возможностями и разумом, способным вместить в себя познание Вселенной.
Почему человек любит и ненавидит? Почему смеется и плачет? Почему совершает те или иные поступки? Много сделано людьми, но все ли сделано правильно? Ответить сложно, и едва ли ответ будет однозначен. Но задуматься стоит… И писатели разных стран — реалисты и фантасты — берутся за перо, чтобы поделиться с читателями своими мыслями, соединяя порой воедино проблемы настоящего, прошлого и будущего.
Отправляясь в путешествие по страницам этого сборника, мы переживаем судьбы отдельных людей и Земли в целом, переживаем ужасы войны на нашей планете и кошмары межзвездных войн.
Удаляясь от Земли в бесконечность космоса, возвращаясь на родную планету, мы совершаем путешествие в волнах единого океана, имя которому Вселенная. Именно в этом и заключена глубокая связь судеб людей с судьбой Земли, а судьбы Земли с судьбами других уголков Галактики.
Книга эта одновременно едина и многообразна. Едина своей антимилитаристской направленностью, многообразна литературными приемами, разносторонностью проблематики. Здесь и проблемы контакта цивилизаций, проблемы войны и мира в планетарном и межзвездном масштабах, проблемы человеческой психологии, возможностей человека, его разума, его сознания, его ответственности за судьбу планеты.
Авторы сборника, писатели США и Англии, обсуждают самую животрепещущую проблему современности — проблему войны и мира.
Они предупреждают, предостерегают, зовут к окончанию гонки вооружений, к переговорам и взаимопониманию, к миру. И еще одно объединяет всех этих столь разных по творческой манере писателей — вера в конечное торжество разума, в победу сил мира и добра.
Ю. Глазков Летчик-космонавт СССР.
Фрэнк Йерби
Возвращение на родину
Поезд медленно, раскачиваясь из стороны в сторону, протащился по стрелкам и пошел ровнее, набирая ход. Стальные штоки, вылетая из цилиндров, вспыхивали, словно языки пламени; огромные ведущие колеса паровоза слились в сплошные диски от быстрого вращения. Тяжело пыхтя, локомотив выбрасывал из трубы густые клубы белого дыма, дым взлетал вверх, встречный ветер подхватывал его и относил назад, обволакивая вагоны, точно покрывалом.
В вагоне для цветных, прицепленном впереди, сразу же за почтовым, Вилли Джексон открыл окно. Жаркий, густой воздух хлынул в купе, таща с собой пыль и гарь. Вилли вытер платком лицо, и платок тотчас украсился грязно-серыми пятнами.
— Фу, черт, — беззлобно выругался Вилли, глядя на опаленные солнцем поля, проносившиеся мимо. Далеко, на самом горизонте, какой-то человек бросил плуг и принялся махать рукой вслед проходящему поезду.
«Почему это мы все так делаем? — лениво подумал сержант. — Ведь никого в поезде не знает, ни единой души, и все равно машет рукой… Впрочем, ну его…»
Поезд пошел на поворот, паровоз дважды отозвался бархатисто-протяжным, тоскливым воплем. Вилли беспокойно заерзал на скамейке, провожая взглядом блокпосты с шелушащейся побелкой, затерянные в бескрайних просторах иссушенных зноем полей под бледным, желтовато-белым, без единого облачка небом, голубизна которого вылиняла на солнце.
Впереди показалась и побежала навстречу водонапорная башня. Вилли усмехнулся. Он еще мальчишкой играл возле нее. Из башни всегда сочилась тоненькими струйками вода — ее было вполне достаточно, чтобы остудить маленькое, тощее, кожа да кости, жилистое черное тело даже в знойный летний день. Чуть дальше был ручей; свежий и прозрачный, укрытый тенью склоненных ив, он весело журчал среди камней. Вилли тотчас увидел эти ивы, которые закрывали ручей от его взора: одинокая купа деревьев среди широкого раздолья голых бурых полей.
Все чаще стали попадаться дома — через каждые две-три сотни ярдов, а не миль, как раньше.
Паровоз мало-помалу сбавлял ход, устало запыхтев на повороте. Впереди, наискосок, Вилли увидел родной город, весь как на ладони, — несколько десятков зданий вокруг памятника неизвестному солдату Конфедерации, поделенные на две половины единственной мощеной улицей. Зной, точно гигантской рукою, придавил город и размазал его по рыжей земле.
Поезд, скрипнув тормозами, остановился. Вилли Джексон осторожно, перенеся всю тяжесть тела на правую ногу и стараясь не задеть левой платформу, соскочил с подножки. Больше с поезда никто не сошел.
Зной ударил ему в лицо. Солнечные лучи тут же выжали на лбу крупные капли пота, и его темное лицо заблестело. Он стоял на самом солнцепеке, солнце высветлило ряд узеньких орденских лент на его солдатском френче. Одна ленточка была пурпурная с белыми краями; вторая — желтая с тремя тонкими полосками посредине (красной, белой и голубой) и двумя (красной и белой) по краям; третья — красная с тремя белыми полосами. И хотя воротник мундира был расстегнут, да и сам мундир давно выгорел и выцвел, Вилли все еще держался прямо — грудь слегка вперед,
Последние комментарии
18 часов 18 минут назад
18 часов 36 минут назад
18 часов 45 минут назад
18 часов 46 минут назад
18 часов 49 минут назад
19 часов 7 минут назад