100 shades of black and white (СИ) [Shagel] (fb2) читать постранично

И да, если у вас есть какая-нибудь интересная (А еще лучше если и слегка с извращением) идейка на драбблик по рейло, пишите смело. Вполне могу исполнить, если попрет)))

— Не трогай! — слышится предупреждающий крик откуда-то позади, и Дейзи тут же убирает руки от кружки, оставленной на самом краю стола. Это просто белая кружка, с еле заметной трещинкой по краю, и выглядит она совершенно ничейной. Брошенной посреди моря бумаг с чужими репликами. Такой одинокой.

— Не стоит, — предупредительно качает головой Оскар Айзек, на его лице сейчас нет никакого веселья, и он, правда, не подшучивает над нею, как иногда делает над своими коллегами, — Он не любит, когда берут его вещи.

Кто такой он, Дейзи понимает сразу.

Адам.

Она тут же прижимает руки к груди, вместе со злосчастным сценарием, помятым и свернутым в трубочку. И пятится назад, не оборачиваясь, пока не врезается в кого-то спиной. Ее пятка оказывается на чужой ступне, слишком большой, чтобы удержаться, и она машет руками, пытаясь не упасть. Поздно. Ее не спасают даже несколько лет танцев, и грязные подошвы протаптываются по чужой обуви.

Когда Дейзи оборачивается, чтобы извиниться, то понимает, кто перед нею. Хмурый обладатель забытой кружки.

— Из…извини, я не хоте… — что-то нелепо бормочет она, а он проходится по ней не самым дружелюбным взглядом, под которым хочется испариться. Или провалиться под пару десятков этажей.

— Не важно, — бросает он короткое, мельком глядя на свой ботинок, на котором сереет отпечаток ее старого и стоптанного конверса. Наверное, это очень дорогие ботинки, не чета ее спортивной обуви, потому что взгляд его еще мрачнеет. — Просто уйди.

То, что они играют общую партию, еще ничего не значит, понимает Дейзи. И понимает она это прекрасно. Они не только на разных сторонах, их разделяет и разница в возрасте. Рядом с ним, таким высоченным и всегда замкнутым, молчаливым, она кажется себе еще более громкой, шумной и неуместной. Как сейчас.

И еще она понимает, что им вовсе не обязательно общаться.

Откуда-то сбоку к ней на помощь приходит Оскар, всегда вежливый и милый Оскар, способный растопить даже самое ледяное сердце:

— Да уж, не очень вышло. Не стоило тебе ее пугать, Адам. Пойдем, Дейзи. Надо репетировать.

Ей даже не удается извиниться толком. Оскар тянет ее за руку, и она только потом понимает — у них с Айзеком вообще нет ни одной общей реплики, так что он просто спасал ее от унижения или ледяного равнодушия.

— Вообще-то, он очень даже милый. Когда в духе. Но сегодня все кувырком, — Оскар утаскивает ее в один из уголков их репетиционного помещения и там пытается объяснить. Она же новенькая. И приехала на репетиции куда позже, всего несколько дней назад. — Кажется, что-то с каскадером не задалось. Они репетировали боевку и сломали пару ребер.

— Что? — ей рассказывали, что на съемках всякое бывает. И пальцы ломают, и зубы палкой легко выбить, но ребра? — Этого не может быть, — Дейзи нервно оборачивается, комкая в руках свой сценарий.

Адам подходит к столу и забирает свою кружку. Даже отсюда она видит, как проходятся его пальцы по тонкой трещине у кромки. Слишком лично. И нежно.

Наверное, ему нравятся такие вещи. С выщербиной. Легким надломом и непохожестью на остальных.

— Он отойдет. Пару дней, и все будет в порядке. Помню, когда репетировали сцену с моим допросом, я думал, он меня на самом деле задушит, — Оскар, кажется, пытается ее развеселить или отвлечь, но все это время она как идиотка пялится на белую кружку в руках Адама.

Дейзи даже не знает, хочется ли ей представить себя на ее месте или нет, потому что, если расписание не врет, следующая читка будет именно ее и Адама.

И тогда он припомнит ей все.

Та самая сцена. Та самая, в которой ей полагается плакать. Дрожать. И бояться его.

Дейзи смотрит на себя в зеркало, пользуясь тем, что у нее еще осталось немного времени до читки, и тем, что это женский туалет, в котором нет никого, кроме нее и отражения. Зеркальный двойник выглядит бледно, а в глазах пляшет страх.

— Мы справимся, Рэй, — она уже и не знает, кого убеждает. Себя? Или свою вымышленную подругу, ставшую ее вторым Я на последние полгода. Да какая разница.

Через полчаса будет уже совсем не важно.

Дейзи вытягивает из пучка шпильки и бросает их на край раковины. А затем вынимает из кармана джинсов резинки, перехватывая волосы в три пучка.

Никакой Дейзи больше нет. На нее смотрит бледная, но решительная Рэй, одинокая и никому не нужная мусорщица, с которой ему все же не справиться.

Она сможет.

Все меняется. К их прогонке остается только Адам, режиссер, старающийся держаться позади границы