Оборотень с человеческим лицом [Владислав Адольфович Русанов] (fb2) читать постранично

Владислав Русанов Оборотень с человеческим лицом

Цикл рассказов

АЛМАЗ ДИНГААНА

Рассказ принял участие в конкурсе КЛФ-6 «Фантастический детектив». Шестое место. Теперь выложена правленная версия.

Огромная благодарность Елене Клещенко за ценные замечания по улучшению текста.

* * *

Нож и вилка едва слышно звякнули о тарелку. Молчаливый стюард шагнул из угла.

— А теперь, леди и джентльмены, позвольте мне вернуться к исполнению своих непосредственных обязанностей, — капитан О'Найл встал из-за стола, поклонился вначале дамам, после мужчинам, надел фуражку и вышел.

Закончился еще один — восьмой по счету — обед с момента выхода «Суламифи» из кейптаунского порта. Он прошел ничуть не увлекательнее, хотя, следует признать, и не скучнее любого из предыдущих.

Обнаружив, что полковник Керриган, лейтенант Фитц-Рой с супругой, а также второй помощник Вудс направились в курительную комнату, Эзра Харрисон понял, что предстоит очередная обстоятельная и неспешная беседа о недавно окончившейся победоносной войне, щедро пересыпанная восхвалениями английского оружия, руганью в адрес «безмозглого» Буллера и похвалами Китченеру. Нет, молодой человек не был противником колониальной политики Ее Величества, но изо дня в день? Это уж слишком.

Поэтому он предпочел уюту и полудомашней обстановке курительной комнаты прохладный аквилон верхней палубы. Грязно-зеленые с клочьями желтоватой пены барханы Атлантики раскинулись сколько видит глаз с правого и левого борта. На полуюте, черным силуэтом прорисовываясь на фоне пронзительно-синего неба, застыла худощавая и на вид тщедушная фигурка француза. Николя Пастер, кажется? Галл, очутившийся в компании англосаксов, чувствовал себя несколько скованно и поэтому близко не сошелся ни с кем. Односложно отвечал на приветствия, в беседы не вступал, отговариваясь плохим знанием языка. Но, тем не менее, Пастер производил впечатление человека неглупого, да и как может оказаться глупцом ученый, возвращающийся из длительной этнографической экспедиции? Возможно, с ним будет интересно побеседовать на досуге. К тому же…

— Не помешаю? — Эзра оперся о релинг рядом с этнографом.

— Что вы, мистер Харрисон, — отозвался француз, — если вас устроит мой препротивнейший английский.

Акцент у него действительно ощущался. Мягкий, слегка коверкающий окончания слов, но ничуть не более непонятный, чем привычный любому лондонцу кокни.

— Устроит, — улыбнулся молодой человек. — Какая в сущности разница, глотает собеседник букву «ха» или нет, если есть о чем поговорить?

— Вы правы. Возможно, — Пастер не поворачивался, пристально наблюдая за длинными пенными «усами», убегающими от кормы в даль с тем, чтобы вскоре раствориться в непрерывном мельтешении волн. — Люблю, знаете, постоять вот так, когда жара уже миновала. Послушать, как море дышит и шепчет…

— Да вы поэт, мсье, — покачал головой Харрисон. — Мне самому еще не приелась романтика морских дорог.

— Дело не в привычке, а в состоянии духа, не так ли?

На вид француз не выглядел стариком — так, легкая седина висков и пара-тройка белых волосинок в усах. А вот глаза… Глаза выдавали много повидавшего на своем веку человека.

Эзра выпустил из трубки клуб сиреневого дыма, немедленно подхваченный небрежным проказником ветром и унесенный далеко за корму, и процитировал по памяти:

Этнограф усмехнулся уголками губ.

— Прекрасно пишет Железный Редьярд… Но мне ближе другие его строки:

— Да… Лучше и не скажешь.

Они помолчали. Харрисон посасывал вишневую трубку. Пастер просто смотрел на волны.

— Индермановский табак, — сказал он вдруг. Не спросил, а произнес утвердительно. Тем не менее, молодой человек ошарашенно кивнул:

— Да.

— Вы единственный из всех курите трубку. Почему? Капитан и полковник предпочитают гаванские сигары, помощники травят себя дрянным черным индийским табаком, лейтенант с супругой — тонкими, но не менее вонючими, пахитосками, не правда ли? А вы курите трубку. Почему?

Эзра замялся.

— Право, затрудняюсь ответить. Понимаете, я начал курить совсем недавно. И трубка, показалось мне…

— Прибавляет солидности, не так ли?

— Да. Пожалуй.

— Я вас понимаю. Положение обязывает.

Молодой человек развел руками:

— Это мой первый рейс в качестве поставщика шерсти. А на партнеров в Капской колонии