До самой смерти [Белла Джуэл] (fb2) читать онлайн

Я рассержено топаю к лифту. Нажимая кнопку второго этажа, поражаюсь что здесь в доме Маркуса есть гребанный лифт. Я вхожу, когда двери со звоном открываются, и жду, пока лифт меня поднимет. Когда я выхожу, то вижу ещё несколько офисов. Один из них огромный с табличкой «Конференц-зал» и следующий, такой же большой, я сглатываю, – «Маркус Тандем» написано золотыми буквами на двери. Я спешу мимо этих дверей в комнату, куда входят и выходят люди с едой и кофе.

Заходя я вижу Кэнди, облокотившуюся о стойку и болтающую с девушками. Она замечает меня, и её улыбка становится шире.

– Оу, чёрт, прости, Кать. Я не знала, что ты так быстро придешь.

– Вот твоя флешка, – говорю я, впихивая её в руки подруги. – Мне надо идти.

Она смеётся, обнимает меня, и я поворачиваюсь, спеша на выход. У меня нет времени околачиваться здесь. Я спешу к лифту, когда его двери открываются и, я не шучу, Маркус выходит из него с группой мужчин. Я торможу, пищу и затем закрываю рот рукой, когда его великолепные, темно-карие глаза находят меня. Я вздрагиваю. Он дёргается и тогда я делаю нечто поистине глупое.

Я убегаю.

Я прыгаю в лифт, захлопываю двери, даже не оглядываясь. К тому времени, когда я оказываюсь на первом этаже, меня трясет. Я бегу через офисы и добираюсь до ресепшна, когда доносится громкий голос.

– Катя, стой.

Чёрт возьми.

Я прыгаю за стойку регистрации и быстро ныряю вниз. Блондинка пялится на меня, открывая и закрывая рот. Я прижимаю палец к губам, показывая, чтобы она молчала. Я слышу шаги, входная дверь открывается и закрывается. Спустя мгновение происходит тоже самое. Я пялюсь в пол, сложив руки, и пугаюсь, когда слышу, как кто-то прочищает горло.

Медленно, я смотрю вверх. Маркус смотрит вниз на меня с пустым выражением на лице, руки скрещены на его широкой груди.

– Маркус, – пищу я. – Привет. Я, эм, я думала, что здесь мышь и…

– Мышь? – ворчит он.

– Ты работаешь здесь, – говорю я, меняя тему. – Вау.

Он выгибает бровь, и я мысленно ругаю себя за то, что я чертовски глупая.

– Вставай, Катя.

– Окей, – ворчу я, поднимаясь.

Он тянется и берёт меня за локоть. Затем, ведёт обратно к лифту и наверх в его офис. По пути мы встречаем Кэнди и её челюсть падает. Я смотрю на неё, поистине уничтожающим взглядом и губами произношу самые ужасные вещи, которые собираюсь с ней сделать. Она просто улыбается, машет рукой и уходит. Вот сучка.

Маркус закрывает дверь своего офиса, и я оглядываю комнату. Здесь очень респектабельно – большой деревянный стол, диван, стеллажи, большое окно во всю стену и даже есть собственная уборная. Шикарно.

– Красивый офис.

– Спасибо за трах.

Меня передёргивает.

– В записке написано, – говорит он и тон его голоса абсолютно ледяной, – «Спасибо за трах».

Тогда мне казалось это забавным. Сейчас, Боже, это звучало, словно я заплатила, чтобы он меня трахнул. Я поворачиваюсь и смотрю на него с глуповатой улыбкой.

– Ха-ха, – я выдавливаю улыбку.

Он пристально смотрит на меня.

– Спасибо. За. Трах.

– Очевидно, от тебя никто никогда не уходил. Мне очень жаль, что я сделала это первой, но я очень занятая и мне надо…

– Прекрати говорить, Катя.

– Окей.

Я кусаю губы и смотрю на его галстук. Тёмно-синий в этот раз. Горячо.

– Ты пришла в мой дом. Оттрахала меня. И сбежала прежде, чем я проснулся.

– Ошибочка, – указываю я. – Ты привез меня к себе домой, ты оттрахал меня, и тогда я сбежала.

Его взгляд определенно даёт понять, что он не находит даже на секунду мою дерзость весёлой.

– Ты всегда трахаешься с мужчиной и сбегаешь?

– Забавно слышать это от короля траха, который и сам сбегает.

Уголки его глаз слегка сморщились.

– Не улыбайся, Маркус, – ворчу я.

Его жёсткое выражение лица вернулось.

– Ужин, сегодня в семь.

Я моргнула.

– Этому не бывать.

– Ужин…

– Маркус, серьёзно. Это было весело и всё такое, но…

– Сегодня… – продолжает он.

– Маркус! – молю я. – Этого не будет.

– В семь, – он заканчивает.

– Ты больной? – кричу я, скрещивая руки.

– Я заберу тебя.

– Боже! – фыркаю. – Ты больной.

– Осторожнее, Катя, – предупреждает он.

Я хмурюсь на него.

– Мы повеселились, правда. Ты был потрясающ в постели, но у меня нет времени на свидания и уж точно у меня нет времени, чтобы встречаться с кем-то вроде тебя.

– Оденься красиво, – говорит он, оборачиваясь и выпуская меня.

Моя челюсть отвисает.

– Ты серьезно? – пищу я.

Внезапно двери открываются и входят двое мужчин.

– Проводите её.

– Маркус! – огрызаюсь.

– Сегодня, Катя. Не опаздывай.

Затем, очень легко, он меня отпустил.

Чёртов Маркус Тандем.

Глава 9

Сейчас

Катя

– Он ещё не вернулся? – воплю я, прыгая вверх и вниз, из стороны в сторону.

– Он только прибыл, – смеется Кэнди. – Дикон звонил полчаса назад и сказал, что они едут сюда, и я только что увидела машину, проезжающую через ворота.

– Оу!

Я выбегаю во двор. Длинный, блестящий автомобиль только остановился. Две недели прошло с тех пор, как я видела Маркуса, и я скучала по нему. Боже, скучала так сильно! Дверь открывается, и я вижу высунутую ногу. Моё сердце ускоряется, я снова прыгаю на ногах. Когда он полностью выходит, моё сердце трепещет. Прекрасен! Просто прекрасен! Как обычно, он одет в костюм, и, как обычно, без пиджака. Белая рубашка наполовину расстегнута, рукава закатаны и на нём надет его любимый красный галстук. Волосы Маркуса растрепаны. Лицо небрито. Святое дерьмо, как он хорошо выглядит! Чертовски хорошо.

Он взглядом встречает меня и я бегу. Я стараюсь бежать так быстро, как могу, быстрее к нему. Когда я достигаю его, я прыгаю в его объятия, оборачивая ноги вокруг его бедер и руки вокруг шеи. Прижимаюсь губами к его губам – нет, вру, я обрушиваю свои губы на его и целую, сильно и глубоко.

Он стонет, роняя сумку на землю и оборачиваясь. Мы вместе залезаем обратно в машину и Маркус отрывается от меня.

– Сделай круг, – рявкает он водителю, затем нажимает кнопку и поднимает перегородку, чтобы нас не увидели. Тогда он возвращается ко мне, губы к губам, пальцы в мои волосы. Машина едет, и он двигает меня дальше на сиденье, скользя своими бедрами по моим.

– Скорее, – я дышу, тянусь к его брюкам. – Ты нужен мне.

И он ускоряется. Он рывком расстёгивает ремень, а затем и ширинку. Одной рукой скользит под футболку и берёт мою грудь в свою ладонь, нежно массируя. Другой задирает мою юбку и отодвигает трусики в сторону. Затем его пальцы проникают в меня, глубоко, горячо и сильно, и я выкрикиваю его имя, толкаясь грудью в его ладонь. Я глубоко стону, он шипит и его рот оказывается на моей шее, покусывая и посасывая. И всё это одновременно.

Он двигает пальцами внутри моей киски, поступающими движениями, пока я не кончаю вокруг них. Я не стыжусь того, насколько быстро это произошло, нет, совсем нет. Учитывая, что его не было две недели, я не думаю, что это шок. Он вытаскивает пальцы и подносит их к моим губам.

 – Соси.

Такой требовательный.

Я открываю рот и сосу его длинные, толстые пальцы, мне нравится пробовать себя на вкус, нравится, что его пальцы в моем рту. Он убирает их, награждая меня тёплым взглядом, затем обхватывает свой член и рычит:

– Перевернись.

Я повинуюсь, переворачиваясь на живот. Он ставит меня на четвереньки, затем тянется и с силой обхватывает мой подборок, взяв на себя контроль, когда толкается членом в меня. Чёрт! Это было давно, и я чувствую это прекрасное тепло и то, как я растягиваюсь вокруг него. Он бормочет что-то, чего я не могу разобрать, и его пальцы крепко сжимают мой подбородок, пока Маркус оборачивает свою руку вокруг моего бедра.

И тогда он трахает меня. Боже, он трахает меня.

Он погружается так глубоко, я откидываю голову, его пальцы всё ещё впиваются в мой подбородок. Это больно, но и в тоже время это ощущается так потрясающе, я не могу насытиться этим. Я выкрикиваю его имя снова и снова, пока он толкается в меня, объезжая меня жёстко. Я кончаю раньше, ещё раз, моё тело содрогается от освобождения, кожу покалывает, а киска пульсирует.

– Блять, – рычит он, и я понимаю, как сильно скучала по этому.

– Кончи для меня, – хныкаю. – Давай, малыш.

После этого, он толкается еще раз и кончает. Я могу не только почувствовать его пульсирующий член и дрожь тела, но и также услышать его тяжелое дыхание, пока он освобождает себя в моё тело. Он медленно отпускает мой подбородок и бедро, когда выскальзывает из меня. Я падаю на сиденье, тяжело дыша, счастливая.

Маркус стучит по стеклу и командует:

– Вези нас назад.

Машина разворачивается, и я с трудом поднимаюсь, потягиваясь и поворачиваясь к нему.

– Ты нравишься мне непричесанным, – указываю я.

Его взгляд возвращается ко мне, пока он натягивает брюки.

– Я приведу себя в порядок сегодня.

Я хмурюсь.

– Я сказала, что мне нравится.

Его глаза оглядывают меня снова, он ворчит.

– Джон сказал, ты не работала последние два дня. Ты больна?

Поговорим о смене темы.

– Нет, – говорю. – Я прибиралась дома для тебя.

– У нас есть уборщики, Катя. Я плачу тебе за работу и ожидаю, что ты будешь работать.

Мои глаза горят. Его не было две недели, и вот какое приветствие получаю в ответ. Машина останавливается, и я пялюсь на него. Я знаю, он видит боль на моём лице, но он никак не реагирует.

– Я скучала по тебе, – шепчу. – И это всё что ты можешь сказать?

Он изучает моё лицо, пока не открывается дверь. Он наклоняется, берёт меня за подбородок и быстро целует, сразу же покидая машину.

Ай.

Глава 10

Тогда

Маркус

– Разберись, Улио, – ворчу я, барабаня пальцами по сосновому столу.

– Это не ответ, – рычит Улио. – Ты просишь меня объегорить крупную шишку, который пришёл и решил, что он хочет твою часть города, чтобы отмыть свои деньги через…

– Тогда сделай это. Это твоя работа. Делай её правильно.

Он что-то бурчит себе под нос и я ухмыляюсь, хотя он не может видеть меня, так как на другом конце телефона. Я откидываюсь на спинку кресла, скрещивая ноги. Эти мужчины – бля, вы думаете, что я заставлю их обрезать ногти и тащить свои задницы через жаркую пустыню.

– Ладно, разберусь, – он ворчит. – Расскажи мне о диком жлобе Лукасе.

– Он взял мою работу, мои деньги, мой бизнес.

Улио фыркает:

– Сука.

– Он сунулся в мой мир, берёт моих клиентов. Я делаю, что должен, и я делаю это без того, чтобы моё имя распространялось вокруг. Он собирается делать это открыто, а мне этого не надо. Прикончи его.

– Хорошо, – проворчал Улио.

– Приятно иметь дело с тобой, – сказал я, отключаясь.

Я откинулся на кресле, пробегаясь руками по волосам. Вести этот бизнес, так же как и поддерживать другие деловые отношения, трудно.

Не говоря уже о том, что к этому добавились попытки доказать девушке что она единственная для меня. Я никогда не преследовал женщин в своей жизни: никогда не приходилось делать всё это романтичное дерьмо, чтобы убедить их, что они меня волнуют. Сейчас же, мне надо это делать, потому что если Катя выяснит своё назначение, я в жопе.

Она горяча, но я не собираюсь впускать её в своё пространство.

Всегда был только я.

И я не готов делиться.

~*~*~*~

Катя

– Я выгляжу ужасно! – я плачу.

Кэндис закатывает глаза.

– Прекрати говорить, как какашка! Ты выглядишь отлично.

Я поворачиваюсь и пялюсь на неё.

– Мои волосы выглядят кошмарно, я слегка обгорела и я уверена, что тут прыщ назревает.

Кэнди кладёт руки на бёдра, наклоняя голову и награждая меня недовольным взглядом.

– Твои волосы великолепны, ты загорела, не красная и никакого прыща здесь нет. Перестань пытаться избежать этого свидания с Маркусом.

– Он лишний, – говорю я и мой голос смягчается. – Я не могу совмещать мужчину вроде него, работу и ухаживание за мамой.

Глаза Кэнди теплеют и она кладёт руку мне на плечо.

– Это нормально наслаждаться жизнью, Кать. Ты не должна жить только работой и мамой. Выйди, насладись Маркусом, потому что он здесь ради этого. Ты нравишься ему, потому, что я слышала, он никогда не перезванивал женщинам. Дерзай.

Я смотрю на неё и знаю где-то в глубине, она права. Медленно, улыбка расплывается по моему лицу.

– Так я выгляжу нормально?

Она обнимает меня и смеется.

– Ты великолепна!

Спасибо, Боже, за Кэнди.

~*~*~*~

– Ты уверена что всё в порядке, мам? – шепчу, заправляя выбившуюся прядь за ухо моей мамы.

Я смотрю на неё в её кресле, и вспоминаю времена, когда она была высокой и стройной. Она выглядела такой здоровой, такой сияющей, пока в один день у нее не заболела голова. Это продолжалось несколько месяцев, она ходила к доктору, пока ей не сделали компьютерную томографию. У неё была опухоль с осложнением. Мы потратили год, полагая, что её нельзя удалить, и мама умрёт, но доктор сказал, что стоит попробовать. Она была в таком плохом

состоянии, страдая так сильно, что иногда даже не могла встать с кровати, и тогда она решила, что риск стоит того.

Опухоль удалили, но жизненно важные нервы были повреждены. Теперь она боролась со своими конечностями. Её мозг не посылает правильные сигналы, и ей трудно двигаться как обычно. У мамы была интенсивная физиотерапия и ещё одна операция, чтобы исправить некоторые повреждения, но она всё ещё в состоянии жить нормальной жизнью. О ней надо будет всегда заботиться, даже если и чуть-чуть.

Это не то чего она хотела, но это то, что у неё есть, и я не могу бросить маму.

– Я в порядке, милая, – она сияет, её язык слегка заплетается. Это не плохо. – Наслаждайся.

Моя замечательная мама – даже когда она в таком плохом состоянии, она успевает сделать мою жизнь прекрасней. Она гудит, даже поет, ежедневно. Она всегда просит меня принести цветы и расставить что-нибудь яркое в доме, и вечно уговаривает меня пойти и насладиться жизнью. Хотя ей и трудно совладать со своими движениями, она умеет управлять руками и делать что-нибудь стандартное для себя, как бы то ни было, пока меня нет, ей нужна сиделка.

Мы наняли Элли для этого.

Я много плачу Элли, но оно того стоит.

– Элли придёт с минуты на минуту, и я не задержусь надолго.

Она потянулась ко мне, но это заняло больше времени, так что я протянула и сама взяла маму за руку.

– Не волнуйся обо мне, – говорит она медленно, и я знаю, что она устала. – Пожалуйста, Катя.

– Я всегда волнуюсь о тебе, – говорю я, целуя её в щеку. – Но я пойду.

– Он хороший? – она улыбается.

Я ухмыляюсь ей. Моя мама, даже сейчас невероятно красива. Я бы хотела, чтобы она нашла мужчину, который бы любил её настолько, насколько она этого заслуживает.

– Он привлекательный, но я не знаю его.

Я не говорю маме о том, что иду с игроком и мы переспали в самую первую ночь.

– Узнаешь, – она сияет.

Я смеюсь над её оптимизмом, когда входит Элли. Она маленькая мексиканка, весёлая, но суровая. Она не позволит маме перебарщивать, но, в то же время, у них хорошие взаимоотношения и дружба на всю жизнь.

– Добрый вечер, Катя, – говорит Элли, целуя меня в щёку.

Она одета в мягкое, цветочное платье. Её волосы распущены, касаются плеч и её карие глаза светятся радостью. Она всегда рада. И я люблю её за это. И мама тоже.

– Спасибо, что пришла так быстро, – я улыбаюсь, обнимая её.

– Не волнуйся об этом, – отчитывает она меня, грозя пальчиком. – Иди, веселись.

Свет фар автомобиля мигают в окне и мою грудь стягивает.

– Он здесь, – я выдыхаю.

– Должна ли Элли выйти, встретить этого мужчину и сказать как нужно обращаться с моей малышкой? – говорит Элли, выпятив грудь.

Я смеюсь и целую её в щеку.

– Нет, спасибо, Элли.

Я обнимаю маму и она слегка улыбается.

– Веселись. И не торопись.

Я машу им и выхожу. Здесь темная Ауди стоит на дороге. Я не могу рассмотреть что внутри, но я знаю, что она принадлежит Маркусу. Сглатывая, я подхожу и открываю дверь. Я вздыхаю от удовольствия, замечая великолепного мужчину на переднем сидении. Он надел черные брюки в паре с рубашкой на пуговицах. Вместо галстука и пиджака он надел жилет. Рукава закатаны до локтей, и он выглядит как рай, соединившийся с адом.

– Маркус, – говорю с придыханием.

Молодец, Катя.

– Катя, – говорит он, его голос низкий и хриплый.

Блин.

Я сажусь в машину, прохладное кожаное кресло задевает бёдра. Моё чёрное платье короткое, но не как у шлюхи. Оно с большим вырезом, демонстрируя декольте, чтобы это выглядело сексуально, но элегантно. Я подобрала к нему пару черных лодочек, и оставила волосы распущенными с легкими кудрями.

Я закрываю дверь и поворачиваюсь к Маркусу, и взгляд, которым он одаривает меня жаркий. Ему не надо использовать слова – его выражение лица говорит мне точно, чего он хочет от меня.

– Так, – я выдыхаю, – что на ужин?

Его губа дёргается.

Грязный ублюдок.

– Не отвечай, – говорю.

– Сегодня, – мурлычет он, опуская свой взгляд на мои губы. – Ты выглядишь сногсшибательно.

Оу. Вау.

– Ох, спасибо.

После этого он отворачивается и везет нас на ужин.

Глава 11

Сейчас

Катя

Я стучу в дверь снова и снова, пальцы дрожат. Я закрываю глаза, пытаясь собраться. Мне больно: Маркус уезжал на две недели и вернувшись, так легко отмахнулся от меня. Он вообще скучал по мне? Думал ли он хоть чуть-чуть о том, что хочет быть дома в моих объятиях?

Моё сердце болит – болит, потому что глубоко в груди возникает тянущее чувство, что говорит, будто я что-то упускаю. Я просто этого не понимаю. Маркус мог обладать любой женщиной только щёлкнув пальцами, это точно, так зачем выбирать меня и жениться, если ему плевать?

– Милая.

Я резко поднимаю голову и вижу маму, сидящую в своём кресле у двери.

– Мамочка, – шепчу я.

– Оу, Катя, входи, милая.

Я спешу зайти, наклоняюсь и обнимаю маму за шею. Она крепко держит меня, а затем мы обе идем на кухню.

– Ты ужасно выглядишь. Что происходит?

– Это из-за Маркуса, – говорю, садясь за обеденный стол и кладя голову на руки.

– Вы двое поругались?

Я вздыхаю, затем поднимаю свой взгляд и смотрю на неё. Я рассказываю всё, что произошло с Маркусом, и она слушает, ее глаза смягчаются. Она кивает то там, то тут, но ничего не говорит пока я не заканчиваю.

– Я просто не знаю, что чувствую, – признаюсь.

– Дорогая, может что-то скрывается за этим. Может, что-то плохое случилось? Может у него стресс.

– Это не единственный случай, мам.

– Он плохо с тобой обращается, дорогая?

– Нет, – говорю я, и это правда. Он не обращается со мной плохо: он просто не любит. – Я просто не ощущаю, что он любит меня, что его женитьба на мне была осмысленной.

– Позволь мне сказать тебе кое-что, что я узнала о таких мужчинах, как Маркус, – начинает она. – Мужчины, вроде него, борются с эмоциями. Они хмурые и злые из-за обстоятельств в своей жизни, всё произошедшее с ними подействовало на их характер и поведение. Они стараются не демонстрировать любовь, и иногда выглядят холодными, чтобы держать всё под контролем.

– Я знаю, – шепчу. – Понимаю, я просто не знаю, что могло произойти в его мире, из-за чего он стал таким закрытым.

– Ты любишь его, Катя?

– Даже больше, чем должна.

– Тогда будь с ним. Поговори с ним: посмотри, вдруг у тебя получится разговорить его и ты поймёшь, почему он отстраняется. Это может занять время, но ты же старательная девочка, Катя. Если он любит тебя, то разберётся. Брак бывает очень сложным, просто надо найти способ бороться.

Я улыбаюсь, зная, что она права. Я наклоняюсь и снова обнимаю её.

– Спасибо, что выслушала, мам.

– В любое время, милая. Только не бросай его, ладно?

– Ладно, мам.

Я провожу следующие два часа с ней, и после трёх кружек кофе и двух печенек с шоколадом, я иду домой, готовая встретиться с ним лицом к лицу. Готова откинуть свои сомнения. Готова заставить себя поверить что я не сумасшедшая и Маркус реально любит меня.

~*~*~*~

Я чувствую запах чеснока и томата сразу же, как переступаю порог дома. Ням. Я прохожу к кухне и останавливаюсь, когда вижу Маркуса, сидящего за стойкой, накручивая на вилку пасту.

– Где ты была? – спрашивает он не оборачиваясь.

Мою грудь сковывает. Я хочу верить что мама права, я хочу бороться за этого мужчину, которого я люблю так сильно, но когда он разговаривает со мной в таком тоне, таким голосом, сложно поверить, что есть какая-то надежда.

– Ходила повидаться с мамой.

– Как она?

– Нормально.

Он оборачивается и смотрит на меня, Боже, он выглядит уставшим. Он кивает в сторону спагетти, которые всё ещё стоят смешанные в сковородке.

– Ты приготовил это? – спрашиваю я, подходя и беря в руки чашку.

– Да.

– Не знала, что ты готовишь.

Его глаза метнулись ко мне.

– Есть много вещей, которых ты не знаешь обо мне, Катя.

– Вроде чего? – подталкиваю я.

Он качает головой, а затем встаёт, убирая чашку в раковину. Затем он медленно подходит ко мне. Его руки дернулись, оборачиваясь вокруг задней части шеи, притягивая меня к себе и касаясь своими губами моих. Мое сердце болит, и я знаю какой слабой он делает меня одним лишь касанием.

– Я не клал лук, – бормочет он, отступая. – Я знаю, ты не любишь его.

После этого, он исчезает в коридоре.

Моё сердце разрывается от любви.

Он внимателен к окружающему. Я только однажды сказала ему, что не люблю лук и это было в самом начале.

Может мама права: может, ему просто нужно время.

Глава 12

Тогда

Катя

– О, Боже, – стону я, облизывая пальцы.

Когда я открываю глаза, Маркус наблюдает за мной этими сексуальными глазами, цвета топленого шоколада. Черт. Я закусываю нижнюю губу и отвожу взгляд. У меня только что был оргазм от пасты, которую мы заказали в этом потрясающем итальянском ресторане, и Маркус заворожено наблюдал за мной, словно я первая женщина в его жизни, а он только узнал, что у него есть пенис.

– Неплохо, да? – говорит он, протягивает руку через стол и проводит пальцем по моей нижней губе. На пальце оказывается капля соуса и он медленно и соблазнительно помещает его в свой рот.

Боже.

За него и умереть не страшно.

– Ага, – шепчу, смотря, как его губы оборачиваются вокруг пальца, пока он слизывает соус.

Ням.

– Расскажи мне что-нибудь о себе, Катя, – спрашивает он хриплым голосом.

– Я уверена, что большую часть ты уже знаешь.

Я с усилием отвожу взгляд от его лица, губ и всего его в целом, потому что на него практически больно смотреть. Он такой поразительный.

– Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Есть ли у тебя братья или сестры?

Мой взгляд возвращается к нему, и, должно быть, он видит боль на моем лице, потому что он хмурится.

– Нет, – шепчу я.

Он изучает меня, затем бормочет:

– И это ранит тебя.

Я пожимаю плечами и пялюсь вниз на еду. Он протягивает руку через стол и берет меня за подбородок, приподнимая его.

– Катя.

– Расскажи мне что-нибудь о себе, – говорю я, дернув головой и избавляясь от его хватки, и выдавливая из себя фальшивую улыбку.

Он хмурится, но не настаивает. Он садится на место и наблюдает за мной, пока разговаривает:

– Ни братьев, ни сестер: ну, точнее, родных, нет. У меня есть сводные. Отец мертв. Мать тоже. И дед тоже умер недавно.

Иисус.

– Мне жаль, Маркус.

Он пожимает плечами.

– Это жизнь, Катя.

– Что насчет твоих сводных родственников? Вы близки?

Он трясет головой.

– Нет, мой отец женился на их матери намного позже смерти моей мамы. Мне они никогда не нравились, и я им тоже. И мне не жаль. Они эгоистичны, избалованы и никогда не собираются строить свою собственную жизнь.

Боже, он такой... сильный.

– Так семьи у тебя не осталось?

– Есть кое-кто, кузены и прочие. Мы не особо близки.

Бедный мужчина. Я бы умерла, если бы с моей мамой что-то случилось.

– Твоя работа. Ты, очевидно, любишь ее?

Он склоняет голову набок.

– Да, Катя, я люблю ее.

То, как он произнес это... странно.

– Ты главный?

– Да.

Я киваю.

– Иди сюда.

Я моргаю, затем лепечу:

– Что?

– Иди сюда.

Мои щеки краснеют, когда он манит меня пальцем. Мое тело, чертов предатель, подчиняется, и я встаю, двигаясь к нему. Он тянет меня вниз рядом с ним, и я полностью заворожена каждым его дюймом. Боже. Его рука находит мое бедро и он поворачивает меня к себе и наклоняя свое лицо пока оно не оказывается ближе к моему.

– Я не собираюсь ходить вокруг да около. Я готов прямо сейчас сказать, что заинтересован. Я не играю в игры. Я не преследую. Я получаю то, чего хочу, а сейчас я хочу тебя.

Боже мой.

– Ты не знаешь меня, – шепчу.

Он поднимает палец, пробегаясь им по моей щеке. Мое тело дрожит.

– Я знаю достаточно.

– Достаточно для чего?

– Для себя, знаю, что я хочу тебя в своей кровати больше одного раза.

Я качаю головой, прерывая зрительный контакт.

– Я не могу, я... не могу. Мужчины, вроде тебя... я просто не могу.

– Скажи мне почему, – рычит он, опуская свою голову к моей шее и прижимая свои губы к ней. Мои глаза закрыты, и черт меня подери, если я не хочу вжаться в него.

– Из-за моей мамы... я часто нужна ей рядом. У меня нет времени.

– Твоя мама будет в порядке, – мурлычет он около моей кожи. – Я позабочусь об этом.

– Я много работаю, – протестую я, тяжело дыша. – Я не могу выделить время в своей жизни для свиданий.

– Ты будешь приходить ко мне домой после работы, или я буду приходить к тебе. Все просто.

– Маркус, – стону я, когда он скользит своим языком по моей шее и его рука исчезает под моим платьем, задевая трусики.

– Мокрая, – он шипит. – Чертовски сладкая.

– Маркус, пожалуйста, – умоляю тихо.

Он скользит пальцем под мои трусики и начинает меня ласкать. Святое дерьмо. Мои пальцы сжимают его бицепс и я пытаюсь оттолкнуть его, но это настолько же успешно, если бы вместо Маркуса стояла кирпичная стена. Он не поддается. Он продолжает зарываться в мою шею, вызывая покалывание по коже, пока его пальцы ласкают мою киску.

– Ты такая мокрая, Катя. Я уверяю тебя, – он рычит в мое ухо. – Пока ты со мной, так будет всегда.

Это обещание.

Такое заманчивое обещание.

– Маркус, ты не понимаешь.

– Мне и не нужно понимать.

Иисус.

Он скользит пальцем внутрь меня. Матерь божья.

– Маркус, остановись.

– Нет, Катя, – рокочет он.

– Еще вина, сэр?

Я замираю, когда слышу голос официантки. Маркус поднимает голову с моей шеи и смотрит на нее: спасибо, господи, что она не может видеть, что его пальцы глубоко во мне.

– Пожалуйста, – мурлычет он.

Используя ее, как оправдание, я отталкиваюсь назад, зная, что он не станет спорить, чтобы я осталась здесь из-за нашего эротического положения. Его пальцы выскальзывают из меня и я сдвигаюсь, так что он не может видеть, что происходит, пока я встаю с места. Маркус награждает меня предупреждающим взглядом, но я все равно поднимаюсь.

– Мне нужно в уборную.

Я отворачиваюсь и спешу, проталкиваясь через людей, пока не добираюсь до ванной. Я останавливаюсь, сомневаясь, и только затем решаю, что не могу иметь с этим дело. Мужчины вроде Маркуса опасны для меня. У меня нет ни времени, ни терпения, чтобы запасть на кого-то вроде него. Он уничтожит меня. Сокрушит. Возьмет мою жизнь в свою руку и будет крутить ею до тех пор, пока не останется ничего, кроме жалкой, тянущейся нитки.

Я не могу позволить этому случиться.

Вместо того, чтобы идти в уборную, я сбегаю через задний вход. Не знаю, как он догадался, что я не собираюсь возвращаться, или как он выбрался раньше меня – все, что я знаю, это я, ждущая такси и моя грудь расширяется, когда сильные руки обхватывают мою талию, притягивающие меня к сильной груди. Я извиваюсь, и хватка на мне только усиливается.

– Я могу стерпеть, что меня оставили один раз, – рычит он в мое ухо. – Но не во второй раз.

– Ты не слушаешь меня, – кричу я расстроено. – Я не игрушка для тебя, Маркус. Я сломлена: я не какая-то милая, блестящая вещь, которую ты можешь хранить, пока не наиграешься. У меня на руках мать, Маркус, у которой была опухоль головного мозга и врачи облажались во время операции. Она проживает свою жизнь в коляске, в этой проклятой коляске, которая настолько херовая, что меня даже удивляет, как еще не произошло катастрофы, но я не могу купить новую, не смотря на бесконечные часы, которые я отрабатываю, потому что я плачу за сиделку и хренову кучу долгов за операцию мамы. Я прошу тебя – нет, я умоляю тебя – не делай из меня свою игрушку. Выбери кого-нибудь другого. Кого угодно.

Его руки крепче сжимают меня, я задыхаюсь к концу свое тирады. Я жду, молчание окружает нас. Он держит меня очень, очень долго, держа крепко за талию, его дыхание опаляет мое ухо.

– Катя, – наконец бормочет он.

– Я работаю так много, – шепчу я, оседая. Он удерживает меня в вертикальном положении. – На босса, который полный ублюдок.

– Катя.

– Моя мама хочет, чтобы у меня была жизнь. Но у меня ее не может быть

– Катя.

– Потом появляешься ты и я хочу тебя: не знаю, но хочу.

Он прекращает попытки произносить мое имя, поворачивает меня к себе так быстро, что я теряю опору под ногами. Его руки обвивают мою талию, и он держит меня, моя грудь прижата к его. Затем он наклоняется и целует меня. Мои глаза закрыты, ноги до сих пор висят в воздухе, и я отвечаю на его поцелуй. Потому что хочу, потому что нуждаюсь, но больше всего потому что он не дает мне сделать ничего другого и я согласна с этим.

Медленно он начинает двигать нас назад. Мое тело ударяется о машину, и затем я обвиваю свою ногу вокруг его бедра, а он сдвигает мои трусики в сторону. Безумие берет верх, и я тянусь вниз, расстегивая ремень Маркуса. Дрожащими пальцами мне удалось расстегнуть его штаны и залезть внутрь, находя его член. Он шипит напротив моих губ, и толкается пальцами в мои глубины, двигаясь, подготавливая меня.

– Трахни меня, – молю я. – Мне нужно, чтобы ты просто... трахнул меня.

Он берет свой член из моей руки, направляет его между нашими телами и исполняет мою просьбу. Он погружается в меня, глубоко, жестко, заставляя мое тело дернуться от удовольствия. Мои соски болезненно твердеют, и я выгибаюсь к нему. Его пальцы сжимают мои бедра, и он держит меня так сильно, и я знаю, что обнаружу завтра утром синяки. Он трахает меня сильнее, вжимая мое тело в металл машины.

– Маркус, – кричу я.

– Блять, – бурчит он.

Его член погружается глубоко, вколачиваясь снова и снова, сильнее и сильнее, пока мы оба не задыхаемся, цепляемся друг за друга и рычим наши имена. Затем я кончаю. Кончаю так сильно, что перед глазами белеет и крик застревает в горле. Маркус трахает меня даже через мое удовольствие, пока он сам не находит свое освобождение с рыком. Мое лицо падает к нему на грудь, я сжимаю его костюм, прижимая Маркуса к себе, задаваясь вопросом, с какого хрена он решил, что я достаточно хороша, чтобы за меня бороться?

– Почему я? – шепчу я.

Он сжимает мое бедро.

– Если бы это была не ты, – бормочет он, – а другая девушка, она, скорее всего, спрашивала бы то же самое прямо сейчас. Почему бы она была достаточно хороша, Катя? Почему она была лучшим выбором? Здесь нет ответа. Это то, что есть.

Что я могу ответить на это?

Абсолютно ничего.

Глава 13

Сейчас

Маркус

Его лицо становится отвратительного синего цвета, когда моя хватка усиливается на его шее. Я прижимаю его к стене, его ноги болтаются, пальцы сжимают мои запястья, пытаясь отодвинуть их. Я склоняюсь ближе, обнажая зубы перед его лицом.

– Я не буду спрашивать снова, – огрызаюсь я. – Где Лукас?

– Я не..., – хрипит он. – Я не знаю.

– Ты, блять, знаешь. Ты отмываешь грязные деньги и делаешь их «чистыми», забираешь моих клиентов и покрываешь его. Скажи мне, что ты знаешь?

– Я... я...

Я поднимаю кулак и врезаюсь им в его нос. Доносится тошнотворный треск, он кричит, кровь заполняет его открытый рот. Я толкаю его так сильно, что его голова ударяется о стену.

– Сейчас, – рычу я. – Скажи мне где, блять, он.

– Я не знаю! – пищит он снова. – Я уже давно ничего от него не слышал.

Я отпускаю его. По его выражению можно сказать, что он говорит правду. Ебать. Очередной тупик. Лукас избегает меня, и я знаю почему. Он влез в мой бизнес, сует мой нос к моим клиентам и околачивается там, где ему не следует. Он не хочет, чтоб я преследовал его, но, к сожалению, для него, я уже здесь.

– Передай ему, что Маркус его ищет, – говорю я, смотря вниз на его тело. – Ебаное ничтожество.

Затем я отворачиваюсь и исчезаю в аллее.

Это, оказывается, сложно.

~*~*~*~

Катя

– О, Боже мой, ты выглядишь великолепно, – кричу я, обнимая Сантану.

Она отстраняется, держа руки на моих плечах.

– Как и ты. Как ты добиваешь того, что твои волосы так завиваются?

– С невероятной сложностью, – смеюсь.

Она хихикает, когда Эш и Джайла присоединяются к нам.

– Катя, – смеется Джайла, оборачивая свои руки вокруг меня. – Давно не виделись.

Я сжимаю ее.

– Спасибо, что пришли сегодня.

– Нам нужно было выбраться на ночь. И я была рада, когда ты предложила.

Я киваю и перевожу взгляд на парней. Я только что встретила Мэддокса, Крипта и Мака, членов мотоклуба Гнев Джокеров. Крипт с Эш, и он просто офигенен, весь такой хмурый байкер с темными и пронзительными глазами. Мэддокс с Сантаной, он высокий, здоровый и пугающий. И также он очень привлекательный. Мак с Джайлой и он Коренной Американец - с длинными волосами и шоколадными глазами. Эти девочки сорвали джекпот.

Затем я смотрю на Маркуса.

– Маркус хорошо выглядит сегодня, – хихикает Джайла мне на ухо.

Я тихо смеюсь, цепляясь своей рукой за ее руку.

– Точно? Пойдем, выпьем.

– Я всецело «за».

Мы идем к бару и заказываем шоты. Сантана и Эш присоединяются к нам, но никто из них не пьет, поэтому это делаем только мы с Джайлой. После четырех стопок мы хихикаем и смеемся над всякой фигней. Пара загорелых рук оборачивается вокруг ее талии, я смотрю назад и замечаю прильнувшего к ней Мака, он спрятал лицо в ее шее.

– Детка, ты ведь хорошо себя ведешь?

– Ага, – хихикает она.

– Это твоя первая выпивка?

Она снова хихикает.

– Нет, милый.

Он целует ее шею, а я взглядом нахожу Маркуса, который смеется вместе с Мэддоксом. Он даже не смотрит на меня. Я не думаю, что он хотя бы раз поворачивался в мою сторону. Мое сердце болит, возможно, из-за алкоголя. Мне бы хотелось стряхнуть это чувство опустошенности, но я не могу: я люблю его так чертовски сильно, поэтому я хочу, чтобы он делал те же самые вещи.

Нормальные вещи.

Я хочу, чтобы он называл меня деткой, хотя бы раз. Хочу, чтобы он оставался в моей кровати. Хочу, чтобы он спрашивал, как много я выпила. Я хочу, чтобы он наблюдал за проходящими мимо мужчинами, как это делает Мэддокс с Сантаной весь прошедший час.

– Потанцуй со мной, Катя, – Джайла ухмыляется, оставляя поцелуй на губах Мака, прежде чем вытянуть меня на танцпол.

Может, Маркус сейчас заметит.

Алкоголь циркулирует в моей голове, заставляя меня хихикать, даже когда я не хочу. Джайла и я танцуем, покачиваясь, виляя бедрами и поднимая руки вверх. Молодой парень танцевал рядом во время пятой песни и положил свои руки на мои бедра. Часть меня хочет отскочить от него, другая часть, которая уже пьяная, глупая, и хочет увидеть, вдруг Маркус заметит.

Я позволяю ему танцевать со мной, держа меня за бедра, раскачиваясь со мной в одном ритме. Джайла награждает меня смущенным взглядом, и ее взгляд часто мечется к Маркусу. Когда я смотрю на него, он наблюдает за мной, его челюсть напряжена, но он не двигается. Ни разу. Даже не на секунду. Мое сердце медленно разбивается на части, и это больно. Боже, как больно.

Я отталкиваюсь от парня и спешу пройти через толпу, выйти на прохладу вечерней улицы. Джайла следует за мной по пятам, и когда я останавливаюсь, она врезается в меня. Я поворачиваюсь, мои глаза наполнены слезами, мое сердце болит.

– Милая, – произносит она, кладя руки мне на плечи. – Ты в порядке?

Я качаю головой.

– Ты все видела, Джайла, собственными глазами. Ему плевать.

– Я...

– Только не говорим мне, что его волнует, это не правда.

– Он выглядит довольно разозленным, милая.

Я трясу головой. Слезы начинают течь.

– Милая, – бормочет она, обнимая меня.

– Можешь попросить Сантану отвезти меня домой?

Она отстраняется и смотрит на меня.

– Разве ты не хочешь сказать Маркусу?

– Нет, – говорю уверенно. – Я просто хочу уйти.

– Хорошо, я позову ее.

Через десять минут появляется Сантана.

Через полчаса я сворачиваюсь в кровати с ноющим сердцем.

Глава 14

Тогда

Катя

– Сделай то, о чем я тебя просил, – орет Роберт.

– Я делаю, – говорю, закрывая глаза и пытаясь успокоиться.

– Ты удивляешься, почему ты так много работаешь. Если ты сделаешь работу правильно, то не облажаешься, следовательно, и не придется работать много.

Облажаться. Облажаться.

Я не совершаю чертовых ошибок, я живу и дышу этой работой, делаю все, о чем просит этот проныра и не смотря на все мои старания, он ругается большинство дней в неделю.

– Я сказала, что сделаю это, Роберт, то так и будет.

– Ты жалкая, – бормочет он, скрещивая руки на своей дряблой груди. – Я могу нанять помощника получше. Я держу тебя на этой должности чисто из-за жалости.

И это он тоже очень часто говорит.

– Если бы твоя мать не была больна, тебя бы здесь не было. Помни об этом, Катя. Ты просто... обычная.

Обычная.

Мои глаза жжет. Обычно я дерзка и остроумна, но сейчас я просто устала. Все потому что у мамы была тяжелая ночь, у нее болела голова, она много плакала. Я провела все время рядом с ней. Потом Маркус. Мужчина, с которым я встречалась три раза и все еще он как-то убеждает меня, что с ним стоит встречаться еще. Он опасен, я знаю это, но останавливает ли меня это? Нет.

Я поворачиваюсь и ухожу из офиса прежде, чем разревусь жалкими слезами. Это только распалит Роберта еще больше. Пришло время для отдыха, и пока у меня нет драгоценного времени на это, я возьму его. Слезы пекут глаза, пока я спешу на выход из массивного здания на оживленную улицу. И тогда я врезаюсь в твердую, красивую фигуру, которую я быстро узнаю по запаху.

Маркус.

– Катя, – говорит он, кладя руки на мои предплечья и отстраняя меня.

Я смотрю на него, и смаргиваю слезы. Он хмурится.

– Ты плачешь.

– Нет.

– Лжешь, – рычит он. – Не делай этого.

– Мой босс ведет себя как подонок, вот и все.

Его осеняет.

– Твой босс – Роберт Касо, да?

Я моргаю.

– Ты знаешь его.

Маркус горько смеется.

– Именно, я знаком с ним. Дай мне переговорить с ним.

– Маркус, нет, – молю я, хватаясь за его руку.

– Ты работаешь больше пятидесяти часов в неделю, – начинает он.

– Маркус.

– За минимальную зарплату.

– Пожалуйста, – прошу я.

– И он обращается с тобой, как с дворняжкой, и я знаю это, потому что знаком с ним.

- Маркус.

Онприближается с доминирующим видом. Черты его лица резкие и он не потерпит возражений. Меня это пугает, но я не спорю.

– Ты стоишь здесь и плачешь, и у меня есть одно единственное предположение, кто виноват в этом. Я собираюсь поговорить.

– Маркус, – умоляю я, беря его за руку. – Эта работа все, что у меня есть. Если я потеряю ее...

– Потеряешь ее, и я дам тебе другую.

С этими словами он идет внутрь. Я нахожу лавочку в парке и кладу голову на руки, сдерживая слезы. Иногда жизнь становится трудней, и обычно я борюсь с этим, но сегодня я чувствую себя слабой, жалкой, и неспособной вытащить внутреннюю Катю, которая смотрит на мир с усмешкой.

Ее просто здесь нет.

~*~*~*~

Маркус

– Рад тебя видеть, Роберт, – ворчу я, входя в кабинет ублюдочного босса Кати.

Не поймите меня неправильно, я ублюдок, когда надо, но я никогда не отправлю своих девушек плакать на улицу, и не заставлю их работать столько часов, сколько работает она, за ту же зарплату, что ей платят. Я знаю все о Роберте, включая то, что он любит делать на выходных. Он забывает, что я плохой человек. Забывает, что я могу уложить его.

Он вспоминает сейчас, я знаю, что вспоминает, потому что его лицо бледнеет и он заикается:

– Что ты здесь делаешь? Как ты вообще вошел?

– Я здесь поболтать, – говорю я, прильнув к двери.

– Убирайся, Маркус. Я вызову охрану и...

– И что? – ожесточенно усмехаюсь. – Мы оба знаем, если я захочу, ты не покинешь эту комнату. Я здесь, чтобы поговорить о Кате.

Его лицо кривится от отвращения.

– Кате?

– Да, Кате. Моей невесте.

Он моргает. Я сохраняю нейтральное выражение. Ему не надо знать, что мы еще не дошли до этой точки... пока.

– Катя твоя... твоя...

– Исходя из этого, – говорю, отталкиваясь от двери и небрежно двигаясь к нему. – Видишь ли, я только что нашел свою невесту на улице плачущей.

– Я не...

– Я не закончил, Роберт, – произношу и награждаю его взглядом, от которого он замолкает. – Как я сказал, я нашел ее плачущей. И это не в первый раз, – лгу. – К слову, я знаю, как ты с ней обращаешься. Я так же знаю, сколько часов ты заставляешь ее работать за минимальную зарплату, которая, мы оба знаем, ничтожна, даже для такой мрази как ты.

– Я ее босс. Что я делаю, это не твое...

– Я надеюсь, ты не собираешься сказать, что это не мое дело, – я делаю шаг вперед, а он отступает назад. - Потому что, Роберт, я сокрушу тебя.

– Ты не можешь заявиться сюда и угрожать мне, Маркус Тандем!

– Могу, я уже здесь, и ты будешь делать, как я говорю.

– Я вызову полицию и...

Я громко смеюсь.

– И что? Давай, скажи мне. Я имею в виду, мы же не можем рассказать им, что ты был частью поставок наркотиков заграницу, не так ли?

Он краснеет и сжимает руки в кулаки.

– В смысле, что тогда будет с твоим бизнесом?

– Ты высказал свою точку зрения, Маркус, – шипит он. – Скажи, зачем ты пришел сюда и убирайся из моего офиса.

Я двигаюсь, оборачиваю пальцы вокруг его шеи, и толкаю его к стене. Его толстое тело колеблется, когда он пытается выбраться, его пальцы отдергивают мои, стараясь убрать мою руку со своей шеи. Его лицо краснее сильнее и он начинает задыхаться.

– Все просто. Ты собираешься платить той девушке больше денег за меньшее количество часов. Будешь обращаться к ней с уважением. И ты продвинешь ее на другую должность далеко, далеко от себя.

Он такой красный, практически фиолетовый. Я отпускаю его. Он падает на пол.

– Ну?

– Договорились, – кашляет он.

– Я убежусь в том, что ты выполнил сделку, – говорю я, поправляя костюм. – Хорошего дня, Роберт.

После этих слов я ухожу.

~*~*~~

Катя

Я неловко перебираю пальцами, когда Маркус выходит. Он шагает, его выражение лица нейтральное. Я вскакиваю и бегу к нему.

– Что ты сделал?

– Уладил все.

– Уладил как?

Его глаза вспыхивают, но он не делает попытки, чтобы объяснить.

– Маркус?

Он льнет ближе.

– Все решено, Катя.

– Маркус, – начинаю я, но он отрезает меня, притягивая меня ближе к себе за шею. Наши лица лишь в миллиметрах друг от друга и его взгляд настолько интенсивный, что мое дыхание застревает в горле.

– Что сделано, то сделано. Возвращайся на работу. Заканчивай свой день.

– Маркус.

– Позже, Катя.

После этого он отпускает меня, отворачивается и уходит.

Агрх!

Глава 15

Сейчас

Катя

Я слышу, как его машина заворачивает, и фары освещают мою комнату. Он дома. Я переворачиваюсь на бок, сворачиваясь в шарик. Мое сердце болит: болит, потому что он не защищает меня. Он не выбил все из того парня, с которым я танцевала. Он не продемонстрировал ничего. Вообще ничего. Мне бы хотелось не любить его так сильно. Хотелось, чтобы не было больно. Хотелось, чтобы у меня были силы злиться на него.

Я пялюсь на дверь спальни, как только захлопывается входная дверь.

Я знаю, что должна сделать, в ту же минуту, как я услышала, как ключи ударяются о стол: я знаю.

Я выбираюсь из кровати, подхожу к двери и запираю замок. Затем возвращаюсь в кровать и закрываю глаза, зажмуривая их, когда он останавливается около моей двери. Я слышу, как дверь дребезжит, и мое сердце злостно сжимается. Я сглатываю, и слеза стекает из угла глаза.

– Катя?

Боже.

– Открой дверь.

Я прижимаю лицо к подушке, и слышу, как дверь шумит еще раз.

Затем он уходит.

Уходит.

Мое сердце не вынесет больше.

~*~*~*~

Я глубоко сплю, когда дверь снова дребезжит. Она черная как смоль, и я знаю, что это Маркус. Она скрипит еще пару раз и затем открывается. Я держу глаза закрытыми, когда чувствую, как кровать прогибается. Пальцы Маркуса скользят по моим бедрам, и я сжимаю глаза, боль распространяется через сердце и уходит в глубину души.

– Я знаю, что ты проснулась, дорогая, – мурлычет он.

– Не называй меня так, – шепчу. – Просто уходи, Маркус.

– Ты злишься на меня.

Я раздражаюсь.

– Какой же ты наблюдательный.

– Почему?

Я переворачиваюсь и его пальцы остаются на моих бедрах, вырисовывая маленькие кружки.

– Серьезно? – шепчу. – Почему?

– Да, Катя. Почему?

– Там был мужчина, лапающий меня.

Он молчит.

– Да, был.

– И ты просто стоял и смотрел. Позволь спросить, Маркус, почему ты женился на мне?

Еще больше молчания.

– Ты даже ответить не можешь, не так ли? Не можешь, потому что я ничего для тебя не значу, вообще ничего. На хера ты вообще делаешь это со мной? Тратишь мое время? Заставляешь меня любить тебя? Делаешь меня своей женой? Когда все, чего ты хочешь, это кусок задницы в своей постели.

– Катя.

– Иди нахуй, ублюдок. Он лапал меня, – я повышаю голос. – Он держал свои руки на теле, которое должно быть твоим и тебе плевать.

– Я, блять, ненавидел это, – рявкает он.

Я вздрагиваю.

– Что?

– Чертовски ненавидел это, но я знал, что ты делала. Я, черт подери, знал, что ты пытаешься выбесить меня, потому что сама была раздражена.

– Что? – спрашиваю еще раз.

– Чтоб меня, Катя. Ты все тестируешь.

– Просто уйди.

– Нет.

– Маркус.

Он наклоняется, переворачивая меня на спину,и его тело накрывает меня сверху. Я зло вскрикиваю, толкая его в грудь, но он не двигается.

– Перестань бороться со мной, Катя, – шипит он.

– Может, ты должен был бороться за меня. Может быть, будет лучше для всех, если я просто уйду.

– Нет.

Слова получаются хриплыми, такими настоящими, глубокими, и мой рот закрывается. Его рот находит мою шею, и он нежно меня целует. Черт бы его побрал. Чтоб его. Его пальцы пробегаются по моим бокам, его рот двигается по моему телу, и я знаю, что он берет вверх. Он побеждает. Он успокаивает меня. Он заставляет меня простить его с каждым касанием.

– Скажи, что ты любишь меня, Катя, – требует он хрипло.

– Нет, – стону я, когда его губы двигаются вниз по моей шее.

– Скажи мне, Катя.

– Сказать тебе то, что ты отказываешься сказать мне? Нет! – восклицаю я.

Его рот находит мои груди и он посасывает их сквозь ночнушку. Мое тело выгибается вверх.

– Катя, – предупреждает он.

– Пошел ты, Маркус Тандем.

Он рычит, низко и угрожающе, но я не сдаюсь. Я не отдам ему то, что он пытается вытащить. Не сегодня. Даже если я чувствую это, каждым дюймом своего тела, он не прорвется через эту стену.

– Ты простишь меня, – гудит он напротив моей кожи.

– Нет.

– Да.

Он победил.

Он заставил меня простить его своим ртом между моих ног.

Затем своим членом глубоко внутри меня.

И я вернулась обратно к началу.

Абсолютно потерявшая голову из-за него, и теряющая часть своей души.

Глава 16

Тогда

Катя

– Катя! – моя мама плачет в трубку.

– Мама? Что не так? Что-то случилось?

– Да, кое-что, безусловно, произошло. Катя, я не понимаю, зачем ты сделала это для меня? Я же знаю, что ты не можешь себе этого позволить, дорогая.

Ауч?

– Мама, подожди минутку, давай с самого начала. Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь?

– Кресло…

Инвалидное кресло?

– Что случилось? Неужели оно сломалось?

– Катя, – тихо говорит она. – Новое.

Новое?

Причём тут новое?

– Я не понимаю. Я не покупала инвалидное кресло.

– Ты... ты этого не делала?

– Нет, мама.

Тогда кто?

– Там записка на коробке, подожди, я сейчас посмотрю.

Она затихает, затем через мгновение начинает задыхаться.

– Мама? – Я уже плачу. – Что там?

– Здесь... здесь написано… Я надеюсь, что это делает вашу жизнь легче. М.

М.

О, Боже, Маркус.

– Маркус. – шепчу я про себя.

– Я думала, что между вами не было ничего серьезного, Kэт?

– Не было.

– А сейчас?

Я говорила ему, что я тяжело работаю и не могу себе этого позволить. Он организовал ей подарок. Я сказала ему, что мой босс был мудаком. Он изменил это. Маркус пытается доказать мне, что он настроен серьёзно, и я начинаю в это верить.

– Мама…

– О, Катя, – шепчет она, прежде чем я могу возразить. – Это удивительно. Я не могу… Я так счастлива.

Она счастлива.

Мое сердце разрывается, и я знаю, что не могу спорить с этим и расстраивать её. Я также знаю, что Маркус обернёт это таким образом, что я ему буду обязана. Какая-то часть меня хочет быть ему обязанной; но другая часть меня боится. Однако именно это заставляет моё сердце раскалываться. Сегодня был один из лучших дней в моей жизни. Когда я вернулась на работу, мой босс извинился, повысил мне зарплату и сократил мои рабочие часы.

Что бы Маркус не сделал, это всё изменило.

И при этом, он изменил мою жизнь.

Я беру себя в руки и говорю в трубку:

– Я должна идти, мама, но я помогу тебе настроить его, как только вернусь домой.

– О, оно электрическое! – восклицает она.

С улыбкой, я вешаю трубку и машу рукой такси.

А потом я направляюсь к Маркусу домой.

~ * ~ * ~ * ~

– Маркус на месте? – спрашиваю я, опершись бедром на стойку ресепшена.

– У него встреча, – бормочет администратор. – Его долго не будет.

– Могу я увидеть Кэнди?

Она прищуривает глаза.

– Могу я узнать причину, по которой вы хотите его видеть?

О, вот кто меня не любит. Интересно, не она ли та администратор, которую я видела в последний раз, когда была здесь. Возможно, она одна из бывших любовниц Маркуса. Это бы меня ни капельки не удивило.

– Ну, – сказала я, усмехаясь ей в лицо. – Я была с Маркусом прошлой ночью, или, если быть точнее, в его постели, поэтому я здесь, чтобы увидеть его.

– Вы и остальная часть страны, – проговорила она с горечью в голосе.

Определенно корова.

– Он сказал мне прийти сюда. Если вам что-то не нравится, вы можете с ним связаться. Я буду у Кэнди.

С этими словами я оттолкнула её и поднялась в офис Кэнди. Она сидела за столом, разговаривая по телефону, но когда я вошла, быстро закончила разговор и, подскочив, бросилась ко мне и крепко обняла.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась подруга, отстранившись.

– Я пришла сюда, чтобы увидеть Маркуса.

Она прищурилась, потом упёрлась руками в бёдра.

– Зачем?

Я широко ухмыльнулась.

– Это тебя не касается, детка.

– Это моё дело, если ты собираешься отправиться в его кабинет, где, кстати, я могу всё услышать, и попрыгать на его костях.

– Он купил маме инвалидное кресло.

Она растерянно мигнула.

– Маркус Тандем купил твоей матери инвалидное кресло?

Я киваю.

– Да.

– Зачем?

– Я не знаю.

– Маркус – игрок.

В моей груди что-то сжимается, но я киваю головой в знак согласия.

– Казалось бы, это так..

– Он не покупает, – она наклоняется близко ко мне и тихо произносит: – инвалидные кресла.

Я сморщилась, поджав губы.

– Ну, он это сделал.

– Что ты с ним сделала?

Я тихо засмеялась.

– Понятия не имею.

Мимо нас прошла группа мужчин, и Кэнди кивнула в их сторону.

– Это были его парни. Он освободился.

Мое сердце начинает стучать сильнее, когда я выпрямляюсь.

– Скоро увидимся.

– Держи его в штанах, милая.

Смеясь, я выхожу из офиса и поворачиваюсь лицом к Маркусу. Он остановился в дверях, скрестив руки на груди, и наблюдал за уходящими мужчинами. Когда Маркус заметил меня, то взглядом окинул меня с ног до головы, и на его лице проступило вожделение. О, мальчик мой. Я улыбаюсь, не в силах сдержаться. Моя улыбка выглядит такой огромной и радостной, и полной благодарности.

Тогда я иду к нему на дрожащих ногах. Зная, что я собираюсь сделать, когда я окажусь рядом с ним, и, зная, что я не должна этого делать. Я не могу остановиться, даже если бы захотела. Он подкупил мою мать инвалидной коляской. Он изменил мою жизнь настолько, что, я думаю, он этого даже не понимает. Когда я подхожу к нему, моя рука скользит вверх и обвивается вокруг его шеи, и я притягиваю его к себе. Его губы находят мои, и я целую его, вкладывая всю душу. Целую так сильно, что низкий рычащий стон вырывается из его горла.

Он делает шаг назад, обхватив меня за талию, и втягивает меня в свой офис. Маркус разворачивает нас, пинком захлопывая дверь, и рывком притягивает меня к себе. Спиной я упираюсь в прохладное дерево, когда Маркус придавливает меня к стене, тесно прижимаясь своим телом. Я целую его, пока хватает дыхания, и он возвращает поцелуи в полную силу. Он показывает мне глубину, и страсть, и красоту. В исступлении я рву его рубашку, распахиваю ее и глажу своими руками восхитительные мышцы на груди и животе.

Он низко урчит, и тянет вверх мою юбку, разрывая наш поцелуй. Маркус зарывается лицом в мою шею, хищно целуя, в то время как его пальцы скользят по моим бедрам, вызывая маленькие покалывания везде, где прикасаются умелые руки.

– Тебе повысили зарплату? – шепчет он мне в ухо.

– Да, – я еле дышу, когда его пальцы находят мою киску.

– Твоя мать получила своё кресло?

– Боже, да!

Пожалуйста…

Я начинаю стонать, когда он скользит пальцами внутри меня. Он толкается глубоко, в то время как другой рукой расстёгивает застёжку на поясе. Потом освобождает себя, вытаскивает пальцы из лона и подтягивает мою ногу, оборачивая вокруг своей талии. Затем берет в руку свой член и медленно направляет его в мою жаждущую киску. Я всхлипываю, когда он резко вонзается, моя голова откидывается назад, и я судорожно хватаюсь за его плечи.

– Тугая, сладкая дырочка, – рычит он мне в шею.

– Иисус, – я шепчу.

Он начинает жестко трахать меня, прижав к стене, тяжело и глубоко. Его член убивает меня, понемногу, с каждым мощным толчком. Жадный рот пожирает мою шею, хищные руки впиваются в мою задницу, и он трахает меня так, как я никогда не испытывала в жизни. Мои бедра и задница подпрыгивая на его члене, когда он поднимает ногу, используя мой зад, чтобы управлять своими толчками.

Потом кто-то стучит в дверь.

– Бл..ть, – хрипит он, замедляя толчки, но полностью не останавливаясь. Потом с рычанием произносит: – Что?

– Маркус, у вас следующая встреча с посетителями.

Администратор с ресепшена. Плохой выбор времени, леди.

– Маркус, – тихо шепчу я.

– Т-с-с, – бормочет он, потом кричит: – Буду там в десять.

– Вы хотите, чтобы я подготовила презентацию?

Он скользит своим членом вглубь и обратно, заставляя меня стонать, уткнувшись в его грудь.

– Да.

– А что насчёт утреннего чая? Кто займётся организацией?

– Скажи ей, чтобы ушла, – шепчу ему на ухо. – Боже, Маркус! Мне нужно, чтобы ты трахал меня сильнее.

Он одаривает меня неожиданно диким оскалом, и мое сердце ёкает от выражения его лица. Он перехватывает мои бедра, слегка приподнимая их и прижимая к двери, и продолжает трахать меня в то время, как отвечает администратору. Мои соски твердеют, потираясь об его пиджак, и Боже, я хочу кончить.

– Кэнди знает, – кричит Маркус. – А теперь, если вы не возражаете?..

– Хорошо, – говорит она. – Я сожалею.

Маркус поворачивается лицом ко мне, и начинает трахать меня снова, ускоряя темп. Я кончаю после второго глубокого толчка, и мое тело начинает биться в конвульсиях вокруг него.

– Да, – рычит он.

Через мгновение он тоже начинает кончать. Резкие толчки замедляются, голова запрокидывается, и он плотно сжимает челюсти. Он полностью опустошает себя, используя моё тело, издавая стоны с каждым движением бедер. Затем медленно опускает меня на ноги, и я выпрямляюсь.

– Я никогда не говорила спасибо, – шепчу я.

Его глаза всматриваются в мои.

– Думаю, ты только что это сделала.

Я застенчиво улыбаюсь.

Он внимательно изучает меня.

Затем Маркус отворачивается, что-то мелькает на его лице, чего я не совсем понимаю.

– Я должен присутствовать на этой встрече, – сообщает он мне.

– Я знаю.

– Ужин вечером, в семь.

Это приказ. Я рада.

– Хорошо.

Маркус поворачивается ко мне, притягивает к груди, грубо целует, а потом разворачивается и уходит.

И я думаю, что я в него просто влюбилась.

Глава 17

Теперь

Катя

Бух. Бух. Бух.

Я застонала и еле пошевелилась, с трудом держа глаза открытыми. Какого черта? Опять раздался очень громкий стук в дверь. Передвинувшись на постели, почувствовала, что я одна. В очередной раз. Маркус трахал меня. Боже, он меня опять трахнул. И потом, как всегда, оставил в покое, когда я окончательно заснула. Я отказываюсь анализировать это прямо сейчас. Меня больше беспокоит стук в дверь.

Никто обычно не приходит к нашей входной двери, так что происходящее довольно странно, особенно с утра. Со стоном я выползла из кровати. Небрежно собрав пальцами взлохмаченные волосы, быстро сколола зажимом, потом вытащила и нацепила пару шорт и длинную, мешковатую футболку. Только после этого я гордо прошествовала из комнаты, бормоча под нос о раннем времени и отсутствии кофе.

Добравшись до входной двери, я протерла глаза, и отомкнула замок. За дверью стоял хороший одетый мужчина, казавшийся, на первый взгляд, странно знакомым.

Он был высоким, просто невероятно высоким. Роскошные темные волосы крупными локонами вились вокруг мощных плеч. В целом, он смотрелся очень эффектно, с бархатными карими глазами и смуглой чистой кожей. Пожилой, но красивый. Без сомнения. Что-то странное дрогнуло в моей груди. Как будто я знакома была с ним раньше. Может, видела его в офисе? Я не уверена, но было что-то в нем...

– Маркус здесь? – пролаял он, спутав мои мысли.

– Пардон? – переспросила я.

Иисус, кто-то слишком груб.

– Я спрашиваю, – зарычал он, уставившись мимо меня в распахнутую дверь. – Маркус здесь?

– И вы...?

– Моё имя – Пьер.

Весь мой мир остановился, и всё встало на свои места. Теперь я поняла, где видела его раньше и почему он выглядит так чертовски знакомо – потому что он мой отец. Я знала о нем совсем не много, но я знала его имя. Это единственная вещь, которую моя мать сообщила мне. Это, и старые фото. На них он был существенно моложе, но сейчас я представила его в своем сознании, и поняла, что именно там я его видела.

Мои руки начали дрожать, следом за ними коленки, пока я не вынуждена была ухватиться за косяк, чтобы не грохнуться на месте.

Мой отец.

Вот он, стоит передо мной.

Я не... Я не понимаю.

– Я...

– Ты что, мать твою, оглохла? – опять пролаял он.

Его голос... такой глубокий, такой густой. Не похожий по интонации на отеческий. Нет, это очень мужской, очень авторитарный тон.

Я просто не могу поверить, что это он. Он знает обо мне? Имеет ли он даже понятие, что у него есть дочь? Я пытаюсь хоть что-то произнести, но у меня не получается. Голос пропал. Я пуста. Я не могу говорить. Эмоции пронизывают мое тело, огромное количество вопросов приходят мне на ум, но больше всего меня мучает горящее любопытство, что за человек передо мной.

Я произошла от него ...

– Я...

– Иисус, скажи Маркусу, что у него посетитель!

Я продолжала мерцать глазами на него.

Он на самом деле не обращал на меня внимания, лишь мазнул глазами поначалу, и, в основном, сканировал периметр, переводя взгляд из стороны в сторону, мельком посматривая в коридор за моей спиной. Когда я так и не ответила на его вопрос, он, наконец, уставился на меня в упор, его глаза внимательно рассмотрели мое лицо, и он застыл соляным столбом. Потом он дёрнулся, и я заволновалась, что у него сейчас начнется что-то вроде панической атаки.

Я поняла это по его виду – потому, что отец во мне увидел её. Я выгляжу так же, как и моя мать, нет никаких сомнений в этом. Я всегда думала, что получила 100% моих особенностей от матери, но сейчас, когда я изучала его так близко, я поняла, как много во мне было и от него тоже.

– Я сейчас… – Я сглотнула. – Пойду позову его.

Я повернулась на трясущихся ногах и попыталась вернуться обратно в дом.

– Подождите!

Дерьмо. Он так же может увидеть наше сходство.

Я продолжала пятиться.

– Я сказал, – прорычал он, бросаясь ко мне и хватая за руку. – Подождите.

Он обошёл вокруг меня, и я ахнула, задохнувшись, пытаясь изо всех сил отпрянуть назад.

– Я не... понимаю? – Он судорожно втянул воздух. – Кто ты?!

– Я сожалею, – Я начинаю поскуливать. – Я не знаю. Пожалуйста, позвольте мне уйти.

Это было ложью, даже не знаю, почему это сказала, но вдруг я запаниковала. Мой отец передо мной, собственной персоной. Мой отец. Как, черт возьми, я должна реагировать на это, не говоря уже, как иметь дело с этим? Его глаза сощурились на мои слова, и я сглотнула комок, образовавшийся в горле.

– Кто твоя мать?

Вот дерьмо!

– Маркус? – я сердито начинаю всхлипывать.

– Ответьте мне, девочка.

– Пожалуйста, – я захныкала.

– Это Сандра, не так ли?

– О Боже, остановитесь, – я реву уже в голос. – Маркус!

– Сколько тебе лет?

Я рывком выдернула свою руку из его хватки, и мы замерли на месте, глядя друг на друга. Могу уверенно сказать по его лицу – это стало шоком для него. Огромным шоком. Карие глаза лихорадочно изучают мое лицо, его дыхание становится глубже, мелкая дрожь сотрясает тело. Он видит всё. Я точно знаю, что он

видит перед собой, потому что я осознаю реальные факты. Цвет кожи. Разрез моих глаз. Даже форма носа. Это всё от него.

– Это не может быть правдой, – потрясённо шепчет пожилой мужчина.

Слезы закипают под веками. Это мой отец. Мой папа...

– Так вот почему она сбежала? скажи мне правду…

Он действительно ничего обо мне не знал. О, Боже!

– Я не знаю.

Два раза «о, Боже!»

Мою грудь перехватывает.

– Черт меня возьми! Я ничего не знал, – ничего не соображая, шепчет он.

У меня нет времени, чтобы осознать его слова. Мое сердце разрывается, и слёзы слепят глаза. Внезапно, мой отец предстал передо мной. Вчера я даже не знала его. Я не знала, что он жил где-то рядом, но допускаю, что об этом знал мой муж.

Я стараюсь выбросить этот факт из головы – о том, что Маркус знает этого человека – потому, что это вызывает ощущение страха и тлеющего гнева у меня в животе. Неужели именно это является причиной, по которой он женился на мне? Есть ли у него какие-то дела с моим отцом?

– Как тебя зовут? – опять слышу низкое бормотание.

– Катя, что происходит?

Я слышу, как резкий голос Маркуса вторгается в окружающее пространство, словно удар хлыстом, и я, оборачиваясь, вижу, как он стоит в дверях в рабочей одежде. Я потянулась к нему, но внезапно остановилась, вдруг задумавшись, что, вполне возможно, именно по этой причине он со мной. Я опять смотрю назад на своего отца, который теперь наблюдает за Маркусом с жестким выражением лица. Рука мужа обвивается вокруг моей руки и Маркус оттаскивает меня в сторону.

– Отпусти меня, Маркус, – тихо прошу я.

– Ты знаешь, кто этот человек? – рычит муж мне в ухо.

– Да, мой отец.

Маркус вздрагивает и ошеломлённо впивается в меня глазами.

– Что?!

Он не знает? Он должен был знать. Как он мог не знать?

– Марк, пусть она убирается отсюда к чертовой матери… – Мой отец хрипло дышит, цедя слова низким голосом.

– Почему, бл..ть, ты в моем доме, Пьер?

О, Боже!

– Какого чёрта у тебя эта девочка?

– Эта девочка, – шипит Маркус, – моя жена!

Я не понимаю, что происходит.

– Что? – повышает тон Пьер. – Ты, грёбаный кусок дерьма…

– Повторяю, почему, бл..ть, ты в моем доме? – уже ревёт Маркус.

Я вздрогнула и попыталась выдернуть свою руку из хватки мужа, но он не отпустил меня. Он крепче притянул меня к груди, обнимая за талию железной рукой.

– Я пришёл в твой дом, – Пьер тоже шипит в ответ, – для того, чтобы лично предупредить тебя, чтобы ты отвалил подобру-поздорову от моих операций. Понятно?!

Что?

– Ты подписываешь себе грёбаный смертный приговор, если считаешь, что можешь прийти сюда и указывать мне, что делать, – рычит Маркус на отца.

О, Боже!

– Эта чертова работа была моей. Ты и твои люди пришли и всё изгадили. А я крайне недружелюбен к людям, гробящим мою работу. Я убивал за меньшее, Маркус.

Убийство?!!

Моё сознание начинает меркнуть, и я плыву, не чувствуя ног. Я падаю, и помню только, как рука Маркуса сжимается вокруг меня, прежде чем я полностью отключаюсь.

~ * ~ * ~ * ~

Маркус 

Катя обмякла в моих руках. Пропади всё пропадом!.. Я медленно опускаю её на землю, и она даже не вздрагивает. Я смотрю на её отца, твою мать, её отца, и у меня темнеет в глазах от ярости.

– Какого чёрта, ты заявляешься в мой дом, доводишь до истерики мою жену, и мелешь вздор, без веских на то оснований?

Он смотрит на Катю. Лицо пустое, но в его глазах горят эмоции. Глубокие эмоции. Он ничего не знал о ней – твою мать! Пьер медленно поднимает на меня глаза.

– Ты лезешь в мой бизнес, к моим людям и в мои интересы, Тандем. Я не собираюсь играть с грёбаными ублюдками, которые наворотили кучу дерьма.

– И я тоже не играю с грёбаными ублюдками – с такими мразями, как ты, – огрызнулся я, переступая через Катю и приближаясь к нему.

В доли секунды Пьер выхватил пистолет и направил его на меня. Ублюдок недоделанный.

– Это моя чёртова дочь? – рявкает он.

– Откуда я, бл..ть, должен это знать?

– Как зовут её мать? Ты знаешь?

– Сандра Беннет.

Его лицо перекашивается.

– Бл..дь! Твою же мать!..

– Да опусти ты свой гребаный пистолет, и помоги мне, придурок.

– Почему ты женился на моей дочери?

Я только фыркнул.

– При всем уважении, Пьер, ты понятия не имел, что она твоя дочь, ещё пять минут назад. Ты не можешь этого не понимать, всё это дерьмо.

Его глаза скользнули к ней, потом обратно ко мне.

– Я не собираюсь убивать тебя здесь и сейчас, потому что я хочу поближе узнать её. – Он махнул пистолетом в сторону Кати. – Но позволь мне предупредить тебя, Марк. Если твои мальчики не уберут нос из моего бизнеса, я грохну тебя, женат ты на моей дочери, или нет.

– Это угроза? – Шипение вырвалось из моего горла.

Пьер засунул пистолет в карман штанов, бросил взгляд на Катю ещё раз и прорычал: – Это обещание.

Затем он развернулся и ушёл.

Я перевернул Катю, наклонился и перекинул её через плечо, чтобы отнести в офис. Кэнди, её шумная подружка, увидев, что она свисает с моего плеча, подскочила ко мне с дурацкими криками. Я обернулся к ней с оскалом.

– Кэнди, – мне стало начхать. – Она только что встретилась со своим отцом, появившимся у нашей двери. Дерьмо случается. Мне надо срочно позвонить. На твоём месте, я просто убрался бы с моего пути.

Наконец, я добираюсь до своего офиса, бросаю Катю на диван и снимаю трубку телефона. Потом набираю знакомый номер.

– Босс?

– Улио, я только что общался с Пьером около моей грёбаной двери. Слышишь?!

– Что? – пробухтел он. – Почему этот недоделанный ублюдок заявился в твой дом?

– Он требует, чтобы я испарился, потому что он большой игрок в этом раскладе. У него есть ресурсы, чтобы стать реальной угрозой.

– Тогда нам стоит устранить его. Просто грохнуть.

Я громко и протяжно выдохнул.

– За исключением того, что он отец моей жены.

Гробовое молчание.

– Что ты, мать твою, только что сказал?

– Ты слышал меня.

– Она знала об этом?

Я смотрю на Катю.

– Если учесть, что она вырубилась от шока, увидев его в первый раз, и сейчас лежит на моём диване, я думаю – она не в курсе.

– И куда это нас приводит?

– В большую кучу дерьма.

– Твою же мать… , – бормочет он.

– Дайте мне немного времени, чтобы разобраться с этим дерьмом, а потом я вернусь к вам.

– Без проблем, босс.

Я повесил трубку, как только Катя пошевелилась. Её глаза приоткрылись и уставились прямо на меня, и я отчетливо мог видеть её боль.

Вот дерьмо!..

Глава 18

Тогда

Маркус

– Закрой глаза, Катя.

Красивые глаза, трепеща ресницами, закрылись, и я разворачиваю её спиной к машине.

– Не открывай их, пока я не скажу. Хорошо?

– Куда ты собрался меня везти? – с любопытством интересуется она.

Я издеваюсь.

– Катя, тогда это не будет сюрпризом, если я расскажу тебе об этом.

Мягкий смешок соскальзывает с её губ. Эти сладкие до одури пухлые губы...

– Нет, ты прав.

– Просто делай, как тебе говорят, – констатирую я твёрдым голосом, скрывая собственную улыбку.

Она легко кивает, и я открываю пассажирскую дверь, сдвигая её внутрь салона. Она пристёгивается ремнём безопасности, и я, обойдя машину, устраиваюсь на месте водителя. Я трогаю машину, и мы отправляемся к месту назначения. Мы с Катей видимся в течение последних шести месяцев, и я думаю, время наступило. Я точно знаю, что она запала на меня, и уже не могу тянуть дальше. Мне необходимо, чтобы она приняла моё предложение, прежде чем Уолтер дёрнется.

Я организовал для нас романтическое свидание на уединённом пляже, заплатив приличные деньги, чтобы поужинать за столиком в приватной обстановке. Стюард уже держит бутылку вина в ведёрке, на столе мерцают свечи, и я киваю мужчине, когда выхожу из машины. Обхожу вокруг, и со стороны Кати открываю дверь. Я смотрю на неё сверху вниз, и мне хочется, чтобы в моём сердце было хоть какое-то раскаяние. Но нет ничего подобного. Я делаю то, что должен сделать, и она только извлечёт пользу от этого.

– Время выходить, – говорю ей, поглаживая пальцем по гладкой щеке. Это досадно; она на самом деле такая красивая девушка. Внутри и снаружи.

– Где мы? – неуверенно спрашивает она. – Я слышу звук волн?

– Ты не ошиблась. Мы приехали.

Я беру её за руку и начинаю тянуть в сторону стола. Когда она почувствовала ногами прикосновение песка, то стонет и начинает шевелить пальчиками ног с ноготками, окрашенными ярко-розовым лаком.

– Мне нравится песок. – Она тихо вздыхает. Пушистые светлые волосы вьются вокруг милого личика, когда я останавливаюсь вместе с ней рядом со столом. Стоп, я наклоняюсь и бормочу ей на ухо:

– Сюрприз!

Катя открывает глаза.

И тогда она начинает ловить ртом воздух, задыхаясь.

Я знаю, что я выиграл.

* ~ * ~ * ~

Катя

О. Мой. Бог!

Это прекрасно. Идеально. Это всё...

Были моменты, когда я сомневалась в Маркусе, и даже временами, бывало, задавалась вопросом, представляют ли для него наши отношения что-то большее, чем просто секс. Конечно, он несколько раз совершал удивительные вещи, да и сейчас мы встречались только друг с другом в течение последних нескольких месяцев, но он по натуре слишком жёсткий человек, чтобы полностью измениться. Но говоря о людях, это только доказывает, что Маркус всё-таки глубже, чем я думала поначалу.

Возможно ли, что он заботится обо мне так же, как я забочусь о нем?

– Маркус… – я еле дышу.

– Рады вас видеть! – высокий человек в смокинге идёт нам на встречу.

Я смотрю на стол, украшенный свечами и розами. На фоне разбивающихся о берег тёмно-синих волн, освещённых только дорожкой лунного света от берега, всё выглядит так офигенно красиво. Слезы выступают на моих глазах, и я, потянувшись, переплетаю свои пальцы с пальцами Маркуса. Он обводит меня вокруг стола и, отодвинув мягкий стул, предлагает присесть. Я падаю – ноги просто не держат.

– Я не могу поверить, что ты организовал всё это для нас, – я шепчу, комок в горле не даёт говорить свободно.

Маркус склоняется вниз, задевая губами моё ухо, и шепчет в ответ:

– Я не тот, что ты думаешь, Катя.

Нет, похоже, это не так.

– Шампанское? – Предлагает метрдотель.

– Пожалуйста, будьте любезны. – Я улыбаюсь ему дрожащей улыбкой.

Он наливает нам обоим искрящееся вино в бокалы, затем говорит Маркусу, что будет готов подавать первые блюда по знаку. Я понятия не имею, откуда или где он собирается получить их, и честно говоря, мне всё равно. Всё происходящее просто потрясающе.

– Что я сделала, чтобы заслужить это? – спрашиваю, медленно потягивая шампанское.

Марк смотрит на меня, его бархатные карие глаза вдруг загораются интенсивным светом. Он выглядит таким красивым под яркой луной, тёмные волосы слегка завиваются вокруг воротничка белой рубашки с расстёгнутыми сверху первыми пуговицами. Он без галстука сегодня вечером, и вырез рубашки обнажает шикарную накачанную грудь. Он выглядит таким аппетитным, так бы и съела. Само совершенство.

– Ты заслуживаешь всего, что ты, полагаю, заслуживаешь, – значимо произносит он.

Он смотрит на меня в упор, прямо в глаза, и вдруг я начинаю нервничать.

– Маркус? – Я не знаю, чего ожидать.

– Я просто хочу взять и сказать об этом, Катя, – он не сводит с меня глаз, продолжая говорить. – Я уже говорил тебе раньше, что всегда был человеком,

который точно знает, что хочет, и я не собираюсь изменять себе. Пришло время для меня, чтобы сделать ещё один шаг, потому что я знаю, чего хочу…

О, Боже!

– И то, что я хочу – это ты.

Меня реально начинает трясти.

– Я? – голоса нет, но не могу не спросить. – Почему я?

– Мы уже говорили об этом раньше, – тон ровный, голос низкий и глубокий.

– Я до сих пор не понимаю.

Он наклоняется вперед, ещё ближе, тянется через стол и берет меня за руку. Пальцем начинает выводить легкие круги на моей ладони.

– Тебе и не нужно понимать. Тебе просто нужно принять. Ты сможешь сделать это, Катя?

Мое сердце оглушительно бьется, не могу шевельнуться.

– Смогу я – что?

– Выходи за меня.

О. Мой. Бог.

О! Мой!! БОГ!!!

Марк Тандем хочет, чтобы я вышла за него замуж.

Есть только единственная вещь в мире сейчас, которую я могу сделать.

– Да!

Глава 19

Сейчас

Катя

Внутри всё ноет.

Такое чувство, как будто сердце выдрали из моей груди. Маркус смотрит на меня молча, в его глазах пустота. Я приподнимаюсь с дивана, обиженная, растерянная, но больше всего нуждающаяся в ответах. Откуда здесь мой отец? Почему он угрожает Маркусу? Что этих двоих связывает друг с другом?

– Ты в порядке? – осторожно интересуется Маркус, его голос намеренно ровный и равнодушный.

– Что здесь делает мой отец, Маркус?

Он смотрит на меня, не выказывая ни унции эмоций, скотина.

– Ну? – Я сажусь, на глаза наворачиваются слёзы.

– Я познакомился с ним некоторое время назад.

Он лжёт мне. Я вижу это. Я чувствую это.

– Ты врёшь мне, – шепчу я еле слышно, мои губы начинают дрожать.

– Иногда люди лгут, чтобы защитить; возможно, это то, что я делаю. Защищаю тебя.

– А может быть, – ору я, спрыгнув с дивана и огибая его; я невольно вытягиваю руку в попытке остановить себя от обморока, – ты врёшь, чтобы защитить себя.

– Хватит, Катя.

– О, да пошёл ты!

Он вздрагивает, но стоит, сдерживая свой нрав, как он всегда делает, чтоб ему сдохнуть... Он никогда не становится агрессивным, никогда не кричит на меня. Он всегда так чертовски спокоен. Как будто не имеет вообще никаких эмоций.

– Достаточно, – предупреждает он нейтральным тоном.

– Или что, Маркус? Ты будешь продолжать лгать мне дальше? Или ты меня выгонишь? Ну давай, бл..ть, вперёд. Мой отец только что появился у нас на пороге. Я должна немедленно рассказать об этом моей матери, и ты…

Он метнулся, как молния, схватил меня за руку и подтащил к своему телу.

– Ты словом не обмолвишься своей матери об этом, бл..ть!

– Прости? – Я затаила дыхание, ошеломлённо глядя в эти горящие карие глаза.

– Он опасный человек, Катя. И ты должна чётко понимать это. Твоя мама не будет в безопасности.

– Откуда ты знаешь, что он опасен? А ты опасный человек?

– Да.

Ох! Вот дерьмо!

– Что происходит?

– Не твоя забота.

– Я твоя жена! – я громко кричу, не сдержавшись.

– Это еще не является основанием для твоего беспокойства.

Гнев, овладевший мной, наконец, выплёскивается. Я толкаю его в грудь так сильно, что он вынужден сделать несколько шагов назад.

– Да пошёл ты, Маркус Тандем. Мудак, твою мать! Ублюдок! Скотина!

Я разворачиваюсь и выбегаю за дверь. Он зовёт меня по имени, но я не останавливаюсь.

Видала я его… Чёртов ублюдок!

Пошло оно всё к грёбаной матери…

~ * ~ * ~ * ~

– Сладкая, – Дасти журчит, прислонившись к кирпичной стене рядом со мной. – Это будет офигенно!

Я ухмыляюсь ему в лицо, витая в облаках от выпитого спиртного. Мой телефон звонил двадцать три раза, точно. Двадцать из этих звонков были от Маркуса, что, на мой взгляд, хорошо, учитывая, что он никогда не пытался преследовать меня, а остальные три от Кэнди. Моё предположение? Он позвонил ей, и теперь уже она хочет знать, где я нахожусь.

Я знаю, это чертовски расстроит её, потому что я не пошла прямо к ней, но мне был нужен кто-то, кто позволил бы мне просто выговориться, и пусть катится всё к чёрту. Дасти для этого идеально подходит. В тот момент, когда я приехала и рассказала ему обо всём, что случилось, он упаковал меня и взял с собой. Мы фотографировались, танцевали, а теперь мы прилипли к кирпичной стене, и он забивал косяк. Да,я собираюсь курить. И нет, меня ничего не заботит.

– Я никогда не курила косячок. – Я пьяненько хихикаю.

– O–хо–хо, – чирикает он. – Тебе это понравится.

Он наклоняется вниз, сжимая маленький, скрученный цилиндрик во рту. Дасти поджигает его, и глубоко затягивается. Специфический запах окутывает меня, и я немного закашливаюсь. Дасти делает ещё одну затяжку и передает его мне. Я смотрю на него слишком долго, очевидно, поэтому он всовывает косячок в мою руку.

– Поверь мне, девочка!

Пожав плечами, я неловко беру его и подношу к своим губам. Потом глубоко вдыхаю. Дым попадает в мои легкие, и я снова кашляю. Святая матерь Божья! Я затягиваюсь снова, опять кашляю, и передаю его обратно в руку Дасти.

В течение десяти минут, я продолжаю истерично хихикать, обвившись руками вокруг Дасти. Он тоже смеётся, раскачиваясь вместе со мной, после чего мы выкатываемся на улицу.

– Боже мой, это потрясающе! – я пьяно плачу.

– Согласен с тобой полностью. О мой Бог, посмотри на этот цветок…

– О–о–о…

Я наклоняюсь вниз и касаюсь на вид горячих розовых лепестков великолепного цветка. Дасти, как и я, охает и ахает, поглаживая изящные лепестки. Так красиво.

– Я проголодался, – говорит вдруг Дасти.

Мой желудок урчит.

– Я тоже.

Еще через десять минут мы сидим над открытой коробкой пиццы, жадно поедая, как будто бы мы голодали в течение целой недели. Обычно я могу съесть только два кусочка, но сегодня я слопала целых четыре. Мой телефон звонит снова,

когда я облизываю свои пальцы. Хихикая, я нажимаю кнопку ответа и прикладываю его к уху.

– Приве–е–ет…

– Катя, – Маркус лает в трубку. – Где ты, черт возьми?

– Привет, Муж.

– Где… бл..дь. Ты. Находишься?

– Почему… ты.. всегда… такой злой? – Я давлюсь от смеха.

– Какого черта, Катя? Ты пьяна?

Я молчу.

– И охренеть как, дерзкая девчонка. – голос Дасти. – Упс! Это, должно быть, муженёк.

– Чтоб меня… – Маркус витиевато выругался, предлагая себя поиметь.

– Я хотела бы, но ты не здесь. Ты можешь прийти сюда, и мы могли бы это сделать… прямо сейчас.

– Бл..дь. Где ты?

– О–о–о, муженек сексуально озабочен.

– Иисус Христос, – рычит он. – Катя, сосредоточься. Где ты?

Я снова хихикаю.

– Где мы, Дасти?

Дасти выкрикивает название пиццерии, и Маркус приказывает мне не шевелиться, обещая, что он будет там в ближайшее время.

– Похоже, ты скоро займёшься сексом под мухой, – ухмыляется Дасти, пихая меня в плечо.

– Боже мой, это звучит так прикольно!

Маркус прибывает через двадцать минут в своём внедорожнике. Он паркуется к обочине и выходит, тяжело шагая. Он бросает только один взгляд на меня, и громко вздыхает.

– Грёбаный ад!..

– Привет, Маркус. – Я ухмыляюсь, глядя на него. – Как это грё… – икаю, – баный…?

– Давай, поднимайся. Марш в машину.

– Мы займёмся этим в машине? – Я взвизгиваю, вскакивая.

– Нет, мы не будем.

Я надуваю губы, скрестив руки.

– Почему?

Он просто смотрит на меня. Как это грубо…

– Дасти, вы доберётесь домой? – спрашивает он у Дасти.

– Да, братан, я норм.

– Хорошо, – он ещё что-то бормочет, потом поворачивается ко мне. – Забирайся в машину.

Я, обернувшись, обнимаю Дасти, прежде чем забраться в машину Маркуса. Я наклоняюсь, пытаюсь найти подходящую музыку. Он забирается следом, хлопает меня по руке и убавляет громкость. Вот ублюдок. Я поворачиваюсь к нему лицом, и начинаю громко петь вместо магнитолы.

– Катя, – предупреждает он. – Остановись.

– Ты не знаешь, как получать удовольствие, не так ли? – Я начинаю дразнить мужа.

Он обжигает меня взглядом, прежде чем вырулить на дорогу.

– Держу пари, ты никогда не курил даже травку.

Мы убираемся из города, и он притормаживает, пока автомобиль полностью не останавливается. Я громко хихикаю, когда он разворачивается ко мне, крепко обхватывает пальцами вокруг затылка и притягивает меня близко к своему лицу. Он удерживает мой взгляд, его глаза горят диким блеском, когда он бормочет:

– Ты хочешь получить удовольствие, драгоценная моя? Я дам тебе удовольствие.

Затем он наклоняет голову, достаёт что-то, и перед моим взглядом появляется косяк. Мой рот открывается.

– Где ты это взял?!

Маркус ухмыляется, но ничего не отвечает. Он просто подносит его к губам, поджигает и глубоко затягивается. О, мальчик, это жарко! Он делает ещё несколько затяжек, выдыхая медленно через рот, и постепенно заполняя машину сладковатым дымком. Очень эротично. У меня стягивает низ живота от желания. Я тянусь к нему, но он медленно качает головой.

– Нет, дорогая. С тебя достаточно, но я могу дать тебе кое-что получше.

Затем он наклоняется вперёд, и целует меня. Глубоко. Жёстко. Грубо.

Это что-то с чем-то, как мы хотим друг друга сегодня. Это, наверное, травка – но что бы это ни было, это жарко. Маркус перетаскивает меня на заднее сиденье, точнее, ставит меня на колени, заставляя оседлать его верхом. Его пальцы накручивают на кулак мои волосы, и он резко дёргает, заставляя всхлип вырваться из моего горла.

– Тебе нравится быть плохой девочкой, Катя?

– Да, – я мяукаю, не в силах сдержаться.

– Насколько плохой ты хочешь быть?

– Охеренно плохой, Маркус. Бл..ть. Ужасной.

Он издаёт низкое рычание, смешанное с хриплым стоном, опускает руку вниз между нами, дёргая застёжку штанов, и освобождает свой член.

– Соси меня. Используй свои зубы. Сделай это жёстко.

Ох. Да!

Я опускаюсь на пол, обхватывая пальцами вокруг основания его члена. Я легко прикасаюсь языком головки, обводя вокруг неё несколько раз, прежде чем забираю его глубоко в рот. Потом осторожно провожу зубами вверх и вниз, усердно посасывая, помогая себе рукой резкими рывками.

– Сильнее, – хрипит он. – Укуси меня.

Бл..дь.

Я осторожно его кусаю, и он ревёт от удовольствия. Я делаю это сильнее, сжимая зубами его плоть. Его пальцы резко дергают меня за волосы, и болезненный рывок отдаётся в моей голове, но мне плевать. Я люблю это. Я хочу больше. Я просто пожираю его, когда он тащит мою голову вверх и бросает меня вниз на сиденье. Я приземляюсь на руки и колени, и он вздергивает бёдра вверх, заворачивая моё платье вокруг плеч.

Затем он срывает трусики в сторону и зарывается лицом в мою киску, сзади.

Святое Дерьмо–о–о!

– Маркус! – Я кричу, дёргая бедрами, толкая мою задницу ему в лицо и ни о чём не заботясь.

Его пальцы впиваются в кожу бедра, когда он грубо обращается со мной, трахая своим языком, потом принимается сосать мой клитор, мучая меня. Затем он

выпускает бедро и скользит пальцем в мою задницу. Я изгибаюсь дугой, и с громким криком кончаю.

– Ты моя сучка, – выдыхает он. – Сладкая.

Потом он переворачивает меня снова, я на его коленях, и он глубоко двигается внутри меня. Он трахает меня жёстко, глубоко толкаясь, потом соскальзывает и требует:

– Вылижи себя с меня. Попробуй это. Соси мой член.

Мой Бог!

Я снова падаю на колени, моя киска пульсирует, как я сжимаю губы вокруг его члена. Я могу попробовать себя, свой вкус, покрывающий его, и это жарко. Он рычит, обхватив руками моё лицо и двигая головой вверх и вниз, заставляет взять его полностью, до конца.

– Я хочу твою задницу, Катя.

О, мужик!

– Скажи, что я могу трахнуть тебя в задницу.

– Ты можешь поиметь меня, – я хнычу, облизывая головку его члена.

Маркус обхватывает руками под грудь и поднимает меня вверх, скользя жадным ртом по опухшим губам, когда целует меня, глубоко запустив свой язык в мой жаждущий рот. Затем опускает меня на руки и колени, склоняет голову и лижет меня ... прямо там. Скользя языком по расселине задницы. В обычный день я бы отстранилась, но сейчас я так высоко, и так чертовски пьяна, что уже не забочусь ни о чём. Он лижет меня, пока я не начинаю сопротивляться, но он уже там, прямо там, осторожно толкаясь в анус.

– Бл..ть, ты совершенна.

М–м–мм.

Он скользит кончиком, и я начинаю противиться. Ох… ох, еб..ть. Это больно, но мне это нравится. У меня сильно кружится голова, я чувствую себя дикой, но я чувствую это каждым дюймом своего тела. Я хочу, чтобы было больно. Я хочу этой сладкой боли. Я хочу почувствовать пламя его страсти.

– Трахни меня, Маркус.

– Бл..дь!..

Он скользит глубже, и я громко всхлипываю, царапая мягкую кожу сиденья, мотая головой из стороны в сторону.

Затем он толкается, жёстко и глубоко. Я кричу в голос, пытаясь вырваться, я чувствую ослепляющую обжигающую боль. Я откидываю голову назад, и он зажимает мой подбородок рукой, придавливая своим телом моё.

– Сладкая Катя. Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя сейчас?

– Да, – хрипло кричу я.

– Повтори.

– Да, трахни меня жёстко.

Он именно это и делает. Он глубоко толкается в мой зад, его пальцы всё ещё сжимают мой подбородок, другая рука больно впивается в бедро, используя его для усиления собственных толчков. Больно в течение первых пяти минут, затем его палец скользит по клитору, и вдруг это начинает ощущаться лучше – не великолепно, но лучше.

– Я собираюсь кончить, – он кусает мою шею. – Ты такая охрененно тугая.

– Кончай, – я умоляю, мои соски превращаются в жесткие пики.

Он сильно толкается ещё несколько раз, загоняя свой член до упора. Потом он оглушительно ревёт – выплёскивая своё освобождение глубоко внутри меня. Я хнычу его имя, до сих пор на грани, все ещё стремясь достигнуть своего собственного наслаждения. Его член пульсирует внутри меня, и он медленно выскальзывает прочь. Затем он резко переворачивает меня – так быстро, что мне едва хватает времени, чтобы пискнуть его имя. Он широко раскидывает мои ноги и толкает два пальца в киску, пока большим пальцем надавливает на опухший клитор.

Я так чувствительна, что его прикосновения вызывают тянущую боль.

Мужские пальцы настойчивы и грубы, горящие карие глаза удерживают мой остекленевший взгляд, и я кончаю так мощно и сильно, что клянусь – я клянусь – я вижу звёзды. Его лицо плывёт перед глазами, когда он продолжает скользить пальцами, выдавливая последние содрогания из моего тела. Затем он вытаскивает их и плюхается на сиденье. Я медленно сажусь – голова всё ещё кружится, но тело вроде бы живо – и подползаю к нему на коленях.

Я прижимаюсь губами к его подбородку и целую его, снова и снова.

– Я чертовски люблю тебя, Маркус Тандем. Меня не волнует, что происходит в моей жизни, до тех пор, пока у меня есть ты. Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Он вздрагивает.

Но я не замечаю этого.

Я не замечаю, потому что дурман всё сильнее накатывает на меня, и я отключаюсь окончательно.

Глава 20

Тогда

Катя

  – Как ты себя чувствуешь? – Кэнди визжит в трубку.

 Я захихикала, скрестив ноги и одергивая моё чёрное платьице вниз. – Я вышла замуж перед Элвисом. Это было грешно.

 Она вздыхает. – Если бы это был настоящий Элвис.

– Думаешь? – Бормочу я. – Это было бы жарко. Мы могли бы организовать тройничок с Элвисом.

 – Не уверена, что Маркусу эта идея понравилась бы. Кстати, почему ты не выносишь ему мозг прямо сейчас?

– Он прямо сейчас увлечён азартными играми. – Я смеюсь.

 – Но это же ваша первая брачная ночь, – выдыхает она ошеломлённо. – Как он мог?

 Я фыркнула.

– Да это не должно было стать нашей брачной ночью. Мы прибыли в Лас-Вегас по делам, одно привело к другому, у нас просто было слишком много спиртного...

 – Зато вы поженились перед Элвисом.

 – Точно. – Я ухмыльнулась. – А сейчас он играет в азартные игры, и меня это устраивает до чертиков, потому что я пьяна в дым – я вышла замуж за охрененно шикарного мужика. Йо–хо!

 – Тебе круто повезло, – немного завистливо вздохнула Кэнди. – Я никогда не думала, что ты выйдешь за него замуж…

 – Катя?

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Маркус вышел из зала, где он был раньше. Его лицо светится, улыбка блуждает на губах. Он так же пьян, как и я. Это первый раз почти за год, когда я увидела его улыбку вот так, прямо в его глазах. Как будто он выиграл какое-то важное сражение, или нашел что-то ценное, что однажды потерял и долго искал. Он выглядит божественно. Красивый. Беззаботный.

– Я просто сказала Кэнди, что мы поженились, – я щебечу, как птичка.

– А я хочу взять тебя обратно в отель и трахнуть!

Ой. Да!

 – М–м–мм… – Кэнди поперхнулась смешком. – Я сделаю вид, что не слышала этого.

Я опять захихикала.

– Я позвоню тебе завтра.

– Сделай это, тигрица!

Я отключилась с улыбкой, и сосредоточилась на Маркусе. Мой муж. О люди, как же это здорово! Нет, это потрясающе! Удивительно! Шикарно!!!

  Я подхожу к нему, вцепляюсь пальцами в его пиджак и притягиваю к себе ближе, прижимаясь губами к колонне шеи. Он пахнет дымом, мятой и туалетной водой. Охренеть. Мой!!!

 – Продолжай целовать мою шею, – проскрежетал он хрипло, – и я найду переулок и заставлю тебя кричать мое имя так, что услышит весь мир.

– Может быть, это именно то, что я хочу, – я мурлыкаю, покусывая мочку его уха.

– Иисус. – Он стонет, когда я опускаю руку вниз и оборачиваю пальцы вокруг его члена.

– Давай сделаем это официально… как вы на это смотрите, мистер Тандем?

 – Как скажете, миссис Тандем...

              Счастливейшая ночь в моей жизни. Без сомнения.

~ * ~ * ~ * ~

Маркус

Готово.

Я женился на ней.

В то время, пока, как она думала, я играл в рулетку, я позвонил Уолтеру и моему адвокату, и сообщил им о счастливом известии. Сказать, что Уолтер потерял голову от свалившегося дерьма, было большим преуменьшением. Мне нужно будет уведомить службу безопасности своего дома, чтобы убедиться, что он не предпримет попыток вломиться, когда я вернусь домой, пытаясь вмешаться в наши отношения с Катей. Всё, наконец, официально. Она моя.

Все, над чем я работал, окажется в моих руках, когда в понедельник утром я буду подписывать документы, переводящие бизнес на мое имя.

Это самый счастливый момент, который был у меня за последние десять лет. Даже находиться рядом с Катей легко и весело. Особенно, когда я лежу с ней в постели по ночам, и трахаю её так глубоко и сильно, что она кричит моё имя в течение нескольких минут, а затем снова и снова, вскоре после этого. Бл..ть, когда она подо мной, когда я внутри неё, это жарко. И, конечно же, для меня не составит труда держать её в моей постели, трахая часто и помногу.

Она стала правильным выбором. Я знаю это.  И, несмотря на то, что она не знает, что она значит для меня, или точнее то, что не значит, я уверен, что я – правильный выбор для неё.

По крайней мере, это то, что она думает.

Глава 21

Маркус

Сейчас

Я уложил её тело на кровать. Она отрубилась – чёрт, когда я был готов уже выбраться оттуда после того, как просто до одури оттрахал её в машине. Она никогда не перестаёт удивлять меня – она так чертовски красива. То, какой она становится, когда я в ней – это охренительно сладко. Но, когда она теряет контроль со мной… Бл..дь! Катя Тандем сладкая, милая конфетка, твою мать!..

Я переворачиваю её на другую сторону, и она даже не стонет. Даже не реагирует. Что-то необычное теплится в моей груди. Это странное чувство, которое я никогда не испытывал прежде. Я наклоняюсь вниз и сжимаю её щеки. Никакого движения. Мой пульс усиливается, сердце ухает вниз, я опять перекатываю её на спину, прижимаю свою руку к ее губам. Дыхание есть, неглубокое. Какого рожна?!.  Неужели у неё такая реакция на лёгкую наркоту?

 – Катя? – я зову её по имени, приподнимая за плечи и слегка встряхивая. – Давай, девочка, поднимайся.

Её голова запрокидывается назад, губы безвольно приоткрываются.

Чувство в моей груди усиливается до такой степени, что я могу ощущать, как сердце начинает стучать в голове. Я снова похлопываю её по щекам. Ничего. Ноль. Бл..дь!. Я поднимаю её на руки и несу в ванную. Она не шевелится в моих объятиях, и чувство внутри меня нарастает до того состояния, когда дыхание становится неровным и руки начинают дрожать. Что, твою мать, здесь происходит?

 С ней… или со мной?

 – Катя, просыпайся, девочка…

Я падаю на колени и укладываю ёе на пол, потом переворачиваю на бок. Она издает странный звук глубоко в горле, похожий на рвотные позывы. Я закидываю ей голову назад и открываю рот. Она начинает задыхаться. Ее кожа приобретает странный синеватый оттенок. Бл..дь! Твою же мать, чтоб вас всех!

 – Катя, – зову я, начиная психовать.

Она вдруг дёргается, и, кажется, начинает хватать ртом воздух? Неужели что-то застряло в горле? Её кожа стремительно приобретает пепельно-синеватый оттенок, и у меня уже не остаётся времени, чтобы раздумывать. Какая-то дрянь блокирует дыхательные пути. Я переворачиваю жену на живот и удерживаю безвольное тело, прижав к себе спиной и обхватив руками вокруг её груди. Потом засовываю свои пальцы ей в рот и осторожно проталкиваю их в горло. Она начинает давиться – и давиться, и давиться. И дальше её рвёт, на себя и на пол.

 Катя вздрагивает, потом начинает трястись и откидывается назад в моих руках. Сердце бьется, и мои руки дрожат, когда я вижу, как цвет медленно возвращается на бледное лицо. Она тихонечко стонет, пальцами вцепившись в мои сомкнутые руки.

 – Маркус?

 – Я здесь, – мой голос перехватывает от эмоций.

 У меня кружится голова, я толком ничего не соображаю, но начинаю медленно осознавать, что, бл..ть, только что произошло.

Речь не о том, что Катя поперхнулась собственной рвотой, или едой, или что там ещё могло быть у неё в горле.

И не о том, что она облевала полностью себя, пол и меня.

Нет.

Это намного большее.

Важен сам факт, что впервые в моей жизни я чувствовал страх за другого человека.

И не просто страх. Ужас.

Из-за неё.

Твою же мать!

~ * ~ * ~ * ~

Катя

Моя голова просто разламывается, когда я запускаю пальцы в спутанную гриву волос утром в душе. Боже, я чувствую себя, как утопленник. Я практически ничего не помню. В памяти смутно всплывает, как Маркус трахал меня отчаянно и жёстко в автомобиле – и, чёрт возьми, это был охеренный эротический опыт – а потом, после всего этого, пустота. Я проснулась в одиночестве в своей постели, не имея ни малейшего представления, как я там оказалась.

На мне надета рубашка Маркуса.

Как же это дерьмо произошло?

Я вымыла волосы несколько раз – потому что, когда я открыла глаза, клянусь, то могла чувствовать запах рвоты. Правда, ничего не видела ни на себе, или на полу, или моей кровати, так что мне, должно быть, почудилось.

 Я заканчиваю с душем и выбираюсь, накидывая на себя пару хлопковых шортов и топик. Потом очень медленно бреду на кухню. Пусто. Сжав губы, я с трудом проверяю весь дом.

Маркуса нет.

Тогда я ползу в офис и останавливаюсь на ресепшене, где сидит Джуди, насупившись в компьютер.

 – Хэй, Джуди, – каркаю я сипло. Боже, неужели это мой голос, такой громкий, или это только у меня в голове?

– Хэй, Катя, – в ответ бормочет она.

– Где Маркус?

Она растерянно моргает на меня. Она выглядит… смущённой?

– А ты не знаешь?

– Ох, – я с трудом повожу глазами вокруг. – Знаю что?

– Его не будет в течение двух дней.

Что?

– У него намечена деловая встреча?

Она пожимает плечами.

 – Думаю, что так. С его слов, сегодня утром он должен был срочно уехать...

У меня внутри всё обрывается. Почему он не оставил хотя бы записку? Или не позвонил по телефону? Прошлой ночью… в машине… Я подумала, что что-то изменилось. Он отличался от себя обычного. Что-то там произошло. Что-то, что я раньше не чувствовала от него. Я выдавила улыбку и поблагодарила Джуди, поспешив наружу и вытаскивая свой телефон.

Я набираю Маркусу.

Он не отвечает.

Я отправляю текстовое сообщение Маркусу.

Он не отвечает.

Что, чёрт возьми, происходит?

~ * ~ * ~ * ~

Маркус 

Бл..дь!

Я смотрю на дисплей своего телефона, вижу её пропущенные звонки и значок сообщения.

 Я запихиваю сотовый в куртку и опрокидываю ещё один стопарь виски. Мои глаза скользят по бару, где я сижу, и я рад, что принял решение исчезнуть на нескольких дней. Меня окружают люди, пары и одиночки, таков уж их удел, но я не замечаю никого из них. Ни женщин, подходящих ко мне. Ни бармена, который пытается разговаривать со мной. Никого вообще.

Все, о чём я могу думать – только о том чувстве, появившемся у меня в груди.

Мне оно страшно не нравится.

Я, твою мать, просто ненавижу его.

На мгновение, только на мгновение, я позволил себе опустить внутренние барьеры. Я позволил себе открыться – и когда это сделал, я почувствовал страх. Из-за неё. Моей собственной жены. Я почувствовал реальный грёбаный страх из-за того, что случилось с ней. Это не те эмоции, которые я хотел бы испытывать в своей жизни, и я ничего подобного не хочу испытать снова. Я не могу позволить себе её. Всё должно было быть не так.

Я грёбаный мудак,.

Она – контракт. Просто бизнес.

И когда я вернусь из этой самоволки, у меня не будет выбора, кроме как вернуться обратно к этому варианту.

 Я должен.

Глава 22

Сейчас

Катя

Прошло два дня.

Я пребывала в полном недоумении.

Ни единого звука. Ничего.

Наступило утро третьего дня, и я окончательно запуталась. Я так толком и не поняла, что произошло. Попыталась мысленно пробежаться по событиям той ночи, но ничего не приходило на ум. Я только помню обалденное время, проведённое в машине, но ничего, что могло бы послужить основанием для полного отсутствия связи. Он может ухать в командировку, но Маркус всегда отвечал на мои смски. Хотя бы пару слов в ответ.

Я рассеянно помешиваю свой кофе. И, похоже, делаю это последние минут двадцать, так и не сделав ни глотка. Он, наверное, уже холодный. Я так глубоко задумалась, что мне понадобилось какое-то время осознать звук, когда хлопнула входная дверь. Шорох шагов по коридору, и я вскидываю голову, соскакиваю со стула, выбегаю в коридор, только чтобы увидеть, как Маркус шагает к офису. Лицо невозмутимое и пустое.

Пугающе пустое.

– Маркус, где ты был? – Я плачу, бросаясь к нему.

 – Я занят, Катя.

Его голос звучит, как… мёртвый.

Не понимаю. Что я сделала?

– Маркус, – шепчу я. – Что происходит?

Он переводит мрачный взгляд на меня, и я вздрагиваю.

 – Я сказал, – рычит он, наклоняя голову, – я занят.

Сглотнув, я смотрю с упавшим сердцем, как он проходит мимо меня и исчезает дальше по коридору. Слезы наворачиваются на глаза, и я замираю сусликом, остолбенев. Ужасная, ослепляющая душу, раздирающая боль, до тошноты. До черноты в глазах. Когда он исчезает, я разрешаю себе заплакать. Слеза скользит вниз по моей щеке, и стекает по нижней трепещущей губе.

Когда все стало так плохо?  Не понимаю.

~ * ~ * ~ * ~

Маркус

Кусок дерьма. Сукин сын. 

Монстр. Чудовище. 

Мудак. Грёбаный недоделанный мудак…

Всё это дерьмо проносится в моей голове, когда я оставил Катю, разрушив её мир до основания.

Я должен был сделать это. Вы не понимаете.

Мне пришлось.

~ * ~ * ~ * ~

              Катя 

Он ушёл снова.

Маркус сказал, что должен присутствовать на деловом ланче. Он всегда брал меня с собой, но сегодня этого не сделал. Он просто прошёл мимо меня без слов.

Что-то не так. Что-то случилось. Я понятия не имею, в чём дело, но это заставляет меня разваливаться на куски изнутри. Он полностью замкнулся, став ещё более сдержанным, чем обычно.

Два дня он не разговаривал со мной.

Два дня он не приходил в мою постель и не занимался со мной любовью.

Чёрт, да он даже не трахал меня, как потаскушку.

Как будто меня вообще не существует.

Я медленно разваливаюсь на куски. Я пыталась спрашивать его, пыталась поговорить с ним откровенно, пыталась понять – почему он так эмоционально отстранился. Он не сказал мне ничего. Вообще, от слова совсем. И сейчас, я сижу дома в гордом одиночестве. Даже пинты мороженого, стоящего на моих замерзающих коленях, не достаточно, чтобы облегчить боль в моём кровоточащем сердце.

              Бух. Бух. Бух.

Я приподняла голову с шезлонга, отдыхая в гостиной, отодвинула мороженое в сторону, когда очередной стук раздался со стороны парадного входа. Я встаю, и на трясущихся ногах подхожу к двери. Открываю и лицом к лицу сталкиваюсь... с моей мамой. Она стоит с заплаканным лицом, и позади неё топчется Элли. Моя мама пришла сюда? Зачем она пришла?!

– Мама, – задушено шепчу я. – Я не…

– Он был здесь.

Я ошеломлённо моргнула.

– Пьер. Он пришёл сюда.

Вот дерьмо.

– Мамочка...

– Он пришёл сюда, он узнал о тебе, и он заставил тебя плакать! – Восклицает она возмущённо.

Чёрт бы всё побрал...

– Я приду к тебе завтра, я неважно себя чувствую, и…

– Как он посмел? – продолжает она. – Катя, милая, мне так жаль.

Проклятье.

– Заходи, мама.

Они следуют за мной, и я провожаю их в кухню, где уже начала готовить чай. В то время, как чайник закипает, я поворачиваюсь к ней лицом.

– Я в порядке, мама.

– Я никогда не хотела, чтобы это случилось. Я так хотела защитить тебя от него.

– Защитить меня? – спрашиваю я растерянно.

– Он ужасный человек, доченька.

– Я уже поняла это.

– Он ведёт дела с ужасными людьми. Преступниками.

 Я непроизвольно вздрагиваю.

 – Он хорошо известен на восточном побережье и связан с криминалом в различных странах. Когда я об этом узнала, я сразу же сбежала, потому, что была беременна и …

Я ухватиться за кухонную стойку. Никогда прежде я не слышала об этом. Да и откуда?

– Мамочка, – шепчу я, мой голос сильно дрожит и слова не идут с языка.

– Твой отец страшный человек, малышка.

Мои ноги начинают подкашиваться.

– И он как-то связан с Маркусом, так или иначе.

Я должна немедленно присесть. Конечно, я подспудно ожидала, что он имел какое-то отношение к Маркусу, который явно замешан глубже, чем я знала об этом. Но я даже представить себе не могла, что мой муж может иметь дело с такими людьми, как он.

– Ты ошибаешься, – лепечу я. – Маркус не похож на него.

– Дорогая, – тихо шепчет она.

– Нет, мамочка. Этого не может быть. Он бы сказал мне. Маркус работает здесь; он занимается бизнесом и держится сам по себе. Это так.

Её глаза смягчаются.

  – Ну, он знает, кто твой отец, так или иначе, а это означает, что твой отец теперь имеет доступ к вашей жизни.

– Маркус не позволит ему добраться до меня, если я этого не хочу.

 Она кивает, но неуверенность в её глазах настораживает меня.

 – Я не знаю, каким стал Пьер сейчас, поэтому не могу судить объективно, но я точно знаю, что он очень дорожит семьёй, и теперь, зная о тебе, велик шанс, что он не оставит тебя в покое и будет пытаться встретиться.

Боже.

– Может, он не будет во мне заинтересован…

Это ложь. Я знаю, что так оно и есть. Я видела это в его глазах.

– Милая моя, – она тихо воркует. – Как он может остаться равнодушным?

– Это может стать проблемой? – Я даже не знаю, что сказать.

– Я не знаю, дорогая.

– Расскажи мне о нём, мамочка. Пожалуйста.

И мама садится, и начинает говорить мне об отце. Она рассказывает, как они встретились в колледже, и как она безумно влюбилась в него. Ещё она рассказывает, как узнала, что он был опасным преступником, но она всё равно продолжала любить его. Когда поняла, насколько ужасным он был, она сбежала, даже не понимая поначалу, что была беременной. Но решила, когда узнала об этом, что было бы безопаснее для меня, если бы он ничего не знал.

– Ты всё ещё любишь его? – не могу не спросить.

Она отводит глаза в сторону. Что-то в её глазах мелькает, но я не смогла разобрать.

– Он плохой человек.

Это молчание в ответ на мой вопрос подсказывает мне, что она не равнодушна к нему. Возможно всегда была. Я это хорошо понимаю. В конце концов, я буду с Маркусом, независимо от того, насколько ужасным он может быть, потому что я так сильно его люблю.

Я не думаю, что это когда-нибудь может измениться.

Глава 23

Сейчас

Катя

После ухода матери мне необходимо время, чтобы обдумать всё то, что она рассказала. У меня предчувствие, что отец, на самом деле, собирается познакомиться со мной поближе. Какая-то часть меня хочет сказать ему, чтобы он оставил меня в покое, но другая часть испытывает любопытство. В конце концов, он ничего не знал обо мне. Ведь не сам же он решил исчезнуть из моей жизни по собственной воле. Кроме того, а что, если у меня есть ещё братья или сёстры?

Мои размышления прерывает ещё один стук в дверь. Вздохнув, я иду открывать, и лицом к лицу сталкиваюсь с женщиной, которую видела недавно в офисе – она цеплялась к Маркусу, что-то выпрашивая. Рыжеволосая Барби. Она смотрит на меня свысока, встряхнув волосами и перебрасывая их через плечо. Отлично. Как раз то, чего мне не хватало. Сумасшедшей Барби в поисках проблем.

И она ищет неприятностей. Это просто написано на её лице.

– Я могу вам помочь? – интересуюсь без особого желания.

Она бросает взгляд внутрь, потом переводит на меня. – Извиняюсь, а ты кто?

– Весь вопрос в том, – бормочу себе под нос, скрестив руки. – Кто ты?

– Я Ясмин, мне нужно встретиться с Маркусом.

– Его здесь нет.

Она прищуривает глаза.

– Он сказал, что будет здесь.

Ауч. В груди что-то сдавливает, но я удерживаю бесстрастное выражение лица.

– Его здесь нет.

– Так ты это… – тянет она, изучая меня пристальным взглядом. – Его жена, так что ли?

Я уверена, что она уже знает об этом, но она решила быть сукой, больше ради удовольствия.

– А ты эта, …шлюха? – говорю в отместку, – не так ли?

Она вздрагивает.

– Ты знаешь, он сказал мне, что даже не любит тебя. Это заставляет меня задаваться вопросом, почему он женился именно на тебе?

Я тоже вздрогнула.

Барби подло усмехается.

– Когда я была здесь в последний раз, я интересовалась у Маркуса о тебе, и именно тогда спросила – любит ли он тебя. Он сказал «нет», но потом испугался, потому что понял, что проболтался.

Если бы не тот факт, что всё было так скверно в последнее время, я бы ей не поверила. Но всё на самом деле было плохо, и у меня внутри что-то оборвалось.

– Зачем ты здесь? – я зашипела.

– Я уже сказала – он пригласил меня.

– А я говорю – убирайся!

– Он заинтересован снова спать со мной, – говорит она, лукаво улыбаясь. – Мы хорошо проводили время вместе.

– Он женат! – я не выдерживаю и ору. – А теперь проваливай отсюда, шалава!

– Это, должно быть, задевает, – говорит она, не сводя с меня прищуренных глаз. – Наверное, тяжело быть женщиной, в которой не заинтересован собственный муж…

Её слова жалят.

Так сильно, что я ничего не могу сказать в ответ.

– А что ещё больнее, – продолжает она. – Что твой муж предпочёл бы трахать меня, и только потом возвращаться к тебе.

– Он не стал бы обманывать меня, – шепчу я упавшим голосом.

– Он пока не обманывает, – она наклоняется ближе ко мне. – Но скоро будет.

Я лишусь его. События последних нескольких дней промелькнули перед глазами – он уже получил лучшее от меня, и я скоро потеряю Маркуса. Я замахиваюсь кулаком и впечатываю его в ненавистное лицо. Я заехала ей прямо в нос, и она заорала, отшатываясь назад. Я стою в шоке. Я никогда в жизни никого не била. Шок заставил меня замереть, я не в состоянии была шевельнуться, но это дало ей возможность сделать шаг вперёд.

Она бьёт мне в глаз, со всей силы. Кто бы мог подумать, что эта шлюха на такое способна? Я спотыкаюсь, отступаю назад, немного кружится голова. Поднимаю руку и зажимаю пульсирующее болью место. Иисус. Мне кажется, что я сейчас грохнусь в обморок. Она ударила меня чертовски сильно. Барби всё ещё сжимает нос, сквозь пальцы стекает кровь.

– Ты ещё заплатишь за это, – кричит она.

– Пошла вон отсюда! – я не остаюсь в долгу.

– Ты заплатишь. Я предъявлю тебе обвинение в нападении, ты, сумасшедшая сука! – Барби всхлипывает, разворачивается и убирается прочь.

Слёзы закипают на глазах, когда я разворачиваюсь и, спотыкаясь, ухожу в дом. Траханый Маркус, опять всё сводится к нему.

***

– Она ударила тебя?

Я свирепо взираю на Маркуса, всё ещё немного ошеломлённая произошедшим. Одна сторона лица отекла, глаз наполовину закрыт, и я им ничего не вижу.

– Катя, – настойчиво просит он. – Ответь мне.

– Да, Маркус, – резко отвечаю, не особо стесняясь в выражениях. – Она ударила меня. После того, как с удовольствием просветила, как ты сказал ей, что меня не любишь. Дальше она призналась, что ты позвал её сюда. А потом она сказала, что ты хочешь спать с ней, снова!..

– Бл..дь!

– Да уж, – бормочу я. – Бл..дь…

Мне больно, я злюсь, и я окончательно запуталась. Я ни хрена не понимаю, в чём дело, и почему Маркус исчез на два дня, не объяснив толком, что происходит. Теперь ещё объявилась сумасшедшая баба, рассказывая мне о том, что... это причиняет боль. Мы не можем продолжать в том же духе. Я это знаю, и я молю Бога, что он тоже это понимает, потому что ситуация становится невыносимой.

– Нам нужно поговорить, – произношу я, вставая, и собираюсь идти на кухню.

Его глаза всматриваются в мои.

– Я не приглашал её сюда.

Меня передёргивает.

– Ты ждёшь, что я поверю в это?

Его лицо застывает.

– Да, именно так. Я жду многого от тебя, и, полагаю, эта сучка здесь совершенно не причём.

– Иисус милосердный, – всхлип вырывается из горла, я уже не в состоянии сдерживаться. – Я только что пережила худший вечер в моей жизни. Моя мать знает о моём отце. Эта сучка явилась в наш дом и подбила мне глаз. Несмотря на всё это, неужели ты не можешь просто поговорить со мной нормально, а?

Маркус вздрагивает, и непроизвольно делает шаг назад.

– Я не приглашал её…

Боже, он просто не понимает!

– Мы оба знаем, что проблема не в этом. Ты исчез на несколько дней, не отвечал на мои звонки и даже не потрудился сообщить мне, где ты находишься. Что, чёрт возьми, я тебе сделала?

Маска невозмутимости возвращается на его лицо, и Маркус делает шаг в сторону кухни.

– Ничего.

Похоже, я теряю его. Устав от всего этого дерьма, устав от чувства, что я номер два в его жизни, и ничего для него не значу, я начинаю кричать так громко, что он от неожиданности вздрагивает и оборачивается, его глаза расширяются от удивления.

– Да пошёл ты! Ты, эгоистичный сукин сын! – я ору, меня всю трясёт. – Я всё делаю для тебя. Я чертовски обожаю тебя, а ты даже не соизволишь трахнуть меня. Ты отталкиваешь меня. Ты обращаешься со мной, как с секс-игрушкой. Ты никогда, бл..ть, слышишь, никогда не говорил мне, что любишь меня. Мне это надоело. Ты меня слышишь? Я заслуживаю большего, чем это! Я люблю тебя, мудак, больше всего на свете, но я достойна того же! Я больше не буду твоей грёбаной игрушкой, Маркус Тандем. И ты либо вытащишь голову из своей грёбаной задницы, или я ухожу. Решение остается за тобой, потому что я так больше не могу!

Я разворачиваюсь на каблуках и исчезаю в своей комнате.

Да пошёл он...

Видала я всё это на….

~ * ~ * ~ * ~

Маркус

Я мерил шагами комнату.

Упаковка льда в моих руках замораживает пальцы.

Оглушительное чувство вины меня просто убивает.

Я не знаю, как поступить, идти к ней и продемонстрировать, что в настоящий момент я чувствую на самом деле?

Или оставить всё, как есть?

Бл..дь. Твою мать!

Какого хрена, и что я должен делать?

~ * ~ * ~ * ~

Катя

Я прижимаюсь заплаканным лицом к мокрой подушке. В голове стучит, глаза опухли и не открываются, в груди болит, как будто раскалённый нож вспарывает всё внутри. Прошёл уже час, и он не последовал за мной. Конечно, он и не собирался приходить ко мне. Почему всё так неправильно? Когда я позволила себе стать такой марионеткой? Он не любит меня. Я просто удобство. Он наглядно доказал это сегодня вечером.

Ну, и что мне остаётся?

Завтра мне придётся упаковать вещи и возвращаться к ужасной нескончаемой работе и огромным долгам, но от меня уже ничего не зависит. Оставить его – одна только мысль сжигает моё сердце. Мне так плохо. Меня скручивает в ещё одном приступе рыданий. Я люблю его. Я даже подчас не понимаю, почему, но это неоспоримый факт. Я люблю его так сильно, а он не…

Сквозь собственные рыдания я слышу скрип двери.

Моё сердце замирает.

Негромко поскрипывают половицы, когда он приближается к моей кровати, и я задерживаю дыхание, почувствовав, как с меня осторожно стягивают покрывало. Неужели это на самом деле происходит? Постель прогибается, и холодный пакет прижимается к моему лицу. Я начинаю всхлипывать сильнее, и мужская рука обхватывает мою талию, притягивая ближе к себе, пока он удерживает лёд на опухших глазах. Сглотнув слёзы, я позволяю себе почувствовать всё, что он делает для меня.

Боже, это так замечательно.

Медленно, Маркус переворачивает меня на спину. Я ничего не вижу в темноте, но чувствую его горячее дыхание на моей щеке. Он не произносит ни слова, прижимается губами к моим губам и целует так нежно и страстно, что у меня перехватывает дыхание. Его пальцы скользят по всему телу нежными и лёгкими прикосновениями, мучая меня красотой ощущений.

– Маркус, – я вздыхаю. – Ты убиваешь меня. Ты принимаешь всё, что я отдаю тебе, как должное. Ты ... губишь меня.

– Я знаю, драгоценная моя, – шепчет он еле слышно.

Боже…

Он скользит поцелуями вниз по моему телу. Горячий рот покусывает трепещущую плоть, мужские руки ласкают меня так трепетно. С такой щемящей нежностью. И это так сильно отличается от привычного поведения Маркуса. Моё сердце разрывается от тех чувств, что он выказывает мне, и я хочу больше. Намного, намного больше. Когда его рот оказывается у меня между ногами, гладя языком и покусывая через тонкие кружевные трусики, я выкрикиваю его имя и выгибаюсь дугой от силы ощущений.

Маркус слегка отодвигается, и согревает дыханием мою киску. Блаженство. Жадные пальцы забираются в трусики, и он сдёргивает их вниз, прежде чем обрушиться ртом на чувствительные складочки между ногами. Ощущения настолько сильные, что я кричу его имя в течение нескольких минут. Содрогнувшись, я медленно

раздвигаю ноги шире, и он плавно опускается на меня. Потом так же осторожно погружается глубоко внутрь моего лона.

– Маркус…

Он начинает трахать меня… медленно? Я даже моргаю от удивления. Маркус никогда не трахается медленно. Он всегда погружается глубоко и жёстко, почти жестоко. И это очень жарко, но сейчас... это просто охренеть как замечательно. Я обхватываю влажные плечи, погружая ногти в напряженную спину, и тихо стону его имя, в то время как он осторожно скользит членом в жаркой глубине. Маркус грубоватыми ладонями обхватывает моё лицо, прижавшись губами к моим, продолжая двигаться плавными толчками.

И я понимаю с внезапной и ослепительной чёткостью, что Маркус Тандем занимается со мной любовью.

Что-то в моём сердце взрывается, и тело мгновенно заливает теплом. Всё ощущается так ярко – и его руки, обнимающие моё лицо, и его тело, нежно скользящее, по-моему, и тогда я кончаю. Я взрываюсь в ослепительном экстазе. Подобного которому яникогда не испытывала в жизни. Я изгибаюсь дугой, и, вместо того, чтобы прокричать его имя, как обычно, я тихонечко хнычу его. Как отчаянную мольбу. Он низко стонет, хрипло и протяжно, а затем, мгновение спустя, его тело содрогается в собственном сокрушительном освобождении.

Мы оба изнеможенно лежим в темноте и молчит. Маркус до сих пор не сказал мне ни слова. Он прижимается лбом к моему лбу, хриплое дыхание щекочет мои губы, и мы переживаем самый удивительный момент в моей жизни. Затем, очень мягко, он скатывается с меня и крепко притягивает к своему боку.

И, наконец, в первый раз... Маркус спит со мной всю ночь.

Глава 24

Сейчас

Маркус

Лампа, брошенная моей рукой, пролетела через всю комнату и взорвалась осколками, врезавшись в дверь. Сжав кулаки, я падаю навзничь на кровать, прижав руки к лицу. Какого чёрта я делаю? Когда, чёрт возьми, я успел вляпаться в это дерьмо, испытывая к ней чувства? Это не должно было произойти. Этого не может быть, потому что я Маркус Тандем.

И я влюбился в собственную жену.

Что, твою мать, я буду делать?

~ * ~ * ~ * ~

Катя

Я чувствую себя удивительно.

Моё тело гудит от потрясающих ощущений, испытанных прошлой ночью. В конце концов, он остался со мной на всю ночь. Целую. Ночь. Я не могу стереть глупую улыбку с лица, когда прихожу на работу, бросаю сумочку на стол и шлепаюсь на своё рабочее место. Уверена, сегодня клиенты будут от меня в восторге. Я настолько счастлива, что готова расцеловать всех, и поэтому они получат обслуживание по высшему разряду.

Я ловлю себя на мысли, что мечтаю о собственном муже, в то время, как отвечаю на телефонные звонки и печатаю на компьютере задания. Когда заходит Маркус, и наши глаза встречаются, клянусь Богом, я чувствую, как мои кости начинают плавиться. Уголки его губ приподняты в многозначительной полуулыбке. Чёрт, этот мужик ослепительно красив! Первая искренняя улыбка – раньше он никогда так не делал. Я не осознавала этого до настоящего момента, но эта улыбка делает его лицо живым и открытым, заставляя снять привычную маску.

Когда приближается время ланча, он направляется в мою сторону, тёмно-шоколадные глаза прожигают меня насквозь. Маркус разговаривает по телефону, но, достигнув ресепшена, он наклоняется, обхватывает ладонью мой подбородок и крепко целует. О, Боже. Да!.. Затем он отстраняется, прислушиваясь к абоненту в трубке, но продолжает удерживать мой взгляд. Мы смотрим в глаза друг другу в течение несколько минут, прежде чем он отступает назад, разворачивается и уходит.

Маркус Тандем.

Небеса обетованные.

После ланча, работа замедляется, так что у меня появляется время разобраться с документами. Кэнди сегодня нет, и это хреново, потому что

мне бы очень хотелось поболтать с ней. Мой глаз всё ещё пульсирует с прошлой ночи, но опухоль уже начинает потихоньку спадать. Несмотря ни на что, я слишком счастлива, пребывая в дымке грёз, чтобы заботиться об этом. Марк ушёл во второй половине дня, в офисе тихо, так что я брожу по офису, выжидая время, когда можно уйти. Потом я мчусь домой, чтобы приготовить ужин.

Маркус возвращается после шести, входит на кухню и роняет портфель на стол. Его глаза ощупывают меня, пока я стою у раковины, отмывая беспорядок, который только что устроила, пытаясь приготовить жаркое в духовке. Взгляд вспыхивает, и опять появляется эта хищная полуулыбка.

– Пойду на пробежку, – бормочет он.

– Я приготовила ужин, – призывно улыбаюсь, опираясь бедрами на стойку.

– Я вижу.

– Ты собираешься поужинать вместе со мной?

Маркус прищуривается, расстегивая и стаскивая свой галстук.

– Да, дорогая.

Йо-хо!

~ * ~ * ~ * ~

Маркус

Я размеренно бегу по тротуару, пытаясь проветрить голову. Счастливо. Легко. Беззаботно. Вот как я сегодня себя чувствую. Это был хороший спокойный день. Все прошло отлично. Никаких конфликтов. Никакого напряжения. Впервые в своей жизни, я доволен. К этому ещё следует привыкнуть. В конце концов, я никогда не чувствовал такого раньше.

Неужели это из-за неё?

Бл..дь.

Сердце разрывает меня на части, в попытках двигаться в двух разных направлениях. У меня лишь два варианта. В первом случае – прямо в объятия моей жены, ну а во втором – убраться к чёртовой матери из её жизни. Я не дурак, и точно знаю, что случится, если она случайно узнает о контракте. Если бы она знала, что я сделал... Она не сможет любить меня. Так что, на самом деле всё сводится только к одному вопросу, который я должен задать себе.

Готов ли я позволить ей жить в мире иллюзий дальше?

Потому что, если я буду продолжать в том же духе, и она обо всём узнает, её мир просто обрушится, разлетевшись на цветные осколки.

Возможно, ублюдком быть лучше.

Глава 25

Сейчас

Катя

– Чёрт! Ну, чтоб тебя...! – Я реву, бросаю сумочку на кровать и топаю ногой, как будто пытаясь растоптать свою досаду.

Моя любимая сумка просто развалилась. Ручка оторвалась, вырвав клок с мясом. Единственная сумка, которая нравилась мне больше всех, и меня это опустошило. Я бросилась ничком на кровать, плюхнувшись на живот. Я дуюсь, и мне плевать на всё на свете.

– Что с тобой случилось?

  Я приподнимаю голову, и вижу Маркуса, прислонившегося к дверному косяку, такого аппетитного, с голым торсом.

 – Привет, муж.

Он ухмыляется.

  – Что случилось, Катя?

– У меня сдохла сумка, – жалуюсь я капризно.

Он удивлённо выгибает бровь.

  – И это повод… – он кивает в мою сторону, – для истерики?

– Я не устраиваю истерику! – Я громко протестую. – Для меня это существенно. Она особенная. Я очень люблю её.

– Пойди и купи ещё одну.

– Я бы с удовольствием, только понятия не имею, где это можно сделать.

 Маркус внимательно рассматривают моё лицо.

Я, в свою очередь, скольжу глазами по прессу, всем этим кубикам и V–образным мышцам живота. M–мм…

– Как ты думаешь, у меня есть шанс, что ты можешь подойти сюда и просто дать мне облизать тебя немного? – хрипло интересуюсь я.

 Он сдавленно фыркает:

– Катя.

– Давай, Маркус. Ты не можешь заявиться сюда в таком виде и ожидать, что мне не захочется облизать тебя прямо здесь.

Он медленно делает шаг вперед. Моё сердце колотится в горле. Отношения между нами за прошедшую неделю, можно сказать, наладились. Я бы не сказала, что всё здорово, но не было никакого напряжения, и мы даже в какой-то момент разговаривали. Это было... освежающе. Маркус останавливается передо мной, и я зарываюсь носом в низ его живота. Да, пожалуйста. Да!

– Ты действительно великолепный мужчина, – невнятно бормочу, протягиваю руки и запускаю пальцы под пояс штанов, поглаживая выступающие мышцы. Он слегка вздрагивает.

– И в чём же моё великолепие?

 – Вот в этом, – я, сосредоточившись, покусываю влажную кожу живота, – очень возбуждает.

– Ты планируешь просто прикоснуться ко мне, Катя, или ты собираешься заставить меня кончить прямо здесь?

Я хищно ухмыляюсь, косясь на него.

 – О, я думаю, ты оценишь мои действия по достоинству.

И я сдерживаю слово.

~ * ~ * ~ * ~

Маркус

– Просто найди его, меня не волнует, где, и не волнует, сколько это займёт.

– Чувак, – тихо спрашивает Мак. – Ты не здоров?

– Да пошёл ты, бро. Мне нужно, чтобы ты добрался до него раньше, чем он доберётся до моей жены, ясно?

– Шутки в сторону?

– А что, это звучит, как будто я, бл..ть, шучу?

– Маркус Тандем, – фыркает он. – Ты влюбился?

– Пошёл ты, Мак!

Я повесил трубку и откинулся в кресле назад.

Грёбаная любовь.

Пошло оно всё!..

Что, чёрт побери, происходит?

~ * ~ * ~ * ~

Катя

На следующий день, после работы, я захожу в свою комнату.

Я замираю, когда вижу кое-что, находящееся на моей подушке. Это подарок!

Я осматриваюсь вокруг, но здесь никого нет. Не в силах сдержать волнение, я подбегаю к кровати и протягиваю руку к свёртку. Сверху лежит записка. Я поднимаю листок и читаю текст.

 « K. 

 Да просто так. 

M.»

Я не могу не улыбнуться, когда отбрасываю записку и разрываю обёрточную бумагу. Сперва задыхаюсь, а потом визжу от восторга. Совершенно новая сумка, точно такая же, как и испорченная, глянцево поблёскивает в моих руках. Маркус подарил мне сумочку! Какую я хотела. Именно такую, как мне нравится. Счастье захлёстывает мою грудь, и я не могу удержаться, чтобы громко не заорать от восторга.

Я вскакиваю и бегу вниз через холл, обратно в офисные помещения. Маркус только что начал общаться с новыми клиентами, но я врываюсь к нему в кабинет. Его глаза вспыхивают, и он подхватывает меня, когда я бросаюсь к нему, обхватив руками вокруг шеи. Целую его щёки, губы, везде, куда могу дотянуться.

– Ты подарил мне сумку!

– Ты же лишилась своей.

– Ты самый лучший, Маркус!

– Катя, – он наклоняется к моему уху. – Я работаю.

Всё верно. Я киваю.

Маркус отпускает меня, и я делаю шаг назад, киваю застенчиво мужчинам, ухмыляющимся моей маленькой эскападе.

– Я поблагодарю тебя позже, – я шаловливо ухмыляюсь и откланиваюсь.

Ничто не может уничтожить моих счастливых предчувствий.

Глава 26

Сейчас

Катя

– Боже, этот день длится уже целую вечность, – мои слова адресуются Кэнди, в то время как мы сидим на ресепшене, занимаясь систематизацией данных.

– Нашла кому рассказывать об этом.

– Нам нужно куда-нибудь выбраться в эти выходные, – говорю я, засовывая бумаги в файлы. – Может, Дасти сможет заглянуть?

– Мы должны отправиться в клуб, давно там не были.

Я вздыхаю:

– Это так и есть.

Колокольчик над дверью бренькнул, и я поднимаю голову, разглядывая пятерых мужчин, входящих в помещение. Я никогда их раньше не видела, и они не производят впечатления счастливых людей. Четверо из них одеты полностью в чёрное. Возглавляет их господин постарше, выглядящий довольно мерзко.

– Нам лучше вернуться к работе, – Кэнди вздохнула, вскочила и умчалась.

  Я улыбнулась ей вслед, и обратила всё внимание на странного мужчину. Он единственный подошёл к ресепшену; остальные остались стоять сзади, скрестив руки на груди. Этот старый хрен остановился перед стойкой и уставился на меня сверху вниз. Фу.

– Я могу вам помочь? – вежливо спрашиваю.

 Он улыбается, нарочито растягивая губы в оскале.

– Катя, если я не ошибаюсь?

Его глаза прилипли к моему именному бэйджику. Фу-фу.

– Да. Чем я могу вам помочь?

– Я много слышал о вас.

Я смущена.

 – Прошу прощения, я вас знаю?

Его улыбка становится всё шире и неприятнее.

  – Меня зовут Уолтер. Я, скажем так, друг Маркуса.

Уолтер. Я слышала о нём. Маркус говорил мне, что он руководил компанией, пока дед не передал документы ему после того, как умер. Муж сказал, что Уолтер подл и опасен, и я должна держаться от него подальше. А ещё сказал, что если он когда-нибудь появится, чтобы вызывала его сразу же. С бьющимся сердцем я выдавила улыбку.

– Вы здесь, чтобы увидеть Маркуса?

– Маркуса здесь нет, – сказал он просто. – Это именно с тобой я хочу поговорить.

Я сглатываю и осторожно вытаскиваю свой телефон из картотечной тумбы, расположенной под столом. Снимаю с блокировки и демонстративно кладу на стол перед собой. Уолтер бросает взгляд на сотовый, и переводит обратно на меня. Я продолжаю улыбаться, как будто меня вообще не беспокоит сам факт, что он здесь находится.

– Со мной? – спрашиваю я невинно.

Я протягиваю руку вперёд, и кладу трубку так, что он не может видеть сотовый.

 Я бы не стал вызывать его, Катя. То, о чём я должен рассказать, пойдёт вам только на пользу.

Да, конечно.

Псих.

  Я медленно двигаю пальцами по клавиатуре, взглянув только один раз мельком, чтобы точно убедиться, что на экране высветилось имя Маркуса. Я печатаю всего два слова. «Уолтер. Здесь.» Уолтер слишком занят, ухмыляясь мне в лицо, чтобы заметить, как мои пальцы двигаются, и, следуя его совету, я откидываюсь назад, делая вид, что и не собираюсь звонить Маркусу.

– Хорошо, – отвечаю я, потом складываю руки так, чтобы он мог их видеть. – Я не буду вызывать его.

Его ухмылка становится шире.

– Это правильный выбор.

– Я знаю, кто вы, Уолтер. Я также знаю, что вы здесь делаете, и просто хочу сказать, прежде чем вы начнёте свой монолог, что я не заинтересована в нашем разговоре.

– Простите, я должна ответить на звонок.

 Я не позволила ему возразить, а просто отвечаю на входящий вызов.

  – Tandem Machinery, меня зовут Катя. Слушаю вас.

– Вставай, выходи оттуда, и вызывай охрану.

Это Маркус.

– Конечно, сэр. Он отсутствует в настоящее время, но я могу принять сообщение?

 – Умница, хорошая девочка, – хвалит Маркус. – Не подавай виду, что это я. Он опасен, Катя. Кроме того, он сумасшедший и будет нести всякую чушь, чтобы заставить тебя сомневаться во мне. Он хочет завладеть этой компанией, и готов сделать всё, что угодно, в попытке заполучить её любой ценой.

– Я понимаю. Я скажу ему, что вы звонили.

– Вставай. Убирайся оттуда. Я буду там в пять.

– Благодарю вас. Всего доброго.

Я повесила трубку и улыбнулась Уолтеру. Потом встала и сказала:

– Простите, я должна передать это сообщение, и …

  Уолтер рванулся вперёд и вцепился пальцами в мою руку. Я стала задыхаться, когда он притянул меня ближе, и начала озираться вокруг, пытаясь увидеть, есть ли кто-нибудь рядом, чтобы мне помочь. Никого нет. Большинство сотрудников ушли на обед в настоящее время. Я осталась одна.

– Послушай меня, девочка. Маркус Тандем очень плохой человек. Ты знаешь, что этот бизнес только прикрытие? – Он горько рассмеялся. – Он связан с нехорошими людьми и незаконными деньгами. Он якшается с преступниками, отмывая их грязные деньги через свой бизнес таким образом, чтобы сделать всё чистым и легальным. Он проворачивает операции втихаря, не привлекая внимания заинтересованных служб. Ты же не думаешь, что он заработал достаточно денег для содержания этого дома только на найме и продаже машин, не так ли?

Меня передёргивает.

– Вы лжете!

– Я?! – Ворчливо произносит он. – Так значит, ты никогда не видела странных людей, появляющихся в вашем доме, и советовавших ему отступиться?

Я вздрагиваю снова.

Мой отец.

О, Боже!

– Вот о чём я подумал. Твой муж имеет дело с каким-то опасным дерьмом, и он собирается нажить себе охеренные проблемы, если не остановится. Я здесь, чтобы заключить сделку с ним.

– Отпустите меня, – шепчу я.

– То, что я собираюсь предложить, стоит послушать.

– Отпустите. Меня. Немедленно! – Я уже кричу.

  Грохот распахнувшейся двери заполняет окружающее пространство, а затем раздаётся громкий голос Маркуса, точнее, его рычание.

– Твою мать, Уолтер! Отпусти её!

Уолтер освобождает мою руку и оборачивается, подло ухмыляясь Маркусу.

 – Ну, Маркус, как я рад, что вы смогли присоединиться к нам. Я только что рассказал вашей дорогой женушке о вашей внеурочной деятельности.

Глаза Маркуса перемещаются на меня, и я сглатываю. – Это правда? – Я еле слышно шепчу, надеясь на чудо.

– Нет, – рявкает Маркус, но что-то мелькает в его глазах.

Он не собирается говорить мне правду, и это причиняет чертовски сильную боль.

– Я мог бы ещё не то порассказать ей, конечно же, – опять начинает Уолтер, но Маркус бросается вперёд. Рядом с ним находятся шестеро мужчин, поэтому сопровождающие Уолтера не приближаются.

Я стремительно отскакиваю назад, двигаясь по направлению к двери.

 Известие, что мой муж связан с преступниками и помогает им с незаконным оборотом денег, ввергло меня в какое-то состояние шока, я почти уверена в этом. Я хочу получить ответы, которые мой муж отказывается мне дать.

Ничего не видя, почти ослепнув от слёз, я сбегаю, точно зная, кто сможет ответить мне.

Мой отец.

Глава 27

Сейчас

Катя

Мой телефон звонит постоянно, не переставая, пока я направляюсь к месту работы моего отца. У меня в голове полный бардак, и я честно не знаю, что думать. Моя жизнь, казалось, только-только нормализовалась, и теперь я чувствую, как всё выходит из-под контроля в очередной раз. Неужели Маркус опасен? Он ужасный человек? Связан ли он с плохими людьми? Мог ли он мне врать всё это время? Вопросов слишком много...

Я выяснила, где работает мой отец, погуглив его имя. Оказывается, он живет здесь уже некоторое время. Боже, он был так близко. Интересно, могла ли моя мать знать об этом всё это время, и просто ничего не сказать мне? У меня стянуло узлом низ живота от нервов, когда я въехала на парковку автомобилей перед огромным двадцати или около того этажным зданием. Мой отец состоятельный человек, судя по всему.

 Вывеска на стене гласит, что я нахожусь перед входом «Penner's Holdings». Допустим, вполне возможно, мой отец и не богат, потому что, кто бы ни был этот Пеннер, ясно, что он не борется с таким положением вещей. Когда я проследовала через центральный вход, имя Пеннер мелькает везде. Скривившись, я подхожу к стойке ресепшена на трясущихся ногах. Миловидная блондинка стоит за стойкой регистрации, хихикая с кем-то по телефону.

Профессионально… ничего не скажешь.

Женщина поднимает глаза вверх, и, когда видит меня – серьезно, она даже моргает несколько раз. Да, да, я знаю, что у меня отёк под глазом, и я выгляжу, как дерьмо. Иисус всемогущий! Можно подумать, она раньше никогда не видела кого-то в отчаянии. Я игнорирую взгляд, которым она одарила меня, и спрашиваю:

– Пьер здесь?

Она моргает. Потом ещё раз.

О, Боже.

– Хм, да. Я сейчас позвоню ему. Как вас зовут?

– Катя.

Она кивает и поднимает трубку.

 – Да, Пьер. Ко мне подошла девушка на стойку регистрации. Она говорит, её зовут Катя...

Она недоумённо кивает, затем вешает трубку.

– Он сейчас придёт. Просто закончит встречу. Это не продлится долго.

Попытавшись обуздать свои нервы, я присаживаюсь на диван и жду. В это время мимо меня к ресепшену подходит группа молодых самцов. Среди них выделяются трое, и святая матерь Божья, они просто роскошны. Один высокий, темноволосый и…, мой рот широко открывается. Когда он оборачивается, чтобы посмотреть на меня, весь мир просто останавливается.

Он вылитый Пьер.

Вылитый.

Моё сердце бьётся уже в горле, и я внезапно вскакиваю. Его глаза, чёрные, как и у моего отца, впиваются в меня. Зрачки немного расширяются, и я стараюсь изо всех сил, чтобы просто дышать. Я... у меня… есть брат? Он делает шаг ко мне, но я не могу сейчас принять это. Я разворачиваюсь и бросаюсь к двери, когда слышу своё имя, звучащее мне в след.

– Катя?..

Я резко останавливаюсь, зажмурив глаза. Медленно-медленно я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Пьер стоит рядом с ресепшеном. Его глаза сосредоточенны на мне, и он смотрит… почти с нежностью. Чёрт бы всё побрал! Я скольжу взглядом по замершей троице мужчин, наблюдавших за мной, и понимаю, что все они темноволосые, кареглазые, и очень похожи на него. У меня не просто один брат – у меня их трое.

– Я вижу, – медленно произносит Пьер, наблюдая, как мы обмениваемся взглядами с застывшими соляными столбами мужчинами, и обращаясь сразу ко всем, – вы познакомились со своей сестрой.

 Теперь на меня в упор смотрят три пары глаз, и мои щеки краснеют, когда я встречаюсь глазами с каждым из них по очереди. Первый, кто заметил меня, выглядит примерно на три-четыре года старше, чем я. Он мощный, красив, как чёрт, и выглядит погружённым в раздумья. Тёмные волосы, такой же длины, как у отца, вьются вокруг плеч. Глаза тёмно-коричневые, почти чёрные. С такого расстояния, они так и выглядят. Чёрными и злыми.

Мужчина рядом с ним выглядит примерно моего возраста, возможно, немного моложе. У него ещё более, я серьёзно, раскинувшаяся по плечам, роскошная грива волос. Он чуть постройнее отца, но его глаза такие же тёмные. Он тоже хорошо сложен, но выглядит более мягким, выражение лица добрее. Последнему около двадцати, я думаю. Фамильные тёмные волосы коротко острижены и выглядят неряшливо, и цвет глаз больше похож на молочный шоколад, чем тёмно-карий. Он ухмыляется, глядя на меня.

– Какого…? – цедит самый старший.

  Я предполагаю, что он не в восторге вдруг заиметь сестру. Мне пофиг. Меня устраивает.

ОК, это ложь.

– Катя, – говорит Пьер осторожно. – Познакомься с моими сыновьями. Форд… – он указывает на самого старшего, – Лэндон, – он указывает на второго, – И Уайет.

Я сглатываю.

– Сыновья, – произносит он, обращаясь к парням. – Познакомьтесь с моей дочерью, Катей. Помните, я рассказывал вам о ней?

 Он говорил им обо мне?

Я закрываю глаза, крепко зажмурив их. Это уже слишком, чересчур.

– Это, бл..ть, слишком…, – Я с трудом дышу, а потом начинаю задыхаться, когда понимаю, что сказала это вслух.

Уайет фыркает, и я, открыв глаза, вижу, как он лыбится во весь рот.

  – Всегда хотел иметь сестру. У тебя есть горячие подружки?

Я вытаращилась на него.

– Уайет! – рычит Пьер. – Полегче.

  – Она выглядит, как будто собирается сбежать отсюда, – тихо говорит Лэндон. – У кого-нибудь есть предложения, как задержать её?

 Я поворачиваюсь к нему, с насмешкой в печальном голосе:

– Я не собираюсь скрываться.

Мои глаза вглядываются в Форда, который до сих пор не произнёс ни проклятого слова. Он свирепо уставился на меня, не сводя глаз. Пьер перехватил мой взгляд и посмотрел на старшего сына.

 – Форд, – позвал он с нажимом в голосе. – Скажи «привет».

  Злобный взгляд Форда полоснул по отцу и низким, скрипучим голосом он пробормотал:

  – Пошла ты, дырка.

Ох, парень.

Затем он выбежал прочь.

 Пьер прикрыл глаза, как будто ища терпения, прежде чем повернулся ко мне лицом.

 – Катя, я сожалею об этом. Почему ты здесь?

– Я… – Я сухо сглатываю. – Мне необходимо поговорить с тобой.

Он согласно кивает, затем поворачивается к остальным двум парням.

 – Возвращайтесь к работе.

– Мы снова увидимся? – спрашивает Уайет, зазывно улыбаясь мне.

– Чувак, – бормочу я. – Мы связаны, прекрати скалить зубы на меня, как на конфету, которую ты нашёл в кармане.

После чего я следую за Пьером дальше по коридору, прислушиваясь к звукам смеха Уайета и Лэндона. И это мне нравится.

~ * ~ * ~ * ~

– Ты хочешь узнать о Маркусе? – спрашивает Пьер.

– Да, о нём. И почему у тебя есть три сына, один из которых старше меня, – я сразу беру быка за рога.

Он прикрывает на мгновение глаза.

  – Это одна и та же история. Во-первых, я очень рад, что ты здесь, Катя.

– Я здесь не из-за тебя, Пьер. Мне нужны ответы.

Он выглядит немного огорченным, и это меня бесит, но я ничего не говорю.

– Итак, Маркус, – начинает он. – Что ты хочешь узнать?

– Он занимается отмывкой грязных денег для плохих... чуваков?

Отец вздрагивает.

– Прошу прощения?

– Не валяй дурака со мной, Пьер. Я не глупая девочка; моя мама воспитывала меня лучше. Я знаю, что ты ужасный человек – она сказала мне об этом. Поэтому я хочу знать, чётко и ясно, является ли мой муж тоже плохим парнем.

Он смотрит на меня продолжительное время, потом вздыхает и отвечает:

  – Маркус занимается легализацией нелегальных операций на протяжении нескольких лет. Он хорошо известен. Он умен, и чертовски хорош в этом.

– Я не совсем понимаю... грязные деньги? откуда?

  – Преступники получают деньги от продажи наркотиков, которыми они занимаются, или от оружия, ты понимаешь? Маркус берет деньги, которые классифицируются как «грязные», проводит через свою компанию, и таким образом заставляет их выглядеть «чистыми». Это один из основных способов легализации криминальных потоков, не оставляя видимых следов.

– Он, в основном, помогает плохим людям?

  – Да, у него своя доля в большом количестве «пирогов». Маркус умный мужик, и не любит, когда посторонние лезут, и вмешиваются в его бизнес. Он занимается отмывкой довольно долго, и когда такие люди, как я, или ещё один человек по имени Лукас, пришли и начали двигать его, он отнёсся к этому без восторга.

  Я впадаю в состояние какого-то ступора, дыхание перехватывает, я не могу шевельнуться. Боль пульсирует во мне, подобно сокрушительному удару в живот.

– А ты? – я хрипло каркаю.

– Я занимаюсь тоже. Я не могу сказать тебе, как, да и не буду. Мы с Маркусом не встречались с глазу на глаз, потому что мы оба считаем, что эта сторона наших взаимоотношений статусная. Прежде чем расстраиваться, Катя, помни – то, чем человек занимается, не определяет его сущность.

Я мотаю головой, глядя на него.

  – Что ты знаешь о том, как быть порядочным человеком?

  Его глаза смягчаются.

  – Я никогда не знал о тебе, Катя. Подумай на секунду, если бы я был в курсе, неужели я бы просто позволил ей уйти?

– У неё есть имя! – ору я в ответ.

Он вздрагивает, но выражение глаз не меняется.

– А как насчет Форда, а? – продолжаю я. – Он старше меня, Пьер.

Отец прикрывает глаза, громко вздыхая.

  – Я встретил мать своих сыновей прежде, чем познакомился с твоей мамой. Я не любил Шерри в то время, но она была хорошей женщиной. Она забеременела Фордом, и я не знал о нём ещё два года после того, как твоя мать оставила меня. Я был один, и потерял женщину, которую глубоко любил. Когда узнал о Форде, я вернулся к Шерри. Она родила мне Лэндона и Уайета, но наш брак не был счастливым. Она умерла от рака три года назад, оставив мальчиков одинокими.

Ох.

Я сморгнула влагу в глазах, сочувствуя парням. Они потеряли свою маму? Как это ужасно.

– Я сожалею, – мягко соболезную.

Он кивает.

  – Я не бессердечный человек, Катя. Я люблю всех своих детей, и я хочу присутствовать в твоей жизни.

– Я не могу… Я просто не могу… Я не готова решить это прямо сейчас. Ты сможешь принять это?

  Он снова кивает.

 – Да.

 Я встаю.

 – Мне нужно на воздух. Спасибо. Что поговорил со мной.

– Я буду здесь, Катя, – тихо говорит он, глядя, как я иду к двери. – Всегда.

Глава 28

Сейчас

Маркус

Ну и где она, твою мать? Прошло уже шесть часов, и от неё ни звука. Бл..ть, что я делаю? Я застрял в Богом проклятой эмоциональной спирали, и не могу вырваться из этого тупика. Я хочу её. И не хочу хотеть. Всё должно было идти по-другому – никаких эмоций, свободно и ровно, и по окончанию двух лет легко закончиться. Не так. Ни одним из этих чувств.

Внезапно зазвонил телефон, заставляя меня вздрогнуть. Я метался по своему офису в течение последних двух часов, ожидая её звонка. Катя не звонила. При звуке рингтона, я бросился к столу, и, добежав до него, схватил телефон, не глядя на дисплей.

 – Катя? – кричу, ненавидя, как бешенство прорывается в моём тоне. Меня это не волнует. Не в этот раз.

 – Это не Катя, это Пьер.

– Что ты хочешь? – рычу, не в силах сдержаться.

Он вздыхает.

  – Маркус, мы никогда не были близки, но ты женился на моей дочери, и она приходила ко мне сегодня, чтобы расспросить о тебе. Я сказал ей правду, а это значит, что она знает, чем ты занимаешься. Я не собираюсь вмешиваться в ваши отношения, Маркус, но я её отец, и хочу, чтобы ты знал, потому что она очень страдает. Я просто ставлю тебя в известность.

Чтоб меня…

Он помогает ей.

И он помогает мне.

– Спасибо, – бормочу я.

– Она любит тебя, Маркус. По какой-то необъяснимой причине. Поэтому я собираюсь отойти в сторону и позволить ей самой разобраться во всём. Не стоит давать мне повод, чтобы выслеживать тебя.

И он вешает трубку. Бл..дь. Это дерьмо становится все круче. Я громко вздыхаю, запускаю руку в волосы, и издаю низкий грубый рык. Прежде чем у меня появляется шанс осознать тот факт, что Катя пошла к отцу и интересовалась моими делами, не говоря уже о том, что Уолтер заявился сюда, козёл, мой телефон звонит снова. Я смотрю вниз на дисплей, и вижу имя Кати. Я быстро тянусь к нему, отвечая на вызов, и прижимаю трубку к уху.

– Катя, ты где?

В ответ продолжительное молчание.

– Маркус?

Что-то не так, я мгновенно слышу это в интонации её голоса. Что-то скрипучее, как будто она плакала, но мне кажется, что всё гораздо хуже, как если бы ей сказали, что её лучший друг мертв.

– Катя, что случилось?

– Моя мама... – шепчет она. – Она попала в автомобильную аварию…

~ * ~ * ~ * ~

Катя

Я безучастно смотрю на ослепительно-белую стену. Я ничего не чувствую. Вообще ничего. Вся моя привычная жизнь рушится, и рядом нет никого, на кого я могла бы опереться. Дасти пытался помочь, но я не хочу его сочувствия. Кэнди звонила, но я не ответила. Я позвонила Маркусу, и он сказал, что уже в пути и скоро будет, но лучше мне от этого не стало. Моя мама в хирургии, Элли в истерике, и я сижу здесь в одиночестве. Дасти пропал полчаса назад, сказав, что отправился за кофе.

Не в состоянии дальше сидеть на одном месте, я вскакиваю. Весь мир вращается, когда я бегу по коридорам. Если что-то случится с моей мамой… Я не смогу пережить этого. Она всё, что у меня есть. Я знаю, что это был несчастный случай, я знаю, что Элли не собиралась на своем автомобиле попадать в аварию, но теперь я могу потерять единственное, что у меня осталось в жизни. Кто, черт возьми, у меня останется, если её не станет? Меня начинает трясти, и слёзы, наконец, прорываются через стену ужаса и опустошения.

Я не могу удержаться и громко рыдаю.

Я выбегаю на улицу под дождь. Прохладные капли падают на мою воспалённую кожу, и это заставляет слёзы течь ещё сильнее. Ноги подкашиваются, сердце разрывается от боли, горячие слёзы закипают на глазах и сбегают вниз по опухшим щекам. В какой-то момент, я оказываюсь на парковке, когда мои ноги слабеют, и я оседаю на землю. Вцепившись пальцами в волосы, я плачу, и реву так сильно, что мои рыдания превращаются в хриплые крики.

Автомобильные фары на мгновение осветили моё лицо, но я не смотрю вверх. Я просто не могу остановиться. Всё выплёскивается в слезах – и страх за мою маму, и мой Богом проклятый жизненный путь, и разрушительные перемены в жизни.

Хлопает дверь, и я слышу шаги, приближающиеся ко мне. Прежде, чем я осознаю, кто это, жёсткие, уверенные руки оборачиваются вокруг меня. Знакомые руки. Руки, в которых я хотела оказаться так долго, обхватили меня именно так, как я сейчас нуждаюсь. Маркус прижимается лицом к моей шее, удерживая меня так близко, что становится трудно дышать.

 И тогда это происходит.

Он становится человеком, который мне нужен.

Он становится всем для меня.

Он становится тем, что я хотела так долго, произнеся одно единственное слово.

– Малышка.

~ * ~ * ~ * ~

Я свернулась калачиком на коленях Маркуса, уткнувшись лицом в его шею. Мы ждём уже в течение последних четырёх часов. Дасти, Кэнди, Элли и даже Пьер здесь, ожидают вместе с нами. Я не смотрю и не разговариваю ни с кем, я даже не знаю, кто вызвал их. Мне просто нужен мой муж. Мне нужно, чтобы на этот раз он дал мне больше того, что уже отдавал раньше. И я, наконец, чувствую себя хорошо. В худший день моей жизни, он переворачивает весь мой мир.

– Малышка, – снова бормочет он.Ничто никогда не будет звучать так прекрасно. – Доктор здесь.

Я приподнимаю лицо с его плеча и вижу, как к нам приближается пожилой доктор. Я слезаю с коленей Маркуса, и он придерживает меня рукой за бедро. Потом подводит меня к врачу. Мои пальцы начинают дрожать, и я хватаюсь за рубашку Маркуса, не в состоянии вдохнуть.

Врач останавливается прямо перед нами, уставшими голубыми глазами вглядываясь в моё лицо.

  – Вашу мать перевели из хирургии, с ней всё будет хорошо. У неё было несколько переломов костей и незначительное внутреннее кровотечение, но мы справились. Она перенесла легкую черепно-мозговую травму, и мы надеемся, что восстановление пройдёт благополучно. Можно сказать, ей очень повезло.

– А что с головой, насколько велики повреждения?

  – Всё в норме, Катя. Я думаю, что она будет постепенно восстанавливаться, и эта травма не замедлит её выздоровления.

 Мои колени подгибаются, и Маркус крепче обхватывает меня за плечи, слёзы опять начинают течь из моих глаз. Но на этот раз, это слёзы облегчения. Слава Богу! Она будет в порядке. О Боже, с ней всё будет хорошо.

~ * ~ * ~ * ~

– Я так испугалась, – шепчу я, сжимая её руку.

Моя мать смотрит на меня. Под глазами темнеют кровоподтёки, на голове повязка, прикрывающая волосы. В руках трубки, но в остальном она в порядке.

– Мне очень жаль, детка, – шепчет она хриплым голосом.

– Мамочка, никогда не оставляй меня. Я не… Я не знаю, что бы я сделала...

  Она протягивает руку, касаясь моего лица. Я прижимаюсь к её руке и зажмуриваюсь, вдыхая родной запах. Пальцы на моей щеке внезапно дрогнули, и я приоткрываю глаза. Она смотрит на дверь за моей спиной. Я медленно оборачиваюсь, и вижу стоящего в проёме двери Пьера, с мягким выражением смотрящего на неё. Я поворачиваюсь к маме, еле улыбаясь.

– Я оставлю вас наедине.

Мама переводит испуганный взгляд обратно на меня. Я наклоняюсь, нежно целуя её в щеку.

– Всё будет хорошо, – заверяю я её. – Он не будет расстраивать тебя, мамочка. Он был здесь всё это время, ожидая вместе со мной.

Она сглатывает, её глаза возвращаются к Пьеру. Я снова целую её и обещаю, что вернусь завтра утром. Врач дал нам только пятнадцать минут пообщаться с ней, а потом она должна отдыхать. Я встречаюсь глазами с Пьером, стоящим в двери, и он смотрит на меня сверху вниз.

  – Не расстраивай её.

Он кивает, его глаза светятся нежностью.

  Я выхожу из палаты и встречаюсь глазами с Маркусом, который ожидал меня, прислонившись к стене. Он отталкивается от косяка при виде меня. Потом протягивает руку, обхватывая мой затылок, и притягивает ближе к себе, прижимаясь лбом к моему.

  – Ты в порядке?

Я киваю.

– Пойдем домой, да?

 – Да.

Когда он сопровождает меня из больницы, я вдруг понимаю, что Маркус подарил мне сегодня часть себя, тот маленький кусочек, что я искала весь прошедший год. Он открылся. Он показал мне, что, возможно, только возможно, я ошибалась в нём.

Я и понятия не имею, что на следующий день весь мой мир обрушится вокруг меня.

И та Катя, которая существует сегодня – она умрет.

 А потом возродится в самом худшем виде.

Как монстр.

Глава 29

Сейчас

Маркус

Бл..дь.

Она ощущается так здорово.

Её маленькое изящное тело обернулось вокруг моего, нежные руки обхватывают мою шею, губы скользят по моей щеке, а длинные, густые волосы каскадом стекают вниз по спине. Я внутри неё, и она медленно покачивается на мне верхом. Так обалденно медленно и сладко. Время от времени, проводя ногтями вниз по моей спине. Боже, да!

– Малышка, – шепчу я, ненавидя, что мне нравится, как звучит это слово.

В этот момент, она отпускает мои губы, тихонечко хнычет и её голова откидывается назад, обнажая длинную, красивую шею и изящную челюсть. Иисусе, она охренительно великолепна. Я всегда это знал, но сейчас, видя её в муках наслаждения, кажется, мои глаза, наконец, открылись.

Придерживая жену за бедра, чтобы замедлить, я нежно показываю ей, как объездить мой член. Я не хочу ничего сильнее, чем нагнуть ее и жёстко, до крика, оттрахать, но, как же это, бл..ть, приятно до одури. Твёрдые соски трутся о мою грудь, и она еле слышно повизгивает, когда влажная киска стискивает мой окаменевший член. Проклятье, она просто ох..ительно божественна!..

Твою мать!...

~ * ~ * ~ * ~

Катя

Я просыпаюсь в объятиях Маркуса, и это великолепно. Я прижимаюсь обратно к нему, с удовольствием нежусь в тепле груди, прильнувшей к моей спине, удивляясь, как же удивительно то, что он заставляет меня чувствовать. Я не знаю, почему заняло так много времени, чтобы он позволил мне увидеть эту его сторону, и мне на это плевать. Это есть, и я собираюсь держаться обеими руками. Я не отпущу.

– Я проголодалась, – бормочу я в подушку.

Жилистые руки крепче обернулись вокруг меня, и он спросонья произнёс:

– Потом позавтракаешь…

Я фыркнула:

– Истинный романтик, Маркус Тандем.

Он хмыкает за моей спиной, и мне кажется, что я люблю этот звук больше всего на свете.

– Я этого никогда не говорил, драгоценная.

– Я хочу блинов.

Муж фыркает.

– И бекон.

Муж раздражённо пыхтит.

– И потом твой член, снова и снова.

Маркус хрипло рычит и скользит языком по задней стороне шеи.

  – Что ты собираешься делать сегодня утром? Помимо желания объездить мой член снова?

Я тихонько хихикаю, но отвечаю на вопрос вполне серьезно.

 – Такое облегчение, что с мамой всё хорошо. Я пойду к ней первым делом.

 – А помимо этого?

– Ты имеешь в виду, что мой муж связан с криминалом?

Маркус вздрагивает, и я не могу заставить себя сердиться на него. Я много думала об этом вчера, и прекрасно понимаю, насколько это опасно, но я точно знаю, Маркус умный человек. За всё время, что мы вместе, его бизнес ни разу не соприкасался с моей жизнью. За исключением моего отца, но я не думаю, что он причинил бы мне боль.

– Я осторожен в том, что я делаю, Катя.

– По шкале от одного до десяти, насколько это безопасно?

– Я никогда не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Это не ответ, – мягко отвечаю я.

– Тогда восемь.

– Восемь – это хорошо.

– Да?

– Послушай, мне это не нравится, и я не говорю, что в один прекрасный день... Скажем, когда у нас появятся дети… Я согласна, но на данный момент, пока это не влияет на мою жизнь.

 – Ничто не вечно. Я завяжу, как мы и говорили, но всё это дерьмо занимает довольно много времени.

– Почему ты начал этим заниматься изначально? – осторожно интересуюсь я.

Он плотнее обнимает меня, и некоторое время обдумывает вопрос.

  – Когда был избалованным сопляком, баловался в то время наркотой и всяким плохим дерьмом. У меня остались контакты. Я завёл нужных знакомых. Когда я ввязался в бизнес, наркодилер-оптовик пришел ко мне с предложением «отмыть» его деньги, точнее, сделать «чистыми». Я сделал это, в выигрыше остались оба, это помогло моему бизнесу развиваться, потому что я получил процент от сделки. Вот так всё и началось.

Я до сих пор не вполне поняла, как это работает, но, по крайней мере, он со мной честен.

– Ты принимал наркотики?

 – Да.

– Дерьмо.

– Да.

– Ты до сих пор принимаешь?

Он дергается.

– Нет, Катя.

О, этот тон. Время сменить тему.

– Кстати, о завтраке…

 Его нос утыкается в мою шею снова. М–м–мм.

– Я думаю, что начну с тебя.

 С хитрой усмешкой, я переворачиваюсь, ныряю под одеяла, засовываю его член в рот, и отрываюсь.

Глава 30

Сейчас

Катя

Присев на корточки, я поднимаю жёлтый конверт с документами, который был оставлен перед дверью в офис. Я перевернула его и увидела своё имя, напечатанное на лицевой стороне. В замешательстве, я осмотрелась вокруг. Никого рядом не наблюдалось, так что я понятия не имею, как он попал сюда. Пожав плечами, я подхватила конверт подмышку и вошла внутрь. На стойке регистрации меня дожидалась Кэнди.

– Хэй, дорогая, – она улыбнулась.

– Привет, Хитрюга.

– Как твоя мама?

Я положил конверт вниз.

– С ней всё хорошо. Она сегодня выписывается.

– Я так рада!

Я счастливо улыбаюсь.

 – Я тоже, поверь мне.

– Значит, мы устроим вечеринку в выходные. Дасти и я. Ты должна к нам присоединиться.

– Я приду,– говорю, рассеянно глядя на конверт.

– Что это?

  – Это лежало на пороге. Там моё имя. Конверт пришёл не по почте, всё это очень странно.

– Боже мой, тогда открывай его!

Я смотрю на часы. У меня сейчас обеденный перерыв.

– Ладно, я посмотрю на улице, пока обедаю.

Кэнди подхватила меня под руку, и мы отправились проветриться. Я развернула кекс, уселась и положила конверт на столик передо мной.

– Мне, вроде как, страшно. Что делать, если это бомба?

Подруга, протянув руку, потыкала пальцем конверт.

 – Это документы.

– И если бы это была бомба, – говорю с сарказмом, – мы бы уже были мертвы.

– Очень драматично, – Кэнди смеется. – Давай, открывай уже, неизвестность убивает меня.

– Ладно, не вопрос.

Я поднимаю конверт и подцепляю клапан пальцем, чтобы открыть его. Вытаскиваю бумаги и бросаю взгляд на первую страницу. Это копия завещания. Я вижу имя дедушки Маркуса; я знаю, потому что он говорил мне о нём.

  – Это волеизъявление. Интересно, кто мог оставить копию завещания у нас на пороге? – размышляю я вслух, глядя на первую страницу, которая полна информации о дедушке Маркуса.

– Я не знаю. А есть записка?

Я засунула руку обратно в конверт, в полной уверенности, что там ещё что-то есть. Нащупав, я вытаскиваю маленький жёлтый листочек, на котором написано:

«Ты заслуживаешь правду».

Я показываю его Кэнди, и её глаза расширяются. Потом перевожу взгляд обратно на бумаги и начинаю просматривать их.

Мой взгляд скользит вниз по страницам, где подробно описано распределение его активов. Речь идёт о его доме, его финансах, но ничего необычного.

Зато на четвёртой странице я натыкаюсь на нечто, что полностью меняет весь мой мир. Я начинаю вчитываться в текст, у меня всё немеет. Волосы на затылке встают дыбом, когда отдельные слова вспыхивают перед глазами.

Бизнес. 

Нужна жена… 

В течение двенадцати месяцев. 

Теряет всё, если он не будет женат.

У меня перед глазами всё плывёт, и я знаю, что Кэнди что-то кричит мне, но не могу разобрать ни слова. Стул подо мной скользит, когда я встаю в оцепенении.

Держа документы в руке, я, спотыкаясь, бреду к дому. Мысли бешено скачут, сердце бьётся в горле, но кажется, что всё происходит в замедленном темпе.

Я добираюсь до кухни, где нахожу его.

Я всё ещё как в тумане, потому что моя рука двигается по своей собственной воле, и соприкасается с его щекой. Это не пощечина, а сильный, коварный удар тыльной стороной ладони, что заставляет его взреветь от боли и сделать два шага назад. Тогда это происходит. Эмоции накатывают, и меня накрывает.

– Ты кусок дерьма, сволочь! – Я кричу так громко, что сама себя пугаю.

Меня трясёт от дурноты и осознания реальности. Кожа горит, сердце колотится, в животе крутит, в голове пульсирует от смеси ярости и ослепляющего горя, приобретая оттенок фатальности для моего рассудка. Маркус держится за щёку, не сводя глаз с бумаг в моей руке. Выражение его лица… пустое.

Такое же пустое, как я видела не раз прежде.

Пустое, потому что он не… ничего не чувствует.

Я же пустое место.

Контракт.

Я поднимаю на него глаза, и он, наконец, встречается со мной взглядом. Он не в шоке. Он не страдает. Он просто, бл..ть, пустой. Пустые, твою мать, карие глаза. Пустой, будь он проклят, человек.

– Это правда?

– Катя…

– Чёрт бы тебя побрал, ты, кусок дерьма, это, бл..ть, всё правда?!!

– К чёрту это, Катя.

 – Не смей, бл..ть, – Я истошно кричу, меня колотит. – Я влюбилась в тебя, ты, больной ублюдок. А теперь скажи мне, ты, безвольный сукин сын. Отрасти себе яйца и, бл..ть, скажи мне!

– Да.

Одно единственное слово сокрушает мою душу.

Я сползаю на пол, бумаги разлетаются по кафелю. Утыкаюсь головой в руки, и ослепляющая боль, какой я никогда прежде не испытывала в своей жизни, рвёт моё тело на части. Я кричу в чистой агонии. Мне настолько больно и так плохо, что рвота подступает к горлу. Каждым дюймом тела чувствую, как меня разрывает на куски. Ничего. Я ничего не значу. Это всё ложь. Ничто из этого не было реальным.

Он не любит меня.

Я поднимаю голову, и дрожащими губами шепчу:

–Ты больной, ненормальный… – мой голос срывается, – жалкий неудачник, лузер. Что с тобой не так? Ты меня уничтожил. Ты забрал мое сердце, и просто разбил его.

  Что-то мелькает на его лице, что-то ужасающее. Я смотрю, как он стирает все эмоции, которые он испытывал ко мне за последние несколько недель, скрывая их за стеной холодной, бездушной маски. Он замкнулся. Он просто ушёл в себя. Маркус делает шаг вперёд, наклоняется и шипит:

 – Ты что, думала, что имеешь для меня значение, Катя?

И вот так, мой мир рушится окончательно. Я всего лишь пустышка. Он никогда не любил меня. Я ему даже не нравилась. Я была просто способом сохранить его бизнес. Громкий, истошный крик вырывается из моего горла, когда я смотрю на человека, который стал для меня целым миром. Этот человек просто разрушил всё.

– Имела значение? – шепчу. – Имела значение… Я никогда не имела значения, сейчас я знаю, но там было другое… что–то другое… Я думала, что что-то изменилось…

Что-то мелькает на его лице, но он натягивает маску невозмутимости.

 – Ты ошибалась. Ты просто имя на листе бумаги для меня. Глупая, бестолковая, наивная маленькая девочка.

Удар.

Его слова, как удар по лицу.

– Ты даже, бл..ть, не нравилась мне.

Удар.

– Ты никогда ничего для меня не значила.

Удар.

– Всё это было сплошным дерьмом.

Удар.

– Полностью. Обычный перепих. Враньё.

Я отшатываюсь назад, приземлившись руками на пол. Интенсивное, опустошающее страдание разрывает мою душу. Моя голова плывёт, тело немеет и боль в сердце, я знаю, никогда не пройдёт. Он пробил дыру в самом моём существовании, он разорвал, растоптал меня, а потом отшвырнул меня обратно, окровавленную и сломанную.

– Уходи, Катя.

 Его голос хлещет, как кнут.

– Что?

  – Уходи. Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь. Ты не нужна мне здесь. Убирайся на хер из моего дома.

Я вижу неподдельную ярость в его глазах, его челюсть напряжена, я знаю, что он сцепил зубы. Я вглядываюсь в него, по-настоящему рассматриваю. Такой красивый, на всю голову еб..нутый человек. Такое бессмысленное совершенство. Я с трудом поднимаюсь на ноги, хотя всё моё тело дрожит. Он хочет, чтобы я ушла. Я уйду.

 – Я надеюсь, будь ты проклят, – говорю я, делая шаг назад. – Я надеюсь, что ты будешь видеть моё лицо каждый раз, когда ты будешь терять что-то в своей жизни. Я надеюсь, что в один прекрасный день твоё сердце вырвут и раздавят так же, как ты поступил с моим, но больше всего, Маркус Тандем, я надеюсь, что, Боже, кто-нибудь заставит тебя заплатить.

С этими словами я поворачиваюсь, поднимаю свою сумочку и выхожу. Я покидаю свой мир, оставляя ту Катю позади. Моя душа раздроблена. Моё сердце разбито. Я жалка и глупа, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь стать прежней. Душевная боль, я знаю, станет частью моей жизни, и я никогда не буду в состоянии изжить это.

Он уничтожил меня.

Прямо сейчас, я не могу даже дышать. Маркус забрал всё, чем я была, и раздавил это. Всё, во что я верила, было ложью. Он разрушил мою жизнь. Он растоптал меня. Он разбил моё сердце. Возможно, я дала обет перед Богом любить и уважать его, пока смерть не разлучит нас.

Я не смогу сдержать этот обет.

О чём это говорит?

Существует тонкая грань между любовью и ненавистью.

И она есть.

~ * ~ * ~ * ~

Маркус

Я колочу кулаком по столешнице снова и снова, меня раздирает на куски, когда я вижу, как она исчезает из моей жизни. Кровь сочится из костяшек пальцев, но это ничто по сравнению с болью в моём сердце. Это странные эмоции, которые я никогда не чувствовал, но эти слёзы убивают меня, разрывая мою душу в клочья. Моё сердце чувствует, что оно вот-вот взорвётся, и непреодолимая потребность вцепиться в мою собственную грудь, чтобы остановить это, выводит меня из себя.

 Всё должно было быть не так.

Я никогда не должен был беспокоиться.

Слова, которые я швырнул в неё, звучат снова и снова рефреном в моей голове, когда я борюсь с желанием упасть на колени и реветь в муках агонии. Она никогда не узнает, чем я пожертвовал. Она никогда не узнает, что я дал ей. Она никогда не узнает, что я просто освободил её.

– Что ты, мать твою, сделал?

Подняв голову, я вижу Мака, стоящего в дверях. Я не знаю, почему он здесь. Меня на самом деле это не волнует. Он выглядит сердитым. Я думаю, так оно и есть. Он всё знает. Он знает о Кате. Он знает, почему она была со мной. Он знает, что я проиграл.

– Я просто услышал, что ты сказал. Что с тобой случилось? Разве ты не понимаешь, что ты только что сделал? Что, бл..ть, руководило тобой, чтобы бросить всё, ради чего ты работал?

– Я отдал ей жизнь назад, её свободу... – бормочу я безучастно. Пустота начинает заполнять всё больше и больше мою жалкую душу.

– Я за то, чтобы быть хорошим парнем, дружище. Конечно, мне нравится Катя... но ты сделал выбор, чтобы сохранить свой бизнес. Ты принял меры. Ты не пустишь это дерьмо на самотёк. Ты будешь бороться за него. Ты это исправишь. Сделаешь это лучшим образом. Отправить её прочь без боя означает, что ты потеряешь всё.

Я смеюсь, хрипло и горько.

 – Ты ни хера не понимаешь, не так ли, Мак? Даже я могу видеть это так ясно теперь.

 – Видеть что?

Я поворачиваюсь и смотрю на пустое место, место, где моя жена стояла всего пять минут назад, когда я уничтожил её мир, и её душу.

– Она и была всё!

*** Конец первого тома ***

Найти перевод второго тома вы сможете в группе: https://vk.com/books.for_young