Под знаком четырёх [Майя Павловна Тугушева] (fb2) читать постранично, страница - 85

человека, отворачивается от простых потребностей его жизни, а среди них и насущный хлеб справедливости и милосердия. Холмс же защищает и покровительствует и никогда не чванится, и так легко с ним именно простым и неумудренным знанием, вспомните «Знак четырех». Нет, не Шерлоку Холмсу наследует Бонд, скорее уж Фило Вэнсу Ван Дайна, этому байроническому аристократу со скульптурно правильными, словно высеченными из мрамора чертами лица. У него и сердце словно из мрамора. И столь же бесчувствен к справедливости, к «малым сим» будет Бонд и другие кумиры-супермены. Увы, тем не менее они грозят вытеснить из мира Холмса и Пуаро и чувствуют себя еще свободнее от того, что Мегрэ ушел в отставку.

Критик: Но поэтому, наверное, и развился полицейский роман? Что может одиночка-детектив? Ну, а за Мегрэ стоит сила, полицейская служба: это все-таки защита, только побольше бы таких, как Мегрэ и его мушкетеры, Мегрэ не любит суперменов, которые не спускают палец с курка, вот еще причина, почему Сименон подчеркивал обыкновенность своего героя. Но, как бы то ни было, Великий сыщик измельчал.

Автор: Сомерсет Моэм в начале 50-х опубликовал статью «Угасание и падение детектива».

Критик: Проницательный был человек.

Автор: Но все-таки ошибался, и не он один. Еще в 1890 году журнал «Блэквуде» категорически утверждал: «Безусловно, что всем этим сенсационным поделкам скоро наступит конец», но в это время «Стрэнд» уже собирался печатать Дойла и недалек был звездный час Холмса. Нет, и сейчас, сто лет спустя, детективу до гибели далеко. «Жив курилка!»

Критик: И все же Моэм был в чем-то прав.

Автор: Он не говорил, кстати, что «падение» окончательно. Он говорил, что современному детективу не хватает «любви», «юмора» и «психологии», и хотел, чтобы детективный роман стал ближе к жизни. И ведь смотрите, современный полицейский роман в Швеции это веление времен ощутил вполне, Пер Валё и Май Шеваль прекрасно почувствовали необходимость углубить детектив психологически, и вот инспектор Бек у них полицейский-философ. Но, помните, и Лежен у Агаты Кристи философствовал, и Чандлер требовал реализма, и Мегрэ углублялся в психологию преступника и жертвы. Кстати, Бек чем-то внешне похож на Мегрэ.

Критик: Вот тут и задумаешься, что главное в детективе? Загадка? Ведь иные говорят, что психология для него не главное, проработка характеров — не главное, социальный фон — не главное, а иначе это уже не детективный роман, он нарушает границы жанра.

Автор: И становится, например, психологическим или социально-бытовым романом с детективной интригой? Романом Грэма Грина, или Фридриха Дюрренматта, или Себастьяна Жапризо?

Критик: А я бы к ним отнес и Сименона: его «мегрэ» так же психологичны, как и его «трудные» романы, тут я с вами совершенно согласен.

Автор: Но настоящий талантливый детектив тоже трудный жанр. Он должен быть интересен всем типам читателей, и неискушенным в литературных тонкостях, и публике интеллектуальной.

Критик: Он должен, по-моему, приобщать читателя к вечным проблемам морали, долга и справедливости.

Автор: И это блестяще удавалось классикам детектива. Но что же получается в итоге? Согласны вы с тем, что как бы детективный роман ни менялся, все же сохраняется над ним власть «четырех»? Взорвалась ли галактика или существует?

Критик: Приходится признать, что пока в детективных романах есть загадка, сыщик и расследование — они по-прежнему «на орбите», вычисленной отцом детектива. Но шпионский роман — тело инородное. Это триллер, не детектив.

Автор: Все в конечном счете зависит от писателя. Иметь дело с «посредственным жанром» — так Чандлер называл детективный роман — должен поэтому только тот, кто способен в его рамках создавать настоящую, или «чистую», по определению Сименона, литературу. Но это мало кому удается.

Критик: А когда удается, писатель все-таки выходит за рамки детектива, потому что настоящий детектив в основе своей — фантазия, сказка…

Автор: «Сказка — ложь, да в ней — намек», то есть мораль!

Критик: Вопрос — какая!

Автор: Совершенно верно, и должна быть та, которую инспектор Маттеи у Дюрренматта определяет как страсть к справедливости. Литература всегда пристрастна, в том числе и детектив. И позвольте мне процитировать напоследок Сименона, который утверждал: «Сейчас на Западе у массового читателя резко падает интерес к книге… единственный жанр, который читают все, — детектив… Я считаю, что детектив, если он создан настоящим писателем, развивая их аналитическое мышление, а главное эмоционально воздействуя на них, может возрождать в людях многое, что «черные» антигуманистические детективы пытаются в них убить: веру в человеческое в человеке, уважение к его достоинству, чувство сопереживания чужой беде, убежденность в конечной победе добра над злом».

Так что да здравствует детектив, созданный настоящим писателем-гуманистом! Это поистине