Повстанцы [Винцас Юозович Миколайтис-Путинас] (fb2) читать постранично, страница - 2

разъяснять незнакомец. — Хозяева сразу учуяли, и вот сколько всякого добра появилось. Э-э, тетка, почем масло? — спросил он у дородной хозяйки, рассевшейся на санях, словно курица-наседка.

Хозяйка оглядела их с головы до ног и съязвила:

— Не по вашему карману. Жалко горло зря, студить.

Человек, нимало не обидевшись, хитро подмигнул Пятрасу:

— Королевская… Видал, до чего зачванилась! И меня крепостным сочла.

По рынку бродили и дворяне. Их легко было отличить по высоким сапогам желтой кожи, по воротникам из цветного бархата, по шнуровке на груди, рогатым шапкам с широким козырьком, а тех, что одеты поплоше, хотя бы по польскому говору. Иногда сквозь толпу надменно проплывал настоящий пан-помещик, осторожно озираясь, куда ступить, потому что в полдень потеплело от солнца, прорвавшегося сквозь тучи, снег на площади подтек, в проходах образовались лужи, хлюпала вода, к ногам липла грязь.

На другом конце торговали городскими товарами. Услужливый человек, не отставая от друзей, советовал, где что купить, где что подешевле. Они накупили соли, табаку, железных товаров. Пятрас приобрел шапку, сестрам по ленте, Юозас — ножик, старые голенища для башмаков, проволоку для крючков, — словом, почти все, что хотели.

На краю базара сидел торговец церковной утварью. На столике перед ним рядами разложены «Златые алтари», «Врата вечности», «Жития святых», псалтыри, связка восковых свечей, а с другой стороны — четки, ладанки, медальоны, нательные крестики, настенные образа святых и маленькие картинки для закладки в молитвенники.

Пятрас, чуть завидев книгу, не мог удержаться, чтобы не остановиться и не полистать. Порылся он и здесь, но ничего нового для себя не обнаружил. Молитвенники и псалтыри купил отец, календарь купили на рождество, «Геновайте» Ивинскиса тоже есть дома, Но вот продавец достает две еще не виданные книжки. Пятрас берет одну и читает: «Микалоюс Акелевич. Азбука — Лементорюс, или начало науки, составлен для малых детей, цена пять полушек».

«Лементорюс» заинтересовал Пятраса: книжонка дешевая, взять бы ее для Микутиса — тот уж в старом букваре чуть не все слоги поисколол указкой — «дисципулкой». Тогда продавец вытаскивает еще одну, древнюю книжицу под названием: «Симонас Станявича. Жемайтийские песни». Пятраса привлекает и эта книжонка. Он большой любитель пения. Дома у него лежат «Песни светские и духовные» Страздаса, и немало песен переписано своей рукой. Возьмет он и эти жемайтийские. Только хватит ли денег? Хватит! Даже еще две гривны останутся. Пятрас расстегивает сермягу и засовывает книжки поглубже за пазуху.

Юозас Пранайтис знает страсть своего друга к чтению и теперь не обращает внимания на его покупки, но привязавшийся спутник дивится:

— Ишь какой разумник! Книги читает!.. А писать умеешь?

— Умею, — отвечает Пятрас.

А Юозас добавляет:

— У него много песен записано. Очень хорошие, каких у нас никто и не слыхивал, — теперь их все багинские деревни распевают.

— А кто ж тебя так обучил? И грамоте и письму? — допрашивает незнакомец.

— Сызмала. Первым долгом дарактор, потом дядя.

— Дядя, говоришь? А кто твой дядя?

Дядя Пятраса — лакей. Служит у пана Сурвилы в поместье Клявай. Пятрас очень уважает дядю и вовсе не собирается первому встречному про него рассказывать. Поэтому, пропустив вопрос мимо ушей, обращается к Юозасу:

— Вот всего и накупили. Может, сходим в город, поглядим?

Но у Пранайтиса еще одна забота — покупка пороха. Расторопный человек завоевал его доверие. Отведя его подальше от продавца церковных товаров и оглядевшись, не слышит ли кто, Пранайтис спрашивает:

— А не знаете случайно, где бы пороха купить?

Человек удивляется:

— Пороха?.. А зачем тебе порох?

— Охотиться люблю.

— И ружье есть?

— Есть.

Человек минуту обдумывает. Еще раз внимательно вглядывается в обоих друзей. Понравились они ему с первой встречи. Тот, что покупал книги, — мужчина рослый, лет ему уж под тридцать, русый, с продолговатым лицом, длинным носом, крепкими, жилистыми руками, с виду толковый и дотошный. Сероватые глаза его не скользят поверху, а смотрят внимательно, открыто, хоть и угрюмо. Другой — пониже ростом, чернявый, тоже крепкий, смелый и рассудительный, пожалуй, еще поупрямее первого. Уставится карими глазами из-под темных, густых бровей — становится даже малость не по себе. С незнакомцем разговаривает он уважительно, но без тени заискивания. Видно, и среди крепостных Скродского завелись крепкие ребята, приходит к выводу незнакомец.

— Так как насчет пороха? — не отстает Пранайтис.

Человек одобрительно кивает головой:

— Ладно. Отыщем и порох. А ты его приберегай. По воронам не пали. Понадобится для зверя покрупнее… — добавляет он, как-то странно прищурив левый глаз.

Неизвестно отчего, только доверием к этому человеку проникся теперь и Пятрас. Все втроем подошли уже к окраине площади, как вдруг справа, где начинается главная городская улица, забил