Для всех и каждого, с каждого углаи перекрестка каждого городаи района в мире; для всех тех,кто когда-либо брался за перо иотваживался рискнуть, кто верилв свою мечту, видел картину целикоми хотел завоевать мир.Эта книга для вас — сохраняйте веруи не молчите.
Се есть бог Пта, величайшийиз великих, создатель божественнойсилы и источник ее в каждом сердце,мыслях и словах. Языком и сердцемсотворил он мир и все в немсуществующее, задумав творениев сердце своем и назвав задуманноеязыком. И каждое слово божьепревратилось в сущее.Husia[1]
Они вошли в середину поезда в разгар столпотворения, но на удивление смогли найти два свободных места рядом. Дело было вечером, час пик еще не прошел, и на этой остановке поезд уже должен был трещать по швам. Нельзя сказать, что в тот день он был пуст, но пассажиры чувствовали себя куда лучше селедок в бочке. Сегодня было холоднее, чем в предыдущие недели. И оба оделись потеплее, чтобы защититься от непогоды. Выглядели они стильно, но чувствовали себя грузными и неуклюжими в толстых шерстяных пальто. Оказавшись в теплом вагоне, Миха с Эрикой наконец смогли расстегнуть свою защитную броню. Как только он распахнул пальто, Эрика положила голову ему на грудь и обвила рукой плечи. И юные любовники замерли, наслаждаясь прикосновением друг друга даже сквозь бесчисленные слои теплой одежды.Приложив ухо к груди Михи, Эрика внимательно вслушивалась в биение его сердца. Сквозь толстую ткань ей не удавалось уловить его стук.— Я не слышу биения твоего сердца, — сказала она, подняв на Миху взгляд.— Не волнуйся. Мое сердце на месте, — ответил он.— Не уверена, я его не слышу. Думаю, ты умер, — шутливо заметила девушка.— Если 6 я умер, то вряд ли бы разговаривал сейчас с тобой.—А может быть, ты умер, но пока об этом не знаешь.— Хочешь сказать, что мы умираем, только если признаем смерть?— Возможно. А возможно, мы живем, только пока признаем жизнь. Ноя в этом не уверена.— Что ж, тогда я не стану признавать смерть и смогу жить вечно.— А что бы ты делал, если б мог жить вечно? — спросила она.— Остался бы здесь и продолжал любить тебя, как в эту самую минуту.— Но я-то не смогу жить вечно. И что ты будешь делать, когда я умру?— Детка, ты никогда не умрешь. На свете мало вещей, в которых я уверен, но это одна из них.— Что ж, будем оба жить и любить вечно. — Слова Эрики прозвучали одновременно как утверждение и как вопрос.— Почему бы нет.В едином порыве влюбленные отыскали губы друг друга, не обращая внимания на толпу вокруг. Они целовались, закрыв глаза, их сердца слились воедино, а мысли улетели на много миль отсюда, в окутанные сиреневой дымкой дали.Когда они прервались, чтобы отдышаться, поезд как раз остановился на Пятьдесят девятой улице. Часть пассажиров вышла, их тут же сменили новые. Какой-то паренек сел прямо напротив. В руках у него был журнал: он раскрыл его на всю ширину и держал перед собой. Тот закрывал парня целиком от живота до макушки — ив глаза бросалась фотография, занимавшая всю первую страницу. На ней были запечатлены Безупречный и Ганнибал, лицом к лицу, а над ними заголовок: «Война Короны». Глянцевый снимок так и маячил перед влюбленными страшным предвестником — будто они нуждались в напоминании о войне.
КНИГА ПЕРВАЯ
1
Мне нет нужды пердеть,
Потому что мой пердеж
Пахнет лучше тебя,
Даже мое дерьмо лучше тебя.
Да, я тощий чувак,
Но не обольщайся, жирдяй:
Так тебя отпинаю,
Что психушка покажется раем,
Ведь ты явный псих,
Что явился сюда —
Пернул разок
И замолк навсегда.
Сидел бы дома
Да маялся дрочкой,
А то стоишь тут, пыхтишь,
Потеешь от каждой строчки.
Последние комментарии
13 часов 41 минут назад
15 часов 58 минут назад
1 день 6 часов назад
1 день 6 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 15 часов назад