Театр невидимок [Павел Владимирович Виноградов] (fb2) читать постранично, страница - 4

старуха, задумчиво попыхивая папиросой.

Она имела основания спросить об этом. Весь последний год "Правда" обильно публиковала на первой полосе некрологи по почившим государственным и партийным деятелям. Но тех, кто внезапно покинул этот мир, не удостоившись прощания в главной газете страны, было гораздо больше. Поговаривали, что новый хозяин Кремля попросту расчищает себе поле для планируемых реформ, изводя всякие человеческие сорняки на партийной ниве. Возможностей таких у генерального с его чекистским прошлым было предостаточно.

Но Пал Палыч отрицательно помотал головой.

- Мы проверяли. Да, они убрали кое-кого из наиболее одиозных типов, но не в этом случае. КГБ уже ведёт расследование, нам надо только подключить к нему наших людей. Ну а если всё-таки всплывёт, что происходящее имеет отношение к Игре, мы успеем скорректировать наши действия. Кто из соработников займётся этим?

Мария Николаевна аккуратно загасила окурок в монументальной пепельнице и вновь взялась за вязание.

- Людьми у меня сейчас небогато, - проговорила она, - уж очень много сил отнимают афганская кампания и польская смута. Барышень старших уровней в Обители много, но они недостаточно подготовлены. Привлеку одного чекиста-отставника. В Игру он посвящён частично, но весьма опытен именно в такого рода делах.

- Как его зовут? - поинтересовался Палыч.

- Логинов. Илья Данилович, - ответила старуха.

- Свяжите меня с ним, я его проконсультирую в японских реалиях.

Всё было сказано, но Пал Палыч уходить не спешил. Было видно, что он не решается что-то сказать. Для посланца Совета это было, вообще говоря, удивительно. Почувствовав смятение визави, Мария Николаевна отложила вязание и посмотрела ему в лицо.

- Я догадываюсь, о чём вы хотите попросить, Павлик, - ласково сказала она.

- Романс, - нерешительно проговорил он, - в вашем исполнении.

- Не вы первый, - рассмеялась она.- Вот уж никогда не предполагала, что именно с этой безделицей войду в историю.

Гибким, как у девы, движением она поднялась с кресла и подошла к пианино. Комнату заполнили томительные аккорды из канувшей в лету жизни.

- Не смотрите вы так, сквозь прищуренный глаз, джентльмены, бароны и леди ^[4], - пела величественная дама, и перед Палычем кружились картины, которых он никогда не видел: скачущий в последнюю отчаянную атаку эскадрон, слезами размытый вид исчезающего на горизонте берега, мертвенный в сизом табачном дыму свет лампионов в гнусном баре чужой страны...

Илья Данилович вошёл в Контору со служебного входа. Для него этот огромный дом был не символом всесокрушающей государственной машины, а рабочим местом. Сменив три года назад лубянский кабинет на кафедру в Университете дружбы народов, чтобы преподавать основы марксизма-ленинизма студентам из развивающихся стран, доцент Логинов до сих пор воспринимал Контору как родное гнездо. Офицеров КГБ в отставке не бывает...

Впрочем, этого свежеотстроенного монументального здания, куда недавно перебралось всё руководство, он совсем не знал. Поднялся на лифте и петлял по коридорам, пока не нашёл кабинет - обычный обширный кабинет крупного советского руководителя, обставленный удобной, но тяжеловесной мебелью. Работал кондиционер - редкость даже в Москве - и это было здорово, потому что на улице палило невыносимо. Над столом висело парадное фото генерального, бывшего главного шефа Конторы. С другой стены на него искоса поглядывал с портрета Феликс Эдмундович. В виде памятника он же маячил за окном, всем своим видом внушая уверенность, что расположился здесь навечно.

- Присаживайтесь, Илья Данилович, - пригласил полный человек в больших старомодных очках, точно таких, как у главы государства на портрете.

У нового начальника пятого управления - "пятки" ^[5], как фамильярно именовали её внутри Конторы - была репутация жестокого самодура, но сейчас он вёл себя вполне обходительно. С облегчением впитывая прохладный воздух, Логинов сел в кресло и сделал вид, что ест глазами начальство.

- Наметилась небольшая работёнка. Как раз по вашей части, - продолжал начальник.

Про "работёнку" Логинов знал уже многое - благодаря своему артельному куратору. Мощная тайная организация, обладавшая глубочайшей историей, всегда защищала интересы Российской империи, как бы та ни называлась. Но напрямую сотрудничать с насквозь пропитанными коммунистической идеологией властями СССР не считала для себя возможным. Всё происходило гораздо сложнее и тоньше: в органы советской власти и компартии, особенно в специальные службы, широко инфильтрировались агенты. В Артели хорошо знали, сколько сотрудников того же КГБ честно служили государству, имели в кармане партийный билет и при этом в душе не являлись коммунистами. Тот же Логинов начинал службу в территориальной управе небольшого города, в тридцатые годы имевшего статус "расстрельного". Очень скоро он узнал, что прямо под его