Искусник Искусств. Дилогия [Павел Степанович Миротворцев] (fb2) читать онлайн

Повернувшись на звук, Тимс встретился взглядом с Чаар. В голубых глазах плескалось веселье и радость от встречи. Самая веселая особа Фарцваха, может достать любого своими шуточками. Лишний раз разговаривать с ней ‑ значит только дать повод пошутить над собой. Впрочем, сам Тимс тоже обладал чувством юмора, поэтому на дружеские подначки девушки реагировал нормально, а иногда и сам над ней подшучивал.

‑ С твоим появлением я, думаю, способен прожить здесь и лет десять, ‑ сделал комплимент Тимс.

‑ Господин Листер, ‑ приветливо кивнула девушка. ‑ Рада видеть.

‑ Не могу ответить тем же, ‑ буркнул тот.

Парень и девушка лишь обменялись улыбками.

‑ Приветствую Пятое Звено, ‑ показался на гребне еще один "человек". ‑ Выражаю свою радость от того факта, что ваше задание закончилось выполнением поставленной цели.

‑ Ааа… Ретсар, ‑ повернулся к говорившему Тимс. ‑ Все еще не научились говорить коротко?

‑ Но‑но! ‑ наиграно возмутилась Чаар. ‑ Раньше он бы говорил минут десять, так что результат налицо.

‑ Ну да, есть маленько, ‑ не смог не согласиться Тимс. ‑ Все же, Ретсар, рад тебя видеть.

"Человек" после этих слов скинул со своей головы капюшон. Водопад снежно‑белых волос рассыпался по плечам, резко контрастируя с его, подобно Вратам, матово‑черной кожей с выделяющимися на ней огненными линиями. Крови в этом существе не было, лишь жидкий огонь, и именно он струился по его венам. Глаза, горящие огнем, тем не менее, всегда могли выразить его чувства и, несмотря на вид, Ретсар был едва ли не самым миролюбивым членом Фарцваха.

‑ Кроме вас, больше никого нет? ‑ спросила Чаар.

‑ Нет. Мы сами только пришли.

‑ Вот так всегда! ‑ возмутилась девушка. ‑ Значит, так, делать ничего не будем, пока остальные не подойдут. Я не собираюсь работать за них.

‑ Тогда пойдемте искать место для лагеря, ведь нам предстоит здесь жить на протяжение целого года.

‑ И зачем, интересно, Первому понадобились Врата? ‑ пробурчала недовольная девушка. ‑ Ведь у нас могут возникнуть проблемы, как бы потом пожалеть не пришлось.

‑ Первый ‑ это Первый, ‑ развел руками Тимс. ‑ И в его пользу говорит лишь то, что он еще никогда не ошибался.

‑ Еще бы! ‑ фыркнула Чаар. ‑ Если ошибется ОН, тогда, наверное, всему миру придет конец.

‑ Возможно, ‑ не стал отрицать подобного Тимс. ‑ Вот, далеко ходить не надо, взять эти же самые Врата. Если, не приведи Великие, Первый все‑таки ошибся, миру точно придет конец.

‑ Глупцы! ‑ раздался голос Листера, идущего вместе с Ретсаром чуть позади. ‑ Вы не представляете объединенную мощь всех Звеньев, мы всегда сможем снова запечатать Врата.

‑ Нет, господин Листер, ‑ покачал головой Тимс, даже не обернувшись к своему собеседнику и не переставая идти. ‑ Я вполне это понимаю. Только, понимаете ли вы, что Хазлорды три тысячи лет назад были чудовищно сильны? Это раса захватчиков, и, захватывая, они познают нечто новое, а за прошедшие тысячелетия можно было захватить и познать очень много. Вполне достаточно, чтобы стереть в порошок тех, кто когда‑то смог им противостоять.

И после этих слов даже Листер не нашел слов для возражения. Если ситуацию рассматривать с такой стороны, все выглядело не так безопасно, как казалось раньше. А вдруг, и правда, Лорды стали многократно сильнее? Конечно, благодаря Первому, каждый Видящий из любого Звена превосходит в умениях своих коллег, некогда победивших в войне за существование самого мира, но все же? И, пожалуй, впервые за последние столетия Листер почувствовал давно забытое неприятное чувство, которого, как он считал, у него уже и быть не могло. Неожиданно чья‑то рука легка на его плечо. Повернув голову, Листер встретился с огненным взглядом Ретсара, и сразу стало легче. Ведь новое задание пугало не его одного. Врата Хвеса должны быть распечатаны, и они будут распечатаны! Такова воля Первого.

Заворочавшись в центре своей твердыни, ОНО показало свое нетерпение. Еще чуть‑чуть, совсем чуть‑чуть, и ОНО сможет сделать следующий шаг на своем пути. Прошли тысячи и тысячи лет с тех пор, как ОНО появилось. ОНО не имело своего желания ‑ цель и только цель. Достигнув своей цели, ОНО прекратит свое существование, и, тем не менее, до конца еще было далеко, и с этим приходилось мириться. Но настало время сделать очередной шаг к воплощению последней воли Хозяина, еще совсем чуть‑чуть, еще совсем немного…

Искусник Искусств – 2

Искусство Мертвых

ПрологРаз ход, два ход…

Материк Аргард. Восточная граница Империи.

Пятый Предел. День спустя после нападения

на Заставу в ущелье Мавт‑Корк

Илвирда подняли с постели на рассвете.

– Да что же этим тварям не спится‑то? – надевая штаны, ворчал главный Видящий Пятого Предела. – Никакого покоя с ними нет! – в сердцах ругнулся Илвирд, хватая валявшуюся на столе рубаху и выскакивая в коридор.

Там его ждал вестовой, который и поднял мужчину с кровати.

– Докладывай! – бросил Илвирд, устремившись к выходу из жилого крыла и на ходу натягивая рубаху через голову.

– Новая волна, почти «желтая», однако вместе с обычными Кидалами, Шкрабами и Пехотой идут непонятные здоровяки.

– На кого‑нибудь похожи?

– На Медведей.

– Медведей? – даже сбился с шага мужчина. – Только этого нам не хватало!

И, уже не сдерживаясь, Илвирд перешел на бег.

На смотровой башне Видящий оказался за считаные минуты до начала атаки, однако он все же успел осмотреться. Вот только увиденное его, мягко говоря, не порадовало. Вестовой, как бы того Илвирду ни хотелось, ничуть не ошибся в оценке новых монстров. Действительно Медведи. За исключением еще больших габаритов да странных наростов на теле, новый вид практически ничем не отличался от стандартных Медведей.

– Больше силы, больше защиты, – пробормотал Илвирд, разглядывая монстров.

– Что? – переспросил вестовой, терпеливо дожидающийся приказов.

– Говорю, оповести всех.

– Эрл, оповестить?

– Передай солдатам, что эти Новые Медведи, помимо явно увеличенной силы и защиты, могут оказаться намного быстрее привычных нам Медведей. По крайней мере, мне кажется, они будут пошустрее своих предшественников, поэтому надо быть предельно осторожными. Исполняй.

– Эрл! – отдал честь вестовой и, развернувшись, тут же сорвался с места, метнувшись вниз по лестнице, перепрыгивая по четыре‑пять ступеней одновременно.

Илвирд, напоследок еще раз окинув Волну внимательным взглядом, устремился вслед за своим подчиненным. Судя по тому, что новые монстры уже взбирались на Кидал, атака должна была вот‑вот начаться. И она началась.

Илвирд едва успел спуститься на стену, как, оглашая окрестности натужным ревом, разбился один из… из… пусть будут Ревуны. «Медведи так не орали», – отметил Видящий. Так вот Ревун упал на колья, не долетев даже до первой стены, что было крайне необычно. «НАМНОГО больший вес в отличие от Медведей», – вновь мысленно отметил Искусник ошибку тварей.

– Недолет, – хмыкнул один из воинов, стоявших неподалеку от Илвирда.

Твари тоже поняли, что с первым запуском они промахнулись, поэтому Кидалы с сидящими на них Ревунами медленно, переваливаясь из стороны в сторону, поползли вперед.

– Хорошо, хоть у них пока мозгов не хватает делать пробные забросы какой‑нибудь швалью, – вздохнул все тот же ветеран, а стоявшие рядом с ним воины одобрительно загудели.

Действительно, первыми всегда шли «тяжелые снаряды». Самые опасные, крупные и наименее поворотливые твари. Однако Илвирд, как и все, понимал, что так будет продолжаться не всегда, – ведь недаром ключевым словом у ветерана было слово «пока». На заре, когда Архардская стена только‑только пала, сражаться с монстрами практически не составляло труда. Тогда больше проблем доставляла их численность, а не опасность. Но времена менялись, и теперь основную проблему составляли новые виды монстров. Ведь прежде чем узнать о возможностях и слабостях свежеиспеченной твари, нужно с ней сразиться, а сражение с незнакомым монстром равносильно самоубийству. Зачастую просто невозможно предсказать, что за оружие окажется в его арсенале. Тут тебе и яды на шипах, клыках, зубах. Тут тебе и лезвия вместо щупальцев, и дротики вместо колючек, и скорость, и сила, и еще две сотни этих самых «и». За десять лет, что Илвирд мотался по Пределам, он навидался такого количества монстров и был свидетелем существования таких немыслимых существ, что Акарнии его уже попросту нечем было удивить.

Хотя надо признать, совершенствовались не только монстры.

На заре создания Бастиона люди останавливали монстров с помощью хлипкой стены в две сажени высотой. Затем высоту и толщину стены все увеличивали и увеличивали, постепенно доведя ее до немыслимых тридцати саженей. Брошенный с такой высоты, пусть даже небольшой, камень мог запросто убить человека… но не монстра. И тем не менее больше двух столетий для безопасности Империи хватало лишь высоты стены. Вернее, двенадцати стен – ведь именно столько существовало Пределов. Однако потом Империя поплатилась за свою халатность десятками тысяч жизней. Все двенадцать Пределов были сметены меньше чем за пять дней, и если бы не молниеносная реакция Императора того времени… кто знает, что бы случилось. Но даже точные, как нож лекаря, действия Императора не могли компенсировать потерь первых дней. После Второго Прорыва, как вошел в историю этот случай, Империя еще долгие десятилетия не могла оправиться от потерь первых месяцев сражений.

И все‑таки люди получили урок. Да, оплаченный тысячами и тысячами жизней, но урок. Уже второй. Первый был, когда монстры пришли из Ардана. Он гласил: твари никогда не остановятся и сделают все, чтобы уничтожить людей. И вот второй: не недооценивайте тварей, они разумны. Насчет полноценного разума, конечно, многие сомневались, но о том, что твари могут подстраиваться под изменяющиеся условия, теперь знали уже все. Пусть медленно, практически незаметно, но твари подстраивались, однако… человек ведь тоже тварь. Мерзкая, подлая, эгоистичная и жутко охочая до жизни. Вот так и повелось, что на каждого нового акарнийского монстра люди придумывали три десятка способов противодействия. Огромные стены ушли в прошлое, а вместо них пришли эффективные Оборонительные Рубежи.

Современный Рубеж представлял собой пять стен, построенных каскадом друг за другом на строго определенном расстоянии. Сами стены и промежутки между ними были сплошь утыканы кольями. А колья, в свою очередь, были сделаны из высокопрочного металла, усилены Искусниками и обмазаны самыми смертоносными ядами, которые только могли придумать алхимики. Вдобавок промежутки между стенами, помимо кольев, занимали многочисленные ловушки. Башни с Искусниками, лучниками и арбалетчиками по краям стен, соединенных мостами с возможностью быстро и эффективно этот самый мост убрать. И как апофеоз, более пяти тысяч копейщиков на последней, самой широкой стене. Вот так, за исключением некоторых незначительных деталей, и выглядели все двенадцать Пределов нынешнего времени. Однако твари менялись, а с ними менялась и защита, но никто не мог сказать, сколько продлится подобное равновесие. Чувство беспомощности уже давным‑давно окутало границы Империи. Ведь каждый, кто служил на Пределе, отчетливо понимал одну простую вещь. Очень простую. Однажды… однажды твари поднимутся в воздух.

Кидалы тем временем подобрались почти к самой границе ударов Искусников. Вот один из них шире расставил свои огромные ноги, причем передние у всех Кидал были почти на сажень длиннее задних, из‑за чего эти твари всегда смотрели вперед и вверх. Приняв устойчивую позу, Кидала принялся подготавливаться к броску. Панцирь на его брюхе раскрылся, образовывая дыры, и из этих дыр прямо в землю начали ввинчиваться толстые буры. Таким способом Кидалы занимали устойчивое положение для броска. Вообще, если говорить прямо, Кидалы – это живые катапульты. Матово‑черные, необычайно огромные, больше пяти сажен шириной и десяти длиной, – и пусть живые, но все равно катапульты. Например, толстые ноги и буры представляли собой самые обычные подпорки для устойчивости. Другими словами, вместо деревянной рамы – собственное тело Кидалы. Ложка для бросания камней представляла собой… ложку для бросания камней. Различия были минимальные, а вот «канаты из сухожилий» отличались весьма и весьма. Биологи из Исследовательского Отдела (ИО) так толком и не смогли подобрать аналогов тому, из чего состояли эти самые «канаты». Нечто почти не эластичное, легкое, тонкое, но невероятно прочное. Люди из ИО даже не смогли определить предельного веса «на разрыв». Сколько бы экспериментов они ни проводили, порвать подобный «канат» так и не смогли. Нет, ясно было, что в конце концов ученые узнали бы предельный вес «на разрыв», но вот денег на масштабные эксперименты они не получили. Имперская Канцелярия посчитала подобные эксперименты нерентабельными… или, проще говоря, бесполезными. Впрочем, опыт «на сгиб» также не дал результатов. По Пределам даже шутили по этому поводу – мол, биологи из ИО как двести лет назад в первый раз заполучили «канат», так до сих пор его и гнут, и гнут, и гнут. Шутили, правда, осторожно… Ученые – это ведь такие люди, что от них всякого можно ожидать. Чем демон не шутит! А вдруг и правда гнут?

Эти же самые «канаты» являлись и стоп‑балками. За мгновение до броска Кидала впрыскивал в «канат» вещество, вырабатываемое специальными железами. Когда ковш, по сути представляющий собой второй, наружный позвоночник Кидал, достигал ровно перпендикулярного положения относительно тела, «канаты» застывали под действием впрыснутого в них вещества, становясь крепче стали. Причем Кидалы развивались и с каждым десятилетием могли кидать все больший вес, и все дальше и дальше. Например, катапульта, построенная на основе «канатов» твари, снарядом в сто пятьдесят килограммов стреляла больше чем на целую версту. Для сравнения, этот же снаряд, запущенный катапультой, построенной на основе обычных сухожилий, не долетал и до пятой части версты. В свою очередь Кидалы запускали Медведей, вес которых достигал трехсот килограммов, больше чем на половину версты. Однако Кидалы могли служить только в качестве катапульт. Они имели очень прочную защиту, но совершенно не были приспособлены для ближнего боя. Иными словами, будучи катапультами, они могли только метать снаряды.

Вновь оглушительный рев – и вот новый монстр приземлился прямиком на третью стену.

– Мощно, – цокнул языком Илвирд, – так они скоро вообще через все стены перекидывать будут.

Остальные Кидалы, отметив попадание своего собрата, принялись «окапываться» на тех позициях, которые заняли.

Ревун, закинутый на стену, тем временем подошел к краю. Так как он представлял собой новый вид монстра, его пока никто не трогал. Такой порядок приняли уже довольно давно. Ведь скоро на стенах окажется добрая сотня подобных тварей, поэтому всем нужно было знать, как он себя поведет, чтобы быть готовыми.

Ревун повел себя… странно. Подойдя к краю стены и взобравшись на зубья, он присел, начав буквально уменьшаться в размерах. Илвирд, наблюдая за действиями твари, невольно нахмурился. Происходящее нравилось ему все меньше. Странная энергия, окутывающая ноги Ревуна, не давала покоя, а когда она начала «бурлить», Искусник и вовсе вцепился руками в край стены, пытаясь предугадать, что сейчас произойдет. И произошло… такое, чего никто не ожидал. Звучное «бух» отдачи – и Ревун в неимоверно высоком прыжке с ходу перелетел четвертую стену и…

Кровь, крики, треск камней, треск костей и затем перекрывший все остальные звуки рев десятков монстров, единовременно оказавшихся в воздухе. Большинство угодило на колья, но многие приземлились на стены. С башен по бокам их тут же атаковали Искусники, расчеты Скорпионов и солдаты с Аркбаллистами. А вот насколько эта атака была эффективной, Илвирд досмотреть не смог. Самый первый Ревун, сейчас деловито очищающий стену от солдат, волновал его куда больше. Защита новых монстров оказалась даже сильнее, чем представлял себе Искусник: ядовитые копья солдат лишь в редких случаях могли пробить шкуру твари. Уязвимые вроде бы глаза сейчас зияли кровавыми дырами, но Ревун не особо обращал на это внимание. Тут вставал вопрос: есть ли у этой твари мозг? По крайней мере, в привычном понимании этого слова? Потому как отравленное копье, засаженное на добрых тридцать сантиметров в глазницу, не причиняло твари никакого вреда. Более того – казалось, что и потеря зрения его ничуть не волновала. Он даже не выказывал признаков боли и, несмотря на свое имя (Ревун), был на удивление молчалив. А его действия отдавали какой‑то жутковатой обыденностью. Вроде поведения дворника, подметающего улицы. Он подметал, а сам даже не обращал внимания на процесс, предпочитая думать о каких‑нибудь посторонних вещах: тело и так знало, что ему нужно делать.

«Где Видящие?!» – забилась в голове мысль Илвирда.

И ведь действительно, Ревуна атаковали только солдаты, и не было видно ни одного Искусника. Однако в подобных ситуациях было не до размышлений, поэтому мужчина бросился в сторону монстра. Прорвавшись к твари, Илвирд с ходу накинул на нее Аркан, пеленая тварь огненными жгутами, и только тогда она вновь заревела. Пользуясь замедленными движениями твари, солдаты всем скопом навалились на Ревуна, втыкая десятки копий в окутанное огнем тело монстра.

Быстро бросив взгляд в сторону третьей стены и заметив копошащихся на ней Ревунов, Илвирд подскочил к поверженному монстру. Сейчас была дорога каждая секунда, поэтому он даже не стал обращать внимания на все еще окутывающий тело Ревуна огонь. Несколько плетений, разработанных ИО, были сформированы за одно мгновение, а еще через минуту, когда на стене уже орудовало целых четыре монстра, Илвирд получил результаты.

– Место атаки: подмышки и ноги, голову не трогать, грудь и спину тоже, – отрывисто скомандовал Искусник окружающим его солдатам. – Передать всем.

Вот только прежде чем сообщение получил последний солдат, монстры успели убить больше сотни человек, а новые уже были на подходе. Рев монстров не замолкал ни на мгновение, как и крики людей, и взрывы от атак Искусников и солдат, стреляющих стрелами‑амулетами. Площадка на третьей стене уже превратилась в кровавое месиво из тел Ревунов, создавая впечатление, будто уже сама стена истекает кровью.

Однако вскоре подоспела подмога из других смен – заодно выяснилось, почему монстров не атаковали Искусники. Первый же Ревун умудрился угодить как раз в дежурную смену Видящих, убив их всех в одно мгновение. Новое пополнение, неопытное, а «старшего» с ними просто не оказалось. Пятая стена на Пределе – это как последняя линия обороны. Большая часть монстров уничтожается солдатами и Искусниками с боковых башен, в то время как до пятой стены добираются лишь жалкие остатки. Другими словами, самое место для новичков, чтобы посмотрели, «как оно». Однако Предел есть Предел, полностью безопасного места здесь просто нет, а новичкам еще и не повезло. За последние несколько дней акарнийские твари шли волна за волной, поэтому каждый опытный Видящий ценился на вес золота, из‑за чего новое пополнение осталось без обычной для таких случаев «няньки». Да и кто мог знать, что появятся новые, столь опасные монстры? Или то, что первый же из этих монстров сможет добраться до самой безопасной стены Предела? Новичков и без того сбили в одну кучу, чтобы они прикрывали друг друга, вместо равномерного распределения по стене, но даже это их не спасло. Видимо, чем‑то они не угодили госпоже Эльге. Бывает.

– Отобьемся, – выдохнул Илвирд, смотря, как умирает последний запрыгнувший на стену Ревун, и оглянулся в сторону Кидал.

В первое мгновение он просто не понял, что же именно он видит, и судя по всему, не только он. Послышались испуганные крики, а затем все люди, как один, резко замолчали. Казалось, плато перед Пределом «плавилось». Видимое пространство странно искажалось, а затем…

– Ой, мамочки, – послышался совсем еще молодой испуганный голос.

Илвирду давно уже перевалило за сотню лет, но и он едва не вспомнил «маму». Еще мгновение назад относительно пустое пространство плато в одну секунду заполнилось тысячами и тысячами тварей. Ярс, край которого едва показался над горизонтом, высветил Кидал, чья численность возросла больше чем в десять раз; Ревунов, которых прибавилось раз в пять‑шесть; появились Медведи, Иглохвосты, Шустрики, Убийцы… да все, кого Илвирд когда‑либо видел в своей жизни!

«Что же, – с неожиданно пришедшим спокойствием подумал Искусник, – беру свои слова обратно. Акарния все еще может меня удивлять».

На стену начали запрыгивать новые Ревуны, но Илвирд, как бы странно это ни было, просто перестал обращать на них внимание. Отойдя немного в сторону, чтобы обезопасить себя, он сформировал два легких плетения‑разведчика. Даже не стал заморачиваться с приданием соответствующей формы, поэтому они приняли стандартную. Сила Илвирда, будучи склонна к водной стихии, сформировала небольшой, меньше чем с кулак, глаз, выглядевший так, словно он целиком состоял из воды. На самом деле глаз представлял собой лишь сгусток управляемой энергии, просто принявший облик наиболее близкого ей вещества. Два глаза, уже через мгновение после своего создания, устремились в диаметрально противоположные стороны. Один – в правую сторону, туда, где размещался сигнал к общей тревоге по Пределу; а другой – в левую, туда, где находилась самая высокая башня. Она была построена сразу за пятой стеной и стояла несколько обособленно. Да оно и понятно: за последние шестьсот лет ее использовали только в качестве места наказаний для провинившихся солдат. Никому не хотелось стоять на посту в полном одиночестве целыми днями напролет, да еще и следить за чистотой башни. Правда, провинившихся все равно хватало, поэтому башня всегда сияла чистотой и новизной. Собственно, она выглядела так, будто ее строительство закончили буквально пару месяцев, а не более полутысячи лет назад.

По Пределу покатился легкий звон, тем не менее отчетливо слышимый даже через непрекращающийся рев монстров. Хотя к Ревунам уже успели прибиться Глушители, Скрипачи и Визглики, поэтому над Пределом стояла просто немыслимая какофония звуков.

Легкий звон – это сигнал к общей тревоге.

Сейчас на стенах и башнях сражалось лишь немногим больше половины людей. Остальные все еще пребывали в неведении относительно сложившейся ситуации. Впрочем, уже нет. Ведь несмотря на кажущуюся приятность звука, всеобщая тревога могла разбудить даже мертвого.

Илвирд, тщательно контролирующий оставшееся плетение‑разведчик, тем не менее самым внимательным образом следил за ходом сражения. Да, именно сражения, а не кровавого месива, как казалось на первый взгляд. Люди на Пределах всегда представляли собой элиту солдат – другие здесь просто не выживали, – поэтому к изменяющимся условиям адаптировались практически молниеносно. Ревуны, внесшие такое опустошение в начале боя, теперь довольно быстро умирали от четко выверенных действий всего десятка солдат. Пятеро страховали, а еще пятеро били по уязвимым точкам. Вдобавок свою лепту вносили Искусники, которых на стене теперь было более чем достаточно. Один Видящий при поддержке двух солдат быстро и легко справлялся с одним Ревуном. Другими словами, прыгающие на стену твари умирали уже в считаные секунды после приземления. Многие Искусники уже давно не обращали на них внимания и полностью сосредоточились на третьей стене, по сути ставшей своеобразным центром нынешней атаки тварей. По меньшей мере процентов семьдесят монстров приземлялись именно на нее.

Слегка прищурившись, Илвирд посмотрел в сторону кишащего монстрами плато и еще раз убедился в правильности своего решения. Безусловно, монстров собралось много, но все равно недостаточно много для полноценного Прорыва. По крайней мере, так было в первые минуты, когда плато только‑только заполнилось появлявшимися буквально из воздуха тварями, но все изменилось. На расстоянии нескольких верст виднелся десяток огромных черных пятен. Пятнами они выглядели на взгляд обычных солдат, но не для усиленных энергией глаз Искусника.

К Пределу, окруженные еще большим количеством монстров, чем уже накопилось на плато, шли Тараны. Огромные монстры на шести ногах, служивших лишь для сноса Пределов. Собственно, именно Тараны некогда устроили Второй Прорыв, буквально сровняв с землей колоссальные стены Пределов. В тот раз монстры нападали сразу по всем двенадцати Пределам, и во многом именно этот факт спас Империю, а возможно, и весь материк от неминуемой гибели. Акарнийские монстры просто не смогли «переварить» за один присест столько Стали и Силы. Если бы монстры не распылили свои силы, а собрали в единый кулак… Впрочем, Акарния все‑таки выучила прошлый урок – и вот шестьсот лет спустя сделала свой новый ход. И количество собравшихся тварей говорило о том, что в этот раз ни о каком распылении сил и речи не шло.

Плетение добралось до башни и проникло внутрь. Пролетело через просторный зал, преодолело винтовую лестницу и оказалось в круглой, небольшой комнате с шаром. Шар стоял по центру, на специально сделанном для него постаменте. В самом шаре – его макушке – было сделано небольшой отверстие, как раз под созданное Илвирдом плетение, и именно в отверстие Искусник и направил своего разведчика.

Теоретически Илвирд понимал, что должно произойти, но на практике он оказался просто не готов ни к чему подобному.

С оглушительным грохотом верхнюю часть башни просто разнесло в пыль, а затем, заливая все вокруг слепящим светом, с громким завыванием в сторону столицы унесся огромный, с десяток саженей, светящийся шар. Когда придумывали сигнал для тревоги, Искусники явно действовали по принципу: «Не увидят – так услышат». Сражение на Пределе даже несколько приостановилось: и люди, и твари пытались вернуть себе способность нормально видеть… или слышать… или все вместе, смотря о ком идет речь. Однако когда глаза Илвирда перестали слезиться, он понял, что, несмотря на уже давно унесшийся шар света, вокруг все равно оставалось слишком светло. Повернувшись в сторону плато, Искусник недоуменно склонил голову к плечу, – впрочем, недоумевал не он один. Даже твари, все, как одна, задрав голову, смотрели на огромный, почти ничем не уступающий сигнальному шару огненный глаз. Илвирд далеко не сразу сообразил, что он смотрит на точную копию плетения‑разведчика, которое сам создавал меньше двух минут назад. Просто в ЭТО плетение было вложено ОЧЕНЬ много энергии. Настолько много, что даже если бы Илвирд «выжал» себя до последней капли, он все равно бы не смог создать НАСТОЛЬКО большого плетения.

Огненный глаз, освещая все вокруг лучше второго Ярса, медленно плавал над Пределом. Но прежде чем удивление людей и монстров прошло, к первому глазу присоединился второй, размер которого был едва ли не больше. А затем появился еще один, и еще, и еще… всего через пару минут над плато и Пределом висело больше двух десятков глаз. И все они, казалось, с интересом изучали и монстров, и людей. Один из них так и вовсе опустился практически прямо на Предел, заставляя людей невольно пригнуться. Даже Илвирд, понимая, что это просто энергия, выглядевшая как огонь, все равно опасливо отступил.

И твари, и люди молча ждали, что будет дальше. И если с поведением людей все было понятно, то вот затишье среди тварей явно говорило о том, что подобное количество энергии проняло даже тех существ, которые славились своей защитой от атак Искусников.

За это время плато успело пополниться новыми монстрами, включая Таранов. Увидев последних, которые еще совсем недавно находились на расстоянии добрых двух часов ходу, Илвирд сразу понял, что его мысль насчет маскировочных иллюзий оказалась верной. Когда на плато неожиданно появились монстры, он только предположил это, но теперь его догадки полностью подтвердились. Твари научились маскировать себя? Но как? Они научились пользоваться Силой? Представив возможные последствия, если его последняя мысль окажется верной, Илвирд мгновенно почувствовал себя плохо. Сглотнув, Искусник замотал головой. К демону, к демону… потом, все потом. Еще ведь ничего точно не известно.

Впрочем, все эти мысли он моментально забыл, когда один из огромных разведчиков медленно, будто осторожничая, опустился прямо на пришедших Таранов. Последовавшая за этим вспышка света вновь ослепила Илвирда, а затем он и вовсе упал на задницу, когда стена содрогнулась от силы взрыва. По ушам ударила звуковая волна, оставив после себя звенящую пустоту в голове и полную тишину. Илвирд поднял руки к лицу, ибо все видел отдельными бесцветными пятнами. Собираясь протереть слезящиеся глаза, он тем самым спас себя от новой вспышки. Звуков Илвирд не слышал, но отчетливо почувствовал, как стена под ним опять подпрыгнула. А затем дрогнула еще и еще… Когда Илвирд, совершенно очумелый от всего происходящего, смог посмотреть на плато, он не увидел ничего… вернее, никого. Ни монстров, ни плетений. Лишь покрытая копотью земля и клубившийся пепел. И только в полумиле виднелась новая волна монстров. УБЕГАЮЩИХ монстров.

Твари, оставшиеся в живых благодаря стенам Предела, подражая своим более удачливым собратьям, все как одна рванули с этих самых стен. Однако они просто не смогли сбежать. Большинство погибло на кольях, а оставшихся добили пришедшие в себя Искусники. Обычные солдаты в этом деле практически не участвовали. Более того, основная масса людей все еще ползала на коленях, слепо сталкиваясь друг с другом, чем крайне веселила тех, кто уже пришел в себя. У последних, судя по несколько нездоровому смеху, начался «откат». Сам же Илвирд чувствовал, что ему просто необходимо выпить. Прямо сейчас. Немедленно. И желательно не воды.

Держась за голову, он не спеша побрел в сторону лестниц, ведущих со стены. И как бы ему ни хотелось выпить, пришлось задержаться и нагрузить приказами первых попавшихся под руку командиров.

Уже потом, добравшись до своего кабинета, где у него было спрятано полбутылки отменного огненного пойла, он устало плюхнулся на стул. Несмотря на довольно скоротечное сражение, да и весьма незначительное участие в нем, Илвирд чувствовал себя необычайно устало. Определенно сказывались последние дни, когда твари нападали не переставая, явно истощая людей к сегодняшней битве, но не это было главным. Просто количество всего произошедшего за такой короткий период зашкаливало все разумные пределы.

Достав бутылку и стакан из столешницы, Илвирд налил себе до краев. Выдохнув и задержав дыхание, Искусник большими глотками осушил стакан. Горло обожгло, глаза заслезились, но главное – голова перестала звенеть.

«Лекарство» определенно помогало.

Раздался стук в дверь. Сам стук на фоне поврежденного слуха звучал как‑то странно и будто бы в отдалении, невольно вызвав усталую улыбку на лице мужчины. Вздохнув, он окинул взглядом стол, но не стал ничего убирать.

– Войдите! – стараясь контролировать голос, крикнул Илвирд.

Дверь раскрылась, и на пороге показался вестовой. Этот же самый вестовой, казалось, уже вечность назад поднял его из постели. После всего произошедшего Илвирд с подозрением уставился на парня. Что он там еще хочет сказать? Но, как показало время, сам он ничего не хотел – вместо этого положил перед Илвирдом запечатанный небольшой конверт.

Нахмурившись, мужчина взял конверт и, подтвердив свою личность маленькой печати на нем, раскрыл его. Листок. Зацепив пальцами, Илвирд вытянул его из конверта и оглядел. Пустой, вдвое сложенный листок. Мысленно пожав плечами, Искусник раскрыл его и увидел всего одну строчку:

Это был друг.

И подпись:

Стилс Этлин.

«Сс’аргас!» – подумал Илвирд и достал второй стакан.

Теперь он уже вообще ничего не понимал.

Часть перваяСтранная зима

Глава 1Частички бога

Заставу все покидали в приподнятом настроении, хотя и в некоторой спешке. Просто завтра должен был прибыть Пятнадцатый Легион, а вместе с ним целая куча следователей и дознавателей. Собственно, зачем столь значительным силам прибывать к Заставе, было совершенно непонятно. Самое разумное объяснение – что кто‑то попросту испугался за свою шкуру, вот и организовал все по максимуму: Легион уж всяко‑разно защитит, а если и нет, то точно даст время убежать. Впрочем, все эти рассуждения являлись целиком и полностью моими домыслами, а как они соотносятся с действительностью, мне было неведомо. Да и, собственно, какая мне, к демону, разница? Единственное, что меня по‑настоящему волновало, так это возможность оказаться на допросе. Время для следующего шага еще не пришло… а может, я уже просто и не хотел его делать. Как бы дико это ни звучало, но мне все больше и больше импонировала мысль остаться в Легионе до конца, каким бы он там ни оказался. Хотя раньше я за собой суицидальных наклонностей не замечал. Вдобавок мне элементарно было необходимо становиться сильнее, а когда от этого еще и зависит твоя жизнь – это вообще могучий стимул. Однако, прикрываясь подобными выводами, я вполне понимал, что, как бы тривиально это ни звучало, просто‑напросто привязался к окружающим меня людям. Другими словами, я наконец нашел себе друзей. И именно по этой причине я не далее как вчера от всей души поблагодарил капитана Ранвиса и командира местных Искусников. Ведь «совершенно неожиданно» выяснилось, что во время боя один из Искусников получил ранение отравленной стрелой. Занятый силовым поединком, Искусник Пирит не обратил на ранение внимания, а когда спохватился, оказалось слишком поздно. Видящие благодаря некоторым отличиям от обычных людей более устойчивы к ядам, однако не настолько, чтобы это могло нейтрализовать смертельные яды мгновенного действия. Эрвис два дня «отчаянно сражался» за жизнь своего подчиненного, но так и не смог помочь бедняге. А я еще, помнится, спрашивал себя: почему он не избавится от этого козла? Стало понятно почему: он просто ждал подходящего случая! Хотя, на мой взгляд, убить его надо было еще в первые минуты, после того как началось отступление нападающих. Тогда бы вообще никаких подозрений не осталось.

После смерти Пирита Ранвис выразил соболезнования всем Искусникам в связи с потерей их товарища. А также как бы мимоходом заметил, что бедняга из‑за такой скоропостижной смерти даже не сумел отправить последнее послание своим родным. При этом все честно пытались изобразить скорбь на своих лицах… получалось, правда, слабо. Тем не менее я это все оценил, а потому во время ужина сердечно выразил благодарность Искусникам и Ранвису за полученные накануне от них в подарок книги. Не забыл я выразить и соболезнования по поводу смерти их товарища по Искусству. А также заверить, что вся перешедшая в мои владения личная библиотека Пирита попала в руки человека, который может оценить это по достоинству. Хотя и извинился за то, что Искусникам пришлось потратить некоторое время на ее копирование. Впрочем, Эрвис заверил, что это ничего им не стоило, так как он давно собирался попросить Пирита сделать копию его библиотеки, но все как‑то повода не было.

Ранвис же, чтобы между нами не осталось и намека на недопонимание, заметил, что очень жаль, когда из мира уходят такие подающие надежду люди, которых другие еще просто‑напросто не успели оценить по достоинству. Эрвис подтвердил и рассказал о недавно отправленном в Имперскую Канцелярию письме с рекомендациями, заверенными капитаном, на присвоение внеочередного звания для Пирита, но судьба сложилась по‑другому. Оценив сказанное, я еще раз выразил свою благодарность за полученные книги, пусть даже и они сами не остались внакладе. На этом взаимное расшаркивание закончилось, и остальная часть вечера прошла в более дружеской обстановке. Причем такой обстановке в немалой степени способствовал сам Миствей, который тоже не забыл высказаться по поводу переданной в мое личное пользование библиотеки. Сидевший рядом с генералом Шун добавил, что «книжная часть» – сейчас основная моя проблема. А мои «знания» в дальнейшем могут быть крайне необходимы Легиону. Молчали лишь Карст и Торл. Последний понятно почему – он всегда молчит, а вот молчание Карста меня настораживало. Уж больно странная улыбка блуждала на его лице. Мол, а я знаю, что вы не знаете, о чем я знаю! Вот только никаких особых выводов из этой его многозначительной улыбки я сделать так и не смог. Понятно, что этот гад что‑то там знает, но вот что он знает?

А потом была пьянка, едва не закончившаяся всеобщим побратимством, только вот наутро, пока не добрался до зелья, голову пришлось придерживать руками.

Улыбнувшись своим мыслям, я огляделся по сторонам.

За прошедшие со дня битвы две недели большая часть людей уже пришла в норму, даже Невозмутимый начал ходить, хоть и при помощи костылей. Сейчас он лежал в одной из повозок. Собственно, Линдгрен – это вообще отдельная тема. Кажется… вернее, не кажется, а так и есть… В общем, несмотря на его состояние, сейчас рядом с ним даже ходить опасно. Свою хоть и победу мечник воспринял чрезвычайно эмоционально для своего прозвища. Он был крайне недоволен собой, если не сказать больше, поэтому с тех пор, как Линдгрен поднялся на ноги, он пребывал в отвратительнейшем настроении. На что способен Невозмутимый в таком состоянии, пусть и изрядно ослабленный, проверять никому не хотелось, поэтому от Линдгрена шарахались едва ли не все.

Но в итоге, за вычетом Невозмутимого и ощутимых потерь, наша маленькая армия все же вынесла из битвы несколько призов… прямо как в каком‑нибудь турнире. Впрочем, все эти призы были оплачены нашей же кровью, поэтому мы их заслужили, как никто другой. Во‑первых, Легион наконец стал похож на этот самый Легион, а не на ватагу разбойников, не пойми по какой причине сбившихся в одну громадную кучу. Ведь недаром есть поговорка: «Встречают по одежке, а провожают по уму». И об этой самой «одежке» я высказывался уже не раз. Вот и получалось, что, какой бы выучкой мы ни обладали, первое впечатление о нас всегда складывалось отрицательное. Конечно, не стоило забывать о репутации Легиона, но, по крайней мере, проблем с обмундированием у нас больше не было. Правда, в пылу боя большая часть экипировки пострадала, но тем не менее трупов нападавших осталось столько, что зимней одежды и доспехов хватило всем. Хотя опять же все эти вещи принадлежали наемникам, поэтому о превосходном качестве и речи не шло. Однако радости этот факт ничуть не уменьшал. Особенно для таких новичков, как я, ибо «старички» более‑менее были одеты. И еще – насколько все‑таки изменчива человеческая психика.

Пару месяцев назад мне делалось плохо от одного вида трупов, а пару‑тройку дней назад я уже сам увлеченно стаскивал сапоги (про запас) с одного из замерзших тел, да еще и громогласно сокрушался, что он успел окоченеть. Конечно, нельзя не учитывать моего вмешательства в собственную психику, вот только и мыслить я стал несколько другими понятиями, нежели раньше. Не мародерство, а военные трофеи. Не убийство, а спасение своей жизни. Не убийца, а солдат. Разум легко нашел оправдание моей новой одежде и доспехам. Впрочем, приобретение новой экипировки для меня выглядело как нечто незначительное по сравнению с полученной в мое безраздельное пользование библиотекой Пирита. Вот уж действительно – повезло так повезло!

Под мое «сокровище» была выделена целая повозка, на которую предусмотрительно наложили внушительный комплекс различных плетений, связав их в единый пучок и организовав подпитку от парочки соответствующих амулетов. Естественно, эти самые амулеты тоже требовали постоянной подзарядки, что для большей части Видящих представляло проблему. Ведь обычно подобные амулеты используются как раз для подпитки самого Искусника, а не наоборот, поэтому, не будь меня, все эти плетения продержались бы от силы пару дней.

А я был и никуда исчезать пока не собирался.

Пусть я не мог создавать плетений и вообще контролировать своих Источников, но вот энергии у меня было просто завались. Собственно, Торл и Шун уже меня самого в шутку прозвали Источником, потому как в плане Искусства больше от меня пока и толку‑то не было. Зато моей энергии хватало не только на подзарядку амулетов, но и на подзарядку Кристалла Силы, чему Торл и Шун до сих пор не могли нарадоваться. Именно по этой причине на повозку навесили такое разнообразие щитов, что она, наверное, выдержала бы и прямое попадание парочки атакующих плетений уровня Арх‑Гарна. Однако во всем этом был один существенный минус – мои неподконтрольные Источники.

Я просто не мог их сдерживать, поэтому они «отрывались» как могли. Три дня назад, когда мои энергетические каналы наконец окончательно пришли в норму и заработали как надо, я превратился в маленький ярс. Видящий всегда контролирует свои Источники, поэтому энергия, если говорить простым языком, большую часть времени «спит», из‑за чего Искусник ничем не отличается от обычного человека даже для другого Искусника. И совсем по‑другому обстояли дела, когда Видящий, например, создавалплетение.

В такие моменты энергия начинала «бурлить», и чем сильнее Искусник и создаваемое плетение, тем сильнее расходящиеся от него волны. Нет, тут, конечно, тоже есть целая масса самых разных нюансов, но касательно моего случая все было предельно просто. Моя энергия ВСЕГДА «бурлила», а учитывая ее количество… в общем, если бы не щиты Заставы, я бы «светился» в пределах четырех миль – почти тридцать верст! Естественно, из‑за этого пришлось подстраховываться, повесив мне на шею целую пачку разнообразных амулетов, буквально «усыпивших» мои Источники. Энергию я брать мог, но самих Источников не чувствовал. Вот как раз по этой причине я и решил заняться амулетами… по крайней мере, до тех пор, пока мне в голову не придет хоть одна мысль по поводу того, что делать с контролем.

А вот насчет амулетов…

Амулеты прежде всего создают для дополнительной защиты и уже только потом как источник энергии, инструмент или помощник. Амулеты ведь бывают разные. Одни, из самых простеньких, создают плетения защиты от, скажем, поднятого с земли песка. Другие формируют плетение левитации, то есть помогают, например, строителям, не владеющим Силой, поднимать большие грузы. Третьи, которые уже сложнее в исполнении, могут не только левитировать предметы, но и, допустим, резать камень или пилить дерево. Поднял, перенес, положил, распилил. Или, если брать за пример защитные свойства, такие амулеты оберегают владельца уже не от песка, а от стрел и болтов. Собственно, самый сложный момент в создании амулетов заключается в переводе плетения в рунически‑печатную форму.

Раньше, когда только‑только начали создавать первые амулеты, они выглядели настолько громоздко и «сыро», что ни о каком массовом производстве‑использовании не могло идти и речи. Потому как первые амулеты представляли собой стопку дощечек толщиной в метр, где на самую первую, верхнюю, дощечку накладывалось исполняемое плетение, а все остальные представляли собой один большой энергетический резервуар. Причем энергия в этой конструкции удерживалась с помощью других плетений и пополнялась самим Искусником. На выходе получалось, что для одного дня работы с амулетом, который мог выполнять лишь одно самое примитивное действие, требовалось собирать энергию в Кристалл Силы чуть ли не целый месяц кряду. И все же, несмотря на такую чудовищную нерациональность в плане времени и энергии, даже этим амулетам нашлось применение, из‑за чего до поры до времени жилось им вполне вольготно. Должен заметить, подобное положение вещей, не считая незначительных доработок, продержалось добрую сотню лет, прежде чем на свет родилась и выросла одна умная голова, носившая имя Ульберта Арийского.

Ульберт, как утверждает история, всего на двадцать третьем году своей жизни первым сумел вычленить рунную составляющую создаваемых плетений. Собственно, с этого и началась Великая Тысячелетняя Эпоха Возвышения Искусства, среди учеников Гильдии Видящих более известная как… гм… нехорошо известная. Потому как надо учить историю за целую тысячу лет, да еще с каждым новым учебным годом все глубже и глубже. Поэтому просто сказать «ее не любили» – это сильно преуменьшить действительность. Бывали случаи, когда подвыпившие студенты били морду лишь за одно упоминание об этой эпохе… правда, такое обычно случалось только после экзаменов. Неудачных, разумеется.

Таким образом, когда на руках у Ульберта оказалась цепочка символов – они же впоследствии были названы рунами, – которые и являлись плетением, дальше дело пошло ударными темпами. Пока весь остальной мир буквально захлебывался от восторга и превозносил гениальность молодого Искусника, а на тот момент Видящие уже наловчились сотрудничать друг с другом и даже сделали первые шаги к созданию своей Гильдии, Ульберт сосредоточил все свое внимание на создании амулетов. Естественно, простая запись рун в определенном порядке на куске дерева ни к чему не привела, поэтому Искусник стал выискивать способ для активации записанного плетения. Направление поиска могло быть только одно – печати. Последние на тот момент тоже пребывали в зачаточном состоянии, поэтому Ульберту приписывают развитие не только всего Искусства Видящих в целом и амулетов в частности, но еще и развитие печатей.

Итак, зная направление, имея на руках руны и обладая незаурядным умом, Ульберт достиг своей цели – по меркам Видящих, молниеносно. Не прошло и двух лет, как он сумел создать нужную печать, которая смогла объединить всю цепочку рун в определенной последовательности, напитала эти руны энергией и превратила их в то, чем эти руны являлись изначально, – плетение. Первый шаг, самый сложный, был сделан, а дальше начались годы и годы упорного труда по доводке и усложнению придуманной схемы создания амулетов.

Так или иначе совершенствование амулетов идет и по сей день. Хотя, если смотреть на вещи объективно, последние пару сотен лет этому аспекту Искусства не уделяется почти никакого внимания – по крайней мере, в Империи. Последнее тысячелетие Видящие больше озабочены восстановлением знаний, утраченных в ходе Хазлордской войны (произошла около трех тысяч лет назад, в момент самого расцвета Искусства Видящих), а затем и Акарнийской мясорубки (последовала практически сразу же за Хазлордской войной, которая, по сути, и стала первопричиной этой самой «мясорубки»), чем совершенствованием давно известных вещей. Не могу ничего сказать по поводу рациональности таких действий (прошло слишком много времени, но зато порой даже крупицы восстановленных знаний открывали Искусникам потрясающие горизонты), а вот факт остается фактом: производство амулетов в Империи на удручающе низком уровне, хотя информации по ним просто немерено.

Собственно, учась в Гильдии, я и сам пренебрегал соответствующей тематикой, а всю имеющуюся у меня информацию получил по ходу изучения совершенно других областей Искусства. Мои знания по этому вопросу можно охарактеризовать всего одним словом – сопутствующие. С другой стороны, всему свое время, а сейчас как раз настало время для амулетов. Вдобавок ко всему прочему, теперь в моем распоряжении находилась целая тонна информации по соответствующей теме. Ведь я, помимо доставшейся мне библиотеки Пирита, многое позаимствовал и у Эрвиса. Поэтому за ближайшие полгода рассчитывал основательно подтянуть себя в теоретическом плане, то есть по возвращении в лагерь Легиона незамедлительно приступить к практической части. Конечно, я ни в коем разе не собирался прекращать изыскивать способ возвращения полного контроля над своими Источниками, но это, как бы странно подобное ни звучало, отошло на второй план. Просто, не имея даже малейшего представления, с какой стороны подойти к моей, такой частной, проблеме, я считал нерациональным тратить свое время впустую. Мне совершенно не улыбалось просиживать часами в Лрак’аре с умным лицом и пустой головой, из‑за чего и решил всерьез заняться амулетами – благо для этого не нужно было создавать хоть каких‑то плетений.

– Создание амулетов, – раздался голос Лирта рядом со мной. – И как, интересно?

Я, посмотрев на обложку книги, лишь многозначительно хмыкнул.

– Ты многословен как никогда. А поподробнее?

Горестно вздохнув, я закрыл книгу и затолкал ее себе за пазуху.

– Ну‑ну, не все тебе счастье, – довольно улыбаясь, прокомментировал Лирт мой вздох. – Так что там с книгой?

– А тебе действительно интересно? – приподнял я бровь.

– Да, мне действительно интересно. Я вообще люблю узнавать что‑нибудь новое.

– Знаю, – слегка поежился я от холода.

Легион к этому времени вот уже второй день шел по дну ущелья. Двигались мы медленно, и причиной тому являлись многочисленные телеги с инструментами, оружием, едой и еще целой массой самых различных вещей. Из‑за снега, пусть и утоптанного впередиидущими воинами, колеса иногда все же умудрялись проваливаться. Не критично, но время отнимало. Впрочем, как сообщили разведчики, посланные вперед, в скором времени предполагалось удобное место для ночлега, а там и реконструкцией телег займемся. Сделали бы сразу, да до Заставы и рядом с ней была целая туча камней – запарились бы больше, чем с колесами. Сейчас люди проваливались в снег больше чем по колено, а значит, полозья на телегах стали предпочтительнее.

В следующую секунду мои мысли прервал Лирт. Дав мне подзатыльник, он, выдав самый настоящий рык, обхватил меня рукой за шею, едва не уронив лицом в снег.

– Ты вообще по человечески‑то разговаривать умеешь? – не скрывая раздражения, спросил парень. – Я хоть и в лесу большую часть жизни прожил, но и то по сравнению с тобой – просто душа компании!

– Уронил бы меня в снег, я бы тебя тогда точно сделал душой компании, – буркнул я. – Летал бы у меня над костром в виде призрака.

– Ты от темы‑то не уходи, – погрозил мне пальцем Лирт… жест получился несколько более грозным. Носившие варежки да поймут меня.

– Книжка об амулетах, и не очень интересная. Доволен?

– Нет, конечно! – совершенно неподдельно возмутился Лирт. – Где твой талант рассказчика? Тем более что о чем книжка – на обложке написано, а по твоей постной роже я и степень ее интересности успел оценить.

– Слушай, какого демона ты ко мне пристал?! – взмолился я. – Поговорить, что ли, не с кем? Неужели достал уже всех?

– Еще нет, – по‑дебильному радостно отозвался Лирт. – Ты – последний.

Только не судьба ему была достать и меня. Подошла очередь нашей сотни идти впереди, и нам обоим стало не до разговоров. Вдобавок мы уже третий раз за день оказывались впередиидущими, да еще и два раза толкали телеги, поэтому устали буквально все. Я, конечно, был бодрее большинства, но тоже не первой свежести, поэтому книжки доставать не стал, полностью отдавшись процессу перестановки ног. Вот, кстати, еще один проблемный момент – передвижение.

И лыж, и снегоступов крайне мало, буквально по десятку и того и другого на одну сотню. Учитывая здешние сугробы, ходьба превращалась в сущую пытку, тренировочные бревна просто отдыхали по сравнению с «прокладыванием дороги». Без использования Лрак’ара мышцы начинали гудеть уже через двадцать – тридцать минут, и это у меня! Уже полгода терпеливо сносящего все издевательства Карста, которые он с упорством, достойным лучшего применения, называет тренировками. Однако трудности передвижения не ограничивались одним лишь глубоким снегом, нехваткой «инвентаря» и сомнительным удовольствием провалиться в образовавшуюся пустоту сажени на две‑три. Нет, было еще кое‑что, о чем меня как‑то забыли предупредить. По крайней мере, ни одна сволочь ни разу не обмолвилась о так называемых «потоках» и «шквалах». Всю информацию я буквально вытряс из Тирма на первом же привале, после того как мы буквально в полуверсте от Заставы попали под «шквал».

В итоге выяснилось, что «потоки» и «шквалы» были здесь довольно частыми явлениями, особенно последние. Особых проблем, если не забывать об осторожности, эти явления не создавали, но все же порой они становились довольно неприятным сюрпризом. Эти порывы ветра, кстати говоря, являлись еще одной загадкой Мавт‑Корка. Мало того что они появлялись без всякой причины, так еще и несли с собой чудовищный «заряд» холода. Особенно неприятно становилось, когда ветер начинал дуть без остановки, откуда и взялось название – «поток». Поток смертельного холода, если говорить точно. У нормального ветра бывают порывы и затишья, а здесь, в этих горах, он либо дул, либо не дул, и другого не дано. Тем не менее, когда он начинал дуть не переставая, оставаться на открытом месте становилось опасным для жизни. «Заряд» холода был опасен даже для людей, владеющих Лрак’аром, а уж для тех, кто не владел, так и вовсе являлся страшным проклятием.

Впрочем, если быть готовым, то все было не так страшно. При передвижении больших групп спасали Торл и Шун, просто прикрывавшие людей стационарным щитом. Много энергии не жрет, а защищает весь Легион. Заодно эти «порывы» и «шквалы» объясняли происхождение «пустот». Ветер просто создавал очень твердый наст, но, как и всегда, кое‑где у этого наста имелись слабые места. Наступаешь – и «добро пожаловать». Однако, как объяснил все тот же Тирм, настоящий кошмар здесь творится в снежные годы. Один наст поверх другого, и так вплоть до… сколько точно, он сказать не смог, но, припомнив один из разговоров с Лиртом, я только покачал головой. Тогда звучала цифра в пятьдесят саженей.

А вот и стоянка на ночь.

Не удержавшись, я блаженно развалился прямо на снегу, как и другие из «первой линии». От нас парило так, будто мы перенеслись сюда прямо из горячих источников, но полежать нам не дали и пары минут: отцы‑командиры, а в частности Карст, пинками погнали всех обустраиваться – как выяснилось, не только на ночь, но и вообще. Буквально в сотне метров от нашего ночлега ущелье разветвлялось на две дороги – одну из них и надлежало патрулировать нашей сотне. Новость, с одной стороны, радостная – идти больше никуда не придется, – а с другой – не очень. После событий на Заставе жуть как не хотелось разделяться, всем вместе оно всяко‑разно надежнее. Однако все это я обдумывал в процессе обустройства временного лагеря, хотя, раз нам здесь предстояло жить чуть ли не полгода, временным я бы его не назвал.

Кстати, один из плюсов марша по ущелью – это необходимость строить укрепления только для одного направления. Считай, по бокам горы, позади Застава, и только впереди опасность. Именно по этой причине с ежедневным строительством мы заканчивали в три раза быстрее принятых нормативов, а учитывая отсутствие необходимости копать ров – так и того резвее.

В этот раз нашей сотне сразу выделили самое лучшее место, чуть в закутке – защита от потоков, шквалов и спасение от возможных лавин. Склон удачно разделялся немногим выше закутка, создавая две колеи по его «бокам». В случае чего оползень или лавина (даже организованная с помощью враждебно настроенных Искусников) просто сменят свою траекторию, поэтому если снег и мог погрести под собой наш будущий лагерь, то лишь с помощью обильного и продолжительного снегопада. И вот, пока все работали на общих укреплениях, мы корячились над своим собственным, причем закончили намного позже остальных. Закончили бы быстрее, будь народу больше, но тут получилась прямо дискриминация какая‑то. Оказывается, первым трем сотням, то есть самым сильным соединениям, надлежало служить поодиночке. Настроения мне этот неожиданный факт, что понятно, совсем не прибавил.

И все же сегодня мы обустраивались в некоторой спешке.

Ярс уже давно скрылся из виду, напоследок напустив на нас целое полчище световых «зайчиков» – отражений от обледеневших макушек гор, – поэтому в скором времени обещало стать очень темно. Заблуждение, в котором я пребывал до похода в Мавт‑Корк, развеялось без следа. Я почему‑то всегда был убежден, что там, где лежит снег, попросту не может быть темно. Белый хорошо отражает свет… какая тут может быть темнота? Как показала практика – может. Да еще и как! Ночью, если приспичит, приходилось идти чуть ли не на ощупь, а уж если небо затянуто тучами, то так и вовсе ощущение, будто оказался в месте, которое приличные люди другим не показывают. Карст, конечно, когда меня просвещал, выразился более прямолинейно, но смысл вполне понятен и без анатомических подробностей.

А наутро состоялся разговор с Торлом и Шуном в их палатке.

– Значит, решил остаться со своим десятком? – тяжко вздохнул Шун.

Этот самый вздох сожаления относился не столько к тому, что я оставался, сколько к невозможности использовать меня как Источник. По крайней мере, в самое ближайшее время.

– Остаюсь, – кивнул я. – Тем более что мне еще целую повозку книжек надо перечитать. Как вернемся в лагерь, так я сразу же приступлю к полномасштабным экспериментам.

– Значит, экспериментировать ты начнешь уже здесь? – уточнил Шун.

– Наверное, – признал я. – Хотя, конечно, лучше оставить все это до лагеря, но, зная свою натуру…

Замолчав, лишь сокрушенно развел руками, показывая, что против своей натуры не пойдешь.

– Тогда мой тебе совет – используй энергию лишь по самому минимуму. У меня, когда пробовал с созданием амулетов, взрывался каждый второй. В первый раз чуть руки не оторвало.

– Это ты просто мало информации накопил, – хмыкнул я. – Про такие последствия уже читал, поэтому буду предельно осторожен. Кстати, – оживился я, – пока вы еще здесь. Мне нужно пару горелок, светильников и – повернулся к лежавшему на матрасе Торлу, – твою книжку. Долго ты еще будешь тянуть с ней? Все равно ведь не отстану!

От последних слов тот скривился как от зубной боли. Бросив в сторону Шуна злобный взгляд, пеняющий ему за излишнюю болтливость, Торл поднялся и направился к своему мешку с одеждой. Склонившись и покопавшись в нем, он повернулся ко мне уже с внушительной стопкой исписанных листов. Буквально выхватив из его рук эти листы, я жадно впился в написанные строчки. Почерк Торла оказался неожиданно аккуратен и понятен, то есть как раз таким, какой был совсем не свойствен мужчинам, особенно привыкшим махать мечом. Каждый лист был пронумерован, поэтому я не имел и малейшего шанса ошибиться в порядке чтения. Новые знания и возможность пополнения психопортрета Торла буквально манили меня, но я, сделав над собой усилие, оторвал взгляд от листов и посмотрел на Искусников:

– Горелки и светильники, – напомнил я им.

– Они в повозке, – мотнул головой Шун куда‑то в сторону.

– Так пошли к повозке, – поднялся я с раскладного стула. – Я без них помру – общих мне мало.

– Ты подожди, – махнул рукой Шун, предлагая мне опять сесть. – Я предполагал, что ты захочешь остаться со своим десятком, поэтому приготовил парочку вещей.

С этими словами он протянул мне, по первому впечатлению, обычный кошель, только большой. Положив листы Торла на свой стул, взял из рук Шуна кошель и развязал тесемки. Заглянув внутрь, я едва сдержал возглас удивления. Три, семь… десять Кристаллов Силы! Пусть и не таких больших, как тот, что я уже видел у них, зато этих много. Если брать по возможным запасам энергии, то в такое количество кристаллов поместится раз в пять‑шесть больше энергии, чем в тот один. Интересно, откуда у них столько? Кристаллы Силы – это такая вещь, что одним золотом вопрос их покупки не решишь. Слишком они редки, а в Империи до сих пор не известно ни одного их месторождения – все кристаллы везут импортом аж с другого материка.

Я вопросительно посмотрел на Шуна.

– Слышал историю о том, как мы Миркскую конницу раздолбали?

– Да.

– С ними был один Видящий. Это его кристаллы. Мы еще тогда удивлялись, как он умудряется использовать такое количество энергоемких плетений. Уровень у него тогда был лишь чуть‑чуть повыше нашего, зато каждая атака – что тот таран, а защита, даже не особо мудреная, становилась непробиваемой стеной. Управляйся он с таким количеством энергии хоть на йоту получше – мокрого бы места от нас не осталось.

– Интересно, – пробормотал я себе под нос, но Шун услышал.

– Ходят слухи, что именно в этих горах можно найти Кристаллы Силы.

Я задумчиво покачал головой.

– Скорее всего, это не слухи. Природы здешних изменений не может понять ни один Видящий. В семитомнике Хирда проскальзывала пара весьма занятных теорий, а если их еще совместить с двенадцатитомником Лидгарда, то и вовсе получаются любопытные вещицы.

– Хирд? – впервые подал голос Торл. – Лидгард?

Взяв в руки листы со стула, я вновь сел, закинув ногу на ногу.

– Хирд жил полторы тысячи лет назад, а Лидгард – его ученик, продолживший дела учителя. Вы их не знаете, потому что все их изыскания относятся к Искусству, которое теперь зовут Запретным. Хирд первым из всех сумел вычленить рунную составляющую из плетений Искусства Смерти.

– Стоп! – поднял руку Шун. – Разве первым это сделал не Ульберт Арийский?

– Он самый, только он сделал это лишь с плетениями Жизни, а плетения Смерти имеют совсем другую структуру, поэтому с ними пришлось изрядно повозиться. Кстати, Демоническую так и вовсе еще никто не смог расшифровать. Если Жизнь имеет двенадцать уровней построения, то Смерть уже вмещает двадцать уровней, а уж сколько их в Демоническом Искусстве – одному Эрсиану только и известно. Я как‑то видел пару условно рабочих атакующих плетений, так там, на мой взгляд, все тридцать, а это лишь самый базис.

– Стоп! – опять поднял руку Шун. – Уровни? – непонимающе изогнул он бровь. – И как понять, что Демоническую никто не смог расшифровать? Ведь ты на заставе пусть и не активировал их, но создавал два плетения.

– Я, если ты не заметил, тогда мешал руны Жизни и Смерти, мысленно обзывая получившуюся смесь Демоническими рунами, и пытался из этой смеси сформировать аналог обычного «светлячка» из Искусства Жизни, наполняя структуру демонической энергией. Кое‑что у меня тогда, безусловно, получилось, но, даже контролируй я свои Источники, оно бы все равно не заработало. Энергия Демонов не имеет ничего схожего с энергией Жизни… впрочем, как и Смерть, они все различаются. А насчет уровней… гм… действительно, об этом ведь мало кто знает, – порядком задумался я.

Старик Регдан всегда говорил, что объяснять любую сложную вещь надо на самых простых примерах, да оно и понятно… вот только на каких примерах‑то объясняют подобные вещи?

– Так, – заговорил я, – начнем… начнем тогда с основ. Значит, так, любое плетение, если смотреть на него не как на плетение, а как на рисунок, представляет собой самое обычное переплетение линий, отсюда, собственно, и название – плетение.

– Ты бы еще с самого создания мира начал, – произнес Шун, закатывая глаза.

– Слушай, я и так не знаю, как объяснить нормально, так что ты лучше меня не перебивай!

– Ладно‑ладно… больше не буду.

– Тогда дальше… М‑м‑м… Значит, так, для создания огненного шара мы представляем у себя в сознании круг с семью линиями внутри, а затем этот же круг молниеносно воспроизводится с помощью энергии уже непосредственно перед нами. Линии в кругу направлены от краев к центру, и когда мы разрываем энергетический канал с рисунком, перед нами появляется шар, и существует он только благодаря запасенной энергии. Сколько вкачали в рисунок энергии, столько шар и провисит перед нами. Если же мы хотим заменить шар на огненный диск, мы перечеркиваем наш круг с линиями точно по центру, от края до края. Если же хотим сделать перед собой одновременно целых четыре шара, то еще раз перечеркиваем круг. Если дополнить еще несколько раз, мы получим Огненное Копье, которое ты использовал в бою перед Заставой. Однако, даже получив Копье, ты все еще можешь, грубо говоря, перечеркнуть получившееся плетение еще раз, пятый, и развить его в нечто другое. Отсюда вопрос: почему тогда нельзя будет перечеркнуть его в шестой раз?

– Э‑э‑э… – начал невразумительно Шун, но, тут же взяв в себя в руки, четко ответил: – Добавление еще одной линии приведет к распаду плетения.

– Отчего же? – показательно приподнял я брови. – Можно добавить еще с десяток линий – и получить совершенно работоспособное плетение.

– Так это… мы же не перечеркиваем все плетение, а добавляем к другим частям, изменяя рунную составляющую.

– А почему тогда нельзя все еще раз перечеркнуть? – гнул я свое. – Почему еще десять линий можно добавить, а одну нельзя? Почему плетение распадается?

– М‑м‑м… точно! Совсем туплю. Так нельзя делать по той простой причине, что, перечеркивая в шестой раз, мы образуем «деструктивные области».

– А деструктивные области, – продолжил я за него, – это означает присутствие совершенно левых рун, из‑за которых нарушается движение энергии по линиям и идет полный разнос всего нашего рисунка.

– Другими словами, – заговорил Торл, вновь улегшийся на матрас, – мы этой линией попытались создать шестой уровень в пятиуровневой системе. И так со всеми рунными структурами?

– Да, – кивнул я. – Однако тут есть свои заморочки. Всего в плетениях Жизни есть двенадцать уровней, но при этом нет шестого, седьмого, десятого и одиннадцатого. Закон Искусства, который пока еще никто не смог объяснить. Просто так получается, что ни одно плетение не может закончиться на этих уровнях, оно просто распадется.

– Так, подождите, – наморщил лоб Шун, заставляя нас замолчать, – давайте‑ка для меня, дурака, еще как‑нибудь попроще, а то что‑то мне тяжко воспринимать такую информацию на слух.

– Объяснение специально для тебя, отвечай без вопросов, – терпеливо начал я. – Вот дам я тебе меч, нормально будет?

– Ну… да.

– А если дам второй?

– Вообще хорошо, – послушно ответил Шун, хотя явно не понимал, чего я этим добиваюсь.

– То есть один меч – хорошо, но слабо, а два меча – это уже сила, так?

– И?

– Теперь, если я тебе еще дам десяток метательных ножей, кольчугу, шлем, ботинки с набалдашниками, нож на пояс. Станет еще лучше?

– Ну и?..

– А если я дам тебе третий меч и скажу сражаться сразу тремя?

– Я скажу тебе, чтобы ты засунул его себе в задницу.

– Вот, – наставительно поднял я палец, – чего и добивались. К двум мечам спокойно можно добавить десяток метательных ножей, и это будет в плюс, но стоит попытаться всучить третий меч, как тебя сразу отправят к демонам, да еще придурком обзовут. Дальше объяснять надо или сам поймешь?

– Гм… то есть мечи, в данном случае, это уровни. Мы можем создать очень сильное плетение на втором уровне с огромным множеством рун, но при попытке создать самое простенькое плетение третьего уровня все развалится, так как третьего уровня просто нет. Теперь понятно.

– Только в Искусстве нельзя создать шести‑семиуровневые плетения и десяти – одиннадцати… ну и все, что выше двенадцати. Вдобавок не надо все подгонять под пример, руны‑плетения все же отличаются от мечей‑снаряжения. Я бы объяснил на примере Хирда, но без специфических знаний вы бы не поняли, – а жаль: он‑то объясняет в десять раз лучше меня. Умный он был, да еще и прожил много.

– Ладно, Хирд не Хирд, но я бы хотел услышать про Искусство Смерти, – вновь подал голос Торл.

– Ага, – вернулся я к самому началу разговора. – Так вот к чему вся эта болтология. Жизнь, как мы разобрались, имеет двенадцатиуровневую структуру, а Смерть обладает двадцатиуровневой структурой. Принцип тот же, что и в Жизни, только, представь себе, сколько нужно знать рун, чтобы пользоваться самыми сильными плетениями Смерти? Вдобавок, в отличие от Жизни, Руническая Таблица Искусства Смерти не заполнена до сих пор, а Демонической, как я уже сказал, и вовсе не существует.

Раздался тяжкий вздох Шуна.

– Мой мозг просто расплавился, – грустно произнес он. – Я уже даже не хочу знать, с чего ты взял, что в этих горах есть Кристаллы Силы.

Сказал, а у самого глаза хитрые‑хитрые.

– И все же, – проявил настойчивость Торл, пропустив мимо ушей притворные стенания Шуна, – подводя итог всему сказанному. Плетения Жизни, имея всего двенадцатиуровневое построение, обладают шестнадцатью рунами, а плетения Смерти, имея двадцатиуровневое построение и… сколько рун?

– На данный момент знают о двадцати двух, но сколько их всего, пока не совсем ясно, хотя… может, уже и ясно. Самая новая книжка по Искусству Смерти, которую я читал, датировалась одна тысяча пятидесятым годом – больше семисот лет прошло. Думаю, что кто‑нибудь уже наверняка знает все руны.

– Вот демон, – вздохнул Шун. – Полсотни лет пользуешься, а основ‑то, оказывается, и не знаешь.

– Просто про уровни упоминается лишь в книгах по Смерти, а если она под запретом, больше нигде такой информации и не найдешь.

Я замолчал, но, немного подумав, решил прояснить один момент.

– Скажите, – начал я осторожно, – раз пошли такие разговоры, не могли бы вы ответить мне на один вопрос?

– Какой? – спросил Шун, а Торл слегка приподнял брови – то ли в удивлении, то ли показывая свою заинтересованность.

– Вот мы сейчас говорим и говорили об Искусстве Смерти, так?

– Так.

– И по вашим словам, голосу, мимике и всему прочему нельзя найти и намека на страх или отвращение. Скорее, наоборот – вы очень внимательно и с интересом слушали меня, согласны?

– Ну и?.. – не скрывая своего недоумения, поторопил меня Шун.

– Тогда объясните мне, такому тупому, почему вы до сих пор сами не начали изучать Искусство Смерти?

Шун, почесав затылок, медленно, явно обдумывая каждое слово, начал отвечать:

– Понимаешь, не все так просто. Во‑первых, книги по Искусству Смерти найти весьма проблематично.

– И дорого, – вставил Торл.

– И дорого, – согласно кивнул Шун. – Во‑вторых, нам это, может, и интересно, но не настолько, чтобы идти против правил. В‑третьих, нас больше интересует алхимия, чем Искусство Смерти. В‑четвертых, у нас, сравнительно с другими Видящими, есть весьма неплохой багаж знаний и умение постоять за себя не только с помощью Силы. Вот тебе в принципе и все причины.

Мне оставалось только непонимающе хлопать глазами.

– То есть, по большей части, вам просто лень?

– Можно и так сказать, – не стал отпираться Шун.

– Но, – я даже вскочил со стула, – как так можно?!

Вместо ответа Видящие дружно рассмеялись!

– Мы вот тоже не понимаем, как так можно? – все еще слегка посмеиваясь, произнес Шун.

– В каком смысле? – нахмурился я.

– Крис, ты просто себя со стороны не видишь, – с улыбкой покачал он головой. – Мы уже обсуждали это с Торлом и пришли к выводу, что в жизни не встречали человека, который был бы настолько сильно неравнодушен к новым знаниям и который мог бы усваивать их с такой скоростью. Ты же натуральный маньяк по этой части!

– Ничего я не маньяк! – воскликнул я, прежде чем понял, насколько это по‑детски прозвучало.

– Да конечно! – раздраженно закатил глаза Шун. – Ты у нас и алхимик, и Видящий, и вор, а теперь еще воин Арсиана и в скором времени Создателем заделаешься. Да любому другому потребовалось бы лет сто, чтобы стать таким, каким ты уже стал.

– Да оно само как‑то… – неуверенно пробормотал я.

– Само, – кивнул Шун. – Вот только я в Гильдии проучился десять лет, а ты меньше года, но уровень твоих знаний во многом вполне сопоставим с моим. Тебе просто не хватает практики.

– А если учесть, что ты совмещаешь свои знания Смерти со знанием Жизни, выходит, будто мы сами вообще ничего не знаем, – смотря в потолок, добавил Торл.

– И это несмотря на тот факт, что мы на своей параллели были вполне хорошими студентами, – наставительно произнес Шун. – Это уже не говоря о том, что после нашего выпуска прошел не один десяток лет. У тебя какая‑то ненормальная способность усваивать знания. До сих пор я был стойко уверен, что книжки, какими бы они ни были, никогда не заменят учителя, однако, глядя на тебя, я в этом уже не так уверен.

– Давайте‑ка лучше на этом закончим, – произнес я, чувствуя, что начинаю терять контроль над разговором.

– Хорошо, – кивнул Шун уже без намека на веселье. – Однако, Крис, скажу честно, я не знаю, как ты таким вот получился, но, с моей точки зрения, ты ненормален.

– Нашей, – вставил Торл.

– С моей точки зрения, это вы ненормальные, – вздохнул я. – Как можно так относиться к Искусству?

– Как – так? – склонив голову к плечу, спросил Шун.

– Равнодушно, что ли… нет, не так, скорее, спокойно, я бы сказал, без страсти. Вы любите Искусство, но любите спокойной, ровной любовью. В то время как для меня Искусство… это ИСКУССТВО!

Не в силах сдерживаться, я заметался по палатке, не переставая говорить.

– Нам дан Дар, Сила! Сила Природы, Сила Жизни и Смерти! Я не знаю, почему Силой владеют лишь некоторые. Возможно, это все – лишь эволюция человека. Возможно, что еще через несколько тысяч лет уже каждый человек будет наделен Силой. Если бог, Эрсиан, существует или существовал, возможно, что мы его частички, частички бога, способные сами эволюционировать до состояния бога. Не избранные, не лучшие, а каждый, все без остатка, от последнего нищего до Императора. Искусство – это не деньги, не власть, не мощь – это ИСКУССТВО! Искусство создавать, воплощать, постигать. Искусство – это нечто, выходящее за рамки понимания человеческого разума. Нам дана Сила, значения которой мы не можем даже оценить. Сила, мощь которой мы не можем даже представить. Искусство – это СИЛА, которой человечество не заслужило, но по какой‑то причине нам ее дали. И я, наделенный подобным ДАРОМ, никогда не мог понять тех, кто относится к ней как к какому‑то инструменту. Все пользуются Искусством, даже не понимая, что это не они используют Силу, а Сила милостиво позволяет им использовать толику себя. Не понимая и зачастую не принимая своего Дара, эти многочисленные идиоты мнят себя кем‑то великим, значимым, хотя на самом деле не стоят и крупицы той Силы, что им досталась.

Я хотел продолжить, но голос сорвался, и я замолчал, тяжело дыша и не отрывая взгляда от Шуна. Постепенно эмоции отступали, и я начал приходить в себя, чувствуя опустошение. Сделав очередной глубокий вздох, провел рукой по губам, вытирая легкий налет пены с них.

– Как я и утверждал ранее, – заговорил мрачно ухмыляющийся Шун, – ты ненормальный.

– Возможно, – на этот раз даже не стал я отпираться.

Подобной речи я и сам от себя не ожидал, хотя отказываться от своих слов не собирался. Да и от своих ли? Когда говорил, мне казалось, что слова приходили сами собой, будто кто подсказывал… вот только я был готов подписаться под каждым из них.

– Мне нужны горелки и светильники, – поворачиваясь в сторону выхода, напомнил я.

– Пошли, – вздохнул Шун, поднимаясь со своего стула.

Выйдя из палатки, мы направились в сторону телег и повозок, большинство из которых уже стояли на лыжах. Шли молча, так же молча я получил от Шуна нужные мне вещи, и лишь при расставании он произнес:

– Знаешь, я никогда не встречал людей, которые бы относились к Искусству так же, как и ты. Хотелось бы мне увидеть, чем и кем ты в итоге станешь.

– Да и я был бы не против увидеть, – сделал я попытку пошутить.

– Не забудь про Кристаллы, – слегка улыбнулся Шун, после чего зашел в палатку.

Вздохнув, направился к своим вещам – припрятать полученные горелки и светильники, после чего пошел искать нашего генерала. Шел не просто так, а с определенным умыслом. Ведь в преддверии разделения Легиона рядом с ним обязательно должны крутиться остальные капитаны, и, соответственно, Вейса тоже должна быть где‑то там. Необходимость почти полугодичного расставания с этой особой сильно меня расстраивала. Обычная симпатия, даже меня не спросив, в какой‑то момент успела видоизмениться, превратившись в нечто большее. Вдобавок из‑за упомянутого расставания сердце неприятно сжималось, холодя грудь, поэтому перед тем, как она уйдет, я решил прояснить один момент. В конце концов, давно уже не маленький, чтобы тихо слюни пускать, подглядывая из‑за угла.

Арвард нашелся довольно быстро. Он так на кого‑то вдохновенно орал, что его отчетливо слышала половина лагеря, а до остальной половины доносились отголоски его рева. Это он так доступно объяснял одному десятку, откуда у них растут руки и как они при этом ими пользуются. Стоящая перед ним группа солдат тихо мялась, безуспешно пытаясь слиться со снегом и не отсвечивать. Приближаться к разбушевавшемуся генералу я не отважился, поэтому, встав в сторонке, дождался, пока он успокоится, и лишь после этого рискнул подойти.

– Чего тебе? – злобно зыркнул он в мою сторону.

От такого взгляда я едва не передумал спрашивать – настолько детским показался мне мой вопрос, но, мысленно взяв себя за горло, все же спросил:

– Где Вейса?

Злобное выражение на лице Арварда пропало, будто его там никогда и не было. Глаза хитро заблестели, а улыбка стала такой заговорщицкой, что мне захотелось ему врезать… в челюсть.

– Капитан Нейтлинг должна быть в своей палатке, – елейным голосом ответил он мне, указывая пальцем направление.

Да этот гад еще и издевается! Ударив ногой по снегу, осыпав захохотавшего Миствея, я, пожелав ему всего самого хорошего, направился в сторону указанной мне палатки. Вейса действительно оказалась там, причем одна, что мне, конечно, было только на руку, но вот положенного счастья по этому поводу я как‑то не испытал.

Палатка Вейсы была из плотного материала, из‑за чего внутри царил приятный полумрак. Моя обожаемая леди, сидя на корточках спиной к входу, возилась со своими вещами. Впрочем, услышав, как я вошел, она сначала обернулась, а потом и встала. Чуть в стороне от Вейсы стоял работающий светильник, поэтому девушку я видел достаточно отчетливо, а вот до меня свет уже не доставал, чему я сейчас был несказанно рад. Наткнувшись на привычно холодный взгляд серых глаз, я как‑то чересчур быстро растерял всю свою уверенность. Вдобавок Вейса была слегка раздета, чем лишь подтвердила мои мысли об умении пользоваться Лрак’аром, иначе бы она давно замерзла. Зато оставшаяся на ней одежда как никогда подчеркивала ее фигуру, да еще и волосы у нее были распущены… молчание явно затягивалось.

– Слушаю? – только и сказала она.

Я почувствовал, что весь взмок. Да уж, давненько не испытывал ничего подобного. Помнится, так же волновался, когда в первый раз остался с девушкой наедине. Жутко переживал, что у меня ничего не получится, тем более что тогда даже целоваться толком не умел, и… и что‑то я совсем не о том. Точно! Да‑да‑да, она же мне вопрос задала. Надо быстренько что‑нибудь придумать.

– Я… кхм… дела как… эм…

Большим идиотом я себя в жизни не чувствовал. Появилось настойчивое желание развернуться и сбежать куда‑нибудь подальше, спрятаться и не показываться до тех пор, пока наша сотня не останется одна. С другой стороны, скорое расставание меня и останавливало. Дело усугублялось тем, что Вейса действительно не понимала, зачем я к ней пришел. Возможно, ее эмоции и сложно было «читать», но кое‑что я все же успевал «ухватить». Степень моего смущения достигла своего природного максимума, после чего я натуральным образом «перегорел». Наконец успокоившись, я, вздохнув, принялся раздеваться.

– Сейчас, подожди секунду, – буркнул я, заметив, как приподнялись ее брови.

Скинув с себя такой тяжелый меховой плащ – наследство наемников, – которыми обзавелся весь Легион, и оставшись лишь в толстой кофте, подошел к Вейсе.

– Хотелось бы кое‑что прояснить, – произнес я, после чего, сделав еще шаг, протянул руку и, обняв девушку за талию, замер.

Вейса, посмотрев на мою руку, перевела взгляд на мое лицо.

Ее взгляд оставался все таким же холодным, но попыток освободиться она не предприняла. Тогда я обнял ее второй рукой, слегка подтянув ее к себе, после чего вновь замер, ожидая какой‑нибудь реакции. Вот только Вейса лишь молча смотрела мне в глаза, и все. Никакой другой реакции я так и не дождался. Вздохнув, подспудно ожидая чего‑нибудь вроде удара коленом в пах, притянул ее к себе, слегка склонив голову. Мои губы замерли буквально в миллиметре от ее губ, но никакого удара так и не последовало. Скосив глаза, встретился с ней взглядом, давая последнюю возможность оттолкнуть меня, а когда она ею не воспользовалась, я наконец поцеловал ее. Легонько, едва касаясь, пытаясь дождаться хоть какого‑то отклика на мои действия, и дождался. Губы Вейсы слегка приоткрылись, кончик ее языка пробежал по верхней губе, слегка смачивая, и я принял это за приглашение.

На этот раз поцелуй длился до тех пор, пока Вейса мне не ответила. Серые глаза все так же лучились холодом, но недаром я столько внимания уделял психосенсорике: одним лишь взглядом меня теперь было не провести. На следующий поцелуй Вейса мне ответила сразу. Поцелуй становился все глубже и глубже. В какой‑то момент я почувствовал, как руки девушки заскользили по моей груди, поднялись до шеи. Одна ее рука оказалась на моей спине, а пальцы другой зарылись мне в волосы. Если вначале это я прижимал к себе Вейсу, то вскоре она уже сама со всей силы прижималась ко мне. Спустя некоторое время мои руки тоже сменили положение. Одна рука легла в ложбинку между ключицами, а вторая замерла на пояснице. Поцелуй потерял последние остатки пристойности. Я, что есть мочи прижимающий к себе Вейсу, и она сама, что есть силы вжимающаяся в меня. Вскоре она уже просто лежала на моих руках, вот‑вот грозя и вовсе утянуть меня на пол. Весь момент испортил тихий, удивленный присвист со стороны входа. Я тут же выпрямился, поднимая Вейсу, но не разжимая своих рук. В палатку заглядывали трое: Карст, Арвард и Шун – последний явно уже отошел от недавнего разговора.

– Да вы продолжайте, продолжайте, – ухмыльнулся капрал. – Такое зрелище не каждый день увидишь. Столько страсти, я прямо свою молодость вспомнил!

– А я ведь говорил, что наша Вейса не просто так в него ножики кидает, – хохотнул Арвард. – Видно, знала, чем все может закончиться.

– Фига себе! – хмыкнул Шун. – Избавляться отсоблазнов такими жесткими методами… Крис, дурак, ты на кого запал?

Я наклонился в поисках чего‑нибудь тяжелого, но они, почуяв явную жажду крови, дружно захохотав, заблаговременно скрылись. Демоновы ублюдки! Сговорились! Ведь точно сговорились! Шун пошел на меня докладывать, а там уже Арвард, разбалтывающий Карсту о моих поисках Вейсы. Вот они и приперлись, захардовы выкидыши! Да еще и не поленились – целый спектакль разыграли! Ох и зол же я был в тот момент, но, почувствовав движение рядом с собой, тут же остыл. Вейса попыталась отстраниться от меня, однако я считал, что наш с ней «разговор» еще не закончен.

– Ну уж нет, – усмехнувшись, покачал головой, – так просто я тебя теперь не отпущу.

И я вновь склонил голову для поцелуя.

Отступление первое

Материк Аргард, Империя, Дворцовая Гряда.

Двенадцать часов спустя после

атаки на Пятый Предел

Лорд Дикс пребывал в самом лучшем расположении духа, в каком он только вообще мог быть. Сняв свои туфли, он вальяжно развалился на диване с кружкой крепкого кофе в одной руке и стопкой донесений в другой. Собственно, причина его хорошего настроения как раз и заключалась в этих самых донесениях, а вернее, в их содержании. Изредка меняя листы, Дикс то и дело тихонько посмеивался. Из‑за чего он уже поставил на свою ранее безукоризненно чистую белую рубашку пару больших кофейных пятен. Вот таким – лежащим, смеющимся и с разводами кофе на рубашке – его и застал Император.

Ворвавшись в комнату, будто за ним гналась целая свора демонов, Император так хрястнул дверью о косяк, что оная едва не слетела с петель. Впрочем, на столь эмоциональное появление Императора Дикс не обратил и толики своего внимания. Собственно, он все так же продолжал смеяться, при этом бездумно пытаясь отхлебнуть из кружки с кофе, но в итоге все его попытки заканчивались новым взрывом смеха и очередным пятном на рубашке. Несколько секунд Император, будучи в искреннем недоумении, наблюдал за весельем своего друга – и лишь по истечении этого времени решил привлечь к себе внимание. Подойдя к дивану, мужчина просто вырвал стопку листов из руки Дикса, из‑за чего последний, возмущенно воскликнув, сразу же вскочил на ноги, пытаясь отобрать их обратно:

– Имей совесть, я еще сам не дочитал! – воскликнул Лорд, тщетно пытаясь вернуть листы назад. – Демон! Дай хотя бы верхние листы, а нижние можешь взять себе, я их уже прочел.

– А что это вообще такое? – удерживая Дикса на вытянутой руке и одновременно пытаясь читать, спросил Император. – Какие‑то сводки… это доклад агентов из Царства?

– Он самый, потом возьми почитай – обхохочешься.

– Ну а если вкратце? О чем там?

Тяжко вздохнув, Лорд оставил попытки вернуть себе листы, вновь развалился на диване, предварительно поставив кофе на столик и почистив себе рубашку с помощью Силы. Для обычного человека это выглядело бы так, будто пятна исчезли сами по себе. Однако для Видящего ниже четвертой ступени подобное элементарное для Дикса действие вызвало бы едва ли не священный трепет. Без создания даже самого незатейливого плетения и, соответственно, не формируя ни единой руны, Лорд просто воспользовался энергией своего Источника. Энергией чистой и не обузданной какими‑либо рунами, но в этом и заключалась невероятность его действия. Для подавляющего большинства Искусников подобное управление чистой энергией является мифом, и ничем более.

– Если вкратце, то Кантос сделал свой ход; корявенький, правда, но сделал.

– Вот как… интересно… а что мы?

– А мы уже тоже сделали свой ход.

– Так, стоп, – вскинул руку Император, мрачно посмотрев на Дикса. – Уж не хочешь ли ты сказать, что устроенная паника – это твоих рук дело?

– А‑а‑а… так вот почему ты едва дверь не высадил, – усмехнулся Лорд. – Прости, конечно, но так было надо. В конце концов, агентов Царства в Империи тоже целая прорва, поэтому твоя реакция на события должна быть адекватной… реалистичной, если хочешь знать.

– Сс’аргас!!! – раненым Крани взревел Император.

– Да не злись ты, – успокаивающе помахал рукой Дикс, – подумаешь, в кои‑то веки не поставил тебя в известность. Просто ты бы своей бесстрастной рожей все испортил.

– Я, между прочим, все равно всем показал, как ты только что выразился, свою бесстрастную рожу, – почти прорычал в ответ мужчина.

– Да не дури, – вяло отмахнулся Дикс, – думаю, когда тебе сказали о прорыве, да еще и назвали приблизительное число жертв, хоть веко‑то у тебя дернулось, а большего и не надо.

Император глубоко вздохнул.

– Если все рассматривать именно с такой точки зрения, то у меня там, конечно, не только веко дернулось… и все же последний час был не из самых приятных, поэтому с тебя теперь причитается.

– Почитай доклады моих людей и считай, что мы квиты, – уже бодрее отмахнулся Дикс. – Где еще ты прочтешь такие хохмы, а?

Развернувшись и сделав ровно два шага, Император буквально рухнул в одно из кресел, которое незамедлительно отозвалось жалобным скрипом кожи и каким‑то не менее жалобным хрустом внутри.

– Ты бы поосторожнее, – поморщился Лорд.

– Это я, конечно, прочитаю, – Император потряс исписанными листами, – но потом, когда будет больше времени. Мне… – прервавшись, он сдвинул рукав рубашки и посмотрел на часы, после чего продолжил: – …через десять минут надо быть в зале Совета. Срочный сбор. Между прочим, сбор Совета Империи произошел по твоей вине, поэтому я имею полное право знать, что происходит.

– Ладно, ладно, – тяжко вздохнул Дикс. – Кантос, как я уже сказал, сделал свой корявенький ход… нет, если подумать, он сделал очень даже неплохой ход. Я, пожалуй, сужу несколько предвзято – просто Кантос не знал, что я только и ждал, пока он начнет.

– Ты? – приподнял брови Император.

– Ну мы, мы! Не придирайся к мелочам, тем более что, как ты можешь сам видеть, своими настоящими планами насчет первого хода я не поделился даже с тобой.

– Надеюсь, только насчет первого?

– Пока да… но не факт, что на каком‑нибудь этапе мне не придется умолчать еще о чем‑нибудь, чтобы твоя реакция опять соответствовала.

– Ладно, переживу, – слегка поморщился Император. – Хотя не стану отрицать – мне такое положение вещей весьма неприятно.

– Да ты что! – состроил удивленное лицо Дикс, поднимаясь с дивана. – Правда?! Неприятно?! А когда ты сорок пять лет назад…

– Опять, – простонал Император, прикрывая глаза ладонью.

– …заставил меня и моих людей полгода искать на самом деле не существовавшего убийцу и распутывать тобой же придуманный заговор, я конечно же захлебывался от переполнявшего меня счастья!

– Да сколько можно вспоминать тот случай! – взревел Император. – Тем более что ты потом сам согласился, что я все сделал правильно.

– Согласился, – приторно сладко улыбнувшись, кивнул головой Лорд. – И ты согласишься.

– Головотяп.

– От головотяпа слышу.

– Ладно‑ладно, – настала очередь Императора тяжко вздыхать, – я все понял, поздравляю! Но теперь‑то, может, продолжишь?

– Сам первый начал, – хохотнул Дикс, наливая себе кофе. – Будешь? – приподнял он кофейник и, дождавшись утвердительного кивка, наполнил еще чашку. – В общем, Кантос купил чуть ли не всех наемников Прибрежья, а заодно и их собратьев в Мирксе, Зуранде и Эксвае. Получилось почти сорок тысяч человек.

– Он что, вообще всех наемников купил? – спросил донельзя удивленный Император, принимая чашку кофе из рук Дикса. – И куда он собрался деть всю эту ораву?

– До тебя еще просто не дошли последние новости с запада, – улыбнулся Лорд, садясь на диван и закидывая ногу на ногу.

– Неужели Мавт‑Корк?

– Именно.

– Захватили, уничтожили и сбежали?

– Пришли, увидели и умерли.

– Даже так?

– Просто я предвидел подобный исход, – не без удовольствия произнес Дикс, немного отпив из чашки. – Когда мне стала поступать информация, что там‑то, там‑то и там‑то начался повальный найм наемников, я насторожился. По всему выходило, что воевать собираются отдельные личности, и ранее не замеченные в терпимости друг к другу; и поначалу действительно произошло несколько стычек между ними. Я даже успокоился, решив, что слишком перемудрил, но все равно подстраховался, тем более что ничего сверхъестественного от меня не требовалось. Просто одного командира и его людей, которых собирались перевести в именные группы, перебросил на Заставу, дав в нагрузку пяток вполне приличных Видящих. Естественно, во всех соответствующих документах как командир, так и его люди имели самые никудышные характеристики, и, видимо, подобная информация не пропала зря. Тридцать шесть часов назад больше тридцати тысяч человек подошли к Заставе. Причем, не сэкономь они на Искусниках, даже моя подстраховка не спасла бы, но… судьба.

Император, единым разом опустошив большую часть чашки, погрузился в раздумья, мысленно прикидывая свою линию поведения на тот момент, когда до него дойдут известия с западной границы. Впрочем, особо и раздумывать было не над чем. Капельку самодовольства, чуточку сочувствия и сожаления, а затем куча приказов и отзыв большей части западной армии в пользу восточных «проблем».

– Кстати, – оживился Дикс, также пребывающий в раздумьях, – отличились и наши Мертвяки.

– Да? – проявил заметный интерес Император. – И как?

– Весьма и весьма, – улыбнулся Лорд. – Почти триста процентов от ожидаемого результата. Вдобавок интенсивность развития многократно превышает лабораторные наработки. Специалисты из ИО связывают это с постоянными выбросами адреналина в кровь. Пока, правда, как и в лабораторных условиях, не удалось зафиксировать никаких побочных эффектов, поэтому подвергать изменению именитые группы, по советам все тех же специалистов, не рекомендуется. Собственно, я ничего против и не имею – больно уж цифры радужные получаются.

– А как в остальном?

– Коэффициент адаптации вырос почти в три раза, побив даже самые оптимистичные прогнозы почти в шесть раз. Уровень восприятия увеличился в полтора раза, но тут уже без сюрпризов, хоть и фиксируется самый высокий показатель. Плюс к этому стоит добавить несколько неучтенных мелочей. При повышении содержания адреналина в крови происходят кое‑какие интересные изменения, из‑за которых сильно нагружаются нервные волокна и повышается реакция мышечных тканей на сигнал. Многие опасаются, что это может негативно сказаться на всем организме, но опять же пока никак не сказывается, и негативных изменений не фиксируется.

– Действительно, все настолько радужно, что верится с трудом.

– Посмотрим еще, – вздохнул Дикс, ставя пустую кружку на столик, – в следующем году у Крани намечается очередной поход – обкатаем еще на них, а там уже будем решать, изменять наши группы или нет. Думаю, к тому времени обо всех этапах и недостатках изменения мы будем знать все.

– Еще новости? – поднимаясь на ноги и вновь смотря на свои часы, спросил Император. – А то я уже опаздываю.

Немного подумав, Дикс слегка кивнул:

– Во время боя на Заставе произошел один странный случай, которому мои наблюдатели не могут найти объяснения. В какой‑то момент все их плетения сжег непонятно откуда взявшийся колоссальный по своей мощности энергетический выброс, а когда они вновь настроили свои «следилки», все уже закончилось. Мертвые победили, враги спешно убегали, а кто устроил такую встряску, выяснить не удалось. Известно лишь то, что никто из наблюдаемых Искусников сделать подобного не мог.

– Это же Мавт‑Корк, там все время случаются такие выбросы.

– Это да, – склонив голову в знак согласия, подтвердил Дикс, – но выброс был единичный и не ко времени. Обычно они начинаются за неделю до изменения и идут один за другим, а тут один – и тишина.

– Одного из Мертвых допросить?

– Пока нет возможности… теперь только до основного лагеря ждать – раньше не получится.

– Решай сам, а я пошел… Надо ведь еще придумать, – тут Император усмехнулся совершенно демонической улыбкой, – что делать с прорывом Акарнийских монстров и десятками тысяч жертв.

– Конечно же отправлять на помощь западные легионы, – довольно сощурился Дикс. – Только Пятнадцатый не трогай, пусть сползает на Заставу, а то будет слишком подозрительно, если мы уберем вообще все войска с границы.

– Да я, собственно, так и планировал сделать. Кстати, не хочешь присоединиться к Совету?

– Нет, иначе боюсь, что я тебе все испорчу своей довольной рожей.

– И все‑таки ты жесток, – уже держась за ручку двери, покачал головой Император, – хоть бы сжалился над старым другом и сымитировал прорыв лишь на одном Пределе, а то при виде двух сигналов о прорыве меня едва инфаркт не хватил.

Сначала, услышав жалобу друга, Дикс просто недоуменно склонил голову к плечу, после чего, по мере осознания всего сказанного, почувствовал, как сердце в первый раз за демон знает сколько десятков лет сделало попытку остановиться.

– Каких еще двух сигналов? – враз помертвевшими губами прошептал Дикс.

Глава 2Крис и Тирм

С Вейсой я проговорил еще добрых три часа… нет, мы действительно говорили! В холод, без кровати, даже жалкой лежанки, в стоящей посреди лагеря палатке, без заглушающих плетений, весьма трудно заняться чем‑либо, кроме разговоров. К сожалению. Нет, конечно, если бы совсем переклинило, то мы бы и не в таких условиях смогли сделать все и даже больше, но, будучи вполне здравомыслящими людьми, определенной черты переходить все же не стали. На том и расстались. Однако прежде, чем Вейса уехала, случилось еще одно знаменательное событие.

Невозмутимый остался с нашей сотней.

Как там все началось, я пропустил, но мне потом объяснили. Оказывается, в свое время Карст предлагал Линдгрену стать его учеником, но тот отказался. Естественно, капрал не такой человек, который стал бы бегать за кем‑нибудь и уговаривать, поэтому на этом все и закончилось. Однако бой возле Заставы подействовал на Линдгрена намного сильнее, чем все считали. Собственно, даже я не ожидал от него ничего подобного, хотя и наблюдал за его мечущейся аурой, когда он оказывался поблизости от меня.

В итоге Линдгрен попросился в ученики к Карсту. Правда, попросился в своеобразной манере. Невозмутимый и капрал договорились, что они будут сражаться друг с другом, и если Карст победит, то только тогда Линдгрен станет его учеником. В подобной договоренности сразу чувствовалась воля самого Миствея. Если бы Линдгрен поставил такие условия в обход генерала, Карст бы его послал так далеко, что, думаю, проняло бы даже Невозмутимого. А может, капрал его и послал, но у Линдгрена хватило мозгов «не заблудиться» и подойти к Миствею. Карст, конечно, мог послать и его, однако, судя по всему, не послал. Вдобавок капрал, о чем говорила его аура, просто‑напросто истосковался по сильному противнику, а Линдгрен был силен. Я предполагал, что Невозмутимый проигрывает Карсту в технике, но, будучи измененным, он мог давить одной лишь силой. Собственно, вздумай я блокировать рубящий удар Линдгрена, меня бы разрезало на две половинки вместе с моими мечами. Именно по этой причине мне было крайне интересно посмотреть на сражение Невозмутимого и капрала. Каким именно образом Карст собирался победить Линдгрена? Ладно бы у последнего была только сила, но так и скорость у него ни в чем не уступает его силе. По мне, так против подобного монстра обычный человек, не измененный, не имел и малейшего шанса.

Однако, как показало время, шанс все‑таки был.

Бой прошел через две недели после того, как Легион разделился. За это время Линдгрен успел полностью выздороветь и восстановить былую форму. Вот только честь лицезреть такое эпохальное сражение мне не выпала. Карст разве что мне пинка не дал для ускорения, заставляя убраться от тренировочной площадки в диаметрально противоположную сторону. Подобной подставы даже я от него не ожидал. Это, наверное, было в первый раз в моей жизни, когда я оказался в подобном положении, которое известно всем людям, выросшим в нормальных семьях. Положение ребенка, тянувшегося за сладостями и получившего по рукам от строгой матери. Особенно было обидно, что посмотреть бой собралась ВСЯ сотня… за исключением одного меня. И вдвойне было обидно, что я так и не увидел, каким же именно образом Карст умудрился победить этот ходячий кошмар по имени Линдгрен. Вдобавок он всем категорически запретил мне рассказывать о самом бое, что уже вообще граничило с нечеловеческой жестокостью. Дело усугублялось еще и тем, что мое слуховое плетение продолжало добросовестно работать, снабжая меня целым ворохом совершенно бессмысленной, но крайне любопытной информации. Поэтому, слушая в двести десятый раз очередное: «А наш капрал просто зверь!» или: «А как он его красиво мордой в землю!» – я тихо подвывал от бессилия. Тем более что из таких вот фрагментов я сумел составить вполне четкую картину, по которой получалось, что по сравнению с Карстом Линдгрен, несмотря на всю свою силу, просто какой‑то новорожденный котенок.

После этого сразу стало понятно, почему Карст запретил мне смотреть их бой.

Я, конечно, не тешил себя иллюзиями, но уже довольно продолжительное время считал, что все ближе и ближе подбираюсь к капралу по уровню владения мечами. Ключевое слово здесь – «считал». Не видя боя, но предостаточно наподслушавшись разговоров о нем – и ведь из‑за плетения приходилось слушать, даже если не хотел! – я уже не был так уверен в своих силах. По всему выходило, что Карст во время схватки продемонстрировал нечто такое, чего мне еще никогда не показывал. А уж видя, как уважительно Линдгрен стал смотреть на капрала, мне и вовсе хотелось скулить от бессилия. Все‑таки когда Торл и Шун называли меня маньяком по части знаний, они скорее преуменьшили мою тягу к новой информации. Желание знать, что же именно произошло в тот день, на добрую неделю лишило меня сна. И кто знает, сколько бы продолжился этот приступ сумасшествия, если бы не Карст. Явно сполна насладившись видом того, как я бьюсь головой об лед, он все же соизволил объяснить мне некоторые моменты моего обучения. После этого я мало‑мальски пришел в себя, но все равно не до конца.

Впрочем, воспользовавшись удачным моментом, я немного поэкспериментировал с собственной психикой, применив несколько своих заготовок. Поставил себе несколько блоков и ради интереса провел частичную реактивацию. Результаты оказались даже лучше, чем я рассчитывал. Немедленно захотелось проверить еще кое‑какие мысли, но, послушавшись голоса разума, все‑таки отложил их на другое время. Оставил только ежедневные тренировки по «погружению». Я уже смог пробиться в свою психику, но пока не видел ее достаточно четко, чтобы работать с ней на более глубоком уровне. Сейчас я, можно сказать, формировал определенного рода импульс, содержащий в себе информацию, и отправлял его, после чего все остальное происходило без моего участия. Так командир отдает солдатам приказ и ждет его выполнения. Причем, как у того же командира, мои «солдаты» не всегда выполняли приказ так, как надо. По этой причине я, по сути, мог заниматься лишь самыми простыми вещами, что меня, конечно, в корне не устраивало. Вот и тратил время на «погружения», однако полностью перестал экспериментировать с психоблоками и… да, собственно, со всем перестал. Ждал, пока смогу в полной мере «увидеть» свою психику.

Вместо экспериментов я вплотную засел за книги по Искусству Создателей.

Хотя, помимо тренировок с Карстом и чтения, у меня еще было дел по самую макушку. А все потому, что солдат – это человек, привыкший к повышенному уровню адреналина в крови, с пониженным нравственным порогом и меньшим количеством моральных запретов. В нашем случае еще и лишенный источника своего адреналинового наркотика – боя. И, кстати говоря, с женщинами тоже не все ладно. Так что если солдата не занять, он очень быстро начинает беситься, и вряд ли дело закончится лишь парой зуботычин. Солдат – все‑таки солдат, а не городской парень‑ремесленник. Кровавые драки, массовая поножовщина, унижения… и вот уже нет Легиона, есть гниющая масса. И будь мы обычными воинами, все бы именно так и обстояло, однако Мертвый Легион – он и есть Мертвый Легион. Проблем с дисциплиной у нас не было, то есть ВООБЩЕ не было.

За полгода моей службы я еще ни разу не сталкивался с неподчинением или недобросовестно исполненным приказом. Нет, наказания существовали, и по большей части смертельные, но видеть их исполнения мне еще не доводилось, по крайней мере, в нашей части Легиона. И причин этому было несколько. Тут тебе и первоначальный отсев людей, и всеобщее клеймо смертников, и постоянная психообработка от командиров, и само ощущение Легиона, некое чувство общности, единства. Поэтому никому даже в голову не приходило ослушаться или недостаточно добросовестно выполнить приказ. Именно по этим причинам, когда командиры выдумывали многочасовые учения, постройку укреплений, расчистку местности, сооружение ловушек, поголовное обучение Лрак’ару и еще целую массу самых различных вещей, все это делалось лишь для того, чтобы, во‑первых, не дать нам заскучать, а во‑вторых, не дать расслабиться. Поддержание формы – процесс постоянный, его нельзя прерывать, иначе уже через месяц перерыва собственный меч будет чем‑то чужеродным и до странности тяжелым. А дисциплина… наверное, такая она и должна быть в идеале, а как она такой получилась… что же, это еще одна мысль в копилку всех странностей, связанных с Мертвым Легионом. И когда‑нибудь я эти ответы все равно получу, а пока… учеба.

Интенсивные тренировки могли устраивать только некоторые отмороженные личности. Отмороженные в самом прямо смысле! Они, чтобы не потеть – ведь одежду толком не выстираешь, – раздевались до трусов и в таком вот состоянии и тренировались. Собственно, к этим личностям относился Карст, Линдгрен и я сам. Больше пары часов, конечно, в таком виде и на таком морозе не попрыгаешь, зато практики в управлении энергией и Лрак’аром просто завались. И тем не менее вначале я все равно заболевал, из‑за чего приходилось каждый день, едва проснувшись, идти к приставленным к нашей сотне врачам. Лишь через пару недель я, не без помощи все тех же врачей, выделил всю цепочку причин, которые вызывали ту или иную болезнь, после чего слегка перестроил свою иммунную систему под здешние условия. Болеть перестал, но энергозатраты возросли на добрую треть.

В таком вот ключе прошел весь первый месяц нашего пребывания в этих горах. Вдобавок опять же были «норы». Эти самые «норы», на мой взгляд, единственная отрада – не считая источников! – в этих заснеженных ущельях. Вырыл себе прямо в снегу «дом», чуть оплавил стены внутри с помощью горелки, сделал вход «коленом», притащил туда топчан – жалкое подобие, – занавесил дыру плащом – и все, лежи, балдей. А если делать «жилье» на двоих‑троих, так чуть ли не голым спать можно. Собственно, с моим Лрак’аром, светильником и горелкой так вообще жара, поэтому «нора» у меня была отдельной, но просторной. Не фонтан, конечно, но жить можно. Если бы еще не надо было сидеть по пять часов кряду в секрете, наблюдая за вверенным нам участком ущелья, стало бы совсем хорошо. С другой стороны, сидеть приходилось лишь один раз в несколько дней, так что можно и перетерпеть, да и опять же время для «погружения» есть. А под конец месяца к нам пришла «гуляющая сотня», и моей радости не было предела.

«Гуляющая сотня» – это не бабы, это сотня, попеременно подменяющая другие, чтобы те могли отдохнуть. Уже через день после этого мы вовсю плескались в одном из местных горячих озер, и предполагалось, что будем плескаться еще дня два. У нас, конечно, в лагере была сооружена баня, но скорее условная, а тут целые источники. Другими словами, вот оно, счастье! Вот только знал бы я, какие события последуют за этим самым счастьем, – тогда от моей радости не осталось бы и следа. Манипулятор, тайны Легиона, неизвестная тварь, Лирт, Карст, Дикс, Источники, энергия, Элитные Арх‑Гарны, убийцы Видящих, Эксвай, сражение Видящих, новые способности, демоны‑богомолы, Демонический Источник, наблюдатели, Теневые, странные сны и под конец – опять Источники. И ведь все это сумасшествие сподобилось уложиться в пять дней! Всего в пять долбаных дней после целого месяца затишья! И кто бы мог подумать, что предвестником этих событий станет Тирм?

А началось все это с обычного вечернего разговора, когда здоровяк пришел ко мне в «нору».

Этот самый разговор состоялся на второй день нашего пребывания на озере, и он стал первой странностью. Странным этот разговор был в том смысле, что ответов на прозвучавшие и не прозвучавшие во время него вопросы я вполне мог не узнать до конца своей жизни… какой бы длинной она ни оказалась.

В тот вечер, как это неизменно бывает, подобного исхода самого обычного разговора я даже и не предполагал. Как‑то так получилось, что Тирм повадился мне рассказывать об Императорской Академии Знаний. Должен заметить, что лишь после его рассказов я начал понимать, почему именно она считается лучшей в мире. Обучение там поставлено просто на немыслимом уровне. Тирм учился на биолога, из‑за чего сразу стало понятно, откуда он знает буквально о каждой травинке. Помимо биологии, он еще факультативно обучался военному делу и психологии. Собственно, после того как Тирм закончил Академию с отличием, он почти десять лет проработал по своей специальности на восточной границе. Изучал новые виды Акарнийских монстров в составе Исследовательского Отдела, благо недостатка в материалах не было. Затем случился один неприятный инцидент с дочерью местного аристократа, где инициатором выступил предполагаемый жених этой самой дочери. Здесь я с удивлением узнал, что, несмотря на одну страну, благородные Запада и Востока отличаются подобно небу и земле. Отец девушки, барон, был совсем не против ее замужества с самым обычным человеком, Тирмом, сыном ремесленника, но вот молодой наследник графа подобного подхода не оценил. Закончилось все закономерно: наследник умер, поэтому Тирма не спасло даже понимание со стороны самого графа и попытки барона выручить будущего зятя. Закон есть закон.

– Я… – странным голосом, таким, какого я у него еще никогда не слышал, начал Тирм, – …меня уже забрали, она, Элия, пришла ко мне… был последний вечер, на следующий день меня должны были конвоировать… мы говорили, и она… Знаешь, я в жизни не был так счастлив, как тогда. У меня близнецы… им уже, наверное, больше года…

Тяжко вздохнув, он замолчал, а я себя почувствовал крайне неуютно. В моем представлении буквально выкованный из железа воин прямо на моих глазах превратился в обыкновенного усталого человека.

– Знаешь, – тогда начал говорить я, прежде чем успел осознать, что именно хочу сказать, – я понимаю тебя и не понимаю. Умом понимаю, а вот чувствами… сердцем – нет.

В тот момент я, пожалуй, излишне поддался эмоциям. Меня несколько выбило из колеи поведение Тирма и его доверие, то, как он открыл, что на самом деле у него на сердце. Медленно, часто делая паузы, я начал по чуть‑чуть, а затем все подробнее и подробнее рассказывать о себе. До этого дня я еще никогда в жизни не делал ничего подобного и только чувствовал тогда, как с каждой минутой мне становилось все легче и легче. Тирм слушал не перебивая, как до этого я слушал его, поэтому, разговорившись, я уже не останавливался до самого конца, после чего мы почти час просидели, каждый погруженный в свои мысли. Если бы меня спросили, о чем я думал в тот момент, даже ответить бы не смог. А вот Тирм своими мыслями со мной поделился… чтоб его головой об стену.

– Полагаю, что ты никогда не смотрел на свою жизнь со стороны, ведь так? – Разговор начался именно с этих слов, хотя на тот момент я пребывал в полной уверенности, что этот вечер уже преподнес все свои сюрпризы. Я даже не подозревал, НАСКОЛЬКО ошибался, – ведь все только начиналось, но, как уже сказал, тогда я об этом еще не знал, оттого и не придал особого значения прозвучавшему вопросу. Пожав плечами, ответил:

– Нет, не смотрел.

– А надо было, – несколько резковато произнес он.

– Что ты этим хочешь сказать? – невольно нахмурился я.

– Я? – добавив толику удивления в голос, вопросил Тирм. – Я ничего не хочу сказать. Просто давай немножко проанализируем твою жизнь.

Настала моя очередь удивляться:

– Анализ?

– Вижу, ты не понимаешь, – слегка потер лоб Тирм. – Хорошо, давай с самого начала, и, думаю, скоро ты разберешься, что я имел в виду, говоря про анализ твоей жизни. С другой стороны, достаточно просто определиться с твоими способностями. Смотри сам: ты у нас Искусник, пусть пока и условный, ты у нас вор, отлично владеющий ножом, превосходный алхимик, такой же шахматист, теперь еще и боец с двумя мечами, овладел Лрак’аром до седьмого уровня, используешь методику Циклов, а еще познаешь лишь понаслышке известную мне область психологии. А теперь скажи, сколько тебе полных лет?

– Двадцать три, – ответил я, все еще не понимая, что хочет сказать мне Тирм.

– И как ты все это выучил?

– Хм… как‑то так получилось, по жизни получилось. Никто меня не заставлял, я просто учил, мне нравилось. Сам учил.

– Сам, – уверенно кивнул Тирм, – конечно, сам. Теперь давай копнем все это несколько глубже. Значит, так, – начал он, ложась на спину и закидывая руки за голову, – начнем с самого начала. Первое, что ты выучил, это Лрак’ар и шахматы. Потерявший всю свою семью человек принял тебя за своего сына, со всеми вытекающими. Будучи бывшим военным, он знал методику обучения Лрак’ару и одновременно с этим являлся превосходным шахматистом. Вот тебе и первая странность.

В чем странность, Тирм мог уже и не пояснять. Однако легче мне от этого не стало, скорее, совсем наоборот. Хотя сначала, демон пойми отчего, на глаза попытался наползти легкий туман. Понимаю, звучит идиотски, но по‑другому я это описать не могу. Из‑за этого «тумана» я едва не потерял нить разговора, но, собравшись, сосредоточился. Разум прояснился, после чего мысли помчались вскачь, перепрыгивая с одной нестыковки на другую. Пришлось вновь вмешиваться в собственную психику, опять проводя частичную реактивацию и ставя временный блок, иначе адекватно соображать я бы точно не смог. Тем более за последний месяц я наконец сумел «погрузиться», поэтому поставленный блок уже был на совершенно ином уровне, нежели блоки, которые устанавливал раньше… но об этом чуть позже. Глубоко вдохнув, на мгновение прикрыл глаза, стараясь собраться с мыслями, после чего с выдохом повалился на спину, закидывая руки за голову. В конце концов, сейчас я могу просто над всем этим подумать, а вот разбираться будем при случае.

– Итак, – начал я рассуждать вслух, – каковы шансы, что мне повстречается военный, владеющий методикой обучения Лрак’ару и одновременно с этим являющийся просто отличнейшим шахматистом, который бы принял меня за своего сына? Минимум минимума. Допустим, в жизни всякое бывает, но повезло мне, если без подвоха, просто невероятно. Теперь, если обучение Лрак’ару еще как‑то можно было понять, то вот почти маниакальная страсть к шахматам, привитая мне этим военным, уже выглядит подозрительно. Это становится вдвойне подозрительно с учетом того, что я увлекся методикой Циклов.

– Кстати, а можно поподробнее? – прервал меня Тирм. – Я об этих Циклах вообще ничего не знаю.

– Если вкратце, то это медленная, но верная перестройка сознания, придание этому самому сознанию более упорядоченного вида. Разум обычного человека представляет собой свалку воспоминаний с прикрепленными к ним знаниями, а текущие мысли подобны открытой книге, лежащей на вершине этой самой свалки. Слышал про Синианцев?

– Было дело… дай Эрсиан памяти… живут они вроде на острове Вериан, имеют свое государство, названия, правда, не помню. Выглядят как люди, но обладают отличительными особенностями в виде темно‑синих волос и таких же глаз без зрачков, развито мыслечтение, общение идет посредством мыслеобразов.

– Почти верно, – качнул я головой, – ты только забыл добавить, что с ними никто не хочет иметь дело. Для Синианцев большинство людей представляет собой ту самую открытую книгу на вершине свалки. Все наши мысли для них не секрет, поэтому обмануть их попросту невозможно, вдобавок они могут подчинять себе людей, чья воля недостаточно сильна. Лет так семьсот назад на них пробовали напасть, но армия ушла и не вернулась, после этого случая с ними порвали всяческие отношения, однако кое‑кто подумал о будущем, в результате чего и появилась методика Циклов. Всего есть семь Циклов. Первые четыре задействуют и изменяют лишь сознание, а вот последние три уже задействуют и изменяют подсознание. Вначале вся методика была целиком и полностью направлена на защиту против Синианцев, но с каждым прошедшим десятилетием в ней добавлялось нечто новое, и так, в конце концов, она стала актуальной и в обычной жизни. Например, я свое сознание уже так видоизменил, что прочитать мои мысли просто невозможно, я почувствую малейшее вторжение в свой разум и смогу защититься… если, конечно, мне не попадется один из Верховных. Так Синианцы зовут свой местный Совет Империи. Помимо защиты, мне доступна вся моя память, пусть и не в постоянном режиме. Однако стоит мне потратить пару минут своего времени – и я смогу процитировать наизусть все, что я когда‑либо слышал, даже будучи новорожденным младенцем.

– Правда?! – слегка хохотнул Тирм.

– Ага, это первое, что я сделал, сумев достигнуть пятого Цикла. В итоге оказался я сыном какой‑то совсем еще сопливой девчонки, лет тринадцати. Я даже ее имя знаю, и где она живет… или жила. Может, как‑нибудь навещу ее – она ведь не хотела меня оставлять, родители заставили, папаша мой, судя по разговорам, ответственности на себя брать не захотел.

– Да‑а… – протянул Тирм, – умеешь ты удивлять. Воспоминания грудничка…

Тирм вновь хохотнул, затем хмыкнул я, а еще спустя пару секунд мы уже ржали как те лошади, сбрасывая накопившееся напряжение после таких душещипательных разговоров. Лишь когда нестерпимо заболели ребра, а сам смех перешел в невнятный хрип с кашлем, мы кое‑как успокоились.

– Сегодня какой‑то идиотский вечер, – держась за бока, но все еще продолжая посмеиваться, произнес Тирм. – Сначала чуть ли не слезы, а теперь хохот на грани истерики.

– Это ты все начал! – обвиняющее ответил я. – Лежал себе, книжку читал… приперся тут…

– Ага, – довольным голосом отозвался Тирм. – Я.

С вечером точно было что‑то не так… или с нами. Простой ответ Тирма «вырубил» нас еще на пару минут, я в конце лишь мог тихо всхлипывать и утирать слезы. Сил для смеха у меня уже просто не осталось. Наивный.

– А‑а‑а… – простонал Тирм с другой стороны моего «жилища». – Я теперь даже как следует вздохнуть не могу.

– Молчи! – взмолился я, чувствуя, что стоит мне только показать палец, как вновь начну закатываться, а уж если услышу что‑нибудь… и ведь, демон задери этого Тирма, услышал. Силы, или, точнее, их крохи, мгновенно нашлись.

– А‑а‑а… – настала моя очередь стонать, тремя минутами спустя. – Мои ребра…

– Все ты со своим грудничком, – прохрипел Тирм. – Нашел что вспомнить… кретин.

– Заткнись! Дай отдышаться… мои ребра…

Прерванный разговор мы смогли продолжить только тогда, когда бока перестали отзываться резкой болью от малейшего движения.

– Ладно, – глубоко вздохнув, первым заговорил Тирм, – с Циклом разобрались, что там у нас дальше?

– Э‑э‑э… – потянул я, силясь вспомнить, о чем вообще хотел сказать, начав объяснять методику Циклов, – так, дай сообразить. Ага. Значит, так. Отставной военный, Лрак’ар и шахматы. Следующий, кто мне повстречался, был один вор, он‑то и познакомил меня с методикой Циклов, кстати, тоже отменный шахматист – собственно, владея Циклами, трудно быть плохим игроком, даже если тебе правила рассказали пару минут назад.

От всех этих продолжительных разговоров и смеха у меня окончательно пересохло в горле, поэтому последнее слово скорее просипел, чем произнес. Приподнявшись на локте, я потянулся к моим вещам, поверх которых лежала фляжка с водой. Отвинтив крышку и сделав несколько мощных глотков, передал фляжку Тирму, а сам продолжил:

– Смысл в чем. Когда мы встретились с ним – его, кстати, звали Рик, – мне было двенадцать лет. Причем встретились на следующий день после смерти Вала. Его смерть стала для меня полной неожиданностью, поэтому в тот день у меня были большие проблемы с самоконтролем. Зашел на чужую территорию и в итоге сцепился с тамошними «шустриками», так всех детей‑карманников называют. Избил четверых, Лрак’ар третьего уровня сказывался, да и Вал кое‑что показывал, а затем пришла подмога, и мне надавали по голове, так я и попал к Рику.

– Ты сказал, что на чужую территорию зашел, значит, у тебя была своя? – возвращая мне фляжку, спросил Тирм.

Взяв ее и сделав еще глоток, завинтил крышку и опять бросил на вещи.

– Я условно значился шустриком Хахи, прозвали его так за идиотский смех, но мы с ним никогда особо не ладили, поэтому я, можно сказать, был сам по себе, лишь иногда отдавая часть добычи. В общем, когда Рик предложил мне свои условия, я без раздумий согласился, а через месяц, после того как зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, он начал мне потихоньку рассказывать. Тут мелочь, там мелочь, а на сообразительность я никогда не жаловался. В итоге еще через месяц я уже практически не выходил на улицы, Рик вплотную занялся мной. Вот тогда и выяснилось, что мои увлечения шахматами и Лрак’аром не прошли зря. Через полгода уже добрался до третьего Цикла – и в качестве тренировки постоянно ассистировал одному знакомому Рика в его алхимических изысканиях.

– Дай‑ка угадаю, – хмыкнул Тирм. – Здесь выяснилось, что у тебя недюжинные способности по части Алхимии, а идеальная память и отточенные движения как нельзя полезны для будущего алхимика.

– Да уж, – вздохнул я, – все интереснее и интереснее.

– Значит, я угадал?

– Да. В итоге я совершенствовал свой Лрак’ар, методику Циклов, алхимию и владение кинжалом. С последним Рик управлялся просто мастерски, я лишь совсем недавно достиг такого же уровня, да и то только после издевательств Карста. Так продолжалось до девятнадцати, и вот в один прекрасный день я выяснил, что обладаю Даром Видящего. Рик к этому времени уже был мертв больше года, а моего учителя‑алхимика разнесло взрывом как раз в день смерти Рика, меня, кстати, тогда тоже чуть не разнесло. Я в тот день лишь по чистой случайности задержался… хм… случайности… а ведь ко мне тогда пристал какой‑то дебил и все никак не хотел от меня отцепиться. Но именно из‑за него меня только отлетевшей дверью слегка шибануло, тем и отделался.

– А взрыв был случайностью?

– Нет, конечно! Учитель был Элитным Алхимиком… собственно. Имя Алтер тебе не знакомо?

– Мм… вроде нет.

– Мастер Эдэльвайс?

– Это ты у него учился?! – подскочил Тирм, уставившись на меня выпученными глазами.

– Значит, слышал, – почесал я нос. – Собственно, он варил зелья обеим Гильдиям, поэтому являлся неприкосновенной фигурой, а убили его одни придурки во главе с главным идиотом. Хотели перестановку устроить в рангах… ну и устроили. Рика убили, учителя убили, а потом их вычислили, и они еще с полгода осознавали свою ошибку, после чего их прикопали. Логика у них была просто шикарная. Чуть ли не «мы убьем всех старых главных и станем новыми главными»! И ведь дураки дураками, а угробили почти десяток действительно значимых людей, помимо тучи среднего звена вроде Рика. Кстати, именно после этих событий обе Гильдии стали лучше сотрудничать друг с другом – ведь эти идиоты состояли и там, и там. Правда, об этом я уже всех подробностей не знаю. Я тогда не стал рисковать и решил затаиться. В результате чего в день смерти Рика его подающий надежды ученик по имени Сааклит умер при взрыве вместе с мастером Эдэльвайсом.

На месте «подающий надежды» я даже не стал скрывать своей иронии. К моменту смерти Рика я уже больше трех лет как превосходил его во всем, кроме владения кинжалом. Здесь Рику действительно не было равных.

– Интересные дела, – цокнул языком Тирм. – Был у меня один друг не совсем чистых дел, он мне однажды рассказывал, что Гильдиями управляет какой‑то глава, но теперь за ним стоит организованный совет или что‑то типа того, и именно они всем управляют. Это из‑за тех событий все произошло?

– В целом верно, – кивнул я. – Просто после всех этих событий старый глава ушел сам, а его место заняло полное ничтожество, но при этом дела обеих Гильдий с каждым годом идут на лад, поэтому версия о совете самая распространенная… да, собственно, это даже не версия. Я хоть и «умер» для того мира, но до меня все равно продолжали доходить разные слухи, и весьма интересные слухи. Например, прежде чем попал в Легион, я слышал об одном дельце – так там, помимо убийства, едва и весь дом не унесли… хотя точно знаю, что парадную лестницу все же сперли. Представляешь, сколько надо народу икакая должна быть организованность, чтобы провернуть такое дело? Хватились лишь дня через три, когда убитый не явился на назначенную встречу. С другой стороны, тут тоже не все чисто. Убитый был бароном, а Дикс таких вольностей никому не прощает, но тут тишь и благодать, причем прямо‑таки показная. Так что вполне возможно, истинным заказчиком был именно он, или подобный конец жизни этого барона вполне его устраивал, и он это всячески продемонстрировал.

– Любопытно… а что насчет твоего имени? Как ты сказал? Сааклит?

– Не обращай внимания, – поболтал я кистью в воздухе, – у меня этих имен было столько, что я перестал придавать им какое‑либо значение. Моя сопливая мамаша имени мне так и не дала, поэтому я как‑то не заморачиваюсь на эту тему. Хотя, может, когда‑нибудь и узнаю, как она меня хотела назвать.

– Вот, значит, как… понятно, хотя для меня это несколько дико. Все‑таки твое собственное имя… ну ладно, опять мы отвлеклись, что там было после того, как ты выяснил о своем Даре?

– Что там было? – улыбнулся я. – Три дня в обнимку с бутылкой и попытки понять, что же мне теперь делать. Можно было, конечно, вообще плюнуть на этот Дар и жить, как всегда жил. Тем более что я начал зарабатывать деньги с помощью алхимии, поэтому до конца своих дней мог жить только этим.

– До конца своих дней? – фыркнул Тирм. – Думаю, эта мысль все и решила.

– Точно! – засмеялся я. – Прямо на следующий день я и занялся организацией своего дворянства.

– Э‑э‑э?! – вопросительно‑удивленно протянул Тирм. – Ты – дворянин?!

– Типа дворянин, – успокоил я его. – Заделался сыном одного виконта из южных провинций… ох, ты даже представить себе не можешь, чего мне это стоило.

От одних лишь воспоминаний на меня набежал целый рой предательских мурашек. Содрогнувшись всем телом, я повернулся на бок, подперев голову рукой.

– Не представляю, – кивнул Тирм.

Перевернувшись на живот, он лег подбородком на скрещенные руки и прикрыл глаза.

– Собственно, на этом почти все‑о‑о‑о, – протяжно зевнул я, прикрывая рот рукой. – Дальше сдал условный экзамен в Гильдию, прошел тесты на определение своей Силы и начал учиться. В Гильдии повстречал Регдана – очередной человек в удачной цепочке моих учителей, который, как я теперь точно понимаю, основательно промыл мне мозги, несмотря на все мои способности и методику Циклов. Собственно, промывка состоялась в области, которой я не понимал, поэтому самой промывки я даже не мог предотвратить.

– И в чем же она заключалась?

– Заключалась? – задумчиво протянул я. – Хм… да, собственно, он мне просто дал хорошего пинка, напрочь выбивая с устоявшейся дорожки обучения любого Искусника.

– В смысле? – приоткрыл один глаз Тирм.

– Ну… как тебе объяснить… вот возьми свою биологию. Ты слушал арландов Академии, читал учебники, и лишь иногда, да даже если бы и всегда, читал другие книги, которые касались малоизученных тем. То есть твои самостоятельные наработки являлись как бы отростками от стандартного стержня. Точно! Представь дерево: обычное обучение – это ствол, а все твои дополнительные знания по специальности – это ветки этого дерева. И как бы ты ни старался, у тебя окажется огромный перекос в знаниях. Одни данные будут противоречить другим, и ты уже не сможешь определить, какие из них настоящие, а какие нет… э‑э‑э… блин, все равно что‑то не то получается. – Вновь повалившись на спину, я потер руками лицо, пытаясь прогнать признаки сонливости. – Спать уже надо, начинаю тормозить.

– Есть немного, – вздохнул Тирм. – Заговорились мы с тобой. Только сегодня надо уж закончить, ночь и день вместе подумаем, а завтра опять поговорим.

– Согласен. Тогда вот такое объяснение, только ты это… – несколько стушевался я, – не смейся, ладно? Это все влияние книжки Торла.

– Что еще за книжка? – поинтересовался Тирм.

– Долго объяснять, я лучше дам ее тебе почитать, а там сам посмотришь… только ты Торлу не говори, что ты читал, а то он мне голову оторвет!

– Может, и не скажу, – хохотнул Тирм.

– Ладно, к теме. Вместо дерева теперь у нас будут полеты. В общем, когда все медленно, но верно полетели по проторенному пути, добрый дедушка Регдан сначала обрезал мне крылья, а потом еще и дал пинка, направив меня прямо в дремучие дебри Искусства. Вот так и получилось, что, пока все летели по известному пути, лишь иногда останавливались, чтобы осмотреть окрестности, я шел, полз, прыгал и бегал по дремучим дебрям. К тому же моменту, когда у меня вновь отрасли крылья и я смог взлететь, проторенный путь мне показался блеклым, невзрачным и совершенно нерациональным. Просто какая‑то жизнь за стеклом – все видишь, а подойти и потрогать не можешь. Регдан меня конкретно с пути сбил, причем, гад такой, не сразу – дал немножко полетать, чтобы я во вкус вошел, а потом лишил полетов, заставив заново ходить.

– Гм… если такие сравнения – влияние книжки Торла, то обязательно прочту, заинтересовал. Кстати, я понял, что ты хотел сказать, и заодно мне пришла в голову кое‑какая мысль. Этот Регдан сделал твою жизнь Искусника похожей на твою обычную жизнь.

Выдержав небольшую паузу, я дипломатично заметил:

– Знаешь, по‑моему, тебе тоже пора спать.

Теперь настала очередь Тирма потирать лицо и морщить лоб в попытках четко сформулировать свою мысль, и, надо признать, ему это удалось намного быстрее и лучше, чем мне.

– Короче, пример с убийством. В обычной жизни ты можешь прокрасться в дом и убить человека спящим, сварить какое‑нибудь взрывоопасное зелье, подсыпать яд, пырнуть ножом в толпе или вызвать на поединок. Благодаря Регдану ты получил возможность подобного выбора и в Искусстве… это, конечно, если я тебя правильно понял.

– Правильно, правильно, – потер я подбородок. – А ведь верно! Показывают пример, а затем ставят аналогичную задачу. Все могут решить проблему только с помощью примера, а у меня уже имеются и свои наработки… только тут есть еще один нюанс. Возможность выбора – это, конечно, хорошо, но далеко не основное. Регдан заставил меня копать в глубину. Когда нам говорили, что этого нельзя делать потому‑то и потому, я благодаря знаниям, какими не должен был обладать, видел несоответствие. Из‑за таких несоответствий начинал искать истинные ответы, и зачастую они полностью противоречили общепринятым.

Замолчал, обдумывая пришедшую в голову мысль.

– Слушай, – позвал я Тирма. – А ведь это распространяется на все мое мировоззрение! Смотри, зная о стольких вещах и умея не меньше, я любую ситуацию оцениваю с целой кучи точек зрения. Только, может, это я все‑таки все сам, а? – почти жалобно спросил я.

Вздохнув, Тирм уселся, скрестив ноги и положив на них руки, посмотрел на меня:

– Я не верю в такие грандиозные совпадения и невероятную последовательность.

– Гм… ну я же попал в Легион? Не спорю, здесь я встретил Карста, тебя, Торла и Шуна, да еще и начал изучать амулеты, но так ведь я вполне мог и умереть там, возле Заставы. Если за всей моей жизнью кто‑то стоит, хочешь сказать, он готов дать мне умереть в обычном сражении? Да и вообще, следуя логике, в первую очередь мне теперь надо подозревать тебя. Ты же сейчас натуральным образом выворачиваешь мне мозги, а я ничего не могу с этим поделать.

– Тоже вариант, – Тирм задумчиво потерся щекой о плечо.

– Хочешь сказать, наша дружба, попадание в один десяток и все прочее – тоже просчитано? – давил я, стараясь доказать прежде всего самому себе, что моя жизнь – это только моя жизнь, а не прихоть неизвестного «манипулятора». – Это все лишь случайность, а такое невозможно просчитать.

– На это я тебе ничего не могу ответить, – покачал он головой. – Знать все наперед до таких мелочей никому не под силу, но и такие случайности, и такая последовательность… – Тирм замолчал, вновь покачав головой. – Это все выглядит слишком подозрительно, но и неоспоримых доказательств у меня тоже нет, поэтому предлагаю на сегодня закончить. За ночь и день подумаем обо всем этом, а завтра вечером опять поговорим.

На том и порешили, только насчет ночи Тирм, наверное, пошутил. Едва он ушел, как я, погасив свет, завернулся в свое одеяло и моментально вырубился, проснувшись лишь на рассвете. Лишь мое подсознание работало всю ночь, наутро вывалив на меня целую кучу различных фактов, предположений и теорий. Причем кучу – это еще мягко сказано.

Я сползал на улицу в туалет, попался Карсту, огреб от него – за то, что он сам пообещал не устраивать никаких тренировок, пока мы на источнике! – потом часа три просидел в Лрак’аре, сортируя все «ночные» выводы, и в конце концов опять загрузил в подсознание пересмотренные переменные. Также я с некоторой гордостью за самого себя отметил, что почти перешел на шестой Цикл. По крайней мере, теперь мне уже практически не нужно было задействовать слова‑ключи для работы с подсознанием. Анализ, Итог и все остальное постепенно отходили в прошлое.

Отступление второе

Западная часть материка Аргард.

Тирско‑Эндинское Королевство, оно же Тиринское

Царство. Город Ирм, столица.

Два дня спустя после нападения на Пятый Предел

У короля Тирско‑Эндинского Королевства было весьма своеобразное хобби для человека, занимающего столь высокий пост. Он любил возиться в собственном саду. Естественно, все придворные люди не одобряли подобного увлечения – ведь прямо какое‑то крестьянское занятие, – но по вполне понятным причинам свое мнение держали при себе. Пусть нынешний король Тирина и не был скорым на расправу, но рисковать никто не хотел… да и зачем? Хочет король возиться в земле, так и пусть возится, тем более что после своего сада Его Величество всегда пребывал в приподнятом настроении, чем многие беззастенчиво пользовались.

Вначале, когда Кантос только‑только начал привыкать к короне на своей голове, многие, сочтя подобное положение дел слабостью Его Величества, попробовали воспользоваться этой чертой короля. Дело закончилось тем, что после того, как небольшая делегация помогла королю в пересадке кое‑каких растений, уже предвкушая свой успех, Его Величество с истинно отеческой улыбкой вынес всем помощникам смертный приговор. После этого случая пользоваться «слабостью» короля желающих больше не находилось. Ведь одно дело разбить вазу в покоях короля и просить снисхождения, и совсем другое дело – пытаться всучить Его Величеству бумажку на подпись для выдачи большой суммы денег под весьма сомнительное дело. Прошло немало времени, прежде чем властолюбивые люди сообразили, с каким человеком они имеют дело. Просто Его Величество очень умело прикидывался совершенно не тем, кем он являлся на самом деле, из‑за чего не один мятежник потерял свою голову на Площади Казни перед Дворцом Справедливости.

Впрочем, со временем некоторые все же наловчились пользоваться хорошим настроением короля – естественно, лишь в мелких, незначительных для Его Величества делах. Правда, наряду с положительной стороной присутствовала и отрицательная, однако по большей части лишь для непосредственных подчиненных короля. Дело в том, что насколько Его Величество любил возиться в земле со своими растениями, настолько же сильно он любил о них говорить. По этой причине, если докладчик приходил к Его Величеству непосредственно в сад, он практически всегда был обречен выслушивать целую лекцию о том или ином растении. Мазохистов находилось немного, но сегодняшний день являлся особенным.

Командир Королевской Службы Безопасности, она же Королевская Гвардия, она же КСБ, Михоук Далишан и сам сегодня пребывал в хорошем настроении. Именно поэтому, направляясь к Его Величеству непосредственно в сад, он не испытывал по этому поводу ни малейшего беспокойства. С другой стороны, Михоук и без этого являлся одним из тех немногих везунчиков, кто с легкостью мог отмахнуться от нудной лекции в исполнении короля. Поэтому ему не о чем было беспокоиться и без дополнительных причин. Только вот причины все‑таки имелись, и весьма хорошие, а оттого и сам командир пребывал в соответствующем настроении. Из‑за чего и без того вечно хищное выражение лица Михоука и вовсе приобрело откровенно демонический вид, будто он и не человек вовсе. Вдобавок Далишан, сам по себе высокий и худощавый, имел привычку одеваться в черные просторные одежды, а вкупе с его длинными темными волосами и глазами под стать… Скажем так, ничего удивительного, что все попадающиеся на его пути люди старались слиться со стеной и не отсвечивать. Тем более что внешний вид Михоука полностью соответствовал его внутреннему миру.

– Ты знаешь, я заметил, что Сильвия тебя боится, – произнес король, покосившись на буквально ворвавшегося в сад Далишана. – Смотри. – Его Величество указал в сторону большого красивого цветка, который скукоживался и чернел буквально на глазах. – Этот цветок известен как раз тем, что прячется, чувствуя для себя опасность. Искусники, кстати, нашли в нем странные энергетические потоки, которые и предупреждают цветок о приближающейся опасности. Закрывается он, что примечательно, только при тебе.

– А я терпеть не могу цветов, – произнес Михоук, глядя на полностью спрятавшийся цветок. – Спрятался, гад… выглядит, будто куча дерьма.

Кантос смерил своего подчиненного укоризненным взглядом, после чего пошел набирать воды в лейку. Михоук проводил Его Величество несколько рассеянным взглядом, больше интересуясь окружающей обстановкой. Просто в последний раз он был здесь больше трех месяцев назад, поэтому многое успело измениться, вот он теперь и отмечал эти изменения. А благодаря различным экспериментам хозяина здешней флоры изменилось многое, и весьма.

– Маньяк вы, Ваше Величество, – произнес Далишан, когда понял, что изменилось практически все.

Мужчина удостоился еще одного укоризненного взгляда карих глаз:

– Зачем пришел?

– Доложить.

– Так докладывай, только… короче.

– Ладно, – кивнул Михоук. – Я по поводу наемников и золота. Значит, так, Застава устояла, все наемники мертвы, потери золота всего десять процентов.

Закатив глаза, будто прося Эрсиана дать ему сил, Его Величество, тяжко вздохнув, вынул полную лейку из бочки. Поставил ее на землю, после чего, сполоснув руки и лицо все в той же бочке, вытерся висевшим рядом полотенцем.

– Вы сами сказали – докладывать кратко, – невозмутимо произнес Далишан, причем на его лице не дрогнул ни единый мускул.

– Мы оба прекрасно знаем, что я имел в виду.

Подойдя к Михоуку, Кантос протянул руку в сторону папки в кожаном переплете.

– Здесь все до мелочей, – расплылся в улыбке командир Королевской Гвардии.

– Говори.

– Сказалась экономия на Видящих: будь их на пару человек больше – и Застава бы пала. Впрочем, она и так бы пала, но вы не поверите, кто пришел на помощь осажденным.

– Мертвый Легион? – Король поднял взгляд от папки с документами. – Здесь написано именно так.

– На деле он оказался живее всех живых.

– Тут еще написано о каком‑то сильном Искуснике.

– Все, кто хотя бы приблизительно соответствует зафиксированному уровню Силы, на момент инцидента находились едва ли не в противоположном конце Империи. А сверх этой информации мои агенты ничего не смогли раскопать. Такое впечатление, будто и в самой Империи никто толком не знает, что же там случилось на самом деле.

– Ладно, это мы пока оставим, – слегка нахмурился Его Величество. – Как с наемниками сработано?

– Идеально. В живых никого не осталось, девяносто процентов золота возвращено. Для ищеек нашего «срединного королевства» все следы указывают на работу Дикса, мы тут вообще как бы и ни при чем. Все сделано так, будто отступающую армию наемников догнали Искусники Империи и отомстили за нападение на Заставу. Никто и носа не подточит.

– Значит, живая сила уничтожена полностью? – уточнил Кантос.

– Да, Ваше Величество, но это только начало хороших новостей.

– Вижу, – кивнул король, – здесь говорится о прорыве на восточной границе.

– Именно так, – оскалился в довольной улыбке Михоук. – Причем прорыв настолько сильный и с таким количеством жертв, что даже Императора проняло. С запада были отозваны почти все Легионы, только Пятнадцатый остался – видимо, никто не ожидает повторного нападения… или прорыв действительно оказался чересчур мощным.

– Если эти цифры верны, – хмыкнул Кантос, – то удивительно, что хотя бы Пятнадцатый остался на Заставе. Почти пятьдесят тысяч человек, круто им досталось. Собственно, я потому и не хочу сейчас ввязываться в войну с Империей, иначе наш континент вполне может повторить судьбу Ардана. Пока не преодолеем планку в триста процентов, о войне с Империей даже не может идти и речи… как бы тебе этого ни хотелось, – добавил в конце король, заметив странный блеск глаз Михоука. – Нужно смотреть на вещи объективно, иначе можно потерять вообще все.

– Я понимаю, – Далишан лихорадочно облизнул моментально пересохшие губы, – но когда‑нибудь этот день все же настанет, и тогда… придет мое время.

В такие минуты Михоук выглядел особенно страшно. Казалось, мужчина утрачивал связь с реальностью – настолько безумным смотрелся его взгляд с буквально горящей в глазах жаждой крови.

– И ты еще меня маньяком называешь, – хмыкнул Его Величество, прокомментировав выражение лица своего подчиненного.

– Простите меня, Ваше Величество, не сдержался.

Михоук слегка отвел взгляд в сторону, чтобы король не видел выражения его глаз.

– Если наш план сработает, падение Империи станет близко, как никогда.

– Он сработает! – тут же вскинулся Далишан.

– В жизни всякое бывает, – устало потерев лицо, отозвался король. – Дикс и Император друг друга стоят, они очень сильные противники.

– Но Империя увядает из года в год, в то время как наше Царство становится только сильнее!

– Вот в этом‑то и странность, – слега нахмурился Кантос. – Почему это происходит? Они устали править или есть что‑то такое, о чем мы с тобой не знаем?

– Спросим их об этом, когда они окажутся в наших темницах, – сжав кулаки, буквально прошипел Михоук. – А уж я позабочусь о том, чтобы они рассказали нам все.

Его Величество едва заметно усмехнулся. В отличие от Далишана, он иллюзий на этот счет не питал. Такие, как Дикс и Император, НИКОГДА не попадают в плен, даже если они самые обычные люди, а эти двое, помимо всего прочего, являлись сильнейшими Видящими Империи, кто бы и что бы там ни говорил.

– Михоук, смотри на вещи реально, – еще раз напомнил Кантос. – Если ты попробуешь захватить живым хотя бы одного из них, тебе потребуется несколько человек, равных по уровню, а у нас таких всего пятеро. Было бы хорошо хотя бы просто их убить: ведь они могут вернуться и отомстить.

– Я это знаю… но как бы хотелось!

Его Величество не понимал, откуда у Далишана такая ненависть к Империи. Ведь стоит только коснуться соответствующей темы, как Михоук менялся на глазах. И куда девались его рассудительность и самообладание? Впрочем, на его работе это сказывалось самым положительным образом, иначе Кантос давно бы его заменил.

– Так это все или есть что‑то еще? – уточнил Его Величество, вновь уткнувшись взглядом в папку с докладом.

– Почти все, – взяв себя в руки, нормальным голосом отозвался Михоук. – Помимо всего прочего, мои люди кое‑кому передали информацию о делах Империи и ее проблемах, а также указали на почти полностью беззащитный юг. Передал я и пару сообщений недовольным аристократам на все том же юге. Ну, и не стоит забывать о нашем человеке в Эксвае. Он уже начал действовать. Полагаю, в скором времени у Императора и Дикса парой‑тройкой проблем станет больше. Из‑за этого, опять же полагаю, они потеряют несколько легионов, да и экономика Империи может пострадать – правда, это уже как повезет.

– Вот, значит, как, – закрывая папку, хмыкнул Кантос. – Хорошо поработал, ничего не скажешь. Теперь только осталось дождаться подходящего момента – и можно переходить ко второй стадии. Надеюсь, все проверено?

– Да. Но я собираюсь в ближайший месяц устроить еще одну проверку, пусть не расслабляются.

– Смотри, главное, не привлеки внимания… хотя, возможно, при теперешнем положении вещей ни Дикс, ни Император и сделать‑то ничего не смогут. Однако рисковать все же не стоит.

– Все будет сделано как надо, Ваше Величество.

– Тогда можешь быть свободен… а мне тут еще полить пару клумб надо.

Глава 3Психо…

К тому моменту, когда Тирм забрался ко мне в «нору», я уже добрый час сидел в полной прострации, поэтому обратил на него внимание лишь после того, как он толкнул меня в плечо и спросил:

– Крис, ты чего?

– Скажи, – задумчиво произнес я, сфокусировав взгляд на Тирме, – какова вероятность не заметить в собственном глазу целого склада бревен?

– А?

– Эм?

– Ты вообще о чем? – недоуменно спросил Тирм, усаживаясь передо мной на задницу и скрещивая ноги.

– Я о вчерашнем разговоре.

– А! Кстати, я вот тут подумал и заметил одну странность, – а почему ты сам‑то не обратил внимания на всю эту… противоестественность? Или ты это и подразумевал под складом бревен?

– Прежде чем лечь спать, – проигнорировав его вопрос, начал я, – загрузил подсознание на проведение анализа – и наутро получил довольно интересные результаты. Причем интересными оказались не столько результаты, сколько невозможность извлечения одной информации. Только стоило мне на ней сосредоточиться, как мои мысли начинали путаться, а буквально спустя десяток секунд я уже думал о совсем других вещах.

– В смысле? – вытаращился Тирм.

– Через некоторое время я опять вспоминал про анализ, – продолжил я, не обратив внимания на его удивленное восклицание. – После чего опять начинал копаться в подсознании и вновь натыкался на неизвлекаемую информацию. Прикасался к ней – и вновь про нее забывал. Все оказалось сделано настолько мастерски, что лишь после десятого раза смог ухватить этот повторяющийся цикл и все же полностью узнать результаты анализа.

– И? – даже подался вперед Тирм.

– В итоге узнал довольно много интересных вещей, – не стал я затягивать с ответом, – однако самое главное оказалось заключено лишь в одну ключевую фразу: ирреальное восприятие собственной жизни. Именно из‑за этой фразы мои мысли начинали путаться.

– Так это… – нахмурился Тирм, – я тебе то же самое сказал… к чему ты клонишь‑то?

– А ты еще не понял? – слегка склонив голову к плечу, спросил я.

– Понял? Хм… я вот говорю, что ты не мог не заметить таких странностей… вот только ты их почему‑то все‑таки не заметил… мысли сбиваются… то есть… то есть ты хочешь сказать, кто‑то поработал с твоими мозгами?!

– Долго соображаешь.

– Так я прав?

– Прав, – вздохнул я. – Даже сейчас, когда я знаю об этом, мне сложно сосредоточиться на мыслях о моем прошлом. Вчера я не придал значения, что мои мысли начинают путаться, когда разговор касается определенной части моих воспоминаний. Списывал все на усталость, желание поспать.

– Так ты нашел причину?

– Да.

– И?

– Блоки, – ответил я, потирая виски. – Много блоков, больше сотни, и это лишь те, что я смог обнаружить. Психоблоки напрямую связаны с мыслеблоками, а те, в свою очередь, завязаны на нервную систему. И все это переплетается в такую густую сеть, что я даже не знаю, где ее начало, а где конец. Я просто теряюсь в этой сети, пытаясь отследить всю цепочку. Вдобавок мыслеблоки – это Лрак’ар девятого уровня, а я такого еще не умею… еще и психоблоки построены на каком‑то совершенно ином уровне, нежели мои собственные.

– И ты вот так спокойно об этом обо всем рассуждаешь?! – опять вытаращился Тирм.

– Ну, во‑первых, я все еще живой, так что ничего непоправимого не случилось. А во‑вторых, мне не остается никакого другого выбора, – флегматично пожал я плечами.

– В смысле?

– Стоит мне только начинать поддаваться ярости, как случается полная реактивация моей психики со впрыском в сознание целого коктейля положительных эмоций.

– Чего?!

– Лучше один раз показать… смотри.

Сняв наспех слепленный блок, я вновь принялся думать о чужом вмешательстве в свою психику и мысли. Затем переключился на манипулирование моей жизнью, старательно сгущая краски, и вот не прошло и минуты, как глаза начала застилать красная пелена. Мышцы каменеют, кулаки сжимаются, ярость, волна за волной, накатывает на сознание, а в горле стоит ком. Обида, злость, ярость, на глаза наворачиваются слезы бешенства. Кто? Кто?! КТО это сделал?!! Кто меня контролирует?! Кто расписал мою жизнь?! И… реактивация .

Когда я пришел в себя, перестав блаженно раскачиваться и пускать слюни счастья, Тирм все еще сидел с отвисшей челюстью. Стало понятно, что увиденное произвело на него намного большее впечатление, чем я того ожидал. С тяжким вздохом, вытерев слюни с подбородка, вернул свой блок на место.

– Как впечатления? – поинтересовался я, когда Тирм, закрывая рот, громко клацнул зубами.

– Это было… впечатляюще, – промямлил он, явно еще находясь под воздействием увиденного.

– Вот такие у нас дела, – вздохнул я. – Хотя…

Я задумчиво посмотрел на Тирма.

– Что такое? – насторожился он.

– Скажи, а ты никогда не рассматривал Легион как… ну вот как мою жизнь?

– Да чего его рассматривать‑то?! – явно неподдельно удивился Тирм.

– Н‑н‑да… чем дальше к Крани, тем травка зеленее, – не сдержав очередного тяжкого вздоха, пробормотал я. – Значит, так, сейчас кое‑чего попробуем, ладно?

– Кое‑чего? – прищурился Тирм. – Это чего?

– Попробуем проверить тебя на блоки… правда, я не уверен, что все сделаю как надо.

– Будет больно?

– Нет… наверное… в общем, я, конечно, буду и сам следить, но если почувствуешь какие‑то неприятные ощущения – сразу говори мне, и я тут же остановлюсь.

– Принято.

Усевшись напротив Тирма, я сосредоточился на его ауре, отсекая все лишнее. Зрение, как это обычно бывало в таких случаях, слегка «поплыло», вычеркивая окружающую нас обстановку и детали внешности самого Тирма. Медленно, будто лениво, размытый контур Тирма стал окутываться цветами. Это уже не психосенсорика, где я мог видеть лишь жалкие крохи, а самое настоящее психозондирование. Вот только кроме того, что Тирм явно опасается моих действий, испытывает недоумение по поводу этих самых действий и заметно сомневается в моем душевном состоянии, больше я ничего не узнал. Собственно, если бы постарался, эти три вещи я мог узнать и из поверхностного взгляда на его псионику, а вот как можно копнуть еще глубже?

Немного поэкспериментировав с уровнем концентрации, но так ничего и не добившись, совершил самое очевидное действие. Протянув руки, в этом конкретном случае являющиеся проводником моей… нет, тут уже слово «псионика» не подойдет. Скорее, здесь будет уместным сказать слово «аура». Псионика – лишь одна из частей ауры, отражающая эмоции и мысли человека. Помимо псионики, аура отражала еще и физическое состояние человека, его принадлежность к Искусству, и если оная была, показывала уровень мастерства Видящего, отображала его запасы энергии… Да, фактически аура – это самая полная информация о человеке. Вот только увидеть эту информацию – задача практически непосильная. Это как если бы в темной комнате, ровно посредине, повесить светильник и, глядя прямо сквозь него, пытаться увидеть стоящего в темноте человека. Светильник ослепляет тебя и не дает заглянуть в темноту, таящуюся за его светом.

Вот так и с аурой.

Псионика, будучи самым «ярким» элементом ауры, надежно скрывала за своим «светом» все остальные данные. Я еще мог увидеть – хотя вернее будет сказать почувствовать – отображение физического состояния человека, но все остальное было для меня под покровом тайны. Собственно, об ауре я узнал из трудов по психозондированию, причем в настолько урезанном виде, что хоть плачь. Для примера, книг по психозондированию, считающихся одними из редчайших в мире, я нашел целых две, а об ауре – ни одной. Причем если по первой теме было еще как минимум четыре книги, то по ауре, судя по всему, их вообще не существовало.

Впрочем, конкретно сейчас это не имело значения.

Итак, протянув руки, являющиеся проводниками моей ауры, я опустил их на плечи Тирма, четко отслеживая все изменения в его состоянии. И если не считать усилившихся сомнений по поводу моего собственного состояния, то все было нормально. А вот у меня наметились проблемы… В попытке «погрузиться» в ауру Тирма я раскрыл свою собственную, снимая свои природные барьеры. И, как результат, я уже САМ начал опасаться своих действий, недоумевать и сомневаться по поводу своей адекватности. Пришлось напрячься и абстрагироваться от эмоций Тирма, пропуская их через себя, однако не заостряя на них внимания. Стало значительно лучше, но дальше дело опять застопорилось.

Следующие полчаса у меня ушли на самые разные попытки «нащупать»… мм… психику? Вообще психосенсорика позволяет видеть не только псионику, но и всю ауру, да еще и дает возможность интерпретировать ее. Тем не менее я, как уже сказал, из всей ауры человека могу видеть лишь псионику, да и то обрывками. Но даже если смотреть лишь поверхностно, почти всегда можно узнать, какие именно эмоции испытывает конкретный человек, и если позволяют знания и умения, в какой‑то степени понимать его мысли. Однако при использовании психозондирования – одной из областей психосенсорики, но только полностью сосредоточенной на псионике людей, можно получить намного больше информации. При обычном восприятии психосенсорик может лишь сказать, что «вон тот человек» чего‑то боится, а при психозондировании – уже уточнить, чего конкретно он боится. Впрочем, все это несколько неопределенно. Ведь при обширной практике и накопленных знаниях акценты несколько сместятся. Поверхностная психосенсорика сменится на поверхностное психозондирование, а вот куда может развиться последнее… вопрос еще тот по степени сложности. В книжках ответов не было, но, если пофантазировать, ответ напрашивается сам собой: абсолютное чтение мыслей. Однако опять же после накопления опыта акценты должны будут вновь сместиться, и в этом случае вопрос становится прежним: что дальше? Душа человека – или дальше уже будет некуда?

В общем, очередные вопросы без ответов.

Вздохнув, я опустил руки, до того спокойно лежавшие на плечах Тирма, и вновь обратился к нынешней проблеме. Итак, даже физический контакт не позволяет мне «погрузиться» в психику Тирма… да даже найти вход туда. Возможно, без Лрак’ара девятого уровня и нельзя проделать подобное? Нет… нет, точно нет! Первоначальный этап все равно останется прежним – и будет заключаться в этом же самом пресловутом проникновении. Вот только Лрак’ар высшего уровня «уведет» меня в область разума, а мне нужна психика. Тогда… тогда, может, нужен Лрак’ар восьмого уровня? Психика – это эмоции. Эмоции – это нервы. Нервы – это Лрак’ар восьмого уровня. Логично? Логично. Однако нервы – это еще и разум… Общая составляющая? Возможно. Если взять нервы как «проход» в разум и психику… ан нет, ведь это будет именно что «проход»! А мне нужен «вход», значит, смотрим с другой стороны… только какой? Н‑н‑да… задачка.

– Крис, у меня уже спина затекла, – сбил меня с мысли голос Тирма.

Занятное, должен заметить, чувство. Сидит тут передо мной такое вот «полыхающее» цветами «нечто», но при этом говорит абсолютно нормально. Вот только при таком восприятии голос Тирма отдал по мозгам колокольным звоном. Поморщившись, я жестом предложил ему лечь, а затем прижал указательный палец к своим губам, заставляя его молчать.

Итак, вопрос прежний: как мне «увидеть», «попасть», «нащупать», «войти»… в общем, понятно. Хм… а ведь подсознание до сих пор «молчит», хотя я нагрузил его первым делом. Слишком сложно или, наоборот, слишком просто? При «погружении» – психозондировании – в свою собственную психику я воспринимаю ее как огромную паутину, причем непрерывно изменяющуюся. Например, если вижу Вейсу, объект своей симпатии, паутина приходит в движение, «сплетаются» новые участки. Радость, желание, нежность… маленькие нити тянутся от разных точек моей психики к новообразованной точке с подписью «Вейса – встреча». Однако стоит только ей уйти, как нити «рвутся», но взамен образуется другой участок. Теперь уже точка с подписью «Вейса – расставание» собирает на себе нити разочарования, жалости, усталости и всего того, что характеризует слово «грусть». В свою очередь мои блоки являются этакими коробочками, которые запечатывают соответствующие точки и даже области. А реактивация психики заключается в «откате» психики к какому‑то определенному отрезку времени. Если за основу брать мою психику, скажем, годичной давности, то при реактивации с таким сроком я останусь с памятью, но без эмоций. Другими словами, я прекрасно буду помнить, что мне нравилась Вейса, но после реактивации во мне не останется ни единой эмоции на ее счет… паутина отношений с нею начнет плестись заново.

И вот тут получается парадокс, с которым я пока не разобрался.

С одной стороны, я полностью стираю «паутину отношений», но с другой – моя память остается, а значит, руководствуясь только воспоминаниями, паутина должна была бы сама собой сплетаться заново. Вот только ничего подобного не происходило. На этот счет есть одна теория, но проверить ее я пока не мог – для этого нужен пресловутый Лрак’ар девятого уровня. Однако суть теории или, можно даже сказать, предположения состоит в том, что связка эмоции – память строится только при единовременном «получении». Поцеловал Вейсу – и в этот же самый момент образовалась цепочка эмоции – импульс – память, где эмоции являются основой к образованию памяти, а вот в обратную сторону этот процесс не работает. Вопрос: почему не работает? А ответа опять нет, и пока не достигну девятого уровня Лрак’ара, его и не будет… если никто другой не расскажет или не найду оставшихся четырех книг по психозондированию.

И опять, несмотря на попытки создания ассоциативных цепочек, ничего не получилось. Ни единой мысли, каким именно образом мне добраться до психики Тирма, чтобы разглядеть наличие у него блоков. Н‑н‑да… проблема. В задумчивости я вновь обратился к подсознанию и… замер. Стала понятна причина, почему в анализе происходят задержки. Все‑таки я слегка переоценил свои силы. Пусть я уже частично сумел перейти на шестой уровень Циклов, но как следует закрепиться там еще не успел. А из‑за этого – сбои и ошибки в анализе. Видимо, без контроля мне пока еще лучше ничего не анализировать. Да и демон с ним! – мысленно пожал я плечами и, как говорится, сделал все по старинке.

Психика. Психосенсорика. Аура. Погружение. Взаимодействие. Нервы. Эмоции. Разум. Память. Блоки. Чтение. Понимание. Возможности.

Прикинув так и этак, ничего больше стоящего из «ключей» не придумал, поэтому запустил процесс.

Анализ.

Бр‑р… терпеть не могу использовать столько ключей для обыкновенного анализа . Ведь при таком количестве типичный анализ начинал больше походить на абсолютный анализ . А этот без определенного состояния фиг вытянешь. В лучшем случае просто мозги отрубит, после чего пару дней будешь радостно пускать слюни и ходить под себя, а в худшем… ну да понятно.

Анализ занял у меня добрых два часа, поэтому за это время мы успели перебраться в озеро, а я по дороге – вновь огрести от изнывающего от скуки Карста, и, устроившись на мелководье, теперь блаженствовали на пару с Тирмом. Плюс я не терял времени даром, из‑за чего мне, собственно, уже было не обязательно лезть в психику Тирма и проверять его на наличие блоков.

Они были. Факт.

Причем проверил я его самым элементарным способом из всех возможных. Просто начал планомерно говорить обо всех странностях Легиона. И много времени у меня это не заняло. Уже на третьем вопросе Тирм «поплыл». На секунду он впал в ступор, а затем резко сменил тему, будто вообще не услышав моего вопроса. Для полной проверки я повторил вопрос добрых три раза, но Тирм даже не замечал, что его блокируют. Впрочем, мне, несмотря на Циклы, понадобилось целых десять раз, а уж без Циклов, наверное, и вовсе ничего нельзя было заметить. Да вдобавок, как показала практика, Тирм «плыл» лишь после озвучивания определенной цепочки. Например, когда я для проверки произнес: «Легион подозрителен», – Тирм лишь хмыкнул, а вот после таких словосочетаний: «Легион подозрителен, слишком много странностей, подумай обо всех его несоответствиях», – Тирм ответил мне:

– Ты знаешь, я до прихода в Легион никогда не был на горячих источниках.

Так я постепенно установил «границу» блока и принцип, по которому он срабатывал. В итоге получилось, что Тирм спокойно мог рассуждать на тему странностей Легиона, но стоило только попробовать заставить его анализировать эти самые странности, как мгновенно срабатывал блок. Так что когда я закончил анализ, мне он уже и не особо был необходим. С другой стороны, немного поразмыслив, я счел целесообразным проверить других людей из десятка. Мало ли! Может, Тирм такой один? Скажем, ему блокировали что‑то иное, а мысли о Легионе просто случайно зацепили? Гм… даже сам себе не верю. Какая еще, к демону, случайность? Люди, которые способны ставить блоки, цепляющие и психику, и разум, просто не могут допустить случайности в ТАКОМ деле. Психосенсорика и Лрак’ар девятого уровня… интересно, сколько человек в Империи вообще способны на такое? И скольким из них есть дело до Мертвого Легиона?

А картинка‑то начинает вырисовываться.

Устроившись в воде так, чтобы над поверхностью оставался лишь мой нос и рот, я принялся перебирать все известные мне «кусочки».

До сегодняшнего дня все странности для меня являлись совершенно необъяснимыми. Нет, серьезно, Легион, в котором слишком много нужных людей. Миствей – главный организатор. Капитан Рэнс – ушлый жук. Ритвард – главный организатор второго лагеря. Видящие – слишком умелые люди. Невозмутимый, Герцог, Вилст и еще целая куча людей, которых просто не должно здесь быть. Но они здесь были. И раньше я не понимал, каким именно образом собрался такой контингент. Однако теперь, зная о блоках… нет, пока я знаю лишь об одном блоке, но уже ничуть не сомневаюсь в их наличии и у остальных. А потому, зная о блоках… ведь именно за ними прячется огромная… хех… действительно, какое подходящее название – Теневые. Если перевести на староэрсианский, это будет звучать как: «те, кто прячется в тенях». Вот они сейчас и спрятались в тени блоков, да не учли, что найдется кто‑то, способный их разглядеть… а может, и учли, но не придали особого значения. Потому как толку‑то от этого самого «разглядывания»! В нынешних условиях уже ничто не изменится. Ведь даже если я каким‑то чудом сумею снять у всех блоки на обсуждение Легиона… смысл? Кроме лишних проблем, ничего другого такой шаг не принесет. Уйти‑то все равно никто не может! Люди лишь поймут, что их кто‑то банально использует, и многие начнут нервничать. Никакой пользы. Вот только интересно: зачем тогда вообще необходим Легион в нынешнем виде?

Оттолкнувшись ногами от дна, я, слегка помогая руками, медленно поплыл к центру озера. Или лучше водоема? Просто для озера слишком мало, а для водоема – слишком много. Горячий недоозерный источник.

Итак. Получается у нас связка Легион – Теневые, а отсюда, в свою очередь, выходит связка Теневые – Дикс, а то и вовсе Теневые – Дикс – Император… или это уже будет перебором? Зачем Императору какой‑то захудалый Легион? Нет, захудалый, конечно, утрирование в чистом виде, но все‑таки зачем? Пусть даже Диксу? Потому как настолько масштабный проект не может обходиться без его участия. В свою очередь масштаб лишь еще раз подтверждает мои выводы относительно Теневых, потому как больше просто некому. Но опять же – зачем? Для чего все это нужно? Легион отправляют в Мавт‑Корк, Крани, Южное побережье Империи… нет, не понимаю.

Перевернувшись на спину, я некоторое время вертел получившуюся «картинку» и так, и этак. Но нет, тщетно! Все еще недостаточно «кусочков». В итоге, поняв, что больше ничего дельного так и не надумаю, решил на этом пока закончить. Ведь еще вчера я не знал и о Теневых, а «кусочки» все равно сложатся, никуда они от меня не денутся. Правда, лишь в том случае, если живым останусь, но и прощаться с жизнью я теперь не собирался, поэтому в дополнительных мотивациях не нуждался.

Вдоволь наплававшись, выбрался из воды и вытащил Тирма, после чего мы первым делом сходили поесть – и лишь потом вновь забрались к нам в «пещеру». «Пещера», она же «нора», она же «дом», она же «жилье», она же «берлога»… но это к теме не относится.

Забравшись в «нору», мы опять уселись друг перед другом, и я, уже уверенный всвоих действиях, проделал все намного быстрее. Аура, руки на плечи Тирма и «погружение». И уже буквально через десяток минут выяснилось, что анализ сделал свое дело. Несколько ранее незамеченных деталей, на которые я теперь обратил внимание, – и вот «вход» найден. А в первый раз я, как дурак, только и делал, что долбился лбом об стену. На деле мне понадобилась изрядная сноровка, чтобы суметь «спуститься» по эмоциям Тирма… по крайней мере, процесс ощущался мной именно как «спуск». Ведь псионика – это прежде всего обычная энергия человека, и уже только потом отображение его эмоций и мыслей. Соответственно, итогом моего анализа стал вывод о том, что где‑то есть точка соприкосновения между разумом, эмоциями и энергией. И как оказалось, таких точек целое множество, после чего мое представление об ауре изменилось. Еще утром я считал ее незыблемой структурой организма, а на деле она, как и сама псионика, предстала не более чем обычной «одеждой». Или даже, лучше сказать, была похожа на экраны Видящих. Экраны, какие создавали Торл и Шун для измерения моих Источников на Заставе. Вот только я совершенно не понимал, каким именно образом этот «экран» можно убрать и насколько вообще его можно убрать. Возможно ли полностью скрыть ауру? А подделать? Или хотя бы слегка видоизменить? В этом мне еще предстояло разобраться… когда‑нибудь.

Итак. Психика.

Психику Тирма я воспринимал как мешанину цветных завихрений. Больших, маленьких, средних и несколько просто‑таки огромных. Должен заметить, довольно странное зрелище, да и сами ощущения… а вот блоки я нашел сразу. Они настолько сильно выделялись на общем фоне, что не заметить их просто не представлялось возможным. Свою психику я воспринимал, как уже упоминал, наподобие огромной паутины. Светящаяся, она находилась в безразмерном черном пространстве, а блоки представляли собой стеклянные кубы, полностью прозрачные, но с замочными скважинами. Вернее, так выглядели мои собственные, а вот чужие представляли собой уже кубы черного цвета. Видимо, подобный «окрас» являлся одним из механизмов маскировки. Потому как мои собственные блоки «просматривались» моментально, а вот черные, даже зная о них, не сразу и заметишь.

Будучи прозрачными, как и мои стеклянные, они не скрывали «нитей», поэтому с ходу нельзя было определить, есть на этом участке блок или нет его. Вдобавок ко всему большинство блоков были связаны между собой собственными черными нитями. А помимо связи, многие нити из них, собираясь в один узел, уходили куда‑то в сторону разума. И самое забавное, что больше всего меня бесил не столько сам факт наличия этих блоков, сколько мастерство, с которым они были выполнены. Ведь какой‑то прямо запредельный уровень! Мне до такого далеко… Обидно.

А вот с блоками у Тирма все обстояло куда хуже. Либо тут не особо старались, либо не особо умели… Причем вполне возможно, что верными были оба варианта. Его блоки я воспринимал так же, как и «манипуляторские», то есть черными кубами. Однако они не были прозрачными и выделялись в мешанине цветов подобно большой куче навоза посреди беломраморного императорского зала. Очень заметно, не правда ли? По мне, выделиться еще больше просто нельзя. Другими словами, если мне блоки ставил эксперт, профессионал, гений психозондирования, то здесь явно работал кто‑то моего уровня. Причем, судя по всему, этот «некто» полез в чужую психику, еще толком не научившись управлять собственной. Создавалось впечатление, что кто‑то знающий рассказал неучу теорию психозондирования и объяснил принципы, по которым ставятся блоки, а на практике, как это водится, все оказалось намного сложнее. Блоки, конечно, имели привязку к разуму, что говорило об использовании Лрак’ара высшего уровня, но вот кто бы их ни ставил, психо… э‑э‑э… психозондриком? Гм…

Психосенсорик – это человек, видящий ауру, а как тогда назвать эксперта в психозондировании? В книгах, что примечательно, названия не упоминалось. Фантазии не хватило? Ну и как тогда мне называть такого человека? Погружальщиком? Ныряльщиком? Зондировщиком? Нет, все не то… Психоблоки, псионика, психосенсорика, психозондирование – все начинается на «пси», а значит… Психик? Хм… появляются ассоциации с психами, что, на мой взгляд, даже забавно, но само название как‑то не соответствует, не звучит. Значит, «пси» или «психо», а добавим к этому… Психозондирование – это, если грубо говорить, шастанье по чужой психике, да еще и с возможностью влияния на нее, то есть с возможностью исправления, внесения различных корректировок… а ведь действительно, чем не название получается? Психокорректор. Решено, пусть будет так. Человек, разбирающийся в психозондировании, – психокорректор.

И в итоге мы имеем, что человек, ставивший блоки Тирму, являлся крайне слабым психокорректором. Об этом говорил еще и тот факт, что даже сами блоки представляли собой не четко очерченные кубы, а скорее детские бумажные подделки под оные. Мне становилось неприятно от одного лишь взгляда на них. После такого зрелища неизвестный «манипулятор», изрядно покопавшийся в моей психике, представлялся мне в совершенно другом свете. По крайней мере, мое уважение он уже заслужил. Ах да, было еще одно значительное отличие в моих, тирмовских и «манипуляторских» блоках.

Защита.

О механизме защиты в этом случае стоило говорить отдельно. Например, я – после того как начал ставить себе блоки непосредственно при «погружении» в собственную психику, – использовал, можно сказать, обычные ключи. И делал это не столько для защиты, сколько для необходимости «запирать» блок, чтобы он не саморазрушился. Да и от кого мне защищать блоки в собственной психике? А если и защищал пару раз каким‑нибудь хитро выдуманным способом, то делал это лишь из любви к экспериментам. Получится или нет? Надежно или нет? Как еще можно усилить? Ведь я только‑только сумел «увидеть» свой внутренний мир, поэтому для меня все было интересно, необычно и в новинку. На этой «волне» я и провел пару экспериментов с защитой.

В свою очередь блоки Тирма вообще не имели хоть какого‑то подобия защиты. «Некто» даже пренебрег необходимостью создать «направление взлома», то есть пресловутую замочную скважину. Сходство с детскими бумажными поделками от этого только увеличивалось. Ведь едва я лишь – просто для проверки! – «ткнул» по блоку, как он, покрывшись рябью, медленно растаял. И все! Даже привязка к разуму исчезла. И никаких тебе предупреждений или последствий, хотя к ним я был вполне готов. Правда, готов лишь в меру своего понимания, поэтому, выгляди блоки более солидно, я бы просто побоялся их трогать. А так… дилетантство цветет и пахнет, цветет и пахнет… по‑другому я это и назвать не могу. Так что вскоре у Тирма блоков не осталось. Я, конечно, мог их и не трогать, но ведь не мне же одному мучиться вопросами, да? А Тирм уже доказал свою наблюдательность и склонность к анализу, поэтому я даже не сомневался, когда избавлял его от блоков. Тем более что из имеющегося у меня набора психопортретов людей Легиона Тирм прочно занимал положение в верхней, зеленой зоне по уровню психологической устойчивости. Другими словами, он – один из немногих людей, способных без последствий для себя «переварить» все те выводы, к которым я пришел.

Теперь насчет защиты моего «манипулятора».

Защиту, да и весь его уровень владения психозондированием, можно охарактеризовать примерно вот так: хочу в ученики! Очень‑очень хочу, даже готов простить ему вмешательство в собственную жизнь. Честно! Правда, лишь в том случае, если он не является каким‑то бездушным уродом… хотя такое маловероятно. В его блоках прослеживается, на мой взгляд, слишком много ненужных мелочей. Однако ненужными они являются, если рассматривать их лишь с точки зрения необходимости, а вот с точки зрения Искусства все выглядит как раз наоборот. Можно сказать, что точно так же пестрит ненужными деталями пейзаж, запечатленный искусным художником, если его рассматривать лишь как зарисовку местности. Зачем прорисовывать блики на воде? Зачем так тщательно рисовать деревья? Да и какого демона, спрашивается, вообще использовать цвета, когда хватило бы и одного лишь карандашного наброска?

Вот и с поставленными блоками складывалась схожая ситуация.

Например, когда я в первый раз к нему «прикоснулся», у меня раздалось в голове насмешливое «бу‑у‑у». При повторном касании уже вместо слов я получил мыслеобраз. Образ того, как мать шутливо ударяет маленького мальчика по руке в тот самый момент, когда он пытается стащить немного конфет с накрытого для гостей стола. В третий раз образ уже содержал приглашение. Типа, давай, пробуй, посмотрим, как у тебя это получится. И ведь никакой необходимости в подобных вещах не было – просто дополнительные штрихи к красивейшему пейзажу. А уж когда я попробовал взломать блок, так тут и вовсе началось форменное издевательство.

«Замок» имел, насколько я смог понять, семиуровневую структуру с постоянно меняющейся комбинацией. Причем для его взлома требовались значительные энергетические и психические ресурсы… да и, если так можно сказать, мозговые тоже. Энергетически закрываться от пассивной защиты блока, который, изменяя свое внешнее состояние, наносил точечные удары по моему тамошнему «я», пытаясь выкинуть меня в реальный мир. А ведь вдобавок к этому нужно было еще поддерживать связь с «замком» блока и жестко контролировать свое психическое состояние под ударами опять же пассивных психоатак блока. Собственно, меня с трудом хватало лишь на первые два действия, а вот третьего, когда резко наваливалось безграничное счастье, я уже не выдерживал.

Вот, кстати, еще одна особенность «манипулятора».

Он во всех блоках использовал «счастливые» коктейли. Ошибся? Давай, приляг, слюни радости попускай. Разозлился на меня? Опять приляг! Тебе полезно. И вот это еще добавляло несколько плюсов неизвестному – ведь он мог действовать намного жестче. Намного. А так… будто я его любимый внучок. Ругает за неправильные действия, но делает это так, что мне самому становится стыдно за свою неумелость. В общем, все страньше и страньше… ну да я об этом вроде уже говорил.

Тирм отреагировал на присутствие блоков и их снятие в точности так, как я от него и ожидал. Пару раз хмыкнул, задумчиво почесал затылок, потер подбородок, а потом поинтересовался насчет зондирования остальных.

– Обязательно, – кивнул я. – Хотя бы лишь для того, чтобы все узнать наверняка.

– Еще бы знать, кто их поставил, – задумчиво пробормотал Тирм.

– Блок с памяти я снять не могу, – вздохнул я, – а вот насчет того, кто… могу поделиться. – После чего вывалил на него все свои мысли по поводу Теневых.

И опять Тирм отреагировал соответствующим образом.

Он вновь похмыкал, а затем, наморщив лоб и сложив пальцы домиком, принялся усиленно все обдумывать. Я, по себе зная, ему в этом деле не мешал. Вместо этого, удобно развалившись на топчане и достав книжку по Искусству Создателей, продолжил читать с того места, где остановился в прошлый раз. Такой объем информации, который я вывалил на Тирма, требовал тщательного осмысления, поэтому книжку отложил лишь двумя часами позже. А выслушав его общие выводы, почти ничем не отличавшиеся от моих, я, отметив пару спорных мест, махнул Тирму рукой и выполз на свежий воздух. Благодаря горячей воде и общему расположению места, будто в глубоком кратере, температура здесь не опускалась и до десяти градусов. И это было хорошо! Энергия на поддержание организма почти не тратилась, а ходил я лишь в одних штанах и рубахе.

Первыми, кто попался нам, оказались Лирт и Варлд. Мы только собирались к ним заползти в «нору», как они нам навстречу.

– Ё! – вскинул руку Лирт. – Вам стало скучно в компании друг друга, и вы решили разбавить свое общество новыми людьми… мм?

Тирм привычно захохотал, показывая свою «недалекость».

Зачем он вообще выбрал себе подобное амплуа? Не так давно я поинтересовался на этот счет. Ну и, как это водится, все оказалось до банальности просто. До Легиона он дружил с одним алхимиком, и тот его порядком «защитил» в плане различных зелий. И вот когда он оказался в Легионе, его, как и всех остальных, допрашивали с помощью зелий. А он в этот момент мало того что все прекрасно соображал, так еще и зелье памяти на него не подействовало. Весь допрос он запомнил в мельчайших деталях, а там он, закономерно опасаясь дознавателей, показал себя несколько глуповатым верзилой. Попав же в основной лагерь и пока не разобравшись, что вообще вокруг него происходит, он так и придерживался выбранной маски. Ну а потом это просто вошло в привычку, да и смысла показывать свое «настоящее» лицо Тирм не видел. Вот оно все так и осталось.

Собственно, во всем его рассказе меня по‑настоящему заинтересовало упоминание алхимика и его зелий. Я в свое время тоже озаботился собственной безопасностью, но больше налегал на различные яды, поэтому мне стало крайне любопытно: чем же именно он поил Тирма? Просто зелье памяти и зелье правды относились к крайне специфическому разделу. Вследствие чего лишь очень незначительное количество алхимиков обладало знаниями и умениями для создания даже обыкновенного антидота, не говоря уж о полноценной сыворотке. Я сам, например, в свое время озаботился только защитой себя от зелья правды, но и это далось мне нелегко, а ведь меня учил один из известнейших мастеров. Впрочем, это все еще ни о чем не говорило – мало ли у кого учился знакомый Тирма! Ведь даже у моего учителя, помимо меня самого, было еще целых пять учеников.

– Не совсем, – покачал я головой, скалясь в дружелюбной улыбке, – мы пришли ставить эксперименты.

– У нас есть право отказаться? – наигранно холодно осведомился Лирт, выпрямляя спину и пронзая нас взглядом своих зеленых глаз.

– Нет, но у вас есть право хранить молчание во время проведения эксперимента, – перековеркал я фразу столичных стражников.

– Тогда мне необходимо подумать!

– У вас нет такого права.

– Какие жестокие нынче настали времена, – тяжко вздохнул он, смахивая пальцем несуществующую слезу.

– Ну, так и?.. – подал голос Варлд. – В чем заключается этот ваш эксперимент?

– Все, что от вас требуется, – посидеть немного в одной позе и помолчать, причем молчать лучше в «норе».

– Нет проблем, – безразлично пожал плечами Варлд, а затем, развернувшись и пригнувшись, забрался в выделенную для него и Лирта «нору».

– Прежде чем мы начнем, – вновь заговорил Лирт, провожая взглядом Варлда, – я должен вам заметить, что придерживаюсь сугубо традиционной ориентации в выборе партнера.

– Чё? – нахмурился Тирм, якобы не понимая.

– Он говорит, – подыграл я здоровяку, – что ты не в его вкусе.

Довольно грозно зарычав, Тирм сделал шаг по направлению к Лирту, но тот, закричав в притворном ужасе: «Насилуют!» – нырнул в «нору».

– Шутник, блин, – пробормотал я, залезая следом за ним.

– Да еще какой, – едва слышно пробормотал Тирм.

Нет, я, конечно, уже не раз становился свидетелем розыгрышей Лирта, но, судя по голосу Тирма, за его словами крылись воспоминания о чем‑то особо запоминающемся. Надо будет поинтересоваться по этому поводу. Во‑первых, любопытно, а во‑вторых, опять же психопортретик обновлю. Люблю полные данные.

В «норе» Варлд устроился на своем топчане. Усевшись на задницу и скрестив ноги, он, приподняв бровь, посматривал на Лирта. Этот хохмач, развалившись на своем лежаке, довольно улыбался и, судя по хитрым глазам, вот‑вот был готов сморозить очередную глупость… Долго ждать не пришлось. Не успел я усесться перед Варлдом, как в «нору» забрался Тирм, а Лирт только этого и ждал.

– Иди сюда, мой хороший, – призывно погладил он одеяло рядом с собой. – Покажи мне все, на что ты способен, зверь мой!

– А как же традиционная ориентация? – насмешливо поинтересовался я, передавая светильник вползшему Тирму.

Сидеть в темноте мне не хотелось, поэтому его я захватил специально, а то ведь подобной роскошью обладал только я один. Остальным приходилось довольствоваться одними лишь разговорами в темноте… за исключением некоторых сложившихся парочек, коих, правда, было не так уж и много. Все‑таки с женщинами в Легионе туговато, поэтому большая часть мужиков и вовсе предпочитала раз в месяц выпивать зелье, сваренное лекарями, и не думать о них вообще. На психике, конечно, подобный подход отображался не самым лучшим образом, но какие‑либо другие варианты наносили ей еще больше вреда.

– Это я произнес для отвода глаз, – тем временем небрежно отмахнулся Лирт на мой вопрос. – Нужно ведь поддерживать свой имидж.

– Имидж? – отметил я необычное слово.

– Да это… это слово такое… это отец так… одежда там обозначается этим… – явно застигнутый врасплох подобным вопросом, в исконно своей манере, с постоянными «это», выдал Лирт.

Хм… имидж… должен заметить, довольно редкое слово, пришедшее к нам вместе с купцами с другого материка… а Лирт жил в лесу. Его отец, конечно, мог и услышать его… но больно легко оно соскочило с языка самого Лирта. Ех… загадки, непонятки, вот такие у нас дела, ребятки! Интересно, есть ли еще более странное место в Империи, нежели Мертвый Легион? А то получается вопрос – демон их побери! – на вопросе и вопросом погоняет.

– Я знаю, что такое «имидж», – покачав головой, прервал я все еще запинающегося Лирта. – А теперь, – наставил я на него палец, – немного помолчи. И ты тоже, – добавил, обернувшись к Варлду, – много времени у вас не отниму.

Так оно и получилось.

С Варлдом я закончил буквально за пять минут. Блоки у него нашлись, причем в точности такие же, как и у Тирма, но разрушать я их не стал. Да и вообще большую часть из потраченного времени я просто «бродил» по психике Варлда, набирая статистический материал. Ведь его «мир» я воспринимал огромной зеленой равниной, заполненной летающими, подобно мыльным, пузырями, которые отличались друг от друга цветами, размером, плотностью и подвижностью. Я пока еще не совсем понимал зависимость между моим восприятием психики и самим человеком, но внутренний мир Варлда выглядел крайне доброжелательно, можно даже сказать, дружелюбно. Мой «мир», например, больше всего походил на некий, если так вообще можно сказать, сюрреалистический механизм. Впрочем, если подумать, словом «сюрреализм» лучше охарактеризовать все уже увиденные мной «миры». Сюрреалистический механизм. Сюрреалистический хаос. Сюрреалистический пейзаж. Пока еще, конечно, рано делать конкретные выводы, но, исходя из уже известного, можно предположить, что и все остальные «миры» будут носить ярко выраженный отпечаток сюрреализма. Другими словами, психика людей имеет принципиальные (или просто значительные?) отличия от всего… существующего. Отсюда и такое определение – сюрреализм.

– Так что ты делаешь? – поинтересовался Варлд, когда я, убрав с его плеч руки, переполз к уже устраивавшемуся на заднице Лирту.

– Проверяю некоторые свои умения, – несколько заторможенно ответил я, все еще погруженный в свои мысли.

– И все‑таки?

– Пытаюсь выявить наличие блоков, влияющих на высшие психические функции, используя свои знания и умения в психофизиологии и физиологии высшей нервной деятельности.

А что еще мне оставалось делать? Не мог же я сказать, что ковыряюсь в их психике и вообще с интересом изучаю их внутренний мир? Да и не соврал я! Просто объяснил им специализированными понятиями… правда, даже разумей они их, все равно бы не смогли понять моих действий. По чести говоря, конкретных определений тому, что я сейчас делал, еще просто не существует. Психозондирование – это единственный устоявшийся термин. Все, что следует «за», «в» и является этим самым зондированием, на сегодняшний день просто не имеет единых конкретных терминов… Да и, как уже не раз говорил, психозондирование – достаточно сложная тема. Информацию по ней найти лишь немногим легче, чем по захарду, которого все так любят поминать и которого никто и никогда не видел.

– Все‑все! – поднял руки Варлд, признавая свое поражение.

И хорошо. Не люблю врать людям, которым искренне симпатизирую.

– Будь со мной поласковее, – подмигнул мне Лирт, когда я положил ему на плечи свои руки.

– Обязательно, милый, как же иначе! – пробормотал я и уже почти привычно скользнул сознанием во внутренний мир Лирта, правда, все‑таки успел отметить какую‑то неправильность в его ауре, но решил разобраться с этим позже. И, как показало время, зря так решил. Хотя даже не успел толком испугаться.

Отступление третье

Восточная часть материка Аргард. Где‑то посреди

Акарнийской пустыни. Руины Цитадели

Лоран радовался, как ребенок. Все больше и больше его энергетических узлов приходило в норму, а когда их стало с избытком, он принялся экспериментировать со знаниями, доставшимися ему от других Видящих. Однако самая же первая его попытка закончилась разрушением нескольких узлов и едва ли не полным опустошением энергетических резервов. Узлы Лоран, конечно, восстановил, но провозился он с ними больше двух недель, поэтому при следующей попытке выбрал для себя самый дальний узел, с блокировкой остальных.

Вторая попытка удалась не в пример лучше первой, и обычное плетение света воспроизвелось как надо… ошибка состояла лишь в количестве энергии. Именно поэтому одной вполне обычной ночью Акарнийскую пустыню осветил пусть и небольшой, но все же ярс. Тогда Лоран сделал поправку на свои энергетические возможности, и уже со второй попытки все сработало как надо. Ну а дальше, что вполне предсказуемо, Лоран пустился во все тяжкие. Последующий месяц постепенно восстанавливающиеся руины освещались разнообразными взрывами, огнями и вообще всем, чем только можно и нельзя.

Впрочем, Лоран не забывал и о деле.

Наряду с экспериментами и повседневными заботами вроде того же восстановления Лоран принялся вычищать свои помещения от живших там тварей. Процесс шел тяжко, и все из‑за того, что большинство поселившихся в его руинах существ обладало очень широким диапазоном сопротивлений. И силовым, и энергетическим, и в особенности физическим. Добрая половина блаженно жмурилась от огня и лишь пофыркивала от жгучего холода. Некоторые просто поглощали любую направленную на них энергию, становясь только сильнее. Попадались и абсолютные уникумы, которых вообще ничто не брало из скудного запаса известных Лорану плетений. Из‑за чего ему и приходилось перебирать, а зачастую и совмещать, различные методы. Закончилось все это дело тем, что в Лоране пробудились знания о НАСТОЯЩИХ плетениях, после чего всего за один‑единственный день в руинах не осталось и следа от поселившихся там тварей. Совместив же знания со своими возможностями, он в разы ускорил процесс своего восстановления. Руины начали меняться с каждым прошедшим днем. Создатели некогда величественной Цитадели позаботились о возможности ее восстановления, именно их трудами и пользовался Лоран. И все было бы хорошо, но обретение разума и вполне человеческих чувств не прошло бесследно.

Лоран начал страдать от одиночества.

Ему ужасно хотелось общения, хотя он еще даже не представлял, каким именно образом сможет говорить. Простого решения на первый взгляд проблема не имела. Однако Лоран посчитал, что, когда придет время, он найдет способ воспроизвести свой голос, сейчас же он просто хотел найти людей. Дело недалеко разошлось с мыслями.

Перетряхнув доступные ему воспоминания, он натолкнулся на плетения‑разведчики. Простые в создании, но, если собираешься обследовать целый материк, довольно энергозатратные, однако чего‑чего, а энергии у Лорана было предостаточно. Не прошло и суток, как во все стороны от руин устремились десятки огромных разведчиков в виде огненных глаз. Впрочем, уже через несколько часов вся восточная группа шаров была уничтожена разнообразными тварями. Хотя из‑за этого они и сами пострадали… сильно. Сдохло все в радиусе нескольких сотен саженей.

А в северной стороне очень скоро показалось море… или океан, но опять же никаких людей, поэтому северную группу Лоран развеял сам, чтобы не отвлекаться. Южное направление довольно долгое время показывало лишь сменяющиеся пейзажи с иногда просто огромными группами существ, целенаправленно двигающихся на запад. И прежде чем Лоран успел задуматься о такой целеустремленности обычных тупых тварей, его плетения‑разведчики наконец достигли западной границы.

Первые несколько секунд Лоран недоуменно рассматривал огромную гору, лишь потом сообразив, что это вовсе никакая не гора, а самая настоящая стена. Огромная, черная, монолитная, но стена. Лоран также сразу понял, что подобное могли создать только Видящие, но каким именно образом у них это получилось, у него не было даже малейшего представления.

И только‑только он успел об этом подумать, как память вновь дала о себе знать.

– Вы должны уходить! – бодро, даже как‑то весело произнес герцог Акарнийский, Арх‑Дайхар Лоран.

Энергичный подтянутый мужчина задорно улыбался, смотря на своих «птенцов».

– Но, учитель… – начал было один из учеников герцога, однако он сразу же замолк, натолкнувшись на ехидный взгляд серых глаз.

– Дожил, – показательно вздохнув, опечаленно покачал головой Лоран, – меня уже не слушаются даже собственные ученики. Вы, – окинул он взглядом группу из двенадцати человек, – именно ВЫ должны спасти Империю. Все, кто останется здесь, умрут, но мы дадим ВАМ, именно ВАМ так необходимое время. Вы должны будете создать Бастион.

– Бастион? – раздался несмелый голос единственной девушки, стоявшей среди парней.

– Уж не думаете ли вы, что идущая с Ардана орда монстров – единственная? – Герцог, улыбнувшись, склонил голову к плечу. – Империи потребуется защита.

– Но как они вообще смогли попасть на наш материк? – опять подала голос девушка.

– Мы недооценили степень угрозы, – заметно помрачнел Лоран. – В свое время я оказался недостаточно убедителен, а сейчас мы пожинаем плоды моего косноязычия.

– Учитель, неужели вы знали, что преграда падет? – сделал шаг вперед Левир, первый ученик Лорана.

– Знал, – кивнул герцог. – И давно знал, но ничего не смог поделать, лишь подготовиться. Именно поэтому вас двенадцать, не больше и не меньше. Левир, возьми эту тетрадь, – Лоран кивком показал на стол, стоявший в углу, и, дождавшись, пока ученик возьмет тетрадь в руки, продолжил: – Там все описано. Бастион… он не идеален, но он сможет помочь. Император получил или вот‑вот получит от меня вестника, после чего он закроет бреши в Бастионе. Однако для вас работа на этом не закончится. Твари пришли на материк, и с этим уже ничего нельзя поделать, но если не уничтожить Связующий Путь, Империю не спасет даже Бастион.

– Уничтожить Путь?! – почти прошептал один из учеников. – Да разве нам такое под силу?!

Лоран, откинувшись на спинку своего герцогского трона, лишь мягко улыбнулся. Его серые, обычно настороженные глаза излучали неподдельную радость. Он учил их долгие десятилетия, но, по сравнению с его возрастом, они все еще оставались обычными детьми. Его детьми.

– Элайс. – Лоран посмотрел в глаза своему ученику. – Вы все давно достигли второй ступени, еще пара лет – и каждый из вас сможет получить титул Арх‑Дайхара, просто вам знать этого не полагалось. Я умышленно изменил некоторые моменты в вашем обучении, плетения, которыми вы пользуетесь, равны не Арх‑Гарнам, как я вас уверял, а Ранл‑Вирнам. Я готовил вас всех именно для этого дня. Вы сможете, потому что если у вас не получится, наша Империя погибнет… как и все на материке. Левир, – герцог единым движением поднялся со своего трона, – подойди ко мне.

Первый ученик, сделав два шага, встал перед Лораном.

– Теперь вся ответственность ложится на твои плечи.

С этими словами герцог, сняв свой плащ Арх‑Дайхара, накинул его на плечи резко помрачневшего парня.

– Прочтя первые страницы тетради, ты сможешь стать новым Арх‑Дайхаром Империи. Поэтому прошу, позаботься об остальных… а теперь идите и сделайте, что должны сделать.

Левир, отступив на шаг назад и уже разворачиваясь, остановился. Ухватившись пальцами за край плаща, в следующее мгновение он метнулся к Лорану, заключая изумленного мужчину в крепкие объятия.

– Я не забуду вас никогда и сделаю все, что нужно, – дрожащим голосом произнес Левир. – Пусть я был всего лишь одним из учеников, но вы были для меня самым настоящим отцом.

Левир попытался отступить, но теперь уже герцог заключил его в свои объятия.

– Глупый… да я же большинство из вас растил с пеленок, думаете, я считаю вас только своими учениками? Я ведь никогда даже как следует наказать вас не мог… а уж наша принцесса – так и вовсе беззастенчиво пользовалась тем, что она среди вас, балбесов, единственная девушка. Знала все слабости бедного старика.

Сказав это, герцог посмотрел на своих детей и с удивлением увидел, как здоровые парни прячут глаза, а принцесса так и вовсе плачет, не скрывая своих слез. И лишь только после этого Лоран почувствовал, как слезы катятся и по его лицу, падая и впитываясь в его же собственную мантию, накинутую на плечи сына. Таким он и запомнился своим ученикам – плачущим, счастливым и необычайно родным.

Лоран, взявший имя отца, остановил практически все свои процессы, наслаждаясь воспоминаниями своего родителя. Чуточку горькие, слегка печальные и необычайно эмоциональные. Лоран в этот момент почти возненавидел себя за невозможность заплакать вместе с отцом, и лишь когда воспоминания начали тускнеть, а эмоции ослабевать, он обратил внимание на новые знания, обретенные вместе с воспоминанием.

Как и все предыдущие, они не были совсем новыми, отсылки к ним уже попадались и раньше, – просто конкретно этот участок памяти еще не «проявлялся» настолько подробно. О том, что отец и его люди ценой своих жизней дали возможность другим построить целый заградительный рубеж, полностью отрезавший Империю от земель герцога Акарнийского, Лоран знал и раньше, из воспоминаний об Амулете Арно. Вот только подробностей этого самого рубежа и кто его создал – он до этого момента не знал. Теперь же, покопавшись в новом «куске» своей‑чужой памяти, Лоран узнал обо всем подробнее, а конкретно о Бастионе.

Проект его отца заключался в использовании одной из Силовых линий, энергетического канала планеты.

Энергия Мира присутствовала везде, но в местах, где проходили линии Силы, концентрация этой самой энергии просто зашкаливала. В таких местах Видящие могли сражаться несколько суток подряд, а кто обладал повышенной скоростью восстановления, так и того больше. Энергия в таких линиях никогда не заканчивалась, и именно это свойство легло в основу плана Лорана. Ученики герцога попросту «вывернули» Силовую линию с изнанки мира, которая в реальном мире приняла форму огромной монолитной стены. Вдобавок еще и неуничтожимой, что и понятно. Ведь Силовую линию можно уничтожить лишь со всей планетой… Собственно, если сравнивать с организмом человека, линии были бы ее артериями. Только и отличие, что подобную «артерию» нельзя ни перерезать, ни вообще как‑либо уничтожить – человек пока еще не придумал подобного оружия. Впрочем, Лоран, располагая памятью умерших Видящих, понимал, что так будет не всегда. Вопрос лишь в том, не уничтожат ли люди друг друга раньше, чем успеют придумать способ уничтожать линии? Или одно будет проистекать из другого? Ответа Лоран не знал, да, собственно, он и не сильно его интересовал. Подобные мысли скорее сопутствовали памяти герцога, вот и всплыли вместе с его воспоминаниями. Тем более что в конкретный момент Лорана больше интересовал Бастион, а вернее, его слабые места. Ровно двенадцать штук – по числу учеников герцога. Некогда двенадцать печатей, основой которым послужили огромные октаграммы диаметром больше двух верст, и смогли «вывернуть» Силовую линию в реальный мир. Однако именно в этих печатях и заключалась слабая сторона Бастиона. В теоретически идеальной защите образовались дыры, общая длина которых составляла почти двадцать верст. И именно на поиск этих прорех Лоран и направил все свои разведывательные плетения.

Результатов долго ждать не пришлось.

Глава 4Прах вашему Миру

Голова – гудела. Челюсть – скрипела. Уши – звенели.

– Т……ой? Кр… сл……ня? Оч… Кр…

Глаза – болели. Язык – распух. Нос – опух.

– Во……ей… в…от!

Щеки – пылали. Зубы – стучали.

– Ещ……ей!

Окончательно я очнулся, когда кто‑то начал похлопывать ладонями по моим щекам.

– Живой? – уже отчетливо услышал я голос Карста, но сейчас меня интересовал совсем не он.

– Лирт! – кое‑как прохрипел я.

– Позвать Лирта? – раздался недоуменный голос Варлда.

– Поймать, – опять кое‑как выдавил я.

Челюсть, казалось, занемела, а язык с трудом помещался во рту.

– Поймать? – с нотками опасения переспросил Варлд.

Открыв отчего‑то слезящиеся глаза, я с трудом сфокусировал взгляд на склонившемся ко мне Варлде. Ухватившись изрядно дрожащей рукой за его одежду, я заставил нагнуться его еще ниже и уже более четко смог произнести:

– Это не Лирт!

От взгляда Варлда я едва не зарычал. Время уходит, а он тут… Карст! Повернув голову в сторону, я заметил стоящего рядом со мной капрала.

– Лирт… надо поймать!

Слава Эрсиану! Карст, не став задавать лишних вопросов, мгновенно оказался на ногах.

– Опасно… – успел я предупредить его, прежде чем он, слегка кивнув, исчез из поля моего зрения, а я вновь отключился.

В следующий раз очнулся, судя по ощущениям, довольно скоро, хотя Варлда сменил один из врачей, приставленных к нашей сотне. Впрочем, судя по его несколько растерянному виду, он даже и малейшего понятия не имел, что со мной произошло и как меня следует лечить. Да оно и не удивительно. Судя по книгам, психические атаки не оставляют видимых повреждений, которые можно было бы залечить. А мое такое паршивое состояние, как мне теперь понятно, есть лишь побочный результат нервного перенапряжения. Другими словами, удар получился в две плоскости. Основная атака пришлась непосредственно по моему «внутреннему миру», но из‑за большой разрушительной силы досталось и моей нервной системе. Оттого и голова трещит, и глаза болят, да и, видать, от спазма слишком сильно сжал челюсть, вот она теперь почти и не шевелится. Хорошо, хоть зубы не сломал и язык не откусил. Хотя, судя по всему, некоторые защитные свойства организма активизировались на полную мощность. Сильно опухший язык верный тому признак, потому как в таком интенсивном режиме вода расходуется в огромных количествах. И – прислушался к своему организму – раз я сейчас не испытывал жажды, а язык почти пришел в норму, мое сильное обезвоживание не осталось незамеченным.

Полежав еще немного, проверяя свой организм, сделал попытку подняться. И, несмотря на предупреждающие возгласы врача, все‑таки действительно смог подняться. Оглядевшись, понял, что нахожусь в личной палатке наших лекарей, но, прежде чем успел что‑либо спросить, вернулся Карст.

– Лирт?

Капрал не стал отвечать, потому как вслед за ним Тирм, Роган, Мрит и Леон внесли тело Лирта… нет, как показало время, он был все еще жив, только выглядел подобно трупу. Дыхание настолько слабое, что сразу и не поймешь, есть ли оно вообще. Да вдобавок к этому еще и неестественно бледное лицо. Поднявшись с раскладной кровати – сокровища наших врачей, – подошел к Лирту, возле которого уже хлопотал второй лекарь.

– Что случилось? – неожиданно для меня раздался голос Варлда. Оказалось, он все это время сидел в углу палатки, а я его и не заметил. – С ним же все было нормально! Это вы его так?

– Нет, – покачал головой хмурящийся Карст. – Мы его уже нашли таким.

– Вы опоздали, – вздохнул я, услышав слова капрала.

Да и не нужны мне были никакие слова, ибо зияющая «дыра» в ауре Лирта говорила сама за себя.

– Крис, я так думаю, что пора тебе нам все объяснить, – с нотками металла в голосе произнес Карст.

Я согласно кивнул и уж было открыл рот, как замер, пронзенный запоздалой мыслью. Неестественная бледность! Лицо, никогда не видевшее солнца. Бросившись к Лирту, бесцеремонно оттолкнул врача в сторону и, не обращая внимания на его возмущенные возгласы, принялся ощупывать лицо, шею, затылок Лирта.

– Сс’аргас! Твою ж… Карст, собирай всю сотню, АБСОЛЮТНО ВСЮ! До самого последнего человека. СРОЧНО! Иначе опять можем опоздать.

– Зачем?! – вытаращился Мрит. – Что вообще случилось‑то?!

– Молчать! – рявкнул Карст. – Роган, на тебе первый и второй десяток, и предупреди остальных наших. Тирм – четвертый и пятый. Варлд – шестой и седьмой. Мрит – восьмой и девятый. Леон – десятый и одиннадцатый. Я возьму на себя сотника. Быстро!

Вот за что я уважаю Карста, так это, помимо всего прочего, за умение не задавать лишних вопросов, когда того требует ситуация. И ведь я точно знал, что он вполне допускал возможность того, что я сейчас просто несу полную ахинею, однако действовал он без сомнений. В случае чего здесь все свои, поймут, а вот если что‑то действительно не так… все свои. Все свои.

Несмотря на оперативность действий Карста, мы все равно опоздали. И опять же я знал об этом уже в тот момент, когда говорил капралу собрать всю сотню. Я знал, что мы отстаем. Я видел лишь на шаг вперед, а отставали мы как минимум на два. Победитель ясен, как эрсианский день, но раздражающее чувство собственной беспомощности не давало мне признать этого факта.

– Крис, – вошел в палатку Карст. – Все собраны.

– Все? – криво усмехнулся я, все‑таки чувствуя себя проигравшим.

Я увидел еще на один шаг, но вот помочь нам это уже не могло.

– Все, – настороженно кивнул капрал.

– А теперь сделай мне еще одно одолжение, – вздохнул я, устало потирая лоб и наконец окончательно признавая свое поражение. – Устрой перекличку и, когда выяснится имя пропавшего, узнай, каким уровнем Лрак’ара он владел.

Карст явно хотел задать вопрос, но, раздраженно дернув головой, резко развернулся и выскочил из палатки, поэтому вопрос: «А если никто не пропал?» – так и не прозвучал.

Вернулся Карст лишь через добрых два часа, необычайно мрачный и раздраженный.

– Эрат Левиар, шестой уровень, – уселся он на соседнюю койку. – Сотник, правда, еще не сдался. Все еще ищет.

– Примерно так я и думал… а искать его бесполезно.

– А теперь…

– Я сам не знаю, что это было, – признался я, перебивая Карста. – В жизни не встречался ни с чем подобным, а также не слышал, не читал, не знал и даже не подозревал о существовании таких… существ… существа. Понимаешь, – опустил я ноги на пол, чтобы оказаться напротив капрала, – оно жило на Лирте, причем жило, явно влияя на его психику и разум.

– Так ты… оно… тварь, что ли, какая? – еще больше помрачнел Карст. – И в смысле «жило»? Где?

– Где? Да прямо на лице! Подобно второй коже, оно все это время было с Лиртом.

– Прямо на лице? – скривился Карст. – Но что это вообще такое?

– Я бы сказал, нечто, абсолютно ненавидящее людей.

– Тогда зачем оно живет на людях?

– Ты знаешь… не хочу показаться сумасшедшим… возможно, оно собирало информацию… или изучало нас.

– Зачем?! – вскинулся капрал… Судя по всему, замечание о моей неуверенности он пропустил мимо ушей.

– Послушай, – поднял я руки, заставляя его слегка успокоиться, – я ведь не уверен в этом на все сто процентов… просто мне так показалось, но могу и ошибиться.

На самом деле я был НАСТОЛЬКО уверен в устремлениях этой твари, что мне просто элементарно делалось страшно от одной мысли об этом. Ведь я столкнулся с психозондированием, ничуть не уступавшим психозондированию «манипулятора», а вдобавок оно могло воздействовать и на разум Лирта, то есть Лрак’ар девятого уровня. И этим всем обладал лишь какой‑то жалкий паразит, разведчик… тогда на что, спрашивается, способны хозяева таких разведчиков? Вот возможный ответ именно на этот вопрос и пугал меня больше всего.

– А ты можешь сказать, откуда эта тварь? – поинтересовался о чем‑то напряженно размышляющий Карст.

– Я ведь уже сказал, что никогда, нигде и ни о чем – совершенно!

– Вот демон… – взъерошил себе волосы Карст. – Пойду к сотнику, опять соберу всех, а ты уж, будь добр, всех проверь, – произнес он, поднимаясь на ноги.

– Вряд ли в нашей сотне найдется вторая такая тварь, – покачал я головой. – Сначала я и в самом деле собирался всех проверить, но раз эта мерзость уже сбежала, может, мне не стоит светиться? Как считаешь?

Действительно, несмотря на все происшедшие с моим участием события, практически никто не знал о моей истинной сущности, да и вообще не особо помнил о моем существовании. Так как случай возле Заставы свалили на амулет Видящих. Повозку с книгами объяснили моими знаниями в области алхимии – вроде как буду тем же Видящим помогать. А довольно дружеские отношения с Карстом и Арвардом, включая моеосвобождение от большинства повседневных дел, все молчаливо списали на мое обучение у того же Карста. Вот так и получилось, что, несмотря на многие весьма и весьма заметные вещи, я все еще умудрялся оставаться крайне незаметным для моего положения человеком. Тем более что на фоне Карста или Линдгрена я прямо‑таки «лежал и не отсвечивал», полностью сокрытый их тенью. Даже мои тренировки, раньше вызывавшие неподдельный интерес у достаточно большого количества людей, после прихода упомянутого Линдгрена теперь практически никого не интересовали. Смотреть «детскую возню в песочнице» или «сражение на арене»? Первое – естественно, мои тренировки, а второе – уже, соответственно, Карста и Невозмутимого. Сам‑то я их, конечно, видеть не мог, капрал строго‑настрого запретил, но по общим впечатлениям людей да разговорам сделать верные выводы совсем нетрудно.

– Светиться, говоришь? – задумчиво потер подбородок Карст.

Окинув меня довольно странным изучающим взглядом, он улыбнулся настолько необычной для него улыбкой, что я едва не передернулся от побежавших по телу мурашек. Из‑за неожиданной реакции Карста моментально и бессознательно изменил свое восприятие, полностью переключившись на аурное зрение. Переключился и мгновенно отметил несколько необычных для капрала участков. Раньше он никогда не проявлял по отношению ко мне такого превосходства… доброжелательности… почти родительской насмешки. Дитя сказало глупость, считая себя абсолютно правым, и теперь стоит, гордо уперев руки в бока. Кто это самое дитя – понятно, но вот в чем я не прав?

Сглотнув, я попросил Карста подойти ближе.

Положив руки на плечи капрала, снова изучил его ауру. Точно. Доброжелательная насмешка – не больше и не меньше! Причем… связанная с Легионом… Он знает? Пришел к тем же мыслям, что и я? Или он просто что‑то знает, чего не знаю я? Оставив этот вопрос на потом, я с изрядной осторожностью «скользнул» во внутренний мир Карста. Хотя здравый смысл и подсказывал мне, что опасаться совершенно нечего, но сознание все еще помнило силу удара неизвестной твари, поэтому подчинялось крайне неохотно.

«Мир Карста».

Все‑таки мои выводы относительно «сюрреализма» внутреннего мира людей, похоже, оказались верными. Мое сознание очутилось посреди «мира жидкого металла», даже «мира жидкого, стального, холодного металла». «Пол» представлял собой «озеро стали», из которого вверх, соединяясь с «небом», текли ручейки, а то и целые реки стали. «Стальное небо», подобно озеру, имело гладкую поверхность, но изредка из него падали капли стали, без всплеска уходя в озеро, вызывая лишь «круги на воде». «Сюрреализм» во всей его красе. Вот только я понятия не имел, как разобраться в мире Карста.

Забавно… анализ психики?

Психоанализ.

Следующая ступень развития?

Психоанализ. Запомнить.

Еще одно направление, над которым мне предстояло подумать… потом.

У меня, Варлда и Тирма все было понятно. Паутинка с точками, долина с шарами и мир с вихрями. Везде все ясно, пусть и выглядит необычно, а вот с Карстом… что, где и как все это соединялось, я не имел и малейшего представления. Здесь не существовало однозначной видимой структуры, которую можно было бы заблокировать. По сути, сплошной хаос и ничего более… вот только такого просто не может быть. Исходя из понимания устройства психики и, соответственно, внутреннего мира людей, один лишь хаос не может существовать даже у психически нездоровых людей. А это означало лишь одно – психика Карста находилась под защитой, и видимый мною мир не совсем соответствовал действительности.

Пришлось изрядно повозиться, но через некоторое время я все‑таки сумел разобраться в механизме защиты. И о том, чтобы взломать этот самый механизм, не могло идти и речи. Защиту ставил мастер, близкий к уровню манипулятора, только явно менее доброжелательный. При первой же попытке снять защиту я едва не получил по мозгам. Поняв более чем явный намек, оставил непосредственный взлом защиты до лучших времен и сосредоточился на самом мире. Тем более что меня больше интересовало наличие блоков под самой защитой, нежели она сама.

Сосредоточившись, я смог заглянуть под «стальной покров».

«Мир жидкой стали» как таковой не изменился, но – и это главное! – появилась вполне видимая структура. По большей части она казалась сходной с моей собственной. Только «светящиеся паутинки» сменились «ручейками стали», а точками соединения ручейков служили большие, как и все остальное в этом мире, жидкие шары. Именно они являлись средоточием психики Карста, и… ни один из шаров не носил видимых признаков блока. Допустив возможность маскировки, подобной моей собственной, я потратил довольно продолжительное время на ее обнаружение. Вот только ничего не добился, потому что блоков просто не было.

Мысленно сглотнув, я вернул сознание в собственное тело.

– Ты быстро, – слегка прищурил глаза Карст.

– Сколько?

– Чуть больше минуты.

Хорошо. Значит, частые «погружения» не проходят для меня бесследно. Я, пусть и по чуть‑чуть, учусь управлять своим сознанием в «другом мире». Превосходно! Вот только почему Карст сказал «быстро»? Знал, что с Тирмом и Варлдом я возился дольше, или… есть с кем сравнивать? Учитывая отсутствие блоков, скорее всего, верными могут оказаться оба предположения. Чем мне это грозит?

Анализ. Итог.

Да ничем.

– Сдается мне, эрл Карст, вы знаете о Легионе больше, чем полагается капралу.

– Ты ведь любишь загадки, – наклоняясь в мою сторону, совсем уж нехорошо улыбнулся капрал. – Так погадай. И вот тебе даже вопрос: сможешь на него правильно ответить – получишь хорошую подсказку, – низким, совершенно не свойственным Карсту голосом произнес он. – Я – человек, способный убить добрую тысячу хорошо подготовленных солдат, несколько сотен отлично подготовленных солдат, несколько десятков элитных солдат или несколько хороших мастеров.

Аура капрала с каждой новой секундой наливалась все более и более черным цветом, блокируя любую возможность его «чтения». Аурная защита?!! Его психопортрет говорил лишь о двух «вариациях» его личности – Карст‑капрал и Карст‑раздолбай! И вот теперь я явно узнал о его третьей вариации – Карст‑убийца. И последний умеет отлично маскироваться.

– А теперь сам вопрос: кто оставит без присмотра подобного мне человека?

Анализ. Итог. Анализ. Итог. Анализ. Итог.

Никто.

Сс’аргас!

Реактивация!!!

Захарда тебе в задницу, а не мой испуг или удивление.

– Ты – из Теневых? – почесывая щеку, с любопытством уточнил я.

Почти обиженное лицо Карста стало прямо‑таки бальзамом для моей души.

– Хм… совсем забыл, с кем имею дело, – взъерошив волосы на затылке, вздохнул он, вновь превращаясь в Карста‑раздолбая. – И нет, я не из Теневых. В Легионе я из‑за Миствея. Мы с ним дружим уже лет семьдесят, поэтому я просто не мог оставить его одного.

– Значит, он тоже знает о Легионе?

– Нет.

– Нет?!

– Нет.

– Не расскажешь?

– Зачем? Здесь ты ничего не сделаешь, какими бы умениями ты ни обладал. Это был его собственный выбор.

– Выбор?

– Нет.

– Вредно?

– Тебе? Вряд ли, просто незачем, да и тебя это, как я понял, практически не касается.

– Даже так?

– Именно так.

– А Тирм?

– Тирм?

– Ты не знаешь о Тирме?

Карст изрядно насторожился.

– Он тоже без блоков?

– Не совсем, – покачал я головой. – Блоки я снял сам. Я говорю о том, что Тирм – человек, закончивший Императорскую Академию Знаний.

– Он?! – вытаращенные глаза.

– Значит, не знаешь.

– А как же допрос? – изогнутая бровь.

– Один его знакомый алхимик позаботился о его безопасности. На него не действуют «зелье правды» и «зелье памяти».

– Дела‑а… – протянул Карст, задумчиво почесывая щеку.

– Неужели никто из вас не заметил?

– Никто, – заметно помрачнел Карст. – Похоже, надо бы подумать о повторной проверке всех. А то мало ли кто к нам мог еще попасть! Ты ведь тоже попал к нам без блоков, хотя это очень трудно, даже практически невозможно.

– Да нет, – покачал я головой. – Со мной как раз все предельно просто. Блоки на людей, отправляемых в Легион, ставит, как я понял, посредственный в этом деле тип, поэтому он просто не рискнул лезть в психику полутрупа. Меня ведь откачивали добрых две недели, поэтому принудительной блокировки я успешно избежал. Скорее всего, на меня просто махнули рукой. Подумаешь, какой‑то пацан, что он может сделать, если даже ему не поставить блок? Остальные‑то все равно будут под блоком, так что ничего страшного. Наверное, примерно так и рассуждали обо мне, когда я попал на перевалочный пункт, где и происходит установка блокировки. Вдобавок, как Видящий, я оказался запечатанным, поэтому способностей во мне не нашли. Вряд ли там меня проверял какой‑нибудь Искусник, а амулеты просто не рассчитаны на наложенную на меня печать Хомана. Я бы сказал, в моем случае получилось прямо‑таки грандиозное стечение обстоятельств.

Анализ. Итог.

Опа! Еще одно «удачливое стечение обстоятельств» отправляется у нас прямиком в копилку к остальным «удачливостям». Сколько же их еще будет, а? И где из них действительно «случайное стечение обстоятельств», а где «манипулятор»?

– Вспомнил что‑то? – уточнил Карст, явно отреагировав на мое резкое молчание.

– Да есть тут у меня одна проблема, – вздохнул я, – но ничего такого, с чем бы ты мог помочь. Возможно, когда‑нибудь в будущем и разрешу ее сам… да и не проблема это, а скорее желание задать вопросы кое‑кому мне не известному…

Заметив откровенное недоумение на лице Карста, махнул рукой:

– Забудь! Просто мысли вслух.

– Так что будем делать с проверкой? – кивнув на мой ответ, довольно резко сменил тему капрал. – Проверять или нет?

– Светиться или нет? – приподнял я бровь. – Как ты думаешь, мне это чем‑нибудь может грозить?

– Со стороны Теневых?

– Да.

– Нет. Ничего… только если работу какую могут подкинуть… ну, и присматривать будут, без этого тут уж никак. Хотя, возможно, ты уже и без того засветился.

– Так‑с, – невольно наморщил я лоб, силясь все продумать, – давай‑ка по порядку, медленно и с расстановкой. Почему работу и почему мог?

– За Легионом почти постоянно наблюдают, поэтому ты мог засветиться на Заставе, когда у тебя рухнула печать. Сейчас здесь, в горах, вряд ли есть наблюдатели, но там они точно были. Однако я интересовался этим вопросом у наших Видящих, и они сказали, что выброс энергии такой силы, как произошел у тебя, в этих местах обычное явление, только подобные выбросы начинаются за несколько дней до того, как ущелье начинает меняться. И, что самое главное, энергия подобной силы уничтожает любые следящие плетения Видящих, а значит, и плетения‑разведчики, скорее всего, в тот день сгорели. Потом тебя почти сразу затащили за ворота Заставы, и, соответственно, ты попал под охранные щиты, которые надежно тебя спрятали от наблюдателей, а затем ты нацепил амулеты, и твоя Сила опять оказалась скрытой.

– Понятно… а работа?

– Здесь все просто, – слегка повел плечами Карст. – Дикс не из тех, кто уничтожает перспективных людей. Я не раз с ним встречался, поэтому могу с большой долей уверенности говорить, что тебе ничто не грозит… Правда, он, как я уже сказал, скорее всего, не выпустит тебя из поля своего зрения, поэтому некоторую часть свободы ты, конечно, потеряешь. Да и твою демоническую энергию он, наверное, захочет изучить.

– Ты встречался с Диксом?! – Как ни пытался я сдержать свое удивление, несколько завышенные интонации все‑таки выдали меня.

– Ты ведь уже сам ответил на этот вопрос, – хитро прищурил глаза Карст.

– Нет! – вскинулся я. – Понятно, что без присмотра тебя не оставят, но встречаться с Диксом…

– Ничего удивительного, он ведь как‑никак Теневой Кардинал, а я сам вызвался попасть в Легион.

– Значит, мои мысли о его участии оказались верными.

– Все‑таки ты со своим анализом просто нечто, – покачал головой Карст. – И ведь у тебя возраст, можно сказать, только‑только жить начал!

– Иди к захарду! – отмахнулся я от его похвалы. – Ты мне лучше про Дикса расскажи!

Тут такая возможность узнать о сильнейшем или почти сильнейшем человеке Империи, а он – о всяких мелочах. Предвкушение новой, практически грандиозной для меня, информации выбросило в кровь такую порцию адреналина, что у меня даже задрожали руки. Пришлось слегка сосредоточиться и взять свой организм под более плотный контроль.

Незачем шалить, когда не разрешали.

– Что конкретно тебя интересует?

– Все!

– Конкретно!

– Да абсолютно все! Хоть про его любимый цвет рассказывай.

За следующие полчаса я выжал из Карста всю информацию о Диксе, которую он знал. Пришлось буквально выкрутить мозги бедному капралу. Впрочем, мне бы хватило одного лишь упоминания о том, что Лорд лично ставил защиту на психику и разум Карста. Можно сказать, высшие знания в психозондировании и Лрак’ар девятого уровня, да еще и от человека, являющегося Ранл‑Вирном второй ступени… вроде бы являющегося. О том, что он без особых усилий в бараний рог согнет нынешнего Арх‑Дайхара, знала каждая собака не только в Империи, но и вообще на всем материке, а то еще и на другом.

– Ладно, последний вопрос – и отстану, – решил я сжалиться над тоскливо поглядывавшим на выход из палатки Карстом. – Твои общие впечатления от общения с Диксом.

Тяжко вздохнув, капрал запрокинул голову, задумчиво уставившись в потолок.

– Впечатления, впечатления… – едва слышно забормотал он, но буквально спустя мгновение, явно чем‑то изумленный, замер, а затем с веселым интересом посмотрел на меня.

– Чего? – настороженно поинтересовался я.

– Просто я понял, какие именно впечатления у меня от Дикса, – несколько странным голосом произнес он, разглядывая меня как «неведому зверушку», о которой слышал столько легенд, а тут взял и увидел эту зверушку перед собой.

– И какие? – еще больше насторожился я.

– В точности такие же, как и от тебя, только с поправкой на его возраст.

– Не понял. Поясни.

– У вас с ним есть одна ярко выраженная черта. И ты, и он ощущаетесь так, будто вы только и делаете, что играете в жизнь, а не живете. Можно сказать, что жизнь вам интересна лишь из‑за возможности получить очень много самой разнообразной информации.

Задумался, а несколько минут спустя поймал себя на том, что тарабаню пальцем по собственному лбу. Карст с едва заметной иронией во взгляде следил за моими телодвижениями.

– Все равно не понял, – наконец признал я свое поражение. – Поясни.

Карст на мой вопрос лишь удовлетворенно кивнул, будто я подтвердил какие‑то его мысли.

– Когда‑то я тебе уже говорил, что у тебя странное восприятие мира. Раньше я не совсем тебя понимал, но теперь, зная тебя уже столько времени, да и после твоего вопроса о Диксе, кажется, разобрался. Скажи, ты ведь попал в Легион из‑за того, что тебя едва не убила баба, так?

– И?

– Что ты понял из всего произошедшего?

– Не надо быть таким мягким.

– И разобрал свои ошибки, так?

– Ну так… как и любой другой бы человек на моем месте.

– А обдумывал все произошедшее примерно вот такими мыслями. Здесь надо было убить… как вариант – связать прочнее… тут надо было сделать так, а тут так…

– Ну и?.. – Я все еще не понимал, куда клонит Карст.

– А то, что обдумываешь ты все это без эмоций. Когда архитектор планирует большое здание, он сначала строит маленькую копию для проверки всей конструкции, и когда где‑то ошибается, он с энтузиазмом исправляет свою ошибку. Радуется тому, что приобрел новое знание и в будущем уже такого не повторит. Ты и Дикс – точно такие же. Вот только архитектор строит здание, а вы – свою жизнь.

Я опять задумался. Любопытная мысль, надо бы… и поймал себя на том, что раскладываю мысль Карста по полочкам собственного психопортрета, ставлю информацию в очередь на анализ и с удовольствием пополняю свои знания новыми, такими неожиданными для меня мыслями. Изрядно расстроился, но тут же понял, что обдумываю ситуацию и собственное разочарование. Нужно ли мне расстраиваться в подобной ситуации? Насколько сильно нужно изобразить это самое расстройство? Хватит чуть‑чуть – или надо постараться и добавить еще испуга? Может, тогда Карст выдаст еще какой‑нибудь новой информации или добавит интересных мыслей? Мозг тут же переключился на анализ новых мыслей, а затем новых, и еще новых, и опять новых. Анализ начал происходить с такой интенсивностью, что я невольно «нырнул» в абсолютный анализ. Нырнуть‑то нырнул, но вот подготовку собственного сознания для подобной нагрузки я не произвел, поэтому последнее, что запомнил, – это пол палатки, довольно резво скакнувший ко мне. Будто давний друг при новой встрече.

Проснулся я вновь с горящими щеками и распухшим языком. Получившие перегрузку мозги ворочались неохотно, но все‑таки ворочались. По крайней мере, мое положение они вполне смогли оценить. Раз щеки горят, значит, Карст долбил по ним и, соответственно, раз я до сих пор чувствовал последствия его «медицины», времени прошло не так уж и много. Вдобавок организм вновь применил мои заготовки на экстренные случаи, поэтому чувствовал довольно сильное обезвоживание. Вот только на этот раз никого поблизости не оказалось, чтобы протянуть мне «кружку помощи». Пришлось брать себя в руки и подниматься.

Первым делом приподнялся на локтях. Картинка перед глазами смазалась – и лишь спустя секунды пришла в норму. Это заторможенный мозг запаздывал с обработкой того, что видят глаза. Впрочем, жаловаться я даже и не собирался, скорее, радовался. Абсолютный анализ – это такая штука, с которой лучше не чудить. Я вообще на удивление легко отделался. Слюни, может, и пускал, но под себя определенно не ходил, да и пары дней еще, бесспорно, не прошло. Похоже, меня спас преждевременный переход на шестой уровень Циклов, пусть и частичный переход. Мозги уже успели порядком привыкнуть работать с огромными объемами информации, поэтому и резкий скачок к абсолютному анализу не сжег их сразу, а лишь отрубил. Если бы сжег, я бы Эрсиану в глаза смотреть не смог. Более нелепую смерть так сразу и представить сложно, особенно для меня. И главное, из‑за кого? Карст! Чтоб тебя демоны задрали, жалкая помесь захарда с васаном.

Кстати о Карсте.

– О! А я только врача притащил, а ты уже очнулся, – зашел он в палатку, улыбаясь настолько радостно, что мне сразу все стало понятно.

Этот… этот… этот ублюдок демонской шлюхи! Он еще и радовался тому, что со мной произошло. Я тут помереть мог, а этот выродок радуется.

– Воды, – попросил я вошедшего вслед за капралом лекаря, принципиально проигнорировав самого капрала.

– Молодой человек, – протягивая мне большую кружку, произнес он, – настоятельно советую вам пересмотреть настройки вашего организма в критических случаях. Вы расходуете слишком много жидкости, однажды это может стать фатальным.

– Все нормально, – опрометчиво качнул я головой, из‑за чего чуть было опять не «обнялся» с полом. Спасибо лекарю, вовремя подхватил. Подождав, пока картинка перед глазами вновь придет в норму, протянул руку в сторону кружки. – У меня несколько критических настроек, – когда осушил всю кружку, объяснил я. – Вокруг столько снега, что в этих горах проблем с водой у меня не будет. А когда мы их покинем, я сменю настройки, сделав их более равномерными. Сейчас для меня «мясо» намного важнее воды.

– Вот как, – отошел в сторону лекарь, чтобы вновь наполнить кружку. – Признаюсь честно, не ожидал, что такой еще молодой человек владеет Лрак’аром на столь высоком уровне. Если дела обстоят именно так, то мне больше нечего добавить.

Я опять жадно припал к кружке с водой, будто прошлой и не было.

– Господин капрал, – повернулся он в сторону Карста, – вам еще нужна наша палатка или мне опять выйти? Просто нам с коллегой хотелось бы приступить к более полному осмотру другого пациента.

Это он про Лирта.

– Не нужно, – опять опрометчиво покачал я головой.

Врач вновь успел меня подхватить, из‑за чего я, когда картинка восстановилась, едва не попытался благодарно кивнуть. Хорошо, хоть успел остановиться.

– Спасибо, – слегка откашлявшись, чтобы скрыть свое смущение, поблагодарил я лекаря. – А Лирта можете не смотреть, думаю, что довольно скоро он и сам придет в норму. В данный момент у него просто мозги почти не работают, а еще, когда очнется, первое время будет выглядеть несколько потерянным. У него сейчас не психика, а сплошная дыра.

– В смысле он будет нервным? – уточнил лекарь.

– Нет, скорее, как маленький ребенок, потерявший мать. Плакать, наверное, не будет, но зато выглядеть будет так, будто вот‑вот разревется.

– И чем мы ему можем помочь?

– Не оставляйте одного и старайтесь при нем как можно больше говорить, а желательно – заставляйте его участвовать в разговорах. Ему нужно как можно быстрее затянуть брешь, а ассоциативные цепочки способствуют этому лучше других, поэтому старайтесь говорить на самые разные темы. Ах да, и, конечно, ни в коем случае не упоминайте о том, что с ним произошло, Карст, тебя это, кстати, тоже касается.

Я строго посмотрел на смиренно стоявшего в стороне капрала.

– Мне сказать, что он ударился головой? – поинтересовался лекарь, бросив слегка удивленный взгляд в сторону Карста.

Оно и понятно: я, как уже упоминал, все еще был не засвечен. Именно поэтому почти приказной и даже в чем‑то фамильярный тон в отношении старшего по званию и учителя… крайне любопытно для любого постороннего человека.

– Нет, – покачал я головой на вопрос врача.

Заторможенные мозги никак не хотели учиться на собственных ошибках. В третий раз поблагодарив лекаря за своевременную помощь, я продолжил:

– Лучше скажите ему, что он попал под воздействие психической атаки. Вроде как он наткнулся на какого‑то гада, наблюдавшего за лагерем, вот тот его и долбанул. Добавьте еще, что именно благодаря ему этого самого гада и обнаружили, но поймать не смогли – больно он проворным оказался. М‑м‑м… еще скажите, что атака была настолько сильной, что он должен был умереть, но из‑за огромной силы сумел выжить.

– Огромной силы? – вытаращился на меня мужчина, да и Карст подозрительно вовремя закашлялся.

– Ну, энергии, защиты, воли… ему главное – положительные эмоции. Пусть почувствует себя героем, будет полезно. Главное, не выпускайте его из палатки как минимум дня два, а когда он придет в норму, я сам с ним поговорю.

– Хорошо, – уверенно кивнул врач, задумчиво потирая начисто выбритый подбородок. Темные из‑за приглушенного света глаза слегка затуманились.

– Вы только не перестарайтесь с положительными эмоциями, – на всякий случай счел я необходимым предупредить, а то больно уж подозрительно стал он выглядеть. – Герой, уничтоживший в одиночку всю Миркскую конницу, будет явным перебором.

– Не волнуйтесь, молодой человек, – весело улыбнулся лекарь, – все‑таки я занимаюсь лечением людей уже более пятидесяти лет. Именно поэтому, пусть я раньше и не сталкивался с последствиями психических повреждений, реабилитировать людей, получивших душевную травму, помогал не раз, и даже не десять раз. И судя по тому, что вы мне рассказали, в данном случае все намного проще.

– Да, действительно, – признал я его правоту. – Пусть Лирт и будет себя чувствовать, будто у него случилось какое‑то несчастье, но без соответствующих воспоминаний он относительно быстро придет в норму.

– Хорошо, но теперь, я так понимаю, вы все‑таки хотите еще что‑то обговорить друг с другом, поэтому позвольте мне откланяться.

– Простите, что выгоняем вас из собственных владений, – совершенно искренне извинился я перед лекарем.

– О, не стоит, молодой человек, я прекрасно понимаю слово «необходимость».

Слегка кивнув, он вышел из палатки.

– Какой‑то ты был больно любезный, – слегка недоуменно произнес Карст, усевшись напротив меня.

– А ты не понял? Просто он действительно лекарь. Интонации голоса, движения, слова, буквально все направлено на успокоение и поддержание больного. Мы говорили с ним лишь пару минут, а ощущение такое, будто я дня три только и делал, что отдыхал.

– Еще бы! – хмыкнул капрал. – Он один из тех, кто попал в Легион по собственному желанию.

– И много здесь таких?

– Добрая половина лекарей, я, Арвард, наши Видящие, капитан Рэнс и капитан Влар.

– И все они не знают, что попали сюда по собственному желанию, так?

– Да.

– Значит, странности с оружием тоже отсюда происходят?

– Странности? – явно не понял Карст.

– Именно, – усмехнулся я. – Я сначала мало что понимал в военном деле вообще и устройстве легионов в частности, но постепенно заметил один парадокс. У нас плохая еда, дерьмовая экипировка, отсутствует нормальное жилье и прочее, и прочее, однако есть один интересный факт. Каждый солдат в легионе имеет свой личный меч, а то и не один. И вот это жутко странно. Нам не хватает копий, и в то же время у каждого солдата есть меч, то есть оружие, которое считается оружием Элиты. Ощущаешь парадокс? На копье нужно намного меньше металла, и им намного легче овладеть. Иными словами, копье – это идеальное оружие для Легиона, подобного нашему. Блин, да в семнадцати из двадцати легионов Империи копье считается основным оружием, и лишь в трех лучших, включая Императорский, в качестве основного оружия используется меч.

Карст продемонстрировал мне одну из его самых неприятных улыбок.

– Так ведь Арвард собирается сделать из Мертвого Легиона лучший легион Империи, – произнес он… с чрезвычайной долей сарказма.

Похоже, с «мечтой» Миствея дела тоже обстояли далеко не так просто, как казалось.

М‑да‑а… Но одно могу сказать точно: появления четвертой вариации психики капрала с именем «Карст‑разведчик» мне можно было не опасаться. Может, он и не хотел напрямую говорить, что именно происходит в Легионе, но вот такими буквально несколькими обмолвками выдал информации едва ли не столько же, сколько бы сказал при подробном рассказе. Пусть я до сих пор не понимал, зачем именно был создан Легион, но зато… стоп! А вот об этом стоит подумать.

Психоблокада. Мыслеблокада. Легион. Очередь на анализ.

– Значит, так, – наконец вновь обратил я внимание на Карста. – Сейчас меня светить не будем, – вернулся я уже к едва ли не забытой первоначальной теме сегодняшних разговоров. – Проверку нужно проводить всему Легиону скопом – вряд ли таких штук будет больше, чем одна на сотню. Однако проверить, конечно, стоит всех, но, честно говоря, я вообще склоняюсь к мысли, что она была одна.

– Жаль, что нам не удалось ее поймать, – вздохнул Карст. – Я бы с удовольствием посмотрел на нее вблизи.

Мозги начинали ворочаться все охотнее и охотнее, поэтому выдали одну любопытную мысль, правда, безусловно все еще не совсем здравую.

– У тебя есть способы связи с Теневыми? – поинтересовался я.

– Один. Экстренный.

– Хм…

– Думаешь, мне стоит об этом доложить? – уточнил Карст.

– Не уверен… Будь у тебя постоянная связь, тогда бы точно стоило, а так… что мы им скажем? Мы видели «ух», она делала «ах» и умела «ох»… Не информация получится, а детский лепет.

– Однако и случай необычный, да и Легион намного важнее, чем ты даже можешь себе представить.

– Слушай, да расскажи ты мне лучше все и сразу! – не сдержался я на очередную оговорку Карста. – С моими возможностями я, один демон, все узнаю в самое ближайшее время.

Карст задумчиво почесал свою щетину.

– Нет, – наконец заявил он. – Некоторые вещи ты точно не поймешь, а они весьма нелицеприятно характеризуют как Империю, так и Дикса.

– Так ты ведь сам сказал, что у меня ненормальное восприятие жизни, – попытался я давить на логику. – Значит, отреагирую не так, как отреагировали бы обычные люди.

– Да, скорее всего, – на удивление легко согласился со мной капрал, – но раз ты грохнулся в обморок, когда я тебе об этом сказал, значит, ты все еще не совсем безнадежен.

Отвернувшись в сторону, я тяжко вздохнул, признавая свое поражение. Объяснять, что мой «обморок» скорее полностью подтвердил мысли Карста, нежели наоборот, я посчитал лишним. Просто по какой‑то не совсем понятной мне причине он упорно не хотел говорить мне всей правды. Ладно, сами все поймем. Нам не впервой.

– Забыли, – примирительно махнул я рукой.

– Тогда, значит, все, – поднялся на ноги капрал. – Мы вроде бы все обсудили… или нет?

– Тотальную проверку оставляем до основного лагеря, – вскинул я голову к потолку, перебирая в уме все принятые решения. – Там меня и засветим, причем сделаем это так, чтобы все ослепли от этого света, но это будет потом. Заодно, после тотальной проверки, решим, что делать с Теневыми – говорить им или нет! Если у нас на руках появится Тварь, то точно скажем, а если нет… потом решим.

– Принято, – кинул Карст. – Кстати, мы уходим на рассвете, поэтому советую воспользоваться оставшимся временем и как следует поваляться в воде, чем я сейчас и намерен заняться.

– А как же Лирт? – поднялся я на ноги. – Ему сейчас необходим покой.

– Ничего не поделаешь, – развел руками Карст. – Из‑за одного человека мы просто не можем торчать здесь на два, а то и три дня дольше.

Прикинув варианты, я согласно кивнул:

– Значит, пусть он все это время спит.

– Я предупрежу лекарей.

Голова почти пришла в норму, поэтому я собирался практически незамедлительно последовать совету Карста – как только Тирма найду. Бросив на выходе из палатки взгляд в сторону все еще бледного Лирта, я вышел на улицу. Тирм. Посторонний взгляд на беседу с Карстом будет очень кстати, особенно взгляд человека, закончившего Императорскую Академию Знаний.

Глава 5Искусство

Первые несколько часов наша сотня шла, казалось, едва передвигая ноги. Народ вокруг выглядел крайне уныло, постоянно вздыхал, и порой вообще создавалось впечатление, что сейчас вот‑вот кто‑нибудь объявит протест. Мол, хоть убейте, но дальше не пойду. Протеста, конечно, никто так и не объявил, а вскоре все втянулись и наконец вновь стали похожи на солдат. Увидь нас кто в начале марша, никто бы нас за таковых и не принял. Так, крестьяне какие‑то, обряженные в доспехи да взявшие в руки оружие.

Будто в противовес унылым лицам людей, погода стояла ясная, без «шквалов» и вполне теплая. Саморегулирующиеся настройки организма подсказывали, что температура не достигает и двадцати градусов, что при ясном ярсе да отсутствии ветра просто благодать несусветная. Вдобавок за последние два дня ущелье трижды попадало под «поток», образовав очень крепкий наст. Если идти колонной, он, конечно, мог и сломаться, поэтому наша сотня довольно прилично растянулась в ширину, но не критично. Зато переход больше напоминал пешую прогулку по каменной мостовой. Тем более в авангарде – на полверсты впереди, – как это принято, на лыжах шел десяток разведки на случай любой неожиданности. Иными словами, несмотря на нашу растянутость, в случае любой угрозы мы всегда успевали собраться в единый «кулак».

Кстати, о бое и разведке.

– Никак случилось что? – произнес Тирм, смотря вперед и делая руку козырьком, прикрыв глаза от ярса.

Я последовал его примеру – правда, от слепящего света это мало спасало, все равно приходилось отчаянно щуриться.

От авангарда отделились три фигуры и стремительно заскользили в нашу сторону.

– Может, наткнулись на кого? – предположил я самый возможный вариант. – Хотя…

Сначала не понял, в чем неправильность, но затем сообразил. Несмотря на три отделившиеся фигуры, в авангарде все равно осталось первоначальных двенадцать человек.

– Никак к нам тройка лишних затесалась? – вслух выразил мои мысли Тирм.

– Вестовые? – предположил я.

– Вероятнее всего.

– Эксвай?

– Очень может быть, хотя и Миркса исключать нельзя.

Вот только это действительно оказался Эксвай.

– Веселенький нынче год, – усмехнувшись, покачал головой Тирм, ходивший разузнать новости.

– Что там опять? – поинтересовался я.

Мы несколько отстали от остальных, чтобы иметь возможность нормально поговорить.

– Эксвай ведь как раньше поступал, – вместо прямого ответа пустился в объяснение Тирм, – когда с нами сталкивался? В основном пугал, заставляя нас уйти с выбранного для поста места, либо, очень редко, выслеживал, чтобы подловить в момент перехода. Правда, серьезно мы вляпались лишь однажды.

– Знаю, – кивнул я, – мне рассказывали.

– Ну вот, а так эксвайцы лишь пару раз наскакивали на наши посты, но без серьезных последствий. У нас с ними есть несколько этаких негласных законов. Они, зная, кто именно здесь охраняет проходы, не сильно на нас давят. Понимают, что, в случае чего, мы просто не сможем отступить из‑за клейма Легиона. Мы же, в свою очередь, не особо на них нарываемся, когда они оказываются поблизости. Вот так и получается, что по‑крупному сталкивались мы с ними лишь пару раз.

– А сейчас что изменилось?

– Троица вестников принесла новость, что эксвайская конница в составе более трех тысяч преследует наших. Это, конечно, не Миркская конница, но три тысячи, да при поддержке Видящих, с их способностью создавать снежные бури и спокойно в них передвигаться… сильно.

– Они ведь на конях, которые могут идти по любому снегу? – на всякий случай уточнил я.

– Да.

– Как тогда наши уходят? На них не сильно давят или как?

– Нет, похоже, что в этот раз все намного серьезнее и наши спасаются только благодаря Видящим.

– И в чем суть‑то?

– А суть в том, что когда мы все соберемся вместе, то уже не будем иметь возможности убегать.

– Или нам хана, да? – похлопал я себя по плечу – там, где стояло клеймо.

– Именно.

– Может, они просто хотят запереть нас в одном месте?

– Нет, – покачал головой Тирм, – судя по тому, что я услышал, нас собираются всех убить.

Сказал он это таким тоном, будто произошло лишь какое‑то досадное недоразумение. Вроде как ничего серьезного, но раздражает.

Мы оба замолчали, погрузившись в свои мысли.

Я тут же поставил несколько фактов на анализ, а сам, пользуясь потенциалом шестого Цикла, который давал возможность более полно нагружать мозги, принялся выстраивать вероятные Схемы. Схемы не со своей позиции, а с позиции Эксвая. Отправной точкой взял стандартный вопрос: зачем им это все? И чем больше я выстраивал Схем, тем сильнее мне они не нравились. Не нравились в основном из‑за того, что в них отсутствовали кое‑какие куски, и я просто не мог сложить цельной картины. Однако даже там, где кусочки более‑менее сложились, ничего веселого я не углядел. Приходилось все дальше и дальше отступать назад во времени, добавляя все больше и больше различных переменных. Каких‑либо существенных выводов я, конечно, сделать не мог, но вот понять, что ведется какая‑то игра, я был вполне способен. Причем игра, на первый взгляд, велась вроде как Эксваем или сразу тремя государствами – Зурандом, Мирксом и Эксваем, где на переднем плане были два последних. Вот только… как‑то все это было странно. Сначала нападение на Заставу, а теперь нарушение устоявшихся правил. Все как‑то топорно выглядит.

Взять, например, Заставу.

Положить столько народу и отступить из‑за одной‑единственной вспышки Силы, которые к тому же здесь не редкость, пусть и происходят они в другое время. Причем нападали наемники, а они не бросают дела на полпути, какими бы гадами ни были. Бросить – значит остаться без денег и заполучить «клеймо неудачника», а это конец для любого наемника. Вдобавок Застава, как ни крути, могла пасть в любую минуту, и, соответственно, работа была бы выполнена. Выполненная работа означает, что обещанные деньги за ее выполнение будут поделены между оставшимися в живых, и это помимо трофеев. Просто так наемники не отступили бы, а значит, им что‑то пообещали, возможно, заплатить оговоренную сумму, а то и больше. Но отсюда вытекает вполне закономерный вопрос: зачем тогда вообще нужно было нападать на Заставу, если не собираешься ее захватывать? Провокация? Увольте, с такими провокациями и врагов не надо. Репутацию потеряешь, разоришься и сам сдохнешь… даже если под «сам» подразумевается целое государство, а не один человек.

И сколько бы я ни думал, так и не смог понять: какую цель могли преследовать заказавшие нападение на Заставу. Складывалось впечатление, будто кто‑то заключил пари – мол, захватят или нет? Бред, конечно, но в условиях тотального непонимания второй вариант выглядел еще более ненормальным. Заключался он в предположении о том, что кто‑то просто решил избавиться от кучи народу. Однако тогда становился непонятным резкий отход наемников. Если бы они остались, то всяко‑разно еще сдохло бы довольно прилично людей, а уж если учитывать возможное появление Великого Искусника, то более благоприятного случая и представиться не могло. Или могло?

Ладно, проехали. Не хватает информации. Да и приоритеты я, как со мной это часто бывает, сейчас расставил несколько не в том порядке. Вместо того чтобы думать о прошлом, лучше сосредоточиться на будущем. И главный вопрос, конечно, будет звучать так: какого демона?! Я, что ли, самый рыжий? Сначала неожиданное нападение на Заставу, а теперь неожиданное нарушение негласных правил. И все это именно тогда, когда я только‑только попал в Легион. Нет, я не спорю, здесь и раньше было несладко, но, похоже, нынешний год собирался побить все рекорды по количеству подлянок на упомянутую единицу времени.

Невольно вспомнился Манипулятор (да, именно так, с большой буквы и без кавычек – это теперь было официальное имя, ради облегчения анализа ), но тут же я отогнал эту мысль куда подальше. Я и так чем больше над всем раздумывал, тем больше пытался на него спихнуть. Так скоро может дойти до того, что любой «удар по пальцу» на него списывать начнешь. Верный способ разучиться думать. По такому принципу Гильдия Убийц любит работать. Скинут кого‑нибудь с лестницы, затем обольют получившийся труп чем покрепче да разобьют рядышком саму бутылку. Стража приходит, видит пьяного, свернувшего себе шею, и благополучно «забивает» на расследование. «Забивает», даже если имеет какие‑то подозрения. Не всегда, конечно, но очень и очень часто. Вот и со мной точно так же. Стоит мне начать все списывать на Манипулятора, как я мгновенно превращусь в «болванчика». По этой причине каждый раз, когда мне хотелось все списать на него, я безжалостно «пинал» собственное сознание, заставляя его работать дальше. Потому как нечего искать самых простых объяснений, пусть даже история и учит, что все сложное – просто.

Пришлось помотать головой.

Вот потому я и люблю бессознательный анализ . Подсознание просто отсекает ненужные ассоциативные цепочки, целиком и полностью сосредотачиваясь на перспективных направлениях. А стоит начать заниматься сознательным анализом – и эти самые «ненужные ассоциативные цепочки» начинают просто поглощать тебя.

Атака Эксвая.

Легион собираются уничтожить? Вопрос все тот же: зачем? Вряд ли из‑за какой‑то прихоти, значит, Легион отчего‑то стал им мешать. Ведь если убрать Легион, то ущелье Мавт‑Корк некоторое время будет полностью бесконтрольным (или уместнее будет сказать – беззащитным?). Пятнадцатый Легион сидит на Заставе и носу оттуда не покажет, а другие… могут и вмешаться. Значит, Эксваю нужно сделать нечто такое, что не займет много времени? Тогда с этим не вяжется упорное преследование Легиона. Отпугнули да проскочили, а там опять пугнули и обратно проскочили. Три тысячи конных, да при поддержке Искусников, да на своей территории, да против всего одной сотни пеших… Даже «клеймо смертника» ничего не сделает солдату при таком соотношении. Вот когда Легион соберется в один «кулак» – тогда клеймо уже действительно не позволит отступить, а так… непонятно. «Быстро» не вяжется с «уничтожить», а если Эксвай планирует нечто долговременное, то тогда и без Мертвых найдутся легионы, способные надавать по зубам зарвавшимся соседям. Причем найдутся довольно быстро.

Невольно я задумался еще глубже, почти отсекая себя от внешнегомира, чем непреднамеренно превратил сознательный анализ в подобие бессознательного , еще больше задействовав возможности шестого Цикла.

Зачем атака? Почему уничтожение? Зачем быстро? Почему быстро? Быстро или все‑таки долго? Долго или все‑таки быстро? Выгода, выгода, во всем должна быть выгода. В правильно поставленном вопросе содержится половина ответа. С этим высказыванием я всегда был согласен на все сто десять процентов. Соответственно, если рассуждать именно в таком ключе, получалось два основных вопроса. Первый: зачем уничтожать Легион, если собираешься действовать быстро? Второй: зачем уничтожать Легион, если собираешься действовать долго? В первом случае все понятно – глупость какая‑то получается, поэтому вопрос отпадает. Соответственно, Эксвай планирует довольно продолжительные действия. Однако в подобном случае все становится несколько сложнее. Эксвай просто не может всерьез рассматривать возможность длительного конфликта с Империей. Возможно, они и «крутые» в своих снегах, но Империя, мать вашу, пусть даже потерявшая свою былую мощь, все равно остается ИМПЕРИЕЙ! Пусть даже умения большинства Искусников под большим вопросом, но ведь не всех… далеко‑о не всех. Как минимум на каждого Видящего в войске Эксвая придется десяток Искусников Империи. Это если брать умелых, а если брать вообще всех, то соотношение и вовсе будет сто к одному, а то и больше.

Значит, подбиваем итоги.

Первый вопрос отпал моментально, так как сразу зашел в логический тупик. Второй вопрос, при известном мне соотношении сил, также не имеет права на существование. Отсюда получается только один закономерный вывод: я владею не только неполной информацией, но и, вероятно, владею устаревшей информацией, считай, неверной. Возможно, произошло нечто такое, отчего все мои данные или их большинство пришли в полную негодность. Следовательно, допускаем возможность того, что Империя по какой‑то причине не может в ближайшее время адекватно среагировать на агрессию со стороны Эксвая.

– Уже что‑то, – с некоторым облегчением вздохнул я.

Я продолжил обдумывать сделанный вывод, и чем больше пытался его опровергнуть, тем реальнее он мне казался. Вдобавок подоспели выводы параллельного анализа, и все сошлось еще больше. Однако, не признавая легких путей, я еще довольно продолжительное время всячески «обсасывал» любые найденные изъяны. И все‑таки, несмотря даже на некоторые белые пятна в сделанном выводе, степень его достоверности не опускалась ниже восьмидесятипроцентной отметки.

Последний раз все обдумав, я догнал и подергал за рукав идущего впереди меня Тирма.

– Твои выводы? – первым делом поинтересовался я.

– Честно говоря, бессмыслица какая‑то получается, – пожал плечами Тирм. – Не могу понять: чего Эксвай хочет добиться, уничтожив нас? Если хотят быстро, так проскочили бы, наше клеймо даже бы и ухом не повело при таком соотношении сил, а если хотят долго… Империя не девочка для битья, поэтому охранников у нее хватает. Так что мотивов Эксвая я понять просто не могу, поэтому в голову лезет совсем уж откровенная бредятина.

Охранники – это он так легионы обозвал.

– И какой вывод, по‑твоему, самый достоверный? – не скрывая своего любопытства, поинтересовался я.

– Эксвай хочет получить боевой опыт за счет нас, других нормальных объяснений я не нашел. Вот только зачем ему этот самый опыт? С кем‑то воевать собрались? Так тут Империя, там Империя, даром что ее Царством все называют, а с оставшимися двумя странами Эксвай дружит. Остается только Прибрежье, но опять же – зачем?

Насчет «боевого опыта» – это он как раз назвал одно из белых пятен в моем выводе. Вполне возможно, но я учитывал не только Прибрежье, но и Саргранские горы с Роксаром. Пусть даже Эксвай от них находится едва ли не на другой стороне материка. Просто взял как допущение, что Миркс, Эксвай и Зуранд могут устроить поход на Роксар или Саргран. Вот только все тот же вопрос: зачем? Ответа нет, и быть его в принципе не может, тут вообще нет никаких фактов к размышлению. Вернее, они есть, но все как один говорят – бред!

И тем не менее Тирм вполне неплох, просто он не смог правильно задать вопрос.

– Ладно, – замедляя шаг, произнес я, – слушай тогда мои мысли…

– Вполне возможно, – качнул головой он, когда выслушал меня. – По крайней мере, при подобном раскладе становится понятным наше уничтожение. Ведь нам могут передать приказ в самый неподходящий момент, и мы просто будем вынуждены подчиниться и напасть, даже если их там будет десять тысяч. Вдобавок им всем известно, что Миркс однажды здесь потерял целых три сотни своей элитной конницы. Пусть они и не знают, куда именно делась такая толпа, но догадки строить им никто не мешает, да и относительно нашей выучки они особых иллюзий не питают. Поэтому как минимум они в курсе того, что мы знаем, с какой стороны нужно браться за меч.

– В пользу этого говорит, что они предпочли значительное численное преимущество.

– Да… и, честно говоря, я плохо представляю, что мы будем с ними делать, и это помимо Видящих. Наши, конечно, неплохие, но и их можно задавить числом.

Я невольно фыркнул.

– Чего?

– «Неплохие», – передразнил я. – Да нам на них молиться день и ночь надо! Пусть как теоретики в Искусстве они и не очень, больше увлекаясь алхимией, но как Охотники Торл и Шун не уступают настоящей Элите.

– Элите?

– Термин для обозначения лучших из лучших Искусников среди Арх‑Гарнов пятой ступени.

– А почему именно их? А другие?

– Другие? Все, кто ниже пятой ступени, слишком слабы, чтобы так зваться, а выше… если Искусник достиг четвертой ступени, то есть уровня Ранл‑Вирна, ему уже никаких других обозначений и не надо. Ранл‑Вирн – этот титул уже говорит о том, что Видящий, получивший его, уникален. В свою очередь Искусника уровня Арх‑Дайхар зовут не иначе как бог Искусства. У нас, правда, сейчас богиня, но суть от этого не меняется.

– Значит, Ранл‑Вирн – это Элита Элит? – уточнил Тирм.

– Мм… нет, пожалуй, нет. Элита Элит – это, скорее, Арх‑Дайхары. Просто Элита – это Арх‑Гарны пятой ступени. Ранл‑Вирны – это… хм… даже не знаю, как их обозвать. Ранл‑Вирны – это Ранл‑Вирны. Самая нестабильная ступень Искусников.

– Нестабильная?

– Понимаешь, тут такое дело… пропасть между Арх‑Гарном и Ранл‑Вирном просто огромна, и Видящие, сумевшие эту пропасть преодолеть, зачастую теряют голову.

– Становятся слишком сильными? – плотнее кутаясь в меховой плащ, спросил Тирм.

– Да. И лишь очень немногие способны не поддаться эйфории от своего далеко не липового могущества.

– Теперь понятно, почему единственный Ранл‑Вирн, которого я видел, вел себя настолько паскудно, пусть даже это была баба.

– Сложно не зазнаться, обладая подобной силой.

– Но ведь это же деградация! Как они остаются на вершине? Или такие все равно продолжают становиться сильнее?

– Здесь все сложнее… когда я учился в Гильдии, я очень часто видел кого‑нибудь из Ранл‑Вирнов, поэтому могу с уверенностью сказать, что все они хотят стать сильнее, но…

– Но?

– Совершенно не хотят учиться, тем более что из того, что мне рассказывал мой учитель, развитие Ранл‑Вирна отличается от других ступеней. Ранл‑Вирн четвертой ступени еще может подняться до второй, используя старые методы обучения. Однако чтобы достичь ступени Арх‑Дайхара, этого мало. Учитель говорил, что каждый должен найти свой путь, и никакие подсказки здесь не помогут.

– Учитель – это тот, который, как ты сам выразился, обрезал тебе крылья?

– Он самый. Старик Регдан.

– А какой он был ступени?

– Шестой… типа.

– Типа?

– На деле я в этом не уверен. Он всегда был не такой, как все. Выглядел довольно старо, но я не уверен, что он был стариком. Иногда создавалось впечатление, что он просто выбрал себе подобный образ. И не только образ – свою официальную ступень он тоже, похоже, выбрал сам.

– Есть подозрения?

– И большие. Пока Регдан оставался на людях, он еще держался в пределах нормы, но когда приглашал меня на «чашечку чая», то сразу менялся. Слова и его поступки начинали сильно разниться с тем, что он говорил и делал при людях. Он всегда ассоциировался у меня с шахматной фигурой.

– Пешкой, да? – чуть повернувшись ко мне, улыбнулся Тирм.

– Именно… только пешкой, которая по собственному желанию могла становиться ферзем, а затем опять пешкой. Например, однажды я видел, как от него шарахнулся сам ректор Гильдии, то есть Видящий мастерства Ранл‑Вирна. Мы с учителем шли по коридору, а этот нам навстречу – этак вальяжно, величественно.

– И?

– И едва дыру в стене не пробил, стараясь быстрее освободить дорогу учителю, причем сам учитель и ухом не повел на странное поведение ректора, будто так и должно быть.

– Напугал он его чем‑то, что ли?

– Скорее, Ранл‑Вирн почувствовал реальную Силу учителя.

– А разве вы не можете сразу определить ступень друг друга?

– Относительно можем, особенно с первыми восемью ступенями. Их едва ощутимая энергия сразу говорит об их низком статусе.

– А если Видящий истощен?

– Никакой разницы, просто в таком случае Искусники видят, сколько коллега потратил и сколько у него осталось.

– А подделывать энергию?

– Блокировать излучение полностью – это да, факт, все знают. Собственно, – похлопал я себя по груди, – я сейчас такой амулет блокировки и таскаю, иначе бы я для любого Видящего светился, как маленький ярс. Слишком большой запас энергии у меня стал. А вот насчет подделывать… вроде как нельзя, но на самом деле, если брать в пример моего учителя, то это вполне возможно. Иногда он, когда что‑нибудь мне рассказывал, не слишком следил за своими действиями, и порой, будучи Арх‑Гарном шестой ступени, творил по‑настоящему громоздкие плетения четвертого уровня. Причем творил как нечто совершенно незначительное, хотя создаваемые плетения могла воспроизвести только настоящая Элита. Он в такие минуты, похоже, расслаблялся, переставал себя контролировать и даже не замечал, что он, собственно, делает. Как человек, бессознательно чешущий там, где чешется, так и он применял свою Силу, даже не замечая этого. И ладно бы он пользовался плетениями, которыми может пользоваться только Элита, так его запас энергии даже не колебался, не говоря уже об уменьшении.

– А должен был?

– Ха! Еще спрашиваешь! Да у него даже Сил не должно было на них хватить, поэтому о подделывании энергии вопрос можно снять. По крайней мере, кроме подделки, мне на ум больше ничего не приходит. Кристаллами и амулетами он при этом не пользовался, так что ничего другого просто не остается.

– И ты вот так спокойно оставался рядом с подобным человеком? Или на это у тебя тоже стоит блок?

– Нет, – покачал я головой. – Тут все просто. Мы оба представляли собой не тех, за кого себя выдавали, поэтому у нас с ним был молчаливый паритет. Он не спрашивает, и я не лезу. Тем более что он столько всего знал, что, даже будь он законченным маньяком, убивающим своих учеников, я бы, пожалуй, все равно рискнул оставаться рядом с ним.

– Ах да. – Пусть я и не видел, но сразу понял, что Тирм закатил глаза: – Твоя мания на новые знания, и как я только мог забыть! Думаю, если останешься в живых, эта мания имеет все шансы войти в легенды.

Вместо ответа я довольно заржал.

Отсмеявшись, понял, что мой смех не единственный. Смеялись чуть впереди нас, весело гоготал десяток справа, да и вообще люди шли легкой пружинистой походкой.

Анализ. Обновление данных.

Похоже, в Легионе произошел изрядный скачок в плане психологической устойчивости. По крайней мере, если брать прошлые данные, подобного радостного настроения наблюдаться не должно. Странно, но казалось, что люди даже радовались возможной стычке с Эксваем. Собственно (я прислушался к себе), и сам я начал чувствовать эмоциональный подъем. Возможность вновь увидеть наших Видящих в деле, затем нашу сотню, увидеть Эксвай… гм… да, определенно я постепенно, день за днем, превращался в истинного информационного маньяка. Не то чтобы меня это беспокоило, но так и мозги могут «потечь».

– Слушай! – вклинился в мои мысли возбужденный голос Тирма. – Так ты, если говоришь, что у тебя сейчас много энергии, стал сильным Видящим?

– Я скорее стал ходячим курьезом, а не сильным Видящим, – хмыкнув, пошутил я. – По энергии я сейчас на уровне Арх‑Дайхара, и если кто меня без амулета увидит, то так и подумает. Но! На самом деле я просто умудрился поднять свою энергию до уровня Арх‑Дайхара, а на деле остаюсь все тем же довольно слабым Видящим.

– Это ты и имел в виду, говоря об относительном определении ступени Видящего? Ведь если возможно иметь энергию Арх‑Дайхара, оставаясь при этом слабым Видящим, то и в обратную сторону действуют такие же правила, так?

– Так, но есть пара скользких моментов, – вскинул я руку, показывая два пальца, в очередной раз забывая, что на руках у меня варежки. Раздраженно дернув щекой, продолжил: – Во‑первых, я ведь сказал, что теперь являюсь самым настоящим курьезом. В истории Искусства еще не было случая, когда запасы энергии Видящего превосходили Арх‑Дайхара, но сам он являлся неопытным самоучкой. А во‑вторых, есть такое понятие, как фундаментальная энергия. Некоторые Видящие с рождения имеют запас энергии на уровне Ранл‑Гарна, то есть от восьмой до десятой ступени. Но наравне с ними существуют Искусники с крайне низким запасом энергии. И именно из‑за этого и появляется эта относительность в определении мастерства Видящего.

– Есть много энергии, но они слабые, а есть мало энергии, но они сильные, – понятливо кивнул Тирм. – А как тогда, пусть и относительно, их можно различать?

– Каждый Искусник развивает свою фундаментальную энергию, а без знаний и умений этого сделать нельзя. Так что тебе просто нужно знать разные нюансы и уметь считать, тогда и сможешь определять уровень мастерства.

– А подробнее? – Глаза Тирма азартно блеснули, он, как говорится, вошел во вкус.

– Как ты думаешь, кому важнее всех знать уровень мастерства? – не сдерживая улыбки, спросил я.

Говорить об Искусстве я мог вечно.

– Кому важнее? – нахмурился Тирм. – Наверное, более высоким ступеням, чтобы не нарваться на сильных противников…

– Именно! Первые восемь – это просто детская возня в песочнице, там, чтобы убить друг друга на дуэли, нужно еще постараться. Можно сказать, закладываются основы, а вот с десятой ступени начинается «взрослая жизнь».

– Где за украденную лопатку могут и хребет сломать, – вновь понятливо кивнул Тирм.

– А то и еще чего пострашнее сделать, – хмыкнул я. – Вот народ и учится считать вероятности. Энергия Ранл‑Вирна и Арх‑Дайхара сразу понятна. Первые восемь ступеней тоже понятны.

– То есть основные трения происходят с десятой по пятую ступень?

– Как видишь, – слегка пожал я плечами.

– И по закону подлости именно на этих ступенях сложнее всего определить уровень мастерства.

– Не просто сложнее, а без опыта это вообще невозможно. Вот когда хорошенько изучишь запасы энергии Видящих на этих ступенях, наберешь статистического материала, вот тогда и только тогда сможешь научиться определять уровень мастерства.

– А ты можешь определять?

– Могу, – кивнул я. – Так получилось, что я изначально имел запасы энергии на уровне Ранл‑Гарна восьмой ступени, поэтому на всякий случай пришлось набирать статистический материал. Хотя в итоге мне это так и не понадобилось. Первый год в Гильдии, если все делать правильно, можно вообще обойтись без плетений. Тем более что на моей стороне был учитель, поэтому я смог не попасться. С помощью амулета, блокирующего энергию, делал вид, что у меня минус две стандартных.

– Чего минус две?!

– Значение Силы Видящего. Минус две стандартных означает, что, как бы ты ни напрягался, воспользоваться своим Источником ты сможешь только через несколько лет усиленной практики. На подобных Видящих первые два года никто даже внимания не обращает.

– А‑а‑а… теперь понятно. Ты симулировал слабого, но умного Видящего? То есть второй случай, когда мало энергии, но сильный.

– Да. Должен заметить, довольно обычное дело, поэтому под таким прикрытием я мог проучиться несколько лет.

– А насколько вообще может энергия превосходить мастерство?

– Хм… – задумался я, перебирая в уме все факты. – Значит, так. Я, например, энергией изначально превосходил свой уровень на десять ступеней.

– Десять?! Да их же всего восемнадцать!!!

– Ты забываешь о разнице, – наставительно поднял я указательный палец… в очередной раз забывая, что на руках у меня варежки. – Первые десять ступеней укладываются в единичный промежуток Силы.

– Чего? – нахмурил лоб Тирм.

– Стандартная Сила, о которой мы говорили! Минимальная отметка – это минус два. Если еще меньше, даже пусть на одну десятую, Видящего из такого человека просто не получится.

– Стоп! – поднял руку Тирм. – Меньше минус двух стандартной Силы – это те, про кого говорят, что он родился со слабым Даром?

– Да, – кивнул я, – хотя среди самих Видящих слабыми считаются все, у кого фундаментальная энергия не превышает минус полутора. Те же Искусники, у кого Сила меньше минус двух, будут просто не способны управлять энергией Источников. Собственно, весь Дар таких людей сводится к тому, что они просто видят энергии Источников, даже слабые. Обычный человек может видеть только большое скопление Силы, а такой – даже самое маленькое.

– Понятно, – бодро хмыкнул Тирм, тем не менее явно о чем‑то раздумывая. – Теперь давай объясняй – что там за разница в энергии между ступенями?

Интересно – кто из нас двоих получает больше всего удовольствия?

– Стандартная Сила, – с довольной улыбкой продолжил я, – начинается с нуля. А ноль – это значение, при котором Источник считается инициированным. Можно сказать, создается связь между ним и Видящим. Или, если по книжкам, образование устойчивого канала для передачи энергии.

– Так, и это понятно, – удовлетворенно кивнул Тирм.

– А теперь о разнице. Значит, так, десять ступеней, начиная от восемнадцатой и заканчивая восьмой, умещаются в одну стандартную единицу Силы.

– То есть, если я все правильно понял, они умещаются в промежуток с нуля до единицы? – вопросительно посмотрел он на меня.

– Да, – настала моя очередь удовлетворенно кивать. – А вот дальше идет по возрастающей. Седьмая ступень начинается с одной целой и одной десятой. Шестая – с одной целой и трех десятых. Пятая – с одной целой и шести десятых. Четвертая – с двух целых. Третья – с двух и пяти десятых. Вторая – с трех и пяти десятых. Первая – с пяти целых.

Дальнейшие объяснения я слегка попридержал, давая Тирму время обдумать все сказанное, чем он тут же и занялся. Морщил лоб, загибал пальцы, предварительно стянув варежки с рук, и что‑то негромко про себя бурчал. Но не прошло и пары минут, как он бодро хмыкнул:

– Теперь и это понятно.

– Что‑то еще? – постарался я спросить как можно равнодушнее, а сам чуть не задержал дыхание.

– Ага, – довольно кивнул Тирм, отчего я едва заглушил радостный возглас.

– Спрашивай! – развел я рукой, улыбаясь от уха до уха.

– С запасами энергии мы разобрались, – несколько удивленно посмотрел он на меня, гадая о причине моего хорошего настроения… «Читать» людей мне становилось все легче и легче. – Теперь меня интересует момент с пополнением энергии. Она ведь восполняется у всех по‑разному? Помнится, когда‑то ты даже сказал, что нынешний Арх‑Дайхар восстанавливается около трех дней.

– Восполнение, значит? – Я едва не потер довольно руки друг о друга. – Да, ты правильно помнишь, восполнение запаса энергии у всех разное. Одни пополняют его за пять минут, а другие могут не восполниться и за пять дней, причем изменить это очень трудно. Вроде как телосложение человека. Если ты родился «аршин в прыжке», то, даже пользуясь зельями и Силой, тебе понадобится лет пятьдесят, чтобы стать хотя бы нормального роста. И еще лет сто, чтобы стать высоким, но гиганта из такого человека, как ни старайся, уже никогда не получится. Вот и с Искусством нечто подобное, только, конечно, чуть проще. Вернее, если увлекаться Искусством Смерти, то все становится намного проще, но, учитывая повсеместный запрет на изучение данного раздела Искусства, Видящим приходится постараться.

Тирм на некоторое время вновь задумался, но вскоре опять хмыкнул, и в предвкушении следующего вопроса я невольно задержал дыхание.

– Слушай, говоря про Ранл‑Вирнов, ты сказал, что с ними все сложнее. Вроде как все хотят стать сильнее, но не учатся, а если не учатся, да и не сражаются… ведь не сражаются?

– Честно говоря, не слышал, – с серьезным видом покачал я головой, втайне довольный, как укурок. – Они из центра Империи, насколько я знаю, почти не отлучаются, поэтому у них просто нет шансов с кем‑нибудь сразиться.

– Один раз Ранл‑Вирн приезжал к нам с инспекцией на Предел, но она быстро укатила, очень быстро. Кажется, она до безумия боялась нападения. Собственно, теперь сам вопрос: если они не учатся и не оттачивают своих навыков, как они не деградируют?

– Нет, ты не прав, они определенно деградируют.

– Деградируют? Так ты же сказал…

– Но! – приподняв руку, не дал я закончить Тирму. – Они деградируют только в пределах своего статуса. Другими словами, Ранл‑Вирн второй ступени может скатиться до четвертой… откровенно говоря, подобное и произошло. Все наши Ранл‑Вирны, а все они входят в так называемый Совет Империи, сейчас топчутся на четвертой ступени. Учитель говорил, что они в свое время просто не смогли преодолеть разрыва между второй и первой ступенью. И мало того, что не смогли, так постепенно и вовсе перестали пробовать.

– Да зачем мне это? Я и так уже все знаю! – понятливо кивнув на мои слова, произнес Тирм, явно передразнив кого‑то из знакомых. – Плавали, знаем. В Академии и не такое встретишь. Вот только мне непонятно, почему они не могут деградировать ниже четвертой ступени.

– Сила – это кровь и плоть его… – так ответил мой учитель. Каким бы Ранл‑Вирн ни стал сейчас, в прошлом он был способным Искусником, сумевшим достичь единения со своей Силой.

– Чего достичь?

– Единения. Есть три ступени. Первая – это общая. Ты умеешь использовать энергию с помощью своей Силы, и ничего более. Упомянутая ранее мной инициация.

– Достижение нуля?

– Да. Вторая – это частная. Происходит пробуждение Источника. На этой стадии начинают максимально проявляться особенности твоей Силы, и, что главное, она становится неотъемлемой частью тебя. И это как с телом. Ты можешь перестать следить за ним, заплывешь жиром, но даже такое тело все равно будет твоим. Именно по этой причине Ранл‑Вирн, даже если он столетиями не будет использовать свою Силу, все равно останется на четвертой ступени. И не просто останется, но и в любое время сможет согнуть в бараний рог пусть даже самого одаренного Арх‑Гарна, а то и не одного. Я сейчас вроде как на второй ступени, но вот пользоваться своей энергией не могу. Слишком я ее непонятно достиг; если хочешь, можно сказать, неправильно достиг.

– Занятно. – Тирм потер красный от холода нос. – Тогда еще один вопрос.

– Валяй.

– Насколько может деградировать Арх‑Гарн пятой ступени, один из Элиты?

– Насколько? Полностью! – хмыкнул я. – Он может деградировать до абсолютного нуля. До такой степени, что при попытке создать обычный «светлячок» его собственная энергия порвет его на куски. Здесь, правда, уже аналогии с собственным телом не проведешь. Скорее, как отношения с другим человеком. Пока общаетесь, находите все больше и больше общих интересов, а значит, и ваша дружба развивается, но стоит расстаться на продолжительное время… возможно, встретитесь и выпьете как старые знакомые, а возможно, и вовсе окажетесь по разные стороны баррикад. Вот второй случай и характеризует собой абсолютный ноль . Контроль над Источником теряется до такой степени, что Видящему, если он снова захочет воспользоваться своей энергией, придется начинать все с самого начала. Более того, ему даже придется повторно инициировать свой Источник.

– Занятно, – опять потер нос Тирм.

– Еще вопросы?

– Пока нет, дай немного подумать.

Мне тоже на ум пришла одна интересная мысль, поэтому, пусть я слегка и огорчился – хочу еще поговорить об Искусстве! – но сразу занял свои мозги другими делами.

Совет Империи. Ранл‑Вирны. Анализ.

Очень меня заинтересовал один момент, на который я раньше не слишком обращал внимание. В точности этот момент можно охарактеризовать вот таким вопросом: почему ВСЕ Ранл‑Вирны Империи деградировали? Вернее, все, за исключением Теналии, Арх‑Дайхара? Единственная из Совета, сумевшая достигнуть первой ступени. И зачем Императору и Диксу вообще подобный Совет?

Дальнейший разделенный анализ, который я, похоже, начал постепенно практиковать, прервался сигналом общего сбора.

– Началось? Уже? – как и я, удивился Тирм.

Оказывается, мы уже подходили к нашему лагерю.

Никто из нас не учел, насколько быстро мы шли при отсутствии глубокого снега. Нет, оно, конечно, понятно, что идти мы будем намного быстрее, но к источнику шли часов девять, а обратная дорога заняла едва ли больше трех.

По мере движения по очередному повороту ущелья нам постепенно открывался вид на лагерь… совершенно отличающийся от того, который оставляли. Народ, удивленный открывшимся видом, остановился, разглядывая разительно изменившийся лагерь. И на месте нашей остановки снега было куда больше, чем на месте нашего лагеря, поэтому мы смотрели на него практически сверху вниз. И смотрели удивленно.

Стены из снега, облитого водой, возвышались не на две оставленных сажени, а на добрых четыре, правда, с одной лишь стороны. Хотя до этого мы потратили почти полмесяца, чтобы построить двухсаженевую. Н‑н‑да… насчет «мы» – это я, конечно, пошутил. В строительстве стены я не принимал и малейшего участия… разве что горелки подзаряжал, когда никто не видит. Сами стены, помимо увеличенной высоты, были сплошь утыканы кольями, правда, опять же только с одной стороны. Но пусть даже с одной – это все равно без малого пятьдесят саженей. А вопрос, откуда народ взял столько кольев, отпал сам собой, когда я получше пригляделся к лагерю. Похоже, наш Легион остался не только без телег, но и вообще без любой деревянной вещи.

Мы двинулись вперед.

Звук горна, должный оповестить всех о нашем приближении, так почему‑то и не прозвучал.

Тем временем дорога начала понижаться, и вскоре вторая стена пропала из нашего поля зрения, а мы сами подошли к лагерю. Со стены свесилось десятка два веревок. Две сажени, конечно, не четыре, но вот так просто тоже не залезешь.

Взобравшись на стену, я быстро окинул лагерь взглядом. На удивление мало народу, но уже через пять минут все встало на свои места. Заодно стало понятно, почему никто не стал дуть в горн. Выяснилось, что большая часть народу, по пять, а то и больше человек, набилась в «норы» и сейчас спала, отдыхая перед сражением.

– Сколько дней уже отступают Видящие? – дождавшись, когда Карст выйдет из палатки Миствея, я оттащил его в сторону.

– Три дня, – мрачно ответил он.

У меня едва глаза на снег не упали.

– Сколько? – на всякий случай решил я уточнить.

– Три.

– Сколько Видящих у Эксвая?

– Семь.

– Твою… да они же… Сс’аргас!

Я даже за голову невольно схватился.

Думай. Думай. Думай. Думай.

– Сколько им еще отступать?

– Часа три, и они будут здесь.

Видящие. Сила. Энергия. Возможности. Анализ.

Голова загудела.

– Семь против двух, да нам ведь хана!

– Не все так плохо, – покачал головой Карст. – Шансы еще есть, и довольно неплохие.

– Шансы?! – вырвалось у меня. – Каким образом вы собираетесь избавиться от семи Видящих?!

– Я, Линг, Герцог и наш генерал позаботимся о них.

Линг – это он так Невозмутимого обозвал?

– Каким образом? – переходя на деловой тон, уточнил я.

Карст так просто слов на ветер не бросает – только не в такой своей вариации. Если сказал «позаботятся», значит, действительно позаботятся, а все восклицания: «Невозможно!» – можно оставить при себе.

– Линг и Герцог, конечно, еще слабоваты, но меня и Арварда должно хватить. В обычном столкновении и у нас бы шансов было маловато, но сегодня они есть, и весьма большие. Главная проблема в том, что, если они опять применят свой снежный полог, добраться до эксвайских Видящих станет сложнее, но если уж доберемся…

Я, весьма озадаченный, склонил голову к плечу.

– У них ведь защита? Каким образом вы ее пробить собираетесь?

– Вспоминай наш разговор, – хмыкнул Карст и, махнув рукой, направился куда‑то в сторону.

Разговор? «Никто не выпустит из виду такого человека, как я», да? Он может убивать Видящих? Интересно, как? Стоп! Приоритеты, приоритеты… нужно верно расставлять приоритеты! Это пока все может подождать, а вот как быть с Видящими?

– Эй, ты чего стоишь? – вырвал меня из раздумий чей‑то голос. – Иди давай, помогай! – легла на плечо рука говорившего.

Повернувшись, оглядел незнакомого мне солдата. Да, блин, расслабился. Привык, что вся наша сотня меня не трогает, и совершенно забыл, что другие обо мне или вообще не знают, или лишь мельком видели.

– Извини, я занят, – убрал я руку с плеча.

И уселся… прямо там, где стоял, то есть, считай, едва ли не посреди лагеря. Поставив локти на колени и опустив голову на скрещенные руки, прикрыл глаза. Солдат, откровенно недоумевающий, потоптался немного рядом со мной, после чего отошел в сторону.

– Эй! Это ваш?

Мое плетение «слуха» проявило себя в самый неподходящий момент. Чужие разговоры меня сейчас волновали меньше всего, но и оно ведь теперь так просто не отвяжется! Приоткрыв глаза, я скосил их в сторону и увидел обращавшегося ко мне солдата рядом с… Тирмом!

– А‑а‑а… – понимающе протянул здоровяк, покивав головой. – Этот? Знаю его. Ему бы только жрать и спать, жрать и спать, совсем он у нас дурак… но ты его не трогай! Наш капрал любит над ним издеваться, а пока он над ним издевается, все остальные в безопасности.

И, громогласно захохотав, как он это всегда делал, прикидываясь идиотом, Тирм направился куда‑то в сторону, явно довольный собой. Солдат, выкатив глаза, некоторое время смотрел ему вслед, а затем перевел взгляд на меня. Хмыкнув, я чуть повернул голову в его сторону и, слегка подмигнув ему, улыбнулся самой всепонимающей улыбкой, на которую только был способен. Подобная улыбка никак не могла принадлежать дураку, поэтому глаза солдата приняли идеально круглую форму.

Мелочь, а приятно.

Вернув себе прежнее положение, вновь прикрыл глаза. Мысли после забавного инцидента потекли быстрее и легче. Правда, каких бы то ни было результатов это не принесло. Семь Видящих… да это, демон всех задери, просто смерть для Легиона! И ладно бы они оказались слабыми, но при трех тысячах конницы… на это можно было даже не рассчитывать. Почти со стопроцентной вероятностью можно говорить о том, что все семеро Видящих в ранге Арх‑Гарна пятой ступени. Торл и Шун справляются только благодаря запасу Кристаллов Силы, которые я зарядил, но за три дня сражений, вероятнее всего, у них почти не осталось энергии. Вдобавок вряд ли они могли атаковать. Сначала, скорее всего, долгое время стояли на одном месте, блокируя атаки Искусников, а затем все время отступали, но опять же только защищаясь. Хм… отступали? Во время сражения они двигаться не могут, значит, придумали какую‑то хитрость? Кстати, да. – Я, открыв глаза, огляделся – в наспех сделанном загоне стояло всего десять коней из шестнадцати имевшихся у нас.

Шестеро коней, запряженных в повозку, – вот и вся хитрость.

С другой стороны, я даже вот так навскидку и не припомню, чтобы читал о подобном. Во всех книжках только и вдалбливают о том, что Искусники ниже Ранл‑Вирна не могут двигаться, когда создают плетения. Что я еще могу сказать? Молодцы! Не зациклились на мысли о невозможности двигаться, а ведь могли. Могли, и тогда бы точно погибли, хотя и сейчас еще не факт, что выживут. И это возвращает меня к первоначальному вопросу: что делать? Вернее, даже так: что можно сделать с семью Искусниками, имея на руках двух уставших и одного вообще ни на что не способного? Ответ «ничего» как бы ясен и по умолчанию, вот только подобный ответ совсем меня не устраивает, вот прямо совсем‑совсем.

Значит, разбиваем проблему на два блока.

Первый – энергия.

Нужно каким‑то образом передать ее Искусникам, а времени на зарядку Кристаллов Силы у меня нет.

Второй – атака и защита.

В этом случае одно без другого невозможно, но при таком соотношении атакующих‑защищающихся удивительно, что Торл и Шун могли хотя бы защищаться. Пусть даже у них есть Кристаллы Силы, но сражаться против семи своих коллег сходного уровня – это дорогого стоит. Правда, еще оставался шанс, что не все семеро Видящих имеют пятую ступень, но этот шанс был настолько мал, что я даже не смел принимать его в расчет.

А теперь начнем по порядку – с первого блока.

Передача энергии. Единственный выход, который знаю, – применить печать. Однако эту печать я видел всего раз в жизни. Ее придумал Регдан, но вот как она точно действует, я был не совсем уверен. Также не уверен, возможно ли ее использовать без тренировки. Не уверен я был и в том, что смогу ее воспроизвести. И в том, что получится сделать это на снегу. И наконец, не уверен в том, что от этого не станет хуже. А еще я знал насчет…

В голове раздался легкий звон. Это один из психоблоков выразил свое «недоумение». И правильно. Нечего сомневаться. Лучше жалеть о содеянном, тем более что, если не получится, долго жалеть не придется, – чем горевать о том, что мог сделать и не сделал.

Поднявшись на ноги, несколькими хлопками отряхнул свой плащ, после чего, предварительно захватив у лекарей пару зелий, неторопливо двинулся в сторону укрепленной стены. Поднялся на нее по одной из двух лестниц и подошел к краю, осматриваясь. Основная моя проблема сейчас заключалась в том, что снег просто не предназначен для создания на нем печатей. И он абсолютно не был предназначен для создания печатей, которые впоследствии должны использоваться людьми. Мне, Торлу и Шуну предстояло стоять внутри нее, а как это сделать, если один‑единственный шаг сразу же сотрет начерченную линию? Использовать что‑нибудь в качестве помоста? В лагере не осталось ничего подходящего, а использовать повозку или телегу, на которой приедут Видящие… слишком долго. Печать нужно начертить как можно быстрее, тем более не факт, что они выбрали именно такой способ передвижения, и не факт, что мне хватит размеров повозки для моей печати. Вернее, мне точно не хватит!

Сбоку появилась тень, и чья‑то рука, скользнув под плащ, обняла меня за талию.

Переведя несколько рассеянный взгляд на Вейсу, я, положив свою руку ей на плечи, прижал ее к себе.

– Взгляд у тебя такой, будто глупость какую‑то задумал, – чуть насмешливо произнесла она.

Будто и не было прошедшего месяца.

– Ты знаешь, действительно задумал, – вздохнув, признался я.

– Если ты умрешь, я, наверное, на тебя обижусь.

– Ты знаешь, – повторился я, – тогда я, наверное, тоже на себя обижусь. Смерть – это вообще самый легкий способ избежать проблем. Чик‑чик – и ты больше никому и ничего не должен, включая себя.

Немного молчания, и:

– Я смотрю, ты задумал не просто глупость, а большую глупость.

– Где тут можно спуститься со стены?

– Пошли, – потянула она меня в сторону, – там есть веревки.

По краям стены, оказывается, специально приготовили все, чтобы как можно быстрее поднять отступающих людей.

– Передай Карсту, чтобы они действовали согласно своему плану, так как мой может и не сработать.

– Что ты хоть задумал?

– Да вот не нравится мне, что наших Видящих всего двое, а их целых семеро, – попробую уравнять шансы, – перекинув веревку через край, приготовился я слезать.

– Стой, – легла мне на плечо рука девушки. – В старых легендах молодой Искусник всегда получал поцелуй в награду от спасенной им принцессы.

– Так я вроде пока еще никого и не спас, – засмеялся я, посмотрев через плечо на улыбающуюся Вейсу.

– Так и я на принцессу не тяну, – обхватывая мое лицо руками, произнесла она, заставляя полностью повернуться к ней.

– Я недавно слышал, что не рекомендуется целоваться на морозе… хотя сам еще не проверял.

– Ничего, я готова рискнуть, – подмигнула она, уже почти касаясь губами моих губ.

Обхватив ее, прижал к себе.

– А что? По‑моему, вполне нормально, – слегка отстранившись, произнесла она.

Ничего не ответив, вновь подтянул ее к себе.

– Я говорила только об одном поцелуе, – усмехнулась Вейса, опять отстраняясь от меня.

– Да я и против третьего возражать не буду.

– А потом и против четвертого…

– Да и против пятого тоже, – подхватил я.

– Какие нынче наглые молодые Искусники пошли.

– Так и принцессы им под стать! В случае чего ножом кинет, а то и вовсе руки сломает своему кавалеру, если тот их слишком уж распустит.

– Обещаю не ломать.

– М‑м‑м… какие многообещающие слова, боюсь, что мне теперь просто нельзя давать волю своей фантазии.

Обхватив мою шею руками, Вейса заставила меня склониться к ней и, приблизившись к моему уху настолько, что от ее горячего дыхания у меня пробежали мурашки по всему телу, произнесла:

– Тогда я пофантазирую за нас обоих.

– Твою ж мать! – довольно резво отскочил я от нее, хватаясь за голову. – Я же еще чуть‑чуть – и забуду, что вообще собирался делать!

Сложив руки на груди, Вейса насмешливо посмотрела на меня своими серыми глазами:

– Больше не задерживаю.

Сс’аргас! Не задерживает она меня… а весь внешний вид так и говорит: только попробуй мне уйти после этих слов! Выбрал, называется, себе пару. Прекрасно знает, что вскоре будет, что мне надо приготовиться, но все равно не может прекратить играть. Ведь так даже интереснее, эмоциональнее… демонова маньячка! Шун был прав. Я – дурак! И кого только выбрал?

– Мне. Надо. Идти, – едва не скрипя зубами, четко и по слогам произнес я.

– Так иди! – слегка показала зубки эта… эта… не знаю даже, как обозвать!

– Не могу идти, – мотнул я головой, – ты ведь меня не пускаешь.

– Да я вообще в сторонке стою, – произнесла она равнодушным тоном, который никак не вязался с плясавшими в ее глазах искорками.

Сделав два шага, вновь притянул ее к себе.

– Все, – отстранился я, – мне надо идти. Вот тебе даже сувенир на память.

С этими словами я, стянув варежки, достал из‑за пазухи амулеты блокировки и, сняв их через голову, вложил в ладонь девушки.

Источники, раньше придавленные силой амулетов, все как один… потянулись? Пока носил эти амулеты, даже и не замечал, что, оказывается, настолько сильно от них устал. Ведь я не мог их снимать, даже плавая в воде. Понимая, что сейчас от меня требуется, я просто позволил энергии свободно течь через меня. От Вейсы я отступил, уже укутанный в «золотые одежды», но в этот раз все было не настолько просто, как когда‑то на Заставе.

Поверх «золотого покрова» заплясало столь же золотое пламя, небольшое, буквально в палец длиной, но я чувствовал, что оно должно быть не таким маленьким. Слегка склонив голову к плечу, прищурил глаза и сразу увидел, каким должен быть настоящий размер окутывающего меня золотистого пламени. Все в радиусе двух сажен слегка выцвело, как бы очерчивая вокруг меня ровный круг. Вот этот радиус и показывал, каким именно должно быть пламя… только останется ли пламя пламенем после того, как примет свою законченную форму? Да и, собственно, что это вообще такое? Никогда о подобном не читал и не слышал, даже от Учителя. А главное – я слегка обернулся – что это за туман?

Как и больше месяца назад, на Заставе, клубившийся за моей спиной туман, казалось, отчаянно пытался принять какую‑то форму. Однако в этот раз я понял одну вещь, которой не заметил в прошлый раз. Или просто не мог заметить? Ведь на Заставе «золотой покров» был намного слабее нынешнего, и поэтому все выглядело не настолькоявно. Суть в том, что окружавший меня свет и пламя определенно мешали туману сформироваться. По какой‑то причине они не могли сосуществовать. Вот только я не имел и малейшего представления как о первом, так и втором, поэтому просто не знал, как убрать покров, но оставить туман, или наоборот. На Заставе мне казалось, что я просто смешиваю энергию, и ничего более, но теперь… теперь я уже не был так в этом уверен. Сейчас я еще не знал точно, скорее просто чувствовал, что смешивание типов энергии служит началом чего‑то… необычного… чего‑то за пределами моего понимания… за пределами? Да, верно, чего‑то ЗАПРЕДЕЛЬНОГО.

А вот последнее – это определенно была не моя мысль… Значит, говоришь, запредельное? Кажется, теперь я знал, изучением чего мне предстояло заниматься всю свою оставшуюся жизнь. И, кстати, о жизни… мне точно надо самым тщательным образом подумать о расстановке собственных приоритетов. Потому что, если я не примусь за дело в самое ближайшее время, моя жизнь будет иметь все шансы стать настолько короткой, что просто не может идти и речи об изучении чего бы то ни было.

Подмигнув Вейсе, которая сейчас смотрела на меня, едва рот не раскрыв от удивления, повернулся в сторону перекинутой через стену веревки. Кстати, насчет удивления. Когда Вейса только начала просто меня целовать, все, кто видел нас, останавливались как вкопанные, а уж теперь, после «золотого покрова», народ и вовсе выпал в осадок. И в обоих случаях удивление оправданно. В первом – потому что Вейсу знали все, особенно ее характер, а во втором… не каждый день увидишь вещи, подобные той, что я умудрился продемонстрировать.

Потянувшись к веревке, недоуменно замер.

Я и раньше не считал свой Источник обычной энергией, но всегда списывал это на свое воображение. Даже на Заставе, когда неожиданно четко воспринял свою изначальную Силу, как некоего умудренного годами старца, сидящего в кресле, я все равно списывал это на свое воображение. Задумчивый Мудрец – моя изначальная Сила. Отмороженный Маньяк – моя приобретенная Сила. И «Я» – моя энергия Души. И вот сейчас, абсолютно неожиданно, от совершенно элементарного действия мое представление о собственной Силе просто осыпалось мелкими осколками.

Похоже, пора было признать, что мое пребывание в Легионе влияет на мою жизнь самым причудливым образом. Мне всегда казалось, что я полностью контролирую свою жизнь, а если и не контролирую, то понимаю ее, как говорится, «от и до». Вот только чем дольше я обретался в Легионе, тем чаще и чаще стали разрушаться сами основы моего представления о вещах, которые всегда казались мне чем‑то незыблемым. Сначала – Легион, совершенно не соответствующий моему представлению о нем. Затем был Легион в Легионе, а недавно и вовсе вскрылось третье дно. Причем я уже был не уверен, что под третьим не скрывается четвертое. К этому еще следует добавить Тирма с его двойным дном. Карста с его тремя вариациями и опять же двойным дном. Еще не следует забывать и про неизвестную тварь, что жила на Лирте и чуть не угробила меня, – она вообще не пойми кто и что. Вдобавок к этому всему оказалось, что вся моя жизнь – это чья‑то игра, и я больше похож на детскую куклу, управляемую невидимыми ниточками. И вот теперь вообще полный сс’аргас, как говорится!

В тот момент, когда я потянулся к веревке, чтобы соскользнуть со стены, Мудрец мрачно насупился, Маньяк презрительно скривил губы, а, казалось, шагнувший прямо из моей «тени» Третий, который «Я», примирительно положил руки им на плечи. Мудрец отвернулся, Маньяк, тоже отвернувшись, раздраженно сплюнул в сторону, а Третий виновато улыбнулся, будто извиняясь передо мной за такую реакцию своих… коллег…

Выпрямившись, я недоуменно посмотрел на свои охваченные золотистым огнем руки.

Источники НЕ ХОТЕЛИ, чтобы я спускался по веревке. Я чувствовал их недовольство мной, будто едва не опозорил их, чувствовал злость Маньяка, явно хотевшего дать мне по голове, чувствовал сожаление Старика, тяжело вздыхавшего на нерадивость собственного ученика, и чувствовал смущение Третьего за всех нас. Последнего я ощущал как копию самого себя, только копию непостоянную… вот только в чем заключалось его непостоянство, пока понять не мог. И все‑таки как мне приказываете спускаться, если нельзя трогать веревку?

Запрыгнув между ледяными зубьями, я посмотрел вниз.

Три с половиной, а то и все четыре сажени. И как мне спуститься, если веревкой пользоваться нельзя? Спрыгнуть? Снег внизу утрамбован до каменной твердости, поэтому ноги если и не сломаю, то уж отобью так, что мало не покажется. И чего они от меня тогда хотят?

Довольно странное ощущение, когда ты видишь, как на тебя смотрят несколько «человек», и точно знаешь, что это лишь навеянная сознанию картинка. Когда пришло понимание, что все три Источника выжидающе смотрят на меня, я едва сдержал порыв обратиться к ним вслух. Однако вопроса: «Что?» – отчетливо прозвучавшего в моей голове, им вполне хватило. Вся троица дружно посмотрела вниз, будто они стояли прямо рядом со мной… что в принципе вроде как и было, ведь они мои Источники, но ведь… я уже откровенно начал путаться. Пару дней назад я мог с уверенностью сказать, что Источники находятся внутри меня, а теперь… демон бы их знал, где они находятся! По крайней мере, вот так прямо признать, что у меня внутри «сидят» три мужика, мне было откровенно трудно. И мало того что сидят, так еще и заставляют прыгать с высоты в четыре сажени. На всякий случай я решил удостовериться и мысленно спросил: «Точно?» Но три синхронных кивка развеяли мои последние надежды.

Мысленно припомнив Эрсиана, сделав глубокий вздох и ухватившись руками за зубья, мощным толчком отправил свое тело вперед, чтобы не попасть на колья. Позади меня раздалось удивленное восклицание, да не одно, но ветер засвистел в ушах, тут же отрезая все остальные звуки. Буквально секундное падение, хотя я все равно вновь успел вспомнить Эрсиана, а затем… Старик скосил взгляд, Маньяк чуть шевельнул пальцами, а Третий, явно довольный, сложил руки на груди. На мгновение под ногами плеснуло целое море зеленого огня, без труда гася мою скорость и плавно опуская на землю. Огонь, разойдясь от меня, словно круги на воде, бесследно исчез, не оставив на снегу ни единой отметины.

Я уже ничего не понимал.

Еще куда ни шло обладать разумом, но вот самостоятельно пользоваться энергией уже выходило за все рамки. Однако троица лучилась удовольствием. Мудрец довольно щурился. Лицо Маньяка исказила откровенно ненормальная усмешка, а Третий был просто рад, поглядывая то на одного, то на другого и про меня не забывая.

Значит, управляете энергией, да? Посмотрев на «золотой покров», охватывающий мою руку, я уверенно двинулся вперед и к центру Ущелья. Нужно было оставить пространство на случай неудачи, чтобы народ на стене успел среагировать. Именно по этой причине я отошел от стены почти на сотню саженей. Правда, впоследствии выяснилось, что во всем этом не было никакой необходимости. Никто и не собирался отсиживаться за стенами. Стены вообще были сделаны в качестве отвлекающей бутафории, но обо всем этом я узнал уже много позже.

Оглядевшись, похрустел пальцами, настраиваясь на рабочий лад.

– Ну‑с, приступим‑с…

Стоило обратиться к Источнику Жизни, как Мудрец мгновенно встрепенулся, щедро одаривая меня своей энергией. Маньяк было дернулся, но рука Третьего, предусмотрительно положенная на его плечо, не дала ему сделать глупости. Улыбнувшись, Третий сделал приглашающий жест другой рукой в сторону поднявшегося из своего кресла Мудреца.

Первоначально я хотел использовать энергию наподобие карандаша, самостоятельно чертя печать, но теперь… Энергия двумя синими жгутами стекла с моих рук и, все больше и больше удлиняясь, вскоре образовала круг радиусом почти в три сажени. Прервав поток энергии, я некоторое время изучающе смотрел на светящийся круг. Получилось. Причем здорово получилось. И все было бы хорошо, если бы все, что я сейчас сделал, хоть как‑нибудь укладывалось в мои знания. Если о прямом управлении энергией я еще что‑то слышал, то вот об управлении энергией, которая уже не связана с тобой напрямую… вообще не представлял, что такое возможно.

Два новых жгута энергии сорвались с моих рук и, оборвавшись, будто две светящиеся змеи, соединившись хвостами, самостоятельно расползлись в разные стороны, чтобы вскоре встретиться и соединиться головами. Внутри одного круга, на расстоянии двух ладоней, образовался еще один. Хмыкнув своим мыслям, я образовал по центру третий круг, радиусом в одну сажень. Уже уверенный в своих силах, тем не менее остановился. Один на два или два на одного? Я и Торл поддерживаем Шуна или я поддерживаю Торла и Шуна? Второй вариант предпочтительнее: ведь нужно и атаковать, и защищаться, но вот хватит ли меня на двух Видящих сразу? Я просто не знал, сколько энергии расходуют их атакующие плетения. Похоже, и здесь придется рисковать.

На этот раз с рук одна за другой сорвалось сразу двенадцать светящихся змеек, по шесть с каждой руки, а затем еще три. В противоположной от меня стороне большого круга образовалось еще два небольших двойных круга, затем еще один возле меня, а потом три последних змейки соединили все три круга ровными линиями, обозначая треугольник. Легкая вспышка света – и лишние линии просто исчезли, рисунок приобрел четкие формы. Центрами мелких кругов служили вершины треугольника, а сами круги были созданы на внешнем, большом круге, выдаваясь за его границы.

Внимательно изучив получившуюся структуру и не найдя изъянов, я продолжил.

Теперь энергия часто закапала с моих пальцев. «Капли», падая на снег, тут же спешили занять свое место между внешним и внутренним кругом. Начал я с маленького, ближайшего ко мне. Каждая капля, оказываясь внутри, складывалась в свое слово. «Отдача», «Источник», «Разум», «Резерв», «Помощь», «Энергия», «Жизнь», «Мир». Все слова писались с помощью рун, поэтому для непосвященного человека они выглядели как куча непонятных светящихся закорючек, «вырезанных» между внешним и внутренним кругом. Здесь расстояние было небольшое, с ладонь, поэтому закончил я быстро. Затем стал наполнять основной круг. «Соединение», «Слияние», «Связь», «Группа», «Общее», «Единство». Через десять минут и основной круг заполнился словами из рун.

Пришла очередь оставшихся двух.

«Контроль», «Главенство», «Манипуляция», «Управляющий», «Приемник». Еще десять минут – и последние два круга были готовы.

Так‑с, последние штрихи.

«Отдача», «Отдача» – эти слова засветились над двумя линиями треугольника, идущими от круга возле моих ног.

«Связь», – подписал я последнюю линию треугольника, соединяющую круги, в которых будут стоять Торл и Шун.

Я огляделся.

Так‑с, вроде бы все верно и ничто не забыто. Линии все целостны, назначения всех кругов подписаны, сами круги соединены… вот демон! Сглупил, сглупил, ничего не скажешь. Я ведь создаю один на два, а не два на один. Надписи‑то переписал, а вот про линии забыл. И как же мне теперь тебя стереть? Мысленный приказ не помог, пришлось отпускать с руки еще одну змейку. Соскользнув на снег, она шустро добралась до линии треугольника, легкая вспышка света – и линия с подписью «Связь» бесследно исчезла. В итоге от треугольника остались лишь две линии в виде «V», расходящиеся от центра маленького круга, расположенного возле моих ног. Все? Нет. Еще кое‑что забыл.

На снег упали еще три змейки, каждая из которых вскоре образовала маленький, буквально в палец длиной, круг у концов получившегося знака «V».

Вот теперь точно все, осталось дождаться Торла и Шуна. После того как мы втроем займем круги, печать будет полностью закончена и активирована. И тогда я стану Источником для них, причем Источником не только энергии, но и Разума. Насчет последнего ничего точно сказать не могу, но, по словам Учителя, мой мозг будет использоваться как некий вычислительный центр. Правда, как это все будет выглядеть в действии, я представлял себе довольно слабо. Вернее, вообще не представлял!

Саженях в двухстах впереди, где ущелье сильно сужалось, создавая отвесными скалами некое подобие туннеля, и резко изгибалось, из‑за поворота на лыжах выскочило двенадцать человек. Наши, сразу определил я их, а вот они остановились как вкопанные. Да оно и понятно. Стоит какой‑то тип, горящий золотым огнем, перед ним фигня какая‑то светящаяся нарисована, тут любой бы остановился.

Подняв руку, я сначала помахал им, затем потыкал себя в грудь и указал на стену. После третьего раза пятеро из них устремились в мою сторону, остальные остались ждать.

– Ты кто? – первый вопрос запыхавшегося капрала.

– Свой. А вы кто? Послали следить за обстановкой? Где Видящие? Или вы из отступающих? Я думал, все наши уже там, – показал себе за спину.

Взгляд пятерки потемнел еще больше.

– Сс’аргас! – невольно вырвалось у меня. – Да я сам час назад сюда притащился, так что о ситуации знаю только самый минимум, – раздраженно произнес я.

Хотя сам виноват, нужно было уточнить, а еще лучше – самому подумать. Теперь, увидев еще людей, сообразил, что вряд ли Эксвай мог напасть на самую крайнюю сотню, а затем терпеливо сгонять людей в кучу, пока не наткнулся на наших Видящих. Скорее всего, они атаковали где‑то в середине цепи наших постов, сразу разбивая Легион на две части, и вот эти люди – как раз из отрезанной части, обошедшие эксвайцев по дуге, пока Тор и Шун их сдерживали. Или, второй вариант, разведчики, раз у них у всех есть лыжи. Ведь должен же кто‑то следить, чтобы предупредить о приближении!

– Так ты вообще кто? – опять повторил свой вопрос капрал. – У нас в Легионе, насколько я знаю, только двое Видящих.

– Да свой я, свой, – примирительно поднял руки. – Помнишь парня возле Заставы, который использовал амулет Видящих? Так вот это я и был, только тогда не амулет использовал, а свои Силы.

Насчет «использовал», конечно, приврал чуток, но ведь исключительно для пользы дела.

– Так ты Видящий?

– Сейчас лишь наполовину, но подробности объяснять долго, а времени мало. Вы мне лучше скажите, где Торл и Шун? А заодно – сколько вас самих?

Имена наших Видящих назвал специально, чтобы еще снизить градус недоверия.

– И… – глубже просчитав ситуацию, решил добавить я, – для объяснения мне хватит одного человека, а сами вместе с этими, – махнул в сторону окруживших меня воинов, – отправляйтесь лучше в лагерь. Доложитесь Миствею как можно скорее.

Недоверие все еще осталось, но капрал все‑таки послушался. Кивнув, он жестом приказал одному из солдат остаться, а сам, отвернувшись от меня, вместе с остальными, резво работая лыжными палками, заскользил в сторону лагеря.

Оставшийся рядом со мной солдат, проводив их взглядом, распахнул свой меховой плащ и достал из пришитой петлицы желтый флаг, после чего помахал им в сторону оставшейся на повороте пятерки. Такой флаг был у каждого солдата, посланного в разведку, и не только он, но еще красный и зеленый. Выбор цветов сразу понятен. Зеленый – все хорошо, можно идти. Желтый – есть сомнения, лучше быть наготове. А красный – он и у Крани красный.

– Так вы кто? – дождавшись, когда солдат вернет свой флаг обратно в петлицу, спросил я.

– Лиран Маккой, – как младший перед старшим вытянулся он, хотя из‑за лыж это выглядело как‑то не так. – Приписан к сотне капитана Свольда. Конница Эксвая напала на седьмой пост… – Сразу на Видящих, отметил я. – Поэтому четыре сотни оказались отрезаны. Пока Видящие сдерживали нападающих, мы обошли их по кругу, и прежде чем наши Искусники стали отступать, успели проскочить им за спину.

– В смысле – проскочить? Десятком или всеми сразу?

– Десятком.

– А остальные?

– Идут параллельно Эксваю, поэтому готовятся атаковать со спины.

Четыре сотни – это больше пятисот человек, однако насколько близко они к эксвайцам? Сильно не подойдешь – ведь если заметят, конница может просто развернуться и без единой потери перебить их всех, а если идти слишком далеко, то и особого толку от них не будет. Стоп! Еще один момент. Если Видящие уже три дня ведут бой… не сходится. Скажем, первый день они простояли на одном месте, давая возможность Легиону собраться вместе и приготовиться, но тогда почему они уже целых три дня не могут оторваться от своих преследователей? Не может быть, чтобы Эксвай наступал без сна и отдыха!

– Почему Видящие отступают так долго?

– Так ведь у них приказ генерала Миствея задержать эксвайцев настолько, насколько смогут.

Я бы сказал, довольно смелый приказ. И даже более того, подобный приказ означал, что Миствей уже заранее был готов убить эксвайских Искусников без помощи Торла и Шуна. Похоже, о реальной силе Карста и самого Арварда я еще не знаю. Нет, фраза о тысяче солдат, которых он способен убить в одиночку, как бы говорит сама за себя… но как в нее на полном серьезе можно поверить? Вернее, даже не поверить, а принять, понять? Он, конечно, силен, но тысяча… ведь явное преувеличение… если бы не уверенность Карста, с которой он об этом говорил. Ведь он совершенно искренне ВЕРИЛ тому, что говорил. Стоп. Приоритеты, приоритеты!

– Когда появятся Видящие?

– В пределах пары часов.

Уточнив еще несколько деталей, я замолчал, чтобы тщательно все обдумать и построить несколько Схем на случай… на разный случай.

Спустя какое‑то время молча стоявший рядом со мной воин встрепенулся. Заметив, что он вновь распахнул плащ и достал зеленый флажок, я, обернувшись, посмотрел на стену. Зеленый флаг, большой. Похоже, добравшись до людей, капрал первым делом поинтересовался насчет меня.

Солдат рядом со мной усиленно замахал флагом оставшимся воинам, так до сих пор и стоявшим на повороте. Увидев сигнал, они двинулись в нашу сторону и уже через несколько минут остановились рядом с нами. Заинтересованно поглядывая то на печать, то на меня, они окружили солдата, шепотом выспрашивая подробности. Плетение «слуха», не найдя других источников, мгновенно подстроилось под шепот говорившего, поэтому разговор не стал для меня секретом, но ничего интересного я все равно не услышал.

Обменявшись информацией, они, вновь перейдя на бег, устремились в сторону лагеря.

– А ты чего? – поинтересовался я у оставшегося со мной солдата.

– Эрл, – подтянулся он, – разведчики, посланные следить за ситуацией, ведь о вас не знают?

– Нет, – качнул я головой.

– Вот для того, чтобы не повторилась ситуация, как с нами, я и остался.

– Молодец, – дежурно похвалил я его, так как, услышав вопрос, и без того уже знал, каков будет ответ, а потому просто перестал обращать на солдата внимание.

Сейчас я, пользуясь моментом, больше был занят анализом своего Искусства. Потому как, набросав в уме несколько Схем развития событий и придя к мнению, что сейчас, по большей части, строить их бесполезно, переключился на более занятную вещь. Вдобавок все построенные Схемы так или иначе заканчивались моей смертью, поэтому, немного подумав, я решил, что незачем портить себе настроение. Вот потому и переключился на Искусство.

Например, если рассуждать о «золотом покрове», становятся заметными несколько вещей. Во‑первых, резкое снижение энергозатрат организма, будто вокруг меня неожиданно стало тепло. Во‑вторых, при нынешнем расходовании энергии Силы я могу «носить» покров вечно. Затраты энергии на его поддержание значительно уступали скорости их восполнения. Однако оставалось непонятным – зачем мне вообще этот покров и что из него может получиться в дальнейшем?

Я посмотрел на свои руки.

«Золотистый покров» неплотно прилегал к моей одежде. Вдобавок сам покров имел толщину с палец, как бы служа прослойкой между телом и пляшущим поверх покрова огнем. Наблюдая за золотистым пламенем, случайно перехватил любопытный взгляд солдата.

– Эрл, – заметив, что я смотрю на него, обратился ко мне солдат. – Разрешите вопрос?

– Разрешаю.

Обращаться к старшим по званию уже давно привык, но вот слышать подобное обращение к себе самому мне было в новинку. Почему‑то на лицо так и пыталась наползти глуповатая улыбка.

– А почему вы… горите?

– Почему? – Я задумчиво посмотрел на свои руки. – Честно говоря, и сам не знаю. Это какой‑то странный побочный эффект, и мне еще предстоит с ним разобраться.

Неожиданно в голову пришла интересная мысль, после которой я оценивающе посмотрел на солдата.

– Что? – довольно громко сглотнул он, явно занервничав от моего взгляда.

– Сделай одолжение, кинь в меня снежок.

– Эрл?! – вытаращился солдат.

– Снежок, обычный снежок! Сделаешь?

– А‑а‑а… это не опасно?

– Да вроде бы нет… но кто его знает! На всякий случай лучше отойди подальше.

– Хорошо.

Про приоритеты я вспомнил лишь после того, как солдат уже слепил снежок… вернее, когда он вырезал мечом из снежного наста приличного размера кусок. Все‑таки я идиот. Вскоре ожидается сражение, а меня на эксперименты потянуло, но и отказываться уже вроде как было не с руки. Однако, пожалуй, мне всерьез надо подумать об установке какого‑нибудь блока, чтобы он каждый раз встряхивал мне мозги, когда меня будет заносить. Вот сейчас «долбануло» бы по нервам – так я бы моментально забыл о любых экспериментах. Впрочем, не могу отрицать и того факта, что я просто скучал по своей Силе. Сначала печать, потом необходимость носить амулеты блокировки, а то ведь с моим «сиянием» меня верст за тридцать учуять можно… хм… а ведь верно.

Я с еще большим интересом оглядел свой «золотой покров». Занятно. Пусть внешне я и выглядел достаточно впечатляюще, но вот энергетически не «сиял»: покров скрывал мою энергию под собой. Однако срабатывал и обратный эффект – я совершенно не чувствовал приближения Видящих, хотя должен был. Искусники ниже десятой ступени ощущались за пару верст, Искусники с десятой по шестую ступень могли «светиться» на добрую милю, а Арх‑Гарны пятой ступени – и вовсе мили на две. Ранл‑Вирны – мили на четыре, а Арх‑Дайхары – от четырех и до бесконечности… в теории. На практике не больше десяти миль, но и этот результат более чем впечатляющ. Правда, «засекать» можно лишь тогда, когда Искусник создает плетения, а вот в обычном состоянии его и не почувствуешь – за таким исключением, каковым стал я сам. Не способный управлять своими Источниками, я становился навроде зазывалы, только зазывал не в какое‑либо заведение, а к себе любимому.

– Эрл? – вопросительно посмотрел на меня солдат, держа в руке… снежный кубик.

– Давай, – уверенно тряхнул я головой. – Только отойди еще подальше.

Парень… хотя какой парень? Лет на двадцать старше меня, даром что выглядит моим ровесником. Впрочем, подобным образом можно выразиться о большей части Легиона, поэтому пусть будет парнем.

– Кидаю, – предупредил он и, размахнувшись посильнее, кинул свой «кубик».

Я проводил взглядом пролетевший мимо меня снежок, после чего с немым укором посмотрел на солдата.

– Простите, эрл! – отстегнув лыжи, бросился он еще за одним «кубиком». – Я сейчас!

В этот раз он кидал с таким лицом, будто от этого зависела его жизнь. Снежок полетел прямо мне в голову, поэтому я инстинктивно вскинул руки, невольно напрягаясь, и неожиданно, буквально на мгновение, ослеп. Будто резко посмотрел на ярс и тут же отвернулся. Опустив руки, я наткнулся на недоуменный взгляд солдата.

– Эрл?

– Что произошло?

– Э‑э‑э… я не уверен.

– Где снежок?

– Ну… сгорел.

– …

– Давайте я лучше еще один кину.

Я согласно кивнул.

Парень, остановившись шагах в десяти от меня, легонько кинул очередной «кубик», метясь мне в живот. Он попал, но я ничего не почувствовал, а сам снежок просто упал на землю.

– Сгорел, говоришь? – уточнил я.

– Так точно, эрл! Будто черным пеплом осыпался, но пепел еще в воздухе исчез.

– Пеплом, значит… а больше ничего не было?

– Ну… вроде ваше пламя делалось сильнее, но я не совсем уверен.

Я оглядел свой покров, а затем прислушался к себе. Вроде бы ничего, да и потери энергии не заметил.

– Кинь в меня еще раз.

Солдат послушно выполнил просьбу, но результат остался прежним. Я рассмотрел первопричину и попросил запустить в меня еще один снежок, только уточнил, чтобы кидал он мне в лицо. Снова вскинул руки, однако… ничего. Очередной «кубик» ударился о пламя и упал на снег. Самого толчка я не почувствовал, вдобавок заметил, что снежок не разлетался от удара. Создавалось впечатление, будто вся его скорость, стоило «кубику» прикоснуться к покрову, мгновенно гасилась. Эта теория подтверждалась еще и тем фактом, что я совершенно не чувствовал удара от попадания.

– Кидай в мою ладонь, – приказал я, стягивая с одной руки варежку.

Снежок влетел точно в мою поднятую руку, но даже голой рукой я не почувствовал ни малейшего колебания. Задумчиво посмотрел на упавший «кубик», удовлетворенно кивнул. Кажется, скорость действительно гасилась, и не только скорость. Голая рука, охваченная «золотым покровом», практически не чувствовала холода. Холод и быстролетящие объекты… защита такая, что ли? Почему холод – понятно, от него запросто можно сдохнуть, а быстролетящий объект – это возможная атака. Занятно, но от чего тогда еще может защитить «покров»?

Однако уже спустя мгновение моя теория сдохла на корню. При банальной попытке надеть варежку обратно на руку я просто не смог этого сделать. «Золотой покров» совершенно никак не влиял на шерсть, но зато не пускал ее к руке. У меня было впечатление, будто я пытаюсь натянуть варежку не на собственную руку, а на голую стену.

– Эрл? – раздался голос солдата.

Н‑н‑да… наверное, занятное зрелище. Стоит тут идиот и не может натянуть на руку собственную варежку, но ведь действительно не мог! Покров просто не давал мне этого сделать. Сосредоточившись, я прекратил поток энергии. Источники сразу же «заворчали», но я мысленно их успокоил, что это лишь временно… демон все задери! Дожил: я уже успокаиваю собственные Источники. После подобных вещей невольно начинаешь сомневаться в собственном рассудке. Но, как бы то ни было, стоило взять под контроль энергию, как «золотой покров» пропал. Сразу стало намного холоднее и светлее, намного светлее! И это странно. Ведь учитывая, как именно выглядит покров, для меня, наоборот, все должно было стать темнее. Тем не менее я опять смог надеть варежку на руку, а затем вновь смешал все три энергии.

«Золотой покров» мгновенно укутал мое тело, краски мира вновь несколько поблекли, зато опять же стало теплее. Светлее, темнее… значит, покров отражает даже свет? А темноту он будет отражать? Скорость, холод, свет… я теперь уже просто не знал, что и думать. Чем же является покров? Нет, похоже, он определенно представлял собой некую защиту, но вот принципы работы этой самой защиты для меня оставались совершенно непонятными. От чего именно она защищала? От всего? Но если от всего, то каким образом? И почему я тогда могу стоять на снегу? Непонятно, непонятно, ничего непонятно! Да еще этот пепел, в который превратился брошенный снежок. Почему больше ничего подобного не происходило?

Я мысленно восстановил последовательность своих действий. Снежок в лицо, вскинутые руки и… и все. Нет, значит, не все. Еще глубже копнул в памяти, восстанавливая все произошедшее до последней детали. Ага. Напрягся, да еще и на одно мгновение потерял зрение. Желание защитить лицо, а потому и резко вскинутые руки. Напряжение? Испуг? Нет, я не испугался, просто чуть напрягся из‑за атаки в лицо, тело среагировало чисто рефлекторно. Значит, напряжение? Проверим.

– Давай еще раз, – поднял я взгляд на солдата. – Кидай снова в лицо.

– Так точно.

Он взял в руки один из «кубиков», в изобилии лежавших возле его ног, и, слегка размахнувшись, метко запустил мне прямо меж глаз. Я выставил руки перед собой, мысленно прокручивая в голове, насколько сильно я не хочу, чтобы снежок в меня попал. Облом. «Кубик», как и все разы до этого, просто упал на снег. По крайней мере, так все выглядело на первый взгляд. Какое‑то отличие все‑таки было, но вот в чем оно заключалось, понять я так и не смог. Не помогли даже воспоминания. Если судить по ним, то ничего не изменилось, однако я все‑таки что‑то почувствовал. Определенно почувствовал.

– Следующий! – кивнул я парню.

– В лицо?

– Да.

На этот раз я даже не стал поднимать руки… и правильно сделал. Даже зная о том, что ничего не почувствую, я все равно напрягся. Вдруг не отразит? Вдруг попадет? Пришлось крепко сжать зубы и руки, чтобы не среагировать. Вдобавок перед мысленным взором промелькнула отчетливая картина того, как снежок смачно разлетается от удара о мое лицо.

На этот раз, не закрываясь руками, я увидел все вполне отчетливо. «Золотой покров» раздался во все стороны, явно пытаясь принять шарообразную форму, но по какой‑то причине не сумел этого сделать. Меньше чем на мгновение я оказался заключен в овалоподобный кокон, однако прежде, чем я успел что‑либо сделать, снежок коснулся «золотого покрова». Парень был прав: снежок действительно сгорел. Только сгорел так, будто его кинули не в меня, а в… горящий дом. Когда полыхает нечто большое, то к этому из‑за нестерпимого жара невозможно подойти и на несколько сажен. Однако если допустить возможность того, что некто сумел переместить горстку снега прямо к огню, что бы произошло с ней? Скорее всего, она бы просто мгновенно испарилась, почти так же, как брошенный в меня снежок.

Соприкоснувшись с покровом, он исчез, будто капля воды, упавшая на добела раскаленную сковороду. Вот только основная странность заключалась в том, что он не испарился, а именно что сгорел. Снежок при соприкосновении с покровом мгновенно обратился в черный, крупный пепел, но прежде, чем этот пепел успел опуститься на снег, он исчез! Растаял прямо на глазах, словно не пепел, а иллюзия, выполненная Искусником. А после того как исчез снежок, покров сразу же вернулся к своему первоначальному размеру. Причем вернулся настолько быстро и неуловимо, что я даже сначала засомневался – а не показалось ли мне все произошедшее? Однако прежде, чем успел хотя бы подумать об этом, мой «ассистент» расплылся в довольной улыбке.

– Вот, – кивнул он, – я же говорил, что прошлый снежок сгорел.

Действительно, по‑другому этот процесс и не назовешь… по крайней мере, пока. Вот разберусь, если, конечно, вообще разберусь, а еще если выживу… ну и далее по списку. В общем, будущее покажет! Может, так и будет «гореть», а может, и какой‑то термин или название подберу… да и в книжках надо будет посмотреть – вдруг чего найду? Правда, я слабо себе представлял, где именно мне предстоит искать необходимую информацию. Искусство Смерти под запретом, а Демоническим Искусством и последний дурак заниматься не станет, однако без этих двух составляющих не работает «золотой покров». И где, спрашивается, искать? Лично меня гложут оч‑чень большие сомнения, что в книгах, относящихся к созданию амулетов или Искусству Жизни, можно найти хотя бы упоминания о подобном, а уж про более подробную информацию и вовсе молчу.

– Нет, я, конечно, знал, что ты еще тот идиот, но даже я тебя недооценил, – совершенно неожиданно для меня раздался голос Карста.

Впрочем, неожиданным он стал не только для меня. Стоявший напротив меня парень едва не подпрыгнул от голоса капрала. Мы с ним настолько увлеклись, что совершенно выпали из реальности, особенно я. Парень хоть иногда поглядывал в сторону изгиба ущелья, а вот на лагерь никто из нас не смотрел.

– Признаю свою ошибку! – поднимая ладони на уровень плеч и разворачиваясь на голос, произнес я. – Почувствовал свою Силу, вот тормоза и потерял.

Сказал и замер, рассматривая представшую передо мной четверку: Карст, Арвард, Герцог – так до сих пор имени его и не знаю – и Линдгрен, он же Невозмутимый, он же Линг. Все четверо были одеты в полностью белоснежные одежды, что хоть отчасти нас извиняло. Несмотря на тот факт, что они стояли буквально в паре саженей от меня, взгляд мог фокусироваться лишь на их открытых лицах. Стоило посмотреть ниже, как перед глазами все начинало плыть и они буквально сливались со снегом. Вот только я никогда раньше ни с чем подобным не сталкивался, а потому даже не мог сказать наверняка, было ли это действием амулета или просто спецификой человеческого зрения.

От наемников, нападавших на Заставу, всему нашему Легиону достались теплые черные меховые плащи с перекрещенными мечами на спине – отличительным знаком наемников. Знаком, насколько я знаю, повсеместным, то есть всемирным. Правда, мы эти знаки уже успели отпороть и нашить свой знак – ворона, сидящего на человеческих костях. Вот подобие таких плащей и было сейчас надето на всех четверых, только не черные, а белоснежные. Даже более того! Под плащом виднелись белоснежные доспехи, на ногах у всех красовались белоснежные сапоги, а к капюшонам были пришиты белые повязки, закрывающие большую часть лица. При более пристальном осмотре обратил внимание, что плащи были явно длиннее необходимого, по крайней мере для повседневного ношения, а вот для маскировки – самое оно. Сел за какой‑нибудь кочкой – и мгновенно сам стал еще одной кочкой.

– Я смотрю, вы уже давно были готовы к чему‑то подобному, – я не спрашивал, а утверждал.

За один день нереально… да даже пусть за три дня! Одежда выглядела СЛИШКОМ подготовленной и, главное, привычной. Похоже, каждая деталь снаряжения была проверена временем.

– Да вот, знаешь, – сверкнул глазами Миствей, растягивая губы в несколько ненормальной улыбке, что при его габаритах выглядело весьма впечатляюще, – больно мне в прошлый раз не понравилась наша беззащитность перед эксвайскими Искусниками. Вот я и решил, что будет совсем не лишним подстраховаться на будущее, и, как видишь, не зря решил.

Ехидный взгляд Карста в сторону Миствея был для меня лучше всяких слов. Сразу стало понятно, кто еще принимал самое деятельное участие в планировании подстраховки. Однако капрал скромно промолчал, но, к предсказателям не ходи, Миствею это еще аукнется. Когда у Карста будет плохое настроение, он обязательно припомнит Арварду сегодняшний случай, чтобы испортить настроение ему и поднять себе. Он так всегда делал, особенно со мной.

– И все‑таки мне интересно – как вы пробьете защиту Видящих? – поинтересовался я. – Ведь обычные удары их не возьмут. С помощью амулетов или нет?

Реакция на этот вопрос последовала довольно странная. Герцог хохотнул, Линг, до этого обращавший на меня внимания не больше, чем на летающую муху, посмотрел так, будто вместо мухи я оказался какой‑то неведомой зверушкой. Зато Карст как‑то неожиданно стушевался, уставившись куда‑то в небо, а вот Арвард не сдержался:

– Ты что, до сих пор ему не показал?! Даже не рассказал?!

– Мм… нет. Еще нет.

– А как же тренировки с Лингом?!

– Я запретил ему на них ходить, – все еще смотря куда‑то в сторону и вверх, ответил Карст.

Судя по виду нашего бравого генерала, после такого ответа он вот так сразу даже и не нашел, что сказать.

– Ладно, – произнес Миствей некоторое время спустя, – дело твое.

– Вот перейдет на второй Шаг, тогда и поговорим, – попытался строго произнести Карст, но прозвучало это как попытка оправдаться.

– Демон с тобой! А ты, Крис, извини, – развел руками Арвард, посмотрев на меня, – в будущем узнаешь, как именно мы можем атаковать Искусников.

– Да ладно, – пожал я плечами, – мне просто интересно, но не более. – Горжусь сам собой, просто идеальная ложь с полным контролем тела, даже Миствей не заметил. – И вообще меня сейчас больше волнует вот это, – похлопал я себя по груди, имея в виду «золотой покров».

– Меня это тоже волнует, – кивнул Арвард, – но нам уже пора, поэтому расспрошу тебя в другой раз.

– Вы где заляжете? На изгибе?

– Искусники должны быть впереди, поэтому вон там, – махнул рукой Миствей на склон слева от меня. – Для сражения они выйдут вперед, а тут мы и вмешаемся… если понадобится.

– Да, наверное, понадобится, – сразу понял я, из‑за чего он так уточнил. – Я толком и сам не знаю, как работает эта печать, поэтому, может, и вовсе ничего не получится.

– Посмотрим, – тряхнул головой Арвард. – Если случится нечто непредвиденное, подадите сигнал, а если все нормально, помашите в нашу сторону зеленым флагом. Двинули, – призывно махнул он рукой, и вся четверка направилась в ранее указанную Миствеем сторону.

– А вы тут кончайте дурью маяться и лучше по сторонам смотрите, – напоследок буркнул Карст, явно считая себя проигравшим в произошедшем «споре» с Арвардом и пытаясь хоть как‑то реабилитироваться.

Мы с моим «ассистентом» переглянулись, дружно посмотрели на приготовленную рядом с ним горку «кубиков», затем в спины удаляющейся четверке и… заржали. Взгляд оглянувшегося Карста не сулил мне ничего хорошего, но остановиться я уже не мог. Парень еще пытался себе рот закрывать, даже присел, чтобы удержать рвущийся наружу хохот, но куда там… Его ржание мгновенно заглушило мой уже успокаивающийся смех. Однако в этот момент я как раз набрал полную грудь воздуха и, получив поддержку, тут же зашелся в новом приступе безудержного веселья. Так мы и стояли, хохотали, утирали выступившие на глаза слезы и тщетно пытались успокоиться.

Минут через пять, когда мы уже почти пришли в себя, из‑за изгиба ущелья показалась пятерка воинов. Завидев нас, они резко остановились, но парень уже махал им зажатым в руке зеленым флажком. Правда, махал он, опираясь одной рукой на колено, будучи не в силах разогнуться. Создавалось впечатление, что он сдается, а не подает сигнал. Естественно, такая поза не могла безболезненно пройти мимо моего хорошего настроения. Очередной приступ хохота не заставил себя ждать, а там и парень присоединился. Причем от болевших ребер у него смех мешался со стонами, что только подогревало наше общее веселье. Когда до нас добрались разведчики, я уже стоял на коленях, уткнувшись головой в свои руки, а парень сидел и… плакал. Этот уже просто смеяться не мог, поэтому у него и катились одни лишь слезы. А увидев взгляды пятерки разведчиков, он и вовсе закрыл лицо руками. К текущим слезам добавились громкие всхлипы, создавая полное впечатление, что парень рыдает, а не смеется. Не в силах дышать, я принялся колотить рукой по снегу.

Я понимал, что нужно расспросить их, но… демон его знает, были это нервы или за последние полгода я просто двинулся умом, однако просто не мог себя заставить перестать смеяться. Командир разведчиков явно списал все это на нервы, и так как я выглядел как минимум непонятно, за нас обоих досталось «ассистенту». Зачерпнув рукой горсть снега, мужчина приподнял голову парня и… в общем, смех у него прошел практически сразу. Вид отплевывающегося парня успокоил и меня.

– Когда они будут здесь? – отдышавшись, спросил я, а затем, натужно кряхтя, поднялся на ноги.

– Два часа.

– Ладно, можете идти, – махнул я рукой в сторону лагеря, – у нас тут уже давно все готово.

– С вами точно все нормально? – уточнил командир.

Черные, глубоко посаженные глаза смотрели на нас крайне подозрительно.

– Да нормально… эй, как там тебя, подай сигнал нашим.

– Лиран Маккой, – ответил «ассистент», поднимаясь на ноги.

Достав зеленый флаг, он помахал им в сторону ушедшей четверки. До них было не так уж и далеко, но ни одного из них я не видел. Вдобавок из‑за смеха я даже примерно не представлял, где они засели.

– Это вы кому? – удивился командир.

– Нашим, – ответил вместо меня Маккой. – Эрл, я вам больше не нужен?

И у него, и у меня на лицо сразу наползла глуповатая улыбка.

– Нет, – покачал я головой, – только оставь мне флаги… на всякий случай. Да и Видящим просигналить будет совсем не лишним.

Хм… откровенно говоря, парень мог оставить мне флаги и раньше, просто никто из нас двоих даже не удосужился об этом подумать.

– Так точно! – бодро отозвался он и, вытащив все три флага из петлиц, воткнул их в снег рядом со мной.

Проводив взглядом ушедших – заскользивших? – к лагерю разведчиков и Маккоя, я повернулся в сторону изгиба – осталось только ждать. Вдобавок вскоре после безудержного веселья навалилась какая‑то апатия. Все стало абсолютно фиолетово. Легкий анализ собственной психики сразу дал ответ: «рабочее состояние». И хорошо. Нет эмоций, только чистый разум, и сейчас для меня это самое лучшее.

В подобном состоянии два часа прошли как одна минута.

Несмотря на тот факт, что Видящих я чувствовать не мог, меня подтолкнули Источники. Странно, пусть они совсем не говорили, но, казалось, я понимал их и без слов. Причем чем дольше их чувствовал… чем дольше был на них «настроен», тем легче мне давалось это самое понимание.

Взяв зеленый флаг в руку, я поднял его над головой и замахал, после чего через секунду, максимум две, из‑за изгиба вылетела шестерка коней, запряженных в открытую повозку. Прежде чемсолдат, исполнявший обязанности возницы, успел придержать коней, он увидел мой зеленый флаг, поэтому заминки не произошло.

Я убрал флаг и потянулся.

Похоже, теперь дело оставалось за малым – суметь выжить… ну и убить всех.

Часть втораяСтранные дела…

Отступление первое

Рилиск был зол… да что там зол! Генерал Рилиск был просто разъярен! Вместо легкой тренировки для своих людей он получил три дня головной боли и недосыпания. Впрочем, голова болела не только у Рилиска – к тем же Видящим вообще никто не рисковал подходить. Ярость генерала даже рядом не стояла с бешенством Искусников. Семь Элитных Арх‑Гарнов не могли справиться с двумя Видящими захудалого легиона, состоящего из одних преступников. Нет, о вполне сносной выучке воинов этого легиона генерал и его люди знали и на этот счет не особо обольщались, но так то воины, и совсем другое дело – Искусники. Ведь мастерство их Видящих просто поражало! Двое против семи, а держались уже больше трех дней. Вдобавок было совершенно непонятно: откуда у них столько энергии? За первые несколько часов сражения Арх‑Гарны израсходовали все свои запасы. Дошло до того, что пришлось использовать Кристаллы Силы. Когда планировали операцию, никто даже и не предполагал, что энергию Кристаллов придется расходовать на шайку преступников. Однако довелось, да еще и как! Видящим просто пришлось отступить, когда запаса энергии в Кристаллах осталось меньше чем половина.

Тем не менее за ночь был разработан план, а наутро, когда Видящие приготовились атаковать, Искусники Мертвого Легиона просто запрыгнули в открытую повозку и сбежали. Попытки остановить их ни к чему не привели. Каждого из Видящих Легиона держало по три человека, поэтому они могли беспрепятственно атаковать, даже несмотря на то что находились в движении. А вот Арх‑Гарны Эксвая, когда атаковали, двигаться не могли, из‑за чего весь тщательно разработанный план провалился на корню. А дальше начался откровенный фарс, который и довел до бешенства всех Искусников и генерала.

Видящие Легиона, едва отрываясь от преследователей, останавливались и ждали. Когда они проделали это в первый раз, конница, не ожидавшая ничего подобного, вылетела прямо на них, в результате чего армия понесла первые потери. Прежде чем спешно выдвинутые вперед Арх‑Гарны успели прикрыть людей, Видящие Легиона, несмотря на защитные амулеты, успели перебить почти шестьдесят человек. Вернее будет сказать, лишь благодаря защитным амулетам было убито только пятьдесят семь солдат, а если бы не амулеты, то число погибших мгновенно перевалило бы за несколько сотен. Соответственно, помимо убитых, добрая половина людей лишилась своей защиты. Ведь после того как Арх‑Гарны выдвинулись вперед, Видящие Легиона просто опять сбежали. Во время атаки они даже не спустились на землю, так и стояли в повозке, а потому, едва Арх‑Гарны приготовились атаковать, уехали. Соответственно, активированные людьми амулеты защиты растратили свой запас энергии впустую.

Заполучив полсотни трупов, все стали действовать намного осторожнее.

Опасаясь повторения случившегося, Рилиск поставил Арх‑Гарнов во главе войска. Как впоследствии выяснилось, опасался генерал далеко не зря, вот только катастрофы избежать удалось лишь чудом. Вылетевшие на конях Арх‑Гарны просто не успели среагировать на устроенную засаду. Если в первый раз Видящие Легиона лишь остановились посреди ущелья, то во второй раз они замаскировались с помощью легкой иллюзии. Находящиеся в движении Видящие смогли спастись только благодаря своим мощным амулетам, чего нельзя было сказать о еще десяти бедолагах, попавших под удар. Тем не менее Арх‑Гарны среагировали достаточно адекватно, но результатов это не принесло. Видящие Легиона после своего нападения опять принялись убег… отступать. Теперь уже ни у кого язык не поворачивался назвать это бегством. Стало понятно, что эксвайцев целенаправленно задерживают.

Двое Видящих захудалого легиона против Элитных Арх‑Гарнов Эксвая, славящихся своей непобедимостью в здешних местах. Если говорить другими словами, Видящие Легиона просто вытирали ноги о своих противников. Однако, кроме как смешно раздувать свои длинные усы, Рилиск больше ничего не мог. А все из‑за того, что, собираясь потребовать объяснений от Арх‑Гарнов, он наткнулся на семь пар покрасневших от бешенства глаз. Естественно, трогать Искусников в таком состоянии он просто не рискнул, а вернувшись обратно в свою палатку, даже почувствовал легкое удовлетворение. Просто когда Арх‑Гарны только‑только появились в его войске, с ними и поговорить‑то нормально было нельзя. Высокомерные взгляды, презрительные усмешки, слова сквозь зубы… а теперь вот получили по этим самым зубам. Зато как пыжились‑то, как пыжились! Мы – лучшие, мы – Элита, мы – самые‑самые! Однако что бы Рилиск там ни думал, он получил приказ уничтожить Мертвый Легион, отчего просто не мог себе позволить тратить время на пустое злорадство. Поэтому, дав Арх‑Гарнам немного прийти в себя, он вновь направился к ним, чтобы выработать хоть какой‑нибудь план действий.

Злые, раздраженные, никто не был склонен к долгим разговорам, поэтому обговорили все буквально за полчаса.

В результате решили воспользоваться задумкой Видящих Легиона, поэтому, выйдя из палатки Искусников, Рилиск сразу же отдал соответствующие приказы. Обычно, когда они приходили в ущелья, то провизию брали с собой максимум на две недели. Причем брали сильно калорийные пайки, из‑за чего вся еда умещалась в один небольшой вещмешок. Можно сказать, что до нынешней зимы ущелье использовалось лишь как тренировочное поле для конницы и оттачивания навыков Искусников. Приходили, щипали попавшихся под руку Искателей, резали разбойников да изредка проскакивали в Империю – пощипать близлежащие поселения. Обычный народ старались не убивать – зачем резать курицу, несущую золотые яйца? В основном доставалось патрулям да разным гарнизонам. В принципе не особо серьезные цели, но, если зазеваешься, могут и убить, а это хороший стимул поддерживать себя в форме. В свою очередь, Империя частенько отсылала на охрану границ ущелья неугодных ей людей, так что всех все устраивало. Идиллия.

Вот только в этот раз дела обстояли совсем по‑другому.

Вместо привычной полтысячи конных и одного‑двух Видящих пришли три тысячи конных и семь Элитных Арх‑Гарнов. Вместо двухнедельных пайков за маленьким войском, слегка не дотягивающим по численности до полноценного Легиона, шла длинная вереница обозов с едой, запасной одеждой, палатками, походными кузнями, инструментами, запасным обмундированием и еще всем тем, без чего не может обойтись ни один длительный поход. В свою очередь, за сам обоз отвечало почти полтысячи отличных солдат. И все бы хорошо, но Рилиск изрядно беспокоился. Зачем все это понадобилось верховным лицам королевства? Зачем накалять отношения между Эксваем и Империей? Все его задание попахивало откровенной авантюрой, но был приказ, и он не мог его ослушаться. Уничтожить Мертвый Легион, а затем пройтись вдоль границы и уничтожить ВСЕ встреченные поселения.

Карту Рилиску выдали крайне подробную, да и сам он в таких походах побывал далеко не один раз, поэтому особых трудностей не предвидел, но оставался прежний вопрос – зачем? Несмотря на несколько добродушный, в чем‑то даже глуповатый вид, чему в немалой степени способствовали длинные свисающие усы, Рилиск был далеко не глуп. Скорее даже, он был слишком умен, из‑за чего и создал свой нынешний образ этакого бравого, слегка полноватого забавного командира. Не особо глупого или трусливого, но и не слишком умного и храброго. Нечто среднее между этими двумя крайностями – и подобный образ Рилиска полностью устраивал. Более того, он настолько вжился в этот образ, что по‑настоящему злился на Видящих Легиона, хотя в это же время был едва ли не благодарен им. Ведь они давали так необходимое время на раздумье. Правда, тут стоило опасаться, как бы лекарство не оказалось страшнее болезни, потому что слишком непредсказуемо развивались события. Более того, он вспомнил и про бесследно исчезнувшие три сотни конницы Миркса во главе с довольно сильным и умелым Арх‑Гарном.

Версий, куда они делись, выдвигалось целое множество, но никто даже не подумал на Легион, и, как теперь видел Рилиск, зря не подумали. Судя по тому, как двое Видящих справлялись с семью Элитными Арх‑Гарнами, им бы не составило и малейшего труда уничтожить эти три сотни… Ладно, пусть им бы все‑таки пришлось помучиться, но вот в том, что они все же смогли бы их уничтожить, Рилиск больше не сомневался. Именно по этой причине он и начал несколько опасаться Видящих Легиона. Таким людям опасно давать лишнее время и предоставлять свободу в действиях, поэтому, как бы ему ни хотелось все это затянуть подольше, Рилиску приходилось поторапливать самого себя. И в конце концов он пришел к выводу, что уничтожение Мертвого Легиона никак не скажется на отношениях с Империей, а вот дальше можно будет и подумать.

Основная проблема заключалась в том, что приказ поступил непосредственно от Гилрольда, то есть правой руки короля. Отдай подобный приказ некто более низкого положения – Рилиск бы сразу обратился к королю, но распоряжение из уст Гилрольда – это все равно что получить указания из уст самого монарха. А ну как он чего‑то не знает? А ну как своим промедлением навредит королевству? Вот и мучился бедный генерал бессонницей и головной болью, не зная, как разрешить эту дилемму. Даже сейчас, уже поздней ночью, Рилиск не спал, а потому в числе первых среагировал на раздавшийся грохот.

В качестве подстраховки в охранении стояли два Арх‑Гарна, и, похоже, не зря стояли. Охрана расположилась в сотне саженей от основного лагеря, поэтому, кроме грохота и вспышек, ничего не было видно. Пусть вспышки озаряли пространство вокруг, но поднявшаяся пелена снега скрывала происходящее лучше любой темноты. Остальные Арх‑Гарны были немедленно подняты по тревоге и направлены на помощь своим коллегам. Но когда они добрались до места, все уже было кончено. Нет, сами Искусники выжили, погиб лишь десяток солдат, стоявших в охранении вместе с ними. Однако Арх‑Гарны выжили только чудом. В последней атаке оба Искусника потеряли все свои амулеты, потому и выжили. Разрядившиеся амулеты не смогли погасить удара до конца, из‑за чего оба Арх‑Гарна упали в оставленную на месте взрыва воронку, что их и спасло от добивающей атаки. Конечно, без травм не обошлось, но уже к утру благодаря лекарям оба Искусника вернулись в строй. Все это, понятное дело, радости никому не прибавило. Будь Эльга на стороне Видящих Легиона, Арх‑Гарны могли разом лишиться двух своих коллег. Впрочем… они могли вообще всех убить, если бы их атака из‑под иллюзии сработала. Можно сказать, Арх‑Гарнам повезло дважды. Оставался один вопрос: сколько еще капризная богиня будет на их, эксвайской стороне?

Наутро, когда войско тронулось с места, в авангарде находились все Арх‑Гарны. Три открытых повозки, каждую из которых тянула шестерка коней. Предыдущие два дня научили всех осторожности, да и сам Рилиск не переставал об этом повторять, поэтому новую засаду Видящих Легиона обнаружили моментально. Причем, едва поняв, что они обнаружены, Видящие даже не стали атаковать, сразу же начав отступать. И все вроде бы понятно, однако Рилиск немедленно отдал приказ остановить Арх‑Гарнов, но куда там… доведенные до бешенства Искусники рвались вперед, собираясь своими атаками на опережение отрезать Видящих Легиона, а уж затем как следует отплатить им за предыдущие унижения.

Злость, как всем известно, плохой советчик.

Видящие Легиона еще раз доказали, что они опасные противники. Помимо ночной атаки они приготовили сюрприз и на день. Все Арх‑Гарны, опасаясь атаки на кого‑то одного, держались рядом друг с другом, чем Видящие Легиона и воспользовались. Можно сказать, они создали тройную иллюзию. Прикрывшись одной иллюзией, они сделали иллюзорную засаду, а затем инсценировали столь же иллюзорное отступление. И все для того, чтобы заманить одержимых местью Арх‑Гарнов в настоящую ловушку. Что, собственно, им с блеском и удалось. Почти секунда в секунду все три экипажа рухнули прямо в замаскированную траншею. Все, кто был в повозках, вылетели из них, как из хороших катапульт. И тут‑то все могло и закончиться, если бы опять же не заступничество Эльги. В тот самый момент, когда кувыркающиеся по снегу Арх‑Гарны представляли собой идеальную мишень, богиня удачи вновь вмешалась в их судьбу. Экипаж приготовившихся к атаке Видящих Легиона совершенно неожиданно повторил судьбу своих трех собратьев. Впрочем, для них все закончилось не настолько плохо, как для Арх‑Гарнов. Ведь первые ухнули в хорошо подготовленную ловушку, а вторых подвел всего лишь тонкий наст. Причем было бы глупо считать, что Видящие Легиона не проверили дороги заранее, а потому их падение стало чистой воды везением для нападающих. Однако, как уже говорилось, они отделались довольно легко, но момент был упущен, из‑за чего Арх‑Гарны успели прийти в себя.

Больше испытывать терпение богини удачи никто не рисковал, поэтому дальнейшее продвижение войска замедлилось еще сильнее. Конечно, Рилиск предпочел бы избавиться от Видящих до того, как они примкнут к Легиону, но разница, в конечном счете, была небольшая. Зато доведенные до параноидального состояния Арх‑Гарны атаковали любые подозрительные места. Но больше сюрпризов им так и не встретилось. Впрочем, это еще смотря с какой стороны посмотреть. Ведь когда войско наконец достигло Легиона, их встретила стена льда, сажени в три, а то и четыре, вдобавок утыканная кольями. Однако стена была делом второстепенным, Арх‑Гарны могли уничтожить и не такое, основная проблема расположилась перед самой стеной. Причем проблема такая, что Рилиск сразу понял, почему столь капризная богиня, как Эльга, так долго покровительствовала их стороне. Ей просто захотелось посмотреть на окончательные разборки Арх‑Гарнов с ТРЕМЯ Видящими Легиона.

Когда он увидел три фигуры, стоявшие в центре буквально ревущей от энергии печати, Рилиску оставалось только смачно выругаться, что генерал с чувством и сделал. Мало того что само задание откровенно попахивало, так еще и Мертвый Легион преподносил сюрприз за сюрпризом. И пусть все неожиданности пока доставляли только Видящие, однако Рилиск теперь ни на единое мгновение не забывал и о бесследно исчезнувших трех сотнях Миркской конницы. Ведь, пусть даже какую‑то часть уничтожили Видящие, остальные все равно должны были схлестнуться с конницей, поэтому недооценивать их не стоило. С другой стороны, чему быть, того не миновать, а потому Рилиск вскоре успокоился, после чего принялся отдавать приказы.

Вскоре все само станет на свои места.

Глава 1Печать взаимодействия

Торл и Шун выглядели… плохо… если не сказать больше. Да и судя по их практически белоснежным лицам, они явно переборщили с энергетическими зельями. Хотя признаки передозировки уже начали проходить, но следующие пару дней к зельям им лучше не подходить. И уж тем более никаких энергетиков! В результате чего Шун еще держался более‑менее, а вот Торл явно уже достиг своего предела. Заторможенные движения, полное молчание, периодически отключающийся взгляд. Казалось, он засыпал, но спустя мгновение спохватывался и просыпался. Шун, в свою очередь, устало выглядел, устало двигался и устало говорил, но, конечно, по сравнению с Торлом являлся просто образцом бодрости.

– Плохо выглядите, – радостно оскалившись, поприветствовал я буквально сползших на землю Видящих. – Никак колики мучают? Плохо ели?

– Я бы тебя послал, да сил нет, – едва слышно отозвался Шун, а Торл и вовсе ограничился лишь бессвязным мычанием.

– Тогда прошу! – сделал я приглашающий жест в сторону светящейся печати.

Шун едва взглянул в указанную сторону, а Торл и вовсе не посмотрел – он в этот момент «уснул».

– Я сейчас способен только жрать и спать, причем одновременно.

– Проверим, – повторил я приглашающий жест. – Может, и еще на что‑нибудь сгодитесь?

Устало выдохнув в сторону, он направился к печати.

– Куда вставать?

– В любой из этих двух, – показал я на концы «V»‑знака.

– Один для меня, а второй для него? – кивок в сторону покачивающегося Торла.

– Никак подсказал кто?

Шун даже отвечать не стал. Ухватив Торла за плечо, он подтолкнул его в один из двух кругов, а затем шагнул следом. Печать сразу засветилась интенсивнее, после чего ноги Видящих примерно до колен медленно «затянуло» энергией. Маленькие круги, в которые они вступили, приобрели конусовидную форму, как бы «подключая» Торла и Шуна в общую структуру печати.

– Ну и? – устало посмотрел на меня Шун. – Что дальше?

Дальше? А дальше осталось «подключить» последний элемент печати, чтобы она приобрела законченную форму, то есть пора мне занять свое место. Однако, прежде чем я вступил в последний маленький круг, кое о чем вспомнил.

– У вас остались заряженные Кристаллы Силы?

– Два… маленьких.

– Давай!

Шун молча стянул через голову небольшую веревку с мешочком на конце и кинул его мне. Весь внешний вид «кулона» прямо‑таки кричал о том, что делался он впопыхах, видимо, уже после того, как их прижали. Я посмотрел на Торла, но тот, похоже, даже не услышал моей просьбы. Шун, протянув руку, слегка толкнул его, привлекая его внимание, после чего похлопал себя по груди и указал на меня. Заторможенный взгляд Торла переместился в мою сторону, а я, ловя момент, поднял руку с «кулоном» повыше. Секунд пять Торл бездумно смотрел на мою руку, но потом все‑таки «проснулся» и залез рукой за пазуху. Заполучив второй Кристалл Силы, я достал их из мешочков и, зажав в руке, убрал свой «золотой покров», после чего шагнул прямо в последний круг, окончательно завершая создание печати.

Мои ноги медленно затянуло энергией и… все. Точно завершил? Ведь печать так и не активировалась.

– Ну и? – опять посмотрел на меня Шун.

– Ждем‑с! – бодро отозвался я, тем более что, кроме как отозваться, больше ничего сделать и не мог. Не говорить же Шуну, что о работе этой печати знаю только в теории! Незачем волновать и без того уставшего человека, а мне, кроме как надеяться на своего Учителя и его объяснения, больше ничего не оставалось. И, перебрав в уме всю информацию касательно созданной печати, я был уверен, что все сделал правильно. Оставалось только ждать… и это не заняло много времени.

В какой‑то момент, секунд через двадцать после моего «подключения» к печати, мой круг… тронулся. Внешний круг начал медленно вращаться по часовой стрелке, а внутренний, наоборот, против. Конус, в который были заключены мои ноги, после начала вращения почти сразу распался на множество… жгутов? Веревок? Нет, все‑таки жгутов. Почти сразу они начали обвивать мои ноги, постепенно все удлиняясь и удлиняясь, а вместе с этим я почувствовал, как слегка «дрогнул» мой запас энергии. Сразу стало понятно, что жгуты создавались из моей же Силы. Медленно они поднимались все выше и выше. Достигнув пояса, жгуты мгновенно удлинились, обхватывая мой торс крест‑накрест. Проскользнули через плечи за спину, вновь пересеклись в области шеи, а затем принялись окутывать руки. Достигнув запястий, все жгуты мгновенно собрались в один пучок, образовав массивные, почти в два пальца толщиной, кольца – по одному на каждой руке.

Пока я с любопытством разглядывал процесс опутывания, не обратил внимания, что и Торл с Шуном оказались в аналогичной ситуации. Оказывается, моя энергия тратилась не только на меня, но и на них… причем тратилась вполне неплохо, но вот ее уменьшения я пока так и не ощутил. Траты все еще не превышали пополнения, что даже несколько пугало. Ведь количество используемой энергии было весьма значительным. По крайней мере, раньше бы мне это стоило как минимум седьмой части запаса моей энергии.

Тем временем круги перестали вращаться, и все замерло – однако ненадолго.

Снова почувствовал «дрожание» энергии, после чего в третьем, центральном, круге появилась красная светящаяся точка. Опять небольшая пауза, и… сначала просто не понял, что произошло. Вся печать мгновенно вспыхнула красным светом. Вообще все печати полыхают красным, правда, с чем это связано, никто сказать не может. Просто один из законов Искусства, который пока остается незыблемым. Собственно, я ожидал этого еще в тот момент, когда вступил в круг, а оно вон как получилось.

Печать активировалась, после чего вновь «тронулись» круги.

Мой завращался против часовой стрелки, а вот круги Торла и Шуна, наоборот, по часовой. Почти сразу жгуты – ставшие красными, как и все остальное, – обвивавшие мое тело, «набухли», заметно увеличиваясь в размерах. Вслед за этим усилилось сияние и самой печати. Затем увидел, как «набухли» жгуты, обвивавшие тела Торла и Шуна, а потом… сначала энергия просто опять «задрожала». Однако длилось это недолго, после чего я почувствовал, как отток энергии становится все сильнее, и сильнее, и сильнее, и еще сильнее… Центральный круг принялся заполнять туман, сначала едва заметный и бесцветный, а затем все более густой и синий. Раньше мне еще никогда не доводилось видеть, как в одном месте концентрируется столько энергии.

Я «опустел» меньше чем за минуту, причем не только я, но и Кристаллы Силы в моей руке. В свою очередь, синий туман в определенный момент превратился в настоящую бурю. Весь круг буквально полыхал от энергии, заключенной в нем. Моей энергии. Однако не успел я подумать, что все уже закончилось, как почувствовал, что начал быстро терять свою обычную энергию, физическую. Хорошо, хоть подготовился, вот только… Я с сомнением посмотрел на кольцо из энергии, охватывающее мое запястье. Не помешает ли? Внимательно следя за кольцом, медленно залез рукой в карман, и, как это ни странно, ничего не произошло. Жгуты и кольца на руках, несмотря на свой нерушимый вид, ничуть не мешали мне двигаться, просто проходя сквозь одежду.

Достав пузырек с зельем, быстро вытащил пробку и, задрав голову, опрокинул его себе в рот. Энергетическое зелье оказалось весьма кстати, но вскоре стало понятно, что одним пузырьком мне не отделаться. Я достал еще один и тоже выпил, а спустя некоторое время выпил и третий, последний. Больше было просто нельзя, иначе начинались весьма неприятные процессы в организме, и я мог повторить судьбу Торла и Шуна. Передозировка этим зельем – штука весьма неприятная.

Но мне повезло: трех пузырьков вполне хватило.

Правда, после того как прекратился отток физической энергии, зелье вернуло мне лишь четвертую часть от моих полных запасов. В итоге с восполненной частью чувствовал я себя так, как будто позанимался с Карстом, – устало, но не критично. Однако, опять же занятый собой, я не обратил внимания на Торла и Шуна. Зато, после того как посмотрел на них, мне сразу стало понятно, куда делись все мои силы. Глаза повернувшихся в мою сторону Видящих буквально горели от переизбытка энергии. Хорошо хоть, что такой способ передачи энергии никак не сказывался на организме.

– Что это за печать? – поинтересовался Торл, от его полуобморочного состояния не осталось и следа.

– Знатная вещь, – хмыкнул Шун, сжимая и разжимая кулаки.

– Учитель показал, – слегка усталым голосом отозвался я.

– Что, теперь у тебя живот заболел?! – злорадно хохотнул Шун.

– Я бы тебя послал…

– Да сил нет! – закончил он за меня, расхохотавшись несколько сумасшедшим смехом: видимо, сказывался переизбыток… двух… обоих… в общем, понятно каких энергий!

– Теперь мы еще посмотрим, кто кого, – несколько зловеще произнес Торл, посмотрев в сторону изгиба ущелья. – Теперь нам не надо быть осторожными с использованием энергии.

На некоторое время я выпал из реальности, полностью сосредоточившись на своем организме. Я не собирался упускать и малейшей детали из предстоявшего поединка, поэтому нужно было взбодриться. Ведь в прошлый раз я мог видеть только результат созданных плетений, да и то не всегда, а теперь мне выпал шанс увидеть все из первого ряда. Безусловно, меня несколько огорчал тот факт, что я могу умереть, но по сравнению с возможностью наблюдать за реальным поединком… скажем так, мне всерьез надо покопаться в своей психике. Я, конечно, и раньше не упускал возможности заполучить новую информацию, знания, однако, честно сказать, не до такой степени. Кажется, мне всерьез нужно заняться этим вопросом, иначе как бы потом плакать не пришлось.

Психика. Изменение.

Вот так лучше, позже обязательно подумаем, а пока восстановление физической энергии. Зелье – далеко не единственная возможность восполнить потраченный запас, пусть такой путь и являлся самым быстрым и самым простым. Сосредоточившись, я «запустил» одну из заготовок, коих у любого обладателя Лрак’ара выше пятого уровня синхронизации имелось неимоверное множество. Некоторые, даже если точно знали, что ничего подобного им не пригодится, все равно продолжали создавать самые разнообразные заготовки, просто не в силах остановиться. Говоря начистоту, различные эксперименты с собственным телом присущи всем без исключения пользователям Лрак’ара, и чем выше уровень синхронизации, тем более изощренные эксперименты они проводят. Собственно, начиная с шестого уровня это и есть единственный возможный путь для перехода на следующий уровень владения Лрак’аром, поэтому и я не стал исключением. Правда, заготовка, которой сейчас собирался воспользоваться, относилась к разряду «на самый крайний случай». Задействовав ее, я, в идеале, смогу «восстать из мертвых», но и плата будет соответствующей. При сильных повреждениях и полной потере физической энергии полное восстановление будет стоить мне около десяти лет жизни, а то и больше.

Для Видящего, конечно, не сказать чтобы много, но это смотря какую жизнь ведешь. Если сидишь в столице, да еще в теплом и уютном кресле, то десять лет жизни для тебя не такая уж и большая плата. Соответственно, если ты сражаешься в составе Легиона Смертников, пусть даже и не совсем обычных, все становится совсем по‑другому. Раз воспользовался, два воспользовался – а потом не успеешь оглянуться, как собственноручно «спустишь» добрую сотню лет своей жизни. С другой стороны, сейчас мне ничто из этого не грозило, потому как я не был ранен, а все, что от меня требовалось, – это восстановить запас физической энергии. Если зацепить немногочисленные запасы собственного организма, как раз предназначенные для подобных случаев, все решалось довольно просто. Жрать, правда, мне потом будет хотеться неимоверно, однако этот факт на фоне всего происходящего даже своего упоминания не стоит.

Несколько минут в своеобразном трансе – и все, будто поспал!

– Ты опять с нами? – через плечо спросил Шун.

– Шутишь, что ли? – потянулся я всем телом. – Да я такого ни в жизнь не пропущу!

– Восстановился?

– Ага, только через пару часов я в одиночку сожру целую лошадь.

– Это ничего, – успокаивающе помахал он рукой, – скоро их здесь будут целые тысячи, можешь выбирать любую.

– Кстати, – припомнил я, – а эксвайские кони? Вы столько с ними воюете, поэтому должны были не раз обыскивать их. Узнали, с помощью чего они передвигаются по снегу, будто по каменной мостовой?

– Да демон их знает, как они это делают, – развел руками Шун. – Все амулеты вполне стандартные, а что было нестандартным, так все равно относилось к защите от Видящих и больше ни для каких целей служить не могло.

– Искусник сразу отпадает – ведь он находится в движении.

– Почему же отпадает? – не согласился Шун. – Теоретически они вполне могут создавать плетения, ведь они, по сути, являются неподвижными: двигается лошадь.

– Теоретически все люди – друзья… ты сам‑то сможешь на практике такое осуществить?

– Смогу! Если потренироваться как следует… или привязать себя хорошенько… в общем, есть идейки, есть…

– А если посмотреть на вещи более реально? – невольно закатил я глаза: а то нашел, захард его побери, о чем спорить.

– Ладно, – признал Шун, – все это слишком маловероятно, но ведь какой‑то шанс есть? А раз есть, то и совсем уж не учитывать его было бы большой ошибкой… в жизни всякое бывает.

– Согласен, но в свете всего услышанного я больше склоняюсь к варианту, что всему виной лошади.

– Не смогли доказать, – подал голос Торл.

Порой я его просто обожаю! Там, где другие разразились бы речью на три минуты, он ограничивается тремя словами.

– Что? Совсем не смогли?

– Проблема в том, что когда умирает хозяин, тогда умирает и конь, – пояснил Шун.

– Как‑то нерационально.

– Кто знает… может, не хотят, чтобы кому‑то достался их секрет… Вернее, они точно не хотят – вот, возможно, и создали взаимосвязь между конем и всадником.

– Или есть еще что‑то, – понятливо кивнул я.

Быстренько прикинув в уме несколько вещей, задал еще один вопрос:

– А полудохлых не находили?

Торл вопросительно посмотрел на Шуна.

– Находить‑то мы, конечно, находили, – наморщив лоб, отозвался он, явно силясь припомнить все детали, – но вот…

– Не подумали, – вздохнул Торл, вновь ограничиваясь предельно лаконичным ответом.

Значит, проверять начали уже после того, как всех перебили, обыскали и добили, а потому просто не подумали, что между живой и мертвой может быть разница. Ведь мертвого Видящего с обычным человеком перепутать невозможно – конечно, при условии, что труп проверяет другой Видящий. Вот и предположили схожий принцип, а потому не подстраховались.

– Никогда ни о чем подобном не читал и тем более никогда не встречал… честно говоря, даже мысли такой в голову не пришло, – явно раздосадованный на себя, признался Шун. – Взаимосвязь между хозяином и лошадью я могу объяснить добрым десятком способов, но если рассматривать сверхъестественную легкость перемещения по снегу, мне на ум приходит лишь один‑единственный вариант.

– Слабо. – Сначала три слова, потом два, а теперь и вовсе одно. Я уже говорил, что мне нравится Торл? Правда, нравится он мне лишь в обществе Шуна, иначе бы я его уже давно прибил.

– Слабо? – приподнял я бровь. – Мы все говорим о предварительно наложенном плетении?

– Мне только это в голову приходит, но Торл прав – слабо!

– В этом случае никаких энергетических амулетов не хватит даже на простое поддержание плетения, – кивнул я. – Да и сама возможность подобного плетения выглядит достаточно маловероятной. Представляешь, сколько энергии оно должно жрать в активном состоянии? Это же будет почти левитация, а левитировать коня с всадником, да еще и закованных в железо…

Я лишь недоверчиво покачал головой.

– Потому и слабо, – развел руками Шун. – Хотя вернее будет сказать невозможно.

– Если мы только чего‑то не знаем.

– А не знаем мы многого, поэтому гадать бесполезно.

– Однако проверить живую лошадку было бы неплохо.

– Кто о чем, а маньяки все так же о жертвах… Вот избавимся от Видящих, перебьем конницу и вырежем обоз – тогда и поговорим о живых лошадках.

– Если ты хотел убить во мне надежду, то тебе это почти удалось.

– Я старался.

В голове будто что‑то щелкнуло… вот ведь демон!

– Так что там с Искусниками? – слегка откашлявшись, поинтересовался я.

Торл и Шун синхронно посмотрели на меня, затем друг на друга, после чего Шун, отведя глаза куда‑то вверх и в сторону, деловито произнес:

– Ты знаешь, ничего не хочу говорить, но мне так кажется, что это должен был быть твой первый вопрос, как считаешь?

– Да ладно, – нарочито равнодушно отмахнулся я, – они пока еще далеко, потому и не торопился.

Шун лишь вздохнул.

– Ладно‑ладно! – признавая поражение, приподнял я руки. – Признаю, у меня есть большие проблемы с расстановкой приоритетов.

– Я бы советовал тебе поработать над этим.

– Обязательно! А теперь будь хорошим мальчиком и последуй своему же совету.

– Они первоклассные Видящие‑теоретики. И судя по нашим наблюдениям, против нас четыре Охотника и три Защитника.

– Вот как… кстати! А у вас какая направленность?

Сс’аргас, опять! Точно себе блок поставлю!

– Честно говоря, из‑за того что мы все время сражаемся вместе, так сразу и не скажешь. Но вообще у меня идет упор на Атаку, а у Торла на Защиту.

Ясно. Так и в жизни. Маленький, проворный зверек атакует стремительно, почти молниеносно, а большой и неповоротливый зверь обладает хорошей Защитой, но атакует медленно… Правда, если ударит, так ударит. Вот и Сила Торла и Шуна имеет нечто похожее на это сочетание. Шун умеет быстро создавать плетения, но из‑за своей скорости он не успевает напитать их большим количеством энергии, а Торл – наоборот. Он создает плетения в два раза медленнее, но зато в три раза сильнее. При одиночных схватках Шун бы просто не давал времени на контратаку, а Торл ставил защиту, которую бы замучились пробивать. Однако при соотношении «два на два» или даже «три на два» все становилось совсем наоборот. Шун работал только на Защите, его скорости и умений вполне хватало, чтобы успевать защититься от трех атак. В то же время Торл создавал одно долгое, но чрезвычайно мощное атакующее плетение. Можно сказать, это была особенность Силы Торла, он при наличии времени без особого труда напитывал плетения энергией, раз в пять превышавшей нормальный уровень. Это как шить платье из почти невесомых шелковых ниток или толстых, пропитанных смолой канатов. Многие ли люди способны завязать такие канаты в узел? А в двадцать узлов? Вот и здесь срабатывал схожий принцип. Правда, когда я стал свидетелем прошлого боя, на мне была печать Хомана, поэтому сказать, насколько сильно отличаются их конечные плетения, то есть напитанные максимально возможной энергией, я не мог. Однако и того, что видел, мне вполне хватило для некоторых выводов. Если Шун по скорости создания плетений уже был на уровне Ранл‑Вирна четвертой ступени, тогда Торл по уровню насыщения энергией находился там же. Отсюда вопрос: когда они перейдут на следующую ступень? Ведь одной ногой они уже стоят на ней.

– А у тебя какая направленность? – поинтересовался Шун, пока я раскладывал по полочкам их Силу.

Услышав вопрос, я посмотрел на него как на больного:

– Ты вообще понял, что сейчас спросил? Вернее, у кого спросил?

– А что не так?

– Все не так. Не позволяй моей энергии обмануть себя, я нахожусь где‑то между Ранл‑Гарном и Арх‑Гарном, то есть восьмой‑седьмой ступенью.

– Ну и?

– А то, что достиг я такого мастерства меньше чем за год, поэтому у меня такие перекосы в умениях, что направленности как таковой просто нет. Я хватался за все, что мне нравилось, из‑за чего, даже несмотря на старания Учителя, который периодически указывал мне путь, я развился слишком неравномерно. Тем более что теперь у меня вообще не может быть направленности. Я могу развивать все. Да ведь вы же и сами видели мои показатели. У меня вариативность в сто!

– Точно, – кивнул Шун, – совсем забыл. Просто ты не пользуешься своей Силой, и у меня этот факт как‑то вылетел из головы.

– Так что там насчет Видящих? – напомнил я. – Трудно будет?

– Как знать, – неопределенно пожал он плечами. – С таким количеством энергии, – он выразительно посмотрел на бушующую между нами «бурю», – мы еще повоюем. Здесь ведь энергии в несколько раз больше, чем у нас было во всех Кристаллах Силы, вместе взятых. И ощущается она как‑то намного чище, чем в Кристаллах, почти как своя.

– Интересную печать ты знаешь, – вставил Торл. – Я про такую даже не слышал.

– Мне Учитель показал, а так я тоже ни о чем подобном не слышал.

– Это он тебе удачно показал, – хмыкнул Шун. – У нас появились шансы, и довольно большие.

– Если только им опять не повезет, – вновь заговорил Торл… Может, моя энергия сказывается?

– В смысле – «не повезет»? – слегка удивился я. – И как же им уже везло?

– Ты не поверишь, – принялся дергать себя за косичку Шун, – но мы их должны были убить уже целых три раза… ну пусть даже два, но им, демон их задери, везло так, как я еще никогда в жизни не видел, чтобы кому‑нибудь везло. Последняя ловушка вообще сработала словно часики, а итог все равно один. Из‑за чистого везения все пошло кувырком… кстати, почти в самом прямом смысле. Мне в последний раз так обидно было еще в детстве, когда у меня целую коробку игрушек украли.

Выглядел Шун действительно обиженным, даже Торл вздохнул, а это уже говорило о многом. Правда, лысый, здоровый Торл, смотрящий темно‑карими глазами из‑под насупленных бровей, и Шун, со своими раскосыми глазами убийцы, жалости как‑то не вызывали. Совсем.

– Деталей, конечно, не понял, – склонил я голову к плечу, – но проникся, проникся… надеюсь, хоть что‑нибудь положительное случилось?

– Думаю, амулетов у них уже почти не осталось… по крайней мере, если и осталось, то очень мало.

– Мощных нет, – подал голос Торл, – а что послабее – мы пробьем.

– Е‑ех‑х‑х! – вздохнул я, взъерошивая себе волосы. – Жаль, у нас нет.

– Увы, – развел руками Шун. – Не наша специальность. У нас во всем Легионе сильные амулеты есть только у Карста да Арварда, остальное – так, мелочовка.

Сильные амулеты. Факт. Запомнить.

– А о ваших способностях эксвайские Видящие много знают?

– Боюсь, что они видели практически все наши защитные плетения. Хотя… – Шун опять окинул взглядом мою энергию, – с такой прорвой Силы нам будет чем их удивить. Кристаллы – это, конечно, хорошо, но некоторые вещи с ними сделать просто невозможно, а вот с такой энергией… есть у нас соответствующие наработки, есть. Тебя, кстати, мы ими, думаю, тоже удивим, – широко улыбнулся он мне.

– И не только защитными, – опять (!) заговорил Торл.

Влияние энергии. Очередь на анализ.

– Ага! – потер руками Шун, покосившись на конец ущелья, откуда мы ждали эксвайцев. – С таким количеством энергии мы и атакующими сможем их удивить. Тем более что они в нашем исполнении видели только самую мелочь… Мы создавали впечатление, будто у нас только защитное направление.

– Особые комбинации показывали?

– Защитные показывали, а атакующие – нет. Но опять же с такой энергией мы сможем показать комбинации совершенно другого уровня. Нашей собственной энергии хватало всего на пару подобных комбинаций, поэтому мы ими опасаемся пользоваться в битвах. Ведь если не сработает, мы останемся практически без Силы.

– Сильные комбинации? – поинтересовался я. – У вас какой уровень в плетениях?

– Третий и там, и там, но, как ты понимаешь, на собственных запасах много мы их не создадим, поэтому в основном пользуемся пятым и четвертым уровнем.

Я невольно присвистнул.

– Я так смотрю, вы вскоре собираетесь переползти на ступень Ранл‑Вирна?

– Было бы неплохо, – хмыкнул Шун. – Только пока я еще совершенно не понимаю, как это сделать.

– А у тебя какой уровень в плетениях? – спросил Торл… Еще чуть‑чуть – и почти нормальным человеком станет!

– Да опять же точно и не скажешь, – развел я руками. – Выполнять мог и пятого, теоретически знаю о парочке плетений из первого, но легко могу формировать только восьмого. Другими словами, в основном могу создавать только всякую мелочь.

– Мелочь? – приподнял бровь Шун. – Пятого и восьмого? Ты вообще в курсе, печать какого уровня ты здесь создал?

– Нет, – покачал я головой, – печати я не особо знаю.

– Не особо он знает, – фыркнул Шун. – Дорогой мой, энергетические печати – это уже уровень Ранл‑Вирна.

– Да? Не знал, не знал…

Я посмотрел на плескавшуюся передо мной энергию.

– Вдобавок, твой кси‑фон просто ужасает, – протянул руку Шун, дотрагиваясь до энергии, заполнившей большую часть основного круга. – У меня ощущение, будто я в воде стою.

– В смысле?

– Твоя энергия согревает и ощущается почти как своя, но из‑за ее мощи приходится прилагать усилие, чтобы двигаться.

– То есть тебе тяжело шевелиться? – Я поднял руку и спокойно помахал. – Вроде все нормально.

– Это тебе нормально, – усмехнулся Торл.

Шун тоже помахал, но сразу стало понятно, что делает он это с некоторым трудом.

– Причем сейчас твоя энергия на нашей стороне, – снова заговорил Шун, – но не хотел бы я оказаться поблизости, когда ты будешь на нас рассержен.

– Интересно, – пробормотал я, уже по‑новому смотря на свою энергию. – Я еще никогда не попадал под кси‑фон большой силы, поэтому просто не знаю, как именно он воздействует на других. Хотя и слышал, что сильный Дар буквально подчиняет остальных.

– Да, пожалуй, слово «подчиняет» как нельзя лучше передает наши ощущения, – слегка кивнул Шун. – Хоть ты и на нашей стороне, но все равно будто что‑то давит на плечи. Даже появляется какое‑то подспудное желание опуститься наколени.

– Желание? – среагировал я.

– Ага, правда, какое‑то непонятное. – Шун положил себе руку на грудь. – Вроде бы и мое, но в то же самое время и не мое.

Желание Источника? Стоп, стоп, стоп… неужели раньше Шун никогда не чувствовал желания своего Источника? Ведь я меньше чем через месяц после поступления в Гильдию начал сталкиваться с этим чувством!

– То есть раньше ты ничего подобного не испытывал? – осторожно уточнил я.

– Да вроде бы нет, – не слишком уверенно ответил он. – Хотя… последние пару месяцев иногда что‑то такое было, было…

– Торл? – посмотрел я на здоровяка.

– Три раза.

– Включая этот?

– Да.

– Гм… а у вас никогда не возникало чувства, что…

Закончить я просто не смог: мой язык совершенно неожиданно перестал шевелиться, будто отмер. Сначала просто не понял, что произошло, а потом у меня чуть глаза на снег не выпали.

– Крис? – осторожно спросил Шун, явно отреагировав на мой потрясенный вид.

– Я не могу говорить, – ошарашенно произнес я.

– В смысле? Вот же, говоришь!

– Да нет! – потыкал я пальцем в свой язык. – Я не могу сказать то, что хотел сказать.

– В каком смысле?

– В прямом! Я хочу сказать, что…

Язык опять отмер, поэтому я вновь потыкал в него пальцем.

– Обалдеть! – совершенно искренне вырвалось у меня. – Я действительно не могу вам об этом сказать! И похоже, я только что понял, каким именно образом Арх‑Гарны становятся Ранл‑Вирнами и почему даже самый захудалый Ранл‑Вирн может угробить парочку Элитных Арх‑Гарнов.

Вот оно! Все‑таки Источники действительно живые, и это вовсе не мои галлюцинации или воображение! Теперь все встало на свои места. Арх‑Гарны и все, кто слабее, учатся максимально жестко контролировать свой Источник. Давят на него, сдерживают, чтобы энергия, не дай бог, не вышла из‑под контроля. И чем выше ступень, тем выше контроль. А что бывает, если живое существо поставить в безвыходное положение? Оно среагирует! Трус может стать храбрецом, жертва превратиться в охотника, а в случае с Источником он наконец «проснется». Именно этим и обуславливается такой огромный скачок в запасе энергии при переходе со ступени Арх‑Гарна на ступень Ранл‑Вирна.

Инициация – это, получается, нахождение своего «спящего» Источника. «Спящий» Источник в свою очередь – это слегка приоткрытый кран, а «пробудившийся» – соответственно… кран, открытый на полную… или нет? Ведь еще есть какой‑то закон для перехода на ступень Арх‑Дайхара. Потому как пропасть в запасе энергии между Ранл‑Вирном и Арх‑Дайхаром ничуть не меньше, чем между Ранл‑Вирном и Арх‑Гарном. Заодно становилось понятным, почему, начиная с четвертой ступени, то есть Ранл‑Вирна, Видящие могут двигаться, когда создают плетения. Им просто уже не нужно контролировать Источники: будучи «пробужденными», они и сами могут позаботиться о собственной энергии. За примером далеко ходить не надо – созданная мною печать говорит сама за себя. Стоп! Я сейчас что подумал? Не нужно контролировать?! Позже обязательно подумаем.

Источники. Контроль. Осмотр Кройца. Факт. Запомнить.

Вдобавок теперь я наконец понял, почему, когда читал книги об Искусстве, все авторы, достигшие мастерства Ранл‑Вирна, так усиленно избегали говорить о возможной разумности Источников. Теперь становилось все понятно. Они не «избегают», они просто не могут об этом говорить! Более того, сейчас, поняв все это, я также понимаю, что в этих книгах оставлено целое море подсказок, но даже для меня, новичка, они оказались слишком сложными. Пусть я еще не был скован никакими предрассудками и мысль о возможной разумности Источников не казалась мне чем‑то нереальным, я все равно не смог их понять. А теперь эти подсказки выглядели настолько простыми, что остается только удивляться: как я мог быть таким тупым? Вот демон… как же можно подсказать Торлу и Шуну? Еще какие‑то считаные месяцы назад я САМ рассказывал десятку о предположениях по поводу разумности Источников, а сейчас и слова выдавить не могу. Десятка? Хм… а если попробовать через них?

Десяток. Разговор об Источниках.

– Крис? – раздался осторожный голос Шуна, заставивший меня отвлечься. – С тобой все нормально?

– Абсолютно! – улыбнулся я, хотя сам едва не подпрыгивал от охватившего меня возбуждения. Еще бы! Не каждый день узнаешь об Искусстве столько всего нового. Последние три дня творилось форменное сумасшествие. Одно откровение за другим. Казалось, с того момента, когда мы говорили с Тирмом о нашей жизни, прошло не каких‑то жалких несколько дней, а как минимум пара месяцев. Столько всего успело случиться… и ведь это еще не конец!

– Так что ты хотел нам сказать? – осторожно поинтересовался Шун.

– А я не могу вам об этом сказать! – совершенно радостно, что никак не вязалось с моими словами, произнес я.

– А что там насчет условия перехода на ступень Ранл‑Вирна? – еще более осторожно спросил он.

– И об этом не могу сказать! – не переставая глупо улыбаться, опять ответил я.

– И о чем же ты можешь нам сказать? – голосом, которым говорят только с особо опасными душевнобольными людьми, спросил он.

– Я не сошел с ума, не дождетесь! – хохотнул я. – Жаль, не могу вам всего сказать, но если хотите как можно быстрее стать Ранл‑Вирнами, попробуйте разобраться, откуда у вас возникают непонятные желания.

– Вроде того, что мы сейчас хотим опуститься на колени? – уточнил Торл.

В отличие от Шуна, он не смотрел на меня как на психопата.

– Да. Если разберетесь, возможно, увидите путь, чтобы стать Ранл‑Вирнами, а возможно, и сразу станете.

– А если не получится?

– Значит, уделяйте как можно больше внимания…

Вот демон! Сказать о том, чтобы уделяли как можно больше внимания контролю над Источником, я тоже не смог.

– Опять не можешь сказать? – уточнил Торл.

– Не могу, – вздохнул я, несколько опечаленно посмотрев на свои руки. – Хотя ты бы знал, как мне этого хочется! Столько всего можно было бы обсудить… эх…

– Значит, нам нужно найти ответ, откуда у нас возникают странные желания? – снова уточнил Торл.

Он за последние полчаса произнес больше слов, чем от него можно было услышать за целую неделю, а то и две. Если это на него так действует моя энергия, я каждый день стану загонять его в такую печать.

– Естественно, странные желания возникают у всех, но согласитесь, откуда у нормальных, здоровых людей возьмется желание встать на колени перед другим человеком?

Торл задумчиво склонил голову к плечу, после чего, постояв так буквально с десяток секунд, начал медленно говорить, и говорил он, похоже, еще сам не до конца понимая, что именно он хочет сказать. Другими словами, попытался попасть пальцем в небо.

– Ты не можешь говорить, – загнул он палец. – Дело касается перехода на следующую ступень мастерства, – загнул он второй палец. – Непонятное желание у нас, – третий палец. – Все это дело касается Искусства, – четвертый палец. – Вывод? – посмотрел он на четыре согнутых пальца.

Как мне в этот момент хотелось ему все рассказать, меня буквально разрывало от этого желания!

– По какой причине ты не можешь говорить? – спросил Торл.

Я попытался ответить, но не смог.

– Не можешь сказать?

Попробовав несколько вариантов подсказок, в итоге я смог произнести только:

– Это все связано с Искусством.

Я даже не смог сказать, что люди к запрету не имеют никакого отношения.

Торл, кивнув на мои слова, вновь посмотрел на свои согнутые пальцы. Похоже, что сделать верного вывода он не смог, поэтому перевел взгляд на Шуна, но тот, заметив его взгляд, лишь покачал головой.

– Не понимаю, – в конце концов признался Торл.

Осознать Источник как живое существо действительно непросто, а учитывая, сколько лет они уже практикуют Искусство, им будет в десятки раз сложнее принять подобное положение вещей. Главное, чтобы они не перестали усиливать контроль над Источником, – ведь многие останавливаются, предпочитая полностью сосредоточиться на новых плетениях. Да оно и понятно! Зачем усиливать контроль, когда он и без того идеален? Вот потому процентов девяносто всех Видящих и застревают на уровне Арх‑Гарна – разумеется, из тех, кто вообще смог достичь подобной ступени. Еще девять целых и девять десятых процента оседают на ступени Ранл‑Вирна, и лишь оставшаяся жалкая одна десятая процента, вернее, даже одна тысячная процента из всех Видящих достигает ступени Арх‑Дайхара. Правда, моя статистика относится лишь к Империи, да и то если смотреть на официальные списки, но возможно, что на самом деле дела обстоят несколько лучше. По крайней мере, очень бы мне в это хотелось верить.

– Кажется, время разговоров закончилось, – произнес Торл.

Я и Шун дружно посмотрели в сторону изгиба. Эксвайцы были здесь.

– Я смотрю, они переняли ваш опыт, – иронично заметил я, разглядев стоявших на повозках людей.

– Только это им слабо помогло, – несколько злорадно хохотнул Шун.

– Зато они прямо‑таки любимчики госпожи Эльги, – вздохнул Торл.

– С чего начнете? – поинтересовался я, наблюдая за перестановками эксвайцев.

– У нас всегда стандартное начало, – потянулся Шун.

– Аркан Огня и Копье Огня? – уточнил я. – А какое плетение вы используете в качестве скрытого?

– Воздушное Лезвие.

– Не слышал.

– Четвертый уровень, как понятно из названия, создает лезвие из воздуха… хотя правильнее будет сказать, из ветра.

– Область поражения маленькая, – понятливо кивнул я, – а значит, и нагрузка на защитный купол в определенном месте будет чрезвычайно высока, что как нельзя кстати подходит для Аркана.

– Аркан оплетает защиту, а Лезвие пробивает ее и разрезает Видящего пополам.

– О! – заметил я новые подвижки среди эксвайцев. – Зайцы пошли в атаку.

– Кто?

– Ну а что? – слегка пожал я плечами. – Эксвайцы‑зайцы, по‑моему, вполне созвучно.

Торл с Шуном сначала переглянулись, затем посмотрели в сторону изгиба, потом опять переглянусь и… «грохнули».

– Вот демон! – всхлипывал Шун, упираясь руками в колени. – И почему это раньше никому в голову не пришло их так звать?

– Эй, эй, кончайте ржать! – забеспокоился я, заметив, как Видящие спрыгивают с телег и выстраиваются в линию буквально в сотне саженей от нас. – Они уже вот‑вот готовы начать.

Я слегка ошибся: Видящие сначала подошли еще ближе, а затем еще и дождались, пока конница займет свое место за их спинами.

– Представляться будете? – поинтересовался я.

– В прошлый раз не успели, а сейчас… да пошли они к демону!

– Точно! – энергично кивнул Торл и тут же, без какого‑либо перехода, начал создавать плетение.

Отступление второе

– Ну наконец‑то мы их прижали! – азартно потер руки Поглад.

Обоз к этому времени уже завернули в большой круг и окопали. Мертвых особо никто не боялся, но вбитые за годы службы правила давали о себе знать. Надо – значит, надо.

– И не говори, – вздохнул усевшийся на край телеги Рольд, широкоплечий мужчина с седой окладистой бородой, правда, вопреки словам, особой радости в его голосе не слышалось. – Уже третий день, как дураки, носимся за самым позорным Легионом Империи, – подлил он масла в огонь.

Поглада Рольд провоцировал специально. Свое мнение о происходящем он уже давно составил, а теперь ему было просто интересно узнать мнение кого‑нибудь другого. Напарник по работе подходил как никто другой. Энергичный, молодой и небезосновательно уверенный в собственных силах. Такими здесь были практически все, поэтому Рольда особенно интересовало, что же именно скажет парень? Считай, сразу узнает мнение большинства.

– Да им просто повезло! – ребром ладони эмоционально рубанул воздух молодой солдат. – Если бы к ним не сослали таких Видящих, мы бы еще в первый же день передавили этих гадов.

Стащив шапку с головы и расстегнув теплую накидку, Рольд на эту речь лишь глубокомысленно хмыкнул.

– Хочешь сказать, я не прав?! – мгновенно отреагировал Поглад на «ответ» более старшего товарища. – Да у нас только конницы в два раза больше, чем их всех вместе взятых! А Видящих так и вовсе в три, чуть ли не в четыре!

Рольд опять глубокомысленно хмыкнул.

Он предпочитал размышлять, основываясь на фактах, а сейчас все факты говорили о том, что всем им здесь крупно везло уже третий день подряд. Еще Рольд мог поспорить и со словами «если бы к ним не сослали таких Видящих». В том‑то и дело, что ТАКИХ Видящих никто и никуда не ссылает. Шутка ли? Два Искусника самого захудалого Легиона Империи против семерых (!) Элитных (!) Арх‑Гарнов Эксвая. Какими бы раздолбаями ни выглядели эти семеро Видящих, они все‑таки смогли заслужить статус Элиты, а это говорило о многом… особенно об их врагах.

Собственно, надо всем происходящим сейчас прямо‑таки витала одна простая мысль: а что же могут представлять собой солдаты этого Легиона? Если два Видящих равносильны семи другим, не могут ли и солдаты быть такими же? Для Рольда эта мысль была сама собой разумеющейся, но уже через два часа осторожных разговоров с другими солдатами он был готов поверить, что такая мысль пришла в голову лишь ему одному.

А вскоре послышался первый «аккорд» начавшегося сражения Видящих, и все солдаты радостно взревели. Они верили, что теперь‑то уж Мертвым не поздоровится.

Рольд срывать голос в радостном крике не стал – наоборот, он был молчалив и сосредоточен. Вскочив на одну из повозок, он самым внимательным взглядом обвел всех солдат и сразу вычленил несколько угрюмых лиц, от вида которых старый воин почувствовал мрачное удовлетворение. Все‑таки тревожные предчувствия терзали не его одного. Перехватив взгляд небольшой группы «угрюмых лиц», Рольд слегка кивнул и, дождавшись ответного кивка, спрыгнул со своего импровизированного наблюдательного пункта.

Усиленно работая локтями, он вскоре добрался до уже успевшей увеличиться группы. Теперь она состояла из шести человек, но уже через минуту их стало одиннадцать. Причем у всех была одна отличительная черта – седина. Всем собравшимся уже перевалило за сотню лет, и, что еще забавнее, собрались абсолютно все «старички» из охраны обоза. Столетний опыт службы сделал свое дело. Никто даже не стал делиться своими опасениями – все прекрасно понимали, почему они собрались вместе.

– Может, попробовать поговорить с молодежью? – спросил один из группы, косясь на радостно гогочущую толпу, в которую превратились еще недавние солдаты.

– Я уже пробовал, – вздохнул Рольд, – максимум чего добился, так это снисходительного похлопывания. Молодежь – она ведь всегда все знает и делает лучше стариков.

– Я тоже пробовал, – вздохнул еще один.

– И я.

В итоге выяснилось, что каждый пробовал, а некоторые так еще и наткнулись на «попытки» остальных.

– Может, все‑таки пронесет? – произнес Рольд, впрочем сам не веря в то, что сказал.

Выживание не всегда зависит от воинских умений, зачастую солдата спасает только собственный инстинкт. Научишься чувствовать «смерть» – выживешь! Не научишься – умрешь! Все просто. И вот этот самый инстинкт, который провел Рольда через сотни сражений, буквально вопил во весь голос. А ведь были еще и простые факты. Пронесет? Нет, Рольд и сам в это не верил, как не верили и остальные. Именно поэтому, когда один из дозорных подал сигнал, чтобы привлечь к себе внимание, а потом еще и замахал руками, у всех промелькнула только одна мысль – началось.

– Эгей, да здесь какие‑то придурки к нам идут! – прокатился над солдатами голос дозорного.

Народ мгновенно столпился возле телег, высматривая гостей.

– Да их всего десять! Может, крыша поехала?

Шутника поддержали дружным гоготом, а вот Рольд почувствовал, как волосы на затылке буквально поднимаются дыбом. Его мысли на тему того, что и солдаты Легиона могут оказаться монстрами, под тип их Видящих, начали сбываться с пугающей быстротой. По крайней мере, в факт их сумасшествия он не поверил ни на единое мгновение, как и в то, что к ним направляются какие‑нибудь заблудившиеся Искатели.

Решение пришло мгновенно.

– Ребята, предлагаю подстраховаться, – произнес Рольд. – За мной, – добавил он, когда удостоверился, что все его услышали.

Шум тем временем нарастал. Слыша отзвуки битвы Видящих, народ просто не мог оставаться спокойным, поэтому чувство опасности у большинства заметно притупилось… как и способность адекватно соображать. Теперь «старички» воочию увидели, к чему может привести столь необдуманное решение, как собрать воедино несколько сотен отличных воинов. Солдаты, уверенные в себе и своих товарищах, заметно расслабились, потеряли бдительность.

Трагедия стала неотвратимой.

– Вооружайтесь, – откинув полог одной из повозок, негромко произнес Рольд, несколько нервно оглядываясь по сторонам.

Оглядывался он неспроста. Арбалеты предполагалось придержать до пограничной зоны. Там бы Видящие снимали защиту от стрел, и обороняющуюся сторону ожидал бы очень неприятный сюрприз. В конце концов, стрелковое оружие в нападении не применялось уже Эрсиан знает сколько лет. Конечно, против полноценного Легиона подобная тактика бы не прошла, но никто изначально и не собирался сражаться с полноценным Легионом. Именно поэтому арбалеты предполагалось использовать только на границе, а не на Мертвых, так что за такое самовольство можно было и огрести. Собственно, откидывая полог, Рольд предполагал, что услышит не одно возражение, но этих самых возражений не последовало.

Старх, самый старый среди них, сто пятьдесят лет, молча залез в повозку и принялся по одному передавать арбалеты другим.

– Больше десяти болтов можете не брать, – распорядился Рольд, заметив задержку в действиях Старха.

Правда, сам Рольд считал, что если хоть одно из его возможных предположений станет реальностью, то у них не будет шанса сделать даже пятый выстрел, не говоря уже о десятом.

Старх, скорее всего, думал в том же ключе, но, выслушав совет, молча кивнул. Вообще он, несмотря на свои годы, выглядел едва ли не моложе всех, что выдавало в нем пользователя Лрак’ара. Рольду только непонятно было: почему он не захотел избавиться от седины? Не хватает уровня синхронизации или просто сам не захотел? Дальше развить мысль Рольд просто не успел. Услышав изменение в тональности криков, он сразу понял: вот теперь точно началось!

Подхватив свой арбалет, Рольд стремительно развернулся и как раз успел увидеть фигуру человека, прыгнувшего прямо на головы сгрудившихся солдат. На мгновение Рольд даже почувствовал надежду – безумец?! – однако она тут же рассеялась без следа. Воин, закованный в какие‑то непонятные доспехи черного цвета, чем‑то отдаленно напоминающие доспехи Миркской конницы, вовсе не собирался позволить себя поймать. Жестко прозвучавший удар ногами, хруст костей – и вот он, словно танцор на сцене, завертелся над толпой, используя в качестве помоста головы и плечи солдат. Несколько мгновений Рольд потрясенно смотрел на скакавшую фигуру, но резкий взмах меча и полный боли крик моментально вернули его к действительности.

Вскинув арбалет, Рольд уже почти нажал на спуск, когда заметил, что через выставленные в качестве защиты повозки перебирается еще целый десяток других фигур. И одна из них мгновенно привлекла внимание Рольда. Размером с четыре нормальных человека, сажени в полторы ростом, седая короткая борода, перебитый нос, выпирающий лоб. А из‑за положения ярса глубоко посаженные глаза показались Рольду двумя черными провалами. И, как завершение, огромный, под стать размерам самого «демона», меч и столь же огромный черный треугольный щит в другой руке. Выбора, в кого стрелять, больше не стояло.

Не помня себя, Рольд резко перевел арбалет на «демона» и нажал на спуск. Он, как и «танцор», был полностью закован в черные доспехи, поэтому Рольд решил стрелять в голову… и в чем‑то даже не прогадал. «Демона» заметил не он один. Вот только три других стрелка, понадеявшись на силу арбалетов, целились не в голову, как Рольд, а в грудь. Но в конечном итоге, несмотря на разные цели, результат все равно стал нулевым, разве что по разным причинам.

Сам Рольд промахнулся. Вернее, он бы попал, если бы «демон» не отклонил голову. И отклонил он ее так «удачно» и так четко, что старый воин сразу понял – в чем‑чем, а дело здесь не в удаче. «Демон» просто увернулся, но остальные три болта в него все‑таки попали. Или, что более вероятно, он просто не счел нужным от них уходить. Крики солдат перекрывали все остальные звуки, поэтому Рольд видел, но не слышал. Видел, как все три болта, словно зубочистки от каменной стены, отскочили от «демонического» нагрудника, даже не помяв его. Но не слышал, что все эти болты ударялись о доспех «демона» со звуком все тех же упомянутых зубочисток, только железных.

А уже в следующее мгновение «демон» перебрался через повозку и оказался прямо перед ошарашенными солдатами.

Уперев арбалет в снег, Рольд принялся натягивать тетиву, не забывая одним глазом коситься в сторону своей цели. Правда, в дальнейшем он сильно усомнился в разумности своего решения. От действий «демона» слабели ноги и сохло в горле. Первый же его удар отправил на тот свет человек пять‑шесть. Сначала он буквально скакнул к выстроившейся шеренге солдат, а затем… на первый взгляд могло показаться, что он просто взмахнул мечом. Мечом, больше похожим на огромный мясницкий тесак в руках великана, чем на меч. Своим «взмахом» он просто развалил первых трех человек пополам, вспорол живот четвертому, перечеркнул грудь пятому и на «выходе» из «взмаха» срубил голову шестому.

«Техника «живого удара», – только и охнул Рольд, спешно вскидывая заряженный арбалет.

«Демон», одним контролируемым ударом отправивший на тот свет полдесятка человек за один раз, под конец «взмаха» оказался стоящим впритык к другим солдатам. Но на этот раз он не стал использовать свой «меч». Левая рука с зажатым в ней щитом, словно стрела, выстрелила в сторону солдат. Воина, которому не повезло оказаться на пути этого выстрела, просто размазало о щит, а его останками опрокинуло пятерку других.

Однако «демона» это уже не могло спасти.

Рольд вновь нажал на спуск, стреляя в открытый бок «монстра», и на этот раз тот просто не мог уйти от удара… и он никуда и не ушел. По той простой причине, что ему и не надо было никуда «уходить». Не пойми откуда вынырнувшая девушка, облаченная в легкие кожаные доспехи, ловко отбила болт, а затем кинулась прямо на сбитых «демоном» солдат. Одно мгновение – и у всех пятерых перерезаны горла.

Надежда на других стрелков также не оправдалась. Все три болта, выпущенные залпом, вновь отбил другой. И без того невысокий, солдат рядом с «демоном» казался форменным коротышкой, но, к собственному удивлению, Рольд почувствовал в них некоторую схожесть. Вот только развивать эту мысль он не стал – не было времени! «Демон» с присоединившимися к нему девушкой и коротышкой прямо‑таки выкашивали ряды обороняющихся. Да! Всего одиннадцать человек буквально зажали почти полтысячи солдат. Грамотно распределившись, взяв солдат в этакий полукруг, нападающие давили своей нечеловеческой силой, скоростью и умениями.

Спешно перезаряжая арбалет, Рольд раздумывал над ситуацией.

Старый воин понимал, что они столкнулись с теми, кого принято называть «монстрами», но, с другой стороны, десяток таких же «монстров» водился и у них самих. Вот только по какой‑то причине ни одного из них не было видно. И это крайне обеспокоило Рольда. Вновь подхватив уже заряженный арбалет, он кинул взгляд в сторону, где в последний раз видел Тхольца – их главного «монстра». Кинул – и едва не выронил арбалет от увиденного.

Тхольц будто специально смотрел в его сторону. Голова всеми признанного «монстра» стояла прямо на снегу, на остатках своей же шеи, и мертвыми глазами взирала на Рольда. Нет, естественно, эта голова никуда и ни на кого не «взирала», но старого воина пробрало до костей. Пробрало не столько взглядом мертвых глаз, сколько самим фактом смерти Тхольца. Мысли Рольда сразу же приобрели паническое направление.

И в таком вот состоянии он в очередной раз направил свой арбалет на «демона» и нажал на спуск. Надежд попасть у него уже не было – выстрелил он скорее рефлекторно. Да и другие цели с его позиции либо нельзя было достать, либо можно было зацепить своих, а вот «демон» со своими размерами представлял практически идеальную мишень. И, как в самый первый раз, так думал не он один.

У них получился практически залповый выстрел… удачный выстрел. Относительно.

Одну стрелу от «демона» отбила девушка, две принял на свой меч коротышка, от одной увернулся сам «монстр», и только последняя, по воле судьбы принадлежащая Рольду, нашла свою цель. Болт должен был вонзиться прямо в незащищенную шею, но в последнее мгновение «демон» слегка завалился набок, подставляя под удар свой наплечник, вот только в этот раз ему просто не повезло. Болт, вместо того чтобы срикошетить вверх, буквально «нырнул» вниз и вонзился прямо в едва заметное сочленение.

Секундная радость Рольда – попал! – мгновенно сменилась чувством всепоглощающего ужаса.

«Демон» с кажущимся безразличием выдернул зазубренный болт из своего плеча, откинул в сторону, а затем посмотрел прямо на Рольда, отчего последний уронил свой арбалет. Пока он с расширенными от ужаса глазами смотрел на «демона», девушка и коротышка, казалось, испуганно «брызнули» в разные стороны. И секундой спустя стало понятно, почему они так сделали.

Рольд в своей жизни, как и любой житель мира, не раз слышал о монстрах, зовущихся Крани. И именно эти монстры пришли ему на ум, когда «демон», с утробным ревом, мгновенно перекрывшим все остальные звуки, устремился прямо на него. Оказавшиеся на его пути солдаты начали разлетаться как детские игрушки от ударов молотка. Но старый воин даже не успел ни о чем подумать, когда в дело вступил его отточенный десятилетиями инстинкт выживания.

Подхватив выроненный арбалет, он усиленно заработал воротом, натягивая тетиву. Мышцы буквально гудели от натуги. В тот момент, когда до «Крани» осталось не больше нескольких сажен, Рольд опять вскинул арбалет и нажал на спуск. Нормативы по перезарядке он, наверное, побил раз в пять, стрелял почти в упор, целился прямо в глаз, однако прущий на него «монстр» мгновенно закрылся щитом. Причем закрылся так просто, будто в него не из арбалета стреляли, а маленькие дети кидались камешками.

Не победить. Никак. Только не в этой жизни, а других нет.

Развернувшись, Рольд просто бросился под ближайшую телегу, а забравшись под нее, сразу же переполз под следующую, чтобы «демон» его не нашел. И не зря переполз. Буквально мгновением позже первая телега, после чудовищного рывка «Крани», отправилась в полет. Рольд спешно заработал локтями, уползая еще на три телеги в сторону. Он бы уполз и дальше, но, к своему удивлению, натолкнулся на лежавшего Старха. Однако донельзя удивленный Рольд даже спросить ничего не успел. Старх молча ткнул пальцем перед собой. А посмотрев, куда указывает еще более старый, чем он сам, воин, Рольд слегка отполз от края. Акценты сместились. «Демон», конечно, страшен, но то, что творил Высший Мастер, выглядело намного страшнее.

Рольду стало понятно, что они проиграли еще с самого начала. Нападающих одиннадцать, но даже если бы остался только один, победы им здесь было не видать. Пусть бы даже сражение затянулось на весь день, но Высшего Мастера им было не убить. Да только и сражение не собиралось затягиваться.

В какой‑то момент интонации в приказах командиров резко сменились. Из угрожающих они стали отчаянными, практически умоляющими. И причина столь разительной перемены не заставила себя ждать. Сосредоточенные на бое с группой «монстров», никто не успел отреагировать на подкрепление. Обоз расположился практически по центру ущелья, до каждого из краев которого было по полверсты минимум. Преодолеть такое расстояние незаметно можно было только под покровом «скрытных» амулетов. Но раздумывать по поводу – а откуда у Мертвых такие дорогие амулеты? – Рольд даже не стал. Он уже вообще ни о чем не думал, просто смотрел на развернувшуюся перед его глазами бойню.

Солдаты Мертвого Легиона полезли через баррикады, сделанные из телег и повозок, так густо, что создавалось впечатление, что здесь собрались ВСЕ Мертвые. И атаковали они без раздумий, убивали беспощадно и пленных не брали. Нескольких солдат, бросивших оружие и испуганно поднявших руки, просто зарубили.

– Ну, я пожил достаточно долго, – совершенно спокойно произнес лежавший рядом Старх, практически один в один повторив промелькнувшую в голове Рольда мысль.

– Не надо было нам их трогать, – подперев голову рукой, хмыкнул он в ответ.

«А действительно, – думал старый воин, – чего мне беспокоиться? До ста двадцати лет не каждый солдат доживает, можно радоваться, что хоть столько прожил. Тем более что дети все взрослые, даже внуки взрослые! Правнуков уже понаделали, так что особо жалеть и не о чем. Умирать, конечно, не хочется, но, раз уж судьба такая, что уж тут поделаешь?»

Тем временем солдаты, поняв, что щадить их не собираются, яростно взвыв, бросились в самоубийственную атаку. Тем страшнее на фоне их ярости было наблюдать за Мертвыми. Выверенные движения, четкие комбинации, каждый прикрывает своих товарищей по мере сил и возможностей. Присутствуют боевые тройки, правда, только двух типов. Воинов Арсиана не нашлось, чтобы образовать Дэ’трора, зато было в достатке Ар’трора и – в особенности! – Ид’трора[1].

Собственно, знаменитыми тройками дело не ограничивалось, здесь еще были и обычные «двойки» – один атакует, другой прикрывает, – и знаменитые «Ахара» – группа людей с копьями, щитами, мечами и секирами. И ведь построения Ахары, несмотря на свою ужасающую эффективность, редкость даже среди элитных войск. При таком построении солдаты становятся практически неуязвимыми, но из‑за слишком большой нагрузки мало кто может продержать полноценную Ахару больше минуты. Это не говоря уже о том, что научиться составлять Ахару крайне сложно. А без ЗНАЧИТЕЛЬНЫХ энергетических запасов организма умение составлять Ахару ничего не дает.

– Мрань господня! – раздалось со стороны Старха любимое эксвайское ругательство, в полной мере отображающее картину происходящего.

Если первые пару минут сражение больше напоминало бойню, то уже на пятой оно превратилось в форменную мясорубку, причем в качестве «мяса» выступала только «охрана». И, несмотря на многочисленные Ар’трора, Ид’трора, двойки и Ахары, казалось, как единой армии, Мертвым было глубоко наплевать на всяческие построения. Со стороны вообще создавалось впечатление, будто они атаковали кто во что горазд. Однако стоило приглядеться внимательнее, и становилось понятно, что «обозникам» прямо‑таки навязывали условия сражения. Рольд прекрасно знал, что здесь собрались настоящие мастера «строя», но Мертвые просто не давали составить этот самый строй. Им было выгоднее состояние хаоса, в котором они, как опять же прекрасно видел Рольд, чувствовали себя словно рыбы в воде.

Все закончилось столь же стремительно, как и началось.

Рольд посмотрел на часы, бережно хранимые во внутреннем кармане рубахи, скрытом под надежным слоем брони. Посмотрел – и лишь удивленно покачал головой. С момента крика дозорного: «Эгей, да здесь какие‑то придурки к нам идут!» – прошло ровно пятнадцать минут. Ему даже стало интересно, догадался ли хоть кто‑нибудь предупредить конницу и Видящих? Но как следует подумать об этом Рольд уже не успел. Прямо перед телегой, под которой они лежали, остановились два добротных сапога.

– Сами вылезете или как? – раздался голос у них над головой.

Рольд посмотрел в сторону Старха, но тот уже шустро вылезал, поэтому ему ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Пейте или умрите! – вот так просто, без всяких расшаркиваний, солдат, в котором Рольд узнал того самого Высшего Мастера, протянул в их сторону два пузырька.

В зельях Рольд особо не разбирался, но это знал каждый солдат, переживший хоть одну мало‑мальски серьезную битву. Зелье правды. Рольд молча протянул руку за своим пузырьком, а вот Старх не спешил. Однако прежде чем Мертвый успел что‑нибудь сказать, Рольд, дернув Старха за рукав, ткнул пальцем чуть в сторону. Увидев, что уже несколько человек находятся под воздействием зелья, он молча взял свой пузырек.

Убедившись, что старший товарищ все понял правильно, Рольд опрокинул в себя содержимое пузырька. Голова сразу стала пустой, на глаза наползла белая пелена, а звуки несколько отдалились, будто он неожиданно переместился куда‑то в сторону от лагеря. А затем появился голос. Голос, который быстро начал задавать вопросы. Рольду казалось, что он даже не успевал подумать над смыслом вопроса, не говоря уже об ответе на него, как сразу же слышал следующий, и следующий, и следующий… а затем все резко прекратилось. Пустота исчезла, пелена развеялась, а звуки вновь стали четкими.

Присев на корточки, Рольд удивленно покачал головой.

Настолько сильного и действенного зелья ему пить еще не доводилось. Кто бы у Мертвых ни был за алхимика, свое дело он знал твердо… как и Мастер, задававший вопросы. Слегка обезображенное ожогами лицо, какие‑то белесые, будто бесцветные, глаза и тихий шипящий голос. Он задавал только самые важные вопросы. Какие есть амулеты у конницы? Какие есть амулеты у охраны? Где взять запасные амулеты? Откуда арбалеты? Есть ли у конницы арбалеты? А последнее, что отчетливо запомнилось Рольду, командный голос Мастера:

– У нас теперь есть арбалеты, меняем тактику!

Глава 2Мир вашему праху

Теперь, с разблокированными Источниками, я видел создание плетений от начала и до конца.

Вот перед Торлом появилась синяя точка, так все плетения начинаются, а затем… Когда плетешь сам, все выглядит нормально, но вот если смотреть со стороны, да на такое мастерство… Я просто еще не был способен создавать плетения с подобной скоростью. В моем исполнении они формировались в десять раз медленнее. Если у меня вполне было видно, как энергия «прорисовывает» в воздухе структуру, то когда это делал Торл, мне казалось, будто «рисунок» просто множится. Для меня это выглядело так, как если бы сразу десять человек рисовали один и тот же рисунок. Вот только создание плетений имеет четкую последовательность. Можно взять лист бумаги и в произвольном порядке натыкать на нем точек, а затем взяться последовательно их соединять, – вот и с плетениями было нечто похожее. И когда я создавал плетение, у меня всегда было видно, как одна руна переходит в другую, но когда это делал Торл… мне действительно казалось, будто он рисует сразу десяток рун, – настолько быстро Торл их воспроизводил. Впрочем, пока я восторгался, в дело вступил Шун, и когда начал он… Ничто так не задевает человека, как превосходящее мастерство другого человека в деле, которое ты считаешь своим. Впрочем, оно же не может и не восхищать.

Профессора в Гильдии Видящих не превышали уровень Арх‑Гарна и по большей части являлись теоретиками, поэтому опыта реальных сражений у них иногда вовсе не было. Вдобавок они привыкли создавать плетения медленно, чтобы студенты могли увидеть весь процесс от начала и до конца. Даже мой Учитель придерживался этого правила, из‑за чего я еще никогда в жизни не видел скорости создания НАСТОЯЩИХ плетений. Если на кону стоит твоя жизнь, а не оценка в журнале.

Когда в дело вступил Шун, я лишь успел заметить появившуюся точку за все разрастающимся плетением Торла, а затем… Если, смотря на плетения Торла, мне казалось, что он плетет одновременно десять рун, то Шун начал плести чуть ли не все сразу. Я только и успел вычленить несколько промежуточных этапов, прежде чем плетение уже было готово, в то время как Торл все еще продолжал. На мгновение я просто впал в ступор. Пусть созданное плетение четвертого уровня и не являлось особо громоздким или сложным, но создать его меньше чем за четыре секунды… я бы потратил как минимум минуту, да и то не факт, что вообще смог бы его создать. Больно оно для меня выглядело «перекореженным». Ведь чем выше уровень плетения, тем больше раз происходит наложение линий, и, соответственно, тем сложнее не запутаться в рисунке. Четвертый уровень – это как если написать четыре (или пять, если совсем уж сложное плетение) разных слова одно поверх другого. Написать легко, но как это потом все разобрать? Вот и в создании высокоуровневых плетений использовался схожий принцип, только проблемы лежали несколько в иной плоскости.

Во‑первых, потоки энергии в создаваемом плетении. Собьешься, перепутаешь «верхнюю» линию с «нижней» – и плетение мгновенно распадется. Во‑вторых, ты всегда должен держать в уме плетение в «разрезанном виде», то есть точно знать, какие руны лежат в самом «низу», «середине» или «верху». Ведь нередко приходится связывать «верхнюю» руну с «нижней», и если ошибешься «уровнем», плетение опять же моментально распадется. И это все нужно держать в голове одновременно с контролем Источника, насыщением рун энергией и, собственно, самим продолжением создания плетения.

Я могу воспроизвести только пять плетений пятого уровня, но трачу на них до тридцати секунд. Лишь одно, Ножницы, которое когда‑то спасло меня от печати Хомана, я могу создать за пятнадцать секунд. Но все эти плетения относились к самым слабым и легким плетениям среди всего пятого уровня. Их не могли причислить к шестому уровню лишь по той причине, что все они заканчивались руной, которая накладывалась поверх всех остальных, тем самым создавая четырехуровневую структуру. Другими словами, у меня уходило по полминуты на создание трехуровневого плетения, в то время как Шун чуть больше чем за четыре секунды воспроизвел полную четырехуровневую структуру.

Я почувствовал себя просто убогим.

Мне даже не представлялось, каким именно образом вообще возможно достичь подобной скорости создания плетений. Вдобавок вспомнилось мне и о том, как я рассуждал, что плетения Шуна не отличаются особой энергонасыщенностью. Да, действительно, если смотреть на плетение Торла, то Шун в глубоком пролете. Если Шун был по скорости создания на невообразимом для меня уровне, то точно там же находился и Торл по части энергонасыщения. Так вот, я ошибался! Торл создавал плетения не из толстых, просмоленных канатов, а из целой связки толстых, просмоленных канатов! Вообще нечто запредельное для моего понимания. Но, возвращаясь к плетениям Шуна… демон меня задери! Не особо энергонасыщенные? Возможно, по сравнению с Торлом и не особо, но по сравнению со мной… Наверное, мое конечное плетение самого низкого уровня, десятого, было как минимум в десять раз слабее по энергонасыщенности наспех созданного плетения Шуна. И в сто раз слабее Торла. Вот так, наверное, рушится мир ребенка, когда он сталкивается с суровой реальностью жизни.

Кажется, Легион только что, в который уже раз, разбил привычный для меня мир на тысячи кусочков. Интересно, это последний раз, или будет что‑то еще? Хотя куда уж дальше? По‑моему, больше уже просто нечего разбивать. По крайней мере, от всех незыблемых для меня вещей или вещей, в которых я был просто уверен, остались лишь одни воспоминания. Пожалуй, мне уже надо начинать благодарить Эрсиана, что я попал в Легион… или Манипулятора? Вот ведь демон! Если вдруг окажется, что первый и второй представляют собой одно и то же существо, я уже даже не удивлюсь.

Неожиданно мне на плечо навалился Маньяк, и меня «окатило» настолько сильной жаждой крови, что на мгновение помутнело в глазах. На мое счастье, у меня было еще два других Источника. Когда я опять вернул над собой контроль, Маньяк лежал возле кресла Старца, прижатый к полу его тростью, а на ногах у Маньяка устроился Третий. Интересно, означает ли это, что мои родные Источники вместе сильнее Демонического? Если судить по данным, полученным на Заставе, Демонический далеко впереди… или все‑таки нет? Как бы то ни было, но мне крупно повезло. Дважды. Во‑первых, отделался без последствий, а во‑вторых, пусть Маньяк и был полным психом, помешанным на сражении, в инстинктах и знании ему не откажешь.

– Атакуйте третьего слева, он самый сильный.

Торл и Шун никак на это не отреагировали, но я знал, что меня услышали.

В этот момент Торл как раз заканчивал свое плетение, а Шун начал создавать Копье Огня. Помнится, когда в первый раз увидел их сражение, я говорил, что они давно работают вместе? Н‑н‑да… только теперь стало понятно, насколько сильно я был прав. Воздушное Лезвие, спрятанное за Арканом Огня, имело ровно столько энергии, сколько было нужно, чтобы оставаться незаметным для эксвайских Видящих. Вся излучаемая энергия плетения Шуна надежно маскировалась Арканом Огня. Как я уже упоминал, при создании рунных структур Искусниксразу начинал «светиться» для других Видящих. И, опять же как уже говорил, есть способы спрятать подобное излучение, но это относилось только к значительным расстояниям. Если Видящие мастерства Арх‑Гарна находятся в пределах видимости друг друга и создают сильные плетения, становится просто невозможно скрыть сам факт создания рунной структуры. Можно обмануть насчет количества вложенной энергии, насчет уровня плетения, не дать определить, что это будет за плетение, и вообще сделать еще целую уйму самых разнообразных вещей. Однако невозможно скрыть сам факт создания плетения. Противник всегда будет знать, что ты уже начал формировать рунную структуру, и начнет готовиться. Единственное исключение – создание плетения внутри собственного тела, как когда‑то проделал я сам, но здесь есть столько разных нюансов, что эту возможность даже не стоит рассматривать… Хотя, конечно, и совсем про нее забывать тоже не стоит.

Так вот в чем суть: Торл и Шун умудрились скрыть созданное плетение настолько просто и обыденно, будто сахар в кружке размешали. Много ли сил нужно приложить, чтобы добавить в чай три ложки сахару? Причем, как и с сахаром, две ложки будет несладко, а четыре уже перебором, так же и здесь. Из‑за близости плетений, если бы Шун недостаточно сильно наполнил энергией сформированную структуру, она бы просто распалась под давлением чересчур сильного плетения Торла. Расшифровываю. Если бы это произошло, мы бы, скорее всего, стали трупами. Распавшаяся рунная структура Шуна зацепила бы плетение Торла, а там уж как Эрсиан на руку положит. Может, получился бы жалкий «пшик», а может, и полноценный «бабах» с воронкой саженей в десять. Это в случае, если бы Шун создал слишком слабую рунную структуру, но если бы он создал слишком сильную, тогда эксвайские Искусники сразу бы увидели, что за плетением Торла скрывается еще одно. Иными словами, просто поразительная слаженность действий!

Также стало понятно, что я опять недооценил Шуна.

Он создал Воздушное Лезвие в один момент, но умудрился четко проконтролировать степень насыщения энергией, поэтому вполне возможно, что он мог создать его куда более энергоемким. В свою очередь Копье Огня Шун сейчас формировал, явно занижая свои способности. В итоге когда они, последовав моему совету, атаковали самого сильного Видящего, все произошло в точности как и во время боя возле Заставы. Только теперь я все увидел в самых мельчайших подробностях.

Первым, как и положено, пошел в дело Аркан Огня, а вместе с ним прояснился и один непонятный мне момент. Спрятанное плетение Воздушного Лезвия было подвешено в стазис‑состояние, и для меня оставалось неясным, каким именно образом Торл и Шун координируют свои действия? Иными словами, как они могут действовать синхронно? То есть если Торл запустит свое плетение, а Шун отстанет от него хотя бы на мгновение, то тогда ведь противники сразу узнают, что в первом плетении прячется второе. Но когда Торл закончил свой Аркан Огня, все встало на свои места. Им просто не нужно было координировать своих действий. Толчок энергии от завершения Аркана задевал Воздушное Лезвие и самопроизвольно активировал его, выводя из стазис‑состояния. Выходило так, что Торл, запуская свое плетение, невольно активировал и плетение Шуна, и, как результат, получалась полная синхронность в действиях.

А дальше началось самое интересное, причем такое, что у меня мозги начало переклинивать. Да о чем говорить? Я от восторга едва в ладоши хлопать не начал!

Вопрос, как говорится, для чайников: что будет с огнем, если на него подуть? Ответ для все тех же чайников: он станет сильнее. Ну а что будет, если скрестить сильный огонь с сильным ветром? Плетение Аркана Огня где‑то на полпути до Арх‑Гарна начало стремительно увеличиваться, но так и должно было быть, меня привело в восторг совсем не это. В противовес Аркану, Воздушное Лезвие, наоборот, начало истончаться, практически утрачивая свою энергию и полностью переходя в физическую составляющую. В то же время увеличивавшийся Аркан Огня тоже начал принимать свою физическую форму в виде огня, а тут и Лезвие позади… И без того чрезвычайно сильное плетение мгновенно увеличилось раза в три. Возле Заставы неожиданное увеличение Аркана Огня осталось практически незаметным – слишком уж разнилась вложенная сила сейчас и тогда. В этом сражении Торлу и Шуну не нужно было думать об энергии, поэтому они даже не пытались экономить.

Для противников подобный подход к созданию плетений оказался совершенно неожиданным. Об этом говорил тот факт, что на защиту атакованного Искусника бросили свои плетения все остальные Арх‑Гарны. Трое «притормозили» Аркан, а еще трое отбили Копье. Однако, как и тогда перед Заставой, это не смогло спасти Искусника. Сильно ослабленный Аркан Огня рухнул на защиту Арх‑Гарна, уже не имея шансов причинить вреда. Я даже видел, как улыбнулся атакованный Искусник, но тут‑то в дело и вступило Воздушное Лезвие.

На мою удачу, я мог видеть абсолютно все.

С мыслящими Источниками мое восприятие энергии изменилось крайне причудливым образом. Если раньше я мог только видеть ее, то теперь стал скорее чувствовать, знать. Пожалуй, это было своего рода прозрением. Будто слепой от рождения неожиданно начал видеть. Расстояние между мной и Арх‑Гарнами было довольно большим, но видел я их так, будто не только стоял прямо возле них, но еще и мог смотреть с обзором в 360 градусов. Точно так же я видел плетения, однако опять же это не было похожим на зрение, скорее на знание или, как уже говорил, прозрение. Странное чувство, но было бы неправдой сказать, что оно мне не нравится. И именно из‑за этого чувства я мог видеть все происходящее в мельчайших деталях, даже если закрывал глаза.

Я видел, как Аркан Огня оплетал защиту Искусника. Видел, как защита наливается ярко‑синим цветом, практически скрывая за собой Видящего. Видел, как Воздушное Лезвие начинает давить на Аркан Огня, вновь усиливая его. Видел, как Лезвие соприкоснулось с защитой Искусника и начало прорезать ее. Видел момент, когда Аркан Огня раздался в стороны, а Воздушное Лезвие пробило защиту Арх‑Гарна. Видел, как Лезвие достигло горла Искусника и… в моем ощущении это выглядело так, будто Арх‑Гарн исчез. Вот я видел его, стоявшего, чуть улыбавшегося, а уже в следующее мгновение на его месте осталась лишь пустота и расходившиеся от этой пустоты волны энергии. Зато обычным зрением он все еще был здесь и даже стоял… правда, недолго. Остальные Арх‑Гарны, явно почувствовав странную волну энергии, недоуменно посмотрели в сторону своего товарища и как раз застали тот момент, когда он, сначала рухнув на колени, завалился набок. Голова Искусника, будто немного поразмыслив, этак лениво откатилась в сторону.

Эксвайским Видящим еще явно не доводилось видеть смерть своих товарищей по Искусству. Потому как после этого некоторое время они действовали несколько заторможенно и даже не пытались атаковать. Пользуясь их неуверенностью, Торл и Шун максимально быстро старались понять, кто и по каким принципам любит выстраивать свою защиту.

В какой‑то степени они и Арх‑Гарны находились в схожей ситуации.

Искусники Эксвая знали все – почти – о защите Торла и Шуна, но не знали о нападении, а те, в свою очередь, знали все о нападении, но ничего не знали о защите. Учитывая соотношение сил, шансов у Эксвая было в разы больше, поэтому Торл и Шун всеми силами старались увеличить разрыв в знаниях. На Арх‑Гарнов обрушился целый поток довольно слабых, но чрезвычайно разных плетений. И результаты не заставили себя ждать. Даже я, вообще не имея опыта сражений с другими Видящими, и то смог заметить несколько слабых мест в защите некоторых Искусников. Сколько «дыр» заметили Торл и Шун, оставалось только гадать. Тем более что они, явно закончив сбор информации, атаковали Искусника, который, на мой взгляд, вообще не имел слабых мест.

Вот только счастье закончилось: Арх‑Гарны наконец пришли в себя.

Торл и Шун среагировали мгновенно, и я имел удовольствие видеть их способности в плане защиты. Первые плетения отразил Шун, причем, как принято говорить, отразил «способом противодействия». Как огонь тушат водой, так же и здесь против одного плетения использовалось другое плетение, идеально противостоящее ему. Обычно так защищались, когда не хватало времени на нечто «объемное». Именно это самое время Шун и выиграл для Торла. В общей сложности ему пришлось отразить по одной атаке от каждого Арх‑Гарна, прежде чем Торл закончил свое плетение. Причем, не стесненный в энергии, он явно отрывался на полную катушку, создав рунную структуру третьего уровня, или, иными словами, мастерства Ранл‑Вирна. Плетение, честно говоря, откровенно пугало. Это было нечто настолько сложное, что я даже не пытался понять, откуда, что и куда.

Не мой уровень. Совсем не мой.

Однако, когда Торл его активировал, я сразу уловил какую‑то странность в этом плетении. Вроде бы и защита, но какая‑то неправильная, и первая же атака Арх‑Гарна подтвердила мои мысли. Плетение прошло сквозь защиту, не потеряв и толики своей энергии! Шуну вновь пришлось отражать, а Торл опять начал что‑то там создавать. И в чем, спрашивается, смысл? Моих знаний явно не хватало, поэтому я просто терпеливо принялся ждать, тем более что много времени это не отняло.

Все встало на свои места, едва Торл закончил свое новое плетение.

Опять рунная структура третьего уровня, и после активации плетение превратилось в рой белых шариков, засуетившихся позади первого щита. После этого Шун, казалось, потерял всякий интерес к Арх‑Гарнам, полностью сосредоточившись на плетении, которое он начал формировать, едва Торл сотворил новый щит. Последний, кстати, тоже начал что‑то там создавать, причем, судя по виду, явно атакующего типа, то есть про защиту все просто забыли… и вскоре стало понятно почему.

Все шесть Арх‑Гарнов – уже не знаю, скоординировали они как‑то свои действия или так получилось само собой – атаковали практически одновременно. Первое плетение еще не успело достигнуть щита Торла, когда шестое и последнее было активировано. Учитывая расстояние между нами и Арх‑Гарнами, все шесть структур достигли установленных Торлом щитов с интервалом в четыре секунды между первым и последним. Правда, результат попадания оказался крайне неожиданным.

– У‑у‑у, – невольно вырвалось у меня удивленно‑одобрительное восклицание, когда я увидел итог попаданий.

Первый установленный щит Торла опять никак себя не проявил. Все шесть плетений прошли сквозь сероватый купол, совершенно не изменившись. Зато проявил себя второй щит – тот, который выглядел как рой белых шариков. Стоило плетению преодолеть первый щит, как к нему тут же «бросилось» несколько «светлячков». Все десять ледяных игл мгновенно были поглощены десятью же шариками, которых спустя мгновение стало уже одиннадцать, а затем двенадцать, тринадцать… все шесть плетений Арх‑Гарнов не только были остановлены, но еще и усилили поставленную Торлом защиту.

Похоже, я наконец увидел в действии особые комбинации, о которых мы говорили раньше. По крайней мере, если судить по реакции эксвайских Искусников, ничего подобного Торл и Шун еще не применяли, а значит, у них могли остаться и другие наработки относительно защиты. Впрочем, я мог бы и сам догадаться. Ведь из‑за экономии энергии они не могли пользоваться чем‑то по‑настоящему энергоемким. Зато теперь их ничто не сдерживало. Наработки в защите и наработки в атаке… страшные противники. И будто стремясь подтвердить мои последние мысли, Торл – готов поклясться хоть перед лицом Эрсиана! – выдал довольно громкое «хе‑хе‑хе». Причем выдал таким голосом, что мне самому сделалось как‑то не по себе. Тем более что, несмотря на тот факт, что он стоял ко мне спиной, я, благодаря своей новой способности, мог видеть его лицо и… лучше бы не видел.

Обычно спокойное, если не сказать равнодушное, выражение лица Торла изменилось до неузнаваемости. Улыбка трансформировалась в жуткий оскал, в глазах горел огонь, а за этим огнем просматривалась одна вполне четкая мысль: «Да вы, суки, на кого руку подняли?!!» Вдобавок его явно когда‑то полоснули ножом, а то и мечом по лицу. Раньше я у него никогда не видел этого шрама, а сейчас, видимо из‑за прилившей к голове крови, он проявился. Шрам начинался над левой бровью и шел через все лицо до правой скулы. Вкупе с его лысым черепом и ростом в сажень… скажем так, Арх‑Гарнам крупно повезло, что они не видят лиц своих противников. Тем более что недалеко от Торла ушел и Шун. Только если первый производил жуткое впечатление именно своим видом, то второй… гм… второй тоже производил самое жуткое впечатление, и тоже своим видом, но несколько по другой причине. И без того не слишком широкие, глаза Шуна и вовсе превратились в две узкие щелочки, улыбка на его лице блуждала едва ли не мечтательная, и, по‑моему, он что‑то там напевал себе под нос.

В свою очередь их настроение отражалось и на формируемых ими же структурах.

Плетение демонически выглядевшего Торла выглядело… демонически? Он явно собирался создать конечную структуру, то есть предельно насыщенную энергией. И он накачивал плетение таким количеством энергии, что она приняла форму идеального шара. Выглядело это так, будто Торл формировал свое плетение внутри сгустка энергии. Маньяк, одним словом. А вот плетение Шуна выглядело совсем по‑другому. Причем на язык так и просятся слова «легкое» и «воздушное». Несмотря на тот факт, что формирование структуры – процесс непрерывный, создаваемое Шуном плетение таким не выглядело. Казалось, он был художником, а его плетение – картиной. И сейчас, уже написав картину, он лишь вносил последние штрихи, чтобы довести ее до уровня шедевра.

И пусть Арх‑Гарны не видели самих Видящих, их плетения, явно разительно отличавшиеся от всего ранее созданного, не остались незамеченными. Пятеро из Искусников как раз заканчивали новые структуры, и лишь один, шестой, формировал защитное плетение. И формировал его не кто иной, как тот самый Видящий, у которого я не нашел ни единой бреши. Все‑таки он явно был Защитником, причем не простым, а лучшим среди всех Арх‑Гарнов.

Исходя из моих наблюдений, сейчас Защитников и Охотников осталось поровну, правда, последние ничем особым не блистали. Нет, безусловно, по сравнению с первыми в атакующих плетениях они явно были сильнее, но опять же по сравнению с Торлом и Шуном совершенно не впечатляли. А вот Защитник хорош, хорош… он абсолютно точно создавал Серебряного Монстра. Довольно сложное плетение, предназначенное для противостояния еще более сложным и энергонасыщенным структурам. В сложившейся ситуации это был идеальный выбор. И, судя по довольному выражению лица мужчины, он считал точно так же… его счастье, что он не видит лиц Торла и Шуна, иначе бы не выглядел таким довольным.

Вот только его счастливое неведение долго не продлилось. Потому как, когда последовала новая атака, проникся не я один. Нет, не плетениями, которые использовали Арх‑Гарны, а качеством защиты, установленной Торлом. Если перевести эти индивидуальные щиты на стационарные, то это уровень защиты графских поместий, а выше графских только герцогские и императорские. Или, на языке Видящих, выше только Ранл‑Вирны и Арх‑Дайхары… причем с такой защитой – выше только Ранл‑Вирны второй ступени, потому как сами щиты определенно тянули на третий уровень сложности, а это Ранл‑Вирны третьей и четвертой ступени.

И ведь защита Торла оказалась воистину удивительной.

Все дело именно в «двухслойности» и выборе щитов. Несмотря на тот факт, что Арх‑Гарны, явно выучив урок, атаковали более сложными и энергонасыщенными плетениями, результат остался прежним. Это показал себя первый из установленных щитов. Атакующие структуры все так же проходили сквозь него, однако теперь появилось одно существенное «но». Сероватый щит, будто сливки с кофе, снимал с плетений значительную часть их энергии и за счет нее усиливал сам себя, в следующий раз «грабя» еще больше. Получалось нечто вроде энергетической лесопилки, где в роли деревьев выступали рунные структуры. Только вместо бревен без сучков на выходе получался «голый стержень». И вот в свою очередь на этот стержень набрасывались белые шарики, создавая себе очередного «товарища».

В итоге после новой атаки оба щита стали только сильнее, а выражения лиц Арх‑Гарнов можно было описать всего одним словом – шок. Вот только вскоре и без того заметно побледневшие лица стали едва ли не белоснежными. Готов поспорить с кем угодно и на что угодно, но именно в тот момент они осознали всю серьезность ситуации. Пока они атаковали, предаваясь иллюзии, что вот‑вот сметут Торла и Шуна, они могли не обращать внимания на их «потуги» создать сильные плетения, но после двух неудачных атак ситуация полностью изменилась. До Арх‑Гарнов моментально дошло, ЧЕМ им грозит столь долгое формирование плетений от тех, кто раньше создавал структуры за считаные секунды. У меня даже вырвался легкий смешок, когда Искусники, все как один, принялись формировать защитные плетения, и в их энергии явно проскальзывало нечто паническое.

Защитник, определенно решивший не рисковать, не стал дожидаться атаки Торла и Шуна, поставил щит на себя – и тут же начал создавать новый. Прислушавшись к своему инстинкту самосохранения и проявив эгоизм, Арх‑Гарн в сложившейся ситуации поступил наилучшим для себя образом… вот только это ему все равно не помогло. А я, в свою очередь, увидел такое, отчего у меня глаза на лоб полезли.

Слегка выпав из реальности, я покопался в своей памяти и все‑таки нашел плетения, которые формировали Торл и Шун. Первый выбрал Феникса, а второй Воздушную Пилу. Плетение Феникса, как нетрудно догадаться, приобретало форму огненной птицы и являлось крайне сильной атакующей структурой. По сути, выбранное Торлом плетение являлось аналогом их самой первой атаки. Удар Феникса приходился в одну точку, но его «крылья» нагружали защиту не хуже Аркана. Получалось, что плетение как бы обхватывало щит Видящего, но при этом в определенной точке, там, где «клюв», нагрузка на защиту становилась в несколько раз больше, чем в любой другой точке. Вот и получалось, что «крылья» здесь играли роль Аркана Огня, а «клюв» выступал в качестве Воздушного Лезвия.

В свою очередь Шун тоже выбрал довольно проблематичное для отражения плетение. Воздушная Пила – это в разы усиленное Воздушное Лезвие. Если Лезвие являлось не чем иным, как воздушным клинком, рассчитанным на один‑единственный удар, то с Пилой все обстояло совсем по‑другому. Во‑первых, уместнее говорить Пимлы, потому как Видящий мог создать от одной до пяти Пил. Во‑вторых, атака представляла собой именно что пилу, только сделанную не из железа, а из энергии. В результате чего, если не удавалось пробить защиту с первого удара, плетение просто начинало «резать» щит. Энергия в активированном плетении вращалась настолько быстро, что своим вращением создавала диск с невообразимо острой «кромкой». Воздушная Пила словно масло режет железный брусок толщиной в руку, когда как Лезвие не прорубит его и до половины. Я бы сказал, довольно ощутимая разница, а уж если учесть, что Шун брал по максимуму, то есть создавал все пять Пил, то у Арх‑Гарнов не было и шанса.

Я даже не представлял, насколько оказался прав. Вот только подробное знание плетений не имело к этому никакого отношения. Все пошло совершенно не так, как я ожидал… впрочем, не только я.

Во‑первых, Торл и Шун активировали свои плетения одновременно, то есть абсолютно синхронно. Настолько синхронно, что я почувствовал лишь одну волну энергии, просто большую, а должен был почувствовать две, но маленькие. И ведь, даже будь у них один разум на двоих, они все равно могли напортачить, а тут прямо идеально, без малейшего огреха. Теряюсь в догадках. Однако дальнейшие события развивались настолько неожиданным образом, что в моей голове на добрых полминуты воцарилась абсолютная пустота. Случай небывалый, даже ступором не назовешь, скорее глубокий шок. Впрочем, в моем случае это был шок от восторга. Вроде как у маленького ребенка, восхищающегося самым‑самым сильным воином Империи, а потом выясняющего, что его собственный отец и есть этот самый‑самый.

Пила и Феникс были активированы одновременно, поэтому, так сказать, шли параллельным курсом, но, будучи направленными на одну мишень, стали сближаться. По логике они, плетения, должны были лишь друг друга усилить, как и при атаке Лезвием и Арканом. Но это по логике, а вот на деле… Феникса, расправившего свои крылья, просто «засосало» плетением Шуна. Казалось, Феникса сначала лишь слегка потянули за крыло, а затем все произошло настолько быстро, что, не появись у меня моя новая способность, я бы просто ничего не понял. Если первое действие заняло добрую секунду, то все последующие уложились в ее десятую часть, а то и сотую. С одним Лрак’аром я бы просто ничего не увидел, не говоря уже о том, чтобы понять.

Крыло Феникса, зацепившее первый из пяти дисков, стало катализатором. Происходи дело с живой плотью и стальным диском, Феникс бы просто остался без крыла, однако энергия – это совсем другое дело. Стоило крылу коснуться вращающегося энергетического диска, как Феникса просто… засосало. Все‑таки лучше слова не подобрать. Диск моментально стал разрастаться, впитывая энергию Торла, однако уже в следующее мгновение на него обрушилась вся мощь Феникса, сбивая его с траектории и сталкивая с другими дисками. Опять же по логике все на этом и должно было закончиться. Мои знания в один голос утверждали, что структуры должны были аннигилировать, просто рассеявшись в пространстве.

Вновь теряюсь в догадках.

Вместо очевидного произошло невероятное. Энергетические диски Шуна, столкнувшиеся друг с другом и, соответственно, вращающиеся в разные стороны, просто «разорвали» Феникса, поглощая его энергию и… сливаясь между собой. Самый первый диск, впитавший в себя больше всего энергии Торла, стал всасывать остальные, а вращение дисков в разные стороны привело к тому, что самый первый диск начал вращаться по всем возможным траекториям, меняя их одну за другой.

И здесь опять проявил себя Феникс.

Плетение Шуна просто не смогло полностью поглотить структуру Торла. Ветер усиливал пламя, поэтому вскоре диск вспыхнул голубым огнем… впрочем, к этому времени структура уже ничем не напоминала диск. Одной из особенностей Феникса, как уже объяснялось, был его «клюв», из‑за чего энергия Торла стремилась всеми силами сохранить эту часть. Диск постепенно стал удлиняться, теряя свою форму, но не вращение. Закончилось все тем, что энергия приобрела конусообразный вид, причем вращение лишь усилилось, а затем, как бы ознаменовав конец слияния, все получившееся копье окуталось темно‑голубым пламенем. Причем пламя мгновенно закрутилось из‑за вращения, благодаря чему получившийся ужас стал еще страшнее. Первоначально структуры Торла и Шуна относились к третьему уровню сложности, но после превращения… это даже не второй, это самый настоящий первый. Уровень Арх‑Дайхара.

Шок. Абсолютный. Я даже дышать перестал, настолько оказался потрясен всем увиденным. А еще и малейшего представления не имел, что же, собственно, я видел. Чудо, случайность или расчет? Расчет? Расчет! Точно расчет! Торл и Шун даже внимания не обратили на все произошедшее. Они, едва активировав свои плетения, взялись за новые.

А тем временем получившийся монстр достиг своей цели.

Атакованный Арх‑Гарн, сильнейший эксвайский Защитник, сразу понял, кто стал мишенью Торла и Шуна, поэтому, наверное, побил все свои собственные рекорды, сформировав новое плетение в самые кратчайшие сроки и мгновенно накинув его поверх своего же первого щита. Коллеги Искусника, также сообразившие, кого из них выбрали в качестве цели, поспешили внести свой вклад. Правда, все их поставленные щиты являлись полнейшими стандартами, пусть и сформированными достаточно быстро и с приличной вложенной энергией. В итоге поверх двух щитов четвертого уровня легло еще пять пятого же уровня. И должен признать, вопреки моим первоначальным выводам, такая защита остановила бы даже Феникса и Пилы, вот только ни первого, ни второго уже не было. Место двух плетений заняло одно, но такое, что все поставленные щиты на деле оказались не прочнее бумаги. Монстр, порожденный плетениями Торла и Шуна, прошел защиту Искусников с той же легкостью, с какой раскаленное добела железо погружалось в рыхлый снег, только… еще легче. Пожалуй, это был тот случай, где разница между поставленной защитой и ее полным отсутствием исчислялась тысячными и тысячными долями процента, то есть вообще не стоила того, чтобы о ней упоминали.

Однако и на этом сюрпризы не закончились.

Монстр, не потерявший и сотой части своей энергии, достиг своей цели. Вот только, опять же вопреки моим ожиданиям, Искусник умер совершенно не так, как я предполагал. Вместо того чтобы пробить его насквозь, в крайнем случае разорвать его пополам, плетение просто уничтожило Арх‑Гарна, стерло! Достигнув Искусника, структура мгновенно видоизменилась, сплющиваясь и разрастаясь в размерах. За десятые доли секунды пламя целиком охватило Арх‑Гарна, чтобы затем обрушиться синей волной на снег, не оставив за собой и горстки пепла. Если бы я просто смотрел, даже с глубинным Лрак’аром, я бы увидел то же самое, что увидели и все остальные. Взметнувшееся к небу синее пламя, прошедшее там, где когда‑то стоял Искусник.

Выглядело это так, будто Арх‑Гарн просто исчез. Тем более что пламя, обрушившееся на снег, даже не растапливало его. Вот только я видел несколько больше, и увиденное давало довольно «жирную» пищу для размышлений. Уничтожение Искусника практически один в один повторяло мои недавние эксперименты с «золотым покровом». Снежок сгорел точь‑в‑точь как Арх‑Гарн… вот только пепла не было… но тут уже, возможно, проявлялись разные нюансы. Другими словами, есть над чем подумать, есть.

Как бы то ни было, вздохнуть и закрыть рот я смог только спустя добрых два десятка секунд. И, что самое интересное, такая реакция была лишь у меня одного… по крайней мере, из всех находящихся здесь Видящих. Торл и Шун, как я уже упоминал, полностью проигнорировали все произошедшее, а Искусники, как ни странно, пришли едва ли не в бешенство. Я бы на их месте, наверное, попытался свалить. Впрочем, не могу не признать, что это во мне говорит мое прошлое. Все‑таки я большую часть жизни бегал – привык.

Потеря самого сильного Защитника не могла не сказаться на атаках Искусников – ведь теперь они намного больше заботились о своей защите. И, казалось бы, подобное развитие событий было нам только на руку, но на деле все вновь обстояло совсем не так, как в моих предположениях. Пожалуй, только в течение этого сражения Торла и Шуна я стал понимать, насколько же у меня мало опыта в противостоянии Видящих. Почти все мои догадки, казавшиеся мне абсолютно верными, в действительности не стоили и ломаного кинста.

После убийства сильнейшего Видящего, созданного монстра, потери Защитника и едва ли не тотального ухода в оборону мне казалось, что все уже кончено. Но… вот именно это самое «но». С таким удачным началом и, главное, всем произошедшим я уже стал думать, что эксвайские Искусники против Торла и Шуна не стоят все того же ломаного кинста. Предположил – и ошибся. Честно говоря, я за одно‑единственное сражение ошибся, наверное, больше раз, чем за всю свою предыдущую жизнь. Легион, как и всегда, продолжал меня удивлять.

Когда мне – опять же ошибочно! – показалось, что у меня просто не осталось незыблемых истин, в которые я верил и которые можно разрушить, Легион преподал мне очередной урок. В сражении между Торлом, Шуном и Арх‑Гарнами весь мой анализ оказался абсолютно бесполезным. Должен заметить, случилось это в первый раз в моей жизни. Вся моя статистическая информация, накопленная в Гильдии Искусников, взятая из книжек и наблюдений за самими Видящими, на деле оказалась совершенно непригодной. Любая попытка анализа проваливалась на корню, в моей накопленной статистике и имеющихся у меня знаниях оказались дыры размером с нынешнее поле боя.

В какой‑то момент, сам не заметил когда, я просто схватился руками за голову и во все глаза стал наблюдать за ИСКУССТВОМ! Абсолютно точным, выверенным до мелочей и безгранично полным. Искусством, где за каждой атакой, за каждым новым щитом чувствовались ЗНАНИЯ и ОПЫТ. Опыт многолетний, заработанный потом и кровью, а потому такой ценный. Вскоре я стал понимать, почему Арх‑Гарны даже не помышляли о бегстве. Именно сейчас для них было умереть не так страшно, как проиграть. Здесь уже шел бой не за победу или проигрыш, не за смерть или жизнь, а за гордость называться Элитой Арх‑Гарнов. И тот факт, что Искусники впятером, а изначально и вовсе всемером, не могут победить двух Видящих той же ступени мастерства, распаляло их все больше и больше. Просто в битве за свою гордость они проиграли изначально, даже если бы победили Торла и Шуна, и понимание этого факта постепенно привело к тому, что Искусники стали действовать на грани самоубийства.

Вот только распалялись не одни Арх‑Гарны, но и Торл с Шуном.

Во время сражения перед Заставой, когда Шун показывал свой Знак, тот имел вид песчаного смерча. И как всем известно, смерч смерчу рознь. Один может лишь гонять листочки деревьев и мелкий мусор, а другой с той же легкостью может поднять в воздух целые дома. В обычном состоянии Сила Шуна способна гонять лишь «листочки», но сейчас… сейчас он был близок к тому, чтобы поднять в воздух целый город. Казалось, моя новая способность доносила до меня оглушительный рев его Дара. Я чувствовал, как с каждой минутой он все ближе и ближе подбирается к тому, чтобы пробудить свой Источник.

Не отставал от него и Торл, вернее, даже опережал.

Его Знак в свое время принял форму серо‑стального шара, говорившего о полном контроле Источника, поэтому и к его пробуждению Торл был ближе, чем Шун. Однако сейчас этот контроль был подобен контролируемому землетрясению. Нечто неописуемое и ужасно… восхитительное? Неужели вот так и пробуждаются Источники? Ведь в книгах об этом не пишут… вернее, не могут писать. Или могут, но надо читать между строк?

А меж тем действие только набирало обороты.

Вскоре стало совершенно ясно, что слияние плетений Торла и Шуна не являлось чем‑то непредвиденным. Это был стопроцентный расчет, даже не расчет, а «домашняя заготовка», явно отработанная не одну сотню раз. И она же стала первым звоночком для дальнейших изменений. И отсюда же началась своеобразная гонка между дуэтом Легиона и квинтетом эксвайцев. Причем первое, что сделал квинтет, – так это разрушил защиту, поставленную Торлом. Даже вернее будет сказать – взорвал! Прямо‑таки уничтожил, будто нечто маловажное. И, что самое интересное, подобный исход, которого я вновь совсем не ожидал, был вполне ожидаем Торлом и Шуном. Взамен уничтоженных щитов сразу же встали два новых, абсолютно мне неизвестных, но однозначно не ниже четвертого уровня сложности.

Не отставали и Арх‑Гарны, вот только мастерство компенсировали количеством, слаженной работой и собственными наработками. Щиты они поставили на манер стационарных, где источниками стали два крайних Арх‑Гарна, именно на них и завязали всю защиту. Ни о чем подобном я даже не слышал, поэтому не имел и малейшего понятия, что активные щиты можно установить по примеру стационарных, то есть тех, которые активируются только при непосредственном воздействии на них. И подобный подход к установке защиты впечатлил не меня одного. Торл и Шун, судя по их реакции, также еще никогда не сталкивались ни с чем подобным. Сразу стало понятно, что эксвайцы продемонстрировали нам свою собственную «домашнюю заготовку». В результате получалось, что вместо установки двадцати пяти одинаковых щитов для защиты каждого они ограничились пятью – и все равно защитили всех. Причем потратили на это энергии меньше, чем если бы установили просто пять активных щитов.

Но не прошло и секунды, как Торл и Шун ответили им новым «сумасшествием».

Их плетения опять слились воедино, и произошло это практически сразу после активации. Видящие всегда стараются создавать плетения вдали друг от друга, чтобы они не пересеклись, но Торл и Шун поступили как раз наоборот. Они создали плетения буквально в считаных сантиметрах друг от друга, поэтому структуры сразу столкнулись своими энергиями. Вот только я не мог понять одного: почему они видоизменяются, а не разрушаются?! Вдобавок чем дальше, тем происходящее становилось все страннее и страннее.

Арх‑Гарны постепенно стали уделять своей защите все меньше и меньше внимания, тем более что зачастую никакие щиты не справлялись с плетениями Торла и Шуна. Особенно с преобразованными плетениями, а таких, наоборот, становилось все больше и больше. Сначала это была лишь каждая шестая атака, затем пятая, четвертая… вскоре слияние структур шло одно за другим.

Вот тогда‑то и началось форменное самоубийство, причем сразу с двух сторон.

Сначала Арх‑Гарны, а затем и Торл с Шуном просто перестали ставить хоть какую‑то защиту, начав играть на встречных курсах. Одни атакующие плетения служили щитом от других, и здесь ставки были таковы, что любая ошибка становилась фатальной… что вскоре и произошло. Квинтет стал квартетом, но здесь едва не досталось и Торлу, в кои‑то веки нам повезло. Столкнувшиеся плетения поменяли направления, но если одно ушло вниз, прямо под ноги Арх‑Гарну, то встречное ушло вверх, правда, не намного. Буквально на четверть ниже – и Торл остался бы без головы. С другой стороны, промах Арх‑Гарнов лишь добавил мне вопросов ко всему происходящему.

Плетение умудрилось угодить прямо в центр созданной мной печати и… было полностью поглощено моей же энергией. Поглощено без малейшего остатка и преобразовано так, что я даже не почувствовал ничего чужеродного. Появились очередные вопросы без ответов. Поглощение плетений – еще одна особенность печати или этому виной была моя энергия? Здесь вполне возможен как первый вариант, так и второй. Вдобавок никак себя не проявил один аспект печати, некогда упомянутый моим Учителем. Заимствование разума, или слияние разума, или еще что‑то в том же духе. Ничего подобного так и не произошло. Просто не знаем, как использовать, или… нет. Потом, все потом. Сейчас я не хотел, да и не мог позволить себе думать о чем‑то постороннем. Мне первый раз в жизни представился шанс наблюдать за ТАКИМ сражением, в ТАКОЙ ситуации и при ТАКИХ обстоятельствах. Сегодня я получил новый урок от Легиона, поэтому я просто не мог отвлекаться.

Однако пришлось, да еще и как.

Отступление третье

После первого же обмена плетениями между Видящими Легиона и Арх‑Гарнами Рилиску сразу стало понятно, что капризной богине Эльге больше нет до них никакого дела. Все! Исчерпали лимит везения до самого дна. Причем судя по тому, что сразу погиб сильнейший Охотник Арх‑Гарнов, лимит везения был исчерпан не только до самого дна, но еще и взят взаймы, а теперь вот настала пора платить по счетам. Вдобавок, если поначалу еще были какие‑то надежды, то вскоре от них не осталось и следа. Уже после нескольких обменов ударами стало понятно, что Видящие Легиона вовсе не являются Защитниками, то есть людьми, специализирующимися на защитных плетениях, как все уже уверились в этом. Нет. Все это время они держали в рукаве не просто козырь, а целую пачку козырей.

За прошедшие три дня Арх‑Гарны выложили перед Видящими Легиона все свои атакующие плетения и их комбинации, поэтому уже просто ничем не могли удивить своих противников. Зато вместо первых на полную катушку отрывались вторые, да еще и как отрывались! Помимо того, что они скрывали свои способности в качестве Охотников, то есть людей, специализирующихся на атакующих плетениях, так еще вскоре выяснилось, что они сильно занижали свои способности в скорости создания рунной структуры. Раньше всегда казалось, что вот еще буквально чуть‑чуть, еще немножечко – и Видящие Легиона просто не успеют защититься, а теперь… ну, а теперь все выглядело так, что вот еще чуть‑чуть, еще немножечко – и Арх‑Гарны сдохнут, все как один.

Рилиск обладал слабым даром Искусника, поэтому видел намного больше обычных людей, да еще и сказывался опыт командования, так что после первых двух минут боя он уже начал подумывать об отступлении. Еще больше он в этом уверился после того, как синим пламенем, по‑другому и не скажешь, «стерло» лучшего Защитника среди Арх‑Гарнов. Прикидывая варианты оправдания перед высоким командованием за провал порученной миссии, он тем не менее внимательно следил за ходом боя, и чем дольше следил, тем четче осознавал, что надо отступать. Вернее даже, бросать все и бежать, причем очень резво!

Во‑первых, Рилиск наконец понял, отчего он все это время чувствовал непонятную странность в плетениях Видящих Легиона. Прошлые три дня они показали себя выдающимися Защитниками, сейчас показывают себя чрезвычайно сильными Охотниками, а это априори невозможно. Сила Видящего имеет свои пределы. Искусник может стать либо выдающимся Защитником, либо Охотником, а если он совмещает эти два направления, то выше средних результатов он просто не поднимется. Будет неплохим Защитником и Охотником, но не более того, однако Видящие Легиона просто обошли этот закон. Причем обошли настолько мастерски, что если не иметь опыта сражений, то так сразу ничего и не поймешь. И в отличие от своих Арх‑Гарнов, Рилиск этот самый опыт имел. За всю свою жизнь он видел тысячи и тысячи сражений Видящих. Начиная от веселых, затеянных ради забавы, и заканчивая безумными, когда Искусники настолько ненавидели друг друга, что даже создаваемые ими плетения несли отпечаток этой самой ненависти и безумия. Именно благодаря своему опыту Рилиск смог увидеть то, что не смогли увидеть Арх‑Гарны, несмотря на все свои знания.

Сначала Рилиск просто не понимал, почему в атаке и защите Видящих Легиона периодически проскальзывают довольно слабые и малоэффективные плетения. Нет, вернее, не совсем так. Рилиску было просто непонятно, почему Видящие Легиона всегда не используют своих сильнейших плетений. Если бы дело стояло за энергией, то тут все, конечно, было бы понятно. Берегут, стараются слишком не увлекаться, но так ведь недостатка в энергии они как раз и не испытывали! И скорость создания у них была на высоте, но нет, они отчего‑то «сдерживались». Зацепившись за эту странность, Рилиск вскоре сообразил, что все эти слабые, по сравнению со всеми остальными, плетения – результат сражения против слишком большого числа противников. Видящие Легиона просто не успевали сражаться в собственном ритме, периодически выпадая из него, а чтобы вернуться, пользовались вот такими незначительными плетениями. Если бы не этот факт, Рилиск бы, наверное, и сам вскоре поверил, что Видящие Легиона смогли обойти непреложный закон Искусства и развить свою Силу сразу в двух направлениях. На деле же все оказалось намного проще и вместе с этим намного сложнее.

Эксвай имел несчастье столкнуться с Компиляторами – чрезвычайно редкими, но от этого еще более опасными гадами, способными на преобразование плетений.

Впрочем, даже наличие Компиляторов меркло по сравнению со второй проблемой. Странная печать и бездействие третьего Видящего Легиона с самого начала нервировали Рилиска, но, пусть это и заняло время, он наконец понял причину его бездействия и назначение печати. Правда, ни о какой радости здесь и речи не шло, скорее уж о глубоком отчаянии. Третий Видящий просто‑напросто отдал всю свою энергию двум другим, а печать служила не чем иным, как проводником этой самой энергии. Однако само по себе это не являлось чем‑то страшным, пусть ни о чем подобном командир эксвайцев даже и не слышал. В ужас вгоняла не печать, а количество энергии, заключенной в этой самой печати. Рилиска пробил холодный пот, когда он осознал, во что именно они вляпались или, что будет точнее, с кем именно им не повезло столкнуться.

– Вот демон! – в сердцах выругался Рилиск, когда заметил еще одну деталь.

Печать! Вот на что первым делом нужно было обратить внимание, едва не застонал командир эксвайцев. И ведь хваленые Арх‑Гарны тоже прошляпили этот момент. Печать, в которой стояли Видящие Легиона, была начерчена не физически, а энергетически, что, в свою очередь, изначально предполагало наличие Искусника как минимум мастерства Ранл‑Вирна четвертой ступени… Впрочем, после того как Рилиск сопоставил количество энергии, заключенной в печати, со своим опытом, он понял, что в их случае встреча с Ранл‑Вирном была бы просто подарком Эрсиана. Даже учитывая возможное использование Кристаллов Силы, третьим Видящим Легиона был Искусник никак не меньше второй ступени мастерства. Вот только Рилиск небезосновательно сомневался, что за прошедшие три дня у Видящих Легиона могло остаться настолько много энергии в Кристаллах Силы, а потому…

– Объявляй отступление, – повернулся он к своему заместителю.

– Эрл?! – вытаращился на него. – Мы убегаем?! А как же Арх‑Гарны?

Однако солдат вовремя спохватился и схватился за висящий на шее рог, поэтому просто не увидел промелькнувшей в глазах Рилиска ярости. Мужчина буквально чувствовал, как начался обратный отсчет их времени. Еще сегодня утром смерть, казавшаяся такой далекой, неожиданно стала видна в полный рост. Через соковт она выглядела молодым парнем, который с легкой улыбкой на губах внимательно следил за сражением своих… кого? Друзей? Коллег? Или… учеников? У страха, как известно, глаза большие, поэтому разум Рилиска мгновенно припомнил даже то, чего и в помине не было и быть не могло. В итоге в разуме командира один образ незаметно подменился другим, в результате чеготеперь парень стоял расслабленно, улыбался отечески, а глядел одобрительно. Другими словами, словно любящий папаша, наблюдающий за успехами своих детей. Рилиск даже видел, как Видящий схватился за голову, когда сражение перешло на «встречные курсы». «Недоволен! – тогда сразу понял командир. – Слишком опрометчиво действуют». Однако прежде, чем Рилиском окончательно завладели параноидальные мысли, даже близко не имеющие ничего общего с реальным положением дел, случилось несколько последовательных событий, внесших в происходящее еще большую сумятицу.

Во‑первых, сигнал к отступлению так и не прозвучал. Буквально за мгновение до того, как помощник эксвайского командира собрался выполнить приказ, прискакал один из вестовых. Из‑за грохота сталкивающихся плетений его приближение осталось незамеченным, поэтому, когда вестовой на своем коне неожиданно остановился прямо перед командиром и помощником, последний, уже набравший полную грудь воздуха, просто подавился им, так и не дунув в рог. А после сообщения вестового ситуация резко изменилась.

– Эрл! – хлопнул себя по груди солдат. – На обоз напали!

«Обошли?! Разделились?! Подмога?! Засада?!» – тем временем понеслись вскачь мысли Рилиска, однако тут же случилось следующее событие. Боясь того, что третий Видящий Легиона начнет все‑таки действовать, мужчина, даже несмотря на сообщение вестового, ни на мгновение не спускал глаз с бездействующего Искусника. Именно по этой причине он, наверное, оказался единственным из всех присутствующих в ущелье людей, который увидел, что печать распалась не просто так. Если для всех окружающих совершенно неожиданно печать просто взорвалась вспышкой света, разбросав двух сражавшихся Видящих Легиона по разным сторонам, то Рилиск увидел и причину взрыва. Буквально за мгновение до него позади третьего Искусника прямо в воздухе образовалась странная дыра, куда его и засосало вместе с краем печати. Однако это длилось не больше мгновения, да еще и энергия, заключенная в печати, скрывала парня от посторонних глаз, поэтому Рилиск и сам не был уверен: а не привиделось ли ему все это? Вот только опять же прежде, чем он успел хотя бы начать думать об этом, случилось третье событие, которое окончательно расставило все по своим местам. А конкретно – последнее событие принесло с собой понимание того, что Легион им надо было оставить в покое еще в первый же день.

В попытке уследить за третьим Видящим Легиона Рилиск сдвинулся на самый край левого фланга, потому как непосредственно за спиной Арх‑Гарнов его просто не было видно. Тут и сами Арх‑Гарны мешали, и их плетения, и два других Видящих Легиона, да еще и энергия в центре печати. За всей этой завесой самого опасного существа – на взгляд Рилиска – просто не было видно. Собственно, его и с края левого фланга почти нельзя было разглядеть, поэтому командир эксвайцев выдвинулся вперед на добрых полсотни саженей. Именно благодаря этому он, когда случилось третье и последнее событие, которое в очередной раз кардинально изменило картину всего происходящего, оказался, так сказать, в первом ряду. С другой стороны, это был как раз тот случай, когда от места событий нужно держаться подальше. Дольше проживешь.

Командир эксвайцев только и увидел два белых лучика, промелькнувших буквально перед ним один за другим, а вот кто стоял подальше, уже разглядели чуть больше. Люди увидели двух каких‑то размытых белых существ. Для Рилиска они лишь промелькнули, но для остальных, кто стоял в первых рядах выстроившейся конницы, это были создания, движущиеся настолько быстро, что даже расстояние не могло «скрасть» их скорости. Они выглядели только двумя размытыми белыми пятнами, двигающимися друг за другом на незначительном расстоянии.

И лишь когда первое существо достигло ближайшего к нему Арх‑Гарна, одного из четырех оставшихся, совершенно неожиданно это непонятное создание превратилось во вполне обычного человека, просто одетого в белые доспехи. Правда, «обычный человек» мгновенно окутался ореолом белого света, поэтому далеко не все успели уловить этот момент. Человек показал себя буквально на одно мгновение, когда два его горящих опять же белым светом меча столкнулись с защитой Видящего. Легкая вспышка желтого света, возвестившая о конце этой самой защиты, а затем человек вновь превратился в непонятное белое, только теперь уже светящееся существо, устремившееся к следующему Видящему, оставив позади себя обезглавленное тело.

Второго Искусника белые создания достигли уже практически одновременно. В свою очередь Арх‑Гарн, среагировав на вспышку света в стороне от себя, мгновенно укутался еще одним слоем защиты… но это ему мало чем помогло. Второе существо тоже оказалось человеком, но только вместо двух мечей он держал один длинный. Белое пламя схлестнулось с красной защитой, однако исход боя был уже предрешен. Вся энергия защиты сосредоточилась в одной точке, поэтому второй человек почти беспрепятственно прошел сквозь нее. Мигнула красная вспышка, и вот лицом в снег упал второй Арх‑Гарн, а его убийцы уже почти достигли третьего.

– Объявляй отступление! – рявкнул Рилиск своему помощнику, дергая поводья, заставляя развернуться своего коня.

В Эксвае было всего три человека, получивших звания Высшего Мастера, и Рилиск некогда, будучи свидетелем их тренировок, на всю жизнь запомнил одну характерную особенность, присущую любому Мастеру, каким бы оружием он ни пользовался, – белое пламя. В тот момент, когда Мастер сражался в полную силу, его оружие, будь то меч, лук или собственные кулаки, всегда покрывалось белым пламенем. По его количеству можно было судить и о Силе Мастера. Если пламенем охвачено лишь лезвие клинка или кончик стрелы – значит, человек только‑только достиг уровня Мастера. В свою очередь полностью покрытое пламенем оружие и руки говорили о том, что этот человек достиг уровня Высшего Мастера. Если же человек был укутан своей энергией целиком… можно попробовать помолиться Эрсиану.

Рилиск собственными глазами видел, как против трех Высших Мастеров сражались более полутысячи отличных воинов. И эти Мастера, даже будучи сильно ограниченными в своих действиях из‑за использования тренировочного оружия, все равно остались абсолютными победителями. Именно по этой причине Рилиск не колебался и единого мгновения в выборе между напавшими на обоз и людьми, кто на практике сумел доказать, что звание Высший Мастер – это далеко не предел человеческих возможностей.

Часть ущелья, где остался обоз, была довольно широкой, поэтому оставался шанс пусть и с потерями, но все‑таки вырваться из этой ловушки. В пользу этого решения говорил еще и тот факт, что, даже если случится такое чудо и Мастера проиграют, этим ничего не решится. Ведь за ними есть только ледяная стена, утыканная кольями, и неизвестное количество воинов за этой самой стеной. Если бы остался в живых хоть один Видящий, еще можно было подумать об этом варианте, но Рилиск уже мысленно вычеркнул их из списка живых. Собственно, вычеркнув их, он и сам не знал, насколько оказался прав в своих суждениях… но для него это уже не имело никакого значения.

Развернув своего коня в другую сторону, Рилиск просто не увидел еще двух фигур. Правда, в отличие от первых, они двигались в разы медленнее, но даже такая их скорость все равно оставалась далеко за гранью возможностей обычных людей. Выдвинувшись вперед, Рилиск совершил роковую ошибку как для себя, так и для своих подчиненных. Новым фигурам понадобилось лишь слегка изменить свой курс, чтобы оказаться рядом с человеком, который еще мог вырваться из захлопывающейся ловушки. Ключевое слово – «мог». Люди, смотревшие в сторону своего командира, только и увидели, как две белые фигуры проскакали среди трех других. Проскакали в буквальном смысле этого слова. Прямо по коням. И, не задерживаясь ни на мгновение, устремились в сторону Видящих. Командир и помощник еще некоторое время просидели в седлах, а затем один за другим попадали на землю, и лишь вестовой повалился на коня да так и остался лежать.

Оставшийся при войске заместитель Рилиска мгновенно стал командиром.

Молодой парень по имени Гросх был не понаслышке знаком с возможностями Высших Мастеров – он представлял собой одного из тех, кто сражался против них, поэтому уже спустя мгновение после смерти Рилиска ущелье огласил сигнал к отступлению. Видящие, спешно формирующие щиты, дернулись на этот звук, но, увидев разворачивающуюся конницу, лишь крепче сжали зубы. Осуждать своих товарищей после всего произошедшего они просто не имели права. Вот только никому уже больше не было дела до Арх‑Гарнов и их убийц: собственная безопасность в подобных ситуациях всегда дороже. Именно по этой причине никто так и не увидел расправы над третьим Искусником.

Расправы столь же быстрой и эффективной, как и над первыми двумя.

Белые существа в этот раз появились одновременно по разные стороны от Искусника. Атака шла на двух уровнях. Убийца с двумя мечами атаковал голову, а воин с одним мечом нанес удар по туловищу. У третьего Арх‑Гарна было намного больше времени, чтобы подготовиться к атаке, поэтому с наскоку проломить его защиту не получилось, но на конечный итог это никак не повлияло. Уже через мгновение к месту действия подоспел третий участник, и все закончилось. В высоком прыжке, сделав полный оборот в воздухе, фигура рухнула прямо на голову Арх‑Гарна, атаковав его двумя мечами вместе со всей своей силой, скоростью и массой. Местность вокруг осветила новая вспышка, и вот, практически разрубленный на части, рухнул в снег уже третий Арх‑Гарн.

В живых остался только один Искусник, и у него было больше всего времени.

Гросх обернулся как раз в тот момент, когда Арх‑Гарн применил Дыхание Зимы. Подобное название плетение получило далеко не просто так – оно как никакое другое передавало саму суть этой атаки. Со стороны казалось, будто кто‑то огромный взял да и выдохнул в сторону атакующих его фигур. Прямо перед Арх‑Гарном заклубился «пар», постепенно раздаваясь в стороны, не давая возможности обойти его с боков. Из того же названия, как нетрудно догадаться, любой, кто попадал под воздействие этого «пара», в считаные мгновения превращался в ледяную скульптуру.

Вот только опять же все это мало чем помогло последнему Искуснику.

Белые существа вновь превратились в людей, а затем… Гросх так до конца и не понял, что они сделали. Первый своими мечами махнул сверху вниз, а второй, наоборот, снизу вверх. Вроде обычные взмахи, даже не особо быстрые, но от первой атаки весь «пар» разбился на две части, а от второй, казалось, разрубило саму землю. Вздыбившийся с земли снег замер двумя стенами, образовавшими проход между собой. Вот через этот проход и проскочили другие фигуры, которые еще явно не достигли уровня Мастеров. Об этом говорил тот факт, что Видящего они атаковали без белого пламени. Тем не менее судя по тому, что защита Арх‑Гарна прямо‑таки брызнула снопом искр, они были очень и очень близки к званию Мастеров. И все же, несмотря на двойной удар, защита Искусника выдержала, и, как видел Гросх, Видящий уже был готов выпустить на волю еще одно атакующее плетение. Вот только «готов» – не значит «выпустил»: ему просто не хватило времени.

Один из Мастеров воспользовался тем же ударом, которым свалили третьего Арх‑Гарна. Он просто обрушился на Видящего сверху, метя мечом ему в голову, но даже так защита Искусника все равно смогла устоять. И она бы точно смогла продержаться до того момента, пока бы Арх‑Гарн не закончил своего плетения, да, на его несчастье, оставался еще один Мастер. Он слегка задержался со своим ударом, и Гросх сначала не понял из‑за чего, однако сила последней атаки все сказала сама за себя. Свой удар он нанес прямо поверх меча другого Мастера, и… бабахнуло так, что у всех в ушах зазвенело. Белое пламя на мгновение взметнулось саженей на пять вверх и столь же быстро опало. Поднявшийся снег осел вместе с пламенем, будто придавленный, открывая вид на четыре фигуры, расположившиеся полукругом рядом с рассеченным надвое телом.

Итог: четыре Искусника мастерства Арх‑Гарна превратились в трупы меньше чем за минуту.

Гросху только оставалось поблагодарить Эрсиана, что войско уже практически перестроилось и можно будет удрать от этих «белых демонов» куда подальше… при условии, что они не бросятся за ними в погоню. Тогда, даже с учетом бешеной скачки, можно смело было бы списывать со счетов еще добрую сотню всадников. Вот только он и не подозревал, насколько сильно они задолжали госпоже Эльге. Гросх ведь, как и Рилиск, намеревался, пусть и с потерями, но все‑таки суметь проскочить через нападавших. Он совершенно не собирался сражаться с ними. Только не тогда, когда за спиной стоят два человека, сумевшие стать, как бы глупо это ни звучало, выше Высших Мастеров.

Однако, как говорится, не судьба.

Гросх и теперь его люди не успели преодолеть даже половины расстояния до изгиба ущелья, когда им навстречу показались несколько десятков солдат из охраны обоза. На то, чтобы доскакать до них, ушло минуты полторы, еще минута на расспрос и оценку ситуации, еще минута на то, чтобы подкорректировать свой план и отдать нужные распоряжения, и… Мертвому Легиону этого вполне хватило. Из‑за изгиба показались солдаты, после чего быстро, но без суеты, они перегородили путь к отступлению.

Мышеловка захлопнулась.

Впрочем, Гросх так не считал. Он все еще питал надежду выскочить из этой западни. Пусть не получилось прорваться через ущелье, но шанс вырваться еще оставался. Гросх залез рукой в свою седельную сумку и достал оттуда приличных размеров кругляш, почти во всю ладонь. Последний оставшийся козырь – атакующий амулет. Зажав в руке свой «шанс», он стал прикидывать место прорыва. Легион довольно сильно растянулся, из‑за чего фланги перекрывали лишь две жалкие шеренги. Основная масса солдат расположилась в центре. Гросх сразу понял, что перед ним сейчас находился если и не весь Мертвый Легион, то его большая часть. Он даже оглянулся в сторону стены, прикинув шансы ее преодоления, но тут же отмел их в сторону.

Во‑первых, там их могли поджидать весьма неприятные сюрпризы. Во‑вторых, между ними и стеной находились два Высших Мастера и, скорее всего, их ученики. В‑третьих, даже если они пройдут напролом через них и смогут прорваться через стену и если за стеной не столкнутся с чем‑то непредвиденным, они все равно не знают расположения ущелий в этой части Мавт‑Корка. Вдобавок в этом году обстоятельства сложились так, что проход между восточной и западной частью Мавт‑Корка находился лишь в одном месте. По крайней мере, проход, где пусть и с трудом, но можно было переправить лошадей и повозки, – правда, последние только по частям. Другими словами, если Легиону об этом известно, они могли перекрыть им дорогу. Оставался, конечно, шанс, что они просто отпустят их… но, великий Эрсиан! В этом плане предполагалось еще столько «если», помимо перечисленных, что Гросх просто не стал дальше развивать свою мысль. Солдаты, и только солдаты.

Но и здесь ситуация выглядела не так уж и гладко.

Гросх осмотрел воинов Легиона через свой соковт. И вид пик, позаимствованных прямо у солдат из охраны обоза, невольно заставил его заскрежетать зубами. Возможно, раньше Мертвым и не хватало экипировки, но теперь, как видел Гросх, у них был с этим полный порядок. Помимо пик, у многих виднелись и легко узнаваемые щиты. А в середине строя так и вовсе расположился целый лес копий, да еще и народ… как будто специально толкали нападать на фланги. Более того! Еще раз осмотрев строй через свой соковт, Гросх увидел, что левый фланг был более растянут, чем правый, пусть и незаметно, но невольно заставляя задуматься о прорыве именно через него. Гросх буквально каждой своей клеточкой чувствовал подвох, но все равно не мог понять, в чем же он заключается.

– Эрл! – раздалось рядом с ним.

Занятый своими мыслями, Гросх просто не увидел, как к нему подскакали тысячники.

– По существу! – сухо произнес Гросх, недовольный тем, что его отвлекают.

– Долго еще мы будем стоять? – столь же сухо спросил один из них.

– А у вас есть предложения? – приподнял брови Гросх.

– А у нас есть выбор? – скопировав его жест, ответил вопросом на вопрос тысячник.

Все они были старше Гросха, поэтому, несмотря даже на создавшееся положение, не особо выказывали свое почтение.

– Есть, – кивнул парень, молча проглотив отношение тысячников, и показал амулет, – только надо действовать осторожно.

Отношение командиров мгновенно изменилось, от пренебрежительности не осталось и следа.

– Эрл, ваши предложения, – поворачиваясь в сторону замерших солдат Легиона, спросил третий, до этого молчавший тысячник.

– Думаю, – вздохнул Гросх, вновь прикладывая соковт к глазам. – Чую здесь какой‑то подвох, но не могу понять, в чем он заключается.

– А есть ли смысл искать этот самый подвох? – Мужчина вопросительно посмотрел на парня. – Ведь с амулетом мы можем прорваться.

Задумчиво пожевав губу, Гросх кивнул, после чего несколько непоследовательно добавил:

– Просто сомневаюсь я, что даже с амулетом все будет так просто.

– Последние три дня из кого хочешь сделают параноика, – хмыкнул самый первый тысячник.

– Особенно если это касается Легиона, – поддакнул ему второй.

Теперь в сторону Мертвых смотрели все четверо, каждый обладал своим соковтом, поэтому Гросх быстро объяснил всем троим причины своих подозрений.

– Действительно, – настала очередь третьего «жевать губы», – что‑то здесь нечисто…

– Я думаю, они вполне предполагают у нас наличие амулета, – вздохнул Гросх, опуская соковт. – Хотя атакующие амулеты большой силы найти сложно, но они вполне могут предполагать… с другой стороны, у нас было семь Арх‑Гарнов, так что нам вроде как и амулеты‑то были не нужны.

– Чем дольше будем думать, тем сложнее будет действовать.

– Значит, все‑таки атакуем левый фланг? – уточнил Гросх.

– А правый атаковать нам и смысла нет, – убирая соковт в сумку, озвучил свои мысли третий тысячник. – Там и сюрпризов никаких не надо – и так завязнем.

Оглянувшись в сторону стены и увидев все так же стоящих Мастеров, Гросх принялся убирать и свой соковт.

– Значит, делаем вид, что атакуем правый фланг, и идем на левый, – выпрямляясь в седле, подвел он итог их беседе. – Даже если они предвидели такой маневр, они все равно будут вынуждены стоять в центре до самого конца, а там, глядишь, проскочим… вот только…

Уже развернувшие коней тысячники все как один вопросительно посмотрели на парня.

– Только что? – спросил второй.

– Если не получится разбить защиту с помощью амулета, нам нет смысла сражаться дальше… или вы считаете по‑другому?

Вопрос заставил первых двух тысячников несколько нервно переглянуться между собой. Они считали, что при таком развитии событий всякое сражение теряло смысл, но высказать эту мысль вслух… здесь попахивало предательством. Положение спас третий тысячник: будучи самым опытным и прожив достаточно долгую жизнь, он смотрел на вещи под разными углами.

– Если не получится, лучше сдаться, – степенно произнес он.

Гросх благодарно кивнул, но вот два тысячника вновь переглянулись, из‑за чего третий решил прояснить свою позицию:

– Нас послали сюда по откровенно сомнительным причинам, поставили откровенно сомнительные задачи, и вдобавок большая часть вины ляжет на Арх‑Гарнов. Если бы от нас хотели сражений до самого конца, то могли бы просто выдумать какую‑нибудь патриотическую цель, а так… смерть за просто так считаю глупой смертью. Вдобавок король вряд ли захочет терять одну из самых боеспособных частей своей армии, поэтому долго в плену не пробудем. Шею нам, конечно, потом намылят, но основная вина, как уже сказано, ляжет на уже и без того мертвых Арх‑Гарнов.

Он вопросительно посмотрел на двух других тысячников, и они, опять переглянувшись, неуверенно кивнули.

– Значит, если амулет не даст результатов, мы сдадимся, – подвел окончательный итог Гросх. – Оповестите остальных: через десять минут выдвигаемся.

Дальнейшие события показали сразу две вещи. Во‑первых, решение подстраховаться и сдаться в случае непредвиденных осложнений было самым верным решением за последние три дня. А во‑вторых, события в очередной, неизвестно какой уже по счету раз показали, что нападать на Легион было самой большой ошибкой в их жизни.

Тем не менее первая, самая легкая, часть плана прошла идеально.

Войско, вытянувшись в клин, на острие которого скакал Гросх, идеально выполнило маневр, даже лучше, чем ожидалось. Командир Мертвых, явно решив подстраховаться, направил на правый фланг еще одну сотню, заметно уменьшив резерв. Гросх ничего подобного не ожидал, и тем приятнее стал подарок госпожи Эльги. Вот только у богини удачи, как всегда, имелись свои планы. Тем более что она явно все еще думала, будто эксвайцы с ней не рассчитались по всем взятым займам, поэтому приятные сюрпризы на этом закончились.

Начались неприятные.

Стоило Гросху сменить направление, как… ничего не произошло. Правый фланг и центр даже не шелохнулись, разве что весь резерв двинулся на левый фланг. И скорости конницы и резерва были таковы, что последние явно не успевали закрыть возможный прорыв. Но радости Гросх не почувствовал, скорее наоборот. Внутренности стянуло в тугой ком, а в груди начал разрастаться холодок неумолимо приближающейся катастрофы.

За полсотни саженей до строя Легиона Гросх слегка снизил темп скачки и, подняв руки над головой, нажал на амулет.

Едва заметная желтая полоска энергии выстрелила вперед, на ходу разрастаясь и преображаясь в огромный огненный диск. А дальше, как‑то уже привычно, начались неприятные сюрпризы. Все действие уложилось буквально в три, максимум четыре секунды, но именно эти секунды окончательно решили судьбу эксвайской армии.

Гросх, по самую макушку накачанный адреналином, уловил легкое движение среди солдат Легиона. Однако прежде, чем он даже успел подумать – испугались! – впереди солдат оказалась фигура с мечом в одной руке и щитом в другой. А в следующее мгновение Гросху показалось, будто этого воина буквально размазало по снегу. Секунда – и вот воин оказался прямо под летящим огненным диском. Треть секунды – и воин окутался белым пламенем. Вторая треть секунды – и окутанная огнем фигура, словно сжатая пружина, замерла на лежащем на снегу щите. Последняя треть секунды – и фигура, прыгнув и извернувшись, словно живой таран, бьет ногами точно по центру летящего огненного диска, полностью меняя его траекторию. Если сначала диск снижался, норовя угодить точно в строй Мертвых, то после удара он стремительно унесся вперед и вверх, умудрившись даже не задеть нависших над людьми утесов.

Скорее всего, Гросх изначально был готов к чему‑то подобному, поэтому подсознательно сдерживал темп скачки, не давая ей разогнаться во всю свою мощь. И именно этот факт и спас солдат Эксвая. Когда после соответствующего сигнала конница остановилась, до ближайшей устремленной на них пики оставалось не больше десяти саженей. А чуть впереди своих солдат стоял воин с несколько обезображенным лицом, человек, сумевший отбить плетение уровня Ранл‑Вирна, – Высший Мастер!

– Вы, так понимаю, сдаетесь? – вполне миролюбиво осведомился он, сделав несколько шагов вперед, чтобы оказаться прямо перед Гросхом.

Сам Гросх хотел ответить в том же тоне, но, наткнувшись на слегка уставший, почти скучающий взгляд, забыл все пришедшие в голову слова. Такой взгляд он видел в своей жизни не раз и даже не два. Отец Гросха, после его очередной шалости, смотрел точно так же, и увидеть такой взгляд у собственного противника… Парень наконец ответил:

– Сдаемся, – вполне уверенно кивнул он, – поэтому, надеюсь, я и мои люди могут рассчитывать на нормальное к себе отношение?

– Да мы вроде и не в обиде, – пожал плечами воин, – а насчет отношения… пока с вами не будет проблем…

Фразу он не закончил, но Гросх вполне уловил, что конкретно он хотел сказать, поэтому несколько нервно дернул головой, изображая кивок.

– Ну, раз договорились, отдавайте приказ слезать с коней, разоружаться и собраться во‑о‑он в той стороне, а затем мои люди, уж не взыщите, обыщут ваших людей.

– Еще один момент: могу я узнать судьбу обоза? До нас добралось только тридцать два человека.

Если говорить начистоту, то их судьба его не слишком заботила. Раньше их конница дел с ними не имела, поэтому никаких особых симпатий он к ним не питал. Безусловно, он бы предпочел видеть их живыми, нежели мертвыми, но безопасность своих людей его заботила намного больше.

– Человек сто выжило, – равнодушно ответил воин.

Гросх молча кивнул, а затем отдал соответствующие приказы. Но прежде чем он сам успел слезть с коня, новоиспеченный командир эксвайцев наконец узнал, в чем же заключался подвох левого фланга. Мастер, будто потеряв к ним всякий интерес, развернулся в сторону своих солдат, начав отдавать приказы. Строй пришел в движение, открывая вид на то, что до этой поры оставалось скрыто. Снег за первыми двумя шеренгами пришел в движение, и прямо на глазах изумленного Гросха перед ним встали в полный рост добрые три сотни солдат с арбалетами в руках. Увидев последние, Гросх едва не заскрипел зубами, сразу поняв, что же все это время ему не давало покоя. Действительно, ведь в обозе находилось почти полтысячи отличных арбалетов! Рилиск, понадеявшись на возможности Арх‑Гарнов, посчитал, что будет совсем не лишним захватить дополнительное вооружение. Особо уметь стрелять не надо, а людей сохранить поможет.

«Какая ирония, – подумал Гросх, спрыгивая на землю, – оружие, предназначенное для сохранения их жизней, едва не стало причиной их же смерти».

И все‑таки, уже стоя среди своих людей в стороне от коней и оружия, Гросх не смог не отметить уровня выучки Мертвых. И чем дольше он следил за ними, тем больше восхищался. А уж после того как подробнее расспросил немногих выживших из охраны обоза, так и вовсе зацокал языком. Ему окончательно стало понятно, что, если бы не прихоть госпожи Эльги, все могло закончиться намного раньше.

– Руки, ноги, – раздался голос, когда подошла очередь Гросха.

Он послушно вытянул руки в стороны и шире расставил ноги.

– Командир? – уточнил солдат, вытаскивая из подкладки несколько едва заметных игл, которые, как утверждали умелые люди, практически невозможно было найти.

– Да, – кивнул парень, проводив иглы удивленным взглядом: ведь он и сам про них забыл.

– Тебе туда, – мотнул головой солдат, закончив с обыском.

Посмотрев в указанную сторону, он едва не улыбнулся. Гросх и сам был не против поговорить с Высшими Мастерами. По крайней мере, как ему подсказывал предыдущий опыт общения с людьми подобного толка, Высшие Мастера всегда представляли собой совершенно уникальные личности. Гросх, слегка улыбаясь, направился в указанную сторону. Отчего‑то собственное будущее, несмотря на плен, ему казалось крайне многообещающим.

Глава 3Способность

Неожиданно повеяло холодом. Мозг даже не сразу осознал этот факт. Кругом и без того холод и снег, а тут резко стало еще холоднее; вернее, не стало, а, как я уже сказал, повеяло. Ощущение было сродни тому, когда кто‑нибудь входил в палатку. Со стороны откинутого полога сразу «хлестало» морозом, – вот и сейчас произошло нечто подобное.

Вздрогнув от накатившего холода, я резко обернулся в сторону, откуда он «ударил». Похоже, будучи лишь свидетелем всего происходившего, я единственный, кто заметил, что случилось нечто непонятное. Пошарив глазами по склону и не найдя ничего подозрительного, повернул голову в другую сторону. Пусто. Однако прежде чем я успел усомниться в собственных ощущениях, вновь потянуло холодом, только теперь еще более колючим и с той же стороны, что и прежде. Новый поворот головы, и… опять ничего… ничего? В пяти саженях от меня воздух странно искажался. Будто там стоял кто‑то невидимый, большой, и он усиленно дышал, создавая завихрения своим горячим дыханием… вот только тянуло холодом. В голове сразу забились мысли одного определенного содержания: «Че за демон?!» К моему неудовольствию, несколько секунд спустя я имел «удовольствие» убедиться, что задал самый правильный вопрос.

Пространство в месте искажения неожиданно разорвало пополам. Казалось, что кто‑то просто взял и прочертил огромную вертикальную темно‑синюю черту прямо в воздухе. Вслед за этим меня окатило настолько сильной волной холода, что я невольно схватился руками за лицо. Один‑единственный вдох – и мне на мгновение показалось, будто я проглотил кусок льда размером с кулак. И прежде чем я успел прийти в себя, из прочерченной в воздухе черты появились две огромные прозрачные руки светло‑голубого цвета. Руки, ухватившись за края черты, потянули ее в разные стороны, открывая мне вид на хозяина этих самых рук. Увидев на той стороне нечто вроде богомола размером саженей в двадцать, я понял, что с разглядыванием пора заканчивать.

Резко обернувшись к Торлу и Шуну, я так и замер с раскрытым ртом.

Я все еще стоял в созданной мною печати, Видящие все еще продолжали свой бой, но до них было не меньше сотни саженей. Расстояние исказилось самым причудливым образом, создавая впечатление, что я стою в длинном белом туннеле, а Торл и Шун закрывают спинами его выход.

Шумно сглотнув, чтобы промочить опаленное холодом горло, обернулся к богомолу.

Непонятное существо, невольно ассоциировавшееся у меня с демоном, вылезло уже больше чем наполовину. С первоначальными размерами я несколько ошибся. Росту в нем было не более семи‑восьми саженей, да и то если мерить по голове, потому как оная покоилась на длинной, сажени в две, треугольной шее. Большое тело, ноги богомола, но вот руки… во‑первых, они были длинными, то есть ОЧЕНЬ длинными. Думаю, саженей в пятнадцать, потому как большей частью они были сложены наподобие измерительной линейки и плотно прижаты к телу. А по оставшейся части создавалось впечатление, что суставы на руках этого существа расположены через каждый вершок. Вот эти «кракозябры», будто десятки раз переломанные, сейчас нависли над моей головой. Вдобавок вместо пальцев виднелись какие‑то жутковатого вида крючки, сверла, пилы. И, как занавес всему этому сумасшествию, из брюха твари в разные стороны отходили два чистейших жгута энергии, которые и оказались теми руками, что раздвинули темно‑синюю черту. Разум и чувства, привыкшие за последнее время к глобальным потрясениям, оставались едва ли не в полном покое, поэтому мозг сразу вычленил любопытное несоответствие. У существа, не имеющего ничего общего с человеком, чистая энергия приобрела вид вполне человеческих рук. Вопрос: почему?

Тем временем эти самые руки, оставив в покое края дыр, потянулись прямо ко мне.

Оглянувшись на далекие спины Торла и Шуна, которые еще явно ничего не заметили, я лишь устало вздохнул. В последний год мне на голову так и сыплются самые разные и, что главное, зачастую совершенно непонятные странности. Далеко ходить не надо: вот что это за демонов богомол?

Я посмотрел на треугольную, как и шея, голову, будто положенную на одну из сторон.

Это существо совершенно не походило на живое. Создавалось отчетливое впечатление, будто его кто‑то собрал. Во‑первых, оно было синего цвета, самых разных оттенков. От темно‑синего, почти черного – до светло‑голубого, практически белого. Во‑вторых, в нем было слишком много острых углов. Треугольная шея, сужающаяся к концу едва ли не на толщину пальца. Треугольная, слегка приплюснутая голова, опять же сужающаяся к подбородку чуть ли не до игольного состояния. Прямоугольные‑треугольные руки‑ноги, разные непонятные круги по всему телу, да и пальцы не пойми какие. И все это выглядело так, словно его кто‑то действительно собрал… ну или создал.

Дальше раздумывать над этим мне не дали. Руки наконец дотянулись до меня и, покрывшись рябью, медленно преобразились в два щупальца, что довольно аккуратно обернули мое тело. Вот только одежда в месте прикосновения сразу начала покрываться даже не инеем, а самым настоящим льдом. Ощущение было, будто я голым в пятидесятиградусный мороз обнялся с железным доспехом… по крайней мере, наверное, человек, решившийся на подобный эксперимент, почувствовал бы то, что сейчас чувствовал я. Даже на полную катушку воспользовавшись Лрак’аром, я все равно не мог избавиться от пронизывающего меня холода.

А в следующее мгновение богомол поднял меня над землей, после чего печать под моими ногами сразу пропала. Вывернув голову, я уже не увидел спин Торла и Шуна. Сердце сразу застучало. Что происходит, когда печать так неожиданно распадается? Ведь в ней все еще оставалось заключено довольно большое количество моей энергии! Много ли уцелело вражеских Видящих? И как среагирует Карст с компанией? Однако дальше мне опять не дали подумать. Меня довольно сильно тряхануло, аж зубами лязгнул, а когда вновь огляделся, был уже за чертой. Сама черта сейчас как раз медленно закрывалась за моей спиной. Богомол же, дождавшись ее полного закрытия, подтянул меня к себе и, слегка наклонившись вперед, каким‑то обыденным жестом посадил меня к себе на спину, будто людей он перевозил на себе каждый день человек по двести. Хотя… может, и перевозил, чем демон не шутит!

Оказавшись на его спине, я сразу провалился в небольшое углубление, будто в кресло сел, только без малейшей возможности пошевелить ногами. Их плотно окутала энергия богомола, предотвращая малейшее движение. Все бы хорошо, но… голой задницей на снегу по сравнению с этим – все равно что сидеть на раскаленной сковороде. Энергия из‑за Лрак’ара стала просто исчезать. Сразу понял, что, если я задержусь здесь больше чем на час, живым мне уже не быть. Слегка потрепыхавшись в этом странном седле, я опять огляделся.

Кругом клубился легкий… туман? Белесое нечто, определенно похожее на туман, но столь же определенно им не являющееся. Он постоянно двигался, будто гоняемый легким ветерком, закручивался в маленькие вихри, а когда мы проходили через него, он резко раздавался в стороны, чтобы затем ринуться нам вслед, будто стремясь догнать. Но туман был не везде одинаков. По бокам от нас, буквально в двух саженях, туман уплотнялся настолько, что выглядел огромными белыми «живыми» стенами, верхушек которых просто не было видно из‑за их размеров. Сам же демон шустро перебирал своими треугольными ногами, двигаясь по вихляющей из стороны в сторону тропинке… вихляющей в самом прямом смысле этого слова! Прямо на моих глазах она резко сместилась в сторону, а затем и вовсе залезла на белую стену, а потом – будто издеваясь над моим разумом! – оказалась на столь же белом, как и стены, потолке.

От увиденного я просто «завис», однако передышки мне не дали.

Демон, шустро перебирающий своими ногами по светло‑серой тропе… спокойно продолжил перебирать ими дальше! Столь же спокойно и деловито он взобрался на стену. Мир вокруг как‑то странно покачнулся, будто собираясь упасть, но прежде чем это случилось, демон взобрался на потолок, и я чуть окончательно не рехнулся. Стоило ему ступить на верх, как тот мгновенно стал низом! Казалось, тропинка была центром, а мир вокруг – шариком, и этот самый шарик кто‑то взял и провернул, мгновенно сменив землю на небо. Поэтому, вместо того чтобы оказаться висящим вниз головой, я вновь сидел нормально.

Честное слово, меня почти не удивил не пойми откуда взявшийся демон‑богомол, несколько смутил белесый мир, но вот «кувыркающийся» мир оказался моему сознанию не по силам. Хлопая глазами, без единой мысли в голове, я лишь мог смотреть на выкрутасы тропинки. В том же ступоре я смотрел на то, как из белесого потолка, будто пробивая его, упала еще одна тропинка, причем прямо на нашу. Но столкновения не произошло. Наша тропинка сноровисто вильнула в сторону, избегая «атаки», которая, промахнувшись мимо цели, пробила «пол», перечеркнув белесый мир на две части.

Однако, как вскоре стало понятно, вторая тропа появилась здесь не случайно.

Сдвинувшись вбок, демон прямо по туману перебрался на появившуюся тропинку и едва ли не с удвоенной скоростью рванул вверх. Действительно вверх! Мир отчего‑то не стал кувыркаться, оставаясь неподвижным. Секунды бега, и… с тихим «шух» мы, окутанные туманом, выпрыгнули из земли. Демон замер, будто выжидая, пока осядет окружающий нас туман… а может, и правда ждал, демон его знает! Гм… в нынешней ситуации обычные слова прозвучали до того странно, что я наконец вышел из ступора.

Сразу отметил, что стало намного холоднее и продолжало холодать, но прежде чем я успел об этом подумать, туман почти развеялся, открывая мне вид на огромную равнину, и… Гладкая как стекло и черная как ночь равнина, простиравшаяся докуда глаз хватало и лишь в одном направлении, прямо передо мной… Лежала? Возвышалась? Находилась! Огромная – наверное, больше тысячи саженей в высоту! – пульсирующая ярким желтым светом… Линия? Она, так же как и равнина, простиралась, куда глаз хватало, и от нее веяло чем‑то по‑настоящему подавляющим.

Тело покрывалось инеем, но внутри все горело, а тут еще демон оживился и рванул прямо к этой линии. Пространство странно скакнуло, из‑за чего уже через пару шагов мы оказались практически у самого ее подножия. Появилась мысль – все, хана! – но нет, «огонь» внутри сразу исчез, стало легче. Пульсация здесь почему‑то вообще не ощущалась, а желтая линия видоизменилась в живой сплоченный желтый… Огонь? Свет? Жидкость? Впрочем, не это самое главное! По этому «огню» носились тысячи и тысячи демонов‑богомолов, совершая какие‑то непонятные мне манипуляции. Но прежде, чем я успел разобраться, демон подо мной сделал еще несколько шагов, пересекая какую‑то невидимую черту…

Раскрыв рот для крика, я сделал себе только хуже!

Холод хлынул по горлу, мгновенно добравшись до легких. Очередной вздох, и усиленный Лрак’ар сыграл со мной злую шутку. Ощущения от ЛОМАЮЩИХСЯ легких были поистине ужасающими! Скорее подсознательно, нежели осознавая, что я точно хочу сделать, потянулся к своим Источникам. «Золотой покров», казалось, появился через целую вечность, сразу стало теплее, но меня это уже не волновало. Затухающим сознанием я ощущал большую часть своего тела подобно глыбе льда, и здесь речь шла уже не о каком‑то обморожении. Кровь в руках и ногах застыла, превратившись в чистый лед, легкие разрушились в мелкую пыль, сердце остановилось, глаза… даже не знаю, что с ними произошло, видеть я перестал мгновенно. Оставалось только непонятным, каким образом мозг продержался дольше всех. Вдобавок, прежде чем я окончательно отключился, почувствовал, как разрушается покров, а затем в сознании вспыхнула картинка демона. Богомол, к чему‑то примерившись одной из своих «кракозябр», выставив указательный палец, имевший вид большого сверла, ударил меня в голову. Картинка услужливо показала, как сверло пробивает мне череп, – вот на этом я и «уплыл».

…

…швшв… малыш, извини, но имею полное право! Хотя, конечно, никогда бы не подумал, что… фссх… чего таращишься? Держи пожрать… ксх… смотрю на тебя и поражаюсь… шшш… великий Эрсиан! Да почему же ты такой идиот‑то? Ведь уже семь… фссс… Сколько же мне еще с тобой возиться‑то?.. шрх… да ладно тебе, помер да помер, знал бы ты, каким он гадом был на самом деле… пхс… уже получше, но нужно еще… ксх… да ладно тебе, не дергайся, и даже можешь не надеяться, галлюцинаций у тебя нет, тем более что не первый раз видимся и не последний, лучше цени теперь, кто ты такой… фрс… нет, все‑таки встречаться с тобой одно удовольствие! У тебя каждый раз просто непередаваемое выражение лица… фсх… тебе это, конечно, ничего не скажет, но это последняя наша встреча в ближайшее время, и следующая будет еще оч‑чень не скоро, так что счастливо!

…

Снег. Снег? Снег! Я поднял руку, прикрывая лицо от падающего большими хлопьями снега. Тело слегка ломило, спина слегка мерзла, голова слегка гудела, и в целом чувствовал я себя слегка… не в себе? Да, пожалуй, не в себе. Казалось, разум и тело пока еще не нашли достаточно точек соприкосновения, чтобы окончательно объединиться в единый организм. Даже рука, которую я держал над головой, ощущалась словно чужая.

Зато живой. Факт.

После того как твое тело превращается в один большой кусок льда и твою голову пробивают сверлом размером с твою же руку, а ты приходишь в себя лишь слегка замерзшим и дезориентированным, это обстоятельство просто не может не радовать.

Натужно кряхтя, принял сидячее положение.

Первым делом ощупал свой лоб, а затем и всю голову. Порядок. По крайней мере, лишних дырок не обнаружил, и то хлеб. Крови, кстати, тоже, что невольно заставляло сомневаться во всем произошедшем. Галлюцинация? Ложные воспоминания? Хотя, по мне, все выглядело несколько чересчур реалистично, да и опять же очнулся я… Кстати, где я очнулся?

Осмотревшись, понял, что сижу посреди довольно широкого заснеженного ущелья. Значит, все еще Мавт‑Корк, вот только где? Недалеко или далеко? Посмотрел на скрытый за облаками ярс. Скоро вечер, значит, прошло не так уж много времени… вот только вся моя потраченная энергия полностью восстановилась. Вариантов всего три. Первый: возможно, что, вопреки моему предположению, прошло много времени и моизапасы восстановились самостоятельно. Второй: я успел полностью восполниться там, куда меня затащили. Третий: меня кто‑то накачал энергией. Последний вариант, само собой, выглядит наименее вероятным. Во‑первых, без печати не сделаешь, во‑вторых, зачем это надо было делать? Очередные вопросы без ответов. Вот ведь демон! Как только подумаю, о скольком мне нужно – хе‑хе – подумать, становится как‑то не по себе. Наверное, понадобится полмесяца, а то и целый месяц одних только раздумий, а если на бумагу все это записать, получится неслабое собрание сочинений томах этак в четырех… пяти‑шести‑семи… Где бы столько времени взять?

Поднявшись на ноги, я вновь огляделся.

И в какую сторону? Вот что‑что, а определение своего положения по ярсу или чему‑то там еще никогда не входило в перечень моих умений. Да я даже никогда не задумывался об этом! Нет, понятно, что ярс встает на востоке и опускается на западе, однако встает‑то он не перпендикулярно, так что получалось, что нужный мне восток находился «где‑то во‑о‑он в той области». В Империю я, конечно… гм… наверное, приду, но мне бы лучше Легион отыскать. Легион? Легион! Я прикрыл глаза, настраиваясь на свои Источники. Не понял? Это они спят? Это вообще как так? Подъем! Ага, значит, управлять вами все‑таки можно, и это не сон, а сдерживание. Интересно, интересно… но это потом.

С разбуженными Источниками задача моментально упростилась до «из пункта А в пункт Б». Перед глазами моментально прорисовался образ спящих Искусников. Я попытался сосредоточиться сильнее, но, кроме Торла и Шуна, больше никого не обнаружил. Всех убили? Или убежали слишком далеко? Забыли, отложим. А пока нам нужно – я повернулся на пятках – туда. Гора. Значит, идем в обход.

Плотнее укутавшись в свой меховой плащ, потратил несколько минут на глубинный Лрак’ар, после чего бодро зашагал в сторону Видящих. Почему бодро? Просто после «ледяной смерти» и сверла в твоей голове краски жизни мгновенно приобретают небывало насыщенный вид. Идеальная шоковая терапия… жаль, больным не пропишешь.

Через два часа, отмахав версты три, а то и все четыре, я начал проникаться своими способностями. Если я смогу «видеть» на таких расстояниях любых Искусников, то… гм… то в принципе ничего особого мне это не даст, но ощущения все равно классные. Хотя… можно будет подглядывать за Искусницами, а учитывая соотношение мужчин и женщин среди Видящих, есть где развернуться. Правда, опять же не похоже это на взгляд со стороны… все‑таки слово «прозрение» в этом конкретном случае подходит лучше всего.

Я ощущал это так, будто перед моим мысленным взором буквально на одно мгновение вспыхивало изображение с картиной происходящего. Впечатление сродни тому, как если бы кто‑то включал и выключал свет в темной комнате. Вот только опять же я мог «видеть» каждый шаг, каждый вздох Видящего – «прозрение» несло в себе знание даже мельчайших подробностей об одежде Искусника. Хм… знание? Точно! Прозрение несло в себе именно знание! Тогда… это как если бы мне кто‑то рассказывал все в мельчайших деталях, а я, на основе всего сказанного, представлял себе в уме картину происходящего, но при этом не имел и малейшего шанса ошибиться в своих представлениях.

Может, это и есть индивидуальная особенность моего Дара? Раньше у меня ее просто не смогли определить. Впрочем, если это действительно моя способность, то, должен заметить, она крайне странная. Обычно особенности Дара отличаются не больше, чем одни люди от других. Вот так, навскидку, сколько есть самых заметных отличий? Высокий‑низкий, толстый‑худой, черного цвета кожи или белого, цвет волос, а остальное уже мелочи. Вроде цвета глаз, формы подбородка да размеров носа с ушами. Вот так и в Искусстве. У одних Сила тяготеет к Огню, у других – к Земле, Холоду или Воде. К этому еще можно добавить развитие самого Дара в сторону Защитника, Охотника или Целителя. В итоге получаем семь основных отличий, а дальше начинаются упомянутые мелочи. Вроде большей скорости формирования рунной структуры, наполнения ее значительным количеством энергии, скорости восполнения запаса энергии или общего количества запасенной энергии.

Однако, как и у обычных людей, периодически появляются «монстры». Там, где человек рождается с шестью пальцами, Искусник рождается со способностью «есть» чужие плетения, восполняя собственную энергию. Там, где у людей рождаются дети с одним телом на двоих, Искусник получает второй Источник Смерти. Единственное отличие, но крайне существенное, в том, что для обычных людей все это порок, несчастье, а для Искусников – подарок Эрсиана. Избранные среди Избранных. Конечно, здесь тоже не без исключений, в результате чего появляются «проклятые Искусники». Правда, я слышал только об одном подобном случае. Видящий с огромным запасом энергии, который после использования любого плетения получал откат, удар по всей нервной системе сразу. Соответственно, чем больше энергии было вложено в плетение, тем сильнее получался откат. Причем каким именно образом энергия Дара была связана с нервной системой Искусника, так никто и не разобрался… хотя это касается практически всех «монстров». В большинстве случаев никто просто не может объяснить, так сказать, фундамента способностей таких Видящих. Собственно, потому их и называют «Избранные среди Избранных»… или проклятые.

Вот и я сейчас совершенно не понимал причины, по которой, стоило мне сосредоточиться, мог так легко видеть других Видящих. И почему раньше не мог? Такого рода способность должна была появиться сразу… или… хм… а что? Это мысль. Если допустить, что каждый Источник наделяет своего владельца индивидуальной особенностью, тогда становится понятно, почему раньше ничего подобного за мной не замечалось. Вот только… какие же тогда способности достались мне от двух других Источников? Н‑да… очередной вопрос без ответа. С другой стороны, вопросы, на которые я получил ответы, лишь разрослись и породили еще больше вопросов, так что даже и не знаю, что лучше. Получить ответ на этот вопрос, но потом уже мучиться не одним, а целым десятком новых?

Забылся, за что и поплатился.

Прежде чем я успел почувствовать опасность, ударивший шквал мгновенно сбил меня с ног. Да уж, расслабился под падающим снегом, совсем забыл про эти порывы. Не более недели назад из‑за этого ветра у нас в сотне даже парень погиб. Вышел ночью в туалет, а на обратном пути попал под поток. Темно, так тут еще и снега кругом подняло, и неимоверный холод, и он почти раздетый, не спасло даже то, что наш лагерь расположился в «закутке», – вот в итоге прямо с утра и занялись его поисками. Нашли лишь к середине дня в двух сотнях саженей от лагеря. Причем замерзшего настолько, что он раскололся на части лишь от легкого сотрясения. Есть такое плетение, называется Дыхание Зимы, вот оно дает практически идентичный результат, правда, моментально, – но так это плетение, и довольно мощное, а тут обычный ветер.

Поднявшись на ноги, посмотрел на снежный вихрь, уносившийся в противоположную сторону. Повезло. Если бы нарвался не на шквал, а на поток, пришлось бы быстро рыть «нору» и пережидать. Вот только… я, стянув с руки варежку, осторожно прикоснулся к лицу. Заряд холода очень уж неприятно напомнил о демоне‑богомоле. Там, куда он меня утянул, холод был почти такой же, что я почувствовал от этого шквала. Неужели ветер идет оттуда? Многое бы объяснило, но еще больше становилось непонятным.

Великий Эрсиан! Может, уже хватит? Методика Циклов, и в особенности постепенный переход на шестой Цикл, оборачивалась против меня. Не достигнув Лрак’ара девятого уровня, я почти не имел возможности физически влиять на свой мозг, и это начинало сказываться. Методика перестраивала сознание, с каждым новым Циклом нагружая мозг все больше и больше, и, кажется, я уже вплотную приближался к той точке, когда мозг из‑за природных барьеров просто физически не мог поспеть за перестроенным сознанием. С этими барьерами мог помочь только Лрак’ар девятого уровня, а я еще и восьмого не достиг. Назревала проблема. Впрочем… когда достигну предела, тем более, может, и вовсе не достигну, тогда и буду думать, а пока забудем.

Отряхнув свой плащ, вновь зашагал в нужную мне сторону.

Следующие две версты я шел часа три: вмешался пресловутый закон подлости. Нарвался не на оползень, а на самую настоящую лавину, причем сошедшую сразу с двух сторон и в довольно узкой части ущелья. И сошла не раньше и не позже, а прямо на моих глазах. Сначала дождался, пока все уляжется, потом пока перебрался через этот снег, затем пошел участок в виде змеи, и там столько снега намело, что саженей на триста пришлось взбираться. В итоге, когда все же выбрался на участок ущелья, где прошли эксвайцы, моей радости не было предела. Недаром мне этот снег с первого дня не понравился! Одни проблемы…

И все‑таки на какое расстояние я теперь способен видеть Искусников? Одним глазом следя за дорогой, принялся экспериментировать с концентрацией и Источниками. Результаты, как ни странно, не заставили себя ждать. Так получилось, что, окутывая себя энергией из Демонического Источника, буквально позволяя ему «сидеть у меня на голове» и предельно концентрируясь, я смог определить расстояние до Торла и Шуна. До них мне оставалось пройти еще три версты. Причем, если не обращался к Источнику, я сразу переставал чувствовать разделяющее нас расстояние, что невольно подтверждало мои выводы относительно способностей Дара и откуда они берутся. Если «прозрение» действительно принадлежало Демоническому Источнику, то было совсем не удивительно, что с его энергией мои способности увеличивались.

Сделав еще один шаг, я встал как вкопанный.

– Хм…

И что это сейчас было? Ощущение, будто мне загнали ледяные иглы куда‑то в область сердца, и реакция организма… будто страшно стало. Как если бы я взобрался на высокое здание и теперь знал, что мне предстоит пройти по самому краешку крыши. Ты сразу знаешь об опасности, и организм реагирует соответствующе, вот и сейчас произошло нечто подобное.

Прикрыв глаза от заходящего ярса, я принялся внимательно осматривать снежные склоны. Ввиду опасности получить камнем по башке или просто быть погребенным под снегом я всегда держался центра ущелья. Да и в нынешнем году здесь по‑другому было просто нельзя, хотя, даже идя по центру, ты все равно находился в постоянной опасности. Снегом, конечно, не накроет, да и камнем не получишь, зато рискуешь провалиться. Непосредственно возле склонов снег благодаря оползням – лавинами, в большинстве случаев, это язык не повернется назвать – достаточно твердый, а вот в центре – рыхлый, мягкий. Соответственно, когда начинал дуть ветер, он создавал довольно твердый наст, а под настом оставался все тот же рыхлый снег или, того хуже, пустота. Правда, пустоты образовывались, за очень редким исключением, только в снежные года, нынче их можно было не опасаться. Вот только мне могло хватить и рыхлого снега. В одиночку, особенно если провалиться слишком глубоко, выбраться из такой природной ловушки довольно проблематично, а иногда и вовсе невозможно. За прошедший месяц довелось увидеть не раз и даже не два.

Однако все‑таки откуда это неприятное чувство? Склоны далеко, накрыть не должно, значит, опасность под ногами или… Пошарив по внутренней стороне плаща, достал зеленый флажок, после чего усиленно замахал, проворачиваясь на месте. Плащ у меня, как и у всех, с эмблемой Легиона, да и опять же флажок, по мне, так довольно основательный повод поговорить со мной с глазу на глаз.

И, видимо, подобного мнения придерживался не я один.

Чуть впереди меня, где ущелье опасно сужалось до жалкой сотни саженей, на склоне, не раз мной осмотренном, зашевелился снег, в результате которого появилась нора. В свою очередь, из норы вылез мой собрат по плащу и уверенно направился в мою сторону.

– Кто такой? – не доходя до меня с десяток шагов, остановился седобородый мужчина.

Обычные люди в большинстве случаев седеют после сотни лет, а практикующие Лрак’ар и вовсе могут избежать этого. Есть некоторые исключения, но… интересно, сколько ему лет? Тем более что взгляд такой, какой можно приобрести, лишь прожив достаточно долгую и нелегкую жизнь.

– Эксваец, пришел разведать все секреты, – сразу сорвалось у меня с языка.

Какой вопрос, такой и ответ, и, судя по тому, как всколыхнулась аура мужчины, он оценил мою тактичность. Хотя внешне, в основном из‑за капюшона, накинутого на голову, никак не отреагировал на мои слова.

– Так откуда ты взялся? – кивком головы предлагая мне идти вперед, спросил мужчина.

Вопрос, конечно, простой, но вот ответ… я даже фыркнул, стоило мне представить, как начну рассказывать. Мол, стоял, а тут богомол с энергетическими руками из образовавшейся дыры позади меня вылез, схватил и утащил в холодный мир демонов, забитый другими богомолами, а там воткнул мне в голову один из своих пальцев, заканчивающийся огромным сверлом… как? Я забыл упомянуть, что у него были длинные‑предлинные руки с кучей суставов, а вместо пальцев – разного вида сверла?

Легче уж сразу сказать, что заблудился. Не поверят, но зато неприятностей будет меньше, а так точно подумают, будто решил поиздеваться. Вот и верь после этого словам, что врать нехорошо и нужно всегда говорить только правду и ничего, кроме правды. Кстати, одно из любимых наставлений моего Учителя, старика Регдана… вот только опять же веры ему никакой. Он при этом всегда начинал хихикать своим фирменным старческим «фу‑фу‑фу», а уж про выражение его лица я лучше и вовсе промолчу. Маленьких детей – и тех бы не обманул.

В итоге решил объяснить все по‑простому.

– Уже слышал про третьего Видящего нашего Легиона? – вместо ответа спросил я.

– Слышал.

– Слышал, что он умеет желтым светиться?

– Да.

Я молча задействовал «защитный покров», из‑за чего мой конвоир мгновенно отскочил еще дальше.

– Так вот, это я и был, – произнес я приготовившемуся к схватке воину.

Пришел в себя он очень быстро, что только лишний раз говорило о его немалом возрасте, читай – опыте.

– Понятно, – вполне спокойно ответил он, после чего, вложив меч в ножны, пошел вперед. – Я так понимаю, провожать тебя не надо? – остановился он чуть погодя.

– Думаю, не потеряюсь, – кивнул я.

– Последний вопрос: как ты узнал, что мы здесь?

– Почувствовал.

– Понятно… тогда счастливо, – махнул он рукой и, более не оборачиваясь, направился в сторону норы.

Проводив его взглядом, зашагал дальше… и тут же остановился, осознав, что некоторое время не ощущаю Видящих. И причина вполне ясна. Посмотрев на свою покрытую «огнем» руку, прервал подпитку энергией. Пляшущий «огонь» сразу же «заледенел», чтобы спустя мгновение покрыться трещинами, а затем и осыпаться осколками вместе с остальным покровом. Бесспорно, это физическое воплощение энергии, но больно уж странное воплощение, слишком непонятное. Зато стоило убрать покров, как я опять «узнал» Искусников.

Осталось пройти совсем чуть‑чуть.

Через десять минут, за версту до лагеря, к своему удивлению, наткнулся на довольно внушительную группу наших, деловито суетившихся вокруг повозок… а недалеко еще одна группа, только уже захваченных эксвайцев, работала лопатами, засыпая какую‑то яму. Даже если бы я ничего не знал и вообще просто мимо проходил, один вид довольных солдат из первой группы говорил сам за себя. Трофеи для солдат – это как бальзам на раны. Собственно, не так давно испробовал это чувство на себе. Сначала, в меньшей степени, когда обзавелся дополнительными комплектами одежды, а затем, в куда большей степени, когда заполучил в свое безраздельное пользование целую библиотеку.

Через суетившихся солдат я прошел беспрепятственно, на меня даже никто внимания не обратил. Нет, вру, три капитана, под чьим руководством все и делалось, проводили меня весьма пристальными взглядами, но ничего более. Да, собственно, и я их не знал. Разве что капитана Лайса, ответственного за нужную сотню, то есть сотню, куда собрали людей, слишком важных для Легиона, чтобы можно было держать их на острие атаки. Конечно, когда прижимало, «клеймо смертника» и их заставляло бросаться в гущу боя, но до этого момента этих людей старались беречь.

Если умрет хороший солдат – это плохо, но если умрет хороший лекарь, будет еще хуже. Вот таких людей и собрали вместе. Кузнецов, врачей, сапожников, кожевенников… одним словом, тех, кто мог принести пользу не только махая мечом. И капитана выбрали им под стать. Он раньше работал в купеческой Гильдии, так что на недостаток мозгов не жаловался, как и на управленческие качества. А вот о двух других капитанах я, кроме имен, вообще ничего не знал. Во‑первых, не пересекался, а во‑вторых, мне и на знакомство со своим десятком времени не хватало. Хорошо узнал только Тирма, более‑менее Варлда и Лирта, а про остальных лучше вообще промолчу. Хотя… если подумать, я вообще мало кого знаю. Даже если взять Вейсу, мне просто нечего о ней рассказать. Я мог почти со стопроцентной точностью сказать, как она отреагирует на то или иное действие, но не имел и малейшего представления о том, как она попала в Легион. Да вообще ни о чем сказать не мог! Я ее с удовольствием провоцировал, она с таким же удовольствием кидала в меня ножи, с еще большим удовольствием мы зубоскалили друг на друга, и все. Стоило копнуть чуть глубже – и мой ответ на любой вопрос о Вейсе звучал бы как «не знаю». Точно так же дело обстояло и с Арвардом, и с Рэнсом. Первый все время хватался за голову, изображая из себя жертву обстоятельств, а второй сыпал ядовитыми комментариями с непроницаемым лицом.

Вот и получалось, что по душам я поговорил только с Тирмом и чуть‑чуть с Карстом, Торлом и Шуном. На остальных просто не оставалось времени, а зачастую и сил. Не спорю, желание узнать всех получше у меня было достаточно большим – больно много необычных личностей собралось в одном месте, чтобы упускать такой шанс… вот только еще бы время нашлось. Если постоянно стоишь между «узнать побольше и умереть» и «научиться побольше и выжить», выбор становится очевидным. Да и вообще с тех пор как меня поймали за Искусством Смерти, мне казалось, будто кто‑то невидимый подцепил меня столь же невидимым крюком и теперь тащит, тащит, тащит.

Только за последний месяц я поучаствовал в сражении за Заставу, сломал печать Хомана, обрел новый Источник и разучился пользоваться старыми двумя, узнал, что Источники имеют свою индивидуальность, свои желания и мысли. Узнал целую кучу невероятных фактов о Легионе, повстречал неведомую тварь, живущую на лицах людей и владеющую навыками психозондирования на таком уровне, до которого мне еще расти и расти. Еще я умудрился заполучить в свое распоряжение непонятный туман за спиной и столь же непонятный «защитный покров», стал видеть Видящих на расстоянии, а теперь еще и чувствовать опасность… и все это – лишь самая верхушка!

Вкупе с постоянными тренировками, устраиваемыми Карстом, тренировками всей сотней, чтением книг, экспериментами с Видящими, редкими разговорами с Тирмом и еще более редким отдыхом я действительно начинал жалеть, что в сутках всего двадцать четыре часа. Нет, серьезно, я даже спать стал едва ли не по три часа. Я без труда выдерживал подобные нагрузки, но мне просто не хватало времени на все это. С каждым новым днем мне все больше и больше хотелось остановиться, сесть и хорошенько надо всем подумать… и это при том, что думать – читай, анализировать – я не переставал даже во сне!

А теперь еще и отношения с Вейсой намечались, и где, спрашивается, взять на них время? А отношения между тем действительно намечались. Стоило мне взобраться по веревке на ледяную стену и спуститься в лагерь, как «удачно» встреченная мной капитан Нейтлинг едва не отправила меня в глубокий нокаут. Я только и успел зажмуриться, когда со смачным «хрусь» мне в лицо прилетел изящный кулачок Вейсы, на поверку оказавшийся ничуть не мягче Карстова.

– Зачем же сразу в нос‑то бить? – спустя некоторое время, когда просветлело в глазах и перестали летать мушки, спросил я.

Нос, как ни странно, она мне не сломала, даже кровь не пошла… почти. Закончив с ощупыванием носа, я поднял взгляд на стоящую надо мной Вейсу. Сложив руки на груди, она смотрела на меня взглядом убийцы, нашедшего свою жертву. Причем жертва оказалась настолько жалкой, что об нее даже руки марать не хотелось, поэтому в настоящее время «убийца» пребывала в раздумьях – что же ей с этой самой жертвой теперь делать.

Н‑н‑да… и чего только в голову не придет.

Поднявшись на ноги, я с некоторой опаской посмотрел на Вейсу. Уйти нельзя, говорить опасно, хочется обнять, но это еще страшнее. Хотя вот такая вот вся из себя сердитая, неприступная, с показательно холодным взглядом, она сейчас нравилась мне еще больше. В конце концов, все‑таки рискнул попробовать ее обнять. И впечатления от этого получил просто незабываемые! Когда, подойдя поближе, начал протягивать к ней руки, она так на них посмотрела, что мне пришлось приложить немало усилий и не спрятать их за спину. Опять же подавив в себе желание сглотнуть, я все же забрался руками под ее плащ и, сделав еще один шаг, аккуратно обнял.

Теперь оставалось дождаться ответной реакции.

Секунда, две, три, и… что‑то неуловимо изменилось в ее ауре, а затем я почувствовал, как ее руки скользнули под мой плащ. Облегченно вздохнув, порывисто прижал ее к себе, слегка приподнимая над землей. Никогда до этого не влюблялся, поэтому только сейчас стал понимать, почему у всех мне знакомых парней становились такие дебильные лица, стоило объекту их любви показаться в поле их же зрения. Прямо сейчас я чувствовал себя точно таким же дебилом, улыбающимся дебильной улыбкой и с целым роем дебильных мыслей в голове. Если так дальше пойдет, мне придется переиначить свой вопрос. И будет он звучать не «где взять время на Вейсу?», а «где взять время хоть на что‑нибудь, кроме Вейсы?».

– Ладно, считай, сегодня тебе невероятно повезло, – раздался голос в районе моей груди. – Спишем на молодость и глупость, но если еще раз случится нечто подобное, я сломаю тебе ноги. А если у тебя будут сломаны ноги и ты будешь лежать в постели, шансов нарваться на неприятности у тебя нет.

С последними событиями могу смело утверждать, что она меня сейчас крупно недооценила, но вслух, конечно, ничего не сказал. Мое мужское эго на ничем не прикрытую попытку доминирования даже не почесалось. Во‑первых, старше. Во‑вторых, опытнее. В‑третьих, если девушка, не особо напрягаясь, вполне способна оторвать тебе голову, лучше вообще не возникать. Хм… надо бы уделить внимание своей психике, а то не хватало еще обнаружить, что я скрытый мазохист.

Всю идиллию разрушил – и кто бы мог подумать? – Карст. Начав с громкого «сс’аргас!», прозвучавшего на весь лагерь, и продолжив «жалким выродком захарда», капрал двинулся в нашу сторону с неумолимостью озверевшего Крани. Я поступил самым благородным образом… позволил более сильному воину стать для меня щитом… и поэтому беззастенчиво спрятался за Вейсу. Хотя вернее будет сказать, попытался спрятаться, потому как если кому и можно было спрятаться, то только Вейсе за меня.

Добравшийся до нас Карст попытался с ходу засветить мне кулаком, но стоявшая девушка ему мешала. Капрал не растерялся и быстро нырнул вбок, но я тоже был начеку. Держа девушку на расстоянии вытянутых рук, я рванулся в другую сторону, опять выставив Вейсу между собой и Карстом.

– И чего вы все сразу начинаете драться? – вполне, как считаю, закономерно возмутился я. – Между прочим, по имперским законам, прежде чем казнить человека, его сначала допрашивают.

– Так я и допрошу, – хмыкнул Карст, – только вот предварительно обработаю как следует, чтобы тебе говорилось охотнее, а затем обязательно допрошу, а то и не раз.

– А может, лучше сначала допросить, и только потом, если ответы не устроят, обработать?

– Слишком мало удовольствия! – хмыкнув, отозвался Карст, мгновенно выдав себя с головой.

Однако прежде чем я успел прокомментировать истинные мотивы Карста, вмешалась Вейса. Я только и успел заметить, как в ее ауре что‑то вновь меняется, а затем лишь краешком глаза увидел ее кулак.

– У‑у‑у! – раздался одобрительный голос Карста и хлопанье в ладоши. – Хороший удар, но почему в лоб?

– С ним сейчас еще говорить предстоит, а если сломать ему нос, разговор придется отложить.

Теперь понятно, почему от первого ее удара мой нос остался целым, а я еще думал, что мне просто повезло. Рука Карста, ухватившаяся за воротник моего плаща, вздернула меня вверх, поставив на ноги.

– Пошли, – злорадно произнес он, – будешь вымаливать себе прощение.

– Вот опять! – возмутился я. – Вы хотя бы сначала меня выслушали, я, между прочим, вообще ни в чем не виноват!

– Это ты Эрсиану расскажешь, – со скорбным лицом отозвался Карст, беря от ситуации по максимуму.

И ведь я знаю, что и Вейса, и Карст настолько рады меня видеть, что оба едва ли не светились от этой самой радости. Они, в свою очередь, прекрасно знали, что я знаю об их истинных чувствах, но все равно продолжали играть свои роли. И от этого я и сам вот‑вот был готов засветиться. Ведь с тех пор, как умер Рик, у меня не было ни одного по‑настоящему близкого мне человека. И кто бы мог подумать, где я найду свое место? В Мертвом Легионе! Теперь мне уже даже тошно вспоминать насчет своих Схем для побега из Легиона. Да куда я теперь отсюда денусь? Считай, нынче дом родной. Арвард вместо папаши, Карст вместо дядюшки, Тирм – старший брат, Вейса вот – невеста. Почти полный набор, только мамаши‑наседки не хватает… Хотя Арвард может сойти сразу и за папашу, и за мамашу, так что, будем считать, и вовсе имеется полный семейный набор. Правда, так и хочется сказать – суповой.

Притащили меня прямиком к Арварду и усадили перед ним на стул. И оказавшись под прицелом такого доброго‑доброго взгляда Миствея, я едва не начал ерзать на этом самом стуле. Хорошо хоть вовремя спохватился, а спохватившись, не преминул в очередной раз показать свое, как я все еще считаю, закономерное возмущение:

– Чего вы все на меня смотрите как на врага Империи? – упершись руками в колени и чуть наклонившись вперед, посмотрел я прямо в глаза Миствея. – Между прочим, я вообще ни в чем не виноват.

– Да‑да, – настолько отечески улыбнулся Арвард, что у меня невольно задергалось веко.

– Короче, слушайте, – вздохнул я, – дело было так…

После того как я закончил свой рассказ, Вейса, Арвард и Карст лишь смотрели на меня и молчали. И я их прекрасно понимал: расскажи мне кто такое, я бы и сам не знал, как отреагировать. С одной стороны, понятно, что врать мне незачем, но с другой – в такую историю вот так сразу и не поверишь.

– Я, конечно, тебе верю, – почесывая подбородок, начал Карст, – однако… м‑да…

– Ха! – выдохнул я, убирая ноги со стола, куда их успел закинуть во время своего рассказа. – Думаешь, я сам хоть что‑нибудь понимаю? Да ни захарда! И ладно бы только с этим, а тут столько всего, что…

Не договорив, лишь махнул рукой.

– Хочешь сказать, есть еще что‑то? – слегка приподнял бровь Арвард.

– Если я сейчас начну говорить, мы тут и до утра не закончим.

– Тогда еще один вопрос…

– Не знаю, – развел я руками, даже не став дожидаться, что за вопрос он хотел задать: и без того все было понятно. – Я назвал это «золотым покровом», но никогда и ни о чем подобном не слышал, поэтому и объяснить ничего не могу.

– А…

– Возможно, – кивнул я, – хотя сам еще не проверял, нужны Торл и Шун.

– А…

– Говорю же, не проверял. Дело в том, что до уровня Арх‑Гарна все Видящие учатся максимально жестко контролировать свои Источники, но с моими…

Ага. Совсем уже забыл. А говорить‑то мы и не можем.

– Ну и? – поторопил меня Арвард, когда я, уставившись чуть в сторону, начал гримасничать с помощью губ. Это получилось непроизвольно – просто задумался, соображая, как все объяснить.

Не придя ни к каким конкретным мыслям, просто уставился на Миствея всепонимающим взглядом. Пару секунд он удивленно таращился на меня, но потом явно сообразил, выдав сначала изумленно: «О!» – а затем озадаченно: «Хм».

– Кажется, теперь я начинаю понимать, когда ты говорил, что мы тут можем до утра просидеть, – откинувшись на спинку своего стула и задумчиво скребя щетину на щеке, произнес Арвард. – И это еще не все, да?

– Да это вообще мелочи… точно! Карст, а ты ему про Лирта говорил?

– Сс’аргас! – хлопнул себя по лбу капрал.

– Кто такой Лирт, знаю, но что с ним случилось? – скосив глаза в сторону Карста, спросил Миствей.

Стоявшая за его спиной Вейса едва заметно шевельнулась, показывая, что тоже желает услышать ответ на этот вопрос.

– А где Рэнс? – спросил я, заставив замолчать уже было собравшегося все объяснить Карста.

– Да, – кивнул капрал, – ему это точно нужно знать.

– Он сейчас среди пленных, – потерев озабоченно лоб, ответил Арвард, – всякие мелочи проясняет… он действительно нужен?

– Да ты даже представить себе не можешь, какое у нас здесь дерьмо случилось, – поморщился Карст. – Пойду передам приказ, – соскочил он со стола, на котором сидел, и тут мой и без того уже «бедный» мир, «клееный‑переклееный» на сто рядов, едва опять не развалился на части. Дело в том, что спрыгнувший со стола Карст еще бы чуть‑чуть и рухнул прямо мне под ноги, а если бы я его не поймал, так точно бы рухнул.

– Уф! – выдохнул он, выпрямляясь с моей помощью, будто ничего и не произошло. – Полчаса на сон будет явно маловато, – после чего вышел из палатки, чем заслужил изумленно‑недоверчивый взгляд со стороны Вейсы, меня и Арварда. Только если я не мог поверить, что Карст бывает уставшим, они удивились несколько по другому поводу.

Арвард, проводив взглядом вышедшего из палатки Карста, обвинительно уставился на меня, будто это я виноват, что капрал решил проявить инициативу. Просто если на людях в присутствии Миствея Карст только изредка вредничал, то без посторонних глаз он все время старался ни фига не делать, ну то есть совсем. Любую попытку собственной эксплуатации воспринимал как личное оскорбление, после чего сразу начинал капать на мозги. И явно получал от этого сказочное удовольствие, из‑за чего Арвард, осознавая последствия, лишний раз старался Карста не трогать. Самое интересное, что народ на это совершенно не реагировал, будто все так и должно быть, – никто даже не вякал насчет поведения капрала. Вот только сейчас меня волновало совсем другое.

– А что случилось после того, как меня утянуло? – слегка повел я глазами в сторону выхода из палатки, чтобы сразу все стало понятно.

– Честно говоря, никто просто не смотрел в вашу сторону, – развел руками Арвард, отвечая на сам вопрос, а не на его подтекст… и сначала я даже подумал, что он просто издевается. – Мы в основном следили за эксвайцами, а если усиливаешь зрение с помощью Лрак’ара, сильно головой не повертишь, поэтому мы лишь периодически бросали взгляды в вашу сторону.

Вау! Изменение зрения – это восьмой уровень Лрак’ара. Можно и на седьмом, но результат довольно слаб, а проблем целая куча.

– А какая у тебя степень синхронизации? – поднял я руку, не дав ему продолжить.

– Девятая, – как о чем‑то само собой разумеющемся, ответил Миствей.

Вот хороший пример наших отношений. Полгода уже прошло, а я только сейчас узнал, что у него девятый уровень. Хотя до этого мы с ним немало говорили о психозондировании и псионике, а также о Циклах, но вот как‑то так получилось, что темы Лрак’ара мы не касались. Девятый уровень – это… это просто отвал башки. Собственно, во всей Империи и двадцати человек, наверное, не наберется. Человек сорок – восьмого, и не больше восьмидесяти – ста, достигших седьмого. По крайней мере, все это по более‑менее официальным данным, а так, полагаю, цифры эти можно увеличить в два, а то и в три раза. Но даже так, учитывая мой возраст, мне есть чем гордиться, однако Арвард… девятый уровень.

– А Вейса какого? – пользуясь моментом, перевел я взгляд на стоявшую за спиной Арварда девушку.

– Восьмого, – ответила она.

Так‑так… капрал не говорил, что Вейса попала в Легион по собственному желанию… И откуда же у нас взялась такая умелая девушка? Как‑то раз я уже задавал подобный вопрос, но она лишь кинула в меня очередной ножик, поэтому пришлось отстать. Собственно, вот еще одна причина, из‑за которой я так мало обо всех знаю. Ведь даже когда разговор касался прошлого, все старались как можно быстрее замять соответствующую тему. Нет, было бы неправдой сказать, что за прошедшее время я вообще ничего не узнал о них, но знание того, что Арвард любит копченую рыбу, а Вейса обожает сладкие булочки, мне ничего не давало… эм… относительно, конечно. Впрочем, учитывая, сколько со мной было и все еще остается всякого рода нюансов, то совсем неудивительно, что они не особо охотно говорили о себе. Пожалуй, теперь, наверное, ответят… вот только сейчас не время и не место. С такими темпами еще буквально чуть‑чуть – и слово «время» станет для меня одним из самых нелюбимых.

– Ладно, так что произошло дальше? – решил я продолжить разговор, откладывая новые вопросы в стопку старых. Я опять вложил тот же подтекст: какого демона случилось с Карстом?

– Как уже сказал, не видели, – опять развел руками Арвард, и на этот раз мне стало понятно, что у него и в мыслях не было поиздеваться надо мной. – Только и заметили вспышку да отброшенных в разные стороны Торла и Шуна, – продолжал Миствей, не замечая моего пристального взгляда. – Ну а после такого нам уже было не до разглядывания зимних пейзажей – ведь в живых оставалось еще четверо Видящих. Это мы уже потом, когда со всеми разобрались, увидели, что тебя нигде нет. Собственно, мы подумали, что ты где‑то ошибся с этой печатью и тебя просто развеяло в пыль или как‑то так.

Вот опять! Они убили четырех Видящих, а как он об этом сказал? Прозвучало это примерно так: как только мы разобрались со всякими мелочами, так сразу и занялись делом. Ну да, четверо Искусников мастерства Арх‑Гарна (да еще и Элитных!) конечно же совсем ничего не стоят. Прибил бы гада. Впрочем, судя по состоянию Арварда, прибить его сейчас не составляло особого труда. Не представляю, как обычные – относительно! – люди могли убить четырех Искусников, но, похоже, дело это далеко не простое, раз даже «железные» Карст и Арвард кое‑как стоят на ногах.

– Так ты мне скажешь, как вы смогли убить четырех Видящих?

– Ну, – почесал нос Арвард, – при столкновении лоб в лоб у нас, конечно, не было бы и шанса, а так… мы, можно сказать, двоих убили, прежде чем они нас заметили. Третий не ожидал от нас такой силы, а четвертому просто не хватило времени.

– Понятно, – уверенно кивнул я, – а теперь повторяю: скажи, КАК вы смогли убить четырех Видящих?

– Ну, – Миствей вновь принялся чесать нос, – насчет этого ты лучше с Карстом переговори.

Ясно, подробности я узнаю еще не скоро, а через полчаса вернувшийся капрал с нескрываемым злорадством подтвердил мои мысли. Сволочь. В итоге вернулись к обсуждению моего рассказа, а затем, пока ждали Рэнса, успели построить десяток самых разных теорий. Заодно я поделился своими мыслями по поводу возникновения здешних порывов ветра, и, немного обговорив, мы решили взять мою теорию в качестве основной версии… уж слишком все сходилось. Хотя на эту тему я еще собирался поговорить с Торлом и Шуном. Затем принялись вспоминать самых разных монстров, которые хотя бы отдаленно походили на демонов‑богомолов, но, несмотря на тот факт, что и Карст и Арвард служили на границе с Акарнией, они не смогли подобрать ни одного аналога. А в самый разгар обсуждения, к которому подключилась даже обычно предпочитавшая молчать Вейса, пришел Рэнс.

Пришлось временно переключаться на Лирта, но, прежде чем мы начали обсуждение, в палатку ввалились довольно бодрые Торл и Шун (выспались!), заинтересовавшись нашим видом, а к тому времени мы уже все сидели вокруг стола… правда, Вейсу я внаглую усадил к себе на колени, чем вызвал многочисленные улыбки у своих старших товарищей. Впрочем, стоило капитану Нейтлинг достать один из своих любимых метательных ножей, улыбки мгновенно пропали.

Это был первый раз, когда ножи предназначались не мне.

В общем, Торл и Шун, после непродолжительных попыток моего убийства присоединились к нам, усевшись по другую от меня сторону стола… Оставалось еще ровно одно место, и я понял, что кое‑кому пора выходить из своей тени. Встав, ссадил удивленную Вейсу на свой стул и, предупредив всех, чтобы пока не начинали никаких объяснений, вышел из палатки. Пара минут на уточнение местонахождения своей сотни, минут десять на поиски – и вот нашел. Неподдельная радость на лице Тирма еще сильнее укрепила меня в мыслях по поводу «супового набора». А когда здоровяк, похрустев моими ребрами, поставил меня обратно на снег, я потащил его с собой, ничего не став объяснять. И это того стоило! Когда я впихнул Тирма в генеральскую палатку и забрался следом, повисла прямо‑таки оглушительная тишина. Оценить выражения лиц собравшихся, помимо меня, смог только капрал, выразивший свое мнение о происходящем широкой улыбкой и большим пальцем, показанным мне.

Карст‑раздолбай был в восторге.

– Знакомьтесь, – хлопнул я по плечу Тирма, наслаждаясь моментом, – выпускник Императорской Академии Знаний, десять лет работал в Исследовательском Отделе на границе с Акарнией, имеет иммунитеты к зелью памяти и зелью правды, обладает отличными дедуктивными способностями. А помимо этого, он еще и потрясающий актер: так долго прикидываться идиотом и не попасться – это надо быть настоящим профессионалом!

Ошарашенные взгляды командиров и мрачный взгляд Тирма заставили мою улыбку расцвести с новой силой. Подтолкнув здоровяка к свободному месту, вновь подхватил Вейсу на руки и, усевшись на свое место, опять опустил ее себе на колени.

– Кхм… я был бы крайне благодарен, если бы кто‑нибудь соизволил мне объяснить причину, по которой я нахожусь в кругу столь уважаемых личностей нашего столь же неуважаемого Легиона…

Ну что я могу сказать? Тирм явно решил мне подыграть. Бедный капрал, закусив костяшки пальцев, отвернулся в сторону, но вздутые мышцы его шеи, резко покрасневшая кожа и дрожь всего тела никого не могли обмануть. А Тирм всем своим видом строил из себя уважаемого арланда Академии. Этот цирк мог бы продолжаться еще долго, если бы Арвард наконец не взял себя в руки. Сокрушенно – как умел делать только он – покачав головой, он грозно посмотрел в мою сторону, но я лишь сделал кристально честные глаза. Вновь покачав головой, он слегка откашлялся, после чего ровным голосом произнес:

– Что же, думаю, нам представляться не имеет смысла? – Он вопросительно посмотрел в сторону Тирма, и тот утвердительно кивнул. – Вейса, Торл, Шун, позвольте вам представить одного из десятка Карста – Тирм Гварлас, но кто он такой на самом деле, я, как и вы, узнал только сейчас… что не может не вызывать восхищения. – Арвард слегка склонил голову в сторону здоровяка.

Теперь, когда они сидели один напротив другого, точно стало понятно, что Тирм больше Арварда, хотя раньше я в этом сомневался. Здоровяк Торл оказался меньше всех… с другой стороны, ни один из них даже близко не мог сравниться с «демоном» Дварфом, он же Крани, он же брат Вилста. Но Торл, Арвард и Тирм, вот так рядом, смотрелись довольно забавно. Этакие три человеческих монстра ростом в сажень и еще шириной в половину сажени. И – что самое удивительное – и первый, и второй, и третий являлись умнейшими людьми! Все‑таки Легион – забавное место.

– Ладно, представились и хватит, – решил я напомнить о себе, тем более что Карст в конце концов успокоился. – Итак, начну со своей истории…

Н‑н‑да… и я еще говорил, что если начну все рассказывать, то мы до утра просидим? Ну, возможно, и просидим, только это будет утро тридцатого дня. Нам хватило всего двух тем – о моих «приключениях» и о Лирте, – чтобы засидеться до этого самого утра. Нет, нас, конечно, периодически прерывали, но так, даже расходясь, мы оставили необговоренными еще целое множество вещей.

А когда расходились, я вновь оказался во власти столь необычных для меня чувств.

И хотя понимал, что, как говорится, не время и не место, – ничего с собой поделать не мог. Правда, этой ночью я в первый раз в жизни по‑настоящему обрадовался своей способности читать эмоции и отголоски мыслей, поэтому, когда Вейса несколько грубовато произнесла: «Ну и долго ты еще за меня держаться будешь?» – меня это ничуть не обмануло. Она не хотела покидать моих объятий столь же сильно, как и я не хотел выпускать ее из кольца своих рук. Собственно, мне не нужна была ни постель, ни поцелуи, мне просто хотелось, чтобы она находилась рядом и я вот так мог держать ее в своих объятиях. Сердце билось с перебоями, будто нездоровое, а в груди поселился легкий холодок, от которого волнами исходило ощущение тихого счастья. Хотелось зажмуриться и обнять Вейсу еще сильнее. И все‑таки, приложив недюжинные усилия, я смог разжать свои руки, и наградой мне стал вид печального лица девушки. Она явно пыталась казаться невозмутимой, но получалось у нее довольно слабо. Не удержавшись, я, напоследок приподняв ее голову за подбородок, посмотрел ей вглаза и увидел даже больше, чем рассчитывал. Усмехнувшись, я отступил назад, чувствуя, как на плечи, буквально осязаемо, наваливается ощущение грусти, но не такой сильной, какой она могла бы быть. В глазах Вейсы я, пожалуй, увидел даже слишком много. Отвернувшись, зашагал в сторону своего десятка: завтра предполагалось выступление в сторону Заставы, поэтому утро обещало быть чрезвычайно насыщенным. Нужно хоть чуть‑чуть поспать.

Утро действительно выдалось насыщенным, да и весь день тоже, как и последующие дни, но главная неожиданность случилась уже на самом подходе к Заставе.

Дело в том, что я всю дорогу и несколько дней до нее баловался со своими Источниками. Всем, конечно, объяснил, что занимаюсь оч‑чень важными изысканиями, но на самом деле это было практически стопроцентное баловство. Просто я ощущал себя подобно ребенку, у которого на долгое время отобрали его любимые игрушки, а затем, совершенно неожиданно, вернули. «Игрушки» – это, конечно, мои Источники. Со Стариком мы установили отношения наподобие «учитель – ученик» и вполне были довольны. Второй Источник я спустя непродолжительное время переименовал в Пацифиста. Несмотря на тот факт, что Источник Смерти служил идеальным орудием убийства, он оказался самым мирным Источником из всех трех. Он был спокойным и предпочитал второстепенные роли, поэтому с ним мы стали чем‑то вроде братьев, причем он был младшим.

А вот с Маньяком, переименованным в Демона, возникли определенные трудности…

Во‑первых, он был абсолютно эгоистичной сволочью, зацикленной на самом себе. Во‑вторых, Демон – он и есть Демон. Все его мысли сводились только к тому, чтобы кого‑нибудь порвать на части. В‑третьих, обращение к его энергии было сродни двухсоткилограммовой плите, положенной на спину. Пока берешь по чуть‑чуть – все нормально, особенно если смешивать энергии. Но стоит только сосредоточиться на самом Источнике и зачерпнуть больше энергии, как начинается полный вынос мозга. Здесь речь шла уже не о контроле, а о простом выживании под воздействием столь разрушительной Силы. Пожалуй, если бы Видящие пользовались этим видом энергии, они бы все поголовно были даже не Охотниками, а какими‑нибудь полноценными Уничтожителями. Судя по моим впечатлениям от Демонического Источника, этот вид энергии не признавал никакой защиты, кроме нападения. Есть Искусство Жизни, Искусство Смерти, а этому скорее подходит Искусство Хаоса, нежели Демоническое Искусство.

И каким именно образом мне заполучить власть над подобной психически нездоровой «личностью», я не имел ни малейшего понятия. Впрочем, над «учителем» я тоже не знал, как получить эту самую власть. С другой стороны, сейчас я не мог ничего предпринять по той простой причине, что сначала мне нужны данные. С момента минувшей проверки моих Источников прошло лишь немногим больше месяца, но я буквально каждой клеточкой своего тела чувствовал произошедшие в них изменения. Да и о чем говорить? Хорошим примером служил тот факт, что мне больше не было надобности ни в каких сдерживающих амулетах. Я наконец перестал «светиться» на десятки верст вокруг. И именно по этим причинам я как можно скорее хотел оказаться на Заставе и проверить свои Источники.

Однако в последний день случилась та самая «приятная неожиданность».

В попытках прояснить возможности своей новой способности касательно поисков Видящих я все время держал ее в активном состоянии. Сразу же выяснилось, что основная нагрузка приходится на мой мозг, но, не имея возможностей Лрак’ара девятого уровня, я не мог точно просчитать силу этого самого воздействия. По сугубо личным впечатлениям, один час использования соответствующей способности равнялся суточному чтению особо мудреных свитков, чей текст постоянно приходилось анализировать. В голове появлялся легкий гул, и постепенно становилось все труднее и труднее поддерживать способность в активном состоянии, вдобавок еще и мысли начинали путаться. В первый день я смог выдержать только два часа, после чего от любой попытки нового «прозрения» едва не терял сознание. Казалось, что в черепе взрывался маленький огненный шар, а затем «огонь» от этого «взрыва» выходил через глазницы вместе с целым снопом разноцветных искр. Вдобавок выяснилось, что чем сильнее я уставал, тем меньше становился радиус моего «прозрения». Под конец он падал настолько, что я переставал чувствовать даже Торла с Шуном, а это буквально полсотни саженей от меня. В итоге получалось, что после двух часов непрерывного «прозрения» мне требовалось около двенадцати часов отдыха.

Вот эти эксперименты в состоянии легкой эйфории и принесли довольно интересные результаты. Выучив, что постоянное поддержание способности «прозрения» слишком тяжело для меня, я, немного помучавшись, перевел ее в импульсный режим. Раз в тридцать секунд в моей голове вспыхивала картинка происходящего. Причем те же самые эксперименты принесли возможность отсекать ненужных мне Видящих, поэтому Торла и Шуна моя способность больше не цепляла. Вернее, она меня просто уведомляла, что невдалеке находятся два Искусника, помещенных, так сказать, в зеленый сектор слежения. Живы, здоровы и находятся невдалеке, а больше я и сам ничего не хотел знать. Не хотел с чисто моральной и этической точки зрения – в конце концов, я считал их своими друзьями, и следить за ними постоянно… как‑то неприятно… И, честно признаваясь себе, я не был уверен, что поступил бы точно так же, будь они красивыми женщинами, а не брутальными мужиками.

Впрочем, не о них речь.

Тридцатисекундный импульс истощил меня уже через шесть часов, поэтому я сменил его ежеминутным и остался полностью доволен собой. Именно ежеминутный импульс и засек следящее плетение. Знание пришло ко мне как раз в тот момент, когда я баловался в попытках создать частичный «золотой покров», что даже несколько выбило меня из колеи. Просто совсем упустил тот аспект, что кроме Видящих я чувствую еще и активные плетения, поэтому вспыхнувшая в моей голове картинка какого‑то прозрачного шарика крайне меня озадачила. Тогда, оставив в покое свой покров, я перевел «прозрение» в постоянный режим и с изрядным интересом «оглядел» висящий шарик. Местность вокруг него я видеть практически не мог, но знал, что он находится прямо по курсу нашего движения.

На изучение шарика я потратил добрых десять минут, прежде чем сообразил, что же он, собственно, такое. Со следящими плетениями я не только раньше не сталкивался, но и практически ничего о них не знал. Вернее, знал лишь о самых слабых, которыми особо и не попользуешься, потому как их мог засечь любой дурак, а вот о более сильных я просто не смог достать информации. Теневым было совсем не с руки, чтобы народ знал о способах слежки, поэтому вся информация тщательно скрывалась, а любые разработки на соответствующую тему мгновенно переходили под их надзор. Собственно, я и знал о них лишь по той простой причине, что в одном герцогском поместье использовались стационарные аналоги этих самых плетений и мне нужен был принцип их работы. И как раз в найденных мною книжках о стационарных следящих структурах я и почерпнул немного информации об активных плетениях‑разведчиках.

Вот только замеченный мною шарик имел настолько отдаленное сходство со всем описываемым, что с ходу и не поймешь, особенно если в жизни не встречал ничего подобного. А потому я сразу отсек возможность того, что шарик создан кем‑то из знакомых мне Видящих. Эрвис Нейтл, командир Искусников Заставы, и его люди, конечно, умелые Видящие, но это плетение явно не соответствовало их уровню… возможно, даже не уровня Торла. Рунная структура скорее походила на творения Шуна. Не особо энергонасыщенная, но крайне изящная в исполнении, а потому способная существовать довольно продолжительное время. Сутки, а то и двое. Хотя… да, точно. Плетение было исполнено по принципу моей способности – импульсные сообщения. И судя по моему наблюдению, сигнал уходил раз в несколько минут.

Вот этот момент и послужил ключиком к дальнейшим событиям.

В попытках лучше разобраться в структуре «разведчика» я задействовал энергию из своего третьего Источника. Совсем немного, чтобы определить расстояние и не «надорваться», сдерживая кровожадные позывы Демона. Здесь я сразу выяснил несколько немаловажных для себя аспектов моей способности. Во‑первых, в импульсном режиме я мог засечь активное плетение или Видящего на расстоянии десяти верст… плюс‑минус нужно сначала набрать больше статистики, чтобы говорить наверняка, но и без того впечатляюще. Во‑вторых, пользуясь дополнительной энергией, я увеличивал видимое пространство вокруг цели. Правда, совсем на чуть‑чуть, но, скорее всего, просто чего‑то не знал. Если можно «чуть‑чуть», значит, и более сильное увеличение радиуса «прозрения» тоже возможно, нужно только поработать в этом направлении. В‑третьих, усилив свою способность демонической энергией, я смог «прочесть» плетение до самого «дна».

Вот только здесь все было не совсем однозначно.

Я увидел структуру «разведчика», но, несмотря на мой мизерный опыт и недостаток умения, смог понять, как воспроизвести это плетение от и до. И если структуру мне показала именно способность «прозрения», то вот разобрать ее, понять… Здесь уже было замешано нечто другое. Видящий мастерства Ранл‑Вирна вполне способен разобрать даже абсолютно ему не знакомое плетение… за две минуты или за несколько месяцев, смотря какая сложность. Загвоздка в том, что я практически не имел никакого опыта в создании высокоуровневых структур и ни разу в жизни не разбирал плетений, однако энергетическая структура «разведчика» для меня была ясна, как Эрсианов день. Все руны и последовательность их воспроизведения выглядели настолько для меня очевидными, что даже засомневался – а не ошибаюсь ли? Причем с логической точки зрения второй вариант был более вероятен, вот только не чувствовал я, что здесь уместна логика. В конце концов, чтобы не мучиться, просто решил потом сходить до Шуна. Пусть сам я и не могу воспроизвести плетение подобной сложности, но вот он должен суметь, а в зависимости от результата и будем думать дальше. Сейчас же…

Выждав момент, когда плетение пошлет новый импульс, я, зачерпнув еще больше энергии, сосредоточился на «разведчике». Секунда, две, три… энергия в плетении «вспыхнула», и меня тут же засосало внутрь «разведчика». На секунду мелькнуло ущелье прямо перед Заставой, собственно, увидел и саму Заставу, а затем мои мысли наполнила непонятная радуга, появилось ощущение неимоверной скорости и движения. Длилось это буквально мгновение, но в какой‑то момент я почувствовал, что «срываюсь», будто оседлал бешеную лошадь и она меня вот‑вот сбросит. Мне ничего не оставалось, как зачерпнуть еще больше энергии, и еще больше, и еще. Мгновение реального времени растянулось на целые минуты «прозрения», и я просто растерялся. Разум оказался в замешательстве, чувства притуплены, а ощущение времени потеряно, из‑за чего и сам не заметил, как преодолел тот порог, когда еще мог контролировать свой Источник.

И он этим незамедлительно воспользовался.

Импульс достиг своего адресата, и я оказался прямо перед глазами какого‑то молодого парня. Возможно, из‑за расстояния, возможно, из‑за Источника или чего‑то еще, но в этот раз я видел все так, как будто смотрел через чужие глаза, причем глаза, находившиеся как раз напротив парня. Сам парень, стоило мне его увидеть, подскочил с бревна, задевая палку, которая тут же сбила висевший над костром котелок. Слышать я не мог, но в голове тут же раздалось отчетливое «шишиши», вверх устремились клубы белого дыма. Испуганный парень замер, обшаривая взглядом поляну. Стало понятно, что он потерял возможность меня видеть или ощущать – уж не знаю, как будет правильнее. Неожиданно для меня, чуть в стороне, вынырнул еще один парень и замер рядом с первым. Именно в этот момент и дал о себе знать Маньяк.

Буквально мгновение ничего не происходило, кроме того, что я стал все четче видеть, как совершенно неожиданно, казалось, на меня кто‑то навалился откуда‑то сверху. Несколько секунд мне было просто тяжело, а затем… сердце сделало попытку остановиться. Ощущение чего‑то неимоверно горячего, буквально кипящего, сливающегося с моим телом, постепенно дошедшего до мозга и глаз. Я пытался бороться, сбросить с себя это нечто, но добился лишь противоположного эффекта. Тело резко наполнило ощущением неведомой мощи, зрение становилось все четче и четче, пространство передо мной раздалось в стороны, и я увидел всю поляну целиком. Две добротные палатки, небольшой тренировочный полигон, костер, вязанка дров и настороженные парни, прикрывающиеся щитами.

Щиты третьего уровня, Ранл‑Вирны?

Однако я выбрал неудачное время думать об этом. Воспользовавшись моим замешательством, чужая энергия одним рывком поглотила все мое тело и тут же бросилась в сторону Видящих. Перед моим задавленным разумом мелькнули структуры щитов, а затем я увидел раскрытые в безмолвном крике рты парней. Впрочем, это для меня безмолвном, но, судя по выражению глаз, орали они так, что могли и сами оглохнуть. Вновь пришло осознание структуры, причем знакомой мне структуры. Левитация. А затем еще одна структура, называется «толчок».

Парни практически одновременно, будто стрелы, выпущенные из лука, взвились вверх. Едва заметная задержка в доброй сотне саженей над землей, а затем новый толчок – и две фигуры практически мгновенно скрылись из виду. И преследовать я их не мог, хотя попытался. Вернее, не я, а захвативший контроль над моим… вот демон! Что захвативший? Тело? Разум? Энергию? Способность?

Выяснилось, что почти все и сразу.

Пейзаж перед глазами поплыл, а в следующее мгновение я оказался сидящим в центре полыхавшей повозки. Вот только шевелиться не мог. Хорошо, хоть подстраховался и ехал в пустой повозке. Сквозь огонь видел бегающих людей, даже видел Торла и Шуна, пытавшихся потушить огонь с помощью плетений, но также видел, что ничего у них не получалось. Огонь имел слишком необычную природу, чтобы они могли его потушить. Собственно, сейчас он представлял собой некий аналог «золотого покрова», выполненного лишь из одного типа энергии, но зато самого мощного. Причем я чувствовал, что Демон вычерпал всю свою запасенную энергию. Отсюда и огонь имел соответствующий цвет – темно‑красный, почти черный.

Вот ведь… я едва не начал думать о черном пламени – больно уж знакомое сочетание слов. Пришлось вновь напомнить себе о приоритетах.

«Ну и?..» – мысленно обратился я к Демону: как ни странно, но особого беспокойства я не испытывал – сказались последние дни.

Самого же Демона ощущал сейчас так, как если бы он и я были одним целым. Его рука – моя рука, его нога – моя нога и так далее. Вот только, что самое странное, сейчас я не чувствовал в нем той самой нотки сумасшествия и кровожадности. Казалось, он просто наслаждался, сидя в центре полыхающей энергии. Своей энергии.

В какой‑то момент повозка под нами превратилась в пепел, но на землю я… или мы?.. в общем, не упали: как сидели со скрещенными ногами, так и сидим. Пользуясь эйфорией Демона, попробовал нащупать другие Источники, но его энергия заглушала любые попытки. В конце концов, перепробовав еще несколько безобидных вариантов, просто сосредоточился на Демоне, принявшись «подминать» его. Сначала он никак не отреагировал, но по мере роста давления стал проявлять беспокойство, а после особо сильного удара мгновенно разъярился. Пламя вокруг меня окончательно окрасилось в черные тона, и от него, даже для меня, повеяло чем‑то откровенно жутким.

Разозлив Демона, я невольно помог сам себе. Судя по всему, он подавлял своей энергией два других Источника, а когда его внимание переключилось на меня, они вмешались. В черное пламя вокруг меня хлынул поток энергии Мира и Души, постепенно преображая его в «золотой покров» огромных размеров. Сначала он мало чем отличался от обычного пламени, но затем хаос вокруг меня все более и более успокаивался. Уже через минуту я сидел в центре огромного золотистого шара, по кромке которого полыхало столь же золотистое пламя. Помнится, я говорил, что радиус «золотого покрова» должен быть около двух саженей? Впрочем, возможно, так оно и есть. Вот только сейчас этот самый радиус составлял саженей двадцать, а то и больше. Но мне было непонятно, почему он приобрел такие размеры… и главное, почему он стал законченным? Я уже пробовал вливать в покров больше энергии, но результатов это не приносило, – что же изменилось сейчас?

Эта мысль стала последней.

Пока я пребывал в несколько заторможенном состоянии, совсем упустил один момент. Если мой обычный «золотой покров» тратил энергии меньше, чем я ее получал, то нынешний сожрал всю энергию практически моментально. Больше половины ушло только на создание подобного «монстра», а остальное закончилось в считаные секунды после его завершения. В какой‑то момент пламя по краю шара просто заледенело, а затем все пространство вокруг меня принялось покрываться мелкими трещинами, чтобы вскоре с легким «хрусь» лопнуть и осыпаться целым морем осколков. Большинство из них истаяли еще в воздухе, но некоторые достигли снега, на мгновение превращая местность подо мной в золотистый ковер.

Какое‑то время я еще «сидел» в воздухе, а потом законы природы сделали свое дело. Я еще попытался перевернуться, но сознание начало затуманиваться, тело налилось свинцовой тяжестью. Мое счастье, что в тот момент, когда я плашмя рухнул на твердый, как земля, снег, уже перестал чувствовать собственное тело. Правда, и в забытье не провалился.

Чувствуя, как изо рта сочится кровь, я тем не менее думал совсем о другом.

«Золотой покров», пусть и не законченный, никогда раньше не трогал снега вокруг меня, но не в этот раз. С другой стороны, мне еще повезло. Радиус покрова оказался больше двадцати саженей, а снега он сожрал только на четыре‑пять, а то ведь так мог и убиться. Скорее всего, меня бы откачали, но как же было бы неприятно. Собственно, неприятно даже сейчас.

– Крис?!! Ты слышишь меня?!!

Я кое‑как скосил глаза в сторону. Шун.

– Живой? – не слишком уверенно спросил он.

Звук доходил до меня будто сквозь вату, но слова я слышал вполне отчетливо, поэтому утвердительно моргнул. Да ничего другого и сделать не мог.

– Раз моргаешь, значит, все нормально, – улыбнулся Шун, хотя я мог бы и поспорить с этим выводом.

Мне всегда становилось смешно, когда он улыбался. Просто и без того узкие глаза становились вовсе размером со щелочки, придавая его лицу крайне забавное выражение. Обычно я невольно улыбался в ответ, но сейчас смог лишь еще раз моргнуть.

Раздалось новое шуршание, и в поле моего зрения появилось еще одно лицо, знакомое. Тот же самый врач был в палатке во время моего разговора с Карстом.

– Молодой человек, – хмыкнул он, водя над моей грудью рукой с зажатым в ней амулетом, – я смотрю, вам просто нравится пробовать наши зелья.

– И плетения, – кивнул Шун, переводя взгляд на врача.

– Что с ним? – послышался откуда‑то со стороны еще один голос… знакомый голос… Вейса?

– С ним… мм… – Врач на секунду прикрыл глаза, явно разбирая полученную от амулета информацию, после чего, несколько удивленно, ответил: – А с ним почти все в порядке.

Чувствовал я себя непередаваемо фигово, но удивился, наверное, даже больше Шуна. И это учитывая тот факт, что глаза последнего приняли идеально круглую форму!

– А ведь и впрямь! – спустя несколько секунд и пару плетений подтвердил Видящий вывод врача.

– Но у него же кровь течет изо рта! – опять послышался голос Вейсы.

– Так он ударом о землю десну себе разбил, – вновь хмыкнул врач, убирая амулет. – Удар, конечно, был сильный, и болеть спина у него будет пару дней минимум, но он даже ничего себе не сломал.

– А дышит как? Он ведь спиной упал!

– Девушка, – укоризненно посмотрел врач куда‑то в сторону, – я не знаю причины, но, как вы сами можете слышать, дышит он вполне нормально, и, судя по амулету, никаких внутренних повреждений у него нет. Единственное, что ему сейчас надо, – это энергетические зелья и сон. В его теле остались лишь жалкие крохи того, что принято называть Жизненной Силой.

Выслушав объяснения врача, я почувствовал, как начинаю «плыть», но прежде, чем я окончательно провалился в глубокий сон, в мою голову пришла злорадная мысль: все‑таки я оказался прав, Вейса меня сильно недооценила!

Отступление четвертое

Любимая комната двух самых могущественных людей Империи, как и всегда, освещалась лишь горящим камином, из‑за чего в ней стоял уютный полумрак. Впрочем, уютным его считали лишь три человека, а вот у всех остальных комната вызывала едва ли не ужас – настолько тяжело им было в ней находиться. Обычные люди просто не понимали, что эта комната – как никакое другое место во всей Дворцовой Гряде – была насыщена энергией самых сильных Искусников Империи, буквально ломавшей волю посторонних. Собственно, из‑за наличия огромного количества энергии эта комната и была любимой как у Императора, так и у лорда Дикса. Можно было даже сказать, что за прошедшее столетие здесь образовался своего рода изолированный микромир, который могли оценить лишь по‑настоящему могущественные Искусники. Мир подавляющей энергии.

– Еще и двух месяцев не прошло, как мы начали, а я уже готов взвыть, – ввалившись в комнату, первым делом пожаловался Дикс сидевшему над бумагами Императору.

– Просто кое‑кто уже давным‑давно забыл, что такое настоящая работа, – не поднимая головы, через некоторое время отозвался мужчина.

От подобных слов, совершенно не имеющих ничего общего с реальным положением дел, Дикс, уже добравшийся до своего любимого кофе, мгновенно подавился, из‑за чего обжег себе горло и запачкал рубашку.

Сочувствия, как и извинений, что неудивительно, он не дождался.

– Значит, я не работаю, да? – вкрадчивым голосом поинтересовался Лорд, ставя чашку на столик. – Значит, забыл, как работать, да? – легким взмахом руки отчистил он свою рубашку.

Император, наконец оторвав взгляд от бумаг, в обилии лежавших перед ним на столе, посмотрел на довольное лицо Дикса, никак не вязавшееся с его угрожающим тоном.

– Ты чего такой веселый? – поинтересовался владыка, складывая руки на груди и откидываясь на спинку кресла, в котором сидел. – Хоть и стонешь каждый день, как тебе тяжело, но вот постоянная улыбка на твоем лице невольно заставляет сомневаться в искренности твоих слов. Ты, случаем, не мазохист?

– Ты ведь и сам знаешь, что я люблю всякие страсти! – вновь подхватывая свою чашку, хохотнул Дикс. – А сейчас эти самые страсти случаются каждый день, да еще и не один раз. Мне уже даже кажется, что я слышу скрип огромных шестеренок. Ржавых, старых, несмазанных, еще даже не способных провернуться, но уже вот‑вот готовых это сделать. По‑моему, просто здорово!

– По‑моему, у тебя с мозгами что‑то не так.

– Почему ты всегда такой зануда?

– Потому что на этой неделе моя очередь выступать в роли зануды.

– А, точно… совсем забыл, еще ведь только суббота.

– Так на какие страсти ты натолкнулся сегодня, раз такой довольный?

– Окончательный отчет о событиях на Пятом Рубеже.

– Вот как… и что же там такого интересного удалось узнать?

Поднявшись с кресла, Дикс пошел наливать себе вторую чашку.

– Собственно, помимо некоторых мелочей относительно Акарнийских монстров, насчет прорыва в этом отчете больше ничего и нет, – отозвался Дикс, беря в руки кофейник. – Хотя есть парочка довольно пугающих предположений, но в этом направлении еще рыть и рыть, так что пока не принципиально.

– И о чем же тогда этот самый отчет?

В свете пламени черные глаза Императора слегка блеснули, выдавая его заинтересованность.

– Стилс Этлин… еще помнишь такого?

– Глупый вопрос: как я могу не помнить имени человека, который сейчас, по существу, ответственен за всех измененных?

С легким звоном кофейник встал на поднос, а Дикс, подхватив свою чашку, направился в сторону кресла.

– Значит, помнишь, да? – улыбнулся Лорд, усаживаясь в кресло, и откинулся на спинку, забрасывая ногу на ногу. – А теперь хорошо припомни все тебе о нем известное и скажи, может ли такой человек подмять под себя подобное количество народу? Причем народу далеко не простого.

Император слегка прикрыл глаза, восстанавливая в памяти все ему известное о человеке по имени Стилс Этлин, и чем больше он вспоминал, тем больше хмурился.

– В чем подвох? – спросил наконец Император, поднимая взгляд на Дикса.

– Боюсь, на этот вопрос я не могу дать ответа, – слегка прихлебнув свой кофе, ответил Лорд. – Зато я могу поделиться результатами, которые получила группа следователей.

– Весь внимание.

– Тогда начнем по порядку. Помнишь, я как‑то выразил удивление насчет того, что все Видящие Кар’роса теперь ходят как по струнке?

– Было дело.

– Так вот, теперь я знаю детали. Этот Этлин, прибыв на Кар’рос, сразу подмял под себя всех более‑менее способных Видящих начиная с седьмой ступени и ниже. Здесь события восстановить не удалось, но исходя из последующих, нетрудно догадаться, каким именно образом он смог добиться подобных результатов. Так вот, постепенно многих начал раздражать больно шустрый новичок, тем более всего лишь в звании капитана, поэтому его собрались проучить, так сказать, мэтры Искусства. Как понимаешь, пусть это и Кар’рос, от человеческой натуры все равно никуда не деться. Результатом учебы новичка стали три Элитных Арх‑Гарна, загремевших в лазарет на две недели.

– Две недели? – приподнял брови Император. – Это что он с ними сделал?

– Лекари так до конца и не поняли, но я склоняюсь к мысли о психозондировании с временными блоками.

– Психозондирование и временные блоки? – нахмурился мужчина. – А не слишком ли?

– Один здоровый мужик и две здоровые женщины писались в кровати лишь от одного упоминания об Этлине… У тебя есть другие предположения? Особенно учитывая тот факт, что ровно через две недели они проснулись абсолютно нормальными, будто ничего и не было.

– Н‑да… если все было так, то психозондирование и временные блоки вполне возможны.

– Да ты слушай дальше, это ведь еще только начало, – растянув губы в слегка сумасшедшей улыбке, произнес Дикс. – После трех Арх‑Гарнов пришла очередь Ранл‑Вирнов.

– Помнится, сам Этлин был Ранл‑Гарн десятой ступени, да?

– Скоро должен был перейти на девятую.

– Продолжай.

– Так вот, Ранл‑Вирн в возрасте двухсот лет следующую неделю убиралась в его доме, стирала одежду и готовила ему обед. Соответственно, еще один повод думать на психозондирование.

– Ранл‑Вирн двухсот лет? Это, случаем, не Сайса? Если мне не изменяет память, она единственная, для кого мы сделали исключение относительно возраста?

– Она самая.

– Тогда уж точно психозондирование – такую не запугаешь.

– Я бы не спешил с выводами, – отозвался Дикс. – Судя по всему, он просто не любит или по какой‑то причине не использует блоков продолжительного действия, но, несмотря на этот факт, Сайса боялась и рот раскрыть, если Этлин находился в радиусе ее видимости.

– Так, может, все‑таки блоки?

– Да я же говорю, ты слушай дальше! – Пустая чашка в руках Дикса просто осыпалась горсткой пепла, но сам мужчина этого даже не заметил. – Остальные восемь Ранл‑Вирнов, увидев, что стало с их наставницей, мгновенно воспылали жаждой мести.

– И что он с ними сделал? – Император невольно подался вперед: нечасто ему доводилось слышать нечто настолько интересное.

– Вызвал на бой! – хохотнул Лорд, и от него шибануло такой волной энергии, что стоявшая за дверьми стража, несмотря на все свои амулеты, просто рухнула без чувств. Такие случаи уже бывали, поэтому второй круг охраны мгновенно оказался возле своих несчастных собратьев и, взяв их под руки, оттащил подальше от комнаты… вернее будет сказать, попытался оттащить. Не сделав и трех шагов, все четверо пришедших на помощь стражников повторили судьбу своих коллег. А вот такого еще никогда не случалось, поэтому народ заволновался.

Тем временем, даже не подозревая о поднявшейся суматохе, разговор лишь набирал обороты.

– Вызвал на бой? – блеснул глазами Император.

– Да. Причем всех и сразу.

– И как?

– Вчистую, они его даже не задели! – оскалился Дикс, и именно в этот момент от него разошлась еще одна волна энергии, которая и вырубила второй круг охраны.

– Восемь Ранл‑Вирнов… пожалуй, Теналия бы не справилась, то есть этот Этлин ближе к нам?

– К нам? – со смешком переспросил Дикс.

В таком состоянии Лорда за всю его жизнь видели всего два человека… или, что вернее, есть только два человека, видевших Дикса в подобном состоянии и оставшихся в живых. Сам Император и Теналия, единственный зарегистрированный Арх‑Дайхар Империи. У каждого свои радости, а главной радостью Дикса было получение новых знаний, и именно по этой причине он любил всякие странности. Ведь зачастую рядом с любыми странностями находились и новые знания, и опять же зачастую такие знания носили легкий привкус безумия. Знания, которые выпадали за грань привычного мира, меняющие само представление об этом самом мире, и за прошедшие столетия Дикс, как никто другой, научился чувствовать, какие из всех странных происходящих событий несут отпечаток этого самого безумия. Император прекрасно знал о вкусах своего друга, поэтому, прежде чем Дикс продолжил, он задал совсем другой вопрос:

– Стилс Этлин… ты считаешь, он того стоит?

Новый вопрос Императора заставил Дикса издать очередной смешок, в котором сквозило еще больше безумия, чем в предыдущем.

– Я давно уже чувствовал странность в нем, но теперь… теперь я знаю, что загадки, подобной этой, я еще не встречал.

– Даже так? И что ты будешь делать?

Едва прозвучал вопрос, как, на удивление Императора, Дикс мгновенно успокоился, даже показался уставшим, будто из него весь воздух выпустили. И вот такого на памяти мужчины еще не случалось, что невольно заставляло чувствовать беспокойство.

– Самое обидное, что ничего я делать не буду, – вздохнул Лорд.

– В каком смысле? – еще больше заволновался Император, слегка отпуская свои Источники, в результате чего за дверью, даже не успев ее коснуться, упали все трое подоспевших к месту действия Видящих.

– В каком смысле? – несколько печально переспросил Дикс. – Просто боюсь, что это не мой уровень.

Подлокотник кресла под рукой Императора с жалобным «хрусь» треснул надвое.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что это не твой уровень?! – практически прорычал владыка.

Новая волна энергии, разошедшаяся от комнаты, оказалась настолько осязаемой, что сознание потеряли все, кто в этот момент находился в главном здании Дворцовой Гряды.

– Да расслабься! – хмыкнул Дикс, рывком поднявшийся из кресла и устремившийся за новой порцией кофе. – Мы ему не враги, и он нам тоже, это я точно знаю. Меня все это время предупреждали, чтобы его не трогал, просто я тогда еще не знал почему, а теперь знаю… да и, в конце концов, может быть, он когда‑нибудь нам и сам обо всем расскажет. Я, конечно, буду и дальше за ним наблюдать, причем теперь очень и очень пристально, но вряд ли добьюсь особых результатов. Здесь я чувствую привкус безумия такой величины, что, боюсь, даже если узнаю ответ, в живых могу и не остаться.

– Даже так?

– Именно так.

– Уж не сам ли Эрсиан к нам пожаловал? – после недолгого молчания поинтересовался Император.

– Ничуть не удивлюсь, – невозмутимо отозвался Лорд, возвращаясь на место с новой чашкой, полной кофе.

– И все равно ты, на мой взгляд, слишком спокоен на этот счет… а вдруг он нам все планы порушит?

– Он? – задумчиво повторил Лорд, звучно отхлебнув из кружки. – Да нет, вряд ли.

– Уверен?

– Сам подумай: если бы он хотел нам навредить, он мог бы сделать это уже тысячу раз, но пока он занят совершенно противоположным. Результаты по всем направлениям превышают наши ожидания процентов на двадцать, а на двух так и вовсе зашкаливают за пятьдесят. Кроме всего прочего, он даже не пытается маскироваться.

– Тогда почему ты не заметил его раньше?

– Я ведь уже говорил: меня предупреждали, чтобы я его не трогал, да я и сам откладывал все связанные с ним странности. Все думал заняться им, когда совсем уж тошно станет от повседневной рутины.

– Откладывал? Ты так когда‑нибудь дооткладываешь, потом не расхлебаем. Я бы еще мог понять, не касайся это измененных групп, но ведь сложись все по‑другому – могло ведь случиться и нечто непоправимое. Согласен?

– Конечно, но элемент неожиданности всегда приятен.

– Скорей бы понедельник…

– Да расслабься.

– Я смотрю, сегодня это твоя любимая фраза, да?

– Не исключено.

В этот момент и Дикс, и Император почувствовали странные энергетические всплески со стороны двери. Недоуменно посмотрев в ее сторону, они, переглянувшись, поднялись на ноги.

– Слушай, не напомнишь, когда нас пытались убить в последний раз? – поинтересовался Император.

– Не учитывая того липового покушения, которое ты заставил меня расследовать?

– Да, да, не учитывая! – несколько раздраженно отозвался мужчина, закатывая глаза к потолку, но делая это так, чтобы Лорд не увидел.

– И нечего тут глаза закатывать! – раздалось злобное рычание чуть в стороне… ну столь продолжительная дружба имеет и свои отрицательные стороны.

– Забыли… так сколько?

– Сто двадцать три года…

– Это с тем идиотом? – нахмурился Император.

– По мне, так было довольно весело.

– Этот захардов ублюдок сломал мою любимую чашку!

– Это была всего лишь старая чашка, а ты сломал ему шею… по‑моему, вы квиты.

– Ладно, забыли… кто открывает?

– Я должен защищать своего Императора!

– Знаешь, признаюсь честно, мне всегда становится жутко, когда ты произносишь эти слова. В твоем исполнении они звучат подобно смертному приговору, причем ты же и выступишь палачом.

– Спасибо, от тебя редко можно услышать что‑нибудь по‑настоящему приятное.

– Скорей бы понедельник…

– Я открываю.

За дверью, к вящему сожалению как Императора, так и Лорда, не оказалось ни одного даже самого завалящего убийцы, зато присутствовало целое море солдат из охраны Дворцовой Гряды.

– Столько народу, – вздохнул Дикс, прислонившись плечом к дверному косяку, – может, потом оправдаемся, будто приняли их за бунтовщиков?

– Думаешь, поверят? – складывая руки на груди, поинтересовался Император.

– А куда им деваться?

– Ваше Величество, с вами все в порядке? – подскочил к говорившим мужчинам один из капитанов, ни в малейшей степени не обративший внимания на сказанные слова.

– А что со мной может случиться? – слегка изогнул бровь Император.

– Тогда впредь прошу быть аккуратнее, – поклонился капитан.

Мысли мужчины давали более чем исчерпывающий ответ, в чем конкретно он просил быть аккуратнее, поэтому вопросов не последовало.

– Давно уже с нами такого не случалось, – почесывая затылок, произнес Император, когда он и Дикс вновь устроились в своих креслах.

Однако, прежде чем Лорд успел ответить, раздался громкий стук в дверь.

– Забыли еще что‑то? – вслух высказал свою мысль Дикс, поднимаясь с кресла, в которое едва успел сесть.

– Сейчас идеальное время для покушения, – хмыкнул со своего места Император. – Мы как раз ослабили бдительность.

– Ага, совершенно ослабили, но надеюсь, надеюсь…

Однако опять же за дверью вновь не нашлось никого, кто имел хотя бы одну, пусть и завалящую, но все‑таки злую мысль. Вместо этого взгляд Дикса уперся в вихрастую макушку одного из некогда собственноручно отобранных людей.

– О! – даже слегка удивился Лорд, ведь ЭТИ люди редко давали о себе знать и еще реже показывались лично. – Неужели наконец начались проблемы?

– Это уже вам решать, эрл, – слегка поклонился парень, выглядевший как подросток. Невысокий рост, хрупкое телосложение, лицо в веснушках, вздернутый нос и светло‑синие глаза. Весьма располагающая внешность и, главное, не вызывающая подозрений. Настолько не вызывающая, что в свое время Диксу пришлось лично заняться вопросом по поводу одного неуловимого убийцы.

– Отчет? – поинтересовался Лорд, принимая тонкую папку из рук парня.

– Это не по поводу программы.

– Вот как? – приподнял брови Дикс. – Интересно, интересно… только папка? Больше ничего? Устно?

– Все на бумаге.

– Тогда свободен.

– Эрл, я буду ожидать ваших распоряжений в обычном месте, – слегка поклонился парень.

Водилась за ним одна особенность: при обращении к Диксу он всегда предпочитал кланяться, нежели отдавать стандартное приветствие, заключающееся в ударе кулаком по груди. Но сейчас Лорда больше заинтересовало словосочетание «ожидать распоряжений». Последние несколько лет вся их команда работала совершенно неподконтрольно, разве что доклады писали регулярно, и до сих пор они обходились безо всяких распоряжений.

Проводив парня взглядом, Дикс оглядел новых стражников, уже успевших занять свой пост, после чего вернулся в комнату, закрыв за собой дверь на замок.

– Что там такое? – полюбопытствовал Император, кивая на папку в руках Лорда. – Что‑нибудь интересное?

– А вот сейчас и узнаем…

Усевшись в кресло, Дикс раскрыл папку и взял в руки первый лист, затем второй, третий, четвертый… К тому моменту, когда Лорд закрыл папку, он едва удерживался, чтобы не начать насвистывать себе под нос.

– Ну? – забарабанил пальцами Император по восстановленному подлокотнику кресла.

– Не нукай, – хмыкнул Дикс, бросая папку на столик и беря в руки чашку с уже порядком остывшим кофе. – Во‑первых, наши Мертвые в очередной раз доказали, что они живее всех живых. Ты только представь: больше трех тысяч пленных! Во‑вторых, недаром есть поговорка, что если хочешь что‑нибудь спрятать, то лучше всего это положить на самое видное место. И, кажется, шестеренка смогла провернуться.

– И к чему это ты?

– Отгадай, кто у нас показался на горизонте?

– Мм… о! Неужели?

– Он самый. И где ты думаешь?

– Не понял? Это как так? Он ведь пополнялся добрых полгода назад! Твои наблюдатели там вообще работают?

– Доклады шлют регулярно, – отхлебнул из чашки Дикс. – Думаю, они еще не настолько обнаглели, чтобы сочинять их самим.

– Тогда как?

– На самом деле все элементарно, – усмехнулся Лорд, – у них просто не было данных по нему. Мне и в голову не приходило, что он может спрятаться в Легионе, поэтому никто из них не владеет его образом.

– Да… стоп! Аскфальд ведь о нем знает? Или нет?

– Да должен… но он ведь сам себе на уме… а может, посчитал это маловажным.

– С него станется… так что там в отчете?

– О! – сразу оживился Дикс. – Одно интереснее другого. Во‑первых, от печати он избавился собственноручно.

– Совсем неплохо, – хмыкнул Император.

– Во‑вторых, когда мои наблюдатели… м‑м‑м… столкнулись с ним в первый раз, судя по отчету, они дали деру со своих постов. У него есть какая‑то непонятная способность, или плетение, или что‑то еще, но моим людям однозначно неизвестное. Вдобавок вторая встреча показала, что наш малыш «светится» раза в два ярче Теналии, когда она только‑только получила статус Арх‑Дайхара.

– Это как так?

– Не знаю, – пожал плечами Лорд, – либо он с самого начала таким был, либо раскачал свои силы, либо случилось что‑то еще. Однако, если он так сам развился, его способности раз в десять выше, чем я предполагал, а учитывая, что я и без того брал едва ли не по максимуму… хм…

– И как он тебе?

– Тц… мне он еще в первый раз показался интересным, поэтому прежде, чем я получил отчет о Стилсе Этлине, он прочно удерживал первое место в ряду моих любимых странностей.

– В каком смысле? – слегка нахмурился Император.

– Думаешь, я мог оставить без внимания подобного человека? – допив свой кофе и поставив чашку на стол, вопросом на вопрос ответил Дикс.

– И?

– Мои люди десятки раз проверили все, с ним связанное, и ты только вслушайся в эти слова: они не смогли найти НИ ЕДИНОЙ зацепки.

Повисло недолгое молчание, во время которого Дикс откровенно наслаждался реакцией своего друга.

– Как это не смогли? – Спустя некоторое время Император все‑таки подал голос. – Он ведь прикинулся дворянином, так? Где родня?

– Правильно,прикинулся, – кивнул Лорд, не прекращая улыбаться. – Род Траскеров – самый старинный на юге и вообще один из самых старинных во всей Империи.

– Старинный? Я ни о каких Траскерах вот так сразу даже и вспомнить не могу.

– Правильно, что не можешь: старинный ведь не означает богатый или известный. Более того, здесь‑то и начинается все самое интересное. Видишь ли, в живых из этого рода не осталась ни одного человека.

– Так тогда этот род должен был быть стерт из книги?

– А он и был стерт.

– Вот даже как?

– Именно так, а теперь подумай: если он был стерт, то, значит, его нужно было туда вписать, и ты прекрасно знаешь, что для этого нужно пройти проверку на принадлежность . Тебе напомнить, КТО ответственен за Хранилище и ГДЕ оно находится?

Император пристально посмотрел на Дикса.

– Если с сегодняшнего утра ничего не изменилось, то мы находимся на пятом этаже центрального здания… Хранилище на третьем этаже… Или ты втихую его куда‑то перенес?

– Нет.

– Точно?

– Да.

– И Фарла проверили?

– Не обижай Фарла.

– Да просто в это как‑то легче поверить.

– Не без этого.

– Тогда я весь в недоумении, – покачал головой Император. – Может, там защита плохая стоит?

– Сам проверял, – развел руками Дикс, – все мои подчиненные засыпались, я даже Гильдию Воров пытался припахать, но там и слушать никто не стал, сразу заявив, что это просто невозможно.

– А если как‑нибудь по‑другому?

– Я награду объявил тем, кто сможет придумать… последние два месяца уже никто даже не подходит.

– Если он вор высшего класса, значит, о нем должны знать.

– Был такой вор по имени Рик, считался самым лучшим.

– Да, помнится, ты пару раз вспоминал его при мне.

– Он занимал не особо высокий пост в Гильдии, вдобавок он приглядывал за целой сворой «шустриков» и не особо стремился к верхам.

– Думаешь, он был его учеником?

– Налью‑ка я себе еще кофе, – вместо ответа произнес Дикс, подхватывая чашку со стола и поднимаясь из кресла.

– У тебя этот кофе скоро из ушей литься будет.

– Тоже хочешь? – приподнял кофейник Лорд.

– Давай.

– Вполне возможно, что он действительно был его учеником, – доставая из буфета еще одну чашку, вернулся к теме разговора Дикс. – Однако, по всем источникам, он давно уже мертв.

– Такими темпами я и сам начну сомневаться в его существовании.

– Хе‑хе… не без этого, – подхватывая чашки, отозвался Лорд. – У меня тоже уже не раз возникали подобные мысли… держи…

Император, благодарно кивнув, взял протянутую чашку.

– Есть еще один весьма интересный момент, – продолжил Лорд, вновь устроившись в кресле. – Наиболее громкие дела Рик начал проворачивать, когда парню, крутившемуся возле него, исполнилось четырнадцать лет. Сначала это были просто хорошие дела, затем отличные, а потом грандиозные. Помнишь дело герцога Фалдирского, и через кого я все это провернул?

– Естественно… собственно, тогда ты в первый раз и упомянул об этом Рике.

– Тогда ты понимаешь, что он на совершенно ином уровне по сравнению с остальными?

– Но это был не он, так?

– Я только предположил…

– Кстати, а почему он не пошел к тебе?

– Не захотел… вместо этого у нас с ним было молчаливое соглашение, что он не лезет к моим людям, а мои люди, в свою очередь, не лезут к нему. И меня, и его это вполне устраивало, тем более что после Фалдирского он еще несколько раз брал мои заказы, пусть и переданные через других людей.

– А что с ним стало? – поинтересовался Император, как обычно ополовинивший свою чашку одним‑единственным глотком.

– Шумиху с Гильдиями помнишь? Вот тогда его и убили… вроде как.

– Вроде как? Отчего так неуверенно?

– Люди, подобные ему, всегда скрывают свои лица, поэтому демон бы его знал, мертв этот Рик или нет!

– А его ученик умер вместе с ним?

– Помнишь мастера Эдэльвайса? – опять вопрос вместо ответа.

– Естественно.

– Так вот этот парень – опять же не известно точно, – но он вроде как погиб вместе с самим мастером и еще одним учеником. Тогда смогли найти лишь пару костей, принадлежавших второму ученику, и все, поэтому ничего точно установить не удалось, из‑за чего всех троих посчитали мертвыми.

– А после этого никаких больше выдающихся воров не появлялось?

– В том‑то и дело, что нет… но если вспомнить насчет его Дара Искусника, возможно, он как раз тогда и начал хлопотать над своим дворянством, поэтому ему уже было просто не с руки светиться с крупными заказами. Хм… а это мысль.

– Что‑то сообразил? – приподнял бровь Император, отреагировав на задумчивый вид Дикса.

– Кажется, я понял, каким именно образом он добрался до Хранилища.

– И?

– Я раньше анализировал все данные немного не так, как было нужно. Подумай сам: каким образом обычный человек, не Искусник, может взломать защиту, которую в силах взломать только одаренные люди?

– Амулеты и артефакты?

– Ты забываешь про зелья. Если этот парень именно тот, кто крутился возле Рика, алхимию он должен знать на очень высоком уровне. Столько времени в учениках у Эдэльвайса, да еще и с такими способностями, он наверняка добрался до самой вершины. Вдобавок не стоит забывать, кто его растил. Ставлю сто пронтов против медяка, что первый раздел, который выучил этот парень, носил название: «Влияние зелий на рунные структуры. Разрушение, усиление и связывание».

– Пусть даже так, – несколько недоверчиво произнес Император, – но все равно – как ты себе это представляешь? Здесь установлена такая защита, что даже самые‑самые из самых‑самых зелий не смогут с ней справиться.

– А кто говорил обо всей защите? Я говорил только о внешнем контуре, хотя не исключено, что он смог преодолеть с помощью зелий и часть внутренней, но все остальное точно за артефактами.

– Да тут и пачка древних артефактов не справится… Да даже если бы и справилась, то где бы он их взял?

– А где обычно вор берет нужные ему вещи?

Император, прикончив кофе вторым глотком и поставив чашку на столик, сложил руки на груди.

– В чужих домах, – вздохнул мужчина.

– Правильно, – похвалил его Дикс, будто маленького ребенка, – и, как я сейчас вспоминаю, пару раз приходилось посылать своих людей по поводу краж некоторых фамильных артефактов, но найти виновников так и не удалось.

– Если все именно так, как ты говоришь, то мне остается лишь качать головой. Сколько же народу ему пришлось ограбить?

– Сколько? Хм… если он действительно выполнял работу, которую приписывали Рику, то, наверное, можно с уверенностью сказать, что таких воров в нашей Империи еще не водилось. Впрочем, учитывая индивидуальную способность его Дара, это меня ничуть не удивляет.

– И все‑таки добраться до Хранилища и сделать себя дворянином… по‑моему, это уже немного чересчур. Если бы он являлся Видящим, здесь бы и вопросов не было, но провернуть такое без участия Силы… с другой стороны, даже с участием Силы это смогли бы сделать лишь немногие.

– Точно! – хлопнул себя по коленке Лорд. – Я же тебе в этом деле еще самого главного не сказал.

– Хочешь сказать, есть что‑то еще? – приподнял бровь Император, уже скорее не удивляясь, а просто изображая это самое удивление.

– Род Траскеров был вычеркнут из Книги Знати больше пяти лет назад, после гибели последнего главы рода. Однако у Главы имелся наследник, которого он отправил учиться в Гильдию Искусников, но по дороге случилось нападение и парня убили, а узнав эту новость, скончался и сам глава рода.

– Ты хочешь сказать…

– Именно! – хохотнул Дикс. – Через четыре года заявляется этот парень и, невинно хлопая глазками, извиняется за свою задержку. Гильдия, естественно, давно его забыла, поэтому просто отправила запрос в нашу канцелярию. Там, конечно, проверили по Книге Знати, нашли вычеркнутое имя, подтвердили, что да, мол, такой человек имеет право на обучение, но по всем бумагам он умер и нужна проверка. Парень соглашается на проверку и спокойно приходит к нам. И – ты только представь себе эту наглость! – МОИ люди, включая самого Фарла, подтверждают его право на обучение в Гильдии. Причем сошлась не только кровь, но и энергия на свитках в Гильдии. Причем свитки – стопроцентные подлинники, явно скопированные в Хранилище с использованием нашего же артефакта. Так что проверку он прошел на все сто, после чего о Лайкоре Траскере все дружно забывают вплоть до памятных тебе событий. Честное слово, это уже даже не наглость, это отмороженность на всю башку! Но, что больше всего меня поражает, так это тот факт, что у него все получилось.

– Н‑да‑а… – вздохнул Император. – А на месте жилья этих Траскеров были?

– Были, – с улыбкой кивнул Лорд, – этот гад заявился туда за полгода перед тем, как идти в Гильдию. И не просто заявился, а погоревал на могиле отца, выпил со старыми знакомыми, походил по своим бывшим владениям и даже переспал со своей бывшей невестой, а ныне матерью двух детей барона Кольца. Барону, кстати, и отошли все немногочисленные земли Траскеров, и именно поэтому он счел своим долгом приютить несчастного сиротку у себя в замке. А уж после того, как парень не стал предъявлять требований к своим законным землям, барон и вовсе обеспечил парня двумя десятками охраны для сопровождения к Гильдии, да еще и денег в дорогу дал.

– И после всего этого ты говоришь, что вы не нашли ни единой зацепки? – саркастически спросил Император.

– Именно так, – кивнул Дикс.

– Не понял.

– А чего тут непонятного? Все, то есть абсолютно ВСЕ, что я тебе сейчас рассказал, не более чем простые предположения. Это лишь мои выводы и выводы моих людей, не подкрепленные НИ ОДНИМ доказательством. Несмотря на всю собранную информацию, в нем начали сомневаться даже мои собственные люди. По крайней мере, больше месяца они на полном серьезе отрабатывали вариант, при котором этот парень является настоящим Траскером… и, как я уже сказал, не нашли ни единого подтверждения тому, что это не так. Мои люди перевернули все и вся, но так ничего и не добились. Они буквально перепахали носом владения не только Траскеров, но и всех их соседей. Показывали изображения нашего парня едва ли не всем встречным, но его либо никто не узнавал, либо признавали в нем молодого Лайкора. Причем мои люди отыскали всех его друзей, и лишь несколько из них усомнилось в его подлинности. И усомнились лишь те, с кем он был в не слишком хороших отношениях, зато все друзья опознали его с первого взгляда. Даже рассказали истории, как они с ним повеселились, когда он появился живой и здоровый, тогда как его уже несколько лет считали мертвым.

Прервавшись, Дикс сделал небольшой глоток из чашки, после чего продолжил:

– Учитывая, у кого парень обучался алхимии, меня ничуть не удивляет, что ни один из его друзей даже не усомнился в его личности. Однако дальше еще интереснее. Придя к выводу, что наш чудо‑мальчик подменил кровь и отпечатки Силы настоящего Лайкора своими собственными, мои люди решили взяться за мертвых… и обломались, причем аж два раза. По какой‑то неизвестной нам причине в Хранилище остались образцы крови одного‑единственного Траскера, все остальные бесследным образом исчезли. Учитывая, что в первый раз все образцы находились на месте, иначе бы его сразу заподозрили, он явно взломал Хранилище еще один раз после того, как сдал тест на принадлежность . И как ты понимаешь, сделал он это далеко не просто так. Ведь для того, чтобы подтвердить свою личность, тест проводится как по крови тестируемого, образец которой берется из Хранилища, так и по крови родителей, чьи образцы также берутся из Хранилища. Сам тест, как ты знаешь, проводится с помощью простенького зелья, которое выявляет родословную соискателя, то есть подтверждает родственную связь между кровью тестируемого и хранимыми образцами. Естественно, во время проверки зелье показало эту самую связь, потому как я и мои люди пришли к выводу, что этот маленький негодяй разлил по всем пробиркам свою же кровь. Вздумай мы провести глубокую проверку – и этот факт сразу бы всплыл, поэтому‑то он и забрался в Хранилище во второй раз, чтобы избавиться от остальных образцов. Он мог этого и не делать, потому как, если бы не памятные события, никому бы и в голову не пришло проверять его кровь еще раз. И, честное слово, надо быть абсолютно ненормальным, чтобы повыкидывать образцы крови благородных, словно какой‑то мусор. Мои подчиненные после этого святотатства едва ли не с благоговением начали произносить его имя. Тем более что наш парень на этом не остановился и пошел еще дальше. Он сочинил довольно забавную сказочку про себя и своих предков. Вроде как он хочет порвать все свои связи со здешними местами, взять души предков на новое место, чтобы они не были в обиде на него, ну и бла‑бла‑бла. – Дикс показал рукой соответствующий жест, наглядно показав свое отношение ко всей этой истории. – Как бы то ни было, но все тела из родового склепа Траскеров были вынесены и сожжены на одном большом костре, после чего парень собрал всю золу в одну большую урну и увез с собой, а склеп был разрушен по его же просьбе. Причем разрушен не бароном, а крестьянами. Для них наш парень тоже сочинил соответствующую сказку об оберегах и прочей чепухе. После этого буквально через месяц от склепа осталась лишь одна большая яма, которую к тому же потом засыпали, правда, уже по приказу самого барона. Мы даже пробовали копать через Гильдию Воров, но никто так и не опознал в нашем парне бывшего ученика Рика или мастера Эдэльвайса. Причем полученный с их слов портрет вообще никак не соотносился с известным нам Лайкором Траскером. Ни цвет волос, ни цвет глаз, ни даже форма лица. Вот в итоге и получается, что если издать указ, который реабилитирует его, и он вернется в столицу, то у нас нет ни единой возможности доказать, что он не принадлежит к роду Траскеров и, соответственно, не имеет никаких прав на титул виконта. Ты и сам прекрасно знаешь нашу систему. Кровь в Хранилище есть, имя в Книге Знати есть, свитки с копией его энергии лежат в самой Гильдии, вдобавок на свете не осталось ни единого человека, который мог бы его дискредитировать. По всем нами же с тобой принятым законам он является виконтом Траскером, и, не считая Искусства Смерти, мы больше ни в чем не можем его упрекнуть.

– Вот ведь экземпляр! – раскатисто захохотал Император. – Надо скорее вытаскивать его из Легиона, хочу знать всю правду.

– …

– Что такое? – удивился Его Величество. – Ты не хочешь узнать всех деталей из первых рук?

– Хочу, конечно, но не надо забывать и о деле.

– Хм… думаешь, так будет лучше?

Вместо ответа Лорд кивнул на папку, лежавшую на столике.

– Да, это аргумент, – не смог не согласиться Император.

– Вдобавок я внимательно следил за нашей принцессой, и, похоже, ты ошибся, так что спешить нам некуда. А пока, судя по всему, он и в Легионе неплохо развивается.

– Согласен, а с принцессой… – мужчина задумчиво потер подбородок, – может, это кто‑нибудь поблизости и она с ним периодически пересекается? Вряд ли я ошибся, все признаки были налицо.

– Не исключено, – не стал отрицать Дикс.

– Значит, оставим?

– Возможно.

– Значит, сначала проверяем? Тогда самый простой вариант – попросить Аскфальда.

– Аскфальда? Хм… честно говоря, я вообще удивлен, как он не прибил этого парня, когда тот только там появился.

– Может, долго разбирался? – не слишком уверенно предположил Император. – Если он действительно был учеником Эдэльвайса, то вряд ли они смогли бы проверить его с помощью зелий.

– Не без этого, – задумчиво цокнув языком, согласился Дикс, – но все равно довольно странно. Аскфальд терпеть не может всяких странностей, предпочитая решать их сразу и без особых раздумий, а этот парень у нас прямо‑таки ходячая странность. Или он так хорошо умеет скрываться, что о нем никто и ничего не подозревает? С другой стороны, может, наш Аскфальд немного размяк? Мои люди говорят, что у него появился ученик…

Сказал и замер.

– Кажется, ты только что сам ответил на свой же вопрос, – почти весело произнес Император.

Дикс ничего не ответил, вместо этого он схватился за папку и, раскрыв ее, принялся быстро перебирать содержимое.

– Вот ведь! – вырвалось у Лорда, когда он обнаружил, что к последнему листу приклеился еще один, из‑за чего в первый раз он его просто не заметил. Аккуратно расцепив листы, Дикс быстро пробежал глазами остаток текста, а дочитав до конца, лишь в молчаливом изумлении покачал головой.

– И?

– Теперь окончательно понятно, почему мои люди ждут распоряжений, – откинувшись на спинку кресла, ответил Дикс. – Мало его чудовищной Силы и непонятных способностей, так еще и это.

– Занятно… но как решать будем?

– А как иначе? Придется через Аскфальда, иначе он потом обязательно что‑нибудь выкинет – разбираться замучаемся.

– Аскфальд, значит… или как его там теперь?

– А я тебе разве не говорил?

– Нет.

– Аскфальд Карст.

Глава 4Кхольская застава

Мм… вот как надо будить! Сидя вот так, с моей головой на своих коленях, она напомнила мне ангела, что откачивала меня после встречи с Болтливой Девственницей, по чьей вине я угодил в Легион. От легкого поглаживания по волосам хотелось счастливо жмуриться, а внутри все урчало, как у какого‑то кота… ан нет! Это я просто есть хочу, но все равно приятно.

– Видишь, – с довольной улыбкой начал я, – даже если ты сломаешь мне ноги, то все равно ничего не добьешься.

Склонила голову – и новый поцелуй. Интересно, не чересчур ли быстро развиваются наши отношения? Дело, естественно, не в койке и поцелуях, а в самом ощущении. Казалось, образ Вейсы врастает куда‑то глубоко в сердце, принося с собой ощущение тихого счастья… но, к сожалению, не только счастья. Мое беспокойство росло раза в три быстрее, чем моя любовь, поэтому уже сейчас я мысленно грыз себе ногти в поисках приемлемого решения. Это ведь Мертвый Легион. Пусть я пока не знаю, зачем конкретно он нужен, но даже события последних дней говорят сами за себя.

Пришлось поспешно давить все непрошеные мысли – не время и не место!

– Где мы? – спросил я все с той же улыбкой, хотя теперь уже не слишком искренней: беспокойные мысли сделали свое дело.

– В одной из захваченных повозок, почти дошли до Заставы, – не переставая поглаживать меня по волосам, отозвалась Вейса.

– Почти дошли, говоришь? – протянул я и, закрыв глаза, сосредоточился.

Все Источники были на месте, даже Демонический, хотя и жутко недовольный. Ладно, а как с энергией? Хм… больше половины по всем направлениям. Неплохо, неплохо… тогда, пожалуй, оглядимся. Легкое усилие, и‑и‑и… о‑о‑о! Десять плетений‑разведчиков, а еще я не ощущал Видящих Заставы. Значит, мою способность не только можно «засечь», как стало понятно по минувшим событиям, но еще и просто защититься от нее тоже можно? Мечты о подглядывании за Искусницами дали серьезную трещину, однако для отчаяния еще было рановато. Пары дней на изучение непонятной способности явно маловато, а уж все те же произошедшие события говорят о том, что не все с ней так просто. Сначала все хорошенько изучим. И не забываем про приоритеты! Тем более что я начал явно делать успехи. По крайней мере, сейчас уже не ушел в сторону, а четко отслеживал «разведчиков». Вот только что же мне с ними делать? Вполне очевидно, почему их здесь так много, но вот ответа на мой вопрос это знание не дает… или дает?

Шестой Цикл.

Мозги, конечно, почти кипели, но и явные плюсы тоже присутствовали. Мысли стали еще более четкими и быстрыми – раньше я этого мог достигнуть лишь с помощью бессознательного анализа . Нет, сознательный анализ мне тоже давался, но лишь немногим лучше, чем любому другому сообразительному человеку. Если сейчас у меня все эти рассуждения заняли не более пары секунд, то раньше они могли съесть целую минуту. Результат, конечно, был бы тот же самый, но время, время! Такая разница однажды может спасти жизнь… или убить, если мозги не выдержат. Обучение. Запомнить . Такая закладка в памяти мне не повредит. Нужно будет насесть на капрала и Арварда, Лрак’ар девятого уровня постепенно превращался в жизненно важную необходимость.

А с «разведчиками» придется довериться словам Карста.

– Далеко еще до Заставы? – открывая глаза, поинтересовался я.

– С полверсты.

– Тогда помоги‑ка, – напрягся я, делая попытку приподняться.

Если бы не помощь Вейсы, могло и не получиться. Спину пронзило такой вспышкой боли, что у меня из глаз искры посыпались. Вдобавок создавалось впечатление, будто напряжен буквально каждый мускул от поясницы до самой шеи. Пришлось потратить немного времени на полную инспекцию организма. В итоге ничего серьезного не обнаружил, но вся моя спина представляла собой один большой, налитый кровью синяк. Честное слово, лучше бы открытая рана от плеча до задницы, чем гематома таких размеров! Есть кое‑какие ограничения в лечебных зельях для подобных случаев, поэтому даже со всеми моими умениями и зельями ничем особо не поможешь. Дня два, а то и три придется помучиться… если только не попробовать и не испытать новое зелье Торла и Шуна. Правда, я тоже приложил немало сил для его создания, однако большая часть работы все же легла именно на Видящих. В конце концов, я им помогал только два дня в неделю, а все остальное время они все делали сами.

Зелье, о котором говорю, сейчас зовется «Милость Эрсиана»… Название, конечно, немножко пафосное, но зато предельно отражающее самую суть. В отличие от известных лечебных зелий, «Милость» способна если и не на воскрешение, то на весьма близкое к этому. К сожалению, пока только в теории. На практике осталось еще целое море самых разных нюансов, включая слишком долгий цикл производства, да и цена получается довольно приличной. Вдобавок сразу после приготовления оно едва справлялось с заживлением обычных порезов. В общем, пробелов имелось еще целое множество, хотя всего за полгода достичь того, чего мы уже достигли, – и без того результат весьма впечатляющий. Особенно на таком поприще. Однако вот сейчас как раз подходящий случай проверить наши труды на практике… не то чтобы мы их уже не проверяли, но зелье, которым мы отпаивали обычных солдат, было довольно слабым по сравнению с основным. Этакий побочный продукт. Намного эффективнее стандартных целительских зелий, но сильно не дотягивающее до уровня «Милости».

Выбравшись в сторону возницы, я удивленно приподнял брови.

– Все‑таки мне надо было тогда тебя убить, – хмыкнул Карст, повернув голову в нашу сторону.

«Тогда» – это он о том случае, когда у нас состоялся разговор в пределах прямой видимости второго лагеря. И ведь тогда вполне мог убить, если бы что‑то пошло не так!

– Ну пока пользы от него было все же больше, чем неприятностей, – раздалось у нас над головой.

Вывернув шею, я с удивлением посмотрел на Арварда, беспечно лежащего на крыше нашей повозки. Стало понятно, что я отлеживался в личной повозке самого Арварда, потому как только у него она была сделана из дерева и обшита толстым картоном, поверх которого еще был натянут утепленный тент. Правда, я думал, ее, как и все остальные, пустили на колья для стены.

– Ты че там делаешь?! – невольно вырвалось у меня.

И тут сообразил еще один момент: когда засек «разведчиков», я привычно отметил и нахождение наших Видящих, и находились они…

– О! – раздалось с левого бока. – Никак очнулся?

Шун сидел на здоровенном черном коне. Вывернув голову в другую сторону, увидел добродушный кивок Торла, сидевшего на небольшой, какой‑то понурой лошадке. Забавно: здоровяк явно не умел ездить верхом, а вот Шун, выросший среди раскаленных песков замкнутого Роксара, держался в седле так, будто родился в нем же.

– Такой эскорт, что я прямо теряюсь в догадках. Мне можно начать самодовольно ухмыляться или лучше попытаться закопаться поглубже в снег?

– Прежде, чем ты высунул свою башку, мы как раз находились в процессе обсуждения этого вопроса, – любезно просветил меня капрал.

Оглядевшись, я заметил еще одну странность.

– А где все? – не скрывая своего удивления, спросил я.

Просто впереди уже возвышались стены Заставы, а кроме нашей повозки, вокруг никого больше и не было.

– И ты еще спрашиваешь?! – неподдельно возмутился Арвард над моей головой. – Да после того, что ты устроил сегодня утром, тебя вообще прирезать надо.

Эти слова в корне противоречили тому, что он говорил раньше, но я благоразумно не стал указывать ему на этот факт.

– Так все же – где все?

– А подумать не судьба? – раздалось сверху.

– Позади нас? – озвучил я версию с самым высоким процентом вероятности.

– Ну вот, с головой у тебя по‑прежнему нормально… хотел бы я это сказать, но не скажу. Потому как всем уже давно понятно, что с этой самой головой у тебя не все нормально, еще с самого начала твоего пребывания в Легионе.

– Какие вы все нервные, – пробурчал я себе под нос.

Не считая Вейсы и Торла, высказались уже все. Однако последний не в счет, а вот первая… скосив глаза, я встретился с задумчивым серо‑стальным взглядом. Все понятно, на этом фронте просто не могут решить, каким именно способом меня убить. Вздохнув и пробормотав стандартное: «Злые вы, уйду я от вас!» – повернул голову влево:

– Шун, а ты можешь засечь следящие плетения?

– И?

– А если ты их засечешь, владельцы этих «разведчиков» узнают об этом? – Предельно осторожно передвигаясь (главное, ничего не задеть спиной!), я уселся рядом с Карстом.

– Хм… смотря какие плетения, – потер лоб Шун.

– Структура выглядит вот так, – вытянув руку в его сторону, я аккуратно начал воссоздавать подсмотренное плетение.

Формировать структуру отчего‑то оказалось намного проще, чем я думал, но даже этот факт не сказался на конечном результате. На половине пути мои умения кончились, и структура распалась, рассеявшись в пространстве безобидной волной энергии. Посмотрев на Шуна, я увидел его вытаращенные на мою руку глаза, а затем сообразил еще одну вещь. Единственное мне оправдание – что я только‑только пришел в себя… хотя и это не может быть оправданием. Очередная ошибка, пусть и полностью совпадающая с моими собственными планами. Дело в том, что, начав формировать плетение, я задействовал свой Источник. Плетения‑разведчики находились буквально над нами, а я задействовал свою энергию, забыв о нюансах. Могу представить испуг наблюдателей, когда прямо перед ними один из людей «вспыхнул» Силой, равной Арх‑Дайхару. «Разведчики» испуганной стайкой рванули в разные стороны, и лишь отдалившись на сотни две саженей – остановились.

Все это любезно сообщило мое подсознание восторженному сознанию после того, как создаваемое мною плетение развалилось. Стало понятно, что мою «следилку» вполне возможно «прикрутить» к моему же подсознанию. Наставить всяких разных ограничений и сделать установку: «Беспокоить только в особых случаях». Живем! Но сейчас Шун и Торл. Здоровяк, как ни странно, тоже проникся моими потугами.

– Ты откуда такие плетения знаешь?! – едва ли не испуганным голосом спросил Шун.

Слава Эрсиану, к этому моменту я уже успел осознать все свои оплошности, а еще мысленно и во весь голос обозвать себя придурком. Я за неполные пять минут, как в одной поговорке, умудрился дважды забрести в Кранианский лес. Сначала с энергий, а теперь с «разведчиками». У Торла и Шуна стоят добровольные блоки на психику и память, а значит, они сами выбрали Мертвый Легион. А тут я их едва не попросил найти наших наблюдателей. Идиот! Теперь нужно было выкручиваться.

– А ты их тоже знаешь? – вопросом на вопрос ответил я.

Из‑за своей глупости приходилось контролировать каждое свое слово.

– Я видел это плетение, но вот разобрать его не смог.

– Значит, если я его тебе покажу, ты сможешь его воспроизвести?

– Конечно!

– О чем толкуете? – вполне так нормально спросил Карст, но у меня вдоль хребта пробежало целое стадо мурашек.

– Маленькие приятности для Легиона, – с лучезарной улыбкой на лице повернулся я к нему. При виде его взгляда мне пришлось приложить прямо‑таки неимоверные усилия, чтобы продолжать улыбаться. Карст ОЧЕНЬ не любил, когда его игнорировали. Причем не любил в любой своей вариации.

А «разведчики» исчезли – просто развеялись.

– Так это, – решил я сменить опасную тему, – раз я очнулся, может, подождем остальных?

– Зачем? – раздался флегматичный голос Арварда у нас над головой. – Как раз будет время утрясти все вопросы.

Вопросы? О! А‑а‑а… э? Я задумчиво почесал затылок, после чего, вывернув голову, посмотрел на скосившего в мою сторону глаза командира.

– Вижу, что уже сам понял, – хмыкнул он.

– А проблем‑то не будет? – не стал я скрывать своего опасения.

– Ты еще помнишь нашу цель?

Цель? М‑м‑м… а! Это он про «образцовую армию, способную перемолоть Императорский Легион»? Интересно, кто ему внушил такие мысли? Дикс? Этот может! Но не суть, внушил да внушил – главное, что Арвард четко следует поставленной цели.

– Помню.

– Ну, так скрываться нам больше не имеет смысла.

Глубокомысленно кивнув, я посмотрел в сторону, где еще недавно висели плетения‑разведчики. Знание правды, как это обычно бывает, имеет обоюдоострое значение. Теперь все происходящее отдавало легким налетом дешевого фарса. Совсем неудивительно, что Карст ведет себя так, как он ведет. Ведь, зная настоящие причины действий Арварда, Карст просто не мог серьезно относиться ко всему этому. Боюсь, если не буду удерживать сознательного контроля, я и сам вскоре могу скатиться к похожему поведению, с поправками на мои собственные глюки.

На Заставу мы входили через главные ворота, что для одинокой повозки было даже как‑то слишком круто, но Отар Ранвис – мужик мировой, просто так ничего не делает. Видать, и сам понял, что означает прибытие всего цвета командования Мертвых. Мои мысли подтверждал и тот факт, что ворота за нами закрывать не спешили. Приятно грел душу и тот факт, что у капитана даже мысли не появилось о нашем разгроме… или появилось, но он счел такой исход менее вероятным, нежели наша победа. Судя по глазам остальных, они этот момент тоже оценили.

Встреча с Отаром прошла на удивление тепло, почти родственно.

Торл кивнул (!), Шун пошутил, Вейса улыбнулась (!!), Карст хлопнул по плечу, а я – сам не ожидал, что буду так рад его видеть! – хлопнул по другому плечу. С Арвардом же они вообще коротко обнялись, будто старые друзья, не видевшиеся много лет. И не успели мы сказать друг другу и пары слов, как к нам присоединился Эрвис Нейтл. Приветствия повторились в том же ключе, разве что Арвард просто пожал руку, но тем не менее Эрвиса тоже все были рады видеть, чего никто и не скрывал. Мы жили бок о бок лишь немногим больше недели, нас не было всего полтора месяца, но за это время все воспоминания успели улечься и покрыться легкой дымкой забвения. По прошествии времени всегда начинаешь помнить больше хорошего, нежели плохого, а уж если плохого не было вовсе… столь теплые приветствия были предрешены еще в тот самый момент, когда мы полтора месяца назад покидали крепость.

Однако поговорить нам опять не дали.

Начались проблемы, которые не могли не начаться. Только после пары быстрых вопросов Видящему выяснилось, что проблем ожидалась немного больше, чем я рассчитывал. Помимо Пятнадцатого Легиона, здесь все еще присутствовала большая часть дознавателей и «больших шишек». Впрочем, Отар и Эрвис не выглядели замученными или уставшими. А при виде новых действующих лиц лишь тяжело вздохнули: «Тараканы! Всюду тараканы!» Пробить их «броню» у многочисленных «гостей» явно не получилось, но как минимум до печенки они все‑таки добрались.

Три типа с весьма говорящими лицами, движениями и телосложением в окружении двух десятков человек охраны медленно и, видимо, как они считали, величественно спустились к нам. Сразу за воротами Заставы находился этакий предбанник, квадрат саженей в двадцать с единственной лестницей. Лестница для масштабов Заставы была довольно узкая – в ряд четыре человека максимум, – с высокими ступеньками и опасной крутизной. Обширного нападения с восточной стороны никто особо не боялся, но на всякий случай неизвестный мастер подстраховался и здесь. Помимо доброго десятка разнообразных ловушек под воротами, над воротами и за воротами, он поискусничал и с лестницей. Ступеньки с непривычной высотой сбивали темп атаки, как и крутизна самой лестницы, но если защитников прижимали сильнее, все это моментально превращалось в один большой каток. И это еще не все сюрпризы… но речь сейчас не о Заставе.

– Капитан Ранвис, кто эти люди? – прохрюкал самый обширный из них.

Услышав голос этого, я пополнил психопортреты Отара и Эрвиса. У мужиков не просто крепкие нервы, а стальные канаты. Другого объяснения подобрать тому факту, что «это» все еще ходило вокруг них, я просто не мог. Впрочем, после того как «этому» «подхрюкнуло» и справа, и слева, стало понятно, что проблемы здесь намного серьезнее. Таких не решить даже тремя трупами. Рассматривать «этого» и «этих» равносильно детской игре, где дается две картинки и нужно найти десять отличий. Вот здесь было то же самое, только дали три картинки. Свиные глазки, свиные рыльца, свиные формы, свиные уши, свиные волосы. Похоже, над Отаром и Эрвисом висит злой рок. Не успели они избавиться от одной толстой крысы – Искусник Пирит! – как получили трех жирных свиней. Не удержавшись, я сочувственно похлопал по плечу командира местных Видящих. Повернув голову ко мне, он пальцами слегка прикоснулся к ножнам кинжала на бедре и молча закатил глаза к небу – Эрсиан, дай мне сил!

– Это генерал Миствей, – тем временем любезно сообщил Ранвис и с нескрываемой иронией посмотрел на «хряков».

– Генерал?! – громко хрюкнуло донельзя удивленное трио.

Похоже, Отар, пользуясь моментом, хотел вдоволь поиздеваться над ними, но Арвард в успокаивающем жесте положил руку ему на плечо. Троицу он не удостоил даже взглядом, будто их здесь и не было. Его больше интересовали солдаты, но, как уже говорилось, проблем Отара и Эрвиса простым убийством было не решить. Стоявшая за «хряками» охрана представляла собой… сказал бы кабанов, но зачем же обижать бедное животное? Просто все мы имели сомнительное удовольствие наблюдать за сборищем «боевых свиней» в, так сказать, естественной среде их обитания. Боевыми они, что и так понятно, выглядели только в сравнении с тремя главными «хряками».

– У нас больше трех тысяч пленных и столько же коней, – обратился Арвард к капитану. – Надо бы подготовиться: они скоро будут здесь.

– Пленные? – захлопал глазами «хряк номер один».

– Какие пленные? – поддакнул «левый хряк».

– Откуда пленные? – явно не желая отставать, добавил «правый хряк».

Все, что произошло дальше, я мог бы и предугадать… правда, точно так же считал и Арвард, поэтому вздыхали мы с ним на пару. Глубоко в подсознании зазвенели тревожные колокольчики, но еще за мгновение до этого я уже, держась за спину, заковылял в сторону Карста. Отметил блеск глаз, характерный для его второй психовариации, однако уже на третьем шаге понял, что не успеваю. Арвард, также среагировавший на угрозу, находился, как и я, слишком далеко. В целых пяти шагах. С громким «хапфу» в морду «хряку номер один» прилетел смачный плевок капрала. Сам Карст, радостный, будто у него какой праздник, уставился на опрокинувшегося на спину «хряка».

– Кто это такие? – капрал скосил одним глазам в сторону Отара. – И назови мне хоть одну причину, почему я не могу их убить.

В наступившей тишине наш дружный с Арвардом вздох прозвучал особенно отчетливо.

– «Большие шишки», – не без удовольствия ответил Отар, смотря, как поднимают «хряка номер один». – А вот причина, почему ты не можешь их убить… тут несколько тысяч их «братьев» – больно трупов много будет.

– Они мне не нравятся, я хочу их убить, – не меняя тона, произнес Карст… его вторая психовариация, как всегда, не хотела идти на компромиссы.

– Капитан Ранвис!!! – наконец пришло в себя это свиное чудо. – Кто эти люди?! Я требую немедленно заключить их под стражу! А вас всех, – повернулся он к нам, сверкая своими заплывшими жиром глазками, – я сошлю на границу с Крани, в Мертвом Легионе служить будете!

Последние слова он произнес с таким многообещающим видом и воззрился на нас с таким превосходством… мы добрых секунд десять стояли в полном шоке, даже Карст хлопал глазами. «Хряк» сделал преждевременные выводы, и на его морде и мордах его сопровождающих начали медленно разгораться торжествующие улыбки. Однако и наш шок стал проходить. Первым хихикнул Шун, вторым усмехнулся Торл, третьим судорожно вздохнул я, а затем грянул такой дикий хохот, что его, наверное, услышала вся крепость. Я впервые за все время видел, чтобы так громко и открыто смеялся Торл… даже Вейса смеялась!

Явно заинтересованные столь громким смехом, возле лестницы появились лица людей Отара.

– Народ, здесь Мертвые! – раздался громкий, едва ли не восторженный крик одного из них.

Не понял, каким образом никто не знал о нашем прибытии? Ранвис чудит? Быстрый взгляд на довольное лицо капитана сразу дал ответ: да, чудит.

«Хряков» вместе с их охраной едва не затоптали набежавшие солдаты, уже через минуту у нас всех болели плечи – только не по спине, только не по спине! – разве что Вейсу поостереглись трогать, но это ничуть не уменьшало нашей радости. Столь открытое проявление дружбы – грело.

Остаток дня прошел в суматошных бегах, от которых не смог отвертеться даже Карст. Несмотря на больную спину, не избежал этой участи и я, потому как испытание зелья «Милости» прошло даже лучше, чем ожидалось. Десять минут – и я стал как новенький, а потому пришлось бегать и мне.

Со всеми пленными и конями поступили просто. Первых вместе с пустыми телегами и повозками распределили перед Заставой по правой стороне, а всех коней собрали с левой стороны, огородив им место с помощью небольшого вала снега. Правда, на словах это все звучало просто, а вот на деле… еда, туалет, место для сна, охрана, снежный вал. Ушел далеко не один час, чтобы все это наладить. Зато нас, Мертвых, пустили внутрь Заставы. Конечно, казармы были заняты Пятнадцатым, но мы и во внутреннем дворе неплохо себя чувствовали. На заставу также пустили всех командиров эксвайцев, только определили их в подвалы: там располагалась небольшая тюрьма. Мастер справедливо счел, что на Заставе не должно быть много пленных – чревато неприятностями, – поэтому там было камер буквально человек на двадцать. А мне досталась моя предыдущая комната… и не только мне.

Вечером, раздевшись, когда я уже полез под одеяло, был остановлен легким стуком в дверь.

Мысленно закатив глаза, опять надел штаны и пошел открывать. Однако слова: «Ну и какого демона?» – застыли у меня на языке, стоило мне увидеть своего посетителя. Вернее, посетительницу.

Молча посторонившись, я пропустил Вейсу в комнату, закрыл дверь на замок и, повернувшись, оперся на нее спиной. Оглядев комнату, Вейса, не поворачиваясь ко мне, спокойно принялась раздеваться. Меч лег рядом с моими мечами, там же устроились и два пояса с ножами, кожанка заняла свое место поверх моей… Спустя пару минут Вейса повернулась в мою сторону абсолютно голой. Пристально изучив открывшуюся мне картину, я оторвался от двери и, подойдя к ней, первым делом положил руку на ее грудь. Сжал. Идеально под мою ладонь, не большая и не маленькая, мой любимый размер, с прекрасными маленькими сосками. Вторая рука скользнула по плечу, прошлась по спине и остановилась на упругой попе. Забавно, но кожа Вейсы была… не такой. Я не сразу сообразил, что это разница между шелковой кожей богатеньких дамочек – и женщины, которая вместо платьев носит доспехи. И разница была настолько ощутимой, что я даже так и не мог сказать, что мне нравилось больше. Впрочем, вру: знал, да еще и как знал! Потому как в дополнение к своей коже Вейса владела Лрак’аром восьмой ступени и обладала тренированным телом. Иными словами, ее фигура имела такие пропорции и изгибы, что все мои предыдущие девушки оставались в глубоком пролете. Вдобавок Вейса, перед тем как прийти ко мне, явно побывала в ванной, поэтому от нее сейчас исходил легкий запах шампуня, который вкупе со всем остальным просто пьянил.

Подтолкнув девушку на постель, потянулся рукой к светильнику, но тут же в нерешительности замер. Нет. Я хочу видеть такую красоту. Стянув с себя штаны и бросив их на спинку стула к остальнойодежде, скользнул на постель рядом с Вейсой.

Бережно провел рукой по ее довольно длинным волосам… хотя мне хотелось бы, чтобы они были еще длиннее. Жаль, но в ближайшем будущем ничего подобного точно не предвиделось. Длинные волосы и служба в Мертвом Легионе совершенно не соотносились.

Сначала даже думал, что ничего не будет. Хотелось просто прижать ее к себе да так и не отпускать. Но эта кожа, эта грудь… сам не заметил, как кровь буквально вскипела. Легкие поцелуи сменились более глубокими, страстными, дыхание участилось, кожа запылала, ну а дальше все пошло в привычном русле. Разве что раньше я никогда не спал с женщиной, знающей Лрак’ар. Если сам не владеешь подобным искусством – можно и помереть.

Угомонились мы только к утру, а дальше, как говорится, началась «расплата». И действительно, целая нормальная ночь! Непорядок…

Заворочавшись в центре своей твердыни, ОНО показало свое нетерпение. Смутная тень чего‑то неимоверно громадного и опасного. Еще чуть‑чуть, совсем чуть‑чуть, и ОНО сможет сделать следующий шаг на своем пути . Темно, звуки топота множества ног, глухие удары, шорох осыпавшейся земли, что‑то липкое, а дальше сырость, вода. Прошли тысячи и тысячи лет с тех пор, как ОНО появилось . Где‑то глубоко в лесу – сгусток сплошной энергии. ОНО не имело своего желания – цель, и только цель . Уничтожить, уничтожить, уничтожить. Разрушить, разрушить, разрушить. Достигнув своей цели, ОНО прекратит свое существование, и тем не менее до конца еще было далеко, и с этим приходилось мириться. Терпеливое ожидание и энергия, энергия, всюду энергия. Но настало время сделать очередной шаг к воплощению последней воли Хозяина, еще совсем чуть‑чуть, еще совсем немного… Странная закрывающаяся черная воронка перед окровавленным человеком, стоявшим на коленях. Еще не конец, еще не конец, не победил, не победил.

С глухим стоном я сел на кровати, не отрывая ладоней от звенящей, слово колокольня, головы. Ох ты ж демон… это была слабая надежда, но раньше она все‑таки была. Теперь нет. Все‑таки не глюки и не просто сон. Месяц назад мне привиделись лишь неясные образы, какофония звуков и хаос чувств. Сегодня это уже стало почти узнаваемыми образами, узнаваемыми звуками и понятными чувствами. Картинка сделалась понятнее, но смысла в ней я все еще не видел. Что это? Откуда это?

– Крис? – скользнули две теплые ладошки по моей груди, а затем к спине прижалось такое горячее, такое желанное тело. Шум в голове стал успокаиваться, мысли и чувства стали приходить в норму, но зато вновь появилось желание .

– Мы всего два часа как уснули… отстань… я сказала… ох… Крис, да ты… м‑м‑м… я сказала… руки… еще… нет, нужно… м‑м‑м… спать… потом… м‑м‑м… еще.

Удовлетворенно заметил, что не у меня одного проблемы с «ощущениями». Вейса, которую боялась добрая половина Легиона, а остальная половина откровенно опасалась, под моими руками и губами становилась на удивление послушной, даже какой‑то домашней. Сердце переполняли радость и тихое счастье, поэтому необходимость подниматься с постели и куда‑то идти воспринялась как страшное проклятие.

Поднимались и одевались мы… странно. А может, и не странно, просто никогда до этого не влюблялся и на такие мелочи не обращал внимания.

Первой встала Вейса, а я, оставшись лежать, пристально наблюдал за каждым ее движением. Смотрел, как она одевается – медленно, никуда не торопясь, давая мне насладиться ее красотой и движениями. Смотрел бы и смотрел. А в тот момент, когда она обулась в свои сапожки, я не сдержал вздоха сожаления. Хоть заставляй раздеваться, чтобы потом вновь посмотреть, как она одевается. Занятый этими ироничными мыслями, я тоже встал с кровати и взялся за свою одежду. И лишь когда я уже застегивал свой кожаный доспех, понял, что все это время Вейса наблюдала за мной с ничуть не меньшим вниманием и интересом, чем я сам наблюдал за ней. Казалось, каждый из нас хотел узнать друг о друге как можно больше. Теперь она точно будет говорить. Сегодня. Ночью… или чуть ближе к утру… или утром… в крайнем случае, завтра ночью!

Последний поцелуй – и мы разошлись в разные стороны. Вейса пошла… честно говоря, не знаю, куда она пошла, но точно не в сторону кухни. Сам я, помимо голода, шел туда с целью найти Шуна и Торла. В прошлый раз у нас это было любимым местом для разговоров, тем более что Шун вовсю пользовался моментом и ставил там свои кулинарные эксперименты. Первые два дня, конечно, его оттуда не турнули только из уважения ко всем Мертвым и его статусу Видящего в частности. Однако все изменилось, когда он предоставил поварам, так сказать, готовый продукт, после чего недовольства по поводу его экспериментов больше не возникало.

Проблема заключалась в том, что, если их не окажется на кухне, мне придется потрудиться, чтобы их найти. Защита Заставы напрочь отрубала мою новую способность «видеть». Вернее, не отрубала, а ограничивала расстояние до жалких пары саженей вместо полноценных десяти верст. Вдобавок нагрузка на мозги, по субъективным ощущениям, повысилась раза в два.

Но присутствовал во всем этом и светлый момент.

Я окончательно уверился, что способность принадлежит именно Демоническому Источнику. При попытке «видеть» нагрузка возрастала не только на мозги, но и на энергию. В обычном состоянии она даже не колебалась, а здесь едва успевала восполняться. Все это крайне удачно вписывалось в мою теорию о «дарах» Источников, но вместе с тем – к чему я уже даже стал привыкать – порождала еще целую уйму вопросов, ответы на которые просто так было не получить.

А место для своих поисков я выбрал самое верное… правда, конечный результат оказался с некоторыми неожиданностями.

– Девушки, позвольте вам представить самую ненормальную личность нашего Легиона, – с шутливым поклоном в мою сторону представил меня Шун.

– Фара. – Высокая стройная кареглазая девушка в мантии Искусницы, с водопадом длинных, пшеничного цвета волос.

– Диилада. – Невысокая стройная зеленоглазая, в мантии Искусницы, с копной длинных рыжих волос, один взгляд на которые сразу говорил, что хозяйка находится с ними в постоянной конфронтации. Слишком пышные и непослушные.

Анализ. Добавление профилей.

– Крис, не хочешь представиться? – поторопил меня Шун, заметив мое молчание.

А молчал я не просто так. Девушки‑то у нас оказались необычными. Я с обычного зрения перешел на аурное, а затем и на конкретный раздел аурного зрения – псионику.

Анализ. Соотношение физической формы с аурной. Итог.

Да, девушки у нас оч‑чень необычные.

– Думаю, представляться мне уже особо не нужно, – медленно произнес я, переводя взгляд с одной на другую и замечая, как пропадает у них из глаз «дурочковатое» выражение и напрягаются фигуры.

Нет, должен заметить, иметь мою репутацию определенно круто. Девочки не ниже мастерства Арх‑Гарна шестой ступени, а меня боятся. Как же, самый разыскиваемый преступник Империи. Помнится, Эрвис Нейтл тоже опасался меня попервости… правда, даже узнав полную историю, он потом все равно опасался. Непонятно. Прямого противостояния я просто не выдержу – ни с кем! Вот если мне дать время, тогда я смогу удивить, а в любом другом случае мне ничего не светит.

Впрочем, в сложившейся ситуации мне это ничуть не мешало.

– Сейчас меня зовут Крис, – кивнул я девушкам с «милой» улыбкой.

С удовольствием отметил, как они едва не бросились в стороны. Однако не все же их пугать. Я, наконец вспомнив, где нахожусь, огляделся. Приветственно махнул рукой всем суетившимся поварам, вызвав вал дружелюбных улыбок. Потом посмотрел в сторону Хока – главного здесь – и, повертев пальцем над столом, за которым все сидели, показал сразу два оттопыренных пальца. Вкусив запахи кухни, жрать я теперь хотел прямо‑таки неимоверно.

Сделав свой заказ, присел напротив напряженных девушек. Судя по тонкой щелочке на месте глаз Шуна и легкому оскалу Торла, насчет девочек они все и сами понимали, а теперь просто наслаждались представлением с моим участием.

– Так откуда вы, говорите? – положив руки на стол и переплетя пальцы, дружелюбно поинтересовался я.

Девочки отвечать не захотели, поэтому я вопросительно посмотрел на довольного Шуна.

– Они были прикомандированы к дознавателям, – охотно отозвался он.

– И сколько Теневых среди этих дознавателей? – уточнил я, не меняя своего дружелюбного тона.

– Ранвис говорит, четверо точно, но есть еще один, насчет которого он не уверен.

– Значит, считай, пятеро Теневых плюс две Искусницы, – кивок в соответствующую сторону, – итого получается семь Теневых.

– Неплохо, – буркнул Торл.

– Нехило! – не согласился я. – Только сдается мне, что здесь у нас, так сказать, учебная группа. Первое задание, девочки? – Новый дружелюбный взгляд на заметно побледневших красавиц.

В этот момент Хок, командуя своими помощниками, принялся расставлять блюда на столе. А когда они закончили, я кивком поблагодарил молодых парней и крепко пожал руку главному повару – Хоку. Мужик откровенно бандитской наружности, но на самом деле добрейшей души человек… если делать все, как он говорит, и не спорить.

– Бурная ночка? – еще больше расплываясь в улыбке, спросил Шун, видя, с каким аппетитом я набросился на еду.

– Это было состязание на выносливость, – отрываясь от тарелки с супом, вернул я ему улыбку.

– Кто победил?

– Ничья, будет матч‑реванш.

Пока Шун довольно гоготал, я вновь принялся в темпе работать ложкой. Затем перешел на жареное мясо и, залив его горячим чаем со свежими булочками, удовлетворенно похлопал себя по животу.

– Уф! – тяжело вздохнул я. – Жил бы так и жил.

Действительно, после месяца на одной каше съеденное мясо, суп и булочки казались вершиной кулинарного искусства.

– А теперь к делу, – понятливо кивнул Шун, когда я посмотрел в его сторону. – При девочках или как?

Красавицы сидели с мрачными лицам и ничем не напоминали тех дурочек, коими пытались казаться, когда я только вошел на кухню. «Точно учебка; еще не умеют делать хорошей мины при плохой игре», – мысленно прокомментировал я их вид.

– Я хочу вновь проверить свой Дар, – беспечно пожав плечами, отозвался я, – так что если хотят, то могут и пойти, нам скрывать нечего.

Вопросительный взгляд в сторону красавиц.

– Мы пойдем, – кивнула Фара без тени раздумий.

Надо же, а девочки, пусть и не очень контролируют свои эмоции, умеют просчитывать ситуацию… только девочки эти старше меня лет на «дцать». Впрочем, как не так давно выяснилось, я умудрился оказаться самым младшим во всем Легионе. Должен заметить, довольно сомнительное достижение.

На тренировочной площадке обреталось довольно много народу, причем неизвестного, но спорить с семью Видящими никто не рискнул. Эрвис и его ученик Даранс Насмит, узнав, куда и зачем мы направляемся, мгновенно изъявили желание составить нам компанию. С Дарансом мы, кстати, вчера так и не встретились, поэтому сегодня радостно забарабанили друг друга по плечам. Молодой парень, помимо симпатичной для меня натуры, вдобавок обладал недюжинным для своего возраста умом. Умом, который он крайне умело скрывал от посторонних, представая перед ними этаким восторженным «щенком» Эрвиса. Собственно, в прошлый раз я только на третий день сообразил, кем же он является на самом деле. А это показатель. Даже сейчас, натаскав себя на аурном зрении, которым старался пользоваться едва ли не чаще обычного, я все равно с трудом «видел» его настоящую личность.

Девушки, что было совсем неудивительно, практически не обратили на него внимания. Этим они, судя по цветам ауры Даранса, только потешили его самолюбие. Красавицам бы стоило брать с него пример, если они и дальше хотели разыгрывать из себя прекрасных глупышек.

– Вы знаете комплекс плетений, нужный для полного осмотра Кройца? – не скрывая своего удивления, спросила Диилада, когда все приготовления были завершены и Торл с Шуном принялись меня «оплетать».

Это у нее проявилось уязвленное самолюбие. Просто Торл, как и в прошлый раз, к защите, способной выдержать удар Арх‑Дайхара, добавил свою наработку, скрывшую нас от любопытных глаз. Девушка, как и я в свое время, сунулась к нему посмотреть, «что там и как», но, судя по ее виду, ничего не поняла. Совсем не поняла. А когда Видящие принялись как ни в чем не бывало навешивать на меня комплекс крайне сложных плетений, Диилада просто не сдержалась.

Собственно, понять ее было несложно.

В прошлый раз, когда я просил об осмотре Кройца, и сам не предполагал, что они будут знать весь комплекс плетений. Меня‑то Регдан учил, да и то не создавать – больно сложно, – а всего лишь заставлял запомнить. Он потом на примере этой структуры оч‑чень многое мне объяснил и показал. Возможно, Торл и Шун знают ее по той же самой причине, а если нет… честно говоря, откуда у них знания, меня мало интересует – особенно в свете всего, что я узнал о Легионе: меня больше интересуют сами их знания. А уж если сейчас подтвердятся мои мысли… бедные, бедные Торл и Шун.

Тем временем, так и не ответив на вопрос Диилады, Видящие закончили «опутывание». Я опять, как и в прошлый раз, стоял в центре площадки, буквально светясь синим цветом от количества наложенных на меня плетений. Судя по лицам Эрвиса и Даранса, умениями Торла и Шуна они прониклись ничуть не меньше притихших девушек. Ха! Осмотр Кройца требует аккуратности, поэтому они еще не видели, с какой скоростью Видящие умеют создавать свои структуры, а то бы прониклись еще больше. Намного больше! Как я.

– Ну‑с, – довольно потирая руки, произнес Шун, – приступим‑с.

И вот, оплетенный многочисленными структурами, я прикасаюсь к изначальному Источнику. Ладонь Мудреца уже привычно легла мне на плечо, но в этот раз я уже не чувствовал себя беспомощным юнцом. Учитель, гордящийся своим учеником. Гордящийся мною.

– Давай, – деловитый голос Шуна.

Неактивированное плетение света закружилось над моей раскрытой ладонью. Несколько секунд – и новый кивок Шуна: следующее плетение. В этот раз процесс шел намного быстрее. Я чувствовал себя увереннее, а Шун уже был знаком с выкрутасами моих Источников, поэтому не тратил времени на попытки осмысления. А судя по вытянувшимся лицам девушек, Эрвиса и Даранса, там было что осмысливать. С другой стороны, они ведь и не видели моих прошлых данных.

– С этим закончили, – несколько иронично произнес Шун… Что же там за данные такие, если даже он сам проникся? – Давай дальше.

Причину моего «изгнания» из Гильдии новые действующие лица знали, что не помешало их глазам слегка увеличиться. Мудрец, как и в прошлый раз, не убрал своей руки с моего плеча, просто слегка подвинулся, освобождая место для Пацифиста. Странно, но я прямо‑таки чувствовал, что Источник Души стал намного сильнее, однако в то же время мое восприятие будто ухудшилось. Пацифист стал каким‑то полупрозрачным, хотя его чувства все так же отчетливо доносились до меня. Непонятно.

– Мрань господня! – выдохнул Эрвис, выдав излюбленное ругательство эксвайцев.

Подняв взгляд на голос, я увидел четыре бледных лица с ненормально огромными глазами. В противовес им, Шун и Торл сильно нахмурились. Сс’аргас! Мне демонически любопытно! Но пришлось, по кивку Шуна, создавать еще одно плетение, а затем еще и еще.

– Крис, ты даже нас удивил, – когда мы закончили со вторым Источником, покачал головой Шун. – Данные совершенно ненормальные даже по сравнению с предыдущим разом. – Сказав это, он вопросительно посмотрел на меня.

Мой молчаливый кивок в ответ – и вот под непонимающими взглядами четверки наблюдателей он создает третий экран.

– Начинай.

Сделав глубокий вздох, я прикоснулся к своему последнему Источнику. Буквально раскидав в стороны два других Источника, он навалился мне на плечи. Порождение Хаоса, казалось, не забыло вчерашнего случая и теперь в отместку просто прыгало у меня на хребтине. Не в силах сдерживать мощь этого Источника, я невольно рухнул на колени. Великий Эрсиан, до чего же тяжело! Немного отдышавшись, привыкая к этому монстру, я принялся создавать плетение света с демоническими рунами… или, что будет точнее, рунами, которые я так называю. На самом деле плетение света я создавал из смеси рун Жизни и Смерти. На выходе это, конечно, на плетение света походило лишь с большой натяжкой, но, по крайней мере, структура становилась законченной. Для данных в самый раз, хотя активировать ее я бы рискнул только под страхом смерти. А ну как и всех своих врагов с собой заберу?

Следующие полчаса стали для меня настоящим кошмаром. И когда я, как сквозь вату, услышал голос Шуна: «Все, закончили!» – моей радости не было предела.

Не скрывая своего облегчения, я «отпустил» Источник.

Дышать сразу стало легче, а ощущение было такое, что стоит мне подпрыгнуть – и я просто улечу в небо. В прошлый раз это далось заметно легче. Похоже, теперь мне нужно было быть еще осторожнее и брать из своего третьего Источника только самый минимум энергии. Но все это потом, сейчас меня больше волновали результаты. Ведь если мои мысли подтвердятся…

Девушки просто шарахнулись в сторону, но Эрвис и Даранс были более сдержанными. Они лишь смотрели на меня как на какое‑то доселе невиданное существо. И, встав на место Шуна, я вполне мог их понять. Мои результаты и месяц назад заставляли глаза лезть на лоб, а уж про нынешние и говорить не стоило.

Изначальный Источник.

Когда я поступал в Гильдию, моя Сила равнялась «1,1» стандартной, в «4,2» вариативности моего Дара и «5,6» взаимодействия с ним же, то есть с Источником. Результат «1,1» стандартной при поступлении гарантировал тебе «безбедное» существование. Другими словами, у человека с такими начальными данными недостатка в энергии нет и никогда не будет. А еще это говорит о том, что такого человека нужно брать на заметку – больно силен энергетически. Старик Регдан меня от этой самой заметки когда‑то спас, вписав в мое личное дело совсем другие результаты.

Так вот, «1,1» стандартной – это энергия Ранл‑Гарна восьмой ступени. А у меня такая энергия была уже при поступлении, когда большинство сидят на Силе, равной «‑1». Эта цифра означала полное бездействие Источника, и чтобы выжать из него хоть каплю энергии, будущему Искуснику предстояло очень сильно постараться. Но, как бы то ни было, достигая уровня знаний и умений десятой ступени, все Видящие добираются до нуля – которые начинали с отметки в «‑2»; или даже перешагивают его – все, у кого было значение больше «‑2». При мастерстве Арх‑Гарна пятой ступени Сила от «1,5» до «1,9», а Ранл‑Вирн – от «2» и до «5,9».

Помимо чрезвычайно высокой Силы, у меня еще было «4,2» вариативности и «5,6» взаимодействия, когда опять же эти цифры должны были быть в разы меньше. Вариативность вообще вначале идет по нулям или около того. Если у тебя с детства были учителя по Искусству, то вариативность может подняться до одного, максимум двух – смотря сколько пользовался своей энергией, – но все равно основное увеличение этой цифры происходило именно в Гильдии. А взаимодействие – это насколько легко отзывался твой Источник и насколько сильно сопротивлялся твоим попыткам манипулировать его энергией.

Результаты по Силе в «1,1», вариативности в «4,2» и взаимодействию в «5,6» – это средний результат для Ранл‑Гарна седьмой ступени. Элитный Арх‑Гарн – это Сила в «1,9» или больше; взаимодействие – от «9» и до «9,9»; и Глубина Слияния, равная «1,9». А вот вариативность у каждого разная, из‑за чего считать ее не принято. Потому как она может оставаться на низком уровне даже у Ранл‑Вирнов и, наверное, Арх‑Дайхаров. Правда, насчет последних я не уверен. Слишком мало информации.

В прошлом месяце у меня была Сила в «2,2», то есть равная Ранл‑Вирну четвертой ступени. Глубина Слияния почти девять целых стандарта – «8,9». У Элитного Арх‑Гарна эта цифра не достигает и пяти. А вот взаимодействие у меня было жалким – «0,001», то есть энергия в созданном плетении могла повести себя как ей будет угодно. И вот сегодня как раз все и решала эта взаимосвязь, поэтому когда я занял место Шуна, то первым делом посмотрел именно на эту цифру.

Результат для Источника Жизни – «‑2,3».

Результат для Источника Смерти – «‑5,5».

Без изменений остался только последний Источник, там как был «ноль», так там и остался. Но настроения этот факт мне испортить уже не мог. Едва не принявшись насвистывать, я стал просматривать остальные данные.

Источник Жизни – взаимодействие «‑2,3», Сила «4,1» стандартной – уровень энергии Ранл‑Вирна второй ступени; Глубина Слияния «20».

Источник Смерти – взаимодействие «‑5,5», Сила «5,7», а вот Глубина Слияния достигла «55».

Интересно, где взять информацию о слиянии? Можно ли полностью слиться со своим Источником, а если нельзя, то какая максимальная цифра?

Меньше всех сюрпризов преподнес последний Источник. Шун его обозначил, как Хаос. Надо заметить, это он очень точно его обозначил.

Источник Хаоса – стандартная единица Силы возросла с «5,6» до «9,7». Глубина Слияния упала до «10» – против «15» в прошлом месяце, а взаимодействие, как уже смотрел, осталось на нуле.

Вот интересно, «9,7» для этого Источника – это вообще что за цифра такая? Элитный Арх‑Дайхар Демонического Источника?

Общие цифры тоже изменились.

Кси‑фон – «15750». Взаимосвязь – «‑1,5». Изменчивость – «100». Если месяц назад мне за кси‑фон можно было рыдать от счастья, то сегодня можно и вовсе умереть от восторга. Вот только в этот раз с восторгами я не спешил. Стало понятно, что с моими нынешними Источниками на эти расчеты лучше не полагаться. По крайней мере, не полагаться до тех пор, пока не найду доказательства обратного.

А вот с изменчивостью в «100» и так все было понятно. Потолок. Дальше изменяться просто некуда. Свои Источники я мог развивать так, как моей душе будет угодно. Можно сказать, я стал живым опровержением всем известного закона о том, что Искусник может развиваться только в одном направлении. Нет, в теории и раньше допускали, что такое возможно, но на практике я стал первым… по крайней мере, первым известным мне, поэтому не исключено, что где‑то в мире есть и еще такие же, как я. В конце концов, даже со мной для большинства Видящих ничего не изменится. Ведь я не собирался кричать о своих Источниках на каждом углу.

Впрочем, сейчас все это меня практически не волновало. После того как я увидел цифры взаимодействия со своими Источниками, вывести меня из состояния эйфории было практически невозможно. Вздохнув полной грудью, я потянулся всем своим телом, не переставая улыбаться.

– Крис? – несколько обеспокоенно позвал меня Шун. – С тобой все в порядке?

– Мм… – несколько затуманенным взглядом посмотрел я на него. – Со мной не только все в порядке, со мной все превосходно! И знаешь почему? Смотри!

Вытянув в его сторону руки ладонями вверх, я прикоснулся сразу к двум Источникам. В левой руке у меня начал формироваться «призрачный свет», а в правой – обычное плетение света.

– Крис, ты чего? – испуганно отступая от моих рук, спросил Шун. – Ты же не хочешь…

Но договорить он не успел. Сначала в моей левой руке повис тусклый шар «призрака», а секундой спустя в левой руке вспыхнул маленький ярс. Создание двух плетений одновременно – крайне трудный процесс. И раньше, пусть даже они и были одними из самых простых, я едва справлялся при формировании этих двух структур. Но сегодня все было совсем по‑другому. Я их сформировал так, будто все эти полгода только и делал, что тренировался.

– Да как так?! – почти злобно рявкнул Торл, потрясенный до глубины души, в то время как Шун только беззвучно открывал и закрывал рот.

Полюбовавшись на творения своих рук, я молча развеял их.

Все, как всегда, оказалось до безобразия просто. В прошлом месяце осмотр Кройца мне еще более или менее подходил, но уже в этом он по многим параметрам стал бесполезен. Сейчас параметр, называемый «взаимодействие», скорее нужно было переименовать в «доверие» или как‑то так. Естественно, с другой шкалой измерения. Параметр «слияния» переименовать в «степень поглощения» или, по крайней мере, изменить шкалу измерения. Осмотр Кройца теперь мог помочь только в измерении Силы, вариативности и, возможно, в какой‑то степени с кси‑фоном. Хотя насчет последнего я откровенно сомневался.

Сейчас все мои Источники вышли на совершенно иной уровень, поэтому я мог бы еще и раньше догадаться, что после таких изменений обычные измерительные плетения здесь уже не помогут. Возможно, что для измерения Дара Ранл‑Вирнов и Арх‑Дайхаров даже не придумали плетения. И ведь такое вполне было возможно. Например, все это время я считал, что моя Глубина Слияния больше, чем у Арх‑Дайхара, но вот с чего я это вообще взял? Из того факта, что максимальная известная цифра для «слияния» равняется «7» для Жизни и «13» – для Смерти? Однако если осмотр Кройца теряет свою объективность для пробужденных Источников, то совсем неудивительно, что известные цифры столь малы. Просто в этом самом осмотре больше не было смысла. О чем правильные Искусники – не такие, как я, – развивающиеся под присмотром других, более опытных товарищей, скорее всего, знают сами. Хм…

Опытные товарищи? А ведь это мысль!

Получение необходимой информации. Анализ. Итог.

Это будет интересно, но мог бы и сознательно догадаться. Главное, чтобы Карст был прав. Ну а пока другие источники мне недоступны… пошевелив пальцами рук, над которыми все еще «плавали» остатки энергии от развеянных плетений, я так по‑доброму‑доброму взглянул на Торла. Здоровяк все понял правильно, отхлынувшая от лица кровь стала тому доказательством. Верно. После битвы Искусников, которой я стал свидетелем, у меня к ним накопилось оч‑чень много вопросов. А о моей жажде знаний они знали не понаслышке. Торл, будто спасаясь, прикрыл глаза ладонью. Нет, дорогой, демонов можешь не вспоминать, никуда я не исчезну. Опустив взгляд на свои руки, я вновь пошевелил пальцами, над которыми буквально минуту назад пылали плетения, сформированные лично МНОЮ. В первый раз больше чем за полгода.

А жизнь‑то налаживается!

ЭпилогЗвенья Фарцваха

– Все, готово! – Тимс, откинувшись на спинку своего стула, расслабленно поболтал в воздухе кистями рук. – Можешь смотреть.

Чаар, и без того уже едва не подпрыгивавшая на месте, мгновенно оказалась на ногах. Легкий шелест травы, задеваемой подолом просторного платья, – и вот девушка, склонившись над плечом полуголого Тимса, посмотрела на картину.

На фоне заходящего ярса на камне сидела молодая красивая девушка, одетая в белое просторное полупрозрачное платье. Черные легкие туфельки, одна нога на земле, а другая, оголенная и отведенная чуть в сторону, на самом камне. Девушка сидела, слегка откинувшись назад на расставленные за спиной руки. Длинные светлые распущенные волосы, яркие голубые глаза, радостно смотревшие на мир, и самые прекрасные черты лица, какие только могут быть.

– Пойдет, – кивнула Чаар и благодарно чмокнула в щеку перемазанного краской Тимса. – На картине я почти такая же красивая, как и в жизни.

– Я не стал рисковать и изображать тебя во всем твоем великолепии – вдруг эта картина достанется кому‑то другому? А я не хочу, чтобы на тебя смотрели другие! – наигранно страстно отозвался парень.

От такой ничем не прикрытой лести глаза Чаар широко распахнулись. Несколько мгновений она изумленно смотрела на хитро улыбавшегося Тимса, после чего весело рассмеялась, а затем, вновь склонившись к парню, поцеловала его – глубоко и страстно.

– Вот! – одобрительно кивнул Тимс. – Совсем другое дело, а то какой‑то жалкий чмок – и ничего больше.

– Жалкий?! – мгновенно вспыхнули глаза Чаар, но от неприятностей парня спасли неожиданные визитеры.

– Я смотрю, вы тут вовсю наслаждаетесь жизнью? – раздался добродушный голос за спиной у пары.

Чаар, уже собиравшаяся вцепиться своими коготками в шею Тимса, скосила глаза в сторону.

– Иларий? – не скрывая своего удивления, спросила девушка. – Неужели…

– Да, – кивнул мужчина и, отступив в сторону, открыл вид на своих спутников.

Листер, Ретсар и Элианна. На этакой небольшой природной обзорной площадке с прибытием новых людей сразу стало тесно. И если Элианна – невысокая черноволосая и зеленоглазая женщина – и Ретсар занимали места не больше обычных людей, то тот же Листер мог сойти за троих. Да и Иларий представлял собой мужчину впечатляющих габаритов. Больше всего он походил на шкаф, положенный на бок. Росту в нем было чуть меньше сажени, зато в ширину больше той же самой сажени. Еще одна из многочисленных жертв Искусников, ставивших эксперименты над обычными людьми.

– Раз вы здесь, значит, они скоро начнут? – поднялся Тимс со своего стула.

– Да они уже должны были нача…

Договорить Элианна не успела. Больше чем в версте от площадки, чуть севернее, раздалось глухое «бух», а еще через секунду все схватились за головы.

– Надо было дальше уходить, – со стоном пробормотал Тимс.

– Сейчас должно стать полегче, – выдохнула сквозь стиснутые зубы Элианна.

И действительно, уже через несколько минут боль ушла. Почти. Все еще оставалось легкое неприятное чувство, но по сравнению с первыми минутами на это никто даже обращать внимания не стал.

– Ну все, ребята, – шумно вздохнул Иларий, бережно прижимая к себе Элианну, – считайте, самое трудное сделали, дальше только дело времени.

Тимс кивнул, Листер одобрительно рыкнул, а на что‑то было пытавшегося сказать Ретсара все дружно зашипели. За последние полгода он, со своими длинными высокопарными речами, успел достать абсолютно всех.

Заметив, как Чаар зябко ежится, посматривая на север, Тимс с улыбкой притянул девушку к себе. Все здесь собравшиеся были опасными и могущественными. Но и столь могущественные создания могли бояться, поэтому‑то Чаар и ежилась, тщетно ища защиты в объятиях Тимса. И защиты искала не она одна. Элианна, будто испуганная, пряталась в объятиях не по‑человечески огромных рук Илария. Не сказать, чтобы кто‑то из здесь присутствующих боялся своих «старших» товарищей, но даже одни отголоски их энергии просто ужасали.

– А я еще когда‑то бросила вызов Первому, – с легким смешком покачала головой Чаар.

Тимс, Илар и Элианна понятливо кивнули, Листер что‑то невразумительно рыкнул, а Ретсар слегка дернулся, явно желая поделиться своими мыслями, но в последний момент благоразумно промолчал. Все они когда‑то бросали вызов Первому, безмерно уверенные в собственных Силах.

– Как вы думаете, а они тоже бросали ему вызов? – Легкий кивок в сторону, откуда «доносилась» энергия.

– Насчет командира не знаю, но они точно бросали вызов, – добродушно пробухтел Илар.

Собственно, это была особенность его голосовых связок. Что бы он ни говорил, это всегда (!) звучало добродушно, из‑за чего всем остальным с ним постоянно приходилось быть начеку. Просто даже знающие его люди не всякий раз могли отличить угрозу от констатации факта или шутки. Каждый из присутствующих хоть раз, но попадался на его тон. Причем народ попадался в такие моменты, что, будь эти люди менее умелыми, и Фарцвах вполне мог значительно поредеть в составе. Добродушный тон и вполне добродушный – относительно, конечно, – вид Илара совсем не означали, что и сам он был таким. Нет, злым его тоже нельзя было назвать – просто «обычный человек» с необычным телом. Однако, как и всякий обычный человек, он иногда мог встать не с той ноги.

– Ладно, – вздохнул Тимс, – предлагаю сегодня отдохнуть, ведь самое сложное мы все‑таки сделали.

Неожиданно для всех Чаар громко хихикнула, а когда на ней скрестились недоуменные взгляды остальных, с улыбкой пояснила:

– Да вот просто представила, мучаемся мы здесь, мучаемся, а Хазлордов давным‑давно уже нет: либо их уничтожили, либо они вообще ушли из своего мира.

– Честно говоря, я бы подобному исходу был только рад, – не стал скрывать своих мыслей Тимс.

– Нет, Первый говорит, что Хазлордов невозможно уничтожить в их мире, – покачала головой Элианна.

– А еще он сказал, что они никогда не прекратят нападать на другие миры, – добавил Илар.

– Так вы говорили с Первым? – уточнил Тимс.

– Сразу, как только получили от него задание по поводу Кристаллов Силы, – кивнула Элианна.

– И откуда у него такая информация о Хазлордах?

Женщина лишь молча пожала плечами.

– Это ведь Первый, – вместо нее отозвался Илар.

И такой ответ, как бы странно это ни было, вполне устроил Тимса. Первый на то и Первый, чтобы знать все. И тем не менее переведя взгляд в сторону, парень тихонько вздохнул. Еще полгода – и их миссия будет закончена, но радости это приносило мало. В свое время Тимс слишком много читал о Хазлордах и их Видящих – Ксархи, как они называли сами себя, – чтобы оставаться спокойным. И его беспокойство не могло унять даже казавшееся всемогущество старших товарищей. Да и могло ли быть иначе? Все‑таки не каждый день добровольно впускаешь в свой мир Зло, которым пугали на протяжении тысячелетий.

Глоссарий

Арсиан – легендарный воин, считается основателем боя двумя мечами. Легенды гласят, что он один мог сражаться с тысячами и тысячами врагов и все равно побеждал. В хрониках не говорится, был ли он Видящим или простым человеком, но многие сходятся во мнении, что цифры, как и в большинстве легенд, сильно завышены.

Васан – хищник, вымерший несколько столетий назад. Весьма прожорливая, а главное, опасная тварь. Во многих старинных книгах встречается упоминание, что эти хищники охраняют вход в подземелья Краргира. Вот только сами подземелья считаются выдумкой, так как даже существование самого Краргира до сих пор еще не было доказано, не говоря уже о созданных им катакомбах.

Захард – мифический зверь. По преданию, захард был ручным животным самого Эрсиана, но ни один историк не сможет дать ответа, почему название именно этого животного стало использоваться столь неподобающим образом (в ругательном смысле). Также интересным фактом является то, что достоверного описания захарда нет ни в одной библиотеке, лишь известно, что они обитают где‑то на северо‑западе запретных земель, но, не давая даже представления о внешнем виде животного, эта информация теряет смысл.

Императорская Академия Знаний – Академия, которую признают даже враги Империи. История не раз доказывала, что выходцы из данного заведения являются профессионалами своего дела. Считается лучшей Академией Эрсиана.

Ирси – Крани верят, что Ирси была самой первой представительницей их рода и именно от нее они появились на свет.

Крани – жители Кранианского леса, трехметровые человекоподобные существа. Их тело покрыто густой серой шерстью, которую не пробивает даже арбалетная стрела, выпущенная в упор. Волосы на несколько сплюснутом лице имеют матово‑черный цвет, а красные, горящие вечной злобой глаза придают Крани поистине жуткий вид. В качестве оружия они используют выдвигающиеся из запястий шипы, длина которых достигает среднего по размерам меча, но много прочнее. При схватке с Крани ни в коем случае нельзя полагаться на свою силу. Удары шипов возможно только парировать, при прямом столкновении человек может сломать себе руку или остаться без меча. Единственное уязвимое место Крани – это глаза. Именно поэтому, когда они проходят Посвящение Ирси, они надевают шлемы. Хотя в последние годы Крани стали облачаться в свои полные доспехи, которые раньше надевали лишь на Ирсийские Игры. Это означает, что Крани признали людей достойными соперниками. Раньше из леса выходил лишь молодняк. Убивая людей, они проходили ритуал Посвящения Ирси, то есть, по законам Крани, участвующий в бою становился взрослым и допускался к участию в Ирсийских Играх за одну из самок, достигших возраста деторождения. Так было раньше, но теперь Крани раз в три года устраивают великий поход во славу Ирси, облачаясь при этом в свои доспехи. Имея природную защиту от физических повреждений, они столь же устойчивы и к атакам Искусников. Выпущенная энергия, какую бы форму она ни приняла, просто разбивается о Крани, не причиняя ему особого вреда. В свое время, когда Видящие нашли несколько способов уничтожения этих существ, они стали надевать свои доспехи. Доспехи сделаны из неизвестного минерала, в несколько раз усиливающего их природную устойчивость как в плане атак Видящих, так и в плане физических повреждений. На всем белом свете нет страшнее противника, чем Крани. Конечно же не считая некоторых представителей Акарнийских монстров.

Лрак’ар – искусство, помогающее раскрыть реальные возможности человеческого организма.

Эльга – богиня удачи. Предание гласит, что она приходится родной сестрой Эрсиану и именно по просьбе брата милостиво согласилась взять под свою опеку созданный мир. К сожалению, данная богиня отличается чрезвычайно капризным нравом и зачастую проявляет себя в совершенно неожиданный момент, при этом не всегда оказываясь на стороне достойных людей.

Эрсиан – имя бога, создавшего весь мир, и название самого мира – в честь этого бога.

Приложение

Иерархия Видящих

Повышение ранга идет от большего к меньшему, то есть самой низшей является восемнадцатая ступень, а наивысочайшей – первая. Для удобства определения уровня знаний Видящего сделано восемнадцать ступеней, но званий существует только шесть.

Так, примечательно, что восемнадцатая и семнадцатая ступень не имеют званий. Эти две ступени по большей части являются вводными для всех Видящих, и основная часть работ имеет лишь теоретическую направленность. Первое звание, Ранл‑Свай, Видящие, учащиеся в Гильдии, получают после двухлетнего обучения при условии сдачи ежегодных экзаменов. Последующие звания не имеют временных ограничений, но срок обучения в Гильдии составляет десять лет. Учащийся имеет право покинуть Гильдию в любой момент и продолжить обучение самостоятельно. При самостоятельном обучении для определения своего уровня Искусник обязан сдать экзамены непосредственно в Гильдии, перепрыгивать звания запрещается. Если Видящий изучал Искусство самостоятельно и при этом достиг достаточно высокой ступени, ему все равно сначала предстоит пройти экзамен на Ранл‑Свая, затем на Арх‑Свая, и так вплоть до определения уровня экзаменуемого.

Ранл‑Свай (от староэрс . «Ранл» – второй, «Свай» – лейтенант. «Ранл‑Свай» – младший лейтенант) – с четырнадцатой по шестнадцатую ступень.

Арх‑Свай («Арх » – краткое обозначение чего‑то максимального, в данном случае ранга, звания, «Арх‑Свай» – старший лейтенант) – с одиннадцатой по тринадцатую ступень.

Ранл‑Гарн (от староэрс . «Гарн» – капитан. «Ранл‑Гарн» – младший капитан) – с восьмой по десятую ступень.

Арх‑Гарн («Арх‑Гарн» – старший капитан) – с пятой по седьмую ступень. Обучение проходит под надзором одного из Ранл‑Вирнов Гильдии Видящих. В случае самостоятельного обучения сложность зачетного экзамена на звание Ранл‑Вирна утраивается.

Ранл‑Вирн (от староэрс . «Вирнас» – великий. «Ранл‑Вирнас» – Великий второй, или, на современный язык, «Руки Первых», то есть непосредственные подчиненные Арх‑Дайхаров) – со второй по четвертую ступень. Для получения статуса Арх‑Дайхар Ранл‑Вирну необходимо одобрение десяти из тринадцати членов Совета Империи. Во избежание инцидентов статус Арх‑Дайхар также можно получить и другим путем. Для этого Ранл‑Вирн должен представить три собственноручно созданных плетения с первым уровнем сложности плетения.

Арх‑Дайхар (от староэрс . «Дайхарнс» – опустошать, «Арх‑Дайхарнс» – полное/тотальное/абсолютное опустошение/разрушение/аннигилирование) – первая и только первая ступень. На нынешний день зарегистрирован только один Арх‑Дайхар, это седьмой член Совета Империи и его глава – Теналия, получившая свое звание в тридцать один год, на данный момент ей только тридцать пять лет. Теналия является самым молодым Арх‑Дайхаром за всю историю Видящих.

Уровни сложности печатей и плетений

Десятый . Четких границ этого уровня нет, потому как очень часто появляются новые плетения, и их сложность отличается иногда весьма ощутимо, но зачастую воспроизвести его могут все. В десятый уровень входят как Ранл‑Сваи пятнадцатой и шестнадцатой ступени, так и обычные ученики Гильдии, еще не получившие своего первого звания.

Девятый . Арх‑Свай двенадцатой и тринадцатой ступени, а также зачастую воспроизвести плетения и печати девятого уровня способны и Ранл‑Сваи четырнадцатой ступени.

Восьмой . Арх‑Свай одиннадцатой ступени.

Седьмой . Ранл‑Гарн девятой и десятой ступени.

Шестой . Ранл‑Гарн восьмойступени.

Пятый . Арх‑Гарн шестой и седьмой ступени.

Четвертый . Арх‑Гарн пятой ступени.

Третий . Ранл‑Вирн третьей и четвертой ступени.

Второй . Ранл‑Вирн второй ступени.

Первый . Доступен только Арх‑Дайхарам. За всю историю одновременно существовало только три Арх‑Дайхара, иногда проходят столетия, прежде чем появляется новый Арх‑Дайхар, но также доподлинно известно, что некоторая часть Видящих, по достижении первой ступени, предпочитала скрывать свои возможности.

Виды Искусств

Искусство Жизни – самый распространенный вид Искусства. Повсеместно используется всеми Видящими и, по сути, является слабейшим из всех видов Искусств, но без знания Искусства Жизни невозможно изучать остальные виды Искусств. Энергетической основой служит окружающий мир. В плетениях используется руническая таблица Жизни.

Искусство Смерти – запретное Искусство. Запрет распространяется практически повсеместно, лишь в самой южной части материка Аргард еще сохранилась свобода на право изучения данного Искусства. Среднее по Силе, идеально служит для нападения, большинство плетений в той или иной степени способны причинить вред. Энергетической основой служит так называемая «душа» (Душа). В плетениях используется руническая таблица Смерти.

Демоническое Искусство – самый малораспространенный вид Искусства. Запрета на его использование нет, но это практически ничего не меняет. Фактически данный вид Искусства имеет лишь собственную руническую таблицу, но не имеет ни единого зарегистрированного плетения. К сожалению, используемая данным видом Искусства энергия почти не подлежит контролю, из‑за чего сотни и сотни Видящих погибли в попытках создания плетений. Энергетической основой служит энергия мира демонов. Используется Демоническая рунная таблица.

Меры длины и денежная система

1 миля = 7 верст (1 миля – 7,4 км)

1 верста = 500 саженей (1 верста = 1,06 км)

1 сажень = 3 аршина (1 сажень = 2,11 м)

1 аршин = 4 четверти (1 аршин = 70,4 см)

1 четверть = 4 вершка (1 четверть = 17,6 см, 1 вершок = 4,4 см)

1 пронт (золотой) = 10 сароти

1 сароти (серебряный) = 10 кинстам (медные).

[1] Дэ’трора, Ар’трора и Ид’трора – со староэрсианского названия групп мечников по стилю боя, соответственно: «люди, прикрывающие мастера», «щит к щиту, меч к мечу» и «ярость легкого меча».