Генерал-майор Вольфрам барон фон Рихтхофен бросил перчатки в фуражку, фуражку вручил горничной, блондинке с косами. Мельком взглянул в зеркало, в отражении увидел, как девушка пялится на него. Заметил, какое впечатление производят его выправка, цвета стали и неба мундир люфтваффе, знаки отличия, Железный крест 1-го класса на шее. Видел, как барышня зарделась, взмахивает ресницами и следит за ним масляным взглядом. Берлин, подумал с неприязнью. Город разврата. Здесь не знают стыда.
— Госпожа ждёт.
Комната была тёмной не только из-за тяжёлых портьер на окнах, тёмной была и мебель, пахнущая деревом и пылью, тёмными были обои. Тёмными — неясные, тревожащие портреты на стенах.
— Мадам фон Тротта?
— Сюда.
Щёлкнул выключатель, слабая лампочка под картонным абажуром разгорелась мутной светящейся сферой, отбросила на потолок и стены фантасмагорические тени. Чучело птицы на столе ожило, казалось, наклонило голову и мигнуло стеклянным глазом. Вспыхнул, заиграл отражениями кристалл странной формы, блеснули латунные детали устройства, напоминавшего микроскоп, засверкала позолота на корешках книг. За столом сидела женщина. Вся в чёрном, с чёрной вуалькой на лице. Конечно, констатировал фон Рихтхофен, она ведь в трауре.
— Вы позволите...
— Ближе, пожалуйста.
Когда подошёл, откинула вуальку. И подняла на него глаза. Нет, не глаза. Глазные яблоки. Хрусталики без радужки, два шарика, белые как белок варёного яйца. Ему показалось, слышит фырканье.
— Генерал-майор Вольфрам, Freiherr[1] фон Рихтхофен. Родственник Манфреда фон Рихтхофена, воздушного аса, знаменитого Красного барона. Не ждала такой чести.
— Мне выпал жребий, — барон встал навытяжку, — долг почётный, хотя очень горький. Уважаемая мадам, несомненно, знает, о чём речь.
— Несомненно, знаю.
— В апреле 1937 года, в Испании, я был командиром брата уважаемой мадам, лейтенанта Бертрама фон Эсторффа, пилота истребителя.
— И это знаю.
— Адольф Гитлер, — генерал расправил плечи, - наш великий фюрер и главнокомандующий вермахта, решил наградить немецких солдат, которые сражались в испанской освободительной войне. Выразить благодарность за заслуги и признание немецким добровольцам, принявшим участие в свержении большевизма в Испании. Поскольку германские отряды воевали на стороне генерала Франко не совсем официально, отдать должное героям стало возможно лишь сейчас, после войны. Приказом фюрера установлена награда: Spanienkreuz, испанскии крест, который с апреля нынешнего года с гордостью носят ветераны легиона «Кондор».
— Фюрер, — фон Рихтхофен раскрыл папку, — позаботился о том, чтобы были оказаны почести также и тем немецким солдатам, которые в сражении с большевизмом заплатили наивысшую цену. Вождь приказал почтить погибших в бою солдат легиона специальной наградой, Почётным испанским крестом. Его вручают членам семьи погибшего. Госпожа — единственная из живых родственников поручика фон Эсторффа. В руки госпожи...
Щёлкнул каблуками, склонился, подал женщине грамоту и крест. Видел, как водит по ним пальцами. Откашлялся.
— Учитывая недуг уважаемой мадам, — поклонился, — позвольте мне описать. Крест из бронзы, характерной тевтонской формы, украшен свастикой и орлами люфтваффе.
У траурной ленты по краям полоски цветов испанского флага...
— Я вижу, — оборвала женщина, поднимая на генерала белые глазные яблоки. — Вопреки моему, как господин барон изволил выразиться, недугу. Просто вижу по-другому. С помощью иных чувств. Вижу отнюдь не хуже. А иногда лучше. На небесах и на земле есть вещи, что и не снились вашим философам. Господин барон не может о том не знать.
Фон Рихтхофен покачал головой и пренебрежительно выпятил губы. Вспомнил утопающую в сирени табличку возле калитки особняка, где рядом с именем и фамилией угловатым готическим шрифтом значилось Hellseherin, Wahrsagerin, Sterneleserin[2] или что-то в том же духе. Берлин, подумал с отвращением. Город кокаинистов, шлюх, педерастов и шарлатанов.
— Вижу, — подняла белые глазные яблоки женщина, — что на правом верхнем кармане мундира господин барон носит крест, схожий с описанным, но с мечами и бриллиантами.
За что мечи и бриллианты? Неужели за Гернику? За убитых женщин и детей?
Генерал молчал с минуту. Потом изобразил на лице выражение хорошо отрепетированного презрения.
— Уважаемая мадам, — процедил, — надеялась, видимо, поразить меня. Должен разочаровать. Уже сталкивался с большевистской пропагандой, знаком с ложью, распространяемой через «Die Rote Front» и другие красные «промокашки». Странно мне лишь одно: что подрывной пропагандой занимается Доротея Дейзи фон Тротта, вдова генерал-лейтенанта фон Тротта.
В Испании, мадам, шла воина. Легион «Кондор» с честью выполнил свою задачу. Город Герника, центр красного сопротивления, был атакован, неприятель понёс потери. Такова на войне задача авиации,
Последние комментарии
11 часов 20 минут назад
17 часов 42 минут назад
17 часов 50 минут назад
18 часов 18 минут назад
18 часов 22 минут назад
18 часов 23 минут назад