Кочевые дороги [Виктор Дубровский] (fb2) читать постранично, страница - 74

местного олигарха. Посидели, я пытался что-то говорить, они смеялись и поправляли меня. Я всё выяснял, кто здесь власть и каково административно-территориальное деление. Мне на пальцах объяснили, что есть наслеги, маленькие поселения, где живут люди из кочевых родов, но не кочуют. Есть кочевья, где живут те, кто кочует. Есть кишлаки, малые поселения, где живут дехкане, пашут-сеют. Есть большие поселения, называются аулы, там живёт много народу, есть базар, караван сарай, мастера и вообще там хорошо. Там всякие люди живут. Есть большой город, где сидит-живёт большой тойон, но он там не живёт, он сидит на аласе. В городе есть всё! Слово "всё" произносилось с закатыванием глаз и придыханием, видимо, там были лавки с украшениями и баночками. Баночки — это женское всё. Есть ещё одно слабое место — это нижнее бельё, надо будет на досуге разобраться с этим вопросом. Аул — столица улуса. Там сидит бей или хан. В каждом кишлаке тоже есть свой бай, но маленький. Много улусов — это земля рода белого коня. Кое-что прояснялось, по крайней мере, все слова я знал и раньше, а теперь мог связывать их в осмысленные фразы. Неясно было, как понимать местожительство тойона, но скоро будет видно. Девахи мои были из бедного кочевья. Главу семьи убили налётчики-басматчи, двух его сыновей тоже. Женщины между собой находятся в каких-то сложных родственных отношениях, я только понял, что Даяна — жена, Алтаана — дочь хозяина, а Сандра — сестра Даяны. В кочевье осталась ещё одна жена хозяина и младший сын, который, кажется, успел слинять. Я хотел ещё узнать многое, но пока для дальнейших бесед на отвлечённые темы не хватало слов. Вдруг Сандра говорит:

— Чшшшшшшш, тихо, — повертела головой, — лошади. Пятнадцать или шестнадцать.

Вот слух! Я ничего не слышал. Киска подтвердила про коней. Я осторожно, между кустами, выполз на косогор, смотреть. Действительно, с запада движется небольшой караван из пяти всадников и пяти лошадей с грузом. Все всадники с заводными, итого пятнадцать лошадей. Ехали они неспешно, так что время на подготовку встречи у меня было. Я приказал всем сидеть, не рыпаться, а сам пошел к источнику.

Я залёг за камнем, так, чтобы видеть прибывших людей. Пятеро. В разномастных одеждах — кто в халате, кто в кожаной куртке. На головах повязаны желтые платки. Они подходят к моим пленникам, о чём-то разговаривают, переходя на повышенные тона. Старшой сидит на лошади, не слазит. Кардинал достаёт из-за пазухи медальон, показывает прибывшим. Главарь что-то вытягивает из-за пазухи, тоже видимо значок, подносит к носу кардинала. Один из бандитов склоняется к кандалам и пытается их поковырять ножом. Встаёт и мотает головой. Кардинал что-то говорит, прибывшие оглядываются по сторонам. Никакой агрессии к моим пленникам. Похоже, прибыла красная армия, то есть желтые повязки. Все дружно друг на друга начинают орать, кардинал машет руками. Не зря он мне не нравился. Я достаю пистолет, взвожу курок и передёргиваю затвор. Сейчас всё прояснится, кто такие. Старшой даёт команду и бандюки осматриваются. Кардинал орет:

— Хэй, Атын, иди сюда! Быр-быр-быр! Быр-быр!

Наверное, обещает сохранить жизнь. А может быстро убить, кто их, дикарей, разберёт. Шустро же, ты, гадёныш, забыл, что ко мне надо обращаться Гражданин Начальник. Ничего, я тебе морду подрихтую. Бурчу: "Это смутно мне напоминает индо-пакистанский инцидент"^[25]. Двое душманов стоят возле пленников, вкладывают стрелы в луки, двое с обнаженными саблями осторожно двигаются ко мне. Мне показалось, что гуманоиды под каким-то веселящим препаратом. Главарь готовит аркан.

Хорошо сгруппировались, орёлики, все почти на одной прямой. Двое подходят всё ближе. Из меня полковник Кассад неважнецкий, конечно же, но попытаться надо. Я встаю в позицию "стрельба с колена" и жму курок, стараясь попасть в лучников. Восемь выстрелов подряд, четыре трупа. Быстро перезаряжаю пистолет. От звука выстрелов лошади с места ломанулись в разные стороны, главарь с перепугу чуть не свалился на землю, и конь его несёт куда-то в пампасы. Кардинал видит меня, орет что-то визгливым голосом, матерно ругается, дико смеётся. Похоже, у него крыша едет. Выстрелы для всех были шоком. Мои пленники зарылись мордами в землю. Смотрю на убитых. Один ещё шевелится. Ничего личного, ткнул копьём в горло, сюрпризы за спиной мне не нужны. Главное, не впускать это в сердце. Мои ещё больше пугаются, просто дрожат от страха. Кардинал сидит, обняв голову, и воет. Всё. Выбор сделан. Отряды освобождения Красного Востока идут лесом. Красная армия всех сильней, но последним смеется тот, кто стреляет первым. Я не фанат Ломброзо, но, безусловно, в его теории есть рациональное зерно. Рожи убитых, а это действительно были рожи, вызывали чувство брезгливости. Степняков, с точки зрения европейца, красавцами назвать сложно, но покойники превосходили в своём уродстве всё виденное. И откуда такие берутся? Наверное, сбежали с каторги.

Девки примчались на выстрелы. Нет, это неисправимо во