Жизнь без конца и начала [Рада Полищук] (fb2) читать постранично, страница - 115

часто приезжала к ним в гости. Колюня-Аарон и Галюня-Ксения по-прежнему очень дружили, Борис Григорьевич смотрел на них и радовался: Геня, как всегда была права — никогда не надо рубить сплеча. Все образовалось.

Теперь он часто об этом думает. Он был первым мужчиной в семье, который женился на гойке. И хоть родственники единодушно признавали, что трудно представить себе еврейку, которая стала бы всем роднее Гени, факт остается фактом: мать его детей — не еврейка.

Может быть, Галюнин уход в христианство прорастает корнями в прошлое Гениной семьи, о котором они почти ничего не знают. Может быть, ведь семья Тенцеров была советская нерелигиозная, традиционная во всех отношениях ячейка общества. Ничем не примечательная семья. Семейка. Аза мишпуха.

Когда Галюне исполнялось тринадцать и она заявила свой первый протест, еще не далеко ушли в историю времена, где за любой шаг вправо-влево жестоко карали на месте без суда и следствия. Так что Галюнин поступок — это ее выбор, взрослый, самостоятельный и, как теперь видно, вполне осознанный.

Борис Григорьевич почти уверен, что она тоже слышит голоса своих бабушек и дедушек, общается с ними на какой-то заповедной территории, как и он со своими. И они зовут ее, окликают из дальнего далёка — бабука, бабуся, бабушка Маргоша, дедушка Миша, Зоя, Зося, Зинуля, Ниночка и Колюня-Галюня, им есть что рассказать ей. Они выбрали ее, значит, она нужна им, а они ей.

Он-то знает, как это все непросто — трудно расстаться с ними, трудно спорить и невозможно забыть.

Геня и Нешка разыскали воронку только после войны, но похоронить никого не дали. Не положено — был ответ. А почему? — спросить было не у кого. Потом воронку засыпали и построили новое депо. А они все лежат там. Но говорил же прадед Борух: нет никаких преград.

Вот Галюня и пошла им навстречу, по тому пути, который был им знаком. Может, ей правда передалось бабусино предсмертное благословение, увидела ее руку, перекрестившую всех перед смертью, и пошла вперед по узелкам памяти, как по вешкам. И услышала, как ее еврейская бабушка Нешка, строго соблюдавшая все заповеди, сказала своей невестке гойке: «Бог един, доченька. Един для всех».

И Галюня связала узелком концы оборванных нитей, повторяя: перегородки есть только на земле, до Бога они не доходят. Бог един для всех.

Умничка, Ксенечка, умничка, Галюня, доченька.

Он никак не привыкнет называть детей новыми именами: все Галюня и Колюня. Они вместе составили родословную семьи по отцовской и материнской линии, права была Геня, когда все рассказывала дочке. Он видит, как сидят они голова к голове и что-то поправляют на схеме, дописывают, уточняют, лица сосредоточенные и вдохновенные. А Галюня похожа одновременно и на Нешку, и на бабусю — все три ямочки унаследовала. У Галюни-маленькой тоже были ямочки. Дивны дела твои, Господи.

Сейчас родословная в рамке под стеклом висит в доме Колюни-Аарона. Семья у него большая, как принято у иудеев. И всем нашлось место и в рамке под стеклом, и за праздничным столом.

Только Борис Григорьевич не всех сразу узнал, многие выросли, изменились, кое-кого вообще видел впервые. У него теперь восемь внуков — Борух, Бенчик, Нешка, Лазарь, Хава, и еще трое — Фаня, Меир и Йорам. Колюня-Аарон и Шурочка-Шира взяли детей на воспитание после теракта, в котором погибли их родители — остались на дне воронки на месте взрыва рейсового автобуса в Иерусалиме.

Фанюша влюбится в Лазаря, они поженятся и у них родится дочка Нешка, которая выйдет замуж за Боруха, сына Йорама и Хавы, и они родят сына Исроэля, который возьмет в жены Рахиль и будет у них пятеро детей — близнецы Шуламит и Амос и три мальчика Зеев-Вольф, Эфраим и Менаше…

Борис Григорьевич с удовлетворением отметил, что их семейное древо растет вширь и ввысь. И это еще не предел, подумал он, глядя по сторонам.

К нему подбежал маленький мальчик, толкнул в бок кулачком и спросил:

— Ты знаешь, кто я?

— Боже мой! Что за вопрос? Или я знаю своего правнука? А как же!

Он ответил точно так же, как когда-то прадед Борух ответил ему и поцеловал мальчонку в обе щеки, кожа была нежная и пахла молодым инжиром.

Мальчонка вырвался, отскочил в сторону и спросил:

— Тебя как зовут?

— Борух.

— И меня Борух. А ты как сюда попал? — спросил подозрительно.

— Мальчик мой, я был здесь всегда и буду всегда, и я, и мой прадед Борух, и твои правнуки…

— У меня нет правнуков.

— Будут обязательно…

— Мы живем в Бейт-Арье, а ты где?

— Это не имеет значения, мы всегда будем рядом.

Подбежали другие дети, окружили его, показывали на него пальцами:

— Саба, саба! Мацхик! Ха-ха-ха!

Они смеялись, наперебой о чем-то спрашивали его, он отвечал. Потом подошли взрослые, он отыскал глазами Геню, она улыбнулась ему и пошла навстречу.

Хорошая большая дружная семья, с удовлетворением подумал он. Семейка. Мишпуха.

Жаль, что он уже не с ними.

Он строит свой дом на вершине холма.

Душа