Выступления [Сборник] [Александр Николаевич Яковлев] (fb2) читать онлайн

Александр Николаевич Яковлев Выступления

Выступление на международной конференции «КГБ: вчера, сеодня, завтра» Москва, 28 мая 1993 г ИНАКОМЫСЛИЕ И БЕЗОПАСНОСТЬ

Снова не хотел выступать. Но к тому, чтобы изменить свое решение, меня подвигла вчерашняя передача по московскому телевидению, вернее — отдельные слова молодого представителя МБ. Итак, вчерашняя передача о нашей конференции.

Я понял, что конференция не нравится, что вызывает удивление подбор выступающих. Я почувствовал старую корпоративность, выраженную формулой — не тронь наших. То же было на Пленумах ЦК, когда только-только начали критиковать партию. Я помню бешеную реакцию Крючкова, когда появились отдельные статьи о КГБ.

Пусть общество уже не святое, да и партия — Бог с ней, а вот КГБ и его генералы — тут шалить не следует. Уж так повелось.

Прозвучало одно настораживающее слово. Пришли, мол, сюда обиженные. Вот те раз!

А как же быть с миллионами погибших, с другими миллионами с покалеченными судьбами, с трагедией общества, которое больно ненавистью.

Да и не о КГБ речь-то идет. Собственно, о КГБ и говорить неинтересно, особенно непрофессионалу. Речь идет об общественном явлении, занявшем в жизни народа такое место, которое неподсильно осознанию, разве что фантастическому. Партия в партии, причем отборная! Государство в государстве, причем с решающим голосом.

Обмениваться обидами — бессмысленное дело. Вместе искать роль и место системы безопасности в правовом государстве — вот задача. Никто не собирается вести КГБ на Голгофу, тем более что КГБ — не Иисус Христос.

Так что не обижайтесь, молодой человек.

Итак, кажется, все сказано-пересказано. В эти годы покаяния кровь как бы снова потекла по обществу. Из темноты на свет, на всеобщее обозрение выплыла вся мерзопакостность нашего бытия. Но гнев наш, как мне думается, не всегда направлен туда, где творилось главное зло. И Ягода, и Ежов, и Берия, и Андропов с Крючковым заслуживают презрения. Их грязные дела известны, их ответственность за физическое уничтожение и духовное порабощение людей неоспоримы. Особую роль в борьбе с диссидентами сыграл Андропов.

И все же дело не в них. Сам социал-большевизм рожден отрицанием инакомыслия. Вспомним 1903 год: когда Ленину потребовалась партия власти, он заклеймил несогласных прихвостнями буржуазии. Давайте вспомним общественные дисциплины, которые мы штудировали, и вдумаемся в них. А там борьба, и только борьба — как до революции, так и после. Враги, кругом враги. Возникают на глазах. Ну, как тут не сойти с ума. «Вся жизнь — борьба» — пели мы вдохновенно. Казалось бы, парадоксальным образом взаимная ненависть достигла кровавого уровня, когда столкнулись между собой три основных направления социалистического действия XX века: социал-демократия, социал-большевизм и национал-социализм.

Спор о социализме, претензии на истину пропитаны кровью. Вот где суть!

Что такое охранка? Да всего лишь камера санитарной обработки и физической селекции общества в условиях всеобщей идеологической инквизиции.

Мне по долгу службы приходится заниматься реабилитацией жертв системы. И я должен сказать, что вся история большевиков — это борьба с инакомыслием. А история инакомыслия — это история борьбы с большевизмом.

Но у правящего режима был карающий меч — охранная служба, огромная и беспощадная, как сама система. У инакомыслящих — ничего, кроме мужества и совести!

Каждый год 4–5 и более крупных процессов. Жестокое подавление восстаний в Кронштадте, в Ярославле, в других городах, крестьянских восстаний в Поволжье и Сибири. Потом все это фальсифицируется. Процессы, процессы, процессы. Уничтожается крестьянство, дворянство, офицерство, купечество, цвет интеллигенции, духовенство. И все это еще при Ленине. А история с советскими военнопленными, виноватых только в том, что Сталину и системе нужны были очередные миллионы рабов.

Кто несет ответственность за все это? Конечно, социал-большевизм, для которого инакомыслие грозило смертью. Но верным стражем системы, ее чудовищным порождением был политический сыск. Внешняя разведка, борьба со шпионажем, с терроризмом — все это святое и профессиональное дело. Но политический сыск — преступление.

Социал-большевизм, спасая общество от заразы инакомыслия, вырубал, травил, четвертовал, закалывал его, и в конце концов бесславно рухнул.

Инакомыслие спасло страну и народ от гибели, от вырождения. Спасибо ему.

И если служба безопасности найдет в себе мужество полностью отринуть прошлое и встанет твердо на службу свободы выбора, на службу демократии и права, то, значит, она обязана защищать инакомыслие, без чего общество гибнет.

В этом вся загвоздка. Я понимаю, как психологически трудно переходить на другую систему ценностей. Власть терять всегда трудно, знаю это по себе. Но потеря власти физической — это обретение власти нравственной.

У службы безопасности есть место в обществе, вполне приемлемое. Но его надо еще определить, да еще в этом суетном мире. И чем скорее, тем лучше. И как бы ни были сладки воспоминания о власти, она ушла, и не надо жалеть об этом. Но в любом случае надо помнить, что прошлое — на крови — было беспощадно к человеку. И пусть никто не надеется, что человек будет милостив к такому прошлому.

Только пусть никто не ждет второго пришествия творца одномыслия — социал-большевизма. Честному человеку там места нет.

Выступление на 15-й пленарной сессии международного движения «Интерэкшн Каунсил» Нордвик, Нидерланды, 2 июня 1997 г О РОЛИ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

Уважаемый господин Председатель!

Уважаемые члены Совета!

Хотел бы сказать несколько слов о некоторых последствиях свободы, неожиданно свалившейся на голову России при равнодушии основной массы населения. Прежде всего, меня волнует свобода слова.

События породили чисто российский парадокс: свободы есть, а свободы нет. С одной стороны, можно критиковать власть, ходить на митинги, создавать любые партии, а с другой — воздух свободы какой-то спертый, засоренный. Свободного общественного контроля власти как не было, так и нет. Слово «запретить» снова становится любимым глаголом чиновников.

Сегодня ищут новую национальную идею, как если бы свобода не является единственно достойной идеей, единственно всеобъемлющей идеологией для современной России.

Когда наступила пора гласности, я отчетливо понимал, что свобода информации, обнажив сущностное содержание диктатуры, откроет людям глаза.

Так оно и вышло. Но что происходит сегодня, меня очень тревожит.

Серьезную тревогу вызывают угрозы и практические действия Государственной Думы, которая по духу своему является Центральным Комитетом коммунистов, направленные на то, чтобы принудить средства массовой информации плясать под ту же позорную музыку антисвободы, как и в прошлом.

Мне есть что вспомнить на этот счет.

Почти на всех Пленумах ЦК, чему бы они ни были посвящены, заунывно звучала одна и та же нота: печать распустилась, искажает работу партийных органов, унижает партийный и советский аппарат, подрывает авторитет власти, а мер никаких не принимается.

Те же песни и сегодня. Сегодня антиреформаторы прекрасно понимают, что, исчезни из нашей жизни свободное слово хотя бы на месяц, контрреформация неизбежна, причем в самых уродливых формах.

Вспомним, первое, что сделали большевики после захвата власти в октябре 1917 года: они закрыли все неугодные им газеты.

Ненависть фашистов и большевиков к свободному слову вполне органична и объяснима.

Но гораздо опаснее сегодня другое, а именно то, что электорат голосующих за большевиствующих и фашиствующих политиков и толпа, жаждущая новых разоблачений, компроматов, постепенно смыкаются друг с другом. Так было и при Сталине, который опирался на люмпенизированное общество, не имевшее ни собственности, ни власти.

Это одна и та же люмпенизированная и оболваненная масса, потомки тех, кто в старину «гулял» по приволжским землям, кто жег господские усадьбы, кто громил военные склады, устраивал еврейские погромы, кто видел в грязных доносах свой патриотический долг, для кого разрушение — жизненная стихия. На этой социальной базе и нынешние политические «вожди» большевиков тренируют «боевые отряды», готовые к новому витку преступлений.

После того как прогрессивные средства массовой информации и наиболее талантливые журналисты, опираясь на общественное мнение, расчистили дорогу для новой волны демократов образца 1991 года, они очень быстро оказались в трудном экономическом положении.

Самоупоение близостью к власти быстро прошло. Проблема экономического выживания начала душить романтику свободы. Да и в самой прессе, на мой взгляд, не все ладно.

Одна часть журналистов наперегонки бежит к власти, вымаливая разного рода поблажки.

Другие — на карачках ползут к оппозиции, чтобы успеть загодя первыми станцевать вальс лояльности — так, на всякий случай. Охотно передают поджигательские речи Зюганова, Анпилова, объявляющих 3-ю Отечественную войну, захват Кремля и уничтожение «предателей».

Третьи, демонстрируя собственное немыслие, торопятся «отстрелять» наиболее заметных представителей демократии, чтобы будущие власти по достоинству оценили их «дальновидность».

Четвертые охотно печатают статьи и книги бывших работников того самого управления КГБ, которое занималось инакомыслящими. Это как раз те работники, которые только из-за бездействия и слабости властей ушли сегодня от уголовной ответственности за фальсификацию дел на инакомыслящих.

Идет активная скупка средств массовой информации финансово-промышленными группами. Это грубая, безжалостная борьба за средства массовой информации.

Все это очень беспокоит демократические силы России.

Выступление на празднования 10-летия работы фонда Сороса в России Москва, 7 октября 1997 г

Сегодня у нас общий праздник, рожденный общими заботами.

Я обречен на воспоминания. Вся деятельность Джорджа Сороса в России — с первых шагов Фонда культуры до сегодняшнего института «Открытого общества» — происходила на моих глазах.

Как и все новое в нашей стране, связанное с практической свободой, так и деятельность самого известного филантропа в мире Сороса происходит в условиях естественных трудностей, а чаще искусственных.

Возможно, многие из присутствующих читали статью в «Советской России», посвященную деятельности Джорджа Сороса в России. Комментировать статью бессмысленно, ибо она слишком глупа и слишком лжива. Я вспомнил о ней, чтобы сказать о другом: статья фактически повторяет обширную записку КГБ еще в ЦК КПСС, требовавшую закрыть деятельность Сороса на территории Советского Союза. Не удалось тогда, зато удалось в лукашенковской вотчине. Почерк и аргументация, могильная стилистика крестосеятелей одна и та же.

Господин Сорос отдает свои деньги на развитие науки и культуры. Он по духу своему просветитель. Он абсолютно точно почувствовал ту животворящую доминанту в исторической миссии русской интеллигенции, суть которой просветительство, иногда наивное, часто даже бесполезное, но всегда честное по своему замыслу и промыслу.

Не оскудеет рука дающего, но стыдно берущему кусать эту руку. Джордж Сорос знает и чувствует люмпенско-иждивенческую психологию, многие годы топтавшую нашу землю, уничтожавшую леса, нефть и золото, саму жизнь, что, казалось бы, делает его работу бессмысленной. Но он верит, что свобода в России неминуема и неумолима. И он вместе с нами, встающими с колен, хотя и медленно, а порой и без особого желания, вместе с нами хочет прорвать пелену страха и лжи, равнодушия и лени, что и подвигнет наши души к благотворению. Мы тоже умеем быть благодарными.

Нам трудно. Нам трудно потому, что наши сердца и наша земля — в кровоточащих ранах. Сердца наши — полны тревог, но и полны надежд. Мы долго были социально безответственными, но мы сами начали торить дорогу к здравомыслию и открытости. Кое-что удалось, но многое еще только в мечтах.

Я не тоскую о дарах небесных, не вижу смысла в скатертях-самобранках, но твердо верю в сотрудничество в осмыслении и решении общих болезней человечества, тем более что без России свобода в мире невозможна.

Господин Сорос! Возможно, завтра наши «вечно вчерашние» не сумеют сдержать свои эмоции и предрассудки, а чувством юмора их история не наделила, напечатают старые пошлости. Прошу Вас, не обращайте на это внимание. Это — не Россия. От имени всех нормальных людей я приношу Вам извинения за прошлые и будущие злопыхательства. Но эти люди тоже нуждаются в милосердии, как и любые другие, ушибленные судьбой.

Вам десять лет, российской демократии почти столько же.

Вы делаете святое дело, помогаете людям не потерять самих себя.

Спасибо Вам. Доброго здоровья и долгих лет жизни Вам и делу Вашему.

Выступление в г. Лоуренс (штат Канзас, США) 11 ноября 1997 г ЗАГАДКИ РОССИИ

Куда актуальнее, чем даже в 1985 году, когда мы начали перестройку, стоит сегодня в России вопрос: от чего уходит страна, народ российский? Есть ли согласие об этом в обществе? Куда и к чему она идет? И чем является для нее настоящее: снегом на голову или долгожданным приходом перезревших перемен? И есть ли согласие в обществе по всем этим проблемам?

Если нет ясности по этим вопросам, то будущее туманно, путь к нему заминирован новыми трагедиями.

К сожалению, Россия оказалась уникальной страной по продолжительности эпохи насильственной истории. И в этом ее главная загадка, решить которую мы еще не смогли до сих пор. Сложились устойчивые и мощные государственные, общественные, психологические, духовные структуры, физически закрепляющие господство насилия в жизни.

В чем же дело? Может быть, по каким-то таинственным причинам народы России органически непригодны к нормальной человеческой жизни? Но подобное допущение просто аморально, ибо многократно доказано прямо противоположное: народы России демонстрировали высочайшее мужество, взлеты духовности, неустанное стремление к свободе. Измышления о том, что россияне по природе своей не созданы для жизни в нормальном государстве и обществе, — не более чем глупый и злонамеренный миф.

Но тогда справедливо второе допущение: именно то, что в природе и истории российского общества и российской государственности есть нечто весьма важное, своеобычное, что, однако, нами пока еще не понято.

Впрочем, такое знание и до сих пор не заявило о себе ни с какой стороны, из чего мы вправе сделать вывод, что, по крайней мере, на данный момент никаких новых открытий в понимании социально-исторической причинности российского бытия не произошло.

Пока у нас реальный опыт кардинальных реформ невелик. Реальные тенденции общественной жизни, общественного сознания весьма противоречивы. Мы говорим о демократии, правах человека, правовом государстве. Внешне в стране свобода слова — но журналисты, литераторы, ученые начинают все чаще говорить о невозможности опубликовать работу, которая не относится явно и определенно к одному или другому из крайних идейно-политических лагерей. Да и деньги нужны. Права человека никак не пополнятся практическим признанием права свободы. А без этого свобода не может быть полнокровной.

Институты демократии и гражданского общества формируются опасно медленно, а государство хотя и обставляет себя новыми законами, но явно и все чаще обнаруживает тенденции авторитаризма по всем линиям, на всех уровнях. В российской глубинке тем более мало каких-либо существенных перемен. Там правят люди из прежней номенклатуры. Они готовы к ползучей реставрации.

Констатируя все это, я понимаю, что желаемые перемены принесут результаты не враз, но через годы, возможно, десятилетия.

Понимаю и то, что в ходе любого перехода к новому строю неизбежен период, когда силы прошлого и силы будущего находятся примерно в равновесии, когда чаша весов может быть склонена как в одну, так и в другую сторону.

Именно через такой период проходит сейчас Россия и ее реформы.

Смысл общественной эволюции постигаешь тогда, когда более или менее ясными становятся политический и экономический фон этой эволюции, а также такие важнейшие ее компоненты и факторы, как структура экономики, права, уровень и характер общественного сознания, состав и направленность деятельности наиболее активных социально-политических сил. Все перечисленное мало поддается быстрым переменам, весьма инерционно реагирует на призывы политиков и решения власти.

Политический фон в России и на всем пространстве бывшего СССР определяется сегодня следущими обстоятельствами:

— отстранением от исполнительной власти компартии, прежде всего в центре, и лишением ее всей прежней собственности. Однако законодательная власть в Москве и в провинциях во многих случаях остается в руках коммунистов. В результате у нас сложилось реальное двоевластие, чреватое любыми неожиданностями;

— развалом политических и государственных структур бывшего Центра, формальной ликвидацией СССР и распадением его на ряд самостоятельных субъектов. При сохранении, однако, большого количества внутренних связей — от технико-экономических до человеческих и семейных, — объективно удерживающих пока основную часть страны вместе, наподобие супругов, которые развелись, но продолжают жить в одной квартире.

Это обстоятельство делает технически возможным образование некоторых общих структур, если будет достигнута соответствующая договоренность — конечно, во многом на новой основе, при двух главных отличиях от прежнего: без КПСС и без всесильного Центра;

— резко обострившейся борьбой за передел власти как по «вертикали», так и по «горизонтали» на всех направлениях.

При всем драматизме этой борьбы, при всех конфликтах и скандалах необходимо подчеркнуть, что в основе своей эта борьба идет именно внутри прежней элиты, несколько «разбавленной» новыми людьми, а отнюдь не между старой элитой и демократическим вызовом. Сегодня фактически происходит сращивание старой и новой номенклатуры, старой и новой правящей элиты. К чему это приведет, предсказать невозможно.

Экономический фон непосредственно определяется политическими обстоятельствами. Падение производства приостановилось, но до значительного роста еще далеко. Структурная перестройка идет медленно. Приватизация сопровождается коррупцией, которая разъедает и компрометирует демократию.

За нынешним экономическим кризисом стоят, как мне думается, четыре группы причин.

Во-первых, командная, централизованная экономика неминуемо должна была прийти и пришла в состояние дезорганизации, как только рухнули традиционные линии командования.

Во-вторых, внутриэлитная борьба за власть дополнительно разрывает хозяйственные связи, создает правовую неразбериху, открывает широчайший простор произволу чиновничества, коммерческой недобросовестности и необязательности, поощряет экономические преступления и преступления против собственности.

В сочетании с непродуманностью некоторых реформаторских начинаний это ведет не только к сокращению производства, но и к его относительной невыгодности по сравнению с финансовыми операциями и махинациями, подрубает возможность и заинтересованность всех видов предприятий — как государственных, так и частных, — в средне- и тем более долгосрочных капиталовложениях.

В-третьих, в последние месяцы все сильнее начинает сказываться многократное падение платежеспособного спроса как со стороны населения, так и самих предприятий. Невыплата заработных плат и пенсий создает острую социальную ситуацию.

В-четвертых, до сих пор не решен главный вопрос — вопрос собственности, особенно на землю. Продолжает идти ожесточенная борьба между сторонниками государственной, т. е. практически ничейной, собственности и сторонниками частной собственности.

На этом фоне общая структура экономики как в России, так и во всем пространстве прежнего СССР еще не вошла в период коренных изменений.

Приватизация государственных предприятий наталкивается уже не столько на прямое сопротивление, сколько на всевозможные махинации, цель которых — обеспечить фактические преимущества нынешней хозяйственной элите. И по возможности в таком варианте, чтобы их права и свобода действий как распорядителей собственности были бы максимальны, а экономическая ответственность за ее использование оставалась бы на государстве либо перекладывалась на коллективы работников.

Формирование частного бизнеса идет предельно медленно и плохо. Частник-производитель задавлен сегодня не поощряющей, а фактически разоряющей его политикой государства и правительства. На этой политике процветают миллионы чиновников и мздоимцев, требующих свой кусок пирога, естественно, самый жирный.

Если официальные налоги забирают сейчас у предприятия около 60 процентов его прибыли, то вымогатели, взяточники и рэкетиры выгребают в общей сложности еще минимум 20, а часто 30–35 процентов.

Новый проект налогового кодекса мало меняет обстановку, мало того, он усложняет деятельность, например, малого бизнеса.

В результате частный сектор развивается преимущественно в спекулятивной форме, извлекая деньги из всевозможных спекуляций. Здоровая экономика и здоровые реформы просто не могут существовать на подобной основе.

В основном и главном продолжает оставаться неизменной в России и структура права, созданная в свое время для нужд и целей социалистического общества, а не общества и экономики, основанных на принципах прав и свобод личности и признания суверенитета частной собственности.

Первая и главная особенность этого права в том, что государство и все его органы, институты, организации все еще и по закону, и на деле стоят выше личности. Интересы государственных структур рассматриваются как приоритетные по отношению к интересам всего негосударственного — личности, частного предприятия, общественной организации.

Сохраняется юридически, а на деле намного возросла экономическая безответственность государства и правительства как перед обществом в целом, так и перед конкретными субъектами — в том числе даже и перед государственными предприятиями, — которым наносится ущерб теми или иными действиями, решениями официальных структур.

Судебная власть, которая в условиях демократического гражданского общества и разделения властей должна быть высшим арбитром, на деле вообще не может сегодня в России быть названа властью. Она стиснута материальной нищетой и зависимостью от местных органов власти, отсутствием необходимых законов. Темпы изменений в этой сфере, на мой взгляд, самые медленные по сравнению с любой иной.

Один из интереснейших вопросов, поставленных нынешним этапом российского развития, — как нащупать оптимальное соотношение между политическим и социальным идеализмом, с одни стороны, и приземленной жизненной прагматикой с реальной жизнью и психологией людей.

Крайний идеализм чреват утопией и фанатизмом, крушением начинаний, дискредитацией самых полезных идей и идеалов.

Крайний меркантилизм способен сузить социально-исторические горизонты, а в наших условиях просто выродиться в примитивную, жестокую и злобную борьбу всех со всеми за выживание.

Старая притча о каменщиках, когда один просто кладет кирпичи, другой возводит стену, а третий — строит храм. Но храм, а не Вавилонскую башню и не лестницу в небо. Мы долго возводили лестницу, ведущую в рай, и сейчас духовная задача первостепенной национальной важности — удержаться от того, чтобы не начать просто класть кирпичи где попало, лишь бы платили побольше.

Но для этого, как минимум, надо иметь проект и чертежи храма. И такой проект в принципе есть. Это создание свободного, демократического, гражданского общества, интересам которого служило бы эффективное, но подчиненное обществу государство, основанное на принципе разделения властей.

Такие государство и общество — не нечто, достижимое одномоментно. Это процесс, у которого есть начало, но нет видимых пределов. В России он начался, но пока еще может быть повернут в иную сторону. Задача — сохранить этот росток, дать ему укрепиться. А для этого не дать средствам в очередной раз взять верх над целью, превратиться в самоцель.

Сегодня в России очень много разговоров о реформе, но этим разговорам и декларациям слишком часто — или подозрительно часто — не хватает указаний на то, о какой именно реформе идет речь. За реформы сегодня почти все. При детальном же рассмотрении позиций и предложений видишь, что одни из них направлены на восстановление и даже усиление всевластия государства над человеком и обществом, другие, напротив, стремятся такое всевластие ограничить до разумных пределов.

Много говорится и о рынке. Но одно дело — социально ориентированный рынок в обществе с развитыми правовыми и другими механизмами экономической, социальной, политической ответственности. И совершенно иное дело — рынок как орудие экономических репрессий всевластного, ни за что не несущего ответственности государства против общества, народа, личности. Репрессий через многочисленные налоги, через налоговую полицию, которая заменила во многих случаях прежние карательные органы.

Какой из двух рынков объективно имеет в наших условиях наибольшие шансы на появление?

«Храм», который мы должны построить в России, чтобы народ жил достойно, страна развивалась и стала полноценным членом мирового сообщества, — это демократия. Все реформы и преобразования должны измеряться одним главным критерием: не тем, ведут ли они на рынок (спора нет, что без рынка не прожить, но какой рынок и в чьих руках?), но тем, приближают ли они перспективу гражданского общества, которое стояло бы над государством, которое, как и во всем мире, тоталитарно по определению.

Таким образом, если строить рынок как орудие в руках государства, или же как социальный институт, обслуживающий только чьи-то узкие групповые интересы, а не интересы общества в целом, Россия с высокой вероятностью может повторить то, что происходило во многих европейских странах: бонапартизм во Франции, фашизм в Италии, франкизм в Испании, национал-социализм в Германии.

Тем более что многие в России готовы сегодня приветствовать такую перспективу. Но это лишь закрепляло бы и развивало тысячелетнюю парадигму насилия в российской истории.

Перефразируя Столыпина, можно сказать: нам действительно нужна великая Россия. Великая не имперскими амбициями и военной мощью, устрашающей мир, но достоинством народа, его свободой и созидательным потенциалом, уровнем и качеством его жизни. Такое величие Россия может обрести, только поставив человека и общество над государством.

На нынешнем мгновении своей истории Россия преодолела видимые и реально ощутимые цели тоталитаризма, оторвалась от него и уже не вернется в формы бывшего СССР. Но вот сумеет ли она преодолеть все силы притяжения прошлого? Ибо антидемократизм многолик, он вполне может быть и рыночным, и некоммунистическим. Большинство диктатур в XX веке были как раз такими.

Из двух барьеров на пути к демократии — партаппарата и госбюрократии — мы преодолели пока только первый — партаппарат. Пойдет ли на компромиссы второй — госбюрократия? Пока, к сожалению, он усиливается, создает систему, которую я называю Демократурой.

Мы рождаемся в муках. Кареты скорой помощи и пожарные команды нам не помогут.

Так уж повелось в нашей истории. Снова и снова повторяются гримасы власти, игры элит.

И мы постоянно задаем себе вопрос: так кто же мы такие, если многие столетия выворачиваем себя наизнанку, корчимся в судорогах бесконечной гражданской войны — горячей и холодной. Мы совершили четыре революции, пережили две мировые войны, ленинско-сталинские репрессии, которые были не только геноцидом какого-то одного народа, а геноцидом всего народа. Почему?

В истории России было до 20 разных перестроек, начиная с Ивана Грозного. Но все они кончалась провалом. Почему?

Мы с энтузиазмом приняли идею коммунизма, потеряв в борьбе за него более 60 миллионов человек. Почему?

Мы легко подпали под власть диктатуры. Почему?

Итак, бесконечные загадки, которые будут преследовать нас еще многие и многие годы.

Что внушает мне оптимизм и надежду? Несмотря на все трудности и потрясения, кипение страстей и лишения, кризисы и переломы, ситуация в российском обществ в целом не становится иррациональной. Скорее наоборот, в ней нарастают элементы рациональности и прагматизма. Иногда чрезмерные — но это, в сущности, естественно.

Российское будущее будет достойным и великим — но при условии, если забудем о химерах и утопиях и научимся, наконец, буднично и прагматично заниматься простыми повседневными вещами.

Эта проблема — тоже из мира российских загадок, о которых я хотел вам рассказать.

Выступление на конференции «Десятилетие падения Берлинской Стены» Рим, 4 июня 1999 г ДИССИДЕНТСТВО В РОССИИ

Уважаемые дамы и господа!

Среди проблем, о которых сегодня говорили все выступающие, я бы позволил себе повториться и сказать несколько слов о диссидентстве в Советском Союзе и его роли в освободительной борьбе.

Скажу сразу: говорить о диссидентстве нелегко. Задолго до меня много было сказано гневного и покаянного, непреклонно-обвинительного и милосердного.

Нелегко и потому, что появилась тенденция…

Трудно и потому, что протест нашей совести в своей очистительной работе пока что ограничен трагическими судьбами одиночек, тех, для кого Добро было не только нравственной исповедью, но и смыслом жизни.

Убежден, обществу не избежать оценки и самого себя, не избежать покаяния.

Диссидентство — это, по Солженицыну, явление чуда. И оно перво-наперво ассоциируется у нас с именами Солженицына и Сахарова, Ростроповича и Эрнеста Неизвестного, Бродского и Шемякина, Войновича и Коржавина, Чалидзе и Буковского, Синявского и Григоренко, Щаранского и Ковалева, бесстрашных и прекрасных женщин, прежде всего Е. Боннэр, Л. Богораз, Л. Чуковской, Л. Алексеевой и многих других.

Между тем, любое общественное явление не может отождествляться только с конкретными его носителями, диссидентство — в особенности. И уж тем более оценку личности лишь условно можно перенести на явление, как и оценку явления надо по меньшей мере весьма осторожно распространять на личность.

Достаточно задаться вопросом: можно ли, правомерно ли считать всепоглощающим знаком диссидентства только Александра Солженицына, масштабы личности и таланта которого хорошо известны. Или Андрея Сахарова — личность столь же крупную, яркую и талантливую.

Если кто-то ответит на эти вопросы утвердительно, то, спрашивается, как у одного и того же явления оказываются два столь различных символа? На мой взгляд, Сахаров и Солженицын соединились не по собственной воле и не по естественной логике вещей. В свободной демократической стране они скорее были бы в разных политических объединениях. Их бросила друг к другу общая для них сила. Сила эта — протест против официальной установки на всеобщую нетерпимость, на всевластие лжи.

У диссидентства как явления — две стороны. Одна — конкретные люди с их судьбами, идеями, поисками и переживаниями. Люди живые и ушедшие. Люди-жертвы, люди-борцы. Они заявили открыто о своей позиции и отстаивали ее перед властью, да и перед значительной частью общества.

Здесь — одна линия оценок. Урок крайне существенный: и один в поле воин, если личность.

Но есть и другая сторона. Трагедия общества состоит в том, что несколько десятилетий репрессии получали достаточно широкое одобрение в стране. Есть нравственные уроды и сегодня, призывающие предать смерти своих политических противников.

Что знал советский человек о диссидентах? Мало и путано. Знал отдельные имена, их судьбы. Но далеко не полностью, преимущественно из легенд и слухов, как и от наветов, и недоброго отношения. Да и не хотел знать.

Не знал самого главного: существа их взглядов, работ и концепций, гражданских, политических, художественных позиций. А за пределами пяти-шести имен чаще всего не знал никого и ничего.

В массе своей люди не понимали, что такое диссидент и диссидентство. Коварно подобранное иностранное слово психологически создавало впечатление связанности лиц, которых так называют, с чем-то враждебным: с империализмом и сионизмом, НАТО и ЦРУ, вообще с чем-то международно-космополитически-нехорошим.

Диссидентство многообразно. На одном полюсе — творцы, мыслители, художники. На другом — местные правоборцы, «чудаки», часто просто неуживчивые, «конфликтные» люди. Такие есть в каждом коллективе, каждой деревне или поселке и уж, конечно, в городах. С позиций начальства такие люди очень «неудобны». С подобным отношением мы встречаемся и сегодня. Местные начальники не любят вольнодумцев и безнаказанно нарушают конституционные права человека.

Из этих разных жизненных представлений и составляется в общественном сознании образ диссидента. И выпадает из этого образа самый распространенный, наименее известный и потенциально весьма важный для общества тип иначе думающего. Это — люди, отмеченные способностями и знаниями, нравственностью и гражданской активностью. Люди, которым действительно было что сказать согражданам, но как раз по этой причине они и преследовались.

Именно обоснованность выводов, здравость предложений и выдавались за антисоветизм. И коль скоро сегодня соглашаемся с очевидностью такого анализа, то должны согласиться и с другим: те, кто с риском для себя и своей семьи высказывали свои мысли, возможно, и были по-своему чудаками, но уж без всяких сомнений — настоящими патриотами.

Я думаю, несправедливо считать, что политика преследований была направлена только против свободомыслящей части писателей, художников, ученых, творческой интеллигенции вообще. Она была нацелена вообще против всего самостоятельного, инициативного, самобытного, ищущего. Так убивалась любая новая мысль.

И в числе тяжелых ее жертв — например, хозяйственные кадры.

Трагедия новаторов экономики в том, что они просто не могли успешно действовать, ничего не нарушая. Начиная работать по-настоящему, они немедленно показывали одним своим примером новые возможности, искусственно загоняемые под спуд. И подвести их под уголовное наказание ничего не стоило. И в этом случае наказывалось стремление к инициативе и самостоятельности.

Экономическая глава диссидентства, в отличие от других, еще нуждается в подробном анализе.

Еще предстоит открыть десятки и сотни людей всех направлений деятельности и мысли. Открыть и с горечью понять, как много из того, над чем мучаемся еще сегодня, было проанализировано, понятно, осмыслено и десять, и двадцать, и тридцать, а кое-что — и 50–60 и более лет назад.

Преследования свободомыслия и инициативы обернулись и другим грозным явлением. Нарастали равнодушие, апатия, пассивность. Укреплялась двойная мораль. Шел распад общественных связей. Все это вело к тому, что многие болезни нравственного, социального, технологического, хозяйственного порядка стали загоняться вглубь. Плоды этого мы пожинаем сегодня.

Преследования инакомыслящих культивировали приспособленчество, цинизм, атмосферу всеобщего притворства.

Стоит ли удивляться, что в такой атмосфере стали возможны те научные, хозяйственные, управленческие решения, что обернулись Чернобылем, гибелью Арала, взрывами нефтепроводов, производством тысяч никому не нужных танков и самолетов, гибелью российской деревни и многим другим.

Поэтому тяжесть преступлений большевистского режима не только в гибели миллионов невинных людей, трагедиях их семей, создании обстановки зловещего страха. Она еще и в том, что и сегодня продолжает жить сознание, исковерканное ненавистью, озлобленностью и подозрительностью.

Конечно, демократизация и гласность продвинули общественное сознание достаточно далеко. Но сколько еще нетерпимости живет в наших душах, сколько проклятий раздается на митингах и собраниях в отношении тех, кто имеет другую точку зрения.

Мы находимся в тревожном ожидании того, что принесет нам очередной виток истории. Но пока что ясно одно: для того чтобы честно взглянуть в будущее, чтобы активно влиять на него, мы должны понять, что было с нами в прошлом, почему оказалась возможной расправа с великим народом.

Мы должны это познать, иначе нашим метаниям и нетерпимости не будет конца.

Несомненно, что в большинстве своем диссиденты были благородными и жертвенными людьми. Они сделали неимоверно много для размывания одномыслия. Но, к сожалению, их деятельность ограничивалась Москвой и некоторыми другими крупными городами. Провинциальная Россия о них ничего не знала. Более того, КГБ и партийные органы представляли диссидентов как враждебную народу силу, указывали на них как на очередных врагов со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Цели диссидентов были бесспорно благородными. Но их протест не мог поколебать основополагающие устои режима. Жаль, но это так. Режим тирании мог быть разрушен или гражданской войной, или подрывной деятельностью изнутри. Так оно и произошло.

В сущности, Перестройка и дальнейшие преобразования выросли из инакомыслия, оно сформировало явление внутренней эмиграции. Похоронным звоном для старой системы был не 1991 год при всем его значении, а Первый съезд народных депутатов. Выступления на нем Андрея Сахарова и присутствующих здесь Юрия Афанасьева, Гавриила Попова, Олжаса Сулейменова, Анатолия Собчака и многих других продемонстрировали обществу, что страна избирает другой путь развития. Дыхание свободы на этом съезде было изумительно свежим.

Сегодня в стране нарождается новое диссидентство, но, конечно, иного качества. Оно выражается в критике режима Ельцина, его призывов к согласию и примирению, бюрократического перерождения демократии. Есть и диссидентство, которое я называю диссидентством не оправдавшихся надежд. Я имею в виду, разумеется, демократическое инакомыслие, а не коммуно-фашистскую оппозицию. Уверен, что постепенно инакомыслие будет основой демократии, ее сутью, ее надеждой, ибо оно сегодня сознательно.

Все это так. Но трудности, эти бесконечные российские трудности.

Коммунизм мертв. Но труп его, как и труп мавзолейного Ленина, еще не похоронен. Нынешнему режиму не дано провести настоящую санитарную обработку общества: политическая воля иссякла, энергия уходит не на конструктивное демократическое созидание, а на подковерную борьбу, как говорится в Библии, на «суету сует и игры ветряные».

И еще о репрессиях, но теперь уже природы. Варварское отношение к человеку и природе — априорный закон власти большевизма. Сталинская индустриализация, хрущевская химизация, брежневская мелиорация нанесли катастрофический, нередко невосполнимый урон природе.

Ведь по марксистско-ленинской идеологии, после уничтожения классов у человека останется всего один враг — Природа. И ее, Природу-мать, надо победить непременно.

И природу убивали. Так же, как и людей. Ленинско-сталинское владычество заняло все пространство и время нашего бытия миллионами микро- и макрочернобылей. Варварски уничтожены лесные океаны, десятки миллионов пахотной земли стали бесплодными, отравлены озера, некоторые навсегда, загажены реки. Экономическое и экологическое невежество брежневской тотальной мелиорации дошло до того, что там, где осушали болота, теперь пустыни, там, где орошали пустыни, теперь болота. Погублен Арал, тяжело больны Каспий, Азовское море, Балтика, прибрежье Ледовитого и Тихого океанов.

Не одному поколению суждено врачевать мать-Природу.

В общем, я эскизно нарисовал малорадостную картину. Но это потому, что я очень люблю свою страну.

Жизнь идет, никто и ничто ее не остановит. Отрадно, что все больше и больше людей понимает необходимость учиться. Учиться демократии, отношению к природе, человеку, его правам и его обязанностям в этой быстротекущей жизни.

Многое, что нас сегодня угнетает, сотворено прошлым. Но только в этом не надо искать оправданий и поблажек. Жалобы и ссылки на трудности не помогут. Бессмысленны надежды и на то, что кто-то придет к нам и вместо нас начнет профессионально работать.

Мы сами должны пройти этот тернистый путь, предложенный нам историей. И мы пройдем его! Я верю, что мы научимся жить по-человечески.

Доклад Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий о ходе исполнения Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" 15.02.2000

Доклад подготовлен в соответствии с Положением о Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий (пункт 2), утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 2 декабря 1992 года № 1509.

Доклад составлен на основе анализа деятельности законодательных, исполнительных, судебных органов и органов прокуратуры, а также общественных организаций в Российской Федерации, изучения и обобщения письменных обращений граждан, рассмотрения материалов средств массовой информации по проблемам реабилитации жертв политических репрессий.

1. Объект и правовая база реабилитационнного процесса.

Уходящий век стал для России веком невиданных потрясений. Огромна цена, которую пришлось заплатить нашему обществу за социальное экспериментаторство. Жертвами стали все основные классы и социальные группы российского общества. Это крестьянство и рабочие, казачество и военнослужащие, интеллигенция и духовенство. Репрессировались не только граждане, открыто проявлявшие свою нелояльность новой власти, но и те, чья опасность для режима была всего лишь “потенциальной” — так называемые “классово-чуждые” и “социально-опасные элементы”, дети и другие члены семей. Среди жертв политических репрессий — цвет нации, ее самые активные, грамотные, талантливые представители.

В годы гражданской войны, по неполным сведениям, различным видам репрессий подверглись более 2 млн. человек, в первую очередь представители бывших имущих классов и интеллектуальной элиты страны.

Около 1 млн. крестьянских хозяйств или 6 млн. крестьян и членов их семей (данные требуют уточнения) былорепрессировано в ходе проведения печально известной коллективизации в конце 1920 — начале 1930-х гг.

По неполным архивным статистическим данным, составленным по заданию послесталинских руководителей еще в декабре 1953 г., органами ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ только в период с 1921 по 1953 год за так называемые контрреволюционные преступления было арестовано 5.951.364 человека, из них осуждено судебными и внесудебными (“тройками”, “двойками”, “особыми совещаниями”) органами к различным наказаниям 4.060.306 человек, в том числе к смертной казни 799.455 человек.

Более чем 2,6 млн. человек исчисляется количество репрессированных по национальному признаку. По решениям высшего партийно-государственного руководства СССР на территории Российской Федерации подверглись депортации 11 народов (немцы, поляки, калмыки, карачаевцы, балкарцы, ингуши, чеченцы, крымские татары, корейцы, греки, финны), а 48 народов — депортированы частично.

В военный период и после окончания Великой Отечественной войны в Советский Союз было репатриировано более 1,8 млн. бывших военнопленных и 3,5 млн. гражданских лиц. Многие из вернувшихся на Родину, пережив немецкую неволю, оказались в сталинских лагерях, подверглись различным видам репрессий.

Общее количество жертв политических репрессий, к сожалению, сегодня еще не установлено, несмотря на работу в этом направлении, предпринимаемую общественными организациями, отдельными исследовательскими фондами и центрами. Однако становится все более очевидным, что людские потери, понесенные страной из-за репрессий, сопоставимы с потерями в годы Великой Отечественной войны.

Начавшийся после смерти Сталина реабилитационный процесс осуществлялся непоследовательно и избирательно, затрагивал далеко не полный круг репрессированных. В первую очередь реабилитировались некоторые партийно-государственные деятели и их родственники, а также те граждане, о которых, как тогда писали, “компрометирующих данных не обнаружено”. То есть реабилитировались такие категории осужденных, признание преступлений против которых не подрывало политико-идеологические устои власти. При этом параллельно с восстановлением справедливости не прекращались репрессии в отношении инакомыслящих.

С приходом к власти Брежнева процесс политической реабилитации остановился вовсе и был возобновлен только в 1987 г. в связи с образованием Комиссии Политбюро ЦК КПСС по реабилитации. Характерной чертой деятельности этой Комиссии были временные ограничения на реабилитацию, не затрагивающую ленинского периода репрессий.

Вернуть доброе имя всем без исключения жертвам незаконных массовых политических репрессий, воздать должное им и их невинно пострадавшим родным и близким становится возможным лишь с крахом тоталитарного режима.

18 октября 1991 г. был принят Закон Российской Федерации

“О реабилитации жертв политических репрессий” (далее — Закон). В этом Законе впервые была дана не только правовая и нравственная оценка государственного террора против собственного народа, но и подчеркнута необходимость ликвидации его последствий. Тем самым новая демократическая власть продемонстрировала стремление добиваться реальных гарантий обеспечения в стране законности, прав и свобод гражданина.

Закон положил начало широкой деятельности по политической реабилитации всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 г., восстановлению их в гражданских правах, устранению иных последствий произвола и обеспечению посильной для государства компенсации материального и морального ущерба.

Впервые реабилитация могла быть инициирована не только представителями органов власти, но и самими репрессированными, равно как любыми лицами или общественными организациями.

Закон, разумеется, не мог сразу решить многочисленные проблемы репрессированных. Поэтому в последующие годы и в сам Закон, и в нормативные акты, регулирующие порядок его исполнения, вносились изменения и дополнения. В 1992, 1993 и 1995 гг. в Закон были внесены изменения и дополнения, существенно расширившие круг лиц, на которых распространяется его действие. Так, право быть реабилитированным или пострадавшим от политических репрессий было распространено на членов семей репрессированных: на детей, супругов, родителей. Внесенные в Закон в соответствии с решением Конституционного Суда Российской Федерации от 23 мая 1995 г. изменения позволили признать подлежащими реабилитации детей, находившихся вместе с родителями в местах лишения свободы, ссылке, высылке, на спецпоселении.

После принятия Закона были внесены дополнения в Закон РСФСР “О государственных пенсиях в РСФСР”, устанавливающие надбавку к пенсии реабилитированным гражданам в размере 50 % минимальной пенсии.

Принятыми во исполнение Закона постановлениями Правительства Российской Федерации утверждены:

— Положение о порядке выплаты денежной компенсации реабилитированным за время их пребывания в местах лишения свободы (16 марта 1992 г. № 160);

— Положение о порядке предоставления льгот реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий (3 мая 1994 г. № 419);

- “О погребении реабилитированных лиц в случае их смерти за счет государства” (постановление принято 1 июня 1994 г. № 616);

— Положение о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возмещения его стоимости или выплаты денежной компенсации (12 августа 1994 г. № 926).

Процесс демократизации общества, формирование правового государства создали благоприятные возможности для реабилитации народов, подвергшихся репрессиям в годы советской власти. В соответствии со статьей 13 Закона Российской Федерации “О реабилитации репрессированных народов” от 26 апреля 1991 г., в период 1992–1994 гг. были приняты нормативные акты, реабилитирующие балкарцев, калмыков, карачаевцев, корейцев, немцев, финнов (пока не приняты такие же акты в отношении поляков, греков, ингушей и чеченцев). Согласно этим документам признаны противоправными и утратившими силу все акты 1930-40-х гг., являвшиеся основанием для политических репрессий против этих народов: насильственного выселения их из мест традиционного проживания, установления режима спецпоселения, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, иных ограничений прав и свобод.

Индивидуальная реабилитация представителей народов, незаконно подвергшихся уголовному преследованию и репрессиям в административном порядке по политическим мотивам в связи с их национальной принадлежностью, стала осуществляться в соответствии с Законом Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий”.

2. Деятельность органов государственной власти по реализации Закона

Законом персональная реабилитация граждан — жертв политических репрессий возложена на органы прокуратуры и внутренних дел. В процессе реабилитации участвуют также органы ФСБ России, архивные учреждения, судебные органы, комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий, действующие при органах государственной власти субъектов Российской Федерации и органах местного самоуправления.

Реабилитация лиц, необоснованно репрессированных до введения в действие Закона по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, входит в компетенцию органов прокуратуры. Органы внутренних дел занимаются реабилитацией (по заявлениям физических лиц и общественных организаций) граждан, подвергнутых ссылке, высылке, направлению на спецпоселение, привлечению к принудительному труду в условиях ограничения свободы и иных ограничений прав и свобод, осуществлявшихся в административном порядке.

Для выполнения Закона в Генеральной прокуратуре Российской Федерации и Министерстве внутренних дел Российской Федерации созданы специальные подразделения по реабилитации жертв политических репрессий, проделавшие со времени принятия Закона большую работу.

Органами прокуратуры по состоянию на 01.01.2000 пересмотрено более 547 тыс. уголовных дел в отношении 748,7 тыс. лиц. Восстановлено доброе имя почти 565 тыс. граждан. Рассмотрено около 700 тыс. обращений. Пострадавшими от политических репрессий признаны 399 тыс. человек, 9787 граждан реабилитированы по ст. 1–1 Закона (дети, находившиеся с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении).

Непосредственно центральным аппаратом Генпрокуратуры России пересмотрено 39.370 уголовных дел в отношении 69.294 человек. Реабилитировано 45.788 человек. Рассмотрено 59.525 обращений, в том числе 298 — о реабилитации по ст. 1–1 Закона, 23.392 человек — о признании пострадавшими от политических репрессий.

Пересмотрены дела, имевшие большой общественный резонанс. В результате реабилитированы — великие князья из дома Романовых, участники так называемого “Ярославского мятежа” (июль 1918 г.), известные деятели меньшевистской партии Е.Л. Бройдо и Н.Н. Суханов, ученый В.Н. Тимофеев-Ресовский, танцовщик Р. Нуреев, сын Сталина В.И. Сталин (Джугашвили) и др. Оставлены не снятыми обвинения с бывших руководителей карательных органов и организаторов репрессий Н.И. Ежова, Л.П. Берии, В.С. Абакумова, М.П. Фриновского, генералов белой армии А.Г. Шкуро, Г.М. Семенова, П.Н. Краснова, Унгерна фон Штернберга и др.

Во исполнение Указов Президента Российской Федерации от 10.01.94 “О событиях в г. Кронштадте весной 1921 года” и от 08.06.96 “О дополнительных мерах по реабилитации лиц, репрессированных в связи с событиями в г. Новочеркасске в июне 1962 года” пересмотрены дела по так называемому мятежу в Кронштадте, реабилитированы 8910 участников восстания; по делу о событиях в г. Новочеркасске принесено 7 протестов по делам 15 осужденных и ранее не реабилитированных граждан. Все протесты судебными органами удовлетворены.

По распоряжению Генерального прокурора Российской Федерации на военную прокуратуру возложена проверка поступающих обращений и пересмотр дел в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства, подвергшихся политическим репрессиям со стороны советских военных судов и внесудебных органов на территории России или репрессированных этими органами за пределами СССР. За время исполнения Закона реабилитировано 11.478 граждан 20 государств: Германии, Японии, Австрии, Венгрии, Польши, США, Швеции и др., отказано по различным причинам в реабилитации почти 2.500 лицам.

Значительное место в работе органов прокуратуры уделяется пропаганде правозащитной роли Закона. Только в 1998–1999 гг. прокуроры 3814 раз выступали в средствах массовой информации с разъяснением положений Закона и политики государства в этом направлении. Для оказания методической помощи тем, кто занимается проблемами реабилитации жертв политических репрессий, Генпрокуратурой России в 1999 г. издан двухтомный сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий.

В порядке прокурорского надзора органы прокуратуры систематически и целенаправленно проводят проверки исполнения реабилитационного законодательства. В ходе 6.242 таких проверок вскрыты многочисленные нарушения прав граждан, связанных с неполучением ими социальных льгот и гарантий (выделение жилья и установка в первоочередном порядке телефона, бесплатный проезд на транспорте, снижение стоимости лекарств по рецептам врача на 50 % и т. п.). Больше внимания стало уделяться проблеме неполного финансирования мероприятий, связанных с реализацией Закона. Во всех необходимых случаях принимались меры к устранению нарушений. За последние годы внесено 2.554 акта прокурорского реагирования.

Несмотря на значительную работу, проводимую органами прокуратуры по реабилитации жертв политических репрессий (в 12 субъектах Российской Федерации пересмотр дел на репрессированных уже закончен), она далека от своего завершения. По результатам ревизии архивных фондов органам прокуратуры предстоит пересмотреть еще свыше 415 тыс. дел. Подлежат также пересмотру более 50 тыс. дел в отношении иностранных граждан дальнего зарубежья.

Учитывая объем непересмотренных дел, нынешние явно недостаточные темпы работы, можно предположить, что выполнение требования Закона о проверке органами прокуратуры всех дел с неотмененными решениями судов и внесудебных органов на лиц, подлежащих реабилитации, может затянуться на десятилетия. Такое нетерпимое положение с исполнением Закона требует укрепления штатной численности подразделений прокуратуры, занимающихся вопросами реабилитации. Между тем эта численность за время исполнения Закона не была сохранена, а напротив, урезана более чем в два раза.

Для выполнения задач, возложенных Законом на органы внутренних дел, в МВД России и его территориальных органах в составе информационных центров созданы специальные подразделения по реабилитации жертв политических репрессий. Координация работы этих подразделений возложена на Центр реабилитации жертв политических репрессий и архивной информации Главного информационного центра МВД России.

За период 1991–1999 гг. в органы внутренних дел поступило 3.866.591 обращение граждан по вопросам реабилитации. По результатам их рассмотрения выдано 1.609.178 справок о реабилитации и около 300.000 справок о признании соответствующих лиц пострадавшими от политических репрессий.

Кроме этого, архивные подразделения органов внутренних дел за указанный период выдали свыше 1 млн. архивных справок о сроках нахождения репрессированных граждан под надзором органов внутренних дел, о конфискации и изъятии имущества в ходе репрессий, подтверждающих иные факты применения политических репрессий, а также способствующих установлению судеб российских и иностранных граждан, репрессированных на территории России.

Из общего количества заявлений, рассмотренных за последние три года, более 95 % исполнены в установленный Законом 3-х месячный срок.

Основной причиной нарушения срока исполнения отдельных заявлений по вопросу реабилитации является проведение большого объема поисковой работы, связанной с обращением в государственные и ведомственные архивы.

Заявления по вопросам реабилитации граждан, поступающие в органы внутренних дел, распределяются по двум основным категориям репрессированных: кулаки и члены их семей (около 70 %) и репрессированные по национальному признаку (около 30 %).

Важным направлением в повышении эффективности работы органов внутренних дел по исполнению Закона является совершенствование научно-справочного аппарата к архивным документам, содержащим сведения о репрессиях по политическим мотивам.

Так в целях оперативного поиска информации в ряде информационных центров МВД, ГУВД, УВД созданы автоматизированные базы данных. В частности, в ИЦ ГУВД Ростовской области информационная база данных “Архив” содержит сведения по таким категориям репрессированных как “Кулаки”, “Власовцы”, “Немцы” (репрессированные по национальному признаку). Данные программы позволяют при рассмотрении обращений граждан значительно ускорить ввод поступающего заявления, поиск данных по имени заявителя и репрессированного, осуществлять контроль по категориям учета репрессированных и контроль за сроком исполнения заявлений.

Сотрудники органов внутренних дел ведут большую пропагандистскую работу с населением: регулярно выступают в средствах массовой информации, в том числе по телевидению с разъяснением положений законодательства по реабилитации жертв политических репрессий.

По материалам Всероссийского совещания-семинара руководителей подразделений по реабилитации и архивной информации органов внутренних дел, которое состоялось в ноябре 1997 г. в Уфе, работники МВД Республики Башкортостан подготовили совместно с республиканским телевидением специальную передачу по вопросам исполнения заявлений о реабилитации жертв политических репрессий. К 5-летию создания в органах внутренних дел подразделений по исполнению Закона большинство ИЦ МВД, ГУВД, УВД организовали соответствующие выступления по телевидению.

Деятельность органов Федеральной службы безопасности Российской Федерации по исполнению Закона проходила в тесном взаимодействии с Генпрокуратурой России, органами внутренних дел и другими заинтересованными органами государственной власти.

В общественных приемных органов ФСБ России принято 115.600 человек, рассмотрено 498.597 обращений граждан, запросов государственных и общественных организаций, связанных с решением широкого круга социально-правовых вопросов: установлением судеб репрессированных; предоставлением копий документов, подтверждающих конфискацию имущества; выдачей архивных справок о месте жительства и составе семьи и т. д. Нередко в ходе этой работы устанавливались утерянные из-за трагических событий связи между родственниками.

Представители органов ФСБ России приняли активное участие в работе международных комиссий, созданных после выхода Закона. Это позволило установить судьбы многих иностранных граждан, репрессированных на территории СССР, в том числе — военнопленных и интернированных в странах Западной Европы. В этих же целях реализованы или находятся в стадии реализации несколько совместных международных проектов: с мемориалом “Холокост” (США), Немецким Красным Крестом, музеем “Заксенхаузен” (Германия).

В соответствии с Законом реабилитированным гражданам и их родственникам возвращались личные документы. В 1992–1996 гг. была проведена работа по поиску и возвращению книг из личных библиотек, изъятых при обысках у репрессированных по политическим мотивам граждан и хранящихся в фондах библиотеки Культурно-просветительного центра “Лубянка”. Наследникам возвращены книги из библиотек князя Е. Трубецкого, графини Е. Шереметевой, экономиста В. Камерницкого, писателя Н. Телешова и др. В 1995 г. были выявлены рукописи репрессированного крупнейшего советского философа А.Ф. Лосева — “Философия имени”, “Вагнер, Скрябин и гибель европейской культуры”, “Исторический контекст трактата Николая Кузанского” и другие труды, считавшиеся безвозвратно утерянными. Они переданы жене философа А.А. Тахо-Годи. В 1997 г. представителям посольства Республики Польша в Москве и Ведомства охраны государства Польши переданы личные вещи (письма, записные книжки, фотографии) незаконно репрессированного в 40-х гг. члена Совета Министров польского эмиграционного правительства А.В. Беня.

Подлинные материалы или их копии, имеющие важное историческое и художественное значение, в разное время передавались в Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный архив литературы и искусства, Российский государственный военно-исторический архив, архив МИД России, Музей кино, Музей имени А. Сахарова, Музей МХАТ им. А.М. Горького, Государственный музей Л.Н. Толстого, Государственный музей музыкальной культуры имени М.И. Глинки, Государственный музей архитектуры имени А.В. Щусева, другие государственные архивы и культурно-просветительские учреждения.

В рамках реализации Указа Президента Российской Федерации “О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основой для массовых репрессий и посягательств на права человека” органами безопасности переданы на хранение в государственные архивы 1.520.720 рассекреченных уголовных дел, опубликованы сотни ведомственных приказов, директив, инструкций, в соответствии с которыми реализовывался механизм репрессий в годы советской власти.

В целях восстановления исторической справедливости органы ФСБ России активно участвовали в подготовке телепередач, документальных фильмов, публикаций в газетах, в реализации более чем трехсот различных издательских проектов (“Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД”, “Русская военная эмиграция 20-х — 40-х годов”, “За Христа пострадавшие. Гонения на Русскую Православную церковь. 1917–1956” и др.), в подготовке мартирологов (“Книги памяти”, “Расстрельные списки”, “Бутовский полигон” и др.).

ФСБ России осуществлены и продолжают предприниматься меры по установлению захоронений жертв незаконных репрессий, что позволило открыть в таких местах памятные знаки в Москве, во многих республиканских, краевых и областных центрах.

Реализация Закона является одним из важных направлений деятельности архивных учреждений. Они обеспечивают необходимой документной информацией органы прокуратуры, внутренних дел, выдают гражданам справки, подтверждающие применение к ним мер репрессивного воздействия, организуют ознакомление граждан с архивно-следственными и фильтрационно-проверочными делами, предоставляют документальные материалы для проведения научных исследований по проблемам массовых политических репрессий, организуют издания архивных документов по проблемам репрессий (“Трагедия советской деревни”, “Кронштадтская трагедия 1921 года”, “58.10. Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде” и др.).

В течение 1991 — 1999 гг. архивные учреждения исполнили более 1,7 млн. запросов учреждений и граждан об установлении фактов раскулачивания, осуждения по политическим мотивам, репрессий по национальному признаку, пребывания в плену, концлагерях, на принудительных работах в фашистской Германии, о конфискованном имуществе, о пребывании детей после ареста родителей в детских домах, определении их подлинных фамилий и др. На более чем четверть полученных запросов даны положительные ответы.

Вместе с тем следует признать, что в работе архивных учреждений имеются сложности и нерешенные проблемы. Наиболее острая из них — нарушение месячного срока предоставления архивных справок или копий документов по запросам органов МВД России и прокуратуры.

В ноябре 1998 г. коллегией Росархива при участии представителей Генпрокуратуры России, МВД России и ФСБ России рассмотрен вопрос “Об участии архивных учреждений Российской Федерации в реализации Закона Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий”. Были определены пути совершенствования работы архивных служб по реализации Закона. Признано необходимым решить вопрос о порядке ознакомления реабилитированных граждан и их родственников с архивно-следственными делами, доступа к этим делам исследователей, представителей общественных организаций и журналистов.

Важная роль в исполнении Закона принадлежит судебным органам. Суды пересматривают уголовные дела в отношении лиц, осужденных за особо опасные государственные преступления. Законодательство предоставляет судам право, в случае отсутствия документов, устанавливать на основе свидетельских показаний факты применения репрессий по политическим мотивам, конфискации имущества и др. Судами рассматриваются также жалобы на решения органов прокуратуры и внутренних дел об отказе в выдаче документов о реабилитации, споры, связанные с возвратом реабилитированным лицам и их наследникам имущества, возмещением его стоимости или выплатой денежной компенсации.

За последние годы судами пересмотрено свыше 26 тыс. дел репрессированных, разрешено более 20 тыс. заключений прокуратуры и органов внутренних дел об отказе в реабилитации.

В последние годы Верховный Суд Российской Федерации, вследствие несовершенства реабилитационного законодательства и отсутствия норм, регулирующих конкретные правоотношения, неоднократно рассматривал отдельные вопросы правоприменения Закона, причем как в порядке надзора за деятельностью судов первой инстанции, так и по существу дела. Определениями Верховного Суда Российской Федерации: от 17 апреля 1996 г. по иску Б.Т. Беспомощнова об отказе в возврате ему жилого дома; от 13 августа 1997 г. по делу И.М. Мазинова о признании его пострадавшим от репрессий, как высланного из Крыма по национальному признаку; от 10 августа 1998 г. по делу К.И. Идикова о необоснованности претензий внуков на получение компенсации за имущество репрессированных родственников; от 19 января 2000 г. по делу И.А. Бернакевича об установлении факта политической репрессии к нему в детском возрасте и необходимости признания его подлежащим реабилитации, — созданы важные судебные прецеденты, регулирующие судебную практику по применению Закона.

Вместе с тем в стране еще не сложилась единая судебная практика применения Закона. По-прежнему отдельные суды из-за отсутствия в Законе необходимого набора правовых формулировок и, в частности, официального толкования используемых терминов и определений, по одному и тому же вопросу зачастую принимают противоречивые и даже взаимоисключающие решения.

3. Деятельность Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий

Решение Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина о создании Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий (образована Указом Президента Российской Федерации от 2 декабря 1992 г.) продемонстрировало то большое значение, которое придает Глава государства проблемам реабилитации невинно пострадавших в годы массовых политических репрессий, необходимости установления полной и объективной картины преступлений тоталитарного режима против народа, выработке сбалансированных подходов в решении вопросов, входящих в компетенцию Комиссии.

На Комиссию, как консультативный орган при Президенте Российской Федерации, возложены:

— координация деятельности федеральных органов исполнительной власти по реализации Закона;

— изучение, анализ и оценка масштабов и механизмов репрессий;

— подготовка и представление соответствующих материалов и предложений по вопросам реабилитации Президенту Российской Федерации;

— информирование общественности о масштабах и характере репрессий.

На первом заседании Комиссии в начале февраля 1993 г. были определены приоритетные направления ее деятельности, утвержден перспективный план работы. Он предусматривал, в первую очередь, изучение и анализ документов и материалов о политических репрессиях в отношении наиболее крупных социальных групп и слоев общества (рабочих, крестьян, священнослужителей, военнослужащих, интеллигенции и др.), политическую оценку этих репрессий с последующим докладом выводов Комиссии Президенту Российской Федерации.

Результатом проведенного Комиссией изучения и анализа ранее секретных документов явились:

— Указ Президента Российской Федерации от 10 января 1994 г. № 65 “О событиях в г. Кронштадте весной 1921 года”, отменивший пункт постановления СТО РСФСР от 2 марта 1921 г. об объявлении участников кронштадтских событий вне закона и восстановивший справедливость в отношении почти 20 тыс. невинных людей — жертв произвола и насилия власти еще при В.И. Ленине;

— Указ Президента Российской Федерации от 26 апреля 1994 г. № 834 “О восстановлении справедливости в отношении репрессированных в 20-30-е годы представителей якутского народа”, который снял обвинения по делу так называемой “младо-якутской национальной советской социалистической партии середняцко-бедняцкого крестьянства конфедералистов” и восстановил доброе имя людей, подвергшихся репрессиям в соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 9 августа 1928 г. “О положении в Якутской организации”;

— Указ Президента Российской Федерации от 24 января 1995 года № 63 “О восстановлении законных прав российских граждан — бывших советских военнопленных и гражданских лиц, репатриированных в период Великой Отечественной войны и в послевоенный период” (через 50 лет после окончания войны бывшие советские военнопленные получили статус участников и инвалидов Великой Отечественной войны, а с ним — боевые награды и льготы, положенные ветеранам, восстановлены также законные права угнанных в фашистскую неволю гражданских репатриантов);

— Указ Президента Российской Федерации от 14 марта 1996 г. № 378 “О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий” (дана оценка антирелигиозной политике советской власти, в результате которой были репрессированы сотни тысяч священнослужителей, многие из них уничтожены физически);

— Указ Президента Российской Федерации от 18 июня 1996 г. № 931 “О крестьянских восстаниях 1918–1922 годов” (признаны репрессии в отношении участников этих восстаний нарушением основных прав и свобод человека и гражданина, а участники восстаний — подлежащими реабилитации).

По поручению Президента Российской Федерации Комиссия изучила обстоятельства трагедии в городе Новочеркасске в июне 1962 г., где была расстреляна демонстрация трудящихся. Более 20 погибших, свыше 80 раненых, многочисленные арестованные и осужденные — такую цену заплатили жители города за то, что пытались публично выразить свое недовольство пустыми прилавками магазинов и низкой заработной платой. Постановление Верховного Совета Российской Федерации от 22 мая 1992 г. “О событиях в городе Новочеркасске в июне 1962 года”, предусматривавшее реабилитацию участников этих трагических событий, оказалось не полностью выполненным.

По предложению Комиссии Президент Российской Федерации подписал Указ от 8 июня 1996 г. № 858 “О дополнительных мерах по реабилитации лиц, репрессированных в связи с участием в событиях в г. Новочеркасске в июне 1962 г.”, который позволил завершить реабилитацию жертв трагедии, выплатить им единовременные денежные пособия.

Комиссия проанализировала также содержание и механизм репрессивной политики по отношению к представителям социалистических партий и анархистских организаций в 1917-1950-х гг., последовательно проводившейся властью в целях утверждения и сохранения однопартийной системы в стране. Исследование вопроса высветило идеологическую нетерпимость большевиков к инакомыслию.

Комиссия рассмотрела и такую сложную, общественно значимую проблему, как использование психиатрии в политических целях. Собранные документы и материалы позволяют говорить о том, что внесудебный порядок госпитализации в психиатрические лечебные учреждения использовался для принудительного помещения туда лиц, поведение которых рассматривалось властями как “подозрительное” с политической точки зрения. По неполным данным, за годы советской власти в психиатрические лечебные учреждения страны были незаконно водворены сотни тысяч людей. Реабилитация же этой категории людей в лучшем случае ограничивалась и, из-за пробелов в законодательстве, и сегодня, как правило, ограничивается лишь снятием их с психиатрического учета.

Комиссия исследовала проблемы, связанные с политическими репрессиями в период с 1917 по 1953 гг. в отношении интеллектуальной элиты общества — творческой интеллигенции. Полученные в результате проведенной работы факты о взаимоотношениях власти с писателями, артистами, музыкантами, художниками, представителями других творческих профессий в соответствии с решением Комиссии обнародованы в специальном сборнике документов “Власть и художественная интеллигенция”.

Комиссия изучила обстоятельства так называемого “дела” маршала Г.К. Жукова и пришла к выводу о полной несостоятельности обвинений, выдвинутых в 1957 г. партийно-государственным руководством СССР против прославленного полководца. По решению Комиссии подготовлен к изданию сборник документов “Георгий Жуков. 1957”.

В канун 50-летия Победы над фашизмом, учитывая появившиеся в последние годы в зарубежной и отечественной прессе инсинуации о якобы готовившемся нападении СССР на Германию, распоряжением Президента Российской Федерации от 28 февраля 1995 г. № Пр-319 Комиссии было поручено подготовить сборник, который позволил бы на основе ранее находившихся на секретном хранении и недоступных исследователям документов воссоздать объективную картину событий 1941 г. Итогом проделанной работы стал сборник документов в 2-х томах “1941 год”, который развенчивает утверждения недоброжелателей нашей страны о якобы превентивном характере нападения Германии на СССР, объясняет причины трагедии, постигшей армию в начальный период войны.

В соответствии с поручением Президента Российской Федерации от 3 марта 1998 г. № Пр-432 Комиссия приступила к работе по изданию сборников документов из архива Сталина, раскрывающих его зловещую роль в организации массовых репрессий в стране. Издание таких сборников позволит не только более полно представить репрессивный механизм тоталитарного режима, но и выбить почву из под ног тех, кто пытается реабилитировать Сталина, оправдать массовые политические репрессии, которые напрямую связаны с его именем.

В целом выявленные Комиссией архивные документы и материалы позволяют по-новому оценить многие важнейшие факты и события отечественной истории, которые десятилетиями либо скрывались, либо замалчивались официальной пропагандой, деформируя тем самым общественное сознание. Эти документы, а также полученные Комиссией результаты исследований не могут открыто игнорировать даже историки и политологи откровенно пробольшевистской ориентации.

К сожалению, в ходе исследовательской работы Комиссия сталкивается с препятствиями, в первую очередь, с продолжающим иметь место ограничением доступа к документам. Вопреки Указу Президента Российской Федерации от 23 июня 1992 г. № 658 “О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека”, многие документы такого рода продолжают оставаться на секретном хранении. Созданная распоряжением Президента Российской Федерации от 22 сентября 1994 г. № 489-рп Комиссия по рассекречиванию документов КПСС, действовавшая на правах структурного подразделения Межведомственной комиссии по охране государственной тайны, уже во второй половине 1996 г. практически прекратила свою работу. В результате многие десятки тысяч уникальных документов с давно истекшими сроками секретности, в том числе об организации репрессий, до сих пор остаются не рассекреченными.

Вызывает серьезную озабоченность наблюдающееся в последние годы ужесточение правил доступа в ведомственные архивы к документам, имеющим первостепенное значение для восстановления правды о политических репрессиях. Дело дошло до того, что ранее открытые и уже опубликованные документы вновь стали засекречиваться.

Особое место в деятельности Комиссии занимает работа с письмами и обращениями граждан. В среднем ежегодно в Комиссию поступает около 1 тысячи писем от репрессированных и членов их семей. Письма содержат просьбы оказать содействие в реабилитации, улучшении социально-бытовых условий репрессированных, в выплате компенсаций. Граждане высказывают различные пожелания и замечания к существующему законодательству, претензии к государственным органам и должностным лицам, которые, по их мнению, не могут или не хотят оказать им реальную помощь.

Судя по почте, авторы обращений зачастую вынуждены обратиться в Комиссию при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий лишь потому, что не смогли получить вразумительных разъяснений по интересующим их элементарным вопросам у региональных и местных властей.

“Заниматься моим делом, — пишет, например, Князев из Карагандинской области, — Администрация Самарской области не хочет. Я обращался в суд, но ответа нет. Разъясните, как получить компенсацию за конфискованный дом и разграбленное имущество”.

“Мы слышали по радио, что детям репрессированных будет выплачена компенсация за конфискованное имущество родителей. Местные органы не отвечают нам” — сообщают Чесноков и Циплакова из Томской области.

Немало вопросов содержится в письмах, авторы которых были подвергнуты репрессиям на территории республик бывшего СССР. Одни без конца обращаются в инстанции, но не могут получить необходимые справки. Другие тщетно добиваются выплаты компенсации или выдачи причитающихся им сумм.

“Часть суммы мне выплатили, а часть отказали, сообщив, что я должен получить ее в Азербайджане, где был арестован. И вот уже два месяца я пишу туда, но ответа не получаю”, — сообщает Саричев из Ставропольского края.

Главная причина таких мытарств, как справедливо считают авторы писем, в том, что до сего дня отсутствует система договоров между республиками бывшего СССР, регулирующая их взаимные претензии и обязательства по вопросам реабилитации граждан, не унифицировано законодательство по реабилитации жертв политических репрессий, имеющееся в настоящее время в государствах бывшего СССР.

Во многих письмах в Комиссию содержатся указания на пробелы в российском законодательстве о реабилитации, имеются дельные предложения по его совершенствованию.

Все поступающие в Комиссию письма в настоящее время своевременно рассматриваются. Регулярно ведется прием граждан, обращающихся в Комиссию по проблемам, связанным с исполнением законодательства о реабилитации.

4. Деятельность комиссий по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий.

Основную роль в выполнении Закона в части возмещения материального и морального ущерба репрессированным и их наследникам призваны играть комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий, образованные при органах государственной власти субъектов Российской Федерации в соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета Российской Федерации от 16 декабря 1991 г. № 2046-1.

На этапе становления комиссий их деятельность была тесно связана с областными и районными Советами народных депутатов. Состав и руководство комиссий в значительной степени были представлены депутатским корпусом. Процесс реформирования представительных органов власти, начавшийся с конца 1993 г., не мог не сказаться на деятельности комиссий. С целью смягчить последствия этого процесса, по предложению Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий руководство Администрации Президента Российской Федерации в ноябре 1993 г. обратилось к руководителям республик, краев и областей с просьбой взять под контроль вопросы обеспечения бесперебойной деятельности региональных комиссий. Это помогло предотвратить самоликвидацию комиссий, обеспечить в целом должный уровень их последующей деятельности. Вместе с тем сегодняшний правовой статус комиссий нуждается в обновлении.

В настоящее время комиссии созданы и действуют во всех республиках (за исключением Чеченской Республики), краях, областях Российской Федерации, а также в городах Москва и Санкт-Петербург.

В состав комиссий входят ответственные работники республиканских, краевых, областных органов власти, представители правоохранительных, финансовых и органов социальной защиты населения, здравоохранения, юридических, архивных служб, общественных организаций, средств массовой информации.

Основными направлениями работы республиканских, краевых и областных комиссий являются:

— координация деятельности региональных органов управления, районных и городских комиссий, общественных организаций, объединений граждан, занимающихся проблемами жертв политических репрессий;

— решение вопросов, связанных с возмещением материального и морального ущерба, нанесенного гражданам в результате политических репрессий, предоставлением льгот реабилитированным и пострадавшим от политических репрессий гражданам;

— контроль и оказание методической помощи районным и городским комиссиям, обобщение опыта их работы;

— увековечение памяти жертв политических репрессий.

Региональными комиссиями накоплен определенный опыт по оказанию методической и практической помощи местным (районным и городским) комиссиям в реализации Закона. В этих целях используются различные формы обучения по вопросам применения законодательства: семинары-совещания председателей и секретарей районных и городских комиссий (в том числе выездные) с привлечением работников областной прокуратуры, УВД, УФСБ, архивов, суда, казначейства, отделов ЗАГСов, управлений социальной защиты населения, различные информационно-методические письма и материалы и др. Многие комиссии субъектов Российской Федерации (Воронежская, Волгоградская, Тульская, Республики Калмыкия и др.) практикуют издание сборников нормативных и законодательных актов, которые помогают районным и городским комиссиям более оперативно и правильно осуществлять рассмотрение заявлений жертв политических репрессий, а гражданам — лучше ориентироваться в законодательстве о реабилитации.

Отдельными комиссиями (Оренбургская) периодически осуществляются проверки деятельность районных и городских комиссий по реализации ими своих функций и полномочий, особенно на основании материалов представлений прокуратуры по вопросам выполнения органами местного самоуправления законодательно-нормативных актов о реабилитации жертв политических репрессий.

Республиканские, краевые и областные комиссии ведут значительную работу с письменными обращениями граждан, по приему посетителей.

Комиссии участвуют в решении вопросов, связанных с социальной поддержкой реабилитированных и пострадавших от политических репрессий граждан. В некоторых регионах страны по инициативе комиссий приняты целевые программы, законодательные акты, направленные на дополнительную социальную поддержку репрессированных (Республика Башкортостан, Хабаровский край, Тульская, Владимирская, Новгородская, Пермская области и др.).

В центре внимания комиссий — решение проблем, связанных с возвратом или возмещением стоимости за имущество, утраченное в результате политических репрессий. Подчас комиссиям приходится рассматривать неординарные заявления граждан по возврату незаконно конфискованного имущества. Так, Белгородской областной комиссией было рассмотрено заявление о возврате конфискованной скрипки Гварнери, принадлежавшей семье, подвергшейся политической репрессии. На заседании комиссии Московской области по заявлению жителя Балашихинского района рассмотрен вопрос о возврате незаконно конфискованного французского ордена Почетного легиона. Комиссии понадобилось длительное время для определения рыночной стоимости ордена, что было сделано лишь после обращения к специалистам Государственного Исторического музея.

Следуетотметить, однако, что не везде местные администрации с должным вниманием относятся к организации деятельности комиссий. Для обеспечения их деятельности не всегда выделяются квалифицированные специалисты. И это при том, что, как правило, члены комиссий работают на общественных началах, многие в дополнение к основным служебным обязанностям. При таких условиях трудно рассчитывать на четкое и заинтересованное рассмотрение вопросов по возврату имущества, а также других вопросов, связанных с восстановлением прав реабилитированных жертв политических репрессий.

К сожалению, приходится сталкиваться с фактами небрежного составления комиссиями заключений по вопросам возврата имущества или начисления денежных компенсаций. В них отсутствует необходимое и строго соответствующее законодательству обоснование по принимаемым решениям. Нередки случаи, когда комиссии полностью перекладывают на заявителей заботы по розыску документов, подтверждающих факт конфискации имущества в связи с политическими репрессиями.

Практика исполнения Закона показала целесообразность расширения полномочий комиссий по рассмотрению и принятию решений о выплатах компенсаций за незаконно конфискованное имущество, без предварительного обращения заявителей в суды с целью установления факта конфискации, за исключением спорных случаев. Это обосновывается по крайней мере двумя обстоятельствами, во-первых, очевидностью факта конфискации имущества во всех, за редкими исключениями, случаях раскулачивания, во-вторых, непричастностью самих заявителей к отсутствию необходимых сведений в архивах.

5. Увековечение памяти жертв политических репрессий

Со времени принятия Закона проведена значительная работа по увековечению памяти жертв политических репрессий.

Во многих местах массовых захоронений жертв репрессий установлены памятники и закладные камни.

В целях увековечения памяти советских и польских граждан — жертв политических репрессий, захороненных в Катыни (Смоленская область) и Медном (Тверская область), Правительством Российской Федерации 19 октября 1996 г. было принято постановление № 1247 о создании в этих местах мемориальных комплексов. Работа по созданию этих комплексов ведется, завершено строительство первой очереди государственного мемориального комплекса “Катынь” (подъездной дороги, ритуальной площадки, входа на русское и польское кладбища и др.), но темпы строительства всего комплекса недостаточны, его ввод перенесен на более поздний срок.

По инициативе Белгородского областного объединения жертв политических репрессий при поддержке Администрации области в Белгороде на территории Преображенского собора на благотворительной основе с участием коллективов Лебединского горнообогатительного комбината, АООТ "Белэнергомаш", Юго-Восточной железной дороги в октябре 1994 г. установлен памятный знак, скорбный камень "Жертвам ГУЛАГа". Проведен областной конкурс на лучший памятник жертвам незаконных массовых репрессий, определены место его установки и источники финансирования.

В столице Республики Калмыкия г. Элисте в 1997 г. открыт памятник по проекту скульптора Э. Неизвестного “Исход и возвращение”, посвященный трагической депортации калмыцкого народа. Памятник Э. Неизвестного установлен и в Магадане.

В Кирове на одном из городских кладбищ воздвигнут Памятный знак жертвам репрессий, обустроены места захоронений. На здании текстильного комбината, где раньше была тюрьма, установлена мемориальная доска в память о людях, пострадавших в годы политических репрессий.

В Республике Хакассия в г. Абакане воздвигнут памятник — ансамбль жертвам политических репрессий. На стеллах памятника увековечены имена 2 тысяч жителей Хакассии, расстрелянных в 1937–1939 гг.

Ведется обустройство мемориала на месте массовых расстрелов жертв политических репрессий под Москвой в Бутове, где в период с августа 1937 г. по октябрь 1938 г. по не полным данным было расстреляно более 20 тыс. человек.

Много сделано по увековечению памяти жертв политических репрессий в Томской области. В г. Томске установлен "Камень скорби". Увековечена память уничтоженных в годы массовых политических репрессий в поселке Новый Васюган Каргасокского района. На острове Смерти на реке Обь у поселка Назино воздвигнут памятный крест. Памятные знаки установлены в Асино, в Колпашево, на автодороге Томск-Бакчар в Бакчарском районе.

При поддержке трудовых коллективов и населения Хабаровского края в память о невинно убиенных на кладбище г. Хабаровска воздвигнут мемориальный комплекс: Памятный знак, Стелла-памятник и Часовня. Установлен также Памятный знак на месте бывшей пересыльной тюрьмы в г. Хабаровске, памятник репрессированным крестьянам в селе Георгиевка района им. С. Лазо.

Памятники и памятные знаки на местах массовых захоронений жертв политических репрессий установлены в Приморском крае, в частности, во Владивостоке, Уссурийске. На месте бывшего пересыльного лагеря во Владивостоке установлен памятник поэту О. Мандельштаму.

В целом к настоящему времени на территории Российской Федерации установлено местонахождение не более трети массовых захоронений расстрелянных и замученных в лагерях и тюрьмах. Поэтому основная часть работы по установлению мест захоронений казненных и умерших и увековечению их памяти еще впереди.

Издаются книги памяти жертв политических репрессий. Эта работа осуществляется многими комиссиями субъектов Российской Федерации в контакте с местными прокуратурами, органами УФСБ и УВД, архивными службами, общественными организациями, краеведами-исследователями.

В Псковской области, например, выпущено девять томов Книги Памяти жертв политических репрессий “Не предать забвению”. В них восстановлено доброе имя более чем тридцати тысяч псковичей, пострадавших от политических репрессий. Кроме списков реабилитированных, в вышедших томах опубликованы правовые акты, научно-публицистические статьи ученых-историков, документальные очерки, воспоминания жертв репрессий.

В республике Марий Эл изданы два тома книги “Трагедия народа”. Основой для публикации послужили подлинные документы и протоколы, хранящиеся в надзорных производствах, архивных уголовных делах.

В Самарской области продолжает издаваться “Белая книга” о жертвах политических репрессий. Уже вышло десять томов. Издается книга на средства, предусмотренные областным бюджетом.

Заметным событием в Орловской области стало издание четырех томов Книги Памяти жертв политических репрессий “Реквием”, подготовленных областной комиссией совместно с сотрудниками областных управлений ФСБ и УВД. Получено немало положительных отзывов на изданные тома, в том числе благодарственное письмо в адрес комиссии Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.

В республике Коми выходит мартиролог “Покаяние”, где публикуются документальные, иллюстративные, литературные материалы, рассказывается об истории мест проживания репрессированных, даются сведения о местах захоронений и другие факты, отражающие события тех лет.

В Ярославле уже несколько лет издается Книга Памяти “Не предать забвению”. Первый том вышел в 1993 г., а в феврале 1998 г. состоялась презентация пятого тома. За первые три тома группа составителей была удостоена областной премии имени И. Сурикова.

В Астраханской области подготовкой Книг Памяти занимается специальная временная рабочая группа в составе 5 человек. В первых двух томах публикуются биографические сведения о 10–11 тысячах астраханцев, репрессированных в 1918–1922 гг., третий и четвертый тома Книги будут посвящены трагедии раскулачивания в 1929–1933 гг., когда в области были репрессированы 10 тыс. крестьянских и рыбацких семей (около 60 тыс. человек). В пятый том планируется включить сведения о репрессированных в Астраханской области в 1941–1944 гг. по национальному признаку (калмыках, немцах).

В Кемеровской области утверждена научно-исследовательская, издательская и общественно-просветительская творческая группа по проблеме “Формирование, развитие и последствия карательной политики в 30-50-е годы на территории Кузбасса”. В нее вошли представители Кемеровского университета, областных архива, музея и библиотеки, работники ИЦ УВД области и областной прокуратуры. Цель творческой группы — наряду с проведением научных исследований, — создание Книги Памяти, оказание теоретической и организационно-просветительской помощи комиссиям на местах. За несколько лет проведено 16 экспедиций по местам сталинских лагерей, собран богатый фактический материал об их расположении, режиме, профиле работ и хозяйственной специализации. Обработан фонд административных органов в областном архиве, выделены материалы, определяющие карательную политику в СССР. Подготовлены и опубликованы сборник документов, монография “История репрессий и сталинских лагерей в Кузбассе”. Учебными планами Кемеровского госуниверситета предусмотрено чтение спецкурсов, проведение спецсеминаров по проблемам массовых политических репрессий.

Готовятся к изданию или уже изданы Книги Памяти в г. Москве, Белгородской, Мурманской, Ивановской, Иркутской, Кировской, Курской, Нижегородской, Оренбургской, Томской областях, Хабаровском, Ставропольском краях, республике Хакассия и других регионах страны.

Всего же Книги Памяти издаются в настоящее время лишь в половине регионов России. В них на сегодня учтено примерно 500 тысяч имен расстрелянных и приговоренных к лагерям и ссылкам. Темп, каким сегодня ведется эта работа, явно недостаточен, поэтому завершение издания полных списков репрессированных может затянуться до конца следующего столетия.

В этой связи заслуживает внимания и поддержки инициатива историко-просветительского, правозащитного и благотворительного общества “Мемориал” по созданию единой общероссийской Книги Памяти и электронной базы данных жертв политических репрессий. Не дожидаясь инициативы государства, “Мемориал”, опираясь на собственные силы, богатый исследовательский и публикаторский опыт, развернутую региональную сеть филиалов, самостоятельно взялся за это ответственное и благородное дело. “Мемориалом” изданы фундаментальный справочник по ГУЛАГу, биографический справочник по руководящему составу НКВД, готовится к изданию биографический справочник “Политзаключенные послесталинской эпохи”. Создан общедоступный архив по истории репрессий и сопротивления тоталитарному режиму, учреждены стипендии для студентов, занимающихся проблемами тоталитарного прошлого страны.

Но, конечно, какой бы деятельной и авторитетной ни была общественная организация, работа по увековечению памяти жертв репрессий не должна оставаться без внимания федеральных и региональных органов государственной власти. Только при участии государства может быть обеспечена полнота информации о всех жертвах репрессий.

Материалы по истории массовых политических репрессий используются в процессе преподавания истории в вузах и школах страны. В старших классах школ Пермской области в рамках мероприятий, приуроченных ко Дню памяти жертв политических репрессий, проводятся уроки памяти с использованием обширного методического материала для учителей истории, разработанного директором НИЦ “Урал-ГУЛАГ” А.Б. Сусловым. Ведется разработка учебного пособия для школьников “Защита прав человека и история политических репрессий”.

Вместе с тем, в школьных и вузовских учебниках история террора до сих пор продолжает занимать ничтожное место. Во многих учебниках эта тема вообще замалчивается, а если ей и находится место, то подается она однобоко, как следствие сталинского стремления к единоличной власти. Полностью отсутствует соответствующий дидактический материал по этим проблемам (программы, наглядные пособия, методические рекомендации) для преподавателей школ.

В подавляющем большинстве местных исторических и краеведческих музеев не появилось разделов, посвященных теме репрессий и ГУЛАГа. Более того, в отдельных музеях, где такие экспозиции были развернуты, они постепенно сворачиваются. В итоге посетители музеев ничего не могут вынести для понимания трагического прошлого.

Констатируя определенные положительные результаты работы по увековечению памяти жертв политических репрессий, следует отметить, что основная заслуга в этом принадлежит общественным организациям. Что же касается органов исполнительной власти в центре и на местах, то их поддержка и непосредственное участие в этой работе явно недостаточны. До сих пор отсутствует государственная или государственно-общественная программа увековечения исторической памяти о трагических страницах отечественного прошлого. Между тем, по мнению Комиссии, разработка такой программы необходима, ибо ее принятие могло бы придать этой благородной и гуманной работе системный характер.

6. Финансовое обеспечение исполнения законодательства о реабилитации жертв политических репрессий.

Данная проблема — едва ли не главная, препятствующая нормальной работе по исполнению Закона.

По сведениям Министерства труда и социального развития Российской Федерации количество реабилитированных лиц и лиц, пострадавших от политических репрессий, пользующихся льготами в соответствии с Законом, составило на 1 апреля 2000 г. 779.942 человек, в том числе 463.749 реабилитированных и 316.193 пострадавших от репрессий. Возросли расходы на возмещение реабилитированным лицам и их наследникам по закону первой очереди имущественного ущерба в соответствии со статьей 16-1 Закона. В 1997 г. на указанные цели было израсходовано 426,5 млрд. неденоминированных рублей, в 1998 г. — 534,5 млн. руб. В 1999 г. на возмещение ущерба ушло более 50 % из выделенных бюджетом на нужды реабилитированных средств — 129,3 млн. руб.

В то же время, за последние годы, несмотря на тенденцию роста потребностей в расходах, бюджетные ассигнования из федерального бюджета, являющегося по Закону основным источником финансирования его исполнения, сокращались. Если в 1997 г., в соответствии с федеральным бюджетом, ассигнования на защиту прав жертв политических репрессий были определены в сумме 1126,4 млрд. неденоминированных рублей, то в Законе Российской Федерации “О федеральном бюджете на 1998 год” были предусмотрены расходы всего лишь в сумме 500 млн. руб., более того, в соответствии с утвержденной Минфином России росписью доходов и расходов, они были уменьшены до 368,8 млн. руб., или на 131,2 млн. руб. В 1999 г. вообще был достигнут критический уровень выделения средств — 250 млн. руб. Лишь в 2000 г. ситуация с финансированием Закона (в федеральном бюджете выделено 937,3 млн. руб.) начала выправляться.

Как результат — в большинстве регионов лица, признанные репрессированными и пострадавшими от политических репрессий, оказались лишены возможности пользоваться полагающимися им льготами в полном объеме. По данным из регионов, особенно тяжелое положение сложилось с получением льгот по обеспечению репрессированных лекарствами, по санаторно-курортному лечению, протезно-ортопедическому обеспечению, предоставлению жилищно-бытовых льгот. Не выполняется положение законодательства о предоставлении реабилитированным беспроцентных ссуд на строительство жилья.

Как правило, реабилитированные лица не могут воспользоваться правом льготного ежегодного проезда на железнодорожном транспорте, поскольку установленный порядок предусматривает последующую компенсацию стоимости приобретенного за полную стоимость и использованного билета, в то время как у большинства реабилитированных, особенно проживающих в отдаленных регионах России, просто нет денег на приобретение билета. В связи с этим можно было бы предусмотреть выделение реабилитированным лицам листов-талонов на проезд междугородным транспортом, как это предусмотрено для инвалидов и участников Великой Отечественной войны, инвалидов по общему заболеванию, а также некоторых других категорий льготников.

Серьезной проблемой является длительная задержка гражданам уже начисленных компенсационных выплат за имущество, вышедшее из владения в связи с политическими репрессиями. Людям, большинство из которых давно перешагнули преклонный возраст, приходится ждать положенных по Закону выплат год и более, а многие уходят из жизни так и не получив ни копейки.

Как показала проверка исполнения Минфином России Закона, проведенная Генпрокуратурой России во второй половине 1999 г., положение с финансированием расходов усугублялось еще и тем, что Минфин России не исполнял в полном объеме федеральный бюджет по этому виду расходов. Так, в 1997 г. Минфином России на расходы по защите прав жертв политических репрессий было направлено 587,3 млрд. неденоминированных рублей, или 52,1 % от годовых бюджетных назначений, в 1998 г. — 369,0 млн. рублей, или 73,8 %.

Сокращение федерального бюджета по финансированию расходов на защиту прав жертв политических репрессий, исполнение его не в полном объеме привели к тому, что перечисленные из федерального бюджета суммы не обеспечили потребности регионов в покрытии фактически произведенных расходов на указанные цели. Это, в свою очередь, привело к росту задолженности федерального бюджета перед регионами, а в результате — к ущемлению прав реабилитированных на получение предусмотренных Законом льгот и компенсаций.

Превышение сумм фактических расходов, произведенных в регионах, над суммами, перечисленными из федерального бюджета, стало в определенной мере следствием ненадлежащей организации бухгалтерского учета, что было отмечено Счетной палатой Российской Федерации, проводившей в конце 1998 г. и начале 1999 г. проверку целевого использования средств федерального бюджета, выделенных на защиту прав жертв политических репрессий в 1996–1997 гг. и за 9 месяцев 1998 г. Сказалось также и недоведение или несвоевременное доведение до регионов лимитов бюджетных обязательств.

В результате долг федерального бюджета перед субъектами Российской Федерации в 1997 г. составлял 182.998,6 тыс. руб. В 1998 г. он возрос до 623.956,4 тыс. руб. На начало 1999 г. он составил 806.955,0 тыс. руб. и лишь в 2000 г. началось его уменьшение.

Ситуация вокруг данной проблемы обострилась после того, как 29 декабря 1998 г. Минфин России издал приказ, которым предусматривается порядок выплаты компенсаций репрессированным и их наследникам региональными и местными бюджетами с последующим возмещением затрат из федерального бюджета. Из местных бюджетов регионам предложено погасить и уже образовавшуюся задолженность. В то же время, в сложившихся условиях многие местные бюджеты не в состоянии производить такие выплаты.

Комиссия при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий дважды в 1999 г. информировала Правительство Российской Федерации о сложившейся ситуации с финансированием исполнения Закона. Однако решений по изменению такого положения принято не было.

Минфином России не выполняется в полном объеме постановление Правительства Российской Федерации от 3 мая 1994 г. № 419, которое обязывает министерство предусматривать в федеральном бюджете, начиная с 1994 г., необходимые средства для обеспечения представления льгот реабилитированным лицам и лицам, признаным пострадавшими от политических репрессий. Министерство при формировании бюджетных назначений практически перестало включать в федеральный бюджет расходы, связанные с предоставлением беспроцентной ссуды, льгот по обеспечению лекарственными средствами по рецептам врачей со скидкой 50 % их стоимости, с бесплатным изготовлением и ремонтом зубных протезов в государственных и муниципальных учреждениях и приобретением мотоколясок и легковых автомобилей для реабилитированных граждан, являющихся инвалидами, выплатой компенсации за бензин, ремонт, техническое обслуживание транспортных средств и запасных частей к ним. При этом делается ссылка на то, что указанные расходы должны финансироваться из местного бюджета.

Комиссией Генпрокуратуры России, проверявшей исполнение Минфином России Закона, было отмечено, что такая позиция министерства противоречит пункту 14 Положения о порядке предоставления льгот реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, в соответствии с которым расходы по предоставлению льгот указанной категории граждан производятся за счет средств бюджетов субъектов Российской Федерации и местных бюджетов с последующим возмещением произведенных расходов из федерального бюджета.

На совещании, проведенном в Генпрокуратуре России 15 сентября 1999 г. по итогам проверки исполнения Закона, Минфину России предложено, в частности, принять организационные меры к решению вопроса о ликвидации образовавшейся задолженности, обеспечить порядок финансирования, связанный с предоставлением льгот реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий в соответствии с пунктом 14 Постановления Правительства Российской Федерации от 3 мая 1994 г. № 419, утвердившим Положение о порядке предоставления льгот этой категории граждан. Минфину России предложено также наладить контроль территориальных органов федерального казначейства за целевым использованием бюджетных средств, предназначенных на оплату предоставленных в соответствии с Законом льгот и компенсаций.

Тяжелое положение сложилось с предоставлением жилья реабилитированным. Если вопросы их постановки на очередь для получения жилья с трудом, но решаются, то перспективы его реального получения более чем скромные. Даже в Москве, где масштабы муниципального жилищного строительства достаточно велики и реабилитированные получали и получают квартиры (в 1999 г. их получила 31 семья), эта проблема сохраняет свою остроту.

7. Проблемы совершенствования законодательной базы по реабилитации жертв политических репрессий

Практика исполнения Закона показала, что ряд его положений нуждается в изменениях и дополнениях. В Законе содержатся формулировки, требующие официального толкования законодателем. Такое положение затрудняет работу органов, исполняющих Закон, отчего в первую очередь страдают граждане, прошедшие тюрьмы, лагеря и ссылки, достигшие преклонного возраста и являющиеся наиболее незащищенной частью населения.

В мае 1995 г. Конституционным Судом Российской Федерации по заявлению гражданки З.В. Алешниковой был рассмотрен вопрос о проверке конституционности статей 2–1 и 16 Закона.

В результате рассмотрения дела Конституционный Суд Российской Федерации установил, что, хотя действовавшее в период применения репрессий законодательство не требовало вынесения решений о репрессиях в отношении детей до 16-летнего возраста, но по существу, наряду с родителями, дети оказались в местах лишения свободы, ссылке, высылке и на спецпоселении, где подвергались ограничениям прав и свобод, и поэтому они должны подлежать реабилитации со всеми вытекающими из этого последствиями.

В процессе обсуждения в Конституционном Суде Российской Федерации жалобы З.В. Алешниковой был поднят вопрос о детях, которые не находились вместе с родителями, но судьба их сложилась также трагично: они были лишены естественного права на опеку и попечение родителей, т. е. насильственно превращены в сирот, лишены жилья, помещены в спецприемники и детдома, под надзор и контроль местных органов НКВД, ограничены в своих правах и свободах. Следовательно, они вправе рассчитывать на льготы в объеме, предоставляемом реабилитированным лицам.

В связи с этим Конституционный Суд Российской Федерации в своем постановлении, разрешив по существу жалобу З.В. Алешниковой, также указал, что “Федеральному Собранию Российской Федерации надлежит внести изменения в Закон РСФСР “О реабилитации жертв политических репрессий” с целью наиболее полного восстановления прав детей, о которых идет речь в части первой статьи 2–1 названного Закона, устранив противоречия и дискриминационные положения, не являвшиеся предметом рассмотрения по данному делу”.

Однако Федеральное Собрание Российской Федерации оставило без внимания указанный пункт постановления Конституционного Суда Российской Федерации. В Закон были внесены только изменения, касающиеся детей, находившихся вместе с родителями в ссылке, высылке на спецпоселении.

Таким образом, было установлено неравенство в объеме предоставляемых льгот различным категориям детей — жертв политических репрессий. Получилось, что несовершеннолетние дети, оставшиеся без попечения репрессированных обоих или одного родителей, “изъятые” и помещенные в детские дома, меньше страдали и понесли ущерба, чем дети, находившиеся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении.

Конституционный Суд Российской Федерации вынужден был вновь обратиться к данному вопросу по жалобе гражданина М.Л. Пинхасика. 18 апреля 2000 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес определение, в котором подтвердил, что положение части первой статьи 2–1 Закона, относящее детей, оставшихся в несовершеннолетнем возрасте без попечения одного или обоих родителей, необоснованно репрессированных по политическим мотивам, к пострадавшим от политических репрессий, а не к реабилитированным, с учетом правовой позиции, выраженной Конституционным Судом Российской Федерации в постановлении от 23 мая 1995 г. по делу о проверке конституционности статей 2–1 и 16 Закона, подлежит отмене в установленном порядке и не может применяться судами, другими органами и должностными лицами.

Серьезные проблемы возникают при решении вопросов, связанных с реабилитацией российских граждан, репрессированных на территории бывших союзных республик СССР. В соответствии с российским законодательством вопросы политической реабилитации, компенсации за утраченное в результате репрессии имущество должны решаться по законам и на территории тех государств, где граждане были репрессированы.

В большинстве государств — бывших союзных республик приняты законодательные и нормативные акты о реабилитации, однако круг лиц, подлежащих реабилитации, и степень возмещения ущерба существенно отличаются от принятых в Российской Федерации. Это лишает часть российских граждан возможности быть реабилитированными и получить материальное возмещение.

Выходом из этой ситуации могло бы стать заключение соответствующих межгосударственных договоров в рамках СНГ либо же внесение соответствующих изменений и дополнений в Закон.

Серьезные проблемы при определении круга лиц, подлежащих реабилитации, создаются вследствие того, что ни в Законе, ни в дополняющих его нормативных актах не дано четкого определения, какие составы подпадают под действие п. “а” статьи 3 “иные преступления” и что следует относить в соответствии с п. “в” статьи 3 к “иными ограничениями прав и свобод”.

В практической работе по реабилитации жертв политических репрессий возникает вопрос о реабилитации лиц, по отношению к которым выносилось решение о применении репрессии (например, о высылке на спецпоселение), но которые смогли скрыться от ссылки. Действие Закона в настоящей редакции не распространяется на эту категорию граждан. Между тем, подобная норма содержится, например, в соответствующем Законе Республики Молдова, по которому жертвами политических репрессий считаются “лица, по отношению к которым принимались решения о политическом репрессировании, но которым удалось избежать непосредственной репрессии, в том числе благодаря выезду за пределы Республики”.

Из-за несовершенства законодательства крайне запутанно и сложно решаются проблемы, связанные с правом наследования, возникающим в связи с возвратом или возмещением стоимости имущества, утраченного в результате политической репрессии. В тексте Закона говорится о том, что “в случае смерти реабилитированных лиц возврат имущества, возмещение его стоимости или выплата денежных компенсаций производится их наследникам по закону первой очереди”. В “Положении о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возмещения его стоимости или выплаты денежной компенсации” эта норма Закона разъясняется: “… в равных долях: детям (в том числе усыновленным), супруге (супругу) и родителям (усыновителям) умершего, а также ребенку умершего, родившемуся после его смерти”. Такое разъяснение, по мнению Новгородской, Липецкой и других комиссий, не учитывает положения статьи 532 действующего ГПК РСФСР о том, что “внуки и правнуки наследователя являются наследниками по закону, если ко времени открытия наследства нет в живых того из их родителей, который был наследником”. Таким образом на практике часть наследников реабилитированных лиц лишается права на возврат имущества или получение за него денежной компенсации, что вызывает недовольство у граждан, поскольку в настоящее время главным образом внуки могут рассчитывать на получение установленной Законом денежной компенсации.

В Законе и Положении не раскрывается понятие владельца имущества, утраченного в результате политических репрессий, что имеет принципиальное значение при рассмотрении вопросов о возврате имущества. Особенно большие сложности возникают при решении вопросов возврата имущества, утраченного в результате раскулачивания.

Статьями 65 и 66 раздела 5 “О дворе (трудовое земельное хозяйство)” Земельного Кодекса РСФСР, введенного в действие Постановлением ВЦИК с 1 декабря 1922 г., устанавливалось, что “двором называется семейно-трудовое объединение лиц, совместно ведущих сельское хозяйство”, а “членами двора считаются как все наличные его участники (включая малолетних и престарелых), так и ушедшие временно на трудовые заработки и не вышедшие из него законным порядком”. Имущественное правовое положение членов двора определялось статьей 67 Земельного Кодекса: “Право на землю, находившуюся в трудовом пользовании двора (хозяйства), а также на постройки и сельскохозяйственный инвентарь принадлежит всем членам двора в полном его составе, независимо от пола и возраста”.

Таким образом, по мнению Ивановской, Липецкой и других комиссий, есть историко-реальные и законодательно закрепленные основания считать, что каждый реабилитированный раскулаченного двора (хозяйства), независимо от его возраста на момент репрессии, имеет равное право на возмещение ущерба в соответствии со статьей 16.1 Закона.

В процессе исполнения Закона остро встает проблема сбора и представления документов, необходимых для принятия решения о возврате утраченного в связи с политическими репрессиями имущества или выплаты за него денежной компенсации. Как показала практика, с наибольшими трудностями сталкивается та категория репрессированных, чье имущество было утрачено в результате раскулачивания, ибо в большинстве случаев документы, подтверждающие факт конфискации имущества, отсутствуют. Поэтому требование п. 5 “Положения о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возмещения его стоимости или выплаты денежной компенсации” о предоставлении заявителями архивных документов или решения суда, подтверждающих факт изъятия имущества, на практике далеко не всегда является осуществимым.

Между тем, важнейшим обстоятельством для положительного решения вопроса об изъятии имущества может являться уже само упоминание в документах о раскулачивании репрессированного. Термин “раскулачивание” включал в себя полную конфискацию имущества крестьянского двора, но при этом крайне редко в документах фиксировалось, что “имущество конфисковано”. Такой вывод основывается на нормативных актах тех лет и, прежде всего, на приказе ОГПУ № 4421 от 2.02.30 г. и секретной инструкции ЦИК СССР ЦИКам и Совнаркомам союзных и автономных республик, краевым и областным исполкомам от 04.02.30 г. В данной инструкции, разъяснявшей порядок раскулачивания, четко записано, что “при конфискации у кулаков имущества им должны быть оставлены самые необходимые предметы домашнего обихода, некоторые простейшие средства производства в соответствии с характером их работы на новом месте и необходимый на первое время минимум продовольственных товаров”.

Таким образом термин “раскулачивание”, упоминающийся в официальных документах, однозначно указывает на то, что конфискация была проведена, после чего все члены двора именовались “раскулаченными”. Кроме того, в соответствии с п. 1.6. указанной инструкции ЦИК СССР, все раскулаченные, независимо от категорий, подлежали выселению из дома и высылке. При этом ни один государственный нормативный акт того времени, регулировавший порядок раскулачивания, не содержит ни одного пункта, в соответствии с которым после раскулачивания хозяйства допускалось бы сохранение права владения домом за членами этого хозяйства (двора).

Крайне сложной оказывается процедура восстановления свидетельства о рождении наследующего лица и свидетельства о смерти наследодателя. В довоенные годы свидетельство о рождении могло быть изъято при выдаче паспорта. При затребовании данных о рождении или смерти в ЗАГСах тех областей, где прошла война, часто оказывается, что архивы погибли. В этих случаях при отсутствии справок, оформленных отделами ЗАГСов, к рассмотрению могли бы приниматься архивные справки, выданные ИЦ МВД, которые составляются на основании личного дела спецпоселенцев в период нахождения под надзором, в том числе — даты рождения и смерти членов семьи. Если такая справка содержит необходимые сведения о заявителе, она могла бы рассматриваться наравне со справками отделов ЗАГС.

Законодательно не решена проблема, возникающая в ситуации, когда уголовное дело утеряно, уничтожено, либо не удается установить место его нахождения и имеются только отдельные документы или их копии, подтверждающие факт применения политической репрессии. Между тем существующий порядок реабилитации требует обязательного наличия дела для его пересмотра. В связи с этим в Законе желательно регламентировать общие правила восстановления уголовных дел, в частности, решить вопрос о том, какой орган, в какой стадии, в каком порядке должен восстанавливать такие дела.

После внесения в 1993 и 1995 гг. в Закон изменений и дополнений оказался разрушенным имевшийся в первой редакции Закона механизм определения характера репрессии (бывшая ст. 19-я), позволявший в наиболее трудных и запутанных случаях определять, скрывалась ли под оболочкой обычной уголовной репрессии политическая подоплека. Как известно, такого рода методы, когда за якобы уголовные преступления (злоупотребление служебным положением, хищение социалистической собственности, прогул и т. п.) арестовывались инакомыслящие, часто применялись карательными органами. Возобновление действия указанной правовой нормы дало бы возможность отдельным гражданам восстановить попранные права и доказать, что они или их родственники в реальности были политическими заключенными.

Большие трудности для репрессированных и их наследников представляет установленный законодательством трехгодичный срок подачи заявлений о возврате конфискованного имущества или возмещении его стоимости. Установление такого срока, как жалуются граждане и представители многих региональных комиссий, несправедливо, ущемляет права реабилитированных лиц и их невинно пострадавших детей. Большое число людей из-за плохой информированности, по причине отсутствия документов, трудностей с поиском свидетелей не уложились в этот срок, и сегодня вынуждены обращаться в суды, добиваясь его продления в судебном порядке.

Несовершенство Закона заставляет исполняющие Закон государственные органы идти по пути принятия подзаконных актов, напрямую затрагивающих права и свободы граждан. Однако значительная часть этих актов не прошла обязательную в этих случаях регистрацию в Министерстве юстиции Российской Федерации и не опубликована для всеобщего сведения.

Перечисленные выше проблемы, возникающие из-за несовершенства законодательства, далеко не исчерпаны. Комиссия при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий в рамках своих полномочий стремится способствовать решению этих проблем.

Многие недостатки и упущения законодательства, выявившиеся в практической работе, учтены при разработке проекта Закона Российской Федерации “О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий”. Проект подготовлен при участии Генпрокуратуры России, МВД России, ФСБ России, Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий, Международного историко-просветительского, правозащитного и благотворительного общества “Мемориал”, других общественных организаций, занимающихся реализацией указанного Закона.

Принятие этого законопроекта способствовало бы, по мнению Комиссии, реализации основной цели Закона — восстановлению справедливости и реабилитации всех невинно пострадавших, обеспечению им посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.

Однако на протяжении нескольких лет из-за позиции отдельных депутатских фракций Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, не желающих вспоминать о преступлениях большевистского режима, указанный законопроект остается не принятым.

Комиссия считает, что дело не только в том, что депутаты отказывают пожилым людям с трагической судьбой в небольших прибавках к их мизерным пенсиям. Важнее и опаснее то, что подобная позиция законодателя размывает принципиальную нравственную и правовую оценку событий прошлого и тем самым способствует созданию в стране такой атмосферы, в которой сам Закон Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий” может показаться лишним и даже вредным, а статус реабилитированного вновь приобретет в общественном сознании сомнительное и двусмысленное звучание.

Председатель Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий А.Н. Яковлев

Доклад одобрен на заседании Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий 16 февраля 2000 г.

Опубликовано: О ходе исполнения Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий». Доклад Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий. М., 2000. 40 с.

Выступление на митинге на Лубянской площади в День памяти жертв политических репрессий Москва, 30 октября 2000 г

Дорогие друзья!

Теперь только людям, ушибленным беспамятством, не ясно, что за уголовные преступления режима большевиков несут ответственность наши бывшие вожди, равно как и их подручные. Да, «наши вожди». Однако не они только. Общество не проявило ни ответственности, ни мужества, ни прозорливости. Ибо это мы доносили друг на друга, разоблачали друг друга, поедом грызли друг друга, отбивали наши ладоши, аплодируя расстрелам.

Не поймем нашей вины — значит, не будет покаяния, равно как и прощения нам самим.

Не поймем нашей вины — значит, мы снова готовы переселиться в бараки, выполнять и перевыполнять планы по безымянным могилам.

Не поймем этой простой истины — значит, снова откроем дорогу авторитарной номенклатуре играть с нами в подкидного дурака. Снова будем петь гимн имени Сталина и охранять труп Ленина с винтовками, как в свое время охраняли заключенных в концлагерях, открытых тем же Лениным.

Нет счастливого будущего без покаяния. Наш нравственный долг перед историей — передать грядущим поколениям, детям, внукам и правнукам нашу измученную память о нашей беде и нашей вине.

Сегодня, в день скорби и покаяния, мы обращаемся к соотечественникам.

Помните, в прошлом нас покорили мы сами.

Помните, государство служит человеку, а не человек государству.

Помните, свободу не отнимают, ее отдают.

Отсюда, от Соловецкого камня, мы заявляем: назад пути нет. Мы многому научились. Однако вынуждены констатировать:

Россия еще не стала подлинно демократической страной.

Мы еще не добились торжества прав человека и гражданина.

Конституция России еще не стала силой, определяющей нашу жизнь, жизнь общества и государства.

Наша усталость мешает нам осознать, что чиновник снова захватывает всю полноту власти, подминая под себя Конституцию, законы и человека.

Подстреленный на лету: Памяти Анатолия Собчака 18 июня 2001 г

Так распорядилась судьба, а скорее всего, не только судьба, что Анатолий Собчак ушел от нас в самое крутое, переломное время, когда эпоха Ельцина доживала последние недели, а время Путина еще только высвечивалось в мареве властных интриг.

Не могу точно судить, кому конкретно потребовалась его смерть. Как не могу ответить на вопрос, почему Анатолий Собчак был поставлен властью перед необходимостью временно уехать из страны, чтобы где-то издалека, а не вблизи, наблюдать все перипетии, прыжки, зигзаги и капризы политической жизни.

Впрочем, совестливые и бескомпромиссные люди всегда расплачиваются особенно тяжело.

Я встречался с ним в изгнании. Он жадно и долго говорил о своей горечи, о том, что идеи свободы, начатые перестроечными процессами, как бы уплывают в осенний туман. И как ни пытался он скрасить свои размышления тем, что пишет книгу, раздумывает, вспоминает о том, где допустил ошибки, где людей не рассмотрел как следует, печаль с лица не уходила.

Но с гордостью говорил и о том, что вокруг него быстро подрастает талантливая и многообещающая молодежь, в будущее которой он верит. Говорил о том, как постепенно его мечты о будущем России приходят в противоречие с верховной властью, которая, позабыв, откуда она пришла, и кто отдал в руки этой верховной власти саму власть, изображает из себя нынче базальтовые изваяния, якобы самой историей поставленные на постамент истории.

Я видел и зависть к его успеху. Демократическая Европа поверила Собчаку. Потекли инвестиции. Множились проекты преобразования Питера. Придушенный советской властью город оживал. А это означало, что параллельно, по старой российской привычке, зазмеились интриги, доносы, зависть, нетерпимость. Ему бы похитрить немножко, а он не умелэтого делать.

Ему было горько. Душевный надлом, вызванный нетерпимостью, был очевиден. Но наши разговоры, и мы это понимали, ничего не решали, все откладывалось на потом. Договорились, что как только он вернется домой, а он нетерпеливо ждал этого, хотел этого, мечтал об этом, то будем практически обдумывать проблему, как поставить на ноги социал-демократическое движение в России.

Он даже сказал, что у него есть кое-что уже написанное по этому поводу.

Мы вспоминаем Анатолия Собчака. Страшное слово — вспоминаем. А он, может быть, как никто другой из политиков, должен был жить.

Должен был творить. Сама логика событий диктовала стать ему центральной политической фигурой возрождения.

Меня всегда поражала целеустремленность Анатолия. Мы дружили с ним. Хорошо дружили. Он был блестяще образован, это известно, а потому был и прекрасным полемистом, он никогда не покидал поле дискуссий побежденным. У него всегда находились аргументы, которые убивали, убеждали, опрокидывали своим интеллектуализмом.

Но самое существенное, он был умен.

Говорят, что хитрость — это второй ум. Так вот, второго ума, как я уже сказал, у Анатолия не было. Он был доверчивым и бесхитростным. Всегда говорил прямо. Даже своим друзьям, не считаясь с тем, какие чувства это вызовет у них. Однажды где-то в коридоре около каких-то правительственных залов он сказал мне:

— Слушай Александр, а я на тебя жалобу написал.

— О чем же, — спрашиваю.

— Да вот ты неправильно наш канал телевидения передал Москве.

Я говорю ему, что там какие-то у вас непорядки, в том числе и финансовые. Так, говорю, мне доложили. Да нет, это все наговоры.

Особенно памятны мне те великие дни в истории России, когда пришел парламентаризм, заработал Съезд народных депутатов. Бурный, иногда бестолковый, шумливый, ищущий дорогу к восстановлению, возрождению России.

На нем Анатолий Александрович играл одну из ведущих ролей. Ему аплодировали, его освистывали. Он стал фигурой, очень авторитетной для одних и ненавистной для других. Одни от него ждали умного пасторства, в котором нуждалась страна в то время, другие хорошо понимали, что огонь логики и убежденности Собчака несет им поражение, причем поражение исторического масштаба.

Схлестнулись две непримиримые идеи, две программы, два пути развития, две концепции исторического плана: гибели России и возрождения России. А посередине власть, еще остающаяся в руках Политбюро, которое в большинстве своем молилось прошлому, умирало от страха перед будущим. Михаил Сергеевич искал компромиссы. Ортодоксов он не любил, но побаивался. Демократов уважал, но не боялся, а потому относился к ним с некоторой снисходительностью и спокойным убеждением, что они на авантюры не пойдут.

Я знаю от Анатолия, что он и его сподвижники готовы были, я имею в виду мощную Межрегиональную группу, на то, чтобы демократическое направление возглавил Горбачев, но убедить его в этом не могли.

Предгрозовой день 18 августа 1991 года. Звонит мне домой Анатолий Александрович. Говорит, что надо встретиться. Заходи, говорю. Пришел. Начали разговор. Оба понимали, что вот-вот что-то случится. Случится что-то страшное. А что именно, не знали. Не знали и когда стрясется беда. Сетовали на то, что демократические силы пока не готовы к организованному отпору. Надо признать, мы были в некоторой растерянности.

Я дал ему прочитать свою рукопись «Обращения к коммунистам». Он прочитал, сказал одобрительные слова. Выпили пару рюмок коньяка. Ближе к ночи он уехал. А утром — большевистская оккупация Москвы. Анатолий сумел позвонить мне из аэропорта. Сказал:

— Видишь, все случилось по сценарию, о чем мы с тобой вчера говорили.

Я опрашиваю его, что он собирается делать?

— Отвечает:

— Пытаюсь вылететь в Питер и вмешаться в события. Умру, но танков в Питере не будет.

Спросил, выпустят ли тебя?

— Должны выпустить, но есть и запасной вариант.

— Если не улетишь, приезжай ко мне домой, а там будем решать, что делать.

Он улетел. Позвонил мне из Питера и сказал, что ничего московского в его городе не будет, что он договорился с военными, что они на эту авантюру не пойдут. Я сказал им, что если двинется хоть один танк, или одна рота, я подниму Ленинград на отпор контрреволюции.

Действительно, Анатолию Собчаку удалось сделать то, что в значительной степени парализовало мятежников в Москве. Осталась практически одна Москва. А замысел-то был в том, чтобы и Москва и Северная столица приняли в этом активное участие.

Жаль, что московские победители не оценили по достоинству ту роль Анатолия Александровича, которую он сыграл в поражении мятежников, приостановив их действия в Ленинграде.

Я все думаю, а почему же Собчак потерпел поражение на выборах. Мне кажется, он в своих реформах шел дальше, чем Центр. В своих речах и призывах убеждал общественность и правительство быстрее проводить реформы, ибо, как он считал, за нерешенность реформ будет постепенно цепляться вся номенклатура с тем, чтобы погубить сами реформы.

Сначала его слушали, не могли не слушать, а потом стали изображать собчаковские идеи демагогическими, что он куда-то торопит, а торопиться никуда не надо. Он прекрасно понимал, что после поражения мятежа создалась особая ситуация — ситуация возможности быстрого движения вперед. И когда я позвонил ему и спросил, готов ли он войти в Консультативный политический совет при Горбачеве, он охотно согласился, равно как и Гавриил Попов. Они оба понимали, что в данный момент необходимо сохранить союзное государство в том или ином виде на основе общих соглашений, может быть, на основе локальных или конфедеративных, но в любом случае необходимо остановить опасный хаос распада. В этом Совете при Горбачеве Анатолий Александрович принимал самое активное участие. Он упорно настаивал на подписании Указов (а мы подготовили более 16 таких Указов), закрепляющих перестройку и отвечающих той обстановке, которая создалась после поражения вооруженного мятежа.

Я не буду подробно рассказывать, почему всего этого не случилось, но отмечу, что вхождение Собчака и Попова в Совет при Горбачеве отдалило их от Бориса Ельцина. Это было очевидно. Более того, оба ожидали такого исхода.

Но Анатолий Александрович не карьеру строил, а Россию.

Поэтому он смело шел на контакты и с Горбачевым, и с теми, кто не был согласен с теми или другими мерами, которые предпринимались новой властью. В конечном счете, у него не сложилось деловых и честных отношений с Центром. У него была своя позиция — последовательно-демократическая, и он ее пытался отстаивать, не жалея ни сил, ни здоровья.

Он был честен, а наступало время бесчестия.

Конечно, во время выборов он допустил определенные ошибки. Он был слишком уверен в своей победе, не оценил силу сплетен и наветов. Поводы для травли, которой подвергся Анатолий Александрович, были ничтожные, смешные. По сегодняшним дням вообще не стоящие даже упоминания. Но он оказался лишним в той политической элите, которая начала складываться и которая привела к бюрократизации демократии и к сращиванию власти с преступностью. Слона из мухи вырастили уродливого, но большого.

И он беспощадно был выброшен на обочину политики. Особенно неприятно вспоминать, что его предала и определенная часть свободолюбивой общественности и некоторые демократические средства массовой информации. И об этом у меня были разговоры с Анатолием Александровичем.

Я много раз говорил ему:

— Анатолий, не обращай внимания на всякие подлые заметки, статьи явно заказного характера.

Он воспринимал мои слова как товарищеское сочувствие. И продолжал переживать. Что и убавляло силу его сердца. Физически убавляло.

Я бывал у него дома. На его даче. Очень скромной и маленькой. Мы продолжали с ним встречаться и разговаривать, как говорится, по душам, ни в малейшей мере не цензурируя свои высказывания, в том числе и торопливые, может быть, слишком эмоциональные, может быть, безумные.

Последний разговор с Анатолием у нас состоялся в середине декабря, за неделю до его кончины. Он позвонил мне и сказал, что хочет приехать в Москву и встретиться со мной, чтобы обсудить возможности демократического движения. Он говорил, что готов участвовать в создании, расширении движения социальной демократии. Договорились, что он позвонит, когда вылетит из Питера. Я не удержался и спросил его.

— Анатолий, скажи, пожалуйста, о Путине пару слов. Он ответил.

— Вот приеду и обо всем поведаю, а пока скажу, что этот человек не способен на предательство. Все остальное потом, и мы распрощались. Оказалось, навсегда.

И зачем его понесло в этот Калининград? Не знаю. Анатолий Александрович был безмерно нужен России. Особенно сейчас.

Выступление на международном семинаре «Новый курс Ф. Рузвельта и современная Россия» Москва, 14 декабря 2001 г

Уважаемые дамы и господа!

Я искренне рад приветствовать здесь наших американских друзей, приехавших в снежную Россию, чтобы обсудить вместе с российским коллегами неумирающую тему «Нового курса» Франклина Делано Рузвельта, человека, прочно вошедшего в историю как гуманист и новатор, прозорливо увидевший угрозу социальной смуты в США и сумевший предотвратить надвигающуюся социальную катастрофу.

Пять лет тому назад, в сентябре 1996 года, мне довелось принять участие в конференции в Турине на тему о наследии Франклина Рузвельта в послевоенной Европе. Я говорил тогда, что президент Рузвельт, выступив против экономической тирании, смог, проявив свойственное ему личное мужество, реформировать государственную машину в пределах основных принципов демократии.

Нам в России пришлось сначала подвергнуть слому систему диктатуры, причем ненасильственным путем, без крови, а затем уже на этом фундаменте строить экономическую структуру современного типа.

Правда, тогда я высказал впечатление — впрочем, только впечатление, — что канонизация любых успехов содержит в себе опасность страха перед изменениями, что приводит к самоуверенности.

Эдакая виртуальная Вавилонская башня. Остановить это строительство уже нельзя, да и не нужно. Реальные контуры будущего мироустройства обозначились достаточно четко: более полувека работает ООН, западная цивилизация, соединившись с японской и частично с российской, создала «восьмерку» — своего рода модель мирового правительства, действуют Международный валютный фонд, ВТО, Международный Гаагский трибунал, существует ЮНЕСКО, которая должна, в конце концов, заняться проблемой «диалога цивилизаций», чему я придаю первостепенное значение.

С введением «евро» экономически цементируется Евросоюз — своего рода Соединенные Штаты Европы; уникальное явление в мировой истории, ибо «штатами» являются суверенные государства, которые веками — от Древнего Рима и до 1945 года — воевали друг с другом.

США, Западная Европа и Япония сообща энергично ведут поиск и созидание, так сказать, гуманитарно-демократического знаменателя для всех землян. К этому процессу все активнее присоединяется и Россия, что отрадно.

Однако человечество в подавляющем большинстве своем нищенствует, голодает, миллионы людей никогда не видели врача или учителя. Рузвельт хорошо видел эту опасность.

Мы, северяне, грешны, так будем же милосердны к тем, кто голоден и умирает. Комплекс неполноценности этих людей априорно порождает у них зависть и лютую ненависть к благополучным.

И здесь возникает множество проблем, решить которые можно только вместе, но не просто «вместе» — это стало уже банальностью и означает очень часто совсем не «вместе», а «врозь». Сегодня быть вместе — значит окончательно отбросить накопившееся недоверие, предрассудки, эгоизм, корысть, и в конечном счете изгнать из себя психологию нетерпимости, которая живет, будем честны, в нас.

О степени недоверия, существовавшего между СССР и США, говорит то, что президент Рейган оказался в полной растерянности в ходе встречи на высшем уровне, когда с нашей стороны было предложено к 2000 году уничтожить все ядерное оружие. Хотя эта идея была неосуществима даже технически в столь короткий срок, американская сторона не была готова пойти на такой шаг потому, что, как заявил Рейган в личной беседе со мной, США не доверяют Советскому Союзу. Примечательна его реакция на мое замечание, что мы со своей стороны также не доверяем США. Его изумленный ответ был: «Этого не может быть!»

Доходило до анекдотичных случаев. Так, во время саммита в Рейкьявике, где здание для переговоров было небольшое, двухэтажное, делегация США привезла совещательную камеру для обеспечения безопасности переговоров. Размером, может быть, с кабину лифта, куда делегация удалялась каждый раз после переговоров. У нас же такой комнаты не было. Нас это смешило.

И вот однажды М.С. Горбачев в шутку обратился к Рейгану, сказав, что у нас накопилось несколько секретных вопросов и не могли бы американцы предоставить нам эту «кабину» в аренду. После этого случая, по-моему, американская делегация уже не пользовалась ею.

Крайне важно по-доброму завершить начатое сближение России и США. Мы, слава Богу, ни разу не воевали, нам нечего делить, кроме взаимной глупости, называемой «холодной войной».

Я настаиваю на слове «завершить», ибо это слово является чрезвычайно болезненным, если взглянуть в историю России.

Александр II отменил крепостное право, но не завершил реформу, не подкрепил отмену другими реформами. Его убили. Началась реакция. Стали нарождаться разные террористические организации (народовольцы, анархисты, социалисты-революционеры, большевики). Петр Столыпин начал великую реформу земли. Не завершил. Автора убили. Начались войны, а затем февральская революция, смененная октябрьской контрреволюцией, установившей террористический режим, убивший миллионы людей. Михаил Горбачев начал политические реформы, но не подкрепил их экономическими, что создало нишу для антиправительственного, фашистского мятежа. Борис Ельцин явно хотел провести экономические реформы, но не сумел или не знал, как это сделать, я лично ответить на это могу. Думаю, увлекся политической игрой с Думой. Путин — первые его экономические реформы порождают надежды, но будут ли, опять же будут ли, они доведены до конца.

Может случиться, что номенклатура, как и при Александре II, Столыпине, Горбачеве, Ельцине, так и при Путине, в очередной раз задушит реформы. В незавершенности реформ всегда есть ниша для контрдействий.

В этом роковая незавершенность реформ, что, наряду, конечно, с другими обстоятельствами, и привело Россию к катастрофе, выбираться из которой будет очень нелегко. Не будем забывать также, что Россия в 17-18-19 вв. воевала целый век, да еще в 19-м — полвека.

Сейчас в России идут горячие диспуты. С улиц они переместились в кабинеты. Дискуссии о том, что произошло и что грядет. Понятно, все хотят быть умными, но вчера, и настойчиво критикуют нас, реформаторов 1985 года, убеждая нас, что они бы сделали все гораздо лучше.

Возможно и так, люди всегда умнее, но только после драки.

Я утверждаю личным опытом, что руководство страны в то время было не в состоянии реально оценить социально-экономическую обстановку. По моим наблюдениям, некоторые члены ПБ про себя понимали необходимость перемен, например Громыко или Горбачев, но и они не могли, не смели выскочить за пределы негласных правил, которые складывались десятилетиями. Любая свежая мысль незамедлительно получала ревизионистский статус. Так уж получилось, что многие на разных собраниях в отдельности про себя были против, а все вместе — за.

И все же не могу отделаться от мысли, которая, как комар, гудит над ухом. Раздражает и угнетает. Это мысль о том, что мы, апрельские реформаторы 1985 года, искренне хотели создать максимальные условия для того, чтобы страна стала свободной, а работающий люд — богатым. Освободиться от милитаризации, дать свободу экономике — и все будет в порядке. Увы, свобода не стала нашим образом жизни, а народ просто обнищал.

К 1985 году достаточно определенно вызрел вопрос о том, от чего должна уйти страна, с какими принципами общественного устройства она должна проститься. Если говорить о главном, то общество предприняло очередную попытку обуздать революционную бациллу и перейти на рельсы эволюционных реформ. В результате парадигма массового насилия в истории России была прервана, однако в человеке до сих пор продолжает гнездиться страх.

Причина подобного опасного положения заключена в том, что в России пока отсутствуют определяющие свободообразующие факторы — экономическая свобода, частная собственность, независимый суд, что и создает непреодолимый барьер на пути духовного, психологического политического освобождения человека, очищения его от внутреннего раболепия.

В России, как известно, никогда не было нормальной частной собственности. В западном понимании. И потому страна — и экономически, и социально, — неизменно стояла на голове. Распрямиться Россия никак не может.

Почему?

Да все потому, что тоталитарная номенклатура оказалась настолько цепкой, что до сих пор сводит почти к нулевой отметке все демократические начинания в экономической сфере. Как и в прошлом, политическая борьба и сегодня идет вокруг собственности, ибо она является основным источником коррупции. И при Горбачеве, и при Ельцине, и при Путине проблемы собственности, а, значит, и эффективно работающего рыночного механизма оказались нерешенными, что и держит Россию в полосе нестабильности. И пока не будет решена судьба ничейной (государственной) собственности, экономической и политической стабильности в России не будет.

Трудно сказать, удастся ли Путину переломить хребет «социалистическому феодализму».

Повторяю, нормальные экономические отношения могут быть воссозданы только с появлением массового собственника. Пока же продолжаются псевдоотношения, экономически фиктивные, на деле должностные. Они основываются не на владении собственностью и даже не на распоряжении ею, а на тех формальных и фактических правах и возможностях, что приходят с должностью.

Законодательная власть. В свое время, еще в начале Перестройки, я горячо выступал за учреждение парламента, видя в этом спасение от многих бед. Мне казалось, что свободные и альтернативные выборы приведут в законодательную власть людей честных, умных, совестливых и компетентных. Исчезнет душная атмосфера страха и двуличия.

И снова розовые сны. В Думы — центральную и местные — полез демагог, которому интересы дела и в пьяной горячке не снились. Демагогическое воронье взлетело еще в советские времена, когда проходили Съезды народных депутатов. Но мало кто воспринимал подобное всерьез. Подшучивали, посмеивались. И не думали, что демагогия станет основным способом борьбы за власть. Разумеется, речь идет не о всех депутатах. Среди них много достойных людей.

Исполнительная власть. Свобода… Демократия… А человек и поныне там, где маялся в течение последних столетий. Меняются общественные уклады, приходят и уходят новые вожди и президенты, правительства и министры. Но остается власть, олицетворяемая чиновником. Для человека она — главная власть. Наш чиновник — еще тот чиновник, для которого власть — суть его жизни, психологии, благоденствия.

В России идет форсированная бюрократизация демократии, что может привести к ее падению без всяких мятежей и бунтов. И решающую роль здесь сыграет чиновничья номенклатура.

И все же, я верю в возрождение России. Допускаю, что моя критичность носит сугубо личный характер, поскольку идет как бы от политической невнятицы, несбывшихся надежд уходящих политиков, которые, кроме как брюзжать, ни на что не способны.

Но я знаю и другое. За каждой революцией или крупной смутой начинается период самоочищения. Так было всегда. Мы сейчас в этом периоде.

Рискую сказать, что президенту Рузвельту было полегче. Во-первых, США находились во время реформ на ином уровне развития. Во-вторых, он действовал в период перед возможной смутой и сумел придавить ее, а мы — после многолетнего террора и упадка.

Я уже говорил, что незавершенность реформ всегда таит реставрацию.

Началось, правда, с тележным скрипом, отлаживание российско-американских отношений. Это настолько историческое дело, что в случае удачи, несмотря на возможные провокации, этот процесс мы вправе назвать Реформой американо-российских отношений, заслуживающей имени Франклина Делано Рузвельта.

Новый кризис демократии в России Москва, февраль 2004 г

Десять лет назад я писал о неизбежности отката как исторической закономерности, а также о необходимости для демократов тщательной подготовки к нему, поскольку формы революций и контрреволюций могут быть весьма разнообразными — от кровавых до бархатных. Но эйфория победы затмила демократам разум, а номенклатура, временно притаившись, дождалась своего часа.

Первым проверочным шагом новой власти после Ельцина, ошеломившим меня, было возвращение к сталинскому гимну. И страна покорно запела. Подобное глумление над нашей памятью показало, что мы еще рабы, что можно и дальше творить то, что заблагорассудится власти, что мы готовы снова и безропотно лезть в пасть правящего удава.

Затем успешно была проведена операция по медленному удушению свободы слова, по ликвидации либеральных программ телевидения. Номенклатура встретила удар по свободе слова громкими аплодисментами. Впрочем, и среди журналистов тут же появились, как водится, хулители свободы слова и сторонники цензуры.

Был разогнан Совет Федерации, а над избранными народом руководителями регионов надзирают особо доверенные люди по округам. Администрация Президента, подменяя правительство и нарушая Конституцию, постепенно взяла на себя распорядительные функции, включая цензуру, то есть вернула себе бывшие функции аппарата ЦК КПСС.

Таким образом, образовалось два правительства — реальное, которое правит, и декоративное. У новой правящей партии нет ни одной заслуживающей внимания идеи, кроме клятв верности президенту, да еще выкриков «навести порядок», «ввести цензуру» и прочей рухляди из старого тоталитарного сундука. Снова начались любимые игры большевиков — в секретность как метод запугивания людей. За отсутствие «патриотического настроя» началась атака на учебники по истории. В эту борьбу включился и президент России.

Сотни лет священное писание уговаривает христиан: не сотвори себе кумира, а мы, шагая по стопам язычников, сотворили омерзительные портреты террористов Ленина и Сталина, а теперь новая рать подхалимов начинает непотребно облизывать нового кумира. Стыдно и горько.

Ленин и Сталин создали, наряду с партией коммунистов, вторую политическую организацию — всесильную, всевластную, бесконтрольную и преступную партию чекистов. Сталин внимательно наблюдал за борьбой между ними, укрощая или поддерживая властные аппетиты той или другой партии. О верховной власти спецслужб мечтал Берия, но не получилось. Андропов оказался более удачливым — он сумел создать мощную группу «сочувствующих» среди членов ЦК. Крючков, будучи ничтожеством даже в области политической арифметики, провалил операцию по захвату власти, но заодно развалил Советский Союз. Но вот пришла пора, когда демократия уснула, а люди устали от бесконечной политической возни, и к власти пришли спецслужбы с идеей управляемой демократии.

Каждое действие подобного рода можно было бы посчитать досадной ошибкой неопытной власти. Но взятые вместе они представляют собой продуманную программу изменения политического курса. Наибрающее силу отмывание преступного прошлого, как грязных денег, особенно злодеяний Ленина и Сталина, кровавого опыта спецслужб, — очевидное тому доказательство. Возрождается система военизации сознания под флагом необходимости создания сильного государства, как будто сильное государство создается пушками, а не свободой и богатством.

Складывается система реставрации, но под именем стабилизации. Социалистический централизм взял себе новое имя — вертикализм. Пользуясь нашей слепотой, высшая номенклатура возвращает нас к авторитарной власти советского типа.

Советский чиновник, который продолжает править в стране, готов сполна использовать российское наследие. Причем при «громких аплодисментах» толпы. Впрочем, еще Достоевский говорил, что бунтовщики не могут вынести своей свободы и ищут, перед кем преклониться. И в этом идолопоклонстве перестают быть людьми и становятся пресмыкающимися.

Авторитарное сознание — болезнь опасная. Не настиг бы нас снова страх, который держал общество в своих когтях многие столетия. Мы, русскоазиаты, привыкли радоваться бесконечному великодушию власти: не посадили в тюрьму — радуемся, не выгнали из квартиры — бьем поклоны, выдали заработанные тобой же деньги — снова восторгаемся, не избили в милиции — восхищаемся. Приказали снова петь гимн сталинского государства, опять же радуемся — все же не похоронный марш. Быстро привыкаем к унижениям человеческого достоинства и нарушениям прав личности, привыкаем к хамскому поведению чиновников. И радуемся, что не тебя, а других оскорбили и облили навозной жижей.

Такова психологическая инерция затянувшегося духовного рабства. Подобная психология — питательная почва для продолжения гражданской войны, порожденой октябрьской контрреволюцией 1917 года. Хотя на рубеже веков эта война обрела другие формы — бюрократического произвола, компроматного доносительства, грабежа народа чиновничеством, роста фашистского экстремизма.

Сегодня локомотивом авторитарной тенденции является номенклатурно-чиновничий класс, заменивший КПСС. Номенклатура, вышедшая в основном из рядов социалистической реакции, упорно стремится к «легитимному авторитаризму». Она удобно пристроилась к демократическим процедурам. Является вдохновителем постоянного реакционного наката на завоеванные свободы.

Все это делается медленно, потихоньку, по принципу старой частушки: «Если вы утопнете и ко дну прилипните, две недели полежите, а потом привыкнете».

И верно, прилипнем и привыкнем, нам не впервой.

Самое опасное в складывающейся обстановке состоит в том, что дирижерская палочка, управляющая реставрационными конвульсиями, находится на самом верху власти. Но это только половина правды. Другая половина, и не менее весомая, заключается в том, что партии демократического направления нагромоздили столько ошибок, что их как раз и хватило для поражения. И только критическое отношение к собственной деятельности и здравая социальная программа могут вернуть доверие к демократии и оздоровить общую политическую обстановку в стране.

На самом деле демократы не сумели создать прочную социальную базу в малом бизнесе, среди врачей и учителей, не до конца решили проблему частной собственности. Ничего не было сделано для того, чтобы остановить властный произвол чиновничества. Бесконечные расколы в рядах демократов тоже сыграли свою губительную роль. Демократы во власти и в парламенте проморгали или не захотели увидеть процесс перерождения демократии в бюрократическую диктатуру, особенно на местах. Демократические процедуры формально действовали, но они все заметнее имитировали жизнь, а сама жизнь запрыгала по коррупционному пути. Правительство (центральное и местное) своей политикой принуждало граждан к обману, воровству и махинациям. Практически власть душила инициативу людей, начисто забыла о своей главной функции — не мешать людям работать. В стране стала верховодить коррупция, которая способна уничтожить страну. Над обществом засвистела уголовщина, как метель в холодную зимнюю ночь, заметая дороги к былым надеждам. Авторитет демократической формы правления существенно подорван.

Я верю в свободу человека, несмотря на все зигзаги и капризы истории. Полагаю, это дает мне право сказать моим друзьям — демократам: ищите причины поражения в самих себе, тогда и надежды приобретут жизненный смысл и принесут реальные результаты.

Выборы президента в марте этого года по сути своей антидемократичны, поскольку безальтернативны, хотя формально были и другие претенденты на этот пост. Но, к великому моему огорчению, некоторые кандидаты были настолько одиозными, что как бы по чьему-то замыслу придают выборам характер клоунады. Тем более что победитель был заранее известен, поэтому и получились выборы — без выбора.

Коснусь еще одного стыдного вопроса.

Престарелый священник Дмитрий Дудко объявил: «Я сейчас очень надеюсь на Владимира Путина. Мне он многим напоминает Иосифа Сталина. И Путин, надеюсь, пойдет тем же путем. Его трудно понять, много еще плохого делается в стране. Но Сталин тоже не сразу стал решительным».

Владимир Путин — он Россию возродил,

Объединил умело все народы.

Политик, гениальный от природы,

И у него на все хватает сил.

…

Владимир Путин — самый светлый гений

И самый лучший на планете Человек.

Вирши называются «Гениальный политик», опубликованы они в газете «Президент третьего тысячелетия» (есть, оказывается, и такая!)

А некий студент из города Челябинска сочинил что-то вроде оды — «Песнь о Президенте»:

Ты скажи мне, Россия, ты ответь на вопрос:

Почему президенту ты веришь?

И, смотря на него, ты не чувствуешь слез,

И душой за него ты болеешь?

Все плохое уйдет, и вернется рассвет.

Тот, который мы все долго ждали.

Это наш президент, это наш президент,

Россияне его поддержали.

С этими стишатами вышел забавный казус. Их процитировал в своей статье корреспондент берлинской газеты Tageszeitung, утверждая: «Ким Ир Путин разрешает себя прославлять».

Летом минувшего года в Москве состоялся форум сторонников «Единой России». Сторонников-делегатов было три с половиной тысячи. Секций было 10, в каждой — своя тема. К примеру: «Вести верную политику»; «Верность воина присяге»; «Вместе всегда победим»; «Встанем, вспашем, посеем»… Обратите внимание на начальные буквы названий тем: в каждой из десяти секций они складываются в аббревиатуру ВВП.

И ведь кто-то придумал этот лакейский бред. Впрочем, «встанем-вспашем-посеем…»

В лизоблюдском арсенале не только стихи и песни. Портреты Путина имеются на коврах, гобеленах, часах и даже на фальшивых купюрах. А еще есть «эскимо Президент» и сорт помидоров «Владимир Путин».

В городе Изборске директор местного музея-заповедника изобрел туристический маршрут «Прогулка по местам пребывания в Изборске президента Владимира Владимировича Путина». Стоимость экскурсии необременительная — 45 рублей. Длится она полтора часа — именно столько президент провел в Изборске. Путешествуя вместе с туристами «по путинским местам», экскурсовод рассказывает: вот тут Владимир Владимирович осматривал старинную крепость, там — общался с местными жителями, а здесь он пробовал малосольные огурцы, угощался блинами и пил воду из родника.

Ювелир из Челябинской области наладил выпуск значков и медальонов из меди, серебра и золота с профилем Путина.

Кстати, почему-то именно Челябинская область проявила особые способности по линии «возвеличивания и восхваления». В Магнитогорске отлили бюст Путина из чугуна. Тот самый студент с его одой, о которой я уже писал, — из Челябинска. Челябинский хлебозавод стал выпускать торт «Наполеон» с портретом президента на коробке.

Может быть, там, вокруг Челябинска, какая-то природная аномалия?

Немалую лепту в «путиниану» внесли и наша «новая» отечественная литература. Вот лишь некоторые названия вышедших книг: «Владимир Путин. История жизни. Книга первая»; «Владимир Путин. Дорога к власти. Книга вторая»; «Спасет ли Россию президент Путин?»; «Воспоминания о будущем президенте»; «Юрий Андропов и Владимир Путин. На пути к возрождению»; «Загадка Путина»; «Время Путина»; «Владимир Путин — действующий президент»; «Владимир Путин — последний шанс России». Разнообразием эти книги не отличаются. Диапазон характеристик: от «выдающийся» до шварцевского «Вы, ваше величество, гений».

После краткого пребывания Путина в поселке Славянка (Приморский край) там появилась мемориальная доска в честь вышеупомянутого пребывания. За всю историю России это был второй случай, когда высшее лицо государства посетило это далекое место. Первым был государь-император Николай II. Тогда, правда, никому не пришло в голову увековечить высочайшее посещение мемориальной доской.

Чем дальше от Москвы, тем неистовее холуйство. Причина понятна: хочется, чтобы заметили. Пожалуй, всех переплюнул некий профсоюзный деятель из Новосибирска, г-н Бобаков:

«На Руси все Владимиры были мудрыми — от Владимира Красное Солнышко и Владимира Мономаха до Владимира Ильича. А Вы мудры на генетическом уровне, потому что Вы Владимир Владимирович».

Этот г-н никому не оставил свободного места на президенте. Все вылизал сам.

К 50-летию президента московские ювелиры преподнесли Владимиру Путину копию шапки Мономаха. С трудом, но еще можно понять, если бы «шапка», будучи точной копией, задумывалась как искусная, но все же подделка: позолота вместо золота, стразы и самоцветы — вместо алмазов и других драгоценных камней. Но наше верноподданническое чувство такого не допускает. И если так — представляю себе, сколько стоит эта «точная копия». Вернее — не представляю. Но думаю, что на эти деньги несколько детских домов вполне сносно просуществовали бы не один год. Церемонию вручения «шапки Мономаха» мельком показали по одному из телеканалов. Было заметно, что юбиляру не по себе от этого «скромного подарка». И в этой неловкости — хотя бы какая-то для нас надежда. Но ведь никто не наказан за подобный подхалимаж.

Возможно, Путин хитрит, хотя едва ли. Если он надеется, что, получив поддержку «левых» (коммунистов и аграриев) и крайне правых (национал-социалистов, элдеперистов и профессиональных патриотов), он сможет беспрепятственно проводить необходимые либеральные реформы, то здесь очевидно глубокое заблуждение, поскольку заманивание в свой лагерь людей с идеологией «вперед в прошлое» снова и неизбежно приведет в социально-политический тупик.

Я, конечно, верю, что удушить полностью демократию чиновничий класс пока не в силах, а вот использовать обстановку в целях ползучей реставрации — в состоянии. Потихоньку-полегоньку, мелкими шажочками все ближе продвигается он к заветной цели — снова превратить человека в пугливого зайца, но зато живущего якобы в «великой державе нескончаемого успеха», пронизанной «всеобщим патриотизмом» за прошлое, настоящее и будущее, гордящегося своим «богатством и свободой».

Снова мифы и снова ложь.

Уверен я и в другом. Все равно, рано или поздно, но за ошибочно избранный курс придется отвечать перед судом истории — строгим и справедливым.

Я не желаю вам зла, но я хочу добра России.

Путь из варварства — только через диалог «Искусство кино», № 10, 2004 г. Записала Ж. Васильева

Мне совершенно непонятна психология тех людей, которые снова хотят облизывать сапоги Ленина, Сталина, Дзержинского, Андропова — фактически палачей, если говорить сегодняшним языком.

Давайте так посмотрим. Мы сегодня боремся с международным терроризмом. Кто такие террористы? Люди, которые убивают людей, устраивают взрывы в метро, самолетах. В то же время памятники идеологу терроризма, автору теории массовидости террора Ленину у нас стоят на всех губернских площадях. «Массовидность террора» — это термин, который Ленин изобрел специально для России, чтобы подчеркнуть отличие массового террора от индивидуального. Ленин подписал декрет о терроре. После этого ЦК рассылало инструкции: не обязательны доказательства вины человека в суде, надо проводить террор по социальному принципу. Расстреливали же учащихся кадетских училищ, не разобравшись даже в том, что одно дело — ученики-кадеты, а другое дело — члены кадетской партии.

В 1917–1918 годах, в период Октябрьской контрреволюции, не кто иной, как Ленин, лично, своей рукой писал резолюции: «Повесить», «Непременно повесить». И таких телеграмм десятки. Требовал — «повесить!» виновных даже за то, что снег не расчищен на дороге для подвоза хлеба. Он же автор идеи заложников, в том числе из детей. Он в резолюциях писал: «Взять заложников из семей богатых, офицеров». Он же создатель концентрационного лагеря в Ухте. Красный террор, организатором и вдохновителем которого был Ленин, — величайшее преступление против человечества, против человечности.

Тем не менее его имя носят учреждения. И не только его, но и других палачей и террористов. Как это совместить? Мы боремся с международным терроризмом и кланяемся до сих пор организаторам массового террора в России против невинных людей. Для меня это совершенно непонятно. Ни с нравственной, ни с политической точки зрения.

Рационального объяснения тут быть не может. Тут какая-то продолжающаяся политическая шизофрения. Когда с XX съезда началась постепенная десталинизация общества, многим людям становилось не по себе. Многие до сих пор против этого. Спросим себя: почему? В данном случае ответ простой. В ГУЛАГе сидели, гнили, умирали миллионы людей. Но обслуживали ГУЛАГ тоже миллионы. Конвойные войска, следователи, охранники, люди, входившие в расстрельные команды, врачи, работавшие в лагерях, воспитатели в детских домах, куда отправлялись дети репрессированных и т. д. Это огромная масса людей со своими привилегиями, со своим особым положением власти над другими. И когда началась десталинизация, эти люди подспудно, на подкорочном уровне ощущали свою вину, не признавая ее. Нынешнее заигрывание с прошлым — с рассуждениями о том, что не все, мол, было так плохо, что надо показывать историю объективно и использовать позитивные моменты для воспитания детей, — находит отклик у детей и внуков тех, чьи отцы несут прямую ответственность за то, что происходило в стране.

Можно сказать: «Зал был наполовину полон». Можно — «зал был наполовину пуст». И здесь возникает нравственный, так сказать, нюанс. Стоило сказать: «Нет, нет, зал не был наполовину пуст», как немедленно появились люди с вылущенной совестью, которые начали говорить только об одной истории и забывать о другой. Не из идейных соображений, а из материальных.

Посмотришь некоторые исторические фильмы и думаешь: «Постойте, а почему же вы не сказали о том, что человек участвовал в расстрелах, что он подписывал расстрельные списки…» Как можно зарабатывать деньги на крови и на такой вот забывчивости? Не секрет, что Сталин лично подписал около сорока расстрельных списков на сорок четыре тысячи человек. Я имею в виду не просто его ответственность за происходящее в стране, а личную подпись, являющуюся смертным приговором невинным людям. Сталин лично ответствен за убийство сорока четырех тысяч невинных людей. Так почему же вы говорите с экрана телевизора, какой он был гениальный, добрый, внимательный? Очнитесь! Посидите немножко и подумайте! Погуляйте по улице и подумайте. Время ведь движется вперед. Подумайте хотя бы о том, что ваши дети о вас будут думать.

Покорное следование наших золотых перьев воображаемому свистку власти меня, мягко говоря, расстраивает. Причем у меня создается впечатление (я внимательно за этим слежу), что никто сверху, из властных структур, и не заставляет упоминать одни факты и не упоминать другие. Авторы передач и статей делают это по своей воле. Мне хочется в этой связи напомнить, что во время Великого террора от 70 до 80 процентов дел было сфабриковано по доносам. Люди о своих соседях, сослуживцах сообщали, например, что те рассказали нехорошие анекдоты о любимом вожде. И неважно было, правда они рассказали их или нет. «Рассказчиков» брали и расстреливали. И я вижу прямую параллель сегодняшней тенденции с тем опытом.

Мне, честно говоря, это все претит. Я не понимаю тех, кто охотно гнет спину даже тогда, когда их об этом никто и не просит. На всякий случай.

Я всегда считал, что власть не может быть демократичной. Она всегда авторитарна, если не ограничена законом. Но кто тебя заставляет из собственного носа делать биокомпьютер, который вынюхивает обстановку и приспосабливает ее для своих личных интересов? Кто заставляет предугадывать: если я сообщу, что этот человек лично расстрелял три тысячи человек, это может не понравиться власти? К чему это — будоражить людей? Не надо все валить на власть-то. Покопайтесь в себе. Может, тебя никто и не заставляет? Может, ты сам так понимаешь желания власти? Или думаешь, что так тебе денег больше заплатят? Или хочешь карьеру делать и потому хочешь понравиться власти?

А может, ты ошибаешься? Вдруг пройдет какое-то время, и власти это не понравится? Значит, ты побежишь по другим кустам и будешь искать пути к новым настроениям власти? Или уж совсем высохло все в душе, где теплилась совесть человека? А ведь умирающая совесть — это умирающая нация. Если потерять совестливое начало в жизни, то мало сказать, что мы заблудились. Это значит — мы умерли как люди. В этом вся проблема и вся трагедия.

Мы уже прожили под самодержавием тысячу лет. И все время у нас превалировали прямые, быстрые, силовые решения. Было только, заметьте, несколько моментов в истории, когда мы пытались вырваться на свободу.

В 1905 году появился Манифест 17 октября — фактически первая конституция России, объявившая политические свободы. И что? Мы испугались. Мы не услышали шелест новой страницы истории России. Начались смуты, уголовщина, столкновения, которые назвали почему-то революцией. Россия растерялась от свободы.

Второй момент — Февральская революция. Мирная, ненасильственная. Царь отрекся от престола. И что? Опять Россия растерялась. Поджоги, стрельба, уголовщина. В результате власть захватила ленинская группа экстремистов, объявившая террор добродетелью общества. Никто не защитил свободу. На защиту этой свободы Корнилов, Колчак, Деникин встали уже после, в Гражданскую войну…

В 1985 году начался переход от тоталитарного режима к свободному демократическому обществу. И что же мы видим сегодня? Коррупцию, доносительство, слив компромата, террор в разных формах. Опять мы растерялись.

Так сложилась история. Мы в России не боимся голода, не боимся войны. Но боимся свободы. Мы с ней не справляемся. Даже циничная фраза появилась: «Свобода не масло, на хлеб не намажешь». Так и хочется согласиться со словами великого поэта Федора Ивановича Тютчева, который говорил, что в российской истории до Петра I — сплошная панихида, а после Петра I — сплошноеуголовное дело. Это он еще не знал о периоде ленинско-сталинском.

Нам вылезать из психологической трясины, видать, еще очень долго. В других государствах на это потребовалась смена трех-четырех поколений. Человека не очистишь от грязи силовыми методами. Только он сам может размышлять, выбирать, следовать соблазнам или отказываться от них. Очевидно, самоочищение не может быть просто автоматическим.

Власть может тормозить это самоочищение или помогать ему. Мы все время говорим об экономике. Не будет хорошей экономики, пока не будет хорошего образования, хорошего здравоохранения, высокой культуры, хорошей семьи. Эти четыре фактора и могут обеспечить базу для того, что люди создадут хорошую экономику, богатство. И, конечно, приоритеты деятельности самоуправленческой власти (я верю в самоуправление) должны быть определенными, направленными на помощь этому самоочищению.

Все кругом сейчас говорят о сильном государстве. А что такое — сильное государство? Государство сильно богатством и свободой человека. Для меня это значит, что Бельгия или Австрия — это сильные державы. А если государство демонстрирует ракеты, угрозы, претензии на имперскую власть, то извините, это от бессилия. Сильное государство предпочитает диалог. Пусть даже он будет длиться сотню или сотни лет.

Пора нам переходить все-таки от варварства к цивилизации. Мы делаем вид, что мы цивилизованные люди. Нет, мы варвары. Потому что мы убиваем друг друга. Вот кончим убивать, тогда можно сказать — да, мы теперь стали цивилизованными людьми. Путь к этому единственный — диалог цивилизаций.

И последний вопрос. Сегодня снова входит в обиход термин «пятая колонна», существует ли она? На мой взгляд, да. Она здравствует в чиновничестве, в фашистах, в коррупции власти, в чудовищной людской нетерпимости и властном авторитаризме. Что же касается инакомыслящих, то именно в них я вижу подлинных патриотов России, способных защитить завоеванные свободы.

Выступление на международной конференции «Права человека: преодоление культурного водораздела» Милан, 15 ноября 2004 г

Уважаемые дамы и господа!

Уважаемые коллеги!

Я искренне рад вашему приглашению и благодарен за него. Во время предварительных согласований я почувствовал, что мои уважаемые организаторы хотели бы услышать мою лекцию по-английски.

Однако я вынужден извиниться перед аудиторией, поскольку не смогу выполнить данное пожелание.

Во-первых, потому, что я уже 20 лет не практикую английский, а любой неродной язык, как вы знаете, подобен мороженому — он быстро тает. К сожалению, потребуется слишком много времени, чтобы вытащить из уголков памяти те или иные иностранные слова.

А во-вторых, речь идет об очень серьезных вещах, касающихся обстановки в моей стране, что требует особой корректности.

* * *

Я особенно благодарен тому обстоятельству, что сегодняшнее собрание навеяно интересом к моей книге «СУМЕРКИ» и проблемам, которые в ней поставлены. Хотя очень трудно рассказать об этом в коротком выступлении.

О чем, прежде всего, идет речь?

Над Россией снова нависла туча чиновного произвола. Догоняя будущее, мы заскользили в прошлое. Как пишет Михаил Жванецкий: «Пройдя путь эволюционного развития по спирали вниз, мы вернулись туда, откуда вышли».

Понятно, что сказано слишком круто. Но за хвост схвачена тенденция, заболевшая чесоткой вернуться на ту землю, где тиранствовал Страх, умертвлявший в человеке все человеческое, где миллионы живых — мудрецов и простаков — стояли на коленях перед убийцами и каменными истуканами, продолжающими свой дьявольский промысел до сих пор, хотя и в других формах.

Конечно, данная картинка может показаться слишком черной, а, значит, и не совсем справедливой.

Новая Россия за очень короткое время шагнула в новую эпоху. Подобного сжатия событий история, на мой взгляд, еще не знала. Это правда.

Опрокинута система ленинско-сталинского фашизма, положено начало построению гражданского общества социального либерализма.

Но пока что российский ковчег еще продолжает плыть по океану смуты, дергается из стороны в сторону, пытаясь на ходу залатать неисчислимые дыры от красных штыков большевизма.

Еще живет стремление почистить «пыльные шлемы» разрушителей России. И когда я сегодня вижу рваные пробоины в этом еще хрупком здании, причем искусственно сотворенные, я не могу сдержать эмоции, в справедливости которых у меня нет сомнений.

Почему это происходит?

На мой взгляд, верховные жрецы последних лет не знают, или не хотят знать, что и как было на тернистом пути к свободе, сколько это стоило сил и нервов тем, кто связал свою жизнь с реформаторством.

Самопожертвование и предательство, клеветы и восторги, надежды и разочарования, удачи и ошибки, грязь прошлого и вера в будущее, — все это смешалось в какой-то мучительный ком душевных страданий, но и раздумий о бренности человеческой.

Впрочем, все по порядку.

* * *

Реформация России — Перестройка — объективно вызревшая в недрах общества попытка излечить безумие диктатуры большевизма, покончить с уголовщиной и безнравственностью власти.

К слову сказать, через аналогичные процессы «самоисправления» проходили все крупные социальные повороты и в других странах. Ни один из них не был свободен от преступного элемента. На поверхность весенней реки грязь всегда всплывала первой.

Революция Кромвеля, французская 1789–1793 годов, буржуазно-демократическая в США, время после фашизма в Германии, Италии, Испании, — все эти события проходили через периоды нравственного самоочищения, хотя и в разных формах и в разные сроки.

Перестройка 1985–1991 годов взорвала былое устройство бытия, пытаясь отбросить не только ее уголовно-репрессивное начало, но и все, что его объективно оправдывало и защищало, на нем паразитировало: это беспробудный догматизм, хозяйственную систему грабежа и коллективной безответственности, организационные и административные структуры бесправия.

Мой 16-летний опыт работы в качестве председателя Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий утвердил мое убеждение, что государственный переворот в 1917 году является контрреволюцией со всеми вытекающими отсюда последствиями.

На обломках самодержавия и демократии, порожденной Февральской революцией, образовался террористический режим во главе с Лениным.

На основе документов я утверждаю, что он является главным вождем и организатором международного терроризма в XX веке, автором «массовидности», по его словам, террора в России — физического, политического, нравственного, духовного, в результате чего казнено, убито, утоплено, уморено голодом десятки миллионов ни в чем не повинных людей, в том числе тысячи детей.

Ленин — организатор гражданской войны в России, в которой погибло до 13 миллионов человек, да умерло от голода еще 5 млн. Оказалось за рубежом около 2 млн. Многие интеллектуалы — ученые, художники, композиторы были изгнаны из своей страны.

Бухарин утверждал, что большевики делают эксперимент над Россией, такой, как студент-первокурсник производит над трупом бродяги, который он купил в анатомическом театре.

Вот почему я считаю в высшей степени аморальным, что мы, в моей стране, продолжаем терпеть мавзолей Ленина, памятники ему в каждом губернском городе, жить на улицах, учиться в школах и университетах имени убийц, работать на заводах имени террористов.

Ленинская похоть всемирной власти через всепланетный коммунизм привела к обнищанию и отсталости моей страны. Ленин считал Россию всего лишь «хворостом» для костра мировой революции.

Кроме всего прочего, Ленин сумел скомпрометировать идею социал-демократии в России, она до сих пор не может выйти из кризиса, хотя точнее других отражает характер задач, стоящих перед страной.

Я утверждаю далее, что «холодная война», постоянно державшая мир на грани всеобщей катастрофы, возникла не после второй мировой войны, а в результате октябрьской контрреволюции, расколовшей мир на две враждебные системы. Многолетний процесс противостояния значительно повысил уровень агрессивности и нетерпимости не только между государствами, но и внутри национальных общественных структур.

В этой связи я выдвигаю тезис о коммунистическом империализме большевистского типа. По моему мнению, такой подход многое может прояснить в истории XX века.

В связи с изложенным я считаю не только правомерным, но и общественно необходимым признание в моей стране и в мире в целом, что Ленин подлежит суду за преступления против человечности.

Это нравственное деяние явится не только национальным покаянием за сознательное или вынужденное служение преступному режиму, но и снимет политико-нравственные тормоза для подлинных демократических реформ в России.

Я, конечно, не думаю, что можно надеяться на скорое официальное признание факта контрреволюции 1917 года. Это далеко не простой вопрос. Ведь в случае такого признания историческая логика и логика морали потребуют кардинального поворота в историографии России, а главное — в сознании людей. Тогда придется повернуться к фактам и отказаться от политических и идеологических мифов.

А это означает, что Ленин и его группировка являлись антироссийской разрушительной силой, а патриотами страны, пытавшимися сохранить Россию на путях естественного развития, были такие деятели, как Керенский и его правительство, Колчак, Деникин, Корнилов и многие другие достойные люди.

В пользу такого подхода говорят, повторяю, документы.

Международный фонд «Демократия», который я возглавляю, издает серию ранее засекреченных документов Политбюро, Правительства, спецслужб (издано уже более 50 томов), из которых очевидным образом явствует, кто есть кто в советской истории.

Аналогичный ленинскому раздел моей книги «СУМЕРКИ» и о Сталине. Личная подпись Сталина имеется на расстрельных списках на 44 тысячи человек. Повторяю, личная. Думаю, что еще не все списки обнародованы.

При Сталине государственная власть приобрела фашистские черты, перемешанные с традициями азиатской деспотии. Он в значительной мере расширил ленинскую политику физического и экономического террора, придав ему формы коллективизации, индустриализации, различных фальсифицированных политических блоков.

Он завершил ленинскую политику уничтожения партий, в том числе социалистических, небольшевистских средств массовой информации, ликвидировал офицерство, дворянство, промышленников и банкиров, любой частный бизнес.

Я убежден, что Сталин, как и Ленин, подлежит суду за преступления против человечности.

Утверждая подобное, я пытаюсь объяснить, почему до сих пор каждый пятый из голосующих в моей стране отдает свой голос остаткам большевистской партии, почему до сих пор таскают на митингах портреты ни с кем не сравнимых убийц.

Я не могу согласиться с мнением, что эти люди борются за идею советского социализма.

Тут могут быть несколько объяснений. Назову лишь два из них.

Первое. Через ГУЛАГ за эти годы прошли миллионы людей. Но другие миллионы обслуживали ГУЛАГ: расследовали, фальсифицировали, расстреливали, арестовывали, охраняли. В лагерях — лазареты, детские дома. В стране были специальные конвойные войска. Стоит вспомнить сотни тысяч оплачиваемых спецслужбами стукачей, осведомителей.

Перестройка лишила их той самой жизни и тех самых привилегий, которые выделяли их из общей массы людей — нищенствующих и бесправных.

Второе. Ошибки демократической власти в социальной сфере, которые создали значительную протестную массу, так и не понявшую, кому служит либеральная демократия — человеку или чиновнику.

Кстати, российские либералы, к которым я и себя отношу, отступили от принципов российского либерализма XIX века, провозгласивших концепцию «социального государства». Тот факт, что учителя, врачи, ученые, пенсионеры оказались в нищенском состоянии, дорого обошелся российской демократии.

Может быть, еще тяжелее сказались на авторитете демократии криминализация государственной власти и социальная безответственность бизнеса.

Россия всегда страдала левизной и ненавистью к чужому богатству. Учитывая это, нынешний социальный раскол очень опасен. Кроме всего прочего, на этом расколе активно спекулируют неофашисты, большевики, разного рода ряженые патриоты. Надо сказать, их работа находит отклик, падает на удобренную почву.

В своей книге я ставлю задачу доказать, что события 1985 года, которые получили название Перестройки, являются по своему содержанию революцией эволюционного, ненасильственного типа. Я называю ее мартовско-апрельской революцией.

Нас, реформаторов, часто обвиняют в том, что мы начали Перестройку без плана, без программы и прочих бумажек. Это никчемные обвинения.

Крупные общественные перемены, связанные со сменой общественного строя, не могут иметь точно обозначенных программ, тем более — расписаний. Очень часто многое складывается из случайностей, неожиданностей, характеров и капризов людей, особенно лидеров, их трусости и смелости, коварства и мягкосердечия, совести и подлости. Трудно, скажем, поверить в историческую закономерность термидорианского переворота во Франции в 1794 году или октябрьского переворота в России в 1917 году. То и другое произошло вопреки «законам истории», на которых строится догматика марксизма.

В конкретных условиях 1985 года было бы политическим мальчишеством, губительным авантюризмом предложить правящей номенклатуре некий «план» коренной реформации общественного строя, ликвидации моновласти, моноидеологии и монособственности.

Кто бы его принял? Кто? Аппарат партии? Армия? КГБ? Да никто. А мы бы оказались где-нибудь на Колыме, в новом ГУЛАГе.

Еще одна проблема, которую я поднимаю в своих работах, это проблема двоевластия. Что я имею в виду?

Обычно принято считать, что КПСС и вожди-небожители обладали абсолютной властью. Это не так. На самом деле Ленин в целях выживания создал и наделил спецслужбы широкими политическими функциями. Недаром он требовал, чтобы каждый коммунист был чекистом, а Дзержинский создавал осведомительную службу не только среди интеллигенции, рабочих, крестьян, в армии, в школах и даже в детдомах, но и в партии.

Я был членом Политбюро перестроечного периода и знаю, как все это работало. Мы сидели в ЦК и надували щеки, изображая, что обладаем полной властью. Конечно, власть была, власть огромная. Но не меньшая власть была у спецслужб. Дачи, в которых жили члены Политбюро, секретари ЦК, принадлежали КГБ, весь обслуживающий персонал, включая охрану, шоферов, уборщиц, поваров, садовников, — все штатные работники КГБ в офицерском звании.

Спецслужбы о работе ЦК знали все, а ЦК о работе спецслужб знали только то, что сообщали сами спецслужбы. За границу выехать можно было только с разрешения КГБ, карьерная лестница каждого номенклатурщика определялась тоже спецслужбами. Добавлю, что организаторами и главными исполнителями заговоров и дворцовых переворотов во времена Хрущева и Горбачева были тоже спецслужбы. И до сих пор эта часть номенклатуры является наиболее сплоченной и организованной силой, а подчас и решающей. Двоевластие продолжается.

Нам, реформаторам перестроечной волны, многое удалось сделать. Свобода слова и творчества, парламентаризм и многопартийность, окончание «холодной войны», изменение религиозной политики, прекращение политических преследований и государственного антисемитизма, реабилитация жертв репрессий, удаление из Конституции шестой статьи — о руководящей роли партии — все это свершилось в удивительно короткий срок, во время революции — Перестройки 1985–1991 годов.

Политические реформы пришлось осуществлять по ходу, причем общественному сознанию еще предстояло переварить по-настоящему ее основные принципы, такие, как свобода слова и творчества, многопартийность, разделение властей, частная собственность, рыночные отношения и другие.

Но все же это были сущностные реформы, определившие постепенный переход к новому общественному строю на советском и постсоветском пространстве. Даже военно-большевистские мятежи в 1991 и 1993 годах не смогли изменить ход событий.

Но многое мы не успели сделать, а, возможно, и не смогли. Мы не смогли создать социальную базу реформ, прежде всего в среднем сословии.

Кроме того, мартовско-апрельская революция, сделав крупные шаги на пути к демократии, тем не менее продолжала находиться под давлением марксистско-ленинских концепций. В газетах и журналах, на телевидении и по радио, на собраниях и съездах еще продолжали звенеть разные побрякушки о революции как эффективной форме общественного прогресса (хотя это варварская форма прогресса), что сбивало людей с толку, мешало пониманию смысла эволюционной Реформации в СССР.

В результате этой двойственности Россия и по сегодняшний день еще не отмылась от крови прошлого, она еще не слезла с баррикад, в ней еще клубится дым нетерпимости, мы еще солдаты, а не пахари, в нас еще живут имперские бациллы.

Практика политической Реформации после 1991 года получилась многослойной. По своему содержанию она была и социал-демократической, и либеральной, и нэповско-социалистической. От этого винегрета шли разные запахи. В экономической политике принципы социальной демократии не нашли своего места, что и привело к забеганию вперед, к опережению реальных возможностей страны.

Некоторые либеральные экономические реформы после 1991 года проводились столь круто, что привели страну на грань общественного шока. Они служили далекой стратегии, но проводились без учета специфики российской жизни, замусоренной психологией иждивенчества, воровства, разгильдяйства и лености.

Я не буду останавливаться на других вопросах, которые поднимаются в моих работах, особенно в «Сумерках». Там есть политико-психологические портреты Хрущева, Брежнева, Андропова, Горбачева, Ельцина, с которыми мне пришлось работать.

А сейчас, пожалуй, надо поразмышлять о нынешнем этапе нашей жизни. Это тоже присутствует в книге.

Для начала скажу, что, по моему глубокому убеждению, наше прошлое продолжает терроризировать настоящее. Причем по многим направлениям — в экономике, политике, в психологии, в моральном плане, в методах управления — нас тяготит незавершенность реформ.

Исторически это логично, прошло всего 20 лет после начала преобразований, но и тревожно, поскольку авторитарные тенденции, а они очень прилипчивы и соблазнительны, могут закостенеть, превратиться в социальную болезнь.

Это создает какую-то двусмысленность в нашей жизни. Если внимательно прочитать путинские обращения к федеральному собранию, то они достаточно либеральны, правильно отражают существенные проблемы, которые ждут своего решения. Но если мы наложим эти программные положения на реальную жизнь, то обнаружим их обширную несовместимость.

Выборы 7 декабря 2003 года закончились существенным поражением демократии.

Парламент стал одноногим. Альтернативность исчезла, а вместе с ней и реальный парламентаризм, поскольку демократии без оппозиции не бывает. Без оппозиции не могут вырасти и новые лидеры с новыми идеями.

Правящая партия чиновников празднует победу. Радуются и национал-социалисты. Значит, снова придет, как они надеются, «светлое прошлое».

Самое опасное состоит в том, что дирижерская палочка, управляющая реставрационными конвульсиями, находится в верхах номенклатуры.

Мне порой кажется, что президент под тяжелым грузом ответственности, который свалился на его плечи, страдает недооценкой последствий тех преступлений, которые совершены большевистским фашизмом.

Не хочется верить в заранее обдуманный план. Но бросается в глаза жесткая последовательность. Сталинский гимн, однопартийная система, послушный парламент, назначаемость Сената, примат государственности над человеком, вождизм, сращивание государственных структур с бизнесом, особенно с криминальным, приручение средств массовой информации, приспособление истории к интересам власти, отсутствие подлинно независимых судов, расширение сферы деятельности и влияния на политику специальных служб, — все это тревожные сигналы.

Нельзя всерьез верить в случайность участившихся всхлипов о прошлом и любовного облизывания сапогов Ленина и Сталина, равно как и спецслужб, которые изображаются в героическом плане. Мы упорно ищем и врагов и героев.

Видится мне, что номенклатурная челядь, будучи еще советской по характеру, полагает, что восторги толпы по поводу некоторых действий властей — это и есть поддержка линии на установление «порядка», хотя давно известно, что восторги у нас легко переходят в улюлюканье и проклятия.

Я верю, что удушить полностью демократию чиновничий класс пока не в силах, а вот использовать обстановку в целях ползучей реставрации — в состоянии.

И все же складывающаяся ситуация кажется мне достаточно противоречивой. Мне не хочется верить, что Президент лично задумал нечто такое, чтобы двинуть страну вспять. Уж очень опасная это игра, в том числе и для Президента. Трудно представить, чтобы он сам решил бить по своей голове кувалдой.

Можно предположить, что именно в испуге перед умопомрачительными свалками и завалами советской истории ему или кому-то другому и пришла мысль, показавшаяся спасительной.

Она предположительно состоит в следующем. Экономические реформы остановить нельзя, прежняя советская система обанкротилась вчистую. Да и время другое.

Но поскольку разрушение централизованной системы через приватизацию проходило хаотически, а порой и хищнически, то в голову и прискакала идея навести тут некий «порядок». Причем «порядок» не через демократические законы, а через силовые структуры, через номенклатурную вертикаль, через отмену выборов местных властей.

На мой взгляд, это ошибочная концепция. Без свободы слова, без оппозиции, без развития малого бизнеса в экономике, без гражданского общества мы еще больше усилим примат государства над человеком, то есть вернемся к тупиковому варианту развития. Обвенчание либерализма с авторитаризмом не может быть прочным и долговечным.

Конечно же, и сталинократия, и головокружение демократов, и близорукость олигархов, и безответственность местных князей, — все это внесло свою лепту в пугающую реставрацию общества при радостных восклицаниях номенклатуры.

Но почему же все-таки сделан такой выбор, выбор в пользу авторитаризма? Повторяю, он вырос как результат извечной борьбы в России между либерализмом и авторитаризмом.

Авторитаризм слаще, ума особого не надо, им болеет Россия уже сотни лет.

В силу многолетних традиций авторитарность в нашей стране перенасыщена психологией нетерпимости и догматизмом, не приемлющим перемен. Отсюда и тоска по Ленину, Сталину, Андропову, и возврат к старому гимну, и новая цензура, и активность подхалимов, и памятник Дзержинскому, и обманчивые надежды на военных, способных якобы «навести порядок».

Сегодня локомотивом авторитарной тенденции является номенклатурно-чиновничий класс, заменивший КПСС. Номенклатура, вышедшая в основном из рядов советской социалистической реакции, упорно стремится к «легитимному авторитаризму». Она удобно пристроилась к демократическим процедурам. Является вдохновителем постоянного реакционного наката на завоеванные свободы.

* * *

Да, реформация не дала ответов на многие вопросы, предельно остро вставшие перед страной. Во многих случаях она лишь подошла к ним, причем настолько открыто и честно, насколько реформаторам хватило ума и мужества.

Не буду спорить, время откровений и точных оценок еще не пришло. Улягутся страсти, закончится всероссийская ярмарка тщеславий, ослабнет мутный поток всякого рода большевизма-фашизма, тогда белое станет белым, черное — черным, тогда все цвета радуги станут естественными.

Пока же для меня ясно одно — на вызов истории наша страна в принципиальном плане дала правильный ответ. В любом случае народу, чтобы выжить, надо было выбираться из пропасти, в которой он оказался в результате бесконечных войн, октябрьской контрреволюции, гражданской войны, ленинско-сталинского режима, войны 1941–1945 годов, безумной милитаризации экономики. Нынешнее очередное заболевание авторитаризмом в начале нынешнего века тоже пройдет.

Когда я пытаюсь анализировать характер и последствия крупных поворотов и перемен 20 века в России, я постоянно натыкаюсь на цепочку схожих явлений, истоки которых точно понять не могу.

Что я имею в виду?

17 октября 1905 года, сто лет назад, появилась практически первая в России демократическая Конституция, провозгласившая широкие политические свободы. И что же? Анархия, смута, коррупция, бандитизм и прочие «радости». Но самое главное, Россия растерялась. Манифест 17 октября повис в воздухе как бы за ненадобностью. Шелест новой страницы истории Россия не услышала.

В 1906–1911 годах Сергей Витте и Петр Столыпин — великие реформаторы России — начали преобразования, которые изменили облик России. Особенно судьбоносной была аграрная реформа Столыпина. И снова бунты, поджоги поместий, разгул террора. И снова Россия растерялась и как бы проскочила мимо времени.

Февраль 1917 года. Великая демократическая революция. Мирная. Отречение императора. Создание Временного правительства, объявившего политические свободы. Началась подготовка к созыву Учредительного собрания.

И снова напасть. Горлопанство, преступность, вооруженные авантюры большевиков, анархия и разруха. Кучка экстремистов во главе с Лениным, опираясь на ошалевших от пьянства матросов и дезертиров с фронта, совершает контрреволюционный переворот, положивший начало режиму насилия.

И никто, заметьте, никто не выступил на защиту завоеваний Февраля. И снова Россия не услышала мощный зов к свободе.

Март — апрель 1985 года. Наша Перестройка. На почве обанкротившегося режима, исчерпавшего ресурсы террора, вызревает критическая протестная масса, которая двигает общество к эволюционным преобразованиям революционного характера.

И снова бунт номенклатуры, преступность, коррупция, продажность чиновничества, заказные убийства, разложение государственной власти.

И снова Россия растерялась. Больше того, номенклатура, пользуясь тем, что народ устал и впал в полусонное состояние, начала постепенное движение во «вчерашнее завтра». Колокол свободы не был услышан, а глубина перемен не нашла достойной оценки. Странно, очень странно, мы справляемся с голодом, войнами, разрухами, но никак не можем оседлать свободу.

Древний Помпей, уже растерявший к концу правления восторги толпы, продолжал пестовать свою самоуверенность, утверждая: «Топну ногой в землю, и из земли вырастут легионы».

Увы, опыт истории противоположен. Никто не обнаружился для защиты самого Помпея, или, скажем, Робеспьера, для защиты Николая II, не выросли легионы и для защиты Керенского и демократии. И сегодня не вижу легионов, готовых идти на защиту свободы.

Уважаемые коллеги!

Мои критические оценки могут показаться слишком острыми. Особенно в условиях, когда в моей стране вновь в ходу слова о «пятой колонне», «врагах», «критиканах».

Но я уже прошел лабиринты власти, знаю ее изнутри. Она мне просто не интересна, даже скучна.

Я люблю свою страну и болею за нее. Я могу ошибаться в оценках, но твердо уверен в одном: только свобода человека способна обеспечить его богатство и достоинство, и только закон способен сделать государством сильным и процветающим.

Спасибо.

Выступление на международной конференции «Перестройка для страны и мира: как она видится 20 лет спустя» Москва, 7 апреля 2005 г

Уважаемые дамы и господа!

Живем мы в странное время. Его называют то переломным, то переходным, то временем смуты и отката, впрочем, существуют и другие определения. О Реформации в России написаны тысячи страниц, как правдивых, так и спекулятивных. Я и сам немало написал об этом величайшем событии в истории. Новая Россия за очень короткое время шагнула в новую эпоху. Подобного сжатия событий история, на мой взгляд, еще не знала. Опрокинута система ленинско-сталинского фашизма, положено начало построению гражданского общества социального либерализма. Но только начало. Реакция, дождавшись своего часа, снова пытается вернуть общество в стадо с его привычной рабской психологией.

Но не об этом я хочу сегодня сказать. Я хотел бы обратить внимание на парадоксальность оценок событий времен активной Реформации и оценок сегодняшнего состояния общества.

Во-первых, отправной точкой российской демократии некоторыми политиками и политологами считается время после мятежа 1991 года, а события после 1985 года преподносятся как время тоталитаризма. Искусственно и упорно замалчиваются такие основополагающие события Реформации, как гласность и свобода слова, парламентаризм и окончание «холодной войны», десталинизация и прекращение политических репрессий, свобода совести и удаление из Конституции положения о руководящей роли партии, наконец, многопартийность и окончание афганской войны. Но это были реформы, изменившие в основных измерениях характер строя.

Страна двинулась к свободе. Отбросила в сторону уголовные статьи из кодекса советской жизни — о насилии, классовой борьбе, революциях, диктатуре пролетариата. Крушение тоталитарной системы создало условия для строительства демократического, правового либерального общества и государства. Со свободными выборами, парламентаризмом, свободой слова и творчества, с нормальным рынком, без страха перед ядерным противостоянием.

Об этих известных и очевидных вещах я напоминаю, чтобы выразить свою горечь относительно того, как легко сегодня и бесхозяйственно растрачивается накопленный опыт Реформации, разрушается с трудом добытая демократическая система координат, обрезаются еще хилые побеги новых ценностей, как радуются «новому курсу» старые и новые противники демократии. Конечно, курс на «ползучую реставрацию» ложится на удобренную почву. Удобренную главным образом большевистским прошлым. Но не только. Ошибками демократов — тоже.

Во-вторых, стало модой политиков и придворных политологов изображать все тягости, горести и беды народа как следствие перестройки, которая проводилась якобы некомпетентно, с просчетами и прочими огрехами. Все это было, но официальная линия целью своей преследует совсем другое, а именно свалить все ошибки последующих лет на Реформацию. К сожалению, этот штамп действует на людей.

Уместно в этой связи обратить внимание на то обстоятельство, что в дни 20-летия мартовско-апрельской революции мы не услышали ни единого слова по этому поводу со стороны светлейшей власти. Можно подумать, что к власти их привели не процессы демократии, а, например, Сталин, физиономия которого в эти дни не сходит с экранов телевидения. Я не верю в случайности.

И снова жажда авторитаризма, тяга к революционным скачкам, рождающим авантюризм, а вместе с ним — безродного, бездушного чиновника, захватившего, как и в прошлом большевики с карателями, власть в стране. Почему?

На мой взгляд, потому, что Россия находится в состоянии давнего противоборства двух основных тенденций — либерализма и авторитаризма. Причем авторитаризм в той или иной форме постоянно берет верх и держит Россию в нищете и рабстве, а либерализм всегда был преследуем властью. Авторитаризм, по сути своей, объективно всегда исполнял роль «пятой колонны», саботирующей и тормозящей естественный ход исторических событий.

Но почему же все-таки сделан такой выбор? Авторитаризм слаще, ума особого не надо, им болеет Россия уже сотни лет. У нас меньше боятся войн, террора или голода, чем свободы, потому как мы пока не знаем, что это такое. Недаром же в обществе загуляла во время Перестройки присказка: свобода — не масло, на хлеб не намажешь. Иными словами, авторитаризм нам до боли и крови знаком. В общедержавной казарме мы уже жили. И все же, уж коль он снова подобран на кладбище России, стоит сказать о его опасности поподробнее.

В силу многолетних традиций авторитарность в нашей стране перенасыщена психологией нетерпимости и догматизмом, не приемлющими перемен. Отсюда и тоска по Ленину, Сталину, Андропову, и возврат к старому гимну, и новая цензура, и активность льстецов, и предложение восстановить памятник Дзержинскому, и обманчивые надежды на военных, способных якобы «навести порядок». Видимо, у новой правящей элиты явно не хватает времени заглянуть в реальную историю страны.

В России до сей поры господствуют феодально-социалистическое мышление, феодально-социалистическое поведение, феодально-социалистические привычки. Вечен поиск «пятого угла», который, кстати, всегда отыскивается.

Зададимся вопросом, какими же механизмами сознания и социальной практики ковалась в прошлом устойчивость авторитарной тенденции?

Прежде всего, паразитированием на тезисе об идеальной грядущей жизни. Если эту мечту постоянно сопрягать с мерзостью бытия, то складывается особый тип сознания. В основе его — люмпенская психология, которая падка на утопии. Да и сознание просто обездоленных людей легко поддается очарованию розовых снов. В самом деле, как жить человеку, который нищ, невежествен, беззащитен, бессилен? Впереди ничего нет, кроме борьбы за каждодневное существование. Детей его ждет та же участь.

Судя по всему, мир не скоро избавится от социальных утопий, если это вообще когда-нибудь произойдет. Питательная почва утопий — практическая и духовная — остается. Вероятно, сохранится и когнитивная почва: утопия играет роль социальной макрогипотезы и тем самым несет свою ношу в процессе познания. Но страшны не утопии сами по себе, а попытки втиснуть их в практику социального устройства. Конечно, человек вправе делать свой выбор, в том числе и тот, бессмысленность которого очевидна. Равно как и общество имеет право на заблуждения, но только в том случае, когда это его выбор, а не нечто навязанное — или силой оружия, или через манипулирование массами. Утопическое сознание в России и сегодня весьма влиятельно. Снова актуальна проблема его бунта против рационализма. В известной мере он продемонстрирован итогами парламентских выборов в декабре 2003 года. Нищенство неизбежно оказывается на поле иррационализма.

Политико-психологический феномен сначала самодержавия, а затем большевизма нельзя осмыслить, не упомянув еще о некоторых особенностях авторитаризма, органично вытекающих из утопической концепции. В том числе неспособность разобраться в подлинном смысле событий, их действительных причинах; доминанта радикального хирургического вмешательства в общественное развитие при острейшем дефиците социального знания и особенно практического инструментария созидания; борьба с видимым и с тем, что кажется таковым, при полном или почти полном невежестве относительно всего или почти всего невидимого, внутреннего, содержательного; слабое понимание механизма веры, которая уже привела нас в никуда.

Понятно, что надежда, питаемая верой, удалена на неопределенное расстояние во времени. Райские кущи, равно как и чистилище, не имеют координат во времени и пространстве. Идеал коммунистического общества тоже никогда не располагал четкими временными (и качественными) параметрами, которые позволяли бы хоть как-то определить, когда же и при каких условиях такое общество будет построено. Но именно отстраненная во времени спроецированность миропонимания на безоблачное будущее и делает благородную цель не просто привлекательной, но и великой.

Вообще заблуждения всякого рода — не просто ошибки, через которые продираются цивилизация, культура. И не только способ познания. Но, видимо, — постоянный спутник развития цивилизации, ее духовной сферы, исторически неизбежная часть прогресса сознания — и по содержанию, и по механизмам проявлений. Великая цель, отстраненная от реальностей, легко расставляет нравственные ловушки человеку и обществу. Она порождает иллюзию, будто ради достижения задуманного возможны и допустимы любые средства. Открывается обширнейшее поле для спекулятивной политики. Подобная идеология и становилась практикой всех насильственных революций.

Беда в том, что если авторитаризм порождается напряженностью условий существования, то, появившись на свет, он уже сам оказывается заинтересованным в консервации этих условий, дабы сохранить свое господство. Так происходит и сегодня. Постепенно в обществе складывается и авторитарная форма сознания, склонность к простым решениям, тяга к легкодоступной вере, а не к знаниям, потребность подчинения. В эту ловушку попадали все, кто оказывался в плену искусственных надежд. Когда человек из иллюзий строит жизнь, он творит чудовище.

Мы во многом остаемся рабами утопий. Вплоть до середины 50-х годов прошлого столетия еще действовала завороженность заявленной целью. Было еще далеко до понимания ее утопического характера. Его еще удерживал в своем плену фанатизм веры в завтра, диктующий свою логику поведения. Отсюда вытекал и характер власти — власти произвола.

В российской действительности догматизм как идеологическая основа тоталитаризма и авторитаризма веками культивировался в качестве нормы мышления и идеала одновременно. Культивировался не только властями и церковью, что понятно, но и светской и клерикальной оппозицией, а в позднейшее время во многом и интеллигенцией. Творить который мы склонны и сегодня.

Пожалуй, никто не подпадал под влияние авторитарных идей с такой субъективной готовностью, как интеллигенция. Она была не просто крайне малочисленна для столь обширной державы, но в значительной ее части оказалась маргинальным сословием. Разночинцы — вот кто составлял к концу XIX века ее ядро. Люди небогатые, с трудом получившие образование, практически лишенные по царской сословной системе тех гражданских и личных прав, которые соответствовали бы их интеллектуальному и образовательному уровню, их кругозору и социальным притязаниям. Люди очень часто с тяжелейшей личной судьбой. Сами нахлебавшись унижений, они хорошо понимали и положение простого люда. Но террористический характер действий, которые взяла на вооружение радикальная интеллигенция, чтобы изменить ход российской истории, был бессмысленным.

Вспомним еще раз такие заметные явления российской истории, как нечаевщина, ткачевщина, народничество, анархизм. Взращивалась губительная нетерпимость. На эту почву и пал марксизм в России. Марксизм, который был пропитан революционаризмом, идеологией насилия, рецептами прямолинейных решений, завораживающих утопий, что и делало его особенно близким тем настроениям, которые доминировали в России. Из этой смеси вылупился большевизм, который сполна использовал российское наследие. Впрочем, еще Достоевский говорил, что бунтовщики не могут вынести своей свободы и ищут, перед кем преклониться. И в этом идолопоклонстве перестают быть людьми и становятся пресмыкающимися.

Конечно, сыграло свою роль и то, что народ России, измученный тысячелетней нищетой, был настолько одурманен и сбит с толку обещаниями скорого земного рая, что оказался глухим к собственным сомнениям, поверил в ложь.

И до эпохи большевизма народу не было сладко. В XVI веке Россия воевала 43 года, в XVII — 48, в XVIII — 56, в XIX веке — более 30. В XX веке редкий год был мирным. И до сих пор воюем. Эта трагедия России не могла не оставить своего тяжелейшего следа в психологии народа, в его генетическом фонде, в самом сознании людей, привыкших к рабству и свыкшихся с постоянной и разрушительной военизацией сознания.

Авторитарное сознание — болезнь опасная. Мы, русскоазиаты, привыкли радоваться бесконечному великодушию власти: не посадили в тюрьму — радуемся, не выгнали из квартиры — бьем поклоны, выдали заработанные тобой же деньги — снова восторгаемся, не избили в милиции — восхищаемся. Приказали снова петь гимн партии большевиков, опять же радуемся — все же не похоронный марш. Впрочем, по истокам своим — похоронный. Быстро привыкаем к унижениям человеческого достоинства и нарушениям прав личности, привыкаем к хамскому поведению чиновников. И радуемся, что не тебя, а других оскорбили и облили навозной жижей.

Такова психологическая инерция затянувшегося духовного рабства. Подобная психология — питательная почва для продолжения гражданской войны, порожденной контрреволюцией 1917 года. Хотя на рубеже веков она обрела другие формы — бюрократического произвола, компроматного доносительства, грабежа народа чиновничеством, роста фашистского экстремизма.

Сегодня локомотивом авторитарной тенденции является номенклатурно-чиновничий класс, заменивший КПСС. Номенклатура, вышедшая в основном из рядов социалистической реакции, упорно стремится к «легитимному авторитаризму». Она удобно пристроилась к демократическим процедурам. Является вдохновителем постоянного реакционного наката на завоеванные свободы.

Форсированная бюрократизация демократии может привести к ее падению без всяких мятежей и бунтов. И решающую роль в переходе к масштабному авторитаризму сыграет чиновничья номенклатура. Если народы России хотят быть свободными гражданами и хозяевами, они должны начать настоящую освободительную борьбу против диктатуры чиновничества и воровского бизнеса, которые намертво связаны между собой.

Что еще меня тревожит? Авторитаризм всегда тянется к прошлому. И сегодня заметна тенденция к изображению прошлого героическим, чтобы из него день и ночь летели петарды патриотизма, восславляющие государство, то есть власть, а вовсе не Родину. Налицо явные потуги вернуться к историографии, служащей не истине, а интересам власти, ей выгоднее судить о событиях не по фактам, а по понятиям, как это делали большевики.

Когда власть пытается взять под контроль прошлое страны, то о какой же демократии может идти речь? История получает свою «вертикаль», пишется под власть. Только вот опять память подводит. Суда истории не избежать тем, кто так падок на шоколадки от власти. Говорят, надо воспитывать людей на позитивных моментах советской истории. А как же быть с правдой, с фактами? Опять в спецхран ее, бедолагу? Даже не смешно. Иными словами, сегодня наше прошлое, а вернее — отношение властей к нему, начинает воровать по кусочкам возможность свободного будущего.

Но что бы то ни было, я глубоко верю, что на вызов истории наша страна в принципиальном плане в 1985 году далаправильный ответ.

Оглавление

Александр Николаевич Яковлев Выступления

  Выступление на международной конференции «КГБ: вчера, сеодня, завтра» Москва, 28 мая 1993 г ИНАКОМЫСЛИЕ И БЕЗОПАСНОСТЬ

  Выступление на 15-й пленарной сессии международного движения «Интерэкшн Каунсил» Нордвик, Нидерланды, 2 июня 1997 г О РОЛИ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

  Выступление на празднования 10-летия работы фонда Сороса в России Москва, 7 октября 1997 г

  Выступление в г. Лоуренс (штат Канзас, США) 11 ноября 1997 г ЗАГАДКИ РОССИИ

  Выступление на конференции «Десятилетие падения Берлинской Стены» Рим, 4 июня 1999 г ДИССИДЕНТСТВО В РОССИИ

  Доклад Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий о ходе исполнения Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" 15.02.2000

  Выступление на митинге на Лубянской площади в День памяти жертв политических репрессий Москва, 30 октября 2000 г

  Подстреленный на лету: Памяти Анатолия Собчака 18 июня 2001 г

  Выступление на международном семинаре «Новый курс Ф. Рузвельта и современная Россия» Москва, 14 декабря 2001 г

  Новый кризис демократии в России Москва, февраль 2004 г

  Путь из варварства — только через диалог «Искусство кино», № 10, 2004 г. Записала Ж. Васильева

  Выступление на международной конференции «Права человека: преодоление культурного водораздела» Милан, 15 ноября 2004 г

  Выступление на международной конференции «Перестройка для страны и мира: как она видится 20 лет спустя» Москва, 7 апреля 2005 г