Белогвардеец [Леонид Пантелеев] (fb2) читать постранично, страница - 4

Кузя и Шамала кивали головами, подтверждали:

— Купец бил… Коленкой дрался!..

— За воришку заступаются!..

— Даешь драться! — раздавались возгласы.

— Объявим войну старшим! — крикнул кто-то, и все радостно подхватили:

— Войну старшим! Бей жидов, спасай Россию! В класс вошел Цыпка и остановился, удивленный криками.

— Вот он! — злобно закричал Коренев. — Вон, жидюга! Из-за него все!

Коренев подскочил к Цыпке и, размахнувшись, хотел его ударить, но замялся. Взглянул вопросительно на Косарева. Косарев равнодушно отвел глаза.

— Чего смотришь? Сунь как следует… — сказал он.

Коренев ударил Цыпку. Пыхтя, сгрудились ребята. Каждый старался ударить покрепче. Цыпка закричал, заметался в кругу, закрываясь руками. Потом упал и пополз под парту, подталкиваемый со всех сторон пинками.

— Хватит! — крикнул наконец кто-то.

Все остановились и переглядывались, готовые снова бить, кричать, ломать.

— Аида в зал! — крикнул Коренев.

— Лови стенгазетчиков, жидовских заступников, — закричали ребята и побежали в зал.

Второе отделение рассыпалось по школе… К мятежникам, поднявшим восстание против старших, с радостью пристало первое отделение. Восставшие, в поисках жертв, ворвались в верхнюю уборную, где застали за курением Горбушку и Мамочку. Выгнали их с криками и руганью, гнали до самого класса.

— Бей! — раздавался по школе боевой клич мятежников, а чья-то проворная рука расписывала углем по стенам уборных большие лозунги: "Бей четвертое отделение!", "Коммунистов и жидов на веревочку!"

В столовой на полу валялись обрывки растерзанной в клочья стенгазеты.

* * *

В четвертое отделение был послан гонец с письмом. Мятежники вызывали старших на генеральный бой в зал. Готовились к бою. Коренев, глава мятежа, выслал в коридор дозорных поджидать старших. Все вооружались. Под рубашки навертывали полотенца — надежные панцири от кулаков. Цыпки в классе не было. Избив напоследок, ребята выгнали его из класса, чтобы не шпионил.

— Вот так война, — в восторге восклицал Шамала. — Как пойдем, как дадим… Знамя надо бы…

— И верно, знамя надо, — сказал Косарев.

Тут Кузя вспомнил, что около гардеробной висят на веревках разные тряпки. Побежали трое — Косарев, Коренев и Кузя. Выбрали из тряпок большой зеленый лоскут. Кузя принес палку от швабры.

— Хороша, — похвалил Косарев, осмотрев палку. — Только надо нарезки сделать, чтобы флаг не сползал…

Коренев взял палку и, сев тут же на пол, достал ножик и стал строгать.

— На флаге надо лозунги написать, — говорил Коренев. — Напишем: "Бей четвертое отделение!", "Долой советскую власть!"

— А при чем советы? — спросил Косарев.

— Что советы, что жиды — одинаково, — ответил Коренев. — Не было б советов — не голодали бы. А почему меня матка в приют отдала? Жрать нечего было… Сама говорила: если бы не голод, ни за что не отдала бы. Из-за жидов — голод. Мучайся тут…

— Ну это врешь.

— Не сам выдумал. У нас в квартире ученый живет, он все объяснил. Жиды как понаехали после свободы — хлеба и не стало хватать. Обязательно напишем: "Долой советы!", — повторил Коренев.

— Да пиши, жалко разве? — сказал Косарев и, отвернувшись, стал глядеть на Кузю.

А Кузя давно головой мотает, мигает, кривится усиленно и все на Коренева показывает, хочет, чтоб и Косарев поглядел на него.

"Что это он?" — подумал Косарев и внимательно поглядел на Коренева. Оглядел его — ничего не нашел. Сидит Коренев, стругает палку, прорезает ножичком колечки… а ножичек… Тут словно ударило Косарева по башке, даже закачался от удивления…

— Ах сволочь!..

Заорал Косарев, бросился к Кореневу с кулаками.

— Стой, гад! Погоди!..

Коренев едва успел отпрыгнуть, палку выронил.

— Ты что?.. С крыши сорвался?.. — говорит он.

— Ножик! — крикнул Косарев. — Покажи ножик! Мой ножик!..

Но Коренев еще дальше отскочил, отпихнул Косарева, руку с ножиком за спину спрятал.

— Нет, врешь! — завопил Косарев. — Отдашь, гад!..

Размахнулся Косарев, ударил Коренева прямо в зубы. Взвыл Коренев, голову нагнул, заболтал руками, как ветряная мельница, и полез на Косарева. Началась свалка. Ножичек упал на пол. Был он с перламутровой ручкой.

* * *

Прижимая к опухшему глазу огромный царский пятак, Косарев метался по школе и у всех спрашивал:

— Где Цыпка?

— Не знаем, — отвечали ему. За жидами не смотрим…

— Жалуется наверное у старших…

Но у старших Цыпки не было. Даже не заходил он туда.

— Сламщик! — ругал себя Косарев. — За ножик товарища продал! Сволочь!

— Долго бегал он, обыскивая все углы и закоулки. Торопился. Хотелось скорее поговорить со сламщиком, загладить вину. Наконец нашел. Цыпка был внизу, на парадной лестнице. Он, сгорбившись, сидел на подоконнике в холодном вестибюле и смотрел через грязное стекло на улицу.

— Цыпка! — окликнул Косарев, едва разглядев сламщика.

Цыпка соскочил с окна и остался молча стоять. Косарев