10 малоприятных сюрпризов [Николай Михайлович Сухомозский] (fb2) читать онлайн

10 МАЛОПРИЯТНЫХ СЮРПРИЗОВ

Сюрприз 1. Подпаленные крылья

(1967 год; г. Киев, УССР)

Первое августа. Мой первый в жизни столь серьезный вступительный экзамен – в стенах Киевского государственного университета. Сочинение по украинской литературе. Чтобы, так сказать, проветрить мозги и набраться впечатлений после бесконечных сидений над книгами, отправиться на него решаю пешком. Время рассчитал, как в аптеке, – где-то без десяти девять был у стен красного корпуса. Народу у входа – пруд пруди. Причем, как вскоре понял, в основном болельщики. Еле протиснулся к дверям: им-то можно тут околачиваться, а мне экзамен нужно сдавать.

Но что это?! Ребята с красными повязками на рукавах народ «фильтруют». Гордо двигаюсь мимо них – мне-то сюда, в главный корпус, по делу.

– Вы куда, молодой человек? – останавливает меня один из парней.

– Как куда? – удивляюсь я. – На экзамен! Я же абитуриент.

– Ваш документ!

– Какой еще документ?! – возмущаюсь я. – У меня экзамен через пять минут.

– Вы должны были получить соответствующую бумаженцию с вашей фотографией. А без нее, откуда мы знаем, что вы действительно абитуриент?

Постановка вопроса мне и самому кажется логичной. Однако… экзамен уже, похоже, начинается.

– Ребята, – буквально взмолился я. – Первый раз поступаю, не знал, что нужно иметь с собой этот растреклятый документ. Оставил его дома. Но времени ехать за ним нет. Уже пять минут, как начался экзамен.

– Да без этой бумаженции тебя к нему все равно не допустят! – урезонивают парни.

– Я уговорю, упрошу преподавателей, только попустите, – я чувствую, как меня начинает охватывать нешуточная паника. Это же надо: месяц сидеть в Киеве на подготовительных курсах и даже не попасть на экзамен.

Мужики, наконец, сваливаются надо мной. Мчусь по коридорам. А они напоминают лабиринт. Время идет, а я все никак не могу найти нужную аудиторию. Когда это происходит, не без помощи добрых людей, часы показывают уже 9.20. Распахиваю дверь, говорю. Что я абитуриент, прошу прощения за опоздание и направляюсь к свободной парте.

– Молодой человек, а ваш экзаменационный лист?

– Понимаете, я не знал, что его нужно брать с собой оставил на квартире.

– А без него мы не имеем права допускать вас к экзамену. Кто вы вообще такой?!

– Я вас очень прошу, давайте я напишу работу, сдам вам и поеду за экзаменационным листком. В течение часа его обязательно привезу.

– Э-э, нет! Так дело не пойдет! Покиньте аудиторию, не мешайте людям думать. И появляйтесь, если успеете, здесь с экзаменационным листком, или не появляйтесь вообще.

Делать нечего. Вылетаю на улицу: на часах – 9.30. Люди уже полчаса пишут сочинение, а я болтаюсь по Киеву, как говно в проруби. В отчаянии машу рукой. Третья машина останавливается. Торопливо объясняю, в какой я ситуации и прошу на всех парах сгонять к моей квартире и обратно.

– Нет вопросов, шеф! Ты платишь – я еду.

Быстро сговариваемся о цене. Она, кончено, заоблачная, однако иного выхода у меня нет. И, надо отдать должное водителю, уже в 10.10 я был у двери аудитории.

– Вы все-таки намерены писать? – удивленно спросил меня один из преподавателей. – Ну-ну! Берите бумагу, темы вон написаны.

Минут пять смотрю на доску, как баран на новые ворота. В конце концов, голова начинает понемногу соображать. Прикидываю, что за оставшееся время глубоко изложить любую конкретную тему мне не удастся, поэтому выбираю вольную. И начинаю усердно скрипеть пером по бумаге. Похоже, с такой скоростью я не писал еще никогда. Тем не менее, когда первые, наиболее шустрые, абитуриенты начали сдавать свои работы, а моя еще не дописана до половины, сердце екнуло. Пришлось еще добавлять газа. Как бы там ни было, в отведенное время уложился (иного просто не было дано).

Так что полученной «четверкой», учитывая экстремальность ситуации, я остался доволен.

Сюрприз 2. Сумка, полная ножей

(1968 год; г. Пирятин, Полтавская обл., УССР)

С Виталием Филоненко и Анатолием Костенко посещаем курсы трактористов-машинистов при районном объединении «Сельхозтехника» (см. «????»). Учеба времени отнимает не очень много, так что для молодецких забав остается его – вагон и тележка, нагруженная доверху. Забав зимой в наличии, собственно, всего четыре: книги, кино, танцы и шастанье по городским закоулкам в поисках приключений. Успеваем всюду!

В этот вечер нелегкая занесла нас на автостанцию – только там, по вернейшим сведениям, еще оставалось невылаканное любителями пиво. Расположились в буфете и отдыхали от трудов праведных, сменяя емкости с янтарным напитком - бокал за бокалом.

Объявили о прибытии автобуса «Чернигов - Черкассы». В пристанционную закусочную, как обычно, подвали народец: мужики – за горячительным, дамы – за пирожками. А три девушки примерно нашего возраста …заняли столик и попросили меню. Значит, надолго! В крайнем случае, на Черкассы они уж точно не едут. Тоскливым зимним вечером приключение сам плыло нам в руки!

Не успела официантка еще оформить заказ, как наша троица уже уговорила посетительниц перейти за наш, увы, не мраморный картибул. И понеслась душа в рай, а ноги, как оказалось впоследствии, в самом деле – в направлении милиции.

Путешественниц звали Лида, Валя и Галя. Все учились в одном из черниговских ПТУ. А направлялись домой в Северодонецк – на встречу Нового года. Да вот билетов достать на прямой автобус до Луганска не удалось – приходится добираться с пересадкой. В Пирятине. А поскольку сегодня уже никакого транспорта в нужном направлении – они уже узнали - не предвидится, то во весь рост встала проблема ночлега. Девушки поинтересовались: не сопроводим ли мы, оказав такую любезность, их до гостиницы, ибо они даже не в курсе, где та находится? Можете не сомневаться: эта самая «любезность» из нас прямо таки перла!

Между тем, Виталий уже вовсю «окучивает» Лиду, которая единственная из троицы, как на мой вкус, была, хоть и не красавицей, но «более-менее». Так что я вынужден был переключить внимание на Валю. А Анатолию, как всегда в подобных случаях индифферентному «досталась» совсем уж невзрачная Галя. По остаточному, так сказать, принципу.

Распушив хвосты, дождались городского автобуса и везем дам в центр – в гостиницу. Увы, свободных мест там не оказывается. Вынужденные гости Пирятина - в отчаянии. Собираются, не видя иного выхода, возвращаться на автостанцию, чтобы ночь пересидеть на скамейках. Мы в унисон хором святого Фомы, Веревки и Пятницкого заявляем, что девушек в беде не оставим и тоже будем бодрствовать. Причем без обмана: не дома каждый в мягкой постели, а там-таки – на неудобных сиденьях. Лучше, конечно, не в зале ожидания, а круглосуточном буфете (тут мы переглядываемся, попутно прикидывая, сколько у кого в кармане наличности).

Выходим, чтобы идти на остановку, – теперь в обратном направлении. И тут мне в голову ударяет почти гениальная мысль: так в Пирятине, кроме гостиницы, есть еще и Дом колхозника!

Да, он больше напоминает саманную хатку. Действительно, потенциальные постоялицы не смахивают на тружениц поля и фермы. Однако и попытка – не пытка. Тем более, до сего приюта, дислоцированного на базаре, - рукой подать. Через минуту уже дружно шагаем туда.

С горем пополам гостьи поселились (к этому времени каждая пара предусмотрительно обменялась адресами, и все договорились встретиться через неделю, когда девушки будут ехать назад в Чернигов). А мы – приключение закончилось! – с чувствами глубокого удовлетворения, утопая в снегу, разбрелись по домам.

На следующий день после занятий снова отправились в тот же буфет. Не успели заказать пиво, как Виталия позвала за стойку буфетчица – его хорошая, в отличие от нас с Анатолием, знакомая. Что бы это значило? Мы были заинтригованы. Может, воблой разжилась и хочет нам подбросить перо-другое…

Дружбана долго не было. Наконец появился. Без рыбки и с весьма растерянным выражением лица.

- Что? – немо вопрошали наши с Анатолием взгляды.

Виталий на одном дыхании осушил бокал и, наконец, разомкнул уста:

- Когда мы вчера ушли, и официантка нала убирать столик, под ним обнаружили сумку, которую «наши» второпях девушки забыли (ручной клади, большую часть которой, сам собой, тащили мы, было не меряно – Н.С.). Сообща заглянули внутрь – может, какой-то адрес или документ найдется. А там с самого верха – дюжина новеньких ножей: сам видел – хоть на медведя иди. Естественно, перепугались. Не исключено, подумали, какая-то банда. Хотели сумку сразу сдать в милицию – пусть те, мол, разбираются. Да потом решили, что ведь и нас этот «бандитизм» коснется. А они же знают: мы тут – ни с какого бока. Просто очередное шапочное знакомство. Вот вместе и ломали головы: как поступить, чтобы не ошибиться? И девушек ведь, если они чисты перед законом, подставлять не хочется...

Ошарашенные – вот это приключение на одно место! – мы с Анатолием молча слушали новость. И только поглотив еще по бокалу пива, я спросил Виталия:

- Ну, и на чем остановились?

- Неделю сумка простоит тут в подсобке. А, встретившись с ПТУушницами, мы спросим «откуда, куда, зачем». И если ответ прозвучит удовлетворительный, багаж вернем. А нет, Валентина (буфетчица – Н.С.) сказала, что при таком раскладе рисковать не станет и сдаст его в райотдел.

Наше «развлечение» принимало весьма неожиданный оборот. Ведь если баул окажется в милиции, туда станут таскать и нас. А это уже совсем не радующие душу и сердце «приключения».

…Семь дней тянулись, как будто они предшествовали морковкиному заговенью перед турецкой пасхой. И вот – заранее оговоренная встреча. Лида в тему, а поклажа оказалась ее, заговорила с первой же секунды. Интересовалась, не видел ли кто, не сохранилась ли случайно…

А ножи, оказывается, изготовили пэтэушники, обучающиеся на слесарей-токарей. В качестве новогоднего подарка родителям.

Так что обошлось без вмешательства милиции. А вот буфетчицу пришлось основательно угостить: труженица общепита того заслужила.

Сюрприз 3. Прыщавая красотка

(1970 год; в/ч 32154, с. Жеребково, Ананьевский р-н, Одесская обл, УССР)

Добираясь в Жеребково из Одессы поездом (а из приморского города он вышел поздним вечером), познакомился с девушкой. А поскольку уже изрядно выпил, то показалась она необыкновенно красивой.

Короче говоря, облизывал ее всю ночь. Уже даже думал, не проехать ли мне свою станцию и, «забив» на воинский долг, посетить малую родину дамы, тем более, что она нисколько не возражала.

Но настало утро, которое воистину – вечера мудренее. Господи, что я увидел?! Девицу, лицо которой, как подсолнух зернами, было усеяно желтыми гнойными прыщами. Честное слово, меня чуть не вырвало. Однако, как истинный джентльмен, я виду не подал. Лишь заявил, что воинская служба в моей жизни стоит на первом месте.

А уж, извините, девушки… Потом… Может быть…

Сюрприз 4. Пишите правильно

(1971 год; г. Киев, УССР)

На первой же неделе в университете, куда я поступил, – диктант на украинском языке. Через день преподавательница М. Каранская раздает и попутно комментирует. У меня – троечка. И первая ошибка, которая выделена, как все остальные, красным – в… фамилии. Я поднимаю руку и объясняю, что так написано в паспорте. Это не производит никакого впечатления. Я слышу в ответ:

– Я же не виновата, что твоим родителям паспорта выписывал неграмотный человек! Зато я знаю: в украинском языке «з» и «с» не удваиваются. Поэтому ваша фамилия на украинском языке правильно пишется «Сухомозький». Без всяких чуждых ей «с».

– Но я ведь не виноват, что паспортист попался неграмотный. И почему его ошибка спустя энное количество лет приписывается мне?

– Я тоже невиновата, что он неграмотный! А за ним малограмотность проявляете и вы, студент университета!

– Так мне что, паспорт менять?!

– Нет, лучше грамотность повышать!

Ничего, кроме неудовольствия преподавательницы, я не нажил из этих первых в качестве студента дебатов. Впоследствии, как я ни отвечал, выше «четверки» у нее не получал.

Впрочем, если перейти к менее – с моей точки зрения! – грустному, то мой диктант, несмотря на «неправильную» фамилию, смотрелся на фоне некоторых других еще очень и очень. «Рекорд» установил Георгий Л. (он русский по национальности и никогда украинский язык не изучал) – 102 ошибки на три неполных странички текста.

Сюрприз 5. Под колпаком спецслужб

(1972 год; г. Киев, УССР)

Новый, 1972-й, отмечал в общежитии № 4 по ул. Ломоносова. «Праздновали» двое суток с небольшими перерывами на сон. Состав гостей менялся едва ли не ежечасно. Потом вдруг вспомнил: завтра у меня - день рождения. И пригласил остатки честной компании ...в родной Пирятин.

На тот момент проблем с вестибулярным аппаратом не имели три дамы и три джентльмена. Среди последних - именинник и два выходца из Африки - эдакие Камил и Дэвис. Приглашение празднующие приняли с искренним, хотя и не совсем трезвым восторгом.

Одевшись, рванули на автовокзал, что на Московской площади. Билеты брали, естественно, по студенческим документами (этот фактор впоследствии сыграл свою роль) - за полцены. Загрузившись на дорогу пивом, покатили.

В Пирятин достались в сумерках - зимой вечереет рано. Городским автобусом подъехали к центру. И прямиком - к гастроному. И тут я услышал позади какой-то непонятный шум. Оглянулся: за нами, выпучив глаза, шел с десяток горожан, темнокожих отродясь не видавших. Стыдить их, обостряя ситуацию, не стал. Решил: как-то рассосется: земляки, в конце концов, если из печки и упали, то не вчера... Увы, не учел, что негра незначительная часть пирятинцев видела лишь в кинофильме «Максимка», а для подавляющего большинства темная кожа ассоциировалась исключительно с господином, украшенным рогами, хвостом и копытами.

Выходим. Под торговой точкой - уже приличная толпа. Как же: бесплатное новогоднее представление, некий провинциальный цирк! Пока шли к родительскому дому, количество «зрителей» неуклонно росло. До калитки подошли в сопровождении чуть ли не первомайской, несмотря на снег, демонстрации.

Как два дня подряд колобродилы, как ходили по дома, как сосали сивый самогон («выпьем рюмку - где там кружка?") - понятно. В общем, отлично погуляв, вернулись в столицу.

На следующий день наша группа собралась на предэкзаменационную консультацию. Ко мне подошла методистка декана Неля Петровна и таинственно прошептала на ухо:

- Зайди к аудитории номер....

- Зачем?

- Там тебя ждут!

Переступаю порог. Вижу двух человек. Приглашают сесть. Не представившись, начинают душевную беседу «о жизни». Я ничего не пойму. Однако «разговор» учтиво поддерживаю.

Между «Как учеба?», «Нравится в университете?» (хотел бы я посмотреть на идиота, которому бы это не нравилось?) звучит:

- А как отметили Новый год?

Откровенно не праздничная музыка...

- Спасибо, - говорю, - нормально. А вы?

- Нам не повезло, находились на службе, - отвечает один из собеседников. - Вы же проведывали родителей?

- Да! - Мой пыл несколько угасает. Перспектива не из приятных: с третьей попытки попасть в университет, решить проблему с комсомольским членством и пропасть ни за что ни про что!

- Один ... или ... с друзьями?

- С друзьями.

- А нельзя узнать, кто эти друзья?

Что остается делать? Называю фамилии студенток (все равно «они» их уже знают). И добавляю:

- ...И два негра.

- Именно они нас и интересуют, - оживляются собеседники. - Как их фамилии?

- Не знаю, - признаюсь искренне.

- А на фото узнали бы?

- Наверное...

Один из них быстро достает из портфеля два альбома с цветными - редкость! - фото и подает:

- Ищи!

В результате кропотливого труда нахожу портреты Камила и Дэвиса.

- Так мы и думали! - Задумчиво говорит один из визави.

- Что именно? - Интересуюсь я.

- Год назад вот этого, - тычет пальцем в Камила, - сняли с поезда в Житомирской области. Недалеко от секретного объекта. А в Пирятине дислоцируется танковый полк Чапаевской дивизии, что является военной тайной. Соображаешь?!

Я, само собой, «соображаю» - кажется, аж пар из ушей струится! И настроения это не добавляет. Одногруппники готовятся к экзамену, а меня тут почти обвинили в шпионаже. Или, как минимум, в пособничестве иностранным рыцарям плаща и кинжала. Душу греет одно: шпионы - африканские, а не американские или немецкие, может получу некое послабление.

- Вам известно, - прерывает размышления более активный из «разработчиков», - что иностранцам дальше чем на 50 километров от Киева выезжать запрещено?

- Впервые слышу! - Не вру.

И - на всякий случай - уже и сам не понимаю, искренне или не совсем! - добавляю:

- Да если бы я знал...

Меня отпускают, предупреждая, чтобы никому ни слова о встрече, которая только что состоялась, даже не заикался, а то сам заикой стану (обещание я в тот же вечер нарушил).

Мокрый дождя не боится, поэтому на прощание, опомнившись, спрашиваю:

- А как вы узнали, что я ездил в Пирятин с неграми? Кто-то из соседей заявил?

Услышу ответ или нет?

- Какие соседи?! На Пирятинской автостанции вас уже встречал наш сотрудник!

Вот те на!

- На авто ...станции? А как он о поездке мог …знать? Замысел возник спонтанно...

«Серые пиджаки» переглянулись. А потом:

- А вы проездные документы покупали по студенческим билетам?

- Конечно!

- Больше в подобные переплеты не попадай!

И минуты хватило, чтобы я понял: все кассиры на автостанциях - «шестерки» КГБ.

Сюрприз 6. Ночной «дозор»

(1976 год; пгт. Чернухи, Полтавская обл., УССР)

Печатать мою дипломную работу решили сами: лишних денег, чтобы платить кому-то не имелось. Благо о машинке (портативной «Москве») договорились. Нам ее разрешила брать на выходные хорошая знакомая, работающая секретарем руководителя небольшой районной организации (не называю, чтобы случайно не нанести вреда доброму человеку). А чтобы все оставалось шито-крыто, то осуществляли задуманное по такой схеме: в конце дня в пятницу она оставляла нам ключ от своей конторы, куда мы шли уже в потемках, чтобы никто не видел, и забирали инструмент. А рано поутру в понедельник доставляли «Москву» на место, заодно кладя ключи в оговоренном тайнике. В течение месяца подобную операцию осуществляли четырежды, печатая дипломную вдвоем без перерыва. И вот уже в самом конце едва не влипли в историю, которая грозила не только увольнением знакомой, но, не исключено, и нашим с супругой жизням.

Короче говоря, в понедельник, еще затемно, отнесли машинку в контору. Пришли домой и прилегли подремать. А в восемь тридцать отправились на работу. Первое, что я узнал, появившись в редакции «Нової праці», прозвучало сенсационно: этой ночью в поселке медвежатники взяли сейф. Подобного Чернухи не знали со времен гражданской войны.

– А где? – интересуюсь я.

В ответ мне называют организацию, в которую мы четырьмя часами раньше отнесли злополучную «Москву».

Чувствую, как волосы на голове начинают медленно шевелиться. Под благовидным предлогом выхожу на улицу и крепко задумываюсь. Это что же выходит?

Во-первых, просто счастье, что мы с женой не столкнулись с грабителями нос к носу. Ночи ведь летом короткие, наверняка были там примерно в одно время. Вот только кто первым – они или мы? Ведь света не включали, так что не могли видеть, взломан сейф или еще нет.

Во-вторых, если мы были последними, то в конторе наверняка найдут отпечатки наших пальцев. По крайней мере, на дверях. Ну, и, естественно, на пишущей машинке – в огромных количествах. Как доказать, что никаких денег мы не брали?!

И, в-третьих, поверит ли в нашу невиновность сама знакомая, доверившая мне с женой ключ от помещения? И, вообще, как себя вести в столь пиковой ситуации?

Вернувшись в редакцию, перезвонил супруге и знакомой. С последней, которая, как я понял по ее голосу, пребывала в состоянии легкой прострации, договорился о немедленной встрече, благо милиционеры с места происшествия уже удалились. Встреча меня здорово успокоила. Оказалось, что обе двери в помещении были взломаны, так что, по крайней мере, знакомая, зная, что у нас были ключи, даже мысли не допускала о том, что у выпускников КГУ может быть рыльце в пушку. А как же быть с тем, что мы с супругой ночами регулярно посещали их контору? Об этом по зрелому размышлению решили пока молчать. Оно и понятно: знакомая хотела остаться на работе, а нам, чужим в поселке, столь подозрительная слава тоже была ни к чему. Если же с отпечатками пальцев влипнем, то тогда расскажем правду, ведь деваться будет некуда.

К счастью, взломщика уже на второй день задержали, так что мы одним махом избавились от треволнений.

А если бы этого не случилось? Нисколько не исключено, что попали бы мы с женой на нары – отвечать за чужие грехи.

Сюрприз 7. Отвертка, на взлет!

(1977 год; г. Ашхабад, ТССР)

Возвращался из столицы в Красноводск. Билет взял на рейс Ашхабад – Красноводск – Киев. Лету домой - час с небольшим.

Заняли места в салоне: мое оказалось в самом хвосте. Приходит время вылета, а мы не двигаемся. Минут через пятнадцать по салону взад и вперед начинает сновать люди в аэрофлотовских робах. Стюардесса на многочисленные вопросы пассажиров, наконец, сподобилась ответить:

– Обнаружена небольшая техническая неисправность!

Когда посиделки затянулись на час, я уже начал думать, не лучше ли было бы нам предоставить другой борт, а профилактикой этого ТУ-154 заниматься без нас?

Однако самый «умилительный» эпизод случился чуть позже. В хвосте, в аккурат у моего кресла, аэропортовский спец снял панель, за которой я увидел тьму – аж в глазах зарябило! – различных контактов. Еще подумал: как в этом всем можно разобраться? Малый в спецовке в явной растерянности потыкал куда-то отверткой, потом ушел. Минут через семь-восемь он появился снова, но уже в сопровождении еще одного служаки. А в руках держал… книгу. Открыв ее и водя пальцем по станице, малые начали «ремонтировать» самолет. Вот тут у меня, скажу честно, появился легкий мандраж. Если неисправность устраняет по справочнику, то о каком безопасном полете может идти речь? Мелькнула даже мысль отказаться от полета. Но, во-первых, было как бы стыдно признаваться в трусости, а, во-вторых, сделать этого не успел.

Мы взлетели.

Сюрприз 8. Махалово нетрезвого с обкуренным

(1978 год; г. Красноводск, ТССР)

Туркменская зима. Где-то +8 градусов. К нам с женой вечерком заглянул в гости заместитель редактора областной газеты «Знамя труда», в которой я перед этим доблестно трудился аж десять месяцев, Эдуард Гомолинский. Водитель привез его около шести, а вернуться забрать должен был в 23.00.

И вот час «икс». Водитель – туркмен по национальности – явился со своим другом. Зашли в квартиру (на первом этаже). Начались пьяные «на посошок» и т. д. Я, несмотря на то, что был изрядно подшофе, услышал, как водитель нахамил супруге. И тут же потребовал извинений. Он меня толкнул. Я врезал в челюсть. Да с таким смаком, что он улетел в окно.

Зазвенели стекла. Фонтаном брызнула кровь – окропила даже стену. Я понял: парня «вжикнуло» по вене, надо его спасать.

Крикнул жене, чтобы быстро чем-нибудь сильно перетянула руку. Та схватила простынь и начала отрывать от нее полоску. А озверевший (он был под воздействием наркотиков, но я этого не знал) водитель, схватив кухонный нож, бросился на свою спасительницу. Тут вмешался Эдуард. Потасовка разгорелась с новой силой.

Едва мы вдвоем отобрали у водителя нож, как в квартиру – двери оказались открытыми – влетели …милиционеры. Всем нам в мгновенье ока завернули руки за спину и потащили на улицу. Я, было, попросил, чтобы разрешили что-нибудь обуть, но напрасно. Так, в носках, и вели до отделения (благо, то находилось метрах в четырехстах от дома).

Вот и дежурная часть. Нам с Эдуардом велят подождать, пока за раненым приедет «Скорая помощь». Таким образом, появляется несколько минут, чтобы оценить произошедшее. Оценив его, ужасаюсь.

Во-первых, я только восемь месяцев назад стал собственным корреспондентом «Туркменской искры» по Красноводской области. В аппарате меня знают слабо. И тут вдруг сообщение о приводе в милицию. С работой, да еще в органе ЦК КПТ, придется распрощаться.

Во-вторых, я – кандидат в члены КПСС. Причем – случай исключительный! – кандидатский стаж мне продляли. Третьего, ясно, как то, что Карл Маркс – основоположник научного коммунизма, не будет.

Было от чего запаниковать.

Успокоил Эдуард – человек местный. Заодно он взял на себя миссию вести переговоры с представителем МВД (он-то и сказал, что, по заключению медиков, водитель находится в состоянии наркотического опьянения).

Через полчаса нас отпустили, перенеся заключительную фазу «беседу» на следующее утро. Прощаясь, Эдуард сказал, что ему «светиться» в столь неприглядной истории с персональным водителем тоже ни к чему, поэтому дело он постарается замять.

Наводя дома порядок, обнаружили пропажу моих часов и обручального кольца. Настроения вышеупомянутый факт, естественно, не улучшил. Называется - погуляли.

Спозаранку проснулись от стука в дверь. Открываю – стоит пожилой туркмен.

– Что нужно? – спрашиваю.

– Я отец Алика (водителя) и приглашаю вас к себе домой обсудить ситуацию. Может, разопьем мировую.

Жена – в крик:

– Ни за что!

Гость настаивает, но без каких-либо угроз. Я ему:

– Какая может быть мировая, если у нас ваши «джигиты», ко всему, еще и украли часы да золотое кольцо?!

Мужику становится явно не по себе:

– Тем более, поехали! Разберемся и с этим. И если то, что вы сказали, правда, я обещаю: вещи вам вернут.

Соглашаюсь, хотя супруге моя затея совершенно не нравится.

Приезжаем. Во дворе – топчан. На топчане – водитель и еще несколько человек (как я узнал по ходу разговора – его братья). Начинается «разбиралово». Чувствую, широкой огласки они опасаются не меньше, чем я. Ведь за употребление наркотиков увольнением с работы не отделаешься.

Короче, вскоре договариваемся: нам возвращают украденное (Алик не отрицал, что кольцо и часы прихватили они), а я забираю написанное вчера в милиции заявление. Забегая вперед, скажу: с помощью Эдуарда это сделать удалось.

Да, к слову, когда я вышел из ворот дома, то увидел …супругу. Оказывается, она, взяв такси, проследовала за нами. Чтобы, так сказать, держать опасную ситуацию под контролем.

Сюрприз 9. «Вздернем на штыки ваших детей»

(1990 год; г. Ашхабад, ТССР)

16 декабря меня пригласили к третьему секретарю ЦК Сердару Рахимову. Приехал: в кабине гостей - десять человек. Из русскоязычных, кроме меня, лишь главный редактор «Вечернего Ашхабада» Юрий Трубачев.

Рахимов зачитал проект Указа «О дне памяти», который вскоре должен подписать первый секретарь ЦК КПТ Сапармурат Ниязов. Речь велась о ведущихся с незапамятных времен на территории Средней Азии боевых действиях с участием русских войск. Конкретно называлось одно сражение – взятие генералом Михаилом Скобелевым крепости Геок-Тепе.

Вот и учреждался день памяти погибших в том сражении.

Позволю себе небольшое отступление. Сколько ни жил в республике, часть интеллигенции на кухнях с завидным постоянством дебатировала вопрос: туркмены к России были присоединены насильно или вошли в ее состав добровольно? Проблема – архиважная, особенно для малочисленного народа, живущего в составе федерации. Так каков же ответ?

Истина, на мой взгляд, в том, что правы …и те, и другие. Ибо туркмены еще в недавнем прошлом – разношерстные племена, издавна ведущие собственную, не согласованную друг с другом, политику. Те же йомуды, к примеру, просили царя взять их под свое крыло на страх иранскому шаху, чьи нукеры буквально замучили своими набегами. Племя же текинцев стояло насмерть в крепости Геок-Тепе.

Увы, на разноречивость фактов радикалы закрывали глаза, требуя немедленной исторической сатисфакции. Ответом на эти требования и должен был стать вышеупомянутый указ.

Споры в кабинете секретаря ЦК сразу же завертелись вокруг двух нюансов. Первый: почему в проекте «День памяти» упоминается только геоктепинское сражение? Хотя тут как раз все было ясно: Сапармурат Ниязов – текинец, вот и возносит своих. Мы с Трубачевым отделались общими репликами: какое дело нам, инородцам, до межплеменных распрей? Решили рекомендовать первому секретарю внести в проект соответствующую поправку, чтобы не обойти другие племена, также мужественно сражавшиеся против царских войск.

Второй нюанс – стоит ли оставлять в тексте фразу «явилась… следствием политики РУССКИХ ЗАХВАТЧИКОВ»?

Лично мне было ясно, как божий день: несмотря на то, что в указе будет идти речь о прошлом, «русскими захватчиками» тут же станем мы, все инородцы многонациональной республики. Об этом и сказал, осторожно выбирая фразы, чтобы не обвинили в великодержавном шовинизме. Меня поддержали даже туркмены, особенно те, кому за 60. Они помнили тридцатые и то, кто тогда нес народу зло, а кто – благо.

Только вернулся в редакцию, как мне по внутреннему звонит ответственный секретарь Раиса Василенко: номер придется задержать, только что Туркменинформ заявил литерный материал, слава богу, небольшой – меньше двух страниц. Еще минут через сорок она зашла ко мне в кабинет с телетайпной лентой в руках. По виду понял – что-то очень важное.

Пробегаю глазами и им не верю: это Указ, уже подписанный Ниязовым.

Кстати, первый нюанс-замечание в нем учли. Ежу понятно: чтобы не обострять отношения между племенами.

Определение же «русские завоеватели» оставили. Видимо, конфликт между титульной нацией и приезжими инородцами высшее руководство республики волновал мало. Впрочем, не исключаю, кому-то он был и на руку.

Вечером, обсуждая официальный документ дома с супругой, решили однозначно: нужно уезжать!

Уже следующий день подтвердил правильность нашего вывода. Один из сотрудников Гостелерадио ТССР (член КПСС, высшее образование), где помощником председателя работала супруга, так прокомментировал в коридоре только что прочитанный указ: «Русские солдаты поднимали наших детей на штыки, теперь сделаем то же самое с вашими».

Сюрприз 10. Депозит «Инфарктный»

(2013 год; г. Киев, Украина)

Развал СССР, повлекший за собой улетучивание вкладов большинства населения, а также нескончаемая серия «банкротств» коммерческих банков уже во времена рыночные, стали хорошей вакцинацией против желания «хранить деньги в сберкассе». Однако, случается, из тех или иных соображений на рискованный шаг решаешься. Я – один из таких камикадзе.

Прежде чем отдать кровные в чужие руки, долго взвешивал: в чьи? И три года назад выбрал государственное (наученный разными Мавродями!) учреждение – Укрэксимбанк. Проценты, по сравнению с беловоротничковыми Гобсеками во фраках, почти вдвое меньше, зато на душе - капельку спокойнее.

Сотрудничество предпочел стандартное: годовой долларовый депозит «Классический» с выплатой процентов по истечении срока.

Первый раз получение ренты и продление договора прошло так себе. В прошлом году – просто идеально. А вот сегодня – мама, роди меня обратно (жалею, что вовсе не забрал денег)!

Учитывая, что цифры сами по себе говорят мало о чем (для кого-то пяток тысяч баксов – трудноосуществимая мечта, а для выскочки-толстосума – максимум стоимость одного ужина), буду «выражаться» в процентном отношении. И поскольку конкретная сумма в этом случае ровным счетом никакой роли не играет, по условиям задачи примем ее за миллион долларов США.

Итак, по истечении года мне полагается 7,5 процента (в реальных деньгах - $75000). Прихожу в начале одиннадцатого утра. Работает три окошка. Занимаю очередь – она общая. И в момент, когда обслуживаться мне, открывается четвертая амбразура, куда меня и приглашают.

Подаю документы. Дама берет только паспорт, тычет пальцем в клавиатуру и надолго застывает в позе писающего мальчика. Никак не могу взять в толк: она – больная, с запредельного бодуна или во второй раз в жизни видит компьютер. Так и не узнав разгадки, слышу:

- Вы идите посидите, я позову!

Уходу и приземляюсь на стол неподалеку. Так, чтобы «банкирша» оставалась в поле зрения. Видел, как к ней подошла ее коллега, и они приличное время чем-то занимались вдвоем. Потом она позвала меня, сделав «Николаевичем» вместо «Михайловича» и принялась склонять, нет, не к сожительству, а к переводу вклада с инвалюты в гривны. Я отказался. Снова – ожидание. Наконец – приглашение.

Получаю кипу бумажек с рекомендацией пройти к кассе и получить проценты. Процедура - уже привычная, да и приятная. Постояв немного в очереди, сую паспорт и документы в приемо-выдающую щель. Кассирша начинает привычно колдовать над ордерами, потом, не выдавая мне денет, говорит:

- С вас еще (перевожу с процентного соотношения) 2,5 миллиона долларов!

- В каком смысле?! Я ведь за процентами по депозиту!

- Ну, да! Вот расходный ордер на $75000, а вот приходный – на два миллиона семьдесят пять тысяч долларов. Итого с вас – разница!

- У меня таких денег отродясь не водилось!

- Не знаю! Я верю документам.

- В таком случае ложьте их взад - пойду разбираться. Здесь какая-то ошибка!

Беру все бумажки и возвращаюсь к контролеру. Та, не слушая, сует мне еще кипу документов, среди которых различаю договор на продление депозита:

- Подпишите оба экземпляра всех там, где поставлены галочки.

Подписываю.

- Хорошо! – говорит дама и возвращает «мне причитающееся».

- Простите, но мне не удалось получить процентов. Их не только не дали, но и потребовали внести сумму, в два с половиною раза (!) превышающую сумму депозита!

Почему?

- Не знаю видимо, вы где-то ошиблись.

Начинаем рассматривать бумаги: она – те, что на получение процентов, я – на продление депозита.

- В эту строку просто втянуло номер кода, – захихикала банкирша. – Сейчас исправлю.

И принялась все переделывать.

Я, между тем, уже с удвоенным вниманием принялся вчитываться в новый договор. И явственно ощутил, как язык начал прилипать к гортани. Сую бумагу в окошко, тыча пальцем в нужное место, и спрашиваю – не своим голосом:

- А почему сумма вклада указана в гривнах и, к тому же, составляет всего 36 процентов от имеющейся?!!

- Где? Не может быть…

Потом смотрит и – снова смех:

- И в эту строку прыгнула другая цифра - кода…

Интересно, думаю, как же могла «прыгнуть», если она – цифра, а тут сумма указана ПРОПИСЬЮ?!

Не трудно представить мое состояние. На обоих экземплярах договора уже стоят печати, они подписаны от имени банка - заместителем управляющего филиалом и прочей уполномоченной сошкой и, что самое главное, МНОЙ! Сделка, выражаюсь юридическим языком, свершилась. В результате которой я не только не поимел полагающихся процентов, но и получил основательно «усохший» депозит. В чем …и расписался.

Дама на моих глазах разорвала и бросила в урну «неправильный договор». И я пошел по второму кругу.

Получив проценты, вернулся к окошку. Где мне подали переделанный договор на следующий год. Проверил: сумма указана правильная и, как положено, в инвалюте. Сотрудница банка, образно говоря, машет мне ручкой и приглашает очередного клиента. Я, между тем, ненавязчиво, но кипя внутри, интересуюсь:

- А сберкнижку вы мне давать не будете?

- Ой, я забыла! Сейчас оформлю.

Пока она документ оформляет, я вновь читаю договор. И натыкаюсь на следующие пункты: «а) 2.3. Факт внесения Вкладчиком средств на Депозитный счет подтверждается Сберегательной книжкой; б) 3.2.4. При обращении в Банк предъявлять Сберегательную книжку; в) 6.6. Выдача Вклада, выплата процентов и выполнение распоряжений Вкладчика при переводе средств с Депозитного счета и/или Счета, осуществляется Банком при предъявлении Сберегательной книжки».

Да, бледно бы я без оной выглядел!

Ехал назад и размышлял: какая, к черту, разница с бодуна банкирша или все сделала сознательно? Даже если первое, мне от этого нисколько не легче. Как я спустя год доказал бы, что на самом деле сумма депозита в два с половиною раза выше?!!

И еще одна блоха кусает мозг: а что, если вскоре окажется, что я должен кредитному учреждению те самые 2,5 млн. долларов?! Та бумажка ведь осталась у них…

Короче, через месячишко обязательно съезжу. Поинтересуюсь, имеется ли вклад на мое имя и на какую сумму. И не висит ли на мне, паче чаяния, не взятый кредит.