Хокин [Ларисса Йон (Айон)] (fb2) читать онлайн

- Хокин [ЛП] (пер. WonderlandBooK Группа) (а.с. Демоника -11) 1.58 Мб, 163с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Ларисса Йон (Айон)

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Ларисса Йон Хокин (Демоника — 11,9)

Данная книга предназначена только для личного пользования! Любое копирование, выкладка на других ресурсах и передача третьим лицам — ЗАПРЕЩЕНЫ! Пожалуйста, после прочтения удалите книгу с вашего носителя.

Перевод выполнен для группы WonderlandBooK

Переводчики: GoldenCloset, inventia

Редактор: inventia

Русифицированная обложка: inventia

Глава 1

— Ха! Я пустил тебе кровь, ничтожество.

Хокин, смотря на противника, стер тыльной стороной ладони кровь со рта. Да, верно, Сайфер рассек ему губу, и он выругался, когда Разр — их тренер по спаррингу — записал очко в пользу Сайфа. И повторив проклятье, Хокин бросился на своего приятеля, блондина падшего ангела, нанося удар пяткой в живот.

Как падший ангел, которого выгнали с Небес, но который не завершил окончательное падение, Сайфер не обладал силами ни истинного падшего, ни небесного ангела, но все равно умудрялся оставаться мощным.

Ублюдок.

— Очко в пользу Хока, — выкрикнул Разр. — Закончили. Сделайте перерыв. Через пятнадцать минут начнем третий раунд. — Разр одарил Хокина одной из своих задиристых улыбок. — Может, ты, наконец, вытащишь голову из задницы и выиграешь поединок.

— Да-да, — пробормотал Хокин. — Я просто ночью мало спал.

Сайфер взял с ближайшей скамейки бутылку воды, когда Разр направился к другой паре соперников, которые, как Хокин и Сайфер, были в черных тренировочных брюках и белых футболках, на которых отпечатывалась каждая капелька пота и крови.

— Неужели ты, наконец-то, с кем-то перепихнулся?

— Да нет же. Ты знаешь закон. — Хокин сотни лет не ощущал эротического прикосновения женщины, но даже и тогда секс был лишь временным побегом от дерьмового существования, нежели чем-то значимым или даже приятным. Но это было до того, как его выдернули из мира людей и погрузили в мир ангелов — мир, в котором Мемитим давал обет безбрачия. Считалось, что воздержание делает воинов опаснее. Демон, которого Хокин прикончил буквально вчера, наверное, согласился бы с этим высказыванием. Черт возьми, он был уже на пределе. Если в скором времени он не заработает крылья, чтобы избавиться от идиотских правил, которым должен следовать Мемитим — включая целибат — то просто шагнет за эту грань.

Порой ему казалось, что быть Мемитимом, который ни разу не познал секс гораздо лучше, чем осознавать, чего ты лишился…

— Так и что тебе помешало выспаться? — Сайфер налил на голову воды и встряхнул светлыми волосами, которые были длиннее и на два оттенка темнее волос Хокина. В разные стороны полетели капли, как будто собака встряхнулась после того, как ее помыли.

— Вышли новые серии «Стар Трека». Смотрел? — Ложь, но Хокин не готов был делиться правдой с Сайфером. Парень был лучшим другом Хокина, но не полностью осознавал законы, по которым жили Мемитимы, и, похоже, не хотел в это погружаться. А то, что знал, похоже, до него доходило долго.

— Стар Трек? — Сайфер нахмурился. — Новый эпизод «Звёздных Войн» достоин того, чтобы проиграть спарринг, но Трек? Точно нет.

Хокин рассмеялся.

— Я тебе не рассказывал, что в шестидесятых я был Мемитимом-хранителем Нимоя[1]? Ты знаешь моего брата Рейнода. Так вот он был хранителем Шетнера[2], а Линсеф — Нишель Николс[3].

— Что? Да ты шутишь. Актеры были праймори? Нуждались в защите? От кого? От Горна? — Сайфер рассмеялся. Даже заржал. Он всегда считал свои шутки смешными. Горн совсем не казался смешным. Воины-ящерицы. Беспощадные.

— Чувак, «Стар Трек» сыграл значимую роль в истории, — бросил в ответ Хок. — Все важные люди, начиная с Джина Родденберри[4] его смотрели.

— Эй, парни. О чём речь? — Сюзанна — младшая на несколько столетий сестра Хока — остановилась у скамейки, держа в руках жёлтую тыкву из местного огорода. Кудрявые каштановые волосы Сюзанна забрала под бандану. Все Мемитимы, что жили здесь, трудились во благо процветания этого места, и Сюзанну назначили поваром. Черт, да она умоляла, чтобы ей дали смены на кухне.

Хокин указал на Сайфера.

— Этот глупец пытается убедить меня, что «Звездные войны» лучше «Стар Трека».

— Так и есть, — ответил Сайфер. — И не просто лучше. Гораздо популярнее. Готов поспорить Хан Соло более узнаваем по всему миру, чем Спок.

Богохульство. Хокин в отвращении вскинул руки.

— Ты несешь бред. Даже будь ты прав, а это не так, всё равно «Стар Трек» оказал гораздо большее влияние на человеческое общество, чем «Звездные Войны». Межрасовый поцелуй видели по всему миру. Коммуникаторы стали прототипами мобильных телефонов. Медицинское оборудование начали усовершенствовать после показанных в «Стар Треке» диагностических кроватей и сканеров.

Сайфер закатил глаза.

— Это называется технологиями. Человеческий мир, в конце концов, сам пришел бы к этому.

— Да? — Хок вытер пот со лба. — Что-то я не видел, чтобы НАСА назвало космический челнок в честь «Сокола тысячелетия».

— Ладно, парни, — Сюзанна попыталась сделать руками знак тайм-аута, но едва не уронила тыкву. — Прекратите спор. Хок, у меня к тебе вопрос.

— Какой?

Перекинув тыкву на левую руку, она подняла правую и показала круглую метку праймори, геральди, на внутренней стороне запястья.

— Метка Деклана предупреждает об опасности, — сказала она, — но когда я к нему переношусь, ничего там не происходит. Я часами жду, когда эта тревога прекратится, обыскиваю всё в поисках какой-нибудь угрозы от человеческих снайперов до демонских наемников, и ничего не нахожу. Я слышала, что наши первые метки могут глючить. Как думаешь в чем дело?

— Моя первая метка тоже глючила, — ответил Хок. — Мой наставник сказал, дело в том, что наши тела настраиваются на волну другого человека. — Ему на это потребовалось пару лет, вот почему первый праймори у Мемитима единственный в течение пяти лет.

— А не будет проблем с предупреждением, когда праймори оказывается в настоящей беде?

— Могут быть. — Хок поймал тыкву, выпавшую из рук Сюзанны. — Наша сестра Нефрит потеряла своего первого праймори, когда геральди не предупредил о том, что он в опасности.

Сюзанна округлила карие глаза.

— Это ужасно. Наверное, мне нужно чаще проверять Деклана.

— У меня такое ощущение, что ты и так достаточно часто его проверяешь, — сказал Хокин, положив тыкву на вершину горы из овощей.

Она покраснела, а значит, он попал в самую точку. Хок заметил, как она смотрела на человека, за которым её приставили следить. Как будто попала в ловушку пятого кольца Чистилища на неделю, а он принес ей стакан воды. И тысячефутовую лестницу.

— Он мой первый праймори, — гордо ответила она, вздернув нос, — и я хочу выполнить свою работу хорошо.

— В этом и проблема, — заметил он, надеясь, что говорит веселее профессора на лекции. Сюзанна настроилась на волну человека быстрее, чем гриминионис может вырвать душу. — Ты не хорошо выполняешь свой долг. Мы не должны сближаться с праймори или с окружающими его людьми. Наша задача наблюдать со стороны или из-за завесы невидимости. Но ты зависла в ресторане, в котором он работает, болтала с его друзьями и коллегами.

— Деклан не работает в «Топе», — бросила она в ответ, мгновенно превратившись в колючку. — Он работает в ресторане «МакКей-Таггерт», которым владеет брат, и их семьи и сотрудники связаны, поэтому он там часто находится. И так случилось, что я люблю еду. К тому же удивительно много праймори связаны с «Топом» и «МакКей-Таггерт», поэтому я делаю моим братьям и сестрам большое одолжение, присматривая и за их подопечными. А еще я завела знакомства, которые помогут вывести мои навыки в готовке на новый уровень. — Она развернулась на пятках кед и отправилась к главному зданию общежития, в котором находилась одна из нескольких самых больших кухонь Шеул-Гра. — А теперь, если извинишь меня, — крикнула она на ходу, — я отправлюсь готовить ужин, прежде чем окончательно выйду из себя.

Нет, никто бы не хотел, чтобы она готовила в раздраженном состоянии. Ее настроение влияло на приготовленную еду, поэтому счастливая Сюзанна была рецептом хорошего ужина. Не стоит и упоминать, что еда была необычайно вкусной, если Сюзанна была довольна собой, что было почти всегда. Она относилась к работе повара так же серьезно, как к работе хранителя, хотя явно не присматривала за той тыквой так же внимательно, как за своим человеком.

— Я за нее беспокоюсь, — сказал Хокин Сайферу, как только Сюзанна вышла из зоны слышимости. — Она не готова еще к тому, чтобы присматривать за праймори. Черт, она совсем не подходит для всего этого дерьма.

Сайфер усмехнулся.

— Чувак, я был с ней в спарринге. Сюзанна прекрасный боец, двигается, как чертова змея. Она быстрее меня.

Должно быть, Сайфер был действительно впечатлен, потому что никогда не признавался, что кто-то лучше него. И обычно оказывался прав. Он был грубым ублюдком, чьи боевые навыки делали его одним из самых востребованных тренеров в Шеул-Гра. Вызов вытаскивал его из-за компьютера. Кибер-навыки парня были на уровне боевых.

— Меня беспокоят не ее военные навыки. — Хокин вздохнул. — А невинность. Она такая наивная.

— Она десятки лет варится среди подземного дерьма и демонов, да?

— Да, но меня беспокоят люди. — Он проследил, как Сьюз скрылась в здании.

— Люди? — заржал Сайфер. — Люди чертовски безобидны.

Он оглянулся на приятеля. Сайфер тоже был немного наивен.

— Она не росла как другие Мемитимы. У нее была хорошая жизнь.

Голос Сайфера стал спокойным.

— О, ужас.

— Ты не понимаешь. — Хок поднял со скамейки бутылку воды. — Младенцев-Мемитимов намеренно помещают в дерьмовые ситуации. Плохие родители, зоны военных действий, нищета… Это вызов, чтобы мы быстрее взрослели.

— Звучит так, словно все это должно превратить вас в кучку психически больных, — заметил Сайфер, взяв свою бутылку. — А вообще это многое объясняет.

С этим не поспоришь. У многих братьев и сестер Хока были серьезные проблемы, и Сюзанна частенько пыталась с ними справиться. Обычно едой.

— Ну что ж, Сьюз каким-то образом повезло провести почти идеальную жизнь. Ее любили в семье, она была популярна в школе, у нее было много друзей. Сломанные ногти были самым худшим, что с ней случалось. Она даже не ходила на свидания, не попадала в серьезные неприятности. Она жила в чертовом Без-Проблем-Сити. Затем из идиллии человеческой жизни она отправилась прямиком в тренировочный центр на Гавайях, больше похожий на спа-курорт.

Хокина отправили по распределению в Бельгию, в холодный замок с жесткими правилами. Да, он мог жить своей жизнью после пятидесяти лет обязательного обучения, но решил остаться… до тех пор, пока пару лет назад Шеул-Гра не открылся перед Мемитимом. Ну, вообще-то, он всегда был открыт для Мемитимов, желающих служить Азаготу, но Шеул-Гра был темным, мрачным, ужасным местом, в котором немногие желали оказаться, пока у Азагота не появилась его пара — Лиллиана. Теперь Шеул-Гра славится бурной жизнью, активностью и процветающим сообществом Мемитимов, не-падших ангелов и даже нескольких падших.

— Поэтому она не знает, на что способны люди, — догадался Сайфер.

— Именно. Ей не делали больно. И я вижу, что она сильно привязалась к своему праймори.

— Ты ее попечитель. Разве не можешь поговорить с посольством Мемитимов и добиться того, чтобы её сняли с этого задания?

Хокин рассмеялся.

— Не знаю, зачем вообще пытался. Получил стандартное дерьмо вроде: «К Праймори назначается определённый Мемитим по определённой причине».

— Я слышал, ты можешь попросить одно переназначение в столетие. — Сайфер в несколько глотков выпил половину бутылки и кинул ту на землю, чтобы кто-то из новеньких обучающихся ее потом поднял. На тренировочной арене было несколько урн, и Хок осознал, что из-за них молодые бойцы ненавидели жизнь. — Ты пытался когда-нибудь получить переназначение праймори?

— Нет. Никогда. — За сотни лет службы Хокину в подопечные попадалось множество настоящих отморозков, но он отлично справлялся с работой.

— Разр возвращается. — Сайфер повернулся в направлении падшего ангела. — Лучше включай голову, если не хочешь, чтобы я снова надрал тебе задницу.

Хок усмехнулся.

— Я просто предупредил. Подготовил к избиению.

А затем, когда отправит Сайфера в нокаут, он собирается навестить наименее любимого праймори и пофантазировать о том, чтобы сделать то же самое и с ним.

«Однажды, — мысленно поклялся он себе — Однажды».


* * *

Лучшее в том, чтобы в полночь закупаться в бакалейном магазинчике — блаженная тишина. А из-за чувствительности к жизненной энергии, Аврора Мерсер любила эту тишину. Но порой отсутствие активности не шло на пользу. Как сейчас, когда она несла покупки к машине. Привычный для Портленда, штат Орегон, туман застилал все вокруг так, что на расстоянии сорока футов ничего не было видно.

Аврора припарковала темно синий мерседес поближе к зданию и под фонарем, но когда открыла заднюю дверцу, занервничала, увидев черный фургон, стоящий рядом с ее машиной и блокирующий обзор из магазина… и работники магазина её не видели. Стекла фургона были затонированные.

Аврора нервно рассмеялась. Вероятно, в этой ситуации не было ничего подозрительного. Серийные убийцы не водят ничего столь очевидного, правда? Правда, же?

И все же она прибавила шагу, не заботясь ни о чем, закинула пакеты на заднее сиденье, и не важно, что продукты разлетелись повсюду. Вишню она и с пола может собрать, когда вернется домой, а в пятнах малинового сока на кремовой коже нет ничего дурного. В отличие от крови.

Закончив с пакетами, она захлопнула дверцу. Но вот дерьмо… стоянка тележек была почти у магазина. Сердце забилось чаще от мысли, что придется так далеко отойти от машины и от света. Аврора могла плюнуть на все и оставить тележку на парковке. Она терпеть не могла, когда люди так делали, но во избежание смерти можно и полениться. Аврора поспешно толкнула тележку от машины, убедившись, что она далеко откатилась по бетону…

— Туман — плохая штука, да?

Аврора развернулась с испуганным вскриком. Между ней и водительской дверью стоял привлекательный мужчина ростом около шести футов и четырех дюймов, с татуировкой кельтского креста на шее. «Как он так быстро здесь оказался? Не паникуй». Проще сказать, чем сделать, но Аврора сделала все возможное.

— Извините, — решительно произнесла она, — я очень тороплюсь.

Мужчина не сдвинулся с места.

— Уверен, так и есть.

Обычным движением Аврора полезла в сумочку за ключами от машины, одновременно пытаясь нащупать перцовый баллончик, но, развернувшись, осознала, что оставила его на заднем сиденье. Сердце пропустило удар, а затем заколотилось так быстро, что кровь зашумела в ушах.

«Дыши глубже. У тебя нет перцового баллончика, но ты не беспомощна».

Мужчина улыбнулся, как будто знал, что у нее нет с собой перцового баллончика, и был этому рад.

— У вас проблемы? Могу я помочь?

— Нет. Спасибо. — Аврора выдавила улыбку и молилась, чтобы та показалась искренней, а не выдала испуг. — Если вы отойдете в сторону, я просто…

Она не договорила, уловив краем глаза движение. Из тумана позади фургона появилась фигура другого мужчины, и горло Авроры сжалось от ужаса.

«Господи, их тут двое».

Никогда раньше она не использовала свои способности в экстренных случаях. Она всегда гадала, может ли вообще ими пользоваться. Что если остолбенеет перед лицом опасности? Но сейчас, когда в тело порциями вливался адреналин, она собрала древнюю магию и одним словом «малезиум» ударила самым мощным оружием, тем, которым ее народ обычно сражался с не людьми — например, с демонами. Огромный, почти подавляющий импульс экстаза сотряс ее изнутри, активированный такой магией. Это было проклятье — или дар — ее народа, требующее высвободить энергию через секс или магию, но в любом случае результатом было удовольствие, даже в очевидных ситуациях между жизнью и смертью. Сквозь дымку моргазма, как это называли многие ее друзья, из ладони Авроры вырвался столп жгучего света и как кувалдой ударил новоприбывшего. Того откинуло прямо на фонарный столб, а затем он обмякшей тушей упал на асфальт.

Но пока Аврора нейтрализовала второго мужчину, к ней ринулся первый. Боль прошила лицо, когда отморозок ударил её в щеку. Парковка закружилась, когда Аврора развернулась и тяжело упала на землю. Несмотря на боль и крик в голове, она расслышала, как мужчина пробормотал что-то типа «Спасибо за помощь», когда обвивал веревку или какой-то шнур вокруг ее шеи. Аврора хватала ртом воздух, царапала горло, осознавая, что мужчина тащит ее к своей машине. Страх заставлял бороться, и Аврора дико брыкалась, но напавший был сильным и затащил её в фургон через боковую дверь, а она помешать ему не смогла. Аврора жестко приземлилась на металлический пол, и прежде чем смогла что-то рассмотреть сквозь туман перед глазами, ощутила удар, от которого потеряла сознание. И последней мыслью перед тем, как мир основательно потемнел, было то, что сейчас она была бы уже дома, если бы не потратила десять минут на выбор между хлопьями «Чириос» и «Фростед флейкс».

Глава 2

Хокин застонал, открыв глаза. Его пробудило зловоние обгоревшей плоти. Должно быть его сбил автобус. Или под ним разорвалась бомба. Когда его зрение прояснилось, Хок осознал, что находится на парковке, лежит под фонарным столбом, и тогда всё вспомнил.

Он принял быстрое решение, которое, вероятно, было огромной ошибкой. Он переместился в местонахождение одного из своих праймори и чисто на инстинктах попытался предотвратить похищение женщины, что было против правил Мемитимов. И заплатил за это.

Но, черт возьми, хорошенькая блондинка выглядела испуганной и беспомощной, а Хок прекрасно знал, что владелец фургона собирался с ней сделать. А девушка явно оказалась не такой беззащитной, как Хоку показалось. У нее оказались трюки в рукаве. Такой мощный трюк, который смог нанести достаточный вред ангелу. А это значит, что блондинка не человек, или человек, который обладает такой магией, которой не многие могут владеть. Может она охотница за демонами из Эгиды или следователь из Группы Реагирования против Активности Демонов. Она могла быть ведьмой или одержимой демоном.

Интересно.

Хок посмотрел на ее машину, вспомнив ужас на лице девушки, когда ее тащили к фургону. Хокин попытался помочь, даже после того как она ударила в него зарядом, но после такой атаки он остался парализованным и мог шевелить только пальцами. Черт, да даже чтобы оставаться в сознании ему требовалось прилагать очень много усилий.

Густой туман прорезали фары машины и ослепили Хокина, напомнив, что он все еще валяется на земле, в общественном месте, а из ожога на груди идет дым. Когда он попытался встать на ноги, все тело прошибла боль. Нужно навестить целителя и скорее.

Что бы эта женщина в него не запустила, рана не залечится так быстро, как должна. И что-то такое мощное могло продолжать наносить вред, пока не нейтрализуют магию. Сжав обугленную грудь, Хокин хромая добрался до машины женщины и порыскал в поисках удостоверения личности, но, похоже, ублюдок забрал ее сумочку. А вот на регистрации автомобиля значилось, что мерседес принадлежал Авроре Мерсер.

Ладно, и что теперь? Он вмешался в судьбу, пытаясь спасти женщину из лап того мужика… Но предполагалось ли по судьбе, что ее похитят или использовала бы она свое оружие на похитителе, а не на Хокине?

Дерьмо. Надо все это исправить и быстрее.

Но сейчас ему нужна медицинская помощь. И Хок надеялся, что Авроре такая же не требуется.


* * *

Где-то недалеко кукарекал петух.

Петух? Обычно по утрам Аврору будил рыжий пес соседей. Но сейчас она не в своей кровати, так ведь?

От боли и путаницы в голове она, открыв глаза, запаниковала. А затем все это дерьмо стало только хуже.

Она пришла в сознание в огромной металлической комнате, может, коробке, освещенной единственной тусклой лампочкой, свисающей на шнуре с металлического потолка. У одной стены стоял стол на колесах, накрытый простыней. Может она была в транспортном контейнере? Или в вагоне? Аврора решила, что в этом нет никакой разницы, тем более что от лихорадочных мыслей в голове еще больше пульсировало. Во рту ощущался вкус крови, и когда она подняла руку, чтобы ощупать опухшую челюсть, зазвенели цепи.

Аврора поморщилась и посмотрела на кандалы на запястьях и щиколотках. Цепи были приделаны к тяжелым крюкам в стене. О боже. В груди из-за страха сердце начало так дико колотиться, что она была готова поклясться, что то бьется о позвоночник.

Но, эй, по крайней мере, она лежит на заплесневелом матрасе, и похититель оставил ей воды. В собачьей миске. И была еще одна миска, судя по рулону туалетной бумаги рядом, Аврора поняла, что та нужник. Как предусмотрительно.

Чёрт, она в беде.

Аврора закрыла глаза и обратилась к своим силам, скрытым глубоко внутри, но, как и боялась, ощутила лишь пустоту. Она ударила всем, что было в одного мужчину на парковке, и за одну секунду осталась ни с чем. Сколько раз родители предупреждали сохранять здравый смысл в кризисных ситуациях? Ее народ был воинами с того дня, как создатель скрестил ведьмака с суккубом, который высасывал энергию и жизненные силы из людей. Но Аврора в своем роду стала шагом назад в эволюции. Воображала себя повстанцем… что было еще одной отличительной чертой ее вида.

Создатель пытался использовать силу её народа в своих садистских целях, сделать солдат в своем стремлении вырвать власть у правителей древних человеческих империй. Но народ Авроры восстал, убил создателя и его сподвижников, и расселился среди обычных людей. Они начали связывать себя узами брака с человеческой расой, и стали практически такими же.

Теперь, когда она влилась в человеческую расу и оставила позади воинское прошлое, вероятно, умрет медленной, мученической смертью, как и предупреждал раздражающий брат морской пехотинец. Брат пытался ее подготовить, убедиться, что она отточила все навыки, которыми обладал их народ, и что ее упрямый отказ от использования магией когда-нибудь обернется ей боком. Ненавистно признавать, но он оказался прав. Аврора уже почти слышала речь Аарона на ее похоронах: «А я пытался до нее донести. Дать несколько уроков самообороны. Заставить практиковать магию. Тренировать выносливость. Быть в курсе ситуаций. Но нет, она предпочла жить и умереть как человек, а не развивать то, чем обладала. И теперь мне приходится тратить свой день на ее похороны».

Ладно, он не такой черствый. И все же, будет в ней разочарован.

Звук шагов снаружи вырвал ее из мыслей, на которые она не должна была тратить время. Аарон, без сомнения, потратил бы это время на придумывание плана побега. Она снова его разочаровала. По правде говоря, она и себя разочаровала.

Звякнул металл, и от ужаса даже внутренние органы начали подрагивать, когда дверь контейнера с лязгом приоткрылась. Через узкую щель вошел мужчина с парковки.

Казалось, тьма, что была снаружи, просочилась вместе с ним. Кроссовки мужчины зловеще грохотали, когда он двинулся к Авроре, а уголок его губ скривился в злой усмешке.

— Привет, Аврора, — произнес он почти вежливо, как будто приветствовал ее в своем доме.

И что тревожно, он не казался монстром. Коротко подстриженные рыжеватые волосы и очки не придавали ему угрожающего вида, а потрепанные джинсы и зеленая футболка поло лишь завершали внешность я-дружелюбный-приятель. Он был Джеком Потрошителем в одежде Декстера.

Аврора не ответила, хотя, наверное, он этого и не ожидал.

— Разве тебе не интересно, откуда я знаю твое имя? — спросил он.

— Полагаю, порылись в моей сумочке.

— О, милая, а ты сообразительная для массажистки. — Он подошел ближе, всего на пару шагов, но пульс Авроры значительно участился. — Я Джейсон. Джейсон Дрейгер. 

По-прежнему так дружелюбно.

Авроре стало интересно, будет ли он таким же милым, когда примется резать ее на лоскуты.

— Могу я что-то сделать, чтобы ты чувствовала себя более удобно?

Аврора подняла запястья.

— Было бы неплохо получить ключи.

— Думаю, нам обоим понятно, что этому не бывать.

Ну, конечно же, нет. Но нужно держать голову трезвой. Играть, чтобы выиграть время на план побега. Она не настолько глупа, считать, что сможет соблазнить ублюдка, и он ее отпустит. Но если сможет к нему прикоснуться, то вытянет немного энергии, восстановит силы и использует их для побега.

— Не могли бы вы хотя бы ослабить кандалы, мистер Дрейгер?

Он одарил ее милым взглядом.

— Это тоже не произойдет.

— Тогда зачем спрашивать, как будто мог сделать мое пребывание здесь более комфортным?

— Полагаю, хотел дать тебе надежды.

— Какие надежды?

— Что ты выберешься отсюда живой.

От его страшных слов все внутри похолодело. Аврора знала, что попала в беду и умрет. Но слышать это от него, слышать, как он с ней играет… с этим было трудно справиться, и Авроре пришлось сглатывать снова и снова, чтобы ее не стошнило.

— Что ты собираешься со мной сделать? — прохрипела она, прилагая все усилия, чтобы оставить ужин в желудке.

— Полагал, что ты об этом спросишь. Они все спрашивали. — Джейсон приподнял край простыни, что накрывала стол, и взял фотоальбом, после чего сдул с него пыль и кинул на матрас рядом с Авророй.

«Не смотри его. Не. Смотри. Его».

Она знала, что не должна этого делать, особенно учитывая жуткий упреждающий блеск в мертвых, бледно голубых глазах Дрейгера, но все равно открыла первую страницу. И тут же пожалела об этом.

Ужас наполнил рот желчью, в животе снова все скрутило. Бедная женщина.

Она оттолкнула альбом так сильно, что тот упал на пол, и из потрепанной обложки выпало несколько фотографий женщин.

— Всего сорок одна, — сказал Джейсон, указав на альбом. — Плюс пятеро, чьи фото я не сделал. Понимаешь, на первых случаях я искал себя. Тогда только пытался разобраться в этом дерьме. Понять что работает, а что нет. Плюс, заработал огромную порцию адреналина и не соображал здраво. — Джейсон задумчиво улыбнулся. — Но теперь я познал науку. Оставлю этот альбом здесь, чтобы ты посмотрела, что тебя ждет в будущем.

— Больной ублюдок, — прохрипела она. — Ненормальный. 

Сорок шесть женщин? И как его до сих пор не поймали?

— Я? Ненормальный? — Он усмехнулся. — Давай поговорим о той темной магии, которой ты обладаешь. Или собираешься отрицать то, что сделала на парковке?

— Отрицать? — Бесполезно, потому что он видел, как из кончиков ее пальцев вырвался заряд. — Нет, — выплюнула она. — Вообще-то я снова это сделаю. Надеюсь, твой приятель мучился перед смертью.

Дрейгер резко рассмеялся и его смех эхом отразился от стен.

— Тот парень, в которого ты метнула заряд, не мой друг. Понятия не имею кто он. Ты навредила доброму самаритянину, который, быть может, тебе бы помог.

Аврора почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

— О, мой бог, — прошептала она. — Иисус.

Дрейгер усмехнулся.

— Не произноси Его имя. Он тебе не поможет, ведьма.

Он приблизился, его любезное поведение превратилось во что-то извращенное и уродливое, что соответствовало его внутреннему состоянию.

— Знаешь, я уже раньше имел дело с твоим видом. Моя мама делала… кое-что. Она научила распознавать ваше зло.

В голове Авроры крутилось, что она убила какого-то невинного человека, но ей удавалось следить за темой разговора, чтобы задать вопросы, которые позже, возможно, ей помогут.

— Все… все женщины в твоем альбоме…

— Все они были порочными пользователями магии. — Джейсон сплюнул на пол, как будто разговор о магии был ему отвратителен. — Некоторые из них были демонами. Или оборотнями. Однако большинство — человеческие ведьмы.

— А почему ты выбрал меня? — Аврору охватило шоковое состояние. Она была так осторожна, когда дело касалось использования ее способностей. — Ты за мной следил?

— Знаешь в чем сумасшествие? — спросил он, и Авроре пришлось прикусить язык, чтобы не выпалить «В тебе». — Это была идиотская случайность, что я тебя нашел. Я остановился у магазинчика, чтобы купить молоко, а там ты, отсвечиваешь неестественной аурой, как неоновой вывеской.

Боже, неудивительно, что его до сих пор не поймали.

Работники полиции, наверное, с ума сошли, пытаясь выяснить, что общего у его жертв, а если те, кто работал над этим делом, не знали о существовании потустороннего мира, сверхъестественных сил, то они и не могли связать эти дела.

Джейсон поднял подол рубашки и обнажил кожаные ножны, прикрепленные к поясу, а в них нож, и сердце Авроры загрохотало в горле. Он вытащил нож и подкинул в руке с таким профессионализмом, что у Авроры мурашки побежали.

— Не волнуйся, — произнес он, трогая острие ножа. — Я не собираюсь тебя сейчас убивать. Впереди нас ждут дни прелюдии. Сегодня только пробная версия.

Где-то в голове Аврора начала кричать, понимая, что и реальные крики не за горами.

Глава 3

— Приятель. Фигово выглядит. Больно?

— А, — Хокин стиснул зубы, мелко и часто дыша, — ты про зияющую дыру у меня в груди? Ага. Жжет немного.

Одетый в зеленую медицинскую форму Дариен — черноволосый сводный брат Хокина и целитель в Шеул-Гра, указал жестом на стул в кабинете.

— Ты хоть спас своего праймори?

Довольно удобно, когда считают, будто любое ранение Мемитим получает в результате битвы ради защиты своего праймори, поэтому Хок не стал переубеждать Дариена. Все тысячи Мемитимов были братьями и сестрами Хокина от одного мужчины, но вот на самом-то деле не отличались от основного населения, также вонзали ножи в спины друг друга, враждовали и были теми еще засранцами. Хокин доверял нескольким Мемитимам, но Дариен не входил в их число.

— Мой праймори в порядке, — произнес он правду.

— А что насчет того парня, который так тебя отделал?

— Это была женщина. И я понятия не имею. — Образ ее — беспомощной и напуганной — наполнил Хока чувством вины. Он стянул испорченную футболку и опустился на жесткий пластиковый стул. За столетия жизни он повидал много уродства, но почему-то произошедшее оказало на него гораздо больше влияние, чем обычно. Но если Хокин не разберётся с раной, ничего не сможет поделать с той ситуацией. — Ты можешь меня подлатать или что?

Скептическое выражение лица Дариена послужило Хоку ответом.

— Я лучший в работе с ранами, полученными без применения магии. Вот если бы тебя выпотрошили мечом, это было бы по моей теме. — Дариен с крошечным флаконом светящейся зеленой жидкости встал на колени рядом с Хокином.  — Вот это может помочь, но мне нужно знать, что за демон с тобой так поработал.

— Понятия не имею. На вид, она — человек. — Человек, который явно сейчас страдает.

— Ведьма? Эгида?

— Понятия не имею. Может быть. — Дариен раздраженно вздохнул, Хок сделал то же самое в ответ. — Так ты можешь меня подлатать? — повторил он вопрос.

— Я уже сказал, что лучше справляюсь с травмами без магического влияния.

— Как-то не очень помогает.

— Знаешь, что не очень помогает? — Дариен указал на обугленную рану Хокина. — Твоя неспособность идентифицировать поразившее тебя оружие.

— Даже и не знаю что сказать. Женщина метнула в меня какой-то серебристо-голубой заряд. А потом я очнулся с дымящейся грудью.

Дариен ощупал края раны, и Хок зашипел от боли.

— Она частично исцелилась. Сколько ты был в отключке?

— Не знаю. Где-то час.

— Проклятье. — Дариен нахмурился. — Она должна была больше исцелиться.

Ага.

— Поэтому я и здесь.

— Ладно. — Дариен поднял пузырек и вытащил резиновую пробку. — Попробуем этот эликсир. Он хорошо помогает от многих заклинаний человеческих ведьм.

— Не думаю, что это было заклинание. Казалось чем-то врожденным и органическим. — От заклинаний, созданных людьми, Хокин ощущал предупреждающее покалывание в затылке, но способности, которыми обладали другие виды, обычно не имели предупреждающего действия, и это было чертовски неудобно.

Рука Дариена с капельницей зависла над пульсирующей раной. 

— Тогда… могут проявиться какие-нибудь побочные эффекты.

— Какие побочные эффекты? — Хок был уверен, что Дариен говорит не о сухости во рту, помутнении зрения или поносе.

— Зависит от того, к какому виду принадлежал тот, кто напал на тебя. И, конечно, от вида самой силы.

Звучит не очень. Хокин прищурился и посмотрел на целителя.

— Например?

— Ну, однажды я использовал эликсир на странном волдыре, что появился на руке Ллевелин после битвы с демоном Трейсером. От эликсира волдыри высыпали по всему телу. Тебе не захочется знать, что из них вылезло. — Карие глаза Дариена блестели от азарта. Он всегда испытывал удовольствие от причудливых медицинских неудач. — А, и однажды я использовал эликсир на Глэдис, когда человек применил на ней заклинание мести и ослепил. Эликсир восстановил зрение, но вызвал временное безумие и на неделю потерю контроля над функциями кишечника.

Значит… недержание можно вписать в список беспокойств.

Хокин посмотрел на своего сводного брата.

— Где ты, черт возьми, получил медицинское образование? В Хогвартсе?

— Ха. Смешно. Я полтора года стажировался в Центральной Больнице Преисподней.

— А тебя случайно оттуда не уволили?

Казалось, Дариена это задело.

— Увольнение — слишком громкое слово. Послушай, если ты просто… упс.

— Упс? — Хок опустил взгляд на рану, на которую капнула капля загадочного эликсира Дариена. Появились неприятное зловоние и шипящий звук, когда раскуроченная плоть поглотила жидкость. — Да ты шутишь?

— Это была всего лишь капля. Может ее вообще не хватит для какого-то эффекта, — быстро проговорил Дариен. — Все может быть.

Хок оттолкнул парня и встал на ноги.

— Забей. Я загляну в больницу.

— Там лечат демонов, — напомнил ему Дариен. — Не ангелов.

Хок потянулся к двери и поморщился от ощущения того, как тянет мышцы.

— Мы полу демоны.

— Мы наполовину падшие ангелы, — возразил Дариен. — В этом разница.

Нет, по мнению большинства.

— Ты вообще встречал нашего отца? Азагот — демон, насколько мне удалось увидеть. Он давным-давно перестал быть даже подобием ангела.

Дариен решительно кивнул, длинная челка скользнула по щекам.

— Особенно в свете последних событий.

— Правда. — Хокин остановился у приоткрытой двери. — Что произошло с его угрюмой задницей?

Дариен пожал плечами и закупорил пузырёк.

— На днях я слышал разговор Зубала и Гадеса. Они говорили о том, что он требует доступ к совету Мемитимов. А несколько наших братьев и сестер упоминали о том, что он задавал им странные вопросы.

Хокин нахмурился.

— Вопросы? Например?

— На личные темы. Это странно. Раньше он не проявлял к нам интерес, а сейчас желает узнать историю наших жизней. — Это очень странно. Азагот всегда применял подход холодного, отстраненного отцовства. В своих детях он скорее видел временных жильцов, чем семью. — А вчера он весь день был в ярости, — продолжил Дариен. — Даже Лиллиана не смела, показываться ему на глаза. Видел бы ты его за ужином. Он кромсал стейк, словно чью-то душу. И ворчал.

— Да? А знаешь, что еще ворчит? — Хок опустил взгляд на раскуроченную грудь. — Моя рана. И все благодаря радиоактивному шлаку, что ты в неё капнул.

Дариен рассмеялся.

— Думаешь, в Центральной Больнице Преисподней о тебе лучше позаботятся?

— Да куда уж хуже этого.

Забавно, но Дариену нечего было на это сказать, и Хокин не знал хорошо это или плохо.


* * *

Персонал Центральной Больницы Преисподней не относился к самым милым людям, что доводилось встречать Хокину, но залатали его быстро и без применения безумного тайного зелья. Они даже вызвали главного врача, когда сестра Хокина Идесс объяснила кто такой Хок. Может ЦБП и специализировалась на оказании помощи демонам, но дети Азагота и братья и сестры Идесс обслуживались по первому классу. Прежде чем Хок покинул здание, базирующееся под оживленными улицами Манхэттена, Идесс его обняла.

— Я завтра приведу Мейса повидаться с дедушкой. Ты там будешь?

Идесс была замужем за одним из братьев-семинусов, который работал в больнице, и у них был неугомонный темноволосый малыш, полный озорства, и, может, он поднимет Азаготу настроение.

— Если буду на месте, то точно с вами, ребята, увижусь.

Идесс указала на автоматические двери, ведущие на парковку.

— Куда собираешься отправиться?

Хокин колебался. Ради одного из своих праймори Идесс нарушила правила Мемитимов, поэтому, наверное, он мог бы ей довериться, но…

— Я еще не решил, — солгал он. Хок снова начал колебаться, но в итоге послал все к черту. — Идесс?

— Да?

— Когда ты была Мемитимом, тебе же приходилось защищать настоящих отморозков? Даже наемного убийцу.

Идесс вздернула бровь.

— Осторожно, младший братик. — В ее тоне сквозило игривое предупреждение, напомнившее ему Сюзанну. Учитывая, что Идесс и Сюзанна сестры, разделенные веками, Хок этому не удивился. — Этот наемник теперь мой супруг.

— Но он же больше не наемник, — заметил Хокин. — Он совладелец больницы и работает здесь, верно?

Идесс кивнула.

— В морге.

Учитывая, что касание голой руки этого чувака несет смерть, работа с мертвыми людьми — отличный для него вариант.

— Ладно, — сдался он, — но каково защищать того, кто убивает за деньги?

— Хок, к чему этот разговор? — Идесс скрестила руки на чёрной форменной рубашке, спускающейся на джинсы. Она включила поведение мамочки. — Один из твоих праймори наемник?

— Серийный убийца.

Идесс поморщилась.

— Да, это тяжко. Знаю, что злодеи влияют на человеческое общество трудно понимаемыми способами, и очень трудно оставаться в стороне, позволяя им сеять хаос. За две тысячи лет служения я охраняла несколько по-настоящему отвратительных праймори, и те, кто мучили и убивали ради своего удовольствия — самые худшие личности.

Точно. Но Хокину каким-то образом удавалось абстрагироваться от жизней своих праймори, и вне зависимости от всего их защищать. И он продолжит это делать. Но Хок не мог забыть, широко распахнутые от ужаса, глаза Авроры.

— Как ты с этим справлялась? — спросил он, понизив голос, как будто больница была полна членами совета Мемитимов, а не вампирами, демонами и оборотнями. — У тебя возникало желание спасти жертв?

— Все время, — со вздохом ответила Идесс. — И если бы мой брат не держал меня в узде, может, я так бы и делала.

— Это было бы очень плохо?

Идесс удивленно моргнула, и Хок не мог ее за это винить. Он тоже был удивлен словами, что вылетели у него изо рта.

— Хокин, я думала, что из всего нашего народа ты понимаешь необходимость не вмешиваться в жизни праймори. Разве ты не хочешь после Вознесения присоединиться к Совету Мемитимов? Этому не бывать, если ты подобным образом нарушишь правила.

Прекрасно осознавая этот факт, Хок с трудом сглотнул.

— Я просто любопытствую.

Идесс явно на это не купилась.

— Однажды, — начала она, понизив голос так, как до этого сделал Хокин, — когда я была сломлена из-за смерти девочки-подростка от рук одного из моих праймори, короля, который насиловал и убивал собственных подчиненных, член Совета нарушил протокол, рассказав мне, что король не был праймори, потому что был великим правителем, который изменит мир. На самом деле его имя заслуженно похоронено историей. Он был праймори, потому что судьбой ему было предначертано убить девушку. Если бы он этого не сделал, она могла дать жизнь тому, кто изменил бы ход истории, и на фоне кого Калигула выглядел бы белым и пушистым.

Идесс судорожно вздохнула.

— Об этом все равно тяжело думать, но ты должен верить, что система работает, и помнить, что девяносто процентов людей, которых ты защищаешь, хорошие. Просто мы зацикливаемся на плохих.

Хокин доверял системе. Но когда он появился на той парковке и увидел, что его праймори собирается похитить женщину, он инстинктивно пытался этому помешать. А теперь у него остался один горящий вопрос: суждено ли мисс Мерсер умереть от рук Дрейгера… или появление Хокина лишило ее надежды на побег, который мог произойти в ином случае? Черт, может, судьба Дрейкера — умереть от того заряда, что получил вместо него Хок. Если так, то вмешательство Хока изменило ход истории. А если это так, то у него большие неприятности. Он мог попрощаться с членством в Совете Мемитимов… И это если предположить, что ему вообще позволят вознестись и стать истинным ангелом.

— Спасибо, Идесс, — пробормотал он.

— Пожалуйста. Увидимся. — Она посмотрела на Хока с позиции старшей сестры. — И не натвори глупостей.

— И не думал.

Ложь. Он должен найти Аврору прежде, чем Дрейгер ее прикончит, и мог только молиться о том, что тот привел ее в одно из тех мест, о которых Хок знал. Похоже, у парня было необычайное количество подвалов, и согласно словам предыдущего Мемитима Дрейгера, тот перевозил своих жертв, редко держа их в одном месте дольше пары дней. Если тот будет действовать по своей схеме, Аврора будет жива ещё две недели, и побывает в трёх подвалах. Хоку лишь надеялся, что Дрейгер не отступит от своей обычной рутины, как уже пару раз делал в прошлом.

Тихо выругавшись, Хокин вышел на подземную парковку, вход и выход на которую мог осуществляться только посредством дверей ЦБП и Хэрроугейта. Оказавшись снаружи, он расправил призрачные крылья, делающие его уникальным среди бескрылых братьев и сестер и позволяющие скрыться в пузыре невидимости. Его братья и сестры тоже могли становиться невидимыми, но не выглядели так круто, делая это. Полностью расправив крылья и напустив невидимый плащ, он коснулся метки Дрейгера на своем запястье и моментально переместился туда, где был праймори — офисное здание в центре Портленда.

Дрейгер работал в «Интерим» — компьютерной компании — разработчиком баз данных. То, что он находился на рабочем месте, было одновременно и хорошо и плохо. С одной стороны это значило, что сейчас он никому не причинял вред, а с другой — Аврору сложнее найти. Мужчина выглядел таким безобидным, сидя за столом в брюках-хаки и зеленой фирменной рубашке-поло, с кружкой с надписью «Я люблю компьютеры», из которой поднимался пар от кофе, безделушками и фотографией мамы. Все это попытка казаться нормальным. Психопаты зачастую искусно с этим справлялись. Дрейгер был хамелеоном, но Хокин видел настоящего Дрейгера.Видел то, что скрывалось под маской, которую маньяк носил в обществе и когда играл со своими жертвами. Настоящим он выглядел как человек, вот только человечности в нем не было. Его глаза были холодными и мертвыми, неуверенность в движениях всегда исчезала. Его окружала темная энергия, соблазнительный вид которой привлекал других порочных созданий.

И Дрейгер за секунду мог включить все это и выключить.

Хокин презирал этого ублюдка. Ему претило, что кто-то вроде Дрейгера нуждался в ангельской защите. Но Хок первый в очереди на убийство этого урода, как только исчезнет необходимость его защищать. Ангелам запрещено убивать людей, какими бы злыми они не были, но изредка на это можно получить разрешение, и Хокин собирался его добиться, чтобы избавить планету от Джейсона Дрейгера, чего бы это ему ни стоило.

Удовлетворенный тем, что Дрейгер занят работой, Хок переместился в первое потайное место — старый подвал на заброшенной ферме. Там оказался лишь грязный матрас, пятна крови и отвратительные инструменты, которые Джейсон использовал для своего ужасного хобби. То же самое ждало его в доме Дрейгера, в сарае на территории собственности брата Бена, за которой присматривал Джейсон, пока тот был заграницей по контракту с нефтяной компанией, и в пещере, скрытой в чаще национального заповедника Маунт Худ. Странно было то, что в пещере не было матраса и тех жутких инструментов для пыток. Только молоток, ржавая ручная пила, топор и несколько катушек с веревками лежали на полу пещеры, не вызвав ничего подозрительного у тех, кто наткнулся бы на это место.

Что ж, дерьмо. Хок знал только эти места.

Где она? Что с ней уже сделал Дрейгер? И что Хокин будет делать, когда ее найдет?

Может, существовал способ узнать идет ли жизнь твоего праймори, как запланировано, что значило бы, что Хокин не в глубокой заднице. Вот только ещё это значило и то, что Аврора Мерсер сейчас находилась там, где и должна.

Хоть это хорошие новости для Хокина, для неё — очень и очень плохие.

Глава 4

Внутренности Хокина жгло, пока он расхаживал перед Камнем Призыва — розовый кварц, размером с футбольное поле, расположенный в центре недавно построенной беседки на краю тренировочного центра Мемитимов в Шеул-Гра. Если повезет, то к нему выскочит кто-то из посланников Мемитимов на Небесах, но по опыту Хока, вероятность того, что это произойдет пятьдесят на пятьдесят… и это еще гораздо лучше, чем рассчитывать на встречу с кем-то из Совета Мемитимов. Если они хоть когда-нибудь посещали Шеул-Гра, то Хокину об этом не известно.

Он даст посланнику еще пятнадцать минут и уйдет отсюда.

Услышав шаги за спиной, Хок с облегчением обернулся, но когда видел, там отца в черных брюках и рубашке и со сверкающими изумрудным цветом глазами, сердце Хокина сбежало в пятки.

— Хокин. — От низкого голоса Азагота дрожь страха пробежала по спине. Его отец и в лучшие дни был пугающим, а в последнее время его настроение было таким же черным, как волосы и одежда.

Собравшись с духом, Хокин склонил голову в приветственном жесте.

— Да, господин.

— Я слышал, ты был ранен.

— Да, но всё уже в порядке. — Он указал в сторону оружейного склада, в котором отвечал за инвентарь и обмундирование. — Если вас интересует отчет, который вы просили сделать, то я вчера его вам отправил…

Азагот махнул рукой.

— Он подождет до обеда. — От взгляда Азагота, Хок вспотел, а когда начал ёрзать, Жнец заговорил: — Ты никогда не рассказывал мне о своем детстве.

Хок сглотнул, вспомнив, что Дариен рассказывал, будто Азагот задавал странные личные вопросы.

— Нет, господин, не рассказывал.

— Расскажи.

— Я, правда, не думаю, что это важно…

Ветерок стал холодным, как и голос Азагота, и Хокин едва удержался, чтобы не вздрогнуть.

— Если бы это не было важно, спрашивал бы я тогда?

Хокин проигнорировал риторический вопрос.

— Мое детство не отличается от детства любого другого Мемитима. — За исключением Сюзанны, которая вела совершенно очаровательный образ жизни, пока первый наставник Мемитим не выдернул её из человеческого мира. — Оно было хреновым.

Когда Азагот вздернул бровь, Хокин понял, что туманным объяснением не обойдется. Отец хотел подробностей, и только полный придурок не даст Азаготу того, что он желает.

— Я вырос в рабочем доме в Лондоне. Люди, которые там работали, сказали, что меня младенцем подкинули к двери.

— Тебя никто не усыновил?

Хокин рассмеялся.

— Усыновленных и удочеренных детей частенько использовали в качестве рабов или мелких подмастерий.

— К детям, что жили в рабочих домах и приютах относились же не лучше, нет?

Не лучше. Черт возьми, зачем они об этом разговаривают? Хок неохотно ответил на вопрос отца, прежде чем тот начал терять терпение. Потерявший терпение Азагот — пугающий Азагот. Как и терпеливый Азагот.

— Как только у нас появлялась возможность, мы вынуждены были платить за заботу о нас. Мы зарабатывали деньги всеми возможными способами. Просили милостыню, воровали, выполняли странные поручения, занимались проституцией.

Выражение лица Азагота не изменилось, вот только теперь Хок ощущал, как в том бурлит ярость. Но почему? Насколько Хок знал, Азагот плевать хотел на детство своих детей. Он всегда говорил, что имеет значение лишь настоящее. Они росли в той среде, что сделала их воинами. Все это было ради большего блага и всей стандартной болтовни.

— Были ли времена, когда все было не так плохо? Когда ты был счастлив?

Счастлив? Черт возьми, Азагот с ним шутит?

Воспоминания, которые долгое время были похоронены глубоко внутри, потоком вырвались наружу с гневом. Ощущение ненужности. В то время Хокин считал себя человеком, и думал, что, наверное, его человеческие родители были настолько бедны, что им просто пришлось от него отказаться. Теперь же, зная, что его родители были более могущественными, чем можно представить, и намеренно оставили его в дерьмовой ситуации, Хок злился еще сильнее. Да, он знал, почему они так поступили. Он всегда умел скрывать эмоции, но сейчас больше не мог отрицать, что эта ярость и боль, кипели веками.

— Нет, отец, всегда было плохо. — Хок сжал руки в кулаки. — Я не помню, чтобы был сытым или чистым. Я никогда не был счастлив. Ни разу. Никогда. До тех пор, пока не появился наставник и не спас меня из ада, именуемым жизнью. Я чуть не потерял руку за то, что украл корку хлеба.

Азагот долго молчал и просто стоял, а его глаза блестели, словно ярко-зелёная трава с каплями росы на солнце. Наконец, он указал за плечо Хокина.

— У тебя компания.

Хок развернулся и обнаружил Джейкоба. Мемитим, который вознёсся почти век назад стоял возле Камня Призыва. Коричневые крылья, совпадающие по цвету с волосами и глазами были полностью расправлены, вероятно, для того, чтобы показать их своему низшему, не вознесшемуся полубрату.

— Чего тебе? — спросил он заносчивым тоном.

— Я… — Хокин повернулся к Азаготу, но отец уже исчез. Что ж, одним беспокойством меньше.

— Ты что?

Черт возьми, Джейкоб раздражал. Хотя, он раздражал еще до того, как получил крылья и стал работать в совете Мемитимов — значимое управляющее звено — так что плевать на это.

— Я знаю, что мы не должны быть в курсе будущего наших праймори, но можем ли мы знать сошли ли они со своего пути?

Джейкоб поправил малиновый пояс, которым была подвязана ряса цвета серебра и бронзы

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Не знаю, — буднично ответил Хокин. — Просто интересно.

— Ясно. — Джейкоб убрал крылья, взметнув воздух, от которого зашевелились волосы Хокина. — Вы не можете знать. Мы можем.

Хокин не мог вдохнуть, лёгкие просто отказывались качать воздух. Неужели линия судьбы Дрейгера сошла с жизненного пути и эти засранцы посланники все знают? Успокойся.

— Как?

Джейкоб, изучающий свои ногти, вынырнул из этого занятия, явно наслаждаясь своей властью. Проныра. После чего он сложил руки на груди, всколыхнув рясу у обнаженных ступней.

— На каждого праймори есть файл, — объяснил он. — Эти файлы постоянно просматриваются. И если что-то идет наперекосяк или праймори умирает раньше времени, мы получаем оповещение.

— И что происходит после того, как получено оповещение?

Джейкоб раздраженно вздохнул, словно этот разговор его раздражал.

— Много вариантов. Иногда позволяем ситуации самой разрешиться. Иногда, предупреждаем хранителя-Мемитима праймори, чтобы тот лучше управлял ситуацией, а порой ничего не можем сделать, кроме как попытаться смягчить ущерб за счет жизней других, чтобы добиться нужного нам результата. — Он замолк, встретился взглядом с Хоком. — Ты что-то хотел у меня спросить?

— Не совсем. — Хокин улыбнулся, надеясь, что Джейкоб купится на эту фигню. — Просто однажды я надеюсь присоединиться к Совету Мемитимов, поэтому сейчас пытаюсь вникнуть во всякое закулисье.

Джейкоб рассмеялся.

— Думаешь, что получишь преимущество? Идиот. Я десятилетия ангел, и не нахожусь даже в листе ожидания на присоединение к Совету.

— Может тебе перед Вознесением стоило задавать вопросы, — предложил Хокин, — как это делаю я.

Джейкоб всегда был бездельником и выполнял минимум работы для своей должности.

— Да пошел ты. — Джейкоб обнажил зубы и снова расправил крылья. — Однажды я разговаривал с твоей матерью. Ты знаешь, что она в Совете? Присоединилась недавно. Представила меня своему супругу и трем прекрасным детям. Большинство наших матерей никогда не заводят семей из-за чувства вины за то, что бросают нас. Но не твоя. Она говорит о своих детях. Любит их как сумасшедшая. — Улыбка Джейкоба превратилась в оскал. — Ты вообще хоть с ней встречался? Мне интересно, где она оставила тебя, когда ты был младенцем…

Хокин ударил засранца, впечатал кулак в идеальное лицо. Хруст костей для Хока оказался самой удовлетворяющей вещью за последние несколько лет. Не важно, что за одно мгновение кость Джейкоба срастется, а кровь исчезнет без следа. Все равно было приятно.

— Тебе повезло, — прорычал Джейкоб, — что мне сейчас нужно быть в другом месте. Но советую оглядываться, братишка.

Джейкоб перенесся из Шеул-Гра прежде, чем Хокин смог хоть что-то ответить. И Джейкобу повезло, ведь ответ Хокина стал бы гораздо больнее, чем удар в лицо.

Глава 5

Через несколько секунд после того, как Джейкоб покинул Шеул-Гра, Хокин тоже ушёл. И следующие тридцать шесть часов, он тенью следовал за Джейсоном Дрейгером… но ничего так и не обнаружил. Хокин лишь дважды оставлял Дрейгера одного. В первый раз это произошло на четыре часа, когда один из пяти праймори Хока оказался в опасности — в опасности, которая так себя и не проявила. И когда Хок вернулся к Дрейгеру, тот ехал домой, в выпачканных кровью футболке и штанах. Хокин понял, что это кровь Авроры и ощутил внутри боль и ярость из-за того, что упустил возможность узнать её местоположение. Вина придавливала к земле, как мокрый саван, и без сожаления Хок оставил Дрейгера принимать душ и ложиться в постель, а сам отправился в дом Авроры выяснить, кем же она была. Чтобы понять на кого охотился Дрейгер.

Когда Хокин бродил по её небольшому домику с одной спальней в районе Портленда, не мог сдержать улыбки при виде, мозаичных, под ретро стиль пятидесятых, стёкол окон. На двух небольших полках выстроились в ряд фигурки ёжиков и ароматические свечи, и хотя на стенах висело несколько семейных фотографий, все же преобладали над ними картины Портленда и его окрестностей. Её дом был уютным и тёплым, и у Хока сложилось впечатление, что для Авроры это место больше чем дом — это убежище. От многочисленной мебели до коврика для йоги в углу, журчащего фонтанчика у дверного проема и японского сада камней, заполнившего крошечное пространство в задней части жилища — дом Авроры был успокаивающим пристанищем.

Теперь Хока не удивляла информация о том, что она работала массажисткой в престижном спа-салоне неподалеку. Каждое открытие лишь укрепляло решимость Хокина помочь Авроре. Но сперва ее нужно найти. Он надеялся, что это скоро случиться.

Дрейгер снова начал передвигаться. Вот оно. Хок это знал.

«Ты не можешь вмешиваться».

Нет, технически не мог. Но он должен что-то сделать. Аврора потратила свою магию на Хока, хотя могла убить Дрейгера. Что если это и предполагалось? Что если из-за его вмешательства ее похитили? Спасая ее, он бы тоже поступил неправильно. Сбил бы настройки будущего Дрейгера. Возможно. Он надеялся. Это было бы для Хока неплохо.

Распахнув призрачные крылья и накинув невидимый, щит Хокин сел на заднее сиденье неприметного бежевого Форд Эскорт Дрейгера, и, под визг какой-то хэви-металл группы, ехал по улицам одного из промышленных районов Портленда.

Дрейгер прихватил несколько дешевых бургеров, один из которых ел, а остальные лежали в сумке на соседнем сиденье, и от них в салоне воняло горелым маслом.

Наконец, Дрейгер подъехал к свалке, открыл ворота и припарковал машину возле одного грузового контейнера, что стоял в дальнем углу. Пульс Хокина участился от предвкушения, когда Дрейгер открыл скрипучие ворота и вошел внутрь. И там, в углу на грязном матрасе была Аврора. Ее длинные светлые волосы были спутаны и торчали в разные стороны. Она напоминала привязанное и забытое животное, и от этого вида, пробудившего ярость, Хок сжал кулаки.

Она была полураздета, лишь в трусиках и потрепанной футболке с принтом AC/DC, которую, вероятно, ей дал Дрейгер. Кожу Авроры покрывали синяки и пятна засохшей крови. В красных, от лопнувших капилляров, глазах блестел страх, а еще неповиновение. За столетия жизни Хок видел подобное множество раз, и у солдат, которых загнали в угол враги, но те решительно настроены, дать отпор; и у женщин, подвергшихся насилию.

В груди Хокина разрослось уважение, и он понял, что разрывается между тем, чтобы утешить Аврору и тем, чтобы встать рядом с ней в борьбе против Дрейгера.

— Надеюсь, ты проголодалась, — проговорил Дрейгер, приподняв сумку с едой.

— Да пошел ты, — прохрипела Аврора, и Хокин восхитился силой ее духа. — Я не стану снова играть с тобой в эту тошнотворную игру.

— Либо ты ешь, и я смогу понаблюдать, как тебя выворачивает от боли, либо я буду пинать тебя до тех пор, пока ты не начнешь харкать желчью. Выбирай. По мне так уж лучше чем-то блевать, чем желчью. Хотя, полагаю, ты выберешь второе.

У Хока самого заныл желудок. Как он мог забыть, что Дрейгеру нравилось наблюдать, как его жертву тошнит, пока он ее мучает?

«Ты знаешь как».

Да, знал. Как и большинство собратьев, Хокин умел отстраняться, отключать чувства в работе, запирать все дерьмо в виртуальный ящик, который редко открывается. Потому что открытие этого ящика могло сломить даже самых бессердечных воинов, разрушить их объективность и отстраненность, необходимые для выполнения заданий.

Аврора закрыла глаза и вздрогнула.

— Зачем ты это делаешь?

— Потому что должен, — ответил Дрейгер, устрашающе хриплым голосом. — Уверен, что во всем этом есть какая-то патология, какой-то травматический надлом, который я пережил в детстве и который напрочь лишил меня страха и боли.

Она открыла глаза. Из-за тусклого света круги под ее глазами от усталости казались даже еще темнее.

— Но это не значит, что ты должен такое вытворять.

— Неверно. — Дрейгер вздохнул, будто втягивал в себя запах страдания, ублюдок. — Представь, что тебе незачем жить. Представь депрессию, из которой тебе не выбраться. Я мертв внутри. Ничто не приносит мне счастья. Ничто не трогает за душу. Ничто, за исключением того, что я делаю с женщинами, подобными тебе. Понимание того, что избавляю землю от подонков, которые пользуются магией, дает мне повод жить. — Дрейгер бросил сумку с едой на пол и потянулся за скальпелем, который лежал на подносе с пыточными инструментами. - Что ж, приступим.

Дерьмо. Хок должен его остановить, но как? Он не может просто появиться в воздухе и оглушить парня. Из всех правил Мемитимов, наносить вред своему праймори — огромнейший грех. Это преступление настолько вопиющее, что за него можно потерять свободу… или жизнь. Поэтому Хоку надо выманить Джейсона. Или напугать, чтобы он отсюда сбежал.

Хокин быстро перенесся на улицу в поисках подходящего предмета. Когда поднял ржавый лом, послышался крик, приглушенный металлическими стенами контейнера и вынуждающий Хока торопиться, но от него кровь застыла в жилах, а тело налилось яростью.

Представив, что Дрейгер сидит на пассажирском сиденье своей машины, Хокин ударил ломом в стекло с той стороны. Осколки взмыли в воздух, вот только не было никакого удовольствия, пока эти осколки не вонзятся в череп Дрейгера. Взвыла сигнализация, сопровождаемая звоном осыпающего стекла.

Оставаясь невидимым, Хокин перенесся обратно в контейнер, в то время как Дрейгер открыл тяжелую дверь и выглянул на улицу. Аврора беспомощно болталась на цепях, кровь стекала по частично освежёванному бедру, и Хокину понадобился весь самоконтроль, чтобы не броситься и не освободить ее прямо здесь и сейчас. К счастью, она потеряла сознание, вот только это, никак не улучшало состояние Хокина, гнев лишь усилился, пробуждая в Хокине желание уничтожить Дрейгера. И он бы так и сделал, не будь тот праймори. Долбаные правила. Долбаная работа. Хок все это ненавидел. Он отлично выполнял свои обязанности, но, черт возьми, порой все это сильно презирал. Как только Хокин станет членом Совета, все это дерьмо изменится.

Дрейгер внимательно всмотрелся в сумерки, прежде чем отважился выключить сигнализацию. Выглядя, как никогда нервным, ублюдок вернулся в контейнер, хмуро взглянул на, обмякшую на цепях, Аврору и закрыл раздвижную дверь.

Хок переместился на улицу чуть дальше и наблюдал, как Дрейгер уезжает, а затем вернулся в контейнер и положил бессознательную Аврору на металлический пол. Ей нужна медицинская помощь, но он не мог доставить ее в человеческую больницу. Возникнет слишком много вопросов, приедет полиция и, в конце концов, ее заявления приведут к аресту Дрейгеру. И что же делать?

Вопрос на миллион. Но логика и трудовые обязанности вернули Хока в реальность. Нравится это или нет, но почему-то этот отморозок был жизненно необходим человеческому сообществу, и Хокин должен удостовериться, что Дрейгер исполнил своё предназначение в этом мире.

И, возможно, удалив Аврору из этого уравнения, Хок мог бы все исправить. Быть может.

«Пожалуйста, пусть все встанет на свои места».

Бережно держа Аврору в объятиях и пытаясь не думать о том, насколько хрупкое и холодное её тело, Хокин перенесся на подземную стоянку ЦБП и во второй раз за несколько дней направился к раздвижным дверям, ведущим в отделение неотложной помощи. В то же мгновение, как Хок вошел, мохнатый медбрат с пятаком вместо носа и медсестра с небольшими рожками на висках бросились к нему и проводили в палату, где он положил Аврору на каталку. К ним присоединилась женщина в белом халате, с вышитым на нем кадуцеем и именем «Блэсфим» и начала задавать Хоку вопросы, пока медсестра и медбрат ставили капельницу Авроре и проверяли жизненные показатели.

— К какому виду она принадлежит? — спросила Блэсфим.

— Я не уверен, — начал Хокин, — но думаю, наполовину человек.

Она кивнула и обратилась к медбрату:

— Сбегай за БД ДНК.

— БД ДНК? — Хок отошел в сторону, чтобы медбрат смог проскользнуть мимо.

— База данных ДНК, — ответила она, разрезая футболку Авроры. — Мы прогоним ее ДНК по зарегистрированным видам в нашей базе, может с кем-то будет совпадение.

— А если совпадения не будет?

— Тогда запишем ее как новый неизвестный вид и будем ждать, когда она придет в себя и расскажет нам кто такая. — Она дала медсестре несколько указаний, наполненных медицинскими терминами, а затем снова обратила внимание на Хокина. — Что с ней случилось и как ты причастен ко всему этому?

Хок растерялся от подобного вопроса, а когда поймал на себе взгляд медсестры, ему пришло в голову, что ситуацию можно легко списать на домашнее насилие. Его удивило, что демонам есть дело до подобного дерьма.

— Ее похитил серийный убийца и издевался над ней. Я ее спас. - Он мог объяснить более подробно, но понял, что лучше сохранить в секрете то, что он ангел под прикрытием в больнице для демонов. Да, вчера, когда угрожала опасность, Хоку пришлось раскрыть свою личность, да и несколько членов персонала знали, что он брат Идесс, но она заверила, что они не проболтаются. Очевидно, что доктор, который руководил больницей, был приверженцем правил.

Будто зная, что разговаривают о ней, Аврора застонала, открыла глаза и уставилась на Хокина. В них были страх и непонимание ситуации, которые он ощутил, понял. Потому что сотни лет назад, в возрасте восемнадцати лет его избивали, мучили, держали в клетке, и он ждал своей очереди на плаху. Единственный вопрос был в том, лишится он одной руки или обеих за то, что украл хлеб. А затем он проснулся в мягкой постели в замке в Бельгии, окруженный незнакомцами, и ни фига не понимал, что происходит. Поэтому чувства Авроры ему знакомы, поэтому он инстинктивно потянулся к ее руке. Блэсфим не дала ему, и в то мгновение он понял, что она не демон. Ее энергия, которая, словно крылья бабочки, скользнула по его коже, была ангельской. Блэсфим ангел. Ее небесная аура слаба, что значит, она не полноценный обитатель Небес, но темную энергию не-падшего, как и злую падшего или ровную, непримечательную бывшего Мемитима она в себе не несла. Интересно.

— Отправляйся в комнату ожидания, — строго произнесла Блэсфим, не оставив и возможности для спора. — Или можешь оставить контакты и уйти из больницы. Я с тобой свяжусь, как только смогу.

Хок не хотел покидать Аврору, но понимал, что должен вернуться к своим обязанностям. И это хорошо, потому что в противном случае Дрейгер был бы уже мертв.


* * *
Скальпели и пилы костей. Гротескные сцены крови и частей тела. Куски плоти и волосы, прилипшие к брезенту. Красивый мужчина тянется к ней, но не может достать. Рычащие монстры выходят из тумана на темную парковку. Звон цепей, зловоние запекшейся крови. Мужчина снова тянется к ней, но какие-то лапы утягивают ее прочь.

«Нет!»

Аврора проснулась от криков. Только после того, как теплая ладонь накрыла ее руки, она открыла глаза и осознала, что крик её. Когда туман перед глазами исчез, в поле зрения появились свисающие с потолка цепи, и из горла вырвался еще один крик. На потолке были цепи.

Аврора вскочила на постели, сердце колотилось, как бешеное, дыхание вырывалось судорожными хрипами. Где она? И что это за горячий блондин в джинсе и коже, сидящий рядом с ней на кровати? Он выглядел знакомо… особенно его проницательные изумрудные глаза.

На гребаном потолке цепи!

Видение парковки и этого мужчины там вспыхнуло в голове, и Аврора увидела, как пустила в его грудь заряд всей имеющейся у нее силы. Именно этот мужчина снова и снова тянулся к ней. Он был настоящим.

О боже, ночные кошмары были реальностью. Не снами, а воспоминаниями.

У неё сдавило горло, и лёгкие заныли, требуя кислорода. Все внутри напряглось, превратив тело в тюрьму. Или гроб. Неужели так начинается клаустрофобия?

Авроре хотелось кричать, молотить кулаками, но к чему бы это ее привело?

«Закрой глаза. Успокойся. Сосредоточься на дыхании». Именно это она говорила своим напряженным клиентам в спа-салоне. «Дыши. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Открой глаза. Почувствуй умиротворение».

На потолке по-прежнему были цепи.

— Эй, все хорошо. — Мужчина накрыл ее холодную руку своей теплой. — Теперь ты в безопасности. - Низкий голос незнакомца успокаивал, что было странно, ведь этот парень — часть ее кошмаров. «Ты навредила доброму самаритянину, который, быть может, тебе бы помог». Да, Дрейгер-психопат утверждал, что этот парень невиновен, что он был потенциальным спасателем. Но Джейсон Дрейгер чудовище, которому нельзя доверять.

Аврора отдернула руку.

— Кто ты? Где я? — Ее голос был хриплым, горло болело от крика.

— Ты в Центральной Больнице Преисподней. Меня зовут Хокин.

Это ей ничего не дало. И… Он сказал Центральная Больница Преисподней? Дверь в палату открылась, и вошла женщина в медицинской форме со Спанч Бобом, поверх которой накинут белый халат.

— Доброе утро, — радостно поприветствовала она, ее каштановые волосы с кончиками цвета фуксии, заплетенные в хвосты, подпрыгивали при каждом шаге. — Я доктор Джемелла Морган, но можешь звать меня Джем.

В палату вошла еще одна женщина, краснокожий демон с маленькими черными рожками, ее, похожий на хлыст, хвост шелестел при ходьбе. Господи, боже мой. Срань. Господня.

Джем посмотрела на Хокина.

— Можешь нас оставить?

Он склонил голову и поднялся. Черная кожаная куртка заскрипела от движений. Авроре почему-то не понравилось, что этот мужчина уходит. Может, дело в том, что во всем этом он единственный знакомый элемент, даже если их история берет начало на темной парковке.

— Аврора, — окликнул он ее гладким, как глоток виски голосом, — мне нужно проверить кое-кого, но скоро вернусь. — Она молча кивнула, не зная, как на это ответить. Он был просто незнакомцем. Зачем ему так беспокоиться о ней и возвращаться сюда?

Она проследила за тем, как он быстро вышел из палаты, не стесняясь восхититься видом потрясной задницы в поношенных джинсах. Может он и незнакомец, но хорошо выглядел. И, эй, предки Авроры были демонами секса, так что любование мужскими активами было в ее природе. А его активы показались ей впечатляющими.

Как только он ушел, демон поставила поднос с едой на столик и последовала за ним, оставив Аврору с доктором. Джем приложила пальцы к ее запястью.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она строгим голосом, как будто все было совершенно обычно.

Аврора и раньше встречалась с демонами, и несколько из этих встреч были даже приятными. Но видеть, что они работают как обычные люди в больнице, пусть и не такой, к какой Аврора привыкла, а с черными полами, цепями на потолке и черепами на полках, путало мысли.

— Так, будто попала в Сумеречную зону, — прохрипела Аврора. — Я, правда, в больнице преисподней?

Джем указала на вышитый кадуцей на халате и надпись «Центральная Больница Преисподней» под ним.

— Ага. Мы специализируемся на боли.

Это прозвучало немного зловеще.

— Освобождаете от нее… или доставляете?

— Это, — Джем поиграла бровями, — зависит от обстоятельств. — Она указала на простынь, что закрывала ноги Авроры. — Не возражаешь, если я взгляну? Доктор, которая приняла тебя здесь, нанесла на раны новый препарат, и я хочу посмотреть, как восстанавливается кожа. Он работает только в том случае, если в пациенте есть человеческое ДНК, но не работает на некоторых комбинациях демон/человек, так что мы не уверены, что получиться.

— Эм… ладно, — ответила Аврора, не имея других вариантов развития событий.

Джем ободряюще улыбнулась.

— Можешь мне довериться. Я доктор.

— Ты демон? — То, что Аврора сейчас задавала этот вопрос доктору, добавляло еще большую схожесть с Сумеречной зоной.

Джем откинула с ног Авроры простынь.

— Да, мэм. А еще я наполовину человек, так что обещаю, что не съем тебя. - Аврора уставилась на Джем во все глаза, не понимая шутит та или говорит серьезно, на что доктор рассмеялась. — Это была шутка. Я не ем людей. Никто в этой больнице не ест людей. — Она замолкла и погрузилась в раздумья. — Хотя, думаю, вампиры едят. И у оборотней бывают несчастные случаи. Но не внутри этой больницы, — быстро добавила она. — Мы под чарами против насилия.

Успокоившись, что над ней не висит угроза быть съеденной, Аврора опустилась на подушку.

— Все это так странно, — прошептала она, в общем-то, самой себе, но Джем рассмеялась.

— Ты ведешь себя так, будто в самой нет ничего демонического. — Джем подняла взгляд. — Думаю, ты выросла в человеческом мире? — Когда Аврора кивнула, Джем продолжила. — Нам не удалось точно установить твой вид, или идентифицировать какой полу-демон ты. Можешь нам с этим помочь?

Это какое-то безумство. Но эти люди, вроде как, пытаются ей помочь, и Аврора не видела причину лгать о своем виде.

— Мы зовем себя вейдьмами.

— Как человеческие ведьмы?

— Только с «й».

— Понятно. — Доктор пощупала рану Авроры, но та совсем не причиняла ей неудобств. — И что вас отличает от ведьм без «й»?

— Во-первых, мы не совсем люди. — Во-вторых, их способности являлись частью их самих, и вызывались силой мысли или единственной командой, а не книгами заклинаний, нашептываниями, ядами или зачарованными предметами.

Джем вопросительно посмотрела на Аврору.

— Ты знаешь своих предков?

По каким-то суеверным причинам, народ Авроры редко говорил о древней истории, предпочитая сосредоточиться на истории после восстания, которое принесло им свободу и жизнь среди людей. Аврора всегда считала смехотворным не обсуждать свои корни, хотя сама уже давно влилась в человеческий образ жизни и оставила позади знания вейдьм, обряды и, тем более, ритуалы соединения со второй половинкой.

— Согласно знаниям, — начала Аврора, пытаясь говорить так, чтобы было не слышно, что она мысленно закатывает глаза, — мы были созданы апостолом-чародеем, который свел человеческого ведьмака с разновидностью суккуба, ныне не существующей.

— Ух, — одна темная бровь Джем поползла вверх. — И какими способностями ты обладаешь?

Ошеломленная вопросом, который вейдьмы посчитали бы грубым, Аврора напряглась.

— Извини, но эту информацию я оставлю при себе.

Джем улыбнулась, явно не обидевшись на резкий тон Авроры.

— Твое право. Я все прекрасно понимаю. А сейчас дай-ка лучше осмотреть твою ногу.

Доктору понравилось, как рана исцелялась, а вот Аврора, смотря на месиво на своем бедре, вспоминала боль от порезов и, сияющие удовольствием, глаза Дрейгера, пока она истекала кровью и кричала.

— Эй, — тихо окликнула ее Джем, и Аврора осознала, что дрожит. — Все хорошо. Здесь ты в безопасности. Никто тебя не тронет. Обещаю.

Она взяла Аврору за руку и ободряюще сжала, но ее пальцы не коснулись местечка на ладони Авроры, через которое она смогла бы втянуть в себя энергию доктора. Ещё бы чуть левее, и Аврора смогла бы пополнить силы…

— Мы позаботимся о ранах, которые видны, но похититель мог причинить тебе боль… другими способами?

Изнасилование. Доктор намекала на изнасилование. Забыв о необходимости стянуть у Джем немного, дающей магию, энергии, Аврора пожала плечами.

— Нет. Он разорвал мою одежду, но… нет.

Воспоминание об этом, тот страх, когда Дрейгер начал ее раздевать, вызвали новую волну тревоги. Он заставил ее поверить, что собирался насиловать, но, на самом деле, лишь запугивал. А в конце ему было отвратительно то, во что она превратилась.

— Хорошо, — хрипло ответила Джем. — И я надеюсь, что он мертв, чтобы совершать подобное с кем-то другим.

Хотелось бы так. Очень хотелось.

— Кто… кто меня сюда привёз?

— Хокин. — Доктор отпустила ее руку и потянулась к коробочке с бинтами. — Он спас тебя.

— Почему? Как он меня нашел? Как выжил после того, что я с ним сделала?

Джем посмотрела на нее

— А что ты с ним сделала? — Она покачала головой, от чего хвостики волос скользнули по линии челюсти. — Хотя знаешь что? Забей. Все что я знаю, он принес тебя и потребовал, чтобы тобой занялась лучшая медицинская бригада. — Она выдохнула, накладывая на рану новую повязку. — Типичный ангел.

Авроре потребовалось некоторое время, чтобы уловить суть слов Джем, но и после этого полное понимание не пришло.

— Ты… ты только что сказала, что он ангел?

— Вот дерьмо. — Выругавшись еще раз, Джем накрыла ноги Авроры простыней и одеялом. — Думала, ты знаешь. Он, своего рода, ангел… Я позволю ему посвятить тебя во все детали, потому что не должна была первой заговаривать об этом. — Джем посмотрела на часы. — У меня назначена встреча, но я пришлю медсестру, которая обработает раны и нанесет еще мазь. Ночью сможешь отправиться домой, а к утру уже будешь в полном порядке. — Она взяла поднос с едой и поставила его на специальный столик. — Хочешь, чтобы я вернула сюда Хокина?

Аврора затаила дыхание. Хокин ассоциировался у нее с самыми худшими днями жизни, но в то же время она, похоже, обязана ему жизнью. К тому же той ночью она его ранила, хотя он, согласно словам Дрейгера, пытался ее спасти.

— Да, пожалуйста, — наконец ответила она Джем. — У меня к нему много вопросов.

— Уверена, так и есть. — Джем потянулась к дверной ручке. — Я не хорошо его знаю, но его сестра — моя семья, поэтому, думаю, ты можешь ему доверять.

— Спасибо, доктор.

Джем кивнула и вышла. Прежде чем дверь тихо закрылась, появился Хокин, вошел в палату, и воздух рванул в легкие Авроры. Но в этот раз ее физический отклик не был результатом травмы или страха. В этот раз это было чисто женская природа. И может быть чуточку трепета, что высокий, невероятно красивый мужчина был ангелом. Настоящим ангелом. Боги, у нее так много вопросов.

— Привет, — произнес он и сверкнул улыбкой, от которой в иной ситуации, Аврора сбросила бы трусики. И даже клыки, мелькнувшие между полными губами, её не остановили бы. Хотя, наверное, натолкнули на желание спросить, откуда у ангела клыки. — Как ты себя чувствуешь?

— Мне не больно, если ты об этом. — Аврора открыла небольшую бутылку апельсинового сока и сделала глоток. — Доктор сказала, что ты ангел. Она пошутила? — Потому что ангелы не носят, обтягивающие задницу, джинсы и голубую рубашку навыпуск, верно? Они носят тоги и сандалии или что-то в этом роде.

— Она не шутила.

О, ух-ты. Аврора медленно вдохнула, желая оттянуть время и собраться с мыслями. Зачем ангел был в ту ночь на парковке, и почему он ее спас? Если только…

— Ты мой ангел-хранитель?

Хокин подошел ближе, его ботинки не издавали звука на блестящем черном полу.

— Длинная история, но нет. — Он опустил голову, и длинная челка закрыла его глаза. — Прости, что не смог спасти тебя от него. — Ему не нужно было уточнять от кого именно. — Я провалился.

— Смеешься? Я метнула в тебя серебряное пламя, думала, что ты ублюдок, который хочет меня похитить. — Звук того, как его тело ударилось в уличный фонарь, снова всплыл в памяти, будто это произошло несколько секунд назад. — Позже, когда он сказал, что ты был добрым самаритянином, я испугалась, что убила тебя.

Он провел рукой по солнечному сплетению.

— Рана была серьёзной, но мы, ангелы, довольно живучие.

По-видимому, так и есть. Серебряное пламя вейдьм настолько смертоносно, что это оружие запрещено применять, кроме как для спасения собственной жизни. Аврора не слышала, что после подобного заряда кто-то выжил. Хотя, она и не слышала, чтобы его применяли против ангела.

— Как ты меня нашел? — Она нахмурилась. — Зачем ты меня искал?

Он провел рукой по волосам песочного цвета и странно, но Авроре захотелось узнать это ощущение. На ощупь они такие же шелковистые, как и выглядят? У ангелов идеальные, супер мягкие волосы? А что насчет их крыльев? Будет грубо задать о них вопрос?

— Еще одна длинная история. — Хокин вздохнул. — Мне хотелось бы найти тебя быстрее.

Да, Авроре тоже бы этого хотелось, но она не собиралась жаловаться на то, что этого не произошло. То, что он вообще спас ее жизнь было чудом.

— Пожалуйста, скажи, что он мертв. — Аврора никогда никому не желала смерти, но Дрейгер должен умереть медленной и мучительной смертью.

— Мне бы очень хотелось тебе это сказать, — произнес Хокин, его голос был наполнен яростью, — но я не позволю ему снова причинить тебе боль.

За дверью послышались шаги, напомнив Авроре насколько все странно сейчас было.

— Прости, но… Ты ангел. Ты доставил меня в полную демонов больницу? Разве ангелы и демоны не смертельные враги?

Черт, ведь она тоже его враг.

— Ну…

Аврора подняла руку, чтобы остановить Хокина.

— Собираешься сказать, что это еще одна долгая история?

Румянец на его щеках подтвердили ее догадку.

— Скажу, что все сложно.

— Уверена, так и есть. — Она подняла кусочек хлеба с сэндвича на подносе. Похоже, он был с сыром и ветчиной. Аврора любила ветчину. Но она была в больнице демонов… Может это была вовсе и не ветчина. Ой. У Авроры пропал аппетит, и она отставила поднос в сторону. — Что насчет ангельской позиции по отношению к вейдьмам?

— У нас нет проблем с ведьмами.

— Хочу прояснить, с вейдьмами. С «й».

Он округлил глаза.

— Серьезно? Никогда ни одну не встречал. Думал, что вы миф. — Он пожал плечом, медленное плавное движение. Аврора готова была поспорить, что на эти широкие плечи слишком много взвалено, и у нее руки чесались снять его напряжение. — Конечно, я всегда думал, что и эльфы тоже миф, но в прошлом году падший ангел, который работает на моего отца, женился на одной.

Эльфы? И кто, черт возьми, его отец? Аврора уже собиралась спросить Хокина кто его отец и почему на него работает падший ангел, но дверь открылась и в палату вошла хорошенькая чернокожая медсестра. Она походила на человека, вот только Аврора почему-то в этом сомневалась.

— Привет, Аврора, — поздоровалась она. — Меня зовут Шания, и я о тебе позабочусь.

Хокин встал и выпрямился во весь рост, который, по меркам Авроры, составлял где-то шесть с половиной футов.

— Я оставлю вас.

Аврора инстинктивно захотела попросить его остаться. Она о нем ничего не знала, но он оказался на парковке возле магазина, спас ее и сидел рядом, пока она не пришла в себя. Сейчас он единственный оплот её безопасности. Аврора даже не могла позвонить брату, потому что он был в какой-то дыре на Среднем Востоке, а родители всего две недели, как в годичном кругосветном круизе. И она не собиралась никого отрывать от дел.

— Ты вернешься? — спросила Аврора, надеясь, что мольба в голосе слышится только ей, но не Хокину. — Я тебя снова увижу?

От его улыбки у нее участился пульс, и даже Шания вздохнула.

— Точно увидишь.

Он исчез быстрее, чем дверь смогла плотно закрыться, оставив Аврору с еще большим количеством вопросов, а не ответов. А ещё оставил то, чего она с нетерпением ждала, а такого не случалось уже долгое-долгое время.

Глава 6

Азагот не мог припомнить, когда в последний раз нервничал по какому-то поводу. В конце концов, он правил собственным миром и был одним из самых могущественных существ. Но нервничал от мысли о встречи с Идесс и её сыном — его внуком — последние несколько месяцев. И началось это тогда, когда он узнал подробности её прошлого. Азагот даже смотреть на Идесс не мог без мысли о том, как она выросла и, как отчаянно защищала сына от уродства жизни. Потому что именно так и должны делать родители.

«Тебе-то это откуда знать?»

Да, долгое время он не знал, как Идесс, да и вообще, любой из его детей, рос. Их матери отдали их человеческим родителям, и Азагот не видел своих детей, пока те не становились взрослыми, кого-то увидел лишь несколько столетий спустя, а кого-то не видел никогда. Несколько детей делились с Азаготом опытом своей жизни среди людей, и их истории были ужасны. Но Азагот не испытывал жалости. Или печали. Даже чувства вины. До появления в его жизни Лиллианы он был холодным и непрошибаемым, как камень. Его отпрыски закалённые, они выжили. Их прошлое сделало их жестче, превратило в воинов, которыми они и должны быть. Нет, ему дела не было до их страданий.

А затем появилась Лиллиана и разбила слой льда, покрывающий сердце Азагота.

Это оказалось невероятным и живительным, но сейчас, когда Азагот открыл свое царство для всех Мемитимов, появлялось все больше и больше его детей, которые рассказывали ему о своих «человеческих» жизнях. За некоторыми исключениями, хотя, по правде говоря, оно было лишь одно, их истории были полны такого дерьма, которое людям и в кошмарах не приснится.

В частности, история Идесс была об ужасе, рабстве и жестоком обращении, и Азаготу хотелось вернуться назад во времени и уничтожить каждого ублюдка, причинившего боль его малышке.

Лиллиана могла бы этому поспособствовать. Будучи ангелом, способным перемещаться во времени, она могла бы помочь ему совершить кровавую месть за каждого ребёнка. Но это навело бы беспорядок во временных отрезках, и вынесло бы Азаготу смертный приговор от Бога.

Единственное утешение заключалось в том, что горстка мудаков, которая портила жизни его детям, сейчас оказалась заключенной в Чистилище, где Азагот мог вечность портить их бесполезные души.

С дрожащими руками он присоединился к Идесс и Лиллиане за столом для пикника в беседке, которую Лиллиана установила у ручья за дворцом. Маленький Мейс широко улыбнулся, сидя неподалеку и играя в кубики. Похоже, он собирал собаку. Если точнее, адскую гончую.

— Отец, — окликнула его Идесс, поднявшись на ноги, чтобы поприветствовать. Из всех его отпрысков только Идесс проявляла физическую близость, вот и сейчас она обняла его и, поцеловав в щеку, отступила. Азагота затрясло сильнее. Что, черт подери, с ним было не так?

— Садись. — Лиллиана похлопала по скамейке рядом с собой, длинные каштановые волосы обрамляли нестареющее лицо. — Мы пьем вино и обсуждаем идеи Идесс привести в Шеул-Гра еще больше Мемитимов. — Лиллиана потянулась к бутылке вина и игриво подмигнула Азаготу. - Идесс считает, что многие не приходят сюда, потому что ты пугающий.

Тон Лиллианы был поддразнивающим, улыбка — яркой, но говорила она правду — его дети его же и боялись, и это стало внезапным ударом, который разорвал сердце, как взрыв метеорита. Азагота никогда не волновало его прошлое. Черт, он гордился тем, что отпрыски его боялись. Страх… уважение… Это же одно и то же, верно?

— Идесс, я пугающий? — спросил он, пытаясь звучать… не пугающе.

Идесс протянула винный бокал Лиллиане.

— Эм, да. Абсолютно.

По-прежнему стоя, Азагот глянул на Мейса, который теперь тянул в рот кубик.

— И, тем не менее, ты приводишь повидаться со мной своего ребенка.

— Всего лишь пару лет назад я бы так не стала делать, — заметила она. — Но все меняется.

Идесс одарила Лиллиану тайной улыбкой, которая оказалась не такой уж и тайной, как она, вероятно, рассчитывала.

— И мне хочется думать, что я сыграла в этом свою роль, — вмешалась в разговор Лиллиана, как будто она не знала, что являлась единственной причиной, по которой Азагот все еще не был монстром. Благодаря Лиллиане он начал чувствовать.

— Ага, теперь я настоящий парень.

Она рассмеялась, ее янтарные глаза искрились, пока она заканчивала наливать вино.

— Погляди-ка на себя, отсылки к Пиноккио. Фильмы, которые я заставляла тебя смотреть, нестали пустой тратой времени.

— Ну, что ж, Пиноккио превратился обратно в марионетку.

Идесс покачала головой.

— Ты думаешь о том, что произошло с ним в одном из мультфильмов про Шрека.

А, верно. Ему нравились фильмы про Шрека. Обычно огры не были такими забавными.

Мейс протянул руки и Идесс его подхватила.

— Хочешь подержать своего внука?

Азагот уставился на извивающегося малыша, его сердцебиение ускорилось, а во рту пересохло. Даже ладони начали потеть. Ребенок — самое невинное существо, появившееся в его владениях, а Азагот был самим злом. Его руки… Его руки творили то, что ребенку никогда не понять, и никогда не находились в такой близости от такой чистоты.

— Я не могу. — Азагот сделал несколько шагов назад, надеясь, что его паника не так явна. — Я его уроню.

Лиллиана встала, от беспокойства её прекрасные глаза потемнели.

— Милый, что с тобой?

— Ничего, — ответил он, не прекращая пятиться. — У меня просто есть дела. Обязанности. Мне нужно идти. — Азагота не заботило, что он выглядел, как идиот. Ему нужно убраться отсюда. — Идесс, я… Еще увидимся.

Он не стал дожидаться ответа и переместился в свой кабинет. Сердце грохотало, дыхание обжигало горло. Что, черт возьми, с ним происходит?

Дрожащими руками он налил себе двойную порцию текилы из бара у дальней стены, осушил и налил еще. Когда Азагот поднес вторую рюмку к губам, заметил мерцающий огонек на коммуникационной панели. Он проверил сообщение от Джим Боба — одного из своих небесных шпионов — и удалил его. Его не интересовали низшие сплетни о таинственном авторе новой серии комиксов, выдававшей много секретов Ада и Рая. Нет, Азагот плевать на все это хотел. Все, что его сейчас заботило, это как взять эмоции под контроль и привести свою жизнь в порядок. Он не знал, как справиться со своими живыми эмоциями, но знал, что поделать со всем остальным. К сожалению, это означало, что ему придется обратиться в Совет Мемитимов, но по какой-то причине те, кто попал в Совет, его ненавидели.

Тысячи лет он избегал этой сферы, позволяя Совету управлять Мемитимами в той недальновидной, глупой манере, на какую был способен. Но этим дням настал конец. Азагот не участвовал в качестве родителя, и как результат, его дети страдали.

Послышался стук в дверь и в кабинет вошел помощник Азагота — Зубал.

— Мой господин, Мариелла здесь.

— Как чертовски вовремя, — прорычал он. — Пусть зайдет.

В кабинет вошла высокая элегантная брюнетка, фиолетовое бархатное платье колыхалось вокруг ног, обутых в туфли, украшенных драгоценными камнями, на высоких каблуках. Ее светло-коричневые крылья были широко расправлены, как будто она ожидала схватку. Не то, чтобы схватки в Шеул-Гра были беспрецедентными.

Азагот презирал ангелов. Во всяком случае, большинство. Но худшими из худших были те, кто совали свой небесный нос в его владения. О, они выказывали уважение его власти и статусу, ну а внутренне считали его подлецом. В частности Мариелла считала его самым низшим существом, и вот уже три столетия была его личной связью с Небесами.

Азагот её ненавидел.

Он смотрел на неё, пока она, читала лекцию касаемо его обязанностей по отношению к Мемитимам. Вот только дело в том, что Мирелла никогда не была Мемитимом, не была в Совете и даже никогда в посольстве не работала. Она могла читать нотации по любой теме, но Мемитимов касаться не имела права.

— И в заключении, — закончила она, — тебе не повезло.

Азагот в миллионный раз подумал о том, чтобы бросить её в туннель за стенной панелью и дать миллионам демонских душ поиграть с ней. Пять минут в Чистилище стерли бы это самодовольство с её лица. Но это не принесло бы Азаготу желаемое.

«Будь цивилизованным».

— Я не прошу заканчивать программу с Мемитимами, — процедил он. — Нужны изменения.

— Нет.

— Проклятье. Дай мне поговорить с кем-нибудь из чертового Совета.

— Азагот, тысячи лет назад ты со всем согласился. Ты кровью подписал контракт. И сейчас, когда Мемитимов стало меньше, нужно еще строже соблюдать все правила.

— О, да к черту все это, — рявкнул Азагот. — Дело не в недостатке Мемитимов.

— Ты перестал их порождать, так ведь?

Глупый вопрос, потому что она знала ответ.

— Ты же знаешь, что это так, с тех пор, как я пару лет назад взял в жены Лиллиану. Но вряд ли прошло достаточно времени, чтобы пострадало количество Мемитимов.

Она покачала головой.

— Воспроизводство начало снижаться столетия назад, — заметила она, и это прозвучало так, будто Азагот собирал своих детей на конвейере. — Мы за год получили семьдесят два Мемитима. В то время как популяция людей растет и нуждается в большем количестве защитников, ты мало их предоставляешь. Начал отказываться от присылаемых к тебе женщин. Раньше ты был таким… плодовитым.

Раньше он верил в то, чем занимался, был молодым, глупым и озабоченным. О, и злым. Очень злым. А потом, во времена промышленной революции, Азагот начал становиться угрюмее и сердитее. Стал мятежником. И получал громадное удовольствие, отказываясь от ангелов, которых посылали в его постель.

В конце концов, он всегда оставлял дело Мемитимов Совету. До недавнего времени. До того… как женился на Лиллиане. Он заполнил владения своими детьми и начал их узнавать. А ещё он потерял тех, кто погиб, защищая своих праймори. И только в этом году погибло еще трое детей, отдавших свои жизни в ужасных человеческих условиях.

О, да, пришло время внести кое-какие поправки в это дерьмо, и Азагот перестал стоять в стороне.

— Послушай сюда, — прорычал он, прижимая её к двери, через которую собирался вытолкнуть из своего кабинета. — По некоторым темам есть место для переговоров. У меня есть требования. По ним переговоров не будет.

— Например, забирать твоих отпрысков из человеческого мира и приводить сюда? Или вытащить твою дочь Сюзанну из программы Мемитимов?

— Да и да. Мои дети должны расти здесь. А Сюзанна, несмотря на то, что приставлена к праймори, не создана для такой жизни.

— Это решать Совету Мемитимов. Не тебе.

От убийственного желания ощутить кровь ангела запульсировали клыки.

— Она моя дочь!

— Она — небесный инструмент, созданный тобой для определенной цели. — Рот Миреллы скривился в отвращении, как будто она представила себя в кровати с Азаготом. — Ты отказался от всех прав на отцовство в тот момент, когда твое семя попало внутрь ее матери. Тебе повезло, что мы позволили открыть Шеул-Гра для твоих взрослых отпрысков. Ты не контролируешь несовершеннолетних.

Холодный, клокочущий гнев застыл в жилах. Азагот не любил, когда ему отказывали.

— Пришлите ко мне члена Совета, — прорычал он. — С тобой разговор закончен.

Мирелла бесстрашно вздёрнула подбородок, вот только нижняя губа у неё дрожала. Отлично. Она задрожит вся, если Азагот не получит то, что хочет.

— Члены Совета не уполномочены вести с тобой переговоры.

— Пришлите сюда кого-нибудь из Совета! — прорычал он, терпение подходило к концу. — Сегодня же.

— Я посмотрю, что можно сделать.

Удовлетворенный таким ответом — пока — Азагот отпустил ангела. Но если в ближайшее время Азагот не увидит здесь члена Совета Мемитимов, Небеса ощутят на себе своего рода ад.


* * *

Лиллиана осушила бокал вина, как будто на его дне находилась инструкция с объяснением поведения ее супруга. Той не оказалось.

— Это было странно? — спросила Идесс, наполняя свой бокал. — Потому что мне все показалось таковым.

Лиллиана вздохнула.

— Это было странно. Прости, Идесс. В последнее время он в дурном настроении.

— Что-то случилось?

— Не знаю. — Лиллиана улыбнулась, наблюдая за тем, как Мейс ловит бабочку. — Он со мной об этом не разговаривает.

Несколько раз она пыталась вывести его на разговор, откуда такая угрюмость, но Азагот либо менял тему, либо отвлекал ее… обычно сексом.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Идесс. — Я с ним не так близка, но могу попробовать поговорить.

— Мне кажется, ты с ним ближе, чем кто-либо из остальных детей, — заметила Лиллиана. — Но знаешь, может отчасти проблема и в этом. Он слишком много времени проводит со всеми своими сыновьями и дочерями. Я даже слышала, что он расспрашивает их о прошлой жизни. Может, он пытается стать с ними ближе.

Идесс улыбнулась.

— С тех пор, как ты появилась в его жизни, он сильно изменился.

— Раньше это так не ощущалось. — Нет, сейчас она чувствовала, как будто он от неё отдалялся. — И я не понимаю. Здесь всё идет так хорошо. Я думала, он счастлив.

— Уверена, он счастлив. — Идесс накрыла руку Лиллианы своей. — В любом случае, что бы с ним сейчас не происходило, дело не в тебе.

— Надеюсь, ты права. — Но внутренне Лиллиана не была уверена. Она не понимала, почему Азагот её избегает. Мимо прошла группа Мемитимов, неся украшения для вечеринки.

Двое мужчин и одна из женщин неловко помахали или улыбнулись Лиллиане, но двое других — мужчина и женщина — проигнорировали, помахав Идесс. Лиллиана подружилась с большинством детей Азагота, но оставались и те, кто презирал её или Азагота, или их обоих, и она не видела в этом разницы.

— Планируешь остаться на торжества?

Идесс нахмурилась.

— Торжества?

— Празднование Дня ангелов.

— Ах, точно. — Идесс закатила глаза. — День, когда ангелы поздравляют себя с тем, что они потрясающие, могущественные и лучше, чем любое другое существо.

— Вот именно.

Лиллиана улыбнулась Идесс. Она восхищалась ею и хотела бы проводить с ней больше времени. К несчастью, Идесс была занята своей семьей и работой в Центральной больнице преисподней, где сопровождала человеческие души в небесный свет, а Лиллиану направили в Шеул-Гра.

— Мне бы хотелось остаться, но через час нужно быть на предрожденчике. Реган — жена Танатоса — беременна вторым.

Танатос — один из легендарной четверки всадников апокалипсиса — однажды приезжал к Азаготу, но это было ещё до появления здесь Лиллианы, так что она не видела ни этого парня, ни его супругу — бывшую охотницу на демонов.

— Передавай им привет, — сказала Лиллиана, пытаясь скрыть задумчивость в голосе.

Она никогда не ожидала, что жизнь с Азаготом будет похожа на что-то традиционное, но услышав о том, как кто-то, пусть даже библейская легенда, живет нормальной жизнью, немного завидовала. Когда придёт время, устроит ли ей кто-нибудь предрожденчик? Будет ли Азагот рад, учитывая, что этот ребенок станет всего лишь одним из тысяч?

— Эй, — тихо окликнула ее Идесс. — Ты в порядке?

— Я в порядке, — ответила Лиллиана, и это было так. Правда. Наверное, она немного устала, и если быть честной с собой, она бы сказала, что чувствовала себя немного одинокой. Что бы ни происходило с Азаготом, он отдаляется, и не только эмоционально, но и физически. Ну, за исключением тех моментов, когда дело касалось секса, который, как сейчас осознала Лиллиана, мог оказаться ключом к разговору. Просто нужно пойти другим путем.

Дрожащей рукой она наполнила бокал.

Азагот получит урок воздержания, а он очень не любил, когда ему говорят «нет».

Глава 7

Когда Хокин прибыл, Шеул-Гра и вся его греческая слава были погружены в активность. Ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, почему между деревьями и зданиями были натянуты разноцветные фонарики, повсюду стояли десятки столов, заставленных едой и напитками, а по магическим каналам разливалась музыка, заполняя всё пространство. Праздник Дня ангелов, который, как считал Хокин, был организован, чтобы привычно чопорные ангелы могли немного раскрепоститься. Ходили слухи, что в этот день ангелы делали, что хотели и избегали последствий. Хокин не собирался пользоваться этой возможностью.

— Эй, приятель, — на плечо Хокина легла рука Сайфера, длинные светлые волосы которого были перевязаны кожаным шнурком. Парень осушил кружку медовухи. Не-падший любил эти мерзкие древние напитки. — Где пропадал?

С другой стороны появился Джорни.

— Чувак, тебя не было несколько дней.

— Несколько дней, чувак, — согласился Мэддокс, вставший рядом с Джорни. Хок знал Мэддокса больше сотни лет, и хотя брат был старше на двадцать лет, он всё ещё вёл себя как подросток в период полового созревания.

— Парни, а с каких это пор вы записались ко мне в няньки?

Сайфер прихватил со стола ещё одну кружку медовухи.

— Ты пропустил ночную игру.

— И ночное кино, — вмешался Джорни. — Мы смотрели «Джон Уик».

— Вторую часть, — добавил Мэд. — Потрясающий фильм. Если бы этот персонаж был реален, он точно был бы праймори.

— Готов поспорить, что Киану Ривз праймори, — встрял Сайфер. — У него большое общественное влияние.

— Я слышал, он вампир. Или демон. — Мэддокс указал на соседнюю беседку. — Кстати говоря, о демонах. Ты только что разминулся с Идесс. Ну, как только что, полагаю, пару часов как.

Сайфер облокотился плечом о мраморную колонну и упёрся каблуком ботинка в вырезанную в основании морду демона.

— Кто такая Идесс?

— Из всех детей отца, она его любимица, — ответил Хокин. Он махнул своему полубрату Эмерико, который шёл к ним.

Джорни усмехнулся.

— Ты меня дурачишь.

— О чём ты?

— Она пришла к нему со своим демонским ребёнком, но он и парой слов с ней не перекинулся. Полностью проигнорировал демонёнка, а потом просто ушёл. Оставил Идесс с Лиллианой. Наш отец порой может быть тем ещё придурком.

— Порой? — присоединился к разговору Эмерико, торчащие ёжиком, чёрные волосы которого делали из него героя мультфильма. — Да он по жизни придурок. Я спросил у него, почему мы не можем входить в Чистилище и он ответил, что нам не доверяет. Как будто мы какие-то дети. Ублюдок.

— Тс-с. — Мэд дико огляделся по сторонам и понизил голос. — Он тебя услышит.

— Да мне плевать, — ответил Джорни, нахохлившись, как петух. — Я это ему в лицо сказал.

— Ему в лицо? — Хокин произнёс это с большой долей скепсиса в голосе.

— Ладно, я сказал это на досках сообщений Мемитимов, — пробормотал Джорни, и вот это уже больше походило на правду.

Мэддокс икнул.

— Ну, ты и хулиган.

Сайфер покачал головой. 

— Хулиганство подразумевает силовой дисбаланс, реальный или предполагаемый, и в пользу хулигана. У Азагота все силы. У Джорни их нет. К тому же, Азаготу неизвестно, что Джорни говорит на досках. Следовательно, никакого хулиганства. — Он ударил Джорни по руке. — Мне кажется, ты хотел сказать, что он тролль. Тролль-идиот, а не хулиган.

— Ладно, парни, можем мы минутку поговорить серьёзно?

Джорни моментально растерял самодовольство и дерзкую улыбку. Этот парень переключался на нормальный режим быстрее всех, кого Хокин встречал.

— Что случилось?

— Ты за свою жизнь присматривал за двумя серийными убийцами…

— За тремя. — Джорни показал это пальцами. — А ещё присматривал за насильниками, садистами, массовыми убийцами и даже за императором, который частенько приказывал уничтожать целые деревни с людьми.

Да, в назначения Хокина тоже попадались всякие монстры, но по какой-то причине серийные убийцы, такие как Дрейгер, казались необычайно чудовищными. По его мнению, время, которое те тратили на планирование и воплощение своих злодеяний, ставило их во главе остальных.

— Как ты с этим справляешься? — спросил Сайфер. — Знаю, что не позволено вмешиваться в жизнь праймори, но, чёрт возьми, как? Как ты можешь позволить своему праймори замучить кого-то до смерти?

— Эти люди умирают ради чего-то более хорошего, — ответил Джорни, цитируя официальный слоган, как хороший маленький солдат. — Для этого они и рождены. Они служат определённой цели. Это помогает осознавать, что все их страдания временны. Капля в ведре времени. Они отправятся в лучшее место.

Мэддокс сунул руки в карманы джинсов.

— А ещё это помогает избегать такого мудилу праймори. Не проверять его, пока не сработает геральди. — Он пожал плечами. — Понимаете, неведение — блаженство.

— Проповедуй это, брат.

Эмерико и Мэддокс стукнулись кулаками.

Слишком поздно уже игнорировать Дрейгера. Кроме того, Хокин хотел знать о его деяниях. Чем больше он знает об их жизнях и личностях, тем проще понять, почему им нужна ангельская защита и откуда может возникнуть опасность. Хок никогда не понимал, почему, такие как Мэддокс и Рико столь небрежно относились к своим обязанностям. Хокин всегда был полностью погружен во всю работу Мемитима.

— Я не могу этого сделать, — признался он. — Особенно теперь, когда накосячил.

Сайфер оттолкнулся от колонны, очень увлечённый словами Хокина. 

— О, ты должен рассказать. Всегда хорошо иметь на тебя какой-то компромат.

Сайфер ни чуточку не изменился с того дня, почти два года назад, когда Хокин притащил его сюда против воли за то, что он трахался с одним из праймори Хокина. Сайф всё так же жульничал, но у него имелись моральные устои, и, несмотря на такое неудачное начало, парни стали хорошими друзьями, и Хокин доверял ему свои секреты. Джорни и Мэддокс были менее надёжными, но они были любимыми братьями и Хок надеялся, что они его не предадут. Быть может. Эмерико? Его воспитывали профессиональные мошенники, и хотя в целом он был надёжным, всегда искал углы ситуации, которые сработают в его пользу.

Да, и какого черта. Хокину нужен совет, а эти четыре идиота — лучшие кандидаты на то, чтобы его дать.

— Я вмешался в похищение моим праймори жертвы, — выпалил он.

Джорни протяжно присвистнул.

— Чувак.

— Чувак, — вторил ему Мэддокс.

Рико прикрыл ладонью лицо.

— Знаю, я не придерживаюсь всех сумасшедших правил касательно праймори, — начал Сайфер, — но даже я знаю, что вмешательство в жизнь праймори дико плохо. Самое не прощаемое из не прощаемого.

— Все хуже, — продолжил Хокин, — но не так сильно.

— Так что случилось? — спросил Джорни, его тёмные глаза широко распахнулись от болезненного любопытства. Ладно, кому не по нраву хорошее крушение поезда?

— Накосячил я, вот что случилось. — Хок взял со стола бокал вина и наполовину его осушил. Обычно он мало пил, но сейчас алкоголь был так кстати. Хорошо, что вино было одобрено Советом Мемитимов, потом что сейчас Хок испытывал желание выпить бочку. — Я подловил его, когда он пытался схватить женщину. Она ошибочно приняла меня за его сообщника, и метнула в меня залп силы или ещё какого-то дерьма, прежде чем мне удалось ей помочь.

— Вот дерьмо, — заметил Мэддокс. — Так ты получил порцию ударной волны, что предназначалась праймори?

— Не знаю. Вот о чём я и волновался. — Хокин оглядел каждого из своих приятелей, гадая, кого следующая новость потрясёт больше всего. — Поэтому я её спас.

— Дерьмище, — выпалил Мэддокс, расплёскивая вино на ботинки Хока.

Джорни застонал и потёр рукой лицо.

— Ты в полной заднице. Точно говорю, в полнейшей.

Рико просто от удивления открыл рот. И если он в ближайшее время не моргнёт, то у него высохнут глаза.

Сайфер стоял молча, его взгляд анализировал слова Хокина, выражение лица, позу… Парень был мастером в чтении людей. Сомнений нет, он точно знал, в каком дерьме оказался Хокин.

— И что ты собираешься делать?

— Не знаю.

— Верни её праймори, — предложил Рико, как будто «Дом ужасов» Дрейгера внезапно получил одобрение.

— Ты идиот, — сказал Сайфер. — Даже если Хок её вернёт, нет никакой гарантии, что нарушенная цепь событий восстановится. Как сказал Мэддокс, а что если она должна была убить праймори? То никто бы её уже не похитил. Он без причины не может вернуть её убийце. — Он посмотрел на Хокина. — Чувак, ты в дерьме.

— Спасибо, — пробормотал Хокин. — Это было очень полезное замечание.

— Ты первый об этом сказал. — Сайфер пожал плечами. — Так и каков твой план?

— У меня его нет. Поэтому я с вами, парни, говорю об этом. Но, как оказалось, вы идиоты.

— Что ж, — начал Джорни, — ты можешь связаться с Советом Мемитимов и спросить их о судьбе своего праймори?

— Я пытался. Разговаривал кое с кем из посланников. И это никуда не привело.

— Твой праймори человек? — спросил Рико.

Это был вопрос дня.

— Не уверен. Файлы и дневник, которые Аттикус держал о нём до Вознесения, говорили, что Дрейгер человек, но он каким-то образом может отследить своих жертв, как только прольёт их кровь. Аттикус писал, что жертва сбежала, но в полицию не обратилась, потому что была оборотнем и боялась, что её поймают. — Многие копы были тайными членами Эгиды, так что паранойя жертвы вполне объяснима. — Вместо этого, она воспользовалась Хэрроугейтом из Портленда в Сидней, а этот ублюдок через несколько дней её поймал. — Аттикус провёл каждую свободную минуту, наблюдая за Дрейгером и записывая каждый его шаг. По какой-то причине он был одержим этим ублюдком. Быть может, он даже им восхищался. Дневник, который он вёл, был очень подробным и довольно хвалебным:

«Он был зациклен. Не мог спать и есть. Его единственным желанием было найти Лекси. Он ушёл с работы. Тратил время на зависание в компьютере и работой с гигантской картой мира. Он её искал».

Следующая запись: «Джейсон Дрейгер — увлекающаяся личность. Всё, что я прочитал об этом мужчине, ведёт к вере, что он человек, и всё же он может ощущать сверхъестественные способности у женщин, но не у мужчин. И насколько я понял, он может отследить их, как только попробует вкус их крови. Уверен, он практиковался много раз до побега Лекси и вынужден был её преследовать. Думаю, он её найдёт».

Несколько записей и два дня спустя: «Он её нашёл».

Фотографии мёртвой Лекси теперь занимали пять страниц в альбоме серийного убийцы Дрейгера.

— Так тебе не осталось выбора, — тихо произнёс Сайфер. — Дать ей самой справиться, наблюдать поймает ли он её и оставить течение судьбы исправить само себя или защитить её от попадания в его руки на случай, если она не должна стать его жертвой.

— Именно. И если он сможет её отследить, я должен убедиться, что она в том месте, где он не может её почувствовать или откуда не сможет забрать, даже если найдёт. — Хокин предположил, что мог бы привести её сюда, пока не сможет понять, что делать дальше. И ему стоит быть очень осторожным, потому что никто, кроме этих четырёх придурков не должен знать о случившемся. Даже Сюзанна. Хокин доверял ей, но был её наставником и не может держать на высоте моральные устои, если она будет знать, как глубоко он себя закопал. Он определённо не мог ожидать, чтобы она следовала его словам, а не поступкам.

Ведь он был в дерьме.

— Хреново оказаться на твоём месте, — сказал Сайфер, принюхиваясь к воздуху, пытаясь уловить аромат того, что было на гриле.

— Говорит парень, которому обрезали крылья и пинком под зад вышвырнули с Небес.

Мэддокс вытащил из кармана монетку Шеулин и бросил её в фонтан неподалёку, в котором тысячи лет, до того, как Лиллиана приручила внутреннего демона Азагота, била кровь. Через пару секунд вынырнул саблезуб, живущий в фонтане, и выплюнул монетку.

— Моё наказание абсолютно несправедливо, — пробормотал Сайфер, поймав монетку в воздухе.

Хокин уставился с недоверием на друга.

— Ты соблазнил мою праймори, что повлияло на её статус и оставило большую чёрную метку в моих записях.

— Когда я её соблазнял, то понятия не имел, что она праймори.

— Чушь. Я тебе говорил.

— Уверен, что так и было. — Сайфер уставился на женщину не-падшую, стоявшую около недавно построенной сцены, которая вскоре превратится в поле битвы командных соревнований, а после соревнований по реслингу, и никаких боев разумов. — Но уже после того, как я решил, что хочу её.

— Придурок, это не имеет значения. Она была человеком. Ангелам непростительно спать с людьми.

— Неправда. Она была отчасти ангелом. — Если пожар во взгляде являлся хоть каким-нибудь индикатором, то Сайфер, похоже, мысленно уже наполовину раздел не-падшую.

— Ага, десять поколений назад.

— Ну, вот видишь? Отчасти ангел.

— Этот аргумент сработал во время вынесения твоего приговора?

— Нет, — согласился он, наконец, обратив внимание на Хокина. — Но архангелы — засранцы.

Это заявление Хокин оспаривать не собирался.

— Послушайте, мне нужна помощь. Я открыт для предложений.

— Приведи её на какое-то время сюда. Она будет в безопасности. А потом мы попытаемся найти выход, как вытащить её из сложившейся ситуации. — Сайфер мог быть безалаберным, но когда дело дрянь, на его помощь всегда можно было рассчитывать.

— Ладно… — Хок замолк, когда земля под ногами затряслась, а от напряжения в воздухе у него волосы дыбом встали. — Ого.

— Что это?

— Азагот. — Все бросили свои дела, когда по территории ударной волной пронеслась ярость. Стекла бились, столбики падали и, чёрт возьми, похоже, всё было плохо. Хокин, Сайфер, Джорни и Мэддокс побежали к эпицентру землетрясения — порталу, что вёл из и в Шеул-Гра. Хокин оглянулся на Рико, который уставился на геральди на своей руке. Он исчез, по-видимому, отправился на помощь своему праймори.

Хокин ускорился, расталкивая группу, и остановился при виде Азагота, глаза которого горели, как раскалённая лава, а кожу испещряли черные, пульсирующие вены. Рукой с когтями он за горло держал ангела с алыми крыльями.

— Не играй со мной, Ульнара, — прорычал он. — Я. Хочу. Своих. Детей!

Ульнара? Хокин шумно втянул воздух. Ульнарой звали его мать. Женщина, пытающаяся вырваться из хватки Азагота, женщина с каштановыми волосами и глазами Сюзанны и носом Хокина была его матерью. Она рассмеялась, хрипло, надрывно, что неудивительно, потому что Азагот сжал её шею смертельной хваткой.

— Как будто тебе есть дело до твоих детей. Эти? — Она окинула рукой присутствующих. — Всё здесь либо шоу, либо то, что принесёт в итоге пользу только тебе. Неужели кто-то из них действительно верит, что ты их любишь? Ты вообще способен любить, ужасный червяк?

— Да я уж способен на любовь больше тебя, — прокричал Азагот в ответ, впечатывая ангела в ближайший столб. В разные стороны полетели перья, когда крылья ангела, зажатые между каменной колонной и телом, бесполезно трепыхались.

— Ты убедишь Совет дать мне то, что я хочу, и сделаешь это сейчас же.

— Или что?

Азагот взревел от ярости. Мокрые и ужасные шумы разорвали воздух, когда его тело превратилось во что-то большое, с рогами, чешуёй и чёрными, кожаными крыльями, на кончиках которых были зубчатые крючки. Он откинул ангела от столба и щёлкнул мощными челюстями в паре миллиметров от её лица.

— Отец, нет! — Хокин никогда не встречал свою мать и не думал, что это когда-нибудь произойдёт. Но это была она. Хок был в этом уверен. И он должен остановить Азагота, пока он её не убил. Он разогнался и врезался в демонскую ипостась Азагота, сбивая того в сторону. Азагот отпустил Ульнару и движением, таким плавным и мгновенным, которого не было шанса избежать, схватил Хока за горло и сильно ударил об землю. Воздух с шумом покинул лёгкие от сильного удара и гигантской лапы с когтями на груди. Азагот смотрел на него сверху вниз, изо рта, полного зубов, которым позавидовал бы дракон, капала слюна. Демон зарычал.

— Лучше меня сегодня не злить. — Он развернулся и ткнул одним длинным пальцем в Ульнару. — Можешь поблагодарить нашего сына за то, что спас тебя от криков, которые я сейчас бы из тебя выбил. — Он взмахнул крыльями и взмыл в воздух, зависнув на высоте в тридцать футов. — Ульнара, у тебя одна неделя.

Она проковыляла к порталу, держа руку на рукояти меча на бедре. Чисто инстинктивно, потому что понимала, что никакой меч не сможет нанести Азаготу больше, чем царапину. Не в его царстве, и уж точно не пока он в своём демонском костюмчике.

— Не в этот раз, Азагот, — ответила она, её голос был властным и уверенным, но она ни на секунду не сводила нервного взгляда от демона в воздухе. — Мы закончили тебя ублажать.

— Не проверяй мою силу воли, ангел, — предупредил он, и от его голоса дрогнули самые глубокие ямы ада. — Иначе я объявлю войну.

Войну? Какого чёрта здесь происходит?

Азагот махнул рукой, закончив с ней. Буквально. Мать Азагота исчезла, даже не активировав портал, возвращаясь либо на Небеса, либо в какую-то яму, для развлечения Азагота. Например, в резервуар для сточных вод. Или на фабрику по производству хот-догов. Даже не взглянув на Хокина, Азагот взмахнул огромными крыльями и взмыл в небеса, исчезая в грозовых облаках, которых минуту назад не было.

— Что ж, — произнёс Сайфер, протягивая Хокину руку, — по крайней мере, ты не изменяешь себе, всегда спасаешь женщин от сумасшедших мужчин.

— Несмотря на то, что это глупо, — добавил Мэддокс.

Джорни покачал головой.

— Поверить не могу, что ты, чёрт возьми, это сделал.

Хок тоже не мог поверить.

— Ангел была моей матерью.

Сайфер вздёрнул светлую бровь, а Джорни и Мэддокс изумлённо и громко ахнули.

— Проклятье, — проговорил Джорни. — Я никогда не встречал мать Мемитима, не говоря уже о своей.

— Никто не встречал, — подтвердил Мэддокс.

— А вы бы хотели? — спросил Сайфер, и Джорни и Мэддокс покачали головой. В конце концов, что сказать женщине, которая вас бросила, и не ради вашего блага, а потому что вы — средство для достижения цели, пешка в игре, в которую вас втянули без вашего желания?

— Хокин! — позвала его, подошедшая, Лиллиана, которая перебирала кончик светлой косы, перекинутой через плечо. — Я видела, что произошло. Ты в порядке? — Когда он кивнул, она улыбнулась и опустила руки. — Хорошо. Следующий вопрос. Ты совсем дурак?

Он посмотрел на своих друзей, которые яростно кивали.

— Коллективное мнение гласит «да».

Хокин оглядел всех свидетелей случившего, призывая их вернуться к своим делам. 

— Что там Азагот говорил о войне? — спросил он Лиллиану. — Что закончено? О каких детях он говорил? — И что с этими детьми?

— Не знаю. — Она скрестила руки на груди, сминая голубую шёлковую блузку. — Я понятия не имею, что творится с Азаготом, но вам какое-то время нужно быть с ним тише воды, ниже травы. Я не видела, чтобы у него так менялось настроение с тех пор, как впервые попала в Шеул-Гра. Он любит вас — всех вас — но, думаю, что тех, кого превратил в живых статуй, тоже любил.

— Разве? — тихо спросил Джорни. — Неужели?

Лиллиана нахмурилась.

— Разве что? Любит ли статуи?

— Нет. Я о том, что он любит нас.

— Конечно же, — ответила Лиллиана, но Хокин поклясться мог, что слышал в её голосе нотку сомнения.

Мэддокс усмехнулся.

— Он ангел, в обличье демона, в обличье мудака. Ему плевать на всех, кроме себя.

В мгновение ока Лиллиана приблизилась к лицу Мэддокса, метая глазами гневные молнии, крылья, которые Хокин никогда раньше не видел, держались высоко, затапливая его брата в тени. Лиллиана была ниже Мэддокса дюймов на шесть, но каким-то образом сейчас просто возвышалась над ним.

— Как ты смеешь, неблагодарный негодяй, — рявкнула она, заставляя Мэда пятиться назад от силы гнева. И Хокин не подозревал, что она способна на такой гнев. Лиллиана всегда была такой спокойной и милой. - Ты не видишь того, что он для вас делает? Для всех вас? Вы совершенно слепы перед тем, что он для вас тут строит? Он не делал это для шоу, личной или политической выгоды, и не важно, что говорила Ульнара. Я видела его страдание и ощущала его боль, когда вашему брату Метикору удалось на некоторое время закрыть доступ Мемитимам в Шеул-Гра. Но твоему отцу пришлось оказать миллион милостей, чтобы отменить это решение — милостей, которые дорого ему обошлись. — Она ткнула пальцем в грудь Мэддокса. — Поэтому, если не можешь выказать ему хоть немного уважения, я лично покажу, где находится дверь.

Мэддокс в знак капитуляции поднял руки, стараясь не пролить вино.

— Да, мэм, — смиренно произнёс он. — Прошу прощения.

Долгое время Хокин не был уверен, что Лиллиана примет извинения, и когда он уже начал искать способы разрулить ситуацию, она, раздражённо хлопая крыльями, отошла от Мэддокса.

— Ладно, — хрипло произнесла она. — А сейчас я пойду его проверю. Парни, наслаждайтесь вечеринкой.

Хокин бы заверил её, что так и будет, но не собирался оставаться. Ему нужно прочитать все записи, что есть о прошлом Дрейгера, а затем решить, что делать с Авророй. Он уже собирался помахать своим приятелям, когда руку от запястья до плеча охватила боль. Зашипев, он посмотрел на ряд из семи геральди, что тянулись от начала ладони до запястья. Один, что был посередине, пульсировал и мигал красным.

Один из праймори попал в беду.

— Я тебя прикрою, — сказал Джорни. — Пошли.

— Я в деле, — встрял Сайфер. — Давай надерём задницу.

Мэддокс допил вино и бросил на землю бокал победным жестом.

— Надерём задницу!

Хокин бы оставил пьяную задницу Мэддокса здесь, но сейчас был просто счастлив, что у него есть друзья и семья. Так и на войну можно отправиться. Особенно сейчас.

Глава 8

Лиллиана сделала глубокий, успокаивающий вдох и потянулась к ручке двери кабинета Азагота. Но как только коснулась холодного металла, застыла в нерешительности. Она и раньше видела своего супруга в ярости и знала, что нужно дать ему личное пространство. Много пространства. Особенно, после того, как он потерял контроль над внутренним демоном и отпустил его поиграть.

Лиллиана посмотрела на часы. Прошёл час, как Азагот улетел. Она прежде никогда не видела, как он летает. Что это значило? Что с ним происходило? Внутренности сжимались, пока она пыталась успокоить себя последним ментальным разговором и открыла дверь.

Азагот вернулся к своему красивому облику и стоял так близко к камину, что пламя облизывало подол чёрного халата, который он, должно быть, накинул на себя после того, как вернулся из обличья зверя, уничтожившее его одежду.

— Привет, — тихо произнесла Лиллиана.

Большое тело Азагота вздрогнуло, но он к ней не повернулся. 

— Любимая.

Каждый раз, когда он её так называл, Лиллиана внутренне немного таяла. Изначально она пришла в Шеул-Гра, чтобы кое-что у Азагота украсть, и ему нравилось утверждать, что она украла его сердце. А он в свою очередь украл её, и даже когда наступали тяжёлые времена, Лиллиана по-прежнему считала себя самым удачливым ангелом.

Дверь за спиной закрылась с глухим щелчком.

— Ты в порядке?

— Да.

Проигнорировав очевидную ложь, Лиллиана подошла ближе.

— Я за тебя беспокоюсь. Ты был таким раздражённым и отстранённым.

— Ерунда. — Азагот повернулся к ней с натянутой улыбкой, которая, очевидно, должна была её успокоить. — Просто рабочие дела.

— Мне кажется, что произошло что-то большее. — Лиллиана положила руку на его. — Милый, пожалуйста. Поделись со мной.

Азагот издал низкое, соблазнительное рычание и притянул Лиллиану к себе.

— Как насчёт того, чтобы ты поделилась со мной…

Раньше, когда Азагот так к ней прикасался, Лиллиана всегда сдавалась. Но не в этот раз.

— Нет. — Она нежно оттолкнула его. — Ты не закроешься от меня снова. Я хочу знать, что с тобой сегодня стряслось. А ещё расскажи больше об ангеле, с которой ты сегодня дрался.

Лиллиана никогда не ревновала Азагота к прошлым любовницам, в основном, из-за того, что большинство из них рассматривали Азагота только как цель для зачатия ребёнка, свою обязанность и приносили себя в жертву. Но ещё она не ожидала, что кто-то из них когда-то вернётся в Шеул-Гра сейчас, когда Азагот женат.

Ульнара явно его ненавидела, да и сам Азагот точно не проявлял к ней тёплых чувств, но слышать предложение поблагодарить их сына за то, что он сохраняет ей жизнь, стало ударом под дых.

— Меня разозлило то, — прорычал Азагот, — что Совет Мемитимов отказывается открывать местоположение моих детей, по-прежнему живущих среди людей.

Лиллиана в замешательстве моргнула.

— Почему тебе их местоположение? Ты ведь этого никогда не знал?

— Нет, не знал. Но теперь хочу знать. — Взгляд его дымчато-изумрудных глаз встретился с её. — И хочу привести их сюда.

Ух ты. Ошеломлённая, Лиллиана втянула воздух. Это было… неожиданно. Возможно, давно запоздалое желание и, тем не менее, неожиданное. Особенно, учитывая слова о том, что он не готов пока заводить с Лиллианой детей. А теперь захотел разыскать детей от своих других женщин, чтобы заполнить ими свои владения?

— И как долго ты желаешь это воплотить в жизнь? Почему мне не рассказал? — Лиллиана пыталась не расстроиться из-за того, что он не обсудил эту тему с ней, но было очень сложно сдержать ниточку боли, что проскочила в голосе.

— Какое-то время, — ответил Азагот, и если он и ощущал, как оскорбил её скрытностью, не показал этого. — Я не рассказывал, потому что не хотел ничего обсуждать, пока не знал, что это возможно, и, кажется, это нереально.

— Зачем им тебе отказывать? Особенно после того, как наш брак изменил сам процесс создания Мемитимов?

— Вот именно! — прорычал Азагот. — Это чушь какая-то. Новый класс Мемитимов может быть рождён от любого небесного ангела. И в отличие от моего потомства, их не обязательно отдавать взрослеть среди людей. Они могут обучаться на Небесах, как обычные ангелы всех классов и рангов.

— И зачем сюда приходила Ульнара?

— Дело в том, что теперь она состоит в Совете.

Лиллиана нахмурилась.

— Разве членами Совета Мемитимов могут быть не Мемитимы?

— Вот тут ты права. Но это правило изменили, так как, раз Мемитимы могут быть рождены от небесных ангелов, небесные ангелы получили власть.

Лиллиане это вообще не нравилось. 

— И это значит, что ты увидишь ещё больше своих бывших любовниц?

— Надеюсь, что нет. — С этим, Лиллиана была согласна. Разочарованная, но не желающая дуться на бывших любовниц Азагота, Лиллиана решила сменить тему.

— Послушай, почему бы нам на некоторое время не забыть обо всём этом? Мы уже несколько недель не использовали хроноглас. Давай отправимся на тропический пляж или горный луг. Можем устроить пикник, взять вино… и поговорить.

Способность Лиллианы путешествовать во времени и брать Азагота с собой в любую точку мира на один из двадцати четырёх часов, была даром, который пара использовала почти ежедневно на протяжении всего времени отношений… кроме этих нескольких недель, в которые Азагот внезапно стал «слишком занят».

Он игриво пошевелил бровями.

— Ты же знаешь, если мы отправимся в какое-нибудь романтическое место, разговаривать не будем.

— Нет, поговорим, — твёрдо заверила Лиллиана. — Азагот, я не попадусь на твои эротические приёмчики, пока ты не расскажешь, что с тобой творится. — Она подняла палец, чтобы заставить Азагота промолчать и не сказать, что как знала, он собирался произнести. — И не говори, что ничего не происходит. Я знаю, что это неправда.

Температура в комнате понизилась настолько, что Лиллиана видел, как дыхание изо рта вырывается облачками пара. Но не дыхание мужа. Нет, Азагот был таким холодным, что его дыхание было незаметно даже в Антарктике.

— Ты меня лжецом называешь?

Раздражённая его внезапной переменой настроения и уставшая от попыток вывести его на разговор, Лиллиана горько усмехнулась.

— Серьёзно? Ты каждый день причиняешь боль и страдания, строишь планы со злыми демонами и ангелами, а сейчас решил притвориться разозлённым из-за того, что тебя назвали лжецом? Особенно, когда это правда? Ты злишься, что я не настолько тупа и не верю в твои отрицания? Или в бешенстве на себя от того, что не можешь лучше соврать? В любом случае, прекрати это. Тебе до фига лет. Так и веди себя соответственно. Соберись.

В момент, когда перестала говорить, Лиллиана поняла, что зашла слишком далеко. Глаза Азагота на долю секунды стали ледяными, а затем вспыхнули жарким оранжевым пламенем, затапливая радужки.

— Я люблю тебя, — произнёс он глубоким голосом, в котором слышалось мучение. — Поэтому ты должна уйти.

Насколько разозлённой и уверенной, что она в этой ситуации права, Лиллиана знала, что если хочешь выиграть войну, нужно в некоторых битвах стратегически отступить. Азагот физически её не тронет, Лиллиана знала это без сомнения, но он — больше демон, чем ангел, и когда ангел внутри него затихал, демон мог ранить словами. Если она останется здесь, то им обоим будет больно, и никто не выиграет.

Лиллиана посмотрела на часы. 

— У меня есть дела. Но, Азагот, мы не закончили этот разговор.

Она стремительно вышла из кабинета, и пока шла по бесконечному коридору, слышала, как рёв Азагота эхом отражался от стен, сотрясая канделябры и картины.

Но ничто в этот момент не дребезжало сильнее, чем её натянутые нервы.

Глава 9

Хок дольше, чем хотел бы, устранял угрозу праймори — члену Группы Реагирования против Активности Демонов, которого охранял с самого рождения. Джейк Бимер присоединился к Эгиде — организации, занимающейся охотой на демонов — после прохождения службы в морском флоте. Но несколько лет назад, когда Эгида заняла новую, радикальную позицию, которая не всем понравилась, он и другие перебежчики Эгиды организовали ГРАД. Теперь парень занимался расследованиями демонической активности, отчего постоянно попадал в неприятности. К счастью, Хокин отвечал лишь за те опасности, которые по судьбе его не должны были случиться.

А с момента почти произошедшего апокалипсиса, несколько лет назад, такое случалось довольно часто. И Хок не единственный это заметил. Большинство собратьев Мемитимов столкнулись с этим же. Как будто клей, который сцеплял между собой все законы природы, начал расползаться, оставляя повсюду слабые места.

Даже Чистилище, где содержались души, не обошла эта зараза стороной. Азагот и Гадес находили трещины, которых раньше не было, в сдерживающих стенах.

И, естественно, никто на Небесах не давал никаких объяснений.

Это стало одной из причин, почему Хок так ждал Вознесения. Он хотел получить ответы и поделиться ими с братьями и сёстрами. Хок хотел сделать жизнь Мемитимов и порядочных людей, которых они защищали, гораздо лучше. Его цель — стать членом Совета, и он, чёрт возьми, её достигнет. Но этого не случится, если Хок провалит защиту праймори. Даже такого куска дерьма как Дрейгер.

Когда опасная ситуация была предотвращена, Хок попрощался с Сайфером и братьями и направился в ЦБП. У него по-прежнему не было плана в отношении Авроры. Хок лишь знал, что должен убедить её не обращаться в полицию. Типа «Эй, я знаю, что парень тебя мучил и планировал медленно убивать, но разве я многого потребую, если попрошу его простить и забыть?» Ага, точно, это отлично сработает.

С этими мыслями Хок перенёсся к больнице, прошёл через двери с парковки в здание и направился к стойке регистрации.

— Могу я вам помочь? — Цыпочка за стойкой смотрела на него не моргающимиглазами-бусинками.

— Я пришёл навестить Аврору Мерсер. Она поступила к вам вчера.

Демон нажала несколько клавиш на клавиатуре.

— Простите, но её уже выписали.

— Что? Когда?

— Три часа назад.

— Три часа? — Дрейгер уже мог снова её похитить. — Какого черта? Почему меня никто об этом не предупредил?

Демон хмуро посмотрела на экран.

— А вы оставляли контактную информацию?

— Да.

— Вы оставляли инструкции по оповещению вас обо всех изменениях её статуса?

Дерьмо. Хок быстро ушёл и не подумал о таком.

— Эм, нет.

Она мило улыбнулась.

— Тогда извинитесь за то, что накричали на меня или валите на хрен.

— Знаете, о грубости здешнего персонала слагают легенды, но это было почти приятно.

— Доктор Призрак просил нас вести себя более мило.

Хокин сомневался, что под «вести себя более мило» предполагалось улыбаться, посылая людей на хрен, но и чёрт с этим.

— Ну что ж, тогда я извиняюсь, и точно скажу Призраку, что вы старались изо всех сил.

Проигнорировав её явно запрещённое фырканье, Хок вышел на парковку и перенёсся в дом Авроры. Хорошо, что он ранее уже его отыскал, а то сейчас бы пришлось тратить на это ценное время. Хокин материализовался перед домом, его призрачные крылья были расправлены, делая невидимым для всех, кроме Мемитимов.

Был поздний вечер в Портленде, солнце скрылось за плотными облаками. Мокрая земля пахла грязью и мхом, но Хоку удалось уловить запах чего-то сладкого из пекарни, что располагалась дальше в этом квартале. Аврора жила с хорошим соседством, что, вероятно, сулило безопасность.

Хок шёл по узкой дорожке к крыльцу и крошечной раскрашенной под кирпич веранде, на которой поместились только два маленьких кресла и складной столик. Хокин мог материализоваться внутрь, но это было бы грубо. И как-то по-сталкерски. К тому же, учитывая перенесённую Авророй травму, явно дебильным поступком и, скорее всего, напугало бы её. Он просто позвонит в дверной звонок.

Вот так вот странно.


* * *

Аврора знала, что не должна находиться в своём доме, учитывая, что серийный убийца знал её адрес и мог попытаться заставить её замолчать. Но ей больше некуда было пойти, не подставив семью и друзей под удар. Сейчас у неё был лишь арсенал мистического оружия и отпугивающих средств, к тому же она собрала от больничного персонала достаточно энергии. Милая оборотень, которую звали Руна, и которая сопровождала Аврору до дома, непреднамеренно обеспечила Аврору большим потоком энергии, когда крепко обняла её. Руна не заметит украденной энергии, зато та надолго заполнит пустоту Авроры.

В любом случае, она не планировала долго оставаться в опасности. Аврора пойдёт в полицию, как только сможет выдумать правдоподобную историю своего побега и отсутствия травм. В конце концов, персонал ЦБП проделал отличную работу по восстановлению здоровья.

Наслаждаясь долгим, горячим душем, под который залезла, как только оказалась дома, Аврора увидела, что шрам на бедре едва заметен, а остальные синяки, порезы и царапины исчезли без следа. Демон-дантист даже подправил ей зуб, который похитивший её ублюдок едва не выбил.

Звон микроволновки сообщил, что макароны с сыром готовы. Она бы всё отдала за большую тарелку домашней пасты — не то, чтобы она, чёрт возьми, умела готовить — но Аврора так устала, что готова была довольствоваться замороженной едой из коробки. По крайней мере, та была органической. Вдыхая приятный аромат сыра, от которого слюнки текли, Аврора направилась на кухню, когда без видимой на то причины волосы на затылке встали дыбом. Сработали защитные инстинкты. Через секунду она услышала низкий голос, который слышала в своих снах.

— Какого черта?

Вот дерьмо. Аврора подбежала к окну и отодвинула в сторону яркую жёлтую занавеску, которая идеально сочеталась с цветочным рисунком на диване холодного синего цвета. А снаружи на крыльце стоял, не шевелясь, прижав руки по бокам мужчина — нет, ангел — который спас ей жизнь.

Аврора даже не обулась, а помчалась открывать дверь.

— Привет, — сказал Хокин сквозь зубы. — Отличная у тебя здесь охранная система. Однако можно было обойтись без электрического тока, зажаривающего мои внутренности.

— Ага, эм, это было не для тебя. — Аврора закрыла глаза и сосредоточилась на низкочастотной вибрации ловушки, которую установила. Невидимая нить энергии, больше похожая на силовой кабель, опоясывала защитным кругом её дом и выключалась по команде шёпотом: — Роялис.

Хокин мгновенно расслабился, сделал большой вдох, его широкая грудь тяжело поднялась под чёрной водолазкой и кожаной курткой.

Чёрт, он великолепен, а его длинные, стройные ноги отлично подчёркивали тёмные джинсы, заправленные в берцы.

Аврора никогда бы не подумала, что он ангел, и такой чертовски красивый. Несмотря на ужас последних дней, тело Авроры неудобно ожило. А всему виной чертовы гены суккуба.

— Это было неприятно, — произнёс Хокин низким, хриплым голосом, от которого температура тела подскочила, — а я ангел. Что, чёрт возьми, случится с человеком, попавшим в твою ловушку?

— Хорошим человеком? — Аврора пожала плечами. — Ничего. Ловушка срабатывает на зло. — Она замолкла, ледяной палец страха ткнул в либидо, и она отступила в дом на случай, если придётся захлопнуть дверь. — Эм, если ты ангел, почему она сработала на тебя?

— Долгая истор…

— Не смей, — она ткнула в него пальцем, — не смей даже начинать эту отговорку.

Он выгнул светлую бровь, и Аврора начала подозревать, что ангел не привык, чтобы его перебивали.

— Ладно, короткая история. — Он сунул руки в карманы куртки. — Мой отец — зло. Что-то в этом роде.

Что ж, неожиданно.

— А разве твой отец не Бог?

— Нет.

— Ладно. Похоже, мне многое надо узнать. — Она указала жестом на дом. — Хочешь войти? Тебе нужно приглашение?

Он ухмыльнулся уголком рта.

— Я ангел, а не вампир из какого-нибудь фильма для подростков. — Его голос, точно такой же, как в больнице, походил на виски, и Аврора подумала, что может опьянеть, лишь слушая его.

— Ну, у тебя есть клыки, — заметила она, чувствуя себя немного глупо.

Он усмехнулся, его ботинки не издали и звука по деревянному полу, когда он вошёл, что удивительно, учитывая огромное тело. Аврора закрыла дверь и потянулась к силе, но сейчас, когда ловушка была включена и выключена, у неё не осталось сил, чтобы заново её запустить. Что ж, Аврора надеялась, что если уж дело примет худший оборот, ангел, что сейчас стоял в её гостиной, защитит от психопата, нацеленного на убийство.

— Прости, что меня не было, когда тебя выписали. — Он повернулся, такого количества мускулов, и сексуальности никогда ранее не было в её доме. — Полагаю, ты воспользовалась Хэрроугейтом?

— Да, — ответила она без колебаний. Ему не нужно знать, что её народ не мог видеть, а тем более пользоваться Хэрроугейтами, как могли это делать нормальные сверхъестественные существа. Этот маленький лакомый кусочек информации может остаться между Авророй и Руной, которая за считанные секунды с помощью Хэрроугейта доставила её из Нью-Йорка в Портленд. — И отлично, что тебя там не было. Ты не моя сиделка. — Аврора обошла ангела и направилась в кухню. — Могу я предложить что-нибудь выпить или может ещё чего?

— Нет, спасибо. — Он последовал за ней, и, внезапно, её дом в пятьдесят шесть квадратных метров, показался не больше обувной коробки. — Как ты себя чувствуешь?

Пока она не вспоминала о произошедшем, отлично.

— Будет лучше, когда отправлюсь в полицию.

— Ах, да, — Хокин провёл пальцами по волосам и смотрел на что угодно, только не на неё, — тут такое дело. Ты не можешь пойти в полицию.

Она вытащила макароны с сыром из микроволновки. 

— Что? Почему? — Когда он не ответил, она захлопнула дверцу микроволновки и повернулась к нему. — Ну и?

Аврора едва не рассмеялась, так, как было очевидно, что он опять собирается использовать отговорку «долгая история». В конце концов, он указал на обеденный стол.

— Может, мы поговорим, пока ты ешь… Что это?

— Что, на Небесах нет замороженных макарон с сыром?

— Понятия не имею. Я там никогда не был. По мне, так ты не можешь звать место Небесами, если там нет пасты с сыром. И собак.

— Согласна. — Она открыла ящик с посудой. — Но давай-ка всё проясним. Твой отец «своего рода» зло, ты никогда не был на Небесах. Что ты за ангел такой?

Нервный узел завязался у Авроры в животе, когда она схватила вилку. А что если он не ангел? Что если лжёт? О боги, кого она впустила в дом? И насколько вилка эффективна в качестве оружия? Как один из самых востребованных массажистов в Портленде, Аврора детально изучила анатомию и могла нанести вред или даже убить одним ударом вилки в определённое место, но это применимо, если твоя цель человек.

Если Хокин не был ангелом, то и человеком он, определённо, не являлся.

Должно быть, он заметил её тревогу, потому что понизил голос до спокойного, почти убаюкивающего мурлыканья. 

— Я особый вид земных ангелов, которых называют Мемитимами. Я родился здесь, вырос среди людей, и моя цель, впрочем, как у каждого Мемитима, заработать путь на Небеса.

Аврора оглядела его с ног до головы, выискивая любой намёк на то, что он говорит правду, но Хокин выглядел как любой обычный гуманоидный мужчина. Ну, не совсем обычный. И не совсем обычный. Черт, насколько она могла сказать, у Хокина не было ни единого физического атрибута, что не был бы совершенным, начиная от безупречной загорелой кожи и угловатых, мужских черт лица до сильной линии челюсти и пышных ресниц, что обрамляли глаза цвета дымных изумрудов. И сейчас ей хотелось увидеть всё совершенство, что таилось под одеждой. Ведь, если он ангел, то повсюду такой идеальный?

Вероятно, он не обрадуется её требованию раздеться в знак доказательства, но, скорее всего, не станет возражать против одной просьбы, которую, быть может, часто слышит.

— Покажи крылья.

Его щеки окрасились в нежно-розовый цвет.

— У Мемитимов нет крыльев, — ответил ангел, и прозвучало это как извинение. — Нет настоящих крыльев. Но у меня есть кое-что похожее. — Прежде чем ей удалось спросить, что он имеет в виду, за его спиной раскинулись призрачные, дымчатого цвета крылья. - Они позволяют, когда нужно, оставаться невидимым.

От шока у Авроры пересохло во рту. Парень действительно ангел. Она находилась сейчас с существом, в реальность которого не верила. Чёрт, да она была близка к понятию атеист, несмотря на существование демонов, которые, по словам некоторых, доказывали существование Бога.

— Можно потрогать?

— Можешь попробовать. — Он пододвинулся, открывая ей доступ. — Но твоя рука пройдёт сквозь них. Они сделаны из тени.

Аврора протянула руку, ожидая ощутить пустоту воздуха, но наткнулась на… что-то. Что-то электрическое. Он напрягся, когда она погладила вершину одного призрачного крыла.

— Я чувствую твоё прикосновение, — выдохнул он. — Ты… чувствуешь их?

— Да, — ответила Аврора, находясь в полном изумлении от того, что контактирует с настоящим небесным существом. Эм, ну, земным небесным существом. — На ощупь они, как тёплая вода, по которой бежит электрический ток.

Любопытная, она попыталась высосать немного энергии, но ничего не произошло. Аврора опустила взгляд на задницу ангела. Может, если она коснётся более твёрдой части его тела…

— Я не понимаю. — Он отошёл, на его лице было выражение искреннего замешательства. — Никто раньше не мог к ним прикоснуться. Впервые я от них получаю хоть какие-то чувства.

Ух. Странно.

— На что это похоже?

— На… ласку. Как будто крылья настоящие и они касаются моего… — Он замолк и расплылся в широкой улыбке. — Забудь.

Слишком поздно. Её взгляд скользнул вниз и остановился на впечатляющей выпуклости ширинки его джинсов. Так вот как соблазнить ангела. Не то чтобы Аврора собиралась использовать это знание. Она земная девушка и принадлежала человеческому миру и народу. Кроме того, она сомневалась, что ангелы сходились с людьми или демонами или гибридами человека и демона, вроде неё.

Прочистив горло, Аврора подняла взгляд на его лицо, но судя по весёлому выражению, он был в курсе, какие мысли её посетили.

— Так… у других Мемитимов нет крыльев? — спросила она, надеясь, что это не прозвучало слишком униженно. — А почему у тебя есть?

— Как я уже сказал, мой отец — зло. Сейчас уже не такое, но раньше, когда нас зачали, его было не отличить от демона. — Хокин повёл плечами, и крылья растаяли, как дым на ветру. - Он — падший ангел, отец всех Мемитимов, поэтому некоторым из нас достались от него какие-то способности. — А затем усмехнулся и добавил: — Мы злим небесных ангелов способностями падших, к которым у них нет доступа.

— Ух ты, — прошептала Аврора, пытаясь осмыслить все, но проиграла. — Сколько тебе лет?

— Чуть больше шести сотен. Я младше большинства своих братьев и сестёр. А тебе сколько?

Шестьсот лет? Её народ долго жил, но не настолько, и срок жизни уменьшался, чем больше они ассимилировались с людьми.

— В следующем месяце исполнится тридцать, — ответила она. — Моим родителям по восемьдесят, но они выглядят, как я.

Аврора села за винтажный чёрно-красный стол с едой, но больше не хотела есть. Она выросла в человеческом окружении, посещала человеческие школы, занималась человеческой работой. Её родители и брат люди. Она и её семья обладали силами, с которыми родились, но никогда не считали их сверхъестественными. Они просто были частью неё, как волосы и зубы. Поэтому это… не укладывалось в голове. Черт, события последних дней, от похищения и пыток до попадания в демонский госпиталь и того, что сейчас Аврора сидит за столом с ангелом… Все смешалось в голове и та, на самом-то деле, начала пульсировать. Аврора поставила локти на стол и помассировала виски.

— Мне… Мне нужна минутка.

— Ты в порядке? Аврора? — Он подошёл к ней и положил руку на плечо. Она даже не заметила его движений. — Ты побледнела.

— У меня кружится голова. — Комната начала вращаться, а в желудке все сжалось, словно он хотел избавиться от содержимого, хотя там ничего и не было. Дерьмо, это происходило, потому что она была без энергии, да? Ей срочно нужно пополнить запасы.

— Я отнесу тебя в ЦБП.

— Я лучше отправлюсь в полицию. — Стоп. Теперь перед глазами были яркие круги, а слова выходили невнятными. — Почему я не могу туда пойти?

— Аврора…

— Расскажи, — рявкнула она, терпение стремилось к нулю.

Хокин мешкал, но затем все же тихо произнёс:

— Ты не можешь отправиться в полицию, потому что Дрейгер находится под защитой.

Круги стали тусклее, тьма сгущалась.

— Под чьей защитой?

— Моей, — медленно ответил Хокин. — Моя работа — сохранять Дрейгера в безопасности.

С этими безумными словами Аврора провалилась в темноту.

Глава 10

Хокин поймал Аврору, когда она соскользнула со стула. Проклятье, он не собирался так быстро вываливать на неё столько информации. Доктора ЦБП заверили, что физически Аврора в полном порядке, вероятно, она в шоке и чертовски напугана его откровениями. Да и как ей не испугаться? Людям вообще не понять почему, такие как Дрейгер — самые худшие люди из существующих — были и будут под защитой, тогда как порядочные люди страдают.

Прижав Аврору к груди, Хокин донёс её до дивана — ретро бархатной штуковине с цветочным орнаментом, который выглядел так, словно не выдержит хрупкую фигурку, что уж говорить о Хоке. Он не понимал, почему ей так нравится декор пятидесятых и шестидесятых годов.

Любопытно… Хокину сотни лет, но не было ни одного периода в истории, в который ему хотелось бы вернуться. Жизнь засасывала людей в большую часть их историй, в какие-то места. Хокину действительно нравилось современное время, технологии, развлечения, еда. Женщины.

В современном мире женщины носили меньше одежды. Даже Аврора в леггинсах до щиколотки и в длинном свитере с V-образным вырезом, подчёркивающим сливочный цвет кожи и ярко голубые глаза, показывала больше соблазнительных изгибов своего тела, чем женщины из юности Хока. И если подумать, то и хороший процент его взрослой жизни.

Аврора начала шевелиться, и Хокину пришлось бороться с внезапным желанием прижать её ближе, а не отпустить. Она была первой женщиной, за исключением сестёр, которую он за несколько веков прижимал к своему телу. Даже в те времена, когда Хокин считал себя человеком и до того, как правила Мемитимов призвали его к целибату, контакт с женщинами носил чисто сексуальный характер, быстрый перепих в переулках и конюшнях. Он был очень беден, воровал, когда не мог найти работу, чтобы прокормиться. Но Хок красив и харизматичен, поэтому женщин тянуло к нему, как к магниту. Те моменты, как бы мимолётны и быстротечны ни были, являлись в его жизни единственным источником наслаждения и способом бегства от жизни в страдании.

— Прости, — прохрипела она, когда Хок аккуратно устроил её на диване. — Похоже, я использовала слишком много энергии на защитное заклинание вокруг дома. Через минутку я буду в порядке. — Аврора села, облокотилась на подлокотник и поджала ноги под себя. Она была очень бледной, глаза красными от лопнувших капилляров, но излучала внутреннюю силу, которую Хок ощущал электрическим зарядом по коже. — Ты серьёзно сказал, что ублюдка, мучившего меня и желающего убить ты защищаешь?

Подсластить пилюлю никак нельзя.

— Да. Таких мы называем праймори, и в мои обязанности входит сохранять его безопасность.

— Ладно, — ответила Аврора, гораздо спокойнее, чем бы повёл себя Хокин, будь на её месте. — Давай отойдём от причины, по которой ангел защищает серийного убийцу, и сфокусируемся на том, почему я не могу отправиться в полицию.

И это никак не подсластить. Всё, что у Хока было — горсть горьких пилюль. И он мог лишь предложить стакан воды, чтобы это запить.

— Ты не можешь отправиться в полицию, потому что я накосячил. — Он опустился в удивительно удобное кресло, которое ни с чем в этом доме не сочеталось. — На парковке я вмешался, и ты ударила зарядом меня, потенциально изменив судьбу Дрейгера.

Скептичное выражение её лица могло бы рассмешить, если бы сейчас они не разговаривали о психопате, который испробовал на ней свой набор мясника.

— Эм, поправь, если ошибаюсь, но разве это не подразумевает, что я бы его убила? Так в чём же дело с обращением в полицию? Или в его убийстве?

— Мы не знаем наверняка, убила бы ты его, — объяснил Хок. — Есть вероятность, что могла промахнуться. Или только ранила. — А ещё была вероятность, что Аттикус не прав и Дрейгер не совсем человек или же защищён заговорённым предметом или мистическим заклинанием. — Тебя всё равно могли похитить.

— Тогда почему ты меня спас?

Потому что, очевидно, Хокину лучше всего удавалось ошибаться.

— Хотел считать, что тебя не должны были похитить.

Аврора выпрямилась, а в её глазах вспыхнул огонёк, в точности, как у Сюзанны, когда та собиралась задать трёпку, и Хокин напрягся.

— То есть, если бы тебя не было на парковке, но ты бы знал, что он меня похищает, ты бы меня не спас?

— Мемитимы не могут вмешиваться в действия тех, за кем присматривают.

— Засранец! — Щёки Авроры заалели, а потрясающие глаза зажглись огнём гнева. — Ты бы просто наблюдал за тем, как он режет меня на лоскуты?

— Ну, я бы не стал за этим наблюдать…

— Убирайся! — Аврора, как в кино, схватила ярко-красную вазу со столика и запустила в Хокина. Он пригнулся и та, пролетев мимо уха, разбилась об стену. — Вон из моего дома!

По-видимому, Авроре требовалось время всё переварить. К несчастью, её нужно было защищать.

— Я никуда не уйду, пока ты снова не запустишь защитное заклинание.

Хокин тоже наложит защитное заклинание на дом, и надолго Аврору не оставит. Заклинания не его специальность и имели тенденцию быстро разрушаться.

Всё ещё со стиснутыми от гнева зубами, Аврора отвела взгляд, будто внезапно заинтересовалась кофейным столиком. 

— Я не могу.

— Почему?

— Потому что силы истощены, — проворчала она. — Их не хватит, чтобы свечу зажечь, что уж и говорить о защитном заклинании.

— Как ты восполняешь силы? — Видя её нерешительность, Хокин откинулся в кресле, надеясь выглядеть не столь угрожающим, как люди, с которыми он сталкивался в детстве. Он никогда не забудет, как незначительные жесты — улыбка, крошки пищи и просто немного сочувствия — помогало ему выжить. Быть бессильным плохо, но объяснять свою уязвимость ещё хуже.  — Ладно. Я понимаю. Мне тоже нужно подзаряжаться.

Она посмотрела на него, насторожённость в её глазах чуть поубавилась.

— Да?

Хокин кивнул. 

— Да, очередное наследие отца. Некоторые из нас, например, моя сестра Сюзанна, не сталкивались с полным иссушением энергии. Но большинство переживают такое.

Аврора посмотрела на Хокина и больше не отводила взгляд.

— И как вы восполняете энергию?

— Сон или время. Или… — Он открыл рот, обнажив клыки. — Мы питаемся.

— Ох. — Она удивлённо округлила глаза, но затем они потемнели от страсти. — О.

Хокин уже знал, что Аврора особенная, учитывая, что она видела его призрачные крылья, а теперь её страстный стон обволакивал его медленно и сладко, словно тягучий мёд, и тело Хокина откликалось, просыпаясь от комы длиною в несколько столетий. Оттепель началась, когда он познал её прикосновение к крыльям, но сейчас всё усилилось. Хокин ощущал себя каким-то медлительным и в то же время чувствовал эйфорию, будто осушил бочку шампанского. Плохой знак. Десятки лет Хокин провёл, отучая себя от давления примитивных инстинктов… по крайней мере, от тех, где включали партнёрш. И самоудовлетворения Мемитимы должны избегать, но в последние десятилетия мастурбация превратилась во что-то вроде «не спросили — не рассказал», да и к тому же, Хокин никогда не следовал правилам.

Сейчас же тело, которое идеально натренировано и в ментальном, и в эмоциональном, и в физическом смысле, откликалось по всем фронтам.

Именно поэтому Мемитим не должен много бывать вне общества Мемитимов. Именно об этом он читал нотацию Сюзанне. И именно это могло стать причиной исключения из цели попадания в Совет Мемитимов.

— От кого… от кого вы кормитесь? — спросила Аврора, любопытство победило гнев.

— На самом деле, от кого захотим. — Слюнки потекли лишь от мысли об этом. — Мой брат Мэддокс может восстановить силы, питаясь от демонов. Кое-кто предпочитает питаться от праймори, а я всегда предпочитал кормиться от людей, которые охотились на других.

Аврора вздрогнула, но когда заговорила, голос у неё был спокойный.

— Их кровь сильнее? Лучше питает или что?

Её теория имела место быть, учитывая, что все праймори по-своему особенные, а человеческие хищники особый вид отморозков, но нет, дело не в этом.

— Я кормлюсь от людей, которые причиняют боль другим, потому что так они ощущают боль и беспомощность, которые заставляют переживать своих жертв. — Мемитимы должны кормиться от доноров, которые в этот момент спали, но это ещё одно правило, которое Хокин предпочёл проигнорировать. - Мы можем кормиться без причинения боли… Даже можем сделать так, что это доставит удовольствие. Но некоторые люди этого не заслуживают.

— Моя подруга заверяла, что однажды её укусил вампир. — Аврора погладила пальцами горло, словно представляя, как в него глубоко впиваются блестящие клыки. — Она сказала, это было потрясающе.

Хокин никогда не понимал очарование вампирами и эротической природы кормления, но мысль о том, чтобы погрузить клыки в вену Авроры и взять её кровь, внезапно стала фантазией номер один.

«Чувак, остынь. Она только прошла через травмирующий опыт».

— Поверю ей на слово, — ответил Хокин, и, чёрт возьми, теперь он не мог выкинуть фантазию из головы. — Ну, так и что насчёт тебя? Как ты восстанавливаешь энергию?

Долгий момент Аврора просто смотрела на Хока, вероятно, пытаясь решить, стоит ли ему рассказывать. А затем, как только открыла рот, ожила геральди Дрейгера, предупреждая о том, что тот поблизости.

— Дерьмо. — Хокин вскочил на ноги и подбежал к окну. В зоне видимости никого не было, даже с собакой никто не гулял. Но Хок ощущал тёмное присутствие. Дрейгер призвал тёмную сторону и приближался.

— В чём дело?

— Ни в чём, а в ком.

— Дрейгер. — Аврора вскочила на ноги и надела чёрные тапки, что стояли под столиком. — Где?

— Не знаю, но нам нужно уходить. — Он взял Аврору за руку и переместился в Шеул-Гра… А нет, не переместился. Они с Авророй по-прежнему стояли в гостиной.

Аврора посмотрела на него.

— Это часть, где ты что-то делаешь, чтобы вытащить нас отсюда?

— Это пауза для эффекта. — Хокин снова попытался переместиться. Ничего. Чёрт.

— Понятно, — ответила Аврора, отпуская его руку и заглядывая в щель в занавесках. — Ты прямо королева драмы. Сейчас-то мы можем свалить отсюда?

— Я не могу переместиться. Похоже, твоя ловушка высосала мои силы. — Хокин сунул руку в карман в поисках мобильного. Сайфер или кто-то из братьев может за ними прийти. Но в тот момент, когда он увидел, что пластик и металл телефона расплавились, сердце сжалось. — Твоя ловушка сожгла силы и телефон. Могу я воспользоваться твоим?

Аврора направилась к жёлтому столику, на котором была зарядка от телефона, но остановилась в двух шагах и выругалась.

— Он был в моей сумочке, а та у Дрейгера.

Хокин ощутил, как слегка дрогнул у неё голос на его имени.

— А где стационарный?

— У меня его нет. — Аврора нахмурилась. — Да и вообще, неужели люди такими ещё пользуются?

Проклятье.

— Компьютер?

— Ноутбук в машине, которую уже, скорее всего, эвакуировали. — Аврора обняла себя руками, будто замёрзла, её взгляд метался от окна к окну. Все занавески были зашторены, задняя дверь заперта, но открытый план первого этажа оставлял их уязвимыми. 

— Послушай, Дрейгер всего лишь человек. Мы можем уйти. Он же не может навредить тебе?

— По большей части, нет. — Хокин повёл её в спальню, которая была в зелёных и оранжевых цветах пятидесятых. — Собери сумку. Мы выберемся отсюда, найдём Хэрроугейт, и через него отправимся в Шеул-Гра.

Аврора нахмурилась.

— Что такое Шеул-Гра?

Хок недоверчиво посмотрел на неё.

— Как ты можешь этого не знать? Ты же демон.

— Сейчас не время для урока, что собой представляют вейдьмы, — рявкнула она, торопливо направившись к комоду, — но уверяю, я не демон. У нас так много человеческого ДНК, что мы обладаем лишь частью сил, которые были подвластны предкам. Наш народ вымирает, потому что мы всё чаще связываем себя с людьми и разбавлять гены вейдьм. — Когда Хокин подошёл к окну, чтобы выглянуть наружу, Аврора вытащила из шкафа сумку и начала запихивать в неё вещи. — Но сейчас сделан большой шаг по сохранению нашего народа — сайты знакомств для вейдьм.

— Онлайн знакомства вейдьм? Ты пользовалась таким сайтом?

— Эм. — Аврора исчезла в ванной комнате, где сгребла все из ящичков и стаканчиков. — Вроде того. Моя мама зарегистрировала меня на таком сайте. Хотя я ни разу не ходила на свидание. Не вижу необходимости встречаться с другими вейдьмами, чтобы сохранить расу. И это злит родителей и вейдьм старой школы. — Она вернулась с косметичкой, сунула её в сумку и застегнула молнию. Выпрямившись, Аврора закинула сумку на плечо и повернулась к Хокину, с твёрдым и бесстрашным видом. — Я готова.

Нет, Хокин боялся, что не готова. Если она не знала что такое Шеул-Гра, совсем не готова к тому, что увидит.


* * *

У дома находился серийный убийца — серийный убийца, решительно настроенный медленно разделать её на кусочки — и всё же Аврора была совершенно спокойна. Ну, «спокойна» слишком преувеличено, учитывая, что она тряслась как осиновый лист, а сердце бешено долбилось в грудную клетку.

Но то, что она не одна, а рядом с ангелом, придавало Авроре столь необходимый заряд убеждённости, что она не умрёт. Да, ангел говорил, что может позволить ей умереть, если того потребует «судьба», и это немного смущало.

— Парадная дверь или чёрный вход?

Хокин закинул её сумку себе на плечо, мышцы руки плавно перекатывались от каждого движения.

— Через парадную. — Он двинулся через гостиную. — Держись рядом. Я не дам тебя в обиду.

Хокин взял Аврору за руку, медленно открыл дверь, внимательно огляделся и потом дал сигнал, что можно идти. Но как только они оказались на крыльце, Аврору поразила невидимая сила. Боль распространилась по носу и скулам, и Аврору откинуло обратно в дом.

Хокин тут же бросился к ней.

— Аврора! — Он бросил сумку и обхватил её лицо руками, внимательно осматривая повреждения. — Что случилось? Ты в порядке?

Она кивнула, прижав руку к носу.

— Заклинание. Ублюдок запер меня в доме.

Порыв жара пролетел по дому, и температура подскочила градусов на двадцать. В это время года Аврора держала температуру в доме на восемнадцати градусах, поэтому внезапное повышение было сродни шагу в сухую сауну.

— Как, чёрт возьми, он это сделал? — Жёсткое проклятье Хокина отскочило от стен. — Он применит тепловую атаку, а потом, когда ты ослабнешь, заберёт. Нужно вытащить тебя отсюда.

Он положил тёплую руку на чувствительную кожу шеи, слегка проведя пальцами по линии подбородка. Взгляд Хокина потемнел, когда он посмотрел в глаза Авроре. — С твоего разрешения.

Моргнув от непонимания, она увидела, что Хокин скользнул кончиком языка по клыку. А, точно. Он мог восстановить силы, покормившись от неё. Взять кровь своими огромными, блестящими клыками.

Аврора ждала отвращения, но пришло нечто иное. Что-то очень… жаркое. И этот жар опалял сильнее того, что на них наслал серийный убийца, который подверг испытанию её дезодорант и заставил Хокина с Авророй ощущать себя в духовке. Грудь Авроры заныла, а между ног стало влажно. А где-то снаружи шлялся серийный убийца.

Внезапная мысль принесла с собой кучу воспоминаний: Дрейгер со скальпелем, делающий крошечные, жалящие порезы; Дрейгер с разделочным ножом, срезающий плоть с влажным звуком, который слышишь сквозь свои крики. Острые предметы, его смех и боль…

— Это больно? — выпалила она.

— Обещаю, сделаю так, что больно не будет. — Очередной порыв жара поднял столбик термометра у двери до тридцати девяти градусов. — Но нам нужно поторопиться.

Аврора кивнула, изумрудные глаза Хокина потемнели ещё больше, когда он начал наклонять голову к ней. После чего аккуратно склонил её голову в сторону и открыл рот. Аврора задрожала от смеси предвкушения и трепета. За свои тридцать лет она встречалась с очень малым количеством людей, большую часть времени потратила на парня из средней школы, который даже не знал правду о ней. Если бы знал, то, может, никогда бы не обманул в их первый год в колледже. Хотя, может ему понравилось проклятие метеоризма, которое Аврора наслала на него, и которое проявлялось каждый раз, когда он целовал девушку. После перерыва появлялись и другие парни, ничего серьёзного, по большей части одноразовые свидания ради секса. Вейдьмам часто приходилось восполнять энергию либо сексом, либо магией, но какое-то время Аврора проходила фазу без магии. И ни один из тех сексуальных партнёров не заставлял её нервничать так, как Хокин. Ладно, ни у одного из них не было клыков. И ни один не был сверхъестественным существом, тем более, ангелом. И ни один из них не выглядел так, как Хокин — шесть с половиной футов роста, с мускулистым телом, дерзкой улыбкой, излучающей уверенность, и умными глазами, которые Аврора сомневалась, что что-то упускают.

Дыхание Хокина опалило кожу, и Аврора вздрогнула, когда тревога сменилась предвкушением. Он скользнул языком по вене, и Авроре пришлось сдержать стон удовольствия. Когда его клыки вонзились в плоть, слабое наслаждение превратилось в шокирующий удар экстаза, что пронзил до самой сущности. Хокин обнял Аврору и прижал к своему большому телу, после чего вытащил клыки, и припал к шее губами. Аврора расслабилась и позволила увлечься происходящим, когда Хокин устроился на диване с ней на коленях, её лоно плотно прижималось к его впечатляющему возбуждению, что упиралось в гульфик джинсов. Хокин делал медленные, неглубокие глотки, одной рукой удерживая голову Авроры на месте, а второй сжимая её чуть выше тазобедренного сустава. Мизинцем он оттягивал горло свитера от шеи, сознательно или неосознанно лаская кожу, своим прикосновением добавляя жар, который и так рос внутри и снаружи. Плохо ли в таких обстоятельствах хотеть раскачиваться на Хокине, чтобы хоть как-то облегчить безумное желание?

Но, несмотря на эрекцию, Хокин не показывал больше ни одного признака, что желает чего-то больше, чем крови, и у Авроры сложилось впечатление, что он выбрал это положение не, потому что оно им так обоим подходило, а потому что так мог следить за обоими выходами и за большинством окон.

Капелька пота скатилась по виску, и Аврора посмотрела на термометр. Уже сорок шесть градусов.

Вытащив клыки, Хокин застонал и скользнул языком по ранкам на горле. Аврора не почувствовала боль, только щекотку и покалывание, сказавшие о том, что проколы заросли.

— Мы закончили? — прошептала она, не делая и движения, чтобы слезть с коленей Хокина. Она даже не была уверена, что в состоянии это сделать. Кости были как лапша, а мышцы — как вода. А ещё она по-прежнему была дико возбуждена, что забыла сделать попытку вытянуть немного энергии из Хокина, хотя её ладони лежали на его спине, прижимая теснее, пока он делал долгие, глубокие глотки из вены.

— Ага, — хрипло ответил Хокин, прижимая её голову к местечку между шеей и плечом. — Мне нужна минутка, развеять туман.

— Туман? Снаружи?

От его смешка она подпрыгнула, и едва не застонала от электрического разряда, когда потёрлась грудью о его.

— В голове. — Он выгнулся, всего лишь чуть-чуть, и Аврора застонала от того, как его возбуждение твёрдо прижалось к её лону. — И в теле.

— Понимаю, — пробормотала она ему в плечо. — Потому что чувствую себя так, словно выпила пару коктейлей с афродизиаком. — Аврора неохотно поднялась, как раз, когда в дом влетела очередная одна волна жара.

Пятьдесят два градуса.

— Пошли, — произнёс Хокин, снимая её с себя. — Отправимся в местечко холоднее.

— И где же такое?

Хокин улыбнулся, пнув сумку в воздух и ловя её одним плавным движением. 

— В аду, — ответил он, беря Аврору за руку. — Мы отправляемся в Ад.

Глава 11

Авроре не представилась возможность спросить смысл слов Хокина о том, что они отправляются в Ад. В одно мгновение они как овсяные печенья запекались в её кухне, а в следующее стояли на возвышенности в месте, которое похоже на часть древнегреческого города.

Аврора посмотрела на круглую каменную брусчатку под ногами.

— Как ты это сделал?

— Ангелы могут переноситься в портал или из него. Почти все попадают через портал-близнец в человеческий мир.

Ладно, но где именно они сейчас находились? Куда не кинь взгляд везде густая, зелёная трава, то тут, то там фонтаны и леса, ручьи и тропинки. Огромное белое здание с дверями, через которые мог пройти даже динозавр, было окружено зданиями поменьше, храмами, во двориках спарринговались люди или практиковались с оружием, или сидели в небольшом амфитеатре поблизости, похожие на скучающих студентов, слушающих лекцию парня в одеянии.

— Это… Это Ад?

— Что-то в этом роде.

Как может какое-то место быть «своего рода» Адом? И почему отец Хокина был «своего рода» злом?

Хокин сжал ладонь Авроры и надавил на нужную точку, отчего поток энергии прошелестел по руке, поражая мощью и ещё больше удивляя тем, что заполнил пустоту внутри, где содержится сила Авроры. Обычно приходилось прилагать усилия, чтобы вытянуть энергию из людей, и даже тогда поток был медленным и стабильным. Энергия никогда не обрушивалась как вода, прорвавшая дамбу. Когда Хокин отпустил руку, у Авроры подогнулись колени из-за внезапной расстыковки с таким источником ядерного топлива. Хокин посмотрел на неё без какого-либо сексуального подтекста, вот только кожу покалывало везде, чего его взгляд касался.

— Ты в порядке? — спросил он.

Нет. Вообще. К ангельскому прикосновению, заряжающему полную батарею, нужно привыкнуть.

— Я в порядке. Просто, ну, знаешь, немного напугана нахождением в Аду. — Вот дерьмо. — Не этого я ожидала.

— Вероятно, потому, что ты не так представляла себе ад. — Хокин кивнул в сторону мраморной статуи двух демонов с рогами и копытами, сражающихся трезубцем и копьём. — Царство демонов называется Шеул. Именно на него ссылаются люди, когда подразумевают Ад. Но не в Шеул отправляются души плохих людей. — Хокин обвёл территорию рукой. — Это Шеул-Гра, своего рода под царство, в котором и находится настоящий Ад, где содержатся души демонов и плохих людей до реинкарнации.

Аврора огляделась. Было трудно поверить, что это место полно чёрных душ.

— Не понимаю. Где души?

Он повёл её по каменной дорожке к зданию, в котором было много окон без стекла.

— Они содержатся в Чистилище.

— Понятно, — ответила Аврора, хотя ничего и не поняла. — Так почему мы здесь?

— Я здесь живу.

Она едва не запнулась о собственные ноги. Ангелы живут в Аду? С каких пор? Что случилось? Авроре каким-то чудом удалось промолчать. Она сохраняла спокойствие, как учил её брат. А ещё он учил задавать лишь один банальный вопрос. Позже последуют и другие. Много других вопросов.

— Почему? — спросила она. — Живущие в Аду ангелы противоречат всему, чему меня учили.

Не то чтобы она посещала церковь или что-то в этом роде, но в связи с тем, что религия окружала со всех сторон, Аврора запомнила кое-что, и одна постоянная мысль, заключающаяся во всех религиях, гласила о том, что ангелы проживали совершенно в другом, менее демоническом месте.

Пока они шли по травянистому дворику, Хокин объяснил, что Мемитимы живут среди людей, а затем подростками их забирают из человеческого мира и обучают в различных местах по всей Земле, а ещё они могут прийти сюда жить и обучаться… потому что, очевидно, их отец — отец всех Мемитимов — правил этим местом. Когда они подошли к зданию, которое Хокин назвал отель «Преисподняя», паника Авроры достигла предела. Она находилась в незнакомом месте полном странных существ, о которых, по крайней мере, для уюта, мало чего знала. Прежде чем зайдёт дальше, Авроре требовалось больше информации.

Остановившись, она потянула Хокина за руку.

— Подожди, мне нужно больше.

Он уставился на неё, нахмурив лоб.

— Больше чего?

— Информации.

— Например?

Мимо пролетела птица, похожая на малиновку. Ну да, если ангелы живут в Аду, почему здесь не могут и малиновки обитать? Аврора огляделась по сторонам, гадая, все ли люди в округе братья и сёстры Хокина.

— Ты говорил, что твой отец правит этим миром? Кто он? — «Пожалуйста, не говори Сатана. Пожалуйста, не говори Сатана. Пожалуйста, не говори Сатана».

— Его зовут Азагот, — ответил Хокин, и Аврора едва не захихикала от того, насколько же глупой была, подумав даже на ничтожно малую секунду, что легендарное создание, такое же злое, как Сатана, могло быть отцом ангелов. — Ты, вероятно, знаешь его как Мрачного Жнеца. — У Авроры снова подкосились колени, вот только теперь по иной причине. Она споткнулась, но одним неуловимым движением Хокин подхватил её и прижал к своему твёрдому телу. — Прости, — пробормотал он. — Я взял слишком много крови.

— Нет, — быстро выпалила она. — Нет. Просто слишком много всего. То есть, сорок восемь часов назад я даже не была уверена в существовании Бога, а теперь нахожусь в… в… Аду. С Мрачным Жнецом.

— Понятно. — Хокин сочувствующе кивнул. — Я считал себя человеком, пока мои братья Мемитимы не вытащили меня из серьёзной передряги и привели в бельгийский замок, полный ангелов.

— И как ты принял то, что твой мир перевернулся с ног на голову?

Хокин подмигнул и одарил Аврору улыбкой, от которой намокают трусики.

— Грохнулся в обморок.

Она рассмеялась, сомневаясь в правдивости его слов, но оценила, что в такой ситуации Хокин пытался её успокоить. Аврору снова накрыла реальность, когда один из демонов в статуе, которую она видела несколько минут назад, пошевелился, скривил губы и обнажил ряд острых шестидюймовых зубов.

— Спасибо, что спас меня от Дрейгера, — сказала она, не отводя взгляда от ужасной статуи, — но я, определённо, не могу здесь остаться. Я могу пожить в отеле в Портленде или в одной из гостевых комнат в спа, где работаю. — Дженна — её начальница — всегда позволяла работникам оставаться, если нужно, так что это не проблема. Просто неудобство.

— Нет, ты не можешь покинуть это место. — Хокин махнул группе людей, болтающих за столиком для пикников. Так все обычно. Так странно. — Дрейгер опасен. Он за считанные часы каким-то образом способен выследить своих жертв по всему миру, и пока мы не выясним, как ему это удаётся, ты не можешь оказаться там, где он с лёгкостью может до тебя добраться.

— Что за чушь. — Хокин снова двинулся вперёд, но Аврора стояла, как вкопанная. Ничего из сказанного не имело для неё смысла, и уж раз жизнь собирались перевернуться с ног на голову, Авроре хотелось бы знать почему. — Я не должна бегать от того, кто должен быть в тюрьме, и того, кто там оказался бы, пойди я в полицию. И ты всё ещё не объяснил, почему защищаешь ублюдка.

Хокин только открыл рот, а Аврора уже могла прочитать по выражению его лица, что он собирается произнести чушь в виде «Это долгая история». Нет. Просто не надо. Аврора уперла палец ему в грудь и приподнялась носочки, чтобы быть нос к носу. Может позже её и ужаснёт такое беспардонство с ангелом, вот только в этот момент ей нужно было выпустить пар.

— Я хочу знать, в чём дело. — Она вжала палец сильнее. — Немедленно.

— Ты права. — Хокин взял Аврору за руку и посмотрел в глаза, почти с весельем. — Я не собирался этого делать, но пойдём.

Развернувшись и не отпуская её руку, которую она держала под углом, чтобы он не мог коснуться точки около указательного пальца, которая была спусковым крючком для поглощения энергии, Хокин повёл Аврору через боковую дверь огромного греческого особняка. Там он прошли в сверкающую современную кухню, которая могла находиться в высококлассном ресторане.

— Этой кухней пользуются мой отец с супругой и весь его старший персонал. В других зданиях тоже есть кухни, которыми уже пользуются Мемитимы и не-падшие.

— Не-падшие?

— Падшие ангелы, не вошедшие в Шеул, — объяснил Хокин. — Когда ангела лишают крыльев, его или её спускают в земной мир и предоставляют два варианта. Они могутвойти в Шеул и завершить падение, отказаться от благодати взамен на злые силы, или же могут остаться беспомощными и без благодати, но с возможностью реабилитироваться. — Хокин толкнул дверь, и они вошли в элегантную столовую, стены которой были увешаны гобеленами и художественным изображением со всеми эрами мира. И подземного мира.  — Они живут здесь, потому что это безопасно.

— Чего могут бояться не-падшие?

— Всего. Так как потеряли ангельские силы и не получили силы падших, они слабы. Небесные ангелы могут их убить, а падшие ангелы могут против воли затащить в Шеул, отчего те станут злом. У демонов тоже к ним есть небольшой интерес: они могут заработать много очков для хвастовства, рассказывая, что убили ангела, даже если он просто не-падший. — Хокин глянул на часы. — Нам должно хватить времени…

— Времени на что? Ты собирался мне объяснить, почему защищаешь Дрейгера.

Хокин постучал в дверь.

— Я заручусь помощью.

Дверь открылась, являя взору небольшую комнату, уютную, с парой диванчиков, мягкими креслами и кофейным столиком. Когда Аврора и Хокин вошли, две женщины подняли взгляд от бумаг и цветных маркеров, разбросанных по столу.

— Привет, братец. — Одна из женщин махнула им и убрала локон тёмных волос за ухо. — Мы с Лиллианой только начали планировать меню на следующую неделю. Есть пожелания?

— Ага. Как насчёт того нью-йоркского стейка? С сыром фета и карамелизированным луком? — Хокин улыбнулся Авроре. — Он бесподобен. — И слегка стиснул её ладонь. — Сюзанна, Лиллиана, это Аврора. Мне нужно вызвать кого-то из посланников, и я надеялся, что пока этим занимаюсь, вы могли бы занять её… эм… ну, этим. — Хокин сделал жест, который, по мнению Авроры, охватил всю странность. Похоже, Лиллиана всё поняла, потому что выглядела одновременно удивлённой и сочувствующей.

— Конечно. Но мне потребуются объяснения.

Хокин колебался, и Аврора начала понемногу потеть. А затем начала потеть гораздо сильнее, потому что он, в конце концов, произнёс:

— Я не хочу лекций на тему того, как я облажался.

Захлопав от восторга, Сюзанна села прямо, на её круглом лице появилась улыбка чёртика.

— О, мой идеальный брат облажался. Ну, и какую глупость ты совершил? Во что же я буду впоследствии тебя тыкать носом?

Он указал на Аврору пальцем.

— Спас ей жизнь.

— И он так и не объяснил что в этом такого, — пробормотала Аврора.

Хокин вздохнул.

— Один из моих праймори собирался её убить, а я её спас.

Глаза Сюзанны округлились от удивления, а Лиллиана похлопала по месту на диване рядом с собой.

— Аврора, присядь. Мы организуем тебе чашку чая и что-нибудь поесть, а затем всё объясним.

— Спасибо, Лиллиана. — Хокин посмотрел на Сюзанну. — Не знаю, сколько времени займут мои дела. Убедишься, чтобы Аврору поселили в гостевую комнату?

— Ты обговорил это с Кэт?

Он одарил её застенчивой улыбкой.

— Надеялся, что ты и этот вопрос уладишь.

— Не пытайся очаровать меня, как Сайфер, — возразила Сюзанна, погрозив пальцем. — Это не сработает.

— То есть, да? — Сюзанна раздраженно вздохнула, улыбка Хокина стала победной. — Спасибо, сестрёнка. — Он повернулся к Авроре. — Можешь спросить у этих женщин всё, что тебя интересует. Они будут с тобой честны, и ты можешь им доверять. Увидимся.

Он ушёл прежде, чем Аврора осознала, что осталась наедине с двумя незнакомками в каком-то измерении Ада, но, наверное, здесь было лучше, чем в грузовом контейнере Дрейгера. Аврора на это надеялась.


* * *

Хокин отправил призыв одновременно Совету Мемитимов и представителю, полагая, что кто-то из них поможет. Кто бы ни откликнулся, будет зол на то, что призывов было отправлено два, но Хоку плевать. Ему необходимы ответы. Он метался как лев в клетке, ожидая, а терпение таяло на глазах. Прошли часы.

В конце концов, когда он уже собирался отправить новую партию призывов, возле камня появился вознесённый брат, которого Хокин не знал. Тёмные кожа и волосы светились даже после того, как луч света, сопровождающий его прибытие, исчез.

— Я Деметриус, девятый начальник отдела посланников, сын Азагота и Лускиндии. Какова твоя просьба, Хокин, сын Азагота и Ульнары?

Во-первых, Хокину хотелось, чтобы Деметриус опустил все формальности. Он бы принял лучше джейкобское «Что тебе надо, придурок?» чем слова этого чучела в сильно накрахмаленных святых одеяниях. Но вот это, вероятно, не стоило говорить.

— Привет, бро, — протянул он, совсем не соблюдая ту же формальность, что и его сводный брат. — Мне нужно поговорить с Аттикусом — хранителем подробных записей, сыном Азагота и… какого-то ангела.

— Ты знаешь правила. Земные Мемитимы не должны контактировать с вознесёнными, если только те не выбраны Советом или посланниками. А он не выбран.

— Да, я это знаю, — прорычал Хокин. — Но у меня особая ситуация.

— Разве не все ситуации такие?

Хокин в отчаянии заскрежетал зубами.

— Глупое правило, нуждающееся в замене. С кем я тогда могу увидеться?

— Ты можешь обсудить всё с членом Совета.

— Имеешь в виду членов Совета, которые никогда не отвечают на наш призыв? Как я могу обсудить проблему с ними, если они не появляются?

Глаза Деметриуса — такие карие, что казались почти черными — обвели с интересом окружающий пейзаж, хотя монотонный голос его не мог звучать ещё скучнее.

— Тогда свяжись с посланниками.

— Я так и сделал. Ты сказал мне связаться с Советом.

— Это потому что они устанавливают правила, — медленно объяснил Деметриус, как будто разговаривал с малышом Идесс, хотя идиотский круговой аргумент, не имеющий смысла, был озвучен им самим. Хокину хотелось кричать.

— А что если ты доставишь моё послание?

— Это не входит в мою работу.

Хокин этого парня ненавидел.

— Послушай, мне всего-то нужно минутку поговорить с Аттикусом. Мы говорим защищать праймори любой ценой, верно? Так вот, чтобы защитить своего праймори, мне нужно знать о нём больше, и быть может Аттикус сможет заполнить пробелы в знаниях.

— Хокин, это уже второй запрос по этому праймори за несколько дней. — Деметриус скрестил руки на груди. — Почему? У тебя неприятности?

Хокин горько рассмеялся.

— Серьёзно считаешь, что я тебе расскажу? Система точно такого не поощряет, и тем более нас за такое наказывают.

— Так всегда и было.

— И ведь это плохо. — Вот поэтому Хокин и хотел после вознесения присоединиться к Совету. Все это дерьмо необходимо изменить. Старую Стражу нужно заменить. Земной мир во многих отношениях развивался гораздо быстрее демонического и небесного, просто потому что короткая человеческая жизнь предполагала частые смены идей и практик. Когда вид бессмертен в умах и сердцах древних существ, которые всегда правили балом, сохранялись древние обычаи. Эти существа отдавали предпочтения старым устоям, не принимая новинок, даже если старые методы больше не соответствовали современному миру. Да, Совет явно нуждался в приливе свежей крови.

Деметриус вздохнул и закатил глаза.

— Если у тебя ничего, кроме этого запроса нет, я не буду тратить время и уйду. — Он посмотрел на что-то за плечом Хокина. — Это место вызывает клаустрофобию.

Да, Хокин был солидарен с ощущениями Деметриуса, но уж явно ему в этом не признается.

— Правда? А я такого не замечал. — Хокин встал на пути брата к камню призыва. — Я хотел ещё кое-что спросить — изменилась ли Судьба Дрейгера.

Деметриус угрожающе свёл брови.

— Планируешь вырубить меня так, как Джейкоба?

— Зависит от того, насколько ты меня разозлишь. — Хокин сжал руку в кулак, словно у той был собственный разум, в котором прокручивалось ощущение соприкосновения с идеальным носом Джейкоба. — Да, ладно. Просто… скажи. Помнишь то время, когда сам был земным и беспокоился о своём праймори? Представь, сколько эффективности принесло бы знание, повлияли или нет на праймори наши действия. Не думаешь, что мы все должны обладать этой информацией?

— Не важно, что я думаю, — произнёс Деметриус уже мягче, чем ранее. Даже выражение лица утратило серьёзность, будто он заглянул в себя. — С самого начала все идёт так. Но… — Деметриус огляделся по сторонам и, явно удовлетворённый тем, что никого в зоне слышимости нет, повернулся к Хокину. — Нет, линия Судьбы твоего праймори не повреждена. Я проверил это до прихода сюда.

Хокин испытал шок. Новости хорошие, вот только сбивали с толку. Он, правда, думал, что вмешательство в похищение Авроры изменило будущее. Очевидно, нет. Значило ли это, что Аврора сбежала бы и без помощи Хокина? Или что просто сбежала без серьёзных повреждений ещё на парковке, не появись Хокин? И что им теперь делать?

Глава 12

Аврора пребывала в восторге от окружения, а ещё от Сюзанны и Лиллианы. Сюзанна такая… нормальная — жизнерадостная, дружелюбная, увлекалась кулинарией и модными журналами.

Лиллиана — ангел, рождённый и выросший на Небесах — была умной, вдумчивой и замужем за тем самым Мрачным Жнецом.

Когда прозвучало это откровение, Аврора подавилась чаем и булочкой с корицей, которые ей принесла Сюзанна. И, кстати, булочки были невероятны.

Сестра Хокина настолько мила, что сложила эти булочки и другую домашнюю выпечку в контейнер, который Аврора взяла с собой в номер отеля «Преисподняя», куда её устроила Сюзанна. Комната оказалась простой и маленькой, больше напоминающей общежитие, чем отель. Внутри односпальная кровать, небольшой стол и крошечная ванная комната, но с телевизором и даже компьютером, за которым Аврора и провела полчаса в ожидании Хокина.

Слова о том, что Дрейгер мог её отследить в любом месте, застряли в Авроре, одновременно вызывая любопытство и ужасая.

Она вейдьма, хоть и привыкла притворяться обычным человеком. У неё были силы и навыки, отрицать наличие которых невозможно, и когда против неё направлена сверхъестественная сила, инстинкт вопит ответить тем же. Если Дрейгер использует заклинание, чтобы её найти, то сама Аврора, несомненно, может воспользоваться тем же и оказать сопротивление. Просто нужно найти способ.

К счастью, в частном и защищённом уголке интернета собрались вейдьмы, которые делятся советами, трюками и инструкциями для выполнения различных задач, например, как защититься от психов, которые могут найти тебя после того, как попробовали твою кровь.

И, по словам пользователя с ником Вейдьма_Поплавок, все, что нужно сделать — попробовать кровь Дрейгера во время секса.

Трудновыполнимая задача.

Другой пользователь под ником ФокусПокус заявил, что превращение капли крови Дрейгера в железо сделает неактивной его способность. Естественно, инструкции к тому, как совершить такой подвиг, не прилагались.

Не то чтобы Аврора могла заполучить кровь Дрейгера. Хотя, с другой стороны, будь такая возможность, почему бы тогда не убить ублюдка?

Вероятно, этому не бывать, потому что его защищает Хокин.

Лиллиана и Сюзанна раскрыли Авроре причину, благодаря которой многое обрело смысл, но легче не стало.

— Большинство людей, находящихся под защитой — порядочные, — пояснила Сюзанна. — Но, к несчастью, плохие люди порой играют роль в развитии человечества. Изменение часто приходит из-за трагедии или зла, даже если изначально это не очевидно.

— Серьёзно? — спросила Аврора с большой долей скептицизма. — Например?

— Войны ответственны за многие медицинские, промышленные и технологические достижения, — ответила она.

— И, — добавила Лиллиана, — иногда добро от зла бывает не масштабно. Злой человек или поступок может повлиять на изменение законов или отдельных людей, которые затем продолжат делать великие дела. Или же просто изменить их жизни и окружение. Нам не нравится зло, но для него должно быть место. Поверь, у всего есть план. И когда-нибудь, ты увидишь общую картину.

— А ты видела? Этот план? — спросила Аврора, и, внезапно, глаза Лиллианы заблестели неземным свечением, которое пленило Аврору и закутало в одеяло Небес.

— Да. Я не знаю всего будущего, но то, что тебе кажется случайным, далеко не так. Всё — от грубости клиента официанту, до авиакатастрофы — происходит не просто так.

Здорово. Но Аврора не собиралась ждать, когда снизойдёт причина её похищения. Как не собиралась и сидеть, сложа руки, в ожидании, когда Дрейгер её опять похитит, какой бы важной для будущего человечества ни была её смерть.

Неожиданный стук в дверь напугал, и, подумав, что это Хокин, Аврора нетерпеливо открыла её. Но там стояла красивая рыжеволосая женщина с блокнотом и корзинкой, полной туалетных принадлежностей.

— Привет, — произнесла она, — Меня зовут Катаклизм, но можешь звать меня Кэт. Я отвечаю за жильё и гостеприимство. — Она протянула корзинку Авроре. — Многие, кто оказывается здесь, неподготовленные, поэтому я кое-что собрала.

Как странно.

Когда Кэт кивнула, Аврора поняла, что произнесла это вслух

— Ты новичок сверхъестественного мира или в Шеул-Гра?

— Э-э-э, своего рода и там и там новичок.

Кэт усмехнулась.

— Ну, если поможет, люди здесь хорошие, но некоторые — придурки. Статуи могут укусить, если подойдёшь слишком близко. А в остальном. Шеул-Гра — далеко не отстой. Ты тут с кем?

— С Хокином, — ответила она. — Но я не с ним. В смысле, он меня привёл сюда, но мы не вместе. Не в том смысле… — Уф… Она тараторила, как сумасбродная. Пора переходить на другую тему, как она обычно делала на сеансах, снимая напряжение со всех частей тела клиента. Иначе она будет эту тему мусолить до смерти. — А ты одна из его сестёр?

— Не-а. — Кэт сунула планшет под подмышку. — Я падший ангел и живу в Чистилище со своим супругом.

— В Чистилище… Там, где держат души? И ты там живёшь?

— Ну, мой супруг, Гадес, руководит тем местом…

— Погоди. — Аврора вскинула руки. — Что? Ты только что произнесла Гадес?

Кэт самодовольно улыбнулась.

— Ага. Гадес. Он тюремщик душ, так что ему приходится жить в тюрьме. Конечно, не дом моей мечты, но так ты поступаешь, когда хочешь быть с тем, кого любишь, верно?

Это место становилось всё страннее.

— Верно, — ответила Аврора, хотя не могла представить себя, живущей в таком месте.

В голове всплыл образ Хокина, что было безумием, учитывая, что она знала его всего несколько часов. И здесь не с ним.

Склонив голову, Кэт изучала Аврору, которая старалась не съёжиться под таким вниманием.

— Мне просто любопытно — но ты не обязана отвечать — как ты познакомилась с Хокином? Ты одна из его праймори?

Аврора мотнула головой.

— Он защитил меня от своего праймори, и того защитил от меня.

По какой-то причине выражение лица Кэт стало беспокойным.

— Ясненько. Я лучше пойду…

— Погоди. — Она схватила Кэт за руку, стараясь не касаться той точкой на ладони, которой подпитывалась. — В чём дело?

— Ни в чём. — Кэт ободряюще улыбнулась. — Правда.

Аврора вздохнула.

— Пожалуйста, не морочь мне голову. Я пережила очень тяжёлые дни.

Мгновение прошло в напряжённой тишине, а затем Кэт подошла ближе и заговорила очень тихо:

— Мне нравится здешний народ, и я уважаю Мемитимов за их работу, потому что на такое не способна. Они самоотверженные, страстные и несгибаемые. — Она замолчала, в нерешительности кусая нижнюю губу, и Аврора изо всех сил пыталась сдержать нетерпение. Наконец, Кэт выпалила: — А ещё они безжалостные, и сделают всё, чтобы защитить праймори, даже если этот праймори маньяк-убийца.

Аврора это знала. Но впервые по-настоящему осознала, что это значит.

— Хочешь сказать, что если Хокину придётся меня убить ради защиты праймори…

— Хокин доставит тебя к нему, как разносчик пиццу.


***
— Привет, братец. — Эмерико остановился рядом с Хокином, который сидел на лавочке в парке и читал записки Аттикуса про Дрейгера. — Уже выяснил, что делать со своим положением в деле маньяка?

Нет. И это сводило с ума. У Хокина всегда имелись на всё ответы, и впервые за долгое время он находился в растерянности.

— Единственное, что могу сейчас сделать — обезопасить Аврору, — сказал он, вглядываясь в записи, которые начали расплываться от бесполезности.

— Ты же понимаешь, что не можешь держать её здесь.

Хок перевёл взгляд на брата.

— До тех пор, пока Совет не знает, что она здесь, кого это волнует?

— Нашего отца волнует.

В голове Хока зазвенела тревога.

— Он знает?

Хокин понимал, что рано или поздно Азагот узнает, тем более что Лиллиана общалась с Авророй, но прошло всего пара часов. И Хокин даже не подозревал, что отцу будет какое-то дело. Азагот не следует правилам.

— Я только что с ним разговаривал, — ответил Рико. — Полагаю, он видел, как Сюзанна провожала её в отель.

— Так, дела Мемитимов его не касаются. Ему какая разница, что она тут?

Рико пожал плечами.

— Думаю, он пытается выполнять указания Небес. — И закатил глаза. — Скорее всего, впервые за всё существование. Ему что-то от них нужно. И что бы это ни было, нужно сильно, раз он решил играть по их правилам

Проклятье. Этого Хок не ожидал.

— Полагаю, лучше встретиться с ним и всё прояснить.

Рико вновь закатил тёмные глаза.

— Он, наверное, забудет об этом. Позволяет же своим любимчикам безнаказанно убивать.

Хокин вытаращился на Рико.

— Думаешь, я один из его любимчиков?

— Ты нравишься Лиллиане, так что и ему тоже.

Ах, да. Хок и забыл о «любви» Лиллианы и Рико. Хокин понятия не имел, почему Лиллиана его так невзлюбила, но со слов Рико, он её возненавидел с момента, как она залепила ему пощёчину за комплимент. Хокин знал Рико не один десяток лет, так что почти уверен, что это отношение со стороны Лиллианы заслуженно. Ему нравился брат, но парень отказывался брать ответственность за поступки и всегда утверждал, что стал жертвой в любой ситуации.

— Как считаешь, он оставит всё, как есть? — спросил Хокин, на что Рико пожал плечами.

— Думаю, её присутствие здесь может только навредить тебе. — Рико махнул одной из сестёр, которая нетерпеливо постукивала ногой по теннисному корту. — Мы с Евой готовимся к теннисному турниру, который будет на следующей неделе. Будешь болеть за нас?

— Конечно, — рассеяно согласился Хок. — Увидимся позже.

Рико ушёл, а Хокин направился в кабинет Азагота. Зубал, помощник Азагота, тут же его впустил. Отец наблюдал за парадом демонических душ, сопровождаемых гриминионисами, которые вели демонов в конечный пункт назначения в Чистилище. За исключением одного несчастного случая, ни единая душа не попадала в Чистилище без одобрения Азагота, и хотя большинство провели не более пары секунд с Мрачным Жнецом, никто не желал повторения, особенно те, кого Азагот избирал для более тесного общения.

— Хокин. — Азагот даже не повернулся к нему. — Ты опять пришёл со мной драться?

— Дважды за двадцать четыре часа уже грубость, — ответил Хокин тем же весёлым тоном, что и отец. Разумно начать любой разговор с Азаготом на позитивной ноте.

Азагот хмыкнул, что Хок счёл за смех.

— Тогда, чем могу помочь?

— Только что разговаривал с Эмерико, и он сказал, ты согласен с ним, что Аврора должна уйти.

Махнув рукой, Азагот остановил парад душ и повернулся к Хоку.

— Немного неверная характеристика того, что я сказал.

В душе затеплилась надежда.

— Значит, она может остаться?

— Нет, я сказал, что ты можешь её привести сюда. — Огонь в камине вспыхнул, сопровождая мысли Азагота. — Но существуют правила. Ей нужно уйти.

Твою же мать. У Хока сердце сдавили тиски. А он надеялся. Аврора заслужила лучшего, и он будет биться за неё. И дело даже не в вине за то, что из-за него она оказалась в такой ситуации, а в том, что Аврора ему нравилась. Праймори или нет, она особенная.

— Это неправильно, и ты это знаешь, — с яростью заявил он. — За ней охотится серийный убийца. Она не праймори, и правила на неё не распространяются.

— Я не знаю, что сказать. — Азагот, опершись бедром о стол, вытянул длинные ноги. — Совет Мемитимов держит Шеул-Гра открытым, только пока Мемитимы не нарушают правила или не вмешиваются в судьбу праймори

— Ни для чего из этого я не использую Шеул-Гра, — заспорил Хок. — Я знаю, что судьба Дрейгера не изменилась из-за того, что я сделал с Авророй. Кроме того, мир твой. И правила твои. Ты можешь заставить Совет изменить правила.

— Не могу, сынок, — возразил Азагот, и Хокин едва не упал. Азагот никогда так к нему не обращался, и Хок не знал, что сказать. К счастью, Азагот продолжил говорить, и Хоку не надо было отвечать. — Мне есть о чём договориться с Советом. Припас в рукаве много карт, и не могу потратить не одну из них на человеческую женщину.

— Но…

— Нет. У тебя есть обязанности перед праймори, а не перед случайными людьми.

— Она далеко не случайность, — проскрежетал он. — И мне не нужна лекция про мои обязанности.

Выругавшись, Азагот выпрямился, и атмосфера вокруг стала напряжённой.

— Ты что-то чувствуешь к этой женщине. Хок, это глупо. Ты позволяешь эмоциям влить на работу и поступки. Это ошибка.

— Ошибка? — Хокин фыркнул. — Не могу поверить, что ты так говоришь. Именно ты изменил свой мир ради женщины, которая теперь всё чаще избегает встречи с тобой.

— Мои отношения с парой тебя не касаются.

Хокин понимал, что должен заткнуться. Но, проклятье, ему нравилась Лиллиана, а его отец самый огромный идиот, и его терпение уже на исходе. В конце концов, кровь Азагота течёт по его венам.

— Лиллиана для меня стала больше родителем, чем ты, — проговорил он. — И я не хочу видеть, как ты причиняешь ей боль.

Зашипев, Азагот обернулся, и Хок задумался, что задело отца больше? То, что Лиллиана стала больше для него родителем, или то, что Азагот делает ей больно?

— Я обеспечил тебя едой, кровом, тренировками…

— Поздравляю с этим минимумом, папочка. Похвалить тебя за те шесть секунд, которые ты потратил на наше зачатие? — Если гневный румянец на щеках Азагота и говорил о том, что задели больную тему, то Хок уже не мог остановиться. — По крайней мере, мать заботилась обо мне в утробе, пока не выкинула в человеческий мир на произвол судьбы.

Азагот замер, словно ледяная статуя.

— Если ты так недоволен, почему здесь?

Хороший вопрос. Всего пару лет назад он жил с другими Мемитимами в бельгийском замке, одном из нескольких «домов», где Мемитимы жили и тренировались, если они не хотели жить отдельно или у Азагота версии «до Лиллианы», когда он был ещё нереально злобным. Но после появления Лиллианы и момента, когда отец открыл для них свой мир, многие, если не большинство, стали искать то, чего были лишены с самого рождения — принадлежность к семье. Настоящий родитель. Братья и сёстры. И хотя Азагот — придурок, жизнь в Шеул-Гра лучше, чем всё, с чем Хокину пришлось столкнуться.

— Я счастлив, — произнёс он. — Именно здесь.

— Но ты несчастлив.

Хокин никогда прежде об этом не задумывался. Он чертовски хорошо выполнял свою работу и долг, игнорируя самые простые радости. Но сейчас, когда Азагот заметил это, он понял, что недоволен всё же чаще.

— Я презираю правила Мемитимов. Никакого алкоголя, кроме вина, никакого секса или самоудовлетворения. Ограниченное общение с людьми, демонами и ангелами не Мемитимами. То, что нас считают второсортными ангелами. Я хочу вознестись, чтобы стать членом Совета и изменить ситуацию. Ты знал, что некоторые члены Совета — ангелы? Обычные ангелы, которые никогда не были Мемитимами? Что это за дерьмо такое? Как они могут устанавливать правила для тех, кого не уважают или не понимают?

Азагот кинул на него взгляд «Да, что ты говоришь», потому что отлично об этом знал. Мать Хока — ангел и заседала в Совете.

— Я понимаю твоё разочарование, — проговорил Азагот, подходя к заполненному до отказа бару, вероятно, чтобы задеть Хокина, ведь тот не мог пить ром, который отец плеснул себе в стакан. — Тысячи лет Небеса устанавливали правила для Шеул-Гра.

— И ты постоянно выворачивался.

— Я знаю, как можно что-то обойти или изменить. Как знаю и то, за что стоит платить.

— И считаешь, что за Аврору платить не стоит?

— Не стоит. — Он отпил рома. — Послушай моего совета, сынок. Жизнь слишком длинная, чтобы тратить её на сожаления. Позволь женщине уйти и не оглядывайся.

— То есть поступить так же, как ты с нами? И нашими матерями? — Это подлый и незначительный ход, несущий в себе сотни лет разочарования и проблемы брошенного ребёнка.

— Ты ничего не знаешь, — прорычал Азагот. — А я не обязан объясняться.

— На самом деле, думаю, ты много чем обязан и мне и братьям с сёстрами.

Глаза Азагота начали пылать страшным кроваво-красным цветом, и Хок понимал, что уже много раз ткнул зверя.

— Убирайся. Прочь.

— Из твоего кабинета? — огрызнулся Хок. — Или из Шеул-Гра?

— Сам выбирай. — Ни в голосе, ни во взгляде Азагота не было колебаний или нерешительности. — Но в любом случае, убирайся с глаз моих и забирай с собой женщину.

Боль пронзила Хокина насквозь. Отцу насрать уйдёт он или нет. Ну, может, Хок должен последовать его совету. Единственному полезному, что дал ему Азагот.

— Не сожалеть, да? — Он развернулся на пятках и схватил бутылку рома из бара, прежде чем выйти за дверь. — Не оглядываясь?

Так он и поступил.

Но, чёрт, было больно.

Глава 13

Авроре нужно убраться отсюда. Ни за что она не будет сидеть и ждать, когда Хокин преподнесёт её Дрейгеру на блюдечке с голубой каёмочкой. Если Дрейгер действительно может найти её, она будет переезжать, пока не устроит ловушку, чтобы убить его или заставить потерять много крови. Убить, скорее всего, не выйдет из-за защиты Хокина, но если сможет добыть кровь Дрейгера, воспользуется инструкциями с форума и разрушит отслеживающее заклинание. Правда, для этого ей нужно с кем-то заняться сексом.

Она вдруг представила себя в постели с Хокином, как его мускулистое тело двигалось вместе с её, как сильными руками он касался её, гладил, доставляя удовольствие, которого она не испытывала слишком долго.

Женский инстинкт подсказывал, что Хокин из тех мужчин, которые опасны в постели, не потому, что жестоки, а потому, что вызывают привыкание. Она едва попробовала его вкус, и уже понимала — всего один оргазм и она полностью на крючке.

Рыча от разочарования, которое было только частично сексуальным, она выскользнула из боковой двери отеля. Убедившись, что никто не обращает на неё внимания, она поправила лямку сумки на плече и поспешила к площадке, на которую они с Хокином прибыли. Она не знала, как портал работает, но Хокин говорил, что не-ангелы приходили и уходили через него, так что ей придётся попробовать. Насколько это может быть сложно?

Аврору никто не останавливал. Блин, на неё даже не смотрели, когда она ступила на площадку и поставила ноги в самом центре.

Ничего не произошло.

Надо произнести какую-то команду? Или портал работал, как и её способности, силой мысли?

Она представила в голове такую же площадку, но не здесь, и тут же по телу пробежала волна покалывания. Затем появилось ощущение, что её утягивает, и в следующее мгновение смотрела на лес, который определённо находился не в Шеул-Гра. А что теперь? Поблизости находился Хэрроугейт, она была в этом уверена, но так как не чувствовала ворота, не знала куда идти и даже, как управлять Хэрроугейтом. Надо было внимательнее смотреть за Руной, провожающей её из ЦБП.

Аврора продумывала следующий шаг, радуясь, что больше не находилась в аду. Правда, если сейчас она находилась с Сибири или где-то в этом районе, не намного лучше. Денег не было, удостоверений тоже, как и идей, в какую сторону идти.

И как только она решила вернуться в Шеул-Гра, перед ней на площадке оказался высокий мужчина в коричневой робе с капюшоном, скрывающим лицо.

— Пришла или уходишь? — задал он вопрос.

— Э-э-э… полагаю, это зависит от точки зрения. — Она осмотрела его и подумала, ангел ли он, и если да, то какой? Как странно, ещё пару дней назад Аврора верила, что ангелы существуют, а сейчас знала, что ангелов несколько видов. — Я пытаюсь добраться до Портленда, штат Орегон.

Он так пристально смотрел на неё, что пришлось попятиться, пока не дошла до края площадки. Сила исходила от мужчины волнами, которые врезались в Аврору, как разъярённый океан, и ей стало трудно дышать. Он навредит ей? В голове Аврора звала Хокина, и даже не задумывалась, что только что сама же от него сбежала.

— Доверься инстинктам.

— Что это знач…

Перед глазами появился столп света, и спустя мгновение, Аврора, с потными ладонями и безудержно колотящимся сердцем, оказалась перед своим домом.

Господи. Как получилось, что её относительно нормальная жизнь превратилась в скачки по сверхъестественным мирам по воли существ, в которых она даже не верила несколько дней назад?

Аврора глубоко вдохнула и попыталась собраться с мыслями. По крайней мере, она дома. А дальше, посмотрим. Была ночь, но полная луна светила так ярко, что тень Авроры была видна на земле. В доме горел свет, который она выставила на таймер, слабое свечение струилось сквозь щели в занавесках. На первый взгляд всё казалось нормальным. Но когда Аврора двинулась по тропинке к крыльцу, холодок пробежал по спине, почти парализовав прямо на лужайке.

«Дрейгер».

Чёрт побери. Он в её доме. В её убежище.

Ярость, ужас и желание отомстить закипели внутри, и Аврора готова была, издав боевой клич, ринуться вперёд и послать в грудь Дрейгера взрыв серебряного огня. Энергии было мало, но того, что она собрала у Хокина, хватило бы на один хороший заряд. Просто нужно застать Дрейгера врасплох.

«Он знает, что ты здесь».

Да, вероятно знает, но если ей удастся спрятаться, может, подкрасться к нему…

Дверь начала раскрываться. Кончики пальцев Авроры загорелись от силы. Как только она увидит уродливое лицо Дрейгера, спалит его к чертям.

— Аврора, нет!

Хокин, обнял её сильными руками, оказался между ней и Дрейгером. Затем в порыве холодного ветра, всё изменилось. Температура. Время суток. Чёртов континент. Она уже стояла не на своей лужайке, а на мощёной булыжником дорожке. И смотрела не на свой дом, а на ухоженный средневековый замок.

— Какого чёрта ты творишь? — Она вырывалась из рук Хокина. — Я собиралась его…

— Убить. — Хокин отпустил её и отошёл. На его лице читалось холодное, отстранённое выражение, и, несмотря на гнев, Аврора попятилась. — Ты собиралась его убить.

— Угадал! — Она чертыхнулась, отпуская призванную энергию. И когда сила утекла из пальцев, забрала с собой и ярость. Ну, частичку её, во всяком случае. — Слушай, ты должен защитить его, понимаю. Но мне нужно жить.

— А по-твоему, что я пытался обеспечить? Поэтому и привёл тебя в Гра.

— Ты пытаешься сохранить мне жизнь, потому что облажался на парковке, и хочешь спасти свою шкуру. А меня винишь за попытку спасти свою? Я не стану пиццей, которую ты доставишь.

— Пицца? — Он моргнул. — Это ты к чему?

— А это важно? Я ведь права. Если Дрейгеру судьбой предписано меня убить, ты доставишь ему меня, как пиццу с пепперони.

— С ветчиной.

— Что?

— Мне нравится пицца с ветчиной, а не с пепперони.

Аврора шумно вздохнула.

— Но пицца не для тебя, вот в чём дело.

— Ты говоришь глупости, — устало сказал он. — Послушай, Аврора. — Он схватил её за плечи и приблизился так, что его лицо было всего в нескольких дюймах от её, взглядом пришпилив Аврору к месту сильнее, чем руками. — Раньше всё могло бы случиться иначе. Я всегда исполнял долг, даже если бессмысленный. Даже если чувствовал, что поступаю неправильно. Но теперь я ставлю тебя превыше, и найду способ спасти тебя. Ты не пицца, поэтому мы здесь.

Аврора посмотрела на замок, гадая, подсматривал ли кто за ними с вышек или окон для лучников?

— Почему ты не вернул меня в Шеул-Гра?

Он зарычал, по-настоящему.

— Потому что отец нас выгнал.

— О. — Она, естественно, не собиралась углубляться в эту тему. Сейчас Хокин очень раздражён, она бы тоже такой была, выгони отец её из дома. Она даже представить себе такое не могла, потому что родители любили и поддерживали её. — И где же мы?

Он взял Аврору за руку и пошёл по разводному мосту, который, казалось, до сих пор работал. Ров под ним кишел… Что это за зубастые трёхглазые твари?

— Мы в Бельгии. — Он всё ещё говорил грубо из-за гнева, но с каждым шагом, напряжение в его теле ослабевало, походка становилась свободнее, а плечи опускались.

У Авроры пальцы зудели, размять ему плечи и снять стресс.

— Я жил здесь пятьсот лет плюс-минус столетие.

Внимание Авроры привлёк плеск воды внизу. Она посмотрела в ров и увидела, как дельфиноподобное существо смотрело на неё тремя глазами, будто собиралось перекусить ею. 

— А разве людей не интересуют эти чудища?

Он рассмеялся глубоким, приятным звуком, который манил Аврору.

— Эти кошмапасти своего рода демоны-акулы, которые отпугивают врагов, когда мост поднят. И нет, люди о них не спрашивают, потому что замок скрыт чарами невидимости. Никто, кроме Мемитимов не видит его. А ты можешь, потому что мы внутри.

И Аврора могла поклясться, что чувствует магию кожей. Страж, одетый в сочетание современного камуфляжа и доспехов, провёл их через ворота на огромный двор, где около дюжины мужчин и женщин сражались на всевозможном оружии.

— Здесь все Мемитимы, — пояснил Хокин, пока они проходили через каменную арку к главному зданию. — Раньше, нас было больше, но многие переехали в Шеул-Гра. Те, кто остался — уклонисты.

— А почему?

Он пожал плечами, отчего чёрная футболка задралась, оголяя загорелую кожу на талии.

— По многим причинам. Кто-то боится, у кого-то клаустрофобия того мира. К тому же, Азагот может быть ещё тем ушлёпком. — От него вновь повеяло гневом, но, казалось, Хокин спрятал его куда-то, прежде чем продолжить говорить: — Некоторые из братьев и сестёр вообще не хотят с ним встречаться. И я их в этом не виню.

Аврора не могла скрыть печаль за него… за всех его братьев и сестёр, и вновь порадовалась, что выросла в счастливой и стабильной семье.

Они подошли к двери с медной табличкой с надписью «Администрация», и Хокин остановился.

— Вернусь через минуту. Не убегай снова. — Он пару секунд помолчал. — Кстати, как ты добралась до своего дома?

— Не знаю. В одну секунду стояла на площадке рядом с парнем в мантии, а в следующую — оказалась дома.

Он нахмурился и кивнул.

— Джим Боб. Он появился в Шеул-Гра за мгновение перед тем, как геральди Дрейгера предупредило меня об опасности. — Он открыл дверь. — Сейчас вернусь.

Он исчез в офисе, не объяснив, кто такой Джим Боб, поэтому Аврора принялась бродить по огромному залу, восхищаясь гобеленами и портретами, на которых ангелы сражались с демонами. А на самом большом гобелене был изображён потрясающий темноволосый мужчина с пронзительными зелёными глазами, которые, казалось, видели её насквозь. Возникало ощущение, что вокруг картины сгущались тени, будто мужчина поглощал краски картины и свет в комнате.

За ней раздались шаги, и Аврора инстинктивно знала, что это Хокин. А может, знала потому, что каждый раз при его приближении у неё трепетало сердце.

«Господи, меня тянет к ангелу. К ангелу, который охраняет мужчину, желающего меня убить».

Проклятье, всё настолько запутано.

— Это мой отец, — произнёс Хокин, и она задрожала. — Азагот.

— Я ожидала, что он будет отвратительнее. Как странно. — Она окинула взглядом всех мужчин, включая Хокина. — Хотя многое объясняет. Твой народ такой… красивый.

— Предположу, что и твой тоже.

Она ощутила, как к щекам прилил румянец.

— Твоё предположение основано на том, что в нашей родословной есть демоны секса, а те всегда привлекательны.

— Нет, — тихо возразил он. — Я основываюсь на тебе.

Она судорожно вздохнула, но не успела ответить, потому что через мгновение Хокин поднял сумку, взял Аврору за руку и направился вверх по винтовой лестнице.

— Администратор отдала тебе одну из гостевых комнат на верхнем этаже. В ней нет ничего особенного. Просто она немного больше комнат Мемитимов, с двуспальной кроватью и собственной ванной комнатой.

— Хокин! — Раздался оклик, останавливая их на полпути.

— Проклятье! — Хокин отпустил руку Авроры, и они обернулись на голос. Внизу, в главном зале, стояли два ангела, расправив крылья — у одного чёрные, а у другого светло-серые — словно перед полётом. Оба держали в руках косы, и оба выглядел печальными.

Аврора так сильно стиснула поручень, что у неё заболела ладонь. 

— Кто они?

— Мои вознесённые братья, — спокойно ответил Хокин, но в его тоне она услышала ледяной страх, от которого у неё сжалось сердце. — И они пришли меня наказать.


***
Сотни лет назад затравленный Хокин забился в угол, когда люди пришли арестовать его за кражу хлеба, который был так нужен для выживания. Он до сих пор помнит, как сильно тогда колотилось сердце, как из-за адреналина возникало желание проблеваться на ботинки. Коих у него не было. Он умолял о пощаде, но её не предоставили.

Теперь же его ждали двое карателей из посланников Мемитимов, но он стал другим, больше не будет съёживаться и молить. Но веселья будет мало.

— Оставайся здесь, — бросил он Авроре, опуская её сумку на ступеньки. — Что бы ни случилось, не двигайся. — Он спустился по ступенькам, не сводя глаз с мужчин. Он прежде не встречал этих братьев, и, несмотря на угрозу, гадал, кто из семидесяти двух ангелов, с которыми трахался Азагот, их матери. — Привет, парни. Что привело вас?

А то он не знал. Кто-то сдал его. Какой-то мудак доложил, что Хокин вмешался в жизнь праймори, и теперь его ждёт устная, или же физическая, порка.

— Если не знаешь, заслуживаешь худшего, чем то, что случится, — сказал тот, что выше с тёмными волосами и очень похожий на Азагота, после чего шагнул вперёд. — Я Леонас. — И указал на светловолосого парня с серыми крыльями. — Это Моз.

— Рад познакомиться, — ответил Хок, надеясь, что они уловили каждую саркастическую ноту в его голосе.

Моз фыркнул, но смягчился под взглядом Леонаса.

— Мы полнокровные братья, сыновья Азагота и Ульнары, — пояснил Леонас. — Вероятно, поэтому именно мы должны наказать тебя за вмешательство в судьбу праймори. Начальство решило, что мы проявим милосердие. — Леонас растянул губы в ледяную улыбку их отца, которую тот использовал перед тем, как превратить кого-то в живое произведение измученного искусства. — Правда, мы не проявим.

Чёрт. Это гораздо хуже, чем выговор или санкции.

Хокин призвал оружие и поднял щит, но, даже сжав в ладони косу, знал, защита бесполезна. Вознесённые ангелы намного сильнее любого земного Мемитима. естественно, что Хок смог нанести лишь два удара, прежде чем Моз прижал его к стене лицом.

Ревя от гнева, он замахнулся и порезал верхнюю часть бедра Моза. Любому более слабому мужчине, такой удар сломал бы ногу. Моз закричал от боли, а затем на Хокина обрушилась агония, когда Леонас нанёс удар в спину между рёбер. Пальцами, больше напоминающими когти, он нащупал призрачные крылья Хокина.

«Нет!»

Сквозь шум боли и биение сердца в ушах, Хок услышал крики Авроры. Она просила его братьев остановиться, но они продолжили.

На пол брызнула кровь, когда Леонас вырвал крыло из основы и бросил его к ногам Хока. И словно тень, крыло исчезло, не оставляя и следа.

«Эмерико», — подумал Хокин, стараясь сосредоточиться на чём-то, кроме разрывающей на части агонии, когда Леонас погрузил руку в тело, ища второе крыло. Хока предал Эмерико. Он не знал, откуда такая уверенность, но это логично и справедливо. Хок его не винил. С самого начала Мемитимов учат ставить правила и обязанности превыше всего, включая семейные и личные отношения. Многие столетия Хокин так и поступал, вёл себя, как приличный Мемитим, не смотря ни на что, потому что всегда хотел присоединиться к Совету и изменить правила Мемитимов. Сейчас же хотел спалить всё без остатка.

Когда Леонас вырвал второе крыло, Хок не мог дышать, перед глазами всё поплыло и, к счастью, он потерял сознание.

Глава 14

— Лиллиана! — раздался глубокий голос Мэддокса у неё за спиной. Лиллиана сидела на одеяле рядом с тем, что раньше было чёрным от пузырящейся смолы прудом. Теперь же водоём кристально чист и полон рыбы, и это её любимое место, куда она приходила раз или два раза в неделю с любовным романом и холодным чаем. — Лиллиана!

Ей нравился Мэддокс, несмотря на то, что иногда он был самоуверенным придурком. И хотя Мэддокса легко растревожить, он не паникёр, поэтому тревога в его голосе заставила Лиллиану занервничать. Опустив книгу, она обернулась и увидела Мэддокса с Рико, направляющихся к ней. Рико немного отставал. Умно. Всего три месяца назад он назвал её «шлюхой Азагота», и Лиллиана ещё не забыла об этом. Впрочем, его щека, куда Лиллиана ему вмазала, тоже

— В чём дело?

Мэддокс остановился.

— В Азаготе. К нему приходил член Совета Мемитимов, и только что ушёл, а Азагот… далеко не рад.

— Проклятье, — выдохнула она. — Ладно, спасибо. Где он? В кабинете?

— В библиотеке.

Сердце сжали тиски. Азаготу нравилась библиотека. Она для него была успокоительным, а ещё одним из двух мест — второе спальня — где по их договору не будет гнева. Так зачем идти туда, если расстроен? Что-то было не так. Сильно-сильно не так.

— Спасибо. — Она встала и перенеслась в коридор у библиотеки. Полностью материализовавшись, она закашлялась от дыма, заполняющего коридор и струящегося от обгоревших полов и стен. Не нужно было отслеживать след ярости Азагота, Лиллиана знала, что он шёл из кабинета. Азагот пронёсся оттуда сюда, и она не была уверена, что хотела столкнуться с тем, что за дверью.

«Просто постучи. Если не ответит, ну… ты хотя бы попыталась».

Ей претило уклоняться, но, чёрт возьми, его настроение в последнее время отличалось от всего, с чем ей доводилось сталкиваться. Раньше она всегда могла сбить с Азагота спесь, но сейчас, казалось, лишь усугубляла ситуацию. Она не знала, что делать или с кем поговорить. Кэт может выслушать, но у неё мало опыта в отношениях. Тем более у них с Гадесом никогда не было таких серьёзных склоков. Нет, с этим Лиллиане придётся столкнуться одной.

Глубоко вдохнув, она тихо постучала в дверь. Ответа не последовало. Уф

Чувствуя и вину, и облегчение, она обернулась, но замерла, услышав сквозь толстое дерево грубый голос Азагота.

— Что?

— Ничего, — крикнула она в ответ. — Вернусь позже.

Он ничего не сказал. Какого хрена? Ей следовало уйти и радоваться, что сбежала, но, проклятье, его молчание задело. Расстроившись, она открыла дверь и вошла внутрь.

— Азагот? — Он стоял у камня, которыйона подарила ему для того, чтобы присматривать за взрослыми детьми, не живущими в Шеул-Гра. — Всё хорошо? Что происходит?

Он издал звук, похожий на рёв разъярённого быка.

— Они не отдадут мне моих детей. — Он затрясся, а у Лиллианы разбилось сердце.

— Дорогой, мне так жаль. — Она потянулась к нему, но он развернулся, а в его глазах стояло пламя, заставляя Лиллиану отскочить.

— Это, — прогрохотал он, — твоя вина.

Ошеломлённая и запутанная обвинением, она сделала ещё шаг назад.

— О чём ты?

— Ты смягчила меня. — Он прижал руку к груди прямо над сердцем, так яростно сжимая плоть, что побелели костяшки. — Заставила меня чувствовать.

Лиллиана моргнула.

— Серьёзно? Совет Мемитимов отказал тебе, а ты винишь меня?

— До тебя, мне было на всё плевать, — прорычал он.

Из-за таких… идиотских обвинений боль превратилась в злость.

— Ох, ты ж, — отрезала она. — Ну, извини, что сделала тебя лучше.

Он скинул со стола бумаги, ручки, книги… Такое было однажды, сразу перед тем, как они занялись любовью на этом столе, но сейчас Лиллиана сомневалась, что они станут срывать друг с друга одежду.

— Я не лучше! — Он оскалился, демонстрируя острые клыки, которыми заставлял её кричать от удовольствия, но сейчас они походили на оружие. — Я расстроен и зол. Не могу перестать думать о том, как мои дети выросли. Ненавижу это, как ненавижу и то, кем стал.

— Я тоже ненавижу то, чем ты стал, — сказала она, практически подавившись словами. Они оба ненавидели это, но по разным причинам. — И мы можем всё исправить.

Он так ужасно и зло рассмеялся, что Лиллиана съёжилась.

— Я пытался. Думаешь, нет? Хочешь знать, сколько времени я провёл в Чистилище? Сколько зла притянул в себя? Что натворил? Чёрт, даже Гадес бесполезен.

У Лиллианы пересохло во рту, что даже язык к нёбу присох. Она знала, что Азагот зол, но не представляла, что на неё или что на то, что несчастлив. Или что жаждал какого-то старого доброго разврата.

— Значит так, да? Ты предпочёл бы вернуться к такому, каким был до меня? Холодным и бесчувственным? Злобным?

— Так было проще! — закричал он.

— Ясно. — Она облизала губы, но это было всё равно, что провести пемзой по наждачной бумаге. — Неприятно тебе это говорить, но любовь — это труд. Отношения — работа. И всё того стоит.

— Правда? — Его грохочущий смех пронёсся по комнате, и холодок пробежал по спине Лиллианы. — Только на это ты способна? На лекцию?

Упрямец.

— Я способна подарить любовь, Азагот.

Он пренебрежительно фыркнул, и это было похоже на удар в сердце.

— Она-то и втянула меня во всё это.

Сердце сжали тиски боли, а из глаз полились слёзы. Азагот и Лиллиана через многое прошли, и она была так терпелива, зная, что его жизнь была не прогулкой по пляжу, и что он постоянно боролся со злом, окружавшим его, и могла позволить ему много свободы действий. Но этого не заслужила.

— Да, пошёл ты, — отрезала она и развернулась к двери.

Она хотела накричать на него, сделать больно так, как он сделал ей, но у не было ни слов, ни дыхания. От чего-нибудь сложнее, чем просто послать, она бы разрыдалась.

Лиллиана, спотыкаясь, пошла вперёд, перед глазами всё расплывалось из-за слёз.

— Подожди! Лиллиана, стой. — Азагот поймал её за руку и развернул к себе. — Прости.

Она выдернула руку из его хватки. 

— К чёрту. Ты не можешь сначала признаться, что сожалеешь о моей любви, а потом заставить всё забыть простым извинением.

— Я не говорил о сожалении.

— Игра слов. Не надо ерундить.

— Я тысячи лет ничего не чувствовал, и ни с кем не был в отношениях, а теперь вокруг столько детей, которых я хочу знать, но… — Он так яростно провёл рукой по волосам, что Лиллиана ожидала увидеть меж пальцев клоки волос. — Иногда меня переполняют эмоции, и я не знаю, что делать. Да, на несколько мгновений мне захотелось избавиться от боли и просто вдохнуть полной грудью. Но никогда не хотел обидеть тебя. Прошу помоги, — проговорил он, падая перед ней на колени. — Я не знаю, что делать.

Теперь Лиллиана смягчилась. Видеть своего огромного, сильнейшего супруга на коленях разрывало сердце на части.

— Ты сделал с ними то же, что со мной, — нежно ответила она. — Нашёл в сердце место детям.

— Но чувство вины…

Лиллиана, заливаясь слезами, упала на колени перед Азаготом.

— Что сделано, то сделано. И посмотри на прогресс. Сколько всего ты теперь делаешь для детей.

Он фыркнул.

— Ага, вон сколько сделал. Выгнал Хокина. Встретил Идесс и Мейса, как незнакомцев. Я хочу, чтобы и младшие дети были тут, и меня бесит, что Совет отказывает, и всё же, одновременно приносит облегчение. — Он осмотрел её лицо налитыми кровью глазами. — Почему?

Она положила руку ему на щеку.

— Потому что боишься потерять контроль.

В его глазах вновь полыхнуло пламя.

— Я ничего не боюсь.

— Ничего? — Она успокаивающе погладила линию его подбородка большим пальцем, давая возможность подумать, а не реагировать. — Не боишься потерять всё, что построил здесь? Детей? Меня? Думаю, твоя проблема как раз в обратном. Ты можешь столько потерять, что не можешь не бояться. Я знаю, каково это. — Она прикоснулась к его губам своими. — Вся загвоздка в том, чтобы откинуть страхи и просто… жить. Азагот, у тебя потрясающая жизнь. У нас потрясающая жизнь. И станет только лучше, когда мы пристроимся к ней. Придумаем способ, найти твоих детей и привести сюда.

— Я тебя не заслужил, — прохрипел он.

— Нет, не заслужил, — поддразнила она, — но тебе досталась именно я, так что придётся с этим разбираться.

И стоя там, в коридоре, Азагот притянул к себе Лиллиану, положил её голову себе на плечо и просто обнимал.

— Я люблю тебя, Лилли. Так сильно люблю.

— И я тебя люблю, — прошептала она, но иногда задумывалась, достаточно ли этого. Что-то подсказывало, что это не конец, и Лиллиана не знала, способна ли дать Азаготу то, что ему нужно.

Глава 15

Аврора ещё никогда не хотела так сильно убить кого-то, как хотела уничтожить ублюдков, пытавших Хокина и лишивших его крыльев прямо у неё на глазах. Она попыталась. Но когда сформировала огненный шар на пальцах, тот, кого звали Моз, погасил его. Просто перевёл взгляд в сторону Авроры, она онемела и была полностью обездвижена, напоминая себе статую.

Она вынуждена была в ужасе наблюдать, как эти ублюдки вырвали удивительные крылья Хокина и бросили их на окровавленный пол, где те испарились.

Занятно, несмотря на то, что Аврора стояла неподвижно, слёзы текли по щекам. Как Хокин пережил эту агонию? И боль была не только физическая, но эмоциональная, ведь братья лишали его крыльев.

Она забрала все плохие слова, которые говорила про брата, потому что при необходимости он всегда был рядом. И она знала, что если сейчас ему позвонит, он примчит, несмотря ни на что.

Семья Хокина определённо неблагополучная, и у Авроры обливалось из-за этого сердце кровью.

— Аврора?

Скрипучий голос Хокина выдернул её из раздумий, и она отложила книгу, которую дала ей женщина по имени Джордан, чтобы скоротать время. Сама бы она не выбрала демонологию в качестве лёгкого чтива, но книга определённо занимала разум. Кто знал, что хищниками нравилось есть гранаты не меньше, чем людям?

Она подбежала к кровати, куда Джордан и два других Мемитима положили бессознательное тело Хокина, перед тем, как разрезать окровавленную рубашку с его тела и промыть раны.

— Сколько?.. — проскрежетал он и приподнялся на одном локте. — Сколько я в отключке?

— Полдня, — ответила она, садясь в кресло у изголовья. — Я немного поспала вон там. — Она указала на койку, которую ей принёс незнакомый Мемитим и поставил у стены. — А ещё приняла душ и поела блинчики. Ты голоден? Могу спуститься на кухню. Хоть на часах и два часа ночи, но мне сказали, что я могу взять всё, что захочу и когда.

Он почему-то улыбнулся, и веселье разгладило морщины боли на лице, которые были даже во время сна.

— Ты освоилась, да?

— Они облегчили задачу. Думаю, они напуганы… — Она не хотела этого говорить. — Тем, что с тобой случилось, и перегибают с доброжелательностью.

Джордан и другой Мемитим — Дрю — считали, что ей нужна компания и скормили ей столько историй о Мемитимах и Небесах. Аврора зачарованно слушала, и если бы не нуждалась во сне, с удовольствием разговаривала с ними всю ночь. Она потянулась к кувшину с водой на прикроватном столике.

— Пить хочешь?

— Да. — Он сел, поморщившись, и отказался пить из кувшина, предпочитая бутылку водки, которую оставила Джордан, вместе со сменной одеждой. В этих чёрных кожаных штанах Хокин будет выглядеть потрясающе.

— Джордан сказала, что вам запрещён алкоголь кроме вина, но небесные засранцы на один раз отменили для тебя это правило.

— Как мило. — Гнев едва ли не сочился из пор, когда он открутил крышку и сделал глоток.

— Прости, — тихо начала она. — Я не смогла помочь, пыталась, но…

Спустив ноги с кровати, Хокин взглянул на ведро с красной водой и окровавленную тряпку, которой Аврора обтирала его, пока он был без сознания. Она была потрясена тем, как быстро зажили раны на спине, и ещё больше потрясена тем, что всего двенадцать часов спустя он шевелился так, как будто ничего не произошло.

— Мне ненавистно, что тебе пришлось всё это видеть. — Он выругался и встал, мышцы на спине и руках сокращались и перекатывались под кожей при каждом движении. — И ненавистно, что тебе пришлось столько пережить. Дрейгер, необходимость прятаться, мои придурки-братья. Извини.

Напуганная извинениями, когда он потерял крылья за помощь ей, Аврора дрожащей рукой налила себе стакан воды. Она была уверена, что при необходимости, этот мужчина отдаст её серийному маньяку, и всё же, он пытался её защитить. И из-за неё он потерял крылья.

«Я всегда исполнял долг, даже если бессмысленный. Даже если чувствовал, что поступаю неправильно. Но теперь я ставлю тебя превыше, и найду способ спасти тебя».

Без рубашки, в окровавленных джинсах он двигался с той же плавной и смертельной грацией, пока ходил по комнате, и через примерно каждые десять шагов делая глоток водки.

— Я хочу сделать запрос о переназначении праймори. Хочу избавиться от Дрейгера.

Ого.

— Ты так можешь?

— Теоретически. Но всё дело в руках Совета Мемитимов. Если они согласятся, мне не придётся больше защищать Дрейгера, и он станет проблемой какого-то другого Мемитима, а я смогу сосредоточиться на твоей безопасности.

— Я… Я не знаю, что сказать. Благодарности будет мало. — Она сглотнула, а на глаза навернулись слёзы. Он потерял крылья, потому что спас её от Дрейгера, а теперь это? Она не сможет ему отплатить и за миллион лет. Но кое-что она могла сделать.

— Знаю, это не так уж много, но я могу забрать твою боль, если хочешь.

— Мне не больно. — Он уже выпил пятую часть бутылки.

— Нет, — возразила она. — Больно. И я могу забрать боль. Ну, не полностью, но станет легче.

— Со мной всё в порядке. — Он говорил тихо и хрипло. — Уже исцелился.

Аврора подошла к Хокину и положила ладонь ему на грудь, стараясь держать энергетический отвод выключенным. Сейчас ей не нужно бессвязно мыслить.

— Я не о физической боли говорю, и думаю, ты меня понимаешь. — Она неуверенно опустила руку, накрывая его сердце, которое билось быстрее, словно нагоняя её пульс. — Я могу помочь. Прошу, позволь.

Выражение его лица говорило о внутреннем споре. Аврора видела такое раньше, когда её брат вернулся домой с задания, которое преследовало его. Он хотел поговорить, но гордость или, может, военные приказы не позволяли.

— Раньше мне никто не помогал, — проговорил он, его голос из мягкого, словно односолодовый виски, превратился в грубый, напоминающий крепкую водку. — Никто, кроме братьев и сестёр.

— Ты потерял крылья, помогая мне. — Она отступила, чтобы, не запрокидывая голову, смотреть ему в глаза и, чтобы он мог увидеть все подлинные эмоции на её лице. — Джордан объяснила мне, какой это риск и что ты потеряешь, если нарушишь правила. Я не понимаю этого рвения в Совет Мемитимов, но, кажется, ты больше всего хочешь насесть на него и изменить всё лучшую сторону. Так что позволь мне помочь. Это единственное в чём я действительно хороша.

Долгое мучительное мгновение он молчал. Затем, наконец, расслабил плечи, хотя насторожённость в глазах осталась.

— Как?

Проклятье, ей нужно выпить, и водка выглядела заманчиво.

— Я не без причины стала массажистом, — проговорила он, протягивая пустой стакан к его бутылке. Когда он плеснул туда водку, Аврора продолжила: — Я заряжаю силы через прикосновения — поглощаю негативную энергию и эмоции и превращаю их в топливо для способностей. — Она выпила водки, наслаждаясь тем, как алкоголь обжёг горло. — Клиенты уходят от меня с чувством радости и лёгкости, а я теперь самая востребованная массажистка Портленда.

И не только Портленда. Спа по всей стране хотели нанять её, предлагая немалые суммы, отличные дома и эксклюзивные списки клиентов. К ней даже обращались владелец всемирно известного шведского курорта и голливудская знаменитость, которая хотела иметь персональную массажистку. Но нет, спасибо. Ей нравилась её тихая жизнь, и переезжать желания не было. Портленд ей подходил. С этой причудливой и непринуждённой атмосферой, известными ресторанами и пивоварнями, а ещё бесконечными делами стал для неё вторым, после Сакраменто, где выросла, домом.

— Ты хочешь сделать мне массаж?

— Это один из методов. Медленный. — Она замолчала на долю секунды, а затем, прежде чем передумала, добавила: — А есть быстрый.

— Да? — Он отпил ещё водки. — Какого чёрта. Давай сделаем по-быстрому.

— Ты даже не хочешь знать, что это за способ?

— Да по фиг. Отец только что изгнал меня из своего мира, вероятно, я потерял всякий шанс оказаться в Совете Мемитимов, а два брата, которых я прежде не встречал, голыми руками вырвали мне крылья. — Он горько рассмеялся. — К чёрту всё. Я справлюсь с чем угодно. Просто сделай это.

Внезапно тело Авроры обдало жаром, а в голове стало пусто. Обычно она не пользовалась вторым методом, который был отличительной чертой суккубского наследия. Он слишком глубок. Когда её партнёр кончал, он не только семя выплёскивал из себя. Она получала взрыв силы, настолько приятный, что блаженство оргазма длится долго и приносит безумное удовольствие, но вместе с этим её голову наводняли эмоции с небольшой предысторией или вовсе без неё. Могла быть смесь печали, гнева, любви, ревности… И если партнёр не говорил о своих чувствах прежде, Аврора нескольких следующих часов путала, где, чьи эмоции. Бывало, что именно из-за этого она избегала отношений.

Но, проклятье… Хокин её искушал. Да, сейчас он злился, но ангелы же добрые. Сколько эмоционального багажа он мог скрывать?

«Раньше мне никто не помогал».

Ладно, может и много.

Все, с кем Аврора разговаривала, рассказывали, что Мемитимы выросли в ужасных условиях. И даже после того, как их забирали из человеческого мира и знакомили с работой, для которой они созданы, жизнь так и не казалась замечательной.

Неужели возможно, что у тебя нет выбора, как жить или чем заниматься? Она, может, и пошла в Спа-бизнес, потому что так получается, собирать необходимую для жизни энергию, но правда в том, что она наслаждалась этим. Ей нравилось делать людям приятно. Миру нужны счастливые, позитивные люди. И судя по тому, что видела, Мемитимам необходимо воспользоваться таким спа.

— Ну? — Он стоял на другом конце комнаты, крепко сжимая бутылку, и смотрел на неё таким же пылающим взглядом, как и его отец на портрете внизу. Боже, каково это, когда вся его сила будет сосредоточена на ней? Будет касаться её? Окажется в голове? Хокину нужно лишь посмотреть на Аврору, и она начинает трепетать. Холодный воздух в продуваемом сквозняками замке стал теплее.

— Ладно, только не говори, что я тебя не предупреждала.

— Ты так и не делала.

— Что?

— Не предупреждала.

Она фыркнула. 

— Когда я сказал не говорить, что не предупреждала тебя… Я предупредила.

От его ленивой улыбки она застонала. Хокин дразнил. Ей нравились эти краткие проблески веселья в его деловой внешности. С момента их встречи, он всегда в боевой готовности и, несмотря на дерьмовые обстоятельства, приятно видеть, что он немного расслабился. Конечно, это может как-то иметь отношение к почти пустой бутылке в его руке.

Она посмотрела на свой стакан с алкоголем для храбрости, но ей это не нужно. Даже если гены суккуба уже не работали, подготавливая тело страстью, она всё равно хотела бы Хокина. Как и хотела помочь.

Когда он сделал ещё глоток, она поставила стакан на столик и повернулась к Хокину.

— Ещё одно предупреждение. — Она стянула футболку через голову. — Некоторые сцены могут быть не предназначены для юных зрителей. — Аврора кинула футболку на кровать и потянулась, чтобы расстегнуть бюстгальтер.

— Что ты делаешь? — прохрипел он, держа бутылку у рта.

— Быстрый способ — секс. — Она кинула бюстгальтер сверху футболки и покраснела, когда Хокин уставился на её грудь. — Ты в игре?

Долгий, мучительный момент Хокин молчал. О, Боже, а что, если он откажется? Как стыдно. Она совершила огромную ошибку и сейчас выглядела дурой. Задыхаясь от унижения, она подняла руки, чтобы прикрыться, но Хокин покачал головой.

— Не надо. — Его голос стал хриплым рычанием с ноткой страсти и мрака, и резонансом пронёсся по телу Авроры, скапливаясь жаром между ног. — Ты прекрасна.

— Это значит…

Не успела она договорить, как Хокин впился в её губы, тело зажал между собой и холодной, каменой стеной, а руками впился в плечи с такой силой, что мог оставить синяки. Восхитительно.

Глава 16

Неужели Хокин собирался это сделать? Серьёзно, мать твою? Первый раз за столетия заняться сексом с женщиной? Он решил нарушить все правила Мемитимов, и сделать это с наслаждением. А ещё нарушать правила, он будет с самой потрясающей женщиной, которая имела полное право ненавидеть его за роль в защите жестокого убийцы, который охотился на неё. Черт, он начинал ненавидеть себя.

Он обнял Аврору за талию, и вся ненависть испарилась под жаром желания, которого он так давно не испытывал. Нет. Он никогда не испытывал такого непреодолимого желания быть с кем-то не временно, а всепоглощающе. То, что происходит между ними, возможно, не первый шаг к вечности, да и из-за того, то Хокин Мемитим не может иметь этого ни с кем, кроме другого ангела.

Внезапная мысль о том, что однажды он возьмёт ангела в пару, потрясла его. Хокин предполагал, что пройдёт все испытания Мемитимов и превосходно выполнит свою работу на Земле, затем присоединится к Совету, а уж потом найдёт себе женщину.

Но когда Аврора коснулась губами линии его челюсти, а руками ласкала чувствительную кожу на спине там, где когда-то были крылья, мог думать только о том, чтобы быть с ней. И ему плевать, сможет ли Аврора облегчить боль. Он всю жизнь Мемитима заботился о других, кто этого не заслужил. Каждый подонок, которого он защищал, съедал частичку души, и Хоку давно пора сделать что-то жизнеутверждающее для себя.

Вот, и это он тоже хотел изменить, если бы попал в Совет Мемитимов. А теперь, Хок чертовски уверен, что этого не произойдёт, чувство потери в месте, где раньше были крылья, болезненно ясно это подтверждало.

— Нет, — выдохнул он, отстраняясь. Он споткнулся, опрокинув поднос, стоящий на тумбочке. Всё содержимое и бутылка водки полетело на пол и разбилось, разбрызгивая повсюду алкоголь.

— Эй, — с тревогой в голубых глазах, позвала Аврора. — В чём дело? Ты в порядке?

Абсолютно, нет. Он больной на всю голову.

— Да, — выдохнул он. — Извини, просто… Давно такого не было.

— И у меня, — тихо призналась она.

— Сколько?

— Несколько лет. А у тебя?

Он фыркнул.

— Несколько веков. — Очень долгих веков.

— Серьёзно? — Она подошла к нему, а полные груди дразняще подпрыгивали на каждом шагу. — Ого.

— Мы вынуждены давать клятву о целибате.

— Проклятье, — произнесла она, останавливаясь. — Тогда мы не можем заняться сексом.

— Чёрта с два. Нужно просто выкинуть это из головы.

— Ты боишься наказания?

Он вновь фыркнул.

— Плевать я на него хотел. Меня уже тошнит от правил и прочей ерунды.

— Тогда в чём дело?

— Знаешь что? — спросил он, вплотную подойдя к ней. — Ни в чем. Абсолютно ни в чём.

Потому что, шло бы оно всё. С момента, когда оказался на тёмной парковке и вмешался в похищение Авроры, знал, что искушает судьбу. Он говорил себе, что не возражает против защиты убийц, маньяков и прочих людей, но теперь мог признаться, что с годами в сосуде, где хранил равнодушие, образовалась трещина. А когда увидел Аврору, эта трещина начала расширяться, пока сосуд полностью не разбился, как бутылка водки.

Аврора застонала, когда Хок вновь принялся её целовать, и начала отступать, пока не наткнулась на подоконник. Хокин давно не занимался сексом, но учиться этому необходимости не было, нужно лишь проявить инициативу. Не разрывая поцелуя, Хокин накрыл ладонями грудь Авроры, задевая большими пальцами соски. Аврора выгнулась и прижалась сердцевиной к его паху.

— На нас ещё слишком много одежды, — прошептала она ему в губы, и Хок был с этим согласен.

Он чаще задышал, опустив руки на пояс джинсов Авроры, пока она сражалась с ширинкой на его штанах. Когда она расстегнула и приспустила с него штаны, налитый и изнывающий член Хока оказался в её руках. Хокин едва не кончил прямо в тот момент.

— Тише, вейдмочка, — проскрежетал он. — Мой запал так давно подожжён, что очень быстро догорит…

Аврора внезапно опустилась на колени, спустила джинсы Хока до колен и вобрала член в рот до самого основания. Головка упёрлась в стенку горла, и Хокин вскрикнул от чистейшего удовольствия.

— Что ты делаешь? — спросил он, когда она языком гладила его от головки до основания и обратно. Затем сильно втянула в рот и выпустила член со звуком, как пробка выскакивает из бутылки.

— Снимаю напряжение. Кроме того, тебе нужно как минимум два оргазма для полного эффекта магии.

— Серьёзно? — С этим он спорить бы не стал.

Она одарила его кокетливой, порочной улыбкой, которая так ей подходила.

— Нет. Я просто хочу отведать вкус ангела на пике удовольствия.

Он бы рассмеялся, если бы не собирался дать то, чего она хотела. И ему нужно прикусить язык, сосредоточившись на боли, а не на удовольствии от того, как она ласкала мешочек руками и язычком головку члена.

По телу разлился адреналин, яйца напряглись, а в пояснице появилось покалывание, распространяющееся по системе. Хокин близок к оргазму, так близок, что у него подкашивались ноги. Боясь, что упадёт на Аврору, он опёрся о стену. И не смел смотреть на эротическое зрелище того, как она сосёт его член, а закрыл глаза и сконцентрировался на ощущениях её горячего влажного рта. На том, как она кружила языком по головке, как прищипывала губами кожу на мешочке и члене и том, как пальцами ласкала чувствительную точку под яичками. И когда она нажала сильнее на точку, массируя и разминая мешочек, вибрация, непохожая ни на что испытанное в жизни прежде, пронзила тело, словно удар эротической молнии… и Аврора унесла Хокина на Небеса.

К чёрту правила. И вознесение не нужно, чтобы получить желаемое.

Он утопал в блаженстве, двигая бёдрами, пока Аврора водила по его члену кулаком, и, чёрт подери, Аврора и есть сами Небеса.


***
По опыту Авроры, когда парень кончал, нужна была минута передышки. Больше минуты, вообще-то. Поэтому была шокирована, когда спустя мгновение после оргазма, который послал её чувства в перегрузку, Хокин вышел из её рта, поднял её на ноги и разорвал штаны, словно они сделаны из бумаги. Его эмоции просачивались в неё, а гнев и боль превращались в позитивную силу гораздо быстрее, чем было хоть раз в её жизни. Обычно негатив уходил дольше, иногда задерживался на несколько дней. Но энергия Хокина, как и всё остальное в нём, уникальны. Вызывали привыкание. Аврора хотела большего.

— Это было невероятно, — проговорил он, откидывая лоскуты джинсов и оставляя Аврору лишь в аквамариновых трусиках с чёрным кружевом… Но ненадолго, их он клыками разорвал. Она задрожала, несмотря на пламенное желание, которое текло по венам, угрожая спалить их обоих.

Он положил руки ей на бёдра, и раздвинули их, уложив Аврору на подоконник. Он осмотрел тело Авроры и в его изумрудных глазах вспыхнул эротический свет. Он собирался… Да-а-а-а-а.

Он проник языком в её тело, затем прошёлся кончиком по набухшим складкам, и Аврора закричала, его имя сотрясло маленькое пространство комнаты, и она почувствовала, как он улыбнулся.

— В этом опыта у меня мало, — хриплым голосом признался он, овеяв горячим дыханием внутреннюю сторону её бёдер, — но быстро учусь.

И в качестве доказательства, втянул в рот её клитор, нежно посасывая. После чего, ориентируясь на вздохи и стоны Авроры, принялся ласкать, прищипывать, прикусывать, доставляя удовольствие. Авроре же пришлось закусить подушечку ладони, чтобы не закричать. Оргазм обрушился на неё внезапной волной, разрывая мир на кусочки и сплетая их воедино вновь, когда Хокин поднялся по её телу и устроился между ног.

Когда он успел снять штаны?

Впрочем, это не важно, особенно, когда он по-собственнически смотрел на Аврору из-под полуопущенных век. Господи, благодаря этому взгляду, он мог получить всё, что хотел.

Абсолютно всё, кроме…

— Погоди, — выдохнула она. — Защита.

— Мемитимы стерильны. — Он прижался головкой члена к входу в её тело, но мешкал, ожидая разрешения. — До вознесения.

— Тогда, ладно. — Она откинулась на толстое, непрозрачное стекло и раздвинула ноги шире. — Именно это я и хотела услышать.

— Проклятье, — выдохнул он, входя в её тело. — Ты такая красивая, совершенная.

Нет, совершенно было то, как ласково он с ней обращался. Медленно скользил в её лоно, изящно растягивая и наблюдая за реакцией по выражению лица.

Войдя на всю длину, он обнял лицо Авроры руками, и впился в губы поцелуем. Она с нетерпением ответила, скользнув языком между его губ. Через несколько секунд поцелуй превратился в страстный и пылкий, вызывая одобряющий гул в груди Хокина.

Хокин двигал языком в одном ритме с толчками бёдер. В сердцевине тела Авроры нарастало напряжение. Она обхватила Хокина ногами за талию и удерживала там, где хотела Идеально. Просто идеально. Как и всё, что связано с Хокином.

Аврора скользнула ладонями вверх по спине, которая успела зажить, к плечам, очерчивая гладкую мускулатуру и наслаждаясь мягкостью кожи. Это её игровая площадка, и когда с каждым толчком Хокин возносил её наслаждение на новую высоту, она пальцами разминала все точки удовольствия в пределах досягаемости, наслаждаясь стонами Хокина. Как массажистка, она знала все преимущества, а будучи смесью вейдьмы и демона секса, обладала уникальными знаниями, которые позволяли получить доступ к эрогенным зонам, о которых большинство людей даже не подозревало. И сейчас с точностью и мастерством использовала эти знания, упиваясь стоном Хокина, когда надавила на точку между третьим и четвёртым рёбрами. Или когда нажала на точку на плече, отчего Хокин содрогнулся всем телом и запрокинул голову, являя собой образ мужского экстаза.

— Ты меня убиваешь, — прошептал он. — Твою же мать, ты потрясающая.

Внезапно он подхватил её и, не выходя из тела, отнёс на кровать. Его сила вселяла благоговение. Задыхаясь от отчаянного желания, она притянула Хокина к себе, пока они не оказались грудь к груди. Аврора крепче сцепила ноги за его спиной, решив никуда его не отпускать в ближайшее время.

Да, она и раньше занималась сексом, и её натура суккуба была нацелена на удовольствие. Секс и магия несли освобождение. Но то, что происходило между ней и Хокином выходило за все рамки.

И да, началось всё, как способ помочь ему избавиться от негатива и боли, которые отягощали, но теперь речь шла о том, чтобы отдать ему частичку себя.

А такого с ней прежде не происходило.

Он глубоко толкнулся в неё, затем несколько раз быстро и неглубоко проник, задевая самые чувствительные точки. Аврора выгнулась навстречу, вбирая его толстый член так глубоко, как только могла. Впиваясь в его спину ногтями, она не могла отвести взгляд от лица Хокина. На его лбу блестели бисеринки пота, линия подбородка являла мужскую красоту, а губы, которые подарили столько удовольствия, были приоткрыты из-за судорожного дыхания. В этот момент, казалось, Хокин был и ангелом и демоном, потому что его действия несли в себе столько порока, но это было так потрясающе.

— Сейчас, — прошептала она, прижимаясь к нему. — Прошу…

И будто он ждал её мольбы, он толкнулся в неё с такой силой, что Аврора проехалась по кровати и упёрлась макушкой в изголовье кровати. Эта штука начала стучать об стену, но если это как-то беспокоило Хокина, он не показывал. А продолжал толкаться в неё, не зная пощады, но Аврора и не просила таковой. Она хотела всего Хокина, всю его огромную, неуёмную силу.

— Да, — простонала она. — Вот… так.

Он дёрнулся и напрягся всем телом, а затем застонал. Потоки горячего семени согрели изнутри и довели до оргазма. Тело омыли волны удовольствия, такого сильного, что Аврора едва не потеряла сознание. Она изо всех сил пыталась сосредоточиться и не потерять и секунды совершенно разрушительного, переворачивающего жизнь экстаза.

Господи… Боже.

Хокин лёг на Аврору, прижимая своим немалым весом, но она была рада. Вероятно, лишь это не давало ей уплыть на облаке блаженства.

По ней прошла очередная волна негатива, отдельные нити гнева и печали, и это нормально, учитывая ссору с отцом, пытки от рук братьев и внутренний конфликт из-за выбора между безопасностью Авроры и долгом перед праймори.

Она вдохнула, делая дыхательное упражнение, которое помогло преобразовать негативные эмоции в положительную энергию, и через несколько мгновений мир укутал её в кокон тепла.

— Такие правильные ощущения, — пробормотал он, всё ещё лёжа на ней и поглаживая по волосам. — Хотя я должен сожалеть, винить себя и гадать, что Совет со мной сделает, но, честно говоря, плевать.

— Видишь? Я забираю негатив и боль… — Она замолчала, обдумывая его слова. — Погоди, что они с тобой сделают? О чём ты?

Улыбаясь, он лёг рядом и притянул к себе Аврору. Теперь они лежали, сплетя конечности в один большой клубок наслаждения.

— Тебе не о чем волноваться. Что бы ни произошло, я разберусь.

Так нечестно, но умопомрачительный секс и события последних нескольких дней навалились на Аврору, которая лишь хотела возможности отдохнуть в сильных руках ангела. Пусть и краткое мгновение.

С остальным дерьмом они справятся потом. И что-то подсказывало Авроре, что дерьма им разгребать придётся много.

Глава 17

Аврора проснулась от ноющего тела, но ныло оно самым приятным способом, вызывая желание весь день валяться в постели. Вот только Хокина рядом не оказалось.

Потерев глаза, она села. И записки не оставил, но явно принял душ и оделся. Где же он? И как, чёрт возьми, всё это провернул, не разбудив Аврору? Она всегда крепко спала, но, блин, вероятно, очень устала. И не удивительно, учитывая, что не спала с момента, как Дрейгер её похитил. Закрыть глаза означало увидеть всё, что он с ней делал. Сон означал кошмары. Но прошедшая ночь была спокойной. Вероятно, сон в объятиях ангела прогоняет ужас.

Аврора могла бы привыкнуть к такому.

Зевая, она встала с кровати и направилась в ванную, но через пару шагов шатнулась от сотрясшей организм тошноты. Ого.

Наверное, водка была крепче, чем Аврора думала. По телу прокатилась волна жара, и Аврора кинулась в ванну. Голова кружилась, а живот сводило. В чём дело? Она что-то не то съела? Подозрительные блинчики Мемитимов? Согнувшись над раковиной, она включила холодную воду и ополоснула лицо. Намного лучше.

— Аврора? — Хокин постучал в дверь. — Ты в порядке?

— Да, — крикнула она и посмотрела в зеркало, ужаснувшись отражению с взъерошенными волосами и тёмными кругами под глазами. Вероятно, она преувеличила согласившись.

— Завтрак готов. Могу принести сюда, если не хочешь есть в общей столовой.

— Нет, — отказалась она, потянувшись за полотенцем. — Иди вниз, через пару минут спущусь.

— Уверена?

— Мне же удалось спуститься по лестнице, когда ты отключился. — Она выключила воду. — Думаю, справлюсь и сейчас.

Сквозь дерево донёсся его глубокий смешок.

— Тебя ждёт кофе.

Желудок взбунтовался, но Аврора всё равно поблагодарила Хокина.

Следующие несколько минут она приводила себя в порядок и к моменту, когда оделась в тёмно-синие леггинсы, кремовую тунику с поясом и балетки, которые взяла с собой, снова чувствовала себя на сто процентов.

Ну, по крайней мере, на девяносто девять. И всё ещё считала кофе неудачной идеей.

Она нашла Хокина в общей столовой за одним из столов, стоящих у стены. Несколько Мемитимов окружили Хокина и задавали много вопросов, в основном об Азаготе и Шеул-Гра, судя по тому, как часто повторялись эти слова.

У Авроры болезненно сжалось сердце. Ей было печально за него, и она поклялась как можно скорее позвонить родителям и сказать, что любит их. Она и вообразить не могла, что не знает отца, который терпеливо учил её математике и рыбалке, или либеральную в объятиях и шутках мать. Но и представить, что в роли родителя у неё Мрачный Жнец тоже сложно.

Хотя, стоит отдать Хокину должное. Несмотря на всю злость на Азагота, он не порочил его перед братьями и сёстрами. Во всяком случае, сглаживал свои проблемы с отцом и подбадривал остальных решать проблемы самим.

Теперь она восхищалась им ещё больше.

Подойдя к столам, она посмотрела на подносы с фруктами и пирожные, стоящие в центре. А больше её манил аппетитный аромат яиц, сыра и ветчины, исходящий от двух дымящихся тарелок, стоящих на подогревателе. Хотя от вида кофейника, у неё свело желудок. Венди, бариста в «Горячих грошах» — кофейня чуть дальше по улице от дома Авроры — была бы шокирована. Аврора не могла пройти мимо, не купив их тройной карамельный капучино.

Хокин повернулся к ней и растянул губы в тайной улыбке. То, что он вытворял этими губами… Боже, он может бесконечно это вытворять.

— Аврора, привет, я припас тебе… — Он замолчал, открыл рот и побледнел.

— Вот дерьмо! — Рыжеволосый Мемитим, которому было не больше двадцати лет, уставился на неё. Веснушки резко выделялись на фоне кожи цвета слоновой кости. — Она… Она…

— Что? — Аврора осмотрела себя, ища доказательства, что у неё выросла лишняя конечность, или рог, или тело покрылось сыпью, но не увидела ничего необычного. А все смотрели на неё так, будто у неё выросла лишняя конечность, рог или тело покрылось сыпью. — Что я?

Затем она заметила это. На кончиках ногтей. Они становились серебряными, будто Аврора нанесла блестящий лак на них. Она задохнулась от удушающей паники. Это плохо. И… невозможно.

— Хокин. — Дрю, который вчера был с ней дружелюбен и любезен, сейчас смотрел с обвинением. — Чувак, тебе нужно унести её отсюда. Живо.

Сумятица подавила панику.

— Почему? Что происходит?

Хокин вскочил из-за стола, взял её за руку и практически потащил вверх по лестнице.

— Нужно собрать вещи и унести тебя отсюда.

— Хокин! — Она выдернула руку из его и резко остановилась на пороге комнаты, в которой они ночевали. — Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь, почему мы должны уйти.

— Потому что праймори здесь не место, — ответил он с тревожными тенями в глазах. — А ты праймори.

— Что?

Он ворвался в комнату и, натянуто и резко, стал собирать вещи.

— Сумасшествие. — За окном начиналась буря, и казалось, что такая же назревает и внутри. — Что-то случилось сегодня ночью, почему ты стала праймори.

Вспомнив утреннее недомогание, Аврора посмотрела на ногти.

— Я… думаю, я знаю, в чём дело, — ответила она. Вновь накатила тошнота, но Аврора точно знала, что это из-за нервов.

Хокин повернулся, всё тело было, как натянутая струна, а на лице читалось озабоченность.

— И что же?

Положив руку на живот, чтобы успокоить порхающих внутри бабочек, она подняла другую, показывая серебряные ногти — верный знак её народа.

— Я не понимаю. — Он уставился на её руку. — Думаешь это из-за того, что ты ногти накрасила?

— Я их не красила. Это очень сложно произнести, — сказала она, а её голос дрожал, как дерево за окном, которое трепал ветер, — но…

— Но что?

Она мешкала и переминалась с ноги на ногу. А потом выпалила слова, которые, как думала, не скажет ещё долго.

— Я беременна.


***
«Я беременна».

Беременна, мать её

Хокин попятился и ударился икрами об кровать, в которой они с Авророй занимались сексом. Он никак не мог ей ребёнка заделать. Мемитимы стерильны. Должно быть другое объяснение.

Она смотрела на него стеклянными глазами. Хокин понял, что она так же, как и он ошеломлена. Аврора так много пережила за последнее время, и добавить ещё… чёрт.

— Ты говорила, что давно не занималась сексом. — Она кивнула, и Хокин продолжил, стараясь говорить спокойно, а не испуганно. — Возможно ли, что у твоего вида беременность дольше? Я слышал, что некоторые демоницы держат сперму в своей утробе годами, а затем оплодотворяются. А другие…

— Нет, — резко прервала она его. — Всё происходит не так. Вейдьмы, в большинстве, похожи на людей. — Она посмотрела на руки. — За исключение ногтей, которые становятся серебряными.

— Уверена… — Он сглотнул, растягивая время, но это не помогло. — Уверена, что я отец ребёнка?

Она вытаращилась на него.

— Уверена, Хокин.

Ноги отказались удерживать вес, и Хокин опустился на матрас. Он никогда не задумывался о детях. Ведь впереди были сотни или даже тысячи лет до его вознесения. Лишь после этого он мог найти себе пару и оплодотворить её. А его случай не просто неожиданность… Он беспрецедентный.

А Хокин и без того в куче неприятностей. И это станет крышкой в гробу его бытия Мемитима. Его лишат сил и оставят жить в человеческом мире всю вечность.

Человеческий мир. Где Аврора. И его ребёнок.

Может… Возможно, всё не так уж плохо.

— Слушай, — сказала она, когда закончила собирать вещи. — Я многое узнала о Мемитимах от тебя, Сюзанны и Лиллианы, и остальные поняли, что для тебя это очень-очень плохо. Никто не должен знать, что ты отец…

Он даже не понял, как оказался перед Авророй, положив ей руки на плечи и смотря в глаза.

— Этого, — прорычал он, — не будет. Я рос без отца, и никогда не позволю своему ребёнку расти без меня. Мы разберёмся, Аврора. Всё может пройти тяжело, пока не устаканится, но мы справимся.

В её глазах заблестели слёзы, и, проклятье, он не сможет пережить, если она заплачет. Он медленно опустил голову и прижался к её губам, позволяя Авроре решить, чего она хотела. Желала ли ответить на поцелуй? Хотела ли самого Хокина?

У него быстрее забился пульс, пока он ждал, что поцелуй перестанет быть пассивным. Ему нужна её страсть, которую видел прошлой ночью. Страсть к жизни и всему прочему.

Ничего. Она стояла неподвижно, держа спину прямой, а пульс в вене на виске бешено бился.

«Пожалуйста, Аврора».

Он сильнее надавил на её рот, проведя языком по соединению губ, и, наконец, она ответила. Со стоном прижалась к нему, обняла и открылась для поцелуя.

Всю свою жизнь он только этого и ждал, хотя и не подозревал о таком. Он жил во имя долга, а не ради себя, и впервые понял желание Сюзанны жить полной жизнью и интересами за пределами Шеул-Гра.

Проблема в том, что это невозможно. Не для Мемитима. Идесс тому доказательство. Она потеряла статус ангела и теперь была почти человеком. 

«Но Идесс счастлива».

Да, но Хокин знал себя. Понимал, что если выживет и его исключат из ордена Мемитимов, после чего он образует семью с Авророй, то всегда будет об этом сожалеть. Всегда будет гадать, следовало ли ему поступить иначе? Потому что хотел всего. Аврору и жизнь, которая теплится в ней, но ещё желал служить в Совете Мемитимов. Правда иметь всё и сразу не мог.

Он неохотно отстранился и посмотрел Авроре в глаза.

— Нужно отнести тебя туда, где можно находиться праймори.

— Как насчёт моего дома? Можем хотя бы заскочить, чтобы я проверила почту и упаковала ещё несколько вещей? В прошлый раз мы уехали в такой спешке. — Она прикусила губу. — Если считаешь, что там будет безопасно.

Он хотел было возразить, но её новый статус всё менял. Теперь она в безопасности.

— Ты праймори, так что теперь у тебя есть ангел защитник. — Но кто? Нужно будет это выяснить. Ему ненавистно это признавать, но некоторые из братьев и сестёр гораздо надёжнее других, а Хок хотел, чтобы у Авроры было только самое лучшее.

— Нет, — возразила она, положив ладонь ему на грудь, — у меня их двое.

Да, двое. Пока он ангел, по крайней мере. Вот только у него такое чувство, что это очень-очень скоро изменится.

Глава 18

Хокин перенёс их в дом Авроры, но прижимал её к себе, пока проверял окружение на признаки присутствия Дрейгера. Когда Хокин всё проверил, Аврора осела от облегчения. Как хорошо вернуться домой. Она устала, мысли путались, и она убила бы за чашку ромашкового чая.

— Голоден? — Она пошла на кухню под аккомпанемент урчащего желудка. Завтрак она пропустила, потому что внезапно оказалась беременной и стала праймори, из-за чего пришлось убраться из замка Мемитимов. Это конечно здорово, но всё же. Джордан даже обняла её.

— Голоден? Нет. Я даже не могу думать о еде. Не нравится мне такое открытое пространство.

— Ты сам говорил, что теперь у меня есть ангел-защитник. Так что, если придёт Дрейгер, защитник же это почувствует?

— Да, но… — Он поморщился и посмотрел на свою руку, на которую какое-то время просто таращился.

— Хокин? — Его молчание пугало. — В чём дело?

— В Дрейгере. — Он медленно растянул губы в порочную улыбку. — Он больше не праймори.

Она судорожно вдохнула.

— Серьёзно? Что… что именно это значит?

— Он больше не под ангельской защитой. Моей или чьей-то ещё.

Боясь надеяться, но надеясь больше не бояться, Аврора изучала каждое микро-выражение лица Хокина. У него блестели глаза, клыки сверкали, и он улыбался, будто выиграл в лотерею.

— И теперь может заплатить за то, что сделал?

Он кивнул.

— Можем позвонить в полицию. — У него потемнели глаза от жажды крови, отчего Аврора задрожала. — Или я могу убить его.

О, да, она этого хотела, и это желание чертовски пугало. Но ведь она не единственная жертва Дрейгера, множество семей ждутсправедливости.

Хокин, словно ощутил внутренние сомнения, и притянул Аврору в свои объятия.

— Я разберусь, — пробормотал он ей в волосы. — Заставлю пережить всё то, что сделал тебе и остальным.

— Нет, — возразила она, отстраняясь, чтобы посмотреть на него. — Его нужно поймать и заставить заплатить за содеянное, но через человеческие власти.

— Но…

— Нет. — Она прижала палец к его губам, заставляя замолчать, когда какой-то частью очень хотела, чтобы он убедил её в том, что лучше его убить. — Ради семей его жертв. Им нужно закрыть эту страницу. Но по-настоящему, он ответит за свои поступки после смерти, да?

— О, да. — В его глазах заблестело желание мести. — Он зло, и направится прямиком в мир отца. Я сделаю всё, чтобы он вечность расплачивался. — Аврора задрожала. — Прости, что напугал, — извинился он.

— О нет, — прошептала она. — Не напугал, а возбудил.

Хокин окинул её весёлым взглядом.

— В таком случае, прежде чем позвонить в полицию, позволь рассказать, что я сделал с демоном, который когда-то вломился в приют…


***
Хокин собирался быть в доме Дрейгера, когда за ним приедут копы, которые должны появиться в любой момент. Хок уже не мог ждать и едва сопротивлялся желанию убить ублюдка до приезда полиции.

Если Аврора даст ему добро, он прикончит его в мгновение ока.

Конечно, убийство человека запрещено, но Хокин с момента, как ворвался на парковку и застал Дрейгера за похищением, уже много всего нарушил.

Правила не соблюдаются. Если Аврора передумает и захочет смерти Дрейгера, тот умрёт.

К сожалению, она была непреклонна и намерена позволить ублюдку прожить столько, чтобы заплатить за преступления в тюрьме, так что они с Авророй установили заклинания вокруг дома, позволив Хоку уйти, не беспокоясь. Учитывая заклинания и её нового защитника — кем бы он ни был — Аврора в безопасности. Хокин сомневался, что существовало более безопасное для неё место.

Он поцеловал её, пообещав вернуться через несколько минут. Без крыльев Хокину пришлось воспользоваться завесой невидимости, а затем перенестись в дом Дрейгера. Но ещё до того, как полностью материализовался внутри, почувствовал запах ужаса и крови.

Что-то было не так.

Выругавшись, он призвал оружие, электрический шок, который оглушил бы кого угодно — или что угодно — с чем столкнётся.

С задней части дома доносился шум… плач? Хок двинулся по коридору, замедляясь, когда увидел кровь, вытекающую из спальни.

Чёрт. Острая боль пронзила грудь. Если Дрейгер убил ещё женщину, Хокин себя не простит. Готовясь к худшему, он вошёл в комнату. Оказалось, что Хокин совсем не был готов к кровавой бойне, которую увидел перед собой. Стены, потолок, мебель, всё забрызгано… но не кровью. Кусочки плоти, внутренности и даже зубы валялись во всех углах. И все части Дрейгера. Нога на кровати. Рука на полу. Другая рука на потолочном вентиляторе. Хок даже знать не хотел, где находилась голова.

Чёрт. Этот дом придётся снести, потому что после того, как фотографии с места преступления станут общедоступными, никто здесь жить не захочет.

Хокина напугал шум, и он повернулся, инстинктивно призывая косу. Обнажённая, вся в крови, женщина сидела в шкафу, прижимая руку к ране на бедре. Она показалась знакомой, но почему?

Хок вышел из-за завесы невидимости, но женщина даже не удивилась при виде него. Остекленевшими глазами, она без страха, но с осторожностью осматривала его.

— Кто ты? — Она выскочила из шкафа и подошла ближе к двери, увеличив между ними расстояние. — Убьёшь меня?

— Убью? Что? Нет, — тихо запротестовал он, боясь её спугнуть. — Я пришёл убедиться, что он больше никому не навредит. Ты в порядке? Он тебя ранил?

Скрючив пальцы, словно кошка выпускала когти, женщина гортанно зарычала.

— Не в этот раз.

— Это ты сделала? — Когда она не ответила, Хок внимательно осмотрелся, и внезапно жесты женщины стали ясны, особенно учитывая совпадение со следами когтей и зубов на частях тела и разорванной женской одеждой на полу. — Ты оборотень. Львица или тигрица, да? — Частенько одежда оборотней превращается в лоскуты, когда они перекидываются. Женщина продолжала молчать, и Хокин вздохнул. — Ну, он заслужил смерть, так что молодец.

Он искренне одобрял такое правосудие и надеялся, что Аврора не слишком разочаруется. Хокин мог, по крайней мере, гарантировать, что власти узнают правду о Дрейгере. Фотоальбом с жертвами лежал на комоде, открытый на ужасной странице, и полицейским не составит труда выяснить, где укрытия Дрейгера, как только поймут, что ищут.

Голос женщины дрожал, когда она заговорила:

— Ты… знал, что он такое?

— Я слишком много о нём знал. — Он нахмурился. — А ты как узнала? И кто ты?

Она вязла фотоальбом с комода, держа его, словно гранату, перелистнула пару страниц и протянула Хоку, у которого свело внутренности, при виде фотографии мёртвой, расчленённой женщины, злобная копия которой стояла перед ним. Теперь он понял, почему она выглядит знакомой.

— Проклятье, — злобно проговорил он, захлопнув альбом. — Ты близняшка Лекси?

— Нет, — ответила она с низким, мучительным рычанием. — Я и есть Лекси. Он пытал меня и убил. — Она схватила с вешалки одну из зелёно-жёлтых футболок Дрейгера и надела её. Вещь доходила ей до середины бедра. — У меня было девять жизней, осталось всего шесть.

И что, чёрт возьми, сказать на это? Он мог только представить, каково пережить три своих смерти и помнить их. И ей предстояло пережить ещё не одну. Бедной женщине нужна терапия.

Вдалеке послышался вой сирен.

— Мне жаль, — с трудом выдавил он. — Нам лучше уйти. Перенести тебя куда-нибудь?

Она скептически прищурилась, и Хок не мог её винить

— Не думаю.

— Я ангел, — тихо пояснил он. — Можешь мне верить. Могу, перенести тебя куда хочешь.

Она с сомнением фыркнула и прищурилась сильнее так, что от глаз остались лишь щёлочки.

— Ангелы уничтожают мой вид, называют нас слабыми, и я не готова ещё раз умереть.

— Я не боевой ангел. — Он даже не знал, какой именно теперь ангел, да, вскоре, наверно, и не будет таковым. Но в одном уверен, ангел или нет, он станет чертовски хорошим отцом.

Она указала на рану на ноге.

— Знаешь, где ЦБП?

— Слишком хорошо, — пробормотал он. — Пошли.

Сирены завыли громче, когда Хок протянул руку Лекси, но прежде чем перенестись, заметил движение. Он быстро повернул голову, едва не свернув шею. Голова Дрейгера, торчащая из-под кровати, начала… разлагаться. Какого чёрта. Хок перевёл взгляд на остальные части тела, которые тоже разлагались. Руги, ноги, туловище… всё сдувалось, как шины без воздуха.

— Что происходит? — Лекси в ужасе уставилась на происходящее. — Я думала, он человек.

— Я тоже так думал. — Внезапно ужасающая мысль пришла ему в голову, и когда Хок увидел, как останки Дрейгера превратились в пустую оболочку, понял, что происходит. — Дерьмо, — прошептал он. — Твою же… мать.

— Что? — Лекси потянула его за руку. — Расскажи!

— Дрейгер не человек, а долбаный бладголем.

— Чего?

Он искал в памяти информацию, которую хранил с первых лет обучения, когда от него требовали выучить все типы известных демонов. Бладголемы редкость, и такая, что Хок никогда не видел и не слышал о том, кто сталкивался с таким. Но ходили слухи. Много слухов.

— Они как вирусы, инфицируют носителя, обычно детей, а затем годами заражают мозг и освобождаются только после смерти носителя.

— Освобождается? Так бладголем ещё жив?

— И ищет нового носителя.

— Ещё одного ребёнка?

Он покачал головой.

— Согласно легенде, если у них есть незаконченное дело, они инфицируют взрослого, и возьмут контроль над ним. И с помощью этого человека закончат то, что… — он замолчал и выругался. — Аврора.

— Кто?

Даже не удосужившись ответить, он схватил Лекси за руку и перенёс её в больницу, оставил на парковке и вернулся в дом к Авроре. Прежде чем он даже полностью материализовался, услышал крики.

Глава 19

Заклинание, которое Аврора установила, должно было сдержать незнакомца и не дать ему войти внутрь, но даже не замедлило. Когда она бросилась к двери, очередной крик ужаса и боли застрял в горле. Кровь из раны на руке капала на деревянный пол. Авроре не следовало проверять, что там шумело в спальне, нужно было довериться инстинктам и бежать из дома. Но она наткнулась на ублюдка, лезущего в дом через окно. Серебряный огонь даже не замедлил его.

Внезапно, в гостиной появился столб света, и в дом ворвался темноволосый парень с косой, встав между ней и незнакомцем.

— Не сегодня, ушлёпок, — отрезал он.

Её защитник? Вероятно. Он сильно был похож на Хокина. И, чёрт подери, очень вовремя появился.

Вновь появился столб света, и в гостиную перенёсся Хокин, держащий мечи в руках. От него волнами исходила угроза. Ободряюще улыбнувшись Авроре, он встал плечом к плечу с братом, образуя стену, через которую, как она знала, ничего не пройдёт.

Воздух вокруг стал холодным и неподвижным, и Аврора могла поклясться, что чувствует их желание сражаться. Для этого они были рождены, и ожидание окутало их, словно доспехи.

Незнакомец напал, и через несколько секунд стало очевидно, что человек, похожий на скинхеда, совсем не человек. Острые, похожие на иглы зубы заменили человеческие, пальцы превратились в опасные когти, а от его визга у Авроры едва не лопнули барабанные перепонки.

— Мэддокс! — закричал Хокин. — Окружаем!

Хокин двигался, словно исполнял смертельный, молниеносно быстрый танец. И размахивал мечами, будто это лезвия блендера, разрезали плоть, пока Мэддокс косой отрезал от незнакомца куски, дополняя удары какой-то электрической способностью, которая оставляла тонкие, дымящиеся раны по телу демона. Вместе ангелы сражались отлично, полноценный тандем, словно практиковались заранее. Но когда демону удалось сбить Мэддокса, который упал на столик и лампу, импульс резко снизился, и Хокин начал сражаться яростнее, собираясь уничтожить то, что осталось от гостиной.

Но Авроре было всё равно. Сейчас она больше боялась за Хокина и Мэддокса, а ещё за крошечную жизнь, которую носила в себе. Задержав дыхание, Аврора ждала, что демон умрёт, но он даже не замедлился. Даже когда Мэддокс послал в него залп молний, огненных шаров и ледяных игл, татуированный демон продолжал сражаться. Во всяком случае, казалось, он набирался сил от этого залпа. Аврора долго будет всё это объяснять страховой компании.

Погодите… Он набирал силу из залпа. Можно ли иссушить его?

— Хокин! — закричала она. — Туда! — Она нырнула под кухонный столик, который вряд ли спрячет её от демона, но хоть станет небольшим прикрытием.

Повернувшись, Хокин кинулся к ней, приблизив демона. Когда Мэддокс, наконец, отказался от попыток использовать силы на демоне, вновь взялся за косу, и с Хокином заманили к Авроре демона.

Молясь, чтобы всё сработало, Аврора схватила демона за ногу и потянула из него негативную энергию. Никогда прежде она не забирала силу у демона, и от маслянистой нити тока её затошнило. Эта энергия пищала от гнева и пыталась вырваться из хватки Авроры, но та держала её обеими руками, скача на ней, словно на быке, который пинал её по кухне и отбивался от Хокина и Мэддокса.

Аврора ударялась об стены, мебель и даже о Хокина, но не отпускала. Теперь демон замедлялся, становился вялым, и каждый удар ангела приносил больше вреда.

— Получается! — крикнул Хокин. — Он замедляется! Аврора, отпускай!

С удовольствием. Она отпустила и откатилась к стене, едва избежав последнего удара демона, после которого тот рухнул, скрежеща зубами.

Хокин бросился вперёд, занеся меч, затем опустил его по угрожающей дуге, отсекая голову от тела. После чего оказался рядом и обнял Аврору.

— Аврора, дорогая? Ты в порядке?

— Да, — заверила она его. — Просто некоторое время будет плохо. — Она посмотрела на Мэддокса, который пинал тело, просто, чтобы удостовериться, что тот сдох. — Что это было? И почему напало на меня?

— Дрейгер.

У неё свело живот, а тело сотрясла дрожь.

— Ч-ч-что?

— Я рядом, — бормотал Хокин, крепче её обнимая. — Он тебе не навредит.

Она это понимала. Пока Хокин её обнимал, потихоньку, она перестала дрожать и почувствовала себя в безопасности.

— Как… Как это могло быть Дрейгером?

Хокин гладил её по волосам, и эта ласка была такой нежной, что Авроре захотелось плакать. Этот огромный воин будет выглядеть таким прекрасным с младенцем на руках.

— Когда я пришёл к нему, — тихо ответил Хокин, — Дрейгер был уже мёртв. Кто-то убил его перед моим приходом, и тогда я понял, что он был бладголем. Он завладел тем человеком и использовал его в качестве средства мести тебе. — Он покачал головой. — Самоубийственная миссия. Когда бладголемы заражают кого-то так скоро, сжигают носителя. Этот просто надеялся, что сможет питаться тобой.

Аврора судорожно выдохнула, благодаря Хокина и Мэддокса, что так скоро пришли.

— Кто его убил? Ну, настоящего Дрейгера?

— Одна из его жертв. Захотела отомстить.

— Кто-то ещё от него сбегал?

— Долгая история, — с улыбкой ответил Хокин. — Потом расскажу.

— Когда потом?

— После тщательного осмотра в ЦБП.

Склонив голову, она поцеловала Хокина.

— А после этого?

— А после, я сам тебя тщательно осмотрю.

— Эй. — Мэддокс тряхнул головой. — Не знаю, что здесь происходит, но Хок, ты же знаешь правила о праймори и Мемитимах?

— Да по фиг, — отмахнулся он.

— А я, кстати, Мэддокс. По идее, ты не должна обо мне знать, но, судя по всему и, по словам Хокина, правила — всего лишь черновой проект. — Он взглядом передал Хокину, что им предстоит разговор. — И сейчас, я ухожу.

В мгновение ока он исчез, но на его месте появился ослепительный белый свет, льющийся в её дом и напоминающий инопланетный корабль из кино.

— Хокин?

Он стоял с каменным выражением лица, и по Авроре прокатилась волна беспокойства. Неужели они и пяти минут не могут прожить без проблем?

— Мне надо идти. — Он встал вместе с ней, а затем аккуратно усадил. — Но я вернусь.

Она почему-то не успокоилась.

— Идти куда?

— На Небеса. — Он смотрел на свет, но сложно было сказать, о чём он думал. — Совет Мемитимов хочет меня видеть.

Нет. О, нет.

— Я не хочу, чтобы ты уходил. — Она в отчаянии схватила его за предплечье, будто могла удержать на месте вечно. — У меня плохое предчувствие…

Тряхнув головой, он обнял её лицо ладонями и посмотрел прямо в глаза.

— Это своего рода безвариантная ситуация. Убежать от света мы не можем. Я вернусь. Но слушай меня, если я по неизвестным причинам не вернусь, о тебе позаботиться Мэддокс.

— Ты сказал, что вернёшься!

— Таков план. Не могу придумать, почему не вернусь. Но Совет творчески подходит к наказаниям, так что посмотрим, что будет. И знай, Аврора, ты не без причины стала праймори. — Он улыбнулся и продолжил с гордостью в голосе: — Ребёнок, которого ты носишь, особенный. Я это чувствую. Несмотря ни на что, мир станет лучше благодаря нам. Благодаря тебе. Все получится, как надо.

Аврора хотела верить Хокину и могла сказать, что он тоже хотел в это верить. Но когда поцеловал её на прощание, проснулось слишком много сомнений. И когда он вошёл в свет, она очень боялась, что видела его в последний раз.

Глава 20

Хокин с тяжёлым сердцем вышел из света в пустое пространство. Буквально пустое. Там не было ничего кроме белой пустоты. И его матери, одетой в белое. Хорошо, что у неё алые крылья. Хоть какое-то пятно цвета.

— Здравствуй, сын мой.

Она, в самом деле, решила сейчас разыграть семейную карту? Ладненько, он подыграет.

— Привет, мама. Значит, ты вытянула короткую соломинку?

— Короткую соломинку? Это что-то из человеческого мира?

И после этого Хок понял, почему до недавнего времени Мемитимы воспитывались людьми. Ангелы, которые редко покидали роскошь Небес, не понимали людей.

— Да, — ответил он, осматриваясь и удивляясь пустоте. — Полагаю, не здесь проходит вознесение? Значит, меня привели наказать, и ты вынесешь приговор.

— Это самое сложное, — тихо ответила она, после чего Хок вздрогнул. Что, если у него не получиться вернуться к Авроре? Что, если ей одной придётся воспитывать ребёнка полу-ангела? И как бы ему ни нравился Мэддокс, парень не самый ответственный ангел во Вселенной.

— Расскажи, Хокин, какие правила ты нарушил?

Он фыркнул. Смысла лгать не было, так что он выложил всё, как на духу:

— Вероятно, все. И я здесь, чтобы лишиться статуса Мемитима. Можем мы скорее со всем закончить? Я тороплюсь.

— Да, — задумчиво протянула мать. — К матери своего ребёнка. Как мило.

— Говорит та, что выбросила меня, как мусор.

Да, обида ещё была, и, вероятно, это глупо, учитывая, сколько прошло веков. Но теперь, когда у него самого будет ребёнок, он не мог понять, как намеренно и сознательно, отдать ребёнка в суровые условия. Он защитит своё дитя — и его мать — ценой жизни. Столетия гнева укрепили эту мысль, и злоба за то, что его бросили, поднялась на поверхность, как ил в озере после шторма.

— Знаешь, — продолжил он, потому что, раз уж, чёрт возьми, он потеряет ангельский статус, так пусть Совет узнает про всю херню. — Мемитимы заслуживают лучшего, а не то дерьмо, которое пришлось вытерпеть за века, начиная со дня, когда родились и были брошены в худшие условия, которые только можно представить. И мы страдаем ради того, чтобы в один день нас вытащили и впихнули на роли пешки в игру, которую мы не понимаем.

Ульнара выгнула светлую бровь, но если гневная тирада Хока её как-то задела, она не показала.

— И чего же ты не понимаешь?

Он едва не рассмеялся. С чего же начать…

— Мне не понятно, почему нужно скрывать причину того, с чего человек праймори.

— А если бы знал?

— Если бы знали, что есть веская причина защищать уродов, возможно, было бы не так душераздирающе наблюдать, как они убивают, пытают и мучают людей.

Сложив перед собой изящные руки, Ульнара смотрела на него странным взглядом. Если бы Хокин не знал лучше, счёл бы это за любовь.

— Тысячи лет назад, самые первые Мемитимы знали эту информацию. — Она вздохнула. — Но, узнав будущее, они иногда пытались изменить его. Они всегда верили, что могут улучшить ситуацию, и не понимали, что перемены могли привести к трагедии. Так растут люди.

Ладно. Хокину хоть и не нравилось это правило, но он его понимал. Ангелы могли бы, как минимум, объяснять это не: «Сделай, потому что я так сказал», а как-то мягче.

— Разве то же самое нельзя сказать об ангелах? — возразил он. — Ребят, вы застряли в средневековье. Все эти правила и законы не меняются, а Мемитимы эволюционируют и развиваются, благодаря человеческим достижениям в области технологий, науки и социальных норм. — Он разочарованно покачал головой. — Вы не понимаете, что с нами делаете? Мы больше не хотим следовать вашим правилам.

Она сложила руки за спиной и начала расхаживать, напоминаю Хокину самого себя. 

— Мы начинаем это понимать. — Она посмотрела на него. — Что Мемитимы хотели бы изменить? — Он округлил глаза. Она серьёзно? Поэтому его вызвали? Обсудить правила, чтобы поднять боевой дух Мемитимов? — Ну? — подтолкнула она.

Хокин встрепенулся и начал загибать пальцы.

— Во-первых, мы бы хотели заниматься сексом. Нам он очень нравится. Во-вторых, нужен доступ к записям о Праймори. Даже если мы не можем знать, почему они особенные, было бы полезно знать их историю. Особенно если мы их первые защитники или если предыдущие не вели заметок. — Ему повезло с Дрейгером, и тем, что Аттикус был так одержим ведением записей, как и сам Хокин. Некоторые же Мемитимы, как Джорни, лишь делают наброски, а кто-то не записывает вообще ничего. — Было бы особенно полезно видеть, сошли ли наши праймори с истинного пути. В-третьих, почему, блин, мы не можем пить маргариту? Это нереальная фигня. В-четвёртых…

— Ладно. — Она подняла руку, прерывая его. — Думаю, хватит.

Войдя в раж, Хок уже не мог остановиться:

— Это ещё не всё, — сказал он резче, чем намеревался. — Но остальное могу предоставить в письменном виде. — И фыркнул. — Вот только вам всегда было по фигу на всё, что мы вам слали. Это вот ещё один пункт. Может вы бы хоть иногда отвечали на наш призыв? Реза ждала у камня призыва целых три дня после отправления вызова, но ответа так и не услышала. Это неприемлемо. Если бы вы вели бизнес в мире людей, обанкротились бы в течение года.

Внезапно, у него онемел язык, а губы сомкнулись. Ульнара улыбнулась.

— Так-то лучше. Когда я сказала, хватит, это и имела в виду. — Она щёлкнула пальцами, и рот Хока пришёл в норму. — Вероятно, ты хотел бы знать, зачем ты здесь?

— Было бы неплохо.

Она расправила крылья, и шелест перьев был оглушаемым в этой пустоте.

— Ты зачал ребёнка вейдьме.

Ну, началось. Вот они и добрались до сути.

— Да, и даже не представляю, как это вышло. Ну, помимо очевидного. Я не думал, что могу кого-то оплодотворить.

— Я без понятия, почему ты плодовит, — протянула она. — Моя работа сфокусирована не на процессе, а на результате. — Она внимательно наблюдала за ним. — Это любопытно. Ты ел или пил что-нибудь, что могло как-то повлиять на физиологию? Может заклинание… или проклятье?

— Нет, конечно. Я… — Вот чёрт. Дариен. Он капнул чёртову жижу на рану Хокина. Дариен говорил, что у эликсира непредсказуемые побочные эффекты, но, дьявол разбери, способность оплодотворить женщину — самый хреновый из побочки. — Кажется, я догадался.

— Это неважно, — добавила она, отмахнувшись. — Так и должно было случиться. Всё это. Вот почему линия судьбы твоего праймори не изменилась, когда ты попытался не дать похитить Аврору, или когда её спас. Так должно было случиться. — Шок едва ли не физически ощущался. Он стал частью грандиозного плана? — Исходя из вышесказанного, мы должны тебя наказать, хотя всё и шло согласно плану.

Что за ахинея?

— Не понимаю, — выдавил он.

— Ну, как ты можешь понять? Ты простой земной Мемитим. — Она поправила наряд, хотя в этом не было необходимости. Он выглядел так же, как и прежде. — Ты не вознесёшься, но и прежним не останешься. Мы создали должность специально для тебя.

— Э-э-э… должность? — Он сглотнул ком неверия, образовавшийся в горле. Его не исключают из ордена Мемитимов? И даже дают повышение?

— Отчасти, можешь поблагодарить за это своего отца. Он настоящая заноза в заднице, и очевидно, нам придётся более тесно общаться. Так что ты станешь связующим звеном между Советом и Шеул-Гра. Ты сможешь сделать Совет более открытым для Азагота, братьев и сестёр, и поможешь Совету строить политику, исходя из нужд Мемитимов.

Чёрт возьми. Мать твою! Всю жизнь Хок хотел оказаться в Совете, чтобы стать лидером своих не-вознесённых братьев и сестёр, облегчить им жизнь, поддержать и убедиться, что они счастливы. Работа в качестве связующего звена ещё лучше. Хокин сможет быть среди братьев и сестёр и консультировать Совет.

— Хокин, мы услышали тебя. — Она улыбнулась. — Да, и как не услышать. Ты же еженедельно отправлял послания.

— Так, вы их получали? — недоверчиво спросил он. — А я думал, их выбрасывают вместе с небесным мусором.

— Мы получили каждое и прочитали. Включая те, в которых ты обзываешь нас дряхлыми дураками, которые не в ладах с реальностью. — Она надменно фыркнула. — Мы не дряхлые и не дураки, но, возможно, немного не в ладах с реальностью.

— Немного?

— Осторожно, — предупредила она. — Другие члены Совета отнеслись к этому плану скептически. Я вступилась за тебя, но могу передумать. — Она раздраженно взмахнула крыльями, и Хок подумал, как близок к тому, чтобы всего лишиться. Вероятно, нужно быть более почтительным.

Да, ну, ересь.

— Когда моя должность вступает в силу?

— Прямо сейчас.

Сильные волны покалывающей энергии накатывались на него, проносились по венам, словно наркотик, наполняя Хокина новыми знаниями, способностями, и… крыльями, что взволновало сильнее прочего. Обернувшись, он, с потрясением, увидел, что крылья похожи на прежние. Такие же полупрозрачные, дымчатые, только отражали больше света, напоминая диско-шар.

— Перьев нет, — произнёс он голосом, переполненным эмоциями. — Но крылья прекрасны.

— Они уникальны, как и ты, сынок.

Ульнара улыбнулась, и тогда-то Хокин ощутил её привязанность. Внезапно, сотни лет чувства, будто он был неважен для родителей, исчезли, и он всё понял. На самом деле. Его воспитали люди, поэтому он отнёсся по-человечески к ситуации и не смог понять ангельские способы любви. Да, ему так и не нравились поступки ангелов, но теперь он смирился с этим.

И всё благодаря Авроре.

Хокин закрыл глаза и захлопал крыльями, ветер трепал ему волосы и ласкал кожу. Он не мог дождаться, чтобы показать крылья Авроре.

— И что теперь для меня всё это значит?

Когда он открыл глаза, Ульнара всё ещё улыбалась.

— Как не вознесённый Мемитим, ты не можешь являться на Небеса, но легко способен перенестись к резервации Мемитимов или посольству. Жить можешь, как в Шеул-Гра, так и в мире людей. Когда же придёт время для Последней Битвы, тебе даруют полное Вознесение.

— Что насчёт Авроры? Я от неё не откажусь, даже если она стала праймори.

Она пожала плечами. 

— Она недолго будет праймори. Её статус перейдёт к ребёнку, как только он родится. Будь с ней, Хокин. Если ты решишься сделать её своей парой, разделишь с ней своё бессмертие. Так или иначе, однажды, я бы хотела встретиться со своим внуком.

Ошеломлённый, он едва смог выдавить:

— Конечно.

— Надеюсь, ты не слишком разочарован нашим решением.

Разочарован? Да это… Даже больше, чем он смел надеяться. Лучше вознесения, но он не покажет это ангелам. Совет Мемитимов считал, что это компромисс между наказанием и Вознесением, и если бы узнали, что для Хока это награда, он потерял бы возможность диктовать условия. Чем сейчас и хотел воспользоваться.

— По твоим словам, следующие девять с лишним веков, я буду не вознесённым ангелом, без всех преимуществ? — Он натянул встревоженное выражение лица. — Можем мы хотя бы начать с оливковой ветви между Азаготом и Советом? Он очень зол на меня, и если я смогу договориться о сделке, в глазах братьев, сестёр и отца, моя должность укорениться законной.

Она всерьёз восприняла его прогон, и Хок поразился, когда она кивнула.

— И какую же оливковую ветвь ты хочешь протянуть ублюдку?

Хок усмехнулся.

— Тебе это не понравится.

Ей не понравилось. Но он всё равно достал эту ветвь.

Глава 21

Хокин крепко держал Аврору за руку, когда перенёсся в Шеул-Гра. Она праймори и не должна находиться здесь, но он получил разрешение от Совета нарушить это правило один раз. И Совет был удивительно спокоен на этот счёт. Может, уже смягчили требования.

— Уверен, что отец не станет возражать против нашего присутствия? — спросила Аврора, когда они сошли с площадки.

Он не был на сто процентов уверен, но не хотел заставлять её переживать.

— Всё будет хорошо. Ему придётся привыкнуть к моему присутствию, так как теперь я связь между ним и Советом.

Они прошли через двор и поднялись по гигантской лестнице, ведущей в особняк Азагота, у входа встретились с Эмерико.

Хокин пару секунд раздумывал, повести ли себя мило… или вырвать лёгкие Рико через грудину так, как его крылья рвутся на волю? Через мгновение, он прижал сводного брата предплечьем за горло к стене здания. Поведёт себя мило, но только потому, что Аврора больше не должна видеть насильственную сторону Хока.

— Кусок дерьма, — ровным голосом проговорил Хокин. — Ты сдал меня Совету.

— Да.

Хокину пришлось отдать парню должное за откровенность.

— Я не хочу знать почему, просто скажи, что получил взамен?

Рико широко улыбнулся.

— Чистый лист. Все грехи смыты. Прости, дружище, но в прошлом у меня была пара косяков, за что можно было бы мне отчекрыжить крылья, и нужно было дать совету что-то такое вкусное, чтобы меня простили.

Как бы Хокину не претил ответ, он понимал Рико. Цель каждого Мемитима — вознесение, и если неудача означала провести вечность в человеческом мире… или того хуже, каждый ангел сам за себя. Это Хокин тоже хотел изменить.

— Ублюдок, — прорычал Хокин, отстраняясь от Рико. — Держись от меня подальше, брат, а если подставишь того, кто мне дорог, будешь иметь дело со мной.

Он расправил крылья, такую силу его брат поймёт.

Хок ещё не разобрался с новыми силами, но уже знал, что они гораздо обширнее и могущественнее всего, что Рико мог даже начать понимать. Рико кивнул, низко опустил голову и сбежал, словно крыса.

— Мне жаль, что тебе пришлось с этим разбираться, — проговорила Аврора, беря его за руку и ведя по особняку к кабинету Азагота. — Ты в норме? Не могу вообразить, чтобы родной брат меня предал.

— В норме. — Он ей улыбнулся. — Правда. Я веками разбирался с говнистыми братьями и сёстрами. Рико — ярый пример человеческого воспитания и правил Мемитимов, которые настраивают нас друг против друга. Но всё изменится, и только это важно.

Они остановились у двери в кабинет Азагота, и Хокину пришлось сдерживать нервных бабочек, когда постучал. Спустя мгновение, дверь в кабинет открылась, и они вошли внутрь. Азагот и Лиллиана сидели у камина в больших креслах. В глазах Лиллианы читалось любопытство, и Хокин не мог понять, какого хрена его отец думал. Азагот же сидел с непроницаемой маской на лице. Этот парень уделал бы всех в покер.

— Слышал, ты получил повышение, — протянул Азагот без каких-либо эмоций и в голосе и в глазах.

Слухи разлетелись быстро. Хокин прямо из Совета направился к Авроре, которая убиралась после сражения, едва не разрушившего её дом. По крайней мере, Мэддокс забрал тело — пустую, изломанную оболочку, оставшуюся после гибели бладголема. Они приняли душ, занялись любовью, поели, снова занялись любовью, и теперь Хокин был готов встретиться с отцом после их ссоры.

— Официально, я представляю связь между Шеул-Гра и Советом, — сказал Хокин. — Но не смогу выполнять долг, если здесь мне будут не рады.

Наконец, непроницаемость Азагота дала трещину, пусть и слабую. Он лишь на мгновение округлил глаза.

— А с чего ты решил, что здесь тебе не рады? Я сказал, что выбор за тобой.

— Но и отговорить не пытался, — заметил Хок. — Тебе вообще всё равно.

Азагот рассмеялся.

— Если бы мне было всё равно, я бы тебе выбора не дал. Думаешь, я стесняюсь выгонять людей из своего мира?

— Нет, ни разу. — Лиллиана улыбнулась. — Поздравляю Хокин. Ты должен рассказать, как всё так получилось. Если я правильно понимаю, Совет создал для тебя должность и статус. Это… невероятно.

Так и было. Он всё думал, какую роль будет играть их с Авророй ребёнок в будущем, если Хокина вознаградили за его зачатие.

— У меня есть ещё более невероятные новости, — продолжил Хокин, едва сдерживая волнение. Новости важные. Важнее послабления правил, разрешающих Мемитимам пить. Он протянул Азаготу свиток. Азагот сломал печать и начал разворачивать его.

— Что это?

— Первая партия имён и нужная тебе информация о месте нахождения твоих сыновей и дочерей, которые живут в человеческом мире.

Хокин сомневался, что когда-либо видел Азагота шокированным. Сейчас, да. Пергамент дрожал, пока Мрачный Жнец смотрел на него, и когда Лиллиана потянулась к руке Азагота, он притянул её себе на колени. И просто обнимал какое-то время, пристально глядя на свиток, его грудь вздымалась под щекой Лиллианы.

— Я не… — Он откашлялся и посмотрел на Хокина. — Не знаю, что сказать.

— Это впервые, — проговорила Лиллиана, но улыбалась. В её глазах сверкала благодарность, а когда кивнула, говоря Хокину спасибо, тот был рад. Он не знал, как она отреагирует, ведь много маленьких детей, чьи лица, словно напоминания о союзах её супруга с другими женщинами, собирались вторгнуться на её территорию. Он понимал, что Лиллиана будет рада за Азагота.

Азагот, очень медленно, словно под весом эмоций, подошёл к Хокину.

— Спасибо, — грубо проговорил он. — Это… невероятно.

— Не пойми неправильно, — но я удивлён, что это так важно для тебя. В основном, ты едва ли замечаешь нас, так зачем приводить ещё больше детей?

Азагот посмотрел на Лиллиану, которая ободряюще улыбалась. А когда обернулся к Хокину, во взгляде Жнеца было тепло. Не пламя злобы, а искреннее, тёплое чувство.

— Слишком долго моя жизнь была лишена смысла, — проговорил Азагот. — У меня были обязанности, но не жизнь. Лиллиана вернула мне жизнь, а сыновья и дочери добавили искры. Я считал, что мне нет до этого дела, но как оказалось есть. Просто, мне нужно помнить, что не стоит сопротивляться.

Хокин не понимал, о чём Азагот говорил, но Лиллиана понимала, и, видя радость в её чертах, мог поклясться, что заметил волнение. А может, у него разыгралось воображение.

— Я так понимаю, что на подходе у Азагота новый внук? — поинтересовался Лиллиана, подходя к ним. — Поздравляю. Полагаю, теперь у вас много работы.

Аврора яростно закивала. Им ещё предстояло выяснить, где они будут жить, пока дом Авроры ремонтируется, составить планы на ребёнка, и до того, как малыш появится на свет, нужно узнать друг друга лучше. Он станет наслаждаться каждой секундой изучения Авроры… и физически и эмоционально

— Рад за тебя, — проговорил Азагот, а затем, шокирующим движением, притянул к себе Хокина в объятие, пусть краткое, но крепкое. — Я горжусь тобой.

У Хокина защипало глаза. У него никогда не было родителей. Даже после того, как он перебрался сюда, Азагот больше проявлял себя приказчиком, а не отцом.

Его любовь была мимолётной, неосязаемой, словно призрак. Хокин чувствовал её время от времени, но она так быстро исчезала, что приходилось гадать, ни почудилось ли?

Сейчас же, сомнений не было. Впервые в жизни, Хокин ни в чём не сомневался. В это мгновение, жизнь была прекрасной.

Глава 22

Наконец, хоть что-то пошло по его. Азагот собирался привести сюда всех своих детей, освободив от человеческого ада, и вырастить их с братьями и сёстрами, которые будут делиться своим опытом. Его дети будут счастливы, о них будут заботиться, а он собрался играть во всём этом активную роль. Он никогда бы не подумал, что такое может случиться. Чёрт, он тысячи лет не хотел этого. Но Лиллиана изменила его, и абсолютно в лучшую сторону.

Да, есть и обратная сторона, на которой скрыта боль и чувство вины, но любовь того стоит.

Лиллиана того стоит.

Он бросился в спальню, готовый обнять жену и показать, что она для него значит. Весь день он хотел баловать её. Кормить вкусностями, искупать в ванне шампанского, исполнить любую прихоть.

Но как только переступил порог, почуял неладное.

Ужас стиснул сердце, превращаясь в панику при виде записки на подушке. Дрожащей рукой он поднял листок, пахнущий лавандой, а аккуратный подчерк его любимой расплывался от непролитых слёз.

«Любимый, ты — мой мир, и знаешь об этом. Лишь с тобой я была по-настоящему счастлива, как и ты, если верить твоим словам. Но сейчас, думаю, мы оба потрясены изменениями в жизни и эмоциями, которые эти изменения вызвали. У тебя так много детей, и каждого тебе нужно узнать и понять, и сделать это самому. Я больше не могу помочь, особенно когда моё присутствие вызывает такое смущение.

Что касается меня, всех твоих сыновей и дочерей я люблю. Ну, большинство из них. Других ещё предстоит узнать. Третьих… ну, есть те, кто меня терпят и кто презирают, хотя к ним я не питаю тёплых чувств.

Но, несмотря ни на что, я хочу, чтобы вся твоя семья была с тобой рядом. Я безумно рада за малышей, которых спасут от несчастных жизней в человеческом мире и приведут в Шеул-Гра, где они познакомятся с братьями, сёстрами и отцом. И с этим ты должен справиться один.

У тебя получится, я знаю.

Не думаю, что ухожу надолго, и обещаю, что вернусь.

Люблю тебя, Лиллиана».

Письмо выскользнуло из онемевших пальцев Азагота. Он смотрел, как оно падает и сам опустился на колени, не в силах выдержать вес этого горя.

Лиллиана ушла от него. Он не знал, как у неё это получилось, учитывая, что архангелы заперли её внутри Шеул-Гра, но каким-то образом она сбежала. Она написала, что это ненадолго, и он ей поверил. Поэтому, как бы ни хотел кричать и устроить в Шеул-Гра хаос, должен сдержаться ради её веры в него.

Он примет новых детей и исправит всё с теми, кто уже живёт здесь. А потом, изо всех сил будет стараться вернуть Лиллиану и убедиться, что она никогда от него больше не уйдёт.

Глава 23

Прошёл почти месяц после того, как дом Авроры едва не разрушили два Мемитима и бладголем, и сегодня она с Хокином наконец смогли переехать. Ей нравилось жить с сестрой Хокина Идесс, её мужем Лором и сыном Мейсом, пока подрядчики ремонтировали дом, но уже давно пора было уединиться.

— Я буду безумно рад не слышать их больше, — проворчал Хокин, собираясь. — Демоны секса, блин. Как Идесс с этим справляется?

Аврора всунула руки в карманы его штанов.

— Ты так говоришь, будто устал.

— Ни разу, — ответил он.

Вероятно, Идесс и Лор тоже устали их слушать.

Хокин бросил сумки на новый пол гостиной и огляделся. Сегодня привезут мебель, отчего и без того небольшое пространство станет ещё меньше. Они обсуждали переезд, но Авроре нравилось это место, и до рождения ребёнка, она хотела жить в удобстве и стабильности. Хокин согласился, понимая, что она через многое прошла и впереди немало. А это её дом. И теперь, когда к ней переедет Хокин, дом станет их.

— Думаю, нужно проверить спальню, — проговорил он. — Убедиться, что всё в порядке.

Она нахмурилась.

— Спальня же не пострадала.

Он поиграл бровями, и у Авроры подогнулись колени.

— Хочешь её немного повредить.

О, да, хотела, и очень.

— Ты говоришь про разрушение от шар-бабы или про отбойный молоток?

Бросившись к ней, он подхватил её и потащил в спальню.

— Отбойный молоток. Ты беременна. Но потом… потом поговорим об остальном.

Она засмеялась и просунула руку меж их телами, обхватывая через джинсы его ствол.

— Думаю, что стану разрушительницей шаров.

Его стон отозвался в каждой эрогенной зоне Авроры, и к моменту, когда он снял с неё каждый клочок одежды и уложил на матрас, Аврора вся пылала от страсти.

— Не двигайся, — приказал Хокин, и она не посмела ослушаться. Чёрт, нет. Она не собиралась рисковать испортить запланированное. Забавно, что у неё больше сексуального опыта, и всё же, присущему эротическому инстинкту Хокина, нельзя было научиться или выработать. Он мог читать каждый её вздох, каждый трепет. Он знал, чего, когда, как быстро, как сильно, как грязно она хотела.

Он раздевался, и Аврора с упоением наблюдала, как бронзовая кожа растягивается, а плавные мышцы двигаются с плавной грацией и машинной эффективностью. Каждая вещь, которую он снимал, была наградой. Футболка — нежный поцелуй в губы. Ботинки — долгий в шею. Стянув носки, он принялся ласкать её соски. Вскоре он остался только в джинсах, нижнего белья же не носил, и Аврора таяла от предвкушения. Пока Хокин проворными пальцами расстёгивал ширинку, Аврора извивалась и стонала, отчего он замер покачал головой.

— Я сказал тебе, не двигаться.

— Но…

— Не-а. — Он поднял руки, перестав делать то, что должен — либо раздеть себя, либо ласкать её. — Раздвинь ноги. Шире. Вот, так. Хочу всю тебя видеть.

Она разочарованно зарычала.

— Ты жесток.

Если бы сейчас всё тело не сгорало в пламени желания, на его беспечное пожатие плечами, Аврора бы рассмеялась.

— Я чем-то похож на отца.

Боже, ей так нравилось, что теперь он так легко мог говорить про Азагота. Работа Хокина тесно связана с отцом, так что Азагот изо всех сил привлекает Хокина и остальных своих детей в дела Гра. Прежде Мемитимы просто жили там, и Азагот ими руководил. Теперь же, Азагот старается сделать Шеул-Гра домом. Конечно, это было не просто. Азагот — единоличник, заключал сделки, которые были выгодны ему, и был крайне недоверчив. Так как Лиллиана ушла «в отпуск», Азагот капризничал, но Хокин говорил, что расположение духа у него чаще хорошее, чем плохое. Но даже в плохие дни, когда и Хокин становился капризным, он приходил к ней, и Аврора улучшала настрой. Иногда, снимала напряжение массажем, частенько эротическим, а иногда, он питался от неё. Нежно, аккуратно и беря ровно столько, чтобы зарядить энергией обоих.

— Мы можем говорить не о твоём отце, а о том, как ты снимешь штаны? — спросила она, стискивая матрас, чтобы не начать срывать с себя оставшуюся одежду.

— Хочешь поговорить о том, как я снимаю штаны? — он подался вперёд и отодвинул пояс джинсов, показывая головку члена. — Не лучше ли поговорить о том, что я сделаю, после того, как разденусь?

— О, да, — выдохнула она. — Расскажи.

Он расстегнул молнию ниже, обнажая восхитительную длину.

— Я оближу каждый миллиметр твоего тела, но не буду дразнить. — Ещё ниже расстегнул. — Окажусь прямо между твоих ног и войду в твоё тело языком. Сделаю то, что тебе так нравится, знаешь, когда сворачиваю язык в тебе и нажимаю на ту точку, после которой ты вновь и вновь кончаешь.

О, Боже, она уже практически кончила. От ожидания, Аврора вся съёжилась, а грудь заныла. Аврора больше не могла оставаться недвижимой, и повела бёдрами, заставляя Хокина торопиться.

— Да, — хрипло и натянуто пробормотал он. — Согни колени и откройся так, чтобы я всю тебя видел.

Зардевшись, она сделала так, как он хотел, наслаждаясь, как, прикрыв глаза, Хокин осмотрел её собственническим взглядом, тяжело и судорожно дыша.

— Да, детка. — Он полностью расстегнул ширинку, освобождая налитый ствол. Он даже не стал спускать штаны полностью, а сделал в точности то, что говорил, оказавшись между её ног и войдя в лоно языком. Аврора сладостно закричала, а когда Хокин прижал кончик языка к той точке, о которой говорил, дико кончила. Он сжал её бедра, облизывая и посасывая плоть, и не успели стихнуть волны первого оргазма, как другой накрыл её.

— Обожаю твой вкус, — простонал он, и вибрации от его голоса пробудили третий оргазм.

Авроре казалось, что она тонет в удовольствии, словно не существует ничего, кроме Хокина. Никогда ещё она не была так счастлива. Никогда не чувствовала себя такой любимой. И когда он поднялся и вошёл в неё одним плавным, почти неистовым движением, поняла, что никогда ещё не была так чертовски жива.

— Ты великолепна, — промурлыкал он, прежде чем найти её губы в поцелуе.

Он прижался к ней и покрутил бёдрами, и Аврора отдалась страсти, которую Хокин так легко возбудил. Электрическиеразряды от ощущений трещали на кончике каждого нерва, лишая контроля. Аврора выгнулась, раздвинув ноги ещё шире, вбирая член Хокина глубже и глубже.

Хокин одобрительно заворчал и оставил на щеке дорожку поцелуев, изменяя ритм толчков и заставляя концентрироваться на каждом изумительном движении.

Господи Иисусе, она пылала и ей было мало. Она дрожала от желания кончить, но Хокин удерживал её на краю, контролируя каждое движение, каждый толчок, каждый горячий выдох, овевающий её ухо и шею.

Аврора скользнула руками вниз по его спине, лаская каждый миллиметр, пока направлялась к ягодицам. Она крепко сжала его ногами и начала встречать толчки на полпути, впиваясь ногтями в ягодицы. Хокин потерялся и начал исступлённо вбиваться в её тело. От неистовых движений, Аврора кончила и закричала его имя, наконец, перешагнув через край.

Хокин напрягся и запрокинул голову, являя собой образ мужчины в экстазе, когда кончил. Хокин дёрнулся, выплёскивая горячее семя, отчего она вновь кончила, и этот оргазм утащил её на такие высоты, с которых она не была уверена, что сможет спуститься.

Но, всё же, каким-то образом, спустилась. Она едва могла пошевелиться, руки и ноги были сплетены с конечностями Хокина, вес которого прижимал её к матрасу. Спустя мгновение, Хокин перевернулся на бок, и притянул к себе Аврору, чтобы она могла дышать. Долгое время они лежали так, просто наслаждаясь моментом. И друг другом.

Аврора зевнула и проговорила:

— Ой, я говорила, что завтра приедут родители и брат?

— Что? — Хокин резко встал, едва не опрокинув Аврору. — Завтра? Мне казалось, ты говорила про следующую неделю.

— Да. Это было на прошлой неделе. — Она хихикнула на паническое выражение лица Хокина. Он очень хотел произвести хорошее впечатление. Хокин — ангел с силами, которые её семья не могла понять — беспокоился о встрече с родителями и братом.

— Что, если они меня возненавидят?

Аврора аккуратно взяла его руки в свои.

— Даже если так, это ничего не изменит. — Она поцеловала костяшки его пальцев. — Но такого не будет. Прекрати. Я оттяпала ангела, и теперь среди вейдьм я знаменитость. Кроме того, если мой брат случайно кого-нибудь не оприходует, никогда не женится и не родит внуков. — Она подмигнула. — Так что на меня они разозлиться не могут.

Смеясь, он повернулся и уложил Аврору обратно на матрас. Когда она откинулась на подушки, Хокин накрыл её тело своим и приподнялся на локтях. Расправив крылья, он обернул себя и Аврору в, так называемый, кокон близости, объятия ангела, которые были более чем нежными и являли собой обещание, клятву и всё-всё на свете.

В его глазах появились порочные искорки, от которых она вновь возбудилась. Аврора всегда очень быстро рядом с Хокином возбуждалась, и всегда будет гореть в его пламени.

— Я люблю тебя, — прошептал он, и на её глаза навернулись слёзы. Он впервые это сказал, а когда она вторила ему, то возможно, впервые произнесла эти слова вслух, но знала, что любовь почти с самого начала пробудилась в ней. И это только начало. Самое прекрасное — благодаря вечной жизни, ей не нужно больше беспокоиться о конце. По крайней мере, о плохом конце.

А когда Хокин вновь погрузился в неё, поняла, что могла умереть несколькими самыми счастливыми способами.


Конец книги!!!


Данная электронная книга предназначена только для личного пользования. Любое копирование, выкладка на других ресурсах или передача книги третьим лицам — запрещены. Пожалуйста, после прочтения удалите книгу с вашего носителя.

Примечания

1

Леонард Саймон Нимой — американский актёр, режиссёр, поэт и фотограф, наиболее известен по роли Спока в телесериале «Звёздный путь» и последующих художественных фильмах и роли Уильяма Белла из сериала «Грань».

(обратно)

2

Уильям Шетнер — канадский актёр и писатель. Он стал известным во всём мире благодаря сыгранной им роли Джеймса Тиберия Кирка, капитана звездолёта «Энтерпрайз», в сериалах «Звёздный путь» (1966–1969), «Звёздный путь» (анимационном) и семи последующих художественных фильмах «Звёздный путь».

(обратно)

3

Нишель Николс — американская актриса, певица и актёр озвучивания. Наиболее известная роль — офицер связи лейтенант Нийота Ухура на борту «Энтерпрайза» в популярном сериале Star Trek, а также в последующих полнометражных фильмах, где её героиня в конечном счёте дослужила до звания коммандера в Звёздном флоте.

(обратно)

4

Джин Родденберри — американский сценарист и продюсер. Наиболее известен как создатель научно-фантастического телевизионного сериала «Звёздный путь».

(обратно)

Оглавление

  • Ларисса Йон Хокин (Демоника — 11,9)
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • *** Примечания ***