Выбор [Александр В Калинин] (fb2) читать постранично

Калинин Виталий & Александр ВЫБОР

Последнюю неделю января стояли трескучие морозы, но с февралем с Атлантики налетели теплые ветры и настала оттепель — всегда неприятная в разгар зимы. Небо затянулось серыми низкими тучами, под ногами зачавкал размокший снег, громко захлюпали лужи. Даже хвойный лес, сказочный в зимнем убранстве, потерял часть своего очарования.

Однако в этот предрассветный час, когда среди высоких сосен ровная снежная поверхность сияла серебряно-синим светом под фиолетовым, почти черным небом, любой замер бы, пораженный космической красотой природы. Но кого занесет нелегкая в пригородный лес в шестом часу утра?

И все же по лесу шел человек. Дойдя быстрым шагом до поворота, он, не задумываясь, свернул с накатанной дороги на узкую тропинку. По костюму его можно было принять за лыжника, хотя он шел без лыж. Да и кому придет в голову странная мысль — кататься на лыжах по ночам? Судя по уверенной походке путника, эти места были ему хорошо знакомы. Тропинка в снегу, протоптанная рядом с лыжней, петляла меж сосен и спускалась в лощину, пересекая заржавленный рельсовый путь.

Рельсами не пользовались очень давно. Трудно сказать, для чего их проложили когда-то и почему потом забросили. Рельсы тускло блестели в неверном утреннем свете. Из под осевшего подтаявшего снега торчали черные шпалы. Человек перешагнул через рельсы и начал взбираться по пологому склону. С утра подморозило, и звонкий хруст тонкого льда под ногами был далеко слышен в предрассветном лесу.

Поднявшись наверх, человек остановился и по многолетней привычке посмотрел на часы. Было без пятнадцати шесть. Секундная стрелка дрожала и стояла на месте. Он знал: стоит ему сделать шаг вперед или отступить на шаг полметра назад — секундная стрелка встрепенется и пойдет чертить свои вечные круги. Замелькают черные цифры, если у него окажутся электронные часы. Такое происходит только с ним, вернее, с теми часами, которые он берет с собой. Когда-то это сильно его удивляло. Почему-то гораздо больше других вещей, приключавшихся с ним в этих краях.

Человек вел себя так, как будто от дошел до цели своей прогулки. Постояв несколько минут в нерешительности, он вдруг обхватил ствол сосны руками, прижался лбом к шершавой коре и застыл неподвижно, словно погруженный в сон. Сквозь кору проступал тонкий запах сосновой смолы.

— Ну, здравствуй, путешественник! — произнес кто-то за его спиной. Человек вздрогнул и оглянулся. Сзади, на поваленном бревне сидел старик, смотревший на Андрея с непонятным выражением лица.

— З-здравствуй-те, — запинаясь, выговорил тот, кого назвали путешественником. Меньше всего он ожидал встретить кого нибудь в этом месте. Как он не заметил старика, когда шел сюда?

— Вы кто?

— Я то? — Старик на минуту задумался. — А вот ты кто будешь? Как звать-то?

— Андрей. Я из дома отдыха. Врачи рекомендовали утренние прогулки, торопливо пробормотал тот. Происходящее нравилось ему все меньше.

— Понятно… Я вот — тоже Андрей. Тезки мы с тобой, значит, — грустно пробормотал старик, внимательно посмотрел на Андрея и вдруг неожиданно и загадочно улыбнулся.

— Ты, конечно, удивлен, — продолжал он, — если ты еще не отучился удивляться. Тут старик лукаво подмигнул.

Андрей почти пришел в себя и теперь разглядывал старика с возрастающим интересом.

Строго говоря, это был совсем не старик. Ему следовало дать лет сорок сорок пять. Просто незнакомца старили глубокие морщины, избороздившие его высокий лоб, и пряди седых волос, мелькавшие в густой бороде да темных волосах. Только взгляд его глубоко посаженных внимательных глаз выдавал его молодость. Но в самой глубине глаз таилась огромная темная тоска, загнанная глубоко-глубоко мощной волей, привыкшей повелевать чувствами. Чем дольше Андрей вглядывался в Странника, тем больше знакомого чудилось в его фигуре. Андрей, несомненно, где-то встречал его. Но где?

Андрей вытащил пачку сигарет.

— Давно я таких не курил, — тихо сказал старик. — Угостишь, тезка? Андрей молча протянул пачку.

Они стояли и курили, погруженные каждый в свои воспоминания.

«Три год прошло с тех пор, — думал Андрей, — как я открыл Ворота». Никогда ему не забыть того июльского утра, когда он на рассвете отправился на дальний плес испытывать новую блесну. Розовый диск солнца уже показался над горизонтом, но было по утреннему свежо. Высокую траву покрывала обильная роса. Каждая выпуклая водяная капелька как крохотное зеркальце отражала и встающее солнце, и не скошенный луг, и темную поверхность реки с тающим туманом. Джинсы Андрея быстро промокли до колен и неприятно хлопали по ногам при каждом шаге.

Стремясь срезать путь, Андрей свернул направо, к оврагу, стены которого покрывали пласты желтой глины. На дне оврага лежал туман, такой густой, что, казалось, войди — и утонешь в плотном белом облаке. Дойдя до огромного, вывороченного с корнями дуба,