Принцы рассвета и заката (СИ) [Мэй] (fb2) читать онлайн

========== 1. ==========

— Не позволяй мне исчезнуть.

Двое подростков сидят на каменном полу в одной из комнат замка. Два близнеца, один в белом, другой в темном камзоле. На светлых волосах одинаковые тонкие обручи корон — принцы рассвета и заката, принцы терпкой магии и ночных цветов, что пахнут смертью.

Испачканные в чужой крови.

Они сидят на полу, зная, что их ожидает — они боялись этого. Того момента, когда начнут превращаться в юношей, и магия, что бурлит в их крови, взыграет, вырвется из-под контроля.

Их магия убила наставника.

Искупала обоих в крови. И теперь остается только сидеть и ждать, когда принцев разлучат.

До того момента, пока маги не позволят им вновь встретиться. Не сочтут, что буря их магии успокоилась, и теперь принцам снова можно быть вместе.

— Не позволяй мне исчезнуть, — шепчет один.

Касается тонкой ладонью плеча второго. Пальцы в крови, он понимает, что, если они останутся вместе, этой крови станет еще больше. Так нельзя.

— Не позволю, — кивает второй.

Они слышат, как к ним идут стражники. Знают, что после этого всё изменится.

Они сидят друг перед другом, и их тонкие хвосты сцеплены — единственная деталь, что выдает принадлежность к древним существам, что когда-то заняли трон королевства. Острые кончики ушей и маленькие рожки скрыты волосами.

Гибкие тонкие хвосты, которые бережно поглаживают друг друга, чуть дрожат, успокаивая.

Переплетенные хвосты.

— Не позволяй мне исчезнуть.

— Никогда, — шепчет второй принц. — Скоро мы встретимся.

Он еще не знает, что в следующий раз увидит брата спустя десять лет.

Арден вертел в руках золотую маску.

Он спокойно относился ко всевозможным церемониям, но сегодняшняя вызывала у него особые эмоции.

— Волнуетесь, принц?

Вскинув голову, Арден посмотрел на Ви. Тот улыбался со своим неизменным озорным прищуром, от которого вокруг глаз разбегалась сеть морщинок. Камердинер служил принцу очень давно и получил право обращаться к нему проще, чем другие слуги.

Но даже ему Арден не мог открыть всего, да и не хотел. Поэтому пожал плечами и постарался как можно безразличнее кинуть маску на столик.

— Не более, чем всегда.

Допытываться Ви не стал. Просто кивнул и подхватил лежавший на кровати камзол. Светлый, расшитый золотой нитью, с какими-то лентами и драгоценными камнями.

Даже одежда напоминала Ардену, что сегодня не обычная церемония. Он снова надевал белый цвет — потому что его брату-близнецу предписано на церемониях носить черное.

Они не виделись десять лет. Арден совсем не так представлял их встречу. Только не в блеске свечей, в ритуальных масках и под взглядами аристократов и простого люда.

Он абсолютно не понимал, почему отец настоял именно на этом. Но спорить с монархом перестал давно: всё, что касалось брата, всегда и однозначно получало отказ.

Им даже не разрешили писать друг другу.

Ви надел камзол на принца, застегнул многочисленные золоченые крючки, а всё внимание сам Арден сосредоточил на собственном хвосте: в каждом из церемониальных камзолов имелись специальные разрезы.

Люди должны видеть хвост принца. То, что отличает его от всех прочих и ярче золоченой короны говорит о том, кто он такой.

Арден же старался унять дрожь в длинном гибком хвосте. Уселся на стул, позволяя Ви аккуратно и красиво устроить в светлых волосах ободок короны. Пусть она скрывала маленькие еще, прячущиеся среди светлых волос рожки. Затем Ви взял с резного столика специальную баночку и начал осторожно, аккуратно втирать в хвост золотую краску.

Ардена тошнило от всего этого. Даже маска была в тон, она изображала переплетенные осенние листья и закрывала верхнюю половину лица. Как любил приговаривать Ви, «под цвет глаз» принца.

Арден помнил, что у брата голубые глаза. Голубые, а не светло-карие, как у него самого. Медовые, как любили тонко выдыхать придворные дамы. Арден предпочитал заученно улыбаться, а не говорить правду:

— Вам плевать, какие у меня глаза. Вы готовы раздвинуть ноги только потому, что я принц.

Что не значило, что этим не стоит пользоваться.

Арден терпеливо ожидал, пока Ви закончит. Пообещал сам себе, что будет молчать, но всё-таки не смог удержаться:

— Он уже здесь?

Ви поднял глаза, глянув на принца, и снова вернулся к хвосту.

— Ваш брат прибыл в замок, ваше высочество. Насколько я знаю, он в западных комнатах вместе с Алыми рыцарями.

К нему приставили личную охрану монарха. Интересно, отец опасается внешних угроз или хочет держать второго сына в узде?

«Насколько я знаю» — такую формулировку всегда использовал Ви, когда передавал дворцовые сплетни. Обычно с этого начиналось и всё то, что рассказывал Ардену касательно его близнеца. Хотя Ви поступил на службу позже и знал только одного мальчика.

Когда магия близнецов пробудилась, разнося всё вокруг, это было случайностью, решение, кто из принцев останется во дворце, а кто отправится в Башню магов, чтобы расти под их присмотром.

За эти десять лет было достаточно бессонных ночей, когда Арден думал, а что было бы, если это он, а не брат отправился к магам? Он слышал, что Башня такая же просторная, как дворец, только лучше укрепленная. Там обучаются маги, там заседает их Совет и там же проводят свои изыскания те, кто постигают высшие магические знания.

Арден бесился, что ему не дают связаться с братом. Думал, что вдруг тот и не особо хочет. Прельстился свободной жизнью в далекой Башне и не вспоминает ни дворец, ни брата.

Потом появился Ви, охочий до сплетен, и многое рассказал Ардену.

Принц Катхар сбегал из Башни регулярно, не меньше раза в неделю. Когда он узнал, что заклинания, позволяющие его находить, вплетены в волосы, то ножом срезал их. А после так выскоблил остатки, что едва не истек кровью.

Маги вплели заклинания в его кожу, и с этим принц ничего сделать не мог.

Катхар доводил учителей, и Арден только понимающе усмехался: тем же самым брат занимался во дворце. Это он сцепился в словесной перепалке с последним наставником, а когда оба близнеца были на пике эмоций, вырвалась их магия. Жестокая, разрывающая кожу, выворачивающая кости.

Потом Ви долгое время молчал и утверждал, что о втором принце мало говорят. Арден удивлялся, не верил… а после подслушал случайный разговор жреца и родителей.

Катхар превращался в монстра. Безжалостного, жестокого, легко решающего задачки по стратегии и совершенно не ценящего чужие жизни. Его магия была хлесткой, едкой, и Катхар учился с нею обращаться.

Он убил нескольких наставников без особой на то причины.

— Может, мы сделали ошибку, — тихо сказала тогда мать. — Нельзя было его отсылать…

Жрец шелестел тканями своего одеяния, качал головой и улыбался бессмысленной успокаивающей улыбкой:

— Вы же знаете, ваше величество, принцев нельзя было оставлять вдвоем. Их проснувшаяся магия уничтожила бы всё вокруг. Когда она успокоится, маги скажут. И принц Катхар вернется ко двору. Пока же будет безопаснее оставить всё как есть.

Арден не одобрял происходящего, но ничего не мог сделать. Пытался передать брату сообщение, но их все перехватывал отец, его наблюдатели и шпионы. Арден злился, в ярости бил вещи и спускал магию с поводка, позволяя той крушить.

Однажды, когда он так разнес комнату, к нему пришел отец. Спокойно перешагнул через поломанный шкаф и валявшиеся камзолы, остановился перед сыном. Арден сидел на кровати, у которой подломилась одна ножка, тяжело дышал, а руки после магии дрожали.

Волосы отца были такими же светлыми, как у его сыновей, только кончики рожек выглядывали куда явственнее. Взгляд тяжелый — и глаза голубые, как у Катхара.

— Не разочаровывай меня, — веско сказал отец.

Он развернулся, чтобы уйти, но Ардена уже несло. Он сжал кулаки, выплевывая слова:

— Кату тоже так говоришь? Или его ни разу не видел, как отослал?

Отец ничего не ответил, только припечатал еще одним тяжелым взглядом. Арден и правда не знал, очередная долгая отлучка монарха — это проверка дальних рубежей? Визит ко второму сыну? Или просто долгие обсуждения политических дел?

Отец никогда не был близок с сыном и не ставил его в известность больше, чем считал нужным.

В какой-то момент Арден плюнул на всё и вместо того, чтобы постигать военное дело и прочие важные науки, с энтузиазмом принялся постигать женские прелести, благо при дворе хватало девиц, визжащих от восторга, если принц одаривал их вниманием. Их даже не волновало, что на следующий день он переходил на их подругу.

До Ардена доходили слухи, что Катхар занимается примерно тем же самым — только вместе с девочками с не меньшим интересом изучает мальчиков. Что и говорить, нравы в Башне магов явно были более свободными, чем во дворце. Ну, или Ардена просто не привлекали мальчики.

Когда отец его вызвал, Арден планировал нахально отшучиваться. Но тот сказал:

— Если тебе так нравится волочиться за юбками, то делай это с пользой. К нам прибудет принцесса Талисса.

Фраза отца звучала уж слишком двусмысленно, но пояснять ее он не стал. Планирует женить сына на этой принцессе? Могло быть правдой, учитывая, что она наследница великой империи.

Новость могла бы увлечь Ардена — если бы ему не было так плохо. Он перестал не только интересоваться женщинами, но вообще чем-либо, потому что не хватало сил. Арден постоянно ощущал головные боли, слабость, и в некоторые дни просто не мог встать с постели.

Лекари разводили руками. Тогда пошли к жрецам за пророчеством.

Арден не любил удушливые храмы, не испытывал восторга от жриц, которые вдыхали ароматный дым, а потом судорожно танцевали с расширившимися зрачками. Он просто скучающе ожидал окончания церемонии, обернув хвост вокруг тела, но пророчество вырвало его из вязкой пелены безразличия.

Принцы-близнецы умирают друг без друга. Им снова пора быть вместе. Но спустя оборот останется только один из них.

Никто не спорил с пророчествами богов, потому что они почти всегда оказывались верными. Так что король посоветовался с магами, и было решено, что принц Катхар может возвращаться, магические силы близнецов улеглись. И больше не угрожают им.

Возвращение принца даже было решено приурочить к визиту принцессы Талиссы. Ведь простой народ не знал пророчества.

Даже среди дворян мало кто был в курсе последней части. Той самой, о которой думал Арден новыми бессонными ночами: спустя оборот одного из близнецов не будет в живых.

Оборот. Сколько это лун? Сколько у них времени? И можно ли обмануть судьбу, станет ли это тем редким исключением, когда пророчество не сбывается?

— Принц Арден, — настойчиво повторил Ви. Кажется, не в первый раз. — Можно идти.

Арден кивнул, отвлекаясь от мыслей и жестом отослал слугу. Ему просто требовалось пару минут наедине с собой, чтобы взять себя в руки и подготовиться к выходу. К встрече с толпой.

К встрече с братом, которого он не видел десять лет.

Арден походил по комнате, разминая руки, но хвост только сильнее хлестал по ногам, рискуя оставить на белой ткани золотую краску: успокоиться не выходило.

Вздохнув, Арден подошел к столику и открыл запертый ящик. Капнул на язык пару капель из темного флакона, убрал. Облокотился на столик и прикрыл глаза, ожидая, когда подействует зелье.

Сегодня можно. Просто немного успокоиться.

И когда Арден надел золотую маску и вышел из покоев, его тонкий длинный хвост оставался неподвижен. Как и в то время, когда принц привычно кивал дворянам и сдержанно сжал губы при виде родителей.

Хвост дрогнул в тот момент, когда перед Арденом предстал брат.

Катхар изменился за десять лет, но всё еще выглядел так, будто Арден смотрел в зеркало. Только одежда на втором принце была черная, а темную маску, будто сплетенную из корней и перьев, покрывала серебристая пыль. И сам он весь… будто был острее, резче.

В вытянутых кончиках ушей покачивались серьги, а голубые глаза, казалось, смотрели с насмешкой. Улыбка Катхара изменилась, стала кривоватой и нахальной.

Не дрогнула при виде близнеца.

Катхар не произнес ни слова. Махнул рукой в сторону балкона, куда предстояло выйти принцам. Его руки были затянуты в черные перчатки.

Принцы прошли, не произнеся ни слова. Встали бок о бок, чтобы простые люди внизу могли посмотреть на них обоих. Решить, как спокойно и благополучно всё у королевской семьи.

Арден вцепился в балюстраду и привычно улыбался, радуясь, что всё-таки принял успокаивающее зелье: толпа внизу сливалась в единое воющее в восторге пятно, но сам принц хотя бы не рухнул в обморок.

Он боялся даже краем глаза глянуть на близнеца. Боялся, что за десять лет тот стал незнакомцем, которому вовсе не нужен брат.

А потом его хвоста тихонько коснулся другой. Почти с опаской, как будто неуверенный, что его не отбросят. И Арден расслабился. Пока никто не видит, переплел собственный хвост с хвостом брата, как и десять лет назад.

Не позволяй мне исчезнуть.

========== 2. ==========

Катхару всю жизнь рассказывали, что и как он должен делать.

Десять лет назад он решил, что больше никому ничего не должен. Его попытки быть тем, кем его хотели видеть, закончились в каменной комнате, которую ему отдали в Башне магов. Безусловно роскошная, наполненная шелками и бархатами, уставленная магическими безделушками, которые так любил Катхар.

Она не была домом.

Тогда он понял, что нет смысла быть правильным и послушным. Он пытался сбежать, злился, когда маги вплетали охранные заклинания не в волосы, а в саму кожу. Катхара учили магии и тому же, чему и во дворце, но он не обманывался и прекрасно понимал, что среди магов он пленник. Пусть королевский, но пленник.

Он пытался связаться с братом, но не получал ответов от Ардена, и становился еще яростнее — потому что это позволяло не сойти с ума.

В детстве у принцев-близнецов была нянька из племени хараторов. Она рассказывала сказки о древних правителях и простых людях, о звездах и садах, о закатах и рассветах. Об империях и коронах, которые заставляли склонять голову. Ардена не очень интересовали истории, он под них отлично засыпал, склонив голову на плечо брата. А вот Катхар слушал с восторгом и открытым ртом.

Тогда он и понял: ты не исчезнешь, пока тебя помнят.

В Башне магов обнаружилась богатая библиотека, а многочисленные маги спокойно рассказывали любознательному принцу многое из тех вещей, которые не входили в его обучение. Но ему всё равно казалось, что главное, чтобы его помнили — тогда Катхар не исчезнет.

Он боялся забвения.

И почему-то в его представлении помнить должен был именно Арден. Остальные не так существенны. Они приходят и уходят, как волны на берегу реки, у которой стояла Башня. Следы стираются — но пока близнец будет его помнить, Катхар не исчезнет.

Когда оказалось, что письма уходят в пустоту, Катхар испугался. Брат остался в королевском замке, может, он тоже быстро вычеркнул близнеца из своей жизни? Забыл, как весь остальной двор.

Катхар хорошо помнил эту панику, этот ужас. Иногда они возвращались к нему особо темными ночами. Но сдаваться не входило в привычки Катхара, он предпочел заменить эти чувства яростью — и пустить ее на то, чтобы не подчиняться правилам.

Однажды к нему приехал отец. Кажется, после того, как принц едва не спалил целый этаж Башни.

— Не разочаровывай меня, — сказал отец.

— А что ты сделаешь? — насмешливо спросил Катхар. — Что может быть еще хуже?

— Ты думаешь только о себе…

— А у меня здесь нет никого, кроме меня.

На самом деле, у Катхара появилось много друзей среди магов — но всё это было не то. И самым главным его чувством стал вовсе не эгоизм, как думал отец, а злость. Она позволяла двигаться вперед, действовать и не останавливаться.

Катхар справедливо считал, что стал хорош: научился управлять собственной смертоносной магией. Он никому не рассказывал, что вовсе не хотел никого убивать, просто, когда злость заполняла его до краев, то вырывалась смертоносной силой.

Катхар вскидывал голову и скалился, заявляя, что хотел смерти наставников. А потом ночами сжимался от ужаса. Он никому не рассказывал. И постепенно научился управлять магией — как ему говорили, Арден в этом преуспел гораздо быстрее и лучше, он никого не убивал, просто разносил свою комнату, когда злился.

Впрочем, магов всегда больше заботили собственные изыскания, нежели интриги королевского двора или сплетни. Катхар подозревал, поэтому его и отправили именно сюда: достаточно далеко, можно держать в узде и обучать.

И он был примерным учеником. Не знающим жалости, беспечным к чужим чувствам — как и сами маги. Он умело становился оружием и разящим клинком.

Катхар почти ничего не знал о брате. Отец приезжал редко, мать чаще, но она всегда оставалась просто тенью короля, боявшейся сказать слово без его разрешения.

Катхар не хотел быть таким слабым, как мать.

Он думал о том, как вернется во дворец — точнее, задумывался, имеет ли это смысл сейчас, десять лет спустя. Или стоит принять предложение магов и отправиться вместе с ними к северным границам, чтобы изучить какой-то очередной разлом, который вонял магией.

Высшие силы, в которые Катхар не верил, решили всё за него.

Он задыхался ночами и не мог подняться с постели. Дни слились для него в вязкую пелену, он с трудом мог хоть что-то есть и не был уверен, что не бредил. Помнил, что точно приехал отец и беседовал у его кровати с Верховным магом Алаканором. Тот качал головой и отвечал, как всегда, прямолинейно:

— Он умирает. Лекари осмотрели, но не понимают причину.

Отец уехал. А какое-то время спустя Алаканор лично дал Катхару огромное количество бодрящей настойки, и когда тот пришел в себя, сказал:

— Ты возвращаешься во дворец.

Катхар удивился, но не стал спрашивать. И чем ближе они подъезжали, тем лучше ему становилось.

И оставалось время задуматься, что скоро он увидит брата.

Катхар ненавидел церемонии и привычно злился.

Огромный стол, уставленный всевозможными блюдами, многочисленные дворяне, разодетые в яркие ткани. Везде блеск, и люди, и голоса. Привыкший к одним и тем же лицам в Башне магов, Катхар терялся. Пиршество оглушало, и он хотел оказаться где угодно, только подальше от этого зала, сбросить с лица дурацкую церемониальную маску и просто выспаться.

Арден сидел рядом с ним за столом, и его присутствие успокаивало, хотя они так и не успели перекинуться хотя бы парой слов. Кончик хвоста брата иногда касался его собственного или спины, но поговорить нормально они не могли.

И Катхара привычно заполняла злость. Он знал, что с ней делать, понимал, как управлять. Просто злился на то, что приходилось торчать на этом пиршестве, показывая, что принцы-близнецы снова вместе.

Быть как те магические безделушки, которыми уставляли комнату. Для красоты. Посмотрите, как мило.

Катхара это бесило. Как и напыщенный вельможа, который сидел рядом с ним — то ли канцлер, то ли другой важный человек. Катхар совершенно не ориентировался при дворе, но с неизменной насмешкой пытался поддержать разговор.

Пока его окончательно не достало.

В конце концов, сколько можно соблюдать дурацкие правила? Они снова не несли ничего хорошего.

— Я слышал, вы обучались многим вещам, от которых мы во дворце, увы, далеки, — улыбался канцлер.

Катхар гонял по тарелке шарик… да он понятия не имел, чего именно. Он половину блюд не знал и почти ничего не ел. Повернулся к канцлеру и подмигнул:

— Я могу пройти по ветке дерева и ни один лист не дрогнет. Хотите посмотреть?

На лице канцлера отразилось недоумение:

— Ваше высочество, я…

— Поспорим, господин канцлер? Что я смогу пройти от начала до конца стола, не потревожив ни одного блюда.

На лице собеседника расцветало удивление. Катхар хищно улыбался, а потом перехватил взгляд отца — полный ярости. Именно это стало тем последним, что убедило Катхара.

Кинув вилку, он легко запрыгнул сначала на стул, а следом за ним и на стол. Его собственный бокал дрогнул, но Арден успел подхватить.

Разговоры смущенно замерли, а Катхар развел руки в стороны и задорно сказал:

— Так что, спорим, господин канцлер?

Не дожидаясь ответа, Катхар легко пошел вперед, обходя многочисленные блюда, тарелки и бокалы. Его мягкие сапоги ступали бесшумно, а хвост позволял отлично балансировать. Добравшись почти до конца, до большого блюда с вином, Катхар сдернул с лица ненавистную маску и небрежно опустил ее: булькнув, она исчезла в вине.

Крутанувшись на месте, Катхар развел руки в стороны и обернулся на канцлера:

— Похоже, я выиграл. Надо было спорить на честь вашей дочери… или вашего сына, м?

Парочка придворных дам шарахнулась в стороны, когда Катхар качнулся в их сторону. Легко спрыгнув со стола между ними, он пошел прочь к дверям.

Никто его не окликнул. Даже отец. Может, потому что прекрасно понимал, что Катхар не обратит на него внимания.

Что отец мог ему сделать? Отправить обратно в Башню магов? Еще куда подальше? Он десять лет там провел, уж как-нибудь переживет!

Оказавшись в коридоре, Катхар огляделся, не очень понимая, куда стоит пойти. Но почти тут же за спиной выросли двое стражников с красными лентами поперек груди: Алые рыцари. Личная гвардия монарха, которую тот приставил к сыну, стоило тому прибыть.

Он в замке впервые за десять лет, но ему и шагу не дадут ступить без надзора.

Катхар тихонько зарычал от бессильной ярости и со злостью саданул кулаком по стене. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы рука заныла. Зашипев, Катхар попытался унять боль и хлеставший по бокам хвост, который лучше всего выдавал его эмоции.

— Вряд ли стены замка тебе поддадутся.

Арден стоял рядом. Он тоже снял маску и теперь держал ее в опущенной руке. Интересно, как это отец отпустил его с пиршества? Или он тоже не спрашивал разрешения?

— Ты даже не представляешь, что может мне поддаться, — усмехнулся Катхар.

Гибкий, стремительный, он одним текучим движением приблизился к брату. Их одинаковые лица оказались так близко друг к другу, что можно было почувствовать чужое дыхание.

Катхар не знал, как себя вести. Он хотел смутить брата, заставить его растеряться, он хотел снова стать хозяином ситуации. Но Арден вовсе не казался смущенным. И Катхар мог разглядеть крапинки в его светло-карих глазах, неестественно суженные зрачки.

— Ты что-то принял?

Катхар знал о многочисленных зельях, которые маги же и делали. Только сами предпочитали использовать бодрящие и успокаивающие настойки в самых крайних случаях, прекрасно зная, что к ним можно привыкнуть, и ничем хорошим это не закончится.

Арден не ответил. Он как будто тоже рассматривал лицо брата, стремясь то ли отыскать различия, то ли убедиться, что за десять лет изменилось не всё.

— У тебя шрам, — неожиданно сказал он. Бросив маску, поднял руку и кончиками пальцев коснулся левой брови брата, которую и правда пересекал короткий шрам.

Катхар вздрогнул, но не отпрянул. Брат не касался его десять лет, и этот простой жест как будто скреплял сегодняшний день, делал его окончательно настоящим.

Он снова здесь, в королевском замке. Он вернулся.

— Почему ты не писал? — глухо спросил Катхар.

Арден вскинул брови. Такие же светлые, как у брата, только без шрама.

— Я писал! Отец не позволял посланиям доходить.

— Что… почему? Мне говорили, ничего не было. Говорили, ты просто не отвечаешь.

— Я ничего не получал.

Катхар не понимал, почему отец этого не хотел. Как и за все эти десять лет не понял, чего от двух принцев хотят в будущем. Он знал, что его обучали так же, как Ардена, но понятия не имел, зачем. Взаимозаменяемые принцы?

Арден хмурился, как будто хотел что-то сказать, но не решался. В отличие от брата, Катхар давно понял, что откладывать не стоит вообще ничего, следующий миг может и не наступить. Поэтому честно сказал:

— Я скучал.

Лицо Ардена неуловимо изменилось, и Катхар скорее ощутил, как в детстве, нежели понял по взгляду: Арден тоже скучал.

Когда-то они хорошо чувствовали друг друга. Могли не озвучивать многие слова. Но после этого прошло десять лет — и Катхар не мог признать самому себе, что почувствовал облегчение от того, что брат не превратился в незнакомца.

Что он всё еще не позволяет ему исчезнуть.

Горло перехватило, и Катхар дернулся назад, прислонился спиной к стене, судорожно пытаясь вдохнуть. Он дернул камзол, сорвав верхние крючки у шеи, он задыхался, как раньше в Башне.

— Эй-эй, Кат! Лекарь…

Арден оглядывался, явно хотел послать Алых рыцарей за помощью, но Катхар качнул головой. Он знал, что лекари не помогут, да и снова мог дышать: рука брата лежала на его плече, и это определенно помогало.

— Пока я ехал, мне рассказали о пророчестве, — сказал Катхар, когда смог. — Раз мы снова рядом, то перестанем подыхать? Похоже, не сразу работает.

Арден хмурился и, кажется, не был уверен, не стоит ли кого-то позвать. Но, к удивлению Катхара, решительно заявил:

— Пойдем ко мне.

Они двинулись долгими коридорами, утопающими в свечах и мягком магическом свечении. Катхар полагал, они пойдут к комнатам, что ближе к отцовским покоям, но оказалось, Арден жил в небольших помещениях, которые занимал еще подростком.

Катхар помнил их.

И с тоской понимал, что его-то поселили в другую комнату. Наверное, его детские покои отдали какому-нибудь вельможе.

Алые рыцари остались топтаться у порога, оставленные властным жестом Ардена. Внутри небольшой комнаты полыхал камин, согревая помещение, и Катхар понял, насколько же он устал.

— Мы скакали несколько дней без остановки, — зачем-то сказал он.

Арден кивнул, как будто ожидал чего-то подобного — или попросту пропустил мимо ушей. Он частенько так делал, и Катхар с удивлением понимал, что хорошо помнит привычки брата. И пусть сейчас они оба изменились, но в то же время остались теми же мальчишками.

— Останешься тут на ночь, — сказал Арден.

Катхар не возражал, им и правда разумно сейчас держаться вместе, чтобы связь восстановилась, и они точно перестали умирать. Усевшись на кровать, Катхар усмехнулся:

— Я привык спать на постели похуже.

Что-то изменилось в лице Ардена, хотя, может, это всего лишь игра отсветов камина.

Катхар стянул сапоги и небрежно кинул их к огню. Снял перчатки, которые еще оставались на руках. И не сразу понял причину удивленного взгляда Ардена. Потом усмехнулся, показав ладони:

— О да, отец не хотел, чтобы кто-то видел.

На фалангах красовалась россыпь чернильных точек и знаков, которые нанес один маг родом из хараторов.

Оставшиеся крючки камзола крепко держались, так что пришлось потратить время, но наконец-то Катхар скинул и его, с удовольствием закатал рукава рубашки.

— Что это? — спросил Арден.

Запоздало Катхар вспомнил, что руки — вообще не то, что он хотел показывать брату в первый же день. На запястьях до самых локтей красовались уродливые шрамы, как будто кто-то яростно расцарапывал плоть кинжалом, чтобы истечь кровью.

Вообще-то так оно и было.

— Кат…

— Ты даже не представляешь, как иногда больно жить. Настолько, что готов это прекратить.

Катхар тут же пожалел о своих словах, увидев, как хвост Ардена обматывается вокруг его ноги, подрагивает, как будто самому близнецу больно.

— Я хочу спать, — решительно заявил Катхар. — А завтра поговорим, что там удумал отец с этой принцессой. Женить на тебе? У меня идея получше.

Катхар бесцеремонно завернулся в одеяло, устроившись на краешке огромной кровати.

— Спокойной ночи, Дени.

Уже сонный, он ощутил, как постель рядом с ним прогнулась, и хвост брата лег поверх одеяла на Катхара.

— Ты знаешь, что никто больше так меня не называет? — усмехнулся Арден. — Дурацкое сокращение.

— Тебе всегда нравилось, — пробормотал Катхар, не открывая глаз.

Рука брата легла ему на голову, осторожно зарылась в волосы, нащупывая основания маленьких рожек. Кожа вокруг них была особенно чувствительной, но Арден хорошо знал, что делал, и сейчас тихонько гладил четко между ними: это успокаивало и расслабляло.

— Я рад, что ты вернулся, Кат. Чего бы там ни хотел устроить отец, маги или жрецы. Или ты сам. Зачем принцесса-то?

— Мы украдем магию их империи.

========== 3. ==========

Обычно Арден просыпался рано, сегодня же его разбудил только луч солнца, что скользнул к подушке. Морщась, Арден всё-таки сел на постели, потирая глаза.

В первый момент ему показалось, что он один на огромной кровати, и весь вчерашний день оказался сном: брат, его возвращение. Внутри стало привычно пусто, а надежда превратилась в боль. Почти судорожно Арден полез на вторую половину кровати.

Катхар сонно пошевелился, но не проснулся. Он лежал на самом краю, то ли не желая занимать много места, то ли просто привыкший к меньшей постели. Он завернулся в одеяло, так что торчала только его светлая макушка с рожками.

Арден вздохнул и улыбнулся. Тихо вылез из кровати и отправился во вторую маленькую комнату, чтобы привести себя в порядок. Слуги успели принести воду для умывания, и она оставалась теплой благодаря зачарованным камням.

В детстве они были близки с братом. Принцы-близнецы, почти всё время проводили вместе, легко понимали, что чувствует другой, иногда им даже не требовались слова. С тех пор как брата увезли в Башню магов, Арден ощущал пустоту. Как будто его лишили чего-то важного, отрезали кусок и выкинули, оставив его самого окровавленным и умирающим.

Заживо гниющим.

Сейчас всё вставало на свои места. Катхар рядом, как и должно быть. Конечно, он во многом изменился, они оба изменились. Но Арден был готов изучать и принимать эти изменения — только надеялся, что Катхар тоже.

При дворе у Ардена был друг — Селл Гондри. Полное его имя звучало как-то витиевато, а какую дали должность, Арден вообще не запоминал. Селл был сыном сенешаля лорда Гондри, так что занимал высокое положение и неплохо ориентировался в придворных интригах.

Однажды, напившись, он заявил, странно, что Катхар вообще жив.

— Это же еще один возможный король, кроме тебя, — пьяно хихикая, рассуждал Селл. — Хотя держать его в Башне магов мудро, вдруг пригодится. А сам он не знает ни двора, ни аристократию, вздумай начать переворот, никто не поддержит мальчишку.

Селл был старше на два года, и тогда Арден едва ему не врезал.

Протрезвев, правда, задумался, что и отец, и наставники всегда обучали его как принца, который разбирается в политике, умеет руководить и брать ответственность. А чему обучали Катхара?

Хотя не сомневался, брату не пришло бы в голову делать что-то такое, что навредит Ардену. И он сам не мог представить, что они с Катхаром могли бы всерьез враждовать. Да и тот всегда предпочитал древние сказания, магию, оружие и жить сегодняшним днем, а не строить планы или интриги.

Правда, Катхар всегда был умным, а уж в Башне магов наверняка узнал много интересного. И раз за разом Арден возвращался к сказанному близнецом накануне.

Мы украдем магию их империи.

Хотя Ардену плевать. Он готов делать что угодно, лишь бы снова вместе с братом. Вместе с этим потрясающим ощущением… цельности.

Сейчас светлый камзол не казался чем-то немыслимым, наоборот, как иначе, если вернулся Катхар, у которого темные цвета. Близнец всё еще крепко спал, когда Арден вернулся в комнату. Он старался двигаться тихо, но и уходить не хотел, не дождавшись, пока Катхар проснется.

Дверь распахнулась резко, впуская слугу — и короля. Только тот мог так бесцеремонно ворваться в покои сына.

— Он еще здесь?

— Да можно хотя бы выспаться! — возмутился Арден.

Король смерил его взглядом, который будто говорил, что он-то уже встал и одет, так в чем проблема.

Арден злился. Катхар всё-таки делал то, что просил отец: надел дурацкие перчатки, потому что тот так хотел, сидел среди аристократов и показался народу, хотя ему стоило хорошенько отдохнуть и выспаться. Но отец явно не придавал этому значения. Как и не подумал о том, что сам Арден хочет встретиться с близнецом до церемоний, хоть немного поговорить, прежде чем надевать маску и шагать на балкон.

— Принц всегда должен больше, — холодно сказал отец.

— Мы тебе ничего не должны!

Арден хотел сказать, чтобы отец убирался прочь, но тот всё-таки был королем и мог находиться там, где считал нужным. Он бросил короткий взгляд за спину Ардена, на кровать:

— Мы идем к жрецам. Жду вас.

Арден расслабился только в тот момент, когда дверь за отцом захлопнулась, и комната снова погрузилась в утреннюю тишину.

— Ммм, мой маленький брат вырос.

Катхар сидел на кровати. В распахнутой рубахе, но натягивающий одеяло повыше, как будто ему холодно — или просто так уютнее и защищеннее. Ардену было странно спустя столько лет снова смотреть будто в зеркало, видеть то же лицо… теперь, правда, с едва уловимыми изменениями вроде шрама или старательно насмешливого выражения.

— Я младше тебя всего на полчаса! — заявил Арден.

— Целых полчаса!

Ни они сами не делили друг друга на старшего и младшего, ни даже при дворе. Двоих принцев с одинаковым лицом, которых не можешь даже различить, сложно делить по возрасту.

Катхар плюхнулся обратно на кровать, но теперь уже не на край. И совершенно по-детски раскинул руки в стороны, как будто хотел занять больше места.

— Нам обязательно идти?

В голосе Катхара слышалась неуверенность… или Арден просто понимал, что брат сейчас не очень понимает, какими церемониями можно пренебречь, а кого стоит слушать и что точно делать.

И в этот момент осознал, что Катхар вовсе не боится ошибок. Да он вчера по столу ходил, когда его всё достало! И следует предписанному не ради отца — Катхар почти не знает этого человека.

Он осторожен ради него, Ардена. Не уверенный, что тот посчитает слишком, когда стоит остановиться, а когда лучше сделать то, что просят.

Повернув голову, Катхар смотрел на брата, ожидая его ответа. И Арден внезапно осознал, что он, возможно, единственный в мире, кого близнец действительно послушает, кто имеет для него значение.

И это вызывало прилив тепла. Ардену хотелось сделать что-то приятное для брата — просто чтобы тому было хорошо. Чтобы он забыл о шрамах или перестал чувствовать себя диким зверьком, попавшим в золоченую клетку.

— Да спи еще, — сказал Арден. — Жрецы никуда не денутся, подождут.

— Уже не усну. А что насчет завтраков в этих ваших замках? Взрослым принцам они полагаются в комнату или надо куда-то тащиться?

Маленькими они жили в смежных покоях, став старше, переехали в разные. Арден до сих пор в них жил. А вот завтракать принцев заставляли в столовой — но во взрослении есть свои прелести.

— Я распоряжусь принести.

Когда Арден вернулся, Катхар обнаружился уже не в постели, а во второй комнате. Он копался в вещах брата, явно выбирая, что бы надеть.

— Иди к себе и носи свою одежду! — возмутился Арден.

— Это же не интересно. Я не для того вернулся, чтобы не таскать твою одежду.

Арден старался не смотреть, но всё равно его взгляд был прикован к рукам брата, пока тот переодевался в свежую рубашку, к уродливым шрамам. Хотя на теле Катхара оказалось много разных отметок, он явно не был аккуратен.

Он выбрал темный камзол, и тот оказался слегка великоват: фигуры близнецов были похожи, но спустя десять лет уже не идентичны. Арден пошире в плечах, а Катхар будто бы более хрупкий, хотя хрупкость обманчивая. Он весь словно состоял из натянутых струн и мышц.

Зато специальное отверстие для хвоста четко впору, а когда принесли завтрак, Арден понял, почему брат тоньше и острее, чем он сам — Катхар почти не ел.

— Не хочу, — мотнул он головой. — Мне достаточно.

Он причесался пятерней и заявил, что пора бы уже нанести визит жрецам.

— Не расскажешь про свой план с принцессой?

Катхар только подмигнул:

— Позже.

Арден не любил ездить верхом.

Умел, конечно, даже считался неплохим наездником — ему пришлось научиться, а наставники были хорошими. Но тряске на лошадином крупе он предпочитал тряску в карете, где можно подумать о своем или даже поспать, если повезет.

С животными у Ардена тоже не складывалось. Они его вроде как даже любили, но сам принц абсолютно их не понимал. Так что ему оставалось только взгромоздиться на рыже-чалого коня, который стоил баснословных денег из-за редкой масти. Отец подарил на последний праздник рождения.

С завистью Арден смотрел на брата: тот явно уверенно чувствовал себя в седле, еще и ловко привставал в стременах, помогая хвостом балансировать — Арден подобному так и не научился. Катхар похлопал коня по шее, что-то шепнул ему, и между ними явно воцарилось полное взаимопонимание.

Хотя конь явно был норовистым. Крупный, вороной, с красноватыми волосками по всему крупу — стоил он не меньше того, на котором сидел Арден, даже побольше, и в королевской конюшне его раньше не было, значит, Катхар привез с собой.

Мысль о том, что ему тоже подарил на праздник отец, почему-то радовала и грела. И тем, что король не забывал второго сына, и тем, что у близнецов всё еще были одинаковые вещи — или кони.

Его величество Эмрис Элькинар уже двинулся в сопровождении Алых рыцарей прочь из замка, и копыта его гнедого скакуна стучали по неровно сбитым камням, а камзол алого цвета казался ослепительным в лучах солнца. Катхар кинул быстрый взгляд на брата, и Арден увидел в нем тревогу: с чего вдруг потребовалось как можно быстрее к жрецам, никто из близнецов не знал.

Катхар расправил плечи, и, когда двинулся вперед, походил на самоуверенного принца, в котором и следа нет беспокойства.

Когда-то резиденция монархов Экхадура была хорошо укрепленным замком, который мог выдержать осаду — и вполне успешно выдерживал, уроки истории Арден помнил. До сих пор многие называют это замком, хотя ров наполнялся водой только после обильных дождей, стены миролюбиво поросли плющом, даже сами башни успели перестроить, а с одной стороны вообще убрали укрепления и построили балкон, выходивший в сторону города. С него обычно монархи приветствовали народ, что собирался на специальной площади. Ворота так вообще не закрывали, между местом, ставшим дворцом, и окружающим миром постоянно сновал народ.

Замок перестал ощериваться пиками, когда рядом разрослась столица. Удобное положение между караванами с юга и выходом к реке с дорогой на север сделали место просто идеальным. Город расположился чуть ниже королевского дворца, так что Арден кинул на него беглый взгляд, пока двигались к Храму: на солнце черепичные крыши казались особенно яркими. Лабиринт городских улочек был знаком Ардену, став старше, он частенько сбегал туда, как и все отпрыски аристократов.

Стоит потом показать пару мест Катхару. За десять лет в столице многое изменилось! Мальчишками они видели строительство акведука к Кварталу ткачей, а сейчас он давно работал и даже протянулся до Квартала кузнецов.

Королевская процессия объехала город и быстро добралась до Храма. У него было много названий, среди которых преобладали всевозможные Сиятельные и прочие красивые слова. Обычно же называли просто Храмом, подразумевая религиозный центр Экхадура. Арден запомнил только одно название — Храм серебряных звезд. Потому что именно они стали основным элементом убранства.

Как принц, Арден часто бывал в Храме: и на важных церемониях, и на получении пророчеств, и просто в качестве развлечения, когда в замке становилось слишком тоскливо. Храм раскинулся на большой территории, так что на подходе можно было проехаться в тени садов или даже посидеть у одного из фонтанов, где в прозрачной воде плавали розовые лепестки.

В отличие от Алого дворца, изначального бывшего укреплением, Храм строили иначе. Так что везде здесь был светлый камень, много воздуха и простора. Задняя стена Храма лепилась к скалам и говорили, будто в камневырезаны тайные помещения, куда позволяют ступать только жрецам.

Для Ардена Храм был привычен, но он заметил, что Катхар вертит головой с любопытством. Особенно его внимание привлекли огромные полосатые кошки, которые с удобством разлеглись в маленьком каменном бассейне. На их шеях красовались ошейники, от которых уходили цепочки к вбитым в землю колышкам. Сейчас было тепло и солнечно, животных вывели погулять — когда холодало, их уводили во внутренние помещения Храма.

Арден догнал брата и постарался вести коня так, чтобы они шли вровень:

— У магов нет своего храма?

— В городе был, но маленький, и я не так часто там бывал. Башня в стороне от дорог.

— А говорят, у жрецов и магов один источник силы. Просто используют по-разному.

— О, в Башне есть целая группа, которая изучает этот вопрос! Если честно, я понятия не имею.

Арден знал, что в Башне собирается Совет магов, а в остальное время там занимаются более или менее важными изысканиями. Составляют новые эликсиры, прорабатывают заклинания. Считается, именно поэтому Башня стоит в стороне от городов и дорог: если там что-то выйдет из-под контроля, никто не пострадает.

На самом же деле, как давно понял Арден, просто Совет магов хоть и подчиняется короне, но предпочитает сохранять независимость.

— Зато чуешь? — Катхар даже снова приподнялся в стременах, вытягивая шею и балансируя хвостом. — Воняет магией. Так что слухи об общей природе магов и жрецов могут быть правдой.

— Я не чую, — смутился Арден.

— О, извини…

— Просто ощущаю. Кожу немного колет.

— Чувствовать даже лучше!

Сам Катхар снова был в перчатках, и Арден подумал, стоит потом расспросить брата, как же пахнет для него? Большинство обладателей природных способностей, как близнецы, могли так или иначе ощущать магию. Но считалось, кто чуют, делают это точнее — у магов даже существовали специальные отряды ищеек, которые могли быстро находить разломы. И уже после туда отправлялись маги, чтобы изучить.

В Храме имелась собственная конюшня, и Арден спешился вслед за братом и отцом. Передал поводья маленькому пареньку в белых одеждах: череп мальчишки был выбрит и натерт маслом. Арден подумал, что они с братом были вряд ли намного старше, когда их разлучили.

Так было надо, напомнил себе Арден. Их совместная магия разрушала всё вокруг, а им стоило научиться.

Другой служка встретил у дверей Храма, низко поклонился монарху, сложив руки: жрецы тоже формально под властью короны. Этот был уже постарше, на его голове отросли короткие волосы, а на всем левом ухе красовалась сережка, которая топорщилась символическими листками.

В Храме существовало много степеней посвящения, разные жрецы отвечали за разное, но Арден знал, что золотые серьги вокруг уха носили те, кто помогал на церемониях. Куда почетнее, чем выметать розовые лепестки из углов.

Катхар с любопытством оглядывал служку: то ли привлекли высокие скулы и чуть раскосые глаза, которые выдавали примесь южной крови, то ли просто белая рубашка и штаны не особо скрывали фигуру. Арден как раз некстати вспомнил все слухи о том, что в Башне брат интересовался как девочками, так и мальчиками.

— Верховная жрица ждет вас.

Босые ноги служки бесшумно ступали по камням храмового пола. Сапоги Катхара тоже не издавали лишних звуков, он шагал мягко, хотя вряд ли старался специально. Сам Арден топал почти как отец — и как пара Алых рыцарей позади них, остальные остались снаружи Храма.

У дверей царил полумрак, коридоры ответвлялись в обе стороны, но они шли вперед. Главное помещение Храма утопало в зелени и солнечном свете. Купол потолка был сложен из стеклянных листов, между которыми мягким фиолетовым светом мерцала магия. В детстве Арден боялся зала, больше похожего на оранжерею: ему казалось, потолок однажды рухнет.

Позже ему объяснили, что заклинания вплетены в стекло: их обновляют, но они держат уже много лет, хотя создавшие их маги давно умерли от старости.

Кожа немного зудела, но Арден давно привык к этому ощущению. Оно иногда накатывало, ведь невидимое полотно магии пронизывало весь мир, просто маги и жрецы умели тащить из него ниточки и сплетать из них собственные заклинания.

Немногие были так сильны, как близнецы, черпали силу не из внешнего мира, а изнутри себя. По правде говоря, остальные могли лишь чувствовать магию и всё — только королевская семья всегда была иной. История об этом умалчивала, но Арден подозревал, что когда-то именно так его предки и завоевали власть: силой.

Что ж, раз Экхадур существует многие сотни лет, а династия Элькинаров не прерывалась, значит, они всё делают правильно. Хотя иногда бывали так называемые разломы — места в мире, где магия начинала течь неправильно, чаще всего выбрасывая огромную силу. Говорили, конечно же, что в последнее время разломов стало больше, но один из наставников принца когда-то ворчал, что подобное твердят на протяжении многих поколений.

— Раньше деревья были выше, а разломов меньше. Ну-ну.

Среди душистых растений, увивавших тонкие колонны до потолка, притаились две статуи: крепкий, статный воин, обнаженный, с закрытой маской нижней половиной лица. Фануир, божественный супруг, который когда-то создал небо. Среди его кудрявых волос отчетливо виднелись рожки.

Среди ароматных белых цветов скрывалась его божественная супруга, Шанира, которая когда-то создала землю. В отличие от мужа теперь она отвечала не за силу, а за тайные знания, магию, покровительствовала женщинам. У нее тоже были рожки, только поменьше, острые кончики ушей, а вокруг одной ноги обвивался хвост, точно как у принцев.

Она тоже была обнаженной, а верхнюю часть ее лица закрывала маска.

Фануир нем, но его приказы услышат в любой части мира. Шанира слепа, но ее глаза видят то, что скрыто.

Именно поэтому на многих церемониях аристократам следовало носить маски, пусть и упрощенные.

Статуи других богов тоже были где-то здесь, среди зелени. Но в глаза бросались именно основные двое.

Отец прошел чуть дальше, а Катхар остановился, оглядывая статуи. Арден не мог понять по лицу, о чем думает брат, но тот сам негромко сказал:

— Наша мать могла бы быть королевой. А предпочла стать женой короля.

— Может, у нее не было выбора. Ты знаешь нашего отца. Он властный человек.

— Она могла бы иметь свое мнение. Возражать.

— Королю? Не только ведь. Еще жрецам, магам, знати… при дворе много сил, Кат.

Катхар отвел взгляд от статуй и посмотрел на брата. На его лице промелькнуло что-то, что никак не мог понять Арден.

— Ты настоящий принц, — тепло улыбнулся Катхар. — А я много не знаю. Двор с его интригами от меня слишком далек. Но учти, признаться в этом я готов только тебе!

Арден улыбнулся в ответ: он помнил, как в детстве Катхар ни за что не хотел признавать, когда бывал неправ. За десять лет явно многое изменилось.

— Пошли, — Катхар кивнул в сторону отца и его Алых рыцарей. — Скорее покончим с этим, а то у меня чувство, будто Храм давит.

Арден, наоборот, ощущал здесь покой и простор — свободу от условностей, которых слишком много во дворце.

Верховная жрица Иладейл Ман вышла в окружении пророчиц.

Ткань ее золотистого платья переливалась, будто сама находилась всё время в движении, губы цвета темных перезрелых ягод — и маска, закрывавшая верхнюю половину лица. Золотистая, с выпуклыми узорами, она заострялась и шла вверх символическими рожками. Густые белые волосы волнами рассыпались по плечам.

Полное облачение было вовсе не обязательным сейчас, вне церемоний, но возможно, жрица как раз шла с какой-то, что проходила во внутренних помещениях. Или решила встретить короля и принцев в полном облачении.

В конце концов, Иладейл Ман была юной и всех троих не приветствовала еще ни разу.

Вокруг нее белесыми тенями стояли пророчицы. В воздушных полупрозрачных одеяниях, с распущенными волосами и тонкими повязками на глазах, которые тоже были данью маскам.

Пророчества всегда были важной частью жизни. Их давали на праздники, по значимым событиям и просто лично — за отдельную плату, конечно же. Пророчицы воскуривали специальные травы, от чего их разум плыл — и приближался к богам.

Их пророчества всегда были верны. Правда, оставались еще варианты трактовок.

Принцы-близнецы умирают друг без друга. Им снова пора быть вместе. Но спустя оборот останется только один из них.

Арден не знал, в курсе ли Катхар последней части — скорее всего, нет. И надеялся, что речь идет как-нибудь хитро не о смерти — хотя в этом плане пророчество казалось вполне однозначным, хотя причиной смерти могло послужить что угодно. Вдруг Арден завтра свалится-таки с коня и свернет себе шею?

Что угодно. Но пророчества не ошибаются, и от этого становилось особенно тошно. Еще одна вещь в бесконечном списке «поговорить об этом с Катхаром». Там, где сам Арден обычно думал и не мог найти решение, близнец зачастую действовал — иногда это правда помогало.

Арден покосился на брата и заметил, что тот слишком уж бледный.

С тех пор, как оба близнеца оказались ближе друг к другу, слабость Ардена прошла без следа, он чувствовал себя бодрым. Да и Катхар признал, что момент после пиршества был единственным, больше он не ощущал себя умирающим.

Связь близнецов восстанавливалась. Токи их магии переплетались, будто хвосты, проникали друг в друга, восстанавливая естественный ход вещей.

Но сейчас с Катхаром явно что-то было не так. Пока отец и жрица обменивались приветствиями, Арден шепнул брату:

— Ты в порядке?

— Да, ничего страшного. Храм давит…

Катхар нахмурился и вскинул голову, когда услышал свое имя. Арден тоже посмотрел на жрицу. Ее лицо, верхнюю половину которого скрывала маска, повернулось в их сторону. Никаких прорезей там не было, но жрицы учились на слух и с помощью магии ориентироваться в пространстве. Так что даже во время церемоний, когда надевали маски, не промахивались мимо жертвенных чаш.

— Я хочу, чтобы ты благословила моих сыновей, — сказал король. — И дала каждому из них собственное пророчество.

Вот оно что. Отец хочет, чтобы каждый из сыновей закрылся в маленькой комнате со жрицами, смотрел, как они танцуют в дыму, а потом говорят слова, которых всё равно не понять. Но может, их личные пророчества помогут с последней частью общего. В этом был смысл.

— Их связь восстанавливается?

— Да, — кивнула Иладейл и повела головой в сторону. Ее пышные волосы встрепенулись. — Я чувствую, что их связь восстановлена, и в этом их жизням больше ничто не угрожает. Но сейчас… что-то не так.

Она не успела договорить, а Катхар качнулся и наверняка бы упал, если Арден его не подхватил.

— Мне надо… на воздух, — пробормотал Катхар.

Он сам явно не понимал, где выход, едва держался на ногах, и Арден, не обращая внимания на остальных, почти потащил брата прочь из Храма.

Где-то в стороне раздавалось мелодичное пение жрецов. А Катхар пару раз споткнулся и едва не упал, но Арден удержал его. Но идти куда-то тот уже не мог, так что выбравшись из-под сводов Храма, Арден усадил брата прямо на ступеньки.

Катхар тяжело дышал, волосы слиплись от пота. Не открывая глаз, он привалился к колонне.

— Не понимаю, что это, — пробормотал он пару мгновений спустя. — Но здесь нормально.

— Это магия.

Арден посмотрел на свои руки, как будто они могли дать ответ. Он еще чувствовал жжение, которое ожгло, когда он в Храме коснулся Катхара. Чужая магия. Какие-то заклинания, вплетенные в кожу Катхара и сработавшие сейчас.

— Магия? — отец стоял в темных дверях Храма и хмурился. — Маги постарались?

Арден кивнул. Сейчас он был твердо уверен в том, что ощутил. Катхар открыл глаза и встрепенулся. Он всё еще был бледным, но уже не терял сознание.

— Зачем это?

Отец пожал плечами:

— Чтобы ты не мог войти в Храм. Не получал пророчеств, не участвовал в церемониях. Если не повезет, люди даже сочтут тебя проклятым.

— Зачем?

— Потому что здесь ты вне власти магов. И у них давняя борьба за влияние со жрецами. Не смогли устоять, чтобы не вовлечь принца, даже против воли. Мне следовало это предвидеть.

Отец хмурился, а Катхар смотрел куда-то на сады. Негромко спросил:

— Я здесь, потому что иначе твой наследник погиб бы?

— Тебе было гораздо хуже, чем Ардену. Мы спешили из-за тебя.

Отец больше ничего не добавил и скрылся в Храме. Арден чувствовал себя не очень уютно, когда о нем говорили вот так, но отлично понимал почему. Катхар прав, это Арден остался принцем и наследником, которого воспитывали так, что он знал двор, знал, как руководить людьми.

Он был принцем. А его близнец — оружием.

Но прежде всего его братом.

— Ты можешь идти? — спросил Арден.

— Дай мне пару минут.

Что означало «нет», но Катхар никогда бы в этом не признался. Арден уселся рядом на ступеньки:

— Значит, подождем, сколько нужно.

Вернувшись во дворец, Катхар отправился к магам, чтобы они посмотрели, что там за заклинания.

Отец злился, Катхар злился, Арден мешался и тому, и другому, так что в итоге счел за лучшее оставить магам их работу — его самого обучили заклинаниям, но никакой сложной вязи. Насколько он успел понять, у Катхара знаний куда больше, но не хватало терпения разбирать сложные заклинания и узоры магии. А может, он и не мог.

Всё-таки принцев обучали ровно той магии, которая могла пригодиться им самим. И прежде всего, управлять той силой, что есть в них. Научились они отлично, но не более того. Пусть их называли магами, но им было далеко до тех, кто действительно проводил много лет в обучении у опытного мага-наставника.

Арден занялся деталями к приезду принцессы. Узнал, что она задерживается, и не смог сдержать облегчения: меньше всего ему хотелось завтра же встречать и развлекать гостью. А так у них с Катхаром будет хотя бы неделя-другая. Им есть, о чем поговорить.

Брат никак не возвращался, и Арден начинал беспокоиться, хотя прекрасно знал, что даже опытным магам требуется много времени, чтобы разобраться в чужих заклинаниях — особенно в тех, что впечатаны в кожу.

Селл Гондри предложил поужинать вместе и не замолкал ни на минуту. Рассказывал, с каким восторгом горожане отнеслись к возвращению принца Катхара.

— Для них это праздник, — смеялся Селл, лихо разделывая куриную ножку. — Оба хвостатых принца теперь во дворце!

Арден терпеть не мог, когда их так называли, но ставить Селла на место было бессмысленно: он пристыженно извинялся, а на следующий день продолжал. Абсолютно беззлобный, он просто забывал, что Ардену нравилось или нет, и пересказывал сплетни теми словами, которыми их и слышал.

Ужин Арден закончил быстро и скрылся в своей комнате. Хвост нервно хлестал по ногам — контролировать его никогда не получалось, что порядком раздражало.

Комната была небольшой. Она подходила ребенку и подростку, но уже не очень — взрослому принцу. И всё же Арден упрямо отказывался переезжать, родители не настаивали, а сенешаля, который начал говорить, что это «не по положению», Арден осадил и напомнил, что это он здесь принц, который решает.

Ему нравилось небольшое помещение. Огромная кровать с искусно вырезанными деревянными столбиками, столы да кресла. Гардеробная притаилась в небольшой смежной комнате, туда же Арден распорядился принести изящную деревянную бадью и наполнить ее горячей водой. Идти в дворцовую купальню не хотелось, боялся пропустить тот момент, когда вернется Катхар.

Вода стыла, но принц так и ходил по комнате из стороны в сторону, а хвост хлестал по ногам. Вместо ванной остановился у резного столика, открыл маленький запертый ящичек и достал флакон с зельем. Обычное успокаивающее, но лекари предупреждали, что оно сильное и слишком часто употреблять не стоит. Но он же нечасто?

Арден как раз открыл флакончик, когда в дверь оглушительно стукнули и, не дожидаясь разрешения, вошли. До этого Арден распорядился, что его брата можно пускать всегда и без предупреждений, хотя не думал, что Катхар будет появляться так шумно.

Он выглядел потрепанным, светлые волосы взъерошены. И он был зол, очень зол. Заметив в руках брата флакон, Катхар вскинул руку. В воздухе хлестанул его хвост.

Арден ощутил короткий всплеск силы, точно такой же, как была у него самого, и флакончик в руках разлетелся, проливая зелье на пол. Арден зашипел и бросил остатки стекла на столик.

— Совсем сдурел? — поинтересовался он.

— Нечего пить эту дрянь!

Катхар резко захлопнул за собой дверь

— Это правда заклинания, Ден. Не позволяют мне находиться в Храме или участвовать в обрядах. Вот какого?..

— Маги наверняка хотят использовать тебя против жрецов. Или будут настаивать на собственной важности, надо же снять заклятия.

— Ага, местные маги не могут. Ничего, я потом еще сам посмотрю. Вот же ублюдки! Я доверял магам Башни, а они решили меня использовать! Закляли!

Катхар пнул попавшийся на пути стул, прошел к кровати и плюхнулся на нее спиной, разведя руки в стороны. Его ноги так и остались на полу.

Арден нашел в другом ящике платок, вытер им сначала руки, потом так же неторопливо пятно от зелья на красивом южном ковре, пока не впиталось. Нахмурился, но понадеялся, что слуги сумеют справиться.

Он специально ждал, пока брат успокоится, и раз со стороны кровати больше не доносилось ни звука, значит, всё в порядке. Правда, когда Арден подошел, то продолжил хмуриться: Катхар лежал в той же позе и созерцал потолок. Теперь он не казался злым, скорее… потерянным. Хвост жался, обвивал одну его ногу.

— Отец отвел мне Янтарные покои, — отрывисто сказал Катхар. — Они огромные. Я не могу там спать.

Арден хорошо знал эти комнаты, достаточно близко от его собственных, но они и правда были очень красивыми и большими. Наверняка резко отличались от тех маленьких помещений, в которых Катхар жил в Башне. Неудивительно, что ему там неуютно.

— Можешь остаться, — Арден привалился к резному столбику кровати, смотря на близнеца. — А завтра посмотрим, куда тебя поселить. В замке полно покоев и не таких роскошных, как Янтарная комната.

Катхар не ответил, продолжая смотреть в потолок. Он даже позы не менял.

— Я был самым маленьким в Башне, — сказал Катхар. — Маги учатся у наставников, а в Башне собираются те из них, кто проводит исследования. Это было интересно… когда я стал старше. Тогда у меня даже появились друзья, хотя они всё равно были взрослее. Более юные только отряды ищеек, которые ищут разломы. Но они редко оставались в Башне.

Арден не стал спрашивать, но уже успел понять, что «украсть магию их империи» скорее всего тоже как-то связано с разломом. И, видимо, принцессой. И хотя ему было любопытно, он оставался не уверен, что готов сейчас слушать. Или Катхар — рассказывать.

— Это место было почти что домом, — тихо сказал Катхар. — Башня. У меня десять лет попросту не было иного. Я доверял магам. А они отнеслись ко мне как к вещи. Как к средству достижения цели.

Арден понимал, почему брата это настолько цепляет, хотя сам относился куда проще. Он жил при дворе и был прекрасно осведомлен о том, что все друг друга используют, это в порядке вещей. И он бы ни за что не признался в этом близнецу, но был честен с самим собой и прекрасно понимал: он и сам сделает то же самое, использует любого, если увидит такую возможность — и, если это пойдет на благо королевству.

Кроме брата. Ему единственному Арден верен и всегда будет. Не важно, десять лет прошло или пройдет еще двадцать. И он знал — чувствовал — что и близнец думает примерно то же самое.

Ардену по-прежнему хотелось сделать что-то для близнеца, чтобы ему просто было хорошо. Но в голову приходили только банальности.

— У меня там ванная стынет, — сказал Арден. — Это твой шанс смыть сегодняшний день.

— Да потом…

— Иди, иди! Тебе явно нужнее, чем мне.

Катхар не стал спорить, со вздохом поднялся и поплелся во вторую комнату. Его хвост развернулся, махнув напоследок брату.

Арден распорядился, чтобы слуги на следующий день оттерли ковер, послал парочку за вещами Катхара: нечего второй день таскать одежду, пусть свои камзолы носит. Вернувшись к кровати, Арден прислушался, но из-за закрытой двери во вторую комнату раздавалась только тишина, никакого плеска. Насторожившись, Арден потоптался на пороге, но потом всё-таки несмело приоткрыл дверь.

Катхар сидел в деревянной лохани, обняв колени и положив на них голову. Темная вода доходила ему до плеч, с высоты своего роста Арден видел маленькие рожки в спутанных волосах. Хвост безвольно висел на бортике.

Именно он заставил Ардена всё-таки войти внутрь. Опуститься около лохани, снять камзол и засучить рукава рубашки. Катхар наблюдал за ним, не поворачивая головы, но не возражал. Когда его острых плеч коснулась мочалка в руках брата, Катхар сказал:

— Я никому не нужен ни там, ни здесь. Может быть, только тебе.

Арден помолчал, старательно подбирая слова. Провел мочалкой по спине. Вода действительно стала прохладной, даже зачарованные горячие камни под ванной не справлялись.

— Однажды мне приснилось, что ты умер, — наконец, сказал Арден. — Это был обычный кошмар, но из тех реалистичных снов, после которых кажется, что именно они и были настоящими. Я проснулся с ощущением, что тебя нет. Тогда… я плохо помню тот день. Я был сам не свой, пошел на занятия, но ни на что особо не реагировал. Мне казалось, мой мир тоже умер. Наставники перепугались, сообщили родителям. Собрались лекари, а я всё твердил про свой сон. Отец даже послал магическую весть в Башню.

Арден вздохнул. С тех пор прошло года три-четыре, а всё равно воспоминания о том сне, о тех ощущениях, отзывались внутри болью. Катхар наклонился, так что Ардену стало удобнее мыть его спину.

— Тогда мне в первый раз дали сильную успокоительную настойку, — продолжил Арден. — Кажется, они боялись, что я с собой что-то сделаю. А потом пришел ответ из Башни, с тобой всё было в порядке. Просто дурной сон. Отец и тогда не дал связаться с тобой, но он никогда не врал, так что я поверил, что с тобой всё нормально. А на следующий день и правда ощутил, что ты живой. Я бы знал, если нет.

Выпрямившись, Катхар повернул руки, рассматривая изрезанные шрамами запястья.

— Наверняка это было в тот день, — глухо сказал он. — Извини. Я не хотел тебя волновать. Ты мой брат, Арден, и я верен только тебе. Не магам, не отцу, не… — он запнулся, но всё-таки продолжил, — даже не королевству. Тебе. Однажды унаследуешь корону, это то, что действительно твое. А я останусь верен, буду твоим оружием. Твоим хранителем.

Хвост Катхара взвился, и вместо ответа словами, Арден поднял собственный, позволяя им соприкоснуться, сплестись.

Арден пообещал сам себе, что сделает всё, что в его силах, чтобы на руках брата не появились новые шрамы.

========== 4. ==========

Катхар сел на постели, признавая очевидное: больше не уснет.

В окно светило мягкое весеннее солнышко, преломляясь через витражное стекло, ложилось на пол, укрытый пушистым южным ковром. Синее и красное пятно, и еще немного синее.

Катхар некоторое время стоял в этом пятне света, разглядывая, как оно ложится на босые ноги, утопающие в пушистом ворсе. Это было приятно. И красиво.

В Башне магов любили цветные стекла, там их ставили везде, где только могли, в любое окно, даже в дверях они были. Так что в солнечный день Башня сияла лучами разных цветов и выглядела нарядно и празднично. Плюс к этому цветные ленты, которые маги — преимущественно, женщины — повязывали на балясины, спинки стульев, во всех жилых помещениях.

Маги любили яркие цвета, считали красивыми. Только во дворце Катхар вспомнил, что обычные жители любят приговаривать «всему свое место»: ленты только по праздникам, витражи не в жилых комнатах.

Поэтому, когда Катхар занял собственную комнату, он быстро решил воспользоваться тем, что он всё-таки принц: витражное окно поставили уже к вечеру.

Это слуги шепотом рассказали, почему его не поселили в старой комнате: оказывается, вовсе не отец избавился от детской комнаты сына. Это был Арден.

— Он приходил туда, — рассказала служанка, раскладывающая зачарованные камни, чтобы согреть постель. — Много раз. Однажды… что-то пошло не так, или он просто разозлился. И разнес всё. Его величество распорядился не восстанавливать, а сделать из комнаты другую. Его высочество принц Арден сначала разозлился, но потом и сам перестал туда приходить. Когда комната стала другой.

Катхар быстро оделся и в очередной раз растерялся, где же взять воду для умывания — в Башне слуг не было, так что хочешь умыться — идешь к источнику или набираешь воду сам. В замке подобного не было, так что пришлось позвать слуг, а потом маяться, пока они не принесли. От камзола тоже пока отказался, ограничившись простой белой рубашкой и штанами.

Катхар в итоге выбрал совсем маленькую комнату, зато рядом с братом. Вторым делом, после окон, он приказал разобрать часть стены и поставить дверь, чтобы они с Арденом могли приходить друг к другу, минуя коридор.

Это одобрил даже отец: принцы смогут решать дела без чужих глаз. Так что дверь сделали очень быстро — пусть и чуть позже, чем окно.

Катхар прикинул, что час еще ранний, но всё равно решил наведаться к брату — тот вроде бы не спал долго.

В Башне магов многие изыскания требовали света звезд. Так что ложились в основном поздно, вставали тоже. Но несколько дней, что Катхар провел во дворце, он так и не смог нормально спать. Он считал, что бессонница — просто ответ на смену места, и стоит подождать. Хотя и ощущал себя уставшим и сонным. Но просить зелье не хотелось.

Беспокоить Ардена — тем более.

Наверное, тот не был бы против, если Катхар, когда не может уснуть, приходил к нему. Первые ночи с близнецом действительно были спокойными, и он высыпался. Но Катхар не был уверен, что и дальше это уместно. Арден не прогнал бы его… но он просто был слишком вежливым, чтобы высказывать недовольство напрямую. Катхар боялся этого недовольства. Что оно вообще может быть — и предпочитал не рисковать.

Прошло десять лет. Катхар вполне отдавал себе отчет в том, что они с Арденом изменились. Тогда казалось само собой разумеющимся делиться всем: они были близнецами, да еще и принцами, которым не пристало рассказывать кому-то о своих чувствах и страхах.

Они по-прежнему близнецы и принцы. Но Катхар не был уверен, что спустя десять лет они не стали другими людьми.

К тому же, по утрам Катхар был так себе собеседником. Он ощущал себя… потерянным. Бесцельным. Тёр шрамы на руках и пытался заставить себя просто встать с постели и двигаться вперёд. Теперь он был во дворце, и стало гораздо проще, но ощущения так просто не забывались.

Он постучал и сразу толкнул дверь, еще пахнущую смолой и деревом. Ступил в комнату брата. Они договорились не дожидаться ответа, просто заходить, предупреждая вежливым стуком.

Сквозь обычное окно Ардена тоже сочился солнечный свет, но комната пребывала в умиротворении, которое бывает, когда люди еще спят. Катхар хотел уйти, но что-то остановило: смутное, едва заметное ощущение «что-то не так».

Бесшумно Катхар подошел к большой постели, где спал Арден, и почти сразу понял, что не так: близнец дышал не ровно и глубоко, а коротко, поверхностно. Он зашевелился, видимо, всё-таки проснувшийся.

Катхар увидел бледное лицо брата, его сжавшиеся до черных точек зрачки, так что глаза казались неимоверно большими, светло-карими, как будто их заполняла кора деревьев. И краем глаза заметил пустой пузырек из-под зелья на столике рядом.

— Ты совсем сдурел? — зашипел Катхар, ощущая, как его хвост начинает метаться в стороны и бить по ногам. — Где ты зелье взял?

Арден моргал, как будто не понимал, кто перед ним. Наконец-то сосредоточил взгляд на брате:

— У магов попросил.

Успокоительное и правда не было чем-то запрещенным, даже такое сильное. В Башне говорили, что аристократы употребляют их в таком количестве, что маги могут делать только подобные зелья, и всё равно хватит каждому на безбедную старость. Сами они предпочитали употреблять что-то бодрящее, но всегда говорили, что перебарщивать в любом случае плохо. И опасно.

Катхар помнил одного мага, Лиондриса. Он плохо спал и постоянно пил успокоительное зелье. Верховный маг Алаканор неодобрительно цокал языком и говорил, что это увлечение до добра не доводит.

— Начинаешь привыкать, требуется больше. Не понимаешь нужной дозы и можешь выпить слишком много. Это плохо.

— Насколько плохо?

Алаканор тогда пожал плечами, выдав неизменное «очень». А какое-то время спустя Катхар и сам всё понял: Лиондрис не спустился к завтраку, и позже оказалось, что он мертв. Случайно принял слишком большую дозу, просто остановилось дыхание.

— Хотя бы умер во сне, — сказал тогда Алаканор. Мало кто из магов заканчивал столь благополучно.

Поэтому сейчас Катхар за злостью скрывал обычный страх.

— Ты рехнулся, Арден? На кой зелья-то было столько пить?

Тот прикрыл глаза. Дышал он коротко, рвано, но равномерно.

— Мне кошмар приснился, — честно сказал Арден, снова прикрыв глаза. — Что ты снова уехал. Я знал, что это просто сон, но было… погано. Выпил, чтобы уснуть.

— А почему ко мне не пришел?

— Не хотел беспокоить.

Катхар смотрел на брата, думая, стоит ли позвать лекарей. Но он знал, что после успокоительного зелья они ничего особо не сделают, просто будут ждать. А это можно и без них сделать.

— Двинься.

Арден покорно подался в сторону, открывая глаза. От этого взгляда почти без зрачков становилось не по себе. Катхар злился — на себя, на брата, на дурацкое зелье. Он улегся рядом поверх одеяла:

— В следующий раз просто приходи ко мне.

— Ты тоже.

Эта простая фраза прозвучала так, будто Арден лихо забрался внутрь Катхара, выведал все его тайные мысли и страхи и показал, что отлично о них осведомлен.

Может, так оно и было. Арден всегда был куда проницательнее Катхара, умел подмечать детали и делать правильные выводы.

Может, и сейчас он прекрасно видел страхи и метания самого Катхара.

А может, просто хотел показать, что пусть прошло десять лет, и они сами изменились, но кое-что точно осталось прежним и таковым и будет.

Хвост еще не мог угомониться, беспокойно метался по одеялу, но сказал Катхар необычайно мягко:

— Хорошо.

На встречу с отцом Катхар так и не надел камзол.

Расхаживать в одной рубашке и уж тем более являться на встречу — это почти что голым. Но Катхар злился, и ему хотелось сделать что-то этакое, на что чопорные аристократы приподнимут брови, а потом еще неделю будут шепотом обсуждать.

К тому же, было жарко.

Так что оставив хмурого и бледного Ардена умываться и готовиться ко встрече с принцессой, Катхар направился в сады.

Он шел по замковым коридорам, задрав голову и не смотря по сторонам. Через большие арочные окна в галерее проникало много света, краем глаза можно было заметить видневшуюся замковую стену. День стоял ветреный, так что тонкие ткани, развешанные то здесь, то там, развевались, иногда касаясь принца. Будто языки огромных животных.

Катхар вовсе не ощущал себя принцем, хозяином этого места. Наоборот, он ощущал себя неуютно, хотя вырос среди этих стен, провел в них половину сознательной жизни — но не последнюю половину.

Сейчас Катхар ощущал себя самозванцем, который занял чужое место и на самом деле не имеет права находиться здесь.

Поэтому он только выше задрал голову и размашисто махнул рукой, приказывая страже открыть перед ним двери.

Он не мог находиться в Храме, и это вызывало досаду, раздражение на магов — хотя не то чтобы Катхар на самом деле стремился слушать душные молитвы или получать очередные глупые пророчества.

Невысокие деревья в саду цвели маленькими светлыми цветами, на изогнутых ветвях висели розовые ленты, кое-где нити бус и колокольчики. Катхар замер, с удивлением разглядывая сад: он почему-то не ожидал, что здесь будет так красиво и спокойно.

— Нравится, Катхар?

Конечно, он заметил ее издалека. Подождал, чтобы вежливо поклониться. Свита разодетых фрейлин осталась позади, и она подошла к нему, улыбаясь, коснулась щеки.

Леди Кайнила, королева Экхадура и мать близнецов.

Она часто приезжала в Башню магов, чтобы увидеть Катхара, и он мог бы радоваться… только в один из первых же визитов, она вот точно так же коснулась его щеки и сказала:

— Ты не мой сын.

Потом добавила, что ни он, ни Арден не ее дети в полной мере. «Вы принадлежите королевству». Она и правда всегда оставалась нежна, но в то же время как будто он просто ребенок — не ее ребенок.

Поэтому Катхар даже не понимал толком, как к ней относится. Не одобрял того, что леди Кайнила предпочла остаться красивой игрушкой, коронованным дополнением владыки. Он не мог воспринимать ее как собственную мать, хотя и он, и брат походили на нее внешне.

Тонкая, изящная, леди Кайнила была дочерью древнего знатного рода, который когда-то вывел Экхадур на морские просторы, положив начало мощному флоту, опережавшему другие государства. Достойная партия для короля.

Она выглядела моложе настоящего возраста, только собирались морщины в уголках глаз — таких же голубых, как у самого Катхара или короля. Ее светлые волосы всегда забирались в замысловатые прически, собранные гребнями с драгоценными камнями, украшенные нитями и косами. И платья ее неизменно светлые, напоминавшие о чем-то легком — будто пенка из пузырьков на свежем молоке.

Сейчас леди Кайнила казалась продолжением сада, такая же воздушная, с едва ощущаемым прикосновениями тонких пальцев. Она опустила руку, подавая ее для традиционного жеста, и Катхар аккуратно коснулся губами ее ладони.

— О! — леди Кайнила с интересом уставилась на руку самого Катхара. — Какие интересные точки. Это знаки хараторов?

После сдержанного кивка, она улыбнулась, и ее голос сплетался со звоном колокольчиков между деревьями:

— Здесь их считают дикими, необузданными племенами.

— Меня тоже.

Несмотря на то, что леди Кайнила никогда не стремилась быть матерью, она единственная рассказывала Катхару о брате и могла говорить то, что не считали нужным маги.

Именно у нее он спрашивал, зачем же разделили близнецов. Катхар не понимал, если он всё равно убивал магией наставников. Леди Кайнила качнула головой с очередной сложной прической:

— Если бы вы остались вместе, то убили половину дворца. И разрушили его весь. Обучаться по одиночке проще. А когда будете готовы, вы сможете объединять силу.

Сейчас леди Кайнила только кивнула, сказала заходить к ней и вместе со свитой удалилась в сторону дворца. Некоторое время Катхар стоял перед садом: ему хотелось, чтобы кто-нибудь просто погладил его по голове, прямо между рожек, и сказал, что теперь он дома. Или хотя бы, чтоб брат сейчас стоял рядом. Ничего не говоря, не двигаясь, но касаясь его кончиком хвоста — для них двоих это всегда говорило больше, чем любой другой жест.

Но Арден приводил себя в порядок после зелья, а Катхара ожидал отец. Так что принц расправил плечи, вернул на лицо нахальную кривую улыбку и прошел сквозь зеленый коридор в сад.

Он оказался у маленького фонтана, по краям которого на воде лежали розовые лепестки. В темноватой воде плавали рыбки, двигаясь будто под журчание воды. Картинка была почти умиротворенной, но Катхар насторожился, ощутив запах.

Последние десять лет он жил среди магов. Половина осознанной жизни. Так что он мог не знать ритуалов, но прекрасно владел собственной магией и был в курсе, что значат те или иные магические вещи.

Магии можно научиться, овладеть ею. Но достичь высот — только если есть природные задатки. И в детстве их легко опознать: это способность ощущать магию в окружающем мире.

Арден говорил, что именно чувствует. Так было у большинства. Но были и те маги, кто мог чуять — они-то и составляли специальные отряды, которые искали разломы. Когда ищейки в первый раз остановились в Башне магов, Катхар был очарован. К тому моменту он уже вполне овладел собственной силой и не пытался сбежать, прекрасно понимая, что это бессмысленно. Он упросил магов позволить ему на некоторое время присоединиться к ищейкам. Тем более, они в тот год сновали в окрестностях Башни, не уходя дальше одного дневного перехода.

Они многое показали Катхару. Хотя он сопровождал их отнюдь не в каждой вылазке, но тогда и научился лазить по деревьям, балансируя хвостом, бесшумно двигаться и многим другим навыкам, от которых у местных аристократов наверняка опять брови поползут вверх.

Как ищейки, Катхар мог чуять магию. С самого детства, просто именно они научили различать оттенки и осознавать, о чем они.

Сейчас в саду безусловно пахло душистыми цветущими растениями, но было и еще кое-что. Терпкий, пряный и густой запах, такой бывал у сильной магии или рядом с разломами, где большие выбросы энергии. В саду он был едва уловим, но всё равно удивлял. Что за магией здесь пользовались, если от нее остался такой густой шлейф?

Но во дворце есть маги, так что Катхар сосредоточился на более насущных делах, тем более что по мозаичной дорожке к фонтану как раз приближался отец.

Его величество Эмрис Элькинар, одетый в изысканный камзол, шагал не один. Рядом с ним будто плыла женщина в жреческой одежде: легкое золотистое платье, поблескивающее среди деревьев сада, всё прошитое искрящимися нитями, густые светлые волосы, рассыпаны по плечам.

На полшага позади нее молодой мужчина, вряд ли старше Катхара: тоже в светлой одежде жрецов, с серьгой на всё ухо, только волосы у него были необычно темными и уже неплохо отросшими для жреца: их мягкие волны скрывали кончики ушей.

Катхар счел за лучшее вежливо поклониться, не зная, кто перед ним. Но после коротких приветственных фраз понял, что женщина — это Иладейл Ман, Верховная жрица. Просто теперь она была без маски, поэтому сразу и не узнать. К тому же, в Храме Катхар не особо ее разглядывал.

Он смутно помнил предыдущую Верховную жрицу, когда еще жил во дворце. Она была старой, с сухими сморщенными ладонями и хрипловатым голосом. Насколько знал Катхар, возглавлять Храм могли как мужчины, так и женщины, но несколько последних раз выбирали именно женщин. На этот раз Иладейл явно была очень юной, просто удивительно.

Но всё равно старше брата — жрец рядом с ней оказался братом, Аэль Ман. И хотя в чертах их лиц определенно проглядывало сходство, темные волосы Аэля казались удивительными и выделяющимися.

Катхар, видимо, слишком пялился, так что глаза Аэля едва заметно сузились. При этом на губах осталась холодная вежливая улыбка. Он кивнул на хвост Катхара, который сейчас спокойно лег на мозаичную дорожку, покрытую лепестками цветов:

— Слышал, принцам натирают хвосты золотом.

— А я слышал, жрецам отрезают яйца.

Прежде чем Аэль успел ответить, сестра мягко взяла его под руку:

— Мой брат не проходил все ступени жреческого посвящения. Он обучался у одного из членов Совета магов.

Так значит, он маг. Что ж, тогда понятно, почему прогуливается по королевскому саду и так спокойно чувствует себя рядом с королем. Скорее всего, Аэль займет место этого мага в Совете. Да еще брат Верховной жрицы.

Иладейл тем временем улыбнулась, но ее улыбка вовсе не была светлой, как у леди Кайнилы. Скорее, острой, как тонкое лезвие кинжала, пахнущее благовониями из храма.

— Рада познакомиться с вами, ваше высочество, принц Катхар.

— О, вы можете отличить нас с братом?

— Он бы не пришел в одной рубашке.

И это звучало вовсе не упреком, скорее, приглашением позабавляться над глупыми правилами. Иладейл подалась вперед, как будто хотела поделиться с Катхаром чем-то сокровенным:

— К тому же, вы не правы, ваше высочество, все достоинства наших жрецов и жриц при них. А их искусству любви могут позавидовать даже девушки из специальных заведений. Я бы пригласила вас проверить, жаль, вы не можете находиться в Храме.

Она чувствовала себя хозяйкой положения, но явно растерялась, когда Катхар тоже резко подался вперед, так что их лица находились так близко, что при желании можно было ощутить дыхание:

— Жрицы не всё время в Храме. Так что не стоит раздавать приглашения, о которых можете пожалеть. Я ведь могу и воспользоваться.

Иладейлотпрянула, а рядом с ней тут же возник Аэль. Не отрываясь, он смотрел на Катхара:

— Жрицы могут постоять за себя.

— А я говорил не только о жрицах, — заявил Катхар и как можно откровеннее оглядел самого Аэля.

Ответить тот не успел, потому что громыхнул голос короля:

— Хватит, Катхар.

Повернувшись к Иладейл и Аэлю, он коротко поблагодарил их за визит, и они распрощались. Хвост Катхара несколько раз хлестнул из стороны в сторону, но сам он промолчал и склонил голову в положенном этикетом прощании. Двинулся за отцом по дорожке.

Похоже, Верховная жрица не очень-то волновала Эмриса, потому что он не сказал ни слова по ее поводу.

— Маги посмели тронуть принца Экхадура. Они переступили черту.

Катхар заметил, как сжались губы отца, как заходили желваки, выдавая его гнев.

— И что ты сделаешь? — осторожно спросил Катхар.

— Если бы всё зависело от моего желания, я бы уже отправил к Башне магов пару взводов гвардейцев, чтобы те вспомнили, кому подчиняются. Но есть мои желания, а есть политика. Совет магов нам еще нужен, ссориться с ними сейчас недальновидно. Я отправил им официальное письмо с просьбой снять наложенное «по ошибке».

Судя по интонациям отца, поверить в ошибку мог только совсем дурак.

— После визита принцессы подумаем, как решить этот вопрос. Может, тогда и маги пояснят, чего хотят. Или они просто продемонстрировали силу. Напомнили о том, что ты их, и вовсе не принадлежишь жрецам или даже дворцу.

Катхар молчал, но от последних слов стало особенно погано: никто не считал его принцем с собственной волей и желаниями, просто разменная монета, инструмент добиться своих целей или кому-то о чем-то напомнить.

— Можно было просто оставить меня в Башне, — сухо сказал Катхар.

— Нельзя. Ардену было плохо, ты же просто умирал. Жрецы выдали пророчество, что вас надо соединить. И еще кое-что. Ты знаешь полный текст?

До этого момента Катхар полагал, что знал. Но ему казалось, это всё, а раз отец спрашивал…

— Нет.

— Принцы-близнецы умирают друг без друга. Им снова пора быть вместе. Но спустя оборот останется только один из них.

Они остановились перед фонтаном, и Катхар присел на бортик. Кончик его хвоста осторожно коснулся воды: теплая. Но думать Катхар мог только о полном тексте пророчества.

Почему Арден не сказал ему?..

— И что это значит? — ровно спросил Катхар.

Он видел отражение отца в воде. Как тот пожал плечами:

— Никто не знает, что за оборот. Но один из вас, вероятно, умрет.

— Мило, — процедил Катхар и дернул хвостом в воде. Отражение отца рассыпалось в кругах.

— Я хочу объявить Ардена наследным принцем.

Катхар пожал плечами, как будто ему не сообщили ничего особенного. По большому счету, так оно и было, он с детства не сомневался, что именно Арден займет трон. И сейчас это устраивало Катхара даже больше, чем раньше — он задохнется в условностях короны.

— Я никогда и не думал, что ты считаешь меня достойным, — едко сказал Катхар.

— Ты знаешь, что Арден лучше подходит для престола. Но в одиночку он не справится. Только не по началу.

И тут Катхар понял две вещи. Во-первых, отец не просто так говорит именно с ним, в этом спокойном умиротворении сада, скрытом от чужих глаз. Он хочет знать, что думает Катхар. Интересно, а если бы он сейчас вспылил? Заявил, что сам хочет стать королем? Из-за деревьев вышла бы стража и отвела в темницу?

Во-вторых, отец верит в пророчество. Может, полагает, что это Катхар не протянет пресловутый «оборот». Может, хочет, чтобы оба принца пока держались вместе и понимали, что однажды предстоит одному из них на троне.

В детстве Катхар не приходил в восторг от храмов, а потом, у магов, почти в них не бывал. Он научился владеть собственной силой — к магии его благоразумно не пускали, хотя он сам много чего запомнил. Его не обучали как мага, только владеть и направлять то, что есть у него самого. А это уже немало.

И Катхар запомнил, что есть только сила. Собственные стремления.

Ты отвечаешь за то, что с тобой происходит. Ты, а не боги.

Поэтому ни в какие пророчества, которые можно трактовать десятком способов, Катхар не верил. И в нынешнее тоже, только подумал, что Арден наверняка опасается, что это правда, потому и не сказал.

Отец тоже верил. Как почти все жители Экхадура.

Катхар поднял голову и посмотрел прямо на отца:

— Я поддержу брата. И буду его защищать, если кто-то вздумает избавиться от наследного принца.

Отец кивнул, а его взгляд был направлен куда-то в даль. На облетающие лепестки с деревьев.

— У меня тоже был брат, — неожиданно сказал он. — Близнец.

Катхара удивило заявление. Он никогда не слышал об этом, даже преподаватели не говорили, будто у него был дядя. Значит, он умер довольно рано и ничего не успел совершить.

— Мы были близки, а потом тоже проснулась сила. Маги пытались ее утихомирить, но ничего не выходило. Тогда нас разделили, только я остался во дворце, а брата увезли в резиденцию в Альтнерских лесах. Мы часто виделись, писали друг другу и пытались учиться. Но после встреч всё как будто сбивалось, и сила снова выходила из-под контроля.

Отец помолчал, и кончик его хвоста, спокойно лежавшего на плитках, дрогнул.

— Маги посоветовали не видеться. Мы писали друг другу, это должно было поддержать… но сделало только хуже. Мой брат всё чаще писал, что ему невыносимо среди лесов, жаловался на одиночество. А потом исчез. Его искали с собаками по всем окрестностям несколько дней, но я-то знал правду, сразу понял. Мой брат умер.

Эмрис наконец-то перевел взгляд на сына. Кончик королевского хвоста сжался:

— Его тело нашли неделю спустя, в пруду. Он набил карманы камнями и вошел в воду. Поэтому я счел, что тебе и Ардену лучше вообще не общаться, вы связаны куда теснее, чем были мы с братом. Маги были способны обучить тебя куда лучше и… приглядеть. Я не знал, что это затянется на десять лет. Но значит, так было нужно.

Катхару хотелось сказать что-нибудь едкое, ткнуть отца носом в то, что он был не прав и сделал только хуже. Но шрамы на руках чесались, сейчас не видные под рубашкой. И на миг Катхар представил, а было бы ему лучше получать письма от Ардена?

Может, он бы почувствовал себя не таким одиноким. Или невозможность встретиться только усилила тоску. И кто знает, как бы поступил сам Арден? Он казался рассудительным… но Катхар видел его утром, одурманенным зельем.

— Срань какая-то, — буркнул Катхар.

— Да уж, преподаватели должны были обучить тебя манерам… но маги явно не поскупились на всё остальное. Веди себя прилично хотя бы с принцессой. Не заставляй Ардена работать за двоих.

Упоминание брата было, конечно, запрещенным приемом, но он сработал. Ардену точно будет неловко, если Катхар начнет вести себя не как принц, а как дикий зверек.

Король ушел не прощаясь, а Катхар еще долго сидел в саду, подталкивая пальцами лепестки в воде или пытаясь успеть ткнуть хвостом рыбку.

— Мне сказали, что ты здесь.

Катхар вскинул голову, когда рыбка в очередной раз увернулась.

Арден стоял перед зеленым коридором, выводившим из сада. В светлом камзоле, сам еще бледный, но с тонким венцом принца в волосах. Там же проглядывали темные рожки, а хвост спокойно маячил за спиной. В руках Арден держал темный камзол брата и протянул ему:

— Оденься и пойдем знакомиться с принцессой.

Вздыхая, Катхар взял одежду и кивнул. Что ж, если никто не считал, что у него есть собственная воля, они очень сильно удивятся. И он-то еще заставит себя запомнить, а не исчезнет в воде, как безызвестный дядя, о котором даже учителя не говорят.

Поправив камзол на плечах, Катхар начал застегивать многочисленные крючки, попутно отряхнув хвост с каплями воды.

— Ого!

Порыв ветра стряхнул с дерева лепестки, и они посыпались на Ардена, вызвав у того искреннее удивление.

— Ты что, цветов никогда не видел? — проворчал Катхар, поднимаясь.

— Видел, конечно. Но я как-то всё больше во дворце был, — Арден огляделся, словно видел сад впервые. — А тут красиво в это время года!

Новый порыв ветра окатил его лепестками, и Арден рассмеялся: весело, искренне. В его светлых волосах запутались лепестки.

С братом Катхару не хотелось ни огрызаться, ни язвить. Он сам будто становился мягче. Наконец-то застегнутый, он подошел и хлопнул близнеца по плечу:

— Напомни устроить тебе прогулку по окрестностям. Я бы и сам посмотрел.

Арден кивнул, искренне улыбаясь.

========== 5. ==========

— Твой брат всегда такой?

— Нет, — ответил Арден с удовольствием. — Обычно он всё-таки одет.

Принцесса Талисса улыбнулась уголками губ, слишком хорошо воспитанная, чтобы можно было понять, о чем она на самом деле думает. Арден видел ее уже третий день, но так и не смог ее понять — что его определенно восхищало.

Сегодня весь королевский дворец собрался на традиционных развлечениях: сначала драка, потом пир.

Во дворе имелось специальное место, где сколотили деревянные трибуны и украсили их разноцветными флажками и лентами. Пространство в центре засыпали песком, на который мягче падать — и который так красиво и эффектно взметается. Раз в год подобные увеселения происходят на большой Ярмарке за городом, но на этот раз показательные драки устраивались исключительно в честь гостьи и только для аристократов двора.

Они скучающе смотрели на бои, пока на песок не вышел сам принц Катхар.

В этот момент Арден опустил голову и старательно сделал вид, что его очень интересуют несуществующие складки на штанах — он не был уверен, что сдержит улыбку, а дворянам незачем ее видеть.

Вообще-то участие самих аристократов в таких показательных стычках «для своих» не считалось чем-то из ряда вон выходящим. Насколько знал Арден, подобное развлечение изначально и было устроено королями прошлого, чтобы показать, что они равны с простым народом, и даже монарх должен быть в хорошей форме. Уметь защищаться не только за спинами гвардейцев.

И показать себя.

Вот только у прадеда близнецов были проблемы с лишним весом, и он терпеть не мог физические упражнения. Поэтому с тех пор ни в коротких боях для аристократов, ни тем более на общей Ярмарке монархи не участвовали.

До этого дня.

Катхар явно наслаждался вниманием, но и не медлил: они сошлись с Селлом Гондри, кружа вокруг друг друга и не особо торопясь именно драться.

Конечно же, это был Катхар, кто первым стянул с себя рубаху — под дружный вздох придворных дам, для которых зрелище внезапно стало на порядок интереснее. Селл только нахмурился, но повторять не стал, пусть в разгар дня во дворе и вправду было жарковато.

— А вы тоже умеете драться, принц Арден? — поинтересовалась принцесса Талисса.

— Умею за себя постоять.

— Интересно было бы увидеть вас с братом одновременно. Вы ведь так похожи! Это было бы любопытно.

В королевском роду Элькинаров порой рождались близнецы, так что чем-то необычным или из ряда вон выходящим это не было. А вот принцесса никогда ничего подобного не видела, так что искренне удивлялась.

Наклонившись к ней, Арден прошептал:

— А вдвоем — это развлечение не для всех.

Тут же Арден мысленно осекся и проклял всё на свете: он вовсе не подразумевал ничего двусмысленного, но именно так оно и прозвучало. Опасно делать такие высказывания принцессе империи, с которой хочешь заключить союз — хотя она вежливо сделала вид, что ничего не поняла.

Прикусив язык, Арден сосредоточился на схватке, чтобы еще что-нибудь не ляпнуть.

Он был одним из немногих, кто знал заранее, что Катхар поучаствует в драке. И по началу не одобрял, но брат искренне удивился «почему». Арден понял, что у него нет внятного ответа: просто очень давно короли и принцы оставались исключительно наблюдателями.

На песке Катхар явно чувствовал себя на своем месте. Он задорно кружил вокруг Селла, что-то вполголоса говоря ему, на трибунах не было слышно. Наконец, Селл метнулся вперед, они коротко схлестнулись, так что невозможно было понять, что происходит.

Катхар отскочил назад, проехавшись ногами по песку и взметнув облако пыли. Его хвост взлетел, удерживая равновесие. Принц казался почти хрупким, но на самом деле под кожей были видны мышцы.

С трибун — еще и рожки во встрепанных светлых волосах. Арден подозревал, еще один повод особам королевской крови участвовать в подобных развлечениях: пусть все видят хвосты и рожки, что лучше любых венцов говорят о том, какая в них кровь.

Белесые шрамы на руках брата Арден тоже видел хорошо. Но вряд ли кто-то кроме него обратил внимание.

Похоже, Селл его достал: Катхар утёр кровь из разбитой брови, демонстрируя вытатуированные точки на костяшках, но только хищно усмехнулся, не сводя взгляда с противника. Он кинулся резко, стремительно.

А в следующий миг Селл Гондри оказался на песке, прижатый рукой Катхара. Принц честно победил.

Рассмеявшись, Катхар вскочил на ноги и протянул руку, помогая Селлу подняться. Снова рассеянно вытер кровь и раскланялся публике. После чего подхватил рубашку, чтобы уйти. Зрители зашевелились: зрелище закончилось.

Прищурившись, Арден быстро посмотрел в сторону родителей: они сидели рядом, под цветастым навесом. Лицо матери казалось бесстрастным, отец хмурился. То ли не одобрял Катхара, то ли вообще думал о другом.

— На пиру тоже ожидать сюрпризов? — спросила принцесса.

Арден поднялся, галантно предлагая ей руку:

— Что вы, ваше высочество, мы очень предсказуемы.

Принцессу Арден никогда раньше не видел, но теперь она стала достаточно взрослой, чтобы наносить визиты вежливости в государства, от которых чего-то хотел ее отец. Так что Арден не сомневался, за хорошенькой внешностью наверняка скрывался цепкий ум. И все детали она замечает.

Талисса Хагалад, единственная наследница империи Босохан. Говорят, именно оттуда когда-то пришли племена хараторов. Ее отец правил железной рукой, империя процветала, поставляя всему миру драгоценные камни и украшения, демонстрируя лучших воинов. Часть из них приехала в свите принцессы, и Ардену становилось не по себе, когда он видел молчаливые тени с одинаковым выражением лица.

Чуть младше близнецов, невысокого роста, Талисса была хороша собой: ладная фигура, подчеркнутая плотной тканью ее платьев и такими непривычными украшениями. Ремешки, стальные косточки и позвонки, птичьи перья и когти из металла. Талисса носила всё это с достоинством, иногда бросая по сторонам как будто насмешливые взгляды из-под пушистых ресниц. Лицо сердечком, большие глаза зеленоватого оттенка и пухлые губы.

И длинные рыжие волосы.

Если Талисса искренне удивлялась близнецам и не могла скрыть этого удивления, то они точно так же поражались ее волосам такого необычного красноватого отлива.

В Экхадуре рыжих почти не было. Обычные жители в основном темненькие, как их предки тысячи лет назад. Аристократия — светловолосые завоеватели, которые тоже сменили уже множество поколений и давно стали своими.

Арден изучал историю и хорошо помнил эти уроки: когда-то светловолосые люди пришли из-за моря на своих кораблях и с оружием. Они покорили необразованных местных и заложили первые камни Экхадура. Они принесли своих богов с хвостами и рогами, по образу и подобию которых когда-то был создан королевский род.

Спустя время, конечно, странные браки и измены, подобные монархам стали появляться во всем королевстве, у некоторых аристократов. Но ничтожно мало.

Ардену правда было интересно, почему всего один род обладал такими яркими признаками, откуда взялись они сами? И что это за таинственная земля за морями? Но летописей толком не осталось за давностью лет — может, как и земли за морем. Арден неизменно упирался в легенды и храмовые предания, не очень-то им веря.

Он только знал, что когда-то его предки принесли своих богов и свою веру. Пророчества, которые даются и исполняются до сих пор. И крайне редко ошибаются.

— Почему ты не сказал? — спрашивал Катхар. — О второй половине. Что один из нас должен умереть.

— Не знаю, — честно признался Арден. — Как будто… если я произнесу это вслух, оно станет правдой.

Он смутился, а вот Катхар оставался спокойным. Он посмотрел на брата и спросил:

— Хорошо, представь, что это правда. Ты скоро умрешь. И что с того? Что ты будешь делать сейчас?

Арден был вынужден признать, что примерно то же самое.

— А теперь закрой глаза, — скомандовал Катхар. — Представь, что умру я. Прочувствуй это, а не сбегай от мыслей. И как, твой мир рухнул?

Вместо ответа, Арден зло процедил:

— Раз такой умный, возьми и представь всё то же самое. Ну как, мило?

Катхар ничего не ответил, изменившись в лице, и больше они не возвращались к разговору. Хотя Арден чувствовал, что брат ничуть не верит в пророчества и их предопределенность. И невольно часть этой уверенности передавалась близнецу.

Насчет принцессы Катхар тоже был категоричен, и здесь Арден с ним согласился: он сам, как более сведущий в придворных делах, обхаживает Талиссу, пока Катхар выясняет, с кем она приехала, много ли среди них магов и насколько умелых.

Это всё нужно для одного: похитить магию империи Босохан.

На самом деле, Арден не очень понимал план, но доверял брату. И ему просто нравилось, как деятельно тот взялся за исполнение.

По словам Катхара, в Босохане недавно произошел крупный разлом: магия в одном месте выплеснулась. Вместо тонкого полотна, свернувшийся клубок. И босоханские маги каким-то образом смогли овладеть этой силой: ее поглотила принцесса.

Только мало кто об этом знал. Совет магов… и Катхар, успевший подслушать в Башне.

— Значит, теперь она — сильный маг? — уточнил Арден. — Похожа на нас?

— Нет. Мы родились с этой силой, ее нельзя отобрать. А она… словно сосуд. Не знаю, может ли пользоваться. Но принцесса хранит эту силу. И мы можем ее забрать.

Зачем она сдалась Катхару, Арден не очень представлял. Может, близнец и сам толком не знал: он видел увлекательную задачу и хотел провернуть дело.

— Тогда мы будем диктовать условия Босохану, а не они нам.

Арден счел, что это действительно может сработать. Империя в последнее время начала нагло лезть в дела, далеко выходящие за собственные границы. Отец уже намекнул, что Ардену неплохо бы жениться на принцессе Талиссе, и фактически, этот визит и нужен был для заключения договора. Арден хорошо понимал, что лучше это делать на собственных условиях.

Поэтому, пока он развлекал принцессу, Катхар вызнавал, кто в ее свите — смогут ли они что-то противопоставить.

Зал украсили ветвями с мелкими белыми цветами, яркими лентами и золотистыми флажками. Назначили начало на время заката: через огромные окна и балконные двери свет как раз попадал в зал, погружая его в оттенки желтого и оранжевого.

Королевская чета оделась в красные одежды и маски, заняла место во главе стола. Корона переливалась камнями, большая часть которых когда-то прибыла именно из Босохана. Голову Ардена украшал более скромный венец, он выбрал традиционный светлый камзол. Верхнюю часть лица закрывала золотистая маска в виде переплетенных осенних листьев.

Катхар встретил его в дверях. Фигуру второго принца обнимали закатные лучи, а темная маска в виде корней и перьев скрывала не только часть лица, но и свежие ссадины. Только улыбка оставалась видна, счастливая и шальная.

— Красиво! — восхитился он.

Арден привык к великолепию дворца, к тому, как четко просчитывают начало, чтобы показать зал с лучших сторон.

Катхар с неподдельным восторгом смотрел вокруг. Для пиршества он тоже оделся в официальный темный камзол, даже хвост его был натерт золотом, как положено. Только волосы он тут же разлохматил рукой, каким-то образом минуя венец.

Вместе с принцессой Талиссой они заняли место рядом с отцом, и Арден вежливо и деловито поддерживал разговор ни о чем.

Пару раз он перехватил взгляд Иладейл: Верховная жрица сидела вместе с братом, Аэлем, в пышном золотистом платье и с тонкой тканью на глазах. Не скрывала, но напоминала о церемониальных масках.

Про Аэля ходило много сплетен, и в данном случае они наверняка были правдой: младший сын, признанный отцом, но скорее всего, вовсе не от леди Ман. Судя по его темным волосам, настоящей матерью Аэля была какая-то простолюдинка. Он, правда, не особо заморачивался, редко бывал дома, обучался магии и вроде был весьма в ней талантлив.

Его взгляд всё чаще был прикован к Катхару, но тот, похоже, не замечал. Сама Иладейл едва заметно кивнула Ардену: с утра она прислала записку, что хотела бы встретиться и приглашает его в храм.

Арден отвечать не торопился, а когда прочитал записку, рядом оказался Катхар: как раз сидел на полу, разложив перед собой коллекцию ножей брата, и выбирал, что бы забрать себе.

— Она тебя для дела хочет, или… — спросил Катхар, делая многозначительную паузу и не поднимая головы.

— Что за намеки?

— Да видел, как она смотрит. Когда точно уверена, где я, а где ты.

— Мы просто хорошо с ней знакомы.

— Близко, — хихикнул Катхар.

Он угадал абсолютно верно, хотя роман был коротким и еще до того, как Иладейл стала Верховной жрицей. Арден даже не знал, он бы предпочел обсуждать с ней дела, или всё-таки рассчитывал на немного иную встречу.

На пиршественном вечере они не успели обменяться хоть парой слов, зато Иладейл пришлось выслушивать одного из придворных магов — хотя чаще разговор с ним перехватывал Аэль.

Жрецы неплохо устроились под боком королевского дворца, а вот Совет магов когда-то проиграл борьбу за власть, отстаивая свою независимость. В итоге они всё равно формально подчинялись короне, хотя в их дела и не вмешивались. Но Башня стояла так удаленно, что и на политику влиять почти не могла.

Арден вспомнил заклятие, вплетенное в кожу брата, как тот не мог находиться в Храме. Что ж, маги явно хотят получить больше власти.

При дворе обычно находилось не меньше пятерых, но они менялись так часто, присылаемые Советом, что Арден не утруждал себя запоминанием имен.

К третьей смене блюд в сгущающихся сумерках зажгли магические светильники, а чуть позже королевская чета удалилась, так что остальные почувствовали себя куда свободнее. Откуда-то появились танцовщицы в полупрозрачных платьях, а вина стало гораздо больше.

Арден видел, что до этого брат всё больше молчал, хотя не так, как бывало наедине. Тогда Катхар явно не пытался держать лицо. Иногда он как будто терялся, походил на дикого зверька, тёр шрамы на руках.

Пару дней назад он тихо сказал:

— Во мне так много эмоций, что я тону в них с головой.

Арден видел это, но ничего не мог сделать. Просто не знал, что именно. Поэтому, когда официальная часть пира была закончена, и начались более разудалые танцы при магическом свете, Арден первым снял маску и расстегнул пару верхних крючков камзола.

На лице Катхара тут же появилась улыбка, он тоже стянул маску и, подмигнув брату, пригласил принцессу Талиссу на танец.

Веселье набирало обороты, оставив в зале преимущественно молодежь, Аэль танцевал с сестрой, Арден лениво развалился на стуле, прислонившись спиной к столу. Кто-то сунул в руки кубок, но пить ему больше не хотелось.

— Принц Арден, а я-то думала, у вас не умеют веселиться!

Раскрасневшаяся Талисса уселась рядом с ним, тоже спиной к столу. Несколько прядей ее рыжих волос выбились из идеально заплетенных кос, и Арден засмотрелся на них, сейчас казавшихся темно-красными в неровном свете.

Катхар тоже оказался рядом, его мундир был расстегнут уже до половины, но в общем веселье это мало кого заботило. Подхватив стоявший на столе бокал брата, Катхар лихо его осушил.

— Скоро начнешь есть мою еду, — проворчал Арден, хотя ему нравилось, когда брат явно чувствовал себя прекрасно.

Арден тоже расслабился, с удивлением понимая, что вообще-то до этого и правда оставался напряженным. Тем временем Катхар встал с другой стороны от принцессы, облокотившись на стол.

Талисса явно терялась между ними двумя, и Арден был готов поспорить, что брат прекрасно об этом знал: маленькими они любили смущать слуг и аристократов, вставая по обе стороны от них. Если на них была не разная одежда, отличить их не представлялось возможным.

Как-то могла только старая нянька.

Она давно умерла, старуха из хараторов, будто обточенная сухими ветрами. Отец тогда посчитал, что сыновьям будут полезны не только королевские учителя, но и знакомство с культурой племен.

Нянька Джиновир умерла уже после того, как Катхара отослали к магам. И жалела о том, что не смогла попрощаться со вторым принцем — Арден знал об этом, но не стал говорить брату. Тот любил старую няню, с открытым ртом слушал ее истории о далеких землях и о том, как пустоши расцветают ковром из цветов. О старом герое Виракке Нире, эти истории принцы любили больше всего. Легендарный герой прошлого, который смог обуздать Коня Пустоты и покататься на звездах.

Арден предложил брату отнести цветы на ее могилу, но, к его удивлению, тот наотрез отказался.

— Я любил ее, — сказал он. — Но она умерла, а нам нет смысла цепляться за мертвецов. Достаточно помнить.

Настаивать Арден не стал. А сейчас, в полумраке, под задорные звуки музыки и женский смех, невольно вспоминал те сказки и легенды, которые рассказывала старая нянька принцам в полумраке комнаты. Он и сейчас ощущал себя чуточку героем такой сказки.

— Вы даже не представляете, как мы умеем развлекаться, — улыбался Катхар принцессе. — Если мой занудный брат закончил с официальной частью, то можем показать чуть менее официальную. Может, выбраться завтра в город?

— Не боитесь? — фыркнула Талисса, и по ее тону было понятно, что она-то ничуть не опасается.

— А чего бояться принцам-магам?

Катхар залихватски прищелкнул пальцами, и магический ветерок тут же приподнял тяжелые косы принцессы. Она сама вскинула брови, но ничуть не удивилась. Пальцы Ардена кольнула магия брата — но только его, принцесса явно ничем не отвечала.

Очень жаль. Или к лучшему, если она и правда только сосуд.

— Арден… что-то не так.

Он вскинул голову: когда брат называл его полным именем, явно что-то было не так. Катхар осел на стул, и даже в мутном магическом свете было видно, как посерело его лицо. Он дернул рубашку у ворота и метнул быстрый взгляд на кубок на столе.

Арден понял в тот же момент: кубок, который предназначался ему, и который случайно осушил Катхар.

Яд.

— Лекаря сюда! Срочно! — рявкнул Арден, поворачиваясь к кому-то из слуг. Тот испуганно кивнул.

Он обернулся к близнецу, успев заметить, как тот сползает на пол. Принцесса Талисса явно не очень понимала, что происходит. Невежливо оттолкнув ее, Арден опустился на колени, подхватывая брата.

— Кат! Слышишь меня? Не отключайся!

Тот хрипел, вцепившись в камзол Ардена. Музыка вроде бы затихла, рядом появился один из перепуганных лекарей:

— Ваше высочество, это похоже на яд…

— Так дай ему противоядие!

— Ваше высочество, у нас его нет…

Катхар продолжал хрипеть, с трудом делая новые вдохи. Венец с его головы давно упал, а хвост метался по полу, как будто пытался что-то нашарить. Арден коснулся его собственным, еще намазанным золотой краской, и хвост брата тут же успокоился.

Но не он сам. Арден невольно вспомнил, как близнец обещал оберегать его — похоже, он делает это даже неосознанно.

Хуже того, Арден со внезапной ясностью понял: если ничего не сделать, Катхар сейчас умрет. Здесь и сейчас, у него на руках, хрипя и задыхаясь.

Спустя оборот останется только один из них.

— Нет уж, — зло прошептал Арден.

Он поднял одну руку и положил на глаза брату, там, где до этого была маска.

— Я заберу твою боль.

Он не мог сказать, было ли это магией, или так подключалась их связь друг с другом. Арден просто пожелал этого так сильно, как только мог: он хотел забрать часть боли близнеца, разделить ее, чтобы тот смог выжить.

Дыхание перехватило, в глазах потемнело, а внутренности будто прошила боль — отголосок боли.

Арден запомнил остальное кусками. Вот его самого бьет дрожь и тошнит прямо на пол — выходит яд, который попал в тело магически, забранный у брата. Его кто-то поддерживает, и Арден с удивлением отмечает, что это Аэль.

Вот мелькает собранное лицо принцессы Талиссы. Катхар, около которого суетится лекарь. Брат без сознания, на лице испарина, но он определенно жив.

Вот Ардена куда-то ведут… окончательно очнулся он уже в своей кровати. Лекарь тут же засуетился, что принцу надо отдохнуть, но Арден и слушать ничего не хотел. Он отправился в комнату брата, а потом приказал перенести его к себе: комната Катхара показалась слишком холодной, нетопленной для дрожащего от холода близнеца.

Правда, оказалось, что жар у самого Катхара.

Он метался на кровати, иногда приходил в себя и затравленно оглядывался:

— Дени, прогони их! Прогони их всех!

Он явно видел что-то вокруг и не успокоился, даже когда Арден отослал всех лекарей: они всё равно разводили руками и говорили, что принцу станет лучше, надо подождать.

Ночью Катхару стало только хуже.

Он тяжело дышал, иногда приходил в себя и цеплялся за близнеца, исступленно шептал:

— Не уходи! Только не снова!

Эти слова выгрызали что-то внутри Ардена, но он только мягко говорил, что никуда не исчезнет. Гладил брата по мокрым волосам между рожек.

Когда в комнату постучали, усталый Арден сполз с кровати и подошел к дверям. Ни лекари, ни слуги не решились бы беспокоить принца, пока он не позвал, так что он решил, это отец — или, может, мать.

На пороге стоял Аэль.

— Как… вы оба? — неуверенно спросил он.

— Не очень.

Аэль помялся еще мгновение, потом достал из кармана склянку, слабо отсвечивающую серебристым.

— Это усмиряет жар и помогает уснуть.

Арден принял склянку, но тут же коротко послал слугу за придворными магами и лекарями: давать что-то брату без проверки точно не собирался.

Аэль кивнул, как будто не ожидал иного:

— Я знаю такой яд, его часто используют маги. Только… не будь уверен, что это были маги. Может, и они. А может, кто-то очень хочет их подставить. Или просто убрать принца.

— А ты с чего помогаешь? — хмуро спросил Арден.

— Он не узнал меня. Но я был на празднике огня у ищеек, они тогда стояли у Башни. Катхар был очень мил.

Арден с трудом мог представить, чтобы кто-то называл его брата «милым» — и немного кольнуло, что не только он знал другого Катхара, который не казался хладнокровным и наглым.

Маги и лекари одобрили зелье, и оно правда сработало, погрузив Катхара в беспокойный сон. Арден долго слушал его дыхание, тихонько поглаживая хвостом, а потом и сам наконец-то уснул, вконец измученный.

========== 6. ==========

Накануне над столицей прошел ливень, так что лепестки цветущих деревьев совсем снесло. Они устилали бело-розовым ковром землю и тропинки королевского сада.

Катхар жалел, что весь вчерашний день проспал, восстанавливаясь после яда. Он бы хотел посмотреть на грозу над дворцом, сравнить воспоминания из детства с тем, что есть на самом деле. А еще лучше — выйти на тот балкон, с которого они приветствовали людей и полюбоваться городом в мутной стене дождя.

Еще Катхар жалел, что Арден тоже не увидел дождя, хотя любил его куда больше, чем брат. Даже подростками они любили выбегать во двор, пока с неба хлестал дождь. А потом отогреваться у очага и пить вино с пряностями. Арден уже тогда умел использовать собственную силу и заряжать магические камни, которые служили для обогрева. Гладкие, разного размера, на них было так приятно класть ноги. Или перекатывать в руках те, что помельче.

Арден почти весь день провел в комнате с братом, хотя не спал столько, сколько сам Катхар. Иногда, просыпаясь, он слышал голос Ардена из другой комнаты, где тот с кем-то говорил: похоже, на следующий день после отравления визитов принцам нанесли немало.

В комнату к брату Арден их не пускал. Заходили только лекари с какими-то «укрепляющими настойками» и слуги приносили еду. Катхар даже внимания не обращал, уж чего ему точно не хотелось, так это есть.

Он как раз уселся на кровати и цеплялся за столик, чтобы унять головокружение, когда из соседней комнаты через их внутреннюю дверь зашел Арден:

— Куда ты встал?

— Отлить! Но… проклятье, нет сил даже встать.

Арден был рядом в тот день, ночью тоже не ушел. Хотя сам спал плохо, и Катхар в полусне успокаивающе поглаживал хвостом ворочавшегося близнеца.

С утра есть всё еще не хотелось, но Катхар почувствовал себя достаточно выздоровевшим. Оставив записку еще спящему брату, Катхар выскользнул в королевский сад.

Солнца не было видно за мутными тучами, но погода стояла очень теплая. На плитках, которыми выложены тропинки сада, не осталось луж, они даже выглядели сухо, так что Катхар уселся прямо на них, прислонившись спиной к резной лавке. Сквозь простые льняные штаны и рубаху хорошо чувствовались твердые плитки и камень, но это не волновало.

Всё-таки чувствовать куда лучше, чем валяться почти без сознания. Или умирать от яда.

Ранним утром замок наполняли слуги, но дворяне вставали позже, важные дела тоже совершались позже. Издалека иногда долетали обрывки песнопений — наверняка ветер приносил из Храма. Насколько помнил Катхар, там как раз много церемоний поутру.

Арден нашел его позже. В такой же простой рубахе и штанах. Если б не длинный тонкий хвост да мелькавшие между еще не причесанных волос рожки, никто бы не признал в нем принца.

Катхар знал, что сейчас они оба вообще не отличимы друга от друга.

Арден уселся на лавку, скрестив на ней ноги. Его рука рассеянно прошлась по волосам брата между рожками. Катхар прикрыл глаза, но умиротворенную тишину всё-таки нарушил первым:

— Как думаешь, зачем тебя хотели убить?

Пальцы Ардена замерли, но руку он не убрал. Вздохнул:

— Не знаю. Отец объявил в первый же день визита принцессы, что именно я — наследный принц. Но без особых церемоний. Он не хотел привлекать внимание.

— Все и так знали, — фыркнул Катхар. — Ты всю жизнь прожил во дворце, ты — принц, которого знает вся аристократия. Не требовалось особых пояснений, все знали, что ты наследник.

— Тебе не нравится?

— Что? Почему мне должно не нравиться?

Катхар открыл глаза и запрокинул голову, пытаясь разглядеть выражение лица близнеца, но было слишком неудобно. Он снова стал смотреть на деревца перед собой с облетевшими лепестками.

— Я уже говорил, — отрывисто сказал Катхар. — Меньше всего я бы хотел взгромоздиться на трон. Мне это не интересно, я не умею и не хочу.

— Может, именно поэтому хотели убить меня, — мягко сказал Арден. — Посчитали, что тобой проще управлять, проще влиять.

Катхар хотел возразить, что попробовал бы кто им управлять, но осекся: он прекрасно понимал, что Арден говорит не свою точку зрения, а озвучивает то, что могут считать со стороны. И пусть Катхар кажется неуправляемым… но вообще-то он и правда мало разбирается в политике и уж точно ничего не смыслит в интригах. Направить его в нужную сторону — проще простого.

Пусть король вообще-то жив и здоров, и пока правит именно он. Если пытались убить принца, не остановились бы и перед убийством короля. Или вообще через Катхара как-то повлияли бы на его отца.

Вспоминать об этом было неприятно, но Катхар еще не мог находиться в Храме. Если маги смогли вплести в его кожу такие заклинания, кто знает, что можно было бы сделать еще?

— Это правда был яд, который часто используют маги, — сказал Арден. — Думаешь, это они?

— А зачем?

— Убить меня. Влиять на тебя. Возвыситься, наконец. Оттеснить в этой власти Храм.

— Или нас хотят заставить так думать. Может, сами жрецы решили тебя убрать?

— Иладейл не стала бы.

— Не надо недооценивать женщин! — фыркнул Катхар. — У нее есть власть, но я так понимаю, она получила не принца, а короткий роман? Ею могут двигать чисто личные мотивы.

— Ты слишком подозрительный, Кат.

— У нас еще гостит принцесса, не забывай. Может, не все в Босохане в восторге от такого союза. Решили на всякий случай убрать тебя.

— Если бы я умер, а наши государства твёрдо решились на союз, принцессу Талиссу просто выдали бы за тебя.

Катхар был вынужден признать, что в рассуждениях о политике он и правда не силен. Но с его точки зрения, все эти версии имели право на жизнь.

Арден нащупал в волосах брата рожки, осторожно провел по ним пальцами и помассировал у основания. Мало кто знал, насколько чувствительны эти места, но Арден-то должен!

Катхар сам случайно выяснил, насколько полезны могут быть рожки в постели. Сначала они завели одну девицу из ищеек: она пришла в восторг, ее даже хвост не особо волновал, а вот от рожек она определенно тащилась — кажется, даже если бы к ним не прилагался сам Катхар. Зато он тоже оценил: девица не была особо умела, но и этого хватило, она так наласкала чувствительные основания, что Катхару уже на всё стало плевать, а переходить с девушкой к чему-то иному и не потребовалось.

— Не надо так, — сдавленно сказал Катхар. — Рожки…

— Что? О. Извини.

Арден убрал руку, но, судя по его рассеянным движениям и тону, думал о чем-то стороннем и вроде бы приятном. Катхар не совсем понял и повернулся, пытаясь посмотреть на брата. Но тот вообще улегся на лавку на спину и прикрыл глаза.

— Ты так спокоен, — проворчал Катхар, возвращаясь в положение спиной к лавке. — Даже когда мы вообще-то могли сдохнуть…

— Я просто рад, что ты жив. И я жив. А в остальном, мы же принцы, Кат. Ты ожидал спокойной жизни без угроз?

Наконец Катхар понял: Арден казался умиротворенным. Его как будто не особенно волновало покушение на принца — изначально на него вообще-то. Не произвело впечатление, что его сила помогла брату выжить. Арден просто радовался тому, что они оба еще живы и могут вдыхать влажный воздух сада.

— Ты же не пил свое зелье? — спросил Катхар.

— Нет. Хотя не вижу в нем проблемы. Все аристократы пьют, и никто еще не умер.

— Ты пьешь слишком много.

— Ой, не нуди! Не настолько много.

Катхар не стал возражать, теряясь, как повлиять на брата. Тот явно не видел проблемы… и хуже всего, Катхар прекрасно понимал, почему так вышло. Просто его шрамы остались уродливыми знаками на руках, а шрамы Ардена не выделялись на коже, они прятались внутри.

Катхар только вернулся во дворец, а уже чуть не умер от яда. Арден же вырос во взрослого принца именно здесь. И это сейчас он может расслабиться в дворцовом саду, сидя рядом с братом, чувствуя себя спокойно. А до этого Арден жил среди слуг и мнимых друзей, не доверял никому и тосковал о близнеце. Кому он мог рассказать о том, что на самом деле чувствовал? Кому при дворе показать себя настоящего? Это слабость для принца.

Поэтому Катхар понимал, почему Арден предпочел запираться в комнате и пить успокаивающую настойку. Но это не значило, что одобрял.

По крайней мере, теперь оба принца во дворце. Катхар тоже чувствовал умиротворение, когда брат рядом. Яд, слабость, даже осознание того, как близко он был к смерти — всё это не имело большого значения. Растворялось в спокойствии и умиротворении рядом с братом.

Катхар мог не понимать, где теперь его место, но точно знал, что рядом с близнецом.

Арден повернулся на бок и уткнулся лицом в затылок Катхара, зарылся в его волосы, которые ему почему-то очень нравились. Катхар не понимал, что в них такого особенного, но постарался не шевелиться. И через некоторое время, судя по размеренному дыханию, Арден задремал.

Катхар тоже прикрыл глаза, хотя в спину неприятно колола лавка, да и от сидения на твердых плитках всё болело. Но в королевском саду было тихо, журчала вода фонтана, и воздух пах цветами и дождем. Катхар лениво провел хвостом по плиткам, собирая влажные лепестки, и подумал, интересно, каково это, если рожек касаться хвостом. Вяло опустил его и попробовал хоть немного сменить позу, не потревожив Ардена.

— Не уходи, —сонно пробормотал тот.

Катхар затих. Не был уверен, что брат проснулся, но всё-таки мягко сказал:

— Никуда я не денусь. Хотя в следующий раз не надо так опрометчиво яд забирать.

— Иначе ты бы умер, — ответил Арден. Тоже невнятно, но явно не спал. — Кат… ты ночью просил всех прогнать. Кого ты видел?

— Не помню. Мало ли что было от яда.

— Врёшь, — вздохнул Арден. — Я знаю, когда ты врёшь. Но если не хочешь говорить, я не буду настаивать. Может, позже расскажешь.

Когда Катхар только начал жить в Башне магов, он хотел возненавидеть брата. Конечно, тот же остался в привычном дворце, очевидно, что именно его будут воспитывать как наследного принца. А Катхар непонятно где, оторван от дома, а самый молодой маг в Башне старше его лет на пятнадцать. К тому же, Арден даже не пишет! Может, вообще обрадовался, почувствовав вкус свободы от брата!

Так убеждал себя Катхар. Но поверить в это не мог.

Он знал Ардена слишком хорошо, гораздо лучше, чем когда-либо сможет кто-то еще. И прекрасно понимал, что близнец никогда бы не стал радоваться разлуке.

Катхар не мог его возненавидеть, хотя очень пытался. Арден не был ни в чем виноват. Катхар просто очень скучал.

Однажды, когда приезжал отец, Катхар спросил, почему именно его отправили в Башню.

— Арден спокойнее, да? — спрашивал Катхар. — Из него получится лучший принц.

Отец тогда покачал головой и сказал то, что подростком Катхар не очень понял:

— Маги слишком хладнокровны, Арден стал бы здесь таким же. А ты можешь остаться собой.

Сейчас Арден не стал настаивать на ответе, но Катхар сам почувствовал себя не очень уютно. Как будто у него есть секрет от брата, хотя ничего тайного и не было. Катхар натянул рукава рубашки и спрятал ладони подмышками.

— Да ничего такого, Дени. Правда. Просто, когда в Башне появился отряд ищеек, мы быстро нашли общий язык. Потом доложили о Разломе в паре дней пути, они не возражали, что я увязался следом.

Катхар сделал паузу, и кончик хвоста Ардена мягко коснулся его плеча.

— Я хорошо помню дорогу, — продолжил Катхар. — Сам разлом — не очень. Бывают такие, которые прорывают очень быстро. Полотно магии искривляется и происходит большой выброс. Ищейки следят за этим, но порой всё происходит слишком быстро. Мы попали как раз в тот момент, когда магия из разлома вырвалась и налетела на нас.

— Ее нельзя было… забрать? Прости, я не силен в этом.

— Вроде бы как раз ищейки решают, зависит от разлома. Маги там нужны, или можно забрать излишек магии. Или еще что. Там ничего не успели. Выброс был таким мощным, что нас всех чуть не перемололо. Пару ищеек потом возвращали в Башню на носилках. Меня они пытались защитить, так что я только краем зацепил… но там тоже были видения.

— Ты помнишь их?

— Не очень. Только ощущение, когда они давят со всех сторон, так стискивают, как будто ребра сейчас затрещат. Я испугался. И яд как будто вернул тот страх, но ты был рядом.

Катхар и сам не знал, почему с тем разломом испытал такой дикий ужас. Ищейки потом говорили, что это нормально. И в этом и проблема разломов: магия идет не так, это может обернуться, чем угодно. Катхар знал, его любимый герой из сказок няни, Виракк Нир, в том числе сражался и с монстрами, которые появлялись из разломов. Создания дикой магии.

— Может быть, эти чудовища проще, чем те, что живут в замке, — вздохнул Арден.

Он поднялся на лавке, и Катхар не сразу понял, но потом заметил слугу, скользнувшего к ним от зеленого коридора, что вёл из сада. Низко поклонился, и Арден властно кивнул ему, позволяя говорить.

— Ваши высочества… его величество Эмрис Элькинар приглашает вас на утреннюю трапезу.

— Передай ему согласие.

Слуга снова поклонился и заторопился прочь. Ардена приглашение явно обрадовало:

— О, вдруг отец довел свое расследование до конца и знает, кто тебя отравил! Он вчера весь день этим занимался.

— Тебя, — буркнул Катхар. — Не будь таким беспечным и не забывай, что отравить хотели тебя.

Арден серьезно кивнул:

— Помню. Я могу и один с отцом поговорить, а ты отдохни еще.

Катхар, конечно же, хотел возразить, что отдых ему совсем не нужен, но вообще-то в теле ощущалась противная слабость, и одна мысль о том, что придется облачаться в парадные одеяния, сидеть с отцом и расхаживать по дворцу, вселяла ужас. Да он свалится где-нибудь в коридоре, под одной из этих огромных ваз с разлапистой зеленью, которую так любит мать. И проспит там до очередного покушения.

— Хорошо, — вздохнул Катхар. — Надеюсь, принцесса Талисса не собирает вещи, чтобы поскорее уехать из опасного дворца. Мы еще не забрали ее магию.

— Даже не представляю, как ты собрался это делать.

— Есть ритуалы и способы, ищейки рассказывали… в крайнем случае, всегда можно убить.

Арден уже поднялся с лавки и разминал затекшие плечи. Он весь казался очень светлым и… настоящим. Без парадности принца, просто в легкой льняной одежде, со встрепанными волосами и хвостом, который тоже как будто потягивался.

Когда он взглянул на Катхара, то нахмурился:

— Ты же шутишь?

— С чего бы? Это самый надёжный способ. Главное, находиться рядом, чтобы забрать магию.

— Рехнулся? — Арден в удивлении вскинул брови. — Не превращайся в монстра, каким многие тебя считают.

— О, правда? А что еще говорят обо мне слухи?

Арден не ответил. Устало вздохнул и пожал плечами:

— Сделаем ритуал или что там еще за способы. Но мы не тронем принцессу союзной империи.

Он ушел, а Катхару стало неимоверно стыдно. Он попытался скрыть за колкостью страх — потому что в лице Ардена отразилось что-то такое, чего Катхар уж точно не хотел видеть по отношению к себе.

Он устало потер глаза: стоит отдохнуть.

Маги и правда хладнокровны… они вплели заклинания в его кожу. И Катхар уж точно не хотел становиться таким, как они.

И меньше всего на свете хотел, чтобы брат считал его монстром. Всё, что угодно, только не это.

Катхар много раз видел тренировки магов. Он и сам много часов провел в зале, когда учился владеть собственной силой.

До визита принцессы у них с Арденом было дней пять, за которые брат успел показать дворец, усмехаясь, что здесь мало что изменилось. Это и правда было так, но вот маленьким Катхар совсем не видел магических залов. Это потом, когда его и брата сила проснулась и развернулась, он много времени проводил, тренируясь в зале.

Сейчас ему сказали, что Аэль Ман в одном из них.

Катхар чувствовал себя отдохнувшим, хотя не знал, сколько проспал. Судя по ощущениям, уже стояла середина дня. Сначала Катхар проверил комнату брата, но, судя по всему, тот еще не возвращался. Тогда решил, что стоит всё-таки облачиться в камзол и встретиться пока что с Аэлем: Арден успел обмолвиться, что тот принес зелье, которое помогло прошлой ночью от жара.

— И сказал, вы знакомы.

Катхар в упор этого не помнил, так что решил всё выяснить.

Шагая по коридорам дворца, Катхар чувствовал себя немного неловко, когда каждый встречавшийся на пути слуга торопливо кланялся. Арден подобных жестов даже не замечал, а Катхар постоянно хотел ответить на них: в Башне слуг не было, все были равны друг с другом.

Небо за окном хмурилось, во дворе раздавались раздраженные окрики и не менее раздраженное блеянье коз — то ли их привели на кухню, то ли просто какой торговец зашел. Ворота всегда оставались открыты, поэтому во дворе постоянно толкался кто-то из горожан. В сам дворец их, конечно, не пускали, но кто угодно мог незаметно передать флакон слуге, тот другому… такую цепочку не отследишь. Кто там в конце и заказал отравление принца.

Катхар ощущал легкий аромат, пряный и густой. Он уже замечал его раньше в саду, а сегодня преследовал почти с утра… точнее, всё с того же сада. Так пахла магия рядом с разломами, но что могло вызвать запах тут, Катхар не представлял. Может, ему просто кажется после яда. Хотя стоит поговорить об этом с магами.

Катхар ощущал, что ему самому попросту не хватает знаний. Он мог чуять магию, но абсолютно не разбирался в нюансах и уж точно не знал громоздких таблиц ищеек, куда они собирали все запахи магии и их интенсивность. Тренированные, они могли брать след и чуять довольно далеко. И понимать, что это значит.

Ищейки были неплохо подготовлены физически и постоянно тренировались, но остальные маги далеко не все держали себя в форме. Куда важнее им были умения чувствовать магию в окружающем мире и использовать ее.

Маги брали то, что давал им окружающий мир. Катхар и Арден, как и весь их королевский род, могли не пользоваться магией вокруг себя, а создавали ее сами, черпали изнутри. И этот поток был куда мощнее, пусть его и сложно использовать в каких-то ритуалах и заклинаниях — зато они эффективнее действовали грубой силой.

Они сами — источник магии. Которую нельзя забрать и использовать. Которую могут пускать в ход только они сами.

В стены зала для магических тренировок вплетены заклинания, способные поглощать силу и рассеивать ее вокруг, возвращать в мир. По началу, маленький Катхар легко пробивал эту защиту, но потом научился лучше владеть силой и контролировать ее.

Он застыл на пороге, с любопытством оглядывая стены, уставленные стеллажами с книгами. Окон не было, но днем и ночью на столах из красного дерева горели магические шары. Интересно, как часто дворцовые маги обновляют в них чары? Или вроде бы просто требовалось выносить их на солнце, где они впитывали свет.

На столах валялись не убранные книги, и Катхар подумал, что неаккуратность — отличительная черта всех магов. В Башне было то же самое, так что порой найти нужную книгу оказывалось проблематично. Верховный маг Алаканор ругался, но действовало это всего пару дней, а потом снова книги оказывались на столах.

Аэль Ман не читал.

Он стоял перед одним из столов, положив на него тренировочную куклу, грубо сшитую из лоскутков. В светлых одеждах жрецов, на фоне которых темные волосы казались еще темнее, на рубахе и штанах виднелись тонкие золотистые узоры, хотя, насколько мог судить Катхар, никаких специальных отличительных знаков жреческого ранга. Только серебристая серьга на всё ухо, в которой мерцали в магическом свете драгоценные камни.

Аэль стоял в одной из магических стоек и выплетал над лоскутной куклой сложное заклинание. Запах полевых цветов, который пропитывал все тренировочные залы, тут сменился на сыроватый запах земли. Похоже пахло утром в саду после дождя, просто там было естественно, а здесь так ощущалась магия.

Катхар не знал, что это за чары, но мог понять, что они сложные, многоуровневые… интересно, такие, как те, что наложены на него самого, чтобы не пускать в Храм? Заклинать человека куда сложнее, чем тряпку. Не такой податливый материал.

Губы Аэля шевелились, руки делали сложные пассы, но внезапно запахло чем-то гнилым, что всегда и точно говорило Катхару: что-то в магии пошло не так. Малейший сбой в одном из плетений мог угробить всё заклинание.

Аэль выпрямился ругаясь, глянул на разожженный камин: конечно, в залах создавали и настоящие магические предметы, просто тренировали заклинания, но тряпичных кукол использовали только для пробы, и после всегда уничтожали расходный материал вместе с остатками магии. Считалось, огонь возвращает ее в мир.

Может, делу помешал приход Катхара, но стыдно ему не было. Небрежно прислонившись к столу, Катхар сделал короткий взмах, вызывая собственную силу изнутри, направляя ее на тряпичную куклу. Превращая магию внутри нее в огонь.

Аэль снова выругался, когда кукла вспыхнула.

— Пятно будет, — сказал он.

— Это магический тренировочный зал. Где тут нет пятен?

Может, поэтому свет всегда оставался приглушенным. Чтобы не пугать.

Аэль пожал плечами и следил за тем, как горела кукла.

— Я встретил королеву, когда шел сюда, — сказал Аэль. — Она собиралась в город на открытие какого-то приюта. Я так понимаю, милейшая женщина, ее считают доброй королевой… но, когда я спросил о вас, она даже не знала подробностей. Просто что принцам ничего не угрожает.

Катхар не очень понимал, Аэль таким образом пытается спросить, как дела после яда, или просто показывает свою осведомленность? Что ж, тут он прогадал, Арден уже успел скупо сказать, что ни для кого из аристократов не секрет, что королева безразлична к сыновьям и мужу. Ее больше волновали молитвы в Храме и возведение очередного благопристойного здания в столице.

— Она была дочерью важного генерала, — пожал плечами Арден, когда они прогуливались по коридорам. — Наш род тогда терял власть, вот ее и выдали за отца. Заручились поддержкой военных. Она этого никогда не хотела, думаю, и детей тоже.

Даже брату Катхар не стал рассказывать, насколько его задевает подобное отношение матери — хотя подозревал, что Арден понимает. Пусть сам давно смирился и не считал мать важным человеком. Он шел не к ней, если что-то случалось, а к успокаивающей настойке.

Уж тем более Катхар не собирался обсуждать это с Аэлем.

— Пошел бы с ней, — нахально сказал он. — Ты же разгуливаешь в одеждах жрецов, приют — вполне себе жреческое занятие.

— Отец отдал меня и сестру на учебу в Храм. Но это она достигала там высот, а я сбежал к магам, когда обнаружился дар ощущать магию. Ничуть об этом не жалею, но во дворце одежда жрецов открывает больше дверей.

— Настолько, что ты остался здесь? Вряд ли сестру приехал навестить.

Катхар знал, что наставник Аэля — очень старый маг, которому не везло с воспитанниками. Они умирали, бросали магию и делали еще много всякого, так что разговоры в Башне ходили изрядные, когда старик Ласиус взял ученика после многолетнего перерыва. Катхар тогда не знал его имени, но после встречи с Аэлем уточнил — да, это был он. Способный ученик, которому пророчили вскоре занять место Ласиуса в Совете магов.

Что ж, последние пару раз тот даже не появлялся, ссылаясь на старость, так что Катхар не сомневался, следующий Совет магов пройдет уже с Аэлем.

— Я здесь по просьбе моего наставника, — не стал отпираться Аэль. — А раз уж так, то почему бы не проводить время в приятных беседах с королем и навещать мою дражайшую сестру? Да и в Храме я почти вырос.

Он развел руки в стороны и произнес несколько слов. Пламя погасло, оставив от куклы только пепел и выжженное пятно. Слугам будет что убрать.

— Втираешься в доверие, — хмыкнул Катхар. — И к принцам.

— Почему бы и нет? Один из вас однажды станет королем. Я предпочитаю теплые отношения с теми, у кого власть. Да и кто знает, когда вам пригодится маг?

Отвернувшись от того, что осталось от куклы, Аэль посмотрел на Катхара и склонил голову на бок. В его взгляде было почти что любопытство:

— Который ты из принцев? Судя по манерам и черному цвету, Катхар. Но вас невозможно отличить!

В последней фразе прозвучал почти детский восторг — или такой, какой бывал у некоторых магов в Башне, когда они сталкивались с чем-то интересным. Срощенным заклинанием, например.

Катхар кивнул, и Аэль широко улыбнулся:

— Значит, тот принц, которому помогло мое зелье.

— Так хорошо разбираешься в ядах?

— Наставник разбирается. Поэтому король попросил помочь с расследованием, так что могу точно сказать, яд магический — один из тех, что могут создавать маги.

Выражение лица Аэля внезапно стало серьезным, он даже чуть нахмурился, так что между бровей появилась складка, а Катхар заметил маленькую дырочку в его брови — видимо, раньше там была жреческая серьга.

Голос Аэля тоже звучал напряженно:

— Король достаточно умен, чтобы не обвинять сразу магов.

— А ты уверен, это не они?

— Не уверен, — честно ответил Аэль. — Но также не уверен, что их не пытаются подставить.

Катхар ничуть не доверял Аэлю, но тот говорил разумные вещи и не пытался увильнуть. Подобная честность подкупала, хотя Катхар ни на мгновение не забывал, что это может быть игрой.

Всё во дворце может оказаться притворством. Кроме Ардена. Но от мысли, что постоянно нужно за всем следить, начинала болеть голова.

— Ты помог с зельем после яда, — сказал Катхар. — Спасибо.

Верховный маг Алаканор никогда не уставал напоминать о том, что надо благодарить. И жить так приятнее, и собеседник может счесть, что ты правда благодарен.

— Арден сказал, мы знакомы.

— Ты не помнишь.

Это не было вопросом. Неожиданно Аэль приблизился, в один шаг он уже стоял прямо перед Катхаром и, ничуть не смущаясь, смотрел ему в глаза. Его лицо казалось призрачно зеленоватым в свете магических огней.

— Праздник огня у Башни, — негромко сказал Аэль, не отрывая взгляда. — Я приехал, чтобы передать сообщение от наставника Ласиуса, забрать кое-что для него. И не мог не зайти на так удачно развернувшийся под стенами праздник.

— Я был пьян.

— Я тоже.

Теперь Катхар вспомнил. Просто в ту ночь он не спрашивал имени, а при свете дня в королевском саду, конечно же, не узнал. Аэль, может, и в ту ночь был в курсе, что перед ним принц.

Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент в глазах потемнело, и Катхар опустил голову, хвостом нащупал стул и почти рухнул на него, надеясь, что позорно не потеряет сознание. Стало легче.

— Эй, ты в порядке?

— Да. Наверное, от яда…

— Вроде не должно от него так быть.

В глазах прояснилось, и Катхар понял, что Аэль положил руку ему на плечо. Легонько хлопнул хвостом, и тот сразу отдернул. Некоторое время бессовестно пялился на хвост. Это было привычно и возвращало Катхару прежнюю самоуверенность. Он и при ищейках с удовольствием демонстрировал хвост, потому что он тут же привлекал внимание.

Аэль едва заметно тряхнул головой и посмотрел на Катхара:

— Может, всё проще. Ты завтракал? Обедал?

— Нет.

— И наверняка проспал вчера весь день. Просто нужно поесть, чтобы окончательно восстановиться. Сюда обед принесут?

Оказалось, что нет. И Катхар выбрал одну из комнат, чьи окна выходили в сад — а заодно на восток, так что Катхар мог наблюдать за огромной тучей и радоваться, что брат всё-таки увидит грозу.

Как узнал Катхар от слуг, Арден занят с принцессой Талиссой. Похоже, отдохнуть ему не дали.

Катхар ел молча, отдавая должное рыбному супу, хотя понятия не имел, что за рыба водится в столичной реке. Или это что-то привезенное издалека, а он и не знает? Зато слушал он внимательно: Аэль говорил много, но в основном какую-то чепуху о наставнике. Зато ни разу не упомянул сестру, Верховную жрицу.

Мясное блюдо Катхар только потыкал, попробовал кусочек, но есть больше не хотелось. Аэль удивленно вскинул брови:

— Принцам не положено нормально обедать?

— Если я съем еще хоть кусочек, меня стошнит. Не волнуйся, я точно попаду на твою жреческую одёжку.

— У меня несколько комплектов.

Будь он один, Катхар непременно собрал бы всю овощную подливку, но при Аэле было как-то неловко. Тем более отвлек снова появившийся густой пряный аромат магии. Только теперь он стал почти удушливым.

Да что происходит?

— Чувствуешь? — нахмурился Катхар. — Магию.

— Здесь? Сейчас? Нет.

Из-за этого именно ищейки занимались разломами: те, кто чуял магию, делали это гораздо тоньше, чем те, кто просто ощущал. Особенно важно это было с разломами, хотя не всегда помогало. Порой то, что будет разлом, становилось понятно сильно заранее. А бывали случаи, когда никаких признаков не было вообще — пока не прорывало.

Мучимый нехорошим предчувствием, Катхар подорвался со стула и подошел к окну, распахивая его и почти свешиваясь, чтобы посмотреть на сад. Точно! Запах усилился, почти не давал дышать. И к нему прибавилось ощущение, как будто по коже бегали сотни насекомых.

Такое бывало у Катхара, он хорошо помнил, когда.

— Проклятье! — он обернулся к Аэлю. — Разлом! Прямо здесь!

========== 7. ==========

Катхар отдавал распоряжения.

Ви, личный слуга Ардена, привёл ему перепуганного мальчишку, который так и сжимал в руках бурую тряпку, которой вытирал полки. Он торопливо поклонился, а Ви степенно, не отпуская мальца, который совсем побледнел при виде принца.

— Ваше высочество, о, ваше высочество, даже говорить с вами…

— Рассказывай, — коротко шикнул Ви.

— О, простите… ваше высочество, принц Катхар сошёл с ума!

— Прекрасно, — вздохнул Арден. — А конкретнее?

У него в голове уже успели пронестись разные варианты, что мог успеть сделать такого брат. Опять прогулялся по обеденному столу или просто разнёс пару окон?

— Он раздаёт указания!

Арден решил, что это шутка. Но паренёк трясся от страха и явно закончил — на весельчака он похож не был.

— Ви, — спокойно бросил Арден.

Тот развернул мальца к себе:

— Говори по делу, не трать время его высочества! Его высочество Катхар принц, он может отдавать приказы.

— Но не такие же!

Мальчишка тут же осёкся, поняв, что это не тот тон, которым простой слуга может говорить в присутствии принца. Он округлил глаза, но Арден оставался спокоен. Он краем глаза заметил, что Талисса степенно стоит рядом, и выслушать слуг Арден предпочел бы без нее… но они прогуливались по дворцу после обеда, Арден обещал показать карты. Выпроваживать Талиссу сейчас или отказываться было бы попросту невежливо.

Арден твердо и спокойно посмотрел на трясущегося мальчишку:

— Какие приказы отдаёт мой брат?

Услышав, он был вынужден признать, что звучит и вправду странно. Катхар велел запереть сад и выставить Алых рыцарей, чтоб никто не вздумал войти. Послал на кухню за солью и заставил слуг рассыпать ее тонкой линией вокруг сада, пока садовник хватался за голову.

— А потом он разделся, — сообщил мальчишка.

— Что? — не понял Арден.

— Снял камзол, засучил рукава и стал тоже солью посыпать в местах.

— Каких?

— Не знаю, ваше высочество! Его высочество ходил и… нюхал, как собака.

Последняя реплика добавляла смысла происходящему: Катхар мог учуять какую-то магию и проводить против нее ритуалы. Магические он вряд ли знал, но мог использовать подручные средства, чтобы сдерживать силы. Следующие слова мальчишки только подтвердили:

— Потом пришел милорд Аэль, привел дворцовых магов. А дальше не видел, честно-честно! Меня сюда повели.

— Хорошо, — сдержанно кивнул Арден. — Благодарю. Ви, отправляйся туда и помоги моему брату. Он принц. И вправе делать то, что считает нужным. Выполняйте его приказы.

Ви был слишком хорошим слугой, поэтому поклонился и ушел, утаскивая за собой мальчишку.

Больше всего Ардену хотелось пойти сейчас к Катхару и выяснить, что происходит. Может, ему нужна помощь? Но бросать принцессу Талиссу теперь выглядело бы не только невежливо, но и попросту подозрительно. Поэтому Арден повернулся к ней и галантно предложил руку:

— Мы почти добрались до карт.

Рыжие волосы принцессы сегодня были уложены сложными косами, ниспадающими с двух сторон тонкой шеи. Тихонько позвякивали украшения выше кос. На темном платье Талиссы тоже хватало металлических деталей, как будто они должны были напоминать о воинственности империи Босохан. Все свои земли они завоевали и правили твердой рукой.

— Вы так верите ему, — сказала Талисса.

Арден не смог понять, это утверждение или вопрос. Возможно, принцесса так и задумывала. Или просто ее необычный говор не позволял различать детали.

Она пояснила:

— Принцу Катхару.

— Он мой брат, — пожал плечами Арден, как будто это всё объясняло.

Талисса улыбнулась, хотя эта улыбка не затрагивала глаз, было в ней что-то грустное, как в увядающем цветке.

— У меня пятеро сестер и три брата, принц Арден. От наложниц моего отца, поэтому они не имеют прав на корону. Но всё равно могут быть опасны. Они живут как принцы, но не выходят из своих покоев без особого разрешения и стражи.

Арден осознал ее слова, только пропуская внутрь Картографической комнаты, придерживая дверь. Ее братья были пленниками в собственных покоях, живые и дышащие, но вряд ли им позволялось многое.

— Мы с Катхаром другие, — сказал Арден. — Не так важно, кто из нас будет сидеть на троне, второй будет стоять рядом с ним. Править вместе.

— То есть будущей королеве придется учитывать, что в комплекте идут оба близнеца?

— А вы хотите получить нас обоих?

— Я хочу того, что лучше для моей страны.

Гордо вскинув подбородок, она прозвенела металлическими украшениями внутрь комнаты, Арден же в очередной раз подумал, зачем империи Босохан понадобился их Экхадур? Настолько, что приехала сама наследница.

Что она рассматривает возможность брака.

— Ох!

Талисса не сдерживала удивления и восторга, и Арден признавал, что было отчего. Картографическая комната не просто изобиловала картами. Да, они украшали стены, лежали на столах. Более мелкие были свернуты в аккуратные свитки и перевязаны лентами, в строгом порядке устилали резные деревянные стеллажи.

Но самым примечательным, конечно же, была огромная сфера посреди комнаты, которую испещряли известные материки и океаны. Талисса подошла к ней, с любопытством рассматривая, Арден направил немного магической силы, заставляя сферу светиться изнутри.

Едва Катхара отправили в Башню, отец заявил, что близнецы смогут быть вместе, когда каждый из них научится владеть той магией, что передается в их роду вместе с рожками и хвостами. Ардена впервые привели в магический зал и передали в заботливые руки старого брюзжащего наставника.

Арден очень старался.

Он всегда учился хорошо, а тут еще очень хотел, чтобы Катхар вернулся как можно скорее. Вот только получалось плохо. Арден чувствовал силу внутри себя, но никак не мог ее направить, впечатывая в стены, разнося столы, но только не лежавшую перед ним тряпичную куклу.

— Катхар делает успехи, — сказал как-то отец.

Наверное, он хотел обнадежить Ардена, как умел, раз у брата выходит, то и он сможет. Но тогда стало выходить еще хуже: Арден боялся, что это из-за него близнец не возвращается во дворец, так отчаянно пытался, что однажды прямо во время тренировки у него хлынула из носа кровь, и он упал в обморок.

Позже наставник сменился, и всё стало хуже. Новый был похож на темную птицу, не считал принца настолько важной персоной и наказывал при любой провинности.

Никто никогда раньше не бил Ардена.

Но маг заявил, что, если принц пожалуется, маг скажет, что это от неудачной магии.

Конечно, поверили бы принцу, а не магу. Но Ардену было стыдно говорить. Поэтому он упорно учился, прятал синяки под рубашками, а потом наставник снова сменился на леди Меору, которая до сих пор служила во дворце магом.

У Ардена наконец-то начало выходить. Он чувствовал магию внутри себя, мог ею управлять. Но вопреки его надеждам, Катхар не возвращался.

— Еще рано, — говорил отец. — Вы вместе всё еще можете случайно уничтожить дворец. Жрецы говорят, будет знак, тогда Катхар вернется.

Король верил в пророчества, подчинялся им. Как и всё королевство. Может, потому что они никогда не ошибались. Хотя иногда оказывалось, что их не совсем верно поняли.

Спустя оборот останется только один из них.

Чтобы отвлечься от мыслей, Арден коротко взмахнул рукой, заставляя магический свет внутри сферы засветиться еще ярче. Теперь материки и названия государств сияли изнутри.

Талисса коснулась кончиками пальцев драгоценного камня, обозначавшего столицу ее империи. Провела линию до столицы Экхадура, где находилась сейчас. Довольно близко на сфере. Невероятно далеко, если покидать дом и жить в другом месте.

Дверь комнаты распахнулась, тоскливо ударившись о стену. Свитки карт в ближайшем шкафу дрогнули, но не упали. Еще не увидев близнеца, Арден не сомневался, что это он.

Катхар единственный позволял себе врываться таким образом. И Катхару единственному Арден это прощал.

Тем более, сейчас, когда Катхар казался действительно чем-то встревоженным. Правда, это Арден сразу увидел беспокойство брата, другие наверняка бы сочли его если не слегка безумным, то уж точно готовым к очередной выходке.

Камзол Катхар где-то оставил, явившись в одной белой рубашке. Рукава засучил, так что виднелись уродливые шрамы и диковатые чернильные точки на пальцах. Светлые волосы как будто встрепаны ветром, так что в них почти терялись рожки. Хвост высоко поднят, а глаза лихорадочно блестели.

— Дени! — Катхар словно не замечал принцессы. — Ты мне нужен. Срочно.

— Какой вы стремительный, принц Катхар, — сказала Талисса.

Он крутанулся в ее сторону, хвост взметнулся, и кончик оказался под подбородком принцессы. Аккуратно заставил ее поднять голову. Катхар приблизился и почти промурлыкал:

— Я не привык спрашивать разрешения.

— И что еще вы можете делать хвостом без разрешения?

— Вы удивитесь.

Голос Катхара звучал почти тепло, если бы не глухо звучащее, перекатывающееся рычание. Талисса могла считать это увлекательной игрой, может, даже флиртом, она смотрела на Катхара с легкой усмешкой.

Но Арден видел, как напряжен брат, как едва заметно подрагивает кончик его хвоста под подбородком принцессы. Он был зол и едва сдерживался.

— Прошу простить меня, принцесса Талисса, — сказал Арден. — Продолжим нашу встречу позже.

Он сдвинулся, чтобы пройтись собственным хвостом по спине брата. Погладить, успокаивая. Что бы ни случилось, что настолько вывело Катхара из себя, принцессе не обязательно об этом знать.

Катхар убрал хвост, даже коротко кивнул Талиссе, что можно было счесть извинением. Она прищурилась, словно оценивала его, но Арден не стал выяснять, к каким выводам придет эта хорошенькая рыжая головка. Он вежливо поклонился и зашагал в сторону двери, рассчитывая, что Катхар его догонит.

— В моей стране много диких лошадей, — неожиданно сказала Талисса. И ее необычный говор подчеркивал, что она не отсюда. — Они считаются самыми сильными. Но даже если их приручить, их спокойствие обманчиво.

Обернувшийся Арден с удивлением заметил, что принцесса бросила на него короткий взгляд. Потом снова посмотрела на Катхара:

— Они остаются дикими. И сильными. Я уважаю их свободу.

Талисса отвернулась к сфере, как будто изучение начертанных границ вновь полностью завладело ее вниманием. Хвост Катхара дернулся, хлестанул по полу, но сам он ничего не сказал и стремительно вышел из комнаты, на ходу мотнув головой брату: давай быстрее.

— Пойдем к тебе, — бросил он в коридоре.

Арден оставил пару стражей Алых рыцарей у двери, наказав охранять принцессу. Она деликатно не поднимала вопрос отравления, но не хотелось бы, чтобы сама пострадала. Хотя смешно, если яд она же и подсыпала.

Арден шагал по коридорам рядом с Катхаром, ожидая, когда же брат расскажет, в чем дело. Но он оказался никак не готов к фразе:

— В саду разлом.

— Ты серьезно? Магический разлом?

— Да. Не прорвало, время еще есть, поэтому ты и остальные не ощущаете. Но я почуял.

— Так вот к чему твои безумные распоряжения.

Не сбавляя шаг, Катхар покосился на брата и легонько хлопнул его хвостом по спине:

— Ты думал, я просто так бегаю с солью наперевес? Она сдержит магию. За ищейками уже послали, будут позже.

— А. Хорошо.

Ардену было стыдно признаваться, что он имеет весьма смутные представления о разломах. Но всё-таки спросил:

— И чем это грозит?

— Ну, ищейки посмотрят, тогда и скажут. Если бы прорвало, было плохо. Это большой выброс магии. Может стать видениями, которые сведут с ума, может соткать из энергии монстров. Но время есть.

— А почему происходят разломы?

— Никто не знает.

Катхар завертел головой и внезапно остановился, а его хвост метнулся перед Арденом, не давая пройти. Рядом с альковом, где стояла изящная статуя, присобрали бордовую портьеру. Катхар легко ее подхватил и положил себе на ладонь. Расправил.

— Видишь? Полотно. Так выглядит магия в мире. Сплошная ткань.

Катхар аккуратно собрал второй рукой складку.

— А это разлом. Он так называется, потому что магия не просто собирается плотнее, но и выбрасывается наружу. Талисса, по слухам, смогла вобрать в себя такую магию, но вряд ли может использовать. Мы сможем, потому ее заберем. Но сначала разберемся с тем, что у нас под боком. Прорвет, мало не покажется.

Они снова зашагали к комнате Ардена. Он нахмурился:

— Это можно подстроить?

— Нет. Маги не умеют. Ну, насколько я знаю. Иначе зачем бы понадобились ищейки? Они эти разломы ищут.

— Просто всё так сразу, и яд, и разлом…

— Может, это коварный план богов исполнить свое пророчество?

Катхар говорил так, будто это шутка, и он явно не верил ни во что такое. У Ардена невольно холодок по спине пробежал. Он не мог сказать, что доверял пророчествам так, как отец, но… проклятье, они же всегда сбываются!

— А что насчет яда? — спросил Катхар.

— Ничего. Отец провел расследование, но подсыпать на пиру мог кто угодно. Любой слуга по чьему-то приказу или кто-то из гостей. Кубок предназначался мне, яд магический, но его не так сложно достать у самих магов. Количества вполне достаточно, чтобы пара глотков убила.

— Значит, нам повезло, что это сделал я, а ты понял, как забрать часть яда.

Они говорили об этом. Катхар почему-то был уверен, что сам он ничего подобного провернуть не смог бы. Арден был убежден, что это не так. Он и сам не знал, что так сумеет с их силой и связью. Не знал, пока не увидел умирающего брата.

Арден толкнул дверь своей комнаты и только здесь спохватился:

— А я-то тебе зачем?

— Ну, хотел рассказать о разломе… и слышал, с утра ты был с отцом. Потом выгуливал принцессу. Тебя пора было спасать от обязанностей.

Арден хотел возразить, что он прекрасно может справиться, но не стал. Он и правда не знал, как улизнуть, а после части яда всё еще ощущал усталость. Отдых, может, и не был необходимостью, но точно не помешал бы.

Он улегся на живот поперек кровати, Катхар устроился внизу, он почему-то очень любил пол. Он болтал о каких-то мелочах, рассказывал о прорывах. Потом прислонился спиной к кровати, оказавшись точно под Арденом, и тот запустил пальцы в волосы брата, перебирая спутанные пряди, изредка касаясь твердых рогов. Это успокаивало, и Арден почти задремал, когда доложили, что ищейки прибыли.

Катхар тут же вскочил на ноги, бросил, что скоро вернется, и унесся к магам. Его хвост снова стоял торчком, и Арден невольно улыбнулся: если Катхару так нравится этим заниматься, то пусть хоть десяток разломов по всему дворцу.

Арден перекатился на спину, какое-то время пялился в потолок, потом повернулся к подушке, собираясь и правда немного поспать, пока есть возможность. В дверь постучали.

Катхар бы вошел сам, но на пороге стоял и не слуга.

Верховная жрица Иладейл Ман облачилась в простое жреческое платье светлых цветов. Плотное сверху, с набивным узором листьев и ветвей, оно струилось до пола. Светлые кудри Иладейл падали ей на плечи, и только тонкий золотой ободок с двумя алыми камнями, которые символизировали божественные рога, давал знать о ее высоком сане.

Арден приподнялся на локтях, с удивлением глядя на гостью. Она же наедине не стала пускаться в церемонии. Стремительно подошла и присела на кровать, обхватила лицо Ардена руками. Он увидел, что ее скулы густо намазаны церемониальным золотом.

Она пахла благовониями из храма, а ее губы были мягкими и податливыми, со сладковатым привкусом мёда. Арден вспомнил, что его пили жрицы во время дневных церемоний.

Он опирался локтями о кровать, так что не мог их оторвать, но его хвост скользнул под волосы Иладейл, погладил ее шею. Несколько прядей скользнули на лицо Ардена, и Иладейл отстранилась:

— Я испугалась за тебя.

Арден тихо улыбнулся.

— Если из-за яда, то не стоит. Всё в порядке. И со мной, и с Катом.

— Я не знаю его. Испугалась за тебя.

Она снова как будто хотела прильнуть, но Арден опередил ее, отстранился, садясь на кровати. Когда-то они были близки, но не сейчас. Поэтому не стоит поощрять.

Иладейл поняла. Едва заметно нахмурилась и отстранилась. Легко поднялась и прошелестела к столику, где стояло разбавленное водой фруктовое вино. Налила себе немного и только после этого повернулась. Длинные рукава ее платья спускались до пола, расшитые серебристыми нитями и белыми камнями.

Лицо Иладейл было спокойным, только на правой скуле растерлась золотая краска.

— С тех пор, как вернулся твой брат, ты как будто избегаешь меня.

Арден свесил ноги с кровати и потянулся за камзолом. При Катхаре носить его не хотелось, но перед Иладейл облачиться казалось просто необходимостью. При ее словах он даже запнулся и с удивлением глянул на Иладейл. Тут же собрался и накинул на плечи камзол. Пока застегивал крючки, сказал официальным тоном:

— Наследный принц никогда не избегает Верховную жрицу.

— Не думала, что ты будешь настолько отстраняться.

— Это ты предложила расстаться, не я.

— Я не могу быть всего лишь очередной интрижкой, Арден.

— А я не могу быть кем-то иным, только принцем.

Иладейл приподняла бровь:

— Теперь у тебя есть принцесса.

— Вы бы нашли с ней общий язык.

Они правда казались Ардену похожими. Вот только всё, что досталось Талиссе, принадлежало ей по праву рождения, ее наверняка растили как наследницу. Иладейл же была всего лишь дочерью одного из аристократов. Она сама пошла в жрицы и заняла место Верховной в весьма юном возрасте. Тогда они и сошлись с Арденом: ему нравился запах благовоний и тайком сорванные в сумраке храма поцелуи. Он любил касаться ее нежной кожи, снимать ее шелестящие жреческие платья, но оставлять церемониальную маску на ее лице.

К счастью, Верховная Жрица вольна спать с тем, с кем хочет.

Она же предложила расстаться, довольно внезапно, но Арден как раз начинал ощущать слабость, и ему было плевать. Потом была болезнь и воссоединение с близнецом.

— Ты не думаешь, что это она? — спросила Иладейл. — Принцесса появилась, и тут же тебя пытались отравить.

— А к чему ей это? Если мы нужны Босохану, принцессу Талиссу просто выдали бы замуж за Ката, если я исчезну.

— Может, она здесь вовсе не ради замужества. Ослабит королевство, лишит короля и наследников, а потом просто захватит.

— Не то чтобы это «просто».

На самом деле, Арден не исключал такой возможности, но предпринимать что-то такое сейчас Босохану не выгодно. Хотя он уже попросил отца за завтраком усилить шпионов в империи. Пусть выяснят, что там на самом деле происходит, и при чем тут они и замужество Талиссы.

Пока они докладывали, что император Босохана хочет заручиться союзом с Экхадуром, потому что на границах империи всё больше сложностей, и ее собственной мощи не хватает. А еще ходили слухи, будто принцесса Талисса бесплодна, так что в следующем поколении на престол Босохана взойдет кто-то из ее сестер или братьев, и все вновь останутся при своем.

Экхадур подобное не очень устраивало. Так что король был согласен с Арденом, что стоит потянуть время. Тем более, Босохан тоже не спешил с официальным предложением брака.

Арден был готов лениво рассказывать об этом Катхару, перебирая его волосы, но не делиться с Иладейл. В конце концов, она глава храма, а у храма всегда свои интриги. И против магов, и… вообще.

Арден просто хотел доверять Иладейл. Очень хотел.

— Меня пугает приезд твоего брата, — призналась Иладейл. — Пугает пророчество.

— Мы наверняка не совсем его поняли.

— Или нас пугает его смысл. Может быть, одному из вас придется умереть во имя богов.

— Это звучит как жертвоприношение, — криво усмехнулся Арден, застегнув последний крючок камзола. — Один из тех кровавых обрядов хараторов. Наши жрецы никогда не делали ничего подобного.

Иладейл качнула головой:

— Говорят, делали, но тогда еще не были жрецами. Когда идолы хараторов стояли везде на этой земле… потом пришли твои предки и принесли своих богов. Построили им храмы. Теперь мы молимся именно им, абожества хараторов забыты. Или можешь спросить своего брата, я видела у него на руках знаки этого народа.

Арден знал, что Иладейл искренне верит в богов. В то, что те, так похожие внешне на королевскую семью, посылают пророчества и направляют неразумное стадо. Арден спросил чуть злее, чем следовало:

— Ты в чем-то обвиняешь моего брата?

— Нет, конечно. Я просто боюсь, Арден. Что один из вас умрет. Что вы сами выберете, кто это будет. Или выберет один из вас.

— Вряд ли Кат способен причинить мне вред. И уж тем более я ему.

— А себе? Если это спасет брата.

Иладейл поставила бокал с почти не тронутым вином на столик и посмотрела прямо на Ардена:

— Приходи в храм. Жрицы дадут тебе пророчество, может, оно сделает всё более четким.

— Или запутает.

— Вам нечего терять.

Катхар пришел, когда Арден допивал второй бокал вина, маясь со скуки и ожидая возвращения брата. И не желая куда-то идти, чтобы наверняка увязнуть в делах.

Катхар ворвался маленьким ураганом, почти одновременно с раскатами грома за окном. Он крутился на месте и рассказывал, что ищейки занимаются разломом, пытаются его запечатать. Это займет какое-то время, но опасности вроде бы нет.

Арден как раз хотел уточнить насчет зыбкого «вроде бы», когда Катхар наконец-то остановился и хитро посмотрел на брата:

— Ты бы хоть немного приводил себя в порядок после тисканья жрицы.

Арден хотел возмутиться, но Катхар только подмигнул и провел пальцем по щеке брата, а потом показал испачканные золотом пальцы.

— И как она? — поинтересовался Катхар. Он перехватил бокал из рук близнеца, залпом осушил и направился к кровати, чтобы на ней развалиться.

— Кат, жрицы весьма искусны в любви. А что насчет ее брата? Ты вспомнил Аэля?

— Ага. Он тогда не представился. Но был очень мил.

— Он сказал о тебе то же самое. Вы переспали?

— Ага. На празднике огня, — Катхар притянул подушку и повернул голову, вглядываясь в Ардена. Как будто хотел уточнить, был ли тот против. Арден против не был. — Тебе тоже стоит расширять горизонты. Только девочки — это скучно.

Катхар завозился на кровати, сворачиваясь, хвост тоже сжался, прячась где-то на спине. Арден вспомнил, что вообще-то еще вчера Катхар не мог сам с постели встать, и наверняка после сегодняшней беготни чувствовал себя совсем измотанным.

— Завтра поговорим, — решительно сказал Арден. — Останься здесь на ночь. Может, хочешь поужинать? Я распоряжусь.

— Прекрати!

— Что? — Арден правда не понимал, а Катхар привстал и казался разозленным.

— Прекрати думать обо мне, Дени! Ты о себе не хочешь? Тебя правда не волнует, что тебя чуть не убили? Хотели отравить! И наверняка попытаются снова. Усиль охрану, сделай… хоть что-нибудь. А ты думаешь обо мне!

Арден не понимал, в чем проблема. Но чувствовал, что для брата это важно.

— Кат, — сказал Арден. — Это королевский дворец, думаешь, отец не сделает всё необходимое? Не вижу смысла волноваться. И его, и меня, и тебя защищают. Иногда этого мало, и монархи умирают. Ты предлагаешь сидеть и представлять это? Тебя не было десять лет! Я не хочу думать о смерти. Я хочу думать о тебе. Мне нравится, когда тебе приятно.

Катхар не пытался возразить или что-то сказать. Он хмурился, потом негромко спросил:

— А чего хочешь ты сам? Что приятно тебе самому?

Арден растерялся.

— Я принц, Кат. Мои желания должны соизмеряться с ответственностью.

— Я тоже принц. Но ты же знаешь, что мне было приятно. Я тоже знаю, но… не знаю, что теперь может тебе понравиться. Что будет не слишком мало. Или слишком много. Чего ты сам хочешь? Вот прямо сейчас. Забудь хоть на миг об ответственности.

— Замороженный сок, — сказал Арден. — Я люблю замороженный сок, но его редко подают на десерт…

Катхар тут же вскочил, его даже качнуло, но он не обратил внимания и выскочил за дверь, на ходу окликая слуг и отдавая распоряжения. Арден хотел налить себе еще вина, но передумал и просто уселся в одно из кресел. Он опомниться не успел, как перед ним на стол плюхнулась изящная стеклянная вазочка, заполненная кусочками замороженного сока с засахаренными розовыми лепестками.

— Ешь, — заявил Катхар, — иначе растает.

Он забрался с ногами на соседнее кресло, уютно свернулся, обхватив себя хвостом, словно огромный кот.

Сок был так прекрасен, что Арден зажмурился от удовольствия, а Катхар на кресле хмыкнул.

— Попробуй.

Зачерпнув ложкой, Арден наклонился, предлагая близнецу. Тот потянулся, попробовал. Рассмеялся после того, как чуть не выронил кусочек. Арден тоже улыбнулся, но, когда зачерпнул еще, Катхар покачал головой и вернулся в кресло, положив щеку на спинку.

— Холодное, — заявил он. — Как ты можешь любить что-то настолько холодное?

— Вкусно же!

— Ты извращенец, — продолжал хихикать Катхар.

— Это говорит тот, кто отымел почти-жреца, но не спросил его имени?

— Аэль маг! И… ты хочешь знать подробности?

— Ни за что!

Они еще смеялись, а когда Арден доел замороженный лед, он увидел, что Катхар засыпает, уютно свернувшись. Он не возражал остаться и первым юркнул под одеяло. Когда Арден ложился, то слышал размеренное дыхание тут же уснувшего брата.

Арден не думал, что этой ночью его снова будут мучить кошмары, но так и случилось. Он проснулся, тяжело дыша, смотрел во мрак, хотя даже не помнил, что именно ему снилось. За окном раскатисто грохотала далекая гроза и равномерно шебуршал дождь.

Арден сел на кровати со своей стороны, благо она была такой большой, что поместилось бы еще пара человек, а они бы и не заметили. Арден провел по волосам, не зная, что ему делать: мутные сны еще ворочались внутри, и Арден помнил только один способ их утихомирить и снова уснуть. У него еще оставалась успокаивающее зелье.

Катхар пошевелился и сонно спросил:

— Дени? Я чувствую, с тобой что-то не так.

— Всё в порядке.

— Зачем ты мне-то врешь?

Кончик хвоста Катхара обвился вокруг запястья Ардена:

— Иди спать. Я же говорил, что буду тебя защищать? Потренируюсь на плохих снах.

Арден лег с опаской, настороженно, но Катхар тут же притянул его к себе, уткнулся лицом в затылок и, кажется, сразу уснул. Он явно устал. Напоследок его хвост переплелся с хвостом брата.

Ардена правда больше не мучили кошмары.

========== 8. ==========

Катхару снились большие полосатые кошки.

Он сам снова был ребенком, который вместе с нянькой и свитой расположился в парке Храма. Арден тоже был там, карабкался на какое-то узловатое дерево и не особо интересовался животными. Как и всегда.

Тогда кошки казались совсем огромными, они завораживали маленького Катхара. Нежились в тени, наполовину погрузившись в воду мелкого фонтана. На их длинных усах поблескивали капли влаги, глаза были прищурены, а под шкурами перекатывались мускулы, когда кошки поворачивались. От ошейников шли тонкие золотые цепочки.

Катхар хотел коснуться рыжей шерсти. Провести вдоль черных пальцев крохотной ладошкой, ощутить.

— Не стоит лезть к ним, маленький принц.

Катхар, уже почти бултыхнувшийся в бассейн, удивленно поднял голову. Солнце светило ярко, пришлось прищуриться, чтобы увидеть говорившего. Он сам облегчил задачу, обошел мальчика и тоже оказался в тени.

Высокий жрец в шафрановых одеждах, чем-то напоминающих шкуры больших кошек. Черные полоски вдоль груди. Будто высушенное солнцем лицо, таких не бывает в Экхадуре, только в самых южных провинциях. Лысая голова и добрый взгляд. Левое ухо скрывала изящная сережка, с нее спускались тонкие цепочки с камушками.

Жрец одной из высших ступеней посвящения. Тех, что уже не управляет храмом, а большую часть времени проводит в молитвах. Они редко появляются на территории, обычно скрываются где-то в глубине храма, во внутренних дворах.

Катхар с любопытством посмотрел на жреца. Тот сразу показался ему интереснее больших кошек, но он всё равно ткнул в них пальцем:

— У них хвосты почти как у меня!

Катхар гордо продемонстрировал хвостик. Тот и правда был похож на кошачий, только более длинный, гибкий и его не покрывала шерсть, только чуть загрубевшая кожа.

— Или у тебя почти как у них.

Катхар задумался над фразой жреца. Он почему-то не думал с этой стороны, что это не кошки на него походят, а он на них.

— У них нет рожек, — наконец, выдал Катхар. — Значит, мы разные. Почему я не могу их погладить? Как лошадей.

— Потому что они прирученные и добрые, но у них всё равно острые зубы и когти. Они могут быть опасны.

— Я тоже!

Вообще-то опасным Катхар себя не ощущал, но гордо выпятил грудь: ему хотелось хоть чем-то удивить жреца. Тот стоял, сложив руки и только тепло улыбался:

— По-своему, маленький принц.

— Почему ты меня так называешь?

— Потому что пока ты маленький. Но однажды вырастешь, и будешь считать, что всё здесь принадлежит тебе.

— Почему считать? Оно и будет моим!

— Это станет твоей ответственностью. А принадлежит всё только богам.

Катхар проснулся на широкой постели и несколько минут смотрел в потолок. Он помнил ту встречу со жрецом у храма. В детстве она его поразила, отпечаталась в голове. Он даже запомнил слова, хотя полностью понял их гораздо позже.

Те воспоминания были заполнены солнцем, пряным запахом храмовых благовоний и прохладой воды из фонтана. С реальностью сейчас совпадала только вода: за окном шелестел дождь. Где-то вдалеке раскатисто прогремел гром, и Арден рядом зашевелился, но не проснулся.

Катхар ощущал брата, хотя теперь они лежали не так близко друг к другу. Осторожно пошарив хвостом, Катхар тронул теплый бок Ардена, и на миг ему показалось, что он всё-таки коснулся шерсти той огромной дремавшей кошки.

Осторожно перекатившись к краю кровати, Катхар соскользнул с нее. Спать не хотелось, хотя в теле еще ощущалось усталость и противная слабость после яда. Они раздражали, как будто сдерживали, а ограничений Катхар не любил.

Он хотел подойти к окну, распахнуть его, чтобы прохладные капли заливали внутрь, касались лица, тела, рожек и хвоста. Но боялся разбудить Ардена. Стоило пойти к себе в комнату, раз уж он больше не уснет, заняться чем-то полезным до рассвета.

Для начала Катхар решил отлить и, конечно же, в темноте наткнулся на какое-то кресло, которое двинуло стол, и на нем что-то оглушительно задребезжало.

— Кат?

Катхар мысленно выругался, но вслух ответил:

— Извини, не хотел будить. Спи.

Но когда он вернулся, Арден сидел на кровати, обхватив колени. Повернув голову к окну и смотря на стекающие капли. Правда, дождь больше не шумел, может, закончился. Упав поперек кровати, Катхар повернулся на спину и сказал:

— Мне снились те большие кошки из храмового сада.

— Это был хороший сон?

— Ага.

— Тогда хорошо.

Катхар вздохнул:

— Не люблю храм, но парк потрясающий. После дождя там хорошо.

— Так пойдем.

Повернув голову, Катхар попытался рассмотреть в полумраке выражение лица брата. Хотя чувствовал, тот не шутит. Арден легонько хлопнул его по плечу:

— Давай! Кто тут спрашивал, чего я хочу? Я хочу в тот сад. И ты тоже. Ну так давай, успеем до завтрака и дел.

Это не было официальным визитом, так что пройтись решили пешком, благо совсем рядом. Сопровождавших Алых рыцарей оставили перед храмовыми садами, так что теперь они сонно мялись на фоне посветлевшего на востоке неба. Город еще спал, но на улочках уже виднелось оживление.

В Храме жрецы поднимались до рассвета, так что, то тут, то там были видны их светлые одеяния, а серьги, закрывавшие уши, ловили первые рассветные лучи.

Больше всего было мальчишек, еще не доросших до первых степеней посвящения и сновавших между аккуратными дорожками и кустами. Один из них бойко поклонился принцам, но Арден властно сказал, что им ничего не нужно.

Катхар покосился на брата краем глаза: тот умел непринужденно приказывать, как будто родился с этим умением, шлифовал его годами — хотя так оно и было на самом деле. Катхар так не умел, не понимал, когда стоит именно приказать. В Башне магов всё было проще, они все оставались на равных. Пусть к принцу относились со всем возможным уважением, но он был всего лишь мальчишкой, гораздо более юным, чем любой из магов, что проводили свои изыскания в Башне и большую часть жизни не признавали никакой власти, кроме Совета магов.

Они знали, что руководить должен тот, кто в данный момент опытнее, поэтому с разломом у Катхара не возникло сомнений. Он хотел проверить его и наведаться к ищейкам сразу после завтрака.

Хотя Катхар прекрасно знал, что среди магов и их Совета интриг не меньше, чем при королевском дворе. Но он сам не был магом, его туда не допускали. Он не был посвящен в ритуалы и заклинания, не знал, как управлять силой вокруг. Только той, что внутри него самого.

Магом он не был. Но и принцем уже тоже.

— Тебе грустно, — сказал Арден. Его слова не были вопросом. — Я чувствую.

— Я так очевиден?

— Мы рядом и связь стала крепче.

Арден наклонился, чтобы понюхать цветок, но срывать его не стал. Шарахнулся, когда оттуда вылетело какое-то насекомое с низким жужжанием. Арден их всегда опасался («просто не люблю!»), и Катхар усмехнулся, радуясь, что это тоже осталось неизменным.

— Не смешно, — проворчал Арден, хлопнув брата по спине хвостом. — Правда страшный!

Насекомое, сделав круг над головами принцев, унеслось в неизвестном направлении. Катхар опустился на изящную каменную лавку в окружении сладко пахнущих кустов с цветами. По крайне мере, никаких ароматов магии.

Арден еще какое-то время походил вокруг, потрогал лепестки цветов, стараясь не задеть капли влаги на листьях. Лавка, к счастью, уже успела подсохнуть. Арден уселся на нее лихо верхом, лицом к брату и уткнулся в его плечо лбом.

— Спать хочу.

Его хвост лег на камень лавки, змеился по нему.

— Так зачем пошел? — хмыкнул Катхар. — Спал бы дальше. Я никуда не денусь.

— Сны слишком мутные.

Кое-что всё-таки менялось: раньше Ардену никогда не снились кошмары, в воспоминаниях Катхара он всегда крепко спал.

Катхар боялся, что спустя десять лет не узнает брата. Был готов к тому, что придется заново выяснять, кто такой этот новый Арден. Но на самом деле, он остался всё тем же. Только его броня против внешнего мира стала крепче, эмоции прячутся глубже, а беспокойство и дурные сны он запивает настойкой, которая неизменно находится на столе. Катхар заметил, что сколько бы ни пустел пузырек, не разбивался, на его место встает новый. Он даже не был уверен, что Арден замечает те моменты, когда по привычке делает пару глотков.

— Дени…

— Ммм?

— В следующий раз, когда захочешь выпить свою настойку, приходи сначала ко мне. Расскажи… обо всем.

По крайней мере, с ним Арден откровенен, не боится показывать, что на самом деле думает и чувствует — Катхар почти с облегчением подумал, что-то осталось неизменным. Может, это и есть самое важное.

Арден поднял голову и вздохнул:

— Ты преувеличиваешь. Обычное успокоительное. Есть вещи поважнее.

— Да как ты не поймешь! Нет вещей важнее, нет!

— Кат, — вздохнул Арден, — я принц, который большую часть времени должен служить лицом королевства. На всех этих пирах, встречах с министрами, поездках в город. Не важно, сколько настойки я при этом выпью, главное, как себя веду. Прежде всего я именно принц.

— Дурак ты.

Арден закатил глаза, что было совсем не так великолепно по-дворянски.

— Говоришь, как мать, — продолжил ворчать Катхар. — Прежде всего ты мой брат, и для меня главное ты сам. А не все эти принцы и короны.

Арден хотел что-то ответить, но потом как будто передумал. Просто улыбнулся:

— Я знаю.

От этих простых слов Катхар сам невольно улыбнулся. От них веяло теплом, пониманием и признанием того, что Арден легко отмахивался от десяти лет разлуки и всё еще доверял Катхару. Без оговорок.

Катхар еще бы хотел, чтобы брат рассказывал ему о кошмарах или беспокойстве, а не заливал их настойкой. Но он пока не понимал, как спросить, а Арден явно разучился делиться тем, что его мучает. Или тоже не считал это стоящим внимания.

— Надо съездить к бабушке, — сказал Арден. — Ты во дворце уже несколько недель, а так и не был у нее.

В его словах не звучало упрека, он и сам понимал, что визит — это дань вежливости.

— Она меня хоть узнает? — спросил Катхар. — Она вообще кого-нибудь узнаёт?

— Вряд ли. За десять лет стало только хуже, если ты об этом. Но вдруг, если мы появимся сразу вдвоем, это что-то изменит?

Бабушку Катхар помнил хорошо. Мать его матери, но сильно отличающаяся от нее и внешне, и по характеру. Из старинного дворянского рода, ее муж — дед близнецов — был важным генералом, поэтому их единственную дочь выдали замуж за тогда еще будущего короля, отца Катхара и Ардена.

Они слышали какую-то мутную историю о том, что их мать вовсе не хотела становиться королевой и была влюблена в кого-то другого. Но ее никто не спрашивал. Ее отец хотел возвыситься родством с королевской семьей, а те хотели поддержки армии.

Семьи в итоге получили то, что хотели. Но ни отец, ни мать явно не были счастливы в браке, в этом Катхар не сомневался.

Деда они не помнили — как и второго, они оба умерли рано. А вот совсем маленькими часто сидели на коленях, а у бабушки, куда чаще, чем у матери. Ну, или Катахару просто так запомнилось. Вроде бы именно бабушка настояла на няньке из хараторов.

А потом бабушка перестала кого-либо узнавать. Катхар спрашивал о ней у матери, когда та изредка приезжала в Башню. Она говорила, что ничего не меняется. Катхар любил бабушку, но и боялся ехать к ней теперь, видеть, что она его даже не узнает, что это просто оболочка, которая дышит и существует, но сознания в ней нет.

Один их дядя, старший брат матери, так и не завел семью и вообще пропадал где-то на границах, руководил там частью армии. А вот младший жил в городе, в родовом особняке. У него была жена, дети, а сам он занимал какую-то важную военную должность в королевском совете.

Катхар в очередной раз подумал, насколько Арден во всем этом разбирается, он упоминал, что и на заседаниях этого совета регулярно бывает. Сам Катхар пока смутно представлял даже какие там министры, или кто вообще?

Надо будет узнать. Как только ищейки справятся с разломом, это сейчас важнее всего. Лезть в управление и политику Катхару хотелось меньше всего на свете, голова начинала болеть от одной только мысли о каких-то долгих заседаниях и подобных вещах. Но оставлять всё это на Ардена несправедливо.

Катхар побарабанил о камень лавочки и неожиданно почувствовал на руке пальцы Ардена. Он провел кончиками по костяшкам Катхара, которые еще саднили после той показательной схватки, переместился выше, на россыпь чернильных точек на фалангах.

Знаки хараторов. Их наносили острой иглой и чернилами, а маг шептал заговоры и кончиком иглы поддевал и магические линии вокруг, чтобы вплести в знаки. Не совсем то же самое, что заклинания в кожу, но тут Катхар и хотел этого. Сам попросил того мага, который был из хараторов, с отсвечивающей бронзой кожей и неуловимо иным разрезом глаз. Древние племена, которые жили на этой земле задолго до того, как сюда прибыли предки Катхара и Ардена.

Подушечки пальцев Ардена прошлись по одной точке, переместились на кучку других.

— Что они значат?

— На удачу. По жизни, в охоте. Немного древних заговоров.

Хараторы были плохими воинами, но хорошими охотниками. Они до сих пор держались в основном особняком, хотя и считались частью королевства и его подданными.

Катхар подумал о том, что на землю храма нельзя проносить оружие — даже простые кинжалы, которые принцы обычно брали с собой, пришлось бы оставить у ворот.

Но какая им разница, если королевская семья — сама по себе оружие? Их сила всегда при них. Они владеют ею многие поколения, только у близнецов оказалась проблема с тем, что вместе их магия была слишком разрушительной.

Теперь они владеют ею, как и их предки.

Эта сила прилагалась к рогам и хвостам, доказывала право владеть короной. Как знал Катхар из уроков истории, эта же сила усмиряла недовольных и обрушивала на врагов гнев богов. Люди верили, что королевская семья подобна богам и исполняет на земле волю божественной пары Фануира и Шаниры.

Катхар ничего не имел против силы. Ему нравилось ощущать магию внутри себя. Особенно когда он научился ею владеть и направлять. Он получал от этого удовольствие.

Но предпочел бы, чтобы эта сила не разделяла его с братом на десять лет.

Пальцы Ардена застыли на чернильных знаках Катхара, он сам как будто напрягся, как готовая к прыжку кошка. Его взгляд переместился в сторону дорожки. Он не сменил позы, всё еще сидя верхом на лавочке, но как будто подобрался:

— Вам тоже не спится?

Катхар повернул голову и увидел принцессу Талиссу Хагалад. На ней было платье такого странного цвета, что утром могло показаться, будто его вообще нет. Только грудь с животом усыпали как будто драгоценные камни, они же были на высоком воротнике и длинных рукавах, спускавшихся почти до земли. Приглядевшись, Катхар понял, что это не камни, а маленькие кусочки металла.

Ее рыжие волосы были собраны в какую-то сложную прическу, но отдельные локоны свободно струились по спине. И сейчас, в аромате храмовых цветов и благовоний, в мутном свете утра, Катхар понял, что в ней тоже есть что-то неуловимое от хараторов, которые когда-то и пришли из Босохана. Что-то в решительно сжатых губах, в разрезе глаз.

— Люблю утренние прогулки в садах. Но королевский сейчас не годится.

Уж конечно, едко подумал Катхар. Королевский сад сейчас окружен россыпью соли и заклинаниями ищеек. Маги в простых кожаных одеждах, больше похожие на охотников, только руки постоянно выплетают какие-то заклинания, прощупывают магию вокруг.

Возможно, именно магия внутри принцессы и всколыхнула разлом, заставила его так быстро вздыбится.

А еще Катхар полагал, что сама Талисса наверняка думала использовать магию внутри себя, но вряд ли могла. И теперь просто стала сосудом, который хранит мощь, но не в силах ее использовать. Что ж, и Катхара, и Ардена последние десять лет учили совладать с магией внутри, если они украдут еще и силу Талиссы, то смогут больше.

Главное, сделать всё незаметно, чтобы ни она, ни Босохан не поняли, что произошло. Арден особенно на этом настаивал, и Катхар вынужден был с ним согласиться.

Даже сидя верхом на храмовой лавке в одной рубахе и штанах, Арден казался настоящим принцем, властным наследником могучего королевства. Арден едва уловимо расправил плечи, чуть поднял подбородок:

— Не стоит гулять в одиночестве, ваше высочество.

— Так может, составите мне компанию? Вы оба. Я бы посмотрела местный храм. И город.

Хвост метнулся к Ардену, но Катхар тут же усилием воли себя остановил. Короткая паника прошла. Отказывать принцессе вроде было не из-за чего, но и находиться внутри храма Катхар не мог. А знать об этом Талиссе не обязательно. Это слабость Катхара, это знак, что между короной и магами не всё гладко.

Арден казался абсолютно спокойным:

— У моего брата много дел с разломом. А в город отправляться пока небезопасно, не после покушения. Но я с удовольствием покажу вам храм.

Он легко поднялся с лавки и взял под руку принцессу. Только напоследок незаметно мазнул Катхара по спине хвостом, как будто извинялся.

Катхар и правда почти весь день провел с ищейками. Одна из них, старая знакомая Талидан, пыталась показать, где оттенки запаха магии меняются, и Катхару казалось, он почти смог распознать.

— Если бы прошел наше обучение, из тебя вышла бы хорошая ищейка, — одобрительно сказала Талидан.

Женщина среднего роста, с короткими, неровно отрезанными волосами и странным говором, как будто она родилась где-то невообразимо далеко и так и не привыкла к новому языку. Ее кожаная одежда поскрипывала, когда она хлопала Катхара по плечу.

Если бы он остался в Башне, точно бы пошел вместе с ищейками. Но он смог вернуться во дворец и не был так уж уверен, что всю жизнь вынюхивать магию — это именно то, чем он хотел бы заниматься.

Ищейки считали, разлом слишком стихийный и резкий, почти странный. Из Башни уже вызвали пару сильных магов, которые смогут его закрыть, они должны будут прибыть к завтрашнему вечеру.

Катхар вымотался, в теле еще ощущалась слабость, так что он просто хотел поесть и помыться. Но его отловили слуги и заявили, что отец просит на разговор. Отказывать королю не стоило, к тому же Катхар знал, что тот говорил кратко и по делу.

Они встретились в рабочем кабинете короля. Сплошь в резной мебели, каких-то документах, с огромной картой на стене. Не спрашивая разрешения, Катхар устало плюхнулся в кресло перед столом и уставился на отца, ожидая, когда тот расскажет, что ему нужно.

Его величество Эмрис Элькинар был в простом камзоле, только алая лента под горлом напоминала о его статусе. Он оторвался от бумаг и посмотрел на сына:

— Был у ищеек? Есть новости?

Катхар пожал плечами:

— Ничего такого, о чем тебе еще не доложили. Завтра прибудут маги из Башни и закроют. Ищейки до тех пор последят, проблем возникнуть не должно.

— Хорошо, — сказал король таким тоном, как будто проблемы уже возникли.

Катхар ничего не спросил, только нахмурился, ожидая продолжения. Мысленно он уже выбирал ароматное мыло для ванной.

— Я получил письмо от Алаканора, — сказал отец. — Личное письмо от Верховного мага. Он готов помочь и снять заклинание с твоей кожи. Ты сможешь быть в храме.

— Но?..

— Но я должен предоставить магам кое-какие привилегии. Несколько новых земель в их владение, меньше налоги. Или место в королевском совете.

Ну, конечно. Катхар даже не удивился, он ожидал чего-то подобного. Он только не понимал, почему отец так лоялен к магам — как будто у тех было что-то еще, чем они могли пригрозить королю или попросту его шантажировать. Катхар понятия не имел, что там могло такого быть, зато здесь и сейчас всё было более чем понятно.

— Делай то, что считаешь нужным, — тускло сказал Катхар.

Хотелось уйти как можно скорее. Может, найти Ардена, которого он с утра больше не видел. Который единственный мог напомнить, что Катхар не только инструмент в чьих-то политических играх.

— Я позвал тебя не для этого, — сказал отец. — Я хочу знать, что ты об этом думаешь.

Что Катхар мог думать? Он был зол на магов, будь на то его воля, он бы ничего им не дал, не пошел ни на какие уступки. Пусть не чувствуют себя хозяевами положения! Пусть не считают, что могут наложить что-то на Катхара, и его это тут же сломает.

Катхар видел, что отец наблюдает за хлещущим из стороны в стороны хвостом сына, но молчал. Катхар резко поднялся из кресла:

— Я не рвусь в храм. Иначе в следующий раз Совет магов потребует независимость от короны. Плевать на их требования!

В ванной, которую наполнили слуги, Катхар чуть не уснул. Злость на магов спала, оставив только усталость и глухое раздражение.

Когда он наконец-то вернулся в свою комнату, то увидел, что дверь к Ардену широко распахнута. Катхар начал одеваться в свежую одежду, когда на звук в дверях показался Арден:

— Ты ужинал?

— Неа.

— Распоряжусь, чтобы накрыли.

Когда Катхар переоделся в чистые рубаху и штаны и вытер волосы, в комнате брата как раз послышалась возня. Дождавшись, когда всё утихнет, Катхар вошел, прикрывая за собой дверь. На столе был накрыт ужин на двоих.

— Она чего-то хочет, — заявил Арден, щедро накладывая в тарелку брата маленькие ножки каких-то птичек и овощи.

— Кто?

— Талисса.

— А…

— Не могу понять, чего именно, но она как будто выясняет. Позже она придет сюда, как она сказала, хочет обсудить что-то без лишних ушей. Ты же останешься?

— Если хочешь.

— Что случилось?

Взгляд Ардена был цепким, внимательным, но Катхар только пожал плечами и взял столовые приборы:

— Ничего, давай поедим.

Катхар сам не знал, почему не сказал Ардену о магах.

Наверное, ему было стыдно. Казалось, это он виноват. Виноват собственной кожей, костями… куда там маги на самом деле вплели свои заклинания?

— Почему ты не ешь? — внезапно спросил Арден.

Катхар даже растерялся:

— Что? Почему не ем? Очень даже.

— Мало. Не только сейчас, вообще.

— Не знаю. Не придаю значения. А надо больше?

Видимо, его растерянность была написана на лице, потому что Арден улыбнулся:

— Нет, конечно. Извини, что лезу.

Катхару от этих слов стало совсем погано, он отложил приборы и, уставившись в тарелку, рассказал, что маги прислали отцу требования. Или один конкретный Верховный маг.

Он сам не знал, чего ожидал от Ардена, но только не короткого:

— Уроды!

В коротком слове, обращенном к магам, было же столько злости, сколько потом нежности в кончике хвоста, который Арден переплел с хвостом Катхара.

— У жрецов сейчас больше влияния, — вздохнул Арден. — Магам это не нравится, хотя они и так почти самостоятельны. Они давно хотели, чтобы при дворе были не только королевские маги, но и кто-то, кто стал бы прямым советником короля. Стал министром или что-то вроде того. Отец сильно против.

— Думаешь, теперь согласится?

Арден пожал плечами:

— Королю невыгодно соглашаться. Если еще и ты против, вряд ли он пойдет на уступки. Придется тебе пока не ходить в храм.

— Невелика потеря. Хотя было бы забавно посмущать твою Иладейл, одевшись одинаково.

Арден в ответ только фыркнул.

Они как раз успели закончить с ужином и даже какое-то время просто проваляться на кровати, беседуя, когда доложили о том, что пришла принцесса Талисса.

Арден пригладил волосы рукой и уселся в кресло рядом с кроватью. Катхару же было слишком лениво даже подниматься, так что он решил, раз это неофициальная встреча, пусть смущается Талисса, а не он. Катхар остался лежать поперек кровати, только перевернулся на живот и положил голову на сомкнутые руки.

На этот раз Талисса была в простом платье, только теперь его украшали позвякивающие цепочки. Волосы были плотно стянуты узлом изящными костяными гребнями.

Ее тонкие брови чуть дрогнули, приподнимаясь, когда она увидела Катхара, но принцесса ничего не сказала, присела в одно из кресел.

— Вина? — предложил Арден.

Принцесса кивнула, и он поднялся, чтобы налить. Катхар понял, что это рискует превратиться в очередную скучную встречу, поэтому заявил:

— Так к чему это всё, Талисса?

Она метнула на него испепеляющий взгляд и не ответила сразу. Дождалась бокала вина, который подал ей Арден. Сделала глоток, как показалось Катхару, весьма большой. Наконец, сказала:

— Хочу поговорить с вами начистоту. Нашей империи нужны союзники. Мой отец стар и слаб, он понимает, что скоро его власти придет конец. И хочет упрочнить мою.

— Ты — его единственная наследница, — напомнил Арден. Сам он пить не стал.

— Да. А еще у меня полно братьев и сестер, рожденных от наложниц. Думаете, их просто так не выпускают из комнат дворца? Иначе они начнут грызню за власть. Кто-то может и пойти за ними. Когда моего отца не станет… ни он, ни я не хотим, чтобы империя развалилась во внутренних войнах.

Арден кивнул, как будто и так обо всем знал. Катхар просто молчал, не желая показывать свое незнание или попросту незаинтересованность в делах Босоханской империи.

— Я единственная законная дочь моего отца, — сказала Талисса. — Я стану императрицей. Если за моим мужем будет стоять могучее государство, мне не посмеют возражать. Поэтому я прибыла сюда лично. Мне важно, каким будет мой будущий муж и его королевство. И как я понимаю, говорить об этом надо не с вашим отцом, а с вами. С вами обоими.

Талисса выглядела решительной, и Катхар только мимолетно удивился, как до этого он мог считать ее недалекой? Судя по выражению лица Ардена, он такой ошибки не делал. Его слова явно не удивили. Он задумался, как будто прикидывал вероятности.

— Вопреки слухам, я могу иметь детей, — усмехнулась Талисса. — Несколько детей. Кто-то из них в будущем может занять престол Босохана, а кто-то Экхадура. А может… может, у них будет достаточно сил, чтобы объединить оба королевства. Это будет величайшая империя за всю историю.

Что ж, тогда и магию принцессы забирать не нужно, она однажды перейдет к их детям, которые могут стать величайшими монархами — если, конечно, не будут близнецами, которых разделят, и которые не очень-то нужны собственным родителям.

— Думаю, нам стоит обсудить возможные условия, — сказал Арден.

— Нет! — встрепенулся Катхар.

Арден и Талисса посмотрели на него с удивлением. Катхар сел на постели, не зная, как лучше выразить мысль, как проще донести, что он имеет в виду.

— В смысле, не торопитесь. А если вы совсем друг другу не подходите? Вдруг вы будете тихо друг друга ненавидеть? Не нужна будет вашим детям ни одна империя, ни другая.

Катхар и сам понимал, что его слова звучат наивно, почти по-детски, это не те разговоры, которые уместны для принца. Но на лице Ардена отразилось понимание, он медленно кивнул:

— Кат прав. Это интересно, но не будем торопиться.

Значит, он тоже отнюдь не уверен, что на самом деле хочет жениться на Талиссе. Катхару только оставалось надеяться, что брат не станет думать, что его желания не важны, и главное, что лучше для королевства.

Не вмешайся сейчас Катхар, так бы наверняка и думал.

— Всегда можно узнать друг друга лучше, — сказал Катхар.

Кресло Талиссы стояло совсем рядом, так что Катхар, не поднимаясь к кровати, скользнул вперед. Гибкий, стремительный, доверяющий поступкам, а не разговорам. Он положил ладони на ручки кресла и единым движением прильнул к губам принцессы.

Она казалась напряженной, не раскрыла губ, но и не оттолкнула. Катхар ощущал вкус хорошего вина, и это было почти приятно. Он отстранился, хотя рук не убрал. Талисса выглядела ошеломленной. Краем глаза Катхар заметил, что Арден тоже удивлен.

— В Башне магов со мной поделились многой мудростью, — вкрадчиво сказал Катхар. — В том числе о том, что нельзя узнать человека, пока не разденешь его и не заставишь стонать от удовольствия. Так ты готова познакомиться поближе или это просто слова? Мы не сделаем ничего такого, чего ты сама не захочешь.

Он думал, она всё-таки откажется. Или смутится — тогда бы Катхар не стал настаивать. Но Талисса внезапно наклонилась и сама его поцеловала. Довольно умело.

Катхар вернулся на кровать, Талисса последовала за ним. Он повернулся, чтобы посмотреть на Ардена, если бы тот был против, если бы Катхар увидел хоть намек на это, он бы не стал продолжать.

Но вместо этого Арден одним текучим движением поднялся из кресла и оказался за спиной принцессы на постели. Провел рукой по ее плечу до ткани платья, коснулся губами шеи.

Они расстегивали ее платье в четыре руки, Талисса помогала лишь слегка. Она сама спустила ткань до пояса, но не пожелала дальше. Катхар не настаивал. Он целовал ее грудь, пока Арден ласкал спину. Выводил языком медленные круги вокруг сосков, гладил кончиками пальцев ребра.

Рука принцессы легла на голову Катхара, зарылась в его волосы. Краем глаза Катхар заметил, как поверх ее ладони легла ладонь Ардена, и тот умело направлял ее пальцы, заставляя ласкать чувствительную кожу у основания рожек.

Катхар понимал это. Он тоже хотел, чтобы не только принцессе сейчас было хорошо, но и брату. Он пошарил хвостом, пытаясь нащупать хвост Ардена на постели, сплелся с ним, тихонько гладя.

Арден первым убрал хвост и обвил им тело принцессы, точно над рукой Катхара. Гладил ее живот, но не опускался ниже, не зарывался в ткань безвольно лежащего платья, раз Талисса этого не хотела.

Катхар отстранился от груди принцессы, смотрел в ее широко раскрытые глаза, улыбаясь. Кончик его хвоста скользнул по ее губам, огладил. Однажды у него была любовница, которая при подобном вздумала пососать кончик хвоста, и это оказалось неожиданно приятно — Талисса ничего такого не делала. Хвост скользнул в сторону, поглаживая скулу. Потом тоже обвился вокруг ее тела, только со спины.

Кончиков хвостов близнецов соприкоснулись, снова переплелись, поглаживая уже друг друга. Катхар целовал принцессу, гладил ее плечи, и его руки то и дело натыкались на ладони Ардена, которые одинаково нежно касались как кожи принцессы, так и Катхара, видимо, не особо различая.

Талисса что-то простонала, сама подалась вперед, безнадежно зажатая и заласканная между близнецами.

— Кат?

Арден вскинул голову над плечом Талиссы, на его лице было беспокойство.

— Кат, у тебя кровь.

Катхар и сам уже ощутил, что из носа хлынула липкая, пахнущая металлом кровь. Выругавшись, он попробовал сжать нос пальцами, чтобы всё не залить, хотя увидел, что на светлой ключице Талиссы уже есть разводы.

Шипя ругательства, Катхар выпутался из одеяла и торопливо направился в другую комнату, где с облегчением увидел давно остывшую воду для умывания. Чем холоднее, тем лучше.

— Кат? Ты в порядке? Столько крови…

Катхар опустил голову, так что не мог толком видеть Ардена, но ощутил его руку на спине. Хвост Ардена явно метался с беспокойством. Он коснулся Катхара, но снова ушел куда-то в сторону.

— Ты ее там бросил, что ли? — выдохнул Катхар. — Точно дурак! Успокой принцессу. Это просто кровь из носа. Иногда бывает. Явно после яда стоило еще отдохнуть…

Арден как будто колебался и еще немного просидел рядом с Катхаром, потом всё-таки поднялся и быстро вышел. Он прикрыл дверь, так что были слышны только приглушенные голоса, его и Талиссы.

Кровь из носа и правда иногда бывала у Катхара, хотя в последний раз аж несколько лет назад. Но с другой стороны, он после этого и не умирал из-за разделения с братом, и чтобы после этого еще хорошенько отравили.

Когда Арден вернулся, Катхар уже просто сидел на полу. Умытый и не заливая ничего вокруг кровью.

— Ты в порядке?

— Ага. Слабость только. Надо же как не вовремя!

Арден слабо улыбнулся, а Катхар и правда чувствовал только легкое головокружение и очень большую досаду.

— Тебе надо отдохнуть, — сказал Арден. — Хорошенько выспаться. Пойдем.

========== 9. ==========

Ночь треснула для Ардена, раскрошилась каким-то странным звуком, которого точно не должно было быть во дворце.

Он резко проснулся, не понимая, что именно его разбудило. Точно что-то странное и на этот раз вовсе не кошмары. За окном снова грохотала гроза, но дождя слышно не было. Только угрожающие раскаты издалека, но уж точно не они разбудили.

Арден приподнялся на локтях, пытаясь понять, стоит волноваться или попытаться снова уснуть. Глаза постепенно привыкали к полумраку, хотя из окна не то чтобы падало много света.

Катхар крепко спал, Арден не столько слышал его глубокое, размеренное дыхание, сколько ощущал. Это Арден настоял, чтобы Катхар остался: пусть он ворчливо утверждал, что в полном порядке, Арден хотел быть рядом, если вдруг что.

Правда, сейчас Катхар спал, свернувшись под одеялом почти посередине кровати. Наверняка во сне придвинулся ближе к Ардену, чуть ли не сталкивая его. Арден против не был, ему нравилось ощущать во сне тепло тела близнеца. Это чем-то напоминало материнскую утробу. Так же естественно.

Подумать только, они были вместе еще до рождения.

Из-под одеяла торчала только макушка Катхара и кусочек его лица. Арден почти уверился, что ему просто что-то приснилось, или правда это была гроза, когда странный звук повторился. Как будто глухой удар где-то в коридоре.

Арден замер. Напряженно вслушивался, пока не услышал монотонный звук, который уж точно не был нормален для ночного дворца.

Клац-клац-клац. Как будто коготки по полу.

Почему-то выйти, позвать стражу казалось немыслимым. Арден знал, что у комнат должны дежурить Алые рыцари, еще и двойная смена после недавнего покушения. Нопозвать их значило… как будто привлечь внимание. Вместо этого Арден тихонько потряс Катхара за плечо, чтобы разбудить. И тут же зажал его рот рукой, когда брат что-то заворчал.

Шаги прекратились. Тишина ночного дворца казалась почти оглушающей, и это тоже было неправильно. Обычно слышались шаги запоздалых слуг или патрулей, девицы стучали каблучками, отправляясь на свидания или с них.

Всё приглушенное стенами и дверью, но Арден всю жизнь жил в замке, так что именно ночью прекрасно слышал все эти детали. Сейчас же не было ничего.

Катхар проснулся и смотрел на него огромными глазами, но Арден не убирал руку, напряженно вслушиваясь. Вот оно! Снова!

Клац-клац-клац.

Катхар сел на постели и сам убрал руку Ардена со своего лица. Посмотрел с удивлением, приподнимая брови и молча задавая вопрос, что это. Ну, хотя бы он тоже слышит! Арден пожал плечами. Он понятия не имел.

Клац-клац-клац, где-то напротив них в коридоре.

Клац.

Что-то ударило. Оглушительно, резко, как будто кто-то всем телом кинулся на дверь. Она была заперта, но хрупкий замок такого напора не выдержал, кажется, даже дерево треснуло. Дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Арден вздрогнул, но в следующий миг во все глаза уставился на силуэт.

Это была огромная тварь, с небольшую лошадку в холке, но в остальном представлявшую собой нечто среднее между собакой, каких использовали на охоте, и огромной кошкой. Темное, будто сотканное из теней, тело со всполохами фиолетового. Вытянутая морда с клыками, когти. Ардену показалось, что половины тела твари как будто нет, и видны белоснежные прутья ребер с обрывками плоти, а внутри ровно бьющееся сердце, тоже отсвечивающее фиолетовым.

— Как в сказках, — выдохнул Катхар.

Он во все глаза смотрел на тварь, будто завороженный, и Арден вспомнил, что и правда, о подобных созданиях рассказывала няня. Будто бы они вылезали из разломов, порождения чистой магии, что скрутилась слишком сильно. Древний герой Виракк Нир сражался именно с такими созданиями — и с теми, что были более внушительны.

Услышав Катхара, тварь вскинула голову и в оглушительном молчании кинулась вперед, только когти застучали чаще.

Клац-клац-клац-клац-клац.

Катхар замер пораженный, он скорее восхищался внезапно ожившей легендой, нежели понимал, что когти и клыки у твари вполне настоящие, и она способна легко убить и… сожрать? Что они там делают? Арден не помнил.

Он обхватил брата за талию и успел дернуть его на себя из-под когтей твари. Они оба скатились с постели, упали на пол, и Арден тут же кинулся, чтобы заползти под кровать. От твари не спасет, но даст пару лишних секунд. Он не отпускал Катхара, для надежности держа его еще и хвостом, но тот и сам сбросил оцепенение и нырнул под кровать.

Никакого рычания, ничего. Но кровать проседала из движений твари, со стороны окна полетели перья: похоже она потрошила подушки и одеяла. Потом клацанье когтей послышалось с одной стороны, с другой… особо умной тварь не была, просто ходила вокруг кровати.

— Что с ней делать? — отчаянным шепотом спросил Арден.

Он чуть отодвинулся от брата, чтобы тот не понял, что рукав рубашки Ардена пропитывается кровью: тварь успела его задеть. Остается надеяться, что создание магии не ядовито.

— Откуда я знаю! — ответил Катхар.

— А в легендах как?

— Виракк Нир просто… побеждал.

Кинжалы лежали где-то на столе, между тварью и дверью. Да и вряд ли от них мог быть толк, каждый клык не меньше лезвия. Может, что-то сделать с ее сердцем? Арден пытался судорожно придумать план действий, пока тварь продолжала крутиться вокруг, клацая когтями. Снова в молчании запрыгнула на кровать, та явно ей понравилась.

— Дени?..

Даже в шепоте Арден мог уловить, что голос брата изменился.

— Дени, ты ранен?..

— Просто царапнула.

Катхар говорил, что Арден станет королем, а Катхар — его верным хранителем, который всегда защитит. Арден знал, что вспомнил об этом только потому, что подумал сам Катхар. Больше скрывать было нечего, и Арден подвинулся ближе, почувствовал, как напряжен Катхар, как будто готовится прямо сейчас выскочить на эту тварь с голыми руками.

В старинных легендах герои всегда побеждают. В реальности у монстров длинные когти и зубы, они мощнее, тяжелее и быстрее. Они откусят голову, пока будешь готовиться к атаке.

— Не вздумай, Кат!

— Мы сами оружие. Я знаю, что делаю.

Катхар выкатился из-под кровати и одновременно с этим ударил тварь чистой, густой магией, что бежала внутри него. Они десять лет учились владеть тем, что заключено в их телах, этим странным наследием предков, и теперь неплохо справлялись.

Катхар направил ярость, эмоции, Арден это ощущал. Направил и точно ударил, так что ладони Ардена закололо от магии.

Он вылез вслед за братом, именно в этот момент тварь издала громкий рычащий звук — но помогать не пришлось, магический удар Катхара ее убил.

Поднявшись, Арден смотрел, как в кружащихся белых перьях лежит огромная туша. Она упала так, что и специально не положишь: голова там, где когда-то были подушки, подрагивающие в конвульсиях лапы вдоль постели. Длинный хвост, который походил на хвосты близнецов, даже маленькие рожки имелись между ушей.

Куска плоти на боку правда не хватало, но тварь явно такой и появилась. Отсвечивающее фиолетовым сердце дернулось и затихло, погасло. Полоски ребер сами как будто потухли, когда исчезли отсветы, стали невообразимо белыми в полумраке.

Арден стоял и завороженно рассматривал мертвую тварь, пока Катхар зажигал свет и суетился вокруг. Его не очень-то волновало создание магии. Он притащил воду из маленькой комнаты, светильник, но не для того, чтобы тварь рассматривать.

— Дени, дай сюда свою руку.

Она болела, но слабо. Арден послушно стянул рубашку и присел, позволяя Катхару аккуратно промыть плечо.

— Шрам останется, — хмыкнул Катхар. — Но в остальном и правда царапина, даже зашивать не нужно.

Кровь течь уже перестала, но Катхар всё равно оторвал кусок испорченной рубашки и замотал плечо. Арден всё еще рассматривал тварь.

— Магия проливает королевскую кровь, — пробормотал он.

— Тоже одно из пророчеств?

— Скорее, что-то из твоих древних легенд.

Катхар потер переносицу, его явно волновало другое:

— Если эта тварь вылезла из разлома, тут может быть небезопасно. И мы… ну, можем помочь там.

Арден кивнул:

— И надо понять, что творится в этой части дворца.

— Этой?

— Если бы твари были везде, не было так тихо.

Когда-то отец предлагал оставить комнату детства и перебраться в покои, которые приличествуют принцу: в другой части дворца, где жили и отец с матерью, и прочие важные персоны, где сейчас расположилась и принцесса Талисса. Арден отвечал, что ему нравится, когда весной в окна доносится запах из сада — что ж, теперь близость сада сыграла дурную шутку.

На самом деле, Арден тогда просто не хотел менять комнату — не хотел хоть что-то сознательно менять из того, что было когда-то таким при брате.

Сейчас Катхар деловито натягивал камзол, Арден тоже нашел другую рубашку. Для камзола повязка на руке была тесновата, поэтому Арден решил, что настал его черед ходить полураздетым.

Катхар первым скользнул за дверь и издал странный сдавленный звук. Арден поспешил за ним, опасаясь, что там еще какая-нибудь тварь. Но стоило ему появиться рядом с братом, как сухая, чуть шершавая ладонь Катхара легла ему на глаза.

— Не смотри, пожалуйста, не надо!

В голосе Катхара сквозил неприкрытый страх, он искренне не хотел, чтобы брат увидел что-то ужасное. Арден на ощупь положил ладонь на руку Катхара и мягко убрал ее.

— Не смотри, — продолжал едва слышно шептать Катхар. Хотя больше не пытался закрыть глаза брату.

Коридор устилали тела. Вывороченные, исковерканные. Как будто та тварь налетела на Алых рыцарей так стремительно, что они не успели вытащить оружие — может, именно звук этой короткой потасовки на самом деле и разбудил Ардена.

У одного рыцаря рука оказалась почти отгрызена и болталась на тонких полосках кожи. Вместо лица — месиво, благо в полумраке плохо видно. Но темная влажная куча рядом с другим телом могла быть только кишками из распоротого когтями живота. Еще несколько трупов валялись чуть в стороне.

В коридоре стоял густой запах крови, мяса, чего-то еще настолько же тяжелого и удушливого, что желудок ухнул куда-то вниз, и Ардена точно стошнило бы, если в этот момент он не думал о Катхаре. Тот стоял, уставившись на развороченные трупы, сам весь бледный и, кажется, готовый упасть в обморок.

Арден отвернулся от мертвецов и сосредоточился на брате, цепко схватил его за предплечье и поволок по коридору, подальше от трупов. Услышал, как тот растерянно сказал:

— После магии смерть не такая.

Конечно, хотелось сказать Ардену, рыцарей убила не магия, а конкретный монстр, созданный разломом.

Выход в сад действительно располагался совсем рядом, и принцы еще раз увидели тело какого-то незадачливого слуги, который попался на пути смертоносных когтей и клыков. Ощущение было такое, что тварь так же молча подкрадывалась и быстро разрывала на части.

— Почему она нас сразу не убила? — спросил Катхар. Он старался не смотреть по сторонам и шел, вцепившись в брата.

Арден и сам хотел бы знать. У них на пути были комнаты, часть заперта, у некоторых распахнуты двери, тварь наверняка туда заходила, но никого не нашла. Если вооруженные Алые рыцари не успели даже оружие достать, почему принцев так же быстро не разодрала?

— Может, почувствовала родственные души, — вымученно усмехнулся Катхар.

Значит, тоже заметил хвост и рожки. Думать об этом сейчас не хотелось, Арден шел вперед, чувствуя внутри себя магию, ту силу, которая десять лет назад разлучила его с братом — и которой он так упрямо овладевал. Теперь она плясала на кончиках пальцев, покалывала кожу, готовая сорваться.

Если здесь будет еще одна тварь, они готовы.

Арден знал, что ищейки вроде бы расположились за стенами дворца, с другой стороны от сада, разбили настоящий лагерь. Он не знал, стоит ли идти туда, но в итоге решать не пришлось: около дворцовых дверей уже мелькали темные бесшумные фигуры ищеек. Кто-то громко приказывал зажечь больше света, и то там, то здесь вспыхивали огни, освещая внутренний двор.

Катхар оглядывался, видимо, хотел найти знакомое лицо, чтобы расспросить о происходящем. Вместо этого их нашли сами: из трепещущих теней и света вынырнул Аэль.

Сейчас он не был похож на жреца, хотя оставался в их светлых одеждах. Серьезный, сосредоточенный, он остановился перед принцами и, кажется, забыл, что хотел сказать. Растерянно переводил взгляд с одного на другого:

— Кто из вас кто?

Арден запоздало подумал, что они с братом оба встрепанные после сна и схватки, он вообще без камзола, на Катхаре вроде бы его.

— В темном всё еще Кат, — отрывисто сказал он. — Что происходит?

Перед тем, как ответить, Аэль кивнул Ардену:

— А с плечом что?

— Тварь поцарапала. Она была внутри замка.

Лицо Аэля вытянулось, и он выругался. Тут же исчез куда-то, но вновь появился прежде, чем принцы успели отловить кого-то еще.

— Разлом прорвался, — коротко сказал Аэль. — Такого не должно было случится. Ищейки сдерживают его, но полезли твари. Многие из ищеек пострадали, я уже передал Талидан, что одна из тварей прорвалась. Пусть следят внимательнее.

— Король здесь? — спросил Арден.

— Нет, конечно, и вам стоит пойти в ту часть дворца. Там безопасно. Ищейки разберутся с разломом. Проклятье! Мы думали, что и в вашем крыле безопасно. Сейчас нет возможности отправить туда людей. Разлом пульсирует, может снова рвануть.

Арден чувствовал это. Не только кончиками пальцев, но теперь всей кожей, ее покалывало, ощущение будто накатывало волнами. Почти так же, как раскаты сухого грома и мелькавшие молнии. Но ритм у них явно был разный.

Катхар говорил Аэлю, что они могут помочь и не будут прятаться во дворце, раз уж всё равно здесь, тот вроде бы что-то возражал. Арден не следил за разговором, он повернулся в сторону сейчас мрачного сада, откуда как будто накатывало что-то мощное и темное, чистая энергия, которая ломала заслоны ищеек так же легко, как рука комкала бумагу. К горлу подкатило странное ощущение, и Арден ровно сказал:

— Сейчас рванет.

Он ощущал это уже не кожей, а всем телом, костями и мышцами. Катхар и Аэль резко замолчали, посмотрев в его сторону, может, тоже ощутили это. Разлом будто пульсировал, и сейчас их накрывала новая волна.

Предыдущая выпустила монстров. Арден сжал руку в кулак, чуть сдвинулся, вставая между братом и садом с разломом. Он был готов спустить силу внутри себя и убить любого монстра.

Но их накрыл вязкий сумрак и видения.

Ардену показалось, он стоит один. Мельтешение огней, разговоры, их все будто отрезало, а он остался в вязком тумане, так что даже земля и ноги ниже щиколоток терялись в сумрачном мареве.

Арден не успел испугаться или ощутить себя одиноким, почти сразу он увидел перед собой мать. Она сидела на земле в пышном платье цвета свежей крови, которое напоминало о развороченных трупах. Распущенные волосы, каких Арден почти никогда не видел у матери, струились по плечам, светлое на красном. Она напевала колыбельную, которую когда-то пела близнецам няня.

Мать баюкала в руках голову Катхара. С распахнутым в беззвучном крике ртом, мертвыми глазами, которые теперь были не голубыми, а какими-то водянистыми. Мать была спокойна, как будто всё именно так, как должно быть. Гладила рожки между спутанных светлых волос, пачкая их кровью.

Из развороченной шеи Катхара сочилась кровь.

Арден в ужасе сделал несколько шагов назад, оступился и едва не повалился в туман, но удержал равновесие хвостом. Один из его кошмаров теперь разворачивался перед ним, так что Арден знал, что скажет мать еще до того, как она подняла голову и спокойно посмотрела на сына:

— Ты же знаешь, это твоя вина. Он не мог вернуться из-за тебя. Он умер из-за тебя. Спустя оборот останется только один.

Арден замотал головой. Он знал, что это неправда.

Это просто видение. Ему нужно отыскать в тумане Катхара, уж брата он всегда найдет.

Арден отвернулся от видения матери, баюкающей голову брата, и попытался отвлечься от ее песни, сосредоточиться на том, как он обычно ощущал Катхара. Он же где-то здесь, стоит только протянуть руку. Арден попытался почувствовать брата, потянулся к нему — и в тот же момент правда его увидел. И точно знал, что это реальность.

Катхар видел что-то свое. Он стоял в белесом тумане на коленях, зажав ладонями уши и мотал головой, крепко зажмурившись.

— Кат! Кат. Послушай, это я!

Арден присел рядом с ним и попытался убрать ладони брата от ушей. Катхар открыл глаза и в ужасе уставился на брата.

— Ты любишь меня, но я всё равно убийца, — прошептал он, едва слышно.

Арден удивился: в этом его убеждают видения, что он убийца? При дворе о Катхаре ходили именно такие слухи, будто он взбалмошный монстр, чудовище, которое забыло среди магов, что значит быть человеком. Он убивал наставников и хохотал над их телами.

Они не знали то, что Катхар рассказал Ардену. Как он вовсе не хотел этого, просто сила никак не подчинялась, он слишком жаждал вернуться. Как он делал вид, будто хотел чужих смертей, а ночами не мог уснуть и плакал — мальчишка, который мог останавливать чужие сердца.

Арден лучше владел собой, скорее всего, именно поэтому с ним не происходило ничего подобного. Но он знал, что Катхар не виноват. А еще знал, что и сам бы убил, если это было нужно. Он не сомневался, что способен — и, может, именно так бы и поступал, если б именно его отправили в Башню. Шел по трупам во имя своей цели. Сейчас это казалось немыслимым, но Арден знал, что мог бы. Если б всё сложилось чуть иначе.

Так кто из них больший монстр?

— Кат, не слушай их. Это всё видения, магия разлома. Мне плевать. Потому что ты прав, я всё равно тебя люблю. Ты — часть меня.

Взгляд Катхара прояснился, и он уставился на Ардена:

— Дени? Это правда ты?

— Я позабочусь о тебе, Кат.

Для верности Катхар нащупал хвост брата. Хвост никогда не врет.

— О, Дени!..

— Что здесь творится? Что это?

Катхар огляделся, замечая туман. Его взгляд остановился за спиной Ардена, и тот запоздало понял, что его видение матери всё еще там.

— Такие ты видишь сны? — тихо спросил Катхар.

— Сейчас это неважно. Где остальные?

— Здесь. Мы их просто не видим. У каждого свои кошмары.

— Как это прекратить?

— Никак. Убраться подальше. Закрыть разлом.

Последняя мысль Ардену понравилась. Он улыбнулся, и Катхар посмотрел на него с удивлением:

— Ты же не серьезно?

— У нас нет выбора. Объединим силу и закроем.

— Мы никогда такого не делали! Первый раз, когда случайно объединили силы, убил наставника и разлучил нас на десять лет!

— Теперь мы научились владеть этими силами.

И выбора у них действительно не было. Им некуда убегать, это их дворец, их дом. Катхар, кажется, размышлял мгновение, потом сильнее стиснул хвост брата.

Они не знали, как встать лицом к разлому, здесь не было направления, скорее, они ощутили его инстинктивно, по покалыванию энергии, по запаху. Арден взял близнеца за руку, их хвосты тоже были накрепко переплетены.

Просто отпустить силу. Переплести ее с силой Катхара и направить на разлом. Их собственная магия такая же дикая, когда-то необузданная, как и магия разлома. Эта сила сделала их предков королями, с которыми никто не осмеливался спорить. Потому что они в одиночку могли утихомирить толпу, придавить ее своей магией.

Они сами были оружием.

Вдалеке, прорываясь сквозь липкие видения, загрохотал гром, такой реальный и обыденный. Где-то недалеко бушевала гроза.

Катхар — это молния, Арден — гром. И вдвоем они обрушили на разлом свою бурю.

Мир обрел краски и звуки внезапно. Просто в один момент был туман, а в следующий уже вновь мельтешение огней во дворе замка, только люди вокруг придавленные, озирающиеся, с трудом приходящие в себя.

Внутри царило опустошение, но не выжигающее, как было от яда, а наоборот, умиротворяющее, приносящее покой. Близнецы цеплялись друг за друга, не решались отпустить, не зная, удержатся ли на ногах.

— Ничего себе мы смогли! — рассмеялся Катхар. Он подождал, пока к ним подошла одна из ищеек, ошеломленная, но быстро приходящая в себя, явно сказывались тренировки. — Мы закрыли, мы смогли?

— Пока точно да. Завтра маги разберутся. Но я надеюсь, оборот всё точно будет в порядке.

Арден ощутил, что земля уходит из-под ног. Если бы Катхар его не поддерживал, он бы точно рухнул.

— Оборот? — медленно спросил Арден. — Что значит оборот?

Но спустя оборот останется только один из них.

Ищейка пожала плечами, будто говорила о чем-то само собой разумеющемся.

— Наш термин, даже не магический. Разлом закрыт, но магия еще будет какое-то время в земле. Спустя время она пропадает, станет снова ровным полотном. Мы называем этот процесс оборотом магии.

— Сколько. Времени?

— Обычно пара месяцев. Когда разлом мощный, до полугода.

В глубине души Арден думал, что оборот — это годовой цикл. Хотя не очень понятно, что там оборачивается. Или двенадцать циклов, как отсчитывали жрецы. Он даже подумать не мог, что речь идет об обороте магии и таком коротком промежутке.

— Дени, не бери в голову, это всего лишь глупое пророчество.

Катхар говорил торопливо, сбивчиво, как будто собирался за пару мгновений убедить брата. Арден отстранился от него, покачнулся, но на ногах устоял.

— Ты ведь знал, Кат. Не мог не знать, что такое оборот! Почему мне не сказал? Почему ничего не сказал?

— Потому что знал, что ты в это веришь. И расстроишься.

— Расстроюсь! Проклятье, Кат! У нас же совсем нет времени!

Пара месяцев… не больше полугода… а что потом? Очередное покушение окажется успешным? У кого-то из них просто сердце остановится? Да и кто сказал, что именно столько времени, умереть один из них может и гораздо раньше.

Арден всё-таки упал на землю, обхватил себя хвостом, чувствуя, что задыхается. Паника душила его, стискивала горло и не давала вздохнуть. Катхар не должен погибнуть, только не сейчас, когда он вновь вернулся ко двору, когда он только пытается понять, где его место. Ни за что. Только не Катхар.

И если сам Арден умрет, каково при этом будет Катхару? Может, его тоже измучают сны?

— Дени, дыши, пожалуйста, дыши.

Арден пытался, но воздух казался густым, а в голове оставалось место только для паники, она как будто вытесняла все разумные мысли, в том числе о том, как сделать новый вдох. Арден услышал другой голос, не брата, вроде бы Аэля.

— Может, ему настойки дать, чтобы успокоился…

— Нет! Дени, послушай меня, просто дыши. Мы со всем справимся. Что нам боги и их пророчества? Я позабочусь о тебе.

Арден не знал, специально ли Катхар повторил слова, еще недавно сказанные ему, или вышло случайно. Но он наконец-то смог протолкнуть воздух в легкие, сделать первый вдох, а за ним последовали остальные. Он ощущал руки Катхара, его хвост и постепенно приходил в норму.

— Его величество здесь, — сказал Аэль. — Вам лучше…

— Я поговорю с ним, — решительно заявил Катхар, поднимаясь и помогая встать Ардену. — Дени, тебе лучше отдохнуть.

— Я осмотрю плечо, — предложил Аэль.

Он отвел постоянно спотыкающегося Ардена куда-то в сторону… видимо, за стены дворца, где встали лагерем ищейки. Повсюду горели костры, стояли палатки. Аэль решительно усадил Ардена у слабо тлеющего пламени, закинул пару поленьев, поставил воду. Он ловко помог снять рубашку, размотал повязку на плече.

— Ничего страшного, но лучше обработать. А потом можешь быть свободен.

— Ты же не лекарь, — Арден не хотел, чтобы это звучало грубо, но слишком устал, чтобы быть принцем и размышлять над словами. Он порадовался, что с отцом пошел говорить Катхар.

На лице Аэля играли отблески костра, он ловко управлялся с водой, уже притащил ворох бинтов, каких-то склянок с мазями. Явно ничуть не обиделся.

— Не лекарь. Но все жрецы получают основные лекарские навыки. А я достаточно пробыл жрецом, прежде чем не почувствовал магию и не ушел к ним.

— Не жалко было?

— Мне нравилось быть жрецом. Но магом куда больше.

— Среди жрецов ты был с Иладейл.

Аэль как-то странно посмотрел на Ардена и вернулся к обработке его плеча.

— Не все родственники дружны так, как вы с братом, принц Арден. Мы почти не общаемся с сестрой. Только по делу.

Наверное, будь Арден не таким уставшим, он бы понял, слышится в голосе Аэля сожаление, или наоборот, это давно привычная для него мысль.

Царапину покрыл тонкий слой вонючей мази, сверху Аэль плотно забинтовал. Потом коснулся лба Ардена, полез за какой-то настойкой и капнул пару капель в воду, протянул ее принцу.

— Жара нет, но лучше выпей вот это, чтобы наверняка. Если заболеешь, твой брат нам обоим открутит головы.

Аэль подмигнул, и Арден, слабо улыбнувшись, выпил чуть сладковатую воду. Аэль действовал ловко и умело, явно привыкший к подобным перевязкам. Его пальцы были прохладными, а жесты спокойными, осторожными и почти мягкими, как будто он не хотел ненароком навредить или просто сделать больнее, чем требуется.

Если когда-то на празднике огня он так же касался Катхара, пусть и с совсем другими намерениями, Арден мог понять, что привлекло брата. Он спросил:

— Ты запомнил Ката с той ночи. Потому что он принц?

Аэль молчал долго, собирая склянки. Потом всё-таки ответил:

— Потому что он принц, но его не волновало мое происхождение.

Ардену хотелось спать, но он дождался, пока у костра не появился Катхар. Тот уселся рядом, долго рассказывал о разговоре с отцом, о разломе, о том, как из комнаты уберут труп той твари. Арден почти не слушал. Он склонил голову на плечо брата и задремал, изредка сквозь ресницы посматривая на огонь и Аэля. Тот говорил о чем-то с Катхаром, потом указал на что-то:

— Можно?

Арден ощутил, как напрягся Катхар, только поэтому обратил внимание. Встрепенулся и посмотрел: Катхар кивнул, и Аэль осторожно взял кончик лежавшего хвоста. На его лице читался искренний восторг:

— Потрясающе!

Аэль пропускал кончик хвоста сквозь пальцы, осторожно поглаживал, а Катхар совершенно расслабился, так что и Арден снова задремал.

Он проснулся, когда Катхар тихонько тронул его за плечо:

— Пойдем спать. Останемся сегодня здесь.

========== 10. ==========

Катхар выполз из палатки ищеек с таким чувством, будто выбирался из утробы животного, которое его основательно пожевало, а потом почему-то выплюнуло.

Усевшись перед пологом, Катхар расправил плечи и потянулся, отчего хрустнули позвонки в спине. Маги многое знали про анатомию, и этому они Катхара учили с охотой. Может, потому что магам нравилось делиться знаниями, им нравились знания сами по себе. Особенно когда они не были тайными магическими.

Небо хмурилось, но хотя бы не дождило. Прохладный ветерок тут же прошелся по коже Катхара, так что он невольно поджал хвост поближе к телу. Искать камзол было откровенно лень, так что Катхар просто занялся костром, который давно погас. Краем глаза успевал и вокруг оглядеться.

Ищейки не любили жить в домах из камня и дерева. Даже если они останавливались рядом с городами, то предпочитали разбивать собственные лагеря. И у Башни они ставили такой же, а не жили вместе с остальными магами. Вот и теперь предпочли расположиться с другой стороны от королевского сада и замковых стен.

Ищейки говорили, им нравится чувствовать землю. Позже кто-то из старших, с испещренным магическими шрамами лицом, криво усмехался, рассказывая Катхару, что в городах и жилищах слишком много других запахов. Аромат от зачарованных камней для подогрева воды, сладковатые легкие амулеты, густой запах заклинаний, вплетенных в стены для крепости или в гобелены и росписи, чтобы краски дольше оставались яркими.

Катхар не был тренированным ищейкой, он не ощущал таких нюансов. И в целом, радовался этому. Ему бы не хотелось шагать по дворцу и постоянно пытаться разобраться в ароматах. А так он чувствовал только самые сильные, как пряный и густой от разлома.

Сейчас он стал совсем легким, перебивался запахом занявшегося костра. Катхар знал, что магия еще пульсирует в ткани мира, но успокаивается и полностью выровняется спустя оборот. Обернется от складки до снова гладкости. Что ж, разлом был мощным, значит, времени в общей сложности точно не меньше полугода.

Значит, еще полгода это будет волновать брата.

Катхар вздохнул и потер глаза, заспанно зевнул. Хотелось умыться, но он ограничился тем, что причесал пятерней волосы, наткнувшись на рожки.

Лагерь вокруг постепенно просыпался. Хлопали на прохладном ветру пологи палаток из парусины, выпуская гибких, подвижных ищеек. Они любили одежду из кожи, потому что она могла смягчать магические удары и легче поддавалась зачарованию. Но сейчас большинство предпочитало простые льняные одежды темных тонов. Женщины собирали волосы, чаще всего заплетенные в тонкие косички. Мужчины о чем-то перешучивались. Тянуло запахом костров, сладковатыми специями и первыми робкими завтраками.

Катхар снова поежился от холода и подкинул в огонь пару тонких палочек, которые заботливо сложили рядом. Хотя бы ночи пока оставались теплыми, или просто внутри палатки, под кожами, казалось очень тепло.

Всю ночь Катхару снились те же видения и голоса, только поблекшие. Он знал, что это нормально после разлома. Радовался только, что Арден спал крепко и, кажется, без сновидений. Видимо, слишком вымотался. Он доверчиво прижимался к Катхару и согревал его дыханием.

К видениям Катхара прибавилось и то, что он видел в тумане, рожденное именно Арденом, как близнецы они наверняка смогли перехватывать кошмары друг друга. И вот такие сны видит Арден каждый день? Мать, качающую на руках голову самого Катхара?

Он не знал, что ужасало его больше. Само видение, или то, что Арден смог так быстро от него избавиться. А значит, просто привычный. Что нужно видеть каждую ночь, чтобы настолько привыкнуть к кошмарам?..

Вздохнув, Катхар обхватил себя хвостом и руками. Огонь согревал, а двигаться и искать завтрак не хотелось. Как и лезть в палатку за шкурами, чтобы согреться. Пусть Арден спит.

— Рад, что закрытие разлома не забрало все силы.

Аэль подошел тихо. Его темные волосы были встрепаны, а простая темная одежда не отличала от других ищеек.

Это могло бы стать бестактным во дворце, но нормальным среди ищеек. Здесь спокойно подсаживались друг к другу и не считали, что надо каждый раз церемонно спрашивать разрешения.

К тому же Аэль принес две глиняные плошки с едой. Одну он протянул Катхару, со второй замешкался:

— Арден спит?

— Ага. Научился нас различать?

Аэль поставил вторую плошку рядом с Катхаром, хмыкнул и наконец-то уселся напротив. Кивнул в сторону рук принца:

— У тебя знаки хараторов.

Чернильные точки на костяшках. Что ж, когда вокруг не полумрак и суета, по ним действительно несложно понять, что это Катхар, а не Арден.

Усталости после вчерашнего действительно особо не чувствовалось. Только приятное опустошение, как удовлетворение от хорошо проделанной работы. Конечно, провернуть что-то подобное сегодня Катхар точно не смог бы, но на удивление не ощущал себя бессильным.

Он подхватил свою плошку и понюхал. Кажется, каша. Взял деревянную ложку и пожал плечами:

— Похоже, наши силы неплохо закрыли разлом.

Аэль кивнул, как будто что-то подобное случалось на его глазах каждый день. Принцы-близнецы закрывают магией разлом. Ничего особенного, не задерживайтесь, проходите дальше.

— Некоторые маги-исследователи считали, что такое возможно, — сказал он. — Но не проверяли, пусть и ходили слухи, что именно хвостатые бастарды и их потомки становились лучшими ищейками. Но кто же допустит именно королевскую семью к разлому! Это вы умудрились оказаться не в том месте и не в то время.

Катхар хмыкнул, уплетая кашу. На вкус походила на пшённую, но с приятным привкусом сухофруктов.

— Мы же принцы, — заявил Катхар, облизывая ложку. — Мы всегда и везде оказываемся вовремя.

— Если бы разлом подпалил ваши хвосты, вряд ли король понял объяснение «так вышло».

Конец вчерашнего вечера слился для Катхара, но он хорошо помнил отца. Тот тоже явился во двор в одних штанах и рубахе, встрепанный и резко бьющий хвостом. Катхар вообще не мог припомнить, когда видел отца, так отчетливо показывающего эмоции хотя бы хвостом — обычно тот лежал спокойно или ровно вился позади. Достойное напоминание о том, почему именно он правит.

Но вчера хвост отца хлестал по бокам. Волосы были встрепанными со сна, как у сыновей, отчетливо виднелись его крупные темные рога. Отец оглядел Катхара с ног до головы, как будто убеждаясь, что тот цел и невредим. Коротко спросил, где Арден.

Может, решил, что уже остался только один из принцев.

По лицу короля, как и всегда, мало что можно было понять, но Катхар заверил, что брат просто устал, и рассказал, как они закрыли разлом. Вот тогда брови отца дрогнули. Но он только коротко сказал, чтобы они оставили это дело магам.

Может, просто не хотел, чтобы они нарывались на новые неприятности. Катхар решил благоразумно умолчать о том, что магическая тварь пробралась в их крыло замка и чуть не убила.

— Тварей вчера много было? — спросил Катхар, подбирая ложкой кашу со стенок миски.

— Пара штук. Одна проскочила во дворец.

— Мы даже не слышали, как она убивала Алых рыцарей. Королевская гвардия будто пала без единого звука.

— Может, так и было. Эти твари умеют очаровывать. Ненадолго и не на всех действует, но на обычных людей точно. Пара минут, а ей хватило, чтобы разодрать в клочья. Хорошо, она вас не тронула.

Катхар знал, что его тварь не зачаровывала. Он сам восхитился этой грацией, огромной мощной тушей, которая будто сошла из древних легенд, которые нянька рассказывала шепотом и вертела фонарик с резными стенками и цветными стеклышками, так что на стенах танцевали причудливые силуэты и блики.

Если бы не Арден, тварь бы достала Катхара. Хотя непонятно, почему она медлила в комнате. И вновь Катхар вспомнил, что у зверюги был такой же хвост, как у них самих, похожие рожки.

Когда-то в Башне один старый маг-исследователь, набравшись дешевого вина, рассказал Катхару о предположении, будто предки принцев не просто пришли из-за моря. Их земля сотряслась и скрылась под водой, с тех пор потомки остались только в Экхадуре. Вся светловолосая знать, захватившая когда-то власть над этими землями, объединившая их в сильное государство. Это было известно всем.

Маг же рассказал, будто королевский род такой особенный, потому что на изначальной земле пытались соединить магию и людей, поэтому и появилось несколько родов, которые были и тем, и другим. Сильные, хранящие магию внутри себя.

Катхару нравились эти истории, но только потому, что он воспринимал их подобно сказкам нянюшки Джиновир: красивые легенды, имеющие мало общего с реальностью. Но теперь, когда он увидел магическую тварь воочию, когда она действительно медлила, прежде чем трогать принцев, слова того пьяного мага обрели смысл.

Хотя какая в сущности разница, откуда пошли их предки? Королевский род обладает силой. Она помогла закрыть разлом. И надо как-то убедить Ардена, что и с пророчеством справится. Они справятся.

Катхар заметил, что Аэль беззастенчиво пялится на его руки. Уже хотел едко поинтересоваться, что там такого интересного, не хвост же, когда и сам понял: Катхар засучил рукава, чтобы было удобнее есть, так что в мутном свете утра отлично были видны грубые шрамы на запястьях.

Катхар едва сдержался, чтобы не одернуть рубаху, вместо этого заставил себя спокойно доесть кашу. Когда Аэль отвел глаза, Катхар с ехидством уточнил:

— Что, даже не спросишь?

— Это не мое дело. Но мне жаль, что было что-то, заставившее появиться эти шрамы.

Катхар счел за лучшее вернуться к плошке и до конца вычистить ее от остатков вкусной каши. Может, он и не чувствовал себя уставшим после использования магии, но голодным — точно.

Вскоре из палатки выполз и Арден. Зевающий, сонный, но мгновенно подобравшийся, когда заметил Аэля. При посторонних он явно не очень-то хотел показывать себя. Усевшись рядом с Катхаром, так что их плечи соприкасались, Арден тоже позавтракал.

Он не очень-то хотел разговаривать, предпочитая короткие движения ложкой, и не поднимал головы. Арден казался хмурым и каким-то… потерянным.

Аэль много рассказывал, говорил, что маги явятся только к вечеру, чтобы исследовать место разлома, а ищейки пока останутся тут.

— Вы можете побыть с ними, а не во дворце. Они не будут против. Хотя не ждите благодарности за разлом, для ищеек это в порядке вещей.

— Нет, мне стоит поговорить с отцом, — покачал головой Арден. — Успокоить принцессу Талиссу и министров. Они любят разводить панику там, где не стоит, а после разлома в королевском дворце до конца дня будут бессмысленно кудахдать.

— Я могу пойти с тобой, — неуверенно сказал Катхар.

— Не нужно. Останься здесь, послушай, что говорят ищейки о разломе. Маги, которые прибудут, подчиняются Совету магов, я им не очень верю.

Арден метнул быстрый взгляд на Аэля, но тот пожал плечами:

— Понимаю. Я бы и себе не доверял. Могу только предложить отличное времяпровождение на вечер: похороны.

Катхар смотрел с удивлением, Арден оставался спокоен и невозмутим. Правда, Аэль явно и не пытался поразить. Он продолжил:

— Вчера в Храме умер один из уважаемых жрецов, так что сегодня на вечер назначена традиционная церемония в храмовом саду. Я буду как представитель магов, чтобы показать, что мы чтим традиции жрецов. Присутствие принца прекрасно напомнило бы о единстве короны, Храма и магов.

Даже Катхар понимал, что это прекрасная политическая возможность, которая не требует особых усилий. Арден наверняка понял еще быстрее, потому что кивнул:

— Иди, Кат. Я не знаю, насколько меня задержат дела, да и именно твой визит в Храм был бы полезен.

— Да, — негромко сказал Аэль. — Потому что вне стен Храма, но окружающие сочтут это визитом.

Ну, конечно, он знал, что Совет магов вплел в кожу Катхара заклинания! Вряд ли ему доложили сами маги, скорее всего, и не Иладейл, но Катхара смотрели королевские маги, они по рангу ниже Аэля, который уже заменял наставника на Совете магов. Конечно, они ему рассказали.

Оставалось надеяться, что Аэль не болтлив. Или, скорее, хорошо понимает, кому и что следует говорить. Интересно, а про вторую часть пророчества он тоже знает? Ее не оглашали широко, в курсе только жрецы и отец. И наверняка шпионы магов.

— Хорошо, — вздохнул Катхар. — Сделаем вид, что изгнанный принц может являться в Храм, а маги вовсе не пытаются надавить. Надеюсь, церемония хоть не очень скучная?

— Нет, она красивая. Жрецы относятся к похоронам как к переходу.

Арден тоже доел кашу, аккуратно положил свою плошку в плошку Катхара. Обхватил себя руками, тоже заметно подмерзая. Надо было бы найти камзол, который где-то внутри палатки, или начать уже двигаться.

— Как твое плечо, принц Арден? — спросил Аэль.

— Болит немного и всё.

— Давай я осмотрю напоследок и сделаю перевязку.

Противиться Арден не стал. Повернулся спиной к Катхару, подставив Аэлю плечо, стянул рубашку. Аэль деловито размотал повязку, с удовлетворением кивнул, увидев глубокую царапину. Катхар решил, раз зашивать не пришлось, значит, ничего серьезного.

Он видел, как Арден чуть трясся от холода, а его плечи казались поникшими. Как опустил голову, когда никто не видел его выражения лица. Катхар мог поспорить, что знает, о чем думает брат. И от того, что он не бежал при этом пить успокаивающую настойку, менее погано почему-то не становилось.

— Принесу мазь и новую повязку. Мои закончились, попрошу у ищеек.

Катхар не знал, правда ли это, или Аэль попросту решил деликатно удалиться. Но был благодарен.

Порывисто придвинувшись, Катхар обнял брата со спины, обхватил ладонями его сцепленные ледяные руки, обвил хвостом, желая согреть, поделиться теплом, хотя и сам начинал подмерзать. Голова Катхара оказалась почти что на плече брата, и он тихо прошептал ему в ухо, с таким же заостренным кончиком, как у него самого.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Дени. Не надо. Не изводи себя. Плевать на все пророчества! Они не обязаны сбываться.

Ему так нестерпимо хотелось поделиться этой уверенностью с Арденом! И он ощутил, как брат и правда расслабился — а может, начал согреваться. Слова Ардена звучали тихо, но, к удивлению Катхара, уверенно и вовсе не потерянно:

— Пророчества не всегда сбываются так, как решили люди. Не важно, кто встанет у нас на пути, пусть хоть сами боги, но я брошу вызов и им, если потребуется. Ни один из нас не умрет. И мы разделим боль.

Почему-то в этот момент Катхар отчетливее всего понял, почему именно Арден должен сесть на престол. В его тоне слышался перезвон металла, готовность стереть в порошок горы и иссушить моря, если это потребуется.

Это восхищало.

И немного пугало. Катхар только надеялся, что это стремление к цели не заведет брата не в ту сторону.

Церемония прощания проходила на закате.

Незадолго до захода солнца, когда оно окрашивало горизонт и собравшихся в алый цвет. Храм сиял за спинами, отражал лучи светлыми стенами и многочисленными стеклами. Хотя, с точки зрения Катхара, витражи, как у магов, смотрелись бы намного красивее.

Умершего жреца звали Таеролис Килцераг, он был посвященным седьмого круга, допущенным к таинствам одиннадцатой ступени.

Катхар не имел ни малейшего представления, что это значит, а длинное имя вообще никак не мог запомнить, недоумевая, откуда же прибыл жрец. Или что за извращенцами были его родители. Может, отец после таверны споткнулся о порог и выругался, а мать решила, это отличное имя для сына?

Думать об этом было приятнее, чемсмотреть на тело. Мертвецов Катхар вообще не любил, они казались ему вечным напоминанием того, что он сам может убивать и когда-то это делал.

Но, надо признать, жрецы устроили ритуал прощания действительно красивым.

Ложе, вокруг которого собрались, утопало в душистых цветах белых, розовых и нежно-фиолетовых оттенков. Лепестки украшали и вытоптанную траву вокруг.

Восковое лицо мертвеца избороздили морщины, его лысая голова покоилась на шелковой подушечке и явно была натерта маслом. Золотые серьги полностью закрывали уши и ловили отблески солнца, как и одежды густого шафранового цвета.

Может, это был цвет заката.

Как и маска на лице Катхара. В какой-то степени это было красиво, хотя немного жутко. Переплетения листьев и позолоты, изнутри обитое бархатом. На этой церемонии пришлось надеть ту маску, которая закрывала не верхнюю половину лица, а нижнюю. Катхар их не очень любил, ему казалось, его просто затыкали. Хотя на уроках в Башне магии ему рассказывали о сакральном смысле.

Вечный круговорот жизни. Рассвет и закат. Рассвет ударяет по глазам, мы начинаем видеть новый мир. Закат — это увядание солнца и жизни, последнее дыхание. На части ритуалов нужны маски рассвета, на части заката.

— А как же боги? — спрашивал Катхар, подперев голову рукой. — Почему у Фануира закрыт рот, а у Шаниры глаза?

— Боги — сами по себе рассвет и закат. Они меняются масками. Обрати внимание, на разных статуях изображают по-разному.

Катхар так и не обратил, а теперь ему нельзя войти в Храм. Хотя бы на сад правило не распространяется. Так что можно стоять в толпе жрецов, вдыхать сладковатый запах благовоний и слушать монотонную молитву. Катхар думал, ритуал будет проводить Иладейл, но ее тут не оказалось.

Жрецы были как лысые в оранжевых одеждах, так и просто в светлых, их как раз большинство. Они с Аэлем выделялись: оба в неброском темном. Только Аэль прицепил на ухо серьгу, демонстрируя связь со жрецами, а Катхару пришлось напялить официальную маску и тонкий венец на голову. Хвост и даже кончики ушей натерли золотой краской, а на темных волосах Аэля выделялась золотистая пыльца для церемоний — дворянам приходилось соответствовать церемониям.

— Мы заперты в темнице смертного тела, но возрождаемся из жизни в жизнь. Мы помним об этом, и страх смерти угасает.

Катхар не уверен, что если б он воспитывался во дворце все эти годы, то стал бы пылко верующим. Как он понял, и отец, и Арден верили в пророчества, во что-то магическое и таинственное, что связано с Храмом, но не очень в их идеи.

Жрецы считали, что тело умирает, но дух живет вечно и перерождается, накапливая опыт и становясь всё лучше, пока не получит возможность вознестись в объятия богини и самому стать подобным богу. Катхар в эту чушь не очень верил, хотя сейчас поймал себя на мысли, что про себя повторяет слова вслед за жрецом. И очень хочет, чтобы смерть не стала бездной и тьмой, как полагали маги.

Пусть в момент смерти не будет боли. Пусть я обрету мудрость возродиться и снова встретиться с теми, кого люблю.

Взяв тонкую палочку, жрец зажег на ней крошечный огонек и обошел каменное возвышение с телом. Вокруг него в лепестках прятались маленькие чаши с крошечными свечами. Жрец зажег их все, и они мягко засветились, будто принимая роль у закатившегося за горизонт солнца.

— Умри, чтобы возродиться и обрести себя! — возвестил жрец.

Остатком горящей палочки он аккуратно поджег сплетенную из ветвей звезду, что стояла над головой трупа. Видимо, до этого ее облили чем-то горючим, так что она ярко вспыхнула.

Звезда как символ неба и объятий богини Шаниры. Любящая мать, которая вместе со своим супругом танцует среди звезд.

Звезда догорала, жрецы постепенно расходились, тело продолжало лежать, и Катхар растерялся, не зная, куда деться и можно ли уже уходить.

— Пойдем, — Аэль кивнул в сторону одной из дорожек, и Катхар с радостью последовал за ним.

В последний раз покосился на тело. Мальчишки-служки осторожно заворачивали его в пропитанную чем-то ткань, пахнуло протяжно и смолисто.

Дорожки в храмовом саду петляли, разветвлялись, создавалось ощущение, что их прокладывали вокруг кустов, а не наоборот. Каменная крошка шелестела под подошвами сапог, и Катхар мог только доверять Аэлю, который вел весьма уверенно. Пару раз он вильнул на неприметные повороты, решительно шагнул чуть ли не сквозь тисовые заросли… и Катхар с удивлением понял, что они оказались у небольшого пруда.

Укромный уголок, который от остального сада скрывали разросшиеся кусты с белыми цветами и вроде бы можжевельник, но Катхар не был уверен. Для него все кусты с тонкими, будто иголки, листьями были похожи один на другой.

Храм возвышался совсем рядом, будто еще одна защита от посторонних глаз или ушей. На воде тихонько колыхалась зелень, слышалось кваканье. Одна жирная лягушка сидела на плоском камне рядом со скамейкой и маленьким алтарем.

Катхар стянул с нижней половины лица маску и хмыкнул:

— Тут хотя бы нет трупов.

— Радуйся, что ритуал вокруг прощания, а само погребение только для высших посвященных. Там уже будет руководить Иладейл.

— Это особо красиво, и это не для простых смертных?

— Как сказать… это называют воздушным погребением. Увозят тело далеко в скалы, расчленяют и скармливают диким птицам. Жрецы служат живым существам и после смерти.

Катхара невольно передернуло. А еще он подумал, что очень многого не знает о церемониях жрецов, особенно тех, что скрыты от глаз большинства. Какой должна быть Иладейл, если руководит этим воздушным погребением? Наверняка есть специальные люди, которые делают грязную работу, но Катхару живо представилась Иладейл, которая взрезает трупу грудь кинжалом с золотой рукояткой. А потом серпом вытаскивает внутренности.

Аэль подошел к алтарю, который представлял собой обычную каменную подставку, потертую и поросшую мхом. На верхней площадке расположилась статуэтка двух переплетенных, неделимых богов, а перед ней маленькая глиняная лампадка с маслом и фитилем. Аэль не торопясь зажег ее, и Катхар заметил, как шевелились его губы. Видимо, воздавая привычные молитвы, но вслух Аэль сказал другое:

— Огонь символизирует свет осознания. Маги и жрецы и здесь не очень отличаются, просто первые ищут знаний в этом мире, а вторые осознания, что с этим миром всё не закончится.

Катхар не был готов к подобным разговорам, поэтому счел за лучшее просто усесться на каменную лавку, положив рядом маску. В сумерки вплетался спокойный свет лампады и кваканье лягушек. Аэль не стал садиться. Вместо этого достал что-то из кармана, наклонился к огоньку. По воздуху поплыл горьковатый землистый запах.

— Откуда у тебя эта штука? — удивился Катхар.

— У меня есть друг, через которого проходят грузы из Килана.

Катхар слышал, что некоторую траву можно высушивать, измельчать и курить, завернув в листья. У магов был запас, но она дурманила лучше вина. Говорили о киланской траве, которая вроде как обладала приятным вкусом и вовсе не дурманила.

В мягком полумраке была хорошо видна поблескивающая золотая пыль на темных волосах Аэля и горящий огонек скрученной травы у него в руках. Он остался стоять, и поплывший дым будто размывал его фигуру.

— В такие вечера Храм почти похож на Башню магов, — сказал Аэль.

— Говорят, у них один источник силы. Одна магия.

— Только они никогда этого не признают. Несут пафосную чушь, а на самом деле, непримиримы, потому что каждый хочет себе кусок власти. Жрецам повезло больше, они расположились под боком у короля. Твои предки явно считали, что пророчества и благословения богов куда важнее, чем разломы и обученные маги.

— Они всё равно на службе короны.

Аэль хмыкнул:

— Ты ведь жил в Башне. Ну, и насколько король в курсе дел Совета магов?

Катхар знал, что не очень. Башня стояла удаленно от основных городов и дорог, чтобы любое вышедшее из-под контроля исследование никому не навредило. Башню полностью отстраивали трижды, а ремонтировали бессчетное количество раз, так что предосторожность не была лишней. Она же развязывала руки Совету магов, который хоть и подчинялся королю, но, как и Храм, мог играть в свои игры.

Храм прикрывался таинствами. Башня — расстоянием.

— Совет хочет урвать часть земель, которые сейчас во владении жрецов, — продолжил Аэль. — Еще бы в идеале налоги не платить. Это давняя борьба, но сейчас она встает особенно остро. Верховный маг Алаканор амбициозен. Поэтому и тебя использовал.

— Зачем ты мне рассказываешь?

— Это не секрет. Король в курсе. Ты принц, и вы с братом во многом и средство, и цель для магов и жрецов. Кто сможет подчинить будущего короля, тот и станет диктовать условия. Не важно, подчинит силой, шантажом или страхом.

— Пусть попробуют! — фыркнул Катхар. — Многие считают нас с братом слабыми, но это не так.

— Многие вас не знают.

На самом деле, Катхар не чувствовал себя так лихо, как хотел это показать. Он мог не разбираться в тонкостях интриг, но прекрасно понимал, что воздействовать можно на любого. Узнай люди о том, что маги не позволяют Катхару входить в храм, кто знает, что бы было?

С тоской Катхар подумал, что лучше бы не стал никого слушать и провел день рядом с братом. Пусть и за скучными разговорами или с принцессой, которая не так проста, как казалась. Тем более, от ищеек он за день так и не узнал ничего нового, только тот факт, что они считают разлом подстроенным. Хотя вроде бы такое невозможно.

Катхар думал, что он будет нужен сегодня Ардену. Но на самом деле, это ему сейчас хотелось переплести хвост с братским и ощутить невидимую поддержку. Не важно, против магического разлома или чужих интриг.

— Если маги или жрецы хотят избавиться от одного из вас, они продолжат, — негромко сказал Аэль. — Скорее всего, целью будет Арден, его слишком готовили к роли короля, он многое знает. И не сыграешь на том, что он десять лет провел у магов. Ну, если только отравление не было устроено отвергнутой красоткой.

Аэль улыбнулся, а потом добавил серьезнее:

— Я могу немногое, но я бы не хотел, чтобы кто-то из вас умер.

— Боишься, тогда второй тебя даже слушать не будет?

— Вместе вы сильнее. Я не прочь занять теплое местечко при короле, но всё-таки хочу, чтобы этот король был сильным.

— У меня всегда такое ощущение, что ты темнишь.

Аэль коротко и сухо рассмеялся:

— Это потому что все вокруг темнят, а я не силен в интригах, мне проще сказать, как есть, и там уже сам решай, что с этим делать.

Катхар понимал это, потому что и сам предпочитал вести себя точно так же. Но отнюдь не был уверен, что и здесь Аэль не ведет свою игру. Но доверять ему и необязательно, достаточно того, что Аэль помогает.

Доверял Катхар только брату.

— Слишком сложные разговоры для такого прекрасного вечера, — заявил Катхар.

Он запомнил всё, что сказал Аэль, и позже обсудит с Арденом. Но сейчас он хотел показать себя более легкомысленным — к тому же, вечер и правда был неплох.

Стащив с головы венец, Катхар положил его рядом с маской. Отодвинул их на край и улегся на спину на лавку, чтобы пялиться в сумрачное небо, где уже появились звезды.

— Я прятался в этом укромном месте, когда учился в Храме, — сказал Аэль.

Он уселся на лавку верхом, втиснулся над головой Катхара.

— Наверняка тебе нравилось.

— Нет. Иладейл постаралась испортить мне тут жизнь.

Катхар не мог глянуть удивленно, а сам Аэль опустил руку, так что свернутая тлеющая трава оказалась у губ Катхара. Отказываться тот не стал, и горьковатый дым скользнул в рот и в легкие. А неторопливый голос Аэля сплетал-расплетал историю.

— Мой отец такой человек, что его любви хватало на всех. На жену, которая родила ему Иладейл, на всех ее мертворожденных детей после. И на мою мать.

Аэль сделал паузу, забрал тлеющие травы, и Катхар посчитал, что может спросить:

— Кем она была?

— Понятия не имею. Работала на отца, но сын ей был не нужен. Она сбежала сразу после моего рождения. Отец любил ее, как он сам говорит, и в его словах много тепла. Но она, видимо, нет. А отец очень хотел сына, так что забрал меня в дом и признал собственным. Кто мог с ним поспорить? Только мои темные волосы, выдающие кровь простолюдина.

— Его жена… не любила тебя?

— Леди Ман приняла меня как собственного сына. Она тоже хотела еще детей. У меня было счастливое детство, только сестра так и не смогла простить мне рождение. Ей казалось, отец изменил отношение к ней из-за долгожданного сына. А может, так и было, я не знаю.

Катхару было сложно понять, как сестра может не любить брата. Но слушал он внимательно.

— Иладейл старше меня на четыре года. Она пошла учиться в Храм, вера в богов у нее от матери. А я потянулся за ней. Отец не возражал, в конце концов я младший ребенок. И Храмом я был искренне очарован. Как и ритуалами, службами. Мечтал о собственной золотой серьге на всё ухо. Но Иладейл постаралась испортить мне жизнь. Она всем рассказала, что я всего лишь бастард, незаконный сын. Всё, что у меня есть, это внезапное расположение отца.

— Это ведь жрецы, — возразил Катхар. — Им плевать на происхождение.

— Взрослым — да. Они бреют головы, так что не видно, какого цвета волосы. А мы были детьми и детьми жестокими. Я еще и родился маленьким, щупленьким и умным. Они просто нашли причину меня задирать. Сейчас я это понимаю, но тогда понять не мог. Даже темноволосые простолюдины смеялись надо мной, они-то знали своих родителей, а я понятия не имел о матери.

В голосе Аэля всё равно послышалась грусть, или Катхару просто так показалось.

— А потом я почуял магию. Посчитал, что раз есть возможность, лучше уйти к магам. Я же не знал, что они настолько нетерпимы к жрецам.

Катхар снова вдохнул дым, когда скрученные листья оказались около его рта.

— Так что у магов меня тоже считали неудобным, — усмехнулся Аэль. — Подумать только, жрец! Если не шпион, то уж точно ублюдок. Ах, и правда.

— Ты сейчас живешь во дворце, ходишь на аудиенции к королю и готовишься занять место в Совете магов. Не похоже, чтобы твое происхождение бастарда или жреца тебе мешало.

Катхар не хотел, чтобы это звучало грубо, и в очередной раз подумал, что стоит взять у Ардена пару уроков дипломатии.

Аэль ничуть не обиделся:

— Не мешает. Но я вырос, видя постоянное осуждение в глазах. И чем лучше я учился, чем больше у меня получалось, тем больше осуждения.

— Теперь понятно, почему вы с Иладейл не ладите.

— Прошло много времени, она стала старше и спокойнее. Мы просто предпочитаем не пересекаться дома и обсуждать дела, а не личное. Хотя теперь и жрецы осуждают меня за то, что я маг, и маги за то, что чуточку жрец. А дворяне терпеть не могут и кривятся, когда смотрят на мои темные волосы простолюдина.

Катхар подумал, что между ними куда больше общего, чем казалось на первый взгляд. Может, эту общность они оба и почувствовали тогда, на ночи огня.

— Пора возвращаться во дворец, принц Катхар, — сказал Аэль, и его голос звучал хрипловато. — Сейчас не то время, когда стоит волновать брата или отца твоим исчезновением.

Он наклонился, заглядывая в лицо лежащему Катхару:

— Но позже я не против показать, насколько мне нравится твой хвост.

========== 11. ==========

— Ваше высочество, мы на месте.

Арден вздрогнул от голоса одного из Алых рыцарей. Резко дернул поводья. Тряхнув головой, конь встал на месте, но несколько раз недовольно переступил копытами, так что Арден покрепче стиснул его бока. Не настолько уверенно он ощущал себя в седле.

Зато это заставило полностью скинуть задумчивость. Алый рыцарь прав: Арден так задумался, что не заметил, как они подъехали к самому Храму. Рядом тут же возникли мальчишки-служки в белых одеждах, с выбритыми головами.

Арден спешился и передал поводья одному из них, хотя тот чуть не выронил, торопливо кланяясь.

В этот раз Арден явился в Храм с официальным визитом. Поэтому на нем был удлиненный камзол, сияющий драгоценными камнями, через грудь шла алая лента как символ королевской власти. Хвост и рожки натерли золотом, а тонкая золотая маска скрывала всё лицо Ардена.

Он терпеть не мог полное облачение. К тому же, разрезы для глаз в маске хоть и были большими, но всё равно мешали обзору. А голос казался глухим. В этом и была задумка: королевская семья ближе к богам, нежели к людям, об этом и собственной избранности стоило напоминать.

Маленьким Арден не понимал. Помимо занятий с учителями, отец часто брал его с собой на встречи и обсуждения, водил в город, много показывал и рассказывал, хотя тепла при этом от него не чувствовалось, скорее, это были еще одни занятия. Однажды Арден устал после целого дня, вымотался от магии, еще и учитель больно ударил по рукам. И на очередной встрече с министрами просто уснул, сидя рядом с отцом. Ему было ужасно стыдно! И ничуть не легче от того, что отец потом ни слова об этом не сказал.

Зато король всегда втолковывал, что они ничуть не выше простого народа. Просто они те, кто не боится брать ответственность и принимать решения.

— То, что будешь делать ты и твой брат, отразится на всем королевстве. Ты должен это понимать.

Арден понимал. Так что позволил Ви облачить себя в парадные одежды для визитов. Катхар в этот момент сидел на кровати, скрестив ноги, его стоящий торчком хвост лениво ходил из стороны в сторону.

О серьезных вещах они говорили до этого, без свидетелей. Катхар рассказывал, что прибывшие маги заявляют о случайности разлома, но ищейки шепотом говорят, что он был подстроен.

— Конечно, — вздохнул Катхар, — даже если сами маги в этом не замешаны, кто-то из них точно работал на того, кто открыл разлом. Они никогда не признают такой возможности.

Арден знал, что с этими магами пришли и новые письма от Верховного Алаканора, но король пока не удовлетворял его требования, а Катхар не очень любил это обсуждать.

Катхар говорил, что допускает все возможности, но Арден знал, что верить в причастность магов брат не хочет. Он мог это понять. Катхар десять лет прожил в Башне, ему нелегко допустить, что те готовы ради власти убивать одного из принцев и открывать разлом во дворце.

Может, и нет. Вот только заклинания они в кожу Катхара уже вплели. Поэтому сейчас Арден приехал в одиночестве.

А еще он знал, что маги просят себе новые земли. «В связи с участившимися опасными разломами, нам требуется больше места для исследований и обучения ищеек». Как удобно и вовремя открылся разлом в королевском саду! Арден не был уверен, что за покушением на принца действительно стоят маги, слишком грубо и недальновидно для них. Но вот заклинания в кожу и открыть разлом — это в их духе.

Больше всего Ардену не нравилось, что, если это так, он до сих пор не знает, кто стоит за покушением. И это всё еще может быть угрозой.

Именно об этом он думал, пока ехал в Храм. Поэтому даже не заметил, когда они въехали на земли Храма. Не обратил внимания на фонтаны и кусты, на снующих жрецов и привычное покалывание от магии.

Под сапогами хрустели мелкие камушки, такие же светлые, как и стены Храма. Над входом была выложена осколками стекла звезда, отражавшая солнечный свет. Арден подумал, что так же наверняка сияет и его тонкая золотая маска, сейчас простая и без украшений.

Катхар высмеивал тяжелый камзол с камнями, церемониальный кинжал у пояса («всё равно оставишь оружие у храма») и отпускал прочие замечание под неодобрительные взгляды слуги Ви.

Пока тот не достал золотую маску и не закрепил ее лентами на затылке Ардена. Он даже не сразу понял, почему близнец молчит, а когда повернулся к Катхару, тот казался бледным и почти встревоженным.

— Она жуткая, — тихо сказал Катхар. — Как будто у тебя нет лица.

— Это лицо королевства.

Глаза Катхара больше расширились: в детстве им не надевали такие маски, и пусть Катхар их видел, но до этого момента никогда на брате. Арден закатил глаза:

— А еще в ней неудобно, она натирает и для дыхания тут две дырки!

Катхар улыбнулся:

— Вот теперь ты больше на человека похож.

В дверях стояла Иладейл, она сама вышла его встречать. В сложном и наверняка тяжелом платье золотистого цвета с вышитыми цветами и звездами. На ее глазах покоилась кружевная повязка, которая не мешала видеть, но напоминала о том, что жрицы могут заглядывать куда глубже. Кружево терялось в густых светлых локонах.

Руки Иладейл скрывали белоснежные перчатки, заставляя думать о костях. Символ того, что жрецы справляют последние ритуалы над телом. Арден вспомнил, как Катхар рассказывал о небесном погребении, которым руководит сама Иладейл. Он был на похоронах жреца пару дней назад, а рассказывал до сих пор.

Ардена такие подробности не удивляли. Он знал, что Иладейл отнюдь не воздушная и милая, она умеет быть жестокой, как любой из жрецов. Она может целовать закрытые глаза мертвых, благословляя на новое рождение.

В свое время именно это и привлекло Ардена. Когда он устал от сладких придворных дам, его привлекла эта сила и опасность Иладейл. Он не ощущал себя принцем, перед которым любая нежная дворяночка готова расставить ноги.

С Иладейл Арден был на равных.

Она могла казаться хрупкой, но в ней была сила. Как у тонкого острия кинжала, который может представляться игрушкой, но несет смерть, стоит воткнуть его меж ребер. Иладейл тоже была таким кинжалом.

Она — клинок, оружие воли богов.

— Добро пожаловать в Храм, принц Арден.

Как Вреховная жрица, она склоняла голову, произнося фразы такие же официальные, как их наряды.

— Я желаю получить пророчество Храма.

— Разумеется, принц Арден. Идем.

Когда с формальностями наконец-то было покончено, Иладейл сама придвинулась к нему, взяла под руку. Этикет вполне это позволял, особенно когда они ступили внутрь храма, где всё подчинялось Иладейл.

Им обоим было многое позволено. Иладейл Ман — не только Верховная жрица, но и дочь влиятельного дворянского рода Манов. В другое время союз королевского дома и храма мог бы быть на руку обоим, это достойная партия. Но не тогда, когда империя Босохан может предложить союз. Когда позиции со жрецами укреплять нет смысла, а с Босоханом — очень даже.

В главном зале храма было светло: сквозь листы стекла вместо потолка проникало много солнечных лучей, скрепляющая магия слабо отсвечивала. Пахло благовониями, откуда-то сбоку раздавалось пение без слов, а сам зал шелестел зелеными листьями растений. В плотном тяжелом камзоле тут же показалось душновато, и Арден украдкой вздохнул: в том числе за это он не любил подобную одежду.

Ему казалось, он проделал всё тихо, но Иладейл услышала и покосилась на него:

— Может, снимешь хотя бы маску?

— Увы, хочу получить пророчество по всем правилам. Придется потерпеть.

Массивные колонны из белого мрамора украшала резьба с изображением всевозможных сил и историй из древних легенд. Удивительно, но и тут были примерно те же герои и чудовища, о которых когда-то рассказывала няня, просто здесь они побеждали темные проявления магии и собственных сущностей при помощи божественного благословения.

Арден помнил, как наведывался в Храм с неофициальными визитами. Прижимал Иладейл к этим колоннам и совершенно неучтиво целовал ее губы, не смотря на божественные изображения. Иладейл улыбалась и шептала, что боги всегда благословляют любовь, это одно из основных правил. И бесстыдно расстегивала верхние крючки его камзола, чтобы приникнуть к ключице поцелуем, пахнущим мёдом и благовониями.

Они решались на такое вечерами, когда в многочисленных нишах колонн и стен зажигали свечи, а густые тени надежно скрадывали от чужих глаз. Насколько знал Арден, жрецы спокойно относились к подобным развлечениям, говоря, что всё, что есть любовь, то благословенно. Что делало Храм отличным местом, где встречались влюбленные парочки со всего города.

Арден слышал, в других королевствах с иной верой запрещали отношения до свадьбы. Но в Экхадуре жрецы говорили, что любые проявления любви священны. Поэтому ко многим вольностям относились снисходительно и не одобряли только измен: если ты выбрал себе спутника, так уважай его.

Сейчас парочек видно не было, в солнечном свете молились прихожане постарше. Иладейл вела Ардена вдоль стены, где почти никого не было, но всё равно вслед принцу метнулось несколько взглядов, и горожане торопливо падали на колени.

Он был живым воплощением божественной воли в этом мире.

Перед маленькой статуей Шаниры на низком столике для подношений тлели благовония, в миске лежало немного риса и мелкая монетка. Наверняка просили богов о богатстве и довольстве. На другом алтаре Арден мельком заметил кусочек темной ткани, кажется, от военной формы — наверняка для молитвы о защите сына или мужа. Яркие ленты точно для молитвы о любви.

Как принц, Арден тоже делал подношения вместе с отцом. Всегда цветы, как знак того, что королевский род не просит, но принимает. И молится только за свой народ.

Арден подумал, а что бы попросил он сам, если бы предоставилась возможность? Он делал нечто подобное только раз. Не так уж давно, когда принес в Храм собственную реликвию. Остановился перед одним из таких алтарей с двуедиными богами. Он не знал, что положить на алтарь как подношение, но вместо цветка принес старую пуговицу. От детского камзола, который был на нем много лет назад, в тот последний день с братом.

Ардену не было положено просить богов. Но в тот день это могло сойти за молитву — молитву о том, чтобы боги, маги, король, да кто и что угодно позволили им с близнецом снова встретиться и быть рядом.

Тогда он случайно и столкнулся в храме с Иладейл. Они долго гуляли, а потом она провела его в свои внутренние покои.

Сейчас Иладейл решительно шагала вперед. Двое жрецов в светлых одеждах и с серьгами на всё ухо открыли темные старинные двери из дерева, которые ярко выделялись на фоне белых стен.

— Дальше только мы, — сказала Иладейл.

Арден кивнул и, обернувшись, отдал короткий приказ сопровождавшим его Алым рыцарям. Оружие они оставили еще раньше, но в покои для предсказаний допускались те, кого могло касаться пророчество, и жрецы.

Они вдвоем шагали по узким и уже не таким вычурным коридорам. Свет проникал через широкие окна, выходящие в один из внутренних дворов. Арден заметил там жрецов не в белых, а в шафрановых одеяниях более высоких ступеней посвящения. Они сидели неподвижно, прикрыв глаза. Может, молились.

— Я хотел спросить, — голос Ардена звучал глухо из-за маски. — О твоем брате.

— Аэль?

— Скоро он займет место своего наставника в Совете магов. Я знаю, что Аэль уже заменял его пару раз. Насколько сильно его влияние в Совете?

— Не слишком.

Иладейл помолчала, и Арден слишком хорошо ее знал, чтобы понять, что она думает о чем-то своем.

— Его положение в Совете шаткое, — наконец, сказала Иладейл. — Хотя сам он никогда не будет об этом рассказывать. Его наставника уважают, но Аэлю не доверяют из-за того, что когда-то он учился в Храме. Из-за того, что его сестра — Верховная жрица. Ты знаешь, почему он здесь? Совет послал его во дворец, как своего представителя, и обсуждать с Храмом дела. Но правда в том, что Совет попросту его отослал. Маги не хотят, чтобы Аэль был в курсе их дел.

— Но в Совет он войдет, — удивился Арден.

— Влияние его наставника велико. Да и сила Аэля большая, маги не могут от него отмахнуться. Но не доверяют.

— А ты?

На этот раз Иладейл молчала дольше. Она даже замедлила шаг и всё же сказала:

— Аэль будет делать всё, чтобы выжить, но не станет ничего бесчестного.

Что означало, что Иладейл ему всё-таки доверяла — насколько могла. Катхар рассказал их историю, и сейчас Ардену невольно стало любопытно, что Иладейл обо всем этом думает, правда ли она портила жизнь брату?

— Я слышал о вашем детстве, — осторожно сказал Арден.

Иладейл вздохнула:

— Когда я была маленькой, мне хотелось кого-то обвинять в неудачах или в том, что мне казалось неправильным. А родители так радовались ребенку! Оказалось самым простым винить его. Я не горжусь тем, как вела себя, но… но Аэль быстро научился отвечать. Я не думаю, что он может участвовать в чем-то бесчестном или замышлять, но он умный и умеет приспосабливаться.

Что означало, что Аэля точно стоит держать в поле зрения. Арден мог понять его стремление быть поближе к принцам, уважал то, что Аэль честно говорил об этом и пытался помочь по мере сил. Но доверять ему не стоило.

Иладейл крепче ухватила руку Ардена, теснее к нему прижалась, когда впереди показалась очередная темная дверь, на этот раз украшенная цветами и затейливым рельефом. Покои предсказаний.

Ощутив беспокойство Иладейл, Арден нахмурился, пусть она и не могла этого видеть:

— Что-то случилось?

— Поцелуй меня, Арден. Просто поцелуй.

Она остановилась, но больше ничего не делала, как будто не была уверена, что Арден этого захочет. Он и сам не мог бы сказать… точнее, мог, что это глупо и не стоит потакать своим желаниям. Но сейчас ему хотелось помнить, что он не только принц, но и живой человек, который может чего-то хотеть. Или кого-то.

Он сдвинул маску наверх, так что перестал что-либо видеть, зато обнажилась нижняя половина лица. Иладейл прильнула к нему, он не мог ощутить ее тела сквозь тяжелые плотные одежды, через перчатки и драгоценные камни — но ее губы были мягкими и податливыми, как и всегда. И Арден с трудом удержал хвост на месте.

Не стоит пачкать одежду Верховной жрицы церемониальным золотом с хвоста принца.

Она отстранилась, а потом уткнулась ему в плечо лбом. Арден позволил себе провести рукой по ее волосам.

— С магами возникают проблемы, — вздохнула Иладейл. — Мы забрали наш старый храм близ Аракхана, а они утверждают, что это их место силы. Я разбиралась с ними утром, но эти бесконечные разговоры только начинаются.

Казалось, маги наступают со всех сторон. И Арден понятия не имел, как их приструнить. Хотя пока это забота отца, а его сейчас — получить новое пророчество, которое поможет им с братом.

Она отстранилась, как будто резко одернув собственный момент слабости. Вернула маску Ардена на место и поправила собственную прозрачную повязку на глазах.

— Идем, принц Арден. Идем за твоим предсказанием.

Глаза слепого ворона походили на ягоды омелы.

Две белесые бусины на черном фоне. Птица сидела на специальном насесте, чернильные росчерки в небольшой тесной комнате, которую освещали колышущиеся огни светильников и ритуальных лампад. Убранная темной тканью, так что едва виднелись росписи по стенам. Только два предмета мебели: низкий диван, на котором устроился Арден, и столик перед ним с темным глиняным кувшином воды и рассыпанными зернами граната.

Как капли крови.

Иладейл надела маску, закрывавшую верхнюю часть ее лица, она не видела происходящего, но слышала его. Как Верховная жрица, она осталась стоять рядом с Арденом, но не присела. По другую сторону от принца устроился ворон. Он не был необходимым, но считалось, что слепые животные в храме делают предсказания более точными.

На столе, между гранатовых зерен, стояла большая плоская чаша, наполненная маслом или чем-то похожим. Вдоль нее тянулась нить с фитилями, которые ровно горели и давали больше всего света.

Три провидицы танцевали для принца.

Легенды гласят, что когда-то бог Фануир стал первым королем, от которого и пошел весь королевский род. А его божественная супруга Шанира основала храм и воспитала первых жрецов.

Провидицы всегда были женщинами. Они появились не сразу, а в тот момент, когда боги научили людей тому, что знали, и вернулись в бесконечные небеса. Но им были нужны те, кто станут доносить волю богов до людей. И тогда сестры королей уходили в храмы, чтобы стать провидицами.

Арден не знал, правда ли это, но теперь провидицами были обычные девушки. Их отбирали каким-то хитрым образом, ведь они должны слышать волю богов. И никогда не ошибаться.

Они были в красном. Как знак крови, которая сопровождает рождение и смерть. Как дань первым провидицам, которые принадлежали к королевскому роду. Легкие одеяния, которые взметались в такт быстрым движениям рук и ног. Две девушки танцевали, а третья сидела на полу чуть в стороне и отстукивала ритм на бубне с мелодичным перезвоном. Кожу украшали замысловатые символы, к колокольчикам привязаны цветные ленты.

На глазах всех провидиц — плотные темные повязки. Ходили, конечно, слухи, будто им выкалывали глаза, но Иладейл как-то фыркнула. «Мы не калечим людей. Они просто видят больше».

Не внешний мир, но волю богов.

Ритмичные звуки завораживали, вводили в подобие транса, пока перед глазами мелькали росчерки ткани и летящие движения танцев.

Каждый ритуал начинался с одного и того же: одна из провидиц подносила вопрошающему маленькую чашу, он касался ее кончиками пальцев. Потом провидицы выпивали это зелье. Никто вне стен храма не знал, из чего его готовят, но не скрывалось, что зелье дурманящее. Говорили, что и воскуриваемые в комнате благовония тоже из смол, которые вызывают видения.

Стояла духота, от густых смолистых запахов мутило, но Арден стойко сидел, не снимая маски. Он — принц, который пришел за волей богов. Зерна гранат приносили немного кисловатой влаги, но постепенно Арден начинал нервничать: слишком долго. Пророчество уже должно было быть произнесено.

Арден был на подобном ритуале всего раз. Когда его привел отец, и целых пять жриц танцевали, прежде чем замерли, будто по невидимой команде, и одна из них произнесла четким звонким голосом:

— Принцы-близнецы умирают друг без друга. Им снова пора быть вместе. Но спустя оборот останется только один из них.

Оборот — магический. Значило ли это, что пророчество связано с магией? Значит ли это, что возможная смерть связана с магией? Или есть что-то еще, что они упускают, что-то важное, что позволит обойтись без смертей? Арден жаждал узнать. И ради этого был готов терпеть и благовония, и долгие танцы, и даже золотую маску на лице.

Пророчества стоили дорого, но все горожане ходили за ними в храм по крайней мере один раз в жизни, когда считалось, что становились взрослыми. Нередко приходили перед свадьбой, во время трудных моментов, которые требовали решений. Провидиц в храме было много, желающих получить пророчество — еще больше. Ведь это не просто божественная воля, это слова, которые всегда сбывались.

Всегда. Пусть их не сразу можно понять. Но во многом именно на пророчествах держалась власть храма. На словах, которые управляли жизнью людей.

Барабан резко стих. Провидицы остановились, и Арден напрягся, ожидая очередных слов, которых не поймет, но надеясь, что они помогут. Но танцовщицы молчали. А потом в один миг упали на колени и склонили головы. Одна из них сказала:

— Боги молчат, милорд. Пророчества не будет.

Такое случалось. Крайне редко, но случалось. Арден знал, что это значит. Он резко поднялся, так что комната качнулась, и пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть. Арден дал себе пару мгновений, а потом вышел из покоев для пророчеств. Он не знал, в какую сторону двинуться, но тут его снова взяла под руку Иладейл:

— Идем на воздух.

Она привела его в один из внутренних дворов, сейчас пустующий. Стиснутое стенами с арочными входами пространство покрывал песок. Арден уселся на что-то, похожее на ступеньку, что вела к этому песку. Наконец-то стянул с лица маску и прислонился к прохладному камню колонны, прикрыв глаза.

Он ненавидел духоту. А от благовоний сильно кружилась голова. Он помнил, такое было и в прошлый раз.

Только тогда он всё-таки получил пророчество.

— Это может значить совсем не то, что ты думаешь, — сказала Иладейл, усаживаясь рядом.

— Да? Я знаю, что пророчества не даются, когда будущего нет. Провидицы видят только тьму. Потому что вопрошающий скоро будет мертв.

— Не обязательно. Иногда это значит, что у богов просто нет планов на тебя.

— Я наследный принц, Иладейл. Думаешь, совсем бесполезен для богов?

Наверное, будь здесь Катхар, он бы задорно сказал, что это к лучшему. Это значит, что они сами могут управлять будущим. Ардену тоже хотелось в это верить… хотя мысль о собственной смерти не вселяла особого ужаса. Сейчас, когда он всерьез об этом задумался, это даже наполнило каким-то спокойствием. Умирать Ардену не хотелось, оставлять брата — тем более. Но если для него нет пророчеств, и он сам спустя оборот, скорее всего, будет мертв, теперь он может творить то, что считает нужным.

Даже бросить вызов богам. В чем бы это ни заключалось. Может, как раз в том, чтобы попытаться выжить?

Голова еще кружилась, так что Арден сполз ниже, проклиная дурацкий тяжелый камзол, который так просто даже не расстегнешь.

— Арден, ты в порядке?

Он умел слушать. Прекрасно знал, что большинство людей любит говорить о себе. Они считают себя самыми важными на свете, и Арден слушал, вежливо улыбался, кивал и вставлял нужные слова, когда требовалось. Он умел узнавать многое о людях и при этом ничего не говорить о себе. Обычно никого и не интересовало.

Поэтому Арден прекрасно знал, кто из дворянских семей может быть за магов, кто поддерживает храм. А кому в принципе плевать на тех и других. Полезные для принца знания. Только иногда Ардену становилось слишком одиноко, он хотел, чтобы и его хоть кто-то выслушал, чтобы он сам кого-то интересовал.

Обычно Арден не знал, что делать с подобными желаниями. И просто глушил их, как и кошмары, настойкой.

Катхар слушал Ардена. Спрашивал о нем самом, о его желаниях. И слушал внимательно.

А еще Иладейл. Не так, как Катхар, конечно, но, когда Иладейл спрашивала о нем, Арден знал, что это не вежливость, ей правда интересно и важно.

— Слишком душно, — вздохнул Арден. — От благовоний голова болит.

— Ты и в прошлый раз плохо переносил церемонию. Пойдем, отдохни в моих покоях, потом вернешься во дворец.

Арден не хотел задерживаться, но предложение было разумным. Он только попросил:

— Пошли весточку во дворец. Предупреди Ката.

Арден не спал. Тяжелый неудобный камзол мешал, но он устроился как мог среди подушек, которые принесла Иладейл. Свернулся под тонким покрывалом и провалился в вязкую дрёму в комнате Верховной жрицы.

Он уже бывал здесь раньше. Обычное жилое помещение, с большой кроватью и белыми стенами с резьбой. Много ткани, зато совсем никаких благовоний. Ветерок поглаживал лицо Ардена, наверняка окна были распахнуты. Но он не открывал глаз и не проверял.

Пока его не потрясли легонько за плечо:

— Арден! Тебе надо идти.

Он открыл глаза и прищурился на свету. Посмотрел на Иладейл:

— Выгоняешь?

— Не глупи. Но тебе лучше выйти из Храма, иначе твой брат зайдет сюда.

Арден резко сел на постели, остатки дрёмы тут же слетели.

— Катхар здесь? Ты не отправила письмо во дворец?

— Он его получил. Но хочет тебя видеть. Я не смогла его убедить, что с тобой всё в порядке. Жрецы пока не пускают его внутрь, но я не уверена, что они смогут удержать твоего брата.

Арден хмыкнул: Катхара вряд ли хоть что-то может удержать. Но сейчас это и правда может стать проблемой, ему же нельзя находиться в Храме. Рассеянно пригладив волосы, Арден поднялся и кивнул:

— Покажи дорогу.

— Ты точно в порядке?

— Да, пошли скорее.

Свежий воздух и правда прогнал мутный дым благовоний из головы, так что Арден бодро шагал вслед за Иладейл, беспокоясь только о том, как бы Катхар и правда не полез в Храм. Почему он не мог подождать во дворце? Неужели там что-то случилось?

Иладейл провела его коротким путем через безлюдные коридоры, и Арден даже не успел понять, как внезапно вынырнул из Храма.

И сразу увидел Катхара. Тот ходил туда-сюда по дорожке, как будто ожидал, его хвост хлестал из стороны в сторону. Он был в одной рубашке, не потрудившись надеть камзол. Увидеть Ардена он не мог, но стоило тому выйти, Катхар крутанулся на месте. Его глаза расширились при виде брата, он смотрел пару мгновений, потом стремительно подошел и обнял. Его хвост тут же сплелся с хвостом Ардена, чуть не снеся его. От такого напора Арден даже растерялся.

— Я так испугался! — глухо сказал Катхар. — Почувствовал, что с тобой что-то не то… а тут письмо из храма… проклятье, Дени!

Арденмягко погладил брата по спине.

— Всё нормально, Кат. Я в полном порядке.

Отстранившись, Катхар внимательно посмотрел на брата, с удовлетворением кивнул:

— Да, сейчас я чувствую, что всё хорошо.

— Ты ощутил, что мне было погано после ритуала? Нашей связи стоит быть более четкой, иначе придется писать подробные письма с объяснениями.

Арден попытался улыбнуться, но Катхар оставался насупившимся и серьезным. Он непроизвольно потер ладонью запястье, и Арден увидел на белой рубашке розоватые разводы.

— Что с твоими руками?

— О, — Катхар, кажется, сам только заметил. Поднял рукав, где выступали бусинки крови на старых шрамах, сейчас слегка разодранных. Катхар смутился. — О… я случайно. Они чесались. Я так испугался.

— Всё хорошо, Кат.

Арден сам снова нашел хвостом хвост брата, стараясь его успокоить. Катхар кивнул:

— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Невольно Арден вспомнил слова Иладейл, сказанные в предыдущую встречу. Что, если один из них сам захочет умереть, чтобы второй остался в живых? Мысль казалась странной, но Арден подумал, что надо сообщить брату о пророчестве, которого не было, аккуратно. Как будто это возможность, а не обреченность.

— Поехали домой, — сказал Арден. — Если у тебя нет других планов.

Оказалось, Катхар приехал не верхом, а взял карету — «я же не знал, сможешь ты держаться в седле». Проблем у Ардена не возникло бы, но сейчас он с удовольствием уселся в карету, устроился рядом с Катхаром и положил голову ему на плечо. Их никто не видел, можно расслабиться и какое-то время побыть не только принцем-с-официальным-визитом.

— Как всё прошло? — спросил Катхар. — Еще одно мутное пророчество?

Он старался вложить в голос насмешку, но Арден слышал напряженность. Катхар в пророчества не верил, но опасался, что будет что-то, во что поверит брат.

Арден прикрыл глаза:

— Больше всего я мечтаю вернуться во дворец. И если поможешь снять этот дурацкий камзол, так и быть, всё расскажу.

Катхар усмехнулся, и Арден подумал, что успеет понять, как лучше сообщить, что пророчества не было.

========== 12. ==========

Катхар слышал, как о нем шепчутся в замке.

Потерянный принц, который своей силой может, не прикасаясь, сжать твои внутренности, и кровь хлынет из всех пор кожи. Иногда ему и самому нравилось выкидывать что-то этакое, что потом все слуги в ужасе шарахались прочь или делали круглые глаза. А дворяне и знать на приемах сжимали губы, не зная, то ли он пройдется сейчас по столу, то ли заявит что-нибудь в высшей степени бестактное.

Катхар скалился, выдавая это за улыбку, и заявлял, что не всем слухам и пророчествам стоит верить. Он скрывал страх привычным ему способом.

Пока Арден пытался получить пророчество в Храме, ко двору прибыли из города лорд и леди Ман, родители Аэля с Иладейл. Катхар не знал точно, что им нужно, он только увидел, как статный седовласый лорд Ман отправляется в кабинет короля. Спокойное выражение лица Иладейл явно унаследовала от отца. Может, улыбку от матери, но это мог знать Арден, который видел Верховную жрицу не только серьезной.

Леди Ман оказалась невысокой женщиной, чьи светлые волосы украшали тяжелые темные цветы в тон бархатному платью. Дворянка во многих поколениях, она держала спину идеально прямой, а подбородок чуть вздернутым даже вне официальных приемов. И всё же открыто улыбалась, и от уголков ее глаз разбегались морщинки.

Она тепло и совсем не по придворному этикету обняла Аэля, так что ему пришлось наклониться.

— Ах, мальчик мой, я так волновалась! Разлом во дворце, подумать только! Мог бы заехать сам, а не посылать записку. Думал, я не пойму, что ты, конечно же, полезешь в гущу?

Аэль казался смущенным и отвечал так же тепло. Катхар не стал слушать дальше и тактично удалился, хотя не мог не вспомнить, что леди Ман — даже не родная мать Аэлю, и она об этом прекрасно знает. Он, конечно, упоминал, что у него хорошие отношения с родителями, но, наверное, Катхар просто не очень понимал, как это.

Теперь же у него перед глазами стояла хрупкая маленькая леди Ман, которая отчитывала взрослого Аэля, что он не написал, а она волновалась.

Леди Кайнила, мать близнецов, никогда так не делала. Она и теперь лишь сдержанно поинтересовалась насчет разлома да не полученного Арденом пророчества, но, кажется, ей было интересно, как это, а не то, что ее сыновьям может что-то угрожать.

Она всегда была такой, но в детстве Катхара это не задевало. Они с Арденом всегда были вдвоем и не очень-то смотрели на то, как обращается или не обращается с ними мать. Им было достаточно друг друга. По крайней мере, именно так Катхару казалось, так вспоминалось сейчас, хотя в глубине души он признавал, что и тогда не мог понять, почему не нужен матери? Но у него был брат, были няньки и не было примера перед глазами, что должно быть как-то иначе.

А потом Катхар убил наставника. Конечно, вообще-то это сделала объединенная сила близнецов. Они учились магии, но в тот раз впервые случайно совместили, как сказали потом, их сила возросла, когда они начали превращаться в юношей. От учителя осталось только кровавое месиво. Катхар чувствовал его смерть, как и других позже, и знал, что это именно его эмоции, а не Ардена направили их магию, стали острием, что вело только к смерти.

Может, поэтому мать никогда не была с ним близка. Даже когда приезжала в Башню и вроде бы интересовалась его делами, не обнимала, как леди Ман. Может, потому что королева знала, что один из ее сыновей убийца. С его рождения знала, ведь не впервые в королевском роду рождаются близнецы, и всегда их сила больше и разрушительнее, чем у других.

Катхар помнил, что ему нашептывали видения разлома. Твой брат любит тебя, но ты всё равно убийца. Ничто это не исправит и не перечеркнет. Хуже того, Катхар прекрасно знал, что, если понадобится, он убьет снова. Он знает, как это делается.

Арден не стал бы так поступать. Нашел бы другое решение. И всё-таки, наблюдая, как брат начал энергично обсуждать с принцессой Талиссой и отцом политику, Катхар вспомнил слова отца. О том, что Башня изменила бы Ардена, он превратился в такого же хладнокровного, как маги.

Вряд ли бы он стал убивать. Но жестко идти к цели, не считаясь с потерями — наверняка. Катхар и теперь видел в глазах Ардена непреклонную решимость. Но думал, что не стоит разрушать жизни или обращать в прах империи ради того, чтобы не сбылось пророчество. Ни один из них того не стоит, иначе они могут невольно перешагнуть границу, после которой уж лучше смерть.

Катхар не хотел быть монстром. Не хотел, чтобы Арден им стал.

Но вновь услышав краем уха разговоры слуг, которые считали принца Катхара грозным убийцей, невольно холодел. Больше всего боялся, что Арден после таких слов тоже начнет думать: а может, правда, его брат — монстр? Причина пророчества и смерти, неуправляемое чудовище, натасканное магами и разрушающее всё, чего касается.

Катхар вернулся ко двору, и тут же Арден не получил пророчества, как будто впереди у него только тьма и смерть. Как будто Катхар невольно разрушает его, изъедает изнутри.

Катхар мучился такими мыслями, пока говорил с ищейками и грелся у их костров, в которые кидали ароматные травы. Пока сопровождал принцессу Талиссу, рассказывая о себе и слушая о природе Босохана. Пока обедал с Аэлем, а тот цепко смотрел, но ничего не спрашивал.

Но потом его легонько коснулся хвост Ардена, и волнение исчезало. Вечером они сидели в комнате Ардена, развалившись на огромной кровати. Катхару стало нравиться, как Арден неторопливо перебирает его волосы, пока хвосты лениво лежат на одеялах.

Пузырька с настойкой на столике не было, Катхар цепко за этим следил. Надеялся, что сам сможет защитить брата: от внешних угроз, от пророчеств и смерти, от самого себя, если понадобится. И от него, от Катхара, если всё будет настолько невообразимо.

— Поедем к бабушке, — решительно сказал Арден. — Тётя Эар хочет тебя увидеть и пишет письма. Да и девочек не видел.

— Я встречал дядю Айвера при дворе, — проворчал Катхар. — Этого недостаточно?

Пока старший брат матери оставался где-то на границах, младший, Айвер Меребар, входил в число приближенных короля, часть его совета. Поэтому он и правда бывал во дворце, официально поприветствовал «дорогого племянника», но помимо этого они едва ли перекинулись парой слов. Щеголовато одетый, старательно держащий спину, Айвер был похож на сестру — и так же далек от Катхара, как и мать.

Тётя Эар, его жена, другое дело. В воспоминаниях Катхара, она пахла теплыми булочками и дорогой фиалковой водой. Она всегда хорошо относилась к племянникам мужа и хотела собственных детей — у нее родились дочери, пока Катхар был в Башне.

И бабушка. Строгая Бетана Меребар, которая перестала узнавать кого-либо еще до отъезда Катхара. Он не хотел видеть бабушку такой.

— Поедем, — сказал Арден, путаясь пальцами в волосах брата меж рожек.

Катхар слишком разомлел, чтобы возражать, да и понимал, что рано или поздно придется нанести визит.

Город, раскинувшийся вокруг широкой речной ленты, называли по-разному. В балладах, которые слагали менестрели, чаще всего упоминался Город Света за то, что даже освещались улицы по ночам. Или Колыбель ночных птиц, потому что они и вправду облюбовали городские крыши, кормились в храмовых садах и гадили на мостовых.

Горожане чаще называли столицей и Городом тысячи рынков, потому что именно здесь соединялись торговые пути, так что можно было приобрести что угодно по сходной цене.

На самом деле город назывался Дасилар.

Карета по узким улочкам не проходила, да и Арден настаивал на поездке верхом. Катхар заметил, что это прекрасная возможность для нападения, если кто еще не оставил мысли избавиться от наследного принца. Но Арден оставался спокоен, и позже Катхар понял причину.

Алые рыцари окружали принцев плотным строем, так что даже выпустить стрелу с темного чердака невозможно, попадешь в один из металлических шлемов или наплечников, укутанных алой тканью.

Катхар хотел в любом случае оставаться настороже, но город его очаровал. Шумный, чуточку пугающий. Катхар опасался, что такое количество народу после спокойной Башни будет оглушающим, но Арден выбирал более тихие улочки, где и брату было привычнее, и сами принцы не привлекали ненужного внимания. Они не стали надевать особых знаков их положения, ехали без масок, но даже если не заметить маленьких рожек и хвостов, Алые рыцари, личная гвардия короля, и без того были достаточно красноречивы.

Катхар мотал головой из стороны в сторону, иногда с восторгом выдавая «ух ты!». Арден улыбался, иногда касался хвостом спины брата:

— Я рад, что тебе нравится.

Дасилар был крупнейшим городом Экхадура. Как помнил Катхар, говорили, что много больше даже столиц других, не таких сильных королевств. Торговый центр, шумный и яркий. Каменные домики плотно лепились друг к другу, верхние этажи нависали над нижними, где в окнах располагались магазинчики с яркими выставленными товарами.

— На обратном пути можно заехать в аптеку Инабара, — сказал Арден. — Он недавно жаловался отцу, что стало меньше покупателей. Визит принцев неплохо их привлечет.

— Он еще торгует? — удивился Катхар. Он помнил старика и его светлую изысканную аптеку на главной площади. Помимо мазей и трав, Инабар сам составлял масляные ароматические композиции, а за его благовониями при дворе выстраивалась очередь. — Он был стар еще десять лет назад.

— Дела ведет его сын… или сын его сына, не знаю точно. А он до сих пор занимается ароматами. Можно подобрать для принцессы.

— Ты правда хочешь ей что-то подарить? — с невинным видом поинтересовался Катхар. — Или это политика? А на самом деле, ты хочешь красивый маленький флакончик для Иладейл, который будешь выбирать куда придирчивее?

Арден в ответ буркнул что-то неразборчивое, но доброжелательное, и Катхар расхохотался, слишком обескураженным выглядел брат.

Талисса держалась подчеркнуто вежливо с ними обоими, но больше не заводила личных разговоров и не оставалась с принцами наедине. Как сказал Арден, скорее всего, она написала отцу и просто выжидает. И позволяет подумать им самим.

Дом Меребаров находился в богатых городских кварталах. Красивая старинная усадьба с высоким забором и крепкими воротами. Проехав через увитую зеленью аркаду, процессия оказалась перед крепким зданием с красивыми барельефами, в основном изображавшими остролист, отличительный знак дома Меребаров.

Принцев тут же окружили слуги, Катхар лихо спрыгнул с лошади, кинув поводья конюху. Арден спешивался куда медленнее и аккуратнее, так что Катхар растерялся, когда оказался один на один с тётей Эар, вышедшей навстречу.

— Ах, наконец-то! — она радостно всплеснула руками. — Как ты вырос, Катхар! Добро пожаловать, ваши высочества.

Невысокая полноватая женщина с кожей чуть смуглее, чем у местных — ее род приехал из южных провинций. Но со светлыми волосами, как у подавляющего большинства знати. Она запомнилась Катхару… выше. Теперь же он возвышался над ней на голову.

Но, как и раньше, тётя Эар хоть и радовалась встрече, но всегда держала дистанцию, не забывая, что перед ней принцы. И родня они ей только по мужу. Ей бы не пришло в голову обниматься, хотя торопливый поклон был обычным уважительным.

— Ваша бабушка отдыхает, надеюсь, пока вы не будете против составить мне и девочкам компанию? Я приказала накрыть на стол.

Дом был ровно таким, как помнил Катхар. Просторный, дорогой, но без лишней вычурности. Тётя Эар провела принцев в одну из гостиных, где уже стояли легкие закуски и прохладное вино. Встретили их две девочки: старшей было лет восемь, она чинно поклонилась, явно подражая взрослым, которых видела, а вот младшая, кажется, ходить-то научилась не так давно. И радостно поковыляла к братьям, но остановилась, ошарашенная.

— О! — только и сказала она, переводя взгляд с Ардена на Катхара. Она явно не очень поняла, почему привычного родственника целых две штуки, а не один.

Улыбаясь, Арден опустился на одно колено, помогая девочке, и тепло ее поприветствовал. Она тут же взвизгнула и кинулась ему на шею. Еще слишком маленькая, чтобы начать чинно кланяться.

Они были двоюродными сестрами принцев, но только по матери, так что никогда бы не имели претензий на престол, зато сами оставались завидными невестами.

Тётя Эар, правда, радостно рассказывала, что старшая дочь предпочла стать жрицей, что, правда, замужества не исключало. А младшая просто уселась на колени к Ардену и радостно обнимала его маленькими ручками. Потом, правда, пожелала потрогать ладошками лицо Катхара и пришла в полный восторг.

Тётя смущалась и просила извинить ребенка, но Арден отмахивался, Катхар тоже не видел ничего страшного. Наоборот, ему было приятно, когда в нем видят не только принца. А то он уже начинал уставать от официальных церемоний.

— Когда-то мне дали пророчество, что у меня будет две дочери, — с гордостью рассказывала тётя Эар. — Когда первый ребенок родился мертвым, еще и мальчик… я думала, могло ли так быть, что жрицы ошиблись? Или я чем-то прогневила богов? Но потом они даровали мне двух чудесных девочек, точно как в пророчестве!

Катхар видел, что выражение лица Ардена не изменилось, но он слишком хорошо чувствовал брата. Что-то едва уловимо мелькнуло в его глазах, а хвост свернулся за спиной. Большинство пророчеств были ужасно точны и сбывались — и это точно последнее, о чем сейчас стоило думать Ардену.

Катхар торопливо перевел тему, и тётя радостно начала рассказывать последние городские сплетни. Хотя беседу он вел крайне неуклюже. Арден справлялся с этим куда лучше: он непринужденно интересовался какими-то мелочами вроде больного колена дяди Айвера или жреческого обучения старшей дочери. При этом успевал сунуть младшей сладость со стола и отпить чаю. От вина и он, и Катхар отказались.

Когда слуги что-то доложили тёте, она кивнула и сказала принцам, что бабушка готова, и они могут к ней пройти.

— Я оставлю вас.

Как рассказывала Катхару мать, когда-то леди Бетана Меребар была одной из первых красавиц при дворе. Потом — властной дворянкой и женщиной, которую опасались остальные. После смерти мужа, она мудро управляла семьей. Катхар, конечно, ничего из этого не помнил, зато в памяти осталась статная бабушка с высокой прической, которую всегда украшали нити драгоценных камней. Ее сухие пальцы унизывали многочисленные кольца, и она так же любила держать на руках маленького Катхара, как сегодня Арден развлекал их двоюродную сестру.

Свет в комнате бабушки оказался приглушенным портьерами, закрывавшими часть окон. Среди старой массивной мебели бабушка и сама казалась ветхой. Теперь не такая статная, будто высохшая, растерявшая краски и силу. В тяжелом темном платье, но с простой прической.

Она читала книгу и подняла глаза на вошедших братьев, но в ее глазах, теперь по-старчески прозрачных, не отразилось узнавания.

— Время обеда? — спросила она.

Катхар помнил бабушку и такой, в последний год, но всё равно оказался потрясен. Он растерянно покачал головой, и леди Бетана тут же потеряла к нему интерес. Опустила голову и вернулась к книге.

Катхар обернулся на оставшегося у прикрытых дверей Ардена, ища поддержки. Тот оставался серьезен и напряжен, но тут же подошел и положил руку на плечо близнеца. Хвост Катхара обвил ногу Ардена: позорно и трусливо, но он знал, что брат не осудит.

— Бабушка, — негромко позвал Арден. — Ты не помнишь нас? Твои внуки снова вдвоем.

Она подняла голову. Ее пальцы по-прежнему унизывали кольца, но теперь как будто болтались между иссохших суставов.

— Бабушка? — леди Бетана нахмурилась. Вскинула брови. — Вы пришли поговорить о пророчестве?

Катхар плотнее обхватил брата за ногу хвостом, ощущая, что тот удивлен. Может, он тоже вспомнил, что когда-то в молодости бабушка была жрицей. Говорили, у нее есть определенные способности, ей предлагали стать танцовщицей-пророчицей, но она предпочла выйти замуж и покинуть Храм.

Она легко улыбнулась:

— Пророчества всегда верны. Но когда говорят о сложных вещах, могут звучать путано.

Катхар чувствовал, как сжалась рука Ардена у него на плече:

— Ты тоже получала пророчество, бабушка?

— О, множество! О том, как мои сыновья будут ровно там, где они хотели бы быть. О дочери, которая никогда не станет счастливой. О внуках, которые будут обладать великой силой и способностью спасать друг друга. А еще о том, что я намного переживу мужа, но меня не будет это волновать, потому что однажды я всё забуду.

Она пожала плечами, как будто не видела смысла вдаваться в подробности. Даже в старости и болезни леди Бетана сохраняла достоинство. Она вернулась к книге, и Катхар с трудом отпустил хвостом брата, следуя за ним на выход.

Катхар чувствовал себя абсолютно разбитым, когда они вернулись в гостиную.

К счастью, тут никого не было, но после комнаты бабушки светлое пространство казалось давящим. Катхар уселся на низкий диван, немного подумав, скинул сапоги и забрался с ногами, обхватив колени руками и хвостом.

Арден казался спокойным, но его хвост ходил из стороны в сторону. Налив полный бокал вина, брат почти залпом его выпил. После этого уселся на вычурный резной стул.

— Я помнил, что она такая, — сказал Катхар. — Но надеялся, вдруг… если мы вдвоем…

На столе еще оставались закуски и появилась глубокая ваза со спелыми желтыми фруктами с юга. Сезон только начался, в столице они едва появились, зато уже весь дворец был в курсе, как их обожает Арден, и как ненавидит Катхар — он об этом громко заявил на днях, когда слуги принесли и ему, раз «второму принцу нравится».

Тётя Эар явно помнила вкусы племянников. Арден взял один из фруктов, покрутил в руках, прежде чем попробовать.

— Это же не магия, Кат. Не проклятие. Это… просто старость.

Катхар кивнул и долго молчал, наблюдая, как брат ест. Неожиданно для самого себя сказал:

— Ты всегда был старшим.

Арден вскинул брови и положил на стол косточку.

— Я родился на полчаса раньше, — пояснил Катхар. — Но именно ты среди нас двоих всегда был головой. Умел действовать разумно. Рассчитывать. Брать ответственность.

— Просто я более спокойный.

— Я рад этому.

Катхар не говорил, но на днях он побывал в архиве. Поискал записи о всех королях, у которых были близнецы. Не то чтобы их было много, но такое случалось. С тех пор и пошло, что король сам выбирает среди близнецов наследника, и минутное старшинство тут роли не играет. Катхар был рад этому, потому что ему совершенно не хотелось запаковывать себя в камзол и золото масок, чтобы вести за собой всё королевство. Ему больше нравилось быть рядом… и не бояться собственных эмоций.

В летописях Катхар узнал, все ли близнецы умирали, как произошло у их отца, и угрожало пророчество им самим. Оказалось, вовсе нет. У кого-то близнец уезжал на дарованную землю, становился герцогом, как другие младшие сыновья. Поэтому среди знати иногда встречались рожки и хвосты.

Другие близнецы умудрялись даже переживать королей. Неизменно только их объединенная сила была больше, чем у других королевских детей. Жаль, летописи не сохранили сведений о том, как они обучались.

Но не было никакой обреченности или предопределенности.

Хотя Катхар запомнил одну историю. В ней брат-близнец короля возглавил морское вторжение в соседнее королевство — и погиб в волнах. Король тогда «потерял половину себя», как было записано, и быстро сошел с ума. Он отошел от дел, оставив престол единственному сыну-магу. Он прожил еще долго, но стал тенью себя самого.

— Ой!

Катхар ощутил будто укол и вскинул глаза на Ардена, мгновенно понимая, что это его ощущения. Выронив очередной фрукт, за которым потянулся, Арден отдернул руку, с изумлением смотря на маленького черного паучка с ярко-желтыми отметинами на спинке.

— Вот поганец!

Катхар резко взметнул свою силу, вдавливая паучка в поверхность стола, так что только лапки дернулись и затихли между размазанным желтоватым пятном.

— Ты в порядке?

— Укусил, — почти обиженно сказал Арден, рассматривая палец. — Вроде должны же проверять все прибывающие фрукты на наличие таких вот гостей.

— Позвать лекаря? Что это за паук?

— Понятия не имею. Но даже укуса не видно, успокойся. Хотя от фруктов откажусь.

Вместо этого Арден налил себе еще вина и жестом предложил Катхару. Тот помотал головой и торопливо натянул сапоги:

— Приведу лекаря.

— Кат…

— Нет уж! Пусть посмотрит и скажет, что всё в порядке.

Арден не стал его останавливать, видимо, поняв, что для Катхара это важно. Тот же ощущал себя… на месте. Это дело Ардена, вести светские беседы и раскланиваться, сверкая золотом маски. Он управляет другими. Катхар же может защищать и с решительностью оберегать, даже когда сам Арден не понимает, что это нужно.

Катхар всегда плохо справлялся с обширным, но легко решал конкретные задачи, связанные с чем-то одним.

Слуги пугались, но говорили, что собственного лекаря в доме нет, и они сбегают за городским, что живет в нескольких улицах отсюда… но сначала стоит предупредить леди Эар.

Катхар распорядился узнать, кто принес вазу с фруктами. Как принц, он имел право приказывать всем в королевстве, и здесь не замедлил этим воспользоваться. Недолго думая, поднял и Алых рыцарей, рявкнув на всякий случай перекрыть выходы из усадьбы. За этим его и застала тётя Эар.

— Что случилось?

Катхар на миг почувствовал себя глупо. Он развел панику и поднял всех на уши из-за укуса паука, от которого у Ардена даже ладонь не чесалась. Но тут же взял себя в руки: пусть лучше тревога окажется ложной.

Но, возвращаясь в комнату с тётей, Катхар чувствовал: с братом что-то не так. Арден и правда свернулся на стуле, баюкая руку, которая начала болеть.

— Дени! — Катхар тут же кинулся к брату.

— Больно, Кат…

Ардена слегка потряхивало, а дышал он тяжело и поверхностно, хотя взгляд оставался ясным. Тётя Эар ахнула, когда увидела раздавленного паука.

— Это бахадур. Они на юге встречаются.

— Он опасен?

— Очень ядовит. Лекарь тут не поможет, нужно противоядие.

— Где оно?

— Сезон только начался… у лекарей во дворце, в городе еще нет.

— Значит, нам нужно быстрее во дворец. Отыщи того, кто принес фрукты. Иначе я здесь лично со всеми слугами сделаю то же, что с этим пауком!

Тётя Эар кивнула, не отнимая ладоней ото рта, а испуганного взгляда от братьев.

Проклятье! Арден еще вчера вечером распорядился приготовить лошадей и Алых рыцарей на утро. Кому-то не составило труда быть в курсе планов близнецов и подсунуть паука в усадьбе Меребаров, где охрана меньше, чем усиленная во дворце.

Катхар помог Ардену подняться и торопливо повел его прочь из усадьбы. Они уже подходили к спешно оседланным лошадям, когда Арден ахнул и буквально сложился от боли.

— Дени, потерпи немного, — торопливо сказал Катхар, проходя хвостом по спине брата, взмокшей от пота, по его сейчас волочащемуся хвосту. — Нам надо добраться до дворца и побыстрее.

— Нет…

— Что?

— Не смогу ехать верхом.

Катхар вспомнил, что Арден и в лучшие-то времена не был хорошим наездником, а уж теперь точно не сможет удержаться в седле. Катхар думал всего мгновение, потом подозвал пару Алых рыцарей. Почти взлетел на спину собственного коня. Рыцари помогли и посадили Ардена перед ним. Катхар обнял Ардена руками и хвостом, намотав поводья на кисти рук и тронув конские бока пятками. Вокруг тут же замелькало алое из тех, кто не остался перекрывать усадьбу.

— Я держу тебя, Дени. Не дам упасть.

Он не был уверен, что Арден его слышал. Сначала тот еще цеплялся за переднюю луку седла, но потом боль явно стала сильнее. Катхар ощущал ее как отдаленные волны, знал, что спазмы корежат тело брата, судороги прошивают болью мышцы живота и грудь. Арден тяжело, с трудом дышал. Сначала бессвязно шептал имя брата, явно не очень понимая, где он, потом только стонал, стиснув зубы.

— Кат… не могу больше…

Катхар очень хотел забрать хотя бы часть боли брата. Он жаждал этого всеми силами, но понятия не имел, как сделать. С отчаяньем подумал, что его собственная сила, видимо, может только разрушать, но никак не помогать.

Катхару оставалось только подгонять лошадь на узких улочках да крепко держать брата, когда тот совсем ложился на шею лошади, скручиваемый болью.

— Держись, Дени, я с тобой.

Видимо, тётя Эар послала какого-то шустрого посыльного во дворец, потому что их уже встретили лекари, прямо во дворе замка, куда рыцари аккуратно опустили Ардена с лошади. Катхар не был уверен, но, кажется, мельком видел и отца с матерью. Но его заботил только брат.

Его потное, искаженное гримасой боли лицо.

Лекари что-то ввели Ардену прямо в кровь, Катхар не обратил внимания, потому что другой в этот момент пытался напоить Ардена из склянки, но тот сопротивлялся.

Катхар перехватил флакон и поднес к губам брата.

— Дени, ты меня слышишь? Пожалуйста, выпей это.

— Н-н-н-нет, не могу.

— Давай, — мягко уговаривал Катхар. — Тебе станет легче.

Арден ему верил.

Катхар ощущал себя уставшим, но знал, что сейчас всё равно не уснет. Он устроился рядом с близнецом в комнате Ардена, куда его перенесли. Лекари заверили, что теперь всё в порядке, просто принцам нужно отдохнуть.

В дверь постучали, и Катхар хрипло позволил войти. С удивлением увидел Аэля. Тот переминался с ноги на ногу, потом подошел ближе.

— Задержали служанку. Ну, или она выдавала себя за служанку.

— Хорошо, — Катхар рассеянно гладил Ардена по спутанным волосам. Того накачали обезболивающими зельями, так что он не спал, но смотрел из-под полуприкрытых век и выглядел так, будто выпил несколько бутылок вина.

— Всё в порядке? — уточнил Аэль, подходя ближе к кровати. — Лекари рядом, если что-то понадобится. Я… не знаю, хотел сам убедиться.

— Аэ-э-эль, — сказал Арден, улыбаясь и растягивая имя. — Я же знаю, тебе нравится мой брат. Иди сюда!

Он рывком схватил Аэля за рубашку и потянул на себя, так что тот неловко завалился на кровать и на обоих близнецов. Аэль тут же поднялся, отстранился, а Катхар снова мягко погладил брата по голове между рожками. Арден прикрыл глаза и как будто тут же забыл об Аэле.

— Это нормально? — не пытаясь скрыть беспокойства, спросил Катхар. — Лекари сказали, из-за зелья…

— Да, им пришлось дать ему самое сильное обезболивающее, — Аэль отступил. — Плохо, что в составе много похожего с успокаивающей настойкой. К утру принц Арден придет в себя, останется только слабость на какое-то время. Но… лучше останься с ним.

Катхар с изумлением посмотрел на Аэля. Как он мог подумать, что Катхар оставит брата?

— Аэль… и ты, мог бы сегодня остаться в соседней комнате? Там я спал.

— Конечно. Но я не лекарь, от меня мало толку.

— Знаю. Но ты знаком и со жреческими инструментами, и с магическими… если понадобится лекарь, сможешь им объяснить, что нужно.

— Как пожелаешь, принц Катхар.

Он смутно помнил, что вроде бы отец что-то говорил о том, что лекари остались чуть ли не в коридоре, готовые оказать помощь, хотя этого не должно потребоваться. Катхар не помнил точно. Он устало попросил всех уйти и дать брату отдохнуть.

Аэль тоже не собирался оставаться. Он двинулся к выходу, но Катхару хотелось поделиться хоть с кем-то — и рядом оказался Аэль.

— Я не смог, — с горечью сказал Катхар. — Он забирал мою боль, спас тогда, а я не смог сделать для него того же.

Аэль остановился и посмотрел, кажется, с изумлением:

— Ты разве не понял? Ты и сделал нечто подобное. Иначе Арден попросту не дожил бы до дворца. Умер от боли еще на полпути.

========== 13. ==========

Арден проснулся от боли, которая не была ни его собственной, ни брата.

Странное ощущение, которое он не мог понять, но достаточно сильное, чтобы разбудить. Сначала Арден пошарил хвостом по кровати в поисках брата, но белье было холодным.

Окончательно просыпаясь, Арден уселся на постели, кутаясь в одеяло. В комнате он был один, за окном снова шелестел дождь, еще и явно успело похолодать. Пахло горьковатыми травами, как будто кто-то окуривал комнату. И навязчивое ощущение гнало вперед. Арден не мог его понять, но знал, что это каким-то образом связано с Катхаром. Ему надо отыскать близнеца.

Это был не первый раз после яда паука, когда Арден проснулся, но наконец-то тот раз, когда он чувствовал себя достаточно оправившимся. Предыдущее время слилось в единое вязкое полотно, из которого Арден хорошо помнил только скручивающую боль, спокойствие от присутствия близнеца да какие-то лекарские снадобья. Слова о том, что противоядие хорошо подействовало, опасности нет, просто тело ослаблено болью и тем, что вообще-то это не первый раз отравления.

Ардена слегка шатало, он умылся ледяной водой, а одеться быстро не получилось. Но звать Ви не стал, просто завернулся в накинутый камзол, пытаясь согреться, и выскользнул из комнаты.

Парочка стоявших Алых рыцарей тут же вытянулась перед принцем: выйди он хоть голым, они бы не показали удивления.

— Его величество отдал распоряжения сопровождать вас, куда бы вы не пошли, — отчеканил старший по званию.

— Даже во дворце? — приподнял брови Арден.

— Тем более во дворце.

Похоже, отец действительно встревожен. Арден рассеянно кивнул и задумчиво оглядел коридор в обе стороны, пытаясь довериться ощущению и понять, куда же идти за Катхаром.

— Следуйте позади, — властно сказал он Алым рыцарям и двинулся вперед.

Может, не ощущай Арден такой слабости, он бы задумался о том, куда шагает — и засомневался. Но пока ему было не до того, и он только мимолетно удивился, что ощущения ведут его вниз, к темницам и пыточным, в стороне от жилых комнат.

Старший Алый рыцарь один раз попытался робко сказать:

— Ваше высочество…

— Выполняйте приказ! — резко осадил его Арден.

Он шел к Катхару. Не понимая, что конкретно ощущает. Брату точно ничего не угрожало, ему не было больно… но его обуревали сильные эмоции, а кому-то рядом было больно, и эта боль будто рикошетила от Катхара.

Вскоре Арден понял, что происходит.

В сумрачном каменном помещении горело несколько факелов. Алые рыцари и еще какие-то люди стояли по сторонам комнаты, около темных столов. Пленница была прикована посредине в каких-то обносках или одежде, ставшей такой. Катхар стоял перед ней, мощный, властный, ощущение силы распространялось вокруг него. И магии, с которой он, как и Арден, за десять лет научился прекрасно справляться.

Катхар говорил, что не особенно ощущал себя принцем, но сейчас он был именно им. Если бы он приказал опуститься на колени, Арден не сомневался, все в комнате тут же рухнули бы ниц.

Катхар просил другое.

— Говори, — и голос Катхара был вкрадчивым, будто рычание хищника, готового к прыжку. — Назови имена всех сообщников.

Скованная женщина рыдала и подвывала, как-то хрипло, безнадежно, как будто уже сорвала голос. Арден стоял в стороне, и Катхар его не видел, не ощущал, слишком увлеченный допросом.

Катхар ударил резко. Не двинулся с места, но выпустил силу, и она вспорола внутренности женщины, зарылась внутрь ее, заставляя скулить от боли, извиваться в цепях. Но от магии не уйти, это сильнее и надежнее любых пыток.

Катхар усилил напор, наблюдая за женщиной, на его лице не отражалось эмоций, и именно от этого Ардену стало не по себе. Он кутался в расстегнутый камзол, дрожа от холода, ощущая растущий стылый ужас от того, что ощущал брата. От того, как он усиливал напор на женщину.

Ардену не было жаль ее, но он не хотел, чтобы Катхар превращался в палача, который получает удовольствие от пыток.

— Кат, пожалуйста, хватит.

Голос Ардена звучал негромко, и Катхар его как будто не услышал.

— Катхар. Пожалуйста. Прекрати.

Сила схлынула, женщина, уже не плача, повисла в цепях. Катхар оглянулся и посмотрел на брата:

— Ты что здесь делаешь?

— К тебе пришел, — усмехнулся Арден. — Кажется, после каждого раза, когда забираем боль, ощущаем друг друга всё лучше и лучше.

Катхар растерянно кивнул, оглянулся на женщину, как будто не знал, что ему прямо сейчас делать.

— Можем пойти отсюда, а? — Арден хотел предложить уйти, поговорить где-то в более уютном месте, а в итоге снова накатила слабость, так что оставалось надеяться, слова не звучат уж слишком жалко.

К тому же, в подземельях воняло кровью и испражнениями. Арден никогда не считал себя особо нежным, но ему действительно хотелось оказаться где угодно, только не здесь.

Катхар явно это ощутил. Он бережно подхватил Ардена под руку и повел обратно, к жилым помещениям дворца, даже не оглянувшись на женщину, только кинул короткий приказ кому-то в стороне. Снова повернулся к Ардену:

— Тебе еще отдыхать нужно! Лекари сказали, на восстановление уйдет время.

— Ты меня звал, Кат. Не осознавая этого, звал. Я почувствовал.

Они остановились только в жилых помещениях дворца. Здесь приятно пахло сладковатыми благовониями, из одной комнаты раздавалось негромкое женское пение. Арден устало опустился на лавку, притаившуюся в алькове с огромным витражным окном и невесомыми занавесками.

Он ожидал, что Катхар сядет рядом, но тот, наоборот, отошел в сторону, казалось, отдалился, и Арден сразу ощутил себя одиноким и больным. Катхар же стоял, опустив голову, как будто не решаясь поднять глаза на брата.

Он боялся, понял Арден. Боялся, что близнец осудит его жестокость. Возможно, это единственное, чего он на самом деле боялся.

— Кат, — как мог мягче сказал Арден. — Иди сюда.

Тот уселся как будто с облегчением. Алые рыцари молча заняли свои посты чуть дальше по коридору, с обеих сторон, но Ардену было плевать на них. Он уткнулся в плечо брата, ощущая, что дрожит и не только от холода. Обхватил хвостом ногу Катхара, как-то уж слишком нервно и трусливо.

— Я проснулся, а тебя не было. После всего…

Арден сейчас не ощущал себя наследным принцем. Просто растерянным, потерянным мальчишкой, который не хотел так быстро терять брата — или оставлять его в одиночестве.

— Ты спас меня, Кат. Я смутно помню, как мы возвращались во дворец, но точно знаю, что ты забирал часть моей боли, поддерживал, пока мы не приехали.

— Ты делал для меня то же самое. Только пожалуйста, не тычь больше пальцами в непонятных пауков.

Голос Катхара был мягким, совсем не похожим на те стальные нотки, что звучали при допросе. Он провел кончиком хвоста по хвосту Ардена, заставляя отпустить его ногу и просто переплести.

— Не буду трогать пауков, — улыбнулся Арден, устраиваясь поудобнее. — Что это была за тварь?

— С юга. Очень агрессивная самка, в это время года они нападают на всех, кто может оказаться рядом и представлять угрозу. На дне вазы с фруктами оказались паучьи яйца, так что от гнезда самка далеко бы не уползла, а вот любого, кто стал бы трогать фрукты, укусила. И прекрасно знали, что ешь их только ты.

— Та женщина… кто она?

Губы Катхара сжались, в голосе послышалось больше жесткости:

— Служанка, которая принесла фрукты. Она говорит, это был приказ из дворца. Конечно же, она не знает, от кого именно, только выдала своего связного. Его тоже схватили. Я хотел допросить его следующим.

Арден ничего не знал о пауках, он даже понятия не имел, какие укусы могут быть ядовитыми, какие есть признаки. Катхар явно был куда привычнее к природе. Не это спасло Ардену жизнь, а поддержка брата, зато его быстрая реакция позволила задержать служанку.

— Приказ из дворца, — протянул Арден. — Вряд ли что-то во дворце происходит без участия сенешала.

— Лорд Гондри. Честно говоря, я не знал, имею ли права отдавать распоряжения насчет него. И можно ли его в чем-то обвинять.

Арден выпрямился и задумался. Он знал отца своего друга, Селла Гондри, очень давно, тот всегда выглядел сдержанным, но верным. Хотя и его можно обмануть или повлиять, главное, чтобы он рассказал, кто это сделал. Маги? Или здесь замешана и часть дворян? Последняя мысль выглядела здравой, иначе магам пришлось бы обзавестись слишком обширной сетью шпионов. Но предательство кого-то из аристократии казалось более неприятным.

— Ты о чем-то задумался, — прищурился Катхар. — Расскажешь?

— Надо встретиться с отцом. Не исключаю, что за всем стоят маги, но вряд ли они одни.

Катхар кивнул:

— Отец заходил, несколько раз, но ты спал. Он в бешенстве. Передай я слова служанки сначала ему, а не тебе, он тут половину дворца под стражу возьмет.

— Он не настолько безрассуден, — улыбнулся Арден. — Я помню еще и Аэля, когда просыпался.

— Я попросил его помочь. По крайней мере, он ни разу не пытался сделать ничего против нас, только помогал. — Катхар помедлил пару секунд, потом всё-таки продолжил. — А мать так и не заходила.

— Ей доложили, что никто из нас не умер.

— Она могла хотя бы зайти…

Арден пожал плечами. Он заметил, что для Катхара это было важно, он остро воспринимал невнимание матери. Может, потому что последние десять лет провел в Башне и в глубине души считал, что останься он во дворце, мать бы любила его.

Арден знал, что это не так.

Когда их с братом разделили, первое время он не знал, куда ему деться. Ощущение было таким, будто ему отрезали ноги и сказали ползать на руках, не понимая, что в этом особенного. Арден изнывал, и привычная обстановка вокруг делала только хуже. Дворец оставался невозмутимо прежним, а для Ардена изменилось абсолютно всё.

У него были друзья, но они не были Катхаром. Были занятия, но он не мог на них сосредоточиться. Тогда он пошел к матери, потому что не знал, куда еще мог бы податься. Но королева холодно сказала, что и он, и его брат уже взрослые, и пора бы им об этом вспомнить.

Наверное, в тот момент Арден и перестал думать о ней как о матери. Всегда оставался подчеркнуто вежлив, но предпочитал называть «леди Кайнилой». Они иногда ужинали вместе, порой он сопровождал ее на прогулки, но никогда больше не заводил бесед о личном.

Ни с ней, ни с кем-либо еще.

А потом и вовсе научился засыпать, не закусывая в беззвучном крике одеяло. Только однажды егоэмоции будто поднялись со дна, куда Арден их спрятал, взбаламутили воду и полностью его захватили — когда он ощутил, что брату угрожает опасность. В тот день, как оказалось, когда на руках Катхара появились шрамы, и он чуть не умер.

Потом на столике Ардена появилась успокаивающая настойка, а сны часто прерывались кошмарами. Но он привык к этому точно так же, как к безразличию леди Кайнилы.

Поэтому и теперь ее безучастность не вызывала возмущения… вообще ничего не вызывала. Наверняка королеву больше заботило очередное благотворительное мероприятие в столице, нежели собственные сыновья.

— Тебя расстроило что-то еще, — внезапно понял Арден. — С чего ты вдруг пошел к служанке сам допрашивать?

Катхар отвел глаза, как будто не хотел отвечать. Даже невольно попытался выдернуть хвост, но Арден крепко его удержал.

— Талисса захотела поговорить со мной, — неохотно вздохнул Катхар. — Я-то думал, она будет про тебя спрашивать. А она…

Катхар запнулся, и это удивило Ардена. Что такого могла сказать ему принцесса Босохана?

— Кат? — осторожно спросил он.

И оказался вовсе не готов к тому, как брат резко повернулся и яростно выпалил:

— Она как-то узнала, что ты не получил пророчества! И заявила, что, если ты умрешь, она готова повторить свое предложение и для меня, оно еще в силе. Нет, ну ты представляешь! Ты ее вообще не волновал! Она говорила так… будто тебя уже нет.

Понятно, почему это вывело из себя Катхара. Будь он чуть более подозрительным, решил бы, что принцесса и сама замешана в покушениях, раз так уверена. Вроде бы ей не за чем, но Арден подумал, что стоит об этом поразмышлять чуть позже. И узнать у собственных шпионов, что они узнали о нынешней обстановке в Босохане.

— Талисса прежде всего принцесса, — спокойно сказал Арден. — Понятно, что ее заботит благополучие собственной империи. И то, что будет выгодно этой империи.

— И ты бы тоже в первую очередь так думал?

— Вероятно.

— Вранье!

Арден невольно смутился и подумал, что ему стоит приложить все усилия, чтобы стать лучше. Хотя бы приблизиться к тому, как его видит брат. И постараться не разочаровать его тем, что на самом деле Арден вовсе не так уж хорош.

— Тебе лучше? — спросил Катхар. — Вообще-то стоит отдохнуть.

— Нет уж! Лучше пойдем к отцу. Я столько отдыхал, что хочу быть чем-нибудь полезен.

— Уймись, — хмыкнул Катхар. — Но отец и правда звал, вроде бы именно сегодня приезжает Верховный маг Алаканор. И наш дядя. Сопровождает мага из самой Башни.

— И ты молчал?..

— Не хотел, чтобы это повлияло на твое решение опять не отдыхать.

— Идем к отцу.

— Да подожди.

Катхар с легкой улыбкой развернул Ардена и начал аккуратно застегивать крючки его камзола. Нудное дело, которое Катхара, кажется, ничуть не утомляло. Но он прав, Арден наверняка и без того выглядит погано, чтобы еще и не привести себя в порядок в мелочах.

— Зато Иладейл заходила, — выражение лица Катхара тут же стало хитрым. — Заявила, что несет с собой благословение Храма, подожгла какие-то травки с молитвами. Но это тоже ерунда, я видел, как она на тебя смотрела. И пришла даже без маски! Она просто хотела узнать, как ты.

Арден смутился еще больше.

— Я не понимаю, чего хочет Иладейл, — признал Арден. — Перед тем, как ты вернулся, она сама захотела расстаться. Ей было… мало.

— Тебя она хочет, — хмыкнул Катхар. — Насколько я понял, Иладейл не дура, она прекрасно понимает, что ты принц, у которого свои обязательства. У нее как у Верховной жрицы, кстати, их тоже полно. Но она не хотела быть мимолетным увлечением, как прочие твои дамы. Может, даже правда планировала гордо уйти сама. Но что-то пошло не так.

Арден закатил глаза, уж слишком многозначительным было выражение лица Катхара. И даже в этом было что-то удивительно правильное. В пальцах Катхара, которыми тот ловко застегивал крючки, когда у самого Ардена не было на это сил. В его легком смехе и еще каких-то сплетнях, которыми он делился. Оказывается, Арден провалялся в постели несколько дней!

Но сейчас он ощущал себя снова правильным. Цельным.

Рассеянно слушая Катхара, Арден поднял руку и старательно расчесал волосы пятерней. Стоило, конечно, вернуться в комнату и нормально привести себя в порядок, но Арден не был уверен, что тогда снова не завалится спать.

— А это что?

Катхар перехватил руку брата и бесцеремонно повернул ее, рассматривая старый шрам на тыльной стороне запястья.

— Старые следы от обучения, — ответил Арден, выдергивая руку. — Я рассказывал. Мой первый учитель после того, как ты уехал в Башню.

Он действительно успел рассказать и запомнил округлившиеся глаза Катхара. Тот заявил, что это дикость какая-то, в Башне никому не приходило в голову бить Катхара, хотя, видят боги, у него много чего не получалось.

Шрам был белесым и незаметным в обычное время, сейчас на него просто упал свет да и на бледной коже выделился. Арден одернул рукав, не видя смысла вспоминать давно минувшее прошлое, если дальше их ожидало мутное будущее.

В детстве Арден верил, что может управлять погодой. Надо только хорошенько постараться. Он поделился этой мыслью с близнецом, и они вместе пытались вызвать дождь или солнце, сцепив хвостики и пытаясь направить тогда еще не проснувшуюся толком силу.

Конечно же, ничего не вышло. Как потом им рассказали, управлять погодой вообще вне магических сил, даже королевских.

Теперь Арден вдвойне об этом жалел, потому что холод за стенами дворца пробирался внутрь, никакие камины не могли его прогнать. Правда, в этой части дворца в стенах прятались маленькие трубки, по которым пускали горячую воду, так что здесь было теплее.

Его величество Эмрис Элькинар и правда был в ярости. Подумать только, кто-то травит его сыновей! Он не стал медлить и, выслушав обоих, тут же отдал приказ задержать сенешаля. Заковывать в цепи его никто не будет, но король заявил:

— Не расскажет всё, что знает, я сам им займусь.

И это звучало так, что Арден перестал сомневаться, в кого пошел Катхар своими замашками опытного палача. Сам он только закатил глаза, но говорить ничего не стал. Ему не было жаль лорда Гондри, в конце концов, должность сенешаля предполагала не только привилегии, но и ответственность. Всё, что происходило во дворце, проходило через него, будь то устройство пира или новое постельное белье для короля.

Арден только надеялся, что в сговоре с магами — если действительно они в этом замешаны — не окажется кто-то из знакомых дворян. Это было бы весьма… неприятно.

Король попросил подождать вместе с ним в кабинете, ему доложили, что делегация из Башни магов уже на подходе. Арден сначала старался быть чинным принцем, но потом понял, что слишком устал.

Он забрался на диван рядом с братом, ощущая успокаивающее тепло его тела. Это Катхар распорядился о чем-то слугам, так что вскоре им принесли горячие напитки и горьковатый отвар, который лекари велели пить Ардену.

— Может, не надо? — с надеждой спросил он, принюхиваясь. — Мало ли там что.

Катхар фыркнул:

— Пей! Иначе насильно залью. В Башне я видел такие настои, их давали для укрепления после болезней. Пахло точно так же.

Обоняние Катхара было достаточным, чтобы учуять магический разлом, так что у Ардена больше не было выбора, кроме как уныло пить настой. Правда, Катхар щедро кинул туда мёда, так что вышло не так погано. А слуги по его просьбе принесли теплое шерстяное одеяло.

— Ты же мерзнешь, — пояснил Катхар. — Когда ты мерзнешь, и мне холодно!

Арден бросил быстрый взгляд на отца, который разбирался с документами за столом. Он обычно не позволял в кабинете того, что называл «вольностями», и уж одеяло точно к ним относилось. Но сейчас он только бросил короткий взгляд и ничего не сказал. Так что Арден с удовольствием укутался.

Он еще ощущал себя больным и разбитым, и это лучше прочего напоминало о том, как близко отравители подобрались на этот раз. Если бы не Катхар, он был бы мертв. В следующий раз может и получиться, тогда Арден точно больше никогда не получит пророчеств. Или отравители снова будут не слишком аккуратны, и яд перехватит Катхар. Что, если у Ардена не хватит сил ему помочь?

Спустя оборот останется один из них. И времени у них всё меньше и меньше.

Катхар ощутил то ли чувства Ардена, то ли то, как тот вцепился в его локоть. Успокаивающе скользнул хвостом по спине брата. А тот пытался восстановить перехватившее дыхание и думал о том, что лучше бы и правда вернулся в комнату.

По крайней мере, там есть настойка. Всего чуть-чуть, чтобы успокоиться.

Ждать пришлось долго, так что напитки закончились, а сам Арден, как ни старался, начал клевать носом прямо в отцовском кабинете. Тогда-то слуги и возвестили о том, что Верховный маг Алаканор прибыл.

Первым в кабинет стремительно ворвался лорд Исхан Меребар, старший брат королевы и дядя близнецов.

Формальной главой семьи Меребаров еще оставалась их бабушка. Пока она жива. Ее дочь вышла замуж за короля, ее младший сын стал частью королевского Совета. А вот старший, наследник, пошел по стопам отца и увлекся военным делом. Большую часть времени он проводил на границе, сначала на морской, занимаясь делами флота, потом на юге, на границе с Валадисом, где сменилась власть и было неспокойно.

Лорд Исхан чем-то походил на мать близнецов, только изящность и тонкость в нем превратилась в остроту отточенного кинжала. Высокий, светловолосый, он будто бы состоял из стремительных росчерков. Короткие фразы по делу, четкие суждения.

Насколько знал Арден, дядя Исхан всегда был верен короне. И заезжал в Башню к Катхару так же часто, как наведывался к самому Ардену — по крайней мере, когда не пропадал на границе. Поговаривали, что будь он хоть чуточку более амбициозным или настойчивым, то добился бы высокого статуса… но дядя не любил заседать в советах и торчать в городе. И пусть остальные дворяне не все понимали, но армия и так практически подчинялась именно ему.

Исхан Меребар вошел в кабинет так же стремительно, как и всегда. Его волосы еще были в беспорядке после дороги, простая кожаная одежда казалась запыленной, а рука то и дело невольно хотела лечь на пояс, но оружие он, конечно же, оставил за порогом.

Первым делом дядя Исхан уважительно поклонился королю и произнес обычное вежливое приветствие. Потом повернулся к близнецам, и его лицо просияло:

— Мальчики! Наконец-то я снова вижу вас двоих!

Узкое лицо с короткой черной бородкой будто было выдублено, просолено морем в прошлом и обточено ветрами в настоящем. На шее виднелись чернильные росчерки знаков хараторов, которые змеились и скрывались под одеждой.

Катхар явно не знал, как себя вести, но Арден потянул его за собой и, поднявшись, обнял дядю. Тот крепко прижал к себе сначала одного племянника, а потом и обоих. Его смех был почти неприятным, скрежещущим, но таким искренним, что мгновенно наполнял теплом и заставлял улыбаться.

Когда с приветствием было покончено, Исхан отстранился, и лицо его было серьезным. Он оглядел Катхара:

— А ты вырос! Я давно не был у тебя в Башне, дела…

Потом перевел взгляд на Ардена:

— Ты же постарайся больше не умирать.

Арден помнил, что в детстве дядя без труда их отличал. Может, мог и сейчас, а может, по ним слишком хорошо было видно, кого здесь отравили.

— Ваше величество, маги прибыли, — дядя Исхан повернулся к королю. — Я сопровождал их от Башни с небольшим отрядом, уверяя, что это почетно. Они сделали вид, что поверили.

— Что-то подозрительное?

— Ничего. Но я не чувствую магию, так что, если они использовали заклинания, я бы не узнал.

— Спасибо, лорд Исхан.

Слуги убрали одеяло и остатки напитков, когда в кабинет прошел Верховный маг Алаканор и парочка магов, которые его сопровождали.

Высокий, но чуть ниже Исхана. Его волосы были абсолютно седыми, гладко выбритое лицо и прозрачные серо-голубые глаза, такие светлые, что это казалось необычным. Простые темные одежды, чем-то напоминавшие ищеек — или Аэля, когда он одевался как маг, то предпочитал такие же.

Арден видел Верховного мага пару раз в жизни, но теперь украдкой разглядывал почти с любопытством. Этот человек во многом воспитывал Катхара последние десять лет — а потом вплел в его кожу заклинания и выдвинул королю требования. Смело и безрассудно.

Как рассказывала Иладейл, безрассудным Верховный маг не был. Скорее, расчетливым и тем, кто продумывает все действия. Значит, у него было что-то еще, чтобы влиять на короля, а тот не разъярился до определенных мер. Или… или они вплели в кожу Катхара что-то еще.

Конечно, его проверили дворцовые маги. Но они тоже подчиняются Алаканору.

Стоит попросить Аэля проверить Катхара. По крайней мере, ему Арден не доверял не настолько сильно, как другим магам.

— Ваше величество, — Алаканор коротко поклонился. — Рад, что вы великодушно согласились принять меня во дворце. Я слышал, что это чудесное место. И я бы хотел лично осмотреть место разлома… и обговорить с вами некоторые дела.

Арден не особо вслушивался, всё равно ничего важного сказано не будет. Тем более, его куда больше заинтересовал один из магов за спиной Верховного. Тонкий мужчина в возрасте, он тоже заметил Ардена и коротко ему кивнул.

Тот вздрогнул и почти сразу ощутил, что Катхар придвинулся ближе, хотя и не понимал, что происходит. Арден невольно потер старый шрам на тыльной стороне запястья.

— Дени? — одними губами спросил Катхар, наклоняясь к брату. — Ты…

— Давай уйдем. Пожалуйста, просто вернемся в комнату.

Арден знал, что как вежливому принцу и обученному манерам аристократу, ему бы следовало извиниться и распрощаться с присутствующими. Верховный маг всё равно захочет поговорить лично с отцом, лорд Исхан вообще пойдет устраиваться. Да и все поймут, что он еще не до конца оправился от отравления.

Это не было бы проявлением слабости. Но именно так Арден сейчас и ощущал себя: слабым, бесполезным, и его хватило только на то, чтобы попросить брата.

Катхар извинился не так изящно, как мог бы Арден, зато куда решительнее и не оставляя шансов вставить хоть слово. Он потянул близнеца к выходу из кабинета, и они оказались в коридоре, не таком теплом, по полу гулял сквозняк. Алые рыцари тут же встали чуть в стороне, готовые следовать за принцами.

— Что случилось? — спросил Катхар, не останавливаясь и утягивая Ардена дальше. — Тебе плохо?

— Он учил меня.

— Кто?

— Тот высокий маг справа от Верховного. Он долгое время был моим наставником.

Взгляд Катхара тоже метнулся к шраму на руке Ардена, он явно всё понял и больше не задавал вопросов. Они успели сделать еще несколько шагов, когда их нагнал глубокий голос.

— Ваше величество.

Арден остановился и обернулся. Маг стоял там, улыбаясь.

— Я подумал, стоит поприветствовать бывшего ученика. Слышал, вы добились успехов. Как и ваш брат. Рад познакомиться, принц Катхар.

В другое время Арден, не дрогнув, вернул бы холодное приветствие, ничем не выдав замешательства. Но только не сегодня. Он снова ощущал себя испуганным мальчишкой, который слишком боялся рассказать кому-то о жестокости наставника. Боялся, что это его вина — ведь у него правда многое не получалось, так может, он заслужил каждый удар?

Арден никогда не думал, что это оказало на него такое влияние — пока снова не увидел учителя.

Он опять ощущал себя уязвимым. Как Арден мог думать о том, чтобы бросить вызов пророчествам или спорить с богами, если он даже учителю ничего не мог противопоставить? Он был беспомощным тогда, снова такой и сейчас. Просто теперь это останется не белесым шрамом, не врежется в память каждым ударом, а закончится смертью одного из принцев — спустя оборот.

Он заслужил удары тогда, может, заслужил смерть и сейчас.

— Даже не думай! — прошипел Катхар. — Этот ублюдок…

Арден ощущал злость брата, а сам мог только бессильно за него цепляться, снова обвивая ногу хвостом.

Маг перед ними явно не понимал душевных метаний близнецов, но что-то заподозрил и приподнял бровь. Попытался придать лицу прежнее, чуть насмешливое выражение:

— Если хотите, я могу дать вам еще пару уроков. И вам тоже, принц Катхар.

Вряд ли он имел в виду что-то такое, но слова будто придали направление Ардену. В ярости он зашипел:

— Только тронь его!

Он как будто отразил злость, которую испытывал Катхар, сплавил с этим иссушающим чувством беспомощности, которое ненавидел с детства.

И поднял свою силу.

Не сомневаясь, Арден направил ее на стоявшего перед ним мага. Позволил силе не сдерживаться, заставил кровь внутри тела мага бурлить, а его кожу расслаиваться. Он слышал вопли, но продолжал, медленно направлял силу, пока ребра с треском не сломались, брызнули из грудной клетки россыпью обломков костей.

Тело мага будто взорвалось изнутри, щедро орошая кровью аккуратные плитки пола, стены со старинными фресками и обоих принцев.

Даже видя ошарашенные лица отца и магов позади, чувствуя недоумение Катхара и стекающую по лицу чужую кровь, Арден не жалел о том, что сделал.

И хвост брата тихонько переплетался с его собственным.

========== 14. ==========

Арден не отпускал его.

Всё то время, пока они смахивали с лица чужую кровь, пока Верховный маг Алаканор спрашивал, что случилось, а дядя Исхан уточнял о том же в куда менее вежливых выражениях.

Арден молчал, только тихонько цеплялся хвостом за хвост Катхара, как будто был в открытом море и отпустить означало навсегда скрыться под волнами. Катхар хотел обо всем рассказать: что это тот самый учитель, который когда-то бил Ардена, а отец ничего не замечал, что он сам нарвался.

Отец не стал спрашивать. Он выслушал пару коротких рваных фраз от одного из Алых рыцарей, а потом указал сыновьям на коридор:

— Идите к себе.

Катхар хотел возмутиться, что нечего их прогонять, и вообще… но Арден тянул его в сторону. Пока они шли к своим покоям, Катхар понял, что отец вряд ли так уж хотел их прогнать. Скорее, не позволить сказать лишнего, самому разобраться с магами.

Куда больше Катхара волновало, что Арден молчал. Или, скорее, всерьез беспокоило, что впервые за день и, пожалуй, за всё время во дворце, Катхар не ощущал эмоций Ардена.

Он не чувствовал близнеца, и это пугало до ужаса.

Как будто Арден намеренно закрылся, не хотел, чтобы брат знал, что он на самом деле чувствует. А Катхар очень хотел! Потому что больше всего он жаждал, чтобы Ардену было спокойно.

Катхар сам не понимал, что он думает об этой кровавой смерти. Ему было плевать, потому что он слишком волновался за Ардена.

Катхар распорядился подготовить ванную, напуганные слуги тут же забегали с водой и магическими камнями для подогрева. Чужая кровь уже начала засыхать, и Катхар с отвращением подумал о мерзкой заскорузлой одежде, которую придется отдирать от тела.

Пока слуги наполняли ванную и подогревали воду, Катхар не мог усидеть на месте, кружа вокруг кресла, куда почти упал Арден, но не решаясь отпустить хвост брата. Запоздало вспомнил, что вообще-то использование магии всегда несет за собой усталость, Арден и без того-то еще от яда не оправился.

Катхар удивился, когда услышал голос Ардена.

— Это было трусливо.

Первые слова Ардена после убийства мага, а Катхар их совершенно не понимал. Остановился и в растерянности посмотрел на брата:

— Уходить?

— Я поступил трусливо.

— Дени, да он тот еще подонок! Был.

— Я мог сделать тысячу правильных вещей, а вместо этого просто убил его. Это было трусливо. Я струсил, как и когда-то раньше, когда он учил меня, а я молчал о наказаниях.

— Да тебе было лет десять!

— Достаточно, чтобы принимать правильные решения.

Катхар с трудом удержался, чтобы не закатить глаза: Арден мог быть снисходительным к брату, но только не к себе самому. Что ж, они поговорят об этом позже. Если понадобится. Если Арден захочет. Пока же Катхар готов просто показать, что в любом случае на стороне брата.

Глаза Ардена были светло-карими, и в обрамлении чужой крови казались темнее, чем есть на самом деле. А вот светлые волосы слиплись и выглядели препаршиво. Арден поднял руку, чтобы смахнуть что-то с брови, и Катхар подумал, что это может быть куском плоти. Желудок ухнул куда-то вниз, но сдержался, в отличие от Ардена.

Катхар осторожно придержал брата, пока его тошнило. Пока тело сотрясали рваные судороги, а выходила только скупая желчь. Катхар вспомнил, что пока Арден поправлялся после яда, он почти и не ел.

Слуга доложил, что ванная готова. Судя по его испуганному лицу, он бы грохнулся в обморок прямо здесь, если б Катхар предложил помочь им смыть с себя ошметки, оставшиеся от мага. Но Катхар жестом отпустил его. Помог Ардену стянуть грязную одежду, кинул ее на пол.

— Иди, грейся, я сейчас.

Арден послушно пошел в маленькую комнату, Катхар торопливо скинул собственную одежду. Эти минуты без близнеца, без уютного ощущения его хвоста казались опустевшими. Как мог Катхар быть лишенным этого целых десять лет? Его не было рядом, когда он был нужен Ардену, но на этот раз он здесь.

Маленькая комната с наполненной темной водой лоханью казалась пустой. Только вместо противного металлического и гнилостного запаха тут стоял приятный аромат цветов. Видимо, слуги капнули масло в воду.

— Дени? — позвал Катхар, почти против воли начиная паниковать. Куда он мог деться?

Вода в ванной булькнула, и на поверхность вынырнул Арден. Уселся, одной рукой держась за бортик ванной, другой протирая глаза. С намокших волос стекали бурые потеки воды, но полностью она чужую кровь не смыла.

Лохань была достаточно большой, так что Катхар забрался, усевшись напротив брата. Поежился: вода не успела достаточно согреться. Арден небрежно положил на нее ладонь, и Катхар учуял приятный сладковатый аромат магии. Вода тут же согрелась.

Арден редко использовал собственную магию, видимо, не считая особо нужным, но сейчас проделал всё, почти не задумываясь. Может, сейчас ему было плевать.

— Устал? — спросил Катхар.

Арден кивнул:

— Если вырублюсь прямо здесь, будь добр, вылови меня из ванной. — Он снова потер глаза. — И вижу плохо…

Что значило, что он действительно использовал много силы. Обычно это отражалось так или иначе на теле, особенно теперь, после закрытия разлома и ослабленности из-за яда.

Арден обхватил себя руками, кусок хвоста выскользнул на поверхность, кажется, его Арден тоже обернул вокруг себя.

— Я должен… сожалеть?

Он смотрел на темную воду, а не на брата, и Катхар понял, почему не ощущал близнеца. Арден не скрывал специально, просто он ничего толком не чувствовал.

Он настолько привык, что его эмоции и не важны, что они запрятаны так глубоко, что сейчас сам не знал, что должен испытывать.

— Это нормально, — мягко сказал Катхар. — Ты наследный принц, Дени, ты будешь принимать сложные решения. Иногда они приводят к чьей-то смерти. А иногда мы просто совершаем ошибки.

— Но сейчас я не сожалею. Это делает меня чудовищем?

Катхар не знал, что сказать, как выразить всё, что ощущает он сам. Это Арден был хорош в словах, но не Катхар. Поэтому он просто понадеялся, что Арден и так почувствует и поймет всё, что он хочет сказать.

Катхар придвинулся вплотную, обхватил ладонью мокрый затылок брата и придвинул к своему лицу. Уперся лбом в его лоб и прикрыл глаза.

— Я всегда буду на твоей стороне, Дени.

— Спасибо, Кат.

А потом они скребли друг друга губками, пока кожа не стала розовой и распаренной, пока глаза Ардена не начали закрываться, и он задремал прямо в воде, на плече у брата.

— Иди спать, — мягко сказал Катхар.

Он сам еще разок вымыл голову, до этого слишком смущенный, чтобы позволить Ардену помыть его рожки. Но когда пришел в комнату, то пожалел об этом.

Арден крепко спал, но на столике рядом с кроватью снова появился флакон с успокаивающим зельем. Из него явно сделали несколько глотков.

Встать Арден умудрился раньше брата.

Катхар сонно вынырнул из одеяла и посмотрел на Ардена, уже полностью одетого, умытого и готового.

— Ты куда? — искренне удивился Катхар. — Тебе отдыхать надо!

— Дела не будут ждать. Я в порядке.

Катхар был готов поспорить: лицо Ардена было таким бледным, что сливалось со светлыми волосами, а вот глаза выделялись, казались темными, как и круги под ними. Да и стоял Арден нетвердо, вряд ли просто так вцепившись рукой в стул.

— Ты в своем уме? — вздохнул Катхар.

— Ну, вероятно, теперь нас обоих будут называть безумными принцами.

Катхар вообще-то совсем не это имел в виду. Он с трудом подавил зевок, прикрыв рот рукой, и заявил:

— Давай лучше поедем кататься.

— Куда кататься?

— Ты говорил, нам стоит прогуляться за стены дворца.

— Сейчас?

— Пусть во дворце всё успокоится.

Катхар сильно сомневался, что Ардену в принципе стоит сегодня попадаться на глаза Верховному магу или лезть в какие-то дела, пока не очень понятно, будет ли смерть иметь последствия. К тому же, Арден всё еще болел, вместо восстановления сил, он их только потратил.

Если продолжит в том же духе, пророчество точно сбудется. Или у него просто не хватит сил пережить еще одно покушение, даже Катхар не сможет помочь.

Эти мысли подействовали лучше ведра холодной воды, слишком уж неприятными были. Поэтому Катхар буквально вскочил:

— Решено! Я же говорил, что буду защищать тебя и от себя самого, если понадобится? Так вот, сегодня никаких дел. Возьмем с собой еды и поедем к речке.

— Сегодня прием, который устраивает отец, — сухо напомнил Арден.

— Мы всё успеем! — Катхар подумал, что это почти что запрещенный прием, но ему нужно было увести Ардена из дворца. — Дени, я же еще не был на речке, как вернулся.

Это, конечно, сработало.

В детстве близнецы мало болели — или так запомнилось Катхару. Может, он просто не обращал на это внимания, потому что заболевали они с братом вместе, и просто играли в комнате. Вместе кашляя и вместе пытаясь отказаться от горьких настоек. Катхар видел не так много детей, но подозревал, что все они примерно такие же. В Башне как-то раз лечили ребенка ищейки: девочка была совсем маленькой и рыдала, потому что у нее болело горло, а настойки магов, в отличие от лекарских, никогда не отличались приятным вкусом.

Но был один раз, когда заболел Арден, а Катхар маялся рядом.

Им тогда было лет по пять-шесть. Катхару пришлось остаться с учителем и выводить буквы, которые у него никак не получались. Арден справился с этим быстро и еще накануне, так что с удовольствием отправился с дядей Исханом как раз на речку рядом с дворцом.

Там он и умудрился заболеть. Настолько, что к вечеру уже горел, а следующие несколько дней провел в постели.

Катхар тогда испугался. Он воспринимал брата продолжением себя, хотя и со своим характером, что только делало всё интереснее. Они не проводили всё время вместе, спокойно разделялись, но знали, что их всегда двое.

Тут же Катхар так испугался, что не отходил от постели брата. Он как раз за пару дней до этого видел умерших котят на конюшне, и они поразили его до глубины души: все конюхи выхаживали слабеньких животных, которые родились сильно раньше срока. Но в итоге они всё равно умерли, а кошка еще долго ходила и жалобно звала детей.

Катхар тогда считал, что он уже достаточно взрослый, чтобы не плакать, но наедине с братом всё равно разрыдался. Тот гладил его хвостом и говорил, что смерть — это нормально. Ардену приходилось ее видеть: когда-то с отцом они вдвоем отправились в город, и пони принца неудачно упал, пришлось его там же убить, чтобы бедное животное не мучилось. Арден после этого долго ходил молчаливым, а Катхар втайне жалел, что не видел.

После кошки уже не жалел. Тогда даже взял ее к себе в комнату, чтобы она так не плакала, но кошка не оценила и сбежала. И через год принесла новых котят, здоровеньких и пушистых, которые любили играть с кончиками хвостов близнецов.

Но тогда воспоминания о мертвых тельцах котят были слишком живы в памяти, Арден же болел и почти всё время спал. Катхар испугался: вдруг брат умрет, как те котята? Что он тогда будет делать один?

Лекари успокоили, что ничего страшного с братом не случится, а дня через три Арден уже и сам с удовольствием играл с близнецом. Но ощущение Катхар запомнил. Собственная беспомощность и страх, когда ловил каждое дыхание спящего Ардена.

Сейчас он ощущал себя похожим образом.

Болеть Арден совершенно не умел. Он вечно рвался вперед, что-то делать, не думая о том, что лучше бы до конца восстановить силы. Так что Катхар вздохнул с облегчением, что ему удалось увести брата к реке, не позволить ввязываться сразу в игры магов и политики. Это и так уже чуть не стоило ему жизни.

Катхар боялся, как и тогда. Но он был маленьким, впервые задумавшимся о смерти. Теперь он стал старше, сам убивал, а накануне вымывал из волос брата кровь мертвого мага. И всё равно смотрел на лицо бледного Ардена и боялся. Не потому, что верил в пророчество о смерти, а потому, что в него верил Арден. И это угнетало его, вместе со слабостью и новым ощущением чужой смерти на руках.

Катхар чуял это. Хотя не настолько четко, как накануне, когда перед магом ощущал эмоции Ардена так ярко, будто свои собственные. И это пугало: ощущение Ардена, что он заслуживал наказания.

Заслуживал смерти.

Катхар передернул плечами и посмотрел на брата. Они расположились у реки, расстелив прихваченные из дворца одеяла и достав из корзин еду. Лошади стояли чуть в стороне, тут же текла река, чуть в отдалении, под деревьями, притаились Алые рыцари.

Дворец был рядом, возвышался в стороне. Чуть дальше виднелись шпили Храма. Не так далеко, Арден явно сейчас не был способен на долгие переходы, зато казалось, будто они ушли от дворца и всех проблем.

— Я здесь не был без тебя, — сказал Арден.

Он лежал на спине, закинув руки за голову и пожевывая травинку. Верхние крючки камзола небрежно расстегнуты, а сам Арден щурился от мутного солнца, иногда появлявшегося из-за облаков. Он уже сказал, что сегодня нет проблем со зрением — силы магии внутри него восстанавливались.

— Не приезжал? — удивился Катхар. Он снял камзол и сидел, скрестив ноги, катал между ладоней яблоко. Близнецы позавтракали, так что Катхар лениво размышлял, хочет он яблоко или нет. — Вообще ни разу?

— Нет. Мне казалось, без тебя здесь не то. Я много ездил в город.

— По борделям ходил?

— Фу, Кат! — Арден улыбнулся. — Зачем, если дворец полон благородных дам. Хотя бордели есть очень неплохие.

Катхару нравилось, когда брат спокойно улыбается, но улыбка тут же угасла, и Арден снова стал задумчивым.

Если бы Катхар знал, как сделать, чтобы близнецу просто было хорошо, он бы не задумываясь сделал.

Пока же отложил яблоко и улегся на покрывале рядом, не касаясь брата. Уставился в небо, где неторопливо плыли облака. Их не волновали ни маги, ни жрецы, ни любые интриги.

Рука Ардена зарылась в волосы брата, рассеянно поглаживая между рожек. Это успокаивало Катхара, а еще он знал, что умиротворяет и самого Ардена. Ему нравилось перебирать волосы брата, хотя Катхар сомневался, что близнец делает это осознанно.

— Думаешь, наша связь теперь всегда будет такой сильной? — спросил Катхар.

— Не знаю. Она становится сильнее после моментов, когда мы забираем боль. Скорее всего, наша магия смешивается, поэтому мы ощущаем яркие эмоции друг друга. Наверняка потом возвращается к тому, что было. Если мы не начинаем помирать.

Арден усмехнулся, но веселья в этом не было.

— Давай останемся тут до вечера, — попросил Катхар. — Нам и на обед хватит еды! Алые рыцари рядом. Погода чудесная. Ты здесь десять лет не был. И я тоже! Заводь ведь еще сохранилась? Посмотрим!

Рука Ардена замерла.

— Кат…

Но потом пальцы Ардена снова начали перебирать волосы. Кажется, случайно погладили кожу около одного из рожек. Катхар не стал возражать.

— Хорошо, Кат. Но вернемся к приему, нам стоит там появиться.

Когда Катхара одевали для вечера, он еще чувствовал запутавшийся в волосах запах травы, а от рук пахло речной водой. Поэтому он наотрез отказался от ароматных масел, которые предложили ему приставленные мальчики-слуги, которых Катхар не мог отличить друг от друга. Он вообще чувствовал себя с ними неуютно, пока в соседней комнате личный камердинер Ардена, Ви, помогал одеваться брату.

— У тебя тоже будет свой собственный, — сказал Арден. — Если ты согласишься хоть на кого-то.

Катхар уже наотрез отказался от троих, которых присылал ему отец. Хотя понимал, что как принцу ему придется выбрать какого-нибудь камердинера. Но лучше завтра. Почему он вообще не может одеться сам?

Хотя, конечно, Катхар прекрасно понимал, почему. Парадный камзол отличался не только вычурной вышивкой, но и обилием крючков, приколотых лент и металлических колечек, которые крепились в определенном порядке.

Вечерние приемы во дворце проводились часто, этакие версии пышных ужинов, куда приглашались дворяне из города. В последнее время, как знал Катхар, Арден попросил отца устраивать их поменьше, пока сам Катхар не освоится. Но сегодня пришел момент возобновлять традицию: ужин в честь приехавшего Верховного мага и… Катхар понял, что не знает, какой сейчас титул у дяди Исхана. Достаточно статусный, если он не последний человек в армии.

— Ваше высочество, — слуга робел. — Хвост…

Вздохнув, Катхар вытянул хвост, позволяя обмазывать его золотой краской. Вот коснуться рожек он всё-таки не позволил, на них просто водрузили изящный венец принца, закрепив в светлых волосах.

Катхар с интересом оглаживал кончиками пальцев объемную вышивку на камзоле: черное на черном, едва заметно переливающееся крошкой драгоценных камней. Тяжелая и неудобная одежда.

Хуже была только маска: черненое серебро, хитро соединенные пластины, которые походили на покров какого-то насекомого или ящерицы. Она казалась холодной, но плотно прилегала к лицу, очерчивая глаза и не мешая обзору и разговорам. Удобнее многих других масок.

Слуги торопливо отошли, кланяясь, и Катхар тут же решительно шагнул в комнату брата. Тот уже был готов, даже Ви ушел. Одежда на Ардене была светлой, а похожая маска золотой. И рожки его тоже были покрыты золотой краской.

— Мы могли встретиться уже там, — заметил Арден.

— Не нуди.

Катхару не нравились эти разговоры: у речки близнец осторожно напомнил, что в детстве они тоже были продолжением друг друга, но тогда куда проще расставались. Катхар, конечно, буркнул, что тогда никто не хотел убить одного из них. Это действительно было так, хотя он понимал, что десять лет сыграли плохую шутку: сейчас им казалось, если они надолго расстанутся, один из них снова исчезнет. Еще и пророчество намекало. Катхар этого не хотел.

Он вообще полагал, что ему пришлось непросто в Башне, полной чужих людей, вдали от привычной жизни. Только сейчас начал понимать, что этот новый опыт точно пригодится. И что оставшемуся Ардену было не проще, просто иначе. И за десять лет брат настолько привык быть втиснутым в дворцовые условности, что не понимал, как можно иначе. Спрятал эмоции так глубоко, запретил их себе, что теперь не понимал, чего он на самом деле хочет или что на самом деле испытывает.

Катхар хотел бы вытащить это. Тем более, с ним Арден всегда оставался открытым. И именно благодаря этому Катхар прекрасно понимал, к чему такие разговоры: может, неосознанно, но Арден допускал, что исчезнет, и не хотел, чтобы это разбило Катхара.

Нет уж. Катхар не озвучивал вслух, но твердо решил, что ни один из них не исчезнет. Хватит и десяти лет. Более чем достаточно.

— Идем, — почти нетерпеливо поторопил Арден.

Он так старательно отводил взгляд, что Катхар с подозрением прищурился и бесцеремонно схватил брата за подбородок, повернул к себе. Темная ткань перчаток отчетливо выделялась на бледной коже.

— Дени! — прошипел Катхар, уставившись на неестественно сузившиеся точки его зрачков. — Ну вот какого… это зелье…

— Сегодня оно мне точно нужно, — спокойно ответил Арден. — Идем, иначе нас будут ждать.

Пока они шагали по коридорам в окружении шелеста алой ткани рыцарей, Арден шепотом рассказывал Катхару, кто будет на приеме. Что титул дяди — генерал королевской армии, как и у троих других генералов, выше них в военном плане только король. Но принцы могут называть его даже не «лордом Исханом», как положено, а просто дядей, это допускается и на официальных мероприятиях, они выше его по положению.

У Катхара голова шла кругом, так что о других лордах и дворянах он слушал вполуха, на всякий случай решив, что просто не будет при свидетелях обращаться к Верховному магу или жрице.

Принцы-близнецы заходили в зал вместе, от них будто алыми ручейками растекались рыцари и поклоны дворян, шуршащих богатыми нарядами. Повсюду были расставлены свечи, стол украшали цветы и лепестки, где-то журчал фонтан, не видимый на первый взгляд. Тонкий аромат магии Катхар тоже почувствовал. С тоской подумал, что лучше бы остался с ищейками, которые еще занимались разломом.

Арден тут же ушел: как наследный принц он галантно развлекал принцессу Талиссу. Пусть Катхар не слышал, но не сомневался, что их разговор — настоящая придворная учтивость, от которой сводит зубы. Хотя парой они были красивой: Арден умел стоять будто бы небрежно, но с идеальной осанкой, сияющий светом одежды и золотом, с изящными рожками на гордо поднятой голове. И облаченная в платье Босохана принцесса. На плечах у нее поблескивали металлические пластины, на груди и поясе — цепочки.

Катхар знал, что потом у Ардена болят плечи от напряжения, тем более сейчас, когда ему бы лучше отдохнуть и поспать, а не стоять и сиять. Под косыми взглядами придворных, которые уже наверняка в курсе того, что произошло с магом.

Катхар не знал, куда ему деться: пока в зале не было королевской четы, ужин не начнут. Он нашел взглядом Иладейл в маске на верхней половине лица и тяжелом платье Верховной жрицы. Рядом с ней стоял Аэль и что-то говорил сестре. Он кивнул Катхару, но подходить не стал.

Верховный мага Алканор тоже был в зале, в неброской темной одежде, которая слишком выделялась. Он стоял в окружении магов, о чем-то с ними спокойно говорил.

— Ах ты, подонок!

Слова прозвучали достаточно громко, чтобы Катхар обратил внимание. Селл Гондри стоял перед Арденом и принцессой.

Катхар был в курсе, что Селл — сын сенешаля, придворный и друг Ардена. Катхар успел мало его узнать, но ему нравилась нахальная улыбка Селла, когда они сошлись в показательной схватке. Он был беззлобным, хотя, как сказал Арден, куда умнее, чем могло показаться на первый взгляд. Но не интриган, каким вполне мог быть его отец.

Катхар незаметно придвинулся к спорящим, недоумевая, что нашло на Селла. Тот казался встрепанным, яростно раздраженным. Когда Катхар приблизился, то услышал его слова:

— Моего отца задержали только из-за того, что ты на него указал.

— Не я, — спокойно поправил Арден. — Его задержали для выяснения обстоятельств. Почему из дворца поступали указания отравить принца.

— Я думал, ты мне друг! Мог бы сам рассказать! А я узнал обо всем от стражи.

— У меня не было возможности поговорить с тобой. С твоим отцом просто побеседуют, он не преступник, пока никто его не обвиняет.

— Пока?

— Если он всё расскажет, ему нечего бояться.

— Хвостатый подонок.

— Селл, пожалуйста, успокойся и не привлекай внимание.

— Не хочешь, чтобы все вокруг знали, какой ты гнилой внутри? Да все в курсе, что ты готов просто убивать неугодных! Не волнуйся, и без меня все знают, как слуги оттирали кишки от стен.

Тут даже Катхар хотел вмешаться. Потому что его бесили несправедливые упреки Селла: если сенешаль замешан в заговоре, ему лучше всё рассказать. А вот за оскорбления наследного принца можно и наказание получить. Арден призывал Селла не привлекать внимание вовсе не ради себя.

Но последние фразы его сильно задели, Катхар не чувствовал этого, но знал.

В этот момент громко объявили о королевской чете и генерале Меребаре, что было сигналом садитьсяза стол. Селл тут же ушел, не продолжая обвинений, а Катхар ощутил, что Арден уже чувствует себя усталым, хотя вечер только начался. Катхар легонько коснулся хвоста брата собственным и скользнул на свое место.

Ужин прошел куда лучше, чем можно было ожидать. Арден развлекал беседой принцессу, а Катхар снова вспомнил о своем плане забрать ее магию. Талисса ловко отвлекла их разговорами, но сейчас Катхар вспомнил, что одно другому не мешает. Пусть строит свои честолюбивые планы, они заберут ее магию так незаметно, что она и не поймет, что произошло. Тем более, сама ею явно пользоваться не умеет, она просто сосуд.

И эта сила пригодится вымотанному Ардену.

Отец сидел хмурый, как и всегда, кивая на рассказы Исхана, который легко развлекал и его, и свою сестру-королеву. Катхар тоже заслушался, хотя прекрасно знал, что дядя опускает сальные солдатские шуточки и наверняка многие не особенно приятные мелочи. Они успеют поговорить потом, не скованные официальными условностями.

Иладейл вежливо отвечала на скромные вопросы королевы, Аэль беседовал с Верховным магом Алаканором. Судя по лицам обоих, это тоже была необходимая светская беседа.

Катхару кусок в горло не лез, хотя он отдал должное кухне. Уныло поковырял виноградные листья, в которые было завернуто что-то ароматное, отказался от запеченной в овощах рыбы. Больше заинтересовало блюдо с закусками в маленьких плошках и десерт из ароматных персиков под соусом из мёда и специй.

Когда ужин окончился, Катхар вздохнул с облегчением. Правда, так быстро никто не уходил, предполагались еще беседы и какие-то развлечения в виде танцовщиц и музыкантов. Свой бокал Катхар оставил на столе и пить больше не собирался, заметил, что Арден сделал то же самое. Селла видно не было, Алаканор тоже вроде бы не жаждал ругаться или предъявлять требования из-за мертвого мага. Катхар осмелился вздохнуть с облегчением и даже насладиться танцами. Хотя ничего особенного в них не было, ищейки еще не то умели!

Катхар в очередной раз нашел взглядом брата, теперь о чем-то вежливо беседующего с матерью и дядей. В этот момент его и нашел Аэль, с бокалом вина и явно уже расслабившийся.

— Что ты здесь стоишь такой серьезный? — усмехнулся он.

Катхар ответил хмурым взглядом и снова посмотрел на Ардена.

— Волнуешься из-за убитого мага? — почти сочувственно спросил Аэль. — Да вроде никто не поднимает скандал.

— Волнуюсь из-за всего! — Катхар понимал, что ему стоит молчать, но хотелось поделиться хоть с кем-то. Брат опасений о себе явно не разделял. — Кто-то хочет убить Ардена. Думаешь, мне надо быть спокойным? Он… не знаю, после прошлого яда мы быстро восстановились, но сейчас ему до сих пор плохо.

— Вы потратили много сил на закрытие разлома. А ваша сила идет изнутри, а не как у магов, которые пользуются магией из мира вокруг. Это как… слабость после болезни. Тело не восстановилось, а тут снова болезнь. Поэтому тяжело. Еще и противоядие от того паука было введено очень поздно. Ардену повезло, что он вообще на ногах стоит. Но не волнуйся, королевские лекари одни из лучших.

Катхару стало стыдно, что Аэль стоит здесь и успокаивает его. Он не мог и не хотел говорить главного: что видел, как устал Арден на самом деле, как гложет его пророчество, чужая смерть.

Как он может подумать, что сам заслужил того, чтобы исчезнуть.

Как Арден на самом деле куда более хрупкий, чем кажется тем, кто знает его исключительно как принца.

— Тебе надо расслабиться, — заявил Аэль. — Хотя вино не буду предлагать. Оно ужасно хорошее, но понимаю, почему ты не хочешь пить. Ну, хотя бы о маге переживать не стоит. Он был тем еще засранцем, кажется, Алаканор рад от него избавиться. Но что они с принцем не поделили?

Катхару было плевать, даже если Аэль выяснял не из простого любопытства, а чтобы доложить потом Верховному магу.

— Он его бил, — буркнул Катхар. — Наказывал, когда у Ардена не получалось с магией.

— О, — брови Аэля приподнялись. — Маги никогда себе подобного не позволяют. Но про этого ходили… разные слухи. Его ученики не жаловались, но говорили, что он с ними позже делал вещи и пострашнее. Доказательств не было, Алаканору приходилось считаться с магом, он был слишком сильным, хотя не входил в Совет. Так что избавиться от него Верховный, кажется, даже рад. Он вообще не такой плохой, как ты мог подумать.

Катхар не дослушал и направился к Ардену, потому что как раз сейчас тот что-то говорил Верховному магу Алаканору. И Катхар ощущал, что усталость и раздражение брата уж слишком велики.

— Вы мне угрожаете, принц Арден? — голос Алаканора казался густым, обволакивающим. Маг слегка улыбался и чуть щурился, как будто лис смотрел на курицу.

— Вовсе нет, Верховный маг. Я вас предупреждаю. Не стоит вставать на пути у меня или моего брата.

— Или вы примените силу, принц Арден?

— Я сделаю то, что считаю нужным, и так, как считаю нужным. И советую не забывать, кто здесь правящая семья, и кому вы подчиняетесь.

— Мы обсудим это с вашим отцом, принц Арден.

— Вспомните в этих разговорах, что это вам стоит выполнять наши условия, а не наоборот.

Арден не угрожал напрямую, но от вихрившейся вокруг него силы сдавливало горло, а кожа покрывалась мурашками. Хвост был высоко вздернут, сейчас Арден стоял как наследный принц, у которого есть власть и магия. Который напоминает о том, кому на самом деле должны подчиняться маги. Это пугало и восхищало. Даже Катхар невольно опустил хвост к полу.

Верховный маг Алаканор не соглашался, но и не возражал. С удивлением Катхар понял, что в его глазах что-то вроде… восторга. Он видел, как в Башне маги так же смотрели на свои удачные эксперименты. Алаканор не испытывал страха, не пытался надавить. Он как будто испытывал удовольствие от игры. Катхар совершенно его не понимал. Или какая разница, что говорит и как угрожает Арден, если маги хотят его убить, и Алаканор уверен, что у них выйдет?

Силы Алаканор тоже не боялся — он сам был Верховным магом, который мог за себя постоять. И… Катхар вдруг вспомнил, что существуют мощные артефакты, которые можно зачаровать таким образом, что они отразят магию в нападавшего. Алаканор мог быть спокоен, потому что ему не грозила судьба того мага. Катхар очень бы не хотел, чтобы та разрушительная мощь отразилась в самого Ардена.

Тот, правда, явно сейчас и не собирался нападать. Но стоит предупредить, чтобы и не пытался!

— Прошу прощения, Верховный маг, — отец появился неожиданно. — Вы позволите мне поговорить с сыном?

Алаканор изящно поклонился и тут же ушел, а взгляд отца, когда он посмотрел на Ардена, метал молнии.

— Ты что творишь?

— Решил поговорить с ним сам, если ты не хочешь, — ответил Арден.

— Ты уже достаточно натворил. Алаканор не хочет раздувать скандал из-за смерти своего человека, но может это сделать. Лучше научись держать себя в руках, а не убивать, когда вздумается!

— Мы здесь правящая семья, а не он, — огрызнулся Арден.

— А он знает многое о нас, и о тебе с братом. Поэтому уймись уже и начни думать! И лучше проведи-ка остаток вечера в своей комнате, здесь достаточно скандалов. Или хочешь еще кого-то убить? Мало поразвлекался?

Отец был зол, очень зол. И, конечно же, понятия не имел, почему Арден убил мага. А тот до сих пор ничего не рассказывал, как будто до сих пор стеснялся того, что считал слабостью. Только сжал губы и покинул зал.

— Ты же ничего не знаешь! — взвился Катхар на отца. — И даже не посчитал нужным спросить! Тот маг бил Дени, а ты просто не замечал синяков. И теперь он сам полез, а Дени просто устал. Но ты и сейчас не хочешь этого видеть!

Катхар понял, что наговорит лишнего, поэтому в последний раз взглянул на вытянувшееся в удивлении лицо отца и выскользнул вслед за братом.

Арден стоял около стены, без сил прислонившись к ней лбом и прикрыв глаза.

— Дени, — Катхар осторожно погладил его по спине хвостом.

— Тебе не обязательно уходить со мной.

— Да никто нас не хватится. Идем.

— Что ты здесь делаешь? — Катхар с удивлением смотрел на Аэля, застывшего в дверях комнаты.

Близнецы успели снять маски и камзолы, помогая друг другу, остались в одних рубашках, и Катхар уже начал думать о долгом спокойном сне, когда в дверь постучали. Он ожидал увидеть кого угодно, только не Аэля.

— Я его позвал, — подал голос Арден. — Пусть посмотрит, есть ли в твоей коже другие заклинания.

— Я сделаю всё быстро, — сказал Аэль. — И это поверхностный осмотр, для глубокого и точного нужно больше времени и сил.

— Сейчас и этого будет достаточно. Если Кат не против.

Голос Ардена звучал повелительно, как у настоящего принца, хотя вряд ли он сам об этом думал. Катхар пожал плечами: ему и самому хотелось бы знать точно, нет ли еще каких сюрпризов от Алаканора.

— Что мне нужно делать?

Аэль командовать не привык и не умел, но явно проделывал что-то подобное не в первый раз. Катхар улегся на спину на кровать, Арден тут же оказался рядом, мягко обнимая, так что Катхар полулежал на нем.

Аэль встал рядом и посоветовал:

— Закрой глаза.

Аэль тут же начал проделывать пассы руками, вычерчивая в воздухе сложные магические фигуры. Катхар послушно прикрыл глаза, радуясь, что рядом брат.

Запахло магией, терпкий, крепкий запах. Он прошел по коже, будто губка, и Катхар невольно зашипел от боли. Распахнул глаза, когда ощущение исчезло так же быстро, как появилось.

Руки брата крепче обняли его:

— Ох, Кат, извини. Не думал, что это больно.

— Не больно, — хрипловато ответил Катхар. — Скорее, неприятно.

Ощущение было такое, будто его протащили по камням голышом. Но чувство быстро исчезало, а вот лицо Аэля казалось задумчивым. Он уселся на кровать рядом с Катхаром и потер подбородок:

— Я не уверен… но мне кажется, есть что-то еще. Не только чары против Храма. Что-то менее заметное. Вроде бы не опасное. Но стоит посмотреть внимательнее.

— Только не сейчас! Потом. Дени, ты будешь при этом рядом?

— Конечно. Если хочешь.

Он очень хотел. Потому что не то чтобы настолько не доверял Аэлю… но предпочел бы, чтобы Арден контролировал то, что происходит. Может, брат не очень понимал магию, но уж точно разобрал бы, если б Аэль начал делать что-то не то.

Катхар хотел защищать Ардена, что бы ни случилось. И прекрасно знал, что близнец сделает то же самое.

Одна рука Ардена всё еще обнимала брата, а другая нырнула в его растрепавшиеся волосы, уже давно лишенные венца. Беззастенчиво начала наглаживать нежную кожу у основания рожек.

— Дени…

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, Кат.

Сейчас Арден не сомневался в своих желаниях, и Катхар прикусил губу. Он понимал, что брат имеет в виду ровно то, что говорит.

— Аэль, — голос Ардена звучал странно, зато теперь Катхар прекрасно понимал, как тот соблазнял девиц. — Аэль, не хочешь помочь моему брату расслабиться?

Аэль явно хотел, но застыл в растерянности. Он нервно облизал губы, и Катхар понял, что надо действовать самому. Его хвост скользнул к лицу Аэля, прошелся по темным волосам, которые так необычно смотрелись среди светловолосой знати. Коснулся щеки Аэля, оставляя разводы золотистой краски.

Тот наконец-то осторожно поймал хвост рукой, стараясь быть как можно более аккуратным. Прошелся по нему языком.

Катхар зажмурился от удовольствия. Это было прекрасно. Пока Аэль тихонько посасывал хвост и несмело поглаживал бедра, Арден бережно обращался с рожками Катхара. Его хвост скользнул вперед, задел Катхара, но, кажется, направлял руку Аэля, которая оказалась между ног.

Катхар непроизвольно выгнулся, судорожно вздохнув. Он не противился, когда чужие руки развязали его штаны — он подавался навстречу. Рукам, губам, удовольствию. Едва сдержался, когда ощутил там же, где чужие губы, и хвост Ардена.

Вцепившись в простыни, Катхар стиснул зубы. Его собственный хвост скользнул под одежду Аэля, прекрасно доставая как до груди, так и до спины.

Окончательно Катхар не выдержал, когда Арден убрал пальцы с его рожек и коснулся их губами. Это было не столько эротично, сколько очень интимно. Катхар выгнулся, застывая на несколько томительных мгновений блаженства.

Арден отпустил его почти сразу, переместился на другую половину кровати:

— Простите, я правда очень устал…

Аэль, еще ошалелый, перевел взгляд с одного близнеца на другой и качнул головой:

— Лучше я пойду. Соседней комнатой еще можно пользоваться?

Катхар кивнул. Он сам еще был слишком потрясенный, но четко ощущал, что Арден правда вымотался, и ему давно стоило отдохнуть. Придвинувшись к брату, Катхар уткнулся в его спину, скрытую рубахой.

— Как же твое удовольствие, Дени? — Катхар улыбался. — В другой раз?

И вздрогнул, когда сонный Арден вполголоса ответил:

— Я не важен, Кат. Правда.

========== 15. ==========

Арден сидел в своей комнате. Арден маялся со скуки.

На самом деле, он просто с трудом смог встать с кровати с утра: голова слишком сильно кружилась, и казалось, вокруг него еще блеск свечей с приема и аромат подаваемой рыбы. Когда Арден почти рухнул обратно в кровать, Катхар наоборот подскочил и, ничего не говоря брату, позвал лекарей. Арден сильно сомневался, что они скажут что-то новое, и это действительно было так.

— Яд еще немного действует, — сообщил лекарь после осмотра принца. — Ничего опасного, противоядие хорошо сработало. Но не так быстро, как хотелось бы. К тому же тело истощено, еще и магией. Воздержитесь от нагрузок какое-то время, ваше высочество.

Катхар посмотрел на брата так многозначительно, что Арден закатил глаза, пока лекарь не видел. Но подумал, что волновать Катхара еще больше не хотелось, так что остается надеяться, что очередного внезапного разлома, требующего закрытия, не возникнет.

Близнец притащил ему книг из библиотеки и заявил, что будет развлекать. Арден застонал «что за наказание» и спрятался под одеяло под искренний смех Катхара, который посчитал, что лучшее, что можно сделать — это выковырять брата щекоткой.

Наверное, принцесса Талисса сочла бы это ребячеством, не достойным принцев. Но Арден понял, что ему плевать. Его интересовало только то, что думал Катхар и… он сам?

Лежа потом на кровати и тяжело дыша, Арден понял, что просто чувствует себя счастливым. В этот конкретный момент. Рядом с дурачащимся братом, посреди их большой кровати, несмотря на всё, что происходило вокруг.

— Я, конечно, принес книги с легендами, — заявил Катхар позже, перебирая тяжелые фолианты из библиотеки. — Но и всякого другого взял. Скажу отцу, чтобы пока не трогал тебя.

Арден хмыкнул. Если король посчитает нужным, он будет трогать. Ни одна дверь не остановит монарха. Арден ощутил легкий укол совести, что не занимается делами.

— Если Верховный маг не потребует, — проворчал Арден. — Или отец не сочтет, что мне нужно присутствовать на очередном важном совете.

— Чтобы ты на нем рухнул? Отец не настолько жесток.

— Зато тогда буду соответствовать его высоким стандартам.

Катхар посмотрел как-то странно, то ли услышав интонации, которые Арден старательно пытался сохранять ровными, но не вышло, то ли что-то почувствовав.

— Дени, — тихо сказал Катхар, — он любит тебя. И меня. Просто он совсем нас не понимает.

— Ему нужны принцы, а не сыновья. Ну, в отличие от матери ему хоть кто-то нужен.

Катхар вздохнул и отодвинул от себя книги, видимо, отчаявшись найти ту, что заинтересует конкретно его. Он любил слушать сказания и легенды, но для чтения у него всегда не хватало усидчивости.

— Думаю, и сыновья ему нужны. Но он не умеет этого показывать. — Катхар глянул на брата почти с озорным выражением лица. — Может, у него просто слишком быстро не стало близнеца, который смог бы напомнить, что дела и суровость — это еще не всё.

— Я не хочу быть таким, как отец, — честно сказал Арден.

И он знал, что Катхар может его направить.

Пока же приходилось коротать время за книгами. Катхар ушел, и Арден приказал принести легких закусок: есть ему совершенно не хотелось, поэтому к чему-то серьезному был не готов. Удивился, когда поднос с фруктами и сыром подал сам Ви: это не было его обязанностью.

— Теперь есть, — смутился Ви на прямой вопрос Ардена. — Его величество приказал мне лично проверять каждого слугу, который приносит еду к покоям принцев. Кто это, что принесли.

Ви родился во дворце, его родители работали здесь, а потом и он сам успел послужить и деду, и отцу, и самому Ардену. Личный камердинер и слуга полагался принцу как раз с момента, как он взрослел, так что, когда Катхар уехал в Башню, отец приставил чопорного Ви к Ардену. Это он неизменно помогал надевать сложные парадные камзолы и маски, не доверял никому больше натирать хвост принца золотом. Он когда-то учил Ардена бриться и с невозмутимым видом рассказывал, чего хотят женщины, пока Арден краснел до кончиков волос. «По крайней мере, во времена моей юности было так».

Он сам был частью дворца и короны. Отец, как и Арден, доверял Ви целиком и полностью.

В отличие от сенешала. Род Гондри был древен и славен своими подвигами. Говорят, они сражались вместе с древним героем Виракком Ниром, которого обожал Катхар. Правда, с тех пор Гондри слегка утратили блеск, но всё еще обладали весом при дворе. Именно поэтому, как знал Арден, отец и назначил лорда Форосанна Гондри сенешалем, то есть тем, кто заведует всеми делами внутри дворца.

Именно он организует приемы и встречи, распоряжается слугами и церемониями. Если приказы об отравлении наследного принца правда шли через дворец, Гондри так или иначе должен был о них знать.

В последнее время король был не очень-то им доволен, а попытка отравления на пиру сильно пошатнула авторитет Гондри — хотя среди прочих аристократов он всё еще пользовался уважением. К его мнению прислушивались, и король считал, этим стоит пользоваться, а не враждовать с Гондри.

Как сообщил Ви, с сенешалем просто побеседовали, и все слуги во дворце уже начали шептаться, но Гондри быстренько вернулся к должности. Это было предупреждением и ему, и другим дворянам: если вы замешаны в заговоре или весомо подозреваетесь, вас ожидает кара. Но и арестовывать без разбора никто не будет. Королевская власть докапывается до причин.

А не убивает на месте, подумал Арден. Не направляет магию королевского рода, один из символов их власти, на живого человека только из-за детских обид и собственной трусости.

Арден не успел додумать эту мысль, потому что в этот момент к нему явился Селл.

Лорд Гондри был сенешалем, леди Гондри неплохо ладила с королевой, а ее дочери числились фрейлинами. Единственный сын и наследник, Селл никогда не испытывал особого рвения к королевской службе. Он предпочитал действия и развлечения и даже от сплетничающих слуг старался держаться подальше, не то что от интриг.

У Селла вроде бы даже была должность при дворе, но формальная, не предполагавшая обязанностей, что его вполне устраивало. Селл был страстным любителем лошадей, и они-то и составляли его главное и единственное увлечение. Арден иногда ездил с ним в загородное поместье Гондри, где конюшни занимали непозволительно много места, а на огромных бумагах тщательно записывались все случки и потомства.

Когда Селл не был при дворе, он занимался лошадями в родовом поместье. Но сегодня пришел к Ардену.

Вальяжно уселся на стул рядом, камзол его был привычно расстегнут чуть больше, чем предписывали приличия.

— Есть со мной нынче опасно, но я проверил, тут ничего отравленного, — Арден усмехнулся и кивком указал на фрукты и сыр.

Вина ему тоже принесли, хотя пить он не хотел. А вот Селл щедро налил себе в бокал. Обычно развязный и чаще всего нагловатый, сейчас Селл казался просто встрепанным и хмуро поглядывал на Ардена.

— Я должен извиниться, ваше высочество. Вчера я вёл себя неподобающим образом.

Если бы его отца арестовали, вряд ли бы Селл был так доброжелательно настроен, но Арден не собирался придираться к мелочам и друга терять не хотел. К тому же, он понимал его. Может, задержание отца и не вызвало бы у Ардена подобных эмоций, но вот брата — очень даже.

А вот то, что Селл назвал его титулом — плохой знак.

— Всё в порядке, — сказал Арден. — Я рад, что всё разрешилось. Сейчас я не очень готов, но позже мы сможем съездить в твое поместье? Я бы показал брату. Он лошадей любит куда больше меня.

— Правда? — Селл оживился и явно расслабился. — Через неделю-другую ожеребится Тучка, у нее будет великолепное потомство! Если принц Катхар захочет пополнить королевскую конюшню, у меня тоже найдется парочка подходящих коней.

Селл осекся, как будто слишком увлекся разговором о своей истинной страсти и совершенно забыл о деле. Он снова нахмурился и посмотрел прямо на Ардена, позволяя себе опускать титул и общаться как раньше. Как с другом, пусть и уважая его более высокое положение.

— Арден, мой отец не станет предавать корону, он дорожит своим положением и… возможным будущим для меня и сестер. Но к нему приходили. Я не знаю имен, кто-то из могущественных дворян, кто постоянно бывает во дворце. Не то чтобы напрямую предложили заговор, но закрывать кое на что глаза. Мой отец отказался. Не знаю, сколько возможных попыток покушений предотвратила его бдительность. Только проверенные слуги и поставки, дополнительная проверка каждого, кто проходит через ворота дворца, всех обозов… лорд Гондри начал всё это еще до первого покушения. Но тихо, чтобы ни вы, ни его величество не знали. Он не хотел рассказывать о предложениях, которые ему сделали.

— Почему? — Арден не стал говорить, что, если б знали заранее, сенешаль мог действовать в открытую. — Почему он не пришел к королю и не выдал имена? Он сейчас-то это сделал?

— Нет. И не будет. Предложения были слишком неопределенными. И… мой отец боится. Эти аристократы не действуют в одиночку. За ними стоят другие силы — или они привлекли эти силы.

Арден потер виски. Интриги среди знати никогда не были чем-то из ряда вон выходящим. Дворяне регулярно плели друг против друга сети ради должностей, титулов, влияния и власти. Но давно не предпринимали ничего против королевской семьи: последний такой заговор раскрыл дед близнецов. Он уничтожил всю верхушку рода, который претендовал на власть, отправил их в ссылку, сообщников отлучил от двора, многих разжаловал, лишил земель. Дед поступил круто, но отбил охоту идти против хвостатой власти.

Теперь же часть дворян снова что-то замышляет, заручившись поддержкой… кого? Магов? Или это маги нашли себе сторонников среди аристократии?

— Чем я-то им не угодил? — пробормотал Арден.

Селл пожал плечами:

— Не знаю. Но к отцу пришли в тот момент, когда вернулся принц Катхар, а тебя объявили наследным принцем.

— Король знает?

— Да, сейчас отец рассказал ему. Я подумал, что и тебе стоит знать.

В словах явно прозвучал укор, и Арден понял, что тот рассказывает, чтобы уколоть: вот, он-то не скрывает, Арден же ему об отце не говорил.

Принцы не извиняются за свои действия, иначе их сочтут слабыми. Арден тоже промолчал. К тому же у него возникло поганое ощущение, что воздух как будто сгустился, и каждый новый вдох дается с трудом — потому что безопасна только эта комната, а весь дворец — банка с теми самыми пауками, готовыми укусить в любой момент.

Исполнить пророчество.

Селл что-то говорил, но Арден резко его прервал:

— Пожалуйста, давай в другой раз. Я пока… не очень готов.

— Как хочешь.

— А вино можешь взять с собой.

Морщинка на лбу Селла тут же разгладилась, он подхватил кувшин и, коротко поклонившись, вышел из комнаты.

Арден сжал руки на коленях, судорожно сцепил, пытаясь дышать глубоко и размеренно. Но воздуха хватало только на короткие поверхностные вдохи, а внутри плескалась паника, отражаясь в каждом ударе сердца.

Принцы-близнецы умирают друг без друга. Им снова пора быть вместе. Но спустя оборот останется только один из них.

Нет уж, вопреки всем заговорам и богам, они смогут! Арден резко поднялся, надеясь, что это поможет, но ощущал только безграничную тревогу и беспомощность. Он опустил голову, упершись руками в стол, и прикрыл глаза.

Это было ошибкой, потому что на внутренней стороне век отпечатались все его ошибки. И прошлый учитель снова разлетался на кровавые кусочки с недоумением и страхом на лице, которые были всего мгновения, пока череп тоже не треснул, будто орех.

Как Арден сможет хоть что-то сделать, если он принимает исключительно неправильные решения? Если единственное, что он так старался делать — это быть хорошим принцем. Но и это не вышло.

Сердце стучало, кажется, где-то в горле, и Арден вспомнил об успокаивающей настойке. Всего пара капель, но они приведут его в норму, заставят исчезнуть эти панику и смятение. После паука и того сильного обезболивающего пришлось увеличить дозу, но Арден всё-таки старался не злоупотреблять.

Только иногда.

— Дени!

Он скорее ощутил присутствие брата, чем услышал его слова. Открыл глаза и уставился почти что на свое отражение, только сейчас не на шутку встревоженное.

— Дени, эй-эй, успокойся, всё в порядке. Я здесь.

Только теперь Арден понял, что кончик хвоста Катхара отчаянно тычется в его собственный, сейчас безвольно лежащий на полу.

— Извини, — Арден перевел дух. — Всё в порядке.

Катхар порывисто его обнял, прижал к себе. Близнецы были примерно одного роста, Арден чуть пониже, теперь же он еще чуть наклонился, чтобы уткнуться лбом в плечо брата. Рожки царапнули шею Катхара. Тот ничего не говорил, просто крепко прижимал к себе и мягко гладил хвостом хвост Ардена.

Это успокаивало лучше любого зелья. Напоминало о том, что он больше не один — и не будет один.

Все эти десять лет вокруг были Селл и подобные ему друзья, учителя и слуги, отец, показывающий монаршую жизнь, иногда даже мать с ее прогулками по саду. Были женщины и была Иладейл и Храм, который Арден находил весьма уютным. Вообще-то у него было не так много времени уединенности.

Но Катхара рядом не было. И Арден ощущал себя одиноким, будто лишившимся половины тела, чувствующим только часть того, что раньше. Он заглушал это ощущение делами, он думал, что смог стать тем, кто прекрасно выполняет обязанности и несет ответственность. Оказалось, что нет.

Но сейчас, вместе с Катхаром, он снова ощущал себя цельным. Как будто ручей превратился в полноводную реку. Арден почти с удивлением понимал, что у него может быть куда больше эмоций, чем он думал — но что теперь с ними делать, он не понимал.

Теперь их снова двое. Может быть, отец ошибся и вовсе не того сына объявил наследником.

— Из меня не вышел принц, — усмехнулся Арден, выпрямляясь. — Ты бы так не сделал. Не убил мага.

Катхар посмотрел внимательно и тихо сказал:

— Я убивал до этого.

— Случайно. И никогда специально, смотря в глаза и желая смерти. Ты лучше, чем я, Кат.

— Все совершают ошибки.

— Хватит! — резко сказал Арден. — Хватит меня оправдывать! Я был ужасно не прав и не надо делать вид, будто это не так.

Катхар усмехнулся немного нервно:

— Ладно, в следующий раз буду говорить, что ты придурок. Но я всё равно тебя люблю.

Катхар вздрогнул после собственных слов, и Арден вспомнил: что-то похожее в видении брата голоса говорили ему самому. Теперь же он озвучивал примерно то же.

Арден ощущал легкую слабость и потянул брата к кровати:

— Расскажи, что узнал. Я тоже без дела не сидел. Помимо преинтересного правления Танинофора Элькинара, узнал о сенешале и дворянском заговоре.

— Тогда ты знаешь больше, чем я, — проворчал Катхар. — Сенешаль ни при чем.

— Зато кто-то из аристократов при чем. И они работают то ли с магами, то ли с кем-то еще.

— Со жрецами, ага. Или с каким-нибудь Босоханом.

Близнецы расположились на кровати, и Арден рассказал обо всем, что узнал. Перебирая волосы брата, лежащего перед ним, Арден больше не чувствовал удушающей паники. В конце концов, не в первый раз дворяне строят козни. С ними справиться как раз проще, чем с магами.

Катхар потянулся, подставляясь под ласку, вряд ли осознанно, и Арден невольно улыбнулся. Это наполняло его спокойствием. В приступе нежности он наклонился и поцеловал один из рожек Катхара — стараясь не приближаться к чувствительным основаниям. Не сейчас.

— Нянюшка звала тебя котенком, — Арден выпрямился, снова перебирая волосы. — Ты и сейчас котенок.

— Я бы предпочел подрасти хотя бы до кота, — беззлобно проворчал Катхар. — Хоть обычного, а не храмового полосатого. Отец не особо хотел со мной беседовать. И мне кажется, он не хочет, чтобы мы говорили с Верховным магом. Тот что-то знает о нас. О королевской семье.

Новость не казалась Ардену внезапной. Конечно же, Верховный маг что-то знал и в нужный момент мог нажать на короля. Как иначе?

— Поэтому надо с ним поговорить! — заявил Катхар. — С Алаканором.

— Если бы он хотел что-то рассказать, то уже рассказал.

— Ну вот…

Арден вспомнил, как брат хотел быть полезным. А тут выходило, что он снова ничего не может, король не посвящает в дела, еще и вынужден большую часть времени проводить в тесной комнате, пока Арден здесь.

— Пойдем к ищейкам, — сказал Арден. — Ты среди них свой.

— Дени, тебе отдыхать надо.

— Да я со скуки с ума сойду! Лучше к вечеру к ищейкам. Можем там остаться, и я отдохну куда лучше, чем наедине с книгами. Да и на место разлома я бы посмотрел.

Катхар перевернулся и внимательно посмотрел на брата. Прищурился:

— Не врешь. Ну, раз тебе лучше, можем и сходить.

Королевская часовня была совсем небольшой. Устроенная в жилой части дворца, но таким образом, что попасть в нее можно и изнутри, и со двора. Предполагалось, чтобы монаршая семья могла в любой момент и без лишних свидетелей вознести молитвы богам.

На деле, конечно же, такое положение стало идеальным для тайных встреч.

Арден собирался сразу к ищейкам вместе с Катхаром, но принесли записку от Иладейл: она предлагала помолиться на закате. Это было их обычным знаком раньше, предложение благочестивой молитвы, когда на самом деле они уединялись и, конечно, воздавали молитвы, но по-своему.

Катхар пообещал ждать у ищеек. Арден взял с собой Алых рыцарей и поставил их с обоих входов в часовню, но внутри он был один. Никто не мешал молитвам принца.

Помещение было не больше комнаты. Личное место для молитв королевских особ. Даже статуи Фануира и Шаниры было небольшими, но искусно сделанными. Маска на лице бога и повязка на глазах богини казались почти настоящими, а их длинные хвосты и изящные рожки покрывала настоящая позолота.

Окна располагались на высоте, сейчас уже темные. Да и днем через них проникало не так много света: мешали ветви, давно разросшиеся внутрь, или это жрецы специально так вырастили. Деревья цвели несколько раз в год, и сейчас вся часовня была усыпана светлыми лепестками.

По двум стенам в несколько рядов расположились горящие лампады. Света от них было немного, но весь он мягкий, интимный. Пахло смолистыми благовониями, которые воскуривала специальная жрица, следившая за часовней.

Перед статуями богов стояла небольшая глиняная мисочка и пучки травы. Взяв веточку, Арден осторожно зажег ее от лампады и положил на миску, позволяя воскуриваться ароматному, чуть горьковатому дыму. Он запутывался в волосах, льнул к ладоням.

Хотя молиться Арден не любил. Он не очень-то верил, что боги создали королевский род по своему подобию. Скорее уж, однажды их племя силой взяло верх над другими — магия давала преимущества. А потом осталось только несколько родов, если не один, и они придумали богов, которые объясняли их исключительность и право на трон.

С удивлением Арден заметил на алтаре, рядом с воскуриваемыми травами, маленький пустой пузырек, в котором обычно хранили зелья и настойки. Такие подносили на алтарь, когда просили о здоровье.

Катхар не мог тут находится, а сама часовня только для королевской семьи и жрецов. Кто из них мог это оставить? И неужели здоровья просили для него?

Невольно Арден коснулся пальцами кармана, куда сунул похожую бутылочку, только с успокаивающим зельем. Просто на всякий случай прихватил с собой, раз уж на ночь принцы останутся у ищеек и не вернутся к себе.

Он услышал, как приоткрылась дверь за его спиной, та самая, что вела во двор. Раз Алые рыцари пропустили, значит, это Иладейл. Ее легкие шелестящие шаги он тут же узнал, а через миг она прижалась к нему со спины, тонкие руки обвили его грудь.

— Я рада, что могу снова тебя коснуться.

— Да, если бы я умер, это было бы сложнее.

Он ощущал на шее ее дыхание, похоже, Иладейл была без маски. Ее пышные светлые локоны упали ему на плечи, а в воздухе поплыл густой запах сладковатых духов — или, скорее, благовоний с внутренних церемоний храма.

Ардену стоило бы напомнить, что их больше ничто не связывает. Он просто ее принц, а она — его Верховная жрица. Но вместо этого он накрыл ладонью ее сцепленные у него на груди руки и прикрыл глаза.

— А еще я хотела предупредить тебя, Арден. Приезд Верховного мага сам по себе что-то затронул. В Храме неспокойно.

Арден лучше многих разбирался в храмовой иерархии, во многом благодаря Иладейл. Да, конечно, часть жрецов занимались храмами и садами, были те, кто удалялся от мира и посвящал себя молитвами и другим загадочным духовным делам.

Как и маги, которые были рассеяны по всему королевству, оказывали те или иные услуги, продавали зелья, учили детей и брали учеников магов. А в Башне занимались в основном исследованиями и изысканиями.

Но магами правил Совет во главе с Верховным магом. Те, кто интересовался не зельями, а властью. Так и в храме во главе формально стояла Верховная жрица, но она не принимала единогласных решений. По большому счету, она была той, кто присутствовал на всех официальных церемониях, кто стоял рядом с монархами и озвучивал волю Храма. Но эту волю определяли жрецы, которые обладали властью. Иладейл называла их Священным Собранием.

Безусловно, она сама оставалась Верховной жрицей. Но не она отвечала за весь Храм.

— Что значит «неспокойно»? — осторожно спросил Арден, открыв глаза.

— В Собрании есть те, кто утверждает, будто король дает слишком большую власть магам. Сейчас с ними некоторые соглашаются. Они не высказываются открыто, но многие из них… не очень поддерживают королевский дом.

Это напомнило о недавних словах Селла: кто-то из аристократов замешан в заговоре, и не они одни. Может быть, с ними заодно вовсе не маги, а жрецы?

— Тебе опасно там находиться.

— Я Верховная жрица, Арден. Это мое место.

— Если ты выступишь против них… будь аккуратна. И ты всегда сможешь найти защиту во дворце.

Если только сама Иладейл ни в чем таком не замешана. Допускать такую мысль Ардену не хотелось. Да и не могла же она хотеть его отравить! К тому же, если бы это было так, у Иладейл давно бы получилось: она легко могла оставаться с Арденом наедине, а из ее рук он бы принял любой кубок.

— Я расскажу, если что-то узнаю, Арден.

Он повернулся в ее руках, так что даже сквозь плотную ткань камзола и платья ощущал тепло ее тела. На лице Иладейл правда не было маски, она смотрела снизу вверх, на ее коже и волосах играли отблески огней. А сверху, как и на самого Ардена, падали лепестки с деревьев.

Кончиком хвоста он погладил ее руки, теперь сцепленные у него на спине. Наклонился и провел губами по шее, едва заметно касаясь. Ощущая, как Иладейл прогибается — выгибается ему навстречу.

— Почему ты ушла? — спросил Арден тихо. — От меня.

— У тебя было много женщин, при дворе это не секрет. Я не хотела стать очередным развлечением, которое ты кинешь, когда перестанут возбуждать объятия в Храме. Я хотела быть чем-то большим.

Иладейл расцепила руки и провела ладонью по волосам на затылке Ардена, коснулась рожек.

— Я не заметила, когда ты сам стал для меня чем-то большим, Арден Элькинар. Но у каждого из нас свои обязательства.

Она тенью, текучей водой выскользнула из его объятий и из маленькой часовни. Арден же еще долго стоял, смотря на пламя лампад и думая, что до этого он и сам не очень-то размышлял, что сам думает по поводу Иладейл, как к ней относится. Но у него ведь были собственные эмоции не только касательно убийства мага, но и о Верховной жрице.

Просто Арден не мог понять, что со всем этим делать. Он десять лет старался быть принцем, как теперь стать еще и просто Арденом? Да и стоит ли?

Он не такой хороший человек, каким его видит Катхар. Он отвратительный принц, способный просто так убить — и это знание вместе с ужасом воспоминания о маге разъедало его изнутри.

Место разлома разочаровало Ардена до глубины души. Он-то ожидал если не вспышки магии, то… хоть что-то! А вместо этого увидел сад, замусоренный сломанными ветками да вывороченными булыжниками дорожек. Слуг сюда пока не пускали на уборку, хотя главная из ищеек, Талидан, заверила, что через день-другой можно будет этим заняться.

— Разломы корежат магию, мешают всё в голове, но в мире они не опасны. Так что здесь всё чисто, хотя оборот мы обязаны следить за местом. Пока магия окончательно не вернется в ровную форму.

Арден промерз до кончика хвоста, так что обхватил себя руками и пробурчал что-то недовольное, когда рассмеявшийся Катхар наконец-то потащил его к ищейкам.

Лагерь встретил яркими кострами, доносившейся музыкой на каком-то духовом инструменте и песнями на незнакомом языке. Никто не обращал внимания на то, что с ними принцы, только вручили им особые зачарованные кубки, у которых должен был тускнеть драгоценный камень, если внутри яд.

— Это наш подарок вам, — сказала Талидан. — Эти бокалы настолько редки, что мы не дарим их даже королям и Верховным магам… но вы закрыли разлом. Вы одни из нас. Принцы-маги.

Вот уж кем Арден точно себя не ощущал, так это магом. Но думать об этом стало гораздо приятнее, когда в бокал налили подогретого вина с пряностями. Правда, оно тут же неплохо вскружило голову, так что дальше Арден просил исключительно горячий травяной напиток, который прекрасно согревал и щекотал нос запахом мяты.

Аэль пришел чуть позже, но большую часть времени казался напряженным. В свете костра, в его неровных тенях лицо мага казалось очень похожим на лицо сестры, Иладейл. Особенно когда он слегка хмурился. На его пальцах красовались кольца и перстни, сейчас Аэль то и дело нервно теребил одно из них.

— Что случилось? — спросил у него подсевший Арден.

— Да… ничего существенного. Алаканор сообщил, что мой наставник совсем плох. Он очень стар. Но поехать к нему не позволил, сказал, я по-прежнему нужен здесь как представитель магов во дворце. Как будто мало самого Верховного мага!

Аэль вздохнул и продолжил:

— Хотел проверить побыстрее, что еще за заклинание вплетено в кожу принца Катхара. Но раз вы уже начали пить, это подождет. Такая магия творится на трезвую голову. Я подготовил нужные заклинания.

— Завтра обязательно, — кивнул Арден. — И, думаю, ты можешь называть его просто Катхаром. Ему будет приятно.

— Гм. Хорошо.

— Ты вчера был в нашей постели. Это дает некоторые привилегии.

Аэль, кажется, сильно смутился, и Арден спрятал удовлетворенную улыбку за глотком травяного напитка. Он не испытывал отвращения к мужчинам, но и привлекать они не привлекали. Арден искренне не понимал, как может Катхар одинаково воспринимать мужчин и женщин, но если от этого брату хорошо, то какая разница?

Ардену больше нравились упругие груди и тонкие талии. Он и сам не заметил, как в разгар вечера оказался совсем рядом с жарким костром в объятиях какой-то хорошенькой магички-ищейки. Она смеялась и рассказывала о разломах и о сестре в родном городке. К маленьким барабанам, бившим всё яростнее, и к дудочке присоединилось что-то вроде колокольчиков.

Ищейка начала напевать мелодию без слов, красивую и обволакивающую. Ее руки уже вытащили из-под камзола Ардена рубашку, скользнули по его коже, но он мягко остановил ее и покачал головой:

— Ты очень привлекательная, но я здесь не для того.

Настаивать ищейка не стала, а вскоре ее оттеснил Катхар, бесцеремонно усевшийся на бревно рядом с близнецом.

— Дени! Смотри, что я нашел!

Катхар светился неподдельнымсчастьем, эти эмоции будто били от него во все стороны. Глаза его блестели из-за выпитого вина, но Арден был рад, что брат расслабляется и явно чувствует себя на своем месте.

Катхар продемонстрировал Ардену находку. Тот приподнял брови и осторожно спросил:

— Это… кольцо?

— Ты не понимаешь! Оно большое.

— Эээ… да.

— Подойдет!

— Для чего?

Вместо ответа Катхар зашарил рукой в темноте, и Арден невольно ойкнул, когда близнец подхватил его хвост. Вытянув его к костру, Катхар радостно нацепил кольцо на кончик хвоста брата:

— Красиво же! Аэль проверил, никакой магии, обычное кольцо. Тебе нравится?

Катхар посмотрел на Ардена, едва ли не затаив дыхание. Среди всех интриг, магов, жрецов, аристократов… его сейчас больше всего волновало, понравился ли брату подарок.

— Очень красиво, — искренне сказал Арден. — Спасибо.

Заулыбавшись, Катхар начал покачиваться в такт барабанам — по крайней мере, он пытался, хотя из-за вина выходило не очень.

— Кат, — осторожно спросил Арден. — Ты счастлив здесь. Ты бы хотел быть с ними? С ищейками.

Арден думал об этом. Может быть, его брат не просто так провел десять лет в Башне, может, его место именно с такими магами, путешествовать по всему королевству, жить в палатке, петь песни у костра и закрывать разломы.

— Нет, — Катхар энергично покачал головой. — Тут хорошо развлечься, но жить так я бы не хотел.

От интенсивного движения Катхара качнуло, и он уткнулся в плечо Ардена, потом повернулся, чтобы посмотреть на лицо. Вытащил из волос брата запутавшийся лепесток, еще из часовни.

— Твои волосы — дым, — заявил Катхар. — Они пахнут так. Дым и лепестки цветов. Это всё ты, Дени.

— Ты пьян, — мягко улыбнулся Арден.

— Ага! Чуть-чуть.

Спать Катхар, конечно же, не хотел, но Ардену удалось его уговорить и увести. Он ждал, пока брат скинет сапоги и камзол, заберется в палатку. Кажется, он сразу уснул.

Арден проверил, что Алые рыцари неподалеку, они как раз сменились. Нашел брошенный Катхаром кубок из-под вина и забрал с собой. Только после этого тоже скинул сапоги с камзолом и забрался под шкуры к брату.

Снова давала о себе знать слабость, она иссушала, от неё мутилось в голове Ардена.

Катхар прижался к нему, сонно обвил ногами и хвостом. Его дыхание пахло вином и страхом:

— Не уходи. Ты сможешь всё, только не оставляй меня. Не позволяй мне исчезнуть. И не позволяй исчезнуть себе.

========== 16. ==========

Комментарий к 16.

Когда написан большой кусок истории, а осталось куда меньше, чем прошло, я всегда сомневаюсь. Тут мне почти стыдно, что реально вышел текст, где я просто любуюсь персонажами, и ничего толком не происходит.

Зато следующую главу придётся - единственную! - с другой точки зрения, не одного из принцев. Так что на многое посмотрим со стороны, потому что мальчикам… не до того.

В воздухе пахло кожей и пряностями.

И влагой. Густым ощущением дождя, который вот-вот обрушится на дворцовые стены. Внутри них, правда, дождь слышен, только когда он шелестит по закрытым окнам. А вот среди ищеек всегда ощутимее.

Катхар хорошо помнил, каково это, лежать в палатке и слушать, как бьются капли о плотную парусину. А внутрь проникает запах костра, отдаленные голоса ищеек.

Прищурившись, Катхар глянул на набухшее тучами небо: нет, прямо сейчас дождя точно не будет. Может, и к лучшему. Он сидел перед золой от вчерашнего огня, доедал кашу. Положил пустую плошку на землю. Интересно, ищейки были бы так же к ним приветливы, не будь они принцами? Не будь этой незримой обязанности подчиняться?

Катхару хотелось верить, что да. Среди ищеек забывались титулы, имели значение только умения и решения в конкретный момент. И всё равно, когда Катхар был вместе с ищейками, он любил прикрывать рожки капюшоном, а хвост прятать под плащом. Чтобы не так бросалось в глаза его королевское происхождение.

Он не врал, когда Арден спросил накануне, хотел бы Катхар здесь остаться. Нет, не хотел. Ему нравились ищейки, но только потому, что они были вечно в движении, как и сам Катхар. Здорово сбежать к ним из дворца или Башни, но постоянно месить грязь и скакать от разлома к разлому, Катхар не желал.

Прятать рожки и хвост. Себя.

Он хотел, чтобы у него был дом, а не только свод из парусины. Хотел двигаться вперед, но принимать участие в чем-то более значительном.

Арден пошевелился, и Катхар понял, что брат уже не спит, хотя его глаза еще были закрыты. Голова Ардена лежала на коленях Катхара, и тот запустил руки в его волосы, поглаживая между рожек.

Катхару было немного стыдно, что вечером он явно выпил больше, чем стоило. Его никто не осуждал, расслабиться тоже хотелось, но теперь не отпускала мысль, а если бы что-то случилось с Арденом, а Катхар был бы не в состоянии даже понять? Алые рыцари до сих пор маячили невдалеке, но Катхар прекрасно понимал, именно его связь с братом будет последним рубежом.

Кажется, Арден еще и спал плохо, а Катхар ничего не почувствовал — хотя тут он справедливо решил, что даже если бы ощутил, вряд ли мог сделать что-то большее. Но когда он утром выбрался из палатки на свежий воздух, сонный и помятый, Арден почти сразу последовал за ним.

Он дрожал от холода, но явно не особо обращал на это внимание, пока Катхар не вытащил из палатки шкуры и не укрыл. Арден уходить от брата не захотел, быстро снова уснул. Катхар тоже не был против.

Ему было важно это молчаливое одобрение, что Арден вовсе не считал, что пить накануне не стоило, или Катхар вел себя как-то неподобающе. Он бы сказал, будь это не так. Без неодобрения, но сказал бы.

— Не спишь? — осторожно спросил Катхар, поглаживая кожу брата под волосами.

— Ммм?

— Оставайся здесь.

Арден открыл глаза и повернулся, чтобы видеть лицо близнеца. Пальцы Катхара невольно скользнули по одному из рожек.

В рассеянном свете пасмурного дня глаза Ардена казались совсем светлыми, не карими, а почти янтарными.

— Я с дядей на тренировку, — пояснил Катхар. — Будет здорово с ним поговорить. Ты здесь отдохни.

— А, хорошо, — Арден вернулся в первоначальное положение и закрыл глаза, натянув шкуры повыше, до самого подбородка. — Я потом в комнату вернусь. Только возьми пару Алых рыцарей…

Катхар только хмыкнул, удивляясь, как Арден умудряется даже больным и сонным помнить обо всем на свете. Катхар так не умел. Хотя сейчас начал понимать, что и не нужно: когда действовал Арден, не думая о последствиях, это разрушало его самого, и Катхар испытывал настоящий ужас не от того, что делал Арден, а как он терялся и… падал.

Зато Катхар действовать умел. Так пусть Арден продумывает последствия, держит клинок и направляет, а Катхар наносит удары.

К тому же теперь он понимал, что их магия — обоюдоострое лезвие. Она может уничтожать, разносить в щепки комнаты и чужие тела, но может и поддержать, разделить боль, ощутить то, что не в силах прочие люди.

Она делает принцев-близнецов мощнее.

Просто каждый из них должен заниматься тем, что ему ближе. А второй — оставаться рядом, когда один оступается.

Пока жива леди Бетана Меребар, бабушка близнецов, она считалась главой рода, и ее старший сын мог именоваться только лордом Исханом, не лордом Меребаром.

Насколько знал Катхар, дядю это ничуть не волновало. Он не жаждал становится лордом, но и не уклонялся от ответственности. Тем более, пусть титул был у его матери, делами занимался именно он. В том числе делами четверти армии Экхадура, вместе с другими королевскими генералами. Правда, дядя предпочитал границы, так что теперь лучше других представлял, что происходит с Валадисом на юге.

Пока Катхар жил в Башне, дядя заезжал к нему. Не слишком часто, но он и дома бывал крайне редко. Когда-то у него была жена, и это был брак по любви, а вовсе не по расчету. Она должна была родить дочь, но даже лекари не всесильны: леди умерла вместе с ребенком. С тех пор Исхан так и не женился во второй раз, посвятил всего себя делам и хорошо относился к племянникам.

Катхар был рад предложению размяться.

Фехтовальный зал располагался недалеко от магического тренировочного. Просто пустое помещение, где стол и пара стульев только у стены, а все прочие хрупкие и мешающие вещи унесены. Стены украшали портреты великих королей и полководцев, у одной стены стояла стойка с оружием.

Принцев учили фехтованию с раннего возраста. Арден никогда не получал удовольствия от этих уроков, хотя в итоге обращался с мечом лучше Катхара. Тот же еще ребенком с удовольствием махал сначала деревянной палкой, потом учебным оружием, а позже и настоящим. Катхар находил это прекрасным способом сбросить напряжение. Правда, он предпочитал кулаки, но это всё-таки считалось неблагородным способом вести бой.

Другое дело — клинки. Парадными и обязательными для аристократов считались кинжалы и ножи, но учили обращаться и с мечами: легкие, чуть изогнутые, лучшие ковали как раз в Валадисе.

В Башне у Катхара были не только преподаватели-маги, но и несколько присланных из дворца — главный как раз учитель по фехтованию. Исхан обожал мечи, так что, заезжая, обязательно устраивал с племянником бой-другой.

Вот и теперь оба скинули тяжелые камзолы, остались в рубашках и штанах, покрепче перехватили клинки и начали кружить вокруг друг друга, нанося короткие рубящие удары и легко парируя их.

Хвост Катхара помогал сохранять равновесие. Дядя просто был отличным воином.

Это напоминало танец, изящный, опасный. Исхан двигался легко, как огромный матерый хищник, быстрый и смертоносный. Катхар знал, что тратит куда больше сил, чем следует, делает лишние удары, но он хотел использовать бой по полной.

Чтобы после опуститься прямо на пол около стола, тяжело дыша и утирая пот со лба. До ужаса довольный и невольно улыбающийся. Он положил клинок рядом с собой, а дядя уселся на стул, наливая из графина воды.

— Сноровки ты не потерял, — ухмыльнулся Исхан. — Но над техникой стоит поработать. И быть аккуратнее. Я мог убить тебя раз пять, если бы хотел.

— Ага.

Катхар знал, что улыбался, как идиот, но ничего не мог с собой поделать. Ему слишком нравился процесс, а с дядей они не фехтовали уже очень давно.

Исхан вытянул ноги. Его ничуть не смущало, что принц сидит рядом на полу — он хорошо знал племянника и никогда не удивлялся.

— Как твой брат?

Улыбка Катхара увяла. Он вздохнул:

— Вымотался. Еще болеет из-за яда. Уже готов бросаться к делам.

Исхан хохотнул.

— В последнем вы точно похожи! — Он посерьезнел. — Из Ардена выйдет хороший монарх. И подданные его любят.

Катхар с удивлением понял, что никогда об этом не задумывался. Для него Арден всегда был братом, близнецом, другом, даже наследником престола, но это никогда не перечеркивало остального. Но ведь однажды он и правда станет королем. Не просто тем, кто занимается делами и заседает с советниками, а тем, кто решает, как жить всему Экхадуру. И Катхар будет стоять рядом, влиять, наконец, потому что к нему-то Арден прислушается всегда.

Сам Арден наверняка считает себя не очень умелым принцем, уж точно не готовым править. Но когда дядя Исхан сказал об этом, Катхар вспомнил, что даже сплетни слуг об Ардене всегда были уважительными. Он знал имена всех Алых рыцарей, которых приставил к ним отец, и они кивали ему, даже когда этикет позволял этого не делать.

Аристократы тоже слушали Ардена. По-разному, конечно же, но на приемах его спокойный голос легко привлекал к себе внимание, и Катхар видел, что брат держится уверенно, но с достоинством, заставляя себя слушать и прислушиваться.

Вряд ли Арден осознавал всё это. Но он был наследным принцем задолго до того, как объявил король. И из него правда выйдет внимательный и неглупый монарх — по крайней мере, если он не начнет отставлять в сторону собственные желания, не продолжит считать, что сам он не важен. Или загонять себя делами, считая плохим принцем.

Катхар так задумался, что не сразу понял вопрос Исхана. Тот повторил:

— Что ты об этом думаешь? Как относишься?

Нахмурившись, Катхар поднялся. Он посмотрел на спокойное лицо дяди и понял, о чем тот на самом деле спрашивает.

— Это правильно! — запальчиво заявил Катхар. — Я буду рядом с Дени, но это его место.

Ему показалось, дядя как будто расслабился. Едва заметно. Кивнул:

— Я рад, если между вами не будет вражды, кто сядет на трон.

— Мне не нужен трон, — ровнее ответил Катхар. — Дени лучше понимает, как сделать правильно. Я же могу… делать.

Он скривился, показывая, что даже в красивую речь не может, наедине с дядей и простой мыслью. Исхан, казалось, полностью удовлетворился ответом:

— В вашем роду иногда рождались близнецы, их всегда считали равными. Фактически они и правили вместе, хотя один сидел на троне, а второй стоял рядом. Но случались и… исключения. Одно чуть не привело к гражданской войне, в другой раз братья в итоге убили друг друга, и корону возложили на их хвостатого родственника.

— Я бы никогда не стал вредить Дени!

— Знаю. Хотя многие могут посчитать иначе.

Катхар во все глаза уставился на дядю, осмысливая, что тот имеет в виду. Исхан спокойно поставил пустой бокал на столик.

— Аристократы шепотом, но болтают разное, Катхар. И считают меня достаточно глупым, далеким от двора, что я не пойму, о чем речь. Но кое-кто полагает, что нет никаких заговоров, ты сам хочешь убрать брата и остаться единственным наследником. А первое покушение было не опасным, просто для отвода глаз.

Катхар ошалело уселся на стул, во все глаза уставившись на дядю.

— Я знаю, вы с Арденом были близки и не поверю, что за десять лет всё настолько изменилось. Но подумал, вам стоит знать, о чем говорят.

Мысль представлялась Катхару настолько дикой, что он никак не мог уложить ее в голове. Да как он мог навредить Ардену! Наоборот, Катхар сделает всё, что в его силах, чтобы помочь брату. Он до сих пор невольно холодел внутри, когда ему казалось, он ощущает что-то не то касательно близнеца. И прямо-таки уговаривал себя, что ничего не случится, если он уйдет на тренировку или ненадолго еще куда.

Он! И навредить Ардену! Хотеть его… смерти.

— Я бы им языки поотрезал, — яростно заявил Катхар. — Тогда бы узнали, кому я действительно хочу навредить.

— Не горячись, — улыбнулся Исхан. — Лучше давай-ка еще одну схватку. Или пойдешь налаживать связи с принцессой Босохана?

— С чего я должен? — удивленно моргнул Катхар.

— С того, что нам стоит быть с ними аккуратными и заручиться поддержкой. В Валадисе неспокойно. Если они пойдут на нас с юга, Босохан может стать мощным союзником.

Катхар вздохнул и проворчал:

— Вот поэтому Дени должен быть наследником, а не я. Он в таких вещах разбирается, а у меня сразу голова болит. Давай еще разок на мечах, а?

Дядя Исхан рассмеялся и, легко поднявшись, дружески похлопал племянника по плечу:

— Давай, ради этого и пришли.

Дядя Исхан намекнул еще и на то, что король примет условия Верховного мага. Даст то, что тот просит в обмен на снятие заклинаний, вплетенных в кожу Катхара. Эта новость окончательно вывела из отупелого удивления, Катхар взорвался и яростно бросился атаковать, как будто это дядя был магом. Сглупил и получил удар по боку плашмя, от которого наверняка останется здоровенный синяк.

— Да зачем отцу прогибаться! — в сердцах воскликнул Катхар, ставя меч на место.

Дядя посмотрел на него как-то странно:

— Потому что не хочет, чтобы тебе навредили.

Стоило принять ванную или хотя бы облиться водой, но мысль подстегнула Катхара отыскать Аэля. Тот нашелся в комнате для магических тренировок, выплетающим сложные многоуровневые заклинания. Катхар усилием воли заставил себя застыть в дверях и подождать, зная, что потеря концентрации в такой момент чревата для всех вокруг. Только хвост бешено бил по бокам.

Когда Аэль закончил, он удивленно вскинул брови при виде Катхара. Запоздало тот подумал, что он всё еще в рубашке, пропитавшейся потом, встрепанный и совсем не похожий на благородного дворянина.

— Принц Катхар?

— Сейчас. Идем и сейчас же посмотрим, какие еще заклинания вплели в меня маги. Идем в комнату Дени, он уже должен быть там. Я хочу, чтобы он следил за происходящим.

Неясное беспокойство только подстегивало Катхара, хотя никакой четкой опасности он не ощущал. И заметил, пока они шли, что Аэль отводит глаза и вообще как будто смущается. Да еще это царапнувшее обращение, «принц».

— На празднике огня ты был более смелым, — грубовато заметил Катхар. — И там мы творили вещи пооткровеннее, чем сейчас во дворце.

— Тогда с нами не было твоего брата. И ты… ну, был не настолько принцем.

— Ты же знал, кто я, — удивился Катхар.

— Знал. Хвост ни с чем не спутать. Но ты был обычным, как другие маги. А здесь ты принц.

— Ничего не изменилось. Просто тут мы можем запирать комнаты.

Аэль кивнул и смущенно улыбнулся. Ему и самому явно не нравилось, что он так ощущает. Катхар хотел было задуматься об этом, но беспокойство росло, стягивало всё внутри, и он молча поспешил вперед.

Это всё дурацкие дядины разговоры! Надо просто увидеть Ардена, убедиться, что с ним всё в порядке, заметить удивление на его лице, а потом улыбку. Если бы брату что-то угрожало, Катхар почувствовал.

И всё равно беспокойство грызло изнутри.

Алые рыцари подтвердили, что принц Арден в своей комнате. Она тонула в смутном сероватом свете из-за сгустившихся за окном туч. Мимолетно Катхар подумал, что брату стоит предложить тоже поставить витражное окно. По крайней мере, от него не такой унылый свет. Да и ленточек, как у магов, можно навязать.

Арден спал поверх одеял, его грудь вздымалась редко, как будто с перерывами — Катхар заметил это одновременно с пустым флакончиком из-под успокаивающего зелья, который аккуратно стоял на столике.

— Дени!

Тот открыл глаза, когда Катхар похлопал его по щекам. Но взгляд оставался мутным, зрачки походили на черные точки, казалось, Арден совсем не узнает брата. Хуже всего, что его хвост лежал плетью на кровати, даже не дергался.

У Катхара, наоборот, взвился вверх, хлестая в бессильной панике.

— Это успокоительное зелье, — Катхар повернулся к Аэлю. — Как ему помочь?

— У меня есть кое-что… не давай ему спать, ни в коем случае!

Последние слова Аэля раздались уже от двери, он куда-то стремительно уносился, и Катхару оставалось только довериться.

Арден снова закрыл глаза, его тело обмякло, и Катхар бесцеремонно встряхнул близнеца, заставляя снова посмотреть на себя.

— Проклятье, Дени! Сколько зелья ты выпил?

— Кат?.. Я так хочу спать, Кат.

Арден потянулся к брату, уткнулся в него, и Катхар даже растерялся. Но потом услышал, как медленно, будто нехотя, бьется сердце брата, как его дыхание словно иссякает. Он отстранился и снова похлопал Ардена по щекам.

— Эй-эй, не отключайся! Никакого сна. Сколько ты выпил?

— Кат…

— Сколько. Ты. Выпил?

Не то чтобы Катхар так уж хотел знать, но он пытался привлечь внимание Ардена, чтобы у того появилась хоть какая-то мысль помимо сна. Кажется, получилось, Арден нахмурился и неуверенно сказал:

— Оно не действовало, и я выпил еще. Я так хотел немного спокойствия, Кат.

— Ты переборщил.

— О…

Удивление на лица Ардена было искренним, а у Катхара по спине пробежал холодок от колких точек зрачков, из-за которых глаза казались будто бы больше.

Они снова начали закрываться, Арден вяло мычал что-то в ответ на вопросы Катхара, но тот понимал, что брат медленно отключается. Его хвост неистово бил вокруг и случайно даже снес пресловутый пустой пузырек. Арден, кажется, даже не заметил звона разбитого стекла.

Аэль вернулся в тот момент, когда Катхар совсем переставал понимать, что делать. Он крепко держал Ардена, но тот почти уснул.

— Вот, — Аэль сунул в руки Катхара пузырек. — Это что-то вроде противодействия тому зелью.

Бесцеремонно сунув пузырек брату, Катхар заставил его выпить всё до капли. Арден закашлялся, но проглотил.

— Немного времени, и он отойдет, — сказал Аэль, присаживаясь на кровати, но с краю. — Это сильная штука, магам специально прошлось ее создать, когда случаев отравлений стало слишком много. Среди аристократов особенно. Когда я отправлялся во дворец, наставник дал мне пару склянок. Сказал, что может пригодиться. Слишком часто дворяне расслабляются подобным образом.

Арден дрожал, прижимаясь к Катхару, но его хвост наконец-то перестал лежать неподвижно и начал тихонько двигаться.

— В Башне один маг так умер, — голос Катхара дрогнул. — У него не было этой… штуки?

— Была наверняка. Стояла рядом с успокаивающим зельем. Но в одиночку сложно понять, что ты принял слишком много. Видимо, у того мага никого не оказалось рядом.

Катхар не хотел думать, что было бы, приди они чуть позже. Он бы смог ощутить, что стоит поторопиться? Он бы понял?

Аэль неловко поднялся:

— Я… буду неподалеку, если понадоблюсь, но лучше оставлю вас вдвоем. Учти, теперь он долго не уснет, а скоро его начнет тошнить. Это нормально.

Это был очень долгий час для Катхара. Он боялся, что ушедший Аэль всё-таки что-то перепутал, поэтому цепко следил за Арденом. Но когда того действительно хорошенько вывернуло, он явно пришел в норму.

Катхар унес ведро во вторую маленькую комнату, не зная, стоит ли уже позвать слуг. Он не хотел, чтобы они видели Ардена и разнесли потом по дворцу очередные слухи.

Арден сидел на кровати, хмурый, бледный, так что глаза казались совершенно темными. Волосы вокруг лица намокли после умывания и от пота. Арден обхватил себя руками, хвост медленно двигался на одеялах, а сам Арден не спускал глаз с брата.

Катхар злился.

Теперь его хвост метался от ярости, а сам Катхар не мог усидеть на месте.

— Ты вообще понимаешь, что творишь? — прошипел он, глянув на брата. — Ты выздороветь до конца не успел, а тут же чуть не отравился! Может, стоит сообщить заговорщикам, что им ни к чему утруждаться? Ты и сам прекрасно справляешься! Пусть просто чуть-чуть подождут. Может, в следующий раз я не успею тебе помочь, или не окажется Аэля с зельем. Ты всё еще не видишь проблемы, да?

— Извини.

— И это всё, что можешь сказать? — Катхар взвился, хотя сейчас его бы завел любой ответ. — Дени, ты просто долбаный придурок! Тебе нужна нянька?

— Не нужна, — почему-то эти слова Ардена задели. — И ты можешь не утруждаться. У тебя вообще-то своя комната есть.

Катхар выплюнул еще что-то не менее едкое и обозвал брата так, как слышал когда-то от ищеек — вряд ли аристократам пристали крепкие слова. Он стремительно рванул к себе и бросил, прежде чем хлопнуть дверью:

— Вот и разбирайся со своим дерьмом сам!

Собственная комната показалась Катхару чужой. В последнее время он воспринимал ее больше как гардеробную, заходил, чтобы переодеться, подготовиться к каким-то приемам. Витражное окно и правда казалось куда веселее обычного, а праздничные ленточки будто добавляли красок.

Катхар едва всё это заметил и начал нервно вышагивать по комнате взад-вперед.

Конечно, он злился! Потому что безумно испугался. И теперь его по-настоящему ужасало, что Арден полагал, будто всё нормально. Даже не близко ведь! Некстати вспомнилось пророчество: если бы Катхар верил в него, то посчитал, что это он тут «лишний» брат, но с такими стремлениями Ардена он будто уничтожал сам себя.

Словно наказывал.

Прорычав что-то нечленораздельное, Катхар с грохотом распахнул дверь, разделявшую комнаты близнецов, и вернулся к брату.

Арден сидел на полу, прислонившись спиной к кровати и обхватив колени. Он не поднял взгляд на Катхар, но сам придвинулся, когда тот уселся рядом, буркнув:

— Идиот.

— Да, — тихо согласился Арден. — Извини.

— Ты же понимаешь, что должен ценить себя, а не наказывать, потому что считаешь, что поступал неправильно?

Арден промолчал, и Катхар снова пробормотал что-то ругательное. Но хвостом решительно обнял брата. Они сидели рядом, плечом к плечу, Арден вздохнул:

— Я хочу стать лучше, Кат. Ты мне поможешь?

— Конечно.

— Выкинь эту проклятую настойку. Не знаю, пусть маги не дают ее мне, даже если буду просить.

— Мой запрет для них ничто, — поморщился Катхар. — Твое слово — такой же приказ принца, как мой. Но я могу попросить отца. Королевский приказ не нарушат.

— Спасибо. Не хочу, чтобы это стало проблемой. Ты прав. И я сам не хочу быть проблемой.

Он молчал, но Катхар слишком хорошо чувствовал брата. Тот хотел сказать или спросить что-то еще, но не решался.

— Давай уже, — буркнул Катхар.

— Если бы… если бы я казался опасным, ты бы испугался? Боялся меня?

Катхар вспомнил, как Арден убил того мага. Как хрупкое человеческое тело будто взорвалось изнутри, разлетелось на кровавые ошметки. Это выглядело ужасающе, это было неправильно, и Катхар мог это принять, но никогда — одобрить. И всё-таки ни разу он не ощущал и тени страха. Поэтому честно ответил:

— Нет.

Арден рядом как будто расслабился, шумно вздохнул и робко нащупал хвостом хвост брата.

— Ты уверен?

— Абсолютно, — на губах Ардена мелькала шальная улыбка. — Ты же сам говорил, что надо забрать магию принцессы Талиссы. Так сделаем это. Ты же знаешь, как?

— Представляю. В худшем случае просто ничего не выйдет.

На самом деле, Катхар не то чтобы был настолько уверен в результате. По правде говоря, он полагал, что у них ничего не выйдет. Даже с их наследственной силой.

Но Арден действительно так и не смог уснуть. Он казался совсем измученным, Катхар тоже не знал, что предложить, и тогда-то Арден и заявил, что самое время забрать силу разлома, что таилась в Талиссе.

— Ты сдурел? — ахнул Катхар. — Ты на ногах не держишься, но собрался заниматься магией?

— Не в одиночку же. Но ты прав, мне пригодится сила того разлома, я уже устал болеть. И… ну, давай сделаем хоть что-то!

Арден так увлекся этой мыслью, что невольно увлек и Катхара. Так всегда бывало в детстве: Катхар придумывал «гениальные идеи», тянул за собой брата, но до конца они доводили их исключительно благодаря Ардену. Иногда, конечно, зря, и близнецам за это влетало. Но порой всё оборачивалось удивительными приключениями.

Глаза Ардена лихорадочно блестели, пока он наблюдал за приготовлениями брата, и Катхар даже украдкой коснулся его хвостом, чтобы проверить, нет ли настоящей лихорадки. Ничего подобного.

— Надо было забрать силу нашего разлома, — проворчал Катхар, усаживаясь на пол напротив брата. — Жаль, не сообразили.

— Было не до того.

— Ага. Ну, попробуем теперь.

— Мы же не навредим принцессе? — Арден вскинул глаза.

— Раз она до сих пор не пользовалась магией, значит, скорее всего, не может. Она и не узнает, что мы ее забрали!

В комнате пахло зажженными благовониями и потухшими свечами. Близнецы уселись друг напротив друга, скрестив ноги, так что их колени соприкасались. Их хвосты переплелись, а рожки были намазаны специальным маслом, которое помогало сосредотачивать магию. По обеим сторонам Катхар разложил для того же кристаллы.

— Ты уверен? — спросил Катхар в последний раз.

— Ты сам предлагал украсть магию империи. Так давай попробуем, — Арден улыбнулся. — Мы же будем вдвоем. Я не позволю тебе исчезнуть.

Катхар тоже улыбнулся и закрыл глаза. Он чувствовал, как Арден хочет стереть их ссору, собственные действия с настойкой, сделать что-то вместе и просто получить силу, которой ему так не хватает.

Катхар тоже хотел — всего этого и немного спокойствия для брата.

— Мы оба касались ее, Дени, так что будет проще. Настройся на эти воспоминания, настройся на Талиссу.

Катхар и сам поступил подобным образом. Легко вызвал образ принцессы, а потом позволил собственной силе зазмеиться вдоль вен, ощутил силу брата.

О подобных возможностях рассказывали маги в Башне. Они изучали их, но сил у них не хватало. Поэтому слухи о том, что принцесса Босохана смогла обуздать разлом с помощью местных магов, были так популярны.

Как можно совершить что-то подобное на деле рассказывали уже ищейки. Один из них, изрядно подвыпив, поведал, что при должных ритуалах можно вытащить силу из мощных артефактов. И использовать для себя.

Близнецам не были нужны сложные формулы, их собственная сила с лихвой их заменяла. По крайней мере, так думал Катхар, когда размышлял о том, что они сделают. Теперь всё не казалось таким уж простым.

Но в воздухе поплыл легкий цветочный аромат магии, а нащупать принцессу оказалось до невероятного легко. И ее магию. Тугую, будто бы свернутую и притаившуюся. Катхар медлил мгновение, а потом вспомнил, как измученный Арден даже уснуть не может — и щедро зачерпнул. Брату пригодится.

Арден тоже ощущался рядом. Легким ароматом прелых листьев, чувством близости и единения.

Что-то пошло не так. Магия Босохана будто бы вывернулась и со всей силы ударила по ним самим. Настолько резко, что на миг у Катхара перехватило дыхание. Он перестал чувствовать собственное тело в комнате, исчезли пол и пространство, он просто проваливался в темноту.

Кожа начала зудеть, и Катхар почувствовал, как зашевелилось заклинание, которое вплел Верховный маг. Но, к удивлению Катхара, оно… защищало. Это было защитное заклинание! Да, от опасности не уберегло бы, но позволяло медленнее истекать кровью — или вот так дольше оставаться в сознании, отражать часть чужой магии.

Достаточно, чтобы Катхар вновь почувствовал пол под собой. Чтобы хрипя открыл глаза и закашлялся, когда сладкий запах магии забился в горло. Катхар потряс головой, отгоняя наваждение, и тут же вскинулся:

— Дени?

Арден лежал перед ним. Катхар четко ощущал брата, слушал его размеренное дыхание, но всё было… чуть иначе. Катхар не мог понять, забрали они магию Босохана или нет, зато точно знал, что просто так Арден в себя не придет.

— Дени…

В отчаянии Катхар теребил брата, продолжал звать его пересохшими губами, хотя с ужасом осознавал, что тот продолжает лежать неподвижно. Он был уставшим, его не защищала вплетенная в кожу магия, и — Катхар не сомневался, что всё правильно ощутил — когда магия ударила, Арден попробовал прикрыть Катхара.

Поэтому теперь дышал, его сердце ровно билось, но в себя не приходил.

Катхар продолжал бессмысленно теребить брата, смаргивая слезы и не понимая, что продолжает бездумно повторять его имя.

Я не позволю тебе исчезнуть.

А он — позволил.

========== 17. ==========

Комментарий к 17.

Надеюсь, следующая глава не будет еще через месяц. :-|

Спасибо, что ждете!

Его величество Эмрис Элькинар всегда знал, что однажды станет королем.

В детстве он не слишком об этом задумывался, тем более, помнил, что близнецы в их роду чаще всего правят вместе. Он без проблем делил с братом обеды, одежду и предполагал, что так же разделит и корону.

Ланак со смехом таскал кусочки мяса у него из тарелки и примерял камзолы, с удовольствием вводя в заблуждение прислугу. Он всегда остро чувствовал окружающий мир и людей. Не особо сильный в политике, Ланак не мог запомнить даже послов по именам. Зато шептал «своему твердолобому братцу», кто что на самом деле чувствует и куда смотрит.

Эмрису казалось само собой разумеющимся, что дальше они так и продолжат править.

А потом проснулась их магия. Они никого сразу не убили, их не разделили… и дальше всё стало хуже. Вокруг принцев будто разливался ураган их силы, сминавший всё на своем пути. Их пытались учить в разных комнатах, но ничего не выходило.

Всё, что они знали о магии до этого, не работало с ними. Тогда Верховный маг предложил разделить принцев. «Им надо научиться владеть силой. Когда они рядом, сила сразу объединяется. Их надо разделить и обучать отдельно».

Эмрис был испуган. И тем, что происходит, и разлучением, и тем, как это влияло на брата. Ланак замкнулся, мало разговаривал с окружающими, только с братом. Эмрис прекрасно понимал, что того слишком страшит то, что они делают собственной силой.

— Я не хочу никому вредить, Эм, — тихо говорил Ланак глубокой ночью. Он больше не мог спать один. — Не хочу уезжать, но, может… так будет лучше. Для всех. Я буду писать!

Он правда писал. Как и Эмрис. Каждый вечер садился за стол и перо, рассказывая брату, как прошел его день. С нетерпением ждал таких же посланий.

Иногда они встречались. Тогда Ланак позволял себе грустно улыбаться и тихо говорить, как это невыносимо. Эмрис не знал, что ему сделать, чтобы брату стало легче — ему и самому было трудно. Но больше занимал брат, Эмрис с тревогой видел, как тот буквально потухает.

Ланак делал успехи в магии, никто не понимал беспокойства Эмриса.

— Через пару лет снова будете принцами во дворце, — говорил отец.

Их хватило на год. Письма Ланака становились всё короче, Эмрис пытался его ободрить, но его пугали фразы вроде «я так устал», «не могу больше», «как будто меня постоянно окутывает пелена».

Эмрис плохо помнил те дни, когда погиб его близнец. Его первое четкое воспоминание того времени, как баюкает мать, а он уткнулся ей в грудь, изможденный от рыданий.

Он не проронил ни единой слезинки на похоронном обряде.

Его чувства и ощущения как будто притупились со смертью близнеца. Словно Ланак забрал с собой часть его человечности. Эмрис думал, что это хорошо и правильно. Иначе боль была настолько сильной, что поглощала его с головой.

Он учился. Он рос. И ему казалось, призрак брата всегда за его плечом — это странным образом успокаивало, хотя Эмрис знал, что такого быть не может. Только невежды могут верить в призраков, на самом же деле души отправляются в круг перерождения.

Может, в новом воплощении Ланак не будет принцем. Может, в новом воплощении ему не будет… так больно. Настолько, что он решился сам всё прекратить.

Мать, кажется, так и не оправилась от смерти сына. Она долго болела, оставаясь в это время верной поддержкой для Эмриса. Когда она умирала годы спустя, Эмрис сидел рядом с ее кроватью. Она коснулась щеки тогда уже юноши и слабо улыбнулась:

— Я так надеялась… но еще давно пророчество предсказало, что я увижу смерть одного из сыновей — и никогда не увижу, как восходит на престол второй.

Отец всегда оставался далеким. Он правил железной рукой и попросту не умел иначе, в том числе и с семьей. Эмрис никогда его не понимал — может, смерть сына сказалась на нем куда больше, чем он показывал. И он совершенно точно любил свою королеву, искренне, трепетно, как умел.

Первый удар настиг его спустя пять лет после ее кончины. Он лишился рассудка и памяти, не мог говорить. Это стало настоящим удивлением для Эмриса, ему казалось, отец еще полон сил. Через пару недель тот оправился, но приступы повторялись.

Тогда он нашел сыну невесту. Но умер задолго до рождения внуков.

— Я знал, что не проживу долго, — усмехался отец. По крайней мере, Эмрису хотелось верить, что это усмешка, у отца тогда уже половина лица не двигалась. — Знал, что поздно женюсь и не переживу жену надолго. Но ты — другое дело. Я уверен, у тебя впереди долгая жизнь. Мне было пророчество об этом.

Когда корону возложили на голову Эмриса Элькинара, аккуратно устроив на рожках, ему казалось, что призрачная ладонь близнеца лежит у него на плече.

Они должны были оба стоять здесь.

Пророчества, которые давали жрицы Эмрису, никогда не были столь конкретными, как у его родителей. Они предрекали спокойное долгое правление. Говорили о том, что он никогда не будет счастлив в браке. Сплетали словами славную судьбу его детям, когда они родились.

Близнецы. Снова близнецы. Никто и подумать не мог!

Эмрис долго говорил с Верховным магом Алаканором, когда отправлял Катхара в Башню. Он слишком хорошо помнил, как закончил его брат. Он вовсе не хотел такого для своего ребенка.

— Я понимаю, — Алаканор казался задумчивым. — Мы будем следить за ним. Ты же понимаешь, мы заинтересованы не меньше тебя, чтобы с принцем всё было в порядке.

Отчасти поэтому Эмрис согласился именно на Башню. Она далеко, но маги смогут обучить Катхара — и уж действительно больше других заинтересованы, чтобы с принцем не случилось ничего страшного.

Это Эмрис решил, что сыновьям будет проще не встречаться и не писать друг другу. Просто не думал, что всё затянется на долгие десять лет. Но в дурманном дыму храма пророчицы раз за разом выдавали одно и то же: если принцы воссоединятся сейчас, то оба умрут.

Катхар попытался… насколько знал Эмрис, именно помощь магов спасла ему жизнь. Те правда следили за принцем и не дали ему сделать непоправимого.

Эмрис и Ланак были связаны как близнецы. Но это не шло ни в какое сравнение со связью Катхара и Ардена.

И сейчас Эмрис не знал, что ему делать. Рядом не было Ланака, который смог бы мягко рассказать, как следует себя вести.

У него было доброе сердце. Его бы хватило и на собственную семью, и на детей брата. Он бы любил племянников.

Он бы знал, что теперь, если один из сыновей не приходит в себя после магии, а второй отказывается с кем-либо говорить и не отходит от брата.

Принцесса Талисса Хагалад всем своим видом демонстрировала, что это официальная встреча и сейчас она говорит от лица всей Босоханской империи. Как будто Эмрис мог забыть!

Она стояла перед его столом, сцепив руки перед собой. Спокойная и величественная. Эмрис посчитал, что встретить ее в рабочем кабинете будет наилучшим решением: как владыка принимающей стороны он мог сидеть, пока она стояла перед ним. Чтобы помнила, кто у кого в гостях. Да и стол надежно скрывал хвост, а сейчас Эмрис не был уверен, что сможет его контролировать.

Талисса умудрилась повернуть всё в свою сторону.

Запоздало Эмрис вспомнил, что она совсем невысокого роста, так что стой он перед ней, получилось бы внушительнее. Но сейчас маленькая принцесса казалась королевой, хотя даже Ардену она едва доставала до подбородка.

Эмрис постарался отогнать мысли о сыновьях и сосредоточился на гостье.

На строгом темном платье виднелись многочисленные украшения из тяжелого металла и косточек. Шею скрывало массивное ожерелье, вниз тянулись кожаные ремешки, на которых покачивались когти то ли животных, то ли птиц.

Рыжие волосы Талиссы были убраны в две косы вдоль головы и спускались ниже, переплетенные кожаными шнурками с бусинами и драгоценными камнями. На обнаженных участках кожи были нарисованы знаки золотом и темной краской. Многочисленные, едва заметные цепочки, позвякивали.

Талисса выглядела воинственно. Напоминая, что Босохан завоевал всё силой, а не дипломатией.

Солнечный свет, наполнявший кабинет, сверкал на металле ее одеяния и рыжих волосах, отражался в ее глазах.

— Это можно считать нападением, — сказала она. — На меня и всю империю Босохан.

С тоской Эмрис подумал, что предпочел бы вернуться к чтению докладов, что сейчас лежали у него на столе. Бумагам хотя бы плевать, сколько раз он их прочитывает, отвлекаясь на свои мысли. И ответа они не требуют.

У стены кашлянули.

Охрана осталась за дверью, в рабочем кабинете короля стоял только генерал Исхан Меребар, старательно сливаясь с деревянными панелями по стенам. Он был здесь и не стал уходить при визите принцессы.

Талисса кинула на него быстрый взгляд, как будто недоумевала, что он здесь делает. И снова посмотрела на короля.

— Я думаю, не стоит делать выводы так быстро, — спокойно сказал Эмрис. — Нужно разобраться в том, что произошло.

Принцесса изогнула бровь:

— Разве остается что-то непонятное? Принцы Экхадура захотели забрать мою магию. Видимо, не знали, что я умею управлять ею. И у моей магии такие же острые клыки и когти, как у Босохана.

По началу, Эмрис и правда не мог понять, что произошло. Ему доложили, что бледный и потерянный принц Катхар позвал лекарей. Он как будто не очень понимал, что происходит, так что не закрыл дверь, когда вернулся в комнату. Увидев лежащего принца Ардена, Алые рыцари, конечно же, вошли внутрь, но Катхар не подпустил их к брату.

До приходалекарей он тихонько тормошил Ардена:

— Пожалуйста, очнись. Пожалуйста…

Лекари не смогли ничего сделать, послали за магами. Катхар как будто не очень понимал, что у него спрашивают, так что не мог помочь.

Разобрался во всем Алаканор. Именно Верховный маг пришел к королю сразу из комнаты принцев. Щедро налил себе вина, ополовинил бокал и уселся в кресло, мрачно смотря на короля.

Алаканору сейчас столько, сколько было бы отцу Эмриса. А Верховным магом он стал незадолго до смерти матери Эмриса. И раз все эти годы управлял магами, значит, по-прежнему оставался не только самым хитрым и дальновидным из них, но и самым сильным.

Эмрис прекрасно знал силу Алаканора.

Старый маг напоминал филина. Сидящую на ветке огромную птицу, ворочащую головой. Но готовую в любой момент сорвать и пригвоздить к земле мышь когтями, которые легко проткнут и человеческую руку.

— Лекари не могут помочь, — коротко сказал Алаканор.

Хвост Эмриса дергался из стороны в сторону и выдавал волнение куда надежнее холодной стали голоса:

— А маги?

— Маги не всесильны. Тем более, когда дело касается одновременно и вашей семейной силы, и разломов Босохана. Мы мало знаем и о том, и о другом.

Эмрис тоже налил себе вина. Надеялся, что это успокоит хвост, но тот начал только больше бить по ногам.

— Что произошло?

— Насколько я понял, принцы узнали то, что было известно только магам. Видимо, я недооценивал принца Катхара, — Алаканор нахмурился. — Не думал, что он слушает настолько хорошо. Они узнали, что принцесса Талисса смогла поглотить магию разлома Босохана. Нести ее в себе. Они захотели забрать.

— Что-то пошло не так.

— Думаю, у них почти получилось. Но магия оказалась активной, под управлением Талиссы она ударила в ответ.

— По Ардену.

— Принц Катхар повторяет, что Арден взял на себя основную часть удара, стараясь защитить. Плюс его общая слабость… и я не вплетал в его кожу защиту.

Эмрис вскинул голову. Хвост застыл, как всегда бывало, когда король пребывал в тихой ярости.

— Ты — что сделал?

— Ты запретил вплетать в принцев заклинания защиты. Для них нужно личное присутствие и время… но с Катхаром у нас было и то, и другое.

Бокал короля гулко стукнул о стол.

— Да, — ледяным тоном сказал он. — Я запретил. Потому что догадывался, что вплетена будет не только защита. Как и вышло.

— Я просто пользуюсь возможностями, когда они подворачиваются. Но ты знаешь, моей целью всегда было защищать принцев, а не вредить им.

Эмрис знал. Он никогда не доверял Верховному магу, но тот действительно не стал бы делать ничего, что навредило бы принцам. Поэтому Эмрис не верил, что в заговоре могут быть замешаны маги. Только если те, что пойдут наперекор Алаканору.

Но он всё еще сильнейший маг Экхадура.

— Я не хотел, чтобы принц Катхар был в Храме, — сказал Алаканор. — И это была возможность воздействовать на тебя. Но я поставил защиту, и она помогла.

— Я могу наказать тебя. За неповиновение.

— Можешь, — легко согласился Алаканор. — Но давай считать, что мы квиты. Моего мага убили у всех на виду, между прочим.

В другое время Эмрис не стал бы спускать подобное с рук, но Верховный маг всегда знал, как воздействовать на короля — он вообще слишком много знал.

Сейчас Эмриса заботило другое. Оставался единственный важный вопрос, и ответ на него он боялся услышать. Потому и задавать его стоило Алаканору: лекари будут мяться, но не скажут правду. А старый филин не станет ничего скрывать.

— Арден придет в себя?

— Не знаю. Он жив, физически не ранен, но без сознания. Может быть, он очнется завтра. Может, никогда. И насколько будет вменяем? Лекари и маги тут бессильны.

В голосе Алаканора чувствовалась досада. Но когда он снова заговорил, то Эмрис отчетливо услышал нотки восторга.

— Но принцы сильны, очень сильны! Всё, что мы делали, было не зря. Даже если Катхар останется один, он всё равно сильнее многих.

Никогда еще Эмрису не хотелось ударить Алаканора так, как в тот момент.

Принцесса Талисса подтвердила слова Верховного мага. Но не приходила с официальным визитом — до этого момента.

Эмрис хотел приказать ей замолчать, выгнать прочь, окатить льдом презрения. Но понимал, что лучшее сейчас — это потянуть время.

— Мы проведем расследование, — сказал король. — И я официально приношу свои извинения от лица Экхадура.

— Это нападение, ваше величество. Моему отцу уже послана весть. Пока я остаюсь здесь, но надеюсь, вы понимаете, что речь больше не идет о союзе. Мы можем объявить вам войну.

— Вы сами от этого больше потеряете, чем приобретете, — спокойно сказал Эмрис. — Ваше положение и так довольно… шатко.

— Что упрочнит его больше, чем немного новых завоеваний?

— А потом вас предадут в своей же империи. Ваше положение непрочно, принцесса. Так что не стоит мне угрожать. У Экхадура есть и собственная магия.

Король позволил силе всколыхнуться, пощекотать обнаженные руки Талиссы. Наверное, примерно так же направлял силу и Арден, когда убил мага — хотя Эмрис не был уверен, что у него самого хватило бы мощи на подобное.

Талисса ощутимо вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и вскинула голову:

— Мой отец пока еще император Босохана. Вы напали на его дочь. Но я подожду расследования.

Не дожидаясь разрешения, она развернулась и вышла прочь из комнаты. Эмрис наконец-то расслабился, его плечи опустились. Он устало спрятал лицо в ладонях, облокотившись на стол, и глухо спросил:

— Насколько всё плохо?

— Погано, — честно ответил молчавший всю встречу Исхан. Судя по звукам, он подвинул одно из кресел к столу и уселся в него. — Нам угрожает Валадис на юге, их шахты истощились, они давно подбираются к нашим, да сил не хватает. Если Босохан нападет на нас, Валадис тоже не останется в стороне. Воевать на два фронта мы не готовы.

Эмрис поднял голову и хмуря глянул на Исхана:

— А что думаешь об императоре Босохана?

— Я его не знаю. Шпионы докладывают, он не выпускает других детей из дворца, они почти что благородные пленники со всеми условиями. Если захотят, смогут поднять бунт. Если планом Талиссы был вовсе не союз, а найти повод для нападения, то он у нее есть. Если при этом в военной суматохе «случайно» умрут ее царственные родственники, она останется единственной наследницей, которой не о чем беспокоиться. Если не ошибаюсь, сейчас она явно этого и хочет.

Исхан промолчал, потом продолжил со вздохом:

— Она популярна среди воинов Босохана, специально заручилась их поддержкой. Они пойдут за ней, она уже была их героиней, еще до поездки к нам. А тут такой повод напасть на наши земли и «отомстить за оскорбление их принцессе».

— Тогда именно она могла хотеть отравить Ардена. Ослабить Экхадур, захватить часть нашей территории. Прослыть сильной императрицей еще до коронации. В конце концов, договориться с аристократами и посадить на трон кого-то более сговорчивого. Новый правящий род.

Голова начинала тихонько болеть, и Эмрис устало потер виски. Если именно Талисса и Босохан связались с местной аристократией и устроили заговор, то в итоге принцы отлично сыграли им на руку.

Проклятье!

Когда Эмрис женился, он надеялся, это будет удачный брак. Он даже пытался быть хорошим мужем, но Кайнила никогда не испытывала к нему тепла, считая, что именно Эмрис виноват в том, что она не вышла замуж за любимого. Эмрис пытался рассказать, что тот и не планировал, а просто морочил голову, да и не настаивал Эмрис именно на Кайниле, так решил отец, исходя из политики, а сын согласился.

Она всю жизнь считала это досадным долгом, не более того. Ее младший брат был очень похож на Кайнилу, хотя обязанности при дворе исполнял старательно, хоть и был порой очень туго соображающим. Но в лице Исхана, старшего брата жены, Эмрис неожиданно нашел верного союзника — и друга.

Который и сейчас понимал его лучше многих.

— Ты был у них сегодня? — мягко спросил Исхан. — Катхар будет рад тебе.

— Знаю. Но это… сложно. Видеть их такими.

Исхан печально кивнул. Он тоже заходил к племянникам каждый день, а вечерами пил вместе с Эмрисом, иногда тихо вытаскивая у него из рук очередной бокал.

— Я пошлю еще шпионов в Босохан, — сказал Исхан. — А ты сходи к сыновьям.

— Королева была здесь? — спросил Эмрис у Алых рыцарей, стоящих на страже покоев принцев.

Он спрашивал каждый день.

С таким же завидным постоянством рыцари качали головой.

Эмрис помнил свою мать, которая так любила сыновей, что не смогла оправиться от смерти одного из них. И он искренне не понимал Кайнилу. Пусть она холодна к «навязанному мужу», но как же дети? Они росли в ней, родились из ее чрева, пусть у них королевские рожки и хвосты, многое они унаследовали во внешности и от матери. А Катхар так вообще по характеру очень напоминал свою бабушку, леди Бетану.

Кайнила всегда утверждала, что не хотела этого брака. Она и детей не желала, просто это было «ее долгом».

И в то же время, когда на плечо будто ложилась призрачная рука Ланака, который всегда лучше разбирался в людях, Эмрису казалось, что жена искренне наслаждается ролью королевы. Только не хочет признавать. И ее прельщает не ответственность, не приказы и решения, а быть изящным цветком, заниматься благотворительностью и улыбаться, купаясь в чужом обожании.

Первая леди двора. Всегда готовая получать, но не отдавать взамен.

— Они не мои дети, — сказала она однажды, когда принцы были еще младенцами. — Они твои дети. Ты их хотел. А я не создана для материнства. Пророчество после их рождения, которое я получила, сказало, что дети никогда не будут любить меня как мать.

Конечно, хотел сказать Эмрис. Не будут, если даже толком не узнают тебя! Сначала он пытался яростно говорить, что Кайнила не права. Но замолчал после того, как она ответила:

— Я не могу их любить! Только не после того, что вы с этим магом сделали при их рождении! Как я вообще могу думать, что это мои дети?

Но они твои, хотел сказать Эмрис. Не важно, какую магию использовали, это твои дети.

Конечно же, Кайниле докладывали о том, что происходило. Но сама она даже сейчас к сыновьям так и не пришла.

В комнате Ардена царил полумрак.

Окна были задернуты плотными шторами, сквозь которые пробивался дневной свет, на столе всё равно стояла тусклая масляная лампа.

Арден лежал на кровати, аккуратно укрытый одеялами, его лицо казалось бледным среди подушек, но выглядел он так, будто спал. Хотя дыхание было таким медленным, что Эмрис старался не присматриваться к грудной клетке — казалось, будто Арден не дышит.

Катхар сидел на кресле рядом, забрался в него с ногами, обернул вокруг себя хвост. Он посмотрел в сторону вошедшего отца, но никакой заинтересованности во взгляде.

Помимо принцев, в комнате был и Аэль.

Король не доверял ему. Как сказал Верховный маг, Аэль был очень способным, старательным и сильным — но пока еще слишком неопытным. Вот лет через пять из него мог получиться неплохой маг, все задатки были, поэтому он и занимал место в Совете вместо своего наставника. Как понял Эмрис, Верховный маг ему достаточно доверял.

— Он честный, — хмыкнул Алаканор на вопрос короля. — Поэтому я отправил именно его к тебе. Связан и с магами, и со жрецами, хорошо воспитан и образован как аристократ.

Еще бы он не был связан с дворянами.

Сенешаль Форосанн Гондри многое рассказал. В том числе имя того, кто пришел к нему с мутным предложением и возможных сообщников. Он выдал их в обмен на безопасность, свою и семьи, Эмрис согласился: Гондри имели вес среди аристократов, такой союзник пригодится. Хотя должности король его лишил, и они решили держать в тайне, что королю известно имя хотя бы одного заговорщика.

К сенешалю приходил лорд Ман, отец Аэля.

Поэтому последний человек, которого король хотел бы видеть рядом с сыном — это Аэль Ман. Хотя он давно не был дома и вряд ли мог быть в курсе заговора, рисковать не хотелось. Но Аэль пришел сам и оказался одним из тех двоих, вместе с королем, кто мог достучаться до Катхара.

С Аэлем Катхар хотя бы говорил. Немного. Его слушал, когда тот напоминал, что надо поесть.

Сейчас Аэль подскочил на месте, торопливо поклонился. Замер на пару мгновений, потом торопливо вышел из комнаты, не желая мешать.

Эмрис остался наедине с сыновьями. И снова ощутил будто бы теплую невидимую руку, которая подтолкнула его в спину. Не сопротивляясь, король подошел к креслу, где свернулся Катхар, и мягко положил руку ему на плечо.

— Это я виноват, — тихо сказал Катхар, не отрывая взгляда от брата. — Это я так хотел забрать магию принцессы!

Эмрис растерялся. В предыдущие дни Катхар говорил односложно и только отвечая на вопросы. Не начинал разговор сам. И сейчас-то его голос звучал хрипло после долгого молчания.

Затылка коснулась призрачная рука, ветерок будто нашептал в ухо нужные слова.

— Думаю, Арден вполне отвечал за свои действия. И хотел этого не меньше.

Катхар качнул головой:

— Он смутно представлял, что мы делаем. Не знал магию. А я самоуверенно решил, что всё получится! Я мог подвергать опасности себя, если считал, что так нужно, но не его же. Не его!

Эмрис не знал, что сказать. Катхар продолжал:

— Мы просто два придурка, которые сами же воплощают пророчество. Я видел, что ему плохо, так хотел, чтобы стало чуточку… спокойнее. А теперь оказывается, что мы сами и воплотили пророчество. Остался один принц.

Катхар рассмеялся, но в этом не было веселья, скорее, истеричные нотки. Похолодев, Эмрис понял, что сын прав. Он не задумывался об этом раньше, но сейчас Арден хоть и оставался жив, его как будто не было.

Спустя оборот останется только один из них.

— Насколько я знаю, — сказал Эмрис, — оборот еще не закончился.

— Этого я и боюсь.

Катхар как будто нагнулся к брату, но потом быстро обмяк и откинулся обратно на спинку кресла.

— Я думал, мы близнецы, я смогу дотянуться до него. Но не выходит. Я чувствую, что он жив, но как будто… пустота.

Хвост Эмриса обвился вокруг его ноги, подрагивая. Это ощущение король и сам помнил слишком хорошо. Когда его брат умер, ему казалось, будто от него самого отрезали половину и выкинули. Гулкая пустота. Только никакого присутствия больше не ощущалось, только мрак смерти.

— Он как будто спит, — тихо сказал Катхар, плотнее обнимая себя руками и хвостом. — Ему часто снились кошмары. Особенно как я вернулся… он боялся, что я снова исчезну, умру. Ужасно боялся! Что, если он и сейчас видит сны? Кошмары. Только не может от них проснуться.

Прием вышел сущей пыткой.

Король никогда бы не стал его устраивать, только не сейчас. Но он недооценил заговорщиков. Те не теряли времени даром и распустили слух, который плотно засел при дворе. Сладким ядом вливался в уши, разъедал спокойствие.

Это принц Катхар виноват в том, что случилось с наследным принцем. Это он хотел убрать конкурента на престол. Неужели вы хотите следовать за таким?

Они считали, Катхар виновен.

Если аристократы-заговорщики объединились с Талиссой, дело плохо. Стоило не думать, как они смогут ответить, просто пересажать всех под замок, показательно казнить виновных.

Если Талисса хотела утвердиться как будущая императрица, возможно, за счет Экхадура, аристократы наверняка полагали, что получат свой кусок пирога — или утвердят новую династию правителей, подумаешь, небольшой кусок территории, отданный Босохану, не такая уж большая плата!

Эмрис просто никак не мог сосредоточиться на этих мыслях.

Он приказал Исхану стянуть в столицу ближайших воинов, которые ему подчинялись. Просто на всякий случай. Чтобы аристократы не взбунтовались, когда часть их голов украсит пики.

А пока — небольшой прием для местной знати, на которой обязательно стоит присутствовать Катхару. Не прятаться.

Король думал, уговорить сына будет сложно. Он приготовился приказывать, но, к его удивлению, Катхар согласился, когда выслушал.

— Дени это понравится.

Прием походил на пытку. Светские разговоры, которые с удовольствием поддерживали королева и Верховный маг. Аэль и Иладейл сидели рядом и молчали — в стороне от отца, как отметил Эмрис.

Катхар вообще не поднимал головы и не произнес ни слова. Он возил по тарелке единственный кусочек рыбы, так к нему и не притронувшись. Эмрис почти хотел, чтобы сын выкинул что-то в своем духе: непристойную шутку, прогулку по столу, да что угодно! Только не это подавленное молчание.

Его хвост лежал неподвижно. А костяшки пальцев правой руки были сбиты, как будто Катхар в бессильной ярости ударил рукой по стене.

Когда на стол подали десерт, Катхар наконец-то поднял глаза на отца:

— Можно я уже пойду?

Король прекрасно понимал, куда отправился Катхар, тенью выскользнув из-за стола.

У кровати Ардена суетились привычные лекари. Они кивнули вошедшему Катхару, спокойно закончили изучать состояние принца и вышли.

Они делали это каждые несколько часов. Теперь реже. Ночью они не приходили, так что Катхар знал, что теперь они явятся только утром.

Он не стал снимать парадный камзол, расшитый камнями, не смывал золото с рожек. Только кинул венец принца на столик и забрался на кровать к близнецу. Свернулся рядом поверх одеяла, обнял Ардена хвостом.

Шепотом Катхар рассказывал ему о том, что происходит во дворце. Об интригах и кознях. Он не знал, слышит ли его брат, но верил, что да.

Ему надо было верить.

Наконец, Катхар уткнулся лицом в плечо неподвижного брата, зажмурился. Его голос предательски задрожал, когда он сказал:

— Возвращайся ко мне, а? Без тебя в этом бардаке не разобраться. Не позволяй… Дени, не позволяй себе исчезнуть.

Катхар почти уснул, когда внезапно ощутил: что-то не так. Он резко распахнул глаза, когда его прошили страх и холодный пот.

Что-то изменилось. Что-то очень сильно изменилось.

— Дени?

========== 18. ==========

Когда Катхар проснулся, ощущение было мутным, а голова тяжелой, как бывает, когда спишь слишком долго.

Он потянулся всем телом, распрямив даже хвост. Зевнул.

И только тут вспомнил всё, произошедшее ночью. Резко сел на постели, одновременно шаря хвостом рядом. Но уже и так знал, что кровать пуста. Куда делся Арден? Потерев глаза, Катхар глянул в окно, пытаясь понять, который час, и сколько он проспал.

Дурацкое сонное зелье! Вот поэтому Катхар не любил эти штуки. Уж слишком хорошо спалось.

Судя по мутному свету из-за облаков, время приближалось к полудню, не меньше. Проклятье!

Прием накануне проступал в памяти мутным изнуряющим временем. Катхар понимал, что ему следует присутствовать, показать аристократам себя, а не прятаться за закрытыми дверьми. Но всё это было не важно, он просто хотел вернуться в комнату, запереться в полумраке с братом и охранять его, пока тот не очнется.

В глубине души Катхар не то чтобы ждал… он боялся, что этого не случится. Но верил в Ардена, что, если у него будет малейший шанс вернуться к близнецу, он это сделает.

Поздно вечером Арден действительно очнулся.

Сначала Катхар перепугался, не понимая, что происходит. В последнее время он привык ожидать только плохого. А потом понял, что ощутил именно это: брат пришел в себя.

Катхар помнил собственную безумную радость, слабые объятия Ардена и его хриплый голос. Правда, близнец с трудом понимал, где он и что происходит, он даже не помнил, что произошло. Катхар тут же послал за лекарями, а до их прихода успел рассказать Ардену о магии принцессы.

Тот всё равно не очень понимал и казался человеком, который много и без меры пил, а теперь пытался хоть на чем-то сосредоточиться. Лекари тут же начали осматривать, задавать вопросы.

Катхар не сразу понял, они заставили Ардена пройтись, только чтобы убедиться, что он помнит, как это делается. Задавали тысячи вопросов, и Катхар ощущал смятение брата.

— Он устал, — заявил Катхар. — Всё завтра.

Лекари не стали спорить с принцем. Предложили обоим зелья, которые помогали уснуть без сновидений. К счастью, у них не было ничего общего с успокоительным, Арден быстро выпил, Катхар тоже не стал отказываться. Он мало спал в последнее время и был слишком взбудоражен, чтобы уснуть.

Он дождался, когда дыхание Ардена стало спокойным и глубоким, как у крепко спящего. После этого выпил сам.

И всё проспал!

Натянув штаны, Катхар босиком прошел к двери комнаты и широко распахнул ее. Стоявшие на страже Алые рыцари поклонились.

— Где мой брат?

— Принц Арден взял сопровождение и сказал, что хочет прокатиться.

— Куда прокатиться? — опешил Катхар. — Почему меня не разбудил?

Алые рыцари молчали, не зная, что ответить, но Катхар и не ждал ответа. Он распорядился, чтобы принесли воду для умывания и завтрак. Подумав, добавил, что на двоих.

Что ж, по крайней мере, его главное опасение точно не оправдалось: Арден не уснул снова беспробудно, а очень даже пришел в себя. Катхар мог понять его желание прогуляться на свежем воздухе. Но почему он Катхара-то не разбудил?

Долго задумываться Катхар не умел. Попросту не видел смысла: зачем, если позже он сможет узнать ответ. К тому же, прислушавшись к своим ощущениям, он четко почувствовал, что с Арденом всё нормально. Так что спокойно привел себя в порядок, только с затраком решил повременить, дождавшись близнеца.

Катхар вскинул голову за миг до того, как дверь открылась. Арден был в костюме для верховой езды, припыленном после прогулки. Вряд ли он лихо галлопировал, но даже теперь выглядел усталым. Рожки выделялись среди потрепанных ветром светлых волос.

— Дени! — Катхар вскочил с места, переминаясь с ноги на ногу. — Ты куда исчез?

— Извини. Ты крепко спал, я не хотел будить. И мне… мне надо было побыть одному.

Последняя фраза неприятно резанула. Арден не приходил в себя несколько недель, а теперь первым же делом заявил, что ему не нужна компания! Катхар понимал, что злиться глупо, но всё равно было обидно. Арден начал снимать камзол, Катхар отвернулся, чтобы скрыть эмоции.

— Завтрак еще не остыл, — буркнул он, бессмысленно поправляя тарелки на принесенном слугами подносе. Приоткрыл крышку на блюде, пытаясь понять, что это, но без особого успеха. Зато повалил пар и приятный запах.

Арден подошел почти бесшумно, обнял сзади и уткнулся в плечо брата. Катхар застыл: раньше близнец так не делал.

— Не злись, Кат. Твои эмоции… от них почти больно.

Долго зацикливаться на чем-то одном Катхар в любом случае не умел. Он удивился и обернулся к отпустившему брату:

— Ты так хорошо меня чувствуешь?

Арден кивнул. Прикрыл глаза и поднял руки, пошевелил пальцами, как будто прикасался к чему-то невидимому.

— И тебя, и магию. Ощущаю ее гораздо сильнее, она колется в руки. Место разлома слишком яркое. Ты знал, что оборот еще не прошел?

Катхар качнул головой, с удивлением смотря на брата. Казалось, он мог ощущать место разлома прямо отсюда, хотя на такое не были способны даже ищейки. Им требовалось стоять на месте, чувствовать ту магию, что текла в воздухе.

Арден опустил руки и открыл глаза:

— Тоже почти больно.

— Может, — осторожно предположил Катхар, — ты стал так ярко ощущать из-за своей отключки?

— Наверняка. Думаю, скоро всё вернется, как было. Надеюсь, тогда и мысли в голове придут в норму.

— Что ты имеешь в виду, Дени? Как ты вообще? Куда уходил?

Катхар понимал, что слишком много вопросов, но ничего не мог с собой поделать. Арден, кажется, тоже растерялся под таким шквалом — или еще не привык к ярким эмоциям Катхара. Тот глубоко вздохнул и кивнул в сторону подноса:

— Поешь для начала.

Арден покачал головой. В итоге он только выпил воды и улегся на спину поперек кровати.

— Я уходил, чтобы привести мысли в порядок, — признал Арден. — Не очень помогло.

— И как ты себя чувствуешь?

— Словно меня разбили на тысячу осколков, потом собрали, но не все на своем месте. А части вообще нет.

Катхар не очень понимал. Но с не свойственным ему терпением слушал. Осторожно уселся рядом на кровать. Он вряд ли бы признался даже себе, но не мог понять, действительно ли Арден более-менее в порядке. Правда ли это сейчас его брат.

— Кат!

Видимо, Арден почувствовал. Он резко сел, забираясь на кровать с ногами. Повернулся к Катхару, обхватив себя руками и хвостом. Его взгляд был почти испуганным:

— Не надо так, Кат… я чувствую тебя, чувствую эту проклятую магию, но у меня в голове будто всё перемешалось. Я не всё помню, некоторые воспоминания не на своем месте. Кажется… кажется, я видел сны, Кат, кошмарные сны, и они тоже что-то переворачивали во мне самом. Теперь и сам не знаю, точно ли это я, вернется ли всё на свои места. Но если и ты во мне сомневаешься, тогда… тогда всё бессмысленно.

Арден опустил голову, не смотря на брата, его мелко трясло, а когда Катхар осторожно приблизился, Арден отшатнулся.

И в этом во многом был именно он сам: растерянный, еще с неразберихой в голове, признающий, что только близнец имеет для него значение. Это был настоящий Арден, никаких сомнений.

Обычно именно Арден был чем-то цельным, уверенно-твердым, на что всегда ориентировался Катхар. Надежность, которую он ощущал спиной, даже когда близнецы были разлучены. Но теперь он понял, что и Ардену требуется что-то такое же твердое. Иначе он соскользнет в эти осколки и никогда из них не выберется.

— Дени…

Без лишних слов Катхар порывисто обнял брата. Арден робко, почти боязливо переплел свой хвост с хвостом близнеца, и Катхар крепко сжал его в ответ.

— Нам нужно поговорить с отцом. И тебя должны осмотреть лекари и маги.

— Потом, Кат. Я не готов сейчас. Они… слишком шумные.

Арден чуть отстранился, вздохнул и потер виски, как будто у него болела голова.

— Не хочу есть, — невпопад ответил он. — Я всё пытаюсь… не знаю, почувствовать цельность. Но что-то выпадает из памяти, что-то путается. Как будто я хорошенько выпил и никак не протрезвею. А вот вспоминать кошмары, которые я видел в отключке, мне бы не хотелось.

— Не торопись, — Катхар вскинул руку, хотел отнять ладонь брата от виска, но потом помедлил.

Арден нахмурился и сам перехватил его руку. Уставился на сбитые костяшки.

— Ты успел с кем-то подраться? Совсем свежие.

— Нет, — Катхар смутился. — Я злился из-за всего, что происходит. И… ну, ударил о стену.

Арден приподнял брови, но руку не выпустил. Мягко провел подушечками двух пальцев по содранной коже. Катхар почувствовал, как брат хотел бы залечить их — пусть ни одна магия не была на это способна.

Видимо, их связь и правда стала сильнее.

Катхару было совестно: он допустил тень опасения, что очнулся действительно не тот же Арден, каким он был — а вот в брате колебаний не ощущалось. Арден мог сомневаться в себе, но никогда в Катхаре. И его желание унять боль, пусть даже такую пустячную, было искренним и всепоглощающим.

— Мне жаль, — вздохнул Арден. — Не вини себя, Кат. Я сам согласился забрать магию принцессы. Понимал, может что-то пойти не так. Ты же меня не заставлял. Я так понял, у нас не вышло?

— Нет. Талисса хочет повернуть всё в свою сторону и чуть ли не объявить войну. Отец расскажет подробнее.

Арден рассеянно кивнул. Он всё еще не отпускал руку Катхара.

— Дени. Пожалуйста, пусть тебя посмотрят лекари и маги. Если хочешь, потом выгоним их, ты сможешь отдохнуть. Но пусть осмотрят. И отец с дядей наверняка хотят тебя увидеть. Они каждый день заходили.

Арден накрыл руку брата своей ладонью, Катхар ощутил легкое пощипывание в сбитых костяшках, как бывает, когда раны обрабатывают. В воздухе поплыл едва уловимый аромат магии, а лицо Ардена стало… даже не задумчивым, а как будто отстраненным, каким было, пока он не приходил в себя. Это на миг напугало Катхара, но в то же время он понимал, что ничего страшного не происходит.

Он ощутил, что его магия, его сущность полностью раскрылись навстречу близнецу. Он чувствовал и всё то, что внутри Ардена. Всего на миг.

Арден заморгал, будто приходя в себя, убрал руку, и Катхар с удивлением увидел, что его пальцы в полном порядке. Он сжал и разжал кулак, наблюдая за чернильными точками знаков хараторов. Но ничего больше. Никакой содранной кожи.

— Мы так не умели, — ошалело сказал Арден. — Что это значит?

Никто так не умел. Этого вообще не должно происходить. Катхар прочистил горло:

— Дени, давай всё-таки позовем лекарей и магов.

— Да. Ты прав. Только не уходи.

Катхар и не собирался. От еды брат наотрез отказался, а вот сам Катхар как раз успел перекусить до того, как покои наполнили люди. Маги держались чуть в стороне, явился даже их Верховный Алаканор. Аэль тоже был здесь. Лекари суетились вокруг Ардена. Пришел и отец вместе с дядей Исханом. Коротко им кивнув, Катхар придвинулся поближе к Ардену.

Тот жмурился и пропускал половину вопросов. Он явно не был готов к такому количеству людей, а по тому, как тер ладони друг о друга, Катхар понял, что и магию Арден ощущает по-прежнему ярко.

Вскоре он вспомнил, почему его брат — наследный принц. Тот, кто может взять себя в руки, сориентироваться и отдавать приказы. Арден быстро как будто включился — но кончиком хвоста продолжал цепляться за брата.

— Мы проведем короткую проверку, — объявил Алаканор. — Учитывая, что всё произошло из-за магии.

Арден кивнул, соглашаясь. Он улегся на кровать и прикрыл глаза, маги встали по одну сторону, закрывая окно, Катхар отошел к отцу и дяде по другую. Он почуял сладковатый запах магии, а потом резкую боль — не свою. Арден завопил.

Катхар знал, что маги не делали этого намеренно, они и сами перепугались, магия тут же отступила. Катхар оказался рядом с Арденом, сцепил руки, хвост.

— Потерпи, Дени. Надо ведь знать, что происходит.

Наверное, будь у Катхара чуть больше времени поразмыслить, он бы вообще прогнал магов прочь. Мало ли что еще задумают. Но отец успел рассказать, что защита не просто так была вплетена в кожу Катхара: маги, скорее, стремятся защитить принцев, а не навредить.

Как понял Катхар, было что-то еще. Что-то связанное то ли с принцами детьми, то ли с рождением, то ли раньше. Что-то такое, о чем король не распространялся, но из-за чего верил магам.

Катхар понятия не имел, о чем речь.

Но сейчас не было времени размышлять. К тому же Катхар правда хотел знать, что с Арденом — и чтобы тот сам знал. Потому что иначе навообразит кучу глупостей!

Арден стискивал зубы, чтобы не закричать, Катхар ощущал его боль, и снова произошло то же, что чуть раньше с лечением: магия близнецов как будто стала на миг единым целым. Принцы были открыты друг для друга, а их сила стала широкой и всепоглощающей, способной усмирить боль и не мешать воздействию.

— Мы закончили, — объявил Алаканор. — Разумно будет дать принцу Ардену отдохнуть.

Арден устало опустился на кровать, и Катхар укрыл его одеялом. Их магия снова будто распалась на две части, принадлежала каждому. И всё равно Катхар с удивлением понимал, что сейчас и сам чувствует брата куда лучше, чем раньше.

Арден нашел взглядом Катхара:

— Я слышал тебя.

— Что?

— Я слышал тебя, Кат. Не помню снов, но помню твой голос. Он не давал забыть, что я должен вернуться.

Дядя Исхан властными распоряжениями направил магов и лекарей в соседнюю комнату. Отец задержался, что-то вполголоса говоря Ардену. Катхар юркнул за остальными.

Ему стало стыдно, что в его комнате цветные ленточки и яркий витраж, это слишком не походило на покои принца во дворце. Зато он заметил, как Верховный Алаканор с удивлением скользнул взглядом по помещению, потом уставился на Катхара. Тот дерзко вскинул голову. Но уже через мгновение в комнату вошел король, и всё внимание переместилось.

— Принц ослаблен, — начал лекарь, — но это нормально. Учитывая, сколько времени он провел без сознания.

— Тело ослаблено, — невозмутимо поправил Алаканор. — Он окрепнет. В памяти тоже постепенно всё встанет на свои места. А его магия и сейчас в полном порядке.

Он метнул короткий взгляд на Катхара, и тот не видел смысла скрывать:

— Арден ярче ощущает магию. И меня.

— Так бывает, — кивнул Алаканор. — Со временем всё вернется в норму. Но вы как-то смогли объединить магию… я так понимаю, примерно то же вы сделали, когда закрыли разлом.

Катхару стало неуютно под внимательным взглядом Верховного мага. Но он вовремя напомнил себе, что давно не мальчишка, которого поручили заботам Башни. Он — принц. И пусть у Ардена куда лучше получается держать голову высоко, даже когда на ней нет короны, сейчас здесь только Катхар.

— Да. Только теперь всё вышло куда проще.

Он не стал упоминать, что до этого их совместная магия смогла даже лечить. Не был уверен, что Верховному стоит об этом знать. Да и не поручился бы, что их сила способна на что-то большее, чем убрать простые ссадины.

Алаканор кивнул:

— Такое случается. Хотя я думаю, что все события последнего времени сделали вашу связь сильнее и прочнее. Теперь вам легче друг друга ощущать и объединять силу. Потрясающе!

— Это может им угрожать? — спросил отец.

— Нет. Не думаю. Наоборот.

От Катхара не укрылось, как отец едва заметно нахмурился. Может, подумал, что теперь другому будет еще хуже, если с одним что-то случится. Но разве могло стать хуже? Катхар помнил эти вязкие дни, когда Арден не приходил в себя.

Катхар внезапно четко понял одну вещь. Именно из-за этих недель, но осознал только сейчас. Если Арден умрет, сам Катхар тоже не сможет жить. И наверняка точно так же наоборот.

Что делало пророчество совсем бессмысленным.

Отец обсуждал что-то с Алаканором, Исхан отвел в сторону лекарей и серьезно кивал, пока ему что-то рассказывали. Катхар подумал вернуться в комнату брата, когда рядом оказался Аэль.

— Не волнуйся за него, — шепнул Аэль.

Катхар глянул с удивлением: не думал, что его эмоции так очевидны со стороны. Аэль встал так, что отгородил Катхара от остальных и Верховного мага.

— У моего наставника есть племянник, — негромко начал Аэль. — Однажды мы ездили к нему. Он был способным мальчиком, отлично чуял магию и обучался. Но когда был дома, упал с лошади. Сильно ударился головой. Настолько, что пару дней вообще никого не узнавал. Потом пришел в себя. У него тоже многое путалось в голове, но магию он стал ощущать куда лучше.

Катхар чуял, что концовка рассказа ему не понравится. Так оно и случилось.

— Маги тоже говорили, что со временем он придет в норму. Так обычно и происходит. Но случилось иначе. Этот племянник… он почти потерял связь с окружающим миром. Он чует магию лучше любых ищеек, но не всегда помнит, кто он сам такой. Окружающий мир не имеет для него значения, он слишком погружен в себя и магию.

Катхар сцепил руки и нахмурился, чтобы не было заметно, насколько ему не понравился этот рассказ — и как дрожат ладони.

— И где этот племянник сейчас?

Катхар ожидал какой-то трагической развязки, но Аэль пожал плечами:

— Живет со своей семьей. При нем всегда специальный человек, который направляет, умывает и кормит. Ищейки часто приезжают, когда нужна помощь в сложных делах. Но в остальном он слишком погружен в себя.

— Зачем ты это рассказываешь? Хочешь напугать? Арден немного путается, но он не оторван от мира.

— Я знаю, насколько для тебя важен брат. Поэтому говорю, чтобы ты присматривал за ним в ближайшее время. И оставался для него чем-то четким и твердым. Потом и правда всё должно прийти в норму.

Катхар кивнул. Не то чтобы он собирался вести себя как-то иначе, но видел, что Аэль действительно встревожен.

— Маги не любят говорить, что такое случается, — фыркнул Аэль. — И это неправильно!

Дверь между комнатами открылась, и торопливо юркнул слуга, кланяясь:

— Принц Арден хочет видеть Верховного мага.

Вместе с Алаканором пошел и отец. Конечно же, следом и Катхар, как он мог остаться в стороне.

Арден сидел на постели. Его ноги скрывало одеяло, на теле была только рубаха. Но хвост гордо стоял торчком, как будто Арден хотел показать его. Он был бледным, изможденным, но с идеально прямой спиной и смотрел так, как только может смотреть наследный принц. Будущий монарх, по слову которого будут отправляться в бой армии.

— Верховный маг, вы снимете с моего брата вплетенные чары. Все.

Алаканор едва заметно вскинул брови. Он слегка поклонился и явно хотел выдать какие-то увиливания, но Арден жестко спросил:

— Кому вы служите?

Алаканора вроде бы удивил вопрос:

— Стране, разумеется.

— Маги подчиняются королевской семье. Я — наследный принц. Хочу напомнить, что вы обязаны выполнять мои приказы, иначе это государственная измена.

Алаканор чуть сузил глаза. Похоже, на этот раз ему не понравилось, как разговаривал Арден. Или он не ожидал.

— Мне плевать, какие у вас договоренности с отцом, — Арден бросил короткий взгляд на короля. — Или чем вы его шантажируете. Можем поговорить об этом позже. Но сейчас вы снимете все вплетенные чары. Аэль проследит. И если хоть что-то пройдет не так, как надо, я лично прослежу за вашей казнью. Не забывайте, что государственная измена карается смертью.

Арден тихонько сжал своей силой Алаканора. Не пытаясь угрожать, а просто напоминая, что это такое. Если бы он применил магию больше, то мог бы убить, взорвать изнутри, как того мага. Но сейчас Арден четко контролировал себя.

А еще Катхар ощущал, что брат оглядывается на него. Как будто опирается невидимой рукой, уверенный, что Катхар сможет поддержать — или удержать. Арден ему безгранично доверял.

Катхар ожидал, что отец что-то скажет, может, даже осадит Ардена. Он молчал. На лице Алаканора отразилась целая гамма эмоций, а потом он с трудом вернул себе спокойное выражение и поклонился:

— Как прикажете, ваше высочество.

Когда все ушли, Катхар подошел к брату, и тот уже не пытался скрыть, как он устал.

— Дени, неужели обязательно было сейчас?

Арден свернулся клубком, уткнувшись макушкой с рожками в сидящего рядом близнеца. Пробормотал:

— Да. Отдохнем и двинемся в Храм.

— Поэтому и хотел снять чары? Зачем нам в Храм?

— Потому что есть что-то, чего мы не знаем. Что-то важное, что связано с магами. Что знает отец, но никогда не скажет нам. Я уверен, в Храме должны об этом знать.

— Хорошо.

— Иди… сделайте всё прямо сейчас.

— Успеем, никуда не денутся. Я тут посижу, пока не уснешь.

Откуда у Ардена такая уверенность, Катхар спрашивать не стал. В конце концов, если брат чувствует себя спокойнее, что-то делая, это в интересах Катхара, избавиться от всех заклинаний.

Арден закрыл глаза и затих, Катхар мягко погладил его по волосам. Он еще помнил, как Арден взял удар на себя с магией Талиссы. Как он хотел защитить. Катхар сделал бы то же самое для брата. Но еще сейчас он подумал, что это не просто его близнец, это наследный принц, который умеет править.

Однажды Катхар станет первым, кто преклонит колено перед новым королем — своим братом.

========== 19. ==========

Арден считал, всё могло быть гораздо хуже.

В первое утро прогулка привела мысли в порядок, но в голове многое путалось, выскальзывало, и Арден ощущал себя так, будто пытается зачерпнуть юркий песок, что шелестит сквозь пальцы.

По крайней мере, он был живым.

Хотя заняться делами так и не смог: люди до сих пор были слишком «шумными», а при попытках сосредоточиться на бумагах, мысли снова расползались, и Арден обнаруживал себя спустя несколько часов как будто выпавшим на это время, всё на том же документе.

Когда вернулся Катхар, уже без вплетенных в кожу чар, он разозлился, что Арден не может хоть ненадолго забыть о делах. Заявил:

— Я устал! Поэтому сначала мы нормально отдохнем, а потом уже Храм или что ты там хотел. Он сотни лет стоял, подождет еще немного.

В итоге, в Храм отправились несколько дней спустя, и Катхарнастоял, чтобы ехали в карете, а не верхом. «Еще в Храме находимся». Арден сильно подозревал, что близнец так неизящно делает всё из-за него, но в любом случае был благодарен и признателен. Он ценил заботу Катхара.

— Дени. Дени!

Арден моргнул и понял, что слишком давно сидит, уставившись на сцепленные на коленях поверх бумаг руки. Он даже не мог сказать, что задумался о чем-то под равномерное неторопливое движение кареты. Вовсе нет. Он просто как будто выпал на какое-то время… и даже не мог сказать, на сколько именно.

— Да, — Арден выпрямился, отрываясь от созерцания рук и посмотрел на близнеца. — Извини. Я здесь.

У Катхара на лице отчетливо проступало беспокойство — еще лучше Арден его ощущал. Сколько тот уже пытался дозваться до брата? Арден даже не помнил, о чем они до этого говорили.

Это всё отчаянно пугало, но Арден надеялся, что со временем пройдет. Ему было необходимо в это верить.

— Хорошо, что ты здесь, — пробормотал Катхар, отворачиваясь к другому окну. — Не исчезай.

— Не исчезну.

Арден даже не представлял, каково было Катхару, пока он сам лежал в отключке. Видеть таким и не понимать, очнется ли вообще. Происходящее с ним могло не сильно заботить Ардена, но он не хотел причинять еще больше беспокойства и боли брату.

Арден снова зашелестел бумагами, не желая признавать, что брать их с собой было безумием. В тусклом свете кареты прочитать-то ничего невозможно, а уж когда сложно сосредоточиться — тем более.

— Так зачем мы едем? — Катхар снова повернулся к Ардену. — Может, хоть сейчас объяснишь?

— Я не уверен…

— Дени, я верю, что нужно в Храм. Я мог бы поехать и просто так, если это тебя успокоит. Но я знаю, что у тебя есть какая-то цель. Расскажешь?

Арден вздохнул:

— Не хочу, чтобы ты думал, что я не говорю… просто это глупо. Но когда я видел свои… сны, там было много разных видений. Я не помню большую часть, наверное, и к лучшему. Но часть была странной. Как будто смутные воспоминания из прошлой жизни. Если кто и может об этом рассказать, так только жрецы.

Катхар кивнул. Арден не стал уточнять, но он был уверен, в этих странных воспоминаниях был и брат. Вот только видения тоже будто ускользали, когда Арден пытался сосредоточиться. Смутные картинки, но они зарождали беспокойство, зудели внутри, и Арден очень хотел выяснить, что они означают.

Жрецы считали, что после смерти дух перерождался на земле. И так по кругу, пока не накопит достаточно мудрости, чтобы вознестись в объятия богини и уподобиться ей. Это основа веры жрецов, и Арден полагал, они смогут рассказать больше или хотя бы пояснить, что это значит. Может, даже есть какие-то специальные благовония, которые надо воскурить и вспомнить. Эта идея не очень воодушевляла, но если это как-то поможет, то Арден готов.

Хотя он понимал, что на самом деле ему надо не ехать в Храм ради призрачных видений, и уж точно не тащить туда с собой брата. А разобраться в том, что они натворили, когда решили тронуть магию Талиссы.

В том, как она, видимо, договорилась с частью местной аристократии, решив развязать войну против Экхадура.

Ни отец, ни дядя Исхан не желали говорить о политике, заявляя, что всё позже. И это дико раздражало Ардена: да когда позже-то! Он уже пришел в себя, а проблемы решать стоит. Даже Катхар уходил к ним, что-то делал, но Арден большую часть времени просто спал.

Как много он пропустил! И продолжает пропускать. А еще смеет зваться наследным принцем.

— Сколько воинов прибыло с Талиссой? — спросил Арден. — Ты же проверял свиту принцессы.

— Отряд шамширов.

— Элитные воины Босохана. Считалось, что она демонстрирует мощь родной страны, и эти воины могут поступить на службу Экхадура как часть приданого. Но теперь я думаю, она взяла их, чтобы обезопасить себя.

Катхар бесцеремонно выхватил бумаги из рук Ардена и положил их на лавку перед ними. Арден даже сопротивляться не стал, всё равно бесполезные отчеты, от которых только голова начинала болеть.

— Всё равно мне не очень верится в коварство Талиссы, — проворчал Катхар. — Она казалась милой.

— Мы с тобой тоже кажемся милыми, но это не значит, что не можем убить.

Катхар скривился и умудрился хвостом хлопнуть Ардена по затылку — по крайней мере, так наверняка задумывалось. Он промахнулся и попал сначала по рожкам, потом по щеке. Арден рассмеялся и отмахнулся от братского хвоста.

Снова посерьезнел:

— Талисса не коварна. Она умна. Предложения союза отвлекли внимание, а она тем временем договорилась с нашими мятежниками. Убить меня, найти повод для войны. Ее солдаты пойдут за ней, победы упрочнят ее положение лучше многих союзов, а тем временем избавились бы от тебя и от отца. Талисса получила бы часть территории Экхадура, мятежные аристократы — новую династию на троне.

— А почему сразу не убить отца?

— Потому что неизвестно, что бы тогда начал делать я. Или ты. Может, коронованные предпочли бы любой мир? А Талиссе нужны завоевания и слава. Может, после моей смерти она бы однозначно намекнула, что к этому причастен Босохан. Просто чтобы отец точно разъярился. А верные Талиссе дворяне повлияли бы на него нужным образом.

Арден не стал озвучивать то, что было и так очевидно: ни на него, ни на брата местные аристократы особого влияние не имели. Отчасти не воспринимали их всерьез, отчасти у близнецов были они сами. Арден послушал бы Катхара и только его, но не какого-нибудь отца Аэля.

Влиять на короля проще. К тому же, можно всегда угрожать жизнью второго сына.

Арден подумал, что если бы Босохан что-то сделал с Катхаром, то он бы и сам, не задумываясь, начал войну. Хотя сейчас смутно вспоминал, что на юге тоже не всё гладко, Валадис был готов поддержать войну с Экхадуром в своих интересах, и с двух сторон с Босоханом они бы военных действий не выдержали.

— Отец занялся мятежными дворянами, — сказал Катхар. — Он… начал аресты и приговоры. Смертные приговоры.

— Что? — Арден с удивлением повернулся к брату. — И когда вы хотели об этом рассказать?

— Когда бы ты окреп.

И не выпадал из реальности, хотелось с горечью закончить Ардену. Это было правдой.

— Извини, — Катхар опустил глаза. — Отец и меня особо не посвящает в детали. Я только знаю, что он арестовал несколько дворян по обвинению в государственной измене. В том числе лорда Мана.

— Отца Аэля и Иладейл?

— Я подумал, тебе стоит знать перед визитом в Храм с его Верховной жрицей.

— Да уж. А что Аэль?

— Я с ним не говорил.

Ну, конечно. Потому что свободное время проводил с братом. Ардену стало стыдно, он подумал, что стоит уже заняться делами и самому, иначе он рискует проснуться однажды утром и из бесед слуг узнать, что у них вообще-то объявлена война с Босоханом, а дворяне решили поднять мятеж.

— И что аристократы? — спросил Арден.

— Возмущены. Волнуются.

— Еще бы!

Ему надо поговорить с отцом. Сразу после возвращения из Храма он точно поговорит с отцом. И с дядей Исханом. Тот как опытный военачальник, если что, сумеет убедить отца, что развязывать сейчас войну — смертельно для Экхадура.

Хотя изначально это сами принцы дали повод из-за собственной глупости.

И всё-таки Арден не мог не восхищаться Талиссой: скорее всего, ее собственный отец не одобрял планы дочери, но она была слишком амбициозна, хотела упрочнить свое место. И отправилась почти одна в чужую страну! Столько узнала и выведала под видом мнимого брачного союза! Не боится, что ее саму сейчас арестуют… хотя верные шамширы наверняка смогли бы положить королевскую гвардию, может, даже Алых рыцарей, прорубить дорогу. Талисса бы улизнула, и это точно было войной.

К тому же, у нее была собственная магия, взятая из разлома. И всё равно Арден поражался ее смелости и смекалке.

Карета наконец-то ткнулась и встала, Арден степенно раскрыл дверцу и вылез, Катхар уже успел выпрыгнуть и оказаться с этой стороны.

— Хороший знак! — заявил он, показывая на больших полосатых кошек.

Их вел невысокий жрец с выбритым черепом и серьгой на всё ухо. Массивные цепочки позвякивали и тянулись к расписным ошейникам, которые животные несли так, будто короны.

Катхар всегда искренне восхищался этими животными, считал, они похожи на принцев, даже хвосты такие же. Арден не рассказывал брату, что у хищников сточены зубы, а когти им вырывают. Предварительно опоив каким-то снадобьем, конечно, жрецы очень пекутся о священных животных. Но тем не менее.

Помалкивал Арден и о том, что принцы скорее похожи на ту тварь, что вылезла из разлома.

— Ты хочешь встретиться с Иладейл? Ты ее предупредил, что мы приедем? — Катхар переминался с ноги на ногу, не очень уверенный, что теперь делать.

— Нет. Я подумал, нам нужна не она, а кто-то из жрецов, кто занимается… нашей областью.

— Ну, пойдем и спросим.

Катхар нервно хмыкнул, и Арден почувствовал себя глупо. И правда, как он собирался что-то выяснять, понятия не имея, кто им нужен? Какой-то посвященный высокой ступени? Да и с Иладейл стоило встретиться: Ардену рассказали, что она приходила, когда он был без сознания, но потом она во дворце не появлялась. Может, вовсе и не хотела видеть его как Ардена — но как принцу отказать бы не смогла.

— Идем.

Карета подвезла их к самому Храму, так что он высился светлыми колоннами, эхом отражал изнутри песнопения, льнул запахом сладковатых цветов из сада. Арден зашагал по каменной крошке, которая покрывала тут все дорожки, но на ступенях всё-таки остановился.

— Что такое? — насторожился Катхар.

— Магия, — выдохнул Арден. — Она тут… повсюду. Завораживает.

С тех пор, как очнулся, он ярче ощущал окружающих людей. Особенно Катхара, от его эмоций иногда бывало действительно больно. Но вместе с тем многократно усилилось и ощущение магии. Раньше она покалывала пальцы, отзывалась дрожью, или как будто ветерок проходил по затылку.

Может, поэтому Ардену было особенно больно, когда маги его проверяли.

В Храме магии было полно. Ее волны будто танцевали на коже, вели мелодию, которую нельзя услышать, но можно почувствовать. Облепляли, опутывали, проникали внутрь и отзвывались в костях. Это было приятно, но почти оглушало, так что Арден ошарашенно остановился и заозирался, пытаясь понять, где он вообще. Чувство направления терялось, мир вокруг смазывался, превращаясь в пятна светлого, зелени, полосатых шкур.

Магия была густым, сладковатым потоком, который окутывал и не давал вздохнуть — но это оказалось на удивление приятным.

— Дени, ты слышишь меня? Послушай! Я здесь! Ты видишь меня?

Арден скорее ощутил. Яркие, встревоженные эмоции брата, его руки на своих плечах, переплетенный хвост, которым Катхар вцепился в его. Наконец-то Арден смог глубоко вздохнуть и силой воли утихомирить эту магическую круговерть.

— Да, — сказал он. — Слышу. Просто магия!.. Я в ней теряюсь.

— Это выглядело жутко. Будто ты грезишь, не закрывая глаз.

Слова отрезвляли, как и эмоции Катхара: он боялся за брата, и Арден не хотел его беспокоить. Поэтому еще несколько раз глубоко вдохнул, ощущая, как магия вокруг становится будто полотном. При желании он даже мог различить узоры и отдельные нити, но решил пока этим не увлекаться. Сначала надо привыкнуть к этой новой чувствительности — ну, или она со временем исчезнет и будет легче жить.

— Может, нам лучше вернуться во дворец? — с сомнением спросил Катхар, не отпуская ни плечи, ни хвост Ардена. — Там хоть магии столько нет.

— Мы не можем вечно прятаться в своих покоях. Идем.

Арден решительно зашагал вперед, но всё-таки услышал за спиной ворчание «вот поэтому ты здесь наследный принц».

Внутри Храма тоже переливалась магия, к ней прибавились и чужие эмоции, Ардену снова потребовалась пара мгновений, чтобы утихомирить восприятие — ну, по крайней мере, у него хоть что-то получается. Он не столько услышал, сколько почувствовал мягкие шаги Катхара рядом.

— Я ощущаю себя так, будто с меня содрали кожу, — вздохнул Арден. — И теперь всё слишком яркое, четкое и… болезненное. Как будто мне надо отрастить новую кожу. Новый щит.

— Ты справишься, — просто сказал Катхар. — А пока я готов побыть твоим щитом. Сколько потребуется.

Арден хотел поблагодарить. Сказать, как он ценит брата. Пусть Катхар всё это и так знает, как и то, что они всегда будут щитами друг для друга.

Но Катхар успел озорно улыбнуться:

— Только не злоупотребляй, время не безгранично.

На этот раз ему не мешали стенки кареты, так что Катхар смог лихо залепить брату подзатыльник кончиком хвоста и тут же заторопиться вперед, как будто ничего и не было.

— Кат! — возмущенно сказал Арден, будто они снова были маленькими детьми, которые часто сцеплялись в шуточных потасовках, орудуя не только руками и ногами, но и хвостами.

В разгар дня в Храме оказалось достаточно молящихся. Они сидели перед алтарями в нишах, подносили плошки с крупой и цветные ленты, зажигали благовония и свечи. Простые горожане, когда они узнавали принцев, то кланялись и почтительно отходили в сторону.

Катхар опасливо озирался, как будто боялся, что маги наврали, и какие-то из чар в нем еще остались, и он снова не сможет находиться в Храме.

— Ты в порядке? — спросил Арден.

— Да. Просто… я не слишком часто бывал в Храмах.

Уж конечно, около Башни магов ничего подобного не было, в детстве они приходили сюда только с родителями на церемониях, а когда Кат вернулся, в первый же раз не смог находиться в Храме.

Повел их Арден. Боковые коридоры он оставил молящимся и уверенно направился в главный зал, увитый зеленью. Сквозь стеклянный купол проникал дневной свет, так что пришлось прищуриться. Арден порадовался, что это не официальный визит, не нужно строить из себя воплощения богов на земле, можно явиться без масок и в легких камзолах.

Хотя хвосты и торчащие меж волос рожки куда четче церемониальных одежд указывали, кто они такие.

Арден почти не обратил внимания на статуи божественных супругов: Фануир и Шанира стояли в зелени, у их ног тлели ритуальные благовония.

Среди белых колонн, где в первый визит братьев вместе с отцом их встретила Верховная жрица, сейчас пели жрецы. Все в белых одеждах низких ступеней посвящения, они сидели в круг, скрестив ноги, и пели величественную песню, наполненную покоем. Арден знал, что это не часть церемонии, никаких ритуалов, просто часть их религии. Он огляделся в поисках служки, которые обычно бегали по Храму, чтобы следить за свечами и благовониями.

Мальчишка был совсем юным, босым и в светлой одежде. Он торопливо поклонился на вопрос Ардена:

— Где сейчас Верховная жрица?

— Во внутренних покоях. Мне сообщить, что здесь их высочества?

— Если она не занята.

Последнее было не столько вежливостью, сколько уважением: Арден знал, если Иладейл занята общением с другими высокопоставленными жрецами или ритуалами, то лучше подождать. Или попробовать самим отыскать того, кто сможет им помочь. Но Арден рассудил, что проще и быстрее просто спросить Иладейл.

Они отошли к статуям, и Катхар с любопытством рассматривал маску, закрывавшую верхнюю часть лица Фануира, и на нижней части у Шаниры.

— Рассвет и закат, — негромко сказал Катхар. — Ты знал, что это о жизни и смерти?

— Точнее, о вечном круге перерождения.

Катхар подошел поближе и провел пальцем по каменному хвосту, который обвивал ногу Шаниры. Он молчал, но Арден ощущал его интерес, искреннее удивление. Ничего странного, что королевскую семью считали воплощением богов. Пусть изначально они были всего лишь завоевателями, явившимися на эту землю.

Все сначала покорители, а потом боги. Но не хотелось, чтобы их страну так же захватил Босохан.

— Арден!

Он обернулся и увидел Иладейл. В тяжелом платье, которое в солнечном свете переливалось несколькими оттенками золота. Но маски на лице Верховной жрицы не было, а ее густые светлые локоны спокойно рассыпались по плечам.

Арден ожидал, они обменяются церемониальными приветствиями, может, она даже вежливо справится о здоровье. Но оказался совершенно не готов к тому, что Иладейл просто подойдет к нему и крепко обнимет, приподнявшись на цыпочки.

— Ох, Арден… ты умеешь пугать.

— Постараюсь больше так не делать, — неловко ответил Арден.

От Иладейл пахло благовониями и цветами, кожу кололо от магии, но куда ярче ощущалось тепло ее тела. Отстранившись, она обхватила лицо Ардена ладонями, как будто вглядывалась в него, так что Арден даже смутился. Иладейл осторожно коснулась его губ своими, это был не столько поцелуй, сколько благословение, но личное, почти интимное.

Сделав шаг назад, Иладейл кивнула Катхару:

— Пришли вы наверняка по делу. Я слышала, что творится во дворце. С арестами мятежников и угрозой Босохана. Так зачем вам Храм?

— Жрецы. Те, кто могут рассказать о прошлых воплощениях.

Брови Иладейл взлетели, и Арден посчитал нужным пояснить:

— Я кое-что видел, пока был в отключке. Кажется, будто из другой жизни.

Ему хотелось быть откровенным с Иладейл, хотя слова и казались глупыми. Но Верховная жрица даже не улыбнулась, она кивнула:

— Я знаю, кто вам нужен.

Его звали Менуир Локланджин, его бритый череп отражал мерцание свечей, одежды были оранжевыми, на ухе красовалась серьга. Его лицо было высушено годами и солнцем, он явно проводил много времени в основных помещениях Храма, а не в тех, что изрывали скалы, где обычно жили те, кто удалился от мира.

Не просто жрец высокой ступени посвящения, но один из тех, кто входил в Священное Собрание, управлявшее основными делами Храма. Даже Арден не знал, насколько свободна в своих решениях Верховная жрица, или она всё делает с оглядкой на Собрание.

Менуир встретился с принцами в одном из маленьких внутренних двориков. Тут бил фонтан, вокруг дыбились каменные стены, а несколько лавок стояли в кружевной тени.

Они уселись друг напротив друга, разделенные фонтаном: Арден с Катхаром и Менуир. Иладейл тоже была тут, но стояла чуть в стороне, сцепив руки и спрятав их в огромных золотистых рукавах. Она смотрела на воду.

— Я ждал, когда вы придете, — улыбнулся Менуир.

На его лице застыло безмятежное выражение, как будто он уже познал все тайны мира. Как успела шепнуть Иладейл, он хоть и был в Собрании, но скорее, как самый мудрый. Заниматься политикой не хотел, подсчитывать финансы не умел, а в интригах не видел смысла.

Но знал он многое и стоял в Собрании уже много лет, за спинами нескольких предыдущих Верховных жрецов.

— Что ты видел? — спросил Менуир у Ардена.

— Я… не уверен.

— Просто расскажи. Какие картины.

Арден тоже посмотрел на весело бьющую воду из фонтана. Бортики были каменными, но искусно вырезанными. Даже обидно, что такая тонкая работа скрыта от большинства глаз.

— Чудовищ из разломов. Я побеждал их… вроде бы. Видел лошадей. И пустоши, которые начинали цвести. И там был мой брат. Я не знаю точно как, но он был рядом.

— Конечно, — мягкая улыбка так и не сходила с лица Менуира. — Ты был Виракком Ниром, тогда еще обычным человеком, пусть и сильным духом и магией. Позже о нем стали рассказывать истории, те превратились в легенды, и он стал героем, которого ставят в пример детям.

— Няня и нам говорила, — с нескрываемым сомнением сказал Арден. Еще бы! Любимый герой Катхара из сказок.

— Ты был Виракком Ниром. И твой брат был им.

Арден переглянулся с Катхаром, чувствуя раздражение близнеца. И хорошо мог его понять: похоже, они тратят время на то, чтобы послушать очередные сказки. Только теперь не от нянюшки детям, а от свихнувшегося жреца принцам.

— Расскажи всё с самого начала, — попросила Иладейл жреца.

Арден глянул на нее удивленно: она что, верит в эту чепуху? Иладейл оставалась серьезной, но на принцев не смотрела.

Менуир вздохнул, как будто не знал, как можно не понимать очевидных вещей, но был готов запастись терпением.

— После женитьбы ваш отец получил пророчества. Его жена разрешится бременем лишь однажды, и, если ничего не сделать, чтобы обмануть судьбу, ребенок умрет в детстве.

— Как конкретно, — хмыкнул Арден. Он никогда не слышал ни о чем подобном.

— Увы, я не помню точное пророчество, но важно, что ваш отец воспринял его именно так. Он говорил со жрецами, мы советовали молитвы. Он счел, что «обмануть судьбу» значит нечто иное.

Арден не сомневался, отец мог легко поверить в странное пророчество. Он всегда в них верил… особенно в те, которые били по самому больному, отец боялся кого-то терять.

— Он советовался с Верховным магом Алаканором, — продолжил жрец. — Тот подумал, что ребенок может оказаться слишком сильным и попросту уничтожит себя этой силой. Тогда он предложил решение.

Арден ощущал, что брат уже понял. Его осознание скользило вдоль позвонков, но сам Арден пока не представлял, к чему ведет рассказ.

— Алаканор предложил объединить силу магов и жрецов, чтобы призвать к перерождению в принце определенный дух. Одного из самых сильных людей, который точно смог бы обмануть судьбу. Сам ритуал — уже обман судьбы.

— Никогда не слышал ни о чем подобном, — изумился Арден.

— Потому что ни до этого, ни после ритуал не повторялся. У магов ушло слишком много сил, некоторые из них погибли. Жрецы же теперь считают, что подобное вмешательство в круговорот перерождений не допустим. Но тогда нам казалось, мы свершаем волю богов. А маги… они посчитали это интересным экспериментом.

Арден вспомнил, как смотрел на них Алаканор. Как восхищался силой прицнев, которую они смогли обуздать. Смотрел на них как на любопытный результат долгосрочных исследований.

— Ваш отец долго колебался. А потом ваша мать забеременела, почти точно в годовщину смерти умершего близнеца монарха. И он решился. Это был долгий и сложный ритуал, но у нас получилось. Тогда еще едва оформившийся плод обрел не ту душу, которую предполагали боги, а ту, что выбрали маги и жрецы. Виракка Нира. Принц должен был стать одним из сильнейших в династии Элькинаров.

Арден ощущал удивление — и потрясение. Или это было потрясением Катхара?

Менуир тем временем покачал головой:

— Никто не предполагал, что вас будет двое. Пророчество на этот счет ничего не говорило. А в вашей семье близнецы рождались редко, уж точно не в следующем поколении. Мы и не предполагали!

— Какая разница… — начал было Арден. Осекся. Он тоже понял.

— Мы призвали один дух на два тела. Поэтому ваша связь друг с другом всегда была такой болезненно яркой. Это естественное желание соединить части в одно целое. Это наша ошибка.

Арден посмотрел на Катхара, будто видел его впервые. То же лицо, что у него самого, те же волосы, ну, чуть длиннее. Правда, Катхар иначе двигался, мягче и бесшумнее, его глаза ярче загорались от тех вещей, которые не трогали Ардена. Катхар громче смеялся, его движения и действия всегда были более порывистыми.

Близнецы выросли с разными характерами и манерами, иным взглядом на жизнь. Но ощущали себя цельными только рядом друг с другом.

Всегда были больше, чем просто братьями.

— Боюсь, ваш отец с последним пророчеством убедился, что судьбу не обманул.

Арден с трудом оторвался от рассматривания восторженного лица Катхара. И снова сосредоточился на Менуире:

— О том, что спустя оборот останется один из нас.

— Я говорил, что он воспринимает всё слишком буквально. Но разве король послушает простого жреца? Не думаю, что один из вас. Просто из вас двоих будет один. Как всегда и должно было быть. Я не считал правильным, что вам не говорили правду. Вы должны были знать.

Катхар вскочил с лавки и начал ходить по маленькому дворику, он явно не мог усидеть на месте. Арден повернулся к Иладейл:

— Ты знала. И ничего не рассказала?

— Это не моя тайна, Арден.

— Подумать только! Над нами ставили эксперименты, когда мы еще не родились, а нам никто не посчитал нужным рассказать!

Уж конечно, маги не хотели их смерти, как отец-то мог такое подумать? Магам слишком любопытно, что выйдет. Жрецы тоже молчали, видимо, воспринимая произошедшее как ошибку и не очень-то желая о ней распространяться. Но отец! Когда он считал нужным рассказать сыновьям? Или вообще не стал бы?

— Дени! — Катхар в возбуждении подскочил к нему. — Да как ты не понимаешь. Вот оно, пророчество, мы исполнили его! Не должен один из нас умереть. Мы должны были узнать правду. Понять, что мы действительно едины!

Спустя оборот останется только один из них.

Арден не мог поверить, что всё так просто, что речь именно об этом. Он с изумлением уставился на брата, а Катхар задорно рассмеялся, уселся рядом. Притянул голову Ардена и уткнулся в его лоб собственным.

Один из них. Единое целое.

Катхар снова вскочил на ноги, его хвост в возбуждении ходил ходуном.

— Смотри-ка, пророчество мы победили, осталось всего-то урезонить Босохан!

Внутри Ардена уже танцевало отражение эмоций брата и собственный восторг — темное пророчество больше не довлело, а то ноющее чувство цельности наконец-то обрело смысл. Ардену тоже начало казаться, что они могут всё, поэтому в его голове уже зрел план.

— Кат, нам просто надо показать, что мы сильнее. У Талиссы магия ее разлома, и мы хотели ее забрать… мы пошли не тем путем. Мы возьмем магию нашего.

Комментарий к 19.

Осталась буквально глава-другая, и я надеюсь закончить до Нового года!

========== 20. ==========

Катхар не мог остановить Ардена. Как бы ни взывал, тот его не слушал.

В определенной степени Катхара восхищало, как брат мог стремиться к цели: видя препятствия, но не видя в них проблемы. Арден считал, что он может с ними справиться, а Катхару оставалось только тихо паниковать. Или громко.

— Да как ты себе это представляешь! — взорвался он, когда близнецы уже сидели в лагере ищеек. — Разлом затих, а ты предлагаешь… что?

— Сейчас я отлично чувствую магию, — спокойно ответил Арден. — Вот именно что разлом закрыт. Мы аккуратно зачерпнем из него силы.

— Один раз уже сделали. Хочешь снова вырубиться?

— На этот раз я лучше чую магию. И мы же будем вдвоем. Объединим силу. Теперь это выходит очень просто.

Катхар мог только всплеснуть руками, но не знал, что противопоставить упертости Ардена. Ему не нравился план, к тому же, он не очень понимал, почему именно это может помочь.

— Мы не должны допустить начала войны, — пояснил Арден. — Иначе увязнем в ней на два фронта, никакая сила не поможет. Но если убедим Талиссу сейчас, то всё предотвратим.

— И почему ты думаешь, магия заставит ее поверить?

— Она считает себя сильнее, потому что поглотила силу разлома. Мы сделаем то же самое и покажем, что случится с ее армией, если она выступит.

— Это плохая идея, Дени.

— Это единственная идея. Поэтому организуй ищеек, нам потребуется пркирытие. А я посплю. Поездка в Храм вымотала, а нам нужны все силы.

Катхар закатил глаза в ответ, но возражать не стал. И заметил, что Арден как будто подождал, но потом убедился в том, что брат хоть и неохотно, но принял его план, и нырнул в палатку, которую любезно предоставили ищейки. Ту же самую, где они уже спали однажды.

Лагерь ищеек всё еще стоял за стенами дворца, но Катхар понятия не имел, что значит «организовать прикрытие». И всё-таки, когда начал пытаться, на удивление быстро понял, что им потребуется.

— Разлом в последние дни неспокоен, — с неохотой признала Талидан, главная среди ищеек.

— И что это значит?

— Что оборот он бы не протянул. Снова мог распахнуться раньше, не закрылся до конца. Но мы были бы наготове.

— Отлично. Сейчас эта готовность пригодится.

Катхару оставалось только удивляться: похоже, Арден ощутил эту лазейку. Вряд ли сам мог облечь всё в слова, но почувствовал, что разлом не закрыт до конца.

Катхар то крутился среди ищеек, помахивая хвостом, то уходил за другую сторону дворцовой стены, чтобы в саду определить, где будут стоять ищейки, где разместить маяки — специальные магические артефакты, которые могли бы притянуть к себе, если вдруг что пойдет не так.

Приходилось признать, что на этот раз и правда всё основательно, а принцы действуют не в одиночку наобум. Ни один маг не смог бы подготовиться лучше.

С удивлением Катхар и себя поймал на мысли, что не чувствует, будто занимается чем-то не свойственным. Он сменил камзол на кожаную одежду ищеек, потому что ее пропитывали специальные растворы, но при этом продолжал ощущать себя принцем. Может, впервые по-настоящему принцем и на своем месте. Он отдавал приказы, он четко знал, что делал и зачем. Не маг и не политик, но тот, кто понимал, как действовать.

И наконец-то понял это сам.

Ищейки переговаривались коротко, отрывисто, часть магических терминов Катхар не знал, но ему и не нужно было. Это дело магов. Хотя, когда явился сам Алаканор, ищейки вежливо попросили его не мешать. Он был Верховным магом, мог посмотреть со стороны, но что касается разломов, этим всегда занимались ищейки, именно они знали, что и как лучше.

К удивлению Катхара, Алаканор возражать не стал, но заявил, что будет неподалеку.

Кожа одежд поскрипывала, пахло дымом от костров, а волосы намокли от витавшей в воздухе влаги. Катхар с раздражением убрал их с лица и распорядился подготовить магические огни и обычные факелы: вечерело, они наверняка пригодятся. Он заглянул к Ардену, но тот еще крепко спал, свернувшись под шкурами. Сам Катхар ощущал себя слишком возбужденным, чтобы оставаться на месте.

Он уселся с ищейками у костра для короткого перекуса. Успел и забыть, как вкусна горсть обычных сушеных фрктов и ягод вместе с орехами да ломоть вяленого мяса: перед «делом» ищейки никогда не ели плотно.

Они коротко переговаривались, передавали по кругу бурдюк с подслащенной водой. Отблески костра играли на кожаных одеждах, метались будто бы в такт волнам разговоров.

Катхар молчал. Он уже сделал всё, что мог, а на праздную болтовню его бы сейчас точно не хватило. Поэтому он сразу услышал, как к ним кто-то подходит: тяжелые шаги, а не легкая поступь ищеек. Почти не удивился, когда рядом уселся Аэль.

Он был серьезен и сосредоточен. Катхар молча протянул ему бурдюк, и Аэль отпил. Наверное, пожалел, что это не что-то крепкое, но ищейки всегда предпочитали трезвую голову.

— Мне жаль твоего отца, — неловко сказал Катхар.

— Его заставили участвовать в заговоре. Пригрозили, что иначе убьют меня и Иладейл. Он испугался, счел за лучшее поддержать мятежников. Но никогда не был предан им, поэтому всё рассказал королю в обмен на обещание защитить нас. И знаешь, кто за этим стоял? Лорд Нердис.

— Кто это?

— Вот и я не знал. Оказалось, в прошлом его род был могущественным, но за несколько последних поколений обнищал. Отца повесил твой дед по обвинению в измене. У матери — маленькие рожки, она из Ареналов, древний род, в который регулярно примешивались королевские бастарды. У него ничего толком не было кроме влияния среди дворянских семей. Много связей. И земли недалеко от границы с Босоханом.

— Мог договориться с ним.

— Наверняка. А он хитрый лис и знал, на кого и как нажать. Прибыл ко двору, выбил себе какую-то должность и начал мутить. Знаешь, что самое смешное? Его угрозы бессмысленны. Иладейл — Верховная жрица, я — среди магов. Никто бы никогда не смог нас тронуть. Но отец испугался.

— Всех можно тронуть, — тихо ответил Катхар. — Моего брата чуть не убили, а он наследный принц. Думаешь, так уж сложно подкупить кого-то из жрецов, чтобы подсыпать яд? Или подбросить магу реактивы, которые взорвутся, а потом списать всё на несчастный случай.

Аэль молчал. Катхар не чувствовал окружающих так хорошо, как сейчас Арден, но не сомневался, что горечь в словах Аэля была густой и почти осязаемой. Интересно, он тоже считал, что принцев могут хотеть убить маги или жрецы? Использовать в своих целях? А всё оказалось так просто и старо, как мир: аристократы решили, что правящую династию стоит сместить. Правда, они явно недооценивали Талиссу, никогда бы она не позволила им править вольно и самостоятельно. В итоге Экхадур стал бы еще одной провинцией Босохана.

— Мой отец предатель, — глухо сказал Аэль. — Но я не лучше.

Катхар встрепенулся. Он не был уверен, что хочет слушать дальше. Но всё-таки осторожно уточнил:

— В смысле?

— Маги попросили меня кое-что сделать. Прямой приказ Верховного мага. Он заявил, это заставит принцев действовать, выпустит вашу силу. Я сомневался, рассказал наставнику, но он велел выполнять приказ. И я это сделал.

— Что? Что ты сделал?

— Открыл разлом.

Катхар порадовался, что бурдюк давно передали дальше, а то поперхнуться водой было бы слишком нелепой смертью. Его хвост дернулся и начал нервно бить по земле, но Катхар даже не пытался его успокоить.

— Ты открыл разлом, — повторил он. — Каким образом?

— Несколько нужных артефактов, перенаправить энегию… я сильный маг, но, подозреваю, Верховный не особо расстроился, если б я умер, пока всё подготовил. Это было трудно. Но поверь, маги не сидят сложа руки. Их эксперименты продолжаются, а разломы изучаются не просто так. Они не докладывают об этом даже королю, но пару раз у них уже выходило перенапарвлять энергию и открывать разломы. Хотя закрывать умеют только ищейки. Но это не случайность, что их отряд оказался неподалеку и прибыл так быстро. Верховный направил их в нужный район заранее. Я не знал, в какой именно день раскроется разлом, но подготовил всё, чтобы это случилось.

Аэль говорил негромко, ищейки сидели чуть в стороне, так что никто их не слышал. Катхар сцепил руки вместе, а его хвост бил по влажной земле.

— Я тоже предатель, — негромко повторил Аэль. — Я предал тебя и твоего брата. Вы могли пострадать, как и все в этом замке.

— Ты выполнял приказ. Что бы с тобой сделали, если отказался?

Аэль криво усмехнулся:

— Выгнали бы. А я так старался быть хорошим магом, что сама мысль об этом казалась недопустимой.

— А теперь?

— Понимаю, что был не прав. Но как бы вы не решили наказать… ты простишь меня?

Катхар задумался. Потом искренне ответил:

— Да.

Когда сумерки сгустились, ищейки ловко и деловито подбросили в костры больше припасенных веток. Подожгли факелы и расставили магический свет. Сад, где был невидимый глазу разлом, сиял от многочисленных огней. Это походило на древний ритуал, что-то не от храма с высокими и изящными стенами, а от племен хараторов, от горланных песен и плясок под звездами.

Это наполняло Катхара силой. Он стоял в кожаной одежде ищеек, сжимал и разжимал кулаки, на костяшках пальцев чернели точки. Хвост подрагивал, даже рожки зудели. В воздухе плыл густой и пряный запах магии.

Арден стоял рядом. В легком камзоле, пусть и слегка помятом. Принц с гордо поднятой головой и решительным взглядом, который не склонится ни перед чем — и ни перед кем.

Ищейки отошли назад, так что близнецы остались наедине с огнями, пустынным сейчас садом и невидимо мерцающим магией разломом. Сюда давно не пускали садовников, так что не работающий фонтан выглядел заброшенным, а на мозаичных дорожках валялись листья и ветви.

— Ты готов? — спросил Арден.

— Конечно, нет! — отозвался Катхар. — Но давай уже сделаем это.

Он думал, брат положит ему руку на плечо или еще что-то такое, что поможет настроиться на объединение сил и ныряние в магию. Но Арден привычно переплел свой хвост с братским.

Он и вёл. Хотя «вёл» здесь не совсем точно отображало происходящее. Арден просто раскрылся навстречу близнецу, а потом смело кинул их объединенную силу вперед. В вязкую, удушливо сладкую магию разлома. Мысленно зачерпывая ее.

Катхар и сам не понял, в какой момент они провалились в приоткрывшийся разлом. В чистый океан магии, который густился на изнанке мира и иногда прорывался. Место без начала и без конца, без верха и низа, без привычных ориентиров и вообще понятия пространства и времени.

В первый момент Катхар запаниковал, но потом ощутил хвост близнеца на своем, и это было что-то четкое и понятное. После пришло осознание собственного тела и Ардена рядом. Они как будто стояли в тумане, в котором то и дело проскакивали сполохи — карманные молнии, грозы размером с ладошку.

Чистая магия.

— Дени?

Катхар не был уверен, что его слова действительно «звучат», но в то же время не сомневался, что Арден его «услышал». Он стоял рядом и смотрел на что-то перед собой. Может, снова видел свои кошмары, мать, качающую на руках голову Катхара. Как когда-то давно стоял, поглощенный видениями из рванувшего разлома.

Теперь они сунулись сюда сами.

Теперь Катхар знал, что делать.

Он поднял руку и накрыл ладонью глаза Ардена:

— Не смотри. Этого не существует в реальности. Теперь ты меня чувствуешь. Так почувствуй, что я здесь. Видений нет. Есть только ты и я. И магия, которую мы унесем с собой.

Под ладонью Арден сам закрыл глаза. Кивнул.

В тот же момент Катхар ощутил, как Арден уверенно тянет его обратно: раньше они бы тут потерялись, но сейчас близнец слишком чутко ощущал и магию, и окружающий мир — маяки и ищеек по ту сторону. А им обоим теперь попросту было невозможно расцепиться, единые духом.

Катхар будто вспомнил, что надо дышать, воздух казался слишком грубым, скребся внутри горла. Катхар закашлялся и понял, что сидит на земле, пытаясь прийти в себя. Он помотал головой и огляделся в поисках брата, еще чувствуя его цепкий хвост на собственном.

Арден тоже сидел на земле. Рассеянно утирал кровь из носа и выглядел совершенно ошалелым. А рядом с ним устроилась одна из тварей разлома, такая чуть не убила их раньше. Огромная, то ли похожая на кошку, то ли на собаку, с вытянутой мордой и тушей, сотканной из теней. Она лежала к Катхару тем боком, в котором не было плоти, только белоснежная клетка ребер и бьющееся фиолетовым сердце.

Бить их тварь как будто не хотела. Наоборот, положила голову Ардену на колени, глянула на Катхара, будто и его приглашая. Арден погладил тварь между ушей.

Что ж, куда бы не вели стремления Ардена, сегодня вместе с Катхаром он дошел до конца.

Катхар ощущал в себе новую магию, а вот запаха разлома больше не было, как будто он исчез. Похоже, у них действительно получилось, они забрали магию! Да еще прихватили эту тварь в качестве довеска.

========== 21. ==========

Они шагали по коридорам замка, и когти твари клацали по полу. Наверное, будь Катхар на месте придворных, он бы тоже постарался отойти с их пути, а лучше спрятаться куда-нибудь подальше.

Больше всего Катхара беспокоило, что он не мог дозваться Ардена.

Тот уверенно шел вперед, четко к покоям принцессы Талиссы, но не отвечал брату, только еще в саду коротко бросил, что им нужно уладить всё. Катхар остро чувствовал, что Арден здесь и сейчас, никуда не исчез, но слишком уверен в том, что делает. Катхару оставалось следовать.

Возле покоев Талиссы стояли ее воины, Арден холодно кинул:

— Открывайте.

Они потянулись за мечами, не очень уверенные, можно ли так отвечать принцу, но и понимающие, что от него исходит угроза. Катхар положил ладонь на лобастую голову твари и выступил вперед, чуть отстраняя Ардена. Тот не сопротивлялся.

— Доложите принцессе, что мы пришли поговорить.

Это был простой приказ, и вскоре двери перед ними распахнулись.

Покои были большими, куда больше «детской» комнаты Ардена. Обычные дворцовые комнаты, но везде ощущалось присутствие Босохана: подвешенные у окна бубенцы, легкие ткани, которые заменили экхадурские покрывала. Даже поднос с фруктами был каким-то другим, а напиток Катхар не узнал. И на столике лежали бусы и гребешки, цепочки, о назначении которых можно только догадываться.

Зато кинжал явно специально остался на видном месте. В богатых ножнах, но наверняка боевой.

Талисса ожидала их посреди комнаты. В темном платье, сплошь со вставками кожи, украшенное клыками животных. Она стояла, сложив руки впереди, без замысловатой прически, и ее рыжие волосы свободно струились по спине.

При виде магической твари глаза Талиссы заметно расширились, и она невольно шагнула назад. Но тут же попыталась взять себя в руки и гордо распрямить плечи.Она даже решила, что лучше всего первой сделать выпад:

— Хотите снова напасть на меня?

Арден не был расположен к долгим разговорам. Катхар ощущал усталость брата, его раздражение. Поэтому ничуть не удивился холодным словам.

— Мы здесь, чтобы напомнить, что может произойти с твоими воинами, если решишь напасть на нашу страну.

Он не двинулся с места, но магия взметнулась, и оба босоханских стражника за их спинами схватились за горло. Они задыхались, а магия распирала их изнутри, готовая разорвать на мелкие кусочки. Талисса тоже это ощущала. Она дернулась, как будто хотела что-то сделать, но тварь у ног Катхара угрожающе зарычала, улавливая желания новых хозяев.

— Прекрати! — зло сказала Талисса.

— Ты прекрасно знаешь, на что способна сама с магией разлома. Нас двое. И у нас собственные силы. Ты готова ставить под удар своих людей?

Воины упали на пол, они почти задохнулись, и Катхар действительно ощущал в себе силу, с которой можно проделать подобное и с куда большим количеством воинов — если они с братом будут действовать вместе.

Кончик хвоста Ардена тихонько коснулся Катхара. Он всегда ориентировался на него: одобряет ли Катхар? Хватит или еще?

Катхар приподнял собственный хвост и погладил братский: он одобряет, но хватит. И постарался скрыть облегчение, что Арден не пошел до конца, потому что особо сочувствия к воинам у брата не было. Впервые в жизни Катхар подумал, что из Ардена мог бы выйти отличный безжалостный тиран — но он всегда оглядывался на Катхара.

Магия отпустила, воины закашлялись, делая вздохи. Тварь уселась, тычась лбом в ладонь Катхара.

— Я готова на всё, — сказала Талисса. — Даже к потерям. А на что готов ты?

Ее движения были стремительны, явно не новичок: схватила со стола кинжал, плавно вытащила его и вонзила в стоявшего рядом Катхара. Она была в отчаянии, но прекрасно понимала, что двум магическим принцам ей нечего противопоставить. А вот одному — очень даже.

Катхар не был ни отличным воином, ни прекрасным магом, но он был принцем, а значит, всего понемногу. Он успел увернуться, так что удар кинжала только скользнул по его боку. Наверное, останься он в традиционном камзоле, всё могло бы закончиться плачевно: ткань легко бы поддалась босоханской стали. Но кожу ищеек не только пропитывали эликсиры против магии, она и сама по себе была неплохой защитой, которая могла уберечь и от шальной стрелы, и от веток с камнями. Поэтому кинжал только чиркнул, соскальзывая, разорвал куртку да слегка вспорол кожу Катхара.

Холодная яростная Талисса была готова на всё, и Катхар мысленно потянулся к брату: не надо быть таким же, да и с ним всё в порядке.

Он ощутил мимолетную вспышку эмоций: Арден был поражен Талиссой и уж точно не хотел быть таким же. Убивающим. Он еще слишком хорошо помнил мага, разлетевшегося на кровавые ошметки от его ярости.

К тому же, Катхар надежно сдерживал брата. Тот ориентировался на него.

Короткий мысленный приказ Ардена, и магическая тварь метнулась, сбивая Талиссу с ног. Навалилась на нее лапами, с которых срывались фиолетовые искры, рычала, но не пыталась укусить или сделать что-то еще. Она сдерживала, и в глазах Талиссы отражались густившиеся в твари тени.

— Ты обвиняешься в покушении на принцев Экхадура, — холодно сказал Арден. — И если сейчас будешь сопротивляться или позовешь своих людей, мы их уничтожим. И тебя тоже.

Она не протестовала, когда по приказу Ардена Алые рыцари увели ее прочь, а он сам тут же потерял к ней интерес, повернувшись к брату:

— Я знаю, что это царапина, но тебе лучше показаться лекарям.

— Тебе тоже, — проворчал Катхар.

Кровь снова лилась из носа Ардена, он вытер ее, с удивлением уставился на руку. Смотрел так долго, что Катхар хоть и не чувствовал ничего плохого, но начал подозревать.

— Дени?

Арден поднял на него глаза, и в них не было спокойствия и холодности, как с Талиссой. В них была паника.

— Я… не помню. В голове всё путается. Ты… кто я?

Его дыхание сбилось, магия явно повлияла, он и так-то еще не до конца восстановился. Катхар решительно взял брата за плечи, заставив смотреть на свое лицо — такое же, как у близнеца. Нашарил его хвост собственным.

— Арден. Посмотри на меня. Мы с тобой единое целое.

— Да, — с облегчением выдохнул Арден. — Кат. Да, я помню тебя, всегда. И… себя, да.

Вокруг ходили Алые рыцари, еще кто-то, начиналась суета, но Арден уткнулся в плечо Катхара, и тот погладил его по спине хвостом, мягко сказал:

— Тебе надо отдохнуть.

И в это время наступит очередь Катхара быть тем, кто решает проблемы.

Они сидели в саду, который еще не совсем оправился после разлома, но уже не представлял собой печальное зрелище. Цвести ничего не будет до следующей весны, зато деревья зеленели, вода в фонтане журчала, а мозаичные плитки дорожек казались необычайно яркими, вычищенные и натертые.

Катхар полностью расслабился. Сад снова стал тем местом, где можно отдохнуть от забот — на всякий случай, приказав Алым рыцарям никого не пускать и не беспокоить. Усевшись на землю, Катхар прислонился спиной к лавке и коленям Ардена. Тот медленно перебирал волосы брата, иногда касаясь рожек.

— Надо придумать ей имя, — заявил Катхар. — Нельзя же вечно звать эту псину «тварью».

— Не уверен, что это псина. И вряд ли у нее есть пол.

— Тогда надо что-то нейтральное.

Магическая тварь, о которой говорили, заворчала и устроилась поудобнее, так что Катхару пришлось спихнуть ее с ноги. Хорошо хоть, тот бок, который хотя бы похож на животный, а не с ребрами и сердцем. С ладони Катхара сорвалось несколько фиолетовых искорок магии со шкуры твари.

Других людей она к себе не подпускала, хотя Алаканор едва ли не танцевал от восторга. Правда, резко перестал, когда Катхар тихо и уверенно сказал, что ему известно, кто стоит за открытием разлома, и Алаканора можно обвинить в государственной измене.

Делать он этого не стал, а просто рассказал обо всем отцу, чтобы у того появился собственный рычаг воздействия на мага. К тому же, в последнее время и так слишком много арестов.

Близнецов тварь считала кем-то вроде хозяев, связанная с ними магически и внушающая ужас всем вокруг. Увидев ее с принцами, дрогнули даже самые упертые дворяне.

Правда, в одиночку Арден пока не рисковал появляться среди большого количества людей, он всё еще слишком ярко их ощущал. Даже с Катхаром рядом пару раз терялся, но быстро ориентировался на брата. И учился.

Катхар знал, что на Ардена сильно повлиял успех с Талиссой и разломом: доказал, что он может справиться.

Принцессу осудили, хотя, конечно, наказать мог только Босохан. Этим занимался отец как монарх: выдал ее Босохану и имел с тамошним императором очень длительные переговоры. Катхар даже не знал, что там за наказание для Талиссы: вроде бы теперь она сама благородная пленница дома, а наследницей объявлена младшая сестра. Воевать император сейчас не хотел. Как, смеясь, рассказал отец, никто не связывался с государством, где оба принца не просто маги, но даже смогли усмирить разлом и его тварь.

Движения пальцев Ардена убаюкивали, и Катхар прикрыл глаза, устраиваясь поудобнее. Есть немного времени, а потом они обещали пообедать с Аэлем и Иладейл. Об этом попросила сама Иладейл: она волновалась за брата, на него сильно повлиял и арест отца, и собственный поступок с разломом. Хотя лорду Ману в итоге сохранили жизнь, но ему было запрещено покидать свою городскую резиденцию.

Катхар уже намекнул отцу, что раз уж принцы сильны, может, нет смысла в принцессах из других стран, стоит укрепить собственную? И позволить даже наследному принцу жениться не из политических выгод. Отец только хмыкнул понимающе, но Иладейл стала появляться во дворце куда чаще.

Пальцы Ардена внезапно застыли, и Катхар напрягся. Его хвост скользнул по плиткам дорожки и взметнулся, чтобы коснуться брата. Катхар задрал голову, чтобы посмотреть, но Арден дрогнул и продолжил перебирать его волосы.

— Опять, да? — негромко спросил Катхар.

— Да. Я как будто не здесь. Теряюсь.

Такое иногда происходило, и Катхар помнил предупреждение Аэля. О том человеке, который после долгой отключки тоже пришел в себя, но порой выпадал, пока совсем не стал «не здесь», зато отлично чувствующим магию. Арден тоже ее ощущал — но у него был Катхар, за которого он всегда цеплялся.

Катхар кивнул, когда услышал тихие слова Ардена:

— Не позволяй мне исчезнуть.

Их хвостики переплелись.