Пожиратели душ [Селия Фридман] (fb2) читать постранично, страница - 3

сошедшая с неба звезда.

Какая глубина, необычайная в таком юном возрасте! Быть может, девочка обладает Силой? Имнея отогнала от себя эту мысль. Не время теперь размышлять о Силе и оценивать одаренность девчонки, которая скорее всего умрет от голода и холода на улицах Гансунга, так и не успев обрести наставника.

Возможно, именно эта мысль послужила последней каплей. Или память о собственных ученицах, о детях, которых она родила, о людях, обращавшихся к ней за помощью, за советом и просто за утешением. Возможно, именно Сила позволила ей услышать их голоса, просящие помочь бедной матери… или это Смерть играет с ней шутки. Торопит ее, чтобы не опоздать на встречу со следующей по списку колдуньей.

«Будь ты проклята, костлявая! Мою жизнь ты получишь, но этот мальчуган тебе пока не достанется».

– Дай его мне, – суровым, как зима, голосом сказала целительница.

Женщина безмолвно вручила ей сверток. Ребенок весил меньше, чем ему полагалось. Он и прежде был невелик, а болезнь совсем изглодала его хрупкие косточки. Имнея ощутила ломоту в собственных костях, взяв его на руки. «Бедное дитя! Одно утешение: если ты выживешь, чума, по крайней мере, станет тебе не страшна».

Имнея на миг закрыла глаза. Отдохнуть немного, собраться с духом, отогнать подальше боли и немощи своей преждевременной старости, чтобы разум мог выйти вперед. Этого боги ее пока еще не лишили.

Ей не хотелось бы пережить еще один чумной год. Одного такого ужаса для человека более чем довольно.

Она принялась тихо напевать, собирая в пучок волшебную Силу. Женщина с девочкой, чувствовала она, следили за ней как зачарованные. Если бы она только могла показать им, каково это! Если бы только могла разделить с кем бы то ни было боль, радость, страх и восторг своего чародейства! Пойми хоть один из них, что такое Сила и какой ужасной ценой за нее расплачиваются, это искупило бы все. Ибо тогда они поняли бы и всю огромность ее жертвы. Тогда ее любили бы за самоотречение, вместо того чтобы ненавидеть за неудачи.

Приготовив все: мелодию, комнату – и дитя, и мать, и время, и ночь за окном, – она углубилась в свою душу, где помещалось средоточие ее Силы. Душа порядком истощилась за последнее время – где тот яркий маяк, что светил Имнее в юности? Больше года она не протянула бы, убедилась ведьма, и весь этот год ей пришлось бы жить одиноко, окруженной ненавистью односельчан.

Ты уверена? – прошептала ей на ухо Смерть. Вполне уверена, Имнея? На сей раз пути назад для тебя не будет.

– Убирайся к дьяволу, – прошептала в ответ Имнея.

Тепло живой души наполнило тело, изгоняя холод зимней ночи, и стало струиться наружу, в тело мальчика. Чистый поток, животворный дар. Имнея снова закрыла глаза – ей не требовалось зрения, чтобы наблюдать, как крепнет дух ребенка, как наливается силой его атра. Мальчик громко закричал, ощутив огонь в своих жилах, но ни мать, ни девочка даже не поморщились.

Болезнь, крепко укоренившаяся в его теле, норовила выпить всю ее атру и высосать душу мальчика. Некоторые ведуньи говорят, что болезнь наделена собственной жизнью и борется, когда ты хочешь ее убить, но Имнея думала о ней как о тысяче или десятках тысяч живых существ, способных сражаться, прятаться, зарываться глубоко в плоть. Надо отыскать их всех, иначе болезнь вернется с новой силой. Сколько же жизненных соков ушло у нее, юной чародейки, на этот урок?

Полено в печи так и не занялось, огонь угасал. Холод проникал в хижину и в ее кости, но Имнея не препятствовала ему. Силы, оставшейся в ней, не могло хватить и на лечение мальчика, и на обогрев собственного тела. Ни одна разумная ведунья не стала бы тратить Силу на себя, пока в доме есть дрова. Сила слишком драгоценна, чтобы расходовать ее на подобные пустяки. Если бы она это знала на заре своего ведовства! Слеза скатилась у нее по щеке при мысли о множестве фокусов, сделанных напоказ или ради мелких удобств. Сколько бы они добавили ей, будь у нее возможность вернуть их обратно? Еще неделю, еще год?

Поздно, шепнула Смерть.

Итак, это все. Она умирает. Вот, значит, что ты испытываешь, когда угли твоей души гаснут окончательно. Последние огоньки атры слабо мерцали внутри. Так сколько же ей остается? Считанные минуты или час, чтобы успеть задуматься, правильно ли она поступила?

– Это все, – тихо сказала Имнея.

– Но он каким был, таким и остался, – усомнилась мать.

– Его душа очистилась, а сыпь пройдет через пару дней. После этого считай его излеченным.

«Но если ты, голубушка, заразилась от него, за помощью идти будет уже не к кому».

Имнея попыталась встать, чтобы проводить гостей, однако ноги не держали ее, а сердце… сердце трепыхалось так, будто барабанщик, задававший ему ритм тридцать пять лет, вдруг сбился и начал стучать как попало.

«Холодно. До чего же холодно!»

– Матушка?

Девочка смотрела на нее, не отрываясь. Какой глубокий, голодный взгляд… с какой жадностью он пьет знание. «Смотри, дитя, и постигай, что делает с человеком Сила». Но ни