Императрица и время [Мария Александровна Чурсина] (fb2) читать онлайн

Чурсина Мария Александровна. Императрица и время

Пролог

- Так. Я её убила.

Она стояла на краю крыши, и серое свинцовое небо висело так низко, что штыки антенн протыкали его насквозь. Скомканная, испачканная кровью вата свежевыпавшего снега растекалась грязной жижей под ногами. Внизу, там, очень далеко, сверкали фарами машины, неслись и радостно взвизгивали на повороте, как будто кто-то выпустил стаю блестящих жуков, и они разлетелись в разные стороны по хмурому зимнему городу.

В соседнем доме загорались окна - тёплым, оранжевым светом. До них хотелось дотянуться и согреть руки. Руки от холода и ветра онемели.

Орлана стояла на краю крыши, уперевшись коленками в толстую, промёрзшую насквозь проволоку, натянутую вместо ограждения - чтобы никто не упал - и ветер нёс солёный запах крови. Кровь - горячие капли - падали ей за шиворот, текли по шее, застывали под пронизывающим ветром. Она стояла на краю крыши и не могла оторвать взгляда от чёрной изломанной фигуры, распластавшейся на тротуаре перед домом.

Снег на тротуаре подтаял - видно, под ним шла труба отопления, - и кровь на асфальте была плохо видна. Только разметавшиеся полы чёрного пальто, только тёмные, растрёпанные волосы. Орлана была рада, что Виола упала лицом вниз. Она бы не хотела ещё раз смотреть в эти глаза.

Она шевельнулась.

- Нужно уходить, - шепнула Орлана сама себе. - Уходить отсюда скорее.

Зажигались окна в соседнем доме. Скоро фигуру с неестественно подвёрнутыми ногами заметят, скоро вызовут врачей и полицию, скоро её возьмут за плечо и перевернут лицом к небу. А Орлана не хотела ещё раз видеть это лицо.

- Нужно уходить, - шепнула Орлана и села в снег, спиной привалившись в кирпичному столбику вентиляционной шахты.

Она прижала холодные пальцы к холодным губам.

- Значит, так. Я убила её.

Глава 1

Но ты, как всегда, ничего не поймёшь.

Идрис

Свет утреннего солнца лился в приоткрытую дверь и ложился на забрызганный водой пол. Над ванной висел всего один шар белого пламени, но блики света, плясавшие на изумрудных стенах, превращались в сотни маленьких огоньков, уводя далеко в зелёные глубины.

Откинув голову на бортик ванной, Орлана читала книгу. Она осторожно перевернула страницу сухой рукой, и от тяжёлого вздоха императрицы разноцветные пенные пузырьки на её груди с тихим шёпотом полопались: она услышала шаги.

- Любимая? - Дверь открылась шире, и в комнату заглянул Луксор. Отороченные красными лентами рукава преподавательской мантии мазнули по пенному гребню, когда он решил тронуть Орлану за плечо. - Ты здесь ещё надолго?

Она нехотя отвернулась от книжки. Капля воды упала на страницу и растеклась аккуратным солнышком.

- У меня есть ещё двадцать минут без Совета, без Аластара и без детей. Хорошо?

Очарование момента потускнело, как свет белого пламени, разбавленный солнечным. Орлана опустила руку на бортик ванной, позволяя ветру из открытого в спальне окна шевелить страницы, и закрыла глаза.

- Хорошо, вздохнул над ней Луксор. - Я скажу Аластару, что у тебя есть ещё двадцать минут без него. Но если что он ждёт тебя в приёмной.

Закрылась дверь, и в комнату вернулся приятный сумрак, сладкий яблочный запах пены. Орлана собрала её свободной рукой у груди. Читать больше не хотелось, подступающий к самому порогу очередной день дышал в шею городским летом.

Она послушала, как ходит по спальне Луксор, собираясь в академию. За привычным шумом просыпающегося замка проступали странные, нервные нотки окриков, они доносились будто бы из сада, из раскрытого в летнее утро окна, а может быть, и из галерей.

Орлана приподнялась в ванной, потянулась к двери и кончиками пальцев толкнула её, чтобы увидеть мужа, поправляющего перед зеркалом застёжку на профессорской мантии.

- А с чего это Аластару не спится?

Он поймал её взгляд, улыбнулся знакомой, чуть виноватой улыбкой и снова подошёл к порогу ванной.

- Он сказал, что в Альмарейне началась эпидемия.

Книжка упала на мокрый пол. Поднимая вал брызг, таких, что досталось даже профессорской мантии Луксора, Орлана вскочила на ноги. И так, стоя в воде, она тряхнула руками, с которых на пол тут же полетели ошмётки пены.

- Какая ещё эпидемия? За ночь началась?

Поминая самых жутких демонов, Орлана выпрыгнула на изумрудный пол и схватила лежащее в нише полотенце.

- Аластар ждёт тебя в приёмной, повторил Луксор, сосредоточенно отряхивая брызги пены с нашивки на мантии.

У неё не было времени, чтобы сушить волосы, а книжка так и осталась лежать, собирая страницами воду из пахнущих яблоками луж. О ней Орлана вспомнила, уже застёгивая брошь на чёрной императорской мантии. Никогда раньше она не одевалась так быстро.

Собирая шпильками ещё влажные волосы, она вспоминала вчерашний день: никаких новостей из провинций, никаких особенных проблем в Альмарейне. Прошедший месяц выдался на редкость спокойным. Летнюю яблочную идиллию нарушали разве что крики птиц, прикормленных садовником, и очередная размолвка за ужином, впрочем, к этому Орлана уже привыкла.

И вот теперь - эпидемия. Начальник тайной полиции не ждал бы её в приёмной с самого раннего утра, будь проблема хоть на вздох меньше.

... Надеюсь, целители уже там. И что они говорят?

В зале, где сквозь стеклянный потолок было видно озарённое солнцем небо, уже установили портал. Двое стражей у входа в залу склонили головы при появлении Орланы. Сегодня капюшоны их алых мантий были откинуты, и блестели в солнечном свете обручи, которыми маги-воины перехватывали волосы.

- Есть подозрение, что это вовсе и не болезнь.

Этим утром пять магов умерли, когда солнце ещё не поднялось над Альмарейном.

На полшага сзади неё шёл Аластар. Зала крала звук его шагов, превращая в едва различимый шёпот, и звучали только удары каблуков Орланы. Солнечный свет струился сквозь витражные окна и лежал на полу разноцветными бликами.

Орлана остановилась, когда до портала остался шаг или два.

- Вы сказали, что эпидемией охвачен только квартал касты учёных? Больше никто не пострадал, это точно?

Стальной взгляд Аластара замер на ней. Одна шпилька в волосах и так кололась немилосердно, а от его взгляда чуть с ума не свела.

- Мои подчинённые сейчас проверяют это, отозвался начальник тайной полиции, и кривая улыбка дёрнула его губы.

Блики света дрогнули, и в притихшей зале пронёсся то ли шёпот ветра, то ли отзвук шагов в далёких галереях. Орлана сузила глаза.

- Так, и что ещё случилось?

Аластар отступил на шаг, пряча улыбку и взгляд в церемонном поклоне.

- Я собирался рассказать. К вам был ещё один посетитель. Но я объяснил ему, что вряд ли императрица примет его сейчас.

- Кто? - перебила его Орлана.

И в это время в дальних галереях зазвучал вполне отчётливый тоскливый напев флейты Идриса.

...Маги времени редко приходили в столицу. Если точнее, последний раз это случилось пятнадцать лет назад - Орлана отчётливо помнила тот день даже этим утром, когда колола пальцы шпильками, пытаясь собрать влажные волосы на затылке. Последний раз Идрис явился в замок точно за день до смерти её отца.

Тогда пахнущий полынью туман заполнял дорожки сада, пробирался в галереи и залы, а на одной из пыльных лестниц в восточном крыле сидел Идрис и наигрывал на флейте унылый мотив. Края его накидки трепал ветер, и звенели золотые цепочки, вплетённые в белые волосы мага времени.

Магии времени приходили в столицу, только если должно было произойти что-то по-настоящему страшное.

Сжав разом похолодевшие пальцы в кулак, Орлана прислушалась: пение флейты затихло.

- Идрис сказал, зачем пришёл?

Аластар глянул мимо неё, туда, где, зиял выход из залы, залитый утренним светом, и Орлана обернулась.

- Никто не рад меня видеть, с напускной горечью изрёк маг времени, который уже был здесь и стоял, привалившись спиной к стене. Он улыбнулся ей, ей одной - словно в комнате не было никого больше. - А я так торопился.

С момента их последней встречи Идрис ни капли не изменился. Не изменилась и его фиолетовая, пропахшая дорожной пылью накидка. Он поднёс к губам флейту и извлёк из неё ещё один звук, отчаянный и жалобный, как вой раненого демона.

- Зачем ты пришёл? - оборвала его Орлана. Она знала, как надолго могут растянуться речи Идриса, сплетённые из ветреного безумия и цветастой патетики.

Он продолжал улыбаться, и от этой гримасы у неё снова по шее побежал холод, будто она как была, так и осталась девчонкой, только что потерявшей отца, а он вот - перед ней, великий маг времени, способный мановением руки изменить ход истории.

- Я буду говорить с императрицей. Только с ней. Можно?

- Это так срочно? - вздохнула она.

Аластар вопросительно взглянул на неё, но Орлана только покачала головой.

Разноцветные блики света на полу дрогнули. На самом деле она не собиралась уходить в квартал учёных, Аластар прекрасно разобрался бы там и без неё.

- Моя императрица, я оставлю вас, шепнул начальник тайной полиции за её правым плечом. - И сообщу, если появятся новости.

Орлана кивнула, не оборачиваясь, и услышала, как закрылся портал за спиной Аластара. Идрис оторвался от дверного косяка и сделал шаг к ней, осторожно, будто бы боялся, что на чёрном мраморе пола притаилась смертельно опасная ловушка. Орлана сложила руки на груди и посмотрела в сторону: за цветными окнами залы трепетали на ветру листья вечноосенних деревьев.

Ветер. Северный ветер возвращался в Альмарейн каждый раз, когда сюда приходил Идрис. Орлана так боялась, что этот момент, наконец, настанет. Что Идрис вернётся.

- Ну хорошо. Пойдём в мой кабинет, если то, ради чего ты явился, и правда важно, сказала она.

- Обещаю, ты не разочаруешься. Идрис хитро сощурился.

Орлана умолчала о том, что никогда им и не очаровывалась.

В приёмной, превращённой сегодня в гулкую серебряную залу, её дожидался секретарь. Как обычно, не поднимая взгляда от записной книжки, он встал Орлане навстречу.

- Будут ли на сегодня указания, ваше величество?

Идрис, замерший у двери в её кабинета, обернулся и состроил скучающую гримасу.

- Да, пригласите ко мне лорда Анна. Когда... они разберутся с эпидемией в квартале учёных.

Кому, как не главе касты, лучше других знать, что же произошло этой ночью.

- Брось дёргаться! - заявил Идрис, как только оказался в кабинете императрицы, и тут же уселся на край её стола, забросив ногу на ногу. - Никакая это не эпидемия, а просто кто-то отравил пару колодцев. Те, кто выпили поменьше воды, выживут.

Орлана распахнула окно и подставила ладони солнечным лучам. Отсюда было видно, как сменяется караул замка, как расходятся по своим постам воины в красных мантиях, и как северный ветер роняет на дорожки сада большие вечножёлтые листья.

- И откуда тебе это известно?

- Брось, засмеялся за её спиной Идрис и зашуршал бумагами, теми, на которые Орлана потратила вчера весь вечер, я всё-таки маг времени. Подсмотрел в прошлое.

Она обернулась и увидела, как Идрис походя листает её записи, хмыкает и переворачивает следующую страницу ежедневника.

- Ты мог бы сказать об этом раньше. Хотя, кого я пытаюсь устыдить. Орлана потянулась к своему кристаллу связи, чтобы рассказать обо всём Аластару.

Она не верила Идрису так беспредельно, как пятнадцать лет назад. Знала, что соврать он мог так же легко, как влезть в её кабинет и прочитать личные записи. Но ещё знала, что вся его хитрость безобидна, как стайка чёрных пичуг, прилетающих к ней на подоконник, если бросить туда горсть хлебных крошек.

- Постой, Идрис поймал её за запястье и сжал сильнее, чем если бы просто хотел удержать, не торопись звать своего цепного пса. Ты же ещё не знаешь, что я хотел тебе сказать.

- Ты увидел в прошлом того, кто отравил колодцы?

- Нет, протянул маг времени, отцепляясь от её руки, чтобы поправить на плече фиолетовую накидку. - Скучное отравление. Не хочу об этом разговаривать.

Он задумчиво уставился в пространство, теребя в руках бахрому накидки, и вдруг улыбнулся своим мыслям.

- Я хочу взять себе наследника. Ученика. Хочу передать ему всё, что знаю. Я чувствую, что пришло время.

В распахнутое окно влетел ветер, и тоненько зазвенели цепочки, вплетённые в белые волосы Идриса. Ветер принёс в комнату голоса, запах цветущих фруктовых деревьев и горстку дорожной пыли, тут же осевшей на подоконнике.

- Ты хочешь заручиться моим согласием? - приподняла брови Орлана.

Идрис обернулся к ней, и блеснули искорками смеха его тёмные глаза.

- Разумеется, ведь это будет твоя дочь.

***

Адальберто, своего придворного целителя, Орлана нашла там же, где и всегда - в комнате, окна которой выходили на зимний сад.

- Эйрин на занятиях?

Он оторвался от книжки и посмотрел на неё чуть исподлобья, как будто поверх очков, хоть очков не носил уже очень давно.

- Нет, она в замке. Утром она пожаловалась на головную боль, и я решил, что можно и пропустить один день. А что случилось?

Орлана обессилено опустилась на подлокотник его кресла и невидяще уставилась в угол комнаты. Кого винить? Себя за то, что дала распоясаться сумасшедшему магу времени? Адальберто, у которого 'можно и пропустить один день' превращалось в недели каникул? Каникулы Эйрин устраивала себе регулярно, она уже давно научилась врать. А может быть, обвинить того, кто отравил колодцы в квартале учёных, чтобы сегодня утром она не успела уделить внимание дочери и распознать её хитрость?

- Она обещала позаниматься дома, успокаивающе погладил Орлану по руке Адальберто.

Та рассеянно кивнула, барабаня пальцами по собственной коленке.

- Что-то случилось? - осторожно поинтересовался он, откладывая книгу на подлокотник кресла. Орлана бездумно скользнула взглядом по обложке.

Адальберто Орлана могла рассказать всё, что угодно.

- Да. Идрис сказал, что хочет взять её к себе ученицей.

Они оба знали, что это значит.

Много лет назад, когда Орлана ещё не была императрицей, маг времени Азир взял к себе в ученики паренька из касты учёных, особо не спрашивая разрешения ни у него самого, ни у его родителей. И когда Азира убили, Альмарейну явился новый маг времени - Идрис. Мальчишка, который мог повернуть вспять время и жутко ненавидел свою судьбу за это.

Адальберто упёрся локтями в колени и склонил голову. Взъерошенные волосы на его затылке делали целителя похожим на одну из тех пичуг, что прыгают по дорожкам императорского сада, не обращая внимания на стражу.

- И ты не можешь ему запретить? - Он обернулся к Орлане.

Она медленно покачала головой.

Маги времени не имели права заводить семью, детей, и их выбор ученика считался священным. Почти таким же священным, как и вопрос наследования трона.

- Ты думаешь, Идрис и правда хочет сделать её своей наследницей или просто пытается разозлить тебя?

За высокими окнами мерно шумел фонтан с солёной водой, дух моря долетал и до комнаты. Было видно, как покачиваются на водной глади резные лепестки жёлтых цветов. Блики солнца резвились в комнате. Казалось, протяни руку, и поймаешь один из них. Орлана устало прикрыла глаза.

- Я не знаю, но это худшее, что он мог придумать. Лучше бы устраивал скандалы на собраниях Совета, как в старые времена.

Адальберто поднялся из кресла, привычно охая, и потянул её за руку.

- Пойдём.

- Я должна подумать.

- Нет, пойдём-пойдём. Поговорим с ней. Если она откажется, силой он её не потащит.

В одной из галерей, которую насквозь пронзало солнце, Орлана остановилась у окна и сжала пальцами край подоконника. Отсюда были видны окна библиотеки, и даже то самое, за которым стоял любимый стол Эйрин. Она часто приходила сюда с кипой учебников, клала на колени журнал, из тех, что девочки в школе передают друг дружке, пряча от учителей, и от испуга роняла его на пол всякий раз, когда слышала шаги.

Эйрин была там и сейчас. Приняв сосредоточенный вид, она смотрела в чистый лист, а на краю стола сидел, закинув ногу на ногу, маг с фиолетовой накидкой на плечах.

- Пойдём... Адальберто взял её за плечо и тут же замер сам, увидев эту картину за окном библиотеки.

'Нет, это я дам тебе время', вспомнила Орлана слова Идриса, которые он бросил ей в лицо, когда он вот так же, покачивая ногами, сидел на краю стола в её кабинете. - 'Чтобы ты смирилась с этим'.

'И сколько же времени?' поинтересовалась она тогда, будто бы речь шла о подписании очередного договора с провинциями. Впрочем, даже тогда она выказывала какие-то эмоции.

'До завтрашнего утра. Люблю утро птицы просыпаются'. Идрис вернул на лицо мечтательную улыбку.

- Я должна рассказать обо всём Луксору, тяжело сглотнув, решила Орлана.

Она тронула волосы: собранные на затылке пряди никак не высыхали.

В коридорах Высшей Альмарейнской Академии стоял обычный приглушённый гул. 'Души отчисленных студентов страдают', обычно вздыхал Луксор, никогда, впрочем, не объясняя, с чего бы вдруг отчисленным студентам умирать.

Из-за распахнутых дверей доносились голоса преподавателей, и было очень светло. Полотна света лежали на белом полу.

Орлана поднялась вверх по крутой винтовой лестнице. Она это не любила, но в Академии запретили использовать высшую магию ещё во времена, когда правил дед Орланы.

Лаборатория Луксора находилась на втором этаже, и окна её выходили во двор Академии. Орлана прикрывала глаза, пока шла к ней, и представляла себе этот двор, оборудованный тренировочной площадкой. Кажется, там была и обсерватория, окружённая зелёной лужайкой. Орлана плохо помнила, какие еще здания протыкают шпилями голубое небо над Академией, она была здесь всего несколько раз. Кажется, ещё до рождения Эйрин.

Она постучала, хоть дверь лаборатории и была приоткрыта. Никто не ответил. Тогда вошла, придерживая край мантии. За высоким стеллажом с химическим инвентарём приглушённо звучал голос её мужа. Вот между пузатыми колбами мелькнул край его рукава. Её стука, скорее всего, он даже не расслышал: слишком увлёкшийся своими рассуждениями Луксор часто не замечал ничего извне.

- Вынуждена вас прервать. Орлана прошла к краю стеллажа и опёрлась на него плечом.

Девушка в студенческой мантии резко обернулась на неё, мазнула заинтересованным взглядом и медленно отступила в сторону как сжимала в руке солнечное перо и тетрадь, так и не выпустила. Луксор поднял глаза от тонких пробирок, и брови его тут же сошлись на переносице.

- Что... случилось? - запнувшись, спросил он и положил на стол стеклянную трубку дозатора.

- Могу я поговорить с тобой? - Она улыбнулась студентке, указав той глазами на выход. Орлане совсем не хотелось улыбаться, но горечь, поселившаяся внутри, заставляла кривить губы в странной гримасе.

Зашуршав листками, едва не вывалившимися из тетрадки, студентка выскользнула в коридор, не забыв напоследок бросить ещё один взгляд на императрицу. Орлана вздохнула и снова тронула волосы, уже почти машинально: всё ещё сырые.

Солнечные лучи осторожно коснулись её рук.

- Не знаю, слышал ты или нет. Сегодня в Альмарейн пришёл Идрис.

Ей показалось, что пробирки на его рабочем столе осуждающе задребезжали.

- Не слышал, нахмурился Луксор. Он всегда очень смешно хмурился, как Риан, собирая на лбу сеточку морщин. - Что он, опять...

- Он хочет забрать Эйрин.

Луксор тряхнул собранными на затылке волосами и непонимающе посмотрел на неё.

- Сделать её своей наследницей. Магом времени. Орлана задёрнула бы штору, будь тут штора; она сделала бы шаг назад, если бы у неё было право отступать. Но она терпела то, как лезут в глаза настырные солнечные лучи.

Она стояла и смотрела Луксору в глаза, и старалась, чтобы не дрожали губы.

- Завтра утром он уведёт её к себе. Вот и всё, что она смогла себе позволить - сухой план на будущее. Такими планами был наполнен её ежедневник под самую завязку. Ещё немного, и посыплются оттуда планы прямо на мягкий ковёр кабинета.

Луксор толкнул штатив с пробирками в сторону так, что они зазвенели жалобно и обиженно, а вязкая жидкость снова лизнула их стенки. Дёрнулись в судорогах блики света на столе.

- Что... что ты собираешься делать?

Она не улыбалась. Она кривила губы в неподвластной ей самой гримасе.

- Ничего. Я ничего не могу сделать. Он имеет полное право.

Орлана опустила глаза: на гладком кафельном полу виднелось её отражение. Влажная прядь волос выбилась из тюрьмы шпилек и пощекотала висок. Она опустила голову ещё ниже и зажмурилась, чтобы не видеть своего отражения.

- Сделай что-нибудь, попросила Орлана.

Луксор не подошёл к ней. Два шага - расстояние достаточное, чтобы поговорить, - и он не стремился сократить его, взять её за плечи. Хотя бы взять за плечи, чтобы ей было не так трудно удерживать дрожь.

- Что я должен сделать?

Орлана не поднимала глаз, но она знала, что сейчас он в беспомощности тряхнёт руками. Осторожно, чтобы не сбить на пол пузатую колбу.

- Что я должен сделать, если даже императрица не может ему запретить?

Она покачала головой. Отражение в начищенном кафеле покачало головой в ответ, и Орлана решила, что пора надевать на лицо непроницаемую маску императрицы.

- Хорошо, кивнула Орлана, тогда я пойду.

Луксор шагнул к ней, порывисто решив сократить эти холодные два шага между ними, и замер, так и не коснувшись плеч.

- Любимая, постой. Послушай, может быть, ей и правда было бы неплохо пойти с Идрисом? Поживёт вдали от замка, поймёт, что её жизнь здесь была не так уж отвратительна.

Маска спокойствия пошла трещинами.

- Как ей казалось, добавил он дрогнувшим голосом.

- Да, ты прав, холодно откликнулась Орлана. - Только ты забыл, что маг времени - это не работа, которую можно бросить. Это призвание на всю жизнь. Она больше никогда не вернётся, если уйдёт.

Он растерянно обернулся к окну, покусал губы, собирая по кусочкам самый правильный ответ, но солнечные лучи стали ещё настырнее, и бледный кафель подмигивал яркими бликами, как будто говорил: ну хватит уже тянуть демона за хвост. Решай.

- У меня через час лекция с целым потоком, а мы должны ещё успеть поставить эксперимент. Давай поговорим после лекции, хорошо?

Из коридора долетел мелодичный перезвон - закончилось занятие.

- Да, повторила Орлана тем же тоном, каким это сказала бы каменная стена, если бы умела говорить. Каменной стене, в общем-то, безразлично, когда и зачем в столицу империи явился маг времени.

...Оллера стояла на середине улицы, чувствуя, как согретые солнцем камни мостовой обжигают голые ступни. Её толкнули в плечо, девушка машинально обернулась, даже не ожидая извинений, и невидящим взглядом скользнула по алой мантии.

Кричащие птицы носились почти над головами магов, одна чиркнула крылом по щеке Оллеры. Та не шевельнулась.

- Пойдём. - На порог низенького дома вышла её мать - как была с самого утра - в цветастом платье, из-под которого выглядывали кружева ночной сорочки. Она сжимала ворот, будто боялась, что утренний ветер разметает его, обнажит голые, беззащитные ключицы. - Я хочу, чтобы ты зашла.

Оллера оглянулась на неё и медленно покачала головой - нет. Она ощущала, как трясутся коленки, и, наконец, позволила себе опуститься на корточки там же, где и стояла, прямо посреди дороги, и стала наблюдать, как неторопливая муха ползает по лужице мутной воды. Холодный ветер облизывал голые коленки.

Улеглась суматоха, накрывшая квартал, когда солнце стояло чуть ниже, и от этого Оллере вдруг стало спокойнее.

Сначала, когда она бежала за целителем, когда чувствовала, как пятки бьются о камни мостовой, когда стоны брата всё ещё звучали в её ушах, когда видела, как стражники в алых мантиях оцепляют квартал, как они обшаривают каждый дом, тогда сердце колотилось сильно-сильно, норовя пробить грудную клетку. Теперь Оллера почти успокоилась. Отец догадался набросить ей на плечи плащ, иначе Оллера так и стояла бы на дороге в одном домашнем халатике.

Мама подошла ближе и положила руку ей на плечо.

- Пойдём. Я хочу, чтобы ты его увидела. Не бойся. Он как будто спит.

Оллера медленно кивнула, глядя в одну точку - вглубь опустевшей вдруг улицы, в зыбкое рассветное марево...

- Можно с тобой поговорить?

Ковёр с длинным ворсом скрадывал звук шагов, поэтому Эйрин вздрогнула, когда ей на плечо легла рука. С её колен тут же с характерным хлопком упал журнал, и под рукой Орланы плечо дочери напряглось ещё больше.

Эйрин не ответила. Упрямо глядя перед собой - в перевёрнутый вверх ногами учебник по истории - она царапала ногтем краешек столешницы, белой от солнечных бликов. Орлана обошла стол и села в кресло напротив, уперевшись подбородком сцепленные пальцы.

- Знаю, что ты обижена за вчерашнее, но забудь об этом на полчаса.

Эйрин подобрала закатившееся за стопку тетрадей солнечное перо и провела им линию посреди страницы. Её рука нервно дрогнула, и линия ушла вправо. Девушка глухо зарычала и провела ещё раз, уже ровнее.

- Послушай, Орлана отобрала у неё перо: тонкое стекло едва не хрустнуло под их пальцами, хватит. Прости меня.

Эйрин вскинула на неё глаза - тёмные, злые.

- Можно мне уйти с Идрисом? - выпалила она, цедя слова сквозь зубы.

- Нет, я тебе не позволю, опустив взгляд на испачканные чернилами пальцы дочери, откликнулась Орлана.

Зашелестели страницы тетрадей: ворвавшийся через приоткрытое окно ветер поиграл ими и улетел, мазнув по лицу цветочной прохладой сада и горьким запахом Сантарина.

Эйрин могла бы оставаться на домашнем обучении, как и положено принцессе. Она и сама желала этого, как величайшего чуда, но Орлана была против. Она не раз и не два замечала в дочери эту черту: не просто уходить в себя, если ей не нравилось что-то в окружающем мире. Ненавидеть весь мир.

Эйрин не поладила со своим учителем, и первый раз устроила настоящий скандал, когда ей было десять - тот заставлял её писать сочинение, а сочинений Эйрин не любила. Как она кричала! В один момент Орлана поняла, что сама страстно желает забиться в угол и закрыть голову руками. Тогда она и решила отдать дочь в обычную школу. Подумала, что там Эйрин научится уважать окружающих и начнёт, наконец, разговаривать со сверстниками, а не рычать на них свысока.

Впрочем, всё оказалось куда не так просто. Школу Эйрин возненавидела ещё больше, чем сочинения, и делала всё возможное, чтобы ходить туда реже. Однажды она выпрыгнула из окна на втором этаже и сломала ногу. Эйрин говорила потом, что выпала случайно, но Орлана хорошо понимала, когда её дочь лжёт. В ход шли любые уловки, а Адальберто играл Эйрин на руку. По его мнению, лучше уж устроить ребёнку лишний выходной, чем не поверить, пусть даже самый лучший целитель не видит никаких признаков болезни.

Так что Орлана иногда готова была поднять руки и признаться, что не справляется с дочерью. Совершенно не справляется. И что делать - даже не предполагает.

- Он сказал, что ты не можешь запретить, бросила Эйрин с вызовом, от которого её щёки залились нездоровым румянцем.

Орлана ощутила, как горло перехватывает знакомая судорога.

- Не торопись так, выслушай меня, произнесла она негромко, не отрывая взгляда от чернильных пятен на бледных пальцах.

Учебник полетел в сторону.

- Я буду магом времени, самым сильным магом! - Эйрин вскочила на ноги и склонилась над столом, так, что Орлана совсем близко увидела её лицо и то, как истерично пульсируют синие жилки на висках.

- Конечно, зачем самому сильному магу история, пробормотала она, подцепила учебник за корешок и открыла на первой попавшейся странице.

Как раз на той, где описывалось присоединение к империи последней, десятой колонии. На следующей странице убили Руану, и на престол взошёл Эртериг. До Орланы осталось всего одно поколение.

- Зачем я тебе вообще нужна? - Эйрин тряхнула руками в воздухе, так что широкие рукава домашнего платья подняли ветер. И он не пах Сантарином. - У тебя есть Риан. Я уйду, и всё станет ещё лучше.

В моменты, когда она сама терялась и не находила, что ответить, Орлана думала, как бы поступил на её месте отец. Он, конечно, нашёл бы правильные слова и произнёс их. И его бы выслушали - его нельзя было не выслушать.

- Эйрин, ты сердишься и ревнуешь. Просто послушай меня, я знаю, что тебя ждёт там... с Идрисом.

Напрасно она старалась говорить спокойнее, всё равно каждая фраза вызывала в девушке ураган негодования.

- Ты считаешь, что я маленькая и глупая и без тебя не выживу?

Орлана сжала двумя пальцами переносицу и на секунду закрыла глаза. Обычно это помогало восстановить внутри тёплое спокойствие, но сейчас в темноте закрытых век только и прыгали цветные пятна.

- Нет, просто я не хочу, чтобы тебе было плохо.

- Мне не будет плохо. Мне не будет хуже, чем здесь! - Голос Эйрин сорвался на высокие ноты.

Она тяжело задышала, как бывало всегда, когда злилась, и грудь часто и сильно вздымалась под чрезмерно просторным платьем. Эйрин всегда носила только такие платья, считая, что они скрывают её фигуру. И переубеждать её, говорить, что для девушки-подростка не страшно быть чуть полнее, чем её сверстницы, конечно, оказывалось бесполезно.

- Пожалуйста, не говори такие вещи. Эйрин, я...

Но Эйрин уже не слушала, и старательно накопленная внутри девушки злость грозила выплеснуться наружу и перерасти в настоящую истерику с криками и бросанием вещей на пол. Орлана знала это, потому что такое уже случалось.

- Я люблю тебя, я не хочу, чтобы ты уходила.

Она дотронулась до пальцев дочери, побелевших от напряжения.

- Не прикасайся ко мне! - взвизгнула та и отдёрнула руку.

В секундной напряжённой тишине Орлана услышала, как шёпот за стеной, тихие шаги в галерее. Никто не крался, просто комнаты воровали звук шагов, и Аластар передвигался почти бесшумно. Он возник под аркой входа через секунду и сразу же поймал её взгляд.

Орлана качнула головой, и серый с красным подбоем плащ Аластара взметнулся - начальник тайной полиции всё понял и исчез в галерее. Но её едва заметный жест словно разрубил последнюю цепь, сдерживающую демона.

- Ты... ты так говоришь, только чтобы я не уходила! Тебе просто будет стыдно перед всеми, что твоя дочь ушла. Думаешь, я не знаю? Если бы не Идрис, ты бы сейчас даже не подошла ко мне, сидела бы со своим Аластаром, и всё...

Она выдохлась, села и, закрыв дрожащими руками лицо, начала всхлипывать. Сейчас было самое время сесть рядом и обнять, не обращая внимания на отчаянное сопротивление. Но, как будто окаменев, Орлана не шевелилась и продолжала заворожено смотреть в одну точку, туда, где минуту назад сжимала краешек стола её дочь - бледными пальцами, испачканными чернилами.

- Ты же и сейчас уйдёшь. Уйдёшь, да? - Через растопыренные пальцы Эйрин глянула на неё одним глазом. Наверное, сквозь пелену слёз.

Орлана подошла и опустилась на колени рядом с ней. Взяла за локоть, но даже не попыталась удержать, когда дочь дёрнулась.

- Я знаю, что тебе сложно, родная. Знаю, что я почти всегда занята, что ты ссоришься с подругами, что тебе тяжело даётся учёба. И я не считаю тебя маленькой и глупой.

Эйрин перестала всхлипывать - она прислушивалась, и каждый раз, когда Орлане удавалось завладеть минуткой её внимания, она страшно боялась не оправдать надежд дочери.

- Давай договоримся. Если ты действительно решишь уйти с Идрисом, я отпущу тебя. Но только если ты сделаешь это не от обиды на меня, понимаешь? А потому, что захочешь взять на себя ответственность магии времени.

Она не ответила, даже не открыла лицо. Орлана погладила дочь по руке, обнажившейся из-за задравшегося рукава, и поднялась.

Полотна солнечного света лежали на светлом полу библиотеки. Ровно расставленные книги не пахли пылью, они пахли рассветом и коридорами академии. Когда Луксор под вечер возвращался в замок, Орлана ловила этот запах, дежурно целуя мужа.

Она скользнула пальцем по корешкам книг. Вспыхивали и тут же угасали названия, писанные рунами, безразлично молчали строчки на всеобщем. Наконец, на глаза попался нужный томик. Придерживая его соседок по тесной полке, Орлана достала его, перелистала. Перед глазами замелькали плотно сбитые строчки, знакомые рисунки, где-то исчёрканные карандашом в приступе задумчивости.

- Вот. Орлана уложила книгу на стол перед дочерью.

Эйрин даже не посмотрела. Она отняла руки от лица и теперь упрямо таращилась в окно, хоть пейзаж за ним не радовал разнообразием: всё те же верхушки вечноосенних деревьев, качающиеся в голубом небе над Альмарейном.

- Приходи ко мне, когда почитаешь. Хорошо? Мы поговорим.

Эйрин поджимала губы и кривилась - в новом приступе слёз - и отворачивалась, думая, что так незаметнее. Ощущая очередной болезненный укол в сердце, Орлана положила руку ей на плечо, коснулась тёмных волос. Они свободно спускались по чуть сгорбленной спине девушки, лежали там тонкой, поблёскивающей на солнце паутинкой.

Каменное напряжение плеч Эйрин спало, когда Орлана убрала руку. Прохладный ветер с реки лизнул разгорячённое лицо, Орлана коснулась рукой щеки, будто умела плакать, но щека была сухой.

- Ты у меня умная, вдохнула Орлана, разрывая молчание, приставучее, как осенняя слякоть, и отступила на шаг.

Вдоль по светлой ковровой дорожке между стеллажами за ней летел её страх, от которого леденели кончики пальцев. Но Орлана уходила, потому что в галерее, спиной откинувшись на тонкую колонну, её ждал Аластар, и ветер покачивал край его плаща - серого, с алым подбоем.

Он всегда подцеплял одной рукой стул и передвигал его ближе - и можно было ощутить прохладу подземелья, исходящую от его плаща. Орлана складывала руки на столе, переплетала пальцы. Она принимала его манеру говорить, давно не пугалась долгих пауз. Она уже не смущалась от его колючего взгляда.

- Это не эпидемия. Целители говорят, что это отравление.

Солнце ещё выбеливало галереи, но в её кабинете царил полумрак, тяжёлые шторы закрыли ещё утром, после её ухода. Орлана отдёрнула этот полог тяжёлого бархата с одного из окон, потянула створку на себя. Ветер притаился в потайных уголках сада, под плотным шатром из блестящих гладких листьев лилий Хаоса, и сейчас ни одно, даже самое призрачное дуновение, не тревожило погружённый в летнее марево сад.

- Значит, Идрис оказался прав. Сколько колодцев отравили?

- Пока мы нашли всего один. Сейчас мои подчинённые проверяют колодцы в остальных кварталах.

Орлана спиной чувствовала пристальный взгляд Аластара, но не оборачивалась. Она знала, что хотела найти среди поблекшей от солнца листвы. Фиолетовую накидку Идриса.

- Это всё? Что с теми, кто успел выпить воды?

Пауза вышла даже слишком долгой. Щурясь от яркого света, Орлана обернулась: Аластар смотрел не на неё - мимо и постукивал пальцами по столу, выбивая странную, то и дело сбивающуюся ритм.

- Кроме первых пятерых, всех удалось спасти, отозвался он, не отрывая взгляда от тёмной щели между шкафом и стеной. - Но мне сообщили любопытную вещь.

Этот тон и такой взгляд Орлане никогда не нравились. Она опустилась в своё кресло и сдвинула на край стола разбросанные Идрисом бумаги: подождут.

- Мне сообщили, что сегодня утром скончался лорд Дритан. По той же причине.

Аластар отбросил край плаща и забросил ногу на ногу. Солнце блеснуло на пряжке его сапога.

'Сегодня утром скончался лорд Дритан', повторила про себя Орлана.

Полоска света на столе сползла влево, как будто хотела убраться подальше. На самом деле - просто лёгкий ветер шевельнул штору. Лёгкий ветер, пахнущий Сантарином.

- Дело в том, что сам фарих Арджаны просил нашей помощи. Больше, правда, никто не умер.

Этого Идрис не предвидел, когда мимоходом копался в её ежедневнике и сидел на краю стола, болтая ногой, как маленький мальчик. Или предвидел, но поленился сказать. Как он там выразился? Очень скучное отравление.

- Арджана далековато от нашего квартала учёных, себе под нос пробормотала Орлана.

Карта империи висела слева, на стене, заключённая в золотистую раму, как в клетку. Орлана скользнула взглядом на север от Альмарейна, а потом немного на восток. Там сверкали снегом горные вершины Арджаны и ютились в зелёных долинах между горами крошечные городки. Одна из десяти колоний.

Одна из десяти колоний, в которой сегодня утром убили правую руку местного духовного лидера.

- Скорее всего, отравили их семейный родник. Большего пока сказать не могу, моя императрица.

Аластар тоже смотрел на карту и тёр подбородок. Уголки его губ нервно дёргались. С Арджаной у них никогда не было спокойных отношений.

Да и внутри самой Арджаны никогда не было покоя. С год назад два враждующих клана схлестнулись в бою, и по несчастной случайности между ним оказалось трое подданных Альмарейна. Двое погибли на месте, третьего не спасли лучшие целители. Орлана хорошо помнила, как, сжимая переносицу, она принимала тяжёлое решение - запретить использование любой боевой магии в колониях.

С тех пор, хоть по стране и полз недовольный ропот, ей куда реже докладывали о кровавых клановых войнах в Арджане, о ритуальных убийствах в Хршасе, о полевых судах в Ситрите. Тех, кто нарушал приказ императрицы, наказывали по всей строгости закона.

Этим утром боевую магию не использовал никто.

Орлана поднялась и снова подошла к окну. Был ли этот холодный ветер с реки или чудился? Не шевелился ни один листок на деревьях, и молчали птицы. Вдали журчала вода в фонтане - и только. Над горизонтом висело раскалённое белое солнце.

- Лорд, сообщите мне, когда семья Дритана оправится после случившегося. Я хочу принести им свои соболезнования.

Зашуршал плащ Аластара.

- Да, моя императрица. Что-то ещё?

Она потёрла подбородок, глядя на горизонт, что ощетинился на небо острыми верхушками сосен.

- Нет, вы...

У ворот сада, чуть дальше, за кованой оградой, заблестела воронка портала. Дрогнуло сонное марево над городом, Орлана сузила глаза, пытаясь рассмотреть, что там происходит. От замка к воротам бросился маг в алой мантии, судя по блестящему в солнечном свете золотому поясу - начальник сегодняшнего караула.

Не поворачиваясь, Орлана в останавливающем жесте вытянула к Аластару руку.

- Не торопитесь.

Зашептали его шаги за её спиной, и Орлане в спину дохнуло прохладой - не ветром с реки, а холодком подземелий замка.

На дороге, ведущей к центральному входу в замок, пламенем полыхали алые мантии воинов. Минутная заминка у ворот прекратилась, и стало видно, что стражники ведут к замку мага в необычных для Альмарейна серых одеждах.

- Моя императрица, я разберусь, в чём там дело, хмыкнул за её спиной Аластар.

Орлана кивнула и поймала себя на том, что до сих пор нервно потирает подбородок. Погружённый в жаркое марево сад не отозвался на краткие выкрики воинов ни единым шелестом.

За Аластаром чуть слышно прикрылась дверь, и только тогда Орлана позволила себе опуститься в кресло. Она прихватила выбившуюся из причёски прядь и откинула голову назад. Немилосердно мешала та самая, неудачно заколотая шпилька, но открывать глаза и поправлять её уже не было сил. В сознании медленно и лениво ворочалась одна единственная мысль.

Кому помешал улыбчивый, обожающий своих четверых детей Дритан?

Она старалась реже встречаться с фарихом Арджаны, полностью погрязшем в премудростях своей религии. Предпочитала все вопросы решать с его главным помощником и правой рукой. Дритан был помешан на пророках куда меньше и то и дело забывал их заветы о том, что нельзя веселиться слишком уж часто.

Шло время, его обязательная вежливость переросла в довольно искреннюю улыбку. Последний раз Орлана виделась с Дританом на празднике. Её пригласили на обряд взросления его старшей дочери.

Ей не хотелось вспоминать, но и обманывать себя тоже оказалось бесполезно - в тот летний день она ощутила недоброе. Сиюминутный приступ страха, от которого потемнело в глазах, и тут же мир снова осветило солнце. Она решила тогда, что опасность нависла над старшей дочерью Дритана, и до конца торжества не спускала с девушки глаз, и оказалось - зря. Гости разошлись, погасли праздничные огни, все остались живы.

Это случилось чуть больше, чем месяц назад. Слишком долгий срок для исполнения предчувствия. Но тогда что, что заставило её ощутить ледяное дыхание страха? Случайно брошенный взгляд, странная фраза?

Память не поддавалась. Яркие вспышки солнечного света, деревья в праздничных украшениях, цветы и громкие голоса - вот и всё, чем отзывался тот день.

Орлана оттянула ворот платья, словно он начал душить и судорожно вдохнула. Ощущение не подвело: в комнату влетел клок уставшего, горько пахнущего ветра. Он перевёл дух над столом, и зашуршали встревоженные им листы бумаги. Вздулась штора, и ветер скользнул обратно в сад.

Ей послышалось - в саду тихо и горестно застонала флейта.

- Долго же ты вынашивал план мести, пробормотала Орлана.

Она подошла к окну: в саду снова было тихо, не мелькала среди пожухшей листвы фиолетовая накидка - и Орлана захлопнула створку. Повинуясь мгновенному порыву, задёрнула тяжёлую штору. На кабинет снова опустился прохладный полумрак.

Она поймала своё отражение в стеклянных дверцах шкафа: с каждым годом волосы становились всё темнее, медный оттенок исчезал. И скалывая волосы на затылке, и застёгивая последнюю пуговицу на платье, Орлана пыталась подражать Ишханди - другого примера перед глазами не было, а сама она не знала, как должна выглядеть императрица. Но непослушные волосы всё равно выбивались из плена шпилек, а в глухо застёгнутом платье было тяжело дышать.

Орлана поправила брошь на мантии: серебряная птица должна была лететь строго к окну. Будто кто-то собирался её выпускать.

Проход закрывало крыло демона. В свете огненных шаров блестели багровым кожистые складки, и матово-чёрным отливались шипы. Высохшая кожа шуршала под руками. Крыло было настоящим, подземельный демон, притаившийся за дверным проёмом, каменным.

Перед ней открыли дверь. Дверь тоже была сделана в лучших традициях сказок о подземельях императорского замка - с коваными украшениями в виде веточек ивы. Ива считалась деревом-мертвецом, покровительницей ушедших в мир Ничто. Тонкие листики щерились на гостей подвала. Прыгали по стенам отблески белого пламени.

- Я подумал, вы захотите услышать это сами. Аластар, встретивший её у входа в полутёмную комнату, подал Орлане руку и помог спуститься вниз по трём высоким ступеням.

От тщательно вышлифованных временем каменных стен шёл холод. В пахнущем сыростью помещении, куда она попала, Орлана сразу же зажгла ещё два огненных шара. Стало чуть светлее, но ни капли не уютнее. Спокойно в этих подвалах мог чувствоватьсебя только Аластар.

Возле стены, в неловкой позе скованного, застыл тот самый маг, которого привели в замок сегодня утром - Орлана узнала его по просторным светлым одеждам. Такие не носили в ни Альмарейне, ни в ближайших его провинциях.

- Прошу вас. Аластар подвёл её к креслу, спинка которого, обитая кожей демона, матово поблёскивала в свете белого пламени.

Когда глаза привыкли к подвальному полумраку, Орлана различила ещё четыре тёмные фигуры, словно ещё одну устрашающую деталь интерьера. Подчинённые Аластара ни словом, ни движением не выдавали в себе живых магов. Пройдёшь мимо и не обернёшься: мало ли в замке странных статуй.

- Какая подлость предать собственную императрицу. Аластар встал за её креслом и положил руку на его спинку - кольцо бряцнуло о серебряную завитушку. - Даже не могу предположить, что заставило мага совершить подобное.

Пленный не поднимал головы. Его налобная повязка, разукрашенная вышивкой, была испачкана тёмными пятнами. В полумраке подземелья не разобрать, кровью или потом.

- Кто вы? - нарушила повисшую тишину Орлана. Она чувствовала, как кривит в ухмылке губы Аластар за её спиной.

- Моё имя Эдрир, произнёс он негромко. - Я знахарь.

Надтреснутый голос показался ей смутно знакомым, но трепыхнулось пламя шаров, и сходство рассеялось. Дело было всего лишь в акценте, в гортанном, сухом акценте, горной змеёй прошуршавшем по каменному полу.

Орлана словно увидела, как в наигранном удивлении приподнимает одну бровь Аластар. Бесцветным голосом он произнёс:

- Лорд Эдрир, как он сам утверждает, со своими спутниками пришёл в Альмарейн сегодня утром и сообщил стражам, что собирается помочь тем, кто пострадал от ужасной эпидемии.

- Это правда? - поинтересовалась Орлана.

Пленник поднял голову. Черт лица было не различить в полумгле, но цепкий взгляд чёрных глаз - вполне. По его виску текла тёмная струйка крови.

- Правда, отозвался знахарь, даже не пытаясь высвободить вывернутые запястья.

Ей показалось, по каменному полу, едва освещённому бликами пламени, проползла змея. Почудилось холодное, сухое прикосновение к запястью. Аластар молчал, чуть слышно барабанил пальцами по спинке кресла. Не волновался, просто ждал.

- Почему тогда вы не смогли помочь лорду Дритану? - задала Орлана единственный вопрос, повисший в тишине каменной комнаты. - Ваш фарих просил помощи целителей Альмарейна, хоть у него, оказывается, были вы. Почему?

- Я не знал, прошипел он и скользнул взглядом ниже, к её талии, стянутой лентами корсета.

Одна из теней шагнула к пленнику. Звука удара никто не услышал, но Эдрир вдруг согнулся, едва не прижимаясь лбом к полу.

- Пусть расскажет, почему трое его друзей покончили с собой, как только стражи заподозрили неладное, произнёс Аластар, склоняясь к Орлане. Она ощутила его дыхание у себя на виске.

Она согласно кивнула и дождалась, пока пленник отдышится.

- Что случилось с вашими спутниками-знахарями?

Эдрир сплюнул на пол кровью и усмехнулся. Ей не почудилось - и в этот раз змеиный холодок шевельнулся у ключиц, Орлана коснулась ткани платья в этом месте и ощутила только удары собственного сердца. Но в комнате вдруг стало прохладно до желания передёрнуть плечами.

- Лорд Аластар, она обернулась к начальнику тайной полиции, этот маг пришёл к нам не с добром.

Тот огорчённо развёл руками.

- Я надеялся, что он захочет облегчить свою тяжёлую участь признанием. Но если так... только прикажите, моя императрица.

Она потёрла подбородок, глядя на скрючившегося перед ней мага. Руки его, неестественно вывернутые, были обращены ладонями к ней, и на ладонях читалась вытатуированная вязь рун. Орлана прищурилась, но в неровном свете белого пламени было не разобрать, что это: древние заклинания смерти и невинный узор. Она повела рукой.

- Узнайте у него всё, что возможно.

Орлана встала, и от взмаха мантии огненные шары дрогнули. В сыром воздухе шевельнулся запах синего неба над Альмарейном.

***

Втроём они прошли коридорами под светом тусклых огненных шаров. Хозяин дома выбрал обычную дорогу, но гостям она показалась самой длинной из всех возможных.

В слабо освещённом зале никого не было: родственники знали, что он не любит устраивать всеобщих светских бесед. Гости уселись в кресла, и даже не притронулись к тонким высоким бокалам с вином.

- Расскажите, наконец, какие у нас планы. Один гость, нервно перебирающий в руках круглые крупные бусины, нанизанные на кожаный шнурок, нарушил молчание первым.

Хозяин дома не привык спешить: он уже был не настолько молод, чтобы принимать важные решения впопыхах и жалеть потом о крошечной неподмеченной детали. Но сейчас он благосклонно кивнул второму гостю, и хмурые морщинки собрались у уголков его рта.

- Расскажи ему, что узнал.

Тот, второй, вовсе не разделял нервозности своего соратника, сладкая улыбка на его лице стала только шире. А пальцы, как были, так и остались сжаты на отворотах камзола. Всё, что он позволил себе, войдя в имение, ослабить широкий пояс, как будто только что плотно пообедал, и вдохнуть полной грудью, а глаза его остались холодными, как снег, что бросала им в окна метель.

- Мой шпион проник в Альмарейн.

Чётки стукнулись о деревянный подлокотник кресла.

- Императрица дальше своего замка вообще не видит. Но ещё есть начальник тайной полиции. Вот кого и правда стоит опасаться.

- Хорошо. Хозяин дома отвернулся. Оконное стекло секла вьюга. Её вой в доме был чуть слышен, но путников, что не побеспокоились о ночлеге, она не жалела. - Его нужно убрать первым.

Хозяин знал, что придёт утро, и над снегами поднимется белое солнце, превращая равнины Хршаса в бесконечное море блеска. Для тех, кто доживёт до утра.

- Самое время, чтобы начать.

***

Луксор вернулся из академии, когда солнце ещё стояло в зените. Он вошёл в кабинет Орланы и, не глядя ей в глаза, спросил:

- И где они?

Она убрала руки от лица, со звоном выпало из пальцев солнечное перо - прямо на исчерченные символами и стрелками листы. Полумрак кабинета надёжно скрыл морщинку у неё на переносице.

   Я был в библиотеке. Там вещи Эйрин, но её самой нет.

Она тяжело, как будто сквозь сон, вспомнила, что слышала напев флейты из распахнутого в сад окна. Чудился ли ветер с Сантарина или существовал на самом деле - рассуждать не хотелось.

Луксор не подошёл: он так и стоял, привалившись спиной к запертой двери.

- Ты не видел Идриса в саду? Мне кажется, он там.- Она подняла со стола перо и провела на листе ещё одну, совершенную в своей строгости линию.

'Или в восточном крыле', добавила Орлана мысленно, 'рядом со старой тронной залой. Сидит на пыльных ступеньках и мучает флейту, призывая затаившийся в тёмных углах ветер'.

- Я говорила с ней. Эйрин ничего не хочет слушать. Она прикрыла уставшие глаза.

Луксор тяжёло вздохнул, и скрипнули половицы под его ногами. На ковре лежала узкая полоска света, пробившегося между шторами. Как будто бы разрезанный этим лучом на две части, Луксор стоял теперь напротив окна, скрестив руки на груди.

- При чём тут Эйрин? Поговори со своим неудавшимся кавалером.

Рука дрогнула, и солнечное перо капнуло чернилами по уже вычерченной схеме.

- Ты думаешь, Идрис берёт её только из-за...

- Да. Луксор мотнул головой, и тёмные волосы, собранные в хвост у него на затылке, колыхнулись. - Наивно думать, что он исправится и поумнеет.

Тихо. Очень тихо было в саду, и замолчал даже фонтан, замерли вечноосенние деревья. Застыло полуденное марево над Альмарейном.

- Прошло пятнадцать лет, медленно произнесла Орлана. - С тех пор, как он устраивал мне истерики на советах. Нельзя так долго злиться из-за отвергнутой любви.

Она замерла, покусала хрустальный кончик солнечного пера. Тишина оборвалась хлопаньем крыльев птицы. Чёрная пичуга уселась прямо на подоконник императорского кабинета и, склонив голову на бок, выжидательно посмотрела на Луксора. Тот махнул рукой - птица спорхнула.

Орлана покачала головой. Брошенное на стол перо переливалось крошечной радугой.

- Нет, я не хочу в это верить. Азир не напрасно выбрал Идриса своим наследником. Он увидел в нём то, из-за чего решил сделать магом времени.

Луксор не знал Азира, и ему легче было судить. Орлана же помнила седого мага времени, явившегося в замок всего один раз, - с грубо обтёсанным посохом, в пыльном сером плаще. Святая уверенность в том, что он не мог ошибиться, поселилась в восточном крыле замка вместе с Идрисом, который играл там на флейте, пугая по ночам особо впечатлительных служанок.

- Ты слишком увлеклась всеми этими традициями. Луксор согнал с подоконника нахальную птицу и захлопнул створку окна. - Идрис никакой не избранный, он просто маг, свихнувшийся от власти. Я не отдам ему свою дочь.

- Что произошло? - не выдержала Орлана. - Час назад ты сам мне говорил, что неплохо бы Эйрин пожить вдали от замка.

Сцепленные в замок, его пальцы сошлись под подбородком.

- Я отменил лекцию. Пойду их искать.

...Орлана ступала за ним следом, отставая всего на полшага. И галереи, где, как статуи в алых мантиях, стояли стражники, и лестницы, которые она терпеть не могла, и полотна света на мраморном полу - чудилось, всё покрыто серым туманом. Оказывается, весь её мир могло покачнуть одно только пение флейты.

Начальник сегодняшнего караула выслушал все её указания, отвечая только короткими редкими кивками. Наверное, воины уже обыскивали восточное крыло. Разрушенная тронная зала - туда всё ещё не заходили, опасаясь призрака её бабки, но Орлана сама проверила залу в первую очередь - пустовала. Только горячий ветер гонял по каменному полу лепестки сухих цветов.

Вдалеке от главной аллеи сада уже не было слышно шума воды в фонтане. Там ветер засыпал камни тропинок песком и вечноосенними листьями, а лилии хаоса росли, вольготно вытянув свои побеги на белые камни. Каждый раз, делая шаг, она боялась наступить на сочный тёмно-зелёный стебель.

Дальше, на восток от замка, сад плавно переходил в Альмарейнский лес, вечноосенние деревья сменялись соснами, лилии хаоса сходили на нет. Здесь было даже прохладно - забытые садовником, деревья разрастались, заслоняя ветвями небо.

Луксор подал ей руку. Дальше идти пришлось по сплошному ковру неубранных листьев. Они пахли прелостью поздней осени, и тонкие паутинки блестели жемчужинами дождевых капель, сплетая друг с другом нижние ветви деревьев.

С каждым шагом уверенность в том, что они выбрали правильную дорогу, исчезала, и Орлана озиралась по сторонам.

- Я не пойду дальше. Она остановилась, когда поредел ковёр из плотных листьев лилий - сзади они застилали землю, а сейчас редко-редко ютились в тени, под деревьями.

Луксор оглянулся. Под его ногами уже шуршал сухой песок. Тонкие янтарные стволы сосен теснили вечноосенние деревья назад, в сторону замка.

- Тихо. Ты слышишь?

Совсем близко, под высоким песчаным обрывом, шумел Сантарин, и кричали птицы.

- Что?

Птицы пели в просветах синего неба, в котором макушками купались сосны. Теперь Орлана тоже услышала голоса и ощутила запах сырых камней: наверное, потому, что совсем близко была река.

В десятке шагов слева, между рытвин, оставленных тремя поваленными с обрыва деревьями, виднелся остов строения. Белые камни раскрошившейся от времени кладки запутались в реденькой траве. Обрушенные башенки вздымались тупыми зубьями.

Голоса - или шорох волн - стихли, когда она зашагала в ту сторону. Только отчаянные крики птиц, чёрными тенями метавшихся над рекой, оглашали лес.

Там, на белых камнях, поросших бурым мхом и фиолетовыми лилиями, сидела её дочь, держа на коленях раскрытую книгу. Там, на толстой ветке вечноосеннего дерева, привалившись спиной к шершавому, нагретому солнцем стволу, устроился Идрис, и край его накидки полоскался в ветре с Сантарина.

Он смотрел на неё недобро. Смотрел так, будто бы следил с того самого момента, когда она вызвала к себе начальника караула и приказала искать Эйрин. Или с того, как Орлана спустилась в старую тронную залу, одёрнув руку от пыльных перил, огляделась и позвала ветер из проёма в рухнувшей стене - ветер не пах Сантарином.

Он пах лилиями и сладостью - как и всегда, в Альмарейнский полдень.

- Эйрин, я же просила тебя не уходить так далеко в лес, помнишь? - Орлана остановилась в двух шагах от них, там, где белые камни ещё не превратились в пыль, в крошево.

Та опустила голову - совсем низко, так, что распущенные волосы укутали ей колени, и Орлана поняла, что отвечать ей никто не собирается - пошла следующая стадия ссоры - упорное молчание до тех пор, пока одна из сторон не устанет и не сдастся. А Эйрин умела молчать по нескольку дней.

За спиной Орланы листья зашуршали, как от порыва ветра, и на лесную прогалину вышел Луксор.

- Леди, вижу, вы забыли наш вчерашний разговор. Он, как будто и не увидев Идриса, прошёл прямиком к дочери и взял её за плечо. - Немедленно отправляйся в свою комнату. И до ужина потрудись вспомнить, что я тебе говорил.

Зашуршала высокая трава. Эйрин встала и начала нарочито медленно отряхивать подол платья, весь испачканный белым. Гладко расчёсанные волосы всё ещё скрывали её склонённое лицо, Луксор завёл одну прядь ей за ухо и заглянул дочери в глаза.

- Слово 'немедленно' всё ещё что-то значит?

Она фыркнула, мотнула головой, как недовольный зверёк, и зашагала прочь от обрыва. Эйрин не бросила на Идриса прощального взгляда, и книжку сжала в пальцах так, что перекосился корешок. Она обошла Орлану по широкому полукругу.

А вот Луксор обернулся.

- Поговорим после, хорошо?

- Да.

Луксор ушёл. Холодный ветер с реки трепал край её мантии, и надсадно кричали птицы. Идрис молчал. Он сидел в прежней позе, покачивал ногой и смотрел мимо. Может быть, на тех самых птиц.

Орлана перешагнула через остатки стены. Внутри разрушенного здания, сквозь камни бывшего пола пробивались цветы: белые, мохнатые, на тонких стебельках. Она села на место Эйрин, на нагретые солнцем камни, и посмотрела в синее - до рези в глазах синее - небо.

- Скажи откровенно, зачем тебе всё это? попросила Орлана.

Ветер дышал ей в лицо запахом водорослей. За глинистым обрывом, на мелководье, лежали чёрные тела рухнувших деревьев.

- Зря ты её считаешь никчемной дурочкой. Зашуршали листья - это Идрис спрыгнул на землю. Почти бесшумно подошёл сзади. - Зря ты считаешь, что она не сможет стать магом времени.

- Идрис, перебила она его вкрадчивую речь, мы тут одни. Мы оба помним, что происходило пятнадцать лет назад. Я должна убедиться, что ты не отыграешься на Эйрин за меня.

Он фыркнул - совсем как Эйрин пару минут назад, - и зазвенели цепочки в его волосах. И Орлана с внезапной точностью узнала в этом звоне голос ветра, гуляющего по старой тронной зале.

- А что было-то? Ничего не помню. Напридумывала, тоже мне

Выпрямленные плечи заныли от напряжения, и солнце золотой кляксой растаяло в темноте закрытых век.

'Значит, всё почудилось', - подумала Орлана.

Почудилось. Вздохи ветра за окном - почудились. Показалось - хищная полуулыбка Идриса, его взгляд - как будто он следил за ней все эти пятнадцать лет. Хотя, может быть, он и следил - магию времени невозможно почувствовать, от неё не существует защит.

Судя по шорохам у неё за спиной, Идрис забирался на очередное дерево. Хрустнула ветка - Орлана открыла глаза, но не обернулась.

- Значит, ты хочешь взять её в ученицы, повторила она, пытаясь снова сжиться с этой мыслью. - И правильно ли я понимаю, что она больше не вернётся... домой?

- Не заставляй меня объяснять! - В ответ ей зашуршали листья, испуганная птица захлопала крыльями. Орлана обернулась и не увидела собеседника: Идрис забрался слишком высоко в крону дерева. - Ты сама знаешь. Ну, придёт ещё. Накануне какой-нибудь страшной гадости. Например, если тебя убивать соберутся.

Орлана подставила лицо солнцу. Слишком явно всплывал в памяти прошлый визит Идриса. Выращенное внутри спокойствие готово было пойти трещинами от одного только его голоса.

- И потом, неожиданно заявил Идрис справа. Орлана обернулась: маг времени удобно расположился на толстой ветке, распростёршейся над останками башенки, не нужно искать во всём плохое. Скажем, может быть, я спасу Эйрин. От смерти, например.

Он оторвался от созерцания солнечного горизонта и глянул на неё - и вдруг на одну секунду стал тем самым Идрисом, которого она знала до смерти отца. Который заявлялся в замок и откалывал такие штуки, что она давилась смехом, спрятавшись за колонной.

Но солнце спряталось за облаком, и наваждение рассеялось. Идрис смотрел на неё, всё так же хитро прищурившись. Орлана поднялась. Мелкие камешки захрустели, зашуршали под ногами.

- Уже уходишь? - с ноткой огорчения в голосе поинтересовался Идрис.

Она не ответила. Поймала трепыхающийся от ветра край мантии и обошла дерево, на ветке которого утроился маг времени.

Он нагнал её, когда уже шёпот Сантарина остался далеко за спиной и лилии хаоса сплелись на земле с подобия паутин. Услышав у себя за спиной шаги, Орлана от неожиданности наступила на тугой бутон, выбравшийся на дорожку.

Идрис мог так и топать за ней до самого замка, чинно сложив руки за спиной и опустив глаза, но Орлана не выдержала первая.

- Что-то ещё?

- Да, он образцово откашлялся, а она, это... похожа на тебя? Я имею в виду...

Спокойствие оглушительно затрещало, засучил лапками серебристый малютка-паучок, которого Орлана сшибла на землю. Под ногами хрустнуло сразу несколько мясистых стеблей.

Пятнадцать лет назад она бы ухватила Идриса за края накидки и тряхнула - изо всех своих невеликих сил и посмотрела бы на то, как он показушно хрипит и морщится. Но сейчас что-то внутри не позволило, и она только уставила указательный палец прямо в лицо магу времени.

- Послушай, если ты тронешь её хоть пальцем, я...

- Ты-ты, передразнил её Идрис. - И что ты мне сделаешь?

Злость отхлынула. Орлана сделала шаг назад и надела на лицо привычное спокойствие, хоть уголки губ всё ещё дрожали.

- Ничего. Ты прав. Но вот Аластар... - Она жадно вдохнула и развернулась, чтобы идти в замок. - Знаешь, а ты не изменился.

Пятнадцать лет назад, когда она выгнала его из замка, сердце жалобно заскулило: глупое сердце страдало за Идриса и за его неразделённую любовь. Демоны знали, что никакая любовь его не изменит.

***

Вечером все собрались в обеденной зале. Адальберто пришёл на ужин самым первым и теперь мирно дремал на стуле в уголке, дожидаясь всех остальных. Лепестки лилий, стоящих в большой вазе, ласково касались его щеки.

Щурясь от яркого света огненных шаров, Орлана вглядывалась в дверной проём, занавешенный тяжёлым бархатом. Шаги мужа она услышала, когда он ещё спускался по лестнице. Следом за всё ещё хмурящимся Луксором в залу ворвался Риан. От его бессменного тренировочного костюма пахнуло вечерней свежестью - видимо, очередные упражнения с мечом в саду - и тёмные волосы, чуть намокшие под дождём, были убраны назад.

- В Академии только и разговоров, что про это отравление. Он с размаху сел, и ножки стула заскрипели по мраморному полу. - Кстати, завтра занятий не будет. Объявлен траур. А где Эйрин?

Орлана отложила ежедневник на край стола. Солнечное перо, которым она заложила нужную страницу, показывало оттуда хрустальный кончик, испачканный чернилами.

- Думаю, она сейчас спустится. Орлана нажала на перо, и оно спряталось в ежедневнике полностью.

Она дождалась: Риан заметил лишний прибор. Заинтересованно оглянулся на неё.

- Так у нас гости?

Луксор тоже обернулся и вопросительно приподнял брови: он уж точно не ожидал, что Идриса удостоят такой чести.

- Возможно, кивнула Орлана, укладывая случайно сдвинутый нож идеально прямо. - Если он не применяет нас на старую тронную залу.

Риан нетерпеливо заёрзал, зазвенел столовыми приборами. Он хотел рассказать о том, как застал его дождь за отработкой наклонного удара, но нашлась тема поинтереснее.

- Что-то не так?

- Всё в порядке, милый, отозвалась Орлана, сплетая пальцы под подбородком.

Когда в залу ворвалась выпущенная из под домашнего ареста Эйрин - её волосы растрепались как от быстрого бега, - белое пламя колыхнулось. Она уселась на своё место рядом с Рианом, метко ткнула его локтем и тут же отодвинулась, как будто бы стараясь убраться из-под света огненных шаров, висевших в воздухе.

По тому, как яростно дочь зазвенела подцепленной и тут же брошенной вилкой, Орлана поняла, что все её ожидания оправдаются, и мирного ужина сегодня не будет.

- Кого ещё ждём? Есть хочу, недовольно буркнула Эйрин, рассматривая скатерть прямо перед собой.

Традиции есть традиции, скучные, пыльные традиции, записанные кусочком угля на старинном, крошащемся от времени пергаменте. Если бы Орлана настаивала на совместных ужинах чуть меньше, все те, кто приходил вечером в эту залу, под приглушённый свет белого пламени, разбрелись бы кто куда.

Луксор мог вовсе забыть поесть, увлёкшись книгой или разговором с кем-нибудь из коллег. Эйрин бы ограничилась конфетами у себя в спальне. Ишханди приходила бы в замок время от времени, из вежливости, не больше, а остальное время поводила бы у себя в резиденции, в квартале Хаоса.

Только поэтому Орлана не принимала никаких отговорок за опоздание - дай им волю, и разбегутся, кто куда.

Стук каблуков по стеклянным ступеням оповестил о приходе Ишханди ещё за пару секунд до того, как она сама появилась в зале. Она вошла с замок через террасу, и на её пальцах ещё остались тёплые капли дождя.

- Добрый вечер. Она кивнула Луксору, скользнула рукой по плечу Орланы и опустилась на своё место. - Я услышала об отравлении. Скажи, что-нибудь уже известно?

- Скучно, громко пожаловалась Эйрин, стукнув вилкой о бокал.

От этого звона проснулся Адальберто и заворчал, что его не разбудили раньше.

- Прости. Орлана улыбнулась ему и снова обернулась к мачехе. - Завтра вечером назначено разбирательство в Арджане. Аластар ищет виновных, но пока нет ничего определённого... Только этот странный знахарь, которого поймали на границе.

Идрис явился последним. Но он пришёл, оповестив о себе ещё с террасы пением флейты, таким заунывным, что мороз пробежал по позвоночнику. Когда он появился в дверном проёме террасы, обдуваемый прохладным ветром, Ишханди вздохнула и взялась за салфетку: разговор отложился сам собой.

- Идрис, произнесла Орлана, заметив, как крутанулся на своём стуле Риан, чтобы рассмотреть гостя получше, высший маг времени. Он - наш гость сегодня, но пришёл не просто так. А почему - надеюсь, расскажет сам. Проходи.

Она чуть улыбнулась, ровно настолько, насколько того требовал этикет, и кивнула, давая знак к началу ужина. Задумчиво теребя край накидки, Идрис на секунду застыл за отведённым ему стулом, покосился на Адальберто и всё-таки сел - как будто бы проверил, не притаилось ли на его стуле какое-нибудь заклинание-ловушка.

Не притаилось.

- Расскажите, попросил Риан, едва дождавшись, пока подадут первое блюдо, мне всегда было интересно, это правда, что говорят о магах времени? Или легенды? Ну, вот про секунду перед смертью, например, или что вы можете менять прошлое, и этого никто не заметит?

Орлана бы улыбнулась - ей всегда нравилось незаурядное любопытство Риана - почти такое же, как и его аппетит. Она бы улыбнулась, если бы внутри не сжимался колючий комок тревоги.

Идрис глянул на него из-под упавших на лицо серебристых прядей и усмехнулся. Тонкие руки - в одной он ловко держал вилку, в другой чуть менее ловко - нож, тонкие, почти женские запястья, обмотанные шерстяными нитками. Оказалось, что Орлана помнила всё, как будто это было вчера.

- А мне всегда было интересно, Идрис принялся резать на мелкие кусочки лист салата, уложенный на край тарелки, вам вообще жить не страшно? А то бродят тут под замком всякие, прошлое изменять могут...

Риан удивлённо вскинул на него взгляд. Вряд ли он ожидал такой явной насмешки - или угрозы? - прозвучавшей в интонациях мага времени, но Орлана осталась довольна: её сын только пожал плечами.

- Я слышал, заметил он, у вас есть кодекс, который не позволяет творить произвол.

- Лорд наследник, подумайте. Ну, кто сможет меня проверить?

- Какая несовершенная система, не сдался Риан. - Нужно будет пересмотреть.

Идрис откинулся на спинку стула, и золотые цепочки в его волосах зазвенели отчаянно и трагично.

Орлане кусок не лез в горло. Только смочив губы гранатовым соком, багровым, как вино, она отставила бокал в сторону, так и не притронулась к приборам.

- Может быть, расскажешь нам новость? Или пусть это сделает Эйрин?

Идрис не ответил - приподнял бровь, глядя на свою будущую подопечную, и она вся встрепенулась, порозовели даже бледные щёки.

- Я уйду от вас и буду ученицей Идриса! - заявила она, как будто бросила в лицо воображаемому собеседнику перчатку и победоносно улыбнулась, пока тот морщился от боли. Вид у мага времени был как у фокусника, вытащившего у всех на глазах из шляпы жуткого демона.

Ишханди, не удостоившая до этого беседу своим вниманием, подняла голову и послала Орлане один единственный, вопросительно-осуждающий взгляд. Алые камешки в её серьгах звякнули - теперь уже она смотрела на Идриса. На то, как он покачивается, отталкиваясь руками от края стола, и как болтается край его накидки.

Ветер из двери, которую оставили приоткрытой, покачивал фиолетовый шёлк, теребил золотистые нити, и казалось, что накидка живая, что она шевелится совсем не в такт тому, как качается стул.

- Это твоё личное решение? - тоном, не выражающим абсолютно ничего, поинтересовалась Ишханди.

Эйрин тряхнула головой. Она наслаждалась всеобщим вниманием, как лилия хаоса - лунным светом, распускалась и тянула лепестки вверх.

- Такой путь выбрал Вселенский Разум.

Слова были явно не её, подслушанные или услышанные, перемешанные с чужими интонациями, но Эйрин осталась горда своим ответом. У Орланы похолодели кончики пальцев, когда она поймала взгляд дочери: всего чего угодно ожидала она, только не такого надменного превосходства.

- Ты отпускаешь Эйрин? - Когда Риан обернулся на Орлану, на лице его закаменела прежняя вежливая улыбка.

- Милый, она не будет слушать меня, раз Вселенский Разум... Она уставилась в тарелку так, словно и правда собиралась что-нибудь съесть.

- Но это неправильно. Риан обвёл всех собравшихся взглядом, ищущим поддержки.

Ужин оказался отодвинут. Из них всех с абсолютно бесстрастным выражением лица расправлялся со своей порцией только Луксор. Даже Адальберто, сильно склонившись над столом, не прикасался к вилке.

- Завидуешь, братик, да? - ядовито пропела Эйрин.

Риан задохнулся, не подобрав подходящих слов.

- Прекратите, негромко, но чётко проговорил Луксор, отпиливая ножом кусочек мяса, совершенно ясно, что она никуда не пойдёт. Я не отпущу свою дочь с убийцей-психопатом, об этом не может быть даже речи.

Звон, разбивший хрустальную тишину, заставил Орлану вздрогнуть. Один из шаров белого пламени осыпался крошечными безвредными искрами на мрамор. Искры скорчились в предсмертной судороге и потухли, а Эйрин осталась стоять, сжимая пальцы так, словно всё ещё держала ножку разбитого бокала.

Уродливое багровое пятно растеклось по бархатной драпировке, и грудь девушки вздымалась и опускалась сильнее и чаще - как будто бы ей не хватало воздуха.

- Почему... с убийцей? - Орлана была мало удивлена этим выпадом, нечто такое она и подозревала, когда муж сорвался из академии, чтобы искать Эйрин.

- Почему с психопатом, ты не спрашиваешь, усмехнулся Луксор. Он уложил на тарелку вилку и нож и уже потом поднял взгляд на того, о ком шла речь.

Идрис улыбался. Его улыбка застыла на губах, как судорожная гримаса, и Эйрин всё ещё стояла права от Луксора, тяжело дыша и сжимая кулаки.

- У нашего мага времени уже был ученик, Луксор взял со стола салфетку, молодой парень из касты целителей. Он погиб, и конечно, никто толком не знает, как и почему это произошло. Я узнал это только сегодня, спросил кое-кого из коллег. Так что прости, Эйрин. Придётся тебе выбрать другого учителя.

Орлана всё ждала, когда тяжёлые вздохи её дочери перейдут на крик. Сегодня - как и всегда - ссора развивалась по привычному сценарию. Осталось только выставить дочь из-за стола, как она это и сделала вчера.

- Нет, взвизгнула Эйрин, враньё это всё. Ты всё выдумал!

- Успокойся и сядь, холодно, насколько только смогла, отозвалась Орлана.

Дёрнулось пламя огненных шаров: Идрис закинул за плечо длинный край накидки. Он переводил глаза с Эйрин на Орлану и подавал им странные знаки, понятные только ему одному.

- Правда, примирительно произнёс Адальберто, не нужно ругаться, от нервов все болезни. Давайте всё спокойно выясним.

- Замолчи, тебя вообще не спрашивают! - рыкнула Эйрин на целителя и с размаху опустилась на своё место. Она стукнула руками по столу так, что зазвенели приборы.

Орлана отложила вилку. Если до этого у неё и была хоть какая-то надежда, что большой крови удастся избежать, сейчас не осталось даже её бледной тени.

- Извинись перед Адальберто, он не сказал тебе ничего плохого. Сейчас Идрис объяснит нам всё, я уверена.

Ни демона она не была уверена. Она не была уверена даже в том, где проведёт эту ночь: у себя в постели или в комнате Эйрин, разбираясь с последствиями этого разговора.

Идрис усмехнулся, когда поймал взгляд Орланы. Усмехнулся и встал. Он как будто чувствовал себя увереннее, возвышаясь над всеми. Его руки, сложенные на спинке стула, снова всколыхнули в ней ураган воспоминаний. Одну из шерстяных ниток Орлана повязывала ему на запястье сама.

- Да, это правда, что у меня был ученик, Идрис небрежно дёрнул плечом, ну я же не виноват, что его невеста бросила. Вот он и повесился, бедолага. А я ему предлагал пойти в прошлое и устроить ей какую-нибудь жуткую гадость. Ни в какую!

Орлана кивнула. Уже собираясь сказать о том, как всё хорошо закончилось и Луксору совсем не о чем волноваться, она краем глаза заметила, как задумчиво ворошит волосы на затылке Идрис. Таким знакомым жестом. Она застыла, не дотянувшись до ножки бокала.

- Знаете, как-то мне это всё не нравится. Давайте, что ли, переиграем вечер... какой, говоришь, коллега тебе про ученика рассказал?

В воздухе повисла алая искорка, Идрис щелчком столкнул её на мраморный пол. И в вырастающем прямо в воздухе портале времени Орлана увидела блик солнечного света на вечноосенних листьях, увидела шпили замки и стрельчатые окна Академии. Всего на мгновение.

А потом она сжала амулет - круглую пластину на цепочке, спрятанную под платьем.

- Прости, Идрис. Мне пришлось.

Он отступил от закрывшегося портала и замотал головой, как будто получил кулаком по лбу - не больно, но неожиданно. С залы как будто бы сняли тёмную вуаль: свет белого пламени стал ярче, из приоткрытой двери донеслись голоса птиц. Луксор рядом с Орланой тяжело выдохнул, как будто долго-долго сдерживал дыхание.

Орлана высвободила из узкого ворота платья амулет, и тихую мелодию услышали все.

- Риан, сказала она, считается, что контролировать магию времени нельзя, но один способ всё-таки есть. Правда, он стоит много нервов и усилий. Это Шёпот трав, и применить его можно куда реже, чем хотелось бы. Сейчас он расстроил все усилия лорда Идриса.

Хмурясь и часто моргая, Риан обернулся к ней.

- Наше прошлое сейчас могли просто изменить?

- Как ты догадалась? - едва ли перебил его Идрис. Он опять стоял, сложив руки на спинке своего стула, и усмехался по-прежнему, как будто и пришёл только ради того, чтобы поусмехаться. Так, как будто Орлана сейчас поймала за руку не его - а саму себя.

- Мне Аластар подсказал, улыбнулась ему Орлана, ощущая, как дрожат уголки губ. Замершая на своём месте Эйрин не кричала, не била посуду, не толкала локтем брата - она смотрела исподлобья, и это был плохой знак. Судорожно выдохнув, Орлана спрятала талисман обратно и сложила руки перед собой. - Так вот, лорд Идрис. Мне пришлось пойти на крайние меры.

Ей приходилось убивать и самой быть на краю смерти, она теряла близких - слишком часто. Она видела такое, что вряд ли могло прийти в голову этому магу времени. Неужели он правда считал, что она отдаст ему свою дочь?

- Я достаточно терпела. Сейчас ты перешёл всякие границы. Думаю, лишение тебя силы будет справедливым наказанием. А как ты знаешь, решение императрицы считается законным, если при этом присутствует хоть один из членов Совета.

- Ой, а где он? - заинтересованно заглянул под стол Идрис.

Шутки, всё - шутки, но Эйрин совсем не смешно. Она стискивает нож в пальцах, лезвие трясётся, нервные блики скачут по стенам.

- Ишханди, хоть и член семьи, но ещё и глава касты хаоса, если ты забыл. Если она подтвердит моё решение, завтра утром я созову Совет, и тебя лишат магии, Идрис. Будешь тем, кем родился, обычным учёным. Ты же хотел этого, да?

Тёмной птицей замерло над столом молчание. Ишханди качнула головой, медленно провела кончиками пальцев по идеально гладким волосам - так она делала всегда, когда начинала нервничать.

- Я подтверждаю.

- Ой, Идрис почти лёг на стол, так чтобы взглянуть на неё, но Ишханди даже головы не повернула в его сторону, а я тебя сначала даже не заметил.

- По-моему, давно пора это сделать. Луксор взял руку Орланы и коснулся губами её замёрзших пальцев.

Она едва удержалась, чтобы не прогнать с лица застывшую улыбку. Видел Вселенский Разум, она не хотела устраивать вместо ужина суд, но Идрис как будто и не желал другой развязки. Он смотрел прямо перед собой, прищурившись, а потом вдруг поднял взгляд на Эйрин и чуть заметно, едва уловимо кивнул ей.

Девушка поднялась, одёргивая платье.

- Ты не имеешь права этого делать. Голос, как из подземелья, глухой и едва разборчивый.

- Родная, я покажу тебе свод законов, если хочешь. Орлана в очередной раз выравнивала положение вилки.

- Ты не имеешь права, потому что ты сама ничем не лучше, повысила голос Эйрин. И снова это были не её слова и не её интонации - а на её лице даже появилась усмешка, как у Идриса, одним уголком губ. - Ты призвала богиню смерти и убила своего отца, потому что хотела власти.

Непонимающе обернулся на сестру Риан. В густой тишине горел опустившийся слишком низко к столу шар белого пламени. Искры срывались с него и таяли в воздухе, не долетая до серебристой скатерти. Тихо отложил приборы Луксор, не звякнула ни одна, самая крошечная ложечка. Ишханди в очередной раз провела рукой по и без того аккуратной причёске...

- Что, прости? - выдохнула Орлана, ощущая, как нарастает нервная дрожь глубоко внутри. Ещё секунда - и затрясутся пальцы.

- Что слышала, отбарабанила Эйрин, как заученную роль, все только и говорят, какая ты замечательная, хочешь мира во всём мире и никогда даже не крикнешь. А я знаю, я теперь знаю, какая ты на самом деле.

Ишханди накрыла руку Орланы своей и сжала её пальцы - как будто боялась, что она встанет и уйдёт, и тогда уже поражение будет неизбежно.

- Не говори о том, чего знать не можешь, прошипела глава касты хаоса. - И дважды думай, прежде чем бросаться такими обвинениями.

Орлана увидела, как щёки её дочери бледнеют. Её саму Эйрин не слушала абсолютно, над Рианом откровенно смеялась, Луксора побаивалась слегка - он был чуть ли ни единственным, кто мог на неё воздействовать. А вот Ишханди опасалась так откровенно, как можно опасаться только чёрного провала в шаге впереди: покачнёшься и рухнешь. Будешь лететь так долго, что умрёшь не от удара о дно - от страха.

- Чего смотришь? - в запале бросила Эйрин Риану. Уже дрогнувшим голосом, но всё-таки она продолжила: - А я знаю и не буду молчать. Из-за тебя твоя подруга покончила с собой. Из-за тебя убили твоего брата. И... и ещё ты много кого убила.

Боль в висках пришла внезапно, пришла и сдавила её голову в когтистых лапах. Орлана привела заметно дрожащей рукой по переносице.

- Да, спасибо за напоминание... Идрис, она посмотрела на дочь: ту уже тоже трясло, как от холода, ты можешь идти.

В гробовом молчании она просидела ещё несколько секунд, уставившись на край стола. В хрустальной ножке бокала отражались багровые блики от гранатового сока. Первым очнулся Риан.

- Ты их отпускаешь? - произнёс он, пробуя на прочность каждое слово, как ступеньку на старой лестнице.

Луксор не обернулся, а она ожидала поймать его взгляд.

- Да, опустила напряжённые плечи Орлана. - Вы победили. Идите.

От боли перед её глазами поплыла вся безупречная сервировка стола.

- И я пойду. Она поднялась, высвободив запястье из ослабших пальцев Ишханди. - Спокойной ночи.

***

Прозрачный лунный свет вуалью лежал на её руках, на хрустальной ножке бокала. Ветер из открытого в ночной сад окна трепал нежный тюль за спиной, запутывался в её щиколотках. Орлана проводила пальцем по краешку бокала и слушала, как отступает когтистая боль.

На ветвях вечноосеннего дерева перед окном её кабинета повисли крошечные живые пушинки. Они порхали в воздухе, радуясь тому, что закончился дождь, они скользили по подоконнику, щекоча ей руку, и путались в распущенных волосах. Шпильки, брошенные тут же, поблёскивали перламутровыми головками.

Закончился ещё один день, значит, можно было распустить волосы, расстегнуть брошь на мантии и саму мантию бросить на спинку кресла. Её слабости всё равно не увидит никто, кроме пушинок, ползающих по подставленной ладони.

Завтра утром уйдёт Эйрин. Она возьмёт Идриса за руку и прошествует по дороге из белых камней. Там стражники откроют перед ними ворота. Может быть, в этот самый момент она обернётся, просто из любопытства, или собираясь различить в высоком окне второго этажа силуэт Орланы. Взгляд Эйрин ненадолго замрёт на синем с золотой короной флаге, реющем на башне замка, и уже через секунду она потеряет всякий интерес к своему бывшему дому.

Прижимаясь щекой к прохладному подоконнику, Орлана представляла себе это без всякого страха, и на губах, вместо терпкого привкуса вина, почему-то жил горький вкус миндаля вкус расставания.

Что же пошло не так? Орлана прекрасно помнила, как держала на руках своих малышей: сначала Риана, необыкновенно серьёзного и молчаливого даже в младенчестве. Три года спустя родилась Эйрин, на месяц раньше срока, она была крошечкой и пищала почти без умолку - иногда только прерывалась на сон. Укачивая её вечером, Орлана мечтала, как Эйрин вырастет, и они станут не просто матерью и дочерью, а лучшими подружками. Орлана, конечно, научит её всему, что знает сама. Всё расскажет - и грустное, и радостное. Но это потом. Сначала они будут устраивать пикники в саду, с куклами и кукольным чаепитием. Риан не захочет возиться с девочкой, пусть играет где-нибудь неподалёку.

Орлана так хорошо помнила эти мечты, так ярко рисовала их себе, до каждого листика на вечноосенних деревьев. До запаха свежего ветра с Сантарина. И Эйрин - свою маленькую куклу - в мечтах то и дело брала на руки. В какой момент произошла ошибка?

Что пошло не так, почему не было никаких пикников в саду, никаких кукол, никаких объятий? Почему её собственная дочь так ненавидит её, что готова проклясть и бежать хоть на край земли с сумасшедшим Идрисом, лишь бы только не жить здесь, в замке. 'Хуже, чем здесь, мне уже не будет!' - Орлана как будто снова услышала звенящий слезами голос дочери.

- Моя императрица, разрешите?

Она подняла голову - всё же сердце замерло, когда она услышала шаги за спиной. На мгновение ей почудилось, что пришла Эйрин, чтобы поговорить и раскаяться. Но в дверном проёме кабинете возник Аластар.

- Да, лорд, входите.

От её неловкого движения шпильки посыпались на пол - все до единой. Испуганные голосами пушинки поднялись в воздух и закачались в порыве ветра. Аластар опустился у ног Орланы, собирая с ковра невидимки, поблёскивающие в свете огненных шаров из сада.

- Есть новые сведения. Я хотел поговорить с вами утром, но раз уж вы всё равно не спите... Он ссыпал шпильки на край стола и отступил в тень.

Там, в глубине погружённой в сумрак комнаты, он взял за спинку свой стул и переставил его ближе. Орлана одёрнула подол платья: блик белого света от огненных шаров показался ночной бабочкой.

- Я слушаю.

Его усталый взгляд из-под полуопущенных век был устремлён мимо - как в тот раз, за разбирательством убийства подданных Альмарейна в Арджане.

'Всё. Это закончится, и уйду подальше от столицы. Буду виноград выращивать', ворчал начальник тайной полиции себе под нос, листая доклады подчинённых.

Орлана точно знала, что никуда он не уйдёт.

- Если верить нашим целителям, выходит, что лорд Дритан и те, кто умер сегодня утром в квартале учёных, отравились одним и тем же ядом.

- Любопытно. Орлана отвернулась к окну. С расстёгнутой верхней пуговицей на вороте платья она чувствовала себя беззащитной. Хотя зачем Аластару нужны её обнажённые ключицы.

- А ещё любопытней, что перед своей смертью лорд Дритан кое о чём просил своих родных.

Она привыкла к паузам, которые любил выдерживать начальник тайной полиции, и ждала, глядя на пушинки.

- Он говорил, что всё нужно отменить.

- Интересно. И что отменить? Она повела плечом. Вино притупляло чувства и приманивало сон, но только попытайся Орлана прикрыть глаза, и в темноте проступали посветлевшие от злости глаза Эйрин.

- Ничего больше он сказать не успел. 'Отмените всё' это было единственное, да и родным было не до того, чтобы выслушивать бред смертельно больного. Его супруга же утверждает, что была с ним всю ночь и оставила его только на минуту - в ту самую минуту он и отравился.

В саду роняли на землю искры белого света огненные шары. Стражи в алых мантиях застыли на своих постах - успокаивающая картина. Орлана стряхнула в открытое окно пушинку с рукава.

- Надеюсь, ночную охрану улиц уже усилили?

- Конечно, моя императрица.

- Знаете, что меня беспокоит? Орлана поднялась и, сцепив руки на груди, посмотрела вдаль. За садом, в жемчужном мареве огней, спал город. - Почему Дритан? Почему для отвлечения внимания выбрали квартал учёных, ясно. Но почему Дритан?

Она поднялась и сжала пальцами переносицу. Завтра ей придётся что-то говорить его семье, но что? Что ей жаль, потому что погиб единственный чиновник Арджаны, которому она почти доверяла? Обещать помощь и то, что убийца обязательно будет наказан?

Маги-учёные были единственными жителями Альмарейна, которые почти не владели магией, защититься от внезапного вторжения они бы точно не смогли, и не удивительно, что первый удар пришёлся прямо по ним.

- Значит, всё это - целенаправленная акция против власти. А это уже хуже, чем очередная междоусобица в колонии. Завтра с самого утра распорядитесьотправить письма во все остальные провинции.

Конечно, новости о трагедии в Альмарейне, успели разлететься и без их помощи, но недосчитаться к вечеру ещё кого-нибудь из доверенных лиц Орлане вовсе не хотелось. Горький привкус миндаля на губах стал сильнее.

- Прикажете арестовать Идриса? - Аластар приблизился к ней сзади, Орлана даже почти различила запах подземелья, исходящий от его плаща.

Она перебрала в руках шпильки, как чётки. Бусина - просьба, бусина - молитва Вселенскому Разуму. Верхняя пуговица на платье - последняя защита. Пусть не вдохнуть полной грудью, зато безопаснее.

- Не нужно, пусть идёт.

Он то ли вздохнул, то ли усмехнулся.

- Но после... ужина у нас достаточно оснований на это, моя императрица.

Она сузила глаза, и огненные шары в саду проросли тонкими ломкими лучами. Очередная шпилька выскользнула из пальцев.

- Знаете, Идрис никогда не умел объясняться. Стоило мне спросить его о чём-то, он мгновенно обижался, что я заставляю его оправдываться. Гордость... Орлана опустила уставшие от белого света глаза. На мраморном подоконнике лежала тень дерева. Зашевелились от ветра листья, и Аластар опустил на их дрогнувшие фантомы руку в серой перчатке - справа от руки Орланы. - Но каждый раз, когда он таким странным образом предлагал помощь, она оказывалась нужна мне. Лорд, он маг времени. Он что-то знает.

Защекотало шею - она ощутила на себе пристальный взгляд Аластара, но обернулась: он всё ещё смотрел мимо. На замерший в ночной тишине сад.

- Но Идрис ничего не расскажет, это ясно, продолжил она. Так что пусть идут.

Словно соглашаясь с её словами, в окно дохнул ветер, пахнущий тёмными водами Сантарина. Замолкли птицы, и на минуту стало тихо, словно в храме Вселенского Разума. А в следующую она услышала, как закрывается за Аластаром дверь.

Орлана опустилась в кресло и скользнула пальцем по ободку забытого бокала. Глоток вина, плеснувшийся на дне, был рубиново-алым и чуть горьким, как гранатовый сок.

***

Луксор молча застегнул профессорскую мантию и, не глядя на Орлану, собрал со стола свои записи. Почти коснулся её рукавом, когда проходил мимо окна. Скомканный вечерний разговор висел между ними мутным зубастым изваянием.

- Не поговоришь со мной? - попросила Орлана.

- Давай позже. Луксор тряхнул руками, словно оттолкнул тянущиеся к ним солнечные лучи. - Опаздываю на учёный совет, а мне нужно ещё подготовиться.

Не было сегодня никакого учёного совета - Орлана знала это совершенно точно. Она кивнула, глядя, как по подоконнику ползают золотистые блики. Солнце вставало из-за залитого туманом горизонта.

- Хорошо. Тогда до вечера.

Он ушёл, а Орлана отвернулась к окну. По дорожкам из белого камня шагали воины в алых мантиях - сменялся караул. Там дальше, за ажурной оградой императорского сада, просыпался Альмарейн. Расцветали серебристые порталы, слышался далёкий рык сторожевого демона - обычное утро.

Она грела замёрзшие пальцы о солнечные блики и ждала. Ветер из открытого окна дышал утренней прохладой, блестела сырая от росы трава, и прятались под широкие листья бутоны лилий Хаоса.

Первой на главную аллею вышла Эйрин. Она смотрелась не принцессой - мещанкой, в своём лучшем платье из Ситритского шёлка и с нелепой сумкой, переброшенной через плечо.

Орлана сжала край бархатной шторы и напряглась, будто бы собиралась крикнуть ей, позвать, придумать ещё какие-нибудь аргументы, но помешало когтистое изваяние вчерашней ссоры, всё ещё висевшее у неё за левым плечом. Эйрин остановилась у перекрёстка и заозиралась.

Идрис среагировал почти мгновенно - он слетел вниз с вечноосеннего дерева поодаль. Так резко, что заставил Орлану вздрогнуть и задуматься, не наблюдал ли он за ней по своей извечной привычке, перемешанной с жуткой наглостью.

Запели птицы. Может быть, их голоса звучали и раньше, но Орлана оглохла и ослепла, и пальцы её похолодели - как будто она умерла. Она прижалась лбом к прохладной стене и только тогда услышала, что поют птицы.

Когда она открыла глаза, Эйрин и Идрис уже подходили к воротам. Орлана почти услышала, как фыркает в лицо стражам маг времени:

- Распоряжение императрицы!

Они и сами знали об этом распоряжении и открыли ворота. Бесшумно двигались ажурные металлические створки.

Медленно, как будто во сне, Орлана прошла к зеркалу, взяла одну шпильку и, глядя сквозь своё отражение, воткнула её в пучок забранных на затылке волос. Когда острые кончики царапали кожу, она испытывала почти наслаждение. Надрывались за окном птицы.

Она знала, что за дверями спальни её ждал Аластар. Знала, что закончив с причёской, она выйдет и негромко скажет:

- Хочу знать, куда он уведёт мою дочь.

Он кивнёт едва заметно, и серый с красным подбоем плащ колыхнётся - начальник тайной полиции уйдёт в свои подвалы, чтобы отдать там несколько новых распоряжений.

Проводя пальцем по корешкам книг, она на секунду даже задумалась, не отменить ли предстоящую встречу. Орлана машинально попыталась повторить заклинание, но слова путались, руны вспыхивали беспорядочно и тут же гасли. Она уже опаздывала, и даже представляла, какими словами встретит её Орден, но всё ещё стояла, сцепив пальцы на книжной полке и не в силах оторвать взгляда от измятого корешка книги.

Любое её желание отступить от привычных занятий, конечно, будет слабостью, которую она же и сама себе не простит. Шестой день недели - обязательный визит в Малтиль. Конечно, легче пережить эти два часа бесед со своим дядей, чем чувствовать на себе в следующий раз его уничижительный взгляд.

В последнее время ей удавалось - нет, не заслужить его снисходительность - сделать так, чтобы Орден замечал её как можно реже. Она переписывала заклинания за своим концом стола, он, за противоположным, читал, иногда бросая на племянницу оценивающий взгляд.

Демоны бы побрали её обещание, брошенное в угаре страха и злости, когда ей было не обойтись без его помощи и без его магии, а Орден радостно воспользовался этим. Когда она давала это обещание, она никак не думала, что Орден попросит в награду еженедельные уроки с ней. А теперь он вряд ли он примет её оправдания за пропуск, только сузит глаза и посмотрит насмешливо: не вытерпела, сломалась?

Тяжело вздохнув, Орлана вытащила книгу и открыла её на заложенной странице. Заданного заклинания всё равно не вспомнить, но хотя бы очистить совесть. Перелистывая на ходу страницы, как плохая студентка, она вышла из лабиринтов библиотеки в галерею.

В зале с прозрачным потолком её уже ждал портал. Никакого полёта, никакой темноты перед глазами, секунду назад она была в столице империи, а потом оказалась на её окраине, в южном Малтиле с покатыми крышами домов и запахом высохших степей. Терраса с распахнутыми окнами приняла её в объятья душного утра.

- Надо же, кто пришёл!

Зря Орлана надеялась, Орден, судя по его улыбке, посчитал каждую секунду её опоздания и уже придумал, как отыграется за это. Он поднялся со своего места в тени, в самом углу террасы, и одёрнул чёрную мантию.

- Думал, императрица уже и не почтит меня своим присутствием. Что, может быть, хочешь попросить каникулы?

Орлана бросила книгу на стол и сделала вид, что не уловила насмешки в его тоне. Это стало привычным занятием. Пятнадцать лет постоянных занятий каких угодно непримиримых врагов сделают способными существовать рядом, ну, или хотя бы терпеть друг друга раз в шесть дней на одной террасе.

- Давай начнём. Она притворилась, что не заметила нависшего над ней Ордена - сейчас он подошёл близко, ближе, чем это было определено безмолвным уговором, - перелистала страницы.

- Вот и я о том же. Он поддел пальцем книгу и захлопнул её. - Поднимайся и пойдём. Пойдём-пойдём, попрактикуемся на воздухе. Чем отчаянней ты сейчас будешь спорить, тем дольше я потом задержу тебя.

Орлана встала. Один раз уже так было, в самый первый 'урок' - она не могла подняться с пола и рассматривала капли собственной крови на чёрном мраморе. С тех самых пор Орден больше никогда не заставлял её повторять заклинания так упорно, чтобы руки саднило от горячего ветра, а в спину сырым холодом дышала смерть. Может быть, всё потому, что теперь Орден прекрасно знал - никуда Орлана от него не денется, не заберёт назад данное слово, и времени на неторопливое издевательство у него теперь предостаточно.

Вслед за Орденом она спустилась в сад. До ближайшей рощи ходу оказалось всего шагов пятьдесят по песчаной дорожке, но солнце тут же напекло непокрытую голову и плечи. За изгородью сада начинались поля - бесконечное зелёное море, подпорченное жёлтыми росчерками высохшей травы.

Глядя на то, как Орден расстёгивает на мантии изумрудную брошь в виде скорпиона, Орлана вспоминала почему-то то самое утро, когда капала кровью прямо на пол, тот первый её урок, выпрошенный или вытребованный. Выторгованный на любую просьбу Ордена. Кто же знал, что он попросит не благ для себя, а продолжения этих занятий.

- Я решил, что хватит уже с тебя теории. Орден бросил мантию на нижнюю ветку дерева. - Посмотрим, приподнялась ли ты хоть слегка со своего нулевого уровня.

Если бы она годами не училась так старательно скрывать эмоции, Орден бы всё понял: он так оценивающе смотрел в лицо Орлане, что ей стоило больших усилий не скривить губы. Стало понятно, что она зря рассчитывала так просто отделаться полуторачасовым сидением за книгами.

- Хорошо.

Орлана не успела отшатнуться - Орден приблизился к ней и дёрнул за ворот платья. Верхняя пуговица отскочила и скрылась в высокой траве, полёгшей как от ветра.

- Здесь не замок, никто тебя не увидит, усмехнулся он, даже не дожидаясь, пока Орлана решит, чем отвечать на такую наглость и отнимет руку от обнажившихся ключиц. - Начнём с чего-нибудь посложнее. Я где-то здесь обронил свой перстень. Не поищешь?

Он кивнул на поле и хитро сузил глаза. Судорожно вдыхая, Орлана припомнила, что учила нечто такое. Давно. Может быть, зимой.

Признаться честно, она всё ждала, когда уже Ордену надоест эта игра в учителя и ученицу, когда он скривится презрительно и скажет, что она может больше не приходить - всё равно толку не будет. Но он всё тянул и тянул эту идиотскую повинность. Орлана приходила, Орден замечал её, лишь когда ему хотелось, когда нет - не поднимал глаз от книги. Она пыталась учить заклинания - он лишь изредка тыкал пальцем в страницы книги.

С чего он вдруг сегодня решил заняться ею? Заскучал в ссылке?

- Что ты от меня хочешь, Орден?

Орлана отвернулась к полю и подняла руки. Колосья шли волнами от горячего ветра, который через мгновения ударились ей в ладони. Вспорхнула испуганная птица. Слова, всплывшие в памяти, сложились во фразу, краткую, как раскат грома.

Но неверную - ветер больно ударил по рукам и припал к её ногам уставшей собакой. Орлана потёрла правое запястье, в нём боль отзывалась много сильнее, напоминая о старых ранах.

- Хочу, чтобы ты нашла мой перстень. - Он сделал недоумённое лицо.

- Я не об этом, отозвалась Орлана, глядя мимо. Над горизонтом плыло жаркое марево. - Что ты хотел от меня, когда брал в ученицы? Прошло столько времени, можешь уже и признаться. Может, договоримся и разойдёмся по-хорошему?

Орден отряхнул с рукава белоснежной рубашки мифическую пылинку и хмыкнул.

- Ты правда считаешь, что можешь меня чем-то заинтересовать? Ну ладно, смилостивился он. - Я скажу. Хочу, чтобы ты прекратила тратить время на болтовню и правильно прочитала заклинание.

Долгое время Орлана сама для себя решала: единственное, чего может хотеть Орден, - вывести её из себя. Снова ощутить себя сильным и правым, как будто она опять у его ног на чёрном мраморе, как будто он до сих пор император, а не преступник в ссылке.

Такого удовольствия она ему доставлять не собиралась, пусть придётся вспоминать заклинания сутки напролёт.

- Я жду, напомнил о себе Орден, и Орлана, даже стоя к нему спиной, прекрасно представила, в какой ухмылке кривятся его губы.

Она подняла руки. Хорошо бы не предоставить ему шанс посмеяться ещё раз.

***

Сразу за городской стеной начинались степи. Раньше ей очень хотелось сбежать как-нибудь из замка и пройтись по широкой, утоптанной дороге, что выползала из Альмарейна и змеёй извивалась до самого горизонта. Потом глупая детская мечта исчезла. Сейчас Эйрин только пыталась прикинуть, долго ли им ещё добираться до портала.

Сердце уже не колотилось так бешено, как в городе, когда она каждый миг ждала, что её догонят, остановят. Но городская стена отрезала все пути к отступлению. Эйрин подняла взгляд от высохшей земли под ногами и чуть прибавила шагу, чтобы нагнать Идриса.

- А тут далеко?

Она заглянула магу времени в лицо - он хмурился, глядя себе под ноги, золотистые цепочки запутались в волосах и не звенели.

- Близко. Два дня ходу.

Эйрин решила, что он шутит. Она стряхнула с платья прозрачную стрекозу и притворилась, что идёт так быстро, просто потому, что ей нравится, хоть в боку и закололо.

- Ты сердишься?

Вчера он был совсем другим, вчера он смеялся и приманивал ветер пением флейты, сейчас флейта грустно торчала из кармана и выглядела совсем забытой. В ответ Идрис прикусил губу.

- Нет, просто я не люблю уходить из города.

Эйрин всё-таки отстала: боль в боку стала уже совсем невыносимой, и пришлось полминуты постоять на обочине дороги, делая вид, что срочно нужно поправить ремешок сумки.

- Ты любишь Альмарейн? - спросила она у его спины.

- Не люблю я твой Альмарейн. Плечи Идриса презрительно дёрнулись. - Я просто не люблю уходить. Ты, это, если что, иди по моим следам. Может, и не заблудишься.

Вот шутил он теперь или нет, Эйрин поняла не сразу. Она бросилась догонять мага времени, но удобная дорога уже кончилась, и под ногами остались только кочки да трава, так и норовившая вызеленить весь подол платья.

- Расскажи что-нибудь, Эйрин догнала его, наконец, и окончательно запыхалась.

- Не хочется.

Взметнулся край фиолетовой накидки и чуть не попал ей по лицу. Эйрин остановилась и оглянулась на Альмарейн: городская стена издевательски маячила сзади. И манили прохладой камни они не нагревались даже в солнечный полдень. Пойти сейчас назад... интересно, Идрис её остановит?

Он уходил, не оборачиваясь, и Эйрин стало очень страшно потерять из виду фиолетовую накидку.

Путаясь в траве и едва ли не спотыкаясь, она побежала за Идрисом. Испуганная птица вспорхнула прямо из-под её ног, и только тогда Эйрин остановилась.

- Да подожди же! - Она почувствовала, что сейчас расплачется.

То, что она не спала всю ночь, борясь то со страхом, то с восторгом, ещё ничего. Хуже всего было вчера вечером, когда она одна была против всех, и в одну секунду ей казалось, что мама поднимется из-за стола и даст ей пощёчину, а в другую - что вызовет стражу и арестует Идриса.

Вчера-то Идрис был куда разговорчивее и рассказывал много всего, а сейчас, выходит, решил, что всё, хватит?

Идрис остановился. Может быть, Эйрин и показалось, потому что смотреть против солнца - занятие бесполезное, но на губах мага времени мелькнула улыбка. Трава ласково гладила его колени. Пока Эйрин, пытаясь отдышаться, плелась по шуршащему на все голоса морю, он достал флейту.

Звук вышел совсем не таким, какими Идрис пугал ночью зазевавшихся служанок в восточном крыле, не тем жутким стоном, от которого озирались стражи в саду. Это было пение жаворонка над бескрайним Альмарейнским полем.

Он, сощурившись, посмотрел на Эйрин, когда она остановилась рядом, и по-птичьи склонил голову.

- Скажи: Идрис, ты ненормальный.

- Зачем? - насупилась Эйрин.

- Скажи, не бойся.

Она поковыряла землю носком туфли и через силу выдавила из себя:

- Ну, И... Идрис, ты ненормальный.

Он вздохнул и сунул флейту обратно в карман. Ветер осторожно трогал его накидку - бахрома щекотала Эйрин руку, и вдруг зазвенели цепочки.

- Так себе, махнул рукой маг времени. - Но пока что сойдёт.

***

Демоново заклинание не желало вспоминаться. Орлана стояла, опустив руки, и вдыхала горчащий на губах ветер. Ей было уже всё равно, что сзади, в тени деревьев, облокотившись на изгородь, стоит Орден. Когда она оборачивалась в последний раз, он рассматривал свои ногти.

- Ты там долго ещё? - Судя по звукам, великий маг в раздражении пнул изгородь.

Орлана не ответила: вот так, неизвестно ещё, кто кого выведет из себя. А солнце палило просто издевательски, ещё немного, и...

Она села прямо на землю, примяв колоски, скрестила ноги. Недовольно зашумел в траве ветер, и на коленку Орлане приземлился кузнечик. Он в замешательстве поводил усиками и прыгнул в сторону.

- Долго. Нужно собрать силы, как ты учил, крикнула она, не оборачиваясь.

Орлана улыбнулась: кузнечик вдруг напомнил ей лорда Анна - главу касты учёных. Такой же нескладный, дёрганый и вечно удивлённый, он носил нашейный платок и вечно оттягивал его пальцем, если только начинается спор.

Времени у неё было предостаточно, а в поле пахло летом и сухой травой - не Сантарином. Земля на ощупь оказалась тёплой, и Орлана, недолго думая, завалилась на спину. Ослепительно-синее небо над ней подмигнуло солнечным бликом.

- Орден, позвала Орлана, я поняла, чего ты хочешь.

Ей стало странно, что она не догадалась обо всем сразу же, как только он взял её в ученицы. Со стороны дома зашуршали шаги, едва слышные сначала, они стали различимыми, и вот уже - почти осязаемыми.

- Как ты пятнадцать лет водил меня за нос. Неплохо. Орлана сощурилась, подставляя лицо солнцу.

Колоски зашуршали совсем рядом, и солнце от неё закрыла тень, Орден стоял над ней, сложив руки, и изумрудный скорпион опять блестел на его груди.

- Плохо, выдал он. - Очень плохо. Никогда из тебя нормального мага не получится. Как была полукровкой, так и останешься.

Орлана даже глаза не открыла: очередным признанием собственной ничтожности её было не удивить. Но когда сорвался с неба новый порыв ветра, и травинка защекотала ей лоб, Орден вздохнул.

- Я тебя отпускаю. Можешь идти.

Она открыла глаза. Орден смотрел на горизонт, и на край его мантии опустилась маленькая бледно-красная бабочка. Будто почувствовав взгляд Орланы, он дёрнул плечом.

- Я тебя отпускаю. Если ты ничему не научилась за пятнадцать лет - твои беды, я дальше мучиться с тобой не намерен.

Она не поверила своим ушам. Рассчитывала, что Орден сейчас рассмеётся и скажет: 'Хватит лежать, ты в этом поле дракона не нашла ещё, не то что перстень', - но он молчал.

Прядь волос, выбившаяся из-под серебряной заколки, трепетала возле его щеки, и Орлана никак не могла отвести взгляда от этой пряди и от жестокой морщинки у уголка его губ. Что Орден мог знать? Разве могли ему донести о визите Идриса?

- Ты что-то знаешь? - Она приподнялась на локте, но Орден и не подумал отвечать.

Он уже уходил, и мантия мела по пригнувшейся пшенице.

- Стой! - Пока она поднималась, отряхивая подол платья от сухих травинок, пока она бежала к изгороди сада, Орден уже скрылся в доме, и дверь за ним захлопнулась. Орлана постояла, вцепившись в изогнутые металлические прутья. Пекло плечи солнце, и уже не помогали даже две расстёгнутые пуговицы.

Орлана дёрнула на себя ажурные воротца.

В доме было пусто - ветер гулял по террасе, в солнечных лучах медленно кружились пушинки. Не было даже слуг: Орден их распустил или сами разбежались? Стоя возле окна, Орлана в задумчивости коснулась сухого цветка в вазе - и хрупкие лепестки тут же осыпались на подоконник.

Подниматься вверх по винтовой лестнице не хотелось: горькие воспоминания всё ещё жили на втором этаже. Казалось, только взойди на первую ступеньку, и услышишь голоса мёртвых. Всё-таки этот дом в Малтиле был для неё накрепко связан с событиями пятнадцатилетней давности: когда вернувшаяся богиня смерти убила её отца и едва не убила её саму. Здесь Орлана разговаривала с матерью, и именно она уговорила Орлану не сдаваться, хоть дело было и не в принципах - в опасности был и сам Орден. Орлана тяжело вздохнула.

- Орден!

Она обернулась вокруг: пустота и тишина. Лёгкая занавеска на окне колыхалась от сквозняка.

Три двери вели вон из гостиной, Орлана распахнула их все: одна вела на кухню, две другие - в комнаты. На столе лежала раскрытая книга, на подоконниках осела пыль и цветная труха. Сухие цветы, раньше украшавшие дом, крошились в руках.

Сердце вдруг защемило. Она старалась не уходить дальше террасы, и в самом крайнем случае, если дождь лупил по окнам, перебиралась в столовую, и никогда не стремилась пройти дальше. Орлана давно уже не видела хозяйку дома.

- Мама! - крикнула она и различила в дальних комнатах эхо своего голоса.

Орлана пыталась вспомнить, когда же видела её в последний раз. Кажется, месяц назад - мельком, случайно, полу платья в дверном проёме, и всё. До этого они виделись почти каждую неделю, хоть и почти не говорили. Её мать выбрала уйти в ссылку вместе с Орденом, хоть могла остаться в замке. И это отдалило их с Орланой друг от друга сильнее, чем все предыдущие ссоры.

Орлана забыла свои предрассудки и бросилась по лестнице вверх. Голова сразу закружилась, и, как обычно, перед глазами всё поплыло. Пришлось сжать прохладные перила изо всех сил, чтобы не упасть.

На втором этаже все шторы были задёрнуты. Орден, сидящий с книгой в кресле, поднял на неё глаза так, словно видел в первый раз.

- Зачем так кричать? Он болезненно поморщился. - У меня уши закладывает.

Орлана шагнула к нему. Случайно коснулась поверхности стола и снова ощутила на пальцах пыль.

- Где она?

Орден вздохнул и перевернул страницу.

- Кто - она? - Глаза его выражали только усталость, и голос звучал так, словно бы Орлана в сотый раз рассказывала ему о чудовище, что живёт под кроватью.

- Ты прекрасно знаешь, о ком я. Что ты сделал с моей матерью? - Впервые за всё это время она начинала терять контроль над своим голосом. Похоже, в нём и правда могут проступить чувства.

- Успокойся. Я её всего лишь съел. Он поднял брови и перевернул следующую страницу, показательно - Орлана прекрасно видела, что Орден не прочёл и строчки.

Она выхватила книгу у него из рук - откуда только силы взялись - и бросила на пол.

- Мне что, мага времени звать назад, чтобы узнать, что у вас тут случилось?

Орден прищурился. В его взгляде не было злости, скорее любопытство, с которым он склонил голову на бок и поднялся. Но Орлана почему-то всё равно ощутила, как внутри расползается колючий холод. Он взял её за подбородок и посмотрел в глаза, усмехнулся, как будто прочитал там что-то донельзя интересное, и разжал пальцы. Пока Орлана хватала воздух ртом, книжка порхнула Ордену в руки, и он снова занял своё место - спиной к окну, где из-за шторы пробивается осторожный солнечный свет.

- Она ушла к подруге. Останешься, чтобы подождать? Подожди на улице, а то весь дом разгромишь.

Слышал бы кто-то его со стороны, подумал бы - обычный разговор двух далёких друг другу магов, но Орлане от его слов стало ещё сильнее не по себе. Она машинально провела рукой по беззащитно обнажённому горлу.

Ничего она у Ордена не выпытает, и вряд ли разберётся, в чём тут дело. Куда эффективнее будет заняться поисками из замка.

- Нет уж, пойду. Ты же отпустил меня.

Орден усмехнулся снова и опустил взгляд в книгу. Обычный день, мало чем отличающийся от других. Только на подоконниках - труха из осыпавшихся лепестков и пыль, разве бы мама позволила устроить такой беспорядок?

Орлана спустилась на первый этаж и перед тем, как поставить портал, долго смотрела в окно, будто в жарком мареве над дорогой пыталась рассмотреть знакомый силуэт.

Едва Орлана успела переодеться, дела империи её настигли - не отвертишься. Секретарь вышагивал по галерее рядом с ней, сверяясь со своей записной книжкой.

- Ваше величество, вас ждут в приёмной.

Солнечные зайчики лезли в глаза, она щурилась и прикидывала, кому же понадобилось видеть её в очередной раз. Плохие вести никогда не приходили поодиночке.

- Кто?

- Лорд Кленис. Месяц назад вы распорядились принять его, если он явится.

Орлана вспомнила: и правда ведь распоряжалась, значит, он был ей зачем-то нужен. Что же, придётся принять.

- Скажите Аластару, чтобы зашёл ко мне. Нужно обсудить вечерние события в Арджане.

Секретарь кивнул и благополучно потерялся за очередным поворотом, так что Орлана вошла в приёмную одна. Портал с негромким хлопком закрылся за её спиной, а навстречу ей из кресла поднялся невысокий улыбчивый мужчина.

- Солнца над вашим домом. - Он церемонно поклонился, и, подойдя ближе, Орлана различила сеточку морщинок у уголков его глаз - взгляда он не прятал. - Извините за такое неожиданное посещение, но дело...

Он удручённо развёл руками. Орлана опустилась в соседнее кресло. Её приёмная имела свойство менять свой облик, подстраиваясь под желания гостей, и вот теперь она превратилась в просторный холл с колоннами, посреди которого стояли два кресла и столик на тоненьких гнутых ножках. В нишах стен проступали силуэты статуй - безлицые, грубо вытесанные, и тут же исчезали, сметённые неугомонным воображением посетителя.

- О, простите великодушно, я забыл представиться. Лорд Кленис, я прибыл из Ситрита. - Он снова склонил голову. Его тёмный костюм очень простого покроя украшали лишь золотистые нашивки на вороте рубашки - такие, Орлана помнила, в Ситрите носили только высокопоставленные маги - и широкий пояс, который он немного ослабил, усевшись в кресло.

- Что вас привело ко мне, лорд Кленис? - Орлане стало совсем неуютно от его бесконечных извинений. Она уже предвкушала очередную неприятность, и, как бы ей ни было приятно видеть не сходящую с лица этого мага улыбку, визит ей не понравился.

- Видите ли, он сцепил пальца у груди, как будто собирался помолиться, так это неожиданно, да...

Взгляд Клениса на мгновение замер на одной из статуй, у той проступили обворожительные изгибы фигуры, маг понял, что непростительно отвлёкся, и кашлянул.

- У нас в Ситрите каждое лето проходит праздник Благоденствия. Каждый раз он смещается на несколько дней, или даже больше, понимаете? Всё зависит от особого положения звёзд или чего-то там ещё, я не разбираюсь в этих делах, у нас есть те, кто отвечает за такие вещи. Так вот, совершенно неожиданно для всех нас, и для меня, признаться, он тихо посмеялся чему-то своему, праздник объявили на сегодня. Так уж вышло, простите меня за путаное объяснение.

Кленис рассматривал Орлану исподлобья, улыбаясь и чуть подавшись вперёд, как будто бы ждал от неё приятного и очень важного решения, а статуи таяли в нишах стен.

- Прекрасно, она развела руками, да, я знаю о празднике, но в этот раз я узнала о нём и правда неожиданно. Поздравляю вас.

Орлана выжидающе посмотрела на Клениса. Он открыл рот, собираясь, наверное, снова извиниться, но вместо этого тряхнул головой.

- Я не сказал разве? Я прибыл, чтобы пригласить вас лично на торжественную церемонию. Это была бы очень большая часть для всех нас. Прекрасно понимаю, что всё так неожиданно, но не откажите в милости.

Отвернувшись к окну, Орлана покусала губы. Был бы у неё свободный вечер, решить было бы куда легче. Но когда у неё последний раз был свободный вечер? Сегодняшние планы никак нельзя было не отменить - Арджана издалека посылала ей привет жарким дыханием ветра, мёртвый Дритан сжимал пальцы на церемониальном кинжале, с которым его, по обычаю, должны были хоронить этим вечером.

Кленис улыбался и ждал её ответа. Остатки статуй растворялись в лучах солнечного света - мысли гостя были заняты чем угодно, только не обстановкой комнаты. Растаяли прозрачные шторы на окнах, и теперь солнце ощутимо пекло плечи.

Орлана задумчиво коснулась губ кончиками пальцев.

- Лорд, вы не будете возражать, если вместо меня на ваш праздник посетит принц Риан?

Кленис сделал обрадованное выражение лица.

- О, думаю, это прекрасный выход из положения, если вы заняты. Превосходно, превосходно. Вы знаете, мы не задержим его надолго, только на официальную часть, ну а уж потом, как ему самому захочется...

- Так значит, мы решили этот вопрос? Я рада. Орлана поднялась. - И рада нашему знакомству, лорд Кленис. Вы правая рука наместника?

Под её взглядом окна разукрасились витражами. Теперь цветные блики света падали императрице под ноги. Алые - как цветы, синие - как осколки бокалов, в которых обычно подавали ей гранатовый сок к ужину.

- Нет-нет, объяснился Кленис привычным извиняющимся тоном за её спиной, я всего лишь скромный владелец одного предприятия. Мне выпала большая честь руководить организацией праздника в этом году.

Тёмные, почти чёрные треугольники стёкол в витражах - жухлые лепестки в живых цветах - напомнили ей о событиях в Малтиле. Их отблески лежали на белом мраморе, как лужицы мутной воды.

Помнила, она помнила, кто есть кто в Ситрите, и спросила лишь из вежливости, да ещё чтобы заставить его объясниться - или снова попросить прощения.

- Понимаете, в нынешнем году так сложилось, что избрали на эту должность меня, вот поэтому...

Орлана кивнула, уже представляя, как черкнёт в ежедневнике, чтобы не забыть: 'Лорд Кленис, Ситрит. Выяснить срочно'.

Судя по звукам за её спиной, Кленис поднялся со своего места и теперь топтался на месте, размышляя, как принято прощаться с императрицей. Она решила помочь ему.

- До свидания, лорд. Орлана обернулась и кивнула ему. - Желаю хорошо повеселиться вечером.

Высказав ещё несколько необходимых по этикету любезностей, Кленис удалился. Колонны растаяли, и витражи залепили все окна - солнечные блики расцветили мраморный пол. Орлана ушла в свой кабинет и взялась за солнечное перо. Новая страница ежедневника ещё несколько секунд оставалась чистой, потом на неё упала тень нового гостя.

- Вы звали меня, моя императрица?

Не поднимая глаз, Орлана кольнула себя в ладонь кончиком пера и поморщилась.

- Да, Аластар, садитесь. У меня много новостей.

Окно осталось открыто - в спину ей дунул приятный летний ветер. Чирикнули примолкшие от жары птицы, и солнечный зайчик прыгнул прямо под руку. Перо капнуло чернилами на чистый лист.

- Тот маг, который вышел из приёмной сейчас, представился владельцем предприятия из Ситрита и ещё заявил, что устраивает сегодня праздник, произнесла Орлана, вычерчивая аккуратный прямоугольник вверху страницы. - Он очень настойчиво приглашал меня. Узнайте, что за спешка с днём Благоденствия, и кто такой этот Кленис.

Рядом с прямоугольником на странице появился ещё круг - туда Орлана аккуратно вписала имя сына. Оброненная минуту назад клякса проросла тонкими лучиками-щупальцами и потянулась к граням фигур.

- Затем. Из имения в Малтиле пропала моя мать. Думаю, это произошло не сегодня и не вчера, а куда раньше. Поищите её осторожно, а когда найдёте, просто дайте мне знать.

Ещё несколько фигур, и всё они соединились вместе тонкими палочками-линиями, неровными, как ножки насекомых. Орлана сузила глаза и отстранилась от своего рисунка.

- И ещё, куда Идрис ведёт Эйрин?

Аластар, выслушивающий её молча, переплёл пальцы под подбородком и усмехнулся одними губами. Эта его привычка усмехаться, даже когда вокруг не творилось ничего смешного, давно перестала удивлять Орлану.

- Мне только что сообщили, что они идут на север, к заповедным землям, как и можно было ожидать. Они идут медленно, дорога долгая. Если вы передумали на счёт ареста мага времени, то в любой момент...

- Не нужно, Аластар. Имейте терпение.

Ветер из окна поиграл с листками ежедневника, и Орлана с трудом нашла нужную запись. Подумала и дорисовала ещё одну линию-лапку. Клякса весело подмигнула ей глянцево-чёрной глубиной.

- Есть ли новости из Арджаны?

- Нет, моя императрица. И наш пленник молчит, мастера подвального отделения разводят руками.

В прямом свете солнца стали особенно хорошо видны поседевшие пряди в его тёмных волосах - этих прядей не разглядишь в свете огненных шаров в подвале, их не видно вечерами, когда он является в её кабинет с очередным докладом. И от Орланы не ускользнуло, каким усталым жестом Аластар прикоснулся к виску.

- Только одно. Если вам будет интересно, Иниси, жена лорда Дритана, уверяет, что он покончил с собой. Но стоит ли принимать её слова на веру? Несчастная слишком шокирована смертью мужа.

Орлана отложила солнечнее перо в сторону, и оно покатилось по столу, сверкая радугой цветов в свете солнца, пока не ткнулось в стопку бумаг.

- Покончил с собой? - Она накрыла перо рукой. - И почему она так считает?

Взгляд Аластара вдруг сделался из отсутствующего острым, цепким. Начальник тайной полиции глянул на Орлану и привычно усмехнулся - уголки губ дёрнулись, будто сами собой.

- Она не может этого объяснить, бормочет только что-то невнятное.

Орлана откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, слушая, как шепчутся деревья за окном. Ей почудился вкус крови на губах, горче и гуще него был только вкус гранатового сока.

- Нет, Аластар, медленно произнесла Орлана. - Всё это - не совпадение.

***

Эйрин потеряла счёт часам. Хотя каждый маг умеет определять время, лишь взглянув на небо, она устала так сильно, что не было сил даже повернуть голову. Солнце нагрело волосы, и к ним стало страшно прикасаться. Эйрин уже не пугало даже то, что Идрис шёл далеко впереди, и край фиолетовой накидки почти пропал из виду: на грани, где соприкасались жёлто-зелёное поле и до рези в глазах синее небо, маячил силуэт мага времени - светлый, в полуденном мареве зыбкий, как приведение.

- Эй! - позвала она хрипло, хоть и знала точно, что не докричится, и закашлялась.

Она бы отдала сейчас всё, лишь бы вернуться в замок, в прохладные галереи, и мечтать о такой свободе, только глядя из окна на Альмарейнский лес.

- Эй, почему нельзя поставить портал? - Эйрин сердито взмахнула руками. Если бы она не была так уверена, что Идрис её не услышит - никогда бы не смогла так открыто высказаться. - Специально хочешь меня помучить? Да, что-то вчера ты такой добренький был, даже странно.

Она зарычала сквозь зубы и, подняв голову, обнаружила, что Идрис больше не шёл. Он стоял вполоборота к ней, как будто прислушивался к шуму высокой травы. Эйрин стало немного не по себе: на секунду ей показалось, что учитель слышал все её слова. Но он обернулся и только головой мотнул, приглашая последовать за собой.

За зарослями колючего кустарника оказался овражек с пологими склонами и ручьём на самом дне. Эйрин сбежала вниз по склону и рухнула в мягкую траву. Усталость была настолько сильна, что перед ней отступили даже голод и жажда.

Сырая трава, на которую Эйрин никогда бы раньше и не села, заботясь о чистоте своего наряда, показалась теперь чуть ли не свежей постелью. В сознании осталась только одна мысль - хоть бы Идрис не прицепился с очередным разговором.

Он ходил вокруг неё, хрустели ветки под его ногами, звенел ручей неподалёку, и всё. Такой тишины не бывало в замке. Там запрёшься в своей комнате, откроешь окно - и снова: выкрики солдат, шаги по аллеям сада, рык демонов-стражей.

- Вселенский Разум, как же я хочу обратно... прошептала она.

- Эй, раздался сверху голос Идриса, и Эйрин снова кольнуло испугом - он не просто звал её, он её передразнивал. Передразнивал то самое 'эй', с которым она обращалась к нему, когда выказывала своё недовольство. - У тебя по руке паук ползёт.

Запястье и вправду защекотало. Эйрин судорожно дёрнулась и села, уставившись на собственную руку. Паука там, конечно, не было. Его или не было вовсе, или он упал в траву и уполз, перебирая тонкими зубчатыми лапками. Мерзкое существо...

Она лихорадочно потёрла запястье.

- Давай говорить. Идрис опустился перед ней на корточки и заглянул в глаза, как будто подбивая на хулиганство.

Эйрин уставилась на его запястье, обвязанное разноцветными шерстяными нитками, и уже открыла рот, чтобы спросить о них. О нитках, которые, как в бреду, всю прошлую ночь вились у неё перед глазами, сплетаясь в рассыпающиеся узоры. Но проглотила горькую слюну и выдавила из себя всего лишь:

- Давай.

- Нет! - Идрис вскочил на ноги и заходил взад-вперёд - от корявого дерева, росшего на берегу ручья, до песчаной осыпи. - Я так не могу. У тебя нет характера.

Она чуть дар речи не потеряла от такого заявления. И это он ей заявляет после того, как она ушла из замка вопреки желанию родителей?

- Да ты... да что ты обо мне можешь знать!

Идрис махнул рукой и тем ограничился. Он тёр подбородок - был очень занят своими размышлениями, и Эйрин даже на секунду показалось, что вот сейчас он отправил её назад. За одно мгновение она успела представить себе всё: и как будет идти по солнцепёку до Альмарейна, и как встретят её там, и как она будет вести себя, чтобы все обязательно поняли, что её не прогнали она ушла сама.

- Будем воспитывать, решил Идрис, тем самым обрушив все её планы. - Скажи: 'Мы с тобой уже наговорились'. Давай.

Эйрин глянула на него исподлобья. Такой взгляд всегда хорошо действовал на Риана - тот начинал волноваться и вскоре куда-нибудь исчезал. На остальных взгляд действовал так себе, вот и маг времени даже не почесался.

- И зачем? - буркнула девушка.

- Давай, я же жду. Идрис дёрнул плечом.

- Не буду, пока не скажешь, зачем.

Пусть видит, что характер у неё есть, да ещё какой. Не зря с ней не хотела связываться даже Ишханди, так и сказала: 'Себе дороже выйдет'. Они тогда с мамой сидели на террасе и обсуждали прошедший день. Императрица сказала, что никогда бы не посмела так разговаривать со своим отцом. Так - имелось в виду, как Эйрин с ней.

Идрис всплеснул руками и по-птичьи склонил голову на бок.

- Давай говорить? - протянул он жалобно.

- Мы с тобой уже наговорились! - в запале выдала Эйрин и тут же от злости прикусила язык. Она сама не поняла, как так вышло, но слова сорвались с языка.

- Идёт, захлопал в ладоши Идрис и рассмеялся так весело, что Эйрин невольно улыбнулась.

Он сел, скрестив ноги, и уперевшись локтями в колени, посмотрел ей в лицо, как будто любовался рассветом над императорским замком - и красивее картины не знал.

- Что? - глухо от смущения пробормотала Эйрин и опустила глаза.

По травинке, прямо на её ноге ползла букашка, она слепо ткнулась в складку на платье, раскрыла жёсткие крылья и улетела. Теперь смотреть было не на что, но Эйрин обещала себе, что никогда не поднимет лицо, пока её щёки заливает горячая краска.

- Гав, выдал Идрис. Зашуршала трава. - Пойдём, а то до вечера не успеем в лес войти.

- Как? - не поверила своим ушам Эйрин, и смущение тут же отхлынуло. Она только собиралась пойти к ручью умыться и спросить, наконец, мага времени про шерстяные нитки, как оказалось, что мучения на сегодня ещё не закончены.

- Как, принцесса? Ногами. Ты же вроде умела.

...Эйрин догнала его, когда ручей оказался далеко позади, а солнце уже напекло голову так, что она собиралась падать в обморок, и размышляла, как отнесётся к этому Идрис.

- Может, про магию времени расскажешь? - Эйрин обогнала его и заглянула в лицо.

Лицо Идриса было совершенно безмятежное. Такое бывает у младенцев и магов, которым вдруг на голову рухнуло абсолютное счастье. Он снял с пояса фляжку с водой и отпил немного, всё так же, не удостаивая свою ученицу и взглядом, но всё-таки смягчился.

- Ну, в магии времени есть много таких фокусов, о которых никто даже не подозревает. Гулять в прошлое и что-то там менять - детское развлечение. И, да, он ткнул пальцем в небо, вот тебе первое задание. Вечером возьми бумагу, солнечное перо и придумай схему.

Эйрин не успевала следить за сменами его настроения: вот он был душевным другом, тут вдруг становился вообще посторонним и безразличным к ней, а потом решал сделаться строим учителем.

- Какую ещё схему? - обижено фыркнула она.

- Какую сама придумаешь. Какую-нибудь шуточку с магией времени.

Глава 2

Всё начиналось просто -

Граф опустил ладони на карту.

Орлана нашла сына в саду, на вымощенной камнем площадке рядом с фонтаном. Звенели мечи: несмотря на жаркое ещё солнце, Риан и Мидар не отложили тренировку. Звон только иногда разбавлялся их голосами: негромким - Мидара, повторяющего названия ударов, и радостным - Риана, когда у него выходило повторить движение учителя особенно удачно.

Она замерла рядом с фонтаном, не желая прерывать их, хоть и была уверена, что Мидар уже услышал её шаги, а Риан вот-вот заметит краем глаза. Но Орлане нравилось, как мягко и уверенно двигается её сын, отбивая выпады учителя. Он уже так твердо держал в руках меч, который она подарила ему на пятнадцатилетие. Тяжёлый для молодого парня полуторник со следами чёрного пламени на рукояти. Орлана закусила губу, чтобы не сорваться на воспоминания.

Поединок прервался: Мидар повернул меч Риана к земле и кивнул, указывая за его спину. Принц обернулся.

- Ох, прости, ты долго ждёшь?

Орлана покачала головой, дожидаясь, пока Риан подойдёт к ней, в тень раскидистого вечноосеннего дерева. Мидар опустил голову в церемониальном поклоне и удалился, оставив их наедине.

Риан всё ещё тяжело дышал и вытирал бисеринки пота со лба.

- Мне сегодня понадобится твоя помощь, сказала Орлана.

Она кивком пригласила его пройтись по дорожке сада, по одной из тех дорожек, далёких от главной аллеи, где их разговор могут услышать разве что птицы. Риан оставил меч в траве и последовал за ней, отставая на полшага.

- Хорошо, а что за помощь?

Ветер приносил брызги воды из фонтана - капли воды росинками лежали на белых камнях и листьях лилий.

- В Ситрите сегодня праздник Благоденствия, и так вышло, что я пойти не смогу. Она остановилась, чтобы смахнуть пушинку с подола платья, и Риан остановился перед ней. - Я подумала, что ты вполне справишься.

Риан заулыбался так заразительно, что Орлана тоже не выдержала и провела рукой по его волосам, влажным от брызг фонтана.

- Я с удовольствием, заявил Риан. - Мне нужно подготовиться?

Орлана опустила взгляд на дорожку: белые камни блестели в солнечном свете. Она снова зашагала вперёд, медленно, меряя шагами свои размышления.

- Сегодня вечером проводить тебя явится, Орлана сжала пальцами виски, вспоминая имя своего недавнего визитёра, лорд Кленис. Я всё узнала о нём. Это владелец крупного предприятия в Ситрите, и ему в этом году поручили организовать торжество.

Риан шёл рядом, явно не очень понимая, зачем ему такие подробности, но не перебивал.

- Я рассказываю тебе это, потому что первый раз лично встречаюсь с этим магом. Аластар проверил его, и как будто бы опасаться нечего, но всё же.

- Не переживай, я справлюсь, уверенно отозвался Риан. - Сколько мне там нужно пробыть?

Орлана улыбнулась. Какие бы неприятности не висели надимперией, она всё равно всегда знала, что есть тот, кто никогда её не огорчит, - её сын. О лучшем Орлана не могла и мечтать.

- Только официальную часть. Потом - сколько захочешь. Только возвращайся не слишком поздно, родной. Она остановилась, дойдя до развилки, и сцепила руки перед собой. - Это всё.

По траве, по широким листьям, под которыми прятались бутоны ночных лилий, прыгали солнечные зайчики. Свет пробивался насквозь через листья вечноосенних деревьев, а Риан задумчиво смотрел мимо, покусывая губы.

- Ты ничего не хочешь у меня спросить? - негромко произнесла Орлана.

На мгновение ей показалось, что Риан готов ответить положительно. Но тень сомнения мелькнула в его глазах, и он мотнул головой.

- Нет, я всё понял. Я всё сделаю, можешь не переживать.

Она кивнула и, глядя ему вслед, вспомнила вчерашние слова Эйрин: убила отца, погиб брат, покончила с собой лучшая подруга. Всё было именно так, Идрис всё правильно рассказал Эйрин, и теперь Орлане мучительно хотелось оправдаться, но не давала бесстрастная маска императрицы, въевшаяся в кожу.

Полуторный меч со следами чёрного пламени на рукояти, меч, который Риан поднял с травы, был мечом её брата.

Белые камни главной площади Альмарейна, где Орден решил вершить справедливость, были испачканы кровью. Вот кровь на пальцах Орланы, на подоле её платья, на камнях. Нет никакой возможности остановить кровь, удержать душу Истемира, хоть Орлана и пыталась зажать его рану: та рана оказалась смертельной.

- Мой сын, хрипло произнёс Орден, кровью заплатил за свою ошибку.

Он стоял над всем этим, сжимая и разжимая дрожащие от недавней ярости пальцы. Из его пальцев окровавленный меч, который всего минуту назад выписывал в воздухе сверкающие полукружья, выпал и со звоном ударился о камни. Истемир пропустил всего один удар.

Орлана всё ещё сжимала руку брата. Как будто могла удержать. Она хотела думать, что это не он лежит на выбеленных солнцем камнях, не он. Смерть тем временем возвращала его лицу властные, спокойные черты. Красоту обнажённого, смертоносного клинка.

Это она привела Истемира на главную площадь, чтобы вместе оборвать удовольствие Ордена от первого дня абсолютной власти, после того, как он обманом заставил отречься от престола её отца. Это, конечно, она была во всём виновата.

Бессознательно наблюдая за прыжками солнечных зайчиков, Орлана отметила про себя, что вместе с Рианом должен пойти Мидар. Слепой воин уже однажды спас жизнь императрице, он не оставит без защиты и её сына.

***

Теперь их было двое. Хозяин имения привычно стоял у окна, заложив руки за спину, и наблюдал за тем, как медленно кружится у самого стекла снег. В бокалах замерло алое вино - к нему никто не прикоснулся.

- Вот как, произнёс хозяин снова, как будто бы только что, на свежевыпавшем снегу, прочёл всю эту историю. - Вот как. Выходит, его больше нет с нами.

Его собеседник развёл руками, хоть и не знал наверняка, будет ли его жест замечен. Искорки света тлели в красном вине.

- Всё так неожиданно. Прошу прощения, что не предупредил раньше. Не смог. Знаете, все эти приготовления... Он ослабил широкий пояс - уже третий раз за вечер нервно провёл рукой по пряжке.

Хозяин, не оборачиваясь, сделал останавливающий жест рукой.

- Достаточно с меня твоих извинений. Я всё понял.

Повисло молчание, сыпучее, холодное, как снег, оставляющий на тёплых руках дорожки влаги, словно от слёз. Гость часто вздыхал, будто собираясь сказать что-то, но в последний момент не решаясь.

- Пришёл маг времени и увёл принцессу, наконец вставил он между вздохами.

- Пусть. Хозяин повернулся к нему и прикрыл веки: искорки света кололи уставшие глаза. Извиняющийся тон собеседника действовал на нервы, хотелось ударить его в грудь, чтобы выбить весь воздух из лёгких, чтобы он захрипел и согнулся пополам, только чтобы прекратил, наконец, свои бесконечные извинения. - Она больше нам не нужна. Императрица ушла?

- Да, она на похоронах в Арджане.

- А начальник тайной полиции? - Он словно специально избегал называть Аластара по имени.

- Он в Альмарейне, чуть удивлённый таким поворотом разговора, отозвался собеседник.

- Действуйте.

Гость поднялся и всё же схватил с тонконогого столика бокал. Отпил глоток и сморщился: такое горькое вино - древний, традиционный напиток Хршаса - рисковал пробовать не каждый.

- И не пейте много, произнёс хозяин, снова отворачиваясь к окну. - Вы сегодня должны думать ясной головой.

Чёрные покрывала и цветы из шёлка. Ленты. После похорон цветы бросали в горную речку, они считанные минуты держались на воде, потом намокали и тонули. Некоторые цеплялись за ветки деревьев, опустившиеся к самой воде, и трепыхались там. Когда церемония кончилась, вечер упал на город в горной долине, и вода стала казаться совсем тёмной.

По традиции, гости разошлись, не прощаясь. Орлана с великим облегчением скинула с головы покрывало и вдохнула душный, влажный вечер. Ей сегодня не хватало воздуха - может быть, и стоило расстегнуть верхнюю пуговицу на платье, но не давала гордость.

Обменявшись молчаливыми кивками с Иниси - женой Дритана - Орлана на минуту осталась одна на обрыве над рекой. В воздухе порхали бледные ночные бабочки, и она вспоминала о лохмотьях пепла, разлетевшихся над рекой.

- Зря ты это, пробормотала она едва слышно, ловя на ладонь бабочку - как кусочек пепла.

У Орланы была глупая привычка разговаривать с мёртвыми. Сейчас она хотела бы вспомнить снова тот вечер, когда она последний раз видела Дритана. Было ли мимолётное ощущение тревоги предчувствием его смерти? Она не могла сказать это наверняка, но точно знала, что смятение сжимало её грудь и сегодня, не давая вдохнуть.

Бесцветная бабочка спорхнула с её ладони, как будто ветер слизнул пепел. Обряд похорон не был таким уж мрачным, скорее торжественным и очень тихим. Улетающую душу боялись потревожить криками, плачем, да и просто громкими разговорами. После похорон расходились, не прощаясь, только на следующее утро выполняли вторую часть ритуала - приносили семье умершего подарки, призванные скрасить их существование после тяжёлой потери.

Орлана спустилась по тропинке с крутого склона, различая только шорох листьев и приглушенные тяжёлыми шторами огни в окнах домов. Здесь быстро темнело, солнце западало за гору, и на долину опускалась ночь с редкими мелкими звёздами. Здесь почти не пели птицы, и не стрекотали в траве цикады, только иногда проносились в нервной близости от лица летучие мыши. Тропинка вильнула к дому на самом краю города. Орлана вошла в распахнутую дверь, лишь отодвинув тонкий тюлевый полог.

   В летней кухне горел только один шар белого пламени - у самой стены. Искорки сыпались на деревянный пол и затухали там. Тут же, повернув плетёное кресло спинкой к стене, сидела Иниси, сжимающая в руках кружку из тёмного стекла. На столе, рядом с ней, лежали чётки с крупными тёмными бусинами - единственная вещь Дритана, которую его жена решилась оставить вопреки традициям. Орлана пришла к креслу, что стояло у раскрытого в ночь окна. Здесь было тихо, непривычно тихо, так не бывает в замке.

Вдыхая аромат остывающего травяного отвара - его предполагалось пить холодным, Орлана слушала молчание, как исповедь. Иниси выглядела очень спокойной, и стороннему наблюдателю даже на минуты могло показаться, что ей безразлична смерть мужа, но её выдавала не сходящая с лица бледность, голос то и дело срывался. Она почти и не говорила ничего - не хотела ещё больше напугать детей своей слабостью. Но сейчас дети отправились спать, и кухонная тишина полностью принадлежала воспоминаниям.

- Почему он это сделал? - обернулась к ней Орлана, отставляя травяной чай на стол - пить не хотелось совершенно.

Иниси склонила голову на подставленную руку, то ли зажимая рот, чтобы из него не вырвались рыдания, то ли от усталости. Она не сразу ответила, поглощённая чем-то внутри себя. Маленькая, хрупкая, смуглая, с внешностью, обычной для Арджаны, она сжималась на своём месте, и если не смотреть на лицо, её можно было принять за девочку, заснувшую в кресле. На небе появились первые звёзды.

- Я не могу этого понять, сказала, наконец, Иниси. - Тем вечером всё было как обычно, я хочу вспомнить что-то из ряда вон, но не могу.

Тихо сыпались на пол белые искры, крошечные огоньки в считанные секунды тлели на крашеных половицах и умирали. Иниси тяжело вздохнула: в душном вечере, накрывшим город траурным покрывалом, не одной только Орлане не хватало воздуха.

- А ночью он начал вести себя как безумный. Не прилёг ни на секунду. Метался по дому. Я так устала его уговаривать, махнула рукой и заснула. Всего-то до восхода солнца. Утром... утром он уже...

- Я поняла. Орлана кивнула. Начинали ныть виски - то ли от духоты, то ли от напряжения этого бесконечного дня.

- Но он повторял всё время, Иниси уже просто выговаривалась ей, как единственному слушателю, шёпотом, прикрывая рукой рот, будто боясь закричать, 'Отмените всё, отмените всё'. Ничего больше. Я не могу понять, что произошло. Я была с ним почти всю ночь, почти до самого утра. Если бы что-то случилось, я бы видела, я бы слышала. Если бы я хоть знала, что нужно отменить.

- Не надо, остановила её Орлана. - Я выясню, что произошло той ночью. И что нужно было отменить, тоже выясню.

Свежий ветер с реки дохнул ей в спину, заставляя сильнее закутаться в мантию. Вместе с ночью на город опускалась сырая прохлада - здесь окна и двери закрывали, в каждой спальне зажигали тёплый шарик пламени у изголовья кровати и слушали тишину. Сегодня она была даже слишком глубокой.

- Спасибо, отозвалась вдруг Иниси. После паузы в разговоре Орлана уже и не ожидала от неё ничего услышать. - Мне очень нужно знать это. Правда.

Окна и двери давно пора было закрыть - холодок уже стал ощутимым, но они так и сидели: Иниси - обхватив себя за плечи, Орлана - сложив руки на груди. Она в размышлениях постукивала пальцами одной руки по локтю другой. Слова и образы восставали в её памяти. Казалось, всё, что нужно, чтобы раскрыть загадку, - просто схватиться за нужную мысль, вспомнить очень важное, но виски уже ныли от непроходящей боли.

'Отмените всё' и отравленные колодцы в квартале учёных - как раз во время смерти Дритана - вот и всё, что было у неё.

- В последний месяц, Орлана запнулась, раздумывая, да, в последний месяц не происходило ничего особенного?

Она просила Вселенский Разум только о том, чтобы не получить в ответ бесстрастного пожатия плечами. Если бы ей только вспомнить, откуда взялось то странное ощущение тревоги на празднике старшей дочери Дритана, только бы вспомнить, и тогда, возможно, станет легче понять, что он попросил отменить перед собственной смертью.

- Я не знаю, неуверенно произнесла Иниси. - Как будто ничего. А почему вы...

Она обернулась, и её взгляд договорил вопрос вместо рта. Орлана ощутила, как дрогнул уголок губ. Что-то произошло с этой семьёй задолго до смерти лорда Дритана.

- Вчера в Альмарейне в то же самое время погибло пятеро магов. Их отравили, рассказала она вместо ответа. - Вряд ли всё это - просто совпадение.

Она поднялась. Хотела закрыть окно, но передумала: с ночной прохладой вернулась возможность вдохнуть полной грудью, хотя бы глотнуть сырого воздуха, чтобы не кружилась голова.

- Да, я узнаю, что произошло той ночью, пообещала Орлана, не как императрица, а всё ещё как та девчонка, которая пугалась свалившейся на неё власти, которая ещё могла давать обещания и разбивать костяшки пальцев в кровь - лишь бы оправдать надежды.

Озябли руки - она сцепила их на груди. Орлана вспомнила, что вот-вот из Ситрита должен вернуться Риан, и её потянуло в замок. Оставив своё обещание вместо прощания, она ушла.

На главной площади города, перед зданием префектуры, горели четыре белых костра в больших кувшинах, освещая даже низкое ночное небо. За закрытыми окнами он не слышал музыки. Риан побарабанил пальцами по стеклу: в комнате стало слишком тихо, хотелось разрушить эту тишину.

Чай был допит, сладости он не любил, а смотреть на людей, веселящихся внизу, надоело. Риан обошёл комнату вдоль и поперёк, рассмотрел картину, изображающую разноцветный взрыв. Ему стало скучно. Риан подумал, что пора бы вернуться Кленису, который оставил его здесь, ссылаясь на срочное, но очень быстрое дело.

В мягком ковре ноги тонули по щиколотки, белая краска стен пахла горькими яблоками. Риан прошёл к лестнице с прозрачными ступеньками: она вела вверх, к закрытой двери. В блестящей ручке отражался его силуэт, а на двери лежала тень - изломанная, неясная. Он заложил руки за спину и сделал шаг назад, тень тоже шевельнулась.

Риан обернулся. В чашке скучал недопитый чай его собеседника. Тишина - тишина в комнате, за порогом, тишина везде - давила на голову, как камень. Он решительно двинулся к двери, через которую сюда вошёл, и повернул ручку вправо. Она легко поддалась, а в узком коридоре горели неяркие огни, и стояла всё та же тишина.

Впрочем, нет. Он услышал приглушённый говор, похожий сейчас на рокот далёкого водопада. Где-то скрипнула ступенька. В нишах стен, выкрашенный в тот же безжизненный белый цвет, стояли странные изваяния из грубого камня, похожие то ли на древних идолов, то ли на вытесанные самой природной силуэты. Риан рассматривал их всего мгновение.

Медленно вышагивая вдоль прозрачных дверей в просторную залу, мимо запертых комнат, мимо распахнутых настежь, Риан искал, откуда доносятся голоса. Ничего удивительного в том, что дом будто вымер - желающих увильнуть от празднования не нашлось, даже здесь. Наверняка, грустно наблюдать за тем, как танцуют и веселятся на площади, где к небу взмывают четыре тонких высоких столба пламени.

Он сделал ещё шаг и остановится. Голос, который он слышал, явно принадлежал Кленису.

...Тишина в замке была совсем другой. Она состояла из шагов стражи, из пенья ночных птиц, из далёких голосов - все эти звуки забывались, к ним быстро привыкали, а потом вдруг оказывалось, что все они существуют.

Впрочем, о тишине Орлане не дали даже помечтать: в десятке шагов от портала её ждал Аластар. И взгляд его, и сложенные на груди руки - ничего не предвещало спокойного вечера.

- Моя императрица, начал он, когда Орлана уже начала перебирать в уме все самые неблагополучные исходы похорон, вы здесь. Как хорошо. Пойдёмте.

Она почему-то не решалась спросить, что произошло, и мучительно пыталась догадаться всю дорогу до собственной приёмной. А там, в полумраке залы со звёздным небом вместо потолка, в кресле, опустив голову на подставленные ладони, сидел её сын. Там же, за этим креслом, неподвижно замер Мидар. И там, в другой стороне залы, на втором кресле, с удобством устроился Кленис, предрекая всей своей позой очень долгий разговор.

- Простите за столь поздний визит, он развёл руками, улыбаясь, у нас тут небольшая проблема. Совсем крошечная, но ведь...

- Что произошло? - оборвала его витиеватые речи Орлана.

Она прошла залу наискосок и не захотела садиться. Так и замерла, в стороне от остальных, как будто хотела понаблюдать из темноты за ними всеми, замершими в кругу света фигурками.

- Понимаете, как бы это сказать поточнее, Кленису приходилось оборачиваться, чтобы поймать её взгляд на себе, произошло некоторое нарушение закона. Я уверен, что всё это ещё можно утрясти с наименьшими потерями.

- Достаточно, Орлана тряхнула головой и тут же сжала пальцами виски: боль откликнулась с новой силой. - Аластар, объясните, будьте добры.

Он вышел из полумрака в свет белого пламени - неприметная фигура в сером плаще, - и огненные шары качнулись.

- Лорд Риан использовал боевую магию высокого уровня, отчеканил он.

Риан так и не поднял голову. Орлана прикрыла глаза, пережидая новую вспышку боли. Все молчали, то ли дожидаясь её распоряжений, то ли настороженно меряясь друг с другом взглядами.

- Какую? - Она выбрала изо всех вопросов, пронесшихся в голове, самый страшный.

- Заклинание признаний.

Рухнула её единственная надежда, что всю проблему можно будет разрешить за считанные минуты, отправив слишком мнительного Клениса в Ситрит, а Риана - в его в комнату, ожидать более уединённого разговора. От ветра дрогнуло белое пламя, словно пламя свечки от слишком тяжёлого вздоха. Хотя откуда здесь появится ветер, как только не от фантазий гостей.

- Это правда? - Она на этот раз обратилась к Риану, и он всё понял, и кивнул, не поднимая глаз.

Орлана прижалась спиной к мраморной колонне, тайно надеясь, что холод приведёт в порядок мысли, но чуда не случилось. Озарения не пришло.

- На кого было направлено заклинание? - Орлана не смотрела ни на одного из присутствующих. Взгляд её блуждал по едва освещённым стенам, по окнам - высоким, искрящимся голубым льдом. За окнами давно наступила ночь, новая ночь, которую предстояло пережить.

Кленис неловко взмахнул руками, изображая очередной жест раскаяния. Он тяжело и натужно дышал, как будто бы слишком сильно давил широкий пояс, и лицо краснело.

- Я прошу прощения, но, в самом деле, на меня. Я понял это совершенно точно. Он ткнул пальцем вверх, призывая в свидетели Вселенский Разум, и, наконец, решился ослабить пояс. Его лицо начало приобретать нормальный оттенок.

Молчание, щедро сдобренное его возмущённым сопением, длилось слишком долго, и Мидар не шевелился, и магический ветер покачивал полу плаща Аластара. Орлана прижималась затылком к колонне, как будто собираясь впитать в себя спокойствие мрамора. Молчала, не желая больше ничего знать.

После того самого убийства учёных в Арджане, после ещё нескольких кровопролитных стычек, она запретила использовать боевую магию в колониях. Всем, кроме действующей армии. И Риан прекрасно знал об этом, он знал, а значит, у него были очень веские причины, чтобы нарушить запрет.

- Почему? - повторила она вслух свою мысль. Единственную, кажется, не разукрашенную чувствами.

Кленис покраснел ещё больше.

- Я не могу понять, просто не могу. Он начал задыхаться, и широкий ремень, хоть и был ослаблен, уже так сильно впился в его живот, что Орлане на секунду показалось - сейчас пряжка отскочит. - Я ничего не понимаю во всей этой ситуации! Чем я заслужил такое обращение?

- Успокойтесь. Ей снова пришлось перебивать главного пострадавшего. - Вы уже были у целителя? Последствия остались?

Кленис задумчиво и осторожно приложил руку к щеке, как будто там должны были остаться страшные раны.

- С этим всё в порядке, сказал он чуть нервно. - Спасибо вашему э-э-э...

Аластар чуть кивнул, отказываясь от благодарностей.

- Что же, я рада и этому. Орлана сощурилась, и огненные шары расплылись в неаккуратные кляксы. Головная боль не отступала. Ей бы самой сейчас опуститься в кресло и отдаться на волю лёгким рукам Адальберто, но нет. - В таком случае вы можете быть свободны.

Он обернулся: в глазах было то ли удивление, то ли замешательство. Искорки белого пламени таяли на чёрном мраморе и в его глазах, как в тёмной воде. Кленис заговорил спокойно и размеренно, убрав вечно извиняющийся тон, как будто смахнув живые золотистые пушинки с подоконника в темноту.

- Я стал свидетелем незаконного использования магии. Я почувствовал всё это на себе. Я не забуду этого и не сделаю вид, что забыл. И, между прочим, за такое по закону следует вполне серьёзное наказание.

Орлана кивнула так резко, что перед глазами на мгновение потемнело.

- Помню. Я собираюсь со всем этим разобраться. Хотя знаете, я думаю, вам нечего бояться - Риан не хотел вам зла. Всего доброго.

Он обошёлся без помощи - поднялся, опираясь на подлокотники кресла, и прошёл к порталу, словно специально бравируя своей неспешностью. Белое пламя дёргалось, как будто от сквозняка, и ползли по стенам тени - зыбкие, дрожащие, испуганные.

Орлана выдохнула, когда портал закрылся за спиной Клениса, опустила судорожно выпрямленные плечи и вышла из полумрака, как будто из надёжного убежища.

- Мидар, она обернулась на мага-воина, я отпускаю тебя сегодня. Поговорим чуть позже.

   Полумрак дрогнул - телохранитель императрицы склонил голову вместо слов прощания и тоже вышел. Орлана опустилась в кресло и откинулась на спинку, прикрыв глаза. Тревога, которая весь вечер жила в горле, прорвалась и рассыпалась по всему телу усталостью.

- Кто всё это видел? - даже не пытаясь предать своему голосу твёрдости, произнесла Орлана. - Кто ещё видел, как ты произносил это заклинание?

Повисла ещё одна минута молчания, густая и прохладная - вернулся магический ветер. Кому-то из них троих очень хотелось ветра. Вряд ли Аластару, и уж точно не самой Орлане - ей вообще было не до обстановки приёмной.

- Никто, вместо Риана отозвался начальник тайной полиции. Кроме лорда Клениса никто ничего не видел.

- Так. Она открыла глаза. В сумраке за пределами освещённого круга проступили призрачные силуэты деревьев. - Это уже проще. Единственный свидетель, выходит.

Улыбка поползла по губам, та самая невесёлая улыбка, как у Аластара - Орлана переняла эту привычку, как единственное, что казалось постоянным и обыденным, что успокаивало.

- Риан, решила, наконец, она, уже поздно. Иди спать, хорошо?

- Да, произнёс он тихо, и это было первое слово, сказанное им за весь вечер.

Чуть помедлив, как будто ожидая, что она передумает и оставит его на разговор прямо сейчас, Риан поднялся и тоже вышел.

Когда круг света совсем сузился - до них двоих, Аластар шагнул назад, за спинку её кресла. Он был как раз одним из тех немногих, чьё присутствие за спиной не вызывало в ней нервного желания оглянуться на всякий случай.

- Как это низко - подставить ребёнка, прошипела она сквозь зубы. - Спектакль. Представление! Вы видели, как он требовал справедливости?

Зала стремительно сужалась, принимая размеры небольшой комнаты. Орлане не нравились огромные пространства, она не любила вглядываться в сумрак, затаившийся в углах. Окна из синего стекла беззвучно рассыпались, и их осколки складывались в новые - невысокие, полукруглые, прикрытые тяжёлыми шторами.

- Глупо уже то, что он даже не позаботился, чтобы нарушение увидел ещё хоть кто-то, сказал Аластар. - Мы решим эту проблему, моя императрица. Кленис забудет о том, чтобы ставить вам условия.

Орлана кивнула. Шуршали об оконные стёкла ветви деревьев. Там, за садом, выбиралась на небо бледная от зарева городских огней луна.

- У меня есть для него кое-какие аргументы, выдержав обычную паузу, рассказал Аластар.

У него находились аргументы и волшебные слова для каждого, кто вообразил себя сильным и смелым. Порой достаточно было одного вечера, чтобы утихомирить бунтаря - ведь у каждого находились тайны и тщательно скрываемые провинности. Орлана знала, что Аластар разберётся с этим вечерним 'недоразумением', и волновало её совсем не это.

- Зачем Кленису устраивать тут спектакли? Неужели и правда считает, что я разведу руками и приму всё, как есть?

Она не знала подробностей того, что произошло сегодня в Ситрите, она ещё собиралась выслушать объяснения Риана, но зато прекрасно знала своего сына. Он не был глуп. Возможно, слишком самоуверен, но не глуп. Он не мог не понимать, что творит, и во что его порыв может вылиться. Что же произошло там, в украшенном к празднику городе? И что произошло бы, если бы вместо Риана пошла она сама?

Спросить бы об этом у самого Клениса, но за безосновательный арест мага его уровня могли возмутиться провинции и соседи. Совет магов, до сих пор помня об узурпаторстве её бабки Руаны, мог выступить против. Нет, Орлана не собиралась избавляться от мелких проблем, создавая себе ещё большие.

- Аластар, попросила она, всё должно быть тихо. Никаких резких движений с нашей стороны.

- Конечно, моя императрица.

Луна запуталась в ветвях деревьев и повисла прямо за окном - платиновый, холодный диск.

- Зайдите ко мне завтра утром, сказала Орлана.

- Да.

Дождавшись, когда Аластар покинет приёмную, она расстегнула верхнюю пуговицу на платье и судорожно втянула пахнущий ночными лилиями воздух. Дышать вдруг опять стало очень трудно, в горле поселился мохнатый ком тревоги.

***

Эйрин смотрела в тёмное небо и не могла поверить самой себе. Она ещё никогда не ночевала в чистом поле. Круг примятой травы, в центре которого она сидела, поджав под себя ноги, был освещён комочком магического пламени. Белый огонёк висел над землёй, роняя на неё безвредные и тут же затухающие искры. В его свете приходилось щуриться, чтобы рассмотреть собственные каракули на листе бумаги. А пальцы нервно дрожали, сжимая солнечное перо.

Здесь звёзд было гораздо больше, чем над Альмарейном. Здесь было холодно по ночам, и сжалившийся Идрис отдал ей свою фиолетовую накидку, в неё Эйрин и заворачивалась, прячась от дыхания полевого ветра и от собственных страхов, рождаемых потусторонним шуршанием травы.

Сам Идрис ушёл, когда солнце только-только скрылось за горизонтом, и не сказал, куда. Эйрин даже ворчать ему вслед не стала - не было сил. Она устала так, что не могла даже спать. Как только сворачивалась под шариком магического пламени, в темноте закрытых век проступали жуткие тени и образы, слова - кто-то кричал, звал её, ругался. Эйрин открывала глаза: в ночной темноте только шумели травы. Она опять пыталась заснуть, и тревожные видения приходили снова.

Измаявшись ещё больше, она уселась, достала из дорожной сумки бумагу и солнечное перо и решила, что подождёт своего учителя и пока что выполнит его поручение. Уходя, Идрис напомнил ей ещё раз:

- Не забудь, что я тебе дал задание. Да, всё равно же не заснёшь, твоё императорское величество.

- Я не императрица, буркнула Эйрин, морщась от упоминания самой больной темы.

Идрис улыбнулся, безошибочно улавливая её смятение, и протянул:

- Ну тогда тем более. Работай давай, леди ненаследница.

Солнечное перо плохо писало под светом магического пламени, роняло кляксы и противно скребло по бумаге. Придумать ничего не выходило, и Эйрин то и дело отворачивалась от изрисованного листа, подолгу глядела в темноту и думала - вовсе не о магии времени.

Её назвали Эйрин. Ей придумали имя, когда уже знали, что императрицей она не станет. Если бы она родилась первой, её могли бы назвать по-другому, например, Рейган - значит, 'маленькая королева'. Или ещё как-то, но её назвали Эйрин, а это значило всего лишь 'сияние'. Глупое сияние, так могли звать любую девчонку, даже из крошечной деревни.

Риан - совсем другое дело. Риан всегда оправдывал надежды родителей, его все любили. 'Риан учится лучше всех на курсе', 'Риан прекрасно владеет мечом, ещё немного, и сможет сражаться на равных со взрослыми мастерами', 'Риан скоро станет грозой девичьих сердец - от невест отбоя не будет'. Всё это он, её брат, лишь изредка снисходящий до Эйрин с задушевными разговорами. Кому же ещё стать будущим императором, как не ему!

Почти не глядя, она чертила на листе фигуры, рисовала кособокие буквы. Света не хватало - шарик пламени таял, ронял искры и едва слышно шипел. Эйрин ещё не очень хорошо умела пользоваться своей силой, да никто и не сбивался с ног, чтобы её учить. Зачем? Проживёт всю жизнь в тёплом закутке замка, никто и не узнает, что она из себя представляет. Вот у Риана был личный учитель магии - из касты Хаоса, немногословный и вечно глядящий в одну точку.

Ещё немного, ещё чуть-чуть придумать - Эйрин щурилась от боли в уставших глазах и рисовала уже почти вслепую, иногда смахивая слёзы со щёк, записывала, не заботясь о выражениях. Слёзы выступали на глазах от злой ревности. В конце концов, она бросила бумагу и перо прямо на траву, сама откинулась на спину и стала смотреть в небо. Здесь было так много звёзд.

Эйрин заснула, оглохшая и ослепшая от усталости; ночь, наконец, взяла своё.

***

Эту усталость не произнести и не выплакать. Когда Орлана пришла в спальню, Луксор был уже в постели. Она присела на край кровати, не зажигая огненных шаров. По дыханию мужа поняла, что он не спит, и вздохнула.

- Ты обещал со мной поговорить.

Он повернулся на спину и сложил руки поверх одеяла. В луче света, падающем из окна, было видно, как он перебирает край покрывала. Плотно сжатые губы дёрнулись, как будто Луксор собирался что-то сказать, но передумал.

- Прости, что я всё решила без тебя. Орлана перебрала слова, как чётки с крупными тёмными бусинами, тяжёлыми, прохладными. - Я не должна была. Но пойми, всё совсем не так просто, чтобы запретить - и все дела.

Молчание - вот что Орлана не любила больше, чем просторные залы и темноту по углам, и даже больше, чем лестницы, на которых у неё постоянно кружилась голова. С молчанием она не умела бороться, только начинала нервничать, как обычная человеческая женщина, и кусала губы.

- Всё не так просто, наконец откликнулся Луксор. - Я не верю Идрису. Ни одному его слову я не верю. Он едва не погубил тебя, чуть не убедил умереть. Где гарантия, что он не вытворит что-нибудь подобное с Эйрин?

Орлана не могла к нему приблизиться, не могла дотронуться, лечь рядом. Мешало мутное изваяние вчерашней ссоры. Она могла только говорить, почти не веря в свои слова сама. Потому что то, что она хотела сказать на самом деле, никак не желало собираться в осмысленные фразы.

- Идрис не хотел мне сделать зла. Он приемник Азира. Ведь не мог тысячелетний маг выбрать себе в преемники идиота, Она сжала руки на груди, как будто в молитве, в горле жила и билась тревога.

Луксор отвернулся. Теперь он смотрел в стену, и от тяжёлых вздохов его грудь то и дело поднималась и опускалась.

- Ты твердишь мне об Азире. Но он давно умер. А Идрис - сумасшедший, которому в руки попалась огромная сила. Ты этому сумасшедшему отдала нашу дочь.

Всё заново, опять и опять. В их споре давно не осталось новых аргументов, и Орлана уже устала произносить одни и те же слова.

- Хорошо, сказала она, прикрывая глаза, ты знаешь, подчинённые Аластара следят за ними. Как только я узнаю, что Эйрин грозит опасность, я тут же заберу её.

Она легла рядом, не раздеваясь, устроилась под боком Луксора. Он обнял её одной рукой, привычно, за плечи, как обнимал каждую ночь, кроме вчерашней. В минутном спокойствии, когда Орлана судорожно пыталась придумать, как бы рассказать Луксору об истории с Рианом, он почти заснул. Она тронула мужа за плечо.

- Послушай.

Луксор вздрогнул от неожиданности.

- Сегодня случилось ещё кое-что.

- Что ещё, любимая? - пробормотал он.

Луч света из окна лежал на его щеке.

- Я отправила Риана вместо себя в Ситрит. Знаешь, на праздник Всеобщего Благоденствия.

Как будто чувствуя в её тоне недоброе, Луксор приподнялся на локтях. Орлана тоже села, подтянув под себя ноги. Она была благодарна темноте за то, что в ней можно не 'держать лицо'. Всё равно, будут ли её гордо расправленные или устало опущены. Всё равно, выбьется ли из причёски непослушная прядь.

- Я ещё не знаю, что точно там произошло, но Риана обвинили, что он применил запрещённую боевую магию против одного очень влиятельного мага.

- Зачем? - чуть хрипло переспросил Луксор, отодвигаясь к спинке кровати.

- Я ещё не разговаривала с Рианом. Аластар замнёт это дело, вот только...

Лучик света теперь лежал на смятом покрывале, тёмно-бордовом, с золотистыми цветами. Он дрогнул - ветер из приоткрытого окна качнул штору.

- Что? - поторопил её Луксор.

- Мне не нравится цепочка событий, тихо призналась Орлана. - Сначала приходит Идрис и забирает Эйрин. Отравленный колодец в квартале учёных, смерть Дритана. Он якобы покончил с собой. Теперь ещё и это.

Ветер дохнул ей в спину, и неприятный холодок пробежал по позвоночнику. Край луны, видимый в промежуток между шторами, казался чьим-то мертвенно-бледным недобрым лицом. Лицо смотрело прямо на неё и не собиралось прятаться, даже пойманное за подсматриванием.

- Мне кажется, ты зря всё собираешь вместе, произнёс Луксор, чуть помолчав, с отравленными колодцами и правда нужно разбираться. Но причём тут Дритан? У него могли быть какие угодно проблемы. А Риан... Ну что ты хотела, посылая его в Ситрит? Он же ещё ребёнок, вот и натворил глупостей.

Орлана покачала головой.

- Этот ребёнок через четыре года закончит Академию и станет моей правой рукой.

- Всё равно. Он снова лёг и, сунув руку под подушку, повернулся к ней. Можно подумать, ты сама никогда ошибок не делала. Да что уж. Тебе было двадцать семь, когда умер Зорг. Риану ещё нет и восемнадцати, не суди его слишком строго. Хочешь, я поговорю с ним?

- Не нужно. Я сама.

Она ещё посидела на краю постели, глядя не на мужа, который лежал неподвижно, но не спал, а в окно, хотя от бледного краешка луны хотелось отвернуться, как от пристального взгляда.

Иногда ей казалось, что между ней и Луксором всё давно кончено, что осталась одна только привычка, нудная, как тридцать третий повтор одного и того же стишка. Любовь стёрлась, померкла под непомерным грузом семнадцати лет брака. Луксор по-прежнему обнимал её, но от его прикосновений уже не выпрыгивало сердце, а Орлана, как назло, очень хорошо помнила, как это, когда выпрыгивает сердце.

Она иногда вспоминала начало их отношений, первую встречу. Как она сказала 'Ты мне нравишься, но...'. Как подумала: 'Он мне подходит. Вот бы он стал моим мужем'. Как он поцеловал кончики её пальцев, чуть настойчивее, чем полагалось по этикету.

Как она сказала: 'Ты мне нравишься, но я не могу перешагнуть через твою невесту'. Орлана хорошо помнила обиду - ревности не было - обиду на Вселенский Разум и на саму себя, рискнувшую влюбиться. На нерешительного Луксора, который никак не мог выбрать, и поэтому выбирать пришлось Орлане.

Она хорошо помнила, как долго ей пришлось за него бороться, и боялась, что ценность этой победы гораздо сильнее, чем любовь. После их свадьбы Луксор ушёл в науку ещё глубже, его уже тяжело было вырвать с конференций и учёных советов. Он обожал читать лекции, обожал студентов, хоть и костерил их каждый раз, как садился проверять контрольные, и Орлана не рисковала противопоставлять себя науке. Не была уверена, что выбор ещё раз решится в её пользу, а бороться за Луксора теперь не хватало сил.

Все силы уходили в бездонную яму под названием 'Проблемы империи'.

Орлана поднялась с кровати.

- Посмотрю, как там Риан, сказала она и задёрнула штору.

По гулким галереям следом за ней летело эхо шагов. Луна заглядывала в распахнутые в ночь окна, и от прохлады хотелось передёрнуть плечами. Орлана быстро дошла до спальни сына. Стражники по обеим сторонам от дверей не шевельнулись, когда она взялась за ручки.

Только спальня была пуста. Кровать осталась гладко заправленной, в углу грустно догорал забытый огненный шар, роняя на ковёр белые искры. На столе в беспорядке лежали книги и листы бумаги, исписанные мелким почерком.

Подозвав к себе шар белого пламени, Орлана огляделась ещё раз. Позвать бы, но что зря сотрясать воздух. Она и так ощущала, что сына нет рядом. Неуловимый холодок заполз змейкой под сердце - Орлана поняла, наконец, что же в облике комнаты насторожило её больше всего.

Со стены исчез меч. Меч бога смерти, с чёрными подпалинами на рукояти. Риан всегда аккуратно возвращал меч на место после тренировок, ни разу не бросал оружие где попало, он очень трепетно относился к подарку. Сейчас это место пустовало, и Орлане на секунду показалось, что в комнате запахло огнём.

Она присела на выдвинутый стул и склонила голову на сложенные руки. Под локтями зашуршали бумаги. В догорающем свете белого пламени Орлана бессознательно разбирала буквы, складывала их в слова. Недописанная речь по мировой истории. Куда мог уйти Риан?

Она не могла думать ни о чём другом, не могла даже подняться и идти его искать. Так сидеть, сжав виски, и ждать казалось единственным спасением, потому что непонятный страх подкрадывался из темноты за спиной и проводил холодными руками по спине. В комнате было душно, открыть бы окна, но за ними - снова бледное лицо луны. Шар белого пламени давно потух, и только жемчужно-серое сияние, пробивающееся сквозь шторы, освещало комнату.

Орлана сама не могла понять, спала она или впадала в забытьё, так и оставаясь сидеть за столом. Она очнулась от того, что открылась дверь, и полоска света разделила комнату на две неравных части. На пороге стоял Риан, и, ослеплённая ярким светом, Орлана не сразу различила, как намокли от пота волосы на его висках и лбу, как тяжело он дышит, но то, как Риан отшатнулся, увидев в комнате её, не заметить было сложно.

- Мама?

- Я хотела поговорить с тобой.

Меч висел у него на поясе, и лезвие сверкало в свете белого пламени. Меч она тоже не могла не заметить, потому что уже не надеялась, что Риан просто отдал его на заточку, а не взял с собой. Она создала новый шар белого пламени.

- Входи. Куда ты пропадал?

Он медленно прошёл вглубь комнаты и опустился на край кровати. Меч Риан отстегнул от пояса и уложил рядом, на покрывало. Орлана видела, как блестит лезвие.

- Я просто гулял в лесу.

Орлана смотрела ему в лицо - не в глаза. Глаза Риан отводил, беспокойно, нервно обшаривая взглядом комнату. Его лицо в свете белого пламени казалось бледным. Или и правда сейчас было бледнее, чем обычно.

- Зачем ты взял с собой меч?

- Я хотел потренироваться, чтобы... ну, чтобы успокоиться.

Хоть это и было похоже на него, Орлане стало не намного легче от объяснений, но она приказала себе не думать об этом больше.

- Поговорим о том, что случилось в Ситрите. Как так вышло, что ты использовал боевое заклинание? Ты же прекрасно знал, что это запрещено.

- Запрещено. Риан опустил голову ещё ниже, но Орлана поймала его за подбородок и заставила посмотреть ей в лицо. Его голос не дрогнул. - Кроме крайних случаев. Я думал, что настал именно такой случай.

- Рассказывай, попросила Орлана.

Казалось, его первоначальные испуг и смятение прошли, и теперь Риан был почти спокоен, его выдавали только чуть подрагивающие пальцы. Впрочем, может быть, это от усталости - меч тяжеловат для молодого мага, а он всё это время отрабатывал очередной удар.

- После торжественной части праздника я хотел сразу уйти в Альмарейн, но Кленис уговорил меня остаться ещё ненадолго. У них очень необычные дома. Мне стало интересно просто пройтись по его дому, посмотреть. Когда я вернулся в гостиную комнату, я случайно подслушал разговор. В общем, я так и не понял, с кем он говорил, но говорил точно Кленис. Я не всё услышал.

Орлана разжала пальцы, и Риан снова опустил голову. Его голос стал глуше, как будто ему хотелось скрыть то, что он скажет потом. Скрыть ото всех, и от бледного лика луны, видимого даже сквозь шторы.

- Он сказал, что готовится ещё одно отравление, и на этот раз ты не сможешь так легко остановить смерти. Рассказывал про какого-то 'него', но ни разу не назвал имени. Я не выдержал и зашёл.

Он помолчал, давая отдохнуть пересохшему горлу, и Орлана молчала. Она сидела, бессильно опустив руки на колени, и смотрела, как дрожат ресницы её сына - он то прикрывал глаза, то широко распахивал их, словно удивляясь своему рассказу.

- Ничего особенного. Комната как комната, только с винтовой лестницей, которая спускается прямо на улицу. Он, когда увидел меня, бросился к той двери. Его собеседника я не заметил. Наверное, он уже ушёл. Только та дверь, к лестнице, была заперта. Я видел, как Кленис дёргает её и злится всё больше и больше. Я хотел поговорить с ним. Поговорить... Он, конечно, ничего говорить не хотел и вообще отрицал всё. Но я же слышал разговор про отравление, мне не могло почудиться! Тогда я и использовал заклинание признаний. Решил, что иначе он сделает что-то плохое. Наверное, дальше не нужно рассказывать, да?

Риан поднял на неё такие измученные глаза, что Орлане сделалось до боли жалко его - продрогшего, сощурившегося от яркого света, усталого. Она потянулась к сыну и обняла его за плечи, вдохнула знакомый запах его волос - запах лесной ночи и Альмарейнских лилий.

- Я поняла. Не переживай так, всё уладится. Только знаешь, запомни одно - это был не крайний случай.

   Риан взглянул на неё, и губы его дрогнули то ли в улыбке, то ли в скорбной гримасе.

- А какой тогда крайний?

В ответ Орлана грустно улыбнулась и поднялась.

- Крайний - это когда больше не нужно заботиться о своей чести. А теперь и правда ложись спать. Полночи уже прошло.

Она вышла, осторожно прикрыв за собой двери.

Орлана глотала вино и жмурилась от его резкого, терпкого вкуса. Дышать впервые за несколько дней стало легко. Значит, она не напрасно расстегнула две верхние пуговицы на платье и настежь распахнула окно кабинета. Орлана сидела прямо на подоконнике, вытянув ноги и запрокинув голову. Щиколотки холодил ночной ветерок. Все шпильки давно блестели жемчужными головками на столе.

Звёзд над Альмарейном было совсем мало, они потонули в серебристом зареве городских огней. Орлана ни о чём не думала, просто наблюдала за садом, за тем, как чуть покачиваются от ветра шары белого пламени, как то тут, то там с тихими хлопками раскрываются бутоны фиолетовых лилий хаоса.

Она почти не удивилась, когда в тишине кабинета услышала, как открывается в приёмной портал. Потом зазвучал шёпот шагов, и открылась дверь.

- Моя императрица, могу я войти?

- Входите.

Похоже, ночные визиты Аластара становились доброй традицией. Орлане почудилось неодобрение в прямом взгляде начальника тайной полиции. Ещё бы. Она - в совсем неподобающей позе, ополовиненный бокал вина. Рука сама собой потянулась к расстёгнутым пуговицам.

- Что произошло, лорд?

Сколько бы ни прошло времени, сколько бы ей не исполнилось лет, она оставалась для Аластара девчонкой, 'маленькой императрицей', взошедшей на престол только из-за крайней надобности, после внезапной смерти отца. Главный страж Альмарейнского порядка - серый плащ, волосы с сединой - умел хорошо прятать свои истинные чувства. Например, он ни разу не показал, что относится к ней всего лишь снисходительно, хоть Орлана и ощущала это, кажется, всей кожей. Но он никогда не назвал её 'ваше величество'. Видимо, это слишком уж сильно шло в разрез с его убеждениями. Потому что какое из Орланы 'величество'!

Аластар опустился на стул. Он смотрел мимо, как будто прислушиваясь к далёкому неясному шуму.

- Мы нашли вашу мать. Она в Ткеру, это недалеко от Малтиля, на самой границе империи. Хотите видеть её прямо сейчас?

Только в это мгновение Орлана заметила, что его плащ весь в мокрую крапинку, словно бы Аластар попал под дождь. Но ведь в Альмарейне сухо, и прохладный ветер, и тёмное небо чистое - на нём совсем нет облаков.

- Не нужно сейчас. Она отвернулась, посмотрела в сад. - Что с ней случилось?

Её сложно было удивить выходками матери. После того, как она бросила отца Орланы, а потом, прожив в мире людей больше двадцати лет, сноваявилась в замок и заявила, что собирается уйти в ссылку вместе с Орденом, Орлана ожидала от неё всего, чего угодно.

- С ней всё хорошо, она здорова и живёт в небольшом домике на окраине города. Она не знает, что её нашли.

- Замечательно, выдохнула Орлана.

Почему её мать теперь сбежала от Ордена? Куда делась их великая любовь, пронесённая через время и через миры? Канула в бездны к демонам.

- Я позже навещу её, сказала она, сама не зная, пойдёт ли туда когда-нибудь.

Она будет наблюдать за матерью издалека, оказывая помощь, когда понадобится, через чужие руки. Орлана прекрасно понимала, что от неё та ничего не примет, только сузит глаза, сожмёт губы и скажет что-нибудь обидное, колкое, то, что Орлана будет повторять про себя ночами, глядя в сад.

У неё так и не перестала болеть голова, боль только пряталась и тихонько подвывала, когда Орлана глотала вино, а потом начинала разгораться с новой силой. Такое было уже не в первый раз. Адальберто замучено ворчал, что спать и есть надо побольше, тогда и пройдёт. Но сон не шёл тоже.

- Лорд, что с нашим пленником? Он рассказал, зачем пришёл в Альмарейн? - Она подтянула озябшие ноги к себе, обхватила рукой колени.

- Моя императрица, он рассказал, что шёл сюда по приказу. Но мага, который отдавал приказ, он сам никогда не видел и не знает.

Голос Аластара слышался уже ближе, будто он поднялся со своего места и шагнул к окну. Орлана не оборачивалась. Ей хватало и того, что она видела краем глаза - в стеклянных дверцах шкафа блуждали неясные тени.

- Что это был за приказ?

- Он умер. Наш пленник. Ничего больше узнать не удалось. Простите, моя императрица.

Аластар теперь стоял рядом с окном, он сложил руки на груди и смотрел в сад, будто в качающихся от ветра огненных шарах видел что-то завораживающее. Орлана проглотила остатки вина и отставила бокал на стол. Там, на хрустальном дне, плескалась последняя капля вина.

- Аластар, будьте следующий раз осторожнее. Кем бы ни был тот маг, он причастен к отравлению, и он являлся очень ценным свидетелем, произнесла она медленно, с хорошо заметным раздражением, скользя взглядам по бумагам на столе. Белый свет падал на самый его краешек, и алым сверкали грани бокала, а всё остальное было поглощено сумраком. Но будто шестым чувством Орлана ощущала, что там, в самом дальнем углу стола, лежит вычерченная её твёрдой рукой схема, соединившая все эти события. - А может быть, и к смерти Дритана. Узнайте тогда, какие у него были враги. Кто мог желать ему смерти.

Боль отступала. Впервые за весь вечер в висках не стучала надсадно кровь. Орлана откинула голову назад и закрыла глаза, наслаждаясь долгожданным освобождением. Голос Аластара заставил её очнуться.

- Моя императрица, сказал он своим обычным бесстрастным тоном, не нужно больше.

Но в холодном, как подземелья замка, голосе Орлане почудился укор.

- Что? - не поняла она. Подняла руки к горлу, чтобы проверить, застёгнуты ли верхние пуговицы платья. Пуговицы были застёгнуты.

Аластар указал взглядом на пустой бокал, развернулся и вышел - только край серого плаща колыхнулся в дверном проёме.

***

Теперь он остался один. Этой ночью, как и тремя предыдущими, вьюга засыпала Хршас мелким колючим снегом. Ледвиг стоял у окна, а за спиной у него пустовали два кресла.

Теперь он остался один.

Ледвиг не верил в древних богов, которых почитали неумные жители Арджаны. Он не хотел преклоняться ни перед Вседержителем, которого побаивались в Ситрите, ни перед Вселенским Разумом, чей храм стоял в центре Альмарейна. Злой рок, считал он, придумали глупцы, не знающие своих сил и предпочитающие забиваться в тёмные щели и ждать там своей смерти. Он не ждал милостей от неба.

Это серое небо уже которую ночь заносило Хршас снегом, и сад с вырубленными изо льда статуями, и крыши строений - всё хоронилось под толщами холодного крошева. Днём всходило солнце, и ослепительно-белый снег разгребали, очищая дорожки. Если смотреть от леса, то имение Кробх Дерг казалось тёмным пятном в серебристом поле.

По ночам же здесь было так холодно, что тоскливо выли белые волки. Дикие - подбирались к жилью совсем близко, иногда звериное чутьё подводило, и они нарывались на охранные полосы-заклинания. Утром слуги находили убитых волков и хоронили их подальше от домов, прямо в снегу.

Ручные волки, которых держали в особых строениях, тоже вели себя иначе, чем обычно. Чаще всего они лежали на своих настилах, пряча носы в сложенных лапах, и не поднимали голов, даже когда к ним приходили, чтобы накормить.

Все - и маги, и звери - ждали конца долгой, невыносимо долгой в этом году, зимы.

Ледвиг хорошо знал, что не в его возможностях угомонить зиму, остановить пронзительный северный ветер, волокущий по небу тяжелые снежные облака - силы уже не те, что в молодости. Но ещё он знал, что в его силах вернуть кое-что другое. То, что принадлежало ему по праву.

Сегодня ночью он узнал, что ещё одна попытка восстановить справедливость провалилась.

'Итак, теперь я остался один', думал Ледвиг, коротая новую холодную ночь за этими размышлениями. - 'Что же. Значит, я всё сделаю сам'.

***

Орлана встретила Риана за завтраком. Обычно они не сталкивались, все вставали и расходились из замка, когда им было удобно.

Первым поднимался Луксор. Выпивая свой чай, он просматривал написанную с вечера речь, приготовленную к заседанию учёного совета, или исправлял пару фраз в подготовленной лекции и уходил. Риан поднимался почти в одно время с ним, но завтракал позже, потому что посвящал раннее утро очередной тренировке, потом переодевался, ел что-нибудь сытное и уходил в Академию на занятия.

Сама Орлана часто пропускала завтрак, отвлечённая новостями, иногда она выпивала чай с акантхой прямо в своём кабинете. Эйрин и Адальберто обычно вставали самыми последними.

Солнце уже приготовилось палить в полную силу, и Альмарейн проснулся, поэтому Орлана удивилась, увидев сына в обеденной зале.

- Доброе утро. Разве у тебя нет занятий?

Он опустился на своё место, хмурый, задумчивый, взялся за вилку.

- Нет, пойду в Академию позже.

Они продолжили завтрак в молчании. Орлана допивала чай, пролистывая доклад капитана городской стражи и одновременно раздумывая над предстоящим собранием совета Магов. Сегодня утром секретарь сообщил ей, что Совет намерен собраться и обсудить происходящее в империи. Она решила провести это собрание, чтобы противостоять слухам, поползшим по улицам города - а главы каст пусть займутся спокойствием в столице. Перед собранием она планировала встретиться с Аластаром, чтобы узнать, как обстоят дела с Кленисом. Дела, дела, ничего особого, но день пролетит так быстро, что ночью, сидя на подоконнике кабинета, она будет вспоминать и переживать всё заново, потому что не успеет пережить за день так много.

   От раздумий её оторвал звук шагов в галерее. Орлана подняла голову: первым в обеденную залу вошёл Аластар, следом за ним шагнули два воина в алых мантиях. Мечи их мирно висели за спинами, но в прикрытых капюшонами лицах Орлане почудилась скрытая угроза. Она поднялась, сжимая брошь на мантии.

- Что произошло, лорд?

- Моя императрица, он смотрел на неё, не опуская взгляда, и привычное обращение вдруг зазвучало заклинанием, этой ночью был убит лорд Кленис.

Вздрогнул, как от удара плетью, и обернулся на него Риан. Нож замер в руке принца, и солнечный зайчик, соскользнувший с его лезвия, бросился в угол залы.

- Убит? - повторила Орлана, требуя уточнений.

- Заколот, невесело усмехнулся Аластар. - Этим утром лорда Клениса нашли мёртвым в его покое.

Она закусила губу, чувствуя на себе горячий, вызывающий взгляд Риана.

- Лорд Аластар, пройдёмте в мой кабинет.

Она чувствовала, как бешено колотится сердце, и, ей казалось, ощущала, что точно так же бьётся и сердце Риана. Хотя он внешне спокойно проводил её взглядом, разве что был непривычно бледен и слишком сильно сжимал рукоять тупого столового ножа.

Орлана позволила себе заговорить, только когда они оказались за надёжными дверями её кабинета. Приоткрытое в летнее утро окно захлопнулось от её магии, как от ветра.

- Как это произошло? Что-то уже известно?

Сейчас её едва ли не выводила из себя привычная неторопливость речи Аластара. Но сев и втянув пахнущий лилиями воздух, Орлана приказала себе успокоиться.

- Мои подчинённые опросили стражу и слуг, но никто ничего не видел. Отойдя к окну, словно желая высмотреть убийцу прямо на главной аллее императорского сада, начальник тайной полиции осторожно отвёл штору. - Шутники поговаривают, его убило привидение.

Орлана обернулась на него: Аластар не смеялся. Он, наверное, вообще не умел смеяться, так, чтобы от души, а не усмехаться презрительно, не жалея мёртвых и не завидуя живым.

- Никто не входил в его покои и не выходил оттуда, продолжил он, как будто и не замечая пристального взгляда императрицы. - Только ночью на одну минуту потух свет во всём доме и даже в саду, и хлопнула дверь.

- Кто это говорит? - не удержалась Орлана.

- Все, кому спать было не позволено. И даже почти соглашаются друг с другом, когда речь заходит о времени. Целители утверждают, что Кленис умер в эту самую минуту.

Она побарабанила пальцами по краю стола, выстукивая странный, сбивающийся ритм, и, вздохнув, поднялась. Стоя в шаге от Аластара, она чувствовала себя с ним на равных, хоть и смотреть приходилось снизу вверх - он был на целую голову выше Орланы.

- Этой ночью, сказала она, удерживая его взгляд, Риан уходил из замка. У него с собой был меч. Мне он рассказал, что ходил в лес потренироваться.

Орлана уже почти успокоилась, только пальцы сами собой сжимались на серебряной броши. Аластар понимающе кивнул. Больше ничего объяснять ему было не нужно, и за это Орлана его ценила. А ещё за то, что решение он принял немедленно.

- Поговорите с ним. Если он испугается и начнёт совершать необдуманные поступки, скрыть всё будет куда сложнее. Я же вернусь в Ситрит и всё проверю ещё раз.

Перед тем, как Аластар развернулся, чтобы уйти, она заметила на его плаще уже подсохшие капли воды, будто там, где бродил начальник тайной полиции, шёл дождь.

- Лорд, окликнула его Орлана, в Ситрите дождь?

- Да. Он чуть склонил голову.

- А вы успели поговорить с лордом Кленисом до того, как его убили? - В сознании Орланы начало зарождаться неясное подозрение, пока что не облаченное ни в слова, ни в доказательства.

- Нет, моя императрица.

- Хорошо, она кивнула и отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.

Он ушёл, а Орлана осталась в кабинете. Она опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Усталость, навалившаяся на плечи с самого утра, и сейчас не давала их расправить. Солнечный свет не радовал.

Прежде чем разбираться с чужими семьями, ей нужно было хотя бы спасти свою от подозрений и наговоров. Три дня назад у неё была дочь - пусть нервная, несдержанная, вошедшая в переходный возраст, - но умная, хорошенькая дочь. Теперь дочери нет, а где-то в заповедных землях топчет ростки черники новый маг времени. Три дня назад у неё был прекрасный сын, наследник, о котором можно было только мечтать. А теперь, что теперь? Что же пошло не так?

Орлана провела кончиками пальцев по кристаллу связи и попросила своего секретаря:

- Будьте добры, пригласите ко мне Риана.

Сын явился тут же, слишком сильно хлопнул дверью и сел, глядя в пол. Орлана видела, как он кусает губы, как сжимаются его пальцы на деревянных подлокотниках. Она ждала, что он скажет, ей очень важно было знать, что именно скажет он.

- Я никого не убивал, проговорил Риан сквозь зубы с таким гневом, которым убить можно было и без меча. - Я не трогал его, почему ты меня подозреваешь?!

Прядь растрепавшихся волос лежала на его лбу, и Риан даже не пытался её сбросить. Тёмно-зелёный форменный камзол Академии был расстёгнут, и воротничок белой рубашки смялся.

Орлана опустилась на корточки рядом с его стулом, взяла сына за руку - он инстинктивно сжал пальцы, и о, какие же они были холодные.

- Прошу тебя, скажи мне правду. Орлана погладила его по напряжённой руке. - Я смогу тебя защитить, но я должна знать.

Он едва не отдёрнул руку. Орлана видела, каких усилий стоило ему сдержаться. Видела и по яростно сжатым губам, и по морщинкам, прорезавшим лоб.

- Я не убивал его, я правда был в лесу. Я не знаю, как это доказать! - Он перевёл сбившееся дыхание. - Почему ты мне не веришь, я же никогда не лгал.

Орлана верила ему - не смогла не поверить. И неподдельная обида в голосе, и злость, просто злость, ну разве мог он, её сын, убить мага и, вернувшись, хладнокровно соврать, что просто гулял!

- Я верю тебе, прошептала Орлана, прижимаясь лбом к его руке. - Пожалуйста, не кричи. Понимаешь, это значит, что тебя очень умно, очень продуманно подставили. Тот, кто это сделал, на достигнутом не остановится.

- Скажи, что мне нужно сделать, тихо попросил Риан.

Орлана видела, что он до крови искусал губы, и ей очень хотелось сказать что-нибудь успокаивающее, но сказать было нечего. Она только снова погладила его по руке, и пальцы - холодные его, и тёплые её - переплелись.

- Не нужно сегодня ходить на занятия. Побудь пока в замке, но постарайся не оставаться один. Пусть тебя всё время кто-нибудь видит.

Он отвёл руку и сбросил, наконец, со лба прилипшую прядь волос.

'Видимо, немного успокоился', с облегчением решила Орлана.

- Нет, с решительностью занесённого меча произнёс Риан, разбивая все её хрустальные надежды. - Я хотел спросить, что мне нужно сделать, чтобы всё исправить. Я не могу просто сидеть и ждать, когда все всё сделают за меня.

   Риан, пожалуйста, послушай меня. Орлана поднялась и стояла теперь перед сыном, но он смотрел только в пол, подперев голову ладонью.

- Я не хочу больше прятаться за твоей спиной.

Ощущая, как от подступающего бессилия начинают трястись руки, Орлана отступила назад, давая себе время для вздоха и для того, чтобы придумать, что сказать ему. И произнесла, вымеряя каждое слово, как будто смертельное заклинание:

- Послушай, я запрещаю тебе что-то предпринимать. Хватит. Ты уже достаточно постарался.

Риан поднял на неё взгляд - блестящий, оскорблённый.

- Ты теперь считаешь, я ни на что не способен, да?

Сил хватило только на то, чтобы сжать пальцами снова начинающие гудеть виски.

- Нет. Нет, родной. Я не должна была этого говорить, просто я очень устала, прости. Сначала Эйрин, теперь это. Не усложняй мне работу, хорошо?

Риан тоже поднялся, так решительно, что сдвинул с места стул, и принялся подрагивающими руками поправлять воротничок рубашки, будто собирался уходить - и прямо сейчас нанести дипломатический визит в какую-нибудь из колоний.

- Эйрин тут ни при чём. Ты её просто отпустила.

Орлана наблюдала за всем этим, упрямо борясь с желанием подойти и всё поправить самой. Слишком уж нервными, порывистыми были его движения. С такими страшно отпускать его одного - куда угодно.

- Ты винишь меня в этом? - спросила она, и поняла, как фальшиво звучит её голос.

- Ты могла бы и ей запретить, как сейчас запрещаешь мне.

Орлана опустилась в кресло, не сводя глаз с сына, но и не зная, что сказать ему на это. Виски ломило так, что во рту стало солоно, точно от крови.

- Понимаешь, ты в другой ситуации, чем Эйрин. Пройдёт не так много времени, и к тебе все будут почтительно обращаться 'ваше величество', а правду в лицо тебе скажу только я. Да, ты натворил глупостей, и да, ты не сможешь всё уладить сам. Позволь мне помочь.

- Мама! - возмущённо воскликнул он.

Орлана мотнула головой.

- Всё, Риан, иди. Я надеюсь, ты примешь правильное решение.

Он постоял ещё с полминуты, пока Орлана выстукивала кончиками пальцев нервный ритм, как будто собирался что-то сказать, но не решился - вышел. Дверь хлопнула, порывом ветра зашевелив брошенные на столе бумаги. Орлана успокаивала отчаянно колотящееся сердце - сегодня ей ещё предстояло заседание Совета.

***

Эйрин и не думала, что сможет так искренне радоваться одобрению. Учителя часто хвалили её, но всё это было скорее в дань её положению, чем взаправду, за настоящие успехи. Сейчас она чувствовала, как горячая волна краски поднимается вверх, заливает шею, потом щёки, потом даже лоб, и поэтому шла, глядя в землю.

Идрис шагал рядом. Сегодня он не убегал вперёд, чтобы оборачиваться и то и дело насмешливо окликать её. Ещё он, кажется, улыбался, это было слышно по голосу, но Эйрин очень боялась поднять взгляд: Идрис увидит её щёки цвета заката над Альмарейном и засмеёт.

А сказал-то он всего ничего.

- Слушай, выдал он, разглядывая выведенные корявым почерком её записи, сейчас я первый раз не жалею, что взял тебя в ученицы. Голова-то у тебя на месте.

Он сложил листок вчетверо и затолкал его в сумку, висевшую у него на плече. Идрис шагал легко и радостно, как будто не было у него за плечами целого вчерашнего дня. Эйрин тоже на минуту забыла об усталости.

- Долго нам ещё? - грубовато спросила она, чтобы даже голосом не выдать своего удовольствия. Пусть идёт и думает, что она видеть его больше не хочет, вот и смотрит только под ноги.

- Долго, радостно оповестил Идрис, звеня золотыми цепочками. - Я специально в обход пошёл, чтобы нам с тобой побольше поболтать можно было.

Эйрин подавилась заготовленной наперёд фразой. Пока она стояла, пытаясь то ли откашляться, то ли отдышаться, Идрис ушёл вперёд. На горизонте, в том месте, где из-за края поля выползал уже раскалённый солнечный диск, фигура мага времени потерялась в высокой траве.

- Эй! - Она швырнула сумку за землю, до смерти напугав притаившуюся в траве мышь полёвку, и сама села рядом. Земля была прохладной и сырой. - Я никуда больше не пойду.

Минутной эйфории как не бывало. Эйрин свела брови на переносице, рассматривая поросшую колокольчиками кочку прямо перед собой, и даже мысленно не могла подобрать подходящих слов.

- Я... да я назад пойду!

Как он возник рядом, она заметить не успела, только высокая трава за её спиной зашелестела, и послышалось тактичное покашливание.

- А в какую сторону пойдёшь, позволь поинтересоваться?

Эйрин обернулась: Идрис озадаченно чесал в затылке и оглядывался по сторонам, словно и сам забыл, где столица, и тоненько звенели цепочки, как будто поддакивая своему хозяину.

- Мне всё равно уже, буркнула она, чем вызвала новый приступ кривляний у мага времени. - Куда-нибудь выйду.

Она подтянула колени к груди и обхватила их, спряталась лицом в подол платья, позеленевший от травы. Ноги и правда гудели просто чудовищно, и непонятно было, то ли от усталости, то ли от досады.

- Эй, императрица...

Трава зашуршала у Эйрин прямо над ухом, и накидка лизнула по плечу - Идрис прошёл рядом и уселся перед ней, так близко, что коленом задел её ноги.

- Я принцесса, неохотно буркнула Эйрин, подглядывая за учителем одним глазом.

Он сидел, скрестив ноги, и рассматривал её, словно неизвестного науке жука, пристально, только что пальцем не тыкал.

- И имя у тебя какое-то не императорское, поддакнул Идрис и вдруг воодушевлённо протянул: Слу-ушай, а можешь мне ещё кое-что придумать?

Эйрин, как ни обещала себе, что больше не заговорит с ним, и вообще больше не обратит на него внимания, всё же заинтересованно подняла взгляд. Сидящий перед ней маг времени выглядел довольным, как демон, объевшийся чистейших душ. Он снял с пояса флейту и наиграл короткую, резкую мелодию, как будто попробовал на вкус ветер. Ветер вышел холодным, злым, с колючими снежинками.

- А что надо? - не выдержала Эйрин.

Идрис перебрал в воздухе пальцами, будто трогая этот самый ветер, поглаживая его по мохнатой спине.

- Примерно то же, что ты сотворила в прошлый раз. Только ещё поинтереснее. Ты сможешь поинтереснее?

Она ощутила себя гордой, ощутила себя большой и сильной, и даже губы дёрнулись в покровительственной улыбке.

- Ну, можно попробовать.

Ледяной ветер дохнул ей в лицо диким запахом севера и тут же растаял под солнечными лучами. Идрис деловито цеплял флейту на пояс. Золотые нити, вотканные в накидку, сверкали, и Эйрин поймала себя на том, что любуется, сощурившись, и улыбается.

- М... Идрис!

Она до сих пор не решила даже для себя, как называть его. Учителем? Не слишком ли много почестей магу, который, судя по виду, годится ей в старшие братья. Лордом? Но какие лорды сидят прямо на прохладной земле, скрестив ноги и выдувая из флейты странные потусторонние звуки. Так и вышло, что Эйрин решила назвать его по имени - если обидится, сам поправит.

Но маг времени в ответ только дёрнул плечом.

- Почему у тебя шерстяные нитки на руке? - спросила Эйрин, озорно пародируя маленькую несмышлёную девочку, которой родители ещё не объяснили, как некрасиво лезть в чужую душу.

- А, это... Идрис уже отвернулся и зашагал к выползающему из-за горизонта солнечному диску. - Это чтобы рука не отвалилась.

***

Солнце грело руки, опущенные на подоконник. Орлана, сузив глаза, смотрела прямо перед собой и ничего не видела. В лицо дышал прохладой ветер, отбрасывая с её лба глупую, выбившуюся из плена шпилек прядь.

Она врала сама себе, когда говорила, что виделась с Идрисом последний раз пятнадцать лет назад, когда умер её отец, и маг времени пришёл в столицу как всегда, влекомый зовом большой беды. Он приходил потом ещё раз. Тогда Орлана, уже аккуратно постриженная после того, как обрезала отросшие волосы мечом, уже спокойная и не впадающая в истерику каждый раз, как вспоминала о пережитом ужасе, встретила его в тех самых руинах на берегу реки.

Луксор ничего не знал о его приходе, да и никто не знал, разве что только Аластар, потому что ему-то всегда и до всего было дело. Но начальник тайной полиции молчал и только ухмылялся, не насмешливо, а скорее, потому что привык отзываться так на любую новость.

Орлана продрогла там под холодным ветром с реки, Идрис обижено тряс рукой, которой в порыве доказать свою правоту стукнулся о дерево, и они молчали. Потом он вдруг подозвал её к себе поближе и достал из потайного кармана кусок ярко-синей шерстяной нитки.

Нитка была жёсткой на ощупь, неприятной, колючей. Орлана непонимающе мяла её в руках. Идрис предложил завязать нить у него на запястье. Сказал, что это последняя просьба и уж тогда он наверняка больше не устроит ей сцены, больше не придёт в замок и не вспомнит, как мерзко предала его молодая императрица.

Её предательство, по мнению Идриса, состояло в случайно брошенных словах. В словах-обвинениях.

- Ты ненормальный, выговаривала Орлана хмурому Идрису. - Ты обвинил меня в убийстве отца. Я себя чуть не убила из-за этого. Ты моего сына чуть не оставил сиротой. Хватит. Мы с тобой уже наговорились.

- Лицемерная предательница, нарёк её Идрис, и Орлане захотелось рыдать от обиды.

Тогда она ждала второго ребёнка, и так сильно разнервничалась из-за разговора, что дышать приходилось ртом, и ей легче было завязать уже проклятую нитку, чем спорить.

Она не помнила никаких заклинаний, чтобы с помощью этой нитки Идрис мог причинить ей вред, и поэтому почти не боялась. Продрогшие пальцы не слушались, нитка трижды из них выскальзывала, Орлана нагибалась и искала её в сырой траве. Наконец, всё закончилось.

Идрис ушёл в лес, но не в сторону замка. Она же ещё несколько минут просидела, начиная ощутимо дрожать от холода, но от него же и успокаиваясь, и смотрела на тёмно-серые волны Сантарина.

- Прекрати. Это не приведёт ни к чему хорошему. - Ишханди пришла за ней и с минуту простояла, просто сложив руки, под вечноосенним деревом.

- Что? - Орлана вздрогнула.

- Ты даёшь ему надежду, безжалостно заключила мачеха и нервно провела кончиками пальцев по и без того идеальной причёске - привычным жестом.

Орлана вскочила с поваленного дерева и принялась одёргивать платье, отряхивать его, будто на подоле могли остаться следы недавнего разговора с Идрисом.

- Я? Я никогда... да я даже в самом страшном сне... задыхаясь от снова нахлынувшей злости, выговорила она.

Ишханди сжала губы в подобии укоризненной гримасы, заинтересованно глянула на молодую императрицу и даже, кажется, улыбнулась ей.

- Тогда ты должна быть рада, что он ушёл.

- Он меня опять вывел из себя, призналась Орлана. - Не могу даже находиться рядом с ним. Что ему вообще от меня нужно! Не рассказывай Луксору, ладно?

Вместо ответа Ишханди протянула ей руку.

- Орлана, что случилось?

Погружённая в воспоминания, она вздрогнула, когда Ишханди тронула её за плечо.

Это было невесомое прикосновение - и в то же время льдисто-холодное.

- Я бы спросила тебя ещё позавчера вечером, но ты так быстро ушла с ужина, что я, признаться, не решалась тебя трогать. Так что произошло?

Ишханди стояла рядом, как всегда, выверено-красивая: чёрное платье, прическа - волосок к волоску и драгоценные алые серьги. Словно не живая женщина - портрет из галереи императоров. Вторая жена отца Орланы.

- Хочешь спросить, почему я отпустила Эйрин? - Орлана грустно улыбнулась и перевела взгляд в окно.

Ишханди сильно сдала после смерти императора Зорга. Орлана даже и не сразу заметила это, она сама после его смерти долго не могла прийти в себя. А когда пришла, поняла, что всё уже не станет так, как раньше. Ишханди было, наверное, в два раза хуже. После смерти мужа она постепенно отошла от политики, всю власть над кастой хаоса передав младшему брату. В Совете она принимала лишь символическое участие, ни с кем не споря и никогда не отстаивая свою точки зрения.

Орлана видела всё это, но не решалась её винить. В конце концов, откуда Орлана знала, как сама будет вести себя, например, через десять лет. Может, совсем свихнётся.

До заседания Совета осталось не так много времени, и она в кои-то веки позволила себе поддаться чувствам и снова возродить в себе память. Глупое решение: раздражение и ярость не забывались и даже не меркли.

- На счёт Эйрин, - повторила Орлана после небольшой паузы. - Давай будем считать, что я сдалась.

- Ты? удивлённо приподняла брови Ишханди. - Не смеши меня.

Так уже было. Когда погиб её отец, Орлана обещала, что найдёт убийцу и не сдалась до конца, не смотря на все просьбы Ишханди оставить всё, как есть, не смотря на упрямое противостояние Совета. Она и нашла. Императора убила богиня смерти, скрывшаяся в теле няни, потом холодные щупальца тумана потянулись и к Орлане, а она знала, что призвала богиню смерти сама - своими мыслями, своими постоянными походами в склеп к мёртвому брату и мёртвой лучшей подруге. Чтобы спасти сына от богини, Орлана едва не принесла в жертву себя.

В том, что всё вышло так, императрицу никто не обвинил, и она сама не любила вспоминать, но глубоко внутри жила святая уверенность - именно она виновата в смерти отца. Иначе Орлана не злилась бы так на слова, брошенные Эйрин за ужином.

- Ты не умеешь сдаваться, негромко продолжила Ишханди.

- Хорошо. Тогда так - я поддалась. Эйрин так сильно хотела уйти, что не брезговала ничем.

Не сговариваясь, они медленно пошли по галерее. Освещённый ярким солнцем мрамор блестел под ногами тысячей искр, и вызолоченные колонны только притронься - казались живыми на ощупь, до того тёплые. Отсюда, с самой высокой башни замка, Альмарейнский лес выглядел искусно вытканным ковром, а над ним висело близкое солнце.

- Ты не хочешь говорить, кивнула Ишханди.

- Я не знаю, что сказать, призналась Орлана. - И не знаю, что говорить на Совете. Мне неспокойно.

'Мне неспокойно, мне неспокойно', холодели пальцы, и не хватало воздуха.

'Как там Риан?' в волнении раздумывала Орлана. Сидит в своей комнате и смотрит в книгу, не в силах прочитать ни строчки, или давно уже ушёл творить справедливость? Я зря дала ему полную свободу действий'.

Она просто хотела, чтобы он принял правильное решение сам.

- Ты волнуешься не только из-за Эйрин. - Ишханди обернулась, и зазвенели драгоценные серьги.

- Да, ты права. Орлана отозвалась, наверное, слишком рассеянно, и тут же наткнулась на испытывающий взгляд. Меня беспокоит это странное самоубийство Дритана.

- А я считала, что его отравили, чуть удивлённо заявила Ишханди.

В зале советов как обычно, было солнечно и просторно. Огромные окна - от пола до потолка с обеих сторон делали залу похожей на зимний сад. Здесь все уже были в сборе.

Проходя на своё место во главе стола, Орлана подумала, что состав Совета мало изменился за эти пятнадцать лет. Только каста учёных успела сменить главу - и вместо седого и вечно глядящего обиженно лорда Герольда место в противоположном конце стола занял его младший брат Анн. Сам Герольд умер тихо и безболезненно: вечером он попрощался со всеми близкими и даже успел отправить письмо Орлане, а на утро он уже не проснулся.

Глава целителей - лорд Линкей - поседел, и сеточка морщин появилась вокруг его внимательных глаз. Он занимал своё обычное место по левую руку императрицы. Сцепленные в замок, его пальцы закрывали нижнюю часть лица, целитель покашливал, и можно было подумать - посмеивался, только Орлана знала, что это не так.

Дальше, за ним, расправив плечи, а на плечах - изумрудную, расшитую золотом мантию сидел Эрвин, глава магов природы. Глава касты воинов Конрад и демонолог Аграэль как обычно, расположились друг напротив друга, и показательно друг друга не замечали. Это была их излюбленная тактика.

В общем, среди них всех новичок Анн, одетый в снежно-белую мантию, выглядел и чувствовал себя слегка неловко - его выдавали ни на секунду не замирающие пальцы и слишком сильные эмоции, с которыми он реагировал на каждое сказанное слово. Как только ему надоедало теребить воротник камзола, руки тут же перебирались на край стола и ощупывали, оглаживали, исследовали его. Тонкая и прочная паутинка столешницы казалась золотистой от солнечного света.

- Лорды и леди, произнесла Орлана, опускаясь на свой стул. Голос не охрип, не сбился. Она давно уже не чувствовала дрожи внутри, когда выходила под испытывающие взгляды высших магов, - Я собрала вас тут, чтобы рассказать то, о чём вы и так уже наслышаны благодаря городским сплетням.

Орлана не удержалась от иронии, и дёрнулись в улыбке губы Эрвина. Все остальные остались пронзительно-серьёзными.

- Отравленный колодец в квартале учёных.

Анн вскинул на неё вопросительный взгляд: он как будто собирался что-то сказать, но Орлана едва заметным кивком остановила его речь.

- Ведётся следствие, но злоумышленник до сих пор не найден. Поэтому я увеличила охрану улиц, и не снижу мер предосторожности, пока лично не удостоверюсь, что подобное больше не повториться.

Она обвела присутствующих взглядом: лица были бесстрастными. Мечтательно возвёл глаза к полотку только Эрвин, словно подсчитывая, сколько времени и денег уйдёт на это дознание. Вот уж кого не брали года - русые волосы не тронуло инеем, улыбка, как и прежде, чаровала. Взгляд раскосых глаз был чуть хитроват, чуть высокомерен, чуть снисходителен - как раз таким и должен быть взгляд высшего мага.

- Самоубийство первого помощника фариха Арджаны, лорда Дритана. Да, она предупредила повисший в воздухе вопрос, сейчас все сходятся на версии, что это было именно самоубийство.

- Что же у него произошло? - не выдержал Анн.

Орлана подняла на него взгляд и, прежде чем ответить, вдохнула этого искреннего недоумения. Почему-то она, когда узнала, что Дритан мёртв, не смогла испытать настоящей горечи. Она всего лишь пожалела, что теперь ей придётся находить общий язык с фанатичным фарихом. Ей стало жаль: бедняга Дритан мог превратиться в её друга.

- Причины до сих пор не выяснены. - Она развела руками. - Но и это ещё не все. Как мне стало известно, этой ночью был убит довольно влиятельный маг из Ситрита - лорд Кленис. Его закололи в собственной постели.

Приглушённо охнул Анн, а Ишханди приподняла тонкие брови, глядя при этом на Орлану, только на неё. Догадалась она обо всём, или просто заметила непривычную бледность на щеках падчерицы - Орлане об этом оставалось только догадываться.

- Если я не ошибаюсь, в Ситрите вчера праздновали день всеобщего Благоденствия, произнёс, кашлянув ещё раз, Линкей. - Тогда это мог сделать кто угодно. На праздник в Ситрит съезжаются маги и из соседних провинций.

Орлана поймала себя на том, что собирается опустить глаза.

- Да, это верно. Итак, я думаю, мы сделаем всё, чтобы найти убийцу.

Ишханди чуть слышно постучала длинными ногтями по столу, как делала всегда, погружаясь в раздумья.

- У Ситрита велись дела с Арджаной, вдруг вступил в разговор Аграэль. Он редко говорил, и на заседании Совета предпочитал отмалчиваться, изредка бросая короткие фразы, если обстановка накалялась. Орлана подняла на него взгляд: Аграэль вряд ли в чём-то изменился с тех пор, как она взошла на престол. Даже его рычащий акцент остался на месте - демонолог не утруждал себя тем, чтобы пытаться его скрыть. - Дела. Не торговля. Кленис часто ехал в горную страну.

Он выразительно глянул на Орлану из-под густых чёрных бровей, и она обошлась без вопросов. Какие дела могли быть у главы демонологов и с убитым Кленисом, и с Дританом тоже, она представляла себе. Существа из нижнего мира, без которых не обходились ни в Арджане, ни в Ситрите, не допускались в мир магов без особого разрешения. Орлана просто отметила на будущее - выяснить наверняка.

После заявления Аграэля как будто бы рухнула стена тишины. Даже Конрад откинулся на спинку стула, явно обдумывая всё услышанное.

- Мне же думается, проговорил Анн торопливо, как будто боялся, что его перебьют и не дослушают, эти события никак не связаны. Сейчас важнее всего выяснить, кто же покушался на жизни жителей столицы, потому что посягательства могут повториться.

Он поднял указательный палец к потолку.

- А вам не кажется, что это именно Дритан и устроил отравление? - промурлыкала Ишханди, вогнав лорда учёного в краску. - А когда оно провалилось, решил наложить на себя руки.

Анн схватился за сердце.

- Не нужно строить догадки, прервала всех сразу Орлана. - Это дело тайной полиции, а не наше с вами. Мы же обязаны принять все меры предосторожности. Этого будет вполне достаточно, чтобы не допустить волнений. И все же прекрасно понимают, что эти сведения не для обсуждения на улицах города.

Конрад красноречиво хмыкнул - так он обычно выражал своё согласие.

- Леди Орлана, кашлянув, произнёс Линкей после небольшой паузы. - Мы решили собраться этим утром, чтобы обсудить ещё один вопрос, а точнее, вернуться к одной очень старой проблеме...

Он смотрел мимо всех и сжимал ладони под подбородком в подобии молитвенного жеста.

- К старой проблеме? - Орлана сузила глаза, оборачиваясь на целителя. Признаться, сегодня, после разговора с секретарём, в её голове промелькнула мысль, что простым обсуждением новостей заседание Совета не завершится, но Орлана прогнала неприятное предчувствие, а потом появились другие дела, и мысль благополучно забылась.

- К тому указу, который запрещает применять боевую магию всем, кроме действующих войск.

Говорил Линкей, а все остальные молча внимали. В лице одной только Ишханди Орлана читала некоторое удивление. Остальные - будто договорились заранее - едва ли не кивали в знак полного согласия. Хотя с чего она взяла, что они и правда не договорились. Скорее всего, так и было, скорее всего, заседание Совета назначили как раз для этого.

Она сохранила на лице спокойствие, не позволив дрогнуть ни единому мускулу.

- Да, я прекрасно помню, что это за указ, и почему он был принял. Что же вы хотите мне предложить?

- Понимаете. Он развёл руки, чтобы глухо хлопнуть в ладоши. - В колониях становится неспокойно. Право использовать свои способности было у ваших подданных испокон веков, и они не слишком рады тому, что это право у них отобрали.

- Я прекрасно понимаю это, произнесла Орлана, чуть прикрывая глаза: от яркого солнечного света они начинали болеть. - И потом, я понимаю, что всегда найдутся те, кто начнёт использовать свою силу не в благих целях.

Спокойный тон в этот раз давался труднее, чем обычно. Мысли скатывались на Риана, и Орлана беспокойно покусывала губу.

- Помните убийство троих беззащитных учёных? И ведь это был не первый случай. Я принимала это решения, прекрасно осознавая, какие последствия это повлечёт. И к тому же, не вы ли первый проголосовали за то, чтобы принять этот указ?

- Да, Линкей едва ли не перебил её и кашлянул, извиняясь. - Но сейчас настало другое время. Мы полагаем...

Он многозначительно окинул взглядом всех собравшихся, и никто не опустил глаз, только Аграэль, как обычно, смотрел прямо перед собой - жёстко и решительно, будто видел заклятого врага.

- Мы полагаем, что все эти убийства... отравления, прежде всего, ну и остальные инциденты связаны, так или иначе, с указом.

Орлана коснулась пальцами ноющего виска. В тишине стало слышно, как пищат птицы, которые носились за окнами туда и обратно, вокруг башни замка.

- Я поняла вашу позицию, лорд. Что же вы предлагаете? Отменить указ? - Орлана хмурилась, потому что ход разговора ей совершенно не нравится - почти весь Совет был против неё сейчас, а поэтому удержать свою позицию ей будет ох как непросто.

- Возможно, не отменить, а несколько ослабить его действие. - Линкей повёл рукой, как будто поглаживая спокойную гладь воды. - Скажем, в нескольких провинциях.

Ему никто не стал противоречить, и даже высказывать ещё одного мнения никто не собирался - похоже, Линкей сказал за всех, и Орлане предстоит им всем отказать. Что ещё ей остаётся делать?

- Сожалею, но я не могу согласиться с вашим предложением, лорд. - Орлана скрестила руки на столе перед собой. - И вы сами прекрасно понимаете, почему.

Опять стало слышно, как пищат птицы, а значит - молчание выдалось тяжёлым. А значит, ей придётся говорить дальше.

- Стоит дать нескольким колониям послабления, остальные тут же устроят нам сколько угодно демаршей, лишь бы им эти послабления были сделаны в двукратном объёме. И потом, я не хочу давать повод думать, что на нас с вами можно давить. Тем более, с помощью таких варварских способов.

Линкей вскинул брови, ни сколько не отступая от своих убеждений.

- Но разве не всё ли равно, отчего будут гибнуть ваши подданные? От боевых заклинаний или от яда?

- Есть большая разница, лорд. Уверяю вас, большая. - Виски уже не просто ныли, их пронзало болью, и пока Орлана терпела и старалась не морщиться, птицы как будто издевались над ней. - Одно дело - заклинание, чтобы направить его на соседа нужно всего несколько минут. А другое дело - продумать и спланировать такую акцию с отравлением.

Её аргументы их не убеждали - совсем нет. Орлана видела это точно, когда окидывала взглядом лица советников. Даже странно было, что до сих пор все молчали. Они могли бы просто задавить её, и когда она растеряется и сдастся, тут же объявить вето на указ, но почему-то медлили.

- Леди Орлана, произнёс Линкей, глядя в стол, как будто на его паутинной поверхности лежали подсказки - что говорить и когда. - Задумайтесь над всем этим, и не стоит тянуть с решением. Вы сами очень долго жили в мире людей, и вы прекрасно понимаете, что лишение магии не сделает мир добрее.

Может быть, он и нашёл способ тактично указать Орлане на то, что она слишком долго жила среди людей, чтобы правильно оценить ситуацию, но она предпочла не замечать слишком прозрачного намёка. Хватало проблем и без того. Семнадцать лет - по ним, не достаточный срок, чтобы понять новый мир. Орлана постигала его по частям, охотно прислушиваясь к советникам. Сейчас же ей показалось - в его голосе прозвучало не поучение - надменность.

'Довольно уже ломать комедию, разрывай указ, императрица, а когда они придут к тебе со следующей просьбой, скажем, восстановить непроходимые границы между кварталами, ты уже не сможешь отказать'.

- Хорошо, лорд. Вы первый узнаете, если моё решение изменится. Тогда, если нет больше желающих высказаться, то предлагаю считать заседание совета закрытым, заключила она. У меня всё.

Никто не стал брать слова. Перед выходом из залы только Ишханди перекинулась парой фраз с Линкеем, да ещё раз хмыкнул Конрад, видимо, принимая для себя какое-то решение. К задержавшейся Орлане подошёл Эрвин.

- А у меня есть ещё один вопрос, произнёс маг природы, стряхивая невидимые пылинки с отворота зелёной мантии. - Я слышал, что в Альмарейн приходил маг времени. Что-то произошло?

У Эрвина была такая судьба - когда в столице становилось неспокойно, он обязательно оказывался в центре событий, сам того не желая. То террористы задумывали убить его дочь, то самого Эрвина отравили - по воле случая он оказывался в неподходящее время в неподходящем месте, и вместо Орланы попадал в переплёт. Так выходило само собой, без чьего-либо злого умысла.

- Нет. Орлана покачала головой. Идрис приходил только по личным вопросам.

Она не знала, насколько слухи о маге времени и её дочери успели разойтись по городу, но не питала особых надежд. Всё равно рано или поздно маги узнают о случившемся, будь то торжественное наделение Эйрин магией времени или её позорное бегство от учителя.

- Не хочу вас задерживать, только я немного слышал о том, как наш маг времени решил взять себе ученика пару лет назад. - Эрвин развёл руками, как будто извиняясь. - Грустная история вышла.

'Ну да, они всё знают', с отстранённым равнодушием подумала Орлана.

- Да, я слышала, он погиб, произнесла она вслух. Орлана не взглянула Эрвину в глаза - она усилием воли возрождала на лице механическую улыбку и смотрела на мочку его уха - вполне достаточно для светской беседы.

- Если вы знаете, то почему... Он замолчал, изобразив руками в воздухе непонятный жест.

- Я знаю, подтвердила она. - И у меня всё в порядке, правда. Не волнуйтесь, лорд. Спасибо за заботу.

Орлана со всеми распрощалась, когда её нашёл секретарь. Подождав немного в дверном проёме, пока Орлана делала вид, что любуется видом из окна, он шагнул ближе. Солнце, уже поднявшееся в зенит, палило, что есть сил, и она провела рукой по лбу, стирая бисеринки пота.

- Что вы хотели? - чуть резко спросила Орлана, оборачиваясь.

Сама она думала только о том, чтобы сбросить чёрную мантию и провести пару часов с сыном, но Вселенский Разум опять всё решил за неё. Орлана тут же пожалела о своей резкости, потому что секретарь опустил голову ещё ниже.

Она не знала почему - он её опасался. Старался не попадаться на глаза лишний раз, а если без появления было не обойтись - приходил, сгорбившись, будто неся на плечах весь неподъёмный груз имперских проблем.

- Ваше величество, в замок пришёл маг из Хршаса. Граф Ледвиг. Он сказал, что вы захотите с ним поговорить.

Орлана попробовала прикинуть, чем она успела заинтересовать графа из далёкой провинции на самом севере страны, ноне смогла вспомнить, когда уже встречалась с ним.

- С чем он пришёл? - поинтересовалась она, уже чувствуя неладное. - Я никого не приглашала на сегодня.

После визита Клениса Орлана запретила пускать к ней в приёмную любого забравшегося повыше чиновника, пусть даже и попробовавшего доказать охране, что от его визита зависит судьба всей империи.

- О теме визита он не хочет говорить, глухо отозвался секретарь. - Утверждает только, что это очень личное и вряд ли вам захочется, чтобы вся охрана знала об этом.

Орлана сердито сжала губы - надо же, какая наглость. В таком неожиданном визите она, может быть, и не почувствовала бы чьих-то происков, но после вчерашних событий веры в хорошее почти не осталось. Первым её порывом было отослать графа обратно в заметённый снегом Хршас, но Орлана быстро взяла себя в руки.

- Хорошо, я поговорю с ним. Зовите его в приёмную.

Она отвернулась к окну, за которым весь Альмарейнский лес, залитый солнечным светом, казался чуть менее мрачным, чем обычно. Жаль, в высокой башне замка не было окна, которое выходило бы на степи. Будь оно, Орлана понаблюдала бы за тем, как уходят Идрис и Эйрин.

'Только сейчас, наверное, они уже очень далеко'.

***

- Вот тебе! И ещё вот! - матушка Греиг гоняла Нута полотенцем. - Чтоб ты здоров был! Я тебя просила чего принести с рынка? Корень дересля. А ты чего приволок? Чего это за сорняк такой?

Седой сухонький дед, уже ко всему привыкший, вяло отмахивался от полотенца, забившись в угол. Он был явно недоволен, когда матушка Греиг вырвала его на пару часов из приятного мира грёз и снов. А вот матушку его недовольство ни разу не устраивало, потому что сегодня она намеревалась приготовить для жильцов свой фирменный суп, а без корня этого нельзя было сделать ну никак. Время зашло уже далеко, и в котле кипели все остальные ингредиенты. Она отшвырнула полотенце в сторону, зачерпнула из котла, помешала и тут же намахнулась на деда, только теперь уже половником.

- А ну быстро побёг за дереслем! Часу времени тебе даю, чтоб одна нога тут, а другая уже давно там!

Но никуда побежать Нут не успел, потому что дверь кухни открылась, и щель просунулась голова с всклокоченной бородой. Опасливо оглядевшись - не прогонят ли - и втащила своё субтильное тельце в кухню. А был это ни кто иной, как местная достопримечательность, и даже известный на три ближайших деревни сплетник, известный на каждом углу как дядюшка Мыр.

- Матушка, - протянул он высоким голосом. - Матушка, где ты? Душа горит, выручай.

Носом он втянул чарующий запах готовящегося супчика.

Матушка вытерла руки фартуком и сунула в рот свою привычную трубку. Попыхивая ей, она смерила гостя оценивающим взглядом, прямо с ног до головы.

- Тута я, куда ж мне деться по такой жаре. Тебя-то чего демоны принесли? Тут не банки столичные тебе, крэдитов не выдаю.

- Кормилица, - прогундосил дядюшка Мыр дурным голосом. - Разве ж я чего прошу? Мне бы только горло смочить, маленько. Я ж пришёл такую новостю рассказать! Ужас! Жуть несусветная. Веришь, с утра маковой росинки во рту не было!

Кивнув нехотя дядюшке Мыру, матушка Греиг скрылась за дверцами огромного шкафа, и вскоре на подносе появился стакан, полный до краёв мутной жидкостью, и свежий, только с утра сорванный с грядки огурец.

- Пей, рожа окаянная, - хмыкнула она, пыхнув трубкой. - И гляди, если новости не так уж хороши, назад всё вытрясу!

Он опустошил стакан и издал звук, очень похожий на своё прозвище. За ушами дядюшки уже вовсю трещало, хрустело и чавкало. Он сорвал с головы и так съехавшую набок соломенную шляпу и залихватски хлопнул ею по столу.

- Ой, матушка, новостей-то прудище! - Разом повеселев, он начал рассказ. - Нынче ж купец Лотон из Альмарейна вернулся, с ярмарки. А там, говорит, страсти, страсти! Просто жуть разбирает.

- Дядько! - матушка поудобнее утроилась на скамейке. - Говори уже быстрей, а? А то интерес разбирает до смерти. Давненько я весёлого не слышала.

- Я рассказываю, рассказываю, - махнул рукой он, вытирая с лица скупую мужскую слезу, выступившую от крепости напитка. - В Альмарейне, говорит, рожи бандитские так и шастают, так и шастают, да прямо среди бела дня честных жителей режут и травят! И ничего им за это не делается! Одного даже важного мага порешили, о как. Вот тебе Вселенским Разумом клянусь, так и было, Лотон сам рассказывал. Сам, говорит, банду целую увидел и уделал их этими самыми руками.

Матушка хмыкнула, выпуская в воздух круб терпко пахнущего дыма.

- Портки он уделал, твой Лотон, вот и все его геройства. Чего ещё говорит-то?

- А ещё, матушка, я самое интересное приберёг.

Матушка Греиг даже грудью на стол навалилась.

- Что ты несёшь, рожа окаянная! Тебе это спьяну привиделось небось, не бывает такого.

- Бывает-бывает! - В лихорадке спора он тоже склонился к столу, приблизившись к матушке так близко, что почуял её горьковатый запах. - Я чистую правду слышал! Слушай, напали на столицу самые маги с севера, а всё за то, что императрица магию военную запретила. Они её дочерь похитили и теперь спрятали, вот клянусь тебе, правду говорю!

В доказательство он саданул себя в грудь кулаком, раздался глухой стук, словно ударили в пустой бочонок.

- Да иди ж ты, дядюшка, не бывает такого, - выпалила матушка, даже про трубку забыв. - А дальше-то что было?

- А дальше, - бешено вращая глазами, вещал он. - Дальше такое было! Ни в жизни никто бы не подумал! Все главные маги собрались и думают, что делать, потому что, говорят, скоро уйдём мы все к Вселенскому Разуму. А кто ему, значит, Вселенскому Разуму, не нравится, тот прямиком к демонам и попрёт.

***

Нет, его она не видела ни разу, и прямо призналась в этом самой себе, чтобы уж точно не испытывать никаких иллюзий: он пришёл не с миром.

- Итак, лорд Ледвиг, произнесла Орлана с дежурной улыбкой на лице, усаживаясь в кресло. - Давайте сразу перейдём к делу, из-за которого вы пришли.

Собеседник оказался полностью седым, но не выглядел стариком. Напротив, сухой, но жилистый, он был похож на белого волка, которых разводят на севере - даже в кресле он сидел, будто весь напружинившись. Будет нужно - сорвётся с места и выхватит из ножен короткий меч.

Меч, правда, у него забрали стражники.

Гость показался ей похожим на Аластара, может быть, насмешливым изгибом губ. Его серый плащ, отороченный мехом, едва не касался пола.

- Чем могу помочь вам, лорд?

Приёмная превратилась теперь вовсе не в залу с высокими потолками и колоннами. Орлана вошла в небольшую комнату, в углу которой уютно горело рыжее пламя, озаряя стены неровными бликами. Тяжёлые шторы на окнах - уже не новые, но чистые и выглаженные - превращали дневной свет в приятный сумрак. Широкие кресла были обиты чёрной кожей. На подлокотнике соседнего лежали перчатки гостя. Его руки, сухие, жилистые, сцепленные на коленях - он чуть склонился вперёд, подаваясь к Орлане, - в оранжевом свете казались желтоватыми.

- Знаете, лорд Кленис был очень хорошим моим другом, произнёс Ледвиг, улыбаясь одними губами.

Орлана откинулась на спинку кресла. Даже если бы она захотела расслабиться и на секунду закрыть глаза, наслаждаясь приятным полумраком, ей бы всё равно не дал этого сделать колючий взгляд гостя.

- Да. Она вымученно кивнула. - Я знаю о его смерти. Примите мои соболезнования.

Его улыбка стала шире, и на лбу и возле уголков губ прорисовались глубокие морщины. Ни на одну секунду не могло показаться, что эта улыбка искренняя.

- Благодарю, отозвался он. - Так вот. Этим утром, узнав, что мой друг мёртв, я поспешил прямиком в его покои, чтобы самому во всём убедиться.

Ледвиг говорил медленно, и слова его казались тяжёлыми камнями - вот он не торопясь закатывал рукава и брал в руки один, нёс его и клал на нужное место, а потом долго стоял, потирая натруженную спину.

- И что же я там увидел? - Он скупо развёл руками, будто жалея сил на более широкий жест.

Орлана не переспрашивала, она машинально потирала пальцами подбородок и наблюдала. Иногда она начинала видеть себя и собеседника будто со стороны, будто сама она не принимала никакого участия в разыгравшейся сцене.

- Взгляните.

На мозолистой ладони, протянутой к ней, лежала искорка света. Орлана подалась вперёд, и оранжевое пламя в углу колыхнулось от быстрого движения её рукавов. На ладони Ледвига лежала маленькая хрустальная капелька - камешек, выпавший из чьего-то украшения.

- Спасибо, что показали. Но это вряд ли принадлежит мне, сухо произнесла Орлана.

- Не вам, чуть хрипло хохотнул Ледвиг. - Не вам, а вашему сыну. Знаете, я тоже люблю праздник Всеобщего Благоденствия, и, конечно, я был в Ситрите прошлым вечером. Я видел принца... знаете, у него есть такая брошь...

Небольшая брошка, которую Орлана сама застёгивала вчера на мантии сына. Тот морщился и делал попытки переубедить её. 'Да это только для девчонок!'

Сердце больно ёкнуло.

- У моего сына есть брошь. Но что из этого?

Ледвиг рассматривал хрустальную слезу, то приподнимая её на ладони, то опуская, и блики света плясали в её гранях.

- Эта вещица закатилась под кровать. Мне стоило больших трудов её оттуда выцарапать, укорил он Орлану, будто по её вине немолодому магу пришлось сгибаться в три погибели и опускаться на колени на холодный пол. - Надеюсь, вы понимаете, к чему это я веду?

- Вселенский Разум! - не выдержала Орлана. - Разве сказано на ней, что она выпала именно из броши Риана?

- Может быть, может быть, с запредельной тоской вздохнул граф. - Ах, бедный Кленис. Разве заслужил он такую смерть? Я лишь надеюсь на то, что он не ощутил страха и боли.

Её подмывало рассмеяться - рвалось наружу тщательно сдержанное напряжение. И смех этот был бы скомканным, нервным.

- Почему вы обвиняете в убийстве моего сына? С чего вообще взялась такая мысль?

   Ледвиг поднял на неё беззащитный стариковский взгляд. Может быть, это были шутки света и полумрака, или его собственный трюк, но Орлане стало ещё больше не по себе от этого.

- Я знаю кое-что. Ведь у принца и лорда Клениса... у них ведь были причины не понравиться друг другу, так?

Орлана почувствовала, как дёрнулись уголки её губ. Хорошо, если бы вышло улыбнуться, но нет. У неё оставалось мало сил, чтобы держать свои эмоции под контролем.

- Понятия не имею, о чём вы.

- Но ведь это всё не главное, ничуть не смутился Ледвиг. - А самое главное я не рискну принести сюда.

Ей хотелось сжать ноющие виски и перестать понимать, что он говорил, а он всё говорил и говорил, медленно, чуть кривясь, внушая ей, как упрямому ребёнку.

- Если захотите взглянуть, приходить завтра к ужину. Не знаю, как это говорится по этикету. Надеюсь, не откажете.

- Я очень мало что поняла из нашего разговора. - Орлана больше всего хотела стереть с его лица эту сладкую улыбку, но она сжимала зубы и край подлокотника - чёрная кожа скрипела под пальцами.

- А и не нужно ничего понимать. Просто приходите, поговорим и обсудим все условия. Вы же не хотите, чтобы все узнали о нашей маленькой тайне?

Конечно, он увидел, как застыли в нервном напряжении её пальцы. Он не мог не заметить её остановившегося взгляда.

- Если это всё, после секундного молчания ответила Орлана, то не смею вас больше задерживать.

Он встал, и комната принялась быстро терять очертания. Растворились в полумраке стены, колыхнулись в молочно-белом мареве шторы, и вот уже осталось только рыжее пламя, оно металось на периферии зрения бледным бликом. Кругом, куда не брось взгляд, простиралось белоснежное поле, не испорченное даже цепочками следов.

- Тогда до завтра, ваше величество, почти торжественно произнёс Ледвиг, опуская голову в имитации поклона.

Когда он вышел, и исчез портал, наваждение схлынуло. Проступили стены комнаты - из-за темноты не определить, какого они были цвета. Казалось только, что по комнате всё ещё блуждает призрак снежного северного ветра, и щёки колют снежинки.

Орлана сидела, не шевелясь, ещё с полминуты. За это время она успела почти сотню раз прокрутить в воображении то, что собиралась сделать, но всё никак не решалась подняться.

Она зажгла огненный шар. Искусственный свет выбелил круг ковра у неё под ногами, озарил подол платья и края чёрной мантии. От рези в уставших глазах казалось, что и края мантии, и подол платья испачканы чёрным. Кровью. Как тогда, кровью, пролившейся на белые камни площади.

'В чём ты подозреваешь Риана?' зло спросила Орлана у самой себя. - 'В чём, сумасшедшая?!'

Она толкнула шар белого пламени - он отлетел в сторону, ударился там о стену и разрыдался фонтаном крошечных искорок. Орлана встала, всё ещё сжимая заледеневшими пальцами край мантии.

Кристалл связи нашёлся на столе в её кабинете. Яркий солнечный свет после полумрака приёмной казался просто невыносимым. Она отвернулась от окна.

- Луксор?

Он долго не отзывался, наверное, был занят со студентами или в лаборатории - мало ли чем он мог быть занят, - а когда ответил, голос его был уставшим и недовольным.

- Давай поговорим позже, у меня заседание учёного совета.

- Никаких 'позже' не будет, холодно отрезала Орлана. - Приходи прямо сейчас. Я... я не знаю, что мне делать.

Он помолчал, а на заднем фоне проступили чужие голоса. Луксор тяжело вздохнул, и она как будто ощутила этот вздох кожей.

- Хорошо, сейчас буду.

Орлана опёрлась на край стола и зажмурилась. Мир кружил в диком хороводе, в темноте закрытых век смешались колючие снежинки и прозрачные драгоценные камешки. Она знала, что успокоится и примет решение, которое будет хоть сколько-нибудь верным, главное - не торопиться. Главное - не показать, как тревожно внутри, и не мерить кабинет шагами, растравляя себя ещё больше.

Когда открылась дверь, и в комнате появился Луксор, она уже не стояла у стола. Орлана поясницей прижималась к подоконнику и не помнила, сколько времени так провела.

- Так что случилось? - Рука Луксора замерла на спинке стула - он размышлял, стоит ли передвигать его поближе, но не решился и сел так.

Орлана следила за ним исподлобья: между его бровей залегла хмурая морщина. Раньше она касалась кончиками пальцев его переносицы, чтобы разгладить складку, но сейчас сложила руки на груди.

- Риана обвиняют в убийстве. Сейчас ко мне явился граф из Хршаса и призрачно намекал, что собирается меня шантажировать. Видите ли, у него есть доказательства. И неизвестно, что ещё сотворит Совет. Сегодня они единогласно заявили, что моё решение никого не устраивает.

И хоть говорила она в привычном прохладном тоне, он всё равно мотнул головой:

- Успокойся. К тебе кто-то пришёл и что-то там наговорил? Когда это становилось для тебя проблемой? Отдай соответствующий приказ. И про Совет... мало ли разногласий у тебя с ними было. Всё утрясётся.

Орлана выдохнула сквозь сжатые зубы - звук вышел немногим лучше шипения. Она не знала, что ответить и как объяснить то, что волновало её на самом деле. Луксор, спокойно сложивший руки на коленях, поднял на неё взгляд и, кажется, тут же всё понял.

- Постой. Ты считаешь, Риан правда мог это сделать?

Орлана даже позавидовала ему - ведь Луксор ни на секунду не допускал мысли, что его сын стал убийцей. Он даже произнёс это, как будто несмешно пошутил - с застенчивой улыбкой на губах.

Она уронила руки.

Мог ли Риан? Мог ли, в самом деле? Но ведь Эйрин смогла уйти, возродив в Орлане самую старую боль.

- Я не знаю. Я не знаю, понимаешь? Это пугает меня больше всего.

Луксор поднялся и, наконец, подошёл. Орлана ощутила его руки у себя на плечах.

- Но Риан ведь никогда не давал повода усомниться в нём. Никогда, вспомни. Луксор смотрел ей в глаза и говорил - размеренно, обдуманно, как, наверное, вёл лекцию, так, что ни один студент не смел заняться своими делами в аудитории. - Так?

Так ли, Орлана не знала. Сейчас ей казалось, что сомнение жило в ней уже очень долго, а сейчас только раскрылось, как цветок лилии хаоса, когда на город опустилась темнота. Она взяла Луксора за манжеты преподавательской мантии.

- Он не виноват, нет. Только знаешь, я не могу забыть о богине смерти.

Ещё один выдох сквозь зубы - она пыталась сдержаться, не вспомнить и не сказать, отвела глаза.

- При чём тут она? - удивлённо отстранился Луксор. Удивление в его голосе было наигранным. Уж кому-кому, а ему вряд ли нужно было напоминать события пятнадцатилетней давности.

- При том, что она воспитывала его два года, выделяя голосом каждое слово, произнесла Орлана. - Два года - это много или мало, чтобы изменить моего ребёнка? Я не знаю, что она с ним могла сделать.

Всё она помнила, как будто бы прошло несколько дней, а вовсе не годы. Как получилось, что богиня смерти попала в самое сердце империи, как так вышло, что она добралась до самого дорогого? Она переселилась в тело молодой девушки, дочери садовника, помыслившей о самоубийстве. Богиня легко скрывала ото всех свою истинную суть, играя роль няни наследника, пока до конца не уничтожила душу девушки, пока не начала убивать магов вокруг себя, уже упоённая своей силой.

Богиня смерти убила отца Орланы, едва не довела до мира Ничто её саму, и только Риана не тронула, почему - осталось только угадывать, щурясь на звёздное небо.

- Я не знаю, что она могла с ним сделать, глухо повторила Орлана, чувствуя, как холодом покалывает кончики пальцев.

Луксор развернулся и зашагал по кабинету, отчаянно жестикулируя.

- Так, хватит. Ты что, не понимаешь, что говоришь глупости? Бред. Риану скоро восемнадцать, и ты считаешь, что это проявилось в нём только сейчас? Почему сейчас, почему не лет десять назад? Прости меня, но это бред.

Орлана, казалось, видела, как сомнение зарождается и в нём, распускаясь фиолетовой лилией и на крепком, мясистом стебле поднимая соцветие вверх, к свету звёзд.

- Мы не можем ничего знать наверняка, тихо сказала она.

Луксор замер, обернулся. В его глазах была жалость - или сожаление? Его пальцы сцепились у груди.

- Подожди. Давай рассуждать здраво.

Его руки завораживали Орлану, и она не могла оторвать взгляда - сцепленные пальцы покачивались в такт словам.

- Мы не можем знать, но пока что ничего плохого не происходило. Риана не поймали за руку. И пока что единственное доказательство против него - это то, что он уходил ночью из замка. Правда?

- Да. - Орлана кивнула. Завалившуюся под кровать хрустальную слезу она вообще не считала доказательством.

- И всё, с видимым облегчением развёл руками Луксор. - Если бы на месте Риана был чужой, любой другой маг, да кто угодно, ты обвинила бы его?

Она коснулась переносицы, сильно нажимая на точку между бровями.

- Нет, откровенно ответила Орлана. - Слишком мало сведений, чтобы обвинять. Глупости. Ты прав, я просто дала волю эмоциям. Не нужно было этого делать.

Луксор почти улыбнулся ей и почти подошёл: Орлана ощутила, что он готов сделать шаг, но что-то не даёт, останавливает и тяжестью очередного вздоха наваливается на грудь.

- Ты просто устала, сказал он. - Не нужно так много работать.

- Да. - Орлана отвела начавшие слезиться глаза. - Ты прав. Но, наверное, иди. Много пропустил из-за меня?

Вот теперь он шагнул навстречу, обнял её и поцеловал в щёку. Но Орлане нужно было раньше, на полминуты раньше. Она в ответ коснулась его плеч - привычный, годами отточенный ритуал.

- Ничего, мягко откликнулся Луксор. - Всё наверстаю.

Он ушёл, оставив Орлану одну, перебирающую в памяти слова их разговора, как чётки. Слово - молитва, слово - просьба к Вселенскому разуму. А потом слова закончились. Она снова нашла на столе завалившийся за стопку бумаг кристалл связи и попросила секретаря:

- Аластар в столице? Вызовите его ко мне.

***

Если бы не дождь, они бы, наверное, уже к вечеру дошли до заповедных земель.

Так думала Эйрин, уныло глядя на бьющие по камням капли. От дождя пахло сиренью, и даже становилось легче дышать. Хотелось вытянуть онемевшие ноги, но в шаге от её коленей дождь уже прибил к земле траву. Она прижалась спиной к шершавому стволу дерева и закрыла глаза. Лучше не думать.

За последнее время все её чувства свелись к тупому животному желанию - дойти, дойти, дойти. Ей было не так важно, где останавливаться на привалы и какая вокруг темнота и шероховатая тишина по ночам. Эйрин злилась. Она даже почти не слушала Идриса, хоть он и стал разговорчивее, всё болтал и болтал о чём-то отстранённом и никак не касающемся магии времени. Эйрин злилась, и вспоминались ей, как назло, только те случаи, которые злили её ещё больше.

Школа - вот концентрированное зло, собранное в одном месте и помноженное на три. Школа - источник всех её проблем и плохого настроения. В школе всё плохо: учителя, которые относятся к себе, как к мусору в углу класса, задания, выполнять которые - пустая трата времени. А самое худшее в школе - это сверстники Эйрин, её одноклассники. 'Твои друзья', - так называла их мама, хоть друзьями для Эйрин они были в самую последнюю очередь.

Они её просто напросто не замечали: никогда не выбирали в играх, не слушали, если она пыталась что-нибудь рассказать. Иногда девочки шептались у неё за спиной, и обрывки их разговоров Эйрин приходилось слышать. Она вспоминала их слова бессонными ночами, глядя в потолок - ничего лестного. 'Уродина' и 'психованная' были, наверное, самыми мягкими выражениями.

Однажды они выпотрошили её сумку и достали оттуда личный дневник, который Эйрин, опасаясь происков матери, всегда носила с собой. Прочитали, конечно - вслух, на переменке. Эйрин приходилось стоять, вжавшись в угол. Она боялась даже взглянуть в их сторону, не то, чтобы пойти и потребовать дневник назад.

Мама отказалась забирать её из школы, хоть и узнала обо всём. Она долго выговаривала Эйрин что-то спокойным голосом, Эйрин не слушала, думая о том, чтобы свести счёты с жизнью. Одноклассниц, конечно, наказали - чисто символически, как считала сама Эйрин, и эпизод замяли, и всё стало как раньше. Так же плохо, как раньше.

Эйрин злилась. Шёл дождь, и она злилась ещё больше.

Идрис теперь очень редко играл на флейте, но часто доставал её, оглядывал со всех сторон, будто проверял, не подменили ли, и заставлял её издать жуткий звук, похожий на волчий вой. Этот звук пугал степных птиц, которые тут же взлетали из высокой травы, истерично били крыльями по воздуху.

Идрис и сейчас издевался над музыкой, сидя на ветке дерева, - Эйрин видела только край фиолетовый накидки, зацепившийся за сучок. Она привыкла к мученическим стонам флейты и даже не морщилась, но замерла, когда поняла, что они прекратились.

Зашуршали ветки дерева, и сверху посыпались высохшие сероватые лепестки - дерево недавно отцвело. Эйрин вытряхнула лепестки из волос и возмутилась:

- Эй!

- Займись уже чем-нибудь, хмыкнул в ответ Идрис и тут же приземлился сбоку от неё, как кошка, на руки и ноги сразу.

- Не хочется, выдала Эйрин именно таким тоном, от которого начинали в гневе и недоумении бледнеть школьные учителя.

Он не стал настаивать, поднялся на ноги и отряхнул ладони одну об другую. Ни капли не церемонясь, Идрис вытряс прямо на землю содержимое сумки Эйрин - та даже вцепиться в неё не успела, - нашёл чистый лист и запутавшееся в траве солнечное перо и ушёл за стол дерева.

Эйрин хватала воздух ртом. Ей одновременно хотелось и закричать, и не разговаривать с Идрисом три ближайших жизни. Ветер посыпал раскиданные по траве вещи мелким дождиком, трепал уголки листов бумаги. Взятое на смену платье распласталось по земле сорванным синим стягом. Эйрин сжимала зубы и скрещивала руки, но внутри билось желание немедленно ответить.

- Гадость! - Она оттолкнула платье ногой и вскочила.

Идрис показательно не замечал её, воинственно уперевшую руки в бока. Высунув кончик языка, он чертил на листе, пытался удержать его на коленях и не делился с ветром. Было в прищуренных глазах мага времени нечто по-демонически хитрое.

- Отдай, рыкнула Эйрин, вцепляясь в верхний край бумажки.

Ещё пару вздохов Идрис продолжал рисовать, но вдруг как очнулся - перевёл взгляд на её пальцы.

- Отдай, я говорю, зашипела она угрожающе. Со школьными учителями до такого обычно не доходило, а вот с Рианом - частенько. Обычно он пугался.

Идрис задумчиво потыкал в её палец кончиком пера.

- Отойди, ты мне дождь загородила.

- Отдай, взвыла Эйрин ещё отчаяннее и дёрнула.

Неровный кусок бумаги остался у неё в пальцах, и Эйрин по инерции сделала шаг назад. Она ещё удивилась, как устояла на ногах, но сил хватило только на то, чтобы отбросить бесполезный клочок в сторону.

- На. - Идрис поднялся и потряс листом прямо у неё перед глазами. - Дописывай сама, раз такая умная. Сегодня я... сегодня мы...

Он глянул на ученицу, судорожно схватившуюся за изрисованную бумагу, и улыбнулся. И вдруг погладил Эйрин по голове.

'Ему понравилось', со всей уверенностью, которую удалось собрать по закоулкам разума, поняла она, и сама себе не поверила.

Пальцы задрожали, и она вдруг осознала, что смотрит на Идриса, не отрываясь, щенячьими глазами, и сглатывает, до сих пор не придумав, что сказать.

Маг времени почесал в затылке и, сощурившись, глянул на небо.

- Мы дойдём сегодня или нет, мне интересно?

***

Орлана поймала себя на том, что выстукивает кончиком солнечного пера сбивчивый ритм по деревянному подлокотнику кресла.

- Аластар, сказала она, остановившись. - Вы уже знаете, что у мёртвого лорда Клениса появился закадычный друг?

- Да.

Начальник тайной полиции привычно усмехался. Орлана давно перестала обращать на это внимание, только автоматически отмечала.

- И что вы предприняли?

От его ухмылок становилось спокойнее, и колючие снежинки под кожей таяли, растекаясь тёплой мутной водичкой. Аластар смотрел на неё так пронизывающе, что Орлане вдруг захотелось проверить верхнюю пуговицу - застёгнута ли.

- Предпринимать ничего не нужно. У него нет доказательств.

- Замечательно, если вы так считаете. - Нотка недоверия в её голосе трепыхнулась, как ветер в ясном летнем небе.

Солнечные пятнышки лежали на столе и дёргались - ветки дерева за окном трогал ветер. Орлана снова вспомнила полумрак, и оранжевое пламя, и взгляд Ледвига, почти такой же пронизывающий, как у Аластара. Почему граф из северной провинции решил, что она испугается и примет все его условия?

- Я знаю абсолютно точно, снизошёл до подробностей Аластар. - Вам не о чем волноваться.

Эфемерное спокойствие повисло в воздухе запахом лилий. Орлана поднялась и открыла вторую створку окна. Лилии, как им и было положено, прятались под широкими листьями.

- Пока настоящий убийца не будет найден, мне есть о чём волноваться, выдохнула она. - Из-за чего погас свет в имении Клениса этой ночью?

Аластар принялся стягивать с рук алые перчатки, дёргая поочередно за кончик каждого пальца.

- Полагаю, это сделали убийцы, неторопливо ответил он и выдержал положенную паузу. Стражи лорда Клениса утверждают, что в ту самую секунду, когда погас свет, хлопнула дверь в его покои. Ещё через минуту он был мёртв, и окно в комнате осталось открыто.

Орлана не дождалась, пока после очередного интервала он продолжит рассуждения, обернулась, прижалась поясницей к прохладному подоконнику.

- Минуты? - переспросила она, и голос отчего-то охрип. Минуты, вы не преуменьшаете? То есть за одну минуту злоумышленник проник в комнату, убил Клениса и выпрыгнул в окно, при том, что до этого в поле зрения стражников никого не было?

Шлёпнув перчатками по колену, Аластар задумчиво кивнул.

- Именно это я и хотел сказать. Именно поэтому я и считаю, что убийц было двое: один занимался освещением, а другой - Кленисом. А ещё очень интересно, что маг, ответственный за освещение, всеми богами заверял, что ничего не знает и не видел. Он, как и положено, ночь проводил на рабочем месте и всё равно не может объяснить, почему огненные шары погасли.

Проходить каждый раз по коридорам и расставлять шары белого пламени нудное и утомительное занятие, поэтому осветители делали это, сидя в своих кабинетах и проводя пальцами по схемам домов.

- То есть он никуда не отлучался от схемы и точно знает, что к ней никто не приближался? - упрямо повторила Орлана. Зная Аластара, можно было с уверенностью сказать, что самое сладкое он приберёг на конец разговора.

Начальник тайной полиции потирал висок кончиком пальца и улыбался одним уголком губ - безрадостно.

- В том-то и дело, что нет. Он говорит, что исправно сидел на своём месте, а потом вдруг очнулся посреди дальней галереи и в кромешной темноте.

Орлана сузила глаза, глядя на него. Удивить Аластара хитроумными построениями - всё равно, что напугать демона запахом серы. Не ей напоминать ему, что существует множество заклинаний, с помощью которых можно заставить жертву делать всё, что угодно. И они не проходят для жертвы бесследно.

- Неплохо было бы, он растянул вздох, найти хоть что-то в его разуме. Но нет, чисто, как в снегах Хршаса. Если заклинание, помутившее рассудок осветителя, и было прочитано, оно не оставило никаких следов. Хотя, может у него просто провалы в памяти.

Глядя в сторону, он опять усмехнулся чему-то своему, или просто резко выдохнул. Орлана стояла напротив и немелодично барабанила по подоконнику пальцами - тревога, улёгшаяся было внутри, вдруг опять стала подниматься к горлу и колоть изнутри снежной крупой.

- Это или очень высокий уровень магии, или не магия вовсе, подтвердил её опасения Аластар.

Если во всём его рассказе и были хорошие стороны, то все они касались Риана: Орлана даже представить себе не могла, что её сын хладнокровно расписал план убийства на отдельном белом листе, построил сложную, продуманную схему и пошёл убивать. То, на что она считала его способным, то, что боялась представить - он убил, повинуясь внезапному порыву, вскипевшей злости. Просто заколол обидчика, оставив хрустальную слезинку под его кроватью, запачкавшись в его крови, сделав невольными свидетелями случайно заглянувших слуг. Нет, так тщательно подготовиться он не мог.

Иначе - она совсем не знала своего сына.

- И тем не менее, она опустилась в кресло, я хочу знать об этом графе как можно больше. Кто он такой, что от него можно ожидать. Меня не покидает странное ощущение, что он сам причастен к смерти Клениса, вот такой закадычный друг. Аластар, жду вас вечером, а сейчас можете быть свободны.

Он вышел, поклонившись. Орлана придвинула к себе ежедневник, но вместо того, чтобы освежить в памяти планы на ближайшие полдня, нашла чистую страницу и вывела на ней имя недавнего гостя графа. Как плети ползучих растений вниз от имени потянулись линии схемы. Одна, вторая, третья, они заканчивались именами и событиями. Минута на убийство Клениса. Одна ночь для самоубийства Дритана. На самом краю появилась мелкая надпись о квартале учёных.

Она бросила солнечное перо на стол. Чернильные линии переплетались между собой в неясном порядке, порождая такие призраки сознания, что она тряхнула головой - тайна всегда лежит на поверхности, ни к чему докапываться до глубинных смыслов.

Чего-то очень важного в схеме не хватало, одного сломанного звена, из-за которого рассыпалась вся цепочка.

Орлана почти не забеспокоилась, когда не нашла Риана ни в его комнате, ни в саду - на той самой площадке у фонтана, где он любил тренироваться, ни в библиотеке. Подходило время обеда, и она ждала, что сын вскоре появится в замке. Вызывать его через кристалл связи Орлане не хотелось: парню и так досталось сегодня со всеми упреками и подозрениями, не хватало только, чтобы он почувствовал себя, как в тюрьме

Чтобы скоротать время, она вернулась на террасу со своим ежедневником. К обеду, когда солнце входило в зенит, и летняя жара заставляла город застыть в дрожащем мареве, в кабинете становилось слишком душно, даже если раскрыть все окна.

На полу открытой террасы дрожали тени листьев, и сад прямо в лицо дышал запахами трав и цветов. Отсюда же и была видна главная аллея. Орлана не обманывала себя, она знала, что следит за дорогой куда внимательнее, чем планирует дела на завтра.

Она очнулась, когда на её плечо легла лёгкая рука.

- Всё благополучно? С чем приходил этот странный граф? - В кресло рядом с ней опустилась Ишханди, и солнечные лучи радостно заиграли в её драгоценных серьгах.

- Как будто бы всё в порядке, вздохнула Орлана, откладывая перо.

- Спасибо Вселенскому разуму. - Ишханди сощурилась на солнце. - Когда я услышала, зачем он пришёл, я начала переживать за Риана.

Орлана дёрнулась.

- Как ты могла слышать? Он заверял меня, что рассказал только...

Ишханди лениво взмахнула рукой и скривила губы, как кривила всякий раз, когда речь шла о ком-то, недостойном её речи.

- Я тебя умоляю... Кого ты слушаешь, да он болтать об этом начал, как только вошёл в Альмарейн. Риан действительно не расстроился?

- Да. - Орлана дёрнулась - кивнула. - Думаю, да. Я говорила ему, что всё улажу.

- Хорошо, с недоверием, как показалось Орлане, откликнулась её собеседница, и поднялась, заканчивая разговор. - Тогда поставь меня в известность, когда сочтёшь это нужным.

Ишханди шагнула в поставленный тут же портал, и, теребя брошку, Орлана долго разглядывала стеклянный пол в том месте, откуда в свой квартал ушла её мачеха. Всё, что связывало их когда-либо, это отец Орланы, умерший уже много лет назад. Много это или мало, решали не они, а Вселенский Разум, и он решил так, что Ишханди Орлана могла рассказать куда больше, чем собственной матери, но сейчас даже ей императрица не могла доверить своих смутных подозрений.

Обер-церемониймейстер возник за её правым плечом, чтобы спросить, подавать ли обед. Тогда Орлана захлопнула ежедневник и, отрицательно покачав головой, взялась за кристалл связи.

Раньше она никогда не замечала за Рианом любви к уединённым прогулкам. В отличие от Эйрин, он вообще не переносил одиночества и даже в детстве приходил к ней в кабинет, когда его не забирали учителя.

Орлана долго сидела над кристаллом, пока все искорки света внутри него не умерли. Риан не отзывался, и теперь пальцы у неё задрожали вовсе не от усталости. Она не видела сына с самого утра, с того момента, когда глядя на неё блестящими от решительности глазами, он спрашивал, как ему всё исправить.

Она снова коснулась кристалла.

- Аластар. Я не могу найти Риана.

- Одну минуту, моя императрица.

Он явился даже через полминуты, когда Орлана уже стояла у перил террасы, нервно комкая край мантии. Сидеть на месте она больше не могла.

Она вздрогнула и обернулась, когда краем глаза заметила, как открывается стеклянная дверь. На мгновение в душе поселилась счастливая надежда, но тут же потухла вместе с искорками света в кристалле.

- Его уже ищут. Моя императрица, не нужно так волноваться. Он приблизился и осторожно взял её под локоть, то ли собираясь уводить с просматривающейся со всех сторон террасы, то ли опасаясь, что она упадёт прямо здесь.

Орлана почти не обратила внимания на вольный жест с его стороны, её мысли были заняты только одним.

- Аластар, чужим голосом откликнулась она. - Идёмте. Мне нужно кое-что проверить.

...В комнате Риана было сумрачно: тяжёлые шторы на окнах как будто не раздёргивали с самого утра. В полосках света, пробивающихся между ними, кружились одинокие пылинки. Всё здесь было как вчера, даже разбросанные на столе страницы доклада остались в том же самом беспорядке.

Меча на стене не было.

Орлана села на край кровати и руки сложила на коленях. Пальцы предательски дрожали. Странно - вместо всех остальных чувств внутри расплывалась пустота. Никакой тревоги: всё, что должно было случиться, уже случилось.

Она дёрнула притаившуюся в нише дверцу гардеробной комнаты: в самом углу там обычно висела вычищенная зимняя мантия её сына, теперь её не было. Орлана не стала слишком много времени тратить на поиски.

- Аластар, произнесла она отчётливо. - Собирайтесь. Мы идём в Хршас.

Она сделала паузу - вздохнула.

- Я ошиблась: Ледвиг не собирался меня пугать. Он даже не надеялся, что я на самом деле приду. Точнее, он был уверен, что приду не я.

Орлана всё ещё стояла, сложив руки, но сбившееся дыхание выдало её с головой. Она знала, что нельзя принимать решения, не успокоившись до конца, но сейчас был особый случай.

- Не нужно так торопиться. Аластар, замерший у дверей, сделал шаг вперёд. - Давайте подождём, возможно, его найдут в Альмарейне.

Орлана решительно обернулась к нему.

- Нет, ждать нельзя. Неизвестно, сколько времени провёл там Риан. Свяжитесь с графом, вдруг они уже встретились.

Если бы её хоть немного волновало мнение Аластара, она бы, может, и обратила внимание на то, как отворачивается он, недовольно хмурясь, как залегает на его лбу глубокая морщина, и причины этому были вполне известные всем и каждому, кто хоть краем уха успел услышать о Хршасе.

Во времена, когда правила ещё Руана, бабка Орланы, в северной провинции случилась стычка имперских солдат с повстанцами. Исторические хроники путались на счёт того, что же произошло там на самом деле. Романтически настроенные учёные утверждали, что сама природа возмутилась против кровавой магии. Верующие вспоминали своих богов. Прагматики изобретали целые теории. Но совершенно точно Орлана знала одно: Хршас отличался от остальных провинций не только климатом, враз посуровевшим после злополучной битвы. Любое заклинание, произнесённое там, рвалось, ломалось или затухало вовсе - в самом лучшем случае. В худшем - выворачивалось наизнанку, вытаскивая силы из своего хозяина, все до капли.

Жители Хршаса научились справляться со стихией и, несмотря на всё, не покинули своей родины. Но тех, кто правил не знал, стихия не жалела, и сейчас Орлана надеялась только на одно: чтобы Риан уже столкнулся с местными жителями, чтобы граф Ледвиг потирал руки от удовольствия и чтобы ей самой пришлось очень долго улаживать проблемы дипломатического характера.

'А если нет, то... лучше об этом не думать'.

...Искры в кристалле связи долго поднимались вверх, подхваченные невидимым водоворотом, и осыпались. Орлана сжимала пальцы под подбородком, укрощая рвущиеся наружу эмоции, и ждала. Ей казалось, что граф сидит перед своим кристаллом и тоже ждёт, специально - растягивает удовольствие.

- Кажется, мы договаривались на завтра? - ответил он на вызов безо всяких предисловий, но, Орлане показалось, что он улыбался от удовольствия. Улыбка так и сочилась из его речи.

Орлана тоже не была склонна разводить сейчас церемонии.

- Кажется, подтвердила она. - Где мой сын?

Трёхсекундная тишина показалась Орлане вечностью. Ещё немного, и она бы начала ломать солнечные перья, пачкая пальцы чернилами.

- Я должен знать это? - заинтересованно переспросил граф.

- Естественно. Иначе зачем было разыгрывать весь этот спектакль!

Ледвиг молчал, то ли раздумывая, то ли играя её тревогой.

- Я не видел вашего сына.

- Может быть, хватит? - устало оборвала его Орлана. - Я готова выслушать условия или что там вы собирались мне говорить, но мне нужно знать, что с ним всё хорошо.

Раздался звук, словно кто-то быстро и без устали соскребал с выложенных камнем дорожек слежавшийся снег: удар жестяной лопаты по камням, секундный перерыв, потом опять удар. Орлана поняла, что сама стучит кончиком солнечного пера по краешку стола.

- Прекрасно, отозвался граф. - Приходите, только я действительно не знаю, где он.

- Вы узнаете, с нажимом произнесла Орлана. - Это моё условие. А уже потом будете ставить свои.

- Интересное предложение, заметил Ледвиг и, наверное, нехорошо улыбнулся.

Воля случая или богов

В богов он, правда, не верил, даже стоя у окна, за которым яркий блеск снега под солнечными лучами сменялся серым маревом. Небо заволакивалось тяжёлыми тучами, и даже сосновая рощица у волчьих загонов почти потерялась в завихрениях начинающейся метели. А за спиной, на крошечном кофейном столике застыл осколком льда кристалл связи. Искорки света в нём давно потухли, но в полутёмной гостиной казалось, что он его граней исходит слабое холодное свечение.

Воля случая. Ну что ж... Если ему ставили условия, Ледвиг привык выполнять их именно так, как заблагорассудится ему.

Глава 3

Не всем волчатам стать волками.

Аластар

Орлана всё ещё надеялась, что Риан найдётся. Даже когда щёлкала застёжками мантии, отороченной мехом, она ждала, что он медленно войдёт, опустит голову и позовёт её, а она обернётся. И волосы его будут пахнуть ветром с Сантарина. Она жила этой надеждой каждую секунду, пока не вошла в портал следом за Аластаром. В это мгновение надежда пропала.

Если Риан ушёл в Хршас через собственноручно поставленный портал, магическое поле наверняка сбило его с пути, и попасть он мог даже не в окрестности владений графа, а куда угодно, в любую точку заснеженной равнины. Вряд ли Риан мог справиться со стихийной магией такой силы.

Они же вышли из портала на расчищенную площадку перед большим особняком. В лицо Орлане ударил холодный ветер, тепло, принесённое из Альмарейна, улетучилось, и она тут же продрогла. Шёл снег - падал белыми хлопьями, иногда его подхватывал ветер и кружил в диком хороводе.

У самых дверей особняка их ждали: три тёмные фигуры зашагали навстречу гостям, как только захлопнулся портал. В маге, идущем на полшага впереди своих спутников, Орлана сразу же узнала графа. Тяжёлый, расшитый национальными узорами, плащ делал его фигуру ещё более приземистой и крепкой, будто сам древний бог зимы вышел их поприветствовать.

- Обсудим кое-какие мелочи, произнёс Ледвиг, делая приглашающий жест в сторону особняка.

Орлана кивнула и последовала за ним. Как только тяжёлая дверь захлопнулась, холод остался снаружи, а ласковое тепло начало пощипывать уже порядком замёрзшие пальцы и щёки. Откинув капюшон мантии, Орлана оглядела большую комнату, обшитую деревом. Довольно низкий потолок подпирали грубо вытесанные из целых брёвен колонны. Несмотря на деланную небрежность обстановки, здесь было уютно, и в камине танцевало несильное пламя.

- Я слушаю, поторопила Ледвига Орлана. Она чувствовала, как замирает за её правым плечом Аластар.

Таяли снежинки на мантии.

- Мы поможем в поисках. - Граф сделал неопределённый жест рукой, должно быть, имея в виду себя и двоих своих спутников. - И я даже ничего не потребую взамен. Но только поймите, что надвигается метель, и поэтому времени у нас осталось совсем мало. В метель даже волки из своих убежищ не выходят.

Орлане не понравилось это его 'ничего не потребую взамен', но, прекрасно видя затягивающие небо тяжёлые тучи, она не стала разводить словесных баталий.

- Неженки из тёплых стран вроде вашей раньше частенько ставили кривые порталы и терялись тут, продолжал граф. - Такчто мы обыщем пару мест, куда обычно заносит всяких неумех, и, думаю, найдём.

Ледвиг насмехался уже в открытую или это была привычная для него манера речи - Орлану не слишком волновало. Она смотрела в сторону, на чуть разошедшиеся половицы, крашеные в коричневый цвет, на тканый коврик у камина, и кивала. Аластар молчал, хоть ей и казалось, что он просто обязан озвучить своё мнение, или иронически хмыкнуть просто по привычке.

- Так что делите своих воинов в сером на две группы и выдвигаемся прямо сейчас, заключил граф, поправляя перчатки.

Его спутники выступили в свет камина, и Орлана разглядела их лица. Все трое были неуловимо похожи.

'Его сыновья', отстранённо подумала она.

Аластар негромко отдал приказы по кристаллу связи, хозяева перебросились парой слов и направились к дверям.

- Думаю, вам лучше остаться здесь, произнёс Аластар, снова возникая за её плечом. - Я сразу же сообщу, если...

- Нет, оборвала его Орлана: волнение всё-таки прорвалось из-за тщательно возведённой оболочки безучастия. - Я пойду с вами, и это не обсуждается.

- Хорошо.

Если бы ей не было настолько безразлично, что Аластар думает по этому поводу, она бы уделила чуть больше внимания хмурой морщине, залёгшей на его переносице.

Снег остался лужицами на деревянном полу, и отогревшиеся в тёплой комнате пальцы снова лизнул ледяной ветер - Орлана вышла из дома. Она спустилась по трём высоким ступенькам крыльца. Аластар, почти не глядя, машинальным жестом подал ей руку, и Орлана спустилась на утоптанную снежную площадку.

Здесь их уже ждали маги в серых мантиях - подчинённые Аластара и хозяева имения, приведшие двух белых волков. Животные тревожно переступали с лапы на лапу, видимо, предчувствуя приближающуюся непогоду, но кожаные ремни, на которых их держали, не натягивались.

Ветер то утихал, то поднимался снова. Орлана рассеянно думала о том, что как будто бы говорила Аластару взять магов-воинов из стражи, а не эти серые тени, шныряющие обычно по Альмарейну, но ни слова не произносила вслух.

Ледвиг говорил о маршруте предстоящего путешествия, обращаясь ко всем сразу, когда тихонько заскулил один из волков. После плохо освещённой комнаты было и не понять толком, но Орлане вдруг показалось, что стало темнее, будто тучи нависли ещё ниже.

- Довольно. Отправляемся, враз посуровев, рыкнул граф.

...Снег за пределами вычищенных дорожек оказался высоким, но плотным. По нему можно было идти, почти не проваливаясь. Поместье осталось сзади чёрным пятном - даже без единого оранжевого отблеска в окнах, и Орлана перестала оглядываться. Там, сзади, ещё оставался Ледвиг, сложивший на груди руки и сузивший глаза, он так и стоял в десятке шагов от крыльца, как будто всё ещё раздумывал, а не отправиться ли на поиски вместе с ними. Он и не собирался возвращаться в дом, и не сделал ни одного шага вперёд.

Волк бежал неторопливой трусцой, временами останавливаясь и принюхиваясь. Снег сыпал уже сильнее, и ветер не прекращался. Второй отряд давно скрылся за призраком сосновой рощи, ушёл в сторону. Когда они подошли к границе имения - Орлана поняла это по столбикам невысокой ограды, торчащим из снега, - стало ещё темнее.

Это не вечер приближался, это подкрадывалась метель, а кругом простиралось чистое снежное поле, редко утыканное куцыми сосенками. Здесь негде было спрятаться от ветра и холода.

Пальцы замерзали даже в перчатках. Одной рукой Орлана удерживала капюшон на голове: ветер то и дело норовил его сорвать, другой сжимала кристалл связи в надежде, что Риан сам вернётся в замок, и её вызовут обратно.

Но как он вернётся? Заплутав в снежных равнинах Хршаса, лучше даже не думать о магии. Кто знает, чем тут может обернуться самое безобидное заклинание, хотя бы даже создание белого пламени. Если Риан догадается оставаться на месте, если догадается больше не ставить порталов, то у них есть шансы его найти, если же...

'Лучше не думать об этом'.

- Может быть, вы всё-таки вернётесь обратно? - Аластар, идущий в шаге позади Орланы, нагнал её и пронзительно посмотрел в глаза.

- Потом вам придётся и за мной снаряжать поиски, мрачно пошутила она. - Вряд ли я сама отыщу дорогу.

Хршас сложно было назвать даже страной - разрозненные, слишком сильно отдаленные друг от друга кланы почти не сотрудничали. Маги здесь и жили только тем, что поставляли в имперскую армию ручных белых волков. Главы кланов (а здесь они могли называть себя кем угодно, хоть графами, хоть королями) неохотно принимали гостей, ещё более неохотно выбирались из имений сами. Та торчащая из-под снега ограда отделала их от большого мира, и вряд ли кто-то, знающий здешние нравы, посмел пройти её, не имея достаточно веских оснований.

Пряди волос выбивались из-под капюшона и покрывались инеем от её дыхания. Идти по снегу только вначале казалось легко, на деле же ноги проваливались уже по середину икры - шаги от усталости становились тяжелее. Сквозь высеченные ветром слёзы Орлана наблюдала за тем, как белый волк принюхивается к снегу, а потом поднимает узкую морду, оглядываясь, как будто растерянно.

Из-за горизонта поднималось, соединяя небо и землю, серое изваяние метели. Орлана до боли в пальцах сжимала кристалл связи, но чуда всё не происходило, только пальцы немели от холода, и губы - от нежелания произнести очевидное.

Уличные сплетницы болтали, что древняя битва в Хршасе - всего лишь искусно придуманная местными князьками легенда, чтобы не допускать в свои владения посторонних, незадачливых путешественников и случайных гостей. А на самом деле гостей убивали их воины. Вряд ли это могло оказаться правдой, но, забывая о необходимости беречь силы, Орлана отчаянно злилась на Ледвига. За то, что он пришёл в замок со своими угрозами, и за то, что его предки ввязались в бесполезную войну, и, может быть, даже за то, что, прикрываясь красивой легендой, местные убивали чужаков.

Она нагнала Аластара теперь он шёл на пару шагов впереди - и предложила:

- Может быть, стоит его позвать? Каким-нибудь простым заклинанием?

На простое заклинание сил у неё хватит даже здесь, должно хватить! Пальцы, которыми она сжимала край капюшона, уже не чувствовали холода, да и вообще ничего не чувствовали. Аластар обернулся и подал ей руку.

- Не стоит пока заклинаний. Он глянул на горизонт, туда, где небо темнело почти на глазах. - Возможно, всё ещё обойдётся.

Цепочку следов за спиной заметало снегом. Волк рыскал по белому полю, то замирая, уткнувшись в снег, то в кажущейся беспорядочности нюхая воздух. Снег сыпался плотной пеленой, в разрывах которой иногда мелькали серые тени: силуэты деревьев, плащи магов тайной полиции.

Всё чаще и чаще то один, то другой поднимал взгляд на небо и хмурился, и бормотал что-то себе под нос, сжимая и разжимая замёрзшие пальцы. Молчал кристалл связи - Орлана оставила его болтаться у пояса и больше не надеялась на чудо.

Она вспоминала молитвы.

- Вселенский Разум...

- Нужно возвращаться, идёт снежная буря. Слева от неё возник мужчина - отороченный коричневым мехом плащ, хмурый взгляд из-под густых бровей - один из сыновей Ледвига.

Орлана взглянула на небо: тёмные тучи заволокли его от края до края. Никому не удалось пережить бы метель в чистом поле. Она дёрнулась, оглянулась по сторонам: бесполезно. Бесполезно продолжать поиски в такой снегопад, когда не видно даже пальцев на вытянутой руке.

- Нам придётся рискнуть.

Мир дрогнул перед её глазами, или Аластар и правда покачал головой - он не мог согласиться на такой отчаянный поступок. Но и запретить ей он тоже не мог. Орлана закрыла глаза.

Она сама удивилась, как ровно и легко всплыли в памяти нужные фразы, как будто это не она пыталась вымучить их из себя, стоя под палящим солнцем и всей кожей ощущая презрительный взгляд Ордена. Теперь всё пришло само собой.

Небо взвыло в ответ на первые слова новым порывом ветра, земля вздрогнула - или это от слабости качнулась Орлана. Она сжала пальцы, так что руки задрожали. Воздух не шёл в грудь, замирая на полпути, как будто делаясь тяжёлым и влажным. Последние слова она произносила, почти задыхаясь, и почувствовала, как в снова раскрытые ладони бьётся в истерике снег.

Вдох вышел похожим на стон. Ледяной воздух обжёг горло, и перед открытыми глазами всё ещё стояла пелена, но вспышку золотистого света у самого предела зрения она всё же нашла.

- Там, резко бросил Аластар, Орлана не видела, куда он указал остальным.

Отчаянно ныли виски. Пытаясь не думать о том, что будет, если заклинание не сработало, она шагнула вперёд и едва не упала, провалившись в снег почти по колени. Пока выбиралась, вышло так, что на равнине они с Аластаром остались одни, и дальше пошли медленнее всех. Верхняя застёжка мантии раскрылась, и снег теперь таял на шее Орланы, стекая каплями холодной воды вниз, под платье, холодный ветер лизал ключицы, но она почти не ощущала этого.

Впереди, на самом пределе видимости, за снежной пеленой, маячили тёмные изваяния. Вспышка золотистого цвета давно растворилась в снегу, но Орлане казалось - или это была игра воображения, - что на снежном ковре всё ещё лежат крошечные золотые искорки.

Рядом с Аластаром возникла серая тень.

- Мы нашли его.

Орлана вздрогнула. Призывно, совсем как собака, тявкнул в отдалении белый волк. Забыв о боли и усталости, она бросилась вперёд.

Тёмные изваяния оказались останками разрушенного дома. Разрушенного уже давно: в обмёрзшей каменной кладке едва угадывались очертания стен. В центре бывшей комнаты к небу вели ступени чудом уцелевшей винтовой лестницы.

Всё, что Орлана слышала теперь, - только шорох снега, в этом шорохе потонул весь мир. С подветренной стороны стен снега было куда меньше, и там его лапами рыл белый волк.

- Всё же закончится хорошо? - Она, сама не вполне соображая, что говорит и делает, вцепилась в руку Аластара.

Он шагнул ближе, взял её за плечо, загораживая собой от ветра. Орлана, не отрываясь, смотрела туда, где свежевыпавший снег легко расчищали, обнажая поверхность когда-то выложенного камнями пола. Её трясло так, что стучали зубы.

- Да. Там вход в подвал, люк как будто уже открывали. Голос Аластара как плотными бинтами пеленал её страх. Орлане, в общем-то, было всё равно, что он будет говорить, лишь бы не молчал, снова позволяя ей захлебнуться в шорохе снега.

Разошедшейся ветер трепал мантию Орланы, как стяг на самой высокой башне замка, он сбросил капюшон с её головы, кинул в волосы горсть снега, но она почти не замечала холода. Крышку подвала, наконец, смогли поднять. Один из подчинённых Аластара стал спускаться вниз.

На горизонте, развалившись по всей равнине, поднималась пурга. Смешала небо с землёй, и цвет остался только один - серый. Тоскливо взвыл белый волк.

Первым из подвала выбрался Риан, живой и здоровый, правда, весь измазанный в пыли. Ослепнув на мгновение от дневного света, он покрутил головой и смущённо поправил висящий на поясе меч.

Орлана не смогла поверить в возвращение сына, пока не обхватила его за плечи, пока не прижалась щекой к растрёпанным волосам, пахнущим дикой зимой - не ветром с Сантарина. Он что-то бормотал о прощении, а Орлана уже думала только про обратную дорогу: скорее бы вернуться.

...Она чувствовала, что теряет силы с каждым шагом, как будто ниточка заклинания зацепилась за руины и теперь тянется, распутывая её, как клубок. Буря гудела за спиной, рвала с плеч плащи, дышала ледяным ветром в шею. У Орланы не хватало сил на разговоры, Риан тоже молчал. Снег проваливался под ногами.

Метель шла за ними по пятам. Только оказавшись в имении, снова в комнате с невысоким потолком и приветливым оранжевым огнём в камине, Орлана рискнула обернуться: за окнами выла непогода, и стало совсем темно. На мгновение в груди вырос страх за то, что пару вздохов назад они были там. Вырос и тут же потух.

Граф, кажется, остался доволен. Кажется, он даже предлагал им задержаться на ужин и отдохнуть, но Орлана почти не слушала его. Больше всего ей сейчас хотелось вернуться в замок и хоть на час остаться одной - закрыть глаза и ни о чём не думать.

- Спасибо, но нам лучше уйти.

Портал поставили прямо в центре приютившей их комнаты.

***

Последнюю часть пути Эйрин считала шаги и торчащие из земли корни деревьев, о которые спотыкалась. Идрис ушёл далеко вперёд. Догонять не хотелось - её ноги и без того отчаянно ныли.

Заповедные места, как их и учили в школе, оказались густым старым лесом, бродить по которому непосвящённый мог сколько угодно, но Идрис разглядел в траве заметную ему одному тропинку и жутко обрадовался.

- Скоро будем дома, заверил он.

Дом, какой бы он там ни был, во всяком случае, представлялся Эйрин куда более удобным местом, чем расстеленный посреди поля плащ, поэтому она терпела - из самых последних сил.

Воображаемая тропинка пошла вверх, и, взобравшись на холм, Эйрин увидела, как сверкает в солнечном свете спокойная гладь воды. Идрис благоговейно вздохнул за её спиной - и как он там оказался, ей думать не хотелось. Не в первый раз.

- Это море? - буркнула она, делая вид, что до моря-то как раз ей и нет никакого дела.

- До моря здесь ещё день пути, но это ничем не хуже. Судя по звукам, он извлёк из-за пояса флейту и теперь протирал её рукавом от дорожной пыли. Издевательски-подобострастным тоном он пояснил: - Это Сантарин.

На берегу реки красовалось здание из белого камня, бывшее когда-то то ли флигелем богатой летней усадьбы, то ли самой усадьбой, но победнее. Стены оплетали ползучие растения, когда-то ярко-синяя черепичная крыша поблекла от нанесённого песка, местами провалилась, а от деревянного пирса остались одинокие столбики, почерневшие от воды и времени.

- Это дом? - подала голос Эйрин, рассматривая мрачное торжество природы над цивилизацией. Она разглядела дыру дверного проёма и с ещё большим презрением выдавила из себя: И это дом?

Идрис ткнул её пальцем в спину:

- Запомни этот тон, ясно? Запомни, и зашагал вниз, к выложенной камнем дорожке, едва видной под травой.

Эйрин скатилась за ним следом, рискуя запутаться ногами в непомерно разросшихся лозах дикого винограда. То там, то тут попадались груды каменных обломков, в одном она даже узнала статую. Нечто похожее радовало глаз в школьном парке - то ли девушка с крыльями, то ли птица, поднявшая клюв к небу.

Идрис преспокойно устроился с флейтой в оконном проёме. Войдя следом за ним, Эйрин с полминуты стояла в немом изумлении, всё ещё надеясь, что он рассмеётся и поведает ей прямо в расширившиеся глаза, что пошутил. Но маг времени не обращал на неё никакого внимания, он снова мучил флейту, но на этот раз она не издавала обиженные и жалкие звуки, на этот раз она действительно пела - то коротко и звонко, то длинно, тягуче и сладко, как пахнет в летний полдень медуница в императорском саду.

- Так... правда? - жалобно спросила Эйрин, всё ещё стоя в дверном проёме.

Идрис вздрогнул, как будто искренне считал, что он здесь один, и отнял флейту от губ.

- Правда. Сейчас я тебе всё покажу. Он скатился вниз. - Это гостиная. Здесь почти нет крыши, и это даже хорошо. Ночью видно все звёзды.

Эйрин несмело оглянулась. Здесь не было не только крыши: одна из стен тоже рухнула, и теперь лес вплотную подступал к выложенному побитыми мраморными плитами полу. Под ногами шуршал песок, и хрустела каменная крошка.

- А ещё из окон видно Сантарин. Да ты не пугайся. - Идрис успокаивающе похлопал её по плечу. - В остальных комнатах всё гораздо лучше.

В лучшее Эйрин верилось с превеликим трудом. Она поплелась следом за учителем, сумку волоча за длинную ручку прямо по полу.

- Вот, здесь ты будешь жить, согласна? - Он чуть ли не силой втолкнул её в небольшое помещение, отделённое от коридора только лёгкой занавесочной. - Тебе нравится? Я прибрался к твоему приходу.

'Прибрался', с обречённой уверенностью поняла Эйрин. Каменный мусор и сухие листья были сметены в кучи во всех четырёх углах комнаты. Возле стены она увидела небольшой настил из досок, покрытый несколькими разноцветными одеялами, видимо, заменяющий кровать.

- Обосновывайся, приняв её болезненный стон за выкрик радости, разрешил Идрис. - А я пока поесть приготовлю.

- Ты... зашипела Эйрин, найдя, наконец, в себе силы говорить. - Ты живёшь, как... как бездомный!

Бездомных она никогда не видела - кто же отпустит принцессу гулять в квартал Выселок, - но иногда слышала от учителей про то, что бывает с лентяями и двоечниками.

- Я не бездомный, неподдельно обиделся Идрис. - Я отшельник.

Он раздосадовано пнул кусочек черепицы и удалился в 'гостиную', а Эйрин осторожно прошла в центр комнаты. Танцующая в солнечных лучах пыль тут же полезла в глаза и в горло, заставляя болезненно морщиться и сдерживаться, чтобы не чихнуть. В оконный проём протягивались ветки тонкого стройного деревца.

Эйрин бросила сумку прямо на пол - в конце концов, за эти несколько дней она где только ни валялась - и легла на одеяла, отвернулась к стене. Перед её глазами по облупившейся краске вверх побежал красный паучок. С омерзением передёрнув плечами, Эйрин перевернулась на другой бок и решила, что пролежит так до самого конца света.

А может быть, и ещё дольше.

***

'Ты бездарность', издевательски звучал в её голове голос Ордена, и в темноте закрытых век расцветали белые астры. - 'Никогда из тебя нормального мага не выйдет'.

Орлана трясла головой, чтобы сбросить наваждение, и почти просыпалась, но тело отказывалось ей подчиняться, и она снова проваливалась в темноту.

'Истощить силы таким простым заклинанием! Да любой недоучка Академии тебя по стене размажет'.

'Это было в Хршасе', оправдывалась перед самой собой Орлана.

Она, наконец, открыла глаза. Над кроватью совсем низко висел шар белого пламени - это его свет расплывался под веками белыми астрами. На краю постели сидел Луксор, почему-то очень трогательный без преподавательской мантии. И его беспомощный взгляд был устремлён в тёмный угол комнаты.

Орлана коснулась его руки. Шар белого пламени вздрогнул и поднялся выше, озарив не только кровать, но и ковёр вокруг неё, и подоконник.

- Я отключилась?

Луксор оглянулся на окно - Орлана тоже скосила туда взгляд: за стеклом висело жемчужно-чёрное небо, подсвеченное огнями города.

- Да, почти на два часа. Ты молодец, в своём стиле... Он тяжело вздохнул, снова отводя взгляд. Сгорбившись, Луксор пустыми глазами созерцал полумрак, словно в мире больше ничего не осталось.

- В каком смысле?

- А ты представь себе, что в замке началось, когда Аластар принёс тебя на руках, глухо отозвался Луксор.

- Да? - У неё отчаянно болела голова. Так отчаянно, что Орлана смогла сесть на кровати, только опираясь на одну руку, а другую прижимая к виску. - Прости. Плохо помню. Как Риан?

Он дёрнул плечом.

- С ним как раз всё отлично. Сидит у себя, и не думаю, что выйдет в ближайшее время.

По тону мужа Орлана поняла, что у них с Рианом произошёл неприятный разговор о самовольных путешествиях. Она обхватила Луксора за плечи, уткнулась в распущенные волосы, они пахли чем-то родным и тёплым.

- Правда, прости. Я не успела тебя предупредить. Это плохо. Я знаю, ты волновался.

Луксор с досадой тряхнул руками.

- Да я чуть с ума не сошёл. В Хршасе буря чуть ли не срывала крыши с домов.

Орлана удивилась, почувствовав в его тоне не обиду - раздражение. Никогда раньше Луксор не позволял себе устраивать откровенные ссоры.

- Не сердись. Она коснулась губами его шеи, привычно забралась руками под рубашку, отогревая ледяные пальцы - как будто только что вернулась из Хршаса. - Такого больше не повторится.

Луксор поймал её руки и, вздохнув, поцеловал по очереди обе ладони.

- Главное, что с вами всё хорошо. - Его голос звучал всё ещё напряжённо, но Орлана с облегчением поняла, что он уже не сдерживает внутри бурю эмоций, посильнее снежной бури Хршаса. Адальберто сказал, чтобы ты не вставала, так что отдыхай. Я схожу в кабинет за кристаллом связи. Скажу Ишханди, что с тобой всё хорошо, и вернусь, ладно?

- Мне снилась такая гадость, призналась Орлана, снова опускаясь на подушку. - Иди, конечно, я тебя подожду.

Но не успел Луксор даже подняться, как дверь открылась, и на пороге, освещённый ярким светом из коридора, появился Адальберто. Синяя мантия целителя была накинута поверх домашнего халата. Он сощурился, вглядываясь в полумрак комнаты.

- Очнулась? Ну слава Вселенскому Разуму! - Он подошёл к кровати и деловито положил руку ей на лоб. - Как ты себя чувствуешь? Жара нет.

- Мне снилась страшная гадость, повторила Орлана, покорно закрывая глаза, однако Адальберто не заинтересовался её ответом, он уже имел своё мнение по поводу всего.

- Это ты ещё легко отделалась. Голова не кружится? В груди не болит? Как ты вообще додумалась такое вытворить?

Она знала, что оправдываться и доказывать свою правоту бесполезно. Вот когда он выговорится и успокоено выдохнет, убедившись, наконец, что его подопечная снова под боком и ничего ей не грозит - вот тогда можно будет и выдать своё мнение.

- Я Риана...

- Слышал уже, отмахнулся Адальберто и взял её за запястье. - В груди точно не колет? У тебя и так сердце слабое. Устроила тут, понимаешь ли! А я твоему отцу обещал...

- Знаю, вздохнула Орлана, безропотно выдерживая все манипуляции целителя.

Так уж сложилось, что Адальберто был с ней почти всю жизнь, и каждый раз, когда Орлана нуждалась в помощи, он выходил из тени и делал всё, что от него зависело, не требуя никаких наград и благодарностей.

Целитель уже давно стал членом их семьи, хотя фактически к императорской фамилии не имел никакого отношения. Сначала он был лучшим другом отца Орланы, потом стал её 'нянькой' такое определение выбрал он сам, показательно ворчал, но на самом деле был очень доволен своей ролью, она-то знала точно.

- Всё как будто бы обошлось. Адальберто пристально посмотрел ей в глаза, удерживая голову Орланы за подбородок. - Не понимаю вообще, с чего вдруг тебя так ударило, заклинание вроде и не самое сложное. Правда, что ли, в Хршасе аномалии?

Орлана неопределённо дёрнула плечом.

- Я зайду к Риану, хорошо?

Пряча улыбку, он отвернулся к окну, и рассеянным жестом как будто поправил на переносице очки, хоть и не носил очки уже много-много лет.

- Зайди. Он к тебе рвался, но я его не пустил. Смотри, правда, вот ты бы догадалась спрятаться в подвале? Я бы даже не подумал об этом. Разрушенный дом... Ты не ругай его сильно.

- Я и не собиралась, честно ответила Орлана.

Лет пять назад Риан мечтал завести своего собственного белого волка, он придумывал ему кличку, расспрашивал воинов о том, как нужно воспитывать животное, трогательными глазами смотрел на Орлану. Она была непреклонна, потому что волк, хоть и прирученный, - не комнатная собачка.

Большой белый зверь, взглянет один раз - и понимаешь, что до сих пор не знал ничего о снежных просторах, о северном ветре и свободе, звериной свободе. Презрительный (не покорный, как у собаки) взгляд умных глаз как будто он только притворяется прирученным.

Идя по ярко освещённой галерее, она думала, может быть, и стоит разрешить Риану приходить в волчьи загоны, пусть бы он выбрал себе одного, вспомнил, как хотел его назвать, и навещал иногда.

Не постучавшись, она открыла дверь. В маленьком кругу света, в углу комнаты, сидел её сын, разом повзрослевший на несколько лет. Он вздрогнул и поднял голову, а на его подставленную ладонь ещё сыпались крошечные безвредные искры от огненного шара. Риан замер в нерешительности: то ли подняться, то ли остаться сидеть, но Орлана прошла к нему и сама опустилась рядом, прямо на ковёр, на самый его край. Там, где ковёр заканчивался, ноги холодил мрамор.

- Знаешь, сказала Орлана, глядя в сторону, на тёмную полоску шёлковой драпировки. - Я потеряла много близких. Эйрин тогда сказала всё правильно, хоть и не думаю, чтобы она всё это до конца осознала.

Орлана оттолкнула огненный шар, чтобы белый свет не резал глаза, и принялась скрупулезно расправлять складки на подоле платья, как будто без этого разговор никак не мог сложиться.

- Я даже убивала. Два раза. Оба раза мне казалось, что за предательство и что другого выхода нет. В первый раз это была девушка, которая сама угрожала меня убить, и я как будто спасалась. Во второй - я убила своего учителя за то, что он чуть не сдал меня врагам. Потом так случилось, что погиб мой брат. Если захочешь, я расскажу тебе позже...

Риан медленно покачал головой. Сдержав судорожный вздох, она поднесла руку к губам, чтобы он не видел, как кривятся её губы.

- Покончила с собой моя подруга. Ей, наверное, тоже казалось, что выхода нет. Тогда всем было тяжело. - Она сглотнула вставший в горле комок. Всё это произошло давно, но всё равно ей хотелось болезненно морщиться, почти ощущая, как входит узкий меч в живот Сабрины.

На ней было порванное белое платье, и кровь запеклась на губах. Её ударили всего один раз, да и то не изо всех сил, но Орлана сидела на полу, задыхаясь и хрипя вместо того, чтобы ещё раз повторить оскорбление. В полумраке, за императорским креслом, стояла наёмница Ордена и её когда-то подруга.

- Знаешь, за что я убью тебя? - сказал Орден, даже не стараясь сдерживать злость. - Не за то, что ты сорвала мне все планы на сегодняшний день. Знаешь, за что?

- Ты чудовище, прохрипела Орлана, глядя ему в глаза. - Как моя мать могла связаться с таким чудовищем!

Она смотрела ему в глаза и не заметила, как бесшумно приблизилась к ним Сабрина.

- Убить её, отдал команду Орден, и отошёл в сторону, чтобы понаблюдать за спектаклем.

Сабрина улыбнулась, на одно мгновение превращаясь из фарфоровой куклы в родного ей когда-то человека, и узкий меч крутнулся в её руках, а потом одним рывком прошёл через её тело насквозь.

   - Через три года умер мой отец. Он сгорел за несколько дней. Неожиданно.

Орлана развела руками. Риан почти не помнил своего деда, был ещё очень мал, когда всё это случилось.

- По моей вине или нет, каждый будет считать, как ему нравится. Но я не хочу повторять старых ошибок, я не переживу, если потеряю тебя. Понимаешь?

Он дёрнулся - то ли кивнул, то ли вздрогнул от сквозняка. Окно было открыто, и прохладный ночной ветер совался в комнату, любопытствовал, как они здесь. Они сидели в маленьком пятне света друг напротив друга. Орлана потирала ногу, онемевшую от неудобной позы.

- Я всё испортил, сказал, наконец, Риан. - И камень выпал из брошки. Я хотел всё исправить, чтобы тебе было легче. Это я должен тебя защищать, а выходит, что ты всё время защищаешь меня.

Орлана улыбнулась и притянула его к себе. Риан положил голову ей на колени. В окно запахом лилий и недавнего тёплого дождика дохнул ветер. Запели птицы. Может быть, они пели и раньше, но Орлана не замечала.

- Правда, что меня воспитывала богиня смерти? - глухо произнёс Риан.

Его волосы под её пальцами - спутанные тёмные пряди, чуть влажные. Она не стала спрашивать, откуда он узнал о богине.

- Правда, призналась Орлана. - Почти два года.

Риан повернулся на спину, и его взгляд замер, устремлённый в потолок.

- А почему? Специально?

- Нет. - Она убрала с лица сына прилипшую прядь. - Как только я узнала, сразу же выгнала её. Признаться, было сложно. Она скрывалась в облике обычной девушки, дочери садовника. Риан, она не причинила тебе вреда. Мне кажется, она даже привязалась к тебе.

Прохладный ветер касался её рук и распахивал ворот лёгкого платья. В горле становилось холодно: из-за ветра или из-за слов, которые ей предстояло произнести, а Риан смотрел мимо, в невидимый от темноты потолок.

- Богиня смерти пряталась в теле твоей няни. Она убила моего отца, чуть не убила Ордена и меня. Тебе она не сделала ничего. Конечно, это меня мало оправдывает. Послушай, это сложно объяснить в двух словах, но если хочешь...

- Нет, резко дёрнул головой Риан.

Орлана видела, как ему неприятен этот разговор, но ей казалось - он испытывает сам себя на прочность.

- Всё образуется, проговорила она почти шёпотом, касаясь его волос. - Ты хотел спросить ещё что-то?

- Да. Риан помедлил, неуверенно скользя взглядом по потолку. - Про Эйрин. Почему ты её отпустила?

Памятный ужин поднялся в памяти, и от этого на душе стало муторно. В прохладном от дождя лесу бродила её дочь, уже рассердившись, но ещё не до конца раскаявшись.

- Потому что она очень хотела этого, милый, с невыносимой для самой себя улыбкой произнесла Орлана. Давай, наверное, спать. Сегодня был долгий день.

...- А я тебя потерял, сказал Луксор, не отрываясь от очередного исчерченного размашистыми формулами листа. - И Аластар, кстати, тоже.

По постели были разложены контрольные его студентов - стопка проведенных, стопка нетронутых. Вытянув ноги и откинувшись на подушки, Луксор перечеркнул очередное творение студенческого пера.

- Он приходил? - Орлана прошла на середину комнаты и остановилась под одним из огненных шаров - Луксор любил, когда светло, и поэтому всегда зажигал сразу несколько.

- Да, я сказал, что ты с Адальберто. Ничего, подождёт до утра. Орлана, правда. Ну что ты носишься за ним? Луксор отложил ещё одну забракованную работу и поднял на неё глаза. - Иди сюда.

Она с места не двинулась. Упрямо глянула исподлобья и повторила:

- Зачем Аластар приходил?

Луксор снова взялся за контрольные. Очередная пометка нерадивому студенту вышла ещё резче, чем обычно.

- Я не спрашивал.

Орлана, конечно, знала, что её муж и начальник тайной полиции друг друга не переносят - после того памятного случая, когда Аластар на какой-то вопрос Луксора заявил, что подчиняется только императрице и отчитывается исключительно перед ней.

- Хорошо. Она опустила голову. - Я пойду и узнаю.

Она не успела сделать и шага к двери, как Луксор отбросил солнечное перо в складки покрывала и встал.

- Я прошу тебя отложить до завтра. Пожалуйста.

Орлана удивлённо обернулась, почувствовав в его голосе нехороший огонёк.

- Ты чего это? Что с тобой?

- Ничего. - Он пожал плечами. - Просто ты пару часов без сознания пролежала, и тебе нужно больше отдыхать. А Аластар сейчас нагрузит тебя очередной проблемой. Я, как обычно, лягу спать один. Да?

Она беспомощно взмахнула руками - понимала, что он прав, но ничего с собой поделать не могла.

- Вдруг это срочно?

- К завтрашнему утру Альмарейн рухнет? - хмуро уточнил он. Луксор стоял перед ней, скрестив руки на груди, как будто собираясь защищаться до последнего. Но она и не думала нападать. - Орлана, я прошу тебя остаться.

Она застегнула верхнюю пуговицу на вороте платья, пальцы подрагивали, и маленькая петелька долго не давалась. Воздух не шёл в грудь, он так и стоял тяжёлым комом в горле.

- Я не могу. Ты же знаешь.

Через минуту она узнала, что Альмарейн останется на месте, но рухнуть к утру может другой город.

- Доброй ночи, императрица. Граф улыбнулся по ту сторону кристалла связи. Орлана не могла видеть его лица, но и по тону было прекрасно заметно, что он улыбался. - Как вам спалось? Могу ли я поговорить с вами наедине?

Она откинулась на спинку кресла, словно таким образом могла стать дальше от собеседника, ещё дальше, хоть он и так находился на другом краю страны.

- Вы собираетесь признаваться мне в любви? Если нет, можете говорить при Аластаре, я ему доверяю.

Начальник тайной полиции замер за её спиной, сложив на груди руки. Этой ночью он стал ещё молчаливее, чем обычно.

- Действительно? - наигранно поразился Ледвиг. Трогательно. Доверять даже после стольких обманов. Уверен, что мой сын...

- Вы вызвали меня посреди ночи, чтобы поговорить о своём сыне? - Орлане плохо удавалось сдерживать раздражение. Сегодняшняя сцена с Луксором упала последней каплей в чашу её терпения, и граф Ледвиг со своими пространными речами оказался не лучшим дополнением к и без того беспокойной ночи. - Я не то, чтобы против, но предлагаю сделать это в следующий раз.

Он спокойно дождался, когда она замолчит, и, как ни в чём ни бывало, продолжил:

- ...Вам даже про это не рассказал. Ну что же, я и подозревал, что так будет. Аластар, возможно, наберёшься смелости и прояснишь ситуацию? Некрасиво, клянусь богами.

В кабинете было сумрачно и тихо, только ветер из приоткрытого окна трогал край тяжёлой шторы, только ночная прохлада дышала ей в спину. А в саду, на дереве, что стояло как раз у окна кабинета, распелась птица. Прислушиваясь к её переливчатым трелям, Орлана нетерпеливо побарабанила пальцами по подлокотнику кресла.

- Всё, довольно. Я пришла выслушать ваши условия, а не светски беседовать.

Голос Ледвига, в котором до сих пор звучали хоть и фальшивые, но почти отеческие интонации, враз похолодел.

- Славно, побеседуем о делах. А дела у нас более чем скорбные, императрица. И мне жаль, что придётся говорить вам об этом в лицо, но вышла нехорошая ситуация. Понимаете, какая плохая ситуация вышла с одним из ваших указов...

Птица под окном замолкла, её подружки ещё напевали в разных углах сада, но сильнее подул ветер, и замерли в ночном воздухе и их голоса.

Ледвиг даже не заикнулся о Риане, хоть Орлана и ожидала услышать о нём, она готовила слова в защиту своего сына, - но разговор его не коснулся. Выходит, не так уж важно для графа было то, что принц собирался его убивать.

- Что с указом? - переспросила она, когда Ледвиг надолго замолчал.

- Этот указ серьёзно ранил наши чувства, императрица. Очень серьёзно. И если вначале всё это казалось излишне резким, необдуманным жестом неопытной наследницы престола, то сейчас это перешло всякие границы.

Если бы не насмешливые нотки, от его голоса давно бы повеяло снежной бурей.

- О каком указе идёт речь? - резко переспросила Орлана.

Ледвиг усмехнулся, давая ей ещё полминуты на то, чтобы измучить себя догадками и подозрениями.

- Указ о запрете боевых заклинаний.

Она вспомнила о нём сразу, и для этого не пришлось перебирать стопку бумаг на столе, не пришлось звать секретаря и сверяться с его ежедневником.

- Я никогда не унижался до просьб, императрица, произнёс Ледвиг медленно, затягиваясь каждым словом, как табачным дымом. - И сейчас я не прошу. Я только предлагаю вам отменить тот указ. Я же в долгу не останусь, забуду о том, что ваш сын приходил сюда, чтобы меня убить.

Она молчала, перебирая в памяти все доводы, которые сама произнесла на собрании Совета, но сейчас все эти доводы значили не больше, чем тающие снежинки на тёплой ладони. Мгновение - и превратятся в воду.

- Так мы договорились, или дать вам ещё пару часов, чтобы смириться с этим? - окликнул её граф.

- Возможно, вы не подумали об этом, лорд, но я приняла такое решение вовсе не из-за собственной прихоти. Погибали мои подданные. И не вам говорить мне, что следует делать, при всём уважении. - Она склонилась вперёд, уперлась грудью в край стола. Если бы Ледвиг сидел рядом, она бы прожгла его взглядом насквозь, о, как страшно она умела смотреть даже без запрещённой болевой магии.

- Кажется, вы меня не поняли. Ледвиг и сам уже терял терпение - Орлана слышала, как переполнялся грозовыми нотками его голос. - Моя магия - только моё решение, что сотворить с ней. Никто не имеет права отбирать её у меня.

Орлана вздохнула. Тяжесть, камнем висевшая в горле, не давала дышать.

- Не вижу причин принимать ваши условия, лорд. Что вы сделаете мне? Придёте и выскажете свои абсурдные обвинения моему сыну? Где ваши доказательства? Поговорим напрямую - камень, выпавший из броши, - ерунда, он мог выпасть где угодно. Пустые угрозы, лорд, освободите меня от них.

- Пустые угрозы, говорите? - Звякнуло стекло, будто два тонкостенных бокала стукнулись друг с другом. - Пустые угрозы... хорошо же, я не хотел так поступать, но вы меня вынудили.

- К чему, любопытно?

О нет, Орлана не стала бы недооценивать Ледвига, но и показывать свою неуверенность она тоже не собиралась - жизнь отучила. Такие, как он, чувствуют чужой страх, как волки. Едва зазвенит в голосе предательская нотка, и вот уже можно ждать серьёзного нападения.

- Это и правда будет любопытно. Вот заклинание поиска, которое вы произнесли здесь недалеко пару часов назад... Довольно сильное, а ещё здешняя магия умеет вытягивать силы по капле из таких опрометчивых магов. Так что на вашем месте я бы не был так спокоен.

Орлана сжала пальцы в кулак и едва удержалась, чтобы не стукнуть по столу, хоть сиюминутной болью заглушая осознание собственной ошибки.

- Уверяю вас, я почти ничего не делал, хохотнул граф. - Мне-то и делать ничего не пришлось. Хоть вы и отняли и всех нас боевую магию, сейчас в моих руках есть возможность использовать кое-что. Итак, мне осталось только выбрать мишень. Столица Ситрита подойдёт, думаю. Даю вам сроку до утра. Итак...

Секунду он ждал, что ответит Орлана, но она молчала, сощурившись, смотрела на кристалл, и блики белого пламени в нём прорастали тонкими лучами. Ледвиг оборвал связь, и серебристые искорки в кристалле улеглись, от чего стало темнее.

Орлана не шевелилась и почти не дышала. Если бы она могла повернуть время вспять и обдумать весь разговор с Ледвигом заново, она бы сделала это. Каждый его вздох, каждое секундное промедление перед сказанной фразой могли сказать куда больше, чем слова, но слова путались, и вместе с ними плясали блики белого пламени, ухмылки и вздохи графа. Сжав похолодевшие пальцы перед лицом, Орлана пыталась вспомнить и не могла.

В Хршасе, в сверкающих на солнце снегах, вышло так, что Орлана отдала Ледвигу часть своей силы, и незаконно, в обход запрета, он мог теперь использовать её, как заблагорассудится. О чём она думала тогда? О Риане. А ещё о том, что у Ледвига не хватит подлости.

Орлана притянула к себе лист, на котором красовались тщательно выведенные схемы - линии, овалы и имена, рассеянно сделала ещё несколько пометок, и только в эту секунду вспомнила про Аластара, который всё ещё стоял за её спиной.

Орлана поднялась и встала напротив него, оперевшись на край стола. Помолчала, глядя на жемчужно-серое небо над Альмарейном.

- Ледвиг действительно ваш отец? - произнесла она, с трудом заставляя себя взглянуть в лицо начальнику тайной полиции.

Он был мрачен, и вряд ли так казалось из-за плохого освещения.

- Да, отрывисто бросил Аластар.

- О таких вещах нужно предупреждать заранее.

Она сложила руки на груди и прошла к дальней стене кабинета. Даже не оцепенение, безразличие накрыло Орлану мутной тонкой пеленой - протянуть бы руку и разорвать это муторное чувство, но какая разница.

- В таком случае, вы должны знать, что от него можно ожидать. Она прислонилась к дверям, прижалась затылком к прохладному металлу.

Единственный шар белого пламени висел возле окна, и выходило, что Аластар стоит в круге света, а Орлану скрывает полумрак.

- Думаю, чего угодно, чуть помедлив, отозвался он.

- Значит, вполне возможно, что он пошлёт на Грезо какое-нибудь жуткое заклинание? - Она поймала себя на том, что снова нетерпеливо барабанит пальцами по собственному предплечью.

Не сразу, но Аластар поднял голову, будто чтобы вдохнуть прохладного ночного воздуха.

- Да.

- Тогда, может быть, вы мне скажете, что с этим делать? Отправиться в Грезо, чтобы вывести оттуда всё население? Нет, не поможет. Ледвиг, конечно же, обо всём узнает, и пересмотрит планы. Ничего не мешает ему направить заклинание, скажем, на Альмарейн. Как вам?

На Альмарейн, конечно, никто не направил бы заклинание, тут она преувеличивала - слишком сильные в столице были защиты, но оставалось ещё десять провинций, и ни одну из них Орлане терять не хотелось.

Аластар молчал, и боевой пыл Орланы утих сам собой. Она призналась, что злится скорее на саму себя, что использовала заклинание, что так глупо попалась на уловку Ледвига и даже не попыталась остановить Риана. Даже не подумала это сделать.

- Идите. - Орлана прошла обратно к столу и устало опустилась в кресло. - Я сама со всем разберусь.

Она закрыла лицо руками: глаза болели от белого света. Аластар не двинулся с места, и тогда она повторила:

- Идите.

Ей не хотелось никого видеть, и ещё меньше хотелось, чтобы Аластар усмехался, когда она будет уничтожать свой собственный указ.

Обычно он передвигался почти бесшумно, но сейчас Орлана отчётливо услышала звук удаляющихся шагов.

***

Стало темно и тихо, так темно никогда не бывало в городе, и Эйрин даже не думала, что может существовать такой густой первобытный мрак, наполненный шорохами и шелестом. Она села на своей жёсткой постели, от которой болели бока, и прислушалась. Пение флейты Идриса замирало и дрожало на самых высоких нотах, вот оно сошло на нет и снова вспыхнуло и расцвело.

Эйрин на ощупь пробралась к выходу из своей комнаты - от её прикосновений со стены осыпалась облупившаяся краска. Но в гостиной было куда светлее, и даже спокойная гладь Сантарина, видимая через разрушенную стену, казалось, белёсо светилась.

Как будто заслышав её шаги, Идрис заиграл резче, мелодичность пропала, и теперь это были те самые звуки, которых в Альмарейнском замке пугались птицы и служанки.

- Слушай... охрипшим от волнения голосом проговорила Эйрин. Идрис продолжал играть, и тогда она стукнула кулаком по стене, так что глухо застонал дом. - Слушай!

Идрис - его светлый силуэт Эйрин уже рассмотрела в оконном проёме - отнял флейту от губ.

- Ты трусиха. Он обиженно фыркнул.

- Да выслушай ты! - раздражённо выкрикнула Эйрин.

Вдалеке забила крыльями по воде, заплескалась птица. Птица ли? Идрис молчал и не оборачивался к ней. Полумрак играл злые шутки - в мгновения полной тишины она вполне отчётливо ощущала на своей шее чужое ледяное дыхание.

- Я согласна, выдавила она, даже ни вспомнив, что придумала кучу аргументов - почему она так решила. И вовсе не потому, что Идрис так захотел! - Слышал?

В тусклом свете звёзд ей показалось, что он тряхнул головой, но так и не обернулся, и Эйрин всё-таки решила использовать хоть один из сочиненных за полночи доводов.

- Я думаю, что так стану сильнее. И вообще ещё...

С тихим шорохом маг времени соскочил с оконного проёма на разбитый мраморный пол.

- Я знал, что ты согласишься.

Эйрин была рада, что темно, и что он никогда не увидит, как несмелая улыбка дёргает уголки её губ.

- Идрис... начала она, чувствуя, как голос вот-вот скатится на нечто, совсем не подходящее решительному магу времени. Ты ненормальный.

- Вот! - Он хлопнул в ладоши. - Как раз та самая интонация.

***

Она думала, что будет ждать, когда рассвет окрасит небо над Альмарейнским лесом в нежно-розовые тона. Почти дремала, откинув голову назад, хоть в такой позе спать было ещё как сложно. Орлана сидела на подоконнике, согнув в коленях ноги. Узкие туфли давно валялись на полу.

Из открытого окна ещё дышала ночь, но лилии всаду уже закрывались, готовясь прятаться от летней жары под широкими листьями. Летнее утро наступало быстрее, чем Орлана успевала обдумать всё, произошедшее за день.

Она держала в ладонях почти пустой бокал - на дне его плескались последние капли вина - и закрывала глаза, чтобы не видеть лежащего на столе собственноручно подписанного указа. Придавленный за угол кристаллом связи, гербованый лист дрожал под вздохами ветра.

- Я не позволю вам этого сделать.

Орлана вздрогнула, когда услышала голос Аластара - то ли она и вправду на пару минут заснула, только не услышала шагов в приёмной, а сейчас начальник тайной полиции стоял в дверном проёме, совершенно не заботясь о том, что она не хочет с ним разговаривать.

И верхняя пуговица на платье осталась расстегнутой - должна же Орлана была вдохнуть полной грудью хоть раз за беспокойные сутки.

Она отставила почти пустой бокал на край стола и снова скользнула взглядом по указу. Ледвиг сказал - до утра. Интересно, когда в его понимании начинается утро?

- В чём дело, лорд? - недовольно отозвалась она.

Вместо ответа он прошёл к столу, упёрся об него руками и с секунду созерцал приготовленный ею указ, будто бы в первый раз вчитывался в каждую его строчку.

- В чём...

Одним движением он смахнул её бокал со стола на пол. Раздался звон бьющегося стекла - тонкий, нежный, как писк новорождённого волчонка.

- Хватит, прошипел он, и Орлана ощутила, как слетает с неё сон - в первый раз она слышала, чтобы начальник тайной полиции разговаривал с ней в таком тоне. Ей почти показалось, что за спиной воет и швыряется колючим снегом вьюга.

- Вас волнует, как я живу, или всё-таки то, что придётся разорвать указ? - хладнокровно поинтересовалась Орлана.

- Ничего не нужно разрывать. - Аластар не смотрел на неё, сверлил взглядом матово блестящую поверхность стола, и Орлана не видела его лица.

Она снова откинула голову назад.

- Что вы предлагаете?

Голос Аластара был совсем бесцветным, будто вымерз в зимней ночи, и от него почти ничего не осталось.

- Нужно идти спать, через пару часов рассветёт.

Орлана обернулась и встретилась с Аластаром взглядами. Глупо было бы притворяться, что ничего не произошло, поэтому она только устало вздохнула:

- Оставьте меня, пожалуйста.

В углу за шкафом блестели остатки разбитого бокала и, наверное, растеклась по полу крохотная винная лужица.

Он выпрямился, несколько мгновений помолчал и резко развернулся на каблуках. Край серого плаща с красным подбоем мазнул по столу.

Рваный, громкий сон отпустил её, и Орлана открыла глаза. На полу и на измятой постели лежали полотна света. Она поднялась на локте и глянула в окно, на ясное голубое небо: солнце стояло уже высоко. Как она умудрилась так долго проспать? Как смогла пропустить уход Луксора? Орлана раздосадовано тряхнула головой - голова казалась неимоверно тяжёлой.

Ближе к утру она всё-таки сдалась и ушла спать. Уткнулась в спину отвернувшемуся Луксору и почти мгновенно отключилась, хоть и думала, что полежит всего пару часов. Не сразу, но она вспомнила, чем закончился вчерашний день, разговор с графом и его ультиматум - разум долго сопротивлялся тому, чтобы ещё раз осознать ловушку, в которую она попала.

Отчаянно борясь с сонной одурью, Орлана вскочила с кровати. Приводя себя в порядок, она только и думала о том, дождётся ли Ледвиг её пробуждения или сочтёт за оскорбление.

Привычные звуки из сада: шаги и окрики, привычный запах мёда в воздухе, привычное солнечное тепло на руках - всё это казалось сейчас эфемерным. Когда последняя шпилька воткнулась в волосы, руки Орланы почти не дрожали. Она замерла перед зеркалом, пытаясь взглянуть на себя со стороны. Что изменилось за последние полтора десятка лет?

Почти ничего, только залегли у уголков рта две морщинки - она слишком часто сжимала губы, сдерживая ненужные слова. Только поблекли глаза, а может быть, так казалось из-за игры утреннего света. Только потемнели волосы, из их цвета почти исчез оттенок меди. Выходит, почти ничего не изменилось.

...В приёмной, на обитых бархатом креслах её ждали Аластар, Анн и Ранон - наместник Ситрита. Орлана только подумала, что давно сюда не являлось столько гостей сразу, как навстречу ей поднялся начальник тайной полиции.

В его лице не было и напоминания о неприятном ночном разговоре.

- Моя императрица. Граф Ледвиг мёртв.

Орлана выдохнула - все слова, которые она собиралась сказать, слились в один вздох, больше похожий на стон. Анн за спиной Аластара прятал глаза. Зачем сюда явился глава касты учёных, разве для того, чтобы подтвердить смерть графа?

- Как это мёртв? - переспросила она, требуя объяснений. - Что с ним произошло?

В лице Аластара не было и доли сожаления о преждевременной смерти отца.

- Несчастный случай. Его разорвали волки.

Она прикрыла глаза, досчитала до пяти - дальше не хватило терпения.

- Если вы собрались здесь, чтобы порадоваться, то огорчу. Немедленно... немедленно выводите всё население из Грезо. Тех, кого сможем увести, разместить в других городах. Тех, кого не успеем, спрятать в убежищах. Может быть, всё обойдётся.

- А что случилось? - несмело привстал со своего места наместник Ситрита. Орлана глянула на него, возникшего справа от Аластара.

- Думаю, на Грезо идёт снежный ураган. Или что он там успел изобрести... После смерти Ледвига заклинание должно было выйти из-под контроля.

Аластар скользнул по ней задумчивым взглядом, но кивнул и вышел. С Орланой остались только растерянный Ранон и Анн, который, казалось, отрешился от всех мирских проблем.

- Но я не понимаю, там ничего не было, развёл руками наместник, и его кукольно-детские глаза расширились. - Обычное утро, небо ясное. Меня вызвали сюда, потому что сказали - какие-то проблемы.

Орлана смотрела на наместника и думала, что с ним-то как раз и вышла проблема. Так было заведено, что лидеров в провинциях выбирала она сама, и чаще всего, вверяясь подсказкам Аластара и членов Совета, не ошибалась, но в Ситрите вечно всё шло не так.

Ранон под стать своим огромным глазам так и остался куклой, которую быстро прибрали к рукам более влиятельные маги. Пока обстановка не накалялась, Орлана не предпринимала решительных действий и спокойно дожидалась конца его срока службы, да и вопросы старалась выяснять с другими должностными лицами.

- Пусть лучше я ошибусь, чем потом мы будем считать жертвы.

Её собственная сила, помноженная на магию Хршаса, о которой в Альмарейне почти ничего не знали, - Орлана не хотела даже предполагать, что получится в итоге. Её размотали, как клубок, зацепив за неосторожно выбившийся кончик нитки, и теперь она не смогла бы защитить даже саму себя, не то, что целую провинцию.

- Почему нам тогда нельзя как-то остановить это заклинание? - тревожно вопросил он, в умоляющем жесте протягивая к ней руки - холёные ладони.

- Мы о нём почти ничего не знаем. И это опасно. Идите, помогите Аластару. Вы разберётесь в своей стране лучше него.

Орлана проводила взглядом неуверенно шагающего Ранона до самой двери, как будто боялась, что он вернётся и спросит что-нибудь ещё, и ей придётся объяснять, с чего вдруг Хршасский граф набросился именно на этот город. Хоть она и не была уверена, что наместник поможет Аластару, а не будет путаться под ногами, но отвечать на вопросы ей сейчас хотелось меньше всего.

Прокручивая в голове всё, что нужно было сделать немедленно, Орлана обернулась к Анну.

- Чем я могу помочь вам, лорд?

Он поднял голову.

- Я вижу, что пришёл не вовремя, да? Моё дело не настолько срочное, может и подождать до вечера. Но что такое произошло?

- Этого не объяснить в двух словах, вздохнула Орлана.

Её приёмная сейчас ничем особенно не отличалась от многих других комнат замка - шёлковые драпировки, стрельчатые окна, лилии хаоса в тонких высоких вазах. Орлана сложила руки на груди и отошла к окну, чтобы щуриться на солнце, когда в соседней стране начинается ураган.

- Я вижу, что в империи происходят странные вещи. Признаться, я мало посвящён во всё это, неторопливо продолжил учёный. Орлана едва удерживала нить разговора, всё ещё думая об урагане.

Могло ли случиться так, что заклинание само собой рассеялось где-нибудь в снежных равнинах? Могло ли случиться, что заклинание было направлено вовсе не на Грезо - и Ледвиг обманул её ещё раз? Какие ещё волки напали на графа? Вопросы... когда их набиралось слишком много, Орлана выбирала тот, который требовал самого быстрого решения.

- Но я заметил одну закономерность. Умирают те, кто каким-либо образом был связан с вами.

Краем глаза Орлана заметила, что Анн исполнил свой излюбленный жест поднял вверх указательный палец.

- Дритан, конечно же, был первый. Потом этот Кленис. Отравленный колодец я не беру в расчет, хоть и там было, по крайней мере, одно указание на то, что преступление направлено как раз против власти. Потом...

- Граф Ледвиг, сама не ожидая того, подсказала ему Орлана.

Она тряхнула головой. Волки, волки... твари ростом чуть пониже её самой. Никто не скажет точно, приручены ли они или только прикидываются прирученными, когда осторожно берут кусочек печенья с протянутой ладони. Нет, никаких волков Риану, пусть даже не приближается к ним.

Анн удивлённо глянул на неё.

- Да... судя по всему, и граф тоже.

- Почему вы думаете, что отравление было именно актом против меня? - Она говорила о событиях с приличным сроком давности, а в голове всё равно крутились мысли об урагане.

- А для чего же ещё? Убить кого-то определённого - не слишком надёжный способ. Вызвать панику - почему тогда только один колодец, а не колодцы по всему Альмарейну? Думаете, убийцам просто не хватило сил?

Она сжала виски, привычная ноющая боль наполнила голову вместе с воспоминаниями. Анн за спиной Орланы поднялся с кресла и одёрнул белую мантию.

- Я зайду ближе к вечеру, думаю, тогда мы сможем спокойно поговорить. С этим нужно что-то делать, леди Орлана. С этим нужно что-то делать...

***

Летний ветерок, прошедшийся вдоль выложенной камнями дороги, взбудоражил траву. Припекало солнце. Здесь, в самом богатом квартале Грезо плохим новостям верили особенно неохотно.

- Что? - переспросила девушка, босиком вышедшая на лужайку перед домом. - Из префектуры сейчас сообщили, что нужно уходить. Что случилось? Я никуда не пойду. Зачем идти? Это шутка, да?

   Она оглянулась на фабричные трубы в городе: белый дым шёл высоко вверх, в ясном небе не было и намёка на ветер. Её соседка, сложив руки на невысоком ограждении, молча смотрела прямо перед собой. Рядом, у корней вечноосеннего дерева, лежала забытая кукла: красное платье поблекло от времени, голова куклы склонилась к плечу, будто даже она в задумчивости взирала на небо.

- Они сказали, что пришлют воинов. Вся напускная бравада выветрилась из голоса босоногой. Она неуверенно добавила: Родителей нет дома... мне страшно.

И тут она поняла, что замолчали все птицы.

***

- Предупредите всех наместников, чтобы они распорядились следить за погодой. Пусть сообщают, если что. - Орлана уже в который раз глянула в окно.

Над Альмарейном висело привычное жаркое марево. Юркая чёрная птичка прыгала по карнизу, склёвывая крошки, брошенные Орланой - завтрак не лез в горло.

- И не стоит оттягивать вопрос с жильём. Если ураган всё-таки случится, за вечер город мы не восстановим. Идите.

Секретарь кивнул и, дописав последнее распоряжение в свой ежедневник, вышел из кабинета. Орлана опустилась в кресло. Только что у неё в голове было так много всего - распорядиться, назначить ответственных, проследить, а сейчас стало гулко и пусто, и неизвестно, чем заполнить ожидание.

Она сделала всё от неё зависящее, и теперь осталось только шагнуть в портал самой. Выловив в себе это желание, Орлана силилась понять, откуда же оно взялось.

'От одиночества', решила она и потянулась к кристаллу связи. Нужно рассказать обо всём Луксору, чтобы он не почувствовал себя забытым и брошенным. Прошлой ночью он так и не узнал, зачем приходил Аластар, и, наверное, до сих пор сердился за её уход.

Луксор не отвечал. Орлана долго сидела над кристаллом, и от неудобной позы уже начинала побаливать спина, как вдруг искорки вспыхнули и поднялись.

- Я не стал тебя будить, выдал Луксор, даже не поинтересовавшись, зачем она его вызывает. - Наверное, ты очень устала. Я ушёл на конференцию. В Ковентину. Пробуду тут несколько дней, так что не жди к ужину.

Орлана даже не сразу нашлась, что ответить на такое. Коготки птицы шуршали по карнизу, хлопали крылья - пичуга явно требовала оставшуюся часть булочки, которая всё ещё лежала на серебряном подносе.

- Почему я в первый раз слышу об этой конференции? И почему ты не можешь приходить на ночь в замок?

Орлана махнула рукой на птицу, и та спорхнула с карниза. В наступившей тишине стало слышно, как Луксор вздохнул.

- Знаешь, я тоже о многом слышу в первый раз и, к тому же, не от тебя. - Он помолчал. - Так что лучше нам разойтись по разным углам на какое-то время.

- Да в чём дело? - не выдержала Орлана. - Ты обиделся, что я ушла поговорить с Аластаром? Но на то были веские причины, уж поверь мне. Здесь десятки тысяч жизней под угрозой.

У неё не было сил встать и запереть дверь. Запереть простым заклинанием, чтобы все жаждущие аудиенции, если что, оставались в приёмной.

- Да. - Кажется, он не поверил или не уловил смысла её слов. - Но не только из-за этого. Честно говоря, больше из-за Эйрин.

У Орланы бессильно опустились руки.

- Мне казалось, мы всё выяснили. И я не могу понять, зачем ты устраиваешь мне ссоры на таком расстоянии? Неужели нельзя было поговорить прямо...

- Да в том-то и дело, что нельзя. Ты вечно занята, на совете, с Аластаром или в другом городе. Я больше не могу этого терпеть.

Чувствуя, как теряет нить разговора, как ускользает от неё Луксор, даже в такой эфемерной сущности, Орлана отчаянным усилием попыталась обернуть его к себе.

- Так что из-за Эйрин? Я же всё объяснила тебе.

- Да, но только всё это неправда. Я хорошо знаю тебя, я понимаю, почему ты её отпустила.

Орлана уронила голову на подставленные ладони. Она могла придумывать тысячи и тысячи красивых, правильных и жалобных ответов, за которые её бы участливо погладили по плечу: 'Ну ничего, всё образуется'. Могла, но слишком устала для этого.

- Почему же? - Её голос дрогнул. Я просто видела...

Голос Луксора на секунду перекрыл шум, потом он как будто приблизился к кристаллу и заговорил громче.

- Нет. Не потому, что Эйрин очень хотела уйти. Не потому, что Идрис тебя сломал плохими воспоминаниями. Не потому. Ты решила от неё избавиться. Сопротивлялась для вида, чтобы плохого не подумали, и отпустила. Тебе так удобнее, правда ведь?

Она задохнулась от неожиданности, как будто получила удар в солнечное сплетение.

- Ты хочешь сказать, что я выпроводила из дома собственную дочь, потому что мне без неё легче жить?

- Как будто бы так, безжалостно заключил Луксор. - Ты никак не могла с ней поладить, это правда. И сдала Идрису.

Она ощутила, как холодеют пальцы. Сцепленные на краю стола, они не согревались даже от солнечного света. Орлана не дышала. Наверное, и не жила. А потом открыла глаза и сказала:

- Значит, ты прав. Нам нужно разойтись.

Не прощаясь, она оборвала связь и зачем-то сунула кристалл в верхний ящик стола, отвернулась к окну. Птица, неподвижно замершая на подоконнике, глянула Орлане прямо в глаза.

- Что я сделала не так, Вселенский Разум? - спросила она у птицы.

Она застала Аластара на высокой лестнице к префектуре, отстранённо наблюдающего за переправкой населения в другие города. Не оборачиваясь, он узнал её по звуку шагов.

- Моя императрица, вам нужно уйти в Альмарейн. Здесь опасно.

На площади перед зданием префектуры - единственным в городе здании, украшенном лепниной и тонкими колоннами, - поставили пять порталов, и к каждому тянулась очередь. Воины наводили на площади порядок, заглушая любе проростки паники. В городе сильно похолодало. Те, кто легкомысленно явились на площадь в летних нарядах, ёжились. Орлана плотнее запахнула мантию и встала рядом с Аластаром на засыпанную песком широкую ступеньку.

- Без вас в Альмарейне одиноко и пусто. - Она усмехнулась.

Ветер волок по улицам сорванные с деревьев листья.

- Успеем? - Орлана обернулась на начальника тайной полиции.

Он, сузив глаза, смотрел на горизонт, а может, и выше. Из высоких фабричных труб больше не шёл дым.

- Не все согласились уходить, помедлив, как обычно, отозвался Аластар. Кое-кто решил, что безопаснее будет переждать ураган в собственных подвалах.

Ветер трепал его плащ и мантию Орланы. Толпа на площади медленно, но верно редела.

- Аластар, произнесла она, как погиб граф Ледвиг?

Он не обернулся.

- Графа разорвали волки.

- Дикие? - Орлана заправила за ухо прядь выбившихся из причёски волос. Ветер уже мешал дышать, он бил прямо в лицо с такой силой, будто бы задался целью прогнать их с лестницы.

- Нет. Ручной волк. Я ещё не знаю подробностей.

Орлана отвернулась. Улицы города заполнял серый туман - это ветер поднимал в воздух песок и пыль, и они хрустели на зубах.

- Тогда после урагана мы с вами отправимся в Хршас.

- Хорошо, моя императрица, склонил голову Аластар.

Ветром к последней ступеньке лестницы подкатило куклу в выцветшем красном платье. Волосы куклы вывалялись в уличной грязи, и полустёртое лицо смотрело в небо.

- Идёмте, я провожу вас в замок, Аластар взял Орлану под локоть. Ветер усиливается. Здесь уже опасно.

Она оторвала взгляд от куклы и посмотрела в небо: далеко-далеко, в том месте, где крыши домов подпирали небо, из земли вырастал призрачный серый столб - сейчас ещё едва различимый, он с каждой минутой становился всё материальнее.

- Все успеют уйти? - Она окинула взглядом площадь. Оставшихся можно было пересчитать, не сбиваясь, но ветер уже волок по улицам сломанные ветки.

- Думаю, да.

Он снял с цепочки на поясе кристалл связи и оживил искорки внутри него.

- Жители Грезо, оставшиеся в своих домах. На город надвигается ураган. Спрячьтесь в подвалах или комнатах без окон и ни в коем случае, повторяю, ни в коем случае не выходите на улицу до того, как всё закончится.

Голос Аластара был слышен во всех домах, где сейчас ожили кристаллы связи, и казалось, что слова его пронеслись над замершим городом.

Кто-то из стоящих на площади оглянулся и указал пальцем за восток. Там наливался темнотой и силой, рос огромный цветок, уходящий лепестками в грозовое мрачное небо. В полдень город накрыла мгла.

- Я уйду вместе с вами, тихо произнесла Орлана и высвободила свой локоть из его пальцев.

Порталы начали подрагивать - магический ветер нёс с собой не только разрушения силой, он сбивал любые заклинания, прочитанные слишком близко к нему. Орлана нервно сцепила пальцы. Девушка - тонкая, в шёлковой накидке, похожей на крылья бабочки, вдруг сорвалась с места и побежала к лестнице, не отзываясь на окрики своих спутников.

Орлана слетела по лестнице вниз. Под самой последней ступенькой лежала кукла с полустёртым лицом. Девушка подхватила куклу за вывернутую ручонку, и встретилась взглядом с Орланой.

- Быстрее, перекрикивая вой ветра, приказала императрица, махнув рукой в сторону портала.

- Это моей сестры, бросилась оправдываться девушка и шмыгнула назад, к порталу.

Воины увели последних жителей и ушли сами. За их спинами закрывались с тихими хлопками двери в другие города. Стало слышно, как в отдалении воет ветер, как потрескивают деревянные конструкции домов.

В воздухе пахло грозой - электрическими разрядами и далёким дымом. Поднимаясь по лестнице, Орлана ещё раз оглянулась на город: уже не мгла, а серая ночь опустилась на улицы. По мощёным камнем дорогам ветер мёл волны песка.

Хлопали двери и бились окна - это она услышала, когда перешагнула через последнюю ступеньку и оказалась в префектуре. Здесь, в центре просторной пустой залы остался последний портал в Альмарейн.

- Мы не успеем, он уже очень близко.

Орлана не сразу поняла, что Аластар имел в виду. Секунда, и портал захлопнулся, как будто лопнул мыльный пузырь - беззвучно и разбрызгивая радужные искры. Ветер ударил в окна, и глухие деревянные ставни, закрытые по случаю урагана, заскрипели. Аластар задвинул на двери тяжёлый засов, оставшийся здесь с очень давних времён - охранные заклинания в этот раз оказались бы бессильны.

- Вниз!

Орлана бросилась к лестнице, ведущей на первый этаж. Лестница была узкой, ступени - сбитыми.

Префектуры строились в таких городах скорее для обороны от внезапно напавшего противника, чем для роскошных собраний по праздникам. Каменное основание - первый этаж - почти не имело окон, только узкие бойницы. Внешняя лестница вела сразу на второй, чуть более торжественно обставленный.

Внизу было темно.

- Моя императрица... Аластар взял её за плечи и отстранил.

Он сам нашёл дверь, с видимым усилием открыл до половины. В лицо Орлане дохнуло сыростью. Огненный шар, который она попыталась создать, потух почти сразу, в предсмертной судороге осветив крутую лестницу и голые каменные стены.

Цепляясь за перила, она сбежала вниз. Дверь с надсадным лязгом закрылась, уничтожив единственную полоску серого света, лежащую на ступеньках. Орлана стояла в темноте, ожидая, когда глаза начнут различать хоть что-то. Аластар спустился к ней и, позволив себе только один тяжёлый вздох, взял Орлану, как обычно, под локоть.

- Здесь был склад, рассказал он.

Вытянутой рукой Орлана коснулась массивных металлических опор - холодных и пыльных.

- Вы готовились к тому, что не успеете уйти? - поинтересовалась она.

Догадка пришла неожиданно, когда взбудораженное первобытным страхом сердце слегка сбавило темп.

- Нельзя точно предугадать, как будет вести себя ураган. - Голос Аластара звучал, как всегда, спокойно. Орлана же нервничала, у неё ощутимо дрожали руки, и голос её дрожал, хоть она и старалась говорить, словно над головой не бушевал магический ветер.

Аластар повёл её прочь от лестницы.

Сверху, со стороны залы, откуда они только что ушли, послышался страшный грохот. Инстинктивно вжав голову в плечи, Орлана глянула в потолок. Заскрипела на зубах посыпавшаяся каменная крошка.

- Здесь крепкие перекрытия, словно угадав её мысленный вопрос, вздохнул Аластар. - И места хватило бы, по крайней мере, на несколько десятков жителей.

У самой стены, от которой несло сыростью и плесенью, стояли грубо сколоченные деревянные настилы. Орлана снова попробовала создать шар белого пламени, но он не прожил и секунды - зашипел и рассыпался тысячью искр. Ураган был уже рядом.

Она опустилась на шершавые доски и устало прижалась спиной к стене. Ледяные пальцы никак не согревались даже под мантией. Орлана чувствовала себя виноватой и глупой, такого она не ощущала уже давно. Она и глупостей не совершала уже лет пятнадцать - разве до глупостей, когда день за днём только и занимаешься тем, что пытаешься разрешить проблемы, сыплющиеся буквально отовсюду. Сегодня она позволила эмоциям прорваться наружу сквозь оболочку деланной холодности, и вот он, результат.

Она путалась под ногами Аластара куда лучше Ранона. Наместник, наверное, сбежал из города одним из самых первых. Но стоило вспомнить слова Луксора, и бессильная злоба накатывала с новой силой. Если бы ей представился шанс всё исправить, она бы снова ушла в Грезо. Лучше уж ураган, чем ещё несколько часов наедине со своими мыслями.

Сверху грохотало и ухало так, что все животные страхи восставали в полный рост и сил ни на что больше не оставалось.

- Вы говорили кому-нибудь, куда уходите? - подал голос Аластар. Он был близко, но темнота превращала разделяющее их расстояние в пропасть.

Орлана вспомнила, как поставила портал прямо в кабинете, чтобы ни с кем не столкнуться по дороге.

- Нет.

- Плохо. - Начальник тайной полиции пошевелился, видимо, принимая более удобную для долгого ожидания позу. - Вас начнут искать и запаникуют.

Она промолчала, осознавая ещё один свой промах. Но сейчас было в высшей степени бесполезно пытаться что-то изменить. Ни одна магия не выдерживала того, что творилось наверху. Покойный граф Ледвиг не поскупился.

Чтобы не прислушиваться к грохоту над головой, Орлана пыталась размышлять, сколько времени и сил придётся потратить на восстановление города. В темноте время и пространство теряли свою власть, и вместе с ними норовило улетучиться самообладание. Она не выдержала.

- Возьмите меня за руку.

Вместо этого Аластар придвинулся ближе и обнял её за плечи, притягивая к себе.

- Мы переждём ураган и уйдём в Альмарейн, сказал он. Всё будет как прежде.

Ей стало гораздо лучше, куда лучше, чем было, когда она прижималась спиной к холодной стене. Через минуту Орлана уже согрелась, не до конца, конечно, но хотя бы перестала дрожать. Она закрыла глаза.

- А одному вам было бы здесь тоскливо.

Аластар усмехнулся - не насмешливо - просто усмехнулся и ничего не ответил.

Очередной грохот прозвучал как будто прямо над их головами. Орлана вздрогнула и мысленно несколько раз повторила первые строчки молитвы Вселенскому разуму. Дальше она, как ни старалась, вспомнить не могла.

- По-моему, он сейчас как раз над нами, произнёс Аластар. Его пальцы замерли у неё на плече и не шевелились.

- Как же сильно надо меня ненавидеть, чтобы наслать на мирных жителей такое... Орлана вздохнула. Изредка ей начинало казаться, что в тёмном подвале не хватает воздуха.

В краткие мгновения тишины был слышен тихий шорох - с полотка осыпалась каменная крошка.

- У нас не принято, чтобы женщина занималась политикой, отозвался Аластар. - Ему сложно было... смириться.

- Думается мне, это ещё мягко сказано, хмыкнула Орлана. Ни в один из своих визитов в Хршас она не встречала там женщин. Наверное, несчастные боятся даже выходить из кухни.

Снова загрохотало, Орлана вжала голову в плечи и приглушённо зашипела.

- Скорее бы это кончилось...

Здесь не было окон, не было видно неба, и она совсем потеряла чувство времени. Она не могла даже примерно предположить, сколько прошло времени с тех пор, как они спустились в подвал. На какое-то время она даже отключилась от реальности и успела увидеть мутный сон. Орлана только и могла, что считать секунды между раскатами грохота, от которых дрожали перекрытия. Десять секунд, пять, снова десять. Двадцать две.

- Он уходит, сказал Аластар и выпустил её. Кажется, он тоже считал секунды.

Орлана села прямо и прислушалась: вой урагана и правда удалялся, да и стены больше не стонали от ударов ветра. Она едва не рассмеялась от облегчения.

- Сейчас.

Белое пламя лизнуло её ладонь и сорвалось, поплыло вверх. Огненный шар закачался под низким потолком, освещая грубую каменную кладку и толстые балки. В первую секунду он дрожал и норовил погаснуть, но с каждым мгновением горел всё ровнее и ровнее. Белые искорки сыпались на пол, к ногам Орланы.

Она с силой зажмурилась и подождала, пока перестанут болеть отвыкшие от света глаза. В темноте оказалось легче прислушиваться.

- Уходит, подтвердил её мысли Аластар и тоже встал.

Они поднялись по лестнице вместе - Орлана отставала всего на две ступеньки. Шар белого пламени плыл следом, иногда потрескивая, и огонь освещал сбитые ступеньки.

Остановившись за пару шагов до верхней площадки, она подождала, когда Аластар отодвинет тяжёлый железный засов. Дверь поддавалась неохотно, ещё неохотней, чем до урагана. Орлана потеряла терпение и взбежала вверх, чтобы помочь. Пальцы скользнули по ржавой корочке металла.

- Всё, тяжело дыша, она спиной прижалась к двери, подглядывая в узкую щель на синее небо.

Свежий воздух ударил в лицо, едва не заставив задохнуться. А она и забыла, как пахнет сыростью в подвале, как тяжело дышать, - она привыкла. В образовавшемся просвете закачалась ветка. Отогнув её, Орлана выбралась наружу.

Поперёк разрушенной залы лежало вечноосеннее дерево - это его ствол не давал открыть дверь полностью. Янтарная кора треснула и вскрылась в одном месте, там дерево было переломано, и воинственно торчали острые щепы. Переломанное вечноосеннее дерево лежало поперёк бывшей залы на первом этаже префектуры, и весь пол был устлан жёлтыми пятиконечными листьями. От лестницы наверх не осталось почти ничего, даже её каменные обломки сложно было найти среди кучи других.

Перешагивая через распростёртые ветви, Орлана прошла к оконному проёму: теперь от него осталась только половина, вторую снесло деревом - и осколки стёкол хрустели под ногами.

- Ох, демоны, вырвалось у Орланы помимо воли.

Город лежал в руинах, и такого она не могла представить даже мысленно, предрекая самый худший вариант. Сложно было просто сказать, что не так давно здесь стоял город. Теперь его останки, усыпанные сорванными листьями, больше напоминали останки древнего поселения. Везде, куда только доставал взгляд, пейзаж был одинаков.

- Два часа, произнёс за её спиной Аластар.

Орлана обернулась: начальник тайной полиции стоял, привычно сложив руки на груди, и смотрел в небо. Это оказалось куда как просто. В префектуре больше не было потолка.

- Два часа. Могли и дольше просидеть.

Орлана устало выдохнула и снова обернулась к городу. Небо над ним всё ещё было затянуто тучами, но робкие лучи солнца скользили по изумрудной зелени, которой вдруг оказалось слишком много.

- Идёмте, предложил Аластар.

Орлана ощутила, что он стоит сзади и ждёт, когда она насмотрится. Мёртвый город дышал им в лицо запахом грозы и пожара: вдалеке тонкий столбик дыма тянулся к небу.

- Да.

Обтрёпанная ветка коснулась спины Орланы, пощекотала по шее.

Портал в Альмарейн они поставили тут же, на небольшой расчищенной площадке у подножия лестницы.

- Ваше величество...

Её встречали. В залу, куда вывел портал, вбежали Элорон капитан сегодняшней стражи, Риан и Мидар. Риан остановился чуть в стороне и испуганно разглядывал её мантию, испачканную в пыли, Элорон тяжело дышал, и двое магов-воинов за его спиной тоже не выглядели смертельно спокойными. Их огненные мечи были обнажены и приняты наизготовку.

- Что здесь происходит? - Орлана скользнула взглядом по пытающим лезвиям, и снова посмотрела в лицо капитану стражи.

- Вы исчезли, и я объявил тревогу. - Элорон увидел за её спиной Аластара и склонил голову, приветствуя его. - Всё было сделано так, как распорядился лорд начальник тайной полиции.

- И как же он распорядился? - холодно поинтересовалась Орлана. Она дёрнулась - оглянулась назад, когда портал захлопнулся, а Аластар с невозмутимым видом отряхивал руки одну об другую.

- Арестованы заговорщики из Арджаны, как будто ощущая, что говорит лишнее, Элорон никак не мог выбрать, на кого смотреть: на императрицу или на Аластара.

Начальник тайной полиции стоял за её спиной, и Орлана не могла видеть выражения его лица.

- Говорите, вы обязаны отчитываться передо мной, поторопила капитана она.

- Лорд советник фариха и полковник армии арестованы по обвинению в заговоре против вас, отчитался Элорон. Воины за его спиной - оба, почти одновременно - провели по эфесам мечей, убирая с лезвий пламя, и спрятали их за спиной.

- В каком ещё заговоре против меня?

Элорон молчал, глядя поверх её плеча, и губы его сложились упрямой линией. Орлана обернулась к Аластару и встретилась с ним взглядом.

- Лорд, пойдёмте в мой кабинет. Думаю, нам будет, о чём поговорить наедине. А вы свободны, капитан. Дайте отбой страже и выпустите тех несчастных, пока не разгорелся скандал.

Она расстегнула мантию и провела ладонью по шее. На пальцах остались серые следы - пыль. С куда большим удовольствием она приняла бы сейчас ванну и надела чистое платье, а потом приказала бы накрыть обед на террасе. Есть не хотелось, но за компанию с Рианом она бы выпила чаю.

Руки всё ещё тряслись от пережитого, а, судя по замершему с зените солнцу, впереди был длинный день.

- Вселенский Разум, дай мне сил, вздохнула Орлана и зашагала к выходу из залы, давя каблуками туфель разноцветных солнечных зайчиков.

Аластар задержался, вполголоса выговаривая капитану стражи, а Орлану уже в галерее догнал Риан. Он поймал её за руку, как будто хотел убедиться в том, что она настоящая, посмотрел в глаза - взгляд его был пронзительным и взрослым.

- Элорон сказал, что тебя могли захватить в плен. Это из-за какого-то указа? Из-за какого?

Она остановилась и взяла сына за плечи. Из распахнутых окон слышались трели птицы, а по дорожке парка прыгал котёнок, ловил солнечные блики. Лежащий в руинах город на мгновение показался Орлане страшным сном. Она невольно улыбнулась.

- Родной, я сама ещё не до конца поняла, каких заговорщиков ловит Аластар. Я выясню и расскажу тебе, ладно?

Он опустил глаза, недовольно кривя губы.

- Почему ты не в академии?

В ответ Риан тряхнул собранными в короткий хвост волосами.

- Был. Когда узнал, что ты пропала, вернулся в замок.

Орлана обернулась, ощутив на себе взгляд. Под высокой аркой, ведущей в залу, привалившись плечом к стене, стоял Аластар и ждал, когда она закончит разговор с сыном. С такого расстояния было невозможно разглядеть выражение его лица, но от усталости или от полуденного зноя Орлане почудилось, что на его губах играет улыбка.

- Возвращайся на занятия, хорошо? - Орлана выпустила плечи Риана. Я собиралась сегодня нанести ещё один визит. Может быть, задержусь допоздна.

Котёнок на тропинке сада сел и озадаченно тронул лапой солнечный блик. Ветер утих, и листья больше не качались, солнечный зайчик не двинулся с места.

- Хорошо, выдохнул Риан, хоть в его тоне и не горело особой радости. - Вернёшься к ужину?

- Я постараюсь, милый.

Он ушёл, а Орлана осталась стоять, опираясь руками в тёплый от солнца подоконник. Она не услышала шагов, но ни капли не удивилась, когда Аластар возник за её левым плечом. Он побарабанил по подоконнику пальцами, как будто ожидал, с чего же она начнёт разговор.

- Вы знаете больше, чем я, так? - произнесла Орлана, отводя взгляд от его перстня, блестящего на солнце.

Её вопрос остался без ответа.

- Я хочу услышать всё. Прямо сейчас.

Всю дорогу до кабинета она кусала губы и уже почувствовала солёный привкус крови. В приёмной Аластар открыл перед ней дверь. Привычный для него жест вдруг отозвался болью в висках. Орлана зажмурилась на мгновение и отступила.

- Проходите вперёд. - Она сжала виски. - Проходите. Хочу держать вас на виду. Откуда я знаю, что ещё вы собираетесь сделать у меня за спиной.

Он молча прошёл и занял своё привычное место. Птицы за окном надрывались, как сумасшедшие. Когда Орлана сорвалась в Грезо, она забыла закрыть окно, и теперь комната наполнилась теплом и светом, а ещё медовым запахом цветов.

Она села напротив и устало провела рукой по лицу, как будто пытаясь снять липкую паутину.

- Итак, я слушаю.

Противостояние их взглядов длилось всего ничего - несколько мгновений.

- Это всего лишь подозрения. Аластар сложил пальцы сферой и отвёл глаза.

Если бы не злость, которая всё ещё колотилась внутри, Орлана зажмурилась бы, так отчаянно ныли виски. Но злость заставляла не спускать глаз с начальника тайной полиции. Злость и недоверие - в чём ещё он её обманул?

- Всего лишь подозрения, из-за которых арестовали двух влиятельных магов, стоило мне исчезнуть из замка на пару часов?

- Да, я подозреваю, что у отравителей были помощники или руководители. Логично предположить это, ведь так? Я узнал, кто именно мог выступить против вас, и установил за этими личностями особый контроль.

Всё, что он говорил, было правдоподобно и складно, но Орлане не давала покоя едва ощутимая усмешка в его голосе.

- Вы опять обманываете меня? - Она сложила руки перед собой и подалась вперёд, наваливаясь грудью на край стола.

Откровенный взгляд глаза в глаза он выдержал.

- Нет. - Аластар перекинул перчатки из одной руки в другую и шлёпнул ими по столу. - Ничуть. Я просто предпринял излишние меры предосторожности. Не хочу, чтобы их действия возымели более серьёзные последствия.

- Похвально, протянула Орлана. - Что ещё вы... предприняли?

Он рассматривал её, прижимая пальцы к губам, словно раздумывая, стоит ли рассказывать больше.

- Мои подчинённые проследили за всеми, кто вхож в дом Дритана. Оказалось, что у него были причины наложить на себя руки.

Орлана тяжело выдохнула и откинулась на спинку кресла. Теперь, глядя в потолок собственного кабинета, она и хотела бы закричать на Аластара, да не было сил.

- Вы мне только сейчас об этом рассказываете? Что произошло с Дританом?

- Есть сведения, что это он устроил отравление в квартале учёных.

Она поднялась и прошла к окну, но даже свежий ветер с Сантарина не смог охладить её разгорячённого лица.

- Замечательно. Просто превосходно. - Орлана обернулась к нему и прижалась поясницей к подоконнику. - И вы рассказываете мне обо всём этом только сейчас, когда Элорон докладывает о ваших странных распоряжениях, а я...

Она задохнулась, не находя подходящих слов, и снова отвернулась к окну.

- Я так понимаю, о том, что отравление подстроил Дритан, вам рассказал пленник? И что же ещё он вам рассказал? Что Ледвиг собирается подставить моего сына? Что на Грезо обрушится ураган? Что ещё я должна ожидать?

- Больше ничего, моя императрица.

Если в голосе Аластара и могло звучать нечто вроде раскаяния, она бы всё равно не поверила в него. Она изо всех сил жмурилась и давила пальцами на уголки глаз.

- Допустим. Я должна подумать, и поэтому договорим потом. Лорд. Она хлопнула рукой по подоконнику. - Даю вам три часа на отдых и всё прочее. Потом мы уходим в Хршас. Это нельзя откладывать.

Аластар поднялся, тяжело опираясь на подлокотники кресла, и, вместо того, чтобы уйти, шагнул к ней и замер за спиной. Орлана ощущала это кожей, но не обернулась, так и осталась стоять, надавливая пальцами на внутренние уголки глаз. Боль не проходила, на секунды она становилась тише, а потом вспыхивала снова, отпечатываясь чёрными и алыми пятнами в темноте закрытых век.

- Всё это было сделано ради вашего спокойствия, прошептал Аластар, склонившись к её плечу.

- Да, выдохнула Орлана. Сырой запах подземелья призраком метнулся в воздухе.

Аластар развернулся и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

***

Солнце купалось лучами в луже возле колодца. Уцепившись за его низкую крышу, Лиль сорвала почти чёрную от спелости вишенку с перевесившейся через соседский забор ветки. Девочка сунула её в рот и, прочувственно обсосав косточку, выплюнула её прямо в лужу.

- Врёшь ты всё, - сказала она Виле, своей подруге, которая от досады уже и бледнела, и краснела, и принималась накручивать на палец подол запачканного ягодным соком платья. - Чего ей делать-то у нас, этой принцессе?

Вила с досадой топнула ногой.

- Мне мама сказала, а ей сказала подруга, тётка Дэнен. Ей точно можно верить. В общем, если не веришь, пойдём вместе посмотрим. Только чур, ты первая зайдёшь, а то я там уже была утром.

- Ну-у, - прогудела Лиль, как попавший в капкан карликовый волк. - Тащиться по такой жаре. А если ты врёшь, и никого там нет?

- Говорю тебе, они же в таверне у тётки Дэнен остановились. Сама у неё спросишь потом!

Лиль задумалась, потянувшись за ещё одной вишней. Висящие низко и обклёванные

птицами её не прельщали. Ей нравились только те, что висели на самой верхушке, а для этого приходилось пригибать к самому забору тонкое, ломкое деревце. Соседское.

-Ой...

Ветка хрустнула и свалилась прямо на Лиль, погребая её под пожухшей светло-зелёной листвой. Не дожидаясь, пока не шум выбежит вездесущая соседка с деревянной ложкой наперевес, девчонки бросились прочь.

Только вывернув на соседнюю улицу, они решились остановиться и отдышаться хоть немного. Вила обернулась: за ними, к её величайшему счастью, никто не гнался.

- Ну что, - опираясь локтем на забор, переспросила Лиль. Она всё ещё тяжело дышала, и пыталась убрать с лица липкие от пота волосы. - Что у этой принцессы интересного? У неё там, корона есть хоть?

- Есть-есть, - заверила её подруга. - И платье у неё такое... ну такое...

Руками она очертила вокруг себя круг, на сколько вообще хватало длинны рук.

- Прям такое! - сдержанно восхитилась Лиль. На самом деле ей было страшно любопытно поглазеть на принцессино платье, но нельзя же сразу признаваться в том, что поддалась на уговоры.

- Ага. И ещё мантия вот такая! - восхищённая своей собственной фантазией, Вила показывала рукой плавные волны и сама округлила глаза от осознания того, какая же красота должна предстать перед ними вот прямо сейчас.

- Ну тогда, - вздохнула Лиль, вытерев пальцы о подол платья. - Пошли уж. Уговорила!

***

Даже прохладная вода не принесла долгожданного облегчения. Орлана откинула голову на бортик ванны и закрыла глаза. В наступившей тишине было слышно только, как с тихим шёпотом лопаются пенные пузырьки.

Она запретила себе думать о проблемах, чтобы хоть на полчаса отвлечься от тяжёлых мыслей и отдохнуть, но вместо одних мыслей приходили другие, привычные или давно забытые. Орлана трясла головой, чтобы сбросить навязчивые образы, но они всё равно всплывали.

Как её вообще угораздило родиться в императорской семье? Орлана никогда не выделялась среди сверстниц ни яркой красотой, ни особым умом. Мама говорила, что единственное, чем ей стоило гордиться, - упрямство.

'Вот что досталось тебе от отца'.

Орлана усмехнулась этому воспоминанию - невесело. Как Вселенский Разум допустил гибель её брата Истемира? Вот уж кто держал бы империю в железном кулаке, вот уж при ком начальник тайной полиции не позволил бы себе нагло ухмыляться и умалчивать, что твориться за пределами замка.

'У нас не принято, чтобы женщина занималась политикой'.

А ей просто некуда было деваться от власти. Когда умирал отец, Орлана пообещала, что не оставит дело всей его жизни. Какая, кажется, глупость жаловаться на свою судьбу! Но для Орланы собственное происхождение никогда не было данностью. Она осознавала свалившуюся на её плечи ответственность по частям. Брат посмеивался над ней.

'Кроме упрямства ничего в тебе и нет, мелкая. Не надоело ещё каждый день доказывать миру, что ты имеешь на него право?'

Орлана очнулась от настойчивого стука в дверь, вынырнула из полудрёмы, и сердце запрыгало, как сумасшедшее.

- С тобой всё хорошо? - послышался снаружи вкрадчивый голос Адальберто, и через секунду последовало запоздалое: Только не пугайся.

- Всё хорошо, помедлив, отозвалась она. - У тебя есть на этот счёт сомнения?

- Ну, Аластар сказал,что ты расстроена и плохо себя чувствуешь. Это правда, что вы попали под ураган? - Голос целителя зазвучал взволнованней и громче.

- Ну почти, пробормотала Орлана, понимая, что нормального разговора через дверь не выйдет. Она выбралась из ванны и принялась натягивать халат. - Аластар... надо же, какая забота.

- А? - обеспокоенно переспросил Адальберто.

- Сейчас.

Подсушив волосы, она толкнула дверь. После изумрудных огоньков в ванной яркий солнечный свет заставил Орлану на мгновение зажмуриться. Ноги по щиколотку утонули в ворсе ковра, и, оставляя мокрые следы, она прошла к туалетному столику за расчёской.

- Ты какая-то бледная, сообщил целитель, поворачивая её к себе лицом.

- Ты каждый день мне это говоришь.

Она не стала сопротивляться, когда Адальберто усалил её в кресло, а сам зашёл сзади. Целитель осторожно коснулся её висков, его пальцы медленно прошлись к шее и замерли там. Орлана едва не застонала от облегчения, она ощутила, как медленно отступает ставшая уже привычной боль.

- Рассказывай, разрешил Адальберто после нескольких минут тишины.

- Мы пережидали ураган в подвале. - Она покрутила головой, с удовольствием отмечая, что уже не морщится от каждого движения.

Ветерок из приоткрытого окна приятно холодил влажное ещё тело, и тот клочок Альмарейнского неба, который она могла видеть за переплетением ветвей, был ярко-голубого цвета - от такого снова захотелось жить. В тени листьев прятались чёрные птички.

- Не двигайся, напустив на себя строгости, проворчал целитель. - Я уже слышал про ураган. Знал бы, что ты там, с ума бы сошёл.

Орлана потянулась всем телом, так, что захрустели суставы, и ничего не успела ответить, потому что в дверь нетерпеливо постучали.

- Да? - Она обернулась к уже распахнутым створкам.

Стоящий на пороге стражник почтительно склонил голову. Его голос, прозвучавший из-под опущенного на лицо алого капюшона, показался ей совсем молодым.

- Ваше величество, к вам глава касты хаоса. Пропустить?

- Конечно. - Орлана с облегчением выдохнула: на этот раз ничего страшного не произошло.

Стражник отступил, и в дверном проёме возникла Ишханди. Её бледные щёки окрасил румянец, и поверх привычно чёрного платья не было мантии, словно она так торопилась, что позабыла всё на свете.

- Лана. Несколько секунд разглядывая привставшую из кресла Орлану, она шагнула ближе и обхватила её за плечи. От Ишханди тонко и нежно пахло духами. - Мне сказали, тебя пытались похитить. Это правда? Вижу, на тебе лица нет.

Она обернулась к Адальберто - Орлана даже услышала, как нежно зазвенели драгоценные серьги.

- Что с ней? Отравили?

- Да нет, махнул рукой тот. - Влезла в эпицентр урагана.

Орлана устало сползла обратно в кресло.

- Я всё расскажу, только тише, умоляю. - Она провела по лицу руками, словно опять пыталась снять липкую паутину. - Никакого похищения не было, это Элорон перепутал приказ Аластара. Я уходила в Грезо, чтобы проследить за тем, как уводят жителей. Ураган шёл так быстро, что мне пришлось пережидать его в подвале.

Ишханди с тихим вздохом изумления опустилась на край кровати.

- Так вот, пока меня не было, Элорон решили, что меня похитили.

- Да, уже спокойнее произнесла Ишханди, он был в шаге от того, чтобы мобилизовать армию.

Она провела рукой по плечу и, как Орлане показалось, только сейчас заметила, что пришла в замок без мантии.

- Итак. - Ишханди поймала её взгляд. - Что ещё случилось? Почему ты лично пошла в Грезо? С этим делом прекрасно справились бы и без твоего присутствия. Линкей предлагал собрать Совет, но когда мы узнали, что ты пропала, всё, конечно же, сорвалось.

- И правда, поддержал её Адальберто, замерший возле окна. Он сложил руки на груди и сразу стал похож на нахохлившегося воробья. - Но Совет - дело десятое. Лучше расскажи, что ты забыла в урагане?

Сжавшись в комок на кресле, Орлана рассматривала серебристый узор на мягком ворсе ковра и напряжённо думала о том, что им сказать. Солгать - Ишханди сразу почувствует это, от её цепкого взгляда не укроется то, как Орлана спрячет глаза. Сказать правду - значит, признаться в собственной слабости. Ишханди поднимет шум, а Адальберто расстроится, будто в произошедшем виноват он и только он.

- Ну... Она болезненно скривилась. - Кажется, Луксор меня оставил.

Расправила плечи, чтобы не казаться совсем несчастной. С непросохших ещё волос на подлокотник кресла упала капля воды. Орлана машинально провела рукой по сухой щеке. Вселенский Разум, какой позор - признаваться в том, что от тебя ушёл муж.

- Он сошёл с ума? - выдохнула с полминуты молчавшая Ишханди. Кажется, она пыталась подобрать нужные слова, но так и не смогла. - Где он? Я немедленно найду его и поговорю. Он хотя бы объяснил причины?

Орлана мотнула головой.

- Не знаю, он ушёл утром, когда я ещё спала. А потом наговорил всего. Я не очень поняла.

Что касалось отношений Ишханди и Луксора, тут Орлана не испытывала никаких иллюзий. Она знала, что, хоть они оба и принадлежали касте хаоса, ни о каком особом взаимопонимании речи быть не могло. Всё, на что их хватало, - сдержанная, холодная вежливость. Почему вдруг Ишханди решила, что сможет убедить его вернуться?

- Его нужно вернуть, убеждённо повторила она, склоняясь вперёд. - Он говорил, что хочет изменить?

Впрочем, Орлане было совершенно ясно, почему Ишханди так настаивала. Их семейная идиллия оказалась именно тем, чем восхищался любой вошедший в замок. Искренне или нет - вопрос второй важности. Со стороны, конечно, не было видно, что они с Луксором давно живут в разных мирах, хоть и ночуют, казалось бы, в одной постели.

Орлана изредка интересовалась его научными советами и новыми идеями, а он молча выслушивал очередной её монолог о вредном наместнике одной из провинций, если выпадал случай. То, что раньше называлось любовью, скрылось под ворохом ежедневных забот. Разгрести бы их все, словно бумаги на письменном столе, чтобы вытащить на свет солнца её, некогда очень ценную, да, кажется, никому это не принесёт облегчения.

Так случается, что в одной кровати просыпаются два совершенно чужих друг другу мага.

- Я не уверена, что причина в этом, произнесла Орлана, глядя мимо, он как будто бы хотел, чтобы я вернула Эйрин.

Адальберто за её спиной глухо застонал.

- Верни Эйрин, без предисловий посоветовала Ишханди. - Ты же можешь это сделать, я права?

Орлане хотелось закрыть глаза, зажать уши и ничего больше не чувствовать.

- Могу, но не буду. Что-то мне мешает. - Сама прекрасно понимая, как жалко выглядят её надуманные оправдания, она опустила судорожно выправленные плечи. - Я не запру её в клетке. Если ей так захочется уйти - сбежит сама.

Как же они не понимают, что ей просто надоело ждать, когда всё наладится, и она хочет правды. Ей не сладить с Эйрин - правда. Пусть уходит. Луксора она больше не интересует - правда. Пусть идёт следом.

Орлана поднялась из кресла, будто разом скинув с плеч весь ворох мыслей, и обернулась к Ишханди.

- Ты останешься на обед? Собираюсь пригласить Анна, он приходил утром и старательно напрашивался на разговор.

***

Больше всего Эйрин любила вечера. Не рассветные часы, когда ей, сонной и продрогшей, приходилось вставать и, чтобы умыться, плестись к берегу реки. И не полудни, когда солнце жарило так, что даже в прохладной каменной развалине становилось нечем дышать. Вечера.

Идрис устраивался с флейтой в пустом оконном проёме и иногда играл, иногда просто смотрел вдаль, шевеля губами, как будто складывая стихотворения. Эйрин садилась рядом, на поваленный ствол дерева у стены, и расчёсывала волосы. Медленно темнело, и спокойная гладь Сантарина вся светилась сначала алым - от заходящего солнца, потом серебристым - от луны и звёзд.

Они могли так просидеть долго, до тех пор, пока у Эйрин глаза не начинали слипаться сами собой, и она не уходила. Сколько ещё сидел Идрис, она не знала. Но уже в который раз ловила себя на мысли, что ждёт вечера.

Сегодня всё, правда, вышло несколько иначе, чем она рассчитывала, беря в руки расчёску.

- Почему ты меня ничему не учишь? - спросила Эйрин у мага времени, как только тот устроился в проёме окна.

Тот обернулся и смотрел на неё, будто забыл, что у него есть ученица и как она выглядит. Потом, словно что-то вспомнив, улыбнулся и почесал флейтой в затылке.

- Как это - не учу? А как всё это называлось тогда?

У него были длинные и тонкие пальцы, почти как женские. Эйрин удивилась, почему не замечала этого раньше. В лесу всегда темнело быстрее, чем в городе, но даже в этих сумерках она рассмотрела, какие изящные у него пальцы, и как он держит флейту - словно хрупкое изваяние.

- Не знаю, с напускной небрежностью дёрнула плечом она. - Разве это по-настоящему? У меня нет даже силы мага времени.

Идрис рассмеялся так радостно, как не смеялся уже давно.

- Глупая ты. Получишь силу только после моей смерти. Ты разве не знала, как это обычно бывает?

Эйрин задумчиво покачала головой. Она, конечно, слышала, что прежнего мага времени убили каким-то особо изуверским способом, но в подробности её никто не посвящал.

- Надеюсь, ты сейчас не думаешь, как бы убить меня? - хохотнул Идрис и поднёс к губам флейту. Она выдала такой жуткий звук, что с ближнего дерева спорхнули испуганные птицы.

Эйрин фыркнула.

- Опять ты за своё. Идрис, ты ненормальный.

Она провела расчёской по волосам, как будто бы и не было никакого разговора. Между ними сейчас очень редко возникали разговоры, а если и возникали, Идрис тряс головой и твердил, что она говорит не тем тоном.

Странно, а сейчас он казался ей почти нормальным.

- Вот! - воскликнул он. - Правильно ведь. Таким тоном. Запомнила?

Заходило за Сантарин солнце. Сосредоточенно глядя в пол, Эйрин расчёсывала волосы. Идрис издевался над флейтой, заставляя её издавать громкие, совсем не мелодичные звуки. Если бы Эйрин не слышала, как он умеет играть, она бы решила, что он не умеет вовсе.

- А когда мы ещё чем-нибудь займёмся? - спросила она как будто между делом, а точнее - между отчаянными воплями флейты.

Маг времени заправил за ухо прядь растревоженных ветром волос и посмотрел на горизонт. Губы его - хоть и в полумраке, но Эйрин всё равно увидела, - на мгновение сложились в гримасу отвращения.

- Скоро, пообещал Идрис. - Уже скоро.

***

Когда подали чай, Орлана почти во всём разобралась. Она выслушивала рассказ Анна, перемешанный с городскими сплетнями, и то и дело поглядывала в свою схему. Ишханди осталась, но весь обед молчала, и выглядела она совершенно спокойной. Если бы Орлана не знала свою мачеху, она бы и поверила, что та на редкость спокойна.

На самом деле она прекрасно видела блеск в глубине глаз Ишханди, и блеск этот не предвещал Луксору ничего хорошего.

Но Луксор остался болью на периферии сознания, а все три убийства сложились в одну прямую, как Сантарин, линию. Орлана боролась с желанием достать солнечное перо и прямо поверх своей схемы написать большими буквами: 'Убийца только один'.

Она теперь знала то, чего никак не мог знать Анн. Чего могла никогда не узнать даже она сама, если бы совершенно случайно не пропала на два часа, пережидая ураган в подвале разрушенной префектуры. Дритан подослал тех лжецелитей, которые покончили с собой, едва Альмарейнская стража предъявила им обвинения.

Если Аластар не солгал ещё раз, и не скрыл чего-то более важного, то все три убийства складывались воедино, как детская пирамидка из кубиков. Дритан собирался навести панику на Альмарейн, но просчитался и со страху наложил на себя руки. Кленис попытался оклеветать Риана, но был убит. Ледвиг угрожал Орлане, но его разорвали волки.

Похоже, в империи завёлся загадочный благодетель. От этой мысли Орлана усмехнулась - и сама не заметила.

- Да, приняв её усмешку за своеобразное согласие, подтвердил Анн. - Всё это очень странно. Ведь если учесть, что этот яд раньше использовали для ритуальных убийств, то можно создать новую версию.

Орлана кивнула, задержав чашку на полпути ко рту, и воодушевлённый Анн углубился в описание древнего ритуала. Она слышала, что до того, как занять место брата в Совете, Анн занимался преподаванием, и очень огорчился, когда пришлось бросить своих учеников.

В её размышлениях об убийце всё пока было складно и ровно, кроме одного - почему Дритан покончил с собой ещё до того, как его 'лекари' вошли в Альмарейн? Что не так пошло с отравлением? Да и вообще, зачем нужны были эти псевдоцелители?

'Отмените всё', говорил Дритан перед тем, как покончить с собой.

Она бы нарисовала в самом низу своей и так перегруженной схемы три окружности, и в каждой из них по очереди написала бы: отравление колодцев, смерть Дритана, поимка псевдоцелителей. Цепочка обстоятельств, связанных между собой пока неизвестным ей образом.

Можно было предположить, что отравление устроили только для того, чтобы отвлечь внимание от более важного преступления. Но тогда почему Дритан не дождался, пока его наёмники хотя бы войдут в город, или почему он не смог предупредил их, что в город входить опасно?

Но ещё более страшным вопросом для Орланы было - что такое собирались сделать его наёмники, что не пожалели для отвлекающего манёвра жизней мирных учёных?

Орлана снова спросила себя, чувствует ли горечь из-за предательства того, кому почти доверяла. Она ничего не чувствовала. В конце концов, Дритану она почти доверяла, а Аластару же доверяла абсолютно.

- Да, то, что вы рассказали, очень любопытно, проговорила она, пользуясь моментом, когда Анн решил перекусить сахарным печеньем.

- Не стоит благодарности, леди, махнул рукой он, рассыпав крошки по серебристой скатерти. - Это моя работа. На то я и есть императорский советник.

'Он слегка не так понимает свои обязанности', решила Орлана.

- Так вот. Она опустила на стол пустую чашку. - У меня к вам будет небольшая просьба. Вы не могли бы то же, что рассказали мне сейчас, пересказать моему начальнику тайной полиции? Он должен узнать все подробности этих ритуалов.

Анн сделал усилие, чтобы разом проглотить всё, что было во рту.

- Я с удовольствием исполню вашу просьбу.

- Но именно прямо сейчас, потому что через пару часов мы с ним уходим из столицы.

- Конечно-конечно, заверил её Анн, поднимаясь из-за стола. Уже стоя, он склонился к вазочке и прихватил с собой ещё печенья. - Я прямо сейчас навещу его.

- Я буду очень вам благодарна, улыбнулась в ответ Орлана.

Она задумчиво смотрела в спину учёному, пока он не скрылся за дверью. Справа звякнула чайной ложкой о край блюдца Ишханди.

- За что ты его так?

- Анна? - ещё не вынырнув из своих мыслей, переспросила Орлана.

- Аластара, хмыкнула её собеседница.

Орлана заправила за ухо выбившуюся из причёски прядь волос.

- Поверь, есть за что.

Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза, наслаждаясь свежим ветром из открытой двери террасы. Наконец-то в Альмарейне спала жара.

Орлана явилась в залу с витражными окнами в сопровождении Мидара. Аластар уже ждал её, и по воину скользнул безразличным взглядом и ничего не спросил.

- Моя императрица, всё уже готово, в Кробх Дерге нас ждут.

- Замечательно. Мы пойдём туда втроём. - Она надела на голову отороченный мехом капюшон плаща - в Хршасе наверняка было морозно - и первой вошла в портал.

В лицо тут же ударило снегом. По вычищенной площадке перед особняком ветер гонял неизвестно откуда взявшийся сухой лист. Снежное поле сверкало на солнце так ярко, что Орлане в первую секунду пришлось зажмуриться.

Их встречали: двоих сыновей Ледвига Орлана уже знала, а третьего мужчину видела впервые. Дождавшись, когда портал за спиной захлопнется, и к ней подойдут Аластар и Мидар, она зашагала навстречу хозяевам имения.

- Солнца над вашим домом. - Церемонное приветствие вышло сухим.

Ветер сорвал капюшон с её головы, и Орлана не потрудилась вернуть его.

- Солнца и вам, произнёс один из сыновей Ледвига. Должно быть, старший, хоть по внешности Орлана их почти не могла разделить на старшего и младшего - оба они были хмурые, темноволосые и с грубоватыми чертами лица. - Моё имя Гред, я новый глава рода.

- Сожалею о смерти вашего отца, Гред.

Ветер безжалостно трепал её волосы, и мех у ворота плаща от дыхания покрывался инеем.

- Благодарю. Он повёл рукой в сторону особняка. - Пройдёмте в дом.

Разговор, склеенный сплошь из ритуальных фраз, был ещё холоднее, чем зимний ветер. Поднимаясь по высоким ступеням крыльца, Орлана пыталась вспомнить, какие традиции похорон были приняты в Хршасе.

От холода у неё онемели пальцы, и только в комнате, где горело рыжее пламя, кожу начало покалывать теплом. Снег на сапогах таял и оставлял мокрые следы на деревянном полу. Гред обернулся к Орлане.

- Мне сказали, вы хотите как можно больше узнать о смерти графа.

- Да, отозвалась она, оглядывая комнату.

Несмотря на белый день, все тяжёлые шторы здесь были задёрнуты, и скудное искусственное освещение вырывало из полумрака только части комнаты: камин с креслами, цветной коврик у дверей, картину на стене в массивной раме. Подойдя ближе, она поняла, что это и не картина вовсе, а вышивка толстыми шерстяными нитками по грубой ткани - узор, сплетенный из сценок жизни и еловых веток.

- Тогда пойдёмте в подвал.

Орлана поняла, что снимать тёплый плащ ещё слишком рано. Она даже посильнее запахнулась в него. За дверью, противоположной к выходу, оказалась широкая лестница без перил: вверх и вниз уводили каменные ступени. Холод здесь стоял почти такой же, как на улице, и вскоре Орлана поняла, почему. Оконные проёмы высотой в несколько этажей пустовали - ни стёкол, ни ставен, ничего, чем принято закрывать окна в жилых помещениях.

Снова натягивая на руки перчатки, Гред пошёл вниз. Его братья остались в первой комнате. Орлана оглянулась на своих спутников: они последовали за ней. Аластар поймал её взгляд и предложил руку, чтобы помочь спуститься по лестнице.

- Вы могли бы не ходить, предложила она, но, наткнувшись на молчаливый отказ, только приняла руку и стала спускаться. Орлана не любила лестницы.

Внизу каменный пол покрылся корочкой льда, который хрустел под каблуками её сапог. Орлана вспомнила, наконец, о местных традициях погребения - покойник, чтобы душа его могла попрощаться со всеми близкими, ещё девять дней лежал в доме. Благо, погода не давала телу испортиться.

И правда, в небольшом полукруглом помещении, углы которого освещал холодный огонь, на застеленном шкурами ложе, покоилось тело Ледвига. В своей смерти он ничем не изменился. Открытые глаза безразлично смотрели вверх, и только подойдя совсем близко, Орлана увидела следы крови на его лице.

Гред опередил её и откинул покрывало с тела графа.

- Смотрите.

Орлана с шумом выдохнула. Хоть она и была готова ко многому, вид головы графа, лежащей отдельно от его тела, не мог не впечатлить. Запёкшаяся кровь украсила белый мех пятнами и узорами. Гред заговорил, только когда они вволю насмотрелись на жуткое зрелище.

- Волк напал очень быстро, и, когда мы оттащили его, отец был уже мёртв.

Орлана убрала от лица платок и посмотрела на него.

- Как могло случиться, что ручной волк напал на хозяина?

- Нам мало что известно.

Начиная подозревать недоброе, Орлана вышла следом за хозяином дома и поднялась вверх по лестнице, но даже и не на первый этаж, а ещё выше. Чем выше они поднимались, тем громче выл в пустых пролётах ветер, тем сильнее рвал капюшон с её головы. Не давал дышать ледяной воздух - иглами впивался в горло.

На одной из площадок у пустого оконного проёма Гред остановился. Молча дожидаясь своих спутников, он смотрел в пол. Потом поднял руку и указал вдаль. В белом мареве поднявшегося с земли снега было отвратительно видно, только чёрные коробки построек маячили в снежной каше, будто бы висели в воздухе между небом и землёй.

- Там, произнёс он, убедившись, что все слушают его, волчьи загоны. Рано утром отец возвращался в дом после прогулки. Дорога очищена, видите?

Орлана кивнула, хоть и весьма смутно различала в снежном месиве какую-то дорогу.

- В то самое время волк и напал. Он выбежал из загона. Его клетка почему-то оказалась открыта, и это странно, потому что мой брат клянётся, что всё закрывал, а открыть мог её только тот, кто принадлежит нашей семье. Заклинания не знает никого другой.

Орлана подышала на уже онемевшие от холода руки.

- То есть, если волк вырывается из клетки, он может напасть на кого угодно?

Аластар сдавленно вздохнул за её спиной, и было не понять - то ли он жаждет сам объяснить ей все повадки зверей, то ли он устал от бесполезных разговоров.

- Нет. - Гред скривил губы. - Почему он напал... я же сказал, нам мало, что известно.

Она вдохнула ещё раз колкий холод провинции. Попыталась представить картину произошедшего.

- А вы когда подоспели?

- Тут же. Я шёл вместе с отцом.

Лгал он или нет, но больше ничего рассказывать не собирался, и, кажется, мог сколько угодно простоять под пронизывающим северным ветром.

- Пойдёмте отсюда, решила Орлана.

Им вслед взвыла вьюга.

... Вы останетесь на поминальный ужин?

В гостиной - уже в настоящей гостиной, а не в комнатке с цветастым ковриком - им подали горячий напиток, пахнущий вишней и вином.

- Да, я так и планировала, - сказала Орлана, грея пальцы о бока кружки. Хотела бы она, чтобы эта фраза вышла похожей на шутку, только напряжённый изгиб губ Греда вряд ли можно было назвать улыбкой.

- Тогда я скажу приготовить вам комнаты, чтобы отдохнуть перед ужином.

Он смотрел не на Орлану, его взгляд постоянно был устремлён куда-то вдаль, как будто вместо стен он всё ещё видел вьюжное белое поле и тёмный кубик волчьих загонов между небом и землёй.

Напряжённая тишина висела в комнате, а Орлана даже не пыталась разогнать её. Аластар молчал. За всё то время, которое они пробыли здесь, он не перекинулся с братом даже парой слов, и по их поведению невозможно было понять, что они друг другу больше, чем случайные знакомые.

Опустошив свою кружку, Гред поднялся и вышел. Здесь, в Хршасе, мало кто утруждал себя соблюдением этикета. Но когда он вышел, Орлана едва ли не облегчённо вздохнула, отставляя так и нетронутое угощение на стол. Ей хотелось быть в незамутнённом рассудке, ведь на вечер, кажется, было назначено решающее сражение.

- Поброжу по дому, негромко предупредила она Аластара и сбросила мантию. В простом тёмном платье она надеялась узнать гораздо больше.

Он ответил быстрее, чем Орлана ожидала. Вернее, он ответил - и Орлана этого не ожидала. Она думала, он принял обет молчания.

- Возьмите Мидара.

- Не стоит, Мидар, правда. - Она подняла взгляд на телохранителя. - Я собираюсь развести тут женские сплетни.

- Вы разве не для этого брали его с собой? - тяжело вздохнул Аластар. Похоже, всё-таки, этот визит стал испытанием для его нервов: никогда раньше в его лице Орлана не читала откровенной усталости.

- Я брала его для того, чтобы со мной был хоть кто-то верный. Мидар, дождись меня здесь, хорошо?

- Как скажете. - Воин склонил голову.

Она прошлась по общим комнатам. Скупо обставленные, они хранили в себе мало тепла хозяев. За окнами каждой из них бесновалась метель, и больше ничего не было видно.

Самих хозяев, а вернее, хозяек не было видно тоже. Возможно, они все занимались ужином, но искать кухню Орлана отчаялась. Подниматься по обледеневшей холодной лестнице хотелось меньше всего.

Только в полутёмном узком коридоре ей навстречу вышла женщина. Пряча в подоле покрасневшие руки, и в темноте - опущенный взгляд, она остановилась в трёх шагах от Орланы. Та плечом привалилась к стене, ожидая долгий разговор.

- Императрица?

Лица женщины она не видела, но видела её длинные волосы, убранные назад, видела белеющий в полутьме фартук и застёгнутое под самое горло платье.

- Да.

- Я хотела вас просить. - Дрожащими руками она стряхнула с фартука невидимую пылинку.

Не самое лучшее здесь было место для просьб - холодный пыльный коридор, дощатый пол, не слишком тщательно вымытый, и никаких украшений на стенах.

- Попробуйте, предложила Орлана. Она-то умела смотреть прямо и отказывать в глаза умела - делать это приходилось часто.

- Пожалуйста, верните мне Аластара.

Здесь всегда было холодно, быстро темнело, и шёл снег. Он таял на лице и на вкус казался солёным, как кровь. Имение даже называлось подходяще - Кробх Дерг, значит, Кровавые Когти.

Единственная профессия, которой здесь обучали мальчиков, - разведению белых волков. Их потом продавали в имперскую армию или любителям охоты, или просто любителям, и тем жили. Кроме волков здесь ничего и не было.

Единственная профессия, которой обучали здесь девочек, - быть хорошей женой своему мужу, а мужа выбирали уже с детских лет. Всем заправлял глава рода, и ослушаться означало остаться на улице на ночь, а ночи в Хршасе были ещё морознее, чем дни.

А мёртвых здесь не хоронили, просто отвозили подальше от имения и засыпали снегом, и жили дальше. Дни здесь текли размеренно и одинаково. Не отличишь - неделя прошла или год.

- Я уже всё решил, сказал он, глядя отцу в глаза, и нервно усмехнулся невесело.

Граф Ледвиг ничего тогда не ответил.

Орлана даже не сразу нашлась, что ответить, благо, немедленного ответа от неё никто и не требовал.

- Но он не здесь, а в гостиной, примерив обычный прохладный тон, ответила она. - Идите и разговаривайте с ним сами.

Её собеседница отчаянно замотала головой и тут же заговорила - быстро, сбивчиво, путано.

- Я не имею права. Понимаете, у нас ещё всё может быть, у нас ещё могут родиться дети. Подарите мне эту мечту. Разве вам сложно? Вы молодая, красивая, у вас всё ещё будет.

- Хватит, не выдержала Орлана. - Вы никогда не думали, что я не приковываю начальника тайной полиции у себя в замке цепями? Он мог бы уйти, если бы захотел.

Ей показалось, что в коридоре стало ещё темнее, что синие тени в углах налились чернотой. Пуговиц на платье отчаявшейся невесты теперь было не разглядеть, только её руки, большие и подвижные, выделялись на тёмном лифе, сложенные на груди.

- Я не имею права выходить за другого, сдавленно, почти шёпотом произнесла она.

'Ещё немного, и разрыдается', поняла Орлана, меряя собеседницу взглядом, и твёрдо сказала:

- Я не смогу вам помочь.

В окна ударилась метель. Горький вздох нарушил тишину между ними. Горький вздох, а потом яростный шёпот:

- А я ведь так и знала. Я знала, что ты сама с ним спишь. Иначе как ещё ты могла его подговорить убить графа. Это всем ясно.

- Ясно что? - холодно перебила её Орлана, выдержав тяжёлый взгляд исподлобья.

- Что это сделал он. Об этом говорят все мужчины. Всё просто - заклинание знают только те, кто принадлежит к нашему роду, но никто другой не совершил бы это страшное преступление.

Оторвавшись от стены, Орлана отряхнула руки одну о другую, будто только что прикоснулась к чему-то отвратительно грязному. Несколько секунд они ещё мерялись взглядами - кто больше выдержит, - потом Орлана развернулась и пошла прочь. Слушая, как звучит стук её каблуков по деревянному полу, она почти ни о чём не думала. Разве только о том, как бы быстрее добраться до гостиной.

В оранжевой от бликов пламени комнате сидел Мидар. Он вскочил, как только Орлана открыла дверь, и она не смогла сдержать вздох облегчения. Этот дом с каменными лестницами и тяжёлыми пыльными шторами на окнах давил на неё, вытягивал, как за ниточку, силы и не давал дышать полной грудью. Хотя, последнее, вполне возможно, только казалось из-за образцово застёгнутой верхней пуговицы на платье.

- Спасибо, что дождался. Без тебя я бы не рискнула выходить на ту лестницу.

Обледеневшие ступеньки всё ещё стояли перед глазами, а от мимолётного чувства падения, когда она оступилась во время первого путешествия, щемило в груди.

- Проводи меня.

У неё было ещё немного времени, чтобы подготовиться к ужину, и за это время Орлана боялась не успеть.

Выйдя на лестницу, она запрокинула голову: между массивными каменными изваяниями видно было серое небо, и на мантию ей сыпал мелкий снег - крошечные ажурные звёзды.

- У меня от этого места мурашки по коже, вздохнула она и тут же едва не закашлялась от глотка холодного воздуха.

- Мне здесь тоже не нравится, сдержанно признался Мидар.

Внизу всё ещё полыхал огонь, не дающий тепла, и страшные распахнутые глаза Ледвига были неподвижны. Орлана откинула с его тела меховое покрывало.

Одежда графа была такой же, как и во время его визита в Альмарейн, - насколько Орлана помнила, он и тогда явился в отороченном белым мехом плаще, грубых кожаных штанах и простой рубашке. С него не сняли даже перчатки, и пальцы на одной руке графа остались согнуты, будто Ледвиг пытался побороть взбесившегося волка. Но лицо его осталось спокойным, наверное, смерть явилась очень быстро.

Брызги крови на одежде засохли, почернели. Орлана склонилась, опираясь на постамент: крови было совсем немного, но в одно мгновение ей показалось, что она никогда не найдёт то, что хочет найти. Жёсткая ткань плаща - Орлана пальцами провела от плеча графа до самого низа, пока не нащупала то, что заставило её прищуриться. Света в комнате явно было недостаточно.

У самого края плаща тоже нашлось пятно крови, в ней перепачкались даже белые ворсинки меха. Только это были не брызги, это была тщательно втёртая в ткань кровь, пропитавшая плащ так, что выступила с другой стороны. Бурое пятно на подкладке и на оторочке.

Уже порядком заледеневшими пальцами Орлана провела по плащу ещё раз - нет, сомнений быть не могло. Она не ошиблась. Орлана обернулась к Мидару.

- Пойдём в комнату. Теперь мне нужно срочно поговорить с Аластаром.

Новое путешествие вверх по лестнице стало для неё очередным испытанием - метель швырялась снегом, ветер трепал полы одежд. Глядя только на ступени, Орлана считала шаги. Это всегда помогало очистить голову от ненужных мыслей, и тогда на поверхности оказывалась одна, самая важная.

Когда Мидар привёл Аластара, Орлана сидела на нерасправленной кровати, поджав под себя ноги, а перед ней лежали несколько листов сероватой бумаги. Солнечного пера найти здесь не удалось, а в письменном приборе на столе завалялся только чёрный угольный карандашик, но ей хватило и этого.

- Садитесь. Она кивнула начальнику тайной полиции. - Похоже, сегодня вы будете моим любовником.

- Что вы имеете в виду? - Он опустился на приставленный кровати поближе стул.

Мидар замер возле двери.

- Сейчас всё объясню. - Орлана ещё раз перебрала все изрисованные листы. - Вот что. Не знаю, из каких убеждений, но графа всё же убили. Намеренно. И признайтесь, вы же лучше меня знаете, что вызывает особое бешенство у белых волков?

Она щёлкнула пальцами в воздухе.

- У меня есть пара предположений. Кровь девственниц? Кровь младенцев? Месячная кровь?

Шар белого пламени подплыл к ней ближе и повис прямо над листами, так, что каждая черта на бумаге стала необратимостью.

- Считается, что последнее. - Аластар склонился к бумагам, сложив руки на коленях. - Потому женщин и не допускают к волкам.

- Я где-то слышала это, но никак не могла поверить. Тогда скажите вот что. Кто знает заклинание, отрывающее клетки волков?

Орлана почти ничего не дописывала, только наводила сильнее уже готовые кружки и стрелки. И очень надеялась вернуться в замок сегодня вечером. Аластар склонился к её записям ещё сильнее, будто пытаясь разглядеть там тайные знаки.

- Все мужчины рода. - Он сузил глаза.

- А кто-то мог подслушать его или ещё каким-то образом разузнать?

Она подняла глаза и взглядом встретилась с Аластаром. В белом свете сильнее, чем в дневном, проступили хмурые морщины у уголков его губ и ещё одна - на переносице.

- Теоретически мог, но сами подумайте, здесь все друг друга прекрасно знают. Появление незнакомца у волчьих загонов никогда не осталось бы незамеченным. Тем более, есть охранные заклинания на границах имения.

- Значит, никто? Что ж, тогда всё гораздо проще.

Несколько часов назад она думала, что абсолютная истина, сцепившая всё произошедшее воедино, это - 'убийца только один'. Сейчас она не была уверена даже в этом. Но призрачно-тонкие линии, которые она ещё не успела навести - а, может быть, и забыла, - вдруг стали особенно хорошо заметны, и Орлана долго не могла отвести взгляд от одной из них.

Потому что разгадка всех тайн оказалась на самой поверхности.

...Опять обледеневшая лестница и ветер. Когда их пригласили на ужин, уже стемнело, улеглась метель, и на небе зажглись звёзды. Орлана вспомнила, что обещала Риану к ужину вернуться, и не сдержала тяжёлого вздоха.

Орлане отвели место по левую руку от хозяина дома. Она снова и снова вспоминала слова Аластара:

'У нас не принято, чтобы женщина занималась политикой'.

Здесь никто особенно и не занимался политикой. Весь Хршас состоял из нескольких имений, разделённых холодными полями и замёрзшими реками. Его жители признавали только власть главы рода, и больше никакой власти не знали. Назначать здесь наместников было бесполезно.

Гред произнёс торжественную речь в честь покойного графа, и, пока все собравшиеся стоя выслушивали его, Орлана исподволь оглядывала их. Двенадцать мужчин и одна она - становилось немного не по себе от такой компании.

- И пусть его душа придёт на наш скромный ужин, чтобы попрощаться с каждым из нас, закончил Гред и первый сел, а следом за ним опустились на стулья и все остальные. По правую руку от него остался не занятый прибор - ритуально оставленный для души умершего.

Орлана скорее делала вид, что ест, чем ела на самом деле, а к горькому вину и вовсе не притронулась. Аластар рядом с ней тщательно вытирал пальцы салфеткой, хоть и при всём желании не успел бы их испачкать. Да и все остальные угощались очень скромно. Над столом вместе с плавающими по воздуху рыжими огоньками повисло напряжение.

- Не хотите ли что-нибудь сказать? - негромко, но так, что услышал каждый, находящийся в комнате, поинтересовался у Орланы Гред.

Она скомкала салфетку и отбросила её на стол. Поняла, что гроза вот-вот прорвётся сквозь тонкую оболочку деланно спокойных лиц.

- Да, конечно. - Орлана выдержала паузу. - Мне действительно очень жаль, что так случилось. Что касается наших дел с покойным графом, я прекрасно понимала его позицию и, возможно, уступила бы. Но эта внезапная трагедия всё спутала.

Она уткнулась в сцепленные замком руки.

- Смерть графа потянула за собой ещё одно несчастье - ураган разрушил целый город, десятки тысяч магов остались без крыши над головой. Но, как бы там ни было, я бы предложила продолжить переговоры с новым главой рода. Вам же известны требования лорда Ледвига?

Гред отставил на стол уже ополовиненный бокал и обернулся к ней. Прежний хмурый взгляд не шёл ни в какое сравнение с тем испепеляющим, который увидела Орлана сейчас.

- Я не хочу этого, отрезал он. - Всем известно, как вы поступаете с теми, кто вам противоречит.

- Как же? - Орлана удивлённо приподняла брови.

Кто-то звякнул посудой, и снова воцарилась тишина. Было даже странно, что до сих пор никто не прокашлялся, не завёл разговор вполголоса, не потребовал себе добавки.

- Вы их убиваете. И всем прекрасно известно, кто вам в этом помогает.

- Я так и не поняла, вы поддерживаете требования покойного графа или отказываетесь от них? - Орлана откинулась на спинку стула, и оказалась в тени. Света янтарных язычков пламени хватало только, чтобы озарить стол. Лицо же Греда она видела прекрасно.

Он долго молчал, прежде чем ответить, но Орлана дождалась.

- Не представляю, кто может отказаться от свободы, выплюнул Гред и отвернулся от неё.

Орлана кивнула. Разговор медленно, но верно шёл в нужном направлении. Ещё немного, и она сможет уйти из ненавистного имения.

- Хорошо, что вы не боитесь говорить об этом напрямую. - Она поиграла с бликами света на шестигранной ножке бокала. Вино лизнуло края и едва не выплеснулось на скатерть. - Ведь, если верить вашим словам, я кого-то убиваю. Очень интересно. Разве же нам с моим начальником тайной полиции не хватает других дел, чтобы лично бегать по провинциям и успокаивать каждого бунтаря?

Гред сжал губы так, что стало видно: его терпение на пределе, и вообще неизвестно, по каким причинам он до сих пор сдерживает гнев.

- И тем не менее, все трое мертвы, проговорил он. - Виновных вы не ищете.

'Трое. Трое...' повторила про себя Орлана. Значит, она снова оказалась права.

Аластар слева от неё давно уже сидел, напряжённо выпрямившись и сложив руки на груди, как будто только и ждал момента для ухода, а момент всё не подворачивался.

- Вы не правы, примирительно сказала Орлана. - Мы ищем виноватых, только что-то под руку подворачиваются все сплошь невиновные.

Она отодвинула стул и поднялась.

- Думаю, мы покинем вас. Благодарю за радушный приём, но не смею надоедать своим обществом.

Орлане показалось, что Аластар облегчённо выдохнул, но, как выяснилось в следующую секунду, он сделал это слишком рано.

- Слишком рано, сказал Гред и встал. В его руке, скользнувшей за край плаща, появился короткий меч. - Мы поговорили ещё не обо всём. Нас здесь десятеро против двоих - женщину я не считаю, так что лучше присядьте и продолжим наш разговор.

- О чём вы говорите? - Орлана осталась стоять.

За её спиной обнажил меч Мидар, и эти языки пламени осветили полутёмную залу куда лучше, чем блуждающие свечные огоньки.

- О наказании виновных. - Навалившись руками на стол, Гред как будто в первый раз рассматривал её, и скользил взглядом от лица вниз, по обнажённой и от этого беззащитной шее, по вздымающейся от дыхания груди, до самого расшитого золотом пояса на платье. - Я требую, чтобы всё было по закону.

Орлане захотелось закрыться от такого взгляда: от него по коже бежал неприятный мороз. И вперёд вышел Аластар, закрывая её собой.

- По какому закону? - глухо спросил он.

- Я не буду разговаривать с предателем, рыкнул Гред.

С места по другую сторону стола вскочил молодой парень. Выхватывая из висящих на поясе ножен меч, он шагнул назад, едва не перевернув свой стул.

- По закону справедливости! Аластар должен ответить за смерть графа!

- Возможно, вы объясните мне, что тут происходит? - поинтересовалась Орлана из-за плеча начальника тайной полиции.

Гред бросил на неё быстрый взгляд.

- Что здесь объяснять? Любому ясно.

- Нет уж, вы потрудитесь, жёстко произнесла Орлана. - Раз по закону, то должны быть доказательства вины. Итак, я слушаю.

Время замерло вокруг них стихшей метелью. Звезды за раздёрнутыми шторами мигали сигнальными огнями. Орлана скрывала дрожь в пальцах тем, что сложила руки на груди, хоть в полумраке вряд ли хоть кто-то обратил внимание на императрицу - единственную женщину в комнате. Она раздражённо дёрнула верхнюю пуговицу на вороте платья - стало чуть легче дышать.

- Лишь только члены нашего рода знают заклинание, открывающее клетки, неохотно произнёс Гред.

- Это и всё?

Новый глава рода рассерженно тряхнул головой.

- Он единственный, кому эта смерть была нужна.

- Если это всё, то я огорчу вас. Он последний, кто получил выгоду от кончины графа. Я ему первому сказала о том, что собираюсь разорвать указ. И конечно, ему было легче согласиться с этим, чем рисковать жизнью, разбираясь тут с бешеными волками, а потом выводя население из Грезо. Гред, она заставила его оглянуться на себя, скорее, вам смерть Ледвига была нужнее. Вы получили власть, а ещё - вам есть, кого обвинить. Правда, подходящий момент для убийства?

Она хмыкнула, отходя чуть в сторону от Аластара - чтобы её могли увидеть все, присутствующие в комнате.

- И потом, я могу подтвердить, что в ту ночь Аластар никуда не уходил из столицы.

- Вы так уверены в этом? - Уголки губ Греда нервно дёрнулись.

- Конечно, ведь я всю ночь была с ним. И потом, если бы это был Аластар, я бы узнала об этом и сама спросила с него. Мне не особенно нравится та демонова прорва средств, которую теперь придётся тратить на восстановление города.

Она перевела дыхание - речь далась с трудом. Голос ни разу не сорвался, но в горле напряглась боль, как будто натянулась струна. Ещё мгновение - и порвётся. И всё же она нашла в себе силы презрительно скривить губы.

- Так что дайте нам уйти и ищите настоящего убийцу, лорды.

Гред с неприятной усмешкой обернулся к Аластару.

- Ну что ж, предатель, ты можешь идти. Думаю, этот уход будет для тебя куда позорнее, чем смерть.

- Не всем волчатам стать волками, Гред, прошипел Аластар сквозь зубы. - Пойдёмте, моя императрица.

Не пряча в ножны огненный меч, Мидар прошёл за ними. Молча они спустились вниз по холодной и тёмной лестнице. Орлана несла в ладони огонёк свечи, который и освещал только небольшой круг под её ногами.

От усталости резало в глазах, Орлана жмурилась, и падал на её мантию мелкий снег. В одном из пролётов она задержалась рядом с оконным проёмом: ночь за ним казалась такой густой, что хоть ножом режь, но вдали мерцали огоньки. Ей хотелось ещё раз взглянуть на дорогу от волчьих загонов к дому, как будто это помогло бы смириться с догадкой, пришедшей перед ужином.

Она могла понять, но до сих пор не могла поверить.

- Моя императрица, позвал её Аластар с середины следующей лестницы. Сколько осталось спускаться, она не могла понять - везде стояла темнота.

- Одно мгновение.

Ей хотелось запомнить мрачную родину Аластара.

Однообразная серая жизнь никогда не прельщала Аластара. Ему хотелось славы, хотелось подвигов и приключений. Так и не добившись разрешения отца, он сбежал в столицу и бросил в Хршасе всё: размеренную, уже предопределённую жизнь, и братьев, и невесту, которую, кстати, и хотел бы забрать с собой, да не смог уговорить.

К удивлению Аластара, граф не стал его останавливать - притворился, что так ничего и не понял из тех разговоров, что Аластар заводил по вечерам. Наверное, в тот самый момент граф был уверен, что сын вернётся обратно, обломав когти и зубы об столицу, но сын не вернулся.

Он поступил в Высшую Альмарейнскую Академию и закончил её с отличием. Столица увидела нового стратега-универсала, который, к всеобщему удивлению, вдруг решил уехать в захолустную крепость на западе империи, аж в саму Фарахну, и не появляться в Альмарейне ещё десять лет.

Он вернулся в столицу, когда с вечноосенних деревьев опять осыпались листья, и добился аудиенции у императора Зорга. Приватная аудиенция тянулась почти пять часов, и Аластар вышел оттуда командиром гарнизона, но уже гарнизона замка. Император же почти сразу подписал ряд указов об укреплении границ, о реорганизации армии и некоторых служб и создании несколько других, публично неоглашавшихся. Орлана в то время ещё жила в мире людей.

Ещё через несколько лет Аластар принял новую должность. Ещё через несколько - погиб Зорг, и новой императрицей стала Орлана, которую даже члены Совета за глаза называли не иначе, как 'ребёнок'.

Глава 4

- Ты сказала мне, что он в Ковентине, но его там нет. Ишханди смотрела на Орлану со смесью беспокойства и осуждения. - Я расспросила знакомого профессора о конференции, он ничего о ней не слышал.

Больше всего Орлане хотелось спать. После поминального ужина в Хршасе она чувствовала себя хрупкой, как сухая веточка на ветру, и такой же беззащитной. Ей чудился тяжёлый взгляд, направленный в спину, и, преодолевая желание оглянуться, она спустилась к вечернему чаю.

Она даже не сменила платье, так и осталась в траурно-чёрном посреди тёплого летнего вечера с лилиями и пением птиц.

- Больше я ничего не знаю, Ишханди. Может быть, я что-то не так поняла.

Та всплеснула руками.

- Это я не могу понять. У тебя пропал муж, а ты занимаешься тем, что ходишь на поминки к каким-то графам.

- Муж связывался со мной этим утром. Орлана слушала себя словно со стороны, между делом удивляясь, каким же далёким казалось то самое утро. - Он не болен, не в заложниках. Просто обижен.

Ишханди, забыв о чае, как о совершенно ненужной детали, ногтем скребла по серебристой скатерти.

- И тебе совершенно не больно, что он ушёл?

Орлана почувствовала, как задрожали её губы. Эту дрожь ей хорошо удавалось сдерживать весь день.

- Мне больно, когда он спокойно спит, а я ломаю голову над тем, как бы не дать империи развалиться. Мне больно, когда я понимаю, что Риан чаще разговаривает со своим учителем фехтования, чем с отцом. А то, что он ушёл, наверное, естественно.

Она помолчала, слушая, как за отрытой на террасу дверью, шумит в деревьях ветер.

- Только я не знаю, как объяснить это детям.

Прохладная капля сбежала по щеке вниз, Орлана удивлённо коснулась её следа пальцами - неужели слёзы?

- Послушай, Ишханди поймала её руку, это должен делать Луксор. Свяжись с ним.

Она сдёрнула с цепочки на поясе кристалл связи и поставила его перед Орланой.

- Может быть, он уже остыл и готов вернуться.

Орлана пожала плечами, но поговорить с мужем попыталась. Долго, неоправданно долго она смотрела, как поднимаются и снова осыпаются золотистые искорки внутри кристалла, шевелила губами, будто про себя произнося все нужные слова, но Луксор так и не ответил.

- Наверное, он совсем не хочет со мной разговаривать, предположила Орлана, давя подступающую к горлу панику. - Я скажу Аластару. Пусть ищет.

Ишханди сжала её пальцы.

Она всё ещё доверяла ему - удивительно. И доверяла даже больше, чем любому другому, кто заходил в её кабинет. С ним она не ощущала себя хрупкой, промёрзшей насквозь веточкой на северном ветру.

- Аластар...

Он уже ждал её в кабинете - сидел на привычном месте, закинув ногу на ногу и отстранённо глядя в окно.

- Да? - Он обернулся.

Орлана прошла к своему креслу и перед тем, как сесть, оглядела разбросанные бумаги. Она сама оставила стол в таком виде, когда убегала от мыслей в Грезо.

- Нам предстоит серьёзный разговор. Прошу вас говорить правду, потому что... Она запнулась, не находя достаточных слов. - Знаете, то, что было в Хршасе, это не демонстрация моей власти. Это должно было показать, что я не хочу потерять вас.

Она не смотрела ему в лицо. Орлана рассеянно перебирала бумаги, хоть среди них быстро нашлись три нужных сероватых листа, она продолжала перекладывать их с места на место.

- Но ещё я кое-что узнала. Точнее сказать, подтвердила свои догадки. Поэтому я хочу, чтобы вы выслушали меня, а потом рассказали бы то, что знаете сами.

- Хорошо, кивнул Аластар. Он придвинулся ближе и положил руки на стол.

Орлана собрала в стопку все свои записи, перевернула верхний лист чистой стороной и в самом верху его вывела высокую стройную единицу.

- Тогда начнём сначала. Думаю, заговорщиков было трое, как и проболтался Гред. Первый из них - Дритан. Насколько известно теперь, он наложил на себя руки - отравился. Но перед этим он подготовил операцию по незаметному проникновению в Альмарейн своих наёмников. Всё было так: ночью кто-то отравил колодец в квартале учёных, так что утром мы были так увлечены этим, что и не заметили бы, когда в столицу вошли те странные 'знахари'.

Она снова выводила линии на чистом листе

- Но всё пошло не так, потому что Дритан чего-то испугался и решил самоустраниться. Разумеется, после того, как фарих Арджаны попросил помощи наших целителей, явление знахарей выглядело очень странно, и их план провалился. Но возникает закономерный вопрос - чего же испугался Дритан?

Она замерла, не дорисовав последнюю стрелку, вспомнила утро, наполненное щебетанием птиц. Вспомнила, как ветер нёс запах реки, как прохладно было в тени деревьев. Вспомнила разрушенную беседку на берегу Сантарина.

В то самое утро в столицу явился Идрис.

'Скажем, может быть, я спасу Эйрин. От смерти, например', по-клоунски выпятив губы, заявил он.

Аластар вынул из её ослабевших пальцев солнечное перо и сам дорисовал стрелку.

- Моя императрица.

- Да? - Она тряхнула головой, сбрасывая слишком реальное наваждение.

- Вы замолчали.

Она перевела дыхание. То, что воображение дорисовало само, было хуже, куда хуже самой страшной реальности.

- Я, кажется, поняла, зачем в столицу шли эти знахари. Они собирались что-то сделать с моей дочерью. - Орлана поняла, что её голос нервно дрожит. - Я же говорила, что Идрис знал куда больше, чем говорил. Он знал, что ей угрожает опасность.

Закрыв лицо руками, она несколько секунд пыталась выровнять дыхание, а потом снова склонилась к схеме, проводя по уже нарисованным линиям кончиком солнечно пера.

- Смотрите, ведь всё должно быть так: отравление, боевики входят в столицу под видом знахарей, никто ничего не замечает, потому что всё внимание устремлено на квартал учёных. Они берут Эйрин в заложники - ведь в это время она находилась бы в школе и требуют от меня разорвать указ. Вот как всё должно было случиться!

В полуночной тишине Орлана слышала стук собственного сердца - сердце болело за едва не отданную в лапы заговорщиков дочь.

- Нет, вывел её из прострации Аластар. - В школе выставлена охрана, улицы патрулирует стража. У них почти не было шансов.

- Были, выдохнула Орлана. - Идрис сказал мне, что спасает её от смерти. Значит, шансы у них были. Не зря же маги времени выходят в города только в преддверии больших трагедий.

Холодный ветер коснулся её ног, и резко запахло дождём. Как в предчувствии грозы смолкли птицы - а она только сейчас заметила это. Орлана обернулась и захлопнула окно.

- Давайте продолжим. Сделав усилие над собой, она снова взяла в руки солнечное перо и запретила себе думать, что было бы, если. - Вторым в нашем списке идёт Кленис и его глупо обставленная клевета. Посудите сами, как непросто было бы нам, если бы Риан применил боевое заклинание в присутствии множества свидетелей. А организовать такое - проще простого. Полная площадь празднующих. Почему Кленис ограничился тем, что сам прибежал в замок жаловаться? Надеялся на мою исключительную честность? Ой ли, думаю, ему тоже кто-то помешал. Закрыл дверь перед самым носом. И это убийство - кто-то выключил свет, кто-то заколол его самого - за одну минуту.

На окна обрушился дождь. В едином истеричном порыве ударились в стекло ветви дерева. Оторвавшись от своих размышлений, Орлана несколько секунд наблюдала за бушующей стихией.

- Дождь, произнесла она отстранённо. - В Альмарейне в ту ночь было сухо. А в Ситрите шёл дождь. Вы пришли вечером ко мне в кабинет, и на вашем плаще ещё не высохли капли дождя.

Она придвинула к себе изрисованный лист, но цифру три выводить не стала. Вместо этого принялась рисовать в самом углу - не волка - волчонка, грустно потупившегося на собственный хвост.

- Убийство Ледвига было самым опрометчивым. Если смерти Дритана и Клениса ещё решали какие-то проблемы, то гибель графа только создала новые. Но как мастерски всё было продуманно - выпустить волка, чтобы тот почуял женскую кровь и загрыз вашего отца. Я бы никогда не сочинила такого. Убийца явно действовал в ярости, и у него было побольше мотивов, чем просто защита моего спокойствия.

У волчонка появились глаза: большие и грустные. Пушистый зверь смотрел уже перед собой, его тонкие передние лапы утопали в снегу. Орлана вздохнула и украсила его уши кисточками. Солнечное перо мазнуло чернилами по бумаге и выплюнуло кляксу - как раз в том самом месте, где у волка был нос.

- Вы вышли из себя в ту ночь. После разговора с Ледвигом вы уговаривали меня не разрывать указ. Потом разбили мой бокал и ушли. Утром вы и без моих слов были уже готовы к тому, что придётся выводить горожан, так? А ещё, вы не в очень-то хороших отношениях были со своими родственниками.

Аластар молчал. Орлана превращала кляксу в большую звезду, и лучи её пронизывали насквозь все схемы на листе. Она продолжила - совершенно спокойно, будто речь и не шла о трёх смертях:

- Я думаю, вы хотели мне помочь. Убиты все, кто угрожал моему спокойствию. Но я бы не хотела, чтобы подобное повторялось.

Она, наконец, подняла на него глаза. Аластар смотрел мимо. Может быть, в окно, за которым ливень хлестал по широким листьям вечноосенних деревьев.

- Хорошо, я дам вам время, чтобы обдумать ответ, но прошу, не нужно больше лжи. Поймите, вы мне нужны здесь, а не в дальних гарнизонах Фарахны.

Орлана поднялась. Широкие рукава платья соприкоснулись под грудью - она сцепила пальцы в замок.

- Раз вам пока нечего сказать, продолжим наш разговор утром. Спокойной ночи.

Дождавшись, когда Аластар выйдет, она погасила почти все шары белого пламени в кабинете, оставив только один. Его света хватало, чтобы смотреть на бьющиеся о стекло капли. Глядя на главную аллею сада, потонувшую в молочном свете, Орлана думала о желании вернуть Эйрин домой, как о деле, уже решённом.

Сверкнул кристалл связи, оставлённый на столе. Тут же родившаяся надежда вернуть Луксора заставила её сердце пропустить удар. Но, оказалось, с Орланой хотел поговорить Адальберто.

- Ты ещё не спишь? - Его, бедного, видно, подняли с постели. Целитель безрезультатно пытался сдерживать зевоту. - Уже поздно.

- Не переживай, я как раз собиралась. - Как будто в подтверждение своих слов, Орлана вынула из волос первую шпильку, высвободив один локон.

- Ну хорошо, я так и думал. Просто Аластар просил меня проследить, чтобы ты легла спать... Он сказал, что ты можешь и не лечь. Будешь сидеть в кабинете и пить вино.

Адальберто замолчал на секунду.

- Ты сидишь в кабинете и пьёшь вино? - обеспокоенно спросил он. - Такое бывало? Я чего-то не знаю о тебе?

- Наглая ложь, совершенно невозмутимо выдала Орлана. - Ничего я не пью. И вообще уже ложусь.

- А, успокоено протянул целитель. - В таком случае, спокойной ночи.

Пожелав спокойной ночи ему в ответ, Орлана погасила последний шар белого пламени.

***

Эйрин проснулась от тревоги. Она села на постели и долго моргала, пока не поняла, что кругом действительно кромешная темнота - ночь.

- Эй, негромко позвала она и прислушалась.

В дальнем углу комнаты зашуршала под чьими-то ногами каменная крошка. Когда глаза попривыкли к темноте, она различила, что из дверного проёма льётся сероватый свет, наверное, свет звёзд, а в углу притаилась согнувшаяся в три погибели тень.

- Эй, ещё раз, уже требовательнее, повторила она. - Идрис?

Раздался вздох. Маг времени как будто и не собирался скрываться, просто не испытывал желания вступать в разговор. С третьей попытки Эйрин зажгла шар белого пламени и прогнала его на середину комнаты.

В самом углу, рядом с кучей битых камней, на корточках сидел Идрис, и край его фиолетовой накидки грустно свисал до самого пола.

- Чего ты тут сидишь? - недовольно фыркнула Эйрин.

Он снова не ответил, что-то рассматривая на противоположной стене. Губы Идриса беззвучно шевелились.

- Что случилось? - повторила Эйрин уже встревожено.

Она первый раз увидела учителя в таком состоянии, и единственной осознанной мыслью оказалось - бежать прямо сейчас. Он ненормальный, он может и сотворить чего-нибудь с ней.

Но вместо этого она оцепенела и только заворожено смотрела на него, не обращая внимания даже на покалывание в онемевших от неудобной позы руках. Не сразу, но она различила его шёпот, почти слившийся с шелестом листвы.

- Не получается, не получается, почему у меня ничего не получается...

- Да что не получается? - почти крикнула Эйрин, надеясь хоть криком вывести его из жуткого состояния.

Идрис вздрогнул и перевёл уже осмысленный взгляд на неё. В его зрачках плясали отблески белого пламени. Вместо ответа Идрис опустился на колени и подполз к ней ближе. Прямо по пыльному мрамору.

Эйрин шарахнулась назад и ударилась спиной о стену. Мысленно она уже бежала прочь из развалины, которую маг времени называл домом. Бежала, спотыкалась о корни деревьев, на несколько секунд останавливалась, чтобы отдышаться и прислушаться - нет ли погони - и бежала снова. Но тело сковало страхом так, что она и пальцем пошевелить не могла.

- Идрис... прошептала она, отчаянно пытаясь воззвать к его разуму.

- Ты была в мире людей? - произнёс он вдруг обычным голосом, но так и не сменив позу.

Эйрин затрясла головой, пытаясь сообразить, что лучше отвечать сумасшедшему и зачем ему вообще мог сдаться мир людей.

- Теперь всё ясно. Ты там не была. Почему ты там не была? Твоя мать прожила там много лет. Почему тебя туда хоть в гости не отвели? Теперь он, казалось, разговаривал сам с собой, совершенно не нуждаясь в собеседниках.

Уголки её глаз защекотали слёзы.

- Почему? Что у тебя не получается? - ощущая болезненную необходимость заставить его замолчать, Эйрин закричала сама. - Я же всё делала, как ты говорил. Всё сделала. Что тебе ещё нужно?

- Пойдём в мир людей. Это поможет. Конечно, поможет. - Он сел прямо на пол и тихо рассмеялся. - Утром и пойдём.

Предчувствуя, что тащат в то место, где ей не понравится совершенно, Эйрин разрыдалась ещё сильнее. Она плакала, пока Идрис в подобии молитвы повторял эти несколько фраз, пока он молча сидел на полу, глядя в сторону, а когда он поднялся и вышел, встревоженный своим решением, она вдруг успокоилась.

***

Совет, наконец, состоялся.

Орлану пригласили с самого утра, когда она ещё смотрела в тёмную глубину чайной чашки и раздумывала о вчерашних событиях. Проблемы явились в обеденную залу в виде секретаря с неизменной записной книжкой и солнечным пером, воткнутым в специальный кармашек на камзоле, и неплохое с утра настроение сразу же упало едва ли не в нижний мир, к самым жутким демонам. Но она явилась без опозданий, приветствуя всех надетой на лицо улыбкой, как будто бы не знала, что сейчас произойдёт.

- Предупреждая ваши вопросы, хочу рассказать, чем завершился мой вчерашний визит в Хршас. - Она опустилась на своё место и встретилась взглядом с Линкеем. - Всё дело в том, что некий граф из этой северной страны попытался меня шантажировать. Как вы можете догадаться, он хотел, чтобы я разорвала указ. Но произошёл несчастный случай, и граф трагически погиб. Вчера вечером я беседовала с его старшим сыном - законным наследником - и уладила все вопросы. Они больше не имеют к нам никаких претензий.

Фраза о несчастном случае, которая прозвучала в высшей степени двусмысленно, повисла в воздухе, как предчувствие урагана, такое, когда замолкают все птицы.

- Леди Орлана, начал Линкей, как всегда прокашлявшись перед тем, как взять слово. - Вам не кажется, что с этим ураганом перейдены уже все пределы. Маги лишились домов, целая столица лежит в руинах, а вы говорите об этом так спокойно?

- О нет. - Она взглянула на разложенные по столу бумаги: несколько грамот, скрепленных печатями каст. Вчитываться Орлана пока не стала. - Я лишь рада тому, что почти всех жителей удалось вывести, и никто не пострадал. Сам же ураган - это террористический акт. Неужели вы собираетесь идти на поводу у террористов?

Линкей оттолкнулся от края стола и откинулся на спинку стула, рассматривая крутящиеся в воздухе пылинки прямо перед собой.

- Нет, это было бы глупо. Но действия террористов вызвали большой отклик среди мирных жителей. Вчера вечером я получил бумагу от совета старейшин Арджаны. Они тоже восстают против указа. Недовольства среди населения нарастают: маги боятся повторения Ситритской трагедии.

- О Вселенский разум, вздохнул Анн, морщась, будто перед ним ни с того, ни с сего возник жуткий голодный демон. - Это и правда опасно. Даже если граф из Хршаса погиб, кто знает, сколько у него было единомышленников. Возможно, всё ещё повторится!

В наступившей тишине, когда все маги обернулись на нервно кусающего губы Анна, стало слышно, как пискнула пронёсшаяся мимо окна птица.

- Давайте не будем заниматься домыслами. - Орлана вытащила из стопки бумаг перед собой грамоту, присланную старейшинами, и пробежала по ней взглядом. - Пока что нам известно только, что один граф из провинции собирался шантажировать нас, но у него ничего не получилось.

Линкей развёл руками.

- Но народу это не объяснить. Они просто напуганы и хотят иметь возможность хотя бы защищаться. Я вынужден вновь внести предложение об изменении указа. Непременно нужно смягчить его, иначе волнений не избежать.

Орлана перебрала остальные бумаги. Очевидно, Линкей постарался всё подготовить, чтобы этим утром наверняка убедить её в своей правоте. Все собранные грамоты были подписаны традиционными или назначенными ею же политическими органами провинций - все они выступали против указа.

- Я хотела бы услышать, что думают по этому поводу остальные члены Совета. - Она оторвалась от бумаг и сцепила пальцы под подбородком. Выиграть бы сейчас немного времени, и тогда, когда она до конца разберётся с убийствами, решать эту проблему станет гораздо легче.

- Я всегда считал это решение опрометчивым, выдал Конрад, по привычке поглаживая кончиками пальцев эфес меча. - Если они наловчатся резать друг друга ножами, что же, будем отбирать у них ножи?

Птицы за окном молчали. Орлана перевела взгляд на Эрвина. Глава касты природы был единственным, чьё мнение она ещё не успела выслушать.

- Ну, признаться, протянул он нехотя, поняв, что вниманием его на этот раз не обойдут. - В провинциях стало гораздо спокойнее. Так что я не считаю этот указ слишком уж бесполезным.

Орлана почти вздохнула с облегчением: она не знала, что будет к вечеру и, тем более, завтра, но этим утром она выиграла сражение. Из тех троих, на чью поддержку она рассчитывала, её не подвёл ни один. Ни Ишханди, с которой удалось поговорить до совета, ни демонолог Аграэль - он и в прошлый раз безоговорочно принял её сторону из-за собственных убеждений. Осталась формальность - объявить голосование и отсрочить решение вопроса.

***

Бойд Марпое по прозвищу Крыс тащил мешок, оставляя за собой полосу примятой листвы. Под ногами хрустели осколки стёкол. Он улыбался, уже в уме подсчитывая, сколько сможет зашибить у знакомого перекупщика за все найденное в полуразрушенных домах.

Солнце жарило немилосердно. Он остановился, чтобы вытереть со лба пот и отряхнуть ладони одну об другую. Ветер нанёс песка на листья упавших деревьев. Зелень пожухла и пожелтела. Крыс поплевал на ободранные ладони - поцарапался, пока оттаскивал дерево от буфета в некогда богатом доме - и снова взялся за мешок.

В мешке гремело и бухало, и в тишине мёртвых улиц ещё один звук, который был слышен - шорох ветра в кронах деревьев, ставших вдруг очень уж низкими. Крыс прошёл ещё несколько шагов и остановился: ему почудилось, как в разгорячённом воздухе шевельнулось что-то тяжёлое и громкое. Стон.

Да, это был именно стон. Крыс огляделся. Однотипный пейзаж со всех сторон - он не рассмотрел ничего интересного, а бросить ношу и пройтись по округе не решился. Крыс припомнил демонов и перевалился через ствол дерева, повисший в шаге над землёй. Он упал на колени, тут же поднялся и, отряхиваясь, поднял глаза.

Там, придавленный рухнувшей стеной, лицом вниз лежал маг, и ветер шевелил обрывок его светлого плаща. Крыс подобрался ближе: на бледном пальце сверкнул драгоценный камень. Он склонился и оценил - за это знакомый перекупщик даст никак не меньше ста золотых имперских монет. Камень-то, ясное дело, дорогой.

- Прости, друг, - хмыкнул Крыс, присаживаясь рядом с жертвой урагана. Дёрнул раз, второй. Кольцо сидело плотно, как влитое.

Он удручённо вздохнул и достал из-за пояса нагревшийся от потного тела нож.

- Вы арестованы именем императрицы! - голос прозвучал сзади так резко, что Крыс вздрогнул и выронил нож.

Он обернулся: сзади стояли два стража, лица которых были скрыты капюшонами, и ещё один - в простой серенькой одежде. Он ухмылялся, глядя Крысу прямо в глаза.

- Мародёрством занимаетесь, да?

- Я? - Крыс поднялся, предупредительно оттолкнув нож подальше от себя. - Да я никогда. Просто как узнал о такой страшной трагедии, сразу же бросился. У меня же тут брат, брат жил!

Он схватился за голову, раскачиваясь из стороны в сторону.

- Какая страшная трагедия, какой ужас. Где же теперь жить будут бедные... бедные...

- Разберёмся, где. Отведите его в участок, - маг в сером кивнул стражникам на Крыса.

- Страшная трагедия, - завывал он, пока один из воинов заламывал ему руки за спину. - Множество жертв! Как же теперь жить? Императрица забыла о нас. Теперь весь мир рухнет к демонам!

***

Налетевший ветер встревожил подол её платья и понёсся дальше - пугать солнечных зайчиков на дорожках сада. Солнце ещё не выпило лужи, оставшиеся после ночного дождя, и Орлана ёжилась: в шёлковом платье было прохладно.

- Вчера у меня не было доказательств. - Аластар шёл, вопреки своей привычке, на полшага впереди неё и чуть оборачивался всякий раз, когда говорил. - Но сегодня они есть, и я могу сказать, что не виновен в убийствах.

Орлана оторвала взгляд от солнечных бликов на поверхности воды, и посмотрела на начальника тайной полиции. Та часть сада, куда они забрели, почти не просматривалась из западного крыла замка - а восточное крыло было нежилым, так что вряд ли хоть кто-то проследил бы за ними и подслушал.

- Интересно, произнесла Орлана.

- Вы говорили, что Дритан убил себя, потому что испугался. Значит, кто-то намекнул ему, что знает об интриге со знахарями. Если так, Дритан должен был получить в последнюю ночь известие, поговорить с кем-то или прочитать послание. Но этого не было.

На дорожке то тут, то там переплетались ползучие побеги лилий Хаоса. Один неосторожный шаг - и хрустнет под ногой мясистый стебель.

- Вот как, пробормотала Орлана. Она не могла решить, как относиться к словам Аластара. Он или изворачивался, но только зачем, ведь она ясно дала ему понять, что не собирается предавать его суду, или же действительно пытался отвести от себя несправедливые обвинения.

- Его жена может это подтвердить, ведь она всю ночь была с ним рядом и наверняка бы заметила, если бы произошло что-то из ряда вон выходящее.

Орлана припомнила свой разговор с Иниси и только кивнула - червячок сомнений на счёт неё грыз Орлану всю ночь, после того, как в сумбурном сне ей привиделся тот вечер после похорон. И она вспомнила.

- Согласна, это довольно странное обстоятельство. Вы объясните его мне?

- Это можно объяснить только двумя способами: либо Дритану на самом деле никто не угрожал, либо сделано было это таким образом, что жена ничего не узнала. Например, тайным знаком.

Яд на пальцах - Орлана хорошо помнила эту фразу, прозвучавшую, когда ей рассказывали о смерти Дритана. Он так торопился свести счёт с жизнью, что неаккуратно просыпал ядовитый порошок на себя, испачкав одежду и руки.

- Давайте перейдём к следующему убийству, предложил Аластар. - Охрана Клениса рассказывает, что свет погас всего на минуту, за это время хлопнула дверь и в него воткнули меч. Такое могло произойти, только если убийца перемещался мгновенно. То есть он вышел из портала прямо в комнате Клениса и убил его, и в портал же ушёл.

- И хлопнул дверью только чтобы запутать следы, машинально продолжила Орлана.

Она знала, что всё это могло значить. Только то, что убийца был высшим магом, потому что только они могли ставить порталы, откуда захотят и куда им пожелается. Остальные же пользовались стационарными порталами, переносящими из города в город или в разные части города.

Аластар же никогда не блистал особенными магическими способностями. Орлана вдруг совершенно отчётливо поняла, что дверью хлопнули для отведения глаз, и сделал это довольно близкий ей маг: совершенно чужой и не подумал бы, что его вычислят по уровню силы.

- Выходит, она догнала Аластара и заглянула ему в лицо, это действительно не вы. Плохо. С вами в роли убийцы мне жилось куда спокойнее. Я, по крайней мере, знала, чего ожидать.

Начальник тайной полиции вдруг усмехнулся. С самого утра он ходил мрачный, как ночь над Хршасом, и его внезапная улыбка порадовала Орлану.

- Мы найдём убийцу, не сомневайтесь.

- Знаете, призналась она, я решила вернуть Эйрин. Если уж все заговорщики мертвы, ей больше ничего не угрожает.

Аластар снял свой плащ и накинул его Орлане на плечи.

- Хотите, чтобы я занялся этим?

- Нет. - Она тряхнула распущенными волосами. Без вечного плена шпилек было непривычно свободно, и кончики волос щекотали шею. - Я пойду к ним сама, чуть позже.

Неожиданно ожил кристалл связи, висящий у неё на поясе. Золотые пушинки внутри него взвились так резко, что, казалось, едва не посыпались в воздух. Орлана приняла вызов.

- Ваше величество, к вам заведующий факультетом естественных наук из Альмарейнской академии, говорил секретарь, а на фоне его голоса слышался ещё один, возбужденно и громко что-то рассказывающий. Он сообщает, что дело касается вашего мужа. Вы его примете?

- Да, ответила Орлана, чуть помедлив: второй голос сбивал её с толку. - Пусть ждёт меня в приёмной.

...Она явилась сразу же, не тратя времени на то, чтобы вернуться в замок пешком, а просто поставила портал прямо в приёмную. Визитёр уже ждал её там, замерев возле окна.

Подстраиваясь под его ожидания, комната приняла вид небольшого кабинета, чистого и почти пустого, будто обустраивающий его маг страдал от нехватки пространства. В углу притаились два кресла и кофейный столик, а на единственном - правда, довольно широком окне - трепыхалась от ветра перламутровая шторка.

Заведующий факультетом оказался невысоким мужчиной преклонных лет. По нашивке на его преподавательской мантии Орлане стало ясно, что перед ней стоит высший профессор Академии. Он неловко изобразил приветствие, принятое у магов природы, приложив обе ладони к середине груди и чуть поклонившись.

- Надеюсь, не отвлёк вас от важных дел?

- Нет, вовсе нет. - Орлана жестом пригласила его присесть и села сама. - Что вас привело?

Он задумчиво пожевал губами, глядя в сторону.

- Понимаете, я не знаю, как об этом сказать, но лорд Луксор второй день не приходит в Академию. Он не отвечает даже на вызовы, а сегодня я услышал, что он пропал. Это правда?

Орлана едва сдержала тяжёлый вздох. Она не знала, как рассказывать всем вокруг о том, что её муж сбежал, от одного воспоминания об этом поблекли солнечные зайчики на подоконнике.

- Действительно, он пропал, - глухо отозвалась Орлана. - Его ищут, но поиски пока что ничего не дали. Так что если узнаете о нём хоть что-нибудь, пожалуйста, сообщите мне.

Заведующий факультетом быстро закивал.

- Конечно-конечно. Вселенский Разум, что же такое могло с ним произойти, что же... Он закусил губу, глядя в пол. - А вы знаете, я уже давно почувствовал что-то недоброе.

Орлане мало нравился этот явно затянувшийся разговор: ещё немного, и, чего доброго, сердобольный профессор начнёт её утешать.

- Что же? - отозвалась она только из вежливости.

- Я связывал это с тяжёлым временем на работе. Знаете, у него же пять студентов делают дипломные работы, за каждым нужно следить, давать советы, думать, как представить их темы на заключительном заседании факультета. Но теперь я вижу, что всё было не просто так. - Профессор перевёл дыхание. Он стал очень рассеянным. Знаете, один раз даже забыл прийти на собственную лекцию. Студенты уже несколько раз искали его.

Орлана нахмурилась: она ничего подобного за Луксором не замечала. Он всегда был немного не от мира сего, но к работе относился аккуратно.

- Действительно? Как вы думаете, он был расстроен?

Профессор пожал плечами.

- Я бы так не сказал. Иногда мне казалось, что он, наоборот, чрезвычайно возбуждён и полон сил. Хотя, может быть, это всё было внешнее. Вот, допустим, несколько дней назад он затеял спор с одним из наших преподавателей... А ещё уже несколько дней раньше всех являлся в Академию. Наверное, работы было много. Понимаю, понимаю, сейчас всё важно, любая мелочь. Знаете, что? Я могу пораспрашивать коллег, возможно, он и рассказывал кому-то о своих делах.

Орлана не отрывала взгляда от подоконника. Край перламутровой шторы теперь почти касался пола - светлого, блестящего от лака дерева.

- Я бы сама пришла в Академию. Это возможно?

- Конечно! Я с удовольствием одолжу вам свой кабинет, чтобы было удобнее побеседовать.

Орлане не особенно нравилась идея обсуждать свои проблемы с незнакомыми магами, но теперь она начала по-настоящему волноваться за Луксора.

Профессор хлопнул себя по коленям.

- Вот и отлично. Тогда, может быть, прямо сейчас?

...Из всех коллег мужа Орлана чаще всего от него слышала именно о заведующем факультетом - по словам Луксора, он обожал собственного внука и трижды в день отлучается с работы, чтобы отвести того в школу, привести обратно домой, а потом ещё сопроводить к учителю пения. Ещё в память ей врезался разговор о молодой женщине-преподавательнице, которая закрутила бурный роман с одним студентом и по этой причине едва не лишилась работы.

Сейчас она познакомилась с мужчиной, преподававшим молекулярную биологию. Он постоянно щурился - щурился, рассматривая Орлану, щурился, глядя в окно, и даже когда закрывал глаза, чтобы дать им отдых, всё равно щурился.

- Это всё началось несколько дней назад, точно сказать не могу, когда. Но я очень точно заметил, что с ним что-то произошло.

В кабинете заведующего факультетом было светло и просторно, и перламутровая штора касалась деревянного пола. Орлана сидела за большим Т-образным столом, а её собеседник утроился на ближайшем кресле, так, что его макушки едва ли не касались плети вьющегося растения.

- А заметил, потому что произошёл такой случай... Утром, я только что пришёл в Академию, занятия ещё не начались. Я увидел его на чёрной лестнице, вместе с одной студенткой. И они о чём-то тихонько разговаривали. С тех пор я стал наблюдать и заметил, он постоянно куда-то уходит. Раньше сидел себе и сидел на кафедре, а потом стало - не найдёшь. Вот и студенты его ищут.

Он смотрел Орлане в глаза, щурился и рассказывал так проникновенно, что ей не хотелось перебивать. Усилием воли она заставила себя отвести глаза.

- Спасибо. Вы не покажете мне его рабочее место?

- Покажу, пропел преподаватель молекулярной биологии, довольный, как будто его только что приставили к высшей научной премии. - Вообще-то у него есть личный стол на кафедре, но, думаю, я вам лучше покажу его лабораторию, он там бывает гораздо чаще, на индивидуальных занятиях опять же.

Когда они вышли, уже началась перемена, и широкий коридор вдруг оказался слишком узким: студенты наполнили его смехом и топотом. Несколько дней назад Орлана с удовольствием ловила бы обрывки разговоров и походя заглядывала бы в аудитории - она обожала выстроенные амфитеатрами залы и солнечный свет из высоких окон. Но сейчас она едва сдерживалась, чтобы держать голову прямо, ей казалось, что каждый пробегающий мимо обязательно оглянется и укажет пальцем - она идёт обыскивать лабораторию мужа.

В лаборатории она уже бывала и хорошо помнила ряды химической посуды, в образцовом порядке расставленной по полочкам. В глубине комнаты двумя шкафами был отгорожен угол - там стоял письменный стол.

- Спасибо. - Орлана обернулась к своему проводнику и выдержала его любопытный взгляд. - Вы мне очень помогли.

Улыбка начала сползать с его лица - до преподавателя молекулярной биологии дошло, что его выставляют за дверь.

- Я буду на кафедре, произнёс он всё ещё сладко и сощурился сильнее. Уже холоднее добавил: Зайдите, когда закончите.

Орлана плотно закрыла за ним дверь, и весь шум перерыва остался снаружи. Внутри комнаты остался только рассеянный солнечный свет и запах липового цвета - Луксор рассказывал ей, какое вещество имеет такой запах, но Орлана благополучно забыла.

- Ты бы хоть студенток на чёрные лестницы не водил, вздохнула она и выдвинула верхний ящик стола.

Несмотря на свою аккуратность по отношению к колбам и пробиркам, Луксор не любил разбирать бумаги, и периодически они заполняли их спальню и оба кабинета, так что Орлане приходилось разрешать прислуге убирать в столах. Многое шло в мусор, правда, Луксор ещё ни разу не хватился своих записей. Здесь же, по всей видимости, никто не посмел трогать его вещи.

Высыпав содержимое ящика прямо на стол, Орлана растолкала их по всей столешнице. Формулы, записи, сделанные явно второпях, чистые записи - похоже, конспекты лекций. Она автоматически стала сортировать их по опрятным стопкам и возвращать в ящик.

Рутинная работа успокаивала, и Орлана ощутила, как отхлынул от лица жар. Она провела рукой по щекам - как будто бы не горячие. Не хватало ещё покраснеть, как студентке, застуканной с преподавателем на чёрной лестнице.

Когда она познакомилась с Луксором, в него была влюблена добрая половина женского состава факультета, и это даже несмотря на то, что он слыл настоящим монстром - сдать зачёт с первого раза не смогла даже подруга Орланы - отличница Руфь. Та краснела, бледнела и от волнения где-то не там поставила коэффициент. Орлана к тому времени уже окончила другой институт и столкнулась с Луксором совершенно случайно.

Отправив в мусорную корзину несколько откровенно ненужных бумажек, она взялась за следующий ящик. В нём царил такой же бардак, немного сдобренный уложенными с краю химическими очками и пачкой перчаток.

Роман у них завязался ни с того, ни с сего, но зато какой это был роман! Со всем, о чём только может фантазировать неискушённая жизнью девушка: были и цветы по утрам, и громкие ссоры, и побеги вдвоём за город, и мучительные разрывы. На момент их встречи у Луксора уже была невеста, и любовный треугольник удалось разрушить только её смертью. В одни моменты она думала, что никогда больше его не увидит, в другие - что будет с ним всегда.

Что думать сейчас, Орлана не знала. Она вытряхнула последний ящик, и о столешницу стукнулся небольшой свёрток бумаги, перетянутый резинкой. Не особенно заботясь о последствиях, Орлана разорвала бумажную обёртку предмета.

Это оказалась крохотная стеклянная баночка с плотно притёртой крышкой. Если хорошо поискать в лаборатории, то наверняка на одной из полочек нашёлся бы целый строй таких сосудов. Но только эта пряталась в нижнем ящике стола под ворохом бумаг, только эту тщательно завернули в бумагу и оставили до лучших времён.

Только на стенках этой были багровые разводы, будто то, что находилось внутри, вылили, а посуду так и не помыли.

Орлана попыталась отвернуть крышку, но тонкое стекло хрустнуло под её дрожащими пальцами, и осталось на ладони - невесомые бесполезные осколки. Она вытащила из вороха бумаг первый попавшийся лист и ссыпала осколки на него.

Багровые разводы - кровь? Ей было не разобрать, а пробовать стекло на вкус не хотелось, но в эту секунду Орлана знала точно: кровь.

Просидев над разбитой баночкой несколько минут в оцепенении, она и правда почувствовала во рту солёный привкус. Оказалось, до крови искусала губу, и не заметила сама. Орлана принялась заворачивать осколки в бумагу, осторожно прилаживая каждый край так, чтобы не разбить остатки ещё сильнее. Когда дело было закончено, она швырнула получившийся комок в корзину и уронила голову на руки.

В дверь лаборатории осторожно постучались, но Орлана не ответила. Хоть голова и гудела, она занялась остатками бумаг. Рутинная работа успокаивала. Должна была успокоить.

Мелькнувшие в записях знакомые фразы заметила не сразу, только в подсознании мелькнуло: 'Освещение. Одна минута. Хлопнула дверь'. Орлана принялась перебирать уже сложенные в стопку листы заново. Закорючки Луксора трудно было разобрать, и пальцы скользили по бумаге, то и дело норовя пропустить пару листов.

Наконец, она нашла: несколько слов, выведенные посередине чистой страницы. Перечёркнутые несколько раз, они всё равно остались хорошо видны. Стрелки в одну сторону и в обе, несколько раз переписанные слова, будто он мучительно размышлял, пока изображал всё это.

Орлана сложила найденный лист пополам, потом ещё пополам и поднялась. Шпионская операция дала даже больше, чем она ожидала.

Сегодня Орлана надела платье из малинового шёлка, с широким поясом, с широкими рукавами и с вырезом, обнажающим ключицы. Она сегодня распустила волосы и в первый раз отложила в сторону тёмные краски для ресниц и губ. Но оказалось, что нервный румянец на щеках проступает даже сквозь пудру, а в ярком платье хочется спрятаться от взглядов - куда привычнее чёрное, простое.

Она надеялась, что сегодня пойдёт за Эйрин, а оказалось, что идти не за кем. Стоя посреди пыльной развалины, Орлана жалела ещё об одном - что взяла с собой Аластара. При нём не ударишь кулаком по обрушенной стене из белого камня. При нём даже не припомнишь пару демонов - самых жутких, чтобы послать к ним всё мироздание.

Проходя по комнатам, она нашла на полу одной широкую зелёную ленту - ленту Эйрин, - а её самой не нашла. Орлана испытала нездоровое желание обойти здесь всё, измерить шагами тропинку, уходящую в лес, спуститься к мосткам, потому что здесь везде ходила её дочь.

- Когда они ушли? - Голос явно дрожал, слишком явно.

Потому что Аластар даже помедлил с ответом.

- Вчера вечером мне доложили, что они ещё здесь. Значит, они ушли ночью или ближе к утру.

Орлана вышла из развалины и направилась к остаткам пирса. Высокая влажная от росы трава обнимала её щиколотки точно так же, как обнимала бы ноги Эйрин. Орлана думала, как каждое утро её дочь спускалась к реке, чтобы умыться, и не могла перестать думать об этом.

- Уходите в замок, я вернусь сама, выдала Орлана и уселась на столбик, оставшийся от мостков.

- Что ещё произошло, моя императрица? - Аластар остановился слева от неё, обхватил пальцами одной руки запястье другой, и руки его были в красных перчатках - работа.

Она долго молчала, щурясь на солнечные блики на воде. Здесь Сантарин разливался перед тем, как впасть в море, и с одного берега был едва заметен противоположный - тёмная полоска на горизонте. Орлана ожидала, что Аластар уйдёт, но он остался стоять.

Тогда она положила на колени лист, найденный в кабинете Луксора, развернула его, прижала ладонями, чтобы не отдать ветру. На некогда белоснежной бумаге остались следы от её пальцев - Орлана всю дорогу сжимала находку так, что всю измяла.

- Как вы считаете, Луксор тоже хотел мне помочь?

Она протянула лист Аластару. Тот принял улику и некоторое время молча рассматривал, будто бы там было, что рассматривать, кроме нескольких перечёркнутых слов. Орлана наблюдала за тем, как волны облизывают выброшенную на берег подгнившую доску, облепленную раковинами моллюсков.

- Могло произойти всё, что угодно. - Начальник тайной полиции протянул листок ей обратно. - Нельзя делать выводы по нескольким нацарапанным словам.

- Там был ещё пузырёк с разводами крови на стенках. Я разбила его... нечаянно. Думаете, что это тоже совпадение? Аластар! Где во всей империи мне его искать? Или за её пределами... Или в другом мире? И где мне теперь искать Эйрин?

Она стукнула кулаком по коленке и сжала зубы, чтобы не застонать от бессилия.

***

Было пасмурно, тепло и сухо. Восточный ветер нёс брызги дождя, солёные, как брызги моря. Ветер гонял по улицам стайки сухих листьев. Эйрин наклонилась и подняла один: он был хрупкий, размером чуть меньше её ладони, но такой же жёлтый, как листья вечноосенних деревьев в Альмарейне. Ей нестерпимо сильно захотелось домой.

- Это клёны, сказал Идрис.

Мир людей встретил их реденьким лесом и мелким дождём. Пока они шли по просеке, Эйрин сначала казалось, что Идрис выдал очередную шуточку, и никакого портала между мирами они не проходили, а просто бредут по тем же самым заповедным землям, но потом впереди замаячили дома, и лес поредел ещё сильнее. Узкая тропинка постепенно перешла в широкую серую дорогу.

Идрис оттеснил её к самому краю дороги.

- Тебя совсем, что ли, в школе не учили?

Теребя в пальцах кленовый лист, Эйрин вспоминала, что учили. Что она даже писала сочинение на тему: 'Какие достопримечательности я хочу посетить в мире людей', но никак не могла вспомнить, что именно там написала.

'Мы должны уважительно относиться к своим соседям', сказал тогда учитель, но как-то без уверенности. Спорить с ним, впрочем, никто не стал. Кому дались эти люди, когда последний урок, и солнце печёт изо всех сил.

По обеим сторонам дороги стояли одно- и двухэтажные дома, ничем особенным не отличающиеся от домов в далёких от центра кварталах Альмарейна. Эйрин, не скрываясь, рассматривала встречных прохожих, те так же беспардонно таращились на неё.

Идрис воодушевлённо вертел головой по сторонам.

- Да, где-то здесь. Точно помню, я здесь же проходил. Ну да, да, вот ещё немного.

Эти 'немного' порядком её утомили, особенно когда окончательно промокло платье, и Эйрин продрогла.

- Ну, скоро уже?

- Да, радостно заявил маг времени, указывая пальцем вперёд. Эйрин проследила за его жестом: там виднелся дом с синей черепичной крышей. Когда-то с синей крышей, сейчас черепицу занесло песком, местами она прохудилась.

- Идрис, что у тебя за страсть к развалинам? - проворчала Эйрин, но скорее по инерции. Дом был как будто ещё ничего - по крайней мере, в стенах не зияло дыр.

Вблизи оказалось, что дом огорожен высоким забором, а на воротах висел замок. Видно было, что когда-то давно ворота запирались на что-то более искусное, но потом неизвестная сила выдрала это с корнем, и до сих пор улиточьими рожками оттуда торчали проводки. Эйрин подёргала за них - никакого эффекта.

Идрис, ловко цепляясь за кованые завитушки, залез на изгородь и спрыгнул на ту сторону,приземлившись мягко, по-кошачьи, на четвереньки. Эйрин так и осталась стоять с приоткрытым от удивления ртом.

- Вдруг это чужой дом? - отчаянно вскрикнула она. - Смотри, тут замок.

Идрис поднялся, отряхивая ладони от налипшей земли, и посмотрел на неё, как на идиотку.

- Глупая ты. Это же твой дом.

Он развернулся и пошёл к крыльцу, а Эйрин оглянулась по сторонам. Прохожих как будто не было, и она, подобрав подол платья, тоже стала карабкаться по изгороди вверх.

Пахло яблоками, очень сильно. Когда Эйрин оказалась на земле по ту сторону забора, она ощутила, как пылают её щеки, и как пахнет яблоками. Она прошлась по ковру из опавших листьев.

В саду за домом торчали чёрные, уже совсем облетевшие деревья. На земле и правда валялось несколько яблок - их обклевали птицы. Эйрин пнула одно, оно отлетело к ограде и приземлилось в жухлую траву. Вспорхнула с ветки птица. Эйрин подняла глаза: по ту сторону ограды стоял мужчина и в упор смотрел на неё.

Одет он был просто и неприглядно, и взгляд у него был тяжёлым. Опираясь на изгородь со своей стороны, он и не собирался делать вид, что просто остановился передохнуть после работы в саду.

Эйрин ощутила, как к горлу подкатывает горький комок. Она со всех ног бросилась к Идрису, тот уже возвращался к парадному входу дома к маленьким ключиком. Как, откуда он его взял, Эйрин могла только догадываться. Но, судя по тому, что он куда-то исчезал, то без магии времени тут не обошлось.

- Там, там... Она схватила его под руку, но Идрис ловко вывернулся.

- Хватит уже. Ты лучше посмотри.

Он втолкнул её в открывшуюся дверь и жестом фокусника повёл рукой. Эйрин столбом застыла на пороге. Перед ней предстала крошечная прихожая с пустой вешалкой для одежды и тумбочкой. Дальше открывался вид на нечто вроде гостиной: некогда светлые стены выцвели от солнца, в довольно просторной комнате царствовал один диван - больше мебели не было.

Эйрин прошла дальше, нашла лестницу, ведущую на второй этаж, но подниматься не стала. Она измученно опустилась на ступеньки и подпёрла голову рукой.

- Всё-таки этот дом ничей, сказала она словно для себя, но так громко, чтобы Идрис услышал. - Он такой ужасный. Гадость.

Учитель её не слушал - он чем-то гремел в соседней комнате и, Эйрин даже показалось, радостно напевал. Через минуту он явился к ней, сел на диван, держа в руках стеклянную банку, доверху чем-то наполненную. Эйрин пригляделась - солёные огурцы. Маг времени с аппетитом захрустел.

- Ты сумасшедший, устало выдохнула она и, поднявшись, пошла вверх по лестнице.

На втором этаже нашлось несколько комнат, и все двери оказались распахнуты. Заглянув за первую же, Эйрин обнаружила вполне сносную кровать, забралась туда прямо в одежде и свернулась комочком. На сегодня с неё приключений было достаточно.

***

На краю садовой скамейки грелась важная чёрно-рыжая ящерица. Спугнув её хлопком в ладоши, Орлана вошла.

Дом на окраине Малтиля погряз в тишине, как в болоте. Не шевелились даже листья на деревьях в заросшем саду. Дорожка под ногами, выложенная овальными перламутровыми раковинами, была занесена песком, а на полу открытой террасы, где вечно гулял ветер, лежала труха от сухих цветов.

Орлана громко постучала по дверному косяку.

- Есть кто-нибудь дома?

В ответ ей по ступеням винтовой лестницы прошуршал ветер, вынеся в гостиную обескураженную таким обращением прозрачную бабочку.

- Орден!

Она обернулась к широким окнам террасы: в саду точно никого не было, разве что дядя специально прятался от неё в зарослях гравилата. Тяжело вздохнув, Орлана стала подниматься по лестнице.

Орден сидел в кресле, уложив на колени раскрытую книгу, как будто бы так и не двигался со времени последнего визита Орланы. Когда она появилась в комнате, он даже не повернул голову. Только бросил:

- А, это ты. А я думаю, кого демоны принесли...

Не дожидаясь приглашения, которого и не последовало бы, Орлана уселась в кресло напротив и сложила руки на коленях - приготовилась к долгому разговору. Орден глянул на неё исподлобья.

- Ты зачем явилась? Не помню, чтобы я тебя приглашал.

- Мне нужна твоя помощь, без всяких предисловий выдала Орлана.

Хоть от задёрнутых штор в комнате и было сумрачно, луч света всё-таки пробился в узкую щель между ними и лёг на кофейный столик, на котором уже стояла пустая чашка и валялась брошь - изумрудный скорпион подставлял бока под солнечный свет. Верхние пуговицы на рубашке Ордена были расстёгнуты, и сквозняк чуть отгибал ворот.

Орден хмыкнул, но книжку не отложил.

- Маг времени устроил тебе весёлую жизнь, и ты прибежала ко мне?

- Почему... маг времени? - Она слегка опешила от такой догадливости. - Кто тебе сказал?

- Ты сама и сказала. Помнишь, в свой прошлый визит... Мне что, обратно мага времени звать? - пропищал он, передразнивая Орлану, и уже своим насмешливым обычным тоном подвёл итог: - Значит, он приходил. А этот клоун прийти и ничего не испортить просто не в состоянии.

- Идрис, согласилась Орлана. Ей здесь было неуютно до такой степени, что даже удобно устроиться в мягком кресле не представлялось возможным. Орлана сдвинулась к левому подлокотнику и уложила на него обе руки.

- И почему ты считаешь, что я буду тебе помогать? - Орден перелистал страницы книги и сосредоточенно нахмурился, скользя пальцем по тексту сверху вниз.

Не отрывая взгляда от его пальца, Орлана вспомнила уже подготовленную речь.

- Потому что ты уже один раз помог мне - с богиней смерти, научил заклинанию. Правда, оно не помогло, но тогда я всё-таки спасла тебе жизнь. И потом, это же ты убил великого мага времени Азира, значит, ты сможешь справиться и с Идрисом.

Орден, надо думать, понял, что от надоедливой гостьи ему просто так не отделаться, поэтому звучно захлопнул книгу и отложил её на столик. Он улыбался - так могло показаться наивному чудаку, который никогда не слышал имени самого сильного мага Альмарейна, совершившего государственный переворот и едва не отправившего единственную наследницу Зорга в мир Ничто. На самом деле плавный изгиб его губ не предвещал Орлане ничего хорошего.

- Послушай меня, маленькая императрица. Когда я якобы помогал тебе справиться с богиней смерти, я делал это не потому, что желаю тебе добра и счастья. Я делал это, чтобы ты осталась мне обязанной. Мне было интересно, выдержишь ли ты такое - годами приходить ко мне и делать вид, что я твой учитель. А ещё мне было очень интересно, что происходит в Альмарейне. Ты часто говорила лишнее, как, например, несколько дней назад про мага времени. Мне же скучно жить в полном отстранении от большого мира.

Он нагнулся вперёд, опустив руки на колени. Длинные тёмные волосы упали ему на плечи - до этого, собранные, они прятались за спиной, и только сейчас Орлана заметила, как же сильно они отрасли.

Много лет назад Ордена отстранили от любых политических дел и запретили ему любые связи с внешним миром, но, кажется, он нашёл, как преодолеть этот запрет.

- Азир... никто так и не доказал, что это именно я его убил. Так что считаю разговоры на данную тему глупыми и безрезультатными.

Он всё ещё улыбался, но его улыбка уже почти не пугала Орлану.

- Ну так и что, тебе всё ещё интересно, что происходит в Альмарейне? - сладким голосом спросила она.

- Я уже почти всё знаю. Вряд ли ты сможешь меня удивить чем-нибудь. - Орден откинулся на спинку кресла и руки сложил на животе - ни дать ни взять, отдыхающий после обеда знатный лорд. Только Орлана знала, что из-под полуприкрытых век он внимательно следит за её лицом. Дело коснулось твоих детей, из-за чего-то другого ты бы не уняла гордость и не пришла бы. Скорее всего, девчонка, потому что парень поумнее будет. Что Идрис мог с ней сделать? Очаровал и уговорил бежать вместе с ним?

- Я сама её отпустила,- выдохнула Орлана.

От сквозняка штора приоткрылась, и теперь сонм солнечных зайчиков танцевал у неё под ногами.

- Это уже любопытней. - Орден открыл глаза. - Хоть я и ожидал от тебя подобных глупостей, но всё же... почему?

Она дёрнула плечом. Почему каждый считает своим долгом задать ей именно этот вопрос?

- Существует много мнений на этот счёт. Мне нужно найти Идриса и Эйрин.

Орден не шевельнулся: он по-прежнему смотрел ей в глаза и почти шёпотом ещё раз задал свой вопрос:

- Так почему?

Орлана нервно потёрла переносицу, которая уже, кажется, болела от пристального взгляда собеседника. И мешали солнечные зайчики - они лезли в глаза и под руки, прыгали по подолу платья. Временами Орлане казалось, что её подол засели призрачно-бледные бабочки.

- Орден, почему мама от тебя ушла?

Он ни капли не смутился. Как будто и не было той занесённой песком дорожки и цветочной трухи на полу - мама бы не перенесла такого беспорядка. Орден улыбнулся ещё шире.

- Знаешь ли, нехорошо переводить разговор на другую тему.

- Нет, я не к тому, тряхнула головой Орлана. - Если бы она была здесь, она бы наверняка объяснила тебе, почему. Ты же любишь загадки, вот и разгадай эту.

Орден едва заметно кивнул, то ли принимая игру, то ли соглашаясь со своими мыслями.

- Хорошо, я подумаю, как тебе помочь.

Сказано это было безо всяких переходов, и Орлана немедленно почувствовала подвох. Конечно, когда она шла сюда, она и не надеялась на быструю и бескорыстную помощь. Она даже знала, что, получив помощь, она, скорее всего, получит в довесок очередные неприятности. Так прошлый раз, выпросив у Ордена сильное, но совершенно бесполезное против богини смерти заклинание, она на пятнадцать лет попала к дяде в подчинение.

- Как долго ты будешь думать?

Орден высчитал что-то своё, побродив взглядом по потолку, и заявил:

- Два дня. Приходи через два дня утром.

***

Эйрин проснулась резко, как от толчка, и села на кровати. В тёмной комнате было не понять, что вокруг, но одно она ощутила совершенно точно - она уже не в той развалине на берегу реки, которую Идрис важно называет домом. Постепенно пришли воспоминания: реденький лес, солёный ветер и дождь, высокая кованая изгородь и сосед с недобрым взглядом - мир людей. Настроение моментально испортилось.

- Идрис, протянула Эйрин, сползая с кровати. - Эй!

В доме стояла тишина. Мотая тяжёлой после сна головой, чтобы хоть немного прийти в себя, она несколько раз щёлкнула пальцами, пытаясь создать шар белого пламени. Шар вышел маленьким и дохлым, белые искры сыпались на пол не просто весенней капелью - самым настоящим водопадом.

Поманив его за собой, Эйрин вышла из комнаты. Везде было темно, только из единственного окна в коридоре лился неприятный желтоватый свет. Эйрин потянула было соседнюю дверь, но та была заперта.

- Странно, вроде тут всё было открыто, пробормотала она вслух, чтобы хоть как-то подбодрить саму себя. - Пойду вниз схожу.

Спускаясь по скрипучей деревянной лестнице, она была готова ко всему: к тому, что Идрис выпрыгнет из-за ближайшего угла со страшным криком, к тому, что он сидит, забившись в угол комнаты, и напевает себе под нос жуткую мелодию. Она только не успела подготовиться к тому, что его нет.

Вообще нет. Эйрин заглянула во все углы, тщательно рассмотрела банку с солёными огурцами, оставленную на полу рядом с диваном, даже выглянула из окна в сад. Весь сад заливал желтоватый свет - он лился со столба, стоящего прямо за оградой. Но мага времени не было нигде.

- Идрис, ау! - крикнула Эйрин и сама передёрнула плечами от холодка, проползшего по спине. - Наверное, ушёл куда-то, скоро вернётся.

Она уселась на диван - ждать - и выловила из банки себе один огурец. Время потекло медленно. Глядя на тёмное небо за окном, Эйрин не могла разобрать, вечер сейчас или уже скоро утро: её чувство времени здесь потупилось.

Она очнулась только тогда, когда достала из банки последний огурец, пошарила рукой в тёплом рассоле и поняла, что кроме склизких листьев там больше ничего не осталось. И вместе с этим пришло осознание, что Идрис не вернётся.

Он ушёл совсем, бросив её тут на произвол судьбы, потому что ему надоела игра в учителя и ученицу. Ушёл, потому что так ему повелел Вселенский Разум, всегда нашёптывающий ему на ухо странные вещи. Просто ушёл, как будто его и не было.

Эйрин сползла с дивана на жёсткий ковёр, уткнулась в колени и хотела заплакать, но от страха не смогла.

***

- У него мало друзей и знакомых.

Сумерки над Альмарейном были жемчужно-серого цвета. Орлана щурилась, и шары белого пламени в саду расплывались кляксами. Она вздохнула - повторять раз от раза одно и то же опостылело, и ей казалось, что поиски зашли в самый глухой тупик.

- Те, из Академии, уже опрошены, а больше я никого не знаю. Луксор не особенно общителен.

   Аластар, расположившийся на своём привычном стуле, пододвинутом вплотную к столу, едва слышно прошёлся пальцами по бумагам.

- Поймите, он не мог уйти в пустоту. Раз его не нашли ни раненым, ни мёртвым, он у кого-то прячется. И, скорее всего, у друга, потому что другой выдал бы его - розыск же объявили по всей империи.

Орлана обернулась: начальник тайной полиции отстранённо смотрел в тёмный угол кабинета, и пальцы его были сложены сферой. Алые перчатки лежали на краю её стола.

В кабинете было душно, и не спасало даже распахнутое окно. Душные сумерки над Альмарейном обычно предвещали ночной дождь.

- Вообще-то, думается мне, я знаю, куда он мог сбежать, проговорила она медленно, сама ещё раздумывая над возможностью такого варианта событий. - В мире людей у него был друг - учились вместе. Правда, они не виделись с тех пор, как Луксор ушёл в наш мир. Думаете, стоит проверить?

Аластар кивнул. Она снова отвернулась к окну и рассудила, словно убеждая сама себя:

- Второй день на исходе. Пора бы ему и вернуться.

...Перед дверью в общежитие Аластар остановился. Он довёл её до верха тёмной лестницы - фасад здания не освещался ни единым фонарём - и выпустил руку Орланы.

- Я подожду здесь, моя императрица.

В полумраке его фигура, полностью скрытая плащом, выглядела вполне обычно для мира людей, особенно в такую дождливую погоду. Особенно в полумраке позднего вечера, где не каждый прохожий загорится желанием разглядеть тёмную фигуру в арке у обшарпанного здания.

Она вошла в общежитие одна, неосторожно громко хлопнула дверь. Бабушка-вахтёрша за прозрачной пластиковой перегородкой вздрогнула и подняла глаза.

- Девушка, общежитие закрыто. Вы часы видели? - Взгляд старушки скользнул по наряду Орланы. Может, и зря она не потрудилась переодеться.

Но надо же, в мире людей её продолжали называть девушкой.

Орлана приблизилась к пластиковой перегородке и чуть склонилась, оперевшись руками на выступ у окошка.

- Понимаю. Но мне срочно нужно видеть Арне. Можете ли вы сделать исключение для императрицы?

Бабушка покопалась у себя на столе и вместо ответа выставила в окошечко часы - симпатичный розовый будильник в виде медвежонка.

- Видите, сколько времени? Давно уже пора закончить визиты. Срочно не срочно, а мне всё равно.

То ли она не поверила в одиноко прогуливающуюся по миру людей императрицу, то ли была человеком твёрдых убеждений, однако тут же уткнулась газету, разложенную на столе, и показательно перестала замечать Орлану. Та задвинула её часы одним пальцем назад.

- Спасибо. Она официально улыбнулась. - Я знала, что вы не откажете.

Под возмущённый возглас вахтёрши она преодолела истошно взвизгнувший терминал и прошла к лестнице. В этом девятиэтажном здании никаких лифтов предусмотрено не было.

В комнате у Арне она бывала всего один раз, когда ещё жила в мире людей и вместе с Луксором привезла ему еду - сам хозяин не выходил из дома по причине страшной тоски по бросившей его девице. Больше Орлана не приезжала сюда никогда: в первый раз её неприятно поразил холодный приём и ужасный бардак в комнате. А ещё фраза о ней, брошенная Арне Луксору. Порассматривав Орлану пару минут, он удивлённо заметил:

- Тебе что, женщин из мира людей мало было?

Она успела запомнить дешёвую деревянную дверь и номер, прибитый к ней толстым гвоздём.

Несмотря на то, что прошло около восемнадцати лет, Орлана ничуть не сомневалась, что найдёт Арне здесь. Нет, не магическая интуиция, а обычная женская - ещё после того памятного визита она сказала Луксору, что ничего в жизни его друга не поменяется. Через десять лет и через двадцать он будет сидеть на продавленной казённой кровати и жаловаться на судьбу, которая обошлась с ним слишком жестоко: и родился не в той касте, и девушка ушла, не выдержав постоянных обещаний.

На самом же деле у него было несколько довольно влиятельных родственников, которые в своё время выхлопотали Арне место в аспирантуре, отдельную комнату в общежитии и даже непыльную должность при университете, на которой он почти не появлялся. Но сам он, провалив все сроки написания диссертации, застрял в общежитии навечно.

Его дверь была первой на этаже. Тусклая лампочка в коридоре не дала Орлане сверить номер, поэтому она просто постучалась. Разговоры, громкий смех в других комнатах и топот ног сверху не давали прислушаться к происходящему за дверью, но спустя одну долгую минуту, её открыли.

- Ой, привет... Круглое добродушное лицо Арне показалось в образовавшейся щели.

- Здравствуй. - Орлана привалилась плечом к дверному косяку, заставив мага немного отпрянуть. - Где мой муж?

- Э-э-э... протянул он задумчиво. - Твой муж?

Орлана отстранила Арне с дороги и прошла в комнату. Как она и ожидала, здесь ничего не изменилось, даже давешний холодильник был обклеен теми же самыми картинками.

В закутке за шкафом, где в компании с двумя табуретками располагался обеденный стол, Орлана нашла Луксора, а он поднял на неё взгляд. В мерцающем свете работающего телевизора в его глазах прыгали кадры из чьей-то жизни. Орлана опустилась на соседнюю табуретку и спросила:

- Зачем ты заставляешь меня бегать по обоим мирам?

Что они делали здесь - понятно было и без вопросов по ополовиненной бутылке с тёмной жидкостью и двум стаканам на столе - разговор вёлся о жизненной несправедливости. Правда, если от Арне алкоголем разило на весь коридор, Луксор был ещё в здравом уме.

- Орлана...

- Давай потом поговорим. Идём.

Спиной она ощущала, что Арне замер в промежутке между шкафом и кроватью и с нетерпением ожидал продолжения сцены. Ему-то, как любому, у кого не удалось личное счастье, хотелось подтверждения, что и счастье других - обман и фикция.

Луксор сыграл ему на руку - он покачал головой и отвернулся, в полумраке комнаты не было видно, что выражает его лицо.

- Я верну Эйрин.- тихо вздохнула Орлана. - Что ещё ты от меня хочешь?

Он покачал стакан - остатки тёмной жидкости на его дне облизали стенки.

- Чувств. Когда ты вошла, они у тебя были. А потом снова исчезли.

- Пойдём, повторила Орлана. - Я не хочу здесь обсуждать, как ты убил троих высших магов. И заставлять тебя объяснять студентку на чёрной лестнице. Пойдём. Эмоций не обещаю, но разговор будет долгим.

- Орлана, я не хочу, чтобы ты думала...

Она поймала его руку и сняла её со стакана, почувствовала, как в горькой гримасе кривятся губы. Стол был неприятно липким на ощупь, а за спиной стоял Арне, не подозревающий о правилах приличия.

- Я устала домысливать, я хочу всё услышать от тебя.

От нахлынувшего раздражения он пнул ножку стола.

- У неё нет никаких чувств, она холодная, как стая снежных демонов.

- Ну, она же тебя любит? - неуверенно вопросил Арне, рассматривая на свет телевизора коньяк в стакане.

- Любит. Знаешь, что она во мне любит? То, что я ей подхожу.

Вертлявый ведущий на телеэкране кривлялся и хохотал приглушённым голосом: не выдержав этой какофонии, Луксор убавил звук до минимума.

- Отлично. Он торопился выговориться, как будто в любой момент его могли выдернуть из мира людей. - Вот смотри, я не конфликтный - и это ей подходит, потому что конфликтных политиков в империи хватает. Самый ленивый только права не качает.

Арне погрозил пальцем точно в пустоту в знак того, что всё понял и абсолютно во всём его поддерживает.

- Потом - я отнимаю у неё мало времени, и она может сколько угодно болтать со своим начальником тайной полиции. Это же очень удобно. Луксор поднёс было стакан ко рту, но только понюхал и тут же сморщился. - Другой бы на моём месте такую сцену ревности устроил!

Они тяжело повздыхали, Арне выдал протяжное 'да-а-а'.

- И дочь она отпустила, представляешь, даже не поморщилась. Так и сказала, мол, иди, я тебя отпускаю. Ей было как будто всё равно, что Идрис специально этого добивается.

Арне вряд ли знал, кто такой Идрис и зачем Орлана отпустила с ним дочь, но согласно покивал.

- Я же тебе говорил, мало, что ли, женщин в мире людей? Нашёл бы какую-нибудь попроще! - попытался вразумить друга он.

Луксор только безнадёжно махнул рукой.

...В Альмарейне всё ещё было душно, дождь так и не собрался, и в саду пахло сладким дымом. Серебристые пушинки, обычно порхающие вокруг огненных шаров, попрятались. Вместо того чтобы расположиться в кабинете, Орлана и Луксор ушли бродить по саду, взяв с собой только летящий чуть впереди шар белого пламени.

- Знаешь, попросила Орлана, расскажи мне, как ты всё сделал. Мне нужно знать. Особенно, что ты сказал Дритану.

- Что я ему сказал? - дёрнулся к ней Луксор. Если он и сыграл удивление, то очень реалистично. - Я с ним не разговаривал.

Когда он нервничал, он всегда теребил застёжку на мантии, и Орлана часто ловила его на этом жесте на свадьбе, потом перед лекциями, а потом всё реже и реже, и вот сейчас увидела снова. Она осторожно поймала и отвела его руку.

- Из-за чего он покончил с собой? Я думала, ты узнал о его намерениях на счёт Эйрин и пригрозил.

- О его намерениях? Эйрин? Что-то я тебя совсем не понимаю. - Луксор тряхнул головой. - Объясни мне, при чём тут наша дочь?

Орлана опустила глаза; дорожка из круглых белых камней под ногами чуть светилась, а стебли лилий попадались на ней всё чаще.

- Видишь ли, Дритан собирался воздействовать на меня и хотел использовать для этого Эйрин. Но ничего не успел сделать, потому что покончил с собой.

- И почему ты считаешь, что я знал это? - усмехнулся Луксор.

- Потому что я нашла у тебя в лаборатории баночку со следами крови и записи о том, как выключить свет. А поскольку я считаю, что все три убийства совершил один маг, то... Она развела руками.

В лужице белого света стали видны янтарные стволы сосен - значит, они уже подходили к берегу Сантарина. Орлана немного опередила Луксора и добралась до беседки первая. Позабыв о холоде и близящемся дожде, она уселась на ствол поваленного дерева. Над рекой мерцали крошечные звёзды.

- Постой. - Луксор догнал её и встал сзади, только Орлана всё равно ощутила, как неровными жестами он дёргает застёжку мантии. - Почему три? Ледвига убили?

- Да. Всё очень хитро продумано, Луксор. Его загрыз волк. Но я не понимаю, почему ты отпираешься? Неужели я угрожала тебе?

- Постой, пробормотал он почти шёпотом. - Постой-постой. Как же так...

Он сел рядом и принялся тереть лоб, разом став таким беспомощным, что Орлане захотелось его обнять, но она сдержалась.

- Женская кровь, напомнила Орлана.

Ветер с Сантарина пронизывал насквозь, почти до дрожи, но Орлана не шевелилась.

- Да. Послушай... Луксор взял её за руку и почти сразу выпустил. - Я на самом деле собирался это сделать. Я долго думал, как можно изобразить несчастный случай, потом совершенно случайно нашёл в книжке про этих волков. Я даже кровь достал. Но не смог. Понимаешь, я просто не смог решиться на это. И кровь потом вылил, только не сообразил вымыть бикс. Выходит, Ледвига убили?

И всё-таки начался дождь. Первые крупные капли упали ей на руки, возмущённо зашумел Сантарин.

- Ты кому-то рассказывал о своём намерении? - спросила Орлана, ёжась от холода.

Шар белого пламени отлетел под защиту раскидистого вечноосеннего дерева, и лица Луксора стало не различить.

- Нет, ты что, выдохнул он.

- А что со схемой? - Орлана поджала под себя ноги и руки скрестила на груди, чтобы не отдать ветру последние капли своего тепла.

Дождь сёк все сильнее - по воде, по листьям. Им бы вернуться в замок и там согреться чаем или в ванне тёплой воды, но у Орланы почему-то не было сил отвести взгляд от тёмного горизонта.

- С какой схемой? - Луксор обнял её за плечи, он тоже ощутимо дрожал, только неясно, от холода или от волнения.

- Схемой того, как выключить свет в имении Клениса, чтобы сбить с толку охрану. Я до сих пор ломаю голову, как это можно было сделать так, чтобы даже смотритель ничего не понял.

- Орлана, я так и не придумал, как это можно сделать.

Всё натужнее шумела река, и на границе, где чёрная вода сливалась с таким же чёрным небом, свернула первая молния.

- Так зачем тебе нужно было придумывать это?

- Пойдём. Он потянул её за руку, и Орлана нехотя поднялась. - Дождь...

Шар белого пламени поплыл следом за ними, роняя капли огня на землю. Сразу же промокло платье, и его подол прилип к ногам. Она ускорила шаг и уже почти не разбирала дороги, наступая прямо на стебли лилий.

- Так зачем? - повторила Орлана, не дождавшись ответа.

- Хотел помочь тебе. Ты же ночами думала над этим.

Она обернулась: волосы Луксора намокли, и чёлка прилипла ко лбу, но он улыбался. Капли дождя падали с её волос в вырез платья, холодными струйками стекая ниже. Луксор догнал Орлану и обнял за талию.

- Спасибо, но ты сам как будто задался целью навести на себя подозрение.

Они помолчали, стоял под дождём, в шорохе бьющихся о листья капель воды, и Орлана решительно вырвалась из его рук.

- Нам нужно поговорить об Эйрин. Раз ты ушёл из-за этого, я не могу больше молчать. - Дождь сёк по лицу, по рукам, платье прилипало к телу, а она говорила, потому что боялась потом не суметь сказать.

- Да. - Луксор склонил голову, а потом поднял и глянул на Орлану прямо, из-под намокшей чёлки. - Нам давно нужно было поговорить. Знаешь, Эйрин не такая, какой ты хочешь её видеть.

- Какой я хочу её видеть? - эхом повторила Орлана, чувствуя, как знакомым приступом отчаяния сдавливает горло.

- Она просто другая, понимаешь? Ты хотела сделать из неё хорошенькую куклу, принцессу, наряжать её в кружева и устраивать пикники в саду, ты даже называла её так 'моя кукла', помнишь? А она этого не хотела. Ты хотела просто поиграть в неё, а она личность, понимаешь ли, личность, и она родилась сразу такой.

Луксор рассмеялся, и Орлана не могла понять, искренний ли это смех, или нервный.

- Я не могу понять, о чём ты. - Она отвернулась. На дорожках из перламутровых камней лежало серое небо, и дождь лился в него, стучал, дёргал листья. - Разве у Эйрин была плохая жизнь? Разве я делала ей плохо?

- Любимая. - Луксор шагнул ей навстречу и взял за руки. - Родная, ты не делала ей ничего плохого, просто ты не давала ей быть такой, какая она на самом деле.

Дождь лился по её зекам бесконечными холодными струями.

- Нет, - сказала Орлана. - Я делала всё, чтобы Эйрин было легче жить. Я хотела, чтобы ей жилось проще, чем мне, вот и всё.

- Но она этого не хотела! - ей на ухо произнёс Луксор, стараясь пересилить шум дождя. - Не ломай её больше. Она такая, какая есть.

Орлана ощутила, как острой болью и нежностью наливается всё внутри. Как она могла не видеть, не замечать такой простой вещи? Как она могла слепо, бездумно повторять поступок своей собственной матери?

- Прости, - прошептала Орлана, тычась в плечо мужу, но на самом деле обращаясь к ушедшей дочери.

Орлана вырвалась из его рук и, стерев с лица дождевую воду, поторопилась к главной аллее - дорожку накрывал воздушный купол, не дающий каплям замочить мантии стражников.

В полном молчании они добрались до замка. Орлана сразу же ушла в ванную - она поняла, что если не согреется, то до простуды будет рукой подать. Не зажигая яркий свет, а довольствуясь мерцанием нескольких изумрудных огоньков, она слушала, как за стеной ходит Луксор. Он заглянул к ней через минуту, а может быть, прошло и больше, Орлана потеряла счёт времени, даже чуть задремала.

- Прости, что сбежал. - Луксор остановился в дверном проёме, запустив в полутёмную ванную клочок яркого света. Его волосы уже высохли - магия, а одежду он сменил.

- Хуже всего то, что у меня больше нет подозреваемых, отозвалась Орлана, выныривая из полудрёмы и отстранённых размышлений. Она собиралась пошутить, но тон вышел - мрачнее некуда. - Заговорщиков больше нет в живых, и значит, за руку убийцу уже не поймать. Это может быть кто угодно. Абсолютно кто угодно. Любой чокнутый маг из любой захолустной провинции.

Орлана разогнала пену рядом с собой и чистой водой плеснула на лицо.

- Я бы могла и не переживать так, спокойно дожидаться, пока Аластар будет ловить преступника своими способами, только есть одна вещь, которая беспокоит меня всё сильнее.

Она рывком поднялась и дотянулась до ниши. Неприятная слабость охватила всё тело. Преодолев мимолётное головокружение, Орлана завернулась в полотенце и выбралась на искрящийся изумрудным светом пол.

- Какая?

Оказывается, Луксор никуда не ушёл, он всё ещё стоял в дверном проёме, а за его спиной висел яркий шар белого пламени.

- Он слишком силён. - Орлана отстранила его с дороги и прошла в спальню. Больше всего хотелось лечь на кровать и не двигаться, но вместо этого она выбрала из гардеробной новое платье и бросила его на кресло. - Перемещаться из одного конца империи в другой, узнавать планы заговорщиков, убивать и тут же исчезать с места преступления, ни разу не проколоться. Какого демона он так силён?

Она замерла, и её руки, то и дело взмывающие в воздух, опустились. Стало слышно, как шуршит по оконным стёклам тихий дождь. Орлана выдохнула, словно увидев перед собой привидение.

- Луксор, я, кажется...

- Кажется, я знаю, кто их убил, Орлана.

Глава 5

Ты живешь в своих поступках, а не в теле.

Ты это твои действия, и нет другого тебя.

Орлана

Эйрин ждала до рассвета, сжавшись в углу дивана. Она продрогла, искусала ногти и почти успокоилась. Шар пламени давно истаял и по капле искапал себя на потёртый ковёр. Когда же начало светать - из окон, не задёрнутых шторами, стала видна дорога и розовеющее небо над соседним домом, - она поднялась и на негнущихся ногах пошла осматривать свой новый дом.

По сравнению с развалиной Идриса в заповедных землях он казался почти замком. Эйрин выглянула в окно: чёрные скелеты облетевших яблонь тянулись ветками к низкому небу.

- Я же ничего плохого не хотела, тихонечко простонала Эйрин, она боялась, что дом эхом отзовётся на её слова. - Я же хотела только, чтобы было по справедливости.

Первым делом она поднялась на второй этаж. Эйрин помнила, что прошлым вечером, когда она собиралась спать, все двери здесь были открыты - заходи в любую. Но она выбрала одну, самую ближнюю к лестнице. Сейчас же её ждало ещё одно неприятное открытие: все двери, кроме одной, оказались заперты.

Эйрин подёргала за отполированные временем ручки - да, заперты. Совершенно точно, только из щелей пробиваются прямоугольники неяркого света и ложатся на деревянный пол в коридоре.

- По справедливости, простонала она снова, как будто бы дом мог услышать её жалобу и помочь. Заскрипели бы несмазанными петлями двери, раздёрнулись шторы на окнах второго этажа - так было бы светлее и надёжнее, и не так страшно, не нужно сидеть внизу на диване и воображать, будто над тобой находится что-то ужасное.

Справедливость - это когда каждый получает то, о чём думает. Она думала, что все, наконец, поймут, что она поступила правильно, и заметят её, ведь она так хотела помочь. Так хотела быть нужной и полезной, а не просто фарфоровой куклой в статусе принцессы.

- Я сделала гораздо больше, чем этот дурак Риан. Он только и мог, что всё испортить. Я всех победила. Я победила, а вы называете меня маленькой девочкой.

Эйрин вернулась в ту комнату, в которой спала. Постель здесь до сих пор была смята, покрывало наполовину сползло. Кроме кровати в углу нашёлся большой письменный стол и много полок, уставленных странными большими книгами.

Эйрин потянула за корешок одной и едва не рухнула под её тяжестью. Это оказалась и не книга вовсе, а папка с тряпичными завязочками, как детская рубашка. Опустив её на пол, Эйрин развязала двойной узел. Обкусанные ногти долго не хотели подцеплять нужную верёвку, пальцы болели.

- Справедливость, справедливость, захлёбывалась шёпотом Эйрин. - Её нет, и никогда не будет. Никто меня не будет любить, хоть я и сделала всё.

На прохладный пол высыпались бумаги - исписанные листы, листы с ровными напечатанными строчками, фотографии, металлические скрепки. Она разворошила их руками: на фото нашлась мёртвая женщина. То, что она женщина, было понятно только по растрёпанным тёмным волосам. Они расползлись по асфальту. Снег вокруг заливала кровь. Лица у женщины не было, а вместо него... Эйрин, сдерживая рвотные позывы, перевернула фотографию. На обратной стороне красовалась размазанная подпись - несколько цифр, непонятный код, снова цифры.

'Виола Вороновская', прочитала Эйрин, хоть и пообещала себе больше не смотреть в ту сторону.

Она собрала бумаги в кучу и оттолкнула от себя.

- Гадость...

Эйрин передёрнула плечами. На мгновение она ощутила у себя на спине пристальный, тяжёлый взгляд. Обернулась: дверной проём зиял пустотой. Она не выдержала, поднялась и закрыла дверь и только после этого снова принялась осматривать комнату.

В верхнем ящике стола валялись старые часы - такие люди создают, чтобы определять время, они ведь не могут точно узнавать его, посмотрев на небо. Эйрин однажды видела такие. Приложила к уху: часы тикали. Она надела их на руку, просто ради интереса застегнула резиновый ремешок. Тонкая девичья рука в тяжёлом браслете смотрелась странно. Эйрин подёргала рукой, но часы держались как влитые.

В следующем ящике лежали письма. Их было много, и все аккуратно сложили стопкой, прикрепив конверт к самому письму, чтобы всегда можно было определить - кому, от кого и откуда. Написанные неразборчивым почерком, коротенькие, они не очень заинтересовали Эйрин. Она прочитала только самое первое. Самое гнусное.

'Маша, если ты мне не ответишь, я убью себя'.

- Гадость-гадость-гадость, шептала она, понимая, как нехорошо читать чужое, но она знала, что если не дочитает до конца, вернётся и прочтёт. А Эйрин не хотела возвращаться.

'Ты отключила телефон, и мы не можем поговорить в Интернете, так что этот адрес вроде как - последняя ниточка'.

Она должна была дочитать, даже тяжело сглатывая, даже давясь отвращением к этим кривоватым, разъезжающимся строкам, к нечётко выведенным буквам, к постоянно повторяющемуся имени.

'Маша! Маша, Маша, Маша...'

Эйрин с силой задвинула ящик, так, что застонал стол. Остался последний, но Эйрин боялась его открывать. Ей почему-то казалось, что в нём - то же, что и в соседних комнатах. Жуткое, облезлое чудовище. Чучело чьего-то прошлого.

Но она открыла. Рука сама дёрнула за прохладную металлическую ручку. На дне ящика лежал пистолет. Эйрин подняла его и удивилась тяжести и холоду, стянула на пол. На ковре он смотрелся не так жутко, как на деревянном дне ящика.

Эйрин и сама опустилась на ковёр, раздумывая, что делать дальше. Небо совсем посветлело, и страх перед пустым дверным проёмом почти отступил, а между тем начал подступать голод - она ничего не ела со вчерашнего вечера. Огурцы, естественно, не считались. Она поднялась, прихватив с собой пистолет, и пошла обследовать остальные комнаты.

К удивлению Эйрин, дверь в последнюю комнату по коридору всё же поддалась. То ли дом услышал её просьбы, то ли в первый раз она слишком слабо нажала на ручку. Осторожно, держа тяжёлый пистолет на вытянутой руке, Эйрин проскользнула в помещение.

Зря она сюда так рвалась. Комната оказалась абсолютно пуста, только на стенах висели картины - белые полотна с чёрным рисунком. Эйрин прошлась вдоль стен, задумчиво скользя пальцем по пыльным обоям. Чёрный шёлк по белому шёлку - она бы, наверное, сошла с ума такое вышивать. Дерево возле пруда, две цапли, девушка в странном наряде под зонтом.

Окно в комнате было задёрнуто лёгким тюлем, оно выходило на запад, и тут было куда темнее, чем в прошлой комнате. В углу, на выцветшем от летнего солнца ковре лежал цветок - высохшая роза, перетянутая чёрной лентой.

- Здесь кто-то умер? - у самой себя спросила Эйрин. Она потянулась к цветку и тут же отпрянула: хорошо помнила, что срывать цветы принято только на смерть.

Солнечные лучи прокрались и сюда, разбавив блеском вышитые картины, посеребрить стены и даже подарить последнюю каплю тепла розе в углу перед тем, как её лепестки осыпались на пол трухой, и стебель истлел, а на полу осталась валяться уже не чёрная, а серая от пыли лента. Эйрин попятилась назад и спиной врезалась в дверь. Она метнулась в сторону и, выскользнув в коридор, перевела дыхание.

Комната мёртвого хозяина наводила на неё леденящий страх. Эйрин почти даже не удивилась, когда поддалась дверь в ещё одну комнату. Дом как будто впускал её во все свои тайны по очереди, но только в строго определённом порядке.

Когда она вошла, в потной ладони всё ещё сжимая пистолет, дом весь наполнился светом. Хлопнула дверь внизу, заскрипели там половицы, кто-то быстро сбежал по лестнице. Эйрин замерла, прижавшись спиной к стене.

Комната, куда она попала, казалась самой обжитой, самой уютной и тёплой из всех, которые Эйрин видела в этом доме. Здесь не было даже пыли на полочках, заставленных разномастными книгами, а на стене висел большой яркий пейзаж - осенние деревья - не то, что мёртвые картины из чёрно-белого шёлка.

Снаружи послышался звон посуды.

- Маша, отлипни уже от компьютера! Иди завтракать.

- А когда ты сегодня вернёшься?

- На работу же опоздаешь.

Эйрин замерла на своём месте, с трудом переводя дыхание. На минуту её сковал такой ужас, что из онемевших пальцев вывалился пистолет и стукнулся об пол - чёрная бесполезная громадина. Она думала, что призраки услышат этот стук и сбегутся смотреть, кто здесь нарушает их покой, но ничего не произошло.

Медленно, слушая, как громко колотится её собственное сердце, Эйрин сделала шаг к коридору. Осторожно выглянула: коридор был пуст и наполнен солнечным светом. От золотых лучей деревянные панели стали тёплыми, а по полу хотелось пройтись босиком, давя пятками солнечных зайчиков.

- Кто это? - шёпотом спросила дом Эйрин. Ей в ответ скрипнула дверь, в которую она слишком сильно вжалась плечом.

В последней комнате оказалось так же пусто, как и в предыдущих. Это, по всей видимости, была кухня, где вся семья могла бы собираться по утрам и вечерам. Здесь бы пахло булочками и супом. Эйрин сглотнула тягучую слюну.

Она вошла и забралась с ногами на стул, усталость свалилась неожиданно, будто она проходила по дому весь день, и очень хотелось положить голову на стол. Глаза слиплись сами собой. И тут снова:

- Маша, как же теперь преступники без тебя проживут?

Смех.

Эйрин вздрогнула и подняла голову. На пустом столе лежала тень голого дерева, притаившегося за окном, в коридоре было пусто и тихо. Даже не шумел ветер. И тут весь дом пронзил резкий, неприятный звук.

Он был реальным, самым реальным из того, что она слышала сегодня. Эйрин бросилась в комнату, где уронила на пол пистолет, подхватила его и прижала к груди, как куклу, и поняла, что никуда отсюда не выйдет. Комната с осенней картинкой на стене казалась самой безопасной.

Звук повторился. Теперь он был требовательным и долгим. Так мог бы взвыть голодный демон, бросаясь на прутья клетки. Эйрин высунулась в коридор: конечно, никакого демона там не было, но вслед за воем последовал стук.

Она сглотнула и двинулась к лестнице, пустой деревянной лестнице со скрипучими старыми ступенями. От каждого шага подкашивались ноги, и Эйрин то ли дело чуть не падала на тёплый от солнечных лучей пол.

'Если бы не призраки', думала она. - 'Если бы не эти звуки и голоса, я бы жила тут целую вечность. Пол тёплый, а на кухне можно собираться всем вместе'.

Её мало волновало, что собираться было не с кем.

Эйрин ступила на самую последнюю ступеньку и замерла, сжимая пистолет обеими руками. В окно на неё смотрело чьё-то лицо. Она отпрянула, ощущая, как немеет тело, и села прямо на лестницу, не в силах даже убежать.

Девушка за стеклом подняла руку и помахала ей. Эйрин смотрела на её улыбающееся лицо и чувствовала, как мурашки бегут по спине. Девушка снаружи постучалась - стук вышел совсем не такой, как до этого, - и указала куда-то влево. Наверное, на дверь.

Оказалось, что дверь заперта на тяжёлый засов, а вовсе не на тот изящный замок, ключ от которого добывал вчера Идрис, копаясь во времени. Эйрин отодвинула засов с трудом, с трудом же поддалась дверь. Но когда она открылась, свежий ветер, сладко пахнущий яблоками и прелой листвой, ударил в лицо и вдруг вышиб из глаз две слезинки.

На пороге 'почти её' дома стояли двое: девушка в коротеньком платье и плаще и мужчина, который таращился на Эйрин вчера из-за забора.

- Маша? - удивлённо выдохнула девушка. Она оглянулась на спутника, тот только пожал плечами. Вместе они сверлили Эйрин глазами так долго, что ей захотелось захлопнуть дверь прямо у них перед носом.

- Маша? - повторила гостья уже с ноткой неуверенности.

Эйрин осторожно уложила пистолет на тумбочку, прямо в пушистую пыль.

- Кто такая Маша? - жалобно поинтересовалась она.

***

Орлана смогла заснуть только под утро, не в силах выбросить из головы размышления и бессильные вопросы о том, что будет дальше. Ночью всё казалось страшнее во много раз: убийства ещё кровавей и хладнокровнее, смерти - ещё необратимее, а Эйрин - ещё дальше, невозможно далеко.

Её разбудили: птица прыгала по ветке дерева, сунувшейся в открытое окно. Именно от шороха птичьих коготков Орлана и проснулась. Всю комнату заливал солнечный свет, а на кресле лежало наспех сброшенное вчера платье. Луксора рядом не было.

Вчера... они с Луксором как будто бы уговорились больше не говорить ни слова об убийствах и убийцах, но каждый из них продолжал переживать то, что понял, и ни на секунду не останавливался в этих мыслях.

Орлана поднялась с трудом: она чувствовала себя усталой и больной, но оставаться в постели было ещё хуже - так, раз от разу, мысли заводили её в один и тот же тупик. Она надела привычное тёмное платье, убрала волосы назад и вышла из спальни, чтобы узнать, как идут поиски. Рано или поздно Вселенский Разум поймёт, что будет лучше вернуть Эйрин ей, и вернёт.

Вызывать Аластара не пришлось: он сам ждал её в приёмной, сделав её подобием своего кабинета в подвале. Начальник тайной полиции развалился в кресле,обитом шкурой демона, и разглядывал карту империи, повешенную на противоположной стене. По всей карте тянулась серебристая нить - от горных вершин Арджаны до Ситрита и от Ситрита - снова на север, к Хршасу.

- Не ломайте голову, сказала Орлана, остановившись в нескольких шагах от карты и, потянувшись, стёрла кусочек линии у самого Хршаса. В том месте карта казалась даже холодной и колючей, как снег.

- Доброе утро, моя императрица. - Аластар поднялся. - Вас приглашают в мир людей.

Орлана удивлённо приподняла брови.

- Что у них произошло?

- Говорят, что нашли нечто странное.

Она подцепила линию пальцами и потащила её к Альмарейну, синие стяги которого развевались на символических башенках. Линии чуть-чуть не хватило, как раз того самого кончика, который стёрла Орлана. Второй конец линии она подвела к заповедным землям, к самому устью Сантарина.

- Что же?

Аластар приблизился к ней сзади так, что Орлана ощутила холодный запах подземелья. Или ей опять почудилось.

- Они нашли там вас.

Орлана замерла, всё ещё касаясь кончиком пальца устья реки и как будто ощущая там влагу.

- Идёмте, выдохнула она.

Орлана могла бы выйти в мир людей прямо из своей приёмной, но раз приглашение было официальным, официальным будет и её визит.

...В мире людей стояла пасмурная осень, и с высоты пятнадцатого этажа город казался пёстрым тряпичным одеялом, разрезанным только прожилками асфальтовых дорог.

- Ты быстро, сказал Ник, встретив её в специально отведённой для порталов зале Центра. - Я думал, тебе передадут только послезавтра.

Несмотря на разгар рабочего дня, Центр по обеспечению безопасности между мирами притих. Орлана прислушалась: ни шагов за дверью, ни голосов.

- Пришла сразу же, как только узнала, улыбнулась она старому другу. - Что у вас произошло?

Он задумчиво почесал в затылке.

- Мне позвонила Яна. Тут такое дело... в общем, пойдём, сама и посмотришь.

По коридору Ник шёл чуть впереди, и Орлана рассматривала его, почти не изменившегося в её глазах за столько лет. Когда-то они работали вместе, и она к нему привыкла, так привыкла, что знала каждую чёрточку лица.

Аластар, не посчитав нужным оставить их, молча пошёл рядом. Его шагов Орлана не слышала, но ощущала присутствие.

В просторном зале, амфитеатром поднимающемся от центра к краям, служившем обычно местом всеобщего сбора, Орлана на пороге столкнулась с Яной. Она неуверенно жалась к косяку, выглядывая время от времени в коридор.

- Солнце. - Орлана поймала её за плечи. - Рада тебя видеть.

Яна была пусть и очень дальней родственницей ей, но за годы жизни вместе в мире людей стала дочерью. Или младшей сестрой. Она уткнулась Орлане в плечо и тут же отстранилась, снова принимаясь нервно теребить цепочку на шее.

- Понимаешь, вчера мне позвонил Ким. Помнишь, он живёт в соседнем доме? - Она оглянулась, но на кого - осталось для Орланы неясным, из-за едва приоткрытой второй двери был виден лишь кусочек потолка и стены. - Он сказал, что в дом кто-то забрался, сигнализация не сработала, а я смогла приехать только утром. Там, в общем, ничего такого не случилось. Только...

Она снова глянула назад.

Орлана кивнула и прошла в зал. Ряды лаково блестящих столов уходили вниз. По широким ступеням она дошла до самого дна зала, и только тогда увидела скрючившуюся на казённом стуле фигурку. Девушка сидела, уронив голову на сложенные руки, короткие волосы медного цвета падали, закрывая лицо, а на левой руке отсчитывали секунды старые электронные часы.

Она шагнула ближе и тронула её за плечо. И охнула, опустившись на самый ближний стул, потому что из-под упавшей на лицо слишком длинной чёлки на Орлану глянула она сама, словно пришедшая из прошлого двадцатилетней давности.

С минуту длилось молчание, и Орлана горько рассмеялась.

- Эйрин? - прошептала она, и тут же пугающее сходство начало исчезать.

Упали на плечи длинные волосы, расплылись черты лица, мгновенно принимая другие формы, а вместо человеческой одежды появилось платье из ситритского шёлка, испачканное травой и пылью. Орлана взяла её руку и расстегнула браслет часов, врезавшийся в кожу так, что остались алые следы.

Она провела рукой по щеке дочери: девочка ощутимо дрожала.

- Я ничего не могу понять, вскрикнула она, нервно сжимая и разжимая кулаки.

- Пойдём, предложила Орлана, чувствуя, что улыбается от радости за то, что снова обрела дочь, и не может принять серьёзный и строгий вид. - Я попробую тебе всё объяснить.

Она взяла Эйрин за руку, но та резко вывернулась и закричала, едва не переходя на слёзы:

- Да кто такая эта Маша? Они все меня так называют. Кто она такая?

Дождавшись, когда вся обида и злость выйдут с этим криком, оставив Эйрин только тяжело дышать, Орлана ответила на её вопрос:

- Это я.

Идрис сочинил план, ещё более изощрённый, чем она могла бы подумать. Он придумал, как вернуть себе неслучившуюся любовь.

Пока почти успокоенная Эйрин, отмытая и одетая в новое платье, сидела перед ней, жадно глотая горячий чай, обжигаясь и снова глотая, Орлана ерошила себе волосы и думала, как объяснить всё попроще и покороче, так, чтобы не ранить обидчивую дочь.

- Так. Я поняла, что в мире людей какая-то петля, деловито заявила Эйрин, глядя прямо перед собой - в чайную темноту. - А при чём тут я? Тот дом? При чём тут Идрис?

- Понимаешь, Орлана откинулась на спинку стула; в обеденном зале пахло корицей и сдобой, но ей совершенно не хотелось есть, я жила в мире людей, очень долго, потому что моя мама родом из мира людей, и она забрала меня туда. Я жила именно в том доме, где была ты.

- А, протянула Эйрин, хоть и было видно, что вопросов у неё ещё достаточно. - На втором этаже было три комнаты. В первой я нашла какие-то папки с фотографиями убитых людей, те часы, письма от какого-то Алекса...

- Это была моя комната.

Эйрин загнула один палец. В открытую дверь дышал ветер, совсем тёплый и пахнущий цветами. За полдня лужи, оставшиеся от ночного дождя, успели истаять под ярким Альмарейнским солнцем.

- Потом комнату с шёлковыми картинами и сухим цветком на полу...

- Это комната моей подруги Сабрины. Она покончила с собой. Из-за меня, ты правильно сказала за тем ужином. - Орлана склонилась к столу, подперев щёку рукой.

- Я так и подумала, бросила Эйрин и опасливо глянула на Орлану: не рассердится ли, но та была спокойна. - Потом я нашла ещё одну комнату, она была самой хорошей.

- Вернее всего, ты говоришь сейчас про комнату Яны. Это она пришла к тебе.

Слушать про Яну Эйрин было не интересно. Она помотала головой, едва дождавшись, когда Орлана закончит говорить.

- Понятно, ты жила в мире людей, в том доме, у тебя было другое имя. Но почему Идрис привёл меня в тот дом?

Вот и началось самое сложное и больное. Последний раз прикидывая план разговора, чтобы сделать его как можно легче и понятнее, Орлана понимала, что ничего лёгкого в нём не будет.

- Это называется 'мёртвая петля времени'. Понимаешь, мне кажется, Идрис решил сделать из тебя вторую меня. Это ещё один трюк магии времени. Он заставлял тебя совершать такие же поступки, как совершала я, оставил тебя в моём доме, чтобы ты приняла часть меня. Как-то изменял твоё поведение, да?

Эйрин отрицательно помотала головой.

- Возможно, ты этого просто не замечала. Эйрин. Я хочу, чтобы ты мне рассказала правду. Что происходило, когда ты была с Идрисом? Что ты сделала?

- Я ничего не делала. - Эйрин нахмурилась и как будто снова отдалилась, а ведь на секунду Орлане показалось, что она смогла достучаться к дочери.

- Эйрин, Орлана поймала её руки, хоть та и отшатнулась, ты понимаешь, что убила троих магов? Да, пусть они были не самыми честными и благородными моими подданными, но даже они не заслужили смерти.

- Они не заслужили? - взвилась вдруг Эйрин. - Да ты просто ничего не знаешь! Как ты можешь знать, если я тебя от всего спасала?

От её крика снова заныли виски, а Орлана уже понадеялась, что теперь, когда все волнения и страхи за дочь позади, головные боли отступят.

- Я прошу тебя всё рассказать, тихо попросила она и поморщилась.

Её уже было не остановить. Её уже уносило, и, если бы дыхание не сбивалось, Эйрин говорила бы в два раза быстрее.

- Первый... первый вообще хотел похитить меня и неизвестно что сделать. Идрис показывал мне возможное будущее, и я всё узнала. И ничего я его не убивала, он сам. Он сам отравился, а я только разрешила Идрису, и он... Он показал ему, что ничего не получится, что тех псевдолекарей поймают, а потом закольцевал время.

'Закольцевал время', - повторила Орлана про себя. Она не пожелала бы такой пытки врагу - просыпаться утром и понимать, что начался тот же самый день. Неизвестно, сколько дней прожил так Дритан, прежде чем от безысходности наложить на себя руки, но в истории остался только один день - тот, в котором он умер.

- А второй вообще сам виноват, продолжала Эйрин, распаляясь ещё сильнее. Её щёки раскраснелись, а пальцы ещё дрожали, сжимая край стола. - Он хотел так - выведет Риана на площадь, где все собрались, и заставит использовать боевое заклинание. Тогда все увидят, и он придёт к тебе и скажет. Всё скажет, а будет много свидетелей. Тебе придётся наказать Риана тогда. Или уж отменить указ. Так вот!

Захлёбываясь в собственной речи, она неслась дальше, не сильно заботясь о том, чтобы быть понятой. Орлана поймала себя на том, что с силой сжимает пальцы, так, что хрустят суставы.

- Только я не дала ему. Я вернулась во времени и ему дверь закрыла, и он не смог выйти на площадь, а Риан его догнал в комнате. Уже догнал, и свидетелей не было, да. Она остановилась, чтобы тяжело выдохнуть. - А потом мне его было совсем не жалко, потому что он подлый, мерзкий, гадкий! Я его убила, когда он спал. Идрис выключил свет. Он позвал смотрителя, тот вышел из комнаты, а потом Идрис пошёл чуть-чуть назад в прошлое и стёр тот момент, где позвал его. Мне одной минуты хватило, я поставила портал и не убирала его, а потом ушла. Только дверью хлопнула и открыла окно, чтобы все думали, что я туда сбежала, и искали бы в саду.

У Орланы и у самой уже тряслись пальцы. Её пятнадцатилетняя дочь взяла в руки оружие и, ничуть не дрогнув, заколола спящего мага. Её пятнадцатилетняя дочь...

- С последним вообще вышло легче всего. - Эйрин почти успокоилась, но вдруг снова скривилась от злости. - Он хотел наслать на тебя ураган, если ты не отменишь указ! Я обмазала кровью его плащ, Идрис выпустил волка, узнал там заклинание, сходил в прошлое, и все дела. Ничего нет сложного.

Она замолчала, теребя оборки на подоле платья. Эйрин не смотрела на Орлану, но обиженно кривила губы, будто порывалась что-то ещё сказать, и начинала теребить оборку ещё яростнее. Кончился запал.

- Ты даже не чувствуешь вины за то, что сделала? - тихо спросила Орлана, подаваясь к ней.

Эйрин резко дёрнула головой, и капля влаги упала на серебристую скатерть обеденного стола.

- Мне Идрис говорил... хвалил меня за то, что я так всё придумывала. Я рисовала схемы. Он просил нарисовать ещё. Я сама придумала, чтобы так...

Орлана потянулась к дочери и обняла её, сильно, как только смогла, прижала к себе.

- Прости меня. Я не должна была тебя отпускать. Я не должна была верить Идрису.

Орлана вздохнула. Всё, что она говорила, было не то. Она не о том думала, глядя в окно своего кабинета на жемчужно-серое небо над городом, пока Аластар рассматривал карту, будто хотел высмотреть в ней Кробх Дерг и прямоугольники волчьих загонов. Она думала о другом.

- Прости, что давила на тебя. Я хотела, чтобы тебе было легче, не как мне. Знаешь же, мне многое пришлось пережить и всё делать самой. Я хотела защитить тебя от всего мира...

Хлюпая носом, Эйрин смотрела на неё, и Орлане в который раз стало страшно не оправдать её доверия.

- Я понимаю тебя. Это правда, я понимаю. - Она уже ощущала, как дрожат колени. - Я очень злилась на свою мать, когда она пыталась запереть меня в четырёх стенах. Я сбежала от неё и стала следователем в мире людей, поперёк её воли. Мне казалось, это очень важно и нужно - быть следователем. Мы с ней до сих пор не помирились, кажется, хоть я и понимаю её теперь - она пыталась меня защитить, по-своему. Знаешь, я только сейчас осознала, что поступала с тобой так же, как она со мной.

Эйрин слушала её, а глаза всё ещё блестели от влаги. Орлана прикасалась к лицу дочери, а та не вырывалась, не уворачивалась от прикосновений.

- Я не знаю, что тебе обещать. Я ведь по-прежнему буду очень переживать за тебя, понимаешь? - Орлана несмело улыбнулась. - Хоть ты и сильная. Но когда ты выберешь свой путь в жизни, я отпущу тебя. Ты можешь поверить?

Эйрин уткнулась в её плечо и наконец-то разревелась от души.

***

- Он сюда вернулся, как я и говорил, торжественно заключил Орден, делая жест в сторону застывшего посреди комнаты мага времени. - Зачем сложности, когда можно просто устроить засаду?

Из окна были видны дорога и розовеющее небо над соседним домом. Орден опёрся спиной о выцветшую стену и приготовился наблюдать за спектаклем - это и была плата за его услугу. Точнее, половина платы.

- Я вижу теперь, кивнула Орлана.

Она пробыла тут почти всю ночь, и на утро, чтобы никто не увидел, как дрожат от волнения её руки, скрестила их на груди. Сумерки выдались мрачными, а рассвет морозным. Она продрогла в тонком платье.

Идрис по-попугайски склонил голову на бок и глянул на неё выжидающе, мол, что скажешь теперь, императрица. Он выглядел довольным, как мог бы выглядеть хршасский волк, отведавший графской крови.

- Чего вы пришли-то? - поинтересовался он и изобразил улыбку - ни дать ни взять - волчий оскал. - Такой неподходящий случай для визита. У меня тут была... э-э-э, а куда вы её дели?

- Идрис, - Орлана закусила губу, что тебе от меня нужно? Что мне сделать, чтобы ты не трогал меня? Переспать с тобой? Скажи уже, что?

- Фу. Он скривился, как будто хршасскому волку предложили вместо графа простолюдина. - Не нужна ты мне. Ты же старая.

Орден отчётливо хмыкнул за спиной Орланы: ему определённо доставляло удовольствие то, что здесь происходило. Она сильно надавила пальцем на висок.

- Значит, теперь тебе нужна моя дочь?

- Ой, да она мне тоже не сдалась. - Он равнодушно махнул рукой. - Подумаешь, какая. Она мне сразу не понравилась.

Орлана шагнула вперёд, так и не разведя рук, и сбавила тон - всё же не хотелось доставлять Ордену слишком много удовольствия.

- Идрис, ты осознаёшь, что заставил пятнадцатилетнюю девочку убивать? Ты понимаешь, что сделал из неё убийцу?

- Нашла проблему, фыркнул маг времени. - Я тут ни при чём, твоя дочь вообще-то лично всё придумала. У меня есть доказательства. Да и сама ты убийца. Чего уж тут.

Орден щёлкнул пальцами, как будто в голову ему пришла гениальная мысль. Орлана не обернулась.

- Знаешь, сказала она. - Я правда пыталась тебя понять, только всё равно не смогла. Хорошо, ты проник в моё прошлое и смог узнать про меня самые нелицеприятные подробности. Но придумать такое мог только псих. Ты ненормальный, Идрис. Ты осознаёшь, что болен?

Идрис смотрел на неё с полуулыбкой. Орлана думала, что он снова примется кривляться и строить рожи, но он не шевельнулся. Просто улыбался и всё. И очень ждал, что ещё она скажет.

- Вот что, произнесла Орлана, если бы Эйрин не напомнила мне про Алекса, я бы никогда не провела аналогию между ним и Дританом.

- Выходит, из-за тебя опять отравился мужчина? - хитро сузил глаза Идрис. - Или это происходит слишком часто, чтобы ты запоминала каждый случай? Как же Алекс? Ты о нём забыла? Несчастный калека, которого ты бросила.

Она поморщилась и махнула рукой: события, пусть и многолетней давности, всё равно взмучивали осадок в душе.

- Я не знала, что он отравился. И бросила я его не за то, что он калека, а за то, что он оскорбил моего отца.

Вспоминать об Алексе не хотелось: неприятная история, сдобренная ещё более неприятным продолжением. Мир людей, звонки по ночам и дыхание в телефонную трубку. Потом обвинения, потом просьбы простить и снова обвинения. Последний раз Орлана видела его много лет назад, вскоре ушла в мир магов и больше ничего о нём не слышала.

- Понимаешь... глупо прозвучит, но этой ночью у меня вдруг возникло чувство, что всё это уже было. Что всё повторилось.

Идрис пожал плечами.

- Такое бывает.

- Да, ты прав. Всё это глупость. Можно было догадаться раньше. Просто мне померещилось, что тот, кто совершил все эти убийства, подражал мне. Подражал моим поступкам. Глупо подражал, как будто в приступе психоза. Знаю. Алекс - это Дритан. Оба покончили с собой. Только первый, как ты говоришь, из-за того, что я его бросила, а второй - боялся наказания?

- Хорошо, что дальше? - Идрис кивнул, как строгий учитель, по каплям выживающий из двоечника ответ на тройку.

- Дальше Кленис. Вспомни, я убила Мифа. Как я его убила. За что.

За предательство - сейчас Орлана осознавала совершенно точно, что та жажда справедливости, которая одолевала её в юности, была не более чем способом выжить. На эту жажду она опиралась, когда приходилось совсем тяжело.

Так случилось, что она убила своего учителя, которому поклонялась, почти как богу. Когда она увидела, что учитель так же трясётся за свою жизнь, как любой человек, как он предлагает ей бежать, вместо того чтобы бороться, как он готов бросить её саму на верную смерть, она не выдержала предательства.

- За предательство. Я его застрелила, повторила Орлана. - Убийство Клениса, по сути, произошло точно так же. Ведь он подставил Риана - это тоже предательство. И убили его очень просто и прямолинейно - закололи мечом.

- Дальше, попросил Идрис чуть охрипшим голосом.

Он потянулся к Орлане, чтобы взять её за руки, но она нервно дёрнулась. Глаза Идриса как будто подёрнуло туманом - светлые, неподвижные, совершенно безумные, они не отпускали её.

- Не трогай меня. Дальше был Ледвиг. Его загрыз волк, но ведь волка специально приманили. Значит, хотели изобразить несчастный случай. - Она и сама бы уже не смогла остановиться, потому что вдруг ясно и точно представила, с каким выражением лица Идрис совершал всё это. С таким же жёстким и холодным, как сейчас. - Я вспомнила Виолу.

Эта тема была самой неприятной. У Орланы каждый раз больно покалывало сердце, когда вспоминала, как убила соперницу. Когда Орлана пыталась узнать, как Луксор относится к смерти Виолы, каждый раз он упрямо отвечал: 'Ты не виновата'. А Орлана знала, что она виновата - ведь именно она выстрелила Виоле в голову, прежде чем та упала с крыши высотки прямо на асфальтовую дорожку, но заходить в разговорах с Луксором дальше боялась. Другой разговор, что перед этим Виола сама едва не убила Орлану, заманив её на крышу, а потом угрожая ножом.

- Это был как будто несчастный случай. Никто и не подумал, что нужно искать убийцу. Потом, Ледвиг - очень сильный маг, и он пытался диктовать мне условия. Он как будто бы был мой соперник, так?

Идрис кивнул - то ли её словам, то ли своим мыслям. Его взгляд был отстраненным и таким далёким, что Орлана не рискнула даже предположить, о каком прошлом он вспоминает.

- Вот о чём я подумала. Тот, кто совершал убийства, не просто пытался оказать мне медвежью услугу, он подражал мне, специально выбирая способы убийств. По-твоему, Идрис, кто из нас сошёл с ума?

Тихий шёпот белого пламени в наступившем молчании был единственным звуком во всём мире, а потом проступил дождь. Оказывается, он всё ещё барабанил по окнам, но оглушённая догадкой, Орлана ничего не слышала. Гулко и медленно билось её сердце.

- Идрис, слышишь? Слышишь?

Он поднял голову и снова протянул руки к Орлане. На этот раз она не сопротивлялась, и пальцы Идриса сжались на её локтях. Орлана не шелохнулась, хоть ей и стало больно. Он смотрел ей прямо в глаза, а Орлана скользнула взглядом по его руке, дальше, к запястью, на котором вилась целая радуга шерстяных ниток. Её - тёмно-синей - там не было.

- Ты разорвал нитку?

- Ну да, - Идрис растянул в бесцветной улыбке губы. - Моё желание исполнилось - ты же была со мной.

Она отбросила его руки одним нервным, резким движением, шагнула назад.

- Ты не просто задался целью заполучить моё внимание. Ты свихнулся на этом. Помнишь тот ужин, после которого ты увёл Эйрин с собой? Помнишь, что я обещала тебе?

Идрис вытянул губы трубочкой, изображая усиленный мыслительный процесс.

- Ага, просиял он наконец, как будто сдёрнул с лица мутную пелену. - Ты обещала лишить меня силы мага времени. А ещё сказала, что любое решение императрицы законно, если при этом присутствует хоть один член Совета. А незаконное решение мне решительно не нравится. Приду на ваше заседание и начну жаловаться. Узурпаторша.

Он энергично покрутил головой.

- Что-то я не вижу тут никого. Или Ишханди опять где-то прячется?

В гостиной старого дома не было никакой мебели, кроме продавленного дивана. Идрис поражённо выдохнул и прижал руку к сердцу.

- Или ты хочешь, чтобы весь Совет узнал, что твоя дочь убийца? Какой ужас. Я не позволю сломать жизнь бедной девочке!

Орлана опустила взгляд и покачалась с пятки на носок в ожидании, пока маг времени закончит своё выступление.

- Здесь присутствует лорд Орден. Так что твои претензии беспочвенны.

Идрис глянул за её плечо и, как будто увидав Ордена в первый раз, отвесил ему шутовское приветствие, поднимая несуществующую шляпу.

- Здорово. Только его исключили из Совета за то, что он убил твоего брата и пытался убить тебя. Помнишь? - прошептал он, косясь на Ордена, как будто рассказывал Орлане великую тайну.

- Да брось. - Она развела руками. - Мы тут все убийцы и преступники. Я решила простить Ордена и снова принять его в Совет.

Идрис скривился, весёлости в его голосе резко поубавилось.

- А если я всё-таки пойду пожалуюсь?

- Пожалуйста, махнула рукой Орлана. - Только кто же пойдёт против воли императрицы? Тем более против воли императрицы, которая всё делает по закону. Вот если бы ты не пришиб Ледвига, его убила бы я сама, а так... Очень удобно. Ты всё сделал за меня, теперь я лишу тебя сил, и моим магом времени станет Эйрин. С её воспитанием я уж как-нибудь справлюсь.

- Узурпаторша, в очередной раз выдал Идрис, глядя на неё исподлобья.

- Какая уж есть, вздохнула она, вытаскивая из ворота платья простой круглый медальон на золотой цепочке. - А ты ненормальный, Идрис. Хватит, мы с тобой уже наговорились

- Тот самый тон, усмехнулся он.

Повисшая прямо в воздухе алая искорка портала времени, которую Идрис ещё не успел щелчком отправить на пол, потухла.

- Шёпот трав, напомнила Орлана. - Неужели ты подумал, что я это не учту?

- Юноша, задержитесь, будьте так добры, проговорил Орден, выступая из-за её спины.

В свете поднимающегося из-за соседнего дома солнца изумрудно искрился скорпион, скалывающий его чёрную мантию.

Эпилог

Во вражеской армии осталось не так много солдат. Половину пехоты смелό с поля боя. Ещё сражалась конница, но и у неё сил оставалось маловато, а места дня манёвра не оставалось совсем. Король скрывался, но сбежать он не смог бы - войско уже было окружено.

Орлана в задумчивости подняла с доски белую пешку, покрутила её в пальцах и поставила на место: пешка, возможно, была и не такой страшной жертвой, чтобы захватить вражескую ладью, но что-то ей мешало сделать этот ход. Орлана откинулась на спинку кресла, глядя на доску. Следующий ход, какой простой бы ни казалась позиция, давался с трудом.

- Моя императрица. - Руки в алых перчатках легли на край шахматного столика. Аластар склонился над искусно вырезанными фигурами, словно рассматривая их: ферзя-королеву, сложившую изящные руки на груди, пешек с мечами в резных ножнах, коней, больше напоминающих демонов-стражей - и выдвинул вперёд слона. - Всё сделано, как вы приказывали.

Орлана окинула взглядом новую позицию шахмат и удовлетворённо кивнула, именно предчувствие такого хода и жило в ней, именно оно и не давало передвинуть с места на место никчемную пешку.

- Хорошо, что с остальным? - Она потёрла пальцем подбородок: слон угрожал вражескому королю, но теперь, когда положение чёрных превратилось в совсем безысходное, ей стало жаль загнанного в угол монарха.

- Делегации из провинций уже отправились по домам. - Аластар позволил себе усмехнуться. - Думаю, они готовились к долгому и упорному противостоянию, и никак не думали, что вы так легко пойдёте им навстречу.

- Лорд, я ведь тоже не могу идти против всеобщего мнения. Я всего лишь служу народу, а если начну жить лишь своими интересами, в чём тогда суть монархии?

Аластар склонился к доске и выдвинул вперёд чёрного коня - единственную фигуру, которая была способна защитить почти уже потерпевшего поражение короля.

- И всё-таки, что произошло, если вы решили пересмотреть указ? - Он поднял голову и взглянул на Орлану так пронзительно, как умел только он.

Орлана улыбнулась.

- Знаете, я вовсе не одобряю методов заговорщиков. Но единственное, чего я не могу понять, почему никто из них не мог прийти и поговорить со мной, спокойно высказав свои убеждения? Вы скажете - жизнь научила их никому не доверять. Но Линкей на крайнем заседании Совета убедил меня в том, что указ следует смягчить. Я и сама давно думала об этом, но не хотела идти на поводу у террористов. К чему были бессмысленные жертвы?

Конь и слон замерли друг перед другом, как будто выжидая удобного случая, чтобы броситься на противника. Фигурка слона - с изящным лицом, с тонким изломом губ, с эфесом меча, показывающимся из-под плаща и фигурка его противника, чудовища, в котором не было и не могло быть ничего человеческого - казалось, вот-вот из воинственно раздутых ноздрей повалит серный дым.

- Маги, как и люди, ровняют по себе, отозвался Аластар. - Граф Ледвиг никогда не отступал от своих слов, и искренне считал, что разговорами тут ничего не решить.

- Вот и напрасно. К чему мучить себя лишними трудностями, если половина из них решиться после искреннего разговора.

Орлана подняла двумя пальцами белого ферзя и сбила вражеского коня с доски. Она ещё несколько секунд рассматривала итоги боя: вокруг покоились убитые игрушечные воины, все вперемешку. Орлана поднялась.

- Интересная была партия. Аластар, вы, кажется, обещали мне карту.

- Да.

Он извлёк из-под плаща небольшой дымчато-пурпурный кристалл и уложил его на середину доски.

- Город Ткеру, он поводил пальцем по открывшейся картинке - карте. Деревья там раскачивали ветвями, а домики провинции стояли как на подбор - чистенькие, выкрашенные в белый цвет. - Если уйти от главной улицы...

Город Ткеру находился за пределами метрополии, в одной из провинций. Орлана не была здесь никогда раньше, но этим утром Аластар принёс ей карту, и она легко разобралась в переплетении тенистых узких улочек.

Здесь в садах было тесно от цветов, а изгороди едва не падали от оплетающего их вьюна. Дыша тёплым запахом молока с мёдом, она нашла нужный дом. Перед ним на песчаной дорожке играла маленькая девочка. Она поливала песок из ведёрка водой и пыталась строить замок, втыкая в башенки бутоны цветов.

Орлана присела перед ней, подобрав одной рукой подол шёлкового платья.

- Как ты думаешь, похожий замок получается? - спросила малышка, заметив гостью.

Орлана склонила голову на бок, рассматривая повисший на крайней башенке цветок.

- Да, по-моему, вполне, отозвалась она.

- Ничего ты в замках не понимаешь, расстроено выдохнула девочка. - Совсем ведь не похоже выходит.

Недалеко хлопнула дверь и строгий женский голос позвал:

- Маша! Маша, а ну-ка иди сюда. Я же говорила тебе не разговаривать с незнакомыми!

Девочка вскочила и, на ходу приглаживая растрёпанные тёмные волосы, бросилась к ближайшей калитке.

- Только замок не разломай! - крикнула она напоследок Орлане.

Та поднялась, машинально отряхивая подол платья. С крыльца дома на неё смотрела мать девочки - невысокая женщина с льняными волосами, забранными в аккуратную причёску.

- Маша? - выдохнула она, пытаясь спрятать своё удивление.

- Орлана. Она пожала плечами, опустив глаза на девочку, которая обеими ручонками вцепилась в подол матери. - Я просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке, мама.

Та мотнула головой, указывая на дверь.

- Входи. Выпьем чаю, поговорим.

Девочка убежала в прохладные комнаты, все окна которых были задёрнуты цветными полупрозрачными шторками. Здесь в вазах вместо сухих цветов стояли настоящие. Дальше кухни Орлану не пригласили, она нашла себе место в углу комнаты, за небольшим столом, покрытым цветастой скатертью.

Пока Вера готовила чай, Орлана смотрела в окно - прямо к стеклу прижималась ветка вишни, усыпанная почти спелыми ягодами.

- Говорят, ты простила Ордена? - первой нарушила молчание Вера, выставляя на стол нехитрое угощение: прозрачные вазочки с вареньем.

- Злобно лгут, усмехнулась Орлана, подцепляя ложкой засахаренную ягоду смородины. - А если серьёзно, то простила, но всего на один день. Мне было так нужно.

- Думаю, Орден из этого дня извлёк всё, что только получилось. - Вера посмеялась, так и не притронувшись к своей кружке.

И снова повисло молчание, тягучее, как варенье из прозрачных вазочек - того и смотри, уронишь каплю на цветастую скатерть. Орлана выпустила из рук чашку, и ложку аккуратно вернула на блюдце, чтобы не звякнула, и сцепила пальцы в замок.

- Знаешь, проронила, наконец, Вера, когда молчание стало уж совсем невыносимым, я думаю, ты правильно сделала, что отпустила её.

Орлана рассматривала узоры на скатерти, словно и пришла сюда только для того, чтобы разглядеть их как следует.

- Ты отпустила её, потому что сбежала сама, несмотря на все мои запреты. Сбежала от меня в этот мир, к своему отцу, тебя едва не убили... но, наверное, так было нужно. - Она не прятала взгляда, смотрела прямо, и руки были спокойно сложены перед чашкой. - Ты боялась повторения истории, потому и отпустила её. Думала, так выйдет легче.

Орлана дёрнула плечом, не находя, что ответить. На этот раз правдой было каждое сказанное слово, но от этого не становилось лучше. Орлана чувствовала, как выворачивается наизнанку её душа.

- И теперь ты думаешь, что сделаешь её своим магом времени и сможешь удержать рядом? - Вера тяжело вздохнула. - Как знаешь, я не стану тебе указывать.

Чай обжёг губы, Орлана вернула чашку на стол.

- Ей будет очень трудно. Даже труднее, чем тебе. - Вера прикрыла глаза.

- Да, согласилась Орлана, хоть голос её и дрогнул. - Но я сама выбрала такую жизнь, и она - сама.

По полу застучали маленькие ножки, и в дверном проёме появилась девочка. Тёмные волосы, собранные в две косички, растрепались, одна прядь лежала на щеке.

- Маша. - Вера обернулась к ней. - Поиграй в комнате, хорошо?

Та ушла не сразу, ещё несколько секунд она, не отрываясь, глядела на Орлану.

- Какая хорошенькая, произнесла она, когда девочка скрылась за шёлковой шторкой, разделяющей комнаты.

- Очень похожа на тебя. - Вера улыбнулась и зазвенела цепочкой на тонком запястье. - Я, конечно, не маг времени, но кое-что в своей жизни могу изменить.

***

- Философии, как науки, не существует, - заявил Риан, привычно плюхаясь на стул. Его волосы, влажные ещё после тренировки в саду, были зачёсаны назад и стянуты в хвост, но одна прядь всё-таки упала на лицо. Орлана потянулась к сыну и убрала непослушную прядь ему за ухо. Он недовольно дёрнул головой и продолжи: - Есть, например, наука о познании. Наука о законах в социуме. А философия - это что? Что это?

Риан развёл руками. Орлана обернулась на Луксора: тот с умным видом покачал головой, а Ишханди посмеивалась, прикрыв рот рукой. Камни в её серьгах блестели.

- Я не знаю, - призналась Орлана. - Я сама этого никогда не понимала.

Над обеденным столом горели огненные шары, и блики прыгали в хрустальных бокалах фиалкового цвета, в столовых приборах, идеально ровно разложенных на серебристой скатерти. Вечерняя роса с только что срезанных лилий капала на скатерть, застывала крохотными бриллиантиками.

Последней явилась Эйрин. Коротко обрезанные волосы она забрала заколками, чтобы не мешались и не падали на лицо, рукава просторного платья, как всегда, закатала до локтей. Молча она прошла к своему месту и опустилась.

Орлана ощутила, как за столом ещё одним огненным шаром повисло напряжение, его обжигающие капли стекали на скатерть вместе с росой. Подали первое блюдо. Беря в руки вилку, Орлана снова скользнула взглядом по дочери: та сидела, низко опустив голову.

После собрания Совета, на который вызвали Эйрин и привели Идриса, она стала такой - очень тихой и, кажется, ещё более замкнутой, чем раньше. Орлана вечерами говорила с дочерью - длинные, безмятежные беседы успокаивали Эйрин, но Орлана всё равно ощущала кожей её необъяснимую тревогу. Риан, кажется, тоже понимал, что сестре нужна поддержка, ходил вокруг, заводил разговоры, но Эйрин отделывалась односложными ответами.

Ей было страшно - в этом Орлана даже не сомневалась, хотя дочь ничего такого не говорила. Она больше не упоминала ни об Идрисе, ни о времени, проведённом с ним, ни о тех, кого убила. Эти темы стали запретными для всех вокруг.

После памятного Совета, на котором Идриса лишили магии времени, Эйрин лишь раз произнесла это, тяжело вздохнув, но без горечи, без истерии, а лишь с тихой обречённостью.

- Что теперь будет? - сказала она, обращаясь к закатному небу над Альмарейнским лесом.

***

Под потолком, у единственного шара белого пламени роилась целая армия однодневок. Когда на Малтиль шёлковым покрывалом свалилась ночь, к ним присоединились ночные бабочки и комарье. Ломконогие зелёные букашки ползали по створкам окна, распахнутым в душную темноту. Идрис давил насекомых пальцем, и на белых рамах не оставалось даже следов.

Ночь пахла прогорклым дождём, как будто специально, чтобы его разозлить, не могла пахнуть нормально.

- Говорят, там девчонка троих взрослых магов уделала? - поинтересовался Орден, на секунду отрываясь от книги.

- Угу, - буркнул Идрис, не испытывая никакого желания вдаваться в подробности.

- О-о, - протянул великий маг безразлично.

Вдалеке пела птица. Идрис пошарил руками по поясу, совершенно бездумно пытаясь найти флейту, потом вспомнил, что выбросил её из окна самой высокой башни Альмарейнского замка сразу же после заседания Совета, и только рукой горестно махнул.

- Ты зачем явился? - вопросил Орден тем же самым бесцветным тоном, каким и расспрашивал про Эйрин. - Я тебя не звал. Ещё не хватало придворных шутов в гости приглашать.

Идрис пробурчал что-то невнятное.

- И? - Орден поднял на него взгляд. - Зачем ты мне сдался? Вот когда ты был магом времени, тогда бы я ещё подумал. А так...

Он сделал брезгливое выражение лица и поднялся, показательно захлопнув книгу.

- Ну посиди ещё, если хочешь. Спокойной ночи.

Он зашагал к лестнице, на ходу поправляя изумрудного скорпиона на чёрной мантии.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Эпилог