История одного одиночества [Алекс Хикари] (fb2) читать онлайн

История одного одиночества

Глава 1

Замечательной Марии Мамаевой.

Благодаря тебе эти герои никогда не знали одиночества.

И потрясающей Тополёжке за то,

что напомнила, как всё это важно и нужно.

Фото для обложки: Tuur Tisseghem «Close-up Photography of Human Left Hand» (pexels.com) по лицензии CC0

— Сиири, скажи, ты доверяешь мне?

Богиня войны, Ведущая битву Сиири, напряглась и навострила уши. Вопрос задал главный жрец, Элиот Кэмпбелл. Всегда собранный, всегда невозмутимый, всегда… идеальный, не существовало более подходящего слова. И хотя он занимал своё место вопреки законам и всему, во что верила богиня войны, не существовало другого человека, кто лучше подошёл бы для этой работы. Только ему Сиири могла простить такой вопрос, и только ему могла ответить так:

— Смотря в чём.

Любой другой человек получил бы незамедлительный отказ.

Элиот не спешил продолжать. Сиири могла представить его себе сейчас — наверное, решил не идти на обед, остался в своём кабинете. Наверное, долго стоял возле окна, глядя на то, как лениво накатывают морские волны на крошечный кусочек песка возле мраморной стены храма, вслушиваясь в шум прибоя. Долго хмурился, размышлял, решался, и между его бровей наверняка пролегла такая же морщинка, какая была у его предшественника. Будет хмуриться больше — и она останется насовсем.

— Я… ты знаешь, я всегда уважительно относился к вашим решениям, — тихо заговорил он, и сердце богини войны забилось быстрее. — Даже когда… ну, ты знаешь. Я понимаю, что в каждом случае у вас не было выбора, кроме…

Послышался тихий вздох, канал телепатии расширился, и Сиири уловила тишину, необычную даже для обеденного перерыва в дальнем уголке храма. Еле слышно выругалась — ах да, точно. Когда ты полчаса назад наблюдал за Одарёнными в Испании, и там был солнечный день, глупо ожидать, что в Новой Зеландии то же время суток.

— Говори уже, — велела Сиири. — Ты дольше собираешься с духом, чем…

— Почему вы изгнали Дарующего пламя? — неожиданно громко спросил Элиот.

Сиири застыла. Любой, кто закончил третий курс академии для Одарённых, знал ответ на этот вопрос. Жил-был бог огня, была у него подопечная, её убили… за то и изгнали, в общем. Только Элиот спрашивал не об этом, Сиири была готова поклясться. Он работал в храме, в котором ничто не могло перемениться по воле человека или бога. Статую Дарующего пламя после изгнания убрать оттуда не смогли, и многие видели в этом знак, что в деле бога огня не всё так просто.

— Сиири? — послышался тихий голос Элиота.

— Да, — она потёрла глаза рукой, как будто неожиданно захотела спать. — Сейчас.

Она выглянула в основное помещение Мира грёз — никого рядом с её кабинетом, а значит, можно поговорить без лишних слушателей — и опустилась в своё любимое кресло. Глубоко вздохнула, выдохнула.

— Я расскажу тебе всё, как было, — тихо сказала Сиири, — а ты решай сам. За что — ты и так знаешь. Почему… скажешь мне сам.

Она зажмурилась, вдохнула поглубже, как будто собиралась нырнуть в ледяную воду, и заговорила.

…Почти сто восемьдесят лет назад всё было иначе. Не существовало города на Священной земле, ещё не объединились Одарённые и жрецы в Европе. Хотя, конечно, всё к этому шло — Генри Олден, глава убежища в Лондоне, уже отправил своих учеников в соседние страны. Ведущая битву руководила из Мира грёз — она сочла, что пришло время устанавливать новые порядки; первым стало бы правило насчёт того, что боги всегда остаются на небесах. Как всё новое, эта идея была встречена неодобрением. Сиири знала людей, знала своих братьев и сестёр, и понимала, что это временно. Она права. Так должно быть. Если все мы решили называть богов богами, думала она, то и вести себя надо как боги.

Это было то время, когда Мир грёз увлёкся Англией. Главный зал походил на Букингемский дворец: стены выкрашены белой краской, поверх тянулась затейливая вязь цветочных узоров, выполненная позолотой. Потолок поддерживали помпезные, но совершенно бесполезные колонны в том же стиле; в центре, едва не касаясь Видящего кристалла, висела огромная люстра, увешанная таким количеством хрусталя, что оставалось удивляться, как это сомнительное великолепие до сих пор не рухнуло.

Боги были под стать обстановке: женщины выбирали пышные платья, мужчины — костюмы по последней моде. Кассандра получила возможность воплотить все свои самые смелые фантазии и стала главной поставщицей обуви. Ради красоты расстарались все, подключились даже Сет и Лаури, и богини обзавелись великолепными украшениями, каких никогда не будет в мире людей.

Сиири охотно включилась в эту игру, и её платье было модного золотого цвета, но устаревшего фасона — как у той девушки, что когда-то пришла в Мир грёз, чтобы спасти его от очередной атаки Первозданных. Богиня войны скопировала всё — причёску, украшения, обувь, любые детали, какие смогла вспомнить. Её длинные русые волосы были собраны в тугой узел, несколько локонов, завитых крупными кольцами, спускались до плеч, и от этого её мучили головные боли, а из-за тугого корсета было трудно дышать. И если люди расслаблялись, избавлялись от изнуряющей красоты на ночь, то боги были в этом круглосуточно. Только некоторые, кто брал себе подопечных, одевались скромнее перед спуском в мир людей — кто из уважения, кто безопасности ради.

Как, например, Аден в тот день, когда был изгнан.

В те времена Дарующий пламя и Порождающий тьму были лучшими друзьями. Оба любили свою жизнь и свои Дары, у обоих была слабость к красивым девушкам, оба с удовольствием исполняли свои обязанности хранителей для Одарённых. И когда одному из них надо было отлучиться, второй оставался и присматривал за подопечными обоих.

В тот ненастный день всё пошло не так с самого начала. Джейн Филдс, подопечная Адена, обнаружила источник тёмных духов и рвалась его уничтожить; Сиири невольно уловила обрывок разговора, и бог огня говорил на повышенных тонах. Он хотел провести вечер с очередной избранницей, и потому был очень недоволен; видя это, Деланей предложил помощь. Сам он следил за своим подопечным в Марселе и утверждал, что нет ничего сложного в том, чтобы присмотреть за двумя сразу. Поколебавшись, Аден согласился, потребовал от Джейн дождаться его возвращения и ушёл в мир людей. Полчаса спустя за ним сорвался Деланей, попросив Сиири подежурить — подопечный бога тьмы попался на использовании Дара, его нужно было выручать.

Недовольная тем, что её отвлекли от чтения, Сиири устроилась у Видящего кристалла. Она связалась с Джейн, ещё раз убедилась в том, что та остаётся на месте, и с облегчением вернулась к книге. Обычно остро реагирующее чутьё молчало, и Сиири даже не подумала взглянуть в мир людей, чтобы убедиться, что всё хорошо.

Деланей показался на пороге Мира грёз полтора часа спустя. Он быстро сообщил, что всё в порядке, и шагнул к Видящему кристаллу. Сиири невольно проследила за ним, увидела, как он замер, напряжённо вглядываясь в расступившуюся в хрустальном шаре лёгкую дымку. Там отражалась Джейн… вернее, то, что от неё осталось — мёртвое тело в стороне от дороги, в нескольких шагах от её дома.

Что было дальше, Сиири помнила смутно. Кажется, на её возглас сбежались остальные. Кажется, она говорила об ответственности, о преступной беспечности, о том, что нельзя ставить свои интересы превыше интересов подопечного. О том, что у такой Одарённой не могло не быть врагов — Джейн умела создавать оружие и мгновенно учиться управлять им, забывая обретённые навыки, едва оружие исчезало. Может быть, даже называла это слово, которым заклеймили брата позже — преступник. Что бы там ни было, Сиири говорила громко и много, и те, кто стоял рядом, слышали всё до последнего слова. Все, кроме Деланея — он коротко бросил, что Аден сам виноват, и снова шагнул в мир людей.

Сиири даже не смотрела в кристалл. Не следила за тем, как Аден и Деланей встретились, как отнесли тело Джейн домой, как говорили с родственниками, особенно — с младшей сестрой, Шарлоттой. Для этой девочки старшая сестра была если не божеством, то точно кумиром; и когда Фалберт и Лилиан шёпотом говорили о ней, чуть поостывшая Сиири вспыхнула снова.

Боги тьмы и огня появились на пороге Мира грёз пару часов спустя. Как два брата, богатый и бедный — один в чёрном фраке, тускло поблёскивающем от сырости, другой — в простом светлом дорожном плаще с пелериной. Оба мокрые, взъерошенные, дрожащие от холода. Только сейчас, в разговоре с Элиотом, Сиири вспомнила, что растерянный Аден даже не попытался обсохнуть и согреться с помощью своего Дара. Он выглядел растерянным и как будто неживым — в карих глазах погасла улыбка, длинные волосы, прежде рассыпавшиеся локонами по плечам, собраны в хвост на затылке, да и все движения были скованными, как будто бог огня уже чувствовал себя под арестом.

— Я должен был тебя остановить, — выдохнул бог тьмы и снял шляпу. Встряхнул, и в клубившуюся на полу молочную дымку слетело несколько крупных прозрачных капель. — Я должен был…

— Ты не при чём, — хрипло отозвался Аден. — Это моя вина.

— Это так, — вмешалась Сиири.

Все застыли — и Аден, и Деланей, и братья и сёстры за спиной. Бог огня покорно опустил взгляд, и это заставило гнев Сиири вспыхнуть с новой силой.

— Ты знал, каким Даром она обладает, — задыхаясь, говорила богиня войны, — знал, какая она своевольная, как легко может сбежать… И всё равно ушёл! Ты же знал…

Аден зажмурился. Сиири отметила, что Деланей шагнул в сторону, приблизился к ней, но не замолкла даже тогда, когда на её плечо легла рука и с силой сжала. И даже когда бог тьмы тихо попросил остановиться, она всё равно продолжала, пока не задохнулась, скованная тугим корсетом. Воцарилась тишина, но ненадолго.

— Милая, мы поняли, что ты недовольна, — негромко сказал Деланей. — Только это всего лишь слова. Если ты хочешь проучить его, тебе следует придумать наказание.

Сиири закрыла глаза, глубоко вздохнула, выдохнула. Позади послышались перешёптывания.

— Разве мы имеем право?..

— Но разве это не преступление?..

— Мне кажется, мы не должны решать…

— Достаточно, — жёстко сказал Деланей. — Если мы не можем решить, как поступить, мы должны призвать отца и просить его о помощи.

В зале воцарилась звенящая тишина. Сиири с изумлением смотрела на бога тьмы, её сердце колотилось так громко, как будто протестовало против самой этой идеи. Первый закон богов, заложенный в них, как сама жизнь — отец создал вселенную и оставил их наблюдателями не для того, чтобы его звали, а для того, чтобы удалиться по своим делам. Какие дела, куда и зачем — не должно их волновать. Важно, что его нельзя беспокоить. Никогда. Ни за что.

— Мы не можем, — пророкотал Фалберт. — Отец запретил…

— Отец запретил нам считать одного превыше остальных, — отрезал Деланей. — Я думаю, это работает и в обратную сторону. Мы не должны ставить всех остальных превыше одного. Мы должны позвать его, и вы это знаете.

Снова послышались перешёптывания, но теперь Сиири не могла разобрать ни слова. Она растерянно смотрела перед собой, пытаясь понять, что же она сама думает об этом. Аден стоял без движения, и, кажется, боялся лишний раз вздохнуть

— Мы должны сами решать, — твёрдо сказал Фалберт. — Я не думаю, что это тот случай, когда нужно звать отца.

Деланей оглянулся на него, покачал головой. Посмотрел куда-то за спину Сиири, как будто пытался понять, думают ли остальные так же. Затем оглянулся на богиню войны, и она прочитала в его взгляде немой вопрос.

Слова вырвались против её воли.

— Мы должны решать сами, — твёрдо сказала Сиири. — Мы не будем призывать отца. Он оставил нас вместо себя, значит, дал нам право решать.

Деланей несколько долгих мгновений смотрел на неё, будто не мог поверить, что слышал это.

— Почему меня не удивляет, что это говоришь именно ты, — пробормотал он. Чуть повысил тон. — И что же ты предлагаешь?

Молчание длилось невыносимо долго, а взгляд глаза в глаза с Деланеем походил на дуэль. Сиири не знала, кто вышел победителем, но услышала свой голос со стороны, как будто он был чужим.

— Я думаю, ему не место среди нас.

Следующие несколько минут стёрлись из памяти. Дальше была только смутная картинка, как, ведомая неожиданным раскаянием, Сиири сорвалась в мир людей, чтобы разыскать Адена. Она понятия не имела, куда он мог уйти, но предполагала, что это будет Лондон — в конце концов, все они в те времена были привязаны к этому городу. Богиня войны смутно помнила, как долго бродила по узким окраинным улочкам ночью под дождём, не понимая, что делает и куда идёт, и очнулась только на берегу Карсингтон Уотер. Небо над головой было чистым, прозрачным, и его тёмную высоту перечёркивали серебристые чёрточки. Только потом Сиири узнала, что той ночью случился невероятно яркий звездопад. В те же минуты она плакала, не помня себя, и от того, что небо плакало вместе с ней, становилось чуточку легче…

— … Я вернулась в Мир грёз на рассвете, — бесстрастно закончила богиня войны. — Я убедила себя, что мы приняли верное решение. Думаю, каждый из нас поступил так же, потому что иначе все мы бросились бы искать Адена… но этого не случилось.

Элиот молчал. Сиири не знала, как понимать его молчание, спросить не решилась. Вместо этого добавила:

— Иногда руководитель должен принимать тяжёлые, но правильные решения. Я не считаю себя руководителем в Мире грёз, но, кажется, я невольно им стала… раз меня послушались. И…

Слова иссякли. Сиири зажмурилась. Она сама не знала, чего ждала от этого разговора — порицания, недовольства, непонимания… но уж точно не молчания.

— Элиот…

— Если я правильно понял, это случилось до того, как основатель Адриан нашёл храм, — негромко отозвался жрец.

— Да. За два года до этого.

— И вы нашли храм со статуей Дарующего пламя внутри… И…

Сердце сжалось в комочек, как будто боялось биться слишком громко. Перед глазами промелькнула вереница воспоминаний. Это было почти сто восемьдесят лет назад, но картинка была свежее, чем вчерашний день. Сиири обняла себя за плечи. Она была первой, кто вступил в этот храм, и в тот миг, когда она коснулась его, на дверях расцвели огненные буквы — первый закон Санктума. Единственное, что не осталось в памяти с того дня, и она восстановила его, как умела, и приплела от себя «следовать воле богов».

— Я нашла его, увидела статую Дарующего пламя внутри, — тихо сказала Сиири. — Только… почему-то это не вызвало у меня никаких чувств. Я не сочла это ненормальным, или… сама не знаю, почему.

Элиот долго молчал. Сиири слышала, как в главном зале собирались братья и сёстры, чтобы понаблюдать за ежегодным квалификационным экзаменом действующих героев — сегодня это была та ступень, когда Одарённые спускались в пещеру, где должны были встретиться со своими внутренними демонами лицом к лицу. Богиня войны уже собиралась выйти и сообщить остальным, что её нужно взглянуть в мир людей, но Элиот наконец заговорил.

— Я… — он откашлялся. — Можно я не стану говорить, что я об этом думаю?

— Да, конечно, — мгновенно отозвалась Сиири.

Она с облегчением выдохнула. Даже не заметила, как затаила дыхание…

— У вас, наверное, уже поздно? — спросила Сиири. — Я слышу, что хранители собираются посмотреть за испытаниями своих подопечных.

— Да, почти три часа, — спохватился Элиот. — Я, пожалуй, пойду, завтра тяжёлый день…

— Спокойной ночи.

— И тебе.

Связь оборвалась.

Сиири сжалась в комочек, обняла себя за колени. Вот и хорошо, что разговор так закончился. У Элиота полно проблем и без размышлений о том, были ли правы боги почти сто восемьдесят лет назад. Три ребёнка бога на Священной земле за последние двадцать лет чего стоят. Ещё одна была преподавателем, насчёт неё никто не волновался; а вот Максим Белов, действующий герой, и Хоуп Харви, студентка четвёртого курса, требовали постоянного наблюдения. Но и с ними проблем пока не возникало.

А вот с Вероникой Александровой, дочерью Деланея, всё было не так просто. Потому что наблюдение за девочкой усложнялось тем, что она никогда не заходила в храм, и никакие силы не были способны её туда заманить. Разве что её отец, но Деланей слишком крепко держался за своё бессмертие, и не стал бы вмешиваться…

Элиот в последний раз взглянул на безмятежное сонное море за окном. Снова засиделся допоздна в кабинете, снова придётся ночевать на работе. Он уже не мог вспомнить, когда в последний раз бывал дома, и боялся представить, какой слой пыли образовался на мебели, и что стало с продуктами в холодильнике.

Но не это было самой большой проблемой сейчас. Проблемой было то, что у него снова не хватило духу сказать о том, что в храме появились вандалы. Они пытались испортить табличку с именем Ведущей битву и статую, изображавшую Порождающего тьму Деланея, пусть и безуспешно, но всё же. И даже это не было хуже всего.

Хуже всего было то, что все вандалы в один голос говорили, что их направлял Дарующий пламя Аден. И теперь Элиот понимал, почему.

***

Со мной всё будет в порядке. Я всегда справлялась без Дара, смогу и теперь. С такими мыслями Вероника готовилась к заданию богов, выходила из уютного номера гостиницы навстречу российскому мартовскому холоду, брела по колено в снегу по лесу, оставляя ножом зарубки. Хотя нет, в лесу добавились другие мысли — и как надо было додуматься идти сюда в кроссовках?

Острый запах озона, какой бывает после грозы, дразнил последние полчаса. Вероника успела трижды сбиться с пути и снова найтись, дважды достать второй нож из ножен и убрать его, только толку от этого? Такое ощущение, что духи почуяли, что на них ведётся охота, и попрятались.

Частокол из коричневых стволов становился всё гуще, сугробы — всё глубже. Вероника расстегнула куртку, выругалась сквозь зубы. Может быть, на этот раз боги ошиблись? А запах озона здесь от природы. Мало ли, может, какой подземный газ так пахнет…

Послышалось шипение, такое тихое, что его можно было принять за мираж. Боль вспыхнула на левом предплечье. Вероника отскочила в сторону прежде, чем поняла, что случилось. Обернулась — напротив стоял чёрный паук размером с мусорный бак. Его глаза горели красным, он шевелил лапками, или что там у него… Вероника машинально ощупала здоровой рукой больное место. Зараза. Куртка порвалась, кровь идёт. Плохо дело.

Паук сорвался с места, плюнул какой-то белой гадостью, Вероника едва успела отскочить за огромное дерево. Застыла, глубоко вздохнула, выглянула из-за дерева. Паук бесшумно перемещался в её сторону, еле слышно шипел. Вероника перехватила нож поудобнее, обошла дерево, зашла в спину пауку. Тот уже разворачивался, но медленно, слишком медленно. Вероника размахнулась, всадила нож в туловище, резко отскочила в сторону. Паук застыл. Из-за туч выглянуло солнце, и в его тусклых лучах чёрный дух рассыпался блестящей серебристой пылью. Нож опрокинулся в снег вслед за ней.

Вероника выдохнула. Постояла пару мгновений, дожидаясь, пока уймётся бешеное сердцебиение и дрожь во всём теле. Пошарила по карманам. Зараза. Даже носового платка нет, собиралась в спешке. Надо срочно возвращаться в номер, там у неё была походная аптечка…

Вероника шагнула вперёд, подняла нож, отряхнула со шнуровки на рукояти налипший снег. Поискала взглядом зарубки на ближайших деревьях. Вдохнула полной грудью свежий мартовский воздух. Вот оно. Оказывается, не так страшно, и без Дара можно справиться. Зря Джей и Алина переживали, она…

За коричневым стволом с зарубкой мелькнуло что-то большое и чёрное. Вероника чуть отклонилась, чтобы можно было рассмотреть получше, и замерла на месте. В той стороне, куда ей предстояло возвращаться, по снегу бесшумно передвигались пауки. Огромный чёрный впереди, размером почти с грузовик, парочка поменьше — такие, какого она только что уничтожила. Между ними сновали туда-сюда совсем маленькие — ну, маленькие в сравнении, на деле каждый был не меньше суповой тарелки.

Зараза. Значит, рядом находится источник тёмных духов. В таких случаях положено разворачиваться, бежать в безопасное место и вызывать отряд действующих героев, чтобы пришли на помощь. Нечего и думать о том, чтобы справиться с такой толпой двумя ножами и без Дара. Только сначала надо добраться до этого самого безопасного места…

Вероника осторожно шагнула назад. Ещё раз. Ещё. Что-то предательски хрустнуло под ногой. Вероника застыла. Большие пауки продолжали двигаться вперёд, но парочка маленьких замерли на месте. В следующий миг они принялись разворачиваться, и Вероника смогла рассмотреть горящие красным огнём глаза.

Она снова шагнула назад, натолкнулась на что-то твёрдое, огромное, машинально зажмурилась.

Что же делать?

Ну же, думай.

Думай…

Глава 2

То, на что она натолкнулась, оказалось совсем не деревом. Вероника успела отметить, что её рук касается что-то мягкое, похожее на ткань. В следующий миг последовал ощутимый толчок в плечо. Мир перевернулся, крутанулся разок вокруг своей оси, Вероника больно ударилась локтем.

— Закрой глаза! — велел незнакомый мужской голос.

Вероника послушно зажмурилась, накрыла ладонями голову. Несколько крупинок снега завалилось за шиворот, было очень холодно, мокро и противно, но она побоялась пошевелиться.

Повеяло тёплым ветерком; смешавшись с запахом озона, в воздухе разлился тонкий аромат весны — тающий снег, влажная земля. Джинсы и куртка промокли, но холодно не было — с каждой секундой вокруг становилось теплее. В миг, когда воздух прогрелся почти до летней жары, всё прекратилось.

Вероника нерешительно опустила руки. Ладони коснулись влажной земли, лёгкий ветерок продувал мокрую одежду насквозь. Всё тело затрясло, то ли от волнения, то ли от холода, Вероника сама не могла понять. Тянуло едва ощутимым запахом озона.

— Какой сейчас год? — прохрипел рядом мужской голос.

— Две тысячи двенадцатый, — машинально отозвалась Вероника. — Смотреть уже можно?

— Можно.

Что-то зашуршало и затихло.

Вероника открыла глаза. В паре шагов от неё стоял мужчина, спиной к ней, рукой опирался на дерево. Он был очень высоким — наверное, если бы Вероника сейчас встала, оказалась бы ему по грудь. На незнакомце был длинный плащ непривычного фасона — длиной до колена, а поверх него что-то вроде накидки длиной до середины плеча — цвета кофе с молоком. Незнакомец сгорбился, тяжело дышал — похоже, использование способностей давалось ему нелегко. Вокруг, насколько можно было видеть, протянулась прогалина. Сугробы виднелись где-то вдалеке, на пригорке, за нежданным спасителем. Его плащ красиво контрастировал с чёрной землёй и коричневыми стволами.

Понимание обрушилось с силой поваленного ураганом дерева. Она не справилась. Не уничтожила духов, это сделал кто-то за неё. Нетрудно догадаться, кто именно, раз он говорит на английском, пусть и со странным акцентом.

— Ты из сопровождения, да? — упавшим голосом спросила Вероника. — Из какого отряда?

Незнакомец обернулся. Он был взрослым, лет двадцати пяти на вид; таких героев Вероника видела только на показательных выступлениях; в городе и спортзалах академии они появлялись редко. Только этот выглядел странно — осунувшийся, высокие скулы выделяются на худом бледном лице, под глазами темнели круги, как от недосыпа, тусклые волосы до плеч висели безжизненной каштановой соломой. Зато в карих глазах горит жажда жизни, а может, и азарт после короткой схватки.

— Из какого сопровождения? — незнакомец поморщился.

— Как же, — Вероника поднялась на ноги, прищурилась. Ох, он и вправду высокий, настоящий великан. — Для студентов, выезжающих на самостоятельные задания. Только не говори, что таких не существует, и ты оказался здесь случайно!

Незнакомец пару мгновений поколебался.

— Я оказался здесь не случайно, — пробормотал он, — но я не из… как ты там сказала? Я сам по себе.

Он положил руку на грудь и закашлялся. Медленно осел на землю, развернулся, прислонился спиной к стволу дерева.

— Так не бывает, — неуверенно сказала Вероника. — Все действующие герои прикрепляются к отряду, и…

— Я не герой, — отрезал незнакомец.

— А кто тогда?

Он хмуро посмотрел перед собой. Краем глаза Вероника отметила, как он сжал кулаки.

— Я… — незнакомец зажмурился. Он побледнел, и теперь его лицо сравнялось цветом со снегом на пригорке. — Давай скажем так. Я Одарённый, но не совсем живой.

— Как это? — спросила Вероника. Миг спустя поняла, что сморозила глупость.

— Сама подумай, — мужчина прижался к дереву, как будто был не в силах даже сидеть. Бежевый плащ растянулся по чёрной земле, и оттого стал ещё больше походить на сливки в кофе. — Я умер много лет назад и с трудом дотянул до сегодняшнего дня. И если бы не ты, протянул бы ещё дольше.

— Много лет назад? Насколько много?

— Тебе говорили, что ты до ужаса приставучая? — пробормотал дух.

Вероника опустила взгляд.

— Я просто…

— Хочешь поблагодарить, так и скажи, — дух открыл глаза и посмотрел на неё. — Можно ещё извиниться, в конце концов, я рискнул жизнью.

— Спасибо, — прошептала Вероника. Щёки горели, хоть яичницу жарь. Недоучка бестолковая, если бы умела пользоваться Даром, всё было бы в порядке…

— Обращайся, — дух махнул рукой. Снова закашлялся. — Если выживу.

Вероника шагнула к нему, присела на корточки рядом. Запах озона исходил от него, как и от любого духа. Пауков не было видно — похоже, он уничтожил их всех.

Небо затянули тяжёлые тучи, они ворочались в вышине огромными неровными валунами. Прохладный ветер усилился, с каждым мгновением становилось всё холоднее, пора было уходить отсюда. Задание выполнено, пусть и не так, как надо, но всё же… Уходить не хотелось. Надо было как-то отблагодарить этого духа, помочь чем-то, но Вероника не знала, чем.

— Ты так и будешь меня разглядывать, или дашь исчезнуть спокойно? — выдавил дух.

— С чего бы тебе… исчезать?

Его брови вскинулись вверх, мигом позже удивлённый взгляд сменился снисходительным.

— Блеск. Теперь я понимаю, о каком сопровождении ты говорила, — сказал дух. — Тебя же нельзя отпускать одну, ты не понимаешь элементарных вещей. Вон, даже умудрилась пораниться… пустяк, но всё же.

Вероника вспыхнула, машинально нащупала рану — и правда, пустяк, просто ссадина, даже кровь остановилась и почти не болит. Но тем не менее…

— Жизнь в человеческом теле поддерживается магией, наполняющей мироздание, — продолжал дух. — Когда ты умираешь, ты отрываешься от её источника, и тебе неоткуда черпать силы. Я свой запас израсходовал и, если честно, начинаю думать, что зря.

— Да знаю я это! — выпалила Вероника. — Просто я думала…

— Думала, — фыркнул дух. — Я умер больше ста лет назад, если ты не соврала насчёт года. Это, конечно, победа, но каждая победа имеет свойство заканчиваться.

Вероника тихо охнула. Села на землю — плевать на холод, всё равно уже мокрая насквозь, хуже не будет — притянула к груди колени и обхватила руками.

— Извини, — пробормотала она.

— Да ладно, я пошутил насчёт извинений, — дух отмахнулся. — Так сложилось. Рано или поздно я бы всё равно умер… ну, снова. Правда, это же не совсем смерть, верно? Эфирное тело растворяется в магии мироздания, возвращается к истокам. В некотором роде это тоже бессмертие.

Как просто он об этом говорит… Наверное, и вправду долго скитался по земле. Вероника опустила взгляд.

— Нет, я виновата, — заговорила она. — Если бы я умела пользоваться своим Даром как следует, тебе бы не пришлось лезть в драку. Но ведь наставление героям говорит, что надо истреблять тьму, а мой Дар тьма, вот и…

— Постой, — дух распрямился, напряжённо застыл. Его голос звенел. — Ты сказала, что твой Дар — тьма?

— Угу, — Вероника кивнула. — А что?

— Ты своего отца видела хоть раз?

Сердце заколотилось быстрее.

— Нет, — медленно отозвалась Вероника. — А что?

— Если увидишь… — дух сжал кулаки, его лицо исказилось гневом, он будто на мгновение ожил и набрался сил. — Передай ему, что один парень по имени Кайл его ненавидит и однажды достанет из Мира грёз… если выживет.

Ветер усиливался. Мелкая дрожь охватила тело. Вероника смотрела на духа, не зная, что сказать. Мысли спутались, только одна стучала в ритм бешеному сердцебиению — он знает. Он знает её отца и может многое рассказать. Может быть, они даже встречались, разговаривали лично? Ведь ненависть — сильное чувство, оно не появляется из ниоткуда…

Секундная вспышка гнева будто вытянула из духа все силы. Он поник и снова прислонился спиной к дереву. Зажмурился, его губы тронула лёгкая улыбка. Поднялся сильный ветер, зашумел в вышине, и Веронике стало неуютно — казалось, сама природа готовилась принять духа назад, к истокам.

Нет. Он же сейчас умрёт, и она не узнает…

Решение пришло мгновенно.

— Кайл, я ведь могу тебя спасти, — быстро заговорила Вероника. — Я, конечно, недоучка, но кое-что умею. Дар тьмы позволяет принять в свою тень эфирное существо, и оно может использовать мои силы, чтобы питаться. Если ты это сделаешь…

— Так ты и взяла с собой первого встречного духа, — отрезал Кайл. — Глупости не говори.

Он стал ещё бледнее, если это вообще было возможно. Ветер зашумел сильнее, порывы били в лицо, становилось трудно дышать. Вероника решительно протянула руку.

— Ты что же, жить не хочешь? — громко спросила она, стараясь перекричать шум. — Мне кажется, в твоём положении глупо отказываться от помощи!

Кайл широко открыл глаза и уставился на неё. Криво усмехнулся и поморщился, как будто даже усмешка причиняла ему боль.

— Как иронично, — сказал он и схватился за протянутую руку. Его пальцы были тёплыми, как у живого человека.

— Дух по имени Кайл, я назначаю тебя своим хранителем, — протараторила Вероника, — и запрещаю тебе пользоваться моими способностями, пока мы не заключили контракт.

От земли поднялся синий светлячок размером с монетку, взмыл вверх на метр и растаял с негромким хлопком. Одновременно с ним испарился и дух. Ветер в последний раз ударил по лицу и унялся, как будто потерял свою жертву и решил сдаться.

Вероника глубоко вздохнула и опустила руку. Успела или нет, она не знала, вдруг дух на самом деле…

Она даже не успела додумать. Всё внутри скрутило пружиной, миг спустя ощущение растаяло. На плечи мешком с цементом обрушилась усталость, и Вероника с трудом удержалась, чтобы не упасть. Это могло значить только одно — дух всё-таки успел спастись.

А вместе с тем пришло и понимание, что она натворила.

Проклятье. Решила же больше никогда так не делать. Даже поклялась Джею, что больше ни один дух не очарует её так, чтобы позволить ему проникнуть в её тень, и…

Вероника застонала, обхватила голову руками. Ладно, сказала она себе. Что сделано — то сделано. В конечном итоге, у неё была серьёзная причина поступить именно так… Даже Джей согласится. Наверное. Лучший друг всё-таки.

Вероника глубоко вздохнула, выдохнула. Как возвращаться в гостиницу, она понятия не имела — даже дышать тяжело, не то, что идти.

— Тут всегда так темно? — послышался в голове сдавленный голос Кайла.

Вероника отмахнулась рукой — сил отвечать не было. Закрыла глаза, снова вздохнула поглубже. Сказывалась усталость — она вылетела из Новой Зеландии сюда, под Нижний Новгород, всего три дня назад. Недосып, перемена часовых поясов и волнение сделали своё дело, она была готова остаться здесь, в лесу, и лечь спать прямо тут, в прогалине. Нельзя, быстро одёрнула она сама себя. И так вся мокрая, как искупанный котёнок, ещё не хватало…

— Будь я проклят, — снова заговорил Кайл. — Я слышу твои мысли.

Вероника застонала. Теперь придётся объясняться, хочешь или нет.

— Тень и её хозяин связаны телепатией, — выдавила она. — Не только, конечно, но в первую очередь этим. Пока ты со мной, ты будешь слышать мои мысли, а я — твои.

Кайл выругался и затих, но думать не перестал. Вероника невольно выслушала всё, что он умолчал — и то, какая глупая девчонка ему встретилась, а может и не глупая, просто времена изменились; и то, насколько может быть жестокой судьба, раз позволила именно дочери бога тьмы спасти его; и то, как — сердце замерло на миг — как страшно ему было теперь. Ведь если у него нет перед ней секретов, что же будет…

Поток мыслей оборвался на полуслове.

— Эй, ты там живой? — еле слышно спросила Вероника.

«Живее всех живых», — отозвался Кайл.

Она невольно отметила, что его английский стал чуточку внятней, сгладился акцент.

— Почему тогда так тихо? — спросила Вероника.

«Потому что мне не нравится, когда мои мысли подслушивают и комментируют».

Она вспыхнула.

— Можно подумать, мне это нравится!

«Так возьми с меня пример и научись их скрывать. Не думал, что скажу это, но я бы не отказался побыть в тишине. Ты слишком громкая».

— Ну, знаешь…

Возмущение погасло, так и не разгоревшись. Неожиданно для себя Вероника зевнула. Не было на это сил, а ведь ей ещё в гостиницу возвращаться, а это полчаса пешком по лесу. Она машинально поискала взглядом зарубки на деревьях и, найдя на третьем слева, воодушевилась. Всего-то осталось — добраться до своего номера, а там можно и поспать…

«Так почему ты решила меня спасти? — снова послышался голос Кайла. — Только не говори, что ты альтруистка».

— Ещё чего, — буркнула Вероника. Поднялась на ноги, попыталась отряхнуть джинсы от налипшей земли, но уже через секунду плюнула и перестала. Надо беречь силы, потом отстирает всё. — Я хочу знать всё, что ты знаешь о моём отце.

«Нет», — резко отрезал дух.

Вероника напряжённо застыла.

— Почему?

«Тебе сколько лет, четырнадцать? Тебе не понравится то, что ты услышишь».

Вероника вспыхнула. Ну да, она ростом не вышла, и фигура больше на мальчишечью похожа, и одевается она в джинсы, кеды и клетчатые рубашки… Но волосы-то до плеч! И видно, что крашеные, пусть и с помощью волшебства — рыжий неестественно яркого оттенка. И глаза красивые, карие, с пушистыми ресницами, и взгляд взрослый… должен быть.

— Мне шестнадцать, — недовольно сказала Вероника.

«Какая большая разница», — иронично заметил Кайл.

И снова не захотелось спорить. Вероника мысленно отмахнулась и поплелась вперёд, поглядывая на деревья, выискивая зарубки. Потом. Всё потом. И покарать себя за глупость, и договориться с противным духом, и всё остальное. Правильно как-то раз сказал Джей: уставать на работе и в учёбе надо настолько, чтобы не оставалось сил на лишние размышления. Вот оно, лучшее лекарство от всех душевных бед…

И пока она шла от зарубки к зарубке, Вероника думала только об одном — теперь она точно всё узнает. И плевать на законы, плевать на жрецов, плевать на всё. Она узнает, каким был её отец. Каким он стал. Почему исчез и больше не появлялся. Узнает абсолютно всё.

Вероника машинально коснулась шрама на правой щеке, напоминавшего царапины от кошачьих когтей. Если только с духом не получится так же, как в прошлый раз…

***

Настолько скучно в Мире грёз ещё не было. Несмотря на то, что в мире творилось много интересного, братья и сёстры бездельничали, не желая даже смотреть в мир людей. Как сказал бы Деланей, искать там нечего — всё одно и то же, как будто кто-то включил на повтор один бесконечный год.

Сидя в любимом синем кресле возле двери в свой кабинет, богиня войны Сиири лениво наблюдала за остальными. По двое, по трое братья и сёстры разбрелись по разным комнатам и уголкам Главного зала. Воздающий свет Фалберт, крупный смуглый блондин лет тридцати на вид, возле барной стойки разговаривал о чём-то с Покровительствующей любви Лилиан. Её вечернее красное платье было такого же яркого оттенка, как и помада, и ей, девушке лет восемнадцати на вид, это шло невероятно. В стороне за круглым столом, затянутым зелёной бархатистой тканью, Повелевающий жизнью Кобэ, Созидающий воздух Эфир, Охраняющий землю Константин и Наполняющий дыханием Рилинд играли в покер. Все они оделись в деловые костюмы, а сидевшие рядом с ними Направляющая творчество Кассандра и Благословляющая воду Линн — в вечерние платья. У их ног мерно кружила молочная дымка, вздымаясь клубами каждый раз, когда от стола доносился хохот — игра шла активно.

Сиири прижала к груди тонкую книжку в красной матерчатой обложке. Тускло блеснули золотые буквы, складывающиеся в слова «Сказание о боге-человеке». Сиири не расставалась с ней уже несколько лет; за это время остальные успели придумать пару сотен шуточек, вдоволь наиграться и забыть об этом. Если бы они что понимали…

Сиири раскрыла книгу на последних страницах. «Сказание» предрекало многое: войну, пришествие Разрушителя и Пылающей тьмы, явление героя, который однажды займёт место среди богов… Но сердце Ведущей битву билось быстрее от других строк. «И сердце ледяное божества войны навек тепло согреет бога-человека»…

Только она упоминалась в «Сказаниях». Только её будущее предрекалось вместе с будущим всего мира Одарённых. И потому она, даже спустя несколько лет после того, как впервые прочитала эту книгу, продолжала верить в то, что бог-человек рядом. Надо только подождать.

Только ожидание убивает — Сиири знала это, как никто.

— Послушайте, так продолжаться не может. Нам нужно отвлечься от этой ерунды!

Знакомый до боли баритон врезался в мысли раскалённым железом. Сиири невольно подняла взгляд. Так и есть — Деланей вышел в центр зала и остановился возле Видящего кристалла так, чтобы его видели все. Брюнет среднего роста, примерно двадцать восемь лет на вид, широкоплечий, крепкий; тусклый свет, льющийся отовсюду, красиво отблёскивал на его чёрном костюме. Бог тьмы, возможно, самый красивый из братьев, сейчас выглядел как никогда на своём месте — в центре внимания, когда все взгляды обращены к нему. В этом было что-то завораживающее.

— Что ты предлагаешь? — прогремел бас Воздающего свет.

Деланей сложил руки на груди и взглянул на Сиири. Та вздрогнула.

— Милая, в академии же скоро экзамены, верно? — спросил он. — У меня есть идея, как можно…

— Нет, — отрезала Сиири. — К студентам не подпущу.

Деланей улыбнулся и поднял руки вверх.

— Нет-нет, милая, я и не собирался их трогать. Я хотел предложить сделать пару ставок, только и всего. У тебя же есть на примете ребята, кто учится лучше других?

Сиири нахмурилась. Ну да, были. Со дня поступления дочь Лилиан стала лучшей ученицей, плюс ещё несколько студентов всегда показывали хороший результат. Но…

— Мы просто сделаем ставки на твоих ребят и посмотрим, кто победит, — продолжал Деланей. — В этом же нет ничего страшного?

— Нет, но…

Договорить Сиири не дали. Как будто кто-то дал отмашку на старте, и заинтересованные братья и сёстры начали стягиваться к хрустальному шару, в полный голос обсуждая предложение бога тьмы. Сиири устроилась поудобнее в своём кресле. Спорить с ними сейчас — всё равно, что голыми руками пытаться повернуть вспять течение реки. Сначала надо выслушать, потом нащупать ниточку, потянуть за неё, и уговорить всех передумать…

Но чем больше они говорили, тем привлекательнее казалась идея. Может быть, и вправду ничего страшного. Это же всего лишь тотализатор, да?

Глава 3

Я всё держу под контролем, твердила себе Сиири. Я всё держу под контролем, всё…

Братья и сёстры сгрудились вокруг неё, сидящей в своём любимом синем кресле с книжкой в руках, и наперебой спрашивали разрешения на… кто во что горазд! Фалберт предлагал провести настоящие олимпийские игры, Лилиан с жаром советовала не слушать его, Ханьюл утверждал, что можно ограничиться простыми соревнованиями… Голова шла кругом. Главный зачинщик, Деланей, стоял в стороне, сложив руки на груди, и наблюдал за происходящим с рассеянной улыбкой. Как будто это всё не из-за него, право слово…

— Хватит, — сказала Сиири, но гул голосов не стих; наоборот, это как будто раззадорило братьев и сестёр, и они заговорили громче. Ничего не оставалось — богиня войны отложила книгу на подлокотник, встала, забралась на кресло и повысила голос. — Достаточно. Прекратите!

Воцарилась тишина. Стоявшие перед Сиири Кобэ и Ханьюл потупили взгляды. Богиня войны взглянула на Кассандру и Лилиан; давние подружки жались друг к другу, словно боялись гнева строгой сестры. Они походили на маленьких провинившихся щенков, все сразу, и Сиири с трудом сдержала улыбку. В конце концов, она давно живёт с ними, пора бы привыкнуть.

— Я уже поняла, что просто ставки на экзамены вас не интересуют, — сказала она. — Чего вы хотите?

Вперёд выступил Воздающий свет Фалберт и широко улыбнулся. Он раскинул руки, как будто хотел обнять богиню войны, и его белый костюм, обтягивающий могучее тело, как перчатка, угрожающе затрещал.

— Дорогая, мы хотели бы устроить настоящие соревнования героев и их хранителей. Что скажешь?

— Насколько настоящие? — Сиири прищурилась. Внутри шевельнулось нехорошее предчувствие, и было глупо к нему не прислушиваться.

— Олимпийские игры? — негромко спросила Лилиан.

— Ну, то есть не так глобально, — откашлялся Фалберт, — но направление верное.

Сиири мгновение поразмышляла.

— Все действующие герои заняты, — отрезала она. — У них нет времени заниматься такой ерундой.

— Мы могли бы отвлечь нескольких, — подал голос Эфир.

Сиири посмотрела на бога воздуха и вложила в свой взгляд весь гнев, на какой была способна. Умей она прожигать взглядом, хранитель Священной земли испарился бы — и пепла бы не осталось.

— Нет, зачем же, — вмешалась Лилиан. — Мы можем устроить соревнование среди студентов.

— Лучших студентов, — добавила Кассандра. — Им же всё равно проходить посвящение в герои, верно? Пусть готовятся…

Сиири вспыхнула.

— Да как вы…

— Милая, ты слишком волнуешься, — вмешался Деланей. Он шагнул вперёд, и стоявшие позади братья и сёстры расступились, чтобы пропустить его. Всколыхнулась стелившаяся по полу молочная дымка. — Это же просто развлечение. Поверь, оно никому не принесёт неудобств, даже твоим драгоценным студентам.

Сиири сжала кулаки.

— Ты издеваешься? — процедила она. — Они не игрушки! Это живые люди, живые герои.

— А мы — боги, — невозмутимо ответил Деланей.

— Нас так назвали люди! Ты прекрасно знаешь, что это не так!

Сиири трясло. Она глубоко вздохнула, надеясь унять гнев, но не получалось. Деланей смотрел на неё, сохраняя полное спокойствие, и даже в его глазах цвета хмурого осеннего неба не мелькнуло и проблеска чувств.

— Быть может, потому и назвали, что это так? — всё так же невозмутимо продолжал бог тьмы. — Быть может, люди не просто так вверяют нам своисудьбы. И продолжают доверять, несмотря ни на что.

— Но…

— Милая, при всех прочих условиях мы всё равно печёмся о людях, — губы Деланея тронула лёгкая улыбка. — Эта идея родилась неспроста. Что, если им это нужно? Студенты сильны в битве с врагом, но если придётся выступать друг против друга?

— Интересно, зачем им это? — Сиири поморщилась. — Или ты собираешься стравить их между собой?

Деланей покачал головой.

— Милая, ты знаешь, о чём я, — он понизил тон. — Кто, если не ты? Ну же, вспомни. «И хрупкий мир расколет остриё войны»…

Раздражение улетучилось. Сиири машинально потянулась за книгой, лежавшей на подлокотнике, прижала её к груди и распрямилась. Деланей неотрывно следил за ней, и богине войны показалось, что в зале стало на несколько градусов прохладнее.

— Ладно, — кивнула Сиири. — Всё-таки у нас есть и другие враги. У нас есть Джина. В конце концов, у нас есть Одарённые враги, против которых сложно выступать, если не научишься… — Сиири колебалась недолго. — Хорошо. Пусть будет соревнование среди лучших студентов. И если всё пройдёт хорошо, я прикажу сделать его постоянным.

Послышался гул одобрительных голосов. Сиири открыла глаза, подняла руку.

— Постойте, — сказала она. — Прежде всего я хочу обезопасить всех нас. Мы должны составить магический контракт.

— Конечно, дорогая, всё что угодно, — нетерпеливо сказал Фалберт. Он оглянулся по сторонам, стоявшие возле него Ханьюл и Кобэ закивали. — Нести бумагу?

— Несите, — кивнула Сиири.

Бога света не пришлось уговаривать — он моментально проскользнул сквозь толпу к кабинету богини войны и исчез за дверью. Послышался шорох, стук, что-то упало. Сиири мысленно застонала — когда Фалберт увлечён чем-то, он не замечает ничего вокруг. И убирать за собой точно не станет…

Она выдохнула, опустилась на своё любимое кресло. Братья и сёстры сгрудились вокруг неё, принялись вновь предлагать свои идеи для соревнований. Богиня войны не слушала, только невпопад мямлила что-то, когда наступала тишина.

Я всё контролирую, повторяла про себя Сиири. Я всё контролирую. И, глядя на восторженные лица братьев и сестёр, вглядываясь в горящие азартом глаза, с каждым разом всё меньше верила в это.

***

Кайл был мрачен и неразговорчив. Вероника пыталась расспросить его об отце, но дух отговаривался в своём стиле — что-то там насчёт того, что ей не понравится то, что она услышит. Вероника попробовала узнать, как он продержался больше ста лет — даже ей, ничего не знавшей о жизни после смерти, такой срок казался невероятным — но и тут не вышло. В конце концов она плюнула и решила оставить расспросы, тем более, что усталость брала своё. Едва добравшись до номера и наскоро обработав ссадину на руке, Вероника растянулась на кровати и уснула так крепко, что дух не сумел её разбудить, когда ему что-то понадобилось. Может быть, он так мрачен и недоволен в том числе из-за этого…

Лучше не стало и на следующий день. Кайл молчал, на предложения поболтать не отзывался, на вопросы отвечал скупо, стараясь уложиться в два слова. Поначалу Вероника волновалась из-за этого, затем решила, что так даже лучше. В прошлый и единственный раз, когда у неё был дух-хранитель, он отличался завидной болтливостью. И не только… В унисон с голосом неприятных воспоминаний зудел шрам на щеке, и Вероника еле сдерживалась, чтобы не коснуться его.

Кайл объявился только тогда, когда Вероника отчаялась его разговорить и взялась за учебник по истории Мира грёз — этот предмет предстояло сдавать первым. Оказалось, что когда читаешь про себя, текст проходил по каналу телепатии, и дух был очень недоволен тем, что засоряло их общий на двоих «эфир». Поначалу он просто бессвязно ругался и требовал тишины, на что Вероника отвечала, что ей надо готовиться к сессии. Тогда дух принялся комментировать едва ли ни каждую строчку. В первые мгновения Вероника была готова придушить его, пока не поняла, что дух знает о Мире грёз гораздо больше, чем учебник.

Это был замечательный вечер с интересным, пусть и вечно ворчащим собеседником. Вероника попросила духа выйти наружу, предложила ему сесть в кресло, сама устроилась напротив. Её глаза осветились синим, а тень растаяла.

Кайл выглядел заметно лучше, чем вчера, в лесу. Он будто стал полнее, во всяком случае, скулы выделялись на лице не так отчётливо, да и бледность отступила. В карих глазах появилась лукавая улыбка, которой невозможно было не отвечать, и Вероника не могла вспомнить, когда в последний раз столько улыбалась. Ну, разве что с Джереми, но они редко проводили столько времени вместе, хоть и считались лучшими друзьями. А всё потому, что у него больше девушек, чем друзей, а это в некотором роде эталон.

В воздухе тянулся тонкий запах озона, смешивался с ароматом любимого чая Вероники, принесённого с ужина, и это стало прекрасной приправой к беседе. Они много говорили об истории Мира грёз и о том, что происходит в мире сейчас.

Кайл рассказывал о нападениях на обитель богов. Первозданные тёмные духи, не обладавшие Дарами, десять раз умудрялись где-то достать невероятную силу, сходную по мощи со способностями Одарённых. Они атаковали Мир грёз раз за разом, ведомые извечной противницей богов, Дьяволицей Джиной, но ни разу не смогли одержать победу — в то же время на небеса поднимались люди, избранные мирозданием. Эфирные существа не могли причинять друг другу вред Дарами, за исключением той таинственной энергии Первозданных — об этом в учебнике не упоминалось, и Вероника слушала, раскрыв рот — а боги не умели драться и вообще не были склонны к физическим упражнениям, потому нужен был человек. Кайл с горечью говорил, что богам всегда нужен был человек, а не только в те минуты, когда им грозит опасность, но они никогда этого не понимали.

О битвах в Мире грёз рассказывали «Сказания», и Кайл помнил их все. Он говорил, что всего их двенадцать, и он слышал о десяти победах людей и богов над бессмертными тёмными духами. Вероника отвечала, что в мире людей всего пять «Сказаний», и одно из них — о Пылающей тьме. Узнав об этом, дух смутился и предложил закрыть тему. Только потом, после десятка вопросов и просьб, он решился пояснить, что у этого «Сказания» нет концовки, а потому никто не знал, чем всё закончится — может быть, и поражением. Остальные завершались победой, как в записи, так и в реальности.

Вероника много рассказывала о том, каким стал мир в её время. О самолётах и автобусах, о фильмах и рок-звёздах… Кайл был крайне удивлён, когда увидел телевизор и смартфон, а когда Вероника показала и объяснила, как они работают, и вовсе захотел скрыться обратно в тень, ворча что-то про то, что это не его время. Хвала мирозданию, его удалось остановить, и разговор продолжился.

Жаль только, не удалось расспросить его о законе, запрещающем богам иметь детей. Кайл долго думал, вспоминал, но так и не смог сказать, почему так. И на вопрос, откуда он столько знает о Мире грёз, он тоже предпочёл умолчать и сменить тему. Зато не постеснялся выпить половину чая и съесть почти все шоколадные конфеты в вазочке на тумбочке, отчего Вероника всерьёз задумалась, не обманули ли её. Кайл рассмеялся и сообщил, что духи Одарённых куда более материальные, чем обычные, и потому могут и чай попробовать, и сладким увлечься. Сомнительно, конечно, но Вероника в этом не разбиралась, а потому оставалось верить на слово. Пока. Потом переспросит у жрецов

Тогда же вечером они заключали магический контракт.

— Кайл, я бы хотела сказать, что доверяю тебе, но…

— А я всё ждал, когда же это случится, — ухмыльнулся дух и потянулся за очередной конфетой. — Долго же ты думала. Мне кажется, ты наврала со своими четырнадцатью.

— Мне шестнадцать! — Вероника вспыхнула. — Да отложи ты уже конфеты, давай серьёзно!

За этот вечер Кайл подкалывал её на эту тему, наверное, в сотый раз. Порой хотелось задушить его, только он уже был мёртв. Зараза.

— Так веди себя на свой возраст, — отрезал Кайл, бросил конфету обратно в вазочку, и она с шелестом упала ровно в центр. — Я мог бы тысячу раз убить тебя за это время.

— Но не убил же, — неуверенно отозвалась Вероника. — Значит, я не зря тебе доверилась.

Кайлу не нужна была телепатия, чтобы передавать свои мысли — он прекрасно умел говорить взглядом. Вероника сгорала от стыда.

— Мне чутьё подсказало, что тебе можно доверять, — еле слышно говорила она. — Оно никогда не ошибается.

Кайл закатил глаза.

— Ты, наверное, меня разыгрываешь.

— Нет, — Вероника сжала кулаки, на этот раз её голос прозвучал громче. — Чутьё Одарённого никогда не ошибается!

— Никогда, — кивнул Кайл. — Только как ты отличишь его голос от своих фантазий?

— Пока таких проблем не было!

— Значит, тебе повезло, — буркнул Кайл и отвёл взгляд в сторону.

Вероника собиралась было спросить, о чём он, но дух еле заметно покачал головой. Она поразмышляла пару мгновений, вспомнила, с чего всё началось, и откашлялась.

— Так всё же, магический договор…

— Слушаю, — буркнул Кайл.

Вероника пару мгновений колебалась.

— Тебе же стало лучше, да? — нерешительно спросила она.

Кайл кивнул.

— Может быть, всё так и оставим? — продолжала Вероника. — Ты ведь сильный Одарённый, смог уничтожить столько духов одним ударом. Мне до тебя далеко.

Кайл поднял взгляд на неё, снова промолчал. Вероника поняла это как сигнал говорить дальше.

— Я бы не отказалась от помощи, — заговорила она. — Ты, наверное, понимаешь, что я плохо владею Даром. Просто так сложилось, я не… в общем… я его очень сильно не люблю и готова на всё, чтобы больше им никогда не пользоваться.

— Ну и зря, — буркнул Кайл.

— Это не твоё дело, — отрезала Вероника. Продолжила уже мягче. — В общем, мне пригодится помощь. В обмен предлагаю тебе сколько угодно пользоваться моей жизненной силой, чтобы поправиться.

Кайл пару мгновений размышлял. Вероника по-прежнему не слышала его мыслей.

— Как долго? — спросил дух.

Вероника пожала плечами.

— Не знаю. До конца учёбы в академии? Через год я выпущусь и получу статус героя, так что…

Кайл поморщился. Вероника кожей чувствовала его желание высказаться по поводу того, что закончить академию мало, ей ещё жить и работать со своим Даром, но всё же не услышала ни слова. Несколько мгновений спустя он заговорил, но уже на другую тему.

— Чего ещё ты хочешь?

— Я… — Вероника смутилась. — Ну… Я хотела бы попросить, чтобы ты слушался меня во всём. Просто…

— Беспрекословно? — спросил Кайл. — Ты считаешь, это нормально?

— Просто… — она опустила взгляд. — Я не впервые беру себе хранителя. Прошлый раз закончился плохо именно потому, что дух меня не слушал, и… в общем, плохой был человек.

Кайл снова помолчал немного.

— Не пойми меня неправильно, — заговорил он, и в его голосе слышалось плохо скрываемое недовольство. — Мне действительно нужна твоя помощь, и я не могу отказаться. Но послушание… это чересчур.

Сердце заколотилось быстрее. Вероника пожала плечами.

— Когда я говорила о помощи… иногда может понадобиться поменяться с тобой местами. Буквально, — сказала она. Голос предательски дрогнул, Вероника сжала кулаки, чуть глубже вдохнула — помогло. — Да и когда ты выходишь, ты используешь мой Дар, и я остаюсь без защиты. Ты сам сказал, что я не смогу просто так довериться, и…

— Я соглашусь тебя слушать, только если твои приказы будут адекватными, — твёрдо сказал Кайл. — Так подойдёт?

— А что, они могут быть неадекватными?

— Кто знает, что творится в голове у четырнадцатилетней девицы, — фыркнул дух.

— Мне шестнадцать!

Разговор грозил затянуться до утра. Вероника зевнула и взглянула на часы — зелёные палочки на чёрном экране сложились в цифры «2:07». Как они только умудрились так заболтаться… Пора спать ложиться, завтра уже выезжать в аэропорт, оттуда — вылет в Москву. А оттуда ещё больше двадцати часов одних полётов, не считая ожидания…

— Кайл, давай уже закончим, — попросила она и протянула руку. — Ты готов?

Дух кивнул и повторил её жест. Его пальцы замерли в паре миллиметров от её ладони.

— Дух по имени Кайл, — заговорила Вероника. — Я, Вероника Александрова, назначаю тебя своим хранителем и позволяю тебе держаться в моей тени. Я позволяю тебе пользоваться моей жизненной силой, в обмен прошу помощи и послушания…

— Если твои приказы будут адекватными, — ввернул Кайл.

— Да, — Вероника кивнула. — Есть что добавить?

— Нет. Со всем согласен.

— Что, даже наказание за нарушение выбирать не будем? — усмехнулась Вероника.

— Я полностью доверяю мирозданию, — отмахнулся дух. — Может, закончим уже?

— Хорошо.

Кайл схватился за руку Вероники. От пола вверх взмыл тёмно-синий светлячок, облетел рукопожатие, взлетел на пару сантиметров и с негромким хлопком исчез. Что-то показалось странным, но Вероника не могла объяснить, что именно. Она прислушалась к чутью — то молчало.

— Теперь спать, — с облегчением выдохнула Вероника.

Кайл кивнул, щёлкнул выключателем и растворился в охватившей комнату темноте. Глаза Вероники перестали светиться. Она стянула с себя кофту, взялась за майку и неожиданно застыла, поняв одну простую вещь.

— Только не подглядывай, — велела Вероника.

«И не собирался. Было бы что разглядывать».

Отчаянно хотелось достать тапочек и стукнуть противного духа по затылку, но… не судьба. Вероника зевнула, сняла майку, натянула мягкую пижамную футболку и растянулась на кровати.

«Ты не против, если я включу свет?» — послышался тихий вопрос.

— А что, ты темноты боишься? — отозвалась Вероника и снова зевнула.

Дух пару мгновений молчал, затем нехотя ответил:

«Не боюсь. Мне просто неуютно».

— Делай, что хочешь.

Сон подкрался незаметно. Задрёмывая, Вероника неожиданно поняла, что её смутило. У духа были тёплые руки, как у живого человека, и об этом надо было бы расспросить, но сил уже не осталось. Проваливаясь в сон, она пообещала себе, что разгадает все загадки духа — и эту, и его связь с её отцом, и все остальные.

Наверное…

Глава 4

Если бы Сиири заглянула сейчас в мир людей, она наверняка удивилась бы тому, насколько беззащитным выглядит во сне идеальный Элиот Кэмпбелл. Тому, как смята его всегда выглаженная рубашка, как растрёпаны всегда аккуратно уложенные светлые волосы. Тому, что он вообще способен спать, а не только отвечать на её бесконечные требования и приказы — боги не нуждаются во сне, не обращают внимания на часовые пояса и в принципе игнорируют перемену дня и ночи.

«Что-то надвигается. Будь готов», — шептал смутно знакомый женский голос. Мягкий, приятный, ласковый… даже… родной?

Элиот вынырнул из объятий сна и резко сел. Машинально оглянулся по сторонам, как будто мог кого-то увидеть без очков. Голос во сне говорил из темноты, такой же темноты, какая царила в комнате; правда, здесь было чуточку светлее. Пошарив на тумбочке возле дивана, Элиот взял очки и неловко нацепил на нос.

Мир обрёл чёткие очертания. Из окна лился зелёный свет, то становясь ярче, то тусклее — похоже, полярное сияние. Повезло, даже для Священной земли это редкое явление. Света было достаточно, чтобы рассмотреть крошечный кабинет главного жреца: посередине — стол, заставленный башнями бумаг, те в свою очередь окружала стена из книг; вдоль стен растянулись книжные шкафы, забитые до отказа. Сразу видно, сессия в академии на носу — обычно на столе красуется одна стопка документов, а не десяток. В кабинете было прохладно, из открытого окна тянул сквозняк и приносил с собой запахи влажной травы, асфальта и моря.

Элиот отложил в сторону мягкий плед, приподнял очки, потёр глаза и неожиданно понял, чей голос слышал во сне. Сердце забилось быстрее. Духи впервые говорили с ним в минуты, когда он их не призывал, быть может…

— Дух-хранитель Эрика, явись на мой зов! — велел он, и его глаз осветились синим. Выругался — зрение мгновенно улучшилось, и через очки всё расплывалось. Пришлось поднять их на лоб.

Стало чуточку теплее. Золотая вспышка осветила комнату и растаяла, оставив после себя мерцающий туман. Он скручивался в золотые линии, и те плыли по воздуху, собираясь воедино и распадаясь. В танце света и теней соткались три фигуры — высокий сухой старичок в кимоно, девочка лет тринадцати в коротком платье и полный мужчина среднего роста в деловом костюме. Они казались нарисованными на бумаге картинками, ожившими работами умелого художника.

— Ты немедленно вернёшься назад, — проворчал толстяк, Габриэль. Он сложил руки на груди и нахмурился. — Если ты ещё раз…

— Элиот призвал меня, и ты не сможешь помешать мне поговорить с ним, — девчонка, Эрика, показала язык. — Понял? Сам иди назад!

Старичок растянул в улыбке тонкие губы, прищурился. Элиот посмотрел на него.

— Шин, ты что-нибудь понимаешь?

— Не тот друг, с кем ты всегда в согласии, а тот, с кем любую ссору переживёшь, — отозвался старичок и зажмурился.

— Тогда перед нами лучшие друзья, — пробормотал Элиот.

— Ты позвала его первая! — рявкнул Габриэль и сжал кулаки. Его шляпа съехала на бок, как и галстук-бабочка, пиджак был застёгнут на одну пуговицу ниже. — Если ты думаешь, что можешь делать это каждый раз, когда…

— Могу делать всё, что захочу, — вскинулась Эрика. — Мы должны предупредить его!

— О чём? Ещё ничего не началось!

— Друзья! — не выдержал Элиот. — Вы ведь зачем-то призвали меня, давайте…

— Вот именно, зачем-то, — буркнул Габриэль. Он взглянул на Элиота. — Поверь, это ерунда, не стоит твоего внимания.

Эрика сложила руки на груди и демонстративно отвернулась. Элиот натянуто улыбнулся.

— Эрика…

— Побольше слушай этого, — недовольно отозвалась она. — Он всегда прав.

Элиот шагнул к девочке, опустился перед ней на колени. Краем глаза заметил, как Габриэль опустил взгляд в пол.

— Если ты меня позвала, значит, так надо, — мягко сказал Элиот. — Расскажи, что тебя беспокоит?

Эрика коротко оглянулась на Габриэля, затем снова посмотрела на Элиота.

— Знаешь, на самом деле… — она потупилась. — Быть может, и нет поводов для беспокойства.

— Раз уж начала — говори до конца, — ввернул Габриэль.

— Без тебя обойдусь, — огрызнулась Эрика.

Элиот сел на пол. Хотел высказать всё, что он думает об отношениях «лучших друзей», но счёл за лучшее промолчать. В конце концов, они всегда мирятся…

— Расскажи, — попросил Элиот. — Ты уже меня призвала, а я — тебя. Отступать поздно.

Эрика кивнула.

— Быть может, я зря волнуюсь, — пробормотала она. — Мы чувствуем приливы и отливы энергии мироздания, и каждый раз это отзывается на вашем мире. Недавно случился всплеск, я испугалась…

— Давай каждого всплеска бояться, — вмешался Габриэль. — Вон Одарённые рождаются, дети богов тоже. Почему-то этих всплесков ты не боишься!

— Потому что всё иначе! — Эрика хлестнула его гневным взглядом, и дух покачал головой. — Это… что-то особенное. Элиот, такое прежде случалось, и я…

— Это может быть «Сказание», — добавил Шин.

— Мне кажется, ты хочешь замолчать, как остальные, — процедил Габриэль. — Думай, прежде чем открыть рот в следующий раз.

Воцарилась липкая, неприятная тишина. Элиот переводил взгляд с Габриэля на Шина, с Шина на Эрику, но они будто передумали говорить. Аден их побери, и смысл было поднимать его посреди ночи?

— Я по твоим глазам вижу, парень, о чём ты сейчас думаешь, — буркнул Габриэль. — Но я тоже не просто так за ними увязался. Если пришло время для «Сказаний», значит, грядут перемены.

— Как в прошлый раз? — не удержался Элиот.

Когда он только приехал на Священную землю, кое-кто говорил, что он несёт в себе перемены, вот только что бы ни случилось, всё оставалось по-прежнему. Ах, да, верно, Одарённого Элиота вопреки законам взяли в жрецы, потому что богиня войны не позволила ему получить статус героя. Единственный случай за всю историю академии. Только это не перемены, а очередной случай из разряда «смотрите, этот парень не похож на нас», которых в жизни Элиота было предостаточно.

— Нет, — Габриэль покачал головой. — Я догадываюсь, о чём ты думаешь, но теперь всё иначе. Ваша богиня войны не приняла перемены, которые ты с собой нёс, и будет за это расплачиваться.

Элиот вздрогнул. Это звучало жутко. Да ещё и появилось ощущение, что Габриэль читает его мысли.

— Я могу рассказать ей об этом? — спросил Элиот.

— Говори, что хочешь, — буркнул Габриэль. — Какой толк, если она никого не слушает?

Когда-то у Элиота был здесь близкий человек, который так же относился к богам. Не то, что бы снисходительно, но как… как к равным, наверное. Элиоту было неуютно от этого. Он всегда обращался к Ведущей битву как к высшему существу и не понимал, почему его предшественник и Габриэль поступали иначе. В конце концов, боги не просто так зовутся богами?

— Хорошо, — Элиот кивнул. — Это всё?

Габриэль многозначительно посмотрел на Эрику. Та кивнула.

— Думаю, этого достаточно, — сказала она.

Очень содержательно, хотел было прокомментировать Элиот, но сдержался. Эрика покачала головой.

— Я бы очень хотела рассказать всё, как есть, — сказала она, — но нельзя. Поверь, Элиот, однажды наступит день, и ты скажешь мне «спасибо» за молчание.

— Охотно верю, — пробормотал Элиот.

— На редкость благоразумно, — вставил Габриэль.

— Тебя не спрашивали, — отрезала Эрика.

— Как здорово, когда старые друзья собираются вместе, — протянул Шин, блаженно улыбаясь.

Элиот уже открыл рот, чтобы возразить, но неожиданно не смог выдавить и звука. Грудь будто стянуло металлическими лентами и сжало до боли. Он отшатнулся, переместился на диван, откинулся на спинку и принялся жадно хватать ртом воздух. Помогло, удалось вдохнуть.

— Кажется, нам пора, — негромко сказал Габриэль.

Элиот кивнул. Все они прекрасно знали цену его Дару и были готовы вовремя остановиться. Только… слишком быстро. Снова слишком быстро. Элиоту хотелось взять самого себя за грудки и с силой встряхнуть. Проклятое, слабое тело. Бесполезный кусок мяса…

— Я отпускаю вас, — выдавил Элиот и зажмурился.

— Держись, — прошептала Эрика. — Не будет хорошо, не будет плохо. Всё будет правильно, как и должно быть.

Тепло отступало, комнату заполняла ночная прохлада. Элиот глубоко вдохнул пронизанный ароматами моря и влажного асфальта воздух и открыл глаза. Туман таял неровными клочьями, световые линии, составлявшие фигуры духов, растворялись, будто кто-то размывал водой акварельную краску. Вместе с золотистым светом таяло и зеленоватое свечение за окном, и синее свечение глаз Элиота. Несколько мгновений спустя мягкий ночной мрак наполнил комнату.

Элиот растянулся на диване, отложил очки на тумбочку и уставился в потолок невидящим взглядом. Духи впервые предсказали будущее, пусть и так туманно. На его памяти не существовало никого, кто мог бы это делать; даже человек, обладавший Даром ясновидения, не мог заглядывать вперёд. Стоило ли говорить об этом Сиири, он не знал.

Как застарелая рана в непогоду, в душе вновь шевельнулись полузабытые чувства. Как он приехал на Священную землю в надежде стать настоящим героем, как Ведущая битву не спускала с него глаз, и как Элиот изо всех сил старался быть идеальным. Даже добился чего-то, места главного жреца, и то нечестно… А его предшественник, Алексей, рассказывал, как переживала богиня войны, как думала, что впереди у Элиота большое будущее, что считала его каким-то там особенным героем… Буквально носилась с ним, только там, в Мире грёз. И что? Много ждала — мало получила. Элиот тоже многого ждал, и вышло то, что вышло.

Он закрыл глаза, перевернулся на бок и накрылся пледом. Постарался выбросить всё это из головы. Да, духи ещё ни разу не ошибались, их советы всегда были вовремя и к месту, но… Вряд ли в этот раз что-то серьёзное. Не буду беспокоить Сиири, решил Элиот, у неё и так забот много. Да и у меня тоже…

***

«В случае подтверждения факта мошенничества провинившийся хранитель отстраняется от соревнований. Ему назначается наказание на усмотрение наблюдателей, но оно не может быть изгнанием из Мира грёз, лишением бессмертия, Дара, статуса бога или Столпа».

Сиири поставила точку и занесла руку над бумагой. Порядок соревнований обсудили, права студентов тоже, как отбирать чемпионов… Кажется, всё. Она отложила листок в аккуратную стопку на краю стола и подняла взгляд на столпившихся напротив неё братьев и сестёр. Здесь собрались все, и даже Кронос — он стоял позади и старательно делал вид, что ему неинтересно. Сиири с трудом сдержала улыбку. Ну, раз уж главная улитка Мира грёз решилась выползти из раковины…

— Ну что, мы закончили? — нетерпеливо спросил Фалберт.

— Думаю, да, — кивнула Сиири.

Братья и сёстры одновременно заговорили, кто-то захлопал. Сиири не стала вслушиваться, собрала листы бумаги в стопку и быстро пролистала.

— Нам всё равно придётся проговорить всё это, чтобы договор сработал, — пробормотала она.

— Конечно, родная, что угодно, — кивнул Фалберт. — Только можно чуточку быстрее? Я уже готов выбрать себе чемпиона!

Сиири многозначительно взглянула на него. Бог света не дрогнул.

— Ладно, — она взглянула на первый лист. — Итак. Мы объявляем соревнования между чемпионами, выбираемыми из числа лучших студентов. Хранители для них… — она оглядела окруживших её братьев и сестёр. Раскрасневшиеся, с горящими глазами, кое-кто сжимал кулаки… живой азарт, воплощённый в четырёх с половиной десятках бессмертных тел! — … будем выбирать голосованием.

Сиири склонилась над столом, дописала в поле для заметок на первом листе несколько слов. Отложила листок в сторону, пробежала взглядом следующий.

— Все, кто не получил подопечного, может участвовать в соревнованиях как наблюдатель или участник тотализатора. Это понятно… — пробормотала она и отложила в сторону листок, пробежалась взглядом по новому. — Далее. Несмотря на исход соревнований, каждый хранитель обязуется исполнять свои обязанности до конца следующего учебного года согласно кодексу хранителя… и так далее. Это всем понятно?

Сиири оглядела братьев и сестёр. Многие закивали, понимая, что она ждёт ответа.

— Прекрасно, — богиня войны взяла в руки последний листок. — За мошенничество, предумышленный вред чемпионам и их близким, подкуп наблюдателей, несоблюдение своих обязанностей как хранителей предусмотрено наказание. — Воздух в лёгких закончился, пришлось пару мгновений передохнуть. — Любое нарушение будет разбираться на нашем общем суде, но знайте — ваши проступки будут видны мирозданию, не только Миру грёз, и отвечать придётся перед ним. Все согласны?

В ответ раздался хор нестройных голосов. Сиири кивнула.

— В таком случае я объявляю соревнования открытыми. На то время, пока они идут, их участником, а значит и частью договора, будет считаться каждый из нас.

В воздух взмыло сорок семь тёмно-синих светлячков, по одному на каждого бога. Ещё один взмыл перед Сиири. Миг спустя все они растаяли с негромкими хлопками, слившимися в один.

— На этом всё, — богиня войны натянуто улыбнулась. — Если позволите…

— Да-да, дорогая, — отозвался Фалберт.

— Отдыхай, дальше мы сами, — фальшиво-заботливо пропела Лилиан.

По двое, по трое боги покидали кабинет Сиири. Отовсюду слышались разговоры, смех, перешёптывания — Мир грёз будто ожил от долгой зимней спячки и расцвёл новыми чувствами и мыслями. Даже скрипнула дверь в мир людей — кажется, туда ускользнул Деланей. Сиири могла бы порадоваться этому, но её не отпускало ощущение, что что-то не так. Пробудившееся чутьё Одарённого кричало об опасности, но не указывало на её источник, чего никогда не случалось. Будто кто-то его перекрывал…

— Ну что, милая, уже выбрала своего чемпиона? — послышался над ухом приятный баритон.

От неожиданности Сиири подскочила на кресле и пересела на подлокотник. Обернулась — совсем рядом, чуть склонившись, стоял Деланей. Он снял пиджак и галстук, и теперь, в расстёгнутой на одну пуговицу белой рубашке с длинным рукавом, выглядел расслабленным и умиротворённым. В руках бог тьмы держал две белые пластиковые кружки со смутно знакомым зелёным логотипом. В воздухе взвился приятный запах свежесваренного кофе.

— Старбакс? — удивилась Сиири. — И часто ты закупаешься в общепите?

— Только когда хочу провести время с вечно мрачной и хмурой сестрой, — улыбнулся бог тьмы. — Угостишься?

Запах был потрясающим, и богиня войны не удержалась. Протянула руку, взяла стаканчик, сделала глоток. И хотя кофе она не любила, но этот капучино можно смело объявлять напитком богов. Чуть остывший — именно такой, как ей нравилось. Наверное, не обошлось без помощи Дышащей холодом Мэйт, её часто просили что-нибудь остудить.

— Что-то хотел? — спросила Сиири. — Я бы хотела отдохнуть, если не возражаешь.

— Не возражаю, милая, — Деланей пожал плечами и присел на второй подлокотник. Отпил глоток кофе. — Именно это я и хотел тебе предложить. Отдых.

Сиири вопросительно посмотрела на него. Деланей улыбнулся.

— Милая, ты сама не видишь, как ты напряжена. Тебе надо расслабиться, хорошенько повеселиться вместе с остальными. Когда ты делала это в последний раз?

— Я…

Сиири растерянно посмотрела на крышку стаканчика. Не то, что бы она совсем не отдыхала, вспомнить только, сколько времени она провела в обнимку со «Сказанием». Это ведь не работа же была?

— Вот видишь, — улыбка Деланея из приветливой стала сочувствующей. — Я ведь знаю тебя. Знаю, почему ты ушла с головой в работу и решила больше не спускаться в мир людей. Знаю, как тяжело было тебе пережить расставание с тем героем. Пойми, жизнь продолжается, и продолжаться она будет очень долго. Нужно выбраться из этого уютного кокона навстречу новым впечатлениям.

Бог тьмы обвёл рукой кабинет. Его стены были очень высокими, сюда почти не проникал свет из основного зала, разве что только с потолка, и потому здесь было мрачновато. Сиири с удивлением отметила, что только сейчас это поняла. И как она всё это время не замечала?..

— Спасибо, братец, я обязательно сделаю здесь ремонт, — сказала Сиири. — Поклею обои в цветочек, повешу подсвечники, свечи поставлю… У тебя всё?

Деланей покачал головой.

— Милая, я о соревнованиях. Ты должна принять участие.

Сиири нахмурилась.

— С чего бы?

— Ты сама говорила, что это твои студенты, ты не можешь оставить их без присмотра. А с линии фронта обзор куда лучше, чем из тыла.

Сиири покрутила стаканчик с кофе в руках. Он приятно согревал кожу.

— Я…

— Ты знаешь этих ребят лучше, чем кто-либо, — продолжал Деланей, и его мягкий голос окутывал, будто тёплый плед в холодную ночь. — Ты уже сейчас можешь предсказать, кто победит. И веселье, и безопасность в одном флаконе… что может быть лучше? Подумай об этом.

Он поднялся на ноги, несколько секунд постоял рядом, затем развернулся и направился к выходу. Сиири даже думать не надо было. Она отставила стаканчик на стоявший рядом стол и вскочила с кресла.

— Стой!

— Да? — Деланей обернулся.

Сиири подхватила его за руку и потянула за собой в главный зал. Бог тьмы не сопротивлялся, только продолжал улыбаться и с трудом удерживал стаканчик с кофе так, чтобы не пролить на кого-нибудь.

— Быть может, ты и прав, — пробормотала Сиири. Она проскользнула между Кобэ и Рилиндом, чуть не столкнулась с Линн, и Деланей всё это время безропотно следовал за ней. — Может, даже мне стоит иногда…

Она остановилась возле Видящего кристалла. Сидящая перед ним Лилиан улыбнулась, встала и отошла в сторону.

— Ты что-то хотела мне показать? — спросил Деланей.

— Вроде того, — кивнула Сиири. — Мне нужен взгляд со стороны.

Она провела ладонью по тёплой гладкой поверхности кристалла. Изображение сада растворилось, уступая место огромному спортивному залу. Разные части помещения были окрашены разными цветами, в зависимости от того, для чего была предназначена та или иная площадка. На лавочках в синей части сидела группа девушек во главе с очаровательной блондинкой, до неприличия похожей на Покровительствующую любви Лилиан; её бирюзовый спортивный костюм идеально подходил под цвет глаз, это было заметно даже с той точки зрения, какую выбрала Сиири.

— Если бы я могла выбирать из всех Одарённых Санктума, взяла бы Элиота Кэмпбелла, — пробормотала богиня войны. — Он, конечно, совсем не боец, но как выполняет свою работу… Иногда я жалею, что не позволила ему получить статус героя.

— Милая, так было нужно, — мягко сказал Деланей. — Иногда следует принимать неприятные, но правильные решения.

— Угу, — пробормотала Сиири и взглянула на блондинку в Видящем кристалле. — Эта девушка могла бы посоперничать с Элиотом, но я не думаю, что брать её — хорошая идея. Лилиан может неправильно понять.

— Милая, Лилиан до неё нет дела.

— Как знать… — Сиири перевела изображение на другой зал, в подвал спортивного комплекса, где студенты тренировались с огнестрельным оружием. — Она в последнее время не в себе, а тут соревнования… Ради такой дочери можно и гордостью поступиться.

— Какая же тут гордость, — фыркнул Деланей. — Милая, мы все боимся за своё бессмертие, а не за что-то ещё, поверь. Мы же не знаем точную цену, правда? И боимся скорее неизвестности… это как ожидание наказания, которое страшнее самого наказания.

Сиири взглянула на него.

— И ты боишься?

— Ну разумеется, — бог тьмы провёл ладонью по поверхности кристалла, открывая взгляду небольшое помещение, похожее на гостиничный номер. Тусклый свет ночника выхватывал из темноты узкую кровать, растянувшуюся вдоль стены; укрывшись одеялом с головой, но умудрившись стянуть его с ног и туловища, на постели спала девочка. Из-под края белого в розовый цветочек пододеяльника торчали рыжие волосы. — Догадываешься, кто это?

Сердце заколотилось быстрее. Сиири кивнула.

— Если бы не это … — еле слышно сказал Деланей. — Могли бы мы с ней сблизиться? Хотел бы я знать.

Сиири растерялась. Она впервые видела нахального, уверенного в себе Деланея таким уязвимым. Он смотрел на дочь, и в глазах цвета хмурого осеннего неба отражалась непривычная для Мира грёз печаль.

Богине войны не было знакомо это чувство. Какие там дети, она и влюблялась-то всего раз, и то… Быть может, стоило тогда рискнуть, поставить всё на кон и последовать за тем человеком? Как сказал Деланей — если бы не это, если бы не её бессмертие, кто знает?..

Сиири вздрогнула. Только дело не в бессмертии, правильно он сказал. Дело в неизвестности. Сказанное отцом «лишиться бессмертия» может означать многое — и превращение в человека… и буквально лишение бессмертия.

— Немного завидую тебе, — задумчиво сказал бог тьмы. — У тебя есть дитя, с которым можно не расставаться, твоя академия. И в ней каждый студент — твой ребёнок… или воспитанник, если угодно. Тебе не надо разрываться между долгом и чувствами, они слились в твоём деле. Я же…

Он махнул рукой, опустил взгляд.

Сиири пару мгновений стояла без движения, затем решительно перевела изображение назад, на подвал спортивного комплекса. А ведь он прав, если задуматься. Все эти чувства, всё, чего она была лишена, потому что решила не сближаться с людьми, она может обрести здесь. Достаточно выбрать правильного человека. Достаточно представить, что он не просто подопечный, а нечто большее…

И снова на эту роль больше годился Элиот Кэмпбелл. Он вырос на глазах Сиири, возмужал, стал настоящим красавцем и самым лучшим жрецом из тех, что работали в Санктуме. Таким мог бы быть сын богини войны, если бы она не побоялась…

— Ты прав, — прошептала Сиири. — Я могу всё это почувствовать… безопасно.

Она повела изображение вдоль по залу, заглядывала в каждую из кабинок, пока не остановилась возле последней. Там стоял высокий, смуглый парень в клетчатой чёрно-красной рубашке и чёрных джинсах. Тёмные волосы растрёпаны, на щеке красуется родимое пятно, глаза светятся золотым. Парень целился вперёд из СВД, стрелял, даже гильзы падали на пол, но ни одного попадания в мишень не было.

— Кто ему винтовку доверил? — хмыкнул Деланей. — Не попасть с такого расстояния… просто смешно!

Сиири оглянулась на бога тьмы, загадочно улыбнулась.

— Он и не должен попадать, это иллюзия, — она снова обернулась к кристаллу. — Кажется, я знаю, кого выбрать…

Ну что, Джереми Эдлунд, подумала Сиири. Ты достоин стать фаворитом богини войны, достоин того, чтобы показать ей, каково это — иметь ребёнка на земле. Теперь не подведи…

Глава 5

Возвращение в Санктум стало куда более изматывающим, чем перелёт в Нижний Новгород, и виной тому было не только ухудшающееся самочувствие, но и один противный дух, у которого неожиданно испортилось настроение. Зараза такая. Глядя в иллюминатор и проплывающие внизу облака, Вероника с тоской вспоминала вечер в гостинице. Надо было тогда гнать духа взашей, а не заключать договор.

А ведь началось всё с мелочи. Она как-то выругалась вслух, когда в аэропорту пыталась поднять сумку, чтобы передать на досмотр, и уронила её на ногу. Поначалу дух потребовал объясниться, затем долго ворчал что-то насчёт того, что времена изменились «чересчур сильно», а потом и вовсе замолчал до конца перелёта в Москву. Всё это время Вероника пыталась понять, что ему не понравилось, и с трудом нашла разгадку уже на борту нового самолёта. Ругательство, распространённое на Священной земле, звучало как «Аден тебя побери» и, похоже, именно оно Кайлу и не понравилось.

Дарующий пламя Аден, бог огня… Единственное тёмное пятно на светлой истории Мира грёз. Он был изгнан из своего небесного дома почти сто восемьдесят лет назад. Конечно, Кайл умер значительно позже, но кто знает — может, в те времена всё было иначе? Может быть, не зря статуя бога огня не пропала из храма, и то, чему сейчас учат в академии насчёт его изгнания, несколько… неточно?

Услышав эти мысли, Кайл поперхнулся; это прозвучало так реалистично, будто он стоял в двух шагах, и Вероника от неожиданности подпрыгнула на своём сиденье. Затем дух внезапно разговорился. Что он терпеть не может Дарующего пламя, что говорить об этом не желает и слышать — тоже. Вероника попыталась было расспросить его, но дух молчал. Спустя пару часов она заметила, что тень исчезла, но глаза не светились — Кайл каким-то невероятным образом нашёл способ сбежать, не используя при этом Дар, чтобы она ничего не почувствовала.

Большую часть пути до Священной земли Вероника на разные лады призывала духа, упрашивала, угрожала, делала вид, что что-то случилось — бесполезно. Он отзывался раз через десять, сухо осведомлялся, нужна ли помощь и, узнав, что всё в порядке, снова исчезал. Это раздражало, но Вероника понимала, что он поступает так, как считает нужным — контракт не обязывал его развлекать спутницу по пути домой. Да и на вопросы отвечать тоже…

Правда, скучать ей всё равно не пришлось. В самолёте, вылетавшем из аэропорта Байюнь в Гуанчжоу, к ней подсел русский парень. Его звали Олег, он был родом из Украины, и представился туристом, летевшим в Новую Зеландию, посмотреть на Хоббитон. Повезло, как и в прошлый раз — когда Вероника вылетала со Священной земли, в Окленде к ней подсел итальянец Фабио, такой же забавный, дружелюбный и разговорчивый.

Кайл объявился сам в Новой Зеландии. Нет, он по-прежнему молчал, но Вероника увидела, что за ней неотступно следует тень. Она вспомнила, что ещё в гостинице дух обмолвился, что никогда не бывал на Священной земле, и неудивительно — Санктум был основан после его смерти. Вероника так и не узнала, сколько ему было лет на тот момент, но решила, что около тридцати. Когда она подумала об этом, дух хмыкнул, и Вероника поняла, что снова ошиблась.

Ничего, сказала она себе. Это всё временно. Рано или поздно он отойдёт, перестанет ворчать, они поладят. Наверное…

В ответ на это дух тоже хмыкнул и замолчал надолго.

Больше всего на свете Вероника мечтала добраться до своей комнаты и наконец-то выпить свой любимый фруктовый чай, на который постоянно не находилось времени. Ну… или выспаться. Просто рухнуть в кровать, накрыться одеялом с головой и ни о чём не беспокоиться до завтрашнего дня. Но, зная парочку своих друзей, и особенно одного из них, необыкновенно надоедливого, она могла с полной уверенностью сказать, что мечта её несбыточна.

Вероника добралась до женского общежития в начале третьего дня. Шаги гулко отдавались под высоким потолком, отражались от выкрашенных белой краской стен. В это время большинство студентов разбредалось на дополнительные занятия — спортзал, библиотека, всевозможные кружки, стихийно образовавшиеся после того, как Санни запустила свою танцевальную группу. Когда в этих коридорах так пусто, ощущаешь себя неуютно — как будто прогуливаешь занятия. И плевать, что только что вернулась с другого конца планеты с задания, которое тебя едва не угробило…

Вероника застыла. Возле двери в её комнату стояла Алина и обнималась с незнакомым парнем. Ну, то есть, ты смутно помнишь лица студентов, потому что видишь их каждый день, и в академии учится не так много народа. С этим парнем Вероника не была знакома, хотя видеться могла. Невысокий, широкоплечий — зелёная футболка так обтягивает фигуру, что кажется, что она вот-вот треснет… Нет. Если бы они были знакомы поближе, Вероника вспомнила бы хотя бы его имя.

— Вот мы и пришли, — промурлыкала Алина и прижалась к спутнику. Рядом с этим крепким парнем соседка казалась тонкой тростиночкой, хотя они и были почти одного роста. — Зайдёшь?

Парень покачал головой.

— В другой раз, — сказал он, и его голос оказался неожиданно низким, настоящий бас. — Готовиться надо.

— Ой, брось, ты всё это наизусть знаешь, — протянула Алина. — Пойдём…

Соседка выглядела настолько милой, что от этого начинало тошнить. Вероника откашлялась. Алина и её спутник одновременно вздрогнули и неловко отпрыгнули друг от друга.

— Смотрю, подготовка к сессии в самом разгаре, — громко сказала Вероника.

Она проскользнула между остолбеневших ребят и зашла в комнату. Захлопнула дверь перед носом Алины в тот момент, когда красная соседка уже раскрыла рот, чтобы возмутиться, и, прислонившись спиной к стене, позволила себе тихонько похихикать.

Комната в общежитии была достаточно просторной для того, чтобы здесь уживались три девчонки. Кровати растянулись вдоль стен, две слева, одна справа от входа, возле неё высился огромный двустворчатый шкаф из тёмного дерева. Перед окном стоял огромный письменный стол из тёмного дерева, заваленный разномастными томиками. Японские комиксы манга,учебник и две книги по истории Мира грёз и стопка модных журналов смешались с тетрадями и учебными материалами, композицию венчал стаканчик с карандашами и ручками.

За дверью слышались глухие голоса. Кажется, голубки скоро разлетятся по своим делам, и соседка придёт мстить. Хихикая, Вероника скинула с плеча рюкзак, бросила на пол, следом бросила на него куртку.

Послышался тихий стук.

— Вы так крепко приклеились друг к другу, что я испугалась, что не разойдётесь, — прокомментировала Вероника, еле сдерживая смех.

— С возвращением, — отозвался знакомый мужской голос. — Кто к кому приклеился?

Вероника подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Возле двери, ухмыляясь, стоял Джереми. Высокий, темноволосый, смуглый, он чем-то был похож на Веронику… вернее, она на него. Оба любили тёмные джинсы, кеды и клетчатые рубашки, оба не расставались с наушниками; только приятель носил огромные, накладные, а Вероника — маленькие, «капельки». С кем поведёшься, от того и наберёшься — с ней эта поговорка сработала не на все сто, а как минимум на тысячу.

— Алина со своим новым парнем, — Вероника демонстративно поморщилась, наклонилась к рюкзаку. Вжикнула молния. — Я уже со счёту сбилась, с каким именно.

Дверь снова стукнула. На этот раз на пороге появилась соседка. Чуточку выше ростом, русые волосы заплетены в вечно растрёпанную косу, открытое, приятное лицо. Алина тоже подхватила моду на джинсы и рубашки, только выбирала светлые тона и чередовала с майками с забавными надписями.

— Ты шутишь примерно так же хорошо, как танцуешь, — буркнула она. — Я понимаю, устала, вернулась с задания и всё такое. Но… как-то…

— Это третий парень за месяц, — в тон ей ответила Вероника. — Тебе не кажется, что уже перебор?

— Пятый, — Алина пожала плечами и плюхнулась на свою кровать. — Я не виновата, что нравлюсь им.

— Но это не значит, что надо всем отвечать согласием!

— Кто бы мог подумать, что существует кто-то ещё более приставучий, чем я, — прокомментировал Джереми.

Вероника оглянулась на него и постаралась вложить в свой взгляд весь гнев, на который сейчас была способна. Приятель поёжился.

— Ты хоть помнишь, как его зовут? — спросила она, отвернулась к шкафу. Открытая дверца скрыла её от глаз друзей, Вероника опустилась на пол и выдохнула. Всё тело болело, демонстративно бодриться было не так легко.

— Петер, — отозвалась Алина. — Он с моего курса. Ника, я всё понимаю, но твоё товарищество закончилось, я уже…

— Нет, это навсегда! — объявил Джереми и устроился на кровать рядом с ней. Положил руку на плечо Алине, и Вероника, краем глаза заметив этот жест, нахмурилась ещё больше. — Не веришь, спроси у неё. Кстати, Ника…

— Задание прошло замечательно, — протараторила она. — Вернее, не совсем нормально, пришлось попотеть, там оказалась толпа духов, и…

— Толпа? — переспросил Джереми.

— Ну да, но ничего страшного, — торопливо сказала Вероника. — Там оказался рядом один замечательный дух, так, мимо проходил. Он помог мне, только из-за этого лишился сил, и мне пришлось…

Слова иссякли. Вероника зажмурилась. Она отрепетировала десять вариантов, как рассказать Джереми о Кайле, но все они мигом вылетели из головы.

Что-то навалилось на дверцу шкафа так, что тот жалобно скрипнул. Вероника подняла взгляд — приятель стоял совсем близко и хмуро смотрел на неё.

— Ты взяла его с собой как хранителя, — твёрдо сказал он.

Вероника сжалась. Приятель демонстративно закатил глаза.

— Александрова, ты просто чокнутая, — сказал он, намеренно сделав ударение на вторую «а». Вероника хотела было привычно разозлиться и пригрозить ему кулаком, но не решилась.

— Правда? — спросила Алина. Её голос звучал совсем близко, как будто она стояла прямо за Джереми.

— А ты думала иначе? — хмыкнул Джереми. Пожал плечами, развёл руками. — Ничему жизнь не учит. Ничему.

— Я… — Вероника закусила губу. Помолчала немного, подбирая слова, увидела, как Алина выглянула из-за плеча приятеля. — Я… Этот дух знаком с моим отцом. Я…

Взгляд Джереми смягчился. Алина прикрыла рот ладошкой. Вероника неожиданно для себя осмелела.

— А ещё… он очень сильный, — добавила она. — Он уничтожил почти два десятка тёмных духов одним ударом, и… Если у меня будет такой хранитель, я смогу не пользоваться Даром. Ну, вернее… вы поняли.

Джереми покачал головой.

— Точно ничему не учится. — Он пожал плечами, посмотрел на Алину; та покивала и улыбнулась. — Я думал, мы закончили с этим?

— Наставление героям, Джей, — процедила Вероника, сжала кулаки. — Первый закон Санктума. «Уничтожать тьму, оберегать свет, следовать воле богов». Вот я и уничтожаю её… так, как могу.

Джереми выдохнул. Покачал головой.

— Знаешь… — он пару мгновений помолчал, затем махнул рукой. — Ай, ладно, делай, что хочешь. Всё равно тебе придётся самой пользоваться Даром, хочешь ты или нет.

Вероника вскочила на ноги и уже открыла рот, чтобы возразить, но Джереми накрыл ладонью её губы.

— Я тебе ничего не буду говорить, — сказал он, — пусть Элиот скажет за меня. Ты же не забудешь отразить эту маленькую деталь в отчёте?

Зараза. Ещё отчёт жрецам готовить. Вероника мысленно застонала.

— Не забуду, — буркнула она и отстранилась.

— Вот и прекрасно, тогда и поговорим, — кивнул Джереми. Отошёл от шкафа, помахал рукой, шаг за шагом отступил ближе к двери. — Обязательно расскажи во всех подробностях, как это было.

Он махнул рукой в последний раз и скрылся за дверью. Послышался негромкий стук. Вероника пару мгновений смотрела на закрытую дверь, затем скользнула мимо Алины на кровать, растянулась на ней и зажмурилась. Свет в комнате был таким ярким, что даже с закрытыми глазами было светло.

— Он…

— Он прав, — выдохнула Вероника и отвернулась к стенке. — Этот дух… Я до сих пор не знаю, можно ли ему доверять. Наверное, правда, надо поговорить с Элиотом, всё равно отчёт сдавать.

Тёплая рука легла на плечо. Невыносимо хотелось чая, но Вероника зевнула и неожиданно поняла, что кровать невероятно мягкая, а сама она ужасно устала, и вообще…

— Обязательно поговорю, — решила она и зевнула. — Как только проснусь…

Темнота подступила так внезапно, что Вероника и не заметила этого.

***

Вероника проснулась следующим утром и погрузилась в суету сессии, как в реку с быстрым течением, напрочь позабыв и о Кайле, и об отце, и об отчёте по заданию для жрецов. Экзамены назначались каждый день, утром — теория, после обеда — практика, остаток дня проходил за баррикадой из учебников и конспектов. Вероника ощущала себя то ли лунатиком, то ли зомби — постоянно хотела спать, что-то проговаривала про себя, пытаясь повторить лишний раз, путалась в днях и часах. Впрочем, похожими лунатиками были почти все студенты, даже те, кто не страдал от рассинхронизации после двух перелётов через полмира.

И всё было бы куда проще, если бы Кайл не объявлялся в самый неудобный момент, чтобы вставить очередной ехидный комментарий. И хотя Вероника старалась их игнорировать, иногда не получалось.

«Что это за жуткая клинопись?» — спрашивал дух, когда она раскрыла учебник по математике.

— Тригонометрия. Кайл, отстань.

«С каких пор героям нужно быть умными и грамотными? Тем более женщинам. Ваше дело…»

— Ты точно из девятнадцатого века, а не из Средневековья?

Кайл вспыхнул, как пороховой склад от одной искры. Кажется, он был настроен на долгий спор, и Веронике пришлось потребовать, чтобы он замолчал. Вероятно, это был первый случай, когда дух послушался прямого приказа, но надо же когда-то начинать?

В другой раз он подал голос, когда Вероника вышла на прогулку по парку, чтобы хоть немного проветриться и мысленно повторить пройденное.

«И что, это — то самое хвалёное место, построенное руками богини войны? Лес, заваленный камнями. Вы тут без карты можете найти дорогу?»

Вероника смутилась. В своё время, как и любой первокурсник, она думала о том же.

— Ничего, это полезно, — буркнула она. — Героям часто приходится работать за городом, чтобы уничтожить источник тёмных духов.

«А ещё чаще — в городе. Впрочем, город у вас тоже не лучше. Коробки какие-то…»

Чаще всего Вероника переходила от академии до библиотеки или храма окраинами, где частные домики на небольших земельных участках лепились друг к другу медовыми сотами. Ну да, напоминают коробки, ещё и похожи друг на друга — белые, аккуратные, как будто построены по одному заказу. Но это же окраины! В центре — многоквартирные дома, есть даже несколько высоток, выстроенных по краям главной площади. Да и красиво здесь — несмотря на то, что домики похожие, каждый из них окружён по-своему волшебным садом. Кое-кто разводит цветы…

Самым тяжёлым и одновременно лёгким стал экзамен по истории Мира грёз. Кайл не преминул прокомментировать каждый вопрос; и хотя Вероника готова была пристукнуть его за снисходительный тон, она всё же не постеснялась записать за ним каждое слово. Ещё никогда не было такой тяжёлой сессии, уговаривала себя Вероника, ещё никогда ей не приходилось так долго отходить от перелёта между часовыми поясами. Наверняка она провалила все экзамены, так хоть историю сдаст хорошо. Конечно, Кайл слышал каждую её мысль, но в тот момент благоразумно решил промолчать.

Для Джереми сессия закончилась на день раньше; в честь этого он объявился в комнате Вероники и едва ли ни за воротник вытащил её гулять. Она даже не пыталась сопротивляться, только попросила пару минут на то, чтобы привести себя в порядок. Добралась до зеркала, взглянула и быстро выскочила к Джею — в серебристом стекле отразилось нечто маленькое, бледное, всклокоченное и потому настолько страшное, что Вероника побоялась увидеть это в ночном кошмаре.

Они гуляли по парку до поздней ночи. Джереми был как никогда в хорошем расположении духа — он не просто хорошо сдал экзамены, но на последнем ещё и сумел одолеть Санни… ну, то есть как одолеть. Вероника хихикала про себя — даже до неё дошли слухи о том, как это было: Джей создал десяток копий, королева школы растерялась и попалась быстрее, чем успела прийти в себя. Чтобы задобрить её, Джереми создал букет цветов и презентовал Санни; она же в ответ обрушила на него всё своё раздражение и усталость от сессии. Буквально — воплотила чувства в виде игрушечного резинового молотка и от души врезала. По слухам, Джереми провалялся в нокауте пару минут, и им засчитали ничью; сейчас же приятель хвалился, что выстоял, и что ради своей принцессы вытерпит и не такое. Вероника кивала в ответ и снова погружалась в размышления о предстоящем последнем экзамене.

Третий курс предполагает третью ступень познания Дара — воплощение. Теоретически, ты должен всего лишь доказать, что умеешь придавать своим способностям форму; на практике разные студенты сдавали экзамен по-разному. Если это будет сражение с тёмным духом, а не стандартная проверка, уныло думала Вероника, провал гарантирован. К Кайлу она не хотела обращаться из вредности — хватит, наобщались уже за время сессии. А сама она точно сдать не сможет — оружие проносить запрещено, а на то, как она умеет обращаться со своим Даром, можно было полюбоваться в том лесу под Нижним Новгородом. Жаль, никогда не знаешь заранее, как всё будет происходить, даже не подготовиться. С другой стороны, то, что мертво, нет смысла тыкать палочкой, оно от этого не оживёт…

Наутро, сидя за чашечкой любимого чая, Вероника получила сообщение о том, что экзамен будет проходить в комплексе на окраине парка. Это могло означать только одно — это действительно будет встреча с тёмным духом, пусть и искусственным. Лучше не придумать…

Тренировочный комплекс представлял собой четыре огромных полукруглых здания, похожих на ангары, растянувшихся вдоль забора. К ним вела широкая асфальтированная дорога, напоминавшая взлётную полосу, деревья возле неё были вырублены. Вероника взглянула на аккуратные серебристые часики на правой руке — до начала экзамена оставалось пара минут.

«Когда я иду вниз по улице, то представляю все то, что я побеждаю голыми руками».

Да уж. Уметь бы вот так на самом деле, голыми руками, без Дара, уныло подумала Вероника. Сердце колотилось как сумасшедшее в ритме музыки, рвущей наушники. Волнение подкатило к горлу, успокоиться не получалось. Проклятый, бесполезный Дар, от него одни проблемы…

«Ты странная, — послышался в голове голос Кайла. — Дар — это настоящее благословение. Как можно его ненавидеть?»

Вероника застонала, вытащила из ушей наушники. Вот только этого ей сейчас не хватало…

«Просто, — мысленно буркнула она. — Надо наслушаться, как первый закон Санктума повторяют на все лады все, кому не лень».

«Глупости, — хмыкнул Кайл. — Если бы речь шла о твоём Даре, тебя бы сюда не пустили».

Угу. Конечно. Дочь бога — и не пустят сюда. Вероника не хотела начинать снова, ей хватило разговоров с Джереми на эту тему. Она уже собиралась проговорить это вслух, но Кайл, кажется, услышал её мысли раньше.

«А как же упоение от использования Дара? — насмешливо спросил он. — Только не говори, что не чувствуешь. Ты же дочь бога».

Вероника сжала кулаки. Снова посмотрела на часы — времени оставалось считанные секунды.

«Его нет».

«Не может быть».

«Может! Напомнить тебе наставление героям? Уничтожать тьму, оберегать свет, следовать воле богов. О том, чтобы использовать Дар в своё удовольствие — ни слова. Как и о том, что дети богов должны быть какими-то, какими их видишь ты».

Кайл фыркнул. Вероника полной грудью вдохнула утренний воздух, пронизанный запахами мокрого асфальта и травы, пытаясь успокоиться. И как ему удаётся завести её с полоборота?

«Это — просто удовольствие от того, что ты делаешь, — сказал Кайл. — Причём тут правила?»

«Они созданы для того, чтобы нас направлять, — Вероника сжала кулаки, задышала часто, как будто говорила всё это вслух. — То, что ты упиваешься своими способностями — не самое лучшее направление, оно может привести на тёмный путь».

«Шутишь, что ли? — хмыкнул Кайл. — Правила созданы для того, чтобы их нарушать».

«По тебе это заметно, — буркнула Вероника. — Скажи, нарушение каких правил привело тебя в тот лес?»

Из ангара послышался низкий протяжный гудок, похожий на пароходный. Вероника потянула на себя тяжёлую металлическую дверь, та распахнулась с тихим скрипом. Кайл молчал, и что-то подсказывало, что последние слова ему не понравились. Ну и пусть. Хотя бы на экзамене помолчит…

Дверь за спиной закрылась, и Вероника осталась одна в темноте.

Глава 6

В вышине зажёгся свет, и холодные синие лучи залили огромное помещение, открывая взгляду кусочек леса под высокой крышей. Молодые деревья каури дотягивались верхушками до полукруглого металлического потолка, папоротники и высокая, почти по колено трава были насажены так густо, что не было видно земли. В стороне журчал ручей. Здесь пахло лесом — смола, влажная земля и немного речной водой, но среди тонких ароматов пробивался резкий запах озона. Дух уже был здесь.

Я осталась без оружия, а потому должна полагаться на свои способности, напомнила себе Вероника. Она села на землю — вернее, на узловатый корень, невидимый среди травы — прислонилась к железной стене, зажмурилась и прислушалась к миру вокруг. Она могла почувствовать каждую тень, отбрасываемую в помещении, а благодаря листве и траве вся земля здесь затянута теневой вязью. Тьма подскажет, где искать духа. Всё получится.

Тени не отзывались. Запах озона усиливался, Вероника начинала нервничать. Ладно, не с первого раза, но всё получится. Ещё разок. Она снова погрузилась в себя в надежде, что тени всё же откликнутся, и дух отыщется…

Запах озона усилился. Вероника открыла глаза и машинально отскочила в сторону прежде, чем поняла, почему. Огромная тень за её спиной врезалась в стену и рассыпалась на кучу маленьких шариков, те мгновенно покатились по траве и исчезли в ней.

— Что за?.. — выдохнула Вероника.

«Гештальт-дух, — буркнул Кайл. — Дробится на кусочки и собирается обратно».

— Спасибо, мне очень помогло его имя, — пробормотала Вероника.

Она оглянулась по сторонам. Навязчивый запах озона щекотал ноздри. Листья папоротника слева пошевелились, что-то чёрное мелькнуло за кустом и скрылось в зелени.

«Чему вас тут учат? Ты что, не знаешь, как с ним бороться?»

— Как будто ты знаешь!

Раздражение, усталость смешались внутри, мешали соображать. Вероника глубоко вздохнула, воззвала к теням. Дар ожидаемо не откликнулся.

«Я-то как раз знаю», — буркнул Кайл.

— Ну и как?

«Даром!»

Кусты справа снова пошевелились. Вероника оглянулась и увидела огромную кошачью морду со светящимися красным глазами. Попятилась, наткнулась на стену, машинально оглянулась и увидела ещё одну морду. Гигантская кошка изящно выскользнула из-за куста и шагнула навстречу Веронике.

«Ты собираешься делать хоть что-то?!»

Вероника зажмурилась, попыталась создать что-нибудь с помощью Дара. Нож, кинжал, топор — боги, что угодно! Бесполезно. Дара будто не было. Она открыла глаза и уже собиралась сорваться с места к двери, чтобы прервать экзамен, но не успела. Огромные кошки одновременно прыгнули на неё. Вероника сжалась в комок, закрыла лицо ладонями.

Кожу обжёг жар, всё тело охватила слабость. Вероника опустила руки, открыла глаза — они светились синим. Перед ней лицом к лесу стоял Кайл. Миг спустя он обернулся и протянул руку.

— Поднимайся, ещё не всё, — велел он. — Я уничтожил только одного, второй сейчас соберётся с силами.

Вероника кивнула. Кайл растворился в тенях, её глаза перестали светиться.

«Действуй, не стой!»

Вероника шагнула вперёд, но что-то попало под ноги, и она опрокинулась в траву. Дождь брызг с листьев папоротника накрыл её, стало холодно, руки коснулись влажной земли, нащупали твёрдый толстый корень. Вероника сгруппировалась, перекатилась в сторону и села. Оглянулась по сторонам — духа видно не было. Крепкий запах озона становился невыносимым, было трудно дышать.

«Не стой на месте!» — заорал Кайл.

Вероника попыталась отскочить в сторону, но не смогла. Всё тело сковало холодом, лёгкие заледенели, было невозможно даже вдохнуть. Вероника попыталась воззвать к Дару снова, но тот и не думал откликаться…

Кайл опять появился, обернулся к ней лицом, глаза Вероники осветились синим. Как в замедленной съёмке зажмурился, поднял руку, щёлкнул пальцами. Полыхнула вспышка оранжевого света, снова стало жарко. Мгновение спустя всё пропало — и жар, и ледяное прикосновение, Вероника смогла вздохнуть.

— Что…

— Кажется, я перестарался, — пробормотал Кайл.

Грянул гудок, похожий на пароходный. Дух вздрогнул.

— Спасибо, моя дорогая! — послышался где-то под потолком знакомый женский голос с французским акцентом, искажённый помехами, как в радиоприёмнике. — Я сейчас спущусь!

— Так это… было совсем не опасно, — выдавил Кайл.

Вероника подняла взгляд и увидела, что дух ещё держится на ногах, но каким-то тридесятым чувством поняла, что это ненадолго. Она метнулась к нему, и успела вовремя — Кайл упал на колени. Вероника подхватила его, помогла лечь на землю, присела рядом и устроила его голову на своих коленях.

— Конечно не опасно, — пробормотала она, вглядываясь в лицо Кайла. Он зажмурился, как будто от яркого света, и от его глаз и губ растянулись мелкие морщинки. Сколько же лет ему было перед смертью?.. — Тут тёмные духи не настоящие. Так, слабенькая подделка…

С каждым словом её голос невольно становился тише, как будто кто-то убавлял звук. Слабость накатывала приливными волнами, одна за другой. Кайл покачал головой и закрыл лицо руками. Вероника невольно отметила, какой он тяжёлый — совсем как взрослый человек. И тёплый… Как холод тёмного духа, так и его тепло ощущалось сейчас даже сквозь одежду. Как он там говорил? Одарённые чуть более материальны, чем обычные духи?..

— Я просто идиот, — пробормотал Кайл.

— Нет, что ты, — Вероника сжала его плечо. Тёплое. Вполне себе настоящее, не эфемерное, как хватка тёмного духа. — Ты отличный хранитель, спасибо тебе.

Дверь с тяжёлым скрипом распахнулась, впуская в полутёмное помещение дневной свет; пылинки, плавающие в воздухе, поблёскивали в нём крошечными искорками. Вероника невольно заметила, как что-то сверкнуло у неё под носом, и, опустив взгляд, заметила на груди Кайла серебристое колечко на цепочке. Отчаянно захотелось коснуться его, рассмотреть поближе, но она не успела. Пару мгновений спустя порог переступила полная женщина в синем платье и чёрных туфлях на высоком каблуке. Её наряд казался таким неуместным, как будто богатая бизнес-леди решила прогуляться по разбитой лесной дороге за городским забором. Мадам Матиа, преподаватель знания Дара, всегда наряжалась ярко и стильно, как и положено француженке.

— Ох, дорогая, это было прекрасно! — торопливо заговорила она. — Наконец-то я смогла увидеть расцвет твоих способностей! Дух-хранитель, неужели… Такая сила…

Вероника ощутила, как Кайл вздрогнул и напрягся.

— Ты не возражаешь, если мы познакомимся поближе? — мадам Матиа подошла к Веронике и чуть склонилась, будто могла рассмотреть его лицо через ладони. — Мне кажется, мы где-то виделись…

«Нет, — послышался тихий голос Кайла. — Только не это».

Вероника метнула на него гневный взгляд, но он, конечно, не мог этого видеть. «Потом ты расскажешь мне всё», — потребовала она. Затем растянула губы в фальшивой улыбке.

— Может быть, в другой раз? Мы оба очень устали, и…

— Да, понимаю, — мадам Матиа закивала и сделала шаг назад. — Тогда я вас отпускаю. Безусловно, это высший балл.

— Спасибо, — Вероника кивнула.

Кайл растворился в воздухе, и сразу стало легче, глаза перестали светиться. Вероника поднялась на ноги, прошла мимо улыбающейся преподавательницы, помахала ей на прощание. Перешагнула через порог и прищурилась — над Священной землей сияло осеннее солнце. Как будто решило в честь окончания сессии расщедриться на тепло…

Вероника полной грудью вдохнула свежий воздух. Самой не верилось, что уже всё, но это была правда. Сессия кончилась. Наконец-то можно расслабиться.

— Не знаю, правду ли она сказала насчёт высшего балла, но уже то, что я хоть что-то сдала — тоже достижение, — преувеличенно бодро заговорила Вероника. — Спасибо, Кайл. Что бы ты там ни думал, ты — отличный хранитель.

В ответ послышался странный звук, как будто дух закашлялся или поперхнулся. Звук был настолько реальным, что Вероника невольно обернулась, чтобы убедиться, что Кайл не стоит за спиной.

«Никогда не говори обо мне так, — неожиданно твёрдо сказал он. — Ясно?»

Вероника продолжала улыбаться, хотя от былой радости и облегчения не осталось и следа.

— Эй, ты чего? — неуверенно спросила она.

«Потому что это не так», — буркнул дух.

— Но мне же виднее, ты…

«Не говори так. Точка».

Солнце скрылось за хмурыми тучами, подул прохладный ветер, растаяло мимолётное тепло. Вероника поёжилась, поплотнее закуталась в длинную фланелевую рубашку, заменявшую куртку. Неуверенно шагнула вперёд, направилась к женскому общежитию.

Кайл молчал. Загадок вокруг него с каждым днём становилось всё больше, уже голова шла кругом. Конечно, хотелось всё узнать, разгадать их все, но всё же…

Наверное, стоит иногда отступить и не быть слишком настойчивой. Особенно когда ты ощущаешь, как твой напарник поддерживает тебя в твоём решении — именно ощущаешь, в мыслях, как будто дух научился говорить без слов даже через телепатию.

Но я всё равно всё узнаю, пообещала себе Вероника так, чтобы дух её не услышал. Чего бы мне это не стоило.

***

— В общем, я понятия не имею, как со всем этим быть, — пожаловалась Вероника.

Она сидела напротив Джереми в углу любимого кафе-мороженого и потягивала свой любимый фруктовый чай — это было единственное место на весь Санктум, где его можно было заказать. Приятель бездумно смотрел в окно, на центральную городскую площадь, и перемешивал ложечкой мороженое. Шарики в его вазочке давно растаяли, превратившись в двухцветное месиво из шоколада и ванили. Вероника откинулась на спинку диванчика, обтянутого красной кожей, и тоже уставилась в окно.

— Значит, он пришёл во время экзамена, — задумчиво протянул Джереми.

— Угу, — отозвалась Вероника и снова сделала глоток чая. — Ещё подумал, что зря это сделал, потому что опасности не было. Вот что он за человек, а? Ну… то есть…

— А телепатия ответов не даёт?

— Не-а, — Вероника покачала головой. — Он научился скрывать мысли, ещё в самом начале. Я разве тебе не рассказывала?

— Быстро он всему учится, — рассеянно сказал Джереми.

В стороне послышался звон разбитого стекла, и они одновременно обернулись на звук. В центре кафе возле столика из тёмного дерева суетилась официантка в бежевом платье, рядом с ней стоял напуганный светловолосый парень. Было в нём что-то знакомое, и пару мгновений спустя Вероника вспомнила. Тот парень Алины, с которым она обнималась в день возвращения с задания.

А ведь уже тогда Кайл вёл себя странно, вдруг подумала Вероника. Ну ладно, не хочет разговаривать, ну хоть бы сказал об этом. А то спрятался ото всех, и даже от неё, хотя сам согласился стать её хранителем, никто его не заставлял. И кстати… чем ему похвала-то не понравилась?

— Хотела бы я знать, что творится у него в голове, — протянула Вероника и снова отпила чай. Тот начинал остывать.

Джереми пару мгновений наблюдал за тем, как официантка складывает осколки стекла в синий пластиковый совок, затем оглянулся на Веронику.

— А знаешь… кажется, у меня есть идея, — сказал приятель. Он будто очнулся от сна — глаза заблестели, на губах заиграла улыбка. — Конечно, толку от этого может не быть, но попытаться можно…

— Джей…

— Ни слова! — он вскочил со стула, раскрыл кожаную книжечку со счётом и вложил туда свою карту со стипендией. — Мне нужно кое с кем договориться, забери мою карту, ладно? Отдашь сегодня вечером.

— Вечером? — Вероника невольно поднялась с диванчика.

— Ага, — приятель кивнул, ему явно не терпелось убежать. — В десять вечера жду тебя около спортзала, там карту передашь.

— А не поздно?..

— Раньше не смогу, вечеринка — он развёл руками. Улыбнулся шире, и от его улыбки в сердце сразу потеплело. — Ну, не бойся ничего. Если всё получится, добьёшься ты ответа от своего духа.

— Но…

— Всё, я ушёл, — он махнул рукой и вылез из-за стола.

Вероника растерянно наблюдала, как Джереми вышел из кафе, как быстрым шагом пересёк площадь. Куда он шёл — не ясно, в той стороне находилась та часть города, которая не имела отношения ни к храму, ни к академии. Вероника опустилась на диванчик, посидела пару минут, затем решительно встала и направилась к кассе.

Дождаться вечера оказалось труднее, чем она думала. Вероника ни на чём не могла сосредоточиться, даже книги валились из рук. В конце концов она решила вздремнуть и, отправив соседкам сообщения с просьбой, чтобы её разбудили, растянулась на кровати.

Сон был странным. Как будто она окунулась в мир теней — всё вокруг было чёрным, тягучим, плавным, с редкими просветами. Казалось, можно было протянуть руку и коснуться этой тьмы, и Вероника уже собиралась это сделать, но не успела — услышала чей-то голос.

— Уходи.

Это был Кайл, она точно знала, его голос ни с чем не спутаешь — низкий, чуть хрипловатый.

— Не злись, дружище. У меня к тебе есть разговор.

А этот голос незнакомый. Будь он певческим, это был бы баритон, ясный, чистый. Вероника закрыла глаза и вслушалась в голоса.

— Не злись? — процедил Кайл. — Это всё, что ты можешь мне сказать? Ты меня уничтожил, и…

— У меня были причины, — оборвал его баритон. — Тебе не кажется, что наши дела плохи? Я…

— Не хочу ничего слышать. Исчезни.

Воцарилась тишина. Вероника приоткрыла глаза, но мир не изменился — всё тот же танец теней.

— Да, я намеренно утопил тебя, — снова послышался баритон. — Но не потому, что считаю тебя виноватым, или что-то вроде того. У меня есть план, как вернуть отца, и ты мне нужен.

— Я же сказал, не хочу ничего знать, — в голосе Кайла горел плохо скрываемый гнев.

— Если мы вернём отца, ты снова…

— Нет. Слишком поздно.

— Но отец…

— Хватит!

Черноту теней взрезало красное лезвие. Оно пронзило Веронику насквозь, и она машинально согнулась, коснувшись рукой груди, но ничего не почувствовала — ни раны, ни боли, ни хотя бы ожога.

— Жаль, — снова заговорил обладатель баритона, и в его голосе не слышалось ни капли жалости. — Держись там. Будет жаль, если ты так бесславно погибнешь.

— Я уже мёртв, — глухо отозвался Кайл. — Можешь считать, что ты убил меня.

— В тебе всегда была страсть к драме, — хмыкнул баритон. — Прощай.

Вероника слышала звук шагов, попыталась последовать за ним, почему — не понимала. Как будто обладатель баритона был её старым знакомым, и ей было жаль его отпускать, но…

— Ника-тян! — послышался тонкий женский голос над ухом. — Вставай!

Вероника резко села и открыла глаза. Над ней склонилась невысокая японка в узком чёрном топе и джинсах. Её длинные волосы, собранные в хвостики по бокам, красивыми волнами спадали по плечам и касались Вероники. Спросонья она не сразу поняла, что не так: Мэй загадочно улыбалась.

— Ты волосы покрасила, — выдохнула Вероника.

Соседка кивнула и распрямилась. Покружилась вокруг своей оси. Волосы цвета морской волны красиво контрастировали с чёрным топом.

— Здорово, да? Всё ради сегодняшней вечеринки!

— Кто бы сомневался, — Вероника зевнула и потёрла глаза. Оглянулась на часы на подоконнике, они показывали половину десятого. — А что, она уже началась?

— Давно, — кивнула Мэй. — Ты идёшь?

Вероника пожала плечами, засунула руки в карманы толстовки. Она уже собиралась было согласиться, но пальцы нащупали что-то тоненькое и плоское. Карточка!

— Пока не знаю, — пробормотала она и вытащила карту на свет. Ну да, точно, его. — Я обещала встретиться с Джереми через полчаса, может быть, после этого…

— Хорошо. Ещё увидимся!

Мэй махнула рукой и выпорхнула из комнаты. Дверь со стуком закрылась.

Вероника пару мгновений смотрела ей вслед, затем снова растянулась на кровати. Подняла карточку Джереми к потолку, как будто можно было посмотреть на просвет, не фальшивая ли. Приятель сказал, что что-то придумал, но… Надо и самой как-то браться за это дело.

— Кайл? — наудачу обратилась Вероника к пустоте.

Та, разумеется, отвечать не собиралась, но другого Вероника и не ждала. Нехотя она поднялась с постели и подошла к шкафу. Идти на вечеринку не хотелось, а так хотя бы прогуляется.

Вечерний парк при академии встречал прохладным воздухом и мелким дождём. Вероника закуталась в куртку и поспешила вперёд. Она вышла из общежития за десять минут до начала комендантского часа. Надо поторопиться.

Она свернула на очередной дорожке и застыла в нерешительности. Ярко горевшие фонари остались за спиной, впереди протянулась аллея, ведущая к спортзалу, и она не была освещена. По обе стороны от дорожки высились насаженные в беспорядке кипарисы, отчего путь казался огромным тёмным коридором в никуда.

— Ну и чего ты боишься, — пробормотала себе под нос Вероника, — тьма — это же твоя стихия… вроде. Топай уже.

Она расстегнула замок на куртке, дотянулась до внутреннего кармана, достала смартфон и наушники, принялась распутывать свернувшиеся в узел тонкие проводки. Часы в правом верхнему углу экрана намекали, что надо торопиться, но идти вперёд ужасно не хотелось. Вероника прислушалась к чутью — оно подсказывало, что всё в порядке, но в памяти всплыли слова, небрежно брошенные Кайлом. «А как ты отличишь подсказки интуиции от своих фантазий?»

— Зараза, — прошипела Вероника. Резким движением убрала в карман смартфон и наушники, зашагала вперёд.

Да что такое, в самом деле? Будет она ещё слушать этого… этого…

Позади послышались шаги. Вероника обернулась, но никого не увидела, ускорила шаг. Поднялся ветер, зашумели деревья. Всё как в лучших традициях фильмов ужасов, но от этого было не смешно, а страшно.

Шаги стихли, послышались снова, теперь совсем рядом. Вероника резко обернулась, замерла в напряжении, готовая в любой миг дать отпор, но опять никого не увидела. На горизонте полыхнула вспышка — далёкая молния; похоже, приближалась гроза. Выбрал же приятель такое время…

Кто-то схватил её, заломил за спину руки, прижался всем телом. Кто-то высокий, сильный — вывернуться не получится. От страха Вероника зажмурилась и перестала дышать. Попыталась обраться к Дару, но он редко откликался даже в полном спокойствии, что говорить теперь.

Незнакомец встряхнул её, обхватил рукой горло. Дышать становилось труднее. Страх заполнил всё тело, парализовал его, будто вместо крови по венам разлился новокаин. Что делать, Вероника не представляла. Быть может, Джереми отыщет её, когда она так и не явится на встречу…

Глава 7

Полыхнула ослепляющая вспышка оранжевого света, видимая даже через прикрытые веки. Незнакомец выпустил Веронику, она машинально сделала пару шагов вперёд и столкнулась с кем-то. Потянуло тонким запахом озона.

— Ты в порядке? — послышался до боли знакомый голос с хрипотцой.

— Кайл, — выдохнула Вероника. Не понимая, что делает, она прижалась к нему и разрыдалась. Дух неловко обнял её.

— Всё хорошо, — пробормотал он.

Вероника покачала головой, уткнулась носом в плащ цвета кофе с молоком. От него исходил тонкий аромат костра, а запах озона почти не ощущался. Веронике казалось, что чужие сильные руки до сих пор сжимают её, а беспомощность поглощает, затягивает, но в руках Кайла всё это постепенно таяло, отходило на второй план. Она старалась дышать глубже и, кажется, понемногу становилось легче.

— Всё хорошо, — с нажимом повторил Кайл. Его голос зазвучал увереннее. — Слушай, что я говорю, слушай мой голос. Здесь никто не нападает вот так, это земля Одарённых. Тебе бы никто не причинил вреда. Это чья-то злая шутка.

Вероника вслушивалась в слова, до неё постепенно доходил смысл. Она отстранилась от духа, взглянула в его глаза, заметив в них отсвет синего свечения своих.

— Шутка? — шёпотом повторила она.

— Да, — Кайл кивнул в ту сторону, где стоял незнакомец. Вероника обернулась, но никого не увидела. — Это была всего лишь иллюзия, не дух и не человек. Он исчез в тот момент, когда я припугнул его своим Даром. Тот, кто это сделал, просто хотел напугать тебя и выманить меня.

— Но…

Вероника беспомощно оглянулась по сторонам. Никого не было видно. Конечно, будь это тёмный дух, озоном пахло бы сильнее, а человек не испаряется в никуда…

В стороне послышался тихий свист.

— Мне кажется, я зря называл его плохим хранителем, — раздался в тишине голос Джереми. — Умный парень.

— А мне кажется, я зря считал тебя хорошим другом, — отрезал Кайл. — И зачем тебе это?

Ответа не последовало. Вероника бестолково озиралась по сторонам, надеясь увидеть приятеля, но он не показывался. Загорелись фонари, ветер стих, ни одна веточка не шелохнулась, да и вспышек молний больше не было видно — похоже, Джереми решил подправить даже погоду.

Что-то коснулось шеи, кожу в этом месте обожгло льдом. Кайл вздрогнул, выпустил Веронику и обернулся. Она отшатнулась, приложила руку к шее и осмотрелась по сторонам. В следующий миг рядом с ними из ниоткуда появилась красивая блондинка в блестящем белом платье в пол, и это стало финальной точкой в череде безумств.

— Pardon, ma chère, но так было нужно, — пропела Санни и широко улыбнулась. — Джей сказал, что просто так твоего духа не дозовёшься, вот…

Что-то пронзило навылет грудь, как раскалённый клинок, и Вероника опустилась на землю. Он ворочался внутри, и это было похоже на злость. Злость, гнев, кто-то смог её обхитрить, кто-то…

— Что это? — выдавил Кайл.

— Чувственная связь, — сообщил появившийся из ниоткуда Джереми. Его глаза блеснули золотым, в следующий миг свечение погасло. — Теперь всё, что чувствует любой из вас, разделяется пополам. Правда, классно?

— Я так помирила многих ребят, — кивнула Санни. Она подняла руку на свет, на запястье тускло блеснул золотистый браслет с часиками. — Mon cher, если я вам больше не нужна…

— Да, спасибо, — приятель склонился, взял Санни за руку и коснулся губами тонких пальчиков. — Иди вперёд, я тебя догоню.

Она кивнула, ободряюще улыбнулась Веронике и шагнула в сторону поворота.

Гнев отступал, гас, будто кто-то лил на него холодную воду. На смену ему из глубин души проступал страх. Она так долго пряталась, так долго хранила свои секреты, что же будет теперь… Веронике понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять, что эти чувства и мысли принадлежат не ей.

— Ты просто ненормальный, — выдавил Кайл. Вероника оглянулась и увидела, что он чуть склонился, держась за грудь — похоже, ему чужие чувства тоже давались нелегко.

— Что поделать, — Джереми пожал плечами и заулыбался. — Я устал смотреть, как эта девочка ходит, опустив нос. Теперь у неё будет шанс получше тебя узнать и побыстрее сдать отчёт жрецам, как думаешь?

Досада Вероники смешалась с вновь поднявшимся страхом Кайла. Коктейль получился на редкость причудливый.

— Никогда не думала, что соглашусь с ним, но ты просто чокнутый, — кивнула Вероника. — Зараза… дай только до тебя добраться.

— Какой есть, — Джереми раскланялся. — Ника… Кайл… — он отступил на шаг назад. — Приятно провести время.

Вероника уже собиралась последовать за ним и как следует наподдать, но приятель растворился в ночной темноте. Опять его фокусы…

— Твоё раздражение… раздражает, — послышался сдавленный голос Кайла.

Вероника обернулась. Дух распрямился, но всё ещё хмурился, насколько это вообще было возможно рассмотреть в ночном мраке, пронизанном тусклым светом оранжевых фонарей.

— Твой страх тоже раздражает, — не выдержала Вероника. — Чего ты так боишься?

Кайл покачал головой.

— Я имею право на тайны?

С языка так и рвались язвительные слова, но Вероника вдруг рассмеялась — неожиданно и для себя, и для духа. Общее на двоих удивление искрой мелькнуло между ними.

— Кажется, не имеешь, — выдохнула она. — Телепатия, чувственная связь… Похоже, моя личная жизнь тоже накрылась.

Губы Кайла дрогнули, и Вероника была готова поклясться, что он вот-вот улыбнётся.

— Так или иначе, это ненадолго, — сказал он, постаравшись сделать свой голос бесстрастным, но отблеск веселья всё же промелькнул. — Я научусь это контролировать, что и тебе советую.

Он отвернулся — похоже, собирался исчезнуть. Вероника машинально шагнула вперёд, схватила его за руку.

— Постой. Ты сказал, здесь никто на меня не нападёт… как это?

Кайл оглянулся. Впервые взгляд его карих глаз не был хмурым, скорее, изучающим или серьёзным, как будто он думал, стоит ли рассказывать что-то. Его дурная привычка тщательно выбирать, о чём говорить, начинала выводить из себя.

По чувственной связи прокатилось запоздалое эхо незнакомого чувства. Кайлу всё ещё было неуютно в темноте, несмотря на то, что фонари всё же давали немного света.

— Не то, что бы это тайна, но… — он пару мгновений помолчал. — Я заметил, что вам мало что рассказывают, вы мало что знаете. Поэтому…

— Ну, хотя бы ты расскажи, — попросила Вероника.

Его ладонь была тёплой и шершавой, и это ощущение напоминало разогревшийся на солнышке валун. Вероника вспомнила ледяную хватку тёмного духа, и в голове сам собой сложился новый вопрос. Раз уж дух так разговорчив…

— Дело в том, что Одарённые — не совсем нормальные люди, — медленно заговорил Кайл. — Я не знаю, почему, но… Это будто у них в крови. Они не совершают преступлений, не поступают так, как противоречит их совести… или морали? Какое слово лучше?

Вероника пожала плечами. Какая разница? Тут такие новости, не до выбора слов.

— Если ты полистаешь вашу газету, ты увидишь, что за всё время существования Санктума здесь не было происшествий, — продолжил Кайл. — Да, случались аварии, какие-то бытовые проблемы, но не преступления. Убийства, насилие… Всё это обходит остров стороной. А здесь, заметь, собрались люди со всего света.

— И… почему так? — прошептала Вероника.

— Я же сказал, у них это в крови, — ответил Кайл. — Жрецы дали этому название — зов Дара. Насколько он реален, я понятия не имею, но теперь…

— Ещё, скажи, ты листал наши газеты, — пробормотала Вероника.

Она рассеянно смотрела перед собой, на асфальтированную дорогу. Крошечные лужицы поблёскивали в свете фонарей, под ногами лежало несколько жёлтых листиков — наверное, принесло ветром с другой части парка, на этой аллее росли только кипарисы. Вероника тронула носком кроссовка один из листочков, подтолкнула его к лужице. Мысль, посетившая её в этот миг, заставила её вздрогнуть.

— Ты сказал «они», а не «мы» или «вы», — выпалила Вероника и подняла взгляд на Кайла. — Почему?

Страх воспрянул внутри, как кобра, раздувающая капюшон, чтобы напугать противника. Кайл глубоко вздохнул, выдохнул, прикрыл глаза.

— Значит, никакого права на тайны? — пробормотал он.

— Помни, что это взаимно, — еле слышно отозвалась Вероника.

— Как будто мне нужны твои маленькие детские секреты…

Жар вспыхнул на щеках. Вероника уже открыла рот, чтобы высказать всё, что думает, но Кайл опередил её.

— Ты — дитя бога, — сказал он, — и ты не слышишь этот самый зов. Я тоже его не слышу и никогда не слышал… по той же причине. Поэтому я всегда думал, что это выдумка, но глядя на вас…

Он пожал плечами и отвёл взгляд в сторону. Вероника невольно сжала его руку так, что он дёрнулся, и она тут же его выпустила. Сразу стало ещё жарче, кажется, от неё сейчас пар повалит. А она и забыла, что они держались за руки…

Кайл хмуро взглянул на Веронику и покачал головой.

— Я говорил, что ты думаешь громко? Беру свои слова назад, — проворчал он. — Ты слишком эмоциональная. Это куда громче, чем твои мысли.

Вот же зараза, он… Мелькнула неожиданная догадка, и жар мгновенно отступил. Он просто меняет тему, не хочет продолжать.

— Ты сказал, что не слышишь зов по той же причине, — медленно заговорила она, и Кайл нахмурился ещё больше, если это вообще было возможно. — Твои руки тёплые, ты тяжёлый, как настоящий человек. Только не говори мне…

— Я тоже ребёнок бога, — перебил Кайл. — Довольна? Надеюсь, на этом вопросы закончились.

— Но…

В душе вспыхнуло раздражение. Снова чужое. Вероника глубоко вздохнула, стараясь унять его, но получалось плохо.

— Есть вещи, которым лучше оставаться личными, —процедил Кайл. — Ты же не хочешь говорить со мной о своём Даре, верно? А я не хочу говорить с тобой о моём отце.

— Но я ведь могу тебя понять! — взмолилась Вероника. — Я ведь тоже… такая же. Только тебе твой Дар нравится, а я свой ненавижу. Наверное, тебе не приходилось его скрывать, и…

— Ты думаешь? — вспыхнул Кайл.

Его глаза осветились синим. Вокруг него вспыхнуло пламя — настоящее, живое. Вероника невольно отшатнулась, и теперь страшно стало ей самой.

— Это же…

— Дар проклятого бога, — кивнул Кайл. — Я — сын Дарующего пламя. Можешь расторгнуть наш договор здесь и сейчас, я не против.

Из пламени ввысь взмыл синий огонёк и растаял с негромким хлопком. Вероника замерла, не в силах сдвинуться с места. Внутри бушевал такой пожар, что пламя снаружи казалось огоньком спички.

Гнев, боль, тоска, одиночество… Всё смешалось, превратилось в тягучую смесь, похожую на болото или зыбучие пески. Оно затягивало в себя, дышать становилось труднее, и Вероника едва устояла на ногах. Кайл смотрел на неё с вызовом, и пламя между ними разгорелось ярче, будто подзадоривая. Давай, ну же. Расторгай. Зачем тебе за спиной дитя изгнанника, единственного преступника Мира грёз за всю его историю…

Вероника выпрямилась, зажмурилась, сосредоточилась на дыхании. Чужие чувства и мысли медленно отступали, внутри расстилалось спокойствие. Боги. Если бы этот дух только знал. Если бы только понимал…

— Знаешь, как звучит первый закон Санктума? — еле слышно спросила Вероника.

— Понятия не имею, — буркнул Кайл.

— Истреблять тьму, оберегать свет, следовать воле богов, — она глубоко вздохнула. Всё, что было в ней не своего, отступило окончательно, оставив за собой кристальную ясность. — Представь, что это значит для человека, обладающего Даром тьмы. Я точно такой же изгой, как и ты, Кайл. И пусть моего отца считают богом, пусть он на равных с остальными, мы все знаем историю. Знаем мифологию древних. Тьма всегда остаётся тьмой, что бы ни говорили здесь.

Вероника открыла глаза. Кайл замер перед ней, растерянный, как будто не знал, что сказать. Она не чувствовала того, что чувствовал он — во всяком случае, пока, пусть это и ненадолго — но понимала, что её слова он услышал в полной мере.

— Я не буду разрывать договор только из-за того, что ты — сын бога огня, — Вероника через силу улыбнулась. — Дети не должны быть в ответе за своих родителей. Это я понимаю, как никто.

Дух поднял взгляд, посмотрел на Веронику. Миг спустя он исчез, и она даже не успела заметить, как именно.

— Ну и что это такое? — громко спросила Вероника и оглянулась по сторонам. Никого.

«Мне надо побыть одному», — отозвался Кайл.

— Но…

«Наслаждайся вечером. У тебя экзамены только что кончились».

Опять меняет тему, и дураку ясно. Но и он прав в чём-то. Вечер получился уж слишком откровенный, надо бы взять передышку.

До неё медленно дошёл смысл его слов.

Ох. А ведь правда. Вероника подскочила на месте, достала телефон, взглянула на часы. Если поторопится — может успеть на вечеринку; тем более, есть повод — надо всё-таки вернуть карточку Джереми. Она сорвалась с места и поспешила к общежитиям.

Интересно, Кайл знал, что, несмотря на все развлечения и попытки выкинуть всё это из головы, этим вечером она будет думать только о нём?

***

Есть в академии одна совершенно идиотская традиция. Когда экзамены заканчиваются, результаты объявляются для всех сразу следующим утром. Рано утром. В то же время, когда обычно начинаются занятия. Понятно, что потом лучших из лучших награждают благословением богов, и жрецы нарочно выбрали такое время, чтобы побыстрее расправиться с этим и приступить к ежедневным обязанностям. Но ведь это случается раз в год, да ещё и в первый день каникул! Можно же ради такого события сдвинуть расписание на пару часов позже?

Будильник пронзительно трезвонил над ухом. Вероника закрыла уши, затем накрыла голову подушкой, но не помогало.

— Вставать всё равно придётся, сколько ни прячься, — прозвучал над ухом беззаботный голос Алины. В следующий миг подушка слетела с головы, следом вниз поползло одеяло. — Ну же, лежебока! Каникулы начались!

— Я знаю, — простонала Вероника.

Она ухватила одеяло. Потянула на себя — бесполезно, подруга оказалась сильнее. Ну конечно, Кайл вчера выходил из тени, да ещё и свой Дар использовал, откуда силам взяться?

— Давай вставай, — велела Алина. Кровать просела — подруга устроилась рядом. — Сходим, послушаем, порадуемся, что не мы взяли первые места, и вернёмся отсыпаться.

Захотелось застонать ещё громче. На этот раз — от воспоминаний, как прошли экзамены. Жаль, от того, что не увидишь результаты, они лучше не станут. Вероника пару мгновений полежала — исключительно из упрямства — затем села.

— Другое дело, — кивнула Алина и поднялась на ноги. Шагнула к шкафу, отодвинула дверцу. — Я слышала, там что-то готовится для отличников, кажется, какие-то соревнования. Вроде бы боги отдали приказ, но подробностей нет, как всегда.

— Откуда ты знаешь? — послышался тоненький голосок Мэй.

— А откуда у меня берутся другие связи? — ухмыльнулась Алина. — Я вчера познакомилась с одним новеньким жрецом. Он не умеет танцевать и держать язык за зубами, зато такой красавчик!

Вероника вскочила с кровати и тоже подошла к шкафу.

— Давай в другой раз, — попросила она. — Нет настроения.

— А я бы послушала, — снова подала голос Мэй.

Вероника возвела глаза к потолку. Когда уже соседок начнёт интересовать учёба?

Час спустя они уже были на небольшой площади возле библиотеки, по правую руку расположился храм. С каждой минутой здесь становилось всё теснее, слышались приветствия, перешёптывания, разговоры. Вероника и Алина подошли поближе к наспех сколоченному из старых пыльных досок помосту. Когда кто-то поднимался на него, он скрипел так, что заглушал голоса стоявших рядом студентов. На ступенях библиотеки за помостом уже стояли директриса, куратор и главный жрец; на миг встретившись с ним взглядом, Вероника поёжилась. Никогда, ох, никогда она не сможет видеть в нём парня всего на четыре года старше себя.

— Доброе утро, — послышался справа сонный голос. Вероника обернулась и увидела растрёпанного Джереми. Он выглядел настолько неряшливым, что это казалось шуткой — рубашка застёгнута на одну пуговицу выше, на куртке несколько пыльных пятен, волосы явно не расчёсаны. — Ну что, готовы взять первый приз?

— Смешно, — хмыкнула Алина. — Скорее, жду этого от нашей заучки.

Вероника смущённо улыбнулась. Алина не отличалась хорошими оценками; наоборот, нередко балансировала на грани провала, а в первом семестре и вовсе завалила сессию. Когда-то они провели долгие две недели в обнимку с учебниками и конспектами, чтобы всё пересдать, и благодаря этому и сблизились.

— Не думаю, — Вероника покачала головой. — Мне кажется, на этот раз я провалилась по всем предметам.

— Да ладно тебе, — Джереми зевнул. — Все мы знаем, как ты старалась, и всё такое.

Вероника уже собиралась что-то сказать, но не успела — на помост поднялась директриса академии. Смолкли и разговоры за спиной.

Неспешная речь директрисы, сеньоры Руис, потекла над толпой студентов. Настолько занудная, скучная и однообразная, что Вероника едва не уснула стоя — в голове не задерживалось ни слова. Следующим выступал Элиот, и его речь была ещё невыносимей и занудней, если такое вообще было возможно. Вероника зевала, не стесняясь, и уже собиралась было опустить голову на плечо Джереми и задремать, как вдруг услышала позади взволнованный шёпот.

— Что случилось? — спросила она у Алины.

— Элиот подтвердил информацию о соревнованиях, — сказала подруга и обернулась. Её глаза блестели, как будто ей эта мысль понравилась. — Отлично!

— Оно для лучших студентов, — обронил Джереми. — Нам не светит.

— Как знать, — Алина загадочно улыбнулась.

Вероника пожала плечами и взглянула на помост. Элиот шагнул в сторону, уступая место куратору, высокой, строгой женщине в деловом костюме. Она улыбнулась, взяла микрофон, свободной рукой достала из внутреннего кармана лист бумаги, сложенный вдвое.

— Извините, ребята, но я сегодня нарушу традиции и не буду произносить долгую речь. Давайте сразу к делу!

Послышались одобрительные голоса, редкие хлопки. Вероника вяло улыбнулась.

— Итак, первое место… — она демонстративно развернула листок. — Кто бы сомневался. Хоуп Харви, четвёртый курс!

Грянули аплодисменты, на помост выпорхнула Санни. Она выглядела как всегда идеально в длинном синем платье и белой шерстяной кофточке. И не скажешь, что вчера веселилась на вечеринке до утра, потому что должна была закрыть зал за последним гостем…

— Второе место — Вероника Александрова, третий курс!

На этот раз аплодисменты были жидкими, но для Вероники они прозвучали оглушительным громом. Она бестолково оглянулась по сторонам, увидела хлопающих в ладоши друзей, но это не помогало поверить в то, что происходящее реально.

— Ну что, звезда сцены, иди! — велел Джереми и тихонько её подтолкнул.

Вероника машинально зашагала вперёд, плохо понимая, что делает. И причиной тому были не неожиданные хорошие оценки, из которых сложилось второе место, а то, что ждало её после всего этого.

Ей придётся зайти в храм во второй раз за всё то время, что она находилась на острове. И снова увидеть статую своего отца.

Глава 8

Вероника плохо помнила, как поднялась на помост, как пожала руку куратору и остановилась возле Санни, как первая ученица шепнула ей что-то ободряющее. Как в тумане наблюдала за тем, как на помост поднимался Джереми, и даже не удивилась — приятель сам говорил, что последняя сессия далась ему легче остальных. А вот появление четвёртой лучшей ученицы заставило прийти в себя, и отчасти потому, что её встретили громкими аплодисментами.

— Спасибо, всем спасибо, — приветливо улыбалась Алина, вставая рядом с Джереми. На вопросительный взгляд Вероники заулыбалась ещё шире. — А ты думала, только тебе быть отличницей?

— Я не…

— И последний герой этого года — Петер Хаффман, второй курс!

Алина замолкла и проводила взглядом парня, поднимавшегося на помост. Это был тот самый, с которым она обнималась в тот день, когда Вероника вернулась в академию. На этот раз она его вспомнила, на мгновение встретившись взглядом с его ледяными глазами — казалось, они были холоднее сердца Антарктиды и просто не умели улыбаться.

— Пожалуйста, поприветствуйте ребят аплодисментами, — продолжала куратор, — а я попрошу Элиота проводить их до храма за заработанным благословением!

Аплодисменты грянули с новой силой, они напоминали рокот грома во время грозы. На помост поднялся Элиот, поманил за собой. Вероника застыла, не в силах сдвинуться с места, и Джереми взял её за руку и потянул за собой.

— Только не в храм, — пролепетала Вероника и попыталась шагнуть назад, но приятель был сильнее. — Джей, пожалуйста… я не хочу…

— Надо, — твёрдо сказал приятель и зашагал вперёд. Вероника снова попыталась вырваться, но он обнял её за талию и пошёл быстрее. — Бесполезно сопротивляться, ты же сама видишь. Не я, так что-то другое тебя туда приведёт.

Они спустились с помоста, зашагали по узкой тропинке, омываемой морской водой. Волны разбивались о песочный перешеек, брызги окатывали по колено, джинсы сразу промокли. Вероника зажмурилась и позволила приятелю вести себя; он подтолкнул её вперёд, сам обхватил её за талию и пошёл сзади. Это походило на игру в жмурки, и тошнотворный липкий страх ненадолго отпустил. В воздухе пахло тиной, морской водой, и если не думать о том, куда идёшь, как-то даже не страшно.

Вероника бывала здесь всего один раз, в тот день, когда приехала в Санктум. Каждый Одарённый, впервые вступающий на Священную землю, получает благословение Оберегающего знания Фроуда. С помощью жрецов он дарует будущим студентам знание английского языка и понимание новозеландского диалекта. Благословение, как и многое в этом мире, управляется словом, и по традиции Одарённые слышали это слово от божества. Вопросы задавать запрещено, но Вероника не удержалась. Она спросила, может ли услышать своего отца, и услышала в ответ категоричное «нет».

Тогда она разговаривала с другим главным жрецом, предшественником Элиота. Он же объяснял Веронике, что боги не разговаривают с Одарёнными, а родители с детьми — тем более. И он же первым услышал её решение — в храм больше ни ногой. Никогда.

Конечно, никто сейчас не сделает исключения для одной строптивой девчонки, ей придётся зайти туда. Придётся снова увидеть статуи Столпов, одна из которых изображает её отца. В прошлый раз ей удалось отвести взгляд, не смотреть, потому что она надеялась его услышать. На этот раз сдержаться не выйдет…

И когда её ноги столкнулись с первой ступенькой, ведущей к храму, а в душе проступила непонятная тоска, Вероника вдруг поняла — не она одна испытывала эти чувства. За её плечом находился кто-то, кому так же неуютно. От этой мысли вдруг стало так легко, что Вероника смогла открыть глаза и зашагать по ступенькам добровольно, и Джереми выпустил её.

Помещение храма нисколько не изменилось за эти три года. Просторное, хорошо проветриваемое, отделанное тёмным мрамором на полу и светлым — на стенах. По обе стороны высились колонны, впереди — семь изваяний метров пяти в высоту. Откуда-то взялись силы, и Вероника взглянула на них.

Шесть мужчин, одна женщина. Земля, вода, огонь, воздух, свет, тьма и время. У подножий статуй примерно на метр возвышались мраморные сооружения, похожие на тумбы. Жрецы назвали их алтарями стихий и следили за старинными стеклянными лампами, стоявшими на них. В каждой лампе можно было разглядеть играющий магический элемент — огонёк, описывающий круги внутри своей стеклянной тюрьмы, или струю воды, тускло поблёскивающую в свете свечей.

Элиот шёл впереди, и направлялся он к алтарю, на котором стояла лампа с клубочком темноты. Он напоминал сердце и, кажется, даже пульсировал. Вероника машинально потёрла глаза и посмотрела на лампу ещё раз, но не смогла избавиться от странного ощущения.

А затем машинально подняла взгляд вверх. Мельком оглядела бесстрастное лицо, посмотрела в пустые глаза, отметила короткие, растрёпанные волосы, высокие скулы, губы такой же формы, как у неё — маленькие, пухлые, красиво очерченные. Только у отца, конечно, рот был шире, мужчина всё-таки. И подбородок мужественный. В остальном, она была готова поспорить, они были невероятно похожи.

Насмотрелась — и хватит. Вероника опустила взгляд и проскользнула вслед за Элиотом за маленькую неприметную дверцу в углу помещения. Они прошли по длинному тёмному коридору, и главный жрец даже не думал включить свет, как будто проходить здесь во мраке — обычное дело.

Несколько секунд спустя они оказались в просторном помещении, отделанном панелями из светлого дерева. Здесь не было окон, но их заменяли огромные картины, развешанные на стенах — лес, водопад и побережье; они были выполнены настолько искусно, что казалось, что на деревьях на ветру шелестят листья, а вода мерно дышит и вот-вот разольётся на пол, сорвав раму как слабую преграду. В центре комнаты были составлены квадратом четыре разномастных дивана — красный матерчатый; накрытый бежевым пледом и заваленный огромными подушками в тон; мягкий монстр, обтянутый чёрной кожей, и прямой белый — на него было страшно дышать, настолько чистым он казался. Посередине между ними расположился стеклянный журнальный столик, заваленный журналами, и на обложке верхнего Вероника увидела девушку, очень похожую на Санни. Сама королева школы, кажется, этого не заметила. Здесь приятно пахло чаем и булочками, и это вселяло в сердце такое спокойствие и уют, что Вероника ненадолго забыла о том, что находится в помещении храма.

Алина и Петер устроились на красном диване, Санни и Джей напротив них, на чёрном. Вероника устроилась рядом с подругой и моментально утонула в кожаном сиденье — как на этом вообще сидеть можно? Элиот сел на бежевый; он, похоже, знал о ловушке. Места для него почти не было, и он взял в руки одну из необъятных подушек.

— Добро пожаловать, — заговорил он, и в его голосе слышалась какая-то противная, излишняя важность. — Это — комната отдыха жрецов. Обычно мы сюда мало кого пускаем, но обстоятельства…

— Давай ближе к делу, приятель, — беззаботно сказал Джереми. Он развалился на диване, одной рукой обнял Санни за талию, но она не обращала внимания.

— Хорошо, — отозвался Элиот. Он нахмурился. — Я привёл вас сюда, чтобы поговорить подальше от всех. Боги решили попробовать новый формат тренировок для героев, и испытать его предстоит вам. Если всё пройдёт гладко, его будут применять на тренировочных площадках.

— Но почему на нас, mon cher? — спросила Санни. — Если это для действующих героев…

— Такова воля богов, — бесстрастно ответил Элиот. — Нам остаётся только прислушаться и исполнять.

— Но у нас всех планы, — заговорил Петер, и его голос был низким и рокочущим, как раскаты грома. — Я хотел уехать домой на каникулы.

— Придётся отложить отъезд, — возразил Элиот. — Ты знаешь, каков первый закон Санктума, спорить не приходится.

Петер пожал плечами и откинулся на спинку дивана. Вероника последовала его примеру и неожиданно обнаружила, что кожаный монстр может быть удобным, если правильно на нём усесться.

— Соревнования начинаются завтра, — продолжал Элиот. — Общий сбор возле храма в семь утра. Проводник из действующих героев доведёт вас до тренировочных площадок, где состоится первый этап. Игра ведётся на выбывание, кто набрал меньше всех баллов — покидает соревнования. Всё просто.

— А что будет на первом испытании? — спросил Джереми.

— Это вам подскажет ваш проводник, — Элиот пожал плечами. — Я всего лишь передаю волю богов и сообщаю то, что мне известно.

— Не густо, — хмыкнул Джереми. Он выпустил Санни из объятий и распрямился. Элиот хлестнул его гневным взглядом. — Эй-эй, не надо злиться, приятель. Вопросы не к тебе, сам понимаешь.

— Я всё равно не понимаю, почему для соревнований взяли студентов, — Санни покачала головой, взглянула на Элиота. Веронике показалось, что он смутился. — Mon cher, ты что-нибудь знаешь об этом? Я хочу сказать, это не плохо, просто… Мы уже дошли до высшей ступени познания Дара, — она кивнула на Джереми, — но эти ребята?

— Не недооценивай нас, — Алина показала язык. — Мы же не случайно стали лучшими из лучших!

— Это не отменяет того, что вы не прошли программу познания Дара, — упрямо сказала Санни. Она снова посмотрела на Элиота. — Alors, qu'en dis-tu?

Главный жрец покачал головой.

— Ты же знаешь, я не говорю по-французски.

— Ну, что ты скажешь? — перевёл Джереми и посмотрел на Санни. — Видишь, малышка, я всегда понимаю тебя без слов!

— Но с англо-французским словарём, — королева школы улыбнулась.

Ну вот, сейчас пойдут на новый круг подколов и подшучиваний, всё как обычно. Вероника протянула руку к журналу, на обложке которого была изображена похожая на Санни девушка, и поискала имя красавицы. Журнал предлагал интервью с Хейли Ньютон, и так, похоже, её и звали.

Кайл откашлялся, и этот звук послышался так ясно, что Вероника машинально оглянулась по сторонам. Джереми и Санни спорили о чём-то, Алина и Петер перешучивались, Элиот по-прежнему сжимал в руках подушку. Кайла видно не было.

«Чего тебе?» — спросила Вероника, отложив журнал обратно на стол.

«Это не просто девушка».

«А кто же?»

«Покровительствующая любви Лилиан. Богиня любви собственной персоной».

Так вот почему они так похожи! Теперь закашлялась Вероника. Голоса стихли, все уставились на неё.

— Простите, — она вымученно улыбнулась. — В горле запершило.

— У вас остались вопросы? — спросил Элиот. — Если нет, я хотел бы…

— Да, — перебил его Петер. — Раз уж мы лучшие студенты, что насчёт наших благословений?

— Именно об этом я и хотел сказать, — Элиот улыбнулся. — Вы получите их прямо сейчас.

Зараза. А как всё хорошо начиналось. Ведь прошли же мимо статуй…

Они шли по тёмному коридору назад в помещение храма, когда Джереми снова подал голос.

— А кто расщедрился на благословения?

— Столпы, — не оборачиваясь, отозвался Элиот. — И не только. Ведущая битву, Воздающий свет, Благословляющая воду… Да вы сами сейчас узнаете.

Джереми присвистнул.

— Неожиданно, — пробормотала Санни. — Сама богиня войны…

Она притихла, и до небольшой дверцы, ведущей храмовое помещение, они шли в тишине.

Почему-то на этот раз было легче. Вероника равнодушным взглядом скользнула по крайней левой статуе, недолго задержалась и возле алтаря — просто проверить, действительно ли там бьётся сердце. Ощущение так и не отпустило, хотя другие элементы в старинных стеклянных лампах так себя не вели. Чемпионы собирались возле стены с чёрными мраморными табличками, посвящёнными остальным богам, и Вероника поспешила присоединиться к ним.

Элиот стоял ближе всех к стене, молча смотрел на неё. Вероника непонимающе оглянулась на Джереми, тот покачал головой и приложил палец к губам. Она шагнула к приятелю.

— Чего он замер? — спросила она.

— Говорит с богами, — шёпотом пояснил Джей. — Ждём, они там распределяют хранителей.

Вероника снова оглянулась. Что, правда? Вот так, безо всяких ритуалов и голливудских спецэффектов?

Элиот обернулся, поднял взгляд на Веронику.

— Идём сюда, — велел он. — Твой хранитель хочет поговорить с тобой.

Её собственное волнение смешалось воедино с непонятной тоской, явно принадлежавшей Кайлу. Элиот протянул руку, и Вероника взялась за неё, чувствуя, как дрожат её пальцы. Жрец тактично не обратил на это внимания.

— Здравствуй, Вероника, — послышался приятный, густой бас. — Меня зовут Воздающий свет Фалберт, и в течение следующего года я буду твоим хранителем. Я буду присматривать за тобой и наделю тебя своим благословением. Это — светоч Мира грёз, отголосок его света, он разгоняет любую тьму. Не бойся им пользоваться.

Вероника кивнула, но вслух ничего не сказала. Очень иронично. Теперь она не только не умеет пользоваться своим Даром, но и не может? Светоч же тьму разгоняет…

«Неправильно, — послышался неожиданно твёрдый голос Кайла. — Не говори ерунды. Тьма — такой же Дар, как и остальные, и история всего мира здесь ни при чём».

Вероника машинально пожала плечами, как будто Кайл мог это видеть.

В сердце потеплело, будто там зажёгся огонёк свечи. Сама не зная, почему, Вероника поняла, что это. Привычным движением, как будто тысячу раз это делала, сжала кулак и раскрыла ладонь. На ней заплясал крошечный, ослепительно яркий светлячок, и Вероника быстро сжала кулак.

— Впереди нас ждут соревнования, — продолжил Фалберт, — и я надеюсь, что ты достойно покажешь себя на них. Я видел твои оценки, особенно по боевым искусствам и знанию Дара, и очень ими доволен. Не подведи меня, и я щедро тебя вознагражу.

— По знанию Дара? — шёпотом спросила Вероника.

— Да, — отозвался Фалберт. — Одна из самых высоких по всей академии. Ведущая битву говорит, ты получила её заслуженно.

Вероника сдавленно охнула. Так значит, это правда, что боги присматривают за ними с небес. Богиня войны не просто помнила её имя, она даже знала, как Вероника старалась, чтобы стать лучшей из лучших… Ох. К этому знанию нужно было привыкнуть. В груди снова потеплело, но это не было отголоском благословения — Кайлу понравилось то, что Ведущая битву присматривала за студентами.

— У тебя остались вопросы? — послышался голос бога света.

Вероника покачала головой. Она уже собиралась попрощаться и отойти в сторону, но что-то внутри перемкнуло, и новый вопрос вырвался сам по себе.

— Фалберт, мой отец… Я что-нибудь значу для него?

Элиот бросил на Веронику гневный взгляд и шикнул, но было поздно. Вероника зажмурилась, боясь услышать ответ. Зараза, зачем только спросила… Может быть, он промолчит? Или скажет, что это запрещено, или…

— Да, — мягко отозвался Воздающий свет, и его голос будто сам был светом и лучился теплом. — Я много раз видел, как он наблюдал за тобой. В тот день, когда ты отправилась на задание, он не сводил с тебя глаз. Сиири… прости, Ведущая битву говорила, что он скучает.

— Тогда почему…

— Достаточно, — твёрдо сказал Элиот и выпустил руку Вероники.

Она машинально отступила назад, оглянулась на остальных. Джереми поднял вверх большой палец, Санни смотрела так, что если бы её взгляд мог сжечь, Вероника давно бы стала кучкой пепла. Элиот говорил что-то о том, что такие разговоры небезопасны, и вообще, но общий смысл ускальзывал, не оставался в сознании.

«Попробуй использовать свой Дар, чтобы убедиться, что я говорю правду», — послышался голос Кайла.

Вероника мысленно отмахнулась и рассеянно уставилась на лампадку с клубочком тьмы. Тот по-прежнему пульсировал, и почему-то казалось, что он мягкий и тёплый на ощупь. Веронике захотелось его коснуться, но под строгим взглядом Элиота она боялась даже пошевелиться.

Всё это сразу стало неважно. Дар, его использования, оценки… ох. Воздающий свет сказал, что отец скучает. Присматривает за ней из Мира грёз, а в тот день и вовсе глаз не сводил. Значит, можно было не бояться тех тёмных духов. Отец всегда рядом, может броситься на выручку…

«Боги не вмешиваются в дела смертных, — заговорил Кайл, и его голос звучал глухо. — Тем более, в дела своих детей. Если бы…»

«Кайл, — неожиданно для себя перебила его Вероника. — Ты ведь жил в другое время, правда? И, кажется, даже видел Покровительствующую любви вживую. Значит, были времена, когда боги покидали Мир грёз и спускались сюда? О том, что с ними можно было разговаривать, даже не спрашиваю».

Воцарилась тишина. Вероника видела, как Алина подошла к Элиоту, как взяла его за руку. Жрец объявил, что ей назначена хранительница, Покровительствующая любви. Вероника взглянула на Санни — та улыбалась, как и всегда, но теперь её улыбка выглядела фальшивой, как маска, наклеенная поверх искажённого гневом лица. Красавица сжимала кулачки, и хотя старалась скрыть это, Вероника стояла так, что ей всё было видно.

«Да, были такие времена, — наконец отозвался Кайл. — Когда бог становился хранителем, он спускался на землю и много времени проводил со своим подопечным. Конечно, он не мог вступать в битву, но уже то, что он был рядом, вселяло в людей надежду».

«Тогда что изменилось?»

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем Кайл глухо отозвался:

«Не знаю».

Спрашивать о том, почему боги не спускаются к своим детям, не хотелось. Вероника подняла взгляд, вновь всмотрелась в пустые глаза крайней слева статуи. Мама говорила, что у него глаза серого цвета, как хмурое осеннее небо, и сам он был холодным и красивым, как сама осень.

Только дочь пошла не в отца. Ни Даром — не использует и использовать не будет, что бы там ни говорили. Ни внешностью — он роковой красавец, а она похожа на маленького рыжеволосого мальчика, в котором отдалённо проступают прекрасные черты. Ни характером — отец был мерзавцем, оставившим свою дочь, бросившим любящую женщину. Вероника никогда не оставит того, кто ей дорог, что бы о том ни говорили законы. Потому что цена им — ноль, если из-за них происходит такое.

Наблюдая за тем, как к Элиоту подходит Петер, Вероника думала, что не так уж Кайл и не прав. Быть может, правила действительно нужны для того, чтобы их нарушать.

Жаль только, отец этого не сделает ради неё, как бы ни скучал…

Глава 9

В чём подвох, Сиири не понимала, но свёрнутую бумажку с именем Джереми Эдлунда вытянула она.

До этого момента всё это казалось просто игрой. Ну да, сделала ставку на этого мальчика. Ну да, выиграла. В её кабинет перекочевала роскошная картина, копия «Девятого вала» Айвазовского из коллекции Кассандры, и теперь можно целую вечность любоваться волшебной игрой оттенков на нарисованных морских волнах. Но теперь ей в прямом смысле достался подопечный, и это случилось впервые за… за… даже не вспомнить. Когда Деланей уговаривал её поучаствовать, Сиири не думала, что всё зайдёт так далеко; в конце концов, бумажек без имён было в десять раз больше, чем с именами. Конечно, был ещё и судейский жгутик, с красным кончиком, но он достался Деланею.

— Я не имею права в этом участвовать, — упрямо сказала Сиири. — Я не могу взять подопечного, он у меня уже есть.

— Милая, академия — это не подопечный, это работа, — мягко ответил бог тьмы. — А от работы нужно отдыхать. Ты загружена как никто, тебе это необходимо.

— В мире всё должно быть гармонично, — отмахнулась Сиири. — Если все вы бездельничаете, кто-то должен выполнять работу за вас. Разве нет?

По залу прошелестел неодобрительный шепоток, но вслух никто не осмелился возразить. Да и некому, усмехнулась про себя Сиири. Только Эфир может похвастаться тем, что работает, и то не в поте лица.

— Милая, от того, что ты ненадолго уйдёшь в отпуск, академия не развалится, — тем же тоном продолжал Деланей, и Сиири почувствовала себя глупой первокурсницей, которой в сотый раз объясняют первую ступень познания Дара. — Начинаются каникулы. Выпускникам подготовят дипломы, после этого они перейдут в подчинение к Эфиру. Те, кто ещё не закончил, разъедутся по домам или на отдых. Даже преподаватели уходят в отпуска, чем ты хуже?

— Но…

— Давай вот так, — Деланей сложил руки на груди и улыбнулся. — Когда ты в последний раз была в отпуске?

— Недавно, — буркнула Сиири. Она не хотела даже думать об этом, потому что понимала, что нахальный братец прав.

За спиной Деланея возвышался Видящий кристалл, и в нём отражалось помещение храма. Первые чемпионы уже получили свои благословения, а Джереми стоял в стороне и изучал таблички. Парень, наверное, гадал, чьё покровительство достанется ему и не подозревал, какие страсти тут кипят.

— В моём понимании «недавно» — это в последние десять лет, — Деланей сочувствующе улыбнулся. — Напомни мне, в каком году основан Санктум? Кажется, именно тогда закончился твой последний отпуск.

— В тысяча восемьсот… Нет, перестань, — разозлилась Сиири. За её спиной послышались смешки. Она обернулась, и Кассандра с Зоей тут же притихли. — Не смешно! Все эти годы я одна занималась академией. Мне помогал только Эфир, и то с выпускниками и действующими героями. Все дела Священной земли решали мы вместе. Если бы хоть кто-нибудь из вас протянул руку помощи, всё было бы иначе!

Тишина заполонила зал, вязкая, липкая, неприятная. Сиири тяжело дышала, и ей стоило огромных трудов держать себя в руках, чтобы не вспыхнуть снова. Братья и сёстры смотрели на неё, и во взглядах некоторых было заметно чувство вины. Конечно, теперь им стыдно. Лучше бы подумали об этом тогда…

— Мы протягиваем, милая, — тихо сказал Деланей. — Мы делаем это здесь и сейчас. Отдохни немного, поиграй в соревнования, а все, кто остался наблюдателем, присмотрят за академией.

— Полностью согласен! — пророкотал Фалберт.

— Не тебе это говорить, ты хранитель, — огрызнулась Сиири.

Не хотелось признавать, но братья были правы. Отдых был ей необходим, особенно сейчас, когда все эти самодовольные боги почувствовали, что всё это время вели себя плохо. Прекрасный способ напомнить им, что работа возложена отцом на всех, а не только на хранителей Священной земли.

Только неясная тревога всё равно теплилась внутри. Отдых отдыхом, а о безопасности забывать не следует.

Джереми, отражавшийся в кристалле, уж начинал беспокоиться. Он подошёл к Элиоту, но тот покачал головой, и неудивительно — в тот момент, когда началась перепалка, боги отключили связь со жрецом.

— Ай… в бездну всё. Мне нужны гарантии, — наконец сказала Сиири. — Я хочу знать, что академия будет в безопасности.

— Всё, что пожелаешь, — Деланей шутливо поклонился.

— Всё, что пожелаю? — задумчиво повторила Сиири. Уставилась на нахального братца, и в мыслях неожиданно вспыхнула отличная идея. Она протянула Деланею руку. — Хорошо. Я назначаю тебя ответственным за любое происшествие, какое случится в академии, и хочу закрепить твою ответственность магическим договором.

— И что же ты запишешь мне в наказание? — Деланей протянул руку, но его пальцы застыли в паре миллиметров от пальцев Сиири.

Богиня войны растерялась. До этого момента мысль о том, что всё это игра, где-то там ещё существовала, но теперь… Но отступать было поздно. Братец не просто уговаривал её, он был готов прикрыть ей спину. Это прекрасно.

— Ну… наверное, как и всем, — она замялась. Как там было в договоре… — Будем решать индивидуально.

— Хорошо, — Деланей потянулся к её руке, но Сиири отступила, не позволяя ему себя коснуться.

— Ещё я хочу, чтобы у меня был доверенный человек на земле, — сказала она. — Чтобы ты держал его в курсе.

— Элиот Кэмпбелл?

— Разумеется.

— Договорились, — Деланей кивнул. — Теперь всё?

— Да, — Сиири подалась вперёд и сжала его руку.

От пола, затянутого молочной дымкой, поднялся вверх тёмно-синий светлячок, облетел рукопожатие и растаял в воздухе с негромким хлопком. Деланей выпустил руку Сиири и улыбнулся.

— Ну что, надеюсь, теперь ты довольна. Твой подопечный ждёт тебя, — бог тьмы склонился в шутливом реверансе и широким жестом указал на Видящий кристалл.

Сиири состроила недовольное лицо и шагнула к хрустальному шару. Пока она говорила с Джереми, пока передавала ему благословение, обостряющее зрение, в душе поднимала голову тревога. Она трезвонила тонким колокольчиком, ничем не сдерживаемая, и Сиири поняла, что её беспокоит. Опасность крылась не в том, что она оставляет академию, а в том, что участвует в соревнованиях. Значит, доверенный человек нужен был там.

Джереми шагнул в сторону, и Элиот уже собирался оборвать связь, но Сиири успела его остановить.

— Не уходи далеко, — велела она. — Проводи чемпионов и отойди туда, где тебя никто не подслушает. У меня для тебя есть особое задание.

Услышав это, Элиот вздрогнул. Этим утром он лично вытолкал из храмового помещения очередных вандалов и передал их с рук на руки действующим героям. Пора было поднимать тревогу, все его помощники говорили об этом в один голос; и Элиот тянул до последнего, потому что боялся снова поднять запретную тему. Боялся снова заговорить о Дарующем пламя.

Элиот думал, что теперь точно получит по шее за молчание и даже попытался морально приготовиться.

И он ещё никогда так не ошибался.

***

После получения благословения чемпионов проводили к Ли Шеньшуню, руководителю штаба действующих героев. Это был невысокий, незаметный парень неопределённого возраста; Вероника была готова поклясться, что ему не больше двадцати пяти, но когда на его лицо падал яркий свет, можно было увидеть вязь морщин возле глаз и рта. Ли рассказал, как они будут добираться до тренировочной площадки, пообещал выдать проводнику карту, чтобы они могли сами отследить путь, и дал несколько советов, что взять с собой. Получалось, что им предстояло около четырёх часов идти по туристической тропе вглубь острова, таща на себе рюкзаки и закутавшись в неудобную одежду, там быстро передохнуть и идти сражаться с тёмными духами, потому что для того и была предназначена площадка. Действующие герои, как правило, уходили туда сразу на несколько дней, и переход служил подготовкой к тренировкам.

Для Вероники подготовка началась уже после разговора с Ли. Голова шла кругом — нужно было собираться, и половины нужных вещей у неё просто не было. Что-то удалось достать у кураторов Священной земли, за чем-то — побегать по магазинам. Компанию составили остальные чемпионы — Джереми привёл за собой Санни, а Алина не выпускала руку Петера. Рядом с двумя парочками, пусть одна из них и была полна безответного чувства — Вероника давно знала о неудачных попытках Джереми ухаживать за королевой школы — ей было неуютно.

Ночью она долго не могла уснуть. В голове крутилось множество вопросов насчёт соревнований, да и с Кайлом хотелось поговорить, но он молчал. Нет, конечно, на зов отозвался, но беседовать не пожелал — проворчал что-то о том, что наговорился в прошлый раз. Соседки мирно спали — Алина весь вечер уговаривала Мэй покрасить её так же, как Хейли Ньютон, потому что ей хотелось классно выглядеть на соревнованиях. Была ли в курсе подруга, что модель — богиня любви и мать Санни, Вероника не знала.

Разбудили её в шесть утра, и это было ещё более жестоко, чем вчерашнее объявление результатов. Вероника с трудом поднялась с постели, доплелась до хозяйственного помещения и щёлкнула выключателем на электрическом чайнике. После глотка любимого фруктового чая жизнь показалась куда ярче, а после того, как он кончился, и вовсе заиграла новыми красками, и собираться в дорогу стало куда легче.

Но главный сюрприз ожидал всех у порта. На причале рядом с Ли стоял Элиот, и, несмотря на сонный вид, он всё равно был идеально выбрит и одет во всё чистое и слишком… ну, деловое. Вероника уже подумала, что он собрался просто проводить их, но реальность оказалась куда забавнее. Элиот должен был стать их проводником. В помощь ему отрядили двоих действующих героев, и их появление стало контрольным выстрелом после очереди удивлений последних дней.

— Привет, ребята, — сказал один из них, крепкий смуглый парень лет двадцати восьми; у него были густые чёрные волосы до плеч — таким даже девушки позавидуют. Он немного походил на Элиота тем, что его одежда была безупречно выстирана и выглажена, но отличался тем, что она была походной. Он показался Веронике смутно знакомым. — Меня зовут Фабио, я из городского отряда.

— Олег, из природного, — кивнул второй. Вероника и его где-то видела — ниже ростом, чем Фабио, но такой же крепкий. Коротко стриженные тёмные волосы торчали ёжиком.

— Я учился с этими ребятами, — добавил Элиот. — Олег был моим однокурсником, Фабио — старшим товарищем.

— Да, я был на одном курсе с этим напыщенным придурком, — фыркнул Олег и обернулся к чемпионам. — Ну что, готовы прогуляться?

Знакомый акцент выдал его с головой.

— Я помню тебя! — выдохнула Вероника. Изумлению не было предела. — Ты же летел со мной на самолёте до Окленда?

— Правда? — удивился Олег. Оглянулся на Фабио.

— А он летел со мной до Москвы, — продолжала Вероника. Неожиданно смутилась. — Так школьники всё же не летают без сопровождения, да?

Парни переглянулись, пару мгновений помолчали. Затем вдруг расхохотались в унисон, и Веронике показалось на миг, что сейчас они похожи на братьев. Ну, насколько это возможно при условии, что один итальянец, а другой родом из… Украины, кажется?

— Значит, ничья? — хмыкнул Фабио.

— Вы о чём? — влез Джереми.

Олег откашлялся.

— Вообще, когда нас отправляют в сопровождение к студентам, это экзамен и для нас, — пояснил он. — Сможет ли студент заметить, есть ли за ним хвост… И когда мы с Фабио узнали, что едем сопровождать одну и ту же девчонку, решили поспорить. Кого она заметила бы, тот должен был…

— Давай потом об этом, — вмешался Фабио.

Оба оглянулись и помахали Ли. Глава штаба стоял в стороне, как всегда с непроницаемым лицом.

— Вам надо идти, — сказал он. — Элиот идёт с вами. Поторопитесь, а то соревноваться будете глубокой ночью.

Элиот поморщился. Конечно, если об этом говорил Ли, это не могло быть шуткой — многие думали, что он улыбаться-то не умел, куда уж шутить. Вероника съёжилась — под взглядом главного жреца ей всегда было неуютно, а он теперь ещё и наблюдатель на соревнованиях, на которых её вроде как не должно было быть.

Чемпионов и сопровождающих доставили на катере до пляжа Маори. За узкой полоской песка начинался нетронутый лес, по правую руку расстилался залив Вудинг. Пока Олег и Фабио громко спорили, каким путём выйти на основную тропу, Вероника подошла к воде, сделала пару шагов вперёд — тяжёлые резиновые сапоги мгновенно ушли в песок по щиколотку — и полной грудью вдохнула свежий морской воздух. Кажется, в Санктуме тот же воздух, те же лесные ароматы и запахи тины, но здесь это ощущалось иначе. Как-то… как будто повсюду витал дух свободы. Лес на этом острове считался заповедным, сюда редко забредали туристы, и казалось, что природа здесь вольна быть самой собой. Настоящей, не скованной человеком. Первозданной.

Несколько минут спустя чемпионы и сопровождающие вступили в лес на тропу «Большой прогулки», и вся романтика мгновенно растворилась. Зарядил мелкий дождь, поднялся ветер. Настеленные по земле деревянные секции, покрытые металлической сеткой, были не везде, и большую часть времени приходилось брести по мешанине листьев, травы и размытого чернозёма по щиколотку высотой. И там ещё надо было умудряться выглядывать в этом корни деревьев, чтобы не споткнуться: одно неверное движение — и ты по уши в грязи. Как-то по пути Джереми заметил табличку и весело сообщил, что им ещё повезло — в особо дождливые времена тропу затапливает полностью, на пару футов в высоту. Санни посоветовала ему заткнуться, и Вероника была с ней полностью солидарна.

А ведь все они тренировались, поддерживали форму в спортзале, занимались боевыми искусствами… Всего одно серьёзное испытание — и уже раскисли. Вероника подбадривала себя этим, но недолго — дождь усиливался, становилось холоднее. С непривычки она натёрла мозоли, тяжёлый рюкзак оттягивал плечо. Утомлял и однообразный пейзаж — высокие тонкие деревья, покрытые мхом, внизу поросли папоротники. Их было так много, что в один момент Веронике показалось, что весь мир порос папоротниками — раскидистые листья иногда свисали с верхушек деревьев.

Остальным тоже было не легче. Джереми и Санни всё чаще препирались, Алина шла, уткнувшись в телефон, и потому постоянно спотыкалась, Петер что-то бормотал себе под нос. Вероника боялась представить, каково Элиоту — он плёлся позади всех, отставал на добрых десять метров, и впервые в жизни выглядел растрёпанным. На идеально чистых джинсах отметились брызги грязи — когда Алина споткнулась в первый раз, жрец проходил мимо, и случайно попался.

И как Олег и Фабио умудряются оставаться такими бодрыми, да ещё и успевать подкалывать Элиота?

Когда силы кончились, Вероника достала смартфон и наушники. Плевать, если спутники захотят пообщаться, иначе ей не дойти. В ушах зазвучала первая песня с нового альбома, и настроение сразу улучшилось. Музыка всегда спасает, как бы тяжело ни было, особенно любимая. Особенно целый любимый альбом.

«И выкрикиваю: "Эта ночь будет нашей", и мой голос звучит все громче…»

Кто-то коснулся плеча, и Вероника едва не подскочила на месте от неожиданности. Вынула из уха наушник,обернулась.

— Пришли, — Джереми обернулся и указал вперёд. В паре шагов от них Фабио и Олег о чём-то негромко спорили. — Где-то здесь есть искусственный папоротник. Когда используешь Дар, на нём загорается огненный цветок… и наши проводники любезно предложили нам поискать его самим. Давай, это задание как раз по тебе!

Вероника сделала пару шагов вперёд по тропе и остановилась. Когда используешь Дар… шутник. Так и хотелось сказать всё, что думает, да только не поспоришь — однажды ей всё равно придётся сделать это снова. Если захочет стать действующим героем…

Она зажмурилась и обратилась к теням. Они откликнулись, хоть и с явной неохотой. Пришло привычное ощущение — воздух стал легче и как будто засветился, вязь теней на земле стала темнее.

«Я же говорил, что от светоча твой Дар не исчезнет, — не преминул заметить Кайл. — А ты говорила…»

— Отстань, — машинально вслух буркнула Вероника.

С помощью Дара бесполезно искать папоротник — искусственный или нет, он отбрасывал обычную тень. Вероника открыла светившиеся синим глаза и пошла вперёд по тропе, очень медленно, стараясь не пропустить ни одного кустика.

«От того, что ты не принимаешь свой Дар, никому лучше не станет, — проворчал Кайл. — Думаешь, Деланей знает о твоём детском бунте? Думаешь, ему не наплевать?»

— Мне плевать, — преувеличенно равнодушно сказала Вероника, но в последний момент её голос предательски дрогнул. — И вообще, какое тебе дело?

«Чем сильнее ты, тем быстрее я наберусь сил и исчезну из твоей жизни».

— А ты, я смотрю, только этого и ждёшь…

«Как будто ты не ждёшь!»

— Ребята, я нашла! — послышался мелодичный голос Санни.

Вероника обернулась. Королева школы стояла метрах в пяти от неё, её глаза светились синим, и у её ног пламенел цветок, похожий на мак. Казалось, он действительно соткан из огня, и завороженная Вероника шагнула поближе.

«Не жду, — неожиданно для себя призналась она. — Из тебя правда вышел хороший хранитель, что бы ты там ни говорил».

Неприятное, злое чувство резануло по сердцу и растворилось. Вероника пару мгновений бестолково смотрела на цветок, пока не пришло понимание — она не просто не поняла, что почувствовала, чужое ощущение растаяло слишком быстро.

«Ты что, и чувства научился прятать? — спросила она. — А как же “никакой личной жизни”?»

Кайл только хмыкнул в ответ. Остро захотелось вызвать его прямо здесь и отвесить подзатыльник, но вряд ли это была хорошая идея.

Вероника подошла к цветку, оглянулась на подходившего Джереми.

— Ну что, кто вперёд? — спросил он.

— Давайте я, — Вероника пожала плечами.

Джереми показал ей большой палец, и она, зажмурившись, шагнула вперёд. Показалось, что она шагнула за полупрозрачную завесу, напоминавшую то ли сгустившийся воздух, то ли неплотный слой воды. Было тепло, мокрая от дождя куртка мгновенно просохла. Вероника открыла глаза — вокруг царила непроницаемая темнота. Она подняла руку вверх и вызвала светлячок, подаренный Фалбертом. Он засиял, как мощный прожектор, какие бывают на стадионах.

Взгляду открылся широкий округлый тоннель, прорезанный в скалистой породе, уходящий далеко в темноту. Вероника сделала пару шагов вперёд. Как раз вовремя — позади послышались шаги.

— Ты не могла бы немного убавить свой фонарик? — спросил Джереми.

— Угу, — кивнула Вероника. Привычным движением, как будто делала это тысячу раз, взяла светлячок указательным и большим пальцами другой руки — он был тёплый и гладкий на ощупь, как разогревшийся в ладонях пластилин — чуточку сжала, и свет мгновенно ослаб до яркости обычной лампы.

— Спасибо, — приятель улыбнулся и оглянулся. — Ну что, готова посоревноваться?

— Всегда готова, — через силу улыбнулась Вероника.

Признаваться в том, что она всё отдала бы, чтобы не участвовать в этом безумии, она побоялась. В конце концов, быть может, и вылетит после первого же этапа…

Глава 10

Пару мгновений спустя через невидимую завесу в коридор прошли Петер и Алина, следом за ними — Санни и Элиот. Они шли плечом к плечу, и Веронике на миг показалось, что она видит брата и сестру. Оба высокие блондины, и глаза у обоих светятся синим, как у детей богов. Веронике на миг стало неуютно — что, Элиот Кэмпбелл? Такой же, как она, как Кайл? Как-то это…

«Времена не просто сменились, они чокнулись, — буркнул дух в ответ. — Чтобы Одарённому, да ещё ребёнку бога, разрешили стать жрецом…»

Вероника хотела было что-то сказать, но не успела — в проходе показался Фабио, за ним следовал Олег.

— Впереди нас ждёт длинный-длинный коридор, — сказал он. Он приблизился к Веронике, махнул рукой вперёд.

— Очень удобно, что среди нас есть человек-фонарик, — ввернул Фабио.

— Уймись, — бросил Олег. — В общем, сейчас по коридору, потом спуск, проход через площадку в наблюдательный пункт. Ну всё, ребята, последний рывок — вперёд!

Коридор тянулся невыносимо долго. Вероника и сама не понимала, насколько устала, пока Фабио не сказал, что осталось немного. Сколько прошло времени, она не знала, но в один прекрасный момент в коридоре стало светлее, и она погасила светлячок.

Пару минут спустя они увидели, что свет лился из огромной пещеры, полусферой высившейся метров на двадцать, не меньше. Коридор обрывался внезапно, на высоте метров в восемь, и от него вниз вела лестница, вырезанная из той же скалистой породы. Вероника опустила взгляд и увидела составленные как кости домино стены. Они растягивались во всю ширину пещеры. Неужели лабиринт?

— Мы точно в Новой Зеландии? — фыркнул Джереми. — Храм греческий, терминология тоже какая-то греческая, и лабиринт как будто из мифа о Минотавре.

— Все наши знания из мифологии, — сказал Элиот. Его голос был очень тихим и усталым, и Веронике пришлось подойти поближе, чтобы ничего не пропустить. — Вернее, мифология выросла из первых встреч с богами, потом основатели и жрецы прошлого позаимствовали терминологию из мифов. Всё взаимосвязано.

— Значит, основатели сильно любили Грецию, — хмыкнул Джереми.

— Давайте потом обсудим это, — вмешался Фабио. Указал направо. — Нам туда.

Вероника взглянула в ту сторону и увидела примерно на той же высоте, что и выход из коридора, врезанный в скалу наблюдательный пункт. Больше всего он походил на магазин, парящий в воздухе — огромные окна-витрины, за ними угадывались неясные силуэты чего-то вроде полок или стеллажей. К нему вела металлическая лестница.

Вблизи от конечной точки силы совсем её оставили, и остаток пути Вероника запомнила плохо. Вроде бы они ещё поговорили о лабиринте. Кажется, она даже подходила к его стенам, чтобы рассмотреть получше — они оказались сложенными из серого замшелого булыжника, на удивление аккуратные и ровные. Смутно запомнился подъём по лестнице — она немного пошатывалась, и Вероника боялась упасть. Зато хорошо запомнилось, что они побросали рюкзаки на пол возле входа, прошли чуточку вперёд и свернули направо, а там оказалась долгожданная комната отдыха, заставленная узкими кроватями и приземистыми тумбочками у изголовий. В помещении было свежо и прохладно, и Вероника рухнула на кровать, не раздеваясь.

Горите синим пламенем, проклятые соревнования. Дожить бы до их начала…

***

Первый этап соревнований начался поздно вечером. Пока чемпионы отсыпались, Олег и Фабио настраивали оборудование. Сиири следила за ними через Видящий кристалл, и несмотря на то, что зрелище было довольно скучным, даже в эту минуту её не оставляли в одиночестве.

— Милая, ты же говорила, что все действующие герои заняты, — послышался невнятный голос Деланея. Сиири обернулась — бог тьмы держал в руках два куска вишнёвого пирога, и один из них протягивал ей.

— Заняты, — кивнула богиня войны. Поколебавшись, приняла угощение. Надкусила — а что, можно иногда. — Пришлось оторвать их от работы.

Деланей ногой придвинул стул с высокой спинкой, обитой красным материалом, и устроился. Откусил пирог, блаженно зажмурился.

— Что люди всегда хорошо умели, так это готовить сладкое, — протянул он и снова откусил. От её кусочка исходил такой манящий запах, что Сиири не удержалась и снова принялась за него. — Милая, ты слишком волнуешься из-за ерунды. Твои ребята уже взрослые, особенно Элиот. Он сам справится.

Сиири пожала плечами. Опустила руки, миг спустя они скрылись в молочной дымке. Ещё миг — она схлынула, и на коже не осталось ни крошки.

— Он жрец, а не воин, — сказала она. — Если что-то случится, кто будет защищать ребят?

— Поправь меня, если я ошибаюсь. Ты отправляешь их на испытания, предназначенные действующим героям?

— Именно поэтому им нужно сопровождение, — отрезала Сиири. — Они ещё дети, а Элиот, напомню, не воин. Он сможет снять гниль греха словом, но драки… сам помнишь.

— Помню, — кивнул Деланей.

Он откинулся на спинку стула. Миг спустя молочная дымка перед ним всколыхнулась перистым облаком и рассеялась, открыв взгляду низкий табурет. Деланей вытянул ноги и устроил их на нём. Сиири уже хотела сказать что-то насчёт его фривольной позы, но не захотела портить настроение, поднявшееся после сладкого пирога. Неожиданно для себя она нашла, что сидеть так очень даже удобно. Мгновение спустя молочная дымка превратила её любимое кресло в кресло-мешок того же яркого синего цвета, и Сиири устроилась на нём полулёжа.

— Так что же там может случиться? — небрежно спросил Деланей. Он взглянул на Сиири, и в его серых глазах заплясали искорки смеха.

— Если кто-то не справится со своими духами, действующий герой придёт на помощь, — сказала Сиири.

Большая комната наблюдательного пункта оживилась — проснулся Элиот. Он о чём-то разговаривал с Фабио и Олегом, пока они вели расчёты. Миг спустя из комнаты отдыха вышел заспанный Джереми, и что-то в Сиири приятно затрепетало — это был её воин. Её чемпион. Рядом с действующими героями, в чей отряд он, возможно, однажды попадёт, рядом со жрецом, с которым однажды будет работать…

— А второе испытание? — не унимался Деланей. — Это же просто копии, без тёмных духов. Зачем там эти ребята?

— Чего ты от меня хочешь? — не выдержала Сиири.

Бог тьмы привстал на стуле, придвинулся ближе к ней. Чуть склонился, и Сиири невольно вжалась в кресло. Как же бестактно он относился к личным границам!

— Чтобы ты поняла, что здесь нет ничего опасного, — мягко сказал он. — Чтобы ты расслабилась и получала удовольствие, а не сидела на иголках. Я знаю, что если тебе дать волю, ты весь штаб действующих героев приведёшь туда. А на третье испытание тем более…

Сиири отодвинулась и распрямилась. Деланей сел прямо, сложил руки на груди.

— Даже не думай, — отрезала она. — Даже курсанты проходят его под наблюдением.

— Но…

— Что? Скажешь, оно не опасно?

— Тогда отправь с ними психиатра, — невозмутимо отозвался Деланей. — От него будет больше пользы, чем от действующих героев.

Сиири хотела было возразить, но что-то внутри щёлкнуло и уняло бурю возмущений. А ведь правда…

Третье испытание должно было проводиться на домашней тренировочной площадке, которая находилась совсем рядом, на одном из островков, окружавших Священную землю. Здесь герои не сражались с духами или чем-то таким, но встречались с главным врагом — своими внутренними демонами. Это было квалификационное испытание, которое каждый действующий герой проходил ежегодно. Тот, кто сражается с тварями, способными воззвать к самым тёмным сторонам твоей души, должен вступать в битву с ясным умом и чистым сердцем, иначе победителем ему не выйти.

Здесь действительно от психиатра больше толка…

— Хорошо, — выдохнула Сиири. — Я отправлю на второе испытание одного героя, и если он там не понадобится, на третье они отправятся одни. Доволен?

— Но если он там понадобится, можешь отправить на третье испытание весь штаб, — улыбнулся Деланей. — Я займусь их делами в их отсутствие.

— И лично проверишь тренажёр перед появлением чемпионов? — хмыкнула Сиири.

— Конечно, — Деланей кивнул. — Всё для тебя, милая!

— Отлично.

Бог тьмы улыбался так заразительно, выглядел таким заботливым и милым, что Сиири не удержалась и улыбнулась в ответ. Как же всё-таки прекрасно, когда у тебя есть такой брат!

— Я ничего не пропустил? — пророкотал над головой голос бога света.

Он навис над Сиири огромной белой скалой, и всё вокруг заполонил аромат его одеколона — тягучий, сладковатый, с табачными нотками. Богиня войны машинально взглянула в хрустальный шар и увидела, что все чемпионы уже собрались в основной комнате.

— Нет, ничего, — кивнула она.

Она обернулась. Линн, Эфир и Лилиан уже были здесь, стояли за её спиной. Зал захлестнула волна разговоров и шепотков, то тут, то там из белой дымки появлялись кресла и стулья — братья и сёстры собирались у Видящего кристалла. Сиири снова взглянула в кристалл и увидела Элиота, стоявшего возле пульта — казалось, он ждёт приказа.

Ну что же, решила Сиири. Пришло время его отдать.

***

Наспех брошенный жребий определил, что Вероника будет выступать последней, и потому сейчас она стояла в уголке и наблюдала за Джереми, которому досталась бумажка с цифрой четыре. Пять минут назад он решительно вступил в лабиринт, не взяв с собой оружия — он прекрасно умел создавать его сам, пусть и иллюзорное. Для тёмных духов достаточно.

Джереми бежал по длинному коридору, заканчивавшемуся тупиком. Остановился возле развилки, свернул налево, столкнулся нос к носу с огромным чёрным медведем. Тот рассыпался на сотню летучих мышей, они окружили Джереми. Его глаза осветились золотым — это сияние получилось рассмотреть даже с такой высоты — и в следующий миг огромная сеть накрыла всех тварей. Блеснула вспышка, духи рассыпались блестящей чёрной пылью.

— Неплохо, — присвистнул Олег. — Хочу, чтобы этот парень пошёл в мой отряд.

— Куда тебе, — фыркнул Фабио. — Ему надо в город, а не среди природников прозябать.

— Кто это ещё прозябает!

Вероника тихонько усмехнулась в кулачок и снова взглянула вниз. Если бы они знали о планах Джереми…

Он бежал по очередному коридору, в конце которого на миг показался и сразу исчез тёмный дух в виде бесформенной чёрной тени. Послышался громкий гудок, заполонивший всё пространство, и Вероника машинально закрыла уши ладонями. Джереми резко затормозил, дух рассыпался чёрной блестящей пылью, как и несколько других, прятавшихся за поворотами подальше. От досады приятель швырнул о пол пистолет, и тот растворился в воздухе.

— Не успел, — Фабио цокнул языком. — А там порождение греха было.

— Да нет же, вместилище страха.

— Порождение, точно тебе говорю!

— Какая разница, по баллам одинаково выходит, — буркнул Элиот из своего угла.

Фабио и Олег переглянулись, последний возвёл глаза к потолку и махнул рукой. Жрец помрачнел ещё больше.

— Иногда я вас ненавижу, — проворчал он.

— Значит, мы мало старались, — расхохотался Фабио.

Следующие пару минут в наблюдательном пункте царила тишина, слышался только голос Олега, отдававшийся слабым эхом под сводами пещеры — он выводил Джереми из лабиринта. Вероника рассеянно наблюдала за приятелем, затем зажмурилась, глубоко вздохнула, попыталась настроиться на боевой лад. Выходило плохо. Ощущение, что ей здесь не место, не покидало, особенно после выступлений остальных.

Все они потрясающе владели Даром! Когда в лабиринт вступил Петер, его молнии сверкали в каждом коридоре — он не заморачивался и просто простреливал молнией путь вперёд, иногда задевая духов. Правда, через пару минут противники поняли, что к чему, и разбежались в дальние углы, но это уже мелочи. А Санни? Она училась в классе огнестрельного оружия, но оно ей было ни к чему. Она воплотила с помощью Дара пистолет и пули, сотканные из мириадов голубых светлячков, и это было не только красиво, но и эффективно — духи рассыпались блестящей пылью от любого соприкосновения с её оружием. А Алина? Она и вовсе уничтожала духов на расстоянии, чуть ли ни взглядом. Фабио и Олег разинули рты от удивления, а Элиот пояснил, что у неё есть Дар разрывать связи, и ей достаточно уничтожить магическую связь духа с его источником, и он погибал, не получая подпитки. В ответ на это парни засыпали его вопросами о том, где же у духов эта связь, отчего выход Джереми к лабиринту задержался на добрые пять минут.

Все они такие сильные, настоящие Одарённые. А она…

Скрипнула дверь — Джереми зашёл в наблюдательный пункт. Сердце заколотилось быстрее — для Вероники это означало, что ей пора вниз. Элиот поднял на неё взгляд, кивнул. Она нерешительно зашагала вперёд и, выходя за дверь, успела увидеть, как Джереми показал ей большой палец.

Быстрый спуск по шаткой лестнице, несколько метров вперёд к входу в лабиринт. Уже сверху Вероника увидела, что здесь нет теней — свет лился отовсюду, даже от стен и потолка, а потому её Дар был бесполезен. Не то, что бы это расстраивало, но означало, что придётся побороться и Кайлу. И тот, естественно, слышал всё, что она успела надумать.

«А как же связь с мёртвыми?» — спросил он.

«Эти духи искусственные, они не умирали».

Кайл отвечать не стал. Вероника ощутила его сосредоточенность, и это придало сил. Казалось, будто их сердца бьются в унисон, и дышат они в такт… если бы дух мог дышать.

Стены лабиринта растягивались далеко в обе стороны и высились на пару метров. Вход обозначала арка, вырезанная целиком из камня и украшенная резьбой, залитой блестящим металлом — как будто на ней вырос серебристый плющ. Вероника замерла напротив, глубоко вздохнула, посмотрела перед собой. Едва протяжный гудок обозначил начало обратного отсчёта, она достала ножи из-за пояса, скользнула внутрь и побежала между высоких стен.

Не важно, куда, главное — двигаться. Вперёд, до развилки, довериться чутью, свернуть влево. Ощутить запах озона — значит, не ошиблась. Когда испытание проходили другие чемпионы, духи старались прятаться за поворотами.

Длинное чёрное тело тянулось по коридору. Вероника неслась вперёд, и потому едва успела его заметить. Дух поднял змеиную голову, раздул капюшон, сверкнул красными глазами. Быстрое движение ножом, и он осыпался на пол грудой блестящей пыли, а Вероника устремилась дальше.

«Чувствуешь? Справа», — подсказал Кайл.

Она кивнула и свернула. Прислушавшись к голосу чутья, упала на пол и перекувыркнулась. На то место, с которого она откатилась, мягко спрыгнула огромная чёрная пантера и ощерилась. От неё исходило знакомое ощущение, как от духа на экзамене.

«Гештальт», — прокомментировал Кайл.

— Я чувствую, — кивнула Вероника.

Отступила назад. Запах озона окутал со всех сторон, значит, минимум ещё одна его часть в другой стороне. Вероника обернулась. За спиной появился Кайл, и в этот момент на верхнюю часть стены выпрыгнула ещё одна пантера. Гладкая чёрная шерсть блеснула в магическом свету, полыхнули огнём красные глаза.

«Вниз», — велел Кайл.

Вероника присела. Над головой пронеслась волна огня. Она поднялась на ноги — и Кайл, и обе пантеры исчезли, но ощущение, что дух ещё здесь, никуда не пропало.

«Он спрятал часть себя где-то поблизости, — сказал Кайл. — Ищи, а то когда он соберётся, будет очень зол».

Вероника кивнула, как будто Кайл мог это видеть, и побежала вперёд.

В этот момент в Мире грёз воцарился настоящий хаос. Боги повскакивали со своих мест, столпились возле Видящего кристалла. Те, кто был позади, пытались влезть на стулья и кресла. Невероятно! Неведомый помощник избранницы бога света применил Дар и появился в шаре в образе чёрной бесформенной тени! Кто же может обладать такой силой, чтобы обмануть Видящий кристалл?

То, что Вероника Александрова получила второе место только потому, что за пару дней до экзамена заполучила духа-хранителя, Сиири знала. Но то, что он Одарённый, ей никто не доложил. Да ещё и с такими способностями… Проклятье!

— Элиот! — прошипела она. — Немедленно объяснись!

— Погоди, милая, — послышался голос Деланея совсем рядом. — Дай ей закончить испытание, потом разберётесь.

— Ещё чего! — Сиири уже протянула руку, чтобы перевести изображение на основную комнату, но Деланей её перехватил. — Немедленно отпусти меня!

— Милая, это всего лишь побочный эффект Дара теней, — спокойно сказал бог тьмы. — Пожалуйста, не торопись. Дай девочке закончить, она имеет на это право.

— Фалберт, ты должен что-то знать! — Сиири обернулась к богу света. — Ты должен быть связан с ней телепатией!

— Но это же не значит, что я буду круглосуточно подключен к ней, — он развёл руками, вид у него был виноватый. — На это нужно время…

Какие же они все бестолковые! Сиири села на место. Ну, Элиот, ты точно получишь, когда всё это закончится.

Этой девочке нельзя было принимать в свою тень Одарённого духа. На этот счёт были чёткие инструкции, и каждый жрец должен был за этим следить. Преподавателям, правда, не доложили, вот где была ошибка, но уже поздно… Сжав кулаки, ощущая, как сильно колотится сердце, Сиири всматривалась в каждое движение, в каждый шаг Вероники.

И почему Деланей так спокоен?!

Налево, налево, по прямой несколько метров… Тупик. Вероника развернулась, добежала до ближайшего перекрёстка и свернула вправо. Ощущение, что тёмный дух рядом, не покидало, но запах таял с каждым шагом. Иногда усиливался, но ненадолго.

«Они что, прячутся от тебя, что ли?» — пробурчал Кайл.

— Если хочется, выйди и поищи со мной, — бросила Вероника и снова свернула направо.

«И поищу…»

Кайл замолчал на полуслове. Неожиданно для себя Вероника замерла, как будто наткнулась на невидимую преграду, но её не было. Она подняла взгляд и увидела в конце коридора мужчину среднего роста в чёрном костюме и шляпе. Фасон казался устаревшим, или ткань, Вероника понять не могла; незнакомец выглядел старомодным, хоть и молодым, лет двадцать пять на вид. Из-под чёрной шляпы спускались чёрные же волосы до плеч. Мужчина стоял неподвижно и улыбался, и хотя от него исходил запах озона, как от тёмного духа, он слишком походил на обычного человека.

Внутри что-то взорвалось. И страх, и ненависть, и гнев стали топливом для этого пожара, и Вероника испугалась своих чувств. Вернее, чужих — они были направлены на этого мужчину, хотя она его видела впервые в жизни.

— Кто это? — дрожащим голосом спросила Вероника.

Кайл появился по правую руку от неё и напряжённо замер.

— Твой отец, — ответил он, и хотя его голос звучал безразлично, Вероника ощущала, каких усилий Кайлу стоило держать себя в руках.

Мгновение спустя до неё дошло, что он сказал.

— Отец? — прошептала она.

Глава 11

В тот момент, когда Вероника и её дух застыли в длинном коридоре, Видящий кристалл подёрнулся странной дымкой. Боги, не успевшие занять места, сгрудились вокруг шара. Кто-то попытался сменить картинку, но это не помогло — в любом месте над лабиринтом царил тёмный туман, поблёскивающий серебром.

— А ты ещё спрашивал, могут ли понадобиться действующие герои! — вспыхнула Сиири и обернулась к Деланею. Тот по-прежнему был спокоен, как будто ничего не случилось. — Очнись, ну же! Девочка в опасности, неужели ты не волнуешься?!

— Она справится, — твёрдо сказал Деланей. — Не недооценивай её и не забывай, что у неё сильный хранитель.

— Хранитель, которого к ней нельзя было подпускать! — Сиири схватилась за голову и застонала. — Ты помнишь, что было в прошлый раз?

— Помню, — невозмутимо отозвался Деланей. — Как видишь, это не повторилось. Не думаю, что её хранитель опасен.

— Да откуда тебе знать!

— Не ты одна приглядываешь за людьми, Сиири, — голос бога тьмы стал тише. — Я видел, как они встретились впервые. Он спас ей жизнь. В прошлый раз было так же?

Богиня войны глубоко вздохнула, выдохнула. Гнев всё ещё полыхал внутри, но теперь его будто убавляли, гасили понемногу. Она снова взглянула в кристалл — кто-то перевёл изображение на лес над площадкой, затем на город, и всё было видно до мельчайших деталей; но стоило переключиться на лабиринт, как пространство внутри шара заполнялось непроницаемым серебристым туманом. Было в нём что-то знакомое, она никак не могла вспомнить, что именно.

— Нет, — богиня войны покачала головой. — В прошлый раз дух уговорил её впустить его… если верить её рассказу.

— Верить стоит, — почти шёпотом сказал Деланей. — И стоит верить мне. Я видел духа, а потому клянусь — он не опасен.

Сиири пару мгновений смотрела на него, затем сжала кулак и сунула ему под нос.

— Ты расскажешь мне всё, что знаешь, когда это закончится, — процедила она.

— Милая, это, — он подхватил её руку и коснулся губами пальчиков, — было необязательно. Ты же знаешь, я всегда готов прийти тебе на помощь.

Сиири резко опустила руку и отвернулась к кристаллу. Постучала по нему пальцами.

— Ну же, хоть кто-то, — негромко сказала она. — Сделайте что хотите, но надо вернуть картинку.

— Может, пока спросишь Элиота, что там происходит? — послышался голос Деланея.

— Именно это я и собиралась сделать, — буркнула Сиири.

Она отошла в сторону. Остальные стучали по шару, пытались взглянуть на лабиринт под разными углами — было видно, как под туманом мелькала и менялась картинка, так и не открываясь полностью.

— Элиот, что у вас? — спросила Сиири, не отрывая взгляда от кристалла.

Пару мгновений царила тишина — похоже, жрец тоже решил отойти в сторону, чтобы ему не мешали.

— Сиири, это… — послышался его взволнованный голос, и богиня войны напряглась. Он ни разу не был настолько обеспокоен, его идеальное высочество ничто не могло выбить из колеи. — Я могу ошибаться, но… Такого просто не может быть, я…

— Говори, — велела она.

— Сиири, у духа этой девочки Дар огня. И это её, кажется, совсем не удивляет.

Сердце замерло на миг. Сиири бездумно смотрела перед собой, не замечая, что изображение в шаре проступило, открыв взгляду трёх людей в лабиринте, и тут же снова потонуло в тумане.

— У Дарующего пламя были дети? — севшим голосом спросил Элиот.

— Никогда, — прошептала Сиири.

***

— Он ненастоящий, — негромко сказал Кайл.

Он шагнул вперёд, скользнул к Веронике, вытянул руку, закрывая её от мужчины в конце коридора. Тот не двинулся, только заулыбался шире, и эта улыбка исказила его лицо не хуже гримасы гнева. Сердце гулко билось внутри, как будто вокруг него неожиданно образовалась пустота, и казалось странным, что на наблюдательном пункте не слышно его биения.

— Как ненастоящий? — одними губами спросила Вероника.

Отгремевший внутри взрыв растаял, оставив после себя зияющую пустоту. Хотелось коснуться груди, чтобы точно проверить, что там нет дыры, но Вероника поняла, что это снова не её чувства. Мигом позже ощущение сменилось горечью, как от поражения.

— Ему нечего здесь делать, — тем же нарочито безразличным тоном отозвался Кайл. — Он…

Мужчина в конце коридора сорвался с места и побежал на них. Вероника попыталась шагнуть назад, но не смогла — что-то крепко обхватило всё её тело, по венам разливался знакомый холод, как от прикосновения тёмного духа. Бегущий мужчина менялся на глазах, обретал какую-то безумную форму — оброс шерстью, опустился на четвереньки, ноги и руки удлинились, изогнулись в другую сторону… Вероника пыталась зажмуриться, пошевелиться как-то, может быть, высвободиться, но не могла. Человек продолжал превращаться в чудовище, он был совсем близко, уже ощущался тошнотворно крепкий запах озона…

Пламя всколыхнулось вокруг них, описало круг, встало текучей стеной высотой с метр. Ледяная хватка разжалась, Вероника упала на колени. Рядом с ней рухнул обессиленный Кайл, он едва сидел и держался руками, чтобы не упасть.

— Вместилище страха, — выдавил он. — Связался с тем гештальтом… они действуют вместе, слились в один организм… их нужно уничтожить одновременно… Даром.

Жуткое чудовище с лысой головой, огромными выпученными глазами, поросшее густой шерстью, бесновалось за границей пламенного круга. От монстра живым потоком растекалась тьма, сталкивалась с огнём, отступала назад и пыталась протолкнуться снова.

Вероника закусила губу. Пока Кайл был снаружи, он не мог напрямую черпать её силы. Но если бы…

— Дай руку, — велела она.

Телепатия подсказала ему, что она задумала. Кайл протянул руку, Вероника сделала то же самое, и в миг, когда их пальцы соприкоснулись, мир перевернулся. Всё вокруг потемнело, она обнаружила себя на том месте, где только что был Кайл, а её пальцы касались её собственных. Этот фокус она проворачивала второй раз в жизни, и уже чувствовала, как утекают силы — мощным потоком, как будто бурная река прорвала плотину.

— Действуй, — велела Вероника, села и распрямила спину, стараясь не упасть.

Её тело, заполненное другой душой, поднялось с ног. Глаза всё ещё светились синим, рука поднялась вверх и сжалась в кулак. Вероника зажмурилась, сосредоточилась на ощущениях и увидела внутренним зрением, как пламя Кайла вырвалось из её тела, охватив сразу двух духов. Они корчились двумя живыми факелами, и кричали бы, если бы могли, но тёмные духи почти не издают звуков.

Несколько мгновений спустя всё закончилось. Её тело рухнуло, как подкошенное, и Вероника успела ощутить посыл от Кайла. Она схватилась за свою руку, мир закружился вновь и вернулся на своё место, и миг спустя она уже лежала на прохладном каменном полу. Пахло пылью, немного озоном, и Веронике не хотелось подниматься.

«Кажется, мы опять перестарались, — послышался тихий голос Кайла. — Я никогда не умел рассчитывать свои силы, извини».

Она мысленно отмахнулась. Растянулась на полу так, чтобы было удобно, подложила руки под голову. Сил почти не осталось, на испытание стало наплевать, главное — справилась. Даже если вылетит из-за того, что сейчас грохнется в обморок, не страшно. Даже лучше.

Над головой раздался знакомый голос, усиленный громкоговорителем, но Вероника не вникала в слова. Сердце всё ещё гулко колотилось, в голове крутилось воспоминание о человеке, которого она видела в конце коридора. Она почти провалилась в беспамятство, но невероятным волевым усилием Вероника заставила себя остаться в сознании, потому что неожиданно для себя зацепилась за то, что произошло.

— Вместилище страха, да? — пробормотала она. — Оно показывает мой худший страх?

«Да, — отозвался Кайл. — Только не твой, а мой. Он атаковал того, кто был сильнее, и просто не ожидал, что…»

Он не договорил, но Вероника и так поняла. Кажется, даже страх у них был один на двоих.

— Но… почему именно он? — спросила она.

Снова подкатила волна беспамятства, и снова Вероника удержалась в реальности. Голосов, громко говоривших на всю пещеру, становилось всё больше, теперь ещё слышался и женский, с нотками страха. Сквозь них прорезался металлический стон и топот, как будто по лестнице с наблюдательного пункта спустились сразу все, кто там был.

«Смысла скрывать нет, да? — в голосе Кайла слышалась горечь. — Он был тем, кто убил меня».

Хотелось спросить так много. И как это произошло, и почему, и… Вероника не успела додумать, как её накрыла чёрная волна беспамятства, и на этот раз она не смогла сопротивляться.

***

Реальность возвращалась неохотно. Вероника чувствовала себя совершенно разбитой, разломанной на части и склеенной вновь. Она ощущала, что каменный пол под ней сменился чем-то мягким, тёплым. Постель. Ну конечно.

Издалека, как сквозь туман, слышались знакомые голоса.

— С ума сойти, — удивлённо говорил Джереми. — И ты тащила всё это на себе? И хоть бы пискнула!

— Железная леди, — восхищённо вторил ему Олег. — Ты же в этом году получаешь диплом, верно? Имею честь пригласить тебя в мой отряд!

— Ещё чего, — фыркнул Фабио. — Она тебя отшила ещё тогда, когда ты учился в школе, а у меня ещё есть шансы!

Грянул взрыв хохота, в котором потонули невнятные оправдания Олега. Это было так заразительно, что захотелось к ним присоединиться. Вероника открыла глаза, пошевелилась — оказалось, кто-то накрыл её одеялом.

— С добрым утром, — послышался мрачный голос Элиота.

Вероника повернула голову и увидела, что он сидел рядом с её кроватью. Белый потолок, синие стены — они всё ещё были в комнате отдыха.

— Долго я… тут? — спросила она и удивилась, насколько слабым был её голос.

— Два часа, — отозвался Элиот.

— А… я выбыла?

— Нет. Выбыл Петер.

Вероника застонала и закрыла глаза.

— Я думала, это был провал, — пробормотала она.

— На самом деле вы недалеко друг от друга, — неторопливо заговорил Элиот. — Он набрал всего на пять баллов меньше, уничтожил много маленьких духов. На твоём счету всего четыре, но больших.

— Четыре?

— Гештальтов было два. Просто повезло.

Очень хотелось сказать, что неизвестно, кому повезло больше, ей или Петеру, но Вероника сочла за лучшее промолчать. Она открыла глаза и уставилась в потолок. Голоса, доносившиеся из основной комнаты, стали тише, и невозможно было понять, о чём они говорили.

— Нам надо поговорить о твоём духе, — продолжил Элиот. Внутри вспышкой пламени полыхнул страх, и Вероника не знала, ей ли принадлежало это чувство. — Случилась кое-что странное. С того момента, как ты приехала на первом курсе с тем хранителем, нам было приказано следить, чтобы это не повторилось. Как же вышло, что я ничего не узнал об этом духе?

— Что, прости? — Вероника непонимающе посмотрела на него. Попыталась сесть — получилось со второй попытки. Сил почти не осталось, ужасно хотелось вернуться под одеяло, накрыться с головой и уснуть.

Элиот поудобнее устроился на стуле, скрестил руки на груди.

— Я должен был узнать об этом духе. Я должен был потребовать выгнать его, но не сделал этого, — сказал он. — К тому же, он обладает очень необычным Даром. И я видел, что ты знала об этом, но всё равно не рассказала. Может, объяснишься?

— Я не понимаю, о чём ты, — Вероника покачала головой. — Если ты о Даре огня… да, я была в курсе. Но я ведь не знала, что мне нельзя…

— Если бы ты сдала вовремя отчёт, узнала бы, — пробормотал жрец. — Я тут неожиданно вспомнил, что ты с ним не появлялась, да и я его не потребовал…

Элиот задумчиво смотрел перед собой. Он провёл рукой по волосам, отчего они взлохматились. Вероника впервые видела его растрёпанным.

— Пока ребята поднимали тебя сюда, я выслушал от Ведущей биту много ласковых слов, — пробормотал он. — Особенно насчёт Дара огня. Твой дух сказал, кто он?

— Сын Дарующего пламя, — ответила Вероника. Чутьё подсказывало ей, что что-то идёт не так, но она не понимала, что именно.

— У него не было детей.

Вероника растерянно уставилась перед собой. В поле зрения попадал проём в основную комнату, где виднелись пара стульев составленных возле стола. На одном сидел Джереми, рядом — Санни, и они оживлённо говорили о чём-то. Такие беззаботные, они не знали, что творится в паре метров от них.

Потому что если объявился мятежный, проклятый бог, не скованный правилами и обязательствами — дело плохо.

Вероника знала, что Кайл слышит её через телепатию, она и не пыталась ничего скрывать. Она ждала ответа, и это он должен был почувствовать — такие вещи проскальзывали через эмоциональную связь. И он почувствовал.

«Ваши знания о детях богов основаны на записях жрецов, — медленно заговорил Кайл. — Знания богов — на наблюдениях через особый кристалл в Мире грёз. Они не всевидящи, Ника. Они упускают гораздо больше, чем думают».

— Он говорит со мной, — дрогнувшим голосом сказала Вероника и посмотрела на Элиота.

— Ты можешь вызвать его сюда? — мгновенно отреагировал тот.

«Скажи, мы потратили столько сил, что не сможем это провернуть».

«Ты не хочешь показываться? — Вероника встревожилась. — Почему?»

«Клянусь, я тебе всё объясню, но позже. Просто скажи».

«Но…»

«Ты мне веришь?»

Она зажмурилась. Ответ ещё не сложился в мыслях, но Кайл уже ощутил, что она хотела сказать, чувства выдали её с головой.

Вероника слово в слово повторила то, что попросил сказать Кайл. Элиот нахмурился.

— Да уж, сил он потратил… — пробормотал он. — Эту вспышку, наверное, можно было видеть в Санктуме. С другой стороны, как ещё уничтожить двух настолько сильных духов одним ударом?

Кайл хмыкнул. Вероника закуталась в одеяло и взглянула на Элиота.

— Спрашивай.

Они говорили не меньше часа.

Кайл рассказывал, как он жил на земле. Он родился и вырос в Англии, жил жизнью почти обычного человека. И скрывался от жрецов и всех, кто знал, как устроен мир, и на то были свои причины.

«У отца была репутация, — с горечью в голосе говорил Кайл. — Он покорил множество женских сердец и ни разу не породил ребёнка. Среди богов было всего трое, кому не довелось завести детей, и он в их числе. Репутация для него была самым важным делом — в конце концов, бессмертие позволяет нажить любое богатство. А это как игра — как долго ты сможешь сохранить определённое мнение о себе?»

— И как же тебя скрыли? — спросил Элиот.

«У отца был сообщник, бог тьмы. Он жил со мной на земле, играл роль сначала отца, затем старшего брата. Он заботился обо мне и передавал мне задания от отца, в то время как тот отвлекал остальных. Как любой ребёнок богов, я не слышал зов, а потому должен был находиться под контролем…»

Всё закончилось в день, когда Кайлу исполнилось двадцать четыре. Его отца изгнали из Мира грёз, Деланей покинул его, не объясняя причин. Кайл какое-то время привычно скитался по маленьким деревням, теперь уже сам искал тёмных духов — просто чтобы чем-то себя занять, потому что его не обучали ни ремеслу, ни военному делу. Дар — всё, что у него было, но к обычным людям с ним не сунешься. Такой образ жизни тоже протянулся недолго — Кайл пришёл в очередную деревню, терзаемую тёмными духами, вышел на битву и проиграл. Так пересказала Вероника, потому что он попросил, в обмен на обещание рассказать правду позже.

— И как ты попал в Россию? — недоумевал Элиот.

Кайл уже собирался ответить, но не успел.

— Mon cher, ты невыносим, — послышался голос Санни. — Ты пропустил три моих дня рождения из пяти, и я готова придушить тебя собственными руками за то, что сейчас пропускаешь четвёртое.

Элиот густо покраснел и поднял взгляд. Вероника обернулась. Санни стояла в дверях и загадочно улыбалась, и Вероника была готова поклясться, что между этими двоими не просто промелькнула искра, а полыхнул пожар.

— Мы уже идём, — пробормотал жрец и поднялся на ноги. Протянул руку Веронике, помог подняться. — Только недолго, завтра ещё идти обратно.

— Oui, bien sûr, — Санни махнула рукой. — Mon cher, ты просто не умеешь веселиться. Ну ничего, у нас впереди целая ночь, чтобы это исправить…

Усталость сковывала тело, впереди — переход до Санктума и два тяжёлых разговора, сначала с Элиотом, потом с Кайлом, а потом ещё и новое испытание… Веронике на миг захотелось застонать и спрятаться куда-нибудь в уголок, но она решительно выбросила дурные мысли из головы. Завтра. Всё завтра. Сегодня случилось слишком много всего, надо расслабиться и забыть обо всём. Всего на один день. Хотя бы на один день…

Глава 12

Сиири сидела возле Видящего кристалла и рассеянно наблюдала за тем, как чемпионы и проводники устроились в комнате с оборудованием. Олег и Фабио, опытные герои, смогли разобрать часть сложного прибора, чтобы освободить длинный стол; Санни достала из рюкзака угощение, Элиот сварил кофе в кофемашине, расположившейся на маленькой кухоньке, Вероника заварила свой любимый чай. Похоже, им было весело, и никого не смущало то, что произошло в лабиринте. Выбывший с соревнований Петер беззаботно болтал вместе с остальными, но любой внимательный человек мог заметить, как его лицо омрачалось тяжёлыми размышлениями, когда он думал, что на него никто не смотрит. Сиири была внимательной, и она знала, как разозлился Эфир, когда Деланей подсчитал количество баллов.

Но сейчас это всё казалось бессмыслицей в сравнении с тем, что изгнанный брат мог вернуться. Сиири не стала рассказывать братьям и сёстрам правду, побоялась — она уже чувствовала себя плохо, что же будет с остальными?

«Я боюсь даже думать об этом, — признался Элиот, пока сидел рядом со спящей Вероникой, а остальные готовились к празднику. — Бог огня среди нас… Готов поспорить, он знает, какое решение приняло мироздание. Теперь знает…»

Сиири закрыла лицо руками. Она тоже боялась думать об этом. Боялась думать о том, каково ему — одинокому изгнаннику, пробывшему почти сто восемьдесят лет вдали от Мира грёз, от своей семьи, от всего, что он любил. И его семья осиротела вдали от него, как бы братья и сёстры ни скрывали пустоту в сердцах натужным весельем и бессмысленными соревнованиями

Аден сам был огнём — живым, сильным, страстным, любящим, не зря такой Дар достался именно ему. Он был светом, даже большим светом, чем Фалберт, ослепительным, обжигающим, невероятным. Как бы я хотела, чтобы этот дух оказался именно им, неожиданно призналась себе Сиири, пусть даже это последнее, чего я хочу…

Сиири опустила руки и рассеянно посмотрела вперёд. В паре метров от неё сидел Деланей и так же бездумно смотрел в кристалл. В памяти короткой вспышкой расцвели его слова: «я видел, как они встретились впервые». Сердце замерло на миг, и Сиири, не понимая, что делает, шагнула к богу тьмы, коснулась его плеча и сжала. Он вздрогнул и обернулся.

— Деланей, — сказала Сиири, и её голос показался ей хриплым и чужим. — Ты знаешь, кто стал духом-хранителем твоей дочери?

Бог тьмы смотрел на неё, в его взгляде на миг промелькнул испуг. Сиири ощутила, как вспыхнул жар на её щеках — никто из небожителей не помнил, как работает механизм наказания за детей на земле, и потому говорить о том, что у кого-то есть дочь или сын, запрещалось категорически. На всякий случай.

— Поосторожней со словами, — пробормотал Деланей и отвёл взгляд в сторону.

— Извини, — Сиири крепче сжала его плечо. — Но всё же… Ты видел его, да? Этого духа.

Деланей кивнул.

— Это был… он?

— Кто?

— Аден? — шёпотом спросила Сиири.

Деланей снова взглянул на неё, на этот раз с вызовом, и богиня войны внезапно поняла — каким бы ни был ответ, он не скажет. Не потому, что не хочет, просто ему тоже стыдно.

Не она одна отправила Адена в изгнание. Виноваты были они оба.

— Что ты хочешь от меня услышать? — негромко спросил Деланей.

Молочная дымка рядом с ними всколыхнулась ввысь и схлынула, оставляя после себя любимое синее кресло Сиири. Она села, наклонилась к Деланею, быстро оглянулась по сторонам.

— Если бы это действительно был он… — она замялась. От одной мысли об этом кружилась голова, ибыстрее билось сердце. — Если бы это был он, что бы ты сделал?

Деланей пару мгновений смотрел на Сиири так, будто не верил своим глазам.

— Я бы нашёл способ связаться с ним и вернуть его в Мир грёз, — еле слышно сказал он. — Только не всё так просто.

Сердце замерло на миг. Сиири придвинулась ещё ближе, впервые позабыв о личных границах; в последний раз она так приближалась по своему желанию только к мужчине, которого любила.

— Почему? — прошептала она.

Деланей пожал плечами.

— Как ты представляешь себе это? — тихо спросил он. — Мы с тобой приведём его под руки сюда и скажем, что всё в прошлом? Да нас самих выставят отсюда как обезумевших.

Сиири кивнула. В горле пересохло. Он прав, он невероятно прав.

— И что же ты хочешь сделать? — спросила она.

Деланей снова замолчал. Сиири сжалась под его взглядом, как нашкодивший котёнок. Ну же, скажи хоть что-нибудь, мысленно взмолилась она.

И он наконец ответил.

— Я не просто так устроил эти соревнования, — его голос стал чуточку громче и уверенней. — И не просто так убедил тебя разрешить их. Если всё получится, я верну Адена домой так, чтобы ни у кого не возникло вопросов о его невиновности.

Не понимая, что делает, Сиири схватила его за руку. Всё тело охватила мелкая дрожь, и Деланей не мог не чувствовать этого.

— Как? — выдохнула богиня войны. — Что ты задумал?

Деланей сжал её ладонь обеими руками. Прикосновение должно было быть тёплым и успокаивающим, но Сиири не стало легче.

— Ты веришь мне? — тихо спросил бог тьмы.

— Я… — она растерялась.

— Я пока ничего не могу сказать, — Деланей на миг прикрыл глаза, затем снова посмотрел на Сиири. — Просто… это так сложно. Всё может сорваться в любой момент, и я не имею права втягивать в это кого-то ещё. Просто доверься мне, хорошо? Милая, когда всё станет ясно, я всё тебе объясню.

— Хорошо, — пролепетала Сиири. Дрожь унялась, оставив после себя лёгкую слабость, и тепло от прикосновения Деланея наконец начало успокаивать. — Ты же сможешь это сделать? Он вернётся?

— Вернётся, — бог тьмы кивнул. — Клянусь.

Так просто. Всё так просто — довериться брату, чтобы он всё сделал. Сиири впервые ощутила себя не самостоятельной и сильной, а слабой женщиной, положившейся на крепкое плечо. И не могла сказать, что ей это не понравилось.

Только чутьё скреблось внутри коготками, говорило, что здесь что-то не так. И впервые Сиири не хотела ему верить.

***

Это были всего лишь скромные посиделки с бутербродами, пирожными и чаем, но Вероника давно не ощущала себя так уютно. Как… как дома, притом не у себя в Воронеже, с матерью, а словно она сама для себя построила свой дом. Даже Кайл почувствовал это и готов был выйти наружу, но не успел — остальные засыпали Веронику вопросами о нём, и отвечать на них оказалось не так легко.

Да, он обладает Даром огня, говорила она. Да, он — ребёнок проклятого бога, могли бы и сами догадаться. Больше ничего не знаю и спрашивать не стану — каждый имеет право на свои секреты. Где его отец, он не знает, искать не собирается и никому не советует.

И о том, справедливо ли бога огня изгнали из Мира грёз, он говорить не хотел. Не потому, что у него на то были свои причины, а потому что предлагал всем самим решать, как когда-то решили небожители. И ответ всех обычных Одарённых, присутствовавших в комнате, ошарашил и Веронику, и Кайла — они считали, что Дарующий пламя не виноват. Элиот попытался поспорить, Санни — поддержать его, но ребят было не переубедить.

Конечно, главным аргументом было то, что статуя бога огня не пропала из храма. Мироздание — главный судья, оно знало лучше всех, тут даже Элиот не мог поспорить. Кроме этого, не существовало достоверного источника, который сообщил бы, как всё было на самом деле. Боги рассказали, что Дарующий пламя покинул Мир грёз, спустившись на землю, а через несколько часов его подопечную нашли мёртвой. Где он был, он отказался рассказать; и хотя никто напрямую его не обвинял, жрецам передали, что её смерть была на его совести. В буквальном смысле.

Когда удивлённая Вероника спросила, что если все вокруг убеждены, что бог огня невиновен, почему в учебнике написано иначе — никто не ответил. Воцарилась тишина, и нарушил её только Элиот несколько долгих минут спустя. Он сказал, что традиции сложились, что существует первый закон, и спорить бессмысленно и с тем, и с другим. В его голосе слышалась плохо скрываемая горечь, и Вероника задалась вопросом, что же могло с ним случиться — нельзя говорить так о вещах, которые не задевают тебя за живое. На этом моменте ей сильно захотелось спать, а когда Санни подняла вопрос насчёт ругательства, связанного с именем бога огня, Вероника поняла, что желанию лучше поддаться — спор грозился затянуться. Воспользовавшись невнятным предлогом, она сбежала в комнату отдыха, быстро переоделась и растянулась на кровати. Сон пришёл так быстро, что она даже не успела расспросить Кайла об отце, но успела услышать, как дух её поблагодарил. Правда, когда через несколько часов объявили подъём, и Веронику растолкал хмурый и невыспавшийся Джереми, в ответ на логичный вопрос Кайл беззаботно убеждал её, что ей просто показалось.

Они выступили через час. Потянулся долгий, однообразный переход через лес, но Вероника так крепко задумалась обо всём, что происходило в последние дни, что не замечала ни мелкого противного дождя, ни размытой дороги. Она пыталась расспрашивать Кайла, но он попросил дождаться хотя бы возвращения в город. Тогда Вероника принялась перебирать в памяти события, высказывать свои догадки и ждать комментариев от духа, но тот не реагировал. Зараза молчаливая…

Вчерашнее веселье растаяло без следа. Уставшие чемпионы и проводники почти не разговаривали, и если кто и открывал рот, то чаще всего для того, чтобы выругаться. Петер выглядел самым хмурым, и Вероника, отчаявшись разговорить Кайла, шагнула к нему. Парень отвечал на её вопросы неохотно, сказал, что его хранитель, Созидающий воздух Эфир, был очень недоволен. Вероника сказала, что Петер зря расстраивается, что он выжал из себя максимум, на что был способен; он же ответил, что иногда этого максимума бывает недостаточно, и зашагал вперёд, не позволяя собеседнице себя догнать. Мгновением позже Алина подошла к Веронике и шепнула на ухо, что у парня просто полоса неудач. Сначала они расстались, потом ему сообщили из дома, что его старший брат едва не погиб в авиакатастрофе и чудом остался жив, потом эти соревнования. И, добавила Алина, поэтому она решила к нему вернуться — чтобы поднять боевой дух. И когда Вероника захотела высказать всё, что думает по этому поводу, подруга захихикала и зашагала быстрее.

Кажется, сегодня не мой день, уныло подумала Вероника, дотянулась до телефона и включила музыку. Снова любимый альбом и любимая группа. Ни с чем не сравнимое удовольствие…

Быстрый ритм и рёв гитарных рифов сделали своё дело. «Когда я скажу, что никогда не сдамся…» Как и всегда, музыка оказалась почти в тему, даже настроение боевое появилось, несмотря на усталость. С первым испытанием справилась, пусть и в шаге от провала, думала Вероника. А что, если и со вторым справлюсь, и со следующими, а то и вовсе выйду победительницей? Было бы неплохо. Вот так доказать, что Одарённому Дар вовсе не обязателен. И нос королеве школы утереть…

Они дошли до города, когда до заката оставалось не больше пары часов. Возле городских ворот Элиот объявил, что до конца дня выходной, и чтобы до полуночи ждали от него новостей — скорее всего, новый этап соревнований назначат на завтра. Петер нахмурился ещё больше, быстрее зашагал вперёд и вскоре исчез из виду среди улиц. Вероника попрощалась с остальными и направилась к общежитию — несмотря на усталость, ей не терпелось поговорить с Кайлом. На этот раз дух не сможет ей отказать.

С этой же мыслью она прилегла на пять минут подремать и неожиданно для себя уснула. И проснулась несколько часов спустя так неожиданно, будто кто-то её толкнул. В душе поселилось странное чувство — что-то похожее она испытывала, только когда? Как будто что-то теряешь навсегда, наверное, саму себя, свою жизнь так, что она никогда не будет прежней… и это чувство точно не было своим.

Вероника села и оглянулась по сторонам. Соседки мирно спали, и в отсветах зелёного сияния, льющегося из окна, их лица выглядели неживыми, будто вылепленными из воска; да и вся комната стала какой-то сказочной, нереальной. Было жутко холодно — кажется, девчонки забыли закрыть окно. Вероника оглянулась, сердце заколотилось как сумасшедшее — на подоконнике сидел Кайл и смотрел в небо. Там широкой волной разливалось зелёное полярное сияние, и было в этом что-то невероятное. Одинокий дух, окутанный призрачным небесным свечением, тоскующий по чему-то, ему недоступному.

— Извини, я тебя разбудил, — тихо сказал он.

— Нет, я выспалась, — отозвалась Вероника и неожиданно поняла, что это правда. Даже усмехнулась. — Поверить не могу, что я говорю это, но…

Кайл сдержанно улыбнулся и отвернулся к окну. Вероника встала, стянула с кровати одеяло и шагнула к окну. Устроилась на подоконнике с другого края. Дух удивлённо посмотрел на неё.

— Ты обещал мне всё рассказать, — твёрдо сказала Вероника. — Думаю, сейчас самое время.

Кайл кивнул. Вероника ощутила эхо того чувства, что разбудило её — тоску. Особую тоску, какую испытываешь, когда расстаёшься с чем-то дорогим. Что-то похожее переживала сама Вероника, когда только приехала сюда, оставив в прошлом и Россию, и своё детство. Точно. Вот и вспомнилось…

— Я слышал, как студенты вашей академии обсуждали красивую легенду, — еле слышно заговорил Кайл. — Вроде это место было выбрано не случайно, потому что здесь ощущается особая связь с магией мироздания. И это свечение называется сиянием Мира грёз… вроде как он ненадолго показывается во всём своём великолепии. Доказывает, что он существует.

— Впервые слышу эту легенду, — прошептала Вероника.

С улицы тянул прохладный ветерок, и, несмотря на то, что она закуталась в одеяло, он всё равно касался кожи. Вероника уже хотела было встать и надеть что-то потеплее домашней футболки и шорт, но Кайл неожиданно опустил руку на её плечо, приспустил одеяло и накрыл ладонью обнажённую кожу. Он выглядел серьёзным и сосредоточенным, его глаза осветились синим, и от прикосновения по телу разлилось приятное тепло.

— Мой Дар — не просто огонь, — мягко ответил он на невысказанный вопрос. — Он может не только обжигать, но и согревать.

— Потрясающе, — прошептала Вероника.

На щеках вспыхнул жар, не имевший отношения к теплу Кайла, и она поспешила посмотреть в другую сторону. Подняла взгляд в небо, и вдруг кое-что поняла.

— Поэтому тебе грустно, да? — спросила она. — Он ведь был там… твой отец.

Кайл пожал плечами.

— Твой до сих пор там, — сказал он. — Ты об этом не думала?

Вероника невольно сжала в руках краешек одеяла.

— До… до недавних времён я вообще старалась о нём не думать, — пробормотала она.

— Зря.

Пальцы сами собой разжались, и освобождённый край одеяла выскользнул из рук.

— Я так не думаю, — буркнула Вероника. — Он не захотел со мной видеться, значит…

— Значит, он ценит своё бессмертие больше, чем тебя, — кивнул Кайл. — Так думают все дети богов. Только… только никто не знает, как это на самом деле происходит. Никого ещё не настигала расплата. Мы только думаем о том, что лишение бессмертия — это перерождение в человека. А если нет?

Вероника вздрогнула. Так она об этом не думала.

— Я бы, наверное, тоже боялась, — пробормотала она.

— Все боятся. Только мало кто говорит об этом вслух.

Воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом листьев на ветру. Вероника пару мгновений размышляла, и с трудом решилась заговорить снова.

— Это всё здорово, вот только… Ты помнишь, что сказал мне в лабиринте?

Кайл нахмурился, отвернулся. Опустил руку, и сразу стало заметно прохладнее. Вероника накинула одеяло на плечо, закуталась поплотнее. На этот раз ты от темы не уйдёшь, мысленно пообещала она, зная, что Кайл это услышит.

— Хорошо, — сдался он. — Я расскажу тебе всё, что ты захочешь узнать.

Глава 13

Было в этой ночи что-то волшебное. В разлившейся в небесах реке зелёного сияния, в свечении тысячи огней ночного города, раскинувшегося впереди. В том, как подсвеченные золотистыми фонарями улицы лучами расходились от побережья, а в центре сияла огромная жемчужина — городская площадь, и разместившийся на ней фонтан мерцал разноцветными огнями. Даже в том, что прохладный ветер подул сильнее — ощутив, что Веронике стало холодно, Кайл придвинулся к ней и обнял за плечи, отчего ей стало жарко даже без его Дара.

— Смотри не придумай себе чего, — фыркнул он.

На этот раз Вероника вспыхнула от возмущения.

— Я и не собиралась!

— Мне не нужна телепатия, всё написано у тебя на лице, — дух продолжал улыбаться, и Веронике показалось, что его улыбка была снисходительной. — Кажется, ты собиралась задать пару вопросов?

Нет. Это не было снисходительностью, это была попытка смягчить неудобную тему. Вероника закусила губу, она понятия не имела, с чего начать. Но с чего-то начинать всё же надо, и она решилась.

— Кайл, а умирать… это больно?

Дух вздрогнул, Вероника ощутила это даже через одеяло. Он выдержал небольшую паузу, как будто подбирал слова, затем неторопливо заговорил.

— Я бы сказал, что это не больно физически. Скорее, вот так… Сердце разбивается на миллион осколков, но это не метафора, а реальное ощущение. Кажется, что эти осколки ранят тебя изнутри, ты теряешь всё, что было тебе дорого. Я… — он снова немного помолчал. — Я не поэт, я не умею хорошо подбирать слова, но ты можешь почувствовать это.

Кайл закрыл глаза. Вероника всматривалась в его лицо, как он хмурился, ощущала отголоски незнакомых чувств. И это вправду походило на то, как будто разбивается сердце, ставшее вдруг куском льда, которому никогда не растаять.

— Страшно как, — Вероника поёжилась. — И…

— Из этого чувства рождается нежелание уходить… дальше, — негромко сказал Кайл и открыл глаза. Они светились синим, от его объятий исходило тепло. — К тому же твой отец не стал забирать меня в мир мёртвых, и…

— Почему? — не удержалась Вероника.

Кайл вгляделся в её глаза, как будто пытался рассмотреть в них тень своего убийцы. От этого ей стало неуютно.

— Я не знаю, — наконец сказал он. — Он… он сделал своё дело и ушёл в Мир грёз. Наверное, ему нужно было срочно вернуться, не знаю…

Вероника подумала, что это звучит неубедительно, и Кайл не мог этого не услышать. Но переспрашивать не решилась.

— А как это было? Нет, стой. Почему он вообще решил тебя убить?

— Я… — Кайл помолчал немного. — Давай назовём это… наказанием. Я очень сильно провинился перед Миром грёз, и все знали это. И…

Чувство недоверия росло внутри. Вероника прищурилась, вглядываясь в светившиеся синим глаза духа. От него исходил плохо скрываемый страх; что-что, а сильные эмоции Кайл так и не научился прятать.

— Боги не убивают людей, — сказала Вероника. — Они вообще не вмешиваются в нашу жизнь напрямую.

Прошло несколько невыносимо долгих мгновений прежде, чем Кайл наконец ответил.

— Ты не видишь разницу между мной и обычными Одарёнными, — выдавил он. — Я — всего лишь ошибка моего отца. Я не имел права на нормальную жизнь, и…

— Прекрати мне врать, — не выдержала Вероника. — Не знаю, почему, но я чувствую твою ложь. Быть может, не всегда, но сейчас — точно.

— И что же ты хочешь услышать? — Кайл прищурился.

Вероника отодвинулась от него, прислонилась спиной к стене. Стало холоднее, но ей хотелось видеть, как он будет реагировать, и плевать на ветер. Кайл тоже отодвинулся и принял такую же позу, отчего Веронике вспомнились дуэли в фильмах-вестернах. Там противники долго стояли напротив друг друга, выжидая, кто нападёт первым; и ей не хотелось бы, чтобы их отношения превращались в такой же поединок.

— В день нашей встречи ты сказал, что правда мне не понравится, — твёрдо сказала она. — Так вот тебе новость: я не маленькая девочка…

— Тебе всего шестнадцать, — буркнул Кайл.

— И что? В твоё время, по-моему, в этом возрасте уже замуж выходили, — Вероника вспыхнула и невольно повысила голос. — Я имею право знать всё. Это мой отец, Кайл…

— Вспомни свой сон в тот день, когда ты собиралась встретиться с Джереми, — в полный голос сказал дух. Вероника застыла, её сердце на миг замерло. — Твой отец убил меня потому, что хотел, чтобы я участвовал в каком-то его плане. Довольна?

Послышался скрип, шорох. Вероника обернулась, краем глаза увидела, что Кайл сделал то же самое. Алина повозилась немного под одеялом и затихла, Мэй отвернулась к стенке и замерла.

— Я и забыл, что мы не одни, — пробормотал Кайл.

Вероника ещё пару мгновений смотрела на соседок, затем снова обернулась к нему. Пару мгновений размышляла над его словами.

— Я не понимаю, — еле слышно сказала она. — Что это за план такой, если ты был нужен ему мёртвым?

На этот раз задумался Кайл, тоже ненадолго.

— С чего бы начать… — он устало потёр глаза, как будто хотел спать.

— С начала, — предложила Вероника.

— Спасибо, а то я сам не догадался бы, — пробормотал дух.

Он немного помолчал, как будто собирался с духом. Вероника мысленно хихикнула — на русском языке это прозвучало бы как каламбур.

— Наверное, начну с того, что на самом деле боги беззащитны, — негромко заговорил Кайл, и Вероника обратилась в слух. — Ну, я вроде уже это упоминал, да? Так вот, это распространяется на всех. В том числе на отца, его противницу и её приятелей, Первозданных тёмных духов.

— Логично, что это распространяется на твоего отца, — Вероника пожала плечами. — Он же тоже бог. А что за противница?

Кайл снова помолчал немного. Телепатия и чувственная связь молчали, как и обычно. Зараза.

— Я имел в виду отца всех богов, — как-то нехотя пояснил Кайл. — Создателя.

— А это не сказка? — охнула Вероника.

Конечно, они проходили это на истории. Когда-то давно существовал на свете всемогущее божество, создавшее землю, воду, небо, вселенную, богов, человека… Так говорят вообще все легенды, ведь мироздание должно с чего-то начинаться. Именно поэтому Вероника, да и те, кого она спрашивала — хорошо, только Джереми и Алина — считала, что это просто легенда. Видимо, не просто.

— Скажи ещё, что Джина — просто сказка, — недовольно отозвался Кайл. — Она, кстати, и есть та самая противница. На заре времён она появилась одновременно с Создателем. Он создал богов, она — бессмертных тёмных духов. Он стремиться сберечь мир нашими руками, она — разрушить его.

Вероника пару мгновений размышляла.

— Так, стой. Хочешь сказать…

— И Джина, и Создатель, и боги, и Первозданные духи в одинаковом положении перед людьми, — подтвердил догадку Кайл. — Дар в руках эфирного существа не может причинять им вред. Дар в руках людей способен на всё.

— Так по плану отца ты должен был… причинить кому-то вред? — охнула Вероника.

— Вроде того. Нет, не совсем… я должен был стать его оружием. Наверное, так, да. С таким оружием, как Дар в руках человека, он мог даже устроить революцию. Или вернуть домой моего отца. Или…

«И то, и другое вместе», — прокатилось по каналу телепатии.

Кайл замолчал. Вероника оглянулась вниз, снова посмотрела на безмятежно спящий город. Снова вздохнула полной грудью ночной воздух. Её била дрожь, и тепло Дара огня не могло с этим справиться.

— Я не хотел этого, — в голосе Кайла слышалась тоска. — Да, я был зол на богов и те традиции, которые сложились, но… Это же не повод восставать, верно? И когда я отказал, Деланей пригрозил, что убьёт меня. Он может повелевать мёртвыми, и тогда я буду слушаться, даже если не хочу. Мы были друзьями, и я не поверил, что он так поступит… видимо, зря.

Деланей нанёс ему смертельную рану и ушёл — оставил умирать, чтобы он ещё раз подумал, стоит ли отказываться от участия в плане. Только не рассчитал время, и Кайл сбежал, едва став духом. До отца ему не было дела, всё, чего он хотел — жить дальше, как дух. Только никто не предупредил его, что долго в этой форме он не протянет, даже будучи Одарённым, то есть наполненным магией — эфирной энергией.

— Я скитался по миру пару десятков лет, — говорил он. — Иногда ввязывался в битву с тёмными духами, просто по привычке. Я никогда не контролировал силу огня, пока не понял, что Дар питается моими силами. Только было слишком поздно, и мне пришлось спрятаться, чтобы выжить. Пришлось закрыть глаза, перестать прислушиваться к окружающему миру, полагаться только на чутьё, и… дальше ты уже знаешь.

Привычное ощущение прокатилось по чувственной связи. Как бы там ни было, сколько времени ни прошло, Кайлу по-прежнему было не по себе в темноте, пусть она и была расцвечена небесным светом.

Вероника кивнула. Повернулась лицом к городу, свесила ноги вниз и поплотнее закуталась в одеяло. Свечение в тёмной вышине понемногу таяло, волна света растворялась во тьме. Остались только звёзды, молчаливые, спокойные свидетели страшного разговора. Стих даже ветер, будто замер в ожидании нового дня. Только внутри сжался незнакомый узел, и, казалось, нет на свете силы, способной его разжать.

— Значит, мой отец убийца, — тихо сказала Вероника. — Более того… он убил друга, чтобы вернуть брата. Я… я не знаю, как с этим жить, но отца я точно видеть не хочу.

— Я предупреждал, что тебе это не понравится, — еле слышно сказал Кайл.

Он придвинулся ближе, обнял Веронику и прижал к себе. Она уткнулась носом в его плащ, ощутила приятный запах костра. Зажмурилась. Знакомое тепло затопило тело, только легче от этого не стало.

— Я не понимаю, что ты чувствуешь, — тихо заговорил Кайл. — Но понимаю, что должен был настоять на своём. Должен был молчать, чтобы…

— Нет, — Вероника покачала головой, прижалась к нему крепче. — Правда важнее. Спасибо тебе.

Она отстранилась так, чтобы видеть его лицо, вгляделась в глаза. Они мягко светились синим. Сам Кайл чуточку наклонился вперёд, и Веронике стало жарко. Отчего-то казалось, что он чувствует к ней привязанность, глубокую и живую, больше, чем положено хранителю. Как будто он сейчас очень хотел её поцеловать.

Боясь того, что будет дальше, Вероника зажмурилась и затаила дыхание. Кайл наклонился ближе, ещё. Сердце колотилось так, что казалось странным, что этого не слышно. Кайл был совсем близко, в следующий миг он наклонился к её уху, и Вероника ощутила его горячее дыхание на коже.

— Я же сказал, — прошептал он, — смотри не придумай себе чего.

Вероника вспыхнула и оттолкнула его. Кайл рассмеялся, отблески его веселья мелькнули по чувственной связи. Сам дух только крепче прижал к себе Веронику.

— Пусти, — прошипела она. — Шутки у тебя дурацкие.

— Я же хороший хранитель, верно? — сказал Кайл. — Вот и храню тебя… а то вдруг упадёшь.

Он проговорил это настолько бесстрастно, насколько мог, но Вероника ощутила, как больно ему было в этот момент. Больно и одновременно сладко, и это тоже было из разряда необъяснимых чувств.

— Я… — начала она, но не смогла выдавить ни слова.

Да и разве они нужны, неожиданно подумала Вероника. Они связаны телепатией, общими чувствами. Кайл и так знал, что она хотела сказать — что она понимает его. Быть может, как никто другой… так же, как он как никто другой понимает её.

— Тебе спать пора, — слишком ворчливо пробурчал Кайл, тон явно был в шутку. — У вас новое испытание скоро, а ты после этого ещё не в себе.

Что-то внутри оборвалось, тепло растаяло. Вероника отстранилась, отодвинулась, посмотрела вниз, на сияющий золотыми огнями город. Полоса света на горизонте становилась всё ярче,

Испытания. Точно.

— Я не должна была туда попасть, — негромко сказала Вероника. — То, как мы сдали экзамен… это же нечестно. Я должна отказаться.

Кайл хмыкнул. Вероника оглянулась на него и увидела, что он улыбается.

— Если ты думаешь, что я ничего не замечаю… это не так, — сказал он. — Я слышал, что Ведущая битву участвует как хранительница, что она всегда наблюдает за вами. И если она до сих пор не запретила тебе участвовать, значит, считает, что всё было честно.

— Но…

— Перестань, — тихо сказал Кайл. — От того, что ты не принимаешь свой Дар, никому лучше не станет. Поверь. Быть может, потому я и появился, чтобы ты смогла его принять и понять, что он нужен. И даже если не тебе, то хотя бы окружающим.

Вероника уже открыла рот, чтобы возразить, но не смогла найти слов.

Зараза. Вот откуда у него такие слова берутся? Чтобы попадали в сердце с первого удара…

— Посмотрим, — нехотя сказала Вероника.

Она отвернулась от окна, спрыгнула на пол, одеяло упало к её ногам. Сразу стало холодно.

— Никто не умеет так быстро признавать, что он не прав, — усмехнулся Кайл. — Всё нормально.

— Кто бы говорил, — буркнула Вероника.

Она наклонилась за одеялом, распрямилась, прошла к своей кровати. Растянулась на ней, демонстративно накрылась с головой.

— Спокойной ночи, Кайл, — буркнула Вероника.

Как же сложно играть обиженную, когда на твоих губах играет улыбка до ушей…

Глава 14

Второе испытание проводилось на тренировочных площадках, находившихся на юге острова. Переход на них затянулся на шесть часов, и когда чемпионы и проводница, девушка из Кореи по имени Джунг, добрались до места, они уже валились с ног. Особенно тяжело пришлось даже не Элиоту, но Веронике — бессонная ночь сказалась. И когда все остальные обсуждали соревнования и новый этап, она отсыпалась в комнате отдыха, как две капли воды похожей на ту, что была на прошлых площадках.

Второй этап соревнований представлял собой игру в прятки в городском квартале. Чемпионы должны были поймать друг друга в толпе копий, созданных с помощью энергии, схожей с Даром. При прикосновении двойник распадался на тёмных духов, с которыми надо было справиться, и Джунг и Элиот начисляли за это штрафные баллы. Выигрывал тот, кто наберёт меньше всего штрафа, и вылетал тот, кто набирал больше.

— Что-то наша королева не в настроении, — хихикнула Алина. Она толкнула Веронику и указала на мрачную Санни, стоявшую в углу и наблюдавшую за тем, как Элиот что-то объяснял Джунг.

— Наверное, недовольна тем, что он не говорит по-французски, — машинально отозвалась Вероника и поёжилась. Выглянула в окно. Благодаря тусклому свету, льющемуся из наблюдательного пункта, можно было рассмотреть неясные очертания зданий и асфальтовую дорогу, уходящую во тьму. Новая тренировочная площадка отчего-то казалась хмурой и неприветливой, совсем как Санни.

Алина присвистнула, хлопнула Веронику по плечу.

— Ты смотри, почти нормальная шутка! Продолжай в том же духе, у тебя обязательно получится.

Вероника состроила недовольную гримасу, подруга ухмыльнулась и шагнула к Санни. Вероника мельком оглянулась на Джереми — он тоже с беспокойством вглядывался в темноту площадки. Всегда становится легче, когда понимаешь, что ты не один взволнован, и Вероника выдохнула. Обернулась к Элиоту и Джунг, подошедшим к пульту управления, и успела заметить, как Джей украдкой показал ей большой палец.

Экраны ожили, комнату заполнил призрачный мерцающий свет, основное освещение погасло. Джунг устроилась за пультом, Элиот сел рядом, и Вероника снова отметила, как Санни нахмурилась.

— Выходите, — велел жрец и щёлкнул какой-то кнопкой на пульте. Пол под ногами вздрогнул, послышался тихий гул. — Скоро появятся двойники, и мы начнём.

Несколько секунд спустя чемпионы выстроились возле наблюдательного пункта. Впереди тянулась широкая российская улица — асфальтированная дорога на две полосы, из прогалин на тротуарах ввысь тянутся тополя. По обеим сторонам раскинулись пятиэтажные здания, ни в одном из них не было хотя бы одного целого стекла в окне — похоже, ни одно из них и не пытались сделать жилым. И тротуары, и дорога, и скалистый пол перед городским кварталом — всё было усеяно крошечными округлыми камешками, не больше ногтя размером.

Сердце колотилось как безумное, Вероника дышала глубоко, чтобы успокоиться. Она впервые выступала против Джереми, и перебирала в голове всё, что знала о нём как о герое. Дар иллюзий — главное оружие, он может выпустить свою копию против них. Снайперскую винтовку ему никто не позволит взять, да и никому из чемпионов не позволили взять оружие. Лихорадочно размышляя, Вероника наблюдала за тем, как Алина подходила к Санни и о чём-то говорила с ней. Против них тоже придётся выступить впервые…

— Мы начинаем, — послышался под сводами пещеры голос Элиота, искажённый механическими помехами. — Приготовьтесь. Три…

На мгновение Веронике показалось, что глаза Алины блеснули серебристым, но это мог быть отблеск света или игра воображения.

— Два… один… Начали!

Грянул гудок, похожий на пароходный. Вероника сорвалась с места, краем глаза отметила, как засветились золотым глаза Джереми, как он растворился в воздухе. Алина и Санни бросились в разные стороны, с трудом избегая встреч с людьми, появившимися на пути. Вероника ускорилась, скользнула в ближайший подъезд ближайшего здания и прошла вглубь, к лестнице на второй этаж. Пришло запоздалое понимание — на улицах появились не просто люди. Их копии.

«Есть идеи?» — коротко спросил Кайл.

Вероника выдохнула, кивнула.

— Эти копии, кажется, создала магия, — еле слышно сказала она. — У них не будет теней.

Она ощутила нечто вроде одобрения. В мыслях сложился образ Кайла, кивающего с довольной улыбкой.

«Самое сложное ты сделала — придумала план. Осталось самое лёгкое».

— Шутник, блин, — буркнула Вероника.

Она осторожно выглянула из подъезда. Полюбовалась на копию себя, стоявшую возле выхода, на двойника Джереми, небрежно прислонившегося к стене, и ещё на десятки клонов. Все они были одеты как чемпионы, все дышали, некоторые даже двигались — оглядывались, хмурились, складывали руки на груди. Никто не сходил со своего места. Вероника нерешительно шагнула ближе, попыталась сосредоточиться на своих ощущениях, прислушаться к чутью и Дару. Вдалеке послышались хлопки.

«Что-то не так, — послышался голос Кайла. — Вернись».

Вероника отступила на шаг назад, но что-то заставило её покачнуться в сторону. Миг — и она уже летела со ступенек подъезда, прямо на свою копию. В следующее мгновение та с громким хлопком исчезла, вместо неё появилась бесформенная тень. Вероника не успела среагировать. Её глаза осветились синим, тень исчезла в языках пламени. Ворох блестящей пыли рухнул на запылённый асфальт.

— Так и знал, — выдохнул Кайл.

Он схватил Веронику за плечи и оттащил к лестнице. Растворился в тенях, её глаза перестали светиться.

— Такое чувство, что меня толкнули, — пробормотала Вероника.

«Вроде того, — отозвался Кайл. — Мне нужно понять, как это работает. Тебе придётся выйти».

— И быть готовой к морю штрафов, — отозвалась Вероника. Выдохнула. — Зар-раза. Хоть бы раз всё прошло нормально…

Новая серия хлопков послышалась где-то в стороне. Кто-то из чемпионов тоже только что заработал штраф.

«Ты же хотела выбыть? — усмехнулся Кайл. — Вот твой шанс».

— И то верно.

Вероника глубоко вздохнула. Выдохнула.

— Веди, Сусанин.

Пару секунд спустя она уже бежала по улице, ведомая командами Кайла. Копии пытались двигаться ей навстречу, но не могли сойти с места. Некоторые раскидывали руки, как будто собирались обнять её, но делали это слишком медленно — Вероника успевала заметить и уклониться. Каждый раз, когда очередная бездвижная копия начинала шевелиться, сердце на миг замирало от страха, но Кайл без остановки отдавал приказы или просто болтал о ерунде, отчего становилось легче.

«Не думай о победе, ты ничего не потеряешь, если вылетишь. Хуже, если я окажусь прав».

Двойник Санни протягивал к ней руки, Вероника машинально уклонилась и свернула на другую улицу.

— Насчёт чего? — выдохнула она.

Что-то дёрнуло её за плечо, и Вероника с размаху налетела на двойника Алины, задев по пути ещё пару копий. Три хлопка слились в один, три человеческих облика растаяли, обернувшись чёрными тварями. На этот раз среагировала Вероника, быстрее, чем поняла, что случилось — тень под её ногами скользнула вперёд, окутала духов и вернулась на место. Новый ворох пыли осыпался на асфальт.

Несколько долгих секунд Вероника растерянно смотрела перед собой, как будто такое случилось впервые. Молчал и Кайл. Стоявшие рядом двойники заметили её, медленно разворачивались к ней, как в замедленной съёмке, но Вероника не могла пошевелиться. Не могла поверить в то, что только что произошло.

— Он…

«Не стой! Двигайся!»

Поздно.

Толчок в плечо. Вероника потеряла равновесие, неудачно взмахнула руками. Два хлопка, чуть позже, как эхо, ещё два. Две новые твари сорвались с места и с умопомрачительной скоростью понеслись по улице. Послышались частые хлопки, их становилось всё больше, это походило на аплодисменты.

«Придётся всех разом».

— Не вздумай!

«Есть варианты?»

Вероника выдохнула, распрямилась и зажмурилась. Сжала кулаки — закружилась голова, удерживать равновесие становилось всё сложнее. Последовал новый толчок в плечо, на этот раз слабый, удалось устоять на ногах. Повеяло теплом, одновременно опасным и нежным, способным как защищать, так и уничтожать.

«Нашёл, — выдохнул Кайл. Веронике показалось, что он стоял совсем близко и сказал это прямо на ухо. — Твоя подружка мошенничает. Привязала тебя к себе… как-то… не знаю. Я оборвал связь, когда поджёг тут всё».

Вероника открыла глаза. Улица опустела. Асфальт был усеян блестящей пылью, таявшей, как снег в лучах весеннего солнца. Несколько языков пламени весело плясало на ближайшем дереве, становясь всё бледнее с каждым мгновением.

Подружка. Связь. Так могла поступить только она.

— Но… почему? — выдохнула Вероника.

«Ты долго ещё собираешься стоять у всех на виду?»

Жар, схожий с жаром пламени Кайла, вспыхнул на щеках, Вероника метнулась к ближайшему зданию. Влетела в подъезд, прислонилась к стене, постаралась отдышаться. Если Кайл прав, Дар был нужен ей в десять раз сильнее, чем в начале соревнований.

«Сосредоточься, — велел дух. — Минуту назад у тебя получилось. Должно получиться снова».

Новая серия хлопков, как будто кто-то выстрелил автоматной очередью. Вероника зажмурилась, попыталась сосредоточиться, обратиться к теням. На мгновение ей уже показалось, что всё получилось, но в следующий миг новые хлопки прокатились по улице, на этот раз по другую сторону здания. Казалось, чемпионы собирались тут намеренно, и Вероника ухватилась за эту мысль.

«Давай. Ты справишься».

— Не зуди над ухом, — беззлобно огрызнулась Вероника. — Мне тишина нужна.

Она прислушалась к окружавшему безмолвию и снова попыталась призвать на помощь тени. Ничего. Тишина в ответ. Ну… почти.

«Ой, простите, ваше нежное высочество, — хмыкнул Кайл. — Сейчас попрошу, чтобы все заткнулись, пока вы изволите работать».

Хлопки прокатились вдоль по улице, совсем близко. Хотелось схватиться за голову, а лучше — вызвать одного противного духа и настучать ему кедом по затылку, но Вероника сдержалась. Оглянулась по сторонам, прислонилась спиной к стене, снова обратилась к своему Дару, на этот раз едва ли ни буквально. Почти представила, как стала бы обращаться к нему, если бы говорила с ним. Почти….

«Псих не тот, кто разговаривает со своим Даром, а тот, кому Дар отвечает», — не преминул прокомментировать Кайл.

— Тогда я свихнулась месяц назад, — процедила Вероника. — Заткнись, а?

«Что, это был приказ? Ой, извини, я считаю его неадекватным».

— Нашёл время!

«Ты не забыла, что я тоже живой и тоже могу высказывать своё мнение?»

— Засунь его себе в…

Новый хлопок, теперь совсем близко. Всё внутри обжёг страх.

«Просто признай, что не можешь даже найти тень той девчонки, и пошли отсюда, — продолжал Кайл. — Давай, распишись в своей профессиональной непригодности. Там как раз наблюдает твоя возможная начальница…»

— Заткнись!

Вероника сжала кулаки. Страха не осталось, внутри горела только злость. В свете, льющемся через дверной проём, мелькнула тень, но не заскочила в подъезд. Совсем близко послышались шаги, отдалились. Кто бы это ни был, он ушёл, и…

«Понятия не имею, чем я думал, когда согласился остаться с тобой. Недоучка бестолковая, не способна даже…»

— Я сказала «заткнись»!

«Ой, это тоже был приказ? Они всё ещё неадекватные, совсем как…»

Её глаза осветились синим. Вероника сама не поняла, как это произошло, но мир неожиданно осветился мягким белым светом. Потускнели и без того неяркие краски, тени стали глубже, объёмней. Её собственная тень обрела очертания человеческой фигуры. Вероника невольно сделала шаг назад и оглянулась по сторонам, напрочь позабыв и о ссоре, и о том, с чего всё вообще началось.

«Ищи её. Быстро», — велел Кайл.

— Без тебя знаю, — вяло огрызнулась Вероника.

Настоящие тени были у зданий, у деревьев, у всех объектов, что не шевелились. Две другие настоящие тени рывками продвигались друг к другу по разные стороны дома, где пряталась Вероника. Ещё одна такая тень была на крыше — почти не шевелилась. Все остальные были неестественными, как клубничный ароматизатор, и Веронике на мгновение показалось, что она ощущает этот мерзкий привкус на языке.

«Крыша?»

— Крыша, — выдохнула она одновременно с Кайлом.

Новые хлопки прокатились по улице. Пробегая пролёт за пролётом, не глядя под ноги, Вероника думала о том, что творится с Джереми и Санни — казалось, их просто таскают по улице из стороны в сторону, чтобы набрать им побольше штрафа.

Звуки хлопков прокатились одновременно с двух сторон и соединились с торца здания в тот момент, когда Вероника вылетела на крышу. Запоздало накатило ощущение, как насторожился Кайл — как будто собака почуяла дичь. Вероника не выдержала и усмехнулась — кажется, сказывалось напряжение.

Алина сидела на краю крыши, свесив ноги, как раз с той стороны, где только что были слышны хлопки. Теневое видение спало ещё на лестнице, краски вернулись к норме. Вероника застыла возле открытого люка с чердака, не решаясь заговорить; подруга же никогда не стеснялась и, кажется, вообще не знала, что такое неловкость.

— Догадалась, значит? — протянула Алина, не оборачиваясь.

Снизу донёсся шум, как будто кто-то продирался сквозь кусты.

— Зачем? — только и спросила Вероника.

Под сводами пещеры прокатился короткий гудок вроде тех, какие давали на стартах испытания. Шум внизу прекратился. Алина медленно поднималась на ноги.

«Тебе надо её коснуться, — сказал Кайл. — Помнишь? Это прятки».

Алина обернулась. Она выглядела как никогда серьёзной, и Вероника подумала о том, что ни разу не видела подругу такой… без улыбки, вообще без эмоций на лице.

— Так надо, — негромко сказала Алина и шагнула к Веронике. Встряхнула рукой, как будто стряхивала воду с пальцев. Снизу послышались шаги.

Тысяча вопросов рвалась наружу, но Вероника будто потеряла голос. Звук шагов приближался, поднимался по лестнице, всё ближе и ближе. Кайл боролся внутри, казалось, Вероника видела, как он пытался оттолкнуть её из тени, но без толку. Алина бесстрастно смотрела на неё, как будто ждала новых вопросов. Время тянулось невыносимо медленно, и только мерные шаги напоминали о том, что оно вообще идёт.

Алина вытянула руку, сжала кулак и притянула его к груди; со стороны казалось, как будто она тянет на себя невидимый канат. Шаги ускорились, мгновение спустя Вероника ощутила, как её плеча что-то коснулось. Она обернулась, увидела изумлённую Санни. Над головой пронёсся новый гудок.

— Достаточно с вас? — холодно спросила Алина.

— Que se passe-t-il? — выдавила Санни.

Алина состроила недовольную гримасу.

— Всегда ненавидела твою идиотскую привычку, — сказала она. — Впрочем, уже без разницы.

Она шагнула вперёд и быстро коснулась плеча королевы школы. Под сводами пещеры прокатился новый гудок, на этот раз длинный — соревнование закончилось.

Санни оглянулась на Веронику, затем обернулась к Алине. Лицо красавицы исказил гнев, она сорвалась с места, но что-то помешало ей, и она неловко покачнулась. Вероника бросилась на помощь, успела подхватить её, и Санни устояла.

— Не надо лишних движений, — Алина подняла палец вверх. — Иначе… сама понимаешь. Тут всего третий этаж, но всё равно будет больно.

— Твоих рук дело? — спросила Вероника.

Алина закатила глаза.

— Для отличницы ты иногда бываешь неимоверно тупой, — протянула она.

Вероника растерянно оглянулась на Санни. Та не сводила глаз с Алины.

— Ничего, — прошипела красавица. — У нас есть наблюдатели. Они видели всё, они знают, кто виноват.

— Ничего они не знают, — возразила Алина. — Тебе хоть кто-то говорил о том, что нельзя мешать другим? Мне — нет. Нет правил, милая.

Снова послышался звук шагов, несколько мгновений спустя на крышу влетел Джереми. Растерянный, запыхавшийся, он переводил взгляд с Алины на Санни, с той — на Веронику, как будто надеялся, что кто-то ему объяснит, что происходит.

— Я думала, мы друзья, — выдавила Вероника.

Алина несколько долгих мгновений изумлённо смотрела на неё. Казалось, само время остановилось, Вероника чувствовала себя неуютно, машинально втянула голову в плечи. Алина покачала головой.

— Ника, ты… ты просто…

— Немедленно возвращайтесь на наблюдательный пункт, — послышался голос Элиота, искажённый механическими помехами. — Нас всех ждёт долгий разговор.

Глава 15

Разбирательство отложили до утра. С помощью Джунг Элиот отыскал видеозапись, на которой сохранился момент за несколько мгновений до гудка. Алина не знала, что, повернувшись спиной к Веронике, она попала в поле зрения камеры, и потому не постеснялась применить свой Дар. Миг, когда её глаза засветились серебристым, был отчётливо виден; и то, что видеозапись была чёрно-белой, только усиливало эффект. Алина молчала, не реагировала на вопросы, приказы, советы. Выслушав всё, что ей говорили, она так же молча прошла в комнату отдыха и улеглась на самую дальнюю от входа кровать.

Элиот был сам не свой. Джунг спрашивала, что его беспокоит, он не отвечал; отделывался только словами о том, что так не должно быть. Мгновением позже он велел всем отдыхать, сам направился на кухню и захлопнул за собой дверь. Джунг сказала, что стоило бы его послушаться, и первая направилась в комнату отдыха. В отличие от своего приятеля, она расстроенной не выглядела и, кажется, даже не волновалась.

Вероника долгосмотрела в потолок и думала. Оставим в стороне дружбу и всё такое, в конце концов, когда встаёт вопрос о послушании богам, оно превыше всего; но… просто… почему? Элиот обронил, что здесь могло не обойтись без участия Покровительствующей любви, хранительницы Алины. Эти слова не понравились Кайлу, но и поспорить с ними он не мог.

«Боги всегда отличались… как бы это помягче… излишним азартом, — нехотя прокомментировал он, когда Вероника обратилась к нему. — Если они чем-то увлеклись, это всерьёз. А тут такое дело, соревнование хранителей…»

«Разве это не для чемпионов?» — удивилась Вероника.

Кайл рассмеялся, и снова его чувства и этот звук были настолько реальными, что Вероника едва удержалась, чтобы не оглянуться по сторонам.

«Если боги взяли вас в подопечных и устроили соревнования между вами, не сомневайся — в первую очередь они думали о том, чтобы посоревноваться между собой, — буркнул Кайл. — Я слишком хорошо их знаю, чтобы верить в то, что на этот раз всё иначе».

От этих слов стало не по себе. Кайл замолчал, больше не отзывался на вопросы, и Вероника вскоре перестала их задавать.

Сон нахлынул внезапно и отступил мгновенно; Веронике показалось, что она только закрыла глаза, как вдруг что-то в комнате упало. Она попыталась всмотреться в ночную темноту, но ничего не увидела. Кайл шёпотом — как будто его могли услышать! — сообщил, что Алина поднялась и вышла из комнаты. Несколько секунд спустя он велел Веронике подниматься и следовать за ней.

Остальные, похоже, мирно спали, в тёмной комнате слышалось только тихое сопение. Вероника шла на ощупь, и когда уже в третий раз наткнулась на чью-то кровать, в комнату упала полоска тусклого света. Вероника скользнула вперёд и замерла в дверном проёме — Алина ушла на кухню, прикрыла за собой дверь.

— Спят все, — послышался совсем рядом голос Кайла, и на этот раз это была не телепатия. Вероника подскочила на месте от неожиданности, дух обернулся к ней и накрыл ладонью её губы. — Не вздумай никого будить. Ты можешь сделать запись, как та, что мы сегодня смотрели?

Вероника кивнула. Кайл опустил руку. На губах ещё оставалось тепло от его прикосновения, и это было неожиданно и даже приятно.

— У меня камера на телефоне есть, — пробормотала она.

— Понятия не имею, что это значит, — Кайл покачал головой. Приложил палец к губам, понизил тон до шёпота. — Что бы ты ни задумала, делай это тихо и быстро.

Вероника кивнула. В последний раз оглянулась на полоску света, падающую с кухни, затем скользнула к своей кровати. Слепо пошарила по ней, отыскала джинсы, оставленные на спинке с вечера, достала смартфон. Кто-то на соседней кровати пошевелился и затих. Кайл у дверного проёма махал рукой, и Вероника, в последний раз осмотревшись, поспешила к нему.

— Что там? — выдохнула она, поравнявшись с духом.

— Всё очень плохо, — прошептал он. Недоверчивым взглядом смерил Веронику и смартфон в её руках. — Ты серьёзно? Эта ерунда способна сделать запись?

— Пожалуйста, говори тише, — послышался голос Алины с кухни. Вероника и Кайл замерли. — Все спят, и…

— Ладно, поверю на слово, — дух подтолкнул Веронику вперёд. — Быстрее, она может исчезнуть в любой момент.

Она послушно скользнула к двери в кухню, ощутила, что дух растворился, а глаза перестали светиться.

— … наплевать, — доносился с кухни незнакомый женский голос, низкий, грудной. — Как ты умудрилась попасться?

— Это всё видеокамеры, — умоляюще протянула Алина. — Я не виновата, я…

— Уже поздно об этом думать, — отрезала собеседница.

Ненадолго воцарилась тишина, и Вероника, включив камеру, направила её на дверь. Будет ли от этого толк, она не знала — вдруг незнакомку не узнают по голосу? Но, с другой стороны, кто мог оказаться здесь посреди ночи, кроме…

— Ведущая битву пока не вынесла решение, — сказала незнакомка. — Нет доказательств тому, что я попросила тебя жульничать. Наказание для богов предусмотрено, а потому никто не должен узнать…

Послышался шорох. Вероника машинально обернулась, опустила руку с телефоном. В дверном проёме стоял Джереми, он выглядел взволнованным.

— Там Алина? — прошептал он.

Вероника кивнула, приложила палец к губам. Снова навела камеру на проём. Джереми неслышно прошмыгнул к Веронике и встал по левую руку от неё.

— Я никому не расскажу, — умоляюще протянула Алина. — Только пожалуйста…

— С кем она говорит? — прошептал Джереми.

— Понятия не имею, — пробормотала Вероника. — Тише, пожалуйста! Кто бы там ни был, надо всё записать!

Джереми кивнул и сделал шаг назад. Послышался тихий скрип — похоже, приятель наткнулся на стоявшее возле пульта офисное кресло.

— Продолжаем делать вид, что это твоя идея, — твёрдо сказала незнакомка. — Тогда всё обойдётся.

— Но зов Дара…

— Ты всерьёз веришь в эту чепуху? Детка, ты уже достаточно взрослая…

Неожиданно воцарилась тишина. Она казалась такой опасной, такой напряжённой, что у Вероники задрожали руки. В тишине послышался тихий вздох Кайла, и звук был реальным — Вероника обернулась и увидела духа в паре шагов от побледневшего Джереми.

— Как это понимать, Лилиан? — послышался высокий женский голос. Он был таким холодным, что казалось, что температура в помещении понизилась на десяток градусов, и Вероника машинально выдохнула, чтобы проверить, будет ли пар.

— Я спустилась к своей подопечной, — ответил грудной голос.

— Не ты ли громче всех требовала, чтобы мы не встречались с чемпионами во время соревнований?

— Но…

Вероника машинально сжалась.

— Это Сиири, — раздался позади шёпот Кайла. — Ведущая битву.

Послышался сдавленный выдох — наверное, это был Джереми.

— Я думаю, нам надо поговорить без свидетелей, — заявила Ведущая битву.

Снова воцарилась тишина, звенящая, как гитарная струна. Вероника невольно сделала шаг назад, столкнувшись с кем-то, протянула руку, кто-то за неё взялся и с силой сжал.

— Я думаю, они ушли, — послышался над ухом тихий голос Кайла.

В горле пересохло, и при всём желании Вероника не могла бы выдавить из себя и слова, поэтому она просто кивнула, машинально нажала на «стоп» и убрала телефон. Из кухни послышался звон, затем тихий всхлип. Джереми шагнул вперёд, и Вероника поняла, что это Кайл держал её за руку. Она последовала за приятелем, и дух выпустил её.

Джереми влетел на кухню на несколько секунд быстрее. Дверь стукнула о стену и спружинила обратно, так что Вероника едва не ударилась об неё.

— Что тут случилось? — громко спросил приятель.

Вероника встала рядом с ним, оглянулась по сторонам. Как и в предыдущем наблюдательном пункте, здесь кухонные шкафчики тянулись вдоль стены, были заставленные всевозможной техникой от кофеварки до мультиварки. Параллельно им шла столешница, соединяясь с крайним шкафчиком, и в этом углу, рядом с поддерживающей ножкой, спряталась Алина. Она сжалась в комок, закрыла лицо руками и всхлипывала, еле заметно вздрагивая.

— Догадайся, — простонала она.

Джереми в одно движение перемахнул через столешницу, и от его приземления техника жалобно звякнула. Он опустился перед Алиной на колени, схватил её за плечи.

— Рассказывай, — велел он и встряхнул её.

Не понимая, что делает, Вероника обошла столешницу, присела на корточки рядом с Джереми. Алина подняла голову, опустила руки. У неё покраснели глаза, на щеках поблёскивали дорожки от слёз; она всматривалась в глаза Вероники, как будто надеялась увидеть там прощение или что-то вроде того.

— Это… это была Покровительствующая любви, — выдавила Алина. — Она… мы договорились с ней… я… с её разрешения…

Она опустила голову, закрыла лицо руками и зарыдала. И вроде бы надо было её утешить, может, что-то сказать, но Вероника ощущала только отвращение, как будто наступила во что-то мерзкое.

— Но… почему? — только и спросила она.

— Потому что… вы такие удачливые, — послышался приглушённый голос Алины. — Ты, Санни, все вы, проклятые отличники… У вас так легко всё получается, смотреть на вас тошно! Я так хотела показать, что не только вы можете быть лучшими, и…

Вероника зажмурилась. В душе полыхал гнев, и, возможно, он принадлежал не только ей.

— Ты думаешь, мы это всё получили просто так? — дрожащим голосом проговорила она. — Ты… да ты… ты хоть понимаешь, какой ценой мне это далось?

— Ой, рассказывай больше! — Алина опустила руки. — Ты просто умная, вот и всё! А как быть мне? Я тупая, ничего не понимаю, ничего не знаю. Что мне остаётся?

Краем глаза Вероника видела, как Джереми покачал головой. Она опустила взгляд и увидела, что сжимает кулаки. Надо же, сама не заметила…

В памяти всплывали бесконечные тренировки в спортзале, когда кукла для битья уже походила на кучу ошмётков, а Вероника всё была недовольна. Вспомнились ночи зубрёжки, как на этой сессии, так и на всех предыдущих; и между занятиями, и по вечерам, когда не могла усвоить какую-то тему… Вспомнились те немногие парни, которым она нравилась, и которые рано или поздно исчезали, видя, что Веронику больше интересовала учёба, чем они. Тогда как у Алины всё было наоборот…

— Если бы ты занималась учёбой, — заговорила Вероника, и её голос звучал на удивление спокойно, как будто чувств больше не осталось. — Если бы ты столько же времени занималась, сколько и я, всё было бы иначе. Только тебе плевать. Ты считаешь, что всё даётся просто так… хотя живёшь со мной в одной комнате. Видишь, сколько я читаю, сколько я учусь. В конце концов, сама пересдавала сессию на первом курсе…

И, глядя на недоверчивый взгляд Алины, Вероника внезапно осознала — подруга не понимает. Потому что если бы понимала, не говорила бы так.

— В общем… что бы тебе ни сказали, ты это заслужила, — обронила Вероника и поднялась на ноги. Не глядя ни на Джереми, ни на Алину вышла из кухни, прошла мимо заспанного Элиота, стоявшего на пороге комнаты отдыха, и растянулась на своей кровати. И хотя помещение отапливалось, ей было холодно, и Вероника была уверена, что даже Кайл не сможет её сейчас согреть, даже если попытается сжечь заживо.

«Что бы она ни думала, правда за тобой, — тихо сказал Кайл. — Ты…»

«Кайл, — оборвала его Вероника, — чего стоит моя правда, если из-за неё я могу лишиться подруги?»

Прошло очень много времени. Джереми вернулся в комнату, даже Алина прошмыгнула мимо. Только после этого Кайл ответил.

«Если бы я только знал, что сказать…»

***

Вернувшиеся в Мир грёз богини были встречены оглушительной тишиной. Сиири пропустила Лилиан вперёд, закрыла за собой дверь, и окружавшая их молочная дымка всколыхнулась до колен. Богиня любви держалась гордо, как будто всё было в порядке. Сиири на миг показалось, что ничто не может заставить сестричку снять маску самодовольства.

— Милая, что произошло? — послышался голос Деланея.

Сиири оттолкнула Лилиан и шагнула к богу тьмы. Встала напротив него, сложила руки на груди. Брат был на полголовы выше неё, но Сиири казалось, что сейчас она смотрит сверху вниз не только на него, но и вообще на всех.

— Соревнования надо немедленно прекратить, — объявила она, вглядываясь в глаза цвета хмурого осеннего неба. — Всё зашло слишком далеко.

Как она и ожидала, Деланей решил возразить.

— Милая, послушай…

— Умолкни, — бросила Сиири и оглянулась на Лилиан. — Мне интересно, как они справятся без твоего красноречия.

Богиня любви нахмурилась. На шаг вперёд выступил Фалберт, закрыв её своим мощным телом, как будто защищал.

— Давай не будем торопиться, — он поднял руки вверх и миролюбиво улыбнулся. — Дорогая, ничего страшного не произошло, и…

— Ничего страшного? — взорвалась Сиири. — Ничего страшного?! Фалберт, эта девочка смогла заглушить зов Дара. Она поступила так, как ни один Одарённый не может поступить, и…

— Милая, не недооценивай людей, — невозмутимо сказал Деланей. — Мы прекрасно знаем, что они способны нарушить и первый закон, и ослушаться зов дара по своей воле. Если бы не…

— Умолкни, — отмахнулась Сиири. Обернулась, посмотрела в глаза Фалберту, Рилинду, Линн, Кобэ и всем, кого успела заметить в толпе. — Я хочу знать, что вы думаете. В договоре предусмотрен пункт о наказании, но этого мало. Соревнования должны остановиться.

Краем глаза она видела, что Лилиан дёрнулась, как будто хотела шагнуть вперёд, но в последний момент передумала. Несколько мгновений царила звенящая тишина, и по лицам братьев и сестёр Сиири не могла догадаться, что они думают.

— Родная, ты перегибаешь, — пророкотал Фалберт. — Да, наказать надо, но… Это же игра, правда? Всего лишь игра.

— Шоу должно продолжаться, — ввернул Деланей.

— Правильно, — кивнула Линн. Она сложила руки на груди, и её синий деловой костюм-тройка красиво сочетался с белым нарядом бога света. — Будет нечестно, если мы накажем всех из-за того, что одна из нас заигралась.

Сиири не верила своим ушам. Нет, хотя верила, конечно, братья и сёстры способны на такой ответ… Но «заигралась»? Так это теперь называется?

— Вы с ума посходили, — прошипела Сиири. — Я предупреждала, что это может зайти слишком далеко, и…

— Милая, вдохни поглубже, — послышался совсем близко голос Деланея, на плечи богини войны легли тёплые ладони. — На самом деле ты этого не хочешь. Вспомни, как тебя разозлило то, что кристалл не работал. Ты же хочешь…

— Я…

Деланей склонился ближе, Сиири ощутила его дыхание на коже. Лёгким движением он откинул её волосы на другое плечо, и богиня войны вздрогнула. Ох уж этот братец, презирающий личные границы. И как она позволила ему подобраться так близко…

— На самом деле ты хочешь, чтобы всё это продолжалось, — тихо, так, чтобы слышала только Сиири, говорил Деланей. — Даже больше того, ты хочешь победить. Просто боишься признаться в этом, боишься, что мы тебя осудим. Это не так. Мы понимаем тебя, я понимаю тебя. Пришло время признать тебе самой.

— Я хочу, чтобы моих студентов не заставляли идти против зова Дара, — упрямо сказала Сиири.

— Милая, нельзя заставить человека что-то сделать, если он не хочет. Она пошла на это сама, никто ей не угрожал.

— Откуда ты знаешь?

— Лилиан не способна на угрозы, — вкрадчивый, тёплый голос Деланея обволакивал, и Сиири уже была готова поверить ему. — Посмотри на неё, на этот хрупкий цветочек. Она не опасна… в отличие от людей. Перед зовом отступает первый закон, перед тёмными желаниями отступает зов. Это человеческая природа, и мы доказали это, как никто.

Сиири зажмурилась. Проклятье, а ведь он прав. Богов создали похожими на людей, и всё, на что способны боги, то свойственно и людям. Но зов…

— Накажи её, — мягко говорил Деланей. — Сделай то, что считаешь нужным. Только не останавливай соревнования, ты же сама пожалеешь об этом. Ты же жаждешь выиграть, я вижу. Жаждешь доказать всем, что ты лучшая.

Особенно — доказать, что побеждает тот, кто действительно много работает, а не добивается всего нечестно, подумала Сиири. Она открыла глаза и обернулась к Лилиан. Та прислонилась к стене, сложив руки на груди.

— Ты отстранена от соревнований, — заговорила Сиири. — Тебе запрещается приближаться к твоей подопечной, общаться с ней. Тебе запрещается брать подопечных в течение сотни лет с этого дня… или пока я не передумаю. Если мы ещё устроим подобные соревнования, тебе запрещается в них участвовать.

Синий светлячок взмыл от растекавшейся по полу молочной дымки и растаял в воздухе с негромким хлопком. Лилиан не сдвинулась с места и никак не выдала своего отношения к наказанию.

— Возвращайтесь к своим делам, — сухо сказала Сиири.

Братья и сёстры расходились по своим комнатам. Богиня войны видела, как Лилиан метнулась к Фалберту и Линн, как с жаром зашептала что-то, но ей не было до этого дела. Слова Деланея разбудили что-то в глубине души, что-то незнакомое, но манящее. Сиири шагнула к кристаллу и заставила его показать растянувшегося на кровати Джереми.

Деланей прав. Пора признать, что она хочет доказать, что она лучшая из лучших. Потому что много работала, потому что… да неважно! Важно, что это так. И пусть теперь видят другие…

И пусть Джереми только попробует проиграть.

Глава 16

Возвращение в город проходило в похоронной тишине, нарушаемой только шелестом листьев под дождём. Куда они шли, что попадалось по пути — Вероника помнила плохо. В плеере как заведённая играла песня “Drum”, и казалось, что более подходящего саундтрека к происходящему просто не существует.

«Когда солнце восходит за моей дверью,

У меня исчезают шрамы,

Не остается и следа от войны»…

Если бы только в реальности всё было так просто. Солнце поднялось — и проблемы решились сами собой…

Элиот сообщил, что Покровительствующая любви отстранена от соревнований, а значит, Алина тоже. Та восприняла эту новость равнодушно, как будто ожидала чего-то такого. Удивительно, как она вообще могла оставаться невозмутимой при всём этом — Вероника видела, как Алина продолжала сидеть в Facebook, как ни в чём не бывало. И ведь здесь связь не ловила, но Дар ей позволял — интернет, связи, всё такое…

Наверное, обиднее всего было то, что Кайл оказался прав. Когда Элиот говорил, что мошенницы больше не участвуют, он в первую очередь говорил о Покровительствующей любви. Значит, люди вправду волновали богов в последнюю очередь, и Вероника гадала, не поэтому ли они так относятся к своим детям. Так… как к куклам. Или чужим, незнакомым людям.

Сказать Санни о том, что этой ночью здесь была Покровительствующая любви, никто не решался. Рядом с Вероникой шёл Джереми, и порой он начинал шёпотом рассуждать, стоит ли говорить. Сама королева школы шла впереди, рядом с Элиотом, что уже было необычно — особенно, если оглянуться и увидеть, что замыкала шествие Джунг, а та до этого момента не отходила от главного жреца. Приятель шёпотом сообщил, что рассказал Элиоту всё, когда Вероника ушла.

Они шли больше двух часов, когда впереди послышался взволнованный голос. Вероника машинально подняла взгляд и увидела Санни. Раскрасневшаяся королева школы неслась навстречу, не глядя под ноги, и невероятным образом ни разу не споткнулась. Миг спустя Санни замера напротив Вероники, и та едва не натолкнулась на неё.

— Запись на телефоне, — дрожащим голосом сказала Санни. — Покажи мне.

— Ты о чём? — спросила Вероника. Её голос дрожал не хуже.

— Ты вчера записала их разговор, — уже твёрже сказала Санни. — Я хочу это видеть.

Дрожащими руками Вероника потянулась за телефоном. Как назло, он зацепился за карман джинсов, и она принялась неловко выпутывать его. Санни ждала, и краем глаза Вероника видела, как её трясло.

Пару мгновений спустя телефон показался на свет, Вероника отключила наушники. В несколько прикосновений открыла видео, и разговор раскатами грома раздался в притихшем лесу. На экран упали крошечные капельки дождя, но никто не решился их смахнуть. Вероника заметила, что остальные столпились вокруг них, даже Элиот и Джунг, но кого-то не хватало.

На камеру попало достаточно, чтобы Санни поняла, что это на самом деле была Покровительствующая любви.

— Где твоя подружка? — королева школы посмотрела на Веронику и прищурилась.

— Алина? — тупо спросила та. Оглянулась по сторонам и поняла, что Алины нигде нет.

— А у тебя здесь есть ещё подруги? — выдохнула Санни. Неожиданно усмехнулась, махнула рукой. — Ладно. Сама найду.

Она резко развернулась и зашагала в сторону.

— И как она собирается искать? — выдохнул Джереми.

— Магия чувств даёт огромные возможности, — пробормотал Элиот. — Ты бы знал, насколько…

Сердце колотилось как сумасшедшее. Санни выглядела безумной, она вломилась в заросли папоротников и деревьев, и пару секунд спустя исчезла из вида. С той стороны слышался шорох, стук, треск сломанных веток. Ждать, чем закончится её встреча с Алиной, Вероника не могла, и неожиданно для себя самой сорвалась с места.

Это уже была не тропа, совсем не тропа. Корни ощущались даже через толстую подмётку, Вероника спотыкалась и скользила на каждом шагу. Ветки и листья папоротника били по лицу, было холодно, сыро, идти тяжело. Санни неслась вперёд, как робот, не обращая внимания ни на что, и это пугало. Позади слышался треск и шорох — похоже, Джереми последовал за ними.

Невероятным образом Вероника смогла на ходу воззвать к своему Дару, и он охотно откликнулся, как будто волнение его подстегнуло. Она ощутила теневую вязь, плетущуюся под травой и ветвями, почувствовала тень человека. В нескольких метрах впереди горел огонь. Вероника уже собиралась попытаться нырнуть в свою тень и выскользнуть в чужой — никогда не пробовала, но знала, что может так, надо же когда-то начинать? — но не успела. Джереми подхватил её под локоть и потянул за собой.

— Это я вчера вызвал Ведущую битву, — тихо сказал он. — Я не должен был… нет, должен был, но всё же… Она не должна была узнать об этом.

Вероника перешагнула тонкий поваленный ствол.

— А что с ней? — через силу спросила она. Дыхание мгновенно сбилось.

— Хранители не должны являться к подопечным до конца соревнований, — негромко сказал Джереми. Он отклонил ветку, и та чуть не ударила Веронику, она едва успела отклониться. — Если Покровительствующая любви спустилась, значит, у неё есть связь с Алиной. Это, кажется, тоже запрещено, но…

Неожиданно деревья расступились, и они оказались на краю небольшой полянки. В центре горел костерок, возле него стояла Алина. Чуть склонившись, Санни напряжённо замерла за огромным раскидистым папоротником в паре шагов от места, где начиналось открытое пространство. Джереми шагнул к ней и протянул руку, чтобы коснуться плеча, но она жестом остановила его.

— Не вздумай, — процедила она, не оборачиваясь. — Я хочу её видеть. Она придёт, я уверена.

— Не сходи с ума, — тихо сказал Джереми. — Я…

Пламя на полянке взметнулось ввысь столбом. Алина отступила на шаг назад, и через тихое потрескивание послышался её голос.

— Покровительствующая любви, приди и принеси песнь чувств!

— Это что ещё такое? — изумлённо выдохнул Джереми.

— Песнь призыва, — тихо сказала Санни. — Её не преподают на уроках, потому что боги не могут ей сопротивляться, и…

Сверкнула розовая вспышка. Миг спустя в паре метров от Алины из ниоткуда вышла блондинка в кроваво-красном вечернем платье. Оно облегало точёную фигурку и поблёскивало в тусклом утреннем свете, золотистые локоны рассыпались по открытым плечам, и незнакомка, до боли похожая на Санни, казалась здесь невероятно неуместной, такая красивая и неземная в сердце дикой природы.

— Как ты посмела меня призвать? — прошипела блондинка. — Я же сказала, всё кончено!

Санни распрямилась, подняла руки. Миг спустя она держала пистолет, будто сотканный из голубых светлячков, парой быстрых движений зарядила его и шагнула вперёд, на поляну.

Время растянулось резиновой лентой. Богиня любви и Алина, стоявшие на поляне по разные стороны костра, обернулись и застыли. Санни остановилась, прицелилась и застыла, ствол мелко дрожал.

Плохо понимая, что делает, Вероника зажмурилась и обратилась к своему Дару. Ощутила, что тень Санни готова принять её, незаметно скользнула вперёд. Миг спустя она оказалась между королевой школы и её матерью, и застыла, раскинув руки в сторону.

— Что ты тут делаешь, Аден тебя побери?! — взвизгнула Санни. Ствол дёрнулся, его повело в сторону.

— Хоуп, пожалуйста, — взмолилась Вероника. Слова брались из ниоткуда, находились сами собой, и она позволяла им срываться с губ, потому что они были единственно правильными. — Не надо. Пожалуйста, остановись. Она твоя мать. Как бы ты ни злилась, как бы ты ни хотела… этого не изменить. Она дала тебе жизнь, и…

— Она оставила меня только потому, что отец стоял перед ней на коленях! — крикнула Санни. — Он! Стоял! На коленях! Перед ней!

Она снова поднял пистолет, грянул хлопок. Вероника зажмурилась. Грудь пронзило насквозь ледяной стрелой, это было настолько невыносимо, что хотелось кричать, но Вероника сдержалась. На мгновение пространство и время растворились в боли, а когда вернулись на круги своя, Вероника поняла, что стоит на коленях в мокрой траве, накрыв ладонью болевую точку. Джинсы промокли насквозь, было холодно, и куртка от дождя почти не защищала.

«Лилиан ушла», — сказал Кайл.

Вероника выдохнула. Это должен был быть выдох облегчения, но от этого холод в груди стал сильнее.

— Ты точно чокнутая, — послышался голос Санни. Ладонь накрыла плечо, и боль растворилась, ушла куда-то. — И не побоялась…

— Если бы ты убила свою мать, ты бы всю жизнь жалела об этом, — выдавила Вероника, и её голос оказался неожиданно хриплым. — Ты этого хотела?

Пару мгновений царила тишина. Вероника подняла голову, открывая лицо мелкому дождю, и ей впервые не хотелось от него прятаться. Всё кончилось. Как хорошо, что всё кончилось так.

— Я хотела дать ей почувствовать всю ту боль, что чувствовала я, — тихо отозвалась Санни. — Я не знаю, убило бы это её или нет.

— Я тоже не знаю, — прошептала Вероника. — Это было очень…

Ладонь с её плеча пропала. Послышался шелест, треск.

— Кто бы мог подумать, что под маской красавицы скрывается чудовище, — раздался рядом преувеличенно жизнерадостный голос Джереми. — Кажется, пора переписывать сказки. Как думаете?

— Ferme-la, — беззлобно отозвалась Санни. — Если бы ты понимал…

— Понимаю, прекрасно понимаю, — сказал Джереми. Вероника ощутила лёгкое дуновение, миг спустя кто-то взял её за плечи и заставил подняться. — Только это не оправдание. Никакая великая цель не может быть оправданием для намеренного зла. Тем более для мести. Даже за отца.

Вероника открыла глаза. Приятель бы как никогда серьёзен. Он шагнул к Санни, обнял и прижал к себе, и королева школы, всегда собранная и идеальная, уткнулась носом в его плечо и разрыдалась.

— Как трогательно, — послышался язвительный голос Алины. — Меня сейчас стошнит.

Вероника обернулась. Бывшая подруга стояла, сложив руки на груди, и презрительно поджимала губы.

— А ты, я смотрю, вообще непрошибаемая, — процедила Вероника. — А если бы её убили?

— И поделом, — Алина пожала плечами. — Она жульничала. Она лишила меня благословения.

— Жульничали вы обе, — возразила Вероника.

Алина рассмеялась, и это было настолько странно, что застыли и притихли даже Джереми и Санни.

— Ника, как ты только… ох, — бывшая подруга пару мгновений хватала ртом воздух, как будто не могла найти нужных слов, затем махнула рукой. — Ай, всё равно не поймёшь. Мне порой кажется, что ты слышишь зов, хотя это невозможно.

— Что за зов? — вскинулся Джереми.

Вероника сжала кулаки, хотя даже не злилась. Внутри как будто появилась бесконечная пустыня, не осталось ни чувств, ни мыслей.

— Тогда спасибо мирозданию, что я его слышу, — бесстрастно сказала она. — Одним хорошим Одарённым будет больше… раз уж ты не смогла такой стать.

Плохо понимая, что делает, она развернулась и зашагала прочь оттуда. Поляна осталась за спиной, ветки снова хлестали по лицу, от дождя стало холодно. Ноги скользили по грязи, Вероника постоянно спотыкалась о каждый корень, попадавшийся по пути, но пустыня внутри всё разрасталась, и потому всё это казалось ерундой.

Два года. Целых два года они жили в одной комнате, делились радостями, иногда даже ревели в обнимку. А переводные экзамены в прошлом году? Они две недели жили среди стопок учебников и конспектов, учились, не отвлекаясь. Выходит, всё это в пустоту — всё это время, все эти усилия. Выходит, Вероника совершенно не знала человека, которого называла своей подругой…

«А я не знал близкого человека, с которым бок о бок прожил целую вечность, — тихо сказал Кайл. — Такое иногда случается, мы не можем это контролировать».

— Мне всё равно, — безразлично отозвалась Вероника. Она остановилась, села на поваленное дерево и рассеянно уставилась перед собой. — Я устала, Кайл. Чем дальше это всё заходит, тем больше я узнаю того, чего не хочу знать. Я просто хочу, чтобы всё это прекратилось, и…

— И я здесь, чтобы исполнить твоё желание! — послышался из кустов незнакомый низкий голос.

Вероника подскочила на месте, заозиралась по сторонам. Миг спустя перед ней появился высокий, крепкий мужчина, комплекцией напоминавший шкафчик; до этой минуты Вероника думала, что такое сравнение — преувеличение. Незнакомец был светловолосым, он улыбался как голливудская звезда на красной дорожке, и в его лице было что-то неуловимо знакомое, как будто они виделись раньше.

Внутри всколыхнулся страх, и на этот раз Вероника с лёгкостью поняла, что чувство принадлежит не ей.

— Не бойся, на самом деле мы знакомы, — сказал мужчина и поднял руки вверх. — Меня зовут Воздающий свет Фалберт, и это я подарил тебе тот светоч.

Вероника растерялась. Живой, настоящий бог прямо здесь, перед ней. Как с ними общаться? Надо встать на колени, или что? Как поздороваться?..

«Не вздумай становиться на колени, — неожиданно твёрдо сказал Кайл. — Он того не стоит, никто из них того не стоит».

Это окончательно выбило её из колеи, и Вероника застыла, растерянно уставившись на бога света. Его улыбка погасла.

— Я понимаю, видеть бога впервые в жизни это волнительно, — сказал Фалберт. — Но скажи уже что-нибудь. Хотя бы поздоровайся, в конце концов…

— Разве нам можно видеться до конца соревнований? — выдавила Вероника.

— Нельзя, — Фалберт пожал плечами, — но это уже неважно. Я увидел, что произошло, и понял, что тебя нужно немного подбодрить. Что скажешь?

Вероника пожала плечами. Больше всего на свете она хотела бы выбыть из соревнований, но она ни за что не осмелится сказать это в присутствии своего хранителя.

«Зря, — снова влез Кайл. — Он же пришёл исполнить твоё желание, верно? Поймай его на слове».

— Чего ты хочешь? — спросила Вероника.

— Чтобы ты продолжала соревнования и приложила все усилия для того, чтобы победить, — живот отозвался Фалберт. — Я готов оказать любую помощь и исполнить любое твоё желание после того, как ты выиграешь.

Любое желание?..

Вероника растерянно смотрела на бога света. Он так просто спустился к ней, когда ему что-то понадобилось; значит, любой небожитель мог сделать это, когда захочет. И даже её отец.

То, что случилось на поляне несколько мгновений назад, неожиданно заиграло новыми красками. Наверное, у Алины тоже была веская причина принять предложение Лилиан. И у Вероники есть тоже, особенно после того, что она видела в глазах Санни, чувствовала в своём сердце.

Что, если это — её единственный шанс увидеться с отцом? Посмотреть ему в глаза, понять, чего она на самом деле хочет, убедиться, что Фалберт не солгал, когда говорил, что отец о ней волнуется. Или убедиться, что солгал — тоже неплохо. Всё лучше, чем ничего не знать…

Наверное, так и заключаются сделки с дьяволом. Даже совесть присутствует — в лице Кайла, отчаянно умоляющего не идти на это и рассказать обо всём Элиоту, чтобы тот доложил Ведущей битву. И, как и положено в этом случае, Вероника усилием воли заставила совесть замолчать, обернулась к своему искусителю и протянула руку.

— Я хочу увидеться со своим отцом.

Фалберт пару мгновений смотрел на неё, затем сжал её ладонь своей.

— Ты же понимаешь, что я могу попросить его, но не смогу заставить? — сказал он.

— Тогда мне нет смысла соглашаться, — просто ответила Вероника.

Пальцы бога света крепко сжимали её ладонь, так, что становилось больно. Он долго вглядывался в её глаза, как будто слышал тихий голос Кайла, уговаривающего её отступить. Вероника уже хотела демонстративно высвободить руку и уйти, но Фалберт всё же заговорил.

— Я, Воздающий свет Фалберт, забираю у тебя светоч Мира грёз и дарую благословение солнечного света, — заговорил он, и Вероника услышала сдавленный выдох Кайла. — Я требую у тебя победить на соревновании чемпионов и их хранителей. В качестве вознаграждения обещаю предоставить тебе возможность встретиться с отцом. Если ты проиграешь, ты лишаешься благословения и права впредь быть моей подопечной. Кроме того, я требую, чтобы ты не сближалась и не сговаривалась с другими чемпионами, чтобы победа была честной и явной. Я не запрещаю общаться, но хочу, чтобы ты ограничила контакты с ними настолько, насколько это возможно. Мы договорились?

— Договорились, — тихо ответила Вероника.

Как в замедленной съёмке от земли поднялся тёмно-синий светлячок, облетел рукопожатие и с негромким хлопком растаял в воздухе. Вероника наблюдала за ним в полной тишине — Кайл замолчал и, кажется, ушёл. Совсем. Она не могла его осуждать.

— Вот и прекрасно! — воодушевился Фалберт. — В таком случае, увидимся в финале, а затем и на встрече с Деланеем. Удачи!

Не разжимая пальцев, он растворился в воздухе, и Вероника ещё несколько долгих секунд смотрела на свою руку, свободную от его хватки. В душе поселилось мерзкое чувство, и его не удавалось ни подавить, ни убедить себя в том, что это правильно. Вероника машинально оглянулась и увидела, что тени нет. Ну и ладно, решила она. В конце концов, это моя битва, моя семья. Мне решать.

Со стороны послышался шорох и треск, несколько секунд спустя к ним присоединились голоса, женский и мужской — Вероника узнала Санни и Джереми. Они звали её, и от этого на душе стало ещё гаже.

Иногда мне кажется, что ты слышишь зов — так, кажется, говорила Алина? Так вот Кайл был прав — ни богам, ни их детям он не слышен.

— Ника! — послышался совсем рядом голос Джереми.

Мгновение спустя он вывалился из-за очередного куста папоротника и едва не упал, но в последний миг удержался. Вероника метнулась к нему, но споткнулась сама, и приятель едва успел её поймать.

— Хвала богам, с тобой всё в порядке, — выдохнул Джей. Он обернулся и закричал. — Она здесь!

— Чудесно, — послышался голос Санни.

— Где Алина? — спросила Вероника.

— Джунг пришла через пару секунд после твоего ухода, — отозвался Джереми. — Она забрала её и велела нам искать тебя. Пойдём скорее назад, хватит уже…

Всколыхнулся папоротник, с новой силой затрещали ветки, и через мгновение показалась Санни. Она выглядела растрёпанной, на щеках красовались чёрные разводы от туши, и Вероника ещё никогда не видела королеву школы такой милой и беззащитной.

— Excuze-moi, — смущённо сказала Санни, заправляя за ухо выбившийся из хвостика локон. — Кажется, я немного погорячилась. Больно было?

— Да нет, всё в порядке, — преувеличенно жизнерадостно отозвалась Вероника. — Ты сама как?

Санни пожала плечами.

— Не знаю, — она отвела взгляд в сторону. — Хочу вернуться назад и отдохнуть. Может быть, вернёмся, передохнём, а потом соберёмся в кафе? Всё же нам ещё в финале встречаться, и…

Я требую, чтобы ты не сближалась и не сговаривалась с другими чемпионами, чтобы победа была честной и явной, говорил Фалберт. Я не запрещаю общаться, но хочу, чтобы ты ограничила контакты с ними настолько, насколько это возможно.

Это же не будет нарушением этого пункта, верно?

— Думаю, это прекрасная идея, — через силу улыбнулась Вероника.

— Тогда вперёд! — радостно воскликнул Джереми.

Он ухватил за руку её и Санни, зашагал вперёд и потянул их за собой. И, покидая это место, Вероника с тоской подумала, что оставляет за спиной что-то большее, чем просто лес. Как будто там, среди примятой травы и надломанных листьев папоротника она потеряла если не душу, то часть своего сердца. Навсегда.

Едва чемпионы скрылись из виду, из зарослей папоротника выскользнул Элиот. Он несколько долгих секунд смотрел, как колышутся раскидистые листья за спинами ребят, затем последовал за ними.

Глава 17

— Духи-хранители, явитесь на мой зов. Габриэль, Эрика, Шин, Астарта, Аврора!

В полной темноте крошечного кабинета главного жреца полыхнула золотая вспышка. Элиот снял очки и не глядя уставился перед собой, его глаза осветились синим. В мерцающем тумане протянулись световые линии, они сталкивались, пересекались, играли друг с другом, образуя пять человеческих фигур. О чём он собирается говорить, Элиот и сам не знал; наверное, он впервые нуждался в чём-то дружеском, будь то совет или просто возможность выговориться.

— Здг’авствуй, гег’ой, — девушка в бальном платье поклонилась и улыбнулась. — Давно не виделись.

— Привет! — Эрика помахала рукой.

— Здравствуйте, друзья, — кивнул Элиот. Он опустил взгляд, но успел краем глаза заметить, что Габриэль нахмурился.

— Что-то случилось? — тихо спросила Эрика.

Элиот пару мгновений помолчал. Он сел на диван, сложил руки, как будто собирался молиться. Нужные слова так и не пришли.

— Я…

— Только не говори, что почувствовал, что нам пора поговорить, — проворчал Габриэль.

— Я хотел поговорить о богах, и… — заговорил Элиот, но до него внезапно дошло. — Постой, что?

— Что? — с невинным видом откликнулся Габриэль.

Это было бы забавно, только не в случае с духами-хранителями. Элиот заметил, как распрямилась Эрика, как отступили на шаг назад Аврора и Астарта. Ему это не понравилось.

— Так о чём ты хотел поговорить? — спросила Эрика.

То, что заговорила она, не понравилось Элиоту ещё больше. Казалось, что девчонка сговорилась с Габриэлем. Только не бывало такого, чтобы они договаривались в чём-то. Боги, они даже встретиться с Элиотом без ссор не могли…

— Я хотел спросить у вас совета, — заговорил он. — Дело в том, что сейчас проходят соревнования между богами и их подопечными, и они начали мошенничать.

— Боги или люди? — спросила Астарта.

— Все.

Никто из них не удивился. Более того — Габриэль едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Элиот видел, как он надул щёки и беззвучно выдохнул.

— Без подачи богов такого быть не может, — хмыкнул Габриэль. — Парень, когда же ты поймёшь, кто они такие! Прекращай их обожествлять.

Это звучало слишком зло, пусть голос духа и оставался дружелюбным. Элиот открыл уже рот, чтобы возмутиться, как вмешалась Эрика.

— Ты ничего не сделаешь, — мягко сказала она и развела руками. — Они всего лишь отражение людей. Они не могут устоять перед искушением. Всё, что ты можешь сделать — наблюдать. А потом разбираться с последствиями.

— С последствиями?

— Конечно, — фыркнул Габриэль. — А ты как думал? Что они набедокурят, и никому не придётся разгребать?

Всё это звучало чересчур… чересчур. Элиот уже собирался возразить, но не успел.

— Так или иначе, у нас к тебе дело, — сказал Габриэль. — Будь добр, послушай.

— Гег’ой, ты помнишь, как Эг’ика пг’извала тебя? — добавила Аврора. — Она сказала, что пг’ишло вг’емя, что ског’о что-то случится. А значит, пг’ишло вг’емя г’ассказать кое-что о нас.

Элиот опустил руки, вгляделся в нарисованные лица, как будто мог увидеть там проблеск эмоций, но нет, ничего не было.

— И что же это? — спросил он.

— Не то, что бы мы видим будущее, — заговорил Габриэль, — но скоро дело будет плохо. И я хочу рассказать тебе кое-что важное в обмен на обещание. Благодаря нам ты обладаешь колоссальной силой, хотя она ещё и не пробудилась, но…

Элиот хотел высказать духу всё, что он думает об этой самой колоссальной силе, и с огромным трудом сдержался.

— Я догадываюсь, о чём ты думаешь, — хмыкнул Габриэль. — Твоя богиня войны не просто так заставляла вас сдавать экзамены в бою. Иногда адреналин помогает пробудить спящие силы, и скоро должно случиться такое, что ты можешь проснуться и задать всем жару.

— Охотно верю, — буркнул Элиот.

Этими разговорами о том, что у него в руках сосредоточено двенадцать Даров благодаря тому, что он умеет призывать двенадцать духов, он был сыт по горло. Особенно если вспомнить выпускной экзамен на знание Дара. Габриэль тогда вызвался ему помочь и сделал так, что он завалил всё, что можно. С той же присказкой о невероятном могуществе…

Что мне толку от него, если я не могу им пользоваться, думал Элиот. И, глядя на прищурившегося Габриэля, снова испытал то чувство, как будто дух подслушивал его мысли.

Дух вдруг посерьёзнел.

— Именно об этом я и хотел тебя попросить, — сказал он. — О вере. Поверить мне, поверить им, — Габриэль жестом указал на остальных духов, — поверить мирозданию. И в обмен на это получить тайное знание.

— Я только тем и занимаюсь, что верю вам, — буркнул Элиот. — А вместе со мной этим занимается вся Священная земля. И никаких доказательств, только вера. Я готов объявить вас новыми богами…

— … потому что старые реальнее и ближе, — закончил за него Габриэль.

Элиоту стало не по себе. Это дух точно не мог придумать сам, только услышать в его мыслях. Габриэль всмотрелся в его глаза и медленно кивнул.

— Ты правильно думаешь, парень. Иногда я могу подслушать твои мысли. Согласись довериться нам — и узнаешь больше.

— Что мне, вслух это проговорить? — процедил Элиот. Габриэль кивнул. — Ладно. Я согласен доверять вам и мирозданию… и кому там ещё?

От покрытого линолеумом пола поднялся красный огонёк и с негромким хлопком растаял. Элиот растерянно смотрел в то место, где он только что исчез. Злость мигом испарилась без следа, сменившись страхом. Красных огоньков не видел никто и никогда до него. Только синие. Отмечающие скрепление договора или другое решение мироздания, его согласие со словами людей или эфирных существ…

Грудь будто сдавило металлическим обручем, и Элиот принялся хватать ртом воздух. Голова загудела. Силы заканчивались. Надо держаться, надо расспросить про этот огонёк, что это за…

К дивану метнулась Эрика и опустилась перед ним на колени. Элиот впервые смотрел на неё вот так, сверху вниз, и ему стало ещё неуютнее, если это вообще было возможно.

— Элиот, береги силы, слушай и запоминай, — быстро заговорила девочка. — Мы многого не сказали, я понимаю, но скоро ты всё узнаешь. Красные огоньки появлялись в те времена, когда мы жили, но мы тоже не знаем, почему они другие. Габриэль обещал тебе тайну, и вот она. Когда мы собираемся все вместе, мы способны найти Создателя.

— Того самого, которого боги считают своим отцом, — добавил Габриэль.

— Что? — выдавил Элиот.

Усталость колотила по вискам, будто пыталась достучаться до него, заставить пойти спать. Элиот прикрыл глаза, но легче не становилось, оставаться в сознании становилось всё труднее.

— Держись, пожалуйста! — взмолилась Эрика. Элиот ощутил, как что-то тёплое коснулось его рук, и открыл глаза. Девочка накрыла его пальцы своей ладошкой, и он впервые ощутил прикосновение духа, хотя они пытались тронуть его и раньше. — Пожалуйста, береги себя. Чтобы призвать сразу всех, тебе понадобится много сил, а на этом дело не кончится. Не зови нас безсерьёзной причины. Скоро всё изменится, и мы…

Чернота поглотила всё вокруг, и Элиот не смог больше ей сопротивляться.

Проклятая слабость. Когда же она закончится…

***

Сиири сидела возле Видящего кристалла и наблюдала за тем, как засыпает Джереми. Ещё немного, сказала она себе. Ещё немного, и все увидят, кто здесь сильнейший. Третье испытание завтра на закате, и оно состоит в том, что чемпион должен встретиться со своим худшим внутренним демоном — тем, что он не принимает в себе. Сиири знала, но никому не рассказывала о том, что у обычных Одарённых здесь огромное преимущество — умение принимать себя была частью зова. У них не было выбора, а у детей богов был. И, как могла судить Сиири, выбор Вероники и Хоуп пал явно не на принятие себя такими, какие они есть.

Потянуло приятным терпким запахом. Миг спустя справа всколыхнулась молочная дымка, затем схлынула, открыв взгляду точную копию синего кресла Сиири, только зелёного цвета. Через секунду в него опустился Деланей, держа в руках две чашки дымящегося коричневого напитка.

— Чаю? — предложил он и протянул чашку.

Сиири кивнула, взяла её. Полной грудью вдохнула приятный аромат. Бог тьмы умел заваривать чай, да и вообще готовить. Настоящий мастер…

— Я должен кое-что сказать тебе, только не выливай на меня чай, пожалуйста, — небрежно сказал Деланей и сделал глоток.

— С чего бы мне… — начала было Сиири, но бог тьмы её перебил.

— Боюсь, тебе это не понравится, но я не имею права молчать, — сказал он и отсалютовал чашкой. — Милая, не нервируй меня, выпей чай. Я не смогу говорить, пока вижу его в твоей чашке.

Сиири покачала головой. Сделала глоток чая. Вроде обычный, не сладкий, но с приятным привкусом.

— Шоколадный, что ли? — спросила она.

— Вроде того, — бог тьмы кивнул. — Его делают люди, и я не понимаю, как у них это получается. Ты видишь в чашке шоколад?

Сиири покачала головой и снова сделала глоток. Любопытство разгоралось всё сильнее.

— Ну же, говори, — не выдержала она.

Деланей демонстративно заглянул в её чашку. Сиири застонала, выдохнула и за несколько мгновений осушила её.

— Фалберт и Линн встретились со своими подопечными, — небрежно бросил Деланей. — Они пообещали чемпионам исполнение желания в обмен на победу. Догадываешься, чего захотели девочки?

Сиири замерла. Она с такой силой сжала ручку чашки, что оставалось удивляться, как та не отвалилась и не стёрлась в порошок.

— Прежде чем ты пойдёшь убивать их, выслушай меня, — спокойно продолжил Деланей. — Фалберт дал Веронике солнечный свет, Линн дала Хоуп возможность контролировать воду. Что ты дала своему мальчишке? Острое зрение? Милая, у него нет шансов.

— Он обычный Одарённый, и в этом сражении будет посильней детей богов, — неожиданно для себя выдала Сиири. — Зов даёт ему преимущество.

— Вот как? — Деланей хитро улыбнулся. — Я не знал.

— Но это не отменяет того, что Фалберт и Линн мошенничали, — Сиири с силой бросила о пол чашку, но звона не последовало — молочная дымка поглотила осколки и звук. — Я немедленно остановлю всё это, и мы…

— Нет.

Это было так неожиданно и жёстко, что Сиири не сразу нашла, что ответить, и молча смотрела на Деланея. Тот всё так же улыбался, но от него будто исходила угроза. Та самая, какую Сиири ощущала в самом начале всего этого. Неужели…

— Почему? — спросила она.

Деланей оглянулся по сторонам, затем снова посмотрел на Сиири.

— Сядь, — негромко велел он, и богиня войны неожиданно для себя послушалась. — Помнишь, о чём мы говорили? Насчёт Адена.

Сиири кивнула. В горле пересохло, она не могла выдавить из себя ни слова. Деланей придвинулся ближе.

— Я уже говорил, что знаю, как его вернуть, — он понизил голос до шёпота. — Эти соревнования помогут мне призвать отца, а он вернёт Адена.

Сердце колотилось как безумное. Сиири сама не заметила, как затаила дыхание, и теперь ей не хватало воздуха. Она глубоко вздохнула, и слова наконец нашлись.

— Ты… ты сошёл с ума, — выдавила она. — Это же первый и главный закон. Мы не имеем права его беспокоить, мы…

— Правда? — глаза Деланея недобро блеснули. — Ты думаешь, после всего, что было, мы не должны его беспокоить? Да наши милые братья и сёстры оправдали преступницу!

— Что?

— Милая, ну же, приди в себя, — Деланей придвинулся совсем близко, коснулся ладонями лица Сиири и заставил её приподнять голову, чтобы она смотрела ему в глаза. — Ты же всё поняла в отличие от них. Лилиан заставила девчонку ослушаться зова Дара, и…

— Ты же говорил, что она сама ослушалась?!

— Я надеялся, что ты мне возразишь, — мягко сказал Деланей. — Ты как никто должна знать, что зов Дара превыше всего… Но ты не возразила.

— Не возразила, — прошептала Сиири и зажмурилась.

Ох. Нет. Она же попыталась возмутиться. Она же попыталась возразить им. Что же пошло не так? И когда?

— Я догадывался, что это произойдёт, и потому не возражал, — продолжал Деланей. — Всё это нужно для того, чтобы вернуть отца. Он наблюдает за нами, я уверен. И если соревнования продолжатся так, как они идут сейчас, он придёт, чтобы положить этому конец. Только доверься мне.

— Но…

Чутьё не говорило — оно кричало об опасности. Сиири коснулась рук Деланея, убрала их от своего лица, открыла глаза. Брат смотрел на неё так внимательно, как будто боялся упустить малейшую перемену настроения.

— Тебе тоже стыдно перед ним? — прошептала Сиири.

— А тебе нет?

Сиири отчаянно захотелось расплакаться, но она сдержалась. Конечно, чувствовала. Не так давно она разговаривала с Элиотом, и погрузилась в воспоминания гораздо глубже, чем хотела. Каждая минута того дня, каждое жестокое слово… кроме тех, когда она задыхалась от гнева.

И именно в разговоре с Элиотом она поняла, как была неправа, когда обвиняла Адена. Ведь он просил их присмотреть. Ведь он надеялся на них. А они упустили Джейн и обвинили во всём брата…

— Я тоже чувствую, — неожиданно для себя призналась Сиири. — Он так долго на земле, и… я боюсь, что его уже нет в живых. Зря мы его изгнали…

Она не выдержала и опустила взгляд. Деланей опустил руку на её плечо и с силой сжал.

— Мы можем всё вернуть, — тихо сказал он, — но мне нужна твоя помощь. Я могу на тебя рассчитывать?

И Сиири не понадобилось много времени, чтобы сказать это.

— Всё, что угодно. Только верни его.

Глава 18

Наверное, Вероника запомнит эти дни как одни из худших в своей жизни.

Она, Санни и Джереми собирались сходить в кафе вечером, но что-то не сложилось. Когда Вероника звонила им, оба невнятно ответили что-то насчёт того, что устали. Конечно, она устала тоже, такой марш-бросок не так легко даётся, но всё же! Когда же Вероника предложила собраться у кого-нибудь в комнате в общежитии, ребята попросили их не беспокоить. Ощущая себя навязчивой, она положила трубку и попыталась заговорить с Кайлом.

Дух не отвечал. Вероника убеждала его умоляла, упрашивала — всё бесполезно. Как будто сделка с Фалбертом стёрла всё, что было между ними, и повернула время вспять, в тот период, когда они только прибыли на Священную землю. И Вероника отдала бы всё за то, чтобы так и было, потому что тогда всё было проще. И хотя они постоянно спорили из-за ерунды, но хотя бы были вместе. И Кайл приходил, когда была опасность, даже ненастоящая. И Джереми был рядом, чтобы подстроить эту ненастоящую опасность…

Вероника пыталась уйти в спортзал и потренироваться — кто знает, что будет там, в финальном испытании — но оружие валилось из рук, а Дар снова не отзывался. Через два часа она плюнула на всё и ушла в кафе одна, но мороженое будто потеряло свой вкус, а любимый кофе с тремя ложками сахара показался приторным. Вернувшись в общежитие, Вероника попыталась углубиться в учебник по истории для четвёртого курса, но пустая заправленная постель, на которой спала Алина, нервировала больше, чем молчание Санни и Джереми. Бывшая подруга и ночевать не пришла.

Утром ничего не изменилось. Вероника отчаянно хотела остаться в кровати и никуда не выходить, но вовремя вспомнила договор с Фалбертом. Отец, напомнила она себе. Ради встречи с отцом я готова через это пройти. Так надо. С Джереми наладим отношения. С Алиной разберёмся. С Кайлом… быть может, пришла пора его отпустить? Быть может, он уже здоров, и ему пора начать жить своей жизнью. Да. Верно. Всё так.

Если всё правильно, почему же так тошно?..

А самое неприятное — она осталась без музыки. После всей этой беготни по лесу Вероника заметила, что наушники исчезли — наверное, остались висеть на каком-нибудь очередном листе папоротника. Попробуй теперь, найди их там. И, раз уж с постели всё равно придётся встать — третье испытание сегодня, на закате — можно начать с наушников.

Хотя Санктум был построен в первую очередь ради академии — то есть, для ребят от четырнадцати лет — здесь не было магазинов электроники, и о покупках договаривались с действующими героями, уезжающими в командировки. Несколько лет назад это исправил Максим Белов. Парень был сыном бога света, сильным, но запредельно ленивым героем; по слухам, он провалил итоговые экзамены в своём отряде просто потому, что не захотел зубрить. Но Макс нашёл себя в другом деле — его магазин процветал, особенно среди студентов.

Он находился на площади, в соседнем здании от кафе-мороженого. Вероника с тоской смотрела на до боли знакомые столики через витринные стёкла — здесь чемпионы встретились бы вчера, если бы не приказы богов. И здесь она провела много времени с Джереми за эти три года; это место видело их улыбки, слёзы и переживания, слышало больше их тайн, чем стены общежития. Здесь Джереми впервые велел Веронике пойти к отцу и впервые услышал её отказ.

Чувство одиночества обострилось в магазине. Просторное помещение, заставленное стеллажами в торговом зале и стендами вдоль стен, сегодня пустовало. Вероника бестолково оглянулась по сторонам, затем вспомнила, что начались каникулы — все, кому не требовалось ждать месяц до получения диплома, обычно уезжали по домам до июля.

— Добро пожаловать, — послышался мужской голос. — Ты знаешь, что делать.

Если не знаешь, как выглядит Максим, может показаться, что он ушёл куда-то, оставив вместо себя племянника или младшего брата. Невысокий, щуплый, светловолосый парень, он одевался в мешковатые толстовки и штаны, как будто изо всех сил старался казаться больше. Не получалось — наоборот, такие вещи его будто уменьшали.

— Угу, — кивнула Вероника.

Она поплелась к высокой стойке, ощетинившейся тонкими прутиками, на которых висели всевозможные упаковки с наушниками. За спиной послышался хлопок, затем ещё один — открылась и закрылась дверь.

— О, какие люди! — раздался громкий голос Максима. — Как успехи?

Вероника остановилась напротив стойки с наушниками. Как люди вообще их выбирают? Потерянные шли в комплекте с телефоном, они были очень классные, как вообще найти им замену?

— Ника? — охнул до боли знакомый мужской голос.

Вероника обернулась. В паре шагов от неё стоял Джереми и сжимал в руках прозрачную пластиковую коробочку.

— Всё плохо, — послышался от кассы рокочущий бас, в котором Вероника узнала голос Петера. — Заказ привезли?

— Конечно, — отозвался Максим. Раздался стук, затем шорох, как от бумажного пакета. — Что, даже не расскажешь?

— Привет, Джей, — безразлично сказала Вероника. Отвернулась к стойке с наушниками, чтобы приятель не заметил, насколько ей неуютно видеть его и не иметь права поговорить по душам. — Готов к финалу?

— Вроде того, — напряжённо отозвался Джереми. — А ты?

Вероника уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут снова заговорил Петер, и она невольно прислушалась.

— Созидающий воздух не хочет мне отвечать, — буркнул он. — Я просил Элиота с ним поговорить, но… сам понимаешь. Сколько с меня?

— Пять долларов, — ответил Максим. Помолчал мгновение, и в наступившей тишине пискнул какой-то прибор. — Привыкай, парень. Все они жуки, я тебе сто раз говорил.

— Здесь другое, — упрямо сказал Петер. — Это был договор, Элиот подтвердил. Каждый хранитель обязался оставаться на своём посту независимо от исхода соревнований. Созидающий воздух…

— Постой-ка, — послышался голос Джереми.

Он коснулся плеча Вероники, и она машинально обернулась. Приятель сунул ей в руки коробочку и зашагал вперёд, к кассе. Плохо понимая, что происходит, она последовала за ним.

— Эй, парень, — заговорил Джереми, и его голос звенел от напряжения. — Ты сказал, у тебя проблемы с хранителем?

Петер оглянулся на Джереми, сморщился.

— Вроде того, — ответил он. — Созидающий воздух лишил меня благословения и запретил обращаться к нему. Сказал, что я больше не получу вообще никаких благословений… кажется, я не запоминал. Элиот говорил, у них вроде договор какой-то, и…

— Верно, — кивнул Джереми, и его голос дрогнул. — И не только у них. Ну-ка, пойдём, поговорим…

Вероника уже шагнула вперёд и протянула руку, чтобы его остановить, но Джереми обернулся и через силу улыбнулся.

— Извини, — сказал он. — Я хотел отдать тебе эти наушники, я же знаю, ты не умеешь их выбирать, но… В другой раз, ладно? У меня срочное дело.

— Но…

— Это важно, — Джереми перестал улыбаться. — Я потом всё объясню.

— Но…

— Хватит, — отрезал Джереми. Потёр глаза, снова заговорил, на этот раз мягче. — Пожалуйста, готовься к третьему этапу. В шаге от финала всегда тяжелее всего.

Вероника кивнула. Приятель махнул на прощанье и подтолкнул к двери ничего не понимающего Петера.

— Семь долларов, — послышался голос Максима.

Вероника опустила взгляд и увидела, что всё ещё сжимает коробочку. Через полупрозрачную упаковку виднелись чёрные провода — и правда, наушники. Она положила их на прилавок, поискала в карманах карточку со стипендией. Максим придвинул поближе аппарат для оплаты, тот негромко пискнул.

— Что у вас там творится на этих соревнованиях? — небрежно спросил Макс. — Хранители уходят по-английски, богини мошенничают…

— Боги являются своим подопечным, — буркнула Вероника.

Карточка нашлась в кармане куртки. Вероника с силой воткнула её в прибор так, что она едва не сломалась. На экране появилась надпись «введите PIN».

— Постой, что? — напряжённо спросил Максим.

Вероника замерла. Кажется, говорить об этом было плохой идеей.

— Только пообещай, что никому не расскажешь, — сказала она и сразу поняла, насколько глупо это прозвучало.

— Если бы ты знала, сколько я знаю и о чём не никому не рассказываю, ты бы с ума сошла, — хмыкнул Макс. Он говорил очень быстро и невнятно, и Вероника с трудом его понимала. — Так что там насчёт богов и подопечных?

— Ко мне пришёл Воздающий свет, — отозвалась она. — Потребовал, чтобы я выиграла, и всё такое… это было тошнотворно.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Максим.

Вероника только сейчас заметила, что аппарат для приёма карточек громко пищал. Она склонилась, быстро ввела код и, дождавшись, когда прибор отреагирует, вытащила карту. Всё это время Максим смотрел перед собой, затем вскочил на ноги так резко, что стул, на котором он сидел, едва не опрокинулся.

— Извини, крошка, но я это так не оставлю, — пробормотал он и вышел из-за прилавка. — Тебе больше ничего не нужно?

— Нет, — Вероника покачала головой.

— Тогда удачи в сегодняшнем этапе. Не то, что бы я желал своему папашке победы, но…

Он махнул рукой и указал на дверь. Вероника вышла на улицу, Макс вылетел следом через несколько секунд и зашагал в сторону храма. Вероника догадывалась, куда он мог пойти, но почему-то ей было восхитительно всё равно.

Элиот собрал чемпионов на закате, как и обещал. Последний этап должен был проходить на особой тренировочной площадке, где действующие герои сдавали экзамен на поддержание квалификации. На этот раз проводников у них не было, но жрец сказал, что они и не понадобятся; площадка принимала группы по пять человек и начинала работать автоматически, едва на неё кто-то входил.

Островок, на котором находились площадки, Вероника видела и раньше — он находился в паре сотен метров морской поверхности от храма; только плыть всё равно надо было на катере, из порта. Вероника устроилась одна на лавочке слева; справа сели Джереми и Санни. Они не отстранялись друг от друга, но старались не встречаться взглядом. Элиот смотрел на чемпионов, но ничего не говорил, и Вероника гадала, догадывался ли он, что произошло. В небе разливалась кроваво-красная река от солнца; и без того жуткий цвет сейчас казался особенно тошнотворным.

Остров оказался крошечным даже в сравнении со Священной землёй. Он порос лесом, диким, нетронутым, и там не было и намёка на тропу. Они остановились возле узкой полоски пляжа шириной метров пять и длиной около ста; справа она уходила в океан, слева упиралась в острые чёрные скалы. Вероника заметила это место ещё когда они плыли, и её не оставляло неприятное ощущение, что туда-то им и придётся идти.

Здесь было так тихо, как будто город находился не в паре сотен метров, а в другом мире; шумел прибой и шелестели листья, в воздухе витали запахи листьев, травы и песка. Солнце уже погрузилось за деревья, и на берегу воцарились сумерки.

— Ну, вот и финальный этап, — негромко заговорил Элиот, когда все чемпионы оказались на берегу и встали перед ним. — Вы уже встречались с тёмными духами и друг с другом, но внутри каждого из вас есть ещё один враг — вы сами. Победа над самим собой издревле считалась самой важной, но для настоящего героя это не вершина, а обязательная ступень. Даже больше — это часть нашей жизни, и чем раньше вы этому научитесь, тем лучше.

— И первый шаг к этой победе — укрощение своих страхов? — Джереми скривился и кивком указал в сторону скал.

Элиот пожал плечами.

— Я бы не сказал, что эти скалы такие уж страшные… но да, вам туда.

— Parfait, — пробормотала Санни. В сторону скал она даже не посмотрела. — Mon cher, ты уверен, что там безопасно?

— Порождающий тьму лично проверил всё час назад, — сказал Элиот. — Думаю, если уж боги…

Вероника бы с ним не согласилась. В эту минуту ей отчаянно хотелось поговорить с Кайлом, спросить, что он думает об этом, но она знала, что он не ответит. Джереми мог бы тоже дать дельный совет, но… Вероника оглянулась на приятеля. Он выглядел обеспокоенным, как будто тоже предчувствовал беду.

— И что нас там ждёт? — спросил он.

Элиот пару мгновений помолчал.

— Если честно, я не совсем понимаю, как это работает, — негромко ответил он. — Там находится пещера, внутри — коридор, расходящийся на пять других. В каждом из них находится искусственный тёмный дух. Он отражает ваши главные страхи или ваших внутренних демонов… я не знаю. Каждый видит своё. Чтобы его победить, вам нужно победить самих себя, и тогда дух растает сам. Атаковать его бесполезно.

— Pourquoi? — спросила Санни.

— Ты просто не сможешь, — поморщился Джереми. — Я слышал о таких. У них нет тел, которые можно ранить, они как сгустки энергии. Вы оба погружаетесь в другую реальность или твоё сознание, я так и не понял… и только там ты можешь его изгнать.

— Изгнать, — с нажимом сказала Санни. — Не уничтожить.

Джереми пожал плечами.

— Спроси у действующих героев, — пробормотал он.

Сумерки сгущались с каждой минутой. Волнение сковало всё тело, в горле пересохло, Вероника затаила дыхание. Как же это можно победить духа, у которого нет тела?

— Mon cher, ты сказал, что площадки начинают работать сами, — тихо заговорила Санни, обернувшись к Элиоту. — То есть, ты никак не будешь контролировать то, что там происходит?

— Буду, — жрец пожал плечами. — Ну, то есть… Я буду на наблюдательном пункте, присмотрю за вами. Но я буду видеть вас… эээ… наверное, спящими, или что-то вроде.

— Как хорошо, когда наблюдатель знает всё о том, что будет происходить, — пробормотал Джереми и оглянулся на скалы. Волны разбивались об острые чёрные камни, и это место казалось неприступным; где там может быть вход в пещеру, Вероника даже представить не могла.

— Au fait, mon cher, а почему на этот раз у нас нет наблюдателей из действующих героев? — спросила Санни.

Элиот пожал плечами.

— Приказ Ведущей битву, — ответил он. — Может быть, она считает, что это испытание безопасно.

— Я бы с ней поспорила, — вырвалось у Вероники.

Элиот пристально посмотрел на неё, и она ощутила, как на щеках вспыхнул жар.

— Если тебе есть, что сказать, говори, — велел жрец.

На мгновение её охватило сомнение, но Вероника быстро его подавила. Отец, напомнила она себе. Я делаю это ради отца. В конце концов, если он действительно беспокоится о ней, он ничего не испортит, или что там могло бы быть…

— Это всё скалы, — выдавила Вероника. — Я…

Взгляд Элиота смягчился.

— Не переживай, — сказал жрец. — Если бы это место не было безопасным, здесь бы не открыли тренировочные площадки.

Вероника кивнула. Легче от этих слов не стало.

— Ладно, — Элиот распрямился. — Давайте начём. Я хотел бы пожелать вам всем удачи, и пусть победа будет честной. Вперёд.

А вот теперь стало совсем тошно. Вероника не знала, являлись ли хранители к Санни и Джереми, но по тому, как оба вздрогнули, поняла, что теперь знает.

Все трое, не сговариваясь, кивнули Элиоту, одновременно развернулись и зашагали в сторону скал. Заметно потемнело, Вероника попыталась вызвать привычный светлячок, но вместо этого на её ладони загорелся свет мощностью с хороший прожектор, и она поспешила сжать кулак.

— А человек-фонарик растёт, — пробормотал Джереми.

Вероника нервно усмехнулась и снова вызвала свет. На этот раз она успела его ослабить, и он выхватил из темноты только узкую тропинку, проступавшую на мокром песке.

— Что-то я этого раньше не видела, — пробормотала Санни.

— Кажется, площадки нас приглашают, — негромко сказал Джереми.

Он первым шагнул на тропинку, сделал пару шагов, следы отпечатались на песке за ним. Вероника уже собиралась последовать за приятелем, но тот неожиданно остановился.

— Я не могу, — сказал он, и его голос дрожал. — Мы не должны…

Санни шагнула вперёд и остановилась плечом к плечу с Вероникой. Джереми обернулся к ним и неожиданно обнял обеих.

— Девчонки, давайте не будем доигрывать, — тихо сказал он. — Давайте не станем определять чемпиона. Выберемся оттуда вместе, хорошо? Чтобы победителя не было.

Вероника задрожала. Она уткнулась в плечо приятеля и с трудом удержалась, чтобы не разреветься. На талию легла рука — наверное, Санни — слева послышался тихий всхлип.

— К тебе приходила Ведущая битву, — прошептала королева школы.

— Да, — отозвался Джереми. — А к вам Линн и Фалберт, правда?

— Правда, — Вероника кивнула.

— Я не буду спрашивать, что они вам пообещали, но поверьте, они это не исполнят, — пробормотал Джереми. — Моё желание уже… в общем… давайте выйдем оттуда все вместе, хорошо?

Вероника отстранилась, всмотрелась в его тёмные карие глаза.

— А как же наставление героям? — тихо спросила она.

Ответ неожиданно отозвался изнутри, от того, кого Вероника уже и не надеялась услышать.

«Ваше наставление довольно сомнительно, — тихо сказал Кайл. — Истреблять тьму я понимаю, оберегать свет… это часть зова Дара. Но послушание — это требование лично богов, и ни к чему вас не обязывает».

В его голосе слышалась непривычная горечь.

— Значит, нам надо пойти против наставления, — сказал Джереми, и Вероника впервые видела его таким серьёзным, даже сценка в магазине показалась ерундой. — Мы должны поступить так, как велит сердце. Не знаю, как вам, а мне тошно от одной мысли от того, что боги заставляют нас жульничать.

Сердце на мгновение замерло. Вероника краем глаза видела, как отстранилась Санни и решительно кивнула.

— Давайте сделаем это, — тихо сказала она.

Они шли по тропинке, взявшись за руки, и волшебным образом дорожка, прочерченная на песке, стала достаточно широкой для того, чтобы все трое шли плечом к плечу. Вероника освещала путь, и от этого света стало теплее на душе, несмотря на то, что он достался нечестно. Между скал действительно виднелось жерло пещеры, и волны здесь набегали с огромной скоростью и разбивались мириадами сверкающих брызг. Санни взмахнула рукой, возле тропы будто появился невидимый барьер, и теперь волны бессильно бились об него.

От пляжа к пещере вели выбитые в скалах ступени, мокрые и скользкие. Джереми спустился первым, всё осмотрел, затем вернулся за девушками. Он донёс обеих ко входу на руках, и Вероника с удивлением отметила, насколько он сильный. Особенно когда они втроём стояли напротив пяти коридоров, три из которых подсвечивались факелами, и приятель сжал её руку так, будто держался за неё на краю пропасти. И Вероника прекрасно понимала его — несмотря на тёплый свет огня, в глубине коридоров клубилась тьма. Она дышала, как живая, и её дыхание, казалось, можно было услышать.

— Дамы вперёд, — тихо сказал Джереми и выпустил руку Вероники.

Она кивнула, зажмурилась и шагнула в правый коридор. И в тот же миг всё вокруг окутала тьма.

Глава 19

Вероника открыла глаза и увидела просторный кабинет. Стены выкрашены белой краской, как и высокий потолок, напротив висела простая зелёная школьная доска. Вероника сидела в центре помещения в удобном офисном кресле; опустив взгляд, она увидела знакомый коврик мятного цвета. Бессменное чудовище, живущее в кабинете для занятий по познанию Дара; наверное, не существовало студента, которому этот оттенок нравился.

— Полюбуйся и проваливай, — послышался голос за спиной, и Вероника с ужасом узнала свой собственный. — Мы обе знаем, что тебе здесь не место.

Послышались шаги. Миг спустя стул завертелся, и Вероника столкнулась нос к носу с самой собой. Её копия была в синем платье без рукавов, юбка-карандаш едва доставала до колен, по плечам рассыпались чёрные кудри. Вероника была уверена, что если их распрямить, они дотянутся до талии — когда-то точно такие же она отрезала простыми ножницами для бумаги, стоя перед зеркалом в ванной общежития. Копия выглядела невероятно женственной, и у неё были серые глаза. Это было особенно болезненно — сразу вспомнилось, как долго они с Мэй мучились, чтобы изменить цвет её глаз на карий…

«Это дух, — послышался тихий голос Кайла. — Это только дух. Ты справишься».

Лже-Вероника оттолкнула стул и оглянулась по сторонам. Её губы растянулись в улыбке. Она подняла руку, и через мгновение рядом с ней появился Кайл.

— Что… — выдохнула Вероника.

Дух выглядел изумлённым. Он смотрел на Веронику, как будто пытался что-то сказать ей, и она с трудом поняла — телепатия. Но она ничего не слышала, и…

— Милый, это бесполезно, — лже-Вероника оглянулась на Кайла. Прищурилась, заулыбалась ещё шире, погладила его по щеке. Дух не отреагировал, даже не дёрнулся, и это напугало настоящую Веронику больше, чем если бы он сжёг двойника дотла. — Вы в моём мире, и здесь я божество, а не ты.

Кайл зажмурился. Вероника ощутила его страх, докатывающийся до неё приливными волнами.

Лже-Вероника опустила руку и шагнула вперёд. Красивой, летящей походкой, как будто всю жизнь ходила на каблуках, она прошла вокруг стула, вернулась и остановилась на полпути между Вероникой и Кайлом.

— Ты, — двойник указала на духа. — Ты мне нравишься больше, милый. Столько страхов, столько боли… Если ты покоришься мне, я смогу ожить по-настоящему. Но ты… — лже-Вероника обернулась к настоящей. — Твои чувства вкуснее. Только вдумайся… Эта ненависть, эта злость. Ты ненавидишь меня, и я этим наслаждаюсь.

— Что? — выдавила Вероника. Её руки сжимали подлокотники кресла так, что оставалось удивляться, как они до сих пор не развалились. — Кто ты?

— Я — твой Дар, — тихо отозвалась лже-Вероника. Она раскинула руки в стороны, у её ног заклубилась чёрная дымка. — То, что ты ненавидишь меня, даёт мне силу. Я пробуждаюсь в тебе, я проникаю в тебя, заполняю твоё тело. Ты же чувствуешь это, верно? Запретное наслаждение…

— Ника, — выдавил Кайл. — Твой Дар не…

— Неудачникам слова не давали! — прикрикнула лже-Вероника. Она обернулась к духу, указала на него пальцем, и он изумлённо уставился на неё. Двойник пару мгновений стояла, затем резко шагнул к Кайлу. — Скажи мне, каково тебе было снова взять подопечную, а? Чего тебе это стоило? А знаешь, чего это стоило ей? — лже-Вероника снова обернулась к настоящей. — Как она боялась снова взять духа-хранителя? Прошлый её чуть не угробил. Если бы она знала правду о нынешнем, согласилась бы она тебя спасти?

Вероника смотрела на Кайла, он не отводил взгляда от неё, и страх в его глазах отражался так же отчётливо, как и передавался по чувственной связи.

— Не говори ей, — прошептал двойник. — Не говори ей, останься наедине со своей болью. Однажды она разорвёт тебя изнутри, и…

— Нет, — отрезал Кайл.

Воцарившееся молчание не было тишиной. Казалось, на грани слышимости раздавался тонкий звон.

— Что? — спросила лже-Вероника.

Настоящая Вероника глубоко вздохнула, выдохнула. Оцепенение спадало — казалось, голос Кайла придавал ей сил.

— Я сказал «нет», — ответил дух. — Если бы она знала правду, она бы меня не подпустила к себе.

— И тебе не стыдно в этом признаться? — прошептал двойник.

Вероника поднялась со стула, и тот предательски скрипнул, но копия, кажется, не заметила.

— Нет, — Кайл покачал головой. — Она понимает, что человек с таким прошлым не может быть идеален, и…

— Человек?

Двойник рассмеялся. Вероника была в паре шагов от него и уже протянула руки, но новая волна страха сбила её с толку. Да что же это такое…

— Милый, ты просто находка, — елейным тоном протянул двойник и шагнул к Кайлу. Тьма закружилась облачком на уровне щиколоток. — Лжец, себялюбец, убийца… Я могу превратить тебя в свою кормушку и питаться вечно.

— Я не убийца, — выдавил Кайл.

Его страх снова схлынул, Вероника снова смогла двигаться. Она скользнула вперёд, замерла перед своей копией и взглянула на духа. Сосредоточилась, попыталась сказать без слов, чтобы он отвлёк двойника. Чёрная дымка потянулась к Веронике, и ей пришлось попятиться.

— Правда? — копия сложила руки на груди. — А как это назвать?

Кайл распрямился.

— Она умерла не от моей руки, — твёрдо сказал он. — Да, моя вина есть, не спорю. Но не только моя, и если ты видела меня изнутри, ты понимаешь это.

Дымка расстелилась по полу тонким слоем, затем вытянулась в тонкую ниточку и закрутилась спиралью вокруг ног двойника. Вероника снова приблизилась.

— А что ты скажешь, если по твоей вине умрёт новая подопечная? — вкрадчиво сказал двойник. — Мы можем сыграть всё по тем же нотам, что и в прошлый раз. Ну, почти, на этот раз у девчонки нет сестры…

Вероника потянулась за ножом, заткнутым за поясом, но рука неожиданно нащупала пустоту. Вернее, ножны были на месте и привычно натирали поясницу, но… Вероника выдохнула. Хватать тёмного духа пустыми руками — очень глупая идея, она не настолько сильна в рукопашном бою. Попробуем Даром…

Она зажмурилась и приказала всем теням, какие смогла отыскать в комнате, атаковать. Они откликнулись охотно, будто только этого и ждали, но в нужный момент Вероника перестала их ощущать. Она открыла глаза и увидела, что двойник смотрит на неё, а вокруг стройных ножек в чёрных туфлях на каблуке кружат тени.

— Серьёзно? — хмыкнула лже-Вероника. — Ты думаешь победить меня… мной? Своим Даром? Смешно.

Тени взмыли в воздух, окружили её и втянулись в неё, Вероника не успела заметить, как именно. Копия подняла руку, и на её ладони появился чёрный матовый нож — такой же, каким пользовалась сама Вероника, только от этого исходило ощущение, как будто он был соткан из теней.

— Давай поговорим о твоём главном страхе? — вкрадчиво сказал двойник.

Она развернулась и с силой ударила Кайла ножом в живот.

Оцепенение снова овладело телом. Вероника пыталась закричать, сдвинуться с места, закрыть глаза, хотя бы вдохнуть — ничего не выходило. Как в замедленной съёмке дух осел на колени, схватился за рану, из которой не показалось ни капли крови. Да и не удивительно, он же уже мёртв, он же…

— Вот это я понимаю, — послышался мужской голос.

Ясный баритон, такой знакомый и незнакомый одновременно. Что-то заставило Веронику обернуться. Рядом с ней стоял мужчина лет тридцати на вид, крепкий, ростом ненамного выше неё самой. Чёрные волосы небрежно растрёпаны, на щеках красовалась трёхдневная щетина, но это нисколько его не портило, наоборот — незнакомец выглядел мужественным. Он невероятно красив, таким надо играть в кино или театре, но уж точно не…

— Спасибо, милая, — сказал незнакомец и взял лже-Веронику за руку. Поднял, коснулся губами пальчиков, всё ещё сжимавших рукоять чёрного ножа. — Я очень рад, что ты стала достойной дочерью своего отца.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Нет. Нет. Только не это.

Кайл опустился на пол и сжался в комок, его бежевый плащ разметался по мятного цвета коврику. Лже-Вероника оглянулась на настоящую.

— Мы обе знаем, что это правда, — тихо сказала она. — Открой мифы любой цивилизации, и ты увидишь, что тьма — это зло. Мама была права, все вокруг лгут. Даже он, — она толкнула носком туфельки руку Кайла. — Уж он как никто знает, кто твой отец и на чьей он стороне.

— Отец? — одними губами прошептала Вероника и оглянулась на незнакомца.

Он выпустил руку двойника и шагнул к ней.

— Милая, я пришёл за тобой, — сказал он. — Пойдём со мной. Твоё предназначение — принять мою сторону, быть со мной. Только я дам тебе то, что тебе нужно.

— Нет!

Громкий крик, заполняющий собой всё, звучал как со стороны. Вероника с трудом узнала в нём свой голос. Она захлёбывалась криком, пыталась сдвинуться с места, но ничего не выходило. Отец улыбался, тянул к ней руки и уговаривал последовать за ним, и…

— Ника! Пожалуйста, очнись!

Голос Санни, взволнованный, напуганный, прорвался сквозь пелену страха. Потребовалось невероятное усилие, чтобы напомнить себе, что это всего лишь испытание, такое герои проходят каждый год. Это всего лишь тёмный дух, сказала про себя Вероника, и эти слова придали заряд сил и бодрости. Это всего лишь тёмный дух. Я справлюсь.

— Ника! Мне нужна помощь!

В голосе Санни слышались нотки отчаяния. Комната вздрогнула, прогнулась волной и распрямилась, затем принялась обрушиваться. Потолок, стены, пол, даже люди — всё обернулось стеклянными осколками и провалилось вниз, в живую тьму. Последнее, что запомнилось Веронике — сияющая золотом фигура полного мужчины в шляпе, похожая на небрежный набросок карандашом.

Реальность возвращалась неохотно. Всё тело сковала слабость, как будто вместо крови кто-то заполнил тело новокаином. Вероника застонала и открыла глаза. Над ней склонилась бледная, напуганная Санни, и её длинные волосы щекотали лицо.

— Боги, ты в порядке, — тихо сказала она и коснулась лба Вероники.

— Я бы так не сказала, — выдавила та и зажмурилась.

Знать, чем всё закончилось, не хотелось, она и так поняла, что проиграла. Похоже, идее выйти всем вместе не суждено сбыться. Вероника глубоко вздохнула, выдохнула и через силу улыбнулась. Ладно, пусть не удалось уличить богов в мошенничестве, но игра для неё в любом случае закончена. Жаль, с отцом встретиться не удастся, но после такого кошмара не очень-то хочется, и…

Вероника перестала улыбаться. Кошмар.

«Кайл?» — позвала она.

«Это была иллюзия, — мгновенно отозвался тот. — Меня никто не убивал, я стоял на пару шагов позади и видел то же, что и ты».

Хотелось о многом спросить. О какой тайне говорил двойник, что там вообще происходило. Но неожиданно Вероника поняла, что не хочет всего этого знать — как и она сама, дух должен иметь личное пространство. Наверняка ему тоже было что сказать насчёт представления с отцом, но он помалкивал. И правильно делал.

Пришло странное ощущение — как будто Вероника видела, что Кайл кивнул, хотя этого и не могло быть. Наверное, их связь — и телепатическая, и чувственная, и вообще — окрепла настолько, что слова больше не нужны.

— Ника, — послышался еле слышный, дрожащий голос Санни, и на лицо Вероники упала горячая капля. — Это был настоящий тёмный дух. И у тебя, и у Джея. У меня был искусственный, я справилась. Элиот увидел, что с вами творится что-то странное, поспешил на помощь, но…

Новая капля обожгла кожу, скатилась по щеке. Вероника нехотя открыла глаза и увидела то, чего точно быть не могло — Санни сидела рядом и тихо плакала, утирая глаза рукой. Нехорошее ощущение закралось в сердце.

— Но? — шёпотом спросила Вероника.

— Мы не успели, — послышался в стороне голос Элиота.

Внутри всколыхнулся страх. Нет. Не вздумайте этого говорить, мысленно взмолилась Вероника. Пожалуйста.

Санни протянула руку, взялась за ладонь Вероники, потянула на себя, помогая подняться. Тело откликалось неохотно, но всё же откликалось, и Вероника смогла сесть. Миг спустя Санни подалась вперёд, прижалась к ней, уткнулась носом в плечо.

— Я не успела, — прошептала Санни. — Я так старалась, я смогла даже ранить духа. Он уже обрёл нормальную форму, потому что… потому что… ничего не осталось. В тот миг Джей уже был… был…

Она разрыдалась, и Вероника неловко обняла её. Санни подрагивала в её руках, рубашка на плече мгновенно намокла.

— Я попытался вызвать Ведущую битву или кого угодно из Мира грёз, — глухо заговорил Элиот. — Они не отзываются. Я не знаю, что делать. Кто-то должен отвезти его в город, и…

Веронике показалось, что она канула в глубину бездонного озера тяжёлым валуном. Голос Элиота отстранился, поплыл где-то на границе сознания. Пожалуйста, скажите мне, что всё хорошо, молила Вероника, крепче прижимая к себе Санни, будто она стала спасательным кругом.

Пожалуйста. Пожалуйста, скажите. Пожалуйста…

«Они не лгут, — тихо сказал Кайл. — Я проверил. Он мёртв».

***

В Мире грёз воцарилась оглушительная тишина. Сиири стояла возле Видящего кристалла, прижавшись лбом к тёплой гладкой поверхности. Разум отказывался в это верить. Всего час назад она виделась со своим подопечным, слышала всё, что он о ней думает, клятвенно заверяла его, что решит всё после соревнований. А теперь…

— Сиири, — послышался позади тихий голос Деланея. — Мы должны вернуть его на Священную землю.

— Этим должны заниматься люди, — глухо отозвалась Сиири. Она с трудом узнала свой голос. — Мы не спускались туда до этого, не станем спускаться и теперь.

— Ты бредишь, — сказал Деланей, и в его голосе слышалось неверие. — Там погиб твой чемпион. Может быть, ты не до конца поняла…

— Я всё поняла, — сказала Сиири тем же глухим голосом. — Я не стану спускаться. Я не смогу…

Она сделала шаг назад, склонила голову и закрыла лицо руками. Как будто это могло закрыть её от жестокого мира вокруг, который вот-вот ополчится против неё.

— Но я-то могу спуститься? — спросил Деланей. — Он достоин того, чтобы я его проводил.

— Спускайся.

Послышались шаги, затем стук двери, еле слышный скрип и снова стук. Затем воцарилась звенящая тишина, и Сиири слышала похожую лишь однажды — когда в Видящем кристалле отражалось тело Джейн Филдс.

Удивительно, какие повороты совершает судьба, бесстрастно подумала про себя Сиири. Та, кто распяла своего брата, будет наказана за то же преступление…

Глава 20

Вероника смутно помнила, что происходило дальше. Вроде бы они все вместе выбрались из пещеры, и она даже осветила путь с помощью благословения. Санни всё время держала её за руку, и это прикосновение было единственной ниточкой, которой Вероника всё ещё была связана с реальностью. Позади шли Кайл и Элиот, и оглядываться на них было страшно. Вероника знала, кого они несли с собой, и была не в силах поверить, что в этом теле больше не осталось жизни.

Реальность начала проступать в тот момент, когда Кайл зажёг костёр на побережье. Санни и Элиот подбрасывали в него невесть откуда взявшиеся палки, а Вероника сидела в стороне. Было холодно, осенний ветер бил в лицо, забирался под куртку ледяными пальцами, и укрываться от него не хотелось.

Вероника смотрела вперёд, на сиявший золотыми огнями город. Он выглядел таким красивым и безмятежным, как спящий в тепле рыжий кот. Казалось, если сейчас все они ворвутся туда со своей страшной тайной, эта красота разрушится.

Она протянула руку и коснулась холодных пальцев приятеля. В душу хлынуло странное чувство — как будто Джереми всё ещё жив, всё ещё дышит. Как будто он уснул. И если это так, его нельзя оставлять на холоде — он простынет…

— Ника, — послышался тихий голос Кайла. — Может, пойдёшь к костру?

Вероника покачала головой.

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке?

Она повторила жест. Усмехнулась про себя.

На левое плечо легла рука, с силой сжала. По телу разлилось тепло, будто Вероника сделала глоток чая. Она пару мгновений сидела без движения, просто наслаждалась этим чувством, затем накрыла ладонью руку духа, лежавшую на её плече.

— Ты ведь пришёл не потому, что чувствовал опасность, — тихо сказала Вероника. — Ты просто вернулся.

Она убрала руку с пальцев Джереми и засунула в карман. Что-то шевельнулось в душе, больно царапнулось, как будто реальность проступала ещё ярче.

— Да, — еле слышно отозвался Кайл. — Я много думал и решил, что ты не могла поступить иначе. Тебе нужно встретиться с отцом. Нужно понять, что он не…

Он не договорил, и Вероника поняла, почему. В памяти всплыли слова, услышанные от тёмного духа в том кошмаре. «Уж он как никто знает, кто твой отец и на чьей он стороне».

— Больше не говори мне, что Дар ни при чём, — тихо сказала Вероника. — И что отец ни при чём… Элиот говорил, что он проверял это место перед началом. Он виноват.

— Это не так, милая, — послышался ясный баритон. — Три часа назад здесь действительно всё было в порядке.

Вероника застыла, невольно затаила дыхание. Пальцы, лежавшие на её плече, сжались так крепко, что стало больно, и она тихо охнула. Хватка ослабла.

Элиот и Санни в пяти метрах впереди ничего не заметили. Они сидели у костра, о чём-то говорили, и их тихие голоса и треск выстреливающих искр доносились сюда с ветром. Счастливые. Им не страшно оборачиваться.

— Я думал, всё это будет несколько иначе, — продолжал баритон. — Что едва я подойду к тебе ближе, чем на метр, прогремит гром, и я лишусь бессмертия. Ну что же… здорово, что это не так.

Вероника отчаянно хотелось задать логичный вопрос, но она не смогла выдавить и звука.

— Что же ты тогда не приходил раньше, чтобы проверить? — спросил за неё Кайл. Его голос был необычно высоким и звенел отнапряжения.

— Преступникам не давали права голоса, — отрезал баритон. — Я говорю не с тобой, а с ней.

— Так может, стоит начать с меня? — отозвался Кайл. Его рука соскользнула с плеча, и Вероника невольно пошатнулась, но не упала. — Если ты действительно смотрел за ней из Мира грёз, то знаешь, что я теперь её хранитель.

Баритон рассмеялся. Холод снова сковал тело, но теперь это была незнакомая, ледяная решимость — чувства Кайла. Как будто он был готов пойти на что угодно, чтобы защитить её от пришедшего, и Вероника не знала, кого теперь боится больше.

— И как это было? — хрипло спросил баритон. — Ты видел в ней Джейн? Кстати, заметил, что у них одинаковый цвет глаз?

— Заметил, — бесстрастно отозвался Кайл. — А ещё они обе своевольны и плевать хотели на мои слова и советы.

— И что, за ней ты точно так же не уследишь? — хмыкнул баритон. — Или… ох, да, извини. Снова свалишь всё на меня. Ну что же, я не против. Я за этим и пришёл.

Вероника подскочила на месте и обернулась. Кайл стоял перед ней, сжимая кулаки, и за ним можно было рассмотреть фигуру человека, чёрную, как тень. Среднего роста, крепкую. Вероника была готова поспорить, что узнает её даже в ночном мраке, и что сейчас даже может видеть растрёпанные чёрные волосы и небрежную трёхдневную щетину.

Огненное лезвие прорезало тьму и очертило линию, отделявшую Кайла от пришедшего. И в свете пламени Вероника смогла рассмотреть его, понять, что не ошиблась.

Отец выглядел в точности таким, каким был в кошмаре. И говорил те же самые вещи, как будто тёмный дух знал его лучше, чем кого-либо.

— Милая, послушай меня, — тихо заговорил бог тьмы, и его голос был слышен даже через гул волшебного пламени. — Ты связалась с лжецом и убийцей, и я пришёл, чтобы положить этому конец.

— Ты так и не сказал, где ты раньше был, — холодно перебил его Кайл. — Мог бы и раньше побеспокоиться и оградить любимую дочь…

— А ты разве не знаешь? — бог тьмы посмотрел на духа. — Видящий кристалл переставал работать каждый раз, едва вы выходили на очередной этап. Кто-то заполнил его дымкой из Туманного мира и заставлял её появляться в то же время, что и ты.

— Что? — голос Кайла дрогнул.

— Дома у тебя есть сообщник, — протянул бог тьмы. — И я сбился с ног, выясняя, кто он. Впрочем, это уже неважно, там сейчас других проблем по горло.

Бог тьмы растаял во тьме. Кайл вздрогнул, бестолково заозирался по сторонам. Вероника тоже машинально оглянулась и увидела Деланея совсем рядом — он стоял позади, на том же расстоянии, что и Кайл.

— Милая, дело плохо, — негромко сказал бог тьмы. — Грядёт буря, и я пришёл, чтобы спасти тебя от неё. И заодно проводить этого молодого человека, если ты не возражаешь.

Он опустился на песок рядом с Джереми, накрыл лоб парня ладонью. Сверкнула вспышка белого света и сразу же растаяла.

— Ника, не вздумай идти с ним, — раздался рядом голос Кайла, и Вероника услышала в нём знакомые нотки отчаяния. Тем же тоном он уговаривал её не следовать за Фалбертом, и от этого воспоминания стало особенно тошно. — Он тебя обманывает, он…

— Кто бы говорил, — хмыкнул бог тьмы. Он поднялся на ноги, отряхнул костюм от песка. — Готов поспорить, ты о своём преступлении умолчал, иначе не оказался бы в её тени.

— Я… — Кайл осёкся.

Вероника обняла себя за плечи. Всё смешалось, она будто потерялась во тьме и не знала, куда идти. Отец, Джереми, Кайл, даже Санни и Элиот — все эти слова и имена будто потеряли значение, оставив в воспоминаниях белый лист. Нужно было за что-то уцепиться, решить, кого выбрать, и первый вопрос сорвался с губ сам.

— Что за преступление? — спросила она.

Кайл смотрел на Веронику, и в его глазах читался испуг. Он побледнел, стал таким же, каким был в день их первой встречи, и в ночной тьме дух впервые за долгое время действительно выглядел мертвецом.

Что-то шевельнулось внутри, какая-то странная, слишком смелая догадка. А точно ли он дух?

— Нет, — Кайл покачал головой. — Я должен был сказать тебе раньше, я… — он зажмурился. — Меня зовут не Кайл, а Аден.

— Дарующий пламя Аден, если быть точнее, — добавил бог тьмы.

Это было слишком.

Плохо понимая, что делает, Вероника опустилась на колени, закрыла глаза, накрыла ладонями голову. Это всё сон, говорила она про себя. Это всё сон. Сейчас я проснусь, и окажется, что ничего этого не было.

Это всё сон. Пожалуйста. Скажите, что это всё сон.

— Милая, я понимаю, что на тебя много свалилось, но нужно что-то решать, — тихо сказал бог тьмы. — Хранитель должен быть наказан за гибель подопечного. Что случилось в прошлый раз, ты уже знаешь. Теперь этого не допустят. Будет жарко.

— Что? — спросил «Кайл». В его голосе слышалось недоверие.

— Изгнать одного против воли мироздания можно, — бесстрастно ответил бог тьмы. — Двоих… это уже перебор. К тому же Сиири играет важную роль в жизни Священной земли, и мало кто захочет взять на себя её обязанности. Но тебе плевать, не так ли? Ты, наверное, уже забыл, что такое дом?

— Не забыл, — твёрдо сказал «Кайл». — А ещё я не забыл, как ты приглашал меня почувствовать в каком-то плане. — Он пару мгновений помолчал. — Ника, не вздумай идти с ним. Что бы ты ни чувствовала, как бы он тебя ни уговаривал… не надо. Прошу.

— Тебе не должно быть дела до моих планов, — отрезал Деланей. — Но раз уж мы о них заговорили… милая, ты же хочешь, чтобы мы были вместе?

Вероника медленно опустила руки, взглянула на бога тьмы. Хочет ли… она сама не знала. Всё слишком перемешалось, да и Кайл во многом был прав… ох, вернее, Аден. Но теперь, после того, как всё вскрылось… как ему верить?

Вероника видела мягкий, отеческий взгляд бога тьмы. Слышала мысли своего хранителя, называть его по имени она больше не решалась. Казалось, само мироздание здесь предлагало ей два пути, но ни один из них ей не нравился.

Неужели нет третьего?

— Я тоже против закона, запрещающего богам видеться с детьми, — тихо заговорил Деланей. — И есть только один способ его отменить, но мне нужна твоя помощь.

«Кайла» это напугало, Вероника чувствовала. Да и она сама смутно представляла, на что могла понадобиться помощь именно Одарённого. Человека. Не бога. В конце концов, Дар у них одинаковый.

— Ника, — тихо заговорил «Кайл». — Он не солгал, когда сказал, что дело плохо. Но ты не должна…

Решение пришло мгновенно и неожиданно легко. Вероника подняла взгляд и оглянулась на «духа». Натянуто улыбнулась.

— Ты же знаешь, — тихо сказала она. — Со своим происхождением бороться бесполезно. Со своим Даром бороться бесполезно. Я — та, кто я есть, и я должна следовать за зовом своей крови.

«Кайл» смотрел на неё, в его взгляде читалось неверие. Вероника почти кожей чувствовала, как он пытается услышать её мысли, ощутить то, что ощущала она. Бесполезно. После всего внутри будто выросла стена, отгораживая Веронику не только от бывшего хранителя, но и от всего мира вообще.

— Ты…

— У каждого из нас есть своё предназначение, — тихо сказала она. — Быть может, моё состояло в том, чтобы оказаться тогда там, в том лесу. А может, оно в том, чтобы я сейчас ушла и исполнила его план.

— Но…

— Дух по имени Кайл… — Вероника осеклась. — Извини. Дарующий пламя Аден, я освобождаю тебя от магического договора и всего, что с ним связано. Если ты захочешь уйти, тебя не будет преследовать наказание. Ты свободен.

От песка вверх поднялся тёмно-синий огонёк и с негромким хлопком растаял на высоте около метра. Вероника пару мгновений смотрела на «Кайла» и думала, поймёт ли он. И, видя в глубине карих глаз прежнее неверие, ощущая его страх, она решилась.

— Если ты всё же не захочешь уходить… — она глубоко вздохнула, стараясь набраться сил. — Найди в моей комнате телефон, а там песню «In the Shadows». Она объяснит тебе, почему я считаю, что это моё предназначение.

Вероника ещё пару мгновений смотрела на него, затем обернулась к богу тьмы и протянула руку.

— Пойдём, папа.

Тот замер и, кажется, втянул голову в плечи. Отзвук напряжения «Кайла» докатился по чувственной связи. Воцарившееся молчание было настолько тихим, что Вероника сумела расслышать тихие голоса Санни и Элиота, рокот прибоя, треск веток в костре — казалось, все эти звуки не за несколько метров отсюда, а в другой вселенной.

— Будь поосторожней, пожалуйста, — пробормотал бог тьмы. — Конечно, я рискую бессмертием, но раз уж оно осталось…

— Хорошо, — Вероника склонила голову.

— Не думай, ты уже можешь называть меня как захочешь, — он шагнул к ней, обнял за плечи, притянул к себе. Вероника уткнулась в его плечо, ожидая ощутить хоть что-то, но внутри была только чёрная пустота. — Только… в общем, будь осторожнее. В моих планах я видел себя богом.

— Хорошо, — бесстрастно повторила Вероника.

— Держись за меня, — тихо сказал бог тьмы, так, чтобы услышала только она. — Я не могу проводить тебя через Мир грёз, поэтому мы пойдём через тени. Я видел, ты так умеешь, но теперь тебя поведу я.

Всё-то он видел… Вероника зажмурилась и постаралась ни о чём не думать. Пусть он её ведёт, и будь, что будет.

Только бы хватило сил сделать всё правильно…

***

Считается, что мир может обрушиться, когда что-то происходит с тобой; сегодня Элиот понял, что бывает иначе. Его мир обрушился в тот момент, когда он увидел красные глаза Санни и дорожки от слёз на её щеках, тускло блестящие в свете от костра. И как с этим поступить, он не знал. Утешить? Обнять? Сказать хоть что-то?..

Полчаса назад он связался с дежурным координатором Священной земли, директрисой академии сеньорой Руис и руководителем штаба действующих героев Ли Шеньшунем. Кто-то уже должен был отреагировать, прислать катер, в конце концов… Никого. Даже боги притихли, и их слова Элиот боялся больше всего. Сегодня, в этой точке, история Мира грёз сделала петлю и вернулась к своему самому тёмному моменту. Страшно подумать, чем всё закончится.

И, кажется, Санни думала о том же.

— Что теперь будет? — тихо спросила она и оглянулась на Элиота.

Он пожал плечами и уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не успел.

— Будет плохо всем, — послышался негромкий мужской голос. — Вам надо уходить.

Элиот машинально взглянул в ту сторону. Кайл, дух-хранитель Вероники, стоял на краю освещённого костром круга и смотрел на песок перед собой. Непривычно было видеть его одного, и…

Сердце забилось быстрее.

— Прости? — спросил Элиот.

Кайл оглянулся на него.

— Здесь был Деланей, — сказал дух, его голос дрогнул. — Он знает, что творится в Мире грёз. Он говорил, что там не допустят ещё одного изгнания, и поэтому… будет плохо.

— Деланей? Порождающий тьму Деланей? — выдохнул Элиот.

Кайл кивнул.

— А где Вероника? — тихо спросила Санни.

Дух поднял взгляд, пару мгновений смотрел на неё.

— Ушла со своим отцом, — так же тихо сказал он.

— Но…

— Она получила то, что хотела, я тоже, — Кайл понизил голос, и Элиот едва его слышал. — Прощайте.

— Постой, — Элиот вскочил на ноги. — Ты же сын бога огня, ты бы очень пригодился, если бы остался…

— Извини, я и есть бог огня, — сказал Кайл. — Если не возражаете…

Элиот машинально шагнул за ним. Кто-то схватил его за руку, заставил остановиться. Он обернулся и увидел Санни — она выглядела ещё более расстроенной, если это было возможно.

— Ты не слышал, что он сказал? — тихо спросила она. Элиот пожал плечами. — Что-то не так. Пусть идёт, может быть…

Она притихла и опустила взгляд.

На этот раз Элиот не стал и думать, просто прижал её к себе. Санни тихо всхлипнула и обняла его.

— Когда мы были там, Джереми взял с меня обещание с тобой поговорить, — прошептала она. — А сейчас… сейчас… кажется, я схожу с ума, если думаю об этом. Мы ведь должны что-то сделать, да?

— Должны, — твёрдо сказал Элиот и сжал её плечо. — Я уже вызвал подмогу, но люди здесь не советчики. Нам надо попросить кого-то…

Он осёкся. Ну конечно.

«Когда мы собираемся все вместе, мы способны найти Создателя. Того самого, которого боги считают своим отцом».

Кто, кроме отца, способен уговорить своих детей остановиться?

Глава 21

Элиот пытался объяснить Санни, но видел, что она ничего не понимает. То ли усталость взяла верх, то ли на сегодня был перебор, но она смотрела на жреца взглядом, полным неверия, и молчала.

— Тебе ничего не придётся делать, — уговаривал её Элиот. — Просто дождись подмогу, они должны скоро прибыть. Я отойду в сторону и призову духов, и если это правда…

— Хочешь сказать, ты попытаешься обратиться к Создателю, — еле слышно сказала Санни. — Мы даже не знаем, правда ли это. Это Кайл… вернее, Аден… он повторил слова Порождающего тьму, а тот…

— Пожалуйста, послушай меня, — взмолился Элиот. — Даже если это всё неправда, духи знают, что делать. Они дадут совет. И я очень прошу, позволь мне сделать это одному. Я…

Санни смотрела на него, и Элиот узнал этот упрямый взгляд. Когда-то давно он уже это видел — когда он объявил ей, что становится главным жрецом, и им не стоит больше видеться. И если в прошлый раз он боялся этого взгляда, то теперь восхищался им.

— Ты боишься, что это может быть опасно, — твёрдо сказала Санни. — Ты сам до конца не знаешь свой Дар и поэтому не хочешь, чтобы я шла с тобой. Извини, но так не пойдёт. Я…

Времени спорить не было.

— Ладно, — выдохнул Элиот. — Только… только не думай, что я сумасшедший, ладно? Моих духов никто не видит, и…

— Я помню, — отмахнулась Санни. — Давай скорее.

— Хорошо, — Элиот кивнул. Снял очки, сложил, повесил на нагрудный карман, зажмурился. — Ну… хорошо. Двенадцать духов-хранителей, явитесь на мой зов!

Грудь будто перетянуло железным обручем, сразу стало трудно дышать, но он изо всех сил старался держаться. Выпрямился, расправил плечи. Ощутил, как Санни взяла его за руку, и это прикосновение будто вдохнуло в него новые силы. Пальчики королевы школы больно сдавили его ладонь, ноготки впились в кожу, послышалось сдавленное «ох».

— Элиот, — прошептала Санни. — Этот золотой туман… это они, да?

Он открыл светившиеся синим глаза. Как и всегда во время призыва духов, зрение было идеальным. В мерцающей дымке протянулись золотистые линии, принялись танцевать, объединяться и расходиться, вырисовывая человеческие фигуры. Санни прижалась к Элиоту всем телом, она мелко дрожала, и до него только теперь дошло, что она всё это видит.

— Но… как? — выдохнул он, ни к кому не обращаясь.

— Всё просто, парень, — послышался привычно ворчащий голос. — Ты становишься сильнее, мы вместе с тобой.

— И это только начало, — добавила Эрика и смущённо улыбнулась.

— Кажется, для меня сегодня перебор, — выдохнула Санни и зажмурилась.

— Ещё не всё, — Габриэль на миг оглянулся на туман. Девять фигур уж стояло рядом с ним, десятая собиралась из дымки и светилась всё ярче с каждым мигом. — Мы чувствуем Создателя, и он это знает. И не хочет, чтобы его беспокоили… что бы ни случилось.

— И что же теперь?.. — растерялась Санни.

— Нам пг’идется г’азыскать его, — кивнула Аврора и улыбнулась. — Здг’аствуй, гег’ой.

Элиот машинально склонился, снова выпрямился, обернулся к Санни. Успел вовремя — она уже сжала кулаки и явно готовилась произнести пламенную речь.

«Послушай совета старика, парень, — послышался голос Габриэля. Элиот невольно оглянулся и увидел, что дух не разжимал губ. — Ты не справишься. Мы забираем у тебя слишком много сил. Ты должен взять её с собой».

— Элиот… — заговорила Санни, но жрец перебил её.

— Хоуп, — он на миг замолчал, имя было привычным и непривычным одновременно. А потом он заговорил, и наружу вырвались совсем не те слова, что он хотел сказать. — Я не знаю, куда мы пойдём, где мы окажемся, что с нами будет в следующую секунду. Я даже не знаю, вернёмся ли мы живыми. Я знаю, что не имею права спрашивать, но всё же… Ты пойдёшь со мной?

— Хоть на край света, — прошептала она.

Элиот кивнул и обнял её, ощутив, как она дрожит. Краем глаза он заметил, как Габриэль показал большой палец.

— Надо было бы дождаться подмоги, — пробормотал жрец и зажмурился.

— Ваш костёр будет прекрасной меткой, а большего не надо, — отрезал Габриэль. — Неизвестно, сколько мы будем его искать, он прекрасно прячется, так что некогда думать об этом. Все на исходную позицию.

На миг воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом прибоя. Санни уткнулась носом в плечо Элиота, и было в этом что-то трогательное, как будто она окончательно смирилась с творящимся вокруг безумием и полностью доверилась ему. И в этот миг Элиот неожиданно почувствовал себя всемогущим.

— Всё будет хорошо, — прошептал он.

Санни кивнула.

— Ранджит? — послышался голос Габриэля.

— Бассейн Карибского моря, название этого острова я не знаю, — послышался мужской голос. — Там сейчас светит солнце, я его чувствую.

— Отлично. Сван?

— Он живёт обычной жизнью, — отозвался раскатистый бас. — Не прячется, принял свой облик. Его время течёт так же, как время мироздания.

— Отлично. Полный вперёд! — скомандовал Габриэль.

Элиот кожей ощутил напряжение — похожее бывает, когда подходишь слишком близко к линии электропередач. Рокот прибоя и запах морской воды растаяли, уступая место темноте без звуков, цветов и света.

Вот и началось…

***

Сиири сидела в своём любимом кресле, бездумно глядя перед собой. В Видящем кристалле кружилась дымка, на гладкой поверхности отражались лица и фигуры собравшихся вокруг братьев и сестёр. Все они молчали, будто ждали чего-то.

Послышался тихий скрип, затем стук двери.

— Я проводил его, — послышался негромкий голос Деланея. — Он не злится на тебя, милая.

— Это ничего не значит, — пророкотал Фалберт. — Все мы знаем, что произошло. Это преступление, и преступница должна быть наказана.

— А как же ваш договор? — вкрадчиво спросил Деланей.

Сиири подняла взгляд. Брат стоял в паре шагов от неё, сложив руки на груди, и молочная дымка расходилась от него кругами, обнажая чёрный мраморный пол. Фалберт смотрел на Деланея, прищурившись, но молчал, будто не мог найти слов.

— В случае подтверждения факта мошенничества провинившийся хранитель отстраняется от соревнований. Ему назначается наказание на усмотрение наблюдателей, но оно не может быть изгнанием из Мира грёз, лишением бессмертия, Дара, статуса бога или Столпа, — бесстрастно процитировал Деланей. Он проговорил это всё на одном дыхании и не сбился. — По всеобщему недоразумению этот пункт действует для любого нарушения договора.

Послышался шепоток. Сиири невольно оглянулась и увидела, как Лилиан склонилась к Кассандре. Что обсуждали подружки, было понятно без слов.

— Но это не мошенничество, а настоящее преступление, — неуверенно заговорил Сет. — Разве договор может быть применён в этом случае?

Деланей возвёл глаза к потолку.

— Я поражаюсь тому, как вы извращаете свои же законы, — сказал он и взглянул на Сета. Сиири поёжилась — в голосе Деланея слышались незнакомые нотки, и ей это не понравилось. — У вас здесь преступница, и вы не хотите её наказывать. У вас была здесь преступница, и её просто отстранили от соревнований. При этом другого преступника вы изгнали без колебаний.

— Но ты сам участвовал в этом, — вяло возразил Матлал.

— И считаю, что ошибся, — бесстрастно ответил Деланей. — А вы?

На несколько мгновений воцарилась тишина. Сиири ощущала, как сильно бьётся её сердце, и удивлялась, как этого не слышат остальные.

— Что сделано, то сделано, — пророкотал Фалберт. — Прошлое должно оставаться в прошлом. Времена изменились, и…

— Можешь не продолжать, — оборвал его Деланей. — Давай посмотрим правде в глаза. Все вы просто не хотите брать на себя обязанности Сиири.

Сердце богини войны заледенело, ухнуло о пол и разбилось в ледяную крошку. Ну конечно. Никого не волнует её судьба, все думают только о себе. И тогда, в день изгнания Адена, все тоже думали только о себе…

— Неправда, — тихо сказала Линн. — Просто…

— Если это неправда, тогда признай, что вы ошибались и с Аденом, — отрезал Деланей.

— А если мы это признаем, ты предложишь вернуть его? — спросила Лилиан. Её голос звучал тихо и едва ли ни благоговейно.

— Может быть, — Деланей пожал плечами. — Если он ещё жив. Все мы зависим от энергии Мира грёз, а его здесь не было сто восемьдесят лет. Кто знает…

Его голос плавно сошёл на нет.

— Мы не можем так поступить, — тихо сказал Эфир. — Вспомни, что было, когда Сиири решала судьбу Элиота Кэмпбелла. Она приняла сложное, но верное решение, и придерживается его до сих пор. В нашем прошлом осталось такое же, и мы должны придерживаться и его.

— Тогда будь первым, кто обвинит Сиири в преступлении, — сказал Деланей. — Будь первым, кто предложит изгнать её из Мира грёз, и остальные последуют за тобой. Так всегда бывает, — с горечью добавил он и развёл руками.

Снова воцарилось молчание. Линн переминалась с ноги на ногу, нерешительно посмотрела на Деланея.

— Разве нет другого пути? — тихо спросила она. — Я не… я думаю, что должен быть третий путь. Мы должны найти решение.

Прищурившись, Деланей посмотрел на богиню воды. Она сжала кулаки, но отступать не стала. Бог тьмы пару мгновений помолчал, затем усмехнулся.

— Хорошо, — сказал он. — У меня есть предложение. Давайте призовём отца.

— Нет, — мгновенно вмешался Эфир. — Ни за что. Мы не имеем права.

— А у тебя есть другие варианты?

— Они есть всегда, — сказала Линн. — Я… я думаю, мы… Эфир прав. Отец ушёл, и беречь его уединение — наша первая задача.

— А вторая — оберегать людей, — сказал Деланей, — только что-то вы…

Он осёкся. Несколько долгих мгновений рассеянно смотрел перед собой.

— Ну конечно, — пробормотал Деланей, — люди.

Он распрямился, оглянулся на Фалберта, затем на Эфира. Те ответили непонимающими взглядами.

— Мы можем попросить людей помочь нам, — пояснил бог тьмы. — Пусть судят они.

— Ты сошёл с ума, — прошептала Лилиан.

— Нет, постой, — Фалберт шагнул вперёд. — Ты это всерьёз?

— Абсолютно, — кивнул Деланей. — Отец заповедовал нам прислушиваться к людям. Разве это не будет исполнением этой заповеди?

Послышались перешёптывания, разговоры вполголоса. Сиири видела, как склоняются друг к другу братья и сёстры, услышала, как перешёптывались Лилиан и Кассандра, как негромко заспорили Эфир и Фалберт. Деланей сложил руки на груди и свысока оглядывал остальных, и у Сиири сложилось странное впечатление, что бог тьмы уже знает, чем всё это кончится и просто ждёт.

— Я предлагаю голосовать, — неожиданно объявил Фалберт. Губы Деланея дрогнули, как будто он хотел улыбнуться, но сдержался. — И, если не возражаете, я бы предложил проголосовать только Столпам. Нас всего пятеро без Деланея, и так будет быстрее всего.

— Очень демократично, — хмыкнула Лилиан, и несколько сестёр несмело поддержали её.

— Так будет быстрее всего, — отрезал Фалберт. — Ну?

— Кто за человеческий суд? — бесстрастно спросил Эфир.

Он сложил руки на груди и оглянулся по сторонам. Линн, Константин и Фалберт подняли руки. Сиири оглянулась и с изумлением увидела Кроноса. Он кивнул ей и тоже поднял руку.

— Отлично, — уронил Эфир и отвернулся к Видящему кристаллу. — Кому мы доверим это?

Сердце замерло на миг.

— Элиоту Кэмпбеллу, — вырвалось у Сиири.

Все взгляды остановились на ней, и богиня войны сжалась. Ну конечно. Преступница не имеет права слова.

— Я думаю, будет честно прислушаться к ней, — мягко сказал Деланей. — Жрецы как никто знают нашу историю, а главный жрец лучше всех осведомлён в любом деле.

— Прекрасно, — кивнул Эфир. — Я разыщу его.

Он подошёл к Видящему кристаллу, провёл рукой по гладкой поверхности. Белая дымка внутри шара прояснилась, открывая взгляду узкую полоску пляжа под ночным небом, яркую точку костра на ней. Сиири с облегчением выдохнула. Мгновение спустя Деланей шагнул к ней и обнял за плечи.

— Всё будет хорошо, поверь, — тихо сказал он. — Мы справимся. Вернём Адена, и…

— Сиири, — негромко позвал Кронос.

Она подняла взгляд. В Видящем кристалле отражался Элиот, он обнимался с Хоуп Харви, его глаза светились синим. Лилиан тихо охнула. Чутьё подсказало, что дело плохо, и в следующий миг Сиири поняла, почему.

Элиот и Хоуп растаяли без следа. Богиня войны попыталась обратиться к жрецу напрямую, но столкнулась с невидимой преградой.

И эта же преграда мешала разыскать Элиота, где бы он ни был.

***

Деланей привёл Веронику в пещеру, скрытую в одной из гор на Священной земле. Выглянув за порог, она увидела кучерявые верхушки деревьев и бескрайний морской горизонт, но не смогла понять, что это за место. Города видно не было.

Здесь было уютно, насколько могло быть уютно в пещере. Скалистые стены были украшены необычными рисунками; вырезанные в породе спиралевидные узоры складывались изображения лиц. Вероника, побывавшая в позапрошлом году на основных островах, узнала стиль маори. Вдоль стены напротив входа растянулся диван, обтянутый чёрной искусственной кожей, рядом стоял небольшой стеллаж на три полки. На средней стояли тонкие книги; за то время, пока отец отсутствовал, Вероника успела разглядеть все. Их было четырнадцать, и это были все «Сказания», о которых в своё время говорил Кайл. Вернее, Аден.

Двенадцать героев прошлого, герой будущего и самое страшное зло, которое оказалось способно породить мироздание. Всё это было на расстоянии вытянутой руки, основа мира Одарённых, часть его истории, и от одной мыли об этом перехватывало дыхание. Вероника прикасалась к книгам со священным трепетом, осторожно перелистывала страницы, боясь повредить их, пусть они и казались новыми. И она успела прочитать каждое из них, благо, времени было достаточно, а страниц в книгах было не больше сотни.

Двенадцать «Сказаний» рассказывали о прошлом. Без привязки к месту и времени, в иносказательной форме они передавали истории о том, как обычные люди проходили в Мир грёз, чтобы помочь богам отбиться от извечных врагов — Первозданных. Из разговоров с Кайлом — ох, нет, Аденом — Вероника помнила, как это происходило. Человек сам появлялся из ниоткуда и смиренно ждал, пока произойдёт нападение. И каждый раз это происходило по-своему, потому что каждый раз тёмные духи знали, что кто-то явился на подмогу и изобретали новые способы одержать победу. И каждый раз терпели поражение.

Два «Сказания» не сбылись до сих пор, если верить Кайлу… вернее, Адену. Одно рассказывало о божестве, сошедшем с ума от могущества. Оно решило, что обладает слишком большой силой, чтобы держать её под контролем, и сочло, что вправе навести свой порядок. «Сказание» обрывалось на полуслове в тот момент, когда божество пленяли, и оставшиеся несколько страниц до форзаца были пустыми. Вероника вспомнила, что об этом говорил «Кайл», и отложила книгу подальше.

Больше всего её интересовало «Сказание о боге-человеке». В нём говорилось об обычном герое, прошедшем множество испытаний и получившем право сравняться с небожителями. Если судить по названию, герой всё же стал богом; но концовка оставляла много вопросов. Вероника решила, что подумает об этом позже, и отложила книгу на полку. Кто знает, кому суждено стать одним из небожителей и обрести бессмертие. Ей это точно не грозит.

Пока она читала, от пола дважды поднимался и исчезал с негромким хлопком синий огонёк, означавший решение мироздания. Видимо, Кайл всё же решил уйти, подумала Вероника, и привычно оглянулась, чтобы убедиться, что тень вернулась, но её всё ещё не было. Стоп. Аден, напомнила себе Вероника. Его зовут Аден.

Она успела выпить три чашки кофе на импровизированной кухне в дальнем углу и пощёлкать каналы в телевизоре, правда, так и не нашла ни одной программы — повсюду только белый шум. В тумбочке лежало несколько дисков с фильмами, но все их она видела тысячу раз — похоже, у них с отцом были схожие вкусы.

Тень не возвращалась, и оказываться на свету без неё стало уже привычным.

Деланей появился только под конец дня, и новости у него были неутешительные. Он принёс с собой хрустальный шар с книгу высотой, и, усевшись на диван, устроил его у себя на коленях.

— Они разделились во мнении ещё во время соревнований, — говорил он, когда они сидели на диване. Деланей предлагал Веронике присесть поближе, но она не была готова к этому — новая встреча с отцом опять не пробудила чувств. — Теперь всё ещё хуже. Конечно, никто не объявит это вслух, но сейчас каждый договаривается с героями на Священной земле и уговаривает прийти на суд. Вроде как на всякий случай, но…

— Если что-то пойдёт не так, в битве будут замешаны люди, а не боги, — выдохнула Вероника и зажмурилась. Отчаянно хотелось спрятаться от всего этого в пещере и никогда, никогда не выходить. — Это ужасно.

— А ты как думала? — Деланей пожал плечами. Его голос звучал бесстрастно, и это пугало — как будто он привык к такому. — Боги не могут причинить друг другу вред. Кто-то должен стать оружием.

— Угу. Люди. Это мерзко.

— Мы можем это остановить, — тихо сказал Деланей.

Вероника открыла глаза. Отец внимательно смотрел на неё, как будто ждал реакции.

— И как? — спросила она.

— У всех нас тоже есть отец, — заговорил Деланей. — И, наверное, он единственный, кто сможет уговорить их остановиться. Только… ты же понимаешь, я могу до него не достучаться. А с тобой…

Ну конечно. В памяти всплыли разговоры с Кайлом… проклятье! С Аденом. Одарённые и дети богов могли причинять вред небожителям, и с ребёнком бога за спиной Деланей мог уговорить кого угодно. Даже своего отца.

Вопрос только в одном — на что?

— Я знаю, что не имею права просить тебя о многом, — еле слышно сказал Деланей. — Но всё же… Будешь ли ты там со мной? Вместе мы всё исправим, обещаю. Я даже смогу вернуть на небеса нашего общего знакомого, он это заслужил.

Вероника размышляла недолго. Что бы Деланей ни задумал, она должна быть там. Может, не послушаться его, снова пойти вопреки наставлению героям, но главное — быть там. И поступить по-своему…

— Хорошо, — она кивнула, голос предательски дрогнул.

— Прекрасно, — Деланей протянул руку. — Идём ко мне.

Вероника придвинулась к нему. Бог тьмы обнял её за плечи, прижал к себе, и она снова ничего не почувствовала. Было ли это потому, что они никогда не виделись, или её напугал разговор, Вероника не знала.

— Я рад, что мы теперь вместе, — тихо сказал Деланей. — Я принёс тебе осколок Видящего кристалла. Через него ты сможешь взглянуть в любое место на земле и в Мире грёз. Показать, как им пользоваться?

Вероника кивнула. Деланей взял шар в руки и провёл ладонью по стеклянной поверхности, отчего внутри растаял туман, и переменилась картинка.

Пока Вероника плохо представляла, что она может сделать, но одно она знала точно — отцу она помешает. Чего бы это ни стоило.

Глава 22

Новый день на Священной земле выдался пасмурным. Небо хмурилось, грозясь вот-вот разразиться штормом, и Сиири вглядывалась в него, как будто делала это в последний раз. За спиной высился храм, в котором красовалась табличка с её именем, и богиня войны гадала, останется ли она там после сегодняшнего суда.

Небольшая площадь перед храмом пустовала, даже заблудшие студенты сюда не заходили. Издалека доносился звон — часы на здании мэрии пробили полдень. Сиири глубоко вздохнула, выдохнула. Распрямилась, расправила плечи, улыбнулась через силу. Заслуженное наказание и казнь надо встречать с улыбкой, как это делали люди. И пусть в её случае это будет не смерть, но…

Она ощущала, как площадь заполняется братьями и сёстрами. Конечно, ближе всего стояли Столпы — Линн, Фалберт, Кронос, Эфир, Константин… Даже Кронос, удивительно. Обычно он не покидает не то, что Мир грёз, но даже собственный кабинет. За ним выстраивались остальные, и Сиири чувствовала каждого. Матлал, Кобэ, Лилиан, Кассандра… Не хватало только Деланея. Он ушёл искать Элиота и до сих пор не появлялся, чтобы хотя бы рассказать, что происходит.

Сиири открыла глаза. Совпадение или нет, но братья и сёстры выстроились по обе стороны в соответствии с тем, поддерживали ли они её или были настроены против. Последних было больше.

Несколько мгновений на площади царила невыносимая тишина. Сиири больше не могла улыбаться, и больше всего на свете ей хотелось сбежать, чтобы не находиться в центре внимания. Напряжение ощущалось в воздухе, он сам как будто сгустился так, что его можно было резать ножом. Сиири снова закрыла глаза.

— Милая, прости, я не нашёл его, — послышался голос Деланея совсем рядом. — Мне пришлось позвать его помощника.

Сердце ухнуло вниз и разбилось на миллион ледяных осколков.

— Хорошо, — бесстрастно отозвалась Сиири. — Пусть будет так.

— Ты не хочешь заменить судью?

— Нет, спасибо.

Послышались перешёптывания, шум. Поднялся ветер, пошевелил волосы богини войны.

— Что… Что здесь происходит? — послышался тихий, смутно знакомый голос.

Сиири открыла глаза и увидела неопрятного, неприятного мужчину. Если бы Деланей намеренно выбирал самого худшего судью на всей Священной земле, он и тогда бы не смог выбрать лучшую кандидатуру. Александрос, первый помощник Элиота, поступил на работу в храм раньше предыдущего главного жреца, но за все эти годы смог добиться только такого места. И то по службе его продвигали неохотно, и…

— Если это из-за истории со статуей и табличкой, то я не виноват, — протараторил Александрос. — Мне поступали инструкции из Мира грёз, и девчонку Харви тоже попросили об этом…

— Постой, что? — не выдержала Сиири. — Ты о чём?

— Табличка с именем Ведущей битву и статуя Порождающего тьму, — торопливо отозвался Александрос. — Тех людей подставила девчонка Харви по моей указке, но, клянусь, я получал приказы от одного из вас!

С огромным трудом Сиири поняла, о чём он. Кто-то пытался испортить её табличку, сломать статую Деланея. Элиот, кажется, однажды упоминал об этом, потом стало не до того. Но…

— Причём тут это? — вспыхнула Лилиан.

Александрос выглядел изумлённым. Он бестолково оглядывался на богов, те, в свою очередь, заговорили все, одновременно. Ветер усилился, он продувал сквозь тонкий спортивный костюм; Сиири поёжилась и обняла себя за плечи. Ну же, взмолилась она про себя. Скорее бы всё это закончилось…

— Достаточно, — заявила Лилиан и шагнула вперёд. — Все мы знаем, зачем сюда пришли. Этот человек…

Огромный столб голубого света ударил в то место, где она стояла. Послышался жуткий грохот. Сиири отшатнулась, опустилась на землю, закрыла голову руками. Этот свет она уже видела, это…

— Люди, — послышался сдавленный голос.

Ветер усилился, он сбивал с ног, Сиири едва могла дышать. Рядом послышался грохот, она машинально бросилась в сторону и растянулась на асфальте. Ладони проехались по неровной поверхности, было больно. Не глядя, Сиири оценила — ссадины. Воспользовалась Даром, они затянулись.

Позади послышался грохот, пружинящая волна воздуха оттолкнула Сиири к ступеням храма. Её перевернуло на спину, она больно ударилась затылком и едва не потонула в мягкой тьме. В лицо ударил заряд дождя, ледяные капли кололи кожу мелкими иголками, и это помогло удержаться в сознании.

Сиири поднялась на ноги, покачнулась, едва удержала равновесие. Быстро поднялась по ступеням храма, скрылась за ближайшей колонной. Оглядываться назад боялась — с площади доносился грохот, крики, виднелись отсветы вспышек всевозможных цветов. Красный, синий, жёлтый, мертвенно-голубой, они отражались от белых стен, раскрашивая колонну теми же оттенками.

— Что происходит? — дрожащим голосом спросила она, ни к кому не обращаясь.

Но ответ всё же последовал.

— То, что и должно было произойти, — послышался голос Деланея, и Сиири уловила в нём плохо скрываемое торжество. — Мы неспособны найти общий язык даже друг с другом, а сами пытаемся направлять людей. Что за невыносимая гордыня!

Над площадью сгустились облака, стало темнее. Сиири машинально оглянулась на бога тьмы — он стоял, прислонившись к колонне, сложив руки на груди, и казался островком спокойствия и безмятежности в море хаоса.

Вспышка света ударила в соседнюю колонну, она взорвалась крупными кусками мрамора и пылью. Они с грохотом осыпались на пол, пыль захлестнула Деланея до колен, но он даже не дёрнулся — только с презрением осмотрел брюки и обувь, как будто был недоволен тем, что они испачкались.

Внезапная догадка вспыхнула вместе с очередной вспышкой света на площади, на этот раз красной.

— Это всё ты! — выдохнула Сиири, пытаясь перекричать грохот. — Это из-за тебя…

Он в два огромных шага приблизился к ней и схватил за плечи. С силой встряхнул.

— Это всё из-за вас, — проговорил Деланей, и в его голосе слышалась змеиная угроза. — Это вы объявили себя богами, хотя всегда были наблюдателями. Это вы сочли, что можете объявлять правила игры и нарушать их.

Невыносимо громкий грохот пророкотал над площадью, перекрывая остальные звуки. Сиири видела, как шевелятся губы Деланея, но не услышала ни слова. Отсветы новых вспышек играли на его лице, летела пыль, ощущались запахи крови, гари и металла, и среди всего этого богине войны казалось, что его глаза еле заметно светятся красным.

Не может быть…

— Деланей, — выдохнула Сиири. — Ты… ты не…

Его глаза засветились красным в полную силу. Лицо бога тьмы исказилось ненавистью, он выпустил Сиири и с силой оттолкнул. Живот обожгло невыносимой болью. Сиири опустила взгляд и увидела багровые капли, стекающие на пол с тускло поблёскивающего костюма. Она ощущала, как намокла и противно прилипла ткань к коже, боль с каждой секундой усиливалась, как будто кто-то постепенно прибавлял звук.

Кровь. Какой кошмар. Нет, только не это… К горлу подкатил комок, Сиири зажала рот ладонью.

— Ты просто очередная выскочка, — процедил Деланей, и его голос стал последний ниточкой, удерживающей Сиири за реальность. — Как бы ты ни думала, что отличаешься от них, ты такая же. Надеюсь, все вы сдохнете сегодня.

Что-то оттолкнуло его в сторону, и бог тьмы исчез из поля зрения. Сиири прикрыла глаза, прислонилась спиной к чему-то холодному и опустилась на пол. Боль почти растаяла в сладком небытие, становилось легче дышать, растаяли противные запахи пыли и гари. Ещё немного, и всё бы закончилось, но реальность оказалась упрямее.

— Ну же, очнись, — взмолился незнакомый мужской голос. Он был низким, рокочущим, как гром, напоминал голос Фалберта. Это помогло удержаться в сознании, и Сиири вынырнула из чёрного забытья навстречу гари, пыли и запаху крови.

— Хвала мирозданию, — снова сказал тот же голос.

Сиири открыла глаза. Над ней склонилась тёмная фигура со светлой шапкой взлохмаченных волос. Некто осторожно встряхнул Сиири за плечо, и боль отозвалась в животе с новой силой.

— Твой Дар, — прохрипел незнакомец. — Ну же. Ты можешь привести себя в порядок.

Верно.

Сиири вдохнула поглубже, закрыла глаза. Воззвала к своему Дару, и он отозвался. Волшебная сила медленно растекалась по телу, разгоняла скованность, собиралась возле пяти неглубоких ран — пять царапин, прорезанных огромными когтями.

Вместе с восстанавливающей силой пришло понимание. Бог тьмы не способен на такое, он даже не умеет драться. И Сиири не снимала его барьер, позволяющий этому научиться.

— Кажется, вышло, — выдохнул смутно знакомый женский голос.

Сиири попыталась сесть, чьи-то сильные руки подхватили её, помогли подняться и прислониться спиной к колонне. Богиня войны открыла глаза и увидела двух детей, жмущихся друг к другу. Мгновение спустя память подсказала имена — выбывшие с соревнования чемпионы, Алина и Петер. Девчонка выглядела недовольной, как будто ей не понравилось, что Сиири очнулась.

— Царапины ерундовые, — буркнула Алина. — С чего это ты так раскисла?

Сиири смутилась.

— Не выношу вида крови, — прошептала она.

Алина смотрела на неё с недоверием, и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела.

— Нам нужна твоя помощь, — выдохнул Петер. Он был весь перемазан грязью и пылью, на щеке красовалась глубокая царапина. — Там много раненых, мы не успеем позвать на помощь.

— Ты… ты не боишься обратиться ко мне? — прошептала Сиири. — Я же враг, я…

— Враг не ты, враг тот, кто столкнул нас, — тихо сказал Петер. — Пожалуйста, помоги. Если мы не можем это остановить, то хотя бы поможем выжить тем, кто ранен.

Сиири кивнула. Попыталась подняться, Петер протянул руку, богиня войны покачала головой. Через силу поднялась на ноги, машинально оглянулась по сторонам и неожиданно поняла, насколько тихо вокруг.

— Где?.. — прошептала она.

— Они уходят к главной площади, — сказала Алина. — Все они.

Вероника наблюдала за битвой из пещеры, и ей казалось, что она была там, среди них, ощущала эти запахи крови и гари, дышала этой пылью. Хрустальный шар отражал всё с бесстрастной точностью — людей, сражавшихся друг с другом, богов, командовавших парадом и пытавшихся укрыться за спинами своих воинов. Вероника видела, как сейчас сталкиваются те, кто вчера учился в одном классе, обедал в одной столовой и занимался в одном спортзале — просто потому, что приказали боги. А самое страшное было то, что отличить человека от небожителя было невозможно, настолько они были похожи друг на друга.

Сердце билось, как сумасшедшее. Отражавшаяся в шаре Благословляющая воду Линн ушла в сторону от храма и подняла руки. Повинуясь её воле, взволновался океан, волны, разбивающиеся о берег, становились крупнее. По другую сторону храма стоял Созидающий воздух Эфир, он протягивал руки к тучам. Они заворачивались жуткой спиралью и медленно спускались к воде тонким хоботом. Если эти двое решат обрушить свои силы на город, от него не останется и воспоминаний.

Вероника видела столкновение на одной из улиц. Две девчонки, по виду не старше восемнадцати, схлестнулись с парнем и крепким светловолосым мужчиной, в котором Вероника узнала Фалберта. В воздухе сверкали и сталкивались разноцветные вспышки света, одна из девчонок вытянула из кармана пистолет. Бог света поднял руку, полыхнула ослепительная белая вспышка, и все люди, включая его союзника, ослепли и осели на землю.

Вероника видела, как на другой улице столкнулись двое действующих героев, одна из подружек Санни и двое богов. Кто-то из них заставил асфальт пойти волнами, мгновение спустя тот раскололся, рассыпался крупными кусками, и из земли поднялись стебли незнакомых растений. Они тянулись ввысь, расползались по земле; сражавшиеся в паре шагов мечники одновременно наступили на листья, споткнулись и едва непроткнули друг друга. В последний момент их растолкал неведомо откуда взявшийся Петер, он же отпугнул повелевавшего растениями мужчину — в землю рядом с ним ударила молния, он отскочил в сторону и скрылся за зданием.

Возле ворот в парк академии происходило что-то страшное. Вдоль забора метался серый вихрь, усыпанный синими блёстками, но будто натыкался на невидимую преграду и не мог пробиться внутрь. За пики забора держался паренёк лет четырнадцати, бледный, худой, его за щиколотку держала девчонка, как две капли похожая на него. Когда вихрь натыкался на забор, глаза мальчишки светились призрачным голубым светом, и от места столкновения расходилось сияние того же оттенка, только бледнее. Девчонка за его плечом выглядела смертельно уставшей, она закрыла глаза и держалась за него как за спасательный круг. За углом ближайшего дома укрывался мальчишка ненамного старше них, рядом с ним стояла светловолосая богиня в длинном белом платье и что-то говорила на ухо.

В других частях города было то же самое, если не хуже. Ломались и падали на землю деревья и кусты, жилые здания складывались как карточные домики. Асфальт дыбился, взрывался крупными осколками и мелкой дробью. Вероника замечала разбитые стёкла, поблёскивающие в остатках дневного света, лужицы крови на асфальте, покорёженные лавочки, каркасы которых изгибались под причудливыми углами. В иных местах не было видно земли из-за щепки, пыли и оборванной листвы.

Зачем всё это, спрашивала себя Вероника. Как все они могли забыть, ради чего собрались здесь, ради чего был построен этот город… За что боролись герои прошлого? Чтобы всё разрушилось здесь и сейчас только потому, что очередное божество не справилось со своими обязанностями?

— Милая, всё гораздо сложнее, — послышался вкрадчивый голос бога тьмы. Вероника подняла взгляд, ощутила, что её щёки мокрые от слёз и неожиданно поняла, что последнюю мысль невольно произнесла вслух. — Миры не рушатся из-за одного преступления. Боги с самого начала были с червоточинкой, и это рано или поздно случилось бы.

— Но ведь ты… ты один из них, — Вероника вскочила на ноги, шар с грохотом опрокинулся на пол и покатился к Деланею. — Тогда это и о тебе тоже!

— Нет, — бог тьмы покачал головой. — Я не участвовал в этом, я никогда не нарушал законов… ну, кроме этого, — он указал на Веронику, и она вздрогнула. Это прозвучало мерзко.

— Тогда почему ты не вмешался? — спросила она.

— Милая, я вмешивался все эти годы, — тихо ответил Деланей. Он присел на корточки, погладил шар. — Но стоило мне один раз отступить, как случилось это.

Изображение в кристалле переменилось. Взгляду открылась центральная площадь. Фонтан на ней давно сравнялся с землёй, асфальт вздыбился крупными кусками. Вокруг неё не осталось ни одного целого здания, и только мэрия казалась невредимой. Вероника разглядела рядом с ней высокую женщину в чёрном спортивном костюме — вчера Деланей показывал её и называл её Ведущей битву Сиири.

Вероника силилась подобрать слова для ответа, но не могла. Говорят, богов создали для того, чтобы они составляли с человечеством единое целое, дополняли друг друга; что ж, кажется, Создатель перестарался. Кто-то должен был стать лучше, чтобы всего этого не случилось.

Кто-то должен был вовремя заметить, что дело плохо…

— Почему ты не остановишь это? — прошептала Вероника.

Деланей пожал плечами, поднял взгляд, посмотрел на неё, затем снова взглянул в кристалл.

— Думаешь, я не пытался? — тихо спросил он. — Я даже привёл к ним человека, чтобы он рассудил их. Я надеялся, что они прислушаются, но…

Он осёкся. Положил обе руки на кристалл, отчего изображение приблизилось. В центре площади, посреди воронки, образованной вздыбившимся асфальтом, разливалось золотое марево, и от одного взгляда на него Веронике вдруг стало тепло, как будто появилось решение всех проблем. Как будто вот-вот всё исправится.

— Поверить не могу, — пробормотал Деланей. — Он всё-таки пришёл.

Вероника опустилась на колени рядом с ним. Золотое марево схлынуло, открывая взгляду три фигуры. Парень и девушка, между ними низкий седой старичок в белых одеяниях. Он едва доставал макушкой до талии спутницы, но в нём чувствовалась необычная внутренняя сила, какой Вероника никогда не видела. И это ощущалось даже через кристалл.

— Он пришёл, — выдохнул Деланей и взглянул на Веронику. Она посмотрела на него, и внутри что-то сжалось — глаза бога тьмы еле заметно светились красным. Он протянул руку. — Пойдём, милая. Пришло время навести порядок.

Сердце билось как сумасшедшее. Вероника несколько долгих секунд смотрела на протянутую ладонь, затем взялась за неё и зажмурилась.

Пути назад больше нет.

Глава 23

Они появились в квартале от площади. Деланей оглянулся по сторонам, убедился, что никого нет, схватил Веронику за плечи и развернул лицом к себе. Она успела заметить за его спиной разрушенный жилой дом и сломанное пополам дерево.

— Послушай меня внимательно, — быстро заговорил бог тьмы, и Вероника невольно съёжилась, видя лихорадочный блеск в его глазах. — Я пойду вперёд, посмотрю, как там дела. Выжди пару минут и иди за мной. Спрячься в толпе, подойди поближе и будь готова. Если ты всё сделаешь правильно, мы всегда будем вместе.

— Чего ты хочешь? — выдавила Вероника.

Охваченный азартом, Деланей больно сжал её плечи. Вероника тихо охнула, но бог тьмы не отреагировал.

— Я пока не знаю, как пойдёт дело, — проговорил он. — Я вообще не ожидал, что он явится, но… Просто будь рядом, будь готова. Мы должны дать ему понять, кто тут главный.

Страх сковал всё тело. Это был не тот отец, какого ей всегда хотелось встретить, и слова вырвались против воли Вероники.

— Пожалуйста, — еле слышно сказала она, — только не заставляй меня причинять ему вред.

Деланей выпустил её плечо и отмахнулся. Вероника чувствовала его дрожь — другое плечо он всё ещё держал.

— Как ты можешь думать о такой ерунде! — воскликнул он. — На кону наши судьбы, а ты…

Вероника зажмурилась, через силу кивнула.

— Как скажешь, отец.

— Ты моя умница, — сказал он, и Вероника ощутила прикосновение ко лбу. Это не было ни приятно, ни противно. Никаких чувств. — Всё будет хорошо, только верь мне.

— Хорошо, отец.

Хватка на плече ослабла. Послышались шаги, стихли на миг.

— Две минуты, — сказал Деланей. — Не опаздывай.

Снова послышались шаги, они постепенно стихали.

Вероника вдохнула полной грудью воздух, пропитанный запахами пыли, гари, чего-то тошнотворно-сладкого. Переступила с ноги на ногу, услышала тихий хруст, как будто под ногами были осколки стекла и песок. Ожидание оказалось куда более жутким, чем наблюдение за битвой.

Вероника открыла глаза, оглянулась по сторонам. Тяжёлые тучи в вышине ненадолго расступились, робко выглянуло осеннее солнце. Мир вокруг в его лучах выглядел ещё ужаснее, чем виделся в кристалле, как будто свет вскрывал раны, стыдливо спрятанные и зализанные самим городом. Сможет ли он вылечиться после всего, что было сегодня? Сможет ли он вообще выжить?..

Как поступить, чтобы всё исправить?..

Вероника мысленно обратилась к мирозданию. Помоги, взмолилась она. Пожалуйста. Я знаю, что отец задумал что-то совсем нехорошее, и не хочу быть оружием в его руках. Я скорее убью себя, чем смогу причинить кому-то вред. У тебя ведь есть все ответы. Ты ведь всегда ведёшь нас, проведи и теперь. Пожалуйста. Пожалуйста…

Она вглядывалась в окружающий мир, рассматривала полуразрушенные дома, сломанные пополам деревья. Вглядывалась в блеск перетёртого в порошок стекла, в своё отражение в крупном осколке зеркала, лежавшего в шаге от её ног. Вслушивалась в малейшие шорохи, пыталась почувствовать хоть что-то в ласковых прикосновениях уставшего ветра.

Вероника впервые обращалась к кому-то в искренней, сердечной молитве с тех пор, как оказалась здесь, и ответом ей послужила тишина. Хотя нет — тиканье часиков на правой руке. Оно напоминало, что Деланей требовал не опаздывать.

Похоже, даже мироздание считает, что бесполезно бороться со своим происхождением. Вероника опустила взгляд в пол, машинально отметив, что тень на месте, и зашагала вперёд. Хотя площадь располагалась за домами, видневшимся впереди, она простояла на месте явно дольше, чем две минуты. Следовало поторопиться.

Мягкий мужской голос, словно светящийся силой, разносился над площадью и замершим городом. Он наполнял спокойствием, и Веронике становилось легче. Она вслушивалась, но тщетно — долетали только отдельные слова.

— Пожалуйста… я не оставлял… не хочу… прошу, остановитесь…

Несколько мгновений спустя показался и сам говоривший. Вероника проскользнула между молодых людей — боги ли это или действующие герои, она не знала, настолько они были похожи — и остановилась возле куска бетона, на котором, сложив руки на груди, стоял Деланей. Говорил старичок — тот самый, которого она видела в кристалле несколько минут назад. Если верить отцу, это был сам Создатель, сотворивший и богов, и весь мир, и у Вероники перехватило дыхание. Год назад она сказала бы, что это всего лишь легенда, теперь же легенда ожила и заговорила у неё на глазах.

— Мы должны остановить это здесь и сейчас, — говорил старичок. Он всё ещё держал за руку Санни и Элиота, и оба выглядели взволнованными и воодушевлёнными. — Мы всё исправим. Я всё исправлю. Только…

— Что за жалкий лицемер, — небрежно бросил Деланей.

Сердце замерло на миг. Вероника оглянулась и посмотрела на бога тьмы — прекрасное лицо исказила маска безумного азарта, и не существовало в этот миг мужчины безобразнее, чем её отец.

Старичок опустил взгляд, помолчал пару мгновений. Затем снова взглянул на Деланея.

— Я заслужил, — тихо сказал Создатель. — Говори всё, что думаешь, сынок. Я заслужил любые слова.

— Только ли слова? — вкрадчиво спросил Деланей. Он легко соскользнул с куска бетона и сделал пару шагов вперёд, навстречу старичку. Остановился, растянул губы в омерзительной улыбке, и Веронике неожиданно показалось, что он наслаждался происходящим, наслаждался стыдом старичка и хотел продлить удовольствие. — Мне кажется, ты заслужил худшей судьбы за все свои ошибки, особенно за те, о которых твои детишки не знают.

Вероника увидела, как глаза бога тьмы осветились красным; она не понимала, что это означает, но ей стало не по себе. Над площадью прошелестел шепоток, старичок побледнел.

— Не может быть, — выдавил он. Отступил на шаг и хотел отступить ещё, но Санни и Элиот всё ещё держали его за руки. — Не стойте, пожалуйста, не стойте. Это не тот, кто вы думаете, это…

Старичок бессвязно бормотал что-то, и Санни и Элиот одновременно склонились к нему. Деланей обернулся к Веронике, свечение в его глазах погасло.

— Это бесполезно, он ничего не понимает, — небрежно бросил бог тьмы. — Убей его.

Страх сковал тело. Вероника силилась сказать что-то, сделать, хотя бы пошевелиться, но ничего не выходило.

— Ну же, — Деланей поднял руку, раскрыл ладонь, и на ней из ниоткуда появился чёрный армейский нож. — Давай. Исполни своё предназначение.

Вероника судорожно выдохнула. Откуда-то появились силы, и она, сама не понимая, что делает, заговорила.

— Почему?

— Что «почему»? — раздражённо переспросил Деланей. — Это приказ.

— Почему я должна выполнять твои приказы? — выдавила Вероника. Её голос дрожал так же сильно, как и всё тело.

— Потому что я так сказал! — вспыхнул Деланей. — Я твой отец, я приказываю…

Полыхнула ослепительная вспышка белого света. Воздух сжался пружиной, распрямился, оттолкнул Веронику, она упала на землю и машинально зажмурилась. Послышался грохот, затем воцарилась невероятная, звенящая тишина. Раздавшийся в ней привычный хлопок, с каким исчезает в воздухе синий светлячок, прогремел выстрелом.

Кто-то охнул, кто-то вскрикнул, и Вероника открыла глаза.

Деланей лежал чуть в стороне, он явно был без сознания. Рядом с ним лежала девушка, лет двадцати на вид, не старше, она выглядела бы одной из действующих героев, если бы не наряд — вызывающего красного цвета брюки и свободная блузка. В таком виде ходят на вечеринку, а не на войну. По плечам струились длинные чёрные локоны, огромные зелёные глаза изумлённо смотрели на Веронику.

— Но… как? — выдохнула незнакомка.

— Джина, — послышался сдавленный голос старичка.

Со всех сторон послышались возбуждённые голоса, громкий топот. Вероника и незнакомка одновременно вскочили на ноги. Быстрое, неуловимое движение, и девушка оказалась совсем близко к Веронике, обнимала её одной рукой. Живот чуть ниже груди обожгла ледяная, невыносимая боль.

— Ты всё уничтожила, — прошипела девушка и придвинулась ещё ближе. Боль усилилась, и Вероника едва стояла на ногах. — Ты, ты, это всё ты…

Между ними полыхнула красная вспышка. Что-то оттолкнуло Веронику, она сделала два шага назад, споткнулась обо что-то мягкое и завалилась на спину. Сильные руки подхватили её, помогли осторожно опуститься. Балансируя на грани забытья, утопая в невыносимой боли, Вероника успела заметить пляшущее перед ней красное пламя, в котором скрылась незнакомка. Огонь. Огонь Адена…

— Ника! — послышался его голос над ухом. — Ника!..

Кто-то кричал рядом, голоса были женские и мужские, их становилось всё больше. Зрение затуманилось, склонявшиеся над ней люди расплывались, превращались в неясные фигуры. Вероника провалилась во тьму и вынырнула из неё через мгновение, ощущая тепло в животе в том месте, где ещё несколько мгновений назад пульсировала ледяная боль.

— Ника, ну же, вернись к нам, — слышался до боли знакомый голос.

Зрение постепенно прояснялось. Вероника увидела склонившуюся над ней девушку лет двадцати пяти, не больше. Её глаза светились синим, растрёпанные русые волосы щекотали лицо. Сильная рука сжимала плечо, и от прикосновения разливалось до боли знакомое тепло, которого так не хватало последние сутки.

— Кайл, — выдохнула Вероника.

— Его зовут Аден, — поправила девушка. Она повернулась и посмотрела куда-то в сторону.

— Для неё как угодно, — с облегчением выдохнул «дух». Тепло, исходящее от его прикосновения, будто стало мягче.

Что было потом, Вероника запомнила плохо, остались только отдельные картинки. Рана затянулась, оставив после себя розовое пятнышко — Джереми бы пошутил, что шрамы украшают настоящих мужчин. «Кайл» подслушал эту мысль и собирался сказать это для Вероники — она успела ощутить этот порыв — но вовремя передумал, и она была очень благодарна за это. Веронику познакомили со спасительницей — ею оказалась Ведущая битву Сиири. Богиня войны, смущённая, что-то объясняла про рану, но ничего не осталось в памяти.

Затем был короткий разговор с «Кайлом» — Вероника так и не смогла называть его настоящим именем. Он рассказал, что незнакомка была знакома богам. Джина, повелительница тёмных духов, та, кто направлял в своё время Первозданных в атаку на Мир грёз. Пламя «Кайла» её оттолкнуло, и она метнулась к Создателю, схватила его за руку и испарилась. Что теперь будет, не знал никто — сила созидания в руках той, кто обладает мощью безграничного разрушения… «Кайл» сказал, что не хочет думать об этом. Только не сейчас.

Следующей картинкой был звёздный час Элиота. Главный жрец был единственным, кто не потерял силу духа и смог сплотить людей и богов. Он говорил очень долго, но по делу, и, несмотря на усталость, Вероника выслушала всё. Ну, насколько хватило сил.

— То, что произошло, должно стать уроком для всех нас, — говорил Элиот. — Мы столько лет держались на расстоянии друг от друга, играли в богов и подопечных… Это неправильно. Это привело нас к тому, что случилось здесь. Мы должны начать всё сначала, и на этот раз — по завету вашего отца и нашего Создателя…

Конечно, жрец говорил много дольше, но почему-то именно эти слова остались в памяти. Плохо понимая, что делает, Вероника прижималась к «Кайлу», закрывала глаза и наслаждалась его теплом. Не волшебным, а человеческим, какое ощущаешь рядом с кем-то близким. Она не знала, чувствует ли он то же самое, и спрашивать не хотела.

Среди смешанных воспоминаний особняком стояла одна картинка. Когда Вероника, вдоволь насладившись теплом «Кайла», неожиданно вспомнила кое-что и отстранилась, чтобы видеть его глаза.

— Ты вернулся, — сказала она. — Ты послушался и включил ту песню.

«Кайл» даже не взглянул на неё. Продолжал наблюдать за Элиотом, пока тот говорил что-то о возрождении традиций, когда боги спускались на землю. Усталость брала своё, и Вероника уже собиралась было плюнуть на всё и снова прижаться к «духу», как тот вдруг заговорил.

— «Я чувствую, что я должен поиграть с огнём», — процитировал он, и его голос будто звенел от напряжения. — Это ты имела в виду? Или «приди и сделай меня счастливым»?

Вероника смутилась.

— Ну… — пробормотала она. — «Не остановлюсь, пока не найду лекарство от рака». В том смысле, что пока всё не исправлю…

«Кайл» наконец-то взглянул на неё, и Вероника невольно умолкла. В его глазах плясали золотистые искорки.

— В следующий раз оставляй подсказки попроще, ладно? — сказал он, и Вероника ощутила, как жар вспыхнул на её щеках. — Я ведь мог и врачей позвать…

Точкой в этой истории стало появление Ведущей битву. И богиня войны пришла не для того, чтобы ещё раз взглянуть на спасённую Веронику.

— Я не знаю, когда ты появился и как много ты слышал, — отчаянно краснея, говорила Ведущая битву. — Но отец сказал, что мы должны вернуть тебя домой. Конечно, Деланей не может пока сказать тебе это, но позволь мне…

В тот момент «Кайл» впервые выпустил Веронику из объятий. Для того, чтобы на этот раз заключить в объятья богиню войны.

— Спасибо, — только и смог сказать он.

В тот момент Вероника видела его в последний раз перед долгим перерывом. Вернее, это ей следующие два дня показались вечностью — для остального мира они пролетели моментально.

Город Одарённых оправлялся после битвы и зализывал раны. Выяснилось, что большая часть жилых домов разрушена, но пострадавших было немного — когда боги спустились на землю, чтобы склонить героев на свою сторону, те попросили своих близких покинуть остров. Но и совсем без жертв не обошлось — семнадцать Одарённых и двадцать три обычных человека погибли в этот день, больше пятидесяти отправились в больницу Санктума, три десятка человек переправили в Окленд, потому что им требовалась экстренная помощь, а местные врачи не справлялись. Ведущая битву рвалась лечить всех, но боги забрали её с собой — им срочно нужно было что-то обсудить. Быть может, возвращение Дарующего пламя, с тоской думала Вероника.

Кто бы мог подумать, что всё так обернётся. Она и сама не подозревала, насколько привязалась к нему, а ведь прошёл всего месяц. Но теперь он бог, правда? Прощённый, вернувший себе полную силу. С чего бы ему вновь становиться тенью какой-то девчонки…

Вероника заперлась от всего мира в своей комнате. Каким-то чудом женское общежитие уцелело, как и большая часть парка при академии. Из окна комнаты открывался вид на нетронутый битвой кусочек мироздания, и, глядя на него, Вероника могла ненадолго обмануть себя. Что ничего не было. Что Алина — всё ещё её подруга, и они вот-вот пойдут вместе на очередную вечеринку, устроенную Санни, каникулы же. Что Джереми жив, с минуты на минуту позвонит и позовёт их в любимое кафе-мороженое. Они втроём закажут по три шарика мороженого, и Вероника была готова поспорить, что приятель выберет два ванильных и один шоколадный, как было всегда.

А потом она вспоминала, что и Кайл больше не Кайл, и что угол другого крыла здания обрушился, когда в него ударила молния Петера. И что прощание с павшими, в том числе с Джереми, назначена на утро шестнадцатое апреля. Иллюзия таяла, как утренняя дымка, и Вероника бросалась к своей кровати и рыдала, пока силы её не оставляли и она не забывалась сном без сновидений. А проснувшись, снова перебиралась на подоконник, вставляла в уши наушники, и всё начиналось сначала.

Две песни. Два громких свидетеля её боли закрывали все остальные звуки в попытке заполнить пустоту внутри. Одна из них была о вине, и носила то же имя.

«Виновен, я чувствую, что виновен,

Опустошен, опустошен, только

Ты знаешь, как вернуть меня к жизни…»

Наверное, «Кайл» снова завёл бы старую песню о главном — ты не при чём, и вообще, всё так сложилось… Может, и так. Но почему-то не отпускало ощущение, что если бы она справилась тогда с духом, то успела бы вовремя. А справилась бы, если принимала свой Дар. Опять проклятый Дар…

А вторая песня была о жизни. Она была живой и яркой — совсем как Джереми. Эта мелодия стояла на звонке контакта «Джей», и с недавних пор она больше не могла прозвучать без участия Вероники — только при нажатии кнопки «play».

«Я не умру,

Меня не забудут и не изгонят,

Мне проживать эту жизнь.

Я не умру,

Я заблудился в нескончаемом тумане жизни,

Но это мне её проживать».

В этом был весь он, Джереми Эдлунд. Этому же он пытался научить свою бестолковую подопечную. Это твоя жизнь, Ника, это твой путь. И насколько непроглядным ни был бы туман, твой внутренний компас всё равно укажет верное направление. Живи так, как того хочешь ты. Живи…

В те мгновения, когда эта песня заполняла всё естество, Веронике казалось, что приятель говорит всё это вслух. Что он жив. Что он рядом. Ну и вся эта ересь про кафе и мороженое, конечно, которая мгновенно становилась ересью в тот миг, когда смолкали последние ноты композиции.

Пытка иллюзиями закончилась в тот день, когда пришла Санни и позвала на прощание с павшими. И Веронике пришлось напомнить себе, что жить надо реальностью, а реальность там, на главной площади. Стоило поступить правильно.

Снова.

Глава 24

День выдался невыносимо солнечный. В месте, где две трети года небо хмурится, именно сегодня было ясно и тепло. Вероника сочла это за издевательство — в такой день небо должно скорбеть вместе с людьми, даже боги это признавали.

Прощание с павшими слилось для неё в вереницу одинаковых людей в чёрном, выходивших на грубо сколоченный помост. Что-то в этой жизни не менялось, несмотря на битвы богов и людей и появление Создателя и Джины — деревянное сооружение протяжно стонало, стоило кому-нибудь подняться на него, и Вероника гадала, когда же оно рухнет.

— Если хочешь, я могу его обрушить, — предложил до боли знакомый мужской голос.

Вероника обернулась и увидела Адена. Настоящее имя с такой лёгкостью пришлось к месту, будто она называла им своего хранителя с первых секунд их знакомства. Он изменился за эти два дня — будто помолодел или выздоровел после тяжёлой болезни. Подстригся — теперь носил короткую стрижку — обзавёлся чёрным деловым костюмом с рубашкой вишнёвого цвета и красным галстуком, и чёрным же классическим пальто. Его карие глаза азартно блестели.

В глубине души неожиданно поднялось раздражение. Самое время для шуточек! Вероника сжала кулаки и уже открыла рот, чтобы высказать всё, что она о нём думает, но Аден поднял руки и обезоруживающе улыбнулся.

— Я просто предложил, — сказал он. — Могу так же предложить построить новый, покрепче.

— А что, боги уже научились работать руками? — процедила Вероника.

Аден пару мгновений помолчал, затем усмехнулся.

— И то верно. Один ноль в твою пользу.

Он шагнул к Веронике и крепко обнял её. Она попыталась высвободиться, но он только крепче сжимал руки.

— Отстань, — буркнула Вероника. — Тебя не было двое суток. Хоть бы пришёл, узнал, как я…

Аден молчал. Его тепло разливалось по телу, и она понемногу оттаивала, переставала сопротивляться.

— Спроси кого хочешь, — тихо заговорил он. — Эти два дня я только и делал, что наблюдал за тобой. Мне нужно было это время, чтобы прийти в себя.

— Но…

— Ника, мы устроены иначе, — он провёл рукой по волосам Вероники, и от этого прикосновения её бросило в дрожь. — Договор с тобой, конечно, помог мне выжить, но этого мало. Я всё равно оставался в шаге от смерти, мне не хватало энергии Мира грёз.

— Телепатия, — сказала Вероника и с силой отстранилась, Аден не успел помешать. Она взглянула в его глаза и увидела в них тревогу, будто ему было важно, что она о нём думает. — У тебя была телепатия. У тебя были связанные чувства. Ты мог…

— Мог, — еле слышно сказал он и зажмурился. Пару мгновений помолчал. — Прости.

Короткое слово мгновенно обезоружило. Вероника растерянно смотрела на Адена, открывала рот, чтобы сказать что-то, но слова всё не находились. Ну, кроме совсем простых и бестолковых.

— Ты извинился, — выдавила она. Демонстративно потёрла глаза. — Мне не показалось.

— Не показалось, — ухмыльнулся Аден и открыл глаза. — На самом деле ты ещё спишь, и я тебе снюсь.

Неожиданно Вероника осознала, как близко они стоят друг к другу, что он всё ещё её обнимает. Ей отчаянно захотелось сказать, что если это сон, то пусть он не отдаляется, а наоборот, обнимает крепче. Может быть, даже зайдёт чуточку дальше, попробует её поцеловать, например…

Это желание оказалось настолько неожиданным, что она растерялась. Аден никак не отреагировал, и она решила, что странное чувство осталось только при ней.

— Я бы очень хотел, чтобы это действительно оказалось сном, — тихо сказал Аден и опустил руки. — Потому что я пришёл не просто так. У меня для тебя есть задание от богов, и оно тебе не понравится.

К щекам прилил жар. Вероника вспомнила, как радовалась заданию от богов всего месяц назад, и теперь ей стало не по себе.

— Расскажешь? — осторожно спросила она.

Аден кивком указал на помост. Там выступал Элиот; он произносил очередную занудную речь, и оставалось только удивляться, как ему удавалось так зажигательно говорить после битвы.

— Он нам нужен, — сказал Аден. — И Сиири тоже. Они всё объяснят.

Десять минут спустя Ведущая битву закончила своё выступление, и Вероника последовала за ней и Элиотом к дверям храма. Удивительно, но монументальное здание тоже уцелело в битве. Притом уцелело в полном смысле этого слова — ни царапины, ни трещины, ничего.

Они остановились на ступенях, примерно на середине подъёма. Вероника переводила взгляд с Элиота на Ведущую битву, оба молчали.

— Мы ждём ещё кое-кого, — сказал Аден и задрал рукав на правой руке. Там красовались новенькие золотые часы. Он проследил взгляд Вероники и улыбнулся. — Подарок от Сета и Кассандры в честь возвращения, по эскизу, выполненному лично Кроносом. Вот уж от кого не ожидал.

Вероника закашлялась. К тому, что боги теперь находились на расстоянии вытянутой руки, она точно нескоро привыкнет.

Пару мгновений спустя дверь в храм открылась, и из-за неё показалось недовольное лицо.

— Я долго буду вас ждать? — спросил Максим Белов, и Вероника оторопело уставилась на него.

— А ты что здесь делаешь? — выдохнула она. — Только не говори, что…

— Очень вежливо, — прокомментировал Макс.

Элиот возвёл глаза к небу.

— Он пойдёт с тобой в Туманный мир, — сказал жрец.

— Куда? — хором спросили Вероника и Максим. Переглянулись, одновременно вымученно улыбнулись друг другу.

Элиот принялся рассказывать, и Вероника подумала, что Аден был прав. Ей это не понравилось.

Теперь, когда бог тьмы лишился бессмертия и своего статуса, повелителя лишился и мир мёртвых. Всё было завязано на его Даре, и в первую очередь сон, в который погружали мёртвых, обеспечивающий их спокойствие. Что теперь делать, боги не знали — для того они и удалились в Мир грёз на два дня, в надежде найти выход. Выхода не было. Оставался один вариант — отыскать Создателя и расспросить его. А его похитила одна противница богов, о которой было известно настолько мало, что о ней даже толком не рассказывали людям.

Джина обитала в Туманном мире — тёмном зеркале Мира грёз. Там царил непроницаемый туман, сотканный буквально из тьмы и света. Это было единственное место, куда она могла бежать и забрать с собой Создателя, и потому именно туда предстояло спуститься Веронике и Максиму. Потому что она осталась последней во всём мироздании, кто обладал Даром тьмы, а он — потому, что кто-то должен был уравновесить тьму светом. Вероника рвалась спросить, почему бог света не может сделать это, и уже собиралась открыть рот, но увидела, как Аден покачал головой. Ну и ладно.

— Но разве это место не должно быть набито тёмными духами? — спросила она. — Просто я не особо умею пользоваться Даром, и…

— О, поверь, это не проблема, — Аден улыбнулся. — У меня для тебя есть небольшой сюрприз.

Было ли это совпадением, или бог огня это подстроил, Вероника не знала; но едва он замолчал, позади послышались шаги. Она машинально обернулась и увидела мужчину, до боли знакомого, до невозможности похожего на неё.

— Я не опоздал? — неуверенно спросил Деланей.

Вероника затаила дыхание. Что-то в нём неуловимо изменилось, как будто исчезла та божественная идеальность, присущая всем небожителям. Бывший бог тьмы стал очень человечным, даже чересчур, и после того, что произошло за последние дни, Вероника не ожидала увидеть его таким.

— Очень вовремя, — кивнул Аден. — Позволь познакомить вас заново. Ника, Деланей… кем вы друг другу приходитесь, вы знаете и без меня.

В серых глазах отца отражалось то же волнение, даже страх, что ощущала и сама Вероника. От этого ей стало легче, и она протянула руку для рукопожатия.

— Рада видеть тебя… — она осеклась. В добром здравии? Свободным? Или… — Просто рада тебя видеть, — нашлась она.

Деланей неуверенно улыбнулся и взял её за руку.

— Знаешь… мне так много надо тебе сказать, — тихо заговорил он. — Не знаю, как ты это всё воспримешь, но… у нас же теперь будет много времени, правда? Между уроками.

— Угу, — машинально кивнула Вероника. Ладонь отца была тёплой, касаться её было так приятно и легко, и, сосредоточенная на этом чувстве, Вероника не сразу поняла, что именно он сказал. — Постой… уроки?

— Да, — Деланей кивнул. — Я слышал, ты плохо владеешь своим Даром. Думаю, я могу тебе помочь с этим.

Вероника помолчала несколько секунд. За это время она успела передумать очень много, и сказать хотела очень много, но успела вовремя оборвать поток мыслей. Ответ здесь мог быть только один, единственно верный.

— Это было бы здорово, — она через силу улыбнулась, и никто не свете не мог бы обвинить её в неискренности этой улыбки. — Я не просто плохо владею Даром, я понятия не имею, как им пользоваться.

***

Сиири стояла возле Видящего кристалла, прижимая к груди «Сказание о боге-человеке». В огромном стеклянном шаре отражалось собрание в мэрии, пока предварительное. Сейчас только обсуждали, что выносить на всеобщее — скоро боги и люди должны собраться для серьёзного разговора. В том числе и для того, чтобы обсудить наказание для виновных, в том числе и наказание Сиири, но… она не могла думать об этом. Только не сейчас. Потому что с того момента, как она впервые взяла эту книгу в руки, знаки показались по-настоящему.

Итак, битва богов и людей. «И хрупкий мир расколет острие войны».

Потом спуск в Туманный мир. «Он прошёл два мира»…

Два кандидата на роль бога-человека, Вероника Александрова и Максим Белов. И что-то внутри Сиири противно зудело, как бы дразнилось: «смотри, это не тот мальчик. Это не Элиот». В ответ вспыхнули азарт и упрямство: неожиданно богине войны захотелось доказать всем, что она была права.

Она накрыла ладонью стеклянную поверхность и провела по ней, меняя изображение на кабинет главного жреца. Элиот мерил шагами небольшое помещение, за ним неотрывно следила сидевшая на диване девочка. Она была будто нарисована световыми линиями, и Сиири на миг замерла — она впервые видела духа-хранителя вживую. Именно так их описывал Элиот, ошибки быть не могло.

Сиири не удержалась и осторожно подключилась к связи, чтобы подслушать разговор.

— Я не пойду туда, только не я, — тихо говорил Элиот, проходя мимо стола. Стопка бумаг на углу опасно покосилась, грозясь обвалиться в любой момент, но жрец не замечал этого. — Только вдумайся, логово Первозданных! Их не могли уничтожить даже герои прошлого, только изгоняли. Я там буду…

— Элиот, так надо, — терпеливо ответила девочка. — Ты обещал следовать решениям мироздания, и вот оно. Ты должен спуститься в Туманный мир.

Сердце замерло на мгновение. Сиири приблизилась к кристаллу, и тот запотел от её дыхания. Кто бы мог подумать…

— Нет, — твёрдо сказал Элиот и остановился возле стола, в опасной близости от стопки бумаги. — Ни за что. Я не хочу быть балластом, и я готов выступить против решения мироздания ради этого.

— Элиот…

— Дух-хранитель Эрика, я отпускаю тебя.

Девочка укоризненно посмотрела на него. Появился золотой туман, линии, рисовавшие её фигуру, медленно расплывались и таяли в нём. Несколько мгновений спустя светящееся марево испарилось, и Элиот выдохнул с облегчением.

Сиири мысленно извинилась перед ним и подключилась к связи в полную силу.

— Элиот… у меня для тебя есть задание. Я хочу, чтобы ты спустился в Туманный мир вместе с остальными.

Жрец подскочил на месте и случайно задел стопку бумаги, скопившуюся на углу. Сиири слышала, как Элиот негромко ругался, собирая документы, как он проклинал своё на свете — и богов, и духов-хранителей, и мироздание. Но богиня войны как никто знала — не существует случайностей, и если что-то произошло, значит, это было неизбежно. А значит, Элиот должен спуститься в Туманный мир.

И отказать и духам, и своей начальнице он точно не сможет.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24