Во сне: теория заговора (fb2)

Настройки текста:

Цвет фона черный светло-черный бежевый бежевый 2 персиковый зеленый серо-зеленый желтый синий серый красный белый Цвет шрифта белый зеленый желтый синий темно-синий серый светло-серый тёмно-серый красный Размер шрифта 14px 16px 18px 20px 22px 24px Шрифт Arial, Helvetica, sans-serif "Arial Black", Gadget, sans-serif "Bookman Old Style", serif "Comic Sans MS", cursive Courier, monospace "Courier New", Courier, monospace Garamond, serif Georgia, serif Impact, Charcoal, sans-serif "Lucida Console", Monaco, monospace "Lucida Sans Unicode", "Lucida Grande", sans-serif "MS Sans Serif", Geneva, sans-serif "MS Serif", "New York", sans-serif "Palatino Linotype", "Book Antiqua", Palatino, serif Symbol, sans-serif Tahoma, Geneva, sans-serif "Times New Roman", Times, serif "Trebuchet MS", Helvetica, sans-serif Verdana, Geneva, sans-serif Webdings, sans-serif Wingdings, "Zapf Dingbats", sans-serif

Насыщенность шрифта жирный Обычный стиль курсив Ширина текста 400px 500px 600px 700px 800px 900px 1000px 1100px 1200px Показывать меню Убрать меню Абзац 0px 4px 12px 16px 20px 24px 28px 32px 36px 40px Межстрочный интервал 18px 20px 22px 24px 26px 28px 30px 32px

Джед МакКенна Во сне: теория заговора

Jed McKenna. Dreamstate: A Conspiracy Theory

Wisefool Press, 2016

jmunpublished@gmail.com, перев. на рус., 2016

* * *

Реальность, что за идея.

Робин Уильямс

(1) Вечеринка в доме

…Можно ли доказать, что мы вот в это мгновение спим и все, что воображаем,  видим во сне или же мы бодрствуем и разговариваем друг с другом наяву?

Платон, «Теэтет»

Должно быть, Лизабель пригласила меня на маленькую вечеринку, устроенную для друзей и коллег, потому что я стою перед ее домом с подарком, когда она открывает дверь, словно обычный человек, и приглашает меня в свой ярко освещенный и оживленный дом. Я беру ее пальто и передаю ей красный пропеллер.

—  Это мои друзья Фредвин и Латрина, —  говорит Лизабель на нашем секретном языке.

—  О да, —  киваю я.

—  Это мой Джедвин, —  объясняет Лизабель Фредвину и Латрине, —  он говорит всякое-разное.

—  Вот это, —  отзывается Латрина, —  да.

—  Латрина, —  говорю я, — это что-то связанное с туалетом? [1]

—  О нет, —  отвечает она, —  просто друзья.

—  А ты, Фредвин?

—  Кукурузные поросята, —  говорит он. —  Я в кукурузных поросятах. Насыщенный вкус, никакой синтетики, высший класс.

Он наклоняется и шепчет мне:

—  У нас места на  хорошей  стороне стола.

—  Как будто я не знаю, —  отвечаю я и похлопываю его по плечу. —  Я должен идти.

—  Пойдем со мной, —  зовет Лизабель и сопровождает меня к патио позади дома, мимо джакузи, где Майкл Джексон подзывает меня не моим именем еще к одной парочке.

—  Джедвин, —  говорит Лизабель, —  это Брэдвин и его жена Шугарбель [2] .  Я работаю над Шугарбель у растения во вторник. Брэдвин такой же, как ты.

—  Ага, —  говорю я.

—  Джедвин знает свое дело, —  говорит Лизабель.

—  О да, —  отвечает Брэдвин. —  У меня есть дядя.

—  Здесь все так сверкает, —  говорит Шугарбель.

—  А что за дело? —  спрашивает Брэдвин.

—  Играю в гольф, Брэдвин.  Много  гольфа.

Мы от души хохочем.

—  А ты, Брэдвин? Чем занимаешься, а?

—  Земные блага, —  отвечает Брэдвин и подмигивает. —  Думаю, ты понимаешь.

—  Вполне. —  Я тоже подмигиваю ему и удивляюсь, не сплю ли я.

—  А вы и теперь заняты своим делом? —  спрашивает Шугарбель.

—  Не уверен, —  отвечаю я ей. —  Вы имеете в виду настоящее  теперь  или теперешнее  настоящее?

—  Вполне, —  говорит она.

На вечеринке много людей, и я рассматриваю их. Вот Тэдвин, он, насколько мне известно, с автомойки, а там м-р Рурк в белом костюме приветствует людей у дымящейся жаровни, где Сидни Гринстрит в белом костюме помешивает лапшу.

—  А, —  говорю я радостно, —  я знаю Сидни.

А может быть, я думаю о Вупи Голдберг в белом костюме, которая поглощает лапшу.

—  Извините, —  говорю я, но никто не отвечает, я один.

Я высматриваю, к кому присоединиться, и вижу юного Эллиота Гульда, который мне симпатичен. Он носит армейскую полевую куртку, зеркальные солнечные очки и обвислые усы.

—  Отличная вечеринка, —  говорит он, не шевеля губами.

—  Вполне, —  соглашаюсь я.

—  История во сне, —  добавляет он.

—  Сон в истории в истории во сне, —  отвечаю я. —  Во сне, —  добавляю я, не совсем уверенный в том, что все правильно выговорил.

Он кивает, не двигая головой.

—  Забавная штука, —  говорит один из нас.

Если аквалангист в бассейне игрушечный, то игрушка сделана на совесть. Я тихо радуюсь тому, как устроено освещение. Я помню что-то, что никогда не происходило, но сейчас это произошло. С балкона наверху слышен голос и таинственное бульканье лапши.

—  Да ну, —  говорю я, подтрунивая, как принято на вечеринках. —  Ничто не сравнится с хорошим леденцом.

Никто не отвечает.

—  Сейчас что-то должно случиться, —  говорю я без слов, и бесплотный голос сообщает, что все в порядке.

—   То-то, —  отвечаю я.

—  Могу чем-нибудь помочь? —  спрашивает голос.

—  Наушники, —  отвечаю я, —  и приводной ремень.

Бесплотный голос исчезает, к моей радости.

—  Здравствуй, —  говорит человек, на котором мне не удается сфокусировать взгляд, —  меня зовут Джедвин.

—  Здравствуй, Джедвин, —  отвечаю я. —  Меня тоже зовут Джедвин.

—  Нет, —  говорит он. —   Джед вин.

—  А, — понимаю я, —  ты