Субастик в опасности [Пауль Маар] (fb2) читать онлайн

Пауль Маар Субастик в опасности

Глава первая Тайный план господина Дауме

Во вторник, придя домой после работы, господин Дауме приступил к реализации своего плана. Осталось провести последнюю репетицию, и все.

Он сел за письменный стол и поправил табличку, на которой крупными буквами было написано:

ФИТЦГЕРАЛЬД ПЕППЕРМИНТ

Все готово. Сегодня должно было получиться!

Днем в школе господин Дауме не мог дождаться, когда закончатся уроки. На нервной почве он извел целый кулек леденцов. И вот решительный час настал!

Он извлек из холодильника зеленый пузырек, который успел за столько часов изрядно промерзнуть. Пришлось потратить какое-то время на то, чтобы отогреть его в руках. Потом он накапал восемь капель в стакан с водой, как следует взболтал его и кашлянул два раза.

Ничего не произошло.

Господин Дауме поставил стакан на стол и кашлянул снова. На этот раз значительно громче.

Дверь слегка отворилась, и в щель просунулась голова госпожи Блюмляйн.

— Я не поняла, это вы просто так кашляли, господин Дауме, или для меня? — робко спросила она.

Господин Дауме побагровел от ярости, однако совладал с собой и сказал как можно мягче:

— Госпожа Блюмляйн, ведь вы любезно согласились помочь мне…

— Как же иначе, господин Дауме, — перебила его госпожа Блюмляйн, с трудом справляясь с волнением. — Ради вас я готова на все, — сказала она и покраснела.

Госпожа Блюмляйн работала секретаршей в той же школе, в которой господин Дауме преподавал физкультуру. Она входила в круг его многочисленных обожательниц и была из тех, кто всегда говорил «да», о чем бы он ни попросил.

— А раз уж вы любезно согласились мне помочь, — продолжал господин Дауме, — то попрошу вас действовать строго по инструкции. Не называйте меня «господин Дауме»! Когда услышите, что я кашлянул, вы откроете дверь и скажете: «Господин Пепперминт, принести вам кофе?» Это ведь не так сложно, не правда ли?

— Не сложно, конечно, — ответила госпожа Блюмляйн, — но немного странно. Ведь вы не пьете кофе, господин Дауме, то есть господин Пепперминт…

— А я и не собираюсь пить кофе, — ответил господин Дауме. — Вы меня спросите, а я отвечу: «Спасибо, не надо». Давайте прорепетируем еще раз. И делайте, пожалуйста, все быстрее, хорошо?

— Да, господин Дауме, — послушно ответила госпожа Блюмляйн и закрыла дверь.

— Смотрите не перепутайте! — крикнул ей вслед господин Дауме. — Пепперминт! Поняли? Пеп-пер-минт!

Наверное, она тоже думает, что он повредился в уме. Вчера чиновник паспортной службы на него так смотрел, что господину Дауме стало не по себе. Чиновник явно был уже готов вызвать дежурного врача, чтобы упечь его в сумасшедший дом. А что он такого спросил? Всего-то хотел узнать, можно ли в принципе поменять фамилию.

Господин Дауме тяжело вздохнул. Вся эта история с пузырьком действительно скоро сведет его с ума. Он не мог отделаться от мыслей об этом рыжем существе в водолазном костюме, который поднял его на смех, а потом бесследно исчез, так же неожиданно, как и появился. Этот рыжий тип не шел у него из головы. Он преследовал его и днем и ночью, даже во сне. Господин Дауме потерял всякий покой и ни о чем другом больше не мог думать.

С чего же все это началось?

С пятнистой собаки, которая растворилась в воздухе. Нет, все началось значительно раньше. Когда из столовой пропали тарелки с завтраками.

Господин Дауме поехал с четвертым «А» на неделю в лыжный лагерь. И там начали происходить совершенно необъяснимые вещи.

Сначала в столовой недосчитались десяти завтраков, приготовленных заранее. Они бесследно исчезли из кухни, хотя все двери и окна были закрыты. Этому, конечно, можно было найти простое объяснение, если предположить, что в столовую забрался просто-напросто вор — подобрал ключи и стащил еду. Правда, не очень понятно, как потом все чашки-плошки оказались под учительским столом. На этот вопрос никто не мог ответить.

А дальше приключилась эта история с собакой. Тут уже пошли сплошные чудеса.

У одного из учеников господина Дауме, а именно у Мартина Пепперминта, невесть откуда появилась собака. При этом никто прежде эту псину не видел. Вряд ли Мартин привез ее с собой. Во всяком случае, в автобусе, на котором они приехали в лагерь, никакой собаки не было и в помине. Выглядела собака тоже странно: на первый взгляд она как будто напоминала обычного далматина, но у далматинов черные или темно-коричневые пятна, а у этой были синие.

Пятнистая собака понимала все, что говорил ей Мартин. Более того, она вытворяла самые невероятные трюки — стояла на голове и преспокойно ходила на задних лапах.

Господин Дауме сразу понял, что это не простая собака. Тогда он еще подумал, что, может быть, она сбежала из цирка. Но теперь у него закралось совсем другое подозрение.

Господин Дауме прекрасно помнил, как все было. Обнаружив у Пепперминта собаку, он сделал из ремня поводок и решил отвести ее в сарай, чтобы потом разобраться и найти хозяина. Мартин Пепперминт пошел вместе с ним, и господину Дауме показалось, что в какой-то момент Мартин наклонился к вредной псине и что-то прошептал. В тот же миг господин Дауме почувствовал, что поводок провис. Он оглянулся. Собака исчезла. Словно растворилась в воздухе. Вырваться и убежать она точно не могла. Господин Дауме это сразу заметил бы. Ей просто некуда было деться. Но факт остается фактом: собака улетучилась, и с тех пор ее больше никто в глаза не видел.

Господин Дауме всерьез тогда задумался, не сошел ли он с ума. При этом Мартин Пепперминт смотрел на него как-то очень странно. И явно не потому, что он заметил какую-то ненормальность в поведении учителя. Было такое ощущение, будто он знает что-то такое, но ни за что не признается.

Следующий случай был не менее загадочным. И опять не обошлось без Мартина Пепперминта.

В какой-то из дней ребята обнаружили необычные следы на снегу, которые тянулись от лагеря куда-то вдаль. Эти следы были невероятных размеров — полметра, не меньше, и напоминали человеческие. Как будто какой-то великан прошелся тут босиком.

Господин Дауме вместе с несколькими бойкими учениками из своего класса отправился по следу этого снежного человека. По дороге к ним присоединился и Мартин Пепперминт. При том что Мартин особой храбростью не отличался и был самым робким и осторожным мальчиком в классе, он вдруг непостижимым образом оказался во главе их поискового отряда. Он даже оторвался ото всех и убежал вперед. Как будто хотел первым встретить снежного человека.

Все видели, как он забрался на верхушку холма и остановился там. Потом все услышали, как он что-то закричал.

Сам Мартин объяснил впоследствии, что он вовсе не кричал, а просто громко выразил свое удивление. Хотя господин Дауме отчетливо услышал обрывок одного слова — то ли «желаю», то ли «желание». Тогда он не придал этому значения и тут же забыл о том, что слышал, потому что подбежали остальные ученики и все сгрудились вокруг странных следов, которые резко обрывались посреди снежного поля. Куда мог подеваться снежный человек? Только улететь. Никакого другого объяснения не было.

Он исчез таким же таинственным и непостижимым образом, каким исчезла пятнистая собака.

И точно так же, как после исчезновения собаки, у Мартина Пепперминта был какой-то странный виноватый вид. Во всяком случае, он явно избегал смотреть господину Дауме прямо в глаза.

Соотнеся все эти обстоятельства, господин Дауме пришел к однозначному выводу: загадочные происшествия как-то связаны с Мартином Пепперминтом. И тогда он твердо решил разобраться, в чем тут дело.

Но принять решение легче, чем исполнить его.

Господин Дауме знал Мартина как совершенно обыкновенного, не особо спортивного ученика, которого одноклассники не спешили включать в свою команду, когда речь заходила о соревнованиях. В целом он был вполне нормальным мальчиком без каких бы то ни было выдающихся способностей.

Может быть, к нему попал какой-нибудь магический предмет — колдовское кольцо или волшебная палочка? Господин Дауме тут же отбросил эту мысль. Как можно верить в такую чепуху! — сказал он сам себе. Мы ведь живем в век компьютеров и круглосуточного телевещания, в эпоху, когда люди научились замораживать продукты и сортировать бытовые отходы. Мы живем в реальном мире, и в этом мире нет места магам и колдунам.

Но как он ни внушал себе все это, мысль о сверхъестественных силах, которые каким-то образом связаны с Мартином Пепперминтом, не давала ему покоя и сидела гвоздем в голове. А вдруг этот Пепперминт хранит у себя в комнате что-нибудь такое-эдакое? Как бы это осторожно проверить?

И вот в четверг вечером он случайно заметил, что Мартин собрался звонить по телефону из автомата, который стоял внизу. Лучшего случая нельзя было придумать, чтобы незаметно осмотреть его вещи. Господин Дауме поспешил наверх. Стараясь не шуметь, он проскользнул в комнату. И тут ему показалось, будто что-то рыжее мелькнуло в шкафу, дверцы которого подозрительно качались. Он собрался было заглянуть внутрь, но тут услышал шаги. Мартин поднимался по лестнице. Господин Дауме вылетел в коридор и как ни в чем не бывало пошел вниз. По дороге он думал: «А собственно, почему я должен таиться? Что тут такого? Учитель, в конце концов, имеет право провести проверку комнаты учащегося! Ведь следить за порядком — его прямая обязанность!» С другой стороны, ему хотелось разведать все, не привлекая особого внимания. Ведь речь шла о какой-то тайне, и тут нужно было соблюдать осторожность. «Ладно, подождем! — решил господин Дауме. — Может быть, еще представится другой удобный случай».

Удобный случай представился в субботу, в день отъезда. Мартин вышел к автобусу за полчаса до от правления, что само по себе было уже достаточно странным. Увидев, что Мартин сел в автобус, господин Дауме пошел к нему в комнату. Пустой шкаф, пустые ящики письменного стола, разобранная постель, белье на полу. Ничего примечательного.

Зато когда господин Дауме спустился вниз, ему повезло. В углу вестибюля он заметил багажную тележку, приготовленную для сумок и чемоданов школьников. Там, на тележке, стоял пока единственный чемодан. И этот чемодан принадлежал Мартину Пепперминту! Господин Дауме воровато огляделся. Вокруг ни души. Все заняты последними сборами. Господин Дауме быстро расстегнул замки и откинул крышку. Грязные вещички, книга «Лыжная школа: руководство для начинающих», один синий носок, один коричневый, пачка фломастеров… А это что такое? Какой-то пузырек со странной этикеткой. По белому полю шли темно-синие крапинки, а в центре сверкали загадочные буквы «В. к. д. С.». Может быть, это и есть ключ к тайне Мартина Пепперминта?

Господин Дауме отвинтил пробку. Внутри была какая-то прозрачная жидкость без запаха. В дальнем конце вестибюля хлопнула дверь. Господин Дауме быстрым движением завинтил пробку, сунул пузырек в карман и захлопнул чемодан.

— А, Фитцгеральд! — раздался голос госпожи Руммлер, воспитательницы четвертого «Б». — Как хорошо, что вы уже тут! Вы не поможете мне? А то я нагрузилась, как верблюд!

— Конечно, Хедвига! — тут же отозвался господин Дауме. — Нет проблем! Я же как-никак спортсмен!

С этими словами он подхватил ее багаж и водрузил на тележку рядом с чемоданом Мартина Пепперминта.

Обратная дорога показалась господину Дауме бесконечно долгой. Он не мог дождаться, когда же они наконец доедут.

Добравшись к вечеру до своей холостяцкой квартиры, господин Дауме первым делом достал пузырек и пошел в кухню. Он сел за стол и принялся изучать находку.

На первый взгляд ничего особенного. Обыкновенная бутылочка зеленого стекла, и если бы не странные светящиеся крапинки, можно было бы подумать, что он куплен в простой аптеке. Да вот еще эти буквы… Написаны от руки, а не напечатаны, как положено. Что же они могут означать? «К» — это, скорее всего, капли.

Господин Дауме отвинтил пробку, встряхнул пузырек и понюхал его. Ничем не пахнет. Может быть, это вода?

Господин Дауме достал из шкафа стакан, налил в него воды, накапал туда капель и хорошенько взболтал. Ничего не произошло. Цвет остался прежним, и никаких маслянистых разводов на поверхности, как бывает, когда смешиваются жидкости разных составов.

Попробовать выпить? А вдруг это яд? Или какая-нибудь мерзкая гадость, от которой будет саднить глотку? Или того хуже — слабительное?

Господин Дауме решил повременить с экспериментами. В понедельник он возьмет с собой пузырек в школу и отдаст на экспертизу химику. Он, наверное, разберется, что эта за микстура.

Довольный принятым решением, он открыл холодильник и поставил бутылочку в морозилку. Авось до понедельника не испортится.

После этого он отправился на боковую, но долго не мог заснуть. Когда же сон сморил его, его стали одолевать кошмары. Ему снилась страшная пятнистая собака, которая, оскалив зубы, мчалась за ним, готовая в любой момент впиться острыми клыками ему в глотку. В смертельном ужасе он просыпался несколько раз, потом снова задремывал, и все повторялось сначала, пока он наконец под самое утро не заснул крепким сном.

Но выспаться ему, несмотря на воскресенье, не удалось. Ни свет ни заря затрещал будильник, который он с вечера забыл отключить. Господин Дауме очнулся. Страшно хотелось пить. Во рту пересохло. В полусне он побрел в кухню. На столе стоял стакан с водой. Господин Дауме громко зевнул, взял без долгих размышлений стакан и выпил его содержимое залпом.

В ту же секунду раздался оглушительный треск, как будто кто-то хлопнул полиэтиленовый пакет, наполненный воздухом, и господин Дауме увидел перед собой странное существо ростом с ученика младших классов. У этого существа были ярко-рыжие волосы, вместо носа — пятачок, физиономия, усыпанная синими веснушками, и в довершение ко всему на нем был надет водолазный костюм.

Господин Дауме тут же проснулся.

— К-к-к-то т-т-ты т-т-т-акой? — заикаясь, спросил он.

— Субастик, кто еще. Что за дурацкий вопрос, — ответило существо. — А как к тебе попали мои чудесные возвратные капли? Стибрил, да? Зря старался! Они действуют только на Пепперминтов! Ха-ха-ха! Если ты думаешь, что я возьмусь исполнять твои желания и тратить наши веснушки, то ты ошибаешься. Я с ворюгами не вожусь. Я пошел, прощай, бывай, рот скорее закрывай! Считай, что ты меня не видел!

И в ту же секунду неведомое существо исчезло.

— Эй, погоди! — воскликнул господин Дауме. — Как же так… куда ты подевался?

Господин Дауме ничего не понимал. Каким образом этот Субастик попал к нему в квартиру? Входная дверь закрыта, это точно. А главное, куда он спрятался?

— Субастик! — строгим голосом сказал господин Дауме. — Выходи сейчас же! Ты слышал меня?! Вылезай, а то… — Он чуть было не добавил «запишу тебе замечание в журнал». На учеников это действовало всегда отрезвляюще. Они боялись его строгого тона.

Но на Субастика все это не произвело никакого впечатления.

Из кухонной плиты раздался громкий смех.

Господин Дауме бросился к плите и открыл духовку. Пусто. Никого.

Теперь этот мерзкий тип еще и запел. Его фальшивый голос раздавался то из посудомоечной машины, то из пылесоса, который хранился в кухонной кладовке.

Семейство Пепперминтов — вот кто мои друзья, Для них с утра до вечера готов трудиться я.

Последние слова прозвучали уже совсем глухо и тихо, откуда-то издалека.

Господин Дауме бросился искать беглеца. Он заглянул во все шкафы, посмотрел за холодильником, за шторой, обшарил все углы, обследовал коридор, побежал в спальню и даже сунул нос под кровать. Но Субастика нигде не было.

Господин Дауме вернулся в кухню, сел за стол и задумался.

Совершенно случайно он открыл тайну Мартина Пепперминта. Оказалось, что у Мартина был помощник, этот наглый горлопан, который зовет себя Субастиком и который, судя по всему, может исполнять желания. Причем является он тогда, когда выпиваешь эти самые капли из зеленого пузырька. Теперь господину Дауме стало ясно, как такой неспортивный мальчишка, как Мартин, в одночасье мог превратиться в первоклассного лыжника. Он просто загадал желание, и оно исполнилось. Никаких чудес.

У господина Дауме было множество желаний — настоящих, серьезных, не то что у этого Пепперминта. Детский сад. «Я-то знаю, чего бы я пожелал!» — думал он. Во-первых, он полностью переменил бы политику в обществе любителей роликовых коньков. Он сделал бы из него молодежный клуб роллеров. Развитие молодежного спорта — вот что важно! Хватит развлекаться с пенсионерами, которым только подавай художественное катание… Вальсы там всякие да танго… Нет, это будет настоящий роллер-клуб. Они будут проводить международные пробеги. И, разумеется, побеждать! Он так и представлял себе, как будет пробиваться через толпу журналистов: «Господин Дауме, как вам удалось в столь короткие сроки подготовить таких спортсменов?», «Господин Дауме, в чем секрет вашего головокружительного успеха? Ведь вы практически начали с нуля и за три месяца добились таких результатов!».

Нет, что ни говори, а такой Субастик мог очень даже пригодиться. Только сначала придется с ним немного поработать. Укоротить его длинный язык. А то ишь что себе позволяет! Смеяться над ним! Но он его быстро отучит, когда доберется до него. Осталось только решить, как добраться до этого нахала.

Что он там такое пел? Что дружит, так сказать, исключительно с Пепперминтами. То есть получается, что только Пепперминты имеют над ним власть. Очень глупо было с его стороны выдавать такую тайну. «Теперь я знаю, — думал господин Дауме, — он слушается тех, у кого фамилия Пепперминт. Но у меня-то фамилия Дауме. Что же мне теперь, фамилию менять? Хотя… Почему бы и нет…» Он слышал, что в принципе можно подать заявление в паспортную службу и попросить изменить фамилию.

В понедельник после занятий он отправился наводить справки по интересующему его вопросу.

— Как вас зовут? — спросил его чиновник.

— Фитцгеральд Дауме, — представился господин Дауме.

— И вы хотите изменить свое имя?

— Да… Я еще только думаю… Хотел бы…

— Ваше желание вполне понятно, — перебил его чиновник. — Ваши родители наградили вас не самым благозвучным именем. Это же надо такое придумать! Фитцгеральд. Язык сломаешь. Откуда они этого Фитца выкопали? Из этого можно легко сделать двойное имя Фриц Геральд. Звучит значительно лучше и проще. Во всяком случае, понятнее. Значит…

— Нет-нет, — поспешил вставить господин Дауме. — Вы меня неправильно поняли! «Фитцгеральд» меня вполне устраивает. Я хотел бы изменить фамилию!

— Фамилию? — удивился чиновник. — Дауме — нормальная фамилия, короткая, легко произносится, и запомнить просто. Не вызывает никаких неприятных ассоциаций. А то вот тут приходил один месяц назад — Пукер его фамилия. Поменяли на Дукер. Получилось весьма благозвучно. Больше чем одну-две букву мы заменить не можем, но и от этого бывает большая польза. Недавно обрабатывал я одну заявку. Представьте себе женщину, у которой фамилия Зеленлиц. Все бы ничего, да только она владелица студии загара. Понятно, что с таким именем только клиентов пугать, хотя она сама — очень даже загорелая, симпатичная. Пришлось пойти ей навстречу, заменили две буквы.

— И что получилось? — поинтересовался господин Дауме.

— Это профессиональная тайна, — ответил чиновник, спохватившись. — Ну а какую букву вам заменить?

— Мне… — Господин Дауме начал прикидывать в голове, как ловчее трансформировать его фамилию в Пепперминта. — Три буквы убрать и восемь добавить, — заявил он, произведя подсчет. — Мне нужно, чтобы в итоге получился Пепперминт.

Услышав такое, чиновник разъярился и закричал, что он не позволит над собой издеваться. После чего ухватил господина Дауме за рукав и вытолкал его из кабинета.

Господин Дауме страшно рассердился, но потом решил, что оно и к лучшему, и сосредоточился на разработке плана по выманиванию Субастика. К вечеру план был готов. Его реализация была намечена на вторник. Нужно было только все как следует отрепетировать, чтобы отточить детали.

«Хорош бы я был, если бы поменял фамилию! — думал господин Дауме, сидя за столом у себя в гостиной. — Как бы я объяснил такую перемену своим коллегам в школе? И что бы сказал на это директор, господин Шеллинг? Еще бы на смех поднял. Он и так меня недолюбливает и не скрывает этого. Таскается со своими книжками под мышкой. Стихи, видите ли, читает. А как придет в учительскую, так рта не закрывает, все талдычит о своей литературе восемнадцатого века. Такие умники спортсменов не жалуют. Потому что сами ни на что не годятся. Ходят сутулыми тюфяками. И как такой человек вообще мог стать директором? Вот если бы можно было пожелать…»

Скрип двери отвлек господина Дауме от этих важных мыслей.

В комнату просунулась голова госпожи Блюмляйн.

— Долго мне еще ждать, господин Дау… Кхе… господин Пепперминт? — с некоторым упреком в голосе спросила она. — Уже почти половина третьего. А у меня в четыре компьютерные курсы.

— Простите, я что-то задумался, — ответил господин Дауме. — Начинаем. Приготовьтесь!

— Да я и так готова, господин Пепперминт, — сказала госпожа Блюмляйн. — Слышали, как я вас назвала? Как вы просили.

— Да, замечательно, — похвалил ее господин Дауме и рассеянно кивнул, все еще витая в своих мыслях.

Госпожа Блюмляйн скрылась за дверью.

Господин Дауме выждал секунду, взял стакан с водой, куда он предварительно накапал капель, и выпил его.

И снова в комнате раздался, как тогда, оглушительный хлопок, и тут же возник Субастик.

— Опять ты! — возмущенно закричал Субастик. — Чего пристал ко мне, противный ворюга! Сколько можно чужое добро изводить! Прочисти уши! Я же сказал тебе, что вожусь только с Пепперминтами! Отвяжись от меня!

— С Пепперминтами, говоришь? Значит, ты попал куда надо! — сказал господин Дауме и быстро кашлянул два раза. — Посмотри на эту табличку! Что здесь написано? Фитцгеральд Пепперминт. Внук дедушки господина Пепперминта.

Дверь в комнату отворилась, и на пороге появилась госпожа Блюмляйн.

— Вы не хотите кофе, господин Пепперминт? — спросила она. — О господи, а это что такое? — ахнула она, заметив Субастика. — Как же оно сюда попало? Я же все время…

— Вон отсюда! — закричал господин Дауме и тут же спохватился. — Идите, идите… — сказал он уже более вежливо.

— Как скажете… э-э-э… — замялась она. — Тогда я пошла… господин Пепперминт, — сказала госпожа Блюмляйн и удалилась в полном смятении чувств.

— Слыхал? — воскликнул господин Дауме. — Она назвала меня господином Пепперминтом!

— И что с того? Мало ли кто кого как обзывает! — ответил Субастик. — Я все равно ни за что не поверю, что ты дедушка дяди внука моего господина Пепперминта, — заявил Субастик. — Потому что я тебя знаю. Я тебя в лагере видел, когда Мартин пожелал, чтобы я выглядел, как он. Никакой ты не Пепперминт, а обыкновенный Дауме! Дау-мяу, вот кто ты!

Субастик направился к двери, распевая на ходу:

— Стоять! — закричал господин Дауме. — Не желаю ничего больше слушать! Немедленно остановись!

— Ой! — вырвалось у Субастика, который остановился на месте как вкопанный. — Что это такое? Ты, самозванец! По какому праву ты тут свои желания загадываешь? — Субастик потер щеку. На том месте, где еще секунду назад сидела маленькая синяя веснушка, теперь алело красное пятно, которое саднило, как царапина. — Я все понял! — закричал Субастик. — Противный Даумище! Ты заморозил мои чудесные отборные капли и от переохлаждения они стали безразборными! Действуют на кого ни попадя!

— Прекрасно! — сказал господин Дауме с недоброй улыбкой. — Значит, я, сам того не ведая, сделал все правильно!

Господин Дауме приблизился к Субастику и внимательно осмотрел его со всех сторон.

Субастик стоял, как пригвожденный. Он не мог сдвинуться с места.

— Сейчас же выпусти меня отсюда! — завопил он. — Я не хочу жить у тебя! У тебя что, рыбные палочки в ушах?! Ты слышишь? Я хочу к настоящим Пепперминтам!

— Слышал, слышал, не глухой, — невозмутимо сказал господин Дауме. — Мало ли что ты хочешь! К сожалению, не всегда получается делать только то, что нравится. Иногда приходится делать и то, что совсем не нравится. Это я пытаюсь вбить в головы своим ученикам. Повторяю для непонятливых: тебе придется остаться у того Пепперминта, к которому ты попал. Настоящий, не настоящий — не твоего ума дело. И ты будешь исполнять все мои желания. Понял?

— Ты, конечно, можешь загадывать свои мерзкие желания, — сказал вне себя от ярости Субастик. — Но знай, ворюга несчастная, — пригрозил он господину Дауме, — хоть ты и заморозил мои чудодейственные капли и добился своего, вызвав меня к себе, но ничего хорошего у тебя не получится! Так просто тебе это с рук не сойдет, жулик пузырчатый! Наглотался чужих капель, пилюльный обманщик! Ты еще не знаешь, какие будут побочные явления! Попляшешь у меня! Сам не рад будешь, что связался со мной, проклятый Фитцмухрюндель!

— Так, закрыл рот! — скомандовал господин Дауме, которому надоело выслушивать Субатискову брань. — Сейчас проверим как следует, что ты умеешь! Посмотрим, кто у кого еще попляшет! А ну-ка отправляйся вокруг стола, шагом марш! Желаю, чтобы ты сделал несколько кругов вокруг стола, пока я не скажу стоп!

Еще одна веснушка исчезла с лица Субастика, и одновременно стакан с остатками воды упал на пол и разлетелся вдребезги. Господин Дауме вскочил, отряхивая брызги, попавшие на брюки.

— Полезно умыться грязному вору, да только отмыться он сможет не скоро! — пропел Субастик, маршируя вокруг стола с сердитой физиономией.

— Очень смешно, — злобно прошипел господин Дауме, глядя на подмоченные брюки. — Хватит вышагивать! Разминка окончена!

Субастик продолжал маршировать вокруг стола.

— Вонючий вор сожрал топор! Его не вижу я в упор! Чужие капли пить — позор! — орал Субастик, чеканя шаг.

— Прекрати орать! — взвизгнул господин Дауме. — И перестань сейчас же ходить вокруг стола!

— Прекрати, прекрати, — передразнил его Субастик. — Как будто я могу по собственной воле взять и остановиться, дурья башка! Ты же сам пожелал, чтобы я тут вокруг твоего дурацкого стола гулял!

— Желаю, чтобы ты перестал ходить вокруг стола! — приказал господин Дауме. В ту же секунду у него оторвались все пуговицы на рубашке и посыпались горохом на пол.

— Это ты подстроил? — спросил господин Дауме, с удивлением глядя на разъехавшиеся полы рубашки.

— Нет, не я, — злобно ответил Субастик, потирая щеку, на которой образовалось еще одно горящее красное пятно. — Это ты сам себя наказал за то, что своровал чужие капли!

Господин Дауме вытянул рубаху из-под брюк и кое-как завязал концы узлом.

Субастик не удержался от комментария:

— Думаешь, я не найду на тебя управу?! — вскипел господин Дауме. — Сейчас у меня вмиг замолчишь! С этой минуты будешь делать только то, что я пожелаю!

— Еще чего! И не подумаю! — дерзко ответил Субастик и рассмеялся.

— А это посмотрим! — зловеще проговорил господин Дауме. — Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Тебе придется делать все, что я скажу, потому что это будет моим следующим пожеланием!

— Хоть пережелайся, я тебя все равно не слышу! — сказал Субастик, который успел крепко заткнуть себе уши и теперь собрался выскользнуть из комнаты. Но господин Дауме оказался быстрее его. Он нагнал Субастика, схватил его за плечи и развернул к себе.

— Ах ты не слышишь? — сказал господин Дауме тихим голосом. — А как теперь? — спросил он и с силой отвел Субастиковы руки. — Уже лучше? Ну так слушай внимательно! — прошептал он Субастику в самое ухо. — Желаю, чтобы ты оставался в моей квартире и покидал ее только с моего разрешения!

Субастик стиснул зубы. Это пожелание оказалось довольно болезненным — на лбу появилось сразу два красных пятна. Преодолевая боль, он усмехнулся, глядя на обескураженного господина Дауме, который только что вздрогнул и весь сжался в комок: не успел он договорить свое пожелание, как раздался звон, и вся комната оказалась усеянной осколками разбившегося вдребезги окна.

— Вот так тебе! — злорадно сказал Субастик и добавил:

— Как я понимаю, это и есть обещанные побочные явления, — сдерживая себя, спокойным голосом сказал господин Дауме. — Но я чихать хотел на твои побочные явления! Подумаешь! Желаю, чтобы окно снова стало целым.

В тот же миг осколки взлетели с пола и собрались в целехонькое стекло. Теперь окно выглядело как прежде.

Господин Дауме огляделся в ожидании новых побочных явлений. Не обнаружив никаких повреждений, он пожал плечами и радостно провозгласил:

— Полный порядок!

Если бы он посмотрел на улицу, он не стал бы этого утверждать. Потому что его мотоцикл, стоявший возле дома, приобрел очень интересный вид. Там, где еще совсем недавно сверкал прекрасный руль, теперь угнездилось заднее колесо, на месте же заднего колеса красовалась крышка от мусорного бачка, а вместо бензобака сбоку прилепился дряхлый пылесос.

Но господин Дауме ничего этого не видел. Он уселся в кресло и принялся читать журналы. Он углубился в изучение последнего номера «Мотоспорта» и только на секунду оторвался от этого занятия, чтобы сказать Субастику:

— Сходи-ка в кухню, сделай мне чаю. С сахаром и сливками, пожалуйста. Да, и прихвати овсяное печенье из круглой коробки. Стоит на полке справа от двери.

— Я тебе не слуга! — ответил Субастик. — И к тому же я не люблю овсяное печенье. Пусть лошади жуют овес.

— А никто тебе и не предлагает печенья, — ответил господин Дауме. — Это я себе заказал.

— Лучше бы заказал десять сосисок к чаю, — сказал Субастик.

— Я вегетарианец, мясо не ем, — ответил господин Дауме и задумался. — Там где-то в холодильнике, наверное, завалялась банка с сосисками. Купил в позапрошлом году, когда двоюродный дедушка ко мне в гости приходил. Но оказалось, что он тоже не большой любитель сосисочных изделий. Так что можешь себе их разогреть. Но только при условии, что ты не будешь больше мне грубить. Привыкай потихоньку, что я твой хозяин. И делать ты будешь только то, что тебе велено. Давай говори: «Будьте любезны, господин Дауме, откройте мне, пожалуйста, банку с сосисками».

— Да я скорее себе язык откушу, чем стану говорить такое! — закричал Субастик. — Какой ты мне хозяин?! Ты вор, тиран и тюремщик!

— Ну, как хочешь, было бы предложено, — спокойно сказал господин Дауме. — Могу тебя угостить одним печеньем. А нет, так сиди голодный, — добавил он и снова углубился в чтение.

Глава вторая Пропали капли!

За три дня до описанных событий, то есть в субботу, Мартин Пепперминт вернулся вместе со своими одноклассниками из лыжного лагеря, куда они ездили в сопровождении учителя физкультуры господина Дауме. Из лагеря Мартин привез родителям сюрприз — Субастика, с которым те не виделись много лет. По этому случаю Мартин попросил пригласить в гости и семейство Понеделькусов — дядю Антона, тетю Аннемари и Хельгу, их дочь. Ведь дядя Антон и тетя Аннемари тоже были хорошо знакомы с Субастиком. Мама Мартина испекла вкусный торт, и получился настоящий праздник. Весь вечер Мартин с Субастиком развлекали собравшихся рассказами о своих приключениях в лагере. Хотя, честно говоря, в основном рассказывал Мартин, потому что Субастик был занят поглощением торта, большую часть которого он и умял, пользуясь тем, что остальные отвлеклись на Мартина. Субастик так разъелся, что не заметил, как схрумкал и круглую пергаментную бумажку с ажурными краями, на которую госпожа Пепперминт выложила торт.

Разошлись все только поздно вечером.

Когда на следующее утро Мартин проснулся, Субастика уже не было.

Мартин, конечно, знал, что сегодня, в воскресенье, Субастик уйдет. Субастик предупредил его об этом, еще когда они были в лагере. Но все равно он огорчился, увидев пустую кровать. Он почему-то надеялся, что Субастик передумает и побудет у них хотя бы денек. Ведь они провели вместе почти неделю, и Мартин уже успел к нему привязаться.

Дверь в комнату тихонько отворилась, и в щель просунулась голова господина Пепперминта.

— Ну что, лыжники, проснулись? Пожалуйте на завтрак! — проговорил он бодрым голосом.

— Проснулся только я, — мрачно ответил Мартин. — Субастика нет.

— Я так почему-то и думал, — сказал господин Пепперминт. — У вас было подозрительно тихо. Если бы Субастик был тут, он уже давно порадовал бы весь дом какой-нибудь свеженькой песенкой-будилкой.

Мартин грустно кивнул. Господин Пепперминт присел на краешек кровати.

— Мне тоже было очень грустно, когда Субастик ушел от меня в первый раз. Но субастики они на то и субастики, чтобы приходить и уходить в субботу. Правда, за эту одну неделю они успевают все перевернуть. Все вдруг становится по-другому. Меня, во всяком случае, он очень даже изменил.

— Меня тоже, — отозвался Мартин. — Знаешь, теперь со мной дружит Йенс. А раньше он меня совсем не замечал.

— Какой Йенс? — спросил господин Пепперминт.

— Ульман, — ответил Мартин. — Он у нас самый лучший по физкультуре. И Леандер теперь ко мне совсем по-другому относится.

Заметив, что папа опять вопросительно смотрит на него, Мартин добавил:

— Громмель. Тоже мальчик из моего класса. У него кличка Громила-Горилла. Но в лагере мы перестали его так обзывать. Выяснилось, что он совсем не такой противный, как нам казалось. Раньше-то он все время нас задирал, меня и Роланда. Роланда Штеффенхагена. Его-то ты знаешь. Он к нам в гости приходил.

— А, это такой маленький, в очках, — протянул господин Пепперминт. Он был рад, что вспомнил хотя бы Роланда. Ему было как-то неловко, что он совсем не знает ребят из класса Мартина.

— Да, — подтвердил Мартин. — Он мой лучший Друг.

— А ты ему рассказал о Субастике? — спросил папа.

— Нет, — ответил Мартин. — Никто из класса о нем не знает. И не должен знать.

— Что же это за лучший друг, если у тебя от него есть секреты? — удивился господин Пепперминт. — У меня, во всяком случае, нет секретов от господина Понеделькуса. Я ему все рассказал о Субастике.

— Я собирался рассказать все Роланду в понедельник, после школы. Мы договорились встретиться у него. — Мартин задумался. — Вообще-то надо было бы и Тине все рассказать.

— Тина? А это кто такая? Тоже из твоего класса? — поинтересовался господин Пепперминт.

— Нет, она из параллельного, — ответил Мартин. — Мы в лагере познакомились. То есть я знал ее и раньше. Мы виделись, конечно, в школе, но не разговаривали. — Мартин немного смутился. — Главное, чтобы она поверила в Субастика.

Господин Пепперминт почесал в задумчивости макушку и сказал:

— Но если она не поверит, ты всегда можешь ей это доказать.

— Как это? — удивился Мартин.

— Ты можешь ей лично представить Субастика, — ответил господин Пепперминт. — Тебе значительно проще, чем было мне. Ведь когда Субастик от меня в первый раз ушел, я не знал, увидимся ли мы вообще когда-нибудь еще. А у тебя есть возвратные капли.

— Точно! Как же я забыл! — воскликнул Мартин. При мысли о возвратных каплях он сразу повеселел и вскочил с постели. Лежать сразу расхотелось. — Ты иди, пап, завтракать! Я сейчас, зубы почищу — и к вам! — бросил он на ходу и скрылся в ванной комнате.

весело распевал Мартин, стоя под душем.

— У Субастика, наверное, песню, подхватил, — с улыбкой сказал господин Пепперминт, принимаясь за завтрак. — Я рад, что исчезновение Субастика все-таки не испортило ему настроения.

Вряд ли Мартин так веселился бы, если бы знал, что возвратные капли для Субатика уже не лежат у него в чемодане, а спрятаны в морозилке господина Дауме.

Обычно, когда Мартин возвращался из какого-нибудь путешествия, мама сразу распаковывала чемодан и разбирала вещи: грязное она засовывала в стиральную машину, а чистое отправлялось обратно в шкаф. Она советовала Мартину менять носки и белье каждый день, а рубашки и футболки хотя бы через день, но Мартин не всегда следовал этим правилам, и кое-что приезжало назад неношеным. Иногда он так привыкал к какой-нибудь рубашке, что ему совсем не хотелось с ней расставаться.

В то воскресенье, однако, до чемодана у мамы руки так и не дошли. Понеделькусы остались у них ночевать и застряли на весь день. Госпожа Пепперминт занималась гостями, и ей было некогда возиться со стиркой.

Мартин же развлекал Хельгу. Сначала они играли в прятки, потом засели за «Монополию». Но играть с Хельгой Мартину было скучно. Она была слишком маленькой. И к тому же за неделю, проведенную в лагере, Мартин как будто повзрослел на целый год. Он и сам это чувствовал.

Вот так и получилось, что в воскресенье никто не обнаружил пропажу волшебных капель. Катастрофа разразилась в понедельник, после школы.

— Послушай, Мартин, — сказала мама, едва только Мартин переступил порог. — Я распаковала твой чемодан, но капель не нашла. Может быть, ты сунул их в куртку? Это, конечно, не дело, что ты такими вещами разбрасываешься!

— Как это — не нашла? — опешил Мартин. — Они точно в чемодане! Я же сам их туда положил!

— Я все вынула, там ничего нет! — заверила его мама. — Наверное, все-таки ты их забыл в лагере. Вспомни хорошенько, когда ты видел их в последний раз!

— Я точно помню, как положил пузырек! Он никуда не мог оттуда деться! — твердо сказал Мартин.

Мартин с мамой еще раз осмотрели чемодан, проверили все карманы, обыскали все брюки, все куртки и даже достали из стиральной машины носки и все перещупали. Пузырек с каплями бесследно исчез!

К Роланду Мартин пришел мрачнее тучи. Он был совершенно раздавлен.

— С тобою не соскучишься, — сказал Роланд, заметив перемену в настроении друга. — Не знаешь, с какого боку к тебе и подступиться!

— В каком смысле? Что ты имеешь в виду? — спросил Мартин.

— Просто когда ты вернулся из лагеря, тебя было прямо не узнать! А теперь ты снова как в воду опущенный.

— Не узнать? А что я такого делал? — удивился Мартин.

— Ты приехал совершенно другим человеком. Не таким робким, как раньше. И настроение у тебя было превосходное. Ты даже к Тине лихо так подкатил. Все в классе говорят: Мартин стал другим. А сегодня — опять как раньше. Ходишь с такой физиономией, будто у тебя полетел жесткий диск и грохнулись все данные. Я понимаю, когда пропадает важная информация, а так…

Роланд любил такие сравнения. Недаром он часами после школы просиживал перед компьютером.

— А у меня и пропало, — перебил его Мартин. — Только не информация, а очень важный пузырек с очень важными каплями.

— Подумаешь, капли у него пропали! — хмыкнул Роланд. — Пошел в аптеку да купил себе новых, велика проблема!

— Возвратные капли ни в какой аптеке не купишь, — ответил Мартин.

— Возвратные капли? — удивился Роланд. — А кого возвращать-то?

— Субастика, — ответил Мартин и рассказал Роланду всю историю. О том, как Субастик явился к нему, когда Мартин по незнанию выпил капель из зеленого пузырька. О том, как Субастик исполнял его желания. И как он превратился в него, в Мартина, и как он показал лучшее время на самом крутом спуске.

Роланд внимательно слушал, недоверчиво посматривая на Мартина.

— А ты не сочиняешь? — осторожно спросил он, когда Мартин закончил свой рассказ. — Уж больно похоже на сказку. Дай честное слово, что не врешь!

— Честное слово! — ответил Мартин. — Если бы мне две недели назад рассказали такое, я бы тоже ни за что не поверил.

— Да я верю тебе, — сказал Роланд. Мы же с тобой друзья. А друзья не обманывают. Вот только я никогда ничего не слышал о субастиках. Надо бы посмотреть в Интернете, вдруг что выскочит. Мне бы такой Субастик тоже очень пригодился.

— А что бы ты пожелал, если бы к тебе пришел Субастик? — спросил Мартин.

— Я бы пожелал, чтобы он меня сделал сантиметров на десять повыше, — подумав, ответил Роланд. — Но ведь у нас нет возвратных капель. Давай рассуждать логически. Куда они могли подеваться? Вариант первый: этот Субастик их просто-напросто забрал с собой.

— Исключено, — отверг такое предположение Мартин.

— Хм… Вариант второй: капли стащил Громила, когда ходил за твоим чемоданом. Он такой…

— Нет-нет, — покачал головой Мартин. — Он чемодан не открывал, иначе я бы заметил. Он все время был в поле зрения.

— Вариант третий: ты сам забыл свои капли в лагере.

— Невозможно! — снова покачал головой Мартин. — Я точно помню, как положил их в чемодан.

— Тогда не знаю, — сказал Роланд. — Мой гений умолкает. Ладно, забудь ты про них. Тем более что тебе больше не нужно ставить лыжные рекорды. Пойдем лучше я покажу тебе новую компьютерную игру. Двадцать уровней! Я дошел уже до двенадцатого, хотя начал только в пятницу!

Желая хоть как-то утешить друга, Роланд сделал то, что он делал крайне редко: он уступил Мартину свое место за компьютером, сам же сел на стул рядом и принялся наблюдать за тем, как Мартин справляется спервым уровнем, на котором нужно было провести короля Дантило через лесную чащу, где его подстерегали опасные леопарды, львы и волки.

На следующем уровне нужно было посадить короля в лодку и добраться по опасной реке с болотистыми заводями, сменявшимися крутыми порогами, за которыми следовали бурные водопады, до города Диса. Когда Мартин, руководствуясь мудрым советом Роланда, миновал опасные воды, почти уложившись в отведенное время, и вырулил к Дису, он уже и думать забыл о пропавших каплях. Игра полностью захватила его.

Город Дис с его высокими пылающими башнями не предвещал ничего хорошего, и потому Мартин был даже рад, когда услышал от Роланда:

— Не пустишь теперь меня?

Друзья поменялись местами, и теперь Мартин наблюдал за тем, как Роланд уверенной рукой ведет короля и его верного спутника Вергило, обходя логово хищных драконов, прямо в огненную пустыню.

Наигравшись вволю, друзья принялись за уроки.

Когда Мартин собрался домой, Роланд вышел проводить его до ближайшего перекрестка. Дальше Мартин пошел один.

На Зандлерштрассе, где располагалась районная паспортная служба, Мартин заметил на другой стороне улицы господина Дауме. На голове у него была бейсболка, которую он надвинул до самых бровей. Пол-лица закрывали большие солнечные очки. Он шел, немного ссутулившись и уткнув нос в высоко поднятый воротник зимнего пальто. И все же Мартин его узнал и собирался уже было поздороваться с учителем, как тот, сделав вид, что не заметил Мартина, резко развернулся и шмыгнул в темный переулок.

Глава третья Мартин и Тина

Вторник прошел обыкновенно.

Не считая, правда, того, что господин Дауме весь урок был каким-то рассеянным — он все больше молчал, на вопросы учеников отвечал невпопад, а когда дело дошло до упражнений на брусьях, через раз забывал страховать. В результате Леандер Громмель неловко упал на мат и слегка вывихнул левую руку. Леандер страшно ругался. Но не потому, что упал, а потому, что повредил именно левую руку, которая у него страшно распухла, хотя он ее полчаса держал под холодной водной. Вот если бы пострадала правая, то ему не нужно было бы делать домашних заданий.

Потом они играли в мяч на вылет. Мартин вылетел первым. Господин Дауме бросил на него косой взгляд и сказал:

— Ну что, чемпион! Потерял сноровку? Тетеря! Опять ползаешь, как дряхлая слепая черепаха? Может, тебе лыжи принести? Чтобы бодрее двигался?

Господин Дауме явно переборщил. Ребята хмуро переглянулись. А Йенс Ульман даже громко сказал так, чтобы слышал учитель:

— И чего прицепился! Каждый может прозевать мяч. Это еще не повод, чтобы обзывать тетерей и черепахой!

Господин Дауме хотел было на это ответить, но потом передумал, отвернулся и быстро сунул в рот леденец.

Остаток урока он простоял у шведской стенки, нервно притопывая одной ногой и все посматривая на часы. До конца занятия оставалось еще пять минут, когда он скомандовал:

— Всё, заканчиваем игру! Переодевайтесь!

Мартин переоделся и вместе со всеми вышел из спортивного зала. Господин Дауме уже успел оседлать свой мотоцикл и как раз рванул с места, да так резко, что ребятам пришлось отступить, чтобы он не отдавил им ненароком ноги.

— Кое-кто сегодня очень торопится, — сказал Йенс, покачав головой.

— На свидание, наверное, — ехидно заметил Мирко.

— С Ларой Крофт.

Это, конечно, был Роланд. Все рассмеялись.

Потом они разошлись по домам.

Вскоре зарядил дождь. Мартин решил сегодня никуда не ходить и дочитать уже давно начатую книгу о мальчике, который обладал волшебной силой. При этом, между прочим, герой книги обходился без всякого Субастика.

В среду утром, когда уже прозвенел звонок и все чинно сидели за своими партами в ожидании учителя немецкого, господина Шеллинга, в класс влетел опоздавший Йенс Ульман и закричал с порога:

— Я знаю, почему наш Дауме так вчера спешил! Он ездил за новой машиной! Я только что видел, как он подрулил. Шикарная тачка! Зашибись!!

Все бросились к окну, откуда была видна учительская стоянка. Никому не нужно было объяснять, какую машину имел в виду Йенс. Она бросалась в глаза — ярко-голубая красавица с серебристыми крыльями, низенькая, компактная, с шестью фарами и оскаленной хищной мордой. Супермодный спортивный автомобиль, какие бывают только в кино. Внутри сидел господин Дауме. Он небрежно откинулся на кожаном сиденье, мотая головой в такт оглушительной музыке и похлопывая рукой по рулю.

Когда господин Шеллинг вошел в класс, ребята все еще стояли, сгрудившись, у окна и громко обсуждали, с какой максимальной скоростью может ехать эта машина. Господин Шеллинг уже хотел было возмутиться, увидев такое безобразие, но тут его заметил Йенс Ульман.

— Господин Шеллинг, вы видели, какую тачку завел себе господин Дауме?

— А зачем ему тачка? Снег уже и так весь вывезли, — сказал учитель, удивившись.

— Да нет, он завел себе новую машину! — перевел ему Леандер.

Господин Шеллинг тоже подошел к окну, покачал головой и пробормотал:

— Невероятно! И откуда у него столько денег? У кого нет духовных ценностей, тот заменяет их ценностями материальными.

Господин Дауме как раз вышел из машины. Он бросил короткий взгляд наверх, заметил господина Шеллинга и поспешил в сторону спортзала.

Когда Мартин после занятий пришел к Тине, как они и договаривались, Тинин папа первым делом стал его расспрашивать о новой машине господина Дауме. Тина ему уже все рассказала, но он почему-то решил, что она явно преувеличила.

Мартин был рад, что Тинин папа сразу взял его в оборот, потому что он боялся вопросов, которые Тина наверняка начнет ему задавать, едва только они останутся наедине.

Он уже и так натерпелся страху, пока топтался перед ее домом. Ведь на воротах висела крайне неприятная табличка «Осторожно! Злая собака!». Он не представлял себе, как преодолеет опасное расстояние от калитки до крыльца.

Хорошо, что Роланд вызвался проводить его до самого дома Тины. Зная, что Мартин отчаянно боится собак, Роланд предложил:

— Давай сделаем так. Первым делом нужно отвлечь собаку. Я залаю, она бросится на меня, чтобы укусить, но укусить не сможет, потому что я-то за забором. Пока она будет разбираться, кто там лает и где, ты преспокойно пересечешь двор и успеешь добраться до крыльца. Только не беги, собаки этого терпеть не могут.

Мартин уже готов был принять предложение Роланда, но в этот момент он заметил в окне второго этажа Тину. Она делала ему знаки, давая понять, что сейчас спустится вниз.

— Ладно, попробую сам, — торопливо сказал он. — Спасибо! Увидимся позже.

Он открыл калитку и шагнул во двор.

Пес тут же подскочил к Мартину, деловито обнюхал его ботинки и весело замахал хвостом. Мартин решил, что это хороший признак. Похоже, пес не планирует в ближайшее время его кусать. Мартин осторожно протянул руку и легонько погладил собаку по голове.

И вот открылась входная дверь, и показалась Тина.

— Проходи! — сказала она. — Я тебя уже жду! Сразу видно, что ты любишь собак. Его зовут Миша.

Пес прошмыгнул в дом, за ним последовали Тина и Мартин. Они прошли в гостиную. Там, в кресле, сидел Тинин папа и читал газету.

— Папа, познакомься, это Мартин, — представила Мартина Тина. — Из лыжного лагеря, я тебе рассказывала.

— А, из твоей школы, — протянул папа, выглядывая из-за распахнутой газеты. — Может быть, ты мне расскажешь толком, что там за чудо-машина появилась у вашего учителя.

Мартин не добавил ничего нового. Тина рассказала все правильно. Она нисколько не преувеличила. После занятий вся школа собралась вокруг спортивного автомобиля господина Дауме. Все только ахали, разглядывая сиденья из натуральной кожи и сверкающие алюминиевые детали. При ближайшем рассмотрении это оказался «бугатти», как установил Роланд, внимательно изучив фирменный знак.

— А покрышки у него шире портфеля, — заключил свой рассказ Мартин.

Тинин папа только покачал головой и проворчал:

— Дожили! Вот они, современные учителя… Мы обходимся велосипедами, а им гоночные автомобили подавай! Я уже не говорю о том, сколько такая колымага бензину сжирает! Безобразие!

С этими словами он снова уткнулся в газету.

— Пойдем, Мартин, я покажу тебе свою комнату, — сказала Тина и повела его на второй этаж.

Пес увязался за ними. Он шустро взлетел по лестнице и, вбежав в комнату Тины, тут же разлегся на ковре.

Мартин и Тина сели на диванчик пестрой расцветки.

— Уютно тут у тебя, — сказал Мартин, оглядевшись.

— Да, неплохо, — согласилась Тина, как будто сама увидела свою комнату в первый раз.

Мартин осмелел, нагнулся и погладил коричневую лохматую собаку.

— Ну что, Миша? Ты, похоже, совсем не кусачий! Не то что ваш нарисованный волкодав! — сказал Мартин.

— Какой волкодав? — удивилась Тина. — А, на воротах! — рассмеялась она. — Это чтобы воров отпугивать! Миша никого еще ни разу в жизни не укусил.

Мартин попробовал осторожно почесать Мишу за ухом. Пес благосклонно подставил голову.

— А что там, кстати, получилось с той собакой, которая у тебя была в лагере? — спросила Тина. — Откуда она вообще взялась?

— С собакой-то… — замялся Мартин и кашлянул.

— Ну не тяни, — сказала Тина. — Ты ведь обещал мне все рассказать. Главное, объяснить, почему ты себя так вел тогда на горе. И не прикидывайся, что не помнишь, как молча прошел мимо меня, когда я тебя спросила, не хочешь ли ты войти в нашу команду. Опозорил меня на всю школу!

Как ей все объяснить за раз? Мартин сглотнул.

— Понимаешь, это всё капли, — начал Мартин. — Возвратные капли для Субастика. Мама сунула мне в дорогу какой-то пузырек. А когда я выпил несколько капель, появился Субастик.

— Зубастик? — переспросила Тина. — Ты имеешь в виду ту собаку? Но как она очутилась у тебя в комнате?

— Нет, я говорю не о собаке, а о Субастике, — принялся рассказывать Мартин. — Он вроде мальчика, но только не мальчик. Мне трудно тебе толком объяснить. У него рыжие волосы и пятачок…

— Как это — пятачок? Курносый нос, что ли? — перебила его Тина.

— Нет, настоящий пятачок, как у поросенка, — сказал Мартин. — Только поменьше. А на лице у него веснушки. Точнее, не веснушки, а такие синие крапинки. Они волшебные. Как только человек загадывает желание, оно исполняется, и веснушка исчезает.

— Ага, а когда этот твой Субастик открывает рот, оттуда вылетают синие цветы и золотые бабочки, — сердито проговорила Тина, отодвигаясь от Мартина. — Рассказывай, рассказывай, обожаю слушать сказки.

Мартин тронул Тину за рукав.

— Субастик это не сказка, — тихо сказал он. — Честное слово!

— Тогда покажи мне его! — потребовала Тина. — Если все так просто — выпил капель, и вот тебе Субастик, то не понимаю, почему ты не покажешь мне его!

— Не могу, к сожалению, — признался Мартин и покачал головой. — У меня нет больше капель.

— Ах нет, — протянула Тина. — И у кого же они теперь?

— Если бы я знал, — вздохнул Мартин. — Они были-были, а потом их не стало.

— Не стало, значит, — язвительно повторила за ним Тина. — Ну конечно, с каплями всегда так бывает: стоят, стоят — и нет их! Гулять пошли, наверное!

От возмущения Тина вскочила с дивана и пересела на стул. Теперь она сидела напротив Мартина и смотрела на него, хмуро сдвинув брови.

— Ну почему ты мне не веришь?! — воскликнул Мартин. — Я тебе правду говорю! Я не могу тебе показать Субастика, но он, честное слово, приходил ко мне! И у него есть волшебные синие веснушки. Из-за этого я и не мог разговаривать с тобой тогда на горе. То есть не я, а он не мог. Потому что это был не я, — тараторил Мартин.

— А кто? — спросила Тина, закипая.

— Субастик! — ответил Мартин.

Это уже было слишком. Тина не выдержала и подскочила к Мартину, встав перед ним руки в боки.

— Субастик, говоришь! — закричала она вне себя от ярости. — А кто мне только что тут вкручивал, что у этого Субастика рыжие волосы и нос пятачком? Я что, по-твоему, слепая?! На горе в тот день был натуральный Мартин Пепперминт из четвертого «А», и никаких рыжих там не было и в помине!

— Не было потому, что я пожелал, чтобы Субастик выглядел как я, понимаешь? — попытался объяснить Мартин. — Я был Субастиком. То есть это Субастик был я, — совсем запутался Мартин. — Короче говоря, тот, кого ты видела, был Субастиком, похожим на меня, а я сидел в комнате, вот!

Мартин и сам понимал, что получается какая-то невнятица. Но как рассказать обо всем, чтобы Тина поверила ему?

— Если Субастик с тобой не разговаривал, — решил он все-таки дожать до конца, — то я-то тут при чем? Ни при чем! Верно?

Тина сердито смотрела на него.

— Знаешь, моя подруга Софи тоже мастерица выдумывать всякие отговорки, когда натворит чего-нибудь такого. Но такой ерунды я в жизни еще не слышала! Надо же такое нагородить! — По всему было видно, что Тина страшно разозлилась на Мартина. — Вместо того чтобы просто извиниться за свое дурацкое поведение, сказать, что тебе, мол, очень жаль и так далее, ты мне пудришь мозги всякими сказками! Это Субастик, видите ли, а не он! Ты что, издеваешься надо мной?! Или думаешь, что я такая дурочка, чтобы поверить в эти бабушкины сказки?! Не ожидала от тебя такого!

Мартин понял, что зашел в тупик. Не имело смысла убеждать ее в том, что он говорит чистейшую правду. Она все равно ему не поверит. Слишком невероятной была вся эта история. Как же ему помириться с Тиной?

— Ну хорошо, — сказал он наконец, — раз ты так хочешь, то я могу извиниться перед тобой. Мне правда очень жаль. Очень-очень.

Лучше бы он не говорил этого.

— Значит, ты признаешься, что это все-таки был ты! — воскликнула Тина. — Не нужны мне теперь твои извинения! Мог бы сразу сказать. Терпеть не могу, когда мне дают честное слово, а потом выясняется, что все сплошное вранье!

Тина отвернулась, постояла в нерешительности и пошла к письменному столу. Она села и принялась беспорядочно листать тетрадки.

— Мне нужно делать уроки, — сказала она дрожащим голосом.

Мартин поднялся.

— Все совсем не так, — жалобно проговорил он.

Тина ничего не ответила.

Мартин стоял посреди комнаты, глядя Тине в спину. Она упорно не поворачивалась к нему. Мартин видел, что она начала писать в тетради какие-то цифры.

— Тебе помочь? — робко спросил он, предприняв еще одну отчаянную попытку помириться.

— Спасибо, сама справлюсь, — сухо ответила Тина.

— Так мне уйти? — спросил Мартин.

— Я тебя не держу, — послышалось в ответ. — Где выход, знаешь. Только захвати с собой собаку, — сказала Тина, не поворачиваясь.

С поникшей головой Мартин спустился вниз и прошел через гостиную, не сказав ни слова Тининому папе. Мартин был убит и раздавлен. Отчаяние и ярость душили его. Собака как будто почувствовала его состояние и попыталась лизнуть ему руку. Мартин сунул руки в карманы и вышел на улицу.

Роланд поджидал его перед домом.

— С тобой все ясно, — сказал он, увидев Мартина. — Ты похож сейчас на мумию. Ну, из фильма. Ты понимаешь.

Молча брели они по улице. Мартин пинал жестяную банку, попавшуюся ему под ноги.

— Отлично работаешь ногами! — попытался пошутить Роланд. — С каждым метром все лучше и лучше. Если так пойдет дальше, то завтра мадридский «Реал» возьмет тебя форвардом и подпишет с тобой контракт.

Мартин продолжал насупленно молчать и даже не улыбнулся. Роланд решил предпринять еще одну попытку.

— Если бы ты был файлом, то я выбрал бы опцию «Найти», вбил бы туда «плохое настроение», потом щелкнул бы на «Заменить» и вставил бы «хорошее настроение».

Мартин опять никак не отреагировал и продолжал футболить жестянку.

— Я вот тут подумал и понял, что неправильно как-то устроен наш язык, — как ни в чем не бывало заговорил опять Роланд. — Вот смотри. Нас ведь как учили: есть «хорошо», а есть «лучше», сравнительная степень от «хорошо». То есть если рассуждать логически, то получается, что «лучше», оно, так сказать, лучше, чем «хорошо», верно? Но если у тебя настроение станет лучше, чем теперешнее, то ведь это не означает, что оно будет хорошим? Значит, получается, что в данном конкретном случае «лучше» определенно хуже, чем «хорошо». Каково? Ты следишь за ходом моих гениальных мыслей?

Но Мартин не следил за ходом гениальных мыслей Роланда. Он шел погруженный в свои мысли. Так, молча, они дошли до перекрестка, где их пути обычно расходились. Только тут Мартин наконец прервал молчание.

— До завтра, Роланд, — понуро сказал он. — И спасибо за то, что ты дождался меня. Извини, что тебе пришлось там торчать. Больше такого не повторится. Потому что она меня выставила.

— Как это — выставила? — удивился Роланд. — Она же тебя сама пригласила! Что случилось-то?

Мартин пожал плечами.

— Она не поверила ни одному моему слову.

Мартин развернулся и побежал домой.

За ужином все семейство Пепперминтов пребывало в подавленном состоянии духа. Мартин был мрачен, потому что все никак не мог забыть ссору с Тиной, родители были мрачными из-за того, что был мрачным Мартин. Они видели, что ему плохо, но помочь ничем не могли. Сын явно не хотел ни о чем рассказывать и все твердил, что ничего не произошло.

Когда Мартин с папой после ужина загружали посуду в посудомоечную машину, господин Пепперминт предпринял еще одну попытку разговорить сына:

— Что все-таки случилось? Как Тина? Ты ведь ходил к ней сегодня в гости?

Мартин с силой запихнул последнюю тарелку в машину, так что вся посуда задребезжала.

— Не спрашивай меня больше о ней! С ней все кончено! Она для меня ноль, пустое место! Не хочу ничего о ней больше слышать!

Господин Пепперминт не успел ничего сказать на это. Мартин развернулся и пошел из кухни.

— Спокойной ночи, — бросил он на ходу.

Через какое-то время господин Пепперминт постучался к нему в комнату.

— Ну что опять такое? — не слишком вежливо спросил Мартин.

Он лежал в постели, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. Большой свет был выключен. Горела только маленькая настольная лампа.

— Если ты собираешься говорить со мной о Тине, то бесполезно. Не хочу. Не о чем тут разговаривать.

— Нет-нет, я не о Тине, — сказал господин Пепперминт. — Совсем о другом. Ты говорил, что ваш учитель физкультуры обзавелся какой-то сногсшибательной гоночной машиной. «Бругатти», да?

— «Бугатти», — поправил его Мартин. — Да, и что?

— Забавно просто. До сегодняшнего дня я о такой машине слыхом не слыхивал. И вот на тебе. Сначала ты рассказываешь нам о ней, а вечером по телевизору показали целый репортаж об этой самой «бругатти»… «бугатти», прошу прощения.

— По телевизору? — удивился Мартин.

— Да! Представляешь! — оживился папа. — Репортаж был посвящен автосалону в Женеве. Там должны были представлять новейшую модель гоночного автомобиля марки… «Бугатти».

— И что в этом особенного? — хмуро спросил Мартин.

— Ничего, — ответил господин Пепперминт. — Просто машина бесследно исчезла. Из запертого гаража со сложной системой сигнализации. Воры ничего не повредили. Более того, они каким-то образом умудрились запереть гараж изнутри. Теперь там все ломают голову. Чудеса, да и только.

Глава четвертая Побочные явления

Почти в то же самое время, когда господин Пепперминт смотрел репортаж о женевском автосалоне, в двух километрах от его дома, в другом районе города, в гостиной господина Дауме раздался очередной громкий чих. Учитель физкультуры сидел перед телевизором и чихал. Рядом с ним на полу лежала гора бумажных носовых платков. Господин Дауме, скучая, переключал каналы.

В соседнем кресле сидел Субастик. Вернее, не сидел, а лежал.

Он закинул ноги на спинку кресла и свесил голову вниз так, что доставал макушкой до травы. Там, где еще вчера у господина Дауме лежал темно-коричневый палас, сегодня колосилась свежая зелень. На дворе был холодный январь, а тут уже вовсю цвели одуванчики. Господину Дауме это было совсем ни к чему. Потому что он страдал аллергией на цветение. Чем больше цветов вылезало наружу, тем сильнее он чихал и тем больше изводил носовых платков.

Когда он вернулся с работы и увидел эту красоту, он не подал виду, что это его как-то трогает.

— Очень мило, — сказал он. — Уголок природы. Теперь, по крайней мере, не видно этого противного пятна от красного вина.

В действительности же он страшно разозлился, обнаружив дома очередное побочное явление. Более того, он даже испугался. Но предпочел скрыть свои эмоции от Субастика.

Этот луг образовался в гостиной еще с утра. Господин Дауме собрался ехать на работу, но его мотоцикл оказался безнадежно испорченным. Вот почему он, недолго думая, потребовал от Субастика, чтобы тот доставил ему гоночный автомобиль «Бугатти», о котором он как раз вчера читал в журнале «Мотоспорт».

Субастик исполнил желание, которое обошлось в целых три веснушки. И в ту же секунду перед домом возникла заказанная гоночная машина, а в гостиной образовался луг.

И вот теперь Субастик развалился вверх ногами в кресле и с наслаждением нюхал полевые травы.

— Эй, Даумище, переверни телевизор! — потребовал он. — А то чего они у тебя на голове ходят?!

— Не смешно, — ответил господин Дауме, громко высморкался и переключил телевизор на другую программу.

Там шла реклама. За столом сидело большое семейство и поглощало, блаженно улыбаясь, оригинальную итальянскую пиццу с мягким плавленым сыром и натуральными грунтовыми помидорами.

Увидев такую аппетитную картину, Субастик даже сел нормально и стал с интересом следить за происходящим на экране.

— Если вы позвали гостя, все дела вы сразу бросьте! Телевизор выключайте, быстро гостя угощайте! — проговорил Субастик, решив преподнести господину Дауме урок гостеприимства.

Но господин Дауме остался глух к его урокам.

— Ага, сейчас, разбежался, — буркнул он и перескочил на следующую программу.

— Невоспитанный ты какой, Даумехрюндель! — укоризненно проговорил Субастик. — А еще учитель называется! Простых вещей не знаешь! Это же программа младших классов. Там ясно говорится: учитель должен первым делом научить детей, как следует принимать гостей. Золотое правило: гостя нужно усадить, можно перед телевизором, и все время как следует кормить. Во всяком случае, пока он сидит перед телевизором.

— Тоже мне, нашелся знаток правил приличия, — прогнусавил господин Дауме, сморкаясь. — Ты у нас, конечно, очень воспитанный!

— Да, я, в отличие от тебя, знаю все правила назубок! — гордо сказал Субастик. — Могу тебя научить, я сегодня добрый. Справишься с правилами и выправишь свою неправильную жизнь! Дать тебе листок бумаги или будешь записывать на носовом платке?

— Зачем мне бумага? — спросил господин Дауме.

— Как зачем? Записывать за мной! — ответил Субастик. — Или ты писать не умеешь? Но это не беда. Действительно, зачем учителю физкультуры уметь писать? Ни к чему. Научить делать стойку на руках можно и без этого.

Господин Дауме злобно посмотрел на Субастика. Субастик сделал вид, что не заметил этого сердитого взгляда, и запел:

Тут Субастик резко оборвал свою песню, заметив что-то на экране телевизора. В одну секунду он вырвал из рук господина Дауме пульт управления и быстро нажал на другую кнопку.

— Эй! Ты чего? — возмутился господин Дауме. — На самом интересном месте! Я хотел посмотреть женевский автосалон! Переключи сейчас же назад! Слышишь, кому говорю!

Путаясь в траве, Субастик побежал к письменному столу. Господин Дауме за ним. Субастик вспрыгнул на стол, уцепился за полку стеллажа, на котором были выставлены кубки и награды господина Дауме, и полез наверх. Стеллаж опасно закачался.

Господин Дауме остановился и громко сказал:

— Желаю, чтобы ты…

Он хотел сказать «чтобы ты отдал мне мой пульт!». Но он тут же представил себе, что опять возникнут какие-нибудь непредвиденные побочные явления, и не стал заканчивать фразу, решив, что сам справится с вредным существом.

Желание повисло в воздухе.

Субастик уже успел забраться под потолок и, устроившись на верхней полке, показал ему нос.

Господин Дауме не на шутку рассердился.

— Да пропади ты… — пробурчал он себе под нос, забираясь на стул, чтобы достать Субастика. — Всё! — пропыхтел он, протягивая к нему руку.

Волшебной веснушке было, наверное, трудно разобраться с этой невнятицей, и в результате сложилось пожелание: «Желаю, чтобы пропало все». Во всяком случае, в ту самую секунду, когда господин Дауме собрался уже цапнуть Субастика за ногу, из комнаты исчезло все. В ней не осталось ни одного предмета. Не было больше ни права, ни лева, не было ни света, ни тьмы, не было звуков, не было ничего. Господин Дауме хотел пожелать, чтобы все вернулось обратно, но не смог. Голос пропал. Господин Дауме испугался, что и он превратился в ничто. Но потом он сказал себе: «Если мне страшно, значит, я еще существую, иначе кто же испугался?» Это утешило его. Он попытался сосредоточиться. А что если попробовать мобилизовать внутренний голос? «Желаю, чтобы я снова оказался в своей комнате!» — сказал он про себя и услышал громкое «Ой!», раздавшееся совсем рядом. Господин Дауме огляделся. Комната изменилась до неузнаваемости. Там, где еще недавно зеленел лужок, теперь вырос небольшой смешанный лес, в котором лиственные деревья, буки, липы и каштаны перемежались нежными молодыми елочками.

Субастик сидел на нижней ветке толстого бука, по-прежнему сжимая в руке пульт управления. В другой руке он держал большой белый гриб, который он уже успел надкусить. Кресло, в котором он еще недавно сидел, застряло среди веток соседнего каштана. Телевизор стоял внизу, под кустом дикого шиповника, и при этом работал. На телевизоре устроилась хмурая сова, которая пыталась сверху разглядеть счастливое семейство на экране, все еще поглощавшее итальянскую пиццу.

Господин Дауме ничего не понимал. И тут он сообразил, кто устроил ему этот сюрприз. Он подошел к дереву, на котором восседал Субастик, опять протянул руку и угрожающим голосом сказал:

— Сейчас же верни мне то, что взял!

— Возьмите, пожалуйста, — вежливо произнес Субастик и протянул господину Дауме пульт. — Чтоб насладиться телепредставлением, возьмите в руки пультик управления!

Господин Дауме молча нажал на кнопку. Но репортаж о женевском автосалоне уже закончился. По экрану с грохотом катили какие-то танки. Сова, испугавшись, вспорхнула и перелетела поближе к Субастику.

Теперь господину Дауме нужно было найти свое кресло. Оно обнаружилось на развесистой липе.

С большим трудом Господин Дауме спустил кресло вниз, уселся в него с мрачным видом и задумался.

«Одно хорошо, — думал он, глядя на лес, — что я, по крайней мере, избавился от насморка и больше не чихаю!» С появлением деревьев аллергия действительно прошла. Но комната все равно была безнадежно испорчена. Куда, например, поставить дизайнерский стул, который он заказал в галерее Мюллера перед отъездом в лагерь? Прекрасная такая барная табуретка на высокой ноге, напоминающей слоновью? Может быть, вон туда, под голубую ель? Или лучше между буком и шиповником? Нет, это будет пошло, безвкусно! А что если купить электропилу и проредить тут немножко? Очистить лужайку перед телевизором…

Лучше всего было бы, конечно, вовсе избавиться от этого леса, но неизвестно, к каким последствиям это приведет.

«Какая-то ерунда на постном масле! — думал господин Дауме. — У меня есть Субастик, который может исполнить любое мое желание, но всякое мое желание чревато разными проблемами. Ужас!»

Господин Дауме содрогнулся, вспомнив свои ощущения, когда он оказался в пустоте и даже подумал, что сам превратился в ничто. Что же делать? Отпустить этого проклятого Субастика на все четыре стороны и отказаться от всех желаний? Ни за что!

И тут ему в голову пришла одна мысль. Совершенно гениальная! Он даже стукнул себя ладонью по лбу. Конечно! Как он раньше не додумался!

Господин Дауме вскочил с кресла, поддал ногой шишку, которая валялась рядом, и отправился в лес к Субастику.

— У меня появилось одно небольшое желание, — сообщил он.

Субастик оторвался от поедания гриба и посмотрел с опаской на господина Дауме, у которого был подозрительно довольный вид. Похоже, его больше не пугали побочные явления.

— Ну, давай, желай, если не боишься! — сказал Субастик. — Увидишь, что будет! Чем больше ты загадываешь желаний, тем больше шансов, что побочные явления выйдут тебе боком. Они у меня очень бойкие!

— Бойкие, говоришь? — недобро усмехнулся господин Дауме. — Так вот. Желаю, чтобы в будущем я не видел больше никаких побочных явлений!

— Чего придумал! — возмутился Субастик. — Проклятый Даумище! Загадывать такие мерзкие, подлые желания! Все равно получишь у меня! Ты сказал — в будущем? Значит, на это пожелание твой запрет не распространяется!

Побочное явление не заставило себя долго ждать. Не успел Субастик договорить, как вспыхнул телевизор. Пламя быстро перекинулось на шиповник, а оттуда на рядом стоявший бук. Через секунду занялся соседний каштан. Горящие ветки трещали и падали, в комнате стало жарко, густой дым заполнил все пространство. Господин Дауме зашелся в кашле.

Субастик тоже начал кашлять.

— Видишь, что ты натворил, ворюга несчастный! — закричал он.

— Прекрати! Сейчас не до того! — крикнул господин Дауме. — Нужно потушить пожар, иначе спалим весь дом!

Господин Дауме бросился вон из комнаты, чтобы принести воды. Субастик за ним. Но добраться до кухни было непросто. Возле самой двери полыхал орешник.

Господин Дауме преодолел препятствие, влетел в кухню, достал тазик, набрал воды и бросился назад. Он выплеснул всю воду, но это не произвело никакого особого эффекта. Пожар продолжал бушевать.

Субастик не принимал никакого участия в этой спасательной операции.

Скрестив руки на груди, он стоял посреди кухни, наблюдая за действиями господина Дауме, которого он решил подбодрить свеженькой песней:

— Прекрати сейчас же! — прикрикнул на него господин Дауме, набирая воду. — Лучше помоги! А то сгорим, пока ты поешь тут свои глупые песни!

— Ну, если глупые песни тебе не нравятся, то вот, пожалуйста, умная:

От таких предсказаний господин Дауме пришел в ярость. Он отшвырнул миску и сгреб Субастика в охапку, да с такой силой, что водолазный костюм чуть не треснул.

— Ты у меня сейчас заглохнешь! Соловей нашелся! — закричал господин Дауме Субастику прямо в ухо. — Плевать я хотел на все твои побочные явления! Желаю, чтобы этот треклятый лес убрался к черту на кулички и моя комната выглядела нормально!

Огонь тут же погас, лес исчез, и комната приняла прежний вид, какой она имела до неожиданного озеленения. Даже пятно от красного вина вернулось на свое место.

Лишь в коридоре еще плавал дым. Господин Дауме распахнул окно, чтобы впустить свежий воздух. Только теперь он заметил Субастика, который неподвижно лежал на полу.

Господин Дауме наклонился к Субастику.

— Эй, что с тобой? — спросил он и потряс Субастика за плечо.

Никакого ответа. Господин Дауме приложил ухо к его груди.

— Кажется, дышит, — пробормотал он. — Похоже, обморок. Как же мне его привести в чувство? Надо попробовать холодной водой! Какой прок от бессознательного Субастика? Кто же будет тогда исполнять желания?

Господин Дауме поспешил в кухню, намочил полотенце и собрался уже было положить его Субастику на лоб, как зазвонил телефон.

— Слушаю, — сказал он, взяв трубку. — Что? Да это у меня горело… Лес загорелся… Случайно, от телевизора… Какая вам разница, какой лес… ну, смешанный… Началось с бука… Что? Да не с пука началось, а с бука! Потом каштаны занялись… При чем здесь штаны? Что вы себе позволяете! Я совершенно трезв! Сами вы мухоморов наелись! Нет, никого вызывать не нужно! Ни пожарников, ни скорую! — рявкнул напоследок господин Дауме и швырнул трубку. — Ну соседи! Наглость какая! Нашли пьяного…

Когда он наконец подошел с полотенцем к Субастику, тот уже немного оправился. Он сидел на полу и ощупывал свои уши.

— Странно, — бормотал он. — Пожелание прошло через уши, попало прямо под кукожечку и вернулось обратно.

— Куда обратно? — спросил господин Дауме.

— В уши, — ответил Субастик. — От этого я и упал в обморок.

— А что это за кукожечка? — решил узнать господин Дауме. — Никогда о таком не слышал! Где она расположена?

— У меня она располагается вот здесь, ровно посерединке, — пояснил Субастик и покосился на господина Дауме, который, похоже, еще плохо соображал. — Это если смотреть слева, — продолжил Субастик, — то строго посередине, а если справа — то немного левее, а если сверху — то прямо под ребрами. Вот тут она у меня сидит, понимаешь? То есть не сидит, конечно, потому что у нее нет стула, а если бы даже и был, то мне тут его некуда поставить, места мало. Строго говоря, она там висит, посерединке. Если слева, конечно, смотреть. А если справа, то получится, что она висит немного левее, сверху же…

— Прекрати нести чепуху! — перебил его господин Дауме. — Желаю, чтобы ты мне толком объяснил, что точно с тобой произошло и почему ты потерял сознание.

Услышав очередное пожелание, Субастик покачнулся, схватился за ухо и сморщился, как от зубной боли.

— Прошло ровно семь минут и двадцать секунд с тех пор, как перестали проявляться побочные явления, — начал он покорно.

— Замечательно! Очень приятно, — не удержался от замечания довольный господин Дауме.

— Это, однако, не означает, — невозмутимо продолжал Субастик, — что они вовсе исчезли. Поскольку ты сказал, что не хочешь их больше видеть, они переместились ко мне внутрь, и теперь всякий раз, когда ты загадываешь желание, у меня начинает от давления резко сосать под кукожечкой.

— Понятно, — сказал господин Дауме, хотя в действительности он ровным счетом ничего не понял из слов Субастика. — Значит, мои желания давят тебе на какую-то там кукожечку. А это опасно?

— Для тебя нет, — ответил Субастик.

— А для тебя? — спросил господин Дауме с легкой тревогой. — Она что у тебя, от давления скукоживается?

— Она нет, а я скукоживаюсь, — ответил Субастик.

— Как это? — не понял господин Дауме.

— С каждым твоим дурацким желанием я становлюсь меньше, — мрачно сообщил Субастик.

Господин Дауме внимательно присмотрелся к Субастику.

— Действительно! — воскликнул он. — Твой водолазный костюм уже как будто стал тебе великоват! А что с веснушками?

— А что с ними станется? — буркнул Субастик.

— Они ведь тоже становятся меньше! Значит, они и действуют теперь не так сильно?!

— Действуют как положено, — ответил Субастик. — К сожалению, — добавил он.

Господин Дауме просиял. Он думал о тех неисчерпаемых возможностях, которые по-прежнему открывались ему.

— А что будет, если ты превратишься в человека? — спросил он Субастика. — Ты все равно будешь уменьшаться?

— Я не могу превратиться в человека, — заявил Субастик.

— Меня не проведешь! — воскликнул господин Дауме и погрозил ему пальцем. Ты сам проболтался в первый день. Сказал, что знаешь меня. Дескать, видел на горе, когда Пепперминт пожелал, чтобы ты выглядел как он. Значит, ты можешь превращаться в людей!

— Нет, не могу! — стоял на своем Субастик. — Я могу только выглядеть как человек. Причем недолго, час, не больше. И все равно я при этом остаюсь Субастиком.

— Это не важно, кем ты там остаешься. Главное, чтобы ты выглядел как человек, — проговорил господин Дауме, у которого созрел один хитрый план. — И часа мне вполне хватит. Урок длится всего сорок пять минут.

— Ты что, возьмешь меня с собой в школу?! — обрадовался Субастик. — И я увижу Мартина?

— Да, я собираюсь взять тебя в школу, — сказал господин Дауме. — Завтра утром. Но только если ты думаешь, что твой Пепперминт тебе поможет, то ты ошибаешься! Желаю, чтобы ты не разговаривал с ним!

— Какая подлость! — закричал Субастик, потирая ухо.

Он посмотрел на себя. Водолазный костюм еще больше обвис.

— Пепперминт тебя все равно не узнает, — продолжал господин Дауме. — Потому что я пожелаю, чтобы ты выглядел как учительница.

Субастику такая идея даже понравилась. Он расплылся в широкой улыбке.

— И как ее будут звать, эту новую учительницу? — спросил он.

— Не знаю, — равнодушно ответил господин Дауме. — Все равно.

— Тогда пусть будет госпожа Фигле, — решил Субастик. — А какой предмет она будет вести?

— Придумаю завтра утром, — сказал господин Дауме. — Главное — представить тебя нашему Шеллингу, директору, и сделать так, чтобы ты попал к нему в класс. Вчера он хвастался в учительской, что заразил своих учеников любовью к литературе! Завтра им будет не до литературы! — Господин Дауме нахмурился. — Я видел, с какой презрительной физиономией он смотрел на мою новую машину из окна, — пробормотал он. — Пусть теперь попляшет!

Глава пятая Странный урок и неожиданное извинение

Когда в четверг утром Мартин с Роландом заходили в школу, они столкнулись в дверях с господином Дауме. Рядом с ним шла какая-то молодая женщина, которую Мартин и Роланд видели в первый раз. Крошечная, миниатюрная, с шапкой ярко-рыжих волос, с изящным, слегка вздернутым носиком, она сразу бросалась в глаза.

— У нее нос как у принцессы Ли Фанг Чу из «Тайны черного камня», — прошептал Роланд Мартину на ухо.

Наверное, это была новая учительница, судя по тому, что Дауме сразу направился в учительскую.

Роланд пихнул Мартина в бок.

— Видал? Она тебе подмигнула! — ошарашенно сказал он. — Ты что, ее знаешь?

— Что? — рассеянно спросил Мартин, мысли которого были в этот момент заняты совсем другим.

В вестибюле только что появилась Тина, которая гордо прошла мимо, не поздоровавшись.

Мартин резко отвернулся.

— Ты ее знаешь? — повторил свой вопрос Роланд.

— Кого? — переспросил Мартин.

Роланд закатил глаза.

— Императрицу китайскую, — буркнул он. — Пошли в класс, бесполезно разговаривать. Витаешь где-то там в облаках.

Господин Дауме как раз проходил вместе с хорошенькой рыжеволосой девушкой мимо канцелярии, когда оттуда высунулась госпожа Блюмляйн.

— Доброе утро, госпожа Блюмляйн, — сказал господин Дауме. — А мы к вам собирались!

— А, господин Дауме, — протянула она с некоторой издевкой. — Спасибо, что хоть здороваетесь!

— Неужели вы рассердились на меня за то, что позавчера мы так стремительно расстались? — спросил он, пустив в ход свою самую обворожительную улыбку. — Мне очень жаль. Простите, правда. Я должен был… Мне нужно было… — замялся он, не зная, какую отговорку придумать на ходу.

— Ему нужно было украсть чужие капли, — сказала за него рыжеволосая спутница.

— Можно обойтись без твоих дурацких замечаний? — прошипел господин Дауме, обращаясь к незнакомке.

— Это ваша подруга? — спросила госпожа Блюмляйн, бросив косой взгляд на рыжую девицу.

— Нет-нет, — поспешил ответить господин Дауме, чтобы его дама не успела вставить слово. — Мы познакомились только сегодня утром. Позвольте представить: госпожа Фигле, новая стажерка. Направили из Отдела школьного образования. Вы, наверное, получили письмо? Она только что окончила университет и с сегодняшнего дня будет у нас стажироваться.

— Никакого письма я не получала, — неуверенно проговорила госпожа Блюмляйн.

— Не заметили, бывает, — успокоил ее господин Дауме.

Госпожа Блюмляйн вернулась в канцелярию и принялась перебирать бумаги на столе.

— Странно, — бормотала она. — Не было никакого письма.

— А вы видели, какая у меня машина? — игриво спросил господин Дауме, чтобы отвлечь госпожу Блюмляйн от поисков.

— Видела, — ответила она. — Поздравляю! Все от нее в восторге, — сообщила госпожа Блюмляйн, продолжая рыться в бумагах. — Кроме господина Шеллинга. Но он в машинах ничего не понимает. Ему все равно.

— Будем надеяться тогда, что он хотя бы придет в восторг от госпожи Фигле, — сказал господин Дауме. — Ее направили к нему в класс.

— Первый раз об этом слышу, в расписании ничего такого не стоит! Как же так? — сокрушенно проговорила госпожа Блюмляйн.

— Ну что вы так переживаете? — убаюкивающим тоном проворковал господин Дауме. — Бумажки теряются, ничего страшного. Сунули куда-нибудь по рассеянности, и все. Зимой все такие рассеянные, — сказал господин Дауме с улыбкой. — Я оставлю у вас госпожу Фигле. Мне нужно в спортзал. Когда придет господин Шеллинг, вы уж представьте ему нашу новую сотрудницу.

— Конечно, господин Дауме, — покорно согласилась госпожа Блюмляйн. — Спасибо, что предупредили. А то было бы неловко. Пришлось бы извиняться перед директором. И куда могло подеваться это письмо?

— Не волнуйтесь, госпожа Блюмляйн, я никому не скажу! Забудем об этой мелочи! Вчера вы мне помогли, сегодня — я вам… Нужно поддерживать друг друга, верно?

С этими словами он направился к выходу.

Госпожа Блюмляйн исчезла в недрах директорского кабинета. Воспользовавшись ее отсутствием, господин Дауме подскочил к госпоже Фигле и зашепталей на ухо:

— Никакой самодеятельности! Делай все, как я пожелал!

— А если этот Шеллинг меня к себе не пустит? — спросила она.

— Желаю, чтобы господин Шеллинг делал все, что ты прикажешь, как только ты назовешь его «господин Шиллинг», — еще тише прошептал господин Дауме, припав к уху госпожи Фигле.

— Понятно, — отозвалась госпожа Фигле, почесав ухо, и проследовала в приемную, где она стала дожидаться господина Шеллинга.

Прошло минут пять после звонка, когда в класс к четвертому «А» пришел наконец господин Шеллинг. Он явился в сопровождении рыжеволосой женщины, которую Мартин с Роландом уже видели внизу.

Господин Шеллинг встал за кафедру и сказал:

— Позвольте вам представить госпожу Фигле. Она молодой специалист и будет проходить у нас преподавательскую практику. Учиться учить, можно сказать. Верно? — обратился господин Шеллинг с шутливым вопросом к гостье.

— Сказать-то можно, верно, но можно ли и можно ли верно, и верно ли это, что можно, а главное, верно ли, что можно верно, это еще вопрос, верно? — проговорила молодая учительница и усмехнулась.

Господин Шеллинг улыбнулся кривой вымученной улыбкой и пробормотал:

— Очень оригинально.

— Но я что хочу сказать, — продолжала рыжая, — прежде чем учитель начнет учиться учить, он должен научиться учиться, потому что если не научиться учиться, то как же можно научиться учить?

Леандер Громмель поднял руку.

— Да, Громмель, — дал ему слово господин Шеллинг.

— А нельзя ли в процессе обучения окучить Базилиуса, чтобы он не кучковался с друзьями, и не устраивал бы кучу-малу в дни своего дежурства, и не оставлял бы кучи мусора по углам, а складывал бы все до кучи и выносил, а то мы сидим так кучно, что от этих куч мозги в кучку и дышать нечем.

Раздался смех.

— Прекратить дурацкие шутки на моем уроке! — строго сказал господин Шеллинг.

Все тут же примолкли. Только госпожа Фигле продолжала заливаться громким смехом, пока не почувствовала на себе косой взгляд директора.

— А по-моему, Громила лихо завернул фразочку! Мне понравилось, — сообщила госпожа Фигле.

— Знаете, госпожа Фигле, — сказал господин Шеллинг. — Я предлагаю вам пройти за последнюю парту. Там вам удобнее будет следить… — В этот момент кто-то стрельнул бумажной пулькой и попал прямо в мусорную корзину возле учительской кафедры. Послышался чей-то смешок. Господин Шеллинг поправил очки и сделал вид, что ничего не заметил. — …э-э-э… за ходом урока и делать записи, если понадобится.

— Спасибо, господин директор, — вежливо сказала госпожа Фигле, присмирев, и даже сделала легкий книксен. — Хотя если вас так интересуют мои следы, то лучше бы мне оставаться здесь. Как я там, за партой, буду следить? Совсем неудобно!

— Честно признаться, ваши следы меня совсем не интересуют, — еле сдерживая раздражение, сказал господин Шеллинг. — Я предложил вам следить за ходом урока и ничего больше.

— А у вас что сегодня, ходячий урок? — задала очередной вопрос настырная учительница. — Парами будете ходить или гуськом? Можно я с вами буду в паре? А то я ведь новенькая! Так что, если вы не возражаете, я тут останусь, пока вы всех построите. Чего мне там сидеть, на задворках? Знаете, как в песне поется?

— Может быть, потом поговорим о песнях? Пора уже заняться делом, — нервно сказал господин Шеллинг.

— Нет, потом поздно будет! — сказала госпожа Фигле и запела:

Класс грохнул.

— Судя по всему, четвертый «А» с воодушевлением принял ваше поэтическое творчество, — сухо сказал господин Шеллинг. — Такая тяга к поэзии весьма похвальна. Поэтому предлагаю посвятить сегодняшнее занятие разбору знаменитого стихотворения «Лесной царь» великого немецкого поэта Иоганна Вольфганга фон Гёте.

Роланд тут же поднял руку.

— Господин Шеллинг, а мы еще не проходили этого стихотворения, — сказал он.

— Вот сейчас и пройдем, — ответил господин Шеллинг. — Откройте учебники на странице сорок шесть. Штеффенхаген, раз ты не знаешь этого стихотворения, то ты у нас его и прочтешь. Прошу.

Роланд начал читать с выражением:

— Очень похоже на историю с сумасшедшим газонокосильщиком! — подала голос с задней парты госпожа Фигле. — Вы не находите, господин Шеллинг?

Терпение господина Шеллинга лопнуло.

— Прекратите перебивать, — повысил он голос. — Госпожа… э-э-э… — замялся господин Шеллинг, забыв имя невоспитанной стажерки.

— …Фигле, — подсказала девица и тихо добавила: — Пока еще.

— Да, госпожа Фигле, во-первых, это не история, а баллада. Смею надеяться, что вы в университете изучали этот поэтический жанр.

— А во-вторых? — с любопытством спросила госпожа Фигле.

— А во-вторых, — продолжил господин Шеллинг, — попрошу вас не перебивать учеников и не выкрикивать сзади свои замечания!

— Ну ладно, — покладисто ответила госпожа Фигле. — Буду выкрикивать спереди, раз вам так больше нравится.

Господин Шеллинг побагровел. Казалось, что он сейчас сгребет в охапку несносную учительницу и вытолкает взашей из класса.

— Вы… вы… — начал он, захлебываясь от возмущения.

Девица между тем выдвинулась вперед и, воспользовавшись замешательством господина Шеллинга, спросила:

— Надеюсь, вы не будете возражать, если я прочту детям балладу о сумасшедшем газонокосильщике, господин Шиллинг?

— Шеллинг, — поправил ее учитель. — Конечно, госпожа Фигле! Какие могут быть возражения? Нам будет очень интересно!

— Эта баллада имеет песенную основу, поэтому я лучше ее спою! — продолжала госпожа Фигле. — Но только если вы мне подпоете! Да, господин Шиллинг?

— С преогромным удовольствием, госпожа Фигле! — охотно согласился господин Шеллинг. — Вот только как же я буду петь, если я слов не знаю?

— Это ничего! — успокоила его госпожа Фигле. — Давайте вы будете просто бегать по кругу и жужжать, как газонокосилка. Для фона и большей выразительности.

— Очень свежая идея! Оригинально так, не затасканно! — похвалил ее господин Шеллинг. — Начнем!

Госпожа Фигле тут же запела:

— Это вы мне? — спросил господин Шеллинг, резко остановившись. — Больше не жужжать?

— Нет-нет, что вы! — рассмеялась госпожа Фигле. — Как я могу позволить себе такое — сказать вам «заткнись, паразит!»? Это так в песне поется.

— А, понятно! — с облегчением вздохнул господин Шеллинг. — Еще пожужжать?

— Нет, довольно, — ответила госпожа Фигле. — А теперь на закуску еще несколько освежающих упражнений, и мне пора уходить, а то нос уже чешется. Так, встали все! Руки вперед и — мах ногой! Сначала правой. Раз-два, раз-два, раз-два! К вам это тоже относится, господин Шиллинг! Прошу! Теперь левой! Раз-два, раз-два! Превосходно! А теперь все дружно сделали пистолетик! И — замерли! Сидим так, пока госпожа Фигле не удалится!

С этими словами госпожа Фигле сделала всем ручкой и вышла из класса, захлопнув за собой дверь с такой силой, что чучело совы, пылившееся уже много месяцев на шкафу, свалилось вниз и угодило прямиком в мусорную корзину возле учительской кафедры. Хорошо, что Базилиус Мёнкеберг, который сегодня был дежурным, не успел вынести мусор и сова упала на мягкую бумагу, оставшись целой и невредимой.

Этот необычный урок с госпожой Фигле дал богатую пищу для разговоров. На перемене ребята ни о чем другом не говорили. И даже после занятий они всё никак не могли разойтись, стояли группками во дворе и обсуждали разные детали странного происшествия. Слухи об оригинальном поведении учителя немецкого языка и литературы господина Шеллинга дошли и до других классов. Никто не мог поверить, что господин директор пол-урока изображал газонокосилку, а потом размахивал ногами и делал пистолетик. Да, повезло четвертому «А»! Такое увидишь не каждый день. Во всяком случае, им было о чем рассказать.

Только в половине второго все понемногу стали расходиться. Пошли и Мартин с Роландом.

— Н-да, загадочная дамочка эта Фигле, — сказал Роланд, когда они остались вдвоем.

— Чего в ней загадочного? — удивился Мартин. — Смешная такая тетка!

— А ты можешь объяснить мне, откуда она знает кличку Громмеля? — спросил Роланд.

— Действительно! — воскликнул Мартин. — Я только сейчас сообразил — она ведь назвала его Громилой!

— И еще одна вещь. Посмотри! — Роланд достал из кармана смятую бумажку. — Читай!

Мартин взял записку и прочитал:

Спаси!!! Меня похитили! Не могу с тобой разговаривать.

Мартин с недоумением посмотрел на Роланда.

— Что это? Кто это написал? — спросил он.

— Она, — ответил Роланд.

— Кто она? Госпожа Фигле? — уточнил Мартин.

— Да, — сказал Роланд.

— А как к тебе попала записка? — поинтересовался Мартин.

— Фигле мне потихоньку сунула, когда проходила мимо, — объяснил Роланд.

— Тебе? Вот это да! Ты не шутишь? — удивился Мартин.

— Нет, не шучу, — ответил Роланд. — Честное слово. И знаешь, что я думаю? Записка-то предназначалась тебе.

— Мне? С чего ты взял? — спросил Мартин.

— Фигле шла по моему ряду, — ответил Роланд. — Если бы она передала записку тебе, это бросилось бы в глаза. Ей пришлось бы тянуться. А так она сунула мне и кивком показала на тебя. Как будто хотела сказать — передай ему.

Мартин принялся разглядывать бумажку.

— Как же я могу ей помочь? — спросил он. — «Меня похитили», — прочитал он еще раз. — А кто похитил-то? Господин Шеллинг?

— Нет, вряд ли, — сказал Роланд. — Он явно плясал под ее дудку. И когда она пошла, он даже не попытался ее удержать. Похитители так себя не ведут.

Мартин еще раз посмотрел на записку.

— Смотри, после «спаси» целых три восклицательных знака, — сказал он. — Похоже, дело серьезное. Вот только знать бы, что она имеет в виду.

— Понятия не имею, — ответил Роланд. — Приключение. Почти как в «Мистерии кольца». Сплошные неожиданности.

На этом неожиданности, впрочем, не кончились. Следующий сюрприз ожидал их на ближайшем углу.

Там, возле «Модного дома Кляйна», стояла Тина. Увидев Мартина с Роландом, она сделала несколько шагов им навстречу. У Мартина бешено заколотилось сердце. Совладав с собой, он отвел взгляд и, упорно глядя в другую сторону, прошагал мимо.

Тина поймала его за рукав.

— Мартин, можно с тобой поговорить? — спросила она.

— Не знаю, о чем нам с тобой разговаривать, — ответил он холодным тоном, но тем не менее остановился.

— Я пойду вперед, — быстро сказал Роланд. — Подожду тебя у компьютерного магазина, ладно?

Мартин кивнул.

— Я знаю, ты обиделся на меня, — сказала робко Тина. — И правильно. Мне очень жаль…

— Чего же тебе жаль? — сухо спросил Мартин.

— Что я так обошлась с тобой, — ответила Тина. — Я не поверила тебе. Я… Это было неправильно с моей стороны. Я признаю свою ошибку.

Мартин не верил своим ушам.

— С чего это вдруг? — растерянно спросил он. — То есть… Почему ты вдруг… — Мысли путались, и он не знал, как лучше задать вопрос, чтобы не обидеть Тину.

— Ты ведь рассказал мне о Субастике, — продолжала Тина.

— Ну, рассказал, — согласился Мартин, не понимая, к чему она клонит.

— И ты говорил, что у него рыжие волосы, нос пятачком и синие веснушки на лице.

Мартин кивнул.

— Я видела его! — выпалила Тина. — И поняла, что ты не врал! Субастик точно существует!

Теперь настал черед Мартина усомниться в ее рассказе.

— Ты уверена? — осторожно спросил Мартин.

— Абсолютно уверена, — подтвердила Тина. — Рыжие волосы, пятачок и синие веснушки. Ошибки быть не могло.

— А во что он был одет? — быстро спросил Мартин.

— Во что-то очень странное, — ответила Тина. — Водолазный костюм, но только очень большой, явно не по размеру.

— Значит, ты действительно видела Субастика! — обрадовался Мартин. — Ведь о водолазном костюме я тебе ничего не говорил! А где ты его видела?!

— После уроков я пошла домой, и мимо меня проехал господин Дауме на своей новой шикарной машине, — начала Тина.

— Дался тебе этот Дауме с его дурацкой тачкой! — перебил ее Мартин, которому уже изрядно надоели все эти разговоры о «бугатти». — При чем здесь Дауме?

— При том, — ответила Тина. — Он там сидел, в этой машине.

— Кто? — не понял Мартин.

— Субастик! — воскликнула Тина.

— И где же он сидел? — уточнил Мартин.

— Рядом с Дауме он сидел, на переднем сиденье, и даже не пристегнулся!

Глава шестая Что делать?

Роланд, Мартин и Тина стояли возле ларька с горячими напитками на Рыночной площади. Роланд отхлебнул чай и передал картонный стаканчик Тине.

— Давайте рассуждать логически, — изрек Роланд.

— Это как? — уточнила Тина, принимая стаканчик.

— Сначала сформулируем логический вопрос, — объяснил Роланд.

— А потом? — спросил Мартин.

— А потом дадим логический ответ! — сказал Роланд.

— Логично, — рассмеялась Тина и передала чай Мартину.

Тина и Мартин, выяснив отношения, догнали Роланда, который топтался возле витрины компьютерного магазина, и они все вместе отправились на площадь, чтобы согреться чаем и привести в порядок собранную информацию.

— Почему Субастик оказался именно у господина Дауме? — спросила Тина.

— Это первый логический вопрос, который я поставил бы в данном случае, — отозвался Роланд. — Мартин, ты единственный из нас, кто лично знает Субастика. Что ты думаешь по этому поводу?

— Я думаю, что вряд ли он оказался у него по доброй воле, — ответил Мартин. — Он сам мне говорил в лагере, что приходит только к Пепперминтам.

— Раз он оказался у него не по доброй воле, значит, его заставили. Логично. А как можно вызвать к себе Субастика? При помощи возвратных капель. Так ведь, Мартин? — продолжал рассуждать Роланд.

— Да, — подтвердил Мартин.

— Но капли исчезли, — перешел к следующему пункту Роланд. — Какие напрашиваются предположения? Первое: капли стащил Дауме. Второе: при помощи капель он заполучил Субастика. Третье: теперь Субастик находится у него и исполняет все его желания.

— Неужели ты вправду думаешь, что господин Дауме украл капли? — спросил Мартин. — Как-то не верится. Чтобы учитель обворовывал своих учеников? Нет, это ерунда!

Тина тоже смотрела на Роланда с сомнением.

— Но это ведь пока только предположение, — сказал Роланд. — Давайте рассуждать дальше.

— Допустим, Субастик действительно у него, — взял слово Мартин. — Что бы мог пожелать себе такой человек, как наш Дауме?

— Дауме? Олимпийскую медаль, — отозвалась Тина. — Или много денег… Или машину…

— Машина! — закричали хором Мартин и Роланд, да так громко, что продавщица горячих напитков даже высунулась из ларька. — Конечно!

— Вы имеете в виду «бугатти»? — уточнила Тина, которая сразу поняла, почему мальчики так разволновались.

— Вот вам и доказательство! — воскликнул Роланд.

— Гад какой! — возмутился Мартин. — Стащил мои капли! Теперь ясно, откуда у него машина — с женевского автосалона. При этом ему даже не нужно было ездить в Женеву! И понятно, почему гараж оказался запертым изнутри. Никаких воров не было! Просто Субастик выполнил его желание.

— Осталось только выяснить, находится ли у него Субастик по доброй воле или потому что у него нет другого выхода, — сказал Роланд. — Мартин, ты чего? Ты меня слушаешь?

Мартин о чем-то лихорадочно думал.

— Все сходится, — пробормотал он. — Дай-ка мне записку этой госпожи Фигле, — попросил он, обращаясь к Роланду.

Роланд опять достал из кармана бумажку и протянул Мартину. Тина придвинулась поближе к Мартину и тоже принялась читать текст: «Спаси!!! Меня похитили. Не могу с тобой разговаривать».

— Точно! Это он! — закричал Мартин.

Продавщица снова высунулась из ларька и покачала головой.

— Это был сам Субастик! — взволнованно проговорил Мартин.

— Где он был? — спросил Роланд, ничего не понимая.

— У нас на уроке! — ответил Мартин. — Господин Дауме просто пожелал, чтобы он превратился в госпожу Фигле. Субастику это ничего не стоит! Он же превращался в меня!

— Ага, и вел себя как не знаю кто! — вспомнила Тина. — Молча прошел мимо, оставив меня стоять как дуру!

Тина, похоже, окончательно поверила в историю, рассказанную Мартином.

— Как я сразу не догадался, когда она сказала, что у нее нос чешется! — с досадой сказал Мартин, пропустив мимо ушей замечание Тины.

Друзья ничего не поняли из его слов.

— В лагере у нас так все время было, когда он превращался в Мартина Пепперминта, — пояснил Мартин. — Незадолго перед тем, как волшебные веснушки переставали действовать, у Субастика всегда чесался нос. И тогда он знал, что нужно скорее возвращаться ко мне в комнату.

— Это объясняет и то, откуда госпоже Фигле известна кличка Леандера, — добавил Роланд. — Субастик-то был в лагере и успел познакомиться с Громилой.

— Значит, записка предназначалась действительно мне, — заключил Мартин. — Субастик попал в беду! Господин Дауме удерживает его силой!

— А почему он пишет, что не может с тобой разговаривать? — спросила Тина.

Наверняка потому, что господин Дауме так пожелал, — объяснил Мартин. — Ведь Субастик должен выполнять все пожелания, если только тот, кому он принадлежит, скажет «Желаю, чтобы…». Что же нам делать? — Мартин в растерянности смотрел на Тину и Роланда. — Ведь не могу же я подойти к учителю и сказать: «Эй, ты, отпусти немедленно Субастика!» Он только посмеется надо мной.

— Или еще запишет замечание в журнал, — сказал со вздохом Роланд.

— Если он добровольно не отдаст Субастика и капли, мы можем пожаловаться господину Шеллингу, — предложила Тина. — В конце концов, он директор. И если сам директор прикажет господину Дауме, то тому уже будет не отвертеться.

— Наверное, мне стоит поговорить с папой, — сказал Мартин. — Ведь он знаком с Субастиком и знает, что возвратные капли пропали. Пусть он пойдет к господину Дауме и потребует вернуть украденное.

Роланд в сомнении покачал головой.

— Давайте будем рассуждать логически, — сказал он. — Что произойдет, если мы посвятим во все родителей? Первое: папа Мартина наверняка сразу же позвонит папе Тины, чтобы обсудить с ним это дело. Ведь Тина как-никак важная свидетельница: она единственная видела Субастика в обществе господина Дауме. Папа Тины обязательно расскажет обо всем маме Тины, которая, в свою очередь, расскажет все своей подруге, та — своей дочери, и пошло-поехало. Не успеем оглянуться, как уже вся школа будет знать о том, что есть такой Субастик. Вам не кажется, что это уже лишнее? Субастик просто перестанет быть чем-то особенным.

— Ты прав, — согласился Мартин. — К тому же тогда все узнают, как я научился так виртуозно кататься на лыжах.

— Теперь пункт два, — продолжал рассуждать Роланд. — Предположим, мы расскажем обо всем господину Шеллингу и господин Шеллинг призовет нашего Дауме к ответу. Как будет себя вести в этой ситуации Дауме?

— Наверняка он не признается директору в том, что госпожа Фигле — его ставленница, которую он специально навязал Шеллингу, чтобы сорвать урок, — сказала Тина.

— Он будет просто все отрицать, — заверил Мартин. — Скажет, что нет никакого Субастика и что все это детские выдумки.

— Точно, — поддержал Мартина Роланд. — Велика вероятность, что господин Шеллинг даже поверит Дауме, да еще извинится перед ним.

— Да, не исключено, — согласился Мартин. — Некоторые личности вот тоже не сразу поверили в существование Субастика, — добавил он и покосился на Тину.

— Но теперь эти самые личности верят каждому твоему слову, — парировала Тина.

— Не отвлекайтесь! — приструнил их Роланд. — Теперь следующий вопрос: как будет вести себя после этого Дауме? К каким это приведет последствиям?

— А что с ним станется? — не понял Мартин. — Будет ходить себе как ни в чем не бывало важным гусем, потому что никто не сможет предъявить ему никаких доказательств.

— А я думаю, как раз наоборот, — сказала Тина.

Роланд кивнул, соглашаясь с Тиной.

— После того как мы откроем свои карты, Дауме поймет, что мы в курсе его грязных делишек и знаем, что Субастик у него. Тогда он будет вдвойне осторожным. Еще возьмет и упрячет Субастика так далеко, что мы никогда его не найдем.

— Значит, нам ни в коем случае нельзя никому рассказывать о каплях и Субастике, — сделал вывод Мартин.

— Правильно, — согласился Роланд. — Пусть Дауме чувствует себя в безопасности и думает, что никто ничего не знает. Тем самым мы обеспечиваем себе преимущество.

— Ты что, хочешь сказать, что мы втроем сможем освободить Субастика? Одни? Собственными силами? — воскликнул Мартин и посмотрел с надеждой на Роланда и Тину. — Вы готовы пойти на это? Несмотря на все опасности?

— Какие опасности? — рассмеялся Роланд. — Ну отправят нас двор мести или после уроков на час-другой оставят, подумаешь! Давайте поклянемся друг другу, что, во-первых, никому не расскажем о Субастике, а во-вторых, спасем его из лап господина Дауме! Согласны?

— Согласен, — тут же ответил Мартин и выжидающе посмотрел на Тину.

— Согласна, — отозвалась Тина. — Это будет нашей тайной! Надо скрепить нашу клятву, — сказала она и протянула правую руку.

— Детский сад, девчоночьи штучки! — пробурчал Роланд и положил свою руку сверху.

Мартин последовал его примеру.

Тина положила на живую пирамиду левую руку и торжественно сказала:

— Наша тайна — в теремке, рот держите на замке! Кто проболтается, тот будет маяться! Клянемся тайну мы хранить и никому не говорить! Клянусь! Ну, теперь вы говорите по очереди, а то не будет считаться.

— Клянусь, — прошептал Мартин.

— Ну, клянусь, — с усмешкой сказал Роланд. — И чего канитель разводить. Проще было бы сказать — «По рукам — о’кей», и готово.

— Поздравляю, поздравляю! — раздался чей-то голос за спиной заговорщиков. — Мартина и Роланда торжественно приняли в «Женский клуб»! С сегодняшнего дня они могут носить бантики!

Шутником оказался Леандер Громмель, который решил выпить на площади горячего чая и закусить пряниками. Судя по всему, он подошел в тот момент, когда Тина, Мартин и Рональд скрестили руки для клятвы.

— Как ты думаешь, он все слышал? — прошептал Мартин, обращаясь к Роланду.

— Уверен, что нет. Он только что подошел, — прошептал Роланд в ответ и тут же, повысив голос, сказал: — Спасибо, Леандер, мы хоть теперь знаем, как наш клуб называется. Осталось только, чтобы ты научил нас завязывать бантики. Ты ведь, наверное, мастер. Уж наловчился свою гриву подвязывать. Договорились?

Леандер хотел было что-то ответить, но в этот момент продавщица поставила перед ним чай и тарелку с пряниками, и он отвлекся на секунду.

Воспользовавшись этим, троица поспешила скрыться.

— Мне пора, — сказала Тина. — Родители уже давно меня ждут к обеду. Когда встречаемся в следующий раз? Нужно же обсудить план действий.

— Лучше всего прямо сегодня, — сказал Мартин.

— Можно собраться у меня, — предложил Роланд. — Мама до пяти на работе, так что мешать нам никто не будет.

— Сегодня у меня балет, — ответила Тина. — Я и так задержалась. Можно завтра?

— Завтра так завтра, — согласился Мартин. — Давайте сразу после обеда.

— Отлично! — сказала Тина. — Только пообещайте мне, что не будете без меня ничего обсуждать!

— Не будем, — отозвался Роланд. — Тем более что, раз наше заседание отменяется, я лучше займусь полезными делами. Мне мама пообещала пять евро, если я сегодня успею пропылесосить всю квартиру и сунуть постиранные вещи в сушилку. Я тут поиздержался, спустил все карманные деньги на разные компьютерные штучки. Так что не помешает. Всем пока! Я пошел.

— Пока! — сказали хором Мартин и Тина.

— А где ты живешь? — крикнула, спохватившись, Тина Роланду в спину.

— Вайденуфер, шестьдесят четыре, четвертый этаж, справа от лифта, Штеффенхаген, — крикнул Роланд. — До завтра!

Глава седьмая Два плана

В пятницу после школы господин Дауме устроился в новом красном кожаном кресле, которое он заказал себе при помощи Субастика, и собрался почитать газету.

— Принеси мне газету! — приказал он Субастику. — Вон там лежит, на письменном столе.

— Принесу, если ты мне добудешь новый водолазный костюм, — отозвался Субастик. — Этот уже на восемь с половиной размеров больше, чем мне нужно! И все из-за твоих дурацких желаний! Смотри, как я скукожился!

Субастик действительно имел жалкий вид. Он едва дотягивался до стола, а любимый водолазный костюм был ему настолько велик, что он буквально тонул в нем. Рукава болтались, как плети, ворот стоял торчком, так что головы было почти не видно — выглядывала только рыжая макушка, и чтобы иметь хоть какой-то обзор, Субастику приходилось расстегивать молнию, как в палатке.

— А мне плевать на твой костюм, — ответил господин Дауме. — Буду я тратить свои веснушки на такую чепуху! Тащи сюда газету, кому сказал! — прикрикнул господин Дауме.

Субастик вскарабкался на стул, что далось ему очень нелегко, если учесть, какого он теперь был роста, потянулся и подцепил газету.

— Если ты сейчас же не пожелаешь мне новый водолазный костюм, — пригрозил он, помахав своей добычей, — я разорву твою гадкую газетенку на сто двадцать пять гадких клочков!

— Ты что, мне угрожать собрался? — зловещим голосом проговорил господин Дауме. — Прекрасно! Сейчас ты у меня уменьшишься в девять с половиной раз! Желаю, чтобы ты немедленно принес мне газету!

— Скоро я уже в младенца превращусь! — прокряхтел Субастик, слезая со стула. Путаясь в водолазном костюме, он посеменил к господину Дауме. — Если так дальше пойдет, будет у тебя тут вместо Субастика мальчик-с-пальчик!

— Ничего не имею против, — отозвался господин Дауме. — Посажу тебя тогда в спичечный коробок и буду носить в кармане. Очень удобно, всегда под рукой. Вот прямо сейчас, пожалуй, и пожелаю…

— Не надо! — пискнул Субастик. В первый раз в его голосе прозвучал настоящий страх. Он чуть было даже не добавил «пожалуйста».

— Почему не надо? — спросил господин Дауме.

— Потому что если я так буду все уменьшаться и уменьшатся, то рано или поздно я совсем исчезну. Меня не станет!

— Подумаешь! — рассмеялся господин Дауме. — Тогда я выпью возвратных капель, и ты опять явишься, никуда не денешься!

— Если меня не станет, то я ни к кому никогда уже не смогу явиться, — сказал Субастик.

— Неужели? — недоверчиво спросил господин Дауме.

— Да, ни к кому и никогда, — повторил Субастик.

— А кстати, что будет, когда кончатся все твои веснушки? — поинтересовался господин Дауме.

— Тогда твои дурацкие желания перестанут исполняться! — ответил задиристо Субастик.

— Хм, — господин Дауме задумался. — Значит, нужно заранее побеспокоиться о запасах. Желаю, чтобы у тебя появилось много новых веснушек! — сказал он и посмотрел на Субастика.

Но ничего не произошло. Веснушек не прибавилось, а сам Субастик не уменьшился ни на миллиметр.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Субастик. — Вот дурак дураковский! Кто ж заказывает волшебные веснушки, используя веснушки! Это все равно что покупать деньги на деньги!

На лице господина Дауме отразилась некоторая тревога.

— А сколько у тебя там осталось твоего веснушчатого добра? — спросил он и расстегнул побольше молнию на водолазном костюме, чтобы как следует рассмотреть физиономию Субастика. — Еще целая куча! — сказал он с явным облегчением. — Для исполнения моих двух главных желаний хватит, да еще кое-что и останется на всякую мелочь. После этого можешь хоть провалиться! Мне все равно.

— И что это за желания? — осторожно спросил Субастик.

— Хочу навести порядок в моем спортивном клубе, а главное — в школе, — сказал господин Дауме. — Первым делом избавлюсь от этой тухлой канцелярской крысы…

— Позови завхоза, да и все! — посоветовал Субастик. — Уберет он твою тухлую крысу! Зачем веснушки-то попусту переводить? — искренне удивился он.

— Директор Дауме очистит школу от этой пыльной рухляди! — продолжал господин Дауме, не обращая внимания на Субастика. Он весь отдался мечтаниям. — Мы будем растить здоровых, спортивных детей! «Спорт, спорт и еще раз спорт!» — будет написано большими буквами на нашем знамени, а книжки пусть дома читают! Когда же я стану президентом нашего клуба, то они увидят, как нужно работать. Дауме им покажет!

— Погоди, ты что, задумал скинуть господина Шеллинга? — прервал его разглагольствования Субастик. — Но такое пожелание продержится только день, не больше.

— Всего только день? — Господин Дауме задумался. — Это значит, что и президентом клуба я могу стать только на один день?

— Да, — подтвердил Субастик. — Только на двадцать четыре часа, если быть точным. Что составляет одну седьмую часть недели, если быть уж совсем точным.

— Что проку от одного-единственного дня. — Господин Дауме нахмурился и принялся лихорадочно думать. — А если подойти с другой стороны…

— Слева или справа? — уточнил Субастик.

— Отвяжись от меня со своими шуточками, а то я тебя сейчас в прямом смысле укорочу! — пригрозил господин Дауме. — Предлагаю такой план: на следующей неделе у нас в клубе выборы президента. Каждый из членов совета клуба должен отдать свой голос…

— …и замолчать навеки! — встрял Субастик.

— Почему это? — удивился господин Дауме.

— А без голоса как они будут разговаривать? — объяснил Субастик.

— В последний раз предупреждаю: угомонись! А то плохо будет! — рассердился господин Дауме. — Так, на чем я остановился? Ах да, на голосовании. Голосование у нас тайное. Если я сегодня вечером пожелаю, чтобы меня выдвинули в качестве альтернативного кандидата, то это обойдется мне в одну веснушку. Потом я пожелаю, чтобы на всех бюллетенях для голосования стояла одна-единственная фамилия — Дауме. Что дальше?

— Дальше твоя распрекрасная фамилия через три часа исчезнет из бюллетеней! — сообщил ехидно Субастик.

— Хватит и часа, — ответил господин Дауме. — Когда подсчитают все голоса, эти бумажки отправятся в мусорную корзину. К этому моменту я уже стану президентом! И пусть потом на бюллетенях появится другие фамилии, кто их там читать будет?

— А сколько всего-то голосующих? — осторожно спросил Субастик.

— Двенадцать, — ответил господин Дауме. — А тебе что за дело? — насторожился он.

— Да нет, просто так спросил, — сказал Субастик, стараясь выглядеть как можно более равнодушным.

— Ты навел меня на одну мысль! — встрепенулся господин Дауме. — Чуть было маху не дал! Ведь может получиться так, что ни один из членов совета не впишет мою фамилию, а по итогам голосования получится, что меня выбрали единогласно. Тут-то все и вскроется! Нам обязательно нужен один голос против. Тогда каждый будет думать, что это он один проголосовал против, а остальные все были за. Значит, я пожелаю себе одиннадцать голосов.

— Прямо сейчас? — спросил Субастик.

— Нет, конечно! — ответил господин Дауме. — Ты же сам сказал, что такое пожелание продержится только три часа! Я что, по-твоему, совсем болван? Нет, я не болван! И поэтому в понедельник стану директором школы!

— На один день, — невозмутимо сказал Субастик.

— Нет, не на один, а как минимум на неделю! — воскликнул господин Дауме. — Я хочу по-настоящему прочувствовать, каково это — быть директором. На такое дело мне веснушек не жалко! Оставлю одну на голосование в клубе, одну — про запас, на всякий случай. Мало ли что, вдруг мне захочется еще чего-нибудь пожелать.

На этом господин Дауме закончил обсуждение своих грандиозных планов и уткнулся в газету.

— Мне вот тоже хочется чего-нибудь пожелать! — сказал Субастик. — Например, какой-нибудь нормальной еды без дурацкого овса!

— Вон там на столе тарелка с многозерновым печеньем, можешь взять себе штучку, — милостиво разрешил господин Дауме.

— Печенье из зерна! Я что, курица? — возмутился Субастик.

— Не нравится куриное, возьми лошадиное, как ты выражаешься, — спокойно ответил господин Дауме, продолжая читать газету. — Другого у меня нет!

И тут он вдруг подскочил как ужаленный.

— Кошмар! — закричал он во весь голос. — А ну говори, откуда ты взял мою машину!

— Я не брал, — четно ответил Субастик. — Я только заказал.

— Тут написано, что полиция разыскивает преступников, которые похитили «бугатти» с женевского автосалона! — вопил господин Дауме. — Это о каком таком «бугатти» они пишут? Не о том ли, что стоит у меня перед домом у всех на виду?

— Вполне вероятно, — ответил Субастик. — Я никогда не знаю, откуда что берется.

— Он, видите ли, не знает! — захлебнулся от возмущения господин Дауме. — О чем ты думал? А если полиция обнаружит машину? Такая сразу бросается в глаза! Меня же посадят! И все по твоей милости. — Тут господин Дауме на секунду умолк. Какая-то мысль пришла ему в голову. — В тот день ты схватил пульт управления и переключил программу именно в тот момент, когда передавали репортаж с женевского автосалона. Ты сделал это специально! Признавайся: зачем?!

Субастик упорно молчал. Тогда господин Дауме прибегнул к испытанному средству.

— Желаю, чтобы ты сказал мне всю правду! — потребовал он.

— Я хотел, чтобы тебя поймала полиция, — принялся объяснять Субастик, понуро опустив голову. — Из тюрьмы ты уже не смог бы мне ничего приказывать! — Субастик замялся, ему не хотелось рассказывать, чем он руководствовался. Но пожелание господина Дауме было сильнее его воли. — Если бы тебя упекли за решетку, я мог бы тогда спокойно достать себе из холодильника сосисок и съесть их. С горчицей и без хлеба, — признался он.

Господин Дауме был вне себя от возмущения.

— За такое безобразие ты будешь наказан! — крикнул он, вскакивая с кресла. — Во-первых, желаю, чтобы «бугатти» отправился немедленно куда-нибудь в Буггерштайн, на стоянку у вокзала.

— Почему именно в Буггерштайн? — удивился Субастик. — Ты любишь все, что начинается на «Бу»? «Буггати», Буггерштайн, булка, бутылка, бузина… — начал перечислять он. — Может, хочешь бузины? — предложил Субастик с хитрой улыбкой.

Господин Дауме проигнорировал его вопрос. С перекошенной физиономией он схватил Субастика за шиворот и поволок его в кухню. Там он открыл хозяйственный шкаф, швырнул туда Субастика, захлопнул дверь и запер ее на ключ.

— Посидишь в темноте, подумаешь о своем поведении. Будет тебе уроком, как со мной связываться!

Почти в то же самое время в квартире Штаффен-хагенов на Вайденуфер Мартин, Тина и Роланд разрабатывали план, как им вызволить Субастика из лап господина Дауме.

— Давайте рассуждать логически, — сказала Тина. — Сначала поставим логический вопрос и найдем на него логический ответ.

— Ты что, прикалываешься? — спросил Роланд, покосившись на Тину.

— Нет, я просто на лету все схватываю! — ответила Тина с легкой улыбкой. При этом нельзя было понять, говорит ли она это всерьез или только для того, чтобы подразнить Роланда.

— Где господин Дауме может прятать Субастика, когда уходит в школу? — спросил Мартин. — Ведь он же не каждый день превращает его в госпожу Фигле.

— Правильный вопрос, — отозвался Роланд. — Скорее всего, он держит Субастика у себя в квартире. Стало быть, в первую очередь нужно узнать, где он живет.

— У тебя есть телефонная книга? — спросила Тина.

— Конечно есть, — ответил Роланд. — Или ты думаешь, Штеффенхагены никому не звонят и писем не пишут? Обходятся почтовыми голубями?

Роланд поднялся и принес телефонную книгу.

— Где у нас тут «Д»?.. — бормотал он, листая страницы. — Ага, вот! Дауер, Дауг, Дауман… Вот он! Дауме Фитцгеральд, Гинденбургштрассе, тридцать три.

— Адрес-то у нас есть, вот только как мы к нему в квартиру попадем? — спросила Тина. — И когда?

— Когда — понятно, — сказал Мартин. — Только в первой половине дня, пока он в школе.

— Но ведь и мы в это же время в школе, — вставил свое веское слово Роланд.

— Придется прогулять, — сказал Мартин. — У Роланда проблем с этим не будет, а мне придется что-нибудь придумать.

— А почему у Роланда проблем не будет? — удивилась Тина.

Мартин рассмеялся:

— Потому что у него замечательная мама. Обожает писать объяснительные записки.

Тина посмотрела недоуменно на Роланда.

— Он правду говорит, — сказал Роланд. — Ты себе не представляешь! Стоит мне за завтраком два раза чихнуть, как она тут же объявляет меня тяжелобольным и не пускает в школу. Хлебом не корми, дай настрочить объясниловку.

— Самый сложный вопрос — как нам попасть к нему в квартиру? — продолжал рассуждать Мартин.

— При помощи ключа, — ответил Роланд.

— А где мы его возьмем? — почти хором спросили Мартин и Тина.

— Придется потрудиться, — сказал Роланд. — Есть только один путь — украсть у него этот ключ.

— А как украсть-то? — спросил Мартин.

— Этого я не знаю, — ответил Роланд. — Знаю только, что без ключа нам к нему не попасть.

— Логично, — съехидничала Тина.

— Наверное, он оставляет его в куртке, когда уходит на занятия, — высказался Мартин. — Ведь он переодевается в спортивную форму.

— А как ты попадешь в учительскую раздевалку во время урока? Вопрос, — озадачился Роланд.

— Почему я? — удивился Мартин. — А вы что?

— Сам подумай, — сказал Роланд. — Я останусь дома, так сказать, по болезни, а Тина не может, потому что у нее-то физкультуру ведет госпожа Хильдебрандт.

Мартин сглотнул.

— Понятно, — проговорил он. — Значит, придется попробовать мне.

— Не попробовать, а сделать, — уточнил Роланд. — Но самое сложное начнется потом, — продолжил он.

— В каком смысле? — спросил Мартин.

— Смотри, — сказал Роланд. — Урок физкультуры у нас всегда сдвоенный, то есть продолжается полтора часа, плюс перемена. За это время нам нужно раздобыть ключ, домчаться до Гинденбургштрассе, открыть квартиру, найти Субастика, увести его оттуда и еще успеть вернуть ключ на место, пока Дауме не обнаружил пропажи. И все это за полтора часа.

— Нереально. — Мартин вздохнул.

— Я бы сказал, почти нереально, — отозвался Роланд.

— Но мы все равно должны попытаться! Ведь мы же дали клятву! — сказала Тина.

— Тебе хорошо говорить, — проворчал Мартин. — Ты-то ничем не рискуешь! Вся самая опасная часть на нас!

— Почему? Я тоже пойду в квартиру, — возразила Тина.

— А это еще зачем? — воскликнули хором Мартин и Роланд.

— Во-первых, большинство взрослых хорошо относятся к девочкам, считая их совершенно безопасными. Никто не думает, что девочка может взломать чужую квартиру. Поэтому мое появление в чужом доме не вызовет особых подозрений. А во-вторых, Субастик же написал, что он не может с тобой разговаривать. Когда Мартин попадет в квартиру и начнет его звать, то Субастик даже не сможет ему ответить. Логично?

— Логично, — согласился Роланд.

— Ну, значит, в общих чертах план готов, — сказал не слишком уверенным голосом Мартин. — Пункт номер один — украсть ключ.

— Другого выхода нет, — подвел итог Роланд. — А теперь, когда мы все обсудили, — бодро сказал он, — предлагаю посмотреть мою новую компьютерную игру. Хочу показать, докуда я уже добрался!

Роланд включил компьютер.

— Тине, наверное, будет не очень интересно, — извиняющимся тоном сказал он. — Но Мартин знает игру в общих чертах. А вот как выглядит четырнадцатый уровень, он еще не видел!

Тина и Мартин подсели к компьютеру.

— Четырнадцатый уровень довольно сложный, — принялся объяснять Роланд. — Вот смотрите! Тут у нас ворота, через которые мне нужно пробраться. Для этого я должен иметь ключ. Я уже два дня его ищу! Не знаю, куда его разработчик засунул!

— Может быть, там, за полосой огня? — предположил Мартин. — Не хочешь попробовать перепрыгнуть?

— Уж сто раз пробовал, — ответил Роланд.

— Могу подсказать, как тебе пройти через ворота, — сказала Тина.

— Ты? — У Роланда округлились глаза. — Ты что, знаешь эту игру? У тебя есть такая?

— У меня нет, — ответила Тина. — Папа в такую играет. А я много раз рядом сидела, смотрела. Пустишь меня?

Роланд уступил ей место.

— Смотри, — сказала Тина. — Ты должен одновременно нажать на F7 и С, тогда ворота сами собой откроются, без всякого ключа. Папа так делал, и у него все получилось.

— Но это жульничество! — воскликнул Роланд с негодованием. — Так нечестно! Откуда ты знаешь этот ход?

— Из журнала, — ответила Тина. — «Компьютерные игры: маленькие хитрости» называется. Четырнадцатый или пятнадцатый номер, не помню.

— Нет, эти фокусы не для меня! — продолжал возмущаться Роланд. — Честный игрок никогда на такое не пойдет! Это не по правилам — пользоваться поддельным ключом!

— Ну, не хочешь, тогда ищи свой настоящий ключ хоть сто лет! — По всему было видно, что Тина страшно рассердилась.

Роланд повернулся к Мартину и посмотрел на него, будто ища поддержки.

— А ты что скажешь на это? — спросил он. — Нельзя же пользоваться такими приемчиками, чтобы сократить себе путь, проскочить одним махом целый уровень, а потом еще объявить себя победителем.

Мартин посмотрел на Тину.

— Мне кажется, что если обэтом написано даже в журнале, то ничего плохого в этом нет, — сказал Мартин. — Раз такая возможность заложена в игре, значит, она допустима.

— Ты так говоришь только потому, что хочешь угодить Тине, — заявил Роланд и выключил компьютер. — Вот уж не ожидал от тебя такого!

С этими словами он взял с полки какой-то комикс, сел на пол, прислонившись к стене, и принялся листать тонкую книжицу.

Мартин и Тина поднялись со своих мест.

— Это неправда, — сказал Мартин. — Роланд, ты ошибаешься!

Роланд никак не отреагировал и молча продолжал разглядывать журнал.

— Ну, не обижайся, — попыталась исправить положение Тина. — Я же хотела только помочь тебе пройти через эти дурацкие ворота!

— Ничего я не обижаюсь, — возразил Роланд, насупившись. — Я просто решил посмотреть комиксы, и все. Вы тоже можете себе взять что-нибудь с полки для развлечения.

Мартин и Тина не знали, что им делать. Оставлять обиженного Роланда одного им не хотелось. Поэтому они взяли «Семь хрустальных шаров», сели рядком в кресло и уставились в картинки.

— Эврика! — завопил вдруг Роланд во всю глотку, отчего Мартин с Тиной чуть не слетели с кресла.

— Ты чего? — спросил Мартин, приходя в себя.

Роланд поднялся с пола и подошел к Мартину с Тиной.

— У меня есть гениальный план! — сообщил он, сияя во всю физиономию. Он задиристо ткнул Мартина в плечо, как будто между ними ничего не произошло. — Тина навела меня на одну блестящую мысль своими штучками!

— И что ты придумал? — спросила Тина.

— Мы сделаем дубликат! — провозгласил Роланд. — Правда, нам все равно придется своровать оригинал, мне или Мартину, неважно. А потом мы сбегаем в универмаг на площади, там есть киоск, в котором нам за десять минут сделают копию! Лучше всего отправить туда Тину. Она ведь сама говорила, что девочки не вызывают у взрослых подозрений. Скажет, что, дескать, потеряла ключ, теперь домой не попасть. И все. Потом мы положим оригинал на место. Дауме не успеет ничего заметить. Имея на руках ключ от квартиры, мы можем спокойно спланировать, когда нам туда лучше всего проникнуть. И не надо будет никуда торопиться. По-моему, прекрасная идея!

Глава восьмая Головокружительное заседание в клубе любителей роликовых коньков

Ближе к вечеру господин Дауме извлек Субастика из хозяйственного шкафа и сказал:

— Сегодня у нас в клубе важное мероприятие, на котором должно все решиться. Сделаешь все так, как я тебе скажу! Иначе отправишься обратно в свой темный шкаф!

— В какой такой темный шкаф? — спросил Субастик с невинным видом.

— Не задавай глупых вопросов! — одернул его господин Дауме. — А то сейчас опять запру, если забыл, где сидел!

— Так разве ж он темный, шкафчик-то?! — воскликнул Субастик. — Смотри, какой он зеленый! Это он только внутри темный, а снаружи — нет! И кроме того, это не мой шкаф, а твой! Или ты решил мне его подарить? Я не возражаю. Только давай потом, когда будем прощаться. Согласен?

— Хватит болтать! — повысил голос господин Дауме. — Не морочь голову! А то придется мне отправить тебя туда, где света белого уже никогда не увидишь! У тебя сейчас одна забота — чтобы в клубе все прошло без сучка и задоринки! Иначе тебе труба!

— Если ты хочешь, чтобы все ходили без сучков, то я, конечно, отберу у них эти самые сучки, — услужливо ответил Субастик. — Дело нехитрое. Только зачем тебе эти сучки? Что люди подумают? Сидит Дауме на суку — может, он уже ку-ку? — напрашивается вопрос. Но это ладно, меня не касается. А вот труба, которую ты хочешь мне подарить, как ты думаешь, она в шкаф поместится?

— Не строй из себя дурака! — закричал господин Дауме.

— Хочешь, чтобы я из тебя строил? — быстро спросил Субастик. — Это пожалуйста, особого труда не составит!

— Ты закроешь свой рот?! — совсем уже разошелся господин Дауме. — Стоит тут, понимаешь ли, и издевается надо мной!

— Чего так нервничать! — миролюбиво сказал Субастик. — Я могу и лежа издеваться, — сообщил он и развалился под стулом.

Господин Дауме выволок его из-под стула и усадил перед собой на стол.

— Слушай меня внимательно! — прошипел он. — Если ты не прекратишь безобразничать, я сделаю тебя таким маленьким, что ты поместишься у меня в кармане! Понял? Теперь к делу. Сегодня вечером у нас в клубе любителей роликовых коньков состоится собрание. На этом собрании будут выдвигаться кандидаты в президенты. Я хочу, чтобы ты предложил меня.

— А разве субастики могут выдвигать кандибратов? — поинтересовался Субастик.

— Кандидатов, — машинально поправил его господин Дауме. — Конечно нет.

— А задвигать? — быстро спросил Субастик.

— Тоже не можешь, — так же машинально ответил господин Дауме. — Ты должен явиться на собрание, приняв вид одного из членов общества.

— И в кого ты меня хочешь превратить? — деловито спросил Субастик.

— Да все равно в кого, — отмахнулся господин Дауме, лихорадочно думая о своем. — Хоть в господина Твифеля, хоть в госпожу Гернер, хоть в Жабмана…

— В Жабмана? — оживился Субастик. — Жабмана я знаю. Мы с папой Пепперминтом угодили как-то раз к нему на чердак, и он нас там запер. Вот была потеха! В общем, я согласен. Берем Жабмана.

— И как долго будет действовать такое пожелание? — спросил господин Дауме.

— Сорок пять минут, не больше, — сообщил Субастик. — Как всегда.

— Мало, — хмуро сказал господин Дауме. — Придется загадать двойную порцию. А что мы будем делать с настоящим Жабманом?

— Да уж найдем, чем его развлечь, — беспечно ответил Субастик. — Можно в настольный теннис с ним сыграть. Можно в лото или в «колпачки». Мало ли игр на свете…

— Не городи ерунды! — вспыхнул господин Дауме. — Что нам сделать, чтобы он не заявился на собрание? — Господин Дауме задумался. — Пусть в пробке у нас посидит! Так и пожелаю.

Когда господин Дауме вошел в клубный зал, духовой оркестр в составе четырех музыкантов, именовавших свой музыкальный коллектив «Торнадо», исполнял медленный вальс. На площадке перед сценой кружились три пожилые пары. У всех танцоров на ногах были роликовые коньки старинного фасона: высокие белые кожаные ботинки на шнуровке, к которым были приторочены раздвижные металлические пластины с четырьмя колесиками на каждой ноге. Мужчины были в трикотажных рубашках с надписью «Клуб любителей роликовых коньков» и в белых брюках, дамы — в таких же рубашках и белых коротких юбочках.

На сцене за длинным столом восседал президиум клуба. В центре расположился сам президент, господин Доррман, слева и справа от него — члены совета. Перед президентом был установлен микрофон. Одно место за столом оставалось пока пустым. Оно предназначалось для господина Жабмана.

Внизу за такими же длинными столами, покрытыми белыми бумажными скатертями, сидели рядовые члены клуба. Мужская половина запаслась пивом, женская — вином и соками.

В тот момент, когда господин Дауме нашел себе местечко за одним из столов, музыка кончилась. Публика отозвалась громкими восторженными аплодисментами. Танцоры поклонились, отстегнули коньки и присоединились к собравшимся.

Один из членов совета постучал пальцем по микрофону, чтобы проверить, все ли в порядке, дунул в него еще разок для пущей надежности и рявкнул, явно недооценив возможности техники:

— Начинаем выдвижение кандидатов на пост президента нашего клуба, — прогремело на всю округу. — Какие будут предложения?

Господин Дауме обернулся и нервно посмотрел на входную дверь.

Пожилая дама за соседним столом подняла руку.

— Прошу, — сказал ведущий.

Дама встала и, немного смущаясь, сказала:

— Господин Доррман так замечательно руководил нашим клубом на протяжении четырнадцати лет! Предлагаю, чтобы он остался на этом посту и на следующие два года!

Любители роликовых коньков дружно захлопали.

Господин Доррман благосклонно кивнул и взял слово:

— Благодарю за лестные слова, которые я, скажу без ложной скромности, несомненно, заслужил. Постараюсь и в дальнейшем трудиться на благо нашего клуба и оправдать ваше доверие.

Секретарь собрания, сидевший с самого края, записал в протокол фамилию первого кандидата: «Доррман».

Господин с микрофоном спросил:

— Какие будут еще предложения?

Господин Дауме опять обернулся. С каждой секундой он нервничал все больше и больше.

И тут дверь распахнулась и вкатился господин Жабман. На ногах у него были первоклассные однополозные коньки. Рассекая воздух, он пролетел мимо остолбеневших зрителей и лихо вспрыгнул на сцену, чуть не своротив стол. Стол покачнулся, микрофон поехал, но господин Жабман успел его подхватить. Теперь он стоял на сцене с микрофоном в руках и жизнерадостно притоптывал левой ногой.

— Привет, старичье! — бодро прокричал он.

Публика развеселилась и опять принялась хлопать. Господин Жабман раскланялся, сел на свое место и помахал рукой господину Дауме, который поспешил отвернуться и сделал вид, что к нему это не относится.

— Благодарим вас за энергичное приветствие, господин Жабман! — сказал со сдержанной улыбкой господин Доррман. — При такой энергии могли бы и не опаздывать, — заметил он не без ехидства.

— Энергичное опоздание не нуждается в оправданиях! — ответил с радостной улыбкой господин Жабман. — Смотри правило номер сто девять из Сводных правил Суб… то есть Жабмана.

— Это очень мило, господин Жабман, — сказал президент, — что у вас так много правил, которые вы активно соблюдаете. Но в нашем клубе тоже есть свои правила. Своим появлением вы нас перебили. Мы как раз приступили к выдвижению кандидатур на пост президента нашего клуба. Так что попрошу вас больше никого не перебивать. Вот такое у нас правило!

— Конечно, — согласился господин Жабман. — Мне вас всех тут и не перебить. Я вообще драться не люблю. Тем более со старичками. Старших нужно уважать, верно? Я вот то же самое и своей собаке втолковываю! Не цапай за ноги старушек! Не цапай! А она, вредная такая, любит бабушек погонять! — тараторил господин Жабман.

— Послушайте… — начал было президент, багровея.

— А-а-а, какой же я тугодум! Вы, наверное, совсем в другом смысле говорили! Чтобы я не встревал, так сказать! Это я пожалуйста, не буду. Я и свою собаку все время учу: не тявкай, когда другие разговаривают! А она все тявкает и тявкает! Хотя, если вдуматься…

— Господин Жабман! — прикрикнул на говоруна господин Доррман.

— А что вы встреваете? — возмутился господин Жабман. — Сами же сказали, что у вас есть правило — не перебивать! Это что же получается: одним можно, а другим нельзя? Еще мой дедушка по отцовской линии, его случайно тоже звали Жабман…

— Господин Жабман! — строгим голосом сказал президент, пытаясь призвать самозваного оратора к порядку.

— Да, верно, по правилам нужно было бы сказать «господин Жабман», — продолжал тараторить нарушитель спокойствия. — Ведь он же мужского пола, мой дедушка. Стало быть, он господин. А вот бабушка моя, она, соответственно, звалась «госпожа Жабман». Хотя это «жа» — ни к селу ни к городу. Почему «госпожа»? Правильнее было бы «господинка», верно? Но бабушка у меня была хорошая, покладистая такая — госпожа так госпожа…

Собравшиеся слушали выступление господина Жабмана с выпученными глазами. Секретарь собрания нервно теребил ручку, не зная, что писать.

— Дома-то ее все равно никто госпожой Жабман не величал, — продолжал вещать господин Жабман. — Дети ее все больше мамочкой называли. Даже папа мой, знаете, тоже говорил ей «мамочка». Хотя, если вдуматься, это неправильно.

Господин Дауме пытался изо всех сил поймать взгляд господина Жабмана. Он даже привстал и показал на часы.

Но господин Жабман упорно игнорировал его. Одарив публику лучезарной улыбкой, он потянулся и взял кружку с пивом, которая стояла перед его соседом. Не успел тот оглянуться, как господин Жабман выпил залпом у него все пиво, после чего ловким движением подцепил его галстук, отер кончиком галстука пену со рта, громко рыгнул и сказал:

— Правило номер сто десять из Сводных правил Жабмана:

Публика начала проявлять явное беспокойство. Собрание гудело, как растревоженный улей.

— Какая наглость! — проговорил сосед господина Жабмана, отбирая у него конец мокрого галстука.

— Жабман! Прекратите немедленно! — закричал президент, уже не стесняясь. — Еще одно слово, и я вынужден буду попросить вас со сцены!

Все это время господин Дауме с искаженным лицом ерзал на своем месте и каждую секунду смотрел на часы. Теперь он не выдержал, резко вскочил и прокричал, обращаясь к президиуму:

— Мы собрались тут для выдвижения кандидатур! Вместо этого мы уже полчаса занимаемся черт знает чем!

— Если не целых тридцать минут! — поддакнул господин Жабман и согласно закивал головой. — Вот почему мне придется предложить в качестве предложения противоположную фигуру атлетического сложения, а именно — господина Дауме.

— Дауме? — переспросил шепотом президент, обращаясь к секретарю. — А кто это?

— Который только что выступал, нервный такой, — прошептал секретарь в ответ. — Учитель физкультуры из местной школы имени Альберта Швейцера.

— Вы действительно хотите предложить этого господина Дауме? — тихонько спросил секретарь, вытянув шею, чтобы лучше видеть господина Жабмана.

— Не хочу, но предлагаю, — загадочно ответил господин Жабман.

— Конфуз! — пробормотал секретарь. — Дауме!

— Не Конфуз, в Фитцгеральд Дауме! — поправил его господин Жабман. — Так и запишите!

Секретарь внес в список второе имя, а господин Жабман тем временем снова завладел микрофоном.

— Что-то у меня нос чешется, и вообще, мне кое-куда надо, надеюсь, вы меня простите, — проговорил он. — Правило номер сто одиннадцать:

— Я покину вас ненадолго, — продолжал господин Жабман. — А может быть, и надолго. Не знаю. На всякий случай я с вами прощаюсь! Но прежде чем уйти, мне бы хотелось сообщить всем собравшимся, что сегодня у меня день рождения, мне исполнилось пятьдесят семь лет. Вот почему я хочу угостить всех присутствующих шампанским, а тех, кто совсем не пьет, апельсиновым соком. Пожалуйста, прошу всех в буфет, заказывайте кто сколько хочет! Господин президент, распорядитесь, чтобы счет прислали на мой домашний адрес.

— Ах вот почему вы у нас сегодня такой веселый! — сказал с облегчением президент. — Вы уже попраздновали дома! Разогрелись немножко! Ну что же, давайте поблагодарим господина Жабмана за угощение! Многие лета, многие лета, многие лета господину Жабману! — затянул он, и зал дружно подхватил:

— Многие лета, многие лета, многие лета господину Жабману!

Господин Жабман помахал всем и покатил на выход. Господин Дауме поспешил следом за ним.

В вестибюле господин Дауме нагнал юркого конькобежца, который успел изрядно уменьшиться в размере. На голове у него уже пробивались рыжие волосы.

— Тебе обязательно нужно было устраивать весь этот цирк? — прошипел господин Дауме, припирая мнимого господина Жабмана к стенке. — Я уж думал, что ты вообще не успеешь меня предложить! И где ты обретался? Почему так поздно явился? В наказанье запру тебя опять в шкафу!

— Лучше в темном шкафу сидеть, чем на Дауме все время глядеть! — пропел господин Жабман, который на глазах становился все меньше и меньше. — В шкафу тепло и очень даже уютно! Я у Мартина в лагере тоже все время в шкафу прятался!

— Тихо! — свистящим шепотом проговорил господин Дауме и быстро повернулся, чтобы загородить спиной Субастика.

— Что случилось? — поинтересовался Субастик, выглядывая из-за его ноги.

— Жабман идет! — ответил господин Дауме. — Откуда он тут взялся? Он же в пробке должен сидеть!

— Значит, пробка рассосалась! — высказал предположение Субастик. — А рассосавшаяся пробка — это уже не пробка; стало быть, Жабману при всем желании негде было застревать.

Господин Жабман пересек быстрым шагом вестибюль, не обратив внимания на странную пару, и вошел в зал. Тут он застыл на пороге. Дружные аплодисменты встретили его, у многих в руках были бокалы с шампанским.

— Простите, — запинающимся голосом сказал господин Жабман. — Я задержался, застрял в пробке. К сожалению.

В ответ раздался оглушительный смех любителей роликовых коньков.

— В пробке, значит, застряли? Очень оригинально, — проговорил господин Доррман. — Прошу вас, дорогой господин Жабман, садитесь на свое место. Позвольте мне еще раз вас поблагодарить!

— За что? — удивился господин Жабман.

— Вот это называется скромность! — воскликнул президент. — Такие люди, как вы, украшение нашего клуба!

Господин Жабман так и не понял, за что его так нахваливают и благодарят, но почел за благо не выяснять. Польщенный, он улыбнулся и принялся раскланиваться на все стороны.

Секретарь, который понял последнее замечание господина Доррмана по-своему, тут же выкрикнул:

— Предлагаю господина Жабмана в кандидаты на пост президента нашего славного клуба! Ура!

— А вот это уже лишнее, — проговорил сквозь зубы господин Доррман. — Мало нам этого Дауме?! Угомонитесь!

Но было уже поздно.

Зал ответил громким «ура», и в списке появилась еще одна фамилия: Жабман.

Эта новость уже не дошла до ушей господина Дауме, потому что он в это время вместе с Субастиком шагал домой.

На другое утро в квартире Пепперминтов раздался звонок в дверь. Господин Пепперминт пошел открывать. На пороге стоял какой-то мужчина, который показался ему смутно знакомым. Но господин Пепперминт так и не вспомнил, где он мог раньше видеть этого неведомого гостя.

— Добрый день, — поздоровался незнакомец. — Мы, кажется, встречались. Давным-давно. Вы заходили в ресторан, где я работал официантом. С вами еще был такой забавный рыжий мальчик. Порядочный нахал, осмелюсь заметить. Такого запомнишь на всю жизнь!

— Да, что-то такое припоминаю, — промямлил господин Пепперминт. — Что вас привело ко мне?

— Письмо от господина Жабмана, — сказал официант. — Вы знакомы с ним?

— Только шапочно, — смутившись, ответил господин Пепперминт.

— Но письмо адресовано именно вам, если вы, конечно, действительно Пепперминт, — проговорил официант.

— Да, да, я Пепперминт, — подтвердил господин Пепперминт. — Так что с письмом?

— Вчера я помогал в буфете нашего клуба любителей роликовых коньков, — принялся объяснять официант. — У них там было важное заседание. Когда оно уже началось, вкатился господин Жабман на роликовых коньках. Ну, это ладно. В конце концов, для того этот клуб и создан. Странно другое. Он подлетел к буфету, заказал десять порций сосисок и проглотил их за три минуты!

— Десять штук — это, конечно, многовато! — покачал головой господин Пепперминт.

— Да не десять штук, а десять порций, по две штуки каждая! — разволновался официант. — Представляете?! И вот при этих обстоятельствах он потребовал у меня листок бумаги и карандаш, быстро что-то написал и попросил меня отнести вам это послание, но ни в коем случае никому другому его не показывать!

С этими словами официант вручил господину Пепперминту сложенную вчетверо записку, попрощался и ушел.

Господин Пепперминт прошел к себе в комнату, сел в кресло и развернул записку. Текст был написан так убористо и буквы были такими мелкими, что господину Пепперминту пришлось подняться и взять лупу, чтобы разобрать написанное.

Папа Пепперминт! Помоги мне! — прочитал он. — Господин Дауме держит меня взаперти. Я стал совсем крошечным. Если он пожелает, чтобы я стал таким же маленьким, как мальчик-с-пальчик, то скоро меня совсем не станет. Мой водолазный костюм мне уже настолько велик, что пришлось от него отказаться. Теперь хожу, обвязавшись кухонным полотенцем, которое достает мне до пяток. Вот как я скукожился! Помоги!

Твой Субастик

Господин Пепперминт пришел в ужас. Он позвал госпожу Пепперминт, плотно затворил дверь и прочитал ей письмо.

— Какой кошмар! — ахнула госпожа Пепперминт. — Бедный Субастик!

— Тихо! Не кричи! — прошептал господин Пепперминт. — Мартину ни слова! Он у нас такой чувствительный, что будет думать об этом день и ночь. И кроме того, господин Дауме все-таки его учитель! А что если Мартин пойдет к нему и выложит все. Не знаю… Как бы ему не вышло это потом боком.

— А это не тот ли, о котором Мартин нам рассказывал? — спросила госпожа Пепперминт. — Ну, с которым они ездили в лагерь?

— Да, он еще себе завел шикарную машину, — добавил господин Пепперминт и замер. — Это значит, что он может распоряжаться веснушками Субастика?! Конечно! Ведь Субастик на это и намекает в своем письме. Иначе откуда у этого Дауме могла появиться такая дорогущая машина? Похоже, что он заполучил возвратные капли!

— Ты хочешь сказать, что он украл пузырек у Мартина? — спросила госпожа Пепперминт. — Тогда мы обязательно должны рассказать обо всем Мартину. Ему нужно остерегаться этого опасного господина Дауме.

— Нет, нет, Мартину ничто не угрожает, — заверил ее господин Пепперминт. — Давай не будем впутывать его в это дело. Я лучше сейчас позвоню Понеделькусам. Нам нужно разработать план, как вывести на чистую воду этого господина учителя. У Антона голова хорошо работает. Он нам поможет. Точно.

Господин Пепперминт задумчиво покачал головой.

— Я только одного не понимаю, — тихо сказал он. — Как этот Жабман мог написать письмо от имени Субастика?

Глава девятая Взломщики

В понедельник утром господин Дауме стал директором.

Госпожа Блюмляйн рассказала всем под большим-большим секретом о том, что сначала пришло письмо, а потом последовал соответствующий звонок из Городского отдела школьного образования. Поступила информация о том, что господин Шеллинг отправлен в краткосрочный отпуск по состоянию здоровья в связи с небезызвестным инцидентом, произошедшим в четверг на уроке четвертого «А».

В четвертом «А» все были возмущены Рольфом Ольшлегером. Его отец был членом городского совета и заведовал этим самым Городским отделом школьного образования.

— Настучал, да? — говорили ему одноклассники. — Все из-за тебя! Рассказал папаше, как Шеллинг газонокосильщика изображал!

— Ну, рассказал, — спокойно отвечал на это Рольф. — Можно подумать, что вы не рассказали!

Тут он, конечно, был прав. В классе, пожалуй, не было ни одного, кто не сообщил бы родителям о том, что происходило на уроке литературы у господина Шеллинга.

Но еще более удивительным, чем отставка господина Шеллинга, было назначение на его место господина Дауме.

Сначала эта новость распространилась на уровне слухов. За минуту до начала большой перемены, однако, об этом было заявлено уже официально.

Из общешкольного громкоговорителя раздался легкий треск, потом три раза пикнуло, и все услышали голос господина Дауме:

— Объявление для всех учащихся школы имени Альберта Швейцера. В нашей команде, говоря спортивным языком, произошла замена капитана. Господин Шеллинг временно отстранен от своих обязанностей по болезни. Теперь я ваш новый директор. Хочу предупредить вас о том, что в самое ближайшее время произойдут изменения в учебном плане, которые мы, однако, должны обсудить с членами преподавательского состава. Более подробную информацию вы получите позднее. Пока же могу вам только сообщить, что в нашей школе, в порядке эксперимента, будут введены дополнительные предметы: спортивная гимнастика, работа на спортивных снарядах, а также специальная физическая подготовка. На эти дисциплины будут отведены дополнительные часы сверх обычных уроков физкультуры.

Йенс Ульман и некоторые другие мальчики, любители спорта, из четвертого «А» запрыгали от счастья, но их радостные вопли утонули в общем улюлюканье, которым четвертый «А» встретил объявленные новшества.

— Что будем делать? — спросил Мартин Роланда, когда они спускались по лестнице. — Если Дауме теперь директор, то он будет торчать в директорском кабинете, а там сидит госпожа Блюмляйн. Прощай наш ключ, раз Дауме теперь не будет переодеваться в учительской раздевалке!

— Давай сходим посмотрим! — предложил Роланд. — Может быть, он еще не переехал!

Они тут же развернулись и направились в сторону директорского кабинета. Когда они проходили мимо, дверь отворилась, и появился господин Шеллинг, который нес под мышкой коробку со своими вещами. Вид у него был очень печальный.

Мартин остановился.

— Добрый день, господин Шеллинг, — сказал он. — Жаль, что вы от нас уходите. Надеюсь, ненадолго.

— Я тоже надеюсь, — ответил господин Шеллинг и даже улыбнулся.

— А знаете, господин Шеллинг, — сказал Роланд, — я на выходных прочитал «Лесного царя», хотя нам это было не задано. Мне очень понравилось. Гораздо больше, чем шутка о газонокосильщике.

— Спасибо, Роланд, — поблагодарил господин Шеллинг, водрузил на плечо коробку и пошел к вестибюлю. — Не знаю, какой бес в меня в четверг вселился, — добавил он на ходу. — Как будто меня кто-то околдовал.

Мартин чуть было не крикнул ему вслед: «Это Дауме вас околдовал!» — но вовремя остановился, вспомнив о данной клятве.

Из канцелярии вышла госпожа Блюмляйн.

— А вы что тут топчетесь? — спросила она приветливо. — Большая перемена скоро кончится! Или у вас какое-то дело?

Роланд покачал головой и потянул Мартина, но тот, к несказанному удивлению Роланда, вдруг заявил:

— Мы хотели поздравить господина Дауме!

— Очень мило с вашей стороны! — воскликнула госпожа Блюмляйн. — Вы первые, кому пришла в голову эта мысль! Прошу! — сказала она и повела их в директорский кабинет. — Нашего господина Дауме не узнать! — прошептала она по дороге. — Он сбрил бороду и пришел сегодня в костюме. С галстуком! Очень импозантно! Как чувствовал, что сегодня его назначат директором!

— У тебя что, антивирусник в башке слетел?! — набросился Роланд на Мартина, когда они вышли наконец из директорского кабинета. — Совсем спятил?! С чего ты полез этому гаду руку жать? Ты бы еще в нос его поцеловал! «Поздравляю, господин Дауме! Мы просто счастливы!» Развел подхалимаж, подлиза!

— Ты тоже, между прочим, пожал ему руку, — спокойно ответил Мартин.

— А что мне оставалось делать? — продолжал возмущаться Роланд. — Ты к нему с телячьими нежностями, а я что, должен был двинуть ему в ухо? Вот и пришлось подать ему руку.

— А пока ты его поздравлял, дело сделалось! — сказал Мартин с хитрой улыбкой.

— Какое дело? — удивился Роланд.

Мартин оттащил Роланда за стенд, на котором с двух сторон были развешены рисунки шестого «В». Там он с заговорщицким видом вынул руку из кармана и разжал кулак.

— Вот это да! Ты что, спер у Дауме ключи? Ну молодец! Ну ты даешь! — обрадовался Роланд.

— Понимаешь, я-то думал, мы зайдем на разведку, оглядимся, — стал объяснять Мартин. — Может быть, у него доска какая там для ключей есть или еще что. А потом смотрю — ключи-то на столе лежат! Ну я и…

— …цапнул! — закончил за него фразу Роланд. — Здорово! Теперь нам нужно подключить Тину, причем немедленно. Пусть гонит в универмаг. Вот только как ей успеть, перемена-то скоро кончится!

— А главное, как незаметно вернуть ключи на место? — задумался Мартин. — Какой тут, кстати, ключ от квартиры? — пробормотал он, разглядывая связку.

— Маленький, наверное, — предположил Роланд. — Большие — от школы. Думай, как нам Тину с урока отпросить! А как ключи вернуть, я знаю. Скажем Тине, чтобы купила по дороге букет цветов.

— Зачем? — удивился Мартин.

— Милая, симпатичная девочка с наивными глазами преподносит господину Дауме букет цветов от своего класса… — начал Роланд.

— …и незаметно кладет ключи обратно на стол! — закончил Мартин. — Отлично!

Урок уже начался, когда в кабинет, в котором занимался четвертый «Б», постучал Мартин Пепперминт.

— Да, — послышался голос госпожи Руммлер, которая уже через секунду выглянула в коридор. — Ты ко мне? — удивилась она, обнаружив Мартина. — Здесь четвертый «Б» вообще-то.

— Знаю, — ответил Мартин. — Меня просили передать Тине Холлер, чтобы она срочно шла домой. Ее собаку сбила машина.

— Бедная девочка, — ахнула госпожа Руммлер и тут же вернулась в класс.

Мартин слышал, как она сказала:

— Тина, собирай вещи и иди домой!

Потом она что-то еще прошептала Тине, но Мартин не расслышал.

Через секунду встревоженная Тина вылетела из класса.

— Это правда? Что с Мишей? — бросилась она к Мартину с вопросами.

— Ровным счетом ничего! — сказал Мартин, увлекая Тину за собой. — Мне пришлось сочинить про Мишу, чтобы вытянуть тебя с урока! Мы добыли ключи. Представляешь?!

— А я поверила, что с Мишей плохо! — Тина вздохнула с облегчением. — Зачем было такое придумывать? Не мог чего-нибудь попроще?

— Например? — спросил Мартин.

— Ну, сказал бы, что папа упал с лестницы и сломал себе ногу или что мама разбила новую машину вдребезги…

Мартин недоверчиво посмотрел на Тину. С ней не соскучишься. Никогда не знаешь, шутит она или говорит серьезно.

— Хорошо, что мама сегодня дала мне денег заплатить за балет, — сказала Тина, внимательно выслушав Мартина, который изложил свой план действий.

— Это ты к чему? — не сразу сообразил Мартин.

— А к тому, что вы, конечно, придумали отличный план, но только забыли, что за нее надо платить и за ключи, и за цветы.

— Действительно, шляпы! — согласился Мартин. — Слушай, а вдруг госпожа Руммлер увидит тебя с цветами? — спохватился он. — Ты же побежала якобы спасать собаку.

— Госпожа Руммлер на уроке, а Дауме о собаке ни сном ни духом, — успокоила его Тина. — А если выяснится, что он каким-то образом узнал о собаке, то я скажу, что врач посмотрел Мишу и не нашел никаких серьезных травм, так, легкие ушибы. Скоро, дескать, поправится.

В то самое время, когда Тина мчалась со всех ног в сторону универмага, чтобы заказать ключи, а Мартин извинялся за опоздание перед учительницей математики госпожой Хиллер-Дренкепшу, а господин Шеллинг грустно катил на велосипеде домой, а госпожа Плюмляйн принесла господину Дауме чай с липовым медом, и в то самое время в квартире Пепперминтов началось экстренное заседание военного совета в составе папы Мартина и его лучшего друга господина Понеделькуса.

— Коли этот Дауме удерживает Субастика силой, мы должны сделать все, чтобы освободить его! — решительно сказал господин Понеделькус. — Правильно я говорю? Правильно!

— Да, но как? — спросил господин Пепперминт. — Я кстати, узнал, где он живет: Гинденбургштрассе, тридцать три. Вчера даже съездил туда па разведку. Дом на две семьи. Дауме живет на втором этаже.

— Откуда тебе это известно? — удивился господин Понеделькус.

— А я притормозил слегка и прочитал, что у них там написано на табличке у входа, — объяснил господин Пепперминт. — На первом этаже живет какой-то Шпинелли. Сейчас, похоже, в отъезде. Во всяком случае, почтовый ящик забит рекламой и газетами. Отсутствует уже не меньше месяца, судя по датам на газете.

— Шпинелли, Шпинелли… — задумался господин Понеделькус. — Наверное, владелец мороженицы. На зиму он всегда уезжает к родственникам в Италию. Если квартира сейчас пустует, это для нас большой плюс.

— В каком смысле? — спросил господин Пепперминт.

— Никто мешать не будет, когда я наверх полезу, — объяснил господин Понеделькус.

— А как ты среди бела дня наверх полезешь? — решил уточнить господин Пепперминт.

— Наряжусь мойщиком окон, и все! Здорово придумал? Здорово! — похвалил сам себя господин Понеделькус. — Одолжу у соседа длинную лестницу и начну себе потихоньку окна мыть, сначала на первом этаже, а потом доберусь и до второго. Посмотрю, там ли Субастик. А если повезет, то и внутрь залезу. Вдруг окно будет открыто. На верхних этажах люди часто только прикрывают окна, оставляют щелку. Думают, что им ничего не грозит, раз они так высоко живут. А мойщик окон тут как тут!!!!

— А я что буду делать при этом? — поинтересовался господин Пепперминт.

— Ты будешь стоять на шухере, говоря профессиональным языком, — пояснил господин Понеделькус. — Твоя задача — вести наблюдение за прилегающей территорией. Если вдруг появится Дауме, ты громко свистнешь в два пальца. Ты свистеть-то вообще умеешь? — спросил господин Понеделькус и посмотрел испытующе на друга.

Господин Пепперминт сунул два пальца в рот и лихо свистнул.

— Молодец, Пепперминт! — оценил господин Понеделькус мастерство господина Пепперминта. — Будем надеяться, что тебе не придется завтра свистеть. Раз Дауме учитель, то он уже с утра пораньше отправится в школу. Так что в нашем распоряжении полдня! Ну, до завтра!

На следующий день Мартин, Роланд и Тина не явились в школу.

Роланд отсутствовал по болезни. За завтраком он так упорно кашлял, что мама тут же написала объяснительную записку и занесла ее в школу.

Тина отсутствовала по уважительной причине. Во всяком случае, так подумает госпожа Руммлер, рассудила Тина. Решит, что бедная девочка ухаживает за своей собакой.

Мартин ничего придумывать не стал, а взял и просто замотал уроки.

Вчера все прошло без сучка и задоринки. Тина заказала дубликат ключей и благополучно вернула украденную связку на место, так что Дауме ничего не заметил.

Сегодня они встретились с утра и пошагали на Гинденбургштрассе. Операция по спасению Субастика, или «СпаСу», как ее назвал Роланд, началась. Все страшно волновались.

— Давайте еще раз всё проговорим, прежде чем мы запустим Тину в дом, — предложил Мартин.

— Да мы уже три раза всё проговорили, — с тяжелым вздохом сказал Роланд и закатил глаза. — Но хочешь, повторим в четвертый: Тина открывает квартиру, проходит внутрь, зовет Субастика, выводит его на улицу, мы все вместе идем к родителям Мартина. Я все это время сторожу на улице. Если замечу что-то подозрительное, звоню три раза в дверь. Это будет знак Тине, чтобы она скорее сматывалась. Ты стоишь на углу и смотришь, чтобы не появился Дауме.

— А с какой стати он должен появиться? — с недовольным видом спросил Мартин. — Он же в школе. Мне так неинтересно!

— Зато тебе будет очень интересно, когда мы освободим Субастика и ты отведешь его к себе домой! — сказала Тина. — Мы не можем совсем исключить появление Дауме, понимаешь? Вдруг он забыл что-нибудь дома? Или ему просто-напросто стало плохо?

— Ну ладно, как скажете, — согласился Мартин. — А на каком углу мне стоять? Он может прийти слева, со стороны Генералштрассе, а может справа, со стороны Рихард-Вагнервег. А может, он на своем «бугатти» подкатит! Хотя вчера он пришел в школу пешком…

— Если он пойдет пешком, то наверняка по Рихард-Вагнервег, так короче, — предположила Тина. — Так что давай лучше туда.

— А что мне делать, если он действительно появится? — спросил Мартин.

— Тогда свистнешь, — сказал Роланд. — Я услышу и дам знак Тине. Она прибежит, и мы смоемся. Ты свистеть-то вообще умеешь?

— Умею! — ответил Мартин. — Как положено, в два пальца! Меня папа научил.

Господин Понеделькус и господин Пепперминт дошли до угла Гинденбургштрассе и Генералштрассе. Тут они остановились.

— Вот здесь будет твой наблюдательный пост. Да, именно тут, — сказал господин Понеделькус. — Как этот Дауме выглядит, ты знаешь. Сам говорил, что видел его, когда встречал Мартина из лагеря. Если что, свисти. Хотя вряд ли он тут появится.

— Ну, счастливо, Антон! — сказал господин Пепперминт и крепко пожал господину Понеделькусу руку. — Удачи тебе!

Господин Понеделькус водрузил на плечо лестницу, господин Пепперминт подал ему ведро и тряпку, после чего бравый стекломой пошагал по Гинденбургштрассе прямо к дому № 33.

Как и предполагала Тина, ключ от парадной открывал и дверь от квартиры. Тина без труда справилась с замком и скользнула внутрь.

Теперь она стояла посреди чужой квартиры, и сердце ее бешено колотилось.

Тина огляделась.

Четыре двери выходили в коридор, и все они были закрыты.

Тина собралась уже открыть первую дверь справа, но тут же отдернула руку. А что если в квартире кто-нибудь есть? Вдруг Дауме женат, и там, за дверью, сейчас стоит госпожа Дауме? Или его мать? Почему они не подумали об этом?!

Был только один способ проверить, есть ли кто дома: выйти из квартиры, закрыть дверь и позвонить. Если никто не откроет, значит, путь свободен. А если откроет? Госпожа Дауме, например. Увидит Тину и спросит: «Что тебе, деточка?»

«А я тогда скажу, что пришла к господину Шпинелли!» — решила Тина, которая запомнила фамилию соседа снизу. Да, так она и сделает! Госпожа Дауме отправит ее вниз, и все. Дескать, ошиблась этажом.

Тина нажала на кнопку звонка. Тишина. Тина выждала несколько минут и снова вошла в квартиру. Она быстро распахнула дверь в первую комнату. Спальня. Кровать аккуратно убрана. Мужские брюки на вешалке. Длинный платяной шкаф.

— Субастик! — позвала Тина. — Субастик! Ты здесь?

Тина открыла шкаф. Там висело несколько спортивных костюмов разных цветов, несколько пар брюк, две-три куртки. Никакого намека на Субастика.

Тина вышла из спальни и отворила вторую дверь. Здесь было темно. Тина протянула руку и попыталась нашарить выключатель.

Господин Понеделькус начал с первого этажа. Он перемыл уже все окна, обойдя весь дом по кругу, и теперь не знал, что ему делать. Он не решался приставить лестницу, подняться наверх и заглянуть в квартиру к господину Дауме. Мешал мальчишка, который топтался перед самым входом и явно не собирался в ближайшее время отсюда уходить. На вид ему было лет десять, небольшого росточка, в круглых очках. У господина Понеделькуса было такое ощущение, что вредный очкарик подозрительно посматривает на него.

Подумав, господин Понеделькус решил установить контакт с мешающим субъектом.

— А тебе что, в школу не нужно? — спросил он как можно более безмятежно.

— Не, — буркнул мальчишка, отвернулся и стал смотреть в другую сторону.

— А я тут окна мою, — сообщил господин Понеделькус, чтобы поддержать беседу.

— Вижу, не слепой, — ответил мальчик, который, похоже, был не приучен обмениваться любезностями с незнакомыми взрослыми.

— Бывают же такие буки, — закруглил разговор господин Понеделькус и, чтобы не возбуждать подозрения, принялся по третьему разу надраивать окно в туалете первого этажа.

Тина нажала на выключатель, и зажегся свет. С первого взгляда было понятно, что она попала в ванную комнату без единого окна. Вряд ли господин Дауме держит Субастика тут.

— Субастик! — позвала она на всякий случай. — Ты где?

Ее голос гулко прозвучал в этом маленьком помещении, отделанном кафелем. Ей даже показалось, что она услышала легкое эхо.

Следующая дверь вела в гостиную. Там стояло красное кресло, по виду совсем новое, странный барный стул на высокой подставке в виде слоновьей ноги, на стуле — зеленый телефон, рядом — письменный стол, на котором Тина заметила вазочку с печеньем. Тина машинально взяла оттуда штучку и сунула в рот. Печенье оказалось твердым и невкусным. Тина хотела было положить его обратно, но вовремя сообразила, что господин Дауме наверняка заметит огрызок и тогда поймет, что в квартире кто-то побывал в его отсутствие. Она приоткрыла окно и выбросила печенье в сад за домом. В этот момент раздалось три звонка. Условленный сигнал! Тина бросилась вон из квартиры, захлопнула за собой дверь и вихрем слетела по лестнице вниз. Там ее поджидал Роланд. Вид у него был довольно спокойный.

— Что случилось? — спросила Тина, запыхавшись от бега. — Дауме идет? Чего мы тогда стоим?

— Извини, что я тебе помешал, — ответил Роланд. — Просто я хотел тебя предупредить. Тут крутится придурочный мойщик окон. Он уже в четвертый раз надраивает окно в туалете нижнего этажа. Сейчас он как раз перешел за дом. Ты там осторожнее, а то он еще полезет мыть на второй этаж и заметит тебя.

— Ну ладно, — сказала Тина. — Тогда я пошла обратно. Ты меня больше так не пугай!

И тут господин Понеделькус обнаружил на втором этаже открытое окно! Причем со двора! И как он его проглядел? Господин Понеделькус воровато оглянулся. Сад примыкал к соседским садам, которые были такими же пустыми и по-зимнему голыми, как и у господина Дауме. Ни души. Господин Понеделькус собрался с духом, решительно приставил лестницу, быстро вскарабкался наверх, влез в окно и очутился в гостиной господина Дауме.

Осторожно ступая по ковру, он обошел комнату. Возле красного кресла лежала стопка журналов «Мотоспорт». Вазочка с печеньем на столе. Господин Понеделькус не удержался и взял себе штучку. «Каменные, не раскусить», — пробормотал он и отправил надкушенное печенье в мусорную корзину.

Никаких признаков Субастика.

Господин Понеделькус решил обследовать следующую комнату.

Тина тем временем добралась до кухни. Обычная кухня, обычная обстановка, подумала она, оглядевшись. Посудный шкаф, хозяйственный шкаф, холодильник… А что это там на полочке? Это же…

И тут она услышала какой-то шорох в хозяйственном шкафу. Мышь? Тина любила собак, но побаивалась всех животных, которые были меньше карликовых пинчеров. Открыть, посмотреть? А вдруг оттуда выскочит мышь? Или, того хуже, крыса? Тина осторожно приблизилась к шкафу. Ей показалось, будто кто-то там внутри поет. Тоненьким-тоненьким голоском. И очень тихо.

— Субастик? — осторожно спросила она.

В этот момент дверь в кухню медленно отворилась и в щель просунулась лохматая голова какого-то дядечки.

Тина закричала от страха. Незнакомец тоже вскрикнул и быстро захлопнул дверь. Тина слышала, как он протопал по коридору и явно завернул вгостиную. «Наверняка побежал звонить в полицию», — подумала Тина.

Тина выскочила из кухни, рванула на себя входную дверь, забыв о всякой осторожности, скатилась с лестницы, и, выскочив на улицу, бросилась со всех ног прочь, крикнув на ходу Роланду:

— Уходим! Полиция!

Роланд припустил за ней.

Запыхавшись, они притормозили на углу, где их поджидал Мартин.

— Что случилось? — спросил Мартин взволнованно. — Вы нашли Субастика? Чего вы так несетесь?

— Нас накрыли! — сообщила Тина, отдуваясь. — Удрала в последнюю секунду. Там у Дауме кто-то живет. Может, брат. Или дядя. Не понимаю только, почему он не отреагировал, когда я звонила в дверь. Представляете, стою я в кухне, вдруг дверь открывается и входит какой-то дядька!

— А он что-нибудь сказал? Он не пытался тебя схватить или что-нибудь еще? — спросил Мартин.

— Нет, он сразу помчался в гостиную, — сказал Тина. — Наверняка он позвонил в полицию и сообщил, что у него в квартире взломщица.

— Тогда сматываемся, пока сюда машины с мигалками не понаехали и нас не сцапали! — предложил Роланд.

Ему не пришлось повторять свое предложение дважды. Сообщники рванули с места и задали стрекача. Они мчались по Рихард-Вагнервег и перешли на шаг, только добравшись до пешеходной зоны на Гёльдерлинплатц.

Господин Понеделькус так резво вылез из окна, что чуть не шмякнулся на землю. Нога соскользнула с верхней ступеньки, и лестница едва не кувырнулась. В последнюю секунду он успел ухватиться за карниз и нащупать пятками нужную ступеньку.

Чуть погодя он уже предстал перед господином Пепперминтом.

— Ты чего так несешься? И где твое ведро? — удивился господин Пепперминт.

— Неужто я впопыхах его забыл? Точно, забыл, — сообщил господин Понеделькус, отдуваясь.

Он снял лестницу с плеча и оглянулся.

— Давай ты спереди, я сзади, и быстро уходим! — скомандовал он, подхватывая лестницу с одного конца.

Господин Пепперминт послушно взялся за другой конец лестницы, и друзья посеменили по Генералштрассе в сторону Хоймаркт.

Дойдя до площади, они прислонили лестницу к фонарю, и господин Пепперминт потребовал у господина Понеделькуса отчета.

— Что стряслось-то? Ты видел Субастика? От кого мы убегали?

— Все пропало. Пропало все, — сообщил господин Понеделькус. — Весь план насмарку! Представляешь, у этого Дауме, оказывается, есть дочь!

— Да что ты говоришь? — ахнул господин Пепперминт.

— Невероятно, но факт! У него есть дочь! — повторил господин Понеделькус. — Сначала все шло как по маслу. Я забрался в квартиру. В гостиной никого, чисто-пусто. Захожу в кухню, а там эта девчонка! Ка-а-а-а-к заорет! На сто километров слышно! Наверняка она уже и полицию вызвала. Завтра во всех газетах мой фоторобот будет.

— Фотороботы составляют только в случае особо тяжких преступлений! — попытался утешить друга господин Пепперминт. — А тут — неудавшаяся попытка ограбления! Уверяю тебя, никто с фотороботами возиться не станет! Пойдем-ка мы лучше с тобой в «Золотой якорь», выпьем чего-нибудь горячего, — предложил господин Пепперминт. — Хорошая кружка глинтвейна тебе сейчас не повредит! Честно заслужил!

— Точно, заслужил, — согласился господин Понеделькус. — Только я предпочел бы выпить глинтвейна в «Черном медведе». Более вдохновляющее название.

— А с лестницей что будем делать? — спросил господин Пепперминт.

— Оставим пока тут, — сказал господин Понеделькус. — На обратном пути заберем.

— Зря старались, — печальным голосом проговорил Мартин. — Если Дауме живет вместе с дядей или братом, то весь наш план насмарку!

— От нашего плана, конечно, придется отказаться, — сказала Тина, — но старались мы не зря!

Тина сунула руку в карман своей клетчатой куртки.

— Смотрите, что я добыла! — сказала она с широкой улыбкой.

— Так это же… — не верил своим глазам Мартин. — Это же мой пузырек с возвратными каплями! — закричал он вне себя от радости. — Откуда он у тебя?

— Стоял в кухне, на полочке, — объяснила Тина. — На самом видном месте. Я его сразу узнала, по этикетке. Там ведь написано «В. к. д. С», и я догадалась, что это возвратные капли для Субастика.

— Тогда мы можем вызвать к себе Субастика, — сказал Роланд. — Проще простого. Давай, Мартин! Ведь Субастик слушается только Пепперминтов!

— Держи! — сказала Тина и протянула Мартину бутылочку с каплями.

— Ну, не на улице же пить, — возразил Мартин. — Сейчас как раз обеденное время. Я пойду домой и сделаю вид, будто вернулся из школы. Родителям не обязательно знать, что я сегодня прогулял. А то папа примется горевать, что он меня плохо воспитал и так далее. Так что встретимся позже, у Роланда.

— Вайденуфер, шестьдесят четыре, четвертый этаж, справа от лифта, — сказал Роланд, обращаясь к Тине.

— А фамилия какая на дверях? Хагенштефен? — уточнила она с таким простодушным видом, что опять было невозможно догадаться, шутит она или всерьез.

Глава десятая Общее горе

И вот настал торжественный момент. Настроение было как в Рождество, когда ты стоишь еще за дверью, а родители раскладывают последние подарки под елкой, и ты не можешь дождаться, когда же тебя наконец позовут.

Мартин сидел на диване, между Тиной и Роландом. В одной руке он держал пузырек, в другой стакан с апельсиновым соком. Капли падали одна за другой, а друзья считали хором:

— Раз… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть…

— Ну, всё, — сказал Мартин. — Наверное, хватит.

— Давай еще одну, — предложил Роланд. — Семь — хорошее число. Помнишь игру «Семь самураев». А еще есть «Семь пещер ужаса».

— А еще есть «Семь гномов», — вставила Тина и улыбнулась. На этот раз ей не удалось сохранить серьезный, невозмутимый вид. Наверное, от волнения.

— Ладно, капну еще одну, — согласился Мартин.

— И что теперь? — спросила Тина.

— Теперь я должен выпить этот сок, — ответил Мартин. — И тогда вы наконец познакомитесь с Субастиком. Он с меня ростом, ходит в водолазном костюме…

— Что ты нас тут рассказами кормишь! — перебил его Роланд. — Мы уже сто раз слышали, как твой Субастик выглядит. Хотелось бы его уже увидеть! Давай пей!

Мартин осушил залпом стакан.

В ту же минуту раздался еле слышный щелчок, как будто лопнул плохо надутый пузырь из жвачки, и в комнате появился крошечный человечек, который был ростом не больше плетеной корзины для мусора, стоявшей рядом с диваном.

Человечек был завернут в застиранное кухонное полотенце, его лицо все было покрыто большими красными пятнами, среди которых кое-где виднелись мелкие синие веснушки. Если бы не рыжие волосы и пятачок, Мартин ни за что не узнал бы в этой крохе своего Субастика.

Субастик затравленно огляделся и запищал тонюсеньким голоском:

— Так нельзя! Нельзя, чтобы два желания боролись друг с другом! Я знаю, у меня уже было такое! Это опасно!

— Какие два желания? — испуганно спросил Мартин.

Тина и Роланд молчали, с ужасом глядя на крошечное существо.

Субастик обратился к Тине:

— Скажи Мартину, чтобы он не вызывал меня к себе! Потому что господин Дауме пожелал, чтобы я не покидал его квартиры без его разрешения. Я не…

Субастик не успел договорить. Он исчез так же неожиданно, как и появился.

— Что он говорил о каких-то двух желаниях, которые борются друг с другом? — спросила Тина. — И почему он обращается ко мне, а не к Мартину?

— И почему он такой маленький? Ты же только что сказал, что он с тебя ростом! — вступил в разговор Роланд.

— И куда подевался его водолазный костюм? — добавил Мартин. — Ничего не понимаю! Что с ним произошло?

В эту секунду Субастик снова возник в комнате:

— …не могу одновременно находиться у Дауме и у Мартина! Скажи Мартину, чтобы он все отменил, иначе…

Субастик опять исчез.

— Он обращается к тебе, потому что ему запрещено со мной разговаривать! — сказал Мартин, вспомнив о том, что было написано в записке от госпожи Фигле. — Дауме так пожелал. Что мы будем делать?

—.. иначе мне в конце концов придет окончательный конец, — пропищал вернувшийся Субастик.

— Как мне тебе помочь? Что я должен сделать? — закричал Мартин в отчаянии.

— Избавься от них! — пискнул из последних сил Субастик.

— От Тины и Роланда? — спросил Мартин, ничего не понимая.

Но ответа не последовало — Субастик растворился в пространстве.

На сей раз пришлось немного подождать, пока Субастик опять вернется.

— От капель! Избавься от капель, которые ты выпил! — проговорил он, задыхаясь, и тут же пропал.

— Помоги мне! — скомандовала Тина, обращаясь к Роланду. — Держи ему голову!

— Что вы делаете? — закричал Мартин, сопротивляясь.

— Ты же слышал! — спокойно сказала Тина. — Субастик сказал, чтобы ты избавился от капель, которые ты выпил. Значит, нужно, чтобы тебя вырвало. Так что давай! Я знаю, что это неприятно. Но придется потерпеть. Я когда маленькая наелась однажды волчьих ягод, мне врач тоже так делал.

Она засунула ему в рот палец, глубоко-глубоко, Мартин закашлялся, и через секунду все содержимое желудка оказалось на цветастом ковре.

— Ну вот и все, — сказала Тина и погладила Мартина по голове. — Роланд, принеси-ка полотенце.

— Уф, гадость какая, — проговорил Мартин, отдуваясь.

В этот момент они явственно различили голос Субастика, который шел откуда-то издалека.

— Скажи Мартину спасибо! Вернулся я обратно в шкаф, мне очень жаль, но я был прав! По крайней мере, я живой, хотя немножко не такой!

Голос становился все тише и тише, пока совсем не потух.

— Ну, хотя бы живой, и то хорошо, — сказал Роланд. — Мартин не зря страдал. А теперь хорошо бы нам с ковром разобраться, пока мама с работы не пришла.

Мартин отправился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, а Роланд с Тиной занялись ковром. Когда все было вымыто, Тине пришла в голову прекрасная мысль: высушить мокрое пятно феном. В скором времени комната приобрела свой прежний вид, и Роланд был избавлен от необходимости объясняться с мамой.

Справившись с этим важным делом, друзья сели рядком на диван и принялись обсуждать происшедшее.

— Я так испугался, когда увидел Субастика, — сказал Роланд. — А вы?

Мартин кивнул.

— У него такой жалкий вид! — сказала Тина. — Как будто он очень болен.

Мартин молчал. Он был потрясен увиденным. Ведь он единственный знал, как выглядел Субастик в нормальной жизни.

Какое-то время в комнате царила тишина.

— Роланд, ты у нас умеешь рассуждать логически, — прервал молчание Мартин. — Что произошло с Субастиком? У тебя есть на этот счет какая-нибудь теория? Почему он не в водолазном костюме, а в этом дурацком полотенце? И почему он теперь такой маленький?

— Что касается водолазного костюма, то тут все просто, — сказала Тина, не дожидаясь ответа Роланда. — Субастик настолько уменьшился, что костюм стал ему велик.

— Но почему он уменьшился, непонятно! — воскликнул Мартин.

Тина посмотрела на Роланда. Тот только пожал плечами и сказал:

— Может быть, Дауме так пожелал, но никакой логики в этом нет. Какой ему от этого прок?

— А такой, что тогда он сможет его повсюду брать с собой, — предположила Тина. — Сунет в рюкзак или в сумку, и все.

— Логично, — отозвался Роланд. — Дауме уменьшил Субастика для более удобной транспортировки.

Мартин согласно кивнул.

— Как же теперь наш план по освобождению Субастика? — спросила Тина.

Роланд покосился на Мартина.

— Думаю, что нам придется от него отказаться. Что скажешь, Мартин? — спросил осторожно Роланд.

— В квартиру нам теперь не сунуться, раз у него там кто-то живет. Брат или дядя, не знаю, — принялся рассуждать Мартин. — Капли нам теперь тоже не помогут. Засада.

— Даже если нам удастся улучить момент, когда этот дядя куда-нибудь выйдет, и я снова заберусь в квартиру, нам все равно не вытащить оттуда Субастика, — проговорила Тина. — Он ведь сказал, что Дауме запретил ему выходить из квартиры без разрешения. А раз Дауме так пожелал, то ничего не получится!

— Логично, — сказал Роланд.

— Значит, нам придется сдаться?! — в отчаянии воскликнул Мартин.

Тина утешающе положила ему руку на плечо.

— Но мы же не можем оставить Субастика в лапах этого преступника! — сказал Мартин, чуть не плача.

— А что будет, когда у Субастика кончатся веснушки? — спросил Роланд. — Ведь если не будет веснушек, то Дауме уже не сможет загадывать желания? Так? Тогда Субастик спокойно уйдет от него! Может быть, нам просто подождать, пока кончатся все веснушки? У него их там не так много осталось. Или красные пятнышки тоже считаются?

— Не знаю, — ответил Мартин. — Когда Субастик был у меня, никаких красных пятен у него не было. Только синие крапушки. И к тому же я не уверен, что уже загаданное желание перестанет действовать, когда кончаются все веснушки. Такое пожелание держится довольно долго.

— Ты хочешь сказать, что даже если кончатся веснушки и Дауме уже ничего не может себе пожелать, Субастик все равно должен будет остаться у него? — уточнил Роланд.

— Понятия не имею, — признался Мартин. — Единственный, кто разбирается в этом, — мой папа. Ведь Субастик пробыл у него один раз довольно долго. Нужно его спросить.

— А как же наш уговор? — насторожился Роланд. — Ведь мы же поклялись, что никому не будем об этом рассказывать.

— Но можно ведь передоговориться, — возразил Мартин. — Даже желания можно отменить! Я в лагере один раз что-то пожелал, а потом сам и отменил свое пожелание, и ничего страшного!

Тина посмотрела на Роланда. Тот согласно кивнул.

— Не знаю, как там с желаниями, можно их отменить или нет, а нашу клятву мы можем, наверное, отменить, раз тебе так нужно! — сказала Тина.

— Даже в компьютере предусмотрена такая функция — «Отменить ввод», — добавил Роланд. — Значит, щелкаем на «клятву» — и порядок! Ты свободен от своих обязательств!

— Спасибо, — поблагодарил Мартин.

— Но давай договоримся, что ты расскажешь папе обо всем только в самом крайнем случае, — сказал Роланд. — Попробуй сначала просто выведать у него, как там обстоит дело с этими веснушками. Как долго держится одно желание и действует ли загаданное желание, когда кончаются веснушки, ну и так далее.

Вечером, однако, Мартину не удалось поговорить с отцом.

— Папа сегодня будет поздно, — сказала мама, когда они сели ужинать вдвоем. — Он с утра отпросился с работы и теперь вышел в вечер.

— А почему он отпросился с работы? — спросил Мартин.

— Да у них там какие-то дела с дядей Антоном, — ответила мама и быстро сменила тему.

На другой день тоже ничего не вышло.

— Мне нужно еще забежать к Антону, — сообщил папа после ужина. — По делу. Очень важному.

— И что это за дело? — поинтересовался Мартин.

Папа изобразил на лице нечто, что должно было выражать «у взрослых есть свои взрослые дела», и промямлил:

— Долго объяснять. Закавыка у нас тут одна… Закавычистая.

Больше из него ничего вытянуть не удалось.

Только в четверг Мартин смог наконец улучить минуту, чтобы побеседовать с папой.

Мама разложила на столе краски и кисточки, достала большой альбом акварельной бумаги, опустила пониже лампу и углубилась в работу. Ей заказали новый узор для ткани. На первом листе появились широкие цветные полосы. Слышно было только, как она обмакивает кисточку в воду, прежде чем нанести краску.

Папа сел в кресло почитать газету, но чтение не шло. Он смотрел поверх газеты, устремив отсутствующий взгляд в пространство.

Мартин присел к нему на подлокотник.

— Пап, я хотел тебя спросить о Субастике, — начал Мартин.

— Надо же, какое совпадение, — отозвался господин Пепперминт. — Я как раз сам о нем думаю. А что тебя интересует?

— Я хочу спросить о желаниях, которые исполнял Субастик, — сказал Мартин. — Вот если желание загадано, то насколько его хватает? На всю жизнь?

— Точно не знаю, — признался господин Пепперминт. — Некоторые держатся очень недолго, некоторые просто медленно сходят на нет… Они как бы блекнут, выгорают, ну, как вон тот рисунок фломастером на стене… Помнишь, ты начирикал? Я-то был рад, когда мои желания исполнялись ненадолго. Потому что часто загадывал невпопад. Субастик все время ворчал на меня за это. Брякну что-нибудь, не подумав, потом расхлебывай. Многие желания были и вовсе лишними.

— Но не все, — вступила в разговор мама, отрываясь от работы. — Ведь благодаря одному такому пожеланию мы и познакомились.

Мама подошла к креслу и тоже присела на подлокотник, только с другой стороны.

— Строго говоря, — ответил господин Пепперминт, — желание тогда загадал не я, а Субастик.

— Как это Субастик? — удивился Мартин. — Я думал, он не может сам распоряжаться своими веснушками!

— Не может, — подтвердил господин Пепперминт. — Просто я тогда маху дал…

— …и стал вместо Субастика счастливым обладателем веснушек! Точно! — подхватила госпожа Пепперминт и громко рассмеялась.

— У тебя были волшебные веснушки?! — не поверил своим ушам Мартин. — Вот это да! А как это?

— Просто когда у Субастика кончились веснушки и я не мог больше загадывать желания, он выдал мне свою тайну. Только, чур, никому, ладно?

Мартин согласно кивнул.

— Ну, рассказывай! — взволнованно сказал он.

— Субастик может получить новую порцию веснушек, если забраться вместе с ним на крышу в ночь с пятницы на субботу и ровно в полночь сказать: «Атоббус».

— Автобус? А при чем здесь автобус? — удивился Мартин.

— Атоббус, — поправил его господин Пепперминт. — То есть суббота задом наперед, понимаешь?

— Но папа все перепутал и сам сказал «Атоббус», вместо Субастика! — добавила со смехом мама. — Он так волновался, так торопился, что не дал Субастику вовремя сказать волшебное слово. В результате волшебные веснушки оказались у папы на физиономии, а Субастик, соответственно, получил возможность загадывать желания!

— Смешно, — улыбнулся Мартин. — Субастик, который сам может загадывать желания! Вот только я одного все-таки не понял. Когда веснушки кончаются, Субастик свободен? Его тогда уже никто не может удерживать силой?

Господин Пепперминт насторожился.

— Ты о чем? — с тревогой спросил он. — С чего ты вдруг об этом заговорил?

— Да нет, это я так, — пробормотал Мартин и поспешил к себе в комнату.

Этой ночью Мартин спал очень плохо, еще хуже, чем все предыдущие ночи. Он никак не мог забыть страшной картины: крошечный, затравленный Субастик, который смотрит на него умоляющими глазами и ничего не может сказать. Ведь он послал Мартину записку: «Спаси!» Значит, он рассчитывает на то, что Мартин поможет ему. «Я должен его спасти во что бы то ни стало!» — пробормотал Мартин. Вскоре после этого он наконец заснул.

Экспериментальная программа господина Дауме, о которой он сообщил в первый день своего директорства, как ни странно, не вызвала ни малейших возражений со стороны Городского отдела школьного образования. Уже в пятницу утром у четвертого «А» в расписании появились новые уроки: гимнастика и занятия на спортивных снарядах. Гимнастику вела госпожа Хильдебрандт, худая высокая учительница, которая обычно занималась только с девочками. А вот спортивные снаряды господин Дауме никому доверить не мог. Сам лично отработал от звонка до звонка.

— Тебе что больше понравилось — брусья, турник или кольца? — спросил Роланд, когда они с Мартином вышли из спортзала на большую перемену. — Мне больше всего на кольцах понравилось болтаться. Висишь, как в джунглях на лиане. Я прямо чувствовал себя Тарзаном. Меня так и подмывало крикнуть что-нибудь эдакое, тарзанье!

— Терпеть не могу все эти штуки, вместе взятые! — хмуро проговорил Мартин. — Еще упражнения на матах куда ни шло. Кувырки там всякие… Хотя бы падать некуда. Самая гадость, по-моему, турник! Переворот на перекладине! Ужас какой-то!

— Да, еще намучаемся, — согласился Роланд. — В понедельник, наверное, уже дойдем до этих переворотов махом. Самое трудное — махом назад, вперед еще ничего.

— Откуда ты знаешь про перевороты махом — вперед, назад? — спросил Мартин.

— Да Йенс рассказывал, — ответил Роланд. — Он же у нас спортклубе «Фридрих Ян».

Тут к ним подошла Тина.

— Ну что, замучил вас физтиран? — спросила она.

— Не то слово, — вздохнул Мартин. — У меня вообще ничего не получалось. Дауме издевался надо мной как мог. Представляю себе, как он над Субастиком измывается! И кстати, о Субастике. Считаю, что нам самим не справиться. Надо привлечь моего папу. Пусть он пойдет к Дауме и потребует выдать Субастика. Другого выхода у нас нет. Так что сегодня я ему все расскажу.

— Всё? — спросил Роланд.

— Да, — ответил Мартин.

В тот же день за обедом Мартин осуществил задуманное.

Господин Пепперминт вернулся сегодня пораньше с работы. Вся семья была в сборе.

— Хотите я вам кое-что покажу? — спросил Мартин в тот момент, когда мама уже собралась наливать суп.

Он достал из кармана пузырек с возвратными каплями для Субастика.

— Откуда это у тебя?! — удивился папа. — Нашел? Значит, они просто у тебя куда-то завалились? И Дауме ни при чем? Выходит, он не воровал у тебя капель?

Теперь настал черед Мартина удивляться.

— Откуда ты знаешь о Дауме? — спросил он, пристально посмотрев на отца.

— Сейчас это не важно! — отмахнулся господин Пепперминт. — Давай скорее капли! Субастик в опасности! Мы должны срочно вызвать его сюда!

— Вызвать не получится, — сказал Мартин. — Мы уже пробовали.

— Кто это мы? — спросил господин Пепперминт.

— Роланд, Тина и я, — ответил Мартин. — Господин Дауме пожелал, чтобы Субастик оставался у него в квартире и не выходил без его разрешения. Если выпить сейчас капель, то два желания начнут бороться друг с другом, понимаешь? Есть только один выход: ты должен завтра пойти к нашему новому директору домой и потребовать от него, чтобы он немедленно отдал Субастика. Он живет на…

— …Гинденбургштрассе, тридцать три, — перебил Мартина господин Пепперминт.

— Откуда ты знаешь? — в очередной раз удивился Мартин.

— А ты откуда знаешь, что господин Дауме захватил Субастика? — спросила мама. — Почему ты нам ничего об этом не рассказывал?

— Сначала это было только предположение, — ответил Мартин. — Я совсем недавно узнал об этом точно. От Субастика. Я видел его. Ты себе не представляешь, как он выглядит!

— Он стал совсем маленьким, да? — спросил господин Пепперминт.

— Крошечным! — подтвердил Мартин. — А ты что, его тоже видел?

— Нет, — ответил господин Пепперминт. — Субастик прислал мне письмо.

Господин Пепперминт поднялся, достал из внутреннего кармана куртки записку и протянул ее Мартину.

— Да тут ничего не разобрать, так мелко написано! — воскликнул Мартин.

— Я с лупой читал, — сообщил господин Пепперминт и пересказал Мартину содержание записки.

— Он просил тебя о помощи, а ты сидел сложа руки? — негодующе сказал Мартин.

— Ничего я не сидел! — ответил господин Пепперминт. — Я тут же позвонил дяде Антону, а во вторник мы даже забрались в квартиру к этому Дауме, чтобы освободить Субастика!

— Вы тоже?! — изумился Мартин. — Вы нашли его?

— Что значит «вы тоже»? — не понял господин Пепперминт.

— Тина тоже проникла в квартиру, — сказал Мартин. — Мы сделали дубликат ключа. Но она не успела там как следует все обыскать. Ее вспугнул какой-то дядька — то ли брат, то ли дядя господина Дауме.

— Дядька?! — воскликнул господин Пепперминт. — А как он выглядел, ты знаешь?

— Тина сказала только, что у него были длинные волосы, — сообщил Мартин.

— Да это же был Понеделькус! — закричал господин Пепперминт. — Невероятно! Значит, он натолкнулся на твою Тину! А мы-то подумали, что это дочка господина Дауме.

— Вот что получается из-за ваших секретов, — заметила госпожа Пепперминт. — И почему было не рассказать друг другу все как есть?

— Восполним этот пробел, пока не поздно, — сказал господин Пепперминт.

Так они и сделали. Мартин описал во всех подробностях, как они с Роландом и Тиной попытались спасти Субастика. Господин Пепперминт поведал о том, что он предпринял вместе с господином Понеделькусом.

— С тех пор мы целыми днями ломаем с Антоном себе голову, что тут еще можно сделать, — завершил свой отчет господин Пепперминт. — Антон считает, что я должен пойти к этому Дауме и прямо сказать ему в лицо, что нам, дескать, все известно и о каплях, и о Субастике.

— Так и надо сделать! — воскликнул Мартин. — Я знаю, ты не любишь ни с кем ссориться и всякие разбирательства, это не для тебя, но у нас нет другого выхода, понимаешь? Я же не могу пойти к директору и призвать его к ответу! Это может сделать только взрослый.

— Согласен, — ответил господин Пепперминт. — Завтра суббота, так что прямо с утра и пойду к нему на Гинденбургштрассе и поговорю с ним по душам!

Но плану господина Пепперминта не суждено было осуществиться.

Помешали этому выборы президента клуба любителей роликовых коньков, состоявшиеся в пятницу вечером.

Глава одиннадцатая Еще одно заседание с головокружительными последствиями

Вечером в пятницу господин Дауме надел свой лучший костюм, повязал серебристый галстук и надраил до блеска выходные ботинки. Затем он прошел в кухню, открыл хозяйственный шкаф и сказал, обращаясь к Субастику:

— Вылезай! Посидел в темноте, и хватит!

Субастик выбрался наружу.

— С чего ты взял, что у меня там темно? — спросил Субастик, подслеповато щурясь на свет. — Что-то я там никакой такой особой темноты не увидел!

— Не морочь мне голову всякими глупостями! — раздраженно сказал господин Дауме.

— А умностями можно? — поинтересовался Субастик. — Тогда вопрос: что можно увидеть, если сидеть в темноте?

— Ничего, — машинально ответил господин Дауме, занятый своими мыслями.

— Вот именно! — воскликнул Субастик. — А раз ничего не видно, то как можно разглядеть, в темноте ты сидишь или нет? Правило номер триста два:

— А что это у тебя такое в руке? — закричал господин Дауме.

— В какой? В левой или в правой? — уточнил безмятежно Субастик. — В левой, насколько я могу судить, недоеденная часть пылесосного пакета для пыли, — сказал он с таким видом, как будто сам очень удивлен находкой.

Господин Дауме заглянул в шкаф.

— Да ты сожрал все пылесосные пакеты! — возмутился он.

— Одним воздухом сыт не будешь, — заявил Субастик и пропел:

К тому же, — добавил он, — мне их просто жаль. Я спас их от гораздо более печальной участи.

— Все, хватит болтать! — перебил его господин Дауме. — Мне нужно четко распланировать свои желания! Сегодня выборы президента клуба. Сколько у нас там веснушек осталось?

— Если ты мне дашь зеркало, я посчитаю, — сказал Субастик. — Потом ты пересчитаешь, потом мы сложим результат и разделим на два.

— Сам справлюсь, — пробурчал господин Дауме. — Восемь штук, если я не ошибаюсь.

— Главное не ошибиться, чтоб потом не удивиться! — пропел Субастик.

— Да замолчишь ты, наконец, или нет?! — не выдержал господин Дауме. — Мне нужно понять, сколько мне понадобится желаний! Главное, ты помнишь, — на одиннадцати бюллетенях должно появиться имя «Дауме». Это будет пожелание номер один.

— Это будет желание номер последнее, — встрял Субастик. — Я же тебе говорил, такое желание продержится не больше часа. Значит, его нужно загадывать ближе к концу. Ведь у тебя наверняка наберется целый список других дурацких пожеланий, которые должны быть исполнены до того.

— Верно, — согласился господин Дауме. — Вот такой, например, момент. Я же не могу туда явиться пешком. Все-таки будущий президент. «Бугатти» у нас теперь нет, да и вообще, как-то несерьезно.

Мне нужен солидный черный лимузин. Сколько на это уйдет веснушек?

— На лимозин? Три, — ответил Субастик.

— Понятно, я так и думал, — сказал господин Дауме.

— Одна пойдет на лимон, — принялся объяснять Субастик, — одна на резину, и одна на то, чтобы отжать все хорошенько и перемешать. Напиточек получится что надо! Крепкий, как раз для солидных мужчин!

— Не строй из себя дурака! — осадил его господин Дауме. — И не говори, что можешь построить дурака из меня! Иначе я из тебя котлету сделаю! Так, на чем я остановился?

— На полу! — подсказал Субастик.

— Я говорил о лимузине, — не дал сбить себя с толку господин Дауме. — Главное, взять машину из какого-нибудь отдаленного салона.

— Из Салоник, может быть? — спросил с невинным видом Субастик. — В Салониках много салонных слоновьих машин.

Господин Дауме стиснул зубы и снова проигнорировал Субастика.

— Желаю, — сказал он твердым голосом, — чтобы у меня под окном сейчас же оказался черный лимузин с заправленным бензобаком.

Не успел он закончить предложение, как Субастик уменьшился сантиметров на десять. Теперь он был приблизительно такого же роста, какого был, когда только познакомился с господином Пепперминтом. Тогда он помещался в рюкзаке.

— Судя по всему, желание исполнилось, — с довольным видом сказал господин Дауме.

Он поспешил к окну. Машина стояла, аккуратно припаркованная прямо перед домом.

Господин Дауме посмотрел на часы.

— Так, пора двигаться, — сказал он. — Теперь вот только встает вопрос, как мне тебя пронести в зал, чтобы я мог спокойно загадывать желания?

— А где он валялся, твой вопрос? Наверное, уж давно протух! — не удержался от замечания Субастик.

— В последний раз говорю, — прорычал господин Дауме. — Прекрати мне морочить голову! Я не собираюсь на тебя тратить свое драгоценное время!

— А мне твое драгоценное время даром не нужно! — выпалил Субастик.

Вне себя от ярости, господин Дауме схватил Субастика за волосы и поднял его вверх.

— Закрой сейчас же рот! — рявкнул он. — Ты мешаешь мне думать! Понял? Отвечай!

Субастик молчал.

— Я тебя спрашиваю, ты понял? — еще раз спросил господин Дауме.

— Если я должен держать рот закрытым, как я могу сказать, что я понял твои дурацкие правила?! — возмутился Субастик.

— Какие такие правила? — спросил господин Дауме, продолжая держать Субастика за волосы.

— Вот наглость! — сказал Субастик. — Я еще должен тебе напоминать, какие у тебя правила? У тебя их всего-то две штуки, запомнить не можешь? Номер один: «Кто берется возражать, тому надо в ухо дать!» Номер два: «Кто решил тут пошутить, того надо придушить!» На это, впрочем, у меня есть свое правило, номер тысяча два: «Чтобы битым не ходить, лучше шутки отменить». Временно.

— Ладно, живи пока, — сказал господин Дауме и усадил Субастика на стол. — Как же мне тебя протащить на заседание? Может быть, мне тебя в кого-нибудь превратить? Но этого хватит ведь только на сорок пять минут, правильно?

— Да, — подтвердил Субастик. — Папа Пепперминт сажал меня раньше в рюкзак, когда ему нужно было куда-то идти, — сказал Субастик.

— Рюкзак, конечно, это мысль, — задумался господин Дауме. Но тогда он должен быть особенным… Чтобы подходил президенту… Так, желаю, чтобы у меня появился темно-коричневый кожаный рюкзак с серебряными застежками и такой, чтобы в него поместился Субастик.

— Невелик рюкзачок-то, — протянул Субастик, разглядывая новинку, которая теперь лежала перед ним на столе. — Это не рюкзак, а какой-то крюк-зак — в таком только крючком сидеть. Не мог, что ли, сказать: хочу такой рюкзак, чтобы в нем удобно поместился Субастик?

— А меня не интересует, удобно там тебе или нет! — сказал господин Дауме. — Гораздо больше меня интересует, сколько у тебя осталось веснушек.

— Три ушло на лимузин, одна на рюкзак, а было восемь, — сообщил Субастик. — Вот и считай сам. А не можешь — пожелай себе калькулятор.

— Одна мне понадобится на бюллетени, и три еще остаются в запасе, — пробормотал господин Дауме. — Негусто, но лучше, чем ничего.

Господин Дауме посмотрел на свое отражение в кухонном окне, поправил галстук и скомандовал:

— А теперь полезай в рюкзак и поехали!

Когда господин Дауме появился в клубе, народу еще было мало. Он повесил свое пальто на вешалку в углу зала, выбрал себе местечко поближе к сцене и поставил рюкзак на соседний стул.

Подошел официант и спросил:

— Что желаете?

— Что я желаю… Что я желаю… — задумался господин Дауме. — Вот чего я желаю — бокал вина, пожалуйста, по такому торжественному случаю. Белого, и послаще!

— Три! — раздался из рюкзака тоненький голосок.

— Вы сказали «три»? — переспросил, оборачиваясь, официант, который уже отправился исполнять заказ.

— Нет-нет, вам послышалось, — поспешил ответить господин Дауме.

Когда официант удалился, господин Дауме склонился над рюкзаком и прошипел:

— Заглохнешь ты, наконец, или нет?! Я тебя уже предупреждал! Не будешь делать, что тебе приказано, возьму и отправлю тебя на Северный полюс! Потрачу на тебя свое последнее, четвертое желание. Чтобы ты никому тут глаза не мозолил и мне лишних проблем не создавал.

— Четвертое желание ты можешь тратить на что угодно — хоть на меня, хоть на белого медведя! — пискнул в ответ Субастик. — Потому что у тебя в запасе осталось только три!

— Почему это три? — занервничал господин Дауме.

— Потому что ты секунду назад сказал официанту, что желаешь белого вина, — объяснил Субастик. — Думать надо, что говоришь!

Тут снова показался официант с бокалом белого вина на подносе.

— Желаете что-нибудь еще? — вежливо спросил он, подойдя к столику господина Дауме.

— Нет!!! — рявкнул тот.

— Спросить нельзя, что ли? — обиженным тоном сказал официант и удалился.

Господин Дауме уже давно выпил свое вино, когда наконец началось заседание.

Сначала собравшимся было предложено небольшое показательное выступление детского ансамбля любителей роликовых коньков. Они исполнили народный танец.

Пока юные танцоры водили хороводы, члены совета заняли свои места на сцене.

Секретарь постучал пальцем по микрофону, дунул в него несколько раз и, не обнаружив в нем никаких признаков жизни, прокричал:

— Эй, кто-нибудь! Подключите микрофон! Микрофон не работает!

На последней фразе техник подключил микрофон. Зал вздрогнул. Большинство присутствующих поспешили заткнуть уши.

— Приступаем к главному пункту сегодняшней повестки дня! — провозгласил невозмутимо секретарь. — К выборам президента нашего клуба. Как вам известно, выборы проводятся путем тайного голосования членов совета клуба. Господин Доррман по понятным причинам не может участвовать в этой процедуре. Так же как и господин Жабман. Вот почему мы ввели в совет двух временных членов, господина Ведлера и госпожу Хюбнер, чтобы сохранить общее число голосующих в соответствии с уставом клуба.

— А Жабман-то почему голосовать не может? — подал голос с места господин Дауме, ничего не понимая.

— Потому что кандидаты не имеют права голоса, — пояснил мужчина, сидевший за соседним столиком.

Господин Дауме хотел было задать следующий вопрос, но не успел.

— Попрошу нашего третьего кандидата, господина Дауме, подняться на сцену и занять место рядом с двумя другими претендентами, дабы публика видела, за кого мы сегодня голосуем, — сказал секретарь.

Господин Дауме склонился над рюкзаком и прошептал:

— Желаю, чтобы на одиннадцати бюллетенях стояло мое имя.

— Прежде чем мы приступим собственно к голосованию, попрошу уважаемую публику выразить свое отношение к выдвинутым кандидатам аплодисментами! — продолжал секретарь.

Секретарь дал знак господину Дауме, чтобы он вышел на середину сцены.

— Позвольте представить: Фитцгеральд Дауме! Учитель физкультуры! — провозгласил секретарь.

— Директор! Директор школы имени Альберта Швейцера, — поправил его быстро господин Дауме и поклонился.

Последовали жидкие аплодисменты.

— Господина Доррмана, нашего нынешнего президента, мне представлять не нужно! Вы все его прекрасно знаете! — выкрикнул секретарь и захлопал в ладоши.

Зал поддержал его бурными аплодисментами.

— И наконец, господин Жабман! Его энергичное выступление на прошлом заседании войдет в историю нашего клуба! — радостно прокричал секретарь.

Последние слова утонули в рукоплесканиях. Это была настоящая овация. Кое-кто даже вскочил с места и поприветствовал господина Жабмана поднятым бокалом вина.

— Ну а теперь попрошу кандидатов спуститься в зал, чтобы члены совета могли приступить к тайному голосованию! — сказал секретарь и принялся раздавать бюллетени сидевшим в президиуме членам совета.

Кандидаты сошли гуськом со сцены и сели среди публики.

— С какой это стати Жабман вдруг стал кандидатом? — шепотом спросил господин Дауме Субастика.

— А я откуда знаю? — прошептал Субастик из рюкзака.

— Тем эффектнее будет победа! — злорадно проговорил господин Дауме и рассмеялся.

Пока члены совета заполняли бюллетени, складывали их и передавали секретарю, публика наслаждалась веселенькой полькой в исполнении неизменного «Торнадо».

И вот настал торжественный миг.

Господин Дауме развернул стул, чтобы ему удобнее было после оглашения результатов быстро подняться и вспрыгнуть на сцену.

Секретарь с трудом преодолевал охватившее его волнение. Он несколько раз постучал по микрофону и даже опять подул в него, хотя микрофон все это время работал вполне исправно.

— Итак, результаты голосования! — просипел секретарь срывающимся голосом. — Господит Дауме — три голоса, господин Доррман — четыре, господин Жабман — пять! Таким образом, господин Жабман большинством голосов выбран нашим новым президентом!

«Торнадо» грянул «Многие лета», господин Жабман, в полном растерянности, поднялся со своего места и начал раскланиваться на все стороны. Собрание хлопало в ладоши и ликовало.

— То есть как это? — забормотал Дауме. — Почему это? Я же пожелал одиннадцать голосов за Дауме! — Он вскочил и закричал: — Обман! Подтасовка! У меня одиннадцать голосов! Одиннадцать!

— Господин Дауме, возьмите себя в руки! Проигрывать нужно с честью! — прокричал секретарь. — Выборы прошли без каких бы то ни было нарушений!

И тут из рюкзака господина Дауме послышался тоненький голосок, который радостно пропел:

— Желаю, чтобы ты сейчас же замолчал! — закричал господин Дауме.

Все вытянули шеи, чтобы посмотреть, с кем это господин Дауме так разговаривает.

И снова послышался тот же голосок. Он явно раздавался из рюкзака господина Дауме:

Господин Дауме схватил рюкзак, сорвался с места и опрометью бросился вон из зала.

Сев в машину, он швырнул рюкзак с Субастиком на переднее сиденье и резко рванул с места, так что завизжали шины.

Отъехав на почтительное расстояние от клуба, он притормозил у обочины и вытряхнул Субастика из рюкзака.

— В чем дело?! — закричал он, грубо схватив Субастика за шиворот. — Почему ты поешь, если я тебе приказываю молчать?! Почему я получил только три голоса, когда я заказывал одиннадцать?!

— Слишком много вопросов за раз! — безмятежно ответил Субастик, болтаясь в воздухе. — Может быть, вместо того чтобы вымещать на мне злобу, уместнее посадить меня на место? Тогда я попробовал бы ответить на твои глупые вопросы.

Дрожа от ярости, господин Дауме ослабил хватку, и Субастик шмякнулся на сиденье.

— Благодарствую, — чинно сказал Субастик с легким поклоном.

— Ну? — просипел господин Дауме, с трудом сдерживая себя.

— Если кто-то решил пожелать, чтобы на одиннадцати бюллетенях значилось его имя, то такое удовольствие обойдется ему в одиннадцать веснушек. Логично, не правда ли? — произнес Субастик учительским тоном. — Ну а поскольку у меня осталось всего три веснушки, то их хватило ровно на три бюллетеня. Вот и вся арифметика!

— Но ведь ты прекрасно знал об этом! Так почему же ты мне ничего не сказал? — возмутился господин Дауме.

— Конечно, я прекрасно знал, — спокойно ответил Субастик. — Вот только с какой стати я должен был тебе говорить об этом? Ты же не спрашивал.

— Я хочу, чтобы выборы были признаны недействительными! — прокричал господин Дауме. — Нужно попробовать еще раз! Сейчас же сделай так, чтобы все забыли о сегодняшнем дне!

— Как же я сделаю, без веснушек-то? — спросил Субастик.

Господин Дауме примолк. Он клокотал от ярости. Мысль лихорадочно работала.

Прошло какое-то время, и господин Дауме наклонился к Субастику и с заговорщицким видом тихо сказал:

— Скажи мне честно, дорогуша, ты ведь наверняка знаешь какой-нибудь хитрый способ, как добыть новые веснушки! Признайся!

— Знаю, — подтвердил Субастик. — Но только я никогда и ни за что, ни за какие коврижки не скажу тебе этого! Потому что ты — мерзкий ворюга и гадкий мучитель! И ничего ты со мной теперь сделать не сможешь, Даумище-Пиявище!

— Сейчас же говори, как добыть веснушки! — завопил господин Дауме, снова схватил Субастика за шиворот и хорошенько тряхнул.

— Ага, я тебе скажу, а ты меня на Северный полюс отправишь! Нашел дурака! — все так же спокойно проговорил Субастик.

— Я тебе развяжу язык! — пригрозил господин Дауме. — Расскажешь все как миленький!

— И каким же это образом ты заставишь меня говорить? — поинтересовался Субастик с хитройулыбкой.

— Все тебе расскажи! — зловеще усмехнулся господин Дауме. — Будешь у меня еще просить, чтобы я выслушал тебя!

— Интересно, — сказал Субастик. — Я знал, конечно, что ты у нас очень пытливый, но не настолько, чтобы попытаться попытать другого, чтобы выпытать у него при помощи пыток то, что тебе знать не положено.

— Не тебе решать, что мне положено знать, а что не положено, — рявкнул господин Дауме и завел мотор. — Скоро запоешь у меня по-другому! Дай только до дому доехать!

— А чего ждать, пока до дому доедем, я тебе и так спеть могу! — с невинным видом сказал Субастик.

— Вот подвешу тебя вверх ногами, все песни вмиг забудешь! — проговорил сквозь зубы господин Дауме.

— Висеть вниз головой очень даже полезно! Улучшает кровообращение и освежает память! — ответил Субастик.

— Вот и прекрасно, — отозвался господин Дауме. — Освежишь память, вспомнишь, как веснушки получить!

— А я и так помню, только не скажу! — заявил Субастик.

— Скажешь, никуда не денешься! — ответил господин Дауме. — Макну тебя головой в воду и буду держать, пока не задохнешься!

— Ну, тогда тебе придется долго ждать! — рассмеялся Субастик. — У меня такой нос, что я могу задержать дыхание на целый час, а то и больше! Ну, уж на шестьдесят минут так точно!

— Не поможет это, отрежу тебе уши! — сказал хладнокровно господин Дауме.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Субастик. — Подумаешь! У нас, субастиков, уши за пятнадцать минут отрастают! За четверть часа, если быть точным!

Это Субастик, конечно, присочинил. Но господин Дауме тоже скорее только страх нагонял.

— А я тогда… Я… — Господину Дауме больше ничего подходящего на ум не пришло. — Погоди, доедем до дома, увидишь!

— Могу подсказать тебе, как замучить меня до смерти, — сказал Субастик.

— Ну и как? — с интересом спросил господин Дауме и покосился на Субастика.

— Поставишь перед моим носом двадцать сосисок и скажешь: «Если ты сейчас же не откроешь тайну, как мне добыть новые веснушки, я заставлю тебя сожрать все двадцать сосисок без хлеба!» Советую, по крайней мере, попробовать, вдруг сработает!

Господин Дауме ничего на это не ответил. Он хмуро смотрел на дорогу.

Вдалеке, на тротуаре появился какой-то мальчик. Он явно куда-то торопился и почти бежал. Когда черный лимузин приблизился, мальчик поднял руку, чтобы защититься от ярких фар, которые били прямо в глаза. На нервной почве господин Дауме по ошибке включил дальний свет.

— Это же Мартин! — закричал Субастик. — Что он тут делает так поздно?!

Не успел господин Дауме оглянуться, как Субастик опустил стекло и хотел было позвать Мартина. Но язык отказался слушаться его.

Машина просвистела мимо. Мартин так и не заметил Субастика.

— Проклятье! — проговорил Субастик сквозь зубы. — Твое мерзкое желание еще действует! А так — позвал бы Мартина, и тебе крышка!

— Правильно, как я забыл! — отозвался господин Дауме и стал на ходу разворачиваться. — Ведь Пепперминт же твой дружок!

— Что ты задумал?! — закричал Субастик. В его голосе послышался страх. — Не смей его трогать!

— Очень даже посмею, — злорадно ответил господин Дауме. — Я знаю, что я с ним сделаю!

— Не трогай Мартина! Поехали дальше! — умоляющим голосом произнес Субастик.

— Могу и не трогать, — сказал господин Дауме. — Если только ты мне скажешь, как получить новые веснушки.

— Ни за что! — ответил Субастик. — Никогда и ни за что!

— Посмотрим, не переменишь ли ты свое решение, когда я поймаю твоего дружка! — сказал господин Дауме.

— Что он тебе такого сделал?! Он же ни в чем не виноват! — кричал Субастик.

— Конечно не виноват, — ответил господин Дауме. — Думаешь, мне будет приятно его мучить, пока ты не расколешься?

— Что ты собираешься с ним сделать?! — Субастик был в полном отчаянии.

— Твоему Пепперминту это определенно не понравится, совсем не понравится! — заявил господин Дауме и загадочно улыбнулся.

— Не надо! Зачем?! — крикнул Субастик и попытался ухватиться за руль.

— Надо! — отрезал господин Дауме, запихнул Субастика в рюкзак и затянул покрепче шнурок. Теперь Субастик не мог пошевелить ни рукой ни ногой. Снаружи торчали только его рыжая макушка да пятачок.

В пятницу после обеда Мартин отправился, как всегда, к Роланду и рассказал ему о неудачной экспедиции господина Понеделькуса в квартиру Дауме.

— Это же надо! — воскликнул Роланд, выслушав историю. — Понеделькус принял Тину за дочку Дауме, а она приняла его за брата Дауме! Глупо получилось! Могли бы объединить усилия и вместе поискать! И что теперь?

— Папа сказал, что завтра пойдет объясняться с Дауме, — сообщил Мартин.

— Интересно, как отреагирует Дауме? — покачал головой Роланд. — Запросто отопрется от всего и скажет, что в глаза никакого Субастика не видел!

— Что же нам делать? — спросил Мартин.

— Нам? Мы ничего не можем сделать, — ответил Роланд. — Единственный, кто что-то может сделать, — это твой отец. И я знаю что!

— Правда?! — обрадовался Мартин.

— Ты дашь ему с собой возвратные капли для Субастика, — начал развивать свой план Роланд. — И если Дауме начнет говорить, что, дескать, нет никакого Субастика, то твой папа выпьет капель и — пожалуйста! Субастик тут как тут! Тогда твой папа ему скажет: «А это кто, по-вашему? Морская свинка? Карликовый бегемот?» Ну и так далее…

— Ничего из этого не выйдет! — воскликнул Мартин. — Ты же сам видел, что происходит, когда два желания начинают бороться друг с другом!

— Ты голову-то включи! — усмехнулся Роланд. — Вспомни, какие желания боролись друг с другом!

— Дауме пожелал, чтобы Субастик оставался у него и не покидал квартиру без его разрешения, — послушно сказал Мартин. — А я выпил капель и вызвал Субастика к себе.

— Правильно, — проговорил Роланд. — А теперь рассуди логически: что будет, если выпить капли, находясь непосредственно в квартире господина Дауме? Ничего.

— Точно! — обрадовался Мартин. — Значит, папе нужно только зайти к нему в коридор, и всё. Он уже сможет принять капли и предъявить доказательство!

— Вот только как ему зайти в квартиру? Вдруг Дауме его дальше порога не пустит? — задумался Роланд.

— Очень просто! — сказал Мартин. — Зачем ему сразу говорить о Субастике? Он может сказать, что ему нужно обсудить кое-что очень важное, посоветоваться. Дауме решит, что это касается меня, впустит его в квартиру, и дело в шляпе!

— Отличная мысль! — похвалил Роланд. — Только ты проследи, чтобы твой папа не забыл взять с собой капли. Лучше, чтобы он с вечера положил пузырек в карман. Знаешь, возьми и позвони ему прямо сейчас. Заодно спроси, можно ли тебе остаться у нас на ужин. Сегодня у нас блинчики с вареньем. Мама обещала напечь.

Поскольку блинчики с вареньем стояли третьими или четвертыми по счету в списке любимых блюд Мартина, сразу после спагетти с томатным соусом, Мартин тут же согласился и стал звонить домой.

После ужина Роланд предложил посмотреть программу «Проверь свой интеллект», которая всегда шла по пятницам.

Пришлось опять звонить родителям. Мама разрешила еще немного остаться, но просила вернуться домой не позже половины десятого.

Время пролетело незаметно. Мартин спохватился, когда часы уже показывали без четверти десять. Родители его точно не похвалят за то, что он придет так поздно.

Мартин поспешил домой. На улице было уже темно. Мартин прибавил шаг.

Показалась какая-то машина с ярко горящими фарами. Мартин непроизвольно прикрыл лицо рукой, спасаясь от слепящего света. Через минуту он услышал, как автомобиль резко развернулся и покатил в противоположную сторону. Вот он проскочил мимо, но, проехав сто метров, опять развернулся и остановился у обочины. Свет слепил глаза. Мартин зажмурился.

Водитель вышел и открыл заднюю дверь. Его фигура показалась Мартину смутно знакомой.

Когда Мартин поравнялся с машиной, из темноты к нему метнулась тень и чья-то крепкая рука схватила его за шиворот.

— Что вы делаете? — закричал Мартин, пытаясь вырваться.

— Залезай! — скомандовал грубый мужской голос, в котором Мартин узнал голос господина Дауме.

Мартин не успел опомниться, как оказался внутри черного лимузина, куда его бесцеремонно затолкал господин Дауме.

Через секунду господин Дауме занял водительское сиденье, и машина тронулась с места.

— Что вам от меня надо? — спросил Мартин, приходя в себя. — Господин Дауме, куда вы меня везете?

Никакого ответа.

— Это из-за того, что я так поздно гуляю один? — спросил Мартин.

— Вы хотите отвезти меня домой? Но мне в другую сторону! Я живу на Амадеус-Хофманштрассе!

— Заткнись! — послышалось с переднего сиденья.

— Закрой рот! — закричал в ответ господин Дауме. — В последний раз повторяю!

Испуганный, Мартин притих. Молча сидел он на заднем сиденье, стараясь не поддаваться охватившему его страху. Он смотрел прямо перед собой, глядя на темную дорогу, по которой на бешеной скорости летел черный автомобиль, увозя его все дальше и дальше от дома.

Глава двенадцатая Спасение

Лимузин резко остановился, так что Мартин ткнулся носом в спинку водительского сиденья и чуть не свалился.

Господин Дауме выключил мотор, вышел из машины и открыл заднюю дверцу.

— Выходи! — скомандовал господин Дауме.

Когда Мартин выбрался наружу, господин Дауме схватил его за шиворот и прошептал ему на ухо:

— И не вздумай бежать отсюда!

— Да что вы от меня хотите? Что я такого сделал? — продолжал недоумевать Мартин.

— Хватит болтать, давай шагай! — грубо сказал господин Дауме. — А тебя мы тоже возьмем с собой, голубчик! — добавил он, вынимая из машины рюкзак с Субастиком.

— Да это же Субастик! — обрадовался Мартин. — Как же я тебя не заметил?!

Субастик открыл рот и тут же захлопнул его. Он показал Мартину знаками, что не может говорить с ним.

— Еще успеешь наглядеться на своего Субастика, — сказал господин Дауме и подтолкнул Мартина в спину.

Мартин огляделся. Они приехали к школе.

— Вон туда двигай, — приказал господин Дауме и махнул рукой в сторону спортивного зала.

Перед спортзалом господин Дауме поставил рюкзак с Субастиком на землю, достал ключ и открыл дверь.

Они пошли внутрь и оказались в безмолвной темноте.

Господин Дауме запер дверь изнутри и щелкнул выключателем.

Неоновые трубки на потолке замигали, и скоро уже зал наполнился холодным голубоватым светом. Спортивные снаряды отбрасывали короткие тени на серый линолеумный пол.

— Сначала пристроим тебя, — сказал господин Дауме и понес рюкзак к шведской стенке. Там он повесил рюкзак повыше, чтобы Субастик мог сверху все видеть. — А ты пока можешь снять куртку, ботинки и носки, — бросил он Мартину на ходу.

— Зачем мне снимать ботинки и носки? — удивился Мартин.

— Потому что в ботинках и носках на снарядах не работают! — ответил господин Дауме.

— На каких снарядах? — опешил Мартин.

— А это я еще не решил, — сказал спокойно господин Дауме. — Раздевайся!

Мартин покорно скинул куртку, снял ботинки и носки.

— Давай к брусьям! — скомандовал господин Дауме. — Начнем с отжимания в упоре!

— Но, господин Дауме, вы же знаете, что я не умею! — тихим голосом проговорил Мартин.

Вот и научишься! — невозмутимо ответил господин Дауме. — Будешь учиться до тех пор, пока Субастик не заговорит! Ему есть что мне рассказать! Давай! Подход, вис, стойка, отжим, мах, круговой поворот назад, соскок!

— Отпустите меня домой! Пожалуйста! — жалобно попросил Мартин. — Меня родители ждут. Что я такого сделал, что вы заставляете меня ночью заниматься физкультурой?

— Начал! — рявкнул господин Дауме. — Подход, вис, стойка, отжим, мах, круговой поворот назад, соскок! Будешь у меня тренироваться, пока не научишься. Хоть до утра! — Он покосился на Субастика. — Если, конечно, только твой приятель не передумает играть в молчанку! Всё, пошел!

Мартин приблизился к брусьям. Повис. Попытался подтянуться и тут же шлепнулся на мат.

— Еще раз! — снова скомандовал господин Дауме. — На исходную! Подтянулся и в стойку! Мышцами-то работай!

— Господин Дауме! — раздался голос Субастика.

— Стоп! — моментально отреагировал учитель, оставив Мартина на секунду в покое, и обратился к Субастику. — Да? Что ты хочешь мне сообщить?

— Господин Дауме, а кто это там такой? — спросил Субастик, показывая головой на большой портрет, на котором был изображен бородатый дядька с лавровым венком на макушке.

— Отец спортивной гимнастики Фридрих Ян, — машинально ответил господин Дауме. — Хотя зачем тебе это знать? — удивился господин Дауме. — Пытаешься отвлечь меня? Не выйдет!

— Отец спортивной гимнастики Фридрих Ян, — сказал Субастик, обращаясь к портрету. — Скажи Мартину, что мне очень жаль его. Мне больно смотреть, как его мучает противный Даумище! Но если я выдам ему тайну, как мне получить новые веснушки, он опять будет загадывать свои желания, и я с каждым желанием буду все уменьшаться и уменьшаться, пока совсем не исчезну. Мартин должен меня простить!

Теперь Мартин понял, чего добивается господин Дауме. У Субастика, похоже, кончились веснушки, и господин Дауме решил помучить у него на глазах Мартина, чтобы Субастик не выдержал и раскололся.

— Не волнуйся, Субастик! — сказал Мартин, стараясь держаться как можно спокойнее. — Как-нибудь справлюсь!

— Ах, ты справишься?! — послышался язвительный голос господина Дауме. — Тогда перейдем к более интересным снарядам! Шагай к турнику!

Мартин сделал несколько шагов по направлению к ненавистному снаряду.

— Отжим, переворот, соскок! — в очередной раз скомандовал учитель.

— Перевороты на турнике мы еще не проходили! — запротестовал Мартин.

— Поговори у меня! — пригрозил ему господин Дауме. — Действуй!

Мартин подошел к турнику, взялся за перекладину руками, подтянул ноги и повис как тряпка.

И тут ему в голову пришла мысль! Он вспомнил, что рассказывал папа о том, как они с Субастиком добывали новые веснушки! Как же это было? Они забрались на крышу, кажется в полночь. И папа по ошибке сказал волшебное слово! Надо же, от страха все из головы долой! Но теперь-то он вспомнил! Он, Мартин Пепперминт, перехитрит этого господина Дауме и освободит Субастика! Нужно только сохранять спокойствие и выдержку.

Мартин почувствовал необыкновенный прилив сил. Он подтянулся на руках и, сам не зная как, довольно ловко перевернулся. Опля! И вот он уже внизу.

Это он зря, конечно! Потому что по плану ему нужно было бы как следует шмякнуться.

— Так, а теперь делаем мельницу, — приказал господин Дауме. — Подход, вис, мах, переворот на вытянутых руках!

Мартин подпрыгнул, ухватился за перекладину и тут же соскользнул вниз, грохнувшись на мат.

— Я больше не могу, — жалобно проговорил он, потирая коленку. — Правда, господин Дауме!

— Не можешь — заставим! — железным тоном сказал господин Дауме и направился к снаряду. — Встал, вытянул руки!

— Я не могу, господин Дауме! Ну пожалуйста! Не надо! — запричитал Мартин. — Субастик, прости меня, но я скажу ему все как есть! Иначе он меня замучает!

— Что ты хочешь сказать мне? — насторожился господин Дауме. — Ты что, знаешь тайну Субастика? — его голос слегка дрожал от волнения.

— Да, я знаю, как получить волшебные веснушки, — сказал Мартин. — Мне папа рассказал.

Субастик посмотрел на портрет и закричал:

— Отец спортивной гимнастики Фридрих Ян, скажи Мартину, чтобы он замолчал! Если Дауме получит возможность опять загадывать желания, то я совсем скукожусь и исчезну! И мы никогда-никогда не сможем увидеться снова! Я никогда не увижу Мартина и папу Пепперминта тоже!

— Не слушай его! — приказал господин Дауме.

Он подбежал к шведской стенке, утрамбовал Субастика и наглухо закрыл рюкзак.

— Ну вот, теперь нам никто не мешает! — сказал он, возвращаясь к Мартину. — Надевай носки, обувайся, занятия окончены! — Он положил Мартину руку на плечо. — А теперь будь хорошим мальчиком и скажи своему учителю, что нужно сделать, чтобы у Субастика появились новые веснушки.

— Вам нужно забраться вместе с Субастиком на крышу, — покорно принялся объяснять Мартин. — И когда часы пробьют двенадцать раз, то есть ровно в полночь….

— Нет! Молчи, Мартин! Не говори ему! — послышался сдавленный писк из недр рюкзака.

— Тихо! — рявкнул господин Дауме, который весь обратился в слух.

— …ровно в полночь, — продолжал Мартин, — вы должны громко и отчетливо сказать волшебное слово «Атоббус». Причем лучше всего повторить его несколько раз и ни в коем случае не давать встревать Субастику.

Из рюкзака опять раздался приглушенный писк. Но на этот раз он звучал как-то радостно.

— Атоббус? — переспросил господин Дауме. — Что за ерунда? Издеваешься надо мной?

— Нисколько! — заверил его Мартин. — Это слово «суббота», сказанное задом; наперед. Ведь Субастик зовется Субастиком, потому что он связан с субботой, понимаете?

Господин Дауме кивнул. Такое объяснение его вполне устраивало. В этом была своя логика.

— Атоббус, значит, — повторил он. — Ну а потом?

— А потом появятся веснушки, — спокойно сказал Мартин.

Господин Дауме взглянул на часы.

— Половина двенадцатого, — сообщил он. — Сделаем так, — сказал он после недолгого размышления. — Я беру Субастика, и мы с ним поднимаемся на крышу школы. Ты останешься здесь. Но если ты меня обманул, то я с тебя три шкуры спущу! Посиди подумай, что тебя ждет, если ничего не получится!

Господин Дауме отцепил рюкзак с Субастиком, погасил свет и вышел из зала.

— И не вздумай включать свет! — крикнул он напоследок. — Нечего привлекать лишнее внимание!

С этими словами он запер дверь на ключ и ушел. Мартин подтащил несколько матов и уселся на них, прислонившись к стене, на которой висел портрет Фридриха Яна.

Сквозь узкие окошки наверху светила полная луна. Черные прямоугольники оконных рам темнели на сером полу. Поблескивала металлическая перекладина турника, изрядно стершаяся посерединке от сотен рук, которые успели подержаться за нее. Все выглядело таинственным и загадочным, но совсем не страшным.

Мартин подтянул ноги к себе и обхватил их руками. Уткнувшись подбородком в колени, он сидел и ждал наступления полуночи.

Около десяти родители Мартина уже начали серьезно волноваться.

— Ну где же Мартин? — сказал господин Пепперминт, посмотрев в очередной раз на часы. — Взял моду задерживаться! Хотя на него это не похоже! — В его голосе звучали одновременно тревога и досада.

— Он обещал мне вернуться не позже половины десятого, — сказала мама. — Давай позвоним Роланду.

Трубку сняла мама Роланда.

— А Мартин уже давно ушел, — сообщила она. — Полчаса назад, не меньше! Подождите, сейчас спрошу Роланда. Может быть, он знает, куда Мартин мог еще завернуть! Минутку, сейчас он выйдет из ванной и спрошу.

Это она, конечно, сочинила. Она прекрасно знала, что Роланд сидит перед своим компьютером, но ей не хотелось признаваться, что она разрешает своему сыну так поздно играть в компьютерные игры. Хотя ведь завтра ему не нужно было в школу, так что могла бы и не скрывать.

Роланд почти сразу взял трубку.

— А разве Мартин еще не дома? — удивился он. В его голосе прозвучала тревога. — Он уже давно должен был бы дойти. Если, конечно, с ним ничего не случилось по дороге…

— Что значит «случилось»! Не каркай! — возбужденно воскликнула госпожа Пепперминт. — Подумай лучше, куда он мог еще забрести?

— Ну, не знаю, — проговорил Роланд. — Может быть, к подруге. Но это маловероятно. Так поздно…

— К какой такой подруге? Где она живет, эта подруга? — закричала в трубку госпожа Пепперминт.

— А он вам что, ничего о ней не рассказывал? — удивился Роланд. — Тина. Тина Холлер. Посмотрите в телефонной книге. И пожалуйста, позвоните мне, когда найдете Мартина. А то я спать не буду!

Через несколько минут госпожа Пепперминт снова набрала номер Роланда.

— У Тины его тоже нет! — сообщила она. Слышно было, что она страшно волнуется. — Может быть, он хотя бы намекнул, куда собирается?

— Нет, — честно ответил Роланд.

— Нужно идти его искать, — сказала госпожа Пепперминт. — Мы с папой тогда пойдем. Вдруг какой несчастный случай! Ты не давал ему своего велосипеда?

— Нет, он пошел пешком, — сказал Роланд. — Я сейчас оденусь и пойду к вам навстречу. Я быстро.

С этими словами он бросил трубку и поспешил в коридор.

— Мартин пропал! — крикнул он на ходу своей маме. — Я пошел искать его! Надо помочь родителям!

Когда он встретился с Пепперминтами, они уже были в компании господина Понеделькуса, который примчался на помощь к другу по первому зову.

Все стали думать, что делать.

— Может быть, позвонить в полицию? Нет, не стоит, — заговорил господин Понеделькус. — А то еще Мартин быстро найдется, и получится, что мы зря их вызывали. Только опозоримся.

— Что же такое могло с ним случиться?! — воскликнула госпожа Пепперминт.

— Может быть, он нашел какую-нибудь кошку или собаку, которая попала под машину? И теперь разыскивает хозяев? — предположил господин Понеделькус.

— В любом случае, нам нужно пройти тем же маршрутом, каким шел от меня Мартин, — сказал Роланд. — Есть три пути, по которым он мог пойти домой. Мартин не всегда выбирает самый короткий. Иногда он выбирает тот, который поинтереснее. Где больше витрин. По короткой дороге я только что прошел и ничего подозрительного не заметил. Значит, нам нужно проверить две оставшиеся. А для этого лучше всего разделиться.

Все согласились с этим предложением.

Было решено, что Роланд с госпожой Пепперминт пойдут одной дорогой, а господин Понеделькус с господином Пепперминтом — другой.

Господин Дауме уселся на конек крыши и достал Субастика из рюкзака.

— Смотри не вертись! — сказал он. — А то сверзишься и сломаешь себе шею! Тогда пропали все веснушки!

— Как мило, что ты такой заботливый! — сказал Субастик.

Господин Дауме посмотрел на часы. До полуночи оставалось четыре минуты. Хорошо, что народ по ночам особо не гуляет! А то хороша картинка — господин директор сидит на крыше школы и смотрит на луну!

— Ну, если Мартин меня надул, то он у меня попляшет! — проговорил господин Дауме. — Если он хочет меня опозорить, то у него ничего не получится!

— А чего позориться? — спросил Субастик. — Может, сразу слезем? Тебя ведь никто не заставляет говорить «Атоббус»!

— Ты-то только и мечтаешь о том, как сманить меня отсюда! — сказал господин Дауме с недоброй усмешкой. — Меня не проведешь! Я тебя насквозь вижу!

И вот раздались тихие удары малого колокола на городской башне. Он пробил четыре раза, возвещая, что приблизилась полночь. Теперь вступил большой колокол, который начал отбивать густым басом двенадцать.

Господин Дауме открыл рот и сказал:

— Атоббус!

Но получилось как-то тихо.

Тогда он повторил еще два раза, громко и отчетливо:

— Атоббус! Атоббус!

Колокол умолк. Ночь перевалила за половину. Новый день начался.

Господин Дауме пристально посмотрел на Субастика.

— Да у тебя ни одной веснушки! — закричал он вне себя.

— У меня ни одной, зато у тебя куча! — сказал Субастик и улыбнулся широкой улыбкой. — Желаю, чтобы ко мне вернулся мой водолазный костюм и чтобы я опять стал своего нормального роста.

Господин Дауме потерял дар речи.

— Вот балда! Поторопился! — проворчал Субастик. — Нужно было сначала избавиться от твоего дурацкого полотенца.

Он расстегнул молнию на водолазном костюме и вытянул наружу изрядно замусоленное полотенце.

— Это твое, мне чужого не нужно, — сказал он и протянул господину Дауме мятую грязную тряпицу.

Господин Дауме тем временем немного пришел в себя.

— Почему ты опять такой здоровый?! — воскликнул он.

— А ты бы хотел, чтобы я был больным? — спросил Субастик. — Нет уж, дульки! Желаю, чтобы все твои пожелания утратили силу! Желаю, чтобы я опять был свободным! Желаю, чтобы я опять мог разговаривать с Мартином! Ага! Последнее желание увесистое получилось! — сказал Субастик, приглядываясь к господину Дауме. — Трех веснушек как не бывало!

— Какие веснушки?! О чем ты говоришь? — забеспокоился господин Дауме.

— У тебя на физиономии! — ответил Субастик. — Прекрасные такие веснушечки, на которые я теперь могу загадывать свои прекрасные желания!

Господин Дауме налился яростью и протянул руки к Субастику, готовый его придушить, но Субастик вовремя успел крикнуть:

— Желаю, чтобы Дауме не прикасался ко мне и ничего не мог мне сделать!

Господин Дауме сжал кулаки и заскрежетал зубами. Он сидел и злобно смотрел на Субастика.

— Так, а теперь давай подумаем, что нам делать с этим гадким ворюгой и мучителем детей! — предложил Субастик, но у господина Дауме, похоже, не было ни малейшего желания размышлять на эту тему. — Ну ладно, не хочешь обсуждать, тогда отложим все до завтра. Что-то я устал. Желаю, чтобы ты сидел тут как приклеенный до половины одиннадцатого утра, то есть до десяти часов тридцати минут, если быть точным! А где у нас ключи от спортзала? Тут они, — сказал Субастик и вытащил ключи из кармана пальто господина Дауме. — Ну, я пошел! Хотя… Чего ходить? Опять в окно лезть… Сделаем проще!

— Где же тут свет? — пробормотал Субастик, нашаривая выключатель.

Мартин насторожился.

Вспыхнул свет, и Мартин вскрикнул от радости.

Он боялся, что это вернулся господин Дауме. Но вместо господина Дауме перед ним стоял Субастик собственной персоной и улыбался широкой улыбкой от уха до уха.

— Благодарность моя велика, как три толстых бурдюка! — проговорил Субастик и обнял Мартина.

— Значит, все получилось! — воскликнул Мартин, оглядывая Субастика. — Ты опять стал нормального роста! И водолазный костюм на месте!

— Знаешь, в какой-то момент я страшно испугался, — признался Субастик. — Но потом я понял, что ты задумал! Обхитрил его наихитрейшим образом! Молодец! Если бы не ты, то я, наверное, был бы уже похож на кислый лимон на двух ножках!

— А что с Дауме? — спросил Мартин и покосился на дверь. — Тебе нужно скорей пожелать, чтобы он нам ничего не сделал, когда вломится сюда!

— Не вломится! — успокоил Мартина Субастик. — Он у меня сидит как приклеенный на крыше! И будет так сидеть до утра.

— Тогда пошли домой! — сказал Мартин. — А то родители уже, наверное, с ума там сходят!

Госпожа Пепперминт и Роланд прочесали уже четыре улицы в поисках Мартина, но все безрезультатно. Теперь они сошлись на перекрестке с господином Понеделькусом и господином Пепперминтом, чьи поиски тоже ни к чему не привели.

— Пойдемте домой, — сказала госпожа Пепперминт. — Пора уже обратиться в полицию!

— Да, другого выхода нет! — согласился господин Понеделькус.

Господин Пепперминт только кивнул. От страха за сына он весь оцепенел.

— Давайте посмотрим еще в школе, — предложил Роланд. — Вдруг Мартин забыл тетрадку или учебник и решил попросить сторожа открыть ему школу, чтобы поискать и не ждать до понедельника. Все-таки впереди выходные, а нам много задано.

— Маловероятно, чтобы Мартин отправился среди ночи будить сторожа! — покачал головой господин Пепперминт. — Да еще ради учебников! Нет…

— Нужно все проверить, — решительно сказала госпожа Пепперминт и поспешила за Роландом, который уже побежал вперед.

— Смотрите! — закричал Роланд, когда они приблизились к школе. — В спортзале горит свет!

— А это кто там? — почти одновременно с ним закричал господин Пепперминт и показал на крышу.

Роланд посмотрел наверх и не поверил своим глазам. Там, на самом коньке, восседал господин Дауме!

Господин Дауме явно заметил ночную компанию и сделал вид, что занят созерцанием звездного неба, ради чего он, собственно, и забрался на крышу среди ночи, причем совершенно добровольно. Он задрал голову и вперился в небосвод. С безмятежным видом он принялся пересчитывать звезды, насвистывая при этом веселенький мотивчик.

— Это наш директор, господин Дауме! — сообщил Роланд тихим шепотом своим спутникам.

— Это который стибрил капли? — уточнил господин Понеделькус.

Роланд кивнул.

— Господин Дауме, вы случайно не видели нашего сына Мартина Пепперминта? — прокричала госпожа Пепперминт, сложив ладошки рупором.

Не успел господин Дауме что-либо ответить (хотя неизвестно, собирался ли он вообще отвечать), как раздался голос самого Мартина:

— Кто меня зовет?

— Мартин! — закричала госпожа Пепперминт и бросилась к спортзалу. За ней ринулись все остальные.

Дверь с шумом отворилась, и на пороге появился Мартин. Рядом с ним — Субастик.

— Субастик, — проговорил Роланд и замер с открытым ртом. — Ой, какой он, оказывается, здоровый!

— Мартин, вот ты где! Мы так волновались! — воскликнул господин Пепперминт.

— Вот именно! Очень даже волновались, — подтвердил господин Понеделькус.

— Что ты делаешь посреди ночи в этом спортивном зале? — спросила госпожа Пепперминт.

— А это нужно вон того спросить! — ответил Мартин и кивнул в сторону господина Дауме, восседавшего на крыше. — Он похитил меня по дороге домой!

Все решили, что просто ослышались. Тогда Мартину пришлось рассказать все по порядку.

— Ну вот, и таким образом мне удалось отправить его на крышу и в итоге освободить Субастика, — закончил свой рассказ Мартин.

Роланд хлопнул Мартина по плечу.

— Ну, ты даешь, друг! — с нескрываемым восхищением сказал он. — Взрослые ничего не добились, мы втроем ничего не добились, а ты — раз-два и готово! Один! Кто бы мог подумать, что ты…

Но Субастик не дал ему договорить. Он громко запел:

— Да, Мартин у нас настоящий храбрец-молодец! — сказал господин Понеделькус. — И откуда что берется! У меня вот тоже случай такой был, с зайцем моим. Мориц его зовут. Такой трус был, доложу я вам. И вот в один прекрасный день…

Господину Понеделькусу не удалось рассказать историю о зайце Морице, потому что его перебил Субастик, который задрал голову и запел громко-громко, специально чтобы слышал господин Дауме:

— Ну, всё, — сказала госпожа Пепперминт. — А теперь я желаю, чтобы мы все отправились по домам.

Для исполнения этого желания веснушки уже не понадобились.

Приложение Страничка из дневника Мартина

Вчера ко мне в гости в первый раз пришла Тина. Было замечательно!

Роланд тоже пришел. Мы устроили пир. Вместе с Субастиком отметили его освобождение. Было весело, как в день рождения. Мама даже испекла торт. Субастик по-честному разделил его. Половину взял себе, половину — нам с родителями и гостям.

Тина тоже удивилась, когда увидела, какой у нас Субастик большой. Она немножко обиделась, когда Субастик затянул свою очередную дурацкую песню. Причем не нашел ничего лучшего, как петь про нас с Тиной. А припев вообще ни в какие ворота! «С Мартином гуляет Тина, очень милая картина!» Я не знал, куда от стыда провалиться. А Роланд — еще друг называется! — гоготал как гусь и подпевал. Но все равно я был рад, что все познакомились с Субастиком.

Одно только плохо — что Субастик опять ушел. Я считаю, что это совершенно неправильное у них правило, у этих субастиков, — уходить по субботам! Спокойно мог остаться у нас подольше!

Сегодня в школу вернулся господин Шеллинг. Он у нас снова директор. На немецком мы опять занимались «Лесным царем», только без сумасшедшего газонокосильщика и упражнений. Мне кажется, это он специально вернулся к «Лесному царю», чтобы показать нам, что он снова стал нормальным.

Он никогда не узнает, что это Дауме подсунул ему госпожу Фигле. И что это в действительности был Субастик.

Господина Дауме мне даже немножко жалко. Но только совсем чуть-чуть.

После этой записи Мартин приклеил газетную вырезку:

ДИРЕКТОР НА КРЫШЕ ШКОЛЫ

Ранним утром в субботу случайные прохожие обнаружили на крыше школы имени Альберта Швейцера директора данного учебного заведения господина Д. На все вопросы он отвечал крайне сбивчиво и категорически отказывался покинуть крышу. В половине одиннадцатого к месту происшествия прибыл пожарный расчет. Однако к этому моменту господин Д. решил добровольно покинуть место своей странной дислокации. Он самостоятельно добрался до слухового окна и проник внутрь школы, где и был взят под стражу подоспевшей полицией.

Причиной задержания послужило поступившее в полицию заявление о попытке похищения несовершеннолетнего школьника, предпринятой господином Д. По сообщениям хорошо информированного источника, пожелавшего остаться неназванным, уже накануне вечером, в пятницу, в поведении господина Д. были отмечены некоторые странности: во время заседания в клубе любителей роликовых коньков он разговаривал сам с собой, а по окончании официальной части покинул зал без видимых причин, пребывая в состоянии крайнего возбуждения.

Господин Д. полностью отрицает свою вину и решительно отвергает все предъявленные обвинения. По словам господина Д., он сам является жертвой некоего Зубанчика или Субанчика (возможно, Субастика), который, как утверждает господин Д., заколдовал его. Данное утверждение побудило полицию направить господина Д. в районную психиатрическую клинику для проведения медицинской экспертизы.

Комментарии

1

Перевод В. А. Жуковского.

(обратно)

Оглавление

Глава первая Тайный план господина Дауме

Глава вторая Пропали капли!

Глава третья Мартин и Тина

Глава четвертая Побочные явления

Глава пятая Странный урок и неожиданное извинение

Глава шестая Что делать?

Глава седьмая Два плана

Глава восьмая Головокружительное заседание в клубе любителей роликовых коньков

Глава девятая Взломщики

Глава десятая Общее горе

Глава одиннадцатая Еще одно заседание с головокружительными последствиями

Глава двенадцатая Спасение

Приложение Страничка из дневника Мартина

Комментарии

1