Сказки полигонов [Юлия Лунг] (fb2) читать онлайн

Юлия Лунг Сказки полигонов

Сказка об антураже

…холодно. Ой, как холодно. И есть хочется, хочется с такой силой, что мечешься, скуля, в столь уютной прежде темноте… Мысли распадаются, чувства сжимаются в две ослепительные точки: «поесть» и «согреться»… И не помнишь, никак не можешь вспомнить, как это — «скоро». Скоро придет Он — обогреет и накормит, и тьма снова станет приятной и надежной, сгустившись его силуэтом… Как это — «скоро»?..

down

— Приходи, — спокойный голос Ады уронил крохотную искорку, и пламя тревоги довольно загудело, разрастаясь. — Пожалуйста, приходи.

Он мчался через весь Город, и надежда успеть отстала где-то на полдороге. А потому остановившийся взгляд льдистых глаз дал толчок лишь легкой досаде. Каковы бы ни были результаты этого эксперимента, он стал для Ады последним. Удивление вызвала только хрупкая фигурка, скорчившаяся возле остывающего тела.

— Ты кто?

Подошел, осторожно коснулся плеча. Она (оно? — пол был трудноопределим) содрогнулась. Так вздрагивают загнанные, обессиленные звереныши. И глазенки были под стать — эдакая смесь тоски и ужаса — кто не добивал подранков, не поймет… Но рассуждалось уже аккомпаниментом к действию — в тот момент, когда он останавливал машину, одной рукой придерживая малышку…

Молодые люди вяло переговаривались, игнорируя действия своих рук: чистка, заточка, перезарядка… Пальцы ласкают оружие, слова — неновую тему…

— …а что еще с ними делать? А, умно-пацифистичные? Не мы Катаклизм придумали, не нам причины знать.

— А тебе неинтересно? Причины? — по инерции спросил Лойт.

— Мне интересно, чтобы меня не жрали. Уйди от костей моих, уйди от мяса моего… и далее по тексту…

— Перевранному, — поспешила вставить Сталь.

— Осознанно, — окончил за нее начавший тему. — Порождения можно понять — им хочется выжить, но по великому закону природы — убей или будешь убит…

— Ты уподобляешься оным самым Порождениям, — Стали явно хотелось поскандалить — может, просто для того, чтоб стряхнуть с себя сонное оцепенение. Рекс купился со второй реплики. Как всегда.

— А что же тебя в отряд занесло? Шла бы их подкармливать…

— Если стоит вопрос: я буду кормить или меня, то я выбираю второе. Платят здесь, золотко, Порождения только тем от людей и отличаются, не считая морды, конечно, что платить еще не умеют…

— Народ, кстати, а говорят, среди них такие объявились — мордой как люди, а повадки прежние.

— Говорят, что кур доят…

Лойт закрыл книгу и направился к проходной. Скука — это когда серьезно, но бессмысленно, а посему здесь не было даже скучно. А дома ждала Малышка.

…холодно… и голод даже плакать не дает… Вот вспомнить бы, что такое «скоро»…

«Ада — дура не потому, что дура, а потому, что Ада — вечная ей память, экспериментаторше гребаной. Ни себя, ни людей жалеть не научилась. Сама легла — хрен с ней, но ребенка-то зачем подставлять… А Малышка четвертый месяц не делает и попыток говорить, чаще всего — сидит неподвижно, произвольно выбранную точку разглядывая. Весь прогресс — от рук шарахаться перестала, наоборот скорее — льнет, жмется… Ну и к словам прислушиваться стала. Не понимать или — упаси Бог — реагировать, а именно прислушиваться, как к неясному шуму на улице… А Порождения методично превращают людей в кучки обглоданных костей, да иногда — ради разнообразия, наверно — в пустые, насухо выжатые оболочки. Они убивают, мы убиваем… эдакий кровавый урок родного языка.

Говорить вот только не с кем. С тех пор, как Ады не стало — совсем не с кем. Разве что с Малышкой…»

…Тьма стала Им. Он — теплом и едой, и скулящий непокой обратился уютом. Теперь — хорошо…

Тело хрупкого подростка дернулось болезненным изломом. Все. Только тогда Лойт почувствовал, что рот его наполнен вязкой кровью. Зло сплюнул. Ему не хотелось верить. Ни во что. Ни в Сталь, которая, стремительно бледнея, смотрела, как Рекс затягивает ей обрубок руки, ни в то, что Порождения научились быть похожими на людей, а, следовательно, стали еще более непонятными. Верить не хотелось, думать не хотелось, жить не хотелось — домой бы, содрать с себя пропахшую смертью форму, прижать к себе Малышку, тело хрупкого подростка… точно такое же тело, как это, под ногами… изломанное чудовищной агонией и точными ударами профессионалов… Верить не хотелось.

…В этот раз Он не спешил согреть и накормить… Ой, как же холодно… Ну пожалуйста… Дай!..

Он еще раз внимательно осмотрел Малышку. Сам не знал, что ищет — он ведь никогда еще не изучал Порождения, это к Аде, пожалуйста, вечная ей память… А он их просто убивал — кровожадных монстров, пришедших шакальей стаей за Катаклизмом… Не тронь мяса моего…

Бред отступил от лучезарного лика логики, и стало невыносимо стыдно поднять глаза на перепуганного звереныша. Ублюдок сопливый, на антураже купился… А если бы последнее Порождение на него похоже было? Вешаться бы побежал?!. Монстры жрали людей, они только это и умели — людей жрать, жрать, жрать, превращать плоть в кровавые ошметки.

А вот Малышка этого не умела.

Лойт протянул руку, и только что настороженный, звереныш доверчиво шагнул к нему. И все стал как обычно: Ада снова казалась убийцей, еще более бесчеловечным, чем он и народ в Отряде, а где-то была чистота и свет, никогда бы не принявшие его, если бы не Малышка — маленький теплый комочек. И он говорил, лаская хрупкое тельце, выплескивая себя навстречу…

…Сыта… Тепло… Хорошо… Только почему же так скоро заканчивается?.. Что такое… «скоро»?..

Он уже не хотел даже НЕ верить. Знание с насмешкой заглянуло ему в глаза. «Ада — дура…» Пальцы сжались… нет, не на оружии — безвольные пальцы сумели обхватить телефонную трубку и вяло скользнуть по кнопкам.

Хотелось успеть, сказать, объяснить: да нет, неправильно, нельзя так, как раньше. Они не злые совсем, просто этот голод — как безумие, всегда — голод, всегда хочется есть, вот и рвешь плоть в попытках найти тепло, а нужно совсем другое, совсем, и убивать нельзя, по-другому надо… Хотелось рассказать… Нет. Не правда. Не хотелось.

— Приходи, — бросил он в трубку.

А ответа Лойт уже не слышал, ему было все равно, что Сталь мчится через город, а надежда не успевает за ней… Только он… и напуганный звереныш… И дурацкая гаснущая мысль:

«На антураже… купился…»

Чертова дюжина

Уведомляю вас, господа, я — старомодный дурак. Я -

НЕ — грызусь с конкурентами,

НЕ — пялюсь весь день в «ящик»,

НЕ — напиваюсь раз в неделю,

НЕ — завожу табун истеричных любовниц.

И еще я люблю свою жену. Свою Белую Леди. Теплый комочек света. Маленькую жемчужинку. Впрочем, сейчас говорить о любви — тем более в таком тоне и такими словами — может лишь старомодный дурак. Коим, как уже говорилось, я и являюсь.

Возможно, отсюда все мои проблемы. Вам, наверно, приходилось читать или смотреть душещипательные сериалы типа «Бег» или «Мчаться по грани» — саги о молодом человеке, у которого жена на последней стадии истощения смотрит на дочурку, умирающую от туберкулеза (рака легких, лейкемии), и как оный молодой человек в попытке что-то изменить вступает в неравную схватку в гладиаторских игрищах, борясь не только с бесчеловечными наемниками, но и со всей жестоко-коммерческой структурой полуподпольного — или вполне легального — шоу-бизнеса. Иногда в зубы потребителю выдается временный хэппи-энд, где главный герой гребет кучу денег и славы с красоткой в роскошном лимузине впридачу (жену и дочку заблаговременно убирают), либо (чаще) наш персонаж жив, но сломлен. А на худой конец — мертв, но не побежден. Впрочем, я отвлекся… Речь о том, что, поверьте мне, вовсе не надо доводить дело до голодных обмороков и трудновыводимых болячек. Просто однажды, проснувшись, ты отчетливо осознаешь, что готов отдать душу за пару тысяч. Именно это происходило со мной всю эту неделю. А сегодня я принял решение. Забавно, да? Но если я продолжу наслаждаться своими осознаниями — кто знает, не придут ли в голову моему котенку те же мысли… А я этого не хочу, понимаете? НЕ ХОЧУ! Если я уж, черт возьми, владелец этой великолепной жемчужины, то обеспечение ей достойной оправы — сугубо мои проблемы!..

Стелла бесшумно соскользнула с широкого подоконника и, прежде, чем я издал возмущенно-протестующий вопль, на столике возле кровати появился кофе и моя любимая сигара, а мой солнечный зайчик, подмигнув мне, исчез на кухне. Как обычно, я буду осчастливлен вкуснейшим завтраком, как только докурю. «Утром мужчине нужны качественные стимуляторы, а не гнусные релаксанты в виде женского общества» — этого правила Стелла придерживалась неукоснительно… Я прихлебывал кофе, дымил сигарой и оглядывал нашу спальню. Белый, серебристый, серо-голубой… Эй, вы, называющие эти цвета холодными — милости прошу в гости! Погрейтесь, бедные, в белоснежном сиянии моей Звезды!.. Господи, ну теперь вы понимаете меня?!. Как, как я могу лишить Ее всего этого, заставить тесниться в крохотной комнатушке, носить не то, что идет, а то, что подешевле, да как я посмею?!.

Я нашарил аппарат, почти не глядя ткнул по кнопкам… Номер я уже запомнил наизусть.

— Алло? Корпорация «Чертова дюжина»? Я — Ричард Найт. Вы что-то говорили о собеседовании?.. Да… хорошо… До встречи…

Сигара испустила дух.

— Мистер Найт, если вы предпочитаете есть завтрак, покрытый аппетитной ледяной корочкой, то прошу уведомить меня, и вместо третьего посещения микроволновки он отправится в холодильник!..

Мое перемещение в столовую по скорости было близко к телепортации…

«Корпорация „Чертова дюжина“… Сфера деятельности — шоу-бизнес… Лучшие игровые шоу в стране… Мировую известность принесло спортивно-игровое шоу „Чертова дюжина“… Раз в месяц лучшие эпизоды из… Спонсируются такими крупнейшими фирмами, как…»

— Прошу Вас, мистер Найт, проходите, — дизайн секретарши не уступал безупречному дизайну офиса.

Навстречу мне шагнул молодой человек примерно моего возраста. Улыбка… Рукопожатие…

— Присаживайтесь, мистер Найт. Как Вам известно, Вы прошли предварительное тестирование, и мы можем предложить Вам…

Я страдальчески приготовился выслушивать всю ту официальную бодягу, которую изливают на посетителей в любой фирме вне зависимости от… Но парень (представившийся как Дэм: «…просто Дэм, прошу Вас, без формальностей…») как-то умело избегал бюрократических формулировок, и слушать его было довольно забавно…

— …И самое главное. Каждый бульварный листок считает своим долгом упомянуть о «Чертовой дюжине». Припомнили? Вот и отлично. А теперь забудьте всю эту галиматью как можно скорее и послушайте человека, который варится на этой кухне, сколько себя помнит…

Все оказалось еще более простым, чем это описывали. Само название «Чертова дюжина» пошло от количества «ступеней» на каждом уровне. Понятно — красивое название, рекламный трюк… Уровней же пять: синий, красный, черный, золотой и белый («…цвета выбраны достаточно абстрактно, мистер Найт, но, в принципе, неплохо отражают суть уровней…»). Первые три уровня раз в месяц крутят по «ящику» — типичнейшее гладиаторство: борьба с силами природы, со зверьем и — наконец — с людьми. Золотой и белый не показывают. И даже не говорят («…физически они безопасны, мистер Найт…»). Да, бывает, что игроки гибнут, калечатся или сходят с ума («… вот стандартный бланк, мистер Найт. Ответственность — лишь на Вас…»). К глубочайшему сожалению, последний вариант наиболее распространен… После каждого уровня — время на физреабилитацию, выбор оружия… Консультации по ходу игры не даются («… если есть вопросы, мистер Найт, — все сейчас…»). Эпизоды с участием каждого конкретного игрока в широком прокате — на усмотрение оного игрока («… Вы взрослый человек, мистер Найт. Сами понимаете — кто идет сюда за славой, кто — за деньгами…»). Приз (пожизненный НЕОГРАНИЧЕННЫЙ кредит на имя выигравшего) вручается лишь тому, кто ЧИСТО прошел все пять уровней («… увы, мистер Найт, уровень мало пройти, его надо пройти правильно…»).

Вопросы? — Ответы.

Контракт? — Подпись.

Улыбка… Рукопожатие -

и до встречи через две недели…

Первый раз в жизни я врал Стелле. Плел что-то про командировку, про отличные перспективы… Врал, потому что знал — если она узнает правду — играть я пойду, только переступив через ее хладный труп… Паршиво мне было. Страшненько… Первый раз в жизни я обманывал ту, что не солгала мне ни разу…

— Удачи!

— До встречи!

Терпеливая моя жемчужинка, беловолосый мой ангел…

На улице меня догнала песня — Белая Леди поставила свою любимую кассету на полную громкость, и сейчас, наверное, восседает на подоконнике, пытаясь высмотреть мой силуэт…

Спасибо, девочка…

…Первый уровень мог заинтересовать исключительно телезрителей — средних обывателей. Да и, пожалуй, трудность представлял бы только для них. Горные речки, скалы, лес… Примитивной армейской подготовки — и то много. Тринадцать ступенечек — как по лесенке…

Спасибо, малыш, за песенку… Давай-ка, Дикки, мы с тобой, парень, не будем расслабляться… Приз получает прошедший пять уровней… И прошедший их правильно…

Шаг в темноту… Вот он — переход. Что у нас там дальше? Зверюшки?.. Диктую в пустоту:

— Кофе… Бактерицидка…

Далее — список снаряги и оружия… Из физреабилитации — пока лишь часовой отдых…

ДАЛЬШЕ!

Все началось с банальных собачек… Метр за метром… Одна из тварей метит в горло… Ору, срывая голос: «Фу! Нельзя!» Вы никогда не видели, как у пса отвисает от удивления челюсть? Зря, зря, весьма поучительное зрелище… Следующая ступенечка… Следующая… Господи, да где ж они таких набирают?!. Катаюсь по земле, переплетаясь с чешуйчато-лохматым телом, в ход идут ногти, пальцы, зубы, адекватность — вещь великая…

Вот привязалась… Стоп… Пройти уровень правильно… ПРАВИЛЬНО… Зверюшки — зверюшками, но я-то — человек… Да, дурак, воспринявший дешевую песенку руководством к действию, но… Нельзя так… Нельзя… Назад… В смысле, вперед… Уровень цвета крови… Я — Человек…

Шаг в темноту…

Прихожу в себя… Да, восстановление у них на высоте… Снова диктую заказ… Пока жду получения — пытаюсь думать… Честно пытаюсь… Что там дальше?..

Это ясно… Песенка, милая, выручай… Кто вон висюлечки-обережки с собой таскает, кто — магический талисман, из газетки вырезанный, а я вот песенку с собой прихватил. Ну же…

За миг до появления новой снаряги успеваю крикнуть в темноту:

— Шокер!

Вот так-то, братки-гладиаторы… Вы убиваете, вас убивают… И никакой кредит вам не светит… Так — грязная, тяжелая, повседневная работа… Потому как больше некуда… И может, среди вас еще остались такие же сентиментальные дураки, как я… А может, вам это уже просто нравится… Не мне судить…

ВПЕРЕД!

Меня — убивали… Я очень пытался — НЕ… Если у кого-то из вас, ребятки, было слабое сердце — простите… Я не умею вырубать людей небрежным движением руки. Мы все играли честно… правда, я бы сказал — почти… Потому что точно знаю, что оборвался бы в ту расщелину на горном плато — предпоследней ступеньке, — и сердце уже замерло в предсмертьи, но тут моему сопернику-гладиатору, огромному мужику — переплетению мышц и шрамов — внезапно приспичило схватить меня, поднять повыше и картинно швырнуть об землю… Подальше от опасной бездны…

И опять — темнота. Неживой голос: «Данный уровень не требует спецснаряжения».

М-да, таки песенка — не путеводитель… Ну, ошибка — так ошибка… Не дождетесь!.. О последних двух уровнях, значит, не говорят… Во Тьму — из Тьмы…

ШАГ!

— Прошу Вас, мистер Найт…

Под ногами — идеально ухоженная лужайка, человек рядом лучится доброжелательностью…

— Рад пригласить Вас в дом, мистер Найт…

Метрах в ста маячит особняк. Уж не знаю, как этот стиль называется — не силен я в архитектуре — но если вы можете представить себе квинтэссенцию надежности, уюта и покоя — вы представите себе этот Дом. Именно Дом. С большой буквы…

…Время остановилось… Милые, добрые люди, чья утонченность не граничит с издевательством, а корректность — с холодностью… Беседы у очага. Изысканные коктейли… Постепенно спадающее напряжение, мозг уже не перебирает судорожно варианты: «Мужик, а в чем тут наколка?..», — и наивная песенка отступила перед возвышенными звуками прекраснейшей классики…

— Оставайтесь, Найт.

Это — Элия. Золотые волосы струятся по золотым же плечам, пламя свечей отражается в теплых глазах цвета густого чая…

— Оставайтесь… Вы, называющий себя старомодным дураком — вглядитесь! Это же Ваш мир, Ваша жизнь!.. Ткните в любую точку земного шара, и через две недели там появится Ваш Дом. Дом, счет в банке — конечно не Большой Приз — но, поверьте мне, человеку и не нужно так много…

Голос — медовый ручеек. Нет… Стоп… Что-то неправильно…

— Один — в большом Доме?..

— Ну почему же один? У любого человека, где бы он ни осел, в скором времени появляются друзья. А любая из нас с радостью отправится с Вами, чтобы скрасить первое время одиночества… Мы все любим Вас, Ричард…

— Я женат…

— Это, пожалуй, единственное неприятное условие. Все прежнее придется оставить. Но человек всегда что-то теряет, чтобы приобрести большее…

Ошибка… Вот она — только не моя… Ваша ошибка, ребята. Ваш теплый полусумрак, полусвет, полузвук не стоит искреннего сияния моей звездочки. Максималист я, ребята. Мне либо — все, либо — ничего…

Я встал:

— Нет, Элия. Спасибо за все. Засиделся я здесь… Меня еще последний уровень ждет…

Теплые глаза наполнились слезами:

— Ричард, не надо! Белый проходят единицы! Там страшно!.. Страшно и холодно… Не надо… Оставайтесь! Нам будет хорошо в Доме…

Я осторожно сжал ее теплую ладошку:

— Я построю свой Дом, Элия. Не одолженный, не подкинутую подачку — а именно свой… И тогда — приходи… Нам будет хорошо в этом Доме… Всем.

ДВЕРЬ. ШАГ. ТЕМНОТА.

«Уровень пройден за контрольное время». Вот спасибо. Комплимент, можно сказать… «Последний уровень не требует спецснаряжения». Спасибо, догадался. «Подтверждение потребности в физреабилитации». Издевается. Ну ладно:

— Не подтверждаю. Запрос следующего уровня.

Тридцать секунд гробовой тишины… «Подтверждение запроса». Последний… Ну-ка, песенка…

Ладно. В процессе, может, еще чего припомню…

ШАГ!..

Это был монстр среди всех зданий, виденных мной… Колодец, обнаживший ярусы, пронизывал его насквозь. Где-то в недосягаемой вышине свода сгусток белого сияния заливал окрестности мертвенным светом… Такое освещение более пристало операционной. Или моргу… Белые стены, белый же пол — все неживое, снежное. И — полное беззвучие… Пустота. Почти физическое ощущение смертного холода… Да что ж это со мной!.. Я ведь помню, что белый бывает теплым… Память тут же издевательски подсказывает с той же кассеты:

Эй, песенка, а ты куда?.. Умных изречений много, да что в них толку?.. Ну, что же там?..

Белизна и беззвучие… Я метался по коридорам, пытался говорить сам с собой, петь, кричать… Все гасло в пустоте белого марева… БЕЗЗВУЧНО-БЕЛО…

Эхо шагов прозвучало, как гром… Из какого-то коридора мне навстречу вышла парочка — девица в серебристом мини и топике и парень в майке с неясной, но явно неприличной надписью и джинсах, застиранных до бесцветности…

— А я ей и говорю — либо автор сделал переводчику что-то очень нехорошее, либо оному переводчику повесть вообще по пьяни пересказывали…

— Ты ей это говоришь?! Да она в первоисточниках — как свинья в апельсинах!..

— Эй, народ!

Парочка неспеша шествовала дальше, поглощенная литературно-переводной темой…

— Одну минуту!..

Но они уже свернули в очередной коридор…

Здание стало наполняться людьми… Словно кто-то повернул рычажок невидимого динамика на положение «Вкл.» — появились звуки, но…

— Послушайте!..

Они идут мимо.

— Извините…

Девушка с лицом обиженного ребенка, затянутая в зимний камуфляж, безразлично листает журнал высокой моды…

— Я к тебе обращаюсь, парень!..

Взгляд проходит сквозь меня…

Сотни, тысячи людей заполнили нутро дома-монстра — перемещаются, разговаривают, ругаются, спорят, молчат… гармонично вписываясь в сверкание белых пространств… Ледяное марево одиночества… Сотни, тысячи холодных глаз манекенов, играющих подобие жизни… Мне страшно… Пожалуйста!.. Хоть кто-нибудь…

Мыслей не было, слов — не было, все сгинуло в холодном мертвом сиянии, подкашивающиеся ноги несли меня вперед, я задевал людей, машинально извиняясь, зная, что не услышат, я… Я понял, что схожу с ума…

Небольшая зала, выжженная все той же ослепительной белизной… Белая Леди, достойная в своей неживой красоте мертвого же великолепия антуража… Белая Леди… Слепящая звезда…

СТЕЛЛА!!!

Моя девочка, моя малышка, моя жемчужина стояла среди этого царства Белизны, Пустоты и Одиночества, прекрасно сливаясь с ним, наслаждаясь его мертвенной стынью — если кто-то может представить себе наслаждение в глазах воплощенного Льда…

— Стелла!

Тишина.

— Стелла!..

Я держал ее за плечи, ощущая пальцами весь холод Белого Уровня, тряс, умолял, плакал… А на мраморе лица не появилось даже гримасы… Меня не было для Нее… Точнее я — был, но что значит «быть» для Небытия?..

Господи!.. Да ведь это же НЕ Стелла… Все здесь — лишь миражи, созданные сознанием старомодного дурака с поехавшей крышей… Бежать… Плевать на все… Пусть и дальше бесцельно перемещаются, радуя друг друга улыбками, мраморные статуи… Хватит с меня… Правильность не гарантирую, но крышу свою я вам не оставлю! Класть я хотел на все их Одиночество — меня ждет Стелла, моя живая Стелла, а не этот ледяной муляж, что мне тут подсунули… До свидания, ребятки… Спасибо, песенка… В безвременьи все быстро…

А вот и дверь…

А вот и шаг…

«Уровень пройден за контрольное время…»

— Поздравляю Вас, мистер Найт! Первый выигрыш за последние пять лет…

Дэм восторженно вещал, я брел рядом с ним, тихо мечтая о чашечке кофе с сигарой…

— … А чистота прохода! Если бы я не знал так хорошо наших сотрудников, я бы решил, что Вам кто-то подсказал! Изящно, чисто, лаконично… Рад Вам сообщить, что кроме Большого Приза Вы получите награды за каждый уровень… присаживайтесь…

Я почти не глядя рухнул в кресло, с тихой радостью обозрев столик, где уже дымились предметы моих мечтаний…

— Одну минуту… Совсем забыл…

Дэм набрал код на какой-то выдвижной панели, и половина стены превратилась в монитор…

…Небольшая зала, выжженная все той же ослепительной белизной… Штук семь муляжей, среди них и «Стелла»… Включился звук…

— …Что огорчает меня сейчас — это возвращение. — Голос под стать лицу — пронизывающе холодный при всем богатстве интонирования.

— С Вашим стажем, Бланка, Вы давно уже могли бы остаться жить на уровне…

Смех — горсть хрустальных шариков, звеня, покатилась по льду…

— Трудно избавиться от старых привычек… К тому же, это что-то вроде контрастного душа…

— Белый уровень! Я повторяю: Белый уровень!

Это уже Дэм. «Муляжи» повернулись к невидимому динамику.

— Игра окончена. Сворачивайтесь. Бланка, зайди в общий зал.

Монитор погас.

— Бога ради, простите… — начал было Дэм. Я перебил.

— Простите меня за возможную бестактность. Все, с чем я встречался — реально?

Дэм заулыбался:

— Конечно. Живые люди, живые звери. Настоящая природа и дома… Только не спрашивайте меня — как. Я не техник.

Мысль не давала покоя.

— Простите еще раз… Меня заинтересовала Бланка…

— Приятно слышать, что хоть один муж интересуется своей женой. Бланка, Стелла Найт — наш давний уважаемый сотрудник. Мастер Белого уровня…

Я уже не слушал… Мой белый персидский котенок, моя жемчужина, моя Белая Леди, мой… мастер Белого уровня… Точнее — не мой. Принадлежащий Белизне, Холоду и Одиночеству, для которого я занимаю лишь почетную должность контрастного душа… И почему я решил, что мысль о «паре тысяч» не пришла ей в голову гораздо раньше, чем мне?.. Или это ей просто нравится?.. Мне ли судить?..

— …И когда Вы успешно покинули последний уровень…

Я?.. Покинул?.. Успешно?.. Или белое марево держит не надежнее оков?. Я остался там, Дэм, потерял… себя… в стылом беззвучии… Да, по щекам катятся ледяные кристаллики слез… Я не вернулся… Я замерз там…

— И последнее… Конечно, это должна была сообщить Вам Бланка, но она, как обычно, задерживается… А я просто не могу отказать себе в этом удовольствии… Мистер Найт, то, что Вы прошли, с определенных точек зрения тоже не более, чем тесты. Итак, мы можем предложить Вам…

Стелла, появившаяся в дверном проеме, тепло улыбнулась мне…

Антиалкогольная

Я спал, мадонна. Видел ад…

Марцелл

Похмелье в это утро было воплощением всех подсознательных страхов. Когда Айя выбралась из своей спальни, часть народа уже разбрелась, а часть продолжала «светские беседы» за чашечкой кофе (рассол или пиво вставить по усмотрению). Айя тоже уцепила кофе, закурила, осмотрела близлежащие окрестности (стараясь не делать резких движений головой), и усиленно постаралась припомнить:

а) ночные похождения;

б) хоть кого-нибудь из окружающих.

Увы, сие благое начинание не принесло успехов. Народ на вечеринке собрался малознакомый, что, впрочем, никому не помешало резвиться всю ночь. Пели, пили, смеялись, болтали… Вон тот юноша в черном поведал нечто, что показалось всем изящным и забавным… но что?.. Ночное веселье тонуло в утренне-отходняковых сумерках…

Головная боль, проиграв сражение с кофеино-никотиновыми легионами, отступила на заранее подготовленные позиции. Айя поднялась с отчетливым намерением узнать хоть что-то о ночном периоде… Куда-то ходили (вроде как за «еще»)… Вроде как хватануло сердце…Или это было раньше?.. Новый друг-напарник (единственно мало-мальски знакомая морда во всей зависке) уехал, не оставаясь на ночные развлечения… кажется… Да нет, Айя отчетливо помнила связку прощания: улыбка — рукопожатие — ставшая почти ритуальной фраза: «Встретимся в аду»… Или он возвращался?..

Очередная атака головной боли была успешно отбита новой затяжкой… «Бросаю, — жалобно подумала Айя, — все бросаю. Пить-курить-говорить… Буду вести здоровый образ жизни, мать его… Еще одно такое утро я попросту не переживу… Черт, ну почему я ничего не помню?!. Было же так прелестно…»

— …А я тебе говорю — теория Дороги стоит не больше остальных…

— Да какая, в пень, разница «чем» я хожу?!. Ногами, в конце концов!.. Важно, что по мирам…

— …Если бы он подвел свой отряд вовремя, мы бы их смели, понимаешь?!.. Я потерял всех. Всех!!! И остался жив…

— Ты чему-то не рад?..

— И тут он рушится мне под ноги. Все как учили: судороги, на губах — пена, глаза — как у того самого мужа…

— Ты умеешь удивлять людей!..

— А он мне и говорит: «Ты знаешь, что с тобой будет?..» Господа, учтите, я уже на дыбе. И тут я ему высказываю все, что надумала о нем вообще и его IQ в частности..

— Врешь ты все! Ты так о пощаде орала!..

— Это я потом орала. Сам под каленым железом не поори! А вначале…

— И тут — наш строй!..

— Да, мой повелитель…

— Оборотень, оборотень, серая шерстка…

Айя поняла, что шумовой фон сейчас сделает то, с чем не справилось похмелье — сведет ее в могилу. Или с ума. Или и то и другое одновременно. «Это „белка“, подруга, — мысль отчетливо всплыла в ее замутненном мозгу, — Или ты больше не пьешь… или ты больше не пьешь. Хвала праву выбора!..» Внезапно откуда-то из полутьмы коридора навстречу появилась чуть уловимо знакомая девица со встрепанными волосами, бледным лицом и синеватыми губами… Айя шарахнулась назад и… вглядевшись, тихо проматерилась. Еще пару шагов — и она бы поцеловалась с зеркалом. С размаху. Айя отметила, что это понравилось бы ей не больше, чем в данный момент любоваться своим отражением… «Ну и рожа у тебя, Шарапов!.. В смысле, подруга… Все… Все!!! И напарнику скажу — в завязку… Кстати, кажется я его все-таки видела…» — сознание услужливо подсказало: «Когда кажется — креститься надо». От сознания Айя отмахиваться не стала — еще обидится и уйдет. Креститься, впрочем, не стала тоже. Временно прояснившийся мозг прощелкивал варианты:

Итак

сначала

— пели

— пили

— пошли за «еще»

— напарник свалил (черт, но я же его точно видела!..)

— заболело сердце

— опять пили…

Упрямая мозаика памяти никак не хотела складываться в единую картинку… Айя плюнула и пошла к очагу цивилизации, где, вроде, был еще кофе.

…Напарник протянул ей зажигалку…

— Пойдем в комнату, — сказала Айя. — Я здесь свихнусь.

Они сидели в дышащих на ладан креслах и Айя жаловалась на свою горькую судьбу и непрекращающийся отходняк, перемежая скорбное повествование подробными описаниями сюжетных линий своей новой сказки.

— Это мило, что ты вернулся.

— Я? — Напарник изумленно приподнял бровь. — Я не вернулся. Это вы пришли.

Айе совсем не хотелось лезть в словесный спарринг… Пока. Кофе не допит, сказка не досказана, времени — много…

— Открой шторы. День на дворе.

— Я лучше включу свет.

— Открой шторы, — повторила Айя.

— Зачем тебе?..

— Облом, что ли?!

Напарник не успел остановить девушку, по-хозяйски шагнувшую к окну…

За стеклом, на черной пленке неба, растекалось кровавой каплей марево. «Слишком черное и слишком же красное. Так не бывает,» — устало отметил разум.

— Что это? — спросила она не оборачиваясь.

— Я же сказал — ты пришла. Мы встретились.

— Здесь?

— Здесь.

— А они?

— И они.

— А кто заметил?

Напарник рассмеялся:

— Ты. И то случайно.

— Ясно… Так на чем мы остановились?..

Сказка была продолжена, пачка сигарет — только начата, и плывущее сознание мало интересовала вся будущая вечность под багровым небом. За стеной раздалось знакомое: «Народ, это не дело! Как у нас с наличкой?..» Руки Айи и напарника синхронно скользнули к карманам в слабой попытке нащупать хоть пару купюр…

Из криминальной хроники:

«…В доме по адресу… обнаружено восемь трупов без следов насилия… Ведется следствие…»

Из журнала пункта неотложной помощи:

«23–57…доставлен молодой мужчина, жертва ДТП… Скончался, не приходя в сознание…»

«00–30…доставлена молодая женщина с обширным инфарктом миокарда… Скончалась, не приходя в сознание…»

Сказка о снах

Уменье спать и видеть сны,

Сны о чем-то большем…

Б.Г.

I

Звали ее Шетарра и имя это гремело, словно раскаты грома от Алого моря до Горячих степей, гремело по всей Империи, заливаемой кровью. Гордая воительница с тремя сотнями бойцов, не признающая законов и власти, смевшая говорить с Властителями на равных — Ее звали Шетарра

Каблуки сапог тяжело вдавливаются в землю — Двое у входа в шатер почтительно, опасливо отступают. Полог откидывается резким движением.

— Приветствую, Повелитель

Легко и плавно опускается на колено — всякий раз бросается в глаза несоответствие мягкости движений и огромного массивного тела. В привычном ритуале нет покорности — Равный уступил Равному. И названный Повелителем порывисто поднимается с резного кресла.

— Я рад тебе, воин.

Она встает на ноги. На мгновение — глаза в глаза, но Повелитель отводит взгляд.

На плече Шетарры, под меховой безрукавкой — грубая повязка.

— Ты ранен, воин?

На губах — легкая усмешка:

— Это не страшно, Повелитель.

«Ты умеешь чувствовать чужую боль, Властвующий?.. Мне говорили — ты необычен…»

«Она не верит… Ни мне, никому… Мои слова — лишь учтивость владыки…»

По шатру — ропот. Услышать свое имя из уст повелителя — высшая честь

«Да, я благодарен тебе, девочка… Именно ты, и подобные тебе — гордые и вольные помогли мне свершить…»

— Мы всегда рады служить Вам, Повелитель

«Но мне интересно, почему ты тянешь время? Как ты расплатишься с теми, кто расчистил тебе путь к желанной цели?..»

— Твои люди — храбрые воины, и ты — лучший военачальник из всех…

«Слова, слова… Да, храбрые и сильные, и в этом ваша беда… Вы помогли — и теперь вы опасны… Не мне — Империи. Закону… Воин… Девочка, милая… Ты умрешь не в бою… Завтра ты не проснешься, и целители, скорбно опустив глаза, скажут, что организм не выдержал и… А с людьми будет сложнее… Или проще…»

«Ну чего же ты ждешь? Нож?.. Стрела?.. Хотя нет, пожалуй, яд — мои люди слишком близко… Ты еще молод, Властвующий, ты еще не научился не быть виноватым…»

— Щедро награждена. А сперва — кубок Шетарре — непобедимому воителю!!!

«Вот и все, девочка. Странно — больно… Луч света играет в прозрачных гранях, превращая смертоносный хмель в расплавленное золотоПрости, девочка… Прощай.»

Она принимает кубок, с улыбкой склоня голову

«Прости, Властвующий. Прощай.»

Пальцы ослабевают, и кубок с ледяным звоном ударяется о пол, о край щита, лежавшего на ковре, и из изящной вещицы становится брызгами хрусталя и вина

Шетарра поднимает голову:

— Приношу свои извинения, Повелитель. Рана еще беспокоит меня…

II

— Кис, пойми, мы же только защищаемся. Эти, из «Леса» пытаются отобрать у нас то немногое, что мы сохранили.

В полутемном подвале — группа молодых людей. Парень — темноволосый и кареглазый — негромко орет под гитару, остальные беседуют, разбившись на небольшие группы.

— «Лесные» сами спровоцировали эту вражду

Говорящая не верит самой себе. «Они первые начали» — хорошее объяснение для подготовительной группы детского сада… Никто здесь не помнит «кто первый». Просто так повелось: «Степь» дерется с «Лесом» и «Рекой», «Море» — нейтрально, а «Горы» могут иногда и помочь, правда, под настроение… Но новичкам — увы! — нужны аргументы, а не «так повелось». К счастью, Сэм умеет объяснить и убеждать…

— Аларм!!! «Лесные!»

Компания вскакивает на ноги, хватает оружие… Мечи, копья, арбалеты.

Средневековое вооружение не вяжется с камуфляжными костюмами и десантсткими ботинками (хороший был военный склад, почти новый), но — «Так повелось». Никто уже давно не ищет объяснений…

— Справимся!..

«Так просто убеждать других… Так просто… Но не себя… А что делать, если в „Лесу“ централ — Кот, с которым еще недавно (когда?) весело болтали на кухне?.. Старую тусовку разметало по враждующим группировкам, и люди, привыкшие друг к другу, теперь убивают. Друг друга же. Точнее враг врага»…

— Сэль, сними их арбалетчика!..

«А Кота я любила… Нет. Вру. Люблю и сейчас… А еще я люблю Волка… А он мой муж, между прочим. Не надо… Пусть рвет глотку боевой клич, и не надо, не надо, НЕ НАДО!!!»

— «Степь»!!!

— «Лес»!!!

«Так мучительно потерять любого из них…»

— Круг!

«Так трудно отвыкнуть любить…»

— Круг!..

Бой почти завершен, и враждующие окружили двоих. Последних, продолжающих схватку. Кота и Волка

«Техника и динамика… Интересно — кто? Так повелось — если гибнет лидер — группа уходит… Куда?.. Боги, опять — так повелось…»

Удар мечом… Блеск стали, сорвавшейся с руки… два медленно оседающих тела… Когда Сэль снова ощутила мир — «Леса» уже не было… Все правильно — жизнь Кота оборвалась на мгновение раньше… Подвал… Голос:

— Рядом… Почти в обнимку — как раньше…

— Но слезами мертвых не утешишь…

А слез нет… И нет их — обоих… А может…

— Мертвые не делятся добычей

«Кот, почему ты увел за собой Волка?.. Почему ты не смог оставить Кота, благоверный… Отдай…»

— Мертвые не делятся добычей

Как ответ — «Мертвые не делятся добычей…» Мертвые не делятся…

III

— Опять морозит?

Молодой человек на мгновение перебил тему разговора и взглянул на девушку, сидящую напротив. Та лишь устало кивнула и поплотнее закуталась в плащ.

— Плохо тебе?

— Стыну… Остываю в смысле… А, неважно… Все равно ничего не изменишь.

— Опять… — почти простонал юноша, — Кира! Ну сколько же можно!..

— Долго. Даже слишком долго… И твоя профессиональная…

— Да при чем здесь… Ты вбила себе, что не хочешь жить — Бог с тобой. Но аргументировать ты это можешь?..

— Аргументируй боль.

Приплыли. Кира просто очаровательна в своих формулировках.

— Любая боль имеет аргументы. Мотивацию. Ответ на вопрос «почему»… Нежелание жить аргументируется болью, которая в свою очередь аргументируется…

— Ничем она не аргументируется. Просто больно.

— Это не…

— Знаю, что не объяснение. Восприми как данность — с такой болью жить нельзя. По крайней мере, я не могу.

— И после этого ты считаешь себя сильной? — слова юноши прозвучали куда более жестко, чем ему хотелось. — Подожди, послушай меня. Боль — вещь, конечно, паршивая. Но с любой болью можно жить. Легче всего — ах, мне так плохо, ах, я умираю… А ты не думала, какую боль ты причиняешь другим?..

— Переживут.

— А значит переживешь и ты.

Кира улыбнулась и ее собеседник облегченно вздохнул про себя — он ждал, что девушка обидится на его резкий тон. Ему не хотелось быть жестким с Кирой, но все тактичные увещевания предыдущего двухчасового разговора ни к чему не привели…

— Ты как всегда до абсурда логичен.

— Абсолютная логика…

— Тогда логично и ее отсутствие… Молчу-молчу, не надо страдальчески закатывать глаза и конвульсивно содрогаться… Хорошо, убедил. И что? Что прикажешь делить дальше?..

— Жить… — видит Бог, таскать камни легче, чем объяснять что-либо Кире, — просто жить. И понять что это — замкнутый круг: чужая боль порождает твою, твоя — чужую… Разберись в себе Кира, а не беги в смерть

— Логично, — медленно подтвердила она, — Ну хорошо же… Ты уже уходишь?

— Да, — юноша поднялся. — Живи, девонька. Так надо.

Кира коротко кивнула и тоже встала на ноги. Плащ, придерживаемый на груди распахнулся.

Глубокий разруб разворотил левый бок, обнажив ребра… Рана не была даже перевязана.

Девушка поспешно запахнула плащ.

— С любой раной можно жить.

IV

«Что за бред?..»

Шетарра медленно приходила в себя, сбрасывая липкие тенета сна… Снилось что то нездравое, но что?.. Склоненное над ней лицо одного из сотников:

— Все в порядке?..

— Мягко лег в руку плащ, протянутый Эртом… И ночь показалась не такой холодной.

— Что с тобой?!.

Почему он почти кричит?..

— Шет, ты же сказала, что разбила кубок!..

Брызги хрусталя и вина

Шетарра резко встряхивает головой:

— Все в порядке, сотник. Демоны навеяли черные сны.

V

— Эй, подъем!

Подскакиваю.

— А?.. Что?..

— Сэль вставай!..

Сон досмотреть не дали… Су-ки!!!

— «Река» атакует!..

— «Река»? А где «Лес»? Почему не?..

Вспоминаю.

И пытаюсь забыть.

VI

«С любой болью можно жить… Аргументировано… Можно даже спать… Но как проснуться?..»

VII

— Тао, ты что, не слышишь?

Где-то кричит ребенок.

— Вставай!..

Первый раз осознаю, что сон — это сон… Ползу на кухню, зная на перед схему: дом-муж-ребенок… Тех. уровень — 80 %. Магический — соответственно… Не дерутся…

— Тао, угомони ее!

Ее… Дочь… Кормлю семимесячного младенца — интересно, в чем здесь тема.

День. Друзья. Любят и ценят. Это ясно. Это всегда. Что за схема без друзей…

— Рен, одолжи нам Тао до вечера.

— Мнэ-э…

— На компьютер свожу!

Дик… Один из лучших.

Идем пить пиво и философствовать… Все-таки в чем здесь тема?..

Восседаем на крыше шестнадцатиэтажки. Чуть хуже смотровой башни Анзерского замка, но куда лучше подвала… (моего?..).

— …Сон черного короля…

— Верно, — подключаюсь к разговору. — Вот я сейчас сплю…

Дружное ржание. Интересно, к чему приведет вмешательство в данный макет?..

А ни к чему. Тупик. Бездействие. Ну нет, мне это не нравится!..

— Ну хорошо. Доказать?

— И-так, глюки! Сейчас Тао нас развеет, — гордо возвещает Яр.

— Ну ладно…

Смотрю вниз… «Вот я стою на подоконнике — все не решаюсь стать покойником…»

Эх, жалко просыпаться… Жалко…

— Ну ладно, — повторяю я, и соскальзываю вниз, словно спрыгивая с каменного парапета возле пивного ларька…

Эх жалко просыпаться…

Текст опубликован с разрешения Автора

Примечания

name="n_1">

1

Использована песня Бориса Терновского.

(обратно)

Оглавление

Сказка об антураже

Чертова дюжина

Антиалкогольная

Сказка о снах

*** Примечания ***