Созвездие Близнецов [Борис Иванович Дышленко] (fb2) читать постранично

Борис Дышленко СОЗВЕЗДИЕ БЛИЗНЕЦОВ ^{(Святочный роман)}

Посвящается брату

Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие.

Быт. 18; 26

В том году была особенно славная осень — и днями своими солнечными и ясными, и вечерами такими прозрачными, что контуры величественных зданий петербургских чертились четко, словно они были отражениями в его каналах, и густым листопадом, продлившимся до середины октября.

Что уж говорить о сентябре? В сентябре было еще совершенно тепло. В Летнем саду вдоль дорожек не закрыты были белые статуи и листья, падая, ложились на плечи.

* * *

Девушка стряхнула с плеча листок и повернулась к спутнику. Молодой человек с темной бородкой (герой, по определению) посмотрел на нее внимательными серыми глазами и улыбнулся. Приостановились и снова пошли между статуями, и ветер понес над землей желтые и красные листья.

* * *

По Седьмой линии Васильевского острова шел небольшой седеющий брюнет в костюме цвета маренго. Было чисто выбрито красивое лицо брюнета, голова же была несколько великовата. Около кинотеатра «Балтика» он встретился с крупной блондинкой.

* * *

Две соседки сидели в кухне за столом, одна напротив другой. Между ними белым экраном была повешенная на веревку простыня.

* * *

По Коломенской улице, размахивая руками и ногами и заглядывая во все подворотни, гулял высокий, с орлиным взором мужчина. Время от времени он снимал серую шляпу и нес ее за спиной. Вот он приблизился к воротам без номера, у ворот постоял, посмотрел на пожелтевшее дерево у ворот, и длинное лицо выразило удовольствие. Заглянув в подворотню, подумал и вошел. Дом был старый, и вглубь уходили темные арки с рядами рыжих мусорных баков. Но этот, с орлиным взором, в арки не пошел, а вошел в один из обшарпанных подъездов. Поднявшись по истертым ступеням на третий этаж, ни звонить, ни стучать не стал. Вместо этого вытянул из бокового кармана за длинную ручку театральный бинокль и принялся внимательно осматривать противоположные окна. Найдя то, что нужно, удовлетворенно хмыкнул и погрузился в созерцание. За этим занятием он провел около четверти часа. Внезапно он отскочил от окна. Взлетели шляпа и бинокль: высокий ринулся вниз. Вслед за ним прогремело мусорное ведро. Ветхая дверь во втором этаже приоткрылась. Седенькая голова старушонки равнодушно прошамкала:

— Чтоб вас черти сожрали, хулиганов!

И дверь тихонько прикрыла.

* * *

Дверь отворилась, и в большую синюю комнату, весь в волосах и бороде, вошел человек. Следом за ним — девушка с круглым румяным лицом. Волосатый уселся в глубокое кожаное кресло, а девушка, подойдя к письменному столу, достала из ящика пачку листов машинописного текста, вложила их в папочку и робко протянула волосатому. Он благосклонно принял.

* * *

Серая шляпа беспокойно замелькала над оживленной толпой, осаждавшей симферопольский поезд.

Орлиным взором окинув толпу, человек в серой шляпе ринулся вперед. Смял какую-то пару, ушибся об угол чемодана, потирая коленку, очутился перед молодой женщиной лет двадцати четырех. Сделав шаг, он оказался в эффектной мушкетерской позе, откинулся, выбросил руки вперед и схватил чемоданы.

* * *

По Большому проспекту Васильевского острова, печатая шаг, прошагал маленький, рыжий, бодрый милицейский капитан. На углу Первой линии он остановился: рабочие вешали транспарант.

* * *

— Пушкин на стуле сидеть не умел, — соврал «маренго».

— Мне понравилась кинокартина, — перебила блондинка, — хорошо отражена зарубежная жизнь.

Брюнет сладострастно поежился.

— Нет, вы послушайте — умрете! — сказал он. — Пушкин на стуле сидеть не умел.

Они свернули на Большой проспект.

* * *

Дружно курили. Через открытое окно ветер занес и бросил на папку, лежащую на столе, желтый листок. Весь в волосах и бороде молодой человек, досадливо смахнул листок и раскрыл папку.

Из темной прихожей вошел, озираясь, один низкорослый, сердитый, с пегой головой. Руки он держал за спиной, и вид имел оскорбленный. Его уши, совершив некоторое движение, остановились.

— Я пришел, — сказал он вместо приветствия.

* * *

Рябая заглянула бельмом под простыню и сказала:

— Николай Николаевич опять две недели дома сидит. Уволился, что ли? Нет, я не скажу, он смирный, Николай Николаевич.

— Я тоже одна, женщина, живу, — отвечала соседка, явно невпопад. Она была на ухо туга.

Рябая обиделась и замолчала.

* * *

Дружно курили. Волосатый читал:

— Пушкин на стуле сидеть не умел.

Пегий заерзал. Человек с изящным профилем, украшенным синей бородкой, едко усмехнулся.

— Погоди, Паша, — шепнул изящный, — изобразишь все в комплекте.

Уши пегого обиженно отвернулись.