Наши ножи (СИ) [witchdoctor] (fb2) читать онлайн

====== Черный лорд ======

От долгой езды в седле ломило все тело. Затекла поясница. Чувствовался каждый выступ кости в заднице, а унылый пейзаж оголившихся проталин лишь усугублял всеобщую ипохондрию. Хотелось есть, пить, а еще больше, сойти наконец-то с лошади и перестать месить чавкавшую под ногами грязь.

Командир отдал жесткий приказ идти прямиком на Дредфорт, и уставшие путники вдохновлялись лишь тем, что зубчатые стены Болтоновской цитадели были уже близко. Выжившие, опаленные, осоловевшие от бойни и от холода, который лишь теперь отступал, неуверенно провозглашая победу людей над белой напастью, они желали одного — оказаться дома. В тепле. В безопасности.

Черное с алым знамя, заляпанное кровью, пропитанное дымом, хлопая на ветру рваными концами, возвышалось над процессией. Невпопад хлюпали истоптанные сапоги. Лошади дремали на ходу, послушно отвечая на любое движение повода. Тоскливо раздался звук рожка, сообщив о великом возвращении, и со стены протяжно продудел ответ, вдохновив солдат на последний рывок. Один из них споткнулся и упал.

— Что, Бари? Так не терпится обнять бабенку, что уж и землю не грех поцеловать? — отшутился какой-то остряк, подняв всем настроение.

— Иди ты! — отряхивался мужчина средних лет, когда рядом с ним возникла темная лошадь лорда. — Простите, милорд.

— Еще раз заставишь меня остановиться, и прикажу отрубить тебе ноги. Может, к вечеру и доползешь до замка.

— Д-да…

Оскалившийся лорд оглядел своих людей. На лице сложился недовольный треугольник, искрививший шрамы на лице, и болтоновский бастард, всем своим видом говоривший о реальности своих угроз, ударил стременами.

Пожалуй, он немного погорячился, но ему совсем не хотелось останавливаться. Любое промедление торчало шилом в заднице, а в родном замке его ждали еда и теплый кров, а еще она… Драгоценная женушка уже должна была вернуться и дожидаться его дома, как он приказал, и чувствовавший сладкую истому, разливавшуюся по телу от приятных мыслей, Рамси Болтон скалился зверем на любую задержку. Он и не ожидал, что умудрится так соскучиться по ней.

На стене в лучах заходящего солнца мелькнула медная точка. Прищурившийся мужчина готов был поспорить с любыми богами, и старыми, и новыми, что то была леди Болтон, которой он так долго не видел, и, забыв об упавшем мужчине, он направил коня в нужную сторону.

— Едут. — Оторвав кулак от губ, маленький мальчик протянул руку в сторону черной тучи, приближавшейся к Дредфорту. — Как их много!

— Да, милый, — сказала Санса, пригладив разлохматившиеся на ветру волосы ребенка, сидевшего у нее на руках.

— Мне ничего не видно! — прыгал около нее еще один мальчик.

Удобного места на руках матери ему не досталось, а ему очень хотелось увидеть возвращение отца. Ребенок подпрыгивал на месте как можно выше, пытаясь уцепиться за острый мерлон стены. Еще один прыжок, и он наконец-то все увидел — на руки его подхватил подошедший Сандор Клиган.

— Где он, мам?! Покажи!!! Тот слева? Нет? Тот? На темной лошади? Впереди?

— Да.

— А это все наши солдаты? А сколько им еще ехать? — не унимался мальчик.

— Немного.

— А они проедут прямо под нами? Через главные ворота? Смотри! Это наши знамена… — хватал каждую мелочь взгляд мальчонки. — Почему так долго! Может, если крикнуть, папа пришпорит коня?

— Эй, чертенок. Хватит елозить! — бубнил Пес, сдерживая на руках квинтэссенцию болтоновской энергии, но мальчик его совсем не слушал. — Все брюхо оттоптал.

— Терпение, Бальтазар. Они скоро будут здесь, — прервала очередную тираду детских вопросов мать сорванца с горящими глазами.

— А когда он приедет… можно я его обниму? Он не рассердится?

— Можно.

— А я ему понравлюсь?

— Конечно. Ты же его сын, — спокойно сказала мать, умело пряча свое собственное волнение.

«Худшие всегда возвращаются» — сказала она некогда Шае, и Рамси Болтон в очередной раз выжил, посмеявшись белой смерти в лицо. Последние четыре года из-за сражений они не виделись, и Санса не знала чего теперь от него ожидать. Спрятавшись в Орлином гнезде с детьми, она много размышляла о том, что будет, если он вернется живым, и памятуя о том, что расстались они на относительно положительной ноте, собиралась и дальше придерживаться выбранной стратегии хорошей жены, если, конечно…

Другого выбора у нее все равно не было, после того, что случилось в семействе Старков, но она опасалась. Что-то могло пойти не так, и, не зная мыслей мужа, не зная, как пройдет встреча с детьми, девушка боялась. Особенно за детей. Пытаясь как-то отвлечься, леди Болтон покачивала на руках своего младшего сына.

Раздавались оживленные крики. Главные ворота чернели от нетерпения поглотить в себе прибывших людей и лошадей. Пробирающий до костей холодный ветер витал над Дредфортом и скулил, как соскучившийся по хозяину пес. Ему вторили собаки с псарни, услышавшие знакомый запах крови и железа.

Улыбавшийся хозяин оглядывал родные стены. Все выглядело так же, как и прежде. Немного запущено — хозяйка еще не успела похозяйничать как следует ввиду недавнего возвращения, однако… К удовольствию своему, лорд Болтон не увидел белесых знамен Старков на стенах. И слава богам! От белого с недавних пор его брала охота рвать.

У входа высыпала челядь, не помершая от холода и голода. На стенах стояли редкие солдаты, оставленные для охраны замка. Часть их так и путешествовала с леди Болтон, пока шла война, и выглядели они в отличии от своих товарищей более сытыми и довольными. Кислую рожу строил Сандор Клиган, совсем не радовавшийся возвращению болтоновского ублюдка. Была б его воля, он давно выпустил кишки лыбившемуся лорду.

Санса Болтон… Пожирая ее фигуру издалека, бастард довольно причмокнул — она не изменилась. Во всяком случае, внешне никаких перевоплощений мужчина не увидел, чему был искренне рад. Он часто интересовался в письмах — не потолстела ли она, не подурнела, но его грубые вопросы оставались без ответа. Порой она забывала про свой холодный тон, будучи необыкновенно нежной на бумаге. Видать, мела хвостом за неведомо какие прегрешения (за какие предстояло еще выяснить), а может наконец-то и влюбилась в него. Чем черт не шутит?

Рыжие распущенные волосы в сумерках светились алым светом. Нежно-голубое платье едва оголяло ключицы, плотно облегая талию. Пышные рукава, выглядывавшие из-под длинной безрукавки, украшенной сверху рыже-серым мехом енота, сходились тугими манжетами на тонких запястьях, и разглядывавший ее вовсю бастард остался довольным, расплываясь в широкой хищной улыбке. Прихорошиться его женушка всегда умела.

Милорд спешился, громко опустившись на землю. От усталости. От него моментально увели лошадь, но Рамси Болтон долго смотрел на свою жену, раздевая ее глазами, и если бы раньше Санса поморщилась бы, то сейчас цепенела, как в день ее проклятой свадьбы. Почему-то ей очень хотелось, чтобы сейчас он оказался как можно дальше от нее.

— С возращением… Надеюсь, дорога была не очень утомительной, — нашла она в себе силы выговорить, когда он стал всходить на лестницу.

Санса нервничала. На выручку ей пришло воспитание леди, в случае с Рамси Болтоном неуместное, и шедший прямиком на нее Рамси ухмыльнулся, поняв замешательство жертвы. Он хотел ей ответить в свойственной ему манере, однако… что-то обхватило его ноги, и он остановился. Осмотревшись, милорд увидел маленького ребенка, прижавшегося к нему и взявшегося неизвестно откуда.

— Папа, как хорошо, что ты вернулся! — залепетал ребенок, а возле него возник еще один.

Ах да! Видимо, это были его дети, таращившие теперь на него свои ярко-голубые глазенки. Один из них должен был быть Бальтазаром, а другой Рогаром. Ростом они были одинаковы, и горе-отец, видевший детей впервые, не мог понять кто есть кто.

— С возвращением, папа-лорд Болтон, — протараторил второй мальчишка, держась немного поодаль. Смотрел он волком, не решаясь подойти ближе, и снисходительно улыбнувшаяся Санса прояснила все недоразумения.

— Рогар, для тебя он просто «папа».

— Угу.

— Хех. Смотри-ка, маленькие лорды!

— Вылитый папочка! — услышал Рамси шепот из-за спины, потрепав обнимавшего его мальчика по голове.

Странное ощущение. Это был его сын, искренне радовавшийся его возвращению. В нем текла его кровь, однако бастарду он казался еще чужим и незнакомым, и, задержав на секунду взгляд на мальчишке, мужчина вновь переключил свое внимание на жену.

— Как мило, что ты решила нас встретить, милая. Я ужасно голоден… Во всех смыслах этого слова.

— Столы накрыты. Еды и вина хватит на три дня, — уверенно говорила леди Болтон, а стоявший за ней старик Кроу, скукожившийся за годы как черепаха, громко приглашал всех к столу.

— Надеюсь, кровать ты тоже подготовила, — грубо притягивая ее к себе, проговорил бастард, к неудовольствию девушки слишком громко, да еще решил поцеловать ее.

Санса вздохнула. От бастарда разило лошадью и потом. Костюм был изрядно потрепан. Проросшая щетина неприятно кололась, да и сам Рамси выглядел не самым лучшим образом — издержки ужасного и изнуряющего похода.

В сказках и легендах про героев-храбрецов никогда не упоминалась эта прозаичная сторона жизни, и леди Болтон едва улыбнулась. Жизнь не сказка, и она была отчасти к этому готова. Потрепанный и неумытый, никому более ненужный, кроме нее и ее детей, бастард вызывал у нее жалость, прощавшую даже его неизменно грубый, неподобающий лорду тон.

Бальтазар, ухватившись за рваную полу плаща, шел за отцом, смотря на него так, словно увидел самого настоящего сказочного героя, и отцепился лишь тогда, когда его одернули. Рогар пошел следом, однако смотрел на отца, сжимавшего руку матери, с опаской… Как и на всех, впрочем.

К битве против белых ходоков дом Болтонов собрал около восьмиста солдат. Армия пополнилась амберовскими дезертирами, крестьянами и даже наемниками, но прибывшему в военный штаб лорду Дредфорта никто не обрадовался. Лорд Сервин так и вовсе кинулся на него с кулаками, узнав злую и противную ухмылку, но за Рамси вступились. Гловеры, Мандерли и… сам Джон Старк. Действовал король Севера, конечно, по просьбе сестры. Если бы не это, он был бы первым среди тех, кто вздернул бы бастарда на веревке, но… Реалии вынудили его на время позабыть о ненависти, и сдерживать ее каждый раз, когда болтоновский ублюдок провоцировал его своими погаными речами.

Санса еще оставалась в Дредфорте. Она уже достаточно округлилась, когда стало известно о приближающейся опасности. Перед тем как отпустить мужа, леди Старк-Болтон долго разговаривала с ним, заклиная быть благоразумным.

Как ни странно, он ее послушал. Отчасти. Поначалу держался лорда Гловера и Мандерли, стараясь пересекаться со Старковским… ах да, Таргариеновским бастардом лишь тогда, когда рядом не было свидетелей, но уж если встречался с дорогим шурином, то непременно изливался своим издевающимся злословием.

На военных советах им приходилось работать вместе. Рациональные предложения Рамси большинство предпочитало не слушать, и лорд Болтон пребывал в некой опале, продолжившейся до начала битв. Уж там-то его таланты оценили по достоинству, напомнив Старко-Таргариеновскому ублюдку о том, что в «той» битве он не стал собачьим дерьмом лишь благодаря леди Болтон.

В просторном зале и вправду были накрыты столы. Санса очень постаралась, решив устроить достойную встречу всем вернувшимся. О великой победе будет сложено не одно сказание, так пускай и возвращение пройдет на ура — решила она, хотя собрать угощения после тяжелых времен было не столь легкой задачей.

Наливались кубки. Кислый запах откупоренных вин мгновенно отравил воздух. Пышущая паром еда растаскивалась с блюд. Насыщая первый голод, звери вновь обращались мужчинами, и с каждым глотком терпкого нектара они смотрели мягче, обращая внимание на девок, ходивших между рядами, соскучившихся, как и они, по ласке и по обычной жизни. Языки становились не такими тугими, и вспыхивавшие повсеместно беседы перерастали в удивительные рассказы о войне. Поднимались тосты за павших и за выживших, и в глубине зала вдруг раздался крик.

— За черного лорда! — завопил какой-то пьяница и, осушив до дна свою чашу, покачнулся, едва не упав.

— За черного лорда! — повторили за ним остальные, а завалившийся на свое место мужчина опять крикнул.

— За черную леди! Уф… мать ее.

— За черную леди! — прокричали хором голоса, и Санса вопросительно посмотрела на мужа.

— Черный лорд? — проговорила девушка достаточно тихо, отчаянно пытаясь слезть с колен бастарда.

Ее крепко удерживали за талию как последнюю кабацкую девку и целовали на публике уж слишком страстно и пылко. Вовремя накладывая мужу еды, леди Болтон была искренне рада, что свидетели ее стыда достаточно пьяны, чтобы что-нибудь запомнить, но Санса в ужасе поглядывала на детей. Такого маленьким лордам видеть не следовало.

— О! Забавная история. Расскажу ее тебе как-нибудь, а сейчас… В спальню. И поживей. Ты же не хочешь, чтобы я разложил тебя прямо здесь, милая, — подпихнул ее вперед Рамси, и Санса Болтон залилась алой краской. Ее до сих пор стыдила мысль о том, что придется продолжать такие отношения с убийцей ее брата, но…

Она мгновенно себя успокоила. В конце концов… Как жена она должна исполнять определенные обязанности. Как женщине ей присущи свои потребности, требующие своевременного удовлетворения, и конфузное оцепенение стало спадать. Лишь бы не повторялось то, что было в Винтерфелле. Остальное не так уж страшно, подумала она.

— Э! Ты куда, малыш. Посиди с нами, — подхватил мужчина себе на колени вставшего было Бальтазара.

— С нами! — заржал как конь бородатый мужик. — Будь бы я на месте его папаши, тоже не усидел рядом с вашими кислыми рожами, — проговорил пьянчуга, щупая в руках тело невидимой женщины.

— Прикуси язык, а не то я подслащу твою морду… Своим кулаком!

— Ха!

— Ну! Не при детях, — одернул их более трезвый товарищ.

— А кто такой черный лорд?

— И черная леди? — спросил вслед за братом Рогар.

— О! Расскажи, Джимми. Расскажи, пока язык ворочается. У тебя это лучше получается! Пацанятам интересно. Была бы у меня дудка да отмороженные пальцы, — потряс мужчина руками, на которых отсутствовали несколько фаланг, — я бы тебе даже подыграл.

— Ща… — дожевывал крупный кусок перепелки рассказчик, и, вытерев сальные от жира губы, начал. — Была ночь, холодная и длинная.

— «Ночь темна и полна ужасов», — проговорил его сосед измененным голосом. — Была в лагере Старков шлюха, которая постоянно говорила нам об этом.

— Заткнись!

— Кружила метель. У-у-у! — наблюдая за реакцией маленьких слушателей, стал изощряться рассказчик Джимми. — Да так, что все лицо было иссечено. Ветер выл как раненый лютоволк, и повсюду царила кромешная тьма, словно всех враз ослепили. Лишь… светились повсюду голубые глаза проклятых! Живые мертвецы ползли, шипя как змеи в гадюшнике. Ш-ш-ш-ш. Тянули свои руки-коряки, и их противные пасти так и клацали как у голодных шавок. Клац-клац! — воодушевленно привстал он со скамьи, и сидевшие рядом с ним мужчины стали прислушиваться к нему, словно не видели всего этого. — Ничто не могло справиться с ними, кроме огня. Солдаты бились храбро, но силы были неравными. Кто падал на землю, тут же поднимался по другую сторону, становясь живым мертвецом, и направлял свое оружие на бывших друзей. Это был ад. Тс! Хлоп-хлоп. Слышно было, как над полем хлопают крылья могучих драконов. Раз! И один пролетел, выплевывая огонь.

— Драконы? Настоящие драконы? — закричал мальчик.

— Да. Это были самые настоящие драконы. Чешуя прочная как валирийская сталь! Зубы острые как болтоновские ножи, а огонь их испепелял все на своем пути, не жалея ни своих, ни чужих. Видишь шрам? — раскрыв рубашку, оголил ключицу и плечо Джимми. — Это от драконьего пламени.

Мальчик приоткрыл рот. Бальтазар горел от нетерпения услышать продолжение, и пододвинулся еще ближе к рассказчику.

— Огня драконов было мало. Мертвецы наступали и наступали. Многие прощались с жизнью, сдаваясь на милость врагу, но враг был беспощаден. Уж лучше быть поджаренным куском мяса, чем живым мертвецом. И тут! Фьюх! Появились мы, — выпрямился мужчина. — Твой отец вел нас. Мы стреляли из катапульт живым огнем, зеленым как глаза какой-нибудь шлю… ведьмы. На поле боя стало светло как днем. Мертвецы горели, отступая назад. Повсюду стоял запах закоптившегося мяса и крови. Черный дым… Черный как знамя Болтонов, застилал все кругом, покрывая все живое черной сажей.

— А дальше? — почему-то рассказчик решил выпить вина, к неудовольствию любопытствовавшего ребенка.

— Вдруг огонь отступил! Появился один из ходоков. Сухой… как древний старик. С белой как снег бородой и синими глазами. Буря стала усиливаться. Вновь отчаяние послышалось в криках солдат. Многие прощались с жизнью. Появился черный лорд! — провел рукой рассказчик, выдерживая паузу. — Он ехал на черном коне. Черный как уголь. Черный с ног до головы, и даже меч в ножнах у него был черным. В руках у лорда был лук из древесины самого чар-древа и волшебные стрелы с наконечниками из драконьего стекла. Он натянул тетиву и пронзил ходока в самое сердце!

— И что дальше?

— Буря стала спадать, а Черный лорд выпустил еще одну стрелу!

— Он его убил?

— Да! Ходок стал рассыпаться словно был сделан из тысячи льдинок. Мы опять шли с огнем на врага. А вместе с нами и другие! — поднялся увлеченный Джимми. — Ту битву мы выиграли, поднявшись черными с черной земли… Как угли.

— Кто был тем лордом?

— Твой отец, — потрепал мальчонку по голове рассказчик Джимми. — Тогда он спас нас, сынок.

— Мой отец! — прошептал Бальтазар, будто не верил тому, что приходился сыном такому отважному и великому воину, и внутри него аж все подпрыгивало от нечаянной радости.

— Да. Твой отец. Ну, а черная леди — твоя мать, кудрявый, — потрепал шевелюру Рогара его сосед.

— Наша мама самая красивая, — дернул головой мальчонка.

— Это точно. Сравниться с ней может только Матерь драконов.

— А ты ту мать видел?

— А тебе чего? Твою уж точно видел. Косая как и ты! — Продолжали петушиться солдаты, но дети их не слушали.

Маленькие лорды в красках представляли себе ужасных мертвецов и драконов, а еще черного лорда с волшебными стрелами, и когда их стали укладывать в кровати, они наперебой допрашивали сиделок о том, когда же им снова можно будет увидеться с лордом Болтоном.

— Бальтазар.

— Да?

— Драконы большие? — спросил у него Рогар, накрывшись одеялом с головой.

— Наверное.

— Как наш замок?

— Может быть еще больше!

— Мама говорила, что дядя Джон летает на одном из них.

— Зато… наш отец Черный лорд! — ревниво шикнул Бальтазар.

— Он ведь хороший? — помолчав, неуверенно проговорил младший из двух братьев.

— Конечно! У него есть волшебные стрелы и… и острые ножи. Зачем ему дракон!

— Наверное, дракон еще и срет как корова, — похвастался выученным у конюхов словечком Рогар.

— Ага! — захихикали мальчики. — Может как лошадь.

— Фууууу.

— Хорошо, что мы дома, — сказал Бальтазар, перед тем как уснуть. — Здесь мы главные.

— Мама говорила, что здесь нас никто не обидит, — пробубнил Рогар.

— Ага. Теперь и папа вернулся.

— Да, — сонно согласился с братом брат, и уснул.

А Бальтазар еще долго воображал себе волшебные стрелы, драконов и Черного лорда. Черного как уголь.

====== Семья ======

— Так и будешь там стоять?

Цирюльник наконец-то закончил с его щетиной, пряча лезвие в тряпку, и, улучив возможность свободно использовать свой рот, Рамси наконец-то задал заветный вопрос. За ним уже очень долго подглядывали в дверную щель, осмеливаясь порой выглянуть целиком.

— Я тебя вижу, — раскрыл личность своего преследователя мужчина, и мальчик не сразу, но вышел из своего укрытия. Это был Бальтазар, виновато склонивший голову.

Он ведь старался быть тихим как мышка. Даже дышал через раз, но, видимо, ему это не помогло. Он оплошал. Старший сын бастарда долго стоял при входе, ожидая, что его прогонят, однако отец ничего не сказал. Молчун Уили-Билли, которому доверили бритье Черного лорда, улыбнулся, и Бальтазара это немного приободрило. Крадясь на цыпочках, мальчик прошел в комнату.

От низкой кадки шел пар. Вода начинала остывать, и оголенный по пояс Рамси смывал с себя последние остатки войны, предоставляя на обозрение сыну шрамы на теле, оставленные в том числе его собаками. Билл тихо сложил бритвенные принадлежности в кожаный футляр, подал хозяину полотенце и после шутки милорда удалился, оставив родителя наедине с его отпрыском.

На невысокой лавке лежали новая одежда отца и легкий шерстяной плащ, украшенный мехом и эмблемой дома Болтонов. Мальчонка протянул свою руку и провел пальцем по иксообразному кресту, однако, увидев рядом походные лохмотья Черного лорда, тут же переключился на них, завороженно пытаясь подметить каждую дырку, каждое пятнышко, оставленные никак иначе как белыми ходоками. Вытирая распаренный подбородок, Рамси направился за обновкой, и Бальтазар отступил на несколько шагов назад, едва не упав.

Пока старший лорд Болтон одевался, мальчик неустанно смотрел на него, стараясь даже не моргать. Такое внимание было странным, непривычным. Рамси чувствовал себя немного неловко, хоть такого человека, как он мало что могло смутить. Бастард посмотрел на сына. Думал как-нибудь напугать, но мальчуган уж слишком довольно улыбнулся, и Лорд Болтон, позабыв о задумке, прищурился, приглядываясь к сыну как следует.

Бальтазар. Бальтазар был вылитый Рамси. Нужно было быть слепым, чтобы не увидеть этого поразительного сходства. Пронзительные голубые глаза ему достались не от матери и глядели также дико, как глаза бастарда. Из-под аккуратно подстриженной шапки волос топорщились бастардские уши, да и широкий подбородок был явно отцовским. Опаленная в бою шевелюра Рамси теперь была короче и аккуратней, и потому сходство их только усиливалось.

— Я… Я — твой сын, — сказал мальчик, словно опасаясь, что Черный лорд забыл кто он такой.

— Да. Я знаю, — ухмыльнулся мужчина. — Мы с тобой уже виделись. Давно еще.

— Правда?

— Твоя матушка привозила тебя, когда ты только родился.

— В лагерь? К тебе? — не верил маленький мальчик своему счастью. Оказывается, они уже были знакомы, хоть сам Бальтазар мало, что помнил.

Да. За неделю до той ужасной ночи, длинной и страшной, на свой страх и риск к нему приехала она, стройная и гордо глядевшая в ответ укорительным взглядам. За ней несли небольшой меховой кулек, и когда болтоновская чета оказалась в своем шатре, Рамси Болтон впервые взял на руки своего первенца.

Странное ощущение. Лорд Дредфорта помнил, как взял некогда своего сводного брата на руки, чтобы почувствовать в нем что-то болтоновское, но в нем была лишь фреевская тупость, и он без каких-либо угрызений совести скормил его собакам. Теперь все было иначе. От его сына по-особенному пахло молоком и кровью. От него шел Болтоновский дух, и счастливого папочку, не страдавшего прежде желанием отцовства, переполняла гордость от самого себя. Рамси Сноу, узаконенный болтоновский бастард, поимевший в жены самую настоящую леди, родил самого настоящего лорда, наследника Дредфорта, а может… и Винтерфелла.

— Весь в отца! — довольно хмыкнул тогда лорд Болтон, развернув бархатное одеяльце, чтобы осмотреть сына ниже пояса. Опасавшаяся неведомо чего Санса вздохнула с облегчением — смотрины прошли удачно. — Как его зовут?

— Думала… Бальтазар.

— Вычурное имечко.

— Я читала хроники дома, — тихо говорила она, понимая, что ребенка Рамси Болтона Эддардом или Роббом назвать никак не может. — Его тезка освежевал столько людей, что хватило на целый шатер. Думала, тебе понравится.

Да. После такого предисловия задумку жены Рамси оценил по достоинству, шепотом повторив заветное имя.

Ребенок внимательно смотрел на него, выпучивая еще молочные глаза, выбрасывал розовенькие кулачки в стороны, а отец принюхивался к своему младенцу и расстался с ним лишь тогда, когда его нужно было кормить.

— Я просил тебя найти кормилицу. Грудь обвиснет, а мне не нужна некрасивая жена… С обвисшей грудью.

— На первое время, — ответила тогда Санса, и бастард согласился. Его жена была Болтоном, как ни крути, и он очень надеялся, что его первенец всосет через ее молоко всю эту Болтоновскую сущность.

— Не думал, что ты приедешь.

— Если что-то случится… — конфузилась миледи, чувствуя мужские руки на плечах. — Вдруг он что-то запомнит…

— Ну, разумеется.

Запомнил Бальтазар что-то или нет, но Рамси помнил четко. Трахался он тогда, как в последний раз, отвлекаясь лишь на военные приготовления, и в Орлиное гнездо в своем чреве Санса привезла еще одно болтоновское семя. Приятная неожиданность, связавшая их еще больше.

— Ты уходишь? — прервал отцовские мысли о прошлом Бальтазар.

— Я проголодался. Ты завтракал? — не прикрываясь, зевнул бастард на отрицательное мотание сына. — Можешь пойти со мной.

— Да? — не верил своему счастью мальчик, но второго приглашения не последовало. Накинув плащ на плечи, бастард быстро шел на выход, и, поторопившись, за ним бежал безумно счастливый ребенок, улыбавшийся так широко, как только мог.

Слуги только закончили уборку в обеденном зале. Трехдневный пир удался на славу, и замок только сейчас стал приходить в себя, избавляясь от тяжелого похмелья. Увидев лорда, служанка низко поклонилась и вместе с приказом принести чего-нибудь съестного отправилась на кухню. Скоро на столе оказались молоко и хлеб, а еще большая тарелка с отварными ломтями говядины — остатки великого пира.

— Расскажи мне что-нибудь, — попытался как-то отвлечь пацаненка от страстного созерцания своей персоны Рамси, подкинув ему свежую булку.

— Что-нибудь?

— Да. Чем занимаешься, — мальчик приоткрыл рот, не зная, что такого о себе рассказать, чтобы наверняка сыскать одобрения у отца. — Дерешься на мечах? Ездишь верхом?

— Я только начал. На мечах. — Бальтазар надул губы, понимая, что ничем толком пока похвастаться не может. — Верхом в Орлином гнезде мне не давали ездить… Но я очень хочу!

— Стреляешь из лука?

— Нет, — пуще прежнего надулся мальчик, не понимая, что в своем великом возрасте великим воином быть далеко не обязан. — Лорд Робин не любит стрельбу из лука. А я очень хотел! Очень-очень. Мама сказала, ты очень хороший лучник. Ты мне покажешь, как стрелять из лука? Я очень хочу стрелять как ты.

— Хм. Хороший лучник… — повторил слова ребенка бастард. — Конечно. Что она еще сказала? — расспрашивал Рамси своего отпрыска. — Обо мне.

— Что ты знаешь, как ранить противника в самое больное место.

— Еще?

— Что… Что ты умный, и мы тоже станем такими.

— Хм, — остался довольным от отчета ребенка Рамси, а в зале появилась еще одна пара голубых глаз.

— Доброе утро, папа, — вошел в зал еще сонный Рогар. По пятам за ним следовала назойливая сиделка, пытавшаяся пригладить взъерошенные кудри да поправить воротник, и щенок недовольно огрызнулся. — Я сам!

Рогар родился более крупным, чем старший брат — Санса писала об этом. Оттого разница между братьями-погодками не была заметна. Младший сын Рамси Болтона выглядел мягче и простодушней своего предшественника, но все это была младенческая пухлость, начавшая спадать относительно недавно. Его уши по-знакомому топорщились, прячась за кудряво-взлохмаченными волосами, а его голубые глаза, казавшиеся на первый взгляд материнскими, имели характерную дикость и смотрели на всех волком. Бастардская порода была налицо — он так же походил на лорда Болтона, однако вблизи со старшим сыном это сходство было не столь очевидным.

— А откуда у тебя шрамы? — спросил Бальтазар, вглядываясь в алые полосы на лице отца. — Это белые ходоки?

— О, нет, — хмыкнул лорд Болтон. — Однажды твоя матушка обратилась волчицей и покусала меня прямо за щеку.

— В волчицу? — подал голос Рогар.

Он не мог запрыгнуть в резное кресло, и отцу, подчинившемуся инстинкту, пришлось ему помочь, подхватив мальчонку за шкирок. Какими же маленькими и легкими были его детишки. Как щенята… Его щенята, щенята бешеного пса и лютоволчицы. Они внимательно смотрели на него, внимая каждому слову, и Рамси это начинало даже нравиться.

— О да! Хм. Особенно по ночам, — пробурчал бастард, думая отнюдь не о магии перевоплощения.

— Леди-мама сказала, что перегрызет любого, кто нас обидит.

— Ух! Даже не сомневаюсь. А вас кто-то обижает?

— Дядя Брандон, вроде… А еще один лорд в Гнезде…

— Слизняк, — пробубнил Бальтазар. — Он говорил, что ты не лорд, и мы тоже уб… ублювки.

— Ублюдки.

— А что это? — смутился своей ошибке ребенок.

— Это «кто». Ублюдок ваш дядя Брандон… Ваш дядя Джон тоже. Пес. — Перечислял Рамси Болтон всех ублюдков, которых терпеть не мог. — Это очень полезное слово. Пригодится вам не раз в жизни, — сказал он, и на лицах детей не было и тени сомнения в истинности данного утверждения.

— Ублюдок, — четко повторил Бальтазар про себя. — А ты покажешь нам, как сдирать кожу?

Об освежевании он слышал не от матери. Недавно им об этом рассказал старик Кроу, пояснив мальцам герб дома, которому они принадлежали. Рассказал он и о том, что их отец в этом деле дока. Человек без кожи, безмолвно кричавший о своих страданиях, их немного пугал, но Бальтазар решительно отбросил свои страхи в сторону. Сейчас ему очень хотелось похрабриться.

— Пожалуйста-пожалуйста!

Рогар еще мало понимал, о чем именно шла речь. Для четырехлетнего ребенка кровавая картинка была всего лишь картинкой. Настал его черед пристально наблюдать за отцом, и чем больше он его слушал, тем больше сменялось былое недоверие любопытством.

Рамси так ничего и не ответил. В зал вошла Санса. Немного заспанная и утомленная. За последние два дня она впервые смогла выспаться, и, найдя свою семью в полном сборе, закуталась в теплую серебристую шаль, прикрывая синяки на шее и плечах, оставленные мужем ночью.

— Доброе утро, милая, — оскалился лорд Болтон. — Мальчики хотели поупражняться на мечах. Видать, впечатляющее зрелище! — искрил он сарказмом, желая спровадить мальцов куда подальше, но мальчики, неискушенные жизнью, ехидства его слов не услышали и, переглянувшись, довольно улыбнулись.

— А ты придешь посмотреть?

— Конечно, — ответила за мужа обиженная за детей Санса, не дав тому сказать заветное «нет». — Папочка очень захочет это увидеть. Он сам мне вчера об этом сказал, — провела она рукой по темной голове старшего сына.

— Правда?

Бальтазар широко раскрыл рот, оголив недавно прорезавшийся острый клык. Ничего не сказав, он запихал в рот кусок хлеба, хлебнул молока, пролив немного на себя, и побежал к себе в комнату.

— Оденься теплее!

— А можно мне потом посмотреть на лошадок?

— Да, Рогар. — Маленький мальчик последовал за старшим братом, пока его мать занимала место за столом.

— Пока, папа, — остановился он в дверях на мгновение, но, когда Рамси повернулся в его сторону, быстро убежал.

Воцарилась долгожданная тишина. Бастард пристально смотрел на жену, поджимая губы, да макая хлеб в какую-то похлебку. От обязанности тратить время и внимание на детей мужчина был не в восторге и очень досадовал на это.

— Я надеялся вернуться в спальню, — недовольно пробурчал лорд. — И продолжить то, что мы закончили. Или же… ты думаешь уйти от своих обязанностей?

— Дети тебя очень ждали. Будет не очень правильным разочаровывать их, — ответила Санса Болтон, положив себе немного еды. Бастард последовал ее примеру, ухватив крупный кусок мяса, но по-прежнему супился, словно большой ребенок, у которого отняли любимую игрушку. — Мой отец часто играл с моими братьями.

— Тот, которому потом отрубили голову? — фыркнул мужчина. — Что за глупая… нелепая смерть!

— И тем не менее… — процедила она сквозь зубы, — «отравлен врагами» он не был.

Слова жены цели достигли, хотя мужчина не подал виду. Единственный человек, которого боялся Рамси Болтон, пал от его же руки. А ведь бастард вряд ли бы убил Русе, если бы не почуял опасности после рождения законного наследника. То, как с ним поведут себя его щенята, зависело от него. К тому же… из детишек может выйти толк. Пока все, что он видел, ему даже нравилось.

— Бальтазар целое утро смотрел, как меня бреют, — сменил он тему. — Странный мальчишка, но мне это даже нравится. Кудрявенький крепыш не такой бойкий.

— Он тебя пока не знает. Рогар всегда ведет так себя с незнакомцами. С опаской…

— С чего вдруг? Или ты что-то…

— Нет, — перебила мужа леди Болтон. — Я… я им ничего не сказала, — опустила глаза Санса.

Если мать и рассказывала своим детям об их отце, то только всегда хорошее, умело превращая черное в белое. Причины такого ее поступка были — девушка хотела воссоздать хорошую и счастливую семью, которая некогда у нее была, а для этого нужно было просто забыть о том, что было в прошлом. По крайней мере, детям об этом знать было не обязательно.

— Ты мог не вернуться, — попыталась скрыть она свои истинные мотивы. — Нет смысла чернить память мертвых.

— Но… я вернулся! Хорошие дети. Главное, что мои… Хм-хм, — внимательно посмотрел на жену Рамси. — Хорошо, что и ты не расползлась. После Бальтазара я тебя видел, но после Рогара, признаться, думал найти рыжую бочку в Дредфорте. А у тебя даже живот не выпер.

— Вы сама любезность, милорд, — поджала губы Санса.

В отличие от бастарда, девушка смотрела на мужа украдкой и пыталась убедить себя в том, что он все-таки изменился. Вчера ночью Рамси шипел во сне, сильно стискивая зубы. Санса попыталась его успокоить, но когда мужчина проснулся, требовал беспрестанно топить камин. Он словно сходил с ума от холода, и девушка, видевшая мужа таким впервые, кинула в огонь все дрова, что заготовили слуги. Когда в спальне стало теплее, он уснул и на утро ничего не помнил. Видимо, сражение измотало его, может даже притупило на время врожденную жестокость, однако быть абсолютно спокойной на этот счет леди Болтон не могла. Внешне это был все тот же Рамси. С алыми полосами на щеке, беззаботный, желавший и бравший, вечно дурачившийся, внушавший собеседникам ужас и готовый в любой момент прибегнуть к своим особенным талантам.

Она его больше не боялась, сохраняя все же должную осторожность в общении с мужем. Может у нее и болело сейчас все между ног, но… Девушка рискнула вернуться к этому монстру, рискнула родить от него детей, и за этот выбор цена ею была уже уплачена сполна. Отступать было некуда.

— Как жаль, что вы вернулись домой подобно нищему оборванцу, лорд Болтон, — отплачивала она язвой за язву, и бастард, отложив еду, положил руки рядом с тарелкой, стряхивая крошки с пальцев.

— Ты все также языката, погляжу. Завидное постоянство.

— Рамси… Я хотела…

— Звучит уже многообещающе.

— Я хотела кое-что переделать в замке. — Миледи стала кругами водить пальцем по темной столешнице. — Людей прибавилось. Было бы неплохо…

— Я всегда за разнообразие, милая, но есть одна проблема, — откинулся мужчина на спинку кресла. — Северные лорды нынче на мели.

— Ты сам говорил про богатых наследников Мизинца… — не спеша, подняла она глаза. Может, против белых ходоков она не воевала, но без дела тоже не сидела, раздумывая о дальнейшей судьбе ее семьи. — Даже с учетом того, что Арья и Брандон живы… И Робин… Моя доля достаточно велика.

— Да ты — золотая женщина! — хмыкнул бастард. — Валяй. Надеюсь, ты не вздумаешь трогать пыточную.

— Нет.

— Мудрое решение.

— Это еще не все, — не успокаивалась девушка. Они долго не виделись, а после возвращения ей никак не удавалось поговорить с ним на темы важные и насущные.

Существовала определенная проблема, связанная с семейством Старков. Невольно она вспомнила тот злосчастный день, в который воссоединились оставшиеся в живых дети Недда и Кейтлин Старк, и воспоминания эти были очень болезненными.

— Мой брат… Не принял нашей с тобой ситуации.

— Порой я с тоской вспоминаю о тех днях, когда знать не знал старковского… Ах да, Таргариеновского ублюдка.

— Нет. Речь не о Джоне. — Джон был Джоном, и остался им, искренне поздравив ее с рождением детей, сказав, что она всегда может на него рассчитывать. — Он не простил тебе смерти Рикона, но отца моих детей он не тронет.

— Надеюсь, он не ждет от меня благодарностей? Хотя… Я бы с радостью ему написал! — в отличие от жены воспоминания лорда Болтона были куда более забавными. — Теперь Хранителем Севера считается твой братец-калека, не так ли, дорогая женушка? Ну и семейка. Один родственничек краше другого. Брат-ублюдок, брат-калека, брат-девчонка…

— Ты не знал Робба! — вырвалось у леди Болтон, и она тут же потупила взгляд. — Он… Брандон может что-то предпринять против нас… против тебя.

— Приятно слышать о твоих опасениях обо мне, милая, но после белых ходоков с калекой справиться не так уж и сложно, поверь мне.

— А если он объявит тебя убийцей? Ты об этом не подумал? Мой отец приговорил Джораха Мормонта к казни из-за торговли рабами. Если Брандон захочет, то, поверь мне, — повысила она голос, — убийцу Рикона Старка законы Севера не пощадят. Джон мог бы поговорить с ним, и…

— Нет, — чуть ли не прорычал Рамси. — И если ты попробуешь сделать что-то за моей спиной вместе с ним, я тебе живо напомню, из-за чего ты сбежала из Винтерфелла. — Санса зло раздула ноздри, но сдержалась. Порой ее муж становился невероятно нетерпим ко всему, что было связано с Джоном, особенно если речь шла о ней.

— Тогда… Остается уповать, что его не поддержат другие лорды.

— С какой стати им поддерживать его? Он никому не нужен, — развел руками бастард, не видя смысла опасаться какого-то калеки. Тем более сейчас, когда всем наконец-то было дело только до себя и до своих брошенных из-за войны замков. — Он — никто и ничто. Мальчик-калека, сидевший всю битву в замке и сдохнувший там же, если бы мы проиграли. Кроме имени у него ничего нет. Гловеры на нашей стороне. Карстарки тоже, да и, пожалуй, мой ненаглядный шурин Джон вступится и без твоих просьб. Из большой любви, конечно. Остальные дома нам не помеха. На месте твоего братика, я бы очень подумал, прежде чем справлять нужду против ветра.

— А Мандерли? — Их поддержки могло хватить, чтобы сокрушить лордов Дредфорта. — Он писал мне, что ты спас его сына.

— Небольшое недоразумение. Я перепутал его со своей лошадью. — Стал бы он спасать какого-то там высокородного выскочку, едва умевшего держать меч в руках. — Видела бы ты, как этот индюк грозно краснеет, а потом выдавливает из себя «благодарю», словно три дня сидел на горшке и наконец разродился. Я даже пожал ему руку. Ты была бы довольна. Я был напыщен, как и все стоявшие рядом лорды, говоря про оказанную честь, а толстяк даже не понял моей издевки.

— Амберов больше нет, — сказала Санса, зная, что и здесь Рамси тоже постарался, направив их на поле боя в заведомую ловушку. — Хорнвудов тоже.

— Я просто чувствую, что ты задумала что-то очень интересное, — скрепил он руки перед собой. — Сделай милость… Не томи, — внимательно смотрел на нее бастард, и Санса глубоко вздохнула.

— Джон теперь наследный принц Вестероса.

— Ох уж этот вездесущий Джон. Копни глубже, окажется, что он бастард самих богов.

— Я отправила к нему Бриенну просить пожаловать нам земли Амберов и, возможно, Хорнвудов. Отказывать мне он не будет. Я пообещала принять всех одичалых, которые решатся остаться на Севере. Предлог весомый, а Брандон… Бран против его воли не пойдет.

— На большей части амберовских просторов пепелище.

— Весна не за горами. Рано или поздно там что-нибудь вырастет, а к тому моменту это будут земли Болтонов. — Не жадная доселе Санса пыталась ухватить кусок покрупнее. — Когда придет грамота о том, что земли Хорнвудов так же отходят нам, ты предложишь часть дому Мандерли… и может быть Сервинам. В качестве извинений за принесенные неудобства.

— Ты, кажется, имеешь в виду ту сервинскую шкурку, содранную мною? Так-так-так… — цокнул языком Рамси.— Санса Болтон, урожденная Старк, собирается купить благородных северных свиней?

— Да.

— Хм. Неплохо.

Рамси облизал клык, прицениваясь к идее. Он понимал, что это была лишь идеальная задумка. Их могли и вовсе оставить с носом, но Санса умела упрашивать, если хотела. Уж ему ли не знать! А смелость города берет. При таком раскладе их влияние вырастет в разы. С Мандерли они как-нибудь договорятся. Нищим Сервинам тоже перепадет какой-нибудь кусочек с барского стола. Памятуя, что Болтоны один раз уже содрали с них кожу, против них они больше не пойдут, а там пускай калека попытается выковырять его из Дредфорта в одиночку. Что и говорить, его женушка придумала очень неплохой план, вполне возможный для претворения в жизнь. Ведь сейчас, побитые и разбитые, никто и думать не думает о бесхозных землях.

Мужчина внимательно смотрел на Сансу, вдруг возжелавшую, а главное, мочившую править, и понимал, что она поменялась. Бастард не всегда считал ее умной женщиной, и теперь невольно жалел об этом. Это была его глупость — не увидеть второй личины за оболочкой хныкающей затравленной девочки, а то, что он видел сейчас, его влекло и даже восхищало. Кажется, миледи оставила свои переживания о доме Старков, раз планировала столь грандиозные преобразования, и теперь бастард видел в ней очень ценного союзника. Курице, несущей золотые яйца, голову не рубят, перья не щиплют. Ее холят и лелеют.

— Самое время кроить и рвать то, что можно ухватить, пока все расползлись по замкам зализывать свои раны. Лихо же мы разрастемся, — вырвались его мысли вслух.

Он вглядывался в профиль девушки, довольной от его похвалы, и понимал, что его чертовка хороша со всех сторон. Какое ценное приобретение, оцененное им по достоинству лишь со временем.

— Ты хорошая жена, Санса Болтон. Я бы даже сказал «замечательная», если бы не твой язык да не твои родственники.

— Я буду ей до тех пор, пока ты…

«Пока ты не перейдешь границ. А если ты только пальцем тронешь меня и моих детей…» — подумала она, но так и не сказала. Женщиной она была достаточно умной, и понимала, что пустые угрозы ее не спасут. А Рамси из принципа решится показать ей, что границы устанавливает он. Не было смысла провоцировать лихо, спавшее в утробе мужа, ведь ей как никогда хотелось спокойной жизни… Даже, если подле него.

— Хм-м-м, — услышал мужчина ее опасения между фраз. Санса переживала о повторениях ошибок прошлого, но Рамси этот урок уже уяснил. — Жаль. А у меня было столько планов, — дразнил он ее. — И я бы с радостью побегал за тобой, если ты вдруг вздумала бы бежать. Должен сказать, стены Дредфорта немногим ниже стен Винтерфелла. Если прыгнуть — лететь недолго, правда… снег тает. Приземляться будет твердо.

— Ну что ж. Ты знаешь. Собаки Дредфорта привычны к человеческому мясу… — сказала она, задрав голову да грозно нахмурившись.

Муж и жена ненадолго замолчали, глядя друг другу в глаза. Сначала улыбнулась она своей уколке, и ее радость от небольшого торжества передалась и ему.

— Хм-хм. Мне этого даже не хватало, — вытирал он салфеткой губы, смотря на леди Болтон сальными глазами. — Знаешь, мертвецы совсем не разговорчивые ребята. Было даже тоскливо сражаться с ними.

— Никого нельзя взять в плен и пытать, сдирая кожу?

— Да, — как мальчишка обрадовался ее догадке Рамси.

Любила бы она его хотя бы вполовину как Миранда, цены б ей не было, вдруг подумал он.

— Па-а-ап, па-а-ап! — появился Бальтазар, нацепивший на голову небольшой шлем, сползавший ему на брови. В руках мальчик держал щит и маленький деревянный меч. Рогар опять стоял поодаль. — Я готов. И Рогар тоже.

— Бегу сломя голову, — пробурчал бастард, сощурив глаза. Как только мальчики скрылись из виду, папочка удрученно вздохнул. — Ты не пробовала достать у мальчугана шило из задницы?

— Если ты про его неугомонность, то он весь в тебя.

— Я так и подумал, — сказал напоследок бастард, отправляясь на встречу со своими сыновьями.

Санса вышла следом и, глядя на неуклюже размахивавших игрушечным оружием детей, думала, размышляла. В Винтерфелл она не вернется никогда. Джон теперь далеко, а единственным человеком из прошлой жизни, любившим ее, была одна единственная Арья, оттаявшая по отношению к сестре недавно. Конечно, был кузен Робин, да и дядя Эдмар был очень рад, что племянница — копия Кейтлин — жива и невредима, но… вся ее семья теперь была здесь.

Дредфорт — ее дом. Рамси Болтон — ее муж. Ее дети — Болтоны, да и она сама Болтон.

====== Идеальный папа ======

Запах скошенной травы, свежий и едва кислый, перемешанный с приторным ароматом взбиравшегося по стене шиповника, наполнял свежестью каждый уголок. Над рекой склонилась ива, казавшаяся в утреннем тумане преклоненным к реке зеленым великаном, а из-за темного леса поднималось солнце, распугивая замешкавшихся сов.

Весна! Весна священная. Какое благословенное слово, которым воспрянувшая от зимы природа упивалась словно сладким нектаром. Пел жаворонок, щедро рассыпаясь в многочисленных трелях. Его звонкая песнь лилась с широких полей и заглушала возню замковой скотины, а за весной следовало изумрудное лето. Теплое. Долгожданное.

Светило солнце, тусклыми лучами рассекая туманную утреннюю дымку, а на траве блестели алмазные капли росы. Жужжал шмель, застряв в бутоне цветка. Трещал дятел, красневший аккуратной шапочкой. Шебуршали полевки в траве да перебегавшие с места на место перепелки.

Пасторальную картину чудесного утра нарушили затяжной крик петуха да скрип петель.

Замок стал просыпаться. Просыпался неохотно люд, начинавший свою каждодневную работу. Просыпались задремавшие на стене караульные. Просыпались звуки, шумы, запахи — вся эта возня, стихшая под покровом ночи, и, словно только и ждавший своей команды, с кухни по каждому закоулку мрачной крепости стал разноситься запах свежего хлеба.

Скрипнула деревянная кровать. Руки. Горячие и шершавые они опять были повсюду, и тонкая ткань ночной сорочки не могла им воспрепятствовать. Нетерпеливые движения оголяли плечи и грудь девушки, и не до конца еще проснувшись, она что-то ворчала, пытаясь выпросить еще немного времени для сна, понимая, впрочем, что все просьбы бесполезны.

Шумно распахнулось одеяло. Стало прохладно, а с нее к тому же стягивали последнюю одежду, жадно целуя мраморную кожу, отсвечивавшую серебром.

— Дети могут войти, — проснулась окончательно Санса Болтон, понимая, что единственный способ облегчить себе участь — не сопротивляться.

— Они — мальчики. Должны знать, для чего им их причиндалы.

— Что они должны знать?! Они еще совсем малыши, — покорно отзывалась она на поцелуи, упав на подушку. Длинные девичьи ноги закидывали себе на плечи, совершенно не слушая увещеваний их обладательницы, и она недовольно поморщилась, почувствовав его в себе.

— Ты становишься порой невыносимо болтливой, Санса, и я все чаще подумываю отрезать тебе язык.

В господской спальне больше не слышали прекрасной симфонии утреннего пробуждения: ни стрекота кузнечиков, ни сплетничающих служанок, ни храпевшего с похмелья Пса, ни грузных шагов старика Кроу, остановившегося, чтобы отдышаться.

— Фух… Старость не в радость!

— Кроу, ты не видел маленьких лордов? — окликнула его спускавшаяся навстречу старику служанка.

— Иду за ними… Со скоростью черепахи, — оперся ключник на свою трость. — Не удивительно, что они так часто попадают в суп.

— Их там нет.

— Как нет? Как это нет?! — возмутился Кроу, словно обвинял в исчезновении детей свою собеседницу. — Лорд с меня шкуру спустит!!! — прохрипел старик, зашагав враскоряку назад куда быстрее, но его мгновенно опередила сиделка маленьких лордов Болтонов — малышка Мэри, привезенная госпожой из Чаячьего города на замену погибшей Таи. Впрочем… Все равно, было уже поздно.

— Держись крепче!

— Да.

Раздался щелчок хворостины, и во дворе громко завизжала свинья. Словно пришпоренная лошадь она ринулась из открытого загона, утягивая за собой ладно привязанное корыто. Незамысловатый экипаж сбил с ног прибежавшего на крики караульного и бежал, что есть мочи, дальше. Несчастного щедро окатили дворовой грязью. Корыто с двумя мальчиками стукнулось бортом о столб ограждения и полетело дальше навстречу приключениям.

Громко кудахтали курицы и гуси, разбегаясь врассыпную. Процессия прошмыгнула мимо коня, удерживаемого под уздцы, и лошадь, фырча от испуга, стала вставать на дыбы, поднимая в воздух горе конюхов. От столкновения с дровницей упало несколько поленниц. Визжащего поросенка снова ударили хворостиной и, ускорившись еще больше, он вбежал в главный двор замка.

— Схватите их, пока они шеи себе не свернули! — крикнул какой-то мужчина, и на его приказ кинулись пара удалых молодцев.

Расставив руки в стороны, они пытались схватить свинью, но та, крича как резаная, успевала увернуться в последний момент от погони, оставляя охотников с носом.

— Ой. Свинья украла лордов! — крикнула какая-то женщина, выпустив из рук корзину с грязным бельем. Ее примеру последовали другие прачки, заохавшие на разный лад да замахавшие крылами словно гусыни.

Мужчин, отлавливающих порося, прибавилось. Они бегали по кругу, пока один из них не догадался прыгнуть на корыто. Уцепившись за край, умник совершил еще несколько виражей по грязи, и веревки, не выдержавшие веса, наконец-то отвязались.

Как же смеялись мальчишки, перепачкавшиеся с ног до головы. Как же чертыхались измазанные в навозе ловчие. Как же кивали головами бабы да дворовые девки, сетуя на маленьких хулиганов. Во дворе вдруг стало очень тихо.

Маленькие лорды оглянулись — возле них появилась леди-мать, хотя они очень надеялись на то, что мама еще будет спать в столь ранний час. Щепетильную Сансу, казалось, нисколько не пугала участь запачкать светло-голубой халат без рукавов, и она недовольно возвышалась над поросятами, приходившимися ей детьми. Лежавшая на плечах накидка придавала ей вид разъяренного волка, и оглянувшиеся на нее дети виновато опустили головы.

— Что случилось? — появился в дверях почти одновременно со стариком Кроу довольный лорд Болтон.

— Да опять… Не доглядели!

— Хм. Жаль. Это было чудесное утро, — вкрадчиво проговорил себе под нос Рамси Болтон, порой тоскуя по беззаботным дням, когда Болтонов в Дредфорте было всего двое.

Санса что-то говорила детям тихо и сухо. Ее еще алые после поцелуев губы недовольно сжимались. Наспех надетая ночнушка сползала с плеча, выглядывавшего из-под шерстяного длинного жилета, а дети наспех принялись оправдываться.

Из глубин замка донесся детский плач. От шума проснулся «лягушонок», как его еще называл бастард, и миледи смолкла.

За последние два года Санса породила на свет еще одного сына. После рождения третьего мальчика — Райнара — девушка, ставшая черной леди Дредфорта, получила еще одно свое прозвище — кузница Болтоновских ножей. Острых или нет — предстояло проверить временем, но в целом Рамси был детишками доволен. Особенно, женой.

Крепкая, сильная, властная. От той затравленной девушки, которую ему так кстати подсуропили, мало что осталось. У миледи больше не оставалось времени на то, чтобы копаться в своем прошлом и плакать, проливая горькие слезы о своей судьбе. По крайней мере, так казалось со стороны. Справившаяся с тяготами материнства, Санса очень хорошо сумела обустроить быт, себя и детей. В этом она вся пошла в мать, будучи воплощением леди в любом своем поступке.

Прибранные к рукам земли, вздохнувшие по весне с новой силой, давали свои плоды и позволяли уже зажить им куда лучше многих северных домов. Рыжая болтоновская ведьма будто знала, что на костях и пепле буйно взрастут первые побеги, и, глядя в чужую тарелку, кто-то недовольно роптал на сытых Болтонов, не решаясь поспорить с решением королевы и принца.

Прекрасна и спокойна была жизнь Дредфорта, не считая всяких мелких инцидентов, с детьми не связанных. С ними справлялся Рамси, к своей же радости не забывая о своих особенных талантах, а в остальном… Дочь Хранителя Севера, могущая некогда стать королевой, управлялась довольно-таки неплохо, вовремя спуская с цепи бешеного пса, если ее не понимали с первого раза. Что и говорить. В выборе оружия леди не прогадала.

— Настоящий лорд не катается в корыте. О чем вы думали? — вопрошала Санса, разглядывая отмытых сыновей спустя какое-то время.

Завтракавший за ее спиной Рамси строил гримасы виновато надувшимся детишкам, пытаясь их приободрить. Какое счастье, что львиная доля женушкиных нравоучений теперь доставалась не ему!

— Мне не дают ездить на лошади, а я хотел прокатиться… С ветерком.

— С ветерком?

— Ну… так конюх сказал.

— Бальтазар, ты — старший. Ты должен опекать своего брата, а не…

— Я тоже захотел! — прокричал обычно тихий Рогар.

Как это ни странно, но Санса оказалась куда более строгой матерью, чем того мог ожидать Рамси, и наоборот — из лорда Болтона отец вышел довольно мягкий. Порой ему было все равно на то, что вытворяют его дети, и он с радостью позволял им баловаться, назидательно предупредив не ошиваться около господской спальни. К тому же… Мысль о том, что кто-то из мальчишек может засадить ему нож в ребро не давала ему покоя, и он вел себя заведомо… идеально.

— Нам было весело, — сказал старший мальчик.

— Не сомневаюсь.

— Миледи.

В зал вошла Мэри, держа годовалого малыша на руках. Переглянувшись с госпожой, она отдала дитя и вновь скрылась из виду, отправившись в сторону кладовой. Там хранилась заветная бутыль с отваром кориандра, ведь после случайного рождения третьего сына «леди-кузница» ковать новые ножи совершенно не хотела.

Райнар тоже не взял от матери рыжих волос, с каждым днем походя все больше на отца, и леди Болтон окончательно смирилась с бастардской кровью, пересилившей кровь Старков и Талли. Самый маленький и отчасти беззубый популярностью у отца он не пользовался. Лишь недавно Райнар стал ходить, от каждого шороха заливаясь смехом, и сейчас, узнав мать, потянул к ней руки.

— Полагаю, ваш отец вам что-то скажет, — вопросительно смотрела на мужа девушка, взяв малыша на руки, и застывшая на полпути ложка шумно опустилась назад в приятно пахнувшую тарелку.

— А отец должен что-то говорить? — уж очень грозной смотрелась его женушка, и Рамси, обернувшись вполоборота, широко улыбнулся, поманив детей к себе. — Ну что ж, щенята… что на этот раз?

— Запрягли свинью в корыто, — отчитывался Бальтазар, исподлобья поглядывая на отца.

— Свинью? Вони от них! Взяли бы козу.

— Я хотел, но она бодалась! — искренне возмутился на животных Бальтазар.

— Я хотел взять поводья, — пробубнил Рогар.

— Неплохая идея, — улыбнулся отец еще шире, видя на лице матери немое возмущение его словам.

— Я не нашел, где Хер-хер их держит, — вновь тараторил первенец бастарда.

— Хер-хер? Кх-ха… Его и вправду так зовут?

— Герхард. Его зовут Герхард, — поправила своего сына леди Болтон и недовольно вздохнула. — Довольно. Вы всполошили весь двор! Кроу, отведи наших лордов. Пусть помогут слугам прибрать весь тот бардак, который они устроили, и пусть переберут с кухарками фасоль. Никаких игр. Если не успеют до вечера, останутся без ужина. Милорды могут идти.

— Вот дерьмо, — шепнул старший мальчик, но леди-мать этого не услышала. Дети надули губы, но отец потрепал их головы, и уходили они не такими грустными.

— Что ты делаешь?! — возмутилась Санса, как только дети скрылись из виду. — Я надеялась, что хотя бы они будут знать о правилах хорошего тона.

— Хм. Дети всего лишь забавляются, — широко улыбался Рамси Болтон. — Это, конечно же, в меня. Хотя должен сказать, мне в голову в детстве не приходила мысль покататься в корыте на свинье.

— Ты скорее всего ее резал, — зло предположила леди Болтон, и словно о чем-то вспомнив, бастард хмыкнул. Санса подошла к нему, передавая в руки мужа младшего сына. — Я ожидала, что ты им скажешь что-то более вразумительное.

— Мой отец порол меня на конюшне. Можно было поставить их на горох, посадить в подвал на сутки. Без еды и питья. Это… более вразумительно? — сказал он, и, как и ожидал, Санса прикусила язык.

Первое время по возвращении бастарда в родные лары и пенаты она очень боялась проявления его жестокости к детям. Служанки бдели денно и нощно, и если кто-то из мальчиков начинал капризничать, они уносили ребенка как можно дальше, что случалось, впрочем, очень редко. Бальтазару мать лишь однажды сказала, что отец не любит слез, и мальчик недовольно дулся, но никогда не плакал. Рогар, если его что-то обижало, уходил в себя и долго молчал, исчезая в одной из комнат замка, словно обладал способностью сливаться со стенами родного Дредфорта.

Санса недооценила, точнее, не ожидала того, что бастард окажется мягким родителем. Может на него повлияла война, а может простой семейный уют, созданный ею, но лорд Болтон порой даже охотно проводил с ними время, игнорируя их шалости.

Уж слишком похожими на него вышли старшие мальчишки, и это чертовски как льстило мужчине. К тому же, своей мягкостью он разделял и властвовал. Добрый папа был куда лучше строгой мамы, а это могло однажды пригодиться. Его женушка все же могла вздумать улизнуть от него, а вот от детей, вцепившихся в него мертвой хваткой — никогда и никуда.

Если что-то шло не так, Санса очень старалась отвлечь мужа от криков детей, становясь куда более ласковой и страстной, так что… бастард, особо недокучаемый детьми, своей новой жизнью был более чем доволен. Райнар интересовал его не так сильно, и он лишь изредка брал того на руки, как сейчас.

— Лягушонок опять скачет, — крепко держась за руки отца, Райнар стал приседать. Делал он так часто, за что и получил свое прозвище.

— Если он лягушонок, то кто его отец? Дай ему яблоко.

С едой ребенок стих, увлеченно слюнявя чищенную дольку плода, и, оказавшись рядом, девушка прижалась губами к зароставшей темными волосами макушке.

Рамси сделал ставку на детей и не прогадал. Своих отпрысков Санса очень любила, и наблюдавший за вылизывавшей своих щенят волчицей бастард порой душился ревностью. У него такого не было. Ни в детстве, ни сейчас. Его женушка, конечно, никогда ему не отказывала, понимая, что отказывать себе дороже, однако… Он порой становился на одну ступень с Бальтазаром и Рогаром, и ему самому хотелось, чтобы его точно так же погладили по головке, чтобы посмотрели так же тепло, однако между супругами всегда оставалась невидимая стенка. Небольшая — знали они друг друга слишком долго, но и ее было достаточно, чтобы разозлить Рамси Болтона. Бесился он от своего бессилия. Сокрушить преграду привычными ему методами он не мог, а иных он не приял. Стенка была маленькой, тоненькой, за ней чувствовалось что-то большое и теплое, сравниться с чем не могла ни одна его предыдущая любовница, но стенка та была прочной, как и сама Санса. Он был к ней так близко и так далеко, и порой мысленно чертыхался, чувствуя, как попал в какой-то омут, затягивавший его все больше…

Пару раз Черный лорд все же засматривался на молоденьких служанок, присматривая себе кого-нибудь «на разок». Его супруга как раз донашивала Райнара, и мужской голод делал свое подленькое дельце. Санса упустила из виду взятую на службу симпатичную прачку, а та, заметив изучающий взгляд милорда, по глупости радостно разболтала о том на кухне. На прачку донесла Мэри, а на мужа леди Болтон донесла сама глупая девчушка, оказавшись перед ней да опасаясь гнева госпожи.

Санса повела себя спокойно. На первый взгляд.

Она была очень уязвлена. Леди Болтон полагала, что слишком хороша для супруга-бастарда, а он умудрился смотреть в сторону каких-то девок! Миледи кипела на подобное пренебрежение со стороны мужа, но вмешиваться не стала, ласково упросив донести ей, если произойдет что-то более «серьезное».

Ничего не произошло. После долгих раздумий и приценок бастард цокнул языком, придя к странному для себя выводу — не пристало лорду теперь якшаться со всякой челядью, а среди благородных таких красавиц как его женушка было не так много, да и далеко. На его спасение пришли сообщения о стычках одичалых с крестьянами, и он, чувствуя возможные развлечения, помчался на запах крови, сполна восполнив себе отсутствие других утех.

За похотливые помыслы он свое еще получил. Расплата за любопытствующие взгляды настигла его после рождения третьего сына.

От злобы на мужа Санса стала еще тоньше, чем прежде и, подпоясав платье широким дорого расшитым кушаком, казалась невесомой. Вглядываясь со стены в поля, она раздумывала над женской местью, ловя задумчивые взгляды солдат на себе, а тут… С поздравлениями приехал лорд Карстарк, молоденький и пылкий, словно жеребец на выгуле. Рамси в замке он не застал, и на предложение погостить у соседей охотно согласился.

По-прежнему восхищенный леди Болтон, Карлон без умолку разговаривал с ней, отчитываясь о своих делах, словно Кархолд находился в ее епархии. Смотрел он на нее теперь глазами юноши, и Санса, пришедшая в форму быстро, словно живот был частью одежды, которую от нее отцепили, улыбалась и смеялась, флиртовала и шутила, кружа юнцу голову. В замке милорд появился спустя два дня. При нем Санса пользовалась своей женской магией еще больше, по выдуманным причинам переехав в комнату к детям, и бастард стался невозможно грубым. Влюбленный лорд Карстарк уехал, а на недовольный тон Рамси, последовавший за встречей, Санса Болтон развела руками.

— Простое гостеприимство.

— Не делай из меня дурака…

— Не стоит делать дуру из меня, — сказала она предельно спокойно. — Ты ведь сам решил развлечься на стороне? — сказала она, снимая с шеи нитку речного жемчуга, присланную дядей Эдмаром.

Говорила она спокойно и равнодушно, сидя за столом да причесывая волосы. Хочет какую-нибудь служанку — может делать, что угодно. Препятствовать она не станет, да и не сможет. Правда, есть несколько условий: никаких бастардов (с ними столько проблем), и об этом не должны знать дети. И еще… Если она найдет себе кого-то, а найдет она среди благородных…

— Я сдеру с него шкуру и велю пошить тебе платье, — намотав рыжие волосы на кулак, притянул он ее к себе, очень неласково целуя в лоб. — И поверь, носить ты его будешь, не снимая. На этом мои подарки для тебя не закончатся, милая.

Едва побелев, Санса отвечала ему спокойно, не повышая голоса. Пространно и холодно, словно ей было все равно. Это были не ревнивые претензии Миранды или какой-нибудь другой шалашовки, ошивавшейся когда-то подле него. Она будто действительно собиралась закутить с каким-нибудь напыщенным своим благородством лордом, наплевав на детей, на понятия чести, и он поддался на ее провокацию.

— Не обманывай себя. После того, что я с тобой сделал, другой член в себе ты не потерпишь. Я — часть тебя, — пытался поставить ее на место бастард, но осмелевшая Санса решилась играть до конца. Выдержав паузу, девушка довольно хмыкнула.

— Я… тебе сообщу, из кого будет платье.

Как же он тогда взбесился, тихо улыбнувшись, как обычно. Ухватив ее за предплечье, подняв ее со стула, бастард швырнул ее в сторону кровати. Изощренный ум уже подкидывал ему нужные идеи, и Санса впервые за долгое время испугалась.

Она переиграла. Ей крепко связывали руки обычным ремнем, и она неуверенно сопротивлялась, понимая, что виновата сама, глупостью перечеркнув созданный покой. Давно переставший прислушиваться к господской спальне Пес ее бы не услышал, и Санса безмолвно роняла слезы, чувствуя как сдирают с нее дорогое платье.

Вбежал Рогар. Обхватывая отца за ноги, он вопил изо всех сил, умоляя не обижать мать, и спохватившейся Сансе не сразу удалось его успокоить. Боясь, что Рамси разозлится и на ребенка, она спешно говорила, прикрывая его собой и уверяла в том, что взрослые порой играют в свои взрослые игры, и ничего страшного не произошло. Бастард, молчаливый и сердитый, ошарашенный вмешательством извне, лишь кивал на ее пояснения. Он хотел выпихнуть Рогара за шкирок, а то и выпороть как следует, свершив свое правосудие над Сансой на глазах ребенка, если понадобится, но… Что-то его остановило. Голос крови, видимо. И он до белых костяшек сжимал кулаки, стоя в стороне.

В тот вечер свое он все же получил, осознав, как ловко обвели его вокруг пальца. Отдав на руки сиделкам ребенка, Санса попросила его помочь ей раздеться до конца, намекая на примерное поведение впредь. Рыжая плутовка могла быть хорошей, когда хотела. Она ластилась кошкой, вытворяя руками то, чего никогда не делала, но вдруг отстранилась, вскользь сказав про то, что та самая прачка и вправду неплоха.

Поимел он женушку тогда хорошенько, искренне восхитившись ее маневром и отчасти порадовавшись ее, пускай, и маловозможной, но ревности. С такой женой о других женщинах думать не приходилось. Доносчицу он приказал выслать из замка, чтобы глаза ее не видели, и Санса была очень рада кинуть своему бешеному псу кость в знак утешения, избавившись к тому же от потенциальной соперницы. Девушку она выслала из замка с приличной суммой и большим узлом, пожелав всего самого наилучшего.

Жаль, что дальше ближайшего леса симпатичная прачка не уехала. Там с ней славно повеселились под чутким руководством Черного лорда. Рамси смотрел и увлеченно руководил процессом, ведь сам он теперь ни-ни! Наигравшись, девушку оставили привязанной к дереву, и тело ее охотившийся лорд нашел спустя несколько дней, как и ожидал, обглоданным.

Гостей с тех пор Рамси недолюбливал. Подруг у Сансы не было, а вот материала на кожаное платье — пруд пруди, и бастард, дабы не показаться в глазах жены безмозглым ревнивцем, прилагал недюжие усилия при необходимости принять гостя.

— Бальтазар прав. Пора сажать их на лошадь.

— Но они еще мале…

— Не делай из них сосунков, милая. Иначе мне и вправду придется пороть их на конюшне.

Сидевший на коленях отца Райнар вдруг воткнул обслюнявленное яблоко в рот отцу и громко засмеялся, широко раскрыв беззубый рот.

— Что за?! — плевался бастард, едва не чертыхнувшись, а мальчик смеялся еще громче, тыкая яблоком ему в лицо. — Фу. Никогда не любил лягушек. Забери!

— Он — твой сын.

— У меня есть еще двое, — снова тыкнул в него яблоком ребенок, и подошедшая Санса засмеялась, усаживаясь на корточки перед мужем.

Рамси успокоился, держа на руках свое неугомонное чадо. Жена его, смеявшаяся редко, а из-за него и того реже, смотрела на своего сына и улыбалась, и бастард поджимал губы от того, что обращено все это вот было не к нему. Ребенок, пососав яблоко, вновь тянул дольку Рамси.

— Он пытается тебя покормить, — светилась от своего материнства Санса.

— О да! — пучил глаза бастард, подыгрывая отпрыску. — Слюнявое яблоко. Какая вкуснотища!!!

Райнар внимательно смотрел на отца. Как только бастард откусил заветное яблоко, малыш прыснул со смеху, и Санса наконец-то забрала его с рук мужа.

— Я поел на век вперед! — вытирал рот лорд Болтон. — Лягушонок срет, пьет, ест, ссыт. Мне будет, что ему припомнить, когда он вырастет.

— Тебя не было рядом, когда Бальтазар и Рогар были такими, — словно хотела пристыдить его леди Болтон. — Не так много людей, которые тебя и вправду любят, Рамси. Их нужно ценить.

— Правильное соотношение количества и качества, — задумчиво пробурчал бастард, хотя жизнь сытого лорда, особенно ценная после битвы с ходоками, ему нравилась. — Только представлю, что все меня пытаются покормить!

— Ты неисправим.

— Тебе это даже нравится, Санса.

— В некоторой степени, — увлекшись ребенком, выдала девушка свои мысли и разозлилась на саму себя.

Удивленный бастард скалился от ее ответа, будучи более чем довольным случайному признанию, и леди Болтон срочно сменила тему.

Подобное порой случалось. Она словно забывала о том, чего забывать не должна была, одурманенная спокойной семейной жизнью. У нее была неплохая семья, чудесные дети, большой замок, обустроенный и уютный, и во всей этой кутерьме даже Рамси Болтон со своими ужасными повадками казался ей… сносным мужем. Правда вот, он даже знать этого не заслуживал.

Кто-то чихнул. Нет. Это была не очередная слежка Бальтазара. Кто-то сидел в библиотеке, и открыв дверь бастард увидел своего среднего сына.

— Вот ты где!

В библиотеке, разложив на полу карту, лежал Рогар. Подложив руку под подбородок, он разглядывал многочисленные вены рек, пальчиком проводя по буквам, пронизывающим огромные просторы нарисованных земель. Увидев отца, мальчик встал. В отличии от Бальтазара с Рамси он вел себя немного скованно, особенно после того случая, боясь разозлить или чем-то досадить отцу.

— Я смотрел карту.

— Не скучно?

— Нет. Мне нравится.

— Что ты смотрел?

— Карту Севера.

Рамси резко поднял с пола пергамент и, укладывая его на стол, усадил кудрявого крепыша рядом.

— Знаешь, где мы находимся?

— Дредфорт, — тыкнул пальцем мальчик. — А еще нам принадлежат Хорнвуд и Последний очаг.

Земли Хорнвудов согласно задумке Сансы и вправду отдали им, предварительно отпилив кусочек Старкам. Часть Болтоны преподнесли в подарок Мандерли, однако выстроенный некогда Хорнвудами замок, ввиду необходимого фортпоста в случае проблем с одичалыми, остался при них. Претендентов на выжженные амберовские просторы было немного, и Последний очаг, спаленный и полуразрушенный, так же находился под черным стягом Болтонов.

— Что ты еще знаешь?

— Это Винтерфелл. Это Кархолд. Темнолесье. Стена. Еще… Белая гавань, — летал от одного края до другого указательный палец Рогара.

— Молодец.

— Я сам прочитал. Мама говорит, я быстро читаю, — похвастался маленький лорд, видя улыбку отца. — Наши ножи остры. Наш лозунг я тоже сам прочитал. — Папочка молчаливо потрепал его кудрявую шевелюру. — А еще дядя Робин подарил мне книгу.

— Книгу?

— Да. Он сказал, что он не такой как дядя Брандон и всегда будет нам помогать, потому что мы его семья. И даже тебе.

— Хм. Какая щедрость!

— Мне нравится одна сказка. Там маленький мальчик потерялся, и чтобы его нашли, он выщипывал ниточки из кофточки и вешал их на ветки! — разразился речью мальчик. Лорд Болтон внимательно смотрел на него. Уже года два как он был полноценным отцом своим детям, и до сих пор не привык к этим пацанятам, что-то рассказывающим и спрашивающим у него. — Пап… А ты нас… не обидишь?

— Если будете плохо себя вести, может, сдеру кожу. Мне как раз нужны новые сапоги, — отшутился Рамси, скатывая карту.

— Даже с мамы?

— О нет! Ее я просто выпорю, — продолжал бастард, но ребенок шутки не понял, и нахмурился.

— Эй, здоровяк. Я пошутил. Мы все Болтоны. Вы мои дети. Ваша мама моя жена, — взлохматил он кудрявые волосы сына.

— Ты нас любишь?

— Разумеется, — ответил идеальный папочка.

— Всех?

— Да. Даже слюнявого лягушонка, — добавил лорд Болтон чуть тише, говоря это больше потому, что должен сказать.

— Я тоже тебя люблю. И маму, и Бальтазара, и Райнара, — сказал Рогар, наконец-то улыбнувшись. Он довольно смотрел на отца, и Рамси вновь задумался о словах своей жены. Дети его любили инстинктивно, создавая иллюзию того, что он кому-то на этом белом свете нужен не за что-то, а просто так. Он сам всегда тянулся к отцу, но… для отца он был бастардом. Со своими детьми, хоть порой они его и раздражали, Рамси хотел быть другим. Утомительно, но порой забавно. К тому же, с детьми лорду можно было подурачиться, что ему особенно нравилось.

— Бальтазар! — Оттолкнув через силу дверь, в комнату вошел старший сын лорда Болтона. Он всегда знал, где искать своего брата. На его лице бастард увидел красные полосы, местами уже смазанные.

— Что у тебя с лицом?

— Я нарисовал свеклой шрамы. Как у тебя! Вонючка уснул, — доложил он Рогару.

— У! — втянулся в игру детей бастард. — И кто же это?

— Вонючка?

— Да?

— Райнар. Он как навалит кучу, так беги все живое! — начал шпион свой доклад, вытирая нос рукавом.

— Вам придется придумать брату другое прозвище.

— Почему?

— Оно уже занято. Хм-хм, — вспомнил о чем-то лорд Болтон. Рассматривая своих сыновей, довольный мужчина видел свое продолжение. Не во всем пока, но он же умеет воспитывать Болтонов. — Хотите услышать историю о настоящем Вонючке? — спросил он, и мальчики закивали, часто задышав. — Идем. Нужно взять один ключик у старика Кроу.

Позже в поисках своих старших детей Санса блуждала по коридорам замка. Проходя мимо пыточной, она увидела приоткрытую дверь, выпускавшую мягкий лучик света, и там обнаружила свое счастливое семейство.

На кушетке сидел Рамси, по бокам от него — дети. Под присмотром отца компания пустилась в разгул и веселилась напропалую. Тяжелая металлическая подставка с огнем была поставлена прямо перед ними, и до Сансы доносился дух коптившегося мяса. Держа длинные жгуты, ее мальчики под чутким руководством отца жарили над огнем нанизанные колбаски. Воспитание леди Болтон взбунтовалось мгновенно. Ей хотелось вмешаться, чтобы пресечь дурную манеру тотчас же, ведь лорд не должен жарить мясо над светильником, но…

Рамси о чем-то рассказывал своим детям, поворачиваясь то к одному, то к другому сыну, и те периодически заливались смехом или же просто слушали его так, словно лорд Болтон вдруг оказался потрясающим оратором.

Материнское сердце тлело внутри, словно излучавший тепло уголек, и при взгляде на Рамси Болтона ничто не изменилось. Он становился порой сам как большой ребенок, и только она знала, насколько ужасный монстр прячется за его беспечностью и ребячеством.

Санса ничего не сказала, снова посмотрев на тени, отбрасываемые огнем на болтоновское распятие, покрывшееся пылью. А если он рассказывает им о пытках? Они же еще мале… Так нужно — успокоила себя она, и все же ей было очень неспокойно. Они Болтоны, и волчьей крови в них мало. Вечно невинными детьми они не будут, а как защитить себя должны будут научиться, утешил ее внутренний голос, и она, еще немного постояв на пороге, ушла, радуясь что ее дети счастливы.

====== Гром ======

Когда Рамси вернулся в спальню, Санса стояла у камина и, сложив перед собой руки, внимательно смотрела на плясавшие языки огня. На столе лежали многочисленные письма, на днях принесенные воронами. В комнате пахло сожженной бумагой, и бастард, принюхавшись, догадался о послании, связанном либо с Джоном, либо с Винтерфеллом. Его женушка взяла дурацкую привычку сжигать то, что он, согласно ей, не должен был прочитать, но его ведь просто так не проведешь.

— И что нам пишут?

Девушка словно не сразу заметила возвращение мужа. Выглядела она очень потерянной и апатичной. Видимо, это как-то объясняло то, что некоторые письма с печатками других северных домов остались вовсе непрочитанными.

— Из… Винтерфелла, — тихо проговорила она, но от ее похоронного тона мужчина только развеселился.

— О-о. Зима опять близко? Хм-хм. Ну хоть ночи станут длиннее.

— В Винтерфелле устраивают праздник. Созывают всех лордов. Всех… — повторила она.

— Кроме нас, — продолжал язвить лорд Болтон, усаживаясь на кровать.

Письма из Винтерфелла он терпеть не мог. Санса после них становилась заторможенной как в первую ночь и не сразу приходила в себя. Еще мужчина не выносил писем с Таргариеновской меткой, благо приходили они редко.

— Моя милая женушка от этого стала кислей лимона?

Леди Болтон закрыла глаза. Письмо написала ей Арья, открыто признаваясь, что ее мнение о том, что она хотела бы видеть черных лордов среди приглашенных, по крайней мере сестру с племянниками, «упрямым бараном-Браном» не учлось. Среди неловких строк родной сестры леди Болтон видела, что между оставшимися в Винтерфелле Старками существовали размолвки, и об обитателях Дредфорта в Северной цитадели не забывали.

Как же тяжело ей было вспоминать о той встрече между братьями и сестрами. Битву с ходоками она хотела переждать в Винтерфелле, в родном доме, но «на ее руках была кровь Рикона», она была «предательницей», «болтоновской подстилкой». Ох… Как бы ей хотелось рассказать о том, что она тогда выслушала от родного брата, проклинавшего ее, называвшего самыми последними словами, а она стояла, краснела, видя упрек в каждой паре глаз, смотревшей на нее, и не знала, что ответить. Она чувствовала себя такой беззащитной тогда.

Рамси бы ее не понял. Рассказывать ему было бессмысленно. Бессмысленно было ожидать сочувствия от человека, послужившего причиной ее опалы, и все же… на какую-то поддержку она могла рассчитывать.

Девушка подняла руки, вытаскивая заколку, сдерживавшую рыжие волосы на затылке, и откинувший в сторону сапог Рамси, украдкой подглядывавший за женой, все понял. Санса Болтон развернулась, тихо подошла к мужу и, усаживаясь к нему на колени, провела рукой по темным волосам. Пахло от нее вкусно, да и выглядела она отменно, спрятавшись в многослойных кружевах. В этом Рамси всегда считал себя счастливцем — ему и вправду досталась красивая женщина, капризная и своевольная. Сорвав с мягких губ первые поцелуи, крепко ухватив ее за запястья, он отстранил девушку от себя.

— Смотри-ка. После писем из Винтерфелла между ног у тебя свербит с двойной силой. Нет-нет, — перехватил он ее замахнувшуюся для пощечины руку.

Санса попыталась встать с колен, но ее крепко держали. Леди Болтон вцепилась когтями в удерживавшую ее руку. Она отбивалась и злилась еще больше от смеха мужчины, издевавшегося над ней всю ее жизнь.

— Как знаешь, — выпустил ее наконец-то Рамси, оглядывая с ног до головы. Как же забавно она дышала от ярости, испепеляя его одним взглядом. — Уф. Прям убила бы… Хм-хм. У меня для тебя подарок, — встал он с кровати, приближаясь к пятившейся от него уязвленной леди. — Муж ведь должен делать подарки своей жене?

— Даже не хочу знать, какую гадость ты задумал.

— Хм. Повернись, — поводил он пальцем в воздухе, но Санса его не послушала, вглядываясь в голубые глаза, полные безумия. — Что? Боишься?

— Нет, — процедила леди Болтон, поворачиваясь спиной к мужу, чего очень не любила делать.

С ее спины откинули волосы, и она инстинктивно зажмурилась. Напрасно. Бастард, видимо, взмахнул руками, и на ее грудь легло что-то холодное и тяжелое. На шее Санса почувствовала тонкую холодную цепочку, и недоверчиво нащупала медальон. Это был черный обсидиан, ограненный ровной квадратной пластиной. Несчастный камень был крепко стиснут иксообразным крестом, висевшим на нескольких звеньях, отходивших от основной цепи, застегнутой на шее, а в самом кресте Санса увидела четыре маленьких кинжала, соединявшихся острием в середине. Чего еще можно было ожидать от Рамси Болтона, но все же, выделанное серебро, украшенное черным камнем, ей понравилось.

— Так и думал, — остался довольным реакцией жены черный лорд. Ухватив за нужную ленту, бастард потянул завязку ночной рубашки, и кружево упало на пол.

Обнаженная Санса обернулась. Рамси вытаскивал откуда-то веревку, и на удивленный взгляд жены широко улыбнулся.

— Тебе понравится, — стал он связывать ей руки перед собой, и на ее протест лишь добавил. — Ты же… Не боишься?

С близлежащего стола полетели прочитанные письма. На тонкую шею легла рука, повелительным жестом приказывая лечь, и она почему-то послушно уперлась локтями в столешницу. Громко клацнул серебрянный крест по дереву.

По телу гуляли руки. Бастард мял ее бедра, пристально рассматривая полюбившиеся части жены, словно не насмотрелся за все эти годы. Все эти разговоры о пытках сделали свое дело, и ему захотелось немного поиграть.

Раздался шлепок. Санса дернулась, почувствовав несильный удар по бедру, но ее вновь прижали к столу. Снова раздался шлепок, и тут леди опять взбунтовалась. Ее подмяли под себя. Плечо прожег поцелуй, а рука мужа проскользнула между девичьих ног.

— Смотри-ка. Тебе это определенно нравится.

Леди Болтон хотела что-то сказать, но ее укусили за ухо, да и она сама чувствовала предательскую влагу между ног. Она чувствовала, как он вошел в нее. Чувствовала его в себе. Чувствовала каждое движение и как кровь приливала к лицу.

Порой ее стоны прерывались звуком шлепка, отдававшиеся судорогой внизу живота, и Санса уже не сопротивлялась, окончательно отдавшись в руки мужа.

Его движения стали интенсивней. Миледи больше не сдерживалась. Пожалуй, не полагало себя так вести высокорожденной леди, но она, в конце концов, была женщиной, и, когда кончивший, он улегся на нее, Санса дышала так жетяжело.

— Фух. Надеюсь, теперь ты не будешь нудить про то, что нас не позвали на съезд высокородных свиней? — сказал он, напоследок поцеловав жену в затылок.

— Развяжи руки. — Миледи не улыбалась, но в тоне ее голоса слышались совершенно другие нотки, и захотевшему ее поцеловать бастарду она ответила.

Наливая из кувшина воды, Рамси внимательно смотрел на нее. Его жена, наверное, была ведьмой. Дар у нее был своеобразный — ею хотелось владеть постоянно, и он был не единственным, кто подвергся этой магии. Другое дело… что воплотить свои фантазии, пусть и не все, смог только он.

— Ты ведь сожгла не одно письмо.

— Нет. От Джона писем не было, если ты об этом. Писали Гловеры.

— Да?

— Просили помощи.

— Завтра разберемся. Утро вечера мудренее, а то и мудрёнее.

Санса ложилась подле мужа, понимая, что ни одно утро загадок и проблем ее не решит. На тонких запястьях еще были следы от веревки, а по телу гуляла приятная легкость, и ее рыжую голову вновь одолевали противоречивые мысли о понятиях чести.

Она жила с убийцей своего брата, отдавалась ему и приносила ему детей. С другой стороны, как еще ей следовало вести себя с мужем? Ах, если бы только можно было забыть о том, что было в Винтерфелле, если бы можно было вычеркнуть это, сжечь как бумагу в огне, она бы, наверное, даже смогла бы полюбить его. А что ей мешало забыть? Честь? Или так она боялась предать память о Риконе, о себе? И почему она не могла быть как Рамси Болтон? Тот убил своего отца, своего брата и мачеху, многих других и, кажется, совестью совсем не мучился.

Миледи посмотрела на милорда, положившего руку ей на бедро. Глупое понятие чести… И ведь она не Старк более.

— Это нормально — хотеть придушить своих детей?

— Думаешь, это они?

— Не сомневаюсь.

Лежавшие в постели Санса и Рамси вслушивались в неугомонные звуки рожка, протяжные и тревожные. Вчера лорд Болтон рассказывал детям забавные истории — об осаде Винтерфелла и о Теоне Грейджое в том числе. Отец впервые показал им пыточную, и пребывал более чем довольным от детского восторга мальцов.

К сожалению, воспитание детей — обоюдоострый нож. Особенно с его детьми, чего милорд не учел.

— Я бы даже сказал, что это Бальтазар.

— Это может быть и Рогар.

— Рогар — тихоня. Он-то и кожу будет сдирать, ничего не скажет. Чувствую, придется им всыпать.

— Достаточно сказать. Они и так слушают тебя с полуслова, — не открывая глаз, заметила Санса, положив руку под щеку. Ведь дети и вправду теперь даже не ошивались около родительской спальни, стоило ему только сказать об этом. — В замке мало детей. Они ищут себе забавы сами.

— Это намек?

— Намек? — обернулась Санса, и по блеску в глазах мужа ей все стало ясно. — У тебя уже трое сыновей!

— Хм-хм. Видела бы ты себя сейчас, — ухмыльнулся бастард. — Если бы не то, что нельзя трахаться, когда ты пухнешь как тесто, можно было бы продолжить плодиться как кролики…

— Настоящий лорд не говорит слово «трахаться».

— И что же он говорит? Всунуть-вынуть? Поиметь? Посношаться? Потыкаться? Помяться, как петух с курами. Видимо, придется разослать письма по замкам, а то и попытать кого-нибудь в поисках нужного словечка, — паясничал при каждом слове Рамси, да так, что Санса не сдержалась и улыбнулась.

Глупое ребячество мужа порой все же веселило ее, да и… Со временем, понимала она, ей придется привязаться к своему дредфортскому монстру. Ей бы так было легче, да вот только, шепнул ей стервозный голос женщины, не стоит открываться ему. То, что она была порой безумно холодна или же, наоборот, резко менялась, вспоминая о некоторых советах Таи и Мэри, ему явно нравилось.

Неужели тогда, в Винтерфелле, он не мог поступить иначе?

— Все эти твои настоящие лорды — напыщенные индюки, которые между собой говорят и не такое, — нащупывал он на ее бедре Болтоновское клеймо, оставленное еще в Винтерфелле.

— Хватит.

— Нет. Не хватит.

— Тебе не надоело?

— Никогда.

А на улице продолжал гудеть рожок, порой выделывая странный пунктирный ритм — Бальтазар очень старался. Он дудел так, как, по его мнению, некогда должен был дудеть его отец. Хлопнули ставни, едва не сорвавшись с петель.

— А ну, черти! Сейчас выйду, подвешу вас за уши! — раздалось рычание Сандора Клигана.

— Пес, пес, пес, пес. Укуси меня за нос! — прокричали дети и убежали.

Звуки рожка смолкли.

Завтрак проходил относительно спокойно. Поближе к отцу уселись Бальтазар с Рогаром. Райнаром занималась мать.

У нее было трое сыновей. Как и у ее матери, думала Санса. С какой радостью она бы назвала их Робом, Риконом и Эддардом, но с недавних пор от своей предыдущей семьи она была отлучена, да и совесть не позволяла назвать ей одного из сыновей именем брата, убитого Рамси Болтоном.

Уложив локти, мальчишки ковырялись в картофельной запеканке. Именно сейчас своей матери они показались большими, и она провела рукой по кудрявой голове Рогара. Мальчик развернулся, а Санса на секунду замерла.

За последний год его подбородок слегка заострился. Пухляшом он больше не был, но что самое главное… улыбался он теперь улыбкой отца, оголяя клык. Она перевела взгляд на старшего сына — Бальтазар пошел еще дальше, довольно ширя ноздри и поводя головой как Рамси.

— Не, — оттолкнул рукой поднесенную ко рту ложку Райнар.

— Не хочешь?

— Не.

— В разведку у нас пошел бы лягушонок, — прожевывая, сказал Рамси. — Чтобы с ним не делали, на все один ответ.

— Не, — ответил отцу Райнар, и без того хихикавшие братья, залились смехом.

— Милорд, — семейную идиллию прервал Эндрю Кирш.

Гобер Натвуд пал смертью храбрых, не пережив ранения и лютого холода, царившего в битве с белыми ходоками. Свято место пусто не бывает, и на его пост был тут же назначен нужный человек. Хоть в рядах солдат завистливо и поговаривали о выскочке Дрю, но его назначение лордом было относительно справедливым. Высокий, русоволосый Эндрю служил нынешнему хозяину еще в Винтерфелле. Пережил битву со Станнисом, битву бастардов, попал в отряд, ушедший за леди Сансой в Дредфорт, и уже здесь, в замке стал участником и свидетелем многих событий, будто болтоновское распятие оберегало его от всех бед.

Немногословный, а что главное непрекословный, он спокойно выполнял приказы милорда, будь то самая грязная работенка, касающаяся несчастных жертв его пыток.

Леди Болтон подозревала в нем такого же садиста, как и ее муж, и сперва не доверяла. К старине Дрю невзначай была подослана Мэри, сообщившая позже госпоже, что Эндрю Кирш просто вдохновленный дурачок, преданный дому Болтонов, как собака. И ведь то была правда.

Он с радостью носил на себе герб с крестом, ходил по правую руку от милорда и тихо кивал головой, если милорд отдавал приказ. Миледи ему очень нравилась, однако никакого влечения к себе Санса Болтон не чувствовала. Лорды были для Эндрю Кирша богами, и он, простой смертный, ортодоксально, смиренно им поклонялся, исполняя любую волю высших существ.

— К нам явился наш человек из …

— Что-то случилось? — пыталась напрячь Санса слух, но ничего не услышала.

— Наш старый знакомый никак не может угомониться.

— Вести с Хорнвудских земель, миледи.

— Подумать только, если бы ты меня тогда не остановила, одной проблемой было бы меньше.

Присоединение к Болтонам обитатели Хорнвудских земель пережили спокойно. С подопечными Последнего Очага дела обстояли еще проще. Из-за войны многие спустились оттуда на юг и более не вернулись, застряв вблизи Хорнвуда или Дредфорта. Пока вопрос о хозяине не был решен, Санса и так занималась проблемами, возникавшими на столь просторной территории, помогая королю Севера, а с указом принца все наконец-то почувствовали себя не бесхозными.

С одичалыми, решившими остаться по южную сторону от Стены, недомолвок было больше. С человеком, сдирающим кожу, да с сестрой Белого волка приживалы быстро нашли общий язык. Именно одичалые заселили Одинокие холмы и другие Амберовские земли, но с теми, кто пожелал жить поюжнее… Их все еще опасались и не принимали. Даже участие вольного народа в битве против ходоков не могло искоренить вражду, взращиваемую веками, и крестьяне порой оказывались не менее жестоки, чем свои хозяева.

Однажды лорды Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага приехали в деревню, из которой начал свою деятельность отряд партизан, охотившийся на одичалых. Леди Болтон пыталась договориться, прибегнув к своему обаянию, но «болтоновскую шлюху» кустарные вояки слушать не пожелали. Ситуацию под контроль взял сам бастард.

Их предводитель был уж слишком смел. Война с белыми ходоками, в которой он отличился под началом пока еще живого лорда Хорнвуда, опьянила его, за что он тут же поплатился.

— Я не боюсь смерти! — бравурно прокричал он, не понимая, с кем связался.

Его смерть Рамси была не нужна.

Черный лорд приказал отрезать ему по пальцу с каждой конечности и кончик языка впридачу, и пока корчившийся мужлан скулил, пытаясь остановить кровотечение, его привязывали к позорному столбу. Попытавшихся заступиться за него выпороли, едва не содрав кожу кнутами, сослав после в Ночной дозор, нуждавшийся как никогда в людях. Тут же вспомнились слухи о том, что лорд Болтон способен и не на такое, и бунтовавшие крестьяне, и одичалые, наблюдавшие за участью непокорных, присмирели. Лишиться конечностей, отправиться отстраивать Стену им не хотелось, и они тут же вспомнили о безоблачной спокойной жизни, возможной, пока Дредфортское лихо было тихо.

Экзекуция на этом не закончилась.

Через неделю в ту деревню вновь нагрянули солдаты с милордом.

— В слове «шлюха» пять букв, — ухмыльнулся бастард, и от него опять отрезали по кусочку с каждой стороны, привязав к столбу.

Несчастный пытался бежать, но его вернули в деревню дожидаться возвращения милорда, и мужчина жил словно в темнице, с ужасом ожидая своего палача. Как-то раз Рамси взял с собой Бальтазара, несмотря на мольбы Сансы этого не делать. В пятый — последний раз, очередного мужлана оскоблили под самый корешок, и к тому моменту Хорнвуд полностью смирился с черными знаменами и необходимостью уживаться с одичалыми бок о бок.

Из Винтерфелла, конечно, приехал сир Давос, оставленный Джоном при Брандоне, привезший с собой возмущения братца-калеки, но Санса скоро уверила посланника в том, что подобные действия были необходимыми — порядок после войны наводился во всех королевствах, а в данном вопросе мягкость была непростительна.

После того случая, запрет на освежевание был объявлен Брандоном Старком во всеуслышание, чему Рамси лишь усмехнулся. Шурин-калека просто не подозревал о том, сколько пыток мог придумать изощренный ум милорда, а на каждый роток не накинешь замок.

— Мне казалось, ты закончил, — проговорила Санса, опасаясь азарта мужа.

— Я тоже на то надеялся, но до некоторых остолопов доходит туго.

— Нож — самый лучший довод, — проговорил Бальтазар. Это он слышал от отца, и теперь повторил, ухмыльнувшись на левую сторону, и довольный отпрыском папа погладил своего сына по голове.

— Ну что ж. Готовьте лошадей, — отодвинул от себя тарелку Рамси. Вставая из-за стола, он уже чувствовал запах крови. Как-то ведь он должен был развлекаться, раз уж женушка давно вышла из статуса игрушки.

— И ты поедешь? — спросила она.

— Уж не ты ли первая, кто скажет мне, что настоящий лорд должен печься о своих подданных, — ответил он на удивление жены.

— Ради такого случая ты мог бы выслать солдат.

Почему-то в этот раз Санса опасалась, что ее муж может натворить чего-нибудь особенно нехорошее.

— А можно я тоже поеду?

— Я тоже хочу. Ты не взял меня в прошлый раз.

— Ну я же не виноват, что ты провалялся в постели с жаром. — Рогар недовольно надулся. Глаза его стали почти ледяными, но злился он не на отца.

— Дети останутся дома, — вздернула бровью Санса, и бастард развел руками на вопросительные взгляды детей.

— Ну мам!

— Не, — ответил Райнар, когда мать передавала его в руки сиделки.

— Лягушачье слово, — цыкнул Рамси языком. — Закон!

Коней снарядили быстро. Дремавший от спокойной жизни Дредфорт оживился, и черное знамя вновь поднялось над головами солдат. Эндрю Кирш всматривался в лица подчиненных. С псарни вели собак, на всякий случай, а в центре двора нетерпеливо топтался конь, приготовленный лорду-бастарду.

— Будет дождь, — проговорил старик Кроу, и Санса посмотрела на сгущавшиеся на горизонте тучи.

— Сегодня ты мог бы остаться дома, — остановилась она на лестнице, зная впрочем, что пустые слова ее мужа никогда не останавливали и не остановят. — Мы не обсудили письмо Гловеров.

— Хм. Если так хочешь, чтобы я остался, могла бы предложить что-нибудь поинтересней.

— Ты слишком высокого о себе мнения, — Санса, едва улыбнувшись, прищурилась на его игривый тон.

Милорд потрепал свою супружницу по щеке, поцеловал, и девушка, отходя от лошади, развернувшись, встретилась с ним глазами.

— Протопи спальню получше, — крикнул, пришпорив коня бастард.

За ним послушно выдвинулись солдаты. Собаки виляли хвостами, подкусывая друг друга за уши. Им, казалось, тоже не терпелось оставить псарню, несмотря на приближавшуюся грозу. Раздался звук рожка — ответный прозвучал со стены. Все как обычно, но Санса вновь с тревогой посмотрела на тучи, сизые как откормленные голуби.

— Худшие всегда возвращаются, — успокоила она себя.

— Миледи, ваш младший сын спит. — Наматывая нить на палец, леди Болтон улыбнулась. — Что-нибудь еще?

— Нет. Ты свободна, Мэри. Отдохни. Ты с ног валишься.

— Ваш старший сын сегодня весь замок поднял с утра пораньше.

— В этом весь Бальтазар. — Будто услышав свое имя, мальчик появился в дверях, и Мэри, вновь поклонившись, удалилась.

Леди Болтон сидела на тюфяке, лежавшем на широком подоконнике. Постелила его Санса неспроста — у большого окна ей было удобно и светло вышивать. Как только зима отступила, по ее приказу по стенам Дредфорта был пущен плющ, и тот уже дополз до заветного окна, овивая его изумрудным ореолом зелени. Со своего поста Черная леди довольно поглядывала на вид главных ворот, коротая свободные минуты за любимым увлечением.

Бальтазар подошел ближе. Он смотрел на распускавшиеся на ткани цветы. Взгляд зацепился за серебряный крест, висевший на шее матери, а потом мальчик долго смотрел на ее лицо, о чем-то раздумывая.

— Мам, а ты у меня красивая.

— Спасибо. — Бальтазар почему-то нахмурился.

— Папа сказал, что у него самая красивая жена. — Игла на секунду замерла в руках леди Болтон. Бровь ее поднялась в подозрении. — А если у меня жена будет страшной, как повариха Бетси?

— Плохо так говорить.

— Но она страшная, и у нее на лице волосатая бородавка!

— Бальтазар… Нельзя высмеивать людей. Это может их обидеть.

— Папа говорит иначе, — взял небольшой лоскуток ткани ребенок, и Санса сжалась.

Долгое время своим детям она была единственным родителем, а теперь они, вдохновленные ее рассказами да и самим героем-отцом, авторитетом матери стали пренебрегать. Ее это обижало.

— Думаю, мы найдем тебе самую хорошенькую невесту, — поймала она своего первенца и усадила себе на колени. — Такую, которую ты полюбишь всем сердцем.

— Так, как папа любит тебя?

— Да, — не сразу и неуверенно ответила Санса, понимая, что так ей должно ответить.

— А она тоже будет меня любить? Как ты папу?

— Ну… конечно, — прятала леди Болтон за улыбкой маленькую ложь. — Мне казалось, ты должен был быть с мейстером Норманом? — сменила она тему.

— Я был. Он теперь занимается с Рогаром.

Мать, приглаживая его темные волосы, заметила остатки свекольных полос и стала оттирать их. Каким же хорошим казался ей ее ребенок. Он еще был мал. От него пахло молоком и невинностью, и волчица со всем материнским усердием вылизывала своего щенка. Бальтазар взбунтовался.

— Мама, я уже мужчина. — Мать пока была сильнее и крепко держала его. — Мне не нужны телячьи нежности.

— Для меня ты всегда будешь ребенком, — сказала Санса, и ребенок недовольно прижался к матери. — Даже, когда станешь большим.

— Когда я стану большим, — нахмурился мальчик. — Я уже научусь сдирать кожу. Мне папа обещал. Я сдеру кожу с дяди Брандона, и больше он обижать тебя не будет.

— С чего ты решил, что меня кто-то обижает?

— Дядя Робин говорил. И я видел, как ты плакала.

— Но я ведь больше не плачу. К тому же… Дядя Брандон — мой брат.

— Он — нам враг.

Санса молчала. Мальчик смотрел на нее ярко-голубыми глазами, теми самыми бастардскими глазами, и девушка чувствовала всю серьезность детского решения. Перечить ему она не хотела. Нет. Ей льстило, что ее ребенок уже, пусть еще на словах, но хотел защитить ее, и она решила пока оставить все как есть.

— Когда ты подрастешь, то поймешь многие вещи, — проговорила леди Болтон. — Пойдем.

— Куда?

— Возьмем Рогара и поиграем.

Предложение матери пришлось маленькому лорду по вкусу. Может когда-нибудь он и будет сдирать кожу, а сейчас он может и поиграть. Пока папа не видит.

Сандор Клиган, покорный пес своей леди, только что пообедав, вышел во двор.

С приходом лета здесь взросла трава, и хозяйка приказала посадить яблоню. Недавно осыпались лепестки цветов, устлав землю словно снегом, а небольшая крона, набравшая соки, дала пока скромную, но уютную тень.

Разрумянившись, по дворику за своими детьми бегала леди Болтон, пытаясь поймать тех в серебристую шаль. Раздавался заливистый смех мальчуганов, и угрюмый Пес тяжело вздохнул — его пташка была все той же хрупкой девчушкой, которую он знал.

Он так и остался в Дредфорте. Из-за нее. Из-за нее он поехал в Винтерфелл, из-за нее поехал в Орлиное гнездо. Куда бы она ни шла, он следовал за ней. Работа у псов такая — следовать за хозяевами, а ведь миледи слепо ему доверяла, будто вовсе позабыв, что он — мужчина и желания у него могут быть свои собственные, в том числе, и на нее. Каждый раз рыжеволосая девчушка простодушно улыбалась, обращаясь с ним, словно Пес был ей другом, и он им был.

Лето Сандора отчасти раздражало. Все, от маленьких цыплят до старых деревьев, дышало жизнью. Проклятый говнюк, приходившийся пташке мужем, его выводил из себя. Уж кому-кому, а ему бы он с радостью размозжил черепушку, но нет. Пташка теперь пеклась о птахе, словно тот был племенным жеребцом. Она чинила ему одежду, вела хозяйство, расхаживала перед ним, как кошка перед котом, и рожала ему детей, похожих как один на него. Иногда он слышал ее стоны, и думал, что ему ничто не мешало взять свое. Ничто не мешало ему сделать это в Королевской Гавани. Ничто не мешало ему сделать это, когда они пребывали у Арренов, но… То были лишь угрюмые мысли заядлого бирюка.

Санса была уверена, что вреда он ей не причинит, а Рамси просто смеялся ему в лицо, видя какими глазами тот смотрит на леди Болтон. Он сам знал о том, что так и ничего не сделает. Думать-то ему ничто не мешало — ухмылялся про себя Сандор Клиган.

— Сандор! Иди к нам.

— На кой-черт я вам сдался, — пробубнил он, но послушно пошел на зов миледи. Санса уселась на скамью, и к ней тут же подсели сыновья. Сандор сел на пень, стоявший напротив. — Кто из вас, чертята, дудел сегодня мне на уши? А?

— Бальтазар, Рогар… Вы ничего не хотите сказать?

— Прости, Сандор. У нас была осада.

— Что еще?

— Мы больше не будем называть тебя Псом, — добавил Рогар.

— Идите проверьте, готов ли ужин.

Маленькие лорды побежали наперегонки. Как только пацанята скрылись, Санса посмотрела на свою верную собаку. Рамси его терпеть не мог, в разговоре всячески высмеивая и оскорбляя Клигана, но все же от личного телохранителя жены отказаться не решился. Хоть какая-то польза была от обожженного увальня, говаривал он.

— Он еще не вернулся?

— В пекло его, — чертыхнулся Сандор.

— Сандор… Твой костюм износился.

— Пошей мне новый и вышей трех псов на груди. Хм… — ухмыльнулся он своей идее. — Все солдаты изведутся, да и твой муженек в придачу. Леди вышила Псу псов на грудь. Хех.

— Это будет не так сложно.

— Уж полегче, чем переносить твоего благоверного. Что, пташка? — прикусил язык Сандор. — Твои волчата не дали сегодня выспаться не только мне?

— Боюсь, моя мечта — вырастить лордов, уже неосуществима.

— Даже если твой муж бастард, твои дети уже лорды. Какая разница, знают они или нет, как облизывать высокородные задницы в обществе. Видел я одного принца. Тот еще… — не решился выругаться он при ней. Санса вздохнула.

Во дворе появился старый ключник.

— Кроу… Милорд еще не вернулся?

— Нет, миледи. Но вы не волнуйтесь. Дело-то не быстрое, — прокряхтел старик. — Милорд не любит действовать быстро. Думаю, они появятся завтра.

— Если только нашего милорда дождь не подмочит, — пробубнил Сандор, а Санса недовольно посмотрела в небо, кутаясь в шаль.

Поднялся ветер. Наползшие друг на друга тучи стали пунцовыми. Если Рамси останется в Хорнвуде, было бы неплохо предупредить Бриенну.

Дети заканчивали ужинать. Райнара унесли спать. Санса Болтон прохаживалась по залу. Перепачканный сажей мальчонка растапливал камин. Зарядил дождь. Он убаюкивал шелестящими каплями, и не выспавшаяся прислуга тушила свечи, мечтая о сне.

Прихватив огарок, леди Болтон пошла наверх. Она обошла кровати детей. Поправила одеяло старшим сыновьям, погладила своего маленького лягушонка, сосавшего кулак, а потом вернулась к окну. Миледи вглядывалась вдаль, во тьму, и вдыхала аромат орошенной дождем земли. Природа неистовствовала, и даже во мраке ночи, Санса видела, как гнет ветер кроны деревьев.

— Всадник! — прокричали на воротах, и леди Болтон нахмурилась.

Она поставила свечу, и ветер тут же задул ее. Подхватив подол платья, девушка побежала вниз. Предчувствуя, что всадник никаких хороших вестей не принесет, она в ужасе надеялась на обычное сообщение о том, что отряд, застигнутый дождем, застрял на какой-нибудь ночлежке.

Санса накинула какое-то покрывало на голову, чтобы не промокнуть. Когда она выбежала на улицу, всадника уже встречали во дворе. Это был их солдат. Лошадь его, хрипя, давилась пеной. Сам он выглядел загнанным, но, заметив госпожу, тут же пошел в сторону леди Болтон. Санса замерла.

— Миледи, — от холодной воды губы его посинели. Зуб на зуб не попадал. — Дрю приказал скакать до вас, — говорил что-то он, доставая из-за пазухи крупный пергамент с отметкой черного сургуча.

— Схватили. Мы ничего не могли сделать. Убили трех… — говорил мужчина, но девушка его уже не слушала.

Она быстрее шла к огню. Печать пергамента была сломана, но Санса отчетливо видела трехглавого дракона, отдавленного на сургуче. Дрожащими руками девушка развернула письмо. Медные волосы намокли, и она остервенело убрала их со лба. Читала, но слова плыли перед глазами. Перечитывала строки заново, возвращаясь к началу вновь и вновь.

«Обвиняется… До выяснения причин… Арестован».

— Что-то случилось, миледи? — прибежал старый ключник, но Санса молчала, вновь пытаясь понять написанный текст, словно разучилась говорить или читать. Громыхнула гроза, напугав лошадей на конюшне, и молния осветила мрачный Дредфорт.

Медленно подняла Черная леди свою несчастную рыжую голову. Ни слов у нее не было, ни мыслей.

====== Призрак прошлого ======

Начинало светать. Тусклая пасмурность нового дня застигла мрачный Дредфорт в безмолвном, бесшумном оцепенении. Проспали свой час петухи. Молчали оставшиеся в замке собаки. Дождь давно утихомирился, и с улицы в недра замков неслась прохлада, насыщенная влагой. Одинокая свеча издохла белым дымом, заляпав салом подсвечник. Угли в каминах и светильниках уже остыли и чернели подобно черному сургучу, блестевшему на развернутом пергаменте.

Санса сидела во главе обеденного стола. Была она одна, и ее одинокая фигура в зале терялась в тени возникших проблем. Упершись локтями в подлокотники, одной рукой она подпирала голову, тяжелую от тяжелых мыслей. Стеклянный взгляд ее устремлен был в одну точку, и лишь изредка леди Болтон меняла позу — будто проверяла, что еще не окаменела, а значит жива.

Как же она сейчас жалела свою жизнь. Не детей, не схваченного Рамси Болтона, а свою жизнь, частью которой были и они, и Дредфорт, и его обитатели.

С того момента, как Санса Старк покинула родной дом, ее жизнь была уж слишком сложной. Ее путь из Королевской Гавани до Дредфорта, от невесты Джоффри Баратеона до жены Рамси Болтона, был уж слишком тернист, и она, поющая весенняя пташка, каждый раз полагавшая, что вылетела из ужасного терновника, опять встречала на своем пути очередной острый шип, способный закончить все ее мучения и радости.

Почему? Почему она? Почему многие глупые девочки становятся такими же глупыми женами совершенно обычных мужей, может грубых, но не жестоких, рожают им детей и ни о чем не думают, проживая самую обычную жизнь? Почему она не могла жить такой простой жизнью? Почему на ее долю выпало столько испытаний?

Сама виновата. Выбор этот был сделан ею. Может ей и стоило умереть давным давно, чтобы не мучиться, но нет. Санса Старк вместо этого решила, что выживет любой ценой, посмеявшись в лицо своим врагам, и боги за ее наглость покарали ее, вновь и вновь испытывая на прочность.

Она сдалась? Так просто? Не выдержала очередного удара, после нескольких лет сытой пухлой жизни? Да и так это тяжело, в конце концов?

Девушка вновь взяла пергамент. Санса разгладила его, словно прикосновения ее тонкой руки могли изменить написанный текст, но буквы упорно пребывали на своем месте, едва расплывшись от попавших на бумагу капель дождя.

Арестован… Взят под стражу… Проследует… В связи с обвинениями… До выяснения… Разбирательства… Суд…

Выхватывали фразы ее глаза, но бумага будто была в сговоре с обвинителями и больше никакой информации не выдавала. Кто-то разлил воды, играя словами, и терзаемая жаждой Санса, никак не могущая напиться, проклинала подписавшего злую грамоту, рушившую ее жизнь. Что теперь было делать?

Рамси схватили. Теперь везли в столицу. Ничего страшного пока не произошло, пыталась она успокоить себя, чтобы перевести дух. Санса знала, что многих лордов, особенно тех, которые выступили на стороне Ланнистеров, судили, но причем тут Болтоны? Болтоны, которые собрали достаточно большую армию для битвы с белыми ходоками. Болтоны, которые вслед за Старками склонились перед Таргариенами. Болтоны, которые исправно платили подать в столицу, когда этого не выполняли другие земли, другие лорды.

Леди Болтон зажмурилась, понимая, что прегрешений у Рамси, за которые он должен был быть арестован и казнен, было предостаточно, но почему сейчас? Почему этого не произошло, когда он насиловал ее каждую ночь в Винтерфелле, когда выжег клеймо у ней на коже? Почему все происходило столь несвоевременно? А ведь она знала! Это то, чего она боялась — наверняка, это происки Брандона, пообещавшего ей справедливый суд над убийцей Рикона, а может…

Джон ведь не мог так поступить? С ней. С племянниками. Только не добрый Джон, который единственный-то у нее и остался. Такого она бы не выдержала. Он бы не стал так поступать с ней. Ведь так?

Санса почувствовала, как защипало глаза, и девушка едва совладала с накатившей тряской, пригладив распустившиеся волосы.

После того, как они вернулись в Дредфорт, Рамси ничего страшного не сотворил, чтобы его забирали в столицу под конвоем как самого последнего преступника.

Мизинец — прошипел ей ее внутренний голос, но девушка помотала головой… О жестоком убийстве лорда Бейлиша никто не знал, а даже если и знал, доказательств тому не было. Она сама оберегала этот секрет, бессовестно двулично воспевая потерю бывшего лорда-Протектора как великую утрату Севера и Долины.

Санса долго думала о причине возможного ареста, не веря, что это мог быть Брандон или Джон, но вдруг опомнилась.

С чего она, она — Санса Старк, оправдывает бастарда, словно… словно они и вправду были самыми обычными супругами?!

Она ведь сама чуть не скормила его собакам. Она сама, позволяя целовать и владеть собою, помнила, сколько натерпелась от этого монстра. Она ведь никогда не забывала того, что было в Винтерфелле, осознавая, что Рамси заслуживал наказания более тяжелого. Он — убийца. Чтобы с ним ни произошло, он это заслужил.

Может стоило все оставить так как есть? Ничего страшного? Видимо, над ее мужем пройдет какой-то суд. Она может написать в столицу какое-нибудь никчемное письмо для выяснения причин; может написать Джону на всякий случай. А потом… Как порядочная жена она будет ждать королевского решения в Дредфорте. Ее бездействия никто не осудит. Она — слабая женщина, мать трех детей, подчиняющаяся воле короны. Если Рамси вернется — ну что ж, она встретит его дома, и все будет как прежде. Не вернется, и, может, со временем она сможет примириться с братом и сестрой, и ее, опальную болтоновскую вдову, вновь примут под сенью Винтерфелла?

А что будет с ее детьми? Что было с детьми ее матери, когда Неду Старку отрубили голову? Неужели она, пережившая сама все эти страдания, обречет Бальтазара, Рогара и Райнара на подобное? Кому они будут нужны без отца? Если кто-то посягнет на владения беззащитной вдовы, кто защитит ее и ее детей? Дредфорт, Хорнвуд, Последний очаг отойдут каким-то прислужникам королевы или Брандона, а ее выкинут вместе с ее щенятами побираться. Конечно, ее всегда ждут в Риверране и в Орлином гнезде, да и Джон наверняка заботливо предложит остаться подле него, но кем она будет? Кем будут ее дети? Безродными приживалами?

Санса вскочила на ноги и спешно прошла вдоль стола, будто пыталась убежать от своих же вопросов. Она вновь вспомнила беззаботство мужа, усаживавшегося в седло. Ах почему она его не удержала!

Почему сейчас…

Лорды Болтоны неплохо зажили, играясь в любящих родителей, жену и мужа, и сейчас ей было жаль терять эту жизнь, полную уюта и спокойствия. Уж слишком много было положено на этот алтарь. Она столько всего перетерпела, и получила почти то, чего хотела. Ей нравилось править в своем черном королевстве, выхаживая своих маленьких черных лордов. Нравилось и то, что ей удалось усмирить Рамси по отношению к ней, а их совместное беспокойство о делах привело к результатам, которых она и сама не ожидала. Готова она была все это потерять?

Если она останется в Дредфорте, ничего хорошего точно не произойдет. Схваченный Рамси Болтон был никому не нужен, кроме нее и детей. Просто так его никогда не помилуют без ее вмешательства, и ей стало вдруг жаль участи мужа — глупое женское всепрощающее сердце. Как поступила бы ее мать на ее месте?

Нет. У нее своя голова, и думать ей нужно за себя… за детей и за супруга, каким бы он ни был. Она — леди, а леди должна помнить о своей семье. Ведь так было последние годы, даже когда они не были вместе?

Почти… Стыдливо вспомнился ей один случай.

В Орлином гнезде был лорд, приближенный Робина Аррена, оставшийся для охраны «Сокола Долины». С самой первой встречи он смотрел на нее влюбленными глазами, оказываясь каждый раз где-нибудь поблизости, чтобы помочь с детьми, поддержать беседу или же составить компанию на прогулке. Холодная обходительность Сансы его не смущала, словно тот понимал — все это напускное. Как-то хотелось пробиться сквозь ледяную завесу, и с одного прекрасного дня леди Болтон стала получать прекрасные эдельвейсы, сорванные им же.

— Опасно срывать цветы, растущие на вершинах, — завела она разговор, чтобы прекратить подобные поползновения.

— От некоторых удовольствий трудно отказаться.

— Вам нравится рисковать своей жизнью?

— Мне нравится радовать женщину, столь же прекрасную и недоступную, как эти цветы, — целуя руку, отвечал ей миловидный лорд немногим старший ее.

Всегда обходительный, вежливый, добрый. Воплощение сказочного рыцаря следовало за ней тенью, и Санса, изначально даже не видевшая в нем мужчину, оттаивая от постоянных комплиментов, стала смотреть на него иными глазами.

Напрасно старалась она отгораживаться от него детьми, напоминать о муже, скрываться от него в самых дальних покоях. Он вновь появлялся рядом, волнуя сердце мягкой улыбкой, зелеными глазами и вкрадчивыми речами, услаждавшими ее слух.

Впервые тогда, не получая посланий с Севера, она подумала, что ее бешеный пес никогда не вернется, а ведь она все еще была молода, красива и, как ей казалось, достаточно умна. Вновь девичье естество наполнили грезы о настоящей любви, и однажды Санса Болтон крепко задумалась о понятиях чести настоящей леди.

Смятенную он нашел ее. Никого не было рядом. Девушка была напугана, смущена, а он еще больше втолкнул ее в ту самую пропасть, кинувшись на колени, признаваясь, что не может спать спокойно без того, чтобы не повторить ее имя бессчетное количество раз. Она была как в бреду, и лишь тем себя и оправдывала. Санса Болтон гладила его темную голову, уткнувшуюся в колени, понимая, что находится в крошечном шаге от безумства.

Девушка уже представляла, как ее ласкают чужие руки, как в ее лоно проникает чужой мужчина, более нежный, чувственный, любящий. А лорд, видя ее промедление, продолжал покрывать поцелуями ее руки, прикасаясь к объекту вожделения бережно и нежно, будто боялся помять лепестки своего недоступного цветка… Слишком нежно.

Она не поняла, что с ней тогда произошло. Санса отчетливо увидела перед собой Джоффри и Мизинца, скрытых масками мягкости и обходительности. Один душился воздухом, а другой чернел от запекшейся крови. Девушка одернула руку. Санса пыталась избавиться от странного наваждения, припомнившего ей мужчин, говоривших ей о любви, но в итоге перед ней предстал бастард, дикий и криво улыбавшийся. Рамси смотрел на нее нагло и жадно, безмолвно насмехаясь над червяком, ползавшим перед ней на коленях.

Он бы ее не спрашивал, да и целовал бы нетерпеливо и страстно. Улучив момент, спешно рвал бы на ней одежду, раздвигая ноги. Брал бы ее грубо, заламывая руки, а она… Чувствуя его волю, она послушно бы ему отдалась, испытывая при этом… желание, словно иначе быть не могло и не должно было. Его странная власть над нею, от которой она не могла избавиться.

— Я сделаю все, что вы пожелаете, милая Санса, — услышала она из того водопада речей влюбленного лорда.

Голос его вдруг зазвучал с каким-то странным противным придыханием, и нежности его показались девушке вдруг приторными и тупыми. Чувствуя, как горит выжженное на бедре клеймо, она похолодела, окончательно протрезвев.

— Все, что я пожелаю? — улыбка ее вышла кривой и жестокой по воле случая. — Уходите… Уходите. И больше… не приходите сюда. Никогда. Вы меня слышали?

Впредь находилась она в обществе Робина или Сандора, но никогда в одиночестве, и по ночам, когда засыпала, видя довольно смеющегося мужа, раздевавшего ее глазами, она горделиво смотрела в лицо мужчины, отравившего ее этим ядом отвращения ко всем остальным представителям сильного пола.

В любовь она больше не верила, а вот в холодный расчет — да. Без него, как и тогда, она опять станет беззащитной. Без мужа ее дети будут все равно что бастардами. Другого мужчину рядом с собой она все равно не потерпит. Довольно она наслушалась лжи от них. Всем им от нее нужно было лишь одно. Уж лучше терпеть подле себя циничного, невоспитанного, грубого, изощренно-жестокого Рамси — в этом, в конце концов, тоже есть свои преимущества, которыми она научилась пользоваться и от которых не хотела просто так отказываться.

Санса вновь вздохнула, не узнавая себя. Что за странная жизнь, странный плен, из которого ей второй раз предлагают выбраться, а она вновь добровольно надевает на себя кандалы, отдаваясь на волю Рамси Болтона, словно агнец на заклание.

— Миледи… — старик Кроу, подкравшийся к госпоже незаметно.

Был ключник мрачнее тучи, и голос его дрожал, по-старчески меняя интонацию. Он молчал, не зная, что сказать, не зная, что делать, и умоляюще смотрел на леди Болтон, однажды уже воскресившую почти что уничтоженный дом, которому он служил верой и правдой.

Рамси ее не заслуживал. Не заслуживал — повторял ей ее рассудок, и она от бессилия сжимала кулаки. Ей, возможно, придется пойти против братьев. Готова ли она? Она ведь слаба и глупа… Только бы увидеть Джона. Она что-нибудь придумает. Обязана что-нибудь придумать. Выхода другого нет.

— Прикажите… Прикажите снаряжать лошадей, — уверенно проговорила Санса. От долгого молчания голос ее послушался не сразу и прозвучал уж слишком громко.

— Вы желаете проехаться?

— Будите Мэри. Скажите собирать лордов. — Вновь пауза, сопряженная с раздумьями. Ей нужно было продумать все до мелочей, а голова была туга словно тетива лука. — В том числе младшего, — задрала она голову. — Найдите Сандора. Он поедет с нами. Мне нужно собираться. — Вздохнув, Санса Болтон медленно пошла из зала, сворачивая проклятую грамоту. Остановилась. — Мне понадобится отряд в сопровождение, Кроу. Если Эндрю не убили, он должен быть с милордом. Забота о замке ляжет на ваши плечи.

— Но…

— Никого не впускать, пока не получите ворона лично от меня. Однажды вы уже удержали замок, и в этот раз сделаете тоже самое.

— Миледи, куда… Куда вы собираетесь? В Винтерфелл?

Туда, куда она уж точно надеялась никогда не вернуться.

— В Королевскую гавань. Лорда Болтона везут туда.

— Миледи, боюсь нам придется остановиться. Туман с болот.

Подосадовав на промедление, Санса слезла с лошади. Ослепших коней повязывали к деревьям. Какой-то мальчишка начал собирать хворост на костер. Сандор грузно соскочил на землю, из седла прихватив с собой Бальтазара. Рогар ехал с кузнецом Билом.

Молчун, услышав о дурных вестях, сам напросился за госпожой, и леди Болтон, помня о его преданности, ему не перечила. В столице ей как никогда понадобятся люди, преданные ей, а мрачный замок мог обойтись без главного кузнеца на какое-то время.

Райнара они оставили в Хорнвуде. Малыша передали на руки Бриенне Тарт, приказав через пару дней направляться с ним в Риверран. Памятуя опыт матери, оставившей Брана и Рикона в Винтерфелле, оставлять младшего сына в Дредфорте одного Санса не решилась, а вести всех с собой побоялась. Риверран ближе к столице, а Эдмар, растивший ребенка от Фреев, за что тоже сыскал негодование Арьи и Брана, ребенка Болтонов не обидит.

Снова в Дредфорте не осталось ни одного Болтона. Не по ее воле, видят боги.

— Набери воды, — эхом отозвался голос в белых клубах тумана.

Молочное полотно застилало все перед глазами, покрывая кожу прохладной влагой. На траве выступила роса. Небо было таким же белесым, и лишь стволы деревьев, черные да украшенные зеленой шапкой, выделялись в этом белом молоке.

Санса поправляла мех плаща, выдыхая облако пара — от влаги было зябко. Девушка была собой довольна — совесть ее была чиста, но она чувствовала, что простого решения выдвинуться за Рамси Болтоном следом мало. Ей было неведомо, что ожидало ее по прибытию в Королевскую гавань. Решение королевы от ее решимости не зависело, но как только ей станет известно больше, чем написано в бумаге, она уже выйдет из «тумана» неведения, понимала миледи. Защищаться ей станет легче, а она больше никому не позволит обижать себя и свою семью.

Хрустнула ветка. Леди Болтон оглянулась, заметив, что за раздумьями отошла слишком далеко от отряда. Наверное, это был Сандор, решившийся в очередной раз ее отговорить. Пса перед собой она не увидела. Из-за могучего дуба мимо нее пробежал зверь, умело скрывшийся в тумане, но это точно было что-то крупнее обычной лисицы.

Санса подошла к звериной тропе. Увидела отпечаток когтистой лапы. Бывшая хозяйка Леди сказала бы, что это был лютоволк, но след у ее волчицы никогда не был столь крупным. Раздвинув кусты, она увидела еще следы и молча пошла за дорожкой волчьих лап, предчувствуя, что подобная встреча случилась неспроста. Куст боярышника окарябал ее щеку, оставив несколько зацепок на плаще. Ее обувь вдруг увязла в размокшей от дождя земле, но Санса все равно пошла дальше, не думая о том, сможет ли вернуться в тумане назад.

Следы петляли, прячась в траве и деревьях. Наконец-то они оборвались, и девушка оказалась на берегу ручья. Он выходил притоком из ближайшей речушки и здесь превращался встарицу, илистую и неглубокую шириной в три шага. У поверхности воды туман рассеялся, и леди Болтон увидела фигуру, согнутую пополам.

— Хм. Я-то знала, что еще увижу тебя, — выпрямилась в полный рост женщина.

Это была та самая старая ведьма, у которой Санса оказалась по вине Петира Бейлиша. На сухой руке черными буграми вздулись пиявки, и легким движением ведьма согнала их в небольшую бутыль, висевшую на бедре.

— Ты?

Выдавила из себя Санса от неожиданности. Встречу такого зверя она никак не предвидела. Ведьма пристально смотрела на нее, оглядывая в меру дорогой наряд, а девушка так и молчала.

— Я же говорила. У тебя будет не один ребенок, волчица, а впрочем… — просипел старческий голос. — Волком от тебя больше не пахнет.

— Может, — вырвалось у Сансы, — ты снова скажешь мне, что меня ждет?

— Тебя? — всплеснулась вода — ведьма пошла в сторону девушки, вытирая руки вязанным из отребья передником. Ноги ее были все в противном зеленом илу, но ни это, ни холодная вода старуху, казалось, не смущали.

— Мою семью.

— С чего мне говорить просто так?

Сухая женщина протянула руку. Она скрючила жилистые пальцы в просящем жесте, и леди Болтон, ужаснувшись синим вздувшимся венам, опомнившись, сняла с ремня на животе небольшой мешочек. Там было несколько монет. Всего ничего, но если бы ей дали вернуться к отряду, она могла бы и хотела бы дать ведьме больше… лишь бы узнать.

— Ха, — искривились в улыбке многочисленные морщинки, и почти что индюшачий зоб, висевший на шее, подтянулся кверху.

Ведьма взяла мешок в ладонь. Попробовала его на вес, прищурив бесцветные глаза, а потом вновь протянула руку к миледи.

— Я должна вернуться.

— О нет. Одной тебе лучше не возвращаться. Ты сама об этом знаешь, — почернели глаза ведуньи расплывшимся зрачком. — Руку. Дай мне руку. Быстро, — нетерпеливо прикрикнула она на высокородную леди.

Санса сняла перчатку, выронив ее, и неуверенно протянула ладонь. Ведьма тут же вцепилась в белую благородную кожу. Старуха обнюхивала ее как собака, а потом притянула к себе многочисленные амулеты, висевшие на ярких нитях, подвязанных к поясу. Волчий клык, попавшийся ей сперва, она отбросила в сторону, взяв в итоге небольшой нож, изогнутый, словно коготь какого-то зверя. Был он не больше ладошки младенца, но лезвие его было остро заточено, и скоро ладонь леди Болтон прошила алая нить раны. Санса вскрикнула от боли.

— Кровь почернела, — прошипела ведьма, облизываясь.

Ладонь Сансы она перевернула, и капли благородной крови стали стекать в развязанный мешок с монетами, орошая не менее благородный металл. Прошептавшая какую-то тарабарщину ведьма высыпала содержимое в руку. Часть упала в ручей, но ни Санса, ни ведунья на них не смотрели.

Леди Болтон не понимала всего того, что перед ней происходило. Проводящая какой-то ритуал старуха стала выхватывать кругляки, вдруг почерневшие от крови, отделяя их от белого серебра, а после протянула черную пригоршню Сансе, остальное оставив себе.

Девушка смотрела на монеты — несколько абсолютно черных и одна лишь наполовину.

— Корона почернела, а почернеет еще больше, — отступала она от Сансы, гремя железом в руке. — Ты знаешь, черный не боится других цветов.

— Он вернется?

— Если ты захочешь, а ты хочешь даже больше, чем думаешь. Себя обманешь, других нет. — Очередные общие фразы.

— Что меня ждет? Ты не сказала.

— То, чего не ждешь, — засмеялась в голос старуха. — Ха. Друг станет твоим врагом, а твой страх твоей жизнью.

— Кто мой враг? — Но ведьма молчала. Санса протянула ей зажатую ладонь с черными монетами, но старуха лишь ухмыльнулась. — Возьми, — вновь предложила Санса плату.

— Нет. Это твое. По одному… тебе, мужу и детям. Черное к черному. Хм-хм.

— Но здесь шесть… семь монет, — пересчитала она в том числе и ополовиненную монетку.

Санса подняла глаза. Перешагивая поток, наводнившийся дождевой водой, ведьма дошла до противоположного берега. Туман стал редеть, отступая от леди Болтон.

— Ты не ответила!

— Ответила, — шикнула на нее ведьма, уходя все дальше. — Боги хранят тебя, волчье дитя. И дьявола подле тебя тоже.

— Постой!

Но ведьма не остановилась. Шелестя камышом она поднялась и очень скоро скрылась в деревьях, оставив Сансу наедине с услышанным.

По одной на каждого. Одна для Рамси. По одной на Бальтазара, Рогара и Райнара. Оставалось еще две черных монеты и одна… Для нее. Наполовину белая, наполовину черная — как смешавшиеся в ней знамена Болтонов и Старков.

Санса Болтон пошла назад. Сердце ее было неспокойно. Корона почернела. Друг станет ей врагом, а страх ее жизнью. Неужели опять ей придется скрываться и мучиться? Боги хранят ее и, видимо, Рамси — что за издевка!

— Мам!

Леди Болтон услышала голос своего ребенка и ускорила шаг. Миледи вышла на небольшую просеку. К широкому стволу дерева жался Рогар, а перед ним стоял… принюхивавшийся Призрак.

— Рогар? Что ты здесь делаешь? Ты слишком далеко ушел.

Вышла она из зарослей, внимательно смотря на лютоволка Джона. Тот ее узнал и не сводил алых глаз с девушки, будто нашел того, кого искал. Ребенок был напуган. Рогар никогда не видел волков, и теперь, опасливо озираясь, добежав до матери, крепко прижался к ней.

— Я подумал, это ты превратилась в волчицу и меня не узнаешь.

— Я бы тебя всегда узнала, — улыбнулась Санса. За что ее детям досталась такая участь, подумала она, и на ее глазах выступили слезы.

— А папу ты однажды покусала.

— Идем. Нужно ехать.

Мать взяла ребенка за руку. Лютоволк обогнал их и, вновь переглянувшись с леди Болтон, будто приказал следовать за ним. Рогар крепко сжал ладонь матери, но Санса его успокоила.

— Это лютоволк дяди Джона. Тебе нечего боятся.

— Мы едем в столицу?

— Да.

— Там где дядя Джон, королева и драконы?

— Да, милый.

— Папа тоже там? — ответить она не смогла. Лишь кивнула головой. — Ты поэтому плачешь?

— Я не плачу. Пойдем. Туман спадает.

— У тебя руки холодные. Я тебя погрею, — взял ее руку ребенок в обе ладошки, посмотрев ярко-голубыми глазами. — Мы ведь едем за папой? — отвлек он мать от раздумий.

— Да.

— Я так и сказал Райнару, когда мы прощались. Лягушонок улыбнулся, но мне кажется, он ничего не понимает.

— Не очень хорошо называть брата лягушонком.

— Папа говорит, это любя, — сказал Рогар, лукаво поджав губы.

Как же они все-таки походили на отца, впитав его повадки как губка, но девушка не огорчилась.

— Мам. А я почти не испугался.

— Конечно.

— Но… ты… Все равно, не говори папе.

Санса улыбнулась, зажав в кровоточащей руке черные монеты. Предсказания ведьмы, пожалуй, не помогут, но ей очень хотелось верить в то, что боги о ней и ее семье и вправду не забыли.

====== Маленький лев ======

Ропот толпы заглушал чеканку копыт. Опершись на палку, остановился калека, монотонным голосом пропев надоевший всем антифон о жалостливой подати. Выглянувшая из окна женщина на кого-то прикрикнула, и ей в ответ послышалась самая отборная брань, приправленная зычным смехом. Неуверенно завлекал к своему прилавку торговец, но люди его будто не замечали и упрямо проходили мимо, в последний момент расступаясь перед всадниками.

Грозно гремел доспех великоростного верзилы, недовольно оглядывавшего простолюдинов. Мужчина грубо оттолкнул от себя попрошайку, вздумавшего просить у него «всего монетку», и на замахнувшегося Сандора обернулись. Обширный капюшон слетел с рыжей головы, и на миловидную девицу, пристыдившую своего хранителя, устремились взгляды.

Высокая. Прямая. Заплетенные в косы рыжие волосы сотрясались от каждого покачивания в седле. Белая как мрамор кожа выдавала в ней северянку, да и голубые глаза ее смотрели на всех холодно, свысока, словно застывшие льды. Гордо она показывала всем, что никого и ничего не боится, равнодушно правя коня к замку, но внутри девушки все переворачивалось вверх дном. Санса представляла наяву тронный зал и то, что она там скажет, опасаясь неприятных неожиданностей, но другого выбора у нее не было.

Они прибыли несколько дней назад, и ночевать решили на подступах к столице. На постоялом дворе северян приютили довольно охотно. Леди Болтон заплатила за простой сразу и заплатила точно такую же сумму тут же… за молчание и за разговор.

Королевы в столице не было — первое, что ей рассказали. Говорили, та улетела. Вроде, куда-то в восточные земли, устраивать порядок на выбившихся из-под контроля территориях. Вместе с ней улетел и молчаливый наследный принц. Два дракона вылетели больше месяца назад в сопровождении трех судов, и в столице без Таргариенов всем заправлял недавно вернувшийся десница.

Джон мог отдать приказ и умыкнуть из столицы, опасаясь ее реакции, думала Санса, не помня, чтобы Джон был трусом. Власть делала с людьми и не такое, конечно, но… Пускай, формально он больше и не являлся Старком, подлым последний Король Севера все равно не был. Не должен был, и леди Болтон устыдила себя за подобные наветы на брата.

Винить в чем-то королеву ей казалось глупым. Бурерожденная Дейнерис Таргариен, в отличие от Джона, Брандона и… даже десницы, в аресте Рамси была не заинтересована.

Может, ноги росли от Тириона Ланнистера? Женское самолюбие девушки мгновенно заподозрило скрытые мотивы мужа бывшего — возможное желание выдернуть ее из Дредфорта посредством мужа нынешнего, но Санса тут же отмела столь глупую идею. Из всех Ланнистеров Тирион был единственным, кто относился к ней по доброму, и ей хотелось верить, что с тех пор он мало изменился. К тому же, та самая грамота, извещавшая об обвинениях, подписана была не лордом Бобрового утеса.

Больше помочь Брандону в поимке ее супруга было некому. Санса Болтон не могла никого припомнить, да и делами в столице она, к своему упущению, интересовалась лишь для общей осведомленности.

Как же ей не хотелось быть здесь. Как же ей хотелось спрятаться за зубчатыми стенами Дредфорта, в прохладе северного утра, а она жарилась под желтым солнцем юга, вдыхая зловонный запах узких улиц.

Столица будто ничуть не изменилась, и привычное желтое уныние камня лишь перебивали последствия разрушений, оставленных войной. За последние годы Железный трон сменил хозяина не один раз, а в городе по-прежнему сновали нищие, стекавшиеся сюда отовсюду. Утомленные солнцем и голодом, спокойные на первый взгляд…

Санса очень хорошо помнила, как разъяренная толпа вытащила ее, а разгоряченные мужчины чуть не изнасиловали. Тогда ее спас Сандор, и теперь она, глядя на несменный атрибут города, была очень рада, что позади возвышалась могучая фигура Пса, охранявшего ее от всех бед.

Девушка крепко сжала поводья в руках.

Септа… Кажется, она была здесь. Всадники проезжали мимо того места, где ее отцу отрубили голову, места, в котором ей надели на плечи свадебный плащ. Септа была разрушена до основания, но миледи до сих пор помнила злорадную улыбку Джоффри, виноватый взгляд Тириона и многих других, пришедших на ту проклятую церемонию — память у нее была слишком хорошей. Не было той Септы — проклятого каменного ящика. Джоффри Баратеон подавился своим злорадством, да и многие лорды и леди исчезли с лица земли, а она была живая и целая.

Скоро над ними навис Красный замок, загородив наконец-то от безжалостного солнца. Пара башен была опалена — красный камень растекся словно свечка, но в остальном алая темница казалась ей очень знакомой. Вглядываясь в свою золотую клетку, Санса слезла с лошади и, дождавшись Сандора, пошла к воротам, украдкой глянув на черно-красные знамена Таргариенов. Стражник перегородил ей дорогу.

— Аудиенция десницы почти окончена.

— Десница задержит свою задницу ровно настолько насколько нужно, — прорычал Сандор Клиган, отмахнувший гвардейца как муху.

— Ах ты… — кинулся ему вослед оскорбленный страж, но его товарищ ухватил его за плечо. — Ты сдурел?

— Остолоп. Не можешь отличить благородных от простолюдинов? Готов поспорить, они с Севера или из Долины.

— Пф. Можно подумать то, что ты лебезишь перед каждой высокородной задницей тебе как-то поможет. Хотя… перед такой-то грех не полебезить. Хех.

В тронном зале Сансе стало душно. Мощные колонны подавляли, удушая воспрявшую леди Болтон воспоминаниями девицы Старк, и она ощущала себя маленькой и беспомощной. Как же ей не хотелось быть здесь, но она вновь вздохнула и пошла вглубь. Тем, что будет жалеть себя она даже себе не поможет, а ей нужно было подумать о муже и детях.

В зале произошло какое-то оживление. Суета стала заметна и со стороны Железного трона. Терпеливо выслушавший жалобы Тирион Ланнистер издалека увидел лишь высокого мужчину, пробиравшегося сквозь толпу просящих, но его отвлекли, и всматриваться в лица он не стал. У десницы королевы… такой королевы и без того было дел невпроворот.

— Они все пожгли. Чуть не изнасиловали мою дочь и жену гончара, и, что самое главное, — восклицал крестьянин с западных земель, — это происходит не в первый раз. Я — старейшина деревни, и всю жизнь опасался одичалых с Севера, а не копченых конюхов с востока, — едва повысил голос говоривший. — От них смердит за версту. Их кони вытоптали все пастбища, они не говорят на общем наречии. Несут какую-то тарабарщину, а еще… — перечислял он все заслуги табунщиков, и

Лорд Ланнистер поджал губы.

Да. Это и вправду происходило далеко не в первый раз. Сложно контролировать постоянно перемещающийся Кхаласар, особенно, когда их Кхал в юбке улетел в Миэррин. Часть могучего войска дотракийцев померла еще на Севере, часть отдала свои жизни в битве двух королев. Переплывать соленую воду еще раз решились не все, и теперь оставшиеся «копченые конюхи» создавали определенную проблему государственного масштаба. Заслуг их, конечно никто не отменял, но все ярче проявлялась истина, познанная не одним королем: большая армия хороша в войне, а в мирное время становится большой головной болью.

— Да. Да. А еще они сношаются с лошадьми, — пробубнив себе под нос, покачал головой Тирион, думая о том, как ему присмирить до возвращения королевы «копченых конюхов».

Сидел десница не на троне, а на небольшом деревянном кресле по правую руку от заветного седалища. Позади привыкший к своему месту в тени пребывал Варис, молчаливо щуривший глаза да прятавший руки в широких рукавах, а за спинами их с витража шипел трехглавый дракон.

— Мы в курсе данной проблемы, и для ее решения был выслан переводчик, говорящий на тарабарщине, — пытался выйти из щекотливого положения лорд Ланнистер, однако отправленные Безупречные с Миссандеей делу могли помочь лишь относительно.

Трогать дотракийцев Дейнерис запретила. Кавалерия с востока не раз демонстрировала непокорным лордам, что у королевы есть не только драконы, хранящие власть новой правительницы.

Тирион опасался, что Великий Кхал не понимает чем грозит подобное благоволение к заморским гостям. Почуяв подобное снисхождение, те распоясались окончательно. Их можно было понять. Им многое обещали перед походом, а вместо этого они вынуждены были воевать почти пять лет, и теперь, выжившие, дорвавшиеся до спокойной жизни они сами компенсировали себе потери и брали награды на свой выбор и вкус.

— Ответьте, милорд! Сколько еще нам терпеть чужаков на нашей земле? — прозвучал очень неугодный короне вопрос. — Когда они отплывут? Чем нам платить налоги, если у нас отнимают последнее. Как нам жить?

Тирион вздохнул. Он очень хорошо понимал крестьян. Изначально подразумевалось, что новый дом дотракийцы обретут именно на землях Ланнистеров и, может, землях Мартеллов, но орда явно не собиралась ограничиваться, а самое главное ассимилироваться, совершая набеги повсеместно. Принудить дотракийцев было не так легко. Слушались они только великого Кхала, восседавшего на железном стуле да летавшего на крылатом коне, а простой люд уже терял терпение, все же побаиваясь кровожадных варваров.

Со временем, конечно, все уляжется, но и люди, и копченые конюхи хотели жить здесь и сейчас, а не светлым будущим. Десница не раз говорил об этом с королевой, но матерь драконов его словами пренебрегала, зная, что в любой момент сможет воззвать к своему авторитету среди дотракийцев, а ведь боялся десница не их. Бунт среди крестьян, вовремя подогретый противниками, мог вновь сменить герб на стенах Красного замка, и он, будучи десницей не в первый раз, очень хорошо чувствовал это.

— Я слышал, на Севере с одичалыми вопрос решили быстро, — проговорил какой-то купец, стоявший на галерее. — С непослушных сняли кожу или отправили на Стену.

— Спешка хороша при охоте на блох.

— На Стену отправили в том числе и северян, несогласных с политикой северных лордов, — пропел оживший Паук.

— Корона возьмет на себя ваши убытки от дотракийцев, — кивнул в сторону писчего Тирион. — С возвращением королевы проблема будет решена. Корона приносит извинения.

— Корона берет на себя большие обязательства, — заметил Варис.

— Боюсь, корона пока еще не совсем поняла, насколько опасны наши обязательства, — пробубнил Тирион, обернувшись к своему помощнику.

Крестьяне поклонились и, едва не потерявшись в огромном зале, ушли. Толпа страждущих, да и просто любопытствующих внимательно разглядывала и трон, и десницу, и не дождавшись очередного просящего, писчий громко прокричал.

— Есть ли еще кто-нибудь, кто хочет просить у десницы?

— Есть, — раздался женский голос.

— В сторону.

Высокий мужчина растолкал людей. Увидев обожженное лицо, заросшее щетиной, Тирион тут же узнал телохранителя своего племянника, умершего, к счастью, столь юным, а вот за ним увидел ее и… замер.

Санса Старк. Ее было сложно не узнать. Она мало изменилась с той поры. Может, стала немного выше, хотя карликам, наверное, все кажутся высокими, но ее черный дорожный плащ и вправду казался нескончаемым.

Встреча была уж слишком неожиданной. Не было ни писем, ни запросов, ни каких-то доносов, и он, застывший от удивления, так и смотрел на свою жену, с которой в тот роковой день даже не простился. Молчал он уж слишком долго. Обычно не косноязычный десница думал, что ему сказать, хватая воздух в поиске нужных слов, и ему вовремя пришли на помощь.

— Леди Санса! — угадав замешательство полумужа, воскликнул Варис. — Вы стали еще прекрасней с момента нашей последней встречи. Помнится, тогда вас звали леди Ланнистер.

От упоминания о ее первом замужестве у Сансы полыхнули щеки. Варис помнил ее еще слабой безвольной девочкой. Тирион, видимо, тоже, а она изменилась, и ей нужно было об этом как-то сообщить. Рыжий волк мгновенно показал свои зубки.

— Помнится, когда вы служили деснице Роберта Баратеона, меня звали леди Старк, — мягко выговорила леди Болтон, давно научившись играть в светскую игру злословия. — Было это, правда, до того, как моему отцу отрубили голову, лорд Варис.

Паук склонил голову, понимающе прищурившись. Жизнь порой творит забавные вещи. Пташки пели ему забавные песенки о черной леди Дредфорта, и, видимо, напевы эти были не так далеки от реальности. Паук учуял движение нитей своей паутины, и бесменному Мастеру над шептунами стало интересно.

— Сандор Клиган, — переключил он внимание на ее сопровожатого. — Вы сменили и вассала, и место обитания. Неудивительно, что вас долгое время считали пропавшим.

Пес ничего не ответил, мысленно послав Паука в то место, которого тот был лишен. Он сюда не разговаривать пришел, и, намекая об этом, положил руку на рукоять меча, посмотрев на свою новую хозяйку.

Тирион все еще молчал. Он смотрел на свою жен… на леди Старк и немного терялся от возникавших мыслей и чувств.

Он впервые увидел ее. Впервые после свадьбы племянника, и теперь пытался в одно мгновение заметить все перемены в девушке, словно другой возможности ему больше никогда не предоставится. Он слышал о ней. Был искренне рад, что Санса выжила, и видя шедшие с Севера письма, подписанные Старками, угадывал женскую руку, даже если подписывались они именем Джона. Иногда вороны несли вести от Сансы Старк, порой от Сансы Болтон, и он, услышав что-то от Вариса, о чем-то догадавшись сам, понял, что из своей жизни она вычеркнула его раз и навсегда.

Он старался об этом не думать — о том, что клятвы, данные ею в Септе, так ничего и не значили; о том, что где-то живет жена, отвергшая его. Все было понятно, конечно. Немного обидно. Он знал и понимал о всех причинах, и все же… Сейчас, под пристальным взглядом знакомых голубых глаз он как-то разволновался, вспомнив о том, что было, и по-мальчишески оробел, словно в ту самую ночь в той самой спальне.

— Л-леди Болтон, кажется, — произнес он, взяв себя в руки. Хлопнув по коленам, Тирион отвел взгляд, найдя в себе силы посмотреть на нее снова. — Что же привело вас в края… столь дальние от… Винтерфелла?

— Дредфорта.

— Дредфорта, — повторил за ней лорд Ланнистер, и девушка повела бровью.

Он явно был смущен. Выглядел почему-то виноватым, и бывшая до того неуверенной Санса мгновенно почувствовала свою силу. Она смерила взглядом карлика, задрав голову. Случайно, но он смутился от этого еще больше.

Ничего не сказав, девушка протянула зажатый в руке свиток. Десница отвлекся. Оцепенение с лорда Ланнистера спало. Он забыл, что мог приказать передать ему бумагу, и вскочил с места, быстро спустившись с тронного помоста, чтобы взять свиток лично. Поджавший губы Варис последовал за ним. Тирион уже разворачивал пергамент, найдя на нужном месте драконью печать, а леди Болтон продолжала молчать, являясь образцом хладнокровного спокойствия. В отличие от своего полумужа, о своем первом замужестве она старалась не думать.

— Кажется, — сказал Варис, прочитавший текст над макушкой десницы. — Лорд Тирион, пока вы отсутствовали в столице…

— Взят под стражу? Это… какое-то недоразумение. Я не подписывал ничего подо… бного. Миссандея! — увидев подпись, он вновь посмотрел на Сансу. Какой же она была высокой. — Аудиенция закончена! — крикнул десница, и стражи мгновенно раскрыли двери, выгоняя людей из тронного зала.

— Боюсь, милорд, мне придется покинуть вас.

Милорд чуть не чертыхнулся. Почему именно в такой момент Варис решил оставить его наедине с ней! Стоявший в стороне Пес в счет не шел. Лорд Ланнистер с укоризной посмотрел на давнего товарища, и, увидев лукавый блеск в его глазах, вздохнул.

— Леди Болтон, — откланялся Паук. — Буду рад увидеть вас снова в самом скором времени.

Санса учтиво поклонилась в ответ, поймав на себе взгляд уж слишком изучающий. Варис бесшумно скрылся, и в тронном зале стало слишком пусто.

Теперь они остались одни. Насколько ему помнилось, за исключением того случая в спальне, общались бывшие супруги когда-то довольно-таки неплохо. Тряхнув светлыми кудрями, маленький лев посмотрел на лютоволчицу. Без свидетелей он, как ни странно, почувствовал себя куда лучше, тем более, истинная леди учтиво сделала вид, что ничего не заметила. Тирион Ланнистер перевел взгляд на недовольного верзилу, и Леди Болтон все поняла. Может так даже было лучше, и она едва повернулась в сторону Сандора.

— Как скажешь, — пожевал тот губами. Отошел он впрочем недалеко. Ему было плевать на их разговор. Просто… Сандор Клиган должен был исполнять свою работу — оберегать пташку от чужих рук, а карлик ему никогда не нравился.

— Я очень… сожалею, — сделал шаг Тирион, сворачивая в трубку бумагу, приведшую леди Болтон к нему. — За исключением этого, я слышал дела на Севере обстоят довольно-таки неплохо, и в этом ваша непосредственная заслуга, — сделал он приглашающий жест, и Санса пошла рядом с ним.

— Благодарю, лорд Тирион, — сухо ответила девушка. — Но я приехала сюда не за…

— Понимаю. Прошу прощения, — устыдился он вдруг и за неуместную похвалу, и за невежливое обращение с воплощением вежливости. Привычная выправка сегодня ему решила изменить. — Очевидно, это из-за вашего супруга.

— Да. Я… Я не имею ни малейшего понятия ни об обвинениях, выдвинутых против моего мужа, ни об обвинителях. Не знаю, где он и что с ним.

— Разве, когда его арестовали…

— Его застигли в дороге.

— Хм.

Когда выдвинули обвинения против него самого, ее след уж и простыл — некстати подумал Тирион, мысленно представляя себе лорда Болтона. Вновь он посмотрел на леди Старк… леди Болтон. Она очень походила на мать, но видел мужчина сходство не внешнее, а внутреннее. Санса стала смелее, увереннее, превратившись в прекрасную женщину. Это чувствовалось и в жестах, и в словах. Затравленная девочка, согласная со всеми и на все, канула в лету, все же не став при этом резкой и грубой, чему он был даже рад.

Наверное, лорд Болтон был настоящим рыцарем, высоким и красивым, любящим и любимым. В последнем десница не сомневался, раз она проделала такой путь за ним. Конечно, подобный подвиг мог быть продиктован честью. Уж чувства долга Сансе было не занимать, но, памятуя прошлое, он понимал, что ради него она не поехала бы… Даже из чувства долга.

— Бумага — все, что у меня есть.

— Я прошу прощения. Я должен был отъехать из столицы, миледи, а стоило только уехать — теперь нагрянули Тиреллы и Грейджои. А я впервые слышу о каких-то тяжбах с Болтонами.

— Беда не приходит одна.

— Да. И свита у нее, к сожалению, обширная, — оправдывался он, и леди Болтон прекрасно понимала, причину его извинений. — Видимо, с вашим супругом произошло какое-то недоразумение. Я…

— Вы хотите сказать, что не имеете преставления, о чем может идти речь? — подвела она итог всего сказанного, и лорд Ланнистер не сразу, но согласился.

— Да… — врать ей не имело смысла. — Увы, именно это.

Санса закрыла глаза, чувствуя, что загадок становится все больше. А вдруг Рамси уже был мертв? Что, если она уже потеряла последний шанс на счастливую жизнь в Дредфорте, и подвергла еще большей опасности себя и детей, приехав в Королевскую гавань.

Девушка нахмурилась. Слух ее привлекли знакомые имена. То, что Тиреллы пребывали в столице, ей было понятно — видимо, это из-за дотракийцев, но Грейджои… Проделали путь не менее долгий. Ради чего? Кажется, Мастер над кораблями был железнорожденным, но только ли поэтому? Девушка пригладила платье. Видимо, она начинала бояться каждой тени.

— Я прошу вас, дать мне время, — что-то обдумывал про себя лорд Ланнистер. — Я все выясню и… — протянул он руку, случайно дотронувшись до ее юбки, и, увидя как она качнулась в сторону, одернул ладонь назад. — Я…

— Вы можете предположить, куда его могли отвезти, лорд Тирион?

— Нет, — закусил он нижнюю губу. — Нет. Предположить я, конечно, могу, но… полагаю факты интересуют вас куда больше моих предположений?

— Верное… предположение.

Лорд Ланнистер улыбнулся, и готов был поспорить, что и уголки девичьих губ едва приподнялись кверху, но Санса вновь отвернулась от него, будто боясь напомнить о том самом совместном прошлом, а было уже слишком поздно.

Что за странная судьба у нее была. Словно не достаточно было всех тех мучений в ее прошлом, и ей посылали другие — терзался чувством вины Тирион. То, что теперь у нее отбирали мужа было, пожалуй, несправедливым, а главное, ему пока непонятным. О лорде Болтоне с королевой они никогда не говорили, только с принцем, но ничего такого, что могло повлечь за собой арест Ланнистер не припоминал.

— Я постараюсь найти вашего мужа. В самом скором времени. Возможно, мне удастся устроить вам встречу. Мне просто нужно время…

— Да.

— Где вы остановились? — леди Болтон не спешила с ответом, и ее промедление лорд Ланнистер расшифровал по-своему. — Я прикажу выделить вам покои.

— Не стоит.

— Нет. Стоит. Здесь вы будете под охраной.

— У меня и моих детей нет недостатка в охране.

«Детей?» — опешил Тирион. Как-то он забыл, что от брака бывают дети, понимая, что таким напоминанием осаживали его проснувшийся альтруизм, но ведь он ни в коем случае не хотел быть навязчивым. Санса всегда умудрялась спрятаться от него в какую-то учтивую коробочку, называя его доспехом леди, и за свою неучтивость ему опять стало не по себе. Кажется, в девизе Болтонов говорилось что-то про ножи, а общение с девушкой, как никогда, походило на острый нож, подумал десница. Одно неосторожное слово или движение — и он опять попадал на острие самобичевания, а ведь он всегда старался быть с ней добрым.

— Полагаю, Джон захочет вас увидеть, когда вернется, — с весомым доводом, к тому же столь невинным, леди Болтон спорить не стала. — Я отдам приказы. Вас примут здесь. Прошу вас.

— Хорошо.

— Возможно, вы… устали или… голодны с дороги. Я мог бы…

— Нет. Было бы неучтиво отвлекать десницу от дел.

— Да. Конечно.

— Я буду ждать от вас вестей. Любых. — Полумуж кивнул.

Они вроде как попрощались. За фигурой леди тут же устремился хромающий Сандор, а лорд Ланнистер смотрел ей вслед.

Странная встреча. Неожиданная, но он чувствовал странное удовольствие, растекавшееся по телу, словно поговорил с хорошим давним другом. Как же он был рад — рад за нее, что она счастлива, она ведь наверняка счастлива. Она достаточно настрадалась, и теперь он обязан был ей помочь. Из чувства долга, ведь как никак, некогда, пусть и недолго, они были родственниками.

— Санса! — окрикнул он ее вдруг, поразившись своей фамильярности. — Я найду его. Вы можете на меня рассчитывать.

Девушка остановилась. Миледи поджала губы, понимая, что, если Рамси еще жив, этой встречи никак не избежать, и она невольно сжалась, представляя, что может выкинуть ее Черный лорд при виде десницы.

— Лорд Тирион… Вам стоит знать. У моего мужа специфическая манера общения…

— Не беспокойтесь.

Но она беспокоилась, и ведь он ее напрасно не послушал.

====== Паутина ======

Черная дыра. Будто из недр вырвался замурованный в подземельях демон, сокрушив каменную твердыню могучими лапами. Все, что пало, давно покинуло этот некогда святой клочок земли. Годные в строительство камни растащили бедняки и солдаты для укрепления стен. Прекрасные витражи, измельченные до маленьких стекляшек, стали игрушкой беспризорных детей, украшением подзаборных шлюх. Стекшийся в лепешки металл так же нашел себе новых хозяев, а больше ничего и не осталось.

Нынче на месте Септы сажей чернели обугленные руины, отмыть которые не могли ни дождь, ни время. Смешавшаяся с прахом сажа намертво въелась в камень, и поговаривали, что из бездны порой доносится запах сожженного мяса.

Огромная зияющая дыра — все, что осталось от многочисленных лордов, леди и великого собора.

— Я прихожу сюда каждый раз, когда бываю в столице, — с сипом прозвучал голос пожилой женщины.

Около облаченной в черное фигуры, возвышавшейся над мрачной ямой, суетились слуги, раскладывая розы. От солнца блестели капли на бутонах, таких живых и свежих, преображая уродливый камень в прекрасный цветник, достойный королевы.

С годами ее лицо еще больше покрылось морщинами. С шеи поползли темные пятна, вызванные солнцем, и пытавшаяся сохранить остатки былой красоты женщина все больше скрывалась от светила под многослойной вуалью. Излучавшие мудрость глаза впали, искря ненавистью к врагу, которого давно не было в живых. При ходьбе она грузно покачивалась. Траура леди Тирелл так и не сняла, и, кутаясь в черное, гордо несла на своей голове невидимый венец из розовых шипов.

— Все, что от нее осталось. — Задрожала в руке нарисованная на измятом клочке роза. — Каждый раз я приказываю срезать лучшие цветы Хайгардена и уложить их сюда. Их растаскивают нищие, и этот зловонный, грязный город хоть на мгновение становится достойным ее.

— Маргери не заслужила такой смерти.

Лишь сейчас Санса увидела тот мрак, что поглотил ее подругу, и воображение рисовало ей ужасные картины того, что было бы с ней, доберись до нее Серсея. И ведь Мизинец очень старался угодить первой королеве семи королевств, устроив леди Старк ловушку. Если бы не Рамси, леди Ланнистер от нее ничего не оставила бы, подумалось ей.

— Что за ужасное место?! Она не заслужила такого конца, не заслужила такого слизняка-мужа. Король — громкое название жалкого мальчишки, игравшегося с котятами! Я повидала не одну королеву, и поверьте, мое милое дитя, она превзошла бы их всех вместе взятых.

От края пропасти старушка отошла и, беря Сансу под руку, повела ее мимо благоухавших цветов.

— Я слышала, вы потеряли и сына, и внука на этом же месте. Примите мои соболезнования, леди Оленна.

— Увольте. Сколько соболезнований принесено, а во рту слаще не стало, и не станет, — фыркнула женщина. Леди Тирелл обернулась, вздохнув. — Вы даже себе представить не можете, сколько чаяний, сколько надежд, сколько ожиданий было связано с моей внучкой. Лорас не был и вполовину столь одарен и умен как она. — Никак не могла примириться она с болью утраты, но сожаления в голосе Санса не слышала. Лишь злобу. — Вот — могила, в которой Серсея похоронила мое будущее. Проклятая Ланнистерша… Не проходит и дня, чтобы я о ней не вспомнила. — Поморщив нос, Оленна махнула рукой, отогнав муху от лица.

Женщины медленно спускались по лестнице. Королеву шипов ожидали слуги и носилки, а ниже стояли болтоновские солдаты. Их прибавилось. Теперь среди них появилась фигура Эндрю Кирша, нашедшего свою госпожу с остатками отряда лорда Болтона.

С его слов, живого Рамси упекли в подземелья. Что было дальше не знал сам десница, что уж говорить про посеревшего от потери Дрю, неустанно посыпавшего голову пеплом. Они ведь пытались отбиться…

— Ваши знамена нынче не столь изящны, — заговорила Оленна, прерывая мысли Чёрной леди. — Освежеванный человек. Какая мерзость! И все же куда занимательней невинных золотистых цветов. — Леди Тирелл подняла голову. — Вряд ли во всем Вестеросе существует что-то более отвратительное.

— К сожалению.

— Черные, как и у Таргариенов. Повсюду сплошная чернота, — вздохнула старушка. — Особенно в столице. Вы вовремя убежали отсюда, милая, спрятавшись за браком с бастардом.

— Я не выбирала себе мужа.

— Женщины редко имеют право выбора, а если и имеют, то редко выбирают себе достойных мужчин. В любом случае, нам приходится выживать, исходя из предложенных обстоятельств, — припомнила старуха несколько неудачных партий, виденных на своем веку. — Полагаю, отличие вашего нынешнего супруга от прежнего заключается не только в росте?

— У каждого свои достоинства… Как и недостатки, — пропела Санса, обернувшись невинной учтивой пташкой, какой была некогда прежде, но леди Тирелл ее словно не услышала. С годами у нее сел слух, но она никогда не подавала виду, при необходимости меняя тему, а с леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага было о чем поговорить и, возможно, можно было о чем-то договориться.

— Я знаю, почему вы приехали. Северных лордов привозят в столицу не так часто, и они тут же становятся причиной интересных слухов. — Леди Болтон промолчала, а Оленна вновь посмотрела на освежеванного страдальца. — Я слышала о том, что за человек ваш муж. И поверьте, я бы многое отдала за то, чтобы посмотреть на то, как он сдерет кожу с Серсеи Ланнистер.

О! За подобное Санса Болтон и сама бы не пожалела никаких средств. В руки Рамси она передала бы не одного Ланнистера. Увы, желания ее были уже невыполнимы. Смерть нашла ее обидчиков раньше, но она злорадно вспомнила о Мизинце, не сумевшего избежать острого ножа безумного супруга.

— Мертвых не вернуть… К сожалению, — опустила глаза Санса, сожалея, что вернуть к жизни не может не только врагов. Если бы ей предоставили шанс воскресить кого-нибудь, только одного, она бы воскресила Рикона. Ни отца, ни Робба, ни мать… Пускай, это было эгоистично, но тогда бы совесть не точила ее, словно червь весеннее деревце. — Прошлого не вернуть.

— Остается думать о безрадостном настоящем ради светлого будущего, что уже маловероятно. Новая королева ни на миг не дает вздохнуть спокойно… И не только мне, видимо, — многозначительно посмотрела она на Сансу, но о том, что именно она имела в виду, девушка спросить не успела.

— Бабушка, вам пора отдохнуть, — проговорила какая-то миловидная девчушка с миндалевидными глазами, пустыми, но очень красивыми.

— Бабушка, вам пора отдохнуть! — перекривляла ее леди Оленна. — У розового куста осталось много бутонов, до которых Серсея могла только мечтать добраться. Вот, полюбуйтесь. Один из них. Красив, молод и глуп. И все… все они ждут, пока я умру.

Санса промолчала. На мгновение леди Болтон показалось, что королева шипов и сама не прочь передать кому-нибудь свою корону, но, увы… подходящей головы для тернового венца пока не нашлось.

— Я пробуду в столице до тех пор, пока наше величество не соизволит управиться с этими варварами на моих землях. Тсс, — цыкнула она языком. — До чего мы дожили при новой власти — лорды своим землям не хозяева. В казне шаром покати, а бездомные вопят «Да здравствует королева!». Посмотрим, как они ее спасут от недовольных лордов. С таким недовольством правление ее долгим не будет, помяните мое слово. И никакие драконы ей не помогут.

— Видимо, пока ей достаточно дотракийцев.

— Ненасытная саранча! — наконец-то они дошли до носилок. — Передавить ее не так сложно, но пока все терпеливо ждут, уповая на власть бесплодной королевы и очередного принца-бастарда. Правды не скрыть, — кололись шипы золотой розы. — В независимости от того, чем закончатся ваши дела в столице, я бы очень хотела увидеться с вами прежде, чем вы опять уедете на Север.

— Разумеется, миледи.

— Дредфорт… Был бы Лорас умнее, вы были бы сейчас в Хайгардене и растили бы моих правнуков, а не детей болтоновского отпрыска.

— От нас мало что зависит.

— О нет! — покачала головой пожилая женщина. — От нас зависит многое, но вот на это многое мы часто не решаемся. К чему эти замки, армии, деньги, если в итоге мы не можем защитить самое дорогое? Если бы я только могла что-то исправить, я бы силком вытащила Маргери из лап остриженной львицы, обрушив той на голову Красный замок, если понадобится, — прошипела леди Оленна напоследок. — За содеянное мы платим дорогую цену. Но за не содеянное мы платим порой еще больше.

Ажурная дверца грозно хлопнула. Золотые носилки качнулись и оторвались от земли. Санса смотрела вслед, и понимала всю горькую правду, таившуюся в ее словах.

Может, пока королевы не было в столице, можно было подкупить стражников, как когда-то это сделал Мизинец, устроив ее побег, и вытащить Рамси втихаря? Безумие! Их все равно найдут, да и она пока даже не была уверена, стоит ли ей бежать и от кого бежать-то. Рисковать так из-за бастарда своей головой и головами детей не имело смысла. Дело того не стоило. Для начала ей нужно было точно знать против кого она воюет, а знать об этом наверняка мог один человек.

Санса с грустью посмотрела на розу, начинавшую увядать от безжалостно палившего солнца. Бедная отважная Маргери и ее непримиримая с утратой бабушка. Хорошо, что ее дети пока были в безопасности.

Покачиваясь, краем хлопало драконье знамя. Солнце вышло из зенита, отбрасывая лучи между зубьями, но жара не спадала. Санса пряталась в тени, умоляя, чтобы на ее зов пришли.

Стена. Та самая. Сюда ее однажды привел Джоффри, чтобы показать отрубленные головы, нанизанные на пики. Заставил смотреть. Какими чужими казались ей головы отца и септы Мордейн. Прекрасный принц вмиг обратился ужасным чудовищем, став самым жестоким разочарованием девичьих грез. Она ведь хотела тогда столкнуть его. Столкнуть с этого небольшого мостика, но ей помешали.

День тот был таким же солнечным, но абсолютно безрадостным. Тогда она потеряла не только отца, но всю свою беззаботность, детство, счастье. В тот день кровью Недда Старка был подписан смертный приговор многим членам ее семьи, и стаю, оставшуюся без вожака, терзали, вырезая одного за одним.

Повторения тому она более не допустит. Постарается, хотя… В столице Черная леди чувствовала себя куда менее решительной и уверенной, чем в родных пенатах, и начинала сомневаться в каждом своём поступке.

Санса перевела дух. У нее едва закружилась голова. Миледи замутило от тяжелых воспоминаний, и она вновь посетовала на жару.

— Не думал увидеть вас в подобном месте, леди Санса. — Девушка выпрямилась и обернулась. — Люди стараются не приходить в места, несущие за собой ворох неприятных воспоминаний.

Паук опять прятал свои руки в широких рукавах, словно в складкахщедро расшитой ткани хранились величайшие секреты. От жары лысина его покрылась испариной, да и шелковый костюм прилипал к телу от пота — пришедшее лето давало о себе знать не только северянам. Сощурившись, мужчина посмотрел туда же, куда смотрела и его собеседница, вспомнив о несчастной участи десницы Роберта Баратеона. От раздумий на его лбу заволновались морщины.

— Одной стеной я тогда не ограничусь, милорд.

— Да, — согласился с ней Варис, отступив в тень галереи. — Сколько ужасных вещей произошло тогда. Помнится, будучи молоденькой девушкой, вы храбро пережили все напасти, выпавшие на долю вашей семьи, — покачивал он головой в такт своим словам. — Страшное место… Странно видеть вас здесь.

— Я давно не бегу от своих страхов, — громко заявила Санса. — Я с ними живу.

— Печальный удел многих смертных, — внимательно посмотрел он на леди Болтон. — Вы хотели меня видеть?

— Да. Я хотела просить вас… О помощи.

Паук поджал нижнюю губу. Его позвали очень кстати. Варис и сам бы стал искать повода встретиться, а тут такая оказия. Когда б еще ему предоставилась столь прекрасная возможность изучить повзрослевшую дочь Хранителя Севера, и, будучи весь во внимании, он покорно склонил голову.

— Я вас слушаю.

— Вы многое знаете, лорд Варис. Ваши осведомители повсюду, и, полагаю, вы наверняка знаете то, что мне нужно.

— Вы переоцениваете мои возможности, миледи, — улыбнулся он, поджав уголки губ. — Я — всего лишь скромный слуга короны…

— В ту пору, когда я была пленницей Красного замка, — едва дала она ему договорить, — у короны было двое скромных самых осведомленных слуг — Петир Бейлиш и вы.

— Видимо, о чем-то лорд Бейлиш все же осведомлен не был, раз сегодня его нет с нами. — Пропев свою фразу, мужчина смолк.

Санса отвернулась, продолжая чувствовать на себе пристальный взгляд собеседника. Варису могло быть что-то известно, но она вновь утешила себя отсутствием доказательств. От предателя Бейлиша даже могилы-то не осталось, однако недооценивать Паука было неразумно.

Леди Болтон сошла со ступенек и подняла голову. Мастер над шептунами изворотливым Петиром не был, но истинные мысли и мотивы тот скрывал еще лучше, прячась за личиной миловидного добряка. К тому же, над ним ее чары были не властны.

— Печальная история.

— Охотно верю, — сказал мужчина невзначай. — Слышал, Пересмешник сложил свои крылышки на Севере?

— Да.

«Сложились ли они сами или кто-то ему помог?» — прочитала на лице Вариса Санса, но Паук ничего не сказал, решив сохранить возможно известную тайну в секрете. Мизинца тот всегда опасался, подозревая в нем угрозу всему королевству. Его смерть была на руку всем, но поверить окончательно, что в погибели одного из опаснейших игроков в престолы была замешана нежная Санса Старк, Паук не мог. Слухи были уж слишком противоречивы, а безоговорочно верить слухам — дело далеко неблагодарное, не прислушиваться же к ним — глупое.

— Вы знаете, почему арестовали моего мужа? — вновь заговорила с ним леди Болтон.

Варис вздохнул, вновь отвернувшись к зловещей стене. Качнулись его широкие рукава, и он положил сложенные замком руки на нагретый борт галереи, глядя на тень, отбрасываемую знаменем Таргариенов.

— Пташки пели мне, что ваш муж далеко не безгрешен, миледи, — посмотрел он в пропасть, в которую однажды мог упасть король Джоффри. — Причин для его ареста… предостаточно, и ими десница занимается лично и, поверьте, очень усердно, отложив в сторону дела государственной важности, — будто устыдил он ее.

— Да. Я наслышана, что у государства достаточно проблем помимо моего мужа.

— Не думаете же вы, что за его арестом стоит королева?

— Об этом я хотела просить, — дошли они до цели их разговора. — Я… мало что знаю… — опустила Санса голову от неуверенности.

Тирион Ланнистер, конечно, обещал ей помочь, но ей как никогда нужно было узнать, кто стоит за всем этим еще раньше. За последний день леди Болтон услышала слишком много, и теперь путалась в догадках, словно мушка, угодившая в чью-то паутину.

— Хм. Да. — Стоявший на месте Варис оживился. Голос его вдруг стал жестче, и он двинулся на леди Болтон. — С этим не поспоришь. Вряд ли вы знаете, что Брандон Старк, увы, не очень хорошо справляется со своими обязанностями Хранителя Севера. Вряд ли вы знаете, что королева недовольна им. Вряд ли вы знаете, — повысил он голос, видя что Санса решилась его перебить, — что ваша сестра недавно гостила у лорда Штормового предела и пробыла там для юной леди неприлично долго. Вряд ли вы знаете, что при Джендри Баратеоне оставлен человек, помогающий бастарду с обязанностями лорда, и имя его Давос Сиворт. Более вашему младшему брату он не помощник. — Варис зашел ей за спину, и девушке пришлось обернуться. Санса Болтон нахмурилась.

— Зачем… Зачем вы мне все это говорите?

— Информация бывает очень ценной, и порой может стоить жизни… и власти.

— Я не гонюсь за властью, — едва не фыркнула она, задрав голову.

— Неужели? Леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага?

— Нам пожаловали земли на определенных условиях, с которыми мы справились, — попыталась она поспорить со столь откровенными обвинениями, но Паук вдруг сменил гнев на милость и опять добродушно поджал нижнюю губу.

— Не могу не согласиться, миледи.

— Я всего лишь… — девушка пребывала в недоумении. С ней, кажется, играли, но, по сравнению с Варисом, игроком она была не очень опытным. Мужчина совершенно не казался опасным, и привыкшая защищаться от врагов Санса не понимала, чего от нее пытались добиться этой странной переменой в настроениях и словах. — Я хочу вернуть своего мужа.

— С вашим предыдущим супругом вы не были столь решительны, — опять напомнил он ей о связи с Тирионом, и девушка недовольно раздула ноздри.

— Вам хорошо известно, что нас поженили против моей воли.

— Как и с лордом Болтоном, насколько мне известно, — медленно проговорил лорд Варис, и Санса долго смотрела ему в глаза, прежде чем ответить. Ему и вправду было многое известно, и сейчас он этого от нее не скрывал.

— Ваши пташки слишком часто залетают в наши края, милорд.

— По воле службы. Не обессудьте, — качнулся Паук. — Вам нечего бояться, миледи. Я — ваш друг. — Таких-то друзей она как раз и боялась.

— Была одна птичка, лорд Варис. Она пела мне чудесные песенки о любви ко мне и к моей матери, а потом продала без раздумий. С тех пор в выборе друзей я очень избирательна.

— Могу представить, о ком идет речь, — повел он головой. — Осторожность в выборе друзей достойна похвалы, и все же… О любви вам я не спою, ввиду определенных обстоятельств. — Санса волком смотрела на него, по-прежнему не доверяя. — Я вам не враг, леди Болтон. В доказательство этому, я скажу вам то, что знаю, но… Надеюсь, вы не откажете мне в небольшой услуге?

— Какой? — медленно проговорила леди.

— Когда придет время, вы хорошенько подумаете о том, что я сказал ранее.

Санса не совсем понимала. Она ожидала какого-то подвоха. Просьба была слишком простой, но у нее не было времени на раздумья. Согласилась она очень быстро, и тут же задала интересовавший ее вопрос.

— К этому причастен мой брат?

— Ни один из двух, насколько мне известно. — Леди Болтон шумно выдохнула, почувствовав странное облегчение. Это был не Брандон и не Джон. — Хотя… после некоторых вскрывшихся обстоятельств, Джон теперь…

— Между нами это мало что меняет, — уверенно сказала она, и на лбу Вариса опять появились волны морщин, свидетельствовавшие о довольстве от услышанного.

— Приятно слышать.

Да. Весть и вправду была благой. Санса почувствовала, как пала гора с плеч. Она закрыла лицо ладонями, и, пригладив медные волосы, вздохнула полной грудью. Расслабляться было рано. Если к аресту Рамси не были причастны Джон с Брандоном, то…

— Тогда. Пребывание Грейджоев в столице…

— Вы мыслите верно, — подтвердил он ее догадку. — Полагаю, ваш муж был необычайно жесток с лордом Пайка.

— Но… Чего же он хочет?! — возмутилась миледи. О существовании Теона она просто не думала все эти годы, и сейчас была очень удивлена тому, что тот решился ворошить столь темное, неприятное им обоим прошлое. — Это было так давно, да и… На что он рассчитывает?

— Закономерно полагать, что дом, предоставивший ее величеству флотилию, рассчитывает на определенную услугу, — нахмурился Паук. — К сожалению, это все, чем я могу помочь вам. Больше мне… пока не известно. Но… — Варис нагнул голову, исподлобья глядя на девушку, — внизу вас будет ждать человек. Он укажет вам, где искать лорда Грейджоя.

— Я… Я очень благодарна.

— Пока не за что.

На том они и расстались.

Забавное дитя, думал Варис, глядя вслед очаровательной рыжей головке, торопившейся за новыми сведениями. Повзрослела, окрепла. Санса Старк многое пережила, но ей, кажется, это пошло на пользу. Как знать, чего она могла бы добиться, дай ей власти немногим больше. В конце концов, она — дочь Неда Старка, выросшая при дворе.

Варис спрятал руки, размышляя о своем. На благо короны Паук плел свою паутину, и, кажется, поймал в свои сети кого-то интересного. Мотивы его были невинны. Его задача — служить правительнице, а первые годы становления всегда тяжелы. Впрочем… приблизив к себе нужных преданных людей, можно значительно облегчить себе участь. Было бы желание — была бы возможность, а она как раз-таки была.

Отсвечивая во влаге, вверх на полметра подлетел огонек. Он едва покачивался из стороны в сторону, кого-то подождал, и скоро к нему присоединился свет других факелов. В темноте послышались уверенные шаги, а еще звонкая нечастая капель, спрятавшаяся где-то в темноте. Чередование ударов прерывал храп дремавшего стража. Над ним кто-то навис, грубо стукнул по стулу, но толстый мужчина не сразу пришел в себя.

— Мне нужен лорд Болтон.

— Не велено, — попытался он снова уснуть, отвернувшись от света.

— Что не велено?

— Никого пускать… к нему не велено, — зычно зевнул потревоженный надзиратель. — Приказ десницы.

Чертовщина! Он такого приказа точно не давал, но в деле Черного лорда не только это не давало Тириону покоя.

— У десницы новый приказ — провести меня же к лорду Болтону.

— Чем докажешь? — не желавший просыпаться стражник едва приоткрыл глаза.

— Наверное, ростом с гору.

Наконец-то осознав, кто перед ним, стражник вскочил с места, бубня извинения под нос. Толстяк взял фонарь, но тут же одернул руку, ухватившись за мочку уха — светильник нагрел ручку, и он обжегся. Солдаты, пришедшие с десницей, уже шли вглубь, и он, прихватив связку ключей, поторопился за ними.

Тирион оглядывался по сторонам. Некогда он и сам был заключенным, и сейчас вспоминал о том времени очень неохотно. У него условия были все же получше.

Не замечая, как ускоряет шаг, десница готовился к очень странной встрече, нервно оправляя загнувшийся воротник. Такого поворота своей судьбы он никак не ожидал. Сейчас он должен был увидеть ее мужа, но ведь по сути ее мужем был он сам.

— Эй, ты! Бешеный… — прокричал страж, когда они дошли до нужной решетки, но ему никто не ответил.

— Вы, кажется, забыли о подобающем обращении с лордом, — попытался осадить его лорд Ланнистер, но дородный мужик лишь махнул рукой.

— Видели бы вы его! Лорд! Была б моя воля, я бы его на цепь посадил, а прежде отрезал бы поганый язык. Смотрите, — закатил он рукав. На пухлой ладони виднелся след чьих-то зубов. — Говорят, он сдирает кожу и отрезает члены во имя Неведомого.

— А я слышал, что он их ест, — пробубнил Тирион.

— Правда?

— Нет, мой достопочтенный олух, не…

Что-то громыхнуло по решетке, и пришедшие мужчины дернулись в сторону. Державший в руке факел карлик от неожиданности его едва не выронил. Стражник даже не дышал, отступив назад на два шага, хотя с этим дьяволом уже был знаком.

С прутьев мужчины не сводили глаз. В темноте что-то зашевелилось. Через мгновение, словно в каком-то кошмаре, из мрака, царившего за решеткой, полезли белые молочные руки. Сжались и разжались содранные в кровь пальцы, и взъерошенный безумец, вышедший на свет, прижался к прутьям. Он медленно оглядел присутствовавших, будто был хозяином своей же темницы. Уставился на карлика, узнал и довольно усмехнулся.

— Так-так-так… — шмыгнул посланник Неведомого носом, облизав оголившийся клык. — Кажется, у меня сегодня вели-и-икие гости…

====== Железная цена ======

Ласково плескались волны. Солнце, стремившееся упасть за горизонт, золотило море, а от прогретых камней шло приятное тепло. От стоявших по стойке смирно кипарисов доносился легкий аромат хвои, перемешивавшийся с запахом сухой травы. Начинали петь цикады. От наползавшей тени в стороны разбегались ящерицы.

Сложив крылья, на воде дремали чайки. Часть из них кружила над небольшой выложенной камнем площадкой, пытаясь найти чем бы еще поживиться. Птицы кричали, переговариваясь о чем-то между собой, и он нечаянно подумал о той безмятежности, свойственной их зазывающим крикам. Голоса у южных чаек были куда нежнее северных. Они словно звали за собой, и мужчина посмотрел в небо на пролетавших мимо белых птиц.

Одна из них несла в клюве добычу. Ее соплеменница попыталась выхватить хоть часть из клюва, но попытка воришки окончилась неудачно. Сманеврировав, чайка улетела от преследовательницы, оставив нечестивицу с носом. Бывает.

Он вновь смотрел далеко в море, и ни о чем не думая, наслаждался умиротворением, окружавшим его. Издали послышался стук чьих-то каблуков, но он не обратил на него должного внимания, пока его не позвали по имени.

— Теон…

Мужчина развернулся на женский голос и не сразу поверил своим глазам, смотря на девушку долго и пристально.

Санса. Все та же Санса с медной копной заплетенных в косы волос. Высокая и стройная, облаченная в серое батистовое платье с переливом словно в какой-нибудь доспех.

Теон попытался выдавить из себя подобие улыбки, но его лицо исказила странная гримаса, совершенно не выражавшая радости. Кажется, улыбаться он разучился однажды раз и навсегда, и лорд Грейджой, склонив голову, сделал пару шагов ей навстречу. Мужчина о чем-то вдруг вспомнил и остановился.

Она была так же прекрасна, как и в тот день, когда он вывел ее под алую сень богорощи. Некогда юношей Теон раздумывал о том, что было бы неплохо, если Нед Старк поженил его со своей старшей дочерью. Он породнился бы с Роббом, взяв в жену одну из красавиц Севера. Брак примирил бы Старков с Грейджоями, а сколько бы несчастий им удалось бы тогда избежать, но нет. В юности оставалось довольствоваться лишь рыжеволосой Рос, а потом…

— Санса. — Девушка сама двинулась ему навстречу, оторвав от воспоминаний. — Р-рад тебя видеть. Хорошо выглядишь.

— Ты тоже, — учтиво ответила она, и двое пленников единого кошмара внимательно посмотрели друг на друга.

Как спокойно было ее лицо. Как и тогда, когда «он» приказал ему остаться, чтобы смотреть над ее унижением. Было это не раз, и все же… Ее «он» так не мучил, как его. Сансой «он» пользовался себе в удовольствие, а над ним издевался… себе в удовольствие. Она, как никак, была «его» красавицей леди-женой, а вот из него сделали раба, силой выбив гордость лорда.

Железнорожденного на мгновение обуяла злость на такую несправедливость. Это тогда, когда они, изможденные и напуганные, убегали от болтоновских собак, ближе друг друга у них никого не было, а сейчас они стали напоминанием о тех страданиях, свидетелями и жертвами которых стали.

— Не ожидала увидеть тебя… — «еще раз» не договорила Санса.

Сейчас перед ней стоял тот самый человек, решившийся разрушить простое девичье счастье, созданное леди Болтон с таким трудом. Слабый, уничтоженный, пытавшийся быть Теоном. Девушка изучала его, пытаясь отыскать в нем ту смелость, что позволила пойти против Рамси Болтона, и от ее прямого взгляда лорд Грейджой куда-то прятался, уступая место Вонючке.

На его груди блестел заветный кракен, но взгляд его обладателя был печальным. Теон поднимал на нее стеклянные глаза и тут же опускал, вспоминая, что смотреть на нее позволялось, лишь когда разрешал «он». Как мужчина ни старался, но воспоминания погребли его под собой, и перед леди Сансой вновь стоял Вонючка. Чистый и хорошо одетый, но все же Вонючка, видевший многое, верно служивший бастарду, спасший ее от ревнивой псарницы, а теперь рушивший жизнь ее семьи.

— Слышал… Ты потеряла брата.

И не одного, подумала про себя девушка.

— Все мы что-то потеряли, — сказала она. — До меня доходили слухи о твоей семье. Мне очень жаль.

— Сестра погибла, — вспомнил он поруганное тело Аши, в насмешку кинутое ему Эуроном Грейджоем. Приказ о казни Дейнерис Таргариен тогда вынесла очень быстро, и пойманный лорд Грейджой-старший быстро сгорел в пламени Дрогона.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — задрала девушка голову. Мужчина промолчал, отвернувшись. Этого вопроса от нее следовало ожидать, хотя сам Теон совсем не ожидал того, что Санса окажется в столице. — Я знаю, почему ты здесь…

— Я…

— Теон. Это ведь… ты? Ты за этим стоишь?

— Твой муж… — Санса невольно раздула ноздри, и мужчина незаметно сгорбил спину, склонившись чуть ниже. — Он д-должен понести наказание.

— Должен? — Лорд Грейджой отвернулся. Он сам себя боялся, но, кажется, все ж принял какое-то решение, решив не отступать назад. — Спустя столько лет?

— Да. Д-да, — повторил он чуть тише. Губы его странно подергивались.

Леди Болтон все еще не верила этому, но вдруг вспомнила про флотилию. Видимо, поэтому Теон Грейджой думал, что обязательно добьется справедливости, но к чему? К чему начинать весь этот кошмар? Зачем воскрешать то, что уже мертво. Ах, да. То, что умерло, умереть не может, но…

Всего, что было, не вернуть. Она давно это поняла, научившись вовремя забывать о чудовище, мучившем ее в Винтерфелле, и думать о лорде Дредфорта, с которым жизнь казалась не такой уж плохой.

— Не лучше ли было… забыть об этом?

— Забыть? — посмотрел он на нее. — После всего, что он сделал?

— К чему все это? Он больше не тронет тебя. — Теон дернул головой. — Он даже не вспоминает. — Лорд Грейджой резко выдохнул. Это Рамси он не мог ответить должным образом… Пока не мог, а его жене, жене сумасшедшего ублюдка, мог, и он отрицательно мотал головой. — А даже если бы он захотел что-то сделать, я всегда рядом. Я… смогу его остановить. Ты меня слышишь, Теон?

— Ты не п-понимаешь. — повысил он голос. —  Я побывал в аду. Т-ты себе представить не можешь… Я все… Все еще чувствую, к-как он… — Теон смолк, зажмурившись в попытках унять судорогу, пробегавшую по телу.

Глядя на него, сердце у девушки сжалось. Санса никогда не спрашивала мужа о том, что именно он сотворил с Вонючкой. Хотя она и хорохорилась перед супругом, ей было страшно. Будить спящую бешеную собаку было опасно. Она это знала, чувствовала, понимала, знала, помня о том, что он сотворил с Петиром, и поэтому лишний раз не напоминала.

— Я тебя понимаю, — тихо сказала Санса Болтон, вспомнив о том, что вытворяли зимними ночами с нею. Сквозь ткань жгло клеймо на бедре, и она опять вспомнила все то отвращение, которое питала к мужу первые месяцы брака.

— Разве? Я слышал. Мне говорили. Ты родила ему троих детей! — с укором посмотрел на нее Теон. — С-словно… Словно он не делал всего того с тобой. Словно он не насиловал тебя каждую ночь. Словно он не выжигал клеймо. Словно…

— Прекрати! — прикрикнула девушка, не сдержавшись. Сансу прошибла дрожь, но лорд Грейджой успокоиться уже не мог.

— Я все видел. Я видел. Видел, как он каждый раз брал тебя силой. Если не в-видел, т-то-то слышал.

— Я… Я сама была виновата, — пролепетала она.

— А в чем был виноват я?!

Леди Болтон резко выпрямилась от накатившей волны возмущения.

Неужели он забыл? Ведь это из-за него Брандон с Риконом вынуждены были бежать из Винтерфелла, а если бы они не сбежали, он, может, стал бы повинен в их ужасной смерти. Он предал их всех. Разве этого было мало?

— Я смогла забыть, — медленно выдавила она из себя ложь, в которую сама пыталась поверить. — И тебе нужно сделать тоже самое.

Вновь закричали чайки, плача по грядущему. Теон молчал, едва заметно мотая головой, а Санса смотрела на катившееся закатное солнце и пыталась найти нужные слова.

Они же расстались тогда друзьями. Она была так благодарна ему за свое спасение, за то, что он каждый раз, когда она уже была согласна сдаться, тянул ее за руку, прокладывая путь сквозь снег и ледяную воду. Это он не дал Миранде убить ее. Это он решился тогда спрыгнуть со стены, а теперь…

— Такое н-не забыть. Он виновен. Виновен, — повторил Теон. — Он должен заплатить железную цену, — поставил он точку и засобирался уходить, но Санса перегородила ему дорогу.

— Теон… Теон, — ухватила она его за рукав. — Послушай меня. У меня трое детей. Они очень хорошие милые мальчики.

— Его дети.

— Они не такие.

— Они его крови, его семени, — плевался от злости и обиды милорд.

— Не становись им врагом. Не становись… моим врагом. — Теон Грейджой остановился. Санса смотрела ему в глаза, умоляя сжалиться над ней, и он виновато насупил брови. — Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. Никогда, но прошу тебя. Отступись. Ни к чему ворошить прошлое. Ты делаешь больнее и себе, и мне. Ради меня… Ради себя. — Лорд закрыл глаза. Как же она сейчас дрожала. Как и тогда, когда они прятались от собак под выкорчеванным деревом. Если бы не Санса, сам бы он никогда не решился на побег, и так бы и был преданным Вонючкой господина. — Прекрати все эти страдания. Возвращайся на Пайк. Я вернусь с ним в Дредфорт. Это далеко. Он никогда тебя не тронет. Я обещаю. Я все сделаю. Прошу тебя.

Учащенно дыша, она что-то еще говорила про необходимость забыть обо всем. Но того, что было совершено, не забыть — он был изувечен, и внутри, и снаружи. Страдавший и по сей день Теон сжал ее руку. Глаза его покраснели, и он уже не мог сдержать проклятую паническую дрожь.

— Ух ты! — раздался мужской голос. — А я-то думаю, куда же вы, милорд, запропастились.

Леди Болтон и лорд Грейджой обернулись. На каменной площадке появился какой-то мужчина. Пританцовывая, он медленно шел к Теону, и за ним спустились солдаты с кракенами на плечах. Девушка припомнила, что неподалеку осталась и ее охрана, но пока что отступила назад. Оказавшийся вблизи человек оглядел ее с ног до головы.

— Не думал, что вы расхаживаете на свидания… с замужними девицами. Неудивительно, что вы ушли один.

— Я просто решил прогуляться, — тихо проговорил лорд Грейджой, выпрямившись. Плясавший мужчина подошел к нему вплотную.

— Полагаю, вы очень устали, — отряхнул он какую-то пыль с плеч Теона. — Я ведь просил вас, милорд. Ни в коем случае не уходить одному. Вы последняя надежда Железных островов. Наша обязанность оберегать вас. Эй, проводите милорда.

Из группы солдат вышло двое, и лорд Грейджой двинулся в их сторону.

— Теон… — сорвалось с губ Сансы. Они ведь так и не договорили, и миледи не могла поверить в то, что расстанутся они так просто.

Лорд Пайка остановился, но посмотреть на нее так и не решился. Теперь она ведь была не просто прекрасной Сансой. Она была леди Болтон, женой монстра, поломавшего его жизнь, и он еще раз убедился в своем решении. Человек, издевавшийся над ним, не мог продолжать жить безнаказанно дальше. Отняв все счастье у него, бастард своего счастья не заслуживал, и лорд Грейджой еще раз повторил про себя о железной цене своим страданиям.

Санса сжала руки в кулаки. Она начинала проигрывать, и, глядя вслед поднимавшемуся по лестнице Теону Грейджою, вдруг вспомнила о пророчествах ведьмы, сбывавшихся сейчас. Прежде друг обратился врагом.

— А ведь рассказы не врут, — заговорил оставшийся мужчина, как только Теон скрылся в тени кустарников и кипарисов. Удрученная Санса посмотрела сквозь него. — Говорят, во всем Вестеросе две красавицы, при взгляде на которых хочется забыть обо всем. Одна из них на Железном троне, а другая — рыжеволосая леди Дредфорта.

— Кто вы?

— Невил… Невил Пайк. К сожалению, мое имя не блещет ни известностью, ни высокородным происхождением, однако… Вам же не привыкать к общению с бастардами?

Санса Болтон промолчала. Приплясывая, мужчина прошел к воде, выставил вперед ногу и довольно вздохнул, уперев руку в бок.

— Ну и жарища! Нам-то, северным людям, здесь уж слишком душно.

— Прошу прощения. — Леди Болтон склонила голову и направилась к лестнице.

— Уже уходите? Неужели я такой скучный собеседник?!

— К сожалению, у меня много дел, сир Невил, — попыталась учтиво отвязаться от него Санса.

— Дело-то у нас с вами одно, — сказал он, и леди Болтон остановилась, услышав, как он довольно ухмыльнулся.

Может быть… решение Теона было продиктовано не одним желанием мести? Ей самой казалось, что Вонючка уж слишком боится своего прошлого, а тут…

Санса обернулась. Голова ее остыла, и она внимательно посмотрела на прервавшего столь важный ей разговор мужчину.

Невил Пайк не сводил с нее глаз, все так же оглядывая рыжеволосую хозяйку Дредфорта с ног до головы. Глаза у него были светлыми, почти бесцветными и в вечерний час казались прозрачными как у рыбы. Шапка темно-русых волос, разделенных пробором, была зачесана назад, оголяя углы залысин на лбу. Лицо у него было треугольное и длинное, и прямой длинный нос вытягивал его еще больше. Он задрал голову, отчего острый кадык резко вышел вперед, чуть не прорвав шею. Он загадочно улыбался, широко растянув тонкие губы, и девушку поразила неприятная догадка.

— Обвинения в адрес моего супруга ваших рук дело? — вдруг сказала Санса.

— Моих?! Ну что-о вы! Я и мухи не обижу, — посмотрел он себе на руку и приоткрыл рот, оголив широко расставленные как у угря зубы. — Но я прекрасно понимаю, о чем вы говорите, — причмокнул он губами. — К сожалению, ваш муж нанес непоправимый удар по чести Железных островов, а я, как верный слуга господина, должен за нее постоять, — прижал он руку к груди.

— И чего же эта честь хочет спустя столько лет? — зло прозвучал голос леди Болтон. Она сделала пару шагов к Невилу Пайку и внимательно посмотрела ему в лицо. — Прилюдного оскопления моего супруга? Нанизанной на пику отрубленной головы? Пламени дракона? Освежевания?

— Хм. Ну я не столь кровожаден.

— Вы не ответили на вопрос.

— А какой ответ вы хотите услышать?

— Правду.

Невил Пайк вплотную подошел к ней. Улыбнувшись, он странно посмотрел ей на губы, и леди демонстративно отвернулась.

— Ну… Правда так правда! — опять засиял острыми зубами угорь. — Правда, миледи, в том, что… Участь вашего супруга волнует только лорда Грейджоя и прочих идиотов, болтающих о слове «честь». Мне дела нет до какого-то там бастарда, хотя о вашем ублюдке железнорожденные наслышаны.

— И что же волнует не идиотов?

— Хм. А вам палец в рот не клади, да? Ну что ж… — хмыкнул он, скрепив замком руки за спиной. — Понимаете... Новая королева так любит менять традиции, взращенные веками. То пустит варваров на земли, то внесет какие-то никому не нужные законы… Вы же меня понимаете? — повел он бровью.

— Нет.

— Хм-хм. Ну конечно, — отошел он немного в сторону. — Королева запретила нам грабить и воевать. Это ей пообещала сестрица милорда. Выхода-то тогда другого не было, а потом Аша Грейджой померла, оставив нам расхлебывать заваренную похлебку. Но… ведь мы всегда жили именно так, и что нам теперь прикажете делать? — развел он руки в сторону. — Земли у нас не столь плодородны как у вас, да и к тому же… Мы не сеем.

— Причем здесь мой муж?

— Он — Болтон, а даже до нас доходили слухи, что лорды Дредфорта совсем не бедствуют.

— Вы хотите денег?

— А вы прямолинейны, — засмеялся он в голос, и его громкий баритон испугал сидевших неподалеку чаек. — Люблю женщин, которые не ходят вокруг да около.

— Вам следовало известить нас об этом до того, как по вашему наускиванию совершили арест.

— Тогда бы вы общались со мной менее охотно…

— У меня и сейчас нет совершенно никакой охоты с вами разговаривать, сир Невил, — уверенно проговорила она, и мужчина досадливо поджал губы.

— Очень зря, а то глядишь, мы бы с вами до чего-нибудь и договорились бы.

— Чего вы хотите?

Невил Пайк тянул паузу. Он переглянулся с солдатами, заставив девушку настороженно обернуться, но ее опасения не подтвердились. Приплясывая, мужчина прошел мимо нее.

— Ваш муж подверг пыткам не одного железнорожденного. Мой бедный братец, к примеру, тоже пострадал при взятии Винтерфелла. За что, впрочем, вашему благоверному спасибо. Терпеть не мог этого единоутробного ублюдка.

— То, что произошло с ними и с лордом Грейджоем было слишком давно. К тому же, стоит ли мне напомнить о том, что Винтерфелл — родовой замок Старков, а не Грейджоев?

— Ну, конечно, мы сами во всем виноваты! — хлопнул он в ладоши, натянув губы на зубы. — Впрочем, я не обижаюсь на ваши обвинения. Лучшая защита — это нападение, а защищаться вам еще предстоит… На суде.

— А королева знает, что суд соберется из-за событий, поросших мхом?

— Все очень относительно, миледи, — улыбался он ей в лицо. — Однажды королева воспользовалась нашим флотом, а ведь без подобной услуги Таргариеновская кавалерия столь внушительных размеров не смогла бы добраться до Драконьего камня. Хм-хм. Нет! — вдруг остановился он, сделав круг вокруг леди Болтон. — Все же странно… Говорят, у вас трое чудесных сорванцов, а ведь по вам и не скажешь.

— Моя мать родила пятерых и до последнего дня сохранила фигуру…

— Ах, да. Та самая Кейтилин Талли, нагое тело которой Фреи выбросили в реку. — Санса приоткрыла рот. О подробностях смерти матери она не знала, и слова мужчины на мгновения выбили ее из колеи. — Да. Говорят, она была неплоха, но как вы и сказали… Это было слишком давно, — усмехнулся он. — Ладно… Ближе к делу. За определенные неудобства мы бы не отказались от месячных компенсаций. Если вы согласитесь, возможно я поговорю с милордом, чтобы он просил у королевы более приятного вам приговора, а там… Все зависит от вас и вашей усердной платежеспособности.

— Вы… Я… Вы, кажется, не понимаете…

— О-о, нет, понимаю.

— И вы думаете, что только из-за флота королева не посмотрит на вину самого лорда Грейджоя?

— Посмотрит — не посмотрит, — повертел он головой, смакуя слова. — Я расскажу вам, как будет, — выпрямился Невил. — Ваш муж предстанет перед судом. Королева нам не откажет. Кто такие Болтоны в сравнение с Грейджоями? Вы, конечно, кузина принца, но ведь принцу хорошо известно, кто убил маленького Рикона Старка, его маленького-маленького кузена. Да и… — нахмурил он брови, припоминая, — его высочество наверняка знает о том, что было с вами. — Санса, до боли сжав пальцы, посмотрела на железнорожденного. Он широко улыбался, подтверждая ее предположение. — Да. Не он один. Я слышал, что некоторым женщинам нравится грубость, но до этого дня мне они, увы, не встречались. Какая жалость…

— И вы думаете, — старалась она не думать о том, что Теон мог рассказать, но краска залила ей щеки, — что после казни лорда Болтона вы получите желаемое?

— Нет, не думаю, — поднял он брови, и на круглом лбу сложились три жирных складки. — Конечно же, нам понадобятся определенные гарантии, что вы будете пай-девочкой. Хорошо, что у вас трое сыновей… На этот случай…

— При чем здесь они? — медленно проговорила Санса, чувствуя, как внутри нее что-то сжалось.

— А вы еще не догадались? Что ж… Я вам намекну, — поднял он вверх указательный палец. — У Бейлона Грейджоя было трое сыновей. После восстания для гарантий того, что подобное больше не повторится, ваш отец забрал самого младшего, по совместительству, выжившего, себе на воспитание. — Санса широко раскрыла глаза, не веря в то, что слышит. — Вижу, вы уже все поняли. Не волнуйтесь… Милорд не злораден. Вашему сыну нечего боятся, если он, конечно же… Хм-хм, не слишком похож на отца, — приплясывая, ходил он кругами. — А там… какая разница. Отрежут от вашего супруга голову или… что-то поинтересней.

— Вы… Вы не сделаете этого, — прошипела Санса. — Мои дети ни в чем не виноваты!

— Виноваты или нет… — расставил он руки в стороны. — Порой нам приходится расплачиваться за грешки отцов. Теон Грейджой, наш несчастный достопочтенный лорд, свое уже заплатил. Время за вашими отпрысками… Хотя… Хм-хм. По сути, платить будете вы и ваш муж... Если от него, к тому моменту, что-то останется.

Санса едва осела. Ей стало душно, но она тут же собралась с силами, вспомнив о письме, пришедшем от Гловеров. Касалось ведь оно именно уроженцев Пайка.

— А что будет, если королева узнает, что железнорожденных видели вблизи Темнолесья, и замечены они были именно за грабежом?

— Бездоказательно, — уверенно фыркнул Невил Пайк.

— Вы так в этом уверены? — посмотрела она ему в лицо, и он долго молчал, прежде чем ответить.

— Ни вашего мужа, ни вашего ребенка это не спасет. Королева нам обязана. От флота Грейджоев мало что осталось, а кто-то должен возместить нам весь ущерб за корабли, потопленные Ланнистерами, — мужчина понизил голос. — При пустой казне, королева с радостью переложит обязанности на плечи ничем не примечательного дома. Не говорите мне, что вы и сами этого не понимаете.

— Моих детей вы не получите!

— Вы так в этом уверены? — перекривлял он ее интонацию, и девушка сильно сжала губы от бессилия. Ей смеялись в лицо.

— Вы требуете суда, а в суде выслушают обе стороны. Вы же не думаете, что я буду просто стоять в стороне?

— Прекрасная леди Дредфорта… — подошел он к ней ближе. Ростом он был выше, и Санса ощутила его дыхание у себя на лбу. — Вы, кажется, забыли одну простую истину. Вы — женщина, — протянул он руку к ее плечу. — Слабая и беззащитная. Что вам скажут сверху, то вы и сделаете, и если будете себя хорошо вести, — провел он пальцем по ключице девушки, — быть может я…

Санса не стерпела. Внутри нее что-то оборвалось, и пощечина обидчику звонким эхом раздалась от теплого камня. Солдаты переглянулись между собой. Кто-то из них усмехнулся, и удивленный столь неприятной неожиданностью Невил Пайк, потер пострадавшую щеку. От уязвленности он покраснел, и бесцветные глаза его сузились. Он замахнулся, и Санса едва не упала. От удара ее голова зазвенела, а во рту девушка ощутила неприятный железный привкус.

— Схватите ее, — щелкнул он пальцами, и леди Болтон мгновенно скрутили.

— Что вы…

— Не брыкайтесь так. К грубому обращению вам ведь не привыкать? — опять улыбался Невил Пайк. Сансе больно вывернули руку, и она вскрикнула. — Какая непредусмотрительность, расхаживать одной.

— Вы меня не тронете!

— Мы? Ну что вы! Кто знает, что могло случиться с леди Болтон, которая пытается в чем-то обвинить невиновных железнорожденных. В столице ведь можно встретиться с оравой пьяниц или даже с дотракийцами, а они воспитанием не блещут. Может…

Он не договорил. Из кустов мелькнуло белое пятно, а в следующее мгновение один из мужчин истошно закричал. Невил Пайк развернулся. Одного из железнорожденных под собой подмял лютоволк и теперь драл как заблудшую овцу, не прекращая рычать при этом. На площадке появились люди. Около Сансы Болтон вырос Сандор Клиган. Свернув шею одному из державших ее олухов, другого он откинул в сторону. Остальных окружили. К горлу Невила Пайка русоволосый Эндрю Кирш подставил нож, и застигнутые врасплох железнорожденные смолкли.

— Все… Все! Все хорошо, — послышался неуверенный голос Невила, оглядывавшего болтоновский отряд, вылезший из кустов. — В-вы не убьете меня, — сказал он освободившейся леди Болтон.

— Неужели?

— Я важный милорду человек. Вы же не глупы. Меня будут искать, а учитывая все остальные факты, вина ляжет на и без того виновный дом Болтонов.

Санса молчала. Девушка сузила глаза от злости. Ее трясло. Она перепугалась. С ресниц капнула случайная слеза, и леди Болтон, вспомнив о том, что услышала от скользкого подлеца, едва искривила рот улыбкой.

— Вы — да, а остальные — нет. — зло проговорила она. — Кто знает, что могло случиться. В столице ведь можно встретиться и с пьяницами, и с дотракийцами?

Вспомнив о своей силе, миледи дала знак. Брызнула кровь. Послышался хруст костей, и Санса зажмурилась, проглотив комок, подступивший к самому горлу. Не от страха, а от вида корчившихся от боли людей. Болтоновские солдаты безжалостно резали железнорожденных, и, оставшись один, Невил Пайк, смотревший на смерти товарищей, теперь чувствовал себя не столь уверенно. Как только с ними было покончено, с позволения миледи Дрю убрал нож от его горла.

— Моих детей вы не получите, — смотрела на Невила Пайка Санса Болтон. — Моего мужа тоже…

— Суд покажет, — зло улыбнулся он.

Невил дернул рукой, освободившись окончательно. Выпрямился и, все так же приплясывая, словно находился на корабле, пошел в сторону лестницы. Клацнул челюстями рычавший лютоволк, покрасневший от крови, и он ускорился, едва не спотыкнувшись. Поднявшись, Невил Пайк еще раз оглянулся на леди Болтон.

Она могла сказать принцу о случившемся, но… Ни для кого не секрет, что принц был под каблуком ящеро-матери. Чтобы она ни сделала, казна не может выплатить долг за корабли, а значит, его должен был выплатить кто-то другой. Королева не станет спасать какого-то бастарда, чтобы подставлять себя, а Болтоны как никто другой были в должниках у Железных островов. Кто-то должен был заплатить железную цену. Рыжая ведьма была на крючке, пусть и не хотела этого признавать, а там… Он ей еще руки повыкручивает.

— Миледи, больше вы одна никуда не пойдете, — чуть ли в повелительном тоне сказал Сансе Дрю.

Отдав приказ избавиться от тел, Эндрю Кирш смотрел на свою госпожу, но она его не слышала. Солдаты скидывали тела в море, оставив лишь порядком истерзанную жертву Призраку.

Миледи огляделась. Она пыталась хоть как-то совладать с пережитым, осознать все то, что услышала, но заметила капли крови на платье и не выдержала. Зажмурив глаза, она, оступившись, оперлась на Сандора. Как же она была бледна. Как же она была несчастна. Санса Болтон душилась рыданиями, но слезы, слава богам, не шли. Что за проклятье! Ее счастливую жизнь сжимали щупальца кракена, пытавшиеся задушить счастливое будущее ее детей, и теперь, зная об истинных мотивах врага, она очень жалела, что тогда Рамси не убил Вонючку вовсе.

— Уедем, — тихо сказал Пес, положив ей руки на плечи. — Я однажды предлагал тебе, и тысячу раз пожалел, что не увез силой.

Девушка тихо подняла на него уставшие покрасневшие глаза.

Бедный Сандор. Каким наивным он ей сейчас казался. В ненавидевшем рыцарей от рыцаря в нем было очень много. Лишь сейчас Санса почему-то подумала о том, что догадывается о причинах верной службы Клигана, и ей стало его неимоверно жаль.

— Я должна вытащить его…

— В пекло его, — прорычал Пес. — Пускай сам выкручивается. Он того не стоит. Заберем детей. Я смогу вас защитить.

Как же она смотрела на него. Скажи она лишь слово, и он тут же подхватил бы ее на руки и унес так далеко, где бы их не нашли, но девушка смолчала, опустив глаза.

Никто не мог ее защитить, никто не мог ее спасти. Эту истину Санса поняла слишком рано, хотя от Мизинца, как ни иронично это звучало, ее спас именно болтоновский бастард. Ее дети, кроме Рамси и нее больше никому не нужны, повторила она себе, несмотря на слабую мысль о том, как было бы чудесно все бросить и больше не бороться с нескончаемыми проблемами.

— Леди Болтон? — окликнула ее какая-то девушка. Она неуверенно склонила голову, в ужасе посмотрев на окровавленного белого зверя, а потом быстро прощебетала. — Леди Тирелл просила передать… У десницы важные вам гости.

Что за безумный нескончаемый день. Вздохнув, девушка кивнула головой.

— Идем, Сандор. Ты мне нужен, — кинулась она к лестнице, сжав напоследок его теплую руку.

Она очень боялась не успеть и, подхватив юбку, спешила в башню десницы. А Сандор Клиган, как следует обматерив безродного говнюка, покорно пошел за своей леди.

Служба у псов такая — следовать за хозяевами, и Пес безоговорочно следовал.

====== Муж и полумуж ======

— Вина?

Десница обернулся к гостю, держа в руке бокал изкрасного стекла с изящной позолоченной ножкой.

Рамси пристально смотрел на него, не отводя глаз ни на секунду, и от этого безумного взгляда Тириону становилось не по себе. Столь страстно на него еще никто не смотрел, кажется. Ему словно припоминали великую вину, насмехаясь одновременно, и он повторил свой вопрос, в надежде хоть гостеприимством усладить пленного гостя.

Вздохнув, Рамси Болтон брезгливо оглядел комнату, в которую его привели, и не менее брезгливо посмотрел на пытавшегося казаться дружелюбным десницу, несколько раз пройдясь от пола до макушки карлика глазами. Тот поджал губы, терпеливо ожидая ответа, и бастард цокнул языком.

— Не любитель, — скривился он улыбкой.

Проведшему несколько дней, а может и недель в темнице, Рамси Болтону было не до терпких напитков. После определенных событий в его жизни он терпеть не мог сидеть взаперти, а тут его упекли в какую-то клоаку непонятно за что именно. В тюрьме его к тому же не оставляли без внимания, периодически навещая, и бастард отчетливо ощущал синяки и гематомы, расползшиеся по всему телу.

Оказавшись на свободе, к тому же в обществе столь нежеланном, мужчина недовольно ширил ноздри и шевелил губами, словно готовившийся залаять пес.

— А я любитель. — Лорд Тирион взял увесистый графин с густым как краска нектаром и налил в один из бокалов. Вскоре бордовая краска зажурчала и во второй раз — на всякий случай, для «не любителя». — Как говорится, бутыль открыть — веселью быть.

— Хм, — опустил голову Рамси, вздернув бровями. — Как жаль, что мы не в Дредфорте. Я бы с радостью показал тебе свои методы веселья.

— Ну что ж. Исходя из того, что я слышал… — а слышал десница не мало. — Как хорошо, что мы не в Дредфорте, — поднял бокал Тирион. — За откупоренную бутыль! — сделал он крупный глоток, и чуть сладковатый из-за вяленого винограда нектар приятно обжег ему небо.

— Хоть что-то ты можешь откупорить, — проговорил Черный лорд.

Намек на первую брачную ночь лордов Ланнистеров Тирион уловил тут же, пребывая с бастардом на одной волне. Как только десница увидел Рамси Болтона, он только и думал о Сансе и о том, что было и что было бы. Правда, лорд Ланнистер все же надеялся, что припомнят ему о его неудачном браке не так скоро. На секунду карлик смолк, а потом тяжело вздохнул, вставая с резного кресла.

— Пожалуй… Мне пригодится, — вернулся он за заветным графином. Молчаливое вино нравилось ему куда больше лорда Болтона.

Наверное, невежливо было вот так вот смотреть на него, но лорд Ланнистер, терзаемый любопытством, все же исподтишка, а то и впрямую, изучал своего преемника. В подземельях было достаточно темно, но сейчас Черный лорд предстал перед десницей при свете как есть.

Лорд Дредфорта был очень бледен. Его голубые глаза поблескивали в отсвете свечей безумной злостью, а синяки под глазами и вовсе придавали вид затаившегося зверя. Темные перепачканные волосы его спутались и неприятно блестели. Алые шрамы расползались крестами по правой щеке, проступая сквозь щетину. Они кривили улыбку, образуя недовольный треугольник под носом мужчины, а вдобавок к подобной внешности гость ширил ноздри и улыбался, при этом совершенно не улыбаясь.

Глядевший на него десница очень боялся прийти к странному для себя выводу — был ли лорд Болтон красив или, по крайней мере, симпатичен, выдав тем самым то ли свою зависть, то ли свою ревность. Ведь ничего особенного в сидевшем перед ним бастарде кроме этого безумства не было. Роста милорд был отнюдь не богатырского, а был ли он наделен какими-то другими талантами, помимо тех, о которых Тирион слышал, лорд Ланнистер еще не понял, чувствуя лишь странную тревогу.

Одно полумуж знал наверняка — лорд Дредфорта, нарисованный его воображением, отличался от лорда Дредфорта Сансы в худшую сторону, и Тирион Ланнистер почему-то почувствовал от этого странное удовлетворение, уверенно усаживаясь за стол.

И все же… Вмешалась ложка черного дегтя в его сладкую бочку медовых мыслей — она досталась именно ему, вспомнил маленький лев и снова поджал губы. Лорд Ланнистер опять отпил вина.

— Видать, тогда ты просто упился вусмерть и не попал? — снова шипела гадюка. Голос у него был достаточно высок. Говорил лорд Болтон тихо, но слышал его десница превосходно. — Я угадал? Хм-м-м. Санса была очень узенькой, помнится. Пришлось брать с нахрапом.

— О, нет. Я просто уснул… С нахрапом. Решил свалить всю ответственность на плечи молодой жены и очень надеялся, что… все произойдет как-то само, но-о-о… — развел он руками в стороны, — не произошло. Какая досада.

Оскалившись, Рамси прищурился. Виду он не подавал, но он был очень зол. Перед ним сидел убогий, кривой карлик со шрамом на все лицо. Его кривые ножки, свесившиеся со стула, не доставали до пола. Место его было на ярмарке среди уличных актеров, но несмотря на свое уродство он был законным лордом, десницей, да еще и Ланнистером. Бастард живо представил себе, как тот тянет свои жалкие ручонки к Сансе, и тут же захотел их переломать. Содрав небольшую шкурку с уродца, он с радостью использовал бы ее для колчана, чтобы на веки вечные заткнуть маленький поганый рот, назвавший однажды Сансу леди Ланнистер.

Это он, Рамси Болтон, был настоящим мужем Сансы Старк. В их-то первую ночь все было. Рамси специально оставил свидетеля, чтобы никто потом не сказал, что невинная девица осталась при своей невинности. Он сам стер ее кровь со своего члена. Сам видел перепачканные кровью девичьи бедра, но именно сейчас Рамси терзала странная злость от осознания того, что, по сути, Болтоновскому бастарду кинули крупный аппетитный объедок с Ланнистеровского стола.

Усугублял впечатление от встречи и его внешний вид. Его костюм, трещавший по швам, был изрядно истрепан. Выглядел он не лучше «нищего оборванца», как говорила его жена, и пахло от него соответствующе. Был он явно не в самой лучшей форме, а тут его вывели на свет белый, чтобы посмотреть на него и лишний раз убедиться в своем высокородном превосходстве. Такого удовольствия потенциальному сопернику он себе позволить не мог, и Черный лорд вновь облизнул губы.

— Бес, — сказал он очень громко, посмаковав прозвище противного карлика. — Хм. Ты больше похож на… мартышку.

— Как говорят мои прихвостни… на очаровательную мартышку, — отбивался маленький лев. — Взаимное признание… Черный лорд. Я ожидал увидеть могучую черную тень в развевающемся атласном плаще. Да, — поджал десница губы от своей печали, — к сожалению, прозвища редко совпадают с действительностью…

— Ну не скажи! — перебил его Рамси, не собираясь сдаваться. Ему лишь нужно было найти больное место. — Полумуж так ведь и остался полумужем. — Нагнувшись в сторону, бастард оглядел целиком карлика, демонстративно сощурив глаза. — Думал, ты еще ниже ростом.

— Я — десница королевы, — поиграл вином в бокале Тирион. — Каждое утро я пытаюсь запрыгнуть на Железный трон. Результат налицо, — прорычал маленький лев, но бешеный пес, найдя проточину, изливался злословием дальше.

— И все же… До нее ты не допрыгнул, а ведь наверняка хотел… Многие хотели. Небось, твой член и сейчас подрыгивает при воспоминаниях о ней. Выше головы не прыгнешь, — соболезнуя, потряс головой бастард. Тирион что-то хотел ответить, но Рамси воткнул нож в слабое место и теперь начал медленно проворачивать его. Теперь Черный лорд знал куда бить и, не дав противнику и слова молвить, выпалил. — Я как-то спросил свою супругу, с чего вдруг она осталась девицей.

— Ммм… И что она ответила?

— Что-то промямлила про твою доброту к ней, хотя, признаться, я думал, что меня где-то надурили. И кровищи-то было!

Обидные выпады десница пропустил мимо ушей, открывшись для атак еще больше. Как ни странно, но отзыв Сансы о нем самом Тириона удивил. В ту пору, когда они были супругами, они общались мало, и то, что его доброта к ней не осталась незамеченной, ему было очень приятным. Вновь он вспомнил о тех издевательствах, которые ей достались, и подумал, что если бы все повторилось, он наверняка поступил бы так же.

— Она была слишком молода.

— Недостаток, прошедший со временем. — Бастард взял второй бокал и, скорчив недовольную гримасу, посмотрел на алую жижу, словно ему налили помоев. — Признайся, ты жалеешь, что так и не поимел ее ни разу. Рыжие тихони стонут особенно сладко, — решил отпить он из кубка, но вдруг остановился, чтобы побольнее ужалить львенка. — Знал бы ты, на что она способна, пожалел бы втройне.

— Ради того, чтобы не выслушивать все это, можно было. Я просто не успел, — кивнул головой карлик, пытаясь играть с противником на равных, но в отличие от Рамси, ему мешало воспитание, да и… Что-то не позволяло ему вмешивать в их разговор Сансу с той легкостью, присущей лорду Болтону.

— Ну не злись ты так, а то глядишь твоя головенка еще отвалится, а мне потом расхлебывать. Я ведь ни при чем. Хм, — довольно поджал губы мужчина, глядя на смотревшего на него букой десницу. — Наверняка, она сказала тебе что-то безумно неприятное. Уж она это умеет, — широко улыбался он, чувствуя привкус победы на губах. Кто бы перед ним ни сидел, у каждого есть больное место, а он всегда знал, где его искать и что с ним делать. — Небось, она даже притронуться к себе не дала, а ты терпеливо лег у кроватки, поджав свой небольшой стручок с досады.

Тирион молчал, скрипя зубами. Он мог ему возразить, но… Все это по сути было правдой, и полумуж вновь почувствовал себя оплеванным, как и тогда, перед Сансой Старк.

— Что ж… — нахмурился он, отставляя бокал в сторону. — Я тоже рад знакомству.

— Я вижу.

— Перейду к сути дела. Я… — вспомнил Тирион о реальной цели разговора, –…я хотел поговорить с вами по поводу вашего ареста.

— Неужели? — выпучил глаза бастард. — А я-то решил, что маленькому завистливому карлику стало интересно, кто занял его место. Хм. Будь я на твоем месте, сделал бы тоже самое.

— Будь я на вашем месте, я вел бы себя аккуратней. Маленький завистливый карлик наделен определенной властью. «Казнить нельзя помиловать».

— Я успею выдавить тебе глаза до того, как ты поставишь запятую.

Тирион выдохнул. Он никогда не считал себя глупым, а теперь велся на какую-то совершенно банальную провокацию, и ведь сидевший перед ним бастард явно был собой доволен. Можно было и вправду приказать отвести его обратно в темницу, но маленький лев вспомнил о Сансе. Он ведь хотел помочь не Черному лорду, а Черной леди.

— Ваша жена, — сделал ударение он на слове «ваша», надеясь хоть как-то усмирить то ли ревнивца, то ли садиста, а, скорее всего, и то и другое вместе взятое, — попросила меня помочь. Только глупая собака кусает руку, которая ее кормит.

Улыбавшийся Бастард на секунду помрачнел, услышав о Сансе. Когда его схватили, Рамси грешил в том числе и на нее, подозревая тайный заговор семейства Старков. Того, что было в последнем письме из Винтерфелла, он точно не знал, и недовольно думал, что в их последнюю ночь ей ловко удалось его обмануть. Он очень корил себя за то, что не раскусил ее обмана, запутавшись в красивых рыжих волосах.

Видимо, напрасно. Милая женушка обращалась за помощью к карлику, которого сама не желала видеть — это частично снимало с нее вину, и все же… Недовольно Рамси Болтон подумал о том, каким образом Санса просила карлика, и мысленно опять приколол малыша Ланнистера на крест.

— Голодная, — процедил он сквозь зубы.

— Простите?

— Голодная. Знаешь, карлик, как я получил эти шрамы? — подставил он правую щеку для лучшего обозрения. — Моя жена стала Болтоном не в ту ночь, когда я впервые поимел ее. В тот день Старко-Таргариеновский ублюдок благодаря ей захватил Винтерфелл. Я был привязан ко стулу, а Санса вся горела от нетерпения преподать мне один урок. Хм. Видел бы ты ее, — вспоминал милорд, словно вновь оказался на псарне в Винтерфелле. — Моя дорогая леди-жена открыла клетки с собаками… Моими преданными псами, которые глупыми уж никак не были. Тогда я был так же самоуверен, как и ты, но… Голод не тетка, — вздернув бровями, Рамси посмотрел в глаза полумужа.

— И что же? О-у.

Тирион слабо представлял себе, как нежная Санса, которую он некогда знал, могла поступить так хладнокровно и жестоко, но что-то подсказывало ему, что те изменения, чувствовавшиеся в ней, соответствуют рассказу.

Бастард тоже думал о своей жене, и мысли его были не менее противоречивыми. Сейчас бы он не отказался увидеться с ней, чтобы понимать наверняка, насколько он обманулся.

— Вернемся к вашему аресту.

— А что тут и говорить, — задумчиво припрятала змея клыки, понимая, что от помощи в его ситуации отказываться глупо. — Меня застали в дороге. Скрутили, привезли. Из Дредфорта меня бы так просто не вытащили, а тут… Как по маслу.

— Как по маслу меня не было в столице в это время, — что-то просчитывал Тирион. В деле Болтона ему самому все казалось уж слишком гладким. — Принца и королевы тоже. Грамота подписана человеком, входящим в Малый совет, но со мной ничего не обсуждали, а… должны были. — Тирион нагнул голову, вытянув губы, и его снова перебили.

— И ты здесь совсем ни при чем, карлик. Думаешь, я этому так просто поверю?

— Если бы я чего-то хотел, пожалуй, вы и ваша жена узнали бы об этом раньше. К тому же… У вас есть другой выход?

— Я не настолько глуп, чтобы оказываться от столь вели-и-икой помощи.

— Видимо, — очередную насмешку Тирион пропустил мимо ушей, — подпись у нашего мастера над законами очень вовремя выпросили, — подумал десница о мастере над кораблями, остававшемся с Мисандеей в столице. — Вроде как… Произошло какое-то недоразумение, но меня не покидает мысль, что, возможно, кем-то подстроенное.

— Недоразумения порой могут стоить жизни…

— Какое нелепое недоразумение! — мужчины отпили вина. — И все же… я слышал, вы совершили немало преступлений.

— Все мы не безгрешны, — добродушно улыбнулся Рамси Болтон. — Слышал, ты застрелил своего папочку на горшке. — Тирион многозначительно посмотрел на него. — Не смотри на меня так. У меня с моим стариком тоже были натянутые отношения.

В этот раз лорд Ланнистер не обиделся. Он смотрел на бастарда, и почему-то подумал о том, что они даже чем-то похожи. Он — карлик, Рамси — бастард. Обоих невидимой медной нитью объединяла Санса Старк, и к тому же… И Тирион, и Рамси Болтон были причастны к поражению Станниса Баратеона.

Вновь Ланнистер посмотрел на своего собеседника. Подумать только — но этот по-звериному скалившийся полу-лорд привел к концу великую армию Станниса, и чуть не покончил с последним Таргариеном… если бы не Санса. Да и в войне с ходоками он отличился… Видимо, Черный лорд все же свое прозвище оправдывал.

Десница вновь посмотрел на мужа леди Старк. Однажды обожженный, в высокие чувства Тирион верил неохотно, но Санса была столь невинна, что он опять, рассматривая лорда Болтона, пытался угадать, за что же она любила безумного лорда Дредфорта.

— Что произошло с Теоном Грейджоем? — помолчав, сказал он.

— О-о-о! — внимательно посмотрел на него Рамси. — Кажется, становится ясным, из какой задницы растут щупальца.

— Да. Вы верно мыслите. Лорд Пайка вдруг вспомнил о всех своих обидах и требует королевского суда.

— Хм. — Рамси опустил глаза, вспомнив о славных днях с Вонючкой. — Сколько шума из-за одного отрезанного члена, — откинулся на стуле бастард. — Как давно это было, а я все помню, словно Вонючка висел на кресте еще вчера.

— Видимо, не вы один обладаете хорошей памятью. — Бастард повел головой. Тирион на секунду задумался о странном прозвище, в котором все же угадал Теона. — Что тогда произошло?

— Ничего особенного, — широко улыбнулся Рамси, ковыряя под ногтями. — Мне нужно было как-то выпереть кракена из Винтерфелла… По приказу. Что я и сделал.

— Пытками и оскоплением? Хм. Действенный метод.

— У каждого он свой. Была бы фантазия, — развел руками Рамси. — К тому же видел бы ты его. Высокородный нытик, ноющий о своем папочке да Роббе Старке…

— Заносчивый, самовлюбленный и… глупый.

Теперь улыбнулся и Тирион, и разговор у них пошел заметно легче. Карлик забавлял бастарда некоторыми своими замечаниями. Делать из него колчан для стрел он на время передумал, решив что на первое время из карлика вышел бы превосходный шут. Только держать этого шута нужно было подальше от Сансы, на всякий случай.

— Я сделал то, что мне приказывали, немного… своевольничав, — вновь сказал бастард об этом. — Вонючка предал старшего отпрыска Старков, едва не убив младших, а как любит говаривать моя женушка — Север помнит. И память у него, поверь, не столь короткая. — Рамси опять намекнул на рост собеседника, и Тирион терпеливо прикрыл глаза. Он ведь и не думал, что предупреждение Сансы окажется ему полезным.

— Милорд, — в комнату вошел слуга и, дойдя до мужчин, склонил голову. — К вам посетительница.

— Я н-никого не ждал…

— У! Ради меня десничка пожертвовал прекрасным вечером? Надеюсь, она хоть рыжая? Люблю рыжих.

— Это леди Болтон, милорд, — тихо проговорил прислужник.

Рамси мгновенно изменился в лице. Лорд Ланнистер выпрямился от неожиданности, приказывая впустить, и, глядя на его воодушевление, лорд Болтон вновь подумал о маленьком кресте, который было бы неплохо заиметь в Дредфорте на всякий случай.

Вскоре кто-то вошел. Этот кто-то был очень взволнован, и, услышав знакомый шелест многослойных юбок, лорд Болтон оглянулся…

Он не ожидал ее увидеть здесь. Не ожидал, что она приедет за ним. Раз это были Грейджои, Санса в его аресте была неповинна, и то, что она к тому же пыталась вступиться за него, было для него самой приятной неожиданностью. От того дорогая теплая женушка становилась еще более дорогой и ценной, и он подумал, как чудесно было бы оказаться сейчас с ней наедине подальше от всего этого.

Ведь он даже соскучился, и теперь не мог удержаться, разглядывая полюбившиеся рыжие косы, угадывая не менее дорогие изгибы тела. На губе девушки он тут же увидел ссадину, и недовольно сощурился.

Санса молчала. Так и стояла на месте, словно сообщала всем, что она пришла сюда и уйдет тогда, когда посчитает нужным. Увидев супруга, она поджала губы. Кидаться к мужу с объятиями было неуместно, а учитывая историю их отношений — глупо. Рамси ничего такого не заслуживал, и все же… Тому, что он был еще жив, она была рада.

Он вновь походил на истрепанного скитальца, и Санса, пытаясь заглушить возможно невозможную жалость, с ненавистью вспомнила о своих новых врагах. Девушка прошла в комнату.

— Что, говнюк, в этот раз влип по полной? — усмехнулся ввалившийся вслед за ней Сандор Клиган, и миледи сконфузилась.

— А ты, чувствую, весь горишь от нетерпения занять пустующее в спальне место? И ведь не ты один, — смерил Рамси взглядом лорда Тириона, поднявшего глаза на Сансу, и обескураженная таким началом девушка приоткрыла рот, не зная в какую сторону бросаться.

— Прошу прощения, милорд, — остановилась она на Тирионе. — Мне сообщили, что вы не один.

— Как видишь, — ответил за карлика Рамси. — Твой полумуж оказывается тот еще пьянчуга. Только что признался, что с радостью уложил бы тебя к себе в кровать. Малой ведь и не знает на что нарывается.

— Мне стоило прийти раньше, — поджала губы девушка от стыда то ли за мужа, то ли за полумужа. — Прошу прощения.

— Ну что вы. Ваш муж неплохой собеседник… — нахмурил брови десница, чувствуя, что с детства не ощущал этого глупого жара, подступавшего к щекам. — За редким исключением.

— Маленьким, — поправил его бастард, и Санса грозно посмотрела на него, мысленно умоляя утихомириться.

Рамси вновь чувствовал свою силу. От леди-жены приятно пахло свободой, и он вновь так кстати вспомнил, что Санса всегда приносила ему удачу.

— Где детишки?

— Бальтазар и Рогар приехали со мной. — Как ни странно, новость о том, что старшие мальчики где-то рядом в столице, его обрадовала. В Дредфорте с ними могло что-то произойти, и он мысленно похвалил жену.

— Лягушонок остался сторожить наше болото?

— Нет. Он… Он у родственников. — И о младшем она тоже предусмотрительно позаботилась. Все же их совместная жизнь ее многому научила.

— Прекрасно выглядишь, моя милая жена. Хм. Хотя… Видно, твоя прикроватная собачка плохо следит за тобой? — потянул он руку к ее лицу, и, вспомнив про разбитую губу, Санса виновато опустила голову, украдкой глянув на Сандора.

— Мы обсуждали причину ареста вашего супруга. Обвинения. Это…

— Это Теон. Я встречалась… с ним.

— Хм. Как поживает Вонючка? Думал, он уж и вправду воняет где-нибудь в безымянной могиле.

— Я собирался встретиться с ним завтра, — напомнил о себе десница.

— Не стоит, — бросила в сторону полумужа Санса и вновь посмотрела на своего мужа.

— И чего же он хочет? Чтобы я пришил ему новый член? — чуть не прыснул со смеху Рамси. — Увы, сделать я этого не могу, а если бы и мог, то не сделал бы…

— Прекрати паясничать, все очень серьезно!

— Вынужден с вами согласиться, — привлек внимание супругов Тирион, и тут же пожалел об этом. Девушке явно необходимо было поговорить именно с мужем, а муж и без нее сверлил десницу ревнивым, пронизывающим взглядом.

— Я серьезен как никогда, милая, и не понимаю, почему меня собираются линчевать за событие тако-о-ой давности.

— Из-за событий другой давности, — втянул воздух сквозь нижние зубы Тирион. — В свое время Грейджои предоставили флот ее величеству.

— А королева за это запретила им грабить и убивать, не так ли? — остро проговорила Санса. Теперь перед маленьким львом блестело два Болтоновских ножа.

— За это королева вернула последнему Грейджою Пайк с Железными островами в придачу. Договор изначально был таким.

— Видимо, этого им недостаточно.

— Да, — нехотя согласился Тирион. За несколько дней в столице Санса вдруг узнала слишком много, к его удивлению. — У нас есть определенные размолвки, но факт остается фактом. Флот предоставили Грейджои. Полагаю, лорд Теон попытается сделать упор на этот факт, и тут… давность, даже… родство с наследным принцем могут не помочь. Ваша участь всецело зависит от решения королевы.

— Увы, от решения королевы зависит не только участь моего супруга, — повысила голос Санса, и на нее удивленно посмотрели. — Я говорила с ними.

— С ними?

— Что будет с тобой, интересно одному Теону. Железнорожденные хотят денег, и хотят их именно от нас.

— Мне об этом мало что известно, — бесился от своей неосведомленности лорд Ланнистер.

— Но о том, что у казны нет денег, вам как деснице известно должно быть! — Тирион согласно поднял брови. — Так как ее величество запретила им грабить и убивать, они лишились основного дохода. Некогда великая флотилия потоплена, и теперь… Они хотят, чтобы кто-то оплатил им потопленные корабли.

— Болтоны? — переспросил ее Рамси. — Хм. Губа не дура.

— Фантазия — богатство нищих, — вставил Тирион, но его, кажется, услышал только Пес, недовольно смеривший карлика взглядом.

Санса закрыла глаза. Ей было очень плохо. Лишь сейчас до нее доходил смысл слов Невила Пайка, и она в ужасе думала о том, что если суд окончится плохо, у нее заберут одного из сыновей.

— Рамси… Они хотят забрать одного из моих детей. Твоих детей, — проговорила она, и голос ее дрогнул. — В качестве гаранта, как это некогда сделал мой отец, забрав себе на воспитание Теона Грейджоя. — Девушка вдруг содрогнулась. У нее покраснели глаза. — Я не для того родила тебе троих сыновей, чтобы… у меня их отобрали.

Лорд Болтон молчал. На его лице сложился недовольный треугольник. От злости он побелел, и глаза его стали еще ярче. Он думал.

Размышлял о всем услышанном и Тирион, понимая, что, если Санса говорила правду, железнорожденные удачно воспользовались поводом о надуманной мести, прикрыв свои истинные мотивы. Так было и на его суде. От него просто хотели избавиться, и ему неимоверно стало жаль Сансу. На его глазах в который раз рушилась ее жизнь, но она все еще стояла на ногах.

— Я д-думаю… Это маловероятно, — попытался он успокоить ее. — Королева не допустит, чтобы…

— Когда моему отцу отрубили голову… — перебила его Санса, став более сдержанной. Голос ее стал холодным и металлическим. — Нас резали, унижали, насиловали, убивали. Ты сам… — вновь посмотрела она на мужа, — ты сам убил одного из нас, — процедила она сквозь зубы. — Такой участи ты хочешь своим сыновьям? — Рамси молчал. — Ты ведь понимаешь, что на суде может всплыть все, что угодно?!

Рамси внимательно посмотрел на нее. Он подумал о проклятом ублюдке Джоне, но Санса имела в виду себя. Ей однозначно дали понять, что не одному Теону известно, что было с ней в Винтерфелле. И ведь… Об этом могло стать известно всем.

Она такого не переживет. Не переживет. Она так старалась убежать от прошлого, а теперь оно ее настигло, и измывалось похлеще бастарда и Джоффри вместе взятых.

— Что нас ждет, лорд Тирион? — голос изменил ей.

Санса была очень взволнована. Она все так же старалась быть воплощением учтивости, но чувства, эмоции и страхи переполняли ее. Очень хотевший солгать, он посмотрел не нее и… сказал правду.

— Королевский суд… Судилище, — вспоминал он процесс над собой. — Боюсь, у вашего супруга очень много недоброжелателей, среди которых… наследный принц, исходя из того, что я слышал. — Санса закрыла глаза. — Королева выслушает обе стороны, а там… Будет принято решение. Испытания поединком отменены, а наказание королева придумывает сама. Ха-а-а. Эурона Грейджоя сожгли в пламени драконов. Такая же участь ожидала мою сестру, но мой брат придушил ее раньше… За это его сослали на Стену. Точнее… на то, что от нее осталось… Для вас, как и для меня, не секрет, как часто отправляют провинившихся на Стену, — вспомнил он несчастного Неда Старка, и Санса искривила брови. На ресницах девушки заблестели слезы. — Полагаю, королева примет все к сведению. Если то, что вы и вправду действовали по приказу…

Рамси его не слышал. Он думал. С Теоном сладить было не так сложно, но вот говнюк-принц с королевой… Бастард вновь посмотрел на жену. Как же не хотелось с ней расставаться из-за какого-то вонючего Грейджоя или Таргариена.

— Милорд. Стражники…

Вновь вошел этот треклятый слуга, пришедший в этот раз, чтобы разлучить их на неопределенный срок. В комнату вошли конвоиры, и Рамси спешно встал, приблизившись к Сансе.

— А теперь послушай меня, милая, — положил он руку ей на щеку. Он улыбался и смотрел ей прямо в глаза. — Если приговор окажется самым неприятным, не дожидаясь исполнения, ты заберешь моих детей и побежишь за Стену, если понадобится. Еще быстрее, чем ты бежала от меня, — вкрадчиво звучал его голос. — Твой ублюдочный братец им не поможет. Даже не думай об этом. Никто им не поможет. Ты меня поняла? Поняла?

Какой холодной была ее щека. Как и тогда, когда она стала его женой, и он поверить не мог, что она теперь всецело принадлежит ему. Как же он не хотел умирать. Ни тогда, когда голодные собаки-предатели вцепились в его тело, ни сейчас, когда он вдоволь наслаждался своей Дредфортской жизнью подле нее. Ему нужно было спокойно подумать. Приготовиться. Он все хорошенько обдумает. Ведь… В суде выслушают обе стороны. Вонючка еще не знает, в какие игры решился играть.

Его тянули за рукав, напоминая об утекающем времени, и напоследок он притянул ее к себе.

Целовали ее словно в последний раз. Как несправедливо. Он будто оставлял ее одну, словно приговор уже вынесен. Словно его скоро не станет. Неужели он сдался? Так просто? Самый страшный человек восьми королевств оставлял ее одну, позабыв о том, что обязан заботиться, если не о ней, то о детях! Предатель…

Самого страшного человека уводили от нее, а она все еще не могла поверить, чувствуя, как становится безоружной, слабой, беззащитной.

Ее дети… Что она скажет им. Он об этом подумал?

— Жаль, — пропел напоследок Рамси. — От твоих рук умирать было бы куда приятней, милая жена.

Предатель… Предатель. Как же она злилась сейчас на него!

— Звучит так, словно вы сдались, лорд Болтон, — громко проговорила она ему вослед, и остановившийся в дверях бастард покачал головой.

— Что за женщина!

Его увели. Почти следом из комнаты вылетела разозленная Санса. Как быстро она шла, кипя от злости. Ее небольшой каблучок отбивал по плитке ритм предстоящего сражения, и она понимала, что обязана победить. Не ради Рамси, хотя… и с бастардом, защищавшим ее от всяких невзгод, расставаться ей теперь не хотелось. Не сейчас и не ради Теона. Это она тогда не скормила его собакам, помиловав монстра в последний момент, а значит, жизнь Рамси Болтона принадлежала ей, и она с неистовым болтоновским собственничеством от своего отказываться не хотела.

— Я понимаю, ваш муж расстроен, как и вы, — бежал за ней лорд Ланнистер, вдруг остановившись. На перекрестке коридоров он столкнулся с Варисом, направлявшимся к нему, и тот, не зная что произошло, пошел за десницей, спешившим за леди Болтон и Сандором Клиганом. — Вам и вашим детям нечего опасаться… Я сообщу королеве… И…

Санса замерла на месте. Силы оставляли ее. Она одна не могла столько выдержать.

— Твой благоверный прав, — перебил десницу Пес. — Если его убьют, нам нужно будет бежать без оглядки.

Санса Болтон тяжело дышала. Она была на пределе после сегодняшнего дня, и голова ее отказывалась более думать. Хотелось все бросить и упасть прям на этом самом месте, но… она в конце концов была Болтоном.

— Я… Не буду убегать, — зажмурила она глаза. — Не буду, — развернулась она к Тириону. — Я не позволю, чтобы с моей семьей поступили так же, как Ланнистеры поступили со Старками! Нет. Если у меня только посмеют отнять мужа, я не буду ждать, пока у меня заберут моего ребенка. Вы меня слышите? Я отрежу кракену оставшиеся щупальца и камня на камне не оставлю от Пайка! Доброй ночи.

Дрожа, Черная леди шла в темноту. За ней спешил Сандор, напоследок зло посмотрев на карлика и лысого евнуха, и их шаги эхом раздавались по замку.

— Если северные лорды… — пропел из-за спины слегка удивленный Варис, — сейчас слышали бы леди Болтон, у нас появился бы еще один король Севера… Королева, вернее будет сказать.

Тирион вздохнул и долго смотрел вслед Сансе. Она уж слишком походила на леди Кейтлин, даже на Серсею, готовую перегрызть каждому глотку за свою кровь, а раз так… Угрозы ее пустыми не были.

Несчастный десница почувствовал, как давит на грудь брошь с указующей дланью.

Неспокойно нынче было в королевстве, а могло стать еще хуже.

====== Кошмары ======

Кошмары. Кошмары. Кошмары.

Ей снилось, как она спускается по широким ступеням Септы, и как солнечные лучи, играющие в разноцветных стеклах, расцвечивают ее белое, как девственный снег, платье.

Что-то хрустнуло под ногой. Это был засохший бордовый лепесток розы, подумала сначала она, но оглядевшаяся Санса увидела, что треснувший местами мраморный пол выпустил из-под земли белесое чар-древо, заполонившее огромный купол храма кровавой кроной.

Стояла мертвая бездвижная тишина. Все без исключения смотрели на нее, наблюдая за каждым неуверенным шагом девушки, но каких-то определенных лиц она не видела, думая лишь о том, что должна быть храброй.

Септон жестами приглашал ее пройти к жениху, и она в ужасе остановилась, увидев Тириона Ланнистера. Этого не могло быть, и миледи понимала это, но, подчинявшаяся неведомой силе Санса послушной овечкой шла на свое заклание.

Септон что-то говорил, лениво шевеля толстыми губами. Его размеренные речи и благовония, дымившиеся отовсюду слабыми струйками, удушали ее. Плотная одежда сковывала, и, пребывая в немыслимом бреду, девушка ухватилась за голову.

Сансу Старк вот-вот должны были признать женой лорда Тириона, и леди запротестовала. Довольно! Однажды с ней это уже было, и больше быть не могло. Подхватив платье, девушка побежала прочь.

Никто не сдвинулся с места. Она боялась услышать погоню за собой, но следом за ней никто не побежал. Нужно было уходить. Дальше, дальше от этого места!

Девушка споткнулась об корень, расколовший прочную плиту, и, упав, больно ударилась, запутавшись в юбке. Она не успела прийти в себя, а кто-то схватил ее за локоть и приподнял. Это был Рамси. На лице его не было шрамов, и Санса ужаснулась бастардской улыбке, медленно расплывавшейся по его бледному лицу.

Вновь слышались брачные клятвы, однако ныне заветы произносились старым богам. Зловеще нависала над ней крона чар-древа, протягивая скрюченные белые ветви.

Ничего не говоря, Рамси разворачивал ее. Ей пришлось повернуться. Пришлось встать на колени, и Санса, не сдерживаясь, плакала, чувствуя, как с нее сдирают одежду.

Он брал ее прямо там, на глазах у всех, грубо, совершенно не щадя девушку, и ухмылялся ее крикам, вонзая свой член в ее лоно словно нож. Она плакала от стыда и кричала от боли, но голоса окруживших ее плотным кругом людей желали новобрачным многих лет счастливого брака и были куда громче ее.

Кошмары. Кошмары. Кошмары.

Она видела, как стрела пронзает грудь Рикона. Видела, как рубят голову отцу и как эта голова катится с тронного помоста. Видела, как обнаженное тело матери бросают в реку. Видела содранные волчьи шкуры, отрубленные головы, чуяла волчью кровь. Девушка грезила Джоффри, Мизинцем, Лизой Аррен и даже Серсеей, говорившей в лицо о ее глупости и слабости, и Санса отчетливо слышала ее голос, преследовавший по пятам.

— Слезы не единственное оружие женщины… — криво улыбалась королева.

Калейдоскоп лиц и событий мелькал быстро и сумбурно, и она в ужасе бегала от своих кошмаров, спасительно обращаясь волчицей.

Кошмары. Кошмары. Кошмары, сменявшиеся один за другим.

Раздалось рычание, низкое и утробное, вдруг сорвавшееся на хрип.

Клацая зубами, она подгребала лапами под себя жалобно скуливших щенят, стараясь вплотную прижаться к чар-древу. Павшие алые листья чернели запекшейся кровью на земле. Пахло пряной гнилью и еще морской солью, доносившейся от небольшого пруда, вдруг окружившего ее уютное логово в благословенной тени.

Неподалеку лежала черная взъерошенная собака, дышавшая сбивчиво и редко. Кажется, он был ранен. Он звал ее, поскуливая, но волчица не могла подойти к бешеному псу и лишь опасливо поглядывала на темный омут, неспокойный от расходившихся по нему кругов.

Видимо, тревога была напрасной. Вода вскоре успокоилась. Неслышно на поверхность опустился яркий лист, и лютоволчица, тяжело дыша, посмотрела на побитого мужа. Ей нужно было зализать его раны. Едва прозревшие щенята льнули к ее ногам, и мать, подхватив за шкирку одного из них, переложила своего ребенка к остальным, пряча их всех в углублении среди вздымавшихся из-под земли корней.

Всплеснула вода, заставив ее обернуться. Пес заскулил, и поднявшая голову Санса увидела как, схватив, в темный омут его тащили противные скользкие щупальца.

Она кинулась ему на помощь. Черная вода выкинула еще один склизкий отросток, потянувшийся в сторону оставленных щенят, и волчица, изменив направление, неистово вцепилась в него, прикрывая от опасности своих детей.

Щупалец становилось больше. Они тянулись со всех сторон, круша белые ветви, с которых дождем капала кровь, ослепляя ее. Лютоволчица уже не видела пса, не слышала и не чувствовала его. Запищали испуганные щенки, и она опять рычала, бросаясь на врага из стороны в сторону.

А враг прятался. Он умело скрывался в мутной воде, выбрасывая вперед длинные нескончаемые прутья. Словно хлысты, отростки хлестали ее, прожигая сквозь пушистый волчий мех. На ее теле одна за другой появлялись раны. Чар-древо плакало кровавыми слезами, шипя пророчества лесной ведьмы, и ее от безысходности душили рыдания.

Санса продолжала сражаться, пока ее с силой не откинуло на ствол.

Что-то хрустнуло. Больно. Ей было очень больно. Она жалобно заскулила, пытаясь подняться, но не смогла. Санса Болтон проиграла, и беспросветная тьма накрывала ее, холодом сковывая движения.

— Миледи!

Измотанная кошмарами девушка чуть не зарычала, наяву размахивая зачехленным ножом, припрятанным под подушкой. Она ожидала увидеть тянущих к ней руки врагов, но около кровати стояла лишь Мэри, вовремя отскочившая в сторону. Ни в чем невиноватая она всего лишь хотела накрыть госпожу покрывалом, совершенно не ожидая реакции столь бурной, и теперь, выбросив вперед руки, пыталась ее успокоить.

— Я хотела вас накрыть… Накрыть.

— Где Сандор? — не обратила внимания на ее слова леди Болтон. — Где Кирш и Билл?

— А… Он-ни рядом и стерегут вас, как вы и просили, — тихо пролепетала прислуга, впервые видя госпожу в таком состоянии.

Санса тяжело дышала. Она еще чувствовала боль, гулявшую по всему телу, и, пытаясь успокоиться, леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага огляделась.

Комната. Довольно просторная. Десница постарался выделить кузине принца одни из лучших покоев, периодически интересуясь через слуг, не нужно ли им еще чего-нибудь. Окна слуги занавесили. Санса сходила с ума от палившего солнца, душившего жарою. В тени гардин было легче и спокойнее, и в полумраке она чувствовала себя более защищенной.

— Просто нехороший сон… нехороший сон, — прошептала она, стирая холодный пот со лба.

— Прошу вас, — все же пыталась накрыть ее покрывалом служанка, — поспите. Я могу принести ромашкового чая, чтобы вам стало лучше…

— М-мам… — засипел спросонья Бальтазар, лежавший под боком у матери, и леди Болтон окончательно отошла от своего сновидения.

— Спи, милый. — Пригладив темную голову сына, Санса поцеловала его, а после вновь устало посмотрела на Мэри. — Не нужно.

— Дайте, я заберу у вас, — мягко коснулась она прозрачной руки миледи, и нехотя та все же отдала ей нож. — А то гляди, еще кто поранится. Он будет рядом. Поспите.

Мэри ушла, но леди Болтон не сводила глаз со своего оружия. Нож лежал не так далеко. Она с легкостью могла бы до него дотянуться в случае чего. Около клинка она увидела заговоренные черные монеты, и вновь услышала, как в ее рыжеволосой голове голосом ведьмы зашипело чар-древо.

Ее страх становился ее жизнью… Страх потерять детей… и сон не приносил ей никакого покоя.

Санса натянула одеяло, нежно посмотрев на спавших рядом сыновей. Как же безмятежен был их сон! Надолго ли?

Как же она была неспокойна.

— Говорят, леди Болтон редко появляется на людях, а если и появляется, то видят ее в обществе Оленны Тирелл, — пропел Варис.

С десницей он встретился после завтрака, и теперь государственные мужи шли по замковому парку, за повседневным разговором обсуждая дела насущные.

— Кажется, розовый куст решил пустить корни в почвах более северных, — недовольно заметил лорд Ланнистер, посмотрев на безоблачное небо, голубое и глубокое. Как жаль, что в государстве все не так спокойно и безмятежно. Пролетел ворон. — Как бы обычные шипы не обернулись болтоновскими ножами.

— Даже обычные шипы достаточно остры и не дают спокойной жизни уже не первому льву.

— «Вырастая, крепнем», — задумчиво проговорил Тирион. — Вроде речь идет о розах, а не о шипах, становящихся шилом в пятой точке? — Варис ухмыльнулся, а вздохнувший карлик подцепил камешек с невысокого каменного бортика и потряс им в руке. — Видимо, черед пришел за драконами. Не секрет, что леди Тирелл недовольна королевой. Леди Болтон возможно будет ей недовольна. Что-то мне подсказывает, что их совместное недовольство ни к чему хорошему не приведет…

— Вы, кажется, имеете в виду угрозы леди Сансы?

— И не только.

— Хм. Как интересно складывается жизнь, — прищурился от попавшего на глаза луча Паук. — Милое невинное дитя потеряло свою наивность и невинность во всех отношениях этого слова, при этом оставшись милым. Волк в овечьей шкуре…

— В отношении урожденной Старк подобное замечание приобретает совершенно иной смысл, — припомнил об истоках своей некогда жены лорд Ланнистер.

Переменам в ней он и сам удивлялся, но… ей это очень шло. Он вновь и вновь вспоминал о том вечере, когда желающая защитить супруга Санса бравурно раскрыла ему железнорожденный замысел, ловко сопоставив все факты. И ведь это спустя несколько дней пребывания в столице! С ним, пожалуй, бывшая леди Ланнистер была неоправданно резка, но, зная о том, что Санса пережила, он терпеливо сносил определенную учтивую холодность, проявлявшуюся к нему. Тирион правда очень хотел ей помочь, вновь и вновь возвращаясь к мыслям о ней, беспокоясь девичьим затворничеством. После того вечера, когда он удостоился чести познакомитьсяс ее мужем, десница леди Болтон почти не видел, а ведь прошла целая неделя.

— Она мне кажется достаточно интересной, — перебил его мысли Варис.

— Странное замечание для евнуха.

— Хм-хм, — заулыбался Паук, переглянувшись со своим товарищем. — Нет, мой милый друг. Для меня женщины представляют интерес лишь с одной точки зрения.

— Так и быть, поверю. Но только ввиду долгого знакомства, — парировал лорд Ланнистер. — Я думал об этом, — помолчав, сказал полумуж. Они это уже обсуждали невзначай, и Тирион все больше убеждался, что Варис не так уж и неправ. — О вашем интересе к Сансе Болтон…

— Думаю, думали вы больше о ней, чем о моей скромной персоне и моих мыслях.

— Хм… — лорд Ланнистер почему-то смутился. — В отличие от вас, для меня женщины интересны с разных сторон, но все же… Вы же не видели лорда Болтона?

— Увы, только слышал.

— Ну… Значит кошмары о том, как с вас сдирает кожу ревнивец с наклонностями садиста, вас точно не мучают.

— Лорд Тирион, — прерывая их беседу, с мощенной тропы выплыл писчий десницы. — Драконы. Их видели на Драконьем камне.

— Отлично! — приподнял брови полумуж. — Даже не знаю… Стало у нас одной проблемой больше или меньше…

— Как говорят, что ни делается, то к лучшему.

— А вы видели тех, кто так говорит?

— Нет, милорд.

— Определенно… к лучшему!

Санса смотрела в пустую тарелку. Аппетита у нее совсем не было, и она лишь изредка наугад брала что-нибудь из красивой резной пиалы с орехами и сухофруктами. Рогар молчаливо ковырялся в еде, периодически поглядывая то на мать, то на брата, остервенело мявшего вилкой все, что лежало на его посеребренном блюде.

Неподалеку от семьи Болтонов лежал лютоволк. Из покоев миледи Призрак уходить не пожелал, хотя его никто не выгонял и не удерживал, а после случая с Теоном и Невилом Пайком Санса и вовсе приказала подавать зверю самого отборного мяса. Прятавшийся в тени комнаты хищник теперь довольно грыз берцовую оленью кость, разбавляя тишину семейного завтрака хрустом.

Леди Болтон стала еще бледнее. Лицо ее осунулось, и она нервно перебирала пальцами у самых губ. Ее иногда мутило от осознания того, в какой ситуации она оказалась, и в своем окружении ей повсеместно мерещились враги, способные на предательство.

Утром пришли письма. Кроу на запрос миледи ответил, что все хорошо, и без хозяев дела в Дредфорте обстоят не так плохо. Из Риверрана вести также были добрыми. У Бриенны и у дяди Санса интересовалась своим младшим сыном и умоляла беречь его от возможных посягательств. Лорду Талли она сообщала, что заберет ребенка сама, только сама, и чтобы тот никому не отдавал ни о чем не подозревавшего лягушонка. Ведь это… могли быть хитрецы с Пайка. Писала она на всякий случай и Гловерам, и в Долину.

Как и в своих кошмарах, Санса Болтон не знала с какой стороны ожидать удара, у кого просить о помощи, и теперь кидалась из стороны в сторону, опасаясь, что ей не хватит ни ума, ни сил противостоять ужасной действительности.

— Когда я увижу отца? — Санса зажмурилась и внимательно посмотрела на зло глядевшего на нее Бальтазара.

Ребенок хмурился и недовольно ширил ноздри, как и его лорд-отец, и леди Болтон содрогнулась, вспоминая последнюю встречу с супругом.

С тех пор она его не видела. В тюрьму ее не пускали, сославшись на приказ десницы, который десница на самом деле не отдавал, а просить о чем-то лорда Тириона Санса больше не хотела. Она вновь и вновь подсылала слуг с дарами, и пару дней назад ей удалось подкупить стражника. Саму ее не пустили, но к Рамси Болтону прошел Эндрю Кирш, передавший ему от жены свежую одежду и еду. На расспросы миледи Дрю лишь сказал, что милорд исхудал, но просил ее готовить чистые простыни и греть место в кровати — член ему точно никто не отрежет.

— Пока нельзя, Бальтазар, — ответила сыну мать, надеясь, что милорд придумал какой-то план. Иначе объяснить спокойствие супруга она не могла. Ведь Рамси никогда не был голословен… кроме того случая, когда он привязанный бахвалился перед ней на псарне.

— Где он? Мы приехали сюда за ним, но мы его совсем не ищем. — Мать промолчала, и обычно не капризный ребенок вдруг закапризничал с новой силой. — Я хочу к папе! Где он?!

— Бальтазар, прекрати… Я тебе сказала…

— Нет! — крикнул ребенок. — Ты обещала, что он будет здесь. Ты сказала, что мы будем искать его, а мы ничего не делаем! — отбросил он вилку в сторону, и из тарелки вслед за прибором разлетелись тушеные овощи. — Я сам буду его искать!!!

Мальчик вскочил со своего места. Он соскользнул со стула, и направился к двери, но уставшая мать лишь спокойно попросила его вернуться.

— Бальтазар, вернись на место. Бальтазар…

Но слушаться леди Болтон он не собирался. Скрипнула дверь, и ребенок наткнулся на Сандора Клигана.

— Куда собрался щенок? — перегородил он ему дорогу, когда тот попытался пройти мимо, и мальчика будто подменили.

— Пусти! — бросился Бальтазар на него. — Пусти, Пес. Пес, глупый Пес. А то я скажу папе, и он тебя…

— Да ну! И где твой папочка? — прорычал Клиган.

Не выдержав, ребенок кинулся с криком на большого как гора Сандора. Голос его срывался. Он рьяно колотил Пса кулаками, бросаясь на него всем телом, но мужчина, казалось, не обращал на него никакого внимания. Бальтазар не сдавался. Он лягался и даже попытался укусить того за руку, и Клиган, не рассчитав силу, отпихнул мальчишку в сторону, прямо в руки подбежавшей матери.

С какой укоризной посмотрела на Пса пташка, прижимая к своей груди разбуянившегося первенца, будто он хотел ему навредить. Сандор виновато искривил рот, отвернувшись.

— Бальтазар, успокойся, — гладила Санса сына. Он вдруг отпрянул от нее, заплаканный и покрасневший.

— Ты… ты… г-говорила, что он вернется, и… и-и больше не уйдет. Никогда-никогда, — тихо плакал ребенок. — Я ничего не сделал… Я… я ведь в-вел… себя х-хорошо. Я был х-хорошим. Я не мешал! Мы с Рогаром не мешали, — кулаком стер он слезы. Губы его дергались, рассыпая маленькие ямочки на подбородке. Бальтазар старался успокоиться, но в силу возраста просто не мог, и его пока еще маленькое тельце содрогалось от нахлынувших рыданий. — Я… я… я совсем не плакал. Я все делал хорошо… Почему же он ушел? Что я сделал? Мамочка, мама… пожалуйста, — завопил он, — сделай так, чтобы он вернулся. Мамочка… Я буду самым хорошим-прехорошим. Я обещаю! Я б-буду…

— Мам… — около нее возник заплакавший вслед за братом Рогар, и она прижала к себе своих маленьких сыновей, пытаясь их успокоить.

Сладкая ложь не помогала.

Дети плакали, суля обещаниями быть самыми послушными детьми на свете, и она все им и сказала, чувствуя, как жжёт язык горькая правда.

Ей пришлось. Она сказала, что отца схватили злые люди, и злые люди хотят его смерти, и в ту минуту Санса Болтон едва сдерживалась, чтобы не зарыдать самой. Своими руками она рушила счастливое беззаботное детство своих детей, как безродных щенят топя в кошмарной жизненной действительности.

Дети больше не капризничали, стирая рукавом тихие слёзы.

Широко раскрыв глаза, Бальтазар переспрашивал. Он внимательно слушал спокойный голос матери и вновь задавал вопросы, крепко держа ее за руку. В замке он видел, как рубили головы петухам и курам. Видел, как умирали на забое телята и свиньи. Видел он и человеческую кровь, но впервые это странное слово «смерть» угрожало его отцу, отцу, которого он так ждал, так любил, на которого он так был похож. Папа был в тюрьме, но на вопрос почему, леди-мать ответила ему немного сбивчиво, сжимая в ладонях маленькие ручки детей.

— Бальтазар, ты — старший. Ты должен защищать брата, — шептала Санса. — Наши враги хотят навредить и вам…

— Нам?

— Да, потому, что они знают, что мы вас с папой очень любим, а враги всегда бьют в самое больное место.

— Папа умрет? — единственное, что спросил заикавшийся Рогар, и она внимательно посмотрела на своих старших сыновей. Где же взять сил, чтобы все это выдержать!

— Миледи! — вбежала Мэри, толкнув Сандора дверью. — Драконы! Большие драконы. Я сама видела из башни! Драконы… Драконы!!! — твердила она. — Они летают над городом. Принц и королева вернулись!

Санса поочередно поцеловала своих детей, будто не услышав ее слов.

— Нет. Не умрет, — сказала она, и ей очень хотелось верить своим словам.

Ведьма сказала, что Рамси вернется, если она захочет, а она очень хотела. О! Как же она хотела его возвращения. Она была согласна сделать все, что он пожелает, ради того, чтобы он стал кошмаром тех людей, заставивших ее детей ронять бесценные слезы.

В то, что он умрет, она не верила. Он должен был вернуться, ведь худшие всегда возвращаются.

Столица утонула в суете, как только над синим морем показались Рейгаль и Дрогон. Похожие на двух птиц, приближаясь, они становились все больше и больше, и вскоре их могучие крылья тенью легли на улицы рыжевшего терракотовыми крышами города.

Со стен Красного замка запел рог, возвещая о великом возвращении. Ликующий народ высыпал на улицы, воспевая славу королеве и храброму принцу, защитившему их от белой смерти. Дети пальцами тыкали в небо, хлопая в ладоши от восторга, а старики, опасливо прятались, зная, что драконье пламя подобно Живому огню, а в любом Таргариене течет кровь Безумного короля.

По замку суетились слуги. Десницу одолевали вопросами и несколько раз едва не сбили с ног. Он просчитывал о всех делах, которые нужно было срочно обсудить с королевой, и в Тронном зале опять встретился с Варисом, получив от него послание от Миссандеи.

— Дел невпроворот. За лютоволка тоже придется отчитываться…

— Видимо, нет, — Паук посмотрел вглубь зала, и повернувшийся Тирион увидел вошедшую Сансу.

Ее окружали солдаты с болтоновскими шевронами. За руку девушка держала, видимо, своих детей, а впереди нее трусил Призрак, пропавший еще до отъезда королевы и принца.

— Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит.

— Скорее… волк шкуру меняет, а повадки те же, — добавил Тирион, говоря отнюдь не о лютоволке.

Полумуж смотрел на девушку, направлявшуюся к ним. Она сплела колосок на самом затылке, подобно матери убрав волосы со лба, и вившиеся рыжие пряди спокойно струились по плечам, прикрывая нежно-голубое платье с запахом. Не слишком свободные рукава, наползавшие на кисти, были сшиты из ромбовидных кусочков ткани различных оттенков морских волн с редкими желтыми вставками и перекликались с превосходно выделанным в форме пера лабрадоритом, висевшим на золотой цепочке — подарок Робина Аррена, красовавшийся на высокой груди леди Дредфорта.

— Леди Болтон, — склонил голову лорд Ланнистер, и та поклонилась в ответ. Голубой цвет был ей очень к лицу, оттеняя уж слишком печальные глаза.

— Мам, мам, а почему у мальчика борода? — громко зашептал один из ребятишек, прищепкой ухвативший мать за юбку, не подумав, что услышать его может не только леди-мать.

Тирион посмотрел на двух мальчуганов, совершенно не похожих на Сансу. После той знаменательной встречи ему было с чем сравнивать, и перед собой он видел маленьких Рамси Болтонов, более аккуратных и чистых. Интересно, будь это их дети, были бы они похожи на него? Не ростом, конечно, стыдливо подумал полумуж, а… всем остальным?

— Рогар… — покраснела Санса.

— Хм. Бородатый мальчик… Может, я взрослый дядя с маленькими ножками?

— А больше похож на большого ребенка, — не скрываясь, сказал старший сын леди Болтон, и та недовольно посмотрела на него.

— Бальтазар…

— Ничего страшного, миледи. Полагаю, столь великие мужи на Севере не частое явление. Лично я был в ваших краях лишь дважды, — сказал он Сансе, повернувшись затем к мальчику, державшему мать за руку. — Когда-то я был большим-пребольшим, но вол… — прикрыл он глаза, оговорившись, — дракон откусил мне ноги.

— Почему он не проглотил тебя целиком? — ответил Бальтазар, пребывавший не в самом лучшем расположении духа, и лорд Ланнистер лишний раз убедился в сходстве детей с отцом.

— Лорд Тирион… Лорд Варис, — громко сказала Санса, пытаясь скрасить неловкость. — Это мои сыновья. Бальтазар и Рогар.

— Ты — Ланнистер. Золотой лев. Это Ланнистеры? Мы учили с мейстером южные дома, — проговорил младший мальчик, и мать тонкими пальцами провела по его кудрявой голове.

— У вас сообразительные дети, леди Санса, — задумчиво улыбнулся Варис.

— Благодарю.

Тирион о чем-то спросил ее, но леди Болтон ощутила на себе чей-то взгляд. Девушка случайно повернулась в сторону галереи и увидела… Джона. Приоткрыв рот, он остановился и долго смотрел на нее.

От южного, а, может, восточного солнца он немного потемнел. Небритый, он едва успел освежиться с дороги, и завязанные на затылке узлом волосы еще блестели от влаги. На плечах темно-графитной рубашки чернели переплетавшиеся драконьи хвосты, и им вторили застежки в виде драконьих голов. С виду Старком он больше не был, и Санса испугалась странной пропасти, о которой раньше не думала. Ведь теперь они стали дальше — из-за своих семей.

Джон уверенно двинулся в ее сторону.

Санса боялась. Она стояла на месте, сжимая руку Бальтазара, не зная, как ее встретит брат после стольких лет. Она сделала пробный шаг навстречу, хотела что-то сказать, присесть в поклоне, но Джон расставил руки в стороны, и, облегченно вздохнув, она кинулась в его крепкие объятия, задыхаясь от радости, что Джон остался Джоном.

Брат крепко прижимал ее к себе. Как же давно он не видел ее, а она с тех пор ничуть не изменилась.

— Я только получил твое письмо. Я был у тебя, но мне сказали, что ты вышла…

— Я…

Что-то уперлось наследному принцу в ноги, и Джон Таргариен на шаг отступил от сестры. Это был маленький голубоглазый мальчик, похожий один в один на один его кошмар из прошлого. Смотревший на него диким зверем Бальтазар пытался рукой отстранить чужого дядю от своей матери.

— Это…

— Бальтазар. Ты видел его тогда. А это Рогар, — спешно представляла она ему своих детей, боясь посмотреть мужчине в глаза.

— Как он вырос… Мне столько нужно… Нам нужно обязательно поговорить.

Санса склонила голову. Обернувшись, леди Болтон переглянулась с Сандором, и тот шагнул вперед, готовый идти за ней.

— Останься с детьми, — тихо пролепетала она, и, вспомнив о том, что было утром, он послушно остался подле щенят волчицы.

Санса Болтон напоследок что-то шепнула детям, пока Тирион о чем-то докладывался принцу. Бальтазар взял за руку брата и беспрекословно остался там, где его оставили, понимая, что теперь он должен был быть большим.

По тронному залу некогда Санса Старк шла следом за некогда Джоном Сноу. Оба они молчали, боясь испортить столь долгожданную встречу неуместными вопросами. Брат бережно придерживал сестру, указывая ей дорогу, словно замок Сансе был незнаком, и бесшумный Призрак следовал за ними — за теми, в ком еще текла волчья кровь.

====== Противоречия и сомнения ======

— Да, — согласилась Санса и мягко улыбнулась, глядя на языки пламени, лобызавшие аккуратно сложенные в камине поленницы. — Тогда ты еще не был наследным принцем.

Оперший руки на колена, Джон случайно глотнул дыма и откинулся назад, заметив сгущавшуюся на улице тьму. За окном благоухали отцветавшие магнолии. Наступал вечер, неся долгожданную прохладу. Неуверенно сияя, под синим куполом зажигались первые звезды, хотя у самого горизонта небо пока еще розовело, и на розовой полосе пульсирующими точками мелькали летучие мыши.

— Я был бастардом Сноу, лордом-командующим, лордом Старком. Даже королем Севера, а теперь… — почему-то погрустнел он, перечисляя все свои титулы. — Меня не покидает мысль, что для принца я немного староват, — усмехнулся Джон, припрятав ностальгию по прошлому, и, улыбнувшись еще больше, девушка с тоской посмотрела на него.

Болтавшие о каких-то мелочах, они и не заметили, как стемнело. Слуги накрыли ужин, но им совершенно было не до еды. Убегая от возможно нежеланных тем, Джон рассказывал о королеве, драконах, о Миэррине, об Арье, о столице и о своей новой жизни, и Санса больше слушала, печально хмурясь от молчаливого беспокойства. Порой девушка забывалась, рассказывая о своих детях, особенно горюя об их проказах да неподобающем поведении, и тогда глаза у нее горели от счастья. Видевший это Джон поджимал губы.

Все это время он очень за нее боялся. Не за Арью, и не за Брандона. Именно за нее. Леди Арья Старк могла с легкостью постоять за себя самостоятельно, а младший брат долгое время был окружен преданными людьми. Лишь Санса добровольно жила в логове ужасного чудовища, и он, каждый раз получая послания с крестом на сургуче, в витиеватых письменах боялся не разгадать ее руки.

С той поры, когда в Винтерфелле Старков было всего двое, таких бесед ему очень не хватало. Сменившие знамена и семьи, сейчас они были близки как никогда, и лорда Таргариена не покидала мысль, что, разговаривая с ней, он отдыхал от всей своей драконьей сущности. Если она говорила, ее голос успокаивал, а если молчала, то молчала как-то очень хорошо, позволяя полностью проникнуться моментом тишины.

Украдкой глянув на сестру, Джон нечаянно сравнил их с Дейнерис. Когда-то Санса могла стать королевой, и он был уверен, что она стала бы превосходной правительницей, но… в отличие от Бурерожденной, правительницей не единоличной, а при каком-нибудь короле.

— Ты будешь хорошим королем, — опустив голову, сказала леди Болтон, и она вправду так думала. Джон был добр. Пожалуй, чересчур добр, но ведь жизнь учит жестокости самых мягкосердных. — Я иногда думаю… Зря отец не сказал матери про…

— Про то, что я не его сын? — мужчина нахмурился.

— Да. Она тогда любила бы тебя так же, как и нас.

Иногда леди Старк и вправду так считала… Иногда.

Это растить ребенка своего мужа от другой женщины Кейтлин Старк было тяжело, а знай она правду, все могло бы быть совсем иначе. Если бы хранитель Севера больше доверял своей жене, она бы не мучилась его возможным предательством, не обвиняла бы в этом и без того неповинного ребенка и растила Джона как своего сына.

Иногда леди Болтон сомневалась… И гораздо чаще, чем иногда.

Это было невозможно. Даже если бы Нед сказал что-то леди Кейтлин, от детей правду о том, что принесенный ребенок — незаконорожденный Таргариен, пришлось бы утаить, опасаясь, что об этом прознает помешанный на ненависти к драконам король. Для пятерых волчат Джон тогда бы все равно оставался чужим, не связанным с ними кровью лорда Эддарда, а так… Было лучше. Для всех.

Санса Болтон тяжело вздохнула, лишний раз убедившись, что жизнь играет людьми как хочет.

— Он для меня по-прежнему отец, — тихо проговорил Джон.

От камина поднялся белый лютоволк. Ему стало жарко, и он перелег в более прохладное место, оказавшись у ног своего хозяина.

— Нас встретили, — посмотрела на Призрака Санса, меняя тему. — И довольно далеко.

— Иногда он убегает, — вздохнул милорд. — Его не бывает неделями, и я каждый раз жду, что он больше не вернется. Видимо, южный климат лютоволку не по нраву.

Поведший ухом Призрак уложил голову на лапы. Сейчас как никогда он полностью оправдывал свое имя, став призраком Старковской жизни лорда Таргариена.

Джон хотел оставить его в Винтерфелле. Это было справедливо, чтобы лютоволк остался там, где ему место, но хищник последовал за своим хозяином, изредка сбегая из Красного замка куда вздумается. Видели его и в Речных землях, и в Долине, но волк каждый раз возвращался. Принц его понимал — взрощенный на Севере он и сам сбежал бы куда-нибудь от этой жары, но, увы, мужчина в один момент стал пленником трона и своего громкого титула.

— Не знаю, — стыдливо склонившись, Санса оправила рукав, пытаясь придумать, как бы ей мягко рассказать о своей проблеме. Как бы она хотела встретиться с братом при других обстоятельствах, а не сейчас, когда у нее горела земля под ногами. — Леди убили до того, как мы приехали в Королевскую Гавань, — упомянула она первого погибшего волчонка из помета.

— Сколько всего произошло, — и с ним, и с ней. — Бальтазар… Он так вырос.

— И Рогар. Они выросли как-то особенно быстро. Райнар, кажется, на них в этом плане не очень похож.

Санса опять упомянула о своих детях. Его детях, детях человека, который убил их брата — безумца, издевавшегося над ней, и будущий король наяву увидел перед собой улыбающегося бастарда.

Джон никогда не мог понять, почему настрадавшаяся от него она вернулась к мужу и родила ему детей. Он долго подозревал обман, скрытое влияние. Предполагал, что все произошло против воли сестры, и порой додумывался до самых ужасных мыслей о том, как Рамси Сноу удалось связать девушку по рукам и ногам. Санса никогда ведь ему не рассказывала о том, что было в Винтерфелле, а он и не просил, оберегая ее чувства. Будучи свидетелем того, что сделали дозорные с дочерьми Крастера, он сам воображал себе ужасные картины, полагая наверняка, что Рамси Болтон запугал ее постоянным насилием и угрозами, но…

Так он думал до рождения второго сына сестры, а когда до него дошли вести о третьем ребенке Сансы, Джон просто отказывался принимать правду, подозревая даже какие-то чувства с ее стороны.

— Я знаю, почему ты здесь, — дошли они до самой неприятной части разговора.

— Из-за Теона и из-за… него, — выпрямилась девушка, нервно сжав пальцами ткань юбки. — Я бы никогда не подумала, что Теон решится на подобное.

— Если бы не то, что он для тебя сделал… — сжал кулаки мужчина, вспоминая, из-за кого Рикону и Брандону пришлось бежать из родного дома. — Это, пожалуй, единственный поступок твоего мужа, который можно оправдать.

— Не единственный, — имела в виду она то, что сотворилось с лордом Бейлишем, но Джон лишь вопросительно посмотрел на нее, и она виновато отвернулась.

— Я никогда не понимал твоего решения… — помолчав да опустив взгляд, сказал он. — И вряд ли пойму.

— Я… Тогда… — девушка подбирала слова. — Это тяжело объяснить…

— А ты пыталась? — спросил он, и Санса закрыла глаза, чувствуя, как от тяжести невидимой ноши сгибаются ее плечи.

Она долго молчала, вслушиваясь в мерный треск огня да стрекот цикад, доносившийся с улицы.

— Я не знаю, что тебе сказать, — дрогнул ее голос. — Слишком много всего произошло… Поверь, так было нужно.

— Для чего? Ты боялась, что тебя опять насильно выдадут замуж? Это я помню…

— Не только…

— Это… из-за Мизинца?

Санса склонила голову, прячась в распущенных огненных волосах. Он ведь был не настолько глуп, чтобы не сопоставить письмо о смерти лорда Бейлиша с ее решением остаться в Дредфорте. До него доходили слухи об освежеванных Амберах, о странном происшествии под носом у Хорнвудов, а потом… В своем послании она называла Петира предателем, а в письме к лорду Ройсу чуть ли не героем.

Они ведь хотели отомстить Мизинцу за измену отцу вместе, но девушка, видимо, решилась взвалить на себя столь тяжкий груз в одиночку, прибегнув к методу жесткому и жестокому.

Санса. Санса. Санса. Она как всегда о чем-то недоговаривала, заставляя его обо всем додумываться самому.

— Ты можешь меня считать предателем… — так и не сказала она правды, и он шумно выдохнул. — Я пойму…

— Нет. И никогда не считал, — встал он с широкого стула, обитого бархатом. При упоминании о Черном лорде в нем всегда вспыхивало пламя самых яростных противоречий, но отворачиваться от сестры он никогда не собирался. — Брандон не должен был говорить тебе всего того. Мне жаль, что тогда меня не было рядом.

Санса опять смотрела на огонь, теряясь в воспоминаниях.

Как же она была счастлива, когда ей пришло то роковое письмо из Винтерфелла. Дрожа в девичьих руках, послание сообщало, что живым домой вернулся Брандон Старк, и практически сразу за ним ворон принес еще одну благую весть — ее младшая сестра также была жива и невредима. Побитые волчата собирались в единую волчью стаю, и Санса, насидевшаяся в Дредфорте, твердо решила повидаться с ними.

Рамси был занят военными подготовками и, по его словам, очень занимательными переговорами с Амберами, раскусив прелесть жизни лорда Дредфорта. К его счастью и одновременной грусти, живот жены заметно округлился, и своими обычными способами уговоров супруга более воспользоваться не могла.

Леди Болтон очень его просила отпустить ее. Убеждала, что вернется в самом скором времени, обещала, клялась собой и даже неродившимся пока еще ребенком, а когда он вновь и вновь ей отказывал, сквозь зубы чуть ли не проклинала его, жалея о том, что не скормила какого-то бастарда собакам.

Рамси терпел, улыбаясь ей в глаза да твердя столь волшебное «нет». Мучения женушки забавляли его. Ее бросало из огня да в полымя. Она то люто ненавидела его, шипя гадюкой, то опять уговаривала, почти любовно заглядывая в глаза, готовая на все ради положительного ответа, однако ответ его был неизменен.

До определенного момента.

Милорд перехватил ворона из Винтерфелла. Дорогой ублюдок Джон писал, что в скором времени вынужден отправиться на юг на какие-то переговоры с Таргариенами, что путь не близкий, и что увидятся они теперь только по его возвращении. Он просил сестру помочь с делами на время его отсутствия и интересовался ее состоянием, отчасти раздражив бастарда какой-то ублюдской заботой о его леди.

Вот тогда лорд Дредфорта решил сделать великий подарок своей супруге, ведь хороший муж должен делать подарки своей жене.

Он отпускал ее на пять дней. Пяти дней для того, чтобы похлопать по спинкам Старковских спиногрызов было более чем достаточно, счел он, прося не благодарить за свою щедрость. Пять дней. Ни больше и ни меньше, и для того, чтобы не заскучать без нее, в замке он оставлял Клигана, обещая, что через пять дней тот и сам взмолится о ее скорейшем возвращении, если милорд к тому времени не найдет свою супругу у себя под боком.

В сопровождение с ней он отправил около сорока человек, долженствовавших охранять ее и его будущего отпрыска, помимо Тартской гром-бабы, и, несмотря на угрозу Сандору, Санса чуть ли не на крыльях летела в родные края, вынужденно придерживая то коня, то живот. Расслабленная, опьяненная от беременности, с материнским восторгом девушка рассказывала Бриенне о том, что Брандон, наверное, очень вырос, и что она ничуть не удивится, если Арья будет одета не как леди.

В Винтерфелле леди Болтон однако же никто не встретил, хотя она и высылала ворона. Ворота были открыты, и неловкие от неожиданности солдаты неуверенно приветствовали вернувшуюся леди Старк. Во дворе конюхи неохотно приняли лошадей, стараясь не смотреть ей в глаза. Там она столкнулась с мейстером Уолканом, который сказал ей о том, что Короля Севера в замке нет, а леди и лорд Старк немного заняты.

Санса Болтон не уделила должного внимания его словам как и хмурости своей оглядывавшейся по сторонам рыцарши. Джона ей тоже хотелось увидеть, конечно, но приехала она сюда не только за этим, и девушка уверенно вошла в замок как к себе домой.

В зале шла аудиенция лордов. За широким столом сидел острый от своей подростковости Брандон, вытянувшийся и повзрослевший, но Санса с легкостью узнала своего младшего брата. Рядом с ним хмурилась Арья. Опознав в рыжеволосой девушке леди Старк, крестьяне расступились, но милорды смолчали, нарочито перебивая ее попытки заговорить с ними.

На нее не обращали внимания. Изредка волком на нее смотрела сестра, а Бран и вовсе будто бы не замечал, даже не поворачиваясь в ее сторону. Так Санса Старк-Болтон и стояла, оплеванная и ошарашенная столь холодным приемом, пока очередь не дошла и до нее, ввиду неоставшихся просителей.

И что же хотела от них эта предательница? Как она смела осквернять своим присутствием их дом! Как смела она являться перед ними?!

Санса была словно в тумане, не зная что сказать, а на нее словно из ведра полились обвинения во всех смертных грехах, и девушка лишь поджимала с досады губы.

Арья хмурилась еще больше, пока говорила слова очень обидные и злые. Ведь это из-за нее убили какого-то Мику, о котором Санса ничего не помнила. Из-за нее сестре пришлось прогнать свою лютоволчицу, и она и слышать не хотела, что Леди вовсе была убита. Она стояла около Серсеи и Джоффри, когда отцу отрубили голову, и ничего не сделала! Уж она, Арья, убила бы, задушила, перегрызла бы глотку, если бы понадобилось, но сделала хоть что-то, а потом сбежала бы от проклятых Ланнистеров, а Санса? Санса стала женой противного карлика, но и этого ей показалось мало! Она стала женой какого-то бастарда, болтоновского бастарда, отпрыска Русе Болтона, повинного в смерти матери и брата!

Санса пыталась оправдаться, слыша, как за спинами начинали перешептываться люди, ставшие свидетелями перебранки лордов Старков. Она никогда не была предательницей семьи. Она просто старалась выжить, как могла, и…

Тогда заговорил Брандон.

Он, как ему казалось, обличал сестру во лжи, говоря о вещах, о которых знать никак не мог, всколыхнув ворох воспоминаний о ее унижениях, пережитых от Рамси Болтона. Он обвинял ее в смерти младшего брата, говоря о том, что раз уж ей так хотелось остаться девкой какого-то бастарда, она спокойно могла бы спасти несчастного Рикона. Слыша, как шепчутся о поганых слухах за ее спиной, Санса молчала.

Пусть катится к ублюдку, перед которым она научилась раздвигать ноги, сказал лорд Брандон Старк, во всеуслышание назвав сестру клейменной болтоновской шлюхой. В Винтерфелле ей не место, и он, услышав ее слабый протест, приказал схватить ее и громко повторил свой приказ, когда солдаты, неуверенно переглядываясь между собой, вынужденно двинулись в ее сторону.

Кажется, Бриенна убила кого-то, но Санса ничего не видела, не слышала, не понимала. Ей скрутило живот, и будущая мать прижала руку, прикрывая очередное доказательство своего предательства, едва не упав на землю.

За нее попытались вступиться случайно оказавшиеся лорды Долины и мейстер Уолкан, сказавший, что смерти никому не нужны в преддверии надвигавшейся беды, но его как прислужника Болтонов очень быстро заткнули. Закряхтели какие-то старики, умолявшие пощадить старшую дочь Неда Старка, о чем-то зашептала Арья, и лорд Старк отступил.

Брандон бросал громкие обещания отомстить. Обещал, что преступления дома Болтонов безнаказанными не останутся, и что у него больше нет сестры, ведь Санса была не достойна зваться дочерью Эддарда и Кейтлин Старк! Он приказал выставить ее за порог. Еще раз леди Болтон окажется под сенью Винтерфелла, и он не пощадит ее!

Вернулась миледи домой очень молчаливой. Рамси ее не расспрашивал, делая вид, что не замечает ее тихих всхлипов и слез. Пытаясь забыться, леди Болтон еще больше хлопотала по замку, о муже, более не вспоминая о семействе лютоволков, а ночью инстинктивно прижималась к нему, и супруг нарочито бережно накрывал ее одеялом. Теперь ближе него у нее никого не было, и бастард был этому безумно рад.

— Джон… — девушка встала вслед за братом и подошла к нему, остановившись от нерешительности. — Ты наверняка знаешь, — уверенно говорила Санса, понимая, что больше никто ей не поможет, — ему грозит смерть. Я прошу… Я очень прошу… Помоги…

— Помочь? Ты просишь помочь человеку, который убил нашего брата? Который сделал с тобой все… Ты забыла?

— Нет… — виновато склонила она голову. — Я помню о Риконе, — нервно терла она пальцы. Предательские слезы защипали глаза, и Санса очень ругала себя за то, что не может быть сильной в такую минуту, а ведь должна была ради детей. — Поверь… Я… Помню, что он убил его. Я видела… Я… я… Помню о том, что он сделал со мной. Не забываю никогда. Ни на одно мгновение! — процедила она сквозь зубы, ощутив, как соскользнула по щеке слеза. — Он… Он — отец моих детей. Они ни в чем не виновны, Джон. Ты видел их — они еще маленькие… Я… Я не хочу, чтобы они пережили то, что было с нами. Я не хочу…

Принц смотрел на сестру. Порой, разговаривая с Тирионом или Варисом он спрашивал про десницу Роберта Баратеона, про его последние дни в столице, и разговор так или иначе возвращался к младшим девочкам. Арья сбежала, и о ней лорд Ланнистер и Паук мало что могли рассказать, а вот о Сансе… Она ведь осталась тогда совсем одна, юной и совершенно незнающей жизни, и над ней как над дочерью предателя глумились. С ней рядом никого не было, а после она пережила издевательства еще более тяжкие.

Он ведь говорил тогда с Брандоном и Арьей. Ему обо всем рассказали, и Король Севера очень ругал их, говоря о том, что сестра не заслужила столь горьких упреков. Санса сделала все, что могла, чтобы вернуть Винтерфелл Старкам. Это была ее заслуга и ее инициатива. Она спасла ему жизнь, и Джон Сноу, рассказывая, что жизнь у нее была нелегкой, слыша обвинения, защищал ее как мог. Спокойные слова единокровного брата отчасти подействовали. Арье было стыдно и без его упреков, и она спустя какое-то время писала в Дредфорт.

Брандон оказался куда упрямей. Слушать брата он не хотел, сказав, что из-за предателей больше не пострадает ни один Старк, а Джон не решился настаивать. Может, лорды Севера и склонили свои головы в присяге Белому волку, но вот с возвращением законного лорда Старка в Винтерфелл позиции Короля Севера значительно пошатнулись.

Больше Сансу некому было защитить. Он был самым старшим. Ответственность за нее лежала и на его плечах, и мужчина положил руку ей на щеку.

— Он — монстр, — втянув воздух, сказала Санса, стараясь сдержаться. — Я лучше всех… знаю об этом, но… Даже монстр с кем-то может быть добр, а дети его любят. — Джон смотрел ей в глаза, пытаясь убрать налипшие от влаги волосы. — Я… я не прошу тебя вступаться за него. Он этого не заслуживает, но…

— Ты слышишь себя? — она тихо кивнула головой.

— Он мне нужен, — уверенно сказала Санса. — Он нужен моим детям. Он больше меня не обидит. И никогда не допустит, чтобы кто-то обидел моих детей. Мне большего не нужно.

Мужчина подошел еще ближе, целуя девушку в лоб, и Санса прижалась к нему. Хоть на секунду, оказавшись в положении столь тяжелом, ей хотелось почувствовать себя защищенной, а Джон отчасти напоминал ей отца. Ей этого не хватало. Прижаться к Рамси она лишний раз себе не позволяла, напоминая о том, что он ничего подобного не заслуживает, да и не те у них были отношения, чтобы она искала у мужа подобной поддержки.

— Я просто хочу знать, что ты в безопасности.

Девушка смотрела ему в глаза, опасаясь увидеть в них отказ своей просьбе, но брат, видимо, опять сжалился над ней. Ах, если бы можно было отнять у Джона этой доброты и отдать хоть немного Черному лорду. Совсем чуть-чуть.

— Джон… Обещай мне. Обещай, что не навредишь. Прошу тебя… — мужчина склонил голову, и их тени, брошенные огнем на стену, слились воедино.

— Я никогда не сделаю того, что навредит тебе или твоим детям. Я обещаю.

— Так ты был женат! — услышал наследный принц, входя в покои королевы.

Ее величество успела отдохнуть с дороги, сменив наряд для полетов на более нежное платье. Белый шелк, украшенный на плечах и лифе ажурным серебристым кружевом, доходившим до самых кистей, ниспадал драпированными слоями на пол, а широкий кушак, щедро расшитый бисером и стеклярусом, подчеркивал красоту женской фигуры. Из-под многослойной юбки выглядывала аккуратная туфелька, украшенная серебряной нитью, и довольная своими победами Белая королева восьми королевств восседала во всей своей красе.

За прямоугольным ореховым столом собрались лорд Ланнистер и Варис. Паук занял место во главе. Обычно к подобным собраниям присоединялись Миссандея и Серый Червь, но даже без них внегласное заседание Тайного малого совета, состоящего из персон особо приближенных к королеве, было в самом разгаре.

— Дважды, смею заметить, — сказал лорд Тирион, склонив голову в приветствии Джону. — И, так как ни один из моих браков не увенчался успехом, могу смело заявить о том, что не создан для подобной жизни.

— Тебя долго не было, — сказала матерь драконов в сторону племянника.

— Я должен был поговорить с сестрой.

— Мы как раз о ней и говорили, милорд, — облокотившись на спинку стула, проговорил Варис. — О ней и ее небольшой проблеме, связанной с лордами Железных островов.

— Санса Болтон. Годы ее изменили, отнюдь не внешне. Она все так же прекрасна, как и в тот день, когда я обрадовал ее пренеприятнейшим известием, что мы станем мужем и женой.

— Уж не жалеешь ли ты… — забавлялась королева подробностями жизни своего десницы.

— Что не консумировал свой брак? За последние дни этот вопрос я слышу очень часто.

— Значит, жалеешь…

— Это была неплохая попытка примирить Старков и Ланнистеров, но… — приценивающе покачав головой, полумуж взмахнул рукой, –…совершенно невозможная после того, как ее отцу отрубили голову… у нее на глазах.

— Ты не тронул ее только поэтому?

— Нет, не только, — лорд Тирион поджал губы, сложив руки замком перед собой, и на удивление Дейнерис его веселый тон поубавился. — Ее выдали за меня насильно. Отец очень хотел удержать за собой права на Винтерфелл, а на тот момент она была единственным выжившим Старком. Это был брак по расчету с женихом пускай и обаятельным, но в ее глазах совершенно непривлекательным, — сказал он горькую правду, а потом добавил, понизив голос еще ниже. — До этого мой племянник издевался над ней как мог, и я… Не хотел мучить ее еще больше.

— Ты был бы ей лучшим мужем, — не сдержавшись, холодно выговорил наследный принц, думая о болтоновском ублюдке, заставившего страдать Сансу Старк.

— Полагаю, права лорда Болтона можно было бы оспорить… При большом желании.

Вопросительно приподняв бровь, Дейнерис Таргариен выдала хорошее настроение, в котором пребывала после улаженной проблемы в Миэррине. Тирион Ланнистер был очень рад успехам своей королевы, однако, существовал целый ряд других дел, о которых он уже частично сообщил ее величеству.

— Ну… Я не настолько злобный карлик, чтобы рушить счастливый брак Черных лордов.

— Ты ничего не знаешь, — совершенно не разделял веселья беседы лорд Таргариен. — От счастливых браков не убегают. Если бы только видел ее тогда…

Джон не договорил, вспомнив про обещание, данное сестре, и за столом на какое-то время воцарилась тишина. Королева была слегка удивлена обеспокоенностью своего единственного наследника, и лорд Ланнистер тяжело вздохнул.

— Ты прав. Мне мало что известно об их совместной жизни. Но я видел их недавно вместе, — вспомнил он нечаянную встречу лордов Болтонов у себя в покоях. Тогда он был третьим лишним, и если в чувствах Сансы он еще мог засомневаться, то, как ему показалось, в тот вечер лорд Болтон выдал себя с головой. — Эти двое еще сами не поняли, любят друг друга или ненавидят, но между ними определенно что-то есть. От ненависти до любви…

Джон смолчал.

— Я слышал, за болтоновского бастарда ее выдали также не по ее воле, — сказал Варис, глядя на Дейнерис. Раз уж они были солидарны с десницей в определенном вопросе, касающемся леди Сансы, сходство королевы с Черной леди Дредфорта было им обоим на руку.

— Что он за человек? — прищурившись, спросила Освободительница от цепей и оков.

— Хах… Общение с ним определенно незабываемо, раз спустя столько лет Теон Грейджой решился требовать королевского правосудия, — цокнул языком лорд Ланнистер. — Он давит на больное, задевает за живое. Достаточно умен и недостаточно воспитан, и я так и не понял, безумен он или только сходит с ума. Одним словом, я почувствовал странное облегчение, когда мы наконец-то расстались… — усмехнулся он, наигранно нахмурив брови. — Ответ, пожалуй, исчерпывающий, хотя для пущего злорадного удовлетворения я должен сказать, что он не писаный красавец.

Королева улыбнулась, но Джон был пасмурнее тучи и по-прежнему думал о чем-то своем.

— А что скажешь ты? — пыталась втянуть она его в разговор. Принц молчал, понимая, что врать Дейнерис не имело смысла. Ложь могла только навредить.

— Санса однажды сказала, что он знает, как сделать больно, — смотрел он куда-то вдаль, растирая ладони. — Тогда я ее не послушал, а после он вывел перед нашими армиями попавшего к нему в плен Рикона. Он освободил его, и мой брат побежал со всех ног ко мне. Когда я был близко, Рамси Болтон выстрелил ему в спину, — хмурился Джон от своих воспоминаний. — В тот день нас окружили со всех сторон. Санса спасла мне жизнь тогда. Если бы не она, рыцари Долины не присоединились бы к Северу, а меня, пожалуй, освежевали или скормили бы собакам, — свел на нет свою речь принц. — Он — чудовище.

Чудовище…

Как и драконы впрочем, подумала про себя королева. С драконами она справилась, пустьи не все было гладко, да и ее кхал Дрого многим внушал ужас. Поначалу даже ей самой… Видимо, Санса Болтон также приручила своего монстра.

Забавно. Дейнерис слышала, что она очень красива, и женское любопытство Белой королевы заставило хорошенько задуматься о Черной леди…

— Для каждого чудовища найдется своя красави…

— Что скажешь о ней? — не услышала леди Таргариен слов десницы, и он немного пожевал губами, понимая, что многое стоит на кону.

— С тех пор, как мы виделись с ней в последний раз, она стала жестче, умней и еще красивей. Думаю, вы бы нашли общий язык.

— Возможно, ваше Величество, — вставил слово Варис, дождавшись нужного момента. — Санса Болтон могла бы быть полезна, ведь проблема Севера, связанная с неумелым управлением, рано или поздно проявит себя более ощутимо. — Дейнерис едва заметно насупилась. — У короны и помимо этого достаточно врагов.

— Думаю… Это просто необходимо, — выдал свои мысли лорд Тирион, пододвинувшись поближе, заглядывая в лицо белокурой девушки. — С юга тянутся золотистые розы Тиреллов, и тянутся они к Сансе Болтон. Некогда леди Оленна очень хотела женить своего внука на ней, но… — лорд Ланнистер нахмурил брови, состроив гримасу, — злобный карлик и тут подпортил им планы. Исходя из того, что я видел и слышал, нельзя позволять устраиваться таким союзам. Я опасаюсь…

— Чего? Леди Тирелл стара, а дом Болтонов не настолько силен и влиятелен.

— Помнится, когда я служил Роберту Баратеону, — соскользнули красивые рукава со стола, и Паук скрестил руки на животе, — мало кто видел смысл остерегаться молоденькой девушки, оставшейся от некогда могучего рода и затерявшейся на востоке.

— Хм.

— Дом Болтонов не настолько силен и влиятелен… На первый взгляд, — сел на край стула Тирион, понимая, что в этот раз он говорил с Дейнерис не о дотракийцах и его слова должны были быть услышанными. — Но… порой речь идет не только о доме, а о связях, и здесь проявляется сила и влияние конкретных людей, а не красивых цветастых гербов и девизов. Санса Болтон — не только кузина наследного принца. Она — кузина верховного лорда Долины. Она — племянница лорда Риверрана. Почти все восточное побережье Севера находится под контролем лордов Дредфорта, Хорнвуда и Последнего Очага. С такой поддержкой ее угрозы смести Грейджоев с лица земли не столь пусты, а если еще вмешаются Тиреллы… — Дейнерис задумчиво прикрыла веки, посмотрев на жемчужное кольцо. — Вопрос в том, что они захотят в обмен? Леди Оленна и раньше высказывала свое недовольство определенными законами, а сейчас она очень недовольна соседством с дотракийцами и невыплаченными долгами. Могут пролиться реки крови, и не только дотракийской. К тому же, ваше Величество, кто знает, кто еще захочет к ним присоединиться. Лес рубят — щепки летят, — закончил свою речь десница.

— С дотракийцами я разберусь. — Полумуж едва поджал губы. Подобный ответ великого Кхала был очень предсказуем. — Рано или поздно Тиреллы дождутся своих денег. Из Миэрина должны приплыть наши корабли с собранными налогами. А Болтоны… — матерь драконов подняла голову. — Грейджои предоставили нам флот. Оказали услугу более дорогую, нежели жизнь одного… виновного в своих преступлениях лорда. Решение очевидно.

— Да. Спасавшиеся от захватившего власть дяди молодые лорды Грейджои предоставили нам флот, умело подвесив нас на крючок тем самым.

— Как только мы сможем выплатить им долг…

— К тому моменту у наших ворот будут две разъяренные женщины, — пытался переубедить королеву десница, на секунду стыдливо задумавшись о своей предвзятости по отношению к Болтонам и Грейджоям. — Я бы сказал, что по одному дракону на каждую хватит, но вместе с ними будет крупная армия и куча недовольных королевской властью. Ты хочешь потерять еще одного дракона? К тому же… Я еще раз повторю… Тиреллам мы тоже должны.

Дейнерис замолчала. Порой десница умудрялся внести смуту в ее столь ясные мысли и очевидные намерения.

— И что ты предлагаешь?

— Сделать выбор… — услышал полумуж долгожданную фразу. — Между тем, чтобы быть подвешанным или подвешивать.

Бурерожденная смотрела на своего советника, понимая в какую сторону тот клонит. Она ему доверяла, хотя сомнений в его поступках и мыслях у нее всегда было предостаточно.

— Ей можно верить? Она и вправду может быть полезна на Севере?

— Что ты хочешь… — попытался вставить слово Джон, лишь сейчас вслушавшись в разговор, но ему никто не ответил.

— В ней течет кровь Старков и Талли — двух домов, сошедших с ума от слов «честь и долг», так что… при умелой игре в раскладе отношений брата и сестры, — лорд Тирион указал в сторону принца, — верности ей будет не занимать. А что касается дел на Севере… Санса — дочь хранителя Севера. Она — такой же ребенок Неда Старка, выросший здесь, при дворе. Она могла стать королевой, а оказавшись в логове врага, выжила в тех обстоятельствах, в которых подобные ей не выживают. В этом, пожалуй, вы похожи… — подлил масла в огонь десница.

— Это я уже слышала.

— С проблемой одичалых Болтоны справились. Это уже о многом говорит о ее умении управлять… Возможно, не без помощи супруга, — откашлявшись, проговорил он в сторону. — Ей есть кому наследовать, и мое мнение, возвращаясь к нашей северной проблеме… Она могла бы стать нужным человеком, — перевел он дух, поверив своим же словам. — Во всяком случае, при том, что мы имеем сейчас, попробовать имеет смысл.

— И чтобы ее «подвесить», нужно помиловать ее мужа-преступника?

— О том, что он не святой, она прекрасно знает. Пожалуй, гордость Черных лордов переживет наказание, не несущее за собой смерть, но есть и другое… Мне стало известно, что Грейджои грозятся отобрать у нее детей, — королева повела головой. — Все обставлено так, что Теон хочет отмщения. Повод безусловно благородный, но они хотят взять одного из детей Болтонов, чтобы они платили им «за потопленные в наших войнах корабли»… За которые потом по второму кругу заплатим мы. Знать бы, кто стоит за столь блестящей идеей.

— Мои пташки доложили мне, что у мастера над кораблями в гостях часто бывает человек Грейджоев, — вовремя перебил десницу Варис, видя недоверие королевы. — Не думаю, что это можно назвать простой случайностью.

Дейнерис нахмурилась, но за спокойным красивым лицом мысли угадывались смутно, и Тирион продолжал, прожевывая слова.

— Кажется, кое-кто решил славно поживиться и перестраховаться на тот случай, если Санса Болтон пожелает отмщения.

— Дейнерис, я не понимаю… — поймал ее взгляд Джон. Леди Таргариен властью делилась неохотно, лишь изредка посвящая его в государственные дела. Мужчина все равно узнавал о чем-то от десницы, но сейчас он не понимал, о чем именно шла речь, угадывая смысл сказанного между слов.

— Брандон Старк — слабый хранитель Севера, — сказала она.

— Он еще молод.

— Я была младше него, когда стала Кхалиси, — перебила она Джона, поворачиваясь к деснице. — Но если она вне зависимости от моего решения захочет мстить?

— Нам же лучше, — махнул рукой полумуж, став в секунду очень циничным. — Разделяй и властвуй. Пускай болтоновский нож разделает Кракена, а там и наши кредиты уменьшатся в разы. Главное, держать ухо востро. Не гонись за лордом Пайка. Аша Грейджой мертва, а он слаб и кем-то управляем… К тому же… — вздохнул он, — мир в Вестеросе был продиктован союзом Севера и Юга, а не Железных островов и Столицы. Ваш отец эту традицию нарушил, и это привело…

— К свержению династии.

— К ее практическому уничтожению. Если вы поддержите Грейджоев, это приведет к определенному расколу, могущему привести нас к очередной гражданской войне. Может быть, все обойдется, и леди Болтон, убитая горем, стерпит потерю мужа и даже одного из сыновей… Однако не стоит ожидать от нее, что тогда она с рвением исполнит желания ее величества, когда проблема Севера вновь окажется на повестке дня.

— Он виновен.

— Мне известно, что в отношении Теона Грейджоя он действовал по приказу, а в остальном… Его пока никто не обвинял.

Тирион посмотрел на наследного принца, едва не павшего от руки бастарда, но тот, к его радости, промолчал.

— Ситуация странная, — продолжил полумуж. — Простая и непростая. Относительно щекотливая. На чаше весов заслуги прошлого и заслуги будущего. Если мы частично возместим ущерб Грейджоев сами, то всколыхнем недовольство других лордов, которые покорно ждут своей очереди. Если мы удовлетворим их претензии к Болтонам или же, наоборот, не удовлетворим, это опять же вызовет определенные проблемы. Любое решение имеет свои благоприятные и неблагоприятные последствия. Фух… Тебе нужно найти золотую середину. И волки сыты, и овцы целы… — поудобнее уселся он в кресле, упав на спинку. — Твое решение — закон, но если ты и вправду хочешь попробовать сменить Хранителя Севера, весы все же должны качнуться в известную сторону, и поверь… Ее кандидатура одна из лучших.

— Хранителем Севера должен быть Старк… — не верил услышанному Джон.

— Санса Болтон в прошлом была леди Старк, — напомнил об очевидном Паук. — Если не принимать в расчет не консумированный брак лордов Ланнистеров.

— После того, как Давос Сиворт покинул Винтерфелл… — Дейнерис положила руку перед собой и не сразу подняла глаза на мужчину. — Мне все чаще приходят письма от лордов. Недовольных лордов, Джон, а мне не до их жалоб.

— Прошло слишком мало времени после окончания войны на Севере. Север не может восстановиться так быстро. Ты хочешь невозможного. В конце концов, с ним Арья, — упорствовал принц.

— Еще одна леди Старк, которая в скором времени может стать женой какого-нибудь лорда, и Брандон Старк останется один, — рычал со своего места маленький лев.

— Значит, нужно назначить кого-то ему в помощь.

— Вопрос только в том, кто тогда поможет государству, если помощь необходима хранителям и верховным лордам,  — встал из-за стола Варис. — Послевоенное время — сложное время, милорд, — договаривал Паук. — В тяжелую годину стоит приблизить к себе людей способных помочь короне, а не навредить.

— Брандону просто нужно время. Санса… девушка. Она…

— Хм… Девушка, могущая стать королевой, которая помогала Королю Севера, которая имеет опыт управления тремя замками, или же молодой лорд, выросший вне замка да обремененный определенным недугом.

Лорд Таргариен едва не проговорился про определенный недуг самого лорда Ланнистера, но промочал, не решившись обидеть друга.

— Назначьте суд на самое ближайшее время, — теперь из-за стола встала Дейнерис. — Посмотрим, что они скажут.

— Я сообщу всем сторонам, — поклонился Паук, отползая в сторону двери.

Собрание было окончено. Тирион и Варис вышли, будучи совершенно неуверенными в убедительности своих слов, но ведь каждый из них старался по-своему. Они сделали все, что могли. Паук ради государства, Тирион… тоже ради государства, совмещая при этом и другие интересы. Определённый потенциал у его бывшей жены был. Он это чувствовал, но опасался. Дейнерис уж очень гналась за справедливостью, как и наследник Джон, забывавший, что потерял отца и старшего брата именно из-за справедливости, вознесенной до недостижимого идеала. Теперь решение полностью зависело от суда. Если Рамси Болтон останется столь же остроязычным… Одно из двух, подумал Тирион, качая головой — это или спасет дело, или же… погубит.

Пребывавший в недоумении наследный принц по обычаю остался в покоях королевы, но десница давно не обращал на это никакого внимания. Красный замок повидал и не такое.

— Я мог бы поехать на Север и помочь ему.

— Твоё место рядом со мной, Джон… — усаживаясь к мужчине на колени, девушка пригладила его волосы. — Вы долго разговаривали.

— С наместником Миэррина ты говорила еще дольше.

— Из-за дел, — сказала она, не обращая внимания на его ревнивое замечание. — Возможно, скоро тебе придется жениться.

— И ты мне так говоришь об этом. А если я не хочу?

— Правитель часто делает то, чего не хочет, но сейчас… Хватит об этом.

====== Судилище ======

Шорох одежды. Дорогой и не очень. Лязг доспехов и искусно украшенного оружия, в последнее время редко достававшегося из ножен. Тихое бормотание в утреннем полумраке замка и едва уловимое покачивание черных знамен, развешанных по стенам.

Появился человек, и с его появлением стражники наконец-то расступились. Со скрипом отворились тяжелые кованые двери, и в тронный зал влилась толпа разодетых лордов, леди, купцов и государственных деятелей, пришедших лицезреть столь занимательное судилище.

Они перешептывались.

Слухи, слухи гуляли по залу. Они перекатывались из одного угла в другой и, обрастая новыми подробностями, становились невообразимыми, нереальными. Тихо сказанные слова превращали обычного человека в демона, в посланника Неведомого, совокуплявшегося с рыжей ведьмой, отравившей златоволосого короля. Говорили, что миледи по полнолуниям обращается в волчицу, что прекрасная рыжеволосая девушка купается в крови девственниц, освежеванных мужем, а милорд питается сердцами им убиенных, укорачивая «конец» у мужчин. Внимавшие словам простаки принимали все за чистую монету, неспособные закрыть более рты от удивления, а упрямо не верившие же оглядывались по сторонам в ожидании того самого монстра — Черного лорда Дредфорта, единственного, кому удалось убить Белого ходока стрелами, однако помосты, приготовленные для сторон процесса и свидетелей, к их недовольству пока еще пустовали.

В башне Десницы сходивший по ступеням Тирион вздохнул. Маленький лев, поправлявший заветную брошь, вспоминал свой суд и вспоминал почему-то именно сейчас, а не тогда, когда перед его королевой предстал брат Джейме, так и не простивший ему отцеубийства.

Как же его тогда ненавидели, мгновенно позабыв о его заслугах и подвигах. Его готовы были растерзать за то, чего он не делал, что уж говорить про виновного в своих преступлениях лорда-бастарда, а сколько грязи тогда вылилось, унизительной и порочащей! Одним богам известно, что должно было случиться сегодня, и в этой фатальной непредсказуемости ему было очень жаль ее — леди Болтон.

Полумуж прекрасно понимал, что, увы, сделал все от него зависящее, чтобы переманить королеву на нужную сторону, что было изначально очень непросто с женщиной столь сильной и своевольной, но… более от него ничего не зависело. Тирион Ланнистер хорошо знал жизнь. Знал, что жизнь непредсказуема, знал, что на суде лгут, искажая правду, и если Болтоны окажутся менее убедительны, чем Грейджои…

Десница уже представлял тихие слезы Сансы от возможной потери. Это ведь ему тогда придется разгребать очередной конфликт и пытаться как-то утешить ее… Вечно ему доставалась роль врачевать ее раны, нанесенные кем-то другим, в этот раз Теоном Грейджоем…

Есть же люди в этой жизни, которые не делают ничего хорошего. Даже если они не делают ничего плохого, они пустые как сгнившее яблоко, красующееся нужным бочком, и все на что они способны — так это перепачкать всех окружающих своей гнилью. Не важно, имеют ли они власть, страдают ли, или же пребывают в достатке. Они трусливы, заносчивы, в них быстро взрастает насаженное кем-то зерно гордыни и чувство собственной важности, необоснованной, напускной. Бьющие себя в грудь они сами едва не захлебываются от этого дерьма, переполняющего их глупые горделивые головы, и потому попросту сливают его на кого-то другого. Жалкие, управляемые. И ведь с гнилью, тронувшей плод, никак не справиться… Только посредством ножа.

— Миледи уже ушла? — спросила взволнованная сиделка детей у Мэри, застилавшей кровать в покоях Сансы Болтон.

— Да.

— Дети пропали…

— Что?!

— Их нигде нет! Я надеялась, они здесь…

Побросав все, женщины кинулись на поиски, а по совершенно другим коридорам замка уже шла она, готовясь к самому ужасному.

На шее Сансы Болтон висел черный обсидиан, скованный серебристыми ножами. Глупо, наверное, было хвататься за последний и чуть ли не единственный подарок мужа, но ей очень хотелось, чтобы все видели этот болтоновский крест, сверкавший темневшим серебром на гладком элементе лифа. Молоком отливали белые плечи, оголившиеся из-под черной с переливом тафты, а под пышной верхней юбкой, разделенной пополам, прятался слой еще более черного атласа, мелькавшего от спешного шага. Санса на секунду остановилась, чтобы отдышаться. Странно, но платье давило на грудь, не позволяя как следует вздохнуть, и от этого ее волнение ощущалось особенно остро.

Эндрю Кирша миледи отправила к Рамси, оставив при себе лишь Пса, и дойдя до заветной двери, ведущей в тронный зал, они остановились. За створками роптала толпа, и леди Болтон пыталась себя убедить, что все будет хорошо, сжимая небольшой мешочек с монетами, припрятанный под рукавом на запястье.

В подземельях появились огни. У камеры пленника уже ждал надзиратель, гремя ключами.

— Ну, дай боги, тебя отправят к твоему создателю, Черт! — проговорил он, отворяя клетку, и к Рамси вошли трое мужчин.

Высокий светловолосый рыцарь, посеребренный сединой, склонил свою голову. Светлый плащ его прикрывал плотно зашнурованную до самого плеча перчатку на левой руке.

— Меня зовут Джорах Мормонт. Я сопрожу вас на суд, лорд Болтон, — сказал он, и бастард оскалился подобным почестям, подставляя руки под цепи.

— Замечательно.

— Милорд… — на выходе из тюремных подвалов их ожидал Эндрю Кирш. — Это от миледи.

Солдаты загородили от него пленника, но прищурившийся Джорах все же позволил передать какую-то черную веревочку с черным продырявленным кругляком.

Видимо, то были какие-то бабские штучки, уловки рыжей ведьмы, но лорд Дредфорта нацепил оберег жены на шею, радуясь, что на суде наконец-то свидится с ней.

После они вернутся домой. В своей победе бастард не сомневался, готовясь в очередной раз поиздеваться над Вонючкой как следует, и когда увидел свою обеспокоенную леди, ожидавшую начала суда у входа в тронный зал, широко улыбнулся.

— Милая жена! — двинулся он в ее сторону, и ему позволили к ней подойти. Довольный бастард впился в нее, словно терзался жаждой и с наслаждением вдохнул ее запах.

Девушка отстранилась от него, пытаясь сказать что-то важное, но до них донеслись шумы из зала. Санса не договорила, вслушиваясь в то, что происходило за затворенными дверьми, словно напуганная лесная лань, подозревающая в каждом шорохе охотника.

В арочном проеме, ведшим в зал, возникли фигуры, и собравшаяся публика спешно поднялась, завидев светлые локоны, вившиеся из-под короны, заостренной от драконьих шипов и крыльев, и, рассматривая наряды прекрасной правительницы, женщины зло шептались, что королева-то хоть и красива, но до сих пор без короля.

За Дейнерис Таргариен шли десница и принц, занявшие свои места подле Железного трона. Громко над головами пролетел голос глашатая.

— Ее величество, Дейенерис из дома Таргариенов, именуемая Первой, Неопалимая, Королева Андалов, Ройнар и Первых Людей, Великая Кхалиси Дотракийского Моря, Разбивающая Оковы, Матерь Драконов и королева Восьми Королевств!

— Уснуть можно, — пробурчал бастард, но Санса его даже не слышала, заклиная себя быть сильной вопреки всему, что сегодня услышит.

— Введите!

Стражники потянулись к ручкам, и перед четой Черных лордов распахнулись двери. Сложив руки перед собой, Санса вздохнула, и одесную вошла вслед за мужем, словно только так всегда и было.

Сотни глаз устремились на них. Девушка чувствовала, как ее изучают, обсуждают ее платье, лицо, длинные пышные волосы. Слышала, как отпустили какой-то ехидный комментарий в сторону бастарда, потрепанного заключением, но девушка старалась смотреть вперед, в конец тронного зала, где по разные стороны от королевы сидели Джон и Тирион — пожалуй, единственные в зале, кто не хотел ей зла.

Джорах Мормонт, доведший их до помостов, сооруженных для обвиняемого и обвинителя, склонил голову перед королевой и верным слугой отошел в сторону. Взошедшего на одну из кафедр Рамси солдаты приковывали цепью, и Санса с грустью посмотрела на мужа. Когда-то она сама заковала его в кандалы, но заковала она за преступления перед ней и ее семьей, а теперь… Она была леди Болтон, а значит, враг ее лорда становился и ее врагом, а любое унижение, выпавшее на долю мужа, являлось и ее наказанием.

На соседний помост вошел гладко причесанный Теон Грейджой с изящно ниспадавшим по левому плечу плащом. Выглядел он куда лучше пленника, и, не видевший своего мучителя столько лет, сам того не желая, мужчина случайно повернулся в сторону скалившегося Черного лорда. Оживший Вонючка по привычке дернулся от этой безумной ухмылки, и Рамси еще раз убедился в своей скорой победе против столь слабого противника.

Пришедшие для того, чтобы быть свидетелями, усаживались на свои места. Наследный принц также смотрел на глазевшего на него исподлобья бастарда. Что ему стоило убить его тогда? Но Джон опять прочитал мольбу в глазах сестры, и, грустно изогнув брови, подумал о своей ответственности за нее и племянников. Он обещал, а Старки, пускай и волк он всего наполовину, свои обещания держат.

В толпе затерялся Варис, однако полумуж его все же заметил.

— Кто просит королевского правосудия? — громко раздался голос писчего, как только волнения толпы утихли.

— Лорд Теон из дома Грейджоев, лорд Железных островов, — ответил за Теона какой-то мужчина, выплывший из-за спины железнорожденного принца-короля танцующей походкой, и Тирион Ланнистер, усевшийся на свой стул по правую руку от королевы, задался вопросом.

— Прошу прощения… Кто вы?

— О, ваше величество, — улыбнулся острой улыбкой мужчина, обращаясь к королеве, — меня зовут Невил Пайк.

— И что же вы здесь делаете, Невил Пайк? — опять спросил десница, не скрывая скепсиса.

— К сожалению, некоторые показания, которые вы услышите в ходе данного процесса могут быть очень болезненными… для лорда Грейджоя. В столь сложный момент я бы очень хотел оказать милорду необходимую поддержку. — Махнув рукой в сторону, заискивающий Невил склонился перед троном, и королева, с секунду поразмыслив, опустила голову в знак согласия.

— Кто обвиняется? — вновь раздался протокольный голос.

— Лорды Болтоны, — сжав кулаки, выкрикнула Санса, полыхая рыжими волнистыми прядями, ниспадавшими по плечам. — Лорды Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага.

Стороны в последний раз переглянулись между собой в тишине.

— Начинайте.

— Лорд Грейджой, в чем вы обвиняете лорда Болтона? — посмотрел Тирион поочередно на Теона и на Рамси, и в горевших глазах бастарда увидел очередную шутку в свой адрес.

— Лорд Болтон обвиняется в неимоверной жестокости. Он — садист и кровопийца, представляющий опасность каждому живому существу, каждому поданному ее величества…

— Это решит королева, — десница перебил вознесшего палец к небу Невила. — Я еще раз повторю свой вопрос. В чем вы обвиняете лорда Болтона?

— В неимоверной жестокости, — повторился Невил Пайк, играясь словами. Он прекрасно слышал советника королевы, преследуя мотивы лишний раз обратить внимание на нужное. — Бастард… — громко выкрикнул он и, поворачиваясь к публике, встретился взглядом с Сансой, — бастард Русе Болтона попрал честь Железных островов. За что должен понести заслуженное наказание!

— Железнорожденные, не знающие жалости и пощады… — проговорил лорд Ланнистер, поджимая губы, –… требуют суда над одним бастардом. Странно слышать, что всего лишь один человек сумел надругаться над каждым островитянином, — проговорил Тирион, и по залу разнесся еле уловимый ропот.

Мужчины и женщины привставали, а кто сидел подальше вскакивали со своих мест, чтобы посмотреть на лорда Болтона и тут же усаживались на место, переговариваясь о том, что один Северянин, даже отдаленно не напоминавший могучего Григора Клигана, вряд ли был способен на столь массовое преступление. Увидевший их улыбки, Невил Пайк исподлобья посмотрел на полумужа, понимая, ради кого тот ратует.

— И все же… Такое возможно, — прогремел его баритон. — Болтоновский бастард подверг нашего лорда и наших людей унижениям и пыткам.

— Хорошо, что мы добрались до сути проблемы, — развел руками лорд Ланнистер. — Продолжайте.

— Я прошу вызвать первого свидетеля!

Так сразу, подумал полумуж, но промолчал, поймав на себе многозначительный взгляд Вариса, а ведь наверняка не он один заметил ярые атаки маленького льва.

В зал вошел человек. Шел он уверенно, но по привычке плавающей походкой мореплавателя. Прямо перед железным троном поместилась еще одна кафедра для свидетелей, слегка углубленная внутрь зала, чтобы обе стороны, участвующие в процессе, также могли видеть выступавшего, и мужчина взошел на свой пъедестал.

— Лорд Горольд Гудбразер!

— А вот и наш дорогой мастер над кораблями, — проговорил лорд Тирион.

— Ваше величество.

Седовласый статный мужчина склонил богатую волосами голову перед Дейнерис Таргариен и наследным принцем, и королева, услышавшая тихое замечание своего десницы, прищурилась. В доносах на одного из членов Малого совета она сомневалась, но, видимо, железнорожденные и вправду объединились. Ради чего?

— Лорд Тирион, — поприветствовал он и десницу, и слово вновь вернулось к фонтанирующему энергией уроженцу Пайка.

— Лорд Гудбразер, когда-то вы служили Бейлону Грейджою, не так ли? — задал вопрос Невил, как только в зале стало тише.

— Да, верно.

— Вы стали свидетелем того, как лорд Старк захватил Железные острова…

— Мой отец не захватывал Железные острова! — прорычал рыжий лютоволк с места, и Невил поджал губы.

— Простите?

— Мой отец, лорд Эддард Старк, Хранитель Севера и лорд Винтерфелла, подавил восстание, направленное против Железного трона.

— А какому королю служил ваш отец, миледи? — ехидно улыбнулся девушке Невил.

— Очевидно тому, который сидел на Железном троне в то время. Верой и правдой… Чего нельзя сказать о покинувшем нас лорде Пайка, при всем уважении, — поиграв пальцами, проговорил Тирион, поймав на себе взгляд скалившегося Рамси Болтона. Пока бастард молчал, оценивая своих противников, пререкавшихся о делах, его не касавшихся.

— А разве Недда Старка казнили не за предательство?

— Его казнили за правду.

— И за какую же?

— Джоффри, Томмен и Мирцелла Баратеоны были бастардами Серсеи и Джейме Ланнистеров, — уверенно сказала Санса, пытаясь хоть после смерти защитить честь отца.

— Хм. Какая щепетильность. — Невил сделал несколько шагов вперед, чтобы лучше видеть свою оппонентку, не замечая на себе пристального взгляда обвиняемого. — И как же вам самой живется с бастардом?

— Неплохо, — выпалила Санса, понимая, что подобными упоминаниями о незаконорожденности пытались зацепить Рамси.

Он этого терпеть не мог, и она, не видя своего лорда, уже представляла сложившийся от недовольства крест на его лице и не обращала внимания, что воодушевлена более всех присутствовавших. Ей было что припомнить железнорожденному за тот вечер.

— Ах да, ваш муж ведь был узаконен в правах указом короля… Короля-бастарда.

— В чем обвиняется лорд Болтон? — громко заговорил Тирион, напоминая противнику, что защищаться сегодня тому придется со всех сторон. — В незаконорожденности? Если это так, то поспешу вам напомнить, что наследный принц — незаконорожденный сын Рейгара Таргариена, а лорд Штормового предела…

— Я просто хотел уточнить… И ни в коем случае не хотел бросить тень на нашего принца, — обернулся к деснице и к Джону Невил. — В любом случае, информация не повредит… — предупредительно сменил тон мужчина.

— В любом случае, ближе к делу, — недовольно прорычал полумуж, чувствуя, что такими темпами суд затянется надолго.

— Милорд, — обратился Невил к мастеру над кораблями. — Что случилось с детьми достопочтенного лорда Бейлона Грейджоя?

— Его двое старших сыновей погибли еще тогда, а младшего — лорда Теона к себе забрал Хранитель Севера.

— У Старков это в чести — отбирать чужих детей? До нас доходили слухи, что с лордом Карстарком леди Дредфорта поступила так же.

— Это имеет отношение к делу? — в этот раз спросил Джон, готовый в нужный момент упомянуть о том, что, по сути, и он был воспитанником своего дяди, заменившим ему отца.

— Ну что вы… Это так… небольшое дополнение к сказанному… Что же произошло с младшим сыном?

— Лорд Теон рос в Винтерфелле, а когда Робб Старк с армией двинулся на Юг… восстав против короля, сидевшего на Железном Троне на тот момент… — посмотрел лорд Гудбразер на десницу и на рыжеволосую дочь казненного за предательство лорда Старка, — лорд Теон смог вернуться домой и наконец-то воссоединиться с семьей.

— Как трогательно, — опустив голову, проговорил бастард и тут же ее подняв, оглядел всех перед собой. — А мне казалось, что лорда Теона… — сделал акцент он на имени, качнувшись, — послал на Железные острова сам Робб Старк.

— И как же… Его встретил отец? — повысил голос Невил, решив не обращать внимания на слова по сути такого же бастарда как и он сам.

— Он был очень рад сыну и наследнику, и… Так как Старки потеряли былую силу, они решились на месть.

— Заслуженно, — кивнул головой Невил Пайк, обращаясь к королеве, но та, кажется, была сделана из мрамора и, опровергая это предположение, лишь безучастно поводила глазами. — Лорд Бейлон отправил сына и дочь с людьми на Север, и лорд Теон захватил Винтерфелл.

— Кх… Кха…

Рамси согнулся пополам, пытаясь сдержать наигранный смех, и смеялся он громче и громче, перебивая заготовленную речь Невила, отчего тот зло пучил свои бесцветные глаза. Санса постаралась сделать вид, что ничего не происходит, но все же с опаской поглядела на мужа. Единственный, кто не удивился поведению бастарда, так это десница.

— Вам что-то кажется смешным?

— Определенно… Хм. Захватил… — повторил лорд Болтон, криво ухмыльнувшись. — Кх… Фух, — перевел он дыхание. — Звучит очень занимательно.

— И что же вам кажется занимательным, лорд Болтон?

— Полагаю то, что в Винтерфелле были двое маленьких детей и всякая челядь. Определенно, это было самое изматывающее… захватывающее сражение за замок… в жизни милорда… — выпучив глаза, посмотрел бастард на Теона, и тот приложил все усилия, чтобы не обернуться.

Его слуга-помощник умело лгал, но они так договорились. Так было нужно для их общего дела, и Теон молчал, пристыженно отвернувшись от правды в словах своего мучителя.

— И что же дальше, милорд? — громко сказал Невил Пайк, пытаясь заглушить возникший в зале смех.

— А дальше… лорды Пайка получили письмо и посылку от… — Лорд Гудбразер достал из-за пазухи истрепанный клочок бумаги, дырявый, пожелтевший от времени, с растекшимися местами от соленой воды чернилами. — С вашего позволения, — посмотрел он на королеву, и та опять молчаливо согласилась, украдкой поглядывая на прекрасную леди Дредфорта.

У Джона и вправду была красивая сестра. Она была очень бледна, затравленно поглядывала на своих обидчиков, но вдруг менялась, и то и дело воинственно поднимала голову, метая искры. От внимания королевы девушка смутилась, хотя они ведь без малого были ровесницами.

— «Я даю тебе время до полной луны, — начал читать седовласый лорд, — чтобы ты отозвал свой сброд с Севера обратно на ваши загаженные скалы, которые вы зовете домом. В первую ночь после полнолуния я начну отлавливать каждого островитянина, что останется на наших землях, и сдирать с них кожу, как я это уже сделал с двадцатью подонками, которых я поймал в Винтерфелле…» — мужчина смолк на мгновение. — «…В шкатулке ты найдешь особый подарок — любимую игрушку Теона. Он плакал, когда я отнимал ее. Покиньте Север, либо ждите другие шкатулки с частями Теона. Рамси Сноу, родной сын Русе Болтона, лорда Дредфорта и Хранителя Севера».

В зале опять стало шумно, и мужчина повысил голос, чтобы перекричать пока еще тихий ропот судившей и осуждавшей толпы.

— Это письмо получил лорд Бейлон, и его дочь зачитала его железнорожденным. Как вы можете понимать… Лорд Болтон освежевал двадцать островитян…

–…захвативших Винтерфелл, — договорил Рамси, и Санса, довольная его словами, поджала губы.

— О какой игрушке идет речь? — попытался спросить Тирион, но ему никто не ответил. Теон опустил голову, и, выхватив письмо из рук мастера над кораблями, Невил Пайк приблизился к Рамси.

— Это вы сделали? — буравил он бастарда своими бесцветными глазами. — Вы?

— Да, — как ни в чем не бывало ответил Черный лорд, вздернув головой. — Это я написал письмо.

Санса едва улыбнулась, а за ее спинами раздался смех более откровенный.

— Увы, вас обвиняют не в грамотности. Я спрашивал вас, повинны ли вы в том, что описано в письме. — Лорд Болтон вздохнул.

— Я действительно освежевал железнорожденных… предательством захвативших родовой замок Старков.

— Это была война! — попытался оправдаться в глазах королевы Невил, но теперь голос подала Санса.

— Вы оправдываете войной свои преступления? А чем же вы тогда оправдаете то, что человек, которого мой отец растил как своего сына, предал моего старшего брата и едва не убил моих младших братьев?

— Речь идет не об этом, миледи…

— Да. Речь идет о правосудии. Вы хотите требовать правосудия, тогда его вправе требовать и мы… Ваше величество… — Санса протянула руку, и шагнувший из-за спины Эндрю Кирш подал ей два небольших свертка. — До ареста моего супруга я получила письмо из Темнолесья. Железнорожденных заметили за грабежом в приморских деревнях. А это письмо лорда Гловера с подтверждением его слов, которое я получила на днях.

— Вы меняете тему процесса, леди Болтон.

— Нет, я просто говорю о событиях, произошедших не так давно, и за которые кто-то должен ответить.

Тириону передали свитки и, прочитав, он передал их королеве. Дейнерис внимательно посмотрела на лорда Гудбразера, но тут же повернула голову к леди Дредфорта.

— Почему лорд Гловер обращается к вам? — Санса приоткрыла рот в замешательстве, опасаясь непонятного вопроса, а Дейнерис задала вопросы еще более странные. — Почему не к Хранителю Севера? Вы часто получаете письма от северных лордов подобного характера?

— Если… Если возникает необходимость, ваше величество. — Королева приподняла бровь.

— Ваши слова будут услышаны, леди Болтон. После того, как мы рассмотрим преступления, совершенные вашим супругом.

Санса склонила голову.

— Прошу вас, Невил Пайк, — опять приглашающе развел руками Тирион.

— Благодарю, — тот широко улыбнулся, оголив заостренные зубы. — Это вы издевались над лордом Теоном? Вы подвергли его пыткам? Вы оскопили его?

— Простите, что? — нахмурился Рамси на последнем слове. — Оско…

— Вы оскопили его?

— Оско…

— Вы отрезали ему… ему… его… мужское достоинство, оставив его без возможности продолжить свой род? — Вновь в зале зародился ропот.

— Ах! Оскопил! Вы про его член… — расплылся в улыбке Рамси, словно его озарила прекрасная мысль. — Ну разве… то, что мертво, умереть не может?

Смех… Опять по залу взорвался смех, преимущественно мужской, и причитания женщин, осуждавшие бесстыдника. Невил зло смотрел на глумившихся людей и еще злее на бастарда, который осознанно выводил его из себя, забавляясь. Жаль, что тем вечером он все же не поимел его женщину.

— Что за издевательства?! — прокричал прислужник Грейджоев, спешно поворачиваясь к трону. — Ваше величество! Этот преступник… Издевается над нами. На нем нет и тени раскаяния.

— Здесь просто мало света, — добавил Рамси.

— Может вам станет светлей в пламени дракона?

— Это решать не вам, — грозно раздался голос королевы, и всеобщее веселье тут же прекратилось. — Вам есть что сказать, лорд Болтон?

— Разумеется… — Черный лорд склонил голову, посмотрев на жену, столь трогательно переживавшую за его еще несказанные слова. — Я утверждаю, что спас… лорду Грейджою… Этому великому захватчику жизнь. Пускай и с потерями… Небольшими.

— Поясните.

— Робб Старк приказал лишить жизни предателя, убившего его младших братьев и провозгласившего себя принцем Винтерфелла, помиловав при этом остальных железнорожденных.

— А вы их помиловали? — злобно прошипел угорь.

— Что вы хотите сказать? — вовремя перебил Невила Тирион.

— То, что… осада была очень недолгой. Железновырожденные поданные сами отдали мне своего горе-принца, а там… Мы пообщались.

— Пообщались? Вы издевались над ним!

— Я приказал своим людям выяснить у него кое-что. Они его пытали как военнопленного, но не сильно… А потом, наслушавшись про то, как он хотел добиться почета своему дому, про то, как он ненавидел Старков, про то, как его папаша отправил его на захват какой-то деревушки, а не Винтерфелла, — монотонно перечислял бастард, –… и прочую ересь, я решил освободить его. — Королева повела бровью, да и удивление Сансы, слышавшей это все впервые, было не меньше. — Да… Я отпустил его. Дал ему коня и сказал скакать на восток… Туда, где восходит солнце, сказав, что его сестра будет ждать его в Темнолесье…

— На восток? — переспросил лорд Тирион, на мгновение усомнившись в своих познаниях карты Вестероса, и Черный лорд многозначительно ему улыбнулся.

— Хм… Каждый северянин, каждый железнорожденный прекрасно знают, что Темнолесье, уж тем более Железные острова находятся на… Западе. Какая досада. — Теон широко распахнул глаза от столь горьких воспоминаний — свобода была у него в руках, а Рамси продолжал. — Милорд, как и ожидалось, слегка заплутал… Я подоспел очень вовремя, — широко раскрыл невинные голубые глаза Рамси Болтон, — когда над ним чуть и вправду не надругались.

— Что вы хотите сказать? — нахмурился лорд Ланнистер.

— Говоря простым языком, лорда Грейджоя я застал придавленным к земле со спущенными штанами, но… уверяю вас, — потряс взъерошенной головой Черный лорд, отыскав насупившегося Невила Пайка, — девственность… заднего прохода вашего лорда была спасена.

— Это возмутительно! — воскликнул железнорожденный, и вместе с ним по залу опять пронеслась волна посторонних звуков.

— Ну… а там… Милорд добровольно вернулся со мной в Дредфорт, обещая титул лорда Железных островов.

— Это ложь!

— Это… правда. А затем… — бастард обернулся в сторону Теона, решив прибегнуть к лживому оружию самих островитян, — при попытке изнасиловать одну из девушек, убиравших за ним… Я был вынужден…

— Это н-неправда. Н-неп-правда! — закричал вдруг Теон, заикаясь. — Я н-никого не насиловал. Я н-не хотел…

— Милорд, тогда может быть вы расскажите нам, как все произошло, — попытался успокоить его Невил, опасаясь нервного поведения Грейджоя, но Теон, к его пущему раздражению, замолчал, учащенно дыша, всматриваясь в пустоту перед собой.

— Пусть расскажет, как Железнорожденные, поверив его обещаниям, сами открыли мне ворота в Винтерфелл.

Мастер над кораблями внимательно смотрел на сына Бейлона Грейджоя, принимая всю правду слов бастарда. Ведь иначе бы Винтерфелл он не отвоевал. Да, была б его воля он сам расправился бы с лордом Пайка, но… В игре престолов необходимы фигуры, а Теон был неплохой фигурой… До поры, до времени…

— Предателю Севера даровали жизнь… — поджал губы Рамси, уже предчувствуя, как скоро сойдет с помоста прямо к жене в объятия. — В обмен... на член.

— Лорд Грейджой не был предателем, — разозлился Невил, и одна из прядей зачесанных назад волос выбилась ему на лоб. — Он — железнорожденный, и пытался сделать все…

— Мой отец воспитывал лорда Грейджоя как своего собственного сына, — кинулась на него Санса.

— Вы уже об этом говорили.

— Он был братом Роббу Старку… А он предал моего отца, моего брата, которые никогда не относились к нему как к пленнику.

— Да, это так, — подал голос наследный принц, и с ним островитянин спорить не решился.

Невил Пайк, терявший позиции, недовольно облизывал губы, но, успокоившись, увидел перед глазами нужную жертву, решив напоследок прибегнуть к обвинению более тяжелому, способному вывести противника из состояния победителя.

— Хм… леди Болтон, — сказал он, опять приплясывая.— Глядя на вас, любой мужчина позавидовал бы вашему мужу. Вы кидаетесь за него орлицей, а ведь, пожалуй, и сами прекрасно знаете, что должны быть по другую сторону.

Санса замерла, почувствовав, как потянулись в ее сторону щупальца кракена.

— Всем известно, что вы однажды сбежали от супруга… От вашего нынешнего супруга, а не предыдущего, — посмотрел Невил в сторону попытавшегося заговорить Тириона.

— Какое это имеет отношение к делу? — еле слышно проговорила леди Болтон.

— Ваше величество, обвинение вызывает свидетеля… — широким жестом Невил махнул рукой в сторону принца Железных островов, — лорд Теон Грейджой!

Девушке на секунду показалось, что в зале стало очень темно, и на самом деле, солнце ненадолго зашло за облако, оставив тронный зал без природного освещения.

— Милорд, как мы выяснили, вы выросли вместе с леди Сансой.

— Д-да, — кажется, Теон все же успокоился, перестав трястись, к радости своего защитника.

— Где она была, когда вы познакомились с ее будущим супругом?

— В столице. Она д-должна была стать женой короля.

— Вы ведь снова встретились с леди… Старк.

— Д-да. В Винтерфелле.

— Она приехала, чтобы стать женой бастарда Русе Болтона?

— Д-да…

— Расскажите, как вам удалось бежать от этого монстра, который издевался над вами, — продолжал Невил, задирая голову, и его острый кадык опять едва не разорвал тонкую кожу на шее мужчины.

— Мы прыгнули… Со стены.

— Мы? Кто «мы»?

— Я и… Санса. — По залу опять пронесся неуправляемый хор вопросов с трибун.

— Вы решили отомстить своему мучителю, похитив его жену?

— Нет, н-нет. Это…

— Что тогда произошло? Расскажите нам… Расскажите, как было…

— Мы решились бежать от него вместе.

— Вы подстроили побег?

— Да…

— Это ложь, — прыснула со злобы Санса. — Я хотела сбежать сама.

— Ах, значит сбежать вы все-таки хотели, — поймал ее на слове Невил. — Интересно почему? Милорд, продолжайте.

— Я н-не под-дстраивал побег. Это вышло случайно.

— Расскажите нам поподробней… Расскажите. Сейчас вам нечего опасаться.

— Я… — Теон собрался. — Дверь в спальню была открыта.

— Дверь?

Тирион нахмурился. Нахмурился и Джон. Санса стала еще белее, и, понимая, в какое место его собрались бить, Рамси скривил недовольный треугольник под носом.

— Милорд велел всегда запирать миледи в спальне.

— Интересно почему… — недовольно скривился Невил, чувствуя, что милорд начинает говорить о бастарде как о каком-то господине.

— Он… Он боялся, что она сбежит.

— Очевидно, страхи милорда оказались не беспочвенны. И что же?

— Я… Об этом узнала Миранда.

— Кто?

— Она была любовницей милорда.

— Ай-яй. Любовница при живой жене.

— Остатки былой жизни, — процедил сквозь зубы Черный лорд, но его никто не услышал.

— Мы нашли Сансу на одной из стен замка… — проваливался в тот день Теон, вспоминая о морозе и выпавшем снеге. — Она… Она сказала, что раз ей суждено умереть, то лучше это произойдет сейчас… Пока от нее еще что-то осталось.

— Дальше?

— Миранда ей угрожала…

— Как?

— Она целилась в нее из лука и говорила, что просто так она не умрет. Милорд б-будет отрезать от нее п-по… по кусочку, как только она родит ему наследника, но…

— Но?

— Санса отказалась возвращаться, и та… Она собиралась выстрелить в нее.

— И что же сделали вы?

— Я н-не помню… Я толкнул. Стрела не попала, а девушка упала… Со стены. Это произошло случайно.

— И потом, опасаясь, что от вас… «отрежут по кусочку» за спасение жены от любовницы, вы спрыгнули со стены? — Теон кивнул головой, прикрыв глаза. — Ужасная история. Но… Почему? Почему миледи хотела бежать? — экстазно вопрошал Невил, будто ему была неведома правда. — Вам известно, что же вынудило леди Болтон пойти на столь отчаянный шаг, даже под страхом быть убитой?

— Это не имеет отношения к делу, — попытался пресечь возможные слова Рамси, и он надеялся на какую-то реплику со стороны жены. Увы, Санса холодела на глазах, незаметно отодвинувшись от него.

— Милорд…

— Теон… — еле слышно сказала Санса, умоляя его замолчать, и лорд Грейджой в всплеске ропота свидетелей ее услышал, впервые оглянувшись в ее сторону.

— Я… Я должен, — тихо сказал он. — Милорд… Он издевался над ней.

— Издевался?! Как? — перекрикивал Невил голоса людей, накрывших Тронный зал. Приплясывая, он отошел на несколько шагов от Грейджоя, подсказывая тому нужные слова. — Запирал ее в спальне на ключ? Не кормил или же… Может… Милорд, бил ее? — обернулся он в сторону обвинителя и обвиняемого. — Издевался? Насиловал? А может, было что-то более…

— Да. Д-да, — будто сомневаясь в силе своего голоса, проговорил лорд Грейджой, и Санса крепко закрыла глаза, чувствуя на себе взгляды Джона, Тириона, Вариса и королевы. Стыд запылал на ее щеках. — С первой ночи и… до последней.

Теперь, глядя в глаза Рамси, Невил вдоволь позволил проораться людям, полоскавшим грязное белье лордов Болтонов, а ведь он еще не закончил.

— И откуда же вы знаете об этом? — спросил он Теона.

— Я… Я все в-видел. — Кричали люди. Кто-то шипел из них, пытаясь услышать тихие слова свидетеля. — Лорд Болтон… Он иногда просил остаться.

— И ты все видел и ничего не сделал? — проговорил Джон, соскользнув на кресле вперед, не сдержавшись.

— Продолжайте, милорд, — небрежно выбросил руку в сторону Невил, не понимая, кого затыкал таким жестом. — Для чего он просил вас остаться?

Теон молчал. Он еще раз посмотрел на ненавидевшую его всем сердцем Сансу, вспоминая то, что с ней было. Ведь тогда, когда он донес на очередную попытку бегства девушки, и милорд решился клеймовать супругу, он держал ей руки… По приказу. Держал крепко, как ему и сказали, дрожа от ее крика и запаха прижженной плоти, и не отпускал, пока милорд в очередной раз насиловал ее, совершенно не стесняясь своего раба. Он всегда исполнял его приказы, из-за появления Сансы хоть на мгновения вздохнув спокойно. Когда ему приказывали ее раздевать, он это делал, чувствуя, как она ненавидела его за его преданность. Когда ему приказывали ее связывать, он это делал. Когда ему приказали однажды принести плеть, он послушно пошел на конюшню, и ведь если бы они не сбежали, за плетью он ходил бы чаще, ведь милорд до безумия наслаждался ее слезами и беспомощностью, и разве «он» не должен был поплатиться и за ее страдания?

— Что он делал с леди Болтон? — повторил Невил свой вопрос, и Теон вздохнул, приготовившись рассказать об ужасной правде.

— Он… Он…

— Ты… Ты лжешь! — раздался бойкий голосок, пролетевший над головами замолчавших от ужасной правды свидетелей.

Это были не Санса, не Джон и не Тирион. Женщины и мужчины оглядывались по сторонам, стараясь отыскать его обладателя. Вверх подлетел чей-то шелковый рукав, и у ограждения помостов, на самом верхнем ряду появился мальчик.

Теон оглянулся, увидев ребенка.

На него смотрел Рамси…

Нет…

Это был не Рамси. Это была маленькая копия бастарда, что вся горела от ненависти к нему.

— Ты лжешь! Лжешь! — повторил голубоглазый мальчик, и за ним повторился высунувшийся чуть ниже другой голубоглазый мульчуган. — Ты всего лишь Вонючка!

— Вонючка! — повторил за братом Рогар.

— Ты врешь. Папа любит маму, а мама папу! Он не делал ей больно… Ты — Вонючка!

Продолжая кричать, мальчик, похожий как две капли воды на Рамси, запустил чем-то в сторону Теона, точно угодив железнорожденному по щеке. Упав на пол, от удара развалился шарик конского навоза, а за первым ударом последовал второй, не менее меткий, и лорд Грейджой, растирая след конского помета по щеке, исчез, повторяя за мальчиком свое настоящее имя — «Вонючка».

В зале поднялась суета, даже мраморная королева отмерла от своей безучастности.

— Схватите их! — закричал Невил Пайк, и на его крик в сторону мальцов побежали люди Грейджоев.

Их мать попыталась перегородить им дорогу, но Сансу грубо оттолкнули, и она завалилась на кафедру. Рамси хотел подскочить к ней, но, дернувшись, о себе напомнила цепь, не дав ему сделать и лишнего шага в сторону жены, и он неистово дергал кандалами, сдирая кожу в кровь.

— Пес! — прорычал бастард, но Сандор и без его упоминаний уже спешил к щенятам, что теперь опасливо озирались по сторонам на спешивших к ним солдат.

Тирион что-то приказывал, и помимо королевских стражников мечи обнажили люди Болтонов, но рассыпавшиеся с трибун люди мешали им протиснуться к детям.

Мальчики спрыгнули на ряд ниже. Рогар запутался в юбке какой-то женщины, и его за руку подхватил один из мужчин, наступивший на ногу какого-то толстяка. Сверкнуло лезвие ножа, и обидчик младшего из двух братьев закричал от боли — по рукоять острие вошло в бедро — это был Бальтазар, сегодня утром стащивший нож матери. Мальчики пятились назад, пока собой их не прикрыл Сандор, грубо откинувший в сторону какого-то купца.

— Прекратите!!! — кричали стражники.

Леди Болтон увидела кровь на руках старшего сына. Почему-то она решила, что кровь его, и она, вскрикнув, мягко сползла в руки мужа, с мясом выдернувшего удерживавший его крюк из древесины.

Рамси что-то приказывал Киршу. Возле Клигана намечалась потасовка. К нему спешили на подмогу, и окруженный Бальтазар впервые испытывал животный страх, глядя в лица «злых людей». Стражники кинулись и к лорду Болтону, пытаясь оттащить его от своей же жены, но их утихомирил Джорах, отправив часть из них на защиту детей от солдат Грейджоев. Дейнерис молчала, наблюдая за сторонами этого судилища.

В зале нарастал шум и паника. Кричали женщины, рассыпаясь в сторону от вида оружия и крови, но шум тут же стих, стоило королеве лишь поднять руку.

— Довольно, — крикнула она.

— Сложить оружие… Сложить оружие! — повторяли приказ для собравшихся биться насмерть солдат, но вновь раздался голос десницы.

— Вы слышали приказ королевы?

Стало стихать…

Приказа королевы не слышал один человек. Это был раненый старшим «ножом» лордов Болтонов железнорожденный. Ребенок ведь бил наугад, но, видя расползавшуюся по одежде темным пятном кровь, мужчины понимали, что с перебитой артерией тот долго не проживет.

— Выведи их отсюда! — прорычал Рамси Болтон ублюдку Сандору, чувствуя, что к жене, опирающейся на его руки, возвращаются силы, и посмотревший на него Невил закричал с пущей силой.

— Вы видите? Видите, что они сотворили с милордом? — указал он на лорда Грейджоя, дергавшего головой и бормотавшего себе под нос какое-то слово. — Что за позор! — пытался привлечь Невил внимание к перепачкавшемуся в конском навозе Теону, но королева не смотрела на него и даже не слышала. Клиган подхватил двух маленьких напуганных детей, очень похожих на отца.

— Отпусти… — но Сандор его не слышал, неся под мышкой как украденного петуха, а Бальтазар в ужасе смотрел на отца и мать, окруженных солдатами. Плохими? Хорошими? С ненавистью он посмотрел на трясущегося лорда. — Я сдеру с тебя кожу, Вонючка! — прокричал ему висевший на руках Клигана мальчонка, окончательно срывая голос. — Я с вас всех сдеру кожу!!! — колотил он от злости Клигана маленькими кулачками. — Вонючка! Вонючка! Ты — жалкий Вонючка!

— Какой отец, такие и выродки, — сказал кто-то из железнорожденных, сплюнув на пол, и королева махнула рукой. Наглеца утихомирил командир стражи.

— Молчать!

Дейнерис смотрела на приходивших в себя людей. От крика детей ей немного стало не по себе, хотя королева восьми королевств повидала за свою жизнь и не такое. Ее драконы ведь тоже когда-то жалобно пищали, прежде чем научились защищаться сами и защищать свою мать.

Санса Болтон висла на руках у мужа, и тот крепко прижимал ее к себе, волком глядя на окружавших его людей. Видимо, Тирион был прав. Они еще сами не понимали, что между ними было, но жена защищала своего супруга, а муж? Вспомнила она о рассказе Теона Грейджоя…

Дрого тоже не сразу увидел в ней Дейнерис, совершив ошибку, свойственную многим мужчинам — видеть в женщине только объект вожделения, красивую игрушку и ничего более. Правда, жесток он с ней никогда не был, но как сказал ее преданный советник... Кроме Грейджоев более никто не обвинял Рамси Болтона.

Ее величество долго думала.

— Лорд Болтон… — обратилась она к нему. — Вы пытались убить моего племянника? — Рамси по-звериному посмотрел на нее.

— Я… должен был сделать это. Должен был сделать то, что делает Хранитель Севера с дезертиром Ночного дозора, — выпалил бастард заготовленный на подобный вопрос ответ, и королева, видя опущенные глаза Джона, поджала губы, обращая величественное внимание к девушке.

— Леди Болтон, — увидела она, что Черная леди пришла в себя и поднимается на ноги. — Вы сбежали от супруга из-за издевательств?

Санса оперлась на руку Рамси. Случайно. Сейчас ей хотелось быть как можно дальше от него. Девушка медлила с ответом, терзаясь между правдой и ложью, но выбор ею был сделан еще задолго до суда.

— Нет…

— Это ложь! — возмутился Невил. — Вы же слышали…

— Молчать… — крикнула на него королева, и железнорожденный прикусил язык. — Почему тогда?

Санса медленно оглядела окружавших ее людей. Сердце ушло в пятки, но… Она уже начала лгать, и останавливаться было слишком поздно. Случайно задержавшись глазами на бывшем муже, миледи вспомнила о том, что с ней произошло в предыдущем браке. Стоило всего лишь поменять имена и солгать, а ведь лгунья из нее была знатная.

— Это… Это из-за Русе Болтона, — опустив голову, проговорила Черная леди и, сжав руки в кулаки перед собой, подняла заблестевшие от влаги очи. — Он угрожал мне. Почти сразу… после первой ночи… — вновь прокатился недоуменный шум по залу, и Санса дивилась сама себе, своим словам, столь вовремя приходившим на ум. — Я… Он сказал, что ему все равно, от какого Болтона я рожу ребенка, — припоминала она слова, услышанные от Джоффри Баратеона и умело подставляла мертвых во имя спасения живых. — И если… Е-если он захочет… — девушка задрожала. — Когда он захочет… — сбивалось ее дыхание, и на глазах навернулись слезы столь убедительно-спасительные, и не менее убедительно Санса Болтон взяла себя в руки, тронув незнакомых людей своей отважностью. — Если он только пожелает, его сын ничего не сделает… Он не сможет ему помешать, а… Если я понесу девочку, он будет делить ложе со мной до тех пор, пока…

Санса вновь наклонила голову, скривившись от горькой правдивой лжи, и в зале не осталось никого, кто не поверил бы ей.

— Леди Болтон… Вы любите своего супруга? — спокойней спросила королева, и миледи опять посмотрела на Бурерожденную матерь драконов. Ну зачем… Зачем она пытала ее подобными вопросами?!

— Да, — ответила миледи, едва помедлив.

Глядя в глаза королеве, Санса Болтон как заговоренная повторяла про себя — «люблю, люблю», пытаясь искренне поверить в столь спасительную ложь.

— Этого монстра? Ваше величество… Леди Болтон обманывает королевский суд. Вы сами слышали…

— Что ее муж — чудовище? — Да. Уж этого Дейнерис наслышалась, но в отличие от Тириона, Джона и лорда Грейджоя, бастарда Рамси она видела впервые. Она видела, что у Черного лорда есть дети, любящие родителей, есть жена, что пытается его защитить, и видела, что сейчас безумно глядевший на свою леди бастард, видимо, был очень ей предан. — Что ж… Честь и хвала той женщине, что смогла обуять такого монстра.

— Он — убийца!

— В этом зале не он один, — отвечала ему королева.

— Но лорд Болтон убил младшего сына Эддарда Старка, Рикона Старка, брата леди… Она определенно лжет. Разве может…

— Мой муж… — громко перебила не сдававшегося Невила Дейнерис, — вылил котелок расплавленного золота на голову моего брата Визериса. Я надеюсь, вы закончили с вашими обвинениями… — отвернулась она от него, оставив в полном недоумении, и оказавшийся ни с чем Невил оглядывался на железнорожденных, ловя на себе их разочарованные взгляды. — Лорд Болтон… — от слов королевы публика встрепенулась. — Я не могу нести ответственность за те события, что произошли во времена узурпаторов и лжекоролей. Я не могу быть ответственной за войны, развязанные ими, но… — проклятое «но», — ваши преступления безнаказанными я оставить не могу. Жестокость карается короной, и в назидание вам и остальным вы понесете должное наказание. — Королева встала с места. — Вам нанесут двадцать ударов кнутом… На главной площади. Это послужит вам и другим лордам должным уроком… Помимо этого, — помнила матерь драконов о золотой середине, — дом Болтонов выплатит Грейджоям компенсацию в размере стоимости двадцати кораблей. Сумму вы можете выплатить в течении года. Приговор вам понятен?

Взъерошенный бастард кивнул головой, не до конца осознавая то, что услышал.

Поучительная порка… Хм. Что ж… Выпорят, видать, его знатно, но ведь он не какой-то изнеженный лорд… Наверное, легко отделался. Хм.

— Но… ваше величество… Где гарантии того, что они выплатят нам суммы? Где гарантии того, что они не отыграются на железнорожденных каким-то другим способом, — услышала леди Болтон и едва не закричала на него, понимая, что Невил собирается просить самого страшного. — Мы требуем…

— Вы сомневаетесь в слове королевы? — не дав и слова вставить, королева восьми королевств грозно вопрошала какого-то приблуда с Пайка, и он покорно склонился перед ней.

— Нет… Разумеется.

— Окончено.

Вновь взорвались голоса людей, наперебой обсуждавших решение Дейнерис Бурерожденной, и Санса, окруженная солдатами, не помнила, как вышла из зала. Мимо них прошел едва не плевавшийся от своей злобы Невил. Уводили дрожавшего Теона. Рамси что-то говорил ей, пытался заставить смотреть на него, перед тем как его увели обратно в темницу, но девушка ничего не видела, и едва не сгибалась пополам от боли, стягивавшей живот.

— Миледи? — придерживал ее Кирш, и она, вспомнив о приговоре, пришла в себя.

— Прикажите отправить людей в темницу. В последнюю ночь они наверняка попытаются что-то сотворить.

Окончено…

Все окончено… Только ей от этого было почему-то не легче.

====== Тишина ======

Солнце зашло за тучи. Поднялся ветер, разгоняя удушливую столичную духоту. Белая пелена облаков в серых разводах плотно закрывала небо, но несмотря на отсутствие светила, ожидавшие зрелища люди все же щурились, пытаясь хоть как-то спастись от неприятной яркости пасмурного дня.

Сколько же зевак собралось! Праздных, ленивых, любопытных. Словно им всем было дело до разборок какого-то северного лорда и железнорожденных, и, чувствуя нетерпение ожидавших, Санса ненароком вспомнила тот день, когда ее вывели к толпе проклинавших ее отца людей.

Судьба вновь жестоко смеялась над ней. Опять она ожидала исполнения приговора, только теперь не своему отцу, а отцу ее детей, и девушка тешилась лишь той мыслью, что после всего она наконец-то заберет всех с собой в Дредфорт: обозленного Бальтазара, замкнувшегося Рогара, оставшегося на несколько недель без родителей Райнара и… Рамси.

Посреди площади желтел сколоченный по случаю помост. Гордо возвышался над людьми обтесанный позорный столб, на который укрепили крюк, уготованный для приговоренного. Терпеливо ожидал своего часа палач, водрузив на голову черный колпак с прорезями для глаз. Приподнимая маску, тот часто пил воду из фляги и, стирая пот, выступавший из-под черной ткани, выслушивал подбадривающие комментарии стоявших поблизости людей. Каждый из них считал своим долгом показать, подсказать, научить карательному ремеслу самого мастера.

Леди Болтон с содроганием представляла, что сейчас, в самом скором времени, ее мужа выпорят на потеху публике, и радовалась принятому решению оставить детей дома. Ничего не подозревавшие Бальтазар с Рогаром сидели сейчас в ее покоях, узнав от матери радостную весть, что отец будет жить. О том, какой ценой, она умолчала. Слезы своих щенят она уже видела и не хотела причинять им больших страданий. Мальчики и так услышали то, чего слышать не должны были, и теперь каждый из них переживал по-своему. Рогар безустанно водил пальцами по гобелену, висевшему в покоях, и разговаривал после суда только с ней, а Бальтазара еле успокоили. Охрипший ребенок так и твердил, что сдерет со всех кожу, и ему пришлось вызвать мейстера ввиду горячки.

Оглядываясь по сторонам, Санса Болтон ни о чем не жалела. Дети бы просто не пережили такого издевательства над любимым отцом. Ей самой было противно от осознания того, что ее мужа высекут на потеху им всем — грязным, похотливым, кривым, плешивым…

Заскрипели ворота.

Прятавшаяся под капюшоном Санса испуганно обернулась в сторону раскрывшихся дверей, не ожидая, что все свершится так скоро. Пытаясь разглядеть за головами толпы своего бастарда, миледи старалась не выдавать своего волнения, ощущая любопытство к собственной персоне. Вторя своей госпоже, Черного лорда выглядывали болтоновские солдаты.

Псу было все равно. На бастарда ему было наплевать… насрать. После суда Сандор опасался лишь за пташку, жалея, что приговор оказался слишком мягким. Ведь чутье его не подвело: говнюк был говнюком. Была бы его воля…

Клиган, едва не фыркнув, осекся. Его воля, к сожалению, подчинялась ее воле, а какой-то мелкий ублюдок был по-видимому ей дорог. Уж слишком она о нем пеклась. Женщины… Сандор ревниво радовался одному — уж, по крайней мере, он посмотрит на корчащуюся рожу этого засранца, трепыхающегося от кнута. Хоть какая-то отдушина, подумал он и апатично переступил с больной ноги на здоровую.

В толпе закричали. Кто-то выпрыгивал из-за спин, желая получше разглядеть северного лорда, которого должны были посечь кнутом как какого-нибудь раба с Восточных земель, и им в противовес спокойным пятном чернели люди Болтонов, удостоившиеся чести быть в первом ряду столь ужасного представления. Ожившая толпа захлебывалась от своего воодушевления.

— Смотрите! Выродок Неведомого! — указывал кто-то пальцем на бастарда.

— Что, исчадье… Не хочешь отрезать и мой член? — кричал кто-то посмелее, тряся рукой на завязках дырявых штанов, и Санса поджимала губы. — Гляди! Мой нож тоже остер.

— Катись к своему прародителю…

— Как тебе жена Беса, дьявол?

— Будь ты проклят, ублюдок…

— Будь проклята твоя рыжая шлюха!

Пытаясь удерживать последние остатки духа, леди Болтон внимала многим проклятиям, посланным и Рамси, и себе, и своим детям. Грязные слова подавляли ее, и волновавшаяся девушка искренне не понимала, за что, за что они их так ненавидели. Ведь все эти люди и знать не знали ни Рамси Болтона, ни Сансы, ни Теона Грейджоя. А за что же они ненавидели ни в чем не повинных детей, которые не сотворили еще ничего плохого?

Им ведь было все равно, кого клеймить. Для них вся эта казнь была отдушиной, ярким событием в их никчемной жизни, явлением королевского правосудия, защищавшего их, но зачем их языки произносили слова столь отвратительные и подлые? Леди Старк содрогалась от окружавшего ее зла, но леди Болтон жалела лишь о том, что не способна содрать их жалкие, потертые жизнью шкуры, чтобы заставить замолчать раз и навсегда.

В живом коридоре качавшихся словно ветви рук наконец-то появился оголенный по пояс бастард. Закованный в кандалы, шагал он как ни в чем не бывало, словно вышел прогуляться. На его груди болталась черная монетка. Увидев россыпь синяков на теле мужа, девушка обиженно скривила губы, проклиная неизвестных обидчиков, но ее лорд пребывал в более благоприятном расположении духа.

Не слышавший ничего вокруг, не замечавший всего этого ажиотажа, вызванного своим появлением, Рамси Болтон криво улыбался, глядя перед собой горящими от безумства глазами и, украдкой посмотрев на жену, спокойно поднялся на свой пьедестал позора.

Осталось совсем чуть-чуть. Всего каких-то двадцать ударов… Целых двадцать ударов, если быть точным, и все. Он свободен! Конечно, придется выплатить нехилую сумму вонючим отбросам с островов, что малоприятно, но он к тому моменту уже будет дома в Дредфорте, с Сансой и с детьми, и возможно вообще ничего платить не будет. Впрочем… Всему свое время.

Настроен он был достаточно решительно, но, оказавшись перед палачом, немного замешкался, оглядываясь по сторонам. Стражники подтолкнули бастарда, и публика, решив, что тот затрусил, ликовала, брызжа слюной от своей злости. Кто-то попытался запустить в Рамси камнем, но угодил в спину ни в чем не повинного солдата, приковывавшего кандалы лорда Болтона к столбу. Наглеца припугнули королевским мечом, и, по крайней мере, пока в закованного пленника ничего не кидали.

Подвязали его крепко, и Черный лорд, размяв пальцы, немного скривился от боли на незаживших после суда запястьях. Ничего. Сейчас он об этом забудет как миленький. Уж пороть его точно будут славно. Ведь порка-то показательная, а напоказ всегда стараются с двойным усердием.

Рамси Болтон отыскал перед собой жену. Санса боялась. Видимо, за него, что было само по себе приятно, и за приятными мыслями о теле девушки, мужчина пытался спрятать и свой страх. До какой жизни он нынче докатился! Когда-то ведь он уже был приговорен. Ею… Он ведь тогда не верил. Не верил, что она окажется способной на подобное, и даже пытался посмеяться над нею, но сам едва не обделался от этого предательского страха, визжа как резаный боров, когда его леди все же оказалась его леди.

Хм… Рыжая ведьма… Может и правда. Кто знает…

Сейчас она смотрела на него, не отворачиваясь, и ему было от этого как ни странно легче. Главное, сейчас не обделаться. Он же Черный лорд Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага, как никак, и даже Хранитель Севера в прошлом. Девушка посмотрела ему за спину, и, не удержавшись, раскрыла рот. Видимо, милая жена увидела кнут, уготовленный по его спину, и через ее глаза, наполненные ужасом, он видел все.

Довольствовавшийся криками толпы, палач медленно распустил кольца змеиного хвоста длиной в пять локтей, увенчанного небольшой кисточкой на конце. Утолщавшееся по направлению к жесткой рукояти орудие покорно повиновалось своему хозяину, и, когда мастер кнута уверенным шагом прошел на нужную ему позицию, выставляя ногу вперед, девушка едва задрожала, хватая воздух губами, словно непроизнесенными словами могла хоть как-то оттянуть столь ужасную пытку, но было слишком поздно.

Поздно. Она сделала все, что могла… Ведь так?

Каратель взмахнул рукой.

Тишина взорвалась от криков.

Санса ничего не увидела. Не увидела, как щелкнул витиеватый хвост кнута, лишь услышала еле уловимый свист, от которого ее муж дернулся, словно его ужалила змея. Миледи вздрогнула, словно удар пришелся по ней, и едва сдержалась, чтобы не закрыть рот ладонью от накатившей паники.

Рамси до скрипа сжал челюсти, понимая, что нужно перетерпеть хотя бы первую пятерню ударов, а на бастардской спине появилась первая алая полоса, вызвавшая всеобщий экстаз людей.

— Так его! — закричал мужчина, ударив кулаком по основанию помоста.

Вновь засвистел кнут.

Санса смотрела ему в глаза, и Черный лорд так же не сводил взгляда с жены, пытаясь отвлечься, но палач не торопился, со знанием дела вытягивая конец да замахиваясь с плеча, словно кнут был продолжением его руки… Уж бастард-то знал. Рыбак рыбака…

Третий удар пришелся в аккурат по первому, и он едва не закряхтел от наложившейся боли, почувствовав влагу на спине. Четвертый прошелся от плеча до бедра, а пятый перечеркнул его ровно по пояснице, но он, едва не подтягиваясь на своих цепях на столб от боли, терпел, пытаясь отдышаться в интервалах между замахами.

Санса дрожала, вздрагивая от каждого щелчка.

Однажды ее так же подвязали и выпороли, но не так. Не так неистово. И не кнутом… Рамси порол ее с наслаждением, говоря о том, что ее язык уж слишком остер, периодически подходя к жертве, чтобы откинуть волосы со спины да провести рукой по белым бедрам и аккуратной груди, и она, отдыхая от боли, тихо плакала от унижения, обжигавших кожу ударов и прикосновений ненавистного бастарда.

Теон ведь все видел… Ему ничего не мешало поразить увлеченного истязателя кочергой или головешкой, лежавшей у камина, но он стоял, покорно опустив голову. Он даже не ушел, хотя был вовсе не нужен своему хозяину, продолжая наблюдать за ее позором. О… Как же она сейчас ненавидела слабого безвольного Вонючку, ненавидела каждого железнорожденного, Невила Пайка, мастера над кораблями. Их всех, порушивших жизнь Сансы Болтон, а не Рамси Болтона, что порушил жизнь Сансы Старк не меньше их.

Она сбилась со счету, нервно вытерев мешавшие ей слезы, которые она очень старалась сдерживать, но стерла кровь с лица. Лишь сейчас Санса заметила капли на своем плаще и близстоящих людях, и, сотрясаясь, посмотрела на мужа. С щелкавшего его кнута от ударов слетала пыльца рубиновых капель, орошая желтый помост и все что находилось поблизости.

Кажется, это был десятый или двенадцатый удар. Спины мужа она не видела, только лицо, искаженное страдальческой, но улыбкой. Оголяя клыки, он хрипел от скопившейся слюны во рту, и помимо свиста до девушки стал доноситься странный хлюпающий звук.

Какой страшный неприятный звук, едва уловимый в тишине…

Тишине…

Тишина…

Леди Болтон обернулась. Люди стихали, в ужасе смотря на Черного лорда. Не было проклятий, не было насмешек. Злые гримасы удивленно тухли. Открыв рты, дергаясь от свистящих ударов, все смотрели на него, не издававшего ни звука, и ужасались его улыбке, словно Черный лорд Дредфорта не чувствовал боли. Он едва хрипел, пытаясь будто бы засмеяться, и люди, замечая его кровь на себе, теснились от него подальше, опасаясь того, чего не понимали.

Тишина надавила на уши еще больше…

Свист прекратился.

Кажется, все закончилось.

Девушка подняла покрасневшие глаза, пытаясь увидеть лицо мужа, но он не смотрел на нее более.

Палач отошел в сторону. Гордо взмахнул он кнутом, ожидая похвалы своему труду, но люди были немы. Самые храбрые о чем-то шептались, не сводя глаз с Черного лорда, и недовольный экзекутор остался ни с чем. Влажный от крови кнут вновь складывался кольцами, пока на помост позора взбирались королевские стражники. Погремев кандалами, они провозгласили долгожданную свободу пленника и отошли.

Тишина…

Бледные, окрапленные кровью руки северного лорда повисли плетьми. Недвижный бастард упирался лбом в свой позорный столб, и солдаты Дредфорта уже были готовы подхватить своего Черного лорда, чтобы унести отсюда подальше, но иссеченное тело шевельнулось.

Рамси оперся рукой на бревно, и, не спеша, отлип от него. Спины он почти не чувствовал, будто был рожден без нее. Взмокший от боли и крови он тяжело дышал, но… улыбался. Улыбался тишине вокруг, ощущая себя чуть ли не победителем. Качаясь из стороны в сторону, Черный лорд медленно сошел с помоста, непроизвольно отсчитав проклятые ступени, убегавшие из-под дрожавших ног, и перевел дух.

Его окружали его же люди. Теперь он был на свободе, и лорд Дредфорта, подняв голову, уверенно пошел в сторону распахнутых ворот, понимая, что должен пройти эту подгаженную Вонючкой дорожку до конца.

Тишина…

Увидев спину супруга, Санса побелела и едва не вскрикнула. Голова стала тяжелой, ее затошнило, и с рыжей головы слетел капюшон. Крестами зияли раскрытые кнутом раны разной длины, и в крестах этих краснело мясо, человеческое мясо, порезанное словно ножом. Струйками стекала кровь по орошенной алой краской спине, но миледи быстро взяла себя в руки. Леди Старк много чего боялась, но леди Болтон видала и не такое. После того, как его порвали собаки, ей тоже было не по себе, однако… Раз уж он еще на ногах, то и она должна быть.

Тишина…

Люди молчали. Они в ужасе смотрели на не издавшего и писка лорда, теперь шагавшего назад, и девушка, шествуя за мужем, гордо оглядывала их, поверженных и напуганных.

Тишина…

Они жаждали зрелища, жаждали криков страдальца, но он, вопреки ожиданиям, не доставил им подобной радости. Испуганные, суеверные, они расступались перед ним.

— Он — дьявол.

— Дьявол… — пролетел шепот над площадью.

— Дьявол! — Повторяла толпа, но тихо, боясь, что этот демон вдруг вспомнит и об их душах, и голоса вновь прятались в звеневшей ветром тишине.

Тишина…

В ушах стучала кровь. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Скрипя зубами, Рамси дошел до стен, из которых вышел. Услышал, как наконец-то закрылись трехклятые ворота. Он тяжело дышал. Он ничего не видел перед собой и даже слышал не очень хорошо.

Чертов кнут… Чертовы железнорожденные… Чертова королева… Но он еще жив…

Санса смотрела на него, боясь подойти к хрипевшему мужу, и как только за спиной грохнул засов, почувствовала странную легкость.

Закатив глаза, освобожденный дьявол пал в свою преисподнюю, и Черная леди последовала в небытие за супругом, упав в руки Сандору Клигану. Теперь все было кончено.

Оглядев подчиненных, Дрю, поймавший милорда, отдал приказы, чувствуя неприятный ком, ставший поперек горла. Кузнец Билл взвалил лорда себе на спину. Теперь забота о господах временно легла на их плечи, и Кирш, видя, что сталось с его божествами, тихо остервенело проклинал островитян, шепча под нос заговоренную молитву, что ножи у Болтонов остры.

Рамси долго был без сознания.

Снов он не видел, хотя порой перед глазами возникал отец, насиловавший его жену, и он горел от злости, понимая, что убил своего родителя слишком просто.

Бастард не мог ничего сделать.

Он пытался, но, кажется, был связан по рукам и ногам, и кто-то медленно сдирал с его спины кожу. Чья-то пухлая рука причиняла ему неимоверные страдания. Пухлая, влажная, вонючая, горячая. Он очень хотел отрезать ее. Разделить по кусочкам за все свои мучения, вбить в каждую фалангу пальца по гвоздю, отплатив кровью за кровь, но вдруг что-то изменилось.

Рядом появился знакомый травянистый едва сладковатый аромат, несший за собой долгожданное спокойствие. Кто-то возвращал его кожу на место мягкими, еле ощутимыми прикосновениями. Рука эта была тонкой и приятно холодной.

Он ведь уже знал эти прикосновения, и, путаясь между прошлым и настоящим, на мгновение очутился в одной из заброшенных башен Винтерфелла, куда его поместили как пленника, залечивая раны от зубов собак. И ведь тогда он с нетерпением ждал ее…

Руки пропали, и он опять грезил неприятными видениями, где был заперт, обездвижен и лишь слышал крики Сансы, доводившие его до исступления. Бальтазар и Рогар убегали от него через лес, ведь он почему-то стрелял в них из лука. Собаки игрались разодранным Лягушонком, и мужчина все никак не мог прийти в себя, оказываясь то подвязанным к позорному столбу, то к стулу на псарне, и он впервые в жизни задыхался от своего беззвучного крика.

Кто-то всхлипнул.

Бастард открыл глаза, заметив в свете свечей знакомый рыжеволосый силуэт. Вскочив на ноги, девушка быстро упорхнула. Лежа на животе, Черный лорд попытался приподняться, но спину обожгло острой болью, и он, захрипев, упал на пропитанную потом подушку.

Сансе нужно было отдать распоряжения, и служанки облегченно вздохнули, услышав весть о пробуждении милорда.

— Наконец-то! — всплеснула руками Мэри, облегченно вздохнув.

— Надо бы сказать миледи… — проговорила прислужка Красного замка, оставленная при Болтонах мейстером. — В ее положении волнения не нужны.

— Ей сейчас не до этого, дурная ты голова, — шикнула на нее Мэри, чувствовавшая себя главной ввиду большей причастности к милордам, и на правах командира быстро повторила приказы госпожи. — Принеси бинты… И ужин. И можешь быть свободна. Только лишних людей под ногами не хватало!

Не услышав их перепалки, леди Болтон тихо закрыла за собой дверь, вернувшись в самые дальние покои замка, которые выпросила на несколько дней у десницы, чтобы их не беспокоили.

Девушка подошла к кровати. Ей не показалось. Рамси и вправду пришел в себя. Мужчина шевелил руками, и она, путаясь в своих мыслях, долго стояла на месте, пока не услышала голос супруга.

— Воды… — захрипел он, и она спешно поднесла ему кувшин.

Едва не завалившись, он сел на кровать и жадно примкнул к спасительной влаге. Стекая по щекам, вода капала на его одежду, впитывалась в простыни и в матрас, но щепетильной леди было не до этого. Путаясь в чувствах, она все же была рада, что он пришел в себя.

— Тебя нужно перебинтовать, — тихо сказала она. — Я сказала слугам принести еды и свежих простыней. — Милорд покорно кивнул головой.

Отдышавшись, Рамси встал с постели. Его зашатало, и он оперся на жену, угодив в столь долгожданные объятия, и миледи помогла дойти ему до кресла, прикрывая собой от любопытных взглядов слуг.

В комнате начался какой-то хаос. Все заходило ходуном. Бледный бастард сидел на своем месте, пытаясь окончательно прийти в себя, и безучастно наблюдал за людьми. Внесли еду, и пока на стол расставляли тарелки, какая-то девка уносила заляпанную кровью простынь.

Ну и натекло с него… Как с его жены в ту ночь, ухмыльнулся он.

Стихло…

Тишина…

В тишине к его спине опять прикоснулись, и он недовольно поморщив нос, дернул плечом. Так было нужно, и, помедлив, Санса, мягко положила свою руку, опять обмазывая его какой-то гадостью, порой щипавшей едва стянувшиеся рубцы. Он послушно терпел, позволяя волчице зализывать его раны. Ему всегда нравилось, если она делала что-то для него.

Миледи села перед ним на колени и на его вопросительно поднятую бровь да кривую ухмылку грозно нахмурилась. Ей всего лишь нужно было обработать его запястья, и, подставляя руки, бастард пристально смотрел на нее, вспоминая то, что слышал на суде. В тишине он ухватил ее за подбородок, и Санса смутилась. Взяла сверток бинтов и как можно скорее перевязывала его раны, свидетельствовавшие об унижении мужа, о ее унижении, и старалась не смотреть ему в глаза.

Она была смятена, погребена под всем случившимся. Все наконец-то закончилось, и освободившаяся от гнета возможных, но так и не сбывшихся кошмаров, девушка пребывала в ступоре. Желавшая вернуть супруга она, подтвердив предсказание ведьмы, его вернула. Рьяно боровшаяся за него она, наверное, победила, пускай и с небольшими потерями для своей чести и его здоровья. А что теперь? Как только ему станет лучше, они вернутся в Дредфорт, пыталась она спрятать неочевидное за очевидным, но… Что же сейчас? Именно сейчас?

Она вспоминала о суде, и в ней боролись противоречивые мысли, доводившие ее до непривычных выводов. Леди Болтон порой закрывала глаза, стараясь избавиться от странного наваждения.

Некогда жаждавшая возмездия своему мучителю, теперь Санса сомневалась в своей ненависти. Рамси Болтон заслуживал наказания, но когда он был наказан второй раз, как ей казалось, незаслуженно, что-то сжималось внутри нее. Она поражалась той жалости, вдруг возникавшей где-то глубоко внутри себя при взгляде на него, жалости к нему, и жалость эта мгновениями была сильнее воспоминаний о ее месяцах злоключений в Винтерфелле.

Перебинтовывая его спину, она металась. Она не знала, что ей сказать, что делать, и почему-то решилась провести рукой по взъерошенной темноволосой голове.

— Помнится… — пробурчал он, и Санса замерла. — Я тебя как-то выпорол, — вдруг сказал бастард, отчасти раздраженный ее молчанием, и так некстати захлопнул раскрывшуюся раковинку леди Болтон.

— Ты решил вспомнить об этом именно сейчас? — процедила она сквозь зубы, и когда девушка попыталась отойти, муж крепко схватил ее за руку.

— Хм… Я никогда не просил у тебя прощения… — пожевал он губами, подыскивая слова, и она, смягчившись, приготовилась его выслушать. Если бы он попросил, сейчас, здесь, в данную минуту, она бы, сжалившись, его простила, но… жизнь не песня. — И не попрошу, — посмотрел он ей в глаза, будучи, видимо, очень гордым не под стать бастарду, и миледи обиженно раздула ноздри, устыдившись своей наивности.

— Даже если ты будешь ползать на коленях, — помедлив, прошептала Санса Болтон и брезгливо выдернула руку. — Это ничего не изменит, — сказала она и уселась за другой конец стола, стыдя себя за какую-то странную слабость, продиктованную мягкосердием.

Она забыла, кто он? Ну что ж… Он быстро ей об этом напомнил.

В тишине дымились тарелки, и лишь сейчас Рамси Болтон увидел хороший шматприваренного мяса, порезанного на тонкие розовые ломти. Все-таки… жена у него была замечательная, и мужчина, все еще обиженный ее ответом, не понимая, что сам спровоцировал рыжеволосую девицу на холод, вспомнил, как беззащитно она упала, когда ее грубо оттолкнули на суде.

А ведь она молодец, припоминал он ее слова. Как кстати она подвязала Гловеров и своего отца, вовремя напоминая о том, что Вонючка — вонючий предатель, да и все железнорожденные — под стать своему вонючему принцу. Милорд тоже был хорош. Где нужно приврал, где нужно сказал правду. Сработались они перед королевой отменно, словно все это время имели возможность договориться о том, что они скажут на суде, и даже детишки и те не сплоховали…

Если бы только они оказались поближе к нему тогда…

— Где дети? — пробурчал себе под нос мужчина.

— Ты о них вспомнил? — Санса взяла вилку в руки. — Я решила… Что ты не захочешь, чтобы они видели тебя в таком состоянии.

— Мудро, — вкусил он пищи, попытавшись дождаться других ее слов, но миледи молчала. — Ну наконец-то нормальная еда! Признаться, до твоих подачек кормили меня теми еще помоями.

Санса не ответила.

— Сколько я проспал?

— Больше суток, — сухо ответила леди Болтон.

Она и сама провалялась без сознания, найдя мужа на руках у молодого добряка-мейстера, и сейчас чувствовала странную тяжесть, гулявшую по телу. Есть ей не очень-то хотелось, но Санса методично орудовала приборами, делая вид, что занята пищей, скрывая свою злость. Злиться было легче, чем думать о том, что ей почему-то вдруг стало жаль изверга, этой жалости не заслуживавшего.

Не удержавшись, девушка подняла глаза.

Ведь и для нее самой многое на суде было раскрыто впервые. Теон был не только предателем, но и глупцом, которого ее муж обвел вкруг пальца. Став его женой, миледи почти сразу поняла, что Рамси умен, вот только ум его был, к ее сожалению, жесток.

Не знавшая военных премудростей она не могла не понимать того, как просто Рамси захватил Грейджоя, а потом отвоевал Винтерфелл. Рамси Болтон, бастард Сноу, победил столь страшного Станниса, да и от Джона ничего бы не оставил. Поймал Мизинца ради нее, а потом еще вся эта история в битве против ходоков, принесшая ему определенную славу.

Санса изучала его, словно видела впервые. Победы красили своего победителя, украшая в глазах женщины мужчину, превращая шрамы в драгоценные награды, и она готова была смотреть на него совершенно иными глазами, если бы не одно черное пятно — ложка дегтя, отравлявшая ее жизнь — то, как он обошелся с ней. И ведь он совершенно не раскаивался, что ее очень обижало.

— На суде ты сказала… — опять заговорил Рамси, и девушка опустила голову, не желая быть замеченной. — Что отец… хотел… Хотел… Это правда? — горели его глаза от злости, и Санса усмехнулась его ревности, сузив глаза.

— И ты и вправду думаешь, что у меня не было других причин для побега?

А ведь бастард и сам поверил ее словам, мучаясь до порки мыслями, что Русе действительно решил удовлетвориться не только своей женой, но и чужой, отвлекая сына делами. К его счастью, а, может, и к несчастью, это было не так.

Санса опять стала холодной, вспомнив о тех самых днях, и лорд Болтон вновь увидел перед собой неприступную стену, от которой его воротило.

Тишина не прерывалась.

Черный лорд молчал. И чем больше молчал, тем больше злился, и злился на нее, мысленно предъявляя обвинения в самых немыслимых изменах. Ублюдок Джон сделал вид, что оглох и онемел на суде… неспроста. Тирион на суде пытался их защитить, и его наигранная беспристрастность могла обмануть только глупца, но она вместо того, чтобы развеять ворох подозрений, лишь подогревала этот огонь.

Рамси смотрел на свою жену, надевшую красивенькое платьице и красиво уложившую волосы. Уж слишком красивой она была, а он знал и о других ее достоинствах. Красивая жена — проклятье и счастье мужчины, уж он знал по себе, чувствуя очередь истекавших слюной за своей спиной, а Санса тихо ковырялась в еде, подхватывая небольшой кусочек и запивая его небольшим глотком воды, корча из себя утонченную леди.

Миледи подняла глаза. Он хотел поговорить, хотел слышать ее, но Санса смело молчала ему в ответ, понимая, что сейчас супруг еще слаб, чтобы быть для нее опасным, и дразнила его еще больше, вопросительно поднимая брови. Бастард вернулся к еде.

Тишина…

Тишина между супругами угнетала обоих. Не такой их встречи ожидала Санса Болтон после столь долгой разлуки, но с нее было довольно. Она многое сделала, и оттого считала свой долг исполненным, переложив всю ответственность на него, а Рамси оказался к подобному не готовым. Он был совершенно не из тех мужчин, что могут с легкостью вести светскую беседу, и сейчас то, что приходило на ум, ему совершенно не нравилось, а то, что нравилось, почему-то не нравилось ей. Что за круговая порука, и с какой стати он вдруг стал печься об этом, и почему она не могла что-то ему сказать. Не развалилась бы…

Досадливо было, но бастард широко улыбнулся и поднял голову, нацепив на лицо привычную себе маску безумного дурачка.

С ужином было покончено. Слуги забирали блюда, и девушка направилась вместе с ними к двери.

— Ты куда-то засобиралась? — сумев подняться, поковылял он к кровати, и миледи холодно бросила ему в ответ.

— Меня ждут дети.

— Обождут. Останешься здесь.

Она хотела поспорить, но, обернувшись, Санса вдруг увидела проступившую кровь через ленты перевязки, и волна жалости, рожденная все еще добрым сердцем, вновь накрыла ее.

Что за глупость! Однако…

После того, как бастард понес наказание, ей было жаль его. Его прилюдно унизили, исхлестали, и женское сердце дрогнуло. С ее мужем не смели так обходиться. Только у нее было подобное право, и, сменив гнев на милость, девушка послушно осталась с ним.

Улегся бастард на живот. Санса легла слегка поодаль, так и не раздевшись. Она была словно чужой, недоступной, и его сейчас это бесило точно так же, как и бесило в Винтерфелле.

Ведь тогда он пытался, но, просто не знавший как обращаться с леди, он вел себя так как привык, а она всегда все умудрялась испортить, посмотрев на него как на идиота и разозлив его еще больше. В спальне перед ним она вдруг вспомнила, что какой-то карлик был к ней добр, и он ей тут же показал, каков он сам. Когда он попытался пойти на попятную, напомнив, что он будущий хранитель Севера, а она его леди-жена, она назвала его бастардом, узаконенным в правах королем-бастардом. А ведь это не единственное, что он мог припомнить, и сейчас Чёрный лорд ловил себя на мыслях очень жестоких по отношению к благоверной супружнице за этот высокомерный холод к нему, буравя глазами рыжий загривок.

Санса мучилась между злостью и жалостью, чувствуя, как сводит лицо от напряжения. Ей то вдруг хотелось встать и уйти, то повернуться и…

Он ведь даже не закричал под кнутом, вспомнилось ей, и она даже готова была признаться, что гордилась им. Но, боясь в очередной раз обмануться, Санса Болтон не решалась, пытаясь скорее заснуть, чтобы спрятаться от странных мыслей, наводнивших ее бедовую голову.

На улице стихало. В воздухе витали запахи ночи. Облака расступились, и теперь неровная луна подсвечивала их рваные края. Опять трещали цикады, убаюкивая своим размеренным трескотом, и повсеместно воцарялась тишина, шипя огнем факелов и светильников.

Тишина...

Тишина порвалась. Раздался звук рожка.

Слабый, но это был рожок. Вдруг зазвучал противный голос неизвестного, хныкающий и страдальческий. Звучал он откуда-то из замкового парка, и привлек к себе внимание некоторых обитателей Красного замка, отогнав от них сон.

О-о-о, когда-то я жил у голубой реки,

Был я красив подобно лебедю.

И, казалось, так будет всему вопреки.

Пропел женоподобным голосом какой-то мужчина, и ему ответил хор, прооравший странный куплет. Девушка села на кровати, вслушиваясь в слова.

Я черен, я мерзок,

Поруган, истерзан.

Противный голос продолжил, срываясь на странных запевах, напоминавших плач.

О-о-о, поймали меня однажды нелюди,

Щипали меня до голого тела.

Сами невысокие. Родом из челяди.

Завывал певчий.

Я черен, я мерзок,

Поруган, истерзан.

Ответил мужской хор.

О-о-о, мучили меня весьма умело,

Отрезали крылья, трепали за шею,

Но нынче твоя жизнь почернела за дело.

Я черен, я мерзок,

Поруган, истерзан.

А певец не унимался и вдруг перешел на истеричный крик.

О-о-о, твою рыжую шлюху я еще поимею.

А ты, как собака, зализывай раны,

Чтобы видеть, как я забавляюсь с нею.

Я черен, я мерзок,

Поруган, истерзан.

О-о-о, мерзкий, твоя жизнь почернена.

О-о-о, мой счет еще не оплачен. У всего есть цена.

О-о-о, черный, слуга плюет на тебя.

О-о-о, в страхе живи, этим страхом живя.

Ты черен, Ты мерзок.

Поруган. Истерзан.

Голоса засмеялись, и услышав их злой смех, миледи полыхнула рыжей копной волос, поворачиваясь к мужу, недовольно ширившему ноздри.

Вновь в их комнате воцарилась напряженная тишина, и напряжение это должно было найти свой выход. Иначе никак.

— Ты… Ты же не оставишь это просто так?! Не оставишь? Мы же… Они ведь поплатятся… Поплатятся? — спрашивала она, и он ухмылялся ее ненасытности.

— Тщ, — протянул он руку к ее щеке. — Милая, тебе же хорошо известно. Чему быть, — смотрел он ей в лицо, — того не миновать.

Девушка горделиво задрала голову и, глядя в блестевшие от лунного света глаза мужа, выдохнула странный ком, торчавший колом в груди. И больше она ни о чем не думала. Придвинувшись к нему поближе, Санса Болтон уткнулась лбом в плечо мужа, и, поймав ее руку, бастард крепко сжал ее в своей ладони, победно расплываясь в улыбке. Ведь могла, когда хотела.

Черные лорды пребывали в тишине. Черны были их души, черны были их мысли. Общий враг, смеявшийся над нею, над ним, над их детьми, прощал ему все его преступления перед ней, толкая Черную леди в объятия Черного лорда.

Санса молчала, решив отложить слова на потом, и он, обольщенный ее тихим присутствием, чувствовал, что силы вернутся к нему в самом скором времени.

Теперь они были вместе. Одна голова хорошо, а две еще лучше, тем более такие. Был бы он посильней, они бы сейчас славно потрахались назло железнорожденным, деснице и ублюдку Джону, с размахом отметив свое воссоединение, но, увы, не сегодня.

Жаль.

Железнорожденных жаль.

Когда кошки нет дома, у мышей праздник. Ну ничего. Они ведь Болтоны, и за их страдания цена положена не железная, а кровавая. В ее руках его раны заживут еще быстрее, и вот тогда…

Они пожалеют о каждом своем слове.

Не сегодня.

На сегодня хватит и тишины.

====== Сказки и игры ======

За закрытыми дверьми тихо бродила людская молва.

Говорили, что в Болтонах живет дух Неведомого. Их перебивали, напоминая, что Северяне до сих пор верны старым богам, но от своей идеи сплетники отказываться не хотели, и спорные пересуды упрямо сходились к тому, что неведомое божество древних снабжает каждого лорда Дредфорта особенной силой. Третьи, принимавшие участие в беседе, добавляли: нынешний лорд Болтон — бастард, и мать его, наверняка, ведьма.

Сплетники вспоминали о жестокости и коварстве лордов, безжалостно сдиравших с врагов кожу. Судачили, что они причиняют боль другим и оттого не чувствуют боли сами. Самолично видевшие привязанного к столбу Рамси Болтона утверждали, что он даже не изменился в лице, смеясь над стараниями палача, и, хотя было это не совсем так, слышавшие верили и из уст в уста передавали приукрашенные небылицы дальше.

Северянин не почувствовал кнута на своей спине. Северянин пронзил белого ходока из лука. Северянин убил одного из Старков, содрав шкуру с его лютоволка. Северянин едва не убил наследного принца, и если бы не рыжеволосая девица, отдавшаяся ему прямо под стягами Болтонов и Старков на поле перед Винтерфеллом, то в Красном замке нынче обитала бы последняя из дома Таргариенов.

А молва о северном дьяволе росла еще больше. Помнившие ужас битвы при Черноводной припоминали о других вещах, слышанных о Черном лорде. Ведь непреклонного Станниса, от имени которого однажды содрогнулись стены Красного замка, одолел Рамси Болтон. Черт, наславший на врага лютый холод, уничтожил все могучее войско бирюка Баратеона, а затем болтоновский выродок сжег последнюю леди Баратеон на костре, отдав вырезанное сердце девочки своей миледи.

Леди Болтон…

Про его жену людская молва тоже не забывала. Говорили, что рыжеволосая девица Старков столь же прекрасна, сколь и строптива. Она отказала многим мужам королевства, среди которых был и король семи королевств, и Полумуж, с которым она отказалась делить ложе, и рыцарь цветов, и даже богатый лорд Харенхолла — бывший владелец борделя, хитрый и предприимчивый лорд Бейлиш.

Убегая от одного за другим, однажды Санса Старк не убежала. Челядь, подогретая россказнями с суда, с особенной страстью рассказывала, что сраженный красотой девушки, Черный лорд решился завладеть ею и своей цели достиг. Даже способность обращаться волком леди Старк не помогла.

Обратившаяся в полную луну зверем Санса покусала милорда, но тому вопреки всему удалось ее стреножить, и когда над Северной цитаделью взошло солнце, содравшее с нее волчий покров, бастард выпорол ее на глазах у всего Винтерфелла. Обнаженную и поверженную, он привел ее к чар-дереву и скрепил брак клятвами перед богами более древними и сильными. Там он ей и овладел, подчинив своей воле, и хотя она попыталась от него убежать… У нее не вышло.

Более сопротивляться рыжеволосая дочь Эддарда Старка ему не смела, и воспылавшая любовью как копной своих огненных волос, новоявленная леди Болтон с благословения сил темных и тайных понесла своему лорду мальчиков, сильных и похожих на него. Создавая историю о великой страстной любви, опуская многие подробности, переговаривались повара, прачки, служанки, стражники, писчие, глядевшие вслед шагавшей по коридорам замка леди Дредфорта. Об этом начинали судачить вне стен замка, но миледи слышала все пересуды в пол-уха.

Одержавшая великую победу Санса гордо несла себя, понимая, что в самом скором времени ее дьявол наберется сил, и тогда никто, никто не посмеет и пальцем тронуть ее и ее детей… Кроме самого посланника Неведомого, но об этом она старалась не задумываться. Держа в руках сверток, уверенно шагавшая Санса Болтон невольно любовалась своей работой, призванной превратить перепачканного поросенка обратно в лорда. Подвязанная крест-накрест веревочкой, в ее руках покоилась стопка новой чистой одежды для освобожденного.

На рубашку миледи повелела найти отменной парчи, легкой, невычурной и, главное, черной, и слуги нашли нужный отрез, едва отливавший серебром из-за еле заметного узора скрещенных линий. На левой грудине кожаной туники кожевник оттеснил заветный крест, ровными полосами доделав свободный рукав до локтя, переходивший в жесткий воротник стойкой. Пряжку на ремень исполнили тоже в форме креста, повторив герб дома, но не так дословно по пожеланию Черной леди.

Знамя Болтонов в глазах Сансы все так же было ужасным и диким. Права была леди Оленна — во всем Вестеросе невозможно было сыскать другой такой гадости, но для Черного лорда, которого миледи знала достаточно хорошо, лучшего невозможно было представить. Посмотрела бы Санса на Рамси под золотой розой Тиреллов, или же на Рамси, сияющего эмблемой с грациозным оленем на груди, коих тот перестрелял великую кучу. Нелепо да и только, а так герб полностью выдавал своего обладателя с головой. Пожалуй, выращенная на сказках Санса Старк предпочла бы что-то более изящное, но в определенные моменты леди Болтон даже нравилось ловить на себе испуганные взгляды. Больше слабой девочкой она не была, и ей нравилось лишний раз напомнить об этом, в особенности тем, кто ее помнил иной.

Подняв голову, довольная девушка шла в заветном направлении, мелькая голубым платьем с запахом в череде стройных колонн, соединенных арками.

— Если бы меня спросили, кто из пятерых детей Эддарда и Кейтлин Старк останется в живых, я бы никогда не поставил на нее и проигрался бы в пух и прах… — Тирион шумно втянул в себя воздух. — Хотя… Когда она самоотверженно сказала, что любит моего племянника, я уже тогда подумал, что она переживет многое и… многих.

— Бедное дитя… — вздохнул Варис.

— Полагаю, ее судьбу можно назвать одной из самых тяжелых, — тихо заметил лорд Ланнистер, вспоминая беззаботность детишек Старков, которых однажды увидел в Винтерфелле. Добрая половина их была нынче мертва.

— Увы, не у нее одной.

— Забавно. Судьба человека часто оценивается по тому, что он сделал и нажил, а не по тому, как именно он жил в определенные периоды своей жизни, — философски заметил Тирион, оперевшись рукой на парапет галереи уровнем выше. — Если ныряешь на дно — главное вынырнуть обратно, и тогда в глазах окружающих ты — победитель. Глядя на ее улыбку, я с точностью могу сказать, что сейчас моя бывшая супруга на плаву. — Полумуж поднял брови. — Лично я ее никогда такой не видел, пока ее пытались пристроить за одного из Ланнистеров.

— Вы полагаете, милорд, что она была очень счастлива, будучи пристроенной к одному из Болтонов? — пропел свой вопрос мастер над шептунами, провожавший скрывшуюся в арке Черную леди взглядом, и, уловив, желание товарища прогуляться, двинулся вслед за ним.

— Нет. Учитывая все, что я слышал, я так отнюдь не полагаю, — ответил десница, и мужчины смолкли, вспоминая о заикавшемся лепетании лорда Железных островов. Как вовремя его прервал старший сын леди Болтон!

— Кажется, ввиду особого эмоционального напряжения лорд Теон не смог рассказать всю правду, а, видимо, ему есть что рассказать.

— Видимо, к добру, — нахмурился Полумуж, лишь на мгновение представив ожившие слова Грейджоя.

Было то правдой или нет — он сомневался из-за того, что хотел сомневаться. Вспоминая его разговор с лордом Болтоном, его вечно издевающийся тон, он готов был верить Теону Грейджою, слабому и сломленному, но, вспоминая то, что видел на суде…

— Признаться… Болтоны оказались куда более убедительными. В особенности…

— Миледи, — прочитал его мысли Паук.

— Хм… Да.

— Я начинаю думать, что у вас имеются собственные мотивы быть расположенным к словам одной из сторон.

— Напрасные начинания. Хотя, конечно, — ткнул пальцем в воздух Полумуж, — я только и думал о том, что, в случае неудачного исхода дела, с радостью восстановлюсь в правах супруга Сансы Ланнистер… — Варис улыбнулся, и Тирион подняв голову, едва поморщился. — Словам красивой женщины верится куда охотней, и не важно, правда это или нет. На этом женском трюке прогорел не один мужчина.

— Просто, люди охотней верят тому, что хотят слышать.

— Тогда, тем более. Счастливая сказка — хорошая сказка. Видимо, сейчас все хорошо. Многие браки лордов и леди заключаются по мотивам, далеким от любви и чувств, и многие из них несчастно проживают свои жизни подле друг друга, — рассуждал мужчина. — Что лучше: быть несчастным всю жизнь или же путем не самым легким к этому счастью прийти? Кажется, ответ очевиден…

— Счастье… Какое странное слово, несущее в себе вещи столь пространные и неопределенные.

— Смотря с какой стороны посмотреть. Черные лорды определенно довольны, а мы избавились от небольшой проблемы.

— Вы хотите сказать: «вскрыли целый ворох других»? — Тирион исподлобья посмотрел на Паука и, тяжело вздохнув, добавил.

— Ваши слова сделали меня глубоко несчастным.

— Боюсь представить, что будет с вами, когда вы встретитесь с леди Оленной.

Тирион Ланнистер медленно согнулся от тяжести указующей длани на своей груди. Он никогда не задумывался, но порой этот указательный палец металлической броши придавливал его словно маленькую букашку. Он не первый Ланнистер, ставший десницей короля, но первый, служивший королеве.

Санса вошла в темное помещение и немного постояла на месте, пытаясь привыкнуть к темноте. Раздавались всплески. От остывшей воды в воздухе до сих пор витала дымка, и во влажном сгустке девушка увидела молчуна Билла, поливавшего склоненную темную голову бастарда, восседавшего в большой деревянной кадке.

Не дождавшись особого приглашения, Санса Болтон прошла к столу, на котором лежали футляр с лезвиями для бритья, скомканные влажные полотенца и едва испачканные кровью бинты. Отодвинув их в сторону, миледи положила принесенный сверток к чистым простыням, и в хаосе, созданном банными процедурами, увидела аккуратно сложенную веревочку с черной монеткой. Словно в ответ на запястье девушки звякнули другие черные кругляки, висевшие на повязанном шнурке.

За журчанием лившейся воды Рамси Болтон услышал мычание Билла. Прислушался, и в стучавших каблуком шагах да шелесте платья бастард угадал свою жену. Лорд Болтон убрал мокрые волосы с лица, протер глаза и, увидев долгожданную посетительницу, кивком приказал Уилли-Билли скрыться как можно дальше. Опустошенный ковшик обиженно булькнул в темном ведре, и кузнец, вытерев руки о полу своего одеяния, ушел, затаенно улыбнувшись.

— Доброе утро, милая женушка! — воскликнул Рамси, как только они остались одни, и в наполненном влагой помещении голос его прозвучал особенно четко и вкрадчиво.

Санса повернулась, расставшись со своей ношей. В падавшем из полукруглого окна свете она наконец-то увидела мужчину, похожего на ее мужа — отмытого и выбритого, и, удовлетворившись картинкой, спокойно оправила рукав, сделанный из аккуратных разноцветных ромбиков.

— Мне сказали, ты хотел меня видеть?

— Да, — огляделся Рамси по сторонам, мягко уложив кисти на края ванны, и невольно поморщился от тупой боли в стертых запястьях. — Какая скука! — вздохнул он, глядя на светившийся силуэт девушки, казавшейся столь недосягаемой и апатичной, и попытался вызвать хоть какую-то ее реакцию. — Неудивительно, что ты сбежала отсюда. В Винтерфелле тебе скучать не приходилось…

— Если ты позвал меня за этим, то…

— Нет, — перебил ее выцеженные сквозь зубы слова бастард, оставшись довольным. Ему нравилось, когда она злилась. В гневе она становилась еще красивей, к тому же… Не признаваться же было, что ему хотелось побыть с ней, а она как специально его избегала. — С какой-то стати тебя не было рядом…

— Дети захворали… — пристыженно опустила глаза Санса, понимая, что чуть ли не намеренно находила себе целый ворох дел, чтобы оставить его без своего общества. — Еще после суда. Я приходила к тебе… Но ты спал… Как медведь зимой, лорд Болтон.

— Смотри, как бы я не начал буянить с весеннего пробуждения, — оскалился супруг, и девушка опасливо выпрямилась.

Рамси разглядывал ее, хоть и стояла она против света. Милая жена несомненно врала ему. Наверняка она встречалась с ублюдком Джоном, хотя должна была не отходить от него, думал милорд и теперь ревниво щурился на ее попытки обвинить его в его недомогании.

Было что-то еще. Санса повернулась к свету. Она была бледна. Бледнее, чем обычно. К тому же выглядела утомленной, и, более того, она старалась смотреть на него тогда, когда он не смотрел в ответ, и, чувствуя ее странную неловкость перед ним, Рамси Болтон расплылся в хищной улыбке.

— Сядь рядом, — чуть ли не приказал он ей, и Санса, сузив глаза от возмущения, вызванного приказным тоном супруга, все же его послушалась.

Девушка уселась на край большого чана, в котором отмокал бастард. Тюремный амбиент наконец-то был смыт, и спокойная мутная вода теперь едва всплескивалась от его движений. На его спине Санса увидела намокшие корки заживавших ран. Вновь ее накрыла жалость, и в этот момент Рамси нагло уложил мокрую голову ей на колени, закрыв от ее взора свою иссеченную спину.

Чувствуя, как мокнет красивое платье с ромбовыми рукавами, девушка поджала губы.

Он поправлялся. Рубцы быстро затягивались. На псовой шкуре и вправду все заживало как на собаке. Она ведь приходила к нему, но он этого не видел. Санса, ослабевшая, видимо, от всего пережитого, тихо проходила к его кровати ночью, опасаясь то ли его, то ли себя.

На пуховой перине Черному лорду спалось спокойно и безмятежно. Он отсыпался, набирался сил, и она, думая о чем-то своем, изредка проводила пальцами по его взъерошенной голове. Вспоминая о павшем Риконе, миледи одергивала руку.

Погибший младший брат не давал ей покоя, и все же… Они столько всего пережили за последние дни, и воспоминания о той битве казались невообразимо далекими. Тогда она очень хотела победить его. Наказать. Показать, что Санса Старк никогда не была подобной Теону Грейджою. Она выстояла и пошла против своего обидчика сама. Это ведь она захотела отвоевать Винтерфелл в то время, когда Джон хотел просто спокойно уйти на юг. Она победила Рамси Болтона, победила Мизинца вместе с ним. Ведь тогда бастард спас ее от участи ужасной расправы Серсеи Ланнистер, и, вспоминая, как в лачуге лесной ведьмы просыпалась в его объятиях, девушка не знала, что думать и чувствовать.

Санса, не замечая, легко проводила рукой по лицу, волосам мужчины, и бастард едва не урчал как кот, получая то, чего он ждал.

Может, она все же его любила? Должна была. Она же его жена.

Рамси Болтон внимательно посмотрел на нее.

— Дети ждут тебя. Поторопись, — поднялась она на ноги, подгоняя и его.

— Только дети? — ухмыльнулся он.

— Сандору ты никогда не нравился. Не думаю, что тебе он будет рад, — ушла миледи от ответа, едва улыбаясь, и бастард облизал клык, разглядывая ее исподтишка.

Языката была его жена… И красива, и, глядя на кудрявившиеся от влаги волосы, на угадывавшийся в ткани платья контур девицы, мужчина почувствовал себя мужчиной.

Санса легким движением развязала стопку одежды и стала раскладывать ее. Услышав всплеск воды, девушка на секунду замерла, но, уловив шаги за спиной, вновь попыталась отвлечься. Не получилось.

На своей талии она ощутила руку. Рамси откинул ее волосы с плеча. Прильнул к ее шее и, подтолкнув вперед, сжал грудь в ладони. Миледи не сопротивлялась. У девушки едва не подкосились ноги от накатившей истомы. Ее платье мокло от мокрого тела, прижимавшегося к ней, и в мгновение она развернулась, встретившись с ним глазами.

В рыжей голове на мгновение возник протест, но, истосковавшись, тело молодой женщины хотело ласки как никогда, и она прильнула к нему, целуя в губы.

Бастард скалился. В полуприкрытых глазах горело желание. Пускай супруга и сама отказывалась себе в этом признаваться, но она хотела, чтобы ее славно поимели, и он все чувствовал. Учащенно дыша, она снова прильнула к его губам.

Дважды его просить было не нужно. Подхватив под бедра, девушку очень быстро усаживали на стол, раскидывая в стороны какие-то кадки, черпаки и прочий хлам, до которого им не было никакого дела. Санса едва успевала отвечать ему, пытаясь развязать завязки на запахе, не желая расставаться с любимым одеянием, а он уже грубо оголял ее плечи. Пытаясь расслабить корсет, другой рукой мужчина задирал многочисленный юбки и азартно ухмыльнулся, нащупав нож на голени своей леди.

Грубо сжав бедра, бастард притянул ее к себе, и Санса шумно втянула воздух, чувствуя, как он коснулся ее между ног.

Она его хотела, и уверенный в этом Рамси Болтон, видя, как течет его сучка, что-то ей прошептал…

Вот уж чего ему действительно не хватало, и он вновь впился ей в шею.

— Милорд… — ввалился кто-то в комнату, поздно заметив, что пришел не в самый лучший момент. Пришедший отшатнулся назад, но вспомнив о приказе, остался стоять на месте. — П-прошу прощения.

В раздавшемся голосе Черный лорд узнал Эндрю Кирша. Не знавший куда деть глаза, пришелец все же увидел тонкие ноги, скрещенные на иссеченной пояснице хозяина, и пожалел о том, что неправильно растолковал шум, услышанный из коридора.

— В чем дело? — пробурчал Рамси, будучи готовым продолжить то, что начал даже на глазах у постороннего. Ни ему, ни ей не привыкать в конце концов, но девушка ужe пыталась прикрыться, отстранившись от супруга, когда он вновь нагнулся к ней.

— Вы просили сообщить, — начал Эндрю Кирш, вынудив взбешенного милорда обернуться, и, воспользовавшись замешательством мужа, Санса вынырнула из-под него, прикрывая голое тело. — Простите, миледи, — вновь опустил голову Кирш.

— Это так срочно?

— Вы просили сообщить так срочно, как только станет известно…

Бастард недовольно вытянул губы. Да он просил, но… Что за незадача…

Посмотревший ниже пояса, Рамси Болтон взглянул на сбежавшую от своих обязанностей женушку, оправлявшую волосы. Зашедшая за спину Дрю Санса оглянулась. Видели сейчас супруги только друг друга. Посмотрев на мужа, девушка злорадно ухмыльнулась его неудаче, и, раззадоренный ее издевкой еще больше, бастард дал себе зарок знатно отыметь ее, когда представиться возможность.

Никуда она от этого не денется. А самое главное, и не захочет никуда деваться, хмыкнул он, посмотрев на влажные от нее пальцы, и взгляд его упал на новый костюм, сшитый с любовью дорогой женушкой.

Пора было Черному лорду вылезать из своей черноты, и слова Кирша, чудом избежавшего гнева милорда, ему об этом напомнили.

Рогар открыл небольшой сундучок, в котором хранились фигурки вырезанных из дерева животных и людей и, наигравшись с рыцарем, замахивавшимся мечом, теперь во всю разглядывал вырезанную лошадку, принесенную совсем недавно. От скуки он проводил по крупу игрушечного коня пальцем, а, подхватив лошадь в воздух, принялся скакать игрушкой по гобелену, изображавшим леса и поля неведомого края.

Бальтазар хмурился по соседству. Подложив руку под лоб, он думал и не понимал. Маленький мальчик столкнулся с проблемами взрослой жизни, и теперь не знал, кого спросить. Он убил человека — об этом перешептывались слуги — и он чувствовал себя потерянным, понимая, что, наверное, совершил что-то плохое. Мама его не ругала, но и отец не шел, хотя леди-мать сказала, что его освободили.

Он не хотел… Нет, хотел. Это были плохие люди. Он защищал брата и себя. Он не сделал ничего плохого, но… Отца еще не было.

Скрипнула дверь. Рогар оглянулся. Стукнула об пол выроненная лошадка, и старший из двух братьев также поднял глаза.

— Папа!

Дети не могли поверить. Соскочив со стула, Бальтазар выбежал на центр комнаты, и, широко раскрыв глаза, не верил виденному, но отец улыбался и ему, и Рогару, и мальчики кинулись со всех ног к нему. Поймавший их бастард, прижимая такие же темные головы к своей, лишь сейчас осознал, насколько щенята были дороги своему прародителю.

Это были его дети. Его и ее. Никто не смел им угрожать. Тем более какие-то выродки с засранных скал.

Семейство Болтонов впервые собралось за завтраком вместе. Не хватало Райнара, но миледи рассказала о письме из Риверрана, в котором сообщали, что с Лягушонком все хорошо, и все будто бы вернулось на круги своя.

Бальтазар смотрел на отца и неосознанно повторял за ним движения. Он ел в точности, что ел отец и даже отпивал из чаши вместе с ним. Болтая ногами, Рогар то и дело смеялся, оголяя острые клыки. Дети были счастливы, и мать, видя их беззаботные улыбки, сияла. Иногда она поднимала глаза на мужа, и к стыду своему ловила себя на мыслях не о Винтерфелле, не о Дредфорте, не о казни, а о том, что Эндрю Кирш мог прийти немногим позже. Опомнившись, пристыженная леди виновато опускала глаза от своих мыслей.

— Я пойду прогуляться, — вытерев рот салфеткой, проговорил Рамси Болтон. — Мальчики пойдут со мной.

— Да!

— Прогуляться? Но… Куда? — удивилась Санса.

— Я никогда не был в столице. Хочу пройтись, — состроил из себя невинного любопытствующего мужа муж.

— И мы тоже. Мы пойдем с папой!

— Я больше не хочу сидеть взаперти, — заявил старший мальчик, опасаясь, как бы мать не напомнила, что он болел. — Ты сказала, когда папа вернется, мы будем в безопасности, и он нас всех защитит.

— Это опасно, — сказала девушка мужу, не услышав слов ребенка.

— Кирш пойдет со мной. Возьму людей. Ты всегда говоришь мне, что я должен больше времени проводить с детьми… Или же ты настолько опасаешься за меня? — Санса смолчала, и, встав из-за стола, Рамси подошел к ней. — Тебе нужно заняться подготовкой.

— К чему?

— Когда мы вернемся, я больше времени уделю тебе, — поцеловал он ее в макушку, и Черная леди надула губы, услышав его вкрадчивый голос. — Ты ведь знаешь, в чьей кровати должна сегодня оказаться?

— Определенно в своей, — фыркнула она его наглости. — Скажу принести еще подушек, но… Не заблудись, — задрала голову девица. — Говорят, бордель Бейлиша еще работает, пускай и с другим хозяином.

— Ты хочешь и его подвесить на крест? Что за горькая судьба столичных сутенеров!

Не сдержавшись, Санса усмехнулась, и бастард довольно расширил ноздри. Пожалуй, его порка того стоила.

Девушке принесли письмо. К обеду в парке ее хотела видеть леди Тирелл, и она вышла за Мэри, изъявив желание поменять платье. Случайно посмотрев на стол, милорд сощурился. Его жена настрогала целую горку шелухи с каштанов, не притронувшись толком ни к чему более, но должного значения он этому не придал.

Подвязав легкий плащ, Рамси Болтон вышел на улицу. Прячась в тени кипарисовых коконов, он смотрел вдаль, где синело море, сливавшееся с голубым небом. Как совы ухали какие-то птицы, схожие с голубями. Приторно пахло какими-то цветами. После заточения впервые он очутился вне стен замка, но уже с точностью мог сказать, что на Севере ему нравилось больше. Он — северный лорд. Его жена — северянка, как и его дети. Южный климат не для них. Он однозначно размягчает мозг. Ублюдок Джон тому полное подтверждение.

К отцу вышел готовый Бальтазар, и, нахмурившись, неуверенно подошел к родителю поближе.

— Ты уже готов! — положил руку на плечо мальчику Черный лорд.

— Да… Пап, — о чем-то хотел спросить мальчонка, оставшись с родителем один на один. — Я…

— Что?

— Тот человек… — тихо пробубнил ребенок, щурясь от солнца. Он явно боялся, но вдруг набрался смелости: — Он говорил, что ты… Что ты обижал маму… Это правда?

Мужчина долго молчал, не решаясь ответить. Он посмотрел на ребенка и недовольно скривился, но врать сыну не стал.

— Да, — ответил Рамси.

Услышав признание, мальчик опустил голову. Бальтазар о чем-то подумал и вновь посмотрел на отца, не веря ему. Впервые авторитет папы покачнулся в глазах ребенка.

— Если… Если ты будешь обижать ее еще, — часто задышал мальчик, — я буду обижать тебя! — громко сказал он и грозно сжал кулаки. Широко раскрыв глаза, Рамси Болтон двинулся на сына. Теперь была его очередь не верить словам.

— Ты решил угрожать мне… Бальтазар? — опустился он на колени перед сыном, зло глядя на своего первенца, словно готовая к броску собака.

— Я… Н-нет, — испугался ребенок, — нет. Почему? Почему ты это делал? Зачем? — задавал он сокровенные вопросы, назревшие после суда в его головке. Он не очень хорошо понимал значения всех тех слов, о которых говорили взрослые, но он точно понял, что любимая мать за что-то пострадала от не менее любимого отца. — Мама же хорошая. Она нас всех любит. Ты говорил, что ее любишь!

— Да.

— Зачем ты ее обижал?

Рамси передернул головой. Что за глупый вопрос! И самое главное, от Бальтазара. В нем самом порой назревал этот проблемный ком. Ведь Санса… Быть может, поступи он иначе, но… Девушка была виновата. Она ведь сама на каком-то моменте научилась быть его женщиной. Почему-то она не могла сделать этого вначале, но разве то была его вина? Виновным он себя не считал, если бы не эти широко распахнутые глаза, точно такие же как его, глядевшие на него с неподдельным укором. Он ведь даже простил бы подобный вопрос Рогару, но не Бальтазару, который как две капли воды был похож на него.

— Твоя мама не всегда была хорошей, — все что ответил Рамси, облизав губы.

— Это когда она была волчицей? — отец кивнул головой. — А теперь?

— Теперь… Хм, — ухмыльнулся мужчина. — Теперь она Болтон. Такой же, как я и вы.

— Ты не будешь делать с ней всего того, о чем говорил тот человек?

Глядя в глаза ребенку, бастард отрицательно покачал головой и нехотя, но все же сказал слова, которые так хотел услышать его старший сын. Бальтазар кинулся к отцу на шею, боясь прогневить его еще больше, и не обращавший внимание на то, что было вокруг, мужчина ощутил резкую боль, словно ему нанесли еще один удар по спине — это был Рогар, напрыгнувший на отца сзади.

— Ух-х-х, Крепыш! — прокряхтел Рамси, снисходительно списав все на садистскую жилку в среднем отпрыске.

— Мы идем смотреть город? — спросил кудрявый мальчик. Его проблемы брата не мучили. Он знал. Ему объяснили — взрослые играют во взрослые игры, но игра… это ведь весело?

— О, нет! — милорд заметил черную монетку на шее Бальтазара и, покрутив ее между пальцев, поднялся на ноги. — Лучше! Мы идем щипать лебедя!

— Лебедя?

— Ага. — Переглянувшиеся друг с другом дети послушно взяли его за руки.

Вновь Бальтазар подобострастно смотрел на отца, будучи довольным его обещанием. Маленькому ребенку для счастья нужно было так мало. В конце концов, если бы отец сделал бы что-то страшное, мама бы его не любила. Людей, которые наносят обиды, любить не нужно. Так считал маленький ребенок, Бальтазар Болтон, первый сын Рамси Болтона.

— Милорд уже ушел?

Мэри укладывала волосы госпожи, любопытствуя о ее задумчивом состоянии.

— Милорд решил прогуляться. Он достаточно долго сидел взаперти.

— Слава богам! Вы так переживали, а все закончилось так хорошо, — вздохнула служанка. — Его называют дьяволом, а вас — ведьмой. Его выпороли при всех, но говорят, что он даже не почувствовал боли. Это правда? — не услышав, Санса кивнула головой. — Даже нас, слуг, стали называть нечистой силой, — радовалась девушка причастности к чужой славе.

— Да.

— Он кажется очень довольным, — не сдавалась Мэри неразговорчивости Сансы.

— Рамси Болтон всегда доволен… Даже если это не совсем так.

— Наверняка, милорд решит преподнести вам подарок.

— Это маловероятно.

— Почему вы так думаете? — заплетала она часть прядей в косы, изящно укладывая их на затылке леди.

— Мой муж не из тех мужчин, о которых…

— О которых мечтает леди? — перекривляла она интонацию леди Болтон, и очнувшаяся Санса приоткрыла рот на подобное неуважение к себе. Увидев ее замешательство, Мэри нагло уселась за стол напротив, размахивая посеребренной щеткой. — Вы об этом часто говорите.

— Не твое дело, — процедила Санса сквозь зубы. — Я говорю то, что хочу.

— Ох… Все леди подпорчены сказками и красивыми песнями, в которых рыцари рьяно сражаются с врагами, размахивая мечом направо и налево, а потом вдруг ползают на коленях перед какой-нибудь принцессой, лобызая кончик любимого пальца, — потрясла рукой служанка. — Я вам всегда говорила. Мужчины из другого теста. Все эти сказки — для маленьких девочек, которые потом, увидя, что у рыцаря есть и другой «меч» и одним пальцем он не ограничится, в ужасе зажмуриваются и «исполняют долг», — страдальчески растянула она слова. — Потому, что им так сказали, а не потому, что им хочется.

— Сказки создают мечту, — пожала плечами Санса, и Мэри, поднявшись, вновь вернулась к своей работе. — Что плохого в том, чтобы мечтать? В жизни и так полно ужасов.

— А кому нужна мечта, если правда совсем другая? — приземленная Мэри цокнула языком. — Мечта удовлетворения не приносит. Был у меня один пекарь-мечтатель, твердивший о прекрасной купчихе. Краснел от вида голого женского тела, но даже он каждый раз месил мою грудь, словно тесто на булки! — леди Болтон поджала губы. Щеки ее невольно покраснели. — А лорды и рыцари — не пекари. Они — убийцы. Они грубеют от вида крови, и слезы прекрасных благородных девиц их только раззадоривают. Сами подумайте, с какой стати лев должен становиться котенком?

— Потому что… Лорд должен быть лордом, — настаивала миледи, и Мэри покачала головой. Уж она-то мужчин знала лучше высокородной леди Дредфорта. Девушка потерла глаз, убрав темные волосы со лба.

— Но ваш-то бастард.

— Прикуси язык! — цыкнула Санса.

— Я-то прикушу, но сами поразмыслите. Мне рассказывали, что он — сын изнасилованной мельничихи…

— Даже если так… Он —лорд Дредфорта и мой муж.

— Но до встречи с вами он же был бастардом и продолжает им быть, кем бы вы его ни называли. Разве не так?

— Что ты хочешь сказать? — не понимала Санса, куда клонит прислужка, начиная вскипать.

— То, что его называют лордом, не значит, что он знает, как лорд себя ведет. Я — ваша служанка, но ведь веду себя не так, как те девки, что облизывают вас, — кивнула она головой в сторону двери. — Раз уж вы так хотите «мечту», могли бы помочь вашему благоверному в ее осуществлении. А то вы больше фырчите. — Санса возмутилась, но все же наглую девку от себя не прогнала.

Однажды миледи решила приехать в Чаячий город. Там она вспомнила о своей служанке, перекупленной у Петира Бейлиша, и боги словно специально послали ей на замену Таи еще более наглую Мэри. Кареглазая девица, пришедшая к миледи, так как один из солдат с болтоновским крестом не оплатил ее услуги, говорила с леди Болтон нагло и дерзко, жалуясь на не такой уж и простой труд жрицы любви, предлагая миледи попробовать самой.

Санса приказала Псу убить ее. Перегнувшая палку девица тут же простила все долги горе-клиенту, но уйти ей не дали. Задав ей вопросы очень странные, Санса Болтон предложила выкупить ее из борделя в обмен на верную службу, и Мэри согласилась променять тяжкое ремесло на не менее тяжкую службу у миледи.

— Даже, если ему сказать «как», ничего не изменится.

— А вы пытались?

— Если жаждущий попросит воды у Рамси Болтона, он напьется своей крови.

— Но… У вас есть большое преимущество.

— Пф…

— Я не об этом, — уловила Мэри шальную мысль в рыжей голове хозяйки и засмеялась в голос. — Он к вам привязан. Говорят, ваш брак благословен Неведомым. Хотя… Это тоже не помешает. Уж поверьте мне. Хм-хм. Помнится, был у меня один… Со мной потерял девственность и от меня же под утро возвращался к жене. Он даже не знал, куда что вставляется! Пришлось все рассказывать-показывать, но… Учеником он оказался очень талантливым.

— Ты решила сравнить меня с проституткой Чаячьего города?

— И проститука, и леди — женщины, и все мы — женщины в мире мужчин, — выкрутилась Мэри, и Санса невольно с ней согласилась.

— Хорошо, что королева тебя не слышит.

— Королева без короля, хоть и с драконами, — подхватила ехидный замковый слух служанка. — Ваши сказки вам помогли?

— Нет. Не помогли. — Помогли ей советы Таи и Мэри, переборовшие в ней благочестивицу. Ведь с Рамси она сумела совладать именно через женскую магию и никак иначе. Слезы его совершенно не трогали. — Помоги надеть платье!

— О вашем муже ходят ужасные слухи. — Перезашнуровывая корсет, Мэри вдруг затянула слишком туго.

Леди ахнула, и служанка, вспомнив слова мейстера, содрогнулась, срочно расслабляя шнуровку.

— Он еще ужасней, поверь.

— Но ведь не с вами?

— Так было не всегда, — заметила Санса, подставляя руки под рукава черного платья.

— Вы пробовали сказать ему, чего вам хочется?

— Однажды он узнал, что я хочу сбежать. Он освежевал старуху и показал мне ее освежеванное тело, в красках рассказывая о том, как это было.

— Вас это остановило?

— Нет. Я попыталась еще раз убежать. Я тебе рассказывала, откуда мое клеймо? — Мэри закатила глаза, сдержавшись, чтобы не засмеяться. Милорды друг друга стоили.

— А чего вы от него хотели? Чтобы он погладил вас по плечику и поцеловал в ручку?

— От него — ничего. Я бы не отказалась, если бы он вовсе не прикасался ко мне…

— Не тогда, а сейчас. — Санса задумалась.

— Не знаю… — Что она могла сейчас хотеть. Ведь сейчас у нее было все. Почти все. — Даже если… я чего-то хотела… просить его об этом бесполезно.

— Вы же умеете добиться своего, если захотите. Вы спасли его. Он не может не понимать, что это ваша заслуга.

— И ты думаешь, он сделает все, что я попрошу? Ты казалась мне умнее.

— Нет, но если бы я была Черной леди, о которой говорит ползамка, я бы требовала горы золота, шелков и чего-нибудь… Чего-нибудь, чтобы прям…

Леди Болтон погрузилась в раздумья. Идея отчасти пришлась ей по вкусу.

— Принеси мне бумаги.

— Вы решили написать в Дредфорт?

— Нет. — Леди Болтон таинственно улыбнулась и, подумав, начала писать.

Перо скакало по пергаменту, выводя красивые буквы и иногда задерживалось на словах. Щекотя мягким концом подбородок, Черная леди задумывалась.

Наверное, Мэри была права. Рамси не знал, чего ей хотелось. Чтобы она ему ни сказала, его нрава это не изменит, но…

Черная леди Дредфорта была женщиной во всех своих проявлениях, и от подарков ее женская сущность уж точно не откажется. Ведь она и вправду очень постаралась. Теперь черед был за Черным лордом, и разгулявшееся воображение породило список достаточно длинный.

— Бедный милорд!

— Пока еще нет, — кокетливо покачала головой миледи, и, умолкнув, девушки прыснули со смеху.

Мерно плескались волны. Тишина морского прибоя успокаивала, и, греясь на солнце, он снова вслушивался в крики чаек. Рядом уселась птица и, широко расставив крылья, прошлась по каменному борту.

Почему он ее не послушал? Вернувшись на Пайк, он ведь почти забыл, а тут… Решился на шаг отчаянный и сделал хуже только себе. Мучаясь от горечи сожалений, Железнорожденный принц не находил себе места. За что судьба оказалась столь жестока к нему?

Раздался сдавленный крик. Заскрежетал металл, распугивая белых откормленных птиц. На площадке появились люди, зажимавшие рты его охранникам да безжалостно резавшие им глотки, и на их груди Теон Грейджой увидел проклятый крест. Мужчина отступил назад.

Нужно было бежать.

Он обернулся и к своему ужасу увидел того, которого так надеялся умертвить королевским приказом.

— Нет… — слетело с губ лорда Грейджоя. — Нет! — выкрикнул он, попытавшись убежать через другую лестницу приморской площадки, но солдаты Черного лорда, подхватив под белы рученьки, грубо вернули его назад.

— Да, да и еще раз да, — скалился лорд Дредфорта, медленно приближаясь к своей жертве.

Теон начал трястись от ужаса. Он пытался пятиться назад. Мотал головой из стороны в сторону, но его крепко держали за руки, и без того бесполезные попытки сбежать или спрятаться пресекались на корню.

— Вонючка! — развел Рамси Болтон руки в стороны, не сдерживая своей радости. — Как давно я тебя не видел!

— Я… я… Нет. Нет, пожалуйста!

— Я ведь так и не поблагодарил тебя… — подошел бастард к нему вплотную и грубо уложил руку на шею. Теон дернулся. Глаза его намокли, и он замер, не в силах совладать с панической дрожью. — Ты спас мою жену, — вспомнил Рамси об истории с Мирандой и похлопал мужчину по лицу, хищно заглядывая ему в глаза. — Ну что ты так трясешься? Я ведь даже по тебе скучал. Ты же был так дорог мне, Вонючка. — Рамси Болтон отошел в сторону, и Теон зажмурился. Бастард развернулся. Его лицо озарила прекрасная мысль, и он вновь оскалился. — Ах, да… Забыл сказать… Ты едва не убил… Мою жену. — Ведь упавших девушек со стен Винтерфелла в тот день было двое, и теперь бастард очень радовался, что нашел по возвращению в замок лишь один труп. — Займитесь им, — дал он знак, и солдаты как цепные псы кинулись на указанную цель.

— Нет… Нет!!! Нет! — верещал Теон, и кто-то грубо запихнул ему лоскут ткани в рот, чтобы крики беззащитного никого не беспокоили. — Хм… м-м-м…

Железнорожденный трепыхался, но его очень крепко держали. Кто-то ударил его по лицу, и из носа пошла кровь. Мужчина покраснел от сдавленных неслышных криков. Грубо солдаты схватили его за длинные волосы, сгибая поудобней, и, опустив голову, Теон сдался, тихо давясь своими рыданиями.

— Что они с ним делают? — спросил Рогар, испуганно хватая отца за руку. — Они играют во взрослые игры?

— Да, Крепыш.

— Это называется «изнасиловать»? — спросил Бальтазар, выглядывая из-за спины отца.

— Угу, — пояснил он старшему сыну, погладив его аккуратно подстриженную голову, и тот внимательно посмотрел на лорда-папу. Ему было немного страшно, как и брату, но он крепко сжимал зубы. Он уже был большим, а значит не должен был бояться.

— Мне немного…

— Страшно? — Рогар виновато склонил голову. — Ничего… Пройдет. Посмотри, как весело он трепыхается, — потрепал кудрявую голову Рогара Рамси Болтон. Он еще воспитает в них необходимое бесстрашие.

— Да, папочка. Мне просто… Немного жалко… — исправился ребенок.

— Он всего лишь Вонючка, — перебил его Бальтазар. — Он — врун. Он — враг.

Рамси Болтон улыбнулся. Его замечательная ведьма все-таки настрогала ему чудесных черных лордиков.

— Нет, Бальтазар, — все же поправил родитель сына, наблюдая за очередным поруганием Теона Грейджоя. — Он — не враг. Твой враг должен быть под стать тебе, а разве он может быть врагом?

— Нет. Он — Вонючка.

— Хм, — отец улыбнулся сыну. — Мы должны отправить настоящим врагам послание. Вы же мне поможете?

— Да!

— Только одно «но». Маме мы ничего не скажем. — Рогар часто закивал головой, почесав щеку.

— Мейстер сказал, маме нужно больше отдыхать и не волноваться.

— О! — оскалился бастард. — Ну тогда тем более!

====== Вестник ======

— Садитесь. Мы вас ждали с нескрываемым нетерпением, леди Болтон. — Подложив руку под голову, леди Оленна ехидно усмехнулась, смерив взглядом нахмурившегося лорда Ланнистера.

Пришедший недавно Тирион поджал губы. Его отодвигали в сторону, но ему во что бы то ни стало нужно было поговорить со своенравной леди Хайгардена. Упомянуть лишний раз о том, что он здесь по воле королевы Восьми Королевств — означало полезть на рожон и закончить переговоры раньше, чем они начались, и, закусив удила, он учтиво склонил голову.

— Миледи, — поприветствовал Полумуж гостью.

Десница встрече с Сансой вроде как даже обрадовался. Бывшая супруга нравилась ему намного больше упрямой и острой на язычок Оленны. Он и сам хотел навестить ее… ее семейство на днях, не желая беспокоить ревнивого бастарда ранее, чем необходимо, но не сейчас. Сейчас ему нужно было исполнить роль королевского вестника, что, увы, так легко, как ему хотелось, не получалось.

Ведь Оленна согласилась принять его сама и, видимо, Санса Болтон тоже пришла по ее же приглашению. Над ним и королевой ввиду подвешенного состояния решили посмеяться, но всё, что обычно зависимые делают — ждут и ждут столько, сколько нужно, не взирая на имеющиеся статусы и власть. Так и сейчас — усмешку Королевы Шипов лорд Бобрового утеса проглотил и, скрепив руки перед собой, посетовал на тяжесть своей службы.

— Прошу простить… Я не знала, что вы заняты, — догадалась о чем-то Черная леди, но, щелкнув слугам пальцами, леди Тирелл настойчиво пригласила ее за стол с легкими закусками.

— В моем положении и возрасте я могу быть свободной, в особенности, когда этого пожелаю. Преимущество богатой старости. — Санса проплыла к своему стулу. Ей налили подслащенной медом воды и предложили небольших хлебцов с различными видами паштета, но девушка вежливо отказалась даже от фруктов. — Вам, полагаю, как обычно, вина. А впрочем, что и спрашивать, — не дала она и слова вставить раскрывшему было рот лорду Тириону, упрекнув тем самым его в нахлебничестве.

Так было нужно, и лорд Ланнистер даже предчувствовал, что именно так оно и будет. Ощущая себя хозяйкой положения, Королева Шипов ставила в очередь королеву, но десница изрядной гордыней не страдал и приготовился к долгой осаде, полагая пересилить своевольную старушку упорством.

Сансе, взглянувшей на бывшего супруга украдкой, стало его жаль. Так и не поблагодарившая его, она хотела что-то сказать, но к ней обратились.

— Что, милочка, после исполнения королевского приказа вы наконец-то смогли отойти от вашего мужа? Должна сказать, о нем ходят интересные слухи и… не только о нем, — намекнула на что-то леди Тирелл, но, похлопав длинными ресницами, Санса сделала вид, что ничего не поняла.

— Ему намного лучше, леди Оленна. Благодарю вас. И… благодарю вас, лорд Тирион, — повернулась она в его сторону. — Полагаю без вас приговор был бы более…

— Не стоит. — Все же благодарность девушки его тронула. Холодный нрав ее наконец-то оттаял, и лорд Ланнистер горько улыбнулся, почувствовав себя на мгновение рыцарем-спасителем, которым никогда не был. — На суде ваш супруг был очень убедителен… Надеюсь, с ним и… с вашими детьми все хорошо.

— Да. — Мать маленьких черных лордов мягко улыбнулась. — Они очень рады возвращению милорда.

— Было бы неплохо, если позже он вздумал бы к нам присоединиться. Грех не воспользоваться возможностью посмотреть на человека, о котором нынче говорят чаще, чем о драконах. — Покачав головой, Оленна вновь посмотрела на десницу.

Тирион тяжело вздохнул, понимая, что ждать королевскому вестнику в случае прибытия Рамси Болтона придется еще дольше, и ведь тогда острых языков за столом поприбавится.

Девушка в свою очередь тоже осталась недовольна пожеланием леди Хайгардена. Санса поджала губы. Десница со специфическим поведением ее супруга уже был знаком, и она невольно сжалась, вспоминая о той встрече своих мужей.

Бастард не очень любил высокородное общество снобов и натворить мог все что угодно, и, представляя все то, что он, возможно, скажет, Санса краснела, прячась за позолоченной чашей.

Утомленный мужчина склонился над тазом, вычурно отделанным виноградными листьями. Прислужка налила ему воды на руки, и, склонившись над отражавшей свет металлической емкостью, он смыл пот с шеи. Стряхнув капли с рук, милорд подошел к окну. С блюда он схватил небольшую гроздь винограда и, поглощая яйцевидные янтарные ягоды, вдохнул свежего воздуха. Заискивающе подул спасительный ветер с моря, но Черный лорд был непреклонен. На юге ему определенно не нравилось. Слишком душно, тесно, затхло. На Севере было куда спокойнее и просторнее, и он вновь порадовался тому, что, в отличие от бастарда Джона, он-то остался при своей свободе, несмотря на то, что какое-то время пришлось побыть пленником своей же жены.

Милорду подали полотенце, и, вытираясь, он криво оскалился.

Свобода… Понятие нынче относительное. Что за утомительная работа быть хранителем своего семейства! Впрочем, некоторые аспекты семейной жизни ему были даже приятны.

О нем заботились, постоянно наряжая в костюмчики, отправляя к брадобрею… вытаскивая в очередной раз из темницы.

Внешне он был не хуже любого лорда, хотя Санса постоянно напоминала ему о многочисленных обязанностях, шипя, что его поведение далеко от идеального. В спальне уже он напоминал о ее обязанностях, и она покорно ему давалась, вроде как позабыв, с кем делит постель.

Совсем девка осмелела, вспоминал он ее задранный кверху нос, но… Теперь задиралась она иначе, чем это было в Винтерфелле. Любила она его или ненавидела — это еще предстояло выяснить, но теперь она его не презирала, и прощалось, и позволялось ей по этой причине многое.

Теперь-то он был лордом и в глазах окружающих, и в ее глазах. Глядя на крест на его груди, его обходили стороной. Сегодня он слышал, как его называли Дьяволом, а женушку ведьмой, и при всем этом массовом бреде он — самый настоящий законный лорд Дредфорта. Все просто позабыли о его незаконорожденности, и он очень был собой от этого доволен.

Что за жара! Лорд Болтон отбросил обглоданную веточку в сторону.

А тут еще куча отцовских обязанностей. Пришлось поучить деток уму-разуму, ведь Болтоны должны быть под стать своей славе. Бальтазар, пожалуй, относился ко всему чересчур серьезно. Он вдруг как-то повзрослел, пока бастард сидел в тюрьме, и отец, глядя на его браваду, пытался вспомнить о том, в каком возрасте он совершил свое первое убийство.

Рогар в глазах Черного лорда был пока не столь бесстрашен, но для него все то, что непонятно — одна взрослая игра, и он, будучи ребенком о пяти годах, пока еще привыкал к правилам. Для пыток это важно — оставаться в игривом расположении духа, и со счетов его Рамси не списывал.

О Райнаре судить пока не приходилось, но о младшем отпрыске бастард тоже думал. Маленький слюнявый засранец, как никак, тоже был его кровинушкой.

Милорд цокнул языком. Когда-то дети казались ему такой скучной гадостью, отбирающей кучу времени, и он расправился не с одной забеременевшей от него девицей. Это его убеждение прошлых лет не касалось этих детей. Его и ее детишки были другими. Они и вправду были болтоновскими ножами, лордами, и, будучи убежденным, что щенята явно взяли кое-что от папочки, мужчина о чем-то раздумывал и подгадывал.

В скором времени он покажет старшим, как сдирать кожу.

Не сейчас. Сейчас ему нужно было найти свою супружницу, и для ее же блага он надеялся, что найдет ее с какой-то там леди, а не с каким-нибудь лордом.

Мужчина оглянулся, осматривая покои, в которых обитала Санса, пока он томился в заточении.

На кровати возвышалась горка чистых подушек, принесенных под еще одну голову. На покрывале лежало голубое платье, не убранное слугами, а в небольшой шкатулке небрежно развалились украшения. В комнате пахло цветами. На комоде лежала увесистая щетка, стояли многочисленные скляночки и баночки с непонятным ему наполнением, шкатулка с иглами и нитками — вещи его леди-жены, о которых никаким псарницам и крестьянкам было попросту неведомо.

И ведь все это, как и ее красота, принадлежало ему, а не какой-нибудь титулованной свинье.

— Милорд! — раздался женский голос, не скрывавший своего удивления. Лорд Болтон оглянулся. — П-прошу простить. Мне не сказали… что вы… вернулись.

Смолкнув, к кровати прошла девка, обычно ошивавшаяся около его супруги. Взяв платье в руки, она, стараясь быть бесшумной, тихо отперла сундук, но, на ее несчастье, вернувшийся к созерцанию мужчина вдруг заметил инородный предмет среди украшений Сансы. Костяного гребня с вырезанным волком, окруженного ветвями древа, Рамси раньше в вещах жены не замечал, и он окликнул девицу, попытавшую было скрыться. Мэри сжалась.

— Что это? — поинтересовался бастард.

— Подарок, — сглупила она от испуга.

— Чей? — покрутил он белый гребешок, придерживая за зубчик.

— Принца, — не решилась она врать, зная кто перед ней стоит, и Рамси недовольно повел губами. Глаза его сощурились, и Мэри, старавшейся с ним обычно не пересекаться, стало не по себе. Давать советы о том, как вести себя с Черным лордом, было куда легче, чем быть с ним один на один.

— Где она?

— В парке.

— В парке, — размышляя о чем-то, повторил мужчина.

— Тут… Милорд… Я хотела вам кое-что сказать… — служанка жены оглянулась и, понизив голос, вновь заговорила с ним.

Разозленный, он ожидал услышать, что его жена, пока он был на прогулке, виделась с ублюдком Джоном, но ревнивые подозрения его не оправдались. Осмелев, что-то там девка лепетала про то, что после исполнения приговора миледи долго была без сознания. Что, опасаясь за ее здоровье, ее осмотрел мейстер замка. Леди Болтон и до этого было не очень хорошо, но Мэри списывала многое на жару, вспоминая к тому же, что в последнее время леди Санса стала капризней. Она-то знала, что это еще цветочки… Ягодки будут потом.

Слушавший ее милорд щурился. Догадываясь, к чему ведет весь этот разговор, он сначала едва улыбнулся, скривившись на левую сторону, и улыбка его становилась все шире, пока служанка признавалась, что миледи об этой новости еще не знает.

Уж Мэри помнила, что сталось с Сансой, когда новый мейстер Дредфорта сообщил ей, что она ждет третьего ребенка. Миледи долго сидела в тишине, а когда какая-то дуреха поздравила ее… Обычно его женушка негодовала тихо. Она все делала тихо. Плакала, смеялась. В постели она становилась громче, но те истеричные проклятья превзошли все ожидания дредфортцев. Рамси и сам помнил их, умызнув от бури на разборки с непокорными крестьянами, а досталось тогда даже старику Кроу.

— А ты умней, чем кажешься, — потрясли перед ней указательным пальцем, и Мэри кивнула головой в знак благодарности. Видя, что ее словами остались довольны, она попыталась уйти. — Стой, — цыкнул ей Рамси Болтон, осмотрев так и не выпущенный из рук гребень со всех сторон. — Избавься от этого.

Мэри медлила. Мужчина упрямо протягивал ей костяной гребешок, и служанка, слышавшая от солдат о том, что сотворилось с прачкой, не угодившей Черному лорду Дредфорта, решила, что один раз может послужить ему, а не миледи.

Целей будет, а всяких побрякушек у леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага будет еще пруд пруди.

— Смотри!

По улице шла тень. Тень шаталась из стороны в сторону, спотыкалась, но, бормоча что-то под нос, продолжала свой путь.

Обнаженный призрак человека не чувствовал многочисленных взглядов на себе, а над ним подтрунивали и смеялись. На многолюдных улицах его окружали. Кто-то толкал его, но тут же одергивал руку, не желая быть запачканным. Глазами, полными слез, выражавшими напрасную мольбу, он смотрел на них и не видел. Лохматый от лебяжьего пуха, в руках человек держал небольшой черный лоскуток. Порой ткань разворачивалась, и свидетелям его позора показывался золотой кракен, выдававший его личность.

— Это точно он. Видишь, он без стерженька, — тыкали в него пальцем, хихикая, а он не слышал, сгибаясь от пережитого в три погибели.

От каждого шага на плечах и голове несчастного покачивались налипшие перья — лебяжьи и белоснежные. Из-под белого покрова виднелись разводы черной смолы, вылитой на тело. Грязный, поруганный мужчина дергал головой, заикаясь, но замолчать уже не мог, повторяя одно слово, заученное однажды.

Его стертые ступни кровоточили от острых мощеных камней. Иногда он спотыкался, ударяясь о незамеченные камни и ступени, и по его щекам сбегали слезы. По внутренней части бедер струилась кровь, смешанная с чем-то жидким и склизким. С ним долго веселились и не закончили, пока хозяин не остался доволен его видом.

Сказав, что Вонючка закровоточил от мужских членов не хуже молоденьких девственниц, милорд дал ему в руки клиновидный флажок со знаменем Грейджоев и приказал ни в коем случае не отпускать. Что бы ни делал Теон, как больно бы ему ни было, рука его крепко сжимала тяжкую ношу.

Ему нужно было вернуться домой. Домой… Он всегда хотел вернуться домой. Ведь у каждого есть дом? И у него? У Вонючки?

— Что там?

— Да какой-то оборванец в перьях, — прокричали завидевшие его издалека солдаты, а тень приближалась к ним, и когда очертания у тени приобрели более знакомые черты, солдаты, приготовившие мечи, содрогнулись.

— Это… Это же… — расступились они перед качавшимся лордом, и он вошел в ворота временного пристанища Железнорожденных.

Стоявшие во дворе мастер над кораблями и Невил Пайк переговаривались о делах насущных. Оглянувшись на белое пятно, они сначала не поверили, а потом, узнав законного лорда Пайка, остолбенели от ужаса. Раскрыв рот заостренных зубов, высокий Невил, хватая губами воздух, так и не договорил. Сгорбившийся Теон подошел к нему и остановился, трясясь от пережитого.

Пайк поднял руки. Он хотел к нему прикоснуться, но… желание сохранить чистоту рукавов да отвращение перебороли жалость мужчины. Во двор высыпали слуги. Лорд Гудбразер, устало сомкнув веки, снял плащ с плеча и накрыл истерзанного Грейджоя, пытаясь отеческими похлопываниями по спине успокоить его.

— Проводите милорда в покои и помогите ему отмыться, — сохраняя спокойствие, проговорил он, но внутри него все клокотало.

Широко раскрывший глаза Невилл долго стоял на месте. В его ушах стояла дурацкая песенка о лебеде, которую они сочинили для Черного лорда, и, понимая, что сокрытого в куплетах лорда ощипали из-за этого ребячества, винил себя. Недолго. Замешательство его медленно дозревало в ярую злость.

— Они заплатят… — сказал он. — Смотрите… что они сделали! Они обязаны заплатить!

— Успокойся, — попытался удержать его за рукав более взрослый мужчина, но Невил вырвался. Зло пала на лоб прядь засаленных от жары волос. Гнев застилал его рассудок. Пайк, радевший за честь Железных островов, вышел, и за ним вышли солдаты по приказу оставшегося старика.

Мастер над кораблями пригладил седую бороду, пытаясь избавиться от того, что только что увидел. Грейджоя ему было жаль. Мальчик Бейлона Грейджоя и так настрадался, но мужчина в глубине души понимал, что иного и быть не могло. Таких, как Рамси Болтон, ни одна порка ничему не научит. Такие ничего не прощают и не забывают, и весть об этом лорд Гудбразер увидел воочию.

Они свое взяли. Попытались разыграть имевшуюся карту, но ничего не вышло, и мудрость ему подсказывала, что стоит успокоиться. Теона стоит оберегать лучше, хотя… что толку теперь-то.

Пройдет. Забудется.

Главное, получить золото за корабли, но он опасливо поглядел вослед Невилу.

Молодость порой слишком горяча и нетерпелива, и ее ошибки заставляют платить по своим счетам сполна, и, смотря на кровавые следы Теона Грейджоя на желтом песке двора, он видел яркое тому подтверждение.

— Вот ты где! А я уж думал искать тебя с собаками, — привлек к себе внимание Рамси Болтон.

Сидевшие на небольшой террасе под увитой плющом перголой лорды и леди обернулись. Эндрю Кирш, расправивший крылья по возвращению господина, остался подле Пса и какого-то стражника десницы.

Санса смутилась, расслышав его слова как следует. Улыбавшийся своей шутке бастард ведь даже не старался быть лордом. Да даже если и старался, выходило очень неловко, и сейчас она корила себя за то. Наверное, Мэри была права. Ей пора было воспитать еще одного высокородного, помимо своих троих детей, раз уж ей самой так того хотелось.

Не слыша мыслей своей гостьи, леди Тирелл качнулась в своем кресле, обложенным подушками. Пожилая женщина оглядела прибывшего с головы до ног и скептически хмыкнула.

— Хм… Видимо, это… — небрежно махнула она в его сторону рукой, — ваш муж. — Сощурившись, Оленна принялась разглядывать бастарда, не блещущего ни ростом, ни красотой. Лорас был куда интересней, и, придя к подобному выводу, Королева Шипов едва не цокнула с досады. — Признаться, слухи порой куда интересней действительности. Наши титулы выше нас. Вас это тоже касается… лорд Ланнистер, — повернулась она к деснице, щелкнув и того по носу за компанию. — Хм-хм-хм. За столом у меня нынче Бес и Дьявол. Еще и Пес на задворках. Подходящая компания для старой карги, не дающей спокойной жизни Ее Величеству. Не стесняйтесь. Присаживайтесь. — Леди Оленна задумалась. — Слышала, что бастард лорда Болтона является большим Болтоном, чем его предшественники.

Санса виновато опустила глаза. Розовые шипы укололи и Рамси, и Маленького льва, и даже Сандора, но сделав вид, что ничего не произошло, она сдвинулась на своей лавке в сторону, мысленно умоляя мужа смолчать и пройти к ней.

— И бастард может подняться достаточно высоко, — заметила девушка, пытаясь смягчить удар по самолюбию супруга.

Бастард уселся около нее. Он был зол, и леди Болтон положила свою руку на его, опасаясь его реакции. На пуговице парчового манжета Санса увидела белое перышко и незаметно вытянула его.

— Да-да. Один из них возможно сядет на Железный трон, — фонтанировала достопочтенная роза. — Традиция, заведенная вашими братом и сестрой, если мне не изменяет память.

— Увы, — процедил сквозь зубы Тирион. Сейчас с Рамси он был солидарен, но в отличие от него лорд Дредфорта от Хайгардена не зависел.

— Бастард или лорд… — не сдержался Рамси Болтон, — под кожей все одинаковы. И старики, и дети. И лорды, и леди… И бастарды.

— Звучит как угроза.

— Что вы, миледи… — попыталась вставить Санса, но было слишком поздно.

— О-о… Всего лишь простое замечание, взятое из жизни, — улыбнулся Рамси.

— И у роз есть шипы… — смотрела на него леди Оленна, сияя впалыми от старости глазами. — Простое замечание, взятое из жизни.

— У неосвежеванных жизнь длиннее.

— У наглых она явно короче.

— Вы долго пробудете в столице? — рыкнул Маленький лев, и его рев был услышан.

— В самом скором времени мы отправимся домой. — Ухватившись за спасительную светскую беседу, Леди Болтон сжала руку мужа, и мужчина на время отступил. Он-то знал, окажись старуха на кресте, она вела бы себя иначе, а ножу все равно что резать. — Мы навестим моего дядю по дороге на Север.

Санса Болтон продолжала переговариваться с десницей, но интересовало ее супруга не это. В этот раз на столе лежали несколько половинок грецких орехов, раскрытых и пустых, и леди Болтон вновь потянулась за еще одной, отпуская его на свободу. Оленна тоже наблюдала за ней. Тирион интересовался какими-то делами на Севере. Не в первый раз за это утро, и, понимая правила игры, леди Тирелл подала голос.

— Я хотела сделать подарок, — перетянула она одеяло на себя. — Раз уж вы так скоро уедете, мне хотелось, чтобы у вас осталось что-то на память обо мне. — Миледи дала знак. — Этот клинок я собиралась подарить внуку, но… Ваша сестра расправилась с ним раньше. Полагаю, лорд Дредфорта… — позабыла она о незаконорожденности бастарда, многозначительно посмотрев на маленького льва, и Тирион понял, что бороться за Черных лордов Оленна решила до конца, — не посмеет отказать мне в такой чести — принять клинок из валирийской стали?

— Это большая честь, миледи, — отвечала Санса за мужа, стараясь следовать правилам этикета.

Лорду Болтону протягивали бархатную подушку с возложенным клинком, и его руки быстро высвободили кинжал из выделанных почерненным серебром ножен. Кривой клинок длиной с предплечье венчал плоский наконечник. Ограничитель расходился четырьмя лучами, напоминавшими крест. Украшали рукоять черные агаты, но Рамси не замечал художественной ценности орудия, пробуя острие изящно изогнутого на конце кинжала. Нож как нож, хотя о валирийской стали слышал и он. Ведь у Болтонов когда-то тоже был благородный клинок, не меч, а именно острый нож, лишний раз подтверждающий славу дома.

— У каждого клинка валирийской стали должно быть имя. — Покончив с благодарностями, Санса решила позволить и мужу вставить слово.

— Хм… — очнулся бастард, и в голову ему пришла блестящая идея. Милорд взглянул на свою леди. — Назову его… «Язык». В честь тебя, милая жена. Другого такого языка не сыскать во всех королевствах.

— Вы сама любезность, лорд Болтон, — помолчав, расширила она ноздри, едва полыхнув щеками.

— Ну, ты всегда была ценительницей моих особенных талантов, — не унимался Рамси. — Кстати… Об особенностях… Ты поела все орешки и ничего нам не оставила. Какая неучтивость. Ешь будто за двоих…

Санса еще больше нахмурилась. Леди вновь винила мужа за неуместную глупую неучтивость, но девушка случайно посмотрела на стол, где лежала горка скорлупок. Она не очень любила есть орехи и на своем коротком веку могла припомнить три раза, когда ей очень нравились плоды орешника. Ее поразила мысль, подсказанная кривой улыбкой мужа, и за столом стало тихо. На нее внимательно смотрели. Подняв голову, девушка часто задышала. Повертев головой, она резко встала.

Выйдя из-за стола, Санса развернулась, пробормотав какие-то извинения, присела в поклоне и, совершенно потерянная, пошла дальше. За ней вышел муж, оставив леди Тирелл и лорда Ланнистера наконец-то наедине.

— От столь ценного подарка можно потерять дар речи, — попытался вернуть он ненавязчивый тон беседе. — Дорогой дар часто заставляет задаваться вопросом о его заслуженности.

— Некоторые подарки делаются на будущее, лорд Тирион, — качалась в кресле пожилая дама. — Особенно при заключении союзов.

В сень перголы вошел Пес. Недовольный он забрал плащ своей хозяйки. Кинжал в покои Болтонов повелела отнести сама Оленна.

— Что произошло? — поинтересовался десница, выглядывая мелькавшую среди остриженных кустов фигуру леди Болтон.

— Если пташка клюет орешки, жди цыпленка в гнездышке. Тьфу, — сплюнул Сандор. Он-то прекрасно знал о тайной благой вести, услышав ее в коридоре от мейстера.

— В гнездышке? — не понимал Полумуж.

— Она беременна. Мужчины! — Леди Оленна припомнила своего сына, которому не раз пришлось объяснять замысловатые слова повитух. — Пусть рожает. Сколько семей выжило только за счет того, что в свое время породило себе подобных. Вам об этом тоже стоит задуматься.

— Именно о наследниках я и хотел поговорить, — начал лорд Ланнистер, отставляя бокал вина в сторону.

— Хм. Со мной? Пожалуй, при всей своей любви к льстивым речам, скажу, что вы ошиблись адресатом. Я породила достаточно детей и внуков, чтобы навсегда забыть о подобных разговорах. К тому же… я ждала от вас решения другой моей насущной проблемы.

— На днях королева приказала дотракийцам перейти в те земли, которые обещаны им, и Кхаласар уже выдвинулся на Западные земли.

— Эту сказку я слышала достаточно долго. Они проворуются там и вернутся на более теплое место. В любом случае, одним приказом наших недомолвок не решить.

— Именно поэтому мы подумали предложить вам… решить наши проблемы проверенным путем.

— Проверенным? И что? — хмыкнула пожилая леди. — Меня тоже высекут на площади в надежде, что это послужит уроком окружающим? Порка старого обрюзгшего тела не столь привлекательное дело. И поверьте, я говорю это не из трусости.

— Нет… Речь идет о… заключении брака. У вас много внучек, леди Оленна…

— Брака? Пф… И кто же жених? Уж не вы ли? Стоит ли мне говорить о том, что вы привлекательной партией никогда не были. Даже несмотря на то, что ваш отец испражнялся золотом, а вам перешел Бобровый утес с прилегающими землями. — Леди Тирелл, поведя головой, вздохнула, отвернувшись. — Маленькой жены для вас у меня не найдется. К тому же… среди моих многочисленных внучек нет рыжеволосых.

— Речь идет не обо мне, достопочтенная леди Тирелл, — пропустил уколку он мимо ушей. — Вам должно быть известно, что у короны есть наследник трона.

— Это тот, который никогда на него не сядет? Хм… Несомненно блестящая партия.

— Как знать! Но на него точно сядет потомок королевы и возможно ваш. — Положив руку на подлокотник, Оленна подалась вперед.

— Стоит ли мне напомнить о том, чем закончились предыдущие попытки породнить мой дом с царствующей династией?

— Потери понесли обе стороны, насколько мне помнится, — отбивался Маленький лев. — Не всегда все получается так, как планировалось, но если вы дадите еще один шанс… Пожалуй, мы могли бы решить вопрос о долгах вашему славному дому.

Сделавшись неимоверно уставшей, женщина прищурилась.

— Говорите… — разлеглась она в кресле. — И надеюсь, вы скажете мне что-то интересное в самом скором времени. После обеда я обычно сплю, и свой распорядок нарушаю лишь в особых случаях.

Тирион послушно подсел поближе. Стоило пользоваться случаем, пока шиповник прибрал свои шипы.

Этого не могло быть!

Санса бы не поверила, но… Она пыталась вспомнить о том, когда у нее в последний раз шла кровь, и понимала, что это было до ее срочного отбытия из Дредфорта, а пока они ехали до столицы и пока разбирались с арестом, времени прошло много.

Этого не могло быть, вертела она головой. Девушка отказывалась в это верить. Она же пила какую-то горькую настойку, приготовленную Мэри. Ведь Мэри обещала, что этот способ, проверенный не одной проституткой Чаячьего города, действенен, но… Почему тогда?!

Сложив руки перед лицом, девушка шла по тропинке. Задевая мелкую посыпку, черная юбка разбрасывала гравий. Миледи занервничала. У нее закружилась голова, и впервые она осознала, что все это время слабость ее была вызвана не переживаниями, а ее возможным положением.

В подтверждение ее словно специально затошнило, и, оперевшись рукой на ствол миндального дерева, девушка согнулась пополам от сильного головокружения.

— Славненько! — Рамси был тут как тут, и ее лицо рыдальчески искривилось.

— Этого не должно быть… Я… Я не хотела… — едва не хныкала она виновнику всех своих несчастий. — Ты обещал, что я больше не… Ты обещал!

Словно ее упреки могли хоть как-то воззвать к его бесстыдной натуре, и скалившийся бастард, осмотревшись, сбил стрекозу, севшую ему на плечо.

— От меня мало что зависело, — развел он руками, и Санса вскипела.

— Но в Винтерфелле я не забеременела!

— Я сам удивлен… До глубины души. Видимо, тогда мы старались не столь усердно, — покачал бастард головой, состроив из себя простоволосого дурачка, и она разозлилась еще больше.

В голосе его слышалась издевка. Он явно наслаждался ее муками, пускай и сейчас в его глазах они были неимоверно ничтожными.

— Мейстер предсказывает славное дитя, — врал он.

— Мейстер? — переспросила девушка, пока он наигранно заинтересовался цветками миндаля.

— Да… Встретил его в коридоре, — невзначай отвечал он, выдумывая на ходу. — Он так за тебя переживал. Рассказал, что тебя долго не было в сознании, — говорил Рамси Болтон, и вспоминая, что очнулась в кровати под присмотром, Санса, надеявшаяся на глупое недоразумение с орехами, поняла, что все это правда.

— Я не хочу… Не хочу… Я говорила тебе, — шептала она себе под нос, пока он медленно приближался к ней. — Я родила тебе троих сыновей! Я растила их, пока тебя не было рядом. Я не хочу… — едва не крикнула она, сжав руки в кулаки, и, улыбнувшись, бастард провел тыльной стороной ладони по ее щеке.

— Хочешь, не хочешь… ты выносишь и родишь. А там… — поджал он губы, — может я найду ему какую-нибудь псарницу, чтобы его воспитала… Раз ты так хочешь.

— Что? — Санса широко раскрыла глаза, надеясь, что ей показалось, а над ней откровенно смеялись, видимо припоминая утреннюю выходку. Уязвленная леди Болтон сейчас люто ненавидела своего мужа.

— Хм-хм-хм. Ну что ты. Разве я отдам своего ребенка кому-нибудь? Я скорее напомню тебе о том, что было до того, как ты стала хорошей женой. Ты же… Не хочешь вспоминать тех времен? — девушка задрала голову, пылая от злости, но смолчала. Бежать от него теперь было некуда. Она сама спасла его. Сама обрекла себя на эти мучения. — Молчание — знак согласия. Значит, договорились. Ты будешь растить его так же, как растила и предыдущих, — ухватил он ее, притягивая к себе, и она вновь едва не заплакала, понимая, на какую жизнь обрекла себя, решившись быть ему женой.

Стряхнув невидимые пылинки с ее плеч, мужчина вытер катившуюся по нежной щеке слезу.

— Будешь гладить его по головке и дуть в уши про то, как мамочка с папочкой любят друг друга, — выпучил он глаза, вплотную приблизившись к ней. Видимо, он хотел ее поцеловать, но обиженная девушка отвернулась, и он прикусил ее за щеку. — Скоро мы вернемся в Дредфорт. Дел будет невпроворот.

Санса закрыла глаза, выдохнув свое несчастье. Он прижимался к ее шее, и на нее вновь повеяло теми холодными зимними днями, когда она была слабой и беспомощной пленницей этого монстра. Все то было позади, но Черная леди вновь попадала в проклятый плен, словно получала удовольствие от него.

Сама виновата.

Вздохнув, девушка поборола головокружение, хоть слабость еще напоминала о себе. Положив свои руки на руки мужа, она вновь попыталась прижиться с этой мыслью — она его жена, но… Как же ей всего этого не хотелось!

— Ну вот ты и успокоилась!

— Я вижу тебе очень весело.

— Конечно. Еще один орущий мешочек мяса! Что может быть лучше?!

— В следующий раз я не поеду за тобой, — пыталась она обидеть его, но мужчина уже давно знал, когда к словам супруги необходимо было прислушиваться, а когда пропускать мимо ушей. — Ты обещал оберегать своих детей…

— Ну разумеется. И не только их, — сказал он, и она долго смотрела ему в глаза.

Санса Болтон никогда себе такого и думать не позволяла, но сейчас девушка вдруг задалась вопросом о характере чувств бастарда к ней. Она многое не могла ему простить, но ему-то жаловаться не приходилось. Ей казалось, что теперь он не издевался над ней, потому что понимал ее важность в глазах северян и ее пользу в ведении хозяйства, но… Что, если…

— Миледи… — путаясь в объятьях мужа, Санса увидела неслышно приблизившегося к ним Джораха Мормонта. — Прошу прощения… Вас хочет видеть королева. Следуйте за мной.

Вестник сообщил волю Дейнерис Бурерожденной, и удивленные черные лорды опасливо переглянулись. Санса последовала за ним, но спокойно ей не было.

Благая весть благой отнюдь не казалась, а тут… ее требовала к себе королева…

====== Черное и белое ======

Поглощенная жалостью к себе, Санса не сразу услышала бряцающий шум за спиной. Обернувшись, девушка увидела спешащего к ней Пса, пытавшегося справиться с хромой ногой и попутно чертыхавшегося себе под нос. Замедлив шаг, она позволила ему наконец-то нагнать себя, и со своим хранителем Черная леди почувствовала себя вроде как храбрее. Ненадолго. В переходе между стенами миледи почувствовала, как ее накрыла тень и, подняв голову, увидела дракона.

Колючая от шипов гора падала с неба, закрывая собой отклонившееся от зенита светило. Тень от нее неслышно скользила по неровностям замка, и лишь поднятый ветер сквозняком свистел в щелях, в которые проникал. Неизбежно приближающаяся к земле черная груда вдруг ожила, хлопнула крыльями и выполнила вираж в воздухе. Острый хвост просвистел неподалеку словно хлыст, и от сильного потока да и от страха девушка, едва не вскрикнув, схватилась за парапет стены обеими руками.

Дракон скрылся в опаленной словно свеча башне, влетев туда подобно пчеле, залетающей в улей. Вновь появилось солнце, но Санса еще мгновения стояла на месте.

Направлялись они именно туда, к опаленной башне, и, не зная, для чего ее хочет видеть королева, Черная леди, сжимая руку на животе, робела да пугалась. Живого дракона она видела впервые, к тому же так близко, и именно сейчас, вспоминая о том, что Рамси могли сжечь заживо, она нечаянно предположила, что пламя такого дракона могло с легкостью уничтожить весь ее Дредфорт.

Ее? Да, конечно, ее. Она же леди Дредфорта. Черная леди. Леди Болтон, а леди Болтон мало чего боится — старалась приободрить она саму себя и, выпрямившись, как ни в чем не бывало пошла за белым плащом Джораха Мормонта, стараясь совладать с внутренним волнением.

Расставанию с женой Рамси Болтон был опечален, ловя себя на странном после казни желании быть с ней чаще и больше.

Ведь так и было последний год в Дредфорте да и до этой войны с ходоками. Они жили не тужили. Вместе трапезничали, соревнуясь в том, кто кого побольнее ужалит в словесных перепалках, обсуждали дела насущные и трахались, когда ему этого хотелось. Иногда он ловил себя на других желаниях, не в силах избавиться от приятных воспоминаний о славных винтерфелльских ночах, но… Теперь он был умнее.

Поиграть он мог с очередным Вонючкой — благо идиотов, бросавшихся ему под нож всегда хватало — а вот с Сансой все обстояло иначе. Теперь иначе. Она оказалась совсем не глупой и не такой тихоней. При ее красоте острый ум был очень приятным дополнением, особенно, если это касалось каких-то важных вопросов, да и просто говорить с ней ему стало нравиться. Красоту стежков при вышивании они, конечно, не обсуждали, но… Иногда Санса, забывшись, мечтательно рассказывала занимательные вещи про те места, в которых побывала, людей, которых видела и знала, и, поскольку Рамси мог рассказать не так много, точно так же, как слушали сказки матери Бальтазар с Рогаром, он ее слушал, украшая девичье повествование россыпью циничных замечаний.

Одной болтовней сыт не будешь. Разговоры его утомляли, и, понимая, что ему нужно, миледи старалась. Она забавно краснела и от удовольствия, и от стыда, стесняясь самой себя. Взрощенная принцессой девушка опускалась до уровня простоволосой девки, псарницы, прачки, хоть где-то становясь ближе к нему по происхождению, ведь под дорогим костюмом, под кожей все одинаковы.

Невольно бастард поморщил нос — одинаковы-то одинаковы, но он со знанием дела мог сказать, что кожа у Сансы, не знавшей тяжелой работы, была белее и нежнее. Он заметил это еще в ту ночь, когда высвободил ее тело из толстой ткани свадебного платья, да и выпорол в тот единственный раз очень осторожно, бережливо относясь к своей любимой игрушке.

Теперь для игрушки она была слишком ему дорога, слишком самостоятельна. Санса оказалась очень ценным союзником, умным и пугливым порой, а еще красивым. Возможностью раздвинуть перед ним ноги, усердно делая вид агнца, несущего себя на заклание, мог похвастаться не каждый. А ведь после, как ни в чем не бывало, Санса Болтон облачалась в личину холодной неприступной леди, словно он ничего не видел. Подобная двуличность его иногда раздражала, а порой восхищала и, глядя на то, как ловко она дурит лордов и леди, выцеживая высокопарные слова, взгляд бастард на жену становился все более осоловевшим. Что и говорить, папочка сделал ему хороший подарок, решив поженить своего отпрыска однажды.

Довольно качавший головой Черный лорд свернул в какой-то коридор. В конце переговаривались две фигуры, и, присмотревшись, бастард узнал наследного ублюдка, с которым все носились как с писаной торбой. Разговаривал Джон с каким-то толстяком, но, заметив краем глаза приближающегося человека, Таргариен-Старк повернул голову и нахмурился. Хищно поежившись, Рамси уверенно повел за собой Кирша, и, выпрямившись, Джон пошел к нему навстречу.

— Мой дорогой шурин! — проплыли слова бастарда, расставляющего руки в стороны. — А я-то думал, в какой дыре ты запропастился.

— Надеюсь, вам и вашей жене уже лучше! — влез в разговор добродушный толстяк, улыбаясь, и Рамси Болтон недовольно посмотрел на него из-за плеча не менее недовольного принца.

— Это тот мейстер, который осмотрел вас и миледи, милорд, — тут же шепнул Черному лорду Кирш, и лорд-бастард вновь вспомнил ту толстую руку, что елозила по нему прежде, чем за свои обязанности принялась Санса.

— Ну… Вообще-то я еще не мейстер, я еще… — «в подмастерьях у мейстера Квиберна» — хотел договорить Сэмвел Тарли, но им и его статусом совершенно никто не интересовался.

— Вижу, теперь ты под каблуком у другой своей родственницы, — вернулся Рамси к выбранной жертве. — Из огня да в полымя…

— Я — наследник престола, — напомнил о себе и об определенной субординации принц. Джон пытался держать себя в руках, но перед глазами то и дело возникали падающий на бранное поле Рикон, пронзенный Болтоновской стрелой, да ледяная Санса, жмущаяся к нему под сенью Черного замка.

— Ну, после Короля Севера это звучит не так впечатляюще, а я… признаться так и вовсе рад, что ты… — хотел Рамси сказать «бастард», но все же не решился, — внял моим увещеваниям и держишься как можно дальше от моей жены. — Хмыкнув, лорд Дредфорта презрительно оглядел стены Красного замка. — Что за душная клетка! Тебе под стать. Хорошее место, чтобы прятаться за чьей-то юбкой.

— Хм. В виду последних событий еще вопрос, кто прячется за юбкой. — Джон Сноу дернул головой, делая шаг вперед. — Ты выжил только благодаря ей, — навис Белый волк над Черным лордом.

— Можешь за нее не беспокоиться, — буравил его взглядом Рамси. Он пытался улыбаться, но вместо этого на лице опять возникал недовольный ревностный треугольник, сложенный из морщин под носом. — Она до глубины души рада нашему воссоединению! Я всегда говорил тебе, — прикрыл он глаза, оголяя хищный клык. — Она чудесная женщина… Теперь знающая свое место, как бы ты не хотел этого изменить.

— Ее место со своей семьей, и она это прекрасно понимает. — Говорил Джон про себя, Арью и Брандона, но Рамси не преминул добавить.

— Ее семья — я и наши дети. Уж точно не ты, бастард. — Рычал бешеный пес на белого волка, позабыв, кто перед ним стоит.

Джон злился. Наглость ублюдка, отлучившего сестру от всей семьи, его выводила из себя, и, плотно сжав челюсти, он вновь попытался играть с противником на равных.

— Может, она и с тобой, но в отличие от тебя, меня она любит, — выпалил лорд Таргариен, и Черный лорд на мгновение побелел. Глаза его стали холоднее льда, но он тут же улыбнулся.

— Я ничего об этом не слышал, а вот… О том, что она любит меня, слышали все.

— Нужно быть полным идиотом, чтобы поверить в то, что это была правда.

— Да… Врать она умеет. Вопрос только вот кому… — скалился бастард, пытаясь повернуть все вверх дном, и цели он своей достиг. На мгновение в темных глазах принца проскользнула тень сомнения. Оборона его пала, и бастард, вонзая невидимый нож в противника, стал медленно проворачивать свое злоязычное орудие. — Кстати… Можешь поздравить меня. Я в очередной раз стану отцом. Видел бы ты ее глаза! Вся светится от счастья.

— Видел бы ты, как она была рада, когда сбежала от тебя… — попытался сбить спесь с бастарда Джон, но болтоновский ублюдок, как и тогда на переговорах перед битвой за Винтерфелл, уже чувствовал себя победителем. Тот сделал еще шаг, едва не толкая принца, но Джон не отступил, угрюмо пасмурнев, и бастард, глядя глаза в глаза, опять улыбнулся, впрыскивая очередную порцию яда.

— Исходи слюной по своей женщине… Ах, да… У тебя ее просто нет. Может поэтому ты смотришь по сторонам?

В глазах у Джона потемнело. Он чувствовал, как приливает кровь к щекам, сковывая челюсти от злобы. Продолжать разговор с сумасшедшим, не знавшим ничего святого, Джон Таргариен не собирался, проклиная странную особенность Красного замка — встречать людей, встречаться отнюдь не хотевших. Выдохнув, принц ненавистно посмотрел на причину смерти младшего брата да разлуки с сестрой. Он ведь никогда не понимал и не поймет, почему она осталась с «ним», и наследный принц безысходно нахмурил брови.

— Если я только узнаю, — сказал он медленно, сощурив глаза, — что она вновь страдает по твоей вине, — положил он руку на белую костяную рукоять меча, подаренного главнокомандующим Ночным дозором своему преданному стюарду. — Я убью тебя… И королевский суд мне для этого не понадобится.

Теперь уже Белый принц глядел на Черного лорда победителем. Рамси бесился. Джон был взбешен не меньше, но его печальное лицо не выдавало истинных чувств. Сейчас его положение было куда выше, и он в силу статуса свысока смотрел на никчемного безумца, которого мог приговорить к смерти лишь по королевской прихоти. Познавший власть, он вновь об этом напомнил.

— Не попадайся мне на глаза, чтобы я не сделал этого раньше.

Толкнув бастарда плечом, Джон шел вперед. Сэмвел Тарли, не зная, что говорить и делать, виновато склонил голову и пошел за ним, едва обогнув цокнувшего на него Эндрю Кирша. Остервенело бегали по сторонам голубые глаза Черного лорда. Рамси Болтон пылал от ярости, но последнее слово определенно должно было остаться за ним, и он вновь непринужденно улыбнулся.

— Я весь дрожу от страха! — развернувшись, крикнул Рамси. — Держись от нее и от моих детей подальше. Мои сыновья достаточно большие, чтобы держать нож в руке.

Белый волк на его угрозы не обернулся. Джон лишь сжал кулаки. Однажды он избил мелкого ублюдка и мог сделать это и сейчас. Он мог переложить всю ответственность на кого-то другого, подговорив стражников, мейстеров, чтобы они отравили Рамси Болтона, но он думал о сестре.

Чернота, пущенная Дьяволом-искусителем проникала ему в душу. Наверное, этот сумасшедший был прав, но поверить в то, что Санса и вправду любит своего мучителя, он не мог.

Джорах вышел на просвет полуразрушенной арки. Прищурился и, пожевав губами, жестом пригласил леди Болтон войти в опаленную башню. Неуверенная Санса прошла мимо него. Сандор Клиган, переглянувшись с Мормонтом, подобно ему остался ждать свою госпожу. К друг другу мужчины приглядывались, оценивая покоившееся на поясах оружие и возможную силу, скрытую плащами и доспехами, и они знать не знали о том, что похожи, и объединяли их не только верная преданная служба, но и преданные женщинам чувства.

Преодолевая подобие зала, украшенного мраморной плиткой, леди Болтон шла к фигурке, облаченной в белоснежный плащ. От некогда потолка остались лишь своды, тянувшиеся к друг другу, но так и не соединявшиеся. Между ними гулял ветер, трепавший ее распущенные волосы. Неподалеку от разрушенных колонн лежали барановидные шапки. Оглядываясь по сторонам, Санса пыталась припомнить то, что было на месте опаленных развалин, но из пропасти башни полыхнул столп пламени, заставив Черную леди вновь обратить внимание на Дейнерис, возвышавшуюся на руинах осыпавшейся местами лестницы.

Мать наблюдала за своими отпрысками. Шло время кормления, и один из драконов, треща языком, злобно кричал на другого, выхватывая из пасти брата тучную коровью тушу. Королеву их игрища нисколько не пугали, но, увидев, как Дрогон раскрыл пасть, чтобы укусить Рейгаля, та прокричала что-то на неизвестном Сансе языке, и голос ее зычно отозвался эхом.

Удовлетворившись воцарившимся спокойствием, она повернулась к своей гостье.

— Ваше величество… — оторвала рыжеволосая леди взгляд от драконьей преисподней. Она была смятена увиденным, и произведенным эффектом леди Таргариен осталась довольна. — Вы хотели меня видеть?

— Да. — Бурерожденная сошла со своего помоста, и из башни вновь послышались проказные стрекот и шипение.

Пройдя мимо своих стражников, королева повела леди Болтон за собой. Перекинувшись незамысловатыми фразами и замечаниями, девушки преодолели несколько пролетов и разрушенных коридоров, оказавшись на балконе, открывавшим чудесный вид на море.

— Как странно… — начала леди Таргариен, укладывая руки на ограждение балкона, но оглушенная драконами Санса не сразу ее услышала. — Мы ведь даже с вами родственницы благодаря Джону, а ведь так и не познакомились.

— Д-да… — леди Дредфорта едва выдохнула. Королева казалась очень дружелюбной, и она даже ей улыбнулась, посетовав, что их знакомство не произошло раньше.

— Лорд Тирион сказал мне, что вы хорошо знакомы с этим замком.

— Д-да. Относительно, — покраснела леди Болтон, понимая, что ей явно интересовались. — Я не знаю, сказал ли вам лорд Тирион, что здесь я была пленницей, и свободно ходить по замку мне позволялось только в сопровождении… И туда, куда мне позволялось ходить.

— Я тоже была пленницей, — вдруг сказала королева.

— Неужели?

— Да, — опустила белокурая красавица голову, вглядываясь в море. — Я долго жила в изгнании, а потом меня выдали замуж против моей воли. Правда всего один раз, — намекнула она на историю самой Сансы, — но… становится женой Кхала Дрого мне не хотелось. — Леди Болтон, сжав в ладони кулон черного обсидиана, вгляделась в безмятежный профиль Белой королевы.

Остроконечная корона ей шла, заостряя мягкие черты лица. Кажется, она была старше ее самой, но детская свежесть, подчеркнутая светлыми оттенками платья, умело скрывала возраст леди Таргариен, превращая ее в сказочную королеву. Белый плащ легкой шерсти, висевший через левое плечо, удерживал маленький дракон, прикрывавший открытое плечо крылом наподобие рыцарского доспеха. Широкая юбка белого платья, серебрившегося росшивом драгоценных нитей, доходила королеве до середины голени, открывая светлые сапоги тончайшей оленьей кожи. Из того же материала были сделаны и королевские наручи, зашнурованные до локтя. Все же полеты на драконах накладывали свой отпечаток на этикет костюма, и Санса, привыкшая к пышным юбкам и тугим корсетам, отчасти восхищалась женской красотой, на ее красоту не похожей.

— И все же я его полюбила, — сказала вдруг Дейнерис, и леди Болтон вспомнила о том, что слышала на суде.

Воображение рисовало ей сильного неизвестного Кхала, лишь отдаленно напоминавшего настоящего дотракийца. Вымышленный Дрого выливал огромный котел золота на голову утонченного белокурого принца Таргариена, и Санса невольно задумалась о своем особом случае.

Рамси мог сотворить с Риконом вещи ужасные, но так этого и не сделал. Кроме раны от стрелы да каких-то незначительных синяков, Санса Старк на теле младшего брата, перед тем, как омытого отправить в крипту Винтерфелла, ничего не обнаружила. Может… Бастард и вправду хотел вернуть ее и поменять на него? Тогда бы она никогда не согласилась с мыслью столь глупой, но сейчас подобная идея казалась ей вполне вероятной, ведь иначе Рамси не упустил бы возможности поиграть в свои игрища с несчастным лордом Старком. Уж отрезать палец или что-то другое он точно мог, но ведь не сделал…

Леди Болтон дернулась. Вновь неистово закричал дракон. Взлетев, он сел на край башни и, расставив солнцу кожаные крылья, по-орлиному посмотрел вдаль.

— Не бойтесь, — даже не оглянувшись, сказала королева.

— Когда-то у меня была лютоволчица, и я, зная ее нрав, тоже просила ее не бояться.

— Вас слушали?

— Как правило нет. — Дейнерис улыбнулась.

— С драконами так же, хотя признаться, между лютоволком и драконом большая разница.

— Очевидная, ваше величество.

Девушки переглянулись. Королева с любопытством разглядывала Сансу и задумывалась о том, что они были очень похожи. Обе были красивы. Обе были пленницами в свое время. Обе оказались женами нелюбимых мужчин, в последствии ставших желанными, ведь ответу Черной леди, данному на суде, Бурерожденной хотелось верить. Но были у них и различия, и это чувствовали обе: и лютоволчица, и дракон.

— Сколько у вас детей, леди Болтон?

— Трое.

— Я видела только двоих.

— Младшего я оставила у дяди, миледи.

— В Винтерфелле?

— Нет. У своего дяди. В Риверране. — Подтверждала она слова десницы о многочисленных связях леди Болтон.

— Хм. Когда-то моих драконов было тоже трое, — вновь задумалась о сходстве Дейнерис. — Они были достаточно большими, и я надеялась, что в мире не существует угрозы, способной им навредить. Я ошиблась.

— Мне жаль.

— Мне тоже. Но у меня есть еще двое, которых я стараюсь оберегать, и они оберегают меня.

— Вас поэтому называют матерью драконов?

— Хм, — печально улыбнулась королева. — Когда-то я ждала ребенка, леди Болтон. — Дейнерис пошла вперед, и Санса последовала за ней. — Повитухи предсказывали мальчика, но… в один день я потеряла и мужа, и сына. Меня называют неопалимой, и, поверьте, я не горю в огне. Я узнала об этом в ту ночь. Я вошла в погребальный костер мужа, а вышла из него с ними.

Замедлив шаг, Санса приоткрыла рот. Она прекрасна знала, что народная молва порой неимоверно глупа и одновременно талантлива в создании легенд, но, видимо, некоторые из них были правдой. Она вновь разглядывала наряд королевы. Вновь она смотрела на эту аккуратненькую головку, увенчанную короной, представляя наездницу драконов в деле. Арью всегда трогали рассказы о летающих воительницах из дома Таргариенов, но не ее, а сейчас, глядя на живую легенду, она опять поддалась восхищению ею и ее спокойствием.

— Я хотела поговорить с вами не об этом, — прервала ее мечтательное созерцание леди Таргариен.

— Я вас слушаю, миледи.

— Я не очень довольна тем, как обстоит дело с Севером, леди Болтон. Я прочитала письма, переданные вами, и должна сказать, это не единственное письмо, в котором Северяне выражают свое недовольство нынешним хозяином Винтерфелла.

— Простите… — стыдливо склонила голову Санса. Некогда в аресте Рамси она винила брата, но оказавшийся невиновным Брандон вдруг даже обрел прощение сестры за содеянное, и она по-сестрински за него вступилась. — Я дала вашей милости письмо не для того, чтобы показать нелюбовь некоторых лордов к моему брату, а для разоблачения железнорожденных… Он еще молодой Хранитель Севера, и в глазах многих он очень неопытен и юн, — пыталась она оправдать его. — Вам должно быть известно, что наши земли очень пострадали от войн. Неудивительно, что ему тяжело, восстанавливать…

— Я знаю… — перебила ее Матерь драконов. — Но недовольны им не только Северяне, но и я…

— Мой отец, ваше величество, пользовался большой любовью среди Северян. Король Роберт…

— Который сверг моего отца?

— Именно… Избрал его своим десницей, но ни на его жену, ни на его детей ни эта любовь, ни преданность, увы, не распространилась. Моего старшего брата предали. Недавно я узнала, что нагое тело моей матери бросили в реку, а что сделали предатели с ним мне… Мне страшно об этом думать, — выдохнула Черная леди. — Моего младшего брата другие предатели выдали мужу, — осеклась она на полуслове. — И он убил его. Не подумайте, что Север полон бесчестными людьми, но… Северяне преданы тому, кого любят, и… Видимо, — пришла она вдруг к странному выбору, о котором никогда не задумывалась, — эту любовь моему брату еще предстоит завоевать.

— Может эту любовь стоит завоевать вам?

— П-простите?

— Вы знаете, для чего я вас позвала?

— Нет… Ваше величество, — нахмурилась Санса.

— С тех пор, как я начала свой путь к престолу, — королева развернулась, широким жестом откинув зацепившийся за ремешок плащ. — Я поняла, что мне нужны люди, преданные и верные, которым я могу доверять, и которые будут служить мне.

— Ваше величество… Вы сохранили моему мужу жизнь. Вы не оставили моих детей без отца. Вы вправе требовать от дома Болтонов и от меня всего чего пожелаете, если мы… сможем это исполнить. — Дейнерис улыбнулась. То, что ее королевское милосердие было замечено, ей нравилось, и она, почувствовав себя очень мудрым правителем, продолжила.

— Я хочу… Чтобы вы стали Хранителем Севера, — медленно и четко выговорила она.

Дракон сорвался с места, стремглав улетая в морские просторы. С края опаленной башни слетел камень, но Санса не обратила на него внимания. Ей показалось, что она ослышалась.

— Ч-что?

— Я хочу, чтобы вы стали новым Хранителем Севера.

— Н-но… — девушка встала в ступор, в упор глядя на Дейнерис Таргариен. — М-мой брат…

— Мне нужен человек, который справится с этой службой лучше. Ваш брат, увы, не тот человек.

— Я… Он еще молод. К-к-к тому же он не один, насколько мне известно.

— Да. С ним ваша сестра, которая в самом скором времени может выйти замуж.

— В ее планы замужество никогда не входило, — про себя сказала леди Болтон, но ее слова услышали.

— А у вас все всегда шло по плану?

— Думаю, как и у вас, — ответила Санса, задрав голову, и королева лишний раз убедилась в своем выборе.

— Тогда очевидно, что мы друг друга понимаем. Я хочу, чтобы вы приняли…

— Ваше величество… Постойте… Это… это неправильно, — запротестовала Санса.

— Неправильно?

— Я… Я больше не Старк… В глубине души я всегда им буду, но…

— Мне не важно кто вы — Ланнистер, Старк или Болтон. Я вижу перед собой женщину, имеющую определенные заслуги в глазах короны, которая может быть полезной мне и… Джону, — повысила голос Дейнерис, и Санса Болтон внимательно посмотрела на нее. — А значит послужить на благо всем восьми королевствам.

Черная леди думала. Слова королевы обескуражили ее, окатив будто холодной водой из ведра, и она не знала, что ей должно делать.

А как же Брандон? Он не сделал ничего плохого, чтобы так подставлять его… Ничего плохого?

Санса отвернулась, вглядываясь в море. У нее были свои собственные страхи, которые она прикрывала нежеланием досадить брату. Она-то справится с таким тяжким грузом?

Когда-то Роберт Баратеон предложил ее отцу должность десницы, который и умер вскоре за королем. Жена Неда Старка была убита, его дети страдали. Что было бы, если бы он не согласился? Удалось бы им избежать всех этих несчастий?

Ее брата провозгласили королем Севера, и провозгласившие же предали своего Молодого волка. Что было бы, если он не доверился бы им? Хранителя Севера Русе Болтона убил собственный сын, да и сам Рамси пробыл Хозяином Севера недолго, а она? Она едва не стала королевой садиста Джоффри и была несказанно рада, что избежала того тернового венца… Стоило ли рисковать так сейчас? Стань она Хранителем Севера, уж не потеряет ли она всей той счастливой жизни, над которой так чахла… А Рамси… Рамси был не менее опасен чем дракон. Уж она об этом знала, а в том, приручен он или нет, девушка уверена отнюдь не была.

— Мой муж… — тихо прервала она воцарившееся молчание.

— Ваш муж?

— Я… — вдруг ей пришла неплохая идея в голову. — Джон мог бы стать хорошим Хранителем Севера. Он мог бы помочь Брандону. Он уже был Королем…

— Это невозможно.

— Почему?

— Мои дети… Мои драконы сесть на трон никогда не смогут, а я больше никогда не смогу иметь детей.

— Мне очень жаль…

— Но Джон сможет. Он больше не Старк. Он… необходим мне здесь, — твердо сказала Дейнерис, будто обозначила границы на брата Черной леди. — Возможно, он станет королем всего Вестероса.

— Миледи, я — женщина. — Находила все новые и новые причины Санса, боясь, что поспешное решение может стоить жизни ей и ее детям. — Северяне никогда не примут женщины над собой.

— Я — первая королева Восьми Королевств. — Первой королевой была Серсея, подумала леди Болтон, но естественно промолчала об этом. — Все бывает впервые, и северяне подчинятся королевскому приказу точно так же, как подчинитесь вы.

— Я… я не могу… Не сейчас… Это…

— Почему? Ваши искренние заверения в преданности лишь простые слова? — уязвила самолюбие Сансы Бурерожденная, и Черная леди, расширив ноздри, держала ответ перед Белой королевой.

— Я жду ребенка, ваше величество, — тихо сказала девушка, и ее слова подхватил ветер, неся их в сторону моря.

— Ребенка? — повторила за ней леди Таргариен. Она невольно оглядела фигуру Сансы с ног до головы, но ее бы не стали так обманывать. Нет.

— Я узнала об этом только сегодня…

— Я… Я очень рада, — выдавила она из себя.

Белая королева еще что-то говорила Черной леди, желая хорошей дороги и легкого разрешения от бремени, и, вспоминая о том, что у леди Дредфорта уже трое детей, пыталась затушить тлевший где-то в глубине души огонь зависти. При всех своих преимуществах перед Сансой Болтон, Дейнерис порой мучилась от своего небольшого недостатка, о котором ей напомнили. Она была королевой, могущественной и мудрой, но, сняв на время корону, она бы с радостью родила того мальчика, которого ее Кхал держал на руках в видении, и, наверное, с такой же радостью она бы понесла ребенка от Джона, если… если бы могла.

Поблагодарившая за оказанную честь и извинившаяся за неоправданные надежды леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего Очага удалилась. Королева смотрела в море, где, играясь друг с другом, летали ее названные дети. Неслышно за ее спиной возник Мастер над шептунами.

— Ваше величество, на Севере поднимутся черные знамена? — склонившись, спросил он.

— Не сейчас. — Паук едва поджал губы от такой неудачи.

— Она оказалась не готовой?

— Видимо, да.

— Может, стоило дать ей время подумать? — пропел Варис, не желая упускать из своей паутины дочь Эддарда Старка. — Или вы сочли ее непригодной для этой службы?

— Ответственной…

— Простите?

— Она сомневается. Значит, готова. — Вспомнила Дейнерис о том дне, когда ее флотилия выплыла из Миэрина. — Времени у нее предостаточно. Сообщите мне, когда она разрешится.

— Как вам будет угодно, ваше величество.

Прошелестев белым одеянием, королева удалилась. Она улыбалась, и Варис, довольно сощурившись, подумал, что это к добру.

Правильно ли было отказываться от предложения королевы?

Санса то и дело прикладывала руки к лицу, пытаясь утихомирить жар, пылавший на щеках.

Она ведь не могла стать Хранительницей! Она не наездница на драконах. Она не такая, как Дейнерис Таргариен. Она — слабая, глупая пташка, которая хочет пожить спокойной жизнью, а ее вечно направляют в усыпленный шиповником куст. Нет! Она едва оттуда выбралась живой, потрепанной, но живой, и теперь отчаянно пыталась отгородить себя от возможных опасностей.

Вернувшись в покои, леди Болтон то и дело думала о черной стороне вопроса, но ведь… у медали две стороны?

Она — мать, и прежде всего должна думать о спокойствии ее детей, и, стараясь отбросить воспоминания о недавнем разговоре с королевой, Санса все же невольно раздумывала о тех благах, которые могли достаться ей с таким титулом. Ведь с таким назначением, их положение выросло бы в разы, и она могла бы не опасаться преследований Брандона. Корона Севера, выкрашенная в белый цвет Старковских знамен, могла потемнеть, как предсказывала ведьма, и она обрела бы власть, но… Она боялась, что не справится, а плата за ошибки в игре престолов велика. Она не сможет, нет. Она слаба, но ведь… Она была не одна? Доверяй она лорду-мужу больше, она бы не боялась, но ведь он, за редким исключением, теперь вел себя с ней иначе. Может стоило довериться и себе, и ему, и королеве? Может, стоило согласиться? Королева правит Вестеросом с драконами, а она правила бы Севером с ним?

— Сюда нельзя… Я сказала вам… Ай!!! — вскрикнула Мэри. — Стража! Стража. Пустите! — кричала служанка за дверью, и Санса Болтон, отложив на время отвергнутую корону Севера, огляделась по сторонам, поздно вспомнив о ноже, спрятанном на голени. Дверь в ее покои с шумом раскрылась, и, приплясывая, в комнату вплыл разъяренный Невил Пайк.

— Ты… Ты и твой муж… Что вы с ним сделали? Вы ответите за все! — закричал он, приближаясь к ней.

— Что вы здесь делаете? Стража! — попятившись, крикнула Санса.

— Не делай вид, что ты ничего не знаешь, — стукнул он кулаком по столу, и девушка дернулась от испуга. Он был зол. Еще злее, чем на суде и, вспомнив о том, что с ней едва не сотворили, миледи вновь позвала на помощь.

— Стража! — в коридоре эхом ей кричала Мэри, и леди Болтон пожалела, что отпустила Пса раньше времени. Далеко уйти он не мог. Ей нужно было выиграть время, дотянувшись до ножа.

— Что вы с ним сделали?!

— О чем вы…

— Не делай вид, что ничего не знаешь. Думаешь, я не знаю, что скрывается за твоим милым лицом? Я заставлю ответить вас за все. С Железнорожденными нельзя так обходиться, — продолжал твердить о чем-то своем Невил. Санса затряслась.

— В-вы угрожали мне в прошлый раз, и пытаетесь мне угрожать снова? — пыталась она взять себя в руки, но ей было немного не по себе, и она все продолжала пятиться назад. — Дверь там, — кивнула она головой. — И вам очень повезет, если вы не встретите моего супруга.

Улучив момент, леди Болтон попыталась достать рукой до ножен, спрятанных под юбкой, но ее резкий выпад спровоцировал атаку. Невил в один прыжок оказался около нее и, сжав ладонь на ее шее, прижал миледи к стене, больно ударив ее головой. Девушка жалостно вскрикнула.

— Ты думаешь, я боюсь твоего ублюдка? Думаешь, мне есть какое-то дело до того, что он сделает? Он никто, и я еще заставлю жевать вас землю. Из-за вас ни одному железнорожденному нет покоя…

— В-вам с-стоит его бояться, — захрипела Санса. — Мне стоит только сказать ему, что… ты посмел ко мне прикоснуться, и он превратит твою жизнь в ад. Стража!!! — Невил сжал руку сильнее, и девушка как выброшенная на берег рыба хватала губами воздух, стараясь избавиться от сжавшей ее ладони. На глазах Сансы выступили слезы, и она отчаянно попыталась пнуть обидчика ногой.

— Сука, я же те…

Попытавшись стукнуть леди об стену, Невил смолк. У его шеи оказалось что-то холодное и твердое, и лишь сейчас он обратил внимание, что крики служанки, пойманной его охранниками, утихли, а в Болтоновских покоях появились люди, и кто-то из них приставил влажный от крови клинок к его горлу.

— А теперь… Медленно отпусти мою жену, и от того, насколько медленно ты это сделаешь, будет зависеть, насколько дольше ты проживешь.

Невил сглотнул комок, образовавшийся у горла. Так просто с добычей расставаться он не хотел, но все же послушно разжал длинные как щупальца пальцы. Освобожденная Санса часто задышала, отползая в сторону, и Невил с ненавистью посмотрел на ее рыжую голову.

Пайка грубо схватили за шкирок, и он с грохотом полетел на пол, опрокинув обитые бархатом стулья. Лежа на полу, островитянин увидел утешавшего свою жену выродка. Он хотел что-то ему сказать, но над ним навис приженный на одну сторону верзила. Сандор наступил ему на руку. Захрустели кости, и Невил Пайк взвыл от боли. Эндрю Кирш со всей дури пнул его в бок. Клиган приподнял его над землей и с размаху ударил кулаком по лицу. Из острого носа потекла кровь, и пытавшийся прийти в себя, Невил лишь слышал высокий голос Рамси Болтона, уговаривавший жену успокоиться и обнять своего любимого супруга. С кулака Клигана выродец Пайка опять улетел на кулак Эндрю Кирша.

— Что, уродец…

— Не трогайте меня! — заверещал вдруг Невил, пока Сандор переводил дух после очередного удара. — О том, что я здесь, знают мастер над Кораблями и все Железнорожденные! Только ударь меня еще раз…

— И что? — вдруг спросил Рамси Болтон, пришедший на зов дорогой жены. — Все прибегут тебе на помощь? А может… — состроил он из себя дурачка, догадавшегося о главном секрете. — Побегут жаловаться королеве? Я разочарован… Я думал, ты умнее, но у вас видимо, у всех с мозгами туго.

— Ублюдок! — крикнул Невил, плюясь кровью, и, скрутив ему руки, Сандор с Дрю согнули его пополам.

— Ты же уже понял, что это бесполезно, а вот… — приблизился бастард к нему, наклоняясь, чтобы тот лучше его видел. — О том, что ты решил удушить мою жену, ее высочеству и всем ее мужам будет очень интересно. Может… Тебя даже сожгут в пламени дракона? А может… Отрубят голову? — Рамси вскинул голову, поднимая указательный палец вверх, но вдруг хлопнул в ладоши. — Тебе несказанно повезло. Я сегодня в хорошем расположении духа. К тому же, — нагнулся он к его уху, — членов на еще одного железнорожденного да перьев мне не хватит. Передай привет Вонючке.

— Ты, ублюдок!

— Кирш… — кивнул головой милорд, и Невила Пайка потащили на выход.

— Ты еще пожалеешь! Ты и твоя сука! Твои маленькие выродки! Я доберусь до всех вас! Ты слышишь? — упирался он ногами, и Сандор, тащивший вместе с Киршем его под руки, вывернул кричащему конечность, переломав худощавому островитянину руку. Невил опять закричал от боли.

— Вот теперь слышу, — крикнул ему в ответ Рамси Болтон, задумавшись, что неплохо бы с Невилом поговорить на более удобной территории, но у его уха раздался всхлип. — Ну-ну-ну. — Прижал он к плечу рыжую голову, готовую заплакать.

А по коридорам тащили Невила Пайка. Брызжа слюной, он вовсю проклинал Черных лордов и клялся, что еще им отомстит. Кирш что-то злобно шептал ему на ухо, и обезумевший железнорожденный обещал расправу каждому Болтону, особенно малышам и бастардской шлюхе. Его крики стены Красного замка, имевшие уши, слышали очень отчетливо, и бастард, думавший, что визит вонючего Пайка ему так на руку, опять отвлекся на жену.

Чувствуя, как сжимаются женские руки на его спине, Черный лорд не ощущал боли от заживающих ран, по-рыцарски задирая нос, а Черная леди жалась к нему так, как будто он и вправду всю жизнь был ее защитником. Мужское самолюбие возрастало до небес, а вот женское сердце горело от ненависти к обидчику, и, прижимаясь к мужу, взгляд Сансы Болтон упал на небольшой сверток, написанный утром, и она зло подумала, что там точно не достает одного пункта.

====== Доводы ======

К вечеру все успокоилось. На Красный замок опустился тихий сумрак, сгладив треволнения дня, и голоса, витавшие в покоях и коридорах, зазвучали куда камернее. Лорд Болтон сослался на какую-то необходимость переговорить с Киршем и ушел, заверив супругу в своем скорейшем возвращении. Оставшись одна, Санса с удовольствием играла с детьми.

Довольные Рогар и Бальтазар с неподдельным восторгом рассматривали удлиненный нож, подаренный отцу Тиреллами. Леди-мать рассказывала им о валирийской стали, стараясь припомнить все клинки, которые знала, и несколько раз упомянула «Лед» погибшего лорда Старка. Рогар спросил ее о своем деде со стороны лютоволков, и она с радостью рассказала о нем, упомянув и о Кейтлин Старк. Слушавший Бальтазар вдруг спросил о другом своем деде, и Санса, пытаясь припомнить отца Рамси, лишь вспомнила о его подлом предательстве. Русе Болтон был Болтоном, — сказала она, предоставив ребенку самому додумывать о значении ее слов, и смутилась еще больше, когда Рогар переспросил ее:

— Как и мы?

Вынимать «Язык» из ножен мать им не разрешила, пообещав, что сам кинжал им покажет отец, и, утомленные дневной прогулкой да хорошим ужином, они вскоре отправились спать, так ничего и не рассказав матери об их тайных с отцом проделках.

Наконец-то стянув с себя черное одеяние, расшнуровав тугой корсет, миледи сняла с шеи черный обсидиан. Слуги зажигали свечи, пока они весело переговаривались с Мэри. Воркуя о возвращении в Дредфорт, о появлении очередного лорда, девушки старались не вспоминать о случае с Невилом, но не удержавшись, служанка все же проговорилась — пятерых железнорожденных, пришедших вместе с ним и умертвленных болтоновской стражей, постарались вынести из замка как можно незаметней.

Их уединение нарушил вернувшийся Черный лорд.

Услужливой мудрой Мэри и след простыл. Девушка лишь украдкой взглянула на госпожу, тихо прикрывая за собой дверь. Стянув сапоги, Рамси Болтон улегся на кровать. Он хотел позвать жену, но увидев, что та вынимает какие-то заколки из волос, принялся разглядывать подарок противной старухи, прихваченный со стола.

Познавший первую кровь, практически девственный клинок ему нравился, и он то и дело вынимал его из ножен, играясь как ребенок. «Язык» был остер, и он со знанием дела пробовал лезвие подушечкой пальца, вспоминая, как легко орудие вошло в ребро одного из железнорожденных. Гладкое острие блестело в свете свечей, и ему вторили небольшие, но превосходно ограненные черные агаты на рукояти. Порой в зеркальной поверхности возникала рыжая голова; он отвлекался от своей забавы и смотрел на жену.

Санса расчесывала длинные пряди, разглядывая себя в зеркале. И долго ему ее ждать? Конечно, можно было притащить ее до кровати самому. По крайней мере напомнить, что он тут не для красоты лежит, но как показывала практика, лучше, если она сделает это сама. Он от этого только выиграет, и бастард криво ухмыльнулся на не поврежденную шрамами сторону лица.

И о чем она думала? Уж не об ублюдке Джоне? В его отсутствие виделись они наверняка часто. Проклятый арест! Санса явно попросила выродка-принца о помощи с судом и не его одного. Может, она размышляла о том карлике, который едва не занял его место? Утром она разговаривала с ним уж очень любезно, по сравнению с той встречей в башне Десницы. Бастард молчаливо метал громы и молнии, но девушка задумчиво положила руку на живот, и мужчина успокоился. Его волчица думала о своих щенятах, а это ей позволялось.

Не замечая слежки, Санса Болтон вновь посмотрела в зеркало. Поправила волосы. Пригладила кружево ночного костюма. Притронувшись к щеке, она повертела своей рыжей головкой, критично присматриваясь к себе со всех сторон.

— Королева очень красива, — провозгласила она начало их беседы, и бастард, взвешивая услышанное, вытянул вперед губы.

— Разве? Признаться, с этими белыми волосами… Издалека смахивает на старуху, — фыркнул Черный лорд, и его комментарию супруга удивилась. Он явно лукавил.

— Но… Она красива!

— Не знаю. На суде как-то не в досуг было ее рассматривать. В любом случае, — причмокнул бастард, вертя ножом в руках, — из двух «самых прекрасных женщин Вестероса» мне досталась самая красивая. — Он смахнул пылинку с рукояти Языка, не отдавая себе отчета в том, что только что сказал.

А в отражении зеркала едва дрогнули уголки девичьих губ, скрывая улыбку леди Болтон. Красавица всегда смотрит в сторону другой красавицы, сравнивая себя с ней. Так было и сейчас. Черная леди, восхищенная королевой, на секунду усомнилась в своей собственной красоте, признавая наличие соперницы, и ее сомнения достаточно скоро развеяли. Вряд ли Рамси сделал это специально. Он знал о том, как причинять боль, а не доставить удовольствие, но его слова ей очень польстили.

Украшенная каменьями да короной, она бы тоже была красивой королевой, а так… Женская гордыня расправила крылья, ведь подумать только — ее, леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага, сравнивали с монаршей особой, и Санса Болтон, не удержавшись, горделиво задрала свой нос.

— То-то ублюдок Джон бесится, что трахает не самую красивую бабенку, — добавил он, и девушка от изумления широко раскрыла глаза, обернувшись к нему вполоборота.

— Ты думаешь… Они… Они?

— Пф… Ясно как белый день! — закатил мужчина глаза, клацнув клинком в ножнах.

Леди Болтон едва не выронила увесистую щетку. Ее наивность в очередной раз подверглась надругательству, и она, зажав в ладони крупную прядь, так и сидела истуканом на месте.

С чего ее муж пришел к таким выводам она не понимала. Санса раздумывала, но… чтобы она ни старалась передумать, правда в словах Рамси Болтона казалась ей вполне вероятной. Это хорошо объясняло, почему леди Таргариен ни в коем случае не хотела отпускать его от себя.

Джон и Дейнерис… Она же… Они родственники и достаточно близкие. Они оба, конечно, были молоды. Королева была красивой женщиной, и брата это немного оправдывало, но... Это ведь было неправильно! На секунду она даже решилась поговорить об этом с Джоном, какпредставится возможность, желая предостеречь от повторения истории Серсеи и Джейме Ланнистеров, но потом вспомнила о себе.

Джон давно был взрослым и самостоятельным мужчиной. Он был принцем восьми королевств, и не ей было решать, как он распоряжается своей жизнью, тем более, когда за ней числился грех более тяжкий. Брат, скрепя сердце, принимал выбор сестры, и ей, видимо, следовало сделать то же самое. В конце концов, Таргариены всегда славились кровосмешением, а, как сказала Дейнерис, Джон Старком больше не был…

Леди Болтон поджала губы. Для нее он всегда будет Старком, и от этой истины она так просто отказываться не хотела, что бы там кто ни говорил.

Махнув в последний раз по волосам, Черная леди отложила посеребренную щетку в сторону. С туалетного столика она взяла небольшой флакон с эссенцией розового дерева и растерла пару капель на запястьях. Пышные рыжие волосы она отбросила на спину и поднялась с тюфа, прихватывая еще один подарок от королевы Шипов — свечной гаситель, выполненный в форме розы. Тушить свечи — работа слуг, но желавшая опробовать столь милое подношение Санса потушила несколько маленьких огарков на канделябре и осторожно взглянула на мужа. На удивление Рамси был увлечен клинком, и ей удалось неслышно приблизиться к нему.

Услышав сладкий аромат, бастард поднял голову. Около кровати стояла Санса. На плечах ее грудилось кружево ночной сорочки, сквозь ткань которого просвечивалась белоснежная кожа. Окидывая ее с ног до головы, мужчина заострил внимание на угадывавшихся под тонкой материей изгибах, и девушка чуть смутилась, но все же не отвела взгляда в сторону. Никогда не заставлявший себя долго ждать, Рамси уселся на краю кровати, откладывая «Язык» в сторону. Все же… Ожидание порой приносило свои плоды.

Бастард вопросительно вздернул брови вверх.

— Ты же понимаешь, что выбрался лишь благодаря мне? — напрямую спросила Санса Болтон.

— Хм… Подойди поближе… — сказал Рамси, поманив ее рукой, и девушка, сделав пару шагов к нему, остановилась.

Мужчина ухватился за белую ленту, сплетавшуюся на груди бантом и потянул конец на себя. Бант развязался, и больше неудерживаемые завязкой кружевные рукава от тяжести стали сползать с покатых плеч. Одного движения было достаточно, и, благодаря бастарду, ночной туалет супруги с легкостью спал на пол.

— Ну? — Подняв на нее глаза, он заметил, как дернулись ее руки в желании прикрыться.

— Выслужившейся собаке дают самую сладкую кость, — покраснела Санса от жадного взгляда.

Она так и не привыкла к некоторым моментам их супружеской жизни, а, наплевав на ее смятение, муж ухватил девушку обеими руками чуть выше бедер и уверенно притянул к себе. Рука его скользнула между ее ног, но никакого сопротивления не возникло.

— Я не очень люблю собак, хотя… С ролью текущей сучки, на которую обращают внимание все кобели в округе, ты справляешься… — мужчина усадил ее себе на колени, прижимаясь к груди, и девушка едва не прикрыла глаза, чувствуя, как до судороги тянет внизу живота.

— Л-лорд н-не говорит…

— Уж не ты ли любила упоминать мне о том, что я — бастард, милая жена?

— Ты — лорд. Лорд Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага, лорд Болтон, — говорила она как заговоренная, приглаживая его кудрявую голову, а по телу вслед за мужскими руками гуляли мурашки. — Ты говорил, что бастард может подняться достаточно высоко. Разве нет?

— Как хорошо, что ты об этом помнишь.– Рука его резко проникла в ее лоно, и, уперевшись руками в его плечи, девушка вскрикнула. Мужчина поднял на нее глаза. — Ну! — ухмыльнулся он, вглядываясь в ее лицо. — Столько лет прошло, как мы вместе, а ты все как девочка, — пристыдил Рамси супругу, и Санса недовольно поджала губы, отчасти разозлившись к его пущему удовольствию. — Чего ты хочешь, леди-жена? — сильно прижал он ее к себе, целуя в шею.

— Я хочу… Я хочу голову Невила Пайка.

— О! Хм-хм-хм…

— Я не сказала ничего смешного! — грозно проговорила она, тут же обмякнув. — Он хотел отнять твоих детей. Он ударил меня и едва не задушил… Я… Я хочу, чтобы он страдал точно так же, как страдали Вонючка и Мизинец. — Замерев, мужчина оторвался от нее.

В глазах жены, янтарных от огня свечей, таилась болтоновская чернота, жаждавшая крови. Островитянин ей очень досадил, а обид Санса Болтон не прощала. Уж он-то знал как никто другой. Его леди была его леди, и, словно обезумев, бастард радостно оскалился.

— Веселье только начинается, Санса…

Взяв с него обещание, миледи облегченно вздохнула. Обхватив темную кудрявую голову руками, леди Болтон склонилась над милордом, и, впившись ей в губы, бастард спешно перевернул ее, укладывая на кровать. Мужчина пытался избавиться от всех этих черных одеяний, мешавших ему как никогда, и, натыкаясь руками на его ладони, девушка пыталась ему помочь, отползая к изголовью. В угол комнаты отлетел черный костюм, цокнув крестовидной пряжкой о мраморный пол. Оголенный по пояс Рамси ухмыльнулся, стягивая Сансу с пуховых подушек, и она шумно втянула воздух, оказавшись под ним. Раскидывая ее ноги, бастард смотрел на нее, но смотрел как-то странно, и по-прежнему опасавшаяся мужа Санса Болтон положила ему ладонь на грудь, неуверенно и мягко. Стена, за которой она пряталась от него, ослабла. Сейчас женщина хотела отдаться, а мужчина как никогда хотел взять. Широко раскрыв холодные как лед глаза, Черный лорд, сжав бедра жены в своих руках, прильнул к ее шее, и она выгнулась, подаваясь ему навстречу.

На выкрашенной охрой стене плясали тени, сплетаясь в причудливые фигуры. Воплощаясь в людей, они отражались в размытой поверхности зеркала, а потом вновь исчезали. Позабыв на миг о своих противоречиях, Санса лишь изредка отвлекалась на черную монетку, спадавшую с шеи мужа да щекотавшую ей кожу. Брякнулся на пол удлиненный нож валирийской стали. Затрещало изголовье массивной кровати. Медью мерцала копна пышных волос, распластанных по покрывалу. Подхватив ее под коленом, он стал уж слишком агрессивен, и, забывшаяся девушка, вцепившись ему в спину, случайно содрала темную корку с рубца. Зарычав, мужчина подмял девичьи руки, смеясь в лицо садисткой жилке своей жены, по нему все же соскучившейся.

Захлебнувшись воском погасла свеча, испуская тонкую струйку дыма. Истекая слезами, ее соратницы продолжали гореть, готовясь вскоре потухнуть вслед за ней, когда в спальне все утихомирилось.

Взмокшая голова довольного милорда покойно уткнулась ей в шею, обжигая горячим дыханием. Когти бешеного пса больно впивались ей в бедра, и Санса тяжело дышала, сжимая в кулаке темные кудри. Сцепившись, они долго лежали, стараясь ни о чем не думать. Бастард приподнялся, изучая девушку. Что-то в его взгляде ей казалось странным, очень странным. Светившийся от своего довольства, он, проведя рукой по ее щеке, опустился к груди, и леди Болтон, понимая, что довольна не меньше, устыдилась сама себя.

Когда-то все было иначе. Когда-то он унижал и причинял ей боль, нарочито показывая всю ее беспомощность при громких именах и титулах. Почему нельзя было поступить с ней тогда по-другому? И почему она не могла спокойно наслаждаться той жизнью, которая в итоге вышла? Как же ей хотелось когда-нибудь избавиться от всего этого, а проклятый суд заставил Сансу Болтон пережить все ее мучения заново, и она невольно вспоминала заплаканного Вонючку, наблюдавшего за ее поруганием. Суд заставил задуматься ее и о другом, но прошлое неустанно следовало за ней.

Растянувшись, Рамси Болтон улегся на свою подушку. Санса полезла за своей ночнушкой, перегибаясь через него. На вытянутой руке мужчина заметил веревочку с несколькими монетками. Впрочем, внимание его тут же привлекли клеймо на бедре да изогнутая спина девицы, и ее нагло шлепнули по бедру. Уязвленная, леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага, зло посмотрела на него, но все же промолчала. Горбатого могила исправит, съязвила она про себя.

— На суде королева спросила тебя… — приблизился к ней мужчина, пока Санса завязывала на груди бант молочного цвета.

Он притянул ее к себе, целуя в губы, и сперва прильнув к нему, девушка все же отстранилась. Боясь сделать шаг в ту черноту, что поглотит память о ее страданиях и смерти Рикона, Санса Болтон, желавшая от всех этих страданий избавиться, смотрела на него и сомневалась. Черная леди ведь заслуживала определенного счастья, до которого, казалось, рукой подать, но, будучи неуверенной в Черном лорде, вновь предпочла осторожность необдуманности.

— Ты уже спрашивал, лорд Болтон.

— Я не об отце… Королева спросила тебя… — мучился он одной неразрешенной дилеммой, глядя, как она пытается спрятаться от него, раскрывая одеяло. — И ты ответила ей… Громко и четко.

— Я… Не обольщайся, — фыркнула леди Болтон, взбивая подушку. Она прекрасно поняла, что супруг имел в виду. — Я сказала то, что должна была сказать.

— Ну разумеется… — расплылся в улыбке Рамси Болтон, но в правдивости ее слов уверенным мужчина не был.

Увидев, что он улыбнулся, Санса недовольно поджала губы. Бастард слишком много о себе думал, и то, что он позволял себе допустить подобные мысли, ее то ли злило, то ли уязвляло.

— Постарайся уснуть, — подала голос Черная леди, стараясь переключить свое внимание с запретной темы. — Послезавтра мы уезжаем, а завтра тебе нужно встать пораньше.

— С чего вдруг? — зевнул бастард.

— На столике свиток с тем, что нужно купить.

— Отправь слуг. Это не мои обязанности.

— Нет. Это должен сделать ты, — капризно отрезала девушка, и мужчина оперся на руку, согнув ногу в колене. Он пребывал в хорошем расположении духа, чтобы злиться, а она к тому же как-то кокетливо повела головой. — Я написала его для тебя.

— Ты решила сделать из меня мальчика на побегушках?

— Ты сам спросил, чего я хочу.

— Мы, кажется, говорили о головах, милая.

— Только? Кажется… Ты невнимательно слушал. — Отвернувшись от него, Санса поджала подушку поудобней, и Рамси Болтон, буравивший взглядом ее затылок, почуял ее бесстыжую улыбку.

Причмокнув губами, бастард уложил руки под голову, и, глядя в потолок, Черный лорд думал о Черной леди, периодически вздыхая о тяжестях супружеской жизни.

Что бы Санса ни говорила, наверное, все же она его любила, пытаясь спрятаться от самой себя. На суде ее словам поверили все. Даже ублюдочный шурин, судя по всему, и Рамси Болтон сам хотел в это верить.

Санса была права, сказав однажды, что в этом мире не так много людей, которые его любят. За исключением детей, его точно любила Миранда, как ему казалось. Пытаясь вспомнить, как это было, чтобы хоть как-то сравнить двух девушек, он к стыду своему понимал, что лишь отдаленно помнит лицо псарницы, поплатившейся за свою ревность жизнью. Ни запаха, ни голоса, лишь лицо, волосы, свернутую шею и странное чувство уверенности в том, что она всегда будет рядом, чтобы он ни сотворил. Больше ничего, хотя знакомы они были с детства.

Рамси Болтон опять посмотрел на леди-жену. Сидя в темнице, сражаясь против ходоков, Сансу он помнил прекрасно, зло представляя, как та радуется его отсутствию подле себя. С ней было отнюдь не так спокойно, как с Мирандой. О нет. Рыжее наваждение следовало за ним повсюду, постоянно ускользая из рук. Она принадлежала ему и не ему. Санса то оттаивала, то твердела, и это непостоянство, как подставленный к горлу нож, обескураживало и заводило. Сейчас ему очень хотелось залезть ей под кожу, чтобы поскорее найти подтверждение своим самым сокровенным мыслям, но ему так просто не раскрывались, и он вновь игрался со своими догадками, находя мыслимые и немыслимые доводы.

Видать, холодность ее была напускной. Чтобы леди Болтон ни говорила, кажется, думала и чувствовала она совсем иначе, а возможность того, что она наконец-то сдалась ему, создавала странную легкость, и он казался безумным даже самому себе.

Санса приехала за ним, проделав долгий путь, и он сам не мог объяснить, почему был настолько этому рад. Ее заслугу в его освобождении Рамси, нехотя, но признавал. Ни одна из его девок с подобным не справилась бы. Ни одна из его девок не справилась бы с ролью леди Дредфорта, а рыжеволосая бестия еще к тому же ждала от него очередного ребенка.

Выпрямив руку, мужчина провел пальцем по ее щеке.

Родит ему еще одного мальчугана. У сильных мужчин должны быть мальчики, а девок пусть плодят слабаки вроде ублюдка Джона. Хоть на что-то они должны быть годны. Бастард ухмыльнулся.

Когда он пытал Вонючку, тот не сразу смирился с положением дел — это участь каждого пленника. Санса Теоном не была. С ней он был не так уж и жесток, как ему казалось, и ей времени на то, чтобы осознать, что она его жена — жена бастарда — и должна поэтому вести себя так, как ему хочется, понадобилось больше. Упрямства миледи было не занимать, но теперь она сама говорила ему, что Рамси Сноу — лорд Болтон, умасливая мужские амбиции. Теперь она сама приходила к нему с ласками и отменно подмахивала бедрами, и он, списывая это на «то самое», находил все новые и новые доводы.

Припомнилось ему то, что она сказала Невилу, запугивая того «своим мужем». Припомнилось ему, как в той деревеньке, в которой они поймали мизинчикового лорда, Санса истошно звала его на помощь. Он точно был ей нужен, а почему? Ответ очевиден. Да и собак на псарне тогда она оттащила, видимо, поэтому — вновь расплылся в своем довольстве Рамси Болтон, находя в каждом своем воспоминании довод в свою пользу, припоминая даже ее ревностную выходку из-за какой-то прачки. А ведь виду она не подавала. Видимо, подле него лежала самая большая лгунья, лгавшая даже самой себе. И ведь, пойми она это раньше, Хранителями Севера были бы они. Лучше поздно чем никогда, конечно, но воспоминания о том поражении под Винтерфеллом его немного уязвляли.

Теперь она попросила у него голову этого дуралея. Ах нет… Еще чтобы он страдал как Вонючка и Мизинец. Вошла во вкус. Хм-хм. Еще какой-то свиток. Аппетиты у Черной леди растут. Что-то она еще там ему сказала, но, зевнув, он, повернувшись к спящей жене, навертел на палец рыжую прядь колечком, присматриваясь к медному сокровищу. То-то Миранда умоляла его срезать все эту копну под корешок!

Плавно изогнувшись под одеялом, Санса дремала, предоставив ему возможность лишний раз насладиться своей красотой. Наследным принцем он не сделался, но Черным лордом, которого боятся даже мыши в Королевской гавани, он стал вместе с Черной леди. Забавная женщина, не дающая покоя ни себе, ни людям, подумал он. Так даже интереснее.

Приятные грезы начали смыкать ему веки, и уложив руку ей на живот, он прижал ее к себе. Потревоженная Санса нахмурилась, но, не желая прерывать впервые столь спокойный за долгое время сон, лишь вздохнула.

А бастард улыбался.

О! Бедный-бедный Невил. Ему было искренне его жаль. Черный лорд ведь и так хотел провернуть одно дельце до просьбы леди Болтон, а тут их желания почти совпадали. А чего он хотел? Он же Дьявол, а муж и жена — одна сатана.

Все же железнорожденные — идиоты. Невил Пайк тому явное подтверждение, потер он слипавшийся от сна глаз. Глупец и не знал, что королева была бы с ним более ласковой, чем Черные лорды. Дорогая леди-жена хотела его головы и страданий, и он, решив про себя постараться на славу, уже представлял все наяву. Он это сделает. Для нее...

Вдыхая сладкий аромат, путаясь в рыжих волосах да представляя то, как угревидный Невил Пайк теряет голову, Рамси Болтон засыпал, не задумываясь о том, что свою-то, кажется, уже потерял.

Во дворе стояла суета. Грузились повозки, выводили оседланных лошадей, гарцевавших от нетерпения размять ноги после королевских конюшен. Слуги выносили сундуки. Вместе с ними вышел Рогар, протягивая свой маленький сундучок с деревянными игрушками, и, к его неудовольствию, кучер потрепал его кудрявую голову. Двое мужчин несли овальный предмет, накрытый покрывалом. Ткань спала, и в зеркале, обрамленном резной оправой красного дерева, отразилось восходящее солнце. От тяжести ноши на лестнице покачнулся один из слуг, опасно наклонив драгоценную ношу к земле.

— Осторожней! — фыркнул Эндрю Кирш, скрепив руки за спиной. — Оно стоит дороже, чем ваши шкуры с прилагающейся требухой.

— Вижу, в столице вы освоились, — пришел к выводу Тирион, оглядывая обоз набитый доверху.

Проводить лордов Болтонов Полумуж решился сам. Лорд Ланнистер жаждал наткнуться на чету Черных лордов, но повстречал самого лорда-бастарда, и сохраняя хорошую мину при плохой игре, показывал, как он счастлив его видеть, терпя колкие шуточки.

— Не по своей воле, карлик. — Рамси поправил скрещенный крест-накрест ремень, удерживающий дорожный плащ. — Моя супруга решила потратить состояние на кучу бесполезных вещей. Да… Чего только не сделаешь ради горячо любимой жены, — проговорил бастард, вспоминая, что в том списке остался последний пункт.

«Голова, которую ты обещал». Написаны слова были не столь аккуратно, как остальные, но рука была той же. Видимо, врожденная скромность сперва не позволила Сансе потребовать и такого подарка, и Рамси Болтон, так вдруг решивший все же удовлетворить ее капризы, улыбнулся. От кучи барахла его женушка сталась очень веселой, что с ней случалось редко, и, щурясь от солнца, милорд наслаждался своей щедростью и собой в качестве супруга. А он хорош! Неудивительно, что она его наконец-то полюбила.

— Женщины во всем находят скрытый смысл. Особенно, беременные.

— Хм. Забавно слышать это от полумужа, не произведшего на свет и четверть.

— Ну может, это была бы целая треть, если бы я сповадился. Как знать, — предположил лорд Тирион, и Рамси ухмыльнулся, потрепав его по голове как одного из своих детей.

— Ты забавный карлик. — Полумуж многозначительно на него посмотрел. Ведь лорд Болтон сделал это специально, а не от того, что не понимал, что такое поведение сверхфамильярно. — Я бы даже позвал тебя погостить к нам в Дредфорт. Много места ты не займешь, да и… Не объешь. Пьешь ты, конечно, как прорва ушастая, но… У всех свои недостатки, — скалился бастард. — Если бы ты так не пялился на мою жену, то я даже поселил бы тебя подальше от…

— Видимо, от той легендарной комнаты, в которой пытали Теона Грейджоя… — договорил лорд Ланнистер. — Я бы с удовольствием воспользовался вашим приглашением, милорд, но боюсь, пока не готов расставаться с частями тела… Особенно с теми, что так дороги мужскому сердцу.

— Ну да. Тебя и так немного, а так останется и того меньше, — запугивал его Рамси Болтон, но Тирион лишь снисходительно покачал головой. Не удивительно, что Болтоны нашли общий язык с одичалыми. Одного поля ягоды!

— Кстати, до меня дошли слухи, — вспомнил Маленький лев, — что лорда Грейджоя видели на днях… голого, в смоле и в перьях. Интересно знать, — выпучил он глаза, понизив голос, — что он делал на улицах города в столь странном одеянии средь бела дня.

— Не имею ни малейшего представления, — говорил Рамси, но даже не пытался скрыть, что замешан в этом деле, и десница все же заподозрил в нем недюжий ум.

Ведь теперь железнорожденные, покричавшие «волки-волки», делать того же самого не станут. Они не настолько глупы. Доказательств никаких, и свой главный козырь островитяне использовали, а напоминать лишний раз королеве о долге перед Пайком решится только дурак. Понесшие свое наказание, оказавшись на дне, теперь Болтоны опять выплывали на поверхность жизни, наглея да набираясь сил, и Тирион Ланнистер, вспоминая улыбку Сансы, все же очень был за нее рад. Может, не сразу, но, кажется, свое счастье она наконец-то обрела.

— Могу сказать одно — это ужасно. Представить только, посреди бела дня лорды подвергаются нападению... Кто-то, наверное, может подумать на нас, но… Мы же усвоили урок королевы? — шипел Рамси, припоминая песню королевского кнута. Бастард вздернул брови и улыбнулся еще шире. — К нам прибежал его подручный, решивший, что это мы, и орал как угорелый.

— Да. Об этом я тоже слышал, — согласился с ним десница.

— Грозился расправиться с детьми. С моими маленькими мальчиками, — вздохнул отец, оглянувшись на вышедшего во двор Бальтазара. — Леди Болтон была очень опечалена. Пришлось всю ночь корпеть в кровати, чтобы успокоить ее.

— Пап, па-а-ап. Покажи еще нам нож! — прокричал Рогар.

— Не сейчас, Крепыш. Ты же не хочешь напугать десницу королевы.

Кузнец Билл подхватив мальчика на руки, усадил в седло, и, подскочив, уселся за ним следом. Во дворе появился Сандор Клиган. Бальтазар, щурившийся от солнца, оглянулся. На сегодняшнюю поездку его сопровожатым был снова Пес, и хотя старший ребенок знал, что отцу Сандор не нравился, после суда к могучему верзиле, изуродованному ожогом, он относился куда лучше. Грузно рыцарь Сансы поднялся на коня, прихватывая за собой старшего сына черного бастарда, и, что-то прорычав под нос, позволил взять ему поводья.

— Милорд. Все готово, — окликнул Черного лорда Кирш, держа под уздцы двух лошадей.

— Кое-кто нас задерживает.

Рамси оглянулся. Лошадь для миледи давно приготовили, но Санса появилась во дворе лишь сейчас. И не одна, отчего бастард побелел от злости.

Укрытый белым плащом, скрывавшим серебристый костюм, рядом с ней шел Джон Таргариен. Они о чем-то разговаривали и вдруг остановились. Ублюдок положил свои руки ей на щеки и ласково поцеловал в лоб, понимая, что увидятся они теперь не скоро. Санса улыбалась, печально и нежно, и вспоминавший о своих отношениях с сестрой Тирион отчасти умилился, что у Старков в семье были совсем иные порядки.

Рамси Болтон досадливо пожевал губами. Под носом его вновь сложился недовольный треугольник, и, ничего не сказав лорду Ланнистеру, он спешно выдвинулся за своим черным как смоль конем. Чувствуя злость наездника, вороной захрипел. Жуя удила, конь послушно последовал за поводом, взобравшись по лестнице к некогда лордам Винтерфелла.

— Миледи обойдется без лошади, — сказал Кирш.

— Ты нас задерживаешь, милая, — услышала Санса голос супруга, и фигура обозленного всадника скрыла ее от солнца.

Протягивая ей руку, он ревностно буравил глазами Джона, посягавшего не на свое, и леди Болтон, понимая, что лучше Черного дракона и Черного лорда держать друг от друга как можно дальше, уперевшись ногой в его ступню, поднялась в седло. Шевеля губами, бастард явно хотел что-то сказать, но промолчал — тише едешь — дальше будешь, а ему уж очень хотелось поскорее покинуть Королевскую гавань без всяких стычек с королевской стражей.

— Хорошей доро… — не договорил Джон.

Грозно гремя копытами, лошадь сошла к ожидавшим. Санса, к неудовольствию Рамси Болтона, натянула поводья на себя. Девушка посмотрев на Тириона, склонила голову, и он, поджав губы, еле заметно помахал ей рукой. Черный лорд вновь пришпорил своего коня.

— Гнать коней до Риверрана, — процедил сквозь зубы бастард, увозя свою ношу как можно дальше от замка.

Гордые возвращением милорда рьяно взвились черные знамена Болтонов. Нацепившие яйцевидные шлемы солдаты качнулись в своих седлах. Заскрежетали колеса телеги и, вторя им, раскрылись замковые вороты, выпуская на волю Черную дредфортскую тучу. Видя распластанного на кресте страдальца в городе перед ними расступались, позволяя без задержек покинуть столицу. Ведь того гляди, с тебя сдерут кожу, а может, ощиплют как гуся.

— Вон, видишь, — аккуратно перешептывались в проулках, — дьявол со своей ведьмой. А это их маленькие дьяволята.

— Надеюсь, твой дядя окажется менее любвеобильным, — приблизившись к воротам ведущим из города, проговорил Рамси Болтон.

— Я давно его не видела.

— И с какой стати Лягушонка ты отправила туда?

— Мы с ним похожи.

— Что? Твой дядя тоже рыжий как лисица? Хм… Странный довод.

— Нет, — повертела головой Санса. — Дядя Эдмар женат на одной из дочерей предателя Уолдера Фрея. А я замужем за сыном предателя Русе Болтона. Брандон с Арьей требовали, чтобы он выслал ее или даже убил, но он этого не сделал, и я посчитала, что Райнара он не обидит, — поделилась она с мужем своими мыслями, намекая, что своего супруга она тоже ни умертвить, ни отослать подальше от себя не смогла.

— Если она похожа на мою мачеху, — оскалился бастард. — Я бы их послушал на его месте.

— Знаешь, в свое время я ей очень завидовала. Моя жизнь была бы намного спокойнее, если бы я стала женой твоего отца, а Уолда твоей женой, — съехидничала Санса.

— Тебя бы это не спасло. Пришлось бы значительно сократить им жизни, чтобы добраться до тебя, но я, все равно, добрался бы.

— Они прожили и так недолго… Как все-таки разделались «предатели» с Русе? Я никогда не спрашивала.

— Нож решает многие проблемы, милая. — Чего еще можно было ожидать от Болтона, подумала леди Дредфорта.

Процессия преодолела стенной ров. Наконец-то Красный замок остался позади, и Санса почувствовала, как ей дышится намного спокойнее вне стен города, принесшего ей столько несчастий. Со своей миледи милорд был как никогда солидарен.

— Какое счастье наконец-то не видеть всех этих зловонных принцев и королев, — растянул слова Рамси, как и девушка, наслаждаясь чистым воздухом.

— Не говори так, — вступилась Санса за Дейнерис и Джона, некстати вспомнив о их возможной связи. — Они тоже причастны к твоему освобождению… Не забывай, тебя не сожгли в пламени дракона.

— Не поджарили, так отбили.

Выглядывая из-за плеча мужа, Санса оглянувшись, подняла голубые глаза на возвышавшийся за спиной замок. На мгновение ей привиделось небольшое белое пятнышко, и девушка подумала о том разговоре с королевой. Вновь ее голову заполонили мысли об отвергнутой должности.

Внимательно Черная леди посмотрела на своего супруга. Он все же поменялся. От того бастарда, за которого ее выдали замуж в Винтерфелле, еще много что осталось, и порой его особые таланты давали о себе знать. О случае с Теоном она услышала от Мэри, принесшей госпоже в клювике слух, бродивший по замку, и леди Болтон, сопоставив визит Невила, обо всем догадалась. Милорд все так же был жесток, изощренно жесток, но не по отношению к ней…

Может, он все-таки что-то к ней испытывал? Ведь ее было за что любить. Она была красива, умна. Она была, пожалуй, хорошей матерью и женой, стараясь следовать образу своей леди-матери, и женщине, рожденной для любви, быть любимой очень хотелось. Санса Болтон внимательно смотрела на него, словно по безумному лицу, по алым шрамам могла прочитать интересующий ответ. Если бы она знала, если бы она доверилась…

— Что?

— Нет. Ничего, — отвернулась девушка в сторону.

Когда-то ей казалось, что Джоффри любит ее. Когда-то ей казалось, что Мизинец питает к ней не менее теплые чувства. Она ошиблась, и больше своей ошибки не повторит.

Они вернутся в Дредфорт и будут жить, как жили. И если ей повезет, она когда-нибудь избавится от своих терзаний. Так будет лучше. Она это понимала, и все же довод о том, что она для этого должна предать свое прошлое, окончательно распрощавшись с волчьей сущностью, пересиливал желание быть счастливой.

Хватит! Не сейчас. Больше ей страдать от тяжелых рассуждений не хотелось. Хорошо, что все закончилось, подумала Санса, неосознанно прижавшись к мужу, и, тешась мыслью увидеть младшего ребенка, она мерно покачивалась в седле. Теперь все ее семейство было в сборе. Теперь она была не одна, и, чувствуя себя защищенной, Санса Болтон мягко улыбнулась, ведь скоро они все вместе окажутся дома.

====== На ножах ======

Топот. Всадники. Конь одного из них был уж слишком резв, и угрюмый наездник оторвался от своего компаньона далеко вперед. Натянув поводья, он остановился. С опаской озираясь по сторонам, мужчина внимательно посмотрел на развилку, делившую путь надвое. Перевел дыхание. Взмыленное животное его хрипело, ширило ноздри и топталось на месте, но всадник упрямо ждал. Отбившийся наконец-то приблизился к нему. Словно ужаленная промчалась его гнедая кобыла, и угрюмый мужчина вновь ударил по стременам. Клацая зубами о трензель, лошадь, стерпев грубые удары по бокам, покорно двинулась в путь.

Залетев в окошко башни, ворон устало хлопнул крыльями. Раскрыв клюв, птица вовсю таращила глаза, то и дело мерцая белесым веком. Заметив человека, она важно прошлась по подоконнику, и к замеченной вороне потянулись старые трясущиеся руки. Грозно закашлявший Кроу снял с лапы пернатого посланника туго скрученное письмо. Старик подошел поближе к свету и прогладил пальцем по кругляшку твердого сургуча, всматриваясь в выдавленный на нем герб. Глаза его сощурились и, посадив птицу в клетку, старый ключник понес послание своим господам.

В мрачном замке Болтонов жизнь протекала подобно спокойной реке, таившей в темной воде зловещие омуты, и Кроу, поживший с свое, задумывался о прошлом — далеком и не очень. Трость бессменного ключника стала громыхать куда громче, чем прежде. На голове его появилась шелушившаяся от сухости проплешина, но он все так же служил Болтонам, с умилением наблюдая за тем, как подрастают мальчики — «маленькие ножи» милорда и миледи. Разное, конечно, случалось, но, вспоминая тот день, когда во двор въехала напуганная рыжая дева, он ни разу не пожалел, что принял и ее, и бастарда тогда, как законных хозяев. С ней все поменялось и вроде как ничуть не изменилось. Во всех смыслах слова в Дредфорте наступило лето, оглашенное детским смехом. По серым шероховатым стенам замка полз изумрудный плющ, скрашивающий грубость замкового камня, так и жестокость милорда прекрасно скрывалась за красотою миледи. Нынче все было спокойно. Относительно, разумеется. Солнце не может светить постоянно, уступая место тучам и грозам, но мужчина, переживший не одну зиму, со знанием дела мог сказать — все имеет свой конец.

— Мэри! — окликнул он вышедшую на улицу девушку. Та обернулась, и, поманив ее к себе свертком, старик передал ей послание от Старков. — Отнеси миледи, но милорду я обязательно скажу о письме.

— Мог бы и не заниматься доносами.

— О, красавица! Я знавал не одного лорда Дредфорта, и вот что я тебе скажу, — потряс старик скрюченным пальцем, — не попади в беду, коли муж с женой не в ладу. Ну ничего! Все скоро уляжется.

— Дай-то боги! — проговорила служанка, тяжело вздыхая.

— Э! Милые бранятся…

— Уж тебе ли не знать, как тешатся Болтоны? — покачала она головой, и Кроу поднял к небу испещренные морщинками глаза. Жизнь у Болтонов вся на ножах, подумал он. Любовь у них резкая и порывистая, а ненависть острая и коварная. В любви супруги колют ножами врагов, а в ненависти пытаются заколоть друг-друга, вот только ненависть та наигранная. Уж его-то старые глаза это видели.

Обогнав задумавшегося старика, Мэри вошла в малый двор замка. На нее оглянулся Кирш, стоявший неподалеку от милорда, и служанка миледи, отвернувшись от него да надув губы, спешно поднялась на стену. Там пребывала леди Болтон.

Пылая на солнце рыжими расплетенными прядями, часть которых свилась аккуратным пучком на затылке, Санса держала на руках небольшой кулечек. Завернутый в шкуры на ее руках спал ребенок, и мать, напевая себе под нос незатейливую мелодию, периодически посматривала вниз во двор, выглядывая других своих детей. Поднимавшаяся Мэри была замечена, и миледи тут же обратила внимание на сжатый в ее руке пергамент. Санса спешно передала ребенка кормилице, поймав на себе прожигающий взгляд. Это был Рамси. Стоявший внизу мужчина широко улыбнулся, но отвечать ему нахмурившаяся леди Болтон не стала.

— Держи ровно, — сказал он, вернувшись к своей утренней забаве. — А теперь натягивай…

Рамси Болтон легким движением приподнял локоть своего первенца, постигавшего мастерство стрельбы. Бальтазару очень не терпелось научиться, но даже со специально сделанным для ребенка луком непослушные стрелы то и дело отходили в сторону от древка, тетива не натягивалась, как следует, и он то и дело расстраивался. Недовольно щуря голубые глаза, хмурившийся Бальтазар лишь усиливал сходство с родителем.

— Не получается! — воскликнул он, вновь натягивая тетиву да занимая нужную позицию. — Туго.

— Каши мало ел. Сильнее. Присмотрись и выдохни, — поправил его отец, и Бальтазар выпустил стрелу. Пролетев несколько метров, та воткнулась в землю прямо перед мишенью, и мальчик с досады опустил голову, увидев добродушную ухмылку Кирша.

— Опять мимо, — вздохнул Рогар.

У него у самого тоже пока не получалось. Лишь недавно мальчики стали преуспевать на деревянных мечах, но размахивать деревянной палкой, вовремя прикрываясь щитом, было куда легче. Им очень хотелось научиться. Научиться стрелять, драться, ездить верхом. Раскрыв поутру глаза, «старшие ножи» поочередно одолевали то Дрю, то отца, то мейстера, хвастая кузнецу Биллу об успехах. Маленькими черные лорды себя больше не считали. Особенно Бальтазар, вспоминавший о своем пусть и нечаянном, но первом убийстве.

— Покажи еще! — попросил старший мальчик Черного лорда.

— Смотри внимательно.

Рамси вытянул стрелу из колчана, висевшего на поясе. Растягиваясь в стойке, он едва удержался, чтобы не посмотреть назад, чувствуя на себе холодный взгляд Сансы. Мужчина улыбался. Горячо любимая супруга была еще более ревнива, чем он полагал, и еще большей лгуньей, чтобы себе в этом признаться. Впрочем, здесь он пожалуй был ей под стать.

— Боги издеваются надо мной, Мэри, — проговорила леди Болтон своей служанке. Нынче меланхолично настроенная она пребывала в особенном упадке сил и желаний, оттого и жизнь ее ей напоминала один сплошной фарс.

— Вот вы опять наговариваете, миледи, — постаралась она успокоить свою госпожу. — Смотрите, какие у вас детки, да и… муж вас любит.

— Рамси Болтон любит, когда кто-то кричит от боли.

— Ах, какой он хорошенький! — Санса развернулась. Мэри разговаривала со спавшим младенцем, пришедшим в этот мир пару месяцев назад. — Сразу видно, что похож на папу. Говорят, женщина приносит сыновей, похожих на отца, если очень его любит.

— Я вырежу тебе язык, если еще раз услышу что-то подобное! — шикнула на нее леди Болтон, и Мэри поджала губы.

— Конечно.

Закатив глаза, девушка вздохнула. Последние месяцы от госпожи она не отходила и, будучи ее наперсницей, прекрасно понимала всю ту напряженность, витавшую между милордами.

Малыш Энар, умиротворенно дремавший на руках, дался миледи особенно тяжело. В тот день началась гроза, повалившая многие деревья. Сансу отдали на поруку мейстера и повитух, причитавших о преждевременности, но Черный лорд, толком не вслушивавшийся в их кудахтанье, уже предвкушал скорое завершение своего целибата. Вспоминая, что с Райнаром роды прошли как-то быстро, мужчина трепал по головам своих щенят, волновавшихся о матери, и ждал скорейшего разрешения.

Слуги не шли. О нем, казалось, и вовсе забыли, и оставив детей, мужчина пришел к комнате, в которую отвели леди Болтон. В этот раз все было по-другому. Не так как с Райнаром. Санса долго и истошно кричала, срывая голос до хрипоты. Потом все стихало, и из-за двери небольшой комнатки до Рамси Болтона доносились тихие всхлипы, похожие на молитвы. Ненадолго. Жена вновь взвывала раненым зверем, и, уставший все это слушать, он ненавистно поглядывал на слуг, неустанно таскавших какие-то тряпки и воду.

На дворе стояла глубокая ночь, отравленная громом и молниями. Дождь лил как из ведра, и шум постоянно лившейся воды давил на уши. В конюшнях испуганно ржали кони. Остервенело лаяли на молнии собаки с псарни, и среди этого хаоса, в один из всполохов света, осветившего зубчатые стены болтоновской цитадели, закричал ребенок. Наконец-то! Долго ждавший бастард ворвался в спальню, несмотря на все уверения мейстера выйти. В руках повитух он увидел маленький и синий кусочек мяса, трепыхавшийся от ветра, стучавшего в ставни. Залитая кровью Санса, бледная и мокрая от пота, потупила взгляд, но, случайно заметив его, снова закричала. Вскакивая на ноги, она умоляла спасти его — своего ребенка. «Он скормит его собакам, собакам» — повторяла как заведенная она, и ошарашенный бастард не знал куда деваться. Смотревший на многочисленные простыни, перепачканные кровью, он переводил взгляд то на терявшую сознание жену, то на пищащий комок с заплывшими глазами, пока из спальни его не вывел мейстер.

Что-то пошло не так. Мейстер Норман и до этого предупреждал милорда о тяжелом исходе, списывая все на излишние переживания миледи, и Рамси прекрасно знал, о каких волнениях шла речь. Ребенок, родившийся раньше срока, был очень слаб, а Санса угасала на глазах. Когда его все же впустили к ней, она что-то лепетала в бреду сорванным голосом. Девушка то умоляла Джоффри не рубить головы, то вдруг звала Джона, говоря, что Рикона они уже не спасут, твердя, что Таргариеновский ублюдок очень добрый король. Вдруг девушка звала Рамси, крича, что ее везут к Серсее Ланнистер. Голос ее стихал, и она умоляла его защитить детей от щупалец, тянувшихся отовсюду. Лишь тогда до него дошло, что она умирает.

Напрасно он шипел на слуг. Насупленный мейстер разводил руками, говоря, что теперь все зависит от миледи и воли богов, и бастард, понявший бесполезность своих угроз, кусая кулаки, заперся в пыточной. Дредфорт замер в опасливом ожидании. Молчаливо милорд коротал свое одиночество, отстранившись от всех дел. Лишь доносился из пыточной монотонный лязг ножей, прерывавшийся лишь тогда, когда Рамси Болтон навещал беспамятствовавшую миледи.

Спустя неделю Мэри, побоявшаяся идти сама, подослала к взъерошенной тени лорда Болтона служанку, и несчастная, принесшая господину еды и питья, попала под холодный нож. Криков ее не слышали. Бастарду хотелось тишины и, заткнув той рот, освежевал он девушку быстро и механично... Забавы ради.

Случайная жертва была принесена, и неизвестные боги, приняв жизнь за жизнь, сжалились над Черными лордами. Одним утром пришедшая в пыточную Мэри, побелев от ужаса, сообщила милорду радостную весть о том, что миледи пришла в себя, и после еще долго не могла забыть застывшего взгляда посланной ею служанки, освежеванной и закоченевшей.

Слабая, с белыми губами и горящими после лихорадки глазами, Санса лежала на пуховых подушках, не в силах поднять руки, но живая. С Черного лорда, увидевшего супругу, наконец-то спало молчаливое безумие, и, не веря своим глазам, он положил ей руку на щеку. Вслед за ним в ту маленькую комнатку тогда набились все его детишки. Хмурые, заплаканные, они прижимались к родителям. Бастард впервые взял на руки своего четвертого сына, маленького и тощего. Он был больше похож на трясущегося котенка, чем на ребенка Черного лорда, но Энар, выживший сам да благодаря выжившей матери, все равно сыскал любовь своего родителя. Щенята были дороги своему Псу-прародителю, но, посмотрев тогда на свою слабую и беззащитную суку, бастард поджал губы, затаив про себя жестокие мысли.

Тучи рассеялись. В Дредфорте все вздохнули с облегчением. С креста сняли труп несчастной, ничего не сказав об этом Сансе, а вскоре леди Болтон поднялась с постели. Медленно прохаживаясь по замку, она улыбалась, опираясь на руку мужа. На щеках ее расцвел алый свет, и леди, влезая в дела, вновь принялась отчитывать супруга за небритую щетину, за ненадлежащий лорду вид, но Рамси Болтон слушал и улыбался в ответ. Едва все это не потерявший, он готов был слушать ее упреки вечность, тем более Санса теплела к нему на глазах, порой виновато отводя взгляд в сторону.

Бастард выстрелил из лука, рассеивая приятные воспоминания. Попал точно в центр мишени, скрученной из соломы, и Бальтазар обиженно надул губы. Подражая отцу, он вновь встал стойку. Долго целился. Вдохнул. Выдохнул и, выстрелив, все же умудрился попасть в край круга.

— Терпение, Бальтазар. И упорство, — потрепал его родитель по аккуратно подстриженной голове. Удивлению мальчика не было предела, и, услышав в голосе отца похвалу, он весь просиял.

— Милорд, — Кроу принес ему письмо. Рамси Болтон развернул свиток, быстро пробежал глазами и улыбнулся, передавая его Киршу.

— Как вы и предполагали, милорд.

— Хм, — повернулся он в сторону жены, услышав от ключника про еще одно послание, принесенное воронами.

Санса что-то говорила своей служанке. Оставив старших мальчиков с Дрю, бастард пошел к лестнице. Там стояла сиделка, поддерживающая маленького Райнара, скакавшего по ступенькам. Завидев отца, сын по-лягушачьи затопал ногами и, приготовившись как следует к прыжку, запрыгнул на Черного лорда. Поймав его на руки, Рамси поднялся на стену, снисходительно терпя пальцы ребенка, лезшие куда ни попадя.

Кутавшаяся в лисью шкурку, по обыкновению разодетая, Санса Болтон украдкой взглянула на пришельца. От довольного взгляда мужчины девушка едва не фыркнула, отворачиваясь в сторону, и Мэри, лишь недавно осознавшая всю силу таланта Черного лорда, невольно вжалась в стену, пропуская Рамси Болтона.

Оттепель после появления Энара продлилась в Дредфорте недолго, и причина похолодания произошла не более чем месяц назад. Ничего не сказав жене, бастард исчез. Мужчина будто сбежал. Улизнул из спальни, предварительно исполнив свой супружеский долг. Спустя несколько дней изХорнвуда пришло письмо и не ей, его жене, Черной леди Дредфорта, а ключнику, о том, что милорд проведет несколько дней там и волноваться не стоит. Ни причин, ни объяснений… Санса списала на одичалых, на какие-то проблемы с замком, но из Хорнвуда прибыла отосланная милордом Бриенна, зародив в рыжей голове нехорошие подозрения.

Вернулся Рамси спустя две недели, так ни о чем и не сказав. Санса, съехавшая с супружеской спальни к младшим детям, его ни о чем не спрашивала, ожидая каких-то объяснений с его стороны, но лорд Болтон, припоминая ее выходку с Карлоном Карстарком, не удосужился дать ей хоть мало-мальского пояснения. Пребывая в наилучшем расположении духа, бастард даже не пытался намекнуть на примирение, спокойно обходясь без нее, и девушка, удивленная отсутствием интереса к себе, пришла к единственному логичному выводу, объяснявшему все его поведение.

Видимо, милорд развлекся... На стороне.

Как же ей было гадко! Мерзко. Оттаявшее сердце вновь покрылось толщей льда. После всего, что она сделала для какого-то отпрыска Сноу, все что она заслужила — неверность, и почему-то ее сердце в этот раз не могло простить подобной обиды. Ведь ее отец остался предан матери, как выяснилось, а бастард? Что она хотела от какого-то бастарда?! Сколько волка ни корми, а этот-то даже волком не был…

Напрасно ее пыталась утешить Мэри, списывая все на то, что никому ничего не известно, а даже если что-то и произошло — «иначе они не могут». Пытаясь доказать госпоже отсутствие греха за мужем, она сама искренне не понимала бастарда. Всему замку было очевидно, что Черный лорд полностью предан миледи, и что безразличие его — странный ответ на ее не менее странную холодность, но зачем… Никто этого не понимал, и в потенциальную измену не верил.

По замку полз неприятный слух о разладе, и Мэри попыталась выяснить тайком у Кирша подробности пребывания милорда в Хорнвуде. Понявший, для чего к нему пришли, Эндрю лишь посмеялся над служанкой, но все же сказал, что миледи не о чем беспокоиться, и когда разочарованная Мэри собиралась уйти, он стреножил бывшую бордельную девку. Кирш овладел ею против ее воли, и при воспоминаниях об этом девушку невольно передергивало. С ним она спала и раньше, но добровольно. Бывшая проститутка пыталась отмахнуться от этого. Уж ей ввиду прошлой профессии не привыкать, но женщина в ней содрогалась каждый раз, когда она вспоминала об этом изнасиловании.

А между супругами точились ножи необъявленной войны. Черного лорда ни о чем не спрашивали, считая это ниже достоинства леди, и он, чувствуя клокотавшую ревность жены, так ничего не говорил и лишь забавлялся ее злостью. Гадкие мысли о его предательстве медленно варились в рыжей головке, обрастая все новыми подробностями, но раз она его ревновала, значит, точно любила. Делая вид, что ему дела нет, где она ночует, мужчина лишь и ждал, когда дверь в господскую спальню раскроется, и Санса Болтон с повинной сама придет к нему в руки. Оттого бастард долго не засыпал по ночам, вслушиваясь в тишину коридоров.

Такого и быть не могло. Черная леди ни Мирандой, ни другой девкой не была, и Санса, услышав очередной укол от мужа, решилась ему о том напомнить. Для мести она выбрала Клигана. Нет. Изменять бастарду она не собиралась, но позлить его… В таком удовольствии себе она отказать не могла.

Выйдя из замка поутру и отъехав в поле, леди Болтон принялась собирать незабудки. Угрюмо сидевший на коне Сандор был взят ею для охраны... и не только. На замковой стене то и дело появлялась фигура, наблюдавшая за их неразлучным дуэтом, и Санса, уже радовавшаяся своей победе, чувствовала, как ревностно за ней присматривает Рамси Болтон, выглядывая ее среди благоухавших трав. Подстегиваемая успешностью своей задумки, прособирала она незабудки до глубокого вечера, рассекая по дредфортским полям вместе с Сандором Клиганом, и домой леди Болтон привезла крупный букет полевых цветов. Помогший слезть ей с коня Пес, увидев во дворе испепелявшего его голубыми глазенками мелкого ублюдка, лишь злорадно хмыкнул, насыпав соли на вскрытые раны, и вечером между супругами состоялся разговор.

В тот вечер миледи вновь напомнили о хрупкости того мира, в котором она живет. Ей, видите ли, всего лишь нужны были цветы. Она всего лишь желала расшить новое платье маленькими голубыми цветочками, но не помнила, как они выглядят. Всего лишь... Предлог уж слишком невинный, но Рамси Болтон наивным дураком не был. Миледи заставили перебрать пышный букет, и пока Санса, сидевшая на полу, пересчитывала незабудки, бастард угрожающе выкладывал на стол плетки да розги, заготовленные заранее. Понимая, к чему все идет, она испуганно подняла на него глаза.

— Ты не посмеешь…

— Чего я не посмею сотворить в своей спальне? Хм? — оскалился он, наслаждаясь ее страхом. — Сколько их там вышло?

— Сто тридцать, — тихо проговорила Санса, уменьшив количество практически наполовину, и бастард внимательно вгляделся в голубенькую кучку нежных цветочков, прихватывая плеть со стола.

— Пересчитать, что ли… — несильно хлопнул он плеткой по ее спине, вроде как случайно, и от победного задора леди Болтон не осталось и следа. Вздрогнув, Санса закрыла глаза. — Хм. Так и быть, поверю на слово, — едва не раскрыл он ее обман. — Ты же хотела расшить какое-то платье? Вышьешь каждый, а если вышьешь меньше, я украшу твою кожу сто тридцатью ударами. Впредь, милая, будешь умнее со своими выходками…

— А какого наказания мне спросить с тебя за твои? — вспылила тогда девушка, и мужчина поднял ее с пола.

Ее ревность ему нравилась до безумия. Своя — нет и тоже до безумия.

В тот вечер Санса Болтон послушно вернулась в хозяйскую спальню. О том, что было в Хорнвуде, лорд Болтон так и не сказал, поимев жену так, что ей было неудобно сидеть несколько дней, но Черная леди далась своему лорду. Санса, более уязвленная его возможным предательством, чем грубостью вновь закрылась. Благодаря детям нынче она чувствовала себя в относительной безопасности, но все же осторожничала, бросая уничижительные взгляды в сторону мужа. Девушка бы его так и ненавидела, позволяя пользоваться своим телом, но с тех пор бастард сделался приторно обходителен и более ее не трогал, подстегивая горделивое собственничество своей жены еще больше.

— Мой маленький Энар! — вгляделся он в кулек на руках у сиделки. Порой, всей этой оравы мальчуганов ему было уж слишком много, но у лорда должны быть законные дети, и своими, не совершившими еще ничего выдающегося, он уже гордился. Передавая Райнара Мэри, он дернул головой, и прислуга оставила милордов одних.

— Старшенькие стали уже совсем большими, — пролепетал бастард, проходя к Сансе. — Даже Лягушонок подрос, — он попытался ее поцеловать, но она отвернулась. — Ты, видимо, чем-то глубоко опечалена, милая жена.

— Да, — процедила девушка сквозь зубы, снимая его руку со своей щеки, — Ты решил вопрос с железнорожденными? — спросила Санса Болтон, напоминая ему о его обязанностях, но бастард, посмотрев во двор, лишь беззаботно пожал плечами. — Но… Ты же сказал, что решишь… Рамси! Год на исходе. Мы должны… Ты забыл о королевском приговоре?

— Моя спина до сих пор о нем вспоминает, — нахмурился бастард, напомнив миледи о крестовидных шрамах, оставленных кнутом. — Я бы на твоем месте так не волновался.

— Не волноваться? — Черная леди Дредфорта часто задышала, на секунду представив, чем чревато неисполнение воли матери драконов. — Мы едва не потеряли одного из мальчиков и… Тебя… Из-за тебя, — съязвила она.

— Хм. — Покачавшись на месте, мужчина вновь посмотрел на разодетую в меха жену. От красавицы, ставшей в его глазах еще краше, было трудно отказываться, но игра стоила свеч. Мужчина развернулся и, подойдя к лестнице, позвал ее за собой. — Идем… Идем. Я тебе кое-что покажу, — кивнул он головой.

Миледи неуверенно последовала за ним. Черный лорд позвал с собой спутников, и, спустившись с мужем в цоколь замка, девушка, подозрительно оглядевшись, остановилась в нескольких метрах от тяжелой дубовой двери. Бастард вскрыл замок. Вперед него едва не ринулись услужливые мужланы, но он уверенно остановил их.

— Леди вперед… — приглашающе провел он рукой и, видя замешательство супруги, искривился улыбкой. — Хм. Боишься?

Она не боялась. Опасалась, но все же, задрав голову, вошла в комнату, овеянную полумраком. Отставив фонари, слуги вытащили указанный милордом сундук, и, глядя на их мучения от тяжелой ноши, девушка облегченно вздохнула. Видимо, Рамси все же приготовил ту сумму за двадцать кораблей, что их обязали выплатить поруганному лорду Пайка, трясшемуся над своей честью. С грохотом раскрылась увесистая крышка обитого скобами ящика, однако…

Санса лишь прикрыла глаза, приготовившись вновь отчитать очередного ребенка, проживавшего в Дредфорте.

— Ты... Ты думаешь, это смешно? — подняв брови, девушка ширила ноздри. — Они хотели забрать у тебя ребенка…

— Но не забрали, — ответил Рамси Болтон, отсылая слуг.

— Из-за них тебя едва не казнили…

— Но не казнили.

— Ты отсылаешь им ржавый гвоздь? — повернулась леди Болтон к ржавому куску железа, издевательски помещенному на бархатное основание.

— Железнорожденные страсть как любят болтать про железную цену.

— Ржавый гвоздь? Вместо хоть какой-то выплаты за корабли? — не слушала она его. — Поверь, твоего чувство юмора они не оценят… — пыталась Черная леди пристыдить супруга, но тот лишь щурился от улыбки, поражая ее своей беззаботностью. — Ты сказал, что я могу спокойно заниматься детьми. Я чуть не умерла, рожая тебе сына. Ты обещал, что все решишь… Ты обещал…

— Тщ-щ-щ… — взял он ее за руки, пытаясь утихомирить поток претензий, кипевших за нанесенные обиды. Заглядывая в недовольные очи супруги, бастард приблизился к ней вплотную. Ее притягивали к себе, и, порой тосковавшая по ласке, сейчас от мужа она отворачиваться не стала, подавшись вперед. — Смотри! Что у нас тут?! — с поцелуем бастард вытянул из ее рукава нераскрытое письмо, и Санса, понимая, что ее обвели вокруг пальца, зажмурилась. Девушка уязвлено поджала губы. — Птичка в клювике принесла?

— Это... Это от сестры. Наверняка от сестры, — пожалела она, что не прочла письмо из Винтерфелла, а бастард, не спрашиваясь, уже ломал печать. — Брандон не стал бы мне писать… А Джон больше не Старк…

— Мои поздравления, — перебивая ее предположения, проговорил Рамси, оборачиваясь к жене. — Твоя сестра вышла замуж! От Старков сбежала еще одна сучка. — раскрывшая рот Санса пришла в замешательство от столь неожиданной новости, и злость на мужа мгновенно улетучилась. Ей не терпелось узнать подробности, и Рамси неохотно выдавливал их из себя. — Баратеоны… Далеко же она уедет от тебя! И ты ее наверняка никогда больше не увидишь. Какое счастье! — наигранно вздохнул мужчина, радуясь пустеющему Винтерфеллу. Подойдя к жене, он протянул ей письмо, но когда она попыталась ухватить его, дернул рукой, играясь в собачки.

Не сразу Сансе позволили выхватить послание. Бегло изучая прямолинейную руку сестры, леди Болтон умиленно улыбнулась, вспоминая девочку-сорванца, которую увидела тогда в Винтерфелле. Арья просила ее приехать. Это было ее желанием — увидеться с сестрой перед отъездом на юг, и Санса Болтон, лишь сейчас обратившая внимание на то, что муж обнимает ее сзади, обернулась к нему.

— Арья хочет, чтобы я приехала.

— О! — воскликнул он, слыша просящий тон в голосе жены. — Арья хочет... Тебе наверняка очень хочется поехать. Как знать, свидитесь ли вы вновь, а ведь… другой сестры у тебя нет, — засюсюкал он, опустив голову, и Санса, уже пребывавшая мыслями не в Дредфорте, взмолилась к мужу.

— Отпусти меня. Прошу... Повидаться с ней… Рамси… Прошу тебя. Дай мне пять дней, как в прошлый…

— Пять? — искренне удивился он, строя из себя дурачка. — Так много! У тебя нынче грандиозные аппетиты, милая.

Девушка досадливо сжала в руке драгоценный клочок бумаги, понимая насколько бесполезны ее просьбы. Взгляд ее упал на ржавый гвоздь, и Санса вспомнила о неприятной истине — цена бывает у всего и не только железной.

— Чего ты хочешь? — проговорила она, готовясь услышать высокую цену своим желаниям, и бастард долго думал.

Рыжая ведьма продалась бы Дьяволу целиком. Можно было воспользоваться прекрасной возможностью поиметь с нее все, что душе угодно, но Рамси Болтон думал о другом. С рождения своего младшего сына его преследовала навязчивая мысль, и, пораскинув как следует головой, мужчина решил воспользоваться подобным шансом в других целях… Ведь так, он наконец-то заимеет эту холодную северную розу, что нынче ополчила против него свои острые как болтоновские ножи шипы.

— Я много чего хочу, милая. Ты же знаешь, палец мне в рот не клади. — Леди Болтон посмотрела мужу в глаза, ожидая многочисленных издевок, но их не случилось. — Хм-м-м. Давно я не был в Винтерфелле... С тех пор, как ты выкрала меня оттуда… Было бы здорово проехаться до тех мест, где нас поженили. Сколько приятных воспоминаний. Как думаешь? — Санса приоткрыла рот от удивления, не до конца понимая, что Рамси хочет сказать. — Молчание — знак согласия! Едем.

— Ты выбрал неудачный способ посмеяться надо мной. — Бастард широко раскрыл глаза, строя из себя саму невинность, и миледи, не верившая ему, все же оттаяла. — Мы и вправду поедем? — ожидала она дьявольской улыбки, что превратит все сказанное в дурацкую шутку, но мужчина, видимо, действительно был настроен проехаться до Винтерфелла.

— Ну, конечно, — проговорил бастард, трепля удивленную девушку по щеке. — Я же должен баловать свою драгоценную жену! — сказал он, направляясь к выходу, но Санса его словам по-прежнему не верила. — Прикажи собираться побыстрее. Прихватим старших и в путь! Только… На псарню я не пойду. Кто вас, Старков, знает. — Мужчина широко улыбнулся.

Это было правдой. Они и вправду должны были отправиться в Винтерфелл, и не верившая в то, что все обошлось так просто, Санса чувствовала странную эйфорию и даже... благодарность. Бастард был в самых дверях, и она окликнула его.

— Рамси… — Черный лорд обернулся. — Я — Болтон.

— Хм. Чудно!

Ее ответом лорд Болтон был более чем доволен. Из цоколя он вышел быстро, понимая, что нужно согласовать некоторые моменты с солдатами и Киршем, и на самом входе на него наскочил один из его сыновей.

— Рогар! — воскликнул лорд-отец, приглаживая кучерявую голову сына. — Мой чудный молчаливый ребенок. Ты умеешь хранить секреты?

— Они о взрослых играх? — улыбнулся мальчик.

— Да.

— Конечно, папа.

— Славно. Я в тебе не сомневался, — улыбнулся отец ему в ответ.

На дворе сгущался сумрак. Уставив стол свечами, Санса спешно доделывала платья. Одно, из легкого атласа, переплетенного с шелком, она задумала для Арьи именно для этого случая. Услышав в столице, что сестра, возможно, выйдет замуж, леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага решила сделать последней леди Винтерфелла подарок, несмотря на все, что произошло между ними. Умело скомпоновав кусочки, рукодельница воссоздала чешуйчатый узор лютоволка, украшавший лиф и плечи, потратив уйму бусинок и стекляруса. Другое платье Санса шила для себя — то самое с маленькими голубыми цветами, расцветшими по светло-серому льну. Проделав кропотливую работу, девушка пришивала бисер в сердцевину последних голубеньких цветков, коих было ровно сто тридцать.

— Мам. — В дверях появился Рогар. Он прошел к матери и, улыбнувшись ей, внимательно посмотрел на гору лоскутков и обрезков.

— Что, милый?

— А можно мне такую тряпочку? — спросил мальчик, и Санса, хранившая обычно даже маленькие кусочки дорогих тканей, с целью использовать для украшений других платьев, сначала ему отказала.

— Попроси у прачек. У них должны быть…

— Нет, мамочка, — перебил мальчик мать, умилив ее своими большими голубыми глазами да деловитым тоном. — Мне нужна красивая тряпочка. Чтобы ниточки в ней были красивыми.

— Ну, если тебе нужна красивая тряпочка, то хорошо, — насыпала она ему в руки ворох лоскутков. — И зачем же маленькому лорду нужны красивые ниточки?

— Для взрослой игры.

— Что за игра?

— Нет, — помотал мальчик головой, — папа сказал тебе не говорить.

— Крепыш, ты еще не в кровати?! — в спальне появился Рамси Болтон. — Смотри, а то передумаю брать тебя с собой.

— Я уже ухожу, папочка, — спешно ретировался ребенок, пожелав родителям спокойной ночи. Черные лорды остались одни.

— С каких это пор дети держат от меня секреты по твоему науськиванию?

— Как знать! — вздернул бровями мужчина, вглядываясь в обилие голубых цветов, рассыпанных по отливавшей серебром ткани. — Смотри, какая ты у меня рукодельница, — восхитился он проделанной работой. Все же супруга его была талантлива. Санса и мешок бы умудрилась подшить так, чтобы все на нее оборачивались. — Пора спать. Завтра долгая дорога.

— Ты сам просил сто тридцать незабудок. Забыл?

— Болтоны ничего не забывают, милая, — поцеловал он ее в лоб, задумчиво заглянув в глаза.

С работой было покончено. Бастард лежал в кровати, и Санса, снимая с себя одежду, чувствовала его жадный взгляд на себе. В воздухе витало напряжение, и, скрывая наготу под сорочкой, девушка оглянулась, убедившись в своем предположении. В глазах мужчины горело желание. Тихо она улеглась в кровать, распуская огненную копну по плечам. Повернувшись к нему спиной, Санса изящно выгнулась, и ответ не заставил себя ждать. На талии ее оказалась мужская рука. К шее ее прильнули губы, и она не сразу, но повернулась к нему. Прощать его за измену она не собиралась, но если бы он постарался, она бы постаралась в ответ, и миледи, познавшая прелести замужней жизни, прильнула к супругу, чувствуя, что его руки опускаются все ниже.

— Ах... Да. — Все вдруг прекратилось. Мужчина отпрянул от нее. Натянув покрывало Сансе до подбородка и поцеловав супругу в лоб, Рамси притворно вздохнул. — Нас ждет долгая дорога. Спи спокойно, милая, — улыбнувшись, улегся он рядом с ней.

Приоткрыв рот, леди Болтон вспыхнула с досады. Отвернувшись, подложив руку под подушку, она обиженно поджала губы. Девушка не понимала того, что происходит. В то, что она потеряла в его глазах интерес, она не хотела верить, да и не могла, прекрасно понимая, что чувствует его желание. Видимо, появилась соперница. Бастард изменял ей, но с кем? С какой-то девкой из Хорнвуда, а, может, и… Даже если никого не было, он явно что-то замышлял, а мысли у этого дьявола были уж слишком черными. Озлобленная Черная леди попыталась уснуть, а Черный лорд не менее досадливо смотрел в потолок.

Отношения с Сансой Болтон — жизнь на ножах. Каждое действие имеет противодействие, даже если расплата, как с собаками на псарне, приходит позже. Ему это с недавних пор нравилось, несмотря на то, что периодически он сам натыкался на эти ножи. Тяжело было. Внизу аж все свербило, до боли сводя мышцы, а ведь стоило лишь протянуть руку, чтобы сорвать заветный плод, но… Сжимая кулаки до белеющих костяшек, мужчина ждал. Он затеял игру, и цена победы в ней была очень высока, а пока…

Пусть поревнует. От злости она становится еще красивей.

====== Трусиха ======

Топот. Всадники.

Осаженная гнедая кобыла неистово била копытом оземь. Мужчина что-то говорил компаньону, всматривавшемуся в очередную развилку, коих за долгий путь они видели так много. Устало вслушиваясь в шелест трав и листьев, наездники принимали решение. Один из них боялся легенд, бродивших словно ветер средь деревьев, а другой не очень хотел попасть под горячую руку уязвленной гордости. Кто знает, что там у благородных лордов на уме?

Приказ есть приказ. Более угрюмый достал монету. Поигравшись, он кинул серебряный пятак, и монета звонко шмякнулась о его ладонь. Жребий был брошен, и всадники, как и предполагалось в начале их пути, наконец-то расстались.

Вдалеке округлыми башнями красовался Винтерфелл. Из-за легкой дымки, витавшей подле, контуры замка размылись, оттого северная цитадель казалась необъятной. Издалека светились белые знамена Старков, и Санса, лошадь которой выехала вперед, взволнованно вздохнула. Оглядывая раскинувшееся логово лютоволков, она старалась подметить какие-либо изменения, но все было так же, как и прежде.

Там она родилась. Там она выросла. Там она знала каждый кирпичик, каждый камень, покрытый мхом. Там она познала свое падение, и там же она поднялась из грязи. О! Каким же уютным ей казался клубившийся трубным дымком замок, но Санса Болтон, вдохновленная порывами ветра, гулявшего в поле, удрученно поджала губы. Когда-то Алейна Стоун, путешествовавшая с Мизинцем, так же смотрела на Винтерфелл, надеясь найти там то, что потеряла, а потом ее заставили страдать. Когда-то Санса Старк, собравшая с братом армию по крупицам, дрожа от страха и ненависти, зажимала в руке нож, заклиная убить себя, если Рамси одолеет Джона. Когда-то Санса Болтон, спеша увидеть потерянных брата с сестрой, подгоняла коня, придерживая округлившийся живот, а ее имя смешали с грязью. Сейчас Черная леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага вновь смотрела на Винтерфелл, не зная, чего ждать, и ее лошадь, чувствуя свою наездницу, пугливо фыркала и пригибала голову к земле.

— Это Винтерфелл?! — спросил Рогар, широко раскрыв голубые глаза от удивления. За своей хозяйкой появился весь дредфортский поезд, и, будто о чем-то напоминая, позади леди Болтон хлопнули черные знамена с освежеванным страдальцем.

— Да, — послышался равнодушный голос утомившегося дорогой бастарда.

Рамси щурил глаза от прятавшегося за молочными облаками солнца, и взгляд его казался сверхпренебрежительным. Как и жене, ему было что припомнить, и не все воспоминания были приятными. Какие жертвы со стороны его спокойствия и умиротворения! Его супруга могла бы проявить к нему больше нежности, подумал бастард. Ведь в столь муторную, неимоверно бесполезную поездку он выдвинулся только ради нее.

— А он больше Дредфорта? — поинтересовался Бальтазар.

— Не намного.

— И здесь живет Хранитель Севера?

— Да, — ответил ему отец, с сожалением вздохнув на то, что некогда потерял.

Впереди него вновь выехала Санса — рыжая бессовестная причина его падения. В седле она держалась превосходно, и, ослепленный бликами меди, бастард улыбнулся. Детишки вновь спрашивали его о чем-то, и, отвечая им, Рамси Болтон, почти никогда не терявший духа, утешался тем, что свой кусок с того поражения он все же поимел. Что толку от сплошных обязанностей Хранителя Севера, пожимал он плечами, потаенно сожалея. Сытая жизнь Черного лорда Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага его тоже устраивала, оставалось лишь добиться того, чтобы она устраивала и Черную леди.

Во дворе, поджав губы, одетая в мужское одеяние, стояла последняя леди Винтерфелла, недавно сменившая знамена. Маленькая, щупленькая, владевшая мечом и луком не хуже заядлого вояки. Волосы ее, убранные в косу-колосок, терявшийся в темных распущенных прядях, отросли. Новоявленная леди Баратеон грозилась их остричь по плечи, но очередному лорду-бастарду удалось ее отговорить от подобных перемен. Порой рубившая с плеча, сейчас она немного волновалась, оттого большие выразительные глаза придавали ей вид той маленькой девочки, которой ее помнили.

Послышались долгожданные шумы. Посреди людского крика заржали лошади, невпопад топоча копытами, и во двор постепенно влилась дредфортская процессия. Доехав до середины, Санса осадила коня. Воодушевленная, она оглядывала некогда родные стены, а вслед за ней во дворе появились Пес, хмурый Рамси Болтон, ее дети и солдаты с болтоновскими знаменами. Рыжеволосая девушка, походившая на мать как никогда, спустилась на землю. Слабо улыбнувшись, Санса Болтон оглядела сестру с ног до головы и неуверенно пошла в ее сторону, опасаясь холодного приема. Арья молчала.

— Арья… Мои поздравления… Ты стала… — попыталась спрятаться за учтивостью Санса, выдавливая из себя заготовленные фразы, но договорить ей не дали.

Хмурый волчонок бросился к ней, и, прижимая к груди единственную сестру, Санса Старк едва не всхлипнула от переизбытка эмоций. Что бы тогда ни произошло, девушка ведь на сестру нисколько не злилась, жалея лишь о том, что они расстались врагами в прошлый раз. А Арья закусывала губу. Сестры виделись друг с другом более пяти лет назад, и то мельком, а теперь у младшей вдруг защипало в глазах, да стал поперек горла предательский ком…

— Это… «он»? — отпрянула вдруг Арья, едва не рыча в сторону оскалившегося бастарда. Лорда Болтона она никогда не видела, догадавшись о личности мужчины по иксообразному кресту на груди да злорадной ухмылке. Предполагавшая неласковость в отношении Рамси Санса сжала руки в кулаки. — Я его не звала…

— Он… Н-не захотел отпускать меня одну, — сказала леди Болтон.

Подразумевала девушка ревность бастарда, но леди Баратеон подумала о том случае, за который ей невольно было стыдно. Чувство вины взяло верх, и, надув губы, Арья лишь смолчала, волком посмотрев на своего проклятого зятя.

— Бран… Где Брандон?

Санса огляделась по сторонам, выискивая в толпе слуг и солдат знакомое острое лицо. Она ожидала еще одной не менее волнительной встречи, но младшего брата нигде не было видно.

— Его… нет. Уехал… — опустила глаза Арья Баратеон, прерывая ее поиски. Пожалуй, она могла и соврать, но старковская честность ей этого не позволила. — Он не хочет тебя видеть. — добавила Арья, и Санса удрученно кивнула головой.

Больше ей, изгнанной волчице, ничего не оставалось.

В подземных катакомбах было по-особенному тихо, словно это место позабылось треволнениями людской жизни. По бугристым стенам проползли неровные тени, брошенные приглушенным светом, и, дойдя до нужного места, остановились. Тени безмолвствовали, и в молчании их умиротворенно трещали свечи. Где-то вдалеке капала вода, редко оглашая подземелье звонкой капелью. Слабый, уютный свет огня усыплял. Тепло крипты добавляло к усталости приятную разморенность, и, вглядываясь в каменные изваяния давно почивших родных, Санса чувствовала особенную безмятежность.

— Я пригласила тебя, а не… «этого», — недовольно проговорила Арья, хмуря соболиные брови.

Пряча взгляд, леди Болтон повертела в руках свечу. Санса зажгла ее о пламя соседних огарков и заговорила лишь после того, как поставила ее на могилу маленького Рикона.

— Он — мой муж, Арья, — приготовила она этот ответ, еще когда они выехали из Дредфорта, — и отец моих детей. Иначе я бы не смогла приехать.

— Он убил нашего брата.

— Да… Он убил нашего брата, — тенью повторила она за сестрой, вглядываясь в статую из обтесанного камня, и отдаленно не напоминавшую Рикона.

Рамси не стоило приезжать с ней. Лишь сейчас леди Болтон, привыкшая к постоянному присутствию мужа подле себя, осознала неразумность подобного поступка. Одно его присутствие оскверняло столь священное место, напоминая об ужасном времени в ее жизни, но ведь иначе приехать повидаться с сестрой у нее бы не вышло. Во дворе ей едва удалось развести их в разные стороны, а ведь Арья уже там сказала бастарду о том, что он жив только благодаря Сансе. Хорошо, что ее отвлекли племянники, так вовремя накинувшиеся с вопросами на тетю, появившуюся в их жизни столь внезапно.

— Как прошла твоя свадьба? — повернулась Санса в сторону сестры.

— Аргх… Скукотища, — закатила Арья глаза. — Зачем я на это все согласилась?! Теперь каждая скотина говорит мне «леди Баратеон»…

— Где же сам лорд Баратеон? — опечалилась леди Болтон вдвойне, узнав, что не познакомится со своим зятем.

В Винтерфелле остались лишь Гловеры, решившие дождаться лордов Дредфорта, да Карлон Карстарк, ведомый тем же самым мотивом. Ее приезд в Винтерфелл носил уж слишком опальный характер. Присутствие леди Болтон будто пытались утаить, и, вновь терзаемая чувством вины да досадой на свою опалу, Санса опустила голову.

— Джендри уехал готовиться, — пробурчала Арья. — Я сказала ему, что свадьба будет только в Винтерфелле… Если будет, а потом… Так и быть — я уеду отсюда. Мне не понравилось в Штормовом пределе, — заявила младшая сестра, поморщив нос. — Они уехали с Давосом готовить все к моему приезду, потому что тухнуть там от скуки я не намерена! После войны я вообще хотела поплыть на запад, а тут… Все женщины глупеют со временем, — категорично заявила леди Баратеон, тут же оправдывая себя. — Все лучше, чем терпеть Брана-барана.

— Как он? — полюбопытствовала старшая сестра, снисходительно улыбаясь грубому тону младшей.

— Он часто сидит в богороще, — вздохнула Арья, помолчав. — Говорит, что видит видения. Прошлое… Где мы все вместе… — заблестели на свету ее большие выразительные глаза.

Арья и сама порой вспоминала о том времени, где они все были живы и счастливы. Страдания, выпавшие на долю Старков, заставляли выживших лютоволков невольно возвращаться к грезам о той радостной поре, и в этом и лорд Таргариен, и леди Болтон, и леди Баратеон, и лорд Старк, несмотря на все свои разногласия, были солидарны.

— Он иногда мне рассказывает… О Роббе. О Риконе, о папе с мамой. Он мне сказал, — нахмурилась девушка, — что видел, что «этот» сделал с тобой…

В крипте стало тихо. Вдалеке вновь упала капля, и ее звон эхом пронесся среди могил. Зашипела свеча, огонь которой принялся поедать фитиль. Санса долго смотрела на разгоравшееся пламя. Она не знала, как Брандон сумел увидеть всю ту черноту, сотворенную бастардом, и долго ломала голову над этим. Ведь если бы брат не узнал, ей было бы куда легче… О ее мучениях мало кто был осведомлен. Одни погибли, иные не вспоминали, и это забвение самой миледи было очень на руку. Она, в конце концов, могла бы соврать, как сделала это в Королевской гавани. «Ничего не было» — лгала бы Санса каждому в лицо о своих первых месяцах брака. Ей просто не хотелось жить с сыном предателя Робба Старка, с бастардом, ниже ее по происхождению, оттого она и сбежала, ведомая глупой честью и гордостью. Ей, хлопавшей наивными голубыми глазами, поверили бы. Она сама поверила бы себе ради того, чтобы никогда более не вспоминать о том, что было.

— Помнишь… Отец хотел, чтобы мы уехали из Королевской гавани.

— Да. Ты еще начала верещать, что любишь Джоффри и…

— Когда отцу отрубили голову, — перебила ее Санса, — Джоффри насадил ее на пику и привел меня посмотреть. Когда Робб одержал победу, он приказал раздеть меня и избить. Мы провожали Мирцеллу в Дорн, и меня чуть не изнасиловали нищие и пьяницы… Когда меня выдали за Тириона Ланнистера, Джоффри пригрозил, что возьмет меня силой… — вспоминала Санса о том злом роке, что преследовал ее с той поры, как девочка стала девушкой. — Наверное, так должно было случиться. Знаешь, железнорожденные часто говорят о железной цене, — задумалась леди Болтон, давно оправдывая свою жизнь некой предначертанностью. — Я тоже должна была поплатиться… За свою глупость, за глупые мечты…

— Отдавшись убийце нашего брата?

— Если бы ты видела, что он сотворил с Теоном, ты бы поняла, что к Рикону он проявил истинное милосердие… — не сдержалась Санса. Она не была столь наивна, чтобы не ожидать нападок сестры, но сейчас пыталась защитить себя, попутно защищая супруга. — Он его не мучил... — ответила она сестре, смотревшей исподлобья.

Леди Болтон отвернулась, вновь вглядываясь в бесстрастное лицо каменного изваяния, в единственном котором не видела упрека. Ей было прекрасно известно, что могло бы статься с маленьким Риконом, и отчасти Санса, порой размышлявшая о гибели брата, чувствовала определенную благодарность к мужу. На то, чтобы Рикон выжил тогда, угодив к лорду Болтону, не стоило рассчитывать, и беспощадный Рамси убил мальчика, по своим меркам, более чем гуманно. Она это понимала, но не понимала Арья.

— Дядя Эдмар рассказал мне, что Фреев вырезали, — сменила Санса тему, — тихо и…

— Это была я, — задрала голову младшая дочь леди Кейтлин. — Я отомстила за то, что они водрузили голову лютоволка на тело Робба. За то, что они выкинули тело матери в реку…

От обозлившегося голоса леди Баратеон содрогнулись стены, и леди Болтон слегка поежилась от подобной резкости. Санса украдкой посмотрела на Арью, непреклонную и храбрую, понимая, что сестра мало изменилась внешне. В свете свечей лишь отчетливо виднелась хмурая линия, пролегшая между бровями, да расцветшая девичья фигура, угадывавшаяся под почти что мужским одеянием. О том, что пережила младшая сестра, сбежав из Королевской гавани, старшая знала лишь обрывками от Пса и Бриенны. Слабой и пугливой Арья никогда не была, и сейчас больше походила на маленького отважного воина, так и не сдавшегося врагу. Младшая леди Старк была горда собой. В отличие от старшей сестры, в сделку с совестью она не вступала, и леди Болтон, глядя на нее, решила раскрыть некоторые свои тайны.

— Я тоже отомстила… — тихо сказала она. — Нашего отца предали... В столице. Это был Петир Бейлиш.

— Мизинец? — смутно припомнила Арья поклонника матери.

— Да. Рамси... Рамси попросил у меня сына за страдания Мизинца, и поверь мне... я ни разу об этом не пожалела, — частично раскрыла она свою тайну.

Поджавшая губы Арья вздохнула. Как и ее сестра девушка тоже изучала, наблюдала. Санса поменялась, и леди Баратеон замечала даже внешние перемены. От наивной сестры, витавшей в облаках, мало что осталось, и, вспоминая о словах Джона, Арья искренне жалела ее. Старшая девица Старков воинственной никогда не была. Санса была женственной, нежной и учтивой, как леди, что бы она ни делала. Видимо, ей пришлось подстроиться под новые обстоятельства своей жизни, отринув дом Старков, но… Разве она, Арья, что отрекалась в Доме безликих от своего имени, не была похожа с ней в этом? Джон был прав, сказав, что она поменялась, и сестре вновь припомнились его слова о том, что возвращением Винтерфелла семья обязана именно Сансе, не поимевшей с подобного подвига ни чести, ни славы.

— Джон сказал, он тебя… обижал…

— Однажды все поменялось, — нервно теребила Санса лайковую перчатку, не желая вспоминать об этом, но, увы, вспоминала. — Теперь он обижает моих врагов.

— Это не отменяет того, что он убил Рикона!

— Нет... Наверное, — душилась своей виной леди Болтон, — я могла бы спасти его тогда… Тогда…

— И почему ты тогда не спасла его?

— «Он» хотел, чтобы я вернулась… Он бы… Я… Я хотела жить, — выпалила леди Болтон, признаваясь в своей трусости. Тогда она ведь ни в коем случае не хотела возвращаться к «нему», даже ценой жизни младшего брата. Санса виновато склонила голову. — Я... Я все делала для того, чтобы выжить и когда-нибудь отомстить за все, что с нами сделали. Что сделали со мной… Я оставила «его» в живых, думая, что «он» не заслуживает легкой смерти, а потом отдала ему в руки Мизинца, — блеснули слезы, проступившие на глазах Сансы, вспоминавшей о своей боли. — Я… Я думала, он… Что-нибудь случится. Он… Он не выживет в войне, а я вернусь с… С ребенком в Винтерфелл, но… Он выжил, и... Все поменялось, Арья.

Старшая сестра смолкла, пытаясь совладать с бурей, накрывшей ее бедовую голову. Младшая долго думала. Вместе с Брандоном они обвинили Сансу в предательстве. Сама Арья громко кричала о том, что сестра виновата во многих преступлениях, но время лечит самые глубокие раны, заставляя задумываться о том, что было, о том, что есть и о том, что могло бы быть. О том, что было с Сансой, она знала лишь со слов Джона и Брандона. Сейчас она вглядывалась в ее профиль, вспоминая ту хрупкую девочку, жившую вышиванием да рыцарями, оказавшуюся в логове врага дважды. Что с ней делали? Братья говорили, что ничего хорошего. А что сделали бы с ней самой — с Арьей, не сумей она тогда сбежать? Отец когда-то говорил ей о том, что Санса оправдывала Джоффри, потому что должна была стать его женой. Тогда Арья не очень это понимала, но сейчас, когда она сменила знамена да связала себя узами брака, некоторые вещи стали ей более очевидными. В конце концов, было ли справедливо обвинять за грехи мужа саму Сансу?

— Брандон сказал мне… Я думала, что ты предала нас, и я… Я не должна была тогда...

— Слишком много вещей, которых я не должна была делать, но я их сделала. — Голос у леди Болтон сделался грудным, а по щекам скатились первые слезы. — Я часто думаю, что было бы… Несколько лет назад, я бы все отдала, чтобы вернуться в тот день, когда мы уехали из Винтерфелла…

— А сейчас? — спросила леди Баратеон, думая о подобном размене со своей стороны.

— Сейчас у меня есть дети, Арья… — сказала Санса, растирая влагу по щекам. — И… я очень их люблю. А они любят своего отца.

Арья замолчала, раздумывая о словах сестры. Дети... Четверо мальчиков, и все от жестокого убийцы. В них текла кровь коварных предателей, сдиравших с врагов кожу, но леди Баратеон, представившей на мгновение своего собственного ребенка, вдруг показалось, что свое дитя она бы, наверное, тоже любила не смотря ни на что. Женское сердце любит слепой любовью, и, почуяв эту мысль, Арья вновь нахмурила брови.

— Ты всегда хотела детей, — заметила она.

— А ты никогда не хотела замуж, — грустно улыбнулась Черная леди.

— Что сделано, то сделано, — ворчливо пробурчала Арья, вытирая рукавом под носом, и Санса повторила за ней ее слова, искренне сожалея, что приехала сюда под болтоновскими знаменами. Вновь послышался голос Арьи. — Хм… Ты моя сестра… — шмыгнула она носом. — В пекло то, что ты Болтон…

— Арья...

Санса долго плакала, прижимаясь к сестре. Сейчас она вновь была Старком, обратившись на мгновение волчицей из древней стаи лютоволков. У могилы Рикона леди Болтон невольно жалела о выборе, кардинально изменившим ее судьбу. Счастье жены и матери на время померкло в ее глазах, уступая голосу крови, и оттого она крепче обнимала так и не выросшую Арью.

Они всегда были разными. Как день и ночь, как солнце и луна, но они все же были сестрами.

— Мой муж любит охоту! Благо, леса близ Темнолесья полны дичи. А ваш, миледи? — увлекшись светской беседой, леди Гловер, подсевшая за стол к сестрам Старк, размеренно болтала о своем супруге.

Пир, устроенный в честь воссоединения сестер, был в самом разгаре. Повсеместно разговаривали люди, выпивая вина да прожевывая уже не лезшие в утробы куски пищи. Некоторые вассалы Баратеонов, смешавшиеся с северянами, умело прятали в своей массе неугодных хозяевам особ. Среди жужжавших беседами людей пробегали маленькие лорды Болтоны, лишь недавно оставившие общество тетки.

Арья им понравилась. Даже Бальтазару, хотя старший болтоновский «нож» все же ревниво заметил ей — в Дредфорте ему нравится больше, да и из лука его папа стреляет точно лучше, и он сам будет стрелять не хуже.

— Ковать, — устало проговорила Арья леди Гловер. Ей хотелось поговорить с Сансой наедине, но, как новоиспеченную жену лорда, ее постоянно отвлекали нескончаемыми поздравлениями и вопросами.

— Простите?

— Ковать. Берет и кует.

— Как кует?

— Как кузнец, — вспылила девчушка, не зная, как бы помягче спровадить леди Гловер от их стола.

— А ваш? — поинтересовалась она у Сансы Болтон, не найдя, видимо, увлечение лорда Баратеона благородным.

— Мой любит сдирать кожу с людей, миледи… — как ни в чем не бывало ответила леди Дредфорта, вроде как не замечая вытянувшееся лицо леди Гловер. — Хотя, от охоты он тоже не откажется.

Выдумав какой-то предлог, женщина спешно встала из-за стола и отправилась за новыми, более подходящими собеседниками. Видя ускорившийся шаг леди Гловер, Арья закряхтела от подступивших приступов смеха.

— Я уже не надеялась, что она куда-нибудь свалит… Она еще в первый день замучила нас расспросами.

Санса улыбнулась, немного посетовав на свою резкость. Она оглядывалась по сторонам. В зале витало веселье и непосредственность, и невольно возвращаясь мыслями в ту ужасную пору, последовавшую за ее бракосочетанием, Черная леди передергивалась от мрачности и уныния, царившего тогда. Вновь вскрывались старые раны, о которых она так старалась забыть, чтобы спокойно жить подле Рамси Болтона. Встретившись с прошлым, леди Болтон вновь утонула в обидах на мужа и, чувствуя его взгляд на себе, старалась не смотреть в ответ. Так ей было легче.

— А… это вообще часто надо делать?

— Что?

— Ну… Там… В спальне, когда…

— Арья, леди не говорят… — продолжила Санса, покраснев.

За сестрами наблюдали. Будучи чужим и в замке, и на празднике, бастард прогуливался среди столов. Иногда он пригублял вино из кубка, но больше для виду. Санса была довольна, и, видя ту удовлетворенность, сиявшую в ее глазах, мужчина все же видел странную меланхолию, проявлявшуюся в ее жестах. Девчонка-пацаненок его едва ли не выдворила из замка, но он ведь это стерпел и, смотря на свою жену, предвкушал удачное завершение вечера. Рамси все ждал, когда она обратит на него внимание, но миледи позабыла о своем милорде. Периодически бастард выходил на улицу, возвращался, но виделнеустанно болтавших сестер, видимо, решивших возместить пробел в общении за один вечер.

— Вы чем-то обеспокоены?

— Зато моя жена нынче чересчур весела, — пробурчал Рамси Болтон, мучаясь обществом лорда Карстарка.

— Ах, милорд. Я вам искренне завидую, — восхищался леди Сансой окрепший юноша. — Я хотел навестить вас по дороге в Винтерфелл, но… Видимо, что-то случилось с вороном с моим посланием.

— Глупые птицы. Летают порой там, где не нужно, — вспомнил Черный лорд о пернатом посланнике, которому он приказал свернуть шею да сжечь в огне, как только прочитал послание из Кархолда.

— Надеюсь, моя жена будет так же красива, как и ваша.

— Мечтать не вредно, — процедил сквозь зубы бастард, наконец-то поймав взгляд Сансы на себе.

— Когда я женюсь, у меня обязательно родится девочка, и я выдам ее за одного из ваших сыновей.

— Кх… — лорд Болтон едва сдержал смех. Рамси поднял голову и пожал молодому лорду руку. — Я буду с нетерпением ждать этого, — проговорил он, заглядывая Карлону в глаза, но его иронии юноша не уловил.

— Лорд Болтон… — подошел к бастарду лорд Темнолесья, и мужчина наконец-то вздохнул от более толкового собеседника.

А за столом девочек Старк все также велись разговоры. Арья Баратеон, позабывшая о присутствии убийцы Рикона, рассказывала сестре о своем муже. Она ворчала, твердя на разный лад, что большего остолопа и сыскать невозможно, но снисходительно улыбавшаяся Санса прекрасно видела тот азарт, горевший в глазах сестры. В словах ее то и дело проскальзывали нежные нотки, и леди Болтон вновь задумывалась о себе. У нее не было этого. Ее не отдали замуж. Ее, Сансу Старк, принесли в жертву чудищу, и счастье молодой жены ей было неведомо. Сознавая горечь жестокой правды, старшая сестра поджимала губы, радуясь, что, по крайней мере, вышедшая замуж Арья была счастлива.

— Все равно я тебя не понимаю. Он еще и со шрамами! — оглядывала бастарда леди Баратеон. Она подозревала, что Рамси Болтон — копия Джоффри. Эдакий красивый принц, вскруживший сестре голову, но сейчас она видела, что очень ошибалась. Зять ее был диким, взъерошенным. Не будь на нем дорогого костюма, он бы прекрасно сошел за какого-нибудь мясника или свинопаса, зло подумала леди Баратеон, крепко сжимая в руке столовый прибор.

— Эти шрамы мне особенно дороги, Арья, — сказала Санса, отпивая вина. — их ему оставила я.

— Ха-ха-ха! — громко засмеялась леди Баратеон, и оглянувшийся лорд Болтон, понявший по глазам жены, что речь шла о нем, уязвлено поджал губы.

Разговор с Гловерами, по-прежнему страдавшими от островитян, был закончен. К нему подбежали дети. Очень вовремя. Взяв мальчуганов за руки, он наконец-то пошел в сторону Сансы, щебетавшей о чем-то с Сандором.

— Мама, мама! — одернул мать Рогар. О том, что перебивать старших нехорошо, он знал, но сейчас полностью исполнял волю отца. — Нам сказали, что в лесу около Винтерфелла водятся самые красивые олени. Папа сказал, что нам можно будет завтра поехать на охоту!

— Но… Это опасно. Я… — повернувшись на стуле, Санса недоверчиво посмотрела на детей и мужа, предложившего вдруг спровадить детей. — Нужно будет выслать людей.

— Наши солдаты не знают Винтерфелльских лесов. Поговори с сестрой. Тем у вас для беседы хоть отбавляй, но все же… — пролепетал лорд Болтон, оглядывая стоявшего над душой Сандора Клигана. — И пусть прихватят твою собачку. А то ест задарма, — издевкой прозвучал его голос. Бастард зло улыбнулся, глядя на давно мешавшегося под ногами Пса.

— Сандор… Передай детей слугам, пожалуйста, — спровадила Клигана Санса, стараясь не омрачить вечер хоть мало-мальским конфликтом. Уходящий верзила грубо толкнул бастарда плечом, и недовольный треугольник сложившийся под носом лорда Болтона исчез не сразу.

— Что за чудное пиршество! — растянул слова бастард, упираясь локтями в спинку кресла, занятого Сансой Болтон. Мужу вздумалось поиграть с волнистыми медными прядями, и девушка смиренно прикрыла глаза. — Скучное, но… Вижу ты очень довольна встречей с сестрой. Я чуть не расплакался во дворе. Признаться, уж не знаю, кто ее муженек. — пожимая плечами, Рамси оглядел зал, словно не насмотрелся на стены за целый вечер. — Слышал, очередной бастард… В любом случае, очевидно, что... из двух сестер мне досталась единственная красивая. Уже уходишь? — Санса резко поднялась.

— Я не договорила с Арьей.

— Ну… Что ж… Жду в спальне. Дорогу, надеюсь, ты помнишь, — оскалился мужчина на удивленный взгляд жены. — Не смотри на меня так. Нам дали «наши» покои.

Пир давно закончился. В замке постепенно замирала тишина, и лишь редкие шаги да разговоры солдат во дворе прерывали ночное умиротворение Винтерфелла. Ожидаючи, Рамси сидел на стуле. Дергаясь от сквозняка, догорали свечи, освещая ту самую спальню.

С тех пор тут мало что изменилось. Темнел старым деревом стол со стульями. На кровати лежала шкура, призывая наконец-то лечь и отдохнуть с дороги, но лорд Болтон ждал жену, желая воочию увидеть ее реакцию на встречу со своим кошмаром.

Санса опять стала холодной. Память у девицы была отнюдь не короткой и, видимо, она вспомнила о его небольшом проступке. Это читалось в ее глазах, в ее брезгливых жестах по отношению к нему. Может, не стоило проявлять подобное благоволение к ее желанию приехать в родовое гнездо, но бастард просто не мог не воспользоваться подобной возможностью. Побухтит и успокоится, но муж и жена, как говорится, и Рамси Болтон тоже подвергся ее меланхоличному настроению. Сравнивая прошлое с настоящим, он невольно задумывался о том, что было бы, если…

Понимая, что нынче имел, приходил он к выводам порой довольно странным, а самое главное, себе невыгодным, и оттого недовольно поглядывал на дверь, выдумывая наказание за опоздание. Наконец-то в коридоре послышался шелест чей-то одежды. Это точно была Санса, подумал бастард, угадывая ее тихую поступь, и, улыбнувшись, приготовился встречать провинившуюся леди Болтон.

Широко рассевшись в кресле, мужчина нетерпеливо простучал пальцами по столу, однако на его постукивания никто так и не вошел. Рамси чувствовал как кто-то беспрестанно смотрит в дверь. Почти не шевелясь, этот кто-то очень долго стоял за дверью, а потом повернулся и... ушел. Лорд Болтон продолжал вслушиваться в тишину, ожидая возвращения известного неизвестного, но никто не вернулся более. Кто-то заставлял его ждать, а ждать он не любил. Рамси вздернул брови и, выдохнув, досадливо цокнул языком. Хлопнув ладонью по темной столешнице, мужчина встал и сам отправился за своей ненаглядной супругой, обнаружив ее неподалеку.

Из-за полуприкрытой двери в коридор струился слабый свет. Сюда определили маленьких лордов, и, тихо заглянув, Рамси обнаружил искомый объект, пылавший рыжиной шевелюры на подушке.

Санса его не видела. Она еще не спала и, поглаживая темные головы своих уже грезивших сновидениями детей, тихо плакала, неслышно стирая слезы. О чем она думала, он не знал, несмотря на то, что в людях и в их мыслях бастард разбирался очень хорошо. Погруженная в свои переживания, Черная леди Дредфорта пряталась за детей — единственное, о чем она нынче не жалела, и плакала, плакала.

На мгновение поддавшись странной злобе он захотел войти и силой притащить ее до нужной ему кровати, но… не смог. Рамси Болтон долго стоял на месте, недовольно кривя губы. Что-то ему не позволяло этого сделать. Не страх перед угрозами девочки-пацаненка, не боязнь потревожить сон детей… Скрывавший сам от себя свои желания, он хотел, чтобы она была рядом. Ведь ей самой этого хотелось, но Санса Болтон будто вновь отгородилась от него, и ее горькие слезы кололи его словно острым ножом.

Мужчина сердито поморщил нос. Она просто что-то себе навоображала, оттого и дуется, подумал уходивший в тень Рамси Болтон, сетуя на участь спать одному. Идя по коридору, Дьявол вновь задумывался о содеянном, напрочь отказываясь признавать только свою вину. Он же обо всем забыл — забыл. Ей пора было сделать то же самое, но его миледи артачилась, упираясь получше необъезженной кобылки, и он, жаждавший забвения прошлого, не знал, каким способом вышибить из нее это упрямство. Войдя в проклятую комнату, мужчина громко хлопнул дверью, даже не услышав этого.

А душившаяся слезами Санса Болтон еще долго не могла уснуть, понимая, что попросту испугалась. Она не хотела возвращаться туда. Подозревать Арью в такой злой насмешке ей очень не хотелось, но и в ту самую комнату, бывшую ей темницей, войти вместе с ним она так и не смогла. Слишком для нее...

Она — трусиха. Трусиха. Всю жизнь она обычная трусиха, страшившаяся поступков и последствий. Она могла столкнуть Джоффри со стены тогда и упасть следом за ним… Она могла сбежать с Псом при битве на Черноводной, но испугалась неизвестности. Она могла рассказать всем лордам Долины об убийстве Лизы Аррен, но побоялась Мизинца. В одну из тех ночей она могла каким-нибудь способом убить Рамси, пока он спал подле нее, но вместо этого позволяла пользоваться собой дальше... Она могла вернуться в Винтерфелл после казни Петира Бейлиша, но побоялась вновь стать игрушкой в чужих руках. В любой момент она могла покончить свою многострадальную жизнь самоубийством, но… боялась. Сейчас Санса понимала, что могла спасти Рикона, потребовав на том поле обмен на месте. Рамси не успел бы ничего придумать, а она бы обменяла себя на жизнь брата, но она этого не сделала… Она же сказала Арье — она хотела жить… чтобы отомстить? Ведь так?

Кого она обманывала… Она испугалась того, что с ней мог сотворить бастард. Как бы Санса Болтон ни хорохорилась, как бы она ни храбрилась, прячась за своим новым положением, все походило на обман. Санса Болтон прикрывалась детьми, оправдывая свою жизнь с монстром. Санса Болтон называла Дредфорт домом, зная, что в Винтерфелле ее не ждут. Санса Болтон называла Рамси Болтона своим мужем, прячась за его спиной от других похотливых особей мужского пола. А теперь ее обман удушал ее, обнажая прятавшуюся за сильной Черной леди маленькую глупую Сансу Старк…

Может ей не стоило приезжать в Винтерфелл? Родной замок словно тянул ее на дно, топя в пучине жестокого прошлого… А может на черное беспросветное дно ее тащил не замок, а человек? Порой, в Дредфорте ей казалось, что она почти счастлива, а теперь ей так вовсе не думалось. Боясь утонуть окончательно, Санса Болтон металась между Старками и Болтонами, между черным и белым, пугаясь ответственности в принятии какой-либо стороны, и во всем винила своего лорда, боясь тяжелого признания. А что она еще могла? Она — трусиха, чтобы признаться в правде. Она — трусиха.

====== Незабудки ======

Во дворе Винтерфелла копошились люди, сосредоточенно собиравшиеся в небольшую прогулку по лесу. Разговаривая с хозяйкой замка, Бальтазар с Рогаром ждали своих сопровожатых. Одних их на коней еще не пускали. Маленьким лордам лишь с недавних пор стали давать ездить по двору Дредфорта шагом, чтобы почувствовать стремя и повод, но не более того. Уж тем более, когда речь шла о поездке в незнакомый лес.

Их тетка показывала свое бессменное оружие, и в свете северного солнца тонкая «Игла» слабо поблескивала своими заслугами. Воодушевленная пережитыми приключениями, леди Баратеон рассказывала племянникам о Браавосе, о своем учителе фехтования, о безликих, сменявших лица как маски. Воинственная Арья, рассказывающая истории, похожие на небылицы, вызывала у мальчуганов неподдельный интерес, играя на без того острой тяге к познаниям, и они, восторженно представляя все наяву, задавали уйму вопросов. За этим делом их и застали.

— А у папы есть нож, — гордо проговорил Бальтазар, завидев отца. — Он валирийской стали как «Лед» и «Коготь». Его подарила леди Тирелл. Папа назвал его «Язык», и он очень острый.

Недовольно скривив верхнюю губу, Арья оглядела бастарда с ног до головы, и взгляд Рамси, кинутый в ее сторону, также был полон неподдельного скепсиса.

Новоявленная леди Баратеон привлекательной ему отнюдь не казалась, и не только ввиду установившейся с первого взгляда взаимной неприязни. В ней было слишком много мужского и, как ему казалось, старковского. В маленьком сереньком воробушке не было и капли утонченности Сансы, мягкости, женственности. Его жену называли одной из самых красивых женщин королевства, а глядя на ее сестру, Рамси Болтон лишь и приходил к единственно логичному выводу — глазу не за что зацепиться. С такой даже кожу содрать дело нудное и утомительное. Бедный баратеоновский бастард! Ему, бастарду Русе Болтона, и здесь повезло куда больше. Боги, видимо, любили его больше остальных незаконорожденных, дав ему, Рамси Сноу, в руки лучшую из двух сестер, превосходящую по красоте даже драконью королеву.

Верхняя губа леди Баратеон едва подергивалась, словно у готовившегося зарычать волка. Зять в глазах Арьи был убийцей не только Рикона, но и Робба, ввиду родства с Русе. Одним своим видом он вызывал приливы бешенства, и она жалела, что не выкинула его вчера из замка. Леди Старк-Баратеон после расставания с сестрой нынешней ночью долго подумывала над одной идеей. Ничто не мешало воспользоваться ей приобретенными у безликих навыком, чтобы закончить существование столь нелепого существа, и, если бы не слова сестры да нежелание марать руки убийством гостя, сегодняшним утром Рамси Болтона могли обнаружить с перерезанным горлом или же вспоротым брюхом.

О распрях между родственниками мальчики, усевшиеся в седла, не знали. Рогар довольно болтал ногами, наматывая гриву коня на руку, а Бальтазар пытался приладить к седлу обтесанную трость.

— Зачем ты взял палку? — спросил у сына Рамси Болтон.

— Это не палка, а меч. Чтобы защищаться. Мама сказала, когда тебя нет рядом, я должен защищать братьев…

— Хм, — ухмыльнулся отец. Позади него появился Сандор Клиган, и бастард высказался так, чтобы его услышали. — Пока у вас есть Пес для этого. Хоть какая-то от него польза…

— А где польза от тебя? — не сдержавшись, фыркнула на мужчину Арья Баратеон, и, не ожидавший подобного выпада, едва обескураженный Рамси смолк.

— Что, ублюдок… Это тебе не с пташкой чирикать.

— Тебе бы тоже не помешало заткнуться, — попал и Клиган под раздачу. — Я еще не сказала сестре, что ты мне говорил тогда о ней… — проворчала Арья и, недовольно оглядев всех присутствовавших, походкой бойца скрылась в замке.

Подтянувшись, Сандор уселся на коня.

— Я бы спросил, но… — распел Черный лорд свои слова, — так и быть… Пусть это останется тайной, что ты унесешь с собой в могилу.

— Я еще спляшу на твоей, говнюк.

— Если ты доживешь до той славной поры, — сказал ему вслед Рамси Болтон, добавив чуть тише, — в чем я очень сомневаюсь.

Лошади тронулись в путь. Бальтазар уверенно взялся за повод, помогая ехавшему с ним солдату, а Рогар обернулся на оставшегося во дворе отца. Черный лорд улыбался, и его щенок по-хищному оскалился ему в ответ.

Под алой кроной чардрева, шелестевшей на ветру, склонилась рыжая голова. Девушка смотрела на запечатленное в светлой коре дерева лицо и думала. Часто сидевший в богороще Брандон мог видеть прошлое, и сейчас, пытаясь вспомнить до мельчайших подробностей погибших братьев, отца и мать, леди Болтон не отказалась бы на секунду оказаться там — в счастливом беззаботном детстве. Потерю дорогих тебе людей пережить можно, и она пережила не одну страшную ей смерть. Санса знала — самые горькие слезы когда-нибудь высыхают, но на смену приходит чувство более тяжкое — беспросветная тоска, давящая осознанием того, что вы больше не встретитесь. Сейчас ей хотелось увидеть их всех… Хотя бы краем глаза, чтобы утолить эту скорбь, но вместо этого Санса Старк вспоминала о другом.

Одним зимним вечером ее привел сюда Вонючка. Некогда мечтавшая выйти замуж, тогда она не испытывала и толики присущего детским мечтам энтузиазма. Идя по дорожке, освещенной факелами, Санса Старк будто шла на казнь, словно предчувствуя всю ту горечь, что изопьет до дна…

Падал тяжелыми хлопьями снег. Было холодно, а она, разряженная в свадебные одежды, не чувствовала ничего. Ни холода, ни радости, ни грусти, лишь сплошную апатию. Вся ее свадьба прошла тихо... как поминки по усопшим. Не было больших пиров, многочисленных поздравлений. Единственный подарок сделал ей ее новый супруг — жестокий урок, о котором она вспоминала с содроганием, и Санса, возвращаясь мыслями к тем событиям, до боли сжимала руки. Об этом она никогда не сможет забыть… Наверное, никогда…

Подул ветер, на мгновение пропуская лучи солнца сквозь листву деревьев. Серо-голубое платье блеснуло серебром. Вторя девичьим мыслям, на плечах и рукавах заблестели расшитые соцветия незабудок. Нежные хрупкие цветы, выглядевшие как настоящие, настоящими не были и лишь безучастно сверкали вшитыми бусинками.

На плечи девушки легли чьи-то руки, и напуганная Санса вздрогнула.

— Нашел! — раздался позади нее голос Рамси Болтона. — Ты хорошо играешь в прятки. Впрочем, ожидал увидеть тебя здесь, — вышел он из-за спины жены, шелестя листвой под ногами. — М-м-м… Как много приятных воспоминаний! — будто прочитал он ее мысли, и леди Болтон недовольная от потревожившего ее общества поджала губы. Сейчас она хотела побыть одна, и уж тем более не с ним, но бастард как и всегда было равнодушен к ее желаниям. — Ты тогда была белее снега, помнится, но хорошенькая. Слишком много одежды… Только и ждал, когда уже наконец-то нас поженят и можно будет перейти к самой интересной части бракосочетания. — Мужчина скривился в улыбке, оголив хищный клык.

Без какого-либо почтения к святому месту, к ее воспоминаниям Рамси скинул какой-то камень в пруд, и по водной глади спешно разошлись круги. Своими бесцеремонным поведением он разбередил и без того кровоточащую рану на душе.

— Знаешь, о чем думаю я… — похолодел голос девушки, высокомерно задравшей голову. — Вспоминая об этом всем? Какое счастье, что я ни разу не родила тебе девочки.

— Это… Указание к действию? — вопросительно поднял бровь бастард, пребывая в игривом настроении. Намек Сансы о нежелании повторения своей судьбы для потенциальной дочери он уловил, но виду не подал. Ему нужно было нынче примириться со своей супружницей, и мужчина приблизился к леди-жене. — Хм… Мальчики у нас хорошие получаются. Идем… В последнее время ты очень грустная. Видимо, так и ждешь, чтобы тебя утешили, — попытался он притянуть ее к себе, но Санса, устыдившаяся его словам, не далась, отшагнув от мужа в сторону.

— Я никуда с тобой не пойду…

— Ну… — вытянул он губы трубочкой. — Не хочешь идти «туда», можем остаться здесь… Так даже... забавней.

— Не трогай меня, — дернула она головой, сбрасывая с щеки руку мужа.

Скалившийся, вечно издевавшийся он не выражал ни капли уважения к ее терзаниям. Он никогда ни о чем не сожалел, и погрязшая в вечных муках совести Санса больше не могла этого выносить. Спустившая внутренних собак с цепи, миледи, осерчав, рассерженно ширила ноздри. Припомнила она мужу все пережитое. Припомнила она его нежелание извиниться, несмотря на то, что в Королевской гавани ему предоставилась блестящая возможность. Припомнила Санса о своей разлуке с сестрой и братом. Последней каплей стала его двухнедельная отлучка из Дредфорта, и глаза Черной леди засветились лютой ненавистью к супругу.

— Смотри-ка… — ухватил ее за локоть Рамси, видя, что она собралась уйти. — Стоило тебя надолго оставить без моего члена, и ты будто белены объелась. Винтерфелл плохо на тебя влияет. Я это сразу понял. Скоро вернемся в Дредфорт, все будет как прежде, милая.

— Не будет. Можешь утешать кого угодно, — процедила она сквозь зубы. — Псарниц и прачек в Дредфорте предостаточно.

— Зачем? У меня есть красивая жена, которая куда интересней дредфортских девок.

— Считай, что нет, — разжала цепкую хватку девушка. — Я могу и не возвращаться в Дредфорт. Мне есть куда идти, — громко заявила она, и, хотя родственников от Долины до столицы у нее было предостаточно, бастард, услышав ее слова, сразу же подумал о Джоне Сноу. Игривость его поугасла, и он, глядя ей в глаза, тихо напомнил о ее материнских чувствах.

— Мы оба прекрасно знаем… Ты не бросишь детей, — уверенно заявил он, попытавшись улыбнуться.

— Когда-то ты мне сказал, что я не убью тебя…

— Но не убила же!

Санса не ответила. Закрыв глаза, девушка развернулась и пошла от него прочь.

Теперь ей было все равно, что он думает, что он сделает. Чего она боялась более? Он ее не тронет. Не посмеет. Сейчас она была под защитой сестры, а против бастарда могла обратить дядю, кузена Робина и Джона. Нынче она была сильнее. Кипевшая от переполнявших ее чувств, леди Болтон очень злилась на Рамси и на себя… На свои глупые мысли о том, что мечты о хорошей семье она решилась воплотить с человеком, который ничего этого не заслуживал. Ей нужно было скормить его собакам, позволить королеве спокойно казнить его, дать убить его Джону, — в который раз прорисовывала она страшные казни ненавистному мужу, не замечая, как едва ли не бежит от своей жизни.

Выйдя из богорощи, девушка гордо несла свою голову, рассекая дворы родного замка. Она завернула за угол какой-то заброшенной башни и, поглощенная своими переживаниями, не сразу заметила, с кем столкнулась.

— Мы не договорили.

— Отпусти! — прошипела она на Рамси, вылезшего будто из-под земли. Бастард больно заломил ей руку, и смелости у Сансы мгновенно поубавилось. — Я закри…

— Попробуй, — плотно закрыл он ладонью рот девушки, и, пихнув ногой сыпавшуюся в требуху дверь, толкнул свою леди в покосившуюся башню. Им нужно было договорить наедине без посторонних, решил бастард.

В нос ударил запах влаги, смешанный с гнилыми листьями, нападавшими в окна-бойницы. Девицу на мгновение освободили, и Санса попятилась назад. Один на один он был сильнее, и, увидев лестницы, ведшие вниз и вверх, леди Болтон, подхватив юбку, побежала наверх. Вслушиваясь в ее спешный шаг, бастард дал ей подняться. Скрипнула какая-то дверь. Видимо, девушка решила спрятаться в каком-то помещении, да вот… Деваться ей было все равно некуда, и, загнавший добычу в угол, мужчина не спеша поднялся за ней следом.

Скрипнула дверь, заставив беглянку шумно вздохнуть. Рамси вошел в помещение. Небольшая комнатка с маленьким окошком, выходившим на безлюдную стену замка, на мгновение показалась бастарду знакомой, но, избавившись от странного ощущения, лорд Болтон сосредоточился на своей жене. От спешки ее щеки зарумянились. Из пучка на затылке выбилась прядь, упавшая на лицо. Санса зажала в руке нож и теперь угрожающе выставила его в сторону Рамси Болтона.

— Не подходи! — прорычал лютоволк.

— Хм, — медленно двинулся он в ее сторону. — А то что?

— Думаешь, я тебя не ударю? — попятилась она назад. — Я давно не боюсь тебя. Не подходи… — испуганно взмахнула она рукой, когда он, играясь, сделал выпад в ее сторону.

— Бу!

Миледи пятилась назад, и, неожиданно уперевшись в стену, на мгновение потеряла бдительность. Бастард вовремя увернулся от взмаха ножом и, резко шагнув на нее, перехватил руки девушки.

— Не под... Не трогай меня!

Санса боялась. Что бы она ни говорила, зная супруга и то, на что он способен, Черная леди приготовилась биться до конца. Трепыхаясь в ненавистных объятиях, она долго сопротивлялась, пытаясь высвободиться. Колотила мужа по спине, когда он, раззадоренный какой-то детской игрой-борьбой, пытался поцеловать ее. Царапалась, кусалась, походя на дикого волка, и, вдоволь наигравшись, миледи прижали к стене.

— Я тебя ненавижу… Ненавижу! — кричала она, пытаясь высвободиться из проклятых тисков.

Ее вновь стукнули о стену, и девушка едва не захныкала от гулкого удара, зазвеневшего в голове. Руки ее широко расставили, лишний раз напомнив о ее невидимых кандалах, и Санса, выронив нож, покорно опустила голову от отчаяния.

— Ненавижу, — обессиленно повторила она.

— От ненависти до любви один шаг. Разве ты не слышала? — прошептал Рамси на ухо, прижимаясь к ее щеке. — Всего-то… Мне кажется, ты просто плохо стараешься, милая.

— Да как ты смеешь?! — возмутилась Санса. — Я куда лучшая жена, чем ты муж…

Бастард долго смотрел на нее. В злости, ревности она становилась особенно красивой. Рыжая копна ее пылала. Пылал гневный румянец на щеках. Глаза ее блестели от накопленных обид, но от созерцания столь прекрасной картины мужчина на секунду прервался. На щеке своей он почувствовал влагу, и, притронувшись тыльной стороной ладони к лицу, стер проступившую кровь.

Дело рук милой женушки, научившейся пользоваться ножом — это было очевидно. А ведь могла его и глаза лишить, а то и по горлу полоснуть! В глазах Черного лорда запылало странное воодушевление. Все же некогда леди Старк теперь была леди Болтон — его леди, и мужчина жадно оголил острый клык. Видя проступавшую из царапины кровь, Санса вжала голову, жалея о том, что сотворила. Рука мужа легла ей на шею, скользнула к затылку и грубо сцепила рыжую шевелюру в кулаке. Сжав зубы, девушка затаила дыхание, опасаясь ужасной расплаты, и зажмурила глаза, чувствуя, как сжимается ладонь мужа у нее на шее. Душить ее не стали. Мужчина провел пальцем по алым губам, и Санса Болтон опасливо посмотрела ему в глаза.

— Замечательная… — проговорил бастард, впиваясь ей в губы.

Бешеный пес сорвался. Пытаясь оттолкнуть его от себя, девушка еще долго вырывалась, трепыхаясь пойманной птицей. Застежки платья уже были расстегнуты. Руки мужчины крепко прижимали ее к себе, задирая юбку, и сопротивление ее становились все более наигранными и неуверенными. Почувствовав себя желанной, Санса, поначалу пытавшаяся противиться неизбежному, вдруг расслабилась.

Женщине хотелось побыть женщиной, отринув тяжесть воспоминаний, и леди Болтон послушно пала в свой черный плен.

После долгой прогулки в лесу солдаты разбили лагерь. На костерке поджаривались несчастные куропатки, застигнутые в поле. Мужчины о чем-то переговаривались, скрашивая разговор грубостью. Большая часть из них была родом из Винтерфелла, оттого солдаты переговаривались о своих делах, связанных с замком. Пес, чертыхнувшись на наглых мальцов, послал их к черту. Развлекать их он не собирался, и, не найдя костровые посиделки увлекательными, мальчишки двинулись к протекавшему неподалеку ручью.

Бальтазар прихватил свое деревянное орудие. В пути оно, увы, ему так не пригодилось, и теперь ребенок, жаждавший сражений, направлял его против кустов да камышей, представляя себя на месте отважного Черного лорда.

— Что ты делаешь? — спросил он у младшего брата, останавливавшегося периодически, чтобы проделать странную манипуляцию.

— Вешаю ниточки.

— Ты их уже повсюду развесил.

— Еще нет.

Бальтазар спустился к воде и, хватаясь за витиеватые корни упавшего дерева, поднялся на перекинувшийся через маленький приток ствол. Балансируя, он прошел вперед и назад. Едва не свалился, но устоял. В рябом от течения отражении он увидел себя. Из воды выскочила лягушка, прервав его созерцание своей персоны, и Бальтазар Болтон попытался пронзить ее палкой.

— Мама все еще обижается на папу, — сказал с берега Рогар.

— Когда мы вернемся в Дредфорт, они помирятся, — со знанием дела сказал старший брат. Бальтазар перешел на другой край и спрыгнул на землю. — Они всегда мирятся.

— Угу… Папа сказал, что сделает маме подарок, и… нам тогда нельзя будет входить к ним в спальню... Совсем, — поделился своей тайной Рогар, усаживаясь на корточки. В ручейке он увидел блестящий камешек и опустил в воду руки, намочив рукава. Бальтазар слегка нахмурился.

— Как ты думаешь, тетя Арья тоже умеет превращаться в волчицу? — вспомнил он о тетке, происходившей, как и мать, из волчьей стаи.

— Не знаю. Может и нет, — рассмотрел Рогар свою находку. — Я не слышал, чтобы она охала как мама.

— Это потому что не было лорда Баратеона рядом… Наверное. Маму назад из волчицы превращает папа.

— Угу, — согласился с братом Рогар.

Кто-то пронзительно закричал, заставив братьев обернуться. Кто-то отдавал приказы, но из-за эха, гулявшего средь деревьев, мальчики не разобрали слов.

— Это со стороны лагеря.

— Там что-то случилось...

— Бежим…

Намочив сапоги, Бальтазар перебежал через воду. Рогар выбился вперед, и теперь до маленьких лордов Болтонов донеслись звуки развернувшейся битвы. Кто-то стонал от боли, кто-то от ярости. Они спешили на помощь, словно что-то могли сделать, и не заметили, как из-за дерева им навстречу вышел всадник. Прятавшийся в тени плаща, он схватил младшего из двух братьев за шкирку. Удивленный Рогар, едва понимавший, что происходит, даже не закричал, а вот Бальтазар в солдате сразу признал чужака.

— Рогар?! Рогар!!! — кинулся Бальтазар на помощь брату, размахивая деревянной палкой.

Косившая глазом лошадь испуганно затоптала на месте, едва не придавив первенца Сансы Болтон, и Бальтазар вдруг сам оказался поднятым в воздух. Выронив оружие из рук, мальчик почувствовал, как больно в шею вдавился ворот одежды. Он болтался как червяк на крючке, пытаясь отмахнуться от врага, но все без толку. Еще один появившийся чужак крепко держал его над землей.

— Еще один щенок… — проговорил солдат, поднявший Бальтазара за шкирку.

В руке он держал окровавленный топор, и присмиревший мальчик испуганно выпучил глаза. Звуки битвы со стороны лагеря стали стихать. Другой наездник укладывал Рогара поперек седла, и оглянувшийся его товарищ грубо отбросил старшего мальчика на землю. Шлепнувшийся Бальтазар больно ударился, но тут же вскочил на ноги. Сдаваться так просто он не собирался. Схватив свою трость, мальчик замахнулся на врага, но всадник вовремя перехватил палку и, поигравшись с ребенком, толкнул его на землю, отобрав незамысловатое орудие.

— Хрен с ним… Милорд сказал, нам и одного хватит.

— Жаль. Можно было продать мальца, а то... зажарить, — перекинулись фразами мужчины и пришпорили коней.

— Рогар! Рогар! — закричал вслед удалявшимся всадникам старший сын Рамси Болтона, но его брат ему даже ничего не ответил.

Бальтазар долго бежал за похитителями, пока не стал задыхаться. В глазах его все поплыло, и, не заметив вывернутый корень дерева, мальчик споткнулся и упал. Лошади давно скрылись из виду. Он упустил их, оттого едва не заплакал, но сдержался. Слишком он был большим, чтобы плакать, но, оказавшись один в лесу, чужом и бесконечном, мальчик испугался.

Плутая по тропам, он вернулся к лагерю. На земле лежали убитые солдаты. Крепко привязанные лошади, не сумевшие убежать от сражения, теперь виновато передергивали ушами. Костер потух, испуская скудный полупрозрачный дым. Ошарашенный от такого количества мертвых да от произошедшего, Бальтазар отвлекся на слабое шевеление чьей-то ноги и, забежав за дуб, обнаружил изрядно потрепанного стрелами и клинками Клигана.

— Сандор? Сандор… — кинулся он к нему, увидев рассеянный взгляд обычно мощного верзилы. Мальчик прижал руку к глубокой ране на животе мужчины и испуганно посмотрел на грозного рыцаря. Пес вдруг закашлялся. Изо рта его пошла кровь, и он устало прикрыл глаза. — Сандор, пожалуйста. Вставай… Вставай, — тихо повторил мальчик, испуганно наблюдая за бледневшими губами Клигана. — Они забрали Рогара. Мы должны найти его. Сандор… — Сандор его едва ли слышал. — Пес, Пес! Глупый Пес! Вставай! — потряс мальчик его за ногу, надеясь что разозлит, но нынче Пес, до колик не любивший своего прозвища, ничего ему не ответил. Мужчина закатил глаза, напугав Бальтазара еще больше. — Сандор, ты умираешь? Не умирай… — взмолился мальчик. — Не умирай… Пожалуйста. Сандор… Сандор!

— Покраснела как ягода на солнце.

— И что с того? — пробурчала Санса, усаживаясь на полу.

Девушка пыталась убрать растрепавшиеся волосы. Руки ее спустились ниже, выпрямляя изломившийся воротник, расшитый голубыми незабудками. Поведя плечами, Черная леди оправила корсет, спрятав оголившуюся грудь, и застегнула платье на два позолоченных зажима, пришитых на талии. Опуская юбку, девушка почувствовала руку мужа на спине.

— Знаешь… — довольно проговорил бастард. — Когда ты в меня влюбилась, ты стала куда более прыткой…

— Влюбилась? — медленно обернулась Санса в его сторону, полагая, что ослышалась.

— Очевидно.

Возмущению девушки не было предела. Нечаянно покрасневшая она долго смотрела на Рамси Болтона, подложившего руку под голову, не понимая что ее больше поражает — его наглость, или самоуверенность. Скалившийся мужчина источал ко всему прочему и противное самодовольство, уязвившее ее еще больше, и девушка грозно расширила ноздри.

— Ты явно поглупел с годами, — процедила она сквозь зубы, возвращаясь к своему платью.

— Меня не проведешь, — усевшись, мужчина ухватился за подбородок милой жены, обращая ее к себе. — Я знаю, когда ты врешь, Санса.

Снедавшая девицу тоска испарилась, стоило лишь вернуть отношения лорда и леди на круги своя. В ее глазах вновь появилось знакомое ему смятение, и Рамси Болтон, уверенный в ее расположении к себе, светился от осознания своей великой победы. Санса Болтон вновь надула губы... Видать, от своего поражения. От чего же еще?!

— Ты… Ты и вправду думаешь, что после всего, что ты сделал со мной, я могу полюбить тебя? — холодно проговорила она.

— Да.

— Ты убил моего брата.

— Его убила ты. — Девушка невольно раскрыла рот от подобного обвинения. — Если бы ты не убежала, возможно вы бы встретились здесь… С моего позволения.

— Ты сделал все для того, чтобы я это сделала, — поставила она ему в вину, но мужчина лишь пожал плечами. — И поверь, тогда мне было все равно, разобьюсь я, упав со стены, или нет.

— Если бы ты была более покладистой, ничего не случилось бы.

— Я? Меня продали тебе как какую-то рабыню, и ты только и делал, что напоминал мне об этом. Если бы ты был хоть вполовину мягче со мной…

— Чтобы до скончания веков терпеть твое высокомерие? — перебил ее мужчина.

— И для этого нужно было насиловать и бить меня? — повысила она голос, и, будучи уверенным в ее чувствах, бастард внимательно посмотрел ей в глаза, лишь сейчас увидев второе дно своей благоверной супруги. А Санса не унималась. — Даже не знаю, что тебе припомнить: то, что ты выжег на мне клеймо…

— Ну надо же было…

— Что грозился отдать своим людям, — не слушала она его возражения, — чтобы они насиловали меня…

— Слегка погорячился…

— А может, нашу первую ночь? — вернулась она к началу, требуя от него ответа, но слова бастарда вызвали лишь новую волну негодования.

— Тебе все равно было бы тогда больно. Я только…

— И для этого нужно было унизить меня и сделать еще больнее?!

Наслушавшийся возмущенных возгласов больше Рамси не улыбался. Поджимая губы, он ширил ноздри да пучил безумные глаза. Рассеянно опустив глаза, он вновь посмотрел на нее, обиженно, исподлобья.

— Я же забыл, что ты меня чуть не скормила собакам.

— Ты это заслужил, — проговорила леди Болтон, отворачиваясь от него, и Черный лорд насупился.

Она вновь играла с ним в свою излюбленную игру — была близка и недосягаема одновременно. На мгновение мужчина погрузился в свои воспоминания, не желая признаваться даже себе, что перегнул палку… Да и с чего было копаться во всем этом?! С тех пор многое изменилось. Изменилась его жизнь, ее жизнь. Изменилось его отношение к ней, и теперь, злясь на свою странную зависимость от нее, ему хотелось во чтобы то ни стало, чтобы и она наконец-то принадлежала ему как жена и как женщина. Ведь Миранда его любила, что стоило Сансе? Санса была куда умнее дочки псаря. Могла бы и понять, что ему нужно. Была слишком горда или упряма? Но ведь прошло столько времени. Он сделал немало, в том числе и для нее… Да и… Он ведь был уверен, что она… Обманулся или обманула. Мужчина исподлобья смотрел на рыжую ведьму, что не давала жить спокойно ни себе, ни ему, и задавался вопросом о том, когда это все прекратится.

— И что… — опустил он глаза в пол, прожевывая несказанные слова губами. — Нет никакой возможности, что это когда-нибудь… предастся забвению?

Сидевшая вполоборота Санса внимательно посмотрела на супруга. Вспомнив о том, чего натерпелась от этого жестокого человека, миледи невольно задрала голову. Она ведь думала об этом. Расшивая каждую незабудку на платье, она невольно представляла, что иглой да нитью помечает каждое свое страдание. Она была для него игрушкой, точно такой же, каким был Теон, а, может, кто еще другой. Нельзя было тогда быть с ней таким, каким он был сейчас? Нынешний Рамси, конечно, тоже был не подарок, да и принца и внешне, и внутренне напоминал очень отдаленно, но все было лучше, чем тогда. Тогда он, видимо, не воспринял ее всерьез. Многие совершили тот же проступок. Серсея представляла ее глупой девочкой, Мизинец своей фигурой в игре, про Джоффри, тетю Лизу и даже Джона она и думать не хотела. А она что-то сделала для того, чтобы в ней видели не только красивую безмозглую куклу?

Многое поменялось. После пережитого в столице и до его похождений в Хорнвуде все было более чем хорошо. Она даже порой чувствовала, что счастлива... Мешало лишь одно — груз, что она упрямо тащила за собой из прошлого. Может… Пора было и вправду забыть обо всем? Рикона уже не вернуть, чтобы она ни делала. Робба убил не Рамси, а Русе, павший от руки своего собственного сына. Обвинявшая ее в предательстве семьи Арья сама более не Старк. Джон простил ее. У нее было четверо детей, которым она всей душой хотела лучшей жизни, а еще… Она хотела счастливой жизни себе. Она, в конце концов, это заслужила, разве нет?

Что толку от этих вечных терзаний? У нее порой голова пухла от этого кома, висевшего тяжелым камнем на душе. Он поменялся, может… Стоило поменяться и ей? В глубине души она чувствовала себя готовой, но как всегда осторожничала, опасаясь ошибиться. Не сразу, но, наверное, она смогла бы. Пусть и не думает, что она влюбится в него, вспыльчиво подумала девушка, вспоминая его наглую самоуверенность, но чего-то светлого и теплого ей очень хотелось…

Светлого? Все, к чему прикасается Черный лорд, становится черным. Ну что ж… Может, так и лучше. На черном темные пятна прошлого не так заметны. Пусть воспоминания так и останутся вышитыми цветами на платье, а она постарается жить настоящим.

В возникшей тишине Рамси Болтон ждал ответа. Одно слово могло многое изменить. Одно ее слово могло перечеркнуть всю их жизнь, растоптав годы, прожитые в Дредфорте, и он, жалевший о потерянном времени и усилиях, сидел смурнее тучи, готовя великую казнь этой строптивице.

— Мне кажется… — Наконец-то послышался ее голос. — Ты... Ты плохо стараешься… — тихо повторила она его слова, поведя бровью на его недолгое недоумение.

Бастард все понял. Бросившийся Бешеный пес подмял ее под себя, вновь приводя ее прекрасный костюм в беспорядок, и Санса вскрикнула от неожиданности. Черной леди просто определенно нравилось выводить Черного лорда из себя. Все Болтоны — садисты. Каждый по-своему, подумал мужчина, кусаясь как и вправду какая-нибудь собака. Ее неоднозначный ответ дорогого стоил.

— Что было в Хорнвуде? — отстранилась она от него.

— Хм… А ты та еще ревнивица, милая.

— Я забочусь о своих детях, лорд Болтон. Принесут твоего бастарда, и…

— Моего точно не принесут, а любого другого можно скормить собакам, — заткнул он ее восклицания, и Черные лорды смолкли.

Они долго пребывали в тишине, рассматривая друг-друга, словно увидели впервые. Мужчина вновь потрогал саднившую щеку. Ухмыльнулся и посмотрел на жену, гордую от нанесенной ему раны. Его кровь ее определенно заводила, и, глядя ей в глаза, Рамси Болтон видел, как падает стена, выстроенная против всех обидчиков, против него самого. Он только этого и ждал, чувствуя странное удовлетворение, победно пульсировавшее в теле. Глядя в его безумные глаза, Санса и не подозревала, какую власть приобретала, сдаваясь на милость дредфортского Дьявола... Скажи она сейчас ему принести голову Таргариенши, убить ее драконов, он бы все сделал, выкрасив Королевский тракт кровью, если бы понадобилось.

— Где Болтоны? Эй ты, не видел их? — раздалось с улицы.

— Нас ищут?

— Тебе показалось…

— Милорд! Миледи…

— Это Кирш! — услышала леди Дредфорта знакомый голос. — Что-то случилось…

— Сами разберутся.

— Срочно найдите их… — опять прозвучал голос Эндрю, и миледи сухо ответила на поцелуй мужа.

— Что-то произошло.

— Ах, точно же! Как я мог забыть, — зажмурился мужчина, что-то припоминая. — Рановато чуть-чуть, но ладно.

— Рановато… — Санса недоуменно посмотрела на мужа, вытаскивавшего из ее волос какую-то засохшую веточку. Рамси Болтон, поднявшись с пола, накинул на плечи плащ, ставший на время супружеским ложем, и протянул руку девушке, помогая ей подняться.

— Идем. Посмотрим…Насколько я постарался, — проговорил он, заговорчески улыбаясь, но не понимавшая его слов Санса лишь нахмурилась в ответ.

Болтоны вышли из комнаты заброшенной башенки. В наступавшем сумраке Черные лорды с трудом спустились по винтовой лестнице и, отворив старую дверь, вышли на улицу в поисках звавших их людей. Ни один, ни другой не вспомнил, что именно здесь когда-то супруги-враги примирились в первый раз. Да и зачем, когда нынче оба, влекомые надеждами о грядущем, думали о другом примирении, выношенным за долгие годы.

====== Хранитель Севера ======

Искавший их Эндрю будто сквозь землю провалился. Чувствовавшая неладное, Санса бежала вперед. Леди Дредфорта останавливалась, высматривая живую душу, способную объяснить, что произошло, но поблизости как назло никого не было. Нервно оглядываясь, она подгоняла совершенно не торопившегося мужа, а Рамси словно нарочно медлил.

— Что-то случилось с детьми! — пыталась поторопить девушка горе-отца. Кирш бы не стал искать их из-за каких-то проблем, если бы они не были связаны с Болтонами, полагала Санса, не в шутку волнуясь о старших сыновьях. Черный лорд лишь многозначительно ей улыбался.

— Что бы ни произошло, нам то на руку, милая. Уж поверь своему дорогому мужу, — услышала она прежде, чем оказаться в главном дворе Винтерфелла.

Оставленный без седока, там стоял одинокий серый конь. Опустив уши, он беззаботно дремал, пожевывая тугую узду. Лошадь никто не увел, не расседлал, и леди Болтон, лишь мельком глянувшая на коня, светлым пятном выделявшегося на фоне темных стен замка, побледнела — бок лошади чернел от крови.

— Дети… — слетело с приоткрытых губ Сансы, и она сломя голову кинулась внутрь замка.

Оглянувшийся на кровь бастард лишь оскалился. Мужчина глубоко вздохнул и взъерошил без того непослушные волосы. Он же очень торопился, как никак, и, выждав мгновение, Рамси Болтон побежал за своей миледи, желая выяснить, «что же стряслось».

В зале толпились люди, и из-за их соприкасавшихся фигур едва просвечивал свет. Над жужжавшими головами летал бойкий голос Арьи, неразборчивый из-за шума. Завидев рыжую голову леди Болтон, мужчины и женщины, стоявшие поблизости к входу, расступились. На нее виновато оглядывались, позволяя пройти дальше, и, продвинувшись вглубь стесненных людей, у головного стола миледи увидела белого как снег Бальтазара. Старший сын Черных лордов дул губы, сжимая кулаки. Сестра пыталась его о чем-то расспросить, но, заметив Сансу, смолкла. Мальчик поднял красные глаза на мать и тут же их опустил. В зале появился взъерошенный отец, привлекший взгляды алой царапиной на щеке. Рамси недоуменно оглядывался, пытаясь понять, что произошло. Кинувшись к своему первенцу, леди Болтон прервала затянувшуюся тишину.

— Что случилось? Бальтазар… — осматривала она своего сына, холодного и озлобленного. Она положила руки на его перепачканные щеки. Лицо мальчика было местами поцарапано, но Сансу поражала та бешеная холодность, светившаяся в глазах сына. Как следует Черная леди оглядела ребенка с ног до головы, и, пригладив мятую одежду, заметила обширные пятна крови. — Ты ранен?

— Нет, — тихо ответил мальчик, — это кровь Сандора.

— Сандора?

— Что? Что произошло? — выступил лорд Болтон в центр зала, оглядываясь на людей.

— Милорд… — вставил слово Эндрю Кирш, поджимая губы, и, увидев его виновато склоненную русую голову, Санса завопила.

— Что случилось… Где Рогар? Бальтазар… Где твой брат? Скажи мне, что с ним? Где мой сын?! — вскочив, крикнула она вдруг на Арью и стоявших вблизи людей, словно они скрывали от нее что-то. — Где мой сын?!

— Санса… Твоего сына… — подбирала слова Арья. — Похитили… Скорее всего.

— Папа, они забрали б-брата! Забрали… Рогара забрали! — закричал оживший Бальтазар, кидаясь к отцу. Голубые глаза мальчика горели от лихорадки. Под глазами его наметились нездоровые круги. Он отчаянно дергал лорда Болтона за плащ, продолжая кричать что есть сил: — Они его забрали. Я… я… старался…

— Тихо… — потрепав сына по голове, Рамси прижал его к себе, пытаясь успокоить. Санса молчала. Глаза ее покраснели. Девушка приоткрыла рот, и мужчина дернулся в ее сторону, когда она покачнулась от столь ужасной новости. — Что случилось, Кирш? — добавил он, обращаясь бешеной собакой.

— Сандор привез мальчишку, — послышался уверенный ответ Кирша. — Мы пытались что-то расспросить, но он…

— Подох?

— Нет. — Эндрю поймал на себе недовольный многозначительный взгляд милорда. — Чудом выжил. Он потерял много крови, милорд. Возможно… Он…

— Собаке собачья смерть, — процедил сквозь зубы бастард, опускаясь на колени перед сыном. Выпучив глаза, мужчина улыбнулся, стараясь выглядеть как можно дружелюбней. — Бальтазар, что случилось? Успокойся и расскажи мне…

— Эт-то было там… Все… Все были у кос-стра. М-мы пошли к ручью. Мы услышали крики. Кто-то дрался на мечах. А еще там были стрелы и топоры… — выпалил Бальтазар, вспомнив даже о лягушке, выпрыгнувшей из воды. — Мы побежали назад… Всадники! Они… Они чужаки. Я это понял, а Рогар нет. Это были не солдаты Старков! Они с-схватили Рогара. Я пытался драться. Я дрался! — оправдывался старший сын Рамси Болтона, винивший себя в пропаже брата. — Но он отобрал у меня палку, а ножа у меня не было… Я дрался! — добавил он, хмуря брови.

— Кто отобрал у тебя палку?

— Наездник.

— Какой?

— Он сказал, что… «Милорду хватит и одного щенка».

— Щенок? — переспросила Арья.

Выглядела леди Баратеон немного потерянной. Девушка кидалась из одного угла в другой, стараясь понять все произошедшее, но ее, как благородную леди, в суровый мужской мир не посвящали. Долгое время она была хозяйкой Винтерфелла, отвечая за свою жизнь и жизнь брата, которые в последние годы были достаточно спокойными. Неприятности покинули лордов Старков, и теперь Арья, глядя на убитую горем сестру, не знала, что предпринять. Если только не сесть в седло и скакать за племянником самой, прихватив свою Иглу. Идея показалась ей глупой, к тому же лицо о чем-то догадавшейся Сансы вдруг искривилось рыдальческой гримасой.

— Это… Это же не они, Рамси… — повела леди Болтон головой, глядя на мужа. Бастард встал с колен. Мужчина поджимал губы. Ноздри его злобно ширились. На лице его вновь сложился гневный треугольник, и он так и смотрел на супругу исподлобья, будто готовился раскрыть ей страшную тайну. — Это же не они… Не они…

— Мы выслали людей, — вновь заговорил Кирш. — Я не хотел беспокоить вас раньше. Собаки нашли это и…

К Эндрю подошел какой-то мужчина, протягивая горсть разноцветных лоскутков, и Санса с горя закрыла глаза.

— Ах…

— Это…

— Лоскутки, — сквозь слезы проговорила леди Болтон.

— Что это? — пыталась вмешаться Арья, но ее маленькую фигурку будто назло не замечали.

— В любимой сказке Рогара. Мальчик чтобы вернуться домой… — начал Бальтазар.

–…развешивал ниточки по кустам, — договорил за него отец, и тяжело вздохнул.

— Если он каким-то способом развесил другие лоскутки, лорд Болтон, его будет легко найти. — В центр вышел лорд Гловер. Сухой и высокий, сохранявший северное спокойствие лорд Темнолесья оглядел людей, и ему в ответ утвердительно закивали головами.

— Это не все, милорд, — вновь проговорил Кирш. Он повернулся. К нему подошел один из солдат, прибывших с Болтонами из Дредфорта, и Эндрю, протянув руку, взял темный кусок кожи, вырезанный из чьей-то одежды. В тусклом свете зала появился герб Пайка, и, увидев извивавшиеся щупальца Кракена, леди Болтон поднесла руки к лицу, стараясь развидеть увиденное.

— Это… Мы нашли на одном из погибших.

— Грейджои… — подтвердил самые ужасные опасения Рамси Болтон, и резко кинулся в сторону белой как смерть Сансы, осевшей на пол.

В зале воцарилась смута.

Топот. Всадник.

С покатого холма сорвалась небольшая точка, и за ней вихрем заклубилась дорожная пыль. Взмыленная лошадь, захлебывавшаяся от пены, приближалась к Винтерфеллу, громко отбивая копытами последние мгновения пути. Угрюмый мужчина нервно подгонял ее, желая наконец-то ступить на землю. На ходу от седла он отвязал перемотанное черной тканью древко, тщательно скрывавшееся от нежелательного внимания во время пути, и высвобожденная материя шумно раскрылась, уподобляясь на мгновение крыльям могучих драконов. Над винтерфелльским полем распахнулось черное знамя, трепеща алым кругом сплетенных драконьих голов, и на стене замка мгновенно заметили посланника Таргариенов. Протяжно прогудел рожок, возвещая прибытие гостя, и темные ворота спешно раскрылись перед ним.

Ворвавшаяся во двор лошадь долго не могла успокоиться. Она вставала на дыбы, неистово размахивала копытами, пытаясь выплюнуть узду, и, когда всадник соскочил с нее, еще долго бегала от замкового люда, заливаясь истеричным ржанием и хрипом.

— Мне нужен лорд Старк! — громко выкрикнул мужчина, оголяя из-под плаща доспех-панцирь, отмеченный драконьим клеймом. Из-за пазухи он достал кожаный обрез, скрученный трубой вокруг выданного ему десницей королевского указания.

— Его нет, — прокричал какой-то солдат.

— Леди Старк… Не важно… Кто есть в замке?

— Леди Старк нынче леди Баратеон. В замке Гловеры, Карстарки и Болтоны.

— Болтоны? — повторив злосчастное имя, мужчина усмехнулся. Ведь он очень не хотел ехать к Черным лордам в Дредфорт, опасаясь россказней, да того, что видел на той площади в день казни Дредфортского дьявола. Судьба посмеялась над ним. Что ж, оставалось посмеяться вместе с ней, и угрюмый посланник гордо поднял голову. — Мне нужна леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага. Леди Санса Болтон. У меня королевский приказ!

— Где мой сын… Они забрали моего сына! — вскрикнула раненым зверем лишившаяся ребенка Черная леди.

— Успокойся, милая.

— Они забрали его. — Перекричав спокойный голос мужа, Санса Болтон взвыла. Она старалась сдерживаться, но материнское горе оказалось куда сильнее учтивости леди. Посыпая голову пеплом, девушка вновь застонала. — Они забрали моего мальчика!!! Они обещали, что отберут его у меня! Они обещали… Обещали, что отомстят за Грейджоя. Рамси, они забрали твоего сына! Моего ребенка. Это они! Это они… Будь они прокляты… Рогар. Рогар… — твердила она без устали, и бастард крепко прижал ее к своему плечу, стараясь усмирить женскую истерику, все же мысленно похвалив ее за все сказанное.

— Тщ. Милая… Мы его найдем. Не волнуйся. Они еще за это ответят.

— Нужно срочно выслать людей. Железнорожденные не могли далеко уйти. Я вышлю письмо своим людям в Темнолесье. Вороны быстрее. Они перехватят их, — кивнул головой лорд Гловер, страдавший от выродков с островов всю жизнь, и, заметив одобрение в глазах убитого горем отца, приготовился идти прочь, но остановился.

В зал вошли люди.

— Леди Баратеон! Тут посланник из столицы, — прокричал какой-то невысокий мужчина с реденькой бородкой. Арья, прижимавшая к себе Бальтазара выпрямилась, однако послание предназначалось не ей.

Кутавшийся в дорожный плащ мужчина, не знавший о произошедшем, недовольно оглядел смятенных обитателей Винтерфелла. Чужака не замечали, и, пользуясь общим замешательством, он внимательно смотрел на людей, изучая их. На одном мужском плече он заметил рыжую голову и припомнил песни, сложенные о красавицах Вестероса. Говорили, что «волосы одной девушки подобны лунным нитям. Вторая же горит огнем, и в том огне грех Дьявола не виден». Широко расставив затекшие от седла ноги, посланник заговорил, и голос его звучал громко и четко.

— Леди Болтон… — дождался он, пока на него посмотрит Черная леди. Санса, видевшая его сквозь дымку слез, вжала голову в плечи. Беда не приходит одна — единственное, о чем она сейчас подумала и, ожидая услышать какого-то ужасного приговора, вцепилась в грудь мужа. — Именем Дейенерис из дома Таргариенов, именуемой Первой, Неопалимой, Королевой Андалов, Ройнар и Первых Людей, Великой Кхалиси Дотракийского Моря, Разбивающей Оковы, Матерью Драконов и королевой Восьми королевств… — мужчина вытянул освобожденную из кожаного футляра грамоту. На скрученном пергаменте чернел крупный сгусток застывшего сургуча, блестящего и не сломанного. — Санса Болтон, леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага, из дома Старков… Королевским приказом вы назначены Хранителем Севера и поверенной королевы Дейнерис и наследного принца Джона Таргариена. С этого дня вы представляете власть королевы и вершите ее правосудие. Каждый, кто посмеет возразить воле ее величества будет объявлен предателем короны и казнен как предатель…

Мужчина покорно склонил голову. В зале повисла тишина. Многочисленные свидетели похищения маленького лорда Болтона, еще более сконфуженные от королевской воли, стояли, раскрыв рты, не зная, что сказать, а назначенная Хранительница понуро опустила голову. Мысли ее были не о полученной власти, а потерянном ребенке, и, вспоминая о том, что Рамси сотворил с Теоном, она в ужасе кривила губы, понимая, какая участь постигнет, а то уже постигла ее маленького кудрявого голубоглазого мальчика.

— Что? — переспросил Черный лорд, оставляя жену со своим горем наедине.

В несколько шагов бастард преодолел расстояние, отделявшее его от посланника и недоверчиво выхватил из его рук пергамент.

Треснула печать. Теперь неожиданность на лице Черного лорда была искренней, и, прочитывая аккуратно выведенные слова, он, поджимая губы, сетовал на все сразу — на несвоевременность, на странный королевский указ, помешавший представлению, разыгранному под крышей Винтерфелла, и даже на жену, которая не могла не знать о подобной королевской воле. Тут же он припомнил, что в Королевской гавани драконья королева имела разговор с Сансой. Тогда он все списал на какие-то бабские болтовню, даже не поинтересовавшись, а теперь понимал, что, видимо, «красавицы» о чем-то тогда договорились… Не сказав ему ни слова!

— Леди Болтон… — заговорил лорд Карстарк, отвлекая изумленных людей. — Вы теперь… Хранитель Севера.

Воодушевленный мальчишка вытащил меч из ножен. За ним последовали какие-то солдатики, не менее молодые и столь же несмышленные. Лорд Гловер смотрел на лорда Болтона, и, нахмурив лоб, о чем-то думал. С присягами и клятвами он решил пока повременить. Арья подошла к ненавистному зятю, стараясь прочесть королевскую грамоту через бастардское плечо. Санса не слышала, не видела. Точнее слышала, но смысл слов до нее доходил задним умом, и, поглощенная пропажей ребенка, она внимательно смотрела в глаза мужу. Вновь она покачнулась, ища поддержки, и кинувший грамоту Киршу лорд Болтон вновь взял ее под руки, уговаривая не печалиться.

Что-то было не так, казалось девушке, едва державшейся на ногах. Рамси был подозрительно спокоен. У него украли сына, а он более дивился какой-то проклятой бумажке, присланной из столицы. Санса невольно винила его в нелюбви к своим детям, которых она подарила столь недостойному отцу… Или же… Было что-то еще? Черный лорд заглядывал прямо ей в глаза, пытаясь пригладить взлохмаченные словно всполохи огня волосы, и что-то в его взгляде говорило ей о странности всего того, что происходило.

Люди смотрели на них. Они видели убитую горем мать, бастарда, пытавшегося успокоить жену, но не видели того, что видела она. Рамси был слишком самоуверен. Он словно знал, для чего их искал Кирш, оттого поведение его было столь сдержанным, хладнокровным. Санса Болтон прекрасно знала, на что способен ее муж, когда злился. Воистину в нем просыпался Дьявол, но не сейчас…

«Нам то на руку… Посмотрим, как я постарался» — вспоминала она его слова, и от странных истин, витавших поблизости, ее горе по пропаже ребенка становилось значительно тише. Никто из присутствовавших в зале не знал о том, что он ей сказал. Никто из присутствовавших не знал, что Рогар попросил у матери лоскутки накануне отъезда из Дредфорта, словно зная, что ему придется оставить след в лесу. Никто не знал, что мальчик говорил про взрослую игру, устроенную отцом, о которой ребенок наотрез отказался говорить своей матери. Никто не знал, что Рамси, обычно противившийся ее поездкам в Винтерфелл, нынче согласился так быстро, без лишних уговоров… Никто не знал, что теперь в глазах леди Болтон горела не только материнская скорбь, но и странное подозрение, находившее отклик в глазах супруга.

Рамси едва ей улыбнулся. Все же женушка у него была умницей, и, видя ее догадку, мужчина едва опустил голову, вступая с ней в странный сговор. Решив отложить глупое послание из столицы на потом, он разыгрывал свою роль любящего отца-мужа до конца, и заподозрившая неладное Санса процедила сквозь зубы:

— Верни мне моего сына. Верни его… Вырежи всех железнорожденных, если понадобится, но верни мне моего сына!

Напоследок прижав к себе, бастард поцеловал умницу-жену в лоб. Им предстояло вновь ненадолго расстаться. Дав знак своим людям, Черный лорд двинулся на выход, и за ним через толпу ручейками поспешили его черные солдаты.

— Я отправлю людей, — крикнула Арья, пытаясь помочь посеревшей от горя сестре и племяннику, но ее грубо осадили.

— Пользы-то никакой! — злорадно проговорил бастард, искоса взглянув на серенького воробушка, чирикавшего невпопад.

— Лорд Болтон… — вновь попытался вмешаться лорд Гловер. — Наши люди могли бы помочь…

— Не стоит, милорд, — обернулся Рамси, светя в темноте зала бешеными глазами охотника, взявшего след. — У нас свои счеты с железнорожденными.

На улице уже садилось солнце. Зычно раздавались приказы. Спешно собирали ленивых лошадей, упиравшихся на выходе из конюшен. За вышедшим во двор Черным лордом кинулся его старший сын и, хватая отца за плащ, Бальтазар взмолился.

— Пап! Папа, возьми меня с собой.

— Нет, Бальтазар.

— Я пытался его спасти… — затараторил мальчик, чувствуя себя очень виноватым. — Я бил, как ты учил. Я дрался, дрался!

— Тщ… — потрепал за подбородок мальца Рамси. — Хм. Сейчас, ты останешься с мамой. Мне нужен кто-то, кто ее защитит.

— Я не смог защитить Рогара… — скривил брови мальчик, и отец ухватил его за подбородок.

— Не плачь. Ты же знаешь. Хнычат только девчонки и те, кто оказывается на кресте. — Стерев слезу со щеки сына, отец приподнял его голову. — Я привезу твоего брата домой…

— А что если с ним…

— Ничего с ним не случилось, — нагнувшись к Бальтазару, шепнул отец, — но пускай другие думают иначе. Ты меня понял, мой умный ребенок? — широко раскрыв глаза, мальчик неуверенно кивнул головой, не совсем понимая слов родителя. — Когда я вернусь, то научу тебя сдирать кожу. А сейчас иди к матери и успокой ее.

— Да…

Милорду подали коня. Воткнув ногу в стремя, Черный лорд уселся в седло. Оправил плащ. Вокруг него суетились солдаты. Его солдаты, солдаты лорда Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага. Сгущалась туча собак, взятых больше для отвода глаз. Псы скалились да плевались от лая, готовясь взять след и гнаться за добычей, и бастард, недовольный порожденной ими шумихой, снисходительно вздохнул.

Не любил он собак, но чего не сделаешь ради горячо любимой жены. Ведь представление должно быть сыграно хорошо до самого конца, тем более когда зрителей было так много.

Потрясенная случившимся Арья пыталась поговорить с Сансой, успокоить ее. Она оставалась с ней и рассказывала о каких-то пустяках. Светская беседа выходила у младшей сестры из рук вон плохо, и она предлагала каждый раз выслать солдат вдогонку. Леди Болтон, поджимая губы, отрицательно вертела головой, вновь уподобляясь каменному изваянию.

Ее состояние леди Баратеон очень удивляло. Не было ни слез, ни истерик. Ее сестра тихо сидела в покоях, выделенных мальчикам, и порой тяжело вздыхала. На сестре лица не было, но… от своего горя Санса стала твердой и холодной. Раньше Санса могла заплакать от прекрасной печальной песни, но не теперь. Теперь она напоминала ей мать, по которой Арья порой очень скучала, оттого удовлетворение от примирения сестер чувствовалось еще острее.Спрятавшись за учтивостью, она никогда не прогоняла Арью, но в одиночестве своем находила определенное наслаждение. Глядевшая на нее младшая сестра лишний раз убеждалась в тех переменах, произошедших в ней.

По каким-то пустякам леди Баратеон старалась сестру не беспокоить, даже не напоминая о королевском назначении. От Брандона, требовавшего Болтонов покинуть Винтерфелл, Арья отмахивалась, категорично написав в письме, что брат может вернуться сейчас, пока Санса дома, или же ждать ее отъезда, но выгонять леди Баратеон никого не будет.

Приходили письма. Лорды, поймавшие странный слух, доносившийся с земель Винтерфелла, недоумевали, требуя объяснений, и Арья сначала, отписавшая некоторым из них о назначении сестры Хранителем Севера, потом забросила это дело. Из Дредфорта прилетел ворон, сообщивший о доехавшем до замка посланнике с точно такой же грамотой, отмеченной трехглавым драконом, но вся эта суета была вне стен маленькой комнаты, в которой заперлась Санса.

Бальтазара леди Болтон ни в коем случае не винила. Что мог сделать ее первенец? Рикон был чуть младше, когда они расстались, но мальчик постоянно твердил матери, что он защищал и защищался. Бальтазару было очень тяжело. Братья-погодки были очень близки. Вместе они выросли в Долине, деля между собой многочисленные игры и сказки, рассказанные матерью. Вместе они приехали из Орлиного гнезда в Дредфорт, и вместе изучали свой родной замок, гордясь тем, что теперь они, Болтоны, дома. Вместе они, задыхаясь от радости, ждали героя-отца. Вместе разбойничали, получая порой от матери. Вместе они побывали в Королевской гавани, боясь потерять одного из родителей. Вместе братья сидели возле кроватки маленького Энара, моля богов о выздоровлении умиравшей леди-матери. Теперь маленькое сердечко маленького лорда Болтона разрывалось на части. Он угрюмо сидел в углу, светясь безумными глазами отца, и лишь с появлением матери старался опять оправдаться в ее глазах.

Приглаживая его аккуратно подстриженную головку, Санса прижимала его к себе, уверяя, что он все сделал правильно, что все будет хорошо. Она ему верила, утверждая, что когда-нибудь ее мальчик станет самым сильным северным лордом, но сердце Черной леди было далеко не так спокойно.

Рогара могли подвергнуть пыткам. Кто знал, на что была способна уязвленная гордость Железных островов, приправленная злорадством Невила Пайка да выходкой Рамси в столице. Девушка содрогалась от тихих рыданий, но вновь брала себя в руки, вдруг представляя свою леди-мать. Несчастная леди Кейтлин в один момент потеряла практически всех своих детей, и сейчас Санса, оказавшись в ее шкуре, очень жалела мать. Теряясь в страшных мыслях, она изредка заходила к шедшему на поправку Сандору, порой обвиняя и его в произошедшем. Если бы Пес только пошел с ними к ручью, а не остался сидеть у костра…

Девушка вздыхала, стыдясь несправедливых обвинений. Ей сказали, что полуживой Клиган въехал во двор Винтерфелла, прижимая к себе Бальтазара. Как он забрался на лошадь в таком состоянии, оставалось загадкой, и она была благодарна ему за спасение старшего сына. Кто знает, что могло произойти с ее первенцем, оставшимся в лесу. Отец, конечно, учил его сидеть на лошади, но…

Вновь она возвращалась к мыслям о втором сыне. Возможные страдания Рогара удушали ее, и оттого она все чаще задумывалась о муже. Санса Болтон хваталась за эту спасительную ниточку, успокаивавшую ее раненую душу.

Рамси был слишком спокоен, и девушка все больше убеждалась в странной своевременности произошедшего. Его странное поведение, странная отправка детей на охоту, которую она прежде проклинала — все теперь казалась ей подстроенным фарсом. Из людей Болтонов с мальчиками поехал только Сандор, которого бастард ненавидел лютой ненавистью. И ведь это Рамси надоумил ее отправить Пса с детьми… Хотел и от него избавиться, и для чего-то обвинить в произошедшем железнорожденных? Как быстро Киршем были отправлены собаки и люди на поиски. Все казалось ей подозрительным, и она находила странные связи между событиями: решение бастарда ехать в Винтерфелл, лоскутки, данные Рогару, смертельно раненый Сандор, почти нетронутый похитителями Бальтазар, фразы, сказанные вскользь бастардом. Теперь даже отлучка мужа в Хорнвуд казалась ей частью какого-то дьявольского замысла, принадлежавшего ее Черному лорду, и она начинала сходить с ума, умоляя богов, чтобы ее подозрения подтвердились. Ах! Почему же Рамси ничего не сказал ей тогда. Почему он ей не написал письма, не подослал человека, сказавшего бы ей, что ребенок ее «играл во взрослую игру», устроенную отцом, а не железнорожденными.

Загудел рожок, прерывая ее мрачные мысли. В замке были гости, и леди Болтон, сидевшая в кресле, встрепенулась. Откуда-то издалека прогудел ответ, и гудел он каким-то странными прерывистыми возгласами, отчего сидевший подле матери «нож» вскочил и просиял от радости.

— Это они! — вдруг проговорил Бальтазар, вслушиваясь в звуки рога, и, услышав подтверждение своей догадке, мальчик широко улыбнулся. — Это они! Рогар всегда не мог ровно додуть до конца. Мама, идем… Это Рогар и отец…

Боявшаяся жестоко обмануться Санса взяла старшего сына за руку. Бальтазар вел ее по коридорам Винтерфелла, и леди Болтон, не замечая куда ее ведут, зажмурилась от солнечного света. Вскрикнув, девушка едва не задохнулась от счастья, увидев во дворе кудрявую голову похищенного сына.

— Рогар?! — кинулась она к нему, покрывая нежные детские щеки многочисленными поцелуями. — Мой мальчик. Мой маленький мальчик!

— Ну какой я маленький, мама! — прижимался к леди-матери Рогар Болтон. — Папа сказал, что я совсем большой.

— Ты цел? — оглядывала Санса своего ребенка, ощупывая каждый пальчик на руке. — Тебя кто-то обижал?

— Нашелся! — облегченно проговорили слуги Винтерфелла. Во двор вбежала Арья. Бальтазар кинулся на шею брату, а Санса едва сдерживалась, чтобы не заплакать.

— И невредим, мамочка. — Мальчик снял с шеи мешочек. — Папа нашел меня по ниточкам, как в сказке. Я их кидал на дорогу. Он сказал передать тебе это. Смотри, какое красивое!

Рогар развязал маленький мешочек, и на его ладони заблестело серебряное кольцо с крупным флюоритом, синим как подтаявший лед. В отверстии перстня девушка увидела свернутую бумагу, и пока Арья радовалась возвращению племянников, Черная леди отошла в сторону, чтобы прочесть долгожданное послание от мужа.

«Дорогая женушка, сын твой цел и невредим, как и твой муж, — гласили первые слова, и Санса мгновенно узнала руку бастарда. — Я ненадолго задержусь на охоте. Исполнение твоих капризов того требует, и пока в мое отсутствие ты будешь проливать горькие слезы по нашей разлуке, кричи так громко, как только можешь, о том, что островитяне, такие же вонючие, как их лорд Вонючка, украли наше любимое дитя. Об этом должно стать известно каждой мыши, каждой твари в Вестеросе. Жди моего возвращения в нашей спальне в Дредфорте.

И еще… Ты знаешь, что я не люблю собак. Порадуй своего мужа, иначе мне придется порадовать себя самому. Не забывай. Может, ты и Хранитель Севера, но ты по-прежнему моя жена» — зло окончил он.

Закрыв глаза, Санса скрутила небольшую записку. Рогар жизнерадостно рассказывал тетке о своих приключениях. Мальчик не был ранен или напуган, и леди Болтон вздохнула, заглядываясь на переливавшийся на солнце перстень.

Рамси все подстроил, все больше убеждалась она. До конца Черная леди уверена не была, но письмо, как и состояние ее возвращенного ребенка, были превосходным тому подтверждением. Черный лорд собирался мстить за свое поругание в Королевской гавани. Возможно, наконец-то, расправиться с Невилом Пайком, и Санса Болтон гордо поднимала голову, вспоминая о пережитом из-за островитян горе. Жаждавшая за нанесенные обиды крови врагов, леди Дредфорта готова была исполнить любую просьбу супруга… Даже, касавшуюся Пса.

За окном его спальни бормотали люди. Слабо светило закатное солнце, и мужчина, с недавних пор могущий сидеть, развалился на подушках. Перебинтованный с ног до головы, слабый, но почти что герой. Ему принесли обед. Недовольный он пожевал какую-то клейкую кашу на бульоне, морщась от пульсировавшей в заживавших ранах боли. В дверях показалась давно ожидаемая им фигура, и, хорохорясь, Пес, отставивший тарелку в сторону, постарался подняться на подушках повыше.

— Как ты? — проговорила леди Болтон, едва улыбнувшись. В ногах больного она положила рубашку, красовавшейся бегущими клиганскими псами, вышитыми ею.

— Не видно? Как сажа бела… — фыркнул мужчина, плохо скрывая за угрюмостью радость от ее визита. — Бывало и похуже. Хм. Мои псы, — оглядел он принесенный хозяйкой подарок. — Твой благоверный от ревности слюной изойдется, — довольно подумал он, представляя бешенство мелкого ублюдка, мнившего себя лордом. — Слышал, с чертятами все хорошо?

— Да.

— Все готовятся к отъезду?

Сандор повернулся к окну, и Санса последовала его примеру. Девушка печально смотрела в окошко комнаты, словно воочию видела сборы болтонских и карстаркских солдат, решивших проводить их до Дредфорта. Она была бледна, хороша, и мужчина вернулся к изучению ее профиля.

Пташка мало изменилась. Порой перед ним представала та маленькая девочка. Ей не хватало только поменять свою бешеную собаку на красивую лютоволчицу, ходившую с ней на поводке. Огненные волосы ее красиво ниспадали по плечам, прикрывая россыпь незабудок, напоминая ему о том забавном случае, а на сложенных руках красивым голубым как ее глаза камнем светился перстень. Из нее вышла бы прекрасная королева, но не уродца Джоффри. Джоффри и мизинца ее не стоил, как не стоил ее и бастард.

— Да, — помолчав, ответила леди Болтон. — Дети теперь со мной. Мальчики отошли от… случившегося, и… — запнулась она, подбирая слова, — лорд Болтон хочет, чтобы мы срочно ехали в Дредфорт… Без тебя.

— Чертов мелкий ублюдок, — ухмыльнулся Сандор, пожевав губами словно беззубый конь. — Скажи своему волчонку, чтобы дала мне потом лошадь. Хорошо меня нашпиговали… — попытавшись привстать с кровати, мужчина поморщился от боли. Он все же был очень слаб, как какой-нибудь старый блохастый пес. — Как смогу ехать, так вернусь, — уверенно заявил он, но Санса в ответ на его бравады даже не улыбнулась.

Девушка опустила голову. Выдохнула. Она долго думала, а потом, задрав голову, выдавила из себя странные, непонятные поначалу слова.

— Нет, Сандор. — Черная леди покрутила красивое кольцо на пальце. — Ты… Ты не поедешь в Дредфорт. Ты не вернешься туда более… Никогда.

Сандор Клиган сперва окаменел от удивления и долго молчал, смотря ей в глаза.

— Что это значит, пташка? — переспросил он ее, внимательно изучая опустившую глаза девицу.

Пташка виновато потупила взгляд в пол. Такой он видел ее не раз, пока она была пленницей Ланнистеров. Санса вновь посмотрела на него, и Сандор невольно вспомнил тот вечер, полыхавший в его прошлом зелеными языками живого огня. Тогда он бежал со своей службы, предлагая убежать и ей, но она отказала ему. Сейчас Санса отказывала ему в службе… Видимо, девчонку вновь настращали, и Пес даже догадывался, кто.

— Это… Он тебя попросил? Кх… — не услышав ответа, Сандор выругался себе под нос, стараясь, чтобы утонченная леди его не услышала. — Может катиться к Неведомому в зад. Слышал, он вышел именно оттуда, — покачал Пес головой, пытаясь усесться на своей койке поудобней. Бастарда он не боялся. С кого бы он кожу ни сдирал, Сандор почти всегда был уверен в том, что сможет пришибить назойливого щенка одним ударом кулака по темени, благо рост ему позволял. — Наглый выродок… Я служу не ему, а те…

— Нет. Это не он, — уверенно ответила девушка, даже не изменившись в лице. — Это мое желание, сир Клиган, — вдруг проговорила Санса Болтон, да так холодно, что Пес едва не поежился, а речи ее стали еще более ледяными. — Вы больше не… не мой рыцарь, Сандор, — подняла она голову, устыдившись своего тона. — Ты свободен… Больше ты не служишь мне, — повертела она головой, принимая очень деловитый вид. — Не волнуйся. Тебе выплатят хорошее жалование. Я распорядилась… Я… Я могу написать лорду Тириону, чтобы он позаботился. Клиганы ведь вассалы Ланнистеров, и… — тараторила Санса, пока Сандор внимательно смотрел в ее голубые бесстыжие глаза, излучавшие великое предательство. — Без службы и крова ты не останешься. Я позабочусь. Я очень благодарна тебе за все… За все, что ты сделал, но… — девушка смолкла на мгновение, понимая, как жестоки ее слова, но она должна была их сказать, отрезав ту нить, что их связывала, острым болтонским клинком. — Ни моему мужу, ни моим детям… Ни мне, — закрыла она глаза, стараясь казаться абсолютно безучастной, — твоя служба больше не понадобится.

Выговорившись, Санса смолкла. Сандор не сводил с нее глаз. Обиженный ее словами, он свирепел на глазах, щетинясь как собака. Мужчина долго кривил лицо. Он часто дышал, ожидая какой-то глупости, что превратит все сказанное в шутку, но миледи была с ним непривычно холодна и апатична, и он все понял. Теперь она научилась справляться со своим ублюдком сама, раздвигая перед ним ноги, и грозного рыцаря ввиду ненадобности выкидывали как старую ненужную вещь на улицу. Недовольно он скривил губы. Он служил ей, но всем своим видом она давала ему понять — он ей не нужен, и ему стало мерзко от своей странной привязанности, не позволявшей принять правду. Складками покрылись его колючие от щетины щеки. Вдруг вытянув вперед голову, Сандор процедил сквозь зубы, тихо и зло:

— Знаешь, что… Катись ты к черту! В пекло… Вместе со своим ублюдком и его выродками.

— Сандор…

— Пошла вон отсюда, — прорычал Пес, сверля ее полным ненависти взглядом.

Санса хотела что-то сказать, но, видя мужскую ярость, смолчала. Девушка постояла на месте. Развернулась. Тихо Черная леди вышла из его комнаты, и ей вслед прилетела расшитая ею рубашка.

Леди Болтон, зажмурившись, шла дальше. Она и не надеялась, что он это примет. Не надеялась, что он ее поймет, но видевшая его раны, Санса понимала, что Рамси очень хотел убить Сандора, до сих пор напоминавшего бастарду о его жизни пленника. Обнаружив его в Дредфорте, Черный лорд бы «развлекся», заставив бы и свою жену поучаствовать над издевательствами, а леди Болтон этого не хотела. Только не такой участи и только не верному Псу, оберегавшему ее от стольких напастей. Санса сделала Сандору великий подарок — позволила ему жить и умереть спокойно, ведь смерть от болтонского ножа медленна и мучительна, а Пес этого не понимал. Что ж… Так лучше. Она сказала вещи обидные, неприятные. Пусть считает ее предательницей. Пусть ненавидит, но она, по крайней мере, будет знать, что хоть отчасти смогла вернуть свой долг, сохранив его жизнь от Рамси Болтона… Так будет лучше, думала она, но чувство вины ссутулило ей плечи и скреблось кошками на душе.

— Миледи… — склонил перед ней голову проходивший мимо мейстер Уолкан. В руках мужчина держал свертки, принесенные воронами.

— Письма?

— Да, в отсутствие лорда Старка накопилось много дел.

— Дел? — переспросила Санса. — Там есть письма Хранителю севера?

— Да… Полагаю, что да, миледи…

— Передайте их мне после.

— Вам? — переспросил мейстер Винтерфелла.

— Я — Хранитель Севера. Вы возможно не слышали королевского приказа, мейстер Уолкан. — Злясь от разговора с Сандором, девушка сорвалась на несчастном старике, вспомнив о своем назначении. — Интересно, умышленно или нет? — процедила она сквозь зубы, и помнивший о том, женой чьего мужа являлась некогда забитая молодая леди Старк, мейстер Уолкан опасливо согласился.

— Как вам будет угодно, леди Болтон.

— Я вас жду.

Гордо поднявшая голову Санса пошла прочь. На сегодня тяжелых разговоров с нее было достаточно.

В отъезд Болтонов в Винтерфелле было тихо. Распрощавшаяся с Карстарками, Арья вышла провожать сестру, потрепав по головам столь забавных племянников.

— Береги себя… — сказала ей Санса, усаживаясь в седло.

— Ты тоже. Ты теперь Хранитель Севера.

— Не думаю, что всем это придется по нраву.

— Все мужчины остолопы, а женщины по большей части дуры, — недовольно заметила Арья Баратеон. — Королева мне понравилась. К тому же… Это решение Джона. — Давно подумала о странном королевском приказе девушка. Может, так было лучше. Санса все же Старк, хоть и Болтон, да и возможно, толку от нее будет больше, чем от Брандона. — Если что-то случится… Баратеоны всегда были в ладах с Хранителем севера…

— Хм. — Санса улыбнулась. — Если что-то случится, Хранитель севера всегда был в ладах с Баратеонами.

Сестры расстались, сетуя, что при воцарившемся между ними мире теперь будут разделены чуть ли не всем Вестеросом. Возможность увидеться им представится не скоро, и, если боги позволят, в следующий раз они встретятся при хороших обстоятельствах. Уж слишком многое ими было пережито, и девушки желали друг-другу лучшей жизни.

— Пес больше не вернется в Дредфорт, да?

— Да, милый. — Бальтазар немного нахмурился.

— Он мне нравился.

Санса крепко сжала поводья в руке. Из одной башен Винтерфелла вослед ей смотрели долго и ненавистно, но девушка не обернулась. Она приняла решение позабыть о многих вещах, и Пес, Винтерфелл и Старки потихоньку становились частью ее прошлого. Санса об этом никогда не забудет, но теперь у нее есть и другая жизнь, другие обязанности, и ей хотелось наконец-то почувствовать себя спокойной и счастливой в своей новой жизни.

На покатый холм перед замком взбиралась Санса Болтон, с каждым шагом отдаляясь от своих воспоминаний. Некоторые из них были прекрасными, некоторые ужасными, но она гордо несла себя навстречу будущему. Это было ее решение. Решение Черной леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага, и… первой Хранительницы севера.

====== Наши ножи ======

Подложив руку под подушку, на кровати дремала леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага. Тихо горел камин, отражаясь в раскинутом крыле ее медной копны, оттененной зеленым бархатным халатом. На улице зажигались первые звезды, сверкая на небосводе аккуратными каплями. Дул легкий ветерок, привнося в комнату прохладу, окутанную сладким ароматом налившейся соком яблони. Тихо приоткрылась дверь спальни, и на столе от сквозняка зашелестели разложенные свитки.

Письма, письма. Как много вопросов можно было решить с помощью пера и бумаги, а Хранительница севера уже со счета сбилась, сколько посланий ею было отправлено. Следуя указанию мужа, Санса Болтон извела не один брусок сургуча, рассылая черных как смоль воронов от Стены до Хайгардена. Черная леди извещала всех и каждого об ужасном похищении Рогара Болтона.

Влекомые своей глупой местью железнорожденные покусились на жизнь ребенка, на счастье матери, и знавшие Сансу Болтон искренне сочувствовали ее горю. Дошли послания до королевы Шипов, до воссоединившихся Баратеонов, до лорда Речных земель, до Робина Аррена, едва не поднявшего знамена Долины, ведь как ни крути, а Рогар был единственным Болтоном, рожденным в Орлином гнезде. Отмеченное печаткой иксообразного креста письмо долетело до лорда Ланнистера и лорда Таргариена, едва не оседлавшего дракона. До задумчиво ухмыльнувшегося Вариса, до самой королевы, предоставившей новой Хранительнице Севера решать проблему так, как ей будет угодно.

Выждав несколько дней, Санса писала, что ребенок благодаря проворству Черного лорда был возвращен матери, но преступления островитян, вина которых, согласно словам девушки, «подтвердилась», никто не отменял, и вокруг Пайка сгущались темные тучи, насланные рыжей ведьмой Дредфорта.

Среди ответных свитков тлело сочувствие. Были среди писем недовольства и возмущения беспределом, творившимся обнаглевшими островитянами, но высокопарных слов о верной службе новому Хранителю севера было написано ничтожно мало. Узнавшие о назначении королевы северные лорды попрятались по замкам, ожидая тайного знака, что приведет Болтонов либо к их окончательной коронации, либо к краху. Кто-то, задумываясь, неуверенно считал, что Санса Болтон, дочь покойного Эддарда Старка, будет куда полезнее слабого Брандона Старка. Другие же прятались за верностью традициям, не доверяя коварству хозяев Дредфорта да женским рукам. Королева — женщина. Хранитель — женщина. Не к добру!

Все это временно, полагала Санса, стараясь не унывать от столь холодного приема. С нерешительностью северян она уже была знакома. Тогда, перед битвой Джона и Рамси, многие ожидали исхода конфликта. Победителю досталось все — Винтерфелл, Север, верность северных лордов. Победили Старки, и Север склонился перед знаменами лютоволков. Победил бы Рамси Болтон, и итог был бы иным.

Санса поморщилась во сне. Если бы бастард вел себя умнее, дальновиднее, по крайней мере, они бы давно управляли Севером, а так… Была бы она, возможно, чуть… Не важно, откинула она странные сожаления, порой посещавшиеее голову. Лучше так. Северу просто нужно время, чтобы свыкнуться с новым положением дел, а главное — ее мудрые решения и мудрые поступки бастарда, которые смогут принести им благоволение Северных домов. Преданность самых преданных предана собственным интересам, и познавшая эту горькую истину Санса Болтон не торопилась и не торопила, решив добиться своего постепенно. Ее действия окажутся лучше любых доводов, понимала девушка. Пробующая власть на вкус теперь она была более уверенной и в себе, и в муже, и в королевском решении. Немного опасавшаяся груза ответственности леди Болтон нынче от своего титула, пожалованного Дейнерис Бурерожденной, не отворачивалась и не отказывалась. Ведь это — королевский приказ, и к тому же... она не одна.

Дверь в спальню заскрипела. Вновь по комнате загулял загудевший сквозняк, и Санса, потревоженная вечерней прохладой, недовольно поежилась, потерев ногой об ногу. Тихо на нее упала тень вошедшего, но, ничего не почувствовав, девушка продолжала грезить о своей короне, казавшейся ей нынче куда более привлекательной. На щиколотку ее легла теплая шершавая ладонь. Рука скользнула под край ночнушки и поползла выше по бедру. Кто-то уселся на кровать, и раскрывшая глаза леди Болтон, блюдшая покой господской спальни, выдернула из-под подушки нож. Резко усевшись на кровати, потревоженная хозяйка направила клинок на нежданного гостя.

— Вижу, ножом ты научилась пользоваться, — дико улыбались ей, и она сдержалась, чтобы не улыбнуться в ответ, так и не опустив клинка. Молоком засветилась ее оголенная кожа. Рука мужчины скользнула еще выше, и девушка приставила свое орудие к горлу вернувшегося лорда.

— Где ты был, лорд Болтон?

— Согласно твоим предположениям, шлялся по девкам… Особенно по прачкам и псарницам. — блеснув клыком, Бастард нагнул голову, улыбаясь на левую сторону. Шутку его не оценили, и он состроил из себя дурачка. — Готовил тебе подарок, милая. А теперь… Убери нож, — приблизился он к ней, и в глазах не унимавшейся Сансы зажегся огонь любопытства.

— Подарок?

— Как много вопросов! — вздохнул мужчина, уловив нетерпеливый интерес жены. — Ты забыла, как нужно встречать мужа? — упрекнул свою леди Рамси Болтон, и на щеках девушки вспыхнул румянец.

Глядя ему в глаза, леди Болтон, распустив кушак халата, выпустила кружевную ночнушку на свободу. Медленно она развязала ленту на груди, едва улыбаясь вернувшемуся лорду. Ни холодности, ни высокомерия в ней нынче не было. В глазах ее плясали блики, порожденные огнем камина, и она прильнула к его губам, откидывая нож в сторону.

— Так-то лучше.

— Ждите указаний, — шикнул Дрю на вопрошавшего мужлана. — Без милорда ничего не трогать. Кроу, отопри пыточную и вели принести огня.

— Хозяин дома — и хозяйке радость, и детям сладость, — довольно прокряхтел старик. Щурившись под факелом, он поднял крупное кольцо связки, подвязанной на поясе, и, гремя железом, долго выбирал нужный ему ключ.

Разминая уставшую шею, Кирш пошел дальше, поймав себя на странной мысли. И вроде Черным лордом он не был, а по месту, называемым домом, и то успел соскучиться. А ведь предстояло еще столько дел! В замок вернувшийся хозяин доставил особый груз, но, прежде чем распорядиться на его счет, милорд будто сквозь землю провалился. В зале Рамси Болтона, к неудовольствию Эндрю, не оказалось, и мужчина, как следует поразмыслив, рискнул подняться к господской спальне. Массивная дверь была приоткрыта. Из комнаты доносились шорохи и шумы, и собиравшийся позвать милорда Кирш, кое о чем догадавшись, осторожно заглянул внутрь.

От пылавшего огня на стене плясали тени. Под кровавым балдахином белела обнаженная леди Болтон. Дрожавшие от волнообразных движений по спине ее рассыпались медные волосы, мерцавшие бликами от света. С груди девушки спустились руки, накрывая ладонями белые бедра, отмеченные клеймом, и она, задрав голову, шумно вздохнула. Приподнявшись с кровати, раззадоренный Черный лорд впился в алые губы сидевшей на нем жены, и незамеченный Кирш наконец-то оторвался от своего тайного созерцания.

«Ржа на ноже» припомнил он, улыбнувшись, и, то ли порадовавшись, то ли позавидовав, пошел подальше от нараставших из господской спальни стонов. На лестнице на него налетела Мэри, и мужчина вовремя перегородил ей дорогу.

— Миледи!

— Куда?!

— Пусти меня, — ударила его по рукам служанка Сансы. — Леди Болтон просила сообщить, когда вернется милорд.

— Красоту боги тебе дали, а мозгами явно обделили. Слышишь? — махнул мужчина головой в сторону спальни. Девушка прислушалась. Леди Болтон подала голос, и Мэри прекрасно поняла, что о возвращении мужа миледи уже уведомлена. На нее внимательно смотрел Кирш, и девица закатила глаза.

— Помирились… — разъяснила она очевидную вещь.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Не о чем мне с тобой разговаривать, Дрю, — фыркнула в его сторону девица. Развернувшись на невысоком каблуке, Мэри специально махнула темными волосами по его лицу, и на столь неприкрытое кокетство Кирш довольно поморщил нос. — Ищи себе другую умную дуру… Наделенную мозгами.

— Умная дура… — шикнул он ей вслед, но вдруг о чем-то вспомнил. — Скажи, чтобы детей пока держали в комнатах.

— Тебе надо, ты и скажи. Я выполняю приказы миледи, а не каких-то остолопов… — продолжила она перепалку, и, оглянувшись в сторону спальни, Кирш пошел за ней.

На темный небосвод взошла бледная луна. Из лесу донесся крик совы. Завыла собака, предчувствуя покойников, и лорд Болтон посмотрел в сторону окна, довольно хмыкнув. Санса одевалась, порой оборачиваясь на мужа. По телу ее растекалась приятная нега, и, чувствуя себя желанной, красавица становилась еще краше, облачая стройную фигуру в красивые одеяния. Леди Болтон поправила манжеты платья, пряча полученные от ведьмы амулеты под одежду, и вдруг замерла. На намотанном кожаном шнурке когда-то висели три монеты. С появлением Энара их осталось две — одна черная и другая, почерненная лишь наполовину, но сейчас Санса Болтон видела абсолютно черные кругляки. Ее же монетка была наполовину белой? Разве нет?

— Хранитель Севера! Сколько пафоса! — отвлекая ее, процедил сквозь зубы бастард, осматривая себя в привезенном из столицы зеркале. А он, наверное, был неплох, не считая шрамов, оставленных женой, и, оставшись довольным своим диким видом, мужчина широко улыбнулся.

— Расстроен, что королева не назначила тебя или… кого-то еще?

— Я уже был Хранителем Севера, и благодаря тебе им быть перестал, — вздернул бровями Рамси, отходя от овальной глади, заключенной в резную оправу благородного темного дерева. — Хм… Даже не знаю, — зашел он за спину укладывавшей волосы жены, — что приятней: быть Хранителем Севера, или иметь возможность с ним разобраться, если слишком высоко задерет нос, — прижимаясь, шепнул он ей на ухо.

— Как с твоим отцом? — игриво поинтересовалась Санса. Странно, но возвращению своего Черного лорда она была более чем рада, и теперь даже голос ее в разговоре с ним звучал иначе.

— Где твое почтение к моему покойному родителю?! — отпрянул от нее муж, наигранно обидевшись.

— В любом случае, королева назначила меня лишь благодаря тому, что Брандон слаб. Для нас и наших детей это хорошая возможность. — Девушка развернувшись, оправила ворот его костюма. — Не упусти ее… Во второй раз…

— Порой я ловлю себя на желании придушить тебя или выпороть. Впрочем... Одно другого не исключает.

— Хорошо, что вы не определились, лорд Болтон… Это же все твоих рук дело?

— Хм. — понимая о чем она спрашивает, Рамси Болтон нагнул голову. — Ты же не думаешь, что я бы позволил украсть своего сына?

Довольная девушка опустила взгляд. Ее предположения оказались верными, и, понимая, каких благ они могли поиметь с провинившихся Железнорожденных, Санса испытывала странную радость. На ее голову водрузили и корону Севера, и невидимый венок победителя, оттого жизнь Черной леди казалась прекрасной, как никогда.

— Ты говорил о подарке. — поджала она губы, заглядывая ему в глаза, и положивший ей на щеку ладонь мужчина просиял в ответ.

— О! Тебе определенно понравится.

Дредфорт полыхал зажженными факелами и светильниками. Ярко светил диск серебряной луны, освещая стоявшие посередине двора винные бочки. Четыре кадки порой вздрагивали. Из вырезанных на крышке дыр появлялись змеевидные пальцы, и тогда к ним подходил Кирш, плашмя ударяя какой-то палкой по крышке. Бочки стонали от боли и слали Дрю, дожидавшемуся лорда, лютые проклятья, а Эндрю Киршу было все равно. Он вспоминал, как пал ему в руки его истерзанный хозяин, и теперь осквернившие его богов нынче должны были захлебнуться своей собственной скверной.

На помосте появился Рамси Болтон. Улыбавшийся бастард протянул руку, подавая ее своей леди, и девушка послушно вложила свою ладонь, светясь своей рыжей головой да бесстыжими довольными глазами. Ее довели до центра и оставили поодаль черных бочек. Черный лорд приготовился к последней части разыгранного им представления и, не сводя глаз с жены, зашел за один бочонок. Уперевшись ногой, мужчина перевернул его. Крышка выкатилась, и из деревянной круглой темницы на землю вывалился человек, задыхавшийся от нехватки воздуха.

— Ах нет! Не тот. — Присмотревшись к пленному, Рамси перешел к другому бочонку, проделав с ним те же самые действия. — Этот? Тоже нет! Какая досада… — Забавлявшийся бастард перевернул третью бочку, и из нее перед Сансой Болтон предстал угоревидный островитянин, оглядывавшийся по сторонам своими бесцветными рыбьими глазами — долгожданный подарок, обещанный Рамси. — Кто не спрятался, я не виноват!

Потрепанный, взлохмаченный мужчина, державший перед собой связанные руки, пугливо озирался. Едва не завалившись на землю, он наконец-то поднялся на ноги, постарался выпрямиться, но конечности, долго пробывшие в одном положении, не слушались его.

Невил Пайк плыл за болтонскими деньгами, обещанными Дредфортским дьяволом, но его, сошедшего на западном побережье Севера, схватили неизвестные. Куда его везли, ему не сообщали, заливая в бочку воду, если он много говорил, и Невил, боясь захлебнуться, молчал. Сейчас на стенах неизвестного ему замка он увидел черные знамена Болтонов, и, кажется, все понял. Бастарда, прятавшегося за спиной, Пайк заметил не сразу, и сперва с остервенением посмотрел на возвышавшуюся во всей красе рыжеволосую леди Болтон.

— Добро пожаловать в Дредфорт, сир Невил, — проговорила Санса, сдерживая странное воодушевление от подобного гостинца. В полуприкрытых глазах ее дьявольским огоньком горело любопытство, и этот отчасти садистский взгляд Рамси Болтону, однажды приговоренному своей супругой к смерти, уже был знаком.

— Сир? Бастард бастардом… — сказал он. — Очередной вонючий бастард.

— Посмотри на себя, выродок, — шикнул на него Невил, узнав прозвучавший за спиной вкрадчивый голос.

— Разве гость так себя ведет? Что за непочтительное поведение. — Лорд Болтон дал знак Киршу, и тот, со всей дури ударив Невила Пайка по ногам, поставил его на колени.

— А…

— Бэ, — звонко цокнул губами Черный лорд.

— Я здесь ни при чём! — вдруг заверещал какой-то железнорожденный, приплывший с Невилом и попавший в столь неприятную компанию случайно. — Я оказался с ним случайно.

— Случайно? — покачав головой, переспросил Рамси.

— Да… Отпустите меня. Я здесь ни при чём! Я не имею ничего общего с прислужкой Грейджоя. У меня есть деньги. Я могу вам заплатить. Я ничего никому не скажу. Вы можете верить мне.

— Заплатить? А знаешь… — подумал лорд Дредфорта, — я сегодня в безумно хорошем настроении. Кирш… Он же… Может заплатить. Выпроводите нашего случайного гостя… — Рамси опустил голову, глядя на своего помощника исподлобья. — На все четыре стороны.

— Благодарю вас, милорд. Я этого не забуду… — с облегчением вздохнул островитянин, не зная, с каким чертом имеет дело. К его ногам подвязали веревки. На развязанные было руки накинули петли, и увидевший, что концы веревок ведут к четырем лошадям, мужчина, ужаснувшийся своей догадке, закричал: — Что вы делаете? Что вы…

Пришпоренные кони уже тащили его в поле перед замком. Грузно билось об землю его пытавшееся спастись тело. Всадники развели коней в разные стороны, и железнорожденный долго вопил о пощаде. Вскоре его крики стихли. Вылетевшие из Дредфорта всадники вернулись назад, таща за собой оторванные конечности, и к ним тут же бросились приведенные с псарни собаки.

Первая железная цена была оплачена… Случайно.

— Какой… многосторонний конец.

— Е-если только узнают, что… — начал было Невил, в очередной раз прикрываясь кем-то, кто может ему помочь. Мужчину пробила едва заметная дрожь.

— Если только узнают. К тому времени, я ме-е-едленно сдеру с тебя кожу и м-е-е-едленно отрежу голову для своей дорогой жены, — похлопал его по плечу Черный лорд, брезгливо одернув руку. — Уж не знаю, чем ты ей так насолил! Обычно она довольствуется вещами более дорогими, а тут попросила такой большой кусок дерьма. Женщины, что сказать.

— Кх… — увидев в руках лорда Болтона блеснувший в лунном сиянии клинок, Невил побелел, и это было заметно даже в наступившей вечерней мгле. Это в Королевской Гавани он был куда уверенней и спокойней в своей неприкосновенности. Теперь же утопавший в неизбежности мужчина хватался за соломинку. — Ты не сдерешь с меня кожу, — уверенно заявил он, глядя в спину отходившего бастарда. — Сдирать кожу запретил… Хранитель Севера запретил сдирать кожу!

— Хм… — Рамси резко остановился, едва не выронив свой нож. Он выпучил глаза от неожиданности и сконфуженно обернулся на своего пленника. Слова его достигли цели. — Запретил? Хм… Об этом я не подумал, — посмотрел он в землю, изрядно озадачившись. — И вправду. Если я нарушу запрет, будет худо. Очень худо... Хотя… — вдруг обрадовался он, оголив хищный клык, — мне не придется нарушать запрета, если никакого запрета не будет! Милая, — обернулся он в сторону супруги, — сделай милость, ввиду наших теплых близких отношений…

— Грамоту выписать или на словах подойдет? — подыгрывая ему, слабо улыбнулась леди Болтон, едва укоряя себя за несвойственный ей издевательский тон, но, переняв безумство мужа, уже не могла остановиться.

— Указом королевы Санса Болтон — новый Хранитель Севера, — подсказал недоумевавшему Невилу Кирш, и его острое угревидное лицо вытянулось от осознания утери последней возможности к спасению.

— Сука! Рыжая сука, — дернулся он в истеричном припадке, но Эндрю вновь огрел островитянина палкой, заглушая его крики.

— Кстати, о суках, — завел руки за спину Рамси Болтон. — Мне тут пришлось разговаривать с твоими товарищами. Разговор вышел долгим… Весь Хорнвуд уделали засранцы. Пришлось тщательно выяснять о тебе и твоей жизни, и знаешь… Я кое-что выяснил, — прошел бастард мимо жены, широко расплывшись в оскале. Тайна его странной отлучки в южный замок наконец-то раскрылась перед терзаемой ревнивыми мыслями Черной леди, и глаза ее замаслись от довольства. — Я надеялся найти какую-нибудь твою сучку, но, видимо, ею давно стал Вонючка. Это бы объяснило, почему ты так редко отлипаешь от его задницы…

— Мне все равно, что ты сделаешь со мной… Когда на Пайке узнают, что ты сделал, от тебя и мокрого места не останется, — храбро выплюнул ему Невил, и Черный лорд, услышав вызов, дал знак.

— Ты меня не дослушал.

Эндрю опрокинул последнюю бочку, и из нее на землю выпала женская фигура. Давившаяся кляпом девушка поднялась на коленях, и, пугливо озираясь, стала убирать волосы, спавшие на лицо. Она освободила рот, посмотрев на презрительно оглядевшего ее мужчину. Бастард продолжил:

— Долго пришлось охотиться. Вы островитяне редко сходите с кораблей, но… Надеюсь, оно того стоило.

— Н-невил?

— Келли… Нет… Келли, — прошептал сжавшийся Железнорожденный, узнав последнюю пленницу Черного лорда.

— Келли… Да… — перекривлял он его, но тон Рамси Болтона резко сменился. Мужчина ощетинился и посмотрел на своего врага исполобья. — Какое счастье, что у тебя оказалась сестра. Горячо любимая сестричка... Хм-хм-хм… До Сучки-Вонючки добраться куда сложнее, да и им мои кобели уже попользовались, а какая-то островная девка — добыча не столь сложная… — угрожающе смолк он. — Займитесь ею.

— Не трогайте меня! Нет… Невил.

— Не прикасайтесь к ней!

К попытавшейся подняться на ноги девушке кинулись солдаты. Оттаскивая ее в сторону конюшенного навеса, мужчины стягивали с нее одежду, и ошарашенная Санса, понимая, что сейчас произойдет, отвернулась. Железнорожденная кричала и брыкалась, но ее попытки освободиться от насильников были тщетны. Кричавший Невил Пайк попытался вскочить, споткнулся и пополз на коленях в сторону сестры, умоляя отпустить ни в чем неповинную девушку. Кирш щедро осыпал его ударами палки, пиная по ребрам, и леди Болтон, знавшей по себе об отношениях братьев и сестер, даже стало жаль Невила.

Его сестра завопила еще громче. Она просила прекратить, и вечно голодные до женского тела солдаты, мявшие ее груди и бедра, уже отпускали сальности в ее адрес, обещая, что ей понравится. Когда с Келли начали развлекаться, железнорожденная так и звала брата, сотрясаясь от грубых толчков, и ее пронзительные крики долго терзали вечернюю тишину омраченного Дредфорта.

А Санса молчала, стараясь унять тряску. Все же ее муж был жесток, изощренно жесток, и вспоминая, что некогда он грозился предать ее подобному поруганию, леди Болтон становилось не по себе. Санса потрясла головой. Она обещала себе не думать о том прошлом, и мысленно перенеслась в Королевскую Гавань, когда ее точно также схватили по приказу Невила Пайка. Если бы на помощь ей не пришли Призрак с Сандором, никто бы ее тогда не пожалел. Ее крики точно так же прерывались бы от грубых мужских движений, только было бы это там, в столице, на берегу моря, где она пыталась вымолить у Вонючки свободу мужа. Ее бы не пожалели точно так же, как сейчас не жалели эту девушку, и жалость ее испарилась. Невил сам получил то, что заслуживал, оттого Черной леди с легкостью удалось заглушить какое-либо сострадание.

— Пустите ее, — взмолился стонавший Невил, захрипевший от побоев. На лицо его упали сальные пряди, слипшиеся от крови. Он смотрел в сторону терзаемой сестры, и глаза его застилали крупные слезы, катившиеся по перепачканным землей щекам. — Пустите. Она ни в чем не виновата! Не виновата.

— Ее никто не держит. Ее имеют… — прижал его ногой к земле Рамси, и вкрадчивый голос его ножом вонзался в слух Невила. — Не волнуйся. Ее даже пытать никто не будет. Просто отымеют, пока она не издохнет, как последняя сука. Как думаешь… — склонился над своей жертвой бастард, — ее хватит хотя бы на половину моих людей?

— Подонок… Отпусти ее. Отпусти! Сволочь, — размахивая связанными руками, Невил попытался подняться на ноги, но Рамси пнул его ногой. Железнорожденный вновь повалился на землю.

— Ты же грозился мне поиметь мою «рыжую суку», забыл? Смотри, как имеют твою… Хм… — бастард насупил брови. — На крест его, а этого скормить собакам, — кивнул лорд Болтон в сторону последнего оставшегося, притащенного для игры, но, что с ним сделали на псарне, Невил так и не увидел.

Его затаскивали в цитадель Болтонов — в мрачный Дредфорт, истосковавшийся по страдальческим крикам. Невила Пайка волоком тащили по коридорам, и думавший о сестре, он, восклицая, упирался как мог.

— Сволочь! Ублюдок! Ублюдок… Подонок! — кричал он, пока его оголяли да привязывали кожаными жгутами к кресту.

— Я сейчас вернусь… Кажется, одного ножа мне не хватит, — проговорил Рамси вошедшей в пыточную Сансе.

Девушка спокойно прошла к кресту, и ее черная тень пала на ненавистного ею железнорожденного, рыдавшего об участи сестры. Как же он был самоуверен тогда, когда обещал ей страданий. Как же он был самоуверен, выступая на суде, а сейчас он был никем, и видевшая подобное превращение на кресте не в первый раз, Санса не дрогнула.

— Она не виновата… Не виновата…

— Мои дети тоже ни в чем не были виноватыми, — тихо начала Черная леди, безжалостно глядя на плакавшего мужчину. — Но ты тогда думал иначе, грозясь отнять у меня и их, и мужа.

— Сука! Я ничего не сделал им! — закричал на нее Невил, еще больше покраснев. На шее его вздулись вены, и он грозно пыхтел от злости, глотая размазанные по лицу сопли.

— Я знаю. — повела Санса головой, отступая в сторону. — Но во всех королевствах думают иначе. Королева думает иначе. Тебя обвинят в похищении моего ребенка. — Невил поднял на нее глаза, содрогаясь от рыданий. До него донеслись крики сестры, и мужчина опять задрожал. — Пайк будет вечно платить железную цену, пока не выплатит ее сполна... Из-за тебя. — Санса приблизилась и тонкими пальчиками проверила крепость жгутов, словно всю жизнь только и привязывала людей к кресту. Сейчас она припоминала все, что тогда пережила, едва не потеряв своей счастливой жизни, и в гневе Черная леди была страшна. — Я не помню, что ты тогда собирался сделать со мной, поэтому сказала «ему» так, как мне показалось… Мой муж очень не любит, когда трогают что-то его. Это его очень злит, — не меняла спокойного тона речи Санса. — Вы плачете, сир Невил? Где же ваше мужество? Честь железнорожденного, о которой вы так много говорили? — вопрошала леди Болтон, издеваясь над этим угрем.

Когда-то он злорадно раскрыл перед королевой ее винтерфелльскую тайну. Когда-то он грозился отобрать у нее ребенка, мужа, надругаться над ней, а теперь… Болтоны были правы, ловила она себя на странной мысли. У голого человека немного секретов, у освежеванного их нет. Вот и сейчас перед ней и показался Невил, тем трусом и слизняком, каким был на самом деле. Как же она ждала этой жертвы, чтобы поквитаться за все им содеянное.

— Вы ведь… мужчина, сир Невил. Пока… Приберегите ваши слезы.

— Будь ты проклята!

— Мое проклятье сильнее вашего. — Девушка подняла голову, вслушиваясь в приближающиеся шаги. — И оно уже близко.

— Сука! Болтоновская шлюха!

Едва дернулся уголок девичьих губ. Слыша за спиной проклятья, девушка как ни в чем не бывало вышла из пыточной, предвкушая жестокую расправу над врагом, и в коридоре, к своему удивлению, столкнулась с мужем и… старшими детьми.

— Бальтазар? Рогар? — широко раскрыла она глаза, понимая, какие «ножи» понадобились Рамси.

— Мальчики будут учиться…

— Нет… Нет, Рамси, они еще… Они не могут. — попыталась запротестовать она, но старший сын взял ее за руку.

— Мама… Я — будущий лорд Дредфорта. Я Бальтазар Болтон. Я должен уметь сдирать кожу, — уверенно сказал он, стараясь справиться с волнением первого опыта да страхом. Кровь Бальтазар уже видел. Он уже убил человека, успокаивал мальчик себя, и, единственное, чего не хотел — упасть в грязь перед отцом.

— Не волнуйся, мамочка, — заговорил с матерью Рогар, тряхнув своей кудрявой головой. — Мы будем играть во взрослую игру. Это весело, но… только когда нож у тебя в руке, — задумался мальчик.

— Смотри, каких умных детей ты мне родила! — проговорил бастард, укладывая руки мальчикам на плечи. — А теперь…

— Прошу тебя...

— Традиции очень важны, милая.

Раскрыв рот, леди Болтон умоляюще вертела головой. Его неожиданным решением, жестоким по отношению к ней, Санса была убита, и он, видя ее смятение, постарался ее успокоить, пообещав только показать. Когда-то Рамси Болтон бы очень повеселился от этих терзаний своей милой женушки, но не теперь. Поцеловав ее, мужчина повел за собой детей, и они бесшумно вошли в пыточную. Будто парализованная Леди Болтон долго смотрела им вслед, борясь с желанием прекратить пытку Невила, если понадобится, но не решалась.

— Как его зовут? — донесся до нее голос Рогара.

— Хороший вопрос, крепыш. Мы должны придумать ему имя. Подходящее имя, которое будет ему под стать…

— Ублюдок, — уверенно выпалил Бальтазар Болтон, и отец потрепал его по голове.

— Сволочи! — попытался закричать Невил, но застонал, видимо, от сильного удара.

— Тихо… Хотя, понимаю. Будет больно… А теперь, — наклонился Рамси к одному из сыновей, вкладывая в его руки клинок, — держи мягче и ровнее.

Слух Сансы пронзил крик Невила Пайка. Рамси что-то сказал, и девушка поняла, что первый порез нанес один из ее сыновей. Материнское сердце обливалось кровью. Ее маленькие мальчики еще были слишком малы для такой жестокости, но… Черная леди взяла себя в руки.

Ее отец был убийцей. Ее братья были и есть убийцы. Ее муж — убийца, и даже она сама — убийца. Она — Болтон. Она — Черная леди, кузница болтоновских ножей. Она вынесла приговор, и теперь ее оружие вершило ее закон. Матери, любившей своих детей, казалось, что рано еще обучать мальчиков черному мастерству, но Санса вздохнула, доверяясь мужу.

Когда-нибудь Бальтазар, Рогар, Райнар и Энар вырастут и станут взрослыми сильными мужчинами. Как бы она ни старалась спрятать их от жестокостей жизни, делать это постоянно невозможно, а главное, глупо. Держать их у своей груди она не сможет, как бы ни пыталась. Ее леди-мать воспитала добрых мальчиков. Возможно, это и сгубило молодых Старков. Пусть щенки учатся у бешеного пса жестокости, а любви их научит она.

Идя по коридору, успокоившаяся Санса улыбнулась крикам Невила. На драконах она не летала, но ее орудие было порой куда страшней. Каждый, кто посмеет обидеть ее, ее детей и даже ее мужа, должен жестоко поплатиться за свое преступление. Тому положена жестокая, кровавая цена.

А чего следовало ожидать? Они — Черные лорды Дредфорта, Хорнвуда и Последнего Очага.

Они — Болтоны, и их ножи остры.

====== Спокойная жизнь семейства Болтонов ======

Спокойный Дредфорт дремал в легкой дымке, исходившей из печных труб. Во дворе витали дразнящие обоняние ароматы, доносившиеся с кухни. Размеренно оглашая тишину ударами по наковальне, кузнец Билл то и дело пристально рассматривал кусок каленого железа. Грузно храпел старый Кроу, уснувший на лестнице от припекавшего солнца, и ему в ответ каркало воронье, пролетавшее над замком. Лениво переговаривались между собой солдаты, и им поддакивал их товарищ, чиня новые стрелы.

Натянулась тетива. Выпрямившийся в стойке лучник очень старался. Он прищурил глаз, поймал ветер и, прицелившись, выдохнул вместе со своим выстрелом. Просвистевшая стрела уверенно воткнулась в край нарисованного по центру мишени круга, и упражнявшийся стрелок оскалился своей небольшой победе.

— В яблочко, — проговорил Бальтазар, и если бы отец видел его сейчас, то остался бы очень довольным.

Первенцу Черного лорда этого очень не хватало — жесткости. Воспитанный доброй матерью мальчик знал, что такое любовь и сострадание, и отец раскрыл ему обратную сторону медали, показав вещи страшные и пугающие. Сначала он боялся. Бальтазар не признался об этом своему родителю, но Рамси видел, как дрожали его руки, вершившие правосудие над провинившимся Невилом Пайком. Со страхом мальчик справился. Он справился и тогда, когда убил своего первого, и теперь Бальтазар считал себя самым настоящим мужчиной, настоящим Болтоном. Как бы страшно ему не было, он должен был научиться традициям, переходившим от одного хозяина Дредфорта к другому. Он должен многое уметь, чтобы защищать свою семью и братьев, и Бальтазар Болтон, светясь голубыми глазами отца, достал из колчана очередную стрелу.

— Если я тоже научусь стрелять как ты, отец возьмет нас на охоту, — прокричал сидевший в седле Рогар.

— Милорд, лошади боятся громких звуков. — Конюх удержал вставшего на месте коня, но стряхнувшее с себя невидимую пыль животное лишь снисходительно фыркнуло на своего молодого седока. — Сожмите колени крепче.

— Да.

Рогар тогда игрался, не до конца понимая, что перед ним кровь, живой человек. Мальчику было интересно посмотреть, что прячется под кожей, и многочисленные вены, темневшие на алой плоти, напомнили ему карту с реками. Кричавшего человека, болтавшегося на кресте, ему порой становилось жаль. С друзьями и хорошими людьми такого делать нельзя. Он это понимал, все же не совсем сознавая тонкую грань, проходящую между плохим и хорошим. Невил был плохим. В этом мальчик был уверен, и потому считал, что все сделал хорошо. Папочка остался им очень доволен, и, видя помирившихся родителей снова вместе, Рогар испытывал неподдельное счастье от результата своей взрослой игры.

— А можно я доеду до кузни? Только сам. Я уже умею. — Мальчику передали повод, и, стараясь двигаться в такт с конем, Рогар проехался мимо кузнеца Билла. — Уили, — закричал он, но тут же зашептал: — Билли, смотри! Я уже сам. — Билл добродушно помахал ему рукой. Молчаливый сынишка лорда Болтона, учивший его письму на досуге, ему очень нравился.

— Эх. Маленькие все хорошенькие! — проговорила сиделка, качая на руках младшего сына Черных лордов, и к ней подскочил игравший с хворостиной Райнар.

— С такими темпами странно, что их всего четверо, — проговорила Мэри, и девушки прыснули со смеху. На руки к ней взобрался Лягушонок. — Смотри, Райнар. Это твой младший брат, Энар, — проговорила ему Мэри, и мальчик, раскрыв рот, посмотрел на маленький кулечек.

— Энар?

— Да.

— Бальсяр. Там Рога, — тыкнул он пальцем в других братьев, и Мэри похвалила мальчика, вытирая пятнышко грязи с его щеки. Во дворе появился Кирш, и служанка леди Сансы тут же начала сплетничать с сиделкой младенца, умышленно не обращая на Эндрю внимания.

А в другой части замка наливалась плодами яблоня. Ветки ее тяжелели с каждым днем, блистая на свету алыми бочками. Тень от молодого дерева была небольшой, но и под ней можно было спрятаться от северного солнца, и бастард уселся на скамью, следя за расхаживавшей подле него женой.

В ней чувствовалась приятная мягкость, просвечивавшая скромной улыбкой. Черная леди стала куда ласковей со своим Черным лордом, сохраняя порой привычную безучастность, но и этого было достаточно. Кажется, он своего добился, и не изменявший садистским наклонностям мужчина окончательно погряз в ее огненных волосах, словно рыжая ведьма Дредфорта и вправду сумела его заворожить.

— Ты могла бы быть более благодарной, — заговорил Рамси Болтон, от нечего делать играясь ножом в руках. — Я сохранил нам денег… За двадцать кораблей!

— Думаешь, об этом долге и вправду никто не вспомнит? — переживала Санса о неисполнении королевской воли. Повторения той истории с судом ей очень не хотелось, и, когда она видела испещренную шрамами спину бастарда, вспоминая о той унизительной порке, леди Болтон очень его жалела, стараясь ему этого ни в коем случае не показывать.

— Кто? Королева? На ее месте я бы сделал как мы, милая. Если ты кому-то должен денег, главное, вовремя обидеться.

— Хм. Не думала, что ты такой скупердяй, лорд Болтон. — Девушка оторвала от плодоносного дерева листик и провела им по ладони, лукаво улыбаясь своему замечанию. Мужчина обиженно поджал губы, многозначительно посмотрев на неё. Ничего не поделаешь. Санса всегда любила выводить его из себя, и сейчас леди Болтон даже не старалась этого скрыть, зная, что ей многое нынче стало простительно.

Рамси был прав. Похищение ребенка — великое преступление, о котором не судачили разве что на востоке. Один неверный шаг со стороны Железных островов мог привести к порогу Грейджоев армии Дредфорта, Риверрана, Орлиного гнезда, а то и самих Таргариенов, желавших распрощаться со своими обязательствами, и железнорожденные, жаждавшие поиметь с Болтонов лакомый куш, теперь сами же страдали от своей жадности. Все из-за Рамси Болтона…

Все же он был умен, нехотя призналась себе Санса, снисходительно отметив в муже и другие черты, что ей с недавних пор казались особенно занимательными. Только вот... Качества эти стоило направлять в нужное русло.

— Я просто талантлив, — улыбнулся Черный лорд, потыкав в ее сторону острием ножа. — В конце концов, это Ланнистеры платят свои долги, а не Болтоны…

Мужчина поднялся на ноги и подозрительно посмотрел на изумрудную крону дерева. Глаз его выцепил заветный плод, и Черный лорд сорвал алое с одного боку яблоко.

— На Пайке нынче неспокойно, а все… благодаря твоему супругу, — подбросил он яблоко в воздух. — Грейджои не могут продолжить род, а остальные глотку себе перегрызут, лишь бы урвать себе место под солнцем. Посмотрел бы я на их вонючую грызню. Разделяй и властвуй! — коварный Рамси Болтон уверенно откусил от плода и скривился в лице, не ожидая коварства от какого-то яблока. — Фу… Кислятина!

— Лорда Гудбразера сместили с поста мастера над кораблями, — сообщила ему леди Болтон новость, пришедшую из столицы. — Джон написал… Это из-за похищения Рогара. — услышав об ублюдке Джоне, почувствовавший посягательство на свои заслуги в глазах жены Рамси зло откусил от яблока, но смолчал. — Разве Невил был не каким-то… особенным бастардом? Я думала, он…

— Во всем Вестеросе особенных бастардов — единицы. Я бы сказал, всего один! — намекнул на себя мужчина, гарцевавший петухом вокруг своей леди, стараясь добиться от Сансы похвалы, но она, едва улыбнувшись, оставила его игры без внимания.

— Пришло письмо от Мормонтов, — деловито заявила Хранительница севера.

— Хм.

— Они пишут, что не признают Болтонов Хранителями Севера.

— Я бы не очень переживал на их счет, — скорчил рожицу мужчина, и леди Болтон вдруг помрачнела.

— Как ты можешь… Рамси! — сказала она ему на полном серьезе и тут же улыбнулась. — Они выделили нам шестьдесят двух воинов в битве против тебя!

— Ах... А я-то думал, что просчитался с конницей!

Под яблоней засеребрился женский смех, и, глядя на улыбку Сансы, Рамси Болтон чувствовал себя почему-то очень довольным. Она смеялась из-за него. После Винтерфелла в своих предположениях на ее счет он был не так уверен, однако… Видимо, нынче лорд Болтон постарался, и великая твердыня пала. Столь великая победа кружила ему голову, а желание добиться от Сансы заветного ответа заставляло его из кожи вон лезть.

— Голова Невила Пайка едет в Пайк, прибитая ржавым гвоздем как звериное чучело… Если разгневанные железнорожденные решатся разворошить Медвежью берлогу Мормонтов, пожалуйста, — вернулся он к обсуждению упрямых лордов Медвежьего острова. — В Темнолесье их уже встретят, и я выстрою стену из крестов на всем западном побережье, если понадобится.

— Не переусердствуй, — испугалась его грандиозных планов Черная леди. — Полагаю… Когда решим вопрос с железнорожденными, нужно будет устроить пир.

— Еще чего! — возмутился бастард, не любивший гостей.

— Окончание мародерства островитян на Севере — хороший повод. Как Хранители мы можем показать себя гостеприимными хозяевами. За одно посмотрим, кто нам предан.

— Ты быстро входишь во вкус. Можно будет обсудить поднятие налогов в портах для островитян… И ни один железнорожденный не сможет ступить на Север, не заплатив «железной цены», моя милая жена, — выпучил мужчина глаза, и Санса едва нахмурилась.

Она очень старалась вникнуть в многие вопросы, которые ей как женщине прежде были не известны, но на этот случай у нее была вторая голова, с которой нынче мыслили они одинаково.

Санса посмотрела на мужа. Кажется, ее назначение Хранителем Севера его не сильно беспокоило, хотя порой Рамси и начинал ей грозить самыми страшными казнями. Все это дань традициям, заложенным в их отношениях. Не более. В конце концов, он был ее лордом-мужем, а значит обязанности управленца лежали и на его плечах, и прагматичный бастард видел в том свою непосредственную выгоду. Рамси уже предвкушал, как расправится с островитянами, протянув свои руки от Дредфорта до Темнолесья, и леди Болтон, глядя на взъерошенного Черного лорда, задумалась о вопросах крови.

Предыдущий лорд Дредфорта когда-то изнасиловал девушку, и от жестокого акта любви родился бастард. А ведь ей, Сансе Старк, Русе казался очень спокойным. Может, с Рамси будет так же? Если он чуть-чуть подуспокоится, все будет более чем замечательно, и девушка просияла от своего предположения, предвкушая благословенное спокойствие.

— Хотел спросить… — Рамси сорвал очередное яблоко с дерева, понадеявшись на удачу. — Кто наследует Винтерфелл, если твой братец-калека вздумает окочуриться?

— Ты ничего ему не сделаешь! — оскалилась вдруг Санса, решив для себя, что при полученной власти ни в коем случае не будет искать отмщения.

— Я и мухи не обижу. Ты же знаешь… Ты не ответила, — вновь вопрошал Рамси, и леди Болтон задумалась.

— Джон — Таргариен, — размышляла она вслух. — Если Брандон не оставит наследников… Из двух сестер старшая я, но… Не знаю. Если у Арьи не будет много мальчиков, то… — широко раскрыла она глаза, понимая, куда клонит супруг, но сейчас ей не очень-то хотелось думать о вопросах наследства.

Санса поправила на руке шнурочек с двумя монетами, вспоминая о словах лесной ведьмы. Корона и вправду почернела с приходом Таргариенов и воцарившимися на Севере Болтонами. Друг Теон обратился Вонючкой, но о такой потере она нисколько не жалела, больше думая о своих приобретениях.

Когда-то она люто ненавидела Рамси Болтона. Когда-то она боялась его, боялась боли и издевательств, но не теперь. Все изменилось. С этим своим кошмаром леди Дредфорта теперь сжилась. Делила кровь, постель, жизнь, и великой жертвенницей Санса себя не чувствовала. Имела ли ведьма в виду именно этот ее «страх» или же страх за детей, преследовавший ее после экзекуции над Невилом, Санса Болтон не могла сказать точно.

Теперь она чувствовала странное умиротворение. Дредфорт был ее домом, домом ее горячо любимых детей и… сносного мужа. Порой ей снился сон. Вновь она была лютоволчицей, лежавшей под убаюкивающей кроной чар-древа. Перед ней носилась темная стая звонко лаявших щенят, порожденных ею и бешеным псом, и она, наблюдая за их играми, чувствовала себя очень спокойно. Вдруг что-то шевелилось, и, вскакивая на лапы, волчица обнаруживала под собой маленького щенка, а может волчонка. Последнего… Этот был самым маленьким, самым слабым. Он был отмечен рыжиной матери и требовал от нее особенной защиты. Пахло от этого щеночка совсем иначе, чем от других щенят, и Санса часто видела в том же самом сне маленькую рыжеволосую девочку, во всем похожую на нее.

— Дьявол и ведьма! — заключил бастард, приблизившись к Сансе вплотную. — Мы просто созданы друг для друга… — вздернул он брови, и леди Болтон вдруг раздула ноздри, собираясь съязвить. — Я бы на твоем месте не стал упоминать о том, о чем упоминать не стоит, — положив палец на алые губы, бастард перебил ее едва не начатую тираду о глупостях прошлого.

Черная леди послушалась. Она просто старалась не думать обо всем, что было, видя добрый итог своего решения. Бастард поменялся. Особенно к ней. Она поменялась. Теперь они действовали заодно, и того, что он навредит ей, леди Болтон больше не боялась. Теперь она могла обратить его нож против всех своих обидчиков, и девушка, чувствуя себя под его защитой, гордо расправляла плечи. Осознававшую перемену по отношению к ней, и чем она могла быть вызвана, Сансу Болтон порой разбирало жуткое любопытство — насколько он околдован.

Санса приблизилась к бастарду, явно собираясь поцеловать, и мужчина, чувствуя жар от пылавших девичьих губ, криво улыбнулся, подаваясь ей навстречу. Поцелуя не случилось. Санса отдалилась от него. Взяв из руки Дьявола яблоко, рыжая дева вкусила плод, и, игриво покачивая головой да бёдрами, пошла прочь со двора. Остановившись, она кокетливо оглянулась, затевая игру, и, сперва раздосадованный, оскалившийся Рамси резко сорвался с места, кидаясь следом в погоню, оглашенную девичьим смехом.

Спокойный замок дремал в легкой дымке, исходившей из печных труб. На стенах висели черные как смоль знамена, изображавшие вечно кричавшего человека, и в тех стенах, выделанных заостренными мерлонами, в спокойствии своем скрывалась жизнь Хранителей севера, лордов Дредфорта, Хорнвуда и Последнего Очага, Черных лордов, Болтонов.