огромный стог, но не обвязали, не прижали крепким навесом, и первый же ураган в минуту унес весь стог за тридевять земель. Старшина в это время был в отпуске, на другом конце страны, а Бочкарев еще служил на Курилах.
-Три человека, говорите...
Начальник заставы взял листок с надписью «распорядок дня», где записывалось, что надо делать каждому солдату ежедневно, и начал проглядывать, кто из пограничников когда и чем занимался. Солдат на заставе не хватало, день каждого был расписан по часам и минутам и свободных людей найти не удавалось.
— Ладно, не ищите, товарищ старший лейтенант; завтра сено укроем, — сказал старшина.
Начальник заставы не стал ни о чем расспрашивать, он знал: раз Стародубцев пообещал, значит, это будет сделано, если не в порядке приказа, то «на энтузиазме», причем энергичнее всех будет работать сам старшина.
В дверь опять постучали, и вошел дежурный по заставе сержант Лобода.
— Товарищ старший лейтенант, наряд в составе ефрейтора Пояркова и рядового Савельева на охрану государственной границы подготовлен!
— Пусть войдут, — Бочкарев встал и привычно поправил китель.
Гулко ступая по полу, строевым шагом в канцелярию вошли два пограничника.
— Службу нести можете? — спросил начальник заставы.
— Так точно!
— Приказываю выступить на охрану государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Вид наряда — дозор. Маршрут движения — от заставы по береговой отмели на левый фланг до охотничьей избушки. По пути осмотреть ущелье Узкое и пещеры возле него с целью возможного обнаружения нарушителей границы. Срок службы — до двадцати четырех часов. Вопросы есть?
Все это старший лейтенант сказал с привычными интонациями в голосе и в привычном темпе, как говорил и вчера, и неделю, и год тому назад. Так же привычно выслушали приказ два отправляющихся в наряд пограничника, которые тоже давно выучили наизусть все, что им говорили в подобных случаях. Все это каждый раз повторялось из слов в слово, сопровождалось определенным ритуалом, но именно это как раз и придавало, казалось бы, обычным, заученным словам особое значение, торжественность, составляло то, что отличало «гражданку» от службы военной, пограничной.
Лишь в поздние сумерки старший лейтенант покончил с неотложными делами и пошел к себе — спать. Он еще не успел закрыть дверь канцелярии, как послышалась знакомая музыка: это Невиномысский включил свою «Спидолу». Бочкарев хотел было вернуться — навести порядок, но раздумал и махнул рукой: пусть забавляется младший лейтенант.
Дом, рассчитанный на три семьи — начальника, заместителя и старшины, стоял рядом с заставой, меж кривых и узловатых берез, которые здесь называли каменными. Квартира Бочкарева, обставленная казенной мебелью, чистая и прибранная, выглядела тем не менее нежилой, сам хозяин занимал по сути дела только одну комнату, остальные две пустовали в долгом ожидании семьи, которая так и не сложилась.
Да, не сложилась...
Он мысленно перенесся в Орел и с какой-то удивительной ясностью увидел перед собой педагогический институт — покрашенное охрой большое здание с колоннами, длинный коридор и там, среди толпы студенток, одну, ставшую два года назад его женой. Три месяца отпуска, которые он провел тогда в Орле, были их тремя медовыми месяцами — с купаньями в Оке, поездками в Спасское-Лутовиново «к Тургеневу», лесами возле Мценска, танцами в парке... А потом все вдруг пошло вверх тормашками Тоня передумала бросать институт и ехать куда-то к черту на кулички за своим мужем. Он кровно обиделся, хотя и понимал, что она права по-своему, рассорился с ней и уехал. Там, на Курилах, не выдержал и написал первый. Она ответила. Он написал еще. В этом году, точнее, два месяца назад, Бочкарев получил известие, что она благополучно сдала государственные экзамены...
...Движок уже тарахтел. Лампочка горела тускло, с неполным накалом, но Бочкарев давно привык к этому и не замечал. Наконец-то он снял свои пудовые сапоги, разделся и с наслаждением вытянулся на постели, прислушиваясь к тому, как постепенно перестают гудеть натруженные за долгий день ноги. Книгу он взял с тумбочки машинально, так же машинально открыл ее в нужном месте, но не надолго: через минуту-другую она выпала из рук.
Начальнику заставы снился родной дом в маленьком городке неподалеку от Орла, мать, которую он не видел два года, и старый цветущий яблоневый сад, на который неожиданно надвинулась сильная майская гроза. Как полагается, сверкали молнии, и в потемневшем, затянутом тучами небе долго громыхал гром, разбудивший Бочкарева. Старший лейтенант открыл глаза и привычно, на ощупь поднял телефонную трубку.
— Слушаю...
— Товарищ старший лейтенант, — раздался встревоженный голос дежурного по заставе, — в районе Серых скал трое неизвестных на берегу. Заливает их приливом...
— Понятно... Поднимите заставу «в ружье».
Бочкарев посмотрел на часы — было начало второго ночи. «Вот тебе и поспал», — сказал он
Последние комментарии
3 часов 20 минут назад
5 часов 51 минут назад
5 часов 59 минут назад
1 день 17 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 23 часов назад