(Не)реальность (СИ) [Diamatta] (fb2) читать постранично

========== Излом судьбы ==========

Гарри Поттер. Великий маг. Сильнейший волшебник. Надежда магической Британии…

О нем рассказывали сказки, слагали легенды, с упоением вещали, что уж если он во младенчестве сумел справиться с самим Темным лордом, то он – избранный, его силы – безграничны, и не за горами то прекрасное будущее, когда Зло будет повержено, и магическая Британия – а вместе с ней и весь мир – воссияют в лучах славы своего героя.

Пока пелись эти хвалебные гимны, мальчик одиннадцати лет шел по улице довольно быстрым шагом – достаточно быстрым, чтобы казалось, что он наверняка куда-то торопится, и как раз так, чтобы не вызывать подозрений, хотя, на его счастье, народу на улице было не так уж много.

Быстро идти ему было сложно: пошли вторые сутки, как во рту у него не было и маковой росинки.

Вернон и Петуния Дурсли, его тетя с дядей, снова сделали его виноватым во всех смертных грехах, хотя причина была более чем тривиальна: его двоюродный брат не удержал короткими пухлыми пальцами большую банку джема, и красная липкая субстанция залила новый коврик на кухне.

Все попытки мальчика объяснить, что его вообще не было на кухне, когда случился локальный джемовый апокалипсис, не увенчались успехом: взрослые взъелись на него давно, очень давно, а градус медленного кипения яда в их котлах ненависти к нему понемногу дошел до критической отметки из-за писем.

Клятых писем.

Они приходили одно за другим, не давая благопристойной обывательской натуре Дурслей никакой передышки. Для них это было слишком, выходило из ряда вон, крушило и без того хрупкие границы их жалких душонок, заставляя давно было уснувшую в теплом кресле маглозадницу снова трястись от первобытного страха. Их племянник, хотя они ни за что бы не признались в этом даже самим себе, вгонял их в ужас, потому что за его спиной всегда маячила могущественная тень, тень магии, а постель Дадли намокала, даже если он всего лишь слышал непонятный скрип или шорох.

Агрессией Дурсли закрывали свой страх.

Мальчик прошел мимо пекарни, уже на собственном опыте зная, что стащить оттуда ничего не выйдет – все лакомства стояли за стеклами витрин, а запахи свежей выпечки настолько одурманивали мозг и органы обоняния, что сосредоточиться на задаче не представлялось возможным.

Воровать ему не нравилось – это вызывало в нем отвращение – но голод, словно жестокий палач, выкручивающий руки и пинающий в живот, гнал его на это мелкое преступление.

Украсть что-нибудь съестное, чтобы протянуть несколько дней, потому что неизвестно, как долго Дурсли не дадут ему хоть крошку со своего стола.

Гарри Поттер – а это был именно он – старался искать что-то положительное в своих однообразных серых буднях и во всем, что с ним происходило, и в тот момент искренне радовался, что носил одежду Дадли, совершенно не подходящую ему по размеру. Носи он свой размер, он мог бы спрятать разве что тонкую маленькую пачку; под огромным же свитером Дадли поместилось бы много разной снеди.

Гарри долго бродил по магазину, высматривая, что можно было схватить и вынести как можно более незаметно. Вид еды сводил ему желудок и скулы, но, по крайней мере, упакованные магазинные продукты не имели запаха.

Приноровившись, Гарри спрятал под свитер небольшую палочку ветчины и, усиленно делая вид, что все идет по плану, направился в хлебный отдел, где увел булочку.

Его миссию можно было бы считать успешно завершенной, если бы его не потянуло к полкам с газированной водой.

Дадли всегда с таким удовольствием пил искрящиеся цветные напитки, что Гарри не смог устоять перед желанием тоже попробовать это.

Взял с полки первую попавшуюся небольшую бутылочку, он спрятал ее под одежду и направился было к выходу, как вдруг касса предательски запищала, и мальчик от неожиданности выронил часть снеди.

Кассир вскочил.

- Что у тебя там, маленький воришка?!

Гарри бросился наутек, не дожидаясь, пока ему влетит, пока приедет полиция – если бы это случилось, Дурсли наверняка бы на месяц заперли его в каморке под лестницей.

Бежал он долго, пока не выбился из сил, и наконец присел на скамейку возле одного из домов, надеясь, что хозяева не выйдут и не выгонят его, и достал булочку – единственное, что он смог удержать.

Но и эта мелочь на тот момент была вершиной желаемого, спасением, манной небесной.

Решив съесть половину, а вторую часть оставить на потом, Гарри распаковал изделие и откусил кусочек.

Довольно свежая, мягкая, покрытая глазурью, булочка приносила его вкусовым рецепторам радость, измученному желудку – хоть какую-то снедь, душе – приятные моменты, которыми он всегда