ведь он действительно считает, что они не сделали свою тему, он действительно любит Катю и не может любить Галю Никонову. Теперь, когда он не лгал, все разваливалось под его руками. Почему?
Григорьев выбрался из постели, подошел к телефону, набрал номер, спросил:
— Сашка? Ты? Ему ответили лишь частые гудки.
24
В этот день никто из членов комиссии не опоздал. В десять часов с минутами комиссия уже начала работать. Пришел и Кирилл Петрович. Он хотя и не имел решающего голоса, но все же мог выступать, участвовать в обсуждении и тем самым влиять на окончательное решение.
Данилов сегодня светился. Даже зашита казалась ему праздником. Он уже видел сегодня Галя Никонову и в перерыве опять может увидеть ее, и весь вечер они снова будут вместе.
Перед началом защиты к Данилову и Григорьеву подошел Карин и от имени администрации института предложил им недельки две поработать в его лаборатории. Данилов, конечно же, согласился. А Григорьев сдержанно отказался. Данилову могут разрешить. А его ни Бакланский, ни Кирилл Петрович здесь не оставят. Нечего и надеяться.
Григорьев с утра даже не хотел здороваться с Виктором Ивановичем, но тот поздоровался первым. Словно между ними ничего и не произошло. Александр ответил, но больше не подходил к своему шефу.
А с тем произошла какая-то перемена. Он, конечно, в любых переделках умел держать себя в руках, этим часто и выигрывал в безнадежных ситуациях. Но сегодня с ним произошло что-то особенное. Это могли заметить только Григорьев и Кирилл Петрович. Тот, как только явился в институт, сразу же спросил:
— Ну что, Виктор Иванович? Есть у нас еще шансы?
— Есть, Кирилл Петрович. У нас есть все сто шансов из ста.
— Что-то из одной крайности в другую. Григорьев что-нибудь…
— Григорьев меня теперь не интересует вообще. Нет такого человека.
Председатель комиссии предложил начать работу. Перед ним лежал список выступающих.
И чем дальше шла защита, тем отчетливее становилось, что тема Бакланского провалилась. Были, правда выступления и в ее защиту, но они сводились в основном к тому, что результатов этой темы ждут во многих отраслях науки и техники.
— Ну, Виктор Иванович, — сказал Анатолий Юльевич. — Ваше слово.
— Заключительное слово, — усмехнулся Бакланский. — Как на суде.
— Что вы, что вы! У нашей комиссии совсем другие функции.
— Ну, хорошо, — сказал Виктор Иванович. — Я выслушал всех выступающих. Критика и замечания во многом были правильными. Мы ведь не святые. Недостатки есть у всех, в том числе и у нас. Возможно, мы пошли неправильным путем при разработке своей темы, хотя, повторяю, в науке и технике много путей, и не всегда сразу видно, какой путь правильнее.
— Здесь-то было видно, — успел вставить Громов.
— Видно? — переспросил Бакланский- Видно, как и всегда, только до ближайшего поворота. Что за поворотом, не знает никто. Вот вы идете своим, по-вашему, правильным путем. Дорога ясна, не так ли?
— Более-менее… чтобы можно было начинать работу, — ответил Громов.
— А что будет за вашим поворотом? Проспект? Тупик? Во-первых, еще не доказано абсолютно достоверно, что наша система ни к черту не годится. Кое-что она делает прекрасно. На худой конец, может управлять станками. Пусть похуже, но может делать и все остальное. Громоздкая? Да. Жрет много энергии? Да. Тяжелая? Да. Недостатков много. Но ничего совершенного пока нет и у вас. Все тоже в стадии разработок. Я уже сказал, что наша система кое-что может. Но она может и еще одно, чего пока не может ничья система. Анатолий Юльевич, позвоните, будьте добры, по номеру восемьдесят восемь семнадцать — пятьдесят три.
Председатель комиссии удивленно посмотрел на Бакланского.
— Ей-богу, я в своем уме. Позвоните, пожалуйста.
— Это же номер нашего телефона, — сказал Громов. — Зачем звонить по собственному номеру?
— Как! — воскликнул Карин.
— Пожалуйста, — пожал плечами председатель комиссии. Он набрал номер, послушал немного, потом сказал, все еще держа трубку в руке: — Ничего. Короткие гудки. Занято. А что должно быть?
— Ничего. Так и должно быть. Я просто хотел, чтобы все в этом убедились.
— Виктор Иванович, мы не отвлекаемся от основной задачи нашей комиссии?
— Нет, нет. Одну минуточку. Дайте мне трубку, пожалуйста.
Бакланский встал со своего места, обогнул стол и подошел к председателю. Взяв трубку, он набрал какой-то номер и спросил:
— Это Галкин? АТС? Сделайте, пожалуйста, те переключения, которые я вам показал.
— Это же работник нашей АТС! — почти крикнул Старков.
— Да, — согласился Бакланский. — Он сейчас подключит нашу машину к городской телефонной сети.
— «Эффект телефона»! — сказал Карин.
— Да, тот самый «эффект телефона». Он проявляется, когда наша система включена в городскую сеть. Если систему переключить на междугородные линии, то эффект возникает в других городах: Иркутске, Усть-Манске, Москве. Как, например, это было
Последние комментарии
1 час 11 минут назад
1 час 13 минут назад
13 часов 55 минут назад
16 часов 44 минут назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 11 часов назад