The Sharpest Lives (СИ) [Софи Джеймс sofi_james] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Китнисс. ==========

253 дня до свободы

Меня зовут Китнисс Эвердин.

Мне семнадцать лет.

И я ненавижу этот мир.

У меня почти нет друзей.

Я ношу тёмную одежду и не снимаю наушники.

Я пью чёрный кофе без молока и сахара.

И сегодня мне предстоит самое большое испытание за всю мою чёртову жизнь.

Я перехожу в новую школу. В самую «крутую» школу Нью-Йорка.

И чем родителям не нравился наш маленький городок? Тихо. Спокойно. Самые обычные люди занимаются своими самыми обычными делами. Каждый знает своё место.

Кроме меня.

Хотя, если честно, мне глубоко наплевать. Что там, что здесь. Всё равно ходить в школу, терпеть одноклассников, учителей и считать дни до выпускного. Единственная приятная вещь — смотреть, как на календаре остаётся всё меньше и меньше белых клеток.

Я смотрю в зеркало на своё отражение. На мне надето чёрное платье с белым воротником и манжетами. На самом деле я терпеть не могу платья и юбки. Но ради такого «великого события» я жертвую своими принципами.

Ха-ха.

На самом деле так одеться меня заставила моя сестра Примроуз (да, у наших родителей шикарная фантазия на имена). Она на два года младше меня, но знает о моде и прочей девчачьей лабуде гораздо больше меня. Прим вообще хотела, чтобы я «вышла в свет» в чём-то более ярком. После долгих споров Прим убедила меня надеть чёрное платье и покорно вытерпеть «услуги профессионального визажиста».

Так что сейчас я сама себя не узнаю. Сестра накрасила мне губы ярко-красной помадой и нарисовала идеальные брови, так что я теперь похожа на тех гламурных девиц, которые снимаются в рекламе духов или туалетной бумаги.

А ведь когда-то я сама хотела быть такой…

Мысли о прошлой жизни обжигают меня изнутри, и я усилием воли прогоняю их прочь.

Я начинаю новую жизнь, и в ней не место старым воспоминаниям.

— Девочки! — слышу голос мамы снизу, — если вы поторопитесь, мы вас отвезём!

— Да, мы уже идём! — отвечает Прим, расчёсывая светлые длинные волосы.

У меня волосы тёмные. Я пошла в отца, а Прим похожа на маму. Как внешне, так и по характеру.

Я со вздохом обуваю любимые чёрные ботинки на шнуровке и спускаюсь вниз. Прим бежит за мной.

В машине я сразу втыкаю наушники. Не хочу слышать скучные разговоры родителей о то, какую капусту купить на ужин или весёлое щебетание сестры о том, какой же красивый Нью-Йорк.

А Нью-Йорк и правда шикарен. Столько фотографий можно сделать…

Я подавляю подступающее волнение. Вот за каким хреном родителям понадобилось устроить этот чёртов переезд перед моим выпускным классом? Нельзя было подождать год? Я слышала о Нью-Йоркских школах, особенно о таких, куда поступили мы с Прим. Там учатся дети богатых родителей. Этакие напонтованные мажорчики. Наша семья тоже не бедная, но на сколько, по меркам Нью-Йорка? В голову лезут прочитанные истории о травлях и прочих ужасах, которые творятся в таких учебных заведениях.

Надеюсь, что в моём случае всё пройдёт удачно.

Многоуважаемый Бог, хоть я в тебя и не особо верю, но прошу тебя, помоги мне сегодня никого не убить.

За такими мыслями я и не замечаю, как мы подъезжаем к школе.

***

Войдя внутрь, я сразу теряюсь. И в прямом, и в переносном смысле. Здесь очень много людей. Все идут в самые разные стороны, толкаются, шумят.

Стоп, а мне-то куда идти?

Плана школы я поблизости не вижу, поэтому я решаю побороть свою социофобию и попросить помощи.

Я вижу высокого черноволосого парня, который кажется мне очень дружелюбным. Вот у него и спрошу.

Я подхожу к нему и нерешительно начинаю:

— Привет, эээ… А как пройти к шкафчикам?

Парень улыбается и спрашивает:

— Новенькая?

Я киваю.

— Пойдём, — он легонько дотрагивается ладонью до моей спины, как бы увлекая за собой.

Меня сразу пробирает дрожь. Нет. Сейчас всё по-другому.

— Я Гейл, кстати, — представляется парень, пока мы идём к месту назначения.

— А я Китнисс.

— Откуда же ты взялась, Китнисс? — добродушно спрашивает брюнет.

— С Луны свалилась, — хмыкаю я.

— Ты в какой класс?

— В последний.

— О, значит, мы друзья по несчастью, — смеётся Гейл.

— Что-то вроде того, — пожимаю плечами я.

— Ну, тогда, если что, обращайся. А пока могу школу показать, — предлагает Гейл, — а то заблудишься ещё.

Нет, Китнисс. Не привязывайся ни к кому. Будь сильной. В прошлый раз ты показала свою слабость, и что из этого вышло?

— Нет, спасибо, но пока мне ничего не надо, — вежливо отказываю я.

— Ладно, но, если нужна помощь, ты знаешь, где её искать. А вот и шкафчики, — Гейл показывает рукой на целый коридор, полный синих металлических коробок.

— Спасибо, Гейл, — я благодарю парня и направляюсь искать шкафчик с номером 74, который теперь закреплён за мной, но брюнет меня окликает.

— Китнисс, а каким образом ты собираешься искать кабинет?

Упс. Упсик.

Ничего, не вчера же родилась, найду.

— А… Что? — не нахожу я ничего более умного, чтобы сказать.

— У нас химия на втором этаже, если что!

— Спасибо, я сама найду, — отвечаю я и даже разрешаю себе улыбнуться.

— До встречи, Китнисс! — говорит Гейл и скрывается среди людей.

Разобравшись со шкафчиком, я собираюсь отправиться в «одиночное плавание» на поиски загадочного кабинета химии на втором этаже, но и тут без приключений не обходится.

В меня врезается какой-то парень. Я чудом удерживаю равновесие и даже сохраняю силы, для того чтобы сказать:

— Ты реально не видишь или притворяешься?

— Что? — парень поднимает голову, и я застываю, немного приоткрыв рот.

Такого красивого парня я вижу впервые. Светлые волосы, бледная кожа, холодные голубые глаза. Чёрт, такому красавчику и нахамила. Ну, молодец, Эвердин.

Плевать. Не смей западать на всяких смазливых парней. Ты здесь только для того, чтобы пережить эти несчастные 253 дня и покончить с этой чёртовой школьной жизнью. Желательно без особых приключений.

— Я… Я просто… — я окончательно теряюсь.

— Ты реально сумасшедшая, или притворяешься? — таким же тоном, как я произнесла первую фразу, спрашивает парень, разворачивается и уходит.

Я хочу сделать официальное заявление.

Китнисс Эвердин — дура.

Самая тупая дура на Земле.

***

Когда я поднимаюсь на второй этаж, нужный кабинет долго искать не приходится. «Сигнальной вышкой» служит макушка Гейла.

Я осторожно приближаюсь к своим новым сокамерникам. Хорошо, что у меня нет с собой никаких особо тяжёлых предметов, чтобы разнести здесь всё нахрен. А этого очень хочется.

Гейл замечает меня первым и машет рукой. Я киваю и подхожу ближе уже поуверенней.

— Это наша новая одноклассница, — просто представляет меня парень, — её зовут Китнисс.

Я рассматриваю всю компанию и с ужасом замечаю среди них того самого парня, с которым столкнулась внизу. Он тоже узнаёт меня и саркастически замечает:

— Не знал, что такие умственно отсталые особы дотягивают до выпускного класса.

Я чувствую, как начинают пылать мои щёки, и начинаю прокручивать в голое варианты, как бы получше поставить этого блондинчика на место, но моё положение спасает девчонка, стоящая рядом с Гейлом:

— Странно, что ты дотянул, Катон, — затем она протягивает мне руку и говорит:

— Я Джоанна Мейсон. Добро пожаловать.

Я пожимаю её руку и стараюсь рассмотреть Джоанну. А она симпатичная. Не такая приторно-милая, а, я бы даже сказала, красивая.

— Не обращай внимание на Катона, он вечно чепуху собирает, — лениво протягивает шикарная блондинка, покачивающаяся на высоченных каблуках, — я Диадема.

Слава кубикам сахара, тут не мне одной повезло с именем.

Звенит звонок, и я вместе со всеми захожу в класс.

И сразу же понимаю, что я попала.

Причём, по-крупному.

В классе есть единственное свободное место.

Рядом с Катоном.

========== Глава 2. Китнисс. ==========

Ну, подумаешь, парень. Я что, парней никогда не видела?

Ответ: таких — нет.

Таких, которые одновременно и жутко симпатичные, и жутко противные по характеру — точно нет.

И теперь мне с этим долбокряком сидеть?

Да, я знала, что жизнь в старшей школе — вещь ужасная, но не до такой степени.

— Ну и что мы тут застряли? — отпихивает меня какая-то девица.

Я уже прокручиваю в голове свой знаменитый список «Как быстро убить человека» и ищу, какой бы из них подошёл этой наглой веснушчатой особе, но исполнить мне, его, конечно же, не удаётся.

Стараясь не показывать своё волнение, я сажусь за парту и выгружаю нужные учебники.

— Слушай, скажу тебе сразу, у меня нет большого желания сидеть с тобой, поэтому будь добра, просто молчи, — бросает Катон.

— Я с одноклеточными не разговариваю, — фыркаю в ответ я.

— Вот и договорились.

***

— Кит… Слушай, можно, я тебя буду звать Кит, для краткости? — налетает на перемене Джоанна, — а меня можешь Джо называть.

— Да не вопрос, — пожимаю я плечами, — ты что-то хотела?

— Да, — из-за спины Джо выглядывает Диадема, — сегодня вечеринка у Финника Одэйра, придёшь?

— Стоп, стоп, а… — я ничего не поняла, ну да ладно, — во-первых, кто такой Финник Одэйр?

— Наш одноклассник, — говорит Джоанна и показывает рукой в сторону высокого парня с кудрявыми русыми волосами, — один из самых популярных ребят в нашей школе.

— Только сразу говорю, у него девушка есть, Энни, вон та, рыженькая, — вздыхает Диадема.

— Не беспокойтесь, я не собираюсь никого ни у кого уводить, — я вспоминаю о человеке, сообщения от которого я всегда открываю с улыбкой, — а что за вечеринка?

— А, да так, небольшая вечеринка по поводу начала учебного года, — блондинка поправляет локон, — но тебе будет полезно, заведёшь новые знакомства.

Мне эти новые знакомства нужны, как рыбке велосипед.

— Ладно, а где? — спрашиваю я.

— Я тебе адрес дам позже. Так ты придёшь? — во взгляде Диадемы чувствуется искренняя просьба.

Придётся идти. Но, а с другой стороны, почему бы нет? Пойти, повеселиться (или попритворяться весёлой). Да и родители обрадуются, что я в кои-то веки выбралась куда-нибудь.

— О’кей, я буду, — говорю я девочкам.

— Это просто замечательно! — визжит Диадема.

***

Повторяю своё утреннее заявление.

Китнисс Эвердин — полная дура.

Зачем я согласилась идти на эту идиотскую вечеринку?

Я хочу сидеть дома, есть печеньки и читать книгу.

Это всяко приятней, чем дрыгаться под отстойную музыку с толпой потных пьяных подростков.

Я бы и это вынесла, если бы не одно но.

Конечно же, мне не в чем иди.

Ладно, это тоже не проблема, ибо у меня дома есть личный стилист в лице моей сестры.

Я стучусь в её комнату.

— Прим, это Китнисс, я собираюсь на вечеринку, и…

Не дав мне договорить, Прим открывает дверь и тащит меня в свою комнату.

***

Вскоре я, как всегда после «работы» Прим, сижу перед зеркалом в глубоком шоке. Как я ни упиралась, сестра настояла на своём («Или ты терпишь всё, что я делаю, или ты идёшь на свою вечеринку в пижаме с котиками»). Котики — вариант ещё хуже, чем-то, во что меня нарядили, но всё равно, мой внешний вид сильно напоминает меня из прошлой жизни. Разве что я тогда была натуральной блондинкой.

Итак, на мне светлые джинсовые шорты, чёрный топ, кожаная куртка. На ногах чёрные «Конверсы», на шее бархатный чокер. Волосы Прим зачесала мне на одну сторону, а с другой закрепила шпильками.

— Ну, сестрёнка, удачи тебе, — обнимает меня Примроуз, когда за мной заезжают Джоанна и Диадема.

Вот удача-то мне как раз и понадобится.

Я запрыгиваю на заднее сидение «Тойоты» Джо, и мы отчаливаем.

По дороге я достаю телефон и проверяю почту. Так и есть. Он написал.

Привет, Кит. Прости, не отвечал, первый день в школе — сплошной геморрой и головная боль. Что делаешь?

По телу сразу разливается тепло, и я сама незаметно для себя улыбаюсь.

— Что, парень пишет? — подмигивает мне Ди.

— Нет, — мне кажется, или я краснею? — просто друг.

Но на самом деле Пит Мелларк был мне больше, чем просто друг, хоть я и никогда его не видела.

Мы познакомились в Интернет-сообществе, посвящённом одной музыкальной группе. Питу понравился мой комментарий, и он написал мне в личку. Так всё и закрутилось.

Я понимаю, глупо влюбляться в человека, который за сотни километров от тебя. Но, с другой стороны, мне кажется, что такая влюблённость самая честная — тебе нравится душа человека, его мысли, а не внешность.

Я печатаю ответ:

Еду на вечеринку с девчонками, которые возомнили себя моими лучшими подругами.

Пит:

Как Нью-Йорк?

NYC прекрасен, но очень жарко. Надеюсь, на вечеринке будут напитки со льдом.

Эээх, виски со льдом, любовь моя *подмигивающий смайлик* Хорошо повеселись за нас двоих)

Спасибо, Пит

— Кит, ты что, собираешь всю вечеринку сидеть в машине? — спрашивает Джоанна.

А я и не заметила, что мы уже приехали.

***

Ed Sheeran — Shape of You

Дом Финника просто огромен. Не удивлюсь, что семья небольшая. Говоря словами одной книжной героини, «если я когда-нибудь буду жить в доме с семью спальнями для семьи из трех человек, сделай одолжение и пристрели меня*».

Смотря на это пёстрое сборище народу, я чувствую себя, как киллджой**, внезапно попавший на концерт Джастина Бибера. И, конечно, всему виной мой «рокерский» прикид. Ну, Прим!

Даже «мои» девчонки смотрят на меня, как будто я с другой планеты. На Джо короткое красное бархатное платье, Ди в голубом топе и джинсах.

Ладно, Китнисс, тебе глубоко до лампочки, в чём одеты другие, ты просто потусишь тут немного и…

А нет, как же я уйду раньше? И куда идти?

Ладно, этот вопрос решим, хотя бы свой адрес я знаю.

— О, ребята, привет! — кому-то машет рукой Диадема.

И тут мне хочется сбежать домой прямо сейчас, и плевать, что я ни малейшего понятия не имею, в каком направлении я от своего дома. Потому что к нам приближаются Гейл, какой-то кучерявый парень, похожий на Гарри Стайлса, и… Катон.

— И вам здрасьте, — фыркает последний, — а балласт зачем притащили? Лучше бы за алкоголем заехали.

— Прости, Кат, я забыла свой поддельный ай-ди в машине, а сегодня я без неё, — вздыхает Диадема.

— А вообще завязывал бы ты с выпивкой, — резонно замечает Джоанна.

— Мейсон, не тебе решать, как мне пить, — отмахивается Катон, — а вообще что я парюсь, у Одэйров огромный бар.

— Да, а потом тебя самого на самогон пустят, когда узнают, если что пропадёт, — говорит «Гарри Стайлс».

— Вообще-то, Марвел, я думал, ты пойдёшь со мной, — ржёт блондин.

— Ну, как тебе школа, Китнисс? — спрашивает Гейл, чтобы хоть как-то переменить тему разговора.

— Школа? Ну, если она ещё не рухнула, то я её ещё не взорвала, а это значит, что нормально, сойдёт, чтобы отсидеть до амнистии, — включаю я режим «саркастичная цыпочка», — а вообще, тюрьмы идеальными не бывают.

— Ишь, острит ещё. Арестантка, блин, — Катон до сих пор пребывает в утреннем настроении.

— Ты откуда вообще приехала? — спрашивает Марвел, кажущийся мне менее агрессивным, чем его белобрысый дружок.

— Из Южно-Африканской республики, — я начинаю входить во вкус.

— Ого. Марв, держись от неё подальше, а то ядовитые стрелы достанет и прикончит, — гогочет Катон.

— Смотри, чтобы она тебя не прикончила, — пинает его Джоанна, — не забывай, что я сама на ферме выросла и с топором общаться умею. Пошли, Кит.

Джоанна берёт меня за руку и тащит куда-то вглубь дома.

Вскоре я понимаю, она ищет бар.

На барной стойке табличка: «Пить можно, но осторожно!»

— Мы же осторожно! — смеётся Джо и берёт два коктейля.

Мы усаживаемся на высокие белые стулья. Девушка спрашивает:

— Ты правда, африканка?

— Нет, — отмахиваюсь я, — просто пошутила.

— А на самом деле откуда?

— Орландо, — отвечаю я, закапывая бурлящие воспоминания глубоко в душу.

— Всегда мечтала там жить. Это же шикарный город, — улыбается Джо, — а что уехали?

— Отцу работу здесь предложили, — вздыхаю я, — а ты реально с фермы?

— Да, мы жили в Индиане, потом родители развелись, папаша в Англию укатил, а мама продала ранчо и перевезла меня сюда.

— Девчонки! — Гейл внезапно появляется возле бара, — чего не танцуем?

— Да как-то не хочется, — поджимает губы Джо.

— Китнисс? Не составишь мне компанию? — Гейл смотрит мне в глаза.

Мой внутренний голос разделяется на две части. Одна говорит: «Китнисс, не повторяй ошибок прошлого. Разве тебе было мало того, что случилось?» Но другая, бесшабашная, та, что осталась от прежней Китнисс Эвердин, подсказывает совершенно другое: «А если это шанс начать всё с нуля? Иди и веселись, девочка!»

И всё-таки я подчиняюсь своей ненормальной стороне и спрыгиваю со стула.

— А почему бы и нет, — я пытаюсь улыбнуться Гейлу.

Чёрт. Как же давно я не улыбалась.

Начинает играть медленная красивая музыка.

Hoizer — Take Me To Church

— Разрешите мне пригласить вас на танец, мисс…

— Эвердин, — смеюсь я, — разрешаю.

Гейл обхватывает мою талию руками. Я опять вспоминаю тот последний танец. И тоже он был выше меня на полторы головы. И также теребил пальцами мою куртку.

Он предал тебя, Китнисс.

Ладно. Это просто танец. Ничего большего.

И только я расслабляюсь, в поле моего зрения попадает кое-кто, кому, судя по выражению лица, наш танец совсем небезразличен.

Там стоит Катон.

Комментарий к Глава 2. Китнисс.

* цитата из книги Джона Грина “Бумажные города”

** фанат группы My Chemical Romance

_____

https://m.vk.com/photo-145478575_456239222 образ Диадемы

https://m.vk.com/photo-145478575_456239223?list=album-145478575_246183327 образ Джоанны

https://m.vk.com/photo-145478575_456239224?list=album-145478575_246183327 образ Китнисс

========== Глава 3. Китнисс. ==========

Я закрываю глаза и даю волю своим воспоминаниям. В наушниках — моя любимая песня.

My Chemical Romance — Burn Bright

Да, и я забила на то, сколько несчастных случаев происходит во время нахождения в ванной в наушниках. Мне просто смертельно необходимо принять ванну. А без музыки это, сами понимаете, не то.

После моей комнаты, ванная — самое любимое место в доме. Стены чёрные, сама ванна белая, в центре, на стене большое зеркало, красивый туалетный столик, с потолка свисает золотистая люстра.

Три месяца назад

Звонит телефон.

— Кит… — я узнаю его голос, такой низкий, немного хриплый и с придыханием.

— М?

— Ты помнишь, какой сегодня день?

Ещё бы не помнила.

— Год, как мы вместе, — наверное, Алекс чувствует по телефону, как я улыбаюсь.

— Поздравляю тебя, — из трубки как будто разливается тепло, — надеюсь, таких годовщин будет ещё очень много.

— И я тоже, Алекс.

Тот же день, в школе

— Кит, ты сегодня прям светишься, — замечает Мадж, когда мы обедаем.

— У нас с Алексом годовщина, и он зовёт меня домой.

— Ох, ну, в принципе, пора уже. Не всё же перепихоны в его джипе устраивать, — фыркает подруга, — Я тебя поздравляю.

— А ты откуда знаешь, что у нас с ним… — надеюсь, через слой тональника не видно, что я краснею.

— А то не видно, — многозначительно смотрит на меня Мадж.

Две недели до этого

Девушка, по природе своей будучи очень аккуратной, не могла не заметить яркую бумажку под сиденьем машины. И даже когда парень начал стаскивать с неё джинсы.

— Алекс… Погоди…

Он непонимающе смотрит на девушку, она тянется и поднимает кусок бумаги. Упаковка от презерватива.

— Эвердин? — держа двумя пальцами «улику» девушка.

Алекс кивает.

— Тогда я спокойна, — самодовольно улыбается она и страстно впивается в губы Алекса.

Тот самый день

Вот идиот. Я сколько раз говорила ему, закрывай окно в машине.

Стоп. Там кто-то есть.

Подбегаю к джипу и заглядываю в окно.

Они не замечают меня.

Алекс. Мой Алекс. И моя Мадж.

Занимаются сексом.

Я ничего не говорю.

Я сползаю на землю, закрыв лицо руками.

Нет. Пожалуйста. Пусть это будет сон.

Чёртов сон.

Я щиплю себя за руки. Какой, в задницу, сон. Это реальность, мать вашу.

Я не знаю, сколько времени я сидела так на земле, в новом синем платье, и ревела.

Помню, как шла домой, купила бутылку «Jack Daniels».

Пришло смс от Пита. Тогда мы уже были знакомы, но чувств я к нему не испытывала. Только если дружеские.

Что делаешь?

Что может девушка, когда узнаёт, что её парень изменяет ей с её лучшей подругой? Вот, гуляю. В одной руке виски, в другой ты. Только на другом конце страны.

О. Сочувствую тебе. Не сильно налегай на виски.

Эту душевную рану не залить никаким виски, Пит…

Следующее утро

Отправляю смс Алексу и Мадж. Обе одинаковые.

Я всё видела. Мне жаль. Прощай.

Тысячи пропущенных звонков. Я не взяла трубку ни разу. Я не выходила из своей комнаты. Лежала в одной позе на кровати, в наушниках, смотрела в потолок.

Я хотела уничтожить все, что связывало меня с Мадж и Алексом. Выкинула все открытки, фотографии, «браслеты дружбы». Одежду, которую мы покупали вместе с Мадж. Серёжки с птицами, подарок Алекса на полгода отношений.

Мало избавиться от старой жизни. Нужно начать новую.

И так появилась новая Китнисс Эвердин.

У новой Китнисс тёмные волосы.

Розовые топики и голубые юбочки сменились чёрными футболками и драными джинсами.

Новая Китнисс — одиночка. Ей не нужны чужие люди. Ей нужна музыка. Книги. Семья.

Кей-поп и прочие розовые сопли в плеере сменились роком.

Любовные романы на полках — книгами Стивена Кинга.

Целый месяц я привыкала к новой себе. И новая я мне понравилась даже больше старой. Упрямая. Саркастичная. Мрачная.

Но всё равно, где-то в душе осталась та девочка Китнисс, которая ещё не знает, что такое предательство и ложь. Которая живёт в радужном мирке и надеется на лучшее.

И именно эта девочка сегодня на вечеринке победила. Позволила мне отпустить прошлое, пусть даже ненадолго.

Если человек однажды тонул в воде, то у него появляется страх. Даже вид водоёма вызывает у него панику. Но в большинстве случаев это не навсегда. Когда-нибудь человеку снова придётся войти в воду.

Вот что случилось со мной. Я разрешила себе зайти в воду. Может, не с головой. Только по щиколотки. Но всё равно, для такого социофоба, в которого я превратилась — это огромный прогресс.

Гейл… Думаю, что он парень неплохой. Где-нибудь, в параллельной вселенной у нас, может быть, могло бы что-нибудь получиться. Но не сейчас. Не тогда, когда я не отошла от разрыва с Алексом. Тем более, Гейл так на него похож.

Может, я так думаю из-за Пита. Глупо. Глупо любить человека, которого ты даже не знаешь.

Но всё равно. Да, хоть Гейл и довольно красивый, и до ужаса милый, я думаю, лучше быть его другом. Или просто поддерживать хорошие отношения.

Другое дело Катон. Я сразу поняла — от него можно ожидать всего, что угодно. Проблемы с алкоголем. Цинизм, брызжущий во все стороны. Пренебрежительное отношение ко всем.

А ведь чем-то этот парень похож на меня саму…

252 дня до свободы

What the worst that I could say

Things are better if I stay

So long, and goodbye

So long, and goodbye

Нет, это не снящийся мне концерт MCR. Это мой будильник.

Я встаю, кое-как плетусь в ванную. Родители сегодня не работают. Прим уже встала и что-то кашеварит — она обожает готовить завтраки.

— Привет, — говорю я, добредя уже до кухни.

— Доброе утро, Китнисс, — улыбается сестра, — как вечеринка прошла?

— Отвратительно, — отвечаю я.

— Да? А судя по красавчику, который тебя привёз, такого не скажешь, — замечает Прим.

Да. С пьяной Джоанной за рулём ехать не хотелось, и я попросила Гейла меня подбросить.

— Ты уже парня себе нашла?

— Боже, нет, — я закатываю глаза, — это просто мой одноклассник, подвёз меня до дома.

— И обнял на прощание? — Прим уже смеётся.

— Я просто споткнулась, а он меня поддержал, темно было, я на бордюр налетела.

— Ну-ну, — сестра уже окончательно прыскает со смеху.

Вибрирует мой телефон.

Гейл, мать твою, ты совсем не вовремя.

— Бери трубку, поклонник ждёт, — Прим, как всегда.

Я проклинаю весь этот мир и снимаю трубку.

— Здравствуй, — говорю я.

— Доброе утро, Кит, — голос Гейла бодрый, странно даже, — я мимо еду, может, подкинуть тебя до школы?

— О, почему бы и нет, только я ещё не готова.

— Я подожду, — я через трубку слышу, как он улыбается.

— О’кей, жду, — и на этих словах я прерываю связь.

Прим забралась на подоконник и ржёт, как ненормальная.

— Так, я собираться, придёт Гейл — откроешь, — даю я указание сестре и вихрем уношусь наверх.

Во имя сахарного печенья, что за хрень творится?

Гейл, тебя только не хватало.

Мне не нужны отношения.

Мне нужно спокойно дожить до выпускного.

Ладно.

Я одеваюсь.

На мне узкие джинсы, чёрная обтягивающая кофта и тёмно-розовый кардиган. На шее чокер, как обычно, на ногах ботинки на каблуках. Еле касаюсь тушью ресниц. Волосы собираю в косу. Подхватываю сумку и спускаюсь.

— Китнисс…

А вот и смерть моя.

— Привет, Гейл.

Прим смотрит на нас и снова начинает смеяться.

— Прим, тебя подвезти? — спрашивает Гейл.

— Нет, я позже, сама доберусь, тут не так далеко, — пожимает плечами сестра, — вы езжайте сами.

Я обнимаю сестру, и мы с Гейлом выходим из дома.

— Кстати, а что мы так рано? — спрашиваю я у него, когда мы отъезжаем, — до уроков больше часа.

— Я на репетицию еду, всегда за час до уроков собираемся.

— Что за репетиция?

— У нас есть музыкальная группа, я гитарист.

— Ого, — ещё одна точка соприкосновения, — сами пишете?

— Нет, — улыбается Гейл, — пока нет. Песни разных рок-групп.

— Классно… И хорошо поёте?

— Если нас приглашают в некоторые клубы, то, значит, не совсем отвратительно.

— Слушай, а можно с тобой на репетицию? — чёрт, а мне это нравится, — я тихо посижу, послушаю.

— Не знаю, надо у ребят спросить.

***

Я иду за Гейлом по пустой школе. Мы направляемся в актовый зал — там у них репетиции.

Парень распахивает двери зала, и я захожу внутрь.

На сцене уже несколько парней. Я замечаю Марвела, Финника и ещё одного, огромного, темногожего, сидящего за ударной установкой.

— Гейл, что за хрень? — Марвел спрыгивает со сцены и идёт к нам, — ты опоздал.

— На то были причины, — хмыкает парень, — слушайте, ребята, можно, Китнисс с нами посидит на репетиции?

— Ты рехнулся? — хмурит брови Марвел, — мы даже Энни не пускаем, а она девушка Одэйра. Китнисс, без обид, но это запретная зона.

— Да, пусть уходит, — подаёт голос ударник.

Финник только пожимает плечами.

— Ребят, ну пожалуйста, одну репетицию, — просит Гейл.

— Китнисс останется, — раздаётся холодный голос откуда-то из-за моей спины.

Я оборачиваюсь.

— В группе главный солист, — Катон подходит ближе, — как я скажу, так и будет. Китнисс будет здесь. И может приходить на каждую репетицию.

У Марвела отвисает челюсть.

— Катон, ты опять пьяный? — спрашивает Финник.

— Отнюдь. Вчера ни капли.

Катон смотрит прямо в мои глаза. Его взгляд, леденящий душу, пронизывающий до костей, пугает меня. Я нервно сглатываю.

— Не бойся, крошка.

Комментарий к Глава 3. Китнисс.

https://m.vk.com/photo-145478575_456239227?list=album-145478575_246183327&rev=1 образ Китнисс

https://m.vk.com/photo-145478575_456239228?list=album-145478575_246183327&rev=1 ванная

========== Глава 4. Китнисс. ==========

Не бойся, крошка.

Парадокс, Катон просит меня не бояться, но от этого только страшнее.

Я сажусь на первый ряд, на самое крайнее кресло. Выгодное место — мне всё хорошо видно, зато группа не замечает меня.

Парни настраивают аппаратуру, и по залу растекаются первые аккорды.

Papa Roach — Take Me

Take me and let me in

Don’t break me and shut me out

So take me and let me in

Don’t break me and shut me out

Песня, знакомая мне до боли, до мурашек. Да ещё и исполняемая хриплым голосом Катона под новые крутые электрогитары, которым бы позавидовал сам Джекоби Шэддикс.

Я сама не замечаю, как начинаю подпевать. Сначала шёпотом, а потом всё громче и громче.

I lit my pain on fire

And I watch it all burn down

And now I dancing in the aches

And there’s no one else around

Because I wanna be a part of something

This is just a story of a broken soul

And days go by, my heart grows cold

I can’t seem to let this all pass me by

So take me and let me in

Don’t break me and shut me out

Мне всегда нравилась эта песня. Она обо мне. Я не прячу свою боль. Я как будто разжигаю из неё костёр и танцую в самой её середине, запрещая себе забывать страдания. Но от этого огня моё сердце всё холодеет. Скоро я не буду чувствовать ничего, кроме поглощающей меня боли.

— Это что такое?

Я вздрагиваю. Песня закончилась. Парни странно смотрят на меня. Чёрт, я, наверное, слишком громко подпевала.

Марвел спрыгивает со сцены и идёт ко мне.

— Китнисс, я у тебя спрашиваю! Ты обещала не мешать.

Мне хочется провалиться сквозь землю.

— Прости, — шепчу я, беру сумку и собираюсь уходить, но меня останавливают резкие аплодисменты у меня за спиной.

— Браво, Эвердин, — Катон отложил гитару и хлопает мне.

Он издевается?

— Слушайте, парни, — он обращается к ребятам, — а что, если её взять в нашу группу, а? Бэк-вокалом?

Он издевается.

— Кат, ты точно трезвый? — говорит ударник, — какой бэк-вокал? Ещё и женский.

— Не думал я, что ты такой женоненавистник, Цеп, — ухмыляется блондин, — крошка, теперь ты в нашей команде.

Финник закатывает глаза:

— Господи, Катон, ты точно чокнулся.

— Да, спасибо, конечно, что тебе понравилось, как я пою, но я не… — начинаю я, но парень не даёт мне договорить.

— Ты — то, что мне нужно. И я не люблю долгих уговоров.

Зато мне это не нужно, Катон. Может, не в этой жизни.

А ведь жизнь одна, Китнисс…

— Знаешь, я бы согласилась, но… остальные против, — я найду любую отговорку.

— Сколько можно говорить, здесь всё решаю я. Поэтому, если хочешь — соглашайся. Не хочешь — заставлю.

— Ладно, — ну, ничего, просто встать в уголок и подпевать, можно даже и не выходить из-за кулис, — я согласна.

***

Репетиция, уже с моим участием, проходит относительно нормально.

Точнее, на первый взгляд, всё идеально.

Но никто не догадывается, какой страх я испытываю, находясь в одном помещении с этим человеком.

Он сводит меня с ума своими взглядами.

Хочется исчезнуть и не появляться больше никогда.

Хотя бы из поля его зрения.

Никогда не думала, что у меня есть способности к пению. Да, когда-то в начальной школе я занималась вокалом, но потом почему-то бросила. С тех пор я, конечно, пела, но обычно для себя, дома, или с Мадж в караоке.

Вспомнив Мадж, я невольно ворошу пепел прошлого, и в памяти всплывает Алекс. Он тоже был музыкантом. Но не играл ни в какой группе, а просто, для себя. Даже написал пару песен. Как он сказал, про меня. А может, и нет.

После окончания репетиции, когда до звонка на первый урок остаётся около десяти минут, я уже направляюсь к дверям, но меня останавливает жёсткая рука, опустившаяся, — нет, даже не опустившаяся, а возникнувшая как будто бы из ниоткуда, — на моё плечо.

— Ты хорошо справилась, Китнисс, — говорит Катон тихо, чтобы его слышала только я.

Я открываю рот, но слова словно застревают в горле, и из меня вырывается не то хрип, не то вздох.

— Тебе незачем меня бояться, — парень переходит на шёпот, — мне незачем причинять тебе боль.

А по виду и не скажешь, думаю я.

***

— Кит! — Диадема набрасывается на меня с объятиями, как только я показываюсь в коридоре, — ты где была? Я тебя подбросить хотела.

— Видимо, Гейл нашёл меня раньше, — я невольно поджимаю губы.

Ди вскидывает брови и округляет глаза.

— Что? Ты и… Гейл?

— Нет, что ты, мы… просто одноклассники, максимум друзья.

Странная вещь — правда. Чаще всего она выглядит неубедительно.

— А сразу и не скажешь, — за спиной блондинки возникает Джоанна, — вон как вы вчера на вечеринке танцевали.

— Просто дружеский танец, — они что, все сговорились? Сначала сестра, теперь девочки.

— Ладно-ладно, — подмигивает Джо.

***

Никогда не любила историю. А особенно Древнего мира.

А особенно, если ты всё это знаешь со средней школы.

Я рисую на полях тетради цветы.

Всегда находила в рисовании успокоение души. Я не люблю рассказывать людям о том, что думаю или чувствую. Но иногда всё так и просится наружу. Каждая мысль хочет быть услышанной. И тогда я через рисунки могу с одной стороны рассказать обо всём, но так, чтобы это было понятно только мне.

Краем глаза смотрю на Катона. Ему, судя по всему, тоже не в кайф слушать о египетских пирамидах. Парень смотрит в окно и еле постукивает пальцами по учебнику — наверное, выбивает ритм какой-то песни.

Внезапно Катон отвлекается от созерцания школьного стадиона и начинает быстро писать что-то на небольшом куске бумаги. Через несколько секунд он бросает быстрый взгляд на меня и двумя пальцами перекидывает листок на мою половину парты.

Записка.

Неровные буквы, как будто спешащие куда-то. Или танцующие.

Приходи на обед. После химии. Пиццерия «Рим». К.

Катон приглашает меня на обед.

Катон приглашает меня на обед???

КАТОН ПРИГЛАШАЕТ МЕНЯ НА ОБЕД!!!

Идти или не идти, вот в чём вопрос.

И снова меня разрывает на две части. Первая хочет отказаться, не выходить из норы, в которую я сама себя поместила. Для своей же безопасности. А вторая так и выпрыгивает из меня и просится бежать в «Рим» прямо сейчас, не дожидаясь пятого урока.

Катон смотрит на меня, требуя ответа, и я неловко киваю.

Кажется, я сама себе подписала смертный приговор.

***

— Где обедаешь сегодня? — спрашивает Джоанна.

— А… Эм… Что? — я вздрагиваю, отвлечённая от своих мыслей.

— Джо говорит, где ты сегодня обедаешь, — объясняет Диадема.

— Я… Не знаю ещё, — отвечаю я. Не хочу говорить о Катоне, а то начнутся расспросы.

— Тогда давай с нами, мы в «Рим» собирались, — Джоанна поправляет причёску.

— В «Рим»?

Чёрт. Они всё равно узнают.

— Да, это пиццерия через два квартала отсюда. Мы все собирались пойти. А ты же теперь вроде как с нами, — улыбается Ди.

— Все — это кто? — хочу уточнить я.

— Ну, я, Ди, Мирта — такая темненькая, с веснушками, — начинает перечислять Джо.

Наверное, та, которая наехала вчера на меня в классе.

-… Гейл, Марвел, Финник, Энни, Катон, Цеп и Крессида. Ну, и ты, — заканчивает девушка.

Последние два имени мне абсолютно ни о чём не говорят, но вот Катон?

Наверное, я совсем не так поняла его приглашение. Ну, что ж, тем более прекрасно. Казнь Китнисс Эвердин будет публичной.

— И Катон тоже там будет? — наверное, я спрашиваю это слишком нервно, потому что Ди странно на меня смотрит.

— Куда ж без него, — говорит она, — а тебе он так противен?

— Скорее, не противен, а просто меня пугает, — честно отвечаю я.

— Да брось, он, конечно, тот ещё долбокряк, но если пообщаться, то нормальный парень, — «успокаивает» меня Джоанна.

***

И вот после химии мы все направляемся в «Рим».

Парни ведут себя, как маленькие дети, особенно Марвел и Финник. Последний вообще надевает на голову рюкзак, выставляет вперёд руку с бутылкой воды и кричит:

— Я гладиатор! Я иду покорять Рим!

Энни закатывает глаза так, что их почти не видно. Цеп, ударник из группы, ржёт как ненормальный.

— Одэйр, топором бы тебя по роже, заканчивай крестовый поход, на тебя люди смотрят, — ворчит Джоанна.

— Эх, ты, Мейсон, что у тебя по истории? Римляне не ходили в крестовые походы, это рыцари такой ерундой занимались, — Гейл тоже ржёт, уже над Джо.

— Нормальные люди на истории спят! — с серьёзным видом произносит та.

Так мы и доходим до «Рима». Наша компания занимает самый большой стол. Я сажусь к окну, рядом с Гейлом.

Пицца тут действительно фантастическая. Надеюсь, мы часто будем сюда приходить.

Мы. Громкое слово. Я с этими людьми знакома два дня, а они уже считают меня частью своей тусовки.

Я смотрю в окно, и, замечтавшись, не успеваю увернуться от летящих в меня капель соуса.

— Чёрт, — я злобно смотрю на Катона — а именно он сидит напротив меня, скорее всего, он соусницу и опрокинул.

Я встаю с места и пулей улетаю в туалет.

Не захожу в кабинку — сразу к зеркалу.

Слава сахарным печенькам, пострадал только кардиган. Я снимаю его и водой из-под крана смываю жирные красные капли.

Из-за шума струи не слышно, как открывается дверь. И снова вот оно, то пугающее прикосновение, возникающее ниоткуда. Но я уже знаю, кто это.

— Извини за кофту, — говорит Катон, — я не хотел.

Вспоминаю его слова сегодня утром.

Мне незачем причинять тебе боль.

Надеюсь.

Я молчу. Рука парня спускается с моего плеча, и пальцы захватывают кончик косы. Я резко разворачиваюсь. Резинка остаётся в руках Катона, а мои волосы волнами рассыпаются по спине.

И тут, пока я ничего не успеваю сообразить, он впивается в мои губы своими.

========== Глава 5. Китнисс. ==========

Я в таком ступоре, что не соображаю ни-че-го-шень-ки.

Просто хлопаю ресницами и смотрю огромными глазами на Катона.

Странно, что я даже его не оттолкнула. Очень странно.

Когда парень наконец от меня отлипает, я так же ошарашенно задаю вопрос:

— И как это понимать?

— Что? — Катон поднимает брови, как будто удивляется.

— Поцелуй, — я делаю акцент на этом слове.

— Какой поцелуй? — странно, впервые за два дня я вижу улыбку на его лице.

— Ты тупой или притворяешься? — помнится, эти же самые слова он сказал мне при первой встрече, — если да, то мне не о чем с тобой разговаривать.

И я выхожу из туалета, оставляя глупо улыбающегося блондина за захлопнутой дверью.

***

— Китнисс, — голос Джоанны возвращает меня к реальности.

— А, да, что? — я знаю, что выгляжу слишком растерянно, но всему виной тот поцелуй в туалете.

Оказывается, мы уже домой едем. Я даже не заметила.

— Ты пойдёшь на Осенний бал? — спрашивает Ди.

— Какой бал?

— Осенний, — я не вижу лицо блондинки, но чувствую, что она закатывает глаза.

— В субботу в школе, в шесть, — добавляетДжо.

И снова борьба.

Китнисс, не нарывайся на неприятности, не ищи приключений на свою пятую точку, сиди тихо и не высовывайся.

Китнисс, чего ты ждёшь, это последний школьный год,

— Я… Я не знаю, может быть… — неуверенно начинаю я, но Диадема решительно говорит:

— Значит, ты едешь с нами в магазин!

Меньше всего я хочу сейчас в магазин, но ведь не отстанут же, да и все равно на бал идти не в чем.

— Ладно, — я откидываю голову назад, — вези, куда хочешь.

***

Я думала, по магазинам мы идём втроём.

Но нет.

У входа в торговый центр нас встречают Финник, Энни и Марвел.

Последний чмокает Ди в щёку — определённо, эти двое больше, чем друзья.

Ладно, Энни. Но за каким парни с нами?

И к моему ещё большему удивлению, их количество внезапно удваивается.

Из ближайшей кафешки выходят Гейл и Катон.

Мать. Моя. Женщина.

Спокойно, Китнисс, спокойно, говорю себе.

— О, Китнисс, ты тоже решила погулять с нами? — улыбается Энни.

Скорее, мне не оставили выбора, хочу сказать я, но с моего языка слетают другие слова:

— Да, девочки рассказали мне про бал, и я решила купить себе что-нибудь.

— Так на бал же ходят парами, — недоуменно смотрит рыжая.

Меня спасает Джоанна:

— Боже, в эту чушь верят только первокурсники. На самом деле пускают всех. Просто победить может только пара.

— Ну, мне победа и не нужна, — я удивляюсь, как легко такие фразы получаются на ходу, — просто расслабиться, потанцевать.

Поздравляю, Китнисс, ты уже начала врать.

— Всё-таки жалко, что ты без пары, — говорит Диадема, — вон мы с Марвелом, Энни с Финником.

— Зато я тоже одна. Топором бы по роже этих парней, — тихо говорит Джоанна, но Гейл слышит это и пристально смотрит на неё, — ладно, прости, Хоторн.

— Китнисс идёт на бал со мной.

И снова этот голос, как будто из стекла или металла, холодный, жёсткий и острый.

— Что? — я еле сдерживаюсь, чтобы не послать Катона в пешее эротическое, но сбиваюсь с толку его внезапной улыбкой.

— Да, Китнисс, я приглашаю тебя на бал.

Ладно, не замуж же за него выходить, в конце концов. Просто один вечер потанцевать. И всё.

— Ну, в принципе, я не против, — я пожимаю плечами.

Надо определённо что-то менять. А то я становлюсь похожей на Мадж. Выдаю желаемое за действительное.

— Вот и прекрасно, — Катон говорит это с улыбкой, но глаза, как и всегда, остаются холодными.

***

Ди ведёт нас в магазин с платьями.

У меня аж в глазах рябит от такого разнообразия ярких цветов.

Где хотя бы одно чёрное платье?

А вот и оно, я его вижу.

Я быстро снимаю его с вешалки и иду в примерочную.

Платье очень красивое, до пола, с кружевным верхом и разрезом на ноге.

Только я собираюсь снять его, пойти на кассу и купить, ко мне в кабинку заглядывает Джоанна.

— О, ты уже выбрала. Мило так. А я тебе вот ещё принесла.

Она даёт мне белый свёрток и убегает. Я разворачиваются его и ахаю.

Это белое платье, наверное, самое прекрасное, которое я только видела.

Опять же кружево, но только без рукавов, так же в пол, но без разрезов. И сверху юбки что-то наподобие шлейфа из прозрачной ткани.

Белое платье. БЕЛОЕ платье.

Но, может быть, пришло время меняться?

Китнисс Эвердин должна заново научиться плавать.

Я надеваю платье.

Джо снова засовывается ко мне.

— О, Кит, как оно тебе идёт. Выйди, покажись народу.

Не очень-то я хочу показываться «народу», а особенно Катону, но раз Джоанна просит…

Медленно и осторожно я выхожу из примерочной.

У всех присутствующих отвисают челюсти и вытягиваются лица.

Я смотрю на девочек. Они тоже решили продемонстрировать свои платья. Ди в тёмно-розовом, похожем на моё, но не таком шикарном. Энни в милом и летящем наряде, цвета среднего между белым, светло-серым и сиреневым. Платье Джоанны без бретелек, чёрное, постепенно переходящее в розовый. Но все смотрят не на них. А на меня. Даже они сами.

— Вау, — вырывается восторженный вздох у Финника, — Китнисс, выходи за меня, а?

— Ты ж вроде мне обещал, — подталкивает его Энни.

Намёк поняла. Это похоже на свадебное платье.

Катон тоже это понимает.

— Серьёзно, свадебное платье? Я же тебя только на бал пригласил, а не в ЗАГС.

— Катон, уймись, — стреляет взглядом Джоанна, — почему сразу свадебное? Просто белое вечернее платье. И вообще, платье — это стереотип. Замуж и в других цветах выходят.

Ладно. У меня остался последний вариант. Если он одобрит, я беру это платье.

Возвращаюсь в примерочную и фотографирую себя в зеркале. Снимок отсылаю Питу.

Ответ приходит почти сразу.

Что за прекрасная девушка в таком прекрасном платье?

Я улыбаюсь. Пит умеет поднимать мне настроение.

Хочу купить на школьный бал. Как думаешь, стоит?

Ты ещё спрашиваешь! Конечно, бери.

P.S. Ты была бы самой красивой невестой…

Ещё один!

Пит! *злится*

Ладно, Кит, прости, я пошутил. А платье реально красивое.

Спасибо: 3 Значит, беру!

Если Питу нравится, то точно можно покупать.

***

Вот с магазинами покончено, и мы все идём на парковку.

Прощаюсь с Энни и парнями и уже собираюсь сесть на заднее сидение машины Ди, но снова голос Катона заставляет меня окаменеть.

— Красотки, подвезёте меня?

Ди закатывает глаза — она слишком часто это делает — и выдыхает:

— Залезай, я сегодня добрая.

Катон протискивается ко мне на заднее сидение.

— Здравствуй, невеста.

— Давно не виделись, — фыркаю я, а с переднего пассажирского сидения раздаётся голос Джоанны:

— Ещё раз назовёшь её невестой, и я сыграю с тобой в одну очень увлекательную игру. Называется «Догони тебя топорик».

Парень издаёт хриплый смешок, наклоняется ко мне и шепчет:

— У неё дома на стене топор висит, настоящий, острый.

Я позволяю себе рассмеяться, но на всякий случай отодвигаюсь от него подальше и втыкаю наушники.

Но этот долбокряк не даёт мне покоя.

Аккуратно и нежно он вытаскивает один наушник, вставляет себе в ухо и улыбается.

— Киллджой?

Я киваю.

— Тоже.

— Рада за тебя, — сухо говорю я, но наушник не забираю. Пусть мальчик послушает.

Когда Диадема останавливает машину возле моего дома, я прощаюсь с девочками и выхожу.

Вздрагиваю от звука хлопнувшей дверцы машины.

— Катон, ты маньяк? Какого черта ты меня преследуешь? — почти ору я, когда красный «Мерс» отъезжает.

— Я не маньяк, я просто хотел предложить прогуляться. Ты же недавно приехала?

— Неделю назад, — прогуляться с ним? Нет, лучше сразу яду.

— Так ты даже город не посмотрела, а я тебе могу показать одно местечко, — парень снова улыбается.

— Ладно, я пойду с тобой, но только если ты обещаешь не приставать, — ну в принципе, может, правда согласиться?

— Помнишь, что я тебе сказал? У меня нет причин причинить тебе боль, — говорит парень, и его голубые глаза заволакиваются туманом, как будто бы он переносится в свои воспоминания.

Комментарий к Глава 5. Китнисс.

https://vk.com/photo-145478575_456239242 первое платье Китнисс

https://vk.com/photo-145478575_456239238 второе платье Китнисс

https://vk.com/photo-145478575_456239239 платье Джоанны

https://vk.com/photo-145478575_456239240 платье Диадемы

https://vk.com/photo-145478575_456239241 платье Энни

========== Глава 6. Китнисс. ==========

Мы молча идём по улице. Катон смотрит на меня, а я всё стараюсь отвести глаза. Мурашки покрывают моё тело с ног до головы. После разрыва с Алексом совсем непривычно оставаться с парнем один на один.

Катон первым прерывает затянувшуюся тишину.

— Слушай, ещё раз извини за кофту.

— Ничего страшного, — вздыхаю я, — правда, всё нормально.

Надеюсь, он не умеет читать мои мысли. Всё далеко не нормально. Конечно же, треклятая кофта тут не причём. Я иду с ним по улице, совершенно не зная, о чём говорить. Он пригласил меня на этот чёртов бал. И про поцелуй я тоже ещё не забыла.

— Китнисс, — Катон произносит моё имя так осторожно и нежно, и даже странно, куда же подевался его фирменный железный голос, — как насчёт того, чтобы узнать друг друга получше?

— То есть, ты хочешь, чтобы я открыла тебе душу? — я поднимаю бровь и незаметно для себя улыбаюсь.

— А я открою тебе свою.

— Ну, тогда слушай. Меня зовут Китнисс Эвердин, и я серийный убийца. А в перерыве между кровавыми делами я ограбила уже восемь банков. Ты это хотел услышать?

Катон смеётся. Я не узнаю его — это совершенно другой человек. Таким я вижу его в первый раз. Каким-то… Довольным? Или даже счастливым?

— А если серьёзно, мне особо нечего рассказывать. В феврале мне исполняется восемнадцать, я приехала из Орландо, люблю музыку. Ну, в принципе, и всё, — я пожимаю плечами, — скучная у меня биография.

— У меня не лучше, — хмыкает парень, — День рождения тоже в феврале, всю жизнь прожил в Нью-Йорке, и тоже люблю музыку.

— Стоп. У тебя какого числа день рождения? — спрашиваю я.

— Двенадцатого.

— Серьёзно? — теперь уже я смеюсь.

— А что в этом такого? — непонимающе смотрит на меня Катон.

— Ничего. Просто у меня тоже.

И мы ржём как ненормальные уже вместе.

— У меня есть идея, — говорит парень, когда приступ неконтролируемого смехоизвержения проходит, — как насчёт чашечки кофе?

— Ну, я бы не отказалась, — улыбаюсь я.

***

Вот мы и сидим в уютной кафешке. Я заказываю себе свой любимый чёрный кофе без сахара, Катон, к моему удивлению, то же самое.

— Покрепче любишь? — ухмыляется блондин.

— Ага.

Знал бы он, как сначала я терпеть не могла этот кофе. Но ко всему можно привыкнуть. Особенно когда хочешь кардинально изменить себя.

— И всё-таки, это самое лучшее, куда только можно пригласить девушку на свидание, — задумчиво произносит парень, глядя на голубя, прыгающего по луже за окном.

— То есть, у нас свидание? — я чуть не давлюсь кофе.

— Дружеское. Просто дружеское свидание.

— А, ну, тогда, я спокойна, — пожимаю плечами, — а поцелуй в туалете тоже был просто дружеским?

— Китнисс, — Катон смотрит мне прямо в глаза, — давай не будем об этом, ладно? Я тоже понимаю, что это была ошибка.

— Хорошо, что ты это осознаешь, — я еле удерживаюсь, чтобы не фыркнуть, — просто мы знаем друг друга всего два дня, а тут такое… В общем, можно считать, что ничего не было?

— Именно.

Но как бы я ни хотела, вряд ли получится когда-нибудь забыть тот недолгий миг, когда наши губы соприкоснулись.

— Ладно, тогда у меня вот такой вопрос. Расскажи мне о вашей компании, — думаю, это отличный шанс узнать, что представляют собой мои новые приятели.

— Вот это более приятная для меня тема, чем поцелуи, — он снова улыбается. Хороший знак. — Итак, слушай. Мы все дружим с девятого класса, с самого поступления. Точнее, изначально нас было только пятеро. Я, Гейл, Марвел, Джоанна и Диадема. Потом в десятом пришёл Финник, а к нашей компании присоединилась Энни, став его девушкой. Цеп появился, когда мы решили создать группу, и я искал ударника. Крессида — его девушка. Они двое постоянными членами тусовки не являются, просто иногда обедают с нами. Как и Мирта, — после упоминания последней глаза Катона затуманиваются.

— Это кто? — спрашиваю я.

— Моя девушка. Бывшая девушка. Больная тема, как и поцелуи.

Я киваю. Сама бы ни за что не стала обсуждать Алекса с малознакомым парнем.

— А если отдельно про каждого, то это вообще песня. Гейл скромняга, слишком застенчив, поэтому общается только с нашей группкой. Хотя многие девчонки не прочь с ним встречаться. Странно, что он с тобой заговорил.

— Я сама с ним заговорила. Попросила показать шкафчики, — вспомнив это, чувствую, как краснею, — а ещё вчера отвёз меня с вечеринки, и сегодня подкинул до школы. Ди и Джоанна думают, что между нами что-то есть.

— Честно сказать, я тоже, — усмехается Катон, — а вы, кстати, внешне похожи. Тёмные волосы, серые глаза.

— У меня крашеные волосы, — хмыкаю я, — на самом деле я блондинка. Так что с кем мы и похожи, то с тобой.

— Ладно, не отвлекаемся, — продолжает Катон, — Марвела я знаю очень давно, ещё, наверное, до школы. Парень прикольный, но такой обалдуй.

— Уж кто бы говорил, — с языка слетает смешок.

Блондин пропускает моё высказывание мимо ушей.

— Ди и Джоанна. Стервы ещё те. Но, если узнать их поближе, то они очень даже неплохие девчонки. Кстати, Диадема и Марв вместе — это я тебе говорю на случай, если ты на него глаз положила.

— Ну, глаз у меня на месте, так что не переживай.

— Вот и прекрасно. Дальше Финник. Тоже хороший человек, но слишком парится из-за своей внешности. Девчонки косяками крутятся, чтобы его заполучить, даже Джоанна сначала по нему страдала. Но почему-то он выбрал Энни. Она тоже учится с нами с самого начала, только мы её до появления Одэйра и не замечали. Слишком скромная и со странностями. Но чем-то она Финника зацепила.

— Это любовь, — отвечаю я, помешивая кофе. Хотя мешать там нечего — ни молока, ни сахара. Привычка из старой жизни.

Вдруг я слышу музыку. Должно быть, её только включили. И песню я эту хорошо знаю. И, судя по всему, не я одна.

— Do you know what’s worth fighting for, when it’s not worth dying for? — тихо подпевает Катон.

Мне очень нравится его голос. Он такой… Хрипловатый, но в то ж время нежный.

— Does it take your breath away and you feel yourself suffocating? — я тоже присоединяюсь к голосам Катона и Билли Джо Армстронга*.

Парень поднимает голову и смотрит прямо в мои глаза. Куплет мы заканчиваем уже вместе.

Does the pain weight out the pride

And you look for place to hide?

Did someone break your heart inside?

You’re in ruins.

— Любишь Green Day? — спрашивает блондин.

Я киваю.

— Не так, как MCR, но люблю.

— Да, киллджой — это навсегда, — чёрт, он смущает меня своей улыбкой, — а какая твоя любимая песня?

— The Light Behind Your Eyes, — отвечаю я, — а твоя?

— Helena, — признаётся Катон после секундного молчания.

— Серьёзно? — смеюсь я.

— Ну, а почему бы и нет, — пожимает плечами парень.

— Она такая… — я пытаюсь подобрать слова, — в общем, я думала, что она совершенно тебе не подходит. Мне казалось, ты любишь что-нибудь вроде Thank You For The Venom или Famous Last Words.

— Честно сказать, то же самое думал про тебя, — смеётся парень, — а ты выбрала самую сентиментальную.

— Ну, а почему бы и нет, — я передразниваю его, — зато под неё поплакать хорошо.

— И часто ты плачешь? — интересуется Катон.

Кажется, сболтнула лишнее. Подумает, что я депрессивная плакса.

— Бывает, — уклончиво отвечаю я, — всякое в жизни случается.

Пищит мой телефон. Пит, солнышко, вот сейчас ты очень не вовремя.

— Прости, я отвечу, — говорю я и читаю сообщение.

На выходные прилетаю в Нью-Йорк. У отца какие-то важные дела, и я упросил взять меня с собой.

Что? Пит приезжает сюда? Неужели я его увижу?

Видимо, я либо краснею, либо улыбаюсь, как дура, ибо Катон, как и Ди вчера, спрашивает:

— Что, парень написал?

Я выдыхаю и печатаю ответ.

Это прекрасно. Прости, не могу говорить, занята.

— У меня нет парня, — сообщаю я Катону, — просто друг.

— А, ясно, — что-то подсказывает мне, что он мне не поверил.

Комментарий к Глава 6. Китнисс.

* Солист группы Green Day. Упомянутая песня - 21 Guns

========== Глава 7. Китнисс. ==========

Катон провожает меня до дома. Уже почти стемнело, и на небе появляются первые звёзды.

— Ну, до завтра, Китнисс, — говорит парень, пристально всматриваясь в моё лицо, — на репетицию не опоздай.

— Не волнуйся, меня Гейл заберёт, — само собой вырывается у меня эта фраза, и я сразу же жалею об этом.

— Конечно. Гейл. Идеальный мальчик, — хмыкает Катон и уходит в полумрак вечернего Нью-Йорка.

***

Придя домой, я сразу плетусь наверх, в свою комнату, и бессильно плюхаюсь на кровать. Почему этот день такой долгий?

Стук в дверь.

— Кто там? — отзываюсь я.

— Китнисс, это Прим.

— Заходи.

Вот и Прим, в своей пижаме с котиками.

Сестра ложится на кровать рядом со мной.

— Ну, что, Утёнок, — детское прозвище, появившееся так давно, что даже мама не помнит, почему все так называют Прим, — как первые дни?

Примроуз мечтательно улыбается и начинает свой рассказ. У неё всё хорошо, намного лучше, чем у меня, по крайней мере, парнями-идиотами ещё не пахнет. А нет, рано я порадовалась, сестра признаётся, что один мальчик уже пригласил её на осенний бал. А ещё у неё появилась подруга по имени Рута. Я рада за Прим, со своей житейской мудростью и добротой она не пропадёт. Не то, что её старшая сестрица-идиотка.

Когда я тоже рассказываю о том, что иду на бал, Примроуз заставляет меня показать ей платье. Я достаю его из пакета, в котором везла, и примеряю.

— Вау… — восхищённо произносит сестра.

— Мне сказали, что я как невеста, — хмыкаю я, придирчиво осматривая себя со всех сторон.

— Слушай, у меня идея. Давай я тоже надену своё платье, и мы покажемся родителям, — с довольным блеском в глазах предлагает Прим.

— А давай, — я улыбаюсь.

Родители просто в шоке, папа удивлён, что я не в чёрном (наконец-то!), а мама чуть не пускается в рассуждения о том, какие у неё красавицы дочки. Прим такая же сентиментальная. И я когда-то такой была. Кажется, это всё было так давно, что даже и не вспомнить.

Примроуз воодушевляется ещё больше, когда вспоминает про макияж и причёски. «Вот я из тебя ещё большую красавицу сделаю, » — смеётся она. Вовремя я её останавливаю, объясняя, что до бала ещё четыре дня, сегодня вторник, а он только в субботу.

Наконец-то мы отправляемся спать. Я лежу в своей кровати и смотрю в потолок. Прошло только два дня, а я уже смогла найти друзей. Только одна деталь меня жутко напрягает. Белобрысая симпатичная деталь по имени Катон. Он вроде бы и относится ко мне, как к другу, но зачем поцеловал? А ещё странное отношение к Гейлу. Тот взгляд на вчерашней вечеринке. И те слова. «Конечно. Гейл. Идеальный мальчик». Ревнует, довольно отмечаю я и ухмыляюсь. Значит… Нет. Ничего не значит. В субботу приезжает Пит, и…

Стоп.

В субботу приезжает Пит.

В субботу приезжает Пит.

В субботу школьный бал!

Какого чёрта!

Ладно, как-нибудь сбегу. Ненадолго. Заодно и красивой буду, в белом платье. Хм, Пит подумает, что я замуж за него захотела и делаю такой недвусмысленный намёк. Хотя он знает меня и поймёт, что это шутка. Не хочу замуж. А если и когда-нибудь и выйду, то никогда не буду заводить детей. Дети — счастье. Пффф. Да конечно. У соседей сыну полгода, даже у нас слышно, как он орёт. Представляю, что за ад у них творится в доме. Я, вообще-то, по ночам поспать люблю.

Только я думаю про сон, как сразу же отключаюсь…

***

248 дней до свободы.

Сегодня суббота. Бал. Приезд Пита.

Хоть в школу и не надо, будильник я всё равно завела и проснулась с первыми же аккордами песни «Helena».

Helena. Любимая песня Катона уже месяц стоит у меня на сигнале. Ещё одно совпадение.

Пиликает телефон. Смс-ка от Пита.

Вечером всё в силе?

Конечно)

Ещё бы оно не было в силе. Мы договорились встретиться в девять возле школы. Смоюсь с бала пораньше, не много потеряю. Зато больше может не выпасть шанса встретиться с Питом лично и признаться в своих чувствах.

Да, я решила, что лучше было бы признаться ему лично. В Интернете всё же как-то не так.

Надеюсь, что всё пройдёт хорошо. Хотя что зря надеяться, в моей жизни хорошо быть не может. Только через задницу.

***

Вот я и готова.

— Такое ощущение, что ты на свадьбу идёшь, а не на школьный бал, — говорит мама, когда видит то, что сотворила со мной Прим, — не верю, что ты сама выбрала это платье, но, кто бы это ни был, он не ошибся.

— Хорошо, мам, я так и передам своей новой подруге Джоанне Мейсон, — отвечаю я с улыбкой. У мамы хороший вкус, и если ей нравится, то образ точно удался.

Сестра убрала мои волосы наверх, заплетя несколько кос, получилось нежно и в то же время без изысков. На макияж меня пришлось долго уговаривать, но в итоге я сдалась, и Прим нарисовала мне идеально ровные брови и тонкие чёрные стрелки. Классика.

Я не узнаю себя в зеркале. Это девушка прибыла как будто из другого мира, из параллельной реальности. Это я и одновременно не я. Девушка в отражении красивая, сильная и уверенная. А разве я такая?

Прим, закончив со мной, сразу же улетучивается к Руте, а я жду, пока за мной приедут девочки.

Сигнал машины раздаётся за окном, и я выхожу. Но автомобиль, стоящий возле моего дома, принадлежит не Джоанне. Возле красного «Понтиака» с открытым верхом стоит Катон в парадном белом смокинге. И с цветами. Красные розы. Не самое оригинальное, что можно придумать, но всё же я в шоке.

После той прогулки и посиделок в кафе мы почти не разговаривали. Привет. Как жизнь. Да нормально всё. И у меня. Ну и до свидания. Я даже забыла, что иду на праздник с ним.

— Здравствуй, Китнисс Эвердин, — говорит парень.

— Привет, Катон, — отвечаю я на его приветствие с холодом в голосе, — давно не виделись.

— К сожалению, — он улыбается одним уголком губ и протягивает мне руку.

Я осторожно беру за неё и позволяю Катону посадить меня в машину.

— Прекрасно выглядишь, — замечает он, когда мы трогаемся.

— Спасибо, ты тоже.

Всю дорогу до школы мы молчим, как незнакомцы. Ну и к лучшему. Я просто смотрю в окно.

Вот мы и в школе, украшенной к балу фонариками и гирляндами из листьев. Бал только начался, и народу не так уж и много. Зато наша компания уже здесь. Парни-красавчики, как на подбор. Ещё бы, не зря по ним вся школа сохнет. Кроме меня.

Только сегодня мы не просто компания, а как будто четыре пары. По крайней мере, так выглядит со стороны. Ну, про Марвела с Ди и Энни с Финником и так всё ясно, но даже Джоанна, шушукающаяся с Гейлом, выглядят, как влюблённые. А мы с Катоном вообще ещё и за руки держимся. Стоп. За руки??? Я даже не заметила, как моя ладонь оказалась в него. Говоря словами Алисы из сказки Льюиса Кэрролла, «всё чудесатее и чудесатее».

— Китнисс!

Я вижу Прим, она стоит в другом конце зала, на ней нежное розовое платье. Рядом с сестрой темнокожая девочка в бирюзовом наряде — наверное, Рута, — и мальчик примерно её возраста. Симпатичный. На придурка не похож. Примроуз машет мне рукой, я машу в ответ и улыбаюсь.

Постепенно народу всё набегает и набегает. Я всё время провожу со своей компанией. Парни, как всегда, дурачатся — надевают на носы пластиковые стаканчики от сока и пытаются крутить — соревнование, кто дольше удержит. Я закатываю глаза. Мальчикам по восемнадцать лет почти, а они как дети малые.

Восемь часов. Ещё какой-то час, и я увижу Пита. Логично, что я жутко нервничаю.

Попсовые «дрыц-тыц-тыц» в динамиках сменяются приятной мелодией. Уже с опозданием я понимаю, что это та самая песня, которую мы с Катоном напевали в той кафешке.

Его рука касается моего плеча.

— Потанцуем? — его хриплый голос, как и всегда, пробирает меня до мурашек, но всё, о чём я могу думать — то, что я скоро увижу Пита.

Но раз уж пришли вместе, почему бы и не потанцевать. Тем более, Катон же так хотел этого на прошлой вечеринке.

Я кладу руки ему на плечи, а его пальцы спускаются на мою талию. Он так близко…

***

Девять часов.

Я выскальзываю из здания школы так, чтобы никто меня не заметил.

И тут я вижу его.

Пит стоит возле крыльца и смотрит на часы. Я видела его фотографии, но на них он не был таким прекрасным. Светлые волосы. Красивые голубые глаза. Парень не такой уж и высокий, ниже Катона и, тем более, Гейла. Ну и что. Это не делает его хуже.

— Пит… — его имя срывается с моих губ.

Он поднимает голову и замечает меня. Глаза парня становятся ещё больше, а рот вытягивается.

— Китнисс? Это ты? — он как будто бы не верит, что это я.

— Да, это я, — я сбегаю по ступенькам и оказываюсь в его объятиях.

Когда Пит отпускает меня, он говорит:

— Не думал, что ты такая… Красивая.

— Спасибо, — шепчу я и опускаю голову. Рядом с Питом в джинсах и футболке с Джерардом Уэем я в своём белом платье я выгляжу как идиотка.

— Как дела?

— Всё… Всё хорошо, — я дрожу, хотя на улице не холодно. Вот он, момент, когда дальше оттягивать нельзя, — Пит, я хочу тебе кое-что сказать. Я… В общем… ТЫ мне нравишься. Уже давно. Я не хотела тебе говорить это в Интернете и ждала, когда мы встретимся, и я скажу тебе всё это. Теперь ты знаешь, как я к тебе отношусь, и я не знаю, что…

Пит прерывает мою сбивчивую тираду:

— Китнисс, я тоже кое-что должен тебе сказать. Я очень ценю твои чувства, но есть кое-что, что ты должна знать.

— Говори, — я как будто выплёвываю это слово, предчувствуя, что-то, что скажет Пит, мне совсем не понравится.

— Дома, в Калифорнии, у меня есть девушка.

========== Глава 8. Катон. ==========

Куда она уходит?

Эта девушка просто ходячая катастрофа. Вот точно в какую-нибудь историю вляпаться.

Проскальзываю между разряженным в пух и прах девчонками, стараясь не упустить из вида белое платье. Влюбленная парочка, целующаяся за углом, испуганно отскакивает в сторону при виде меня. Нет, я не могу идти медленнее, не могу упустить её. А то ещё какой-нибудь Хоторн нагрянет.

Вот она. Я вижу, как фигура в белом платье спускается по ступенькам крыльца. А… Кто это с ней? Я никогда не видел этого парня.

Обнимаются. Внезапная мысль обжигает меня ужасом — это её парень. Скорее всего, с каким же ещё парнем может обниматься Китнисс. Не такая она, чтобы первому встречному на шею кидаться.

Вот именно, Уэлш, ты совсем её не знаешь, а строишь убеждения. Неправильно это. Она может быть совсем другой.

Видно, парень говорит Эвердин что-то, что ей совсем не по душе. Девушка вздрагивает и в следующее мгновение отталкивает его от себя и со всех ног бежит в темноту школьного двора. Парень кричит ей что-то вслед, но я не могу разобрать, да и неважно.

Я тоже срываюсь с места и через несколько секунд уже внизу вцепляюсь в воротник испуганного мальчишки.

— Что ты сказал ей? — рычу я сквозь сжатые зубы.

— Я… Китнисс… призналась, что я ей нравлюсь, а я просто ответил, что у меня есть девушка.

— Вот болван, — я отпускаю его и бегу вслед за удаляющимся белым огнём, благо она не успела уйти далеко.

— Китнисс! Китнисс! — зову я её, но девушка продолжает бежать.

Я ускоряюсь и догоняю её. Миг, и она уже в моих объятиях. Плачет. Тушь течёт по лицу Китнисс и капает на мой пиджак, но мне всё равно. Тушь отстирается, а вот разбитое сердце так просто не склеишь.

— Я… Я не думала, что он… Что у него… — всхлипывает девушка.

— Понимаю. Да, он подлец ещё тот. Но на этом жизнь не кончается, — чёрт, более глупых утешений не придумаешь, но я совершенно не умею успокаивать людей. — пошли в машину, посидишь, успокоишься.

Я беру Китнисс под локоть и веду к машине через парк. Она пару раз чуть не спотыкается, но я ловлю её. В последний раз она поднимает голову и с благодарным взглядом смотрит на меня. Не за что, Китнисс, думаю я.

Вот мы и в машине. Я скидываю пиджак и укрываю им Китнисс.

— Прости, я испачкала тебе костюм, — говорит она, вытирая слёзы носовым платком.

— Ничего страшного, — отвечаю я.

Платок уже мокрый насквозь. Я нахожу в бардачке салфетки и протягиваю их Китнисс. Та благодарно кивает. Постепенно она приводит себя в порядок, стирает весь макияж и становится той Китнисс Эвердин, к которой я привык за неделю.

— Ты идёшь на пижамную пати к Джоанне? — не самый уместный вопрос, который я мог задать.

— Собиралась, но, наверное, не пойду. Так будет лучше.

— А мне кажется, будет лучше, если мы прямо сейчас поедем к Джоанне. Я не знаю, что у тебя произошло с этим парнем, но я уверен, что он не стоит того, чтобы ты пропустила вечеринку с друзьями. Тебе нужно развеяться.

Китнисс поднимает голову:

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно.

***

Когда мы приезжаем к Джоанне, уже совсем даже незаметно, что полчаса назад она плакала и убивалась. Но на самом деле она только кажется такой. Видно, что она прикладывает большие усилия, чтобы ничего не показывать.

Дом Джоанны Мейсон просто огромный. Находится чуть ли не на самой окраине города, где пейзажи ещё живописные, а воздух не такой едкий, как в центре. А ещё у семьи Мейсон есть чокнутый сосед, который держит такое количество кур, что я даже плохо представляю, как он с ними справляется. Джоанна называет его Повелитель Кур, но, думаю, ему больше подходит прозвище Долбанутый старикашка.

Чувствую, сегодняшняя вечеринка будет хоть и небольшая по количеству людей, но широкая по своему размаху. Ох, помню, сколько тут всего было… Сколько этот дом видел и драк, и поцелуев, и алкоголя. Именно здесь я познакомился с моей Миртой. Небольшая поправочка: теперь с не моей. Но до сих пор меня мучают воспоминания. Вот как сейчас, я снова и снова прокручиваются их у себя в голове. Я знаю, я чёртов мазохист, это причиняет мне сильную боль, которую нельзя заглушить ничем. Но я не могу забыть Мирту. И вряд ли смогу. Первая любовь, она такая, сука. Преследует и добивает тебя всю оставшуюся жизнь.

Помню, как она вошла в комнату, в белом платье и с бокалом шампанского. Посмотрела на меня своими глубокими глазами, такого странного цвета, в центре тёмно-коричневыми, а по краям светло-голубыми.

Но потом оказалось, что она совсем не такая, как я думал…

Кто же знал, что через несколько месяцев моя милая девушка в белом платье окажется лгуньей и предательницей? Мирта изменила мне. С каким-то футболистом. Я даже имени его не помню. Помню только, что морду я ему разукрасил знатно. Она плакала, умоляла простить. Я простил. А потом всё повторилось. Только уже с пловцом. И снова в доме Джоанны.

После той вечеринки я здесь впервые. Кто знает, может в кои-то веки что-то изменится? Желательно, к лучшему. Ибо, думаю, хуже уже некуда.

А ведь раньше я был другим. Не пил, не курил. Нормально учился. Но буквально за полгода я стал таким, как сейчас. А ещё, есть одна вещь. Но о ней знает только Марвел. Как-то летом я напился и забрался на крышу очень высокого здания. Если бы моему пьяному рассудку не приспичило попрощаться со своим лучшим другом, то соскребали бы мои ошмётки с асфальта. До сих пор ругаю себя за то проявление слабости. Я не сопливая девчонка, чтобы кидаться с небоскрёба. Я переживу это и вопреки всему буду счастлив. Если, конечно, меня не убьют алкоголь, сигареты или старший брат Мирты со своими дружками. Мирта же какая, выставила всё так, как будто это я такой гад, бросил, оскорбил. А брат её настоящий бандит. И компания у него такая же. Доберутся до меня — грохнут, не моргнув глазом.

— Катон! Китнисс! — на крыльцо вылетает Джоанна в одной пижаме, — вы всё-таки приехали!

— Да-да, если ты нас видишь, то это действительно мы, — говорю я, смотря на Китнисс, лицо которой до сих пор не выражает никаких эмоций, — а ты, Джоанна, иди домой, заболеешь.

— Ладно, ладно, сейчас быстро все согреемся, — смеётся Мейсон, — Китнисс, твоя пижама в ванной.

***

Вот мы все в восьмером в просторной гостиной Мейсонов. Китнисс недвусмысленно смотрит на топор висящий на стене и (может, мне это только кажется?) улыбается. Ну, уже хоть что-то.

Джоанна, Диадема и Марвел притаскивают алкоголь. Ммм. Чувствую, вечеринку завтра мы не вспомним. Хотя… Очень странно, но сегодня пить совсем не хочется. А творить невообразимую хрень — тем более.

— Ребят, что по музыке? — спрашивает Финник.

— У меня гитара есть, могу принести, — предлагает Джоанна.

— О-о-о, это отлично, — говорит Марвел, — Катон, споёшь первым?

— Я? О, нет, я сегодня не в настроении, — отказываюсь я. Может, позже, когда меня всё-таки заставят выпить. А они точно заставят.

— Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — просит Энни и умоляюще складывает брови.

И тут я ловлю на себе её взгляд. Китнисс смотрит прямо на меня и еле заметно кивает. И тут я понимаю, я должен спеть. Ради неё.

— Ладно. Джо, тащи гитару, — киваю я.

Джоанна быстро приносит чёрный футляр. Гитара у неё хорошая, от брата досталась, он в колледж уехал, а инструмент Джо оставил. Только вот незадача, она играть не умеет. Поэтому гитара появляется только на вечеринках.

Только вот что же петь?

И снова я смотрю на Китнисс. Конечно.

Как только я начинаю перебирать струны, она вздрагивает и опять смотрит на меня. Только теперь к глубокой грусти в глазах примешивается удивление. Она узнала эту песню. Свою любимую песню.

So long to all of my friends

Everyone of them met tragic ends

With every passing day

I’d be lying if I didn’t say

That I miss them all tonight

And if they only knew what I would say

If I could be with you tonight

I would sing you to sleep

Never let them take the light behind your eyes

One day I’ll lose this fight

As we fade in the dark

Just remember you will always burn as bright

Видимо, эта песня производит большое впечатление не только на Эвердин. У всех задумчивые лица. Ещё бы, тут есть о чём подумать.

Be strong and hold my hand

Time becomes for us, you’ll understand

We’ll say goodbye today

And we’re sorry how it ends this way

If you promise not to cry

Then I’ll tell you just what I would say

If I could be with you tonight

I would sing you to sleep

Never let them take the light behind your eyes

I’ll fail and lose this fight

Never fade in the dark

Just remember you will always burn as bright

The light behind your eyes

The light behind your

Sometimes we must grow stronger and

You can’t be stronger in the dark

When I’m here, no longer

You must be stronger and

If I could be with you tonight

I would sing you to sleep

Never let them take the light behind your eyes

I failed and lost this fight

Never fade in the dark

Just remember you will always burn as bright

The light behind your eyes

The light behind your eyes

— Вау!!! — Джоанна вскакивает и аплодирует.

— Ого, не знал, что ты романтические тоже играешь. Может, возьмём для группы? — спрашивает Марвел.

— Я подумаю, — ага, не отдам я им эту песню. Она принадлежит Китнисс. Нельзя выставлять чувства другого человека на весь мир. Она очень много значит для Эвердин. А теперь и для меня.

***

— Как ты? — я кладу руку на плечо Китнисс.

— Нормально, спасибо, — шепчет она, но я знаю, что далеко не нормально.

Она устраивается на перилах балкона и отпивает вино из бокала. Странно, мы с ней сегодня самые трезвые. Она только первый бокал, я вообще стекло. Кажется, я опять становлюсь хорошим мальчиком.

— Может, всё-таки расскажешь, что у тебя случилось?

И она рассказывает. О том, как познакомилась с неким Питом Мелларком, о том, как он поддержал Китнисс, когда её жизнь полетела к чертям, как она начала в него влюбляться, как он обещал приехать. И то, что случилось сегодня.

— Я вообще не могу понять, нельзя было сразу сказать, что так и так, я хочу просто быть твоим другом, так как у меня есть девушка, — вздыхает Китнисс.

— А сейчас ты будешь дальше с ним общаться?

— Не знаю. Наверное, нет, — она пожимает плечами, — я не из тех, кто легко забывает и прощает.

— Да уж, тяжёлый случай, — я достаю из кармана пачку сигарет и закуриваю. Облачко дыма отлетает на Китнисс, и та кашляет. — Прости, я случайно.

— Не знала, что ты куришь, — замечает девушка.

Я сминаю сигарету пальцами и одним движением выбрасывают её на простор улицы.

— Теперь не курю.

Китнисс изображает некое подобие смешка.

— Ради тебя могу и бросить.

— Ради меня? — она удивлённо выгибает бровь.

— Именно ради тебя, Китнисс Эвердин.

Она аккуратно слезает с перил, ставит бокал на пол и неожиданно обнимает меня.

— Спасибо. Спасибо, что выслушал меня.

— Не за что, Китнисс.

Когда она разнимает наши объятия, я не могу наглядеться на неё. Китнисс прекрасна всегда. И в чёрной школьной одежде, и в пафосном белом платье, и даже в пижаме и пледе, такая… уютная и домашняя.

А ведь сначала она мне не понравилась. Думал, провинциальная дура. Ан нет. И умна, и красива, и с характером. Прямо как я. Кажется, если бы я был девушкой, я точно был Китнисс Эвердин.

И тут снова, как тогда, в туалете, меня как будто магнитом тянет к ней. Хочется снова обнять, поцеловать как в последний раз, и никогда не отпускать.

И вот уже я чувствую тёплые от вина губы Китнисс, и моя рука скользит по её волосам. Но она не спешит ответить на мой поцелуй и отстраняется.

— Катон… Знаешь, я очень ценю твоё отношение ко мне и твои чувства, но я ещё пока не готова, понимаешь? После всего, что было… Мне нужно время.

Дурак. Она ж только пережила очередную любовную неудачу. А ты тут с поцелуями.

— Ладно. Я дам тебе столько времени, сколько захочешь, — шепчу я.

========== Глава 9. Китнисс. ==========

247 дней до свободы

Я просыпаюсь от того, что кто-то тычет мне в бок рукой. Открыв глаза, я сначала не понимаю, где я нахожусь — комната совсем другая, определённо не моя и не сестры. Над ухом раздаётся чьё-то сонное дыхание. Я испуганно поворачиваюсь, и к ещё пущему ужасу обнаруживаю на второй половине кровати спящего Катона. И тут в голове все проясняется. Я была на школьном вечере, потом приехал Пит… А вот что дальше было, и вспоминать не хочется. После этого мы с Катоном поехали на вечеринку к Джоанне Мейсон… Только вот какого чёрта мы с ним в одной постели?

Я откидываю одеяло. На мне белый свитер и чёрные шортики — в этом я вчера была на вечеринке. Катон в джинсах и футболке. Одетые. Значит, ничего не было? Или всё-таки было?

Расталкиваю парня, он сначала мычит что-то нечленораздельное, потом окончательно просыпается, судя по удивлённому лицу, тоже не понимая, что происходит.

— Так, я тебе задаю один вопрос, а потом можешь сваливать отсюда. У нас с тобой что-нибудь было? — прямо сразу начинаю я.

— Что? Что было? — морщит лоб Катон.

— Секс был или нет? — я швыряю в него подушку. В следующую секунду она летит обратно в моё лицо.

— У тебя что, мозги отшибло, Эвердин?

Значит, точно не было.

И тут раздаётся вопль. Это кричит Финник.

— Спасите! Убивают! Насилуют!

Не раздумывая, я спрыгиваю с кровати и босиком несусь по лестнице на первый этаж. В коридоре меня чуть не сбивает с ног Джоанна с топором в руке.

Крик раздаётся из ванной. Дверь туда открыта, и видно Финника, который в одних красных трусах с узором из баклажанов прыгает по плитке, пытаясь снять со своей головы что-то живое.

— Это курица, курица, снимите её с меня! — вопит Одэйр.

Откуда курица в доме?

Перед моим носом проносится Марвел, держа в руке что-то небольшое и синее, и врывается в ванную. Только он касается курицы этой штуковиной, она как-то странно дёргается и падает на пол. Изо рта Финника вылетает облегчённый вздох. К счастью, кроме нескольких царапин на лице, парень не пострадал.

— Электрошокер — это сила! — ржёт Марвел, в одной руке держа орудие устранения кур, а другой хлопая по плечу

ошалевшего Одэйра.

— Может, кто-нибудь мне объяснит, какого хрена курица делает в моей ванной? — Джоанна уже куда-то спрятала топор и вопросительно смотрит на Марвела.

Парень выпучивает глаза и указывает пальцем на Гейла:

— Это всё Хоторн!

— А что я? — Гейл либо ничего не помнит, либо притворяется, что не помнит.

— Ты предложил пробраться в сарай кПовелителю кур и стащить одну на ужин. А так как она орала, как ненормальная, Диадема решила в ванную её спрятать.

— Эй, ты меня-то не припутывай, — Ди отвешивает своему парню лёгкий подзатыльник.

— А у меня фото есть! — между ними втискивается Энни с телефоном, — идите, смотрите.

На фотографии — Диадема, которая сидит на бортике ванной и держит в руках пернатую бомбу. И подпись: НОВАЯ УКРОТИТЕЛЬНИЦА КУР.

Ди краснеет и делает фейспалм. Я смеюсь, Гейл тоже.

— Это вы ещё не помните, что дольше было! Энни всё сняла, Энни всё помнит! — рыжеволосая тыкает в телефон, и на экране появляется видео.

На нём Джоанна танцует стриптиз, а на заднем плане Финник с Марвелом отплясывают ча-ча-ча, насколько это возможно под эротичную музыку и в пьяном состоянии. Кончается всё тем, что, когда Мейсон остаётся в одном нижнем белье, и, по идее, должно начаться самое интересное, дуэт великих танцоров заваливается прямо на стол, по пути сбивая вазу с георгинами. Стол тоже не выжил.

— Ой, мать моя Хеймитч Эбернети, — протягивает Джоанна, используя своё любимое ругательство с использованием имени нашего «обожаемого» физика, — натворили мы…

Катон тихо посмеивается, и на него сразу накидывается Диадема:

— Тебе смешно, потому что ты в этом не участвовал. Вы с Кит сразу в комнату улетели, голубочки.

— В смысле, голубочки? — удивлённо подталкиваю её я. Да уж, не хватало только, чтобы все думали, что я сразу в койку к Катону скакнула.

— Ну, нетрудно догадаться, чем вы там занимались, — фыркает блондинка.

— Диадема, — сердито смотрит на неё Катон, сопровождая взгляд увесистым кулаком.

— Ладно, молчу-молчу, — усмехается та, но всё равно подозрительно на меня поглядывает.

***

— Китнисс, подожди! — Гейл нагоняет меня, когда я спускаюсь с крыльца к машине Диадемы (она обещала меня подвести).

— Да?

— Слушай, ты не могла бы мне помочь с домашкой по химии? — о, ну вот это по моей части.

— Не вопрос, — я пожимаю плечами.

— Тогда поехали ко мне? Позанимаемся, потом можем прогуляться.

Внутренний голос разума настойчиво говорит мне, чтобы я ни под каким предлогом не ехала с Гейлом, что всё опять повторяется, и дурочка Китнисс снова наступает на те же грабли. Но сегодня я не прислушиваюсь к нему, а наоборот, затыкаю рот. Молчи. Я сама хозяйка своей жизни.

Поэтому я пытаюсь улыбнуться и говорю:

— О’кей, только если обещаешь не приставать.

— Если ты сама этого не захочешь, — смеётся Хоторн.

Не переживай, не захочу.

— Ди, ты не против, чтобы я украл твою подружку на сегодня? Химией позаниматься, — обращается Гейл к подошедшей Диадеме.

Она, прищурившись, смотрит на меня и недоверчивым тоном уточняет:

— Химией, значит?

— Диадема, это не то, о чём ты подумала, — легонько подталкивает её Гейл.

А я стою, как столб. Действительно, кроме меня и Катона, никто не знает, что вчера случилось на балу. И Ди не догадывается, что моя вера в парней и в жизнь в целом снова пошатнулась.

Гейл открывает мне дверь, и я сажусь на первое сидение, как тогда, когда мы ехали на репетицию. Почему-то в моей голове роятся мысли о Катоне. Как он может быть таким разным? То жёсткий и холодный, как в школе, то нежный и добрый, как вчера…

Он снова меня поцеловал. Второй раз.

Значит, это не случайность. Не единичное помутнение рассудка. А что-то более глубокое и серьёзное.

Краем глаза смотрю на Гейла. У него довольное лицо, он с удовольствием крутит руль и подпевает голосу из колонок. Идеальный мальчик. Так сказал о нём Катон. Действительно. Хоть я и не так хорошо знаю Гейла, но кажется, что у него нет недостатков. Он такой хороший. Слишком хороший для меня. Хороший мальчик и плохая девочка. Обычно это сочетание работает наоборот. Не всегда от перемены мест слагаемых не меняется сумма.

Вот мы уже и возле дома Хоторнов. Он больше, чем наш, и к моему удивлению, пустой. Гейл словно чувствует мой немой вопрос и отвечает:

— Родители с мелкими на выходные к родственникам уехали, а я остался. Не хотел бал пропустить.

В моей голове снова загорается тревожная лампочка. Одна в доме с парнем. Но он вроде бы обещал не приставать… Хотя Пит мне тоже много чего обещал. Разве это безопасно, доверять людям?

— Ну что, начнём? Задача номер… — и больше, кроме химии ничего для меня не существует. Я забываю о Гейле, о Пите, и почти — о Катоне. Буквы. Цифры. Формулы. Задачи. В этом я нахожу истинное успокоение, в том, чтобы приводить в порядок свою голову.

***

— Поработали, можно и отдохнуть, — улыбается Гейл, когда с химией покончено, — предлагаю пойти в Центральный парк, здесь совсем рядом.

Ох, всегда хотела побывать там. Поэтому отказываться из-за Гейла не хочется. Да и обижать его тоже нежелательно.

— Почему бы и нет, — я пожимаю плечами.

— Вот и отлично.

Центральный парк действительно не далеко от дома Хоторна. Минут двадцать, и нас уже встречает это шикарное место, с зелеными деревьями, множеством кафешек и прочих приятностей.

— На сегодня я твой персональный экскурсовод, — смеётся Гейл, — и у меня даже программа имеется.

Да уж, мальчик основательно подготовился, думаю я. Как будто знал заранее, что я соглашусь.

— Ну, тогда веди меня, — я пожимаю плечами.

Я не думала, что это предложение Хоторн воспримет в буквальном смысле, но он берёт меня за руку и прямо тащит за собой… К карете. Да, той самой карете, красной с белыми лошадьми, как в фильмах показывают.

— Но… Это же карета влюблённых, — я останавливаюсь и скрещиваю руки на груди.

— Боже, Кит, что за стереотипы! — Гейл закатывает глаза и протягивает мне руку, уже стоя одной ногой на ступеньке кареты, — просто дружеская прогулка.

Дружеская, дружеская. Ладно, один раз живём. Я молча хватаюсь за его ладонь, и вот мы уже оба сидим рядом в карете. На самом деле, она не такая уж и большая, как казалось, так что приходится прижиматься к Гейлу, чтобы не свалиться. Друзья. Всего лишь друзья. Ничего большего. Постоянно напоминаю себе эти слова. Нельзя. Нельзя ни с кем сближаться. Нельзя никому верить.

Центральный парк завораживает своим великолепием. Всё так величественно и в то же время довольно просто. И очень много людей. В голову ударяет паника: а что, если я встречу школьных знакомых? Или, того хуже, Пита? Он говорил, что собирается уезжать только завтра утром.

Гейл, видимо, замечает моё беспокойство, поэтому мягко кладёт мне руку на плечо и шепчет, заглядывая в лицо:

— Ты в порядке?

Я лишь киваю. Его рука мягкая и тёплая. Совсем не такая, как у Катона… Чёрт побери, опять Катон. Сколько можно уже думать о нём?

В Нью-Йорке живёт больше восьми миллионов человек. Всё-таки вероятность встретить тут определённого человека ничтожно мала. Эта мысль немного успокаивает и даёт возможность не выискивать постоянно знакомые лица.

После «конной прогулки» Гейл ведёт меня к озеру с красивыми белыми лебедями. Их так много, что я сначала не замечаю, что один из них не белый, а чёрный. Красивый. Внезапно я осознаю, что чёрный лебедь — это я сама. Мрачная. Циничная. Озлобленная на мир. Другая.

Хоторн вынуждает меня сделать несколько селфи с ним на фоне лебедей. Посмотрев в итоге на фотографии, я остаюсь довольна — на них я получилась хорошо. Задумчивая, загадочная, немного печальная. Красивая. Но всё равно, на фоне жизнерадостного улыбающегося Гейла я выгляжу слишком мрачно.

Начинает дуть холодный ветер. Я поёживаюсь. Надо было куртку тоже Джоанне заранее закинуть. А то в одной тонкой блузке и джинсах холодно. Гейл снова «угадывает» мои мысли, снимает свою кожанку и накидывает мне на плечи.

— Не надо, сам замёрзнешь, — я пытаюсь вернуть ему куртку, но он решительно не отступает.

Мы стоим молча и смотрим на воду. Действительно, на неё я могу смотреть бесконечно. Я так поглощена этим занятием, что даже не сразу обращаю внимание, что Хоторн, оказывается, держит меня за руку. И странно, но я даже её не отдёргиваю. Очень странно.

Меня возвращает в реальность шёпот Гейла, зовущий меня по имени. Поднимаю голову. Солнце уже садится. Небо розовато-оранжевое. Всегда любила закаты. Есть в них что-то трагическое, но прекрасное.

— Как красиво, — вырывается у меня.

Гейл поворачивается ко мне, и в его глазах я вижу отражение заката.

— Красиво. Прямо, как ты.

А дальше я не успеваю ничего сказать, как чувствую горячее прикосновение его губ. Этот поцелуй… Такой нежный и спокойный, что кажется, что я сейчас сама превращусь в воздух и растаю в закате.

Стоп. Что я там говорила про вероятность? Отбросьте все теории. Потому что прямо за спиной Гейла, метрах в двадцати, стоит Катон.

Я сразу же отрываюсь от ничего не соображающего Гейла и зову блондина по имени. Но бесполезно. Он разворачивается и быстро уходит, смешавшись с толпой.

========== Глава 10. Китнисс. ==========

Я догоняю Катона у парковых ворот. Ругаю себя: вот идиотка, решила же с парнями больше не связываться. Хотя бы пока не уляжется эта буря, поднятая приездом Пита. И тут на тебе, здрасьте-воробушки.

— Катон… Подожди, я всё объясню, — я кладу руку ему на плечо, но он сбрасывает её и произносит с горечью в голосе:

— Не надо ничего объяснять, Эвердин. Я всё и так понял. Знал я, что люди лгут, но то что ты тоже — не мог подумать.

— Что? — боже, что за ахинею он несёт? — О чём ты?

— О том, — Катон снова превращается в жёсткого и холодного парня, — вчера ты сказала, что в принципе не готова к новым отношениям, а сегодня с Хоторном целуешься. Браво, Эвердин! Сто очков за актёрскую игру! Я даже тебе поверил.

— Но я не хотела его целовать! — возражаю я в попытке хоть что-то исправить, — Мы фотографировались у озера, а потом…

Парень не даёт мне договорить:

— Что потом? Ты случайно на Гейла упала? Прямо в его куртку и под его губы?

— Куртку он мне дал, потому что холодно стало, а поцелуй я и сама не ожидала! — я почти ору — так меня переполняет злость на Катона, Гейла и вообще весь мир, — я не знаю, с чего ты такой ревнивый, я не твоя девушка, в конце концов, ты меня совсем не знаешь!

— Ты права, — сухо отвечает он, — но ты тоже кое-чего не знаешь. Хотя, думаю, это так очевидно, что ты не могла заметить это в двух случаях: либо ты слепая, либо полная идиотка. Но не думаю, что у тебя что-то со зрением, поэтому сама делай выводы.

И с этими словами он срывается с места и растворяется в пёстрой толпе проспекта.

— Китнисс… — голос Гейла как будто бы шелестит опавшими листьями через пелену злости. Не хочу его видеть. Но срываться тоже не хочу. Поэтому выдыхаю, медленно разворачиваюсь к нему и говорю:

— Отвези меня домой.

***

246 дней до свободы

Будильник вырывает меня из царства Морфея. Вскакиваю, накидываю халат и, зевая, спускаюсь вниз. И так и замираю, открыв рот и подняв ногу над ступенькой. Ибо на кухне сидит Прим, мило болтающая с Гейлом и Катоном!

— Доброе утро! — кивает сестра, хихикая.

— П…п-привет, — выдавливаю я и пулей залетаю в ванную, захлопнув дверь. Какого чёрта Катон делает здесь? Ладно, Гейл, он каждое утро меня подвозит на репетицию, и Прим пускает его подождать меня внутри. Но Катон? Вот только его мне сейчас не хватало. Я так и не поняла, что вчера случилось, а тут новые заморочки.

Приведя себя в порядок и убедившись, что я выгляжу настолько сносно, как это позволяют пижама, халат и тапочки, на трясущихся ногах выползаю в кухню.

— Бонжур, красавица, — фыркает Катон, окинув меня критическим взглядом.

— Да уж, ты-то точно мир своей красотой не спасёшь, — в тон ему отвечаю я. Что-то мне эти взаимные упражнения в сарказме нашу первую встречу напоминают.

— Как мне приятно такую красоту с утра созерцать, — ухохатывается парень. Ну, всё, друг мой, ты напросился.

— Знаешь, что? — я не выдерживаю и упираю кулаки в стол, исподлобья смотря на этого нахала, — не хочешь — не созерцай, могу прямо сейчас дорогу к двери показать. Не порть настроение с самого утра.

— Кит, ты уж извини, у него машина барахлит, вот и попросил меня подвезти, — виновато произносит Гейл.

Сзади раздаются какие-то странные булькающие звуки. Я оборачиваюсь и обнаруживаю их источник: Прим, сидящую на подоконнике и помирающую со смеху.

— Нет, ну что смешного? — вопрошаю я, скрестив руки на груди.

— Нет, нет, ничего, — продолжает ржать сестра, но с подоконника слезает и перед тем, как выйти из кухни, смотрит на меня, потом на Гейла, затем на Катона и выносит вердикт:

— Милые бранятся — только тешатся.

И с гордо поднятой головой Примроуз удаляется.

***

— Сегодня я видел тебя в пижаме. Это новый уровень отношений, Эвердин.

Катон идёт позади меня — надеялась, так он не будет меня доставать «остроумными» подколками. Ага, как же. Кажется, он сможет достать даже каменную статую льва перед крыльцом школы.

— У нас с тобой нет никаких отношений, — отрезаю я, поправляя волосы и разглядывая своё отражение в стеклянной двери. Сегодня на мне серо-красная клетчатая рубашка, тёмно-серые джинсы, любимые ботинки на шнурках. Губы решила накрасить красной помадой — аж странно даже.

— Твоя очаровательная сестрёнка, видимо, решила иначе, — в «зеркале» видно, как на лице парня появляется нахальная ухмылочка.

— Ты, кажется, на репетицию опаздывал, — как будто бы игнорирую его слова.

— Не я, а мы. Ты в нашей стае, конфетка. Кстати, в пятницу мы выступаем, — сообщает мне Катон, пока мы идём к залу. Гейл придёт чуть позже — сказал, заехать куда-то надо, — и я уже сказал нашему агенту, что у нас новенькая вокалистка, и он жаждет с тобой познакомиться.

Странно. Как только Хоторн испарился из поля зрения Катона, тот как-то… подобрел, что ли. Не подкалывает больше, ведёт себя более-менее дружелюбно. Неужели действительно ревность? Тогда всё ещё страннее.

— Ты же говорил, бэк-вокалистка.

— Не задавай слишком много вопросов, кисонька, — парень открывает передо мной дверь в зал, — мне понравилось, как ты поёшь, поэтому почему бы не петь дуэтом?

Да уж, быстрое продвижение по карьерной лестнице.

— Заманчивое предложение, — я киваю, — а ты ребятам уже сказал?

— Вот прямо сейчас и скажу! — Катон присвистывает, и парни, стоящие на сцене, оборачиваются, — Друзья, я решил организовать повышение нашей Кисе-Китнисс, и теперь она второй солист. Поздравьте эту красотку!

— Уэлш, ты точно рехнулся, — вздыхает Марвел.

— Ничего не знаю, я уже обещал Ричарду, что она будет. Репетируем в усиленном режиме, и к пятнице она будет готова.

— Кубики сахара, за что нам такое наказание в виде вас обоих! — восклицает Финник.

***

Наверное, я никогда не пойму этого человека. То он на меня орёт и ревнует к каждому столбу, хотя мы даже не встречаемся, теперь проявляет ко мне такое великодушие. И его ещё девочки нормальным парнем называли?! Если ЭТО — нормально, то я боюсь представить, что же наоборот.

Не общалась бы с ним вообще, да как можно — больше мест свободных нет. А меняться никто не хочет. Опять странности: Катон сидел один. Все по парам, а он один. Сам так захотел? Или просто не хочет никто с таким идиотом сидеть? Когда уже кончатся эти загадки и тайны?

Но для начала мне самой надо кое-что исправить.

После репетиции я первая вылетаю из зала не обращая внимания, что кто-то меня зовёт — нужно найти Гейла. На репетиции он так и не появился, но на уроки-то должен прийти.

Так и есть — я встречаю его возле кабинета английского.

— Привет, — Хоторн еле заметно улыбается при виде меня, но в глазах парня просматривается печаль. Что-то случилось?

— Привет, Гейл. Я хотела поговорить, — сглатываю я непонятно откуда взявшийся комок в горле. Спокойно, Китнисс, ты просто скажешь несколько слов и всё, — на счёт… того, что было вчера.

— Я весь во внимании, — произносит он, наверное, догадываясь, о чём пойдёт речь.

— Наш поцелуй вчера… Он был ошибкой, — тихо говорю я, — не знаю, как ты ко мне относишься, но я пока не готова к новым отношениям. Извини. Дело не в тебе. У меня было тяжёлое расставание.

— Понимаю, — кивает Гейл и чуть приобнимает меня, — ничего страшного.

За спиной раздаётся смех. Закатываю глаза и разворачиваюсь. Конечно, Диадема с Джоанной.

— А кто-то нам говорил, что с Гейлом ничего нет… — подмигивает блондинка, — да и вообще, я смотрю, то с Катоном в обнимочку, теперь с Хоторном.

— Замолчи, — говорю я, может, немного грубей, чем нужно, — не нужны мне отношения. Гейл — мой друг, а с Катоном всё случайно было. Точнее, того, о чём вы подумали, не было.

— Смотри, чтобы потом кое-чего тоже случайно не было, — хихикает девушка.

Она издевается?

Джоанна кидает на неё злобный взгляд.

— Ди, лучше тебе реально заткнуться. Китнисс из лука стрелять умеет. Чемпионка в старой школе была. А у меня, если что, есть топор.

Диадема поджимает губы, а я шутя её подталкиваю в бок:

— Джо, я же просила не говорить.

— Нет, ну, а что стесняться, тем более успехов.

— Да уж, а по сердцам она тоже стреляет метко, — из-за спины слышится голос Катона, и вот уже парень встаёт рядом и кладёт мне руку на плечо. Хочу отдёрнуть, но почему-то этого не делаю.

— Уж не твоё ли поразила наша Амурочка? — на лице Диадемы снова появляется хитрая усмешка. Ну конечно, я уже поняла, её хлебом не корми, только любовную историю подай.

— Кто знает, — парень кидает на меня многозначительный взгляд. Только этого мне не хватало.

***

— Ты что творишь! — хватаю я его за рукав после уроков, — Девочки и так думают, что мы вместе. А ты только плодородную почву для них предоставляешь.

В ответ Катон только смеётся.

— Сама знаешь, народ жаждет хлеба и зрелищ. Я не хлебобулочный комбинат, поэтому остаётся только один вариант.

— Тебе бы не в клубах выступать, а в цирке, — фыркаю я.

— Кто знает, куда меня занесёт, — парень улыбается и берёт меня за руку, — бежим, а то Гейл нас уже ждёт.

— Стой! Куда ты меня тянешь! — сначала пытаюсь сопротивляться, но понимаю, что это бесполезно, иначе этот чёртов садист мне руку оторвёт, и в итоге я подчиняюсь и бегу за ним.

Когда мы добегаем до машины Гейла, у меня красное лицо, и волосы растрепались от бега.

— Я смотрю, вы времени зря не теряете, — замечает Хоторн, когда мы вдвоём, смеясь, запрыгиваем на заднее сиденье.

Наверное, мы проезжаем полпути до моего дома, и только тогда я понимаю, что всё ещё вцепилась в руку Катона. Он не отпустил её, не оттолкнул. Недоумённо смотрю на него, а тот только улыбается краем рта. Странный парень.

Вспоминаю его слова сегодня утром: По сердцам она тоже стреляет метко. Может, это не шутка? Катон действительно что-то испытывает ко мне? Но вдруг, только элемент его «шоу-программы»? Уже устала повторять себе, что о некоторых вещах я, возможно, никогда не узнаю.

***

242 дня до свободы

— Ты серьёзно? Ты собираешься пойти на своё первое выступление в этом? — бессильно опускается на диван Джоанна, — Эвердин, топором бы тебя, такое ощущение, что у тебя никакого чувства стиля нет.

Закатываю глаза и показываю ей язык. Ну, не умею я стильно одеваться. Тем более, на рок-концерты.

Сейчас я стою посередине комнаты подруги в чёрной кожаной расклешенной юбке, коротком сером трикотажном топе и бордовом кардигане сверху. Сначала она приехала ко мне, но, выяснив, что там мы ничего подходящего не найдём, Джо запихнула меня и Катона (которого, опять же, вызвала она, как человека, по её словам, «понимающего в женской красоте») в свою машину и привезла сюда.

— Катон, заходи, — Джоанна открывает дверь, — скажи, пожалуйста, на что это похоже?

— На студентку литературного факультета, — ржёт тот.

— Скажи, ты бы захотел с такой переспать?

— Без обид, Эвердин, не нет, — виновато смотрит парень.

— Вот! А у рок-звезды должен быть вид, чтобы её захотели даже лесбиянки, — в глубине сознания я осознаю, что Джоанна говорить хоть и грубо, но правду, — нет. Катон, выметайся, будем переодеваться.

Он плетётся за дверь, а Мейсон достаёт из огромного шкафа красное платье.

— Примерь. Должно подойти.

И когда я смотрю на себя в зеркало, у меня захватывает дух. Платье Джоанны идеально мне подошло. Оно без рукавов, с завышенной талией и длиной до колен. Сверху накидываю свою кожанку, и Джоанна достаёт из коробки туфли на каблуке — хорошо, у нас размер одинаковый.

— То, что надо! — восклицает подруга, — только подкрасить тебя чуть-чуть.

В итоге у меня ярко-красные губы, ровные брови и выразительные из-за аккуратных стрелок глаза. Волосы оставили распущенными. Катон тоже подтверждает, что так лучше. И, честно говоря, мне тоже нравится. Очень даже.

— А вот так даже я бы тебя захотел, — выносит вердикт «ценитель женских прелестей», на что ему в лицо прилетает подушка.

— Ну, мы отчаливаем, а вы с девочками подтягивайтесь, — говорит Катон Джоанне, и мы садимся в минивэн Цепа, который уже приехал за нами.

***

Яркие огни едва не ослепляют меня, когда мы выходим на сцену. Не думала, что клуб будет таким огромным — мне даже противоположной стены не видно из-за толпы. В первом ряду — девочки. Джоанна, Ди и Энни. Машу им рукой, а они в ответ. Странно, но я даже не волнуюсь. Удивительно.

Я перед микрофоном, буквально в метре от меня — Катон. И вот сейчас он немного приобнимает свою стойку и обращается к публике:

— Привет всем, с вами «Dark Horses»*, и, перед тем, как мы начнём, то я хочу представить новую вокалистку в нашей команде — Китнисс!

Толпа радостно верещит и выкрикивает моё имя. Это заставляет меня покраснеть. Главное, со сцены в самый ответственный момент не грохнуться, на таких-то каблуках.

Первые аккорды заставляют меня забыть обо всех волнениях, да и обо всём вообще, кроме музыки и лица Катона, от которого я действительно не могу оторвать взгляд. Ну, он сам так сказал, что было бы лучше, если создать впечатление, что мы вместе, да и, смотря на него, я меньше буду волноваться. Чувствовать поддержку друга.

Я теряю счёт времени — не известно, сколько мы уже здесь, но мне всё равно. Кажется, я нашла здесь свою стихию, своё призвание. Музыка — то, что может спасти меня оттуда, где я нахожусь морально. Потому что именно сйечас я понимаю, что так счастлива я не была уже очень давно.

— Последняя песня на сегодня, ребята! — провозглашает Катон.

My Chemical Romance — Mama

Как же я люблю эту песню! И думаю, завершить ей выступление — лучшее решение. На припевах очень мало ударных, поэтому я в полной мере слышу, как прекрасно звучат наши голоса в унисон. Но, когда начинается распевка на ритм вальса, происходит что-то невероятное — мы, по крайней мере, так не репетировали.

Поют уже ребята, а Катон резким движением отставляет в сторону оба наши микрофона, подхватывает меня за талию и начинает кружить по сцене в танце. Вальс на рок-концерте — это уже что-то окончательно поехавшее, но меня как-то уже не парит, да и сил сопротивляться никаких. Так что я расслабляюсь и следую за солистом, опять же, смотря только на него, даже не под ноги. И на заключительный аккорд Катон легким движением поднимает меня на руки. Толпа в экстазе.

Волна эндорфинов накрывает меня с головой, и я даже не помню, как оказываюсь в машине. Зато прекрасно помню, как мы с парнями орём во всё горло песни, которые были на концерте. Финник высовывается в окно и кричит что-то из серии «Я люблю жизнь!». Катон, сидящий рядом со мной на последнем ряду сидений, приобнимает меня одной рукой, а я кладу голову ему на плечо, не задумываясь о том, что могут подумать остальные парни. Определённо, для меня это один из счастливейших дней в моей жизни.

***

— Спасибо тебе за это. Концерт был потрясающим, — признаюсь я Катону, который решает проводить меня до самой двери.

— Тебе спасибо. Без тебя он бы не был таким, — улыбается парень.

Небо усыпано звёздами — ночь ясная. Тепло и тихо. И тут я сама не знаю, что находит на меня, но я обвиваю руками шею Катона и впиваюсь прямо в его губы. Он, наверное, не ожидал от меня такого, но почти сразу отвечает на поцелуй, так нежно и осторожно, но в то же время страстно. Когда мы всё-таки отлипаем друг от друга, я замечаю следы красной помады на его губах. Смешно даже как-то.

— Китнисс Эвердин… — шепчет парень, утыкаясь носом в мои волосы, — Будешь моей девушкой?

И Вселенная взрывается фейерверком на мелкие осколки.

— Да, — только и могу выдавить я.

Комментарий к Глава 10. Китнисс.

*Dark Horses - тёмные лошадки (англ.)

========== Глава 11. Китнисс ==========

241 день до свободы

Слишком подозрительно. На часах девять утра, воскресенье, так я мало того что вскочила в такую для себя рань, так ещё и в прекрасном настроении. Слишком странно, Китнисс Эвердин крайне редко бывает довольна с утра.

Потягиваюсь на кровати и чуть не спихиваю рукой запищавший телефон. Сообщение от Катона. Видимо, мой друг такой же ненормальный, как и я.

С добрым утром, любимая! : *

Что? В смысле, лю…

Твою. Же. Мать.

Мы с Катоном вместе… Уже как девять часов.

Зашибись.

У Китнисс Эвердин есть парень. Нет, ну вы можете в это поверить? Лично я — нет.

Насколько я помню, вчера в мой организм не попало ни одной капли спиртного, то есть, я была в здравом уме. По крайней мере, должна была в нём быть. Но, судя по последствиям… Мда, я конкретно ступила.

Привет, Катончик-Сладкий-Батончик! Как спалось?

Так же должна общаться нормальная влюблённая девушка, да? Ведь по сценарию я влюблена в Катона нежно и страстно.

*неприличный смех* Сладкий, говоришь? Это точно не Энни? А то все эти «сладенькие» прибамбасы — фишка нашей четы Одэйров.

Нет, это Китнисс Эвердин, наследная принцесса королевства Занзибар. Чего тебе надобно, старче?

Ну не то чтобы я так не хотела с ним встречаться. Однозначно, с первого дня я почувствовала, что что-то между нами есть, некая химия, притяжение, или как это ещё назвать. Все взгляды, как бы случайные прикосновения, поцелуи… А то, как он после признания Пита утешал меня в машине? Наш разговор у Джоанны? Как мне казалось, необоснованная ревность к Гейлу? Чёрт. Нет, я не против с ним встречаться, я даже хочу этого, но не так быстро. Алекс, Пит… Всё вертится так быстро, что я не успеваю приходить в себя.

Играет рингтон мобильника, и я беру трубку, даже не взглянув на имя звонившего — сто двадцать процентов ставлю, Катон звонит.

— Слушай, то, что я теперь твоя девушка, это не значит, что ты…

— Китнисс, всё хорошо?

Женский голос в трубка заставляет меня подскочить на месте. Джоанна Мейсон. Я еще большая идиотка, чем себя считала.

— Извини, — смущаюсь я, — я… думала, что мне кое-кто другой названивает.

— Да уж понятно, кто, — через трубку чувствую усмешку Джо, — Финник не удержался, рассказал, что вы с Катоном вместе.

А кто-то ещё говорит, что девчонки — сплетницы!

— Я вот что звоню, — продолжает подруга, — раз в месяц, кроме других экстренных случаев, мы всей компанией собираемся и идём развлекаться в торговый центр. Так как ты теперь с нами, то тоже приглашена.

С одной стороны, я бы предпочла отсидеться дома, переосмыслить произошедшее и посмотреть очередной сериал, но… Друзья, как никак. А теперь ещё и парня на свою голову заимела.

— Ну… Я согласна.

***

Около одиннадцати в дверь звонят, и, не успеваю я толком открыть, как в дом вваливаются Джоанна и Катон. Причём последний, наверное, считает своей обязанность моего парня обязательно при встрече меня пощекотать. Хорошо, дома нет никого — Прим к Руте ушла, родителей на работу срочно вызвали, а то пришлось бы им слушать нечеловеческие звуки, ибо я верещу аки умирающий поросёнок.

— Слава богу, ты уже одета и даже довольно сносно, а то повторения вчерашней истории мне ну никак не хочется, — с шумом выдыхает Мейсон, — побежали, все ждут.

Перед домом две машины — Джоанны и Финника. Нам с Катоном «заботливо» выделили два места на заднем сидении джипа Одэйра. Залезая в машину, легонько отвешиваю водителю дружеский подзатыльник.

— За что?

— А не надо было всему свету рассказывать о чужих секретах.

Энни на переднем пассажирском сидении тихо хихикает.

— Ну прости меня, Китнисс, — жалобным голоском просит Финник.

— Не прощу никогда в жизни, — шутя отвечаю я, поправляя свитер.

— Ладно. Не хотел я этого делать, но ты меня вынуждаешь. Сейчас будет моська.

Страннее и смешнее выражения лица, чем которое следует за этими словами, я в жизни. Стараясь не захлебнуться от хохота, я произношу:

— Ты, — хаха-хаха, — прощён, — ха-ха-ха-ха-ха-ха.

— Но если ещё раз что-нибудь растреплешь, то я расскажу ребятам, где ты в зале заначку с сахаром сделал, — добавляет Катон, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, как я.

— А ты откуда знаешь? — округляет глаза Одэйр.

— Агенты ФБР не раскрывают профессиональных тайн, — мой парень даёт мне «пять», и мы все вчетвером снова смеёмся.

***

Последний раз в торговом центре я была ещё в Орландо, и, судя по тому, что я вижу сейчас, я многое упустила в своей жизни. Если в моём родном городе торговым центром называлось несколько магазинчиков и кафе в одном здании, то здесь — это целый город, с фитнес-клубом, кинотеатром, бутиками, ресторанами и даже ночным клубом. Кстати, Джоанна сказала, что там по воскресеньям специальные дискотеки для школьников.

Девочки чуть ли не за руки утаскивают нас в отдел магазинов одежды. Мне в голову приходит мысль, что я как будто парень какой-то — совершенно не интересно мне по десять платьев перемеривать. Пока Ди, Джо и Энни пропадают в примерочных, периодически устраивая «показ мод», я собиралась отсидеться на пуфике, но как же, моим любимым подругам и парню приспичивает меня нарядить. Джоанна силой запирает меня в примерочной и заставляет одеть кигуруми розового кролика, почти такое же, как у Прим, а когда я вылезаю на свет божий, проклиная все магазины и розовый цвет, Катон нахлобучивает мне на голову сомбреро. Я еле сдерживаюсь, чтобы не засунуть ему эту чёртову шляпу кое-куда пониже спины, но с недовольным лицом (я уверена, что недовольное — ещё мягко сказано) разрешаю сделать друзьям несколько фоток, взяв с них клятву никуда не выкладывать. Хрен с ними, главное, что я это покупать не буду.

Самое интересное начинается потом. Действительно, с утра в воскресенье продуктовые магазины пустуют, и наш клуб неадекватных личностей решает заняться тем, что, как объяснил Финник, называется «пошалить». Как выяснилось, шалости заключаются в катании на тележках.

— Итак, во имя святых конфет с ликёром, мы начинаем величайшие в мире гонки на магазинных тележках, и сегодня в жаркой битве сразятся чемпион Новой Зеландии по ритуальным танцам со шваброй Катон Уэлш и мастер спорта по убиванию мух с закрытыми глазами Марвел Тэйт!

Я краем глаза вижу, как Гейл закатывает глаза после этой «сногсшибательной» речи Джоанны. Сама бы закатила, не хочу парня своего обижать (ох ты ж блин, как непривычно).

А потом происходит ЭТО…

Наверное, мне следовало подальше отойти от «линии забега», или вообще сбежать подальше от всего этого дурдома на улице, но, когда тележки трогаются, я сама не понимаю как, оказываюсь в одной из них, сидя на Катоне. Он хохочет, придурок белобрысый, а я еле сдерживаюсь, чтобы не заорать что-нибудь из серии «Мать вашу, мы тут всё разнесём!», а то точно засекут.

В общем, мы кое-как испарились до появления охранников, и уже оказавшись на безопасном расстоянии, я зарядила Катону под зад коленкой — нечего было меня пугать. А он и не злится, только ещё больше гогочет и даёт Марвелу пять — дружба, оказывается, победила.

— Кстати, а почему такие странные титулы? Мухи, танцы со шваброй?

— Я просто покажу тебе одно видео, и ты всё поймёшь, — Энни протягивает мне телефон. У неё, кажется, видео на все случаи жизни есть.

А на экране я вижу, как Катон танцует в обнимку с обыкновенной деревянной шваброй. Я уже начинаю жалеть, что двинула его по такому красивому месту — он так им вихлять умеет, оказывается!

— Вот какой талантливый кавалер тебе достался, крошка моя, — улыбается Катон.

Да уж, кавалер, ордена деревянной швабры.

— А про мух это ещё давнее история, ещё на первом курсе Марвел заливал, что может по звуку с закрытыми глазами муху поймать. Вот мы ему испытание и устроили, — рассказывает Гейл.

— И как, прошёл испытание? — осведомляюсь я.

— Как же, — прыскает Джо, — он не муху поймал, а Диадему, которая по комнате ходила и жужжала.

Ди краснеет, а Марвел чмокает её в щёку со словами:

— Значит, ещё тогда между нами искра проскочила!

Посидев в кафешке и посозерцая движение, как выразился Катон, «жалких людишек» по территории центра (а, и ещё не надо забывать, что Финник надел пустой рожок от мороженого себе на голову, чем так рассмешил Диадему, что у неё чуть кола носом не пошла), мы направляем свои стопы в клуб.

Если не считать вчерашнего концерта, я в клубе была последний раз ещё с Алексом. Странно, ещё недели две назад я вспоминала о нём с болью и ненавистью, то сейчас только с лёгким разочарованием. Может, скоро всё пройдёт, и я опять стану прежней? Да и зря я так, наверное, на счёт Катона переживаю. Вроде бы и даже нормальный, когда на тележках не катается.

— Эвердин, что стоишь, пойдём-пойдём танцевать! — кто-то, кажется, Энни, утаскивает меня на танцпол. Я не против, да и сопротивляться бесполезно — я просто не выберусь живой из этой кучи танцующей толпы. Но, раз все танцуют, надо и самой двигаться, а то затопчут.

Кадры сменяются как в фотоальбоме. Вот Ди сидит на плечах у Марвела и машет руками в такт песни. Джоанна подпевает во весь голос, чуть не въезжая локтём в лицо Гейлу, который как раз наклонился за упавшим бумажником. Финник заявляет, что ему жарко, покупает воду и выливает на себя, чем жутко раздражает Энни, которой будет, видите ли, неприятно с ним медленный танец танцевать. И только я и Катон более-менее адекватно себя ведём, хотя, заметьте, все трезвые.

Halsey-Sorry

И тут начинает играть медленная песня.

— Принцесса королевства Занзибар, разрешите пригласить вас на танец, — Катон шепчет мне на ухо.

Я без лишних слов разворачиваюсь и чувствую его руки на своей талии. Только сейчас я ощущаю, что на самом деле он пахнет мятой. Всегда любила этот запах.

— Знаешь, что, Китнисс Эвердин? — вдруг так же шёпотом спрашивает мой парень.

— Что?

— Ты действительно метко стреляешь по сердцам.

========== Глава 12. Китнисс ==========

175 дней до свободы

Прошло два месяца.

У нас всё, как обычно. Финник и Энни постоянно целуются и называют друг друга «сладенькими». Джоанна попадает во всякие приключения. Наш физик Хеймитч Эбернети всё так же выпивает и ухлёстывает за историчкой Эффи Тринкет. А Катон ревнует меня ко всему, что движется или не движется.

Сколько мы встречаемся, на самом деле я ни разу не дала Катону повода, чтобы приревновать. Но нет же, по его мнению, меня совращает каждый столб. То я на концерте слишком близко к Финнику стояла, то я Марвелу слишком милым голосом помогала с домашкой по химии (при том, что тогда с нами была ещё и Ди, а она могла бы с Катоном в ревности и потягаться). А с Гейлом вообще отдельная песня — этот субъект вообще должен, оказывается, более чем на три метра ко мне не приближаться.

И вот сейчас мы сидим на истории, мисс Тринкет-будущая Эбернети что-то вещает, а у «Киткатов», как нашу парочку окрестила Диадема, происходит семейная ссора. Так как госпожа Эффи очень строго следит за дисциплиной, нам приходится проявлять чудеса каллиграфии и писать на листе, вырванном из тетради.

Кит: ЧТО ОПЯТЬ НЕ ТАК???

Кат: Нет, всё отлично. Просто ты опять очень мило улыбалась Хоторну. И, да, не повышай на меня буквы!

Кит: УЛЫБАЛАСЬ? Я мрачна, как киллджой 22 марта! И вообще, как хочу, так пишу!

Кат: Вообще-то до марта ещё далеко. А Гейлу ты правда улыбалась.

Кит: Да ладно! Вообще-то, даже если и улыбалась, я имею на это право. Я не твоя собственность! Кому хочу, тому и улыбаюсь. Я же не набросилась на него со страстными поцелуями, в конце концов, а ты опять драму устраиваешь.

Кат: Конечно, это же я главная драма-квин, я же готов убить весь мир, когда сломаю ноготь, а никак не ты…

Кит: Очень смешно. Обхохочешься, Катон.

Кат: А вообще, что-то не устраивает — тебя никто не держит.

Кит: Вот так, да? Значит, не держит? Прекрасно.

— Извините, мисс Тринкет, — с самым невозмутимым видом я поднимаю руку, — можно мне пересесть к Гейлу? Мне плохо видно с последней парты.

— Ну и беги, скучать не буду, — тихо фыркает Катон, когда после получения одобрения от Эффи я собираю свои вещи для переезда, — катись хоть в Африку.

Джоанна и Ди за соседней партой поднимают лист бумаги с надписью РАЗВОД И ДЕВИЧЬЯ ФАМИЛИЯ.

— Ну, я с вами ещё потом поговорю, — шиплю я и ухожу «в закат» — на третью парту к до этого момента одиноко восседавшему Гейлу, который только и рад, что так повернулись события.

***

— То есть, нет больше Киткатов? — огорчённо спрашивает Энни, когда мы на обеде сбегаем в «Рим».

— Ну, не то чтобы совсем нет… — вздыхаю я, — мы решили взять перерыв.

— Ну, One Direction тоже так говорили, знаешь ли, — замечает Джоанна, а Диадема делает вид, что смахивает слезинку (я подсмотрела, у неё до сих пор Зейн Малик на обоях айфона стоит).

— Ну, надеюсь, это действительно перерыв, — я пожимаю плечами, — нам нужно отдохнуть друг от друга, бла-бла-бла…

— Вы же только два месяца встречались, какой отдых, — закатывает глаза Ди, уже по традиции, — это Катон сказал?

— Ага, кто же ещё, — фыркаю я.

— Узнаю нашего Катончика, — поджимает губы Джо, — так, солнышко Эвердин, ты не кисни, мы что-нибудь придумаем.

— Что тут думать, я этого Отелло сама задушу, — злится Ди, — я думала, он изменился, а нет, всё то же.

— Так. Сегодня пятница, моя мама снова в командировке, так что всё говорит о том, что нам судьбой предназначено сегодня затусить у меня, — тоном, не терпящим возражений, провозглашает Мейсон, — кто за?

— Ну о’кей, — я киваю, опустив взгляд в свой, как обычно, горький кофе.

— Я за любой движ, ты же знаешь, — радостно сообщает Диадема.

— Вообще мы сегодня с Финником в кино собрались, но, думаю, он поймёт, если мы перенесём, — улыбается Энни, — я в деле!

— Мы, общество защиты от долбокряков, своих в беде не бросаем! — смеётся Джо, и мы все чокаемся своими напитками.

***

После школы, по дороге заехав к каждой из нас домой, отпросившись у родителей (мои только обрадовались, что я дома не торчу в своей комнате, как обычно, а на вечеринках я с осеннего бала не была) и захватив одежду, мы направляемся к Джоанне домой.

И только по дороге ко мне приходит осознание, что вообще случилось.

Мы с Катоном расстались. Да, на время, но кто знает, как там дальше получится. Я снова одна, и опять могу грохнуться со всей дури в ту депрессию, в которой была два месяца назад. Из которой как раз Катон меня и вытащил.

Два месяца, а сколько событий…

Вечер после осеннего бала, мы на балконе Джоанны, я плачу и рассказываю о своей жизни, а он смотрит на меня своими голубыми глазами и молчит. Просто слушает, понимает, что тяжелый случай.

Вот мы в тележке в супермаркете, когда Катон меня каким-то образом подхватил в «свободный полёт», едем и орём как ненормальные, Кат потом ещё сказал, что у меня волосы ему нос щекотали, и от этого он смеялся ещё больше.

Вот мы стоим под дождём в конце сентября, на крыльце моего дома.

— Китнисс Эвердин, твои волосы пахнут мокрым асфальтом, — сказал он тогда.

Я удивилась, а Катон ответил, что это его любимый запах. И поцеловал меня. И я забыла про дождь, про капли, льющиеся за шиворот, про Финника, сидящего в машине и ждущего, когда уже Катон он меня отлипнет. А мы всё стояли и целовались под проливным дождём. И насморка, как мне пророчила Прим, не было.

Закат, и мы катаемся по городу. Я не выдержала и встала, как в фильмах, руки встороны, голову вверх. А потом мы просто сидели в машине, и Кат сказал:

— А давай уедем в этот закат?

— Я бы с радостью, — ответила я, — только ты и я. И красный кабриолет.

К сожалению, мы вовремя вспомнили про зачёт по физике, поэтому вернулись обратно.

А если вспоминать просто все милые моменты, как мы держались за руки на уроках, как Катон заплетал мне косички, как мы писали смешные записочки…

Такого не было даже с Алексом.

Если это не любовь, то что же?

А когда я только познакомилась с Катоном, подумала, что он придурок, каких мало. Первое впечатление обманчиво, как выяснилось. Действительно, каких мало. Прекрасный, каких мало. Необыкновенный, каких мало.

Китнисс Эвердин, ты ещё большая дура, чем о себе мнишь. Обещала же себе дожить до окончания школы без приключений. А тут вот оно, приключение, в виде Катона Уэлша на голову свалилось. Мало Алекса и Мелларка? Думаю, достаточно было. Нет, опять, на те же грабли. Ничто не вечно. А любовь — вообще выдумка для маленьких девочек.

Вот мы уже дома у Джоанны. Девочки думают, чём бы заняться, Ди предлагает снова утащить курицу, но мы все дружно орём «НЕЕЕТ!» В итоге все решают устроить «кулинарное шоу» — ни малейшего понятия, что это, я, конечно же, не имею. Но тут, видимо, и иметь ничего не надо.

Джо и Ди за белы рученьки уводят меня на кухню, по дороге объясняя, что мы будем готовить пиццу. О’кей, пицца — дело хорошее. Но только мы начинаем, в кухню влетает Энни с камерой — точно, она всё снимает.

— Здравствуйте-здравствуйте, с вами Энни Креста и моё шоу «Готовим на радость животу!» Сегодня у нас в гостях три потрясающих повара — Китнисс Эвердин, Джоанна Мейсон и Диадема Флоренс. И готовить мы будем пиццу с ананасами!

В общем, дело закончилось тем, что мы все были в муке, Джоанна съела почти целую банку ананасов в процессе готовки (благо ещё одна банка нашлась), Ди на волосы прилетела ветчина, а у меня «взяли интервью» на тему «Как вы относитесь к ущемлению прав дрожжей». Зато — довольные.

Но это ещё не конец.

Диадема, которая, как выяснилось, решила поступать на модельера, взялась сооружать нам наряды. И ладно бы она ограничилась вещами, заботливо предоставленными (читайте — с кровью от сердца оторванными) Джоанной, так нет, надо ещё подручные материалы использовать. В итоге получилось нечто такое, за что Мейсон её чуть не поколотила, Энни почти в обморок хлопнулась, я покрутила пальцем у виска, а сама модельер осталась жутко довольна.

У меня на голове красовалось полотенце, завязанное, как у индуса, огромная белая рубашка брата Джоанны, а из-под этого всего кокетливо выглядывала розовая метёлка для пыли (Ди объяснила, что я Киса, поэтому надо мне хвостик). Энни намазали лицо чёрным скрабом, завернули в пёстрый огромный шарф и на голову надели пластиковую миску (принцесса племени Тумба-Юмба). Джоанне, наоборот, лицо натёрли пудрой, нарисовали жуткие синяки под глазами, с головы до ног обмотали мусорными мешками и в руки для устрашения всунули швабру (на что Мейсон верещала, что если смерть, то только с топором, никаких швабр, и это вообще по части Катона, на что я снова загрустила). А сама Диадема завернулась в розовый халат, в волосы воткнула несколько карандашей, вместо веера прихватила веник и заявила, что уезжает в Японию.

И тут, по закону подлости, кто-то звонит в дверь…

Джо вскакивает, как током шибанутая, и

несётся открывать, попутно ругаясь и спотыкаясь о свой наряд. Мы все идём за ней, но, когда обнаруживаем, кого там принесло…

— Ф-ф-финник? - лепечет Энни.

И тут Одэйр как заорёт!

— ТВОЮ МАТЬ, ЭТО СМЕРТЬ, СМЕРТЬ МОЯ ПРИШЛА, Я ЕЩЁ СЛИШКОМ МОЛОД И КРАСИВ, Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!!!

— Эй, тише, — еле сдерживает смех Джоанна, — это всего лишь я.

— Тьфу ты, Мейсон, ты Сатану вызывала? Тебя увидишь, в лучшем случае в штаны наложить. Про Эвердин вообще молчу, потому что не смотрю. А вообще надо было ещё Марвела позвать, его тут такая симпатичная гейша ждёт, оказывается.

Но тут он снова застывает, потому что видит Энни.

— Что они с тобой сделали?

— Это просто маска для лица, успокойся, — закатывает глаза «симпатичная гейша».

***

Приведя себя в нормальный вид, мы заваливаемся в комнату Джоанны и все впятером располагаемся на огромной кровати.

— А чего ты вообще решил приехать? — спрашивает Джо у Финника, разливая по бокалам вино.

— Сладенькая моя видео ваше выложила, я посмотрел и тоже пиццы захотел, — признаётся Одэйр, а Энни краснеет, когда все взгляды обращаются на неё.

— Ладно-ладно, поняла, удалю.

Вот уже проходит где-то полчаса, мы соображаем бутылочку вина, больше решаем не начинать, а то, цитирую Ди, опять какую-то фигню натворим. Поэтому мы начинаем задушевный разговор о личной жизни.

— Кит, если тебе это неприятно, то мы не будем, — обеспокоенно говорит Финник, которого посвятили в ситуацию, и он лично обещал надрать Катону задницу за всё это, но я только отрицательно качаю головой — я ж мазохистка, что бы и нет.

— Ну, тогда я расскажу, как познакомилась со своим сладким, — Энни чмокает своего «верного-благоверного» в щёку и начинает, — я иду по парку, к школе, и тут меня кто-то на руки резко поднимает. Я в шоке, а этот смеётся и говорит, с первым сентября, красотка, теперь ты моя девушка! Я ещё больше в шоке, но с тех пор мы вместе, представляешь?

— Ой, а знаешь, а как мы с Марвелом начали встречаться? Не поверите, — оживляется Ди, — это было летом. Я, значит, сижу у себя в комнате, читаю. Вдруг стук в окно, я встаю и вижу этого товарища на своём подоконнике с внешней стороны с розой в зубах! Язык, бедный, уколол, но признался и встречаться предложил.

Мы с «четой Одэйров» покатываемся со смеху, а Джо с видом знающего человека произносит:

— Ну, любовь любовью, а у меня всё прозаично. Влюбилась, как дура. А ему ты, Китнисс, нравишься. Счастливая.

У меня глаза чуть не выпадают.

— Что ты так смотришь, да, Гейл мне нравится, и что? — пожимает плечами Джоанна, — и не подумай, что я тебя виню. Ни в коем случае. А самое главное, он ни о чём не подозревает. Ну, может, и к лучшему.

— Как это не знает? — удивляется Ди, — почему не сказала?

Мейсон фыркает:

— Ага, конечно. Нет, пусть лучше живёт в счастливом неведении.

— Нет, так дело не пойдёт, — заявляет Энни, — спорим, вы на выпускной пойдёте как парень и девушка?

— Не представляю, как вы это сделаете, но допустим, — Джо пожимает ей руку, — на что спорим?

— На шоколадный торт, — предлагает Финник.

— Да отлично вообще! Эннз, можешь уже начинать готовить, потому что всё равно ничего у нас ничего не получится, но хоть торта поем.

— Ещё как получится, — хитро улыбается Энни, а я непроизвольно хихикаю.

***

Уже глубокая ночь, по идее, я должна была спать, но сна у меня ни в одном глазу. Мысли разные в голову лезут. О Катоне. О Джоанне с Гейлом. Да ещё та самая Мейсон храпит, как ядерный реактор — меня за дуру, видно, взяли, никто больше не хотел с ней ночевать.

Я встаю, закутываюсь в плед и тихо пробираюсь на кухню. Темно, я даже тапочек своих не вижу, поэтому, наткнувшись на что-то живое, я вскрикиваю.

— Тише, Китнисс, — шепчет голос Финника, — это всего лишь я.

Включается маленький светильник, и я вижу, что врезалась действительно в Одэйра, а не в чудище какое-нибудь.

— Что не спишь? — я присаживаюсь на диван.

— Да не хочется что-то, а ты?

— У меня Джоанна храпит, — киваю я в сторону коридора. Кстати, и здесь её слышно! — да и мысли всякие.

— Китнисс, — Финник садится рядом со мной, — я, честно, говоря, был в шоке, когда узнал про вас с Катоном. Он, конечно, придурок, но такого от него никто не ожидал. Это же он предложил расстаться?

— Ну, вообще-то на время пока, — вздыхаю я, — но да, он. Сказал, что я только и жду подходящего момента, чтобы его кинуть и найти какого-нибудь пловца, поэтому нам надо отдохнуть друг от друга и подумать о своём поведении. Но, скорее всего, это значит, что подумать надо мне, а он так и останется ревнивым идиотом.

— Он тебе не рассказывал про Мирту? — спрашивает Финник после недолгого молчания.

— Я как-то спросила, он сказал, что это слишком больная тема, и лучше не говорить об этом.

— Это, конечно, так, — произносит Одэйр, — но если бы ты знала, то, наверное, лучше бы поняла его ревность. Они с Миртой встречались весь прошлый год, он в неё влюбился, а она им крутила, как хотела, вот и докрутилась, что однажды, на этом самом диване, Катон нашёл её полуголой и спящей на каком-то футболисте из выпускного класса. Он простил Мирту…

— Вот уж действительно придурок, — фыркаю я, не выдержав.

— В этом я с тобой согласен, — кивает Одэйр, — потому что потом она ему опять изменила. Уже с другим парнем и тоже на вечеринке. И после этого ревность у него через край бьёт, очевидно. Наверное, думает, что ты так же с ним можешь поступить.

— Но я не Мирта, я не собиралась его предавать!

— Я-то это понимаю, но попробуй это объяснить нашему параноику, — отвечает парень, — но я уверен, у вас всё будет хорошо. Тебе нужно просто с ним поговорить и объяснить всё, как есть. А, может быть, сначала действительно подождать какое-то время. Но всё равно, я готов поспорить, что вы будете опять вместе.

========== Глава 13. Китнисс. ==========

174 дня до свободы

Завтра концерт, поэтому, хочу я этого или нет, мне нужно быть на репетиции. Странно, что ещё школа разрешила нам оккупировать зал на полдня в день, когда занятий нет. Поэтому я вскакиваю по будильнику в девять часов утра, отметив, что мелодию на сигнале я так и не поменяла. Конечно, есть шанс, что мы снова будем вместе, но даже если и нет, это будет мне напоминанием. Только вот о чём? О счастливом, но коротком периоде моей жизни или об ошибки, которые сплошь и рядом совершают и другие семнадцатилетние девушки.

Аккорды будят весь дом, но сама хозяйка продолжает храпеть — такая она, Мейсон, пока сама не захочет или не заставить, не встанет. Представляю, во что превращается её подъём в школу. Как-то она сама рассказывала, что в школьной поездке поставила будильник, чтобы не пропустить важное событие. И хотя будильник был на максимальной громкости, и песня довольно бодрая, Джо всё равно проснулась не от звука, а от того, как её самым бесцеремонным образом растормошила Диадема.

Мы с Финником прямо из дома Джоанны отчаливаем на репетицию. Хорошо, что он тоже здесь. В данной ситуации было бы не очень красиво появляться рядом с Гейлом, мило беседуя по пути в актовый зал.

Репетиция проходит относительно нормально. Если не учитывать, что а) Катон со мной не разговаривает и б) парни постоянно бросают на нас обоих странные взгляды, которым, их, наверное, обучают в каком-то тайном клубе мальчиков. В перерыве на кофе я присоединяюсь к Финнику, который обычно в одиночестве попивает свой напиток. Но и мне теперь кофеёвничать не с кем — к Катону не подсядешь, а остальные сидят кучкой и обсуждают вчерашний футбольный матч — так что я беру свой стакан и усаживают рядом с Одэйром, а он вроде даже и не против.

— Ну, ты как?

— Жива вроде, — я пожимаю плечами, краем глаза посматривая на своего бывшего парня, которому, кажется, совершенно всё равно, с кем я кофе пью.

— А с этим индюком малосольным поговорила? — Финник издаёт смешок, — ладно, можешь не отвечать. Видно, что нет.

Я вздыхаю и делаю очередной глоток обжигающе горького кофе без единого миллиграмма сахара. А я привыкла. Раньше ещё хуже было. Когда человек начинает курить, ему тоже сначало противно.

— Ладно, Кит, не кисни. К Рождеству вы точно помиритесь. По-другому же никак. Вы же Киткаты, неразлучная парочка.

— Спасибо тебе, Финник, — вяло, но искренне улыбаюсь я, — ты точно хочешь поступать на хирурга, а не на психолога?

Свободной рукой он по-дружески ерошит мои волосы, которые я сегодня не собрала в привычную косу, а распустила волнами по плечам.

— Мне хватает одной занозы в заднице в виде тебя, Китнисс Эвердин, а если у меня там будут тысячи таких, я точно повешусь.

— Я так несносна?

— Сказать честно, — Финник делает вид, что задумывается, — ты просто невыносима, особенно когда без Катона. Но ты мой друг, а друзей я люблю и всегда стараюсь сделать их жизнь лучше.

Мы смеёмся. Но от Катона опять никакой реакции.

Немного задержавшись в гардеробе, из всей нашей компании я выхожу последняя. Но, вместо того, чтобы отправиться к машине Одэйра (я была жутко смущена, когда он предложил меня довезти до дома, на что он сказал, что мало ли что я, депрессивная заноза в его заднице, смогу по дороге натворить что угодно) и поехать домой, я застываю. Щиплю себя за руки, но это всё равно бессмысленно. Я и так знаю, что это не сон.

Потому что прямо перед крыльцом школы стоит Катон, а на его шее повисла Мирта. Его гадина-бывшая, о которой мне рассказал Финник, наверное, решила съесть подчистую его губы и интенсивно засасывает их себе в рот. А Катон и рад стараться.

Я не знаю, как добираюсь до машины, попутно не применив ни один из способов, указанных в моём знаменитом списке. Я помню только то, как на вопрос Финника: «Ну что, домой, Китнисс?» я отвечаю:

— Домой. Но сначала в ближайший салон красоты.

***

Прим, когда видит, во что я превратилась, ахает. Родители тоже, видимо, в шоке. А всё потому, что я, во-первых, вернула себе прежний цвет, а во-вторых, обрезала себе волосы под очень короткую стрижку. Без единой капли сожаления, но всё — ради великой цели.

Он ещё пожалеет, кого потерял.

В недрах своего шкафа откапываю то, что мне нужно. Это чёрное платье. Оно короткое, без бретелек, с двух сторон по центру расшито золотыми пуговицами, по парам соединёнными ленточками. Самое то. На ноги — туфли на шнурках и высоком толстом каблуке. На губах ярко красная помада, а вокруг глаз чёрная подводка.

Пора меняться снова. Та первая Китнисс Эвердин, наивная и радостная — версия 1.0. Потом была 2.0. — мрачная, озлобленная, не желающая контактировать с людьми. А 3.0. — яркая, вызывающая, дерзкая, готовая сражаться.

И, стоя перед зеркалом и любуясь — да-да, любуясь своим новым образом, я понимаю: сегодняшняя игра стоит свеч.

Накинув огромный пуховик, дабы родители не увидели и не упали в обморок окончательно, я отправляюсь навстречу своей цели, пешком, так как клуб, в котором будет проходить концерт, в паре кварталов от моего дома. Навстречу ярким огням и оглушительной музыке. Музыка нас связала, да. Но она же может быть и прекрасным оружием.

***

Я специально прихожу немного позже, чем надо — это тоже часть моего плана. Плана «Л» — Лебединая песня.

Клуб —такое место, где всегда можно достать выпивку. А, судя по немного дрожащим коленкам, боевые сто грамм мне ох как пригодятся. Поэтому я заказываю в баре стакан «Джека» и опустошают его залпом. И только после этого пробираюсь на сцену.

Парни, видимо, сами меня искали, но — вот беда-то какая! — я не брала трубку. При виде меня у всех, даже у Финника, который видел меня с новой причёской, отвисают челюсти, а Марвел аж присвистывает. Только Катон сразу же берёт себя в руки, подходит ко мне и холодным голосом — я такого с самого нашего знакомства не слышала — произносит:

— Ты опоздала.

Пытаюсь изобразить самый презрительный взгляд и отвечаю ему:

— А это уже не твоё дело.

И занимаю место за своим микрофоном.

По началу всё идёт отлично — для Катона и парней. Но, где-то по прошествии полутора часов бешеной музыки и адреналина, который вместе с Джеком в моей крови довёл меня до нужного состояния, пока парни что-то настраивают, я беру дело в свои руки:

— Всем ещё раз привет, если вы меня ещё помните, то меня зовут Китнисс и я солистка «Тёмных лошадок». И то, что вы услышите сейчас, мы не планировали изначально, но самые лучшие вещи случаются спонтанно, ведь так?

— Что ты делаешь, идиотка? — я прямо ощущаю шипение Катона, но мне глубоко наплевать.

И я начинаю, в надежде, что мальчики меня подхватят, потому что песня им сто процентов знакома.

My Chemical Romance — The Sharpest Lives

Well it rains and it pours

When you’re out on your own

If I crash on the couch

Can I sleep in my clothes?

‘Cause I’ve spent the night dancing

I’m drunk, I suppose

If it looks like I’m laughing

I’m really just asking to leave

This alone, you’re in time for the show

You’re the one that I need

I’m the one that you loathe

You can watch me corrode like a beast in repose

‘Cause I love all the poison

Away with the boys in the band

А парни действительно подхватили жгучий, пробирающий до костей, вытаскивающий из тебя всю подноготную ритм, сумасшедший, как и я, наверное. Мой голос звучит хрипло, то ли от виски, то ли от волнения. Но всё равно. Зато публике нравится.

I’ve really been on a bender and it shows

So why don’t you blow me a kiss before she goes?

Give me a shot to remember

And you can take all the pain away from me

A kiss and I will surrender

The sharpest lives are the deadliest to lead

A light to burn all the empires

So bright the sun is ashamed to rise and be

In love with all of these vampires

So you can leave like the sane abandoned me

There’s a place in the dark where the animals go

You can take off your skin in the cannibal glow

Juliet loves the beat and the lust it commands

Drop the dagger and lather the blood on your hands, Romeo

I’ve really been on a bender and it shows

So why don’t you blow me a kiss before she goes?

Give me a shot to remember

And you can take all the pain away from me

A kiss and I will surrender

The sharpest lives are the deadliest to lead

A light to burn all the empires

So bright the sun is ashamed to rise and be

In love with all of these vampires

So you can leave like the sane abandoned me

И тут, пока Финник играет соло на гитаре, я делаю то, что сама от себя не ожидала. Думала, спою и всё. Ан нет.

Я разворачиваюсь, широкими шагами подхожу к ошалевшему Гейлу, обхватываю его за шею и впиваюсь в губы. Смотри, Катон. Испытай на себе всё то, что испытала я, когда увидела, как Мирта целует тебя своими пожирающим губами. Если ты, конечно, не бесчувственный придурок, в чём я уже почти убедилась.

Оторвавшись наконец от Хоторна, когда музыка закончилась, я подхожу к краю сцены и делаю некое подобие пьяного реверанса.

— Спасибо, — говорю я, — спасибо за внимание.

И ухожу со сцены.

***

— И что это было, блин?

Катон вырывает у меня из рук пустую бутылку и швыряет в траву.

— Что именно? — я поднимаю «невинные» глазки, — и, между прочим, в бутылке был не алкоголь.

Это правда — в темноте, наверное, он не увидел, что это всего лишь стеклянная бутылка с лимонадом. Я не собираюсь напиваться как свинья.

— Песня была классная, это факт. Но нахрена ты к Хоторну полезла, кретинка?

— Знала бы, сказала, — бурчу я и вырываю его свою руку из его тёплой ладони, — иногда ты тоже не руководишь своими поступками.

— А знаешь, что? — в его глазах появляется что-то такое, чего я никогда не видела, — ты права.

И не успеваю я опомниться, как он закидывает меня к себе на плечо так, что моя голова болтается где-то на уровне его живота, при этом сопровождая это лёгким шлепком по энной точке.

— Теперь я должна спросить, что это было, блин? — почти рычу я, когда оказываюсь в прихожей его дома.

— Ты сама сказала, что я не руковожу своими поступками. Но, в отличие от твоих, они приносят положительные последствия.

Мы стоим в огромной прихожей, почти такой же, как у нас дома, я в одном платье и босиком, он в потной после концерта рубашке. И тут в воздухе повисает напряжение, которое разрезает, как будто ножом, шёпот Катона:

— Китнисс Эвердин… Это была ошибка.

— Что? — как будто выплёвываю я, но тоже очень тихо. Вдруг он сейчас скажет, что ошибка — это наши отношения, но он продолжает:

— Ошибка… Я не должен был тебя отпускать. Не должен был говорить тебе всё это.

И после этих слов я поднимаюсь на носочки и, также как Гейла на концерте, целую напористо и страстно. Только с один отличием — Гейла я не люблю. А этого придурка с голубыми глазами — люблю, больше всего на свете.

***

Он расстёгивает моё платье, а я помогаю ему избавиться от узких чёрных джинсов. Он знает, что я уже не девственница. Он сам, сто процентов, тоже. Поэтому всё происходит резко, страстно, и — просто великолепно.

Мы падаем на постель, совершенно голые, и снова сливаемся в поцелуе. Кажется, что я дышу им, я уже, наверное, задохнусь, если оторвусь от губ Катона. Он прикусывает нижнюю губу, и первый стон слетает с моих губ. Что же будет дальше, если я уже так возбуждают от одного только его вида.

Руки парня спускаются всё ниже. Я не хочу ничего видеть, ничего слышать, я хочу только чувствовать, раствориться в нём полностью.

Но теперь уже он пускает в ход не только руки, и, когда мы становимся совершенно одним целым, я уже не сдерживаюсь. Хорошо, мелькает в моей голове мысль, его родителей нет дома.

И вот, когда всё заканчивается, мы лежим на кровати, всё ещё голые, и моя голова покоится у него на груди.

— Ты была великолепна, Китнисс Эвердин, — шепчет Катон.

— Вряд ли великолепнее, чем ты.

— Значит, снова вместе? — так же шёпотом спрашивает он.

Финник был прав. В конце концов всё будет хорошо. Но в нашем случае хорошо уже наступило.

— Вместе, — отвечаю я еле слышно и прижимаюсь к нему ещё крепче.

Комментарий к Глава 13. Китнисс.

Уфф.

Знаю, это не идеально, но это первый опыт написания ТАКОГО…

Пы. Сы. Следующая глава - последняя.

========== Эпилог ==========

Тот самый день

— Эх, везёт тебе, — вздыхает Примроуз, — а мне вот ещё два года в школе маяться.

— Ничего, — улыбаюсь я в ответ, — не успеешь оглянуться, тебя будем на выпускной собирать, Утёнок.

— Ну, вряд ли я буду такой красивой, как ты, — с лёгкой ноткой «белой» зависти произносит сестра.

Светлые волосы спадают мне на плечи — после того концерта, когда «всё стало хорошо», я больше не красилась в тёмный цвет. На мне светло-голубое воздушное платье. Вроде бы простое, но мне нравится. Красивое, как утреннее небо. Как глаза моего парня.

— Это мы ещё посмотрим, — говорю я весело, смотря в зеркало на стоящую за моей спиной Прим.

Звонок в дверь, и мы обе спускаемся вниз по ступенькам. Сестра первая добегает до входа и, глянув в глазок, шепчет мне:

— Там твой принц на красном кабриолете приехал.

Катон. Я чувствую, как щёки заливаются румянцем.

— Привет, Прим, а где моя… — он входит в дом, но замечает меня не сразу, — вау, Китнисс, ты с румянами переборщила, или нынче мода такая, макияж под машину парня делать?

— И я тоже тебя люблю, Кат, — на каблучках новых туфель подхожу к нему и целую в щёку.

— Это тебе, солнышко, — парень вручает мне букет белых роз. Символ нежной и искренней любви.

— Вы такие милые, прям до невозможности, — хихикает Примроуз, — давайте бегите на свой выпускной, а то опоздаете.

***

Майский ветер легонько треплет мои волосы, а запах сирени приятно окутывает нас с головой. Всегда любила позднюю весну — всё, что может, цветёт, зелёные листья, ощущение счастья и приближающегося лета.

Школа в этот особенный день, и не только для нас с Катоном, преобразилась. А может быть, это так только кажется — ведь больше она не представляет угрозы. Мы больше сюда не вернёмся. И, скажу честно, я не буду скучать. Я не буду скучать по урокам. Но буду — по репетициям в актовом зале по утрам. По посиделкам в «Риме». По Хеймитчу и Эффи Эбернети, которые в марте наконец-то поженились. По кофе в школьном кафетерии. По тому, что скрашивало мою, как я тогда думала, никчёмную жизнь.

Но люди меняются, меняется их представление о жизни, взгляды и убеждения. Может, это как раз наш случай?

Мы приходим одними из последних. Я вижу остальных членов нашей компании. Парни все в смокингах, девочки в красивых платьях. Энни в белом до пола, расшитом цветами и с чёрным бантом на поясе, она улыбается и держит за руку Финника, который что-то ей рассказывает. Платье Диадемы тоже голубое, но не такого оттенка, как у меня, с кружевным облегающим верхом и объёмным низом. Я обнаруживаю девушку вместе с верным Марвелом возле стола с пирожными. Кат шепчет на ухо, посмеиваясь, что Ди, наверное, месяца два на диете сидела ради этого платья, а теперь отрывается. И, кстати, мы выиграли спор, надо напомнить Джоанне — они с Гейлом теперь пара, да-да. Целуются прямо при всём народе — в стиле нашей Мейсон. Она, как обычно, безупречна — на ней красное платье в пол со шнуровкой по бокам. А что, если тело красивое, можно и показать чуть-чуть, не зря она в тренажёрный зал два раза в неделю бегает.

Кое-как мы дослушиваем речь директрисы, получаем аттестаты, причём у троих из нас — с отличием: у меня, Финника и Энни. А потом начинается самая лучшая часть вечера.

Танцы на выпускном ненамного отличаются от осеннего и зимнего бала по оборудованию помещения, музыке и прочему, но есть кое-что особенное — мы последний раз танцуем в стенах школы. Последний танец детства.

Я стараюсь запечатлеть по максимуму в своей памяти этот вечер. Смех Энни, шутки Марвела, зажигательный танец Диадемы под внезапно заигравшую её любимую песню, Джоанну, с закрытыми глазами покачивающую руками в такт музыке, Финника и Гейла, подпевающих голосам на записи. И Катона. Моего Катона, который не отходит от меня ни на шаг, кружит меня в танцах и доводит до слёз от смеха.

My Chemical Romance — The Light Behind Your Eyes

Знакомые аккорды заставляют меня вздрогнуть. Нет, это не галлюцинации, и из динамиков действительно звучит моя любимая песня.

— Шепнул словечко ди-джею, — издаёт смешок Катон, притягивая меня к себе одной рукой.

— Голоса в моей голове твердят: «Пристрели этого придурка*», — тоже усмехаюсь я.

— Ты идеальна, как и твой музыкальный вкус, ты знаешь это? — парень дотрагивается указательным пальцем до моего носа.

— Ты меня смущаешь, Уэлш!

— Знаешь, что, Эвердин? Сейчас я засмущаю тебя ещё больше, — он не даёт мне ни слова на это ответить, потому что лишает меня такой возможности поцелуем.

Как будто кроме нас здесь никого нет. Нет ни людей, ни школы.

Только он, я, музыка и нереальное притяжение между нами, возникшее вопреки всем законам физики.

Пожертвовать