Прошлое будущего [Станислав Лем] (fb2) читать постранично

Прошлое будущего Станислав Лем

I

Название этого эссе никоим образом не содержит противоречия, а говорит прежде всего о тех прогнозах, под которыми я подписываюсь как автор и которые я сделал двадцать пять лет назад и ранее в своих небеллетристических произведениях. Точнее говоря, речь идет о прогнозах, которые были даны между 1954 и 1968 годами. И самым важным является 1963 год, так как в декабре этого года я передал своему польскому издательству «Сумму технологии». Во вступлении также отмечу, что я бы охотно доверил кому-нибудь другому сортировку и проверку моих разбросанных в различных произведениях попыток предсказать будущее «настолько далеко, насколько возможно». Но так как никто не выразил своей готовности сделать это, я вынужден своими силами предельно кратко отделить познавательное и ориентированное на будущее от беллетристического^[1].

Здесь, по необходимости: из-за все-таки значительного временного промежутка между сегодняшним днем и тем временем, когда возникла «Сумма технологии» (а также родственные сочинения) и когда ни один эксперт не захотел посвятить себя этой вышеупомянутой проверке, можно сделать доброе дело, а именно: можно сравнить сделанные в далеком прошлом прогнозы с тем, что произошло на самом деле за этот промежуток времени. Правда, здесь я должен был бы добавить, что я едва ли смел надеяться на то, что смогу дожить хотя бы до небольшой части предсказанного. Ускорение темпа научно-технологических переворотов оказалось намного большим, чем я имел смелость полагать.

II

Возможно, стоит критически осмыслить так называемую теорему Поппера, где говорится, что в настоящее время мы никоим образом не можем знать то, что мы будем знать в будущем, так как мы бы знали это уже сейчас. Конечно, эта теорема верна в своем предельно строгом смысле: если бы кто-то в начале двадцатого века знал до последнего слова то, что напишет Томас Манн в «Волшебной горе», он бы мог написать роман раньше него. Но мысли Поппера все же нельзя придавать настолько конкретное значение. В этой теореме только высказано в форме противопоставления то, что в будущем какие-то отрасли знания и технологии будут каким-то образом прогрессировать. Крайности же простираются от абсурдного всезнания до банального незнания-почти-ничего. Герман Кан (см. Примечания автора, 1), один из известнейших, хотя и не самых успешных футурологов (так как из множества его прогнозов почти совсем ничего не оказалось правильным), попытался устранить вышеназванное несоответствие следующим образом.

Между невозможным всезнанием (о будущем) и незнанием-почти-ничего должна быть золотая середина. В качестве основы, в качестве границ для размышлений  («a frame for speculations») мы возьмем метод прогноза без неожиданностей («surprise-free prediction»). В эти рамки затем можно включить отклонения от течения событий в будущем времени без неожиданностей. Тогда эти отклонения являются «сценариями» Кана.

Само по себе это кажется вполне разумным. Но после некоторых размышлений метод оказывается абсурдным: «граница» является историей (рассказом), которая пуста, т. е. не наполнена «событиями». В одной фиктивной рецензии (Цезарь Коуска: «О невозможности жизни; О невозможности прогнозирования» – из тома «Абсолютная пустота»^[2]) я задал следующие вопросы мыслителю на пороге 20-го столетия: «Считаешь ли ты вероятным, что вскоре откроют серебристый, похожий на свинец металл, который способен уничтожить жизнь на Земле, если два полушария из этого металла придвинуть друг к другу, чтобы получился шар величиной с большой апельсин? Считаешь ли ты возможным, что вон та старая бричка, в которую господин Бенц запихнул стрекочущий двигатель мощностью в полторы лошади, вскоре так расплодится, что от удушливых испарений и выхлопных газов в больших городах день обратится в ночь, а приткнуть эту повозку куда-нибудь станет настолько трудно, что в громаднейших мегаполисах не будет проблемы труднее этой? Считаешь ли ты вероятным, что благодаря принципу шутих и пинков люди вскоре смогут разгуливать по Луне, а их прогулки в ту же самую минуту увидят в сотнях миллионов домов на Земле? Считаешь ли ты возможным, что вскоре появятся искусственные небесные тела, снабженные устройствами, которые позволят из космоса следить за любым человеком в поле или на улице? Возможно ли, по-твоему, построить машину, которая будет лучше тебя играть в шахматы, сочинять музыку, переводить с одного языка на другой и выполнять за какие-то минуты вычисления, которых за всю свою жизнь не выполнили бы все на свете бухгалтеры и счетоводы? Считаешь ли ты возможным, что вскоре в центре Европы возникнут огромные фабрики, в которых станут топить печи живыми людьми, причем число этих несчастных превысит миллионы?»

«Понятно, – говорит профессор Коуска, – что в 1900 году только умалишенный признал бы все эти события хоть чуточку вероятными». Когда я сказал в одном