Двойник (СИ) [Анна Куртукова Anna Destler] (fb2) читать онлайн

========== Глава первая ==========

Этим чудесным летним вечером в замке Рамбуйе под Парижем состоится шикарный бал по случаю помолвки французской принцессы Марии Летиции и испанского принца Амедео. Несмотря на страшное негодование всей её семьи, этот день настал, и, должно быть, вся французская знать собралась в резиденции, чтобы поздравить её и герцога Аостского с этим долгожданным событием.

Известный на всю Францию замок поражает своей красотой каждого гостя. Шато Рамбуйе, окруженное рвом, смотрит сразу на пять сторон своими невысокими, симпатичными башнями-бастионами. Сам путь в замок лежит через необыкновенный парк, главным достоинством которого королевская семья сделала кипарисовую аллею.

Теперь же прямо через неё многочисленными парами проходят приглашенные на торжественный бал дворяне. Некоторые из них останавливаются посреди аллеи, чтобы внимательнее рассмотреть деревья-пики, выхоженные с трепетом королевскими садовниками.

— Ах, Рауль, — обращается к своему жениху Кристина Даае — оперная дива, скандально известная всему Парижу, — до чего тут красиво! Почему бы не облагородить сад особняка де Шаньи так же? Я могла бы заняться этим вместе с нашими мастерами.

— Безусловно, здесь славно! Я был бы рад видеть нечто подобное у нас, — согласно кивает виконт, сжимая в своей руке тоненькую ручку девушки, облаченную в длинную перчатку, — но всё же пусть этим занимаются профессионалы, милая.

— Виконт де Шаньи! — окликает его позади приятный, низкий голос, и он оборачивается к приближающемуся к ним мужчине, — Доброго вечера, месье, мадемуазель!

Им предстает высокий, дорого одетый молодой человек. У него оказываются очень резкие черты лица и донельзя ровный, чуть вздернутый нос. Тонкие, поджатые губы демонстрируют всю его серьёзность и уверенность, а строгие янтарные глаза окидывают пару оценивающим взглядом. Он удовлетворенно кивает, по-видимому, своим мыслям и снисходительно улыбается одними уголками губ.

— Здравствуйте! Рад видеть здесь и Вас, монсеньор! — приветливо отвечает Рауль, склоняя почтенно голову, — Вы, верно, не знакомы с моей невестой?

— Месье, — кивает девушка, скромно улыбаясь, — Кристина. Кристина Даае. Как я могу к Вам обращаться?

— Чарльз де ла Форс, — широко улыбается герцог, бросая на девушку многозначительный взгляд, — Я счастлив знакомству с прекрасной мадемуазель.

— Полагаю, что мы все немного опаздываем, — привлекает к себе его внимание Рауль, поправляя шейный платок.

— Верно. У нас ещё будет время, чтобы познакомиться поближе, — мелодично говорит Чарльз, — пойдемте же скорее!

Они все втроём спешат ко входу во дворец, где уже давно играет торжественная музыка. Сердце Кристины невольно замирает, когда она слышит оркестр. Ей невероятно не хватает театральных будней, выступлений и продолжительных репетиции. Эти отголоски прошлого в который раз болезненно колют её сердце.

Когда они подходят к свободному столу, украшенному цветами и золотым канделябром, герцог де ла Форс спешит усадить за него Кристину, и она принимает этот милый жест, несмотря на растерянный взгляд Рауля. Следом мужчины устраиваются по обе стороны от неё.

— Так, не могли бы Вы рассказать мне о себе, монсеньор? — обращается к нему Кристина, чуть склоняя голову с легкой улыбкой.

— Нет-нет! — возмущается он, обворожительно улыбаясь девушке, — Сначала я хочу узнать о Вас, мадемуазель Даае.

— Ах, — смущается Кристина, заливаясь румянцем и бегло поправляя светлую прядку, выбившуюся из аккуратной прически, — боюсь, что моя история не для таких кругов, как этот. Однако, я Вам расскажу. Родом я из Бретани. Выросла не в дворянской семье, а в самой простой. Вместе с отцом мы путешествовали по Франции, чтобы зарабатывать как-то на жизнь. Многие слышали о нём, месье. Его зовут Густав Даае, может быть знаете?

— Кажется, — задумчиво отвечает герцог, приглаживая тёмные волосы, — он ведь скрипач? По-моему я слышал о нем хвалебные разговоры.

— Да, — чуть улыбается Кристина, нервно теребя юбку платья, — к сожалению, он очень рано умер, и я была вынуждена жить в театре…в Опере Гарнье.

— Вы, наверняка, слышали о пожаре в Опере, месье? — перебивает девушку Рауль и, дождавшись кивка мужчины продолжает, — Именно Кристину в ту ночь похитил безумец, державший театр в страхе многие годы. Боже, как же я тогда испугался. Не могу описать словами события, произошедшие с нами тогда.

— Мне жаль, мадемуазель, — печально обращается к девушке Чарльз, вглядываясь в её чистые, голубые глаза.

Её сердце замирает на мгновенье. Глаза герцога, внимательно смотрящие на неё сейчас, отчаянно напоминают золотистые искры в провалившихся глазницах её Маэстро…её Ангела Музыки. К горлу подступает ком, и девушка с трудом его сглатывает, невольно опуская взгляд в пол.

— Я в порядке, — шепчет она и тянется бессознательно к руке Рауля, чтобы крепко за неё схватиться, — к тому же, он никогда бы не навредил мне, я уверена. Сейчас мы даже не знаем о его местонахождении.

Виконт бережно поглаживает запястье Кристины и склоняется к её щеке, чтобы едва уловимо поцеловать. Улыбка сама собой скользит по лицу девушки, и она блаженно прикрывает глаза.

— Я с тобой, — тихо шепчет Рауль ей на ухо, мягко обнимая за плечи, — не вспоминай о прошлом, милая.

— Виконт! — его окликает знакомый голос, — Как раз Вас я искал!

— Месье Ней, — улыбается де Шаньи, поднимаясь из-за стола, — рад видеть!

— Прошу меня простить, уважаемые, — обращается генерал к Чарльзу и Кристине, — мне необходимо обсудить грядущую экспедицию с виконтом.

— Конечно! — хором отвечают они и бессознательно переглядываются.

Благодарно улыбаясь, мужчина подхватывает Рауля под руку и ведет в сторону выхода. Девушке вдруг становится неловко без жениха, и она принимается осматривать зал, будто там происходит что-то действительно интересное.

Герцог улыбается её скромности.

— Мадемуазель, — мягко зовет он Кристину, и она растерянно поднимает на него глаза, — позвольте мне дерзость пригласить Вас на медленный танец? Я без ума от Моцарта, не могу устоять.

— Почту за честь, — девушка радостно улыбается, принимая протянутую руку герцога и поднимаясь с места, — я тоже очень люблю эту симфонию.

Приобняв бережно Кристину, Чарльз ведёт её через весь зал поближе к оркестру, чтобы иметь возможность внимать каждой звучащей ноте. Остановившись там, он притягивает её к себе, кажется, чересчур близко и ведет в неторопливом, изящном танце.

— Как мне повезло оказаться в паре с самой прекрасной дамой, — улыбается Чарльз, склоняя её плавно вниз под музыку.

— Вы мне льстите, монсеньор, — тихо отвечает девушка, возвращаясь в его ласковые, сильные объятия.

Из-за невысоко роста взгляд Даае оказывается невольно в районе его губ. Очередное наваждение всплывает само собой в её мыслях — улыбка Чарльза точно как Его.

Кривоватая, насмешливая ухмылка тонких, словно отсутствующих губ.

Слишком больно.

Она сама ищет его отражение в других. Но его глаза… Можно ли встретить что-то столь подобное?

Этот янтарь, тлеющий в мрачной глубине, невозможно с чем-либо спутать.

Ей кажется, что она может слышать дыхание герцога, бесстыдно прижимающего её к себе. Безусловно, он рушит все дозволенные границы, прижимаясь острым носом к её слишком быстро пульсирующему виску. Она позволяет ему эту наглость. Позволяет, зная в глубине души истинную причину своей мягкосердечности — она видит в нём Призрака из прошлого и не может ничего с этим поделать.

— Вы безумно красивы, Кристина, — срывается шепот с его губ, и она поднимает на него изумленный взгляд.

— Что? — растерянно переспрашивает девушка.

— Я очарован Вами, — настойчивее повторяет он, не позволяя, однако, своему голосу быть громче.

— Боюсь, мне непозволительно ответить Вам взаимностью, — возражает девушка, чуть хмурясь.

— Всё в Вашем сердце, Кристина, — шепчет он чересчур сладко, и она совсем безвольно повисает в его руках.

Его пальцы тонкие, изящные, как у её пианиста…

Как у Эрика.

Она корит себя за свою податливость и глупость. Неужели, чтобы быть милым её сердцу ему не хватало лишь красоты?

Нет. Дело явно не в том.

— Вы так задумчивы сегодня, — тихо обращается к Кристине Чарльз, осторожно подкидывая ее в танце, — Всё хорошо?

— Да, но… Вы напоминаете мне одного человека, — смущенно отвечает она, сжимая ладонь герцога, — его зовут Эрик, но вряд ли Вы знакомы с ним…

— Действительно, — кивает он, — я не слышал этого имени раньше. В мире полно похожих людей, Кристина. Не стоит зацикливаться на этом.

— Да, — быстро соглашается Кристина, боясь навлечь на себя лишние домыслы, — Вы правы. Месье, Вы так и не рассказали мне о себе.

— Точно, — усмехается мужчина, кружа Кристину в танце, — я являюсь пэром Ла Форса, как Вы могли догадаться. В семье я один. Отец, к сожалению, скончался, успешно повесив все семейные заботы на меня. Знаете, я ведь тоже не далек от музыки. В детстве я много времени уделял игре на скрипке. Увы, с годами куда-то исчез и весь энтузиазм.

— А жаль, — улыбается девушка, — было бы интересно услышать Вас. Примите мои соболезнования, я знаю, какого это — рано потерять родителя.

В дверях зала появляется Рауль с генералом Ней. Девушка отводит взгляд в сторону, боясь вновь увидеть золотые глаза Чарльза и поддаться дорогим её сердцу воспоминаниям. Он чуть сильнее сжимает пальцами её тонкую талию и неспешно ведет к виконту, ожидающему свою невесту за столом.

— Что ж, мне уже пора уходить, — печально замечает де ла Форс, разведя руками, — Благодарю за танец, Кристина. До скорой встречи, месье.

Почтительно кивнув мужчинам и поцеловав на прощание худое запястье Кристины, он направляется к выходу.

— Мне нужно будет на пару недель покинуть страну, милая, — тяжело вздыхая, говорит Рауль, когда они оказываются одни, — очередная экспедиция.

— Как жаль, — шепчет Кристина, нежно целуя мужчину в шею, — я надеялась, что мы сможем провести вместе время хотя бы перед свадьбой.

— Прости, родная, — выдыхает он, отводя глаза, — я не позволю тебе скучать, обещаю.

— Экспедиция — это твоя обязанность, — спешит успокоить его Кристина, — не переживай обо мне, я найду, чем себя занять.

— Можем ехать домой? — тихо спрашивает Рауль и тянет девушку к выходу, — Я отчего-то очень устал и, если честно, скверно себя чувствую.

— Конечно, тебе нужен отдых, — кивает Кристина и следует за ним к величественным дверям.

С уходом Чарльза она тоже потеряла к балу всякий интерес.

***

За окном совсем темнеет. Багровые чернила на смятом листе едва ли можно разглядеть в этом мраке — изящные ноты сливаются с тенями. С глухим грохотом захлопывается крышка рояля следом за тяжелым вздохом.

Совсем исхудавший мужчина резко поднимается с банкетки и стремительно быстро подходит к небольшому окну, в которое бьет яркий свет тонкого месяца. Он успокаивает разбушевавшегося Эрика, и тот размеренно выдыхает, прикрывая глаза и поглаживая истощенными пальцами деревянный, облупленный подоконник.

Невольно он вспоминает прошлое.

Вспоминает каждую ночь.

Эта — не исключение.

Его дрожащие пальцы тянутся к карману мешковатого сюртука, чтобы вынуть оттуда измятое, порядком истершееся фото.

Он с трепетом глядит на снимок в лунном свете, на снимок его любимой Кристины, его милого Ангела. В который раз слёзы стекают по его желтоватому, сухому лицу и падают на и без того потрепанную фотографию.

Он вспоминает о том, как она плакала вместе с ним, как подарила ему единственный в его жизни поцелуй.

О, как он был сладок…

Её влажные от рыданий губы тогда бесстрашно коснулись его уродливого лица.

Она поцеловала его.

Поцеловала и не умерла.

Сердце Эрика болезненно сжимается, и он подавленно всхлипывает.

Его любовь к Кристине не просто не убывала, нет, напротив, она обретала всё бòльшую силу. Он понимает, что тот её поцелуй будет для него последним до самого конца его серых дней, и это понимание заполняет чёрное сердце Эрика любовью до самых краёв, заставляет его разрываться.

С обоженным трепетом прижимая фотографию к костлявой груди, он отходит от окна и тяжело падает в кресло, стоящее неподалеку. Его жизнь невероятно пуста и бессмысленна — ещё один очевидный факт, причиняющий Эрику боль. У него не осталось даже музыки. Теперь он мог играть лишь по нотам, а создавать что-то своё…

Он забыл, каково это.

Ещё один бесполезный день подходит к своему концу. Наступает ещё одна ночь, которую он проведёт, созерцая снимок, заключивший в себе юную улыбающуюся Кристину.

С первыми же лучами солнца он, как всегда, спрячет его в свой неизменно чёрный сюртук.

И проживёт очередной пустой день.

========== Глава вторая ==========

По возвращении в особняк де Шаньи, Кристина и Рауль оказались вынуждены прощаться — уже ранним утром ему необходимо будет отправиться в экспедицию по морю. Остановившись посреди длинного коридора, они берут друг друга за руки, печально улыбаясь.

— Как мне хочется остаться, — выдыхает он, склоняясь к её лицу с нежным поцелуем.

— Ты вернешься как раз к нашей свадьбе, — шепчет Кристина, ответив на поцелуй, — помни об этом.

— Эта мысль будет греть меня среди холодных вод, — улыбается ласково де Шаньи, бережно обнимая невесту.

— А меня в таком пустом без тебя доме, — она обвивает руками его сильную шею, повисая на ней.

— Добрых снов, родная, — шепчет ей на ухо мужчина и едва уловимо целует в висок.

— Спокойной ночи, Рауль, — отвечает тихо девушка, выпуская его руку из своей, — я буду очень тебя ждать.

С тяжелым сердцем она поворачивается к нему спиной и торопливо удаляется вглубь тускло освещенного коридора, хватая по пути с крохотного столика свечу. Он снова покидает её. Снова бросает одну в чересчур большом доме, лишенном уюта и тепла. Она спешит скорее в спальню, которую так и не смеет назвать своей, и запирает за собою тяжелую дверь.

Огромная комната встречает Кристину непроглядным мраком. Девушка вытягивает перед собой руку с небольшой свечой, стараясь осветить ею путь. С самого своего приезда в дом де Шаньи она невзлюбила эту спальню — всё здесь кажется ей до безумия вычурным и вульгарным.

Поставив свечу в канделябр, Кристина тянется к лентам своего тугого корсета, чтобы, наконец, их распустить. Все эти дворянские наряды порядком надоели. Бесконечная усталость от богатой жизни жениха — всё, что чувствует Кристина в последнее время. Она не успела даже ещё стать виконтессой, а уже сполна насытилась чуждой ей роскошью и шиком.

Сняв с себя многочисленные одежды, Кристина неторопливо подходит к небольшому комоду, стоящему у кровати, и выдвигает на себя один из ящиков. Он так и ломится от кучи ненужного, бесполезного барахла — это лишь массовка, за которой укрыто нечто ценное, родное её сердцу. Раздвинув руками какие-то невзрачные побрякушки, она вынимает оттуда блистающее колечко и бережно сжимает его в своей маленькой руке.

Встреча с Чарльзом заставила её вспомнить, поддаться ностальгии…

Два года.

Целых два года она старательно держала всё внутри, в самых потаённых уголках своей души. Она совсем не позволяла себе вспоминать о Нём.

Девушка опускается на свою мягкую кровать и разжимает пальцы, открывая взору то единственное, что осталось ей, как напоминание о её Ангеле. Она так и не решилась вернуть ему его. В её памяти сами собой всплывают обрывки его слов, песен, мелодий. Она осознает вдруг, что так и не смогла забыть ни дня, ни часа, ни минуты… Будто бы они расстались лишь вчера. Будто бы лишь вчера она жестоко отвергла его трепетную любовь.

Неизвестный порыв заставляет Кристину примерить кольцо Призрака, и она стягивает с аккуратного пальчика своё помолвочное, чтобы сделать это.

Ей отчего-то кажется, что кольцо Эрика гораздо больше ей подходит — оно невероятно изящное и аккуратное.

Она бессознательно улыбается одними уголками губ, глядя на тонкий серебряный ободок на своей руке. Это не кажется ей неправильным. Тяжело вздохнув, она всё же стягивает его с пальца и убирает прямо под подушку. Этой ночью Кристине не хочется расставаться со столь дорогой ей вещью. Она верит, что именно так к ней придёт сон о сказочном Ангеле Музыки из её детства, о её незримом покровителе, о её преданном Эрике…

О ее преданном Эрике, которого она предала.

***

Особняк де ла Форсов встречает герцога неизменной суматохой. Слуги носятся по всему замку, старательно убирая, подметая и драя его полы. Каждый из них знает о бесконечной щепетильности Чарльза и всей его семьи к порядку.

В глубине души каждый из слуг трепещет при виде него, а потому стремится угодить своему господину в любой мелочи. За долгие годы его расположения завоевал лишь один дворецкий и был удостоен зваться по имени.

— Морис, мою почту сию минуту! — выкрикивает строго Чарльз с самого порога дома, и верный слуга спешит передать герцогу внушительную стопку конвертов, но умудряется споткнуться прямо в шаге от него.

— Растяпа! — зло шипит Чарльз и выхватывает резко письма из дрожащих от страха рук Мориса, — Никакого с вас толку. Скопище бесполезных оборванцев!

Швырнув промокшее от дождя пальто в одного из слуг, он двигается к парадной лестнице, чтобы поскорее уединиться в недоступной всем другим комнате, являющейся его личным кабинетом.

— Ковёр грязный, неужели всем вам совсем не по глазам? — возмущенно вопрошает Чарльз, быстро взбегая по многочисленным ступенькам.

Прислуга тут же хватается за метлы и следует за герцогом, внимая каждому его замечанию — они слишком боятся лишиться единственного крова над головой. Семья де ла Форс всегда отличалась своей строгостью в выборе слуг и, безусловно, каждый, получивший у них работу, оказывался бесконечно горд собой и старался всячески услужить им.

— Немедленно в мой кабинет, Морис! — вновь обращается к дворецкому Чарльз, с силой хлопая дверью кабинета.

Мужчина спешит выполнить указ и торопливо ступает по лестнице, страшась ненароком споткнуться еще раз и навлечь на себя гнев герцога. Быстро пройдя по небольшому коридору, он замирает на пороге кабинета, тихонько отворяя в него дверь.

— Мой господин, что я могу сделать для Вас? — склонившись в поклоне, спрашивает Морис.

— У меня есть письмо, — кратко отвечает Чарльз, размашисто выписывая буквы на пергаменте, — которое обязано к завтрашнему утру оказаться в руках мадемуазель Даае.

— По какому адресу его нужно доставить? — спрашивает робко мужчина, сцепляя руки за спиной и волнительно перебирая пальцами.

— Неужели Вы не знаете об этой чудесной даме? — с усмешкой спрашивает Чарльз, вкладывая пергамент в конверт и скрепляя его печатью, — Особняк де Шаньи, Морис, — он кладет письмо в руки слуги и окидывает того серьезным взглядом, — бегом!

Мужчина быстро-быстро кивает, покрепче сжимая пальцами конверт, и выносится за дверь, боясь задержаться в кабинете герцога даже лишнюю секунду — это может вызвать гнев герцога.

Проводив взглядом слугу, Чарльз откидывается в кресле, удовлетворенно улыбаясь. Он уверен, что ему не придется прилагать особых усилий, чтобы завоевать и эту девушку тоже. Что-то в ней определенно щелкнуло, когда она впервые увидела его посреди кипарисовой аллеи. Что-то задело её, когда их взгляды впервые столкнулись. Какой-то едва уловимый огонек, природа которого так непонятна Чарльзу, зажегся в её светлых глазах, когда он ей лишь улыбнулся. Всё это определенно что-то значило, но главное — играло так на руку заскучавшему без постоянной дамы герцогу.

Уже завтрашним днём, когда экспедиция под руководством де Шаньи покинет пределы страны, они обязательно встретятся снова, и именно эта встреча станет для них судьбоносной.

Удостоверившись в доставке письма Кристине, герцог, наконец, может позволить себе отдохнуть. Он не спеша поднимается из-за своего изящного стола и направляется в соседнюю комнату, являющуюся его спальней, расстегивая на ходу надоевшую за день рубашку.

Перебравшись к себе, он обессиленно падает на кровать, не снимая даже туфель. Тяжело вздохнув, он натягивает на себя одеяло — оно всё ещё хранит в себе аромат последней женщины, побывавшей в его обители прошлой ночью, и Чарльз откидывает его прочь, кривясь от отвращения. Каждая, кем он овладевал, неизбежно становилась ему противна, и он сам никак не мог себе это объяснить. Долгие годы он не может найти ту единственную, с которой захочет остаться даже после проведённой вместе ночи.

Единственная его надежда — Кристина.

Он засыпает этой ночью с мыслями лишь о ней одной.

***

Тихий стук и робкие шаги вынуждают Кристину приоткрыть глаза. Она сонно оглядывает спальню, залитую солнечным светом, и невольно зевает. Юная девушка — служащая семье де Шаньи, опускает на столик у её кровати поднос с несколькими блюдами и небольшим конвертом.

— Это мне? — растерянно спрашивает Кристина, приподнимаясь на локтях.

— Да-да, мадемуазель, — кивает улыбчиво служанка, складывая руки на застиранный фартук, — там указанно Ваше имя.

— Спасибо большое, — чуть улыбается Кристина и притягивает к себе письмо, торопливо его раскрывая.

Почерк ей совсем не знаком, и она не сразу вникает в его содержание. Приглядевшись к гротескным буквам, Кристина всё же разбирает текст.

— Чарльз… — выдыхает девушка, прижимая пергамент к груди.

Приглашение на вечернюю прогулку смущает Кристину. Ей странно такое большое внимание со стороны Чарльза. Правильно ли будет согласиться на эту встречу? Отказываться кажется невежливым, а принимать — нечестным по отношению к Раулю. Ещё и эта его схожесть с Эриком…

Она и хочет почувствовать всё то же вновь, и страшится того, что испытывает с ним рядом.

Так или иначе, до назначенного времени остается всего ничего. Девушка сама не заметила того, как долго она проспала сегодня. Часы на её комоде показывают половину пятого, и она вскакивает тотчас с кровати, чтобы поспешить навстречу к Чарльзу.

Решение принимается само собой.

***

Остановившись у особняка де Шаньи, герцог спрыгивает со своего коня и окидывает оценивающим взглядом дом Рауля: выглядит он дорого, изящно, но как-то скучно — замок его семьи смотрится куда внушительнее.

Вдали он замечает миниатюрную фигуру Кристины и в волнении поправляет манжеты рубашки, будто бы такая мелочь может что-то изменить. Чем ближе подходит нему к девушка, тем шире становится и его улыбка.

— Доброго вечера, Кристина, — обращается к ней Чарльз, вынимая из-за спины пышный букет роз и протягивая ей.

Она тихо выдыхает, принимая цветы из его рук — всё те же алые розы. Очередное воспоминание. Улыбнувшись благодарно Чарльзу, она ему отвечает:

— Спасибо большое! Куда Вы хотели бы пойти, месье?

— К чему эти формальности? — усмехается мужчина, взяв её бережно за руку. — Я хотел бы прогуляться с Вами по самому центру Парижа!

— Мне неловко, — поясняет она, смущенно улыбаясь ему, — у Вас столь высокий титул, а я пока никто.

— Вы не пропадете, Кристина, — смеется негромко Чарльз, помогая Кристине забраться на лошадь.

— Ох, я никогда ещё не ездила верхом, — растерянно говорит она, прижимаясь испуганно к герцогу, когда он усаживается впереди неё и дёргает за поводья.

— Это ничего, — мягко отвечает Чарльз, — главное, держитесь за меня покрепче.

Когда конь вскакивает на дыбы и пускается галопом вперед, девушка испуганно вскрикивает, обнимая крепче Чарльза от страха, он невольно расплывается в улыбке — есть в этой девушке что-то особенное, пускай он и не понимает, что именно.

Весь путь до Парижа они проводят молча, созерцая красоту окрестностей в этот чудесный вечер. Конь Чарльза уже не скачет так быстро, но руки девушки всё так же крепко обвивают мощный торс мужчины, и это никак не может укрыться от его внимания.

Вскоре они оказываются у одно из наиболее известных ресторанов Парижа, и Кристина восторженно выдыхает — его красота завораживает. Она никогда прежде не была в столь роскошных заведениях. Девушка позволяет герцогу взять себя за руку и провести внутрь.

Сюрпризы, уготовленные ей там, лишь впереди.

========== Глава третья ==========

Сумерки неторопливо погружают Париж во мрак — улицы постепенно пустеют. Несмотря на то, что дом, в котором живет Эрик, располагается в центре, улица является далеко не самой безопасной, и люди стараются по возможности обходить ее стороной — это на руку Эрику.

Он не любит посторонних.

Не любит лишние, пустые разговоры и случайные встречи.

Бесконечно ненавидит косые взгляды неизвестных прохожих.

Его не испугать жалкими бандитами и хулиганами, обитающими в окрестностях его дома. Истинный страх всех жителей близлежащих улиц — сам Эрик, точнее, его безызвестная фигура, столь редко выходящая в свет, к людям. Единственным, что толкало его появляться на улицах романтичного города, оказались кошки.

Увидев однажды кучку испуганных, перепачканных и изголодавшихся котят, он не устоял. Его исполосованное сердце растаяло тотчас, как он услышал едва уловимое, тонкое пищание. Пройти мимо покинутых миром малышей он просто не смог — они оказались такими же не нужными и беспомощными, каким он сам был всегда. Эти крохи нуждались в его заботе, а он в их любви — ведь животные ценят людей вовсе не за их красоту, а лишь за ласку, дарованную ими.

В этот вечер, как и во все другие, он собирается торопливо на улицу. Он знает, что там его уже ждут с нетерпением его настоящие друзья, а потому скидывает быстро в небольшой пакет лакомства для своих маленьких котят, в сущности, сохранивших ему жизнь своей безоружностью и слабостью.

Кто, кроме него, мог спасти их от верной смерти?..

Покинув свою квартиру, Эрик направляется к небольшому закоулку, расположившемуся близ Елисейских полей. Именно здесь не так давно он нашёл размокшую коробку с совсем крохотными котятами…

Теперь же взрослые, выросшие коты преданно бегут к его рукам, стоит ему появиться где-то неподалеку от них.

Эрик спешит выставить перед ними небольшие миски и наполнить их до краёв молоком. Животные ластятся, выгибаясь под его худыми руками, и тихо мурлыкают.

Кривая улыбка скользит по его губам, когда он бережно поглаживает гладкую шерстку одной из кошек.

Он рад даже такой любви — в ней он может быть уверен.

— Замерзли все, — тихо обращается к ним Эрик, подливая в миски молоко, — Ясное дело, ужасный холод. Ничего, вы, главное, грейте друг друга.

Он тихо выдыхает, почёсывая самого маленького котёнка за ухом. Его сердце могло бы объять весь мир, но он мог дарить любовь лишь этим бездомным бедолагам, не имеющим ровным счётом ничего, кроме самого Эрика.

— Бедолага, — шепчет он, прижимая к своей груди всерьёз потрёпанного кота, — кто тебя так?..

Мужчина тянется к карману сюртука, чтобы достать оттуда светлый платочек, аккуратно сложенный пополам, и протереть несчастному заплывший кровью глаз. Верно, псы устроили взбучку. Каждый день хотя бы один из его маленьких подопечных получает увечья — это всерьёз угнетает Эрика.

— Ну, до завтра, малыши? — грустно улыбаясь, говорит Эрик, окидывая всех взглядом, — Не скучайте уж сильно…а то я вот скучаю.

Он невольно усмехается многочисленным потерянным кошачьим глазам и поднимается с колен, выпрямляясь. Слишком много времени он провел вне родных стен, слишком много для его тонкой психики, едва удерживающейся от срыва от каждого взгляда прохожих.

Одёрнув ворот рубахи, он двигается назад, к своему дому, к своему пустому убежищу.

Яркие огни дорогого заведения, расположившегося через дорогу от закоулка, слепят Эрика, только что вышедшего из тени. Он кривится, жмурясь от света, и вглядывается в резные буквы над парадной дверью — ресторан Лорана. Безусловно, Эрику приходилось слышать об этом интересном месте, но побывать там он никак не смог, в связи с его собственными предрассудками.

На его глазах тяжелая деревянная дверь заведения отворяется и из него выходит изящная пара. Затуманенное сознание Эрика шепчет ему о том, как похожа прекрасная леди, ведомая под руку своим спутником, на Кристину. Грустная улыбка скользит по его лицу — его маленький Ангел, муза его прошлых лет. Слишком сладки воспоминания о ней, об их трогательном прощании.

Он размышляет о том, как абсурдно было бы встретить её вот так случайно, в самом сердце Парижа. Конечно, всё это глупость, однако оторвать взгляд от пары он не смеет и бессознательно щурится, вглядываясь в лица. Чем дольше он глядит на пару, мило беседующую у входа в ресторан, тем четче осознает — это не иллюзия. Именно его милая Кристина стоит сейчас по ту сторону улицы, обворожительно улыбаясь какому-то достопочтенному месье. Порыв заставляет его укрыться за углом здания, чтобы не попасться ненароком им на глаза.

Он не хочет верить. Не хочет верить, что она способна на предательство своего выбора, своих чувств. Она вынудила его на жертву, на отказ от собственного счастья. Он пошел на это во имя её преданной любви к Раулю. Да и было ли дело лишь в нём? Она не осталась бы с бедным Эриком не при каких обстоятельствах — он уверен.

Прямо под его напряженным взглядом, солидный спутник Кристины склоняется к ней, настойчиво обнимая за талию. Девушка смущенно улыбается ему, прикрывая глаза и позволяя его тонким губам коснуться её краснеющей щеки. Тихий смех Кристины доносится до тонкого слуха Эрика, и он сглатывает подступивший к горлу ком.

Изо всех сил сдерживая подступающие слёзы, он бросается прочь. Уже не имеет значения то, куда нужно бежать — только бы не видеть искренней улыбки счастливой Кристины, предназначенной в очередной раз кому-то другому. Кому-то, но только не ему.

Ему же были суждены лишь её горькие слёзы и тяготящая жалость, которая в итоге стала ненавистью…

Все пути, какими бы они не были, ведут к дому. Родные двери кажутся Эрику спасением. Спасением от правды, раскрывшей ему глаза. Спасением от боли, заполнившей всё его сердце. Он рывком закрывает за собой дверь и тут же припадает к её обратной стороне спиной, медленно скатываясь на пол и отрешенно мотая головой. Это слишком.

Его светлая, идеальная Кристина…

Будто бы истинный ангел совершил в его глазах страшный грех и пал на землю. Её деяние заставляет Эрика взвыть от боли. Теперь он понимает — его чистая и непорочная любовь не стоит для милой сердцу девушки и гроша в сравнении с красотой и богатством бравых дворян.

Потирая влажные глаза, он тяжело выдыхает. Он дал ей волю ещё два года назад. Имеет ли он теперь право судить? Её судьба неизвестна Эрику, ровно как и судьба самого Рауля де Шаньи. Как бы то ни было, ему не хочется ничего знать. У мужчины лишь одно желание — укрыться от всего этого жестокого, прогнившего мира и больше никогда и ничего не чувствовать. Огонек горечи и разочарования прожигает чёрную, жуткую дыру в его бесконечно любящем сердце.

***

Изнуренная насыщенным вечером Кристина, тяжело опускается на кровать в своей тёмной спальне. Голова противно ноет от непозволительно большого количества алкоголя, выпитого ей. Её сковывает невероятный стыд. Сегодняшнее её поведение не входило не в какие рамки дозволенного и ей остается лишь надеяться, что Рауль никогда не узнает об этом позоре.

Она утыкается носом в мягкую подушку и тихо всхлипывает, обнимая её руками. Нечаянно она задевает пальцами что-то твёрдое. Размытая память не сразу даёт понять — это подарок Эрика. Бережно обхватив кольцо пальцами, она вынимает его из-под подушки и печально вздыхает. Она совсем запуталась.

Если бы только Чарльз не был похож на Эрика… Она уверена, что он ни за чтобы не смог её задеть за живое. Это ведь её маэстро — сияющие солнцем глаза, жесткая ухмылка, резкие черты. Он словно тот её родной Эрик, помилованный самим Богом за все страдания и возвращенный на землю уже совсем другим. Вот только она не верит в чудеса.

Подлость её поступка больно режет изнутри. Соглашаться на эту встречу — глупость. Мало того, что она поддалась искушению другого мужчины прямо перед свадьбой, так ещё и предала своего Ангела, даровавшего ей шанс на счастье и свободу. Где же он?! Где настоящий Эрик, а не его глупая, смазливая копия?!

Мысли о том, что он может быть давно мёртв, заставляют Кристину разреветься. Она укрывает рот ладонью, не позволяя тяжелым всхлипам вырваться наружу. Дышать слишком тяжело.

Эта путаница чувств сводит с ума.

Она и сама не замечает того, как стремительно проваливается в тревожный сон.

Журчание мелких ручьев эхом отражается от стен. От каменного пола веет холодом. Вокруг сводящая с ума тишина, ни звука. Осколки зеркал разбивают растерянное лицо Кристины на тысячи мелких частей, и она судорожно выдыхает, прикрывая веки в страхе. Ей жутко. Когда она решается распахнуть глаза, огни свечей в опрокинутых на камни канделябрах уже догорают — комната погружается в полумрак. Краем глаза она замечает некогда величественный орган, разбитый теперь в щепки. Девушка обнимает себя руками, вздрагивая от тихого шолоха где-то неподалеку.

— Эрик? — вопрошает едва слышно она, оборачиваясь вокруг — никого.

Это глупое наваждение — его здесь нет. Девушка опускается неторопливо к тёмному озеру и печально качает головой. Слезинки, сползающие по её лицу, падают прямо в воду с тихим всплеском.

— Боже, как же я не права… — шепчет она, сжимая руки в кулаки и кусая до крови губы.

— Кристина, — доносится вкрадчивый голос из-за спины, и девушка резко оборачивается.

Она сталкивается взглядом с желтыми внимательными глазами в прорезях маски и ей хочется кричать.

Кричать от счастья.

Она вскакивает тотчас на ноги и подбегает к нему, раскинув руки для объятий. Ухмылка ползёт по его лицу, и она замечает в его взгляде нечто чуждое Эрику. Отпрянув от него, она дрожащими пальцами тянется к широкой маске, укрывающей лицо мужчины — он скалится.

Резко сорвав её, Кристина обнаруживает под маской Чарльза. Её лицо искажается болью, и она хватает резко его за ворот плаща, с силой встряхивая.

— Зачем ты здесь? — зло спрашивает девушка, в ужасе оглядывая мужчину — он безумно улыбается и протягивает свои руки к её шее. Его ладони все в крови. Страх сковывает Кристину.

— Париж теперь свободен от монстра, — шепчет сбивчиво Чарльз, вглядываясь с жадностью в светлые глаза девушки, — моя месть, наконец, свершилась…

Она тут же бросается в сторону. Оглядывая всё вокруг, она решается войти в спальню Эрика, в спальню, посреди которой стоит самый настоящий гроб. Навалившись плечом на дверь, она попадает всё же внутрь. Громкий крик вырывается у Кристины, и она облокачивается на ближайшую стену, жмуря глаза.

Это сон. Сон. Это не может быть правдой. На ватных ногах она подходит ближе к гробу, в котором лежит бледнеющий Эрик. Он выглядит едва ли не как всегда, лишь широкая рана на его шее даёт понять — он мёртв.

— Боже, — срывается на шепот Кристина, падая перед ним на колени и припадая губами к его холодному лбу, — мой Ангел…

Она приподнимает бережно его тело и прижимает к себе, ласково поглаживая по редким волосам. Горячие слёзы девушки падают прямо на его кровавую рану. Она громко всхлипывает прежде, чем воскликнуть:

— Я предала тебя. Я предала тебя! Предала!

Громкий крик заставляет Кристину очнуться ото сна. Она резко усаживается на кровати, тяжело выдыхая. Её лицо и тело все влажные от слёз и пота, а ладонь ноет от тупой боли. Она осторожно разжимает пальцы, по которым стекают тонкие струйки крови. Острые грани кольца Эрика изрезали тонкую кожу её руки.

Поделом.

Главное, что это был лишь сон… Маленькая надежда в её сердце зажигается, словно фитилек тонкой свечи.

Ещё не всё потеряно.

========== Глава четвертая ==========

Красота цветущего сада не трогает печальную Кристину. Она смотрит пустым взглядом сквозь зеленые кустарники, невольно задумавшись.

Две недели прошло с их встречи с Чарльзом. Две недели.

Абсолютно каждый день она получала от него новые письма, каждое из них было ещё более трогательным, чем предыдущее. Она отчаянно боролась с собой, не позволяла себе отвечать на них, держалась изо всех сил… До сегодняшнего дня. Этим утром она сорвалась. Сорвалась и написала ему, желая поскорее окунуться в огонь его терпких, золотых глаз, стремясь обомлеть от его очередной сладкой улыбки.

Теперь ей осталось лишь ждать. Ждать и верить, что он примет верное решение за них двоих и не приедет, что он освободит её от этих тягостных чувств.

Если бы всё было так просто.

Она качает головой, прикрывая глаза. Ей невероятно стыдно. Стыдно за то, как поступает она с любящим её всем сердцем Раулем, за то, какой оказалась она двуличной по отношению к Эрику. Ей противно от самой себя. Так будет правильно — они оба заслужили лучшего.

Приближающийся топот лошадиных копыт заставляет Кристину оторвать взгляд от сада и перевести его на тропинку, ведущую к их особняку. Смоляной фриз гордо замирает у ворот дома, и девушка торопливо выпрямляется, чтобы поскорее встретить герцога, изящно спрыгнувшего с коня.

— Я уж и не надеялся на благосклонность, Кристина, — мелодично говорит он, склоняя голову набок, — счастлив был прочесть Ваше письмо.

Она замедляет шаг, подходя к нему ближе и внимательно вглядываясь в такие родные ей глаза, светящиеся словно огонь лампады.

Родные глаза из прошлого…

— Я не выйду замуж за Рауля, — выдыхает девушка, остановившись в полушаге от мужчины, — Как бы я не старалась забыть о вечере, проведенном с Вами, я не смогла.

— Я тоже, — шепчет он, бережно обхватывая тонкую шею девушки руками, — все мои мысли были лишь с Вами, Кристина.

Она чуть улыбается ему, непроизвольно подаваясь в его объятия. Сильные руки мужчины по-хозяйски обвивают её стройную талию, а тонкие, бледные губы тянуться к её раскрасневшимся и пышным. Сердце Кристины пропускает удар, когда они соприкасаются — она отвечает. Неуверенно, испуганно, но всё-таки отвечает и позволяет ему взять инициативу целиком в свои руки.

Его длинные пальцы властно ласкают тело девушки, когда их языки сталкиваются. Тепло разливается по телу Кристины, и она отмечает бессознательно, что Рауль никогда не дарил ей такой страсти. Она податливо прижимается к нему, бессовестно хватая за шею. Она ощущает его улыбку.

— Надеюсь, ты сможешь перебраться ко мне? — спрашивает тихо мужчина, заглядывая в её глаза с нескрываемым желанием.

— Это слишком быстро, знаешь, — отвечает Кристина, тотчас отводя взгляд, — я могла бы пожить пока у своей тетушки. Мне нужно время, хотя бы пока я не разрешу все дела с Раулем. Всё не так уж просто… У нас такая история с ним.

— Я понимаю, — успокаивает её Чарльз, грустно улыбаясь, — но всё-таки подумай об этом. Эта пара недель была почти невыносима для меня. Я так скучал по твоим глазам, по этой нежной улыбке… Ты не представляешь.

— Всё то же, Чарли, — ласково откликается Кристина, сжимая бережно ладонь мужчины, — потерпи немного. Совсем скоро я дам тебе знать о своём положении.

— Я буду очень-очень ждать, — шепчет он, склоняясь к ней для ещё одного сладкого, продолжительного поцелуя.

Девушка нехотя отстраняется от его влажных губ и отступает на пару шагов, смущенно улыбаясь. Он кивает ей, отвечая счастливой улыбкой, и забирается на верного коня.

— До встречи, Кристина, — выкрикивает он радостно и, дернув за поводья, уносится вдаль по дороге.

Она машет ему в след рукой, стоя с глупой улыбкой на краю лужайки сада. Это всё влюбленность — такая светлая, искренняя, словно детская. Тихий смех срывается с её губ, и она отворачивается от дороги, оглядывая сад. Время в этом прекрасном месте подходит к концу.

Ровно как и их с Раулем сказочная история любви.

Вот так легко.

***

Экипаж должен прибыть с минуты на минуту. Волнительно теребя пальцами юбку платья, Кристина стоит на пороге особняка де Шаньи в ожидании своего жениха.

Её всю сковывает волнение. Глаза нервно бегают по комнате, цепляясь за ненужные предметы.

Ей даже не хочется думать о предстоящем разговоре с Раулем. Он столь дорог Кристине и мил — она едва собирается с силами, чтобы решиться на стольважный, отчаянный шаг.

Когда тяжелая дверь с тихим скрипом отворяется, и в комнату входит измотанный Рауль, Кристина срывается с места и бросается к нему в объятия.

Последние для них, как для жениха и невесты. Она старается не плакать, но ничего не выходит — слёзы горячими ручьями бегут по её щекам. Мужчина растерянно её оглядывает, сцеловывая слезы с покрасневшего лица девушки.

— В чем дело, милая? — ласково шепчет он, крепко её прижимая к своей груди.

— Я ужасно скучала, — выдыхает Даае и тихо всхлипывает — она не может ему сказать правду.

— Не плачь, — мягко говорит Рауль, бережно перебирая её светлые волосы, — тише, мне так тебя не хватало, милая Лотти.

Сознание плывет от его добрых слов.

Как можно отвергнуть Рауля?!

Его нежность к ней безгранична. Плечи девушки вздрагивают от рыданий, и он склоняет голову, заглядывая в её глаза.

— Я же вижу, что-то случилось, — утверждает де Шаньи, кусая губы от волнения.

— Не могу, — отвечает едва слышно Кристина, опуская глаза в пол, — я не могу сказать тебе это.

— Родная… — обеспокоено обращается Рауль к Даае, чуть от неё отстраняясь.

— Я не смогу выйти за тебя, — шепчет подавлено Кристина, крепко обхватывая ладонь Рауля своими маленькими пальчиками, — Прости меня.

Отпрянув резко от девушки, Рауль подкошено падает на стену спиной, прикрывая глаза. Он сжимает руки в кулаки, судорожно выдыхая.

— Я люблю тебя, — продолжает она, осторожно подступая к нему и робко стягивая помолвочное кольцо со своего пальца, — но лишь той же любовью, что была в нашем отрочестве, Рауль. Этого недостаточно для брака.

— Я бы сделал для тебя всё, — с укором шепчет мужчина, переводя на неё взгляд, — всё, что ты бы только пожелала, Кристина.

— Знаю, — откликается Даае, вкладывая в его широкую ладонь блистающее колечко, — но ты достоин большего.

Она глухо всхлипывает, вытирая рукавом платья влагу с лица.

Ей больно смотреть на Рауля.

Ей больно его покидать.

Теперь слишком поздно делать шаг назад — только вперёд, в счастливое будущее. Резко развернувшись, она взбегает по широкой лестнице наверх, в свою спальню. Теперь нужно как можно скорее покинуть этот дом, с самого начала ставший ей чужим.

***

Тяжелые сумки без конца сползают с узких плеч Кристины — ей то и дело приходится поправлять их. Уже стоя на пороге квартиры её давней подруги Маргарет, она сбрасывает их на пол и облегченно выдыхает. Собравшись с духом, она тихонько стучит в тонкую деревянную дверь. Аккуратные шаги балерины едва слышны за дверью — Кристина расплывается в улыбке, предвкушая встречу.

— Крис! — восклицает весело Мэг, отворяя дверь, — Какими судьбами?!

— Могу я пожить у тебя недолго? — смущенно спрашивает сходу Кристина — она запросто окажется без крова над головой, если подруга откажет.

— Ах, конечно, — девушка мило улыбается Даае и быстро подхватывает одну из сумок, помогая ей перебраться внутрь, — мама как раз не так давно переехала, и мне невероятно грустно одной. Боже, как я скучала!

Крохотная девушка подбегает к подруге и заключает её в крепкие объятия, тихо пища. Кристина не виделись с Мэг столь же долго, как и с Эриком, и, безусловно, они обе по друг другу истосковались.

— Как же так? — выдыхает девушка, опомнившись от радости. — Неужели Рауль отменил свадьбу?

— Нет-нет, — заверяет её Кристина, печально улыбаясь, — это сделала я. Если ты не против, то я бы сначала расположилась здесь, а потом уже всё тебе рассказала.

Малышка Мэг понятливо кивает и, схватив её крепко за руку, тянет к одной из закрытых дверей.

— Это спальня мамы, — заявляет Маргарет, отворяя небольшую комнату и подталкивая Кристину внутрь, — оставайся здесь сколько захочешь.

— Боже, спасибо, — Даае благодарно улыбается подруге и опускает свои сумки на пол, оглядываясь вокруг, — ты так меня выручила.

— Ерунда! — тихо смеется девушка, отходя к двери. — Я пока заварю нам чай, а ты чувствуй себя, как дома.

Не успевает Кристина ответить, как Мэг уже исчезает за дверью. Как же приятно наконец увидеть её! Всё ту же веселую, легкую подругу из счастливого детства. Устало вздохнув, Даае притягивает к себе сумку и начинает разбирать свои немногочисленные вещи — все подарки Рауля она оставила в его доме.

На сердце повис тяжелый камень. Видеть печальные глаза Рауля, наблюдающие за её сборами, было невыносимо. Могла ли она остаться? Остаться и каждый день, находясь в объятиях де Шаньи, мечтать о сладких губах Чарли. Это стало бы пыткой для них обоих.

Она лишь защитила Рауля от собственной неверности.

От собственной двуличности.

Её взгляд падает на кольцо Эрика, затесавшееся среди кучи платьев, и она невольно улыбается. Она теперь свободна и может себе позволить носить его на себе хотя бы в качестве кулона. Быстро протянув через тонкий ободок цепочку, она застегивает её на своей шее. Её не покидает ощущение тепла, источаемого этим ценным предметом.

— Ты ведь всегда со мной, — шепчет едва слышно девушка, бережно касаясь его кончиками пальцев.

— Кристина! Всё готово! — восклицает Мэг за дверью, и девушка спешит покинуть комнату.

Вкусный аромат травяного чая разносится по всем комнатам квартиры на улице Скриба. Девушки усаживаются за круглым столиком друг напротив друга и радостно улыбаются, грея ладони о горячие чашки.

— Так, теперь начистоту! — мило ухмыляется Маргарет, прищуриваясь. — Хочу знать всё!

— Ох, длинная история, — качает головой Кристина, тихо вздыхая. — Не так давно мы с Раулем были на балу по случаю помолвки нашей принцессы Марии. Так уж вышло, что почти весь тот вечер я провела с одним мужчиной, — она невольно улыбается, когда говорит о нём, — его зовут Чарли, и он просто невероятный, Мэг.

— А кто он? — девушка склоняет голову к плечу, слушая с любопытством рассказ Кристины. — На таких мероприятиях присутствуют лишь дворяне.

— Герцог де ла Форс, — прошептала томно Кристина, прикрывая глаза в блаженстве, — видела бы ты его: такая дерзкая улыбка, такое изящное тело, а глаза… Глаза сверкают золотыми искрами!

Девушка чувствует на себе тяжелый взгляд малыши Мэг и в непонимании глядит на нее.

— Я уже слышала это, — выдыхает Жири, опираясь острыми локотками о стол.

— О чём ты? — растеряно спрашивает Кристина.

— В тот вечер, когда ты вернулась от Него, — шепчет Маргарет напряженно, — я слышала то же самое. Ты будто описываешь одного и того же человека.

— Я и сама поразилась их сходству, — Кристина растерянно пожимает плечами, отпивая из кружки теплый чай.

— Это странно, — замечает Мэг, покосившись на подругу.

Она размышляет о том, что могло толкнуть Кристину к такому выбору. Все в театре, кто наблюдал историю невероятной, нездоровой любви Призрака к ней, искренне верили в их с Раулем будущее счастье. Расскажи сейчас кому об их разрыве — никто бы не поверил. Всё, что девушка услышала от Кристины, ввело Маргарет в ступор. Это так не похоже на её милую подругу. Её будто подменили на девушку, жадную до богатства и красоты. Это всё всерьез напрягает Мэг, но она решает пока промолчать. Ей просто необходимо помочь Кристине вновь встать на верный путь.

========== Глава пятая ==========

Хмурое небо вынуждает нежных Парижан попрятаться торопливо в своих домах. Жуткие раскаты грома звучат над городом, а молния неожиданно резко бьет в случайные деревья, то и дело гнущиеся к земле от ветра, — эта погода не пугает Эрика. Он неторопливо бредет по улице, прижимая бережно к своей груди маленького дрожащего котенка, видно, больше остальных пострадавшего от жестокости этого мира — некто бессердечный всерьез желал ему навредить. Сердце Эрика защемило от жалости, и он решился забрать малыша к себе.

— Ты теперь не один, — выдыхает мужчина, поглаживая маленькую пушистую головку, — мы есть друг у друга.

По началу ему казалось глупым то, что он делал, что искал такую далекую от него любовь в глазах уличных животных, но затем вдруг понял — между ними нет никакой разницы. Он оказался брошен так же жестоко, как и они.

Никто из них этого не заслужил.

Район, где он решил прогуляться в этот вечер, пользуется у парижан особой популярностью, потому как именно здесь расположен один из самых богатых публичных домов — Шабане. Даже самая ненастная погода не пугает его посетителей — толпа мужчин окружает бордель, как и в любой другой день. Эрик невольно усмехается их глупости. Ему кажется возмутительным позволить прикасаться к себе чужой женщине.

Он не понимает сладости плотских утех без любви.

Он цинично оглядывает толпу людей, и его взгляд вдруг цепляется за смутно знакомое лицо какого-то месье. Тот любезно беседует с вульгарно одетой дамой, бессовестно её обнимая за талию. Медленно, но верно к Эрику приходит осознание — это тот самый мужчина, сопровождавший его Кристину на ужине в ресторане.

В нём поднимается ярость. Кровь будто вскипает, и Эрик резко сжимает руки в кулаки. Так подло и грязно поступать с его Ангелом не посмеет никто. Этот жалкий мерзавец обязан забыть о ней раз и навсегда. Эрик не хочет даже думать о том, какую боль этот мужчина может принести его девочке, сколько слёз она прольёт потом из-за его предательства.

Она безропотно вручила своё сердце в руки подлеца — Эрик бесконечно желает теперь защитить ее, предостеречь.

Бережно опустив котёнка на мокрую лужайку, он кутает его в свой теплый плащ и решительно шагает в сторону борделя, закатывая рукава рубашки. Контролировать злость почти невозможно.

— Эй, ты, — шипит Эрик, двигаясь стремительно к растерянному мужчине и его испугавшейся даме, — отойдем?

— Извините? — оскорбленно выдыхает он, отстраняясь от женщины. — Что Вы себе позволяете, месье?

— Это ты что себе позволяешь? — вопрошает нервно Эрик, хватая месье за ворот сюртука и оттаскивая подальше от остальных людей.

— Вы, верно, не в себе! — восклицает Чарльз, старательно выворачиваясь из мёртвой хватки странного мужчины.

Он оттаскивает герцога за угол здания и жестко толкает к стене. Тот бегло оглядывает всё вокруг, торопливо ища пути отступления.

Эрик качает головой, недобро усмехаясь.

— Как ты смеешь, выродок? — вкрадчиво спрашивает Эрик, подступая к Чарльзу, — Тебе выпала счастливая карта — именно тебя, ублюдка, выбрала прекрасная девушка.

— О чём Вы? — спрашивает растерянно Чарльз, вжимаясь невольно в холодную стену. — Вы меня путаете с кем-то!

— Я клянусь, — шепчет Эрик, вынимая из-за спины тонкий стилет, — клянусь, что убью тебя, если ты причинишь Кристине хоть каплю боли.

Он замирает напротив де ла Форса, глядя на него своими горящим, вопиющими глазами и тяжело дыша. Острое лезвие тотчас оказывается у шеи герцога, и он прикрывает в страхе глаза, вздрагивая.

— Ты не имеешь никакого права на нее! Даже де Шаньи был больше достоин ее, чем ты, но она выбрала тебя! — зло орет на него Эрик, — Я не позволю тебе причинить ей вред, я не позволю… — его голос срывается на отчаянный шепот.

У Чарльза засосало под ложечкой.

— О чем Вы говорите…? — спрашивает хрипло он.

— Что бы никогда она не узнала об этой ночи, — Эрик зло шепчет на ухо герцогу, проводя легонько по его коже стилетом и оставляя на шее алую, тонкую полосу, — что бы никогда больше она не повторилась. Тебе ясно?

Мужчина испугано кивает, страшась взглянуть на необычного месье, всерьез взволнованного судьбой Кристины. Он ненароком вспоминает историю Рауля о безумце, влюбленном в Даае, и пораженно выдыхает — всё сходится.

— Вы… — срывается с губ Чарльза прежде, чем он успевает обдумать слова, — это Вас она отвергла в ту страшную ночь в театре!

В глазах Эрика проскальзывает нескрываемая печаль, и он поджимает губы, силясь подавить рвущиеся наружу эмоции.

— Ничто больше не имеет значения, — резко отвечает он и с размаху бьет Чарльза по лицу.

Тот вскрикивает от боли, хватаясь за нос. Расстроенный Эрик же непоколебимо отворачивается и торопливо устремляется прочь. Слова мужчины проникают в самые потаенные уголки души Эрика и обжигают горечью изнутри.

Малыш, оставленный им ранее, оказывается всё там же, закутанный в его плащ. Он с трепетом поднимает промокшего котёнка с земли и ласково прижимает к себе — тот тянется свой маленькой мордочкой к нему и слизывает с напряженного лица мужчины капли слёз. Эрик печально улыбается этому и прикрывает глаза, тихо выдыхая.

Если бы он только мог оградить Кристину от всего этого зла.

Если бы только…

***

Письмо, адресованное Чарльзу, уже лежит на небольшом столике в спальне Кристины. Она задумчиво глядит на него, в последний раз взвешивая, обдумывая свое решение. Откуда-то в её сердце закрадывается непрошеное сомнение. Она трепетно касается кольца, висящего на тонкой цепочке в области её груди, и тихо вздыхает — она снова на распутье снова меж двух огней, меж Раулем и Чарли.

Она знает, что де Шаньи примет её даже теперь, что он её простит и поймет, но вот что ей известно о Чарли?

Совершенно ничего, как и об Эрике когда-то.

Что же она может, если её душа так рвется к нему? Если так сильно учащается её пульс, и так резко сбивается дыхание?

Наперекор чувствам пойти никак нельзя — она решительно берет письмо в руки и поднимается с кровати: необходимо поскорее его отправить.

Она быстро отворяет дверь и сталкивается на пороге с Мэг, видимо, желающей поговорить с ней о чём-то. Девушка сжимает письмо в руке и усаживается за стол, перед этим торопливо пройдя на кухню.

— Я подумала, что неплохо было бы вам познакомиться, — с улыбкой поясняет Кристина, помахивая конвертом, — если ты, конечно, не против?

— Мне действительно хочется этого, — кивает Маргарет, беря подругу за руки, — я очень хочу, что бы ты была счастлива, Кристина, мне небезразличен твой выбор.

— Значит, я могу его пригласить сюда, к нам? — радостно спрашивает Кристина, сжимая тонкие пальчики Мэг, и та улыбчиво кивает.

— Конечно, хоть сегодня! — отвечает девушка, склоняя голову к плечу.

Счастливо улыбнувшись, Кристина вскакивает с места и, крепко обняв Мэг, покидает квартиру, чтобы, наконец, отправить Чарли письмо.

***

Громкий стук отвлекает девушек от душевного разговора. Широко улыбнувшись, Кристина спешит отворить дверь столь долгожданному гостю.

— Дамы! — с порога восклицает Чарли, протягивая обеим девушкам по букету цветов.

Едва заметно Маргарет подмигивает подруге, удовлетворенно качая головой, Кристина тихо усмехается, прижимаясь к плечу мужчины.

— Я не знаком с мадемуазель, — замечает он, обвивая руками тонкую талию Даае.

— Ах, — смеется вполголоса Кристина, — это Мэг. Мы вместе выросли в стенах Оперы, а её мама — мадам Жири, занималась хореографией с нами. Они обе мне как родные!

Взгляд мужчины мрачнеет, когда до него доносятся слова о театре, и он бессознательно поправляет воротничок белоснежной рубашки, надежнее укрывая свежую царапину от глаз девушек.

— Боже, — выдыхает Кристина, наконец, взглянувшая, наконец, внимательнее, — Чарли, что с тобой случилось?

— Ты об этом, милая? — уточняет он, натянуто улыбаясь и указывая пальцем на темный, едва ли не чёрный, синяк, растянувшийся на половину лица. — Ерунда. Просто упал с лошади. Ты знаешь, как я не люблю пользоваться обычным экипажем.

— Не сильно болит? — шепотом спрашивает Кристина, бережно касаясь его носа, и Чарльз тихо шипит.

— Если честно, — неприятно усмехается он, — то лучше его не касаться.

— Так, давайте пройдем за стол! — пытается разрядить обстановку Мэг и торопливо отходит к кухне.

Пара согласно кивает и, крепко взявшись за руки, следует за бодрой девушкой. Невольно Чарльз отмечает то, как хороша подруга Кристины, и в который раз пробегается взглядом по её изящной, миниатюрной фигуре.

— У нас всё очень скромно, — лепечет Маргарет, осторожно разливая кипяток по чашкам, — сами понимаете. Зато мы готовили всё сами, попробуйте!

Девушка аккуратно ставит перед ними на стол поднос с чаем, круассанами и усаживается сбоку от Кристины, складывая руки на коленях и счастливо улыбаясь. Пара Чарльза и Кристины кажется ей очень красивой и гармоничной — словно свет и тьма, словно солнце и луна. Это сочетание столь идеальное, что она забывает о том, как подозрительно сходство между Чарльзом и Эриком.

— Боже, вы прекрасны вместе! — не выдержав, восклицает Мэг, оглядывая восторженно пару.

Тихий смех пары заполняет комнату, и Маргарет вытирает с лица слезинки — она слишком рада за подругу. Она рада, что та, наконец, освободилась от этой страшной истории с Призраком Оперы, свершившейся всего два года назад. Рада, что с ней рядом теперь по-настоящему достойный мужчина, а не мальчишка из её детства.

Словом, она готова поддержать этот выбор Кристины.

Но готова ли Кристина отпустить ту историю?

Готова ли она уже во второй раз предать Эрика?

Готова ли она сама поддержать собственный выбор?

А собственный ли…?

========== Глава шестая ==========

Сегодня не хочется ни играть, ни петь, ни гулять…

Вообще ничего не хочется.

Встреча с лицемерным ухажером Кристины ввела Эрика в полную апатию. Он потерял интерес абсолютно ко всему.

Оглядывая свою комнату, он тяжело вздыхает — в квартире страшный бардак и никто, кроме него самого, с этим не разберется. Нехотя поднявшись из кресла, он направляется сразу к шкафу, в котором он развел полный беспорядок.

Створки шкафа скрипнули, открывая взору Эрика кипу пыльных книг, которых он не видел уже многие годы. Ему вдруг стало интересно взглянуть на то, что он читал в далеком прошлом. Он притягивает к себе стопку из самого дальнего угла и опускается с ней на пол, скрещивая ноги по-турецки.

— Это еще что… — шепчет мужчина, внимательно разглядывая пожелтевший от времени конверт.

Потянувшись к столу, он стаскивает с него свой стилет и подносит к истонченной бумаге, чтобы аккуратно её распороть. Внутри оказывается стопка истершихся бумаг и Эрик удивленно вскидывает брови, не понимая, как это могло к нему попасть.

Котёнок, подобранный Эриком на улице, незаметно подкрадывается к хозяину, чтобы затем резко запрыгнуть к нему на колени и потереться головкой о его тонкую руку, требуя ласки и внимания.

— Малыш, — улыбается уголками губ мужчина, приглаживая распушившуюся шерстку, — что думаешь, это за несуразица? Я вот впервые это вижу.

Маленький собеседник Эрика только прикрывает в блаженстве глаза, тихо урча и позволяя ему самому разобраться со странной находкой. Он тихо усмехается и вынимает все бумаги из конверта — кипа довольно увесистая.

— Выписка от врача, — задумчиво говорит вслух мужчина, вглядываясь в едва различимые буквы, — о рождении…

Он толком не смог различить того слова, что следовало дальше, и тяжело вздохнул, откладывая этот лист в сторону и вглядываясь в другой, такой же блеклый. Он оказался чуть более ярким, и Эрик смог прочесть очередной отрывок:

— Состояние удовлетворительное, вес в норме, — он щурится, рассматривая внимательнее следующую строку, — состояние критическое… Боже, это чушь. Определенно, это попало ко мне случайно!

Мужчина бессознательно хватает стопку бумаг и швыряет ее резко в стену — разбуженный кот хрипло шипит на Эрика. Его раздражает даже такая мелочь, как неизвестные ему документы чужих людей. В голову Призрака закрадывается мысль о том, что они, должно быть, принадлежат былым владельцам квартиры, и он немного успокаивается. Проще думать так, чем истязать себя этими бесчисленными вопросами.

Он прикрывает глаза, откидываясь спиной на мягкий ковер, и вздыхает. Никакой уборки ему теперь точно не хочется, и он вынимает из внутреннего кармана неизменное фото.

Его малышка…

Как она теперь в грязных лапах этого подонка?

Как она теперь без вечного покровительства незримого Ангела?

Как она теперь без него?

Это его убивает.

***

Когда девушки, наконец, оказываются наедине, Маргарет бросает на подругу лукавый взгляд, загадочно улыбаясь. Кристина тихо смеется, прекрасно понимая мысли подруги.

— Почему ты здесь, у меня? — спрашивает Мэг растерянно. — Чего ты ждешь, милая?

— Мне кажется, мы слишком спешим, — выдыхает девушка, пожимая плечами, — я его совсем не знаю и…

— Но ты же видишь, какой он! — прерывает её подруга, вскидывая руки.

— Он прекрасный, да, — с улыбкой отвечает Кристина, — но Рауля я знала так много лет до этого, нельзя же теперь так поступать.

— Боже, поэтому у вас ничего и не сложилось, — настойчиво говорит Жири, складывая ручки на груди, — не нужно откладывать это на потом, Кристина, ты пожалеешь.

— Должно быть, — задумчиво откликается Кристина, отводя взгляд, — я и правда пошлю ему письмо, чтобы меня ожидали.

Мягко улыбаясь подруге, Маргарет окидывает её взглядом. Она вдруг замечает на шее Кристины что-то блестящее, и её бровки в изумлении ползут вверх.

— Ты же говорила, что оставила все подарки в доме Рауля, — вкрадчиво шепчет девушка, внимательно глядя на Даае.

— Ах, это, — её щеки чуть краснеют, когда она дотрагивается пальцами до кольца, — оно не от Рауля, а от Эрика…

— Ты его действительно сохранила? — удивляется Мэг, подсаживаясь ближе к подруге и рассматривая с интересом подарок самого Призрака.

— Это единственное, что осталось, — шепчет Кристина, и от внимания подруги не ускользают её погрустневшие вмиг глаза.

Порыв заставляет Маргарет потянуться к Кристине и крепко её обнять за плечи. Ей отчего-то кажется, что воспоминания о Призраке заставляют Даае чувствовать себя очень-очень одиноко, будто бы вместе с ним исчез весь мир, вся жизнь.

— Ты скучаешь по нему? — едва слышно спрашивает Мэг и замечает дорожку слёз на щеке подруги.

— Я совру, если скажу, что нет, — тихо выдыхает Кристина, утыкаясь носом в плечо подруги и тихо всхлипывая.

— Не плачь, родная, — старается успокоить её Жири, поглаживая аккуратно по волосам, — только не о нем…

***

В особняке де ла Форсов никогда ещё не было так спокойно. Когда экипаж с некой Кристиной Даае остановился у их дома, герцога будто бы подменили. Он стал вдруг очень любезным и терпеливым; вся прислуга семьи беспамятно влюбилась в Кристину тотчас, как она вошла в особняк.

— Хочу всем вам представить, господа, мою возлюбленную — Кристину, — чересчур сладко говорит Чарльз, проводя девушку под руку вглубь дома.

— Ох, как их много, — выдыхает она, замирая перед толпой слуг.

— Особняк большой, нужно больше рабочей силы, — усмехается герцог и вытягивает за локоть из толпы своего неизменного дворецкого, — Дорогая, это Морис. Если у тебя возникнут какие-то вопросы, проблемы… Не важно. По любому поводу можешь обращаться именно к нему.

Мужчина, облаченный в строгую одежду, краснеет, смущенно улыбаясь. Он так и не смог привыкнуть к благосклонности Чарльза за многие годы работы в этой семье.

— Прекрасно, — кивает девушка, — рада познакомиться с Вами, месье.

Она едва успевает договорить, как Чарли подталкивает её легонько вперед, не позволяя девушке толком осмотреться.

— Так, теперь я покажу тебе нашу спальню, — шепчет радостно он, останавливаясь у двупольной двери.

— Нашу? — растерянно переспрашивает Даае, поднимая глаза на герцога.

— Конечно, а как еще? — он смотрит на неё столь удивленно, что Кристина не находит, что ответить и только отрицательно качает головой.

Он удовлетворенно улыбается и пропускает девушку внутрь роскошной спальни. Она восторженно выдыхает. Ей казалось, что дом Рауля был слишком помпезным, но то, что она увидела теперь… Стены комнаты расписаны, должно быть, лучшими художниками Франции, тяжелые портьеры и балдахины выполнены из дорогого дамаста и прошиты блестящим атласом, а резная мебель столь изящна — даже самая маленькая деталь в ней выполнена идеально.

— Располагайся, — ласково шепчет ей на ухо Чарльз, — в шкафу мой скромный подарок для тебя, так что переодевайся и поскорее спускайся вниз, к столу.

— Так рано? — уточняет Кристина, прижимаясь к плечу мужчины.

— Мне не терпится познакомить тебя с мамой, — отвечает Чарли, тепло улыбаясь, — я уверен, что ты ей очень понравишься.

Быстро поцеловав Кристину в уголок губ, он спешно покидает комнату. Девушка остается одна в спальне Чарльза, и это кажется очень странным. Остается надеяться, что Мэг была права, и это действительно пойдет им только на пользу.

***

Когда Кристина спускается на ужин, за столом уже сидят Чарльз и его мать. Женщина выглядит прелестно и молодо, хоть Кристина и не может судить о её возрасте верно.

Она смущается столь высокого окружения.

— О, как же тебе идет это платье, — замечает дама подарок сына, мягко улыбаясь Кристине, — проходи сюда, дорогая, не стесняйся!

Девушка благодарно кивает и спешит занять место рядом с Чарли. Женщина сопровождает её взглядом с легкой улыбкой.

— Шарлотта де ла Форс, — представляется женщина, сдержанно кивая, — счастлива, наконец, познакомится с тобой, Кристина, после стольких разговоров.

— Я тоже очень рада, мадам, — отвечает радостно Кристина.

— Как тебе здесь у нас? — спрашивает Шарлотта, склоняя голову, — Чарли, поухаживай за дамами, разлей же вино!

Девушка бросает на Чарльза изумленный взгляд, а он лишь тихо усмехается и тянется за увесистой бутылью.

— У Вас очень красивый дом, — откликается Кристина, оглядывая с интересом обеденную, — здесь столько необычного: все эти росписи на стенах, скульптуры — невероятно!

— Поверь, здесь тебе будет очень уютно, — она улыбается девушке и тянется к наполненному наполовину бокалу, — я слышала, что ты переживала о слишком раннем переезде.

— Ох, не примите это на свой счет, — быстро поясняет Даае, но мадам её останавливает жестом:

— Не стоит. Я прекрасно понимаю твои сомнения, но, поверь, все здесь счастливы тебе, Кристина. Надеюсь, вскоре мы станем одной семьей.

— Дай Бог, — отвечает девушка, сжимая ладонь Чарльза под столом и ловя его счастливую улыбку.

Женщина с упоением глядит на сложившуюся в недавнем времени пару. Впервые за долгие годы, она оказалась довольна выбором сына: Кристина кажется идеальной. Единственное, что беспокоит Шарлотту — непостоянство Чарли, ни одна его новая девушка не задерживалась в их доме дольше, чем на неделю, так как каждая страшно ему надоедала.

В этот раз хочется обойтись без сюрпризов.

Время совсем позднее, и всем пора готовиться ко сну. Мадам первая поднимается из-за стола и спешно подходит к Кристине, протягивая к ней руки.

— Я действительно надеюсь, что у вас всё сложится, — с улыбкой обращается она к Кристине, заключая её в свои объятия.

— Благодарю, мадам, — отвечает девушка смущенно.

— Доброй ночи, дети мои, — прощается с парой женщина и покидает обеденную.

— Милая, ты пока поднимайся, укладывайся, — шепчет Чарли, обнимая Кристину за плечи, — я только поговорю с мамой и приду к тебе, хорошо?

Девушка понятливо кивает и отступает к двери. Ей и впрячь хочется побыть одной прежде, чем провести ночь в одной спальне с мужчиной. Это для неё впервой, и она очень взволнована.

Быстро поднявшись в комнату, она запирает за собой дверь и тяжело опускается на кровать. Целый день её не покидало ощущение, что она что-то забыла. Что-то очень важное и такое дорогое — рука непроизвольно тянется к шее, и она тут же осознает, чего ей так не хватало.

Кольцо… Как она только могла его оставить…

Остается лишь надеяться, что оно лишь забыто где-то у Мэг, а не утеряно ею с концами.

Но в глубине души Кристина понимает, что ей на самом деле не хватает даже не самого кольца. Ведь будь оно подарено тем же Раулем, его потея не имела бы для нее значения. Кристина понимает, чего ей на самом деле не хватает.

Не чего, а кого.

Того, о ком она сегодня так безутешно лила слезы на плече у верной Маргарет.

Того, кто так безутешно льет слезы о ней все эти годы…

========== Глава седьмая ==========

Тихий скрип открывающейся двери заставляет Кристину натянуть одеяло повыше. Ей хочется спрятаться, укрыться, убежать, только бы не оставаться этой ночью наедине с Чарли. Она ещё не готова.

Слишком рано.

Они торопятся.

Даже Рауль давал ей свободу выбора.

Едва слышные, осторожные шаги раздаются совсем близко. Она чувствует, как матрас прогибается под чужим весом, и прикрывает глаза, надеясь сойти за спящую, надеясь избежать лишних разговоров и действий.

Мягкое касание до плеча вызывает у девушки дрожь, и она покрывается мурашками. Такими противоестественными, такими неправильными мурашками.

Нежный поцелуй куда-то в область лопатки вынуждает её прогнуться в спине и тихо выдохнуть. Эти ощущения слишком непривычны. Она не понимает, что он делает с ней. Не понимает, почему её тело реагирует так.

— Ты ещё не спишь, милая? — тихо спрашивает Чарли своим сладким голосом и обнимает её за талию со спины.

— Не совсем, — глухо отвечает она, разворачиваясь в его объятиях и оказываясь с ним лицом к лицу.

По его лицу скользит насмешливая, надменная улыбка, и он медленно приближается к губам девушки. Его руки блуждают по спине Кристины слишком беспардонно, и она зажимается в его объятиях.

Ей не хочется заходить так далеко.

Это не должно быть так.

Это не должно быть.

Он нежно целует ее, бережно прижимая к себе, и Даае бессознательно начинает расслабляться, отвечая ему так же неторопливо и ласково.

Она не замечает того, как бережно Чарли укладывает её на спину и нависает сверху, продолжая дарить безобидные, легкие поцелуи. Не замечает, как его руки проскальзывают под её сорочку и принимаются ласкают податливое, стройное тело. Лишь жадный укус в чувствительную шею отрезвляет Кристину, и она вытягивает перед собой руки, отстраняя его.

— Зачем, Чарли? — шепчет она растерянно, когда он все-таки отстраняется, разочарованно выдыхая.

— Я схожу с ума, когда вижу тебя, — томно отвечает он, очерчивая пальцами её скулу, — я жажду ощущать тебя всю, Кристина.

Она хмурится, обдумывая его слова. Они не кажутся лживыми, напротив, они очень приятны. Улыбка трогает лицо Кристины, и она подбирается под его руку, прижимаясь к его груди.

— Пожалуйста, — тихо обращается она к нему, — давай не будем слишком спешить? Даже этот шаг был очень непростым.

— Я тебя понял, — кивает герцог и целует Кристину в щеку, — не переживай об этом.

— И, Чарли, — она подбирает правильные слова, — мне нужно будет завтра отлучиться к Мэг, ты не против?

— Конечно, милая, — отвечает он ласково, — ты вольна делать всё, что пожелаешь.

Она тепло улыбается ему и утыкается носом в широкую шею мужчины. Комфорт приходит сам собой. Крепкие объятия успокаивают, а слова, сказанные Чарльзом ранее, разливаются приятным теплом по телу.

***

Экипаж, украшенный гербом де ла Форсов, уже подъезжает к дому малышки Жири, когда Кристина замечает из окна вывеску кондитерской, которую она так любила в детстве.

— Прошу прощения, месье, — обращается она к извозчику, — не могли бы Вы оставить меня вот здесь? Я хотела бы зайти в магазин, а дальше я доберусь сама.

— Как Вам будет удобнее, мадемуазель, — приветливо отвечает мужчина, тотчас дергая за поводья и тормозя лошадей, — приятного дня!

— Спасибо Вам, месье! До завтра!

Она немного неловко выходит из кареты, подбирая за собой полы длинного платья.

О, как бы ей хотелось сейчас вернуться в театр, где эти неудобные платья уместны лишь на сцене…

Театр…

Все её мысли о тугом корсете и о прекрасных годах в Опере испаряются, как только её взгляд падает на витрину магазинчика, целиком уставленную различными вкусностями. Девушка спешит поскорее попасть внутрь, чтобы приобрести свои самые любимые лакомства.

Она устремляется к кондитеру, счастливо улыбаясь и протягивая ему пару франков. Глаза разбегаются от изобилия круассанов, пирогов и кексов, но она пришла сюда за нечто особенным.

— Мне, пожалуйста, пять булочек с корицей! — восклицает девушка, потирая в предвкушении руки.

— Прошу, мадемуазель! — мужчина протягивает ей высокий пакет, из которого уже доносится сладкий запах.

Она радостно принимает свою покупку и неторопливо разворачивается к двери, попутно разглядывая аппетитную выпечку, лежащую в пакете.

Когда Кристина, наконец, поднимает глаза, она тут же замирает на месте. Её сердце пропускает удар, а глаза мужчины, остановившегося напротив, распахиваются в неверии. Из вмиг обмякших рук Кристины падает на пол пакет. Пораженный вздох непроизвольно срывается с её губ, и она делает неуверенный шаг вперед — он же отступает назад.

— Ты… — шепчет едва слышно Кристина, замершая в полушаге от мужчины.

Ей странно увидеть его таким: без маски, с глупым муляжом из папье-маше на месте отсутствующего носа. Из-под плотного плаща Эрика вдруг выглядывают два остреньких ушка с пушистыми кисточками на концах, и девушка вскидывает в изумлении брови, бессознательно расплываясь в улыбке.

Эрик шумно набирает воздух в легкие, всматриваясь в до боли любимые и родные черты.

В тот раз, когда он увидел ее с Чарльзом, такую веселую, такую раскрепощенную, но на самом деле не настоящую, Эрик подумал, что потерял ее.

Нет, не в том смысле, что она не будет с ним — Эрик смирился с этим еще тогда, в своем подземелье.

Он думал, что потерял ее — Кристину, которая росла у него на глазах, которую он столь трепетно учил музыке и так нежно охранял от всех невзгод ее маленькой, тонкой жизни.

Тогда он подумал, что потерял юную, нежную, наивную Кристину, живущую Оперой, музыкой, искусством и пением вместе с ним самим, поющую своим чистым лирическим сопрано ангельские арии…

Тогда он думал, что потерял душу Кристины, теперь облаченную цепями жажды богатства и красоты.

Тогда он думал, что она умерла.

Но сейчас он увидел, что нет.

На прекрасном лице его Ангела расцвела та самая улыбка, тот самый взгляд вновь загорелся неподдельной чистотой и счастьем, и тот порок, то предательство, что Эрик видел тогда, ушли… ушли так далеко из его памяти, будто их не было вовсе.

Эрика подкосило. Он неотрывно смотрит на нее и опирается ладонью о стену.

Это сон.

Этого просто не может быть.

— Мне лучше уйти, — выдыхает он, отступая к выходу и поправляя ворот плаща, чтобы спрятать котенка от холодного ветра.

— Постой, — обращается к нему тихо Кристина, неожиданно для себя хватая его за рукав мёртвой хваткой, — не уходи…

— Так будет правильно, — отвечает он, качая головой и поджимая губы, — наши пути давно разошлись, Кристина.

Его взгляд не изменился с той ночи, когда она покинула его. Он пронизан все той же болью, горечью и одиночеством. Сердце Кристины сжимается, когда она заглядывает в его померкшие глаза.

— Может… Проводишь меня до дома? — ей отчаянно-горько не хочется с ним прощаться.

— Если ты желаешь, — в его голосе сквозит нескрываемое счастье, а в глазах вдруг вспыхивают искорки.

— Всем сердцем, — отвечает мягко девушка, и Эрик нагибается вниз, чтобы поднять с полу выроненный Кристиной ранее пакет.

Девушка улыбается благодарно ему и следует на выход из кондитерской. Её окутывает какое-то невероятное спокойствие и уют, когда она чувствует присутствие Эрика рядом. Она ощущает себя всё той же маленькой девочкой, укрытой мощным крылом своего Ангела Музыки, защищенной от всего мира.

Они неторопливо бредут по шумным улицам Парижа, то и дело обмениваясь неловкими улыбками и скромными взглядами. Им комфортно вот так молчать рядом, пока каждый из них предается дорогим воспоминаниям из прошлого, мысленно возвращаясь в самые родные сердцу мгновенья.

— Я пока живу у Мэг, знаешь, — разрывает тишину Кристина, — она живет в квартире мамы, ну, на улице Скриба.

Она не желает говорить ему правды. Правды о том, как быстро она предала такого родного Рауля. Ей отчего-то важно, что бы Эрик не подумал о ней плохо.

— Я уже был там, — мелодично отвечает Эрик, — Антуанетта была ко мне очень добра и позволила остаться, когда я оказался без крыши над головой.

Она знает, что это лишь её вина — Эрику не давали никакой жизни после всего произошедшего в ту самую ночь в подземелье.

— Мне очень жаль, — шепчет Кристина, отводя взгляд, — а где ты теперь?..

Вопрос кажется совсем неуместным, однако Кристине слишком важно это знать. Ей не хочется, чтобы эта встреча оказалась последней.

— Какое это имеет значение? — с усмешкой спрашивает Эрик. — В этом же округе, Кристина.

— Здесь очень красиво, — зачем-то говорит она.

Он только неопределенно пожимает плечами. Ему непонятен восторг людей, оказывающихся в центре города, напротив, его страшно раздражает эта парижская романтика.

Когда они проходят мимо Оперы, их сердца начинают биться в унисон с бешеной скоростью.

К глазам Кристины подступают непрошеные слезы.

С губ Эрика срывается тяжелый вздох.

Слишком больно.

— Сможешь ли ты однажды простить меня? — тихо спрашивает Кристина, замирая напротив такого родного им обоим театра.

— Мне не за что прощать тебя, — шепчет он, вглядываясь в её светлые, влажные от слез глаза, — главное, ты счастлива.

Она отводит взгляд, не силясь больше справляться с накатившими эмоциям. Эта долгожданная встреча оказалась слишком болезненной.

— Сможем мы встретится ещё раз, Эрик? — обращается к нему Кристина по имени.

И он замирает.

Лишь она могла так произносить его имя.

Так, что пробегали мурашки.

— Считаешь, это хорошая идея? — хрипло уточняет он, невольно улыбаясь девушке.

— Считаю, — кивает Кристина, — скажи хотя бы, куда я могу писать?

— Улица Сез, первый дом, — выдыхает Эрик, когда они останавливаются у дома Жири.

— Это же совсем близко! — восклицает она, широко улыбнувшись, и мужчина кивает.

— Прощай, Кристина, — чуть помрачнев говорит Эрик и, торопливо развернувшись, удаляется прочь, не позволив ей сказать и слова.

Она глядит ему вслед, и в груди поднимается волна щемящей тоски. Тоски по тем временам, когда они были так рядом… когда они оба были в Опере.

И не были так далеко.

Не были далеко морально.

Ей вдруг захотелось, что бы дом Мэг был на самой окраине города, как можно дальше от этой булочной, только чтобы Эрик дольше ее провожал. Кристина так хотела бы идти с ним вот так… возможно, даже молча и совсем не за руку, но рядом… Рядом с Ним.

Она все так же стоит в оцепенении, в немом, потрясенном оцепенении и не может зайти в дом. Она смотрит на его стремительно удаляющуюся фигуру, и из груди будто вытягивают что-то жизненно важное, что-то такое… необходимое. Дыхание девушки окончательно сбивается от нахлынувших эмоций, и она даже чуть подается вперед, когда Эрик скрывается за поворотом, невольно стремясь к нему.

В груди ощущение оборванной нити.

В груди ощущение оборванной цепочки с Его кольцом.

Внезапный порыв ветра резко холодит кожу щек, и Кристина непонимающе касается их кожи пальцами.

Её лицо всё влажное от слез.

Она опять плачет из-за Эрика.

========== Глава восьмая ==========

Малышка Мэг весело движется по кухне, быстро протирая широкую столешницу и напевая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Она с нетерпением ждет подругу, чтобы узнать, наконец, какого перебраться жить в особняк самих де ла Форсов.

Тихий скрип двери раздается из коридора и девушка откидывает в сторону тряпку, спеша встретить Кристину, которая столь скоро решила её навестить. С широкой улыбкой она шагает в соседнюю комнату и тотчас сталкивается взглядом с потерянной, будто отсутствующей Даае.

— Милая, — выдыхает Маргарет, принимая из рук Кристины пакет с угощениями, — на тебе же лица нет. В чём дело?

Девушкатолько неопределенно пожимает плечами и тихо вздыхает, проходя вперед по коридору. Малышка Жири тихонько следует за ней, печально улыбаясь. Ей совсем непонятна причина грусти Кристины.

— Я встретила Его, — срывается шепот с губ Кристины, когда она тяжело опускается на стул у кухонного стола.

— Что? — девушка не понимает, о чём говорит подруга, и растерянно хлопает глазами.

— Как глупо, — тихо усмехается Кристина, — как глупо встретить Эрика посреди булочной и, не поверишь, с котенком под плащом. Это словно и не он был вовсе… А его оголенная, ранимая часть, которую раньше так трудно было разглядеть за нескончаемой жестокостью…как?!

Малышка Мэг понимающе кивает и берет подругу за руку, стремясь выразить свою поддержку, показать, как важно ей слышать это от Кристины.

— Мне так не хотелось покидать его, Боже, — какая-то безумная улыбка освещает лицо Даае, когда по нему скатываются горячие слёзы, — это казалось таким неправильным — разойтись в разные стороны, будто бы ничего никогда и не было.

— Это вина говорит в тебе, дорогая, — мягко обращается к ней Мэг, бережно обнимая подругу за плечи, — у тебя слишком доброе сердце, чтобы простить себя саму за ваше с ним прошлое.

— Должно быть, — выдыхает Кристина, прикрывая глаза, — и мне всё ещё неуютно знать, как я беззащитна. В театре я могла быть уверена, что он рядом, что он защитит и прикроет, а сейчас… Рядом со мной такой мужчина, а я даже не чувствую себя в безопасности, даже не чувствую, что я не одна.

— Неужели всё так плохо? — Жири качает головой и прикусывает губу.

— Чарли слишком на меня давит, Мэг, — отвечает Даае, переводя дыхание, — он совсем не думает о моём комфорте, только о своем. Зато, знаешь, у него замечательная мама. Она мне очень понравилась, такая милая женщина…

— Они похожи? — подруга чуть улыбается Кристине.

— Не знаю, — задумчиво откликается она, — есть общие черты, но, видимо, он больше похож на отца. Жаль, что я никак не смогу узнать о нём.

— Не расстраивайся, — Маргарет приобнимает Кристину, — оставайся сегодня у меня, чуть отдохнешь от переезда, от напора Чарли и, уверена, все у вас будет прекрасно.

— Спасибо тебе большое, — шепчет Даае, наконец, улыбаясь, — я так рада, что ты у меня есть.

Девушка тихонько смеется, протягивая руки к пакету и вынимая оттуда принесенные Кристиной булочки — любимое лакомство из их театрального детства. Им приходилось есть сладости по-тихому, чтобы, не дай Бог, строгая мадам Жири не наругала их.

Сегодня Кристина вернулась в своё прекрасное отрочество, в трепетное прошлое, о котором она с такой нежностью вспоминает каждый день.

О котором с такой тоской и болью будет вспоминать после встречи с Эриком.

***

Сердце бьется слишком быстро.

Ещё чуть-чуть, и оно вырвется из груди, охваченное ярким пламенем. Этот огонь больно обжигает легкие Эрика изнутри, вынуждая задыхаться. Задыхаться от горьких слёз, от острой боли, от тяготящего душу отчаяния.

Он так и остался сидеть на самом пороге на коленях, содрогаясь в рыданиях. Он так и не нашел в себе силы подняться на ноги и подавить вновь все те чувства, которые он старательно хоронил долгие два года. Они охватывают теперь его с ещё большой силой.

Руки дрожат. Дрожат от безысходности, безнадежности. Он обречен медленно погибать от этой отравляющей любви.

Зачем?

Зачем Кристина появилась вновь, зачем ему пришло в голову идти в булочную именно в этот день, в этот час, в эту минуту?!

Ведь, задержись он дома буквально на пять минут, он бы ни за что не встретился со своим Ангелом, и сейчас бы не было этой всепоглощающей, уничтожающей боли!

Зачем она появляется в его жизни каждый раз, когда он более-менее успокаивается и начинает мириться со своим существованием?

Зачем она рвет свежие, еще не затянувшиеся швы его оголенной раны?

Зачем она рвет их своей улыбкой, своим голосом, своими глазами?!

Зачем она рвет их своим тихим, трепетным «Эрик»?

Зачем она рвет их?!

Она добровольно отказалась от виконта, сейчас находится под покровительством этого богатого мерзавца… неужели ей мало того, что она к своим двадцати годам привязала к себе трех мужчин, каждый из которых вьется вокруг нее, словно она самое главное сокровище в их жизнях?

Для Эрика всё именно так.

Для Эрика Кристина была абсолютно всем. Она есть его всё.

Он заставляет себя подняться с пола.

Ноги едва держат его высокую фигуру, и тяжелый вздох разносится по тёмной комнате. Путь до рояля, стоящего у окна, кажется вечным. Когда он, наконец, опускается на банкетку, тотчас сталкивается с глубоким взглядом его Кристины — этот портрет, расположившийся среди нот на гордом инструменте, действительно ему удался, она запечатлена на нём такой живой, счастливой и искренней.

— Почему ты выбрала его? — глухо обращается Эрик к пустоте, жалобность сквозящая в его голосе режет абсолютный музыкальный слух — ему противно от самого себя, — Ты заставила поверить бедного Эрика в вашу чистую любовь, — горькая усмешка срывается с отсутствующих губ мужчины, — она не кончается так резко, не обрывается. Ты покинула его будто бы ничего и не было. Глупая девочка… Эрик ни за что бы не отступился, если бы не видел как сильно виконт любит тебя. Он любит. Пускай не так, как несчастный Эрик. Любовь Эрика сжирает его самого изнутри. Но как же ты могла последовать за этим слащавым подонком?!

Он в отчаянии прикрывает глаза, и горчащая, тянущая дрожь разносится по телу.

Он пошатывается из стороны в сторону, хватая ртом воздух. Голова идет кругом, и он будто видит себя самого со стороны. Себя, такого ничтожного и беспомощного, забитого и несчастного. К горлу подступает ком и дышать становится все сложнее — легкие словно сковывает тяжелыми цепями.

— Эрик положил бы к твоим ногам целый мир, Кристина, — он шепчет сбивчиво, почти неслышно, глядя сквозь пелену слёз на пожелтевший от времени портрет, — он был бы предан, как уличный пес, и добр, словно ягненок… Он был бы…

Он закрывает лицо руками, отрешенно мотая головой.

Он не может вымолвить и слова.

Это какое-то безумие.

Его бросает в жар и легкая испарина выступает на уродливом лице.

Ему смешно. Он отрешенно смеется, царапая пальцами тонкую, сухую кожу на своем лице, напрасно пытаясь содрать с себя ту жуткую гримасу, что дана ему от рождения, что столь жестоко отравляет ему жизнь. Он чувствует влагу на своих пальцах и окидывает взглядом мелко дрожащие руки — они все перепачканы в крови.

Вид алых пятен отрезвляет Эрика, и он делает глубокий вдох, стремясь поскорее придти в себя, вернуть самообладание. Он слишком часто теряет контроль. Одиночество и бесконечная ненависть к себе делают его невменяемым, сумасшедшим.

Абсолютная пустота едко обдает кипятком, и Эрик невольно дергается.

Солёные слёзы, хлынувшие из глаз, больно обжигают раны на и без того ужасающем лике.

Он обнимает себя истощенными, кровавыми руками, представляя, что это нежные пальцы Кристины, отчаянно жалеющие его израненную душу.

Отчаянно ее любящие.

***

Тонкие пальцы Кристины с трепетом поглаживают сияющие камушки, рассыпанные по серебряному ободку кольца Эрика. Она оставила его прямо в своей комнате под подушкой, в очередной раз уснув с ним в руке — отчего-то Кристина каждый раз, когда вспоминает об Эрике, забывается сладким сном.

Воспоминания такие нежные и добрые, такие ценные. Они согревают её душу теплом даже в самые тяжелые минуты. Нечто особенное, сокровенное Кристина хранит в себе — этот момент существует лишь для них двоих .

Стоящий у органа Эрик весь натянут словно струна. Девушка не знает, чего ждать от этого охваченного отчаянием человека. Она уверена, что её слова тяжело ранили его нежную душу. Пускай Кристина не видит его лица, но чувствует всепоглощающую горечь, источаемую им, и оттого плачет. Она плачет над его ужасной судьбой.

— Вы плачете! Вы боитесь меня! Но ведь я не плохой человек. Полюбите меня, и вы увидите. Чтобы быть добрым, все, что мне необходимо, это любовь, — он так и не решается повернуться к ней, а в голосе его сквозит неприкрытая боль.

— Эрик… — подавленно выдыхает Даае, делая к нему несколько шагов.

— Не произносите мое имя так, Кристина, — просит он, срываясь на мольбу, — Вы порождаете в сердце монстра трепетную надежду.

— Я не хочу, чтобы Вы её теряли, Эрик, — она произносит это имя так, словно обращается к настоящему ангелу, и плечи мужчины тотчас вздрагивают.

Она замирает за его спиной, в нерешительности протягивая к нему руки, и прикрывает глаза — она действительно его боится. Пальцы Кристины осторожно ложатся на костлявое плечо, и Эрик почти перестает дышать.

Бережное касание девушки разжигает огонь внутри Эрика, и он глухо всхлипывает, понуро опуская голову. Её ладонь мягко скользит по его тощей спине, и маленькие пальчики аккуратно обводят каждый острый позвонок.

И тогда задыхается не только Эрик, вцепившийся пальцами в корпус рояля, потому что от ее легких прикосновений тело начинает колотить, а голова — кружиться.

Тогда задыхается и сама Кристина, чувствуя подушечками пальцев непозволительную близость с этим одиноким мужчиной, непозволительное единение, непозволительную дрожь.

Непозволительно рядом.

Непозволительно.

Но слишком хорошо, чтобы прекращать.

Бледная кожа длинной шеи, не укрытая воротом черной рубашки, привлекает внимание девушки — её дурманит этот резкий контраст. Не отрывая рук от его дрожащей спины, они приподнимается на носочки и тянется к оголенной шее, чтобы едва уловимо, словно дуновение ветра, примкнуть к ней намокшими от слёз губами.

Его кожа чуть прохладная и шершавая, словно истертый пергамент, но очень-очень мягкая, не такая, какой она могла себе ее представить. За долю секунды, что она позволила себе забыться, она ощутила и мелкие мурашки, пронзающие все его тело.

— Это, должно быть, сон, — шепчет он смятенно, и девушка отступает назад, прижимая руки, секундой назад ласкающие худую спину Призрака, к груди.

Конечно, прежде, когда она ещё не видела его лица, у них были куда более нежные, интимные моменты, но после… Между ними разрослась страшная пропасть, разведя их по разным сторонам, разрушив то прекрасное, зарождающееся в их сердцах чувство. Увидев его лицо, узнав о всех его злодеяниях, Кристина просто не смогла вести себя с ним как прежде, будто бы ничего не случалось.

Она никогда не рассказывала об этом малышке Мэг. Она не смогла бы этого понять. Не смогла бы принять притяжение подруги к хладнокровному убийце, к садисту. Кристина и сама не может дать объяснение своему поступку по сей день. Что-то внутреннее, подсознательное так и толкало её в объятия самой смерти.

Но лишь с Эриком она чувствовала себя абсолютно живой.

========== Глава девятая ==========

Отсутствие Кристины пошло Чарльзу лишь на руку. Он даже оказался обрадован её скорому отъезду к подруге — она оказалась чересчур неприступной для него.

Он не привык к отказам.

Этим вечером он не может найти себе места. Он слишком привык к женской ласке. Настолько, что без нее существовать стало вовсе невозможным. Он встревоженно мечется по особняку, надеясь решить возникнувшую проблему.

Его взгляд внезапно цепляется за одну из горничных: она мила на лицо, изящна, а её фигура весьма соблазнительна. Он неторопливо подходит к девушке, увлеченно перебирающей и протирающей их книги.

— Как странно, — мягко обращается к ней герцог, останавливаясь у двери и закрывая её на замок, — Я никогда раньше не замечал Вас, мадемуазель.

— Я работаю здесь вот уже три года, монсеньор, — покладисто отвечает она, и Чарли медленно подходит к ней со спины.

— Удивительно, — выдыхает он возмущенно, замирая за её спиной, — Вы столь красивы. Как я мог упустить это из виду?

Она неловко пожимает плечами и оборачивается к нему с легкой улыбкой. Герцог подступает к ней вплотную, слащаво ухмыляясь. Девушка прикрывает глаза, откладывая в сторону пыльную тряпочку. Мужчина протягивает к ней свои мощные руки, и она подается в его объятия.

Тихий стон девушки разносится по библиотеке, когда губы Чарльза припадают к её тонкой шее, точно как у Кристины. Каждая из служанок мечтает о том, чтобы ей уделил внимание сам герцог, чтобы однажды он обворожительно улыбнулся именно ей.

— Кристина… — срывается с его губ прежде, чем он успевает это осознать.

— Рене, — шепчет девушка ему на ухо, прижимаясь к крепкому телу, — я Рене.

— Тише, — просит её Чарли, мягко подталкивая к дивану, — разве что-то имеет сейчас значение?

Она мотает быстро головой и послушно опускается на мягкие подушки, податливо раздвигая ноги, так и приглашая его. Кривая улыбка скользит по губам мужчины — она вся принадлежит лишь ему, как и любая другая девушка…

Любая, кроме Кристины.

Он старается поскорее забыться и в нетерпении задирает её юбку, спешно прижимаясь к разгоряченному телу. Девушка позволяет себе забраться руками под его рубашку и погладить поджарый торс.

— Да, правильно, — выдыхает герцог, направляя её ладони ниже, — продолжай, милая…

Пальцы Рене спускают его брюки вниз, а глаза — жадно пожирают. Ему это нравится. Церемониться со служанкой — не под стать его статусу, так что он быстро припадает к её мягким губам грубым поцелуем, резко входя в хрупкое тело. Она оказывается чиста. Конечно, как и большинство из всех, до кого он снисходил.

— Мне очень больно, — едва слышно стонет девушка, пока по её лицу скатываются слёзы.

— Совсем скоро это пройдет, — успокаивает её Чарльз, не давая ей и секунды, чтобы привыкнуть, и тут же начинает быстро двигаться.

Она вскрикивает, и ее голос отражается эхом от стен. Он тихо шикает на неё и накрывает ладонью её рот, не позволяя издать и звука.

— Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь нас услышал? — спрашивает вкрадчиво Чарли, не останавливаясь.

Она отчаянно мотает головой, извиваясь под ним и сбивчиво дыша. Ему все равно, лишь бы чувствовать это жгучее блаженство. Он рвано выдыхает.

— Да, девочка, — шепчет сквозь стон герцог, — покажи мне всё, на что ты способна.

Движения де ла Форса становятся совсем хаотичными, он не желает эту девушку на самом деле, не жаждет её… Ему нужна совсем другая на её месте — та самая с нежными голубыми глазами, мягкими светлыми волосами и такой доброй улыбкой. На секунду он представляет себе Кристину на месте этой никчемной горничной и осознает, сколь сильно его желание.

Он запускает в забвении руку в её короткие, гладкие волосы — это не то. Сталкивается взглядом с её полуприкрытыми темно-зелеными глазами — совсем другое. Тонкие губы девушки вовсе не напоминают пухлые губы Кристины. Всё это его злит, и он резко хватает её за тощее бедро, подаваясь вперед, входя на всю длину, вынуждая её зашипеть от боли и выгнуться в спине.

Герцог не позволяет себе осечки и тут же выходит из донельзя напряженного тела и все-таки кончает. Ему противно от себя. Гадко от своего поступка.

Он быстро натягивает на себя брюки и спешно покидает библиотеку, оставляя порядком растрепанную служанку наедине с собой. Она посмела надеяться на нечто большое, чем случайная связь, посмела и обрекла себя тем самым на вечные мучения.

***

Почти у самого входа в библиотеку Чарли сталкивается с мрачным Морисом — в его взгляде сквозит нескрываемое презрение.

— Мадам просила передать Вам, монсеньор, что она ожидает Вас в своём кабинете, — строго говорит дворецкий, чуть склоняя голову в поклоне, — причем как можно скорее.

— Я понял, — выдыхает Чарли и направляется к маме на встречу, на ходу застегивая потрепанную рубашку.

Он замирает у тяжелой двери в нерешительности. Ему не совсем ясна причина, по которой женщина так спешит увидеть сына. Переведя дыхание, он тихонько стучит в дверь.

— Входи, Чарли, — слышится мягкий голос, и он отворяет дверь.

— Ты хотела меня видеть, — обращается к ней Чарли, проходя в комнату и закрывая за собой.

— Всё так, — она печально улыбается и кивает на кресло, стоящее напротив.

Мужчина неторопливо подходит к нему и усаживается. Взгляд мамы кажется Чарльзу осуждающим и разочарованным — он начинает понимать, о чем она желает поговорить.

— Милый, — начинает женщина, складывая на коленях руки, — это уже переходит все границы. Когда ты привёл в дом Кристину, познакомил её со мной, я решила — вот оно! Мой Чарли, наконец, облагоразумился. Что теперь?

— О чём ты? — теряется мужчина и ерзает нервно в кресле.

— Я не хотела бы узнать об этом так, — уточняет дама, — но слухи разлетаются по особняку в одночасье, Чарли. Как ты вообще мог допустить хоть какую-либо связь с горничной? Ты с ума сошел?

— Мам… — он теряется и закрывает ладонями лицо, стыд охватывает его окончательно.

— Я ничего не понимаю. Как можно так поступать с Кристиной? Она пошла ради тебя на многое. Выходит, ты совсем не ценишь это? Пора уже одуматься, дорогой. Ты уже давно не ребенок, и семье нужны наследники!

— Я знаю, — Чарльз тяжело вздыхает, потирая тонкую переносицу, — мне очень плохо от того, что я сделал, правда. Я очень пожалел тотчас, как осознал случившееся… Это какое-то безумие.

— Мне кажется, что тебе не стоит тянуть с помолвкой, Чарли, — мягко обращается к нему мама и поднимается со своего места, чтобы подойти к нему и обнять за плечи.

— Действительно? Прошло совсем мало времени, — он и сам не понимает, зачем ищет отговорки — Шарлотта бесконечно права.

— Какое это имеет значение? Она стала бы прекрасной женой и матерью, — дама улыбается, заглядывая в золотистые глаза сына, — ты и сам это знаешь.

Он рассеяно кивает, заключая ее в объятия. Конечно, он знает, что именно Кристина должна стать его спутницей всей жизни, но в то же время он не может представить себя вот так привязанным к одной единственной девушке, пусть и столь прекрасной.

— Чего так страшишься? — спрашивает вкрадчиво Шарлотта.

— Ответственности, мам, — выдыхает мужчина, прикрывая глаза, — я боюсь, что не справлюсь, что не смогу быть достойным мужем и опорочу тем самым нашу семью.

— Тебе нужно лишь решиться, а там… Уверена, что ты справишься.

— Я попытаюсь, — он легонько кивает и поднимается с кресла, потягиваясь.

Женщина мягко улыбается и чуть склоняет голову — она видит, что он все верно понял, что теперь он точно примет верное решение.

Если бы…

========== Глава десятая ==========

Вообще-то Чарльз любит вот так бесцельно гулять по изящным улочкам Парижа. Любит бродить по разным магазинам. Словом, он просто любит тратить деньги. В частности, на себя. Он очень горд собой и старается всячески поддерживать свой эталонный имидж. Вот только сегодняшний променад резко отличается от всех предыдущих…

Этим солнечным утром он оказался вынужден посетить город по неимоверно важному делу. Он намерен именно сегодня купить кольцо для его милой Кристины, намерен именно сегодня предложить ей связать узами брака их судьбы. Ему все же кажется это безумием. До встречи с Кристиной, он был уверен, что никогда не женится, что никогда не привяжет себя этими тяжелыми цепями к одной единственной женщине, однако… Мама права. Титул не позволит ему пустить свою жизнь на самотек и растратить всего себя лишь на роскошных женщин — пора остепениться и, наконец, успокоиться.

Он окидывает безучастным взглядом витрину ювелирного магазина, и его чуть передергивает.

— Боже, что же я творю, — выдыхает Чарли, в неверии покачивая головой и проходя внутрь магазина.

Различные камни, расположенные на стеллажах, слепят своим блеском, и он невольно морщится. Находиться здесь откровенно не хочется.

— Ох, какая честь для меня! — восклицает радостно мужчина, и Чарли оборачивается на голос.

— Простите? — растерянно спрашивает де ла Форс.

— Монсеньор! — выдыхает восторженно пожилой ювелир, выходя из-за прилавка. — Я так счастлив видеть Вас в моей лавке!

— Прекрасно, — кивает герцог с натянутой улыбкой, — надеюсь, Вы поможете мне подобрать достойное кольцо для моей дамы.

— Безусловно! — старик быстро кивает и устремляется куда-то в какую-то подсобку. — Одну секунду!

Очень скоро он появляется в помещении, держа в руках небольшую белую коробочку, обитую дорогим бархатом, и Чарли склоняет голову с кривой ухмылкой — он заинтригован.

— Это лучшее, что я видел когда-либо, — шепчет ювелир, открывая коробку и протягивая кольцо Чарли, — оно так и будет кричать о том, кто является женихом этой счастливицы! Только взгляните: платиновый ободок, россыпь бриллиантов, а этот чудесный демантоид в четыре карата? Вы не найдете ничего лучше во всей Франции, монсеньор!

— Оно действительно прекрасно, — соглашается де ла Форс, разглядывая внимательно кольцо, — Я беру его.

Старичок счастливо улыбается и быстро пакует необычное кольцо, пока Чарльз отсчитывает нужную, круглую сумму.

— Что ж, благодарю Вас за помощь, месье, — чуть улыбается герцог и убирает коробочку под плащ, — всего хорошего!

Он быстро покидает магазин, невольно размышляя о том, как сложится его дальнейшая жизнь. Это решение станет судьбоносным, он уверен.

***

Исписанный лист бумаги в руках Кристины дрожит, а потерянный взгляд в который раз скользит по начертанным с трепетом строкам.

Дорогой Эрик,

Прежде, чем я позволю себе пригласить тебя на ещё одну встречу, я хочу извиниться перед тобой. За эти два года многое изменилось, я говорю и о себе самой тоже. Мне очень стыдно теперь за моё поведение в последние месяцы, что мы провели рядом. Пускай ты был во многом не прав, но ты не заслуживал и крупицы того зла, что я на тебя держала. Мне так жаль, если бы ты только знал.

Я часто думаю о том, каким счастливым было моё детство, и воспоминания о нём не существовали бы, не будь в них тебя. Ласковые звуки скрипки, доносящиеся из-за зазеркалья, нежные колыбельные на ушко… Ты всегда меня удивлял этим. Для той маленькой Кристины не было ничего прекрасней, чем музыка её Ангела.

Боже, как я тоскую по нашим с тобой дуэтам, по потрясающим ариям, написанным тобой специально для меня, по мощной музыке твоего органа, разносящейся эхом по подземелью, по спальне в стиле Луи-Филиппа. Я тоскую по тебе, Эрик, и не могу больше это отрицать.

Вот так. Должно быть, я не решилась бы сказать тебе это, глядя в глаза, потому как я искренне раскаиваюсь за боль, которую тебе причинила, которую ты не заслужил. Я рискну тебя просить дать мне ещё один шанс, если сможешь. Шанс, чтобы стать тебе другом, опорой и поддержкой, чтобы показать тебе, что ты не одинок. Если вдруг ты этого хочешь так же сильно, как и я, то, пожалуйста… Ответь мне.

Искренне твоя,

Кристина

Она тяжело выдыхает и прикрывает глаза. Ей кажется всё это большой глупостью, кажется, что Эрик ни за что её не простит… Желание быть рядом сильнее — она кладет лист в конверт и скрепляет его сургучом. Возможно, он не ответит, но она и по-настоящему желает попытаться.

— Кристина! — неожиданно кричит из коридора Мэг, и девушка откладывает конверт в сторону. — Иди сюда скорее!

— Я иду! — откликается она и спешно покидает спальню.

Прямо у двери её встречает Чарли с букетом цветов, и Кристина восторженно выдыхает, в изумлении распахивая глаза.

— Боже мой, — она расплывается в счастливой улыбке, принимая из рук мужчины высокие алые розы, — какой повод, Чарли?

Он только загадочно улыбается и вытягивает руку из-за спины, раскрывая ладонь — маленькое колечко красиво играет в свете многочисленных свечей.

— Господи! — восклицает Мэг и тут же прикрывает рот ладонями, старательно сдерживая слёзы.

— Я тут подумал, — начинает Чарльз, довольно ухмыляясь, — что раз мне выпало счастье стать твоим избранником, Кристина, то и не стоит бояться двигаться дальше, правда? Мы достойны друг друга, мы прекрасная пара и, уверен, мы станем идеальной семьей, если, конечно, ты дашь мне согласие?

— Ох, Чарли, — девушка вытирает пальцами слезы с лица и тянется в его объятия, — я и не ждала этого так скоро, но я согласна… Согласна!

— Как я счастлива за вас, — шепчет сквозь слёзы малышка Жири, прижимая руки к груди.

Он бережно берет Кристину за тонкую ручку и медленно надевает на её пальчик увесистое кольцо — руки Чарли почти не дрожат, он старательно подавляет страх внутри себя.

— Чарли… — выдыхает Кристина, забывшись, — Чарли, я люблю тебя.

В комнате повисает тишина. Сердце Кристины замирает в ожидании, Маргарет пораженно выдыхает, а герцог едва справляется с подступающей паникой:

— Я тебя тоже, — быстро отвечает он, расплываясь в фальшивой улыбке.

Его чувства слишком противоречивы. Она так прекрасна, его невеста, так красива и мила, но в то же время… Жутко. Жутко от одной мысли о том, что вскоре они станут одной семьей.

— Поедем домой? — растеряно спрашивает Чарли, прижимая её к себе.

— Да, ты иди, — кивает она, — я скоро выйду.

Герцог мило прощается с Маргарет и покидает её скромную квартирку.

— Мэг, — обращается к ней мягко Кристина, — я хочу тебя попросить кое-о-чем. Я написала письмо… Письмо для Эрика. Прошу тебя, отправь его ему, и если вдруг он ответит, то обязательно перешли это мне. Сможешь?

— Надеюсь, ты не наделаешь глупостей? — вкрадчиво уточняет девушка.

— Нет, но это очень-очень важно, пойми…

— Хорошо, дорогая, — сдается Жири и обнимает подругу, — а ты не забывай обо мне и навещай почаще.

— Обязательно, — выдыхает Кристина и отходит к двери, — я обязательно тебе напишу!

Девушка мягко улыбается, глядя вслед своей подруге. Она искренне счастлива за этих двоих, несмотря на их ужасную спешку. Ей остается лишь выполнить теперь маленькую просьбу Кристины и смиренно ждать нового визита подруги.

***

Роскошь спальни особняка де ла Форсов больше не давит на Кристину. Она входит туда уже в совсем другой роли — в роли невесты герцога. Она с радостной улыбкой падает прямо на кровать. Сквозь стоящие в глазах слезы счастья она глядит на помолвочное колечко — оно действительно напоминает именно Чарли.

Ей не верится… Не верится, что любовь вскружила им головы так быстро, что Чарли пошел на это так скоро. Ей отчего-то всегда казалось, что он боится брака, семьи, что не желает иметь детей. Теперь всё будет иначе. Она вскоре станет герцогиней и родит ему чудесных наследников. Всё у них будет идеально, прямо как в сказке…

Только бы…

Если бы…

========== Глава одиннадцатая ==========

Этим утром Эрик обнаруживает в почтовом ящике письмо. Он не ждал его… Не ждал, однако с замиранием сердца проверял почту каждые полчаса.

Одинокая слеза падает на тонкий конверт и размывает изящно выведенное имя «Кристина». Ему не верится, и он с трудом решается его открыть.

Стилет невольно дрожит в его руках, пока он делает аккуратный надрез на конверте. Он осторожно вынимает бережно сложенный пополам листочек и тихо выдыхает — она правда ему написала.

Он разворачивает лист с нескончаемым трепетом и принимается читать: каждое слово, робко выведенное ею, заставляет его сердце биться скорее.

Он помнит. Помнит, как играл малышке Даае на скрипке, пока она не засыпала, как пел ей нежно до самого рассвета, как появлялся незримой тенью по ночам, чтобы оставить сладкий подарок у её кровати… Улыбка скользит по его безобразному лицу. Он, конечно, помнит. Помнит и прощает её за всю принесенную ему боль.

Его девочка…

Стоит ли давать ей ответ? Стоит ли влезать вновь в её беззаботную жизнь, в которой ему никогда не было места? Эрик не уверен, что поступает правильно, когда окунает кончик пера в алые чернила и начинает быстро-быстро писать…

Так быстро, чтобы не позволить себе передумать.

«Мой милый ангел,

Твоё письмо меня невероятно тронуло. Я и не надеялся получить его вовсе, ты написала мне так скоро… Не надеялся, что ты пожелаешь вновь встретиться со мной, что позволишь увидеть тебя вновь, услышать твой дивный голос, твой счастливый смех.

Спасибо. Спасибо за то, что ты делаешь для забытого всеми Эрика. И я прошу тебя… Нет, молю — не проси прощения. Не нужно. Моё черное сердце бьется до сих пор лишь от любви к тебе. Она сохранила мою прогнившую насквозь душу. Мне жаль, что я заставил пройти тебя через тот ад… Это я должен извиняться, поэтому хочу сказать — прости.

Для ангела музыки не было ничего важнее, чем мирный сон его малышки, чем её счастливая детская улыбка. Я желал всем сердцем спасти тебя от горечи, от боли, что пожирали тебя после гибели отца. Я желал заменить тебе целый мир… Это оказалось большой ошибкой.

Моя музыка перестала существовать без тебя. Я не написал и ноты со того дня, как ты меня покинула… Я лишился тогда всего самого дорогого. Если ты только позволишь мне, я бы вновь окунулся в наш с тобой волшебный мир. В наш мир музыки. Если только ты позволишь…

Ведь я не заслуживаю ни единого шанса.

Истинно твой,

Эрик

Тяжелый вздох разносится по пустой комнате, и Эрик убирает лист в конверт. Он сказал в этом письме слишком много…больше, чем нужно, но есть ли смысл умалчивать свои чувства от Кристины? Она выразила искрение намерения, и он пожелал ответить ей тем же.

Он уже решился ответить. Назад дороги нет…

***

Сегодняшний день как нельзя лучше подходит для охоты. Сколько бы не упиралась Кристина, сколько бы она не защищала бедных зверьков, Чарли все-таки вырвался из дома в компании своих друзей — герцога Рандан-Фуа и графа ла Марш. Как и во все другие дни, в обед Морис преподносит почту мадам де ла Форс.

— Вот все письма на сегодня, мадам, — пожилой мужчина низко склоняется перед ней, протягивая стопку конвертов.

— Благодарю, Морис, — она чуть улыбается ему, принимая почту, — отдохни хорошенько, пока Чарли отсутствует.

Старичок добродушно усмехается, чуть качая головой, и удаляется из кабинета мадам, оставляя её наедине с собой.

Она усаживается в кресле поудобнее и принимается перебирать письма, пришедшие всей их семье за последние пару дней. Она поочередно вскрывает один конверт за другим: приглашения на разнообразные светские приемы, прошения, рапорты соседних княжеств… Последнее в стопке письмо вынуждает Шарлотту пораженно выдохнуть. Она вскрывает его раньше, чем узнает, кому оно адресовано. Женское любопытство берет верх — одно только обращение к невесте Чарли заставляет её всерьез задуматься.

Затаив дыхание, она всматривается в кривоватые, алые буквы. Вначале в сердце поднимается негодование от того, что какой-то посторонний мужчина пишет невесте ее сына, но потом…потом на глаза герцогини Шарлотты наворачиваются слёзы. Ей ничего не известно о человеке, написавшем это письмо Кристине, но его слова… Они западают ей в душу, толкают на сострадание.

И хочется плакать… так сильно хочется плакать.

Когда она доходит до последней строки, её сердце замирает в пропущенном ударе.

Она нервно сглатывает и невольно проводит пальцами по короткому, рвано начертанному слову.

Эрик…

Такое простое имя. Оно заставляет женщину задохнуться слезами с новой силой.

Шарлотта до боли закусывает губу.

Может ли это быть он?

Может ли он внезапно объявиться спустя столько лет?

Если это так, то…

Она срывается с места, будто обожженная, сжимая с силой в руках листок бумаги, — ей нужно срочно найти Кристину, как можно скорее.

— Морис! — восклицает мадам, сталкиваясь на пороге с дворецким. — Морис, где Кристина?

Он глядит на неё растерянно, не понимая, что могло произойти с вечно спокойной герцогиней.

— С утра видел её в библиотеке, — спешно отвечает Морис, чуть напрягаясь.

Он никогда не видел слез на лице этой величественной женщины.

Женщина тут же спешно направляется туда. Ей необходимо убедиться. Убедиться, что это не злая шутка Судьбы, что она правда сможет увидеть Его спустя десятки лет.

— Кристина! — выкрикивает Шарлотта, резко распахивая увесистые двери библиотеки.

Девушка сидит на полу у широкого камина, содрогаясь в рыданиях. Мадам замечает в руках Кристины до боли знакомые страницы… Когда-то она сама сделала все эти записи, борясь с бесконечной болью, медленно убивающей её изнутри. Девушка медленно разворачивается на её голос, не решаясь оторвать от пола покрасневшие и опухшие от слез глаза.

— Кристина… — срывается на шепот женщина и медленно опускается к ней.

— Вашего сына звали Эрик? — едва слышно спрашивает девушка.

— Ты его знаешь, — в неверии шепчет Шарлотта и притягивает Даае в объятия, — очень близко знаешь. Боже… Расскажи мне о нём, пожалуйста, Кристина.

— Сначала Вы, мадам, — мягко обращается девушка, поднимая на нее такие голубые, влажные глаза, — мне важно знать…

Кристина рассеянно кивает на дневники Шарлотты и тихо всхлипывает, не в силах подавить рыдания. Женщина прекрасно понимает желание девушки узнать правду.

— Чарли не был единственным ребенком, — тихо начинает мадам, упираясь подбородком в плечо Кристины и пусто глядя на пламя камина, — в новогоднюю ночь у меня родилась двойня — два прекрасных мальчика. Тогда Чарли едва выжил, второй малыш едва не задушил его ещё до рождения, но, к счастью, все обошлось. Когда мне показали их, я была поражена… У брата Чарли было совсем другое лицо, странное, необычное. Это меня не испугало — я приняла их обоих и полюбила всем сердцем. Боже…

Голос Шарлотты срывается, и она переводит дыхание, стирая рукавом платья дорожки слез.

— Как же Франк, их отец — мой покойный муж, возненавидел второго малыша, Кристина! — голос мадам предательски ломается, но она продолжает, — Одной из морозных ночей, когда я уже спала, он забрал мальчика в том чудном одеяльце… в одеяльце, на котором я вышила его имя… Прекрасное имя «Эрик». Франк унес его и подбросил чужим людям… С тех самых пор я не слышала о своем втором сыне ничего, хотя очень долго пыталась его найти. Он будто бы испарился…

— У вас с ним одинаковые глаза, — шепчет Кристина сквозь слёзы, и Шарлотта улыбается этой простой фразе, вновь срываясь на всхлип.

Девушка рассеянно поглаживает мадам по спине, она так поражена услышанным, что не может подобрать никаких слов… Она должна рассказать женщине о её сыне, которого она так давно потеряла, она должна рассказать об Эрике истинно любящей его маме.

— Если бы Вы знали его, мадам, — тихо говорит Кристина, выходя из оцепенения, — Вы были бы невероятно горды им. Он допускал много ошибок, да, но кто из нас безгрешен? Эрик заменил мне отца, брата, друга — он стал всем: моей семьей, моим домом, моим учителем. Когда умер мой отец, одинокими вечерами он незримой тенью приходил ко мне, шептал на ухо добрые слова, пел прелестные арии, играл незамысловатые мелодии, в конце концов, он дал мне самое ценное — голос.

— Но как? Как случилось, что он оказался рядом? — Шарлотта в растерянности глядит на Кристину, так как не может поверить её словам.

— Люди были слишком жестоки с ним, мадам, — с горечью отвечает Кристина, — он был вынужден прятаться… Все эти годы со своего отрочества он провел в подземельях Оперы. Боже, если бы Вы только видели — это музыкальная сказка, империя искусства — всё это он создал собственноручно. Он гений, мадам, настоящий гений, — из глаз Даае потекли непрошенные слезы.

— Неужели… — Шарлотта не может сдерживать рыданий — эта правда слишком сложна для неё.

— Мне очень больно признавать, но я предала его, — голос Кристины дрожит, когда она произносит последнее слово, — предала своего ангела, своего покровителя, покинула его одного, разбив нежно любящее сердце…

— Каждое слово этого письма пропитано безумной любовью к тебе, милая, — выдыхает женщина, протягивая смятый пальцами лист бумаги Кристине, — я, наверное, не должна была читать, но…

— Не говорите… ничего не говорите, — успокаивает её Кристина, — не нужно. Вы были обязаны узнать это, как и я. Понимаете… Эрик значит для меня бесконечно много.

— Это невероятно, — Шарлотта пораженно мотает головой в неверии, — все эти долгие годы я думала, что он мертв. Нет, я была уверена в этом.

— Он невероятно сильный, — мягко говорит Кристина, и её губы трогает легкая улыбка, — сильный и храбрый. Пройти через все те испытания, что преподнесла ему судьба, и не сломаться — героизм, мадам.

— Господи, — вдруг оживляется Шарлотта, поднимаясь резко с полу, — что же я сижу?! Я должна немедленно поехать к нему!

— Мадам, позвольте и мне поехать с Вами? — Даае выпрямляется следом, взволновано глядя на Шарлотту.

— А как иначе? — спешит ее успокоить женщина и приобнимает за плечи, спешно подталкивая к выходу.

***

Яркий солнечный свет, так навязчиво падающий из одинокого окна на жуткое лицо, раздражает Эрика все больше. Он ужасно тоскует по такой родной сердцу погоде — по звонкому стуку дождя по крыше, по громкому вою ветра, по ярким вспышкам молнии — это всё его, это ему по душе. В такие дни, как сегодняшний, он ощущает себя донельзя несчастным, подходя изредка к окну и бросая на улицу печальные взгляды, — счастливые пары заполняют центр Парижа в столь приятную погоду.

Он тяжело выдыхает и прячется в тени стен квартиры, не желая больше видеть радостных лиц незнакомцев. Мягкое мурчание заставляет Эрика обратить свой взгляд на котенка, настойчиво трущегося головой о входную дверь, — он тихо усмехается этому.

— Ну, что с тобой такое? — он опускается к малышу, чуть улыбаясь. — Неужели я снова тебя обделил вниманием?

Одними кончиками пальцев Эрик тянется к пушистому, маленькому ушку и аккуратно чешет кота за ним — тот благодарно жмурится, изящно выгибаясь в спине.

Прямо над головой раздается робкий стук в дверь. Он невольно хмурится и поднимается торопливо на ноги. Сегодня он не ждал никаких гостей, впрочем, как и в любой другой день. Его руки бессознательно тянутся к широкой черной маске, и он спешно цепляет её на лицо.

Дрожащие пальцы с трудом делают необходимые три оборота в замке, и он осторожно отпирает дверь, прикрывая в нерешительности глаза.

— Это только я, Эрик, — звучит самый родной сердцу мужчины голос, и он облегченно выдыхает, отступая внутрь квартиры прежде, чем она добавляет:

— Я хочу тебя кое-с-кем познакомить.

— Что? — рассеянно уточняет он, когда из-за спины Кристины выходит изящная дама в строгом платье.

— Это и впрямь ты, — выдыхает она, подаваясь вперед к нему, и он испуганно отступает.

— Выслушай нас, пожалуйста, — ласково шепчет Кристина и решительно подступает к Эрику, чтобы бережно взять его за тонкую руку.

По коже девушки пробегает дрожь, когда она касается его узкой, прохладной ладони — он крепко сжимает её пальцы, ища поддержку в этом нежном касании.

— Это твоя мама, Эрик, — мягко обращается к нему Кристина, заглядывая в его потерянные, сияющие влагой глаза, — не та, кто предала тебя, отдала на верную гибель, а та, кто искренне желала тебя найти…

— Я потеряла тебя, едва обретя, — быстро добавляет Шарлотта, и по её щекам скатываются горькие слезы, — я искала тебя долго и упорно, обращалась к каждому княжеству, но все было тщетно.

Девушка с трепетом сжимает руку Эрика в своей и делает пару шагов навстречу к Шарлотте, увлекая мужчину за собой. В это мгновение ей кажется, что она может слышать его глухое сердцебиение.

— Мама… — срывается с тонких губ впервые за всю его длинную жизнь, и едкие слезы сползают по жуткому лицу, укрытому маской.

Она подается к нему и заключает, наконец, в крепкие объятия. С трудом сдерживая слезы, Кристина отступает чуть в сторону — она безумно рада за Эрика и Шарлотту, которые выглядят абсолютно счастливыми в эту секунду единения.

— Но как… Как вы выяснили всё это? — вдруг спрашивает Эрик дрожащим от волнения голосом.

— Ты писал Кристине, — быстро поясняет ему Шарлотта, — это письмо попало ко мне случайно, прости… Я лишь разбирала семейную почту и просто не смогла устоять, когда увидела на конверте то самое имя, которое я дала потерянному в далеком прошлом малышу.

Он чуть отстраняется от женщины, бросая на Кристину непонимающий взгляд, надеясь получить объяснение. Она прикрывает рот руками, печально качаяголовой. Ей больно признавать это:

— Прости, — тихо шепчет девушка, — прости, я солгала тебе. Я живу у мадам, потому что выхожу замуж за твоего брата, Эрик…

Когда она произносит эти слова вслух — реальность её ужасает. Она выходит замуж за брата Эрика… За его удачную копию. Ей вдруг становится гадко от самой себя. Он было желает что-то сказать, но только жмурит глаза, подавляя эту жгучую, стремительно заполняющую душу боль.

За что…

За что?!

Если бы это было лишь шуткой…если бы это только было ложью. Единственно любимой для него ложью от милой Кристины.

Если бы это было…

Если бы…

— Оставь нас, пожалуйста, — выдыхает он, борясь с подступающей истерикой, — ненадолго.

Девушка понятливо кивает и бросает на Эрика переполненный виною взгляд. Сердце Шарлотты сжимается — она чувствует, как сильна его любовь к Кристине, как он подавляет в себе всю горечь и тоску, всю нежность и тепло к ней.

Когда Даае покидает квартиру, Эрик опускает голову на плечо женщины, глухо всхлипывая. Она кладет дрожащую руку на его тощую спину и трепетно проводит по ней ладонью.

— Я угрожал собственному брату, — сбивчиво шепчет Эрик, не выпуская из своих костлявых рук Шарлотту, — я поклялся убить его, если он посмеет причинить Кристине боль, и я не могу… Не могу отказаться от этих слов, прости меня.

— Эрик, — тепло обращается она к нему, бережно прижимая его содрогающееся от рыданий тело к себе, — ты сильный, я знаю, ты не должен опускать руки. Не должен…

И Шарлотта сама не совсем понимает, к чему побуждает сына — к тому, что бы тот не страдал от любви к Кристине, или к тому, что бы Эрик боролся за невесту собственного брата.

========== Глава двенадцатая ==========

Истертые страницы дневника в руках Эрика дрожат, пока его напряженный взгляд скользит по аккуратным буквам, выведенным когда-то давно, почти сорок лет назад, его мамой. Обрести семью столь поздно кажется странным, непонятным, но в то же время… В то же время знать, что он не одинок — непередаваемо.

Пускай малыш Эрик резко отличается от других детей, я убеждена, он достигнет невероятных высот, он сможет добиться большего, чем все другие, он обязан стать особенным во всем.

Стоило мне взглянуть на него всего раз — я поняла, что сделаю всё, чтобы он стал счастливым, чтобы он победил предрассудки, чтобы он стал достойнейшим для продолжения благородного рода де ла Форсов, как старший из наследников.

Я люблю их обоих, Эрика и Чарли, всем сердцем, вот только второму будет легче, намного легче, я знаю. Малыш Эрик же… Ему просто необходима большая и чистая любовь обоих родителей. Только бы Франк его принял, только бы…

Сердце Эрика болезненно сжимается всякий раз, когда мама пишет об отце. Ему горько осознавать, что он столь сильно возненавидел совсем маленького сына, что ему хватило жестокости бросить его на произвол судьбы.

Все территории, какие только возможно, уже пройдены на несколько раз — всё тщетно, мы никак не можем найти малыша… молюсь о том, что бы всё с ним было в порядке, что бы беды обошли его стороной.

Сегодня я добилась от Франка правды — он раскаялся. Мне стал известен адрес людей, у которых он бросил Эрика. Когда я попала туда, было уже слишком поздно. Мальчика снова вышвырнули на улицу, словно ненужную, бесполезную дворнягу… Моё сердце разрывается от боли, я не могу думать ни о чем, кроме моего родного сына!

Если бы только Шарлотта знала… Если бы знала, где тогда оказался Эрик, в чьи грязные руки он попал, сколько издевательств и насмешек вынес, — эта правда будет невероятно тяжела для неё.

Всё детство он так и провел, словно цирковой зверек, игрушка для бессердечных цыган и озлобленного люда. Он терпел ежесекундные унижения, ежеминутные оскорбления, ежедневные побои… Терпел долго, пока один из цыган не возжелал этого совсем еще маленького мальчишку.

Он вынужден был тогда бороться за свою честь и жизнь, вынужден был схватить с кровати близ лежащую простынь и ловко набросить набросить на его жирную шею, вынужден был стянуть её до предела, до сдавленного стенания этого черствого мужчины, пытавшегося овладеть ребенком.

Это убийство стало ключом к свободе Эрика. Он так тогда и думал, пока не понял, что цыгане преследуют его по пятам, охваченные жаждой мести и крови. Найти убежище казалось почти невозможным. Случайная встреча спасла его от верной гибели, от жадных до убийства рук… Случайная встреча с Антуанеттой — она дала ему кров над головой, дала укрытие, дала шанс на жизнь.

Воспоминания, которые Эрик так долго таил в самой глубине своей души, стремительно рвутся наружу. Он так долго держал их в глубине себя, что теперь его буквально рвет на части от их ужасающей мощи.

Он был уверен, что забыл… Всё оказывается совсем не так. Он лишь запер их на десяток тяжелых замков, запер, надеясь, что они не пробьют дыру в той стене, что он выстраивал долгие годы вокруг себя.

Теперь, когда его барьер пал, нет смысла таить всё это внутри. Нет смысла, а потому он так жаждет вновь увидеть Шарлотту, безвольно повиснуть в её нежных, материнских объятиях и рассказать… Рассказать обо всём том, что каждый день резало его тонкую душу, что превратило его в настоящего монстра, в холоднокровного убийцу.

Рассказать и отдаться забвению.

Рассказать и проститься с каждым из горьких воспоминаний.

Рассказать и стать, наконец, свободным от оков страшного прошлого.

***

Мадам де ла Форс этот вечер проводит в небольшой и уютной гостиной, погруженная в свои мысли. Её желтоватые глаза в который раз скользят по одной и той же странице, в надежде хоть немного отвлечься на чтение, но ничего не выходит, смысл не может достучаться до её отсутствующего сознания. Оно сейчас не здесь, а где-то рядом с Эриком, которого ей пришлось таки покинуть пару дней назад с неимоверным трудом.

Ей бесконечно хочется, чтобы он решился на этот непростой шаг, чтобы переступил через себя и вернулся к единственно родным людям. Она знает — это несбыточная мечта. Оно и понятно… Чарльз не потерпит врага в собственном доме.

— Мадам, — робко обращается к ней Морис, неслышно вошедший в комнату, и она оборачивается на него, — к Вам пришел подозрительный месье, что прикажете?

— Боже… — выдыхает женщина, быстро поднимаясь с кресла, — веди его сюда скорее!

Дворецкий сию секунду удаляется из гостиной, быстро поправив прическу, Шарлотта устремляется за ним. Сердце бьется все скорее от осознания того, что Эрик решился на это, что он рискнул придти сюда.

Она замирает на пороге особняка, наблюдая за тем, как Морис учтиво следует за Эриком к парадному входу. Потерянный в далеком прошлом сын возвращается, наконец, в родной дом.

— Мама, — мягко обращается он к ней, останавливаясь напротив, и Морис бросает пораженный взгляд на мадам, — я не смог оставаться там, понимая, что ты не знаешь моей истории. То, что я прочел… Я должен поступить с тобой так же, должен рассказать всю правду.

— Мой мальчик, — выдыхает женщина и тянется к Эрику, чтобы заключить его в крепкие объятия, — я так счастлива, что ты здесь, это кажется таким правильным.

— Я правда не знаю, почему я пришел, — шепчет Эрик, — я чувствую, что должен дать волю себе, освободиться от прошлого… Вряд ли мне поможет в этом кто-то, кроме тебя.

Она быстро кивает ему с нежной улыбкой и тянет за собою внутрь. Он чуть заторможено следует за ней, попутно оглядывая умопомрачительный интерьер особняка, который на самом деле принадлежит и ему.

— Присаживайся, пожалуйста, — трепетно обращается Шарлотта к сыну и подталкивает его к столу, — сейчас нам принесут что-нибудь к чаю.

— Спасибо, — его солнечные глаза слезятся в прорезях маски, и он едва слышно всхлипывает, — мне никогда еще не оказывали таких теплых приемов…

— Эрик, милый, — женщина бережно берет его за руку, — здесь тебе всегда рады и…я очень хочу выслушать тебя, узнать о тебе как можно больше.

— Это будет нелегко, — дрожащим голосом уточняет он, сжимая её пальцы.

Он быстро переводит дыхание и начинает свой страшный рассказ. В первые же минуты его повествования Шарлотта задыхается слезами — его судьба оказалась даже страшнее, чем она могла себе представить. Она думает ненароком — то, что пережил Эрик, гораздо хуже самой смерти.

Он уже при жизни прошел настоящий ад.

Он рассказывает ей обо всем: о каждом полученном шраме, о каждом сражении за жизнь, о каждом убийстве, совершенном им. Он рассказывает ей, и она не осуждает, а только понимающе кивает головой, содрогаясь от рыданий. Призрак почти не плачет, напротив, чувствует невероятное облегчение, и вновь вскрытые раны молниеносно зарастают.

Лишь когда речь заходит о годах в Опере, о маленькой балерине Кристине Даае, о его нежном покровительстве — он дает волю слезам. Мама крепко обнимает его за плечи, бережно прижимая к себе, и стремится разделить с ним всю ту боль, что он чувствовал, когда Кристина жестоко его отталкивала, когда говорила о том, как сильно его боится и ненавидит, когда отвергала его трепетную, чистую любовь.

Лишь заговорив о сегодняшних днях, Эрик успокаивается и, наконец, судорожно выдыхает. Его невольная исповедь походит к концу, и сына с матерью замирают в объятиях друг друга, боясь нарушить эту уютную тишину единения.

***

Весть о необычном госте стремительно разлетается по особняку. Вскоре слухи доносятся и до Кристины, находящейся все это время в их с Чарли спальне и трепетно готовящейся к свадьбе.

Прислуга помогает ей примерить белоснежное платье невероятной красоты. Девушка никогда ещё не видела ничего подобного — оно так изящно сидит по ней, что у Кристины не хватает слов. Впервые она видит себя в таком свете — настоящая принцесса.

Вошедшие в спальню служанки тихонько обсуждают странного незнакомца, к которому вдруг затребовали столь же высокое уважение, как и к другим представителям семьи де ла Форсов. От слуха Кристины не ускользают их небрежные слова о том, как он, должно быть, уродлив, раз вынужден скрываться под маской.

— Вы глубоко ошибаетесь, леди, — Кристина резко обращается к ним, — он замечательный человек, просто прекрасный. Вы же не имеете права вести таких разговоров о брате Вашего господина.

Они бросают на Кристину косые, странные взгляды и ехидно ухмыляются. Девушка искренне не понимает в чем дело, а потому старается не обращать на них внимание, пока до ее слуха не доносятся едва уловимые слова одной их них:

— Надеюсь, что страстность в постели у них семейное…

Её сердце пропускает удар. Верить в услышанное откровенно не хочется, но само отношение прислуги к ней в этом доме толкает на мысли о том, что горничная не лжет… В доме Рауля ни одна служанка не относилась к Кристине так высокомерно, так презренно, как в этом.

Она в оцепенении отступает от зеркала, отрешенно мотая головой, — это всё ложь, этого не может быть, это неправда! Прислуга глухо смеется где-то в углу — Кристина бросается прочь из комнаты, попутно скидывая со своей белокурой головы пышную фату.

— Где Чарльз? — спрашивает она хрипло у Мориса, смиренно замершего у дверей их спальни.

— Кажется, господин де ла Форс недавно выходил в сад, — растерянно отвечает дворецкий.

Атмосфера, царящая в доме последние дни, поражает пожилого слугу. На своем веку он повидал многое, но что бы такое происходило в дворянской семье — уму непостижимо.

То и дело спотыкаясь и падая в длинной юбке платья, вмиг ставшего ненавистным, Кристина непоколебимо движется к выходу из особняка. Она решает срезать путь и сворачивает в самую маленькую из гостиных особняка, чтобы выйти прямиком к аллее.

Едва она отворяет дверь в ту комнату, как сталкивается с взволнованным, золотым взглядом такого родного ей человека.

— Боже мой, — выдыхает Шарлотта, быстро поднимаясь из-за стола и шагая к Кристине, — что с тобой, милая?

Девушка выглядит по-настоящему нелепо и жалко — по её щекам сползают черные дорожки слез вперемешку с тушью, прическа вся сбилась, а взгляд покрасневших глаз столь несчастен, что у Шарлотты щемит сердце.

— Он мне изменяет, — рассеянно шепчет Кристина, стирая пальцами растекшийся макияж, — изменяет… — говорит она громче и срывается на рыдания, закрывая рот и нос руками, обессиленно падая на пол, до боли зажмуривая небесно-голубые глаза.

Герцогиня подхватывает Кристину под руки и помогает ей сесть в широкое кресло и отдышаться.

Пока мама помогает девушке придти в себя и успокоиться, Эрик быстрой, незаметной тенью ускользает из комнаты.

Он намерен найти этого мерзавца.

Найти и вытрясти из него всю душу.

Когда Кристина, наконец, перестает плакать, мадам оглядывает гостиную — Эрика в ней уже нет. Они бросают друг на друга взволнованный взгляд и одновременно срываются в сад, следуя на гневные возгласы.

У фонтана они застают ужасную картину:

— Как ты смеешь поступать так?! — Эрик шипит на брата, опасно удерживая его за шею прямо у бурлящей воды.

Одно мгновенье — чистая, прозрачная жидкость обретает алый оттенок крови Чарли, быстро сочащейся из разбитого носа. Девушка громко вскрикивает, а Эрик машинально выпускает из хватки задыхающегося брата.

Мадам быстро шагает к Эрику, чтобы тотчас заключить в его нежные объятия, внушить ему спокойствие.

— Я предупреждал его, — сквозь слезы раскаивается мужчина, пряча лицо в темных волосах мамы.

— Предупреждал?.. — едва слышно вопрошает Кристина, в неверии глядя на Чарли, громко откашливающегося водой, смешанной с кровью.

— Он снова это сделал, Кристина, — дрожащим голосом отвечает Эрик, вырываясь из рук матери, — снова!

Он падает на колени рядом с братом и хватает его с силой за шею, заставляя того снова жадно хватать ртом воздух, биться в этой мертвой хватке.

— Ты просто омерзительное животное! — выкрикивает Эрик и с размаху бьет его под дых, не позволяя сделать и вдоха.

Отвернувшись от перепуганного Чарли, он тяжело выдыхает, старательно борясь с подступающими рыданиями.

— Я ухожу, — едва слышно говорит Эрик и подкошено поднимается на ноги, не силясь даже взглянуть на окружающих, — простите меня…

Ссутулившись, он большими шагами покидает палисадник, чувствуя тяжесть и такую неправильную вину в груди — стоило ему появится на пороге собственного родного дома, как он сразу же напал на родного брата.

Брата, считай, по сути, близнеца, который так разительно отличается от него.

Даже не в плане внешности, а, прежде всего, души.

Эрик не может понять, как этот мерзавец, жадно захвативший такой подарок судьбы как Кристина, смел ей изменять?!

Как он посмел изменить ей повторно?!

Зачем тогда признаваться в любви и просить руки и сердца, если ты все так же спишь с другими, наплевав на все законы чести, морали и, главное, любви?!

Эрика душат рыдания, и он на мгновение останавливается, чтобы вытереть едкие слезы с краев маски.

— Кристина, милая, почему именно так? — беззвучно шепчет он, — Почему ты изначально выбрала его, почему именно я должен доставить тебе боль, раскрыв глаза на его измену, на эту жуткую правду? — он рвано выдыхает, — Я бы ведь отдал все, что бы ты была счастлива… С кем угодно, только не с ним. Только не с моим братом, — Эрик выплевывает последнее слово и рычит от злости, вновь ускоряя шаг.

Он думает, что опять все испортил.

Если бы…

Если бы только не руки Кристины, в это мгновение обхватившие его широкую, сильную спину.

Если бы не его разорванное сердце, в этот момент пропустившее удар.

========== Глава тринадцатая ==========

Он чувствует её горячее, частое дыхание на своей шее и невольно тянется своими разбитыми пальцами к её нежным, прохладным рукам. Его омытые кровью ладони бессознательно накрывают её тонкие, дрожащие запястья. Она рядом. Рядом с ним, а не с Чарльзом в такой тяжелый момент.

Кровь шумит в ушах Кристины, её голова кружится, пока она с трепетом прижимается к бесконечно преданному ей мужчине, к её вечному покровителю. Он никогда не поступил бы так, как Чарльз. Он никогда не предал бы её чувств. Он никогда не дал бы клятвы, за которую не смог бы постоять.

Когда пальцы их покрытых мурашками рук сплетаются, они не сомневаются — это правильно. Может только сейчас, пока сердце Кристины заполнено отчаянной ненавистью к Чарли, пока Эрик слишком опустошен, чтобы оттолкнуть её, такую желанную, от себя, этот момент существует лишь для них двоих.

Они оба знают — сегодня она его не отпустит, сегодня он от неё не уйдет. Только потому что он по-прежнему видит перед собой потерянную девочку из балетной труппы, слезы которой причиняют невыносимую боль, потому что ей так важно чувствовать, что Ангел рядом, что он не покинет её… ни за что не покинет.

И когда она шепчет такое важное «останься», Эрик ни секунды не колеблется прежде, чем сдержанно кивнуть.

Слишком долго длятся эти сладкие объятия. Слишком долго, чем позволительно старым друзьям. Он осторожно разворачивается в её удивительно сильных руках и тотчас сталкивается с любимыми, раскрасневшимися от слез глазами. Легкие болезненно сжимаются от той горечи, что читается в её светлом взгляде. Он готов поклясться, что слышит её внутренний, срывающийся крик.

До хрипоты.

До потери голоса.

До тишины.

Она же может думать лишь о том, во сколько крат глаза Эрика красивее — в них словно затаилось тепло смоляного янтаря, мягко поблескивающего на дневном свету; в них нет ни холода, ни отчужденности, ни насмешки, а лишь через край бьющая нежность и любовь.

Руки Кристины по-прежнему крепко удерживают мужчину на месте. Даже горькие слёзы сходят на нет, когда она чуть приподнимается на носочках, стремясь хоть немного сравняться с ним ростом. Едва заметные губы Эрика чуть приоткрываются в изумлении, когда девушка машинально приближается к нему, прикрывая в забвении глаза.

— Вот как, да, — раздается небрежная усмешка с порога особняка, и девушка тут же отстраняется от Эрика.

Её вдруг охватывает страшная ярость, когда она вновь видит ухмылку на синеющем лице Чарльза. Она срывается с места, оставляя Эрика стоять в растерянности у парадного входа в дом.

Быстро взбежав по небольшой лестнице, она замирает напротив герцога, тяжело выдыхая, усмиряя свой пыл, — на них смотрит слишком много глаз… слишком много, чтобы позволить себе сорваться на жениха при всех.

Она хватает его за руку и чересчур резко, непоколебимо тянет к одной из ближайших гостевых комнат. Взгляд стремительно застилает пелена слез: слез обиды, горечи и ярости.

Толкнув его в спальню, она резко захлопывает за собой дверь и двигается в сторону Чарльза. Он отступает назад, вытягивая перед собой руки, будто защищаясь.

— Ты просто мерзавец! — выкрикивает Кристина, замирая перед ним. — Я верила тебе, а ты предал меня!

— Дорогая, — мягко обращается к невесте герцог, надеясь на её милость, — все мы допускаем ошибки, но они ведь учат, верно?

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! — сквозь слезы шипит Кристина. — Ошибку допустил Эрик, стремясь любыми путями завоевать мою ласку, но то, что сделал ты… Это просто непростительно, Чарльз!

— Ну, брось! — восклицает мужчина, решаясь сделать к ней шаг, — Мы просто начнем сначала, любимая.

— Как ты смеешь говорить о каком-либо начале?! — кричит она, — Это начало разрушил ты, оно уже было! Другого не будет, как же ты не понимаешь! — она вцепляется пальцами в волосы и начинает расхаживать по комнате, — Для тебя я была лишь игрушкой, временным развлечением.

— Но я же сделал тебе предложение… — начинает Чарльз.

— Получить согласие на статус жениха и быть женихом две разные вещи, де ла Форс! — рычит Даае, — Ты изменял мне, в то время как я мечтала о нашей совместной жизни! Это предательство! — сверкает она глазами, — А такое не прощают!

— Тише, Кристина, — герцог протягивает к ней руки для успокаивающих объятий.

Она возмущенно взвизгивает, отталкивая его и отступая в угол. Её начинает трясти от ярости, и вдруг она тянется к своей левой руке, чтобы уверенно обхватить платиновый ободок.

— Я не желаю выходить замуж за лжеца и предателя, — уже намного тише, но тверже и холоднее заявляет Кристина, стаскивая с пальца сияющее кольцо Чарльза, — я не хочу слышать больше насмешки прислуги.

По лицу Кристины быстрыми ручейками скатываются слёзы, но она не думает отступиться от своих слов. Она поднимает на герцога глаза и разжимает ладонь, в которой находится помолвочное кольцо, позволяя тому со звоном удариться о мраморный пол.

Не проронив более не слова, Кристина отворачивается от растерянного, опустошенного мужчины к двери и уверенно покидает комнату, оставляя его наедине с муками его чересчур поздно проснувшейся совести.

Он уверен в одном — в этом доме ему сегодня не рады. Он чувствует себя откровенно лишним и невероятно виноватым. Осознание собственной никчемности толкает его к единственно верному решению — укрыться до тех пор, пока все не утихнет.

***

Мягкое касание заставляет Эрика очнуться от бешеного круговорота мыслей. Он растерянно оборачивается и видит перед собой Шарлотту, печально улыбающуюся ему одними уголками губ. Она, как и он, могут теперь лишь ждать. Ждать того, как кончится такой важный для них обоих разговор пары.

— Я не смогу жить здесь, — тихо говорит Эрик, отводя в сторону взгляд, — не потому, что я привык к одиночеству, не потому, что мне некомфортно… Он будто живая насмешка Бога надо мной. Он получает всё, чего я никогда не смогу иметь: семью, любовь и, конечно, красоту. Это невыносимо.

— Эрик, — грустно выдыхает женщина, бережно проводя пальцами по тонкой кайме его маски, — поверь, внутри него нет и капли того, что имеешь ты. Порой я не верю, что он и правда мой сын — это безразличие ко всему в мире, кроме себя…не понимаю откуда оно взялось. Для меня именно ты его идеальное отражение, милый.

Мужчина отрешенно качает головой, прикрывая глаза, чтобы сморгнуть не прошенные слезы. Она просто хочет его утешить. Это же мама… Его мама.

— Чарли! — восклицает Шарлотта, когда двери особняка с грохотом отворяются в сад.

Герцог, весь переполненный злостью, не обращает на них никакого внимания и только жестко толкает Эрика плечом, проходя мимо. Тот теряется, не успевая сказать и слова, как Чарльз уже запрыгивает на своего коня и дергает резко за поводья.

— Ты будь тут, — мягко обращается к Эрику Шарлотта, — я проверю, как там Кристина…

Он смиренно кивает и тяжело опускается на лавочку, расположившуюся так кстати. Ему отчаянно не хочется находиться в этом доме, не хочется привыкать к столь прекрасной жизни в кругу самых близких, самых родных ему людей. Он задумывается о том, как сильно он полюбил мать, как быстро он подпустил её к себе, как резко разрушил перед ней все свои барьеры, выстраиваемые десятилетиями, — словно они никогда не расставались с самого его рождения, словно между ними не было этой многолетней пропасти потери и потерянности.

Невольно Эрик задумывается и об отце. Каким он был? Принял бы он его сейчас? Есть ли в них двоих хоть какие-либо общие черты? Вероятнее всего, Франк не смирился бы с появлением второго сына и теперь, не признал бы его, не впустил бы в дом. Он привык быть ненавидимым, но понимание того, что это презрение источалось самим отцом — невыносимо. Сам Эрик никогда бы не поступил так с родным малышом, каким бы тот ни родился.

С родным малышом…

А ведь на его глазах теперь будут расти дети Кристины с его глазами, унаследованными от Чарльза. На его глазах будут проходить их шумные годовщины.

На его глазах состоится их свадьба…

Всё потому, что он уже не сможет отказаться от семьи.

Если бы только он был лишь сторонним наблюдателем…

Если бы…

***

Едва слышно Шарлотта движется к спальне, предназначенной для будущих супругов, где, по словам Мориса, заперлась Кристина. Замерев перед дверью, она тихо выдыхает, — ей откровенно не хочется лезть в душу разочарованной, разбитой девушки. Однако ей слишком важно знать — а как дальше?..

— Кристина, — мягко обращается она к Даае, тихонько постучав в её дверь, — открой, пожалуйста.

— Я не хочу о нем слышать, — доносится с другой стороны двери, и Шарлотте кажется, что девушка сидит прямо на полу, подпирая её спиной, — не надо, прошу…

— Милая, я только хочу помочь, — как можно ласковее говорит женщина, — выслушать тебя.

Вместо ответа звучит тихий щелчок замка, и дверь немного приотворяется. Женщина, чуть улыбнувшись, входит внутрь, — Кристина и впрямь оказывается на полу, вся сжавшаяся в комок и захлебывающаяся горькими слезами. От взгляда Шарлотты не укрывается и отсутствие помолвочного кольца на пальце девушки. Отчего-то её оно даже радует.

— Тише, — шепчет она, опускаясь к ней, — не плачь. Я с тобой, ну же.

— Я просто не могу поверить, — едва слышно лепечет она, мотая отрешенно головой, — не могу поверить, что он так поступил со мной.

— Мне так жаль, — печально говорит Шарлотта, обнимая Кристину, сотрясающуюся от рыданий, — я думала, он изменится с тобой, одумается, но всё тщетно.

— Так было всегда? — подавлено спрашивает девушка, утыкаясь мокрым носом в шею женщины.

— К сожалению, — отвечает мадам, тяжело выдыхая, — я так мечтала, что однажды он все-таки остепенится, создаст семью, а он… Чёртов эгоист.

— По крайней мере, Вам всё еще есть кем гордиться, — чуть улыбнувшись сквозь слезы говорит Даае, и женщина обнимает её крепче.

— Спасибо тебе, — мягко обращается к ней девушка, — спасибо, что вернула мне его — это самое важное.

— А где Эрик? — вдруг спрашивает Кристина, чуть отстраняясь. — Он ведь не ушел, да?..

— Он ни за что бы тебя не оставил, — тепло шепчет мадам.

Девушка согласно кивает с глуповатой улыбкой на лице.

Он бы не оставил — она знает это точно.

И осознание этого отчего-то разливается по её телу приятным теплом.

Он никогда ее не оставлял, никогда… и именно ему она пыталась найти замену в образе младшего де ла Форса. Разве это не жутко? Разве не жутко искать замену тому, кто был с тобой рядом все это время, и лишь теперь понимать, что этот «кто-то» остается и останется навсегда, а «замена» с жестоким разочарованием вогнала иголки в сердце?

В груди наступает секундная легкость, пропитанная нежностью по отношению к ее вечному покровителю, к ее Маэстро, к ее Ангелу, к ее Эрику…

— Эрик… — почти беззвучно срывается с мокрых, искусанных губ, — Я должна поговорить с ним, — уже тверже говорит Кристина и при помощи герцогини встает на гудящие от усталости и напряжения ноги.

Кажется, в это мгновение даже боль от измены без пяти минут мужа и возлюбленного отходит на второй план.

Эрик ее не оставил.

А она не оставит его.

Кристина выбегает из мгновенно ставшей маленькой комнаты и несется по коридору к лестнице, только чтобы быстрее оказаться в палисаднике, где сейчас находится единственно нужный человек.

Единственный человек.

А в груди разливается вперемешку с перчеными нотками горечи парадоксальное тепло и щемящая, колющая все тело солеными мурашками нежность.

Кажется, люди называют это Судьбой?

Кажется, они называют это любовью?

========== Глава четырнадцатая ==========

Нежный цветочный запах приятно щекочет нос девушке, стремительно бегущей по узкой каменной дорожке, пролегающей через кустарники колючего шиповника. Она даже не чувствует мелких, жгучих шипов царапающих её нежную кожу, — ей просто необходимо оказаться рядом с Ним.

Он слышит тихое шуршание листвы за спиной и заторможено оборачивается на звук. Меньше всего он ожидал увидеть там Кристину, такую опустошенную и опечаленную.

— Эрик, — тихо обращается она к нему, присаживаясь рядом на лавочку, и он поднимает на нее свои золотистые глаза, — я хочу извиниться перед тобой.

— Что? — не понимает он и чуть склоняет голову набок. — За что?

— Все это так подло, — шепчет девушка, грустно качая головой и прикрывая глаза, чтобы не видеть столь нежного взгляда мужчины в прорезях маски, — ты был рядом столько лет, а я… Боже, мне так стыдно.

— Дитя моё, — мелодично говорит он, улыбнувшись одними уголками губ, — Ангел Музыки не может держать на свою маленькую подопечную зла.

Она не может сдержать улыбки и странных слёз. У них невероятная история, переполненная массой событий — нежная дружба с незримым маэстро, редкие споры до самого утра, долгие и безумно интересные репетиции, первая встреча, введшая Кристину в глубокий шок, его бесконечная, сильная любовь…

— Прости, — едва слышно повторяет Кристина и накрывает его холодные, бледные пальцы своей ладонью, — я не успела как следует разобраться прежде, чем ответить ему согласием.

Когда их пальцы неосознанно сплетаются, Эрик не чувствует холода платинового кольца, а лишь тепло её бархатной кожи.

— Ты не должна оправдываться, — отвечает мягко он, отводя взгляд, — я вижу, как много он значит для тебя, этот выбор был осознанным.

— На самом деле, — отвечает девушка и переводит дыхание, — знаешь, я пошла за ним лишь потому, что увидела в нем отражение тебя. Эта тоска толкнула меня куда дальше, чем стоило.

Мужчина только качает головой. Его глупая девочка…

Она любит.

Любит этого слащавого дворянина и лишь ищет оправдания перед Эриком, чтобы не чувствовать столь сильной вины.

Она знает.

Знает, что причиняет Эрику невыносимую, отравляющую душу боль, что вынуждает его страдать и загибаться от страшной горечи.

Но она не понимает.

Не понимает и толики того, что бушует внутри Эрика, когда она глядит на него из-под пушистых светлых ресниц своими небесно-голубыми глазами, когда так нежно, счастливо улыбается, когда легонько касается его узкой ладони…

И этого не объяснить.

И кричать хочется.

— Мы можем прогуляться? — вдруг спрашивает Кристина, заставляя мужчину очнуться от глубоких размышлений.

— Вообще-то мне нужно поскорее домой, — тихо отвечает он, нехотя поднимаясь со скамейки.

— Что? Зачем? — растерянно спрашивает девушка. — Ты ведь обещал остаться…

— Мне нужно только покормить малыша, — мягко отвечает Эрик и чуть улыбается — ему приятно, что Кристина так отчаянно не желает его отпускать.

— А можно и мне поехать? — немного бодрится Кристина, шагая к мужчине.

Повисает пауза.

— Конечно, ты только переоденься, а я буду ждать у экипажа, — откликается Эрик, и девушка тут же срывается с места, спеша скорее в дом.

Он неосознанно засматривается на её изящную фигуру, до сих пор облаченную в свадебное платье. Ему хотелось бы видеть её вот такую прекрасную, идущую навстречу ему с симпатичным маленьким букетом из алых роз, хотелось бы с трепетом надеть на её палец аккуратное обручальное кольцо, хотелось бы поцеловать так нежно, как будто в первый и последний раз, а затем… Затем, когда они окажутся на пороге их небольшого особняка на окраине романтичного Парижа, открыть его дверь, держа её, свою нежную супругу, на руках, и бережно прижимать к своей груди, как величайшую драгоценность.

— Эрик! — его окликает её звонкий голос, и он нехотя отпускает эту сказочную, такую далекую, невозможную мечту.

Он легонько кивает ей и помогает забраться в фиакр. Путь им предстоит не короткий, но Эрику оттого только слаще.

***

Вдали виднеется такое родное здание Оперы, такой милый сердцу былой дом, где свершилось столь многое для Эрика, перевернувшее всю его жизнь, встревожившее его тёмную душу. Воспоминания слишком сладки, и он едва не отдается им вновь, как замечает из окна экипажа свой нынешний дом.

Он бросает нежный взгляд на Кристину — она тихонько дремлет на его плече, невольно крепко сжимая пальцами его тонкое запястье. После того ужаса, что ей пришлось пережить сегодня, конечно, следовало хорошенько поспать.

Незримо тая от тепла её тела, Эрик позволяет себе дотронуться кончиками пальцев до светлых, кучерявых волос — их запах, отдаленно напоминающий корицу, так и дурманит его сознание. Будить её, сущего Ангела, совсем не хочется, и потому он бережно подхватывает её на руки и аккуратно спускается с фиакра на тротуар, ведущий к дому. Она непроизвольно обвивает его шею руками и утыкается носом в худую, напряженную шею — дыхание Эрика перехватывает, и он прикрывает глаза, сдерживая стон.

Отчаянное желание коснуться губами её румяной щеки мгновенно улетучивается, когда девушка приоткрывает заспанные, чуть отекшие от пролитых слез глаза. Он так и замирает, удерживая её в своих объятиях и медленно багровея под маской.

— Ты задремала, — быстро поясняет он, наконец, отойдя от оцепенения и осторожно её выпуская из своих рук, — думал, может, тебе стоит поспать подольше…

— Я в порядке, — мягко отвечает Кристина и шагает к его двери, — мы идём?

Он утвердительно кивает и спешит отворить деревянную, неприметную дверь, ведущую в квартиру. Девушка поправляет выбившуюся прядь непослушных волос и неловко улыбается. Отчего-то она чувствует себя гораздо лучше, чем до этой продолжительной поездки в город.

Тихое мяуканье тотчас раздается под их ногами, и Эрик невольно расплывается в теплой улыбке, опускаясь на колени перед котенком.

— Бросили одного тебя, да? — мягко обращается он к животному, осторожно почесывая его за ушком.

— Откуда он у тебя? — неожиданно весело спрашивает Кристина и усаживается рядом с Эриком на ковре.

— С улицы, — печально отвечает Эрик, — видимо, жестокие люди не смогли пройти мимо этого беззащитного малыша.

Когда девушка склоняется к котенку, чтобы ласково его погладить по маленькой головке, из-под ее платья выпадает длинная цепочка с сияющим на ней до дрожи знакомым кольцом. Мужчина не верит своим глазам, и его дыхание предательски перехватывает. Он не может ошибаться — это действительно то самое кольцо, которое он надеялся видеть долгие и счастливые годы на своей любимой Кристине, кольцо, которое он с обжигающим трепетом выбирал лишь для неё.

— Ты его сохранила, — срывается шепот с его тонких губ, и он прикрывает глаза, делая судорожный вдох.

Она переводит растерянный взгляд на свою грудь и лишь теперь замечает, что цепочка выпала из-под тонкой ткани платья. То, как волнительно реагирует на него Эрик, не может укрыться от взгляда Кристины. Она аккуратно снимает с себя его и протягивает мужчине в открытой ладони.

— Я не решилась ни оставить его тебе, ни избавиться от него, — поясняет Кристина, чуть улыбаясь, — оно мне очень дорого… Всё то время, пока тебя не было рядом, оно напоминало мне о тех прекрасных моментах, что Ангел Музыки дарил маленькой Кристине.

Она замечает, как из-под острой каймы маски Эрика стекает одинокая слеза, как до крови он кусает губы, как меняется его взгляд со спокойного и нежного на затопленный болью и отчаянием… Это тот самый взгляд, который провожал из подземелья счастливые фигуры Кристины и Рауля, который хранил в себе боль целого мира.

— Эрик, — шепчет Кристина и бессознательно тянется к его вздрагивающим от беззвучных рыданий плечам, а он только мотает отрешенно головой, — прости… Я желала только сказать, как много тепла источает оно, как я счастлива, что оно осталось у меня.

— Для меня оно по-прежнему значит во сто крат больше, — севшим голосом отвечает Эрик, старательно стирая влагу, скопившуюся в уголках глаз.

Сердце Кристины срывается на бег, и она неуверенно пододвигается к нему, чтобы затем неловко обнять. Он не сопротивляется, его топит жгучая боль прямиком из прошлого, и позволяет ей мягко погладить себя по спине, словно все того же маленького, брошенного котенка.

— Я боюсь причинить тебе боль, Эрик, — шепчет она, укачивая Призрака в трепетных объятиях, — я боюсь вновь увидеть эту горечь и тоску, твои слезы, боюсь услышать однажды, что ты устал… Устал терпеть меня и мои по-прежнему глупые, детские выходки.

— Этого никогда не произойдет, — отвечает он, чуть успокаиваясь, — никогда.

— Спасибо, — добавляет она ласково, прижимаясь кончиком носа к его острому подбородку.

Они сидят так некоторое время, совсем не замечая того, как проходят мимо них часы, и на город надвигается темная, холодная ночь.

— Может, заберешь малыша с собой? — Кристина разрывает тишину первой, оставаясь неподвижной в его нежных, но крепких объятиях.

— Но зачем? Совсем скоро я вернусь сюда снова, — рассеяно отвечает Эрик, боясь шевельнуться и нарушить этот трепетный момент.

— Я хочу, чтобы ты остался, — тихонько отвечает девушка и поднимает на Эрика свои большие глаза, — и Шарлотта тоже очень этого хочет.

— Ты же знаешь, ради вас двоих я пойду на что угодно, — сдается мужчина и притягивает к себе на руки кота, так кстати проходящего мимо.

Он не понимает, зачем идет на это, зачем соглашается так легко на переезд, зачем вновь подпускает Кристину столь близко к себе… Не понимает и не хочет этого понимать, чтобы не разрушать эту невероятную сказку.

Он понимает, что конец этого рая опалит его душу так, что сожжет ее до тла.

Он уверен, что это закончится.

Потому что считает себя недостойным.

========== Глава пятнадцатая ==========

Этим поздним вечером в особняке де ла Форсов не горят огни — прислуга впервые за долгое время может позволить себе отдохнуть. Сегодня никто не станет кричать на них за немытые в десятый раз за день полы, за недостаточно горячий чай, за принесенную секундой позже почту… Мадам никогда не была к ним так дотошна, как герцог, и потому позволила всем оставить всю невыполненную работу на завтрашний день.

Распустив слуг, она устраивается с ногами на мягком диване у широкого полукруглого окна и обращает на сад задумчивый взгляд. Она знает, что вот-вот домой должны вернуться Кристина и Эрик.

Совсем скоро герцогский экипаж останавливается у широкой тропинки, ведущий к дому через цветочную аллею. На глазах Шарлотты из него выходит Эрик и галантно протягивает руку широко улыбающейся Кристине. Женщина невольно вспоминает то, как горько плакала Кристина днем, как страшно была разбита и потеряна, — сейчас в ней не читается и толики печали.

Девушка бессознательно зажимается, обнимая себя руками, — на улице удивительно холодно этой ночью. Это не укрывается от внимательного к Кристине Эрика, и он торопливо стягивает с себя мантию, чтобы тотчас закутать в неё продрогшую девушку. Он осторожно протягивает затем ей что-то маленькое, и Шарлотта с трудом различает в темноте крохотного котенка, быстро прижимающегося к шерстяной мантии, так хорошо севшей на девушке.

Она неосознанно жмется к Эрику, ища больше тепла, и он едва контролирует себя, чтобы вновь не заключить её в крепкие объятия, чтобы не коснуться своими сухими губами её мягких волос. Когда она будто невзначай задевает его руку своей, он прикрывает глаза, тихонько выдыхая, и теплая улыбка сама собой скользит по его губам.

Она выглядит действительно счастливой, пока увлеченно рассказывает Эрику какую-то историю, пока тихо смеется над его короткими, забавными репликами. Он же, напротив, кажется Шарлотте чуть грустным, и ей понятна причина этой тоски — Эрик не верит, что у него есть хоть какой-то шанс на её взаимность.

Тихий стук в дверь заставляет Шарлотту подняться с места и направиться ко входу в дом. Сегодня она отпустила даже Мориса, который больше остальных заслужил хороший отдых. Она отворяет перед ними дверь и широко улыбается, когда замечает глаза сына, сияющие счастьем в прорезях маски.

— Ну, как провели время? — весело спрашивает Шарлотта, пропуская их в дом. — Вас не было так долго, я уж начала волноваться.

— Мы привезли Вам кое-кого, — улыбается Кристина, вынимая из-под плаща Эрика котенка и протягивая его женщине.

Она бессознательно сравнивает малыша с самим Эриком — черная гладкая шерстка резко контрастирует с яркими желтыми глазенками, а маленькое ушко чуть оборвано.

— Он прекрасный, — отвечает женщина, бережно опуская его на пол, позволяя крохе оглядеться, — а вы проходите в гостиную, я скоро присоединюсь.

Они вместе следуют в уютную комнату с видом на сад и располагаются там на диване. Сердце Эрика замирает, когда Кристина пододвигается прямо к нему, а не отсаживается на близ стоящее кресло. Он так и не может привыкнуть к её сладкой близости, к её снисходительности, адресованной ему,к тому, что в её глазах больше нет страха.

— Эрик, — мягко обращается Кристина к нему, и он плавится от одной её интонации, пропитанной медом и нежностью, — день сегодня начался так скверно, так тяжело… Спасибо тебе, что не оставил меня здесь одну тосковать, что был так добр и мил ко мне. Для меня это очень-очень много значит.

— Невыносимо видеть твою грусть, — коротко отвечает Эрик, опуская глаза в пол.

— Поверь, ты не оставил ей места, — она нежно улыбается мужчине и легко откидывается на спинку дивана.

В гостиную входит Шарлотта с широким подносом, заставленным фруктами, лакомствами и закусками. Поставив угощения на небольшой столик, она вдруг вынимает из-за спины бутылку красного портвейна и лукаво улыбается гостям.

— Никто не против? — спрашивает она, и Эрик с Кристиной синхронно усмехаются этому милому жесту.

Пока Эрик неторопливо открывает бутылку, Шарлотта устраивается в кресло напротив них и разжигает свечи в широком канделябре, чтобы затем погасить все лампы. Комната погружается в приятный полумрак, и Эрик аккуратно разливает портвейн по бокалам, бессознательно улыбаясь окружающему его уюту.

— Так здорово собраться вот так семьей, — разрывает тишину Шарлотта, делая несколько небольших глотков напитка, — обожаю такие вечера.

Когда она называет их «семьей», это кажется ей правильным. Она верит в то, что они ей являются. Какая-то особая энергетика заполняет все пространство вокруг, как только они оказываются рядом, и это определенно что-то значит.

До сознания Кристины не сразу доносятся слова Шарлотты, но как только это происходит, она расплывается в счастливой улыбке. Она лишилась родителей очень-очень давно, и с тех пор рядом с ней всегда был Эрик, если и не физически, то, по крайней мере, морально.

— И часто они бывают? — Эрик спрашивает вдруг маму, и она растерянно пожимает плечами, не сразу отвечая:

— Вовсе нет. До вашего появления, честно говоря, я чувствовала себя ужасно одинокой.

— Но как же Чарльз? — удивляется Кристина и допивает остатки портвейна из своего бокала. — Он вел себя так галантно с Вами.

— Милая, опусти эти формальности, ты мне как родная, — улыбается ей женщина, наливая им обоим и подталкивая Эрику его бокал, — что же до Чарли… Он всегда был холоден к нам и не уделял должного времени.

— Даже и не верится, — теряется Кристина и тихонько выдыхает, забираясь на диван с ногами и вытягивая их позади Эрика, вызывая у него тем самым мелкую дрожь.

— Может, вы хоть что-то расскажете об Опере? — интересуется Шарлотта, удобнее устраиваясь в кресле. — При Чарльзе ты вовсе не позволяла себе о ней говорить, Кристина.

— Это не самая приятная история, — подает голос Эрик, допивая второй бокал портвейна, и Кристина мягко толкает его в бок локтем, перебивая:

— Вовсе нет! — возмущенно восклицает она и откидывается на подушки. — Я расскажу. Расскажу о том, как Эрик дал мне голос, как дал возможность нести музыку в люди, как стал мне роднее брата, — она делает паузу и переводит дыхание, чтобы мягко продолжить, — Каждый вечер в Опере я проводила у небольшого, своеобразного алтаря. Я приходила туда перед сном, чтобы поставить свечу в память об отце и помолиться… Именно там я впервые услышала голос моего Ангела, моего Ангела Музыки.

— Что?.. — не понимает Шарлотта.

— Боже, как стыдно, — выдыхает Эрик, прикрывая глаза и откидывая голову на спинку дивана.

Кристина тихонько усмехается и продолжает:

— С тех пор и по сей день он меня не покидает, — с улыбкой говорит Кристина, накрывая чуть дрожащую руку Эрика своей, — он учил меня пению и пел вместе со мной чудесные песни, написанные им же, он читал мне сказки на ночь и играл на скрипке, если мне не спалось, он каждый день радовал меня маленькими сувенирами или лакомствами, которые балеринам никогда не давали из-за строгого режима… Он был настоящим Ангелом, и не важно, что Эрик просто человек.

— А я… — вдруг добавляет Эрик. — Я не смог молчать, впервые увидев Кристину, такую маленькую, потерянную, заплаканную. Мне хотелось показать ей, что она не одна, но разве я мог показаться на глаза совсем еще ребенку? — он печально выдыхает и говорит мягче, — Я чувствовал такое тепло от неё в ответ на мою заботу, такую благодарность, что не смог её оставить. Я считал себя в какой-то мере ответственным за неё, за её жизнь и талант… И жуткой силы страх поглощал меня с каждым годом все сильнее, ведь малышка Даае росла и всё меньше верила в сказки, рано или поздно она бы всё поняла. Тогда мне и пришлось выйти из вечной тьмы, пришлось сделать шаг навстречу свету, чтобы не потерять её.

— Когда он впервые явился ко мне, — шепчет Кристина, переводя туманный взгляд на Эрика, — я была очарована, действительно очарована. Первый вечер, что мы провели вместе, остался в моей памяти навсегда.

— Я тогда повел Кристину на крышу Оперы, — чуть улыбнувшись, тихо говорит Эрик и бросает быстрый взгляд на девушку.

— Мы пробыли там от заката до рассвета, — пальцы Кристины бессознательно поглаживают холодную ладонь Эрика, — тогда было безумно красивое розовато-персиковое небо. Мы вместе пели с его клавира, наблюдая за тем, как парижане разбредаются по домам, как город погружается в сон, как первые звезды появляются на небе. До этого о таком читала только в книгах.

Женщина с упоением глядит на этих двоих и по-настоящему не понимает, что могло разрушить те трепетные чувства, что зарождались в их сердцах; что могло их разлучить на целых два года?!

— Тогда ещё была красивая полная луна, слепящая своим серебристо-белоснежным светом, — добавляет Эрик мягко, — и много-много звезд в безоблачном небе. Мы точно так же взяли тогда бутылочку портвейна, всякие пирожные и пробыли там до тех самых пор, пока первые лучи солнца не озарили Париж.

— Такое ощущение, будто это было только вчера, — мечтательно улыбается Кристина, задумчиво глядя на играющее в камине пламя.

— Но как так вышло, что вы потеряли друг друга на такое время? — спрашивает Шарлотта, зная наперед, что говорить об этом они оба не очень-то и хотят.

— Я поступила ужасно… — начинает Кристина, но Эрик тут же перебивает её, — Просто она полюбила Рауля, — говорит он и избавляет их обоих от подробностей, до сих пор обжигающих их ранимые души изнутри, — а я отпустил Кристину, дал шанс на счастье с любимым человеком.

— И только? — усмехается Шарлотта, она отчего-то уверена, что причина вовсе не в том.

— Ты знаешь, я не безгрешен, — тихо напоминает Эрик и чувствует, как пальцы Кристины сжимают его руку, — я творил страшные вещи, из-за которых полюбить меня становится невозможным.

— Это не так, — неожиданно вполголоса говорит Кристина, сжимая свободной рукой колечко, висящее на её шее, — это вовсе не так.

— Как же тогда? — выдыхает грустно мужчина, глядя на неё с трепетом.

— Ты заставил бы любую женщину почувствовать себя особенной и необходимой, ты построил бы настоящую сказку вокруг, ты стал бы самым преданным и нежным, — шепчет сбивчиво Кристина, глядя в такие родные золотые глаза, — это так, Эрик…

***

Место, в котором довелось оказаться Чарльзу, страшное, неуютное и пугающее. Люди, слоняющиеся по длинному, темному коридору, выглядят, по меньшей мере, неприятно. Если бы не одна невероятно серьезная цель, герцог ни за что не оказался бы в столь жутком здании.

— Месье де ла Форс, — окликает его хриплый бас, и Чарли оборачивается на голос.

К нему неторопливо подходит массивный мужчина и опускается рядом на лавочку, противно скаля желтые, местами подгнившие зубы.

— Деньги вперед, — говорит он строго, — только потом дело.

Герцог быстро кивает головой и подает мужчине увесистый чемодан, донельзя забитый тысячами франков.

— Приятно иметь с Вами дело, месье, — заявляет мужчина и кивает на него, — ну, говорите, что надо?

— Прикончи моего брата, — вполголоса высказывается Чарли, склоняясь к наемнику, — я хочу быть уверен, что он никогда больше не появиться на моем пути.

— Герцога? Интересно… — мужчина задумывается, прицениваясь. — Что ж, с суммой Вы угадали, за простолюдин мы берем куда меньше. Раз такое дело, то я возьмусь за него сам.

— Его легко узнать, — поясняет де ла Форс, — он почти всегда ходит в маске, укрывающей лицо.

— Что ж, думаю, недели мне вполне хватит на это дельце.

— Прекрасно, — хмыкает герцог и поднимается со скамьи, — спасибо, что согласились на эту щекотливую сделку.

Кивнув мужчине напоследок, он разворачивается к выходу и стремительно удаляется вдаль по коридору. Герцог чувствует себя как нельзя лучше, когда осознает то, какой груз свалился с его плеч, какое важное дело он провернул минутой ранее.

Ещё неделя, и он сможет вернуться в свой дом, где уже не обнаружится нежданный, озлобленный гость.

Брат.

Соперник.

Лучшее отражение.

========== Глава шестнадцатая ==========

Это утро в особняке удивительно тихое — все боятся ненароком разбудить Эрика и Кристину, мирно спящих на диване в гостиной. По указу герцогини все старательно готовятся к их скорому пробуждению.

Вкусный запах, доносящийся с кухни, медленно будит Кристину, задремавшую прямо в уютных объятиях Эрика. Она не сразу понимает, что с ней происходит, когда поднимает тяжелые веки. В первые секунды ей даже кажется, что весь вчерашний вечер — лишь приятный сон. Не сразу она осознает и то, что находится в сильных руках спящего Эрика, а не его родного брата.

Воспоминания о прошедшей ночи постепенно проясняются, и Кристина невольно расплывается в счастливой улыбке — они по-настоящему задремали здесь вчера, убаюканные приятной, терпкой ностальгией об их совместном прошлом… об одном прошлом на двоих.

Ей не хочется подниматься с кровати, не хочется отстранятся от его тощего тела, есть лишь желание остаться в его бережных объятиях. Конечно, Кристине неизвестно о том, что Эрик сейчас точно так же не спит, а размышляет о том, как прекрасно утро сегодняшнего дня, как хотелось бы просыпаться так всегда, а не лишь раз по случайности.

Девушка в объятиях Эрика ворочается, и он предполагает, что она вот-вот покинет его, не придав этому пробуждению никакого значения… Но она только осторожно разворачивается к нему лицом.

Когда их глаза сталкиваются, Кристина заливается румянцем, а Эрик смущенно улыбается ей одними уголками бледных губ.

— Извини, — обращается он чуть севшим голосом к девушке, нехотя убирая от нее руки, — это все не нарочно.

— Всё хорошо, — коротко отвечает Кристина и позволяет себе еще раз прижаться к нему прежде, чем подняться с дивана.

Их внимание привлекает робкий стук в дверь, и на пороге гостиной тотчас появляется герцогиня, как всегда выглядящая превосходно.

— Проснулись, дети мои? — мягко спрашивает женщина, впуская в комнату верного Мориса с разнообразным завтраком на подносе, — Как вы себя чувствуете?

— Все замечательно! — отвечает Кристина, — Вы не позволили мне унывать и секунды, а этот вечер… Боже, это чудесно! Я хотела бы повторять подобное как можно чаще!

— Ты права, — кивает Шарлотта и счастливо улыбается им, отходя к двери, — вы пока завтракайте, я буду у себя, если что-то понадобится.

Они понятливо ей кивают и устраиваются поудобнее на диване — Эрик облокачивается на широкую ручку дивана, а Кристина бесцеремонно закидывает ноги на его колени и сладко потягивается, тихо зевая. Мужчина растерянно глядит на удивительно радостную Кристину и решает промолчать. Он притягивает к себе со стола чашку ароматного кофе и делает аккуратный глоток.

— Может, прогуляемся после завтрака? — вполголоса спрашивает Кристина, с нежной улыбкой глядя на Эрика.

— Ты хочешь пойти со мной? — удивленно уточняет Эрик и осторожно кладет руку на её тонкую щиколотку, выглядывающую из-под платья и облаченную в мягкий чулок.

— Да, — кивает она, — к тому же, ты обещал мне вторую прогулку, помнишь?

— А ты обещала мне совместную репетицию, — мелодично отвечает Эрик, склоняя набок голову.

— Мы будем петь до самого заката, когда вернемся домой, — ласково отвечает Кристина, — я тоже очень по этому соскучилась.

Он смущенно улыбается ей, допивая вкусный, крепкий напиток, а девушка лакомится сочным яблочным штруделем, то и дело просыпая на себя сладкую пудру.

— Ты всё та же, малышка Даае, — с трудом сдерживая рвущийся наружу смех, говорит Эрик и подносит к кончику её носа тонкие, подрагивающие от волнения пальцы, чтобы с трепетом стереть с него крошки терпкой корицы.

— А ты всё тот же, Ангел Музыки, — она произносит эти слова столь нежно и тепло, что сердце Эрика пропускает удар прежде, чем сорваться на бег.

Какое-то время они проводят в тишине, доедая невероятно вкусный завтрак, сделанный слугами специально для них, и затем начинают неторопливо собираться на прогулку по небольшому близлежащему городку.

Они оба находятся в одинаковом предвкушении.

В предвкушении очередного прекрасного дня вместе.

Вместе.

***

Решив с утра отправиться не в Париж, а в город, неизвестный им ранее, они остановили свой выбор на Пригонриё, славящийся своими интересными замками, церквями и непосредственно являющийся территорией герцогства ла Форс.

Они неторопливо прогуливаются под руку по каменным тротуарам городка, с интересом оглядывая приятную глазу архитектуру и невзначай обсуждая достопримечательности, которые они уже успели повидать за день.

— Я бы жила здесь, определенно, — восторженно выдыхает Кристина, вдохновленная сельской красотой, — а ты, Эрик? Ты бы хотел здесь жить?

Вопрос Кристины одновременно и совершенно простой, и такой туманный, многозначный.

Так странно спросить его о желании пойти туда же, куда пойдет она.

— Да, здесь очень хорошо, — отвечает Эрик после небольшой паузы, — мне не нравится особняк мамы, я бы хотел жить в небольшом, но очень уютном доме.

— Дом у озера был очень уютным, — вдруг говорит Кристина, — особенно моя спальня… А вот твоя всегда будет пугать меня.

Он замечает, как светлые глаза девушки распахиваются в изумлении, и она чуть приоткрывает свои пухлые губки. Эрик следит за её взглядом и видит, что сбоку от них находится кафе-кондитерская необыкновенной красоты.

— Ты же хочешь туда зайти? — невольно усмехается Эрик, глядя на её по-детски искреннюю улыбку.

— Да! — восклицает Кристина, чуть подпрыгивая на месте. — Да, очень!

Мужчина с упоением глядит на неё, такую счастливую, и вынимает из кармана плаща несколько франков, чтобы передать их воодушевленной Кристине.

— Возьми себе что-нибудь, — говорит он ласково, — ты уже, должно быть, проголодалась.

— Спасибо! — кивает радостно Кристина и приобнимает его прежде, чем ускользнуть за дверь магазинчика.

Он же остается ждать снаружи, неторопливо прогуливаясь вдоль небольшого здания кондитерской. Больше всего в этом городке ему нравится отсутствие людей. За весь насыщенный день, за всю многочасовую прогулку они встретили от силы человек десять, не больше. Он всерьез задумывается о том, чтобы переехать в этот город жить.

Тонкий слух Эрика улавливает тихий щелчок, отдалено напоминающий взвод курка. Привыкший всегда быть осторожным, он наугад уклоняется в сторону и может даже слышать то, как свистит над чутким ухом пролетающая пуля. Не успевает он опомниться, как раздается ещё один выстрел.

Резкая боль пронзает его правый бок, и он бессознательно вскрикивает. Дыхание резко перехватывает, и он как подкошенный падает на землю, тотчас сгибаясь пополам, и задыхается глухим стоном.

Тучный мужчина показывается из-за угла соседнего здания и с пренебрежительной ухмылкой подходит к Эрику с заряженным в руках кольтом.

— И впрямь, — говорит он грубо, — вычислить такого, как ты, проще простого.

Едва способный шевелиться Эрик вытягивает перед собой руки, желая оттолкнуть наемника, но его сил недостаточно для этого, и он только вызывает у мужчины очередную усмешку.

— Смирись, — говорит он, расплываясь в гадкой улыбке, — ты уже не жилец, малыш.

Мысли Эрика сосредоточены лишь на Кристине, лишь на том, чтобы защитить её, его маленькую девочку. Никто не посмеет обидеть его милого Ангела. Она должна жить. Она должна быть в безопасности!

Дуло кольта упирается Эрику прямо в сердце, когда он собирается с силами и жестко отталкивает мужчину, выбивая тем самым из его рук пистолет, откатывающийся в сторону. Тот зло рычит на Эрика и с силой обхватывает его тощую шею.

— Выделываться вздумал, щенок? — сквозь зубы цедит наемник, всё сильнее сжимая пальцы, не позволяя Эрику сделать и вдох.

Сознание начинает плыть, и в глазах темнеет — Эрик едва ли может разглядеть лицо его убийцы, а мысль о Кристине все не покидает его голову.

Может, два года назад, когда она покинула его, он бы и не отказался от смерти, он бы и не стал сейчас так рьяно бороться за свою жизнь, царапаясь пальцами и ногтями за ее теряющиеся остатки.

Да, тогда бы он не отказался умереть.

Так благородно.

Не от своей руки, а по велению Бога.

Но сейчас Эрик понимает, что, спасая себя, он спасает Кристину. Он осознает, что у нее, кроме него, никого нет, чтобы… защитить и пригреть. Он ее единственное надежное, крепкое, мужское плечо.

Единственный.

Эрик и не думал, что когда-нибудь наступит этот день, и он осознает для себя подобное.

Он ее ответственность.

Он ее защита.

Сейчас его жизнь вновь обретает смысл, и он ни за что не позволит ему ускользнуть. Он не позволит себе отказаться от этого хрупкого, призрачного шанса на счастье.

Только не сейчас. Только не в этот момент!

— Кристина… — шепчет сознание сердце.

Она испугается. Ей грозит страшная опасность.

Он должен её спасти…

========== Глава семнадцатая ==========

Радостная девушка, прихватив пакеты с лакомствами, выходит из кондитерской. Она оглядывается по сторонам в поисках Эрика, но никак не может его заметить. Он не мог оставить её одну в такой день. Не мог… Она ведь не сделала ничего такого, не задела его лишним, необдуманным словом.

Она решает обойти здание, надеясь, что Эрик просто устал стоять на месте и решил чуток прогуляться. Положив пакеты на лавочку, так кстати стоящую у магазинчика, она заворачивает за угол здания.

Она в ужасе замирает и едва не вскрикивает от страшной, невозможной картины, развернувшейся перед ней.

— Выделываться вздумал, щенок? — доносится до её слуха фраза мужчины, склонившегося над Эриком и сцепившего руки на его шее.

Лужа крови ее Ангела расползается по тротуару все быстрее, и девушка слышит его глухие стенание. Сердце бешено колотится в груди, а кровь стучит в висках слишком быстро и громко, чтобы думать.

Револьвер.

Она замечает кольт, лежащий чуть поодаль от мужчин.

Это единственный шанс.

Её шаги неслышны и осторожны, пока она бесшумно крадется к их последнему ключу к спасению. Всего пара шагов отделяет её от оружия.

Всего пара шагов…

Его рана. Отсюда Кристина может её разглядеть — её глаза застилает пелена слез, а душу охватывает жуткая ярость.

Никогда не ощущаемая ею ненависть.

Она резко опускается на колени и решительно хватает с земли револьвер.

Её руки почти не дрожат, когда она наводит дуло на наемника, удушающего Эрика, лишающего его последней спасительной нити. Она хочет сказать этой грязной сволочи многое, но страшится сорваться на рыдания от отчаяния. Её палец твердо ложится на спусковой крючок.

Нет места сомнениям.

Громкий выстрел эхом разносится по маленькому, тихому городку. Горячие капли крови орошают Кристину, и её охватывает истерика, когда она видит разбитую вдребезги черепную коробку с кровавыми ошметками его мозга.

Она закусывает губу, подавляя рвотный позыв, и на ватных ногах подступает к Эрику, сотрясаясь от рыданий. Он сильный, он обязан выкарабкаться. Она опускается рядом с ним и бережно приподнимает его, укладывая к себе на колени, трепетно проводя по волосам.

Она чувствует, как тяжело ему дышать. Чувствует, поэтому, невзирая на все былые страхи, аккуратно подцепляет пальцами край его маски и откидывает её прочь.

— Милый, — шепчет она, роняя слезы на его жуткое бледно-желтое лицо, — Мой милый Эрик, ты только борись… Борись как всегда это делал, как делал это всю жизнь, — она подавленно всхлипывает и жмурится.

Его вес едва ощутим, когда Кристина осторожно поднимает его с земли и оттаскивает к дороге, по которой так вовремя проезжает экипаж.

Её, конечно, узнают. Пускай как невесту Чарльза де ла Форса, пускай так, главное, что теперь у Эрика есть маленькая, призрачная надежда на спасание. Кучер помогает хрупкой девушке переложить мужчину в фиакр, а затем усаживается на свое место и резко дергает за поводья — каждый уважающий себя житель Пригонриё хорошо знает, где находится особняк герцогской семьи.

Ей нельзя терять времени, поэтому Кристина старается поскорее избавиться от одежды, насквозь пропитанной кровью, и открыть рану. Бережно придерживая его голову, чтобы мужчина мог легче дышать, она стягивает с него помятый сюртук и откладывает его в сторону — из его кармана выпадает фотография, и Кристина непроизвольно тянется к ней.

На обратной стороне аккуратная подпись из кровавых, кривоватых букв: «Малышка Даае. 1877 год». Сердце сжимается в её груди, когда она переворачивает снимок, — она такая юная там, такая живая… На это потертом, старом фото, с обожженным трепетом сохраненном Эриком.

— Боже, — шепчет Кристина, удерживая потертый снимок дрожащими, окровавленными пальцами, — я люблю тебя, Эрик…

Заветные словами сами собой срываются с её губ. Карнавал мыслей, сводящий её с ума всё это время, кончается такой банальной, но бесконечно важной фразой — нет места ни Раулю, ни Чарльзу, ни былым страхам, нет места никаким сомнениям, потому что всё это время он жил ради того, чтобы однажды, пускай страшной ценой, но она осознает… Осознает, что именно его она искала всё это время, именно его она выбрала с самого начала, его она ждала, чтобы исправить, наконец, роковую ошибку, допущенную ею в подземелье.

Она медленно опускается к его приоткрытым, пересохшим губам, чтобы запечатлеть на них невероятно нежный, целомудренный поцелуй и окончательно убедиться — это не ошибка. Порыв толкает её к тому, что бы резко сорвать со своей шеи цепочку и отбросить её прочь, а кольцо… Кольцо, подаренное Эриком когда-то, вернуть на его истинное, единственно правильное место.

Едва слышный стон доносится со стороны мужчины, когда он бессознательно тянется пальцами к ране. Она перехватывает его холодную руку и вглядывается в его напряженное, покрытое испариной, лицо.

— Мы почти дома, — мягко шепчет Кристина, аккуратно поглаживая его по голове, — дома… Тебе скоро помогут, родной. Ты только терпи. Я рядом, всегда буду рядом.

Она знает, что он уже на грани, что ранение оказалось слишком опасным, что шанс на спасение невелик. Знает, поэтому сжимает зубы, подавляя рвущийся наружу истошный крик, поэтому зло стирает слезы, сбегающие по лицу быстрыми ручьями. Боль сводит с ума.

— Приехали! — громко выкрикивает извозчик и спрыгивает с фиакра, чтобы помочь Кристине отнести Эрика в дом.

Она шепотом молится. Молится о его спасении, о помиловании Богом. Теперь, когда она столько поняла и приняла для себя, она не позволит ему уйти, не позволит оставить её одну с мечтами об их несбыточном будущем.

— Доктора! — истошно кричит Кристина, когда они с кучером вносят Эрика на руках в сад герцогской семьи. — Доктора быстрее! Шарлотта!

Толпа прислуги во мгновение ока окружает раненого мужчину. Сразу несколько слуг бережно подхватывают его и торопливо уносят в спальню Кристины. Она испытывает бесконечную благодарность к каждому из них за то, что лица их оказались неизменны, когда они увидели истинный лик Эрика, за то, что помогли, несмотря ни на что.

— Боже мой! — восклицает Шарлотта, выбегая в коридор и сталкиваясь там с заплаканной Кристиной. — Что случилось? Врач уже с ним?

— Я думала, его убьют, — срывается в рыдания Кристина, резко прижимаясь к плечу Шарлоты и громко всхлипывает, — я бы умерла сама, если бы не успела остановить этот ад… За что ему это?!

— Милая, — быстро шепчет Шарлотта, крепко обнимая девушку, — среди слуг несколько хороших врачей, ему помогут!

— Ты можешь обещать мне, что он выживет? — вполголоса спрашивает Кристина, в кровь кусая губы, — Можешь? Я не переживу его смерти!

— Скоро приедут и другие доктора, — старается успокоить её Шарлотта, хотя сама едва ли справляется с пожирающим изнутри страхом, — он же у нас сильный, верно?

Девушка быстро кивает головой, сглатывая подступивший к горлу комок. Животный ужас охватывает её снова, когда она воспроизводит в голове события последних часов.

— Я так его люблю, Лотта, — выдыхает Кристина неожиданно, и мадам пораженно глядит на неё, — любила всегда… Как же я глупа. Я причинила столько страданий ему, а ты только взгляни!

Она протягивает женщине свой старый снимок и чуть улыбается ей.

— Ты понимаешь, сколько это значит для меня? — спрашивает тихо Кристина, глядя на юную себя, запечатленную на фото. — Эта любовь дана нам самим Богом, не иначе, а я все эти годы никак не могла этого понять…

— Всё будет хорошо, — отвечает едва слышно Шарлотта, — я уверена, что у вас все будет хорошо.

Девушка рассеяно кивает, прислоняется спиной к двери спальни, медленно по ней скатываясь на пол, и тихо плачет.

У неё совсем нет сил.

— Слишком сильное кровотечение, — слышит Кристина из-за двери и накрывает тотчас уши ладонями.

Она не желает слышать о том, как всё плохо, как мало времени у него осталось. Она хочет лишь знать, что он сильнее всего этого, что он преодолеет и это препятствие, что он ещё сможет услышать такие долгожданные и важные слова от Кристины, что узнает, как сильно она его всё-таки любит.

Спустя несколько часов двери в спальню отворяются, и Кристина моментально вскакивает на ноги, припадая вместе с обеспокоенной Шарлоттой к семейному врачу.

— Селин, — жалобно обращается к доктору герцогиня, — Не томи же! Как он?

— Я очень хотела бы порадовать Вас хоть чем-то, мадам, — устало говорит она, склоняя голову перед Шарлоттой, — но пока что, боюсь, нельзя делать никаких выводов. Вы и сами должны понять, он и так истощен, и так не совсем здоров… Всё очень сложно и пока, увы, туманно.

— Можно мне к нему? — умоляет Кристина, стирая с щек горькие слезы. — Пожалуйста, это очень-очень важно.

— Только недолго, — мягко отвечает женщина и покидает комнату, уводя за собою и Шарлотту для какого-то разговора.

— Спасибо! — благодарит Кристина, чуть улыбнувшись, и проскальзывает внутрь, закрывая за собой двери на замок.

Она тихонько проходит вглубь спальни, печально глядя на Эрика, напряженно спящего на некогда их с Чарльзом кровати. Совесть чуть колит Кристину, когда она вспоминает о герцоге, и девушка ругает себя за эту неуместную мысль.

— Как ты тут? — ласково спрашивает Кристина, аккуратно опускаясь на краешек кровати. — Я уже успела соскучиться по тебе, мой родной Ангел.

Она осторожно протягивает к нему руку и мягко проводит пальцами по холодной, впалой щеке. Веки его глаз чуть вздрагивают во сне, и он тихо, болезненно стонет, а душа Кристины изнывает от горечи и отчаяния. Ей сейчас так хочется забрать себе хотя бы частичку его боли и страданий, хочется разделить их, чтобы ему было хоть немножечко легче.

— Сможешь ли ты простить меня? Я слишком долго заставила тебя ждать, — шепчет Кристина, трепетно поглаживая худую шею, раскрасневшуюся от рук зверя, — слишком долго, чтобы ты смог меня принять, чтобы смог дать нам обоим ещё один шанс.

Она осторожно склоняется к нему, чтобы легонько поцеловать во впалую щеку, чтобы затем уткнуться кончиком аккуратного носа в его шею и бережно обнять его костлявые, оголенные плечи.

— Когда я встретила Чарльза, моё сердце замерло лишь потому, что я увидела твои глаза, светящиеся, словно огоньки свечей в непроглядной тьме, — шепчет Кристина, поглаживая мягко его тонкие, поджарые руки, — но в его взгляде читался лишь холод и отчужденность, в то время, как в твоем я видела целый мир, предназначенный лишь для меня одной…

Она тихонько всхлипывает и невесомо целует его слишком сильно выпирающую ключицу. Его дыхание такое тяжелое, такое затрудненное, что Кристине самой сдавливает легкие так, что она не может сделать и вдоха.

— Чем ты заслужил всё это, милый? — тихо спрашивает она, отодвигая тяжелое одеяло с груди Эрика вниз и открывая своему взору его истощенное, исполосованное сотнями шрамов тело.

Пелена слез застилает глаза Кристины, и она накрывает рот ладонями, чтобы не зарыдать во весь голос. Её дрожащие пальцы ласково касаются грубого, широкого шрама, растянувшегося вдоль рёбер, и она не может себе даже представить, что могло его оставить.

Теперь на его теле появится еще одно увечье. Такое страшное и несправедливое, такое необъяснимое. Она глядит, едва дыша, на толстый слой марли, пропитывающийся стремительно, никак не останавливающейся кровью… Почему? Она не понимает зачем, с какой целью на него напали. Это незнание сводит Кристину с ума — она непоколебимо уверена лишь в том, что этому есть причина.

— Как же я была слепа, — шепчет Кристина, глядя на него с упоением и забываясь.

Почему она раньше не видела его внутренней красоты? Почему она видела лишь его жестокость и кровожадность, которые, как теперь она понимает, оказались вынужденными? Зачем она покинула его?.. Она теперь более чем уверена в том, что если бы она не предала его тогда в подземельях, он бы сейчас ни за что не лежал бы на этой кровати, истекающий кровью от этой ужасной раны!

Кристина понимает, что, несмотря на то, что жизнь Эрика и до встречи с ней была полна лишений и боли, она доставила ему немало страданий и мук. Наверное, даже больше, чем плеть жестокого цыгана, некогда владевшего цирком, где мучили Эрика.

Кристина понимает, что она полоснула этой самой плетью гораздо глубже, чем кожу его тела, испещренного этими страшными увечьями. Самый жуткий шрам Эрика она ни за что не сможет почувствовать физически.

Самый большой шрам находится в его душе.

Шрам от ее рук.

От ее.

Робкий стук в дверь заставляет Кристину отбросить в сторону лишние мысли и аккуратно накрыть мужчину одеялом. Ей придется оставить Эрика, пока врачи вновь не разрешат его навестить. Прежде, чем уйти, она быстро приближается к нему и прижимается к его губам своими в продолжительном, трепетном поцелуе.

— Умоляю, — тихо шепчет она в тонкие губы мужчины, — умоляю, не сдавайся.

С трудом оторвавшись от него, она быстро шагает к двери, боясь вновь припасть к нему губами и забыться. Теперь ему нужна забота профессионалов, которую Кристина, к сожалению, никак не может дать.

Она поворачивает ключ в двери и переводит дыхание. Покидать его не выносимо, ведь она только-только его по-настоящему обрела.

========== Глава восемнадцатая ==========

В гостиной царит приглушенный свет и абсолютная тишина, нарушаемая лишь тихим трещанием горящего камина и редкими завываниями ветра на улице, что так мрачна сейчас. Уже который час кряду герцогиня неподвижно сидит на диване, крепко обнимая Кристину, совсем обессилившую от страха и бесконечных слез.

Когда двери в комнату отворяются и в комнату едва слышно входит учтивый Морис, мадам де ла Форс только тихонько говорит ему:

— Ещё травяного чаю, пожалуйста.

Он тотчас покидает гостиную и осторожно закрывает за собой двери. Женщина чуть отстраняется от потерянной, разбитой Кристины, чтобы заглянуть в её грустные, померкшие глаза.

— Я хочу поскорее начать расследование, — тихо говорит Шарлотта, погладив аккуратно девушку по спутанным волосам, — когда придет следователь, я бы хотела, чтобы ты была максимально с ним откровенна и честна. Обещаю, вы оба будете в безопасности, когда поймают виновника.

— Конечно, — отвечает Даае, и её голос ломается, — я готова рассказать всё в точности, как было.

Дверь вновь распахиваются, и женщины обращают взор на вошедшую в гостиную доктора Селин. Взволнованная Кристина тотчас поднимается на ноги и хватает врача за руку, как только оказывается рядом с ней.

— Ну, как он? — встревожено спрашивает Кристина, жалобно вглядываясь в глаза доктора.

— Можете остаться с ним на вечер, — отвечает Селин, тяжело выдыхая, — в себя он пока не приходил, вряд ли это произойдет скоро.

— Мы обе можем пройти? — уточняет Шарлотта, и доктор кивает.

— Спасибо Вам большое, — благодарит её Кристина и хватает за руку герцогиню, чтобы поскорее повести наверх, в их спальню.

Они неуловимо для слуха, совсем тихо проходят в комнату, где отдыхает Эрик, и усаживаются по обе стороны кровати от него. Девушка не может сдерживать свои топящие чувства и тут же припадает нежным поцелуем к его бледной щеке, изувеченной шрамами.

— Он не сможет усомниться в твоей любви, дорогая, — мягко говорит Шарлотта, глядя на Кристину, пускающую слезы на такое пугающее лицо мужчины.

— Если бы, — отвечает тихонько Даае, укладываясь под его худую руку, — он будет сомневаться всю жизнь… Поверь, я сделала всё, чтобы так оно и было.

Женщина только качает головой, бережно сжимая ладонь обездвиженного сына. Она глядит на то, как пальцы Кристины нежно скользят по его сухой коже, как губы ласково касаются самых ярких шрамов, как смотрят на него с упоением её влюбленные глаза. Уверенность в том, что Чарли не заслужил и толики такого отношения, становится всё сильнее.

И герцогиня понимает, что это справедливо.

— Кому же Эрик перешел дорогу? — задумчиво спрашивает Шарлотта у приголубившейся к мужчине Даае.

— У него очень много врагов и недоброжелателей, — печально отвечает Кристина и обводит кончиками пальцев чуть заостренные уши Эрика.

— Надеюсь, жандармы докопаются до истины, — шепчет женщина и аккуратно поднимается с постели.

— Куда ты? — удивляется Кристина, отрывая голову от плеча Эрика.

— Хочу встретить следователя лично, — поясняет женщина, — ты будь тут. Я сама тебя позову, когда придет время.

Девушка даже рада тому, что Шарлотта их покидает. Ей хочется побыть с ним наедине, хочется поделиться тем, что так тревожит её душу… Маленькая Кристина всегда приходила к небольшому алтарю в театре, где обращалась к своему Ангелу, где выдавала свои самые сокровенные тайны.

— Верно, ты уже и не помнишь того, что я рассказывала тебе тогда, теми одинокими, грустными ночами, — шепчет Кристина, стирая скопившиеся в уголках глаз слезинки, — а я всё помню, должно быть, каждое твое слово, обращенное ко мне, чтобы утешить и поддержать… Всё-таки я счастливица. Ты выбрал меня из всех других, кто был и лучше, и краше. Выбрал и не отказался от меня даже после той боли, что я тебе причинила.

Она кусает губу и тяжело выдыхает, прикрывая глаза. Он заслужил чистую и большую любовь, заслужил настоящее счастье, заслужил абсолютную верность и теперь… Теперь Кристина готова ему всё это дать.

— Милая, — доносится приглушенный голос Шарлотты из-за двери, и Кристина оживляется, — пришел следователь, спустись ненадолго.

Девушка поднимает глаза на крепко спящего Эрика и легонько целует его в острый подбородок.

— Я скоро вернусь, — ласково говорит ему Кристина, будто бы он может её слышать, и поднимается с кровати, чтобы поскорее разобраться с прибывшими жандармами.

***

В просторной гостиной её уже ожидает Шарлотта в компании жандармов и следователя, держащего в руках стопку бумаг. Они провожают фигуру Кристины настороженным взглядом, дожидаясь, пока она усядется в кресло посреди комнаты.

— Мадемуазель Даае, — обращается к ней высокий мужчина в строгом костюме и протягивает несколько бумаг для подписания, — мне хотелось бы услышать Вашу историю. Свидетелей нападения, увы, нет, а пострадавший не в состоянии давать показания.

— Конечно, месье, — кивает Кристина и ставит пером аккуратную подпись на листе бумаги прежде, чем начать рассказ.

— Как нам уже рассказала мадам де ла Форс, — заявляет следователь, поправляя пальцами распушившиеся усы, — Вы, мадемуазель, в компании её сына — герцога де ла Форса прогуливались по Пригорниё, лежащему на территориях владения его семьи. Итак, что случилось затем?

— Я отправилась в кондитерскую за свежей выпечкой, а Эрик остался ждать меня снаружи здания. Скорее всего, он решил немного размяться и обойти магазин, — Кристина запинается, когда вспоминает о случившемся, и тяжело вздыхает, — там на него и напали.

— Как Вы обнаружили месье де ла Форса? — уточняет мужчина, серьезно глядя на Кристину исподлобья.

— Я вышла из магазина и потеряла его, — быстро отвечает Кристина, смахивая скатывающиеся по лицу слезы, — затем я решила обойти здание и…

Голос предательски срывается, и она громко всхлипывает. Та, картина, что предстала ей за углом кондитерской, слишком страшна и кошмарна.

Слишком, чтобы сейчас спокойным голосом рассказывать о пережитом ужасе.

— Он уже был ранен, — сбивчиво шепчет девушка, роняя горькие слезы, — а этот мерзавец надеялся прикончить его, задушить. Пока меня не заметили, я осторожно пробралась к револьверу, брошенному около них.

— Именно Вы сделали смертоносный выстрел, верно? — холодно спрашивает следователь, заполняя какую-то бумагу.

— Я выстрелила ему в голову. В упор, — кивает Кристина, сглатывая ком, и зло жмурится.

Она убийца.

Убийца.

Но почему-то осознание этого не гложет ее душу.

Сейчас она понимает, как глупо было винить Эрика в жестокости, в чужих смертях…

У него не было выбора.

Ровно, как и у неё в этот солнечный день.

— Затем Вы остановили попутный экипаж, и извозчик доставил Вас в особняк вместе с раненым герцогом, — заключает мужчина и убирает стопку бумаг в чемоданчик, — я Вас понял. Благодарю за содействие.

— Вы ведь найдете его? — спрашивает Кристина взволновано, прижимая руки к груди.

— Конечно, мадемуазель, — отвечает следователь чуть мягче и кивает жандармам на дверь, — можете спать спокойно.

Они спешно прощаются с дворецким и покидают герцогский особняк. Мадам подступает к Кристине и чуть ей улыбается.

— Доктор позволит тебе остаться с ним на ночь, — тихо говорит она, приподнимая к себе руку Кристины, украшенную изящным помолвочным кольцом.

— Я подумала, что ничто не скажет о моих чувствах лучше, чем это, — поясняет Кристина, расплываясь в улыбке, — когда он, наконец, придет в себя.

— Уверена, он будет счастлив, — шепчет Шарлотта, — как и я за вас.

— Думаешь? — спрашивает Кристина, улыбаясь и плача одновременно.

— Если бы ты могла видеть со стороны то, как он смотрит на тебя, когда ты отворачиваешься… — поясняет женщина, выпуская ладонь Кристины из рук, — этот взгляд невозможно передать.

Она смущенно улыбается и крепко обнимает Шарлотту — эти слова слишком важны, чтобы остаться к ним равнодушной.

Сердце обдает приятное, доселе не привычное тепло.

— Я могу пойти к нему… Можно? — тихонько спрашивает Кристина, всей душой желая провести рядом с Эриком всё время до момента его пробуждения.

Мадам легонько кивает, и Даае широко улыбается ей. Эта ночь станет особенной для неё. Она не будет похожа на ночи, проведенные в подземельях Эрика, когда он либо спал в своём неизменном гробу, либо корпел над кипой нотных листов, сочиняя очередной свой реквием, полный тритонов, септаккордов и отчаянного диссонанса.

Она торопливо взбегает по лестнице на второй этаж. Безумная улыбка никак не сходит с лица, пока она подходит к двери спальни и осторожно отворяет её.

Эта спальня…спальня, некогда бывшая их спальней с Чарльзом, стала их спальней с Эриком.

И это кажется ей невозможно правильным.

Правильным и нужным.

Нужным до обоженных костяшек.

Пройдя вглубь комнаты, она тушит все горящие в канделябрах свечи и лишь затем опускается рядом с Эриком на широкую кровать. Это так странно и прекрасно одновременно. До этого они лишь раз проводили рядом целую ночь…

Ту самую неповторимую ночь на крыше Оперы.

class="book">Она осторожно прижимается губами к тонким пальцам музыканта, неподвижно покоящимся на его высоко вздымающейся груди.

— Они обещали разобраться в этом деле, — мягко говорит девушка, осторожно прижимаясь к его тощему плечу, — наказать того, кто стоит за этим… Знаешь, я всегда думала, что не способна на убийство, но когда увидела тебя, лежащим на земле и хватающимся из последних сил за жизнь, то поняла — никакие предрассудки не имеют значения.

Она легонько касается его шеи губами и продолжает:

— В ту секунду я подумала, каково будет мне потом… Понимание пришло моментально. Я не переживу, просто не переживу твоей смерти, — она сбивается и смаргивает слезы, — я целых два года боролась с чувствами к тебе, запирала их на замок в комоде вместе с этим прекрасным кольцом… Эрик, я боролась с самой собой.

Он слегка вздрагивает во сне и бессознательно обхватывает пальцами запястье Кристины, а её лицо озаряет нежная улыбка.

— Я устала врать, Эрик, устала врать самой себе. Сколько же я выдумала отговорок, чтобы только не быть с тобой, чтобы пойти по простому пути. Он не принес бы мне счастья никогда, этот простой путь, понимаешь? Пускай мы вынуждены будем пройти и огонь, и воду, я больше не боюсь. Слышишь, Эрик? Страха больше нет!

Болезненный стон раздается над её головой, и она поднимает глаза на мужчину. Он бессознательно тянется к бинтам на своём теле и сжимает их пальцами, пытаясь стянуть.

— Боже, — выдыхает Кристина и перехватывает его напряженные руки, — милый, ты дома, ты в безопасности!

— Кристина? — дрожащим голосом спрашивает он, с трудом поднимая веки, в одночасье налившиеся свинцом.

— Я здесь, — шепчет девушка, переплетая их пальцы и улыбаясь ему сквозь нескончаемые ручьи слез, — здесь!

Он осторожно поворачивает голову на неё и облегченно выдыхает.

— Я было подумал, — вполголоса хрипло говорит он, — подумал, что он доберется и до тебя…

— Он мёртв, родной, — успокаивает его Кристина, бережно проводя пальцами по его впалой щеке, — он никогда больше не сможет причинить тебе вред.

Руки Эрика тотчас взносятся к лицу, и он укрывает его ладонями, отворачиваясь в страхе взглянуть Кристине в глаза. Она не сразу понимает в чем дело и теряется.

— Что такое, Эрик? — спрашивает она встревожено. — Тебе хуже? Позвать врача?

— Ты не должна смотреть на меня сейчас, — шепчет он хрипло, не отрывая ладоней от лица.

— Если ты хотя бы на секунду уберешь руки, то увидишь кое-что очень важное, — говорит Кристина, резко посерьезнев.

Он не сразу принимает решение. Показываться Кристине, видеть вновь её страх отчаянно не хочется, но в то же время… Он не может удержаться и медленно отводит ладони в стороны, поднимая на Даае напряженный взгляд.

Её теплая улыбка — первое, что видит Эрик. Он не понимает. Она протягивает ему своё тонкое запястье, и тогда он замечает другое — чуть поблескивающее в темноте колечко, прямо на её пальце, которое Кристина с таким трепетом хранила.

Сердце болезненно сжимается в груди.

Он не верит.

— Жаль, что ты уже не услышишь всё то, что я говорила тебе, пока ты спал, — мягко говорит она, бережно обхватывая его руки, — но, надеюсь, что будет достаточным сказать одно…

— Что?.. — окончательно теряется Эрик, глядя на неё сквозь слезы и ожидая худшего.

— Я люблю тебя, — на одном дыхании шепчет Кристина и прикрывает глаза, боясь его реакции, — Я слишком долго бежала от истины.

— Нет… — качает головой Эрик, не веря её словам, — нет, не может быть. Ты вот-вот выйдешь замуж за Чарльза, всё это какая-то сумасшедшая шутка, всё…

Он не успевает закончить мысль. Не успевает, потому что Кристина впивается в его губы чувственным, сладким поцелуем, потому что ее руки обвивают его костлявую шею слишком трепетно, потому что он всё-таки чувствует — она не лжет.

Его маленькая Кристина не умеет лгать.

Только не ему.

Только не своему Эрику

— Я тоже, — выдыхает он в её нежные губы, — тоже люблю тебя.

И он верит.

Он верит ей, он добровольно распахивает створы своей души, ею же и закупоренные.

Он подпускает ее настолько близко к своему жизненно важному, что между ними двумя не остается даже и миллиметра.

Потому что она не ударит его.

Она больше его не предаст.

Ибо любит.

Любит Его…

========== Глава девятнадцатая ==========

Ноющая боль не дает Эрику покоя всю ночь. Он же не смеет сказать о ней и слова, боясь разрушить столь идеальное мгновение — единственно любимая девушка чутко дремлет на его груди, бережно накрыв ладонью его болезненную рану.

Физическая боль теряет всякий смысл, пока рядом с ним настоящий Ангел, любящий всем своим большим и чистым сердцем. Он нежно поглаживает её по кучерявым, светлым волосам, невольно улыбаясь. Малышка Даае дала своему вечному покровителю всё, в чем так сильно нуждался, — семью, любовь и дом.

Она чуть ворочается в его руках прежде, чем рассеяно взглянуть на него из-под длинных ресниц и тихонько спросить:

— Почему ты не спишь?

— Я и так проспал слишком много, — врет Эрик, не желая признавать, что не может сомкнуть глаз от волнения, ведь рядом Она — та единственная, ради которой он ждал, ради которой страдал.

И жил.

Девушка убирает руку с его раненного бока и пораженно выдыхает — весь толстый бинт насквозь пропитался теплой, свежей кровью. Девушка вскакивает с кровати, испуганно оглядывая Эрика.

— Что же ты молчал?! — восклицает она, едва не срываясь на рыдания, и быстро покидает спальню, чтобы поскорее позвать докторов.

Как только Кристина оказывается за дверью, Эрик тихо шипит, сгибаясь пополам. Боль, которую он так долго и непоколебимо терпел, боясь показать Кристине свою слабость, разрывает теперь его изнутри, обжигает адским пламенем и заползает в ноздри, не позволяя дышать. Он борется с собой, хватаясь из последних сил за остатки проваливающегося сознания. Он чувствует себя никчемным и слабым, когда боль окончательно подавляет его, лишая власти над собственным телом…

Холодные от страха руки судорожно касаются бледных щек Эрика, и мягкие, влажные губы покрывают легкими поцелуями его пугающее лицо. Он будто наблюдает за всем издалека — слуги подталкивают Кристину к выходу и наглухо запирают дверь, доктор резко склоняется над синеющим телом мужчины, твердо сжимая пальцами скальпель.

Громкий стук в висках.

Провал.

Тьма.

Пустота.

***

Обессилевшая врач покидает комнату Эрика, и на нее тотчас набрасывается испуганная Шарлотта. Она хватает Селин за плечи и вглядывается с надеждой в её раскрасневшиеся от напряжения глаза.

— Всё пошло не так, — поясняет она и тяжело вздыхает, снимая с себя некогда белый фартук, теперь весь перепачканный кровью, — мы надеялись, что сможем избежать этого, но кровотечение все-таки пошло внутрь.

— И что дальше? Что делать дальше? — не унимается герцогиня, чуть встряхивая доктора.

— Мы сделали всё, что могли, — тихо отвечает Селин, — пока что ему нужен абсолютный покой, пускай в спальне дежурят по очереди слуги.

— Позвольте мне, — подает голос Кристина, всё это время сидевшая тихонько в углу и молящаяся за жизнь своего родного маэстро, — пожалуйста, мадам, я не спущу с него глаз ни на секунду, буду делать всё-всё, что Вы скажите!

— Я не могу позволить Вам видеть его сейчас, — печально говорит доктор, разводя руками, — как и Вам, мадам, извините.

Герцогиня понятливо кивает и, переведя дыхание, протягивает Кристине руку, чтобы помочь подняться ей с пола. Им ничего не остается, кроме как терпеливо ждать.

— Он действительно очень сильный, — добавляет Селин, удаляясь в сторону своей спальни, — уверена, что он справится и с этим испытанием тоже.

Женщины обмениваются тяжелыми взглядами.

— Нам нужно поговорить, — шепчет Шарлотта, опуская в пол поникший взгляд.

Девушка согласно кивает, утирая рукой намокший нос, и шагает к гостевой спальне, в которой почти никогда никого не бывает. Там они могут, наконец, немного побыть наедине. Произошло столь много событий, а они так и не смогли обсудить их друг с другом.

Когда Шарлотта с Кристиной усаживаются вместе на небольшой кровати, мадам тяжело вздыхает, обдумывая, как преподнести девушке свои неприятные мысли.

— Милая, ты только не злись на меня за такие домыслы, но все-таки, — решается заговорить Шарлотта, — не может ли быть это нападение делом рук Рауля или Чарли? Я всерьез думала над этим… Если поначалу эта мысль казалась безумной, то сейчас уже нет. Мы с тобой не знаем, где они сейчас, и что у них в головах.

— По правде говоря, у меня тоже были такие мысли, — выдыхает Кристина, прикрывая глаза, — но Рауль не причем. Они с Эриком уже сцеплялись раньше, но цели «убить» он бы никогда не поставил, как и не стал бы прятаться за спиной наемника.

— Зато стал бы Чарли, — мрачно шепчет Шарлотта, — он бы пошел на убийство за то, что принадлежит ему… Если он к этому причастен, то он обязательно лишится своего титула и путь сюда ему будет затем закрыт, — голос женщины из мягкого стал металлически холодным — таким, каким Даае его еще не слышала.

— Господи, — надломленно говорит Кристина, — что, если бы он правда убил Эрика?.. Я сошла бы с ума, Лотта. У меня же был шанс уйти к Эрику еще до помолвки!

— Это моя вина, что все случилось так быстро, — признается герцогиня, отводя глаза, — я толкала его к тому, чтобы сделать тебе предложение как можно скорее. Боялась, что он никогда больше не встретит невесты достойнее тебя…

— Дай Бог, я по-настоящему стану частью вашей семьи, — с грустной улыбкой отвечает Даае, разглядывая аккуратное колечко Эрика, согревающее теплом её изможденную душу.

— Обязательно станешь, дорогая, — отвечает ей улыбкой Лотта, приобнимая девушку за плечи, — неужто ты сомневаешься в его любви к тебе?

— Нет-нет! — восклицает Кристина. — Ни секунды не сомневаюсь в этом. Я лишь теперь боюсь за его жизнь. Казалось, всё позади, весь тот кошмар, и тут вдруг снова становится хуже…

— А ты верь, — шепчет герцогиня, заглядывая в опухшие от нескончаемых слез глаза Кристины, — верь только в лучшее.

Девушка рассеяно кивает и подается в объятия женщины, судорожно выдыхая. Она права. Бесконечно права. Их с Эриком счастье спасут лишь надежда и вера.

Надежда на его неизменно упрямый характер и, оттого, непоколебимую силу и волю.

Вера в самую всемогущую силу.

Вера в любовь.

***

Беззаботный вечер в компании дворянских друзей и роскошных дам позволяет Чарльзу расслабиться. Они собрались сегодня в одном из самых популярных ресторанов Парижа, чтобы выпить за здоровье графа ла Марша по случаю его дня рождения.

— Так, Чарльз, как Ваша помолвка? — с нахальной ухмылкой спрашивает одна из девиц, с которой ранее они уже предавались страсти.

— Пошло оно всё! — восклицает захмелевший герцог, — Это не для меня! Знаете, что самое смешное? Она уже на следующий день утешалась объятиями моего брата. Ах, да, я Вам, верно, не говорил… У меня тут брат объявился!

— Не может быть! — восклицает герцог Рандан-Фуа, нарочито прикрывая рот ладонью. — И каков он?

— Ты глянь на меня, — усмехается печально Чарльз, указывая на своё порядком разбитое лицо, — он злой, как чертов цербер.

— Ого, — хмыкает одна из девиц, — за что он так Вас разукрасил?

— Вступился за мою, хочу напомнить, невесту, — нервно смеясь, отвечает Чарльз, — он на неё виды уже очень давно имеет. Очевидно, они были хорошо знакомы в прошлом.

Он старается не выходить за рамки дозволенного, не выдать историю о неком «Призраке Оперы», не рассказать о своём бесчестном поступке — он прикрывается сладкой ложью, чтобы только выставить себя в самом, что ни на есть, лучшем свете.

— Могу я остановиться сегодня в Ваших спальнях, дамы? — спрашивает он с широкой улыбкой, приобнимая обеих девушек, сидящих по обе стороны от него. — В особняк пока возвращаться вовсе не хочется.

— Всё, что пожелаете, герцог, — мурлычет одна ему на ушко, в то время, как вторая горячо целует его широкую шею.

— Тогда мы, пожалуй, откланяемся, — удовлетворенно улыбаясь, говорит Чарльз друзьям, поднимаясь из-за широкого стола, — не скучайте, как только всё утрясется, мы обязательно устроим совместный прием в моей резиденции!

— С нетерпением будем ждать от тебя весточки, Чарли! — откликается граф, махая ему рукой с небрежной улыбкой.

В компании женщин Чарльз торопливо покидает ресторан. Он чувствует острую потребность в женской ласке и любви. Он желает поскорее отвлечься. Он надеется тем самым избавиться от наваждения — большие, небесно-голубые глаза, улыбка нежных губ, кудри светлых волос и такая хрупкая, тонкая фигурка.

Нужно только забыться…

========== Глава двадцатая ==========

Никогда еще утро в публичном доме Ле-Шабане не было столь шумным и скандальным. С первыми лучами солнца здание окружают вооруженные жандармы, а в бордель вальяжно входит один из знаменитейших следователей страны. Он обводит презрительным взглядом всё помещение и недовольно хмыкает, неторопливо подступая к владельцу заведения.

— Есть у Вас один очень солидный клиент, — вкрадчиво говорит он директору, — очень богатый и именитый. Зовут его — Чарльз де ла Форс. По имеющейся у меня информации, эту ночь он так же провел здесь, в компании Ваших дам. Вы можете это подтвердить?

Владелец Ле-Шабане испуганно пятится к стене, всерьез разволновавшись от интонации незваного гостя. Он чувствует, что дело серьезное и выгораживать постоянного клиента не имеет смысла.

— Да, — кратко отвечает он, теребя руками кайму своего яркого сюртука, — это действительно так. Этой ночью он остановился в девятой комнате и так и не покидал её.

Следователь быстро кивает и двигается вперед по длинному коридору, ведущему в десятки разных комнат. Остановившись у нужной двери, он решает не церемониться и резко толкает дверь.

— Что Вы делаете?! — резко восклицает сонный голос, но следователь непоколебимо входит внутрь.

— Чарльз де ла Форс, — мужчина серьезно обращается к герцогу, — вынужден заявить Вам о том, что Вы с настоящей секунды заключаетесь под стражу, в связи с совершенным Вами покушением на жизнь Вашего родного брата — герцога де ла Форса.

— Что за вздор? — пытается выкрутиться Чарли, когда строгие жандармы подхватывают его под руки, вытягивая из постели. — Какое еще покушение?!

— Вы прекрасно понимаете, о чём идет речь, — нараспев отвечает следователь, наблюдая за выворачивающимся из рук жандармов мужчиной, — Вас сдали, так что, не сопротивляйтесь и примите свою участь смиренно.

— Это всё ложь! — восклицает герцог, безвольно волочась за крепкими служащими. — Вы не имеете право арестовывать меня!

Следователь только насмешливо улыбается, следуя за своими подчиненными на выход из борделя. Глупый герцог не понимает того, сколь легко вытрясти из наёмных убийц нужное имя заказчика, сколь просто узнать каждую деталь их нелепого плана.

— Отправляйтесь все вместе в участок и заключите месье де ла Форса под стражу, — быстро дает приказ следователь, усаживаясь на своего коня, ожидающего у парадной двери, — мне нужно выяснить у герцогини де ла Форс некоторые детали этого щепетильного дельца.

С этими словами он дергает на себя поводья и торопливо удаляется вниз по улице Ришельё. Путь до герцогства далек и непрост, но будущая слава от этого расследования стоит любых усилий.

***

Целую ночь Кристина мучает себя мрачными мыслями. Живое воображение Даае рисует ей самые страшные картинки из возможных — перед глазами так и застывают похороны. Холодная испарина стремительно покрывает лицо Кристины, и она не выдерживает, вскакивает быстро с кровати, покидая осторожные объятия Шарлотты.

Она без колебаний отворяет дверь в спальню, где находится её Эрик… И ничего, вернее, никого там не обнаруживает. Злость торопливо заполняет всю Кристину — она желает сорваться с места и высказать слугам в лицо всё, что они думает о них, но не решается покинуть его сейчас, когда есть такая прекрасная возможность остаться рядом.

Она неслышно подступает к напряженно спящему мужчине и опускается у изголовья кровати на колени, кладя голову у его груди. Его дыхание такое медленное и размеренное, что Даае вдруг окутывает спокойствие и нежная вера в его силы.

— Мне так одиноко без тебя, — шепчет она, мягко поглаживая его тонкую руку, — не понимаю, как жила иначе все эти годы…

Искрящиеся золотом огоньки зажигаются в непроглядной тьме спальни, и Кристина бессознательно расплывается в счастливой улыбке, подаваясь вперед к этому свету, словно мотылек.

— Наконец-то ты рядом, — говорит он тихо на одном дыхании и отвечает на легкий, трепетный поцелуй Кристины, — я совсем ничего не помню…

— Это всё неважно, — вполголоса отвечает Кристина, бережно сжимая его ладонь своими вспотевшими от волнения пальчиками, — важно лишь то, как ты сейчас? Я места себе не могла найти, пока меня не пускали сюда.

— Тебе не о чем переживать, — откликается Эрик, разглядывая сквозь мрак её милую, нежную улыбку, — я оправлюсь и не позволю больше нас разлучить.

Она быстро кивает ему и забирается аккуратно на саму кровать, чтобы устроится затем в его сильных руках, в ласковых объятиях.

— Ты и впрямь выбираешь меня?..— спрашивает он осторожно, вкрадчиво и от Кристины не укрываются нотки страха, сквозящего в его голосе. — Несмотря на всё, что было?

— И я не безгрешна больше, Эрик, — отвечает Кристина туманно, целуя его невесомо куда-то в ключицу, — прошлое уже не имеет для меня значения. Я желаю носить на своей руке именно твоё кольцо, желаю называться твоей женой, искренне желаю носить под сердцем наших с тобой детей.

Он не находится для слов. Глухой, пораженный выдох доносится от Эрика, и она чувствует на своих пальцах, нежно поглаживающих его лицо, теплые слёзы.

— Ты слышишь меня? — спрашивает тихонько Кристина, приподнимаясь на локтях, чтобы поцеловать его ласково в край губ. — Мы будем очень-очень счастливы, если ты желаешь того же…

— Я просто не верю, — рассеяно отвечает он, всхлипывая, — не верю, что эта сказка происходит со мной. Это будто бы уже не моя жизнь.

Тихий смех Кристины заполняет темную комнату, когда дрожащие руки Эрика бережно обхватывают её лицо и притягивают к себе для невероятно чувственного и трепетного поцелуя. Так целовать может только Он.

— Я люблю тебя, — тепло шепчет он, не отстраняясь от её влажных губ, — люблю, Кристина.

Только Он, произнося самые важные слова, не позволяет ни секунды сомневаться в их правдивости. Только в Его голосе может сквозить столько надежды, нежности и страсти.

— И я тебя люблю, — выдыхает она между его сладкими поцелуями, — всегда любила…

Пускай лишь на одно мгновение, но беды отступают для этой влюбленной пары, давая им такую окрыляющую свободу. В эту секунду перестают существовать и запутанное расследование, и тяжелое ранение Эрика, и сложная операция, перенесенная им, — всё лишается власти, пока они так крепко держатся за руки, пока так отчаянно друг друга целуют.

Пальцы Эрика легонько обводят изящный камушек, выделяющийся из аккуратного ободка кольца на руке Кристины, и он вглядывается с упоением в её глаза прежде, чем задать такой нужный, такой волнительный вопрос:

— Ты согласна? — спрашивает он смущенно. — Согласна пройти со мной весь жизненный путь рука об руку?

Сердце Эрика замирает в ожидании её ответа. Он не может сделать и входа, замерев в напряжении и страхе. Он не может видеть во мраке того, каким счастьем засияли теперь глаза Кристины, как по её щекам побежали такие искренние и чистые слёзы, слёзы счастья.

— Если только ты готов принять меня после всей боли, причиненной мной собственноручно, — шепчет она и тихонько всхлипывает, припадая к его худой груди.

— Значит согласна, — отвечает он, переводя дыхание, — Боже, я не могу поверить…

Голос мужчины ломается, и он судорожно выдыхает. Та единственная мечта, которой он жил долгие, мучительные годы, наконец, сбывается. То единственное желание, согревающее его душу холодными ночами в подземельях Оперы, оказывается не напрасным. Та иллюзия, что витала вокруг него в снах, становится реальностью. Все его несбыточные надежды и грёзы в одночасье воплощаются в жизни, и Эрик теряется.

— Всё позади, — вполголоса говорит Кристина, бережно поглаживая его острые плечи, — любимый, это не закончится, я больше не покину тебя, понимаешь?

Он выходит из оцепенения и глядит на неё словно на божество, сошедшее с небес. Его невеста… Его Ангел и святая надежда.

— Я никогда не был счастлив, — говорит он рассеяно, — а теперь…теперь я имею всё.

Улыбка озаряет лицо Кристины, и она ещё раз целует его — глубоко и пылко, вкладывая в поцелуй весь тот огонь, что распаляет Эрик в её душе. Его руки бережно обвивают её узкую талию, притягивая медленно к себе ближе, сокращая такие лишние между ними сантиметры. Она прижимается к нему всем телом, каждой своей частичкой к его. Так близко, что Кристина может ощутить каждую косточку, выпирающую под кожей его поджарого тела. Мягкий поцелуй Эрика в её висок кажется чересчур целомудренным в такой момент, и она припадает губами к его бледной шее, нежно посасывая такую чувствительную тонкую, кожу. Глухой стон слетает с его губ, и Кристина расплывается в блаженной улыбке.

Увлеченные лишь друг другом они не замечают того, как медленно отворяется дверь и в свете коридора пораженно замирает фигура. Она теряет на секунду дар речи, а затем, переведя дыхание, вскрикивает:

— Да вы с ума сошли!

Пара тут же оборачивается на голос, и Кристина торопливо сползает с разгоряченного тела Эрика. Женщина проходит глубь спальни, освещая её одинокой свечой.

— Вам, месье, — заявляет доктор, — необходимо находиться в покое!

— Ему лучше, — мягко отвечает Кристина, бережно поглаживая подрагивающую ладонь мужчины, — и я ни за чтобы Эрику не навредила.

Врач облегченно выдыхает и снисходительно улыбается паре. Обойдя кровать, она опускается рядом с Эриком, который торопится тотчас отвернуть от неё лицо.

— Успокойтесь, монсеньор, — устало выдыхает женщина, — ничего там страшного нет, в конце концов, я врач.

Он бросает на неё быстрый взгляд и осторожно опускает руки, боясь её реакции, — женщина даже не одаряет его вниманием.

— Что ж, — констатирует она, — и впрямь всё идет довольно неплохо. Воспаление отсутствует, швы в порядке. Пожалуй, Вы правы, поводов для волнения нет.

— Спасибо Вам, Селин, — благодарно обращается к ней Кристина, — позволите мне самой заняться его здоровьем?

Женщина рассеяно пожимает плечами и чуть улыбается, приспуская тонкие очки. Она не может отрицать, что участие Даае пойдет только на пользу. Доктору кажется, что одно присутствие Кристины рядом, способно излечить любые раны Эрика, как бы не были они тяжелы.

— Думаю, это целесообразно, — заявляет Селин и спешит покинуть комнату, чтобы оставить влюбленных наедине.

Когда они остаются одни, Кристина вновь опускается рядом, заглядывая в родные янтарные глаза с глупой, детской улыбкой.

— Могла ли я представить, что всё сложится вот так? — спрашивает они тихо, проводя пальцами по его груди. — Когда встретила Чарльза, когда приняла его предложение… Это кажется теперь безумием.

— Главное, что это случилось, — откликается Эрик задумчиво, — неважно, через что нам пришлось пройти ради этого.

Она согласно кивает. Он бесконечно прав. Она бы согласилась на любые испытания, лишь бы только однажды оказаться в сильных руках Эрика, ощутить его трепетные, первые поцелуи и услышать такие сладкие слова любви из его уст.

Взаимной и абсолютной.

Любви.

========== Глава двадцать первая ==========

К обеду следователь всё-таки прибывает в герцогство ла Форс. Он тормозит лошадей у величественного особняка аристократов и спрыгивает с седла на землю. Пригладив выбившееся из прически волосы, он направляется к парадной двери и настойчиво стучится. Вскоре ему открывает верный дворецкий семьи.

— Доброго дня, месье, — учтиво обращается к гостю Морис, отступая внутрь и указывая рукой вперед по коридору, — прошу, проходите, герцогиня и мадемуазель Даае сейчас в трапезной.

— Благодарю, — мужчина кивает слуге и устремляется в указанном им направлении.

Когда он входит в столовую, обнаруживает там сразу троих — непосредственно герцогиню, её сына, успевшего прийти в себя после ранения, и невестку. Такое положение только на руку следователю. Он позволяет себе устроиться к ним за стол и выложить на него массу бумаг.

— Итак, — заявляет он методично, — месье де ла Форс взят под срочный арест и обвинен в покушении на убийство члена герцогской семьи.

— Я настаиваю на упразднении его титула в обязательном порядке, — строго говорит Шарлотта, — его поведение совершенно непростительно.

— Безусловно, мадам, — соглашается следователь, — это неизбежная мера. Желаете с ним встретиться до суда?

— Я желаю! — вдруг заявляет Кристина, всё это время прибывавшая в молчании и бережно поправлявшая бинты на торсе жениха. — Мне есть что ему сказать, поверь, Шарлотта!

— Думаю, что Кристине правда лучше пойти, — мягко отвечает герцогиня.

— Я категорически против! — гневается вдруг Эрик, бережно обнимая девушку. — Вы всерьез считаете, что я позволю своей будущей супруге отправиться туда в одиночестве, что дам согласие остаться Кристине наедине с ним?

— Мадемуазель будет находиться в сопровождении жандармов, — спокойно поясняет следователь, напряженно глядя в прорези маски герцога, из которых его глаза так и мечут молнии.

— Либо я её буду сопровождать, либо она не поедет туда вообще, — строго говорит Эрик, — я настаиваю.

— Эрик, прекрати, — обращается к сыну Шарлотта, — тебе никуда нельзя в таком состоянии. В конце концов, я сама могу сопроводить Кристину.

Он тяжело вздыхает и отрицательно качает головой, по-хозяйски сжимая пальцами округлое бедро Кристины.

— Хорошо, месье, — заявляет герцогиня, — с Вами поеду только я.

— Что ж, тогда я буду ожидать Вас в саду, — откликается следователь и торопливо покидает столовую.

Герцогиня изящно поднимается из-за стола и окидывает теплым взглядом пару. Она счастлива видеть их такими домашними. Пока довольная Кристина радостно поглощает рассыпчатый десерт, сонный Эрик глядит на неё с упоением влюбленными глазами и никакая маска не может это не скрыть.

Накинув на себя теплую мантию, Шарлотта торопливо покидает особняк. Ей поскорее нужно встретиться с сыном и высказать всё, что она так долго в себе хранила, ему в лицо.

Девушка отставляет в сторону опустевшую тарелку и оборачивается на Эрика, тихо смеющегося над её перепачканным личиком. Он бережно протягивает к ней тонкие пальцы и трепетно стирает с её щеки воздушный крем, вызывая у нее тем самым счастливую улыбку.

— Так почему ты меня не пустил туда? — тихонько спрашивает Кристина, аккуратно прижимаясь к его груди.

— Понимаю, что это не произойдет, — отвечает он хрипло, осторожно обнимая её со спины, — но я не могу перестать думать о том, что наше счастье не вечно, что вот-вот всё это разрушится, не оставив за собой и толики радости, что я никогда не стану для тебя лучшим и каждый раз, когда появляется надежда, будет появляться и кто-то, превосходящий меня во всем… В моих глазах так и застыла картинка, как ты прощаешь его, с ненавистью выбрасываешь моё кольцо и подаешься в его объятия…

Девушка внимательно слушает Эрика, с каждой секундой всё больше напрягаясь от осознания того, как сильно она ранила его душу, как жестоко разрушила его чуткое доверие к ней. Глядя на него сейчас, она понимает, как просто всё-таки оказалось сокрушить его нежную душу и как тяжело будет теперь собрать воедино её мелкие осколки, чтобы вернуть ему преданную веру в её любовь.

— Милый, — обращается она нежно к нему, взяв его мелко подрагивающие руки в свои, — послушай, я лишь хотела высказать Чарльзу всё, что думаю о нём, о его низком поступке. То, что ты говоришь, не имеет никакого смысла, Эрик, я никогда не смогу простить его за это. Та иллюзия любви, которую я к нему питала, стала лишь следствием того, как сильно он похож на тебя… И это кольцо, — ласково добавляет Кристина, взглянув на поблескивающий ободок с упоением, — я буду гордо носить до самой своей смерти, как и обручальное.

Лицо Эрика трогает легкая улыбка и он прикрывает глаза, облегченно выдыхая, — слова Кристины, словно бальзам, окутывают его душу. Его невеста, его будущая жена…

— Когда ты хочешь устроить свадьбу? — тихо спрашивает он, и Кристина радостно улыбается ему.

— Как только мой дорогой жених оправится, — отвечает девушка, нежно целуя его в шею, — я готова сделать это в любую секунду.

— Я так сильно тебя люблю, Кристина, — шепчет он ей на ухо и мягко касается его губами, — я не могу представить своей жизни без тебя…

— И не нужно, — едва слышно отвечает она, разворачиваясь в его объятиях, чтобы затем припасть к его губам в сладком поцелуе.

***

Мрачный участок встречает Шарлотту сыростью и затхлостью — находиться здесь откровенно неприятно. Однако она пришла сюда с определенной целью, и от нее отступаться не собирается.

Она торопливо проходит за сопровождающими её жандармами к камере, в которой заключен Чарльз. Увидев Шарлотту вдалеке, он оживленно вскакивает со скамьи и припадает к тяжелой металлической решетке, отчаянно обхватывая пальцами ржавые прутья.

— Мама! — восклицает он радостно. — Ты здесь!

Она натянуто улыбается сыну и замирает напротив него в ожидании его очередных глупых оправданий.

— Это какая-то околесица, — начинает разъяснять Чарли, — они взяли меня под арест за покушение, мам, понимаешь? Это же безумие! Хоть ты мне веришь?

— Нет, — коротко и твердо отвечает герцогиня, с вызовом глядя на него.

— В смысле? — теряется он. — Ты же знаешь, я не способен ни на что подобное.

— Я знаю сколько в тебе гнили, Чарльз, — зло говорит Шарлотта, — знаю, что ты ни за что бы не позволил бы родному брату быть счастливым, что не смог бы отпустить Кристину, которую счел своей ещё до свадьбы. Ты мне противен!

— Ты не в себе… — выдыхает Чарли, медленно осознавая свою страшную участь.

— Даже отец не простил бы тебе такого, — срывается на шепот женщина, делая шаг к решетке и оказываясь лицом к лицу с Чарльзом, — даже он бы счел этот поступок достаточно низким, чтобы лишить тебя самого ценного, что ты имеешь — титула, не так ли? Тебе никогда не было дела ни до семьи, ни до чьих-то чувств, тебе важна была лишь слава и деньги.

— Это ложь! — оправдывается мужчина, нервно перебирая пальцами, удерживающими прутья камеры.

— Ты причинил мне своим поступком страшную боль, — шипит на него герцогиня, не замечая, как по её лицу сползают злые, отчаянные, едкие слезы, — ты едва не уничтожил Кристину, для которой Эрик — всё.

— Значит так, да, — нервно ухмыляется Чарльз, — стоило появится моему брату и всё… Меня нет! Весь мир закрутился вокруг этого чудовища!

Ни решетка, ни жандармы не останавливают Шарлотту от того, что бы протянуть руку через подгнившие прутья и дать Чарльзу звонкую, отрезвляющую пощечину.

— Забудь о том, что у тебя есть семья, — тихо и зло чеканит она и резко разворачивается, чтобы поскорее покинуть участок.

Младший де ла Форс так и замирает посреди этой проклятой клетки, медленно, но верно осознавая то, какую страшную, необратимую ошибку он совершил.

И выхода нет.

Нет.

========== Глава двадцать вторая ==========

Весь путь до дома Шарлотта проводит в оцепенении. За окном экипажа проносятся провинциальные домишки, небольшие леса, частные хозяйства, а герцогиня смотрит сквозь них пустым взглядом, погруженная в свои мысли.

Когда-то давно, тридцать с лишним лет назад, она уже теряла сына, и боль от той потери, несмотря на его возвращение, до сих пор гадко царапает её душу. Сейчас этого нет. Нет чувства, будто она лишается своей частички, своей родной крови — есть лишь облегчение… И непоколебимая уверенность в том, что даже Франк принял бы такое решение.

Покойный муж Шарлотты всегда стоял за сына горой, всегда за него заступался, всегда делал ему поблажки. Оно понятно — единственный наследник. Теперь же, будь он жив, он, безусловно, гордился бы Эриком, как достойнейшим из всей их герцогской семьи, несмотря на то, что тогда так жестоко вышвырнул собственного малютку-сына на улицу.

Фиакр останавливается у входа в прекрасный сад ла Форсов, и герцогиня его покидает, аккуратно подбирая полы платья. Она поражается тому, сколь резко изменилась обстановка в особняке с уходом Чарльза — люди стали добрее и терпимее друг к другу, нет больше той жуткой шумихи, за которой неслышно было даже чудное пение птиц; в доме царят лишь уют и тепло.

У входа в дом она напоследок оглядывает сад и замечает среди кустарников алых роз Эрика и Кристину. Они неторопливо прогуливаются по небольшой аллее, а Кристина бережно придерживает чуть хромающего Эрика под руку. Женщина расплывается в улыбке и торопливо двигается к ним.

Пара присаживается на скамейку, когда Шарлотта, наконец, добирается до них.

— Ну, как все прошло? — спрашивает Кристина, сжимая ладонь Эрика своими тонкими пальчиками.

— Вряд ли когда-нибудь он еще сможет вмешаться в вашу жизнь, — мягко отвечает женщина, усаживаясь с другой стороны от Эрика и аккуратно обнимая его за плечи.

— Пусть только сунется, — тихо шипит мужчина, непроизвольно сжимая руки в кулаки.

— Я всё хотела спросить, — вкрадчиво говорит герцогиня, бросая на Кристину лукавый взгляд, — можно я сама займусь организацией свадьбы?

— Боже, — восклицает Кристина, — это было бы просто прекрасно!

— Да, — согласно кивает Эрик, — я тоже думаю, что это замечательная идея.

— Конечно, одной мне будет тяжеловато, — задумчиво говорит женщина, — может быть кто-нибудь из твоих подруг мог бы мне помочь?

— Малышка Мэг, — быстро отвечает Эрик вперед Кристины, и та может только улыбнуться, — они провели вместе всё детство, а её мама очень помогла мне в свое время.

— Как здорово! — откликается Шарлотта, поднимаясь с места. — Кристина, милая, дай мне её адрес, я сейчас же ей напишу. Время не ждет!

— Девятый дом на улице Скриб, — выкрикивает с улыбкой Кристина вслед герцогине, трепетно прижимаясь к плечу Эрика, — даже не верится… Наша свадьба, милый!

— Ты воплощаешь все мои мечты в реальность, — шепчет он ей на ухо, бережно обнимая за талию, — я хочу, что бы этот день был сказочным.

— Уверена, Лотта устроит все даже лучше, — ласково отвечает Кристина, прикрывая в наслаждении глаза.

Нежные поцелуи быстро покрывают гладкую кожу шеи Кристины, и она тает от этих тонких, безраздельно властных над ней губ; она жаждет ощущать их каждой клеточкой своего тела, повсюду. Теперь она с замиранием сердца ждет волшебный день их с Эриком свадьбы и ту самую единственно важную в жизни ночь.

***

Спустя несколько дней начинается активная подготовка к самому значимому в жизни Эрика и Кристины дню. Все хлопоты на себя взяли Шарлотта с Маргарет — они непоколебимо хранят весь в процесс в нерушимой тайне, не позволяя никому больше узнать деталей будущего торжества.

Они каждый вечер устраиваются за столом в кабинете Шарлотты и старательно прорабатывают каждую мелочь. Вот и сегодня они усаживаются бок о бок в кресла и начинают обсуждать:

— Я всё же думаю, что было бы здорово провести свадьбу в день рождения Эрика, — заявляет Шарлотта, — он так долго ждал этот день, может ли быть подарок лучше?

— Да, это действительно будет прекрасно, — соглашается с мадам девушка, — алтарь посреди зимнего сада, легкий снегопад… Боже, до чего же волшебно!

Количество гостей, значащихся в списке герцогини, удивляет малышку Мэг, видавшую такую толпу разве что на премьерах постановок в зале. Однако Шарлотта настаивает на пышном торжестве и аккуратно выводит буковку за буковкой который раз кряду, чтобы затем вложить изящное приглашение в очередной конверт.

— Кстати, — герцогиня обращается к Жири, не отрываясь от подписания конверта, — завтра к нам присоединятся месье Вальян и мадам Жаме — одни из самых искусных портных в стране!

— А я договорилась с месье Лефеврам, — улыбчиво заявляет Мэг, — он готов выполнить кольца любой сложности, если только Вы его об этом попросите, мадам.

— Ах, этот старый озорник, — смеется смущенно Шарлотта, — хорошо, я загляну в его мастерскую на неделе.

Они ненадолго замолкают, увлекаясь каждая своим делом, — Маргарет вдумчиво составляет меню для банкета, а герцогиня заканчивает подписывать приглашения на свадьбу, в результате чего на столе рядом с женщинами образуется высокая башня из конвертов.

— Боже, торжество так скоро, — пораженно шепчет Мэг, — даже не верится… А нам еще столько нужно успеть!

— Ну, что же ты, дорогая? — мягко спрашивает Шарлотта, отодвигая стопку писем. — Мы уже почти всё сделали, осталось дело лишь за нашими помощниками.

— Так, — Мэг переводит дыхание, — кондитеры, ювелир, повара, портные, музыканты… А кто же будет их венчать?!

— Неужели ты думаешь, что я не позаботилась об этом? — женщина расплывается в улыбке. — У нашей семьи уже много лет есть наставник, святой отец. Он ни за что не отказал бы в столь благом деле.

Малышка Мэг облегченно выдыхает и откидывается в кресло, прикрывая глаза.

— Поверить не могу, что всё обернулось именно так, — задумчиво говорит Маргарет, — еще пару лет назад всё это казалось невозможным.

— Правда? — заинтересовано спрашивает Шарлотта, окутанная жаждой услышать еще одну версию событий. — Мне хотелось бы знать, как всё было на самом деле, я чувствую, что Эрик и Кристина скрывают что-то важное от меня.

— Я, конечно, Вам расскажу, — тихо отвечает Мэг, бросая взгляд на Шарлотту, — хотя я бы тоже не решилась рассказать Вам правды, будь я на их месте.

— И всё же?

— Знаете, я была с Кристиной рядом все те годы, что был он, — говорит вполголоса Жири, — и я видела, что она буквально им живет, что живет иллюзией построенной Призраком вокруг неё и трепетно верит каждому его слову. Я понимала, что с ней говорит вовсе не Ангел, пыталась объяснить это ей, но тщетно — она не желала слушать меня.

— Она, должно быть, ужасно разозлилась, когда узнала правду? — уточняет герцогиня.

— Не совсем, — рассеяно отвечает Мэг, — напротив, после первой их встречи, я подумала, что у них есть шанс… Господи, как же все было прекрасно в ту ночь. Когда я встретила ранним утром Кристину, я поразилась тому, как она была счастлива. Её тогда не смущало ничто — ни история его жизни, ни его внешность.

— Но что же тогда случилось? — совсем не понимает женщина, всплескивая руками.

— Рауль де Шаньи, — мрачно заявляет Маргарет, — я была так зла! После встречи с виконтом, её будто подменили! Призрак же… Господи, мне было безумно его жаль. Поначалу он был в полном отчаянии. Вы, наверное, знаете, моя мама была ему очень близка. Он часто бывал у нас дома, и каждый раз моё сердце щемило от горечи за него.

— Спасибо ей, что была с ним рядом в такой момент, — прерывает её тихонько Шарлотта, — это очень много значит для меня.

— Вскоре в нем разбудили зверя, — печально продолжает Жири, — он давил на директоров театра, чтобы только помочь Кристине покорить своим голосом весь Париж… Он пошел тогда на жертву и совершил убийство. Мне было известно от мамы, как долго он терпел насмешки того мужчины и в одночасье он просто не выдержал. Тогда-то всё и начало рушиться…

— Кристина узнала обо всем, да? — спрашивает герцогиня, качая головой.

— Да, — кивает Мэг, — она была охвачена страхом, принялась его избегать, игнорировать, а Эрик и так сходил с ума от боли и тоски. Однажды после премьеры Кристина пропала, он похитил её, утащил прямо в свои подземелья, в дом у озера… Её не было две недели, мадам. Что тогда происходило с Раулем! — восклицает Жири, — Он не находил себе места, и моя мама не смогла оставить всё так — она помогла виконту проникнуть в недра театра.

— И так все кончилось?! — пораженно выдыхает женщина.

— Нет-нет, если бы… Рауль попал в одну из ловушек Эрика, изкоторой он вовсе не желал его отпускать. Тогда Призрак поставил Кристине страшный выбор — остаться с ним во тьме или лицезреть смерть её возлюбленного.

— И что она выбрала?

— Она согласилась остаться с Эриком, — Маргарет срывается на шепот и прикусывает губу, — за две недели она почти смирилась с его вовсе не человеческим видом, но не с его злодеяниями…

— Он её отпустил, да? — сама догадывается герцогиня.

Малышка Жири кивает, и на несколько минут в комнате повисает тишина — Шарлотта обдумывает услышанное, а Мэг придается таким ярким воспоминаниям об Опере

— Только настоящая любовь могла свети их вновь, — вдруг говорит мадам вполголоса, возвращаясь к работе над торжеством, — только сама Судьба…

========== Глава двадцать третяя ==========

Новый год

Замок ла Форсов в этот предновогодний вечер выглядит как никогда прекрасно — сама природа старается и украшает нежными снежинками свадебный алтарь, расположившийся в конце аллеи алых роз, стойко выдерживающих даже зимнюю прохладу.

Сегодня удивительно тихо — ни единого порыва, полное затишье. Ветер не тревожит даже пламени свечей, расставленных всюду в изящных, высоких канделябрах, даже не колышет лепестки цветов, оплетающих подвенечную арку.

С минуты на минуту должны начать подходить первые гости и занимать места на резных скамьях, установленных в саду специально для венчания под открытым вечерним небом. Герцогиня, обдумывая торжество, сочла правильным устроить всё вечером, чтобы сами звёзды стали свидетелями единения этих нежных, заблудших душ, как когда-то давно ночью на крыше Оперы.

Музыканты начинают свою игру еще задолго до праздника. Облаченные в роскошные белые костюмы, сшитые портными специально для этого долгожданного дня, они располагаются по обе стороны от золоченного, сияющего алтаря. Нежная, но в то же время торжественная музыка окутывает всю резиденцию герцогской семьи, осторожно пробираясь в приоткрытое окно спальни Шарлотты, где сейчас так активно готовят к важнейшему дню прекрасную невесту.

Портные суетятся вокруг её аккуратной фигурки, внося последние, необходимые изменения в её утонченный образ. Девушка до сих не видела себя в зеркало и оттого волнительно перебирает пальчиками гладкую юбку из дорогого атласа.

— Боже, — шепчет Даае дрожащим голосом, — я так волнуюсь, так волнуюсь…

— Не переживай, дорогая, — мягко говорит Шарлотта, замирая за её спиной, — ты очень-очень красива.

Перед глазами невесты появляется легкая, белоснежная фата, укрывающая от любопытных взглядов её миловидное лицо. Затем Шарлотта опускает на её голову нечто увесистое, и Кристина тихонько выдыхает в предвкушении.

— Теперь можно взглянуть?.. — спрашивает она с замиранием сердца.

— Еще кое-что, — с улыбкой отвечает герцогиня и протягивает Кристине аккуратный букет из коротких ветвей сирени и трилистника, — вот теперь — идеально!

Герцогиня отступает в сторону и резко сдергивает с зеркала занавесь, открывая взору Кристины её чудесный образ.

Девушка пораженно восклицает, бросив на себя лишь взгляд. К глазам невесты подступают непрошеные слезы, и она судорожно выдыхает, возводя взор в потолок.

— Это великолепно, — лепечет девушка, борясь с застывшими на глазах слезами, грозящими испортить нежный макияж.

Чуть успокоившись и собравшись с духом, она решается взглянуть ещё раз — роскошные бантовые складки юбки неповторимо сочетаются с плотным кружевом соблазнительного лифа, так хорошо подчеркивающем все достоинства фигуры Кристины. Она медленно поворачивается к зеркалу боком и заворожено вглядывается в отражение — небольшой вырез на спине так и выделяет её выдержанную, строгую осанку.

— Портные просто волшебники! — восклицает Даае, скромно оборачиваясь на стоящих в стороне швей.

Снова взглянув на себя, она, наконец, замечает переливающуюся, сверкающую диадему, удерживающую на её изящно уложенных волосах длинную фату. Крупный розовый топаз в самом центре тиары, становится неповторимой изюминкой в образе сказочной невесты.

— Господи, — шепчет Кристина радостно, — откуда такая невообразимая красота?

— Семейная ценность, — отвечает с улыбкой Шарлотта, отступая к двери, — что ж, ты настраивайся, милая. Мне нужно еще проведать Эрика.

— Передай ему, — восклицает девушка вслед герцогине, — передай, что я безумно его люблю!

Никогда еще, даже в самых смелых мечтах, Кристина не могла себе представить такого. Этот день и без того, будь он даже самым невзрачным и простым, отпечатался бы в её памяти навсегда, а теперь… Теперь это и вовсе будет вызывать её улыбку каждый божий день, проведенный рядом с её родным супругом.

И по сердцу пробежали мурашки лишь от одного понимания, что теперь она имеет право так называть родного, любимого Эрика.

***

Происходящее кажется сном. Глядя на себя в зеркало, Эрик не может поверить, что всё происходит по-настоящему, что это и есть его отражение — в его лице почти не возможно разглядеть изъяны, столь аккуратно замаскирована грубая расщелина между искусственным носом из папье-маше и его собственной кожей; его медово-янтарные глаза сверкают солнечными искрами счастья, а улыбка от предвкушения торжества и вовсе делает его неузнаваемым.

Тихий скрип двери оповещает Эрика о госте, и он тотчас оборачивается, никак не переставая широко улыбаться. В дверях замирает Шарлотта, пораженно выдыхая, и сцепляет руки у груди.

— Боже! — восклицает она, быстро подходя к сыну. — Ты невероятно красив, Эрик!

— Работа портных и правда великолепна, — мягко отвечает он, бросая мимолетный взгляд на зеркало.

Костюм-тройка угольного цвета эффектно гармонирует с белоснежным стоячим воротничком и туго накрахмаленными манжетами рубашки, а брюки в тёмно-серую полоску выгодно подчеркивают поджарую фигуру мужчины. Он действительно чувствует себя уютно в этом аристократичном образе.

— С Днём Рождения, милый, — впервые в жизни слышит он от мамы, и она вынимает из-за спины изящную трость, чтобы затем протянуть её Эрику, — пускай это будет моим скромным подарком тебе в этот чудесный день.

Он осторожно принимает из её рук трость и внимательно её оглядывает — инструмент впечатляет. Внимание Эрика всерьез привлекает рукоятка, выполненная в виде черепа, оплетенного шипящей змеей. От его взгляда не укрывается нечто необычное и он тут же аккуратно тянет рукоять на себя, вынимая тем самым из полой трости острый, длинный стилет.

— Этому оружию вот уже двести лет, Эрик, — тихонько говорит Шарлотта, — и от мужчины к мужчине оно передается в нашей семье.

— Оно великолепно, — выдыхает мужчина, рассекая резко воздух клинком, — так легко и послушно!

— Я искренне желаю тебе сегодня, — добавляет женщина, нежно целуя сына в щеку, — что бы как можно скорее у вас родился наследник, способный принять эту реликвию затем и из твоих рук.

— Наследник… — эхом повторяет Эрик и прикусывает губу, прикрывая в забвении глаза.

Мысль о ребенке тотчас охватывает его, и гадкое, такое несвоевременное сомнение начинает грызть его изнутри, шепча о том, что Кристина наверняка не пожелает иметь детей от него, испугается страшных последствий, жутких патологий…

А вдруг Кристина его не захочет? Вдруг посчитает, что не готова отдаться ему, вдруг это покажется ей абсолютно неприемлемым, и она никогда не подпустит его к себе?

Эрик готов принять и это.

Лишь бы Кристина была рядом. Лишь бы она была рядом, лишь бы он имел возможность смотреть на нее, а не на эту живую-неживую фотографию, ставшую родной за эти пустые годы.

Лишь бы видеть ее глаза.

Настоящие.

Лишь бы…

Шарлотта только кивает, с улыбкой глядя на сына и явно не разделяя его страхов и сомнений. Это торжество становится для неё особенным и невероятно радостным, не таким, как все былые предновогодние вечера, посвященные лишь одному Чарльзу, а оттого в ней только крепнет уверенность — сердца этой пары давно были соединены где-то на небе и обречены на счастье.

— Ну, готов? — тихонько спрашивает она, заглядывая Эрику в глаза.

Он только потерянно качает головой и вынимает из кармана сюртука все то же старое, потрепанное фото его Кристины, его прекрасной невесты, готовящейся вот-вот стать его женой. Волнение застревает где-то поперек горла, не позволяя сделать Эрику и вдоха — легкие сдавливает от резко нахлынувших чувств.

— Еще не так давно, — шепчет Эрик, стирая с глаз застоявшиеся слезы, — будто только вчера, я погибал от одних лишь её касаний, от одного дыхания Кристины, нечаянно достигающего моей кожи… И знаешь, мама, ничего не изменилось — моё сердце по прежнему замирает от самых простых мелочей: от её звонкого голоса, от нежных взглядов и сладкого аромата волос. Я трепещу пред нашим будущим, словно мальчишка, страшусь, что оступлюсь, сделаю хоть что-то неверно.

— Она переживает так же сильно, поверь мне, — вполголоса откликается Шарлотта, осторожно подталкивая Эрика к двери, — вы любите друг друга, разве может что-то пойти не так?

— Думаю, — он прикрывает глаза, переводя дыхание, — я готов.

Женщина расплывается в улыбке и помогает Эрику незаметно для уже собравшихся гостей пройти к подвенечной арке, освещаемой в ночной тиши лишь яркими, колеблющимися на легком ветру огоньками многочисленных свеч.

Он замирает там перед взглядами десятков людей и едва не перестает дышать, ожидая свою единственно любимую невесту. Сердце бьется с бешеной скоростью, а в висках жестоко стучит — его успокоит лишь её нежное «да», её долгожданное согласие.

Когда изящный силуэт Кристины, словно белоснежный лебедь, появляется вдалеке, Эрик с трудом подавляет слёзы, рвущиеся наружу. Он не видел в своей жизни прежде ничего прекраснее, чем образ его милого Ангела в самый важный день для них обоих.

Она медленно двигается по каменной дорожке, усыпанной алыми лепестками роз и легкими снежинками, и восторженные вздохи раздаются отовсюду, пробуждая в Эрике такую приятную, светлую ревность — сегодня она станет принадлежать лишь ему одному.

Жениха охватывает страшная дрожь, его ноги предательски подкашиваются, а в глазах темнеет — невеста тут же ускоряет шаг, вскоре останавливается напротив него, нежно улыбаясь за пеленой фаты, и аккуратно поглаживает его мелко трясущиеся запястья.

— Я рядом, — шепчет она так, что слышит её лишь Эрик, и он переводит дыхание, старательно отбрасывая прочь все свои сомнения и предрассудки.

Нет теперь пути назад…

Святой отец замирает между ними с мягкой улыбкой на лице — в первые же секунды, проведенные рядом с этой парой, он чувствует — это Судьба, предначертанная самим Богом.

— Любовь — великое сокровище, — неторопливо начинает священник, — и сегодня ваши сердца заключают союз, чтобы неразрывно биться в такт всю последующую жизнь.

Прежде, чем заключить ваш брак пред лицом самого Господа, я хочу услышать является ли ваше желание свободным, искренним и взаимным, с открытым ли сердцем, по собственному ли желанию и доброй воле вы вступаете в этот брак?

— Да, — в один голос с бесконечной нежностью отвечает пара, стоящая в замирании сердца у алтаря.

— Я, Эрик де ла Форс, — мягко обращается Эрик к Кристине, с трепетом глядя в её голубые, блистающие от застывших слез счастья глаза, — беру тебя, Кристина Даае, в свои законные жёны. И я клянусь, слышишь? Клянусь тебя любить и оберегать, понимать и уважать, верить тебе всегда, что бы не встретилось нам на пути.

Она задыхается от слёз, совсем безумно улыбаясь ему в этот волшебный момент. Кристина с трудом переводит дыхание и всё-таки отвечает дрожащим голосом:

— Именем всего, что мы создали вместе, — шепчет она сбивчиво, — и всего, что будет нами создано, я вверяю тебе свои душу, сердце и тело.

Трясущимися руками Эрик берет с небольшой подушечки, лежащей в ладонях Маргарет, сияющей от радости и гордости, два изящных обручальных кольца. Отдав одно Кристине, он бережно берет её руку трепетно надевает кольцо с маленьким бриллиантом в центре на её тонкий пальчик.

Пелена слёз окончательно застилает глаза Даае, когда она сжимает в своей ладони тощее запястье Эрика. Ее пальцы почти не слушаются ее, и ему приходится помочь ей надеть кольцо на его руку. Когда, наконец, обмен заканчивается, священник крестит их и громко говорит, обращаясь уже ко всем присутствующим:

— Что Бог сочетал, того человек да не разлучит. И заключённый вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю властью церкви во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Счастливые улыбки освещают лица новобрачных прежде, чем Эрик аккуратно откидывает с лица Кристины светлую вуаль, чтобы примкнуть к её губам трепетным, нежным, первым для их семьи поцелуем.

— С Днём Рождения, мой дорогой, — шепчет Эрику ласково супруга между сладкими поцелуями, и он тихонько смеется от всепоглощающей радости, не силясь больше сдерживаться.

Прямо напротив них, напротив свадебной арки, раздается громкий залп фейерверка, и гости начинают громко аплодировать. Со всех сторон до пары доносятся самые приятные слова, поздравления и пожелания. Один за другим к ним подходят как старые знакомые, так и неизвестные друзья семьи ла Форс, и они благодарно принимают каждого из них.

Время летит почти незаметно и до начала нового года остаются считанные секунды — гости торопливо ретируются в дом, оставляя в сказочном саду лишь одних молодожен. Теперь, когда суматоха, наконец, от них отступила, они имеют возможность сказать друг другу самые важные слова.

— Сегодня я стал самым счастливым мужчиной в мире, — тихо шепчет Эрик, мягко обхватывая ладонями стройную шею жены и вглядываясь с упоением в родные глаза.

— Я так сильно люблю тебя, — на одном дыхании отвечает Кристина, приподнимаясь на цыпочках к нему и нежно его целуя во впалую щеку, — Боже, Эрик, не могу поверить, что это реальность.

— Я тоже, — тихо смеясь, отвечает он, прижимая голову супруги к своей груди.

— Хочу поскорее уйти вместе с тобой отсюда, — вполголоса говорит Кристина, прикрывая в предвкушении глаза, — отстранится от всей этой суматохи и…

Глухой бой курантов, доносящийся из приоткрытых дверей особняка, не позволяет Кристине продолжить, и она замирает на полуслове, расплываясь в улыбке, — они вступают в этот год, окутанные бесконечно теплым счастьем.

Громкие возгласы звучат внутри дома — гости считают секунды до начала года, а для молодожен, стоящих посреди аллеи роз время, напротив, замирает. Вдруг Эрик резко подхватывает Кристину на руки и трепетно прижимает к себе, глядя на неё своим теплым, золотым взглядом.

Сердце девушки пропускает удар.

— С Новым Годом! — радостно кричат люди, кажущиеся сейчас такими далекими.

А прямо над головами молодоженов на небе вновь взрывается салют.

Ничего сейчас не имеет значения для Эрика, лишь чуть приоткрытые, пухлые губы его любимой жены, лишь её взволнованные грядущей ночью светлые глаза, лишь её нежное дыхание, скользящее по его шее, и белокурая прядка, выбившаяся из аккуратной прически. Он бесконтрольно склоняется к её лицу, чтобы невесомо поцеловать тонкими губами острый кончик её носа и прошептать тихо:

— Мы вознесли сегодня нашу любовь на небо, мой Ангел…

И он понимает, что больше не может считать себя падшим.

========== Глава двадцать четвертая ==========

Удерживая Кристину в крепких объятиях, Эрик завороженно глядит на неё, так до конца и не веря своему счастью. Она нежно проводит подушечками пальцев по его бледной коже, тихонько выдыхая, — от взгляда мужчины не ускользает то, как продрогла его милая супруга, и он спешит отнести её скорее в теплый особняк, где так весело и шумно празднуют сейчас Новый год.

Прижимая её изящную фигурку к своей груди, он стороной обходит парадный вход и проскальзывает в дом через черный, ведущий прямиком к лестнице на второй этаж. Так им удается незаметно проскользнуть мимо настойчивых гостей. Девушка тихо смеется, крепче оплетая руками тонкую, но такую сильную шею супруга, когда он аккуратно отворяет дверь в их спальню, в спальню, в которой так долго и томительно он восстанавливал своё пошатнувшееся здоровье.

— Наконец, мы одни, — едва слышно шепчет Кристина, и Эрик бережно опускает её на кровать, тепло улыбаясь, — только ты и я…

Он легонько кивает ей и осторожно присаживается на край кровати рядом с Кристиной — она чуть хмурится, бережно обхватывая запястье супруга.

— Иди же сюда, — ласково обращается она, притягивая его за руку прямо на себя, — пожалуйста, я так долго жаждала коснуться тебя.

Он растерянно нависает над ней, судорожно выдыхая и взволнованно глядя в её счастливые глаза, так и просящие о ласке — Эрик не может устоять и быстро склоняется к её мягкой шее, чтобы трепетно, словно мотылек, коснуться её кожи губами.

Он боится оступиться, боится ошибиться, боится, что Кристина может прочесть это в его растерянном взгляде золотистых глаз.

Девушка в забвении откидывает голову, открывая его нежным губам еще больше пространства для столь сладких поцелуев. Ей не страшно, когда Эрик касается так её самых беззащитных, самых слабых мест — с остальными же это казалось донельзя неправильным.

Маленькие пальчики Кристины ненароком забираются под его сюртук и прижимают к себе мужа сильнее, вынуждая его сократить расстояние, так им сейчас мешающее. Он неловко улыбается, аккуратно обнимая её за талию и трепетно целуя в уголок губ.

— Чего ты боишься, Эрик? — тихо спрашивает Кристина, глядя на такие желанные губы супруга. — Я вижу, что-то не так. Ты можешь себе позволить теперь делать всё, что пожелаешь. Я лишь твоя.

Он легонько прикусывает свою губу, вновь склоняясь к чувствительной шее Кристины, чтобы припасть к ней резковатым, но до безумия чувственным, жадным поцелуем. Глухой стон невольно вырывается у девушки, и она прикрывает глаза, отдаваясь целиком наслаждению, даримому Эриком.

Её руки бессознательно тянутся к его плечам, чтобы стянуть и затем откинуть прочь сюртук супруга, дать свободу его действиям. Теплая улыбка скользит по лицу Эрика, когда Кристина сама резко обвивает его шею руками и принимается трепетно целовать его, торопливо расстегивая пуговицы жилета.

Он бережно поглаживает бархатную кожу её оголенной спины, нежно отвечая Кристине, ловко забравшейся под его рубашку и ласково очерчивающей его грубые шрамы, вечно прятавшиеся под одеждой.

— Я так сильно люблю тебя, — шепчет он тихо, прикрывая глаза от наслаждения.

— Заставь меня почувствовать это каждой клеточкой тела, — отвечает с придыханием девушка, глядя на него из-под длинных ресниц, — заставь, Эрик…

Он переводит дыхание, распахивает глаза и сталкивается с томным взглядом Кристины. Жар сам по себе поднимается внутри него, накатывает волнами, поглощая всё на своем пути, вынуждая Эрика задыхаться от нахлынувших чувств.

Нет смысла сдерживаться, пока Кристина смотрит на него с таким желанием, пока кусает свои пухлые губки, окутанная жаждой его любви, пока ласкает аккуратными пальчиками его обнаженное тело, никогда не знавшее нежности.

Пуговки, надежно удерживающие кружевной лиф свадебного платья, быстро выскальзывают из тугих петель под легкими движениями пальцев музыканта, позволяя Кристине, наконец, вдохнуть полную грудью.

Она не сопротивляется.

Не сопротивляется и позволяет ему продолжить, чуть приподнимаясь на локтях, чтобы помочь Эрику приспустить платье. Он восторженно выдыхает, осторожно прикасаясь к её ключице и нежно её целуя, чтобы затем влажными губами спуститься к её обнаженной груди. Он чувствует под своими пальцами мурашки, колко бегущие по коже Кристины, слышит её сдержанный стон, ощущает её тонкие пальцы, с силой стягивающие его жидкие волосы.

Его острый язык невесомо обводит оголенные ареолы один за другим, обдавая горячим дыханием её нежную грудь и вынуждая изящно выгибаться в спине, подаваясь навстречу его пылким поцелуям.

Девушка едва может терпеть — спеша вкусить сладость плотских утех, она выпутывается из кружев платья и спускает его к бедрам, желая чувствовать губы супруга ещё ниже, ещё слаще.

Но он не хочет торопиться. Не хочет, поэтому нарочито медленно поднимается губами к её шее и скользит влажным языком к её маленькому ушку, чтобы потом нежно прикусить его мочку. Кристина едва не скулит, поджимая губы и впиваясь ногтями в тонкую кожу напряженной спины Эрика. Он тихо шипит, выгибаясь под её пальцами, и она спускает руки ниже, на пояс его брюк.

— Не спеши, — мелодично шепчет ей на ухо Эрик, и Кристина запрокидывает голову, судорожно выдыхая.

Она не понимает, что он оттягивает момент единения лишь из-за собственного страха, из-за сомнений и неопытности. Больше всего Эрик боится не дать Кристине того, чего она столь жаждет, чего так сильно просит своими ласкающими слух стонами.

Её пальцы соскальзывают на пряжку ремня Эрика и осторожно её расстегивают, Кристина не отводит взгляда от светящихся глаз мужа, а он едва может сглотнуть вставший поперек горла ком, когда брюки спадают следом за пряжкой и руки жены тянут его на себя.

— Ты точно готова к этому? — спрашивает он севшим от волнения голосом.

Супруга только нежно улыбается ему, немного приподнимая бедра и спуская с них тяжелую юбку подвенечного платья. Она остается лишь в панталонах с аккуратными рюшами по кайме и изящных белых чулках.

Он едва не задыхается, глядя на всю ту красоту, что всегда была укрыта от его взора многочисленными одеждами. Тело Эрика не позволяет ему больше противиться самому себе и накручивать мрачные мысли. Оно желает лишь одного — чувствовать всю Кристину, всю его прекрасную жену.

Отбросив прочь все сомнения, Эрик припадает к её приоткрытым, пересохшим губам глубоким поцелуем. Она тотчас обхватывает ногами его торс, привлекая его ещё ближе к себе, не позволяя отстраниться ни на секунду — Эрик осознает сколь прекрасно чувствовать, как её мягкая, теплая кожа соприкасается с его исполосованной, холодной.

Жадно истязая её сладкие губы, он аккуратно стягивает с неё фланелевые панталоны и ощущает под своими ладонями пыл её миниатюрного тела. Дыхание Кристины теряет всякий такт, когда он ненароком касается пальцами внутренней стороны её бедра. Её руки тотчас хватаются за плотную резинку кальсон и быстро спускают их к коленям супруга.

— Милая… — выдыхает Эрик, когда супруга кладет свою ладонь на его поджарый торс и ведет ею ниже, к его паху.

— Что? — спрашивает она с придыханием и разводит в стороны ноги так, что он невольно упирается своим членом в её чувствительную промежность.

— Боюсь причинить тебе боль, — шепчет он, вглядываясь в любимые глаза, с таким желанием на него сейчас смотрящие, — безумно боюсь…

— Такая боль обязана быть приятной, — ласково успокаивает его Кристина и чуть подается вперед, вызывая у Эрика глухой стон, — прошу тебя…

Он виновато улыбается ей и торопливо склоняется к её губам, чтобы запечатлеть на них нежный, извиняющийся поцелуй прежде, чем плавно качнуть бедрами, входя в её влажное лоно.

Лицо Кристины моментально искажается болью — она жмурит глаза и поджимает губы, подавляя рвущийся наружу крик. Он хочет остановиться. Остановиться и никогда больше не пытаться этого повторять, но Кристина, его милый ангел, тихо шепчет:

— Не останавливайся, пожалуйста, — и по лицу её стекают первые, такие нежеланные слёзы.

Переведя дыхание, он собирается с силами и резко входит до конца — так резко, чтобы разорвать естественную преграду, чтобы пытка не была длинной, чтобы Кристине не пришлось терпеть слишком долго. Он прикусывает губу, обеспокоенно глядя на любимую жену и бережно поглаживая донельзя напряженный низ её живота.

Девушка делает глубокий вдох, не выпуская из мёртвой хватки пальцев скомканную простынь, а Эрик мысленно проклинает себя и свою неосторожность. Он покрывает невесомыми поцелуями её мокрое от слез лицо.

— Прости, — шепчет он едва слышно, — прости меня, мой ангел…

Она легонько качает головой и приоткрывает раскрасневшиеся глаза, судорожно выдыхая. Его бережные ладони, успокаивающе гладящие её, вынуждают, наконец, расслабиться. Ощущение его внутри себя — невероятно, Кристина не могла себе представить, что это может быть так.

— Я чувствую, — блаженно говорит Кристина вполголоса и касается чуть дрожащими пальцами его груди, в которой так быстро бьется перепуганное, взволнованное, любящее сердце, — чувствую тебя!

Теперь чувствует и он — такой долгожданный, трепетный и нежный момент единения двух заблудших, одиноких ранее душ. Чувствует, как пульсирует и трепещет всё изнутри, как сильно и жарко связаны они сейчас. Томный выдох вырывается из груди Эрика, и он жестко сжимает пальцами её округлые бедра, борясь с нестерпимым желанием овладеть ею, получить больше.

Она не позволяет ему сдерживаться. Не позволяет и приподнимает в нетерпении бёдра. Он ловит тихий стон, срывающийся с её губ и начинает осторожно, едва ощутимо двигаться внутри неё. Голова кружится слишком сильно, а в глазах плывет, — каждая секунда, что он провел в страданиях по любимой стоила этого дня.

Руки Эрика накрывают грудь супруги, и он мягко ласкает её пальцами, понемногу ускоряя движения и отмечая, что улыбка, скользящая по лицу Кристины, больше не искажена болью. Она аккуратно склоняет Эрика за шею к себе и дарит ему горячий поцелуй, кусая и лаская влажным языком его тонкие губы.

Пик подходит слишком скоро, и Эрик оказывается вынужден замедлиться, чтобы только не заканчивать эту чудесную, сладкую пытку.

— Я не могла себе представить, что это может быть столь прекрасно, — шепчет сбивчиво Кристина, поглаживая расслаблено пальцами костлявую спину мужа, — мне никогда еще не было так хорошо.

— Ты стала первой для меня во всем, — отвечает Эрик, замирая на секунду в её распаленном лоне, — и навсегда ею останешься…

Она расплывается в счастливой улыбке и легонько подталкивает супруга в поясницу, вынуждая того толкнуться вглубь и глухо простонать. Страсть накатывает с новой силой, и он вжимает Кристину в кровать, пылко целуя.

— Я люблю тебя, — чересчур громко для тишины их спальни говорит Эрик, глубоко и резко входя в податливое, раскрепощенное тело жены.

Она не может даже ответить, задаваясь стонами межу жадными вдохами и царапая в забвении острыми ноготками спину отчаянно любимого мужа. В эту первую брачную ночь они обрушивают друг на друга весь тот шквал чувств и эмоций, что держали внутри себя долгие годы. Для Эрика это шанс показать всю любовь и нежность, всю страсть и преданность, всю печаль и боль, а для Кристины это шанс на прощение её бесконечно нелепой ошибки, стоящей им двух сказочных лет вместе.

Дыхание Эрика сбивается окончательно, когда он вбивается из последних сил и терпения в её покрытое холодной испариной тело. Она извивается под его ласковыми руками, задыхаясь от бесстыдных, звонких стонов, заполняющих всё пространство вокруг и отражающихся от стен, — они пьянят Эрика, и он не сдерживается, изливаясь бурно в горячей глубине, тихо шипя от наслаждения.

Рваное дыхание пары смешивается в тишине ночи, и они не могут слышать ничего, кроме стука собственной кипящей крови в висках. Дрожащими руками Эрик тянется к потному лицу супруги, чтобы бережно убрать с её лица выбившуюся из прически прядку.

— Эрик… — тихо шепчет Кристина, когда он выходит из её подрагивающего от наслаждения тела.

Он опускает на неё свой светящийся солнцем взгляд, устало улыбаясь.

— Моя жизнь без тебя была бы бессмысленна, — добавляет она и прижимается к его взмокшей груди, — спасибо, что не отступился от любви и позволил мне почувствовать то же.

— Я люблю тебя, — отвечает он, целуя её нежно в лоб, — забудь обо всём мраке, что был в прошлом.

— И я безумно сильно тебя люблю, — выдыхает Кристина, запрокидывая голову наверх и сталкиваясь с ним взглядом.

Она тянется руками к его лицу, чтобы обхватить его нежно ладонями и увлечь Эрика в очередной неторопливый, ленивый поцелуй. Его руки скользят по её аккуратной груди, очерчивая пальцами самые чувствительные точки, а он прижимается пахом к её подтянутому животику.

Каждое мгновение этой волшебной ночи останется в их памяти навсегда, и пока они вовсе не собираются останавливать эту сказку.

Только не сегодня…

========== Глава двадцать пятая. Эпилог ==========

В этот теплый летний вечер в замке Рамбуйе вновь состоится торжество — особняк переполнен высокоуважаемыми гостями, так хорошо знакомыми друг с другом по прошлым мероприятиям, проводимым королевской семьей.

Многое изменилось с тех пор, как Кристина бывала здесь в последний раз — тогда, в честь помолвки принцессы Марии Летиции, когда девушку очаровал своей харизмой брат Эрика, когда так нагло вскружил ей голову.

Сегодня же Кристина приходит на светский бал уже в совсем другом статусе. Она несет себя уверенно и величаво — она больше не та простушка Даае, пришедшая серой мышью в компании юного виконта, а герцогиня де ла Форс, супруга самого преданного и самоотверженного мужчины и мать талантливого маркиза — Алана.

Она ощущает невероятную гордость за себя и за них, когда они всей семьей сидят за одним из дубовых столов, вполголоса обсуждая с пожилым графом де Валуа их будущие планы. Супруг аккуратно склоняется к Кристине, бережно обнимая её рукой за талию, и тихо обращается к ней:

— Милая, — мелодично говорит Эрик, глядя с нежностью в её глаза, — я отойду ненадолго, совсем голова разболелась от этой шумихи. Ничего?

— Конечно, — кивает она и легонько целует его в приподнятый улыбкой уголок губ, — давай Алана мне.

Он осторожно передает темноволосого малыша в руки мамы и мягко целует того в бледный лоб.

— Прогуляюсь по аллее и сразу вернусь, — шепчет он на ухо Кристине, неторопливо поднимаясь из-за стола.

Проводив мужа взглядом, она оборачивается на графа со скромной улыбкой и склоняет голову к плечу.

— Так что там с документами? — уточняет Кристина, глядя внимательно на солидного старичка в строгом костюме.

— Боюсь, не мне решать, — пожимает плечами граф, — это вопрос сугубо финансовый, а его должен решать непосредственно покровитель театра.

— Виконт де Шаньи? — уточняет Кристина, поглаживая по гладким смоляным волосам сынишку. — Он присутствует сегодня среди гостей?

— Безусловно, — кивает старичок и поднимается из-за стола, — сейчас я его найду, и мы решим сразу этот щекотливый вопрос.

— Спасибо, месье, — отвечает с улыбкой Кристина и опускает ласковый взгляд на Алана, сонно глядящего по сторонам.

Женщина помогает мальчику развернуться на её коленях и склоняется к нему с теплой улыбкой.

— Ты, должно быть, устал, милый? — спрашивает взволновано Кристина, заглядывая в его золотистые, большие глаза.

— Немного, — растеряно отвечает Алан, чуть улыбаясь маме, — хочу к папе… Он скоро вернется?

— Конечно, солнышко, — шепчет Кристина, чуть сжимая пальцами маленькую ладонь сына, — а вечером, как всегда, вы сможете поиграть на фортепиано.

Малыш расплывается в улыбке, крепко обнимая маму за шею. Маркиз де ла Форс пошел целиком в отца своими потрясающими способностями и талантами — в свои три года он обладает невероятно чутким, музыкальным слухом.

— Кристина! — восклицает где-то позади до боли знакомый голос, и она поднимает взгляд на своего старого друга, на отвергнутого ею жениха.

— Рауль, это правда ты, — сдержанно отвечает Кристина и указывает на соседний стул, — присаживайся, пожалуйста, мы должны кое-что обсудить.

— Ох, это должно быть наследник? — спрашивает с улыбкой де Шаньи, склоняясь к мальчику. — Просто копия Чарльза! Не могу молчать, я по-настоящему счастлив, что у вас все сложилось.

— Дядя Чарльз еще очень долго будет состоять в колонии, — отвечает вполголоса Алан, склоняя аккуратную головку к плечу, — я никогда не видел его.

Виконт бросает на Кристину многозначительный взгляд, и она смущенно улыбается, осознавая то, как нелепо будет звучать история, произошедшая с ней какие-то три года назад.

— Папа! — вскрикивает вдруг малыш и торопливо сползает с коленей герцогини, чтобы бросится через толпу дворян навстречу к отцу, вошедшему в парадную дверь.

— Кристина? — вкрадчиво обращается к ней виконт, чуть прищуриваясь.

К ним неторопливым шагом направляется герцог, держа на руках резко взбодрившегося ребенка. Он останавливается вскоре перед Раулем и сдержано ему кивает в знак приветствия.

— Правильнее, пожалуй, будет начать всё сначала, — мелодично говорит мужчина, укрытый строгим черным домино, глядя в глаза Рауля с легкой насмешкой, — герцог де ла Форс.

— Но как? — пораженно выдыхает Рауль.

— Это запутанная история, — отвечает кратко Кристина, обхватывая бережно тонкое запястье мужа, заставляя того сесть на соседний стул, — Чарльз и Эрик родные братья, Рауль, большего тебе знать не следует.

— Тем более, что речь пойдет вовсе не о том, — резковато добавляет Эрик, серьезно взглянув на Рауля.

— Я лишь хотел сказать, как твой сын похож на тебя, — торопится прояснить де Шаньи, — прошлое остается в прошлом. Если Кристина счастлива, я могу лишь порадоваться за неё.

— Спасибо, — отвечает герцогиня, расплываясь в нежной улыбке, — в самом деле, Эрик желает выкупить у тебя Оперу Гарнье, и её нынешний директор уже дал нам на это согласие.

— Я в курсе, месье де Валуа уже объяснил мне ситуацию, — задумчиво отвечает Рауль, — впрочем, тут и думать не о чем… Вряд ли кто-то может быть лучшим покровителем, чем Эрик. Я согласен на эту сделку, определенно.

— Благодарю, — отвечает герцог, заметно добрея, — не ожидал, что ты так легко пойдешь на это. Вынужден признать, что ошибался в тебе.

Виконт сдержанно улыбается и вынимает из небольшого портфеля несколько бумаг, затем протягивая Эрику перо.

— Прошу, — он пододвигает к мужчине листы и указывает пальцем на самые важные пункты договора, — распишись, а сумму передашь прямо там, в театре, идет?

— Само собой, де Шаньи, — нарочито едко, как в былые времена, отвечает Призрак и Рауль отрешенно усмехается, торопливо поднимаясь из-за стола.

— Счастлив был повидаться, — говорит он, отступая в сторону, — до встречи!

Как только виконт теряется среди толпы, Кристина тотчас жмется к плечу Эрика, тихо пища от радости. Несколько лет они тщательно обдумывали каждую деталь их будущего театра — отделка, мебель, освещение и декорации, рабочие, труппа и певцы. На руках у герцога уже сейчас имеется масса прекрасных постановок, написанных им за эти чудесные три года.

— Мы возвращаемся в наш дом, Кристина, — шепчет он жене, нежно прикусывая мочку её аккуратного ушка, незаметно для окружающих людей.

— Я люблю тебя, — отвечает едва слышно Кристина, утыкаясь носом в прохладную кайму его маски, — я люблю тебя, мой Ангел Музыки…

***

Легкая прохлада касается оголенной спины спящей на груди супруга Кристины, и она невольно морщится, утыкаясь носом в теплую шею Эрика и кутаясь сильнее в одеяло. Его лицо озаряет легкая улыбка сквозь сон, и он крепко обнимает Кристину за плечи.

Здесь, в подземельях оперного театра, невозможно разобрать где день, а где ночь, но Эрик слишком много лет провел здесь, чтобы ошибаться, — сейчас определенно раннее утро. Он нехотя приоткрывает глаза и тихонько зевает.

Невероятно странно просыпаться в этом знаменательном для них месте вот так, удерживая в своих бережных объятиях обнаженную супругу, сладко дремлющую на исполосованном плече и нежно улыбающуюся этой сладкой близости.

Он протягивает к её лицу свои длинные пальцы, чтобы мягко коснуться ими её гладкой кожи и невесомо погладить. Его Ангел… Как желал он все одинокие годы, проведенные здесь, однажды встретить утро именно так, а может даже и проще, лишь бы только с ней.

Аккуратно освободив руку, он неслышно соскальзывает с широкой кровати в стиле Луи-Филиппа. С улыбкой глядя на спящую супругу, он натягивает на себя кальсоны и накидывает на плечи черную рубашку — в доме и впрямь холодно.

Он уже и отвык от этого озноба.

Ему кажется непривычным видеть, выходя из спальни, величественный орган, расположившийся у холодного, чистого озера, слышать тихую капель, доносящуюся от многочисленных подземных ходов. Самое удивительное — будучи здесь, ощущать себя счастливым.

Тихо ступая по каменному полу, Эрик проходит в небольшую кухоньку, где ещё с вечера он оставил свой необыкновенный сюрприз для Кристины — её самое любимое лакомство и заветные билеты — вестники их будущего семейного путешествия.

Разложив по расписной тарелке пышные булочки, Эрик разливает по аккуратным чашечкам чай и вкладывает билеты в белоснежный конверт, чтобы скрепить затем его своей неизменной алой печатью. Положив конверт на серебряный поднос рядом с угощениями, он спешит устроить любимой незабываемое пробуждение.

Беззвучно проскользнув в спальню, он осторожно опускается на краешек кровати, глядя с упоением на жену, широко улыбающуюся какому-то сну. Аккуратно опустив поднос на свои колени, он легонько касается её прохладного плеча, тихо напевая:

— Мягко, нежно музыка коснется, слушай, чувствуй этот мир столь дорог…

— Разум успокой, путь фантазиям открой в той волшебной тьме, в чьей власти ныне ты — в прекрасной власти песни темноты, — заканчивает за него чуть севшим голосом Кристина, радостно улыбаясь.

Тихо рассмеявшись простодушию супруги, Эрик склоняется к ней, чтобы нежно поцеловать в губы.

— Здесь так и хочется петь, — говорит восторженно Кристина, чуть отстраняясь и глядя сонно в любимые солнечные глаза.

— Это верно, царство Музыки, — мягко отвечает мужчина и протягивает Кристине поднос с завтраком, — это мой подарок тебе, милая, в честь такого замечательного приобретения.

Девушка заливается счастливым смехом и хватает с тарелки румяную булочку с корицей, чтобы скорее откусить лакомый кусочек и запить его травяным чаем. Быстро прожевав его, она замечает таки конверт с до боли знакомой печатью и тянется к нему.

— А тут что? — спрашивает заинтриговано она, отложив булочку, чтобы распечатать конверт.

— Это… — тянет Эрик, дожидаясь, когда она вынет билеты и поймет, наконец, что он ей предлагает, — это наш ключ к счастливому будущему!

— Круиз до Америки? — уточняет Кристина, восторженно выдыхая.

— Все верно, — кивает он, обнимая любимую за плечи, — нас ждет Кони-Айленд, милая, и у меня есть на него очень большие планы.

— Это потрясающе! — восклицает она, бросаясь на шею к мужу. — Я никогда не бывала за пределами Франции, а тут. Америка!

Он невольно расплывается в счастливой улыбке. Важнее всего было лишь мнение Кристины, скажи она хоть слово против, он бы отбросил прочь всякие мысли о путешествии, но сейчас, глядя на её улыбку, Эрик не может ни секунды жалеть о своем решении.

Совсем скоро для них откроется новый мир, чистое полотно для их совместных творений, и будущее, полное возможностей, для их сына, их чудесного малыша. Теперь же их ждет океан, неповторимые эмоции и впечатления, которые останутся с ними навечно, а Франция…

Франция ещё не раз встретит их Неземную Музыку своими громкими аплодисментами.