Лёд и пламень [Максин Барри] (fb2) читать постранично

Максин Барри Лед и пламень

Об авторе

Максин Барри живет в маленькой деревушке в графстве Оксфордшир, приютившейся на окраине Котсуолдса, вместе с родителями-инвалидами и серым котом по кличке Китс.

Прежде чем полностью посвятить себя писательской деятельности, она в течение пяти лет работала помощником ученого секретаря Сомервиллского колледжа в Оксфорде, все свое свободное время пропадая в библиотеке колледжа, славящейся богатым собранием книг.

Максин владеет искусством каллиграфии, много и запоем читает, обожает долгие пешие прогулки на природе и терпеть не может ходить по магазинам.

Ее первый роман «Похищенный огонь» имел большой успех не только в Англии, но и в других странах, в том числе и в России, и мы надеемся, что книги Максин Барри, вышедшие в серии «Скарлет», будут не менее популярны.

Книги, входящие в серию «Скарлет», публикуются по соглашению с английским издательством «Robinson Publishing Ltd» и выходят в свет практически одновременно с английскими изданиями.

В ближайшее время серию «Скарлет» пополнят любовные романы

«ДВОЕ» Тины Леонард,

«ЖЕНИСЬ НА МНЕ, НЕЗНАКОМЕЦ» Кей Грегори,

«ЛЮБОВНИЦА» Анджелы Дрэйк,

«УПОЕННЫЕ СТРАСТЬЮ» Энн Келли,

«ОПАСНЫЕ ДАМЫ» Натали Фокс

Серию «Скарлет» можно выписать по почте наложенным платежом.

Заявки направляйте по адресу:

111250 Москва, а/я 56, «Скарлет»

ПРОЛОГ

Нью-Йорк: восемнадцать лет назад

Сидя в одиночестве в салоне старой разбитой машины отца, он смотрел невидящим взглядом в боковое окно, не замечая шагавших мимо случайных прохожих. Какая-то пожилая леди, толкавшая перед собой ручную тележку, в которой лежали батон и бутылка молока, а сбоку сидел любимый рыжий кот, остановилась, оглянувшись на парня, и брови ее невольно поднялись.

Несмотря на свой весьма юный возраст, этот четырнадцатилетний парнишка был удивительно, пугающе красив. Волнистые волосы, о которых даже трудно было сказать, серебряного они оттенка или золотистые, обрамляли правильное, как у античной статуи, лицо, а голубые, как чистый озерный лед, глаза, высокие гордые скулы и словно резцом изваянный рот дополняли это яркое впечатление.

— Адонис… — пробормотала старушка, качнув головой, и, переведя дух, двинулась со своей тележкой дальше.

А парень даже не заметил ее. Он неотрывно смотрел на длинное, пятиэтажное кирпичное здание, рядом с которым остановился автомобиль. Выстроенное без всяких украшений, с голым фасадом из темно-красного кирпича, оно напоминало какую-то старинную фабрику или, может быть, казарму прежних времен. Но это была не фабрика и не казарма, по крайней мере теперь — это было совсем иное заведение, о чем свидетельствовала потемневшая табличка у входа на стене. «Психиатрическая лечебница» значилось на ней.

Сколько раз уже он перечитал эту надпись, поджидая своего отца. Он ждал его всего минут десять, но они показались ему вечностью. Парень поерзал на жестком продавленном сиденье машины и зябко поежился. Глубокий вздох вырвался из его груди. Ну почему, почему он сомневается теперь, когда дело сделано и изменить уже ничего нельзя? Неужели он был не прав и всю жизнь отныне будет сожалеть о своем поступке?..

Но разве что-нибудь зависело от него, разве мог он поступить по-иному? Горькая улыбка появилась на его губах, такая умудренная и такая неожиданная для столь юного лица, что удивила бы любого. Но этот парень знал о жизни куда больше, чем другие в его возрасте, и многое успел пережить. Он знал больше, чем другие, о ее жестокости и безнадежности, но способен ли он что-либо изменить? Все, что он мог, просто терпеть и держать язык за зубами, как делал всегда прежде. Или же бежать без оглядки из дому, подальше от этих ужасных трущоб.

Трущобы. Мелкая дрожь пробежала по его озябшему телу, когда он вспомнил о них. Вспомнил о поджидавших его на улице крутых парнях, которые хотели превратить его в наркомана, посадив на иглу, о своей обшарпанной переполненной школе, где он старался учиться вопреки всему — ведь это единственная надежда для него когда-нибудь выбиться в люди. Да, конечно, он давно бы уже сбежал из дому, прочь из этих нью-йоркских трущоб, но он не мог покинуть сестру, оставить на произвол судьбы маленькую Ванессу. Умирая, мать заклинала его позаботиться о сестре, и он дал ей слово.

Дверь лечебницы со скрежетом отворилась, и паренек напрягся, позабыв о холоде, — тяжелыми шагами по ступенькам крыльца спускался отец. Ему было только сорок, но выглядел он так, словно тяжесть бесконечно долгой и трудной жизни лежала у него на плечах. Ни разу он не оглянулся назад, пока шел тяжелой походкой к машине, и парень был ему благодарен за это.

От порыва холодного ноябрьского ветра, ворвавшегося, когда отец открыл дверцу, в уже и без того насквозь промерзший салон, руки мальчика посинели, и он спрятал их в карманы своей тесноватой спортивной курточки с куцыми