Дело портсмутских злочинцев [Уайлдер Перкинс] (fb2) читать постранично, страница - 2

убедиться в его идентичности своему образцу. Кроме того, он думал посмотреть на месте, нет ли там каких-нибудь других выброшенных приливом вещей.

Подойдя достаточно близко к выбранному месту, он перебрался на бак пинаса и опустил якорь на глубину, несколько превышающую осадку, в качестве своеобразного лота. Хотя прилив и был на подъеме, ему не хотелось задеть своим нежным днищем округлые камни, которые выступали из песка как черные сточенные зубы.

Именно тут Хоар впервые увидел Элеонору Грейвз — невысокую женщину в коричневой одежде с развевающимися под порывами мокрого ветра каштановыми волосами. Она поднялась из-за лежавшего на берегу перевернутого яла, в то время как двое разбойничьего вида мужчин с длинными дубинками приближались вдоль берега с явно недобрыми намерениями. До них было футов пятьдесят, что от женщины, что от Хоара, и он хорошо слышал их возбужденные голоса.

Заложив в рот два пальца, Хоар издал оглушительный свист. Нападавшие остановились. Затем они увидели, что им противостоит только единственный мужчина. Тогда один развернулся и двинулся в сторону Хоара, ожидая его высадки, а другой возобновил свое продвижение.

Женщина отпрянула. В левой руке ее появилась праща — праща! Она раскачала это древнее оружие таким же манером, как лотовые на русленях раскачивают лот, и метнула камень в надвигавшегося противника. Камень попал тому прямо в лоб; он упал, его ноги задергались как пара насаженных на острогу лососей.

Второй противник остановился. Это было его ошибкой, так как женщина сделала шаг в его сторону и метнула еще один камень. В этот раз она использовала правую руку и, должно быть, попала в нос или рот, так как разбойник прижал руки к лицу и издал сдавленный крик.

«Непостижимая» со слабым скрипом уткнулась в песок у ног лежавших мужчин. Хоар вытащил из гнезда румпель в качестве самодельной дубинки и спрыгнул на берег. Но в дубинке уже не было необходимости: эти двое были не в том состоянии, чтобы оказывать сопротивление.

— Давид-Голиаф: два-ноль, — прошептал сам себе Хоар и зашагал по галечному пляжу к женщине в коричневом.

Та отрезала кусок шкимушгара от бухточки, спрятанной где-то под ее одеждой, и принялась связывать первого противника. Выражение холодной ярости на ее лице сменилось на дружелюбное при виде форменного мундира Хоара, и она завершила работу аккуратным узлом за спиной поверженного.

— Рада встретить вас, сэр, — произнесла она, и отрезала другой кусок шкимушгара. — Не возражаете?.. — Она протянула ему отрезок линя.

Из-за шума прибоя женщина не смогла бы услышать его шепот, поэтому Хоар просто кивнул и повернулся связать второго разбойника.

— Я у вас в долгу, сэр, — сказала она ясным контральто, — за стремление помочь мне, хотя и справилась с ними сама. С кем имею честь, позвольте спросить?

Даже выпрямившись, она была вынуждена задрать голову, чтобы взглянуть прямо в серые, хоть и выцветшие, глаза Хоара: в ней было немногим больше пяти футов роста, фигура коренастая, если не сказать полная. Карие пронзительные глаза, несколько седых прядей в растрепанных каштановых волосах. Она напомнила Хоару задорную куропатку.

Хоар сунул руку во внутренний карман мундира и вытащил несколько листов бумаги. Выбрав один, он с поклоном и извиняющимся видом протянул его женщине. Она прочла его вслух, достаточно громко, чтобы было слышно на фоне мягкого, пульсирующего ритма прибоя:

— «Позвольте представиться: Бартоломей Хоар, лейтенант королевского флота. Примите мое глубочайшее уважение. То, что я не разговариваю с вами, является не преднамеренной грубостью, а следствием невозможности говорить выше еле слышного шепота».

В отличие от многих незнакомцев, которые из-за немоты считали, что Хоар также и глух, женщина в коричневом не стала кричать или говорить с преувеличенной заботой, с которой глупцы разговаривают с детьми или инвалидами.

— Меня зовут Элеонора Грейвз, я жена доктора Саймона Грейвза из Веймута. Я уверена, что он присоединится к моей благодарности за то, что вы выступили в мою защиту против этих подлых негодяев.

Один из двух лежавших на песке — человек, которому она разбила нос — зашевелился и попытался сесть. Он наклонился вперед, насколько ему позволили путы. Алые капли падали на гальку между брючинами его штанов.

Если судить по поведению миссис Грейвз, она и Хоар танцевали котильон в Бате, а не стояли над двумя телами на сыром, холодном, как будто в сентябре,  пляже.

— Итак, сэр, что мы будем делать с этими бродягами?

Хоар вытащил навощенную табличку, вроде тех, что употребляли еще римляне, и написал: «Мой пинас — в Веймут?»  

— Превосходно, — ответила она.

Вдвоем они подтащили связанных пленников по гальке к «Непостижимой», подняли их хват-талями на борт и свалили в сторонке, позади сходного трапа. Хоар быстро обыскал их. Кроме жалких личных вещей, матросских ножей с ножнами, плотницких молотков и трех гиней, он нашел только