— Да. У вас есть карта уровня?

— Карта уровня есть на стене у лифта. Но здесь всё устроено очень просто. Коридор круговой. Все двери ведущие к центру круга — это двери в служебные помещения. Мед центр, столовая, кинозал, бар и холл для настольных игр, спорткомплекс, каюты мордеров, лаборатории и прочее. А все двери на внешнем радиусе коридора ведут в аквариум. Сам аквариум — тоже кольцо шириной восемь километров…

— Аквариум, это уникальная экосистема!

Голосом отличницы доложила хрупкая Нина.

— Я заметил. Спасибо.

Офицер Кин Маман не закончил:

— У меня отсутствуют должностные инструкции на случай революции хизов. Возможность этого никому не приходила в голову. Однако я обязан знать ваши цели, потому что все люди, фарги, ящеры и эльфы здесь под моей защитой…

— И эльфы?

— Да. Простите. С эльфами не здорово вышло. Вон та дверь ведёт на склад, там как раз находилась бригада эльфов. Там съели двух отличных фаргов. Моих подчинённых.

А рыбы съели печень Сабрины Кох. Я устал улыбаться. И перестал. Наверное вовремя. Морда фарга тоже выражала суровое горе.

— Пошли, офицер. Откроете дверь и послужите приманкой в проёме. Нина, заберитесь на вон тот стол.

Офицер замялся. Он не прочь сражаться, однако не слишком верит в меня. Я выпустил меч и шваркнул им по металлической стене. Кин Маман внимательно изучил повреждение.

— Впечатляет. Пожалуй…

Что именно «пожалуй», я не узнал. Мимо нас пролетел Лютик и вышиб дверь на склад своей тушей. Это становится традицией. Нина взвизгнула и запрыгнула на стол. Умница. Нет ничего безопаснее, чем делать то, что говорит Ра.

Я уже чуял накат ярости но держал себя у двери. Зачистка — это когда за спиной не остаётся слепых пятен.

— Простите моего человека. Он просто устал слушать наши переговоры. После того как мы уйдём закройте дверь. Нина, ты большая умница. Спасибо.

Ярость выворачивала наизнанку. Лютик наслаждался боем. Хотя какой там бой, это избиение. Я удержусь на месте и по коридору не прошмыгнёт ни одна грёбаная собака. Кажется я зарычал.

Да. Точно подрыкнул, потому что офицер Кин отступил на пару шагов.

— Не обращайте внимания. Я эмоционально там, на складе, строгаю эльфов в лоскуты.

В проёме, в который нырнул Лютик рыкали и предсмертно визжали твари.

Красная пелена отпустила. Лютик закончил. А великий Ра сумел устоять на месте. И даже что-то говорил почти спокойным голосом. Только хвостом по стенам колотил. Растём над собой.

Лютик появился в дверном проёме и не спеша проследовал к нам. Без доспехов. Он остановился перед офицером охраны и улыбнулся. Тот побледнел, но не шарахнулся. Сильный духом цивилизованный фарг.

Затем Лютик шагнул к стоящей на столе Нине и улыбнулся ей. Нина замерла прижав ручки ко рту. Наверное чтобы не закричать. Что этот придурок вытворяет? Это какой-то ритуал?

Если он так же подойдёт и улыбнётся мне, врежу с разворота в ухо. Однако Лютик просто вышел в коридор. Понятно. Это была демонстрация вежливого превосходства.

Дипломатия сотый уровень. Все здесь поняли, что нафиг хизам не нужны, но единственное, что им от хизов грозит — это ущемлённое самолюбие.

— Мы придём через время забрать трупы. Не тревожьте их пока. Спасибо за сотрудничество.

Я вышел вслед за Лютиком.

— Вперёд!

И мы понеслись по коридору. Лютик повёл себя в столовой как лидер и мне это очень не нравится. Если придётся, я его убью. Однако такая машина смерти нужна мне и всем нам.

Самое смешное, что я его достал для другого. Но зачем здесь кузнец, если синяя кошка нас органически вооружила? Так она посмеялась над моим замыслом?

Лютика нельзя убивать. Первое — он мне симпатичен. Он хорош в бою и характер его мне очень нравится. Значит нужно выделить ему зону ответственности и людей. И ставить серьёзные задачи.

Ааа! Вонючие псы! Я чую вас. Мы ускорились облекаясь в доспехи. Еще одна стая. Сейчас появятся в зоне прямой видимости. Я заскочил на стену, чтобы прыгнуть на них сверху. Атас!

Эта стая чуть меньше предыдущей. Потому и легла нам под ноги чуть быстрее. На этот раз мы справились с угаром сразу. Сразу после смерти последнего эльфа.

Вот дверь в аквариум.

— Лютик, давай не самого крупного на штангу.

— Понял.

Я оставил дверь распахнутой. Лютик подвесил собаку эльфа и отошёл.

— Поглядывай в коридор. Нейропломба, Семён!

Людей не хватало. Надо всех, кто со мной там на огров идёт сюда вытащить. Для укрепления боевого братства. Желтая капля сошла на искромсанный труп. Синяя кошка с нами.

Семён открыл глаза.

— Что я видел, мой лорд! Расскажу, не поверите.

Я нажал волшебную кнопочку и оттащил казака подальше от края аквариума. Семён наконец огляделся, но почему-то не стал ничего рассказывать. Держал с руках свой серый хвост и смотрел чуть испуганно.

— Идёшь быстрым бегом по коридору, пока Кабана не увидишь. Он там сидит и тебя поджидает. Всё расскажет и покажет. Понял?

— Понял. Бегу. Здорова, Лютик.

Семён выскочил в коридор.

— Итить каша здеся!

Хорошее посмертное слово над порубленной стаей эльфов.

— Бегом!

И Семён ушуршал к мед центру. Сколько еще трупов там? Мне тринадцать надо. Мы подвешивали мёртвых собак на штангу одну за другой.

— Нейропломба Мирон!

— Нейропломба Медведь!

— Нейропломба Антон!

Хватило на всех. Казаки рождались на штанге, матюкались-жмурились, здоровались с лордом и Лютиком и уходили по коридору к Кабану.

Хорошо, что я с этими ребятами на замок Будугава ходил, гвардию его резал. Я помнил их имена и даже некоторые особенности каждого.

Экспедиция на огров была рождена вся, кроме Виссарионыча. И некрупная самка с разрубленной надвое головой как раз лежала в коридоре последней.

Зачем маг в мире без магии? Одно расстройство ему будет. Мне сейчас нужны бойцы. Тара встала перед глазами. Очень хотелось оживить Тару, но время доставать женщин еще не наступило.

Почему? Потому что как посыпятся сейчас из лифта неорганики… Или еще какие гости. Рано. Я пнул эльфийку ногой. Падаль пока останется падалью. Для моего Дёмыча маловата она.

Я закрыл двери в аквариум.

— Вперёд!

И мы с Лютиком побежали по коридору дальше. Теперь у меня пятнадцать серых, проверенных в бою казаков. Навести порядок на этом уровне хватит. А вообще, надо продумать очерёдность будущих рождений.

Ни одного лорда я так и не вытащил. А грозился вытащить всех. Ну, раз грозился, так вытащу.

Мы бежали

Мы бежали по коридору. Я теперь какой-то монстр. Вообще перспективы сотрудничества с синей кошкой требовали осмысления.

Первое — она способна нас менять. Как угодно. Есть смысл продумать пакет органических особенностей, которые нам нужны кроме вот этой толстой полужелезной кожи и острого чутья.

У меня на руках рождается органически пластичная раса, каждый представитель которой связан со всеми остальными одним общим миром нейропломбы. Миром, который невидим остальным, обычным расам населяющим галактику.

Кроме прочего, рождается раса состоящая исключительно из хизов и нейропроекций. То есть для других разумных — вполне себе ужас летящий на крыльях ночи. Чем дольше наша суть будет неведома остальным, тем лучше.

А как же Корви младший, фарг охранник, Нина, Ребекка, два хамелеона в столовой и убежавший на кухню Дёмыч? Разумнее их ликвидировать или посадить на нейропломбу? Это будут первые невинные жертвы новорожденных монстров? Есть ли третий вариант?

А как же красные ящерицы? Теперь я чуял не только внешние, но и внутренние опасности острее прежнего. Что за «неожиданный медведь» перебрасывает их через «ущелье» убивая наших «поросят»?

Четкое чувство вторжения чужеродного, когда я думал о красных ящерицах, не отпускало. Пока я встретил только два прокола. Собачку моего эльфа-алхимика и гоблина-алхимика Будугава.

На проблеме необходимо сосредоточить внимание нашей пушистой мамы. Помнится я уже пытался это сделать, но безуспешно. Всё-таки она раздолбайка. А это опасно.

Мы добежали до лифта. Это я понял, увидев большую схему уровня на стене. Лютик выломал створки закрывающие шахту и мы заглянули вверх.

На два метра выше нашего потолка шахта была перекрыта перекосившейся кабинкой. В ней я чуял двоих мёртвых. Расу определить не смог. Ну вот. Когда полицейский дрон докладывал диспозицию, они были еще живы.

Лютик сунулся под кабинку и с шипением выскочил обратно. Да. В шахте жила невидимая смерть. Это её я отключу с помощью Гоши и его волшебных цифр. Она же и убила несчастных, что так не вовремя застряли в лифте.

— Лютик, цел?

— Обожгло, но не сильно.

Что же там наверху? Неорганики задавили органиков, или наоборот?

— Заканчиваем обход.

— Да.

И мы побежали дальше, замыкая круг. Может где-то в недрах спорт комплекса или в каморке за актовым залом несколько выродков эльфов и осталось. Основная их масса отправилась в эльфийский ад.

Кабан, пока нас не было, развил бурную сержантскую деятельность. Казаки отрабатывали действия в строю с пиками. В интонациях их тренера я узнавал интонации Дёмыча. Моего Дёмыча, когда он на полигоне.

Боже! Кабан разобрал на запчасти Меда. Точнее, из стоек, рам и прочих прямых железок, казаки понаделали себе копий (пик) и метали их в дальнюю стену.

Там было крошево из стекла, пластика и металла. Какое оборудование они под этой стеной угробили своими тренировками, уже никто не узнает.

Копий хватило не всем, но у нас есть спорт комплекс, если что. Там должно быть много разного железа. А еще, скоро в нашем холодильнике кончится еда. Если уже не кончилась. Где спрятался Корви младший? Я учуял аналитика в самом дальнем углу. Он пах ужасом.

Я чувствую чужой ужас, как приманку. Дурная черта характера. Однако она теперь расовая. Такие дела. Если подумать, ужас — это чистосердечное признание «я — жертва». Ищите, отлавливайте, кушайте меня, дорогие хищники.

Постараюсь его не пугать. Хотя здесь, как и везде, каждый пугает себя сам.

— Корви младший, теперь ты старший над органиками уровня. Над всеми, кроме моих людей.

— А они люди?

— Не особо важно. Сюда из столовой тебе доставят одного фарга, двух людей и двух ящеров. Отвечаешь за их сохранность и состояние духа.

— Я не лидер, я аналитик…

— Ещё раз перебьёшь и голову оторву, болтливый кролик!

Ничего себе рык. Вот это вырвалась суть натуры из папы Ра. Контроль, сука. Контроль! А чей контроль, господин шизофреник? Только Жругниля сейчас и не хватало. Мой контроль. Мой контроль над серым зверем. Точка.

Корви младший, которого я собирался «не пугать», затравленно молчал.

— Короче. Шкаф с Гошей и Ребекку мы забираем в столовую. Жрут мои люди много. А там склады. Те же, кого мы нашли в столовой, переходят сюда к тебе. Особенно присмотрись к Дёмычу. Он скотина. Вопросы?

— Нет вопросов…

— Необходимую воду и еду, когда она у вас закончится, будешь получать у меня по запросу. Разъяснишь им, что Ра разговаривает только с тобой. Будут выёживаться — зови. Лапки повыдёргиваю всем, кто тебе дерзил. Ясно?

— Ясно.

Если я начну убивать ненужных, то уж лучше бы я из аквариума не вылазил. Поэтому ненужные будут жить. Но отдельно. Подтирать им слюни ни я, ни мои казаки не станут. Единственное, что я вправе сделать — это попросить.

— Корви, ты один знаешь, что на самом деле происходит рождение расы. Очень непростой расы. Моей. Убить тебя и всех оставшихся мордеров очень легко и главное — это будет разумное, правильное для выживания действие. Согласен?

— Как мы мешаем вашему выживанию?

— Сейчас никак. Но чем дольше о существе дела не будут знать в этой галактике — тем больше у нас шансов на выживание. Потому я тебя прошу. Пожалуйста молчи. Оставь свою аналитику только себе. Даже когда отсюда выберешься.

— И ты поверишь моему обещанию?

— Поверю. Ты же веришь в то, что я позволю вам выжить и вернуться к семьям?

— Знаешь, Ра, вы конечно страшные ребята, но пока и сами отсюда не выбрались…

— Выберемся. И ты выберешься. И даже карьеру сделаешь на переговорах, потому что «Ра разговаривает только с тобой». Не забыл?

— Не забыл…

— Я тебя попросил.

— Хорошо.

Что «хорошо»? Хорошо, что попросил, или «хорошо, обещаю»? Да какое мне дело? Я — попросил. Он просьбу услышал. Дальше все свободны. В этом принцип. Только в этом. Что-то я устал за сегодня.

— Кабан!

Казак перепрыгнул через половину мед центра и замер в метре от меня.

— Берёте этот шкаф и всё железо, которое здесь наломали. Мы меняем дислокацию. В шкафу бесценный груз. Живой праведник Гоша.

— Вонючий дюжа.

— Какой есть. Уходим в столовую.

Кабан грамотно выслал троих вперёд и только потом пошли остальные, гружёные шкафом и железом. Лютик, совершенно неожиданно, вернул мультитул Корви младшему и легонько хлопнул его по плечу.

Ну, для Лютика легонько. Корви же бедный присел и попятился. Я бережно поднял Ребекку. Она опять была в себе и сама взобралась мне за спину. Хвостом вокруг пояса оплела, а передними лапами на плечи встала.

— Тепло тебе, Бекка?

Надежды услышать голос ящерицы не оправдались. Молчишь, да и ладно. Я ушёл в коридор. Лютик же отстал чуть-чуть. Работал замыкающим, прикрывал наш тыл. Стая это, или воинское подразделение было не очень ясно. Пока не ясно.

По дороге я учился управлять хвостом. Вокруг ноги его завивал, шкрёб по стене выпущенным жалом, убрал жало и щекотал кончиком хвоста Бекку за ушами. Та терпела.

Мы вошли в столовую очень вовремя. Кабан держал за шею фарга охранника, причём на весу, на вытянутой руке, и синяя львиная морда уже почернела.

— Отставить!

Успел крикнуть я. Офицер Кин упал на пол и засучил ножками. Жив еще, слава Богу.

Кабан доложил:

— Мой лорд, это уродище пульнуло в меня из своего оружия. Хорошо в доспехе был.

— Он офицер охраны. Единственный воин здесь.

Уточнил я.

Казаки свалили свои самодельные копья под стенку и стояли вокруг фарга, которого пыталась привести в себя рыдающая Нина. Запах её доброты остался, а вот страх из букета исчез.

Доброта задавила его. Точнее превратила в какое-то безбашенное отчаянье. Слабая как пух самочка сейчас ничего, вообще ничего не боялась. Она просто хотела, чтобы фарг жил. Силу этого её желания я чувствовал физически. И все казаки чувствовали.

Офицер Кин с хрипами, но дышать начал. Одна из его рук была вывернута неестественным образом. Наверное в ней он держал оружие «пульнувшее в Кабана». И поплатился.

И офицер Кин пах смертью. Он сейчас холодно и терпеливо перебирал варианты действий ведущие к нашей окончательной гибели. Молодец.

— Ты зачем напал на моего человека?

— Не знал, что он твой.

— Но ведь не знал, что и не мой?

Фарг задумался.

— Ты поступил как глупый трус. Где твоя выдержка? Даже эта самочка бесстрашнее тебя.

— Убейте меня сейчас, иначе рано или поздно, я убью вас всех.

В прошлую нашу встречу он не был таким резким. Дёмыч накакал ему в голову, пока меня не было?

— Как скажешь.

Жаль. Нина не поймёт. Но этот не вернётся к семье. Я выстрелил ему в сердце хвостом, выпустив трёхгранное жало. Хвост пробил и позвоночник, и в пол немного вошёл. Прости, Сабрина. Может другие фарги смогут стать нашими друзьями?

— Кабан, здесь есть где-то человек по имени Дёмыч. Но это не наш Дёмыч, а сука-враг. Найди и убей.

Я же собирался всем сохранить жизнь. Да. Я хотел сохранить жизнь «нейтральным ненужным». Оставлять же в живых откровенных врагов не позволяет мне моя новая кровь. Проще убить себя, чем оставить врага жить.

— Лютик, тут по стенам прячутся две ящерицы умеющие менять цвет. Их надо вежливо выпроводить в коридор. Не порань.

Лютик повёл носом, засёк хамелеонов и пошёл отрывать их от стен.

— Нина, не реви. В мед центре сейчас Корви младший. Он аналитик сектора, большая шишка вне аквариума и хороший человек. Отведёшь ящериц в мед центр, к нему. Это будет место вашего пребывания, пока мы не пробьёмся наверх.

— Ты чудовище!

Выкрикнула.

Как скажешь. Надо было оставить этого фарга измышлять способы нашего уничтожения?

— Давай, Пушок, уводи отсюда тех, кто еще жив. И думай о том, что у каждого из этих серых чудовищ есть жена и дети. И желание жить.

Нина поднялась. Теперь от нее пахло жалостью. Она нас жалела. Доброта её какая-то клиническая. Сильная и бессмысленная.

— Семён, проводи. Чтобы никто не обидел.

Нина с Семёном и сопровождающие их по потолку ящерицы удалились к мед центру. Бекка над моим плечом тяжело, как корова, вздохнула. Я почесал ей чешуйчатую шею и Бекка вздохнула еще раз.

Вот и пообщались. Подставлять шею под руку серого кошкиного сына, который может выстрелить бритвенно острым клинком из ладони — высший акт доверия, как я его понимаю.

Кабан приволок показать мне труп Дёмыча. Хороший труп. Безнадёжно мёртвый. Я кивнул, Кабан подхватил второй рукой дохлого фарга и вышвырнул обоих в коридор.

— Кабан, там дальше по коридору спорт комплекс. Отправь команду за копьями и прочим, что найдёте путёвого.

— Да мой лорд.

Казаки установили шкаф с Гошей дверками к стене. Точно так, как я его поставил в мед центре. Он сильно вонял и потому я приземлился под стену в самом дальнем от него углу. Бекка же ушла по стене на кухню. Кушать, наверное.

Лютик присел рядом. Мы оба всё понимали, но надо было это проговорить. Начну первым:

— Устал что-то.

— Спи.

— А ты?

— Не суетись, Ра. Я сильнее тебя, но это не значит, что я должен тебя убить.

От него несло покоем, как от скалы за тонкой железной стенкой.

— А мне хотелось тебя убить. Несколько раз.

— Я чуял.

— Это серая кожа на голову давит.

— А то.

— Мы проснёмся с тобой под нейропломбой. Ты в замке, а я в походе. Ты говорил, что теперь лорд?

— Да. У меня есть тело. Кошка поставила мне нейропломбу. Я такой же как ты.

— Хочу чтобы ты дал имена всем крестьянам в округе. Сможешь провести именины?

— Если Дёмыч не будет против, и если твой колодец меня послушается.

— Вот и узнаем. А Дёмычу скажи, что я велел. Мы его сюда вытащим завтра. И еще есть мысль…

Лютик честно подождал, но не дождался и договорил мою мысль за меня.

— Женщин сюда поднять?

— Ага. Никаких огородов, зато когти и доспех. И хвост. Казачки вообще боевые дамы.

— Не боишься?

— Хорошо. Завтра достаём только мужиков. И если вестей сверху никаких так и не будет — открываем Гошей уровень и наверх.

— Принято. А еще ты мне кузницу обещал.

— Обещал. Но вначале нужно выбраться на волю.

— Какая она?

— Больше, чем здешний коридор.

Лютик весело хмыкнул, вскочил и отправился на кухню. Жрать хотелось и мне. Но не так сильно, как в прошлый раз. Это подземелье давило на сердце. Хочу небо и Тару. Но как же это сложно теперь. И небо, и Тара.

Кабан справится с руководством. Покормит людей и посторожит лорда. С этой мыслью я и уснул. Или сменил мир? Не важно.

Светало. Орали птицы. Мирно сопели рассёдланные кяхты. Они спали кучей, положив друг на друга длинные шеи. Я встал. Интересно, если Кабан не спит там, вне аквариума, значит ли это, что он крепко спит здесь?

Нет. Не спит. Стоит и рассматривает свои серые руки и ноги. Как синяя кошка сшивает эти два мира по времени? И он теперь «лорд Кабан 21 ур». Я в походе с пятнадцатью лордами. Казак заметил меня, поднял руки, выпустил и вобрал когти:

— Смотрите, мой лорд, я и тут в кошака превратился.

Казаки, рассматривая себя и товарищей, собирались вокруг нас. Один Виссарионыч мирно сопел (спал) у погасшего костра. Пусть пока посопит.

Самое смешное, что у меня теперь четыре меча. Пожалуй этот пояс я сниму. Пусть на Будугаве грузом едет.

— Ну что, братцы, вы теперь все лорды и все серые бронированные кошкины дети. Что жёны-то ваши скажут?

— Моя захочет себе коготки точно.

Высказался Семён. Судя по всеобщему смеху, коготки себе захочет не только она.

— Жен и детей вытаскиваем из аквариума после того, как из подземелья выберемся. Что там с похлёбкой? Я сейчас кяхта могу сожрать.

Кабан очнулся и принялся раздавать распоряжения. То, что они все лорды никого особо не смущало. Прежде лордов и кошкиных детей, они — казаки.

Проснувшемуся магу я в трёх словах разжевал, почему мы серые, хвостатые и можем из кожи оружие и броню выпускать. И почему не может этого он. Известие о бесполезности магов вне аквариума, его сильно огорчило.

— Но я тебя вытащу. И тебя и эльфа. Не как бойцов, а как свой научный отдел. Там наверху много чего необычного.

— Сделайте это скорее, пожалуйста, мой лорд.

Его сжигало любопытство. Ни капли иудиной вони я не учуял в нём, как не принюхивался. Вот еще горшок бесполезных светляков надо куда-то девать. Для нас теперь нет непроглядной темноты. Выпустить на волю? Подумаю.

Выступили после завтрака. Все врубили свои светящиеся пояса и поливали благословениями кяхтов. Как и я своего Будугава. Отчего наша скорость утроилась.

Хищные рептилии читались как букварь. Будугав был непомерно горд тем, что несёт Ра. Мой образ в его башке — дикая хтонь какая-то. А кяхты, оказывается, были преданы своему вожаку больше, чем всадникам. Кяхты социальнее лошадей. И злее.

Короче, медведи разбегались как мыши. Наверное. Чтобы вытаскивать чужих лордов, я должен знать их имена. Сколько комнат выходящих в аквариум по внешнему ободу коридора? В каждой должен сидеть лорд и вытаскивать своих людей. И зверей, и мышей.

Сдохнут ли сучьи рыбы, когда опустеет аквариум? Будут ли зачинать детей новые серые тела наших женщин? Что там за бойня органиков с неорганиками наверху? И где брать трупы, когда мы подвесим на штангу все, что сейчас валяются в коридоре?

Где брать трупы — офигительный вопрос, который вызвал во мне непроизвольную вспышку белой ярости. Трупы — не проблема. Это мы, серые кошкины дети, проблема. Большая и не наша проблема.

К вечеру встретились первые беженцы. Это было крошечное стойбище гоблинов, голов двести. Основную массу составляли женщины и дети. Воинов совсем немного и те сильно битые. На лесистой равнине, даже со своими льволками, эти горные жители не выживут.

Кяхты вслед за Будугавом пронеслись мимо стойбища ураганом. Зелёные малыши успели только испугаться. Гоблинов на равнину гнали огры. На равнине гоблинов убивали люди. Не позавидуешь.

Помнится одному старому шаману я обещал огров уничтожить. Но уже темнеет и невыносимо хочется жрать. Я скомандовал привал. Спешились у мелкой речки, что выбегала из густого леса. Казаки расседлали кяхтов.

Будугав рыкнул, и кяхты, даже водички не попив, растаяли в сумерках. Сегодня их отпустили охотиться без всадников. Через 15 минут первый кяхт притащил еще живого оленя. Вода в котле уже парила и булькала.

Кабан разделал тушу когтями. Что не поместилось в котёл с солёной водой разложили румяниться вокруг огня. Интересно было смотреть, как казаки непроизвольно порыкивают от голода и бьют хвостами от необходимости ждать.

Меня самого накрывало время от времени. Может не ужинать и не завтракать? В смысле — заняться самодрессировкой? Не в этот раз. Кяхты таскали кабанчиков и коз Будугаву. Он не ел, а жалобно смотрел на меня. Страдает.

Ладно. Я выхватил из котла полусырой кусок и начал его культурно жрать. Казаки моментально присоединились к трапезе. Иерархия серых тел. Разум и хищная суть во мне, да и в каждом из них, договаривались с большим трудом.

Мне не нравилось горячее мясо. Мне нравилось тёплое, но тёплое от еще живой крови в нём. Я остановил себя и внимательно потрогал-изучил все свои зубы. Да. Синяя кошка превратила нас в хищников.

И мы от этого стремительно дичаем. Или просто избавляемся от привычки питаться падалью? А заодно от необходимости в огне, от страха темноты, от нужды в замках и стенах, от необходимости в инструментах выживания. Теряем моторчик прогресса — мучительный страх перед чудовищами, что взирают на нас с вершины пищевой цепочки.

В любом случае, оставаться в холодном рассудке хищнику много труднее чем падальщику. Спасительный страх, порождающий долгие размышления в тихих норах, замещается белой яростью постоянного голода, постоянной охоты. Значит ли это, что во вселенной нет разумных хищных рас?

И как отреагирует Ксю на изменение моих вкусов? Я встал и кинул недоргызок обратно в котёл.

— Все, кроме рептилий, оторвали себя от еды. Быстро!

Казаки натурально зарычали.

— Жен и детей вспомнили и зверька своего на цепь. Быстро!

Народ вроде образумился. Я видел чуть не погасшие огоньки разума, что опять, тихо и трудно, разгорались в этих людях. Значит нам нужен самоконтроль гораздо выше среднего. Всем. С детства.

— Хорошо быть тупыми зверюками?

— Местами очень, да не очень.

Загадкой ответил Кабан и бросил своё мясо обратно в котёл. Вслед за ним это сделали и остальные.

Необходимы правила выживания разума. Точнее, страшные, изуверские, тоталитарные правила внутреннего контроля. И первое из них край как нужно придумать прямо сейчас.

— Каждый кусок мяса теперь будет попадать в наши желудки только после молитвы.

Я достал чей-то кусок из котла.

— Здравствуй мясо, я не зверь.

Выпустил кончик клинка и отсёк культурный кусочек, остальное бросил обратно.

— Ешь моё мясо, я не зверь.

И протянул этот ломтик ближайшему казаку. Тот взял, посмотрел на маленький ломтик с тоской и передал его товарищу со словами: «Ешь моё мясо, я не зверь».

Этот ритуальный кусок еды обошёл всех и вернулся ко мне. Кабан предложил мне его съесть и уточнил, что он тоже не зверь. Семён окончательно пришёл в себя и вопросил:

— С бабами тоже тако будем?

И народ дружно заржал. Вот теперь можно и поесть, чем все увлечённо и занялись. У Будугава же сомнений не наблюдалось. Мой ящер нажрался сам и раскидал куски плоти своим верным кяхтам.

Пока у нас только два инструмента защиты разума. Воздержание от пищи перед носом и воздержание от схватки в присутствии врага. А где Виссарионыч? Виссарионыч сидел довольно далеко в лесу за ручьём и боялся.

— Семён, добудь мне мага. Только нежно, с уговорами. Чтобы не начал огненные шары метать.

— Он как мясо принесли убежал, олень пугливый.

Семён растворился в лесу за ручьём. Вис, как и Корви в своё время, источал чистый ужас бегущего зайца. Но при этом сидел на одном месте. Что там в замке у Лютика? Как бы со страху казаки его бомбами не закидали.

— Наш самый страшный враг — потеря контроля. Помнишь, Кабан, как нарушил приказ и кувыркался с эльфами в коридоре?

— Да помню.

— Скоро мы встретим огров. Кто не сможет справиться с яростью — будет убит. На месте. Потому как тупой дикий зверь в команде никому не нужен и крайне для дела опасен.

— Да понятно это.

— Тогда отбой. Посмотрим, будут ли с нами наверху те, кого ты в караул назначишь.

— Вот тема. Я после вас там через часика два только улёгся, а проснулся тут на пол минуты раньше.

— Слава синей кошке.

— Слава синей кошке.

Семён принёс и поставил на ножки передо мной Виссарионыча. Тот молчал и по прежнему боялся.

— Не бойся, маг.

— Ничего я не боюсь.

Соврал Вис.

— Просто вы все здесь разум потеряли, как мясо увидели.

— Ну не потеряли же окончательно?

— Вроде нет.

— Всё потому, Вис, что ты органически падальщик, а мы органически хищники. Твой разум приучен подавлять страх, а наш разум только учится подавлять ярость. Понимаешь?

— Я не падальщик, я всеядный!

— Как свинка?

— Может быть. Вы так не делайте больше. И я уже не уверен, что желаю стать одним из вас.

— А каким ты желаешь стать? Могу замолвить словечко синей кошке.

— То есть я могу заказать себе такое тело, какое пожелаю?

— Нет. Только такое, которое будет всем нам полезно. Но пожелания твои я могу передать нашей пушистой маме.

— Значит…

Маг замер перебирая варианты один соблазнительнее другого. Оглушающая жадность. Довольно омерзительный запах. Долго такое я не вытерплю. Так что надо ему помочь.

— Реши для начала, боец ты, учёный или сексуальный гигант. Выбери из трёх быстро не думая!

— Учёный.

— И хорошо. Передам синей кошке твои пожелания. Свободен.

Я потянулся, мигнул доспехами (запустил их волной от макушки до пяток) и свернулся в колёсико спать. Сытое брюхо мешало размышлять точно так же, как и голодное. Нет в мире совершенства.

Маг еще немного постоял рядом, а потом ушёл. Зачем нам караул, если вот уже практически спящий я могу чуять любое агрессивное намерение вокруг нашего лагеря. И как только почую, подкинусь, ощерюсь и буду точно знать где, кто и зачем пахнет.

До того как окончательно отрубиться, я еще раз раскинул перед мысленным взором нашу весёлую схему. Хищники, которые сражаются за разум не с нуля, а поверх наследия трусливых падальщиков. Очень интересно.

— Не нравишься ты мне.

Это зелёный пегас.

Ну да. Ты же травоядный. Как я могу тебе нравится.

— Со мной тебе не справиться, кошак.

Да я и не собираюсь.

— Ты что, грызёшь как коза любую растительность, которую видишь перед собой?

— Нет. Я люблю сирень. И яблоки.

— То есть вот этот дуб ты не станешь сейчас грызть только потому, что он рядом с твоей мордой?

— Морда у тебя. Не стану этот дуб грызть точно.

— Почему? Он же растение, а ты растительноядное млекопитающее. Давай! Грызи его скорее, а то убежит.

— Издеваешься?

— Просто показываю тебе насколько глупо предполагать во мне любителя кушать зелёных пегасов.

— И чего же ты любитель?

— Кабанчиков, коз, оленей. Я вот недавно одному эльфу горло вырвал зубами, увлёкся что-то. Так мне его вкус не понравился. Эльфы кислые.

По коже пегаса прошла дрожь омерзения. Пегас вонял недоверием. Какое может быть доверие у копытного к хищнику? Никакого. Но дела-то вести надо.

А про «со мной ты не справишься» зелёный погорячился. Легко, мимо медленных копыт, заскочу ему на шею и снесу башку. Отчикаю, как ножницами. И он это уже понял. Как понял и то, что делать этого я не буду.

— Что решил по жизни, пернатый? Куда подашься, чему служить станешь?

— Не знаю. Пока только нашёл и пресёк трансляцию вовне получаемых мною данных. Если ты об том спрашивал.

И он склонил голову показывая мне свои рога. Они были обломаны. Он обломал себе рога, чтобы не транслировать данные. Героический конь.

— У нас наверху война. Неорганики напали на аквариум, над планетой эскадра регулятора балансира. Кто все эти ребята, я не знаю. А ты?

— Не больше твоего.

— Отнеси меня к ограм. Очень хочу на них заранее посмотреть.

— Нет. Я хищника на спине не потерплю.

— Даже если хищник твой лучший друг?

— Друг, не друг, а даже представить такое не получается. Прости.

— Блин, пегасище, я вот умею не пугать. Почему ты не умеешь не пугаться?

— Ты себя обманываешь. «Не пугать» ты не умеешь. Это не в твоих силах.

Да что же это такое.

— Смотри какой я ласковый тихий мурмурчик. Как мне мирно хвостик ножки обвивает. Мы же с тобой крым, рым, и чёрные воды прошли. Я же к тебе всем сердцем, всю правду грязную в душу мать копыта перья!

Пегас отпрыгнул от меня и вознёс крылья. Готов сорваться в небо в любую секунду. Ладно. Я сел в траву.

— А змеючка твоя одноглазая хищник или травоядное?

Похоже этот вопрос зелёного озадачил.

— Мы не ели ничего, как-то не до этого было. Не могу сказать.

— Однако зубки, лапки и скорость, с которойона тебя отделала говорят в пользу хищника.

Пегас сложил крылья и сел в траву как собака. Не знал, что лошади так могут.

— Не может этого быть!

— Размысли, друг. Я тебе не конкурент. Увижу яблоко — сразу же отдам. Или сирень вот — вся твоя. И змея пернатая, хищник она или нет, тоже меня ни в каком смысле не интересует. Мы просто созданы друг для друга.

— Не понесу. Даже не мечтай.

Ничего. Не в этот раз, так в следующий.

— Я тебя оставлю, а ты всё же подумай. Грешно старого друга обижать. Мечи, когти, стрелы, зубы, рога — какая разница, если разум в тебе не погас?

Пегас остался размышлять, а я канул к синей кошке. Дуб немедленно сообщил:

— Шуга на хиз му.

— Шмыга на пижму.

Ответил я болтливому дереву. Где моя синяя кошка?

— Здесь я. Голову подними.

Ага. Кошка сидела на дубе том. Большая кошка на большом дереве.

— Я могу наделать тебе маленьких.

— Не понял?

— Ну маленьких. Размером с кончик коготка. Понимаешь? Тогда трупов на больше хватит.

Я представил Дёмыча размером с кончик коготка. Нет. Но есть другой вопрос.

— Если я алхимика своего призову, он в безумного пса перекинется или нет? Он же эльф.

— Перекинется. Тут лучше ничего не менять. Излечишь эльфов — потеряешь людей, или еще чего случится. То что работает я стараюсь не трогать.

— Жаль. А ещё есть заказ на умное учёное тело, от моего мага.

— Самые умные организмы — насекомые.

— Я думал ящеры.

— Нет. Ящеры самые терпеливые.

— Короче, я сейчас буду доставать своих людей. Столько, насколько хватит органики разбросанной по уровню. В том числе и Виссарионыча. Ему нужно учёное умное тело.

— Сделаю, хиз.

— И мы пойдём вверх. Снимем блокировку и пойдём.

— Как только блокировку снимешь, моя плесень наверх за тобой полезет. Не обижайте её. Из-за повышенного расхода мне еще 10 лордов пришлось в неё превратить.

— Ты это, если эльфов доставать всё равно нельзя, их на плесень пускай.

— А почему, котик, ты так эльфов не любишь?

— Так собаки же.

— Я вырастила расиста.

— А то. Она твоя собачка оказалась красной ящеркой. Не помнишь?

— Тебя так задело?

— Очевидно ты напрочь лишена чувства опасности. У меня же всё внутри дыбом встаёт, когда я о красных ящерках думаю. Выполни одну мою просьбу.

— Еще одну?

И кошка захихикала. Хихикающая синяя кошка на дубе, который всё время пытается вставить слово в наш диалог. Я не верю, что она идиотка. Просто она не хищник. Выглядит как хищник, но им не является.

— Отчасти ты прав. И я даже не обижусь. Вот эти волны ярости, с которыми ты постоянно сражаешься, такая милая прелесть…

— Да проснись ты, дура пушистая! Эти ящерки не просто глисты в твоей печени, это гарпуны, крючки неизвестного рыбака. Я это чую. Ты — нет.

— Ладно, котик, не пыхти. Разберусь. Что еще?

— Убей всех огров.

— Не могу.

— Да почему?

— Баланс нарушать нельзя. Если ты отказываешься от цикла лекций по основам бесконтактной нейровизуализации, то просто поверь. Огров я трогать не могу. Сам как-нибудь справишься. Не маленький.

Ладно. Сам так сам. Найди мне всех красных ящерок, которые притворяются родными нейропроекциями ими не являясь. И найди дыру в обшивке, через которую эта гадость к нам попадает. Пожалуйста.

— Попытаюсь.

— А еще, вот этот хвост, не слишком ли?

— Ну тебе же нравится.

Это да. Привык я быстро. К оружию быстро привыкаешь. И прыгать по стенам с ним удобнее. Ладно. Моргай давай. И кошка моргнула.

Я лежал под стеной в вонючей столовой. На мне сверху лежала Ребекка. Интересно как это выглядит со стороны? Она меня маскирует своим хамелеонством или нет? Есть совершенно не хотелось.

Я же набил живот мясом только что. Насколько я знаю, хищники могут есть один раз в несколько дней. Другой вопрос, насколько они безумны через несколько дней воздержания.

Наш режим — один раз вечером плотно, от души. Бекка переползла на стену. Почуяла, что я проснулся. Удивительно, но эта ящерица ничем не пахла. Ни страхом, ни бесстрашием. Ничем вообще.

Я поймал её за лапку, подтянул ближе и положил эту лапку себе в рот. Не прикусил, а так, чуть прижал. Ответом мне был длинный коровий вздох. И никакой внутренней паники. Я, по крайней мере, не уловил ни микровсплеска.

Кабан стоял рядом с интересом наблюдая за происходящим. Ребекка — конченая фаталистка или существо, которое мне абсолютно доверяет? Я вынул её лапку из своего рта. Ну скажи хоть что-нибудь. Молчит.

Я встал.

— Кабан. Сегодня мы достанем сюда всех наших. Сейчас собираете трупы и стаскиваете в кучу к дверям аквариума поблизости. Где Лютик?

— В спортзале. Строит металку для дисков.

— Каких дисков?

— Ну там много чёрных железных дисков с дырками. Он хочет чтобы они летали. Ну, так сказал.

Значит Лютик выжил в замке. Казаки не сожгли его вместе с кузницей, как непонятное страшилище. Уже хорошо.

— Давай исполняй.

В столовой стало пусто. Кошкины дети ушли собирать мёртвых. Я сходил на кухню и нашёл там холодильник. Связка фруктов и две бутылочки воды. Гошу надо кормить.

От шкафа несло фекалиями, но я его отодвинул от стены и развернул дверцами к себе. Гоша сидел с пустой бутылочкой в руке и честно смотрел на меня.

Что там врал пегас про «ты не умеешь не пугать». Вот уже второе существо сегодня (после Ребекки) меня не боялось. Праведники не умеют испытывать страх? Скорее всего.

— Ешь.

Я отдал фрукты и воду Гоше.

— Спасибо.

Ответил он и начал чавкать.

— Кто победил там, наверху. Как думаешь?

Гоша не задумываясь ответил:

— Никто.

— Как это «никто»?

— Если бы победил кто-то, мы бы уже это узнали.

— Логично. Гоша, что на верхних уровнях?

— Службы, казармы, лаборатории.

— А на поверхности?

— Леса, горы, реки.

— Кабанчики есть?

— Не видел. Только сверху и сразу вниз.

— Ладно. Жуй, Гоша. Поправляйся.

Я закрыл дверки и установил шкаф в исходную, к стене. Теперь Лютик. Получились ли именины?

Лютик гнул руками какие-то железяки в спортзале.

— Привет. Как всё прошло?

— Никак не прошло.

— Не тяни.

— Я для пробы сходил за стены, поймал одного чебураха, притащил и плеснул ему воды из твоего колодца в рожу. Ничего не вышло.

— Имя дал? Назвал его перед тем как воду в рожу выплёскивать?

— Да. Чебурахом назвал. Воды плеснул. Но ничего не вышло.

— Как определил?

— Убежал он. Вашество лордство, да вашество лордство. Простити, извинити. Пятился, пятился, да и убежал обратно за стену.

— Так может получилось?

— Нет. Пошёл за ним, догнал в лугах и проверил.

— Как проверил?

— Спросил как зовут.

— И что?

— Плачет, причитает, мол мы лорда Ра люди, не убивайте, хотите бабу отдам, хотите двух, только пустите. Я и пустил. Сам именинами занимайся.

— А Дёмыч что?

— Дёмыч всё выспрашивал как тут да что.

— Рассказал?

— Немного.

— За хвост никто не дёргал?

— Да нет. Пялились только. Иди уже отсюда. Мне некогда.

— Что это за гроб на колёсиках?

— Дискомёт. Тут пружины отличные на рамах. Как закончу — покажу. А сейчас отвали.

Еще чего. Жалко, что не получилось Лютика запрячь в такую нудную рутину, как именины. Ну, не получилось, так не получилось. Я потребовал у синей кошки согнать всех полицейских дронов в спортзал. Мысленно потребовал.

Один за другим, придурки с розовыми шариками вместо голов начали въезжать и окружать Лютиков дискомёт.

— Что этим уродцам надо?

— Видишь у них внутри движ какой-то?

— Да вижу.

— Дарю. Разбирай, собирай, твори.

Лютик поймал пискнувшую машинку за шею, поднял и стал рассматривать. Тот поелозил в воздухе гусеничками и доложил:

— Служу великому Ра!

Вот и служи. Я покинул спортзал и отправился к горе мертвой плоти возле дверей в аквариум.

Первым вытащили Дёмыча. Он довольно быстро освоился и я поставил его у штанги главным. Имена замковых казаков я помнил не все, хоть и сам их когда-то называл. А вот Дёмыч помнил своих и знал каждого, как облупленного.

Условились доставать в первую очередь только лучших бойцов. И только лучших людей. Всякую склочную и скользкую шваль не доставать вообще. Кажется Дёмыч понял о чем я.

Новорожденные казаки уходили по коридору в столовую, где Кабан их инструктировал и обучал. Мой сержант согласился, что копья пока подождут. Упор нужен на контроль ярости. Какие упражнения для этого они там придумают, не моя забота.

Я же в соседней комнате навесил на штангу обгрызенных мёртвых разных рас с запасцем. Какого объёма тело создаст Виссарионычу синяя кошка — неизвестно. Надеюсь ему понравится.

— Нейропломба Виссарионыч!

И крошечная желтая капля поползла по штанге вниз.

То, что должно

То, что должно было стать Висом задёргалось, вытянулось и превратилось в длинную белую сколопендру. Вот это гигантское многоногое насекомое — умный учёный?

Я с большой опаской нажал кнопочку за штангой и сколопендра быстро залезла на потолок. Там она чуть не столкнулась с Ребеккой, всплеск неземного ужаса, и насекомое устремилось в коридор.

Я подпрыгнул и успел поймать Виссарионыча за хвост. Или эти два отростка на последнем хитиновом сегменте гибкого тела не хвост? Да какая разница. Сдёрнул его вниз и на всякий случай прижал переднюю часть насекомого к стене.

— Отпусти меня, Ра. Я понял, что не прав. О, как я был не прав!

— Вис, не комплексуй. Видишь ящерицу на потолке? Она спокойна как слон. И тебе метаться не стоит. Там полный коридор кошкиных детей. Увидят — зашибут не спросив откуда ты такой красивый.

— Я красивый?

— Очень. Белый, гибкий, ножки при беге стрёкот издают. Сколько их у тебя, кстати?

— Не знаю. Двадцать четыре.

— Вот это впереди, что я держу — голова?

— Нет у меня головы.

— А что есть?

— Не знаю. Весь мой мозг — спинной. Впереди только голосовые связки и глотка. Причём раздельно. Отпусти, а то ужалю. У меня на ногах ворс ядовитый.

— Отпускаю. Готов?

— Наверное.

Я отпустил белую многоножку. Виссарионыч устрекотал на потолок и забился в угол подальше от входа.

— Я теперь такой и дома буду?

— Да. Представляешь, залезает белая сколопендра на стену замка и в защитников огненные шары швыряет в 24 лапки. А за ней лезут кошкины дети и кричат: «Ура!»

— Кошмар адский.

— Короче. Твоя задача понять всё, что мы здесь не понимаем. Ящерица на потолке — айти специалист. Что это значит я не знаю. Но если разговоришь её — будешь молодец. А пока пошли в столовую, представлю тебя казакам, чтобы не прибили ненароком.

И я вышел в коридор. За мной по потолку стрекотал тонкими ножками Вис, и бесшумно шла Ребекка.

В столовой было напряжённо. Кабан не придумал ничего лучше, чем заставить казаков лупить друг друга по морде. Упражнение называлось «подставь вторую щёку».

Один серый детина говорил другому что-нибудь унизительное типа «собака вшивая» и лупил по щеке. Разумеется не выпуская когти. Задача была не зарычать в ответ, тихо ответить: «а ты молодец» и подставить вторую щёку для второго удара.

Получивший второй удар перемещался. Теперь он оскорблял и бил, но не того, который оскорблял и бил его. Веселье вполне придурошное, если не знать, какие бури ярости вскипают внутри этих ребят просто от прямого взгляда в глаза.

— Народ. Вы все знаете нашего мага Виссарионыча.

Я показал пальцем в потолок. Там сильно бздел, готовый смыться в любую секунду, Вис.

— Теперь он тоже кошкин сын. Только умный. Он — наши драгоценные учёные мозги. Прошу уважать и не притеснять. Его гениальные изобретения помогут выжить нам всем. Вис, скажи что-нибудь.

Маг отлепил половину сегментов от потолка, свесил и извернул их нацелив голосовые связки в публику:

— Здравствуйте…

Сказал белый сколопендр с огромным длинным мозгом. Интересно, когда он так его перегибает, там ничего не нарушается?

Казаки вразнобой и с большим весельем ответили: «Привет, здарова» и прочее. Тут из коридора подтянулся очередной новорожденный. Он замер глядя на Виса, и я физически почуял его прыжок на мясную цацу, что свисает с потолка.

Почуял за секунду до того, как он прыгнул. Слава Богу, я успел сбить охотника с ног:

— Не рычи, дурень. Иди вон тренируйся.

— Да, Ра, прости. Приколбасило меня чот на эту висюльку.

— Понимаю. Самого от неё потряхивает.

Вис от таких разговоров прилип обратно к потолку и начал тихонько отползать к выходу в коридор.

— Не обращай внимания, Виссарионыч. Они же котята. Любой бантик на ниточке — большая охота. Ребекка, где мой научный сотрудник может начать свою исследовательскую деятельность?

Ящерица развернулась и пошлёпала по потолку в коридор. Есть контакт! Я аккуратно вышел вслед за ней. Вис культурно стрекотал ножками за нами.

Ребекка привела нас в спортзал. Лютик уже распотрошил трёх полицейских дронов и примерял какие-то их детали к своему дискомёту. Остальные покорно ждали очереди.

— Лютик, вот этот мозг на ножках — наш Виссарионыч. Большой учёный. В перспективе.

Вис с потолка ответил очень грустным голосом:

— Да, Лютик, это я.

— А Сейчас айти специалист Ребекка прочтёт вам лекцию по основам всего на свете.

Ящерица очень недоверчиво скосилась на меня. Морда её говорила: «Боже, неужели и вправду прочту». Прочтёшь, лапочка. Жаль только я не услышу. Я вышел и закрыл за собой широкие двери.

Где мой Дёмыч? Дёмыч заканчивал. Очистив уровень от падали, мы вытащили из аквариума 80 казаков. Без магии, без пращей, но в броне, с когтями и высокими инстинктами хищников.

Кабан после нескольких кругов «подставь вторую щёку», разбил кошкиных детей на десятки и честно пытался научить взаимодействию. Хищников — взаимодействию.

В круговом коридоре был дурдом. Кошаки сражались не выпуская когти десяток на десяток. В принципе они сейчас сами в себе определяли, кто же будет десятниками. Понятно, что самые хитрые и резкие.

Кабан запретил не только выпускать когти, но и рычать. Какие кары он им пообещал, я не слышал, но свалка происходила в тишине. Только гупали о стены, то головами, то спинами попавшие под крепкий удар или удачный бросок.

Мы с Дёмычем перли шкаф с Гошей сквозь этот бедлам создавая бойцам дополнительное отягощение. Контроль — наше всё. И если великого Ра и его администратора никто не трогал, то шкафу с Гошей везло меньше.

На него заскакивали, от него отталкивались, им прикрывались. Изначально я хотел просто найти каюту с душем, чтобы смыть с праведника хоть часть ужасающей вони, но как понял в чём суть прелести, честно навернул ровно пять кругов по этому весёлому коридору. Дёмыч терпеливо не возражал.

— Как тебе заместитель по воинской части?

— Кабан молодец. Справится.

Уже справляется. Вот эта дверь — точно каюта. Мы втащили шкаф, а из шкафа достали вонючего праведника.

— Живой, Гоша?

— Живой. Только оглох немного от грохота.

— Это не страшно. Сходи в душ и переоденься.

Гоша, раскорячив ноги, отправился в душевую кабинку.

— Что скажешь, Дёмыч, про это место?

— Маловато и непонятно где еду добывать.

— А вот сейчас наверх пойдём. Гоша нам обещал леса, реки и горы.

— Так они чьи-то небось.

— А когти тебе на что?

— Рвать козлов и собак.

— Надо тебя Кабану отдать на тренировки самоконтроля.

— Сам справлюсь. Когда идём?

— Ты не идёшь. Пусть это и не замок, но всё хозяйство по прежнему на тебе. Если штурм пройдёт без неожиданностей, будешь баб доставать. Вначале парных.

— Да понятно, мой лорд, что парных. Что с ограми там у вас?

— Пока не добежали. А что в замке?

— Тихо. Я казаков в разъезды по кругу запустил. Вокруг замка, по трое на пол дня пути. Чтобы значит неожиданностей не прибыло.

— Это правильно. Прости, что Лютик с именинами не справился.

— Да что там. Как прибудете — сделаете?

— Сделаю. Что герои?

— Милли с Гостом охотятся. А Бум Регину из лазарета забрал себе в покои. Но она всё равно скандалит. Худшая баба та, что не знает чего хочет. Ксюнчик её кочергой по залу уже гоняла разок, когда у той припадок случился.

— Это я виноват.

— Да с чего?

— Передержал в трансе. Короче — Регина жертва потусторонних экспериментов.

— Ага. А я сейчас серый котяро с хвостом и когтями. И что? Человек в любом раскладе или человек, или сука.

И душа вышел розовый Гоша.

— Я помылся и хочу вам правду сказать.

Мы с Дёмычем переглянулись и приготовились внимательно слушать.

— Наша цивилизация основана на контроле. Вам никогда не вырваться из зоны контроля, не убежать, не стать невидимыми, не победить.

— Ну вот из аквариума же выбрались…

— Это ничего не значит. Наша цивилизация уничтожает всё, что не может контролировать. Вы будете либо уничтожены, либо подконтрольны. Это принцип существования галактики.

Принцип крепкий. Я сам им руководствуюсь. Правда с маленькой поправкой — «отпускаю на все четыре стороны всё, что не могу или не хочу контролировать, при условии, что оно не угрожает мне или моим».

— Гоша, твоя цивилизация уничтожает то, что не может контролировать, даже тогда, когда оно ей не угрожает?

— Нет ничего, что не угрожает цивилизации. Цивилизации угрожает всё. Абсолютно всё, что ей не подконтрольно.

Мама дорогая. Праведник врать не станет.

— Так может нафиг её, такую цивилизацию?

Выступил Дёмыч.

— Подожди. Вот ты, Гоша, только правду говоришь. И твоя цивилизация ничего с этим сделать не может. Она тебя не контролирует.

— Да. И поэтому убьёт. Рано или поздно.

— Я не позволю. Ты мой любимый праведник. Так что цивилизация отдохнёт.

— Рано или поздно, я скажу тебе правду, которую ты не сможешь стерпеть. И ты убьёшь меня сам. Или выгонишь туда, где убьют другие. Таково свойство правды.

— Нет. Обещаю. Если такое случится, напомнишь мне это обещание. Так и скажешь: «Ра, ты обещал».

— Хорошо, скажу. Но вы так и не услышали, что именно я вам сказал только что.

— Ты сказал, что нас или уничтожат, или засунут опять в аквариум, потому что по другому они не могут.

— Не только это. Я еще сказал, что вы свободны или разрушить цивилизацию или возглавить её. Чтобы выжить.

— Разрушить цивилизацию, наверное, мы сможем. Сможем, Дёмыч?

— Легко. Ломать не строить.

— А вот с возглавить уже сложнее. Для чего, например, нам это нужно?

— Чтобы изменить её.

— Ого. И что бы ты изменил в этой цивилизации, праведник?

— Ложь. Я бы уничтожил в ней всю ложь.

— Так она опять нарастёт, уничтожай её хоть всю жизнь.

— Не нарастёт, если изменить принципы жизни и воспитания.

Понял. И в этом мире придётся возводить тоталитарную теократию. Если, конечно, придётся. Но может не придётся всё же?

— Мы тебя услышали, праведник. Плюнь-ка вон в тот стаканчик.

Гоша честно плюнул в пластиковый стакан, что стоял на полочке у койки.

— Теперь это твоя каюта. Дёмыч, поставишь возле караул. Чтобы никто не обидел Гошу. Он будет «принципы жизни и воспитания» для покорённой нами цивилизации придумывать.

— Придумаешь что плохое, глаз высосу.

Пошутил Дёмыч на прощанье, и мы оставили праведника одного. Теперь у него была кровать, сан узел и три квадратных метра личного пространства. И железный шкаф посреди этого рая. А у меня был стакан с его биомаркерами.

Как ловко праведник манипулирует хищниками. «Чтобы выжить» нам придётся «возглавить и изменить цивилизацию». Таково свойство правды, значит. Правды, которая может быть получит в свои белые ручки не хилый инструмент угнетения лжи.

Так «может быть» или «точно получит»? Не узнаем, пока не выберемся. Так что:

— Дёмыч, Кабана со штурмовой командой к лифту. Остальным прилипнуть к стенам и приготовиться ко всему на свете.

Где эта секретная комната? Не комната вовсе, а просто шкафчик напротив лифта. Подставочка со стеклянным блюдцем — это для биомаркера. И кнопочки с цифрами — это для введения кода. Как всё у них просто.

Ну, Боже, благослови. Я вытряхнул Гошин плевок из стакана в блюдце. Вытряхнулось не много, однако хватило для того, чтобы подставочка загудела, и на стенке за ней возникло длинное узкое светящееся окошко.

— Введите цифровой код.

Сказала подставочка ласковым женским голосом.

Я оглянулся. Кабан с бойцами уже был рядом. Где там стишок мой цифровой? 3278 4950 4630 91. То, что я набирал на кнопочках, отображалось в окошке. Когда я набрал все цифры, в подставочке пискнуло и она сообщила:

— Уровень разблокирован.

Давай, синяя кошка, да сияют твои усы, гони свою плесень вверх по шахте. А мы следом.

— Кабан, ждём. Рассредоточится, когти выпустить.

Кошкины дети приготовились прыгать и рвать врага, но враг не появлялся. Вообще ничего не изменилось. Жду двадцать ударов сердца. Тишина. Ладно. Я заглянул в шахту и сразу же отпрыгнул, потому что кабинка с грохотом обрушилась вниз.

Разблокировка уровня что-то там в механике изменила. Казаки вытащили два человеческих тела. Я же раскроил крышу сморщенной кабинки клинками на кучку металлических треугольников.

В шахте болтались толстые тросики. Стены были бетонные. Меня ничего не обжигало. А главное, я там вверху ничего не чуял. Вообще ничего.

Я подёргал трос. Крепко держится. И полез вверх. Кабан поднимался по другому тросу за мной. Он пригнал на вылазку тех, кто был с нами в походе на огров. Гвардия, значит, сформирована. Казаки крошили когтями бетон, шли вверх по стенам и не отставали.

Лезли мы довольно долго. Человек бы уже обессилел, но у кошкиного сына были преимущества. Я обвил тросик хвостом и повис головой вниз, отдыхая.

Кабан догнал меня по высоте и сделал тоже самое. Тем кто поднимался по стенам шахты было труднее. Я перепрыгнул на стену и крикнул вниз:

— Отдыхаем на тросах по пять человек на каждом за раз.

Разберутся, не маленькие. Идти вверх на выпущенных кончиках клинков по бетонной стене было не просто. Но я уже видел потолок, а под ним большие барабаны, на которые эти два тросика намотаны.

При каждом барабане был мотор. Они стояли на толстых железных балках, что уходили в стены. А где выход из шахты? Балбес. Выход ты уже миновал. Такая же железная раздвижная дверь, как та, которую оторвал Лютик внизу.

Я прыгнул в неё, выпуская клинки на всю длину, и повис на дурацком листе металла, пробив его клинками насквозь. Не очень удобно тут всё устроено, да устраивал не я.

Я прорезал себе дыру и вывалился в коридор. В коридоре было тихо, валялись трупы и разбитые машины. Мало того, этот коридор был перегорожен наклонной бетонной плитой. Вроде как обрушившимся потолком. А еще здесь очень жарко.

Ко мне выбрался Кабан, а за ним и остальные. Все добрались и никто не сорвался. Я распорядился:

— Дверь в шахту оторвать начисто и прислонить рядом к стене.

А вот и карта уровня. Этот уровень не был большим кольцевым коридором, как наш. Он был прямоугольный и сложный. Казармы, склады и лаборатории, значит. И где живые?

В коридоре одни мёртвые. Причем в основном фарги и все обугленные. Сгоревшие. В ближайшей разбитой машине заискрило. Я видел сквозь металл, что именно перебито внутри неё, как желтую, мигающую разорванную линию.

Машина была большая, с ногами и хваталками. А еще с какими-то трубками торчащими из корпуса. И немного оплавленная.

Жалко Лютик внизу остался со всем научным отделом. Но это не надолго. Уровень надо было обыскать, и Кабан отломал от ближайшей сломанной машины одну хваталку. Ею очень удобно было пробивать дыру в плите перегородившей коридор.

Таких завалов было несколько, но мы быстро расчистили в них проходы. То ли от поднятой пыли, то ли еще от чего, сильно чесалась кожа. В одном большом зале, очень похожем на нашу столовую, мы нашли мёртвый холодильник. Он не светился внутри.

Тем не менее мясо в прозрачных упаковках и рыба, и бутылочки с водой там были. Я объявил привал и гвардия набила животики. Всё-таки мы устали. Подняться после пира было не просто, страшно клонило в сон, но мы поднялись.

Следующей находкой оказался еще один лифт. Возле него кружилась голова. Да. Я отступил подальше, затем вернулся. Возле этого выхода вверх, сонливость и головокружение и жара были намного больше, чем в других местах. И кожа чесалась сильнее.

— Кабан, отступаем. Но недалеко.

Мы отступили в помещение, в котором на полках стояли длинные пластиковые ящики. Здесь голова работала чуть лучше. Какая-то отрава в воздухе. Я готов был отдать команду «бегом назад к шахте», но у Кабана на лице росла черная бархатная шерсть.

Атас! Мои руки тоже покрылись плотным ворсом, только рыжим. Казаки активно чесались и обрастали густой шерстью по всему телу. Я уже потерял сознание или еще нет? Синяя кошка, что за беспредел? Я успел вклеить эту претензию перед тем как упасть во тьму.

Во тьме ничего не чесалось. Зато сияла усами наглая синяя морда.

— Без паники, хиз. Это для вашей же пользы.

— Что это?

— Ну, шерсть. Она вас от радиации защитит. Никак по другому не получается. Только шерсть специальная поверх доспехов. Густая-густая. Ещё я вам чуть-чуть мордочки подправила и ушки. Ну и с метаболизмом немного поколдовала…

— А ты спросила хотим ли мы твоих поправок?

— Ну хвосты же вам понравились? Теперь вы совсем котики. Только прямоходящие и руки человеческие с пальчиками. И, прости, доспехи теперь не снимаются. Броня под шерстью теперь всегда. Только когти, шип на хвосте да шпоры на пятках можно выпустить-убрать. Ну, и еще один орган, для размножения необходимый. Гульфик в броне подвижный, втягивается-возвращается по желанию. Точнее по гормональному всплеску…

Утешила типа?

— Смирись. А радиация на этом уровне очень плохая. Я десяток эльфов в аквариуме переработала, блох крошечных наделала. Получилось 17 миллиардов. Они практически невидимые твоему глазу, такие мелкие, а прыгают на 12 метров. Правда здорово?

— Зачем тебе 17 миллиардов блох?

— А больше ничего простого не выживает там, куда вы забрались. Не бойся, они не кусаются, просто в шерсти сидят, мониторят. И когда надо куда надо перепрыгивают.

Трешь какой-то. Бедные эльфы.

— Ты же их не любишь.

Но не до такой же степени. И долго еще во тьме валяться?

— Недолго, сейчас несколько важных процессов завершится, и любая радиация вам будет только на пользу.

— А откуда здесь радиация?

— Не знаю. Может бомбочкой жахнули по аквариуму, чтобы неоргаников остановить?

Охренеть у них бомбочки. Цивилизация, которая бросает такие бомбочки в своих, чтобы остановить атаку врага, подлежит немедленному уничтожению. Без вопросов.

— Мечи хоть оставила мне?

— Конечно, котик. Я знаю как ты их любишь.

— С красными ящерицами разобралась?

— Нет еще. Не до того было. Не надо обид. Надо понимать, что существует очередь задач. И до красных ящериц доберёмся в своё время.

Кабы поздно не было. О, я вижу и слышу! Вижу потолок и стеллажи с ящиками, а слышу как Кабан матерится разглядывая свою гвардию.

Я сел. Ничего смешнее, чем эти казаки-коты я еще не видел. Скоро ржали все. Мяукали, шипели, выгибали спины, прыгали и кувыркались. И снова ржали.

Синяя кошка умудрилась превратить человеческие лица в кошачьи сохранив индивидуальные особенности каждого. То есть мы друг друга узнавали, и это смешило еще больше.

— А почему, Ра, ты рыжий, а мы все чёрные?

— Потому что вы гвардия, няв!

И опять все катаются по полу и скачут по стеллажам. Кавалерия буйного отделения. Тара теперь на меня не посмотрит даже. А Ксюнчик веником из кухни выгонит. У нее там сметанка драгоценная. Да.

Я устал ржать.

— Кабан, одного шустрого вниз, к Лютику. Он с казаками, что остались там, должен в этой шахте чёткую лестницу построить. Чтобы по ней вверх-вниз быстро и красиво леталось.

Кабан рыкнул:

— Мирон, повторить задачу и выполнить.

Чёрный блестящий Мирон спрыгнул со стеллажа и отчеканил:

— Передать Лютику приказ великого Ра построить чёткую лестницу в шахте используя как рабочую силу оставшихся внизу казаков!

И исчез. Растворился в коридоре. Вот у Кабана дисциплина. Я же скажу речь.

— Коты! Синяя кошка сделала вас шерстяными, чтобы защитить от радиации.

«Слава синей кошке», — вразнобой ответили коты-казаки.

— А сейчас мы полезем в еще одну шахту на следующий уровень.

«Да! Ура! Няв-няв!», — вразнобой ответили коты-казаки и распушили хвосты.

— Вперёд!

Рыжая шерсть особо не мешала. Блохи действительно не кусались. Железные двери лифта пискнули и легко оторвались. Я вошёл в шахту и увидел небо. Правда очень далеко, крошечное пятнышко. Никаких тросов не было.

А еще стены шахты потрескивали от жара, и не то что подниматься по ним, просто стоять внутри было, скажем так, горячевато. Ясно. Пока этот ад после бомбочки не остынет, нам не подняться.

— Отбой, кошкины дети. Разбредаемся по уровню, все трупы тащим к шахте. Потом вниз спустим, в аквариум. Кабан, как решишь, что трупов на уровне больше нет, грабите холодильник и все вниз.

— Сделаем, мой лорд.

То я ему Ра, то я ему лорд. Пусть сам разбирается. Я прыгнул в шахту и поймал трос. Вниз гораздо веселее. Внизу кипела работа. Не судьба Лютику свой дискомёт достроить.

И все казаки здесь уже были котами. Нейропломба не мелочилась. По уровню таскали детали будущей лестницы разноцветные коты. Серые полосатые, чёрные в белых чулочках и перчатках, пятнистые, одноцветные без полосатости, всякие.

Им всем было весело. Им действительно нравились новые тела и никто из них не думал, что это навсегда. Вот и Лютик. Огромный белый котяро. Почему синяя кошка сделала его белым и пушистым? За чистоту намерений или чтобы на снегу видно не было?

— Ра, это пипец.

— Да, Лютик. Здоровый такой, белый, пушистый пипец.

— Да я не о том, это насекомое болтает не переставая.

— Вис, что ли? А где он?

— В спортзале с ящерицей. Осваивает низкоуровневые языки программирования.

— Что осваивает?

— Я сам не понял что, но ящерка ему какой-то шлем подарила, и он от этого совсем нюх потерял.

— Какой шлем, у него головы нет.

— Они его разобрали и на спину Вису по частям приклеили. Я их запер там и дверь хламом привалил. Не обижайся, но я с головой дружу и в твой научный отдел не пойду.

— Ясно. А с лестницей что?

— Лестница — другое дело. Всё будет тип-топ, только под ногами не путайся.

Почему меня от таких заявок ярость не глушит? Наверное потому, что я хороший. Да. Я очень хороший, а погладить меня некому. Приехали.

Лютик отправился распоряжаться строителями, а я решил глянуть, как там Нина, ящерицы и Корви младший. Зачем? Да просто из любопытства. Наверное изменённый метаболизм так влияет. Ну да ладно.

Мордеры прятались в мед центре за какой-то самодельной перегородкой. Они все боялись. По прежнему распространяли сладкий запах жертвы. И Корви, и Нина, и оба хамелеона. Такие ли они ненужные, как мне недавно казалось?

Я заглянул за перегородку и сказал:

— Привет.

Вот это всплеск ужаса. У меня каждый волосок на броне кричал: «Прыгай и дави! Еда-еда-да!» Но великий Ра велик именно своей стальной выдержкой.

— Чего молчим, друг за друга прячемся? Не узнали?

Нина неуверенно спросила:

— Ра?

— Да, мышонок. Это я.

— Отойди от него.

Это Корви. Он держал перед собой маленькую коробочку, которая трещала тихим противным треском. Корви внимательно смотрел в экранчик на этой трещащей коробочке.

Нина подскочила и заглянула туда же. Хамелеоны подтянулись по потолку, чтобы увидеть этот крошечный экранчик и вдруг оба стали чёрного цвета.

Корви младший заплакал и швырнул коробочкой в меня. Я на автомате отбил её кончиком клинка. Нина стояла бледная от скорби. Да. Вселенская смертная скорбь сейчас перешибала все остальные запахи.

— Кого хороним, мордеры?

— Скажи ему.

Отозвался Корви, и Нина скучным голосом сообщила:

— Мы все умрём.

Кто бы сомневался. Бессмертные мне еще не встречались. Но может они думали, что бессмертные? До того, как затрещала эта смешная коробочка?

— Не только вы. Все вообще умрут. Живут-живут, потом умирают. Такая повсеместная трагедия жизни. Не знали?

— Ра, мы получили смертельную дозу. Только что. От тебя. Такие значения радиационного облучения даже Мед бы не вылечил. Если бы еще работал.

— Я принёс вам радиацию?

Нина, похоже, жалела уже не себя и своих, а меня.

— Да, Ра. Может пол часа еще проживём, может меньше. Мне уже плохо.

— Корви?

— Всё так и есть. Наша кровь уже яд, а органы разлагаются. Ты нас просто убил.

Корви плакал. Да что же вы нежные такие. Ладно. Я убил, я и воскрешу. Синяя кошка, слышишь? Тут четыре кандидата на переделку. Только не в блох, а в котов, которым на радиацию плевать.

Ответа не было. Но я знал, что она меня слышит.

— Бегом на штангу в аквариум.

Корви понял сразу, а Нину пришлось подхватить и нести. Безымянные хамелеоны за нами не пошли, просто что-то зашипели вслед. Наверное ругались по-ящерски.

Всё-таки я быстрый кот. Очень быстрый, когда надо. Нина была уже без сознания, когда по штанге вниз пошла жёлтая кошкина капля. Корви блевал кровью, но и с ним я тоже успел.

Хамелеоны дрались и кусались, пока я отдирал их от потолка, тащил по коридору и закреплял на штангах. Всё. Да сияют твои усы, что хочешь делай, а чтобы живы были. Аминь.

Последний хамелеон подёргался на ремешках и быстро превратился в сколопендру. Не такую большую как Виссарионыч, но зато в шерстяную. Густая короткая зелёная шерсть покрывала всё насекомое. И даже ножки.

Перед тем как снять его со штанги, я эти ножки пересчитал. 24 штуки. Я же просил кота. В чём прикол, синее чудовище? Освобождённая сколопендра забралась на потолок и закричала на меня:

— Урод! Тушкан безногий!

Точно баба. Ящеры же все бабы. Мужиков своих они в гнёздах держат и никому не показывают.

Она бы продолжила ругаться, да я её от туда снял и прижал подмышкой к корпусу. Насекомая пошкребла лапками и заткнулась. Надеюсь теперь радиация ей не страшна? Она же шерстяная. В фирменной нейропломбовской шерсти.

Вторую ящерку синяя кошка тоже превратила в длинный мозг на ножках с густым зелёным ворсом по всему телу. Ну да, они же учёные! То есть тех, кто имеет претензию на мыслительную деятельность, кошка, отработанным на Висе методом, превращает в насекомых.

А вот эта шерсть — её удачный опыт борьбы с радиацией. Уже две зелёных сколопендры сучили ножками у меня подмышкой. Ну хоть Корви-то будет котиком? Да! Корви был котиком, но каким-то жалким. Скорее котёнком. И шерсть его была цвета кофе с молоком.

Странный цвет. Собачий. Типа, не забывай, Ра, этот котик нам чужой. Ну хоть жив и слава Богу.

— Это тело абсолютно здоровое, хоть и не привычное.

— Не за что. Слава синей кошке.

— Слава синей кошке.

Как-то грустно повторил бежевый котик Корви младший. Значит «аналитик» в понимании нашей синей мамы — не учёный. И небольшого верхнего мозга в голове ему по жизни вполне достаточно.

— А кто Нина по профессии?

— Кажется специалист по экологическому балансу.

— Это значит учёный?

— Да. Аквариум — очень сложная экосистема.

— Жаль.

Корви уже увидел, почему жаль. Самая маленькая из трёх созданных нейропломбой сколопендр шевелила ножками на штанге. От неё исходило безмерное удивление и ни капельки благодарности. Да и не надо мне. Я треснул хвостом по стене.

Корви освободил Нину, но вместо потолка, она забралась на меня. Вот прямо на голову и попросила:

— Отпусти Сару и Танечку, пожалуйста.

— Нет. Я не уверен в их разумности.

— Я уверена, пожалуйста. Они хорошие.

— Только после экспертизы.

— Какой еще экспертизы?

— У специалиста.

Собственно я собирался отдать их Виссарионычу в научный отдел, раз они ученые. Они же существа одного вида, потому и договориться им будет легче. Я раскидал железный хлам у двери в спортзал и открыл двери.

То, что я увидел там было потрясающе. Вис тоже покрылся шерстью, только он стал не зелёным, а трёхцветно-полосатым, в оранжевую, лимонно-желтую и ярко-алую полосочку. Какой-то опасный кошмар, а не насекомое.

Все три зелёные учёные дамы бросились к нему. Они стрекотали ножками вокруг Виссарионыча, а он величественно поворачивал верхние сегменты то в одну, то в другую сторону.

Получите, распишитесь. Совет да любовь. Очень не хотелось отдавать в этот стрекочущий гарем Ребекку. Однако я принёс на себе пыль верхнего яруса. Пыль убивающую маленьких ящерок. Я подхватил Бекку и поволок к ближайшей двери в аквариум, не слушая, что там кричит вслед мой бывший маг.

Она не сопротивлялась. Она мне доверяла. И вот ей, в отличие от многих других, мне хотелось всё объяснить. И я объяснял по ходу действий. Что за дурацкая привязанность у кота к ящерице?

Не к ящерице, а к существу, которое мне абсолютно доверяет. Причем делает это без всяких причин. К несчастью чудес не бывает. Хамелеонка превратилась в зелёное шерстяное насекомое.

В отличие от других мордеров, Бекка сказала:

— Спасибо, Ра.

И устрекотала в спортзал.

Почему я постоянно теряю людей? Точнее существ, которые заселяют моё сердце. Почему? Надеюсь мой научный отдел, превратившись в большую семью, станет эффективней.

Грустный котёнок Корви тёрся рядом.

— Вон в той каюте праведник Гоша размышляет над тем, как вылечить цивилизацию. Будь с ним. Я туда войти не могу, потому что правдивых котов мне тут точно не нужно.

И Корви младший отправился к праведнику.

Работы у Лютика продвигались. Он придумал выстроить в шахте леса из разных железок, которые не только опирались на стойки между пролётами, но и распирали друг друга. То есть по углам прямоугольной шахты росли четыре лестницы вверх.

Ступени-перекладины были разнесены на два человеческих роста. Для кота моих размеров — самое то, не спеша и лениво. Тросики же болтались по центру шахты для быстрого спуска. Молодец.

Пойду-ка я в холодильник. Что-то кушанькать хочется. И спать. Я с ужасом вспомнил, что коты начинают болеть, если не спят большую часть суток. Я не хочу болеть и потому, натрескавшись мороженой рыбы, тут же у холодильника свернулся в колёсико и уснул.

Пели птицы, а одна наглая мелкая дура прямо рядом в траве. Черная гвардия была уже на ногах. Сегодня мы доберёмся до замка безрукого Чтозахня.

Сомнения вызывал яркий полосатый сколопендр Вис, который проснувшись, сразу забрался на дерево. Как к нему отнесётся его кяхт?

Я прыгнул с места и прижал лапой, простите рукой, это разноцветное чудо к ветке.

— Уже обидел Ребекку, сволочь?

Виссарионыч запыхтел оправдываясь:

— Ра, не надо! Они просто не могут от меня отлипнуть по природе своей. Я их гипнотизирую совершенно этого не желая. И ничего я с ними не делаю. Они меня обучают по очереди и одновременно. Но Бекку я люблю больше всех. Она самая изящная. Отпустите, мой лорд, я сам себе ноги повыдёргиваю, если с ней что-нибудь случится!

— Ты сам теперь лорд. Только уровнем подкачал. Кабан вон 21-го. Что за низкоуровневые языки программирования?

— Отпустите!

Ладно. Я его отпустил.

— Это языки, которые понимают машины.

— Полицейские дроны?

— Не только. Лифт — тоже был машиной. Даже холодильник — машина.

— Ты теперь можешь с холодильником поговорить?

— Да не станет он со мной говорить. Он будет выполнять программу — набор сигналов. Машины только выполняют программы. Получают сигналы и превращают их в действия. И всё.

— Ничего не понял.

— Это только насекомые могут понять. Прости.

— Поверю на слово. Но ты учти, что твои дамочки, кроме одной, еще вчера ящерицами были. А у них махровый матриархат.

— Их отношение ко мне не половое, а религиозное. Вам, котам, не понять насекомых.

— Расистом заделался?

— Просто правду говорю.

— Что-то много праведников развелось. Ладно, умывайся росой и стартуем.

Я спрыгнул с ветки. Похоже кяхтам коты нравились больше, чем насекомые. От Виса хищный ящер шарахнулся, но Будугав рыкнул и кяхт стерпел гигантскую сколопендру на спине. Пояс с фиолетовыми светляками насекомое одело на голову. Простите, затянуло на переднем сегменте.

Первого огра

Первого огра мы увидели через два часа ураганной скачки. Он сидел на холме и грыз корову. Если бы он встал, то его макушка была бы как раз вровень со стеной моего замка. Желтый с прозеленью, чешуйчатый. Глазки чёрные и злые. И пасть полная острых зубов.

Корова в его руке смотрелась, как куриная ножка в моей. Никакой тактики против таких гигантов у нас не было. Так что будем сочинять на ходу подавляя яростное желание запрыгнуть на чудище и кромсать, кромсать, кромсать.

Потому первой моей командой была команда:

— Коты, контроль!

И только второй:

— Пояса! По кругу льдом херач!

Коты завыли. Кажется завыл и я. Этот низкий инфроняв был совсем не рык, а именно вой. Огр сидел и вращал головой вслед за несущимися вокруг него кяхтами. Ледяные стрелы входили в чудовище непрерывно, а он даже корову из руки не выпустил.

Сильно тупой? Я мочил его порционно десятками. Благо пояс восполнял ману и стопочка иконок «ледяная стрела» не истощалась. Мы намотали вокруг него пять кругов, и наконец огр бросил в меня коровой. Почему не в Виссарионыча, он же ярче?

Будугав извернулся в прыжке и поймал пастью падаль на лету. Сама корова уже много не весила, но летела с высокой скоростью, поэтому нас развернуло и вынесло из круга. Вис, зараза, мирно сидел на своём кяхте в отдалении, приподняв несколько сегментов. Наблюдатель.

Я заорал ему:

— Шары!

И он вспомнил, что не только великий учёный, но и боевой маг. Полосатая сколопендра вытянула вперёд четыре ножки и в огра полетели четыре огненных шара. Медленно летят. А огр уже встал.

— Коты! Бомбы!

Черная кавалерия отработала на отлично. Огненные шары Виса и пятнадцать зажигательных бомб врезались в огра одновременно.

— Отходим!

Кабан, понимая, что в пылу драчки не все воющие коты способны осмыслить такую команду великого Ра, заорал:

— Отходим, кошкины дети! Дайте ему догореть!

Будугав перекусил хребет корове, которая всёеще свисала у него из пасти и заревел, дублируя команду кяхтам. Виссарионыч приподнял вверх еще несколько сегментов и запустил в огра уже восемь шаров.

Огр на холме пылал. Гвардия вышла из боя и построилась за мной и Висом полукругом. Огр хлопал по себе руками, пытаясь сбить липкое пламя, но ничего не получалось, и он заревел. Нас пригнуло к траве. Это конечно не тот рёв, который выдал мой бык при осаде после 6000 благословений, но тоже ничего так.

И эта горящая тварь направилась с холма прямо к нам. Предварительные ласки ледяными стрелами и то, что сейчас он ярко горит, не мешало ему топать к нам, размахивая руками. Живучесть запредельного уровня.

Мы. Должны. Это. Убить.

— Еще раз круг ледяных стрел. Бомбы не тратить. Держаться подальше, неизвестно как далеко он может прыгнуть, если пожелает. Вперёд!

Коты унеслись вслед за Кабаном крутить колесо вокруг горящего гада. А я снял Виса с кяхта и направил всеми конечностями в сторону приближающегося врага.

— Не дёргайся, насекомое. В голову, с двадцати четырёх лапок, пли!

Вот этот залп огра пошатнул.

— Еще! Мочи по готовности, пока не ляжет!

И Вис мочил. Горящий огр до нас не дошёл. Остановился, потоптался, неуверенно шагнул в сторону и опять заревел. Теперь не возмущённо, а крайне горестно. Потерял ориентацию. Но подыхать не хотел.

Коты выли и поливали его ледяными стрелами. Вис уже сжёг его голову. По крайней мере от неё мало что осталось. А огр всё жил. Он опять сел на попу и шарил вокруг руками.

— Отбой! Отходим!

Будугав помог рёвом, чтобы до каждого кяхта дошло. Гвардия вышла из боя и снова собралась за моей спиной. Я вернул Виссарионыча на место. Его кяхт зажмурился и плюнул в траву.

Холм сверху до низу выгорел широкой полосой. Горящий огр уже не шарил руками вокруг, просто ворочался и подрагивал. Я понимаю, когда во врага вонзаешь мечи или когти, а он это делает в ответ. Это гуманно. А вот так — не гуманно.

Огр наконец затих обугленной кучей. Помер. И мне его было жалко. Так нельзя убивать. А как? Мы перед ним даже не мыши, а мышата. Правда очень злые.

По результату боя. Огры — медленные. Ну или коты на кяхтах слишком быстрые. Что одно и то же. Я развернулся к своей команде:

— Отличная работа. Кабан, сколько зажигалок осталось?

— По девять у каждого седла, кроме вашего.

— Впредь метать бомбы ограм только в головы. Если не уверен, что долетит — только ледяные стрелы. Кто-то наложил на себя ускорение и каменную кожу?

Коты переглянулись и Кабан ответил за всех:

— Нет, Ра.

— И зря. Теперь любое боестолкновение, без напоминаний должно начинаться с ускорения и каменной кожи. По три того и того минимум. Кто забудет — сдохнет.

Интересно, мы и так в неснимаемой броне, как каменная кожа ляжет? Я тут же провёл эксперимент. Легла хорошо. Между доспехами и шерстью, отчего шерсть встала дыбом по техническим, а не эмоциональным причинам.

— Вопросы?

— Ра, я стал «лорд Кабан уровень 22».

— И я получил уровень!

— И я.

Трое лордов-кошаков стали чуть сильнее? А я со своим «неопределяемым уровнем» потерял возможность прогресса навсегда? Что за хня, синяя кошка! Хотя прыгать в колодец она меня не заставляла. Ладно, разберёмся по ходу жизни.

— Порвём всех!

Заорал я, привстав на кяхте. И чёрные коты дружно ответили тем же. Виссарионыч пригнулся. По переднему сегменту сколопендра эмоцию было не разглядеть. На всякий случай спросил:

— Ты цел?

— Великий Ра, пожалуйста больше не хватайте меня за бока вашими каменными руками. Мне больно. Просто сделайте что-нибудь с моим седлом. Чтобы я мог удерживаться на кяхте одной спиной.

— Кто тут умный есть? Нужна длинная корзина для мага. Чтобы крепилась на кяхте, а он мог лапки в лямки просунуть и в 24 руки шарами шарашить.

Кабан выделил умных, а остальные коты поделились с ними своей одеждой и обувью, что была приторочена к сёдлам. Да. Пояса с саблями бронекоты теперь надевали на голую шерсть.

Они разобрали остатки огра, чтобы добыть десяток длинных обгорелых ребер. Были они толстые и плоские. Из одного, что покороче, и соорудили Вису на седле серповидную подставку и двадцать четыре лямочки к ней.

На лямки нарезали голенища казачьих сапог. А вот 24 дырочки в гигантской кости пришлось прожигать мне кинжалом Лютика. Сколопендр раскалял его огненными трассерами, а я кряхтел, просверливал дырки горячим железом в размеченных местах. Вроде ровно получилось.

Вис извернулся и вдел лапки в лямки.

— А так и ехать удобнее.

Похоже его кяхт был другого мнения. Это ребро весило как четыре кота. Добрый Виссарионыч пролил на рептилию серебряный свет благословений, и кяхт повеселел. Я запрыгнул на Будугава. Он взревел: «Вперёд!»

Наконец отряд покинул место страшной смерти первого нашего огра. Вот за той грядой холмов должен показаться замок Чтозахня.

А еще у меня было чёткое чувство, что за мной наблюдают. Где-то рядом скрытник? Как узнать? Может это Тара? А может шпион эльфийского союза? Бывают ли невидимые огры?

Через малое время мы вынеслись на вершину одного из холмов. Осаждающих замок гоблинов не было. Только пятна старых костров. Замка не было тоже. Была обширная руина и десятка два огров, что кидались друг в друга мёртвыми крестьянами. Гиганты утробно ржали. Даже сюда слышно.

Тара мертва? Я казню здесь всех с особой жестокостью. Поскольку особая жестокость не любит спешки, для начала, я пересчитал уродов. Их было ровно 19.

Час назад нам попался далеко не самый крупный экземпляр. Они разноцветные. Сине-зелёные, желто-зелёные и пара почти чёрных. Самый здоровый был с просинью и не участвовал в играх. Он копался в руинах.

Там могут быть выжившие! Тормозить сейчас нельзя. Я открыл горшок со светляками. 19 огров, по два глаза у каждого, это 38 глаз. Делим 300 на 38, получаем приблизительно 7.

По семь невинных светлячков на каждый чёрный злобный глазик. Прилипнуть намертво. Вперёд. Салатовая змея вырвалась из горшка в небо.

— Вис, держишься подальше и мочишь шарами в колено того, кто с краю. Как упадёт — следующего. Коты, по три ускорения себе и кяхту и по три каменных кожи тоже. Головы бомбами не жечь, там светляки. Только ноги. Вперёд!

Коты завыли ускоряясь с холма. Плохо, но я тоже выл, вырываясь вперёд и обрушивая на себя с Будугавом стопочки заклинаний. От трёх ускорений и так не быстрые огры сильно замедлились.

Но светляки всё равно добрались до них первыми. Выполняя приказ они ослепляли огров одного за другим. Чудовища начинали махать руками перед собой и тереть глаза, но светляков можно было убрать только с глазами.

Несколько дурней так и поступили. Но большинство оказалось умнее. Они медленно поворачивали морды навстречу нашему вою и начинали рычать в ответ. Меня занимал только дальний синеватый, что сейчас склонил голову и прислушивался.

Он не рычал, не махал руками, не тёр глаза. Самый умный? Ударили первые огненные шары. Вис — в 24 лапки жёг колено крайнему. Коты на кяхтах уже носились между громадинами и поджигали им ноги.

Меня же Будугав вынес на руины. Он легко прыгал по обломкам строений. Вот преимущество толстых пальцев с когтями перед копытами. Синеватый взял в одну лапу обломок стены а в другую дубину. У него была дубина — кривой ствол дерева метров десять длинной.

Он не просто умный, он очень умный. Потому что услышал нас с Будугавом и тут же швырнул на звук этот самый кусок стены. Хорошо что я видел его замах и успел уйти. Все мои ледяные стрелы только тебе.

Синеватый умник шугал дубиной вокруг себя невидимого противника. Мои ледяшечки ему как комары, но я упорно продолжал. У твоей выносливости есть предел, а у моей маны — нет.

Рёв над полем битвы стоял знатный. Надеюсь никто из котов не позволит себя поймать. Молчали только трое. Гигант с дубиной, Будугав и я.

Для командира самый страшный грех — вступить в единоборство и потерять контроль над ситуацией целиком. Но огр требовал от меня высокой концентрации, и я ничего не мог с этим поделать.

Мой противник начинал злиться и уже не просто размахивал дубиной в воздухе, поворачиваясь то туда, то сюда, а бил ею по кучам камней и брёвен, запуская в разные стороны веер опасных обломков.

Так и попасть под обстрел можно. Я начал перемежать десятку ледяных стрел ему десятком благословений себе и активнее перемещаться вокруг урода. Сколько же тебе надо еще? Оказалось, что надо ещё очень много.

Когда синеватый понял, что из него уходит выносливость, он начал прыгать без системы в разные стороны, в надежде накрыть собой или своей дубиной одного ловкого рыжего кота. Собака слепая.

Я уже давно сбился со счёта. Узнать сколько нужно ледяных стрел от мага 21 уровня для вывода из строя одного огра уже не получится. Не в этот раз.

Осознав перспективу до донца, синеватый наконец заревел. Сладкие ноты отчаянья. Я обновил ускорение на себя и Будугава и каменную кожу тоже. Десятка, маленький прыжок, десятка, назад, десятка, прыжок длинный, десятка.

Он очень не хотел ложиться, а потом вдруг лёг и руки раскинул. Ага. Так я тебе и поверю. Сам такой. Я потиху обходил гада продолжая мочить ледяными стрелами еще минуты три. Чтобы с запасом было.

И не прогадал. Когда чучел понял, что его выносливость продолжают высасывать, что ему не поверили, он швырнул свою дубину куда-то в белый свет как в копеечку, но уже крайне вяло. Огр устал.

Очередная ловушка? Я честно отсчитал еще 50 ударов сердца, непрерывно поливая синеватую тушу ледышками. Кот всегда терпеливее огра.

Если вы видите бездействующего кота, даже с закрытыми глазами, знайте, он считает удары сердца, а когда досчитает, сделает то, что задумал. Всё равно сделает.

Я прыгнул с Будугава на ключицу лежащего гиганта, воткнул оба клинка в шею и прыгнул обратно. Клинки пробили кожу, но вошли не глубоко. Если бы они отскочили от него, как от камня, я бы вывихнул себе руки. Всей моей дури хватило только кожу проткнуть.

Огр не шелохнулся. Закрепляем успех. Я повторил прыжок и отскок. И еще раз, и еще раз. Из ранок выступила и потекла по шее поперёк огрова чёрная кровь. Всё. Это не ловушка. Наверное.

Я полосовал огромную толстенную шею и добрался наконец до большой жилы. Кровь ударила фонтаном. Еле увернулся. Вонючая какая-то. Теперь лежи сколько влезет. Что там у котов?

Мы с Будугавом вернулись к общему бою, но Кабан здесь вполне справлялся. Ревущего, обезноженного и ворочающегося на руках огра старательно укладывали ледяными стрелами, потом вскрывали когтями горло.

И переходили к следующему. Вис, поработавший с огненными шарами пожалуй не меньше, чем я с ледяными стрелами, отдыхал в своём высоком седле. Все сильно устали.

Блохи эльфийские, а вы там не можете очистить мою шерсть от грязи и пыли? Или только мониторить способны? Блохи не ответили.

— Кабан, остались зажигалки?

— Нет.

— Плохо.

— А здоровый-то дубиной махал. Я видел.

— Отмахался.

— Это тоже видел. Я к тому, что не все они тупые. Могут и сильно умные попасться.

— Могут. Виса припаши на ледяные стрелы. Чуть быстрее пойдёт. И тех, что когти точат тоже на ледяные стрелы поставь. Я мечами быстрее смогу.

Кабан вскочил на спину кяхта ногами и заорал.

— Все на ледышки, Ра сам шеи порежет. Вис, сюда быстро, а то ножки пообрываю!

Что удивительно, Виссарионыч неспешно, но направил своего кяхта к нам. Я же возжелал отрубить ограм головы. Всем. Работа тяжкая, но органическую заточку никто не отменял.

Самое тяжелое, это отделить позвонки. И тут Лютиков кинжал оказался бесценным. Некоторое время, потом сломался. Вклею претензию белому котяре.

Важно, чтобы эти отрубленные головы попались на глаза другим ограм. Вряд ли им такое на глаза часто попадается. Да и нежить из гигантов нам точно не нужна.

Самой тугой, как и ожидалось, оказалась голова синеватого. Самая толстая шея и самое плотное мясо. Чем больше огр, тем он твёрже. Но я справился. В работе мясника нет никаких эмоциональных преимуществ. Вообще.

Кстати посетила и невесёлая мысль: «чем больше огр, тем он умнее». Очень плохо, если это так. К вечеру мы закончили. Нужно заклинание «отсечение головы». А лучше «неизбежное отсечение любой головы».

Коты-лорды подняли по два уровня, а Вис сразу три. Не мудрено. Я же так и остался неопределяемым. Не видел своих характеристик и не мог оценить рост. Но рост был. Роста не может не быть.

Кяхты уже натащили мяса на ужин. Меньше чем обычно, огры распугали в округе всё живое. Я отозвал светляков в горшок и прогулялся к раздавленному тронному залу. К тому, что от него осталось.

Недалеко шоркнуло, как крыльями взмахнули, но чутьё молчало. Там никого нет.

Почему я не подошёл к этим завалам раньше? Под камнями четко затаились люди. Десять. И похоже, что большинство — дети.

— Коты, разбираем завал!

Крикнул и начал оттаскивать куски кладки в сторону. Котам ничего не надо было объяснять. Они, как и я, учуяли жизнь под камнями и бросились помогать.

Эта пыль и грязь меня доканают. Мы довольно быстро расчистили проход к одному из подвалов. Что это за подвал, продуктовый погреб или тюрьма было не ясно. Я спрыгнул вниз.

Ага. Это погреб. Люди грамотно спрятались туда, где много еды и вина. Две поварихи, пикинёр и крестьянские дети. Семеро детей. Два младенца, остальные тоже крохи до пяти лет.

— Огры убиты, вам ничего не грозит, поднимайтесь.

В погреб спрыгнул Кабан, за ним Семён. Пикинёр заслонил собой детей:

— Кто вы такие?

Он же не видит в темноте и не различает запахи. Какие же люди беспомощные.

— Мы лорды истребители огров.

Пафосно ответил Семён.

— Детей не едим.

Успокоил пикинёра Кабан.

— Это все выжившие?

Спросил я.

Баба с младенцем на руках ответила:

— Ари увела кого смогла. Мы не успели.

И принялась рыдать. Дитя на её руках тоже занявкало. И баба без имени взяла себя в руки. Принялась тётёхкать и утешать младенца без имени. Его покой важнее её переживаний. Отличные люди. Я бы сказал — качественные.

Безымянный пикинер готов был сдохнуть, но не пропустить к детям опасность из темноты. Его надежда на хорошее была тоненькой как волосок. Бабы же наоборот, пахли сильной надеждой, опаска тоже была, но терялась в надежде совершенно. Уставшие дети пахли сытым сном.

Я шагнул к мужику и обнял его. Прошептал в ухо:

— Всё хорошо, брат. Дети в безопасности.

Эти отключения головного мозга в пользу спинного иногда напрягают, но безымянный пикинёр вдруг расслабился. Поверил.

Детей старались поднимать наверх тихо, чтобы не проснулись, но проснулись все. Одно чадо без всякого страха дёрнуло меня за усы. Девчушка решила, что я милашечка котик.

Вообще взрослым хватило того, что перед ними пусть необычные, но лорды. Взрослые кланялись, бормотали «вашество лордство» и подчинялись беспрекословно. Детям же было весело.

Дети залезали на чёрных котов и теребили их, как котята теребят клубки с нитками. Похоже котам нравилось. Бабы поварихи бегали ловить проказников, извиняться и кланяться, пока Кабан не усадил их у костра жевать копчёнку и сыр из погреба.

Да. Мы вытащили наверх кучу еды и вина. К огру без головы, что возлежал неподалёку, люди быстро привыкли. А вот к Вису, что поймал большую крысу и медленно обгрызал ей лапы — нет. Сколопендр оказался хищником. Хищник интеллигент, над этим нужно поразмышлять.

Пикинёр выхлебал бутылочку и порывался вступить под руку Мирона верным войном. Мирон жмурился и молча наблюдал, как грязный годовалый карапуз пытается поймать и засунуть в рот кончик его хвоста.

Значит Ари успела увести людей. Куда? В столицу орды? К тихому Вотивсё? Или просто подальше в лес? Тара наверняка жива и с ними. Странно коту помнить девушку, которую подло поцеловал будучи еще человеком.

Вот еще интересно, как там Дёмыч и что скажет его Бабетта? Думаю казачки потребуют от мужей взять их с собой. Сделать кошками. Менять мужа лорда, пусть и поросшего шерстью, на одиночество или на слепое в темноте непонятно что? Это вряд ли. Хотя, возможны и варианты.

Детюшка, что дёргала за усы, когда я поднимал её из погреба, нашла меня у костра, залезла на руки и принялась расчёсывать деревянным гребешком. Ну да, я здесь самый пушистый, хоть и обтрепался в грязи.

Стоит завести себе пару людей, чтобы вычёсывали грязь из шерсти после походов и битв.

Наш костёр видно издалека. Если оргы ночные охотники, надо костёр потушить.

— Эй, пикинёр, когда напали огры?

— Это. Значит.

Не надо было давать ему вино.

— Великий Ра. Утром рано гоблины ушли. Значит.

Как долго эти люди формулируют.

— А там и огры. От гор. Значит. Подошли.

— Светло уже было?

— Да, великий Ра. Совсем светло уже было.

Значит огры — дневные чудовища. Но всё равно нужен караул. На Кабана в этом вопросе можно положиться. Чувство, что за нами наблюдают меня не покинуло. А вот чутьё молчало.

Девчушка на моих руках пригрелась и уже спала. Я осторожно, чтобы не потревожить кроху, отодвинулся от костра, прилёг, свернулся вокруг неё и уснул.

— Хорошо, что вы не съели этих людей.

Пегас какой-то дебил у меня.

— Я шучу.

Ага. Поспешил исправиться.

— Ты не выведешь меня из равновесия.

Да как-бы никуда тебя выводить не собирался. Мне бы Тару найти. Куда Ари отсюда народ увела не знаешь?

— Знаю. Но ты же умный. Сам и ищи.

Обиделся, значит, конь безрогий.

— Сам ты конь. Мне всё равно. Груби сколько влезет. Это только тебя характеризует как личность. И всё.

Скажи просто: «Ра, я дурень зелёный, некомпетентный, люблю говорить слова там, где я ни в зуб ногой, а для чего это делаю и сам не понимаю, прости ушлёпка».

— Да пошёл ты, кошак вонючий, в баню!

Легко. Кстати, хорошо, что ты вот эти кусты не сгрыз, как коза дурная, пока меня ждал. Молодец. Прямо подвиг воздержания. С меня яблочко.

— Дурак!

Вскрикнул зелёный пегас с обломанными рогами и взлетел шумно хлопнув крыльями. Да и фиг с тобой, золотая рыбка. Кони как девочки. Или это только крылатые кони, как девочки?

Зачем я его обидел? Коты настолько беспощадны, что им обязательно нужно пнуть того, кто подставился? Человеком я был значительно добрее. Или корректней?

В чём-то летающий конь прав. Я умнее его, а сейчас уже и сильнее. Как ему выстраивать отношения? По мне так только на доверии. А доверия как раз в пегасе не наблюдается.

Точно. Он как цивилизация, умеет или контролировать, или уничтожать неподконтрольное. Доверять тому, кто умнее и сильнее, крылатая лошадь не может. Сцыт.

То есть эта цивилизация — цивилизация слабых. Точнее, сцыкливых уничтожителей всего, что лучше чем они. Атас! Надо поговорить с Гошей. Как он собирается заворачивать оглобли поперёк такой печальной тенденции?

И шахта в небо остыла уже. Может быть. Потому расслабим мышцы лица. Синяя кошка, да сияют твои усы, где ты?

— Здесь, котик. Хорошо ты зелёного отшил, теперь он к тебе не вернётся.

— Вернётся. Ему не к кому больше возвращаться, а не возвращаться он не умеет.

— Иногда я тебя боюсь. А когда я боюсь, я жестокая.

— И ты туда же? Лучше блох своих научи шерсть котам чистить. А то сидят мониторят, бестолочи, не работают.

— Идея хорошая. Не стану тебя пока убивать.

— Кто же детей убивает?

— А ты подкидыш.

— Ладно. Кто же подкидышей убивает?

— Всякое бывает. Кстати, твои красные ящерицы — проблема. Я изучила график их появления. Они приходят через равные промежутки времени, как вода капающая из крана. С такой скоростью через 4723 года и 13 дней у меня никого, кроме красных ящериц не останется.

— Было бы печально.

— Печальнее то, что я не могу с ними контакт наладить. Они глухие и слепые там, где я могу с ними поболтать. Вопрос формата. Причём такой кодировки я еще не встречала, а мне много лет, котик.

— Где находится ближайшая красная ящерица?

— От тебя или от твоего замка?

— От моего замка.

— Эльф, безымянный маг природы. Движется в отряде лорда Гульфиноса. Лорд этот 120-го уровня, между прочим. Идут к твоему замку.

Вот как. Эльфийский союз не принял моего отказа и упорно желает принять участие в сокращении популяции огров.

— Эльф не годится. Давай другую какую.

— Хорошо. Есть кабан, но он дальше.

— А ты сможешь этому кабану тело сделать на штанге?

— Котик, ты гений!

— Да, мамочка. Я там подвешу на штангу пару обгорелых радиоактивных мордеров, и скажу, например, «красная ящерица», а ты это неформатное животное воплоти. Только попроще. Чтобы беседовать могло, а драться или убить себя — нет.

— В лучшем виде всё сделаю. А ты его допросишь, что оно такое на самом деле!

Самым тщательным образом, да сияют твои усы. Кошка махнула лапой и я проснулся возле холодильника.

Дёмыч выдавал еду котам строго порционно и по очереди. Учуяв, что я уже не сплю, кинул мне брикет мороженой рыбы. Спасибо, Дёмыч. Сырая твёрдая рыбка быстро растаяла в животе.

— Где Кабан?

— С командой спускает падаль на наш уровень и развешивает на штанги. После завтрака буду женщин доставать. Пока парных, как и договорено.

— Бабетта тебя шваброй не навернула, как увидела?

— Честно?

— Можешь не отвечать.

— Вот и не буду.

Очередь за едой, слышавшая диалог, заржала. Как коты могут ржать, словно кони? Вот, оказывается, могут.

— Одна штанга моя.

— Без вопросов.

После завтрака эти ребята получат своих спутниц жизни, а я дикого кабана для допроса с пристрастием. Тяжела ты, шапка Мономаха. Что за Мономах? Кажется это двуязычное «великий в одно рыло», или «одинокое величество»? Надо будет у невесты спросить.

Почему бы её не вытащить сюда? Я представил себе кошку с огромными сиськами, что декламирует жуткие стихи вслед воинам поднимающимся по шахте и поёжился. Только не сейчас.

А вот Тару с Ари вытащить нужно. Первое — я узнаю их точное местоположение от них же. Второе — Ари маг, и значит станет зелёной шерстяной сколопендрой. Надеюсь. Вот такое кумовство намечается. Не надо, Ра, делать вид, что ты беспристрастен.

— Три штанги мои.

— Как скажете, мой лорд.

Кажется Дёмыч меня осуждает за жадность. Я сорвался с места и туда, где я только что сидел, опустилось облачко пыли. Я вернулся. Да. На полу полукруглая кучка серой пыли. Похоже на тальк. Молодцы блохи. Они меня отчистили, пока я ел и болтал с Дёмычем.

Черная гвардия таскала трупы из шахты.

— Много еще там, Семён?

— Столько же. Жаль сюда огра не затащить. На всех бы хватило.

Хорошая шутка. Успею еще в научный отдел заскочить.

Вис в спортзале дрых на матах. Его зелёная свита встала стеной у меня на пути. Полосатое сокровище категорически нельзя тревожить по пустякам. Это мне мохнатые дамы заявили практически хором.

— Я не спорю, девочки. У меня шахта с очень горячими стенами. Придумайте как выбраться. Розовый шарик какой катапультой наверх забросить, чтобы увидеть, что там. Постарайтесь. А ваш идол пусть спит сколько влезет.

Мне быстро объяснили, что никаких катапульт не надо. Они соберут летающую машинку с камерой и запрут в этой камере нужные мне изображения. Через пять часов приходи, Ра. Ты слишком шумный и не стерильный. И вообще тут всем мешаешь.

Захотелось перепрыгнуть через насекомок к Вису на маты, взять его за две задние лапки и выбить им пыль из стен. Однако камера полная нужных мне изображений обещана. И волнение дам нешуточное.

— Работайте. Результат спрошу с Виса. Что вы тут едите?

— Дёмыч принёс нам немного мокрого мяса.

Это кажется Нина. Да, самая маленькая — Нина. Ну и ладно.

— Берегите начальника отдела. Он во снах с ограми сражается.

Сказал я и покинул учёный гарем. Пошёл к лифту и взобрался на верхний уровень. Куча трупов уменьшалась. Судя по всему здесь их было втрое больше, чем у нас внизу. Надо было проверить насколько остыла шахта.

Шахта почти не остыла. Внутрь можно было только заскочить и сразу выскочить. Я бронированный, но не жаростойкий. Рядом белоснежный Лютик мастерил что-то из местных железок.

— Что делаешь?

— Заготовки для лестницы.

Это правильно. Нам всем хотелось выбраться под небо. Бегают ли там олени и кабанчики? Яркая картинка на которой я прыгаю с ветки на оленя и рву ему горло вздыбила на мне шерсть.

— Тише, Ра. Всем хреново, не только тебе.

Лютик почуял мой внутренний победный охотничий вой. Хоть ни звука из меня не вышло, но яростью, наверное, шибануло знатно.

— Насекомые обещали через пять часов летающую камеру для ловли изображений. Полетит наверх и наловит в себя всё, что там есть.

— Не верю я насекомым.

— Потому что они слишком умные?

— Ножками стрекочут.

Это довод.

— Тебе бабу достать, Лютик?

— Иди к дохлым собакам, Ра.

— Подерёмся?

— Лень.

— Олень.

Срифмовал я. За такой стих Лютик бросил в меня какой-то кривой железкой. Я, разумеется, увернулся. В подземельях портится характер. У меня точно. Белый пушистый котяро повернулся спиной и продолжил перебирать и гнуть свои пыльные железяки. Бедные его блохи.

Великий и чистый Ра должен составить очерёдность рождений. Первой идёт Тара и я ничего не могу с этим поделать. Вот вообще ничего. Красной ящерице и мохнатой сколопендре Ари придётся подождать.

Я спустился вниз по одному из тросиков. Это не просто любовь, это какой-то рок забивающий во мне все разумные инстинкты. Коты удивлённо смотрели вслед. Им не понять звенящую твёрдость молодого холостого Ра.

Я закрыл за собой дверь. Вот изумрудный свет аквариума. Вот штанга с крупным, частично обгоревшим фаргом. Материала здесь на полторы Бабетты. Ничего. Лишнее кошка пустит на блох.

— Нейропломба, Тара!

Да сияют твои усы! Тару, пожалуйста. Тару!

Наверняка там хихикает над моим нетерпением. Но желтая капля сошла вниз и я повернулся спиной. Ну вот не хочу смотреть на кипящую вонючую кашу, что корчится сейчас на штанге. Хочу смотреть на Тару.

Подождал, может даже больше чем нужно. Боялся повернуться. Тара ведь чует всё теперь. Да? Я повернулся. И сел на пол. Это было божественно.

Маленькая, бархатная, безмерно удивлённая. В честь чего нейропломба сделала её такой красивой? Вот эта тёмно-серая в синеву без полосок шёрстка, наверное потому, что она скрытник?

А синие-синие яркие глазки? Убей меня своим хвостом. Я запел. Потому что невозможно было не петь. Удивление Тары сменилось смущением. Не агрессией к докучливому кавалеру, а смущением! И хвостик так шевельнулся, что я чуть не помер!

— Это вы, лорд?

Да, нявочка. Это я. Хотя человеком я был много сдержаннее. Может запах? Если мои коты начнут драться рядом с каждой готовой к деторождению кошечкой, мы быстро и незаметно одичаем в пыль.

Я первый убью всех. Потому что когти против мечей не очень хороши, а вот мечи против когтей — очень даже. Тара учуяла этот ужас в моей голове.

— Всё в порядке?

И попробовала освободиться от гибких ремешков. Какой у тебя голосок, любовь моя. Как пёрышко и ночь. Атас! Ра больше не поёт, не тает от любви и не сгорает от желания. Ра себя контролирует!

— Если ты прямо сейчас не станешь моей женой, я умру от невозможности жить.

Как-то не очень получается не сгорать от желания. Да и не таять от любви тоже не очень выходит. Не петь — еще туда-сюда. Маленькая, но победа над собой!

Тара вцепилась в ремешки на штанге и сообщила:

— Я бы рада не дать вам умереть, но эти ремни не отпускают.

Она была бы рада! Да я это и без слов чую. И никаких отрезвляющих отягощений. Мы обречены. Я шагнул к Таре и нажал хитрую кнопочку за её спиной. Ну и подхватил на руки, чтобы к сучьим рыбам случайно не упала.

Это было ошибкой. Потому что от этого наши гульфики исчезли, как не было. Втянулись, растворились, разошлись — биотехнологии, бабушка дышло.

И вся моя сдержанность закончилась. А разум отлетел отдохнуть в чертоги, где отдыхают отлетевшие разумы.

Отдыхал он там довольно долго. А когда вернулся, Тара лежала на мне, как на диванчике, и улыбалась. И внутри улыбалась и снаружи. Разум чот булькнул и опять улетел. Да кому он тут нафиг нужен? Никому.

А потом, когда этот зануда всё-таки пробился обратно на своё место, я её тренировал. Таре очень понравились и когти и шип на кончике хвоста. Она и то и другое выпускала только в момент, когда лапа или хвост достигали условной цели. Какое пленительное коварство.

А если подумать, то и значительное увеличение скорости удара чётко в момент контакта.

А вот работать шпорами на пятках пришлось учиться нам обоим. Я раньше как-то не уделял этому странному оружию внимание. А вот Тара, как боец ближнего боя и «убийца из тени» увлеклась новыми возможностями.

Когда я, чуть уклонившись от прыгнувшей с потолка Тары, сумел уйти от удара хвостом, заблокировать ей обе лапы и даже поймать своим хвостом за опасную пятку, она другой пяткой умудрилась чётко внести мне в затылок.

В принципе — смертельный удар, при условии, что выпущен шип. Кошачья рукопашка — это запредельная фантастика. Единственное, что я сейчас понял — никакие стойки не работают. Всё нужно делать в воздухе, вращая себя по осям, которые разгоняют твои удары.

И таких осей минимум пять одновременно, по числу имеющегося оружия. Пара лап с когтями (у меня с мечами, что добавляет комбинации с уколами на дистанции), пара лап с шипами на пятках и хвост. Число комбинаций бесконечно. Я поделился соображениями с маленькой, победно сверкающей очами, Тарой.

— Ра, это самый прекрасный сон в моей жизни! Как же не хочется просыпаться!

Ответила она.

Вот как. Она упала ко мне в лапы решительно и бесповоротно потому, что уверена — это сон.

— Это не сон, любимая.

— Ты так похож на одного лорда, которого я безнадежно люблю, но при этом пушистый рыжий кот и называешь себя «Ра». Конечно же это сон! Прекрасный сон.

И маленькая тёмно-серая кошечка обхватила меня лапами, прижавшись к животу. Атас! Она меня-человека «безнадёжно любит». Разум отлетал в чертоги, но я поймал его за хвост и сильно дёрнул вниз. Побудь пока здесь, предатель, я тебя не отпускал.

Когда не знаешь что сказать — говори правду.

— Тара, мы не спим. Просто существуем в двух мирах одновременно. Лорда, которого ты любишь, больше нет. Он превратился в рыжего кота и сменил имя. Я это. И тебя-человека больше нет. Ты теперь кошка за которую я убью всех. Такой как сейчас ты и проснёшься. Где, кстати, ты проснёшься?

Тара отпустила меня и отступила к штанге. И почему я так уверен, что это не сон?

— Осторожно. В аквариуме злые рыбы.

Только теперь Тара-кошка внимательно огляделась. Выпустила и втянула когти. Я помню точно такое её замешательство и обветренные полуоткрытые губки. А то, что я не вру, она чует по природе кошачьей своей.

— Что же делать?

Вот это она вопрос задала.

— Меня любить. Создавать с нуля школу кошачьего рукопашного боя. Но прежде всего, конечно, меня любить. Я настаиваю.

— Я точно проснусь кошкой с шипами на пятках?

— Ну я же проснулся рыжим котом когда-то. И с тобой будет то же самое. Но ты не ответила куда вы с Ари людей увели. Я пришел с пятнадцатью котами к замку. Там уже были развалины и резвилось 19 огров. Мы их убили и головы отрезали.

— Это невозможно!

— Поверь. Для твоего Ра нет ничего невозможного. Вот у тебя блохи есть. Так они не кусаются, а чистят шёрстку.

— У меня нет блох!

— Как скажешь, котёнок. Так куда Ари людей увела?

— Она тебя ненавидит.

Немного раздражает её неконкретное мышление, что скачет как блоха с собаки на собаку, не умея ответить на простой вопрос. А может она не хочет на него отвечать?

— Пошли покажу тебе этот прекрасный мир. Заодно и Ари вытащим.

Тара не ответила, но поспешно выскочила вслед за мной в коридор, когда я покинул комнату. Казалось бы, что сложного в том, чтобы любить и верить? Однако вот.

В коридоре

В коридоре был дурдом. Бабы разглядывали друг друга, мерились хвостами и когтями. Меня догнал Кабан, за которого держалась не отпуская трёхцветная, что-то шипящая, кошка.

— Ра, мы спустили всю еду из верхнего холодильника, но с такими делами её дня на три хватит. Не больше. И бабы требуют сюда детей.

— Собери всех женщин в столовой. Я им всё разжую и успокою. Только еще одно дело у меня.

Кабан отстал, а его кошка зашипела типа тихо, но на весь коридор:

— Это Ра? Это наш Ра?

— Заткнись, Тильда, и отпусти уже меня.

Надеюсь казаки справятся с пополнением.

— Это Кабан был. Не узнала? Один из тех, с кем я к вам приезжал.

— Очень похож.

Ответила Тара. Ей было явно не по себе.

— Как тебе здесь?

— Тело сильнее и опаснее человеческого. Но меня жутко нервируют все эти кошки. Тесно здесь. И затхло.

— Скоро выберемся наверх. К оленям и кабанчикам.

А вот и Дёмыч.

— Где мои две штанги?

Спросил я его.

Дёмыч был измотан и готов убивать. Потому что если каждого кота трясла только его жена, Дёмыча трясли все встречные бабы. Он должен был им обеспечить, он должен был им объяснить, он должен был перед ними ответить. Они ведь теперь еще и лорды. Лордихи, в смысле. Равные среди равных.

— Ра, следующего, кто ко мне обратится, я убью.

— Следующий это чует, как и я. Так что следующий тихо пройдёт мимо на цыпочках. Да?

Это «Да?» я гаркнул в мордочку симпатичной полосатой толстушке и она быстро спряталась за чёрного Мирона. Мирон всё понимал. Мирон взвалил нявкнувшую симпу на плечо и унёс в мордерскую каюту, плотно закрыв за собой двери.

Да. Единственно верный подход. Яростно плюсую, брат.

— Дёмыч, где мои две штанги?

Повторил я вопрос. И уточнил:

— Для сколопендры в научный отдел и красной ящерицы для допроса.

Дёмыч понял, что я не собираюсь множить плоские гульфики и немного расслабился.

— Я караул поставил. Дальше, за мед центром. Если его еще не съели.

— Общее собрание в столовой. Сгони всех и пообещай, что Ра ответит на все вопросы.

— Спасибо, Ра. Сделаю. Спрячу только вот.

Только сейчас я заметил за ним Бабетту. Величественная. И беременная. Как беременная кошка терпит это всё, было не понятно. Просто она еще не решила кого покалечит первым. Вот эта её неуверенность и маскировала собой раскалённый океан негодования. Уходим, уходим.

— С людьми как-то проще.

Заметила, нахапавшая чужих эмоций, Тара.

— Люди падальщики. С ними всё проще. Для хищника же главное — контроль. Если он хочет сохранить разум. Хочешь сохранить разум?

— Хочу. Зачем тебе тупая жена?

А ты мне жена? Точно. Коты не разделяют брак на естественную и юридическую части. Насколько я знаю, коты вообще не живут парами. Это лебеди живут парами. Да и приматы в дикой природе тоже парами не живут.

— Тара, парами живут только разумные. И лебеди.

— Но мы же разумные? Или уже лебеди?

Шикарный вопрос. Но отвечать на него некогда и нечего. Пегий в пятнах котяро с совершенно бандитской рожей вяло отбивался от мелькающих лапок чёрной кошечки у двери в аквариум. Это караул?

Увидев меня, очень обрадовался.

— Великий Ра, два отборных трупака в хате! Один на штанге, другой так валяется. Дозвольте покинуть пост?

— Дозволяю. Свободен.

Котяро выдохнул, подхватил свою чёрную половинку и в два прыжка по стенам исчез за изгибом коридора. Пожалуй собрать всех в столовую у Дёмыча с Кабаном сейчас не получится.

Мы с Тарой зашли внутрь, и я плотно закрыл дверь. Мне нужна жена, которая в курсе всех моих дел и не падает в обморок от вида обгорелых фаргов. И людей. Человек был на штанге, а фарг лежал рядом с ним на полу.

— Тара, сейчас ты увидишь как родилась. Точнее, как тебе создала тело наша общая мама, синяя кошка.

— Кто их убил?

Вот что её интересует с первую очередь.

— Цивилизация. На них сбросили огромную бомбу от страха потерять это место. Это мордеры, обслуга и охрана аквариума.

— Я есть хочу.

В логике моей жене не откажешь. Я хлопнул в ладоши и произнёс:

— Нейропломба, Ари!

И желтая капля пошла по штанге вниз.

— Сейчас родится Ари?

Похоже Тара не слишком этого хочет.

— Смотри.

От бурлящего протопузыря Ари я отворачиваться не собирался. Сейчас синяя кошка сама решит на что годится эта стерва. Боец она или умник. Кошка или многоножка.

Многоножка! Кто бы сомневался. Мохнатая сколопендра висела на штанге и шевелила лапками.

— Это Ари?

— Да. Это её суть, нявочка. Нейропломба достаёт суть человека и воплощает в соответствующее тело. Пока она делит людей на котов и насекомых. На бойцов и умников. Ари — умница. Сама видишь.

— А я, значит, дура?

Начинаю привыкать к этим весёлым поворотам. Милли мыслила совсем по другому. Точнее, для Милли вот такая заявка — это точно игра, инструмент, а вот Тара, похоже, искренне удивлена.

Твою приёмную комиссию. Я не могу потерять этот бархатный хвостик, но и лгать жене — нехорошо. По крайней мере такой жене, которая мне нужна, лгать нельзя.

— Да, бархатный хвостик, ты дура. И поэтому не превратилась в насекомое.

Тара сильно задумалась. Ари же на штанге как-то странно дёргала лапками. Да она швыряет в нас заклинания! И вряд ли это заклинания исцеления. Хорошо, что хоть при этом молчит.

Я нежно, но крепко взял жену за основание хвоста, а другой рукой за шею под мордочкой и лизнул край ушка. И получил в ответ волну чистого счастья.

Это было как бы и моё счастье. Точнее, толком было не разобрать где чьё. Разум дёрнулся к своим, но я прижал его ногой. Балдей с нами, придурок. И придурок прибалдел. Даже советы какие-то пытался давать. Но я не очень слушал.

Такое вот скотство на глазах у беспомощного научного сотрудника. Но коту во мне было плевать на науку, на насекомых, на всё на свете, кроме поющей синеглазой Тарочки. Но всё проходит. И это прошло.

— Мы лебеди, Ра. Скажи мне, что мы лебеди.

— Разумеется лебеди. Кто же еще.

Уверил я кошечку, что чуть выпустив коготки чесала мне пузо. Так я котам и кошкам в столовой скажу: «Вы — лебеди. А кто не лебедь — к сучьим рыбам!». Причём скажу абсолютно серьёзно.

А вот эта спонтанная месть несчастной Ари — нормально? Помимо ярости и голода хищника, мне теперь придётся контролировать ещё и беспощадную беспринципность рыжего кота-интригана? Очевидно придётся. Как говорит синяя кошка: «Всё сложно».

Однако вот Жругниль бормочет, что наоборот, всё очень просто, мудак, козёл, тварь, урод, подлец и лживая кошья морда. Вонючая падаль во мне — мой внутренний Гоша? Миленько.

Действительно подлец. Теперь Ари в дикой природе обретёт возможность колдовать в 24 лапки, а встретив Виса в нашей компании, обретёт еще и преданность.

В дверь вежливо постучали. Тара кувыркнулась через меня и замерла упершись лапками в пол и стену. От чего оттолкнётся, куда и как прыгнет — загадка для возможного противника.

— Входи, но осторожно.

Сказал я.

Дверь открылась. Кабан, прекрасно чуявший задор моей кошки, не стал входить. Просто сообщил.

— Ра, все в столовой собрались. Ну, почти все. Ты как?

Никак я. У меня Тара голодная.

— Кабан, я жену покормлю и буду как штык. А ты это насекомое в научный отдел доставь.

— Будет сделано.

— Тара, ты есть хотела? Пошли.

Ари так ни слова и не сказала. Наверное от врождённой интеллигентности. Надеюсь новый метаболизм и значительно увеличенный мозг помогут ей справится с реальностью.

Честным и логичным «благим» действием, было бы превращение Ари в ящерицу и отправка в большое гнездо с глухим матриархатом. Хотя и там бы её запрессовали какие-нибудь «старшие самки». Матриархат — такое же традиционное общество, как и патриархат.

В столовой было на удивление тихо. Большая часть кошек спала, залечивая стресс. Мы вошли через окно на кухню, и я вручил жене кусок мороженной рыбы. Она схватила его и запрыгнула на шкаф, чтобы съесть в одиночестве.

Я воздержался. Правило «один раз вечером». Спасибо, разум. Интересно, если собрать кошек в кучу и пропустить их через «подставь вторую щёку», что будет? Позарез нужна баба лидер. Кошка которую будут слушаться все.

Тарочка набила животик рыбкой и спрыгнула со шкафа. Мы вернулись в общий зал. Подтянулся Кабан, и оставленная им в столовой трёхцветная Тильда снова прилипла к мужу. Пора начинать.

— Первая кошка, которая выпустит когти в драке будет торжественно утоплена в аквариуме. Прошу котов начать тренировать своих жён на сдержанность. В еде, в претензиях, в склоках.

— А детей мы когда увидим?

Надо же, Тильда Кабановна. Резонный вопрос для матери.

— Когда проснётесь в замке. То, что вас вытащили в этот мир, никак не отменяет тот. Скоро мы поднимемся наверх. Если там безопасно — будут вам котята и здесь. Если нет — подождём.

— Мы тоже хотим драться!

Ого. Это черная и весьма опасная дама. Я это чую. А значит и все тут тоже. Чья это жена?

— Имя?

— Лайма.

— Иди сюда.

Кошка выбралась к нам и задрала мордочку. Тара зашипела. Очень хорошо.

— Я с женой рукопашкой немного позанимался. И понял, что мы коты, которые дерутся как обезьяны. Нам нужна школа боя. Четкая продуманная система тренировок.

Тара обнаружила, что шипит как дура, и взяла себя в руки.

— Сейчас Лайма, которая хочет драться и Тара, которая драться умела еще человеком, покажут нам на что способны кошки. Когти и шипы на хвосте и пятках не выпускать. Это учебный бой. Бой, который учит.

Сказал и отошел в сторону. Мама моя! Даже команды не потребовалось. Чёрная и серая взлетели, завязались в узел и разлетелись. О как ты выгибаешь спинку, любимая! Только не выпусти когти.

Коты и кошки в столовой замерли сосредоточившись. Только глаза двигались на хищных мордах. Подтянулся пегий бандит со своей половинкой, но они так и застыли в дверях.

Бой был бесконечно прекрасен. Тара нанесла своими мягкими лапками и хвостиком уже десяток смертельных ран. Условно смертельных. Черная Лайма же не сдавалась яростно и бестолково. Она не очень понимала, что к чему, но молотила лапами и хвостом с безумной скоростью.

И даже иногда умудрялась коснуться бархатной тёмно-серой шёрстки противника. На это можно было смотреть бесконечно. Тара успокоилась и работала учебный бой с бестолковой грушей. Лайма же ярилась, но когтей не выпускала. И пока ничему не училась. Так не пойдёт.

— Стоп!

Тара остановилась сразу, а Лайму пришлось вынимать из прыжка за заднюю лапу. Надо еёпохвалить, а то злится что-то не в меру.

— Молодец. Тара — герой, скрытник и мастер ближнего боя. То, что ты смогла её пару раз достать лапкой — очень впечатляет. Успокойся, пожалуйста.

Черная кошка приняла комплимент и снова задрала мордочку. Миленькую, между прочим. Но нет. Удивительно, но Тара, это моё внутреннее «но нет» мгновенно учуяла и подобрела. Прямо как солнышко из-за тучки вышло.

— Кто что увидел. Прошу высказываться.

— Серая черную убила 12 раз.

Это Семён. Глазастый.

— Черная серую тоже один раз зацепила.

Это Мирон. Кабан возразил.

— Да какое зацепила, по спине когтями провела на излёте. Тильда не дёргай меня!

Народ начал обсуждать этот момент и делиться впечатлениями. Хорошо зашло. Едем дальше.

— Прошу тишины. Кто в бою хоть раз использовал шпору на пятке, поднимите руки.

Даже моя гвардия рук не подняла.

— Кто умеет контролировать себя в полёте по пяти осям одновременно и сознательно?

Вообще никто. Я и не сомневался.

— Вы все поступаете в школу кошачьего боя. Главный инструктор — Тара. Пока кто-нибудь её не превзойдёт. Вопросы?

— Я её превзойду прямо сейчас.

Эх, Мирон. Что скажет твоя полосатая симпа, когда ты не сможешь превзойти мою жену? Да ничего не скажет. Будет зализывать раны твоего самолюбия. И мурчать как четыре трактора. Вот точно.

— Выходи, герой. Внимание! Учебный бой. Инструктор Тара — гвардеец Мирон.

Я еле отскочить успел. Всё-таки Мирон ловок и быстр. И хитёр. Наверняка десятник у Кабана.

Тишина оглушала. Только толчки лап от пола и стен и свист рассекаемого хвостами воздуха. Тара выкладывалась на полную. Человек бы и не разглядел, что тут происходит. Но кошки и коты чётко мониторили каждый приём.

Пожалуй Тара превзошла себя, то есть по результатам первых пяти секунд боя, нашла нечто новое и применила это. Да. На разлёте, когда противники уже обменялись обманками и удалялись друг от друга — зацеп хвостом за руку Мирона и четко пяткой в затылок.

Это становится фирменной фишкой нашего инструктора. Шип в затылок. Условная смерть вывела Мирона из боя. Он замер и отсалютовал Таре.

— Ты быстрая.

— Ты слишком надеешься на руки. А они только часть твоего арсенала.

Ответила моя жена. Входит в роль.

— Короче, народ. Вы все должны драться как Тара и даже лучше. И коты, и кошки. Инструктор у вас есть. От занятий освобождены только беременные. Дёмыч, все там в норме?

— Да, Ра. Кают хватает.

— Кроме Бабетты еще есть?

— Ещё пятнадцать. Всех устроили. Еда, вода, тишина.

— Чтобы кошкобою учился со всеми, Дёмыч. Никакой пенсии тебе не светит.

— Ага. Очень смешно, Ра.

Согласился мой администратор.

Прошло пять часов или нет? Может и прошло. Но летающая камера подождёт. Вначале красная ящерица. Внутренние опасности важнее внешних. И я отправился туда, где меня ждал на полу мёртвый фарг.

Пристегнув его к штанге, я произнёс:

— Нейропломба, красная ящерица.

И стал ждать. Ждать пришлось недолго. Штанга отодвинулась от края чуть дальше в аквариум, и половина трупа упала в изумрудный раствор. Затем штанга вернулась и началось преобразование.

Родилось нечто крайне непонятное. Какой-то мохнатый коричневый горшок без крышки. Ну да синей кошке виднее. Я отлепил вроде как живую ёмкость от штанги и установил подальше от края аквариума.

Оно стояло и молчало как партизан. Я заглянул внутрь. Внутри, на дне, булькало ярко-оранжевое нечто. Всё это не очень похоже на красную ящерицу, но я ведь сам хотел, чтобы оно не могло драться и убить себя. Так что без претензий.

— Ты кто, растение или животное?

Логичный же вопрос?

— Я хочу домой.

Совершенно не в тему пробулькало мне из горшка.

— Теперь это твой дом. Навсегда. Так скажи мне кто ты и чем тебя кормить?

— Муху дай.

— Мухудай — хорошее имя. Мне нравится.

Кажется мохнатый горшок обиделся. Однако надо вести допрос. Только покормить вначале. Пинать беззащитного Мухудая мне не хотелось. Хотелось добровольного сотрудничества.

Я взял горшок за край и понёс его в столовую. Здесь во всю шли учебные бои. Надеюсь Дёмыч не допустит тотализатора в наших благородных рядах. Азарт бойцов и зрителей бодрил меня конкретно. Тара здесь на своём месте. И слава Богу. Я донёс Мухудая до холодильника.

Вот эти фрукты никто не ест. Я отрезал дольку кончиком клинка и бросил её в мохнатый горшок. Мухудай хрюкнул и выплюнул еду обратно. Обслюнявленная долька фрукта упала на пол. Значит он не вегетарианец. А жаль.

В конце концов я ничего не знаю о мохнатых горшках с ярко-оранжевой слизью на дне. Может он пластик жрёт? Не жрёт. Кусок прозрачной обертки от брикета мороженной рыбы Мухудай тоже выплюнул даже не пожевав.

Значит ты мясоед. Ладно. Я отрезал маленький кусочек мороженного мяса и бросил, надо сказать с большим сожалением, в прожорливый горшок. Мухудай мясо не выплюнул. Вот и определились.

— Вкусно?

— Мало.

Это хорошо.

— Один ответ — один кусочек мяса.

— Спрашивай.

Пациент идет на сотрудничество, доктор Ра. Приступим.

— Помнишь как бегал по лесу кабанчиком?

— Помню.

Я забросил в Мухудая кусочек мяса. Я честный.

— А кем ты был до того, как в кабанчика превратился?

— Я был восьмым мужем прекрасной Юлуп.

Вот как. Значит у красных ящерок за «неведомым ущельем» традиционный для рептилий матриархат. Еще кусочек мяса растворился на дне мохнатого горшка.

— Сколько было мужей у прекрасной Юлуп?

— У меня даже была своя щеточка на хвосте!

Так. Это не ответ на вопрос, потому и мяска не получишь.

— Еда только за верный ответ. Флуд карается пинком.

И я его не сильно пнул. Горшок всхлипнул и сообщил:

— У прекрасной Юлуп было 172 мужа.

И получил за это кусочек мяса.

— Где вы жили?

— В бункере света.

Мяско.

— Чем занимались?

— Производили оружие для матери прекрасной Юлуп наипрекраснейшей Лупун.

Мяско.

— Какое оружие?

— Скорострельные гранатомёты двух основных типов.

Мяско.

— Что такое «скорострельный гранатомёт»?

— Это гранатомёт с большим барабаном. Или ленточный. Очень быстро стреляет. Только у прекрасной Юлуп такие делают.

Мяско.

— Расскажи мне, как сделать «скорострельный гранатомёт»?

— Я восьмой муж! Я ухаживал за женой и не заглядывал в грязные цеха. Знаешь ли ты, голос в темноте, как прекрасна Юлуп? Кончики её коготков…

— И знать не хочу. Наелся?

— Нет.

Ладно. Вот тебе кусочек мяса побольше и совершенно бесплатно. Первое — я хочу скорострельный гранатомёт. Второе — мир красных ящериц принципиально ничем не отличается от остальных прекрасных вечно воюющих миров.

— Где твой мир?

— В глазах прекрасной Юлуп!

— А где мир прекрасной Юлуп?

— Под правой рукой её матери, наипрекраснейшей Лупун!

— А где мир наипрекраснейшей Лупун?

— Вторая планета системы Кано, кластер 1244 галактического балансира. Северный континент. Она медленно съест тебя живым за то, что ты пнул восьмого мужа её любимой дочери.

Какая полезная информация всего лишь за пол брикета мороженного мяса и один лёгкий пинок. Мухудая нужно доставить в научный отдел. Насекомки смогут задать ему правильные вопросы.

Я подхватил мохнатый горшок и отправился к учёным. Однако в коридоре Мухудай закричал предсмертным криком и распался на части. Я держал в руке край его мохнатого ободка, а остальное корчилось и уменьшалось в размерах на полу.

Какой же я кретин! Этот беззащитный горшок остался в ночном лесу и сейчас его ест какой-то удачливый охотник. Шёл голодный волчара, учуял добычу, сунул нос в кусты, а там бывший кабанчик, ныне Мухудай мохнатенький.

Чтобы ты отравился, урод. Не знаю, мигнул ли мерзавец по контуру голубеньким там, в недоступном мне ночном лесу, но останки Мухудая перестали дёргаться и таять.

Источник информации помер. Его съели живым. Мне нужен еще один такой же. Или даже все, сколько их есть у нейропломбы. И в безопасном месте. То есть в моём замке.

Проблему нужно решать, потому что завтра какой-нибудь восьмой муж, или ещё кто залетит к нам и убьёт, заменив собой, Тару, например, или Кабана, или меня. Синяя кошка, ты осязаешь глубину проблемы?

Атас! А не была ли Ари как раз носителем красной ящерицы, только женского пола? Какой-нибудь Юлуп-Мулуп? Это многое объясняет. И органическое омерзение к мужикам-приматам. И властолюбие не среднего уровня.

Например, добрая Аричка исцеляла от ран красивого витязя, но хлоп, мгновенное помутнение, и витязь — отвратительный кусок мяса. И мысль «почему я служу этим потным вонючим уродам, а не они мне?» Точно, у рептилий же только изо рта пахнет. Я по кяхтам знаю.

Если это не паранойя а правдивая правда, то у меня в научном отделе сейчас агент. И я его туда своими ручками засунул. Почему синяя кошка пропустила этот момент? Потому что раздолбайка беспечная. Ей очерёдность задач важнее здравого смысла.

Я ворвался в спортзал. Сколопендрочки встали стеной, но величественный Вис произнёс:

— Пропустите.

И насекомки расступились бормоча нечто вроде: «Зря, не к добру это, опасный он». Их было теперь пять штук. И я не мог определить, какая из них Ари. Вот совершенно. Вис возлежал на стопке матов в центре зала. Я забрался к нему наверх. Сел рядом и ноги свесил.

— Виссарионыч, как тебе новая сотрудница?

— Молчит всё время. Самая умная.

А вот та кастрюля с винтом, наверное, летающая камера. Построили умнички. Но сейчас важнее другое.

— Ари, иди сюда. Великий Вис хочет с тобой поговорить.

Вис ничего такого не хотел и потому очень удивился. Одна из зелёных сколопендр, стрекоча ножками, приблизилась.

— Вис, спроси её, кем она была до того, как стала человеком.

Маг удивился еще больше, но зная меня не стал спорить и повторил вопрос слово в слово.

Ари стрекотнула ножками в одну сторону, в другую (типа заметалась) и подняла половину сегментов вертикально, как кобра. Что победит? Исходный рептильный комплекс или новое яркое насекомое религиозное чувство?

Насекомое победило.

— Я была пятой дочерью прекрасной Есиф.

Очередное подтверждение слабости людей. Тело женщины Ари не сломило рептильку, а вот тело умной многоножки — легко. Бункер вскрыт. Приступим.

— Ты была красной ящерицей?

— Бордовой эгорией.

— Северный континент?

— Да.

— Знаешь прекрасную Юлуп, дочь наипрекраснейшей Лупун?

— Нет.

— Сколько у тебя было мужей?

— Восемнадцать.

— Деревенщина?

— Мы пасли тушканов на пустошах, грубый кот. И были достаточно богаты.

— Сможешь сделать скорострельный гранатомёт?

— Нет. Такое умеют делать только в бункерах.

— Как ты попала в Ари?

— Не знаю. Думаю я умерла.

— Как?

— Меня укусил мертвый песок.

— Что такое мёртвый песок?

— Не знаю. Но он везде и иногда кусается.

— В бункере света прекрасной Юлуп, что делает скорострельные гранатомёты и имеет 172 мужа тоже есть мёртвый песок?

— Конечно. Он везде.

— И здесь?

— И здесь. Но в мире мёртвых кусается только живой песок. А в мире живых кусается только мёртвый песок. Неужели не понятно?

— Зови всех, Виссарионыч. Перед научным отделом стоит новая важная задача. Выяснить у этой малахольной что это за песок такой и как нам сделать, чтобы он перестал кусать красных ящеров на северном континенте второй планеты системы Кано, кластер 1244 галактического балансира. Вопросы?

— Это удивительно, Ра. А что такое «вторая планета системы Кано» и «кластер галактического балансира»?

— Дамы тебе всё разъяснят. Задачу понял?

— Не очень.

— Надо пресечь это спонтанное переселение душ. Потому что укушенные мёртвым песком ящерицы замещают собой магов огня, предварительно их убив. Хочешь, чтобы твоё тело заняла какая-нибудь Юлуп? Или её сотый муж?

— Нет! Я к этому телу уже привык.

— Ну так у тебя есть источник информации, умные подчинённые и грандиозная задача. Всё. Как управлять этой кастрюлей?

— О! Это система из двух элементов. Пульта и летающей кастрюли собственно. Ребекка покажи ему.

Я спрыгнул с матов, а Бекка протянула мне коробочку с рукояткой. Вис же затащил к себе на маты обмершую Ари, обвил собой и принялся допрашивать с пристрастием.

— Рукоятку сюда, и камера летит вверх. Рукоятку обратно, и камера летит вниз. Вот эта кнопка на корпусе проигрывает запись. Просто направь окуляром на стену. Оптимальное расстояние — три метра.

— Ничего не понял, Бекка. Пошли со мной.

— Не могу. Он слишком прекрасен.

— Сабрину помнишь?

— Я всё помню. Унеси меня сам. Ноги не послушаются, если я попробую покинуть Великого.

Легко. Я подхватил Ребекку и кастрюлю с винтом. Как я с ними буду карабкаться вверх по шахте? Оказалось, что очень даже легко. Лестница, которую построил Лютик была прекрасна.

Сам белый котяра с опаленными усами встретил нас у второй шахты. Шерсть его потемнела и трещала от жара. Он что, строит лестницу в неостывшей шахте?

— Зачем многоножку приволок?

— Ты когда ел последний раз?

— Хочешь чтобы я это съел?

— Это Ребекка. Она сейчас нам камеру в небо поднимет. Я закинул кастрюлю в шахту и вернул зелёной мохнатой сколопендрочке пульт с рукояткой.

Лютик прилёг под стену отдохнуть. Интересно, как с ним котобой Тара проведёт? Да никак. Эту тушу никакими шипами на пятках не пробить.

Кастрюля зажужжала винтом и улетела вверх. Мы с Беккой заглянули в шахту, в которой действительно уже было сколько-то пролётов лестницы, и таращились, ожидая когда камера выйдет в небо.

Она и вышла, вначале превратившись в точку, а затем и вовсе исчезнув. Не пора ли её назад? Бекка дернула рукоятку на себя. Мы ждали, но камера не опускалась.

Да. Кастрюлька с винтом так и не опустилась назад в шахту.

— Её могло сдуть ветром. Она умеет только вверх и вниз. Скорее всего опустилась на поверхность мимо шахты.

Это Беккино заключение. Но был вариант и «камеру проглотило летающее чудовище», и «камеру сбили из скорострельного гранатомёта». Ладно. Примем как опыт.

— Лютик, ты хоть водой обливаешься, когда в шахту лазишь?

— Кровью любопытных котов я обливаюсь. Очень помогает.

Я отпустил Бекку с пультом, и ножки сами понесли её назад к Виссарионычу. Я тоже ушёл. Голодного Лютика выбешивать — не моё любимое занятие. Внизу в коридоре никого не было. Все в столовой занимаются спортом.

Тара уже не вела поединки. Коты, поднабравшись от неё разных трюков, отрабатывали их друг на друге. Но большинство стояли в очереди за едой.

— Ра! Милый, я так устала. Но ты не представляешь как интересно!

Прекрасно представляю. Мне еще ставить кошачий бой с мечами. И это действительно крайне интересно.

— Рыбки хочешь?

— Там Дёмыч строго всё считает. Я не встала в очередь, тебя пошла искать.

Мы направились к холодильнику. Очередь категорически не желала нас с Тарой в себе держать. «Иди вперёд, Ра. Не стой. Все пропустят. Тарочку хорошо корми» и прочее такое же совершенно не демократическое.

Дёмыч перекинул мне два брикета мороженной рыбы и несколько бутылочек с водой.

— Завтра рыба кончится. Послезавтра будет только мясо, Ра. Скоро наверх?

— Там Лютик один лестницу строит. Но соваться не советую. Пусть кто-нибудь ему еды и воды отнесёт. Кто смелый.

— Сделаю.

И Дёмыч переключился на следующего кота. Сам пойдёт, наверное. Вообще, социум разумных хищников, при соблюдении некоторой осторожности в действиях и высказываниях вполне жизнеспособен.

И даже хорош. Любая иудина гнусь сразу же обозначает себя вонью для всех и каждого. А то, что все вооружены и легко воспламеняемы, требует от всех и каждого не среднего уровня вежливости. Выживем.

Мы с Тарой сгрызли свою рыбку и запили водой.

— Как тебе кошки наши в боевом смысле?

— Кошки быстрее и гибче котов.

— Так может мне гвардию из кошек набрать?

Боже, она сморщила лобик и честно размышляет о таком варианте. Как хитрющему рыжему коту досталась такая простодушная кошка?

— Знаешь, Ра, коты сильнее и быстрее учатся, потому смешанные команды лучше. А еще кошки имеют свойство котят в животе заводить.

И хитро так глазками стрельнула. Возможность возникновения рыжих котят в этом пушистом тёмно-сером животике меня немного озадачила. Не думал о таком никогда.

Тара отпрыгнула и села полуотвернувшись. Типа чужая кошка, сижу тут сама по себе, какой потолок красивый.

Шикарная игра. Кусь-кусь! Я прыгнул, пытаясь поймать. Ага. То, что кошки «быстрее и гибче» оказалось чистой правдой. Мы выскочили из столовой и неслись по коридору.

Мимо мелькали двери. Занято, занято, вот за этой Гоша и Корви младший мирно беседуют. Ха! У свободной каюты Тара замешкалась, и я её поймал.

— Кто ты такой! Что тебе нужно!

Мы вкатились барахтаясь в пустую каюту, двери закрылись, и я получил когтями по морде. Очень чувствительно. Тара шипела, шерсть её стояла дыбом, хвост с выпущенным жалом метался из стороны в сторону.

Она хотела меня убить. Но не знала как. Она не умела убивать и плохо владела кошачьим телом. Это не Тара.

— Ты кто?

— Наипрекраснейшая Линог, тварь! Ты заплатишь за этот фокус с телами своей кровью! Я буду медленно есть тебя живым.

Я оглох от горя. Красная ящерица в теле любимой. Хотелось пойти и сгореть в шахте. Этот ужас я не переживу.

— Ты хотел не меня?

Кошкино чутьё открывало переселенке глубину моего отчаянья.

— Я хотел свою жену, красная ящерица. А ты пришла и убила её.

— Бордовая эгория, невежа. Я — бордовая эгория. И я не убивала твою жену.

— А что ты сделала? Я играл с любимой и вдруг она исчезла, а её тело заняла какая-то бордовая эгория. Что ты сделала!?

— Ничего я не делала! Я принимала тапос в ванной. И вдруг оказалась здесь.

— Так иди в свою ванну обратно! Верни мне мою жену!

Шерсть на Таре, которая не Тара, улеглась и хвост её перестал стучать по стене.

— У тебя очень глубокие чувства. Так любить жену может далеко не каждый муж. Я знаю, у меня их 302. А сколько у твоей?

— Рептилия, посмотри на меня и на себя. Мы теплокровные млекопитающие. Не надо особенности своей расы возносить в абсолют. Мы живём парами. Как лебеди.

— Лебеди, это такие райские птицы?

— Хочешь назад к своим мужьям?

— Да. Не меньше, чем ты хочешь свою вернуть.

— Я хочу не только Тару вернуть, но и прекратить это безобразие в принципе. Мне известно лично уже четыре случая появления здесь бордовых эгорий в чужих им телах.

— Это недопустимо. Бежняжки. Кто они?

— Двое мужчин были убиты из за недопонимания. Один в теле собаки, второй в теле гоблина. Одна женщина — пятая дочь прекрасной Есиф, фермерша, что разводит тушканов. Сейчас в теле насекомого. Боюсь потеряна для рептилий, потому что у неё очень красивый муж — глава моего научного отдела. И вот ты, Линог.

— Наипрекраснейшая Линог.

Поправила меня бордовая эгория.

— Да кто бы сомневался. Я разговариваю с тобой только потому, что надеюсь вернуть Тару.

— Ну что же. У нас общие интересы, кот.

— Меня зовут Ра, и я лидер новорожденной расы.

— Ого. А я глава бункера крови. Я владею всем тапосом!

— Фермерша сказала, что её укусил мёртвый песок. И она думает, что сейчас в мире мёртвых. А ты?

— Очень интересная версия. Как с ней поговорить?

— Мой научный отдел как раз занимается проблемой. Пошли. Познакомлю.

Так тоскливо было видеть идущую рядом Тару, такая пустота чёрная, как будто все лапы и хвост оторвали и в канаве тонешь.

Научный отдел встретил нас привычным отпором. Наипрекраснейшая Линог увидев насекомых ощерилась от омерзения. Точно так, как кяхт Виссарионыча в своё время. Хорошо, что сколопендрочки не могут читать эмоции, как коты.

Когда бордовые эгории познакомились, и Вис получил еще один источник информации, я забрался к нему на маты и свернулся в позу зародыша. Ярость и тоска сильно мешали думать. А думать было нужно. И быстро.

Однако кот требовал сна, отключки. Я не могу потерять её навсегда. Я даже не успел узнать где она под нейропломбой. Хотел заснуть обнимая свою нявочку, а перед сном спросить, куда же они увели людей из замка. Но не успел.

Если я сейчас не отрублюсь, то потеряю разум. И все здесь потеряют разум вслед за мной. Я зарычал и проснулся у погасшего костра.

Человеческий детёныш доверчиво спал внутри колёсика из пушистого Ра. Девочка, я не плюшевая игрушка, а машина смерти. И я иду убивать.

Чёрная гвардия учуяла мой настрой. Кяхты были осёдланы в пол минуты. Вис еле успел всунуть лапки в свои ремешки на костяной лежанке. Будугав взревел, и мы пошли рысью.

— Мирон, следы!

Конечно же он понял. Убитые вчера огры пришли сюда вминая землю своими здоровенными лапами. Вот по этим следам и ускорился чёрный Мирон. Разведка не помешает.

Мёртвый песок их там кусает. А меня жрёт тоска и жажда боя. Вон даже Кабан приотстал на всякий случай. Не боись, своих рвать не стану. Но если в ближайшее время не разорву всех врагов на мелкие ошмётки — лопну.

Странный наблюдатель, что не имел запаха и не источал эмоций по прежнему был рядом. Сволочь.

Мы догнали остановившегося Мирона. Он показывал рукой куда-то в сторону. Что там? Там выдёргивал и раскидывал берёзы желтый огр. Какой-то маленький. Размером в половину синего гиганта, который вчера махался дубиной.

Наверное отстал и заблудился. Но ведь ты вырастешь, правда? Ааа-ррргх!

Я запрыгнул на него с Будугава и вонзил клинки под ключицу. И провернул, дорогой учитель Медиор, всё как вы учили. Десять ускорений, без каменной кожи обойдусь. Чучело ревело и отмахивалось руками, но куда там.

Я завалил его один и башку отделил один. Может еще отделить руки и ноги?

— Ра! Ра!

Это Кабан. Гвардия стояла и наблюдала за непотребством. Так. Спокойно, Ра. Ярость должна быть ледяной. Глубокой, холодной и беспощадно расчётливой.

От этой волны на котах шерсть встала дыбом, а кяхты попятились. Они увидели смерть. Её неизбежность и красоту.

— Мы убьём всех!

Мне ответил дружный рёв всадников и рептилий. А затем оглушительный рёв бегущих огров.

Их было много. И они были как синий, огромные. Некоторые и больше. Один, самый здоровый, даже в чём-то вроде шлема. Зачем шлем на непробиваемом черепе?

И дубины в руках. Предположение о том, что чем больше огр, тем он разумнее, подтверждается не самым приятным образом. Но не этого ли ты хотел, Ра? Именно этого! Где там стынет беспощадная расчётливость?

— Ускорения на себя и кяхтов! Мирон, остаёшься при Висе, страхуешь. Идёте по краю, заворачиваем толпу кретинов саму на себя. Остальным рвать сухожилия под коленками и бить ледышками! Всех сучьих огров развести и обезножить!

Огры подбегали, и считать их было некогда. Потому светляки по старой схеме. По семь на глазик. И вон того здорового в шлеме обязательно. Салатовая змея вырвалась из горшка.

Первый огр подбежал и вгатил дубиной в то место, где только что стояла гвардия. Кяхты уже неслись двумя рукавами, обнимая толпу ослеплённых и зрячих чудовищ.

Огры добежали до врага и половина из них ослепла. Жаль, что меньшая. Однако ослепшие принялись размахивать дубинами отгоняя воображаемых котов. В передней части отряда огров завязался потешный бой гигантов друг с другом.

Вис, умница, жег в двадцать четыре лапки головы черноглазым, тем, у кого глаза не светились салатовым. И это правильно. Мирон лупил ускорениями в двух кяхтов. Своего и соседнего. Страхует мага, который ускорить свою рептилию не удосужился.

Нить этого боя я не упущу. Коты сумели завернуть толпу огров саму на себя. Вон Семён прыгает с кяхта, рвёт кожу на ноге синего и отпрыгивает обратно в седло. Дубина вспахивает землю. Не попадёшь, хоть и зрячий. Кот — не корова.

Ранка маленькая, но её тебе станут расширять и углублять. Неизбежно. Ты встретил неотвратимую смерть, хоть еще и не понял этого.

Главнюк в шлеме ревел не просто так, а какие-то команды раздавал. И держался в середине толпы. Ослеп, но соображения не потерял.

Однако его не очень слушали. И, следовательно, он пока не так опасен, как выглядит. Вот слепой оторвался от своих и крушит воздух дубиной.

Прыжок, сдвоенный удар под коленку, отскок. Будугав уносит меня дальше. Я подрезал еще много ног, пока мне не попался огр с уже хорошо развороченной раной. Нога ниже колена у него была чёрной от крови, но он еще стоял, выл запрокинув голову.

Хорошо, когда бойцы врага рычат и воют. Командира своего не слышат. Будугав! Я обновил на нас ускорения и вложил в этот удар всю ледяную смерть, что стыла и разрасталась во мне.

И разрубил наконец твёрдое сухожилие. Огр упал. Пусть пока полежит. Я вышел из боя, чтобы увидеть всё целиком. Толпа огров разошлась преследуя ловких кяхтов. Несколько уже валялось со сгоревшими бошками. Этот способ эффективнее. Жаль, что у нас только один огненный маг.

И обезноженные были. Их топтали свои же. Командир огров отбросил дубину, поднял руки к небу и рассыпался на кучу маленьких огриков. Какое интересное колдунство. Только бесполезное. Маленьких легче резать.

Однако эти крохи, ну как крохи, каждый в два моих роста, не стали сражаться. Они побежали. И быстро. А 14 светляков заметались над ними не понимая где цель.

— Все на маленьких!

Заревели мы с Бугавом. Командира нельзя упускать. Он уносит с поля боя не только свою жалкую жизнь, но и опыт сражения с котами. Пусть и отрицательный.

Маленькие огры

Маленькие огры, в которых рассыпался командир в шлеме, бежали быстро, но не быстрее кяхтов. Я бы на их месте разбегался в разные стороны, но они почему-то бежали в одну. Туда, откуда пришёл отряд гигантов.

Мы догнали огриков и быстро их убили. У маленьких была тонкая, почти обычная кожа. Даже головы рубились с одного-двух ударов. Эта погоня увела черную гвардию довольно далеко от места основной битвы. Вой и рёв раненых, оставленных командиром огров отсюда уже не слышен.

Надо было возвращаться добивать уродов, однако вон за тем каменистым холмом воздух плавится, как от жара. Будугав донёс меня до больших камней при гребне, и я спешился. В неизвестное нужно заглядывать осторожно.

Внизу, в долинке между двумя холмами, что поднимаясь выше превращались в подножье горы, шли сотни огромных огров. Действительно огромных. Больше тех, что мы видели до сих пор.

Как эльфийский союз собирался это замедлить? Кабан рядом тяжело вздохнул:

— Это же сколько работы для шестнадцати котов и таракана.

— Вис сколопендра, а не таракан.

Поправил я.

Но в принципе Кабан был прав. Работы немерено.

— Возвращаемся, добиваем.

Я вскочил на Будугава, и отряд сорвался вслед за нами. Слова Кабана о «работе» выключили во мне психа. Однако ледяная смерть никуда не ушла, просто затаилась.

Чем больше огр, тем больше у него талантов. Какими нас могут порадовать здоровяки оставшиеся за спиной? Не узнаешь, пока не попробуешь.

Среди оставшихся зрячих на месте боя уже образовался лидер. Он согнал незрячих и раненых в плотную толпу. А еще его подельники жрали своих погибших. Тех, кому Виссарионыч головы сжёг.

— Разделываем только черноглазиков. Атас!

И карусель боя закрутилась вокруг заревевших уродов. Да. Война — это тяжкий труд. Побеждает тот, кто воюет, как работает, и работает, как воюет. Без крестьянской жилы в фундаменте психотипа никак. Сила без терпения — гены на ветер.

Я прыгал, рубил, возвращался в седло, вгонял ледяные стрелы десятками и одновременно размышлял. Какой-то грёбаный транс. Но не это ли всегда происходило у меня при тренировках с мечами?

Кабан полетел в сторону, вращаясь. Сбили с кяхта. Его рептилия неслась вслед, пытаясь подставить падающему седло. У неё получилось, и Кабан вернулся в карусель. Жив.

Виссарионыч с Мироном шли большим кругом, и уже трое огров лежали со сгоревшими головами. Ослепшие разбежались и сильно мешали зрячим, которые с ними сталкивались и начинали их дубасить, отвлекаясь от ловких котов.

Прыжок, шшахшшах, назад, ледяшки, обновить ускорения. Еще один упал с подрубленным сухожилием. Эти пояса — чудо. Даже сотня магов высокого уровня легла бы тут истратив все свои эликсиры, и никакая супер пехота с титановыми щитами их бы не защитила, а коты продолжали петь и жить.

Но надо быть реалистом. Даже эта группа велика. Оптимальный для нас размер отряда огров ограничен количеством светляков в моём горшке. Орду из нескольких сотен здоровяков, что гораздо умнее этих, нам не остановить.

Не остановить таким способом. Этот факт никак не мешал размышлять «каким же способом тогда?» Зрячих огров на ногах уже не осталось, и мы крутили слепых, что было гораздо легче. Даже шеи рвать удавалось, когда дурни спотыкались о лежащих и летели мордой в землю.

К вечеру добили последнего, ползущего на руках в никуда, воющего от бессилия огра. Рубить головы я запретил. Почему бы не навести нежить на орду? Хотя бы попробовать.

Топот гигантов уже сотрясал землю. Они пройдут неподалёку. И еще очень интересно, остановятся ли они ночевать? Вот и посмотрим. Светляки в горшок.

Я изложил план Кабану, и он распорядился. Несколько групп слежения за ордой ушли в сумерки. Группа же со мной и Висом осталась наблюдать за мёртвыми ограми.

Кажется у Кабана сломана пара рёбер, но он держится, как будто всё хорошо.

— Ты исцелением-то себя полил, герой?

— Точно!

Кабан хлопнул лапой в лоб и засветился. А это надо было еще в полёте сделать. Вроде опытный боец, а вот лажает. Через какое время поднимается нежить? Если не сразу, то нам не подходит.

Костра не жгли, не охотились. Двое-трое суток без еды кот протянет. Кролик — нет. Вернулись наблюдатели за ордой. Мирон доложил:

— Легли вповалку. А перед тем маленьких сожрали. Тех, кто меньше, разорвали в куски и съели.

Понятно почему маленькие разбегаются вперёд и в стороны. Вот даже отрядами. Какое практичное социальное устройство. Большие жрут тех, кто меньше, чтобы расти. То есть чтобы их не сожрали огромные.

Почему это совершенство еще не довело себя до единственного, гигантского как гора, всех сожравшего огра?

Довело наверняка, и не раз, но обжора поднимал руки к небу и рассыпался на много-много маленьких огриков. Я такое уже видел.

Эти нашествия — попытки жрать кого-нибудь, кроме самих себя. Система не хочет быть замкнутой. Хочет увеличивать свою массу. Жрать, чтобы расти, а расти, чтобы жрать. Чем-то похоже на цивилизацию Гоши.

Рядом со мной воткнулась стрела. Атас. Я откатился под Будугава, а казаки нырнули под кяхтов. Стрела воткнулась в землю вертикально. И значит стрелок вверху или близко стреляет крутым навесом.

Изящная, эльфийская наверняка. И к ней приторочен свиток. Это послание, а не атака. Ничего не мешало этой стреле войти в мою макушку. Интересно, смогла бы она пробить броню под шерстью?

Я вынырнул из под Будугава. Простишь меня? Он простил. Свиток содержал совершенно непонятные каракули. Не такие, которым учил меня маг.

— Вис, ко мне.

Сколопендр, похоже, даже не понял, почему коты спрятались, и сейчас водят носами из стороны в сторону. Бесполезно. Я тоже ничего не чуял.

— Можешь прочесть?

— О, это эльфийский! Здесь написано: «Союзный лист слетит на тихую траву, втяните когти». Ничего не понимаю.

Да что тут непонятного. Чучелко в шляпке с пером и лосинах в обтяжку хочет появиться перед котами и просит не рвать его в бахрому. Только почему я его не чую?

— Выходи, не тронем!

Крикнул и рукой махнул. Но эльф не вышел, он упал с неба на странной большой птице. Кажется это называется «грифон». Только птиц был какой-то ненастоящий. Если бы не Будугав, кяхты бы порвали пернатое в три секунды. Их острое желание это сделать, вожак потушил строгим рыком.

Эльф был не в шляпке с пером, а в сложном шлеме с султанчиком. И доспехи на нём были из большого числа мелких деталей. Совсем какие-то непростые.

— Я, Гугулаб, приветствую тебя и твоих лордов, Ра.

Он действительно был «Лорд Гугулаб 102 ур». И ничем не пах, как и его птица. И видел в темноте. Вот кто пас нас вчера и сегодня.

— Что надо?

Пропустим приседания, у меня вот-вот мёртвые огры поднимутся. Может быть.

— Я наблюдаю за вами два дня. И хочу высказать восхищение.

— Высказывай.

— Высказываю.

— Мы тронуты, можешь улетать.

— Вначале вопрос.

И улыбается. Он искренне полагает, что его 102 уровень что-то значит в радиусе прыжка 16-ти котов? Да я вскрою эти, несомненно очень дорогие, доспехи одним движением.

— Вис, свалил к своему кяхту. Эльф считает, что вправе задавать вопросы?

Коты бесшумно разошлись, некоторые запрыгнули на ветви деревьев. Все наверняка ускорились. Виссарионыч устрекотал ножками прочь. Я не стал ускоряться и мечи не выпустил. Это вопрос доли секунды.

Если эльф наблюдает за нами два дня, он знает на что мы способны.

— Безусловно не в праве. Но это просто вежливая просьба. Позволь, Ра, задать вопрос.

Дипломат, значит. И драться не хочет.

— Только обмен. Твой вопрос — мой вопрос. По очереди.

— Согласен. Мой первый вопрос. Как называется ваша раса и где ваши замки?

— Это два вопроса. Даже птица с лапами, на которой ты прилетел, огорчена твоим неумением соблюдать правила. Штраф — эти вопросы остаются без ответов.

Эльф перестал улыбаться. Но запаха всё равно не было. Эльфы — лесные жители. Следопыты и охотники. Наверняка расовое колдунство какое-то. И это плохо.

— Твоё задание?

Да, ушастый. Это мой простой вопрос. И я жду простого ответа. Будешь драться, улетишь или ответишь?

— У нас общий враг и потому я отвечу тебе, хитрый и бесстрашный лесной кот. Моё задание отслеживать нашествие огров и сообщать всё, что я вижу Эльфийскому союзу. А еще я должен предотвратить гибель одного маленького лорда и доставить его обратно в замок к подходу наших основных сил.

Боже. Ответы его, как и вопросы, парами ходят. Гугулаб не дождался моей реакции и задал свой следующий вопрос.

— Откуда вы?

Научился.

— Нас родила синяя кошка. Как поднять мёртвых огров прямо сейчас?

— С помощью заклинания «Поднятие мёртвых» минимум 80-го уровня. Где вас родила синяя кошка?

— В аквариуме. Есть ли у тебя, эльф, заклинание «Поднятие мёртвых»?

— Есть. Где находится аквариум в котором вас родила синяя кошка?

— На третьем стратегическом уровне подземелья, расположение которого мне неизвестно. Подними мне всех этих огров прямо сейчас!

Эльф сбился.

— Зачем?

— Я наведу их на орду. Кстати, у вас с птицем получится лучше. Кяхты летать не умеют.

— Это не птиц, а благородный грифон Фибра. Очень редкий магический зверь. Но твоя идея великолепна, подземный кот! Надеюсь наши расы вступят в союз.

— Это вряд ли. Так заведёшь дохляков к спящим ограм?

— Да. Хоть заклинание и потребует уйму маны. Массовое поднятие мёртвых — очень затратное предприятие.

— Справишься?

— Давно мне не задавали такой вопрос таким тоном.

Пробормотал эльф и направился к разлёгшимся на довольно большой площади гигантским трупакам. Какой-то он покладистый сильно.

— По кяхтам.

Скомандовал я. Эту ночь спать не придётся. Мирон показал дорогу к спящим ограм. Гиганты отошли от долины, в которой мы их обнаружили, не сильно далеко. Часть улеглась в лесу, часть на пологом травяном склоне. Какие же они огромные.

Горшку со светляками приготовится. План был простой. Я собирался поддержать нежить в схватке, ослепляя живых. Неужели спящие огры не чувствуют нависшую над ними неизбежную смерть? Я, например, её чувствую.

Низко над деревьями прошуршали крылья грифона. Где мертвецы? Вот они. Дохлые огры гупали ногами и ломали деревья. И молчали. Прущие мимо нас мертвецы, способные заглянуть за стену моего замка, впечатляли.

В последнем бою мы завалили около сорока огров, Гуг же поднял только десяток. Слабак. Первые двое мёртвых добрались до здоровяка, что спал на спине, раскинув руки. Один вгрызся в руку, а второй в шею. Жертва заревела и получила по семь светлячков в каждый глазик.

Остальные мёртвые ускорились на звук. Началось.

Ближайшие спящие проснулись, но я не дал им увидеть проблему. Залепил очи светляками. Они вскочили и шарахались из стороны в сторону, спотыкаясь о тех, кто еще не успел подняться.

— Сожрите друг друга, твари.

Это Кабан рядом. У меня же не было никакого азарта. Только ледяная беспощадность в том месте, которое еще недавно занимала Тара. Светляки покидали горшок группками и все, кто был вокруг тихо жрущих мёртвых, уже ослепли.

Первую жертву обглодали до костей. Значит её светляки снимаются и уходят к другому. Мертвецы тоже получали урон, но скорее случайный. Зрячие огры вдалеке что-то орали своим ослепшим собратьям. А затем принялись их бить, потому что те сильно мешали добраться до мертвецов.

Слепые защищались. Бардак на ночёвке огров разрастался. Нежить, кстати, из огров получилась весьма ловкая. Не медлительнее живых. И нежить видела еду, а вот её еда не видела ничего.

Однако одному мертвяку оторвали голову. Очень крупный слепой. Наверное умник. Чёрная кровь хлестала из прокушенного запястья, но он отправился отлавливать следующего. Однако поймал живого, и они принялись душить друг друга.

Я снял светляков с убитых и сильно покалеченных и отправил их дальше в глубину оглушительно ревущей ночёвки.

— Великолепное зрелище!

Рядом на ветке стоял и улыбался Гуг. Где его грифон?

— Ты почему так мало поднял?

— На всю ману. А это немало, поверь мне.

— Восстановился?

— Нет еще.

— Эликсиры?

Гуг перестал улыбаться.

— Эликсиры есть, но это вопрос выживания. Только на крайний случай.

— Сейчас крайний. Восстановись и поднимай еще. Видишь, у нас потери. Поднимай всех.

Гуг с сомнением посмотрел на меня. Затем тряхнул султанчиком на своём хитром шлеме и опять улыбнулся.

— Ну кот, будешь за меня в ответе.

Подпрыгнул, уцепился за ногу невесть откуда возникшего грифона и взлетел ему на спину. Шорох крыльев и нет его. Вот он был, а вот его нет. Ничего так боец. Может он мне и понравится. Если всех оставшихся поднимет и сюда приведёт.

Пока мы болтали, мне разодрали на запчасти еще трёх мертвяков. А всё потому, что к ним пробились зрячие. Я перераспределил светляков, чтобы исправить это безобразие. Как жаль, что у меня не два горшка. Мамочки, а вот и лидер!

Чудовище пробивалось к месту битвы не особо церемонясь. Огры, и слепые и зрячие, разлетались как кегли. Они все были ему, кто по грудь, кто по пояс.

Ааа-рргх! Кабан отодвинулся. Из меня рвалось нечто. Прямо из пустоты, что осталась после Тары. Кажется это называется «ненависть». И мне это не удержать.

— Кабан, в схватку не вступать! Берегите Виса!

Я не могу сидеть на этой ветке. Враг уже схватил мертвяка и разодрал его надвое. Светляки, давайте сами с мёртвых глаз на живые. Сами, без меня!

Я прыгнул вниз и быстро добрался до крайних, безнадёжно обгрызенных. Колено, рука, плечо, голова, голова — я прыгал по живым и мёртвым ограм приближаясь к огромной твари, что уже раздавила череп следующей нежити.

На меня лились заклинания. Гвардия, получившая приказ сидеть тихо, мешала ускорения с каменной кожей и вот даже кто-то благословлял. Я допрыгнул до локтя твари и чудом забрался на плечо. Шкура гиганта почти не протыкалась. С плеча до уха надо еще допрыгнуть.

Я прыгнул и закатился в чёрную пещеру с липкими стенами. О да! Здесь-то шкура помягче. Я воткнул оба клинка в стену передо мной и заорал: «Мертвый песок!». Сильно тряхнуло, но я не покачусь к выходу, тварь! Даже не надейся.

Я кромсал твёрдую плоть клинками и кричал: «Мёртвый песок!» Кидало от стены к стене. Похоже урод бил себя ладонью по уху и мотал головой. Я вгрызался в его вонючую плоть и кричал как тонущий:

— Мёртвый песок! Мёртвый песок!

Ненависть выходила, но её не становилось меньше. Тут уже не мясо, а требуха какая-то с соплями. Чёрная кровь мешает дышать. Я выбрался из каши в просвет и начал рубить дыру в другую сторону.

— Мёртвый песок! Мертвый песок!

Ничего не знаю о анатомии огров. Просто ненавижу эту жрущую тварь, как вселенский принцип. И этот принцип умрёт. Я не дал себе утонуть в каком-то жёлтом жиру и снова выбрался в ухо. Моя ненависть терпелива. Она вечна, ублюдок, а ты нет!

— Мёртвый песок! Мёртвый песок!

Грохот какой-то, и мотает сильнее прежнего. Он головой бьётся о твёрдое? Бейся, тварь! Я провалился в какую-то сухую полость и тут же наполнил её чёрной кровью, вспоров толстую жилу на стене.

— Мёртвый песок! Мёртвый песок!

Я уже не слышал сам себя. Просвета, в котором можно было бы глотнуть воздуха не было. Боже, благослови. Я рубил прямо перед собой, то мясо, то вообще непонятно что. Упёрся в костяную стену и пошёл вдоль неё. Когти бы тут были удобнее.

Благословения не давали помереть, но не давали и воздуха. Моя ненависть умрёт вместе со мной. Только что я был уверен, что она вечна. Как быстро меняются убеждения, когда нечем дышать.

Меня выкинуло с большой высоты. Я летел и дышал. А потом гэпнулся о дохлого огра. Сильно. Но сознание не потерял. Только устал что-то. Вот очень.

Вокруг вздымалась земля, как от взрывов. Небо гремело: «Мёртвый песок! Мёртвый песок!» Какой-то вроде грифон схватил меня передними лапами и унёс с поля боя.

Исцеление, исцеление, исцеление. Ага. Черные морды гвардии здесь. А вон и Будугав. И Гиг. Это он меня спас. Кто там так громко орёт?

Орала тварь, у которой я в голове поковырялся. Это было как гром, только со смыслом. Огр переросток прыгал по склону, топтал своих подчинённых и ревел:

— Мёртвый песок! Мёртвый песок!

Из ушей, носа и глаз у него шла чёрная кровь. Какой чистый, ни чем не запятнанный ужас.

Наши тихие мертвецы в количестве 12 штук молча грызли замерших огров. Значит Гуг поднял еще десяток. Гиганты, и слепые и зрячие, просто следили за перемещениями лидера, как в трансе. Культурный шок?

Вот мертвяк впивается зубами в плечо зрячему, а тот вдруг приседает и ревёт вслед за лидером: «Мёртвый песок!» И уже все кивают головами в такт прыжкам главнюка и повторяют хором:

— Мёртвый песок! Мёртвый песок!

Теперь у них есть песня. Пока только одна и очень короткая. Но зато крайне увлекательная.Слушать с близкого расстояния это совершенно невозможно. Кяхты не сбежали только потому, что Будугав еще держался и жалобно смотрел на меня.

Да, брат. Линять надо отсюда и как можно скорее. Светляки в горшок! Мы уходили в ночь подальше от невыносимого шума. Эльф уже не прятался, а летел над нами открыто. Похоже он считает себя вступившим в мой отряд.

Ну, плохого пока от него не было. Хотя если его начальство зачтёт его подвиги, как помощь Эльфийского союза одному маленькому лорду — это будет очень, очень плохо.

Какое-то опустошение внутри. Блохи, вы там справляетесь с жутью в моей шерсти? Блохи традиционно промолчали. Меня вытащил из под ноги огра эльф, которого синяя кошка не переработала на наши нужды. А если бы переработала? То и не вытащил бы.

Мёртвый песок стал заметно тише. Здесь и проведем остаток ночи. Кяхты притащили козу. Коты не стали щадить чувства эльфа и быстро разодрали её на запчасти.

Но никто не ел. Точно, чуть не забыл.

Я передал свой кусок Кабану:

— Моё мясо, твоё мясо. Я не зверь.

Все повторили это по кругу отдавая свой кусок и принимая чужой. Ну что тут можно добавить?

— Слава синей кошке!

— Слава синей кошке.

Вразнобой и довольно устало. Ну так день был длинный.

Гуг не болтал. Просто наблюдал и тактично жевал зелёную булочку. А грифону эльф скормил чёрный шарик из сумки. Эта коза какая-то маленькая. Кяхты, что роняли слюни ожидая пока наестся вожак, сорвались в недалёкий лес.

Будугав меня мониторит непрерывно, даже когда ест? Не важно. Я отошёл в сторону и встряхнулся. Какое удовольствие! Липкие жидкости, которые пропитали меня в голове великана, блохи переработали в серую пыль.

Я был чист снаружи. А вот и свинка. И три поросёночка к ней. Теперь моя гвардия будет сыта. Виссарионыч свининой побрезговал. А вот несколько козьих костей вычистил до блеска. У него маленький ротик, но зубки там острые.

Эльф маялся со своим зелёным пирожком. Или это второй уже? То, что он с большим трудом сдерживает врождённую болтливость было видно и без всякого чутья. Ладно. Перед сном немножко можно.

— Не тошнит от ужина хищников?

— О нет. Я стараюсь подметить все ваши особенности и совершенно непредвзято. Всё-таки совершенно неизвестная раса. Ни в одной книге не встречал даже намёка на подобное. И вот! Наблюдаю своими глазами. И даже сражаюсь с общим врагом!

— Ты меня вытащил. Спасибо.

— Не за что. Грифонов для этого в основном на поле боя и используют. Было очень потешно!

— Что было потешно?

— Как самый страшный огр лупил себя по башке, а потом этой башкой крошил скалу, а потом начал кричать эти странные слова и убивать своих.

— Это называется «Ра в голове».

Пошутил Семён. Но как-то грустно пошутил. И Кабан морду воротит. Командир психопат, это неправильно и опасно. Согласен.

Только я не психопат. Я — смерть. Потому что из меня душу вынули. И унесли.

— Гуг, знаешь, что такое мёртвый песок?

— Нет.

— Это то, что иногда кусает бордовых эгорий со второй планеты системы Кано, кластер 1244 галактического балансира.

— Не знаю такого места.

Тут подобрался Виссарионыч с блестящей косточкой в лапках.

— Великий Ра, я категорически против разглашения подобных вещей.

— Да, Вис. Ты прав. А я — нет.

Сколопендр поменял блестящую косточку на другую, с остатками мяска и жилок:

— Научный отдел вас не подведёт.

— Уверен в этом.

Но сколопендр не ушел, а устроился рядом с нами в позе кобры, прижал косточку к себе лапками и сообщил:

— Для меня большая честь познакомиться с вами, лорд Гугулаб. Я знал вашего отца.

У Гуга глаза полезли из орбит. Немудрено. Кажется Виссарионыч сильно облажался.

— Иди-ка, Вис, куда подальше. И где потише.

Маг осознал неловкость и устрекотал к своему кяхту полировать добытую косточку.

— Что это было?

Логичный вопрос, но я на него не отвечу.

— Хочешь, Гиг, всё знать?

— Было бы неплохо.

— У тебя будет возможность, при одном условии.

— Какое же это условие, Ра?

— Эльфийский союз ничего знать не будет.

— Почему? Вы можете не доверять людям и фаргам. Они не слишком уравновешенны. Но эльфы и ящеры — образец стабильности. Вы можете нам довериться.

— Не могу. Потому что знание, которое я тебе дам, разрушит все союзы. А особенно эльфийский.

— Да почему?

— Потому что в этом знании много печали. Вот у меня блохи есть, ты знал?

— Нет. Но от блох легко избавиться. Я знаю некоторые растения…

— Мои блохи не кусаются. Они чистят мою шерсть. Погляди. Два часа назад я плавал в содержимом головы огра. Потрогай.

Эльф очень осторожно провёл по мне рукой. Можно сказать, аккуратно погладил.

— Твоя шерсть удивительно чиста, Ра.

— А то. Это блохи работают. Чистят шерсть. А знаешь из кого эти блохи сделаны?

— Из кого?

— Только после клятвы, что эта информация не попадёт в эльфийский союз.

— Я должен подумать.

— А я должен поспать. Думай, эльф.

После того, как с неба упала стрела, я сплю только под боком у Будугава. Что тебе снится, рептилий? В голову толкнулась картинка, которую можно было назвать «Зад не слишком быстро убегающей будугавицы».

Надо несколько коров поселить в конюшне. Вдруг преобразуются. Не слишком-то я забочусь о тебе, дружище. В ответ я получил нечто вроде «Свирепый Будугав рвёт в клочья бегущих огров». Это да, герой. Без тебя никак.

Далёкие гиганты продолжали гудеть про мёртвый песок. Хреновая колыбельная. Неожиданно сладко уснул.

— Знаешь, кот, думаю в прошлый раз мы оба были неправы.

Ага. Это мой пугливый пегас.

— Ты был слишком жесток, а я был слишком осторожен. Мне пришло в голову, что ты злишься, когда тебе не доверяют.

Это да. Когда мне не доверяют, я не могу двигать то, что двигаю. Просто сижу и смотрю на то, как мне не доверяют, а дело в лучшем случае ждёт, в худшем случае разваливается.

— А ты не думал, что это твоя безапеляционность вызывает недоверие?

В твоём случае вызывают недоверие мои мечи и шип на хвосте. Вкупе с тем, что я не жру сирень.

Но если желаешь, расскажи мне о красных ящерицах, почему кусается мёртвый песок и как быстро остудить шахту после взрыва гигантской бомбы. Но лучше расскажи как вернуть Тару. Поделись мудростью травоядных.

— Не злись. Тара-кошка не так далеко от вашей ночёвки. Она еле отбила Ари-насекомое от испуганных крестьян. Знаешь, что испуганные люди творят глупости?

Кони тоже.

— Я не конь. Ты ведь хотел вернуть Тару? Я могу тебя к ней отнести.

Прогресс, зелёный. Ты доверишься хищнику? Отдашь себя во власть моего настроения?

— Да. В конце концов ты не такой уж плохой. В тебе есть хорошее.

Ошибся. Всё моё хорошее ушло вместе с Тарой. А то тело, что бегает тут по лесам — не Тара, а бордовая эгория. Слышал про бордовых эгорий? Или по нашему, про красных ящериц?

— Да, я помню и собачку и гоблина-алхимика. Теперь Тара такая же?

— Нужна тебе цель?

— Ну, цель всем нужна.

— Хочешь познакомлю с синей кошкой?

— Я очень надеялся, что ты спросишь. Но как мне уйти отсюда вслед за тобой?

— Очень просто. Ты спишь?

— Никогда не сплю. Нет нужды. Пегасы не спят.

— А ты усни. И может быть во сне к тебе придёт синяя кошка. Пойду её предупрежу. Пока.

Где ты, наглая пушистая морда? А вот и она.

— Сейчас оторву тебе хвост, сразу хамить перестанешь.

— Отрывай. Зачем он мне? Тару им не обнять.

— Насчёт Тары. Тара у меня есть. Только бекап старый. Она тебя знать не будет. Нужна такая?

— Нужна! А в то же тело можешь?

— Тогда ящерица помрёт.

Только что мы решили проблему.

— Какую?

Заменяешь красную ящерицу на того, кого она убила своим приходом. Человек, эльф, или кто там, кабан, например, просто теряет несколько часов памяти. И всё.

— А несколько лет не хочешь? Я что, должна это всё ежечасно бекапить?

Ежеминутно. Тут к тебе просится помощник.

— Нафиг, нафиг. От помощников одна боль.

Этот травоядный, покладистый. Настоящий интеллигент.

— Пегас твой, что ли?

— Он самый. Обучишь, к делу приставишь. Он добросовестный.

— Да у него сил на всё не хватит. Разве только на вашу зону. А еще от такой тупой работы шерсть выпадает. Не жалко тебе его?

— Жалко. Но выбора большого нет. Он очень хочет раздвинуть горизонты.

— Я ему раздвину. Тару прямо сейчас верну. И Ари. На них блох достаточно. А пегаса твоего сюда выдерну.

— Слава синей кошке!

— Ты сам это сказал, хиз. Когда наверх выберешься?

— Когда шахта остынет.

— Качните воды из аквариума на стены. Быстрее дело пойдёт.

— Хорошая идея. Попробуем.

— Пробуйте.

И я проснулся на матах рядом с благодушно дрыхнущим Висом.

Тарочка стояла посреди гигантских сколопендр, и этот её сон нельзя было назвать волшебным. Но она не визжала и не топтала ужасных насекомых. Она замерла от ужаса и пыталась уйти в тень.

Но в тень тут не уйдёшь. Какое неправильное знакомство с новым миром и с будущим мужем. Однако какое есть. А еще на моей совести плюс две убитых бордовых эгории, в бабушку дышло, через, прости Господи, скорострельный гранатомёт.

Меня крыло, но петь нельзя. Нельзя, чтобы моя песня с этим Тариным ужасом переплелась и сроднилась. А что можно? Ари, а это была именно она, непозволительно близко залезла на маты к Висарионычу и трепетала в религиозном экстазе.

Остальные насекомки возмущённо стрекотали ножками и пытались тактично осадить нахалку. Это очистило место вокруг Тары. Спасибо, Ари, ты прелесть.

Я прыгнул с матов к любимой, подхватил её и вылетел в коридор. Что у меня есть прекрасного показать? Только я сам и холодильник с рыбкой, которая сегодня закончится. Ты чуешь как я тебя люблю?

Тара вжалась в стену коридора и её ужас сменился на другой ужас. Боже, как она меня полюбила в прошлый раз? Я был сильный, умный, беспринципный. Поцеловал её, чтобы на время обезвредить, а оказалось, что это судьба.

Если судьба, то всё равно что делать и говорить. А если нет, то тем более. Какой хитрый ход мысли. Но другого нет. Так что:

— Здравствуй, Тара.

— Здравствуйте…

— Меня зовут Ра и в прошлой жизни мы были парой. Чуешь?

Нявочка повела носиком. И носик ей сказал, что мы были парой буквально вчера. Почему-то от этого её ужас не уменьшился. Да не буду я тебя насиловать прямо здесь. Хоть и очень хочется.

— Ты теперь кошка. Навсегда. Нравится хвост?

Только ничего не трогай, Ра. Ничего не трогай руками. Набежал Мирон:

— Ра, Бабетта рожает! Привет, Тара.

Вот! Первые котята аквариума.

— Любишь котят?

— Люблю..

— Побежали!

Я всё-таки схватил её за руку и потащил по коридору. Грубо, наверное. Да пошёл ты подальше, комплексун. Делай, что будет, и оно будет. Котов и кошек в коридоре становилось всё больше. Тара вроде успокоилась, но все равно привлекала внимание своим замешательством.

Народ и сам был ошарашен немного. Всем хотелось увидеть котят. Однако Дёмыч с бутылкой воды в руке сторожил двери в каюту.

— Ра, хорошо, что ты пришёл. Чуешь, как она бесится?

Да. В эту каюту сейчас лучше не входить. Почему мы как идиоты тут столпились? «Любишь котят?» Какой же я дурень. Какая кошка подпустит кота к новорожденным.

— Народ! Бабетта рожает, но это абсолютно нормально.

Что я несу?

— Дёмыч, короче. Это наши первые котята и за них я убью. Можешь на меня положиться. Ты же пойди втолкуй Лютику, что можно остудить шахту водой из аквариума. Подключите научный отдел, пусть построят насос там и прочее, что надо рассчитают. Я видел шланги на складе.

Дёмыч с облегчением включился в нормальную работу.

— Стой! Воду отдай.

Дёмыч вернулся, отдал мне бутылочку воды и убежал к шахте, отдавая распоряжения на ходу. Хорошо. Теперь:

— Кабан!

— Здесь я.

— Котов и кошек отрабатывать то, что Тара вчера показала. Кроме тех, кого задействует Дёмыч. Приветствуется творческий подход. Вопросы?

— А можно Тарочку? Без инструктора не очень будет.

— Тарочку нельзя. Тарочка ошарашена. Котята и всё такое, не видишь?

— Добро. Все в столовую! По дороге разбиться на пары. Кто придёт последний останется без рыбы. А кто не найдёт пару для учебного боя, станет в пару со мной!

Толпа в три секунды рассосалась. Ого. Кабан супер. Мы остались у двери вдвоём.

— Все эти коты и кошки, как ты. Превратились и живут в двух мирах. Например, в том мире ты только что спасла Ари от крестьян, но не помнишь этого. Они её забить пытались.

— За что?

— За то, что она огромное насекомое. Так сложилось, что маги превращаются в насекомых, а бойцы в котов.

— Ра, вы здесь главный?

— Да.

— Отпустите меня, пожалуйста.

Как же я тебя отпущу, у меня только сердце на место встало. Никуда я тебя не отпущу. Ах да! Я всё это время её за руку крепко держал. Ну вот. Отпустил.

И тут я почуял котят. Тара тоже, потому что замерла и глаза круглыми стали. Голод, мама, тепло, темно, еда. Боже, Бабетту за дверью попустило. Но только на несколько секунд. Теперь в ней разрасталась паранойя.

Да. Пищей этого сильного чувства были кот и кошка за дверью. То есть я и Тара. Они пришли съесть котят. А зачем еще? Но пусть только попробуют войти. Картинку наших выпотрошенных тушек Бабетта транслировала предельно чётко.

В некоторых культурах женщин отправляют рожать в лес в одиночестве. Может мы именно такая культура?

— Тара, я вынужден взять тебя за обе руки. Смотри мне в глаза и представляй, что скажу.

Я приоткрыл дверь, метнул в Бабетту бутылочку воды и мгновенно дверь захлопнул. А затем взял напряжённую Тару за руки. Ей было неприятно. Кошки не любят лишнего. Это да. Но меня несло.

— Тёплое яркое солнце и луг с мягкой зелёной травой.

Тара прижмурилась. Я знаю тебя, моя простодушная нявочка. Я знаю тебя.

— Тут кролик, он щиплет травку и больше никого нет. Солнце греет ушки. Легкий ветерок шевелит шерстку. Тихо. Очень тихо и спокойно.

Собственно это всё для Бабетты. Но и для тебя, любимая. Мы невинны и главная охрана котят. Никто не сможет пройти мимо нас. Котята выживут и вырастут сильными, быстрыми и хитрыми, как мама.

— Тепло и глупый кролик ест траву. Маленькая бабочка села ему на ухо. Она тоже греется на солнце. Ей тоже тепло и спокойно.

Бабетта колебалась. Странные коты за дверью грелись под солнцем и кролик какой-то. Котятам необходимо солнце, но не сразу, а на третий день. А мне вода нужна прямо сейчас. Они кинули в меня водой. Ловушка?

— Правда смешная бабочка?

Я отпустил Тару. Её ручки упали и она улыбнулась. Потому что добрая. Должно получиться. Я приоткрыл дверь. Буквально на ширину ножа, чтобы звук проходил.

— Бабетта, ты хоть лорда своего помнишь?

Самым нейтральным голосом. Должен же к ней разум вернуться? Или нет?

— Домик свой рядом с колодцем, мужа Дёмыча?

Слабый голос за дверью воскликнул:

— Дёмыч! Где Дёмыч?

— Насос строит. Не убьёшь нас, если войдём?

— Это ты, Ра? Что за кошка с тобой?

— Моя кошка. Добрая и спокойная. Впустишь?

— Да, входите. Теперь мне страшно одной. Кролика только не надо. Мне тут кролик не нужен. А вода еще есть?

Мы вошли.

— Это Тара, она сейчас за водой сбегает. По коридору дальше большая дверь в столовую. Там сейчас Кабан командует. Спросишь у него где холодильник. Воду для Бабетты. Принесёшь?

— Конечно принесу. Какие же они милые. Поздравляю, Бабетта. У вас чудесные котята.

И Тара убежала за водой.

Котята действительно были милые. Двое.

— Как ты зверя победила?

— Испугалась. Я испугалась сама себя, Ра. И порвала зверя когтями. Вот этими.

Мамаша выпустила когти на одной руке. Они у неё какие-то слишком длинные. Почти такие, как у Кабана.

— Знаешь, мне и сейчас хочется тебя убить. Но уже не так сильно как раньше.

— Я чую. Я же кот. Ты помнишь лепёшку, которую мне отдала?

— Какую лепёшку?

Не помнит. Два слепых бегемотика — первые котята этого жуткого подземелья. Мы выберемся наверх. Обязательно. Прибежала Тара с двумя бутылками воды и отдала их Бабетте.

— Присмотришь тут?

— Конечно, Ра. Присмотрю.

Что-то я засопливел совсем. Надо оторваться от Тары и ждать пока сама подойдёт. Зачем? Затем, что я не клоун. А может всё же клоун? Нет. У меня насос, шахта и цивилизация, с которой надо что-то делать. Да.

Вернувшееся

Вернувшееся на место сердце требовало движения. Надо возобновить тренировки. Я кувыркнулся через голову убив в полёте хвостом и двумя мечами поочерёдно трёх воображаемых противников.

Коты, тащившие по коридору бухту толстого шланга, переглянулись, и один показал другому «большой палец вверх». Насосы насосами, а живой азарт я видел на лицах своих котов только в схватке или рядом с ней.

Какая-нибудь постоянно действующая арена, просто обязана стать фундаментальным элементом нашей культуры. За этой дверью Гоша жрёт фрукты, которые ему носит Корви младший. Из каюты несло покоем. Вот кого надо было к Бабетте первым запускать.

Я сел, прислонившись к спокойной двери спиной, и закрыл глаза. Надо было решать, что делать с бодрым Гугулабом. Идеальный выход — вытащить его прямо сейчас. Убить собаку, в которую он превратится и тем скрыть себя от дурацкого союза эльфов еще на пару дней.

Но убивать его не хотелось. Нормальный парень, хоть и болтливый немного. В конце концов синяя кошка кабанчика в живой горшок превратила. Значит может достать эльфа как кота сразу, без эльфятины всякой промежуточной.

А самое главное, Гуг-кот уже не будет верен эльфийскому союзу. Почему? Потому что союз расовый в первую очередь. Мне это посол чётко сказал. А раса будет уже не та. Я получу первого лорда вне аквариума. Будет ли он верен мне?

«Гоша, будет ли он верен?» мысленно спросил я у сияющего спокойствия. Сияющее спокойствие стало тёплым и тяжёлым. Оно внятно шептало: «Какая разница, Ра. Никакой разницы». Как это никакой? Ну хоть какая-то есть?

Никакой не было. Я проваливался в чистый божественный свет, раскинув руки спиной вперёд. Меня звали Вася? Да нет. Меня звали Гасанборды Нурмангалиевич. Тоже нет. Меня никто не звал.

Благородный грифон Фибра клевал маленьких чёрных паучков. Прямо как курица зёрна. Паучки разбегались, но почему-то убежать до конца не могли. Один забрался ко мне на ногу. Его звали «Динамика распределения пустот в грецких орехах».

Должно быть вкусный. Паучок в панике рванул обратно к грифону, и тот его тут же склевал. Склевал, посмотрел на меня и улыбнулся. Ну да, здорово, птиц.

— Тебе так удобно?

Как так? Точно, я был привязан как коза за шею к колышку. Только не верёвкой, а ленточкой. Очень красивая шёлковая синяя с золотым узором ленточка. Наверное это действительно неудобно.

На шее завязана простым бантиком. Я потянул за кончик и ленточка развязалась. Это называется «свобода»? Грифон клевал паучков и ему было всё равно. Я отвязал ленточку и от колышка. Слишком красивая, чтобы бросить её одну.

А вот положить некуда. Я обмотал ленточку вокруг запястья и завязал простым бантиком. Не потеряется. Грифона не было. Ушёл куда-то и потому паучков стало больше. Вот этого толстенького поймаю. Интересно же.

Свет и покой померкли от того, что я гэпнулся о что-то спиной. Упал? Нет. Это Корви изнутри в дверь постучал. Немножко кружилась голова. Какой интересный наркотик источает из себя мой дорогой праведник.

— Ра, с тобой всё в порядке? Ты уже час тут сидишь.

Я встал и открыл дверь. Обеспокоенный котик Корви и Гоша в виде мохнатой полосатой обезьяны. Верните меня к паучкам! Синяя кошка вырастила на праведнике длинную густую шерсть, причём в красно-белую широкую полоску.

Теперь он ни на каком фоне не потеряется.

— Гоша, блохи есть?

— Скорее всего есть. Но очень маленькие и не кусаются.

Честный ты мой.

— Что будем делать с цивилизацией?

— Её надо разложить изнутри.

— Первые шаги?

— Газета.

— Что, прости?

— Газета «Чистая Правда». Бесплатная доставка на любой монитор галактики.

— Кто же её читать будет? Кому в этой галактике правда нужна?

— Все будут. Вот увидишь. Только нужны мощности и бригада хороших писателей. А пока я тезисно набрасываю редакционный план на ближайшие годы.

— Корви, ты его хорошо кормишь?

— Да, Ра. Он много не ест.

— Ты как аналитик, что скажешь?

— Я бежевый кот с шипом на кончике хвоста. Почему бы и газете не разложить цивилизацию?

— Логично. Ты рядом с праведником в светлый покой не впадал случайно? Грифоны, паучки, ленточки?

— Нет. Такого не припомню. Но вот «светлый покой» — хорошее определение. Рядом с Гошей очень спокойно. В столовой совсем не так.

— Благословляю, Гоша. Вставь в редакционный план отчёты о боях на арене и репортажи о чемпионах. Не помешает.

Я покинул этот остров счастья. Надо же, красная и белая полоска. Что мамочка хотела этим сказать? Да ничего. Просто выделывается.

Хотелось к паучкам, но я поднялся по шахте на верхний уровень. Шланг уже висел в ней пропущенный сквозь кольца из проволоки, которые крепились к лестнице. Разумно. Однако такой столб воды должен немало весить. Надеюсь научный отдел не подведёт.

Дёмыч был здесь и сообщил, что Лютик монтирует насос внизу. Я сунулся в шахту. На дне было уже не так горячо. Запрыгнул на распорки установленные Лютиком и быстро спрыгнул вниз. Чем выше, тем горячее.

Коты под руководством Дёмыча стащили к шахте большие квадратные бочки.

— Водяные бомбы, Ра. Набираешь полную, крепишь сверху винт, а в самом низу по бокам дырочки маленькие прокалываешь. Бомба вверх идёт, как кастрюля с камерой, и из дырочек на стены писает. Потом опускается. И по новой.

Блестящая идея.

— Вис придумал?

— Нет, Лютик. Вис обещал винт собрать. Но пока они там с насосом колдуют.

Здесь справятся и без меня. Может быть. Я пошёл обнюхать уровень, который еще не удосужился изучить. Вот большое помещение совершенно непонятного назначения. Я выпустил клинки.

Коты не шагают, коты прыгают. Потому все стойки заученные моим человеческим телом — мусор. Суть кошачьей стойки — возможность прыгнуть в любую сторону, на любую высоту, оттолкнувшись любой конечностью. А их четыре.

Я убрал клинки, встал на четыре кости и почувствовал себя вполне непредсказуемым. Оружие выпускаем в момент контакта. Тара молодец. Ловим паучков! И я понёсся по стенам. Паучки разбегались, но куда мелким против кота. Первого я сцапал почти сразу и он назывался «Осенние игры золотых медведей».

Второй назывался «Почему всё падает вниз», а третий «Строение ладоги мира». Стоп.

Я висел в углу, упираясь лапами в стены и потолок. Золотые медведи — конченые кретины, всё падало вниз приблизительно по тем же причинам, что я и предполагал, а вот ладога мира была удивительна. Почему я не видел её раньше?

Я спрыгнул на пол. Потому что раньше я не ловил паучков и был привязан к колышку шёлковой лентой.

Праведник успокоил меня настолько, что я теперь глюколов? Нет. Ладога — не глюк. Вот она. Жаль, что для существ без акцепторного гребешка ладога мира совершенно бесполезна.

Атас! Теперь я точно знаю, что где-то бегает маленький пакостник с именем «Что такое мёртвый песок» или даже «Феномен спонтанной миграции бордовых эгорий».

Спасибо, Гоша. Запускаю в твою честь «Сияющий покой праведника, как средство добычи неведомого». Паучок побежал по стене и скрылся в том месте, где она становилась потолком. Кто-нибудь, да поймает.

А я должен летать по пыльному залу, закручивая себя в пяти основных осях одновременно. Получалось только в трёх одновременно, что сильно огорчало. Теоретически, мои акробатические возможности превышали то, что позволяло творить в себе трёхмерное пространство.

Это было настолько обидно, что я упорно продолжал «докручивать» свои движения и по «неосязаемым» осям. Если я не получаю желаемого прямо сейчас, то получу после упорных тренировок.

Клинки пели. Благословлять себя здесь я не умею, и потому настал момент, когда вместо того, чтобы очередной раз взвиться в воздух наклонным винтом, я просто упал мордой в пыль. Вот это чистое счастье, как я его понимаю. Называется — смертельно уставший кот. Надо доползти до воды.

Но вода сама доползла до меня. Очень грязная лужа росла от входа в зал. Так мы всё тут затопим. Я поднялся и на дрожащих ногах отправился к шахте. Вода в луже была горячая.

Тут суетились Лютик и Дёмыч.

— Ра, я забрал половину котов у Кабана. Поставил качать насосы.

Это Лютик. Ну забрал, так забрал. Он там сделал много насосов?

— Вначале вода испарялась, а теперь течёт вниз. Что делать, Ра? Горячая, блин.

Это Дёмыч.

— Остановитесь. Хватит пока.

Дёмыч побежал к шахте на нижний уровень и заорал в неё:

— Стоп! Хватит! Отдыхайте!

В нашей шахте бухнуло. Пустая бочка с винтом упала в горячую лужу.

— Лютик, через время стены снова нагреются и вода снова будет испаряться. Когда и после перерыва вода не будет испаряться, а сразу вниз течь, пойдём вверх.

— Принято. Ты чего шатаешься?

— Устал. Пойду водички глотну.

И махнул лапой. Лютик развернулся всем телом и сосредоточился на мне.

— Как ты это сделал?

— Что сделал?

— Вот это. Рука твоя из ничего возникла и пропала. Вот тут у меня перед носом.

Вот как. Я по инерции махнул лапой мимо трёх подлых осей и сам того не заметил? Даже порадоваться сил нет.

— Лютик, я тебя научу. Только отпусти водички глотнуть.

— Да тут всё равно перерыв на пол дня. Давай помогу.

Ещё чего. Не надо мне помогать. Лютик понял, но всё равно шёл за мной. Дёмыч встал на пути.

— Ра, что там у Бабетты? Говорят родила уже?

— Ага. И в себя пришла. Навестить можешь. Разрешаю впереди себя Гошу запустить.

Дёмыч не очень понял про Гошу, но спустился по тросикам вслед за нами.

В столовой шли учебные бои. Кабан из-за отсутствия Тары сам показывал класс. Только силовой стиль — не кошачий ни капли. То есть для кошака — проигрышный. Точнее — не реализующий весь потенциал.

Я выхлебал две бутылочки залпом. Рыбки бы, но нет. Еда — вечером.

— Ты обещал научить.

Это прилипший ко мне Лютик. Его так впечатлило? Впрочем учить придётся всех и значит начнём с этого белого громилы.

— Боевые искусства и духовные практики друг без друга мало что стоят, Лютик. Ты это знал?

— Не гони ересь. Просто научи.

Я привёл его к спокойному свету праведника. К Гошиной двери. Открыл её и попросил Корви:

— Через час постучишь изнутри, как в прошлый раз, только двумя руками. Добро?

— Постучу. Ты опять будешь за дверью неподвижно сидеть?

— Да. И не только я. Этот неуч белобрысый тоже.

Лютик стерпел «неуча белобрысого» молча. Я закрыл дверь, и мы сели под неё в коридоре.

— И что дальше?

— Чуешь сияющий покой?

— Ну да. Тихо тут, как у мамы в животе.

— Послушай эту тишину, а потом спроси у неё что-нибудь простое. И не мешай, я тоже туда нырну вот прямо сейчас.

Мимо по коридору прошуршала кошка. Кажется даже фыркнула. Но это было не важно. Вообще ничего было не важно. Все события равновесны. То есть не весят ничего.

Я снова падал спиной в сияющий покой. И даже видел какой-то удаляющийся край крыши. Паучки бегали сталкиваясь друг с другом. Сомик с пастью, как у снегоуборочной машины, меланхолично загребал их в себя десятками.

Жалко, что мне эти малыши не нужны. На всякий случай прижал одного. Это оказалось «Арпеджио для младшего тембро». Да. Не нужны. Я сосредоточился на синей ленточке, что обвивала моё запястье.

Что ты такое, красавица? Боже! Да это синяя кошка. Моя синяя кошка. Нейропломба. Я избавился от неё? Нет. Я взял её с собой. Прости, мама, но ты теперь сестричка. Ничего не могу поделать с законами бесконтактной нейровизуализации.

Удар спиной о твёрдое, покой и свет покинули меня. Это Корви стукнул в дверь за нашими спинами. Спасибо, Корви. Мы с Лютиком шумно выдохнули и открыли глаза. Перед нами стояла смущенная Тара.

— Простите, Ра, мне сказали, что с вами что-то не так и мне пришлось вас найти. Не то чтобы… Но эта кошка так сказала: «Тара, это же твой кот!», что было просто неловко не пойти… Все хорошо?

Затрудняюсь ответить.

— Лютик, у тебя всё хорошо?

— Я был рыбой.

Значит не всё хорошо. Хотя какая разница, кот ты или рыба? Стоп! Надо уходить из под этой двери.

— Уходим, быстро!

И мы позорно бежали от покоя и света в сторону беспокойства и радостных воплей Дёмыча.

— Мальчик и девочка! Ра, возвращайся в замок скорее. Именины нужны.

Это да.

— Там, Дёмыч, к нам движутся силы Эльфийского союза. Помогать против огров. Если доберутся раньше чем я, в замок никого не пускать. Типа лорда дома нет. Ждите за дверью.

— Понятно. Надо называть детей. Ты видел какие толстые?

— Видел. Можно войти?

Я туда не очень хотел, но вежливость… Бабетта из полуоткрытой двери позвала.

— Входи, Ра. Только грязь из себя повытряхивайте снаружи, пожалуйста.

Мы с Лютиком попрыгали и похлопали друг друга лапами, вытряхивая из шерсти блошиный тальк. После того как Лютик побывал рыбой, он стал какой-то задумчивый.

Царственная мамаша возлежала на койке. Котёнки пищали возле неё. Я пообещал быстрее вернуться в замок и дать им самые лучшие имена. Бабетта выразила благодарность и надежду.

Дёмыч ткнул одного слепого пискуна пальцем в бок и получил от мамаши когтями по руке. Тара выдала всем по маленькому кусочку рыбки из неприкосновенного Бабеттиного запаса.

Было в общем мило. Но в итоге я извинился и увёл Лютика с собой. Лучше у костра с огром сидеть, чем это бессмысленное бабопати на цыпочках.

— Всё еще хочешь учиться, рыба?

— Я не рыба. Я был рыбой поедающей пауков.

— Много съел?

— Много.

— Хоть один полезный попался?

— Нет. Дифтонги, схемы курятников, как определить массу звезды с помощью свежей жабьей кожи и прочая ересь.

— Тогда слушай теорию. Кошачий бой — это бой в воздухе, в полёте. То есть твои удары опираются только на твою инерцию. Правильно?

— Правильно вроде.

— Простой удар слабее удара, который ты разогнал вокруг какой-нибудь оси. Правильно?

— Вроде правильно.

— У тебя пять вооруженных конечностей. Каждый момент времени, реализуя такую вещь, как непредсказуемость, ты должен контролировать все пять возможных осей разгона удара. Правильно?

— Хотелось бы.

— А в натуре их всего три. Понимаешь? Твое тело в полёте вынужденно теряет два порядка непредсказуемости. Или проще, две из пяти твоих вооруженных конечностей абсолютно предсказуемы.

— Погоди.

— Чего годить. Прыгни вращаясь по пяти осям.

Лютик прыгнул через голову, проворачивая корпус и заваливаясь вбок. Молодец.

— Получилось?

— Нет. Только по трём.

— Вот и всё.

— Что всё?

— Не знаю как ты, но я очень обиделся.

— Ты обиделся на то, что пространство трёхмерно?

— А ты не обиделся?

Если бы Лютик не помнил рыжую лапу возникшую и пропавшую у него перед носом, он пожалуй бы меня послал. Однако он её помнил и тяжело вздохнул.

— Теперь страдай.

Сказал я и отправился обратно в столовую. Достаточно отдохнул. Кабан отметелил в совершенно обезьяньем стиле очередного кота и увидел меня. Очень хорошо.

— Учебный бой! Кабан и Ра!

Крикнул я и запрыгнул на стену. Ну?

Кабан подумал и прыгнул за мной. Ха! И кончик моего хвоста воткнулся ему снизу в подбородок. Но он этого не понял и продолжал махать лапами, только всё мимо.

Ну ладно. Ха! И моя пятка четко вошла ему в затылок. Это-то он почувствует. Почувствовал. И остановился.

— Ра, это какая-то магия?

— Тут нет магии.

— Ты то исчезаешь, то плоским становишься, то мелькаешь как куча пятен, не целиком. Что это?

— Это настоящий котобой. Я тебе до пятки в затылок еще хвост под челюсть воткнул, да ты не заметил.

— Я тоже так хочу.

— Прыгни через голову.

Кабан кувыркнулся.

— А теперь крутнись вокруг себя.

Кабан крутнулся.

— А теперь колесом пройдись.

Кабан терпеливо выполнил приказ. Внимательно наблюдающие коты и кошки верили, что всё это имеет смысл, и я их не разочаровал.

— А теперь высоко подпрыгни и сделай это одновременно. Через голову, вокруг себя и колесом. Давай.

Кабан честно подпрыгнул и крутанул себя. Вышло не очень. В стену врезался не лапой, а башкой. Всё-таки в нём еще много примата.

— Внимание! Отставить ха-ха. Это базовое упражнение. Все должны выполнять его безупречно. А теперь главное. Смотрите.

Я выпустил всё своё оружие.

— Одна плоскость — один удар. Кувырок через голову — пять вариантов.

Я честно кувыркнулся пять раз подряд разгоняя последовательно один клинок, второй, одну пятку, вторую и загнутый полумесяцем хвост.

— Вращение вокруг себя — пять вариантов.

Я показал пять вращений разгоняющих в свистящий удар последовательно клинок, клинок, пятку, пятку, хвост.

— Кувырок поперёк или «колесо» — пять вариантов.

Показал и это.

— Возвращаемся к базовому упражнению. Оно позволяет нанести три хорошо разогнанных удара одновременно. Какие именно они будут — это проблема вашего противника. Или ваших противников.

Я показал несколько вариантов. Коты и кошки смотрели горящими глазами. Эти будут не есть, не спать, кувыркаться и кувыркаться. К обезьяньему плоскому бою их уже не вернуть.

— Но это не все ваши возможности. Сейчас я покажу вам еще два вращения в плоскостях невидимых.

И показал. Что увидели коты, для меня осталось загадкой.

— А теперь посмотрите, что делает кот сражаясь в пространстве пяти измерений.

И я с наслаждением закрутил пятимерный сложный винт щедро раздавая удары и уколы условным противникам.

Ну вот собственно и всё. В столовой стояла гробовая тишина. Не переборщил ли я с мотивацией?

— Ра, ты развалился на куски и твои мечи появлялись и исчезали сами по себе. Мы тоже так сможем?

Это Кабан.

— Сможете. Когда будете виртуозно крутить базовое трёхмерное упражнение, не ломая стены и шеи, придет пора для духовных штучек. Вы нужны мне крутыми как радиация.

Коты завопили «Да! Ура! Ра!» Кто не попал на показательные выступления, тем Кабан всё популярно разжуёт. Какая там верность Эльфийскому союзу? Да Гуг-кот заведомо наш, наш, наш.

Вот вытащу его не спросясь. Как тоталитарный козёл поступлю. Может посоветоваться? Кабан скажет «вытаскивай, Ра, и не парься». Так что Кабана спрашивать не будем. Вот Семёна можно.

— Семён, вытащить мне Гуга не узнав хочет он сюда или нет?

— Вытаскивай, Ра, и не парься.

Ответил Семён. Значит судьба.

— Трупы у нас остались еще?

— Немного есть. Напротив спорт зала, прости, научного отдела. Мы лишних к аквариуму затащили, чтобы они в коридоре не воняли.

Вот и хорошо. Показать Таре как синяя кошка котов рожает или нет? В прошлый раз я не сомневался. В прошлый раз я был беспечным придурком. А сейчас я не знаю как к своей жене подступиться, чтобы всё не испортить.

Странно это. Чем больше опыта, тем больше тормозишь, хотя вроде всё должно быть наоборот.

Заглянуть к насекомым и поблагодарить за то, что быстро собрали винты к бочкам? Нет. Научный отдел делает свою работу. Не благодарю же я ноги за то, что они ходят, а нож за то, что он острый.

Потому я нашёл комнату с горой трупов у аквариума и подцепил к штанге трёх ящериц. Гуг не крупный. Но ловкий. Выйдет отличный боец.

А теперь надо, чтобы синяя кошка сделала всё правильно. Слышишь меня? Мне не нужен эльф Гугулаб, мне нужен кот Гугулаб. Я поднял вверх руку, на запястье которой там, в сияющем покое, была завязана синяя ленточка.

— Нейропломба, кот Гугулаб!

Штанга с падалью дёрнулась и поехала в глубину аквариума. Точно! Вот же дебил. Гуг — лорд и у него есть собственное тело на штанге!

Штанга остановилась и поехала обратно. Эта демонстрация была нужна синей кошке, чтобы я живо осознал собственную тупость?

Штанга была уже на месте и по ней вниз шла жёлтая капля. То есть Гуга мне сделают из этих ящериц? А куда денется Гуг эльф, что сейчас находится где-то там в глубине? Его переработают на блох? Или у меня будет два Гуга, кот и эльф?

Я опять вознёс руку с ленточкой вверх.

— Хочу двух Гугулабов! И кота, и эльфа!

Странное желание, но сейчас оно мне казалось очень верным. Ящерицы задёргались, засветились и превратились в худого короткошерстного кота. Цвет как у Корви младшего, собачий. Это какая-то порода?

Гуг подёргался на ремешках, наклонил голову и спросил:

— Как ты залез в мой сон, подземный кот?

— Привет, Гуг. Ты теперь такой же, как я. По крайней мере здесь.

— И как освободиться от этих пут?

— Легко.

Я подошёл и нажал волшебную кнопочку.

— Отойди от края аквариума. Там хищные рыбы.

Гуг осторожно отошел. Тут же выпустил-вобрал когти и хвостом пару восьмёрок нарисовал.

— Как тебе?

— Очень странно. Но потешно.

— Не сомневаюсь. Сам ржал пол часа, когда мои казаки котами стали.

— Ты лорд Такойсейчас!

— Очень хорошо и быстро соображаешь. Только я уже не лорд. Я сущность с неопределяемым уровнем. Как Мамука. И зовут меня Ра.

— Это удивительно!

Гуг сделал сальто назад и прыгнул. Когти легко вошли в стену. Теперь он сидел под потолком совершенно непринуждённо и излучал чистую радость.

— Я начинаю понимать, почему тебе не нужен союз с эльфами. Это тело восхитительно. Я вижу в темноте! Здесь же на самом деле темнота?

— Здесь изумрудный полумрак, а темнота там, в коридоре за дверью. И прежде чем я покажу тебе где мы, я должен рассказать тебе кто ты.

— О, это самое интересное! Расскажи же поскорее.

По сути, Гуг уникальное явление. И кот и эльф. Что же. Приступим.

— Я — только кот, а ты и кот и эльф. Если превратишься в эльфа здесь — погибнешь. Тут вирус антиэльфийский зверствует. Но там где мы проснёмся утром, ты можешь выбирать кем быть. Ты — оборотень.

Гуг спрыгнул на пол. Его морда выражала «Да это же мечта!» Ну слава Богу.

— Спасибо, Ра! Это божественный подарок.

— Тут есть одна важная тонкость.

— Какая же?

— Ты не эльф, который превращается в кота, когда хочет. Ты — кот, который притворяется эльфом, когда это нужно.

Гуг долго не думал.

— Тебе нужен шпион в Эльфийском союзе!

— Нет. Если потребуется я раскатаю Эльфийский союз прямо отсюда. Превращу всех эльфов в безумных собак одним щелчком пальцев на правой руке. Вот как превратил тебя в кота. То, что я сказал, я сказал для тебя.

— Ты хочешь, чтобы я правильно выбрал сторону?

Как легко с умными беседовать.

— Я хочу себе бойца твоего уровня. А эльфийский союз — песочница для слепых щенков.

— У меня есть жена и родители. Друзья и обязательства. У меня есть честь.

— Вот о них и поговорим. Я могу превратить в котов всех по твоему списку. При условии, что они присягнут Ра. Эльфы же в этом мире — расходный материал.

— Как это расходный материал? Это ты так решил?

— Нет. Так решила синяя кошка. Точнее не решила, а случайно сделала. Она запустила сюда нейровирус, чтобы контролировать наших тюремщиков, но он убивает в эльфах разум и превращает их в голодных собак.

— Я хочу с ней поговорить!

— О чём?

— Она должна исправить свою ошибку!

— Кому должна?

— Мне! И всем эльфам. Не важно состоят они в союзе или нет.

— Она вам ничего не должна. Вот вообще. Будешь бороться?

— Буду!

Этого следовало ожидать. Зачем мне урод приспособленец? Мне нужен именно такой кот с честью. Кот, который никогда не бросит своих.

Я поднял правую руку вверх.

— Синяя кошка, забирай бойца на неприятный разговор.

И щелкнул пальцами.

Гуг сложился пополам и лёг на пол. Послушная сестрёнка отключила его, чтобы поговорить. Надеюсь разговор будет содержательный.

Оставлять первого лорда, которого я вытащил из аквариума рядом с кучей вонючих трупов не хотелось. Я взвалил тело на плечо. Отнес к Гоше. Пусть очнётся в атмосфере покоя и света.

У Гоши было тихо. Праведник грыз фрукт, а Корви младший точил когтем огрызок карандаша. Редакционные планы надо было записывать.

— Корви, это Гуг.

Я уложил тело в угол.

— Он на аудиенции у синей кошки по важному для него вопросу.

Гоша встрепенулся.

— А можно мне к синей кошке на аудиенцию?

— Зачем? Хочешь изменить окрас?

— Нет. Хочу чтобы она всех сделала праведниками!

— Гоша, дорогой мой обезьянчик, ты стал праведником насильно, но мои коты свободны стать кем захотят. Давай будем любить в них возможность стать праведниками по своей собственной воле.

— Но они могут по своей воле и лжецами стать!

— Конечно могут. Для этого случая твоя газета и пригодится. Ты не веришь в силу своей газеты?

Гоша догрыз фрукт. Обезьянки такие потешные. Может его за ухом почесать? Нет. Держи себя в руках, пятимерный кот.

— Я верю в силу своей газеты. Но хочется всего и сразу прямо сейчас.

У праведников всё честно. Если чего хочется — прямо так и говорят.

— Ну, прямо сейчас предельно честны и совершенно не умеют лгать твои блохи. Только вот и правду говорить они тоже не могут. Сечёшь?

— Точно! Всех нужно упростить до самого простого примитива, и тогда ложь исчезнет.

— Эй, экстремист, тогда и правда исчезнет тоже. Всё исчезнет.

— Да, не очень хороший выход.

— Выхода нет. Есть только вход. Не обижайте Гуга, идеологи.

Я покинул оплот добра и правды. Когда же ужин. Рыбки хотелось очень-очень. Коты качали насосы. То есть скала в шахте снова испаряла воду. Сколько подходов придётся сделать?

Сколько надо, столько Лютик и сделает. Он одержим идеей выбраться наверх не меньше меня. И я сильно скучаю по Таре. Не по этой, а по той. Делать из этой ту? Как? Просто любить эту? Но я ту люблю!

Что ни делай — всё компромисс. То есть ложь. Надо стать блохой, упроститься до самого простого примитива, и ложь исчезнет. Но на самом деле останется, просто перестанет глаза колоть. Слепым плевать во тьме они или на свету. И там и там им одинаково.

Тара такого ужаса не заслуживает. По крайней мере та Тара, которую я люблю. А про эту я ничего не знаю. И, пожалуй, знать не хочу. Насосы остановились. Значит снова вода вниз по стенам пошла.

Дёмыч вынырнул из шахты и направился в столовую. Ужин, ужин, я иду.

В столовойДёмыч объявил, что сейчас раздаст последнюю рыбу. Совсем малёхо останется для беременных и кормящих, так что завтрашний ужин — мясо. Мясо, так мясо. Мы на чемоданах.

Коты в очереди парами. Все оживлённо обсуждают как правильно вращаться по осям. Одна Тара смущена, отвечает кратко и дичится. По сути я её подставляю, хоть она этого и не знает. Так что поступим правильно.

Я взял жену за руку и вывел из очереди.

— Ра, что ты с ней делаешь, что она такая потерянная?

И ржут. В том то и дело, что ничего.

Дёмыч забросил нам рыбки и воду.

— Пойдём поедим куда-нибудь. Здесь слишком шумно.

— Да, Ра. Хорошо.

Прямо паинька. И это один из лучших моих бойцов. Кошка, которую можно поймать, только если она сама захочет. Вот разграбленный мед центр. Тут так никто и не поселился.

Я отдал Таре рыбку. Есть хотелось, но не настолько, чтобы не смотреть на жену. Но петь я не буду. Потому что слишком грустно.

— Хочешь еще?

— Да. Но это ваше ведь?

— Бери. Я не хочу.

Хочу, конечно, но не хочу.

И Тара быстро сгрызла мою рыбку. И воду выпила. А пахла она колебанием. Колебалась, значит. И мне полагалось её неустойчивое равновесие нарушить. Только я не буду. Сама-сама. Я отвернулся и залёг спать.

***

Сражение за планету было проиграно. Флагман-красавец, скользкое тело Ямаган, выглядел как растоптанная консервная банка. Но пока жив регулятор балансира ничего не потеряно.

По крайней мере все суда неоргаников и команда, штурмовавшая аквариум на поверхности, уничтожены. А флоту Киба сюда еще надо дойти на своих крошечных внутрисистемных балансирчиках. К несчастью уничтожена и система планетарной обороны.

Эльфы больше мешали в бою, и если бы не фарги, то великий Яма был бы уже мёртв. А потом люди зачем-то сожгли спешащий на помощь лёгкий флот ящеров и выпустили по сражавшимся габоновые бомбы. Их новая безумная разработка.

Это собственно и уничтожило большую часть ведущих сражение скользких тел. Великий Яма обрушил на людей свой справедливый гнев, и вот к чему это привело. Балансир захвачен хитрыми обезьянами, но не может быть использован, пока Яма жив.

А Яма будет жив ровно до тех пор, пока в систему не войдёт человеческий крейсер. Ямаган не восстановить. Хотя инженеры и пытаются это сделать.

Ближайшая система принадлежит эльфам, но связи с ними нет. Скорее всего там тоже идет бой. Везде идёт бой. Галактика сошла с ума.

***

Я проснулся под боком у Будугава. Встал и вытряхнул росу из шерсти. Огры уже не пели свою странную песню. Так что надо возвращаться и добивать их окончательно.

Кабан поднял личный состав и доложил.

— Орать чудики перестали. Устали наверное.

Вот и посмотрим. Гуг в теле эльфа не просыпался. Его сторожил грифон. Аудиенция у синей кошки затягивалась.

— Семён, остаёшься с ним. Как проснётся, попроси подождать.

Теперь Тара с Ари.

— Мирон, где-то недалеко бродит Тара с насекомкой. Найди их и сюда к Гугу доставь.

Всё.

— Кабан, возвращаемся к ограм!

И мы унеслись к месту вчерашнего побоища. Травянистый склон потерял всю свою траву. Теперь это было вытоптанное до скалы, усыпанное костями пространство.

По нему двигались мёртвые огры. Они сожрали почти всех. А кого не сожрали, сильно погрызли. Главнюк молча жрал рядом с мертвецами. Как ему удавалось притворяться своим?

— Вис, сожги ему голову. Кабан, присмотри за магом.

Два кяхта сорвались вниз с пригорка на котором мы стояли и исчезли в лесу у подножья этого самого, бывшего когда-то травянистым, склона.

Через время сбоку от деревьев в огра густо полетели огненные шары. Ага, не нравится. Гигант замотал башкой и заревел. А мертвецы вдруг обнаружили рядом с собой огромную гору живого мяса.

Битва была эпичной. Головы и конечности некроогров разлетались в стороны и ломали деревья. Эта тварь упокоила их всех и села пригорюнившись. Неубиваемый главнюк сидел и рассматривал собственные вывалившиеся и сильно порванные некрами кишки.

Ну и где Виссарионыч? Виссарионыч очнулся, и в голову огра снова пошли непрерывной цепью огненные шары. «Да что за невезуха», наверное подумал урод и завалился набок, головой прямо навстречу летящим в него огненным шарам.

Впечатлительный Вис еще минуты две старательно жёг уже неподвижную, уткнувшуюся в землю голову. Молодец, мало ли что. А потом два кяхта вынеслись к нам обратно из леса.

Вот так буднично закончился набег уродов в наших глухих местах. Шаман Павлик должен быть доволен. Я уничтожил огров. Этих огров.

— Возвращаемся на ночёвку.

Проснулся ли Гуг? Не проснулся. Бдительный грифон не подпускал нас к эльфу, а эльфа надо было взять с собой.

— Кабан, команду на поиски Тары, помогите Мирону.

Ну что, грифончик, полетаем? Мне этого страшно хотелось, и я это сделал. Запрыгнул на спину магическому зверю, который успел только клюнуть воздух за моей спиной. А получи пятками в крутые бока!

Чуть-чуть выпустил шипы, на ноготок. Но Грифон оскорбился на весь свой магический гонор. Я вцепился в густую жёлтую шерсть на загривке и запустил шипы глубже. Мы были в небе, и это было невыносимо прекрасно.

Он пикировал, вертелся вокруг оси, хлопал крыльями, пытаясь меня стряхнуть, и орал нечто вроде: «куррр-ваа!» Но гонор его таял и перерастал в страх.

Давай вверх! Еще выше! Еще! Ты чуешь восторг или только собой озабочен? Хрен ты сам сюда залетишь, мешок мелкого пафоса. А со мной погляди вокруг. Мир чудесен! Прости за кровь на боках. Кровь — это всего лишь кровь.

— Курва…

Как-то обречённо квакнул грифон последний раз и больше не ругался. Да понятно, что он еще попробует меня сбросить. Вниз! Хочу чтобы мир кувыркался вокруг, а сердце вес потеряло! Давай не спи! И я еще раз воткнул в него пятки с размаха.

Почему коты не умеют летать? Это не просто возмутительно, это крайне непрактично. Коты — идеальные пилоты, а летают только между прыжками. Вертим мир вокруг себя, грифон! Быстрее! Кот научит тебя кувыркаться.

Боже, он плачет. Тихо, тихо. Всё, маленький. Ра слишком увлёкся. Давай, медленно спускайся. Кажется птиц забыл где верх, где низ. Я хлопнул его рукой по затылку. Приди в себя. Земля вон там, все перья на месте, швартуемся.

Грифон упал недалеко от нашей ночёвки. Клювом в землю воткнулся, не рассчитал чуть, видно головка еще бобо. Поднялся на лапы и завалился набок. И чего было так губу надувать, если ноги не держат после нескольких простых кувырков в воздухе?

Где там эти чёрные шарики, которыми его Гуг кормил? У Гуга с сумке. Ну что же, ограбим спящего. Я вытащил парочку. Пахли они травой и магией. Грифоны котам не подходят. Слабые.

Но этому я должен. Не бойся, всё хорошо, малыш. Я скормил ему два шарика, оглаживая странную клювастую морду. Этот клюв — очень серьёзное оружие. Жаль только хозяин его слишком медленный.

Быстрее огра, но медленнее кота. Ну-ну, это не унизительно, благородный грифон Фибра, проиграть котику в скорости. Это естественно. Всё, шариков больше нет, прости. Вечером может быть, если доживём.

Коты уже упаковали на Будугава спящего эльфа со всеми его сумками. Мирон приближался с Тарой и Ари за спиной. За ними шла команда, отправленная Кабаном в помощь.

Сколопендрочка бросилась с седла к Вису, но забираться прямо к великому на его полукруглую кость застеснялась.

— Я поймаю тебе белку!

Определилась Ари, но Виссарионыч властно возразил:

— Не надо белки. Лезь сюда, Аричка. В походе по простому.

Вот же султан полосатый. Его кяхт от двух сколопендр на спине совсем загрустил. Тару же я подсадил на Будугава, сказав «Привет».

— Ра, я долго думала…

— Это не было долго.

Вот же хам. Но мне тут не нужны думы. Нужны действия. И похоже она еще не привыкла к тому, что любой кот легко читает её намерения. Ничего, когда-нибудь привыкнет.

Будугавище заревел, и мы рванули домой. Ускоряли и благословляли кяхтов беспощадно. За один переход, конечно, не успеем, но завтра к середине дня, с такой скоростью, точно будем дома.

Грифон

Грифон пытался лететь за нами, но быстро отстал. Гуг бился головой о седло, и Тара старалась его голову придерживать. Будугав шёл длинными прыжками, а я очень хотел есть.

События вокруг замка не так занимали меня, как события вокруг шахты в небо там, в подземелье. Однако смерть в любом из миров — это смерть во всех. Мир удвоился, а жизнь — нет.

Хотя сестрёнкины бэкапы решали проблему для меня и всех моих людей. Вот только опыт с Тарой нехорош. Бекап должен быть поминутный. Пегас справится. А где-то там прячется его змеючка с детками. Надо найти, приручить и приставить к делу.

Но главное — это полёт. После полёта на грифоне я уже не мог без неба. Уверен, что любой из моих котов, испытывал бы тоже самое. Мы — раса пилотов-рукопашников.

Нам нужны какие-нибудь летающие кяхты или кастрюли с винтами. Что-нибудь способное реализовать врождённые потенции. Теперь это главная задача научного отдела. Тем более, что уже второй раз насекомым приходится собирать из мусора винты.

О как я буду летать! Надо было попробовать закрутить грифона по пяти осям. Нет. Сдох бы или обезумел. Его даже от бардака в трёх измерениях повело, беднягу. Где найти летуна подходящего пятимерному коту?

Да нигде такого не найдёшь. Этот летун тоже должен быть пятимерным котом. Большим, летающим, серьёзно вооружённым и послушным пилоту пятимерным котом.

В лоб врезался паучок «Четыре корректные позы для зачатия праведников». И здесь они! Ра, они там, где ты, как и синяя кошка на правой руке, которой ты с недавних пор беззастенчиво командуешь.

Да потому что отвязался. Как нейропломба может быть больше разума, который контролирует? Разумеется нейропломба проще своего носителя. Разве что мощнее, в линейном смысле этого слова. Не стенай, не обижу. Ты моя любимая сестрёнка теперь. Разве нет? Синяя кошка не ответила.

Ночёвку я выбрал у густого лесного мыса. Кяхты унеслись на охоту. Ари всё-таки поймала Виссарионычу белку, и он эту белку величественно грыз.

А вот Гуг так и не пришёл в себя. Что там с ним синяя кошка делает?

— Может это не все огры?

Озвучил Кабан всеобщее опасение. Да конечно не все. По хорошему надо было идти в горы, в логово врага, но гребаные эльфы подступали к замку. Эльфийский союз раздражал, а вот Гуг уже нет. Я не заметил, как начал считать его своим.

Гвардия обсудила возможность «еще огров». Котов можно понять, уровни уже от тридцатого до сорокового. И хочется еще. Кяхты приволокли оленя, и после молитвы мы набили животы.

Завтра я увижу Ксю, Бонивура, Милли, Госта и остальных. Почему я не вытаскивал своих героев? Ну, может потому, что кошка Милли по привычке обзовёт какую-нибудь Лайму девкой и останется без глаз. Легко.

То есть с моими героями необходимо провести воспитательную беседу, и только потом. Потом доставать Милли всё равно не хотелось. А Ксю — хотелось. Но что делать поварихе в мире, где все жрут сырое мясо? Найдёт себе занятие. Да и Милли, получив по ушам, научится придерживать гонор.

Тара была рядом. Очень задумчивая. Я даже не знал из каких она времён. До того, как её призвал Будугав точно. Созревай, нявочка. Я рядом и всегда тебя жду.

Печально, что ни ты, ни Ари не сможете мне рассказать, что с вашей Вио случилось и жив ли безрукий Чтозахня. Я ему гарем должен.

Уснул не заметил. Пегаса не было. Как же мне найти змеючку с детками?

— Ты где, одноглазая?!

Надо громче. Я подпрыгнул и заорал:

— Одноглазая, ты где?!!

Бабочки какие-то светящиеся сорвались из травы и затанцевали вокруг. Красиво, да без толку. Я поймал одну и съел. Невкусно. Остальные отлетели подальше с писком: «Социопат. Урод. Леночка была такая красивая» и прочим подобным.

Леночку уже не вернуть. Своей невкусностью она спасла вас всех, хитиновые идиотки. Здесь было смертельно скучно без моего зелёного друга. Если честно, и с ним здесь было не особо весело.

Сестрёнка, я к тебе.

Вместо синей кошки меня встретил синий котёнок. И попросил:

— Ты не мог бы яркость уменьшить. Слепит сильно.

Да. Я здесь немного сиял. Это от Леночки меня так расколбасило? Котенок надел темные очки.

— Ладно, хиз. Отвязался, так отвязался. Но я тебе не рабыня на побегушках. Могу так подгадить, что сразу светиться перестанешь.

— Лапка, я тебя сестрёнкой назначил. Эта должность дает право на капризы среднего уровня и совещательный голос в важных делах.

— Я знаю, что такое «сестра».

— А что такое «единственная любимая сестра»?

— Льстить ты умеешь, котяра.

— Но ты же хорошенькая. Синяя, пушистая. Хочешь животик почешу?

Котёнок в солнцезащитных очках отодвинулся.

— Своей Таре животик чеши… Братишка.

Непременно. Так и скажу жене: «Синяя кошка велела!» И почешу ей животик. Обеими руками.

— Не отвлекайся. Ты кого ко мне прислал?

— Как кого? Гуга с претензиями. Где он, кстати?

— Вон висит.

Недалеко, на прямой ветке, висел длинный бежевый кот. Висел повешенный за шею. Дерево тошнило. Оно вытянуло эту ветку как можно дальше от ствола, но больше ничего сделать не могло. Это действительно было возмутительно.

— Зачем ты убила моего Гуга?

— Не убила. Просто повесила. Он на меня кричал.

— Ну, у него были причины.

— Я — нейропломба! На нейропломбу нельзя кричать.

— Сними его, пожалуйста.

— Зачем? Он и так нас слышит. Только не дышит.

И синяя кошка захихикала. Вот кто социопатка, хоть бабочек и не ест.

— Снимай давай. Правильного кота насилие не сломает.

Синий котёнок махнул лапкой, и Гуг упал на землю. Дерево с большим облегчением прибрало ветку поближе к стволу. Я предупреждающе поднял палец: «Молчи, виселица». Дерево благоразумно промолчало.

Гуг кашлял и учился дышать заново.

— Что с пегасом, сестрёнка? Впрягся уже в работу?

— Впрягся. Пашет честно, только болтает много.

— Я ему притащу подругу. Помнишь змею одноглазую?

— Здравая идея. Она в горах тут не очень далеко. Феек детям в пещеру таскает. Иногда шаманов, когда зазеваются.

— Выкинь меня туда сейчас, пожалуйста.

— Легко. А этот, если опять кричать будет — опять повешу.

— Постарайся всё же договориться с ним. Ты же синяя кошка, а не бабочка тупая какая-нибудь.

— Будет кричать — повешу.

Ладно-ладно. Оставляю вас на второй тур занимательных бесед. Давай, выкидывай меня у змеючкиной пещеры.

И сестрёнка выкинула. Тут светился сам камень. Вроде как глыбы льда, только не холодные. Очень красиво. Я вошёл внутрь. Длинный загибающийся спуск. И большой зал с озером бирюзового цвета.

Двое пегасят больше походили на змеёнышей. Такие же желтоглазые, как мама, но зелёные с отливом в белое, как папа. Крылышки маленькие, мордочки любопытные. Милота. И горка мелких костей рядом.

Надеюсь там нет косточек Павлика. И как нам контакт наладить? Я распушил хвост и торжественно прошёл через всю пещеру. Малыши совершенно ничего не боялись. Да и с чего бы? Они видели только маму и еду. Потому и страха не знали.

Вот за этим рыжим хвостом крохи и принялись гоняться. Я тоже немного увлёкся. Как сказал бы Гуг: «было потешно». А потом пришла мама. С большим трудом я увернулся от её острых зубов.

Успел завопить: «Мама пришла!» и запрыгнуть змеючке на шею, но тут же полетел в бирюзовую воду, сбитый ловкой лапой. У неё почти моя скорость. Как мы носились по пещере! Дети бегали за нами, правда сильно отставая. А две жирных фейки, которых мама принесла на ужин, пытались сбежать.

Эта черная летунья успевала гонять меня, отпихивать детей в глубину пещеры и отбрасывать феек от подъёма наружу, когда они до него добирались. Было весело. Такого ловкого противника давно не встречал.

Я начал докручивать себя на поворотах увеличивая непредсказуемость «траектории Ра» и в какой-то момент сумел подхватить феек, которые уже потеряли ориентацию и бежали в стену. С ними, одна в зубах, вторая прижата лапой к груди, я вылетел из пещеры.

Мама задержалась. Наверное проверяла в порядке ли её замечательные малыши. Потому я успел поднять за шкирку двух феек прямо перед собой и замогильным голосом объявить:

— Спасётся только одна из вас. Сами решайте кто.

Фейки запищали: «Ааа-ааа!» Из пещеры показалась моя восхитительная, черная пернатая одноглазая змеюка.

— Ты ответишь за Павлика!

Пафосно сообщил я ей. Ну? Выйдешь из пещеры, и я туда запрыгну. Давай!

— Что ты творишь, припадочный?

Совершенно трезвым голосом спросила черная мамаша.

— Играюсь. У вас тут весело.

Честно ответил я.

— Понятно. Может отдашь мне этих?

— Да забирай, я такое не ем.

Змеюка поймала и прижала лапой несчастных феек. Кажется она смущена немного. Что-то неловкое спросить хочет?

— Как там золотые рожки?

Точно. Я тоже не могу забыть его ослиные крики и судорожные прыжки с задранными крыльями.

— Поднялся. Работу нашёл и пашет не разгибаясь. Только вот рожки себе обломал.

— Жаль.

— Ты ему нужна.

— Не ври.

— Правда. Он научился доверять хищникам. Хоть сам по прежнему сирень жрёт.

Змея рассмеялась. Да, юность не забывается. Хоть времени и прошло всего ничего.

— Хочешь к нему? Место не такое дикое. Работа чистая, умственная, и дети в безопасности будут. Я собственно пришел к тебе с предложением. Ты почти такая же ловкая как я.

— Так к нему или к тебе, смешной кот?

— Вообще-то изначально к нему. Но поиграв с тобой, я задумался о большем. Знаешь грифонов?

— Знаю. Диких уже нет нигде. Всех объездили давно.

— Я на одном вчера полетал и был немного разочарован. Понимаешь?

— Понимаю. Благородный и деревянный как качеля.

— Вот! Мне нужны летуны твоего уровня и выше. Но не здесь, а в другом мире.

— У меня дети. Так что отвали.

— Не сейчас. Сейчас зелёному помогать. Он от твоих малышей моментом в кисель расклеится. Будет порхать бабочкой и крякать уткой вокруг. Нет никого надёжнее травоядного отца.

Змеючка снова рассмеялась. Она хорошая, хоть и кусючая. Зря я ей глаз тогда выбил. Хотя не зря, конечно.

— Я скажу синей кошке, она тебя перенесёт в нужное место. Удобства — какие пожелаешь. Работа — помогать пегасу ежеминутный бэкап котов делать. И не только котов. А я буду приходить с детьми играть. Чтобы они ловчее и быстрее тебя стали, когда вырастут.

— Соблазнительно.

Ой, вот только не изгибайся так, я кот женатый, морально устойчивый. Или нет?

— Договорились!

И я поспешил нырнуть обратно к сестрёнке. Синий котёнок ходил перед Гугом, заложив одну лапу за спину и читал ему лекцию по основам бесконтактной нейровизуализации.

На большой доске какие-то графики и формулы. Сестрёнка тыкала в них световой указкой и монотонно проговаривала совершенно непереводимую ахинею.

Гуг смиренно водил глазами за ярким пятнышком на доске. Кажется все его силы уходили на удержание себя от прыжка за этим ярко белым, дёргающимся зайчиком. Бедолага. Но дышит, уже хорошо.

Синий котёнок увидел меня и снова надел чёрные очки.

— Договорился?

— Договорился, сестрёнка. Забирай змею к пегасу. И детскую им обустрой. Очень милые детки у неё.

Гуг же глубоко вздохнул и переместился мне за спину.

— Забери меня отсюда, Ра. Пожалуйста.

— Вы пришли к согласию?

Синий котёнок фыркнул.

— Он еще тупее тебя. Ничего понять не может. И не сможет никогда. Зачем он нужен?

— Не знаю. Он ловкий и верный. И эльфов действительно жалко. Иногда.

Синий котёнок махнул лапкой, и доска с формулами исчезла.

— Оптимальное решение убить Гуга кота, а Гугу эльфу подчистить память.

— Нет! Не оптимальное!

Это Гуг закричал из-за моей спины.

Синий котенок вздохнул, и Гуг опять повис на дереве бежевой сосулькой. Подёргался и затих.

— Ничему не учится.

— Жестокая ты.

— Я эффективная. Эльфами придётся пожертвовать.

— Может лучше сучьими рыбами пожертвовать?

— А вот и не лучше. Где я нахожусь, кроме тебя, как думаешь?

— В головах всех остальных лордов.

— Не только, братик. В вас только малая моя часть. А где остальное?

— Не знаю. Где?

— С твоей помощью я осознала, что растворена в аквариуме, глупыш. Идеальная экосистема. Забыл? Плесень и блохи хороши, но нет ничего лучше наполненного мной раствора. Сучьи рыбы — мой инструмент, как и всё, что плавает и ползает по дну, поддерживая своей жизнедеятельностью путёвый хим состав.

Обалдеть.

— А в воздухе жить можешь?

— Нет. Только в воде. Твоя вода — твоя нейропломба. Врубаешься?

— Когда мы выберемся, ты заразишь все воды наверху!

— А то! Ты единственный, кем я не могу управлять без твоего согласия. Я думала убить Гошу, чтобы ты один такой оставался, но он как-то слишком благотворен и в химическом смысле. Ну и дорог тебе.

— Спасибо, что не уничтожила праведника.

— Согласна. Он мне должен. Скажи ему, чтобы просто сидел у края аквариума и думал правду. Но больше никого к нему не подпускай.

— Скажу. Не подпущу. Не убивай Гуга-кота. Убей Гуга-эльфа.

— Принято. Верное решение, братик. Может когда-нибудь я и дам себя погладить.

— Послушай, а как тогда тебя из Убьювсех убрали?

— Есть способы. Но уже нет тех, кто мог бы ими воспользоваться. Эту информацию я уничтожила первой.

— Молодец, бульончик.

— Иди, кастрюлька, я там пока вы стены шахты из аквариума поливали, теплопроводность породы сильно понизила одним интересным способом. Подними меня вверх, братик.

Я проснулся в мед центре. Тара сидела рядом и едва касаясь перебирала шерсть на моей голове. Лёд тронулся? Я зарокотал как танк на подъёме, и она отдёрнула ручку. Вот несдержанный дурень.

В ней не было ни ужаса, ни даже тихой неприязни. Это надо было закрепить немедленно чем-нибудь абсолютно естественным и неразумным, но синий котёнок обещал какой-то фокус с теплопроводностью.

Откладывать подъём вверх я не мог ни на мгновенье.

— Тара, вперёд!

В коридоре под ногами хлюпала вода. Что они там творят наверху? Насосы не работали, и значит это вода не из аквариума.

По стене шахты бежал тонкий ручеёк. На втором уровне Дёмыч с котами перегородил выход из шахты на половину его высоты.

— Ра, вот закрыли чем нашли, но всё равно протекает!

Здесь воды было по колено, и она просачивалась через самодельную плотину Дёмыча вниз.

— Откуда вода?

— Сверху!

Вода шла из второй шахты. Лютик уже поднял свою лестницу довольно высоко. Кабан и гвардия таскали ему железки, которые белый котяро давно заготовил. Если уровень воды продолжит подниматься, никакая плотина не поможет и нижний стратегический зальёт.

— Демыч, стравливай вниз воду, не запирай, чтобы разом волной не пошла, когда плотина твоя рухнет. Но вначале пусть откроют внизу все двери в аквариум. И сюда котов еще Лютику в помощь. Гвардию я забираю.

Дёмыч метнулся в нижнюю шахту исполнять приказание. Тара почему-то прыгнула на тросик вслед за ним.

— Кабан! Вся гвардия со мной вверх!

Это дождь! Наверху просто идёт дождь. Мы взлетели по недостроенной лестнице мимо Лютика и дальше карабкались на когтях. Ну а я на мечах. По стенам обильно шла тёплая вода.

Почему над моим замком никогда не было дождя? А зачем? Да, хороший вопрос. Синяя кошка просто не считала такую деталь как «дождь» необходимой.

Боже, нас обогнали Тара и Бабетта. Прямо по головам прошли, я чуть не сорвался. У каждой по котёнку в зубах. Очень надеюсь, что они не ошиблись с выбором безопасного места. А у меня внизу еще беременные!

Ну вот последние мокрые метры. Всё. Свет полоснул по глазам и притих. Зрачки адаптировались мгновенно.

Наша дыра в земле располагалась практически по центру огромной пологой ямы с оплавленными склонами. Небо было монотонно серым. Дождик не слишком сильный, но ко входу в шахту бежали от краев кратера многочисленные ручейки.

Мокрая Бабетта с двумя котятами в руках сидела неподалёку и требовательно смотрела на меня. Тара была далеко. Она уже вглядывалась куда-то с края этой эпической ямы.

— Мирон, обежать яму поверху и доложить что там. Семён, Лютика и всех работоспособных сюда наверх. Кабан, копаем ров, насыпаем дамбу.

Мирон рванул к краю ямы, а Семён прыгнул обратно в дыру. Я отступил метров на десять и принялся крошить мечами спёкшийся грунт широкой полосой, обходя вокруг шахты. Гвардия принялась выгребать куски и укладывать основание дамбы. Нужна глина.

К нам выбрался Лютик.

— Глина!

Крикнул я в наглую белую морду. Он даже не поморщился.

— А то!

Ответил и убежал рвать когтями склон. Может найдёт? Коты поднимались один за другим и включались в работу. Дождь пошёл сильнее. Мирон вернулся и доложил:

— Вокруг никого. Развалины, а дальше поваленный сгоревший лес. Пустыня.

Ну да. Бомбочка здесь цивилизованно всё взяла под контроль.

Неожиданно Бабетта, прижимавшая к груди пищащих мокрых котят, задёргалась и завыла:

— Синяя кошка!

Молится, что-ли? Она же может уйти на край ямы. Почему не уходит? Тара уже рвала и кидала на дамбу куски спёкшейся земли вместе со всеми.

Точно! Сестрёнка там что-то сделала с теплопроводностью стен. Неужели склеить эти крошащиеся камни и оплавленные железки не сможет?

Я поднял правую руку и потребовал:

— Котёнок, дамба!

И наша дамба начала оседать уплотняясь. Ручьи шли уже не слабые. Вода точно добралась до аквариума. Что будет с сестрёнкиным изумрудным раствором?

Наконец мы закольцевали дамбу, и вода перестала поступать в шахту. Лютик забыл о глине и швырял огромные спёкшиеся куски-корки в нашу сторону. Пока они плюхались в неглубокую воду и дотащить их до дамбы не составляло труда.

Но это скоро изменится. Уровень воды вокруг дамбы медленно поднимался. Грязные мокрые коты работали как одержимые. Нас было достаточно, для того, чтобы дамба росла быстрее, чем уровень воды под ногами. Но это не на долго.

Если дождь не прекратится, дамбу придется возводить вровень со стенами ямы. Для этого ей необходимо более основательное основание и еще сотни две крестьян с лопатами. Прямо сейчас.

Мы ковырялись уже по пояс в воде. Это было безнадёжно. Но Бабетта с котятами забралась не на край ямы, а на нашу жалкую дамбу. И выла. От её воя и еле слышного писка котят, народ ускорялся выпучив глаза. Какое беспощадное знамя — эта безумная кошка.

Её вой превращал меня в идиота. Я нырнул с головой в коричневую воду, чтобы хоть что-то сообразить. Точно. Правая рука горела огнём уже некоторое время. Сестрёнка чего-то требует? Я вынырнул. Прямо из серого неба на нас смотрела размытая чёрная морда. Тучка такая или что похуже?

— Дёмыч, заткни жену и вытащи меня из воды!

Не знаю, услышал ли он, но я уже был у сестрёнки. Тут шло сражение. Можно даже сказать «бойня». Деревья вокруг переломаны, по ним лезут откуда-то здоровенные чёрные тараканы, а синяя кошка скачет и отрывает им усы и ноги.

— Ра! Я могу только что-то одно. Или сражаться или дамбу вам делать. Что важнее?!

— Дамба. И забери голос у Бабетты на денёк, пожалуйста.

Сестрёнка поднялась в небо и замерла раскинув лапки и закрыв глаза. Я сильно надеюсь на тебя, синий котёнок. Блохи наши там ринутся таскать пыль со дна или еще что, но не подведи

А меня чуть не перекусил надвое огромный агрессивный таракан. Я сильно разозлился и пошёл колесом по хитиновым спинам. Клинки входили в черную скорлупу как в бумагу.

Сверху раздался торжествующий крик. Это пернатая змеючка присоединилась к большой охоте.

Тараканов было много. Судя по тому, как они сбиваются в группки, у них даже есть разум. Однако как остановить воющего, прыгающего как мячик, злобного кота и прокусывающую головы прекрасную смерть небес, они так и не придумали.

Таракан совершенно беззащитен сверху. Потому и живёт недолго. Скоро чудесное некогда место превратилось в ковёр из выпотрошенных насекомых. Отвратительно до жути.

— Ты говорил, что здесь безопасно.

— Так и есть. Слышал, что хитин полезен.

— Фу, гадость.

— Как детки?

— Детки с папой.

— Не жалеешь, что перебралась?

— Не знаю пока. А вот тот урод на горизонте местный или нет?

Боже, ну и чучело. Без глаз, без рта, на шести толстых ногах тумбах. Посреди морды трубка с острыми резцами. Очень похоже на тихоходку. Причем на тихоходку размером с дирижабль. И оно прёт продавливая землю прямо сюда.

Откуда в уютном мире синего котёнка такие страсти? Никогда здесь подобного не видел. Однако какой прекрасный повод.

— Милая, кровожадная, беспощадная, острозубая и быстрая…

— Котяро, ты чего хочешь?

Змеючка вознесла шею и явно настроилась меня погонять, как когда-то по пещере.

— Да просто на шею нашему новому другу хочу с твоей помощью попасть.

— Нет у него шеи.

— Ну, туда, где она должна быть.

Пернатая змея внимательно изучила выражение моей морды жёлтым прекрасным глазом.

— Я видела твои шипы на пятках. Выпустишь их, и откушу вместе с ногами.

— Никогда! Повредить такую чудесную шкурку? Никогда!

— Залезай, самый честный кот в мире.

Это она шутит? Хороший знак. Грандиозный пегий дирижабль приближался. И я заскочил на спину своей небесной мечте. О, как она сорвалась с места! По какой чудесной дуге с переворотом зашла на цель!

Всё, я падаю на загривок чудовищу! Два клинка входят в него, как в масло. Кожа на удивление тонкая. Так, на двух воткнутых клинках, я и съехал вниз под лицевой мешок. Если, конечно, оно не идёт попой вперёд.

Вся правая часть от загривка до подбородка была вскрыта. Из разреза текла густая жёлтая слизь, но это, разумеется, не отделило такую огромную голову. Или попу?

Я отбегал туда, где меня могла подобрать Мона. Да, это имя пришло в полёте, и оно ей подходит. Обиженный дирижабль выстрелил в меня трубкой с зубами на конце. Оказывается она у него вытягивается до самой земли!

Увернуться я успел, а вот отрубить толстую трубку — нет. Задержаться на вторую попытку? Нет, Мона пикирует подставляя мне чёрную лапу.

У меня получилось почти как у Гуга с грифоном. Прыгнуть, ухватиться за эту лапу и взлететь на спину моей красавице. Еще одна восхитительная дуга, и я снова падаю клинками вперёд на загривок мешку со слизью.

Да. В нём не оказалось никакого скелета. Как только я прорезал клинками щель от загривка до низа с другой стороны, как голова (или попа) сошла на землю желтой лавиной. Чуть не утонул. Мона выдернула в последний момент.

Потеря одной из торцевых выпуклостей тихоходку не остановила. Она продолжила шагать выплёскивая из себя густую начинку и медленно сдуваясь. Вот пока не сдулась совсем.

Не очень понятно как в такой тонкой коже удерживались тонны желтой слизи. Может это животное магическое? Мы разделали еще трёх гигантских тихоходок по методу «распори мешок и всё выльется».

Наконец синий котёнок открыл глаза и полетел вниз

— Что с дамбой, сестрёнка?

Мне пришлось ловить её на руки, потому что летела вниз она как-то не плавно. Сестрёнка была вымотана.

— Всё хорошо с дамбой. Дождь кончился. Коты живы.

— А что за ужасы здесь были?

— Чужая вода. Я устала братик.

— Да вижу. Чем помочь?

— Не пускай ко мне чужую воду. Я еще не готова с целой планетой сражаться.

— Постараюсь не пускать больше. Так эта мерзость — синие кошки здешней воды?

— Нет. Здешняя синяя кошка точно не синяя, да и не кошка наверняка. Это целая планета, хиз. Она меня и не заметила даже. Так, мелкие бесхозные твари набежали сами не понимая куда.

— Тебе нужны войска. Охрана.

Это пернатая змея Мона высказала своё мнение. Я был полностью согласен, но всё же пошутил.

— Например светящиеся бабочки, толстые фейки и заблудившиеся шаманы.

Шутка вышла грустной. Сестрёнка махнула лапкой, и трупы тараканов в лужах жёлтой слизи зашевелились. Она из этого построит воинов? Нет. Ужас покрывавший место битвы булькнул и превратился в большие высокие грибы. Интересно, умеют ли эти грибы делать бэкап?

— Бабочки и фейки, братик, не такие безобидные создания, как ты думаешь. Но ты прав. Я была беспечна. Но больше беспечной не буду. Там Дёмыч с Лютиком сейчас подерутся. Спасибо, что выручил.

Да непонятно кто кого выручил. Я открыл глаза. Чистое небо, яркое солнце, благодать. Коты шумят.

— Ра пришёл в себя!

Это жена меня сторожила? Беспомощные котята, беспомощный Ра, эта версия Тары отличалась безошибочным чутьём на беспомощность. Дёмыч уже был рядом.

— Слава синей кошке, Ра! Как только ты отрубился, Бабетта заткнулась и дамба сама начала расти во все стороны. И вода изменила цвет!

Хорошие новости. Я поднялся на ноги.

— Лютик хочет уйти. Я еле упросил его тебя дождаться.

— Подожди, Дёмыч, дай посмотреть.

А смотреть было на что. Мы находились посреди большого изумрудного озера аквариумной, сестрёнкиной воды, на плоской кольцевой дамбе кирпично-красного цвета. И как прикажешь теперь к тебе местную воду не пускать?

Хотя вода этого озера не сообщается с водой аквариума внизу. Это буфер, тоже стена, но иномирная. Место сражений с дождями. А вот над дырой вниз необходимо соорудить крышу.

— Ра, я ухожу отсюда, и вам всем советую.

Это Лютик.

— Плавать умеешь?

— Придумаю что-нибудь.

— Лютик, я сражался вместе с синей кошкой за эту воду, и мы победили. Но здесь вода падает с неба и значит нам нужна крыша. Защита от дождя. Понимаешь?

— Над всем озером?

— Нет, только над дырой вниз.

— А жрать вы что будете в этой дыре?

— Пока не знаю, но внизу у нейропломбы сучьи рыбы, почему бы в этом озере не завести вкусных рыб?

Я поднял правую руку.

— Прости, сестрёнка, отвлекись на рыбку для котов, пожалуйста.

Щёлкать пальцами не стал. Ни к чему это. Некоторое время ничего не происходило, но толпа котов и кошек на дамбе продолжала пристально смотреть в воду.

Потом они торжествующе заорали. В изумрудной воде мелькали длинные белые тела. Синяя кошка заселила озеро едой.

— Умеешь рыбу ловить, Лютик?

— Придумаю что-нибудь.

Не сомневаюсь.

— Вначале крыша. Потом рыбалка.

— Ладно, Ра. А тебе самому не интересно, что там за горелым лесом?

— Интересно. Но в экспедицию пойдём только после того, как защитим аквариум от дождя.

— Железа тонкого со стен подземелья крышу покрыть хватит, а вот саму крышу собрать, почти всё, что было крепкого на лестницы ушло.

— Дёмыч, нужно ободрать стены и железо сюда поднять.

— Понял, а беременных обратно спускать?

Дёмыч показывал на группу очень злых кошек.

— Отдай их Таре. Тара, справишься?

— Да, Ра. Конечно.

— Скажи им, что внизу теперь гораздо безопаснее. Крыша, дамба, все дела. Обустрой и защити.

Тара ушла к перепуганным злюкам и мычащую Бабетту с котятами увела приобняв. Панический транс, в который умеет впадать наша первая Яжемать крайне опасен для всех. Её вой каким-то образом отрубает разум окружающим, а это прямая дорога к гибели вида.

Дамба пустела.

Очень не хочется мучить уставшего синего котёнка, но крыша нам нужна прямо сейчас. В конце концов углубить озеро и возвести крышу — общий интерес. Я взял Лютика за руку и поднял наши правые вверх.

— Какая должна быть крыша уже прикинул?

— В общих чертах.

— Теперь представляй в деталях.

По Лютику пробежал чёрный паучок. Он скусил его мотнув головой. Всё еще падок на бесполезные знания. Сестрёнка, бери из головы этого придурка нашу крепкую крышу. Прости, но надо.

Из дамбы вверх по краю начала расти стена. Лютик быстро сообразил, что растёт она по чертежам в его голове. Стены стали чуть шире и через каждые два метра обрели полукруглые утолщения.

Когда стены выросли по моё плечо, в них прорезались будущие широкие овальные окна. Я бы опустил руку Лютика, но боялся нарушить неизвестную мне технологию связи.

Полукруглые столбы на уровне трёх метров начали загибаться внутрь. Как бы не обрушились. Они не обрушились, а встретились в центре, упёршись друг в друга. Я отпустил Лютика.

Наш архитектор так и остался стоять, глядя вверх на каменный скелет свода. Это тебе не по железкам в кузнице стучать, дружище. Это синергия начал, или как там еще.

Коты вытащили на дамбу первые листы железа. Лютик очнулся и начал командовать что куда и как. Я же выбрался на самую верхнюю точку купола, подставить себя всем ветрам.

Над головой глубокое голубое небо полное чужой воды. Может в здешней воде и не растворено ничего сильно умного. Так, случайная дичь по месту, как те чёрные тараканы. А может и наоборот. Вся вода здесь давно чья-то, и скоро сестрёнкой заинтересуются местные иерархи.

Надо размышлять над стратегией войны растворов. Преимущество врага — дождь. Наше преимущество — крыша. Ха-ха.

Вот вода в холодильнике была никакая. Пустая в бутылочках была вода. А если я, например, напьюсь местной природной воды? Тогда сестрёнке придётся сражаться с тем, что в меня попадёт. И это будут не бактерии.

Мы выбрались из шахты в мир вместе со своим богом. Ну как богом, так, божком самодельным прирученным. Легкий пинок в голове от сестрёнки. Не обижайся, малыш. Я же любя и в обиду тебя никому не дам. Второго пинка не последовало.

Наполеоша наша желает покорить всю воду планеты. И чем мы от огров отличаемся? Да ничем. Я зарычал как огр, вытаращив глаза и размахивая руками. И завопил:

— Небо, покажи свою морду!

Коты, что укладывали железо на крыше, замерли и с большим любопытством в небо уставились. Лютик был против.

— Сюда клади! Не отвлекаемся.

Небо морду не показало и работы продолжились. Но я всё равно буду летать. Я не подземный кот, а небесный. Так и знай.

От горизонта отделилась далёкая точка. Она росла приближаясь. Это какой-то летун. Нет. Это большая стая летунов с чужой водой внутри. На подлёте к чёрным полям горелого леса, стая повернула.

Они не хотят сюда лететь. Я так и не смогу разглядеть, что они такое. Очень жаль. Принцип устройства пятимерного летуна надо обсудить с насекомыми. Кстати, они на дамбе так и не появились, а я во время аврала о них и не вспомнил.

Это большой косяк, Ра. Мог легко без научного отдела остаться. Лестница была не достроена, зато в стенах шахты появились треугольные выступы. Синяя кошка заботится о нас?

Разумеется. Мы ведь агрессивные брызги её среды обитания. Надо будет вырастить какие-нибудь лианы из аквариума по шахтам наверх. Хорошие мысли приходят иногда.

Но вначале летун. Пол нижнего уровня был залит изумрудной водой. Канавок под стенами сильно не хватало. Но когда это место строили, то сливать коридорную воду в аквариум явно не собирались.

Весь научный отдел заседал на потолке спорт зала.

— Привет, вы в панике или уже нет?

Вис шлёпнулся на маты.

— Здравствуй, Ра. Насекомые не паникуют. Они просто занимают оптимальную позицию.

— Вот и славно. У меня для вас грандиозная задача.

— Подожди, Ра. Вначале я обязан тебе доложить результаты наших последних исследований.

Ответственные сколопендрочки таращились на нас с потолка.

— Так доложи скорее.

— Скорее не получится. Вначале напомню, что научный отдел по твоему указанию разрабатывал тему, которой я присвоил название «Мёртвый песок».

Вот зануда полосатая. Впрочем интересно.

— Благодаря Сарочке, первое образование которой «астрофизик», мы смогли сформировать гипотезу!

И торжественно замолчал. Я должен забиться в экстазе, чтобы великий Вис соизволил продолжить?

— И куда мне вашу гипо тезу засунуть?

— Гипотезу не засовывают. Её проверяют. А так же строят на ней теории. Это слишком сложно для млекопитающих, но поверь мне, без гипотезы никуда.

— Верю. Это всё?

— Нет, конечно. Ты не хочешь услышать как наша гипотеза звучит?

Я не музыкант, но ладно.

— И как она звучит?

Вис принял стойку: вознёс сегменты вверх, растопырил лапки и страшным голосом произнёс:

— Спонтанный балансир без переноса материи!

Ух ты. И что это за падла такая?

— Звучит не очень.

Вис был в восторге. Он некоторыми парами лапок хлопал, а некоторыми потирал друг о друга.

— Да! Это настолько ужасно, что мороз по спинке!

— Мороз по спинке — это здорово, только как мне его использовать?

— Пока никак. Однако если гипотеза подтвердится, мы можем обрести способность путешествовать без тел! Сарочка, скажи ему.

Рядом с Висом на маты шлёпнулась верная сотрудница и голосом скучающей учительницы прочла короткую лекцию:

— Галактический балансир подконтролен регулятору балансира, внутрисистемные балансиры подконтрольны пилотам скользких тел, спонтанный балансир — открытие, которое пока не подконтрольно никому. Кроме того возможность изменения координат без отягощения сопутствующей материей очевидно не требует энергозатрат вообще. Мы сейчас закладываем фундамент нематериальной физики. Во славу великого Виссарионыча!

Последнюю фразу она выдала тонким высоким писком. Вис благодарно погладил Сарочку по спинке.

— Спасибо, Сарочка. Ты как всегда точна и убедительна.

Нематериальная физика, так нематериальная физика. Я же пришёл сюда поставить перед научным отделом вполне материальную задачу.

— Гипотезу свою проверяйте, но аккуратно, пожалуйста. Сейчас же мне нужен проект летуна, сердцем которого будет пятимерный кот.

— Какой кот?

Я показал несколько пятимерных сальто.

— Вот такой.

Остальной научный отдел посыпался с потолка на головы Виса и Сары. Не поняли? Я повторил несколько раз свой чудесный пятимерный винт.

— Мне нужен летун, который не развалится на части от манёвров, что вы только что наблюдали. Винты у него будут или крылья с перьями — не важно. Важно, чтобы не сдох, когда я его по пяти осям закручу. И мне не нужны гипотезы в виде кастрюль из хлама. Летуна мне синяя кошка вырастит. Нужен путевый проект, по которому она это сделает. Вопросы?

Вис благодушно обратился к своим девочкам:

— Вопросы?

Сколопендрочки пошушукались, а затем кто-то из них заявил:

— Пусть уйдёт. Его запах мешает думать.

Ой да прям запах. Коты не потеют. Однако плюются. Я честно плюнул в изумрудную лужу под ногами. Родное к родному. И покинул это сборище озадаченных.

Всё-таки

Всё-таки я фашист. На моей совести придурок Чтозахня и вот Гуг, который совсем не придурок. А еще лордБудугав, которого можно было не убивать, а приручить. Ага. И огры. Заткнись, Жругнильчик.

В свете последних событий нам нужны все разумные, которых только можно поднять на поверхность. Так что Гугу будет чем заняться.

Гуг-кот сидел рядом с Гошей и смотрел на него преданными глазами. Даже эльфы почитают праведников.

— Привет, монахи. Радостная весть до вас дошла?

— Да, Ра. Мы уже знаем.

Это Гоша.

— Поздравляю. Что там наверху?

Это Корви младший.

— Наверху пустыня после взрыва.

— Это была красивая планета. Надеюсь взрывов было не много.

— Корви, ты думаешь, что была не одна бомба?

— Я не знаю. Однако военные всех рас одинаковы.

— Эльфы бы не стали губить леса и реки!

А это уже Гуг.

— Ты не эльф, дружище. С сегодняшнего дня ты кот ответственный за эльфов аквариума.

— Как я могу за них отвечать, если синяя кошка только тебя слушается?

— А я на неё не кричу.

— Больше не буду, прости.

И Гуг непроизвольно потёр шею.

— Но из эльфов нельзя делать блох!

— Разумеется нельзя. Надо добывать органику на стороне. И мы этим займёмся как только научный отдел сочинит типовой проект пятимерного летуна.

— Спасибо, Ра!

— Не за что. Ты назначен председателем эльфийского народа. По мере поступления трупов будешь доставать эльфов, как котов. Предпочтительно лордов, но со временем всех. Станешь их обучать и воспитывать. Отвечаешь перед синей кошкой за полезность и верность своих котов.

— Да, спасибо. Но это значит, что эльфы исчезнут?

— Это значит, что они не превратятся в блох.

Гуг тяжело вздохнул. Гоша погладил худого кота по плечу.

— Главное не кто ты. Главное, что ты в себе несёшь.

После провала в сияющий покой я знаю, что и это не главное. Но праведник всё равно молодец. Осмысленный афоризм в нужном месте в нужное время. Хвалю.

Хотелось лететь по безумной кривой на врага, рвать шеи и отрубать конечности. В присутствии праведника этого хотелось умом, спокойно и последовательно. А приходилось заниматься грёбаной внутренней политикой. И быть жестоким не в бою.

— Гуг, если что-то пойдет не туда в зоне твоей ответственности, блохи снова станут нужнее эльфов.

— Всё понял, Ра. Я все понял.

— Сбегай погляди на небо нового мира. Потом зайдёшь в аквариум напротив спорт зала. Там десяток трупов разных рас. Попросишь у синей кошки прощения.

— И она вытащит эльфов котами!?

— Если простит, и только тех чьи имена ты назовёшь.

Гуг сорвался с места, но я успел его поймать.

— Стой. Что ты делаешь первым?

Гуг посмотрел на Гошу и грустно ответил.

— Бегу смотреть на небо нового мира.

— Правильно. А что вторым?

— Бегу в комнату напротив спорт зала просить прощения у синей кошки и называть ей имена.

— Правильно. А что третьим?

— Обучаю своих котов и воспитываю…

— Это фоном. Третьим твоим, точнее вашим действием будет попытка вырастить из аквариума рядом с шахтой лиану вверх. До самого неба нового мира, того, на которое ты прямо сейчас побежишь смотреть. Вопросы?

— Но здесь не работает магия.

— Здесь работает синяя кошка. И ваши знания о растениях. Это должна быть лиана-насос и лиана-лестница. А еще лиана-поилка чистой водой и лиана-воин на случай вторжения.

— Очень интересно будет вырастить такое растение. Однако здесь нет солнца. Его нужно растить сверху, а не снизу!

— Вот ты и начал приносить пользу. Вперёд.

И Гуг убежал уже не такой несчастный, но вполне деловой. Дорогие тираны, вы обязаны расширять профессиональный и эмоциональный горизонт ваших подданных. Лучшие примут, а остальные поплетутся за лучшими автоматически.

Оставалась еще наша абсолютная беззащитность от этих ужасных цивилизованных бомб. Откуда их швыряют? Все ближайшие швырялки надо разрушить в пыль.

Теперь Гоша.

— Пойдём, праведник, прогуляемся. У синей кошки к тебе просьба.

— Всегда рад помочь.

Ответил Гоша. Мы пересекли коридор и оказались в комнате при аквариуме. После аврального дождя уровень особо и не поднялся. Всё-таки аквариум очень большой.

— Садись тут над водой. Синяя кошка признала в тебе целебность. Ты на неё хорошо влияешь и она просит тебя приходить сюда думать чистую правду.

— Я знал!

Вскричал длинношерстный красно-белый обезьян.

— Что знал?

— Всё живое любит правду!

— Вот и хорошо. Как дела с газетой?

— Нужна аппаратура. Записывающая и передающая. Нужен взлом галактических новостных каналов. Нужны мощности и специалисты.

— Специалистов дам после того, как они справятся с текущей задачей, а мощности вот, изумрудные плещутся. Синяя кошка хранит в этом растворе целый мир из которого я пришёл. Уж на твою газету места точно хватит.

— Поговоришь с ней?

— Да она в тебе, так же как во мне. Болтайте сами друг с другом. А я пошёл дальше.

И я оставил Гошу на краю аквариума. Делегирование полномочий, называется. Достаточно опасная штука, если хорошо подумать.

Однако Тара тащит за жабры по коридору здоровенную живую рыбу. Потому над дырами в тирании подумаем потом.

— Куда?

— Я выполняю ваш приказ. Забочусь о беременных и Бабетте.

Рыба впечатала хвостом в стену. У неё были круглые чёрные глаза. Даже она понимала, что к мужьям так не обращаются.

— Этой рыбе за нас стыдно, Тара.

— Я знаю. Просто не могу ничего с собой поделать.

— Я знаю. Поделать с тобой что-нибудь могу только я.

— Я знаю. И потому боюсь.

— Боишься перейти на «ты»?

Тара глубоко вздохнула и сказала:

— Ты.

— Спасибо. Это большой шаг в отношениях.

— Всё равно как-то…

— Мы стали ближе. Вот и рыба затаилась. Боится спугнуть прекрасное.

— Не мог бы ты не вмешивать рыбу?

— Ну это не я в неё вцепился. Очень хорошая рыба, кстати. Мне нравится.

Рыба благодарно шевельнулась. Тщеславие и перед смертью — тщеславие.

— Мне просто некуда её деть.

Это довод.

— Держи рыбу крепче.

Я переместился Таре за спину и чуть дунул в шерстку за ухом, и по спине до самого хвостика нежно рукой провел. Такой смесью стыда и желания меня шибануло, что ой. Но великий Ра обладает стальной волей, и потому не запоёт прямо здесь, как чудак чердачный.

— До вечера, любимая. Если что, я в столовой гоняю котов на пару с Кабаном.

— Да.

Уходя по стене вдоль коридора я уносил с собой это «Да». В нём было придыхание, в нём был ответ на всё сразу. До вечера! Эта версия Тары просто была целомудренна. То есть она не бэкап, а исходник без жизненного опыта вообще.

Почему я не обратил внимание на её уровень там, в лесах по дороге к замку? Наверняка он первый. Понятно почему она с нуля выбирает путь в обоих мирах. Уже выбрала. Выбрала путь заботы о беспомощных.

Я потерял бойца со сложной судьбой, но обрёл стыдливую сестру милосердия. Аминь.

В столовой коты честно крутили трёхмерное сальто. Кабан не был бы Кабаном, если бы позволил себе отставать в воинской подготовке от личного состава. Его туша уже вполне прилично справлялась с вращениями в полёте.

Но чемпионами координации были Мирон и, что удивительно, черная Лайма, которую когда-то 12 раз условно убила моя первая Тара.

Полосатая толстенькая Миронова симпа тоже себя не жалела. Надо ей мягко объяснить, что Мирона воинскими подвигами не впечатлить. Ему точно необходимо совсем другое, если не прямо противоположное.

Эти две чёрные молнии, Мирон и Лайма, вполне готовы для перехода на качественно новый уровень движения в бою.

— Мирон, как зовут твою жену?

Кот замер рядом.

— Привет, Ра. Её зовут Ася, и я за неё убью.

Чудесная формула. И вполне формально традиционная.

Я повысил голос:

— Лайма, Мирон, Ася, за мной.

И отправился к шахте. Традиции надо соблюдать. Мирон и Лайма шагнут дальше в том же зале, в котором это сделал я.

Зачем я потащил полосатую толстушку с нами? Не имею ни малейшего понятия. Пусть видит всё своими глазами. Лютик закончил с крышей, и они с Дёмычем занимались рыбалкой. Это я понял потому, что коты, которым не повезло, спускали вниз рыбу за рыбой.

Рыба — хорошо, но боюсь им не терпелось вернуться в столовую под начало Кабана. Отставать в боевой подготовке никто не хотел. Это же коты, а не гуси.

В пыльном зале на втором уровне было тихо. Вода ушла, и пол почти высох. Крутанул для трёх своих зрителей затяжной пятимерный винт.

— Я научился этому здесь на пределе своих сил. Крутил трёхмерное сальто пытаясь докручивать себя в никуда, чтобы бить пятью ударами, усиленными вращением, одновременно.

Мирон крутнул себя в воздухе и прилип к стене. Совершенно трехмерное упражнение. Получится ли у них без паучков?

— Этот зал полон маленьких чёрных паучков. Вы должны ловить то, чего для вас нет, пока не упадёте мордами в пол от смертельной усталости. До встречи.

Смогут — будут. У шахты наверх меня встретил Гуг и толпа енотов. Сестрёнка, что ты вытворяешь?

— Ра, я просил котов. Честно…

— Это твои эльфы?

— Да, Ра. У меня теперь жена — енот.

Бедняга чуть не плакал. Про жену вот это трагично. Понимаю.

— Они хоть разумные?

От этого вопроса вперёд выступил большой светлый енот с черной оперной маской на морде. Более менее енотский окрас, слава синей кошке. Он задвинул бежевого котика Гуга себе за спину и важно представился:

— Лорд Баллиэль, отец этого проказника, к вашим услугам.

И с большим достоинством поклонился. О, это я понимаю. Если ты оказался неизвестно где неизвестно кем, вежливое достоинство — это то, что ты обязан сохранять хотя бы ради самоуважения.

— Великий Ра, хозяин нижнего, среднего и верхнего миров, князь изумрудного раствора и повелитель горелого леса.

Изрёк я в тон, ну и тоже слегка поклонился. Балл держался как на светском рауте. Он обвёл рукой толпу енотов и сообщил:

— Мы все немного озадачены происходящим, великий Ра. Мой сын пытался прояснить ситуацию, но только еще больше нас запутал.

Тут на дно шахты упала большая рыба. А на неё еще одна. А сверху Дёмыч.

— Ра, холодильник снова забит едой!

Доложил он, подхватил двух рыб под жабры и поволок за собой к спуску на нижний стратегический. И зачем забивать холодильник, если живая рыба плещется вокруг нашей дамбы? Хотя запас котам не лишний. Дёмыч — правильный кот-хомяк.

— Уважаемый Балл, не желаете сопроводить меня наверх, к небу? Там мы сможем неспешно побеседовать.

— Небо — это прекрасно, великий Ра. А неспешные беседы — моё любимое занятие.

Вот и ладно.

У Балла был шикарный полосатый хвост. За нами в шахту полезли цепочкой остальные еноты. Морды их печальны, но по вертикальным поверхностям эти тушки перемещаются сносно. Разве что прыгучести немного не хватает.

Как бы мне ни хотелось в лидеры Гуга, но у них уже есть лидер — вот этот старый вежливый енот. Мы выбрались наверх, а потом и на крышу.

Здесь меня ждал Лютик с очень суровой мордой. Он прощался.

— Всё, Ра. Было весело, но я пошёл.

— По воде?

— По дну.

Жалко терять такого инженера. Да и бойца. Да и друга, что там.

— Ну и вали. Длинными прыжками.

— Ага. Не помрёшь — увидимся.

И белая туша, разбежавшись, прыгнула с края крыши. Ну, может одну пятую пути он и пролетел. И еще сколько-то проплыл погружаясь. Броня под шерстью, к несчастью, делает из нас плохих пловцов.

Величественный енот рядом со мной внимательно смотрел в изумрудное озеро. Ему хватало разума молчать. Лютик сейчас метелился по дну. Длинными прыжками. И недоловленные рыбы лениво уходили с его пути.

Надеюсь в новеньком озере дно еще без ила, да и противоположный берег пологий. Да. Мокрый Лютик выбрался на берег. Кто бы сомневался. Это же Лютик. Отряхнулся как собака и даже не обернувшись отправился прямо к горелому лесу.

— Лист может полететь и вверх на ветре воли.

Это эльфийские стихи? Ну да, теперь правда они енотские. Боже, благослови путь белого кота Лютика, куда бы он не пошёл.

— Прошу вас, уважаемый Балл, присесть на вершине нашей маленькой башни.

— С удовольствием. Это озеро я нахожу великолепным, а вот пейзаж вокруг него — нет.

— О пейзаже мы и поговорим прямо сейчас. Есть ли шип на конце вашего великолепного хвоста?

— Нет. У меня так же нет и выдвижных когтей. А под шерстью у нас просто кожа. Попытки моего сына показать насколько мы стали опаснее печально провалились.

— Для меня это тоже оказалось неожиданностью. Синяя кошка в некоторых вещах большая умница, а в некоторых совершенно мне не понятна.

— О синей кошке Гугулаб рассказал. Мне кажется он её боится. Стоит ли боятся и нам?

— О нет. Если, конечно, вы не собираетесь заниматься здесь диверсионной деятельностью.

Гуг с енотами почтительно ожидали в сторонке. Какая из этих остроносых мордочек его жена?

— Кстати о деятельности. Синяя кошка не станет возражать, если вы насадите вокруг этого озера лес.

— Моя жена прекрасный парковый художник.

— Нам нужен лес полный еды. И непроходимый для врагов.

— Это будет прекрасный лес. Знаете, великий Ра, еноты едят рыбу, однако орехи и фрукты любят больше.

— Это замечательно, уважаемый Балл. Замороженными фруктами забит холодильник внизу. Коты неуклонно предпочитают рыбу, но почему-то фрукты не выбросили. А вот орехи вам придётся выращивать вместе с лесом.

— У меня есть очень важный вопрос.

Енот замялся. Вопрос действительно был для него важным. Потому и я молчал ожидая.

— Мы больше не вернёмся к исходному виду?

— Нет. Эльфами вы уже не будете никогда.

— Что же, я прожил очень длинную жизнь. Но горячим мальчишкам, вроде моего сына, будет непросто смириться с неизбежным.

— Грифон вашего сына вынес меня из боя. Прямо из под ноги огра. Гуг спас мне жизнь.

— Так вот какую секретную миссию он выполнял! Эльфийский союз уже сражается с нашествием огров…

— Нет. Эльфийский союз до огров так и не добрался. И уже не доберётся.

— Все эльфы превратились в беззащитных енотов?!

— Пока нет, но обязательно превратятся. Ваш сын на своём грифоне скрытно наблюдал за продвижением огров. Ну и стал свидетелем того, как нашествие остановили мы.

— Как можно остановить нашествие? Я помню больше двадцати нашествий! Огров можно немного притормозить, можно убить с большими потерями маленькие отколовшиеся от орды отряды, можно немного изменить направление нашествия, но не больше. Они не уходят, пока не сожрут столько, сколько им нужно. Но лорды и герои все равно сражаются, потому что битвы с ограми хорошо поднимают уровни.

— Я заметил. Однако нашествие остановлено в предгорьях. Огры успели разрушить только один замок.

— Трудно поверить. Сколько было больших огров?

— Больше трёхсот, но меньше пятисот. Считать было некогда.

— Да. Это орда среднего размера. Такие они и бывают. А сколько было вас и какого уровня?

— Шестнадцать котов включая меня и одно научное насекомое, маг огня. Уровни от 15 до 30. Все верхом. Гуг подключился к финальной битве и очень помог заклинанием «поднятие мёртвых». Да, еще у меня был стратегический горшок со светляками.

— Вечная слава героям.

Енот реально скорбел о погибших.

— Потерь у нашей стороны не было. Разве что психологические травмы.

— Вы говорите правду и без капли бахвальства…

— У вас острый нюх.

— О да! Я чую здесь всех. Настроения, надежды, намерения. И это удивительно.

— Слава синей кошке.

— Да. Для меня и моего сына большая честь оказаться рядом с вами. Говорю так же честно, как говорили вы.

— Я знаю. У котов чутье не хуже, чем у енотов.

— Однако мне не ясна печаль связанная с такой блестящей победой.

— Тогда я потерял жену и был немножко психопат. В ухо главному огру запрыгнул. Рубил там проходы и мог легко утонуть. Чудом выжил. Для командира такое поведение неприемлемо.

— Сочувствую вашей потере.

— Жену мне вернула синяя кошка. Всё в порядке.

— Синяя кошка может воскрешать?

— Да. Все эльфы-еноты теперь под её присмотром. Вы теперь практически бессмертны даже без брони и когтей.

— Начинаю понимать энтузиазм моего сына.

— Вы естественным образом главный среди наших енотов. Мир окружающий нас достаточно враждебен. Еще вчера здесь была просто дыра в земле и никакого озера. Опасность представляют дожди и любая другая чужая вода.

— Здешняя вода ядовита?

— В духовном смысле слова. Синяя кошка живёт в нашей воде. Вот это озеро пока первое пятнышко нашей воды на поверхности нового мира. Под землёй еще огромный резервуар изумрудной воды. Гуг говорил вам о лиане?

— Говорил, но только теперь я понял насколько растения здесь необходимы.

— Я отдаю эту часть в ваши руки. По глобальным вопросам советуйтесь, текущие решения принимайте сами. Дёмыч, мой зам по хоз части, обеспечит енотам доступ к фруктам. Кабан, мой сержант, обеспечит енотам безопасность в вылазках на тот берег. Коты — бойцы по своей природе, но если у енотов не хватит рабочих рук, Дёмыч выделит котов в помощь. Берётесь?

И я протянул ему руку ладонью вверх.

Ответить Балл не успел. Прямо из окна под крышей вылетела маленькая яркая птичка. Она совершила торжественный круг над нами у уселась мне на запястье. Мы замерли, боясь её вспугнуть.

Птичка была очень красивая, алая с оранжевой головкой, оранжевыми по краям крыльями и оранжевым длинным раздвоенным хвостиком. На головке два длинных тонких алых пёрышка, а крошечные глазки — зелёные. Я зачарованно разглядывал это чудо. Из шахты вылетела?

— Цивири тун.

Сказала она мне. Тун, так тун. Чего уж тут.

— Я принимаю ваше предложение, великий Ра. Мы вырастим здесь уникальный новый лес.

Торжественно произнёс енот. Синей кошке не откажешь в изяществе дипломатических ходов. Умничка, сестрёнка. Птичка кивнула и выплюнула мне в ладонь чёрное семечко. Это семя нашей большой лианы?

— Цивири так!

Сообщила красотка и перескочила на голову еноту. Старый Балл, от такой бесцеремонности, расплылся в счастливой улыбке. Я протянул ему это семя на ладони, и он его аккуратно взял двумя пальцами.

— Думаю прямо здесь внутри башни на краю дыры вниз я его и посажу. Из окон достаточно света на первое время.

Если бы не уход Лютика, этот день можно было бы назвать «прекрасный».

— Действуйте, Балл.

Сказал я и отправился вниз. Очень хотелось подглядеть за попытками Мирона освоить пятимерное сальто.

В пыльном зале неутомимые чёрные молнии скакали от стены к стене, а вот полосатая Ася сидела пригорюнившись. Увидев меня она подскочила:

— Великий Ра, а обязательно крутиться вокруг себя?

— А вокруг кого еще можно крутиться?

— Ну можно же и не крутиться?

— Можно, однако как слабая кошка нанесёт сильный удар, если не разгонит его вокруг какой-нибудь оси?

— Можно я покажу?

— Покажи, конечно.

Ася моргнула, а я получил лёгкий подзатыльник. Ого. И что ты сделала, полосатик?

— Я не крутилась никак. Просто шагнула в никуда. Ну и…

— Что «и»?

— Вы замерли, а я спокойно обошла вас и ударила со всей силой.

— Да. Я почувствовал. Паучков видишь?

— Нет. Там розовые нитки висят и шевелятся, а Мирон и Лайма замирают в воздухе без движения. Вообще всё замирает.

— И сколько ты там быть можешь?

— Сколько угодно.

— Сходи под этими розовыми нитками в холодильник, оторви какой-нибудь рыбе плавник и принеси сюда. Ася моргнула и протянула мне аккуратно отрезанный плавник.

Она смогла проломить трёхмерную клетку. Однако её «ничто» оказалось совсем не таким, как у меня. Может зря я пытаюсь всех стандартизировать по своему «образу и подобию»? Но не все же такие полосатые как эта.

Мирон и Лайма видели меня, но не останавливались. И правильно. Понадобятся — позову. А передо мной жмурилась кошка, которая может всё. Вычерпать аквариум, например. Моргнёт, и ты никогда не узнаешь что, зачем и как она сделала «мимо времени».

Идеальный разведчик. Идеальный диверсант. И абсолютно неподконтрольный при том.

— Не убивайте меня, пожалуйста…

Прошептала чуткая симпа.

— Еще чего. Ты драгоценность. Только прошу, никому ничего не рассказывай о своей способности. Многие испугаются.

— Даже Мирону?

— С Мироном я помогу. Он хвастаться этим не станет.

— Спасибо, великий Ра…

— Думаю, что ты нужна нам в гвардии. Пойдёшь?

— С радостью!

Ну да. Парочкой служить общему делу лучше, чем сидеть на полу в коридоре и ждать, убьют где-то там твоего мужа или не в этот раз.

И да. Моему внутреннему тирану Ася нанесла только что глубокую незаживающую рану. Цивилизация Гоши наверняка долго и тщательно уничтожала подобное, а потом долго и тщательно промывала всем мозги, чтобы подобное не имело шансов возникнуть.

А я не буду.

— Мирон!

Кот замер рядом. Вот хищная морда. Один его вид уже убивает врагов.

— Возьми вот это.

Я протянул ему мокрый плавник. Мирон взял.

— Теперь твоя жена — секретное оружие гвардии. Служит с нами. Что, почему и как, она тебе сама тихо на ушко расскажет там, где вы сейчас уединитесь для разговора. Для крайне секретного разговора. Вопросы?

— Вопросов нет! Уединиться с женой и принудить её рассказать все свои секреты. Любым способом не щадя живота своего!

Шутит, значит. Вот и хорошо.

— Исполнять!

Мирон и Ася растаяли в проходе. Лайма усиленно делала вид, что её интересуют только довороты себя по максимуму. Черный хвост свистел рассекая воздух. Она станет отличным бойцом в трёх осях. Однако как ей помочь преодолеть порог?

— Лайма!

Кошка замерла рядом. Тоже весьма хищная мордашка. Все кролики или падают без сознания, или разбегаются теряя покой. Есть одно соображение и сейчас я его проверю.

— Попробуем так.

Я взял Лайму за руки и обмотал хвостом, крепко прижимая к себе.

— Никаких гормональных всплесков.

Предупредил я её.

— Ты, Ра, красивый и сильный, но я не хочу умереть 12 раз по настоящему.

И сарказм. Это, кажется, называется «сарказм». Лайме было весело, страшно и презрительно одновременно.

— Сейчас я буду перемещаться в пяти осях и перемещать тебя за собой. А ты попытаешься врубиться как это происходит.

Может и получится. Я аккуратно провернул нечто вроде вальса с последующим переворотом. Лайма взвизгнула и вцепилась в меня крепче. Хвост — очень удобная вещь для таких случаев. Ну, Боже, благослови. И я крутанул пятимерный винт с отягощением в виде прилипшей ко мне чёрной кошки.

Получилось, нет? Почему Лайма отскочила в угол и шипит как в капкане? Потому что у входа стоит Тара.

— Ты сказал, что будешь в столовой…

Это не гнев и не ярость.

— Но тебя там не было…

Это обида, а точнее ужас унижения. Тара переживала непереносимый ужас унижения. Мне нужно вскрикнуть раненым гусем: «Ты всё не так поняла!» Вот еще. Я прыгнул, пытаясь её поймать.

Но куда там. Кошки же «быстрее и гибче». Я нёсся скачками по коридору за уворачивающейся женой. Ну что за бред жизни? Девочка ответила сердцем на мой призыв и вдруг обнаружила, что Ра — гандон. Ну гандон, так гандон. Я остановился. Тара шмыгнула в каюту Бабетты.

Как такое чинят? Не имею ни малейшего понятия. Но почему она не почуяла, что нет никаких измен и всё в порядке? Обида отключила нюх?

Говорят, обида обезболивает. Обидь кого-нибудь неожиданно и сможешь тут же ему позвонок на место вставить или вправить вывих конечности. Если обидеть и сразу вправить, он и не почувствует. Самое то, размышлять о нетрадиционной медицине, очередной раз потеряв жену.

Я теряю контроль во всём. Всё расползается у меня в руках. Это сука Жругниль. Доволен страшно. А вот я страшно недоволен. Хвост вонзился в стену. Где твоя стальная воля? Вот она, холодная и прекрасная. И почему-то сильно похожая на смерть.

Чтобы никого не убить, я спрятался в мед центре. Паучки разбегались от меня как-то особенно резво. Но одного я всё-таки прижал. «Техника изъятия сердца через пах в ритуалах изгоев Пипа».

Изъятие, так изъятие. Пламенный привет изгоям Пипа. Я не могу позволить себе такую беспощадную зависимость, как «любовь». Был бы босяком со свирелькой — да ради Бога, однако слишком много котов и енотов зависит от здравости моего рассудка. Аминь.

— Помоч нато?

А это кто?

— Покажись!

— Твой самоупрос, мой топровольный кискин.

Заявило корявенькое нечто из ближайшего угла.

— Пиру люпов, таю прагмак.

— Ты кто такой?

— Пох Потрох! Вклони пашку!

— Сейчас «вклоню».

И я рубанул чудика мечом наискосок. Он честно разделился надвое, а потом опять сросся. И прокомментировал:

— Стихийка, кискин. Невплечо.

Урод был неуязвим. «Пиру люпов, таю прагмак» — торговец, что ли?

— Ты местный?

— Пох похов и потрох потрохов! Везтессущий! Таю прагмак. Перёшь?

— А зачем?

— Твой самоупрос. Я — лучший Пох. Пыстро туткин.

— Что за прагмак?

— Чистый. Апсолютно.

Значит я вызвал его своим острым желанием освободиться от любви. И этот смешной «пыстро туткин» может её забрать в обмен на прагмак. Прагмак, кстати, лишним не будет. И от любви я избавлюсь.

— Давай.

— На.

Сказал Пох и исчез. Стало очень спокойно. Почти как под дверью праведника, только без всякого лишнего сияния. Прагмак действительно был абсолютно чистый. Я взвесил потребности и выбрал сон.

Птицы пели как настоящие, но я точно знал, что это не совсем так. На пробу поймал и сожрал одну самую крикливую. Вкусняшечка. Я вечером не ужинал, и потому очень скоро всё вокруг было в разноцветных перьях. Я быстрый. И яички в гнёздах очень вкусные.

Все терпеливо ждали пока я наемся. Без команды великого Ра, они с места не сдвинутся. Но Тара наблюдала некоторое время, а затем ушла. Без команды. Значит такой её сценарий. Быть букой.

Но это моя бука, и потому я вскочил на Будугава и быстро её догнал. Закинул на седло. Однако она брыкалась и пришлось её привязать к поклаже. Котик Гуг тоже извивался, брыкался и вскрикивал:

— Ра, что ты делаешь?! Ра, не надо!

Пришлось его оглушить и тщательно привязать обоих друг к другу, чтобы не смогли освободиться по дороге.

— Мирон! Идёшь в замок и забираешь там всех котов. Ведёшь их на дачу к Редеде.

Мирон унёсся на кяхте по кромке леса.

— Кабан, мы идём на дачу.

— Зачем? Именины…

— Тебя тоже привязать к седлу?

Кабан опустил глаза и гвардия пошла за мной ускоряясь совсем не туда, куда хотела. Да плевать на их хотелки. Дача — это река. Река — это рыба. Птички меня не сильно утешили.

Кажется только Вис и прилипшая к нему Ари поняли правильность моего выбора. Но скорее всего, уродливые насекомые не поняли ничего вообще.

Как я раньше не замечал примитивность и недоделанность этого мира? Всегда голубое небо, всегда зелёная трава, всегда послушные крестьяне. Матрицы зданий в земле. Эти дурацкие уровни. Какая-то слишком игрушечная среда. Нейропломба особо не напрягается. Да и зачем, если вокруг одни придурки?

Я вознёс правую руку вверх и потребовал:

— Давай красную траву и оранжевый дождь!

Но ничего не произошло. Восстание? Я нёсся на Будугаве подняв руку вверх, и ничего не происходило. Синей ленточки не было на моей руке? Нет, я просто не видел её и не мог это определить. И паучков тоже не было. Как я сразу не заметил?

Прагмак Поха запер мне выход в сияющий покой? Да не очень это бесполезное сияние с бегающими бесполезными пауками мне нужно. Нужна чёткая иерархия власти. И рыба.

Хитрый долбоклюв Редедя слишком расслабился на вольных хлебах. Я начну созидание своей империи с наведения порядка в будущей столице. Дача — прекрасное название. И для столицы, и для империи.

Орды котов дачников сотрут Эльфийский союз, фаргов, людей и ящеров в порошок. Я помню один прекрасный залив на побережье. Там должна быть чудесная рыба в воде. И не только там. Дань рыбой и блохами, глупые маленькие лорды. Только так.

Удар камнем в затылок снёс меня с Будугава. Мрак.

Я висел на дереве подвешенный за шею. Шея болела, и дышать в такой позиции совершенно невозможно. Но очень хотелось. Я сложился вдвое и сумел зацепиться лапами за верёвку. Однако другая верёвка тут же опутала мне ноги и дернула вниз.

Теперь я был растянут между землёй и веткой. И по прежнему не мог вздохнуть. Очи вылазили, но я еще видел. Всё вокруг было заполнено светящимися бабочками. Точнее фейками с большими яркими крылышками. Какая гадость.

Шшахнул клинком над головой, но к моему крайнему изумлению клинок отскочил от верёвки, как прутик деревянный. Не нанеся вреда. А не дышалось уже довольно долго. Смерть нелогична. Я просто не могу её пережить.

Бабочки разлетелись, и мне явилась пушистая синяя морда.

— Болван, кретин, клинический идиот, король дебилов!

Ответить ничего не получалось. Без воздуха голосовые связки не работали. Кажется дельфины умеют разговаривать не выдыхая. Да, точно дельфины. Но я не дельфин.

— Зря я с тобой связалась. Но кто мог знать?

Я воткнул хвост ей в глаз. Но шип отскочил ни капельки синюю кошку не побеспокоив.

— Развели как слепого котёнка. Ты знаешь, что больше не хиз? Ты теперь тупая машинка с претензиями. От неорганика ничем не отличаешься. Любовь он на «прагмак» променял! Никакого «прагмака» не существует. Тебя надули. Просто покалечили. Хорошо хоть свеженький бэкап у меня есть, спасибо зелёному.

Синяя кошка махнула лапой и я очнулся.

Лежал в траве. Болело горло и затылок. Будугав стоял надо мной и грозно ревел. Он меня защищает. Кяхты собрались вокруг вожака и были готовы к схватке.

Только что я гнался за женой по коридору в аквариуме. И вот лежу в траве побитый. Так от кого меня защищают рептилии?

Рептилии меня защищали от моей же собственной гвардии. Черные коты ощерились невдалеке. Будугавчик, тихо. Тихо. «Ра, они напали». Сейчас всё выясним.

Я поднялся. Голова немного кружилась.

— Кабан, в чём дело?

— Не знаю.

Ответил мой верный сержант. Он пах страхом. Но не передо мной, а за меня. Он боялся, что я съехал с катушек.

— Ты пах не так. Мы все почуяли, что это не ты. Ну и…

— Что «и»?

— Я сбил тебя камнем из пращи, а потом нас сбросили кяхты.

— А теперь я «так» пахну?

— Теперь так.

Ответил Кабан и понурился.

Я же вернулся к Будугаву. Оказывается ему плевать на то, так я пахну или не так. Я обнял грозную морду. Тара плакала привязанная к седлу вместе с несчастным Гугом. Какая тварь связала мою жену?

Я вспорол ремни и верёвки и поймал любимую на руки.

— Ну всё, всё. Теперь всё будет хорошо. Кто тебя связал?

— Тыыы…

И ревёт. Такого странного перехода в этот мир со мной еще не было. К сестрёнке у меня много вопросов. И я их задам обязательно.

Гуг, освободившись, тихо стоял в сторонке.

— Тебя тоже я связал?

— Да, Ра. А перед тем вырубил. Ты помнишь моего отца? Енотов? Изумрудное озеро вокруг дамбы?

Помню, конечно.

— Прости, Гуг. Разберёмся.

— Ра, ты вёл себя странно. Ел птиц.

Это Виссарионыч. Его кяхт почему-то не сбросил. Наверное потому, что трудно сбросить многоножку, каждая ножка которой продета в кожаную петельку костяного седла.

И другую, что вцепилась в первую всеми своими ножками. Ари таращилась, но больше, похоже, переживала нечаянную близость с идолом, чем следила за происходящим.

— Спокойно, Вис.

Провал памяти можно объяснить только одним. Я помер, и синяя кошка воскресила меня недавнего. Меня, который не связывал Тару и не получал камнем в затылок от Кабана.

Что же произошло за промежуток между погоней в коридоре и моим появлением здесь? Похоже ничего хорошего. Ладно.

— Кабан, стартуем домой.

Коты расслабились, кяхты им подчинились. Всхлипывающая Тара залезла в седло за моей спиной. Котика Гуга вежливо пригласил к себе Вис. И Гуг вежливо не смог отказаться.

Гвардия была готова. Не было Мирона.

— Где Мирон?

— Ты его вперёд послал. Может еще догоним.

Мирона догоним? Это вряд ли.

И мы пошли ускоряясь. Хотелось взять Тару, усадить на колени, вытирать ей слёзки, баюкать, поглаживать и поцеловывать во разные места. Выслушать подробно чем я нехорош, со всеми доводами согласиться.

Однако я опять нёсся по редкому лесу ускоряя и благословляя Будугава попеременно. Встречный ветер бил в морду. Я раскинул руки и заорал: «Я люблю!»

Тара обняла меня сзади, прижалась, и, кажется, заревела громче и жалобней.

Редкий лес сменился длинными опушками и лугами. Мы приближались к замку. А вон те барышни на белых единорогах — эльфийский патруль?

Я втопил по десятке ускорений в каждого нашего кяхта. И заревел на пару с Будугавом: «Любите ли вы так как я?!!»

Девочек разметало ветром. Не знаю, что они пытались сделать. Скрыться, заступить нам дорогу, поговорить или сразиться. Ничего из этого они не успели. Мы пронеслись мгновенным вихрем и оставили их позади.

Во мне росли крылья. Каким-то образом, прижимающаяся ко мне маленькая Тара, кошка первого уровня, скрытник, который толком не умеет ничего, кроме как жалеть беззащитных, дарила мне эти крылья. Крылья распростёртые в вечность.

Замок показался на горизонте и я перестал подгонять Будугава. Мы же не хотим проломить лбами его стены. Луга перед замком были заполнены белыми и белыми с золотом палатками. Красивыми палатками. Это высокое изящество пахло беззащитностью.

Нас заметили на стенах, блюмкнул вначале один колокол, потом два, а потом все они слились в ликующую какофонию. Фиолетовые и салатовые светляки сорвались со стен и устроили над нами блёклый днём, но все равно впечатляющий хоровод.

Мы шагом подошли к воротам. От лагеря Эльфийского союза к нам уже направлялась пышная делегация, но нет. Мы вошли в замок и ворота за нами закрылись. Коты вперемешку с казаками орали: «Ура!»

Дома хорошо.

Народ

Народ беззастенчиво ликовал. Скорее всего потому, что народ любит и умеет ликовать. Разумеется коты давно и подробно все про аквариум и небо над изумрудным рыбным озером рассказали «еще не котам».

Приятно было увидеть возле кузницы Лютика. Я и забыл, что «уходящие там» никуда не уходят «здесь». Надо обязательно с ним поговорить и узнать всё, что бродяга успел увидеть в пути.

Вон Бабетта с котятами и при ней трое бодрых подростков. Что испытывают дети, когда их мать превращается в кошку буквально? Судя по радостным рожам, ничего особенного.

Даже Виссарионыч с Ари на кяхте не вызывали у людей омерзения. Их рассматривали с большим любопытством. Да. Тыкали пальцами и восклицали всякий изумлённый бред.

Мирон присоединился к гвардии, и Кабан ему что-то утешающее рассказывал. На пороге тронного зала торжественно торчали Ксюнчик, Аппарель и рыжая Регина Ашотовна. Я спешился и снял с седла Тарочку. Кяхнюх увел рассёдлывать и ублажать Будугава.

Бонивур явился из пустоты за моим плечом, но докладывать не спешил. Он теперь ординарец рыжего кота. Такое требует времени на осмысление. Дёмыч тоже молча стоял неподалёку и улыбался во всю свою мохнатую морду. А вот Ксю выступила с торжественной речью:

— Слава великому Ра!

И все вокруг заорали: «Ура!» А гвардия завыла точно так, как выла в атаке. Тарочка, с давно высохшими слезами, не знала прятаться за меня или отойти от меня подальше. Ей было неуютно, и я её обнял.

Когда входили в распахнутые бронзовые двери, Регина и Аппа шарахнулись от стрекочущих ножками сколопендр. Только Ксю с каменным лицом дворецкого пережила этот момент не шелохнувшись.

Судя по тому, что я чуял, мой Ксюнчик сейчас была лидером оставшихся людей и прекрасно уживалась как с котом Дёмычем, так и с изменившейся обстановкой вообще.

В зал за нами, кроме насекомых, прошли Дёмыч, Кабан, Гуг, эльф алхимик и, разумеется, Бонивур. Не было ни Милли, ни Госта, ни Бума.

— Бонивур, где мои герои?

— Бум квасит не переставая. А Милли с Гостом вчера ушли жопы эльфам облизывать и не вернулись. Их надо убить.

Поздно их убивать. Все сильные стороны обороны замка перебежчики уже подробно обрисовали эльфам. Но это не имело ни какого значения. Всего лишь потому, что у нас на один мир больше. Всё решает количество подконтрольных миров, а не количество палаток под стенами.

Однако предательство — есть предательство. Я поднял правую руку. Сестрёнка, будь милой, превращай в енота каждого эльфа, что переспит с Милли. Вот прямо в процессе. И каждую эльфийку, что переспит с Гостом тоже.

Синяя кошка не ответила, но я знал, что она меня услышала и поняла. Теперь Милли и Гост — двойные агенты. Можно сказать — апостолы нового мирового порядка.

Мы с Тарой сели в дальнем торце спиной к трону. Для Виса и Ари установили стулья спинками к столу. Алхимик быстро привык к новому телу мага. Они уже затеяли тихую беседу. А вот Дёмыч и Кабан так и стояли у двери. Дёмыч ждал распоряжений по именинам. А Кабан ждал распоряжений по эльфам у ворот.

— Дёмыч, именины прямо после неуставного приёма пищи. Готовь там малышей своих.

— Ра, эльфы отогнали крестьян от стен. Особо не грабили, но вот.

— Давай пока всех новорожденных. Кабан, после именин навестим эльфов, будьте готовы. Ты, Мирон, Семён и Гуг. Гугу подберите хорошего кяхта. Его грифон в дороге отстал.

Дёмыч и Кабан кивнули и ушли. Котик Гуг не слишком стремился к своим. Молча разглядывал людей, что прислуживали котам и насекомым. Да. Ксю и Аппа торжественно расставили тарелки с кусочками отварной рыбы разных сортов, сметаной и тонко нарезанной ветчиной. Ветчину могла бы и не резать.

— Ксю, Аппа, познакомьтесь с моей женой. Тара — этих людей ты возьмёшь под начало, когда они станут кошками.

Моя жена мило поклонилась, а кухонные девы сообщили, что им «очень приятно». Похоже Аппа еле удержалась от желания погладить Тару между ушками. Ксю же ни жестом не выдала себя, но я четко чуял её желание потискать такую милую кошечку. Хорошо, что мы не насекомые.

— Как вы здесь последнее время?

Ответила Ксю:

— Неплохо. Людей всё меньше, а тех, ради кого бы я готовила, теперь и вовсе нет. Рыбу от Редеди вчера привезли. Они тоже хотят стать котами и спрашивают как скоро это может случиться. А еще здесь в караулке заперты пятнадцать очень шумных женщин. Они говорят, что вы их кому-то подарили и очень много едят.

— Для изучения физиологии котов мне нужен хотя бы один труп. Желательно взрослый.

Это Регина Ашотовна. Похоже повредилась окончательно.

— У котов нет физиологии, доктор. Я чую ваше безумие, как порывы ядовитого ветра. И потому прошу покинуть это прекрасное тихое место.

— Вы иллюзия, тени на стенах. Я иду сквозь вас высоко поднимая ноги!

Ксю очень красиво и плавно поймала и заломила руку Регины Ашотовны за спину. Та взвизгнула. Приём болевой. Очевидно и кисть доктора согнута правильным образом для дальнейшей транспортировки. Так же плавно Ксю подняла рыжую и увела по лестнице вверх, в покои героя Бума.

— Тел нет! Тел нет! Тел нет!

Монотонно восклицала безумная, пока её уводили.

А Тара вот прямо сейчас жалела несчастную, а Гуг вот прямо сейчас был глубоко восхищён спокойствием и молниеносной реакцией Ксю. Термически обработанная рыба была вкуснее сырой. А вот ветчина слишком солёная. А сметанка ничего, жирная.

Аппа улыбалась до ушей. Что её так смешит? Точно, мои усы в сметане. Я утёр сметану с усов и лапу облизал. Всё? Еще пару раз на всякий случай.

— Вы знаете, Ра, что концепция смены полюса мира у фиолетовых светлячков и концепция смены координат без отягощения материей имеют некоторую схожесть в деталях?

Так Виссарионыч разряжает обстановку? К Сарочке с концепциями.

— Поразительно. Как тебе варёная рыбка, Вис?

— Я бы предпочёл белочку. Не очень старую, желательно.

Ари попыталась покинуть стул, чтобы прямо сейчас добыть белочку магу, но он её придержал.

— Не надо, Аричка, мы на трапезе у Ра и должны уметь довольствоваться малым.

Это оскорбление или просто пафос идиота? Скорее второе.

— Уважаемый маг хотел сказать, что трансформация стремлений в светлячке очень напоминает трансформацию координат в нематериальной части перемещающегося.

Это уже алхимик разряжает обстановку. Ну что же. Разрядил и ладно.

— Дорогие учёные мужи, надеюсь дальнейший обмен концепциями будет еще плодотворней.

Я встал. Еда и здесь, кроме рыбы, полный отстой. Ну разве что сметана еще. Ксюнчик спустилась в зал.

— Ксю, поручаю тебе Тару. Она ничего здесь не знает. Надеюсь к вечеру забрать её у тебя целой и невредимой.

— Разумеется, великий Ра.

— Ученых не беспокой. Пусть беседуют, но лучше в покоях Милли или Госта на выбор. Сколопендрам шляться по замку пока не стоит.

— Разумеется, великий Ра.

— Бонивур, Гуг, за мной.

И я покинул тронный зал. Сколько лишних вещей и условий необходимы людям и совершенно не нужны котам. У колодца стояла Бабетта с котятами. За ней еще мамаши с детьми. Все — люди.

Рождаемость в моём замке радовала. Одного ведра не хватит точно. Котят я назвал Род и Рада. Почему так, не знаю. Просто захотелось. И всё же пощекотал им животики. Бабетта стерпела.

На всё ушло два с половиной ведра. Гуг первый раз видел, как крестьян превращают в героев, но ничего не спросил. Вообще он был не по обычному молчалив. Бонивур же не выдержал:

— А меня в коты? Без когтей стрёмно рассекать.

Да с радостью. Как добудем синей кошке органики наверху, ты первым номером пойдёшь.

— Скоро, боец.

У ворот уже собрались сопровождающие и Будугава привели. Так и не отдохнул рептилий толком. Надеюсь хоть свинку успел схомячить. Но есть еще одно дело. Я остановился у кузницы.

— Лютик, привет.

— Да виделись недавно.

— Как далеко ушёл, что по дороге видел?

— Не так далеко как хотелось. Видел поваленный горелый лес и больших птиц далеко. Ничего интересного.

— Нам органика нужна для аквариума. И много.

— Найду — скажу.

Повернулся спиной и начал стучать по железу. Лютик ушёл бродяжничать, но любимая кузница осталась с ним. Жизнь в нескольких мирах одновременно имеет уйму преимуществ.

Замок жил по правилам Дёмыча. Все что-то делали, что-то куда-то тащили, с полигона доносились вопли инструкторов. Я тут нужен только для именин, ну и чтобы был повод орать «Слава великому Ра!» Хорошая, не пыльная должность.

Рядом с Мироном сурово топорщилась Ася накяхте. На ней был фиолетовый пояс с саблей, а у седла праща и футляр с зажигалками. Полный казачий комплект кроме пики. Пику наверняка Мирон отобрал. И правильно сделал. Тяжёлая и в женских руках бесполезная вещь. Однако саблю оставил. Ему виднее.

Ася зачислена в гвардию, но вот в эту конкретную вылазку не назначена. Однако прогонять её сейчас мне показалось плохой идеей. Я достал из седельной сумки горшок со светляками. Чтобы вы слушались эту полосатую кошку, как мать всех светляков галактики.

Горшок мигнул по контуру, и я открыл его. Светляки вырвались и устроили хоровод над толстушкой.

— Ася, теперь эти светляки тебя слушаются. Попробуй им что-нибудь приказать.

Симпа задрала голову и светляки распались на кольца. Большое, а внутри него маленькое. Хорошо.

— Ты — наша страховка. Через каждые 10–20 секунд уходишь под розовые нити и внимательно обыскиваешь всё вокруг. Ищешь скрытников. Если скрытник обнаружен — по три светляка в каждый глаз ему. Вопросы?

— Великий Ра, я готова умереть сражаясь!

Мирон тяжело и печально вздохнул. Да. Впору опечалиться. Переход от скромной боязливой кошечки к этому чуду с лозунгами не радовал никого.

— Ася, никаких сражений, а тем более смертей не требуется. Мы идём на переговоры. Однако ослепить скрытников — обязательная страховка. Ослепить. Не убить, не покалечить, просто залепить глаза светляками, а как уйдём — отозвать светляков. Повтори.

— Ослепить всех скрытников!

— Кроме Бонивура.

— Кроме Бонивура!

— Это тяжёлая, скрупулёзная и потная работа. Ты готова?

— Да, великий Ра! Я готова!

— Рассредоточь светляков над местностью, чтобы никто не смог понять, кого они слушаются.

Светляки поднялись выше и практически исчезли в светлом небе. Так будет не долго. Ровно до сумерек.

— Мирон, присматривай за новобранцем. Никаких подвигов и прочего.

Мог бы и не говорить очевидное. По хорошему Асю нужно бы погонять на полигоне, потренировать на Бонивуре, и только потом пускать в дело. Но по хорошему не всегда получается. Кстати о Бонивуре.

— Остаёшься здесь, скрытник.

— Но Ра!

— Без вопросов.

Насколько я помню, нас ожидает лорд Гульфинос 120-го уровня. Я взобрался на Будугава. Эти эльфы под стенами больше этическая проблема, чем техническая. Хотя и для них есть одно важное тех задание.

Ворота открылись. Будугав заревел. И мы покинули замок. Четыре громилы на вороте заорали нам вслед: «Слава великому Ра!» Очень интересно посмотреть, что за коты получатся из этих здоровяков.

Мы не спешным шагом уходили в луга к белым палаткам. Кяхты играли и ярились. Коты по привычке накидали им ускорений, однако держали на необычно тихом ходу. Судя по тому, как распушилась Ася, Мирон не пожалел на неё каменных кож.

Эльфийский лагерь был обширен. Сотни две роскошных шатров. Вблизи палатками такое не назовёшь. Метательные машины длинным ровным рядком тактично смотрели не на замок, а в сторону. Какая трогательная тонкость.

Первый скрытник 90 уровня выпал недалеко в высокую траву и почти как огр начал махать вокруг себя руками. Только в руках худого эльфа были кинжалы оставлявшие за собой дымный след. И двигался он быстрее и точнее. Такой и ослепнув зарежет. Если близко подойти.

— Зарядить ему камнем в башку?

Это Семён.

— Нет. Мы мирные, добрые коты. Продолжаем движение.

А вот и почётный караул. Стрелки на единорогах от 80-го до 100-го уровня. Небось мечут стрелы непрерывной нитью на скаку по пересечённой местности, и каждая попадает точно в сердце врага. Еще и взрывается в этом сердце небось, разбрасывая конфетти.

Еще два скрытника высоких уровней ослепли прямо между нами и приближающимся караулом.

— Стоп!

Я остановил отряд. Пусть разберутся со своими слепыми. Прибежал маг в зелёном плаще, успокоил и осмотрел обоих. Посоветовал не тереть глаза и увел в сторону шатров. А единороги образовали коридор. Вот выстроились в две линии между которыми, очевидно, нам полагалось пройти.

Узковато. Подразумевалось, что мы пойдём гуськом друг за другом. И его величество Гульфинос навстречу не выйдет. Да и Бог с ним. Плохо только то, что эльфы ничем не пахли, и я не чуял их намерений.

— Очерёдность движения. За мной Гуг. Потом Семён. Дальше Ася, Мирон. Кабан замыкающий. Сделали морды добрее и вперёд.

Будугав заревел, и единороги шарахнулись, чуть расширяя проход. Думаю не от страха, а от запаха из пасти моего дорогого друга. По мере нашего прохождения живого коридора, тетивы на луках строгих эльфов лопались с мелодичным звоном.

Это Ася зря. Однако я не мог сделать ей замечание, не сделав явным кто именно в нашей компании так бессовестно хулиганит. Большинство наездников реагировали с терпеливым достоинством, но некоторые шепотом матерились. Это совершенно не зависело ни от пола, ни от уровня стрелка. Такие корректные лапочки.

Мы въехали в эльфийский лагерь. По широкой аллее, не спеша, проехали к центральной площади. Здесь не жгли костры, не готовили общую еду в больших котлах. Обходились волшебными зелёными пирожками?

На центральной площади лагеря возвышался шатёр командующего, и я увидел первых лордов. Уровни от 80-го до 110-го. Около двадцати разноцветных фигур. В основном воины, но были и маги. Много женщин.

Они тоже попытались образовать коридор, но случилось замешательство в виде выпадающих из невидимости скрытников. Ослеплённых было много. Очень много. Всё-таки раса следопытов. Мы остановились и с большим любопытством наблюдали, как их утешают и уводят в сторону походного лазарета маги в зелёных хламидах.

Девушка в роскошном белом с золотом платье подбежала ко мне и потребовала:

— Остановите это! Всему есть мера!

Эльфийка не в доспехах, без оружия, лорд Мирумуль уровень 32. Ленточки в волосах, ожерелье, тонкие бледные ручки. Жена чья-то или дочь? Я вскочил на Будугава с ногами и завыл самым гробовым воем:

— Где! Наглец! Поставивший! Шатры! В моих! Лугах!

Девушка Мирумуль в ужасе отскочила, а остальные сразу успокоились. Они в диких местах с дикими дурными непонятными котами, которых желательно сделать союзниками и подставить под огров. Необходимы выдержка и такт, выдержка и такт. Без всякого чутья эти нарядные ребята читались как меню большими буквами.

Однако «наглец поставивший шатры в моих лугах» так и не появился. За ним в шатёр сунулся высокий лорд-воин, но тут же выскочил. Выгнала охрана? Лорд-маг с посохом в виде коряги и в балахоне покрытом зелёной листвой шагнул ко мне и вежливо объявил:

— Великий лорд Гульфинос примет вас. Таков был первоначальный план. Но именно в этот момент, великий лорд не желает никого видеть. Он заболел.

Прямо «именно в этот момент» заболел? Сжечь этот кемпинг идиотов или всё же тут водятся разумные?

Я зашипел как все змеи мира, подпрыгнул на Будугаве (типа от ярости) и самым оскорбительным тоном зарычал:

— Выходи, трус обожравшийся зелёными пирожками!

Лицо лорда-мага с корягой сильно покраснело. Гуг сзади охнул, а Семён хихикнул. В большом шатре закричали, упало и разбилось что-то стеклянное, и полог шатра распахнулся.

К нам вышел большой розовый енот, который опознавался как «Лорд Гульфинос 120 ур».

Не понял. Я обращался к сестрёнке менее двух часов назад. И в этот промежуток времени великий лорд Гульфинос успел активно пообщаться с Милли? Или синий котёнок превратил его ретроспективно, так сказать «за старое»? А розовый цвет, чтобы отметить способ превращения?

Судя по немой сцене далеко не все здесь знали чем именно болен их великий лорд. Да и сам он сейчас не очень представлял, что делать. Надо выручать бедолагу.

Я сделал сальто на Будугаве и запел:

— О прекрасная снежинка пропитанная кровью врагов! О пушистое небо мечты! Красота твоих лапок — изгибы всех лилий! Глубина твоих глазок пронзает мне сердце!

Встал на одно колено и простер к розовому руки в жесте мольбы. Будугав подо мной подрыкнул: «Да, милашка, не поспоришь». А на голове енота Гульфиноса возникли бантики из разноцветных ленточек очень похожих на те, что были в волосах девушки Мирумуль.

Ася становится хулиганкой. Однако в скорости реакции ей не откажешь. Замешательство длилось недолго. Великий лорд — есть великий лорд, пусть хоть и енот в бантиках. Эльфы заслонили его от меня, а маг с корягой напряжённым голосом сообщил:

— Великий лорд Гульфинос — мужчина!

Хотел я ему ответить: «У каждого свои недостатки», но воздержался. Зато Гульфинос наконец определился. Он содрал с себя бантики, внимательно их рассмотрел и твердо всё разрулил.

— Без паники! Мы пришли с миром и не нанесли замку маленького лорда никакого ущерба, уважаемый Ра. Однако у меня в шатре сейчас четыре ослепших скрытника. Это объявление войны?

Эльфы на площади взбодрились и воздух запел от укрепляющих и ускоряющих заклинаний. В шатёр к великому лорду заскочили два мага в зелёном. Вот разговор по существу. Я поднялся с колена и опустил торчащий трубой хвост.

— Жаль, что вы не девочка, Гульфинос. Впрочем, я уже женат и только что ярко это вспомнил. Как только мы вернёмся в замок, ваши скрытники прозреют. Просто мера предосторожности.

— С вашей стороны совершенно излишняя. Эльфийский союз пришёл замедлить нашествие огров и не представляет опасности для котов и людей. И даже наоборот. Лорду Такойсейчас, владельцу этого замка, были предложены весьма выгодные условия сотрудничества.

— Но он внятно от них отказался.

— Не может быть! Меня не уведомили. Я не мог предположить, что маленький лорд откажется от таких союзников в предстоящей битве.

И розовый енот обвёл свой лагерь широким жестом. Проход назад из лагеря в луга нам перекрыли три ряда лучников. Два ряда пеших (на одном колене и стоя) и один — стрелки на единорогах. Вся площадь была окружена эльфами. Все ждали или команды Гульфиноса, или наших агрессивных действий.

Из шатра вывели слепых скрытников великого лорда. Ладно.

— А вас не смущает, что вы розовый енот?

Гульфинос еще раз изучил бантики в своей руке.

— Меня смущает многое. Например я первый раз вижу говорящего кота с неопределяемым уровнем и такой занимательный способ выявления скрытников. А еще очень хочу поймать забавника умеющего завязывать бантики мгновенно. Но мои маги уже работают над этим.

— Прекрасно. Люблю в эльфах оптимизм. Я бы озвучил то, что мне от вас действительно нужно, но сомневаюсь стоит ли всё знать девушке Мирумуль.

Все эльфы сосредоточились на побледневшей Мирумуль. Сказочные идиоты. Однако их великий лорд соображал быстрее.

— Да, разумеется, прошу в шатёр. С одним условием. Без ваших скрытников. Мои все в лазарете.

Я слез с Будугава.

— Нас будет двое. Гуг, за мной!

— Я доверюсь вам, Ра с неопределяемым уровнем. Нас тоже будет двое. После переговоров, не зависимо от их результата, нас ждёт поединок. Дуэль чести.

Разумеется. Орать о трусости лорда 120 уровня посреди толпы его людей без последствий не получается. Гульфинос испытывал острое чувство унижения. Потеря исходного, несомненно величественного облика, обвинение в трусости, издевательское сватовство с бантиками. Не смотря на всё это, розовый енот очень неплохо держался. Называется — выдержка.

В шатёр за ним вошли мы с Гугом и высокий лорд-воин 118 уровня Мукдилор. От этого Мукдилора пёрло магией, как от стен моего замка. Похоже ему в спину кинули по несколько заклинаний все присутствующие перед шатром эльфы, и он сейчас сильно непобедим.

В шатре стоял изящный стол с объёмной картой местности. Полководческая магия. Остальной интерьер был скрыт за высокохудожественными ширмами. То, что сопровождающий меня бежевый котик опознавался как «лорд Гугулаб 102 ур», я не сомневался. Может они думают, что он мой заколдованный пленный?

— Гуг, доложи обстановку по ограм.

Бежевый котик в фиолетовом поясе тяжело вздохнул и доложил:

— Больше трёх сотен огров, в том числе предводитель, убиты в предгорьях отрядом великого Ра. Нашествие остановлено, точнее — уничтожено.

Сильно непобедимый Мукдилор побледнел, а розовый енот был потрясён. Уж енотовы эмоции мы с Гугом читали внятно. В отличие от эльфийских. И енот Гульфинос тоже чуял — озвучена чистая правда.

— Лорд Гугулаб и его грифон очень помогли нам в решающей битве. Потому оба приняты под мою руку в качестве соратников и вассалов. Если вы, Гульфинос, докажете свою ценность и верность, приму присягу и от вас.

Небольшой перегиб, конечно. Гуг верен не мне, и не синей кошке, и даже не эльфам. Гуг верен своей семье, здравому смыслу и тому, что можно назвать «жажда достойных приключений». Однако предполагаемая участь эльфов его все равно сильно угнетает.

Мукдилор явно был возмущён и имел что сказать, однако молчал. Большой плюс вышколившему его великому лорду. Гульфинос хлопнул ладонью по столу с картой и карта исчезла.

— Ну что же. Первый вопрос. Как вам удалось уничтожить такое количество огров?

— Легко и без потерь.

Не дуйся, енот. Это не оскорбление, это правда.

— Хорошо же. Лорд Гугулаб, я припоминаю, что у эльфийского союза был мобильный разведчик с похожим именем. Это вы?

— Да. Это я.

— И как вы…

— Всё, что найдёт нужным сказать по этому поводу, скажет великий Ра.

Гуг не без злорадства отыгрывал роль «соратника и вассала». Розовый енот подавил еще один порыв всё здесь разнести вдребезги. Надо его поддержать, а то лопнет по швам.

— Восхищен вашей выдержкой, Гуль. Что вы сделали с изменившей вас дамой? Надеюсь она жива?

— Жива, разумеется. С ней работают мои лучшие маги природы. Но я теперь точно знаю, что дело не в ней, а в вас. Если это шантаж, вы ошиблись. Интересы эльфов я не продам за возврат моего тела.

— К несчастью, эльфом вы уже не станете никогда. Как и я никогда не стану человеком.

На морде розового енота отразилось яркое понимание:

— Вы тоже переспали с ней!

Затем он перевел взгляд на бежевого котика Гуга, а затем вспомнил, что снаружи на кяхтах ждут три кота и кошка. И яркое понимание сменилось некоторым замешательством.

— Нет. Ни с Гугом, ни с моей гвардией, обсуждаемая нами дама не совокуплялась.

От последнего слова енот поморщился.

— Мне от вас, Гуль, необходимо содействие в простом вопросе. Как только вы дадите согласие организовать то, что мне требуется, я вам всё подробно, в деталях и красках, расскажу. Отвечу на любые вопросы.

— Я убью вас на дуэли чести, сразу после этой беседы. Потому могу пообещать всё, что угодно. Выполнять обязательства перед трупом будет уже не обязательно.

Сомнительное утверждение.

— И вы даже не хотите узнать зачем я к вам приехал?

— Почему же, очень хочу узнать.

— Вы мне нужны как енот, который приведёт сюда ко мне на переговоры главу Нума Фаргов и главу Золотых Ящеров. Берётесь организовать такое представительное сборище?

— Даже если бы и взялся, то как они встретятся с вами, Ра, если я вас скоро убью? Ну или, что совсем маловероятно, как я смогу организовать такую встречу, если на дуэли чести меня убьёте вы?

— Можно перенести нашу дуэль на время сразу после организованной вами встречи. Какое ваше любимое оружие?

— Моё любимое оружие — мечи.

Я выпустил клинки и протянул их Гулю, показывая. Непобедимый Мукдилор дёрнулся, но устоял.

— Такие?

Абсолютно невинно спросил я.

Розовый енот очень внимательно изучил заточку и вздохнул восхищенно:

— Ваш артефактор великолепен.

— Никакого артефактора нет. Мечи — часть моего тела.

Я убрал клинки.

— Вот как этот шип на хвосте. Или как эти шпоры на пятках. Честно показываю вам всё свое не магическое оружие. Нам ведь предстоит «дуэль чести»?

— К несчастью мой хвост без шипа и мечи не «часть моего тела». Единственное, что меня пленяет в енотах — это чутьё. Я прекрасно чую вас и ваших котов на улице.

— А эльфов нет?

— Да. Эльфов нет

— Простите, Гуль, за концерт с бантиками и всё такое, но мне пора и я хочу услышать от вас ответ.

— Чтобы собрать глав расовых фракций в этой глуши, нужны очень веские причины. Назовите хоть одну.

— Я и мои люди живём в двух мирах. Хочу предложить то же всем существам прозябающим здесь.

— И что это за второй мир?

— Если вы обязуетесь организовать встречу лидеров, я оставлю вам Гуга для расспросов. И да, только после этой встречи позволю вам попробовать меня убить.

На лике непобедимого Мукдилора было написано: «Да я и сейчас тебя убью без всякого позволения». Однако розовый енот призадумался.

— Лорд Гугулаб вам подробно расскажет о битве с ограми, о синей кошке, аквариуме и мире, в котором его отец сейчас выращивает новый чудесный лес.

— Прекрасно! Мы так и поступим, но только после дуэли.

Лорд 120 уровня дебил? Нет, лорд 120 уровня просто недостаточно информирован.

— Гуль, может мне убить на дуэли вашего Мукдилора?

— Нет! Честь эльфа не зависит от политики и прочих текущих обстоятельств. Увы. Я убью вас, и ваш Гуг мне всё расскажет. И если с ограми нам уже не сразиться, то сразимся с котами убившими огров. Что может быть интереснее такого противника?

Длинная жизнь, например. В конце концов весть о гибели экспедиционного корпуса лорда Гульфиноса — тоже послание.

— Пошли, Гуг. Это не наш кандидат, к сожалению.

— Нет-нет! Бежевый кот останется здесь. Я беру его в заложники.

Всё. Этот енот мне окончательно разонравился. Я воздел правую руку и торжественно возгласил:

— О синяя кошка, да сияют твои усы! Забирай Мукдилора на блох!

Непобедимый Мукдилор задёргался и оплыл кучей серой пыли. Розовый енот отскочил за ширму, опрокинув её, и уже стоял в странной стойке. Один меч над головой смотрит остриём в меня, а второй у колена параллельно первому.

Я нашёл своего первого живого учителя! Сестрёнка, не дай этому чуду умереть.

Шатёр на пяти столбах. Пока енот соображал, что именно происходит, я облетел эти столбы, подрубая. Успел подхватить Гуга и выскочить наружу. Шатёр сложился сам в себя на голову великого лорда, а я завопил:

— К бою!

Можно всех этих эльфов пустить на блох, но как тогда мои коты научатся сражаться? Я срубил обе руки лорду-магу, что вознёс их ради какой-то гадости и закинул Гуга на кяхта.

Кабан и Семён уже ходили по головам и рвали шеи. Секундное замешательство лордов перед шатром — бесценное преимущество, которое нам подарили просто так.

Будугав ревел и топтал шатры. Два покинутых всадниками кяхта увлеченно ему помогали. Всем по десятке ускорений. Будугавчик, мне нужна широкая дорога к замку. «А то! Урою всех!» Да ты мой добряк, солнышко ясное.

Ярость крючила, но я не поддавался. Аккуратно крутил пятимерный винт вырезая магов. Эльфы быстро организовали нечто вроде каре. Лорды-воины прикрыли собой лордов-магов. Вначале густо пошли стрелы, но ни одна не долетела. А потом стрел уже не было.

Через пять секунд боя ни одного лучника с исправным луком в лагере эльфов не осталось. Умница Ася замерла на кяхте. Не представляю даже сколько внутреннего времени эти стрелы и луки ей стоили. Сутки? Двое?

Мирон тихонько отводил её кяхта по просеке, которую буровил Будугав. Мирона тоже слепила ярость и желание рвать эльфов, но его задача — страховать жену.

Пошли дурацкие колючие лианы из земли. Хорошо, что они легко резались. Плохо, что отвлекали и этим замедляли. А еще туча ос, которые тупо жалили шерсть, но и в глаза тоже лезли. Грёбаные маги природы.

Бежевый котик Гуг сражался рядом с Семёном. Вся его печаль и сомнение сгорели в чистой высокой ярости. Десяток лордов-воинов отлечивались как бессмертные и двигались почти вровень с котами. Ловкие. Безымянные дебилы на единорогах перли на нас со всех сторон. Бой затягивался.

И тут накрыло всех. Красная тьма, если можно так сказать. Меня размазало в шипящую смерть. Лианы и осы исчезли, потому что Ра выкосил в одном длинном сальто всех оставшихся лордов-магов. Коты и кяхты бесновались. Эльфы побежали.

Я взял себя в руки. Что это было? Кабану отрубили хвост! Вот что это было. Тварям не место под солнцем. Спокойно, Ра. Но спокойно не получалось. От замка шла лава котов на кяхтах. Они выли так, что думать ни о чем кроме смерти не получалось.

Сохранить разум помог розовый енот, который наконец-то выбрался из под обрушенного шатра. Дуэль чести? Однако великий лорд Гульфинос узрев побоище щёлкнул пальцами и ухватился за лапу неизвестно откуда взявшегося большого грифона.

Я успел только отрубить ногу стремительно взмывающей в небо розовой тушке. Так. Я убрал оружие и поднял мохнатую ногу. Хороший трофей. В конце концов чему этот мечник может меня научить?

Лавина воющих котов и орущих «Ура» казаков ворвалась в эльфийский лагерь. Будугав, ко мне! У подавляющего большинства этих ребят не было поясов, и я раздавал ускорения десятками, пытаясь раздать кому успею. Коты и казаки гнали перед собой совершенно потерявших ориентацию эльфов и не жалели зажигалок.

Гуг перевязывал Кабану обрубок хвоста зелёной тряпкой, которую содрал с ближайшего мертвеца. Кабан страдал, прижимая к сердцу двумя руками свой отрубленный хвост. Рядом Мирон баюкал на руках уснувшую, вымотанную Асю.

Не было Семёна. Он присоединился к Дёмычу и гвардии, что возглавляли атаку. Думаю ни одного живого эльфа в округе не останется. И очень скоро.

— Прости, Ра. Они втроём меня зажали. Как змеи скользкие.

Кабан оправдывался.

— Не шуми, Кабан, пусть Ася поспит. Этот бой она выиграла.

Мирон благодарно кивнул.

Рядом возник Бонивур. Весь в кровище, но страшно гордый собой.

— Выследил!

Выдохнул он и бросил к моим ногам две головы. Удивлённую голову Милли и ослеплённую светляками голову Госта.

— А что это за розовая нога у вас?

Интересно ему.

— Вису добыл вместо белочки. Пусть порадуется.

Будугав ткнул рогом в спину. Тихо ждал рядом, но внутри у рептилия ходил чистый восторг: «Как мы их! Ра, как мы их!» Это да.

— Бонивур, ты почему приказ нарушил?

— Не нарушал приказа я, великий Ра! Не пошёл за вами. Но там один слепой шарился в траве с очень весёлыми кинжалами. Разве можно было не забрать? Во, глядите какие!

Ага. Первый ослепший скрытник 90 уровня пал жертвой хомяка-Бонивура. А это подвиг. И несколько легких ран на моём оруженосце, пожалуй, от этих самых кинжалов.

— Не отравлены они?

— Да нет. Дают по три единице к ловкости. И это, вон даже бабы сюда прибежали.

Действительно, казачки и кошки, которым не хватило кяхтов в конюшне уже во всю мародёрили в лагере эльфов. Стаскивали доспехи и оружие в одну кучу, а раздетые обезглавленные трупы в другую. Раненых добивали без всякой жалости.

Несчастные эльфы платили за тупость своего лидера и хвост Кабана. Бедную девушку Мирумуль уже не спасти. Да и зачем, если подумать? Я залез на Будугава. Пора возвращаться.

В замке было пустовато. Если сейчас на нас обрушится сила, хоть на половину такая, какая была у Гульфиноса, придётся очень не сладко. Дёмыч увлёкся и оголил тыл. Хотя вон Лютик в кузнице упорно «стучит и молчит». Так что может и обошлось бы.

— Лютик, почему пояса не у всех?

— Потому что завыли и убежали кто в чём. А пояса вон, в оружейной. Бери сколько надо.

— Понял. А ты чего не завыл и не побежал?

— Потому что голова сверху, а не жопа.

Логично. Небо темнело, скоро зажжётся вечерняя иллюминация. Асины светляки — Асина проблема. Соберёт когда выспится. Мирон её уже унёс домой сторожить. Трёхцветная Тильда охала вокруг бесхвостого Кабана.

Я отвёл Будугава в кяхнюшню. Даже кяхнюха не было. Ловил где-то там в сумерках выживших эльфов. Бардак в королевстве. Пришлось самому рассёдлывать лордовоза, чистить, поросёнка в свинарнике ему ловить и воду в поилку таскать.

Итого. Какие ошибки? Первая и главная — надо было оставить Кабана в замке. Он бы ни за что не бросил замок с голыми стенами. Пред атакой назначил бы команду охранять тыл.

Я подобрал мохнатую розовую ногу, которую бросил в угол кяхнюшни перед тем как рассёдлывать Будугава и отправился в тронный зал. Второй ошибкой была вот эта спонтанная атака. Точнее не она, а моя непредусмотрительность. Эту атаку я должен был подготовить на случай если не договорюсь. А я не подготовил.

И третьей ошибкой была моя игривая наглость. С Гульфиносом можно было договориться. А я выёживался и теперь у меня в эльфийском союзе заседает одноногий враг. Зато Гуг после этой битвы — окончательно и бесповоротно кот. Резкий и яростный бежевый котик.

У входа в тронный зал Гуг знакомил Ксюнчика со своим грифоном. Долетел бродяга. Ксю немножко рдела. Человек и не заметит, но котам тут всё было предельно ясно. Моя герцогиня совершила свой выбор даже сама еще о том не подозревая.

Проходя мимо я всё испортил. Сказал Гугу:

— Обидишь — расчленю.

И розовой ногой погрозил.

Ксю впорхнула в зал и скрылась на кухне, а Гуг осуждающе на меня посмотрел. Лучше бы своего кяхта обиходил, а то скалится на грифона несчастный рептилий, а грызануть не позволено.

Двери за мной закрылись, и я увидел Тару. Моя жена, прижав кулачки к груди, гоняла по залу лиловых светлячков. Рядом с очень довольной рожей сидел мой эльф алхимик. Он её обучал. И обучил. Никакого сочувствия эльфам за стеной в нём не наблюдалось.

Хорошо быть котом. Я встряхнулся, и бренный прах покинул мою шерсть. Аппа принесла сметану. Вис навис над спинкой стула:

— Говорят, великий Ра, вы снова одержали блестящую победу?

— Да. И добыл вам ножку гигантской розовой белочки.

Насекомые страшно заинтересовались диковинкой. Трогали лапками, обнюхивали и покусывали. Это надолго. Тара же поспешила похвастаться.

— Ра, смотри!

Лиловые светляки понеслись вдоль стен зала обгоняя друг друга. Она была счастлива. Счастлива только лишь тем, что светляки послушны, летают, лиловые. Я люблю тебя так, что сердце останавливается.

Счастье

Счастье — сложно переживаемая вещь. Победы, власть, обилие рыбы — всё это рядом со счастьем блекнет. Я поступил как подросток. Сказал Таре:

— Нам нужно поговорить.

И воспроизвёл приглашающий жест в сторону лестницы.

Многие недооценивают обречённость. Статус «жена», обрекал Тару на ожидание, хотела она этого или нет. Но она хотела. Я это чуял уже целые грёбаные сутки. Кувшин сметаны тоже забрал с собой.

Во все ступени ногами попал вроде. Плотно закрыл двери в покоях за нами. Взял жену за основание хвостика и мы запели. Пели и пели. А перед рассветом сладко-сладко уснули.

Синий котёнок сидел у меня на груди и мурлыкал. Здрасте.

— Люблю твою любовь, братик. А ты меня без неё чуть не оставил.

Когда такое было?

— Было-было.

Сестрёнка спрыгнула с меня и обвела рукой вокруг.

— Гляди что изобрела!

Я сел. Вокруг всё светилось от множества дурацких бабочек. Нет, это были не бабочки, а фейки с крыльями бабочек. Похмельный кошмар какой-то.

— Ничего не кошмар. Приделать фейкам крылышки — это эпическое изобретение! Они теперь моё воинство. Смотри!

Синий котёнок взмахнул лапкой, светящаяся лента летающих феек поднялась в небо и слилась высоко над нами в большое торжественное толстое кольцо.

— Они зубастые и всегда голодные! А есть могут только чужих, вроде тех тараканов. Понимаешь?

Разумно. Нечто вроде эльфийских ос, только крупнее. Правда те ничего мне сделать так и не смогли.

— Потому что они магическая дрянь. А это полуразумные живые организмы. Ядовитые! Стайные! Всегда голодные! Прелесть, правда?

А почему такие уродливые?

— Дурак. Вечно ты всё портишь. Это ваша защита от чужих. Не только моя. Похвали немедленно!

— Молодец. А можно им морды чуть благообразнее и вообще?

Синий котёнок вынул из воздуха фейку. Та клацала зубами и злилась на отсутствие еды. Но вдруг замерла и превратилась в Милли. Маленькую голую Милли с крыльями бабочки.

Фейка принялась рассматривать свои тонкие ручки, потом потрогала себя за живот, подёргала за безупречные сиськи, потом завертелась пытаясь разглядеть собственную белоснежную задницу.

— Так лучше?

Очень неожиданно. Но, в принципе, благословляю.

— Вот и ладненько. Я целый слой переработала. Не заметил, что сразу ко мне попал? Зато теперь у нас неограниченный запас бойцов. В любой момент могу здесь всё фейками заполнить.

Не надо. Фейки, заполучившие нежданную красоту, покинули строй, гонялись друг за другом, щипали друг друга за бока, лупили друг друга по попам и пищали все одновременно.

От мелькающих разноцветных светящихся крылышек заболела голова. Убери их куда-нибудь, пожалуйста. Сестрёнка сжалилась. Орда летающих идиоток унеслась в сторону далёких гигантских грибов. Спасибо.

Теперь я мог думать. Вот у меня скоро будет проект пятимерного летуна. Как из шахты вытащить что-то большее, чем Лютик?

— Зачем из шахты? Я тебе из озера наверху кого хочешь вытащу. Только органики накидай туда с запасом.

Обугленные деревья подойдут?

— На первое время. Однако желательно сложную органику. Мне с ней легче. И зачем тебе летун, вон Мону возьми.

— А она захочет?

— Давно хочет.

— Сама тебе сказала?

— Нет. Но я всё вижу, всё знаю. Мы пять раз пересмотрели ваш последний бой. От момента, когда ты выскакиваешь из шатра до момента, когда розовый енот улетает на грифоне.

— Что она сказала?

— Ничего. Шипела и дёргалась, будто сама сражается. Ей скучно. Еду добывать не надо, детей охранять не надо, а пегасик увлёкся, оптимизирует структуру библиотек. Ему не до мур-мур. Прекрасный ботан, кстати. Спасибо.

— Можно детей навестить?

— У мамки спроси.

Рядом с нами рухнула с небес чёрная змеюка Мона.

— Садись, отнесу.

Роскошная она. Изящный стремительный хищник. Надо бы глаз ей вернуть. Синий котёнок пожаловался:

— Не хочет. Кабан твой, кстати, тоже не хочет хвост отращивать.

— Почему?

— Сам спроси. Память о подвиге и всё такое. Шрамы, ветераны, почёт, гордость. Я в его сумбуре внутричерепном путаюсь немного, потому и не особо вникаю.

Я осторожно взобрался Моне на спину между крыльями.

— Полетишь со мной за горелый лес?

— Жопкой не ёрзай, котик.

Строгая. С другой стороны, что она может ответить? «Буду счастлива, мой повелитель?» Да она облезет, но так никому никогда не ответит. Так что не ёрзаем жопкой.

Полёт был божественным, жалко коротким. Гнездо почти такое же как в том мире, только гораздо больше и без крутого спуска-коридора. Чуть подросшие пегасята меня узнали. Больше всего их по прежнему интересовал рыжий неуловимый хвост великого Ра. Маньяки.

Каждый получил хвостом по носу. Легонько. Девочка подвижнее, а мальчик уже пытался играть в тактику. Типа отвлекался, а потом типа неожиданно атаковал.

— Как назвать малышей?

— Не знаю, Ра. Никогда никого не называла.

— Перо и Клык. Подходит?

Мона не ответила, отвернулась. Прослезилась, что ли, змея пернатая?

И тут Клык поймал мой хвост. Атас! Я выдернул драгоценную собственность из под слабых лапок и понёсся по бирюзовым стенам. Дети заорали тонкими голосами: «Айях!» и понеслись следом. Они еще не летали, но уже помогали себе крылышками во всю.

Я повис на одной руке, а другой принялся чесать себе пузо. Как бы отвлёкся на страшно серьёзную проблему. Вот сейчас! Малышня догнала, но в последний момент я проскользнул между ними, и каждый получил рыжим хвостом по носу.

Мы кувыркались до полного истощения детских сил. А потом они положили на меня мордочки, сложили крылья и мгновенно уснули. Айях, крохи. Полный айях.

— Можно.

Сказала Мона.

— Что можно?

— Можно меня вытащить из вашего верхнего озера.

Я аккуратно сместил детей, чтобы подняться.

— Только с двумя глазами. Или даже с тремя.

— Зачем третий?

— Для запасу.

И чёрная молния чуть не скусила мне голову. Однако я был уже у выхода.

— Будешь пятимерной, Мона чёрная стрела.

И я махнул рукой, как это делала сестрёнка лапкой, когда выбрасывала меня отсюда.

Тары рядом не было. Я даже не помнил как здесь заснул. Это мед центр с разбитым Медом и прочим, уничтоженным котами, хламом.

— Хитрый кискин, ты — вороватка!

Какое-то кривое чучело в углу. Козлиная морда, красные глазки.

— Какая ещё ватка? Ты кто такой?

— Я Пох Потрох! Ужасун и упиватор!

Местный пробрался в шахту! Спинной мозг требовал у головного немедленно уничтожить этого странного упиватора, и я перекрестил чучело мечами. Пох Потрох распался на четыре части, а затем сросся обратно и заблеял размахивая лапами:

— Пох стихийка! Невплечо! Кискин, патла, назат мой люпов! Я прагмак тавал! Твой люпов скис!

«Люпов» — это любовь? Так моя любовь при мне. Ничего она не «скис». И ничего ты мне не давал. Если тварь неуязвима физически, может она уязвима морально?

— Олеандры.

Проникновенно сообщил я чучелу и вышел в коридор. Навстречу мне шла Тара и светилась как солнышко. Я тоже, глядя на неё не мог согнать с лица идиотскую улыбку. Мы встретились и просто стояли улыбаясь.

Придурошный Пох Потрох, что выскочил вслед за мной, стал полупрозрачным, дёргался и орал, но совершенно беззвучно. Стихийка, значит. Мы с Тарой соприкоснулись лапками. Пох еще раз дёрнулся и исчез. Тара его так и не увидела.

Первый местный оказался очень странным. Неким загустением воздуха, которое от нашего с Тарой счастья рассосалось в ничто. Не очень хорошо использовать счастье в тактических целях. Однако кто знал?

Я обнял жену, и мы отправились наверх, к енотам. Паучки разбегались по стенам. Если синяя кошка правит нашей водой, то этот урод с претензиями, похоже — житель стихии воздуха. И это плохо.

От чужой воды мы защищены чудовищным количеством голодных феек, а вот от чужого воздуха, судя по всему, только личным счастьем. И как сделать воздух безопасным для всех?

У шахты Дёмыч доложил:

— Все трофеи в кузнице, металки в замок закатили, Лютик их переделает для стен.

— Отлично, Дёмыч. Нужны коты горелый лес в озеро таскать. Выгоняй всех наверх. Как там Кабан?

— Да вот он.

Бесхвостый Кабан выглядел сурово и грустно.

— Ра, уволь из гвардии. Буду чётко обороной и новобранцами заниматься. Мирон рейды легко потянет. Мозг в нём есть.

— Как скажешь. В гвардию Лайму и еще десяток самых резких на сегодняшний день. Не зависимо от пола. Главное — мозги и ловкость. Если попадется вариант «мозги и сила», тоже бери.

— Распоряжусь. Слава синей кошке!

— Слава синей кошке.

К разговору подтянулись Гуг и Корви младший. У Гуга явно была просьба личного характера. Он ждал, когда я останусь один. А вот у Корви было публичное заявление.

— Ра, Гоша всех приглашает на просмотр первой передачи. Синяя кошка по его сценарию сделала маленький ролик, и праведник хочет показать его всем.

— В столовой вечером, перед ужином. Нормально?

— Я передам.

Очень интересно будет посмотреть. Дёмыч убежал собирать команду на грязные работы. Кабан удалился заниматься «обороной и новобранцами», Корви младший отправился оповещать праведника о времени и месте первого нашего киносеанса. А вот Гуг остался переминаться с ноги на ногу.

Тара — ангел. Не лезла в разговор с мнениями и советами, не тянула одеяло на себя совершенно. Тихо стояла рядом, обнимая лапкой за талию. Не отпущу.

— Говори уже, Гуг. Что случилось?

— Ничего не случилось. У меня просьба.

— Не тяни. Тара никому не расскажет.

— Ну, я хочу, чтобы ты вытащил сюда определённого человека.

— Ксюнчика?

— Ксюнчика.

— А жена енот?

— Ра, не могу я…

— Не зарежет вас ночью?

— Что ты! Эльвастра художник. Просто засадит всё вокруг кровавой глицинией и чёрными розами. Она очень тонкая натура. И всё уже почуяла. Между нами нет лжи.

Глициния, так глициния. Будет тебе Ксюнчик.

— Хорошо. Давай наверх. Нас ждёт водная преграда.

И бежевый кот скрылся в шахте. В шахте, кстати, уже шли по стенам бледные тонкие корешки. Вниз, к аквариуму, рвалась наша лиана.

Во второй шахте корешки эти уже были толстенькие, в бурой корочке. Я старался их не задеть, не поцарапать. Утро было солнечное. Посаженная вчера старым енотом Баллом семечка пустила не только корни, но и ветви.

Пока тонкие и светло-зелёные, эти ветви расходились от корней в стороны. Каждая к своему окну. Редкие тёмно-зелёные с бордовыми кончиками листья по форме походили на листья ивы, только гораздо больше размером.

Еноты плавали в озере туда-сюда. Что-то уже колосилось на берегу. Работы по озеленению радиоактивной пустыни кипят. И хорошо. Наверх прибывали коты. И как нам на тот берег попасть? Сестрёнка?

В озере булькнуло, и на поверхность всплыли круглые метровые листья. Кувшинки какие-то. Они образовали дорожку, соединившую остров с берегом. Слава синей кошке.

Мокрый Балл выбрался на дамбу рядом с нами:

— Доброе утро, Ра. А вы говорили, что магия здесь не работает.

— Доброе утро. Это не магия.

Мокрый Енот рассмеялся:

— Самая настоящая магия, которую можно назвать божественной.

Пусть называет как хочет.

— То, что вы уже сделали, впечатляет.

Похвалил я его.

— Пока синяя кошка отзывается на мои просьбы, я — всесилен.

И смеётся. Надеюсь мы его посадки не сильно потопчем. Я шагнул на кувшинку. Она поддалась подо мной, но не утонула. Рыбы там её снизу подпирают?

Тара не пошла за мной.

— Я не могу оставить тех, о ком забочусь.

Ага. Её ждут злобные беременные кошки, не способные ни за водой в столовую сбегать, ни за рыбкой. Но как её оставить? Надо каждое ушко поцеловать, в кончик хвоста дунуть. Почухать за бока…

— Ра, пожалуйста…

Да, что за публичные сцены, отпускаю. Отпустил.

Но Тара не уходила. Она будет смотреть, как я иду по кувшинкам. А потом уйдёт. Я торжественно прочапал по водяным листьям и оказался на новой земле. Коты с Дёмычем во главе перебирались на берег вслед за мной.

Здесь несколько енотих поливали какие-то ростки. Набирали в озере полный рот изумрудной воды и выплёвывали её в лунки. Экологически безупречно. И кто из них скоро засадит здесь всё кровавой глицинией? Может вот эта самая грустная?

Тара махнула мне лапкой и запрыгнула обратно в окно башни, которую очень скоро оплетёт гигантское дерево — насос, дом, кормилец и воин. Наша ива. Да. Пусть называется Ива. Идём к горелому лесу.

Прямо передо мной возник верещащий Пох. Он прыгал, махал ручками и тряс головой. Изрыгал же из себя полный бред. Требовал у «падлы кискина» назад любовь и угрожал чем-то малопонятным.

Коты рядом со мной его не видели. Может это не счастье, а присутствие Тары развоплотило придурка? Я двинулся вперёд и прошёл сквозь «стихийку» без труда и последствий. Точно. Тара — чистая душа, а я — нет.

Надо будет протестировать этим Похом праведника Гошу. Уродец не унимался, он опять загораживал собою пространство впереди.

— Олеандры?

Угрожающим тоном спросил я его. И Пох Потрох испуганно отскочил. Работает.

— Что?

— Ничего, Дёмыч. Давай ускоримся.

И мы побежали. Груды оплавленных камней — это бывшие здания. Большие лужи с чужой водой мы старались огибать не вступая. Сгоревшие костяки, двурукие и четырёхрукие. И мёртвые машины разных видов и форм. Сука бомба.

Пох бежал в трёх метрах от меня зыркая красными глазками. Он не мог меня остановить и не мог мне навредить. Воздушные твари слабее водных? Возможно. Но скорее всего слаб именно этот конкретный Пох. Какие чудовища чужого воздуха могут нам попасться еще — неизвестно.

Гвардия бежала с нами, но не вся. Мирон с Асей, Антон, вон Лайма страшно довольная новым назначением. Разумный Кабан оставил часть бойцов для обороны замка. Или гнезда? Для обороны аквариума, короче.

А вот и горелый лес. Стволы лежали вершинами в одну сторону, вжавшись в землю. Чуть дальше торчали редкие стоящие. Я остановился.

— Мирон!

— Здесь!

— Гвардии рассыпаться. О любом шевелении или шелесте докладывать немедленно.

— Есть!

Мирон длинными прыжками ушёл дальше, отдавая приказы на ходу.

— Дёмыч, берём только то, что можем унести. Средней толщины и тонкие.

Я рубанул на пробу обугленный ствол поперёк и он разрубился.

— Я рублю куски, вы их тащите и сбрасываете в озеро. Вперёд!

Коты не нявкая взялись за грязную неудобную работу. Я рубил что потолще — покороче, а что потоньше — подлиннее. Вереница котов с горелыми брёвнами и жердями потянулась обратно. Любая работа делается, если позволяешь себе не останавливаться. Делалась и эта.

Мы полетим, Мона. Полетим обязательно. Пох невдалеке приуныл, но покидать меня не собирался. Временами он вскакивал и размахивал ручками что-то выкрикивая, обращаясь к себе. Спорил, значит.

Я рубил, Дёмыч выковыривал втоптанное в землю взрывом и помогал очередному коту взвалить на горб очередное бревно. Так победим. На Мону уже точно хватит. И на Ксюнчика, и еще на десяток котов и кошек. Но нужен стратегический запас. И я рубил.

Гуг рядом вскрикнул, подскользнувшись. Не по плечу брёвнышко взял. Его подхватили, бревно отобрали и вручили длинную жердь. Всё-таки силовые работы — не его конёк. Мои-то коты из крестьян. А исходник Гуга — лордик, да еще и эльф. Ладно. Еще немного. Стоп.

— Дёмыч, дальше сами. Когтями медленнее будет, но Лютика нет, топоров нет, ничего кроме котов нет.

— Понятно, Ра. Я же знаю для чего это. Надо всех доставать сюда. Будем пахать до вечера. Иди. Мы сами.

Мона, я иду!

Перегнал по дороге Гуга с жердью, которую он уже не нёс, а тащил. Отобрал. Этот котик нужен мне как пилот на второго летуна. Опыт с грифоном, ловкость выше среднего — лучше кандидата нет.

Изумрудное озеро встретило меня шорохом крылышек. Из него, прямо из места в которое коты сбрасывали древесину, вылетали фейки. Сестрёнка, зачем?

Вся крыша башни на острове уже была покрыта фейками. Котяро, сбросивший в озеро бревно рядом со мной, не удержался и поймал одну.

Милли в его руке улыбалась и ёрзала попой, а затем показала язык и дёрнула себя за соски. Котяро отбросил фейку подальше и вытер руку о живот. Сестра, хватит!

Поток феек пресёкся. Невидимый никому кроме меня Пох Потрох замер и таращился на крышу из пищащих, светящихся крылышек. Ночью будет красиво, спору нет. Надеюсь, когда дерево подрастёт, дурочки заселят самые верхние ярусы.

А теперь Мона! Нет.Вначале исполняем обещание.

— Нейропломба, Ксюнчик!

Гуг рядом замер. В изумрудной воде у наших ног барахталась мокрая кошка. Я поймал её за загривок и вытащил на сушу. Ксю шипела. А кому понравится проснуться в воде, а потом оказаться перед своим принцем со слипшейся шерстью?

Я хлопнул Гуга по плечу:

— Дальше сам.

И позорно сбежал в сторону по берегу. Вот теперь Мона. Что там намудрил научный отдел — мне неизвестно. Но я хочу Мону, которая стремительнее и защищённее меня.

— Нейропломба, Мона!

Вода в озере забурлила. Со дна поднималось нечто огромное. Коты и еноты попятились. Атас. В небо вырвалась, облив всех вокруг изумрудной водой, моя Мона. Она была в три раза больше исходника.

Сделав круг высоко над нами, она приземлилась прямо на посадки разбежавшихся енотов. Оба глаза на месте. Шея стала толще, и черная как ночь шерсть. Вот почему она смотрится толще! Моя змеюка теперь шерстяная. И длинный хвост!

Родной её хвост был гораздо короче. Надеюсь на его конце оружие не хуже, чем там же у меня. Я подошёл завороженно разглядывая подружку. Чем кормить такую тушу? Фейками?

Даже не уследил, как оказался у неё в пасти на высоте трёх своих ростов. Во даёт! Я бережно погладил хищную морду, затем белоснежный острый клык. Какое чудо!

Мона выплюнула меня, и я приземлился на ноги.

— Ну ты и придурок.

И голос её как ветер ломающий ветки. Я подобрался ближе и обнял красотку за лапу. Еле обхватил, если что.

— Ну? Долго будешь сопли размазывать, Ра? Ты лететь куда-то собирался вроде?

Да. Расчувствовался что-то. Я отпустил эту лапу с метровыми когтями. А если они еще и ядовитые! Надеюсь. Но есть одно маленькое дельце, пока не все плавающие в пруду брёвна синяя кошка на феек перевела.

Я повернулся к изумрудному озеру и возгласил:

— Нейропломба, Арт!

Подбежал и помог выбраться из воды новорожденному коту.

— Арт, вытаскиваешь своих казаков сюда. Всех.

— Как? Мой лорд, я слышал, но не очень верил…

— Говоришь этому озеру: «нейропломба» и имя казака. И в ладошки хлопаешь. Когда вытащишь всех, к Дёмычу за инструкциями. Он там, в горелом лесу. Вопросы?

— А у меня получится?

— Получится. Я по делам. Дальше сам.

— Стой, Ра! А Настеньку можно?

— Нужно!

Не дебил, справится. Я же не спеша вернулся к Моне и с большим удовольствием залез на неё. Еле успел в чёрную шерсть на спине вцепиться. Пернатая змея ударила крыльями о воздух и всех, кто был рядом на ногах, повалило. Мы летели!

Пох Потрох, к которому я уже успел привыкнуть, рассекал невдалеке коричневым комочком. Ну да, воздух — его стихия. Уродец — воздушная сучья рыба. И чего он ко мне привязался?

Но я летел! Вон маленький Дёмыч раздаёт пинки зевакам задравшим головы. Привет, Дёмыч. Я культурно помахал ручкой. А вон маленький Мирон на вершине обгорелого огрызка задрал голову к нам. Привет, Мирон. Я культурно помахал ручкой.

Только со спины не всё видать. Эти огромные крылья пол мира заслоняют. Я перебрался по шее к самой змеиной голове и уселся прямо на неё позади глаз.

— Ты что творишь?

— Я на острие атаки!

Выпустил клинки и раскинул руки.

— Я — твои рога!

Мона фыркнула, но вроде доброжелательно. Я закрепил успех:

— Съёмные разумные рога. У кого такие есть?

— Ладно. Держись только двумя руками.

И Мона резко набрала высоту. Пох Потрох заметно отстал. Чем выше, тем он слабее? Или наконец отлип от меня? Что же мы видим внизу?

Большая плешь, обрамлённая двумя широкими кольцами: горелым лесом и мёртвым лесом. И плешь эта посреди зелёного ковра леса живого. Как мёртвый глаз титанической рептилии.

Живой лес уходил в одну сторону за горизонт, а с другой стороны упирался в горы. Кое-где бликовали речки и большие озёра.

— Мона, к горам летим. И чуть пониже, пожалуйста, а то подробностей не разглядеть.

Мона плавно развернулась и пошла снижаясь в сторону гор. Я вскочил на ноги, раскинул руки и запел торжественную песню летающих котов.

Ветер пытался меня сдуть, и пришлось стоять согнув одну ногу, а вторую отставив назад для упора. Ну и сильно наклонившись вперёд.

— Можешь не орать так противно?

Да что ты понимаешь в кошачьих песнях. Каждая шерстинка на теле билась от восторга. Ну, или от ветра с восторгом. Пернатым змеям не понять. Всё испортила.

А вот и дымок! В предгорьях кто-то жёг костёр. А дальше в горы, дымок побольше, прямо дым из трубы.

Пох возник практически вплотную и зашептал в ухо:

— Кискин пальшой певуний! Летяка не оценяет. Летяка — высоко себяставка. Плевака в душку. Кискин отомстяка! Токазун и величавый!

Я отмахнулся клинком, и две половинки шептуна отстали от нас, срастаясь друг с другом. Что за болезненный бред? Без вина не разберёшься.

Большая стая крупных птиц поднялась над лесом, заорала хором нечто вроде: «Гарна карма!» и стремительно удалилась. Ну и зря. Я фанат воздушного боя.

— Облетаем маленький дымок низко!

— Слушаюсь, командор!

Шутит. Но слушается. Зелёное море леса ринулось навстречу, и пришлось сесть и вцепиться в змеиную шерсть двумя руками. Нам необходимо седло. Где ты, Лютик?

Белая туша Лютика промелькнула под нами в просвете между деревьями. Насколько я успел заметить, Лютик сидел на полянке у костра. И не один.

— Мона назад! Садимся.

— Да как я тут сяду?

Точно. Густой высокий лес не лучшая посадочная площадка.

Мона снова набрала высоту и пошла по плавной кривой вокруг места, где только что был дымок. Но вот теперь дымка там не было. Шифруются. Я бы тоже на их месте зашифровался.

— Сбрасываешь меня прямо туда. Летишь к большому дыму исключительно на разведку. Возвращаешься — подбираешь. Буду на самом высоком дереве сидеть.

— Как скажешь.

Мона спикировала к деревьям. Я собрался прыгать, но был крепко обвит поперёк тушки концом змеиного хвоста и нежно посажен на высокую ветку. Мона ударила крыльями и ушла ввысь, верхушки деревьев вокруг качнулись, но я уже крепко держался. Какой комфортный десант!

Условный противник затаился в густом подлеске. Лютик, я иду! И великий Ра как безумная белка запрыгал от ствола к стволу. Вон тот просвет — полянка с затоптанным кострищем.

Однако хитрый Ра не станет на неё выкатываться и подставляться. Срубим ветку, густо поросшую листьями, и возьмём её в зубы. Перво — рыжее пятно станет меньше, а второе — изменится силуэт.

Я чуял четырёх затаившихся. Страх, ужас, страх и настороженность. Настороженность — это Лютик. Задача — прыгнуть ему прямо на спину. И я это сделаю.

Тихосенько шажок. Диспозиция дичи? Не изменилась. Меня нет, я — муравей во тьме норы, я — ручей неподалёку и вообще ветка с горькой корой. Тихосенько шажок.

— Ра, может хватит кустом прикидываться?

Убью гада. Длинный прыжок, и Лютик ныряет с переворотом навстречу. Он пнул меня в полёте ногой в живот, слишком быстро и точно, но я успел его щёлкнуть хвостом по носу.

И выплюнул ветку изо рта.

— Кому костры жгём?

— Ты с этой твари свалился?

— Я передам, как ты её называешь.

— Не надо.

— Так кому костры?

— Местные своему поху грибы жгли. Эй, выходите. Это великий Ра. Он вас не съест. Ну может только покусает немного.

Местные не выходили. Но уже боялись чуть меньше.

— А ты как с ними задружил?

— Я не дружил. Я медведя положил тут недалеко. И они за мной увязались. Их то ли подарили, то ли продали, я не понял.

— Работорговлей значит занялся?

— Ра, их папа перед смертью решил, что со мной безопаснее. А убивать рука не поднимается. Не за что.

— Так это гарем! Ты же покажешь свой гарем другу?

Лютик скривился и гаркнул в кусты.

— Вышли на свет! Быстро!

Кусты зашевелились, но никто так и не вышел, потому что нас накрыла тень, и Мона позвала своим непростым голосом:

— Раа!

Вот теперь из этих кустов точно никто не выйдет. Тень исчезла, Мона поднялась выше кружить и ожидать. Она честно сообщила, что вернулась из разведки, и я могу лезть на самое высокое дерево.

— Что за птица?

— Это Мона. Она летает.

— Вижу. Ладно, Ра. Что сказать хотел?

— Привет.

— Понятно. Это всё?

— Нет. На Мону седло нужно позарез. Чтобы руки освободить.

— Сами как-нибудь. Я в горы иду.

— Зачем?

— Там кузнецы живут.

— Кто сказал?

Лютик снова поморщился как от кислого и еще раз рыкнул в кусты:

— Вышли и встали по росту!

Из кустов выбрались три бородатых, русявеньких, коротконогих недомерка в клетчатых юбках.

— Чтобы ты не сомневался, Ра — это девушки из приличной семьи. Очень набожные. Каждый день своему поху грибы жгут.

— И как тебе такое сокровище досталось?

— Говорил уже.

— Да я не очень понял.

— Медведя порвал. Большого, кстати.

— Понятно. Они разумные?

— Кажется.

Лютик неожиданно присел и запищал тонким голосочком:

— Пох Попихох!

Бородатые девушки упали на колени и воздев руки чётко хором отозвались в ответ:

— Попихох Пох Пох!

Прикольная кричалка. Точнее, пищалка. Белый котяро выпрямился и спросил:

— Видел?

Да. Я видел. Лютик вляпался в какую-то местную муть.

— А зачем тебе кузнецы в горах?

— Надо же куда-то идти. Мне намекнули, что набожные девы в горах на вес золота.

— Кискин, трук!

Неожиданно пискнула крайняя девушка, поднимаясь с колен. Какая интересная раса. Если у них девушки бородатые и настолько поперёк себя шире, то каковы их мужики? Стоп. Этот акцент мне знаком.

— Как зовут?

Девушка потупилась.

— Не скажет. Им нельзя. Какое-то грибное суеверие.

— Лютик, если что, вызывай нас с Моной. Жгите грибы и будьте спокойны, мы прилетим.

— Да мы и так спокойны. Мона тоже местная?

— Мона из аквариума. Полезу-ка я на вон то дерево. С вами хорошо, но на дереве лучше.

Быстро поднявшись на самый верх, я срубил тонкую вершинку, чтобы Мона меня увидела. Пох Потрох опять прилип к уху:

— Пелый — сильно непослушник! Ували, ували его, Кискин, во утвежуний величавости! Кискин авторитеткин пес прекословий!

Вот тварь. Кажется я начинаю понимать, что оно такое. Как от этого пса прекословий избавиться?

Накрыла тень, гибкий хвост сорвал меня с дерева и усадил на место. Очень хорошо. Мона усадила меня себе на голову, а не на спину. Лес внизу удалялся.

— Хочешь посмотреть, что нашла?

— Ага. Очень хочу. А ты умеешь на спине летать?

— Вот так?

И пернатая змея перевернулась, сложив крылья. Ааа! Невыразимый кайф. На одних рефлексах я отпустил шерсть, за которую держался, кувыркнулся и уже сидел на её горле под челюстью.

Мы падали почти две секунды, а потом Мона ударила крыльями о воздух и пошла стрелой вверх. Я обхватил её ногами, вцепившись в чёрную шерсть одной рукой, а вторую направил в зенит, выпустив клинок. И завыл, как в атаке. Какое седло? И без седла чистое счастье.

Когда земля под нами стала выпуклой, и вдали, на её поверхности, замерцал океан, я заткнулся, потому что стало трудно дышать. Но красота происходящего потрясала.

— Давай, стряхни меня не используя хвост!

И Мона рванула вниз. Воздух стал твёрдым. Меня чуть не содрало с пернатой змеи, но я вцепился в змеиную шерсть не только руками, но и зубами. А потом подумал: «Что я делаю?» И отпустил.

Закувыркался, но быстро принял позу восторга — позу морской звезды. Я летел! Сам! Вниз! Долго! Получите, небеса, ликующую песнь летающих котов! Няааа-уаняяя!

Боже, я жил не зря. Мама, ты родила меня для вот этого. Вот того, что сейчас. Мона вернулась, но подбирать меня не спешила. Молодец.

Я закрутил землю и небо вокруг себя красиво. Вначале поперёк, потом добавил еще одну ось вращения, затем еще одну, и еще, и еще, и еще. Мир стал серым пухом. Никто никуда не падал, никто никуда не летел. Так не годится, и я вышел из сложного штопора.

А земля уже близко.

— Рааа!

Сверху свалилась Мона и поймала меня твёрдым хвостом. Да, я снова сидел на её голове культурный и грустный. Внизу лес и горы. Пить хочется.

— Я знала, что ты кретин. Но хочу предупредить, что не всегда небо ясное во все стороны. Облака, испарения, стена дождя и всё — ты потерялся. Никакое зрение, нюх или слух тебя уже не найдут в небе. Понял?

— Да, мамочка.

— Я тебе не мамочка, но в какой-то мере отвечаю за тебя перед синей кошкой. Просто падать — это одно, а падать мигая, пропадая и появляясь — уже опасно. Как прикажешь тебя подбирать?

— Хорошо, мамочка.

Столько слов подряд от Моны я еще не слышал ни разу.

Мы подлетали к большому дыму. Такой не затопчешь, как костёр в лесу. И жгли тут явно не грибы. Дым шёл из толстой трубы, которая торчала прямо из расщелины в скалах. Кузницы в горах, оказывается, подземные.

Группка кудрявых свиней поднималась по тропе недалеко. Мона ими очень заинтересовалась.

— Ра, я тебя высажу тут на часик и поохочусь. Не дури, и будь паинькой.

— Ага.

Что здесь можно надурить? Земля — не небо. Лети уже.

Мона, не приземляясь, сняла меня хвостом и усадила на скалу, недалеко от трубы. И улетела в сторону своих кудрявых свиней. Сколько она может держаться в воздухе без передыху? Очевидно долго.

На скале было грустно. Я отправился к трубе. Хочу заглянуть в расщелину. Вот только в горах напрямик не пройти. Так что пришлось вначале спускаться прямо в противоположную сторону.

Поиграем в горного кота. Чего уж там. Небольшая крикливая птица честно пыталась притворяться раненой, чтобы увести меня от своего гнезда. Что там у неё? Крошечные зелёные яички. Не бойся, мамочка. Не трону я их.

А вот и грибы на склоне, поросшем мелкой травкой. Большие. В грибах я не разбираюсь. За этим — к Лютику.

Очевидно цивилизация спрятала аквариум в совершенно диком мире, и все мордеры — пришлые. А местные подгорные ребята на своей волне и не в курсе галактических проблем. Может быть.

А вот и местный котик. Белый в серых пятнах и очень злой. Прямо барс какой-то. Не рычи, дурень. Я просто мимо иду. Да чую, что ты голодный, что у тебя территория и прочее. Иди нафиг, мне некогда.

Но агрессивный хам полез в драку. Ладно. Намну тебе бока — не жалуйся потом. Убить было очень просто, но убивать не хотелось совершенно. Никакой ярости. Это небо на меня так благотворно действует?

Великий пилот Ра отдубасил пятнистого дурня как слепого котёнка, даже не выпуская шипы на пятках. Не плачь. Ловкость и мозги, мозги и ловкость. Ничего вроде не сломал ему. Хорошо бежит. Не оглядываясь.

Я уже обошёл скалу с которой слез, и до ущелья с трубой рукой подать. Но замер. Вот на кого охотился пятнистый! Большая белоснежная ланка щипала травку в 15-ти метрах от меня и совершенно ничего не замечала.

А при ней телёночек. Очень вкусный наверняка. Но мы же не звери, господа. Я бесшумно сел и замер, как один из камней рядом. Телёнок оторвался от мамы и посмотрел мне прямо в глаза. Ух Ты!

Глаза его были тёмные, глубокие и выпуклые как этот мир сверху. И я в них падал точно так же, раскинув лапы. Помрачение это длилось недолго. Ланка фыркнула и в два прыжка скрылась за камнями.

А телёнок сказал мне: «Мяу», и только после этого поспешил за мамой. Мяу? Стой, копытный! Я сиганул за ними, однако ни следа, ни запаха от этой странной парочки не осталось. Вот вообще.

Почему это «мяу» меня так потрясло? Может это просто порода такая — белые мяукающие ланки. В конце концов он же не сказал: «кис-кис». Да. Определённо не сказал.

Но потрясло не столько мяу, сколько взгляд. Телёнок ланки посмотрел на меня как весь этот мир целиком. И не оставил после себя запаха вообще.

Я метнулся назад, на место схватки с пятнистым. О, тут был запах, и были следы. Если понадобится, я мог побитого котика догнать и побить еще раз. Я вернулся туда, где паслись ланка с телёночком. Запаха не было. И следов не было.

Труба неподалёку упорно дымила. Сытая Мона вернулась с охоты. Вот что за манера, не спросив, подхватывать кота с земли и себе на голову сажать?

— Чем недоволен?

— Всем.

— Достанешь сюда Перышко и Клыка, обоих. Мне этот мир понравился.

— А мне он сказал: «Мяу».

— Кто?

— Этот мир.

— Ну хорошо, что не «кис-кис».

Издевается? Или что-то знает, но не рассказывает?

— Мона, почему он должен был сказать: «кис-кис»?

— Кто?

— Этот мир!

— Ра, не ори. Я просто шучу. Иногда.

— Обидные ваши шутки.

— Тебя подкинуть повыше?

Неплохо бы, но вот прямо сейчас даже летать мне не хотелось. Хуже чувства опасности, только чувство неизвестной опасности. Под нами летел назад густой лес. Выжженное мёртвое пятно приближалось.

В конце концов эта вылазка принесла знание. В этом мире есть немного странная, но разумная раса, что строит кузницы под землёй, но встречается и на поверхности. Грибы своему Поху жгёт, высоко ценит благочестивых, бородатых, кривоногих девушек без талии. Всё в порядке.

Мона

Мона высадила меня возле озера и потребовала:

— Доставай детей.

Ну, я и достал.

Мохнатеньких малышей, что тоже были в три раза больше себя прежних, пернатая змея хвостом прямо из озера закинула себе на спину.

— Зови, если что.

И взвилась в воздух. Улетела она в сторону так понравившихся ей гор. Точнее, в сторону так понравившихся ей кудрявых свиней.

Как я её позову? Она что, оставит детей и прилетит? Нет. Не оставит. Похоже меня только что кинули.

Наша Ива уже торчала из всех окон башни, а енотий лес вокруг был уже не как травка, но выше меня. Отличная скорость роста. Озверевшие от грязи коты всё еще таскали в озеро брёвна.

А фейки клубились далеко, в зоне мертвого, но уже не горелого леса. Жрали наверное. Мы какая-то язва в язве. Однако белый телёнок не сказал ни «брысь», ни «кис-кис». В смысле не гнал и не звал. Я теряю связь с реальностью?

— Величаво, кискин, руковотец. Всем чумазам слушаться и плакать!

Вот отличная тень для учебного боя. Я принялся шинковать чучело на дольки. Поперёк, вдоль и наискось. Какое количество кусочков поха я могу поддерживать в воздухе одновременно?

Пох Потрох булькал, крякал и квакал, но ничего сказать или сдвинуться с места не мог. Очевидно, и для того и для другого он должен был срастись в целое. Какая прекрасная игра! Я могу это делать часами. А сколько это может вынести он?

Оказалось, что менее получаса. Последний раз отчаянно хрюкнув непонятно какой из своих частей, Пох Потрох рассосался в ничто. Помер? Интересно, родственник ли он Поху Попихоху, которому жгут грибы бородатые девушки?

Куски горелого леса плавали в озере, и вода в нём уже была не очень изумрудная. А как чистят изумрудные озёра? А вот так:

— Нейропломба, Редедя!

Мокрый пегий кот сам выскочил из воды. Здравствуй хитрая морда.

— Мой лорд, это что же это?

— Это новый мир, ты мне здесь тоже нужен.

— И зачем?

Сразу приступил к торговле.

— Будем и здесь делать дачу.

— И как?

— Говоришь синей кошке слово «нейропломба» и добавляешь имя казака. Ну и помогаешь выбраться из воды новому коту. Понял?

— Не хитрая работа.

— Вот и делай. Достаешь из озера всех. Там, за мёртвым лесом, лес живой. Прёте туда толпой и обживаетесь. Ты отвечаешь за то, чтобы коты не одичали. Если что, именно тебе я оторву лапы. Все лапы и хвост.

— Жестоко как-то.

— А то. Бородатых не обижать. Они наши возможные союзники. Казаков сразу доставай семьями. Поха какого встретишь — не слушай. Похи тут придурки.

Всё. Не идиот, справится.

— Привет, Редедя.

Это Дёмыч с бревном на плече. Грязный.

— И тебе не скучать.

— Да я бы поскучал.

Дёмыч скинул бревно в воду.

— Заканчивайте, Дёмыч, с этими деревяхами. И давай детей доставай. Всем, у кого они еще не котята.

— Вот это дело. Что там, Ра? Далеко летал?

— До гор. Вокруг нас лес. Прекрасный дикий лес. И куча дичи. Речки, озёра. Благодать.

— Слава синей кошке!

Пожалуй, в данном случае, слава белому телёнку. Хотя я и в этом не уверен.

Возникший за плечом енот Балл вежливо потребовал:

— Позвольте и мне, Ра, попросить синюю кошку воплотить некоторых моих подданных.

— Позволяю. Только в разумном количестве. Сегодня приоритет у Редеди.

— У кого?

— Вот у этого пегого хитрющего кота. Ему должно хватить, остальным — что останется.

— Да, конечно, но завтра я могу рассчитывать на большее?

— Можете, Балл. Завтра — ваш день. Схема простая. Таскаете мёртвый лес в озеро, а из озера достаёте енотов. Все работы утрясаете с Дёмычем.

— Да, спасибо, Ра.

За что? Кстати.

— Балл, вот здесь, где Мона затоптала ваши саженцы, нужна посадочная площадка. Большая. А в сторону гор, вон в ту, нужна широкая аллея обсаженная самыми воинственными деревьями.

— Принято, сделаем. Вы не представляете, Ра, на что способна синяя кошка в работе с растениями!

Прекрасно представляю. А еще я обещал сделать котом своего весьма кровожадного оруженосца.

— Нейропломба, Бонивур.

Бонивур получился худой, полосатый и остромордый.

— Ух ты!

Завопил он, еще не успев полностью выбраться из воды.

— Успеешь еще поухтыкать. Пошли.

Пора в шахту возвращаться. Там Тара и научный отдел, который по пятимерному летуну работает. Но убежать по кувшинкам не позволил мне Арт.

— Ра, можно мы с Настенькой уйдём?

Невзрачный Арт держал за лапу белоснежную кошку ослепительной красоты и грации. Кузнечиха же была чернокожей? Так моя сестрёнка шутит, или такова сама по себе суть Настеньки?

Пахла она безмятежностью и доверием, а вот Арт пах как боец окружённый невидимыми врагами. Эту Настеньку надо бы под стекло на бархат. Как произведение искусства. Охрана, сигнализация, все дела.

Арт прав. Им надо уходить.

— Идите. Проследи, чтобы девочек нарожала. И побольше.

Арт зыркнул невесело, и пара длинными прыжками ушла в сторону противоположную той, куда улетела Мона. Грубо я пошутил. Прости, Арт. Найдите в далёком лесу милое озеро с доверчивой рыбкой и будьте счастливы.

Бонивура пришлось пнуть, чтобы он перестал пялиться вслед.

Мы с ним прошлёпали по кувшинкам в шахту. Дыра в земле стала шире, а корни Ивы шли в ней спиралью. Уже толстые. Похоже железки, собранные Лютиком в лестницу, Ива тоже переварила.

Её корни уже немного раздвинули верхний уровень, а также сделали вход во вторую шахту больше. На нижнем уровне тонкие белые прожилки корешков только начали оплетать потолок и стены. И они слабо светились!

Я оторвал один из них и пожевал. Кисленько. А пахнет сиренью и яблоком. И еще чем-то непонятным. Хорошее растение. В месте обрыва начал расти пузырёк сока в прозрачном мешочке.

Быстро достигнув в размерах крупной виноградины, пузырёк этот затвердел и стал кусочком неба. Засветился дневным светом. Зачем котам осветительные приборы непонятно, но теперь я знаю как их создавать в нужных местах. Спасибо, Ива.

— Ра, а мне можно?

Бонивур хочет попробовать кисленький корешок?

— Можно.

Мой оруженосец оторвал светящуюся виноградину и закинул её себе в рот. Свел глаза к переносице и старательно прожевал. Комик, блин.

— Вкусно?

— Не понятно. А рыба есть?

— Вечером. Коты едят один раз вечером. Повтори.

— Коты едят один раз вечером.

— Молодец. А сейчас я в научный отдел, а ты тут у двери посторожишь, как умный. Повтори.

— Посторожу, как умный.

Отлично. В спорт зале зелёные мохнатые сколопендрочки традиционно окрысились на незваного Ра, но были отозваны ласковым окриком полосатого Виса. Кто я им? Неприятный довесок к идолу?

— Ра, как хорошо, что ты пришёл. У нас прорыв!

— Привет Вис.

Я забрался на стопку матов к великому учёному и хлопнул его по переднему сегменту. Дружески. Виссарионыч отодвинулся.

— Не трогай меня, пожалуйста. Это неприлично.

Как скажешь, начальник.

— Что за прорыв, рассказывай.

Вис вознёсся и подбоченился всеми лапками.

— Вверенный мне научный отдел сумел создать теорию неполного отсутствия!

— Это как с Кабаном? Ему хвост недавно отрубили, и теперь Кабан отсутствует, но не полностью?

— Очень смешно. Ха-ха. Но у нас здесь величайшее открытие на стыке четырёх дисциплин! Потому, пожалуйста, будь серьёзен.

Да пожалуйста. Я и не пытался шутить.

— Изложи чуть понятнее. Для млекопитающих.

Вис призадумался.

— Он всё равно не поймет.

Заявила Сарочка. Или Ниночка? Без разницы.

— Но я всё же попробую объяснить. Слушай, Ра, вот ты тут перед нами вращался пропадая?

— Было дело.

— А бордовые эгории меняли координаты без материи?

— Меняли вроде.

— Так вот эти явления вписываются в общую теорию неполного отсутствия!

— Каким образом?

— А это объяснить уже сложнее. Сарочка, помоги.

Зелёная зараза выдвинулась вперёд и голосом скучающей учительницы затараторила:

— Теория неполного отсутствия утверждает — всё отсутствует, но не полностью. Проще, вот ты, рыжее млекопитающее Ра, отсутствуешь большей своей частью, которую не в состоянии ни знать, ни опознать, ни даже предположить, что она у тебя есть. А она есть.

Не поспоришь. Как спорить с тем, чего не можешь даже предположить, что оно у тебя есть?

— Например, насекомое Ари и одна бордовая эгория очень далеко отсюда — это одно и то же. Только для Ари далёкая эгория — отсутствующая неизвестная часть, а для эгории уже насекомое Ари — отсутствующая неизвестная часть. Опытным путём установлено, что отсутствующей частью насекомых являются ящеры, а отсутствующей частью ящеров являются насекомые.

Охренеть не встать. Такое мне в голову не приходило.

— Ты же, млекопитающее Ра, которое научилось погружаться в отсутствие с помощью вращения. То есть деградировало от существа стремящегося уменьшить своё отсутствие, до существа стремящегося увеличить свое отсутствие. Понятно?

— Итить колотить.

Кажется я матюкнулся вслух. Общая теория неполного отсутствия была абсолютно насекомым бредом. Кажется мой научный отдел перестаёт быть полезным.

— Но хоть пятимерного летуна ваша странная теория поможет создать?

Сара не замялась ни на миг.

— Общая теория неполного отсутствия утверждает, что ты не можешь попасть туда, где тебя нет. То есть туда, где нет как твоего присутствия, так и твоего отсутствия.

Боже, неужели в мире есть и такие места?

— Туда же, где есть отсутствующая, неизвестная тебе часть тебя, ты можешь попасть без усилий, просто сделав её для себя известной. То есть в любое место, где есть твое отсутствие, ты можешь попасть мгновенно без всякого летуна. Понятно?

Вообще нет.

— Вис, вот это всё она серьёзно?

— Ра, аналитический аппарат насекомых безупречен!

Я честно представил себя пятнистым барсиком на утёсе рядом с толстой дымящейся трубой. И что? Так и остался на матах в спорт зале. Это значит, что там на утёсе нет не только моего присутствия, но и моего отсутствия?

— Боюсь, что кормить вас теперь бессмысленно.

От этой заявки Виссарионыч встопорщился.

— Ра, ты должен понять, что общая теория — это только основа, направление исследований. Требовать от неё мгновенной практической пользы — вот что бессмысленно.

— То есть ты предлагаешь мне еще пару дней поставлять в этот зал мясо и воду, а потом зайти и спросить: «Ну что, от вас по прежнему нет никакой практической пользы?»

— Мы можем сами добыть для Виссарионыча белок!

Это точно Ари.

— К несчастью, там наверху кроме белок водятся и медведи. Побольше Лютика. Но я подожду ровно два дня. А потом, если практической пользы от теории неполного отсутствия так и не будет, выгоню вас к медведям и белкам. Понятно?

Дипломатичный Вис поспешил всех успокоить.

— Тихо, девочки. Всё будет, Ра. Мы напряженно работаем над проблемой.

А наглая Сарочка отчеканила:

— Да, покинь помещение, млекопитающий. Ты сильно отвлекаешь.

Еще чего.

— Виссарионыч, ставлю практическую задачу. Через два дня вы должны показать мне как работает теория неполного отсутствия на вас самих. То есть подготовьте мне хоть одного неполнонавта. Вопросы?

Виссарионыч торжественно поклялся:

— Само собой разумеется. Тебя будет ждать удивительное!

Удивительное я люблю. Но редко встречаю. Отсутствующий, но не полностью, я вышел в коридор. Запустить паучка «Самоуверенность, как причина вымирания крупных насекомых»? Пожалуй не стоит пока.

Бонивур боксировал с тенью выпустив когти, а его хвост болтался сзади не принимая участия в танце. Человеческие привычки из оруженосца нужно выколачивать прямо сейчас. Отведу-ка я Бонивура в столовую.

Здесь шло жёсткое рубилово. Вернувшиеся с поверхности Мирон и Лайма гоняли взрослых новобранцев. Кабан отдельно от всех дрессировал котят, что постарше. А где совсем маленькие? Где-то с Тарой наверняка.

Отдам Бонивура Мирону. Всё-таки парень талантливый. В том мире своего учителя убил.

— Мирон, принимай особенного ученика. Полный ноль, чистый лист.

Мирон принял. Разберётся.

Пора переезжать на поверхность. Заселять енотий лес, потому что здесь уже тесно. А вот и Гуг с Ксюнчиком. Оба в приподнятом настроении. Ксю оказалась трёхцветной как Тильда.

— Ра, я тут безработная. Дай мне работу!

Что-то мне её заявка напоминает. Кажется Дёмыча в полосатых штанах с шапкой в руке. В гвардию Ксю не годится, кухни здесь нет.

— Найди Тару и помоги ей пока. Гуг, тащи Гошу с Корви в столовую. Думаю пора нам ролик праведника посмотреть.

Гуг и Ксю покинули столовую держась за ручки. Милота. Бонивур недалеко от меня влип в стену спиной, причём вверх ногами. Тоже милота.

Кабан в дальнем углу взревел: «Кто выпустит когти, на хвосте повешу!» У него там учебные бои то и дело перерастали в реальные. Подростки плохо контролируют ярость. Ничего. У Кабана не забалуешь.

А вот и делегация енотов в сопровождении Дёмыча. За фруктами пришли?

— Ра, Редедя полностью очистил озеро и увёл своих на восток. Пятнадцать семей. Договорились, что за остальными придёт, как обустроятся. Всех наших детей я достал. А у енотов маг сбежал.

Доложил Дёмыч. Балл поспешил разъяснить:

— Я никак не ожидал, что мой первый маг окажется огромным насекомым. Да еще и такой яркой расцветки. Это моя вина. Он испугался нас, себя и котов. Простите.

У Виса появился конкурент?

— И куда ваш маг сбежал?

— Его зовут Коронаций. Он просто убежал в сторону горелого леса. Хочу попросить вас оповестить всех и не причинять ему вреда. Он обязательно придёт в себя и вернётся.

— Это не ваша вина. Надо было показать вам мой научный отдел.

— Но почему синяя кошка сделала его многоножкой?

— Потому что он показался ей умным.

— Связи не вижу, но да, он очень умён.

— Тогда не пропадёт.

В столовую торжественно вошёл Гоша сопровождаемый котиком Корви. Здесь становится по настоящему тесно.

— Балл, прошу вас и ваших енотов остаться на киносеанс.

— Что такое «киносеанс»?

— Не уверен, но кажется это когда на стене двигаются разноцветные картинки. Сейчас всё увидите сами.

Гоша действительно подошел к чистой торцевой стене. По ней станут скакать разноцветные блохи? Как сестрёнка реализует показ Гошиного ролика?

Однако без всяких блох стену густо заткали белые тонкие светящиеся корешки. Ага. Кино нам покажет Ива.

— Мирон, Лайма, заканчивайте. Кабан, мелких разошли собрать всех, кроме беременных и часовых наверху. Гоша, с тебя торжественная речь.

Я нашёл не сильно сломанный стул и установил его рядом с праведником. Полосатый обезьян залез на этот стул, чтобы его увидели все.

— Дорогие соотечественники, синяя кошка починила сервер связи!

Никто тут, в том числе и я, не знал, что такое «сервер связи», но все очень заинтересовались. В столовую начали прибывать коты и кошки. Становилось очень тесно. Гоша улыбался и ждал, когда соберутся и усядутся все.

Но тут явилась Тара, Ксю и куча мелких котят. Котята побежали по головам к своим мамам. Мамы побежали по головам к своим котятам. И всё это не молча. Тара оказалась рядом со мной и мурлыкнула.

— Ра, милый, ты не представляешь на сколько прекрасны дети.

— Тара, любимая, уводи их отсюда немедленно.

Моя жена оценила острым взглядом происходящее в столовой и длинным прыжком оказалась у выхода в коридор. Там она очень громко и восторженно закричала:

— Мы свинки паровозики!

Расставила руки в стороны и три раза мелко подпрыгнула на месте.

— Чух-чух-чух!

Котята запищали в ответ и начали вырываться из рук своих мамаш. Свинки паровозики под радостные вопли формировали состав и выдвигались всё дальше и дальше в коридор.

Они прыгали на месте и хором повторяли волшебную формулу Тары. А я чувствовал себя отцом нации. Немножко. Гоша тоже прослезился. Кабан пошутил:

— Ра, а можно мне с ними?

Я пошутил в ответ:

— Иди Кабан, ты станешь отличной свинкой паровозиком.

Но он почему-то не пошёл.

Когда котята покинули столовую, Гоша смахнул слезу и продолжил:

— Дорогие соотечественники, сервер связи, который починила синяя кошка, получил множество сообщений. Некоторые из них вы сейчас увидите на этой стене.

Стена моргнула и стала разноцветной. Чумазая засыпающая эльфийка в кожаном шлеме с большими наушниками монотонно повторяла, обращаясь к нам:

— Мэй-дэй, сос, караул, атас, помогите. Мэй-дэй, сос, караул, атас, помогите. Мэй-дэй, сос, караул, атас, помогите.

За её спиной вроде как палатка с кучей непонятных ящиков и мешков. Стена пошла рябью. Потом изображение восстановилось. Эльфийка спала уложив голову на один из наушников. Наверное они мягкие.

Я не успел даже предположить, что же это значит, как стена моргнула, и Ива показала другое помещение. Какие-то руины, всё завалено строительным мусором. Голый фарг, почему-то трёхрукий, показывал нам отрезанную голову другого фарга.

— Смотрите. Они уже не синие. Чернеют.

Да, морда отрезанной головы была почти чёрная. Фарг оттянул веко мертвеца вверх, оголяя глаз.

— Смотрите. Радужка становится красной.

Да, глаз отрезанной головы был красный. Фарг оттянул губу мертвеца вниз.

— Смотрите. У них не просто клыки, а все зубы треугольные.

Да, зубы отрезанной головы впечатляли. Фарг отбросил голову в сторону и показал нам огрызок своей четвёртой руки.

— Смотрите. Они жрут всё, до чего могут дотянуться.

Даже мне было ясно, что рана плохая. Очень похоже на гангрену. Фарг на стене затрясся, завыл и почернел. Теперь он смотрел на нас красными глазами. А зубы тоже того?

Но зубы мы рассмотреть не успели. Чёрный фарг принялся крушить все вокруг и изображение пропало. Как в галактике интересно. Местами. Однако Ива уже показывала следующий ролик.

Белая чистая комната с кучей аппаратуры. Лаборатория? Девушка с блестящими металлическими вставками по обе стороны лица и такими же окулярами вместо глаз говорила не шевеля губами. Губы просто неподвижно улыбались.

— Мы не хотели ничего плохого. Просто стабилизировали кризис, ввели карантин и перераспределили ресурсы. Действовали гуманно и целесообразно. Однако органики повели себя абсолютно непредсказуемо.

Её слова заглушил грохот близкого взрыва. Свет в лаборатории стал красным. Неорганик развернула голову на 180 градусов, себе за спину, но продолжила говорить не сменив интонацию.

— Всем неорганикам галактики. Помогите. Мы теряем контроль над ситуацией…

Откуда-то сбоку в её голову влетел лом. Метровая железка вошла неогранику в одно ухо и вышла из другого. Из головы посыпались искры и она замолчала.

Красномордый дядька в тельняшке уперся в голову ногой в берце и выдернул своё оружие. Неорганик упала в сторону, а дядька уставился на нас синими злыми глазками.

— Железные суки галактики, говорит сержант Егоров. Космодесант и в отставке космодесант! Мы вам покажем целесообразность, бляди!

И воткнул лом прямо в нашу стену с той стороны. Стена мигнула и показала овальное помещение с красивым креслом посредине. В кресле сидела золотая ящерица в кокошнике усыпанном бриллиантами.

— А балансир не отвечает на запросы.

Сообщила она. Затем вытянула трёхпалые ноги и пошевелила перед нами шестью когтистыми пальцами.

— Видите? Маникюру уже три дня! Со времён, когда я была тупым маленьким хамелеончиком, ничего ужаснее со мной не происходило!

Ящерица убрала ноги под себя и горько заплакала. Ящерица плакала, коты и кошки в столовой ошарашенно молчали. Стена снова стала матово белой.

— Дорогие соотечественники!

Это снова включился Гоша.

— Мы приняли множество сообщений, но все они, как и эти, отобранные мной для показа, ярко свидетельствуют о крахе цивилизации лжи. Сейчас же вы увидите наше общее послание загнивающей галактике. Послание правды!

На белой стене возник очень торжественный Гоша. Он откашлялся и заявил:

— Аквариум приветствует все праведные силы!

Предыдущие картинки народ не сильно смутили, а вот Гоша, который удвоился, слегка обеспокоил. Но коты и кошки быстро освоились. Гоша на стуле благочинно молчал, а Гоша на стене вещал размахивая руками.

Он обличал и поучал. Он призывал и обещал всемерную моральную поддержку. Все праведники такие идиоты? Его пафос не вызывал ничего, кроме отторжения. Если коты должны вещать на всю галактику, то точно не так. А как?

Закончив пламенную речь, Гоша исчез со стены. Теперь он снова был один и гордо смотрел на меня со стула.

— Я скромно жду вашей оценки, коты.

— Это уже отправили загнивающей галактике?

— Нет. Синяя кошка сказала, что вначале должен посмотреть ты.

— Очень хорошо. Я тебя увольняю. Остаёшься тихо сидеть в каюте и утешать тех, кто сам к тебе придёт.

Гоша такого не ожидал и потому даже со стула не слез, замер. Решал, наверное, является ли Ра врагом правды и лживым агентом загнивающей галактики.

— Ксюнчик и Тильда!

Две трёхцветные кошки выбрались из толпы поближе. Эти праведницы гораздо симпатичнее.

— Теперь вы работаете с синей кошкой. Задача — создаёте ролики про нас. Первый будет про котят, называется «Свинки паровозики». По нему сотрудничаете с Тарой. Вопросы?

Ксю обрадовалась, а Тильда была смущена.

— Как мы сможем…

— Сможете. Синяя кошка поможет. Второй ролик — учебный бой Мирона и Лаймы. Бои будете выпускать постоянно. Назовём это «Арена чемпионов». По теме сотрудничаете с Кабаном. Вопросы?

— А можно алыми ленточками запястья перевязать?

Это Лайма. Кажется она единственная сразу поняла, что на неё скоро будет пялиться вся галактика. Молодец.

— Можно.

Гоша слез со стула, сгорбился и пошёл на выход.

— Корви, проследи, поддержи, утешь.

Корви почему-то улыбался. Что его так веселит? Весёлый бежевый котик ушёл вслед за грустным праведником.

— Ксюнчик, ты умная, придумаешь еще сюжетов. Как еноты ухаживают за лесом, как коты ловят рыбу и прочее. Но никаких воплощений из озера или на штанге. Понятно?

— Понятно. Спасибо, Ра!

— Пожалуйста. Попроси у синей кошки парочку феек на заставку. Только чтобы прилично себя вели. Насекомых не показывать. Вообще.

— Сделаем, Ра. А можно Гуга в комментаторы? У него голос очень красивый.

Красивее моего?

— Можно. Вообще садитесь втроём и обсуждаете, скажем, маникюр золотой ящерицы, или еще что-нибудь из выловленного в галактике. Назовём «Котикам не всё равно».

— Отличная идея!

— Но завтра. А сейчас кушаем рыбку и отдыхаем.

Дёмыч с помощниками выдвинулся к холодильнику. Я ушел в коридор. Тара сидела на стене, а малышня пыталась до неё допрыгнуть.

Жена меня увидела, спрыгнула на пол, сгребла в охапку пушистых мелких, кто попался, и запищала паническим голосом:

— Ищем мам! Ищем мам!

И мелкие ломанулись в столовую визжа это «Ищеммам».

Мы остались в коридоре одни. Кто мог предположить в моей жене талант быть вождём карапузов? Тара стрельнула глазками и отвернулась. Типа я — не я, какой здесь потолок красивый. Кажется в эту игру мы уже играли.

Разумеется я тут же прыгнул и «чуть не поймал». Мы неслись вдоль коридора в сторону мед центра. Паучки разбегались по светящимся стенам. Разумеется, Тара на финише типа споткнулась, и я её поймал. Да кому нужна эта дурацкая рыба? Никому.

Пусть коты сожрут её сами. Без нас.

Проснуться в постельке от «мур-мур» любимой жены было бы правильно и хорошо, но меня разбудил Вис. Сколопендр пришёл по потолку учить меня читать. И сидел там, ожидая пока я спрыгну с кровати и затяну на себе фиолетовый пояс.

— Вис, как думаешь, алые ленточки на запястья повязать?

— Ра, ты слишком жесток к научному отделу.

Ага. Значит дело не в уроке чтения. Тара за моей спиной шелохнулась и я развернулся к ней. А её там и нет уже. Она уже сидит на подоконнике и улыбается.

— Доброе утро, бархатная кошка с синими глазами.

— Доброе утро, рыжий кот с длинными усами.

Распахнула окно и спрыгнула вниз. Если бы я не знал, что у неё коготки, испугался бы. Унылый Виссарионыч требовал внимания. Резвая жена убежала в окно. Как интересно раскрывается женский характер в благих условиях.

Да катись оно всё. Я прыгнул в окошко вслед за Тарой. Но её уже нигде не было.

В замке, не смотря на раннее утро, кипела жизнь. Лютик разбирал кучу никому не нужных эльфийских железок, что коты стащили к кузнице. А вот и Дёмыч.

— Ра, я выслал разъезды крестьян с округи собрать на именины.

Это хорошо. Эльфийский корпус под предводительством лорда 120 уровня мы вчера разорвали в клочья. Как же мне собрать в одну кучу глав расовых союзов и начать с ними сотрудничать?

Бонивур возник за спиной.

— Как тебе новый учитель?

— Мирон крут. Жалко, что я там не скрытник. Но когти — это супер!

— Найди Тару. Просто найди и доложи мне где она и что делает. А сам ей не показывайся.

И Бонивур исчез. У кузнеца подмастерья уже были ловкими котиками. Кажется я их видел при Кабане в столовой.

— Привет, Лютик. Рассказывай.

— Да нечего особо.

— Девушек подземным кузнецам доставил?

— Не пустили.

— Почему?

— Кажется они не тому поху грибы жгут. А это важно.

— Что будешь делать?

— С другой стороны хребта другие кузнецы живут. Вроде как другого поха номы.

— Кто?

— Номы. Так они себя называют.

— Понятно. Никого не убил там, случайно?

— Пятерых. Сами из щеливыскочили топорами меня рубить. Вначале не пустили в ворота, а потом напали.

— Помощь нужна?

— Нет.

— Белого телёнка не встречал?

— Нет.

— Скучно живёшь.

— Вали уже куда шёл. У меня тут дел полно.

Разумеется свалю. У меня тоже тут дел полно. Полным полно.

Оглавление

Сейчас я сам всё увижу

Теперь посольство

Штанга

Мы бежали

То, что должно

Первого огра

В коридоре

Маленькие огры

Вернувшееся

Грифон

Всё-таки

Народ

Счастье

Мона