Поздние летние сумерки сгущались в ночь, когда Полина Геральд вела своего коня по аллее, которая с одной стороны переходила в низкий берег, а с другой ограничивалась изгородью. В свежем воздухе плыл аромат жимолости. В темноте были видны только светлая блузка девушки и ее бледное лицо, конь двигался рядом с ней черной тенью. Пегасу удалось выскочить из загона, и Полина была рада, что сумела вернуть его прежде, чем он покалечился или вторгся в чужие владения. Однако кроме этого, радоваться ей было особенно нечему, и как только мысли девушки вернулись к ее бедам, на глаза ее тут же навернулись слезы. Этот переход от дня к ночи всегда казался ей исполненным печали, а сейчас напомнил, что скоро благородное животное, которое она ведет в поводу и которое так сильно любит, будет отнято у нее, и роковой час неумолимо приближается.
Полина не часто могла позволить себе полностью предаться своему горю; в семейном кругу ей приходилось сохранять подобие веселости, потому что теперь она была старшей и ее младшие брат и сестра искали в ней утешение и поддержку. Груз ответственности был тяжелым бременем для девушки, которая еще недавно вела обеспеченную, легкую жизнь, внезапно и катастрофически оборвавшуюся с гибелью отца в автомобильной аварии.
Никто, даже тетя Марион, присматривавшая за детьми с тех пор, как умерла их мать, — вскоре после рождения младшей дочери, Линетт, — не догадывался, что все последние годы семья жила на грани краха, который Джон Геральд пытался оттянуть, закладывая и перезакладывая недвижимость и беря крупные заемы в банке, и что школа верховой езды, открытая им несколько лет назад, оказалась предприятием, не приносящим прибыли. Блестящие перспективы, которые он прочил своему детищу, так никогда и не стали реальностью, закрытый манеж не был построен, а ученики, которых предполагалось набирать за большую плату, материализовались в образе одной молодой дамы, на второй же день упустившей лошадь. Столкнувшись с безудержным гневом Джона Геральда в последовавшей за этим ссоре, она немедленно собрала вещи и потребовала назад деньги. Пегаса хотели подготовить для выступлений в Дерби, но и эта мечта вылетела в трубу, потому что теперь вместе с остальной собственностью он должен был пойти в уплату за долги отца; даже мебель из дома распродадут для расплаты с кредиторами.
Полина ласково провела рукой по теплой шее Пегаса, которого знала всю его бурную жизнь, с того самого дня, как неуклюжий жеребенок появился на свет. Он позволял себя оседлать только ей и ее брату Майклу. Что-то с ним теперь будет? Какие жестокие грубые руки силой попытаются сломить его гордый нрав, тогда как его можно приручить только любовью и лаской? По щекам девушки покатились слезы, и она не пыталась удержать их. В этом не было смысла, никто сейчас не видел ее горя.
Они дошли до поворота и приближались к своим воротам, как вдруг широкая полоса света прорезала темноту, превратившись в фары машины, которая свернула с шоссе на узкую дорожку и теперь неслась им навстречу. Они оказались в ярких снопах света, как фигуры на сцене, выхваченные из темноты лучом софита. Пегас резко остановился прямо посередине аллеи и, испуганно фыркнув, вскинул голову, так что Полине с трудом удалось удержать в руках недоуздок. Она услышала резкий скрип тормозов, и большая черная машина с серебристой фигуркой-талисманом на капоте замерла всего в шести ярдах от них. Водитель, на ходу выкрикивая довольно образные и красноречивые выражения, выскочил из машины, с силой хлопнув дверцей, и уставился на них во все глаза.
— Парень, ты что, с ума сошел, что ли… Я тебя чуть не задавил!
— Я… простите, — заикаясь забормотала Полина. — Тут обычно никто не ездит так поздно, мы не ожидали никого встретить. Иди сюда, малыш. — Она постаралась отвести Пегаса с дороги в сторону, ближе к изгороди. — Думаю, вы теперь сможете проехать, только очень медленно, и, пожалуйста, потушите фары.
Незнакомец произнес изменившимся голосом:
— Простите, я не понял, что говорю с девушкой, но вы, однако, напугали меня. Что вы бродите здесь в такой тьме с этим демоном и даже предупредительного огонька не даете?
— Он вырвался из загона, и потом, я уже сказала, что не ожидала здесь встретить кого-нибудь.
Незнакомец оценивающе посмотрел на Пегаса, сверкавшего белками глаз, потом повернулся, пошел назад к своей машине и выключил фары, успев, однако, заметить лицо Полины, залитое слезами.
— Будет лучше, если вы осторожно пройдете мимо машины, — сказал он. — Если только этот красавец не снесет всю краску с крыла. Только сперва скажите, правильно ли я еду: мне нужен гараж Бартона в деревне Мулинз. Это Мулинз?
— Да, но вам не надо было сворачивать с дороги. Это на верху холма, сразу за гостиницей.
— А мне сказали, что надо повернуть налево.
— Да, правильно, только поворот дальше по дороге.
Ей не видно было
Последние комментарии
15 часов 10 минут назад
15 часов 45 минут назад
16 часов 38 минут назад
16 часов 43 минут назад
16 часов 54 минут назад
17 часов 8 минут назад