Красное дерево, или как путешествовали в лихие 90-е [Дмитрий Нержанников] (fb2) читать постранично, страница - 58

не сомкнул. Лежу, жду когда петухи псалмы пропоют. Прям, как Хома Брут.

…Наконец посветлело за окном. Муж сестры двоюродной с сестрой двоюродной, слышу, приехали. Дверь своим ключом открыли, заходят. Весёлые уже с утра, румяные… А я встать не могу.

– Угорел я вчера в бане, братцы, – говорю. – Не пойду никуда.

– Да ты што?! За такие тыщи километров приехал и не пойдёшь?!! Давай-ка таблетку от внутрешнего давления выпей и поехали уже!

– Не, ребята, извините, не могу.

Переглянулись они понимающе. Всунули в меня горсть таблеток «от внутрешнего давления» для профилактики, одеться помогли, до машины кое-как дотащили, на заднее сидение бревном бросили и повезли креститься.

Едем по просёлочной дороге. Вдруг – бац! Муж сестры двоюродной как даст по тормозам!

– Менты! А я выпимши и без прав!!!

– Да откуда ж они взялись?! – вопит сестра. – Никогда их тут, леших, не было!

А муж – руль влево и прямо по лесу, без дороги!

– Заметили?

– Да нет, вроде…

– Блин, а если заметили? Надо машину бросать!

Я лежу на заднем сидении, тошню, по кочкам трясусь, офигеваю от всего этого…

Выскочили из леса у какой-то железнодорожной будки. Муж заднюю дверь открывает:

– Вылезай! Пешком пойдём.

Понимаю, что отнекиваться бесполезно, но, слава Богу, таблетки от внутрешнего давления действовать начали, легче мне маленько стало. Вылез. Пошли. По шпалам.

– Это у нас тут в сталински времена узкоколейка ишо была…

Я ползу, чуть не на карачках… Тут дождь ещё начался. Мне зонтик дали, а я его держать не могу…

Наконец, кое-как доковыляли до церкви. Народу – тыща! Многие из Первоуральска приехали, а некоторые аж из самого Свердловска. И все креститься.

Батюшки месяц не было, так что желающих поднакопилось. Церковь-то знаменитая. Она даже при советской власти не переставала фунциклировать.

Желающих много, а у меня поезд обратный завтра.

Открылись двери, народ стал внутрь заходить. Заходит-заходит, не помещается весь. Батюшка говорит:

– Сопровождающим покинуть помещение. Остаются только крестящиеся.

Остались мы, крестящиеся. И всё равно тесно. Человек сто нас, не меньше. От младенцев – до таких, как я, оболтусов великовозрастных.

Я рубаху крестильную надел, крестик купил. Хотел покрасивше какой-нибудь, серебряный али золотой, даже тыщи три рублёв для этой покупки в заначке припас, но в продаже оказались только оловянные. За пять рублей. Вот когда ещё юмор моего Бога-то проявился…

Наконец батюшка поставил нас всех в круг, сам посредине встал. Дети орут, бабки молитвы поют, батюшка на всех святой водой брызгает.

Как на меня брызнул, так во мне что-то как бы вздрогнуло и наружу выскочило. И тут парень, что прямо напротив меня в круге стоял, вдруг как грохнется на пол! Визжит, извивается, ногами сучит. Люди, конечно, шарахнулись, а Батюшка даже глазом не повёл, машет своим веником, как ни в чём ни бывало. К парню тут же три старушки какие-то храмовые тихонько подошли и за-руки-за-ноги его куда-то в сторону оттащили.

Больше я ни того, ни другого не видел.

…

Вышел я из церкви, глянул на село… Девки гуляют, дышится легко, солнышко сияет, речка течёт, голова чистая, светлая…

Не пущенный внутрь церкви муж двоюродной сестры подходит с заждавшимися чёртиками в глазах:

– Вот, вишь, как хорошо… А ты ехать не хотел… Ну, что? Погнали к нам крестины отмечать?!

Крестины-2

Хотя эта история относится ко мне и моим путешествиям весьма косвенно, но мне кажется, что её стоит рассказать. Тем более, что она из предыдущей сама по себе плавно вытекает.

Связана она с Тарханкутом. Это полуостров на полуострове – самая западная часть Крыма. Здесь степь обрывается в море красивыми двадцатиметровыми уступами, но кое-где есть спуски к воде. Летом тут живут всяческие экстремалы и неформалы – от дайверов до шаманов. Здесь есть свои легенды, свои герои, своя субкультура… О Тарханкуте, или Тархане, – как его называют здешние завсегдатаи, – и историях с ним связанных можно написать не одну книгу, но я сейчас не об этом.

Много лет мы с друзьями проводили лето в одной из скальных бухт Тархана, населённой «индейцами». Над бухтой нависает огромная скала. Внизу бьётся о камни море… Не каждый решится с неё спрыгнуть, но тот, кто решится, навеки становится настоящим тарханским индейцем.

Индейцы живут в маленьких уютных пещерках, постоянно ходят голые, купаются до умопомрачения, курят траву, а вечерами, усевшись в кружок на разогретый солнцем гигантский плоский камень, «гоняют ковбоя» – пускают по кругу кастрюлю с крымским вином и поют песни под гитары, барабаны и прочие дудочки.

В такой вот атмосфере и произошла эта история.

Моего друга-индейца зовут Раджив. Я о нём уже писал раньше. Это имя ему дал я. Когда он в первый раз приехал на Тархан, то так сильно загорел, что стал похож на индийца.

– Ну, Серёга, ты прямо как Раджив Ганди, – сказал я ему.

С тех пор Серёгой его больше никто не называл.

И вот решил Раджив покреститься. Причём, прямо на