Колдовская страсть [Энн Мэтер] (fb2) читать онлайн

Энн Мэтер Колдовская страсть

Глава 1

По сравнению с Куала-Лумпур, лондонский аэропорт казался блеклым и серым, огни его терминалов терялись в мокрой дымке. Здесь в толпе пассажиров, рвущихся навстречу родственникам и друзьям, ожидавшим их, не мелькали яркие экзотические одежды жителей Малайзии. Джулия с горечью подумала, что Лондон теперь кажется ей таким же холодным и чужим, какой шесть лет назад казалась Малайзия. Она опустила худенькие плечи, закутанные в соболью шубу, которую купила по совету Барбары специально по случаю возвращения домой.

Но теперь Лондон уже не казался ей домом. Дом был там, в маленьком коттедже на побережье Южно-Китайского моря, там, несмотря на то, что, увидев домик впервые, она подумала, что не сможет полюбить такую жизнь и все вокруг. Но позже время и теплые отношения смягчили ее неприязнь к окружающему и помогли, к счастью, забыть Лондон.

Но теперь она вернулась в Англию, и ей приходилось мириться с мыслью, что в бунгало в пригороде Ратуна больше не спрячешься. Теперь только от нее зависело, сумеет ли она приспособиться к новым условиям достаточно быстро, так, чтобы не травмировать Эмму.

Симпатичная стюардесса проводила пассажиров зданию таможни и улыбнулась некоторым из них на прощание. Особенно тепло она простилась с маленькой девочкой, которую Джулия вела за руку.

— До свидания, Эмма, — сказала стюардесса и, наклонившись, тронула девочку за руку. — Спасибо тебе за помощь во время полета. Даже не знаю, что бы мы без тебя делали.

Эмма шаловливо взглянула на Джулию, в глазах у нее запрыгали искорки. Затем она снова повернулась к стюардессе:

— Я вам правда помогла? А мама говорит, что я отвлекала вас больше чем достаточно.

Стюардесса широко улыбнулась:

— Наоборот. Кто без тебя раздавал бы все эти журналы?

Джулия слегка улыбнулась.

— Это было так мило с вашей стороны, что вы разрешили ей помочь вам, — сказала она. — Так ей гораздо легче было перенести полет.

Стюардесса жестом остановила поток благодарностей:

— Ну что вы, миссис Пембертон. Нам было приятно общаться с ней.

— Что ж, еще раз спасибо. — Джулия закусила губу. — Скажи до свидания, дорогая. Мы уже не увидимся с мисс Форрест.

— Дасвиданье, — вежливо сказала Эмма. Джулия улыбнулась, и они пошли дальше.

Стюардесса была доброй девушкой. К Эмме почти все относились по-доброму, в ней было что-то, что выделяло ее из толпы. Она вовсе не была этаким розовощеким созданием. Напротив, ее кожа оставалась бледной даже под лучами солнца, а волосы были черные и прямые. Тем не менее все обращали на нее внимание. Вначале Джулия очень переживала из-за этого, но позже поняла, что это «что-то» свойственно всем членам семьи Пембертонов, а не только отцу Эммы.

Их багаж прошел таможню, на паспортном контроле проверили паспорта. Все были очень сердечны и вежливы с красивой молодой женщиной, путешествовавшей вдвоем с пятилетней девочкой. Все же, подойдя ближе к стеклянной перегородке, за которой толпились встречающие, Джулия почувствовала тревогу и озноб и плотнее завернулась в шубу, стараясь не смотреть в ту сторону. Она словно хотела отдалить встречу с родственниками Майкла. Эмма требовательно спросила:

— Где же бабушка? Мам, ты ее видишь?

Только после этого Джулия окинула беглым взглядом зал ожидания.

— Пока нет, милая, — тихо пробормотала она, обернувшись, чтобы проверить, весь ли багаж на месте. Крупные вещи были отправлены морем в ящиках, а с собой они взяли лишь пару чемоданов с необходимой одеждой.

— А ты же сказала, что бабушка нас встретит, правда, мам? — повторяла свой вопрос Эмма. — Наверное, она нас ждет вон там, где все люди стоят, да?

— Думаю, да, дорогая. — Джулия глубоко вздохнула. — Пойдем посмотрим.

Отказавшись от услуг носильщика, Джулия взяла оба чемодана и дала Эмме нести сувенирную сумку из самолета. Они торопливо вышли в зал прилета. Люси Пембертон, мать Майкла, сказала, что встретит их в аэропорту. Но, прекрасно зная ее необязательность, Джулия совсем не удивилась ее отсутствию. Она вздохнула. Если бы только сейчас ей не было так тошно. Уже то, что свекровь после шестилетней разлуки не встретила ее, могло бы сильно задеть Джулию, но ей пришлось пережить так много за последние три месяца, что она не находила в себе сил обижаться.

От разочарования у Эммы вытянулось личико.

— А ее тут нет, — недовольно заявила она. — Ну, мам, почему? Почему она сказала, что будет тут, а ее нет?

Джулия наклонилась к девочке и со вздохом опустила чемоданы.

— Не расстраивайся, дорогая. Бабушка, наверное, уже едет. Ты же не знаешь, как здесь все не просто. Здесь такое уличное движение! Она скорее всего стоит в пробке. Ты ведь знаешь, какие теперь пробки, правда?

Эмма наморщила носик:

— Кажется, да. А почему тогда она пораньше не выехала, чтобы встретить нас? — Эмма умела мыслить логически.

Джулия выпрямилась и покачала головой:

— Не знаю, милая. — Она исподтишка посмотрела на тяжелые мужские часы на своем тонком запястье, Самолет опоздал всего на несколько минут. Люси давно должна была бы быть здесь.

— Может, мы зайдем в ресторан, выпьем кока-колы? — предложила Джулия. — Пока бабушки нет. А я могла бы позвонить ей из ресторана.

Эмма нахмурилась:

— А вдруг мы ее пропустим? То есть вдруг она приедет, а мы ушли в ресторан?

Джулия снова вздохнула.

— Нет, если мы сядем у окна, мы увидим всех, кто приедет и кто уедет.

Эмму это не убедило, и Джулия вдруг почувствовала, что начинает терять терпение. От Люси требовалось не так уж много — просто один-единственный раз не опоздать. Ведь им пришлось преодолеть много миль. Неужели ей не понятно, что после такого перелета люди вымотаны и разбиты, что им трудно сохранять обычное спокойствие даже при пустяковых неприятностях.

Внезапно Джулии в голову пришла мысль, от которой ее передернуло. А что, если Люси вообще о них позабыла? Весьма вероятно, особенно если у нее был намечен вечер с игрой в бридж или с игрой в гольф (хотя Джулия не знала, играют ли в гольф под дождем) или одна из ее благотворительных партий в вист, которые она так любит организовывать. Если так, то она вполне могла забыть об их приезде.

В конце концов, Джулию она всегда недолюбливала и выказывала это весьма откровенно. Меньше всего она желала, чтобы Джулия вышла замуж за одного из ее возлюбленных сыновей. А когда так и случилось, Майкл спас ситуацию тем, что принял назначение в Ратун.

Но, с другой стороны, Джулия приехала с Эммой. Три года назад Майкл возил девочку в Англию. После он рассказывал, что его мать с ума сходила по внучке. Но теперь, возможно, присутствие Джулии все меняет. А Майкл умер…

— Ну, нам нужно идти, — сказала наконец Джулия, стараясь придать голосу уверенность и спокойствие. — Идем, милая, я бы выпила чашку чая.

— Джулия!

Резкий мужской голос заставил Джулию вздрогнуть, и она невольно повернулась к говорившему. Этот голос Джулия узнала сразу же и мгновенно обессилела. Сейчас, когда она так вымотана, напряжена и издергана, Джулия меньше всего хотела встретиться с Робертом Пембертоном лицом к лицу. Даже несмотря на то, что прошло столько лет.

Он был высок и худ, его волосы были такими же темными, как у Эммы, они доходили до воротника его неброского дорогого костюма цвета сливок. Он казался утонченным, сильным и вызывающе самоуверенным. Как и все Пембертоны, он не был красавцем, но, как и Эмма, обладал неброским обаянием. Поэтому по сравнению с ним другие мужчины, даже настоящие красавцы, казались безжизненными. В общем, он совсем не изменился, разве что взгляд его стал еще глубже. Благодаря многочисленным поездкам за границу, которые он мог позволить себе, с его лица круглый год не сходил загар. Она не смогла отыскать в нем ничего такого, что поддержало бы ее пошатнувшуюся уверенность в себе. И не удивительно, ведь он смотрел на нее с безразличным презрением и криво усмехнулся, когда она протянула ему подрагивавшую руку.

— Здравствуй, Роберт, — выдавила она. — Как дела?

Он встряхнул ее руку холодно и бесстрастно, бросив на нее до обиды оценивающий взгляд.

У него была уникальная способность вгонять ее в краску взглядом в упор, но теперь она справилась со смущением, твердо напомнив себе, что она уже не девочка и не его служащая. Она взрослая женщина, она была замужем и овдовела, у нее пятилетняя дочь. Она не должна думать о том, что ушло. Все это в прошлом. Ей надо жить настоящим и думать о будущем. О будущем Эммы.

Роберт выпустил ее руку и холодно ответил:

— Благодарю, отлично. Как ты? — Просто формальность, ничего больше.

— Хорошо, хорошо. — Джулия делала вид, что вполне владеет собой, замирая при этом от страха, как беглый каторжник. Она надевала маску спокойствия всякий раз, когда ее что-то сильно задевало, и со стороны казалась холодной и бесчувственной, что совершенно не соответствовало действительности.

Роберт окинул ее долгим задумчивым взглядом, и Джулии показалось, что он подумал о Майкле. Но он присел на корточки перед Эммой.

— Привет, Эмма, — сказал он. — Ты помнишь меня?

Эмма задумчиво посмотрела на него.

— Н-нет, — честно ответила она. — Но ты немножко похож на папу, значит, ты — дядя Роберт.

— Верно, — улыбнулся Роберт. Та холодность, которая ясно чувствовалась в его обращении с Джулией, не устояла перед детским обаянием Эммы. — А кто тебе сказал, что я похож на папу?

— Мама сказала. — Эмма подняла глаза на Джулию. — Правда, мам?

Джулия невольно вздрогнула, но Роберт не отрываясь смотрел на девочку.

— Понятно. А ты меня поцелуешь?

Эмма поколебалась.

— Ладно, — согласилась она и, наклонившись, коснулась его щеки мягкими губами. Потом она наморщила носик: — А почему ты опоздал? И где бабушка? Мама сказала, что она будет нас встречать. Где она?

Роберт выпрямился и жестом подозвал носильщика. Затем снова посмотрел на Эмму и сказал:

— Бабушка не смогла приехать. Она плохо себя чувствует.

Джулия посмотрела на него, почувствовав укор совести, но он на нее и не взглянул. Он объяснял носильщику, куда отвезти багаж, указывая рукой, где стоит его машина.

Он отличался той горделивой уверенностью в себе, которая приобретается в результате многолетней привычки командовать. Джулию раздражало, что и в подобной ситуации он держится так высокомерно, даже не снизошел до объяснений, где его мать и что это она вдруг занемогла.

Наконец он обернулся.

— Надо идти, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Моя машина вон там. Мы сможем поговорить по дороге в город.

Эмма снова потянула Джулию за руку, стараясь привлечь ее внимание.

— Все в порядке? — спросила она театральным шепотом, и, конечно, Роберт не мог не услышать ее.

— Думаю, да, — ответила Джулия, силясь улыбнуться. — Пойдем. Скоро мы сможем вымыться и переодеться. А то у тебя, юная дама, глазки от усталости закрываются.

Эмма заулыбалась.

— Все равно здорово, да? — Она перевела дух. — То есть — ну то, что мы здесь, правда? В Лондоне? Как ты думаешь, завтра бабушка поправится?

Джулия покачала головой.

— Не знаю, — коротко ответила она, но ее слова почти не произвели впечатления на их сопровождающего. Казалось, он на мгновение заколебался, не сказать ли что-то еще, но затем пошел вперед, и шедшая за ним Джулия ничего не видела из-за его широких плеч, пока они не подошли к дверям, где он остановился, чтобы пропустить ее вперед.

Машина Роберта оказалась светло-серым мощным «астоном-мартином» удлиненной формы. Казалось, машина чем-то напоминает владельца. Джулии вспомнилось, что шесть лет назад у него был «Ягуар-Е», но, наверное, с тех пор у него изменились вкусы. Носильщик сложил чемоданы в багажник и, вытянувшись, горячо поблагодарил за полученные чаевые.

Его благодарность, казалось, ничуть не тронула Роберта, выражение его лица совсем не изменилось. Он открыл Джулии переднюю дверь. Эмма забралась назад и запрыгала на сиденье.

— Классная машина, правда? — воскликнула она.

Хотя она огорчилась, что бабушка их не встретила, ее досада быстро исчезала под влиянием новых приятных впечатлений.

— Классная, — сухо отозвалась Джулия. Она улыбнулась дочке и опустила плечи под шубой.

Роберт сел на свое место, рядом с ней, захлопнул дверь и нетерпеливым точным движением включил зажигание. Его колено было всего в нескольких сантиметрах от нее, и, сделай она легкое движение ногой, она могла бы коснуться его. Джулия так и сделала, и на нее сразу же нахлынули воспоминания о том, что она так старалась забыть. Она спрашивала себя, можно ли вообще что-либо забыть. Нет, правильнее было бы сказать, что рассудку можно запретить думать о чем-то, и, пока запреты в силе, можно тешить себя иллюзией, что все забыто.

Роберт включил «дворники», машина тронулась в сторону города, сливаясь с потоком других машин.

Хотя был только полдень, машины шли с включенными фарами из-за несильного, но мелкого и унылого дождя. Для Эммы все это было ново, любопытно и впечатляюще, а Джулия поеживалась. Она знала, как холоден и неприятен ноябрьский Лондон.

Роберт отлично водил машину. Его длинные пальцы мягко скользили по рулю, он внимательно смотрел перед собой. А когда поток машин на шоссе поредел, он сказал:

— Если хочешь, кури. Сигареты в бардачке.

Джулия отрицательно покачала головой.

— Я редко курю, — вежливо пояснила она. Потом добавила для Эммы: — Надеюсь, с твоей матерью ничего серьезного?

Роберт коротко взглянул на нее:

— Просто простудилась, ничего страшного.

— Понятно. — Руки Джулии сжались в кулаки на коленях.

— А куда ты нас везешь, дядя Роберт? — спросила Эмма.

Она сидела, ухватившись за спинки их сидений. Это был тот самый вопрос, который сама Джулия хотела задать все время с момента встречи, но он не шел у нее с языка.

Роберт сначала обогнал громыхающий грузовик, а затем спокойно ответил:

— Мы едем в город, Эмма. Я там живу. У меня есть там квартира, хочешь посмотреть?

Джулия бросила на него быстрый взгляд:

— Где твоя мать?

Роберт помрачнел.

— Не беспокойся, Джулия. Она ждет нас.

— Я и не беспокоюсь! — не сдержавшись, отрезала Джулия.

Ее бесило, что он намеренно создавал напряженную ситуацию, и, несмотря на то, что Эмма ничего не понимала, такое обращение обижало Джулию.

— Значит, бабушка ждет нас в твоей квартире? — возбужденно воскликнула Эмма.

— Верно. Она ждет не дождется, чтобы снова увидеть тебя.

Тон Роберта разительно менялся, когда он обращался к Эмме. И неудивительно, с горечью отметила Джулия. Уж конечно, она вряд ли могла надеяться на теплый прием после всего того, что произошло. Но возможно, ей было бы легче перенести его гнев, чем эту немногословную ледяную вежливость.

— Значит, твоя мать живет с тобой? — рискнула спросить Джулия. Ей было необходимо задать этот вопрос.

Роберт покачал головой:

— Нет. Ты, наверное, знаешь, что она уже не живет в Ричмонде, но у нее есть здесь квартира.

— Понятно. — Джулия помрачнела.

Ей все это не нравилось. Из писем свекрови Джулия поняла, что они будут жить у нее, но ей не хотелось, чтобы Эмма жила в городской квартире. Ей было бы трудно приспособиться к городским условиям после привольной жизни последних лет.

А Роберт и не старался разрядить ситуацию. Он, видимо, считал, что она должна просто сидеть и ждать, пока ей не скажут, что будет дальше. И он еще ни разу не спросил про Майкла! Почему? Потому что Эмма здесь? Или по какой-то другой причине? Но он должен был бы понять, что за три месяца они смирились с неизбежным, как бы тяжело это ни было. Но сама она не могла начать этот разговор и поэтому молчала.

— А Букингемский дворец из окна видно? — спрашивала Эмма, и Джулия терпеливо обернулась к ней, чтобы мягко разуверить ее.

— Лондон совсем не похож на Ратун, милая, — улыбнулась она. — Здесь домов видимо-невидимо. И небоскребов тоже. Ты ведь знаешь, что такое небоскребы, правда?

У Эммы опустились уголки губ.

— А что же я увижу из окна? Море?

Джулия вздохнула.

— Нет, не море. Другие дома, наверное, — сухо ответила она.

Роберт живо вмешался в разговор.

— Не пытайся расстроить ребенка заранее, она еще не видела, где ей предстоит жить, — резко бросил он. Затем повернулся к Эмме: — Ты и правда увидишь Букингемский дворец из окна.

От этой подколки у Джулии запылали щеки, а Эмма пришла в восторг.

— Да? Правда? Значит, это так высоко?

— Очень высоко, — согласился Роберт. — Вообще-то это на последнем этаже небоскреба.

— Ух ты! — На Эмму это явно произвело большое впечатление. — А как мы туда доберемся? Там много ступенек? И подниматься нужно круг за кругом, как на пагоду?

— Существуют лифты, — коротко вставила Джулия, стараясь сдерживать раздражение.

Она понимала, что ее слова могли показаться Эмме резкими, но она так устала. Неужели Роберт не может хоть на это сделать скидку?

— На электрических лифтах, — сказал Роберт, продолжая прерванный разговор с Эммой, как будто Джулии вообще тут не было. — Ты можешь сама ими управлять. Просто нажимаешь кнопку с номером этажа, который тебе нужен, и едешь.

— А если лифт стоит наверху, а ты внизу? — Эмма задала новый вопрос с беспощадной логикой.

Роберт усмехнулся через плечо, но Джулия отвела взгляд. Ей было тяжело думать, что, если она сейчас не соберется, Роберту удастся завоевать дружбу Эммы. А ей этого не хотелось. Может, это было проявлением эгоизма, но были вещи, с которыми она не могла смириться. Не теперь. Не теперь, когда Майкл умер.

«О, зачем же он умер?» — вопрошала она про себя снова и снова. Их жизнь казалась такой мирной и надежной. А теперь все рухнуло.

Ни Роберт, ни Эмма не догадывались о ее терзаниях.

— Хороший вопрос, — отметил Роберт в ответ на вопрос Эммы. — Тогда ты нажимаешь другую кнопку, и лифт автоматически спускается к тебе, а если ты наверху, а лифт внизу, то он поднимается. Но поскольку это такое большое здание, то там целых шесть лифтов.

Эмма была поражена.

— А что будет, если лифты сломаются? Если не будет для них электричества?

Роберт притормозил, вливаясь в поток машин на эстакаде в Хаммерсмите.

— Для таких случаев есть лестница, — ответил он. — Но не стоит и пытаться подняться по ней, правда? Твои маленькие ножки стерлись бы до основания прежде, чем ты забралась бы наверх.

Эмма захихикала, а Джулия усилием воли заставила себя оглядеться вокруг с притворным интересом. Оказалось, это и на самом деле интересно. Многие старые здания исчезли, и их место заняли башни из стекла и бетона. Магистрали сплетались и переплетались между собой в сложную стальную сеть, где машины носились, как в кошмаре. Джулия подумала, что она вряд ли отважилась бы сесть здесь за руль после спокойных дорог Ратуна. Потом она с грустью, но твердо сказала себе, что у нее может и не быть такой возможности. Ведь Майкл завещал свою долю в фирме своей семье, а на ее скромные личные средства вряд ли можно будет позволить себе машину. Вообще же она планировала снова найти место секретаря и самой содержать себя. Она не хотела ничем быть обязанной Пембертонам.

Когда они свернули со Слоун-стрит на Итон-Гейт, Джулия начала узнавать город. Центр города изменился несколько меньше, чем окраины, здесь все было до боли знакомым. Они пересекли улицу, где находился офис «Пембертон констракшн компани», и она ясно вспомнила свой первый рабочий день в машинописном бюро. Она была так молода тогда. Такой же молодой она была, когда поднялась до должности личного секретаря Винсента Харви, который и познакомил ее с президентом фирмы Робертом Пембертоном. Ее нервы затрепетали. Классический сюжет, подумалось ей. Идеально подходит для романа, но как трагично все это закончилось!

Роберт свернул на тихую площадь и поставил машину на стоянку перед многоэтажным домом. Даже сквозь сетку дождя Джулия смогла рассмотреть это внушительное здание и его скульптурный внешний двор с фонтанами и садами. Низкие ступеньки вели к галерее стеклянных дверей, привратник за стойкой наблюдал за входящими. Узнав Роберта, он вежливо поздоровался. Роберт, выходя из машины, взмахнул в ответ рукой.

Когда Роберт открыл багажник и стал доставать чемоданы, привратник вышел из-за стойки и подошел к ним.

— Добрый день, сэр. Могу я вам помочь?

Роберт покачал головой, в его темных волосах блестели капли дождя.

— Спасибо, Норрис. Я справлюсь сам. Отвратительная погода, правда?

— Да, сэр.

Норрис с любопытством посмотрел на Джулию с Эммой, они выбрались из машины и стояли рядышком, растерянные и чужие.

Роберт понял безмолвный вопрос Норриса. Он выпрямился и захлопнул багажник.

— Это моя невестка и ее дочь. Они поживут у меня несколько дней, — пояснил он. — Они только что приехали из Ратуна.

Джулия широко раскрыла глаза, переваривая эту новость. Как, они будут жить у Роберта?!

Но она не могла ничего сказать, пока на них смотрел Норрис, и она ограничилась тем, что бросила острый взгляд на своего шурина. Но Роберту, видимо, было безразлично, что она думает, и, взяв чемоданы, он жестом предложил им пройти в подъезд.

Кипя от негодования, Джулия взяла Эмму за руку, и они поднялись по низким ступенькам. Что все это значило? Почему они должны остановиться у него? В своих письмах Люси предлагала им остановиться у нее. Она писала, что живет отдельно, что, с тех пор как у Роберта появилась своя квартира, ей одиноко, и с жаром приглашала их к себе. Нечего и говорить, что все это Джулия принимала с некоторым недоверием. Она слишком хорошо знала свою свекровь, поэтому и не могла поверить, что та вдруг изменила свое отношение к ней. Пусть так, но она все же не сомневалась, что все планируется именно так, как писала Люси.

В лифте сразу стало тесно — двое взрослых, один ребенок и два чемодана. Поднимаясь, Джулия почувствовала, что должна что-то сказать:

— Почему мы едем к тебе, Роберт? Из писем твоей матери я поняла, что мы остановимся у нее.

Лениво прислонившись к стенке лифта, Роберт сказал только:

— Перестань, Джулия.

Потом он повернулся к Эмме:

— Ну, Эмма, что ты об этом думаешь?

Эмма с улыбкой подняла на него глаза. Она была слишком мала, чтобы понять разговор взрослых.

— А долго ехать до самого верха?

— Не очень. Через несколько секунд приедем. Посмотри — видишь, за номерами этажей пробегает красный огонек? Он указывает этажи, мимо которых мы проезжаем. А вот и наш, на самом верху.

Эмма широко раскрыла глаза.

— Ой, да. Мам, смотри, мы уже почти приехали. Ой, у меня в животе что-то пусто.

Лифт замедлял ход, и Эмма почувствовала некоторую слабость от резкого изменения метаболизма. Затем лифт остановился, Роберт открыл дверь.

Они вошли в холл, покрытый коврами с длинным ворсом. Хотя все лифты останавливались на этом этаже, дверей было всего две, причем одна явно вела в подсобное помещение. Сама того не желая, Джулия была под впечатлением от всего этого. Должно быть, у Роберта действительно огромная квартира.

Роберт подхватил чемоданы, а когда они подошли к дверям квартиры, им открыл человек в черном. Он был средних лет, с седеющими рыжеватыми волосами и рыжими усами.

— Вот наконец и вы, сэр, — радостно приветствовал он Роберта. Его круглое лицо сияло. — Я услышал, как остановился лифт, и сразу же сказал миссис Пембертон, что это точно мистер Роберт, так оно и вышло.

Роберт слегка улыбнулся.

— Вы хорошо знаете свое дело, — сухо заметил он. — Можете взять чемоданы.

— Да, сэр.

Человек направился к чемоданам, а Роберт безразлично посмотрел на Джулию и коротко сказал:

— Джулия, это Хелберд. Он всегда при мне. Он — что-то вроде доверенного слуги. Во всяком случае, он умеет все на свете.

Джулия попыталась выдавить подобие улыбки:

— Добрый день, Хелберд.

— Добрый день, мэм. Добрый день, мисс, — тепло прибавил он, обращаясь к Эмме. — Надеюсь, ваше путешествие было приятным. Правда, сегодня не лучший день для поездки, не правда ли? Отвратительная погода!

— Отвратительная, — согласилась Джулия. А Эмма, которая всегда отличалась любопытством, спросила:

— А почему у вас волосы седые, а усы — нет?

— Эмма! — испуганно воскликнула Джулия, но Хелберд и Роберт рассмеялись.

— Не знаю, юная дама, — ответил Хелберд, поднимая чемоданы. — Наверное, мороз до моих усов еще не дошел.

— Какой мороз? — нахмурилась Эмма.

— Юная леди, у вас еще будет время обсудить все достоинства внешнего вида Хелберда, — заметил Роберт. — А теперь пойдем. Бабушке не терпится увидеть тебя.

«Но не до такой степени, чтобы встретить нас у двери», — горько подумалось Джулии. Потом она упрекнула себя за излишнюю чувствительность. Она приехала всего час назад, а уже позволила себе расстроиться из-за всего этого.

— Входи же, — поторопил ее Роберт. В его голосе явно чувствовался холод, когда он обращался к своей невестке. Джулия отступила назад:

— Иди первым, Роберт. Здесь ты хозяин дома.

Когда Роберт встретил упрямый взгляд ее зеленых глаз, он помрачнел на мгновение. Затем молча взял Эмму за руку и вошел в дверь из светлого дерева. Джулия медленно пошла за ними, ее каблуки вязли в мягком ковре прихожей. Здесь стены были украшены гобеленами и произведениями резьбы по дереву разных народов, которые Роберт собрал во время поездок за границу. Еще в холле стоял кедровый сундучок, а на нем ваза из пекинского жадеита. Джулия сразу же поняла, что эта ваза, должно быть, бесценна.

Роберт не остановился, чтобы дать им время снять пальто, а сразу же открыл дверь в холл, подгоняя Эмму.

Джулия услышала возгласы восторга свекрови, увидевшей внучку. Вслед за дочкой она вошла в огромную комнату. А комната и вправду была огромной — длине она занимала весь этаж — и с окном во всю стену. Но прежде всего взгляд Джулии остановился не на элегантном убранстве комнаты, а на маленькой женщине, изящно откинувшейся на маленькой кушетке. Женщина обнимала Эмму, восклицая, как она выросла, как повзрослела и как не похожа на того карапуза, каким она видела ее в последний раз.

Джулия стояла растерянно на толстом ковре абрикосового цвета и чувствовала себя совсем молодой и уязвимой. Впрочем, она всегда чувствовала себя так в присутствии свекрови. Она прекрасно помнила тот день, когда ее представили Люси Пембертон. Их познакомил Роберт, и с первых же слов Джулия поняла, что для Люси Пембертон не существует девушек, достойных ее возлюбленных сыновей.

Но вот Люси, кажется, вспомнила о существовании невестки и, обнимая одной рукой Эмму, другую протянула Джулии.

— Джулия, дорогая, — воскликнула она, — прости, но я была в таком восторге от встречи с Эммой, особенно после всего, что произошло!

Волнение, звучавшее в голосе Люси, сразу же передалось Джулии, и она быстро подошла и поцеловала надушенную щеку свекрови.

— Я тоже рада вас видеть, Люси, — тепло сказала она, а затем осознала, что Люси, в общем, так и не сказала, что рада видеть ее. Но она отбросила эти неблагодарные мысли и, когда Люси жестом пригласила ее присесть рядом, опустилась на кушетку и расстегнула шубу дрожащими пальцами.

— Я должна извиниться, что не встретила вас в аэропорту, — снисходительно продолжила Люси. — Но я жутко простудилась, и Роберт настоял, чтобы я осталась дома.

— Ничего. — Джулия быстро решила, что незачем было и обижаться. — Вам уже лучше?

— Да, много лучше. — Люси подняла глаза на Роберта, который с мрачным видом смотрел на эту сцену.

— Дорогой, может быть, Хелберд приготовит нам чаю? Уверена, что Джулия охотно выпила бы чашечку, не правда ли, дорогая?

Джулия кивнула, избегая критического взгляда Роберта:

— Спасибо, это было бы кстати.

— Ах, нам есть о чем поговорить! — вдруг воскликнула Люси, крепче прижимая к себе Эмму. — Нам надо как следует познакомиться, правда, Эмма?

К тому времени Хелберд с чемоданами уже скрылся за дверью, ведущей, видимо, в другие комнаты. Роберт пошел позвать его.

— Бабушка, а ты здесь живешь? — с восторгом спросила Эмма.

Реакция девочки не удивила Джулию. Живя в Ратуне, она, конечно, не привыкла к такой откровенной роскоши. Но, несмотря на то что холл был огромным и роскошно обставленным, его нельзя было назвать помпезным. Комната казалась теплой и жилой, и это Джулии невольно нравилось. А для маленькой девочки все это было чересчур. Она зачарованными глазами смотрела на декоративный камин, занимавший центральное место в интерьере.

— Нет, дорогая, — наконец ответила Люси. — Я живу не так роскошно. У меня есть квартира в многоэтажном доме неподалеку. Надеюсь, со временем ты ее увидишь. Но Роберт использует эту квартиру как представительскую, поэтому она должна быть такой красивой и дорогой.

— Представительскую? — переспросила Эмма. — Он дает представления?

Люси вздохнула, а Джулия почувствовала, что начинает раздражаться. Ей наконец должны объяснить, что происходит. Почему они здесь? Почему Люси молчит? Когда они смогут поговорить по-настоящему о вещах действительно важных? Таких, как смерть Майкла, например!

Глава 2

Эмма уснула, а Джулия переодевалась к ужину. К чаю Хелберд подал самые разные тоненькие сандвичи, печенье и пирожные с кремом. Отведав всего этого, Эмма начала дремать и после душа улеглась в постель без всяких протестов.

Их комнаты соединялись общей ванной, а также гостиной, и в целом их новые жилища были милы и изысканны. Комната Эммы была поменьше, чем у матери, на полу лежал голубой ковер, на кровати — светло-голубое покрывало, а на окнах висели светло-голубые занавески. В комнате Джулии ковер был белым, а занавески и покрывало — фиолетовыми. В обеих комнатах были длинные стенные шкафы для одежды, и во время чая Хелберд повесил туда мнущиеся вещи из их чемоданов. Контейнер с их багажом еще не прибыл, но Джулия рассчитывала, что они получат его со дня на день, так как его выслали заранее.

Джулия причесывалась и при этом критически рассматривала свое отражение в зеркале трюмо. Интересно, она сильно изменилась? Заметил ли Роберт какие-нибудь перемены в ней? Сильно ли она постарела?

Она вздохнула. Какая разница, что подумает Роберт. Хотя ничего еще не было сказано о том, как изменились планы относительно нее, Джулия понимала, что, раз они остановились здесь, значит, Люси была не вполне искренна в своих письмах. А Джулия вовсе не собиралась оставаться в квартире Роберта ни секундой дольше, чем это необходимо. Лучше уж найти работу и снять свою квартиру.

Приблизив лицо к зеркалу, она рассматривала синие тени под глазами. Она плохо спала, и это начинало сказываться. Она с раздражением поджала губы. Какая теперь разница? Нет сомнений, что здесь всем все равно, как она выглядит. Люси принимает ее из-за Эммы, а Роберт…

Внезапно мрачное предчувствие охватило ее, и она невольно вздрогнула. Нет, она не должна думать о прошлом. Надо думать только о настоящем. К черту все остальное.

Она встала из-за туалетного столика и разгладила подол своего единственного вечернего платья — темно-синего, из тонкой шерсти, с гофрированной юбкой. Платье доходило ей до щиколоток и выгодно подчеркивало ее светлые волосы и стройную фигуру. Волосы она причесала как обычно — распущенные прямые волосы серебряным каскадом падали ей на плечи.

Она осталась довольна увиденным в зеркале и, решив, что больше ничего делать не нужно, вышла из комнаты и медленно пошла по отделанному панелями холлу к двойным дверям гостиной. Почувствовался легкий аромат континентального кофе, и Джулия с удовольствием вдыхала этот запах. Она не хотела есть, она немного перекусила бутербродами Хелберда за чаем, но хороший кофе она любила.

Свет ламп придавал гостиной удивительно уютный вид, хотя слово «уютный» к такой гостиной не очень подходило. А со светом она действительно казалась теплой и удобной. В комнате никого не было.

Джулия закрыла за собой дверь и подошла к окну. Венецианские шторы были опущены, но через них можно было увидеть город, переливавшийся внизу миллионами огней. И хотя они были в самом центре города, вокруг стояла такая тишина, что казалось, они здесь наверху совсем одни, как в кабине самолета. Джулия грустно подумала, что, если жить здесь, невольно станешь напыщенным и самодовольным.

Звук закрывающейся двери вернул ее к действительности. Обернувшись, она увидела Роберта Пембертона и спросила себя, давно ли он тут стоит и смотрит на нее. Смокинга он не надел, но сменил свободную замшевую куртку на выходной костюм темно-серого цвета. Узкий костюм плотно облегал его поджарую фигуру, подчеркивая длинные ноги и крепкие мускулы под гладкой тканью. Его волосы были влажными, и Джулия поняла, что он только что из душа.

Он скользнул взглядом по ее хрупкой фигурке, затем, пожав плечами, направился к шкафчику с галереей бутылок.

— Что ты будешь пить? — спросил он, стоя к ней спиной. Он был занят тем, что открывал бутылку скотча и насыпал лед в стакан.

Джулия сделала глубокий вдох.

— Джин с тоником, пожалуйста, — ответила она, стараясь, чтобы по голосу он не догадался, о чем она думала.

Роберт налил джина и тоника и, повернувшись, принес напиток ей. Джулия поймала его взгляд и решила проявить инициативу:

— Теперь ты объяснишь мне, почему нас привезли сюда?

Роберт заколебался. Он потирал влажные от холодного стакана ладони.

— Какая разница? — коротко спросил он. — Уверяю тебя, мои побуждения — самые что ни на есть благородные.

— Как мне это понимать?

— Так, как я сказал. Моя мать не может поселить вас у себя. И разумеется, как вдове Майкла тебе всегда здесь рады.

— Кажется, ты не особенно рад. — Джулия потягивала джин с тоником, чтобы скрыть волнение.

— Разве? — Роберт пожал плечами. — Очень жаль.

— Вовсе тебе не жаль, — взорвалась Джулия и сразу же пожалела об этом. Она с дрожью сделала глубокий вдох и торопливо продолжала: — Одного не могу понять: почему твоя мать в письмах предлагала Эмме и мне жить у нее, говорила, что теперь ей так одиноко, а сама этого вовсе не хотела?

— А ты бы приехала, если бы знала, что остановишься у меня? — холодно спросил Роберт.

Джулия поджала губы:

— Нет, разумеется.

— Вот почему. — Роберт отвернулся, чтобы налить себе, а Джулия беспомощно вздохнула.

— Значит, ты выманил меня сюда под ложным предлогом?

— Не надо драм, Джулия. Было необходимо привезти тебя сюда, а это был единственный способ.

Джулия кипела от негодования.

— А почему это было так необходимо? Я… то есть твоя мать никогда во мне не нуждалась, пока… пока Майкл был жив. Зачем я понадобилась ей, когда он умер?

Роберт залпом отпил полстакана виски и посмотрел на нее:

— Моя мать переодевается к ужину. У нас не так много времени. Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что случилось, прежде чем она появится.

— Ты имеешь в виду смерть Майкла?

— Конечно.

Джулия опустила голову.

— Что значит «конечно»? Что-то ты раньше этим не поинтересовался.

Роберт выругался.

— Я не хочу тратить время на споры с тобой, Джулия. Просто изложи мне факты. Ведь не мог же я говорить об этом в присутствии Эммы, не так ли? А моя мать слишком переживает все это, при ней мы не могли бы спокойно поговорить.

Джулия с негодованием взглянула на него:

— А я, конечно, не переживаю. Он ведь всего-навсего был моим мужем!

Роберт потянулся к низкому столику за сигарой и закурил, с трудом сдерживая ярость. Джулия угадала это по тому, как окаменело его лицо, как он стиснул зубами сигару, как нетерпеливо щелкал зажигалкой.

— Что ты хочешь от меня услышать, Джулия? — выпрямившись, спросил он. — Тебе нужны пошлые соболезнования? Не думаю. Мы оба знали бы, что это было бы неискренне. Но, что бы ты ни думала, я любил своего брата и хочу знать, как он умер. Теперь ты расскажешь мне?

Джулия отвернулась. Она не могла, глядя на него, говорить о том, что все еще причиняло ей боль.

— Ты… ты же читал медицинские отчеты, — твердо сказала она. — Но ты не приехал повидать его.

— Нет. О чем очень жалею. — У него сел голос.

— Жалеешь? — невольно с недоверием переспросила Джулия. — Что ж, я не понимаю, что еще ты хочешь узнать. Если тебя это интересует, то я не знала, что у него уже был приступ. Майкл заставил врача никому об этом не говорить. Я думала, что он слишком много работал и переутомился. Мне никогда в голову не приходило, что жара подействует ему на сердце. Он, конечно, сильно прибавил в весе и много пил, но там все выпивали. В любом случае я уверена, что сам Майкл не принимал свою болезнь всерьез. Но сразу за первым приступом последовал второй, и у него не хватило сил бороться с этим… — Она перевела дух, чтобы справиться с обуревавшим ее волнением. Майкл был так молод, он был хорошим человеком, он не заслуживал смерти.

— Понимаю (она услышала, как Роберт наливает себе еще виски). Ему было больно? Я имею в виду — перед смертью?

Джулия покачала головой:

— Нет. Он был под действием лекарств, почти без сознания. Иногда он даже меня не узнавал. Но я думаю, он понимал, что умирает.

— Ты должна была вызвать меня, — резко сказал Роберт. — Ты знаешь, что я приехал бы, если бы знал, если бы догадывался…

Джулия, не видя, смотрела на полоски венецианских жалюзи.

— Он не разрешил бы мне никого позвать. Не знаю почему. Но я не могла идти против его воли.

Роберт пересек гостиную и встал рядом с ней. Она не взглянула на него, но чувствовала его присутствие всем своим существом.

— Я бы приехал на похороны, — коротко сказал он. — Но меня не было в стране, когда пришла твоя телеграмма. А там ведь хоронят гораздо быстрее, чем здесь.

— Да. — Джулия допила джин и отошла от окна. Точнее, от него. — Ну, все?

Почувствовав в ее голосе желание закончить разговор, Роберт резко обернулся, его лицо потемнело.

— А тебе все это безразлично? — пробормотал он.

— Безразлично?! Мне?! — Джулия в отчаянии подняла руки. — Боже мой! Ты думаешь, что мне это вправду безразлично?!

— А разве нет? Что-то в этих блестящих зеленых глазах я слез не видел.

У Джулии вдруг перехватило дыхание.

— Ты говоришь гадости!

— А что такого? Разве я ошибаюсь? И ты и в самом деле безутешная вдова?

Джулия некоторое время смотрела на него остановившимся взглядом. Гнев придал ей новые силы.

— Как ты смеешь так разговаривать со мной? — яростно выкрикнула она. — Я не просила привозить меня сюда! Я не просила покровительства могущественной семьи Пембертонов! Я ни от кого из вас ничего не хочу, а меньше всего — от тебя!

Роберт слегка побледнел под загаром, и она поняла, что ей удалось задеть его.

— Давай, давай, Джулия, — прорычал он. — Покажи, кто ты есть. Покажи, какая ты на самом деле эгоистичная вульгарная сучка!

Джулия отступила назад. Она хотела пощечиной сбить презрительную усмешку с его лица раз и навсегда. Но, когда она двинулась к нему, двери открылись, и на пороге появилась Люси Пембертон.

На Люси было длинное вечернее платье из тяжелого черного шелка. Ее все еще моложавую шею обвивали несколько ниток жемчуга. Несмотря на то, что ей было под шестьдесят, она не старилась. Глядя на нее сейчас, Джулия не верила, что совсем недавно Люси было так плохо, что она не смогла приехать в аэропорт и встретить их.

Но не стоило накапливать недовольство. Через несколько дней, самое большее через неделю она найдет квартиру для себя и Эммы и навсегда освободится от семьи Пембертонов.

— Привет, — сказала Люси, увидев их. — Роберт, ты еще здесь?

Был ли упрек в ее вопросе, или Джулии это послышалось?

— Ведь у тебя назначена встреча на семь тридцать. И ты знаешь, что уже опоздал.

Роберт затушил свою сигару и небрежно бросил ее в пепельницу.

— Это не срочно, мама, — заметил он, снова взяв себя в руки.

— Не уверена, что Памела согласна с тобой, дорогой. — Теперь она точно была недовольна и бросила в сторону Джулии уничтожающий взгляд. — Тебе надо познакомиться с Памелой Хиллингдон, Джулия. Может быть, ты слышала о ее семье. Они с Робертом поженятся весной.

Джулии удалось притвориться, что эта новость ничуть ее не трогает.

— Конечно, — спокойно сказала она. — Правда, я не думаю, что у меня будет такая возможность. Мы с ней вращаемся в абсолютно разных кругах.

Роберт уже потянулся к ручке двери, но, услышав слова Джулии, он резко повернулся к ней, его глаза сузились.

— Не понимаю, что ты этим хочешь сказать, Джулия, — прямо сказал он, в то время как его мать сдвинула брови в вежливом недоумении.

— Я думаю, ты не будешь все усложнять, Джулия, — воскликнула она, но сын взглядом остановил ее. Значение этого взгляда было не вполне понятно Джулии.

— Так что же? — настаивал он. — Что именно ты хочешь сказать, Джулия?

Джулия почувствовала, что краснеет, невзирая на свое решение сохранять спокойствие.

— По-моему, это очевидно, — медленно начала она. — Я, то есть Эмма и я не можем жить здесь. В ближайшие несколько дней я собираюсь искать работу и квартиру для себя и Эммы…

— Что? — Люси подняла дрожащие руки к вискам и без сил опустилась в ближайшее кресло. — Но, Джулия, это ведь ты не серьезно!

— Не важно, серьезно она это говорит или нет, — резко бросил Роберт. — Она еще не знает ничего.

— Чего я не знаю? — Джулия нервно сжала ладони.

Люси подняла глаза на сына:

— Ты не сказал ей?

— У меня не было возможности. — Роберт провел рукой по своим темным волосам. Когда он нервничал, Джулия сразу же с болью вспоминала их последнюю ссору. Она опустила голову, чтобы не видеть блеска этих холодных серых глаз.

— Не будете ли вы столь любезны сказать мне то, что я должна знать? — Джулия спрашивала себя, долго ли она сможет продержаться на ногах. — Что, существуют какие-то причины, по которым я должна спрашивать разрешение на свои поступки? — Она быстро подняла настороженные глаза. — Если так, то я буду с этим бороться.

— О Джулия, пожалуйста, перестань. — Люси обмахивалась ладонью, как веером. — Не создавай проблем. Мы ведь хотим только добра — и тебе и Эмме.

Роберт приподнял рукав пиджака и посмотрел на массивные золотые часы на запястье. Джулия жестко сказала:

— Не отменяй встречу из-за меня. Просто скажи то, что хотел, и иди.

Роберт сверкнул глазами. Она знала, что, если бы они были одни, они бы сейчас наговорили друг другу много такого, о чем пожалели бы потом. Правда, она сомневалась, делал ли Роберт вообще что-либо такое, о чем потом жалел бы.

— Майкл оставил завещание, — наконец произнес он.

— Я это знаю. Он оставил свою долю в фирме семье. Ну и что? Мне ничего не нужно…

— Не говори глупостей! — Роберт на мгновение вышел из себя. Он отвернулся и снова налил себе виски и выпил половину, а егомать раздраженно прищелкнула языком.

— Будет лучше, если все мы будем сдержаннее, — сказала она, едва сдерживая ярость.

Роберт повернулся со стаканом в руке.

— Отлично. Постараюсь быть кратким. Майкл оставил свою долю в фирме своей семье с тем, чтобы ее передали Эмме, когда ей исполнится двадцать один год. До этого возраста она находится под моей опекой.

— Нет! — невольно вырвалось у Джулии.

— Да, — твердо сказал Роберт. — И я бы не советовал тебе с этим бороться.

Джулия оперлась рукой о спинку кресла, чтобы остаться на ногах. Она не верила своим ушам. Не мог Майкл оставить такое завещание, если бы не знал… если бы не знал…

Она закрыла глаза. Ей казалось, что она упадет в обморок. Она услышала, как Люси сказала:

— Боже мой, Роберт, она сейчас потеряет сознание.

Но в этот момент сильные руки, которые она была не в силах сбросить, подхватили ее и усадили в кресло. Ее голова прислонилась к мягкой спинке кресла и дурнота отступила. Она открыла глаза и увидела, что Роберт дает ей в руку бокал с какой-то янтарной жидкостью.

— Выпей это, — посоветовал он. — Это тебе поможет.

Джулия коротко и сдавленно дышала.

— Ничего мне не поможет, — по-детски огрызнулась она. — Убери.

Роберт не обратил на ее протест внимания и с нажимом вставил ей в руку бокал. Ей оставалось либо взять его, либо вылить на платье.

— Не глупи, — холодно сказал он, выпрямившись.

Джулия пустым взглядом смотрела на бокал. Ее сильно трясло, она снова и снова старалась убедить себя, что это все неправда.

— Тебе нужно идти, Роберт. — Казалось, Люси была сильно взволнована. — Я сама с этим справлюсь.

— Справишься? — скептически переспросил Роберт.

— Конечно. Просто Джулия должна уяснить свое положение. Как вдова Майкла…

— Перестаньте! Вы говорите обо мне при мне же, как будто меня здесь нет! — закричала Джулия, пытаясь встать с кресла.

Роберт бесстрастно посмотрел на нее.

— Ну что, — сказал он. — Ты готова обсудить все это разумно?

— Разумно? Разумно? Как я могу быть разумной? Эмма — моя дочь…

— Которая находится под моей опекой, — вставил Роберт.

Джулия беспомощно покачала головой.

— Как мог Майкл так поступить со мной? — устало сказала она.

— Не впадай в сентиментальность. — Люси Пембертон потеряла терпение. — Мой сын был достаточно разумен, чтобы понять, что, если с ним что-нибудь случится, будет лучше всего, если его дочь воспитает его родной брат.

— Но я ее мать! — протестовала Джулия.

— Да. Но без нашей помощи что ты сможешь ей дать? — Люси фыркнула. — У тебя никогда ничего не было.

— Деньги — это еще не все! — закричала Джулия, вцепившись свободной рукой в ручку кресла.

— Я не говорила о деньгах.

— Но вы о них думали, ведь так?

— Я говорила о чем-то еще — о некоторых качествах…

— Это вы о чем? — У Джулии перехватило дыхание.

— Ради Бога! — Роберт пригладил концы волос над воротником. — Давайте прекратим этот спор. Не важно, почему Майкл принял такое решение. Но решение принято, и нам надо выполнить его как можно лучше.

Джулия резко поставила нетронутый бокал бренди на край стола. Ей был неприятен даже его запах. Она нетвердо поднялась на ноги.

— Я не собираюсь ничего выполнять, — сказала она. — Как я понимаю, именно поэтому вы написали мне и вызвали нас сюда.

Теперь она смотрела на Люси.

— Вы знали, что я могла и не согласиться приехать, если бы вы сказали мне правду.

Роберт подавил вздох.

— Правильнее было бы сказать, что мы просто не хотели усложнять тебе жизнь. Но, хочешь ты того или нет, завещание существует и будет выполнено в любом случае.

Джулия с трудом сглотнула.

— Я могла бы оспорить его.

— Могла бы, — сухо подтвердил Роберт. — Но, поскольку мой брат завещал мне опекать тебя тоже, я не думаю, что кто-нибудь из адвокатов возьмется за твое дело.

Он раздраженно взмахнул рукой.

— Ну что ты хочешь оспорить?

Джулия медленно покачивала головой.

— Но ведь должен быть способ, — неуверенно произнесла она. — Меня… меня не могут заставить жить здесь.

— Согласен. Ты сама можешь жить где хочешь. Но если ты хочешь оставаться с Эммой, ты будешь делать то, что я тебе скажу.

— И что же именно? — Джулия криво усмехнулась.

— Останешься здесь, пока не будет готов дом в деревне, который я купил, а затем будешь жить там с Эммой и молодой гувернанткой, которую я для нее нанял.

Джулия была ошеломлена.

— Значит, ты хочешь сказать, что… что ты уже… купил дом… нанял гувернантку… и все якобы с моего согласия?

Роберт покачал головой.

— Не с твоего согласия, а по завещанию Майкла, Джулия.

— А… тебе-то что? Ты ведь скоро женишься. Зачем… зачем тебе Эмма?

— До моей свадьбы я думаю проводить с ней большую часть выходных. После свадьбы я, без сомнения, также смогу что-то устраивать для нее в выходные и праздники. Я не перехожу границ разумного, Джулия. Твоя дочь останется с тобой.

У Джулии вырвался гневный крик:

— Но только если ты так решишь! Верно? А твоя невеста… как ее там… Памела? Что она об этом думает?

— Памела знает об обязанностях Роберта, — напыщенно объявила Люси. — Ну в самом деле, Джулия. Мне все-таки кажется, что ты ведешь себя неблагодарно. Можно подумать, Роберт пытается похитить ребенка и запретить тебе видеться с ним. Мне кажется, он более чем щедр.

Джулия покачала головой. Она была беспомощна перед их холодной отчужденностью, и ее охватило ужасное отчаяние. Она устала, устала как собака. Майкл во всем виноват. Ну почему, почему он так поступил? Он должен был понимать, что она ни за что не захочет быть обязанной Роберту…

Вдруг зазвонил телефон. В наступившей тишине звонок раздавался особенно резко. Роберт поколебался секунду, затем быстро подошел к телефону у противоположной стены и снял трубку.

— Да, — коротко сказал он. Затем его лицо смягчилось. — Да, здравствуй, Памела. Да, да, знаю. Извини. Пришлось задержаться. Да, приехали. Знаю, знаю. Скоро выезжаю.

Джулия отвернулась, и в этот момент в комнату из кухни вошел Хелберд. Белый фартук закрывал его брюки и куртку.

Он увидел, что Роберт говорит по телефону, и обратился к Люси:

— Ужин готов, мэм. Прикажете подавать?

Люси с царственной важностью поднялась с кресла:

— Спасибо, Хелберд. Мы будем через пять минут.

— Да, мэм.

Хелберд опять вышел, а Люси примирительно взглянула на невестку.

— Ты, должно быть, поняла, что Роберт ужинает сегодня в гостях, — сказала она, понизив голос. — Я надеюсь, что мы с тобой спокойно поужинаем без всяких мелодрам.

Джулия в упор посмотрела на нее.

— Этого вы и хотели, верно? — с жаром спросила она. — Вы всегда были против того, чтобы я вышла замуж… за Майкла. А теперь вы хотите взять под контроль и жизнь Эммы.

— Так же, как и ты, хотела выйти замуж за кого-нибудь из Пембертонов. С Робертом у тебя не вышло, так ты Майкла подцепила, — резко бросила она, теряя вконец терпение.

Сквозь полуоткрытые губы у Джулии вырвался крик ужаса, она бросилась мимо своей свекрови к дверям и выбежала из комнаты.

В своей комнате ей было более-менее спокойно. Она стояла посреди комнаты и изо всех сил старалась вернуть себе самообладание. Так не пойдет. Она ничего не добьется, если даст волю нервам. Ей нужно время. Время все обдумать, приспособиться к новым условиям и постараться спасти хоть что-нибудь теперь, когда рушились все ее надежды на будущее. Если она будет так глупо себя вести, она отнимет у себя и Эммы последний шанс на нормальную жизнь.

Она опустила взгляд на свои руки. Ее ладони были влажны, лоб покрылся потом. Мысль о том, чтобы поесть, чтобы сесть за стол рядом с Люси Пембертон, была сейчас невыносима, и она внезапно решила принять успокаивающий душ. Она уже расстегнула молнию на платье и начала снимать его, как вдруг дверь без предупреждения открылась. Роберт стоял на пороге и смотрел на нее.

— Черт возьми, что ты делаешь? — язвительно и злобно сказал он. — Хелберд ждет тебя, чтобы подавать ужин, а мне пора.

Джулия стянула половинки платья за спиной, хотя понимала, что от его до боли испытующего взгляда мало что укрылось.

— Я никому не мешаю, — сказала она. — Пусть твоя мать ужинает. Я не могу есть.

— Ради Бога, Джулия, веди себя разумно! — Как бы почувствовав боль, Роберт помассировал себе шею сзади. — Я стараюсь быть терпеливым. И я прошу тебя — не говорю тебе, не приказываю, а прошу, — пойди и поужинай с моей матерью и постарайся вести себя так, как будто ничего не произошло.

На длинных ресницах Джулии заблестели слезы.

— Ты, наверное, шутишь, — возмутилась она.

— Сама суди. Вовсе не обязательно было, чтобы все получилось именно так. Если бы ты была готова принять…

— Твою благотворительность, Роберт? — Она подняла голову. — Нет, спасибо, этого я принять не могу.

— Но, Боже мой, что ты будешь делать? — Роберт прошел в комнату, прикрыл дверь, но затем снова открыл ее, как бы подумав при этом о чем-то еще.

Джулия стояла на своем. Она не позволит ему запугать себя. Не должна позволять.

— Я… я еще не знаю. Может, я соглашусь с твоими планами насчет Эммы, но я сама не собираюсь зависеть от тебя.

Роберт помрачнел.

— Что ты будешь делать?

— Я найду работу. Раз ты нанял гувернантку для Эммы, я могу не находиться там постоянно, по полдня, самое большее. А по-твоему, что я должна делать? Плевать целый день в потолок?

— По-моему, ты должна вести себя как вдова Майкла Пембертона — респектабельно и с достоинством. — Взгляд Роберта сбивал ее с толку. — Что ты делала все эти годы? Как проводила время?

Джулия неловко повернулась:

— Это другое дело. У меня… там был дом. Я заботилась о муже, о семье.

Она отвернулась, не в силах вынести пронизывающий взгляд серых глаз, забыв, что у нее не застегнута молния и видна ее слегка загорелая спина и шея.

— У тебя и сейчас есть семья, — жестко сказал он. И добавил еще жестче: — Боже мой, Джулия, почему ты такая худая? Ты давно ела нормально?

Джулия поняла, что она полураздета, немного смутилась и резко повернулась к нему:

— Будь добр, уйди и оставь меня в покое. Я… я устала. Я хочу прилечь.

— Джулия… — начал он, но затем послышался какой-то звук.

Джулия взглянула вверх через плечо Роберта и увидела, что на пороге стоит ее свекровь.

— Роберт! — с раздражением в голосе воскликнула она. — Ты все еще здесь? Я думала, ты уже уехал. Я просто зашла узнать, что делает Джулия…

Ее голос стихал по мере того, как до нее доходило, в каком виде Джулия.

— Боже мой, что здесь происходит?

— Ничего не происходит, — взорвалась Джулия, не в силах больше выносить все это. — Вы не могли бы уйти вдвоем? Я не голодна, но устала. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

Роберт повернулся на каблуках и вышел из комнаты.

— Я уезжаю, — сказал он матери. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, дорогой. — Люси проводила его глазами по коридору. Она услышала звук захлопнувшейся входной двери и повернулась к Джулии: — Как я понимаю, ты не присоединишься ко мне за ужином?

— Нет. — Джулия почувствовала невыразимую усталость. — Я что, прошу слишком многого, когда говорю, что хочу остаться одна?

— Конечно нет. — Люси с безразличием повела плечами. — Но ведь ты не считаешь меня дурой, правда?

Джулия удивленно взглянула на нее:

— Что вы имеете в виду?

Люси прошлась по ней безжалостным взглядом.

— Мне нужно это объяснять? — холодно спросила она. — Развлекаешь Роберта в таком виде…

Джулия вскрикнула.

— Я не развлекала Роберта! — горячо отрицала она. — Он просто вошел ко мне неожиданно…

Люси медленно покачала головой:

— Не думаю. Мой сын достаточно хорошо воспитан, чтобы не входить без стука в спальню молодой женщины.

Джулия беспомощно указала рукой на двери.

— Уйдите, — с мольбой сказала она. — Пожалуйста. Люси заколебалась на некоторое время, затем коротко кивнула и, ничего не говоря, вышла из комнаты.

Джулия почти бегом бросилась к двери, с шумом захлопнула ее и прислонилась к ней дрожащим телом. «Боже мой, — с отчаянием подумала она. — Как я все это вынесу?»

Глава 3

На следующее утро Джулию разбудила Эмма, которая забралась к ней в кровать. Джулия неохотно открыла глаза, смутно предчувствуя что-то неприятное. Воспоминания о событиях прошедшего дня нахлынули на нее, и на мгновение ей захотелось закрыться одеялом с головой и не вылезать.

Затем ее взгляд остановился на радостном личике Эммы, и она поняла, что не сможет испортить девочке день, от которого та ждала так много хорошего.

Эмма была уже одета. Рейтузы и свитер, которые она надела, вчера вечером еще лежали в чемодане, а ее длинные прямые волосы были аккуратно причесаны. Значит, кто-то присматривал за ней, когда она одевалась.

Джулия с трудом села в постели.

— Сколько времени? — вслух спросила она, потянувшись за часами, которые перед сном сняла и положила на тумбочку у кровати. — Боже мой! Уже одиннадцатый час. Почему ты меня не разбудила?

— Бабушка и дядя Роберт сказали, что ты устала, что будет лучше, если ты подольше поспишь.

Джулия пригладила волосы и заложила пряди за уши.

— Значит, они уже встали?

— Ну, бабушка еще одевается. Я позавтракала с ней у нее в комнате. А потом пришел дядя Роберт и спросил, что я обычно надеваю.

— Понятно. — Джулия потянулась за халатом. — А ты умывалась? Зубы почистила?

— Да. Дядя Роберт показал мне что где. А потом этот… ну… Хелберд…

— Мистер Хелберд, дорогая, — машинально поправила Джулия, выскользнув из постели.

Эмма безразлично пожала плечами:

— Ну все равно, ты поняла кто. Он распаковал мои вещи и повесил в мои собственные шкафы. — Она улыбнулась. — Он сказал, что я очень взрослая для моих лет.

Джулия вздохнула.

— Кто это сказал?

— Хелберд… то есть мистер Хелберд.

Джулия покачала головой.

— Лучше бы ты разбудила меня пораньше. А где сейчас они все?

— Бабушка одевается, а дядя Роберт пошел за машиной. Мы едем гулять.

Джулия направилась было в ванную, но при этих словах резко обернулась:

— Кто едет?

— Дядя Роберт да я, — сказала Эмма, не соблюдая правила грамматики. Она радостно улыбалась. — Мы едем смотреть наш новый дом.

Джулия некоторое время рассматривала ее широко раскрытыми глазами.

— А ты уверена, что дядя Роберт берет тебя с собой?

— Конечно. — Эмма с негодованием вскочила с кровати. — Он сказал, что еще покажет мне Букингемский дворец.

Джулия вошла в ванную и включила душ. Она прикрыла волосы целлофановой шапочкой и сняла халат и ночную рубашку. Она ступила под воду, с беспокойством ощущая, что завидует Эмме из-за того, что девочка может совершенно естественно приспособиться к новым обстоятельствам жизни. Вот что значит быть ребенком! Можно принимать все как есть, не стараясь понять, что кроется за словами и поступками.

Завернувшись в купальный халат, она пошла в комнату, чтобы выставить оттуда Эмму и переодеться.

— Когда вы уезжаете? — спросила она, стараясь не выдать голосом, что предъявляет какие-то права на Эмму.

Эмма пожала плечами:

— Думаю, уже скоро. Как только ты будешь готова, наверное.

— Я? — Джулия резко обернулась к ней. — А при чем здесь я?

— Ну ведь ты тоже едешь! А что, нет? — Эмма, казалось, была в замешательстве.

Джулия вздохнула:

— Это тоже сказал дядя Роберт?

Эмма на мгновение задумалась.

— Ну, он сказал мне разбудить тебя и спросить: ты будешь кофе?

— Правда? — Джулия кротко взглянула на дочку. — А что ты?

— Что я?

— Ты спросила меня о кофе?

Эмма опустила голову:

— Я забыла.

— Так вот, беги и скажи, что я буду кофе. Обратно не приходи. Я сама выйду, когда оденусь.

У Эммы опустились уголки губ.

— Ты не сердишься, правда?

— Конечно нет. Беги. Мне надо одеваться.

— Ладно. — Эмма запрыгала к двери. Затем остановилась в нерешительности. — Тебе ведь нравится здесь правда, мам? То есть… тебе нравится дядя Роберт, бабушка… вообще все?

— Еще бы не нравились! — нетерпеливо воскликнула Джулия. — Иди и не волнуйся, все хорошо.

Джулия натягивала узкие вельветовые брюки приятного красноватого оттенка, но вдруг остановилась и спросила себя, почему это Эмма задала ей такой странный вопрос. Затем она пожала плечами и продолжила одеваться. Без сомнения, девочка почувствовала, что обстановка напряженная — взять хотя бы вчерашнюю поездку в машине Роберта.

К брюкам она надела свитер из тонкой шерсти цвета сливок, его открытый ворот позволял увидеть мягкий изгиб ее шеи. Ее шелковистые волосы лежали на плечах. Из косметики она воспользовалась лишь неяркими тенями для век и бесцветным блеском для губ.

Когда она достигла желаемого результата, она вышла из комнаты и решительно направилась через холл в гостиную. Теперь у нее было время рассмотреть просторный и красивый холл, оклеенный золотистыми обоями. На стенах в ряд висели несколько произведений французских импрессионистов. На голубом с золотом ковре стоял прекрасной работы столик и около него два кресла, выполненные в том же стиле.

Двустворчатые двери, которые вели в гостиную, находились рядом с отделанной панелями дверью, ведущей в приемную, куда они заходили вчера вечером.

Набравшись мужества, Джулия с нажимом открыла двери и закрыла их за собой, войдя в комнату. Но, в отличие от вчерашнего вечера, комната не была пуста. На низкой кушетке у окна сидела Эмма с бабушкой. Она рассматривала картинки в книжке, которую Люси читала ей вслух. Хелберд в это время с озабоченным видом вытирал пыль с книжных полок в дальнем конце комнаты. Рядом с полками располагался высококлассный музыкальный центр.

Когда Джулия вошла в комнату, он поднял глаза и улыбнулся, его улыбка лишь подчеркивала очевидное невнимание свекрови к ее появлению.

— Доброе утро, миссис Пембертон, — сказал он, прервав свое занятие. — Я приготовил вам легкий завтрак в столовой.

— Ну что вы, не стоило беспокоиться. — Джулия с сомнением смотрела на Эмму с бабушкой. На этот раз они обе подняли глаза на нее.

— Бабушка мне книжку читает, — наивно произнесла Эмма.

— Доброе утро, Джулия. — Приветствие Люси отдавало холодком. — Как спалось?

— Спасибо, хорошо. — Люси посмотрела на Хелберда: — Простите, но я буду только кофе.

Люси снова было сосредоточилась на книге, но затем подняла глаза на Джулию.

— Я думаю, сегодня после обеда мы могли бы походить по магазинам, — неохотно сказала она. — Девочке совершенно нечего носить зимой в Англии.

Джулия сохраняла хладнокровие:

— Большая часть ее вещей в контейнерах, которые идут морем…

— Знаю. Ящики уже пришли.

— Тогда где же они? — Джулия растерялась.

— В новом доме, конечно, — ответила Люси. — Незачем было привозить их сюда, не так ли? Ты ведь здесь ненадолго.

Джулия чувствовала, что раздражается.

— Но мне не хватит вещей, которые я привезла с собой сюда, больше чем на пару дней.

Люси безразлично пожала плечами:

— Ты в любое время можешь пойти и купить себе что-нибудь. — Она подняла брови. — Сомневаюсь, что ты сможешь носить здесь то, что носила в Ратуне. Дело не только в том, что здесь другой климат… тебе следует одеваться модно. А как вдова Майкла… — Она прикрыла глаза платком, и Джулия отвернулась.

Она не решалась сказать что-либо. Она не была уверена, что сможет сдержаться и не вызовет новый скандал. А Эмма сидела и с явной озабоченностью попеременно смотрела на них обеих. Кроме того, сейчас было не место и не время говорить о Майкле.

Ничего не говоря, она последовала за Хелбердом и оказалась в просторной, светлой столовой. Один конец длинного отполированного стола был накрыт для нее. Для нее был готов кофе, тосты, мармелад. Яичница непрерывно подогревалась. Глупо, но заботы Хелберда тронули Джулию до слез.

Обернувшись к нему, она беспомощно воскликнула:

— Знаете, это было совсем не обязательно.

Он улыбнулся.

— Вы не ужинали вчера, — заметил он. — Я уверен, что вы проголодались. Мир видится не в таких темных красках, если у вас есть что-то в желудке.

Джулия остро взглянула на него, но его лицо оставалось безмятежным. Тем не менее она поняла, что Хелберд сочувствует ей, и беспричинно радовалась этому. Она была уверена, что все плохо, но, оказалось, есть в доме человек, который не против ее присутствия.

И действительно, она села и хорошо позавтракала. Оказалось, что, несмотря на ее волнение, она проголодалась. После яичницы, тостов, мармелада и нескольких чашек крепкого черного кофе Джулия почувствовала, что готова воспринимать окружающий мир вообще и семью Пембертонов в частности.

Она болтала с Хелбердом о том, что вчера заметила, как изменился Лондон, когда вошел Роберт. В то утро он был одет в брюки из зеленой замши и светло-зеленую рубашку. На его плечах болталась светло-коричневая кожаная куртка. Он казался большим, сильным и волнующим, и Джулии пришлось сделать невероятное усилие над собой, чтобы не остановить на нем взгляда.

— Итак, — коротко сказал он, прервав их разговор, — ты готова?

Джулия подняла на него глаза.

— Готова? — Она подняла темные брови. — К чему готова?

Роберт многозначительно посмотрел на Хелберда, и слуга вежливо кивнул и вышел. Джулия подумала, что он пошел в гостиную дальше вытирать пыль.

— Разве Эмма тебе ничего не сказала о наших планах? — отчужденно спросил Роберт.

Джулия вздохнула, встала и одернула на узких бедрах свитер.

— В общем, нет. Она только сказала что-то насчет того, что вы с ней едете смотреть новый дом.

— Именно. — Роберт неторопливо оглядел ее. — Ты, конечно, тоже хочешь увидеть свой новый дом.

— О да, благодарю вас. Как мило, что вы подумали об этом. — Сарказм в словах Джулии был очевиден.

Роберт тихо выругался.

— Ради Бога, Джулия, так не может продолжаться. Давай хотя бы при Эмме соблюдать приличия. Мне уже надоедают постоянные перебранки.

— Мне тоже! — взорвалась Джулия.

— Ну и хорошо.

Джулия покачала головой:

— Тебе это легко удается, правда? Я имею в виду, всем распоряжаться по-своему?

Роберт тяжело вздохнул.

— Перестань, Джулия. — Он нетерпеливо пригладил рукой волосы. — Что ты хочешь от меня услышать? Я стараюсь быть терпеливым…

— Терпеливым! — с негодованием воскликнула Джулия. — А что же тебе приходится терпеть?

— Тебя, — коротко бросил он. — Думаешь, если бы я мог выбирать, я бы выбрал все это?

Джулия подняла голову:

— Этого хотела твоя мать.

— А я этого не хотел! — Голос Роберта звучал резко. — Поверь, Джулия, я Бога молил, чтобы тебя больше не видеть.

Джулия почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо.

— В-верю, конечно, — запинаясь, неуверенно сказала она.

— Ох, Джулия. — В его голосе слышалась боль. — Так мы никуда не придем. Послушай, что было, то прошло. Мы оба должны принять это, правда? А Майкл завещал, чтобы я позаботился о вас с Эммой, давай постараемся помнить об этом.

Джулия опустила голову.

— Как я могу забыть это? — с дрожью прошептала она.

Роберт беспомощно махнул рукой, затем подошел ближе и положил руку ей на плечо, как бы говоря, что понимает ее чувства. Но Джулия стряхнула его руку, как будто эта прохладная рука жгла ее, и у него от злости заходили желваки. Он отпрянул от нее и вышел в гостиную.

Джулия стояла там, где он оставил ее. Ее била сильная дрожь. Его неожиданное сочувствие невероятно тронуло ее. Она предполагала, что встреча с Робертом пробудит в ней болезненную тоску о прошлом, но и в мыслях она не была готова к тому волнению, которое она испытывала, когда он был рядом. А когда он дотронулся до нее, ее тело так же таяло под его пальцами, как когда-то.

Джулия прижала ладони к пылающим щекам. Это сумасшествие. Она уже не впечатлительный подросток. Она взрослая женщина, ей двадцать шесть лет, она почти шесть лет была замужем. Как может она так бурно реагировать на такое безразличное прикосновение? Где ее выдержка, которой она так гордилась? Что он подумает о ней?

Вдруг дверь, ведущая в гостиную, распахнулась, и на пороге появилась Эмма. Ее личико сразу помрачнело, когда она поняла, что Джулия расстроена.

— Мамочка, что с тобой? Ты опять плачешь о папе?

Слова Эммы вернули Джулию к действительности.

— Я не плачу, милая. Мне… мне просто что-то в глаз попало, вот и все.

Эмма было нахмурилась, но затем, казалось, приняла это объяснение.

— Мы тебя ждем, — сказала она. — Ты идешь?

Джулия увидела, что Эмма уже надела красную куртку с капюшоном, которую она носила в Ратуне. Значит, она уже совсем готова к поездке. Она кивнула и пошла за Эммой в гостиную. Роберта и его мать она застала там за беседой. Он надел шерстяной пиджак, в котором казался еще выше и мощнее. Он раздраженно повел глазами, когда заметил, что Джулия еще не готова.

— Я все-таки не понимаю, зачем Джулии ехать, — говорила Люси Пембертон. — Мне казалось, ты просто едешь переговорить с подрядчиками, Роберт.

— Верно. Но, поскольку Джулии там жить, почему бы ей не посмотреть дом? — Он повернулся к невестке: — Ты хочешь поехать?

Джулия заколебалась. Конечно, ей хотелось поехать. Но провести утро в обществе Роберта грозило катастрофой ее душевному равновесию. Тем не менее провести утро в обществе Люси будет, наверное, намного хуже.

— Конечно, я хочу поехать, — сказала она с ноткой спокойного интереса в голосе, стараясь показать ему, что снова взяла себя в руки. — Если бы вы разбудили меня раньше, я бы не заставила вас ждать.

Роберт с облегчением посмотрел на нее:

— Отлично. Тогда надень пальто. Погода хорошая, но чертовски холодно, мне кажется.

— Надену, — кивнула Джулия и легкими шагами вышла из комнаты.

Из верхней одежды у нее была с собой только шуба из соболя, ее единственная роскошная вещь. Она купила ее по совету подруги, когда уезжала из Куала-Лумпур. Казалось, не стоило покупать там такую вещь, но, когда она вчера вышла из аэропорта, она была довольна, что одета тепло. Она надела шубу, недовольно покосившись при этом на свои красные брюки. Вообще-то все вместе смотрелось не так плохо, шуба была длиной до середины бедра. Пряди ее волос казались совсем светлыми на темном фоне приподнятого воротника. Она решила, что по ней не скажешь, что недавно она была расстроена.

Когда она вернулась в гостиную, Роберт затушил сигару, которую курил, и быстро пошел к входной двери. Эмма с радостным видом последовала за ним. Люси от досады даже язык прикусила.

— Когда ты вернешься? — требовательным тоном спросила она. — Уже почти одиннадцать часов. — Она бросила на Джулию убийственный взгляд. — Мне казалось, ты сказала, что хочешь пойти по магазинам.

Джулия была ошарашена. Это вовсе не она предлагала идти по магазинам.

— Мы можем пойти в другой раз, — ответила она, искоса следя за реакцией Роберта.

— Ясно. — Люси вскинула голову, выражая свое неодобрение, и Джулии невольно пришли на память ее вчерашние инсинуации.

Роберт уже открыл дверь и, казалось, потерял терпение.

— Ты едешь или не едешь? — с холодной вежливостью спросил он.

Джулия сжала губы и, слегка пожав плечами, направилась к нему.

— Я еду, — отчетливо подтвердила она.

Пропустив Эмму, которая забралась на заднее сиденье, Джулия села на переднее сиденье «астона-мартина» со странным чувством облегчения. Она не хотела думать, что скажет ей Люси, когда они останутся один на один. Джулия решила, что должна постараться больше не бояться Люси, которой всегда легко удавалось запугать невестку. В конце концов, Люси просто женщина, а не людоед, и Джулия решила, что сможет с этим справиться.

Роберт скользнул на сиденье рядом с ней, захлопнул дверь и включил мощный двигатель. За ним в машину проник свежий ветерок, затем почувствовались более интимные запахи: крема для бритья, мыла и его чистого, теплого, мужского тела.

Стараясь отвлечься, Джулия спрашивала себя, что он делал эти шесть лет. Шесть лет назад он активно участвовал в работе компании, но теперь, возможно, бросил дела. Скоро у него будет жена, о которой нужно заботиться. У Джулии свело мышцы живота. Она не должна думать о подобных вещах. Но было необычайно трудно не думать об этом сейчас, когда рядом с ней в машине сидел Роберт. До него можно было дотронуться — и нельзя было дотронуться, он был так близко — и так далеко. Интересно, какая та женщина, которую его мать считает такой подходящей женой для него, против кого совсем ничего не имеет? Она красивая? Давно он ее знает? Долго ли он был с ней вчера вечером?

Она почти не смотрела в окно. Но она услышала, что Эмма расспрашивает Роберта о местах, которые они проезжают, и поняла, что он повез их на краткую экскурсию по городу. Оглянувшись вокруг, она узнала магазины на Оксфорд-стрит. В этот момент Эмма спросила:

— Здорово, правда, мам? Дядя Роберт сейчас повезет нас по Мэлл к Букингемскому дворцу.

Джулия выдавила улыбку.

— Все будет здорово, если ты не надеешься встретиться с королевой, — сухо заметила она. — Видишь ли, королева не знала, что ты приедешь.

На это Эмма залилась смехом, а Джулия опустила голову.

Дворец остался позади. Не препятствуя Эмме выражать свое восхищение перед часовыми у дворца, они свернули на Бердкейдж-Уок и пересекли реку по Вестминстерскому мосту. Оттуда она увидела здание парламента. Затем машина набрала скорость, и она вопросительно посмотрела на своего шурина:

— Мне можно узнать, куда мы едем?

Роберт притормозил, так как они нагнали скопление машин, и посмотрел на нее:

— Конечно. Сейчас мы едем по Дартфорд-роуд и направляемся в Торп-Халм.

— Торп-Халм? — нахмурилась Джулия. — Никогда не слышала.

— Ты и не могла слышать. Это малоизвестное место. В общем, просто деревня.

— И… и там находится этот… дом?

— Именно.

— Понятно. — Джулия смотрела на проплывавший за окнами пейзаж. — А почему ты выбрал Торп-Халм?

Роберт заколебался, его пальцы крепче сжали руль.

— Когда мы с Памелой поженимся, мы, наверное, поселимся в Фарнборо. Ее родители живут в Орпингтоне, и она не хочет жить слишком далеко от них. А Торп-Халм находится в десяти милях от Фарнборо.

Джулия медленно осмысливала услышанное. Значит, когда Роберт женится, он поселится всего в десяти милях от нее. Эта мысль была невыносима. Она ощутила внезапный прилив тоски по покою и умиротворению бунгало в пригороде Ратуна.

Но, зная, что он ждет ее реакции, она сложила на коленях перчатки и сказала:

— Мне казалось, что тебе больше подходит квартира в городе. Это ближе к офису и прочее. Или ты уже не принимаешь участия в делах фирмы?

Поток машин на дороге стал гуще, и Роберт сначала пролавировал между несколькими медлительными грузовиками, а потом ответил:

— Разумеется, я все еще работаю в компании. Мне не улыбается прожить всю жизнь сибаритом. Но, когда я женюсь, мне, естественно, придется сократить свои поездки за границу.

У Джулии поджались губы.

— Ты и правда изменился! — отметила она.

Глаза Роберта раздраженно сверкнули.

— По-моему, мы договорились не спорить при ребенке, — воскликнул он.

— Я и не спорю, — запротестовала Джулия, затем до нее дошло, что именно это она и делает. — И в любом случае замечание не может считаться спором только потому, что оно тебе не нравится.

Лицо Роберта выражало недовольство, но он никак не отреагировал на сказанное. И Джулия снова упрекала себя за то, что вызвала новую размолвку между ними. Ну почему она не может просто принимать все как есть, а не мучить себя мыслями о том, что могло бы быть?

Она взглянула на Эмму, и вдруг дочка обняла ее за шею и крепко прижалась. Джулия проглотила слезы, готовые выступить от жалости к себе самой. Она сама выбрала свою судьбу. Она сама упорно не желала унижаться и просить у Роберта помощи, когда остро нуждалась в ней. Как же тогда можно упрекать его про себя за то, о чем он представления не имеет? И все же он был виноват…

Они свернули с шоссе на открытую сельскую дорогу, по которой добрались до деревни Торп-Халм. Несмотря на подавленное настроение, Джулия оценила красоту этого местечка, а Эмма возбужденно указывала пальцем на заросший зеленью пруд, в котором гордо плавали несколько уток.

По одну сторону от зеленого пруда располагались коттеджи, два бара, сельская школа, церковный приход, а также магазин, в котором, казалось, продается все, что угодно. Повсюду росли деревья, правда, теперь они стояли без листьев, их голые стволы и ветви казались их собственными скелетами.

Роберт говорил о разных достоинствах этого места для Эммы, затем повел машину через всю деревню на окраину. В конце главной улицы они свернули на аллею, за поворотом которой находились открытые железные ворота, затем от ворот по дороге они подъехали к дому. Кусты бирючины, окаймлявшие подъезд к дому, не давали пока рассмотреть его. Во дворе стояли вагончики разных строительных фирм, производивших ремонт, но Джулия смотрела прежде всего на сам дом.

Это был маленький дом эпохи короля Георга, такие теперь стоили невероятно дорого. Неповторимое очарование дому придавало множество маленьких окон, расположенных с небольшим наклоном в сторону центральной части. Невозможно было представить себе нечто более очаровательное, чем этот выкрашенный в белое дом в окружении сосен.

Роберт припарковал машину рядом с вагончиками и, прикусив губу своими белыми ровными зубами, посмотрел на Джулию.

— Ну как? — спросил он, в его голосе не слышалось ни упрека, ни радости.

Джулия во все глаза смотрела на дом. Казалось, ей было трудно собраться с мыслями. Покачав головой, она распахнула дверь и вышла из машины на холод. Она куталась в соболью шубу, не обращая внимания на Роберта, который тоже вышел из машины и помогал Эмме выбраться с заднего сиденья, пока Эмма не подбежала к ней и не спросила:

— Это здесь мы будем жить, мам? Ой, как здорово!

Не дожидаясь ответа, она побежала вперед, а Джулия увидела, что к ней подошел Роберт. Посмотрев снизу вверх на его загадочное лицо, она с беспомощным жестом произнесла:

— Это прекрасно. Но как ты сумел найти это?

Роберт сунул руки в карманы шерстяного пиджака.

— Он поступил в продажу около трех месяцев назад, в общем, примерно тогда же, когда умер Майкл. Дом мне понравился, и я купил его.

— Но меня в виду ты не имел, — вставила Джулия.

Роберт пошел вперед, бросив на нее взгляд через плечо.

— Какая разница? — спросил он.

Догнав Эмму, он распахнул дверь и вошел в дом.

Джулия медленно пошла за ними. Она старалась привыкнуть к мысли, что здесь будет ее дом, возможно, до конца жизни! Нет! Когда Эмма настолько повзрослеет, чтобы жить самостоятельно, она тоже уйдет. Она всегда может снять квартиру и заработать на квартирную плату. Странно, но мысль о том, чтобы снова выйти замуж, ни разу не пришла ей в голову. По крайней мере сейчас…

Роберт и Эмма стояли в холле. Роберт разговаривал с двумя мужчинами в рабочих комбинезонах. В воздухе стоял запах свежей краски и обоев. В доме оказалось неожиданно тепло, и Джулия поняла, что центральное отопление включено.

Она терпеливо подождала, пока он закончит разговор о том, что еще осталось доделать, и, когда те двое ушли, он повернулся к ней.

— Они почти закончили, — пояснил он. — Конечно, здесь пока нет мебели, но, если хочешь, ты можешь посмотреть дом.

Джулия с чувством кивнула.

— Очень хочу. — Она поколебалась. — И… знаешь, Роберт…

— Что? — Выражение его лица не располагало к разговорам.

— Спасибо тебе.

Роберт прищурил глаза.

— Ты меня благодаришь? — насмешливо удивился он.

Джулия резко отвернулась от него.

— Ты сказал, что мы больше не будем спорить, — горячо сказала она.

Роберт с шумом выдохнул.

— Конечно, конечно, извини. Кажется, не получается у нас с тобой нормально разговаривать, верно?

— Не получается.

Джулия медленно вышла в открытую дверь, которая вела в комнату справа от входа. Здесь все стены были выкрашены в белый цвет, кроме одной стены, у которой стоял камин. Эта стена была обита синей камкой. Конечно, камины уже вышли из употребления, но в этот камин был вмонтирован электрообогреватель, который можно было включить, если центрального отопления было недостаточно.

Роберт пошел за ней, оставив Эмму обследовать дом в одиночестве.

— Это твоя приемная, — отчужденно говорил он. — Понимаю, что тебе, возможно, не понравятся цвета, но не было времени ждать, пока ты приедешь и выберешь сама. Если хочешь, потом это можно переделать.

Джулия старалась говорить не менее сухо:

— Мебель ты тоже сам выбрал?

Роберт помялся:

— Нет, выбирала Памела.

— Очень мило с ее стороны. — Джулия старалась не принимать этого близко к сердцу. — Ты не знаешь, что она выбрала?

— Только самое необходимое. Украшения, картины и все остальное в том же роде ты сможешь выбрать сама.

— Понятно.

Джулия подошла к окнам, выходившим на переднее крыло дома.

— А что ты понимаешь под самым необходимым?

— Ну, ковры, мягкую мебель, телевизор и так далее. Кажется, здесь ковер будет серый с синим, под цвет обоев. — Он пожал плечами. — Кажется, она выбрала мебель, обитую кожей, но точно не помню.

— Спасибо.

Джулия отвернулась и снова вышла из комнаты, прошла через холл и вошла в почти такую же комнату напротив.

— Это вторая комната для приемов, как я понимаю.

— Тебе решать. — Роберт показал, что здесь одна из стен была ширмой, которую можно было убрать и тем самым соединить комнату со столовой. Очень удобно для вечеринок, когда нужно много места.

Джулия прошла дальше. За домом был большой сад с фруктовыми деревьями и лужайками, за которым присматривал садовник. На верхнем этаже послышались шаги, и Джулия поняла, что это Эмма проводит свои исследования. Она снова открыла дверь в холл, бросив взгляд на соседние двери.

— Это комната для утренних приемов или для завтрака, как тебе больше нравится, затем кухня и разные пристройки, — сказал Роберт в ответ на ее вопросительный взгляд. — Хочешь подняться наверх?

У Джулии запрыгали губы. Напряженность между ними достигла той степени, что она почувствовала, что расплачется, если сейчас не рассмеется.

Роберт заметил ее улыбку и нахмурился:

— Что тут смешного?

Джулия успокоилась и покачала головой.

— Ничего, — быстро проговорила она. — Конечно ничего.

Роберт подошел к лестнице.

— Можешь пойти одна, если хочешь, — холодно сказал он, давая понять, что понял, почему она улыбнулась.

Джулия взглянула на него со вздохом.

— Извини, Роберт, — хрипло произнесла она. — Дай мне время. Я… ведь все теперь совсем по-другому.

— Думаешь, я этого не вижу? — резко спросил он.

Джулия на минуту задрожала от волнения, с которым не совсем справлялась, а затем, ничего не сказав, повернулась и стала быстро подниматься по лестнице, чтобы оказаться рядом с Эммой и… в безопасности.

Глава 4

Когда они уезжали из нового дома, было почти два часа. Эмма настояла на том, чтобы осмотреть все. Все для нее было ново и восхитительно. Она задавала Роберту тысячи вопросов и, кажется, выбрала его своим доверенным лицом. Джулия следовала за ними с горьким и одновременно радостным чувством, что она здесь лишняя.

В одной из комнат наверху они обнаружили ящики, прибывшие с пароходом, и Эмма упрашивала Джулию открыть один.

— Нет, милая, нам пока даже положить вещи некуда, — запротестовала Джулия. — Но, может, нам стоит взять немного одежды с собой в квартиру. — Она посмотрела снизу вверх на Роберта. — Мы… мы еще долго будем жить у тебя?

Роберт вытащил портсигар, достал сигару и зажал ее в зубах.

— Мне сказали, что в доме можно будет жить примерно через неделю. Значит, ты, наверное, сможешь переехать, скажем, дней через десять.

— Десять дней! — с удивлением воскликнула Джулия. Она открыла сумочку, чтобы поискать ключи от ящиков. — Значит, нам надо взять немного вещей. Не можем же мы с Эммой ходить в одном и том же несколько дней кряду.

Роберт опустился на колени возле ящиков и обследовал висячие замки.

— Ты могла бы купить себе новые вещи, — заметил он, не глядя на нее.

После короткой паузы Джулия спросила:

— Купить? На какие деньги?

Роберт выпрямился:

— У моей матери есть счета во всех самых крупных магазинах. Ты можешь покупать что угодно за ее счет.

— Нет, спасибо. — Джулия продолжала шарить рукой по дну сумочки. — Черт, где же они?

Роберт с видимым трудом сдержался.

— Тебе обязательно так грубить? — резко спросил он. — Ты должна знать, что имеешь право на все, что тебе нужно, как вдова Майкла.

Она посмотрела на Роберта, ее глаза сверкали от гнева.

— Что? А твоя мать сказала мне, насколько я от тебя завишу?

Лицо Роберта помрачнело.

— Знаешь что, Джулия… — угрожающе пробормотал он, затем сделал глубокий вдох и снова опустился на колени у ящиков.

Джулия не выдала волнения, вызванного его словами, а через минуту достала из сумочки связку ключей. Роберт, ни слова не говоря, протянул руку и взял ключи у нее из рук. Рассмотрев их, он выбрал нужный ключ и быстро открыл ближайший ящик. Затем он расстегнул кожаные ремни, служившие дополнительным запором ящика, и приподнял тяжелую крышку.

Эмма запрыгала от возбуждения и начала бы рыться в ящике, благо он был открыт, если бы Роберт не остановил ее. Когда Джулия рассматривала содержимое ящика, ее охватило внезапное волнение. Среди льняного белья примостилось несколько запакованных в газеты свертков, слегка виднелся верх ящика от карточного столика, в котором лежало немного фарфоровой и стеклянной посуды.

Собравшись с духом, Джулия покачала головой, ей вдруг стало трудно говорить.

— Я… это не тот ящик, — с усилием сказала она. — Наша… наша одежда в другом.

К вящему разочарованию Эммы, Роберт опустил крышку ящика, застегнул ремни и запер замок. Затем положил ключи к себе в карман. Джулия с удивлением смотрела на него во все глаза.

— Пойдем, — бросил он. — Хватит на сегодня.

Джулия запротестовала жестами и словами:

— Но наша одежда…

Роберт направился к двери.

— Потом, — сказал он.

Джулия опустила плечи и носком туфельки пнула один из ящиков.

— Мне надо взять кое-что, — настаивала она.

Роберт покачал головой.

— Ты не будешь распаковывать ящики, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Ну, пойдем. Уже поздно, я хочу есть.

Джулия заколебалась на мгновение, а затем уступила. Ей и самой не хотелось распаковывать чемоданы, по крайней мере сейчас, и она невольно испытывала благодарность к Роберту за понимание.

Когда они снова сели в машину, Робертсказал:

— Мы поужинаем в «Черном быке» в деревне. Мне кажется, у них очень хорошие блюда гриль. Тебя это устраивает?

Садясь в машину, Джулия пожала плечами:

— Как хочешь.

Роберт помрачнел, но ничего не сказал, просто включил зажигание и завел мощный двигатель.

«Черный бык» оказался одним из баров, которые они видели по приезде. Было очевидно, что в обед многие отдают предпочтение этому бару, поскольку и внутренний дворик, и лужайка напротив были полны припаркованных машин.

Зал был не полон, но официант, увидев их, растерялся.

— Боюсь, мы не подаем обедов после пятнадцати минут первого, — довольно агрессивно сказал он.

Джулия вздохнула, но Роберта это, казалось, ничуть не смутило.

— Я заказывал столик, — сказал он. — Моя фамилия Пембертон.

Минут сорок пять спустя Джулия подумала с долей цинизма, что, оказывается, это имя способно очень сильно менять отношение окружающих. Помешивая ложечкой вкусную смесь клубники и сливок, она заметила, что зал бара пуст, и, несомненно, обслуживающему персоналу не терпится уйти. Но посетители еще сидели здесь, сытые и довольные. Обед был так хорош, что даже Джулия, у которой не было аппетита, отдала ему должное. Отличные бифштексы, хрустящий влажный салат, горячий аппетитный картофель по-французски. Эмма съела все, что ей подали, и теперь внимательно слушала Роберта, который объяснял ей, как это клубника может зреть в разных частях света в разное время года.

Взглянув внезапно на Джулию, Роберт перехватил ее мягкий взгляд, которым она смотрела на них обоих.

— Итак, — сказал он, — тебе понравилось?

Джулия допила вино в бокале и откинулась на спинку стула.

— Великолепно! — воскликнула она.

— Кофе? — спросил он, но она отрицательно покачала головой.

— Тебе не кажется, что нам пора уходить? Я имею в виду, что им уже пора закрываться.

Роберт слегка улыбнулся:

— Я позабочусь, чтобы они на этом не потеряли.

Джулия опустила голову:

— Ты считаешь, что все можно купить за деньги, не так ли?

Внезапно Роберт стал мрачен.

— А тебя разве не купили за деньги?

Джулия подняла на него глаза:

— Что ты имеешь в виду?

Роберт цинично посмотрел на нее:

— Ты же не хочешь сказать, что вышла бы за Майкла, если бы он был моряком без гроша в кармане, не правда ли?

Джулия пришла в ужас и быстро взглянула на Эмму, но та, казалось, не обращала внимания на их разговор, сосредоточившись на содержимом стакана кока-колы.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать.

Роберт вскочил:

— Брось, Джулия. Майкл был тебе не нужен. У тебя сто раз была возможность бросить меня и выйти за него, если бы ты хотела этого, еще задолго до того, как я уехал в Венесуэлу! Нет! Тебе был нужен я, так что не пытайся это отрицать!

Лицо его внезапно побледнело под загаром, он резко отвернулся и пошел искать метрдотеля, на ходу вытаскивая бумажник.

Джулия вздрогнула и, повернувшись на стуле, с усилием пыталась надеть шубу. Она никогда бы не поверила, что Роберт может быть так жесток, и чувствовала, что просто заболевает от всего этого.

Он вернулся в сопровождении чопорного метрдотеля, следовавшего за ним с благодарным видом. К тому времени Джулия и Эмма были уже готовы и ждали его. Роберт надел свой шерстяной пиджак и, коротко кивнув метрдотелю, быстро пошел к выходу. Холодный воздух на улице подействовал на Джулию освежающе, и она глубоко вдохнула, прежде чем села в машину.

По дороге в Лондон они почти все время молчали, даже Эмма, казалось, слишком устала в то насыщенное утро. И правда, только вчера они прилетели из Куала-Лумпур, и Эмма держалась еще молодцом, могло быть хуже. Она много спала, но это было следствием того, что она еще не привыкла к разнице во времени.

Хотя она и выспалась, у нее слипались глаза, когда Роберт въехал на стоянку у дома, а Джулия удивилась, что еще только четыре часа, а уже темно.

Эмма оживилась в лифте, и, когда они подошли к дверям квартиры, она опять была в довольно жизнерадостном настроении. Достаточно жизнерадостном, чтобы немедленно посвятить Люси Пембертон во все, что происходило днем, включая проблему с ящиками и поздний обед в «Черном быке».

Роберт сразу же исчез, и Джулия осталась со свекровью и дочкой. Стягивая шубу и направляясь в холл, Джулия безжалостно подумала, что Люси так внимает рассказам Эммы, как будто ожидает услышать что-то ужасное. Она собиралась убрать шубу и на некоторое время остаться одной в своей комнате. После событий последних нескольких часов ей нужно было время подумать.

Но Люси заметила, что она уходит, и сказала:

— Не уходи, Джулия. Шубу уберет Хелберд. Иди сюда и садись. Я хотела бы послушать, что ты думаешь о новом доме.

Джулия неохотно бросила шубу на спинку стула и подошла, чтобы устроиться поближе к сидевшим на кушетке. Закинув одну ногу на подлокотник мягкого кожаного кресла, Джулия привычно повела плечами:

— Очень красиво. А вы его видели?

— О, конечно, — кивнула Люси. — Памела показала мне его, когда мы ехали в гости к ее родителям.

Джулия про себя отметила это.

— Понятно.

— Знаешь, это она нашла дом, — небрежно продолжала Люси. — Вообще-то он раньше принадлежал друзьям ее родителей, но они переехали за границу — видишь ли, они просто не переносили нашего климата. И дом поступил в продажу.

От слов Люси у Джулии перехватило дыхание. И она не сомневалась, что этого-то Люси и добивалась.

— Кто это — Памела? — спрашивала Эмма. — Она моя тетя?

Люся с улыбкой повернулась к ней.

— Скоро будет тетей, дорогая. Она выйдет замуж за дядю Роберта.

— Ух ты! — Ротик Эммы сложился в круг. — А она хорошая?

— Очень хорошая, моя милая. Завтра ты с ней познакомишься.

— Завтра? Познакомлюсь? Как это? — интересовалась Эмма. Она сидела, кулачком подперев подбородок.

Люси, сохраняя равнодушие, посмотрела на свою невестку.

— Она с родителями приедет к нам завтра ужинать. И познакомиться с тобой, Джулия.

— Правда? — Джулия с трудом сглотнула.

Предложение познакомиться с женщиной, на которой женится Роберт, было не из приятных.

— Да, знаешь, мы решили подождать пару дней, чтобы ты смогла устроиться как следует, прежде чем знакомить тебя с нашими друзьями. Почему бы не встретиться с ними в субботу вечером, как ты считаешь?

— Как хотите. — Джулии было трудно держаться в рамках приличия, и она презирала себя за это.

Почему ей все время кажется, что Люси намеренно делает все ей назло? Только потому, что прошлым вечером…

Решившись, она сказала:

— Я забыла спросить, как вы сегодня себя чувствуете.

Люси пожала плечами:

— Намного лучше, спасибо. — Она отвернулась к Эмме. — Скажи, дорогая, ты видела качели в саду нового дома? Те, что висят на вишне? Памела говорила, что качалась на них, когда была маленькой.

Эмма с интересом покачала головой:

— Нет, не видела.

— Очень странно, — нахмурилась Люси.

— Мы в сад не ходили, — честно продолжала Эмма. — Мам, а почему не ходили?

Джулия пожала плечами:

— У нас не было времени, дорогая.

— Чепуха, — фыркнула Люси. — У вас было полно времени.

— Тогда, наверное, мы просто не подумали об этом, — сказала Джулия, изо всех сил стараясь не разозлиться.

Люси покачала головой.

— Вы там пробыли достаточно долго, — резко сказала она.

Джулия вздохнула:

— Мне очень жаль.

— И ты ничего не привезла оттуда?

— Нет.

Джулия сняла ногу с подлокотника и встала.

— Сейчас рано темнеет, правда?

— Наступает зима. — Люси подняла брови. — Ты поймешь, что здесь все сильно отличается от того, к чему ты привыкла.

— Без сомнения, — коротко ответила Джулия.

В этот момент в комнату вошел Хелберд.

— Могу я подавать чай, мэм? — спросил Он, обращаясь к Люси.

Люси задумалась на мгновение.

— О да — думаю, да.

— Мне не нужно, — сказала Джулия и резко отвернулась. — Я… собираюсь принять ванну.

— Хорошо, мэм, — улыбнулся Хелберд.

— А где мистер Роберт? — снова заговорила Люси.

— Он ушел, мэм.

— Ушел? — Люси, казалось, была поражена. — Но ведь он только что вернулся.

— Да, мэм.

— И что же? Он сказал, куда поехал?

— Он просил сказать, если вы будете спрашивать, что он уехал в офис. Он сказал, что скоро вернется.

— Ясно. — У Люси затрепетали ноздри.

— Бабушка, можно, я телевизор посмотрю? — спросила Эмма.

Она бесцельно бродила по комнате и вертела в руках все, до чего смогла добраться.

Люси, казалось, начала раздражаться.

— Думаю, можно, — безразлично снизошла она до разрешения. — Хелберд, включите, пожалуйста.

— Да, мэм. — Хелберд включил телевизор, и минуту спустя появилось цветное изображение.

Эмма была в восторге.

— Ой, как же здорово! — восклицала она по всякому поводу.

Кажется, слово «здорово» стало теперь ее любимым словом.

Джулия кивнула и пошла к двери.

— Вам подать чай в вашу комнату, мэм? — На этот раз Хелберд обращался к ней.

Джулия была в нерешительности.

— Я бы не хотела вас беспокоить, — пробормотала она.

Хелберд покачал головой:

— Никакого беспокойства, мэм.

Люси вздохнула с подчеркнутым безразличием.

— Если миссис Пембертон захочет чаю, она выпьет его здесь со мной, Хелберд.

— Да, да, конечно, мэм.

Хелберд склонил голову в вежливом поклоне, сочувственно посмотрел на Джулию и вышел.

Джулия открыла дверь, и Люси перенесла свое внимание на нее.

— Надеюсь, у тебя не войдет это в привычку — позорить меня перед слугами, Джулия, — бросила она.

Джулия вздохнула:

— Мне очень жаль.

— Правда? — Люси с сомнением посмотрела на нее. Достав носовой платок, она без кокетства промокнула им нос. — Что ж, в любом случае нам предстоит жить вместе — по крайней мере несколько дней, — и я была бы признательна, если бы ты вела себя менее агрессивно.

Джулия приложилась лбом к прохладной обивке двери.

— Отлично, — сказала она. — Я постараюсь.

Люси отбросила платок в сторону.

— Ты будешь сегодня вечером на ужине?

— Конечно, — кивнула Джулия.

— Отлично.

Ей просто дали понять, что аудиенция окончена, и Джулия возмутилась в душе. Но она очень аккуратно прикрыла за собой дверь и пошла в свою комнату. Однако, придя к себе, она уже не могла сдерживаться. Она упала на кровать и позволила себе выплакаться.

Она больше не видела Роберта до следующего вечера.

Он не пришел тогда на ужин, и Люси с видимым удовольствием сообщила ей, что он с Памелой пошел на вечеринку к кому-то из их друзей. Очевидно, он приехал из офиса, когда она была в ванной. Он принял душ, переоделся и снова уехал. Эмма, конечно, пошла спать около семи, и Джулия и ее свекровь остались вдвоем.

Ужин проходил в неловком молчании, и Джулия не получила от него никакого удовольствия. Потом они смотрели в гостиной телевизор.

— Без сомнения, тебе нелегко привыкнуть к жизни, которую мы ведем, — сказала Люси, удобно устраиваясь в кресле. — Прежде всего, тебе чужд наш стиль, не так ли, Джулия?

Джулия притворилась, что поглощена фильмом, который они смотрели.

— Что вы сказали? — спросила она, прекрасно расслышав слова Люси.

— Я сказала, что тебе будет трудно привыкнуть к нашему стилю жизни, — резко сказала Люси. — Не думаю, что жизнь в Ратуне может сравниться со светской жизнью здесь, в Лондоне.

— Не думаю, что может. — Джулия заправила прядь волос за ухо.

— И у тебя не было возможности привыкнуть к такой жизни до того, как ты уехала с Майклом, — продолжала ее свекровь. — Не представляю, чем руководствовался Майкл, когда выбирал это место, — казалось, ему очень нравится жить в Лондоне.

— Он пошел во флот задолго до встречи со мной, — напомнила Джулия.

Люси пожала плечами:

— Да, я знаю. Ему всегда нравилось болтаться на кораблях. С самого детства. Но чтобы он принял назначение за границу, да еще постоянное…

— Это была его идея. — Джулия заставила себя не переходить, на радость Люси, в контратаку.

— Знаю. Но это так на него не похоже. — Люси потянулась за бокалом шерри. — Правда, тебе так было удобнее всего.

Джулия упражнялась в сохранении спокойствия.

— Удобнее? — переспросила она.

— Разумеется. Я хочу сказать… ведь ты, Джулия, не привыкла к нашему стилю жизни, не так ли? Ты не привыкла устраивать развлечения, давать приемы! Я не думаю, что ты хоть раз в жизни составляла меню, верно?

— Нет. В детском доме обычно этим не занимаются, — подтвердила Джулия.

Люси жестом попросила перемирия.

— Ну, Джулия, давай больше не ссориться. Я просто стараюсь все с тобой обсудить.

— Я не ссорюсь, — с упреком сказала Джулия и глубоко вздохнула. — Может, вас это и удивит, но мы с Майклом были счастливы — очень счастливы.

Люси прищурила глаза:

— В самом деле?

— Да. Его не интересовал ваш… ваш светский Лондон, или как вы его там называете! Он любил болтаться на кораблях, здесь я с вами согласна. У нас была лодка, просто маленькая лодка, и мы проводили на ней большую часть выходных. Мы плавали, загорали. Мы приглашали друзей. Это… была чудесная жизнь.

Люси скривила губы:

— Майкл и теперь был бы жив, если бы ты не уговорила его принять это назначение.

Джулия побледнела:

— Это неправда!

— А ты откуда знаешь? — Люси уже не скрывала своей неприязни.

Джулия сжала губы, не решаясь заговорить. Ей не хотелось обсуждать личные проблемы Майкла со здоровьем при этой женщине, пусть она даже его мать. Но все-таки сказать ей нужно. Вздохнув, она заговорила:

— Знаю, потому что он принял это назначение по совету врача, который сказал, что ему надо снизить деловую активность.

— Что? Я не верю тебе!

— Это правда. Я тоже ничего не знала до… до второго приступа. Доктору пришлось мне все объяснить. — Джулия откинулась на спинку кресла. — Майкл отказывался воспринимать свою болезнь всерьез.

Люси смотрела на нее широко открытыми глазами, у нее дрожали губы. Джулии сделалось очень жаль ее.

— Ты… ты это придумала. Он… он бы мне сказал. Я его родная мать!

Джулия пожала плечами:

— Вы не знали его так хорошо, как я.

— Я знала его двадцать восемь лет, — презрительно бросила Люси. — В четыре-пять раз дольше, чем ты.

— Да, но не так хорошо, как его знала я, — тихо сказала Джулия. — Поверьте, я говорю правду, я не стараюсь причинить вам боль.

Люси поднялась с кресла.

— Ты говорила об этом Роберту?

Джулия покачала головой:

— Нет. Я никому об этом не говорила.

— Я бы не хотела, чтобы ты говорила ему, — сказала Люси, беспокойно прохаживаясь по комнате. — Я бы хотела, чтобы смерть Майкла все воспринимали как неожиданное несчастье, какие случаются в жизни.

— Так оно и было! — с горечью воскликнула Джулия, поняв, что Люси просто не хочется, чтобы ее друзья узнали, что в течение шести лет Майкл скрывал свою болезнь от родных — прежде всего от нее.

— И для тебя тоже? — вопрошала Люси. — Ты можешь так сказать с чистым сердцем?

— Конечно могу. — Джулию больно задел тон свекрови.

После последних нескольких минут разговора фильм совсем перестал интересовать ее.

Люси жестом прекратила разговор.

— Ну ладно. Это все в прошлом, никто из нас не может воскресить его. — Она сжала губы. — Слава Богу, у меня еще есть Роберт и, конечно, Эмма.

Джулия встала.

— А когда Роберт женится? — не выдержав, спросила она.

— Что ты имеешь в виду?

Джулия покачала головой:

— Ничего.

— Ты думаешь, тогда для Роберта что-то изменится? — презрительно спросила Люси. — О нет! Роберт ведь не такой, как Майкл. Он никогда не сделает того, что может обидеть меня. А девушка, на которой он женится, понимает, какие у нас отношения. Памела не эгоистка. Мы с ней очень близкие друзья.

Джулия подавила вздох. Она еще многое могла бы сказать. Можно было с непередаваемой легкостью сделать жестокий намек на то, что жены и подружки бывают совсем разными людьми. Но она оставила свои мысли при себе. Вместо этого она подошла к стенному бару и спросила:

— Налить вам еще шерри?

— Нет, спасибо.

Люси смотрела, как она смешивает себе еще джина с тоником.

— Ты уже в третий раз сегодня пьешь джин с тоником, если не ошибаюсь.

Джулия сознательно поднесла бокал к губам.

— Да. Вы что-то имеете против?

Люси высокомерно пожала плечами:

— Мне казалось, что мое мнение по этому вопросу очевидно.

— Роберт может это позволить, — уколола Джулия с натянутой улыбкой.

— Деньги здесь ни при чем. Ты ведь не хочешь превратиться в алкоголичку, Джулия?

— Ну ради Бога! — Джулия проглотила остатки джина и поставила бокал на поднос с подчеркнутой осторожностью. Затем она взглянула на свои мужские часы. — Сейчас полдесятого. Вы не будете возражать, если я пойду спать?

Люси фыркнула:

— Вовсе нет. Совершенно ясно, что у нас мало общего.

Джулия пошла к двери, сжав кулаки, но не поддавшись на провокацию. А это было невероятно трудно в сложившихся обстоятельствах. Люси твердо решила поставить ее на место, и пока что ей это удавалось. Люси только не знала о решении Джулии не поддаваться более запугиваниям свекрови, а также о том, что выигранный бой не означает окончания войны.

На следующий день Люси повела Эмму в парк. Стоял один из тех редких замечательных ноябрьских дней, когда деревья, прихваченные морозом, покрывались сверкающим инеем, а воздух был чист и свеж, как вино.

Эмма просила мать пойти с ними, но Джулия отказалась. Она догадалась, что Люси хочет остаться наедине с ребенком, и, как бабушка, она имела на это право.

Роберта тоже не было дома. Он ушел с утра, еще до того, как Джулия встала, он утром звонил Хелберду и сказал, что к обеду не придет. Итак, вся квартира была в распоряжении Джулии, если, конечно, не считать слугу.

Она сидела в гостиной, наслаждаясь временной свободой, когда зазвонил дверной звонок. Она машинально поднялась, но ее остановил появившийся Хелберд.

— Я займусь этим, миссис Пембертон, — заверил он по обыкновению учтиво, и Джулия снова опустилась на кушетку.

Хелберд вышел в прихожую и открыл входную дверь. До нее донесся приглушенный разговор, голос Хелберда звучал удивленно, затем она услышала, как закрылась дверь.

Оглянувшись, она увидела, что он входит в комнату, нагруженный коробками и свертками.

— Боже мой! — улыбаясь, воскликнула она. — Что здесь происходит?

Хелберд замялся, не выпуская свертков из рук.

— Это вам, миссис Пембертон, — сказал он. — Куда это отнести? В вашу комнату?

— Мне? — недоуменно переспросила Джулия. — Но… но я ничего не заказывала.

— Да, но посыльный сказал именно так, — твердо сказал Хелберд.

— Вы уверены, что это не для… для матери мистера Роберта?

— Нет, мэм. Посыльный сказал, что это для миссис Джулии Пембертон.

Джулия встала:

— Хорошо, но все-таки положите свертки. Не стоит с ними стоять. Я посмотрю, что это, хорошо?

— Как угодно, мэм. Может быть, вы хотите, чтобы это сделал я? — Он улыбнулся, и Джулии было приятно его одобрение.

Он опустил свертки на кушетку, где сидела она, и тогда Джулия увидела надпись на крышке одной из коробок. Она сжалась. Она прочла имя одного из самых известных в Лондоне кутюрье и вдруг поняла, что это были за свертки.

— Спасибо, дальше я справлюсь сама, — сказала она неожиданно севшим голосом.

Затем, почувствовав, что Хелберд с любопытством смотрит на нее, она добавила:

— Я… это не мне.

— Но посыльный…

— Я знаю, что сказал посыльный. Он думал, что это для меня. Но это не так. — Она закусила губу. — Оставьте это здесь. Я… займусь этим.

— Да, мэм.

Хелберд с видимой неохотой вернулся на кухню, а Джулия, подавив вздох, стояла и смотрела злыми глазами на кучу свертков. Кто это устроил? Роберт? Или таинственная Памела? Кто бы это ни прислал, он может это забрать. Ей ничего не надо от Пембертонов!

Пусть так, но она не могла просто спокойно сидеть рядом с таким количеством загадочных свертков. Простое любопытство подталкивало ее заглянуть в коробки, чтобы посмотреть, что они выбрали для нее, не спрашивая ее мнения. Но она решила про себя не поддаваться искушению. Она села в кресло спиной к сверткам и взяла газету, которую читала до этого, когда в дверь позвонили. Внезапно один из свертков выскользнул с шуршанием из небрежно брошенной кучи и с шумом упал на ковер. От неожиданности она вздрогнула и сердито обернулась.

Полуоткрытая коробка лежала на полу, ее содержимое вывалилось на ковер абрикосового цвета. Она не знала, что это такое, но цвет ткани был просто прелестным. Казалось, оттенки пурпурного, голубого и зеленого переплелись в ткани с серебряной ниткой.

С сердитым восклицанием она встала и опустилась у коробки на колени, собирая выпавшую вещь. Ткань была мягкой и гладкой на ощупь, и, подчинившись внезапному порыву, она бросила коробку на кушетку и достала содержимое.

Это был халат, длинный и прямой, с высоким воротником и узким вырезом. Приложив его к себе, она поняла, что скорее всего это ее размер, и разозлилась.

Она небрежно сунула его опять в коробку и прихлопнула крышкой. Затем в задумчивости сжала губы и посмотрела на другие коробки.

Но прежде, чем она успела нарушить данное себе слово и открыть коробки, в комнату вошел Роберт Пембертон. На нем было темное полупальто с воротником из темного меха, и, когда он расстегнул его, войдя в комнату, она разглядела под пальто светлый костюм.

Казалось, он был удивлен, застав ее одну, и вопросительно посмотрел вокруг, намеренно не глядя на свертки на кушетке, что раздражало Джулию.

— А где все?

Джулия сделала глубокий вдох:

— Они пошли в парк.

— Понятно. — Роберт снял пальто и передал его по дошедшему Хелберду.

— Подать чаю? — предложил Хелберд.

Роберт посмотрел на Джулию, но она покачала головой, и он повторил ее жест.

— Нет, спасибо, Хелберд, — ответил он. — Может быть, позже. Когда вернется миссис Пембертон.

— Да, сэр.

Хелберд удалился, а Джулия встала с кушетки и вышла на середину комнаты, ожидая, когда он объяснит свой поступок.

Однако Роберт, казалось, решил не замечать свертков, он опустился в кресло и закурил сигару с возмутительным безразличием. Наконец Джулия не выдержала.

— Ну что? — сказала она. — Зачем ты это сделал?

Роберт предпочел притвориться, что не понимает:

— Что я сделал?

Джулия вздохнула:

— Купил все эти вещи.

Роберт рассеянным взглядом прошелся по сверткам.

— А это сделал я?

— А разве не ты? — Джулия злилась.

— Ну а если и я?

— Перестань! — Джулия сжала кулаки. — Я тебе уже сказала — я ничего от вас не хочу.

Роберт поднял свои темные брови:

— Мне жаль тебя разочаровывать, но я здесь ни при чем.

Джулия нахмурилась:

— Не ты? Кто же тогда? Ведь не твоя же мать?!

Роберт пожал плечами:

— Почему бы и нет?

Джулия заметалась в поисках ответа:

— Она… она не стала бы…

— Ну что ж, мне очень жаль опять тебя разочаровывать, но это именно она. — Роберт критически оглядел Джулию. — Думаю, она решила, что твой гардероб… скажем, не совсем здесь уместен.

— Черта с два она так думала! — Джулия в гневе схватила себя за волосы. — Как она смеет указывать, что мне носить? — Тут Джулия наморщила нос. — Ах да, конечно. Ведь сегодня она дает ужин, не так ли? Она, может быть, боится, что там я ее опозорю? Как же, бедная родственница!

Лицо Роберта потемнело.

— Успокойся, Джулия! Не веди себя как балованный ребенок! Если моя мать решила купить тебе что-то из одежды, ты по крайней мере могла бы поблагодарить ее.

— Почему? За что мне благодарить? Я ничего не просила.

С презрительным выражением лица Роберт поднялся.

— Знаешь, меня уже тошнит от тебя, — холодно сказал он.

— Тебя и вполовину так не тошнит, как меня от тебя, — по-детски не осталась в долгу Джулия.

— Так ты не хочешь по-хорошему? — Роберт стоял, глядя на нее сверху вниз, его глаза горели ненавистью.

Джулия пыталась оставаться спокойной, по крайней мере внешне, но это было нелегко, так как он был неприкрыто враждебно настроен.

— Если… если моя одежда недостаточно хороша для ваших… ваших друзей, тогда я останусь весь вечер в своей комнате.

Роберт покачал головой:

— Ты сделаешь, как я сказал.

— Это еще почему? — Джулия на несколько шагов отступила назад, немного испугавшись гнева, который сама вызвала. — Ты… твоя мать должны были понять мои чувства. Но, наверное, поэтому она это и сделала.

Роберт прошелся рукой по своим густым волосам и опустил руку на шею почти измученно.

— Не говори глупости, — коротко воскликнул он. — Ты прекрасно знаешь, что вещи, которые ты носила в Ратуне, не подойдут для нашей зимы. — Он бросил взгляд на кучу коробок. — Разве ты не посмотрела, что там?

— Нет, я даже крышек не открывала, — настороженно ответила Джулия.

Роберт заколебался на мгновение, затем, расстегнул пиджак, он откинул крышку ближайшей коробки. Внутри был брючный костюм из твида оливково-зеленого цвета. Он достал его, встряхнул и критически осмотрел.

— Тебе бы это очень пошло, — заметил он, уже не повышая голоса.

Джулия опустила голову.

— Тебе ведь все равно, что это так унижает меня, верно? — спросила она тихо.

Услышав это, Роберт выпрямился и небрежно бросил костюм на кушетку.

— А почему мне должно быть не все равно? — резко спросил он. — Ты не возражала против того, чтобы унижать меня.

Джулия посмотрела на него долгим взглядом широко открытых зеленых глаз, в голове у нее стучало.

— Я… тебя… унижала? — повторила она. — Как?

Роберт отвернулся, потянувшись к низкому столику рядом за сигарой. Зажав ее в зубах, он шарил в карманах в поисках зажигалки. Чиркнув ею, он сказал:

— Как ты думаешь, что я почувствовал, когда вернулся и узнал, что ты вышла за Майкла?

Джулия положила руку на горло, как бы защищаясь.

— Я бы предпочла не обсуждать это, — запинаясь, проговорила она.

Губы Роберта подергивались.

— Уверен, что предпочла бы. Что ты еще можешь сказать? Все очевидно. — Уголки его губ поползли вверх в жестокой улыбке. — Ох, Джулия, мне ты правда сделала много хорошего. Очень много. Ты заставила меня понять, каким я был дураком, черт побери…

— Ты не понимаешь! — Джулия не выдержала и прервала его.

— О, я прекрасно понимаю, Джулия. Половину чувства вызывали мои деньги, не правда ли? Я в итоге сорвался у тебя с крючка, но ничего, ведь между его счетом в банке и моим нет никакой разницы!

Джулия взмахнула рукой, и ее пальцы хлестнули по его сухой мускулистой щеке, прекратив, к счастью, дальнейшие комментарии с его стороны. Она не знала, чего ждать дальше. Может, каких-нибудь угроз. Но Роберт ничего не сделал, только долго выдерживал ее взволнованный взгляд, пока на его лице не проступили красные следы ее пальцев. Затем он резко повернулся и вышел из комнаты.

Джулия смотрела долгим взглядом на дверь, и ее глаза застилали слезы. «О Боже, что я наделала», — сквозь тошноту подумала она.

Она повернулась к куче коробок на кушетке с детским желанием порвать и коробки, и содержимое на кусочки. Но так ведь ничего не докажешь, кроме того, что она еще ребенок, как заявил Роберт.

Глубоко вздохнув, она собрала все коробки и в два приема перенесла их к себе в спальню. Покончив с этим, она вывалила все вещи на свою кровать, нашла вешалки и стала убирать их в шкафы, стоявшие вдоль одной из стен комнаты. Она не вполне отдавала себе отчет в том, зачем она это делает, но была уверена, что эти вещи помогут ей говорить с Люси Пембертон на равных.

Глава 5

Тем вечером у Джулии ушло много времени на то, чтобы привести себя в порядок к ужину. Что бы потом о ней ни говорили Памела Хиллингдон и ее родители, они не смогут сказать, что она не заботится о своей внешности.

Среди вещей, которые ей на выбор прислала Люси, было платье из бархата бирюзового цвета, мягкого и дорогого, окаймленное каким-то светлым мехом, наверное, норкой. У платья были длинные рукава и низкий круглый вырез. Это было красивое платье, оно придавало стройной фигуре Джулии еще больше изящества. Джулия довольно равнодушно подумала, что, возможно, усилия, которые прилагает Люси для того, чтобы сделать свою невестку приемлемой для встречи с ее друзьями, могут привести к совсем другому результату.

В тот вечер она уложила волосы в высокую прическу, оставив лишь несколько кокетливых шелковистых прядей ее серебряных волос порхать по щекам и по шее сзади. Она понимала, что у нее еще не было платья, которое шло бы ей больше, чем это, и сознание собственной привлекательности придало ей уверенности в себе, столь нужной ей сейчас.

Когда она проходила через холл, из гостиной до нее донеслись голоса, и она поняла, что гости Роберта уже приехали. Еще она расслышала голос Эммы. Люси просила не укладывать ее спать как обычно, чтобы она могла познакомиться с невестой Роберта, и волей-неволей Джулии пришлось согласиться. Но она настояла, чтобы Эмма переоделась в пижаму и халат и пошла спать, как только она со всеми перезнакомится.

Ей потребовалось немало мужества, чтобы открыть дверь в гостиную и сделать шаг вперед, и, когда она вошла, разговор стих и все взгляды обратились к ней. Первой заговорила Люси. Она подошла к невестке и с деланной улыбкой сказала:

— А вот и Джулия! Мы ждем тебя. Проходи и знакомься.

Джулия стерпела, когда Люси взяла ее за локоть и повела в центр комнаты. Она смотрела прямо на высокую молодую женщину, стоявшую рядом с Робертом. Памела Хиллингдон оказалась совсем не такой, какой ее представляла Джулия, хотя нельзя было отрицать, что она привлекательна. У нее были каштановые волосы, полная, можно сказать, чувственная фигура. Платье из тонкой шерсти цвета цикламена плотно облегало ее тело. Она держалась с необыкновенной самоуверенностью, и Джулия чувствовала, что остатки ее уверенности в себе тают под покровительственным взглядом Памелы.

Она посмотрела в сторону Роберта. Одетый в дорогой вечерний костюм, он показался ей самым красивым и мужественным мужчиной, и Джулия почувствовала, как у нее напряглись мышцы живота, ее подташнивало, Он стоял, прикрыв свои серые глаза густыми ресницами, без всякого выражения на лице.

— Фрэнсис, Луиза, это моя невестка Джулия. Джулия, познакомься с родителями Памелы. И с Памелой тоже. Памела, дорогая, это Джулия!

Джулия машинально пожимала руки. Родители Памелы были моложе, чем она предполагала, им не было и пятидесяти. Фрэнсис Хиллингдон смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Джулия безразлично подумала, что он довольно привлекательный мужчина. Он был пониже Роберта, но крепкого сложения, у него были темные седеющие волосы и длинные баки.

Луиза была похожа на дочь, такая же высокая и мускулистая, немногим ниже своего мужа. В их присутствии Джулия чувствовала себя незаметной.

После того как церемония знакомства была позади, Фрэнсис сказал:

— Мы только что познакомились с вашей дочкой, Джулия. Это очаровательная молодая леди. — Он усмехнулся, и Джулия оттаяла.

Эмма захихикала:

— Мистер Хиллингдон подумал, что моя пижама и халат — это вечернее платье по новой моде.

Тогда Джулия тоже улыбнулась:

— Правда? Надеюсь, ты объяснила ему, что юным дамам пора бай-бай.

Эмма наморщила носик:

— Мне спать пора?

— Давно пора, — твердо сказала Джулия.

— Что ты будешь пить, Джулия? — Это спрашивал Роберт холодным и безразличным тоном.

— Пожалуйста, джин и тоник. — Джулия решила проигнорировать то, что Люси поджала губы.

— Как вы находите жизнь в Англии? Привыкаете? — Кажется, Памела решила, что пора сказать что-нибудь, так как Роберт отошел от нее, чтобы принести Джулии спиртное.

— Думаю, для вас здесь довольно холодно, не правда ли? — Луиза Хиллингдон нахмурилась. — Вы ведь приехали с Малайев, не так ли?

— Верно, — кивнула Джулия. — О… спасибо. — Она взяла у Роберта бокал, который он протягивал ей. — Да, здесь довольно холодно. Но я не слишком обращаю на это внимание, ведь в квартире тепло.

— Вам понравился ваш дом? — Фрэнсис предложил ей сигарету, она взяла ее. — Там раньше жили мои друзья.

Она наклонилась к его зажигалке, придерживая ее рукой, и подняла ресницы, чтобы взглядом поблагодарить его.

— Так мне и сказали. Кажется, там очень красиво. Роберт… возил меня туда вчера.

Памела взглянула на своего жениха и отступила назад, так чтобы Роберт снова оказался в кругу говоривших.

— Дорогой, когда Джулия сможет переехать?

Роберт зажал в зубах сигару.

— Думаю, немногим больше, чем через неделю, Памела. Отделка почти закончена.

— Вам нравится, как отделан дом? — Памела снова смотрела на Джулию.

Джулия решила быть вежливой:

— Очень. Как мне сказали, вы принимали в этом участие.

Памела улыбнулась:

— Да. Это было довольно интересно. Что-то вроде репетиции перед тем, как мы с Робом найдем дом для себя.

Джулии не понравилось уменьшительное имя Роберта, но это было не ее дело. В этот момент Люси сказала:

— Что же это мы стоим? Давайте сядем поудобнее.

Роберт обернулся.

— Садитесь, пожалуйста, Луиза, — обратился он к своей будущей теще.

Луиза допила шерри, остававшийся у нее в бокале, и, подобрав юбки своего черного вечернего платья, села на предложенный Робертом стул. Фрэнсис отступил назад, пропуская Джулию вперед, и, так как Памела уже опустилась на кушетку, она села в кресло, К ее удивлению, Фрэнсис сел на стул рядом с ней, оставив Люси в обществе Луизы.

Эмма забралась на ручку кресла, в котором сидела Джулия, разговор стал общим. Но через несколько минут Джулия поняла, что ее дочка уже дремлет, что ее глазки слипаются от усталости. Снова поднявшись, она сказала:

— Пойдем, дорогая. Я тебя уложу.

Роберт и Фрэнсис встали, Джулия с извиняющейся улыбкой напомнила девочке, что надо сказать спокойной ночи бабушке и всем остальным, и поторопила ее идти в постель.

Когда Джулия вернулась в гостиную, ужин был уже подан, и они все вместе пошли в столовую. Роберт и Люси сели с торцов стола, на одной стороне расположились Памела и ее отец, на другой стороне — Джулия и Луиза Хиллингдон.

Ужин был, как всегда, прекрасен. На горячее была жареная утка, одно из самых любимых блюд Джулии, но она слишком нервничала, чтобы наслаждаться ею. Однако Фрэнсис Хиллингдон оказался умелым рассказчиком, и она несколько раз рассмеялась, сама не желая того, когда он описывал свое недавнее путешествие по Центральной Африке. Его рассказ о приключениях в аэропорту Найроби вызвал улыбку даже у погруженного в мрачные мысли Роберта, и, когда они перешли в гостиную, чтобы выпить кофе, Джулия поняла, что Фрэнсис ей ужасно нравится. Он держался очень дружелюбно, очень просто, но, хотя ни Памела, ни ее мать вовсе не проявляли враждебности, чувствовалось, что они принимают ее с оговорками. Джулии даже стало интересно, что именно им о ней наговорили.

В гостиной Роберт поставил пластинку, и комната наполнилась музыкой четвертого измерения Берта Бакарака. Предложили напитки, и Джулия попросила еще один джин с тоником. Выпитое за ужином вино принесло ей приятное спокойствие, и у нее больше не сводило мышцы живота при каждом взгляде на Роберта.

Он сидел вдвоем с Памелой на кушетке. Люси и Луизе, казалось, было о чем поговорить друг с другом. Это и понятно, ведь с тех пор, как они узнали, что их дети поженятся, у них была отличная тема для разговора — свадьба. И Джулия осталась вдвоем с Фрэнсисом.

Она не возражала. Из всех присутствующих с ним было легче всего найти общий язык. Они говорили о книгах, которые прочли, и, поскольку Джулии так долго не было в Лондоне, он с удовольствием посвятил ее во все новости культуры. Время от времени Джулия чувствовала, что Роберт мрачно разглядывает ее, но она избегала встречаться с ним взглядом, чтобы не читать в нем несомненно имевшее место осуждение.

К тому времени, когда Хиллингдоны уехали домой, Джулии уже казалось, что она знает Фрэнсиса долгие годы. Она была благодарна ему за то, что вечер, который, казалось, будет столь трудным, пролетел быстро и приятно.

Роберт пошел проводить гостей до машины, и, когда дверь за ними закрылась, Люси удовлетворенно вздохнула.

— Очаровательная семья, не правда ли? — явно довольная собой, спросила она Джулию.

— Я почти не разговаривала ни с кем, кроме Фрэнсиса, — ответила Джулия, беззаботно откинувшись в кресле.

— Фрэнсиса?! — Казалось, Люси была в ужасе. — Надеюсь, ты его так не называла.

— Почему бы и нет? — нахмурилась Джулия.

— Но, дорогая, просто так не поступают. Ты знаешь, кто он такой?

Джулия отмахнулась:

— Мне, в общем, все равно.

— Все равно тебе следует знать. Он — глава «Хиллингдон корпорейшн». Его отец — сэр Арнольд Хиллингдон. Он унаследует этот титул, когда умрет отец.

— Велика важность! — На Джулию это не произвело впечатления.

Люси слегка разозлилась, ее щеки побледнели.

— Я могла бы догадаться, что это для тебя ничего не значит. Ладно, это не имеет значения. Не думаю, что ты будешь с ними часто встречаться. А когда ты переедешь в Торп-Халм…

— Да, я знаю. Я вам тогда мешать не буду, — горько вставила Джулия.

Люси вытряхнула пепельницу в корзину для мусора.

— Я не знала, что ты куришь.

— Я не курю.

— Но сегодня ты курила.

— Только в компании. — Джулия вздохнула. — Я могу идти спать?

Люси обернулась:

— Почему бы и нет?

— Я не была уверена, есть ли у меня ваше позволение, — поддела Джулия.

Входная дверь открылась и, впустив Роберта, закрылась снова. Он вошел в комнату, расстегивая на ходу пиджак и сморщив нос от обилия сигаретного дыма. Он вдруг стал так похож на Эмму, наморщив так же нос, что у Джулии перехватило дыхание.

Она видела, что он идет к ее креслу.

— Так что же? — с холодным вызовом спросил он. — Я вижу, ты передумала.

Джулия не ответила. Она знала, что он говорит об одежде. Но Люси была озадачена.

— Передумала? Насчет чего?

Роберт отмахнулся.

— Ничего, забудь об этом. — Он оглядел комнату. — Ну и неразбериха!

Повсюду стояли пепельницы, из которых вываливались окурки на столы, пустые стаканы, магнитофонная пленка была бесцельно накручена на ножки стульев, на этом фоне малоаппетитно смотрелись блюда с орешками и чипсами.

Люси пожала плечами.

— Утром Хелберд все уберет, — сказала она.

— Конечно. — Роберт подошел к буфету, чтобы налить себе виски. — Выпьешь что-нибудь? — Он обращался к матери, но ответила Джулия.

— Да, пожалуйста, — нарочно сказала она. — Ты знаешь, что я люблю.

Роберт ничего на это не сказал, но налил джина и тоника и принес ей.

— Ты слишком много пьешь, — остро бросила Люси, не в силах скрыть раздражение.

— Но не в обществе, — намеренно подколола Джулия. — Я вас не подвела сегодня вечером, не правда ли?

— Сойдет! — Роберт залпом проглотил скотч.

— Чем скорее мы с Джулией окажемся на расстоянии, тем лучше, — со злым упреком сказала его мать.

Роберт хмуро посмотрел на нее.

— Тебя никто здесь не держит. Можешь вернуться к себе, — заявил он.

Джулия захлопала глазами. Говорить с матерью в таком оскорбительном тоне было совсем не похоже на Роберта.

— Что? — спросила Люси, ужаснувшись. — Уехать и оставить тебя наедине с ней?

— Почему бы и нет? — Лицо Роберта выражало иронию. — Уверен, ты не думаешь, что твое присутствие что-то меняет.

— Ну… ну конечно меняет. — Люси не отрываясь смотрела на него, как бы стараясь прочесть его мысли. — Кроме того, не думаю, чтобы Памела хотела моего отъезда.

— Почему это?

Люси обиженно фыркнула:

— Не прикидывайся глупым, Роберт.

— Я не глуп, мама. Но если даже я правильно тебя понимаю, то и в этом случае ты не можешь всерьез полагать, что если бы я захотел залезть с Джулией в постель, то твое присутствие помешало бы.

— Роберт! — Люси побледнела.

Он с раздражением воскликнул:

— Это так, мама! — Его рот скривился. — Дело в том, что твое присутствие в роли дуэньи не обязательно. Джулия — жена моего брата, поэтому я буду о ней заботиться, но и только. Ты довольна? — Он отвернулся, — Пожалуй, нам всем пора спать.

Джулия встала, одновременно допивая свой джин с тоником. Слегка покачиваясь, она с горечью смотрела на них обоих.

— Как мило ты все разъяснил, Роберт, — саркастически заметила она. — Я могу только добавить, что мне все равно — будешь ты обо мне заботиться или нет.

Она со стуком уронила свой стакан на стол и, с достоинством кивнув головой, вышла из комнаты.

Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Незачем и говорить, что Люси не уехала к себе, да и Джулия знала, что она не уедет, но, поскольку обе они избегали друг друга, поводов для ссор было мало.

Роберта они видели редко, и если Эмме и могло показаться, что в этом доме странные порядки, то веселых прогулок по Лондону с Джулией или с бабушкой было больше чем достаточно, чтобы отвлечь ее.

В другой ситуации Джулия спросила бы Роберта, можно ли ей прийти в офис «Пембертон компани». Насколько она знала, ее бывший начальник, Винсент Харви, работал все там же, и она была бы рада возобновить с ним знакомство.

Но отношение Роберта к ней не располагало ни к чему, кроме враждебности, и Джулия с болью принимала это. И хотя сам он часто наведывался в небоскреб на Спениш-Мьюз, с собой ее никогда не приглашал.

Прошла почти неделя с тех пор, как Джулия вернулась в Англию, когда однажды утром зазвонил телефон. Она была в квартире одна и сняла трубку. К ее удивлению, это был Фрэнсис Хиллингдон.

— Джулия? — спросил он.

— Да, это я. — Она переложила трубку в другую руку. — Это… это мистер Хиллингдон?

— Фрэнсис, — сухо поправил он. — Когда вы называете меня «мистер Хиллингдон», мне кажется, что вы считаете меня стариком.

Джулия улыбнулась:

— Я совсем не это имела в виду.

— Уверен, что не это. — Казалось, его это забавляет. — Как дела?

— Спасибо, отлично. — Джулия оглянулась и увидела, что к дверям в гостиную подошел Хелберд. — А… с кем вы хотели поговорить? Боюсь, что Роберт на работе, а Люси повела Эмму в зоопарк.

— Я хотел поговорить с вами, Джулия, — к ее удивлению, заявил Фрэнсис, и Джулия беспомощно пожала плечами в сторону Хелберда.

— Вы хотели поговорить со мной? — повторила она для Хелберда, тот кивнул и вышел.

— Верно. Я хотел спросить, не пообедаете ли вы сегодня со мной, если вы не заняты.

— Пообедать? — Джулия собралась с мыслями. Она повторяет за ним слова, как попугай, и это уже глупо. — Но… почему?

Фрэнсис рассмеялся:

— Обязательно назвать причину? Просто того, что я хотел бы пообедать с вами, недостаточно?

Джулия была в замешательстве.

— Я, в общем-то, не знаю… — начала она.

— Почему? Каквы сказали, Роберт на работе, а Люси с Эммой в зоопарке. Что же вам мешает? Если, конечно, у вас ничего другого не запланировано. Если так, то я выражу подобающие сожаления и повешу трубку.

Джулия вздохнула:

— Но это так неожиданно.

— Так как же? — Фрэнсис ждал.

Джулия закусила нижнюю губу, обуреваемая противоречивыми мыслями. Ей хотелось принять приглашение Фрэнсиса. Он был веселым и интересным человеком, и она не сомневалась, что хорошо проведет время. Но нужно учитывать и многое другое: начиная с того, что подумает Роберт, и заканчивая ужасающими выводами Люси из всего этого.

Но, словно поддавшись искушению нарушить запреты свекрови, Джулия вдруг приняла решение.

— Хорошо, — согласилась она. — Я очень хотела 6ы пообедать срами. Где мы встретимся?

Судя по голосу, Фрэнсис был в восторге.

— Я заеду за вами, — предложил он. — Около двенадцати.

Джулия облизнула губы.

— Хорошо. Но внизу. Я спущусь и встречу вас.

— Отлично.

Фрэнсис отключился, а Джулия положила телефонную трубку с легкой дрожью. Что ж, она обещала и уже все равно ничего не могла поделать, если бы даже захотела. Она не знала даже, как связаться с Фрэнсисом, и ровно через час он будет ждать ее внизу.

Она ощутила, как кровь быстрее побежала у нее по венам. Уже очень давно никто, кроме Майкла, не приглашал ее на обед. Она быстро пошла в кухню, чтобы сказать Хелберду, что она не обедает дома. Он не спросил ее, с кем она обедает, но ей показалось, что он считает, что она должна сказать ему. Однако ей не хотелось зря сердить Роберта, ведь могло случиться так, что она вернется раньше всех, тогда никто не узнает, что она уходила. Она уже была в душе, когда ей в голову пришла мысль, что, раз она заранее боится гнева Роберта, значит, сейчас она собирается сделать что-то не так.

«А что в этом такого? — яростно спрашивала она себя, натягивая узкие брюки на свои стройные ноги. — Что ни говори, это вполне невинно — пообедать с кем-то».

Она надела зеленый брючный костюм из твида, который, как считал Роберт, шел ей. Так оно и было на самом деле. Его приглушенный цвет служил прекрасным фоном для ее блестящих серебристо-белых волос, выгоревших под малайским солнцем. Она распустила волосы и, когда без пяти двенадцать спускалась в лифте, казалась совсем девочкой.

Фрэнсис ждал ее, оперевшись на капот машины, припаркованной на некотором расстоянии от дома, но так, что Норрис, привратник, видел его. Когда Норрис увидел Джулию, выходившую из дома, он жестом поприветствовал ее. В ответ Джулия улыбнулась ему и бегом преодолела несколько десятков метров до машины Фрэнсиса.

В то утро стоял сильный мороз, но еще не совсем сошел туман. Джулия немного жалела, что не надела шубу на брючный костюм, но в «мерседесе» Фрэнсиса было тепло и приятно.

— Уверен, что тот человек принял меня за конспиратора, — с шутливым облегчением заметил Фрэнсис, садясь в машину рядом с ней.

— Он довольно серьезно относится к своим обязанностям, — со смехом согласилась Джулия, ее щеки раскраснелись от мороза.

Фрэнсис рассматривал ее довольно долго, а затем, когда ее это начало стеснять, отвернулся и включил двигатель.

— Вы очень хорошо выглядите, — отметил он и отвлекся на то, чтобы влиться в поток машин на Итон-Гейт. — Интересно, вы ни о чем таком не думали?

Джулия искоса смотрела на него:

— А я должна была подумать?

Фрэнсис крутанул руль, и машина быстро двинулась в сторону Кингз-роуд.

— Наверное, нет, — ответил он.

— Хорошо. — Джулия выглянула в окно. — Куда мы едем?

— Я думаю, мы можем поехать в «Красный фазан», — сказал он, бросив взгляд в ее сторону, чтобы убедиться, что ей это интересно. — Это на Слоу-роуд. Слышали о нем?

Джулия покачала головой.

— Но в моей ситуации это неудивительно, — сказала она со вздохом. — Ведь прошло целых шесть лет с тех пор, как меня приглашали на обед в Англии.

Фрэнсис улыбнулся.

— Раз так, для меня это большая честь, — непринужденно сказал он. — Мы отметим это шампанским.

Джулия рассмеялась. С Фрэнсисом было очень легко.

«Красный фазан», заслуженно пользовался прекрасной репутацией. Обед с искрящимся восхитительным шампанским, на котором настоял Фрэнсис, был отличным. Они великолепно провели время, и Джулии было жаль, когда все кончилось и они возвращались назад.

Во время обеда они легко болтали о пустяках, но, когда подъехали к дому, Фрэнсис спросил:

— Вы согласитесь еще пойти со мной куда-нибудь, Джулия?

Он смотрел прямо на машины перед собой, в то время как Джулия посмотрела на его профиль.

— Вы хотите, чтобы я пошла?

— Конечно, — серьезно сказал он.

Джулия опустила голову.

— Не знаю, следует ли нам…

— Почему? — Фрэнсис бросил на нее быстрый взгляд. — Вам понравилось, не так ли?

— Да. Но ведь дело не в этом, правда?

— Не понимаю.

— Вы понимаете, Фрэнсис. Когда… когда вы приглашали меня на обед, я спросила вас, почему, и вы спросили, разве мне нужны объяснения. Так вот, теперь нужны.

Он нахмурился:

— Разумеется, мои мотивы очевидны. Мне приятно ваше общество.

— А что ваша жена?

— Луиза? А в чем дело?

— Она знает, что мы сегодня обедали вместе?

— Зачем ей это знать? Ее это не касается.

— Касается, — вздохнула Джулия. — Разве вы не понимаете, что я хочу сказать? Если она узнает о том, что мы вместе обедали и что вы ей ничего об этом не сказали, что она подумает?

Лицо Фрэнсиса помрачнело.

— Честно говоря, меня это совсем не волнует.

Джулия смотрела на него, широко открыв глаза:

— Почему?

Машина свернула во внутренний дворик дома, и, прежде чем ответить, Фрэнсис припарковал машину.

— Мне нужно объяснить? — мягко спросил он. — Наши отношения давно закончились. Ради Памелы и ради моих родителей мы все еще изображаем счастливую семейную пару. Но это все.

Джулия глубоко вдохнула.

— Понимаю. — Она хотела бы знать это заранее, до того, как приняла его приглашение. Его слова все меняли. Сильно меняли.

Фрэнсис опустил голову и посмотрел на пуговицы на своем пиджаке.

— Разумеется, теперь я в счет не иду.

— Что вы хотите сказать?

Криво улыбаясь, Фрэнсис поднял на нее взгляд.

— Я правильно понял — вы уже жалеете, что пошли со мной? Вы думаете — черт, как бы это помягче сказать, — у него на уме нечто большее, чем просто дружеские отношения.

Джулия покраснела, а Фрэнсис резко повернулся на сиденье.

— Сами видите, — сказал он. — Я прав, разве нет?

— А вы? — мягко спросила она.

— Что я?

— Вы хотите чего-то, кроме дружеских отношений?

Фрэнсис вздохнул.

— Я был бы дураком и вруном, если бы сказал, что не хочу, — коротко ответил он. — Но вы ошибаетесь, если думаете, что я стал бы навязывать вам то, чего вы не хотите. Вы мне нравитесь, вы привлекательны, я это не отрицаю. Но если все, что вам нужно, — это моя дружба, я согласен предложить вам ее.

— О Фрэнсис! — Джулия беспомощно смотрела на него.

— Мы что-то слишком разгорячились, правда? — непринужденно заметил он. — Так не годится.

Он взглянул на часы.

— Мне пора идти. У меня назначена встреча издайте вспомнить — на полчаса назад!

Джулия воскликнула:

— Полчаса назад! Вы же опоздали!

— Гм. — Казалось, Фрэнсиса это совсем не беспокоит.

— Я, пожалуй, пойду. — Джулия распахнула дверь и выскользнула из машины, Фрэнсис тоже вышел из машины, обошел ее и подошел к Джулии.

— Ну что же, — сказал он. — Спасибо, что приняли приглашение.

— Это вам спасибо, — покачала головой Джулия. — Это было чудесно.

Фрэнсис кивнул:

— Хорошо.

Он повернулся к машине, но она остановила его, взяв за локоть.

— Вы… вы больше не будете меня приглашать?

Фрэнсис прищурился:

— А вы пришли бы?

— Да, как друг.

Фрэнсис взял ее руку в свои обе.

— Хорошо. Если можно, я позвоню вам через несколько дней.

Джулия кивнула:

— Позвоните. До свидания, Фрэнсис.

— До свидания, Джулия. — Он кивнул, выпустил ее руку и быстро пошел к машине.

Поднимаясь в лифте, Джулия размышляла о том, что побудило ее сделать то, что она только что сделала. Но Фрэнсис смотрел на нее такими несчастными глазами, когда безразлично говорил о своей семье. И уже тогда он не старался притвориться, что ждет от нее платонических отношений. Это и заставило ее так поступить, хотя она знала, что дальше их отношения не зайдут. И еще она понимала, что ее запросто могут неправильно понять в той тяжелой ситуации, в которой она находилась.

Глава 6

Через несколько минут после того, как Джулия вошла в квартиру, она услышала женский голос, и у нее екнуло сердце. Очевидно, Люси вернулась, и она, без сомнения, захочет получить от нее объяснения, почему она ушла и не сказала куда.

Одернув жакет, Джулия бросила сумочку на стол в прихожей и открыла дверь в гостиную. Но на кушетке сидела вовсе не ее свекровь. Повернувшись, на нее смотрела незнакомая молодая женщина. Роберт тоже был в гостиной, он с мрачным видом стоял у окна, заложив руки за спину.

Джулия закрыла дверь и прислонилась к ней, ее темные брови сошлись от удивления на переносице. Затем она бросила быстрый вопросительный взгляд на своего шурина, и он медленно прошелся по комнате и подошел к кушетке.

— Добрый день, Джулия, — холодно поздоровался он. — Я очень рад, что наконец ты изволила вернуться. Мисс Лоусон и я ждем тебя уже почти час.

Джулия отошла от двери. Она понимала, что, если злость Роберта можно сравнить с айсбергом, то то, что он успел сказать, еще только его вершина. Она была совершенно уверена, что, будь они одни, он бы яростно требовал от нее объяснить, где она была. А возможно, он уже знал. Может, он видел, как она возвращалась с Фрэнсисом.

Из-за мисс Лоусон, кто бы она ни была, она старалась держать тебя в руках.

— Да? — удивилась она. — Простите, а почему вы меня ждете?

Роберт прекрасно владел собой, но его глаза горели чем-то более злобным, чем просто раздражение от того, что ее нет.

— Мисс Лоусон — гувернантка, которую я нанял для Эммы, — заявил он.

Его глаза почти насильно удерживали ее взгляд, и Джулия почувствовала приступ самого настоящего детского страха.

— Может, ты помнишь, что я уже говорил тебе об этом.

Она медленно отвела глаза и постаралась остановить свое внимание на молодой женщине, которая столь непринужденно сидела на кушетке. Ее нельзя было назвать красивой, но она выглядела привлекательной благодаря умело подобранной одежде и косметике, шапка ее каштановых волос также способствовала этому. Она оценивающе разглядывала Джулию, ее взгляд был прямо-таки высокомерным, и Джулия почувствовала, что ее охватывает сильное раздражение. Затем она решила, что не позволит поведению Роберта повлиять на ее суждение. Она приветливо сказала:

— Мне жаль, что меня не было, когда вы пришли, мисс Лоусон.

Она подошла к молодой женщине и протянула ей руку, которую та вяло пожала.

— Я Джулия Пембертон, мать Эммы.

Мисс Лоусон решила, что пора проявить некоторый энтузиазм, и встала. Она была выше Джулии, что, казалось, ее обрадовало.

— Здравствуйте, миссис Пембертон, — вежливо сказала она. — Я рада с вами познакомиться. Скажите, а где Эмма?

Джулия неохотно подняла глаза на Роберта.

— Разве они еще не вернулись? — удивленно спросила она. — Твоя мать повела Эмму в зоопарк.

Роберт скрестил руки на груди. По сравнению с невысоким и менее мускулистым Фрэнсисом он казался еще выше и сильнее.

— Мисс Лоусон не обязательно знакомиться с Эммой сегодня. Я хотел, чтобы ты познакомилась с мисс Лоусон и выслушала ее соображения по поводу обучения Эммы.

Джулия глубоко вдохнула.

— Я не знала, что мы что-то решили насчет обучения Эммы, — заметила она с напускным безразличием.

Роберт помрачнел.

— Напротив, все уже устроено. Мисс Лоусон поселится с вами в Торп-Халм, вы вместе переедете туда в конце недели. Я не вижу здесь никаких проблем.

Джулия подняла голову. Она не позволит запугать себя в присутствии этой незнакомой молодой женщины.

— Я совсем не уверена, что Эмме нужна гувернантка, — твердо сказала она. — Я уверена, что для начала ей больше чем достаточно деревенской школы. Когда она станет старше…

Глаза Роберта сверкнули.

— Позволь мне судить об этом, Джулия, — строго сказал он.

— Думаю, нам стоит еще поговорить об этом, — примирительно сказала она.

— Здесь не о чем говорить.

— Я не согласна. — Джулия слегка улыбнулась мисс Лоусон. — Я нисколько не сомневаюсь, что мисс Лоусон — прекрасная гувернантка, но я предпочла бы, чтобы Эмма каждый день общалась с детьми.

— Я не намерен вступать с тобой в дискуссию, Джулия. — Роберт опустил руки. — Как я уже сказал, я пригласил мисс Лоусон, чтобы вы с ней познакомились.

Джулия кипела, но ничего не могла поделать, и она обратилась к девушке:

— Вы не хотите выпить чаю, мисс Лоусон?

— Спасибо, — холодно кивнула мисс Лоусон, и Джулия пошла через комнату к двери, что позволило гувернантке снова сесть.

На пути из гостиной в кухню ее догнал Роберт. Он остановил ее, зажав ее запястье, словно в тисках.

— Минуту, — злобно прохрипел он. — Черт возьми, где ты болталась до сих пор? Ты знаешь, что уже почти четыре?

Джулия с негодованием посмотрела на него. Коридор в этом месте был узким, и то, что он держал ее запястье, приближало ее к нему. Со времени своего возвращения с Малайев она еще не была так близко от него. Пальцы, сжимавшие ее запястье, были твердыми и холодными, но злость, читавшуюся в его глазах, нельзя было назвать холодной. Его глаза сверкали.

— Я не обязана перед тобой отчитываться, Роберт, — отчеканила она.

— Я и не говорил этого. Я спросил, где ты была.

— Я ходила обедать.

— Черт тебя возьми, я это знаю. Я хочу знать — с кем. — Роберт сжал пальцы. — Ты хочешь, чтобы я руку тебе сломал?

— Ты не посмеешь!

— Посмотрим! — Глаза Роберта горели решимостью.

У Джулии перехватило горло.

— Ты… ты грубиян! — Она почти швыряла в него словами. — Если тебе так уж надо знать, то я была с Фрэнсисом!

— С Фрэнсисом? — Роберт покачал головой. — С каким Фрэнсисом?

— С Фрэнсисом Хиллингдоном. Теперь ты отпустишь мою руку?

— С Фрэнсисом Хиллингдоном! — Роберт был явно поражен, но ее запястье не выпустил. — С отцом Памелы?

— С ним самым, — с издевкой подтвердила Джулия. — Отпусти меня.

Роберт оставил ее требование без внимания.

— Какого черта ты ходишь с ним на обеды? Ты его почти не знаешь.

— Ну, теперь уже немного знаю, — съязвила в ответ Джулия, не сдержавшись.

— Сука ты! — Роберт с подергивающимся лицом смотрел на нее сверху вниз. — Как ты оказалась с ним на обеде?

— Он пригласил меня, — с гримаской ответила Джулия. — А тебе-то что? Ничего в этом такого нет. Он позвонил и пригласил меня. Вот и все.

Роберт прищурился.

— Не знал, что Фрэнсис такими вещами занимается.

— Он не занимается. И что ты хочешь сказать… какими вещами? Я же рассказывала тебе. Это все совершенно невинно.

— Не сомневаюсь. — Роберт посмотрел на тонкое запястье в своей руке. — Я могу это сломать, как спичку, — мрачно заметил он. — А может, лучше сломать тебе шею!

Джулия нервно засмеялась, безотчетно волнуясь под взглядом его серых глаз.

— Прекрати, Роберт. Мы… мы теряем время. Мисс… мисс Лоусон подумает, что с ее чаем что-то случилось.

— Плевал я на чай мисс Лоусон! — резко бросил Роберт.

— А я — нет.

Джулия безуспешно старалась высвободить руку. Во время борьбы пара пуговиц у нее на жакете расстегнулась, и, заметив это, она стянула полы рукой.

Роберт смотрел на нее с обидным высокомерием.

— Ты что-нибудь надевала под жакет? — грубо спросил он.

У Джулии заалели щеки.

— Роберт, пожалуйста… — смущенно умоляла она, но он не обращал на это внимания.

Вдруг он притянул ее к себе за пояс на спине так, что ее тело оказалось прижатым к нему по всей длине. Он посмотрел на нее полузакрытыми глазами.

— Ну, — хрипло пробормотал он. — Что ты теперь будешь делать?

Под его взглядом, отнимающим у нее силы, она беспомощно дергалась, но ее движения только еще больше возбуждали его. Его рука крепче сжимала ее за талию, он прижимал ее к себе так крепко, что ей было трудно дышать.

— Роберт, пожалуйста, — снова сказала она, но на этот раз без всякого выражения, ее чувства невольно загорелись от его неприкрытой чувственности. Ее ноздри ощущали его чистый мужской запах, его сердце билось рядом с ее сердцем. Он просунул свободную руку под массу ее тяжелых волос, лаская ее шею и оттягивая назад голову, так что ей пришлось посмотреть в его искаженное мукой лицо.

— Расскажи мне, — мрачно бормотал он, и она ясно поняла, что он больше мучает себя, чем ее, — расскажи мне, Джулия, что ты чувствовала замужем за Майклом? Как ты могла позволить ему трогать тебя? Как ты могла лежать в его объятиях, заниматься с ним любовью и знать, что ты его не любишь?

Джулия старалась повернуть голову в одну или другую сторону, но ее лицо было прижато к его груди, и она едва могла дышать. Отпустив жакет, она уперлась рукой ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его, но вместо этого ее пальцы застыли, коснувшись мягкого шелка рубашки. Повинуясь порыву, она скользнула двумя пальцами между пуговиц его рубашки и коснулась покрытой жесткими волосами кожи.

Она услышала, как он прохрипел:

— Боже мой!

Затем он наклонился, и его рот крепко прижался к ее губам, с диким напором раздвигая губы. Он целовал ее грубо, сильно, страстно и все-таки презрительно. Она схватила его за волосы, прижимаясь к нему, так что, вместо того чтобы отпустить ее, он скользнул руками под расстегнутым жакетом по теплой коже. Его поцелуй стал более глубоким и жадным, более настойчивым, и Джулия растаяла и почувствовала себя слабой и беспомощной. Только одному Роберту удавалось полностью подавить ее сопротивление.

Когда он наконец ее отпустил, она немного пошатывалась и не смогла сразу прийти в себя. Роберт был бледен, он яростно тер рот тыльной стороной руки, его лицо было еще более замкнутым, чем раньше.

— Ты эгоистичная сучка, — яростно вырвалось у него. — Ты совсем не изменилась, верно? Тебе все равно, кому делать больно!

Дрожащими пальцами Джулия застегнула жакет, ее мгновенная слабость прошла под влиянием его гнева.

— Я не просила тебя трогать меня, — защищаясь, воскликнула она, сознавая, что то, что она сделала, еще больше уронило ее в его глазах.

Роберт провел рукой по волосам, уже владея своим лицом.

— Нет, — мрачно снизошел он до ответа, — ты меня не просила. Но ты ведь не хочешь сказать, что возражала, или как?

Джулия постаралась выказать равнодушие, которого отнюдь не испытывала.

— Нет, не буду спорить, Роберт, — с чувством ответила она. — Зачем? Ты бы мне все равно не поверил, и, кроме того, ты всегда был отличным любовником, не так ли? Интересно, где ты опыта набираешься?

Роберт сжал челюсти, на щеках у него заходили желваки. Он стоял и смотрел на нее волнующим долгим взглядом, затем, не сказав ни слова, сорвался и исчез в своей комнате. Джулия стояла там, где он ее оставил, чувствуя, что вся дрожит. Затем, решившись, она подошла к двери в кухню и, оглядев ее, сказала на удивление спокойным тоном:

— Хелберд, пожалуйста, приготовьте чай на троих.

Джулии хотелось бы сначала зайти в свою комнату и потом уже вернуться в гостиную, но мисс Лоусон уже довольно долго оставалась одна, и Джулии не хотелось внушить и ей какие-либо подозрения. Она и без того явно чувствовала, что у нее горят щеки, а с губ стерта помада. На мгновение ее охватило безумное желание пойти в комнату Роберта, но она заставила себя быть разумной. Было очевидно, что она все еще привлекала его физически, но это была не любовь. И если бы она и подвигнула его на дальнейшую демонстрацию сексуального опыта, его отношение к ней в остальном не изменилось бы. А она…

Мисс Лоусон сидела на кушетке и курила сигарету. Она нетерпеливо взглянула на Джулию, когда она вошла в комнату.

— О… я… извините, что вам пришлось ждать, но все-таки… — не к месту пробормотала Джулия. — Я… я заказала чай. Пока мы ждем, может, вы немного расскажете о себе?

Молодая женщина разглядывала ее с враждебностью, причину которой Джулия не вполне понимала.

— Значит, если я правильно поняла, я все-таки буду гувернанткой Эммы? — четко спросила она.

Джулия села напротив девушки на такую же кушетку, обитую мягкой кожей.

— Скажем, что пока что все планы остаются в силе, — осторожно сказала она.

Мисс Лоусон подняла брови:

— Но мой наниматель — мистер Пембертон, не так ли?

— В некоторой степени — да, — вздохнула Джулия. — Послушайте, мисс Лоусон, нам с вами предстоит жить вместе. Думаю, нам имеет смысл постараться узнать друг друга, не так ли?

Она постаралась перейти на дружеский тон:

— Итак, как вас зовут по имени? Не могу же я всегда звать вас «мисс Лоусон».

— Вообще-то меня зовут Сандра, — ответила девушка. — Но я хотела бы, чтобы при Эмме меня называли по-прежнему мисс Лоусон. Фамильярность мешает дисциплине, знаете ли.

Джулия постаралась, чтобы улыбка не совсем исчезла с ее лица.

— Не думаю, что можно ожидать особой дисциплинированности от пятилетней девочки, мисс… Сандра. Кроме того, Эмма не такой ребенок.

— Какой она ребенок, миссис Пембертон?

— Она не нуждается в постоянной дисциплине. Эмма довольно замкнутый ребенок, она хорошо владеет собой. Честно говоря, не представляю, чтобы она доставляла слишком много хлопот.

— Вы — мать, миссис Пембертон. Вам не понять проблем, с которыми может столкнуться учитель.

— Мне представляется, что это во многом зависит от учителя, — возразила Джулия, невольно начиная заводиться.

Хелберд разрядил атмосферу тем, что привез чай на сервировочном столике, и на некоторое время они переключились на чашки с чаем и блюда с сандвичами. Джулия наливала чай из чайника, но ничего не ела. Мысль о еде казалась ей отвратительной.

Сандра Лоусон хорошо поела. Она ела от души, и Джулии пришла на ум не слишком благородная мысль, что она растолстеет, если не будет соблюдать меру. Сейчас только высокий рост помогал ей не казаться полной. Она пила третью чашку чая, когда снова появился Роберт.

Джулия сразу заметила, что он переоделся, а по каплям воды в его волосах она поняла, что он еще и принял душ. В свободной одежде он казался ленивым, и Джулии с трудом верилось, что несколько минут назад он потерял над собой контроль и страстно целовал ее. Как ему удавалось так контролировать свои чувства, в то время как она все еще была как комок нервов?

Сандра Лоусон, казалось, была рада его видеть. Она тепло улыбнулась в его сторону, и, хотя лицо Роберта почти никогда не бывало мягким, оно смягчилось при взгляде на нее.

Он посмотрел на Джулию.

— Так как? — коротко спросил он. — Договорились обо всем?

Джулия пожала плечами:

— Разве мое мнение по этому вопросу учитывается?

— Джулия! — В его голосе слышалось бешенство, и Джулия поняла, что он не так безразличен, как кажется.

Джулия поежилась.

— Ох, ну хорошо. Делай все так, как считаешь нужным.

Она опустилась на кушетку.

— Мое присутствие здесь, кажется, вовсе не обязательно.

Роберт посмотрел на нее, казалось, он хотел еще что-то сказать, но передумал. Звук открывающейся двери заставил его раздраженно оглянуться.

В комнату прискакала Эмма, маленькая, темноволосая и восхитительная в своей красной куртке и зеленых рейтузах. Увидев Сандру Лоусон, она резко остановилась и вопросительно посмотрела на мать.

Джулия наклонилась и обняла ее.

— Привет, милая, — сказала она. — Как погуляли?

— Ой, классно, мам! — Эмма пылала энтузиазмом.

Она выбралась из объятий матери и прискакала к Роберту, в возбуждении потянув его за руку двумя своими.

— Мы совсем все видели, дядя Роберт, а бабушка купила мне мороженое, и кока-колу, и много конфет.

— Правда? — Тон Роберта был сух, но напряженность покинула его лицо под влиянием обаяния Эммы. Несомненно, он любил ее, Джулия только не понимала, почему ей от этого так больно.

— А мы еще пони видели, — страстно продолжала Эмма. — Знаешь, что бабушка сказала? Она сказала, что, может, у меня будет пони, когда мы уедем в деревню. Это правда? Купи мне одного, дядя Роберт, пожалуйста!

— Эмма! — Джулия рассердилась.

Люси, входя в комнату и на ходу убирая перчатки в сумочку, раздраженно сказала:

— Не сейчас, Эмма, не сейчас!

Затем она увидела Сандру Лоусон, и ее лицо приняло приветственное выражение.

— Сандра! Сандра, дорогая. Я не знала, что ты зайдешь сегодня к нам, тогда я обязательно осталась бы дома.

— Мисс Лоусон сама не предполагала быть здесь, пока я сегодня утром не позвонил ей, — пояснил Роберт, помогая Эмме снять куртку.

Он посмотрел вниз на девочку.

— Мисс Лоусон будет твоей гувернанткой. Ты знаешь, что такое гувернантка?

Эмма нахмурилась:

— Это как айа?

Роберт покачал головой:

— Нет, айа — это вроде няни. А гувернантка — это как учитель.

Личико Эммы выражало любопытство.

— В школе? — спросила она.

— Нет, не в школе.

Роберт опустился перед ней на корточки, оказавшись с ней на одном уровне.

— Мисс Лоусон будет жить с тобой и мамой в Торп-Халм.

Эмма посмотрела на мать, чтобы убедиться, что он говорит правду, и у Джулии заболело за нее сердце.

— Но… но мама сказала, что я смогу пойти в настоящую школу, когда мы вернемся в Англию! — запротестовала она.

— Что ж, мама ошиблась, — коротко ответил Роберт, снова поднимаясь на ноги.

— Но почему?

От Эммы было не так просто отделаться. Она снова потянула Роберта за пояс:

— Дядя Роберт, иди опять сюда. — Она показала рядом с собой на пол, и Роберт добродушно принял прежнее положение.

— Ну что?

Эмма положила руки ему на плечи, ради интереса засовывая пальцы ему в уши.

— А почему я не могу еще и в школу ходить?

Роберт вздохнул, а Люси прищелкнула языком, подняв крышку чайника и исследуя его содержимое.

— Перестань задавать вопросы, Эмма. Дядя Роберт знает, как лучше.

Роберт обнял Эмму за пояс и выпрямился уже с ней на руках. Ее ручки обнимали его за шею, как бы в знак некоего обладания. Глядя на них, Джулия думала, не ищет ли Эмма в Роберте того, чего ей недоставало в Майкле? Или это нечто большее? Конечно, Роберт относился к ней с огромным терпением, и это находило отклик у девочки.

— Поставь ее, Роберт. Она уже не маленькая! — раздраженно воскликнула Люси, но Роберт не обратил на нее внимания, он разговаривал с Эммой, заставляя ее хихикать и прятать личико ему в шею.

Джулия больше не могла на них смотреть. Это было слишком больно.

— Извините, но… — начала она, но Люси спросила:

— Вы с Сандрой начали знакомиться?

Джулия вздохнула.

— Немного, — призналась она.

— Сандра — давняя подруга Памелы, — небрежно продолжала Люси. — Они вместе ходили в школу. Но Сандра решила не выходить замуж, а сделать карьеру гувернантки.

Люси мягко улыбнулась.

— Уверена, что ты будешь очень довольна ею.

— Уверена, что так. — Джулия сжала кулаки.

Она могла бы понять по отношению этой молодой женщины, что здесь кроется нечто большее, чем простая антипатия. Без сомнения, она в ее доме будет выполнять роль сторожевого пса, тюремщика! Джулии хотелось закричать. За кого они ее принимают? Что такого, по их мнению, она способна натворить?

Переведя дыхание, она посмотрела в сторону Эммы, которая все еще была на руках у Роберта.

— Пойдем, дорогая, — сказала она. — Тебе нужно принять душ перед чаем.

Эмма прижалась к Роберту так, как прижимаются дети, когда им предлагают что-то, что им не нравится, и для Джулии это оказалось последней каплей. Взяв свои перчатки и сумочку, она вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь прежде, чем под влиянием чувств она выставит себя еще большей дурой.

Неизвестно, говорил ли Роберт своей матери, с кем обедала Джулия, но Люси никак при ней об этом не упоминала. Джулия решила, что, наверное, не говорил. В противном случае Люси не преминула бы воспользоваться этим. Джулию это порадовало, но затем она поняла, что, несомненно, Роберт промолчал потому, что не хотел ссорить свою мать и отца Памелы.

Тем же вечером Джулия ужинала со свекровью. Роберт повез Сандру Лоусон домой, а затем, очевидно, поехал напрямую в Орпингтон к Памеле. Эмма спала. Джулия несколько беспокоилась за нее. За чаем она почти ничего не ела и жаловалась на головную боль. Джулия думала, что она переутомилась за день, но она не могла сказать об этом Люси.

Они сидели в гостиной и смотрели телевизор, когда услышали, что Эмма начала кашлять, затем икать, а потом громко расплакалась. Джулия вскочила с кресла, распахнула двери и поспешила в комнату Эммы, ее свекровь — следом за ней. Когда она открыла дверь в комнату девочки, перед ней предстало зрелище, которое заставило ее остановиться, и у нее вырвался беспомощный возглас. Эмму тошнило, ее сильно вырвало на кровать. Сама девочка была бледна, она плакала, пальцами зажимая трясущиеся губы в ужасе от того, что наделала.

— Ой, Эмма! — Джулия сочувственно покачала головой, а Люси была в ужасе.

— Противная девчонка! — воскликнула она, наморщив от отвращения нос. — Ох, какая же ты противная девочка! Почему ты не пошла в ванную?

Эмма разрыдалась, а Джулия в ярости повернулась к свекрови.

— Это все, что вы можете сказать? — гневно спросила она. — Вы что, не видите, что она и так расстроилась и испугалась? Вы же знаете, как дети пугаются, когда их тошнит.

Люси схватилась рукой за горло.

— Дело не в этом! Если она чувствовала, что ее стошнит, она должна была пойти в ванную. Посмотри на ковер! А покрывала! Все испорчено!

— Не говорите глупости! — бросила Джулия. — Все можно вычистить. Кроме того, это ваша вина. Вы ее целый день пичкали мороженым, газировкой и конфетами!

— Я не знала, что так получится! — возразила Люси, смотревшая на девочку с чувством, похожим на неприязнь. — Если бы у нее воспитали какое-то умение владеть собой…

— Что здесь происходит?

Резкий мужской голос подействовал на обеих женщин как ушат холодной воды, а Джулия напряженно обернулась, готовая, если нужно, спорить и с Робертом. Но Роберт просто обошел ее и сам заглянул в комнату Эммы.

— Ой, Эмма! — воскликнул он, покачав головой и направляясь к ней. — Господи, что же тут случилось? Кого-то стошнило на твою кроватку.

Его голос звучал мягко, он осмотрел комнату и остановился глазами на игрушечном медвежонке, с которым Эмма часто играла.

— Кто же это наделал? Мишка? Или вон та вредная кукла, которая на стуле сидит?

Эмма выбралась из постели и направилась к нему, не заботясь о том, что она вся мокрая и от нее пахнет. Она прижалась к его ногам и крепко обхватила их.

— Это… это мишка, — тяжело дыша, сказала она. — Он… он сегодня конфетами объелся.

— Правда? — Роберт пригладил ее растрепанные черные волосы, а Джулия, почувствовав слабость, оперлась о дверной косяк.

— Роберт, Бога ради, перестань утешать ребенка! — воскликнула его мать. — Ты что, не видишь — она пачкает тебе брюки!

Роберт обернулся, продолжая гладить Эмму по голове, утешая. Не обратив внимания на реплику матери, он сказал:

— Пойди скажи Хелберду, что он мне нужен. Пусть принесет тазы с горячей водой, дезинфицирующий порошок и чистую одежду.

Люси замялась, но увидела, что Роберт помрачнел, вышла, пробормотав про себя что-то не слишком благожелательное. Джулия опиралась на дверной косяк, все еще дрожа после перепалки с Люси.

Роберт отвел ручки Эммы от своих ног, посмотрел вниз на нее, на его губах появилась озорная улыбка.

— Пойдем отмываться.

Эмма взглядом позвала мать с собой, и Джулия последовала за ними в освещенную матовыми лампами ванную. Роберт наполнил теплой водой ванну, щедро насыпав туда ароматических солей, и воздух наполнился душистым паром. Затем он снял с Эммы пижаму и опустил девочку в мыльную пену.

Эмма была восхитительна с мокрыми волосами, связанными на макушке эластичной лентой, которую обнаружил у себя в кармане Роберт, и щеками, которые уже не были того воскового оттенка. От взгляда на них у Джулии заныло где-то внутри. Роберт опустился на колени у края ванны. Он уронил свой пиджак из овечьей шерсти и, казалось, не обращал внимания на то, что его синие джинсы теперь промокли, как и остальная одежда.

Хелберд подошел к двери ванной. Он подмигнул Эмме и спросил:

— Я могу начинать уборку, сэр?

Роберт поднял на него глаза и усмехнулся. Джулия впервые видела такое беззаботное выражение на его лице, и оно волновало и привлекало ее.

— Пожалуйста, Хелберд, — ответил он. — Я помогу вам, когда закончу здесь.

Джулия посмотрела на свою длинную черную юбку и белую блузку и, заворачивая рукава, сказала:

— Я помогу вам, Хелберд.

— Нет. — Роберт поднялся с колен. — Я сам.

Он посмотрел на Эмму.

— Мама поможет тебе выйти из ванны и вытрет, — сказал он. — Я зайду к тебе, когда ты ляжешь, хорошо?

— Она может лечь спать со мной, — сказала Джулия, но Роберт опять покачал головой.

— Она может лечь у меня, — сказал он, вытирая руки пушистым оранжевым полотенцем. — На одну ночь, пока комната не высохнет и не проветрится. Я могу лечь на кушетке в гостиной.

Хелберд ушел, чтобы начать уборку, а Джулия беспомощно развела руками.

— Не надо, Роберт. В этом нет необходимости.

Глаза Роберта потемнели.

— А что ты предлагаешь? Мне лечь с тобой? Не надо так давить на меня, Джулия, а то я так и сделаю, но никому из нас от этого лучше не будет, правда?

Глава 7

В следующие выходные Джулия переехала в Торп-Халм.

Как ей и говорила Люси пару дней назад, мебель уже привезли. Экономка миссис Хадсон уже поселилась в доме. Так как Джулия нуждалась в экономке не более, чем в гувернантке для Эммы, на нее нахлынуло чувство собственной ненужности, но позже, подумав над этим еще раз, она решила, что присутствие экономки может ей пригодиться. В первую очередь потому, что ей вряд ли удастся вести хозяйство, когда она найдет работу и будет сама себя содержать.

Джулия почти не видела Роберта с той ночи, когда приболела Эмма. Люси раздраженно сообщила ей, что Роберт спал в ту ночь на кушетке, и было ясно, что она этим недовольна.

Сам Роберт больше не вспоминал об этом. И кроме того, он почти каждый день ездил в офис, а вечера, кажется, проводил в обществе Памелы и ее друзей. Джулия с горечью сказала себе, что так и должно быть.

Оказалось, это довольно приятно — переехать опять в свой собственный дом. И миссис Хадсон оказалась вовсе не такой, какой ее представляла себе Джулия после встречи с Сандрой Лоусон. Экономка была вдовой средних лет, ее дети выросли и переженились, и она относилась к Джулии скорее как дочери, чем как к хозяйке.

Условились, что Роберт отвезет их в воскресенье утром в Торп-Халм, но в пятницу вечером из отделения фирмы в Нью-Йорке пришла телеграмма с предложением о встрече, на которой он хотел бы присутствовать. В это время Памела была у них, она ждала Роберта, который должен был вести ее в театр. Она сразу же высказалась в пользу того, чтобы Роберт отправился на встречу, и сказала, что сама отвезет Джулию и Эмму в новый дом.

— Как бы там ни было, дорогой, — продолжала она, — какая разница, кто отвезет Джулию, не правда ли?

Роберт помолчал немного, а затем пожал плечами.

— Думаю, что никакой, — согласился он. — Ты не против, Джулия?

Джулии не особенно хотелось пользоваться водительскими услугами Памелы.

— Мы можем взять такси, — предположила она.

Памела отрицательно помахала рукой:

— Не нужно, дорогая. Я совершенно свободна, — тут она заговорщически посмотрела на Роберта, — во всех отношениях, кроме одного.

Джулии пришлось принять ее предложение, и Памела отвезла ее в новый дом и помогла внести багаж.

Миссис Хадсон появилась со стороны кухни и поздоровалась. Она была маленького роста, как и Джулия, но гораздо крепче, ее волосы начали седеть, ее лицо выражало теплоту, она улыбалась. Она особенно приветливо улыбнулась Эмме и затем сказала:

— Я приготовила кофе, миссис Пембертон. Он в гостиной. Может, малышка пойдет со мной в кухню? Я там кое-что пеку, и для нее найдется пончик с джемом, если она захочет.

Эмма широко раскрыла глаза.

— Вот классно! — воскликнула она, а Джулия сказала:

— Хорошо, иди. Только не слишком увлекайся, ладно?

— Я присмотрю за ней, — пообещала миссис Хадсон, и Джулия почему-то сразу поверила ей.

Если Джулия могла бы выбрать бабушку для Эммы, она выбрала бы как раз такую женщину. Подумав так, Джулия испытала укор совести.

После того как они ушли, Джулия с удовольствием оглядела холл. Стены здесь были белыми, весь пол, включая углы, и симпатичная лестница были покрыты красным ковром.

Памела проследовала в гостиную. Ковер и мебель, которые она выбрала, смотрелись тепло и приветливо. Памела вела себя здесь как дома, она села на кушетку рядом с подносом с кофе, и можно было подумать, что это она хозяйка дома, которая принимает здесь Джулию.

Но Джулия запретила себе раздражаться. Не важно, кто из них что скажет или сделает. Теперь у них с Эммой есть свой дом, и по крайней мере сегодня они будут предоставлены сами себе.

Памела передала Джулии чашку кофе, и Джулия села в кресло у окна. Затем Памела сказала:

— Думаю, вам здесь будет очень удобно, не так ли?

Джулия выдавила безразличную улыбку:

— Думаю, да. Это прекрасный старый дом.

— Так оно и есть. Вначале я хотела, чтобы Роберт купил его для нас, но он сказал, что дом слишком мал.

Джулия отпила кофе.

— Понятно.

— Что ж, что ни говори, а Роберту приходится принимать довольно много гостей, и пока ему хватает его квартиры. Когда мы поженимся, думаю, мы сможем устраивать больше приемов, сможем оставлять гостей на ночь и так далее. Холостяки обычно не думают о таких вещах, верно?

Джулия из вежливости кивнула.

Памела посмотрела на нее долгим внимательным взглядом, от которого Джулии стало не по себе, и затем спросила:

— Вы с Робертом когда-то были помолвлены, правда?

Джулия поставила чашку с кофе, которая стукнула о блюдце, и затем сказала:

— Да, это правда.

Памела, казалось, задумалась.

— Я знаю. Роберт говорил мне.

Джулия с трудом сглотнула. Она не могла смириться с мыслью, что Роберт обсуждал ее со своей невестой. Она удивилась, почему Памела заговорила об этом.

— Но вы вышли за его брата, — продолжала она.

— Да, за Майкла, — кивнула Джулия.

— Роберт сказал, что вы разорвали помолвку до того, как он уехал по делам фирмы. В Венесуэлу.

— Да.

— Вы не могли бы сказать мне, почему? — Глаза Памелы что-то высчитывали.

Джулия беспомощно повела плечами:

— Какая разница?

Памела поджала губы:

— Я бы хотела знать.

— Почему бы вам не спросить у Роберта?

— Я спрашивала. Он сказал… — она замялась, — он сказал, что вы решили отменить свадьбу.

У Джулии заалели щеки.

— Понятно.

— Это правда?

— Да… да, это правда.

— Почему же? — Памела нахмурилась.

Джулия вздохнула. Она не знала, что ей ответить. Повинуясь порыву, она сказала:

— Это же очевидно. Я… я влюбилась в Майкла.

Лицо Памелы прояснилось.

— О, простите, — воскликнула она с видимым облегчением. — Разумеется, это понятно. Боюсь, что так я об этом никогда не думала. А должна была бы понять, правда? Вы же вышли за Майкла прежде, чем Роберт вернулся из поездки, верно?

Джулия кивнула, ей было трудно говорить.

— Ну, Роберта не было шесть месяцев, — с трудом сказала она.

— Да, так он и говорил. Если бы все было по-другому, вы поехали туда бы с ним, правда?

Джулии очень хотелось сменить тему.

— У вас есть сигареты? — спросила она, сжимая и разжимая пальцы.

Памела нахмурилась, но пошарила рукой в сумочке и вытащила пачку. Когда они обе закурили, она сказала:

— Вы ведь не против того, чтобы я расспрашивала вас, правда? Просто… ну, мне трудно говорить об этом с Робертом.

Джулия выпустила в воздух резкую струйку дыма.

— Нет, ничего, — сказала она, беспокойно поднимаясь. — Вам не кажется… вам не кажется, что зима в этом году будет очень холодной? Я уже не помню, что такое снег.

Памела тоже поднялась и встала рядом с ней у окна.

— Я об этом еще ничего не говорила, — мягко сказала она, — но теперь примите мои соболезнования в связи со смертью вашего мужа. Я… мне очень жаль, что у меня не было возможности с ним познакомиться.

Джулия смотрела на нее, не видя. Что обычно отвечают на это?

— Спасибо, — неловко пробормотала она.

Памела кивнула и почти дружески тронула ее за плечо:

— Мне уже пора. Мама ждет меня на коктейль перед ужином. У нас будут гости. — Она поколебалась. — Когда вы здесь устроитесь, вы должны приехать повидать нас. Уверена, что мама с папой будут очень рады видеть вас.

Вот так поворот! Джулия была поражена. Теперь ей было совершенно ясно, что Памела может быть такой же обаятельной, как ее отец, если не стоять у нее на пути.

Подумав о Фрэнсисе, Джулия поняла, что сейчас у нее есть возможность сказать, что она обедала с ним на этой неделе. Но слова почему-то не шли с языка. И вообще, раз Фрэнсис сам ничего не сказал — а он явно не говорил, — то разве может она сказать об этом?

Памела пошла к двери и, прокричав «до свидания» Эмме и экономке, уехала. Джулия смотрела, как она уезжает, и у нее было горько на душе. Какой же сложной показалась ей жизнь! С ней, должно быть, что-то не так, если она предпочитает враждебность Памелы ее дружбе.

В течение нескольких дней они обустраивались в Торп-Халм. Сандра Лоусон присоединилась к ним только через неделю, и у них было время привыкнуть. В течение нескольких дней в доме были только Джулия, Эмма и миссис Хадсон.

Эмма была очарована садом за домом. Хотя стояли холодные и промозглые дни, для Эммы качели в саду обладали неодолимой притягательной силой, и она проводила там несколько часов каждый день в сопровождении миссис Хадсон или матери.

Там был также фруктовый сад из яблонь и груш, а беседка была бы летом идеальной игровой комнатой для Эммы. Шпалеры с вьющимися розами разделяли сад на несколько участков, и миссис Хадсон предложила попросить садовника, нанятого Робертом в деревне, вырастить там овощи на будущий год. Джулия согласилась, однако о будущем годе она думала с мучительным чувством. К тому времени Роберт будет уже женат, и, когда он будет приезжать сюда, с ним, без сомнения, будет приезжать Памела. Как она это вынесет?

Роберт все еще был в США. Он отложил возвращение, чтобы побывать в Сан-Франциско, и его ждали не раньше чем через неделю. Разумеется, сам он несвязывался с Джулией, зато Люси звонила ей почти каждый день, чтобы держать ее в курсе всех новостей.

Памела тоже заходила пару раз. Она приезжала под предлогом узнать, как у Джулии дела, но про себя Джулия считала, что Памела испытывала повышенный интерес к своей будущей невестке и хотела убедить себя, что Джулия ей не опасна. Она завела манеру обсуждать их с Робертом планы всякий раз, как они оставались с Джулией наедине. Если бы Памела не держалась так дружелюбно, Джулия решила бы, что она намеренно причиняет ей боль, злорадно выказывая свое счастье именно тогда, когда Джулия чувствует себя покинутой.

Но Джулия оставила эти мысли при себе, выслушивая Памелу с показным равнодушием.

В четверг ей позвонил Фрэнсис.

Безразлично подняв трубку, Джулия ожидала услышать голос свекрови и была приятно удивлена, когда узнала его.

— Привет, Джулия, — сказал он, и она представила себе кривоватую улыбку у него на лице. — Думаете, я забыл о вас?

Джулия беспомощно повела плечами.

— Нет, я думаю, что у вас были некие мысли, — поддразнила она.

Фрэнсис рассмеялся:

— Вряд ли. Как дела? Как привыкаете к деревенской жизни?

— Мне здесь нравится, — Джулия присела на подлокотник легкого кресла, — мы хорошо устроились. Эмма наслаждается свободой.

— Не сомневаюсь. Не думаю, что у нее была такая возможность в Ратуне.

— В общем, нет. С ней всегда находилась айа. — Джулия заложила прядь волос за ухо. — Как у вас дела?

— Прорываюсь с боями, — шутливо ответил он. — Я, в общем, не звонил потому, что уезжал в Шотландию. Я вернулся только вчера вечером.

— Роберт тоже уехал.

— Я знаю. В нашем доме ни о ком другом уже не говорят.

— О, конечно, простите. — Джулия тоже рассмеялась. — Я забыла про Памелу.

— Правда? — удивился Фрэнсис. — Поверьте мне, это не так-то просто.

Джулия опять засмеялась.

— Я рада, что вы позвонили, — внезапно сказала она.

— Правда? Почему?

Джулия вздохнула.

— Не знаю. Просто настроение плохое, и все. Это наверное, реакция после переезда. И еще, может, оттого, что в воскресенье приедет гувернантка.

— Гувернантка? То есть Сандра Лоусон?

— Да. Вы ее знаете?

— Господи, еще бы. Они с Пэм вместе учились в школе.

— Верно. — Джулия припомнила, что ее свекровь об этом говорила. — Я и забыла.

— В чем дело? Она вас пугает?

Джулия водила большим пальцем ноги по узору ковра.

— У нее это не выйдет, — решительно сказала она.

— Звучит сомнительно, — вздохнул Фрэнсис. — Послушайте, любовь моя, я звонил не для того, чтобы полчаса болтать с вами по телефону. Я хочу с вами встретиться. Когда?

Джулия замялась.

— Не знаю. Я с Эммой…

— Приводите и Эмму. Вот что я вам скажу… как насчет того, чтобы я приехал и вы пригласили меня на обед?

Джулия сдвинула брови.

— Думаю, это можно, — медленно проговорила она, мысленно представляя себе реакцию Роберта, когда он, без сомнения, узнает от Эммы о том, что Фрэнсис приезжал на обед.

— Звучит не очень вдохновляюще, — сухо заметил Фрэнсис. — Может, я не так вас понял.

— О Фрэнсис, простите, — сказала Джулия с извиняющимся смешком. — Конечно, вы можете приехать на обед. Ради такого случая я приготовлю на обед мое коронное блюдо.

— Очень интересно. А что это?

— Потом узнаете, — ответила Джулия. Она взглянула на свои часы. — Уже одиннадцать. Где вы сейчас?

— Дома, — равнодушно ответил он.

— Дома? — Джулия была шокирована.

— Все в порядке. Я у себя в кабинете. Нас никто не слышит.

— Вы говорите это таким… таинственным тоном.

— Да? Простите. Ладно, сейчас я пойду и скажу Луизе с Памелой, куда я еду, и они, конечно, поедут со мной.

— Фрэнсис!

— Вы хотите, чтобы они приехали?

Джулия вздохнула:

— Нет, конечно.

Она хотела снова увидеть Фрэнсиса, но только его одного. Он так хорошо относился к ней, а ей хотелось с кем-нибудь поговорить.

— Так что же?

— Приезжайте, — сухо сказала она и повесила трубку.

Она едва успела переодеться в короткое красное шерстяное платье и причесать волосы, когда его машина подъехала к стоянке у главного входа, а из кухни прискакала Эмма.

— Это дядя Фрэнсис? — спросила она.

Джулии пришлось сказать миссис Хадсон, что у них к обеду будет гость, и Эмма была в восторге.

— Да, милая, — ответила она и открыла дверь.

В свободных светлых брюках и коричневом свитере с высоким воротником Фрэнсис казался гораздо моложе, чем в строгом костюме. Джулия тепло посмотрела на него.

— Привет, лапочка, — сказал он, пощекотав Эмму под подбородком, от чего она захихикала. Затем сказал в сторону Джулии: — Не смотрите на меня так, Джулия, или я пожалею о том, что я действительно такой хороший парень, каким вы меня считаете.

Джулия улыбнулась.

— Заходите, — сказала она, его фамильярность не задела ее. Фрэнсис как-то отличался от всех мужчин, которых она знала. — Думаю, вы знаете, что здесь где.

Эмма вбежала за ними в гостиную, там он внимательно осмотрел все вокруг.

— Да, я знаю этот дом, — подтвердил он. — Здесь неплохо, правда? Особенно если учесть, что украшения выбирала моя дочь!

Джулия засмеялась и пошла к подносу с напитками в углу.

— Что вам предложить? Шерри? Скотч? Или вы хотите кофе?

— Лучше скотч. Я могу сесть?

— Конечно, — кивнула Джулия, и Фрэнсис опустился на кушетку по соседству с Эммой.

— А где тетя Памела? — спросила она с присущей ей детской бестактностью.

Фрэнсис улыбнулся.

— Дома, — доброжелательно ответил он.

— Она не захотела приехать с вами? — удивилась Эмма.

— Она скорее всего захотела бы, но я ее не спрашивал. — Фрэнсис взял у Джулии свой бокал скотча и заулыбался еще шире, увидев жалобное лицо Джулии. — Я подумал — она уже много раз ездила к Эмме, а меня с собой не брала. Зачем же я буду звать ее?

Казалось, Эмма была в целом удовлетворена.

— А вы правда приехали ко мне?

— И к маме, — заметил Фрэнсис, пригубляя скотч. — Было бы невежливо сказать, что я приехал только к тебе. — Он подмигнул ей. — Но мы-то с тобой знаем, к кому я приехал на самом деле.

Эмма зашлась смехом, а Джулия села рядом с ней.

— Фрэнсис, почему у вас больше нет детей? — воскликнула она прежде, чем поняла, что задала настолько неприличный и личный вопрос.

Но Фрэнсис, казалось, не возражал.

— Не сложилось, — беззаботно ответил он, и Джулия быстро сменила тему.

Обед прошел весело. Фрэнсис знал, как развеселить ребенка, и Эмме явно нравилось его общество. После десерта — слоеного пирога с клубникой, который и был коронным блюдом Джулии, — Эмма настояла на том, чтобы он пошел в сад посмотреть на ее качели. Когда Джулия выглянула из окна на кухне, она увидела, что они гоняются друг за другом вокруг беседки.

Миссис Хадсон, которая до того еще не видела Фрэнсиса, странно посмотрела на Джулию и сказала:

— Он приятный человек, правда? И очень терпеливый.

Джулия вздохнула:

— Да. Вы знаете, что это отец мисс Хиллингдон, не так ли?

Миссис Хадсон кивнула:

— Я так и поняла.

— Думаю, вы также понимаете, что он не должен приезжать сюда, — сухо пробормотала Джулия.

— Почему? — Миссис Хадсон всегда говорила прямо.

Джулия опустила голову.

— Ну… это же очевидно. У него есть жена, вы знаете.

Миссис Хадсон занялась посудой.

— Но ведь между вами ничего такого нет, правда?

Джулия смотрела на нее во все глаза:

— Почему вы так считаете? Вы ничего не знаете.

Миссис Хадсон покачала головой:

— Я достаточно знаю о мужчинах и женщинах, чтобы понять, когда они спят вместе, — твердо ответила она.

Джулия вскрикнула от удивления, и миссис Хадсон продолжала:

— Мистер Хиллингдон останется на ужин?

Джулия с трудом сглотнула.

— Я… нет, не думаю.

Миссис Хадсон улыбнулась:

— Я не хотела вас шокировать. Наверное, мне надо было промолчать, да?

Джулия пожала плечами:

— Нет, это хорошо, ведь мне не с кем больше поговорить.

Улыбка миссис Хадсон стала шире.

— Можете на мой счет не волноваться. Я знаю, когда нужно держать язык за зубами.

Джулия сердито посмотрела на нее.

— То, что вы говорите, ужасно, понимаете? — Она рассмеялась. — Да, миссис Хадсон. Он приятный человек.

Когда Эмма и Фрэнсис вернулись в гостиную, миссис Хадсон готовила чай. Фрэнсис без сил опустился в удобное кресло в гостиной.

— Ты меня вымотала, — пожаловался он Эмме, которая сразу же уселась перед телевизором в опасной для глаз близости.

— Скоро начнется «Школа игр», — пояснила она, улыбаясь ему. — На самом деле ты ведь не устал, дядя Фрэнсис, правда?

— Ты что, шутишь? — Фрэнсис в ужасе смотрел на нее. — Я ведь не привык день-деньской коситься по саду.

— Тебе это полезно, — рассудительно сказала Эмма, повторив то, что часто говорили ей.

— Рад, что ты так думаешь, — сказал Фрэнсис, поднимая глаза на Джулию, которая привезла чай на сервировочном столике.

— А для меня найдется чай?

— Конечно, — улыбнулась Джулия. — Вы останетесь на ужин?

Лицо Фрэнсиса утратило шутливое выражение.

— Мне бы очень хотелось, — честно ответил он, — но мы с Луизой идем в гости сегодня вечером. По четвергам мы обычно играем в бридж.

Джулия кивнула, не слишком огорчившись:

— Ничего.

Фрэнсис посмотрел на Эмму, заметил, что она поглощена своей передачей, и взял Джулию за руку.

— Джулия! — с чувством воскликнул он. — Скажи «останься» — и я останусь.

Джулия неохотно убрала руку.

— Вам нужен сахар? — спросила она, дыша чуть чаще, чем обычно.

Фрэнсис кивнул:

— Два кусочка, пожалуйста. — Он вздохнул. — Разрешите, я приглашу вас на ужин. Вечером на этой неделе. Прежде чем приедет дракон.

Джулия поняла, что он говорит о Сандре Лоусон, и у нее дрогнули губы.

— Может, в субботу? Хорошее время. Не хотите принарядиться и поехать в город? Уверен, миссис Хадсон с Эммой справится.

— Уверена, что справится. — Джулия провела языком по сухим губам. — Звучит отлично.

— Это и будет отлично, — пообещал он.

— Тогда ладно. Я попрошу ее перед тем, как вы уедете.

— Хорошо. — Фрэнсис взял свою чашку. — Поверьте мне, время будет тянуться, пока я не увижу вас.

После того как Фрэнсис ушел, а Джулия договорилась с миссис Хадсон, Джулия почувствовала укор совести. Уложив Эмму спать, она пошла не в гостиную, как обычно, а на кухню. Миссис Хадсон, занятая мытьем посуды после ужина, посмотрела на нее с улыбкой.

— Вам что-то нужно, миссис Пембертон? — спросила она.

— Просто поболтать, — ответила Джулия. Вздохнув, она взяла полотенце и начала вытирать посуду на кухонном столе.

— Вы же знаете, это не нужно, — воскликнула экономка. — Говорите, если хотите, а с этим я справлюсь.

— Мне хочется помочь, — просто сказала Джулия, и миссис Хадсон больше ничего не сказала. — Я… я устала быть одна.

— С Эммой все в порядке?

— О да. Она вся вымоталась. У нее выдался напряженный день.

— У мистера Хиллингдона тоже, как мне кажется, — заметила миссис Хадсон с коротким смешком. — Она его вконец замучила.

Джулия улыбнулась:

— Он хорошо ладит с ней, правда?

— Да, мэм. Ему надо было завести побольше своих детей.

— Ну у него была когда-то маленькая Памела.

— Да. — Тон миссис Хадсон выдал ее чувства.

— Разве она вам не нравится? — Джулия совершала смертный грех — она сплетничала о гостях с прислугой, но она не могла удержаться от этого вопроса.

Миссис Хадсон сделала кислую мину.

— Я бы сказала, что она не в моем вкусе, — дипломатично ответила она.

Джулия кивнула:

— Я понимаю, что вы хотите сказать. Такая вся из себя дама.

— Верно. — Экономка скомкала скатерть и начала вытирать кухонный стол с раковиной. — Но, без сомнения, я не права насчет нее. Кажется, мистеру Роберту она нравится.

— Вы знаете… Роберта?

— Господи, еще бы. Я работала у его матери много лет назад. Когда они с Майклом еще только ходить учились.

— Правда? — Джулия была в восторге. — Ой, продолжайте. Расскажите мне все.

— О Майкле, мэм?

Джулия покраснела.

— О них обоих.

Миссис Хадсон пожала плечами:

— Насколько я помню, они росли озорниками. У них был только год разницы в возрасте, вы знаете, и они всегда были рады нашалить.

— Вам самой, должно быть, тогда было не много лет.

— Да. Не больше семнадцати — восемнадцати. Я служила у миссис Пембертон-старшей.

— Понятно. — Джулия беспомощно развела руками. — Бог мой, вот уж мир тесен.

Миссис Хадсон кивнула:

— Так вот, когда мистер Роберт купил этот дом и ему понадобилась экономка, он пришел прямо ко мне.

Джулия забралась на высокий кухонный стул.

— Вы их часто видели в последние годы?

— Знаете, иногда они приезжали навестить нас, когда я уже замуж вышла. А когда мой Брайан умер, они были очень добры ко мне. — Экономка улыбнулась своим воспоминаниям. — Они всегда были хорошими мальчиками.

— Да. — Джулия наклонила голову набок. — Вы знаете, что когда-то мы с Робертом были помолвлены?

Миссис Хадсон закончила выливать воду и стала вытирать руки.

— Да, знаю, мэм. Я даже получила приглашение на свадьбу.

У Джулии запылали щеки.

— Вот как!

Миссис Хадсон вздохнула:

— Я и подумать не могла, что все расстроится, что мистер Роберт уедет в Венесуэлу, и так далее.

Джулия соскользнула со стула.

— Это он так решил.

— Что решил? Ехать в Венесуэлу?

— Да. И отменить свадьбу.

— Насколько я понимаю, ему пришлось ехать, мэм. Там ведь произошел несчастный случай, правда? Один из работников погиб, так?

— Да. Это было во время работ по проекту на реке Гуава.

— Верно. — Миссис Хадсон принимала тему разговора близко к сердцу. — И мистеру Роберту пришлось занять его место.

— Это было не обязательно, — упрямо заявила Джулия.

Миссис Хадсон, казалось, была в замешательстве.

— Ой, я не могу судить об этом, мэм. Ведь было рискованно посылать туда кого-то другого, так? Прежде всего потому, что он сам знал эту работу лучше всех. Не считая того, кто погиб, конечно.

Джулия пожала плечами:

— Что ж, это было давно.

Миссис Хадсон кивнула:

— Да, и не может быть, что вы любили его, мэм. Вы же вышли замуж за мистера Майкла и уехали с ним до того, как мистер Роберт вернулся.

Джулия пошла к двери.

— Роберт уехал ровно за неделю до нашей свадьбы, — сказала она со злостью. — Ваш муж поступил бы так?

Миссис Хадсон нахмурилась.

— На этот вопрос трудно ответить, мэм. Вы хотите сказать, что вы с ним поссорились из-за этой поездки?

У Джулии перехватило дыхание.

— Я этого не говорила.

Миссис Хадсон слишком хорошо все понимала. Она пожала плечами.

— Вы знаете, что делаете, мэм. Как я уже сказала, вы не могли бы выйти замуж за мистера Майкла вот так, если бы вы не сомневались в мистере Роберте.

Джулия открыла дверь.

— Нет, но давайте больше не говорить об этом, ладно? Вы можете закончить работу сейчас, если хотите. Если мне потом что-нибудь понадобится, я справлюсь сама.

— Хорошо, миссис Пембертон, спасибо. — Миссис Хадсон сняла фартук и уложила его в шкафчик. — Я, пожалуй, загляну на часок к миссис Филдинг, это в деревне.

— Отлично. — Джулия закрыла за собой дверь и пошла обратно в гостиную.

И вдруг ей расхотелось сидеть вечером одной перед телевизором, и часов в девять она забралась под одеяло, с сухими глазами, но несчастная.

В субботу утром без предупреждения приехала Сандра Лоусон.

Миссис Хадсон открыла ей, а Джулия встретила ее в холле.

— Надеюсь, вы не возражаете, миссис Пембертон, — сказала Сандра, опуская чемодан. — Моя квартирная хозяйка хотела сдать квартиру новому жильцу сегодня, и я подумала, что лучше приехать сюда, чем тратить деньги на ночь в гостинице. Ведь один день не имеет значения, правда?

С нерешительным жестом Джулия обратилась к экономке:

— Я… то есть… как, миссис Хадсон?

Экономка пожала полными плечами:

— Постель готова, мэм. С этим никаких проблем.

Сандра оценивающе оглядела миссис Хадсон.

— Вы, конечно, миссис Хадсон. Мисс Хиллингдон говорила мне о вас.

Миссис Хадсон наклонила согласно голову:

— Да, мисс.

Джулия сжала пальцы.

— Что ж, думаю, это не важно, — наконец сказала она. — Миссис Хадсон, пожалуйста, покажите мисс Лоусон ее комнату и приготовьте нам кофе.

— Хорошо, миссис Пембертон.

Миссис Хадсон жестом пригласила Сандру следовать за ней вверх по лестнице, но не попыталась взять у нее багаж. Джулия заколебалась, не зная, что делать ей. Затем, пожав плечами, пошла в гостиную, а Сандра, нагрузившись своими чемоданами, неуклюже пошла за экономкой. Это было не слишком удачное начало.

Джулия стояла в гостиной, глядя в окно невидящим взглядом. Приезд Сандры создавал сложности. Например, сегодня она собиралась вечером пойти с Фрэнсисом. Как бы ей удалось утаить своего спутника от Сандры? А он, что ни говори, был отцом Памелы. Но были и другие, более личные проблемы.

Теперь, когда Сандра здесь, разве может она оставить ее здесь одну в первый же вечер? А если она уйдет, как быть с договоренностью о Эмме с миссис Хадсон? Сандра, возможно, сочтет, что в отсутствие Джулии она должна укладывать девочку спать, а Джулии почему-то казалось, что девочке это не понравится. Они не обсуждали подробно приезд гувернантки, но она чувствовала, что Сандра Лоусон Эмме не по душе.

Все это так расстраивало ее и огорчало, что Джулия хотела поговорить с кем-нибудь по душам.

К ней в комнату вошла Эмма, она вернулась из сада раскрасневшаяся и запачканная.

— Мам, а кто приехал на такси? — нахмурившись, спросила она.

Джулия вздохнула:

— Это мисс Лоусон приехала, дорогая.

— А я думала, что она приедет завтра, ты так говорила.

— Да. Она и собиралась приехать завтра. Но планы изменились.

Эмма скорчила рожицу:

— А почему? А уроки у меня сегодня будут?

— Не говори глупости, милая. Я не думаю, что твои занятия начнутся раньше, чем через несколько дней. Ты посмотри на свои туфли! Они все грязные! Если остаешься дома, пойди и надень тапочки.

— А, ладно.

Эмма хмуро побрела из комнаты, и Джулия мягко смотрела ей вслед. Бедная Эмма! Как много перемен за такое короткое время. Сначала Ратун, потом Куала-Лумпур, Лондон и, наконец, Торп-Халм. Не начала ли она сомневаться в том, что есть вообще что-то постоянное?

Вдруг, повинуясь порыву, она набрала номер лондонской квартиры Роберта. Трубку взял Хелберд, и Джулия спросила:

— Миссис Пембертон дома?

— Сожалею, мэм, но ее нет. Сегодня утром ее не будет. Должен ли я передать ей, что вы хотели с ней поговорить, когда она вернется?

Джулия замялась.

— М… нет… нет, это не важно, Хелберд. Спасибо.

— Хорошо, мэм. Я рад снова слышать вас. Вы уже устроились?

— Более или менее, — кисло ответила Джулия. — До свидания.

Она положила трубку и после этого несколько минут смотрела на нее, кусая губы. Очевидно, Роберт еще не вернулся из Штатов, иначе Хелберд сказал бы ей. Она взяла телефонный справочник и нашла там номер Хиллингдонов. Она некоторое время смотрела на номер. Осмелится ли она позвонить Фрэнсису? А если трубку возьмет Памела или Луиза? Какой предлог для звонка ей назвать?

Затем она вспомнила о его офисе. Может, он там, а если нет, там ей могут сказать, как ему позвонить напрямую.

Телефонистка в офисе мистера Хиллингдона была очень корректна.

— Мистер Хиллингдон на месте, мисс, — сказала она. — Но он сейчас не может говорить по телефону. Он на совещании. Могу я оставить ему записку?

Джулия вздохнула.

— Может, вы могли бы сказать ему, что это я, и спросить, не сможет ли он поговорить со мной?

Телефонистка не решалась. Очевидно, она не знала, кто такая Джулия, хотя Джулия и назвала себя, и не могла решить, достаточно ли это важно.

— Одну минуту, мисс, — сказала она и поставила звонок Джулии в режим ожидания.

Джулия с нетерпением ждала ответа. В это время в комнату вошла Эмма с чистым лицом и руками и в теплых тапочках.

— Кому ты звонишь? — прошептала она.

— Не важно, — одними губами сказала Джулия.

— Бабушке?

— Нет, тише. — Джулия подавила еще один вздох. Сколько ей еще ждать?

Через несколько секунд ей ответили, и в трубке раздался спокойный голос Фрэнсиса:

— Джулия? Это вы?

— Фрэнсис! — Джулия почувствовала такое облегчение, что опустилась на подлокотник кресла, стоявшего неподалеку. — Боже, вам дозвониться так же трудно, как особе королевской крови!

Фрэнсис вздохнул.

— Я был на совещании, — мягко сказал он.

— Знаю. Простите, что побеспокоила.

— Не говорите глупостей. — Ее успокаивала невозмутимость Фрэнсиса. — Что случилось?

Джулия беспомощно посмотрела на Эмму и сказала:

— Видите ли, сейчас я не могу говорить. Но дело в том, что сегодня приехала мисс Лоусон.

Казалось, Фрэнсиса это не смутило.

— Ну и что?

— По-моему, это очевидно.

— Разумеется, вы говорите о сегодняшнем вечере.

— Да. — Джулия вздохнула. — Фрэнсис, что мне делать?

— Идти ужинать со мной, разумеется, — твердо сказал он.

— Как я могу? Она же узнает вас.

— Ну и что?

— Фрэнсис, пожалуйста!

— Послушайте, Джулия, я уже вам объяснял — меня не интересует, узнают ли о наших встречах. Меня интересуете вы. — Он вздохнул. — Послушайте, если вы пытаетесь сказать, что вы хотели бы отменить нашу встречу из-за нее, — что ж, это другое дело.

— Фрэнсис! — Джулия крепко сжала трубку.

— Послушайте, если вас это успокоит, я могу сказать Памеле, чтобы она заехала к вам сегодня днем. Когда она увидит Сандру, она непременно пригласит ее к себе сегодня же, тем более что Роберт сейчас в отъезде. Вас это устраивает?

— О, это превосходно! — Джулия перевела дух, затем заметила Сандру Лоусон, которая вошла в комнату. — Послушайте, я… мне нужно идти.

— Понимаю, — рассмеялся Фрэнсис. — Прямо паутина какая-то.

Джулия мягко засмеялась и повесила трубку. Затем она повернулась к девушке:

— Все в порядке?

Сандра без приглашения уселась на кушетку.

— Спасибо, отлично. — Она посмотрела на Эмму. — Привет, Эмма! Нам с тобой надо получше познакомиться.

— Да. — В голосе Эммы слышалось сомнение. — Вы здесь жить будете?

— Верно. — Казалось, Сандра чувствует себя здесь как дома. — Попозже ты покажешь мне, где мы с тобой будем заниматься. Мама уже приготовила для этого комнату?

Джулия прокашлялась.

— Вообще-то еще не все комнаты обставлены, — сказала она. — Я… мистер Пембертон думал, что я сама смогу выбрать остальную мебель. На первом этаже мебель есть только здесь и в столовой, а наверху только в трех спальнях. Боюсь, пока вам придется обойтись или этой комнатой, или столовой.

Сандра нахмурилась:

— Тогда лучше столовая. Мы не сможем работать в комнате, в которой нет столов. Эмме нужна твердая рабочая поверхность.

— Хорошо, надеюсь, на этой неделе или чуть позже я поеду в город и что-нибудь выберу, — быстро сказала Джулия. — Надеюсь, для вас это не будет проблемой, и, кроме того, Эмме нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью об учебе. Может, вы пока решите более практические вопросы, мне нужно время, чтобы все приготовить.

— Но вы здесь уже целую неделю, не так ли? — дерзко спросила девушка.

— Да. — Джулия с облегчением увидела, что миссис Хадсон входит в комнату с кофейным подносом. — О, это хорошо. Поставьте здесь, миссис Хадсон.

— Хорошо, мэм. — Миссис Хадсон посмотрела на Эмму: — Хочешь пойти помочь мне готовить?

— Ой, да, а можно? — Эмма вскочила на ноги, но Сандра Лоусон остановила ее.

— Мы с Эммой знакомимся, миссис Хадсон, — резко сказала она.

Джулия довольно хмуро посмотрела на них.

— Думаю, у Эммы будет достаточно времени, чтобы познакомиться с вами, Сандра, — сказала она. — Иди, дорогая.

Эмма поскакала из комнаты вслед за экономкой, а Сандра посмотрела на Джулию взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Как вы можете ждать от ребенка, чтобы она мне подчинялась, если вы оспариваете мои распоряжения? — резко спросила она.

Джулия не позволила себе разозлиться.

— То, что я разрешила Эмме помочь миссис Хадсон, не противоречит вашим распоряжениям. Вы еще только что приехали, Сандра. Не надо слишком давить на Эмму. — Она могла бы добавить «и на меня тоже», но сдержалась.

После этого они разговаривали с трудом. Очевидно, Сандра переживала из-за незаслуженной, как она чувствовала, обиды, а Джулия была погружена в свои мысли, представляя себе невыносимую череду лет впереди, которую ей предстоит провести с глазу на глаз с этой женщиной. Как ей это вынести?

Как Фрэнсис и обещал, в полдень приехала Памела и пришла в восторг, увидев Сандру. Джулия оставила их вдвоем и ушла на кухню к миссис Хадсон.

Джулия молча смотрела, как Эмма играет в саду, пока миссис Хадсон не спросила:

— А что сегодня вечером, мэм? Вы все еще собираетесь уйти?

— Да. — Джулия повернулась к ней. — Я… я говорила с Фрэнсисом по телефону сегодня утром. Он предложил прислать сегодня к нам Памелу. Вы ведь знаете, они с Сандрой Лоусон давние подруги. А так как Роберт сейчас в отъезде, он подумал, что, наверное, Памела заберет с собой Сандру на ужин.

Миссис Хадсон довольно рассмеялась:

— Ловко!

— Да, довольно ловко. Но мне не хотелось оставлять Эмму с ней в первую же ночь, да есть еще и другие соображения, конечно.

— Да, мэм, — вздохнула миссис Хадсон. — Если она вам не нравится, то почему она здесь?

— Разумеется, это идея Роберта. У меня не было выбора. Он — официальный опекун ребенка.

— Лучшего вам не найти, — сухо заметила миссис Хадсон.

— Что вы хотите сказать? — Джулия обернулась к ней с пылающими щеками.

— Ничего, мэм. Только то, что он очень подходит для того, чтобы позаботиться о ребенке.

— А я ее мать!

— Знаю, но ребенку нужен мужчина.

Джулия вздохнула.

— Понимаю. — Краска отхлынула от ее лица.

— А вы что подумали, миссис Пембертон?

Джулия пожала плечами:

— Не знаю. — Она пошла к двери. — Я пойду приму ванну. Если я понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.

К облегчению Джулии, Памела действительно пригласила Сандру к ним на ужин сегодня, но Джулия растерялась, когда Памела продолжила:

— Почему бы вам тоже не поехать к нам, Джулия? Папа уходит, и дома останемся только мы, четыре женщины. Мы мило поболтаем.

Джулия не представляла себе, что ее беседа с этими женщинами могла бы быть милой, и она хорошо все продумала, прежде чем ответила.

— Вообще-то… вообще-то мне позвонила старая подруга сегодня утром, — сказала она, — и я пригласила ее зайти сегодня. Так что у меня, наверное, не получится уйти, правда?

Памела нахмурилась.

— Раз так, наверное, нет. — Она сосредоточенно потерла ладони друг о друга. — Вы говорите, старая подруга…

— С ней… с ней мы работали вместе, — торопливо сказала Джулия.

— В компании Пембертонов? — допрашивала Памела, выводя ее из себя.

— Да.

— Я ее знаю?

— Не думаю. — Джулия уже не выдерживала. — Она… она уже ушла оттуда. Ее зовут… Вэлери Смит.

— Нет, это имя мне не знакомо, — покачала головой Памела. — Что ж, Сандра, нам пора.

— Да. — Сандра встала. — Так вы действительно не против, миссис Пембертон?

— Нет, конечно. — Джулии хотелось только уйти отсюда. Они уже начинали действовать ей на нервы.

С облегчением она услышала, как отъезжает машина Памелы, и вернулась в гостиную, чувствуя небольшую слабость. Она с любовью обняла Эмму, которая забралась к ней на колени и уселась.

— Я не хочу, чтобы мисс Лоусон жила у нас, мама, — уныло сказала она. — Мам, а ты?

Джулия вздохнула.

— Она всего-навсего гувернантка, Эмма. Ее присутствие для нас ничего не изменит.

— У меня будут уроки.

— В школе тоже были бы уроки, — резонно заметила Джулия. — Но после уроков все будет по-старому. Я обещаю.

После того как Эмма уснула, Джулия начала собираться на ужин, на который ее пригласили. Она не упоминала при ней о том, что уходит вечером, но наказала миссис Хадсон сказать ей, где находится мама, если девочка проснется и начнет переживать.

Джулия надела простое платье из шерсти молочного цвета, с длинными рукавами и круглым вырезом. Длинная юбка подчеркивала изящный изгиб ее бедер и тонкую талию. В Англии она немного прибавила в весе, и ей это шло.

Фрэнсис приехал около семи и сделал комплимент по поводу того, как она выглядит.

— Но вы всегда хорошо выглядите, — сухо добавил он, и Джулия была польщена.

Они ужинали в городе, в довольно известном ресторане, и Джулия немного робела, когда люди подходили к Фрэнсису поговорить и с нескрываемым любопытством смотрели на Джулию.

— Не волнуйтесь вы так! — ласково проворчал он. — Вы вызываете во мне приятные чувства. Я думал, что уже слишком стар для всего этого.

— Вы же не старый, — со смехом запротестовала Джулия.

— Мне сорок восемь, а вам? Двадцать пять? Двадцать шесть?

Джулия кивнула.

— Я старше вас больше чем на двадцать лет. По правде говоря, я вам в отцы гожусь.

Джулия протянула руку через стол и коснулась его руки.

— Возраст — понятие относительное, — сказала она. — Вы не выглядите стариком, вы не ведете себя как старик. Почему же вы считаете, что вы чем-то хуже других? Меня, например? Я временами чувствую себя просто древней старухой.

Фрэнсис усмехнулся:

— Как я уже говорил, вы мне очень подходите.

Потом они танцевали. Музыка была медленной и плавной, и Джулия просто отдыхала в его руках. Она чувствовала, что он ей нравится, и это было приятное чувство. Она не была влюблена в него, но их отношения были несколько необычными и какими-то теплыми.

Он привез ее домой около полуночи, но она не пригласила его зайти выпить. Она понимала, что то, что она сейчас испытывает к нему, можно перепутать с настоящим чувством, особенно в ее теперешнем подавленном и унылом состоянии. К тому же она вовсе не была уверена, что Фрэнсис удержится от вольностей, особенно потому, что она сама в глубине души жаждала быть любимой. Если она сейчас поощрит его, то наверняка потом пожалеет.

Он уехал, а она подошла к двери. В гостиной горел свет, и она решила, что это миссис Хадсон допоздна засмотрелась телевизор. Она распахнула дверь и вошла в комнату на цыпочках, не желая испугать ее, если та уснула у телевизора. Вдруг Джулия вскрикнула от удивления. Освещенная комната казалась теплой и уютной, а на кушетке не менее уютно устроился Роберт — вытянувшись на ней, он спал.

Глава 8

Джулия долгим взглядом смотрела на его лицо, спокойное и какое-то беззащитное во сне. По кругам вокруг глаз было понятно, что во время поездки он мало спал, он выглядел очень усталым.

Ее взгляд прошелся по всей комнате, отметив следы его пребывания здесь. Его пиджак был небрежно накинут на спинку кресла, а ботинки беспорядочно брошены на ковре перед камином. Его портсигар и зажигалка лежали на низком столике у кушетки вместе с грязной чашкой и кофейником, — значит, миссис Хадсон позаботилась о нем, прежде чем ушла спать.

Но что он делает здесь? Почему он приехал? Когда он вернулся из Штатов? Не сегодня же, иначе Памела знала бы об этом.

Она снова опустила на него взгляд, медленно прошла по комнате и встала у кушетки. Узел его галстука был ослаблен, рукава рубашки закатаны до локтя. Его рубашка была наполовину расстегнута, открывая загорелую, поросшую волосами кожу груди. Он казался невероятно молодым, и она почувствовала неодолимое желание прикоснуться к нему и дать понять, что она здесь. Но она также знала и то, что, как только он увидит ее, его глаза загорятся цинизмом, и этот взгляд шокирует ее.

Будто почувствовав ее испытующий взгляд, он резко открыл глаза и сонно заморгал. Джулия напряглась, оставаясь неподвижной, пока его взгляд не стал более осмысленным и не остановился на ее лице.

— Джулия! — моргнув, воскликнул он, не вполне осознав, где находится.

Он приподнялся на одном локте и нахмурился, пытаясь вспомнить, где он, а затем простонал:

— Боже, моя голова, — и снова упал на подушку.

Джулия забеспокоилась. Она села на край широкой кушетки, положила руку ему на лоб и почувствовала, что он горячий, как огонь. Но Роберт взял ее руку и положил себе на щеку, губами касаясь ладони, и от его пожатия Джулия задрожала. Его глаза были прикрыты, взгляд был мутным, и она догадалась, что он не понимает, что делает.

— Роберт, — не вполне искренне запротестовала она, стараясь отодвинуться от него, но он приподнялся и по-хозяйски обвил ее тело руками и с силой притянул к себе. Одной рукой он приблизил ее голову к себе, так что ее рот прижался к его, и перекатился на нее, зажав ее под собой. Он целовал ее, пока она не почувствовала слабость и не прижалась к нему.

— Я хочу тебя, — глухо прохрипел он, зарываясь лицом в ее волосы. — Ничего не могу с этим поделать. Ты с ума меня сводишь, ты знаешь это?

Джулию сильно возбуждала тяжесть его тела, и ей хотелось сдаться. Ей хотелось позволить ему делать с ней все что хочет, и к черту последствия. Но она подумала об Эмме, а также о том, какими были эти последствия, когда в последний раз она позволила ему сделать так, что страсть победила разум, и эти мысли полностью разрушили чувство близости.

Воспользовавшись его минутной слабостью, она сумела опустить ноги на пол и наполовину соскользнула, наполовину упала с кушетки. Роберт лежал там, где она оставила его, и смотрел, как она разглаживает платье на бедрах и нетвердой рукой проводит по волосам. Он был обескуражен.

— В чем дело? — резко спросил он. — Я что, сегодня опоздал? Фрэнсис оправдал твои ожидания?

Джулия вскрикнула. Она подняла подушку и со злостью швырнула в него.

— Как ты смеешь подозревать такое?

Роберт отбил ее снаряд и поднялся на ноги, пошатнувшись, очевидно, от приступа головной боли.

— А что прикажешь мне думать? — холодно спросил он, затем добавил: — Какого черта ты опять с ним пошла? Что ты со мной делаешь?

— С тобой? — Грудь Джулии быстро поднялась и опала под мягкой тканью платья.

— Да, со мной. — Роберт пригладил волосы. — Боже мой, Джулия, разве ты не знаешь, что думать о том, что ты с другим… — Его голос прервался. — Ты влюблена в него?

Джулия прижала ладони к щекам.

— Нет, конечно.

— Не больше, чем ты была влюблена в Майкла, — грубо проговорил он. — Боже мой, Джулия, если бы, когда я вернулся из Венесуэлы, вы с Майклом не уехали уже, я бы вас обоих убил!

От боли он приложил руку ко лбу.

— О Боже, у тебя есть что-нибудь от головной боли? У меня голова просто раскалывается.

Джулия замялась, затем пошла через всю комнату к двери. Она знала, что у миссис Хадсон на кухне есть аспирин. Она видела таблетки на полке над раковиной.

Когда она вернулась с аспирином и стаканом воды, Роберт снова лежал, растянувшись на кушетке. Она положила таблетки на столик рядом с ним и с сомнением посмотрела на него.

— Когда ты спал в последний раз? — спросила она. — Я хочу сказать, нормально выспался, а не дремал на кушетке?

Роберт открыл один глаз.

— Не знаю. Дня два назад, может, три.

— Почему же? Уверена, ты мог организовать свое время получше.

— Какой смысл идти в постель, если все равно не можешь уснуть и часами ворочаешься с боку на бок? — грубо спросил он.

— Глупости! Ты переутомился.

Роберт вздохнул, перекатился на другой бок и потянулся за аспирином. Вытряхнув три таблетки на ладонь, он отправил их в рот и запил большим глотком воды, чтобы прошли побыстрее, поморщившись от неприятного вкуса. Затем он откинулся на подушки и устало посмотрел на нее.

— Прости, что доставил тебе столько хлопот, — насмешливо сказал он.

Джулия вздернула плечи.

— Это не так! — воскликнула она. — Зачем ты приехал сюда, Роберт?

Он закрыл глаза.

— Я хотел увидеть тебя. Хелберд сказал, что сегодня утром ты звонила моей матери, но ее не было. Я подумал, что, может, что-то случилось, раз ты ей позвонила.

Джулия опустила голову:

— А, понятно.

Он снова открыл глаза.

— Случилось что-то важное?

— Нет. Я хотела поговорить с ней о… о Сандре Лоусон. Думаю, ты знаешь, что она здесь.

Он кивнул, и она закрыла рот рукой.

— Наверное, она тоже знает, что я ужинала с Фрэнсисом.

Роберт медленно покачал головой из стороны в сторону, потом снова закрыл глаза.

— Нет, не знает. Я приехал около половины десятого и успел о многом поговорить с миссис Хадсон, прежде чем Сандра вернулась.

Джулия нахмурилась:

— А Памела?

— А что Памела? — Его голос звучал равнодушно.

— Ну, Сандра ужинала с Памелой и ее матерью. Разве ты не видел ее, когда она привезла Сандру обратно?

— Нет, — упорствовал Роберт.

Джулия беспомощно развела руками.

— Ей не покажется это несколько странным? То, что ты сейчас здесь?

Роберт пожал плечами, снова открыв глаза.

— Наверное. Но она не решится возражать.

Джулия вздохнула:

— А что сказала Сандра, когда увидела тебя?

— «Привет».

— Не прикидывайся. — Она отвернулась, но он протянул руку и сжал пальцами ее пальцы.

Она неохотно замолчала.

— Я не прикидываюсь, — глухо пробормотал он. — Мне просто не хочется говорить сейчас о Памеле.

Джулия неуверенно посмотрела на него:

— Что ты сказал Сандре о том, где я?

— Я ничего не говорил. Миссис Хадсон сказала, что ты ненадолго ушла, и Сандра была так поражена, увидев меня, что не нашлась что сказать.

— Не верю! — с чувством сказала Джулия.

Он рассеянно играл с ее пальцами, его большой палец поглаживал ее ладонь.

— Хочешь, чтобы я уехал? — Густые ресницы скрывали выражение его глаз.

Джулия сделала глубокий вдох.

— Ты не можешь вести машину в таком состоянии, — твердо сказала она. — Тебе придется остаться на ночь здесь.

— Где? В твоей кровати? — Его пальцы крепче сжали ее руку.

— Да, в моей кровати, — коротко согласилась Джулия и отстранилась от него. — Ты сможешь подняться по лестнице?

Роберт странно смотрел на нее.

— Знаешь, я ведь не инвалид.

— Я знаю. — Джулия пошла к двери и оглянулась на него.

Он опустил на пол ноги и встал. Он с трудом выпрямил спину, и она вышла из комнаты и пошла по лестнице, не оборачиваясь.

В своей комнате она едва постелила чистое белье, с утра приготовленное миссис Хадсон, и убрала ночную рубашку из-под подушки, как вошел Роберт. Несмотря на свою браваду, он казался бледным и утомленным. Он небрежно оперся на дверной косяк.

— Ты знаешь, где ванная, — сказала Джулия, отходя от постели. — Тебе что-нибудь еще нужно?

— Только ты, — глухо пробормотал он. — Иди сюда.

— Не сейчас. — Джулия увернулась от протянутых к ней рук и двинулась к двери. — Ложись в постель.

Совершенно не стесняясь, он начал расстегивать рубашку, и Джулия торопливо вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Она затаила дыхание и прошла короткое расстояние до комнаты Эммы.

Девочка посапывала во сне, и Джулия молча вошла в комнату, быстро разделась и через голову натянула рубашку. Она скользнула в большую кровать рядом с Эммой, чуть подвинув дочку и позволив ей свернуться рядышком.

— Мама? — сонно пробормотала Эмма, маленькими ручками ощупывая лицо Джулии.

Джулия убрала ее ручки с лица и сжала их.

— Да, это мама, — тихо успокоила она девочку. — Спи!

На следующее утро Джулия проснулась поздно, Эмма тоже. Она не привыкла спать с кем-то, а Джулия согревала ее своим теплом, и она уютно пригрелась и все спала и спала.

Джулия проснулась от того, что ее дочка зашевелилась, и сонно улыбнулась, увидев удивленное личико девочки.

— Почему ты со мной спишь? — удивленно спросила она.

Джулия потянулась:

— А ты против?

— Нет, но все-таки почему?

Джулия выскользнула из кровати, удивленно глядя на часы.

— Потому, что в моей кровати спит кто-то еще, — сказала она.

— Кто? — Эмму это заинтересовало.

— Дядя Роберт, — на пути в ванную ответила Джулия, позевывая.

Когда через несколько минут она вернулась в комнату, Эммы уже не было.

Вздохнув, Джулия натянула халат. Она не строила никаких иллюзий насчет того, где Эмма. Она только надеялась, что успеет остановить ее прежде, чем она разбудит Роберта, если он еще спит.

Однако, когда она подошла к своей комнате, она увидела, что дверь закрыта. Она заглянула внутрь, но Эммы там не было. Только Роберт растянулся на постели, спустив одеяло до пояса, с голой грудью. Судя по дыханию, он спал.

Джулия слегка сжала губы. Она с каким-то болезненным восторгом смотрела на него в своей постели, такого спокойного и умиротворенного. Ей очень хотелось задержаться здесь, но, вспомнив, что произошло вчера вечером, она снова вышла и тихо закрыла за собой дверь.

Эмма была внизу, на кухне, с миссис Хадсон, которая ворчала про себя, сервируя поднос. Джулия нахмурилась:

— Что здесь происходит?

Миссис Хадсон кротко посмотрела на нее:

— Ваша мисс Лоусон заявилась сюда полтора часа назад и потребовала объяснений, почему не готов завтрак. Я сказала ей, что вы встаете не особенно рано, а вчера поздно вернулись… — Она вздохнула. — В общем, в результате она сказала, что привыкла хорошо завтракать и чтобы я принесла ей в комнату кашу, ветчину, яйца, тосты и кофе!

Джулия пыталась пригладить растрепанные волосы. У нее еще не было времени причесаться.

— Ясно. — Она перевела взгляд на дочку. — Ты ходила в комнату дяди Роберта?

Эмма на секунду опустила глаза.

— Да. Но он спал, и я потихоньку вышла. Я его разбудила?

— К счастью, нет, — с осуждением сказала Джулия и потом осознала, что миссис Хадсон смотрит на нее, широко раскрыв глаза от удивления.

— Мистер Роберт этой ночью спал здесь?

Джулия покраснела:

— Боюсь, что так. Он весь вымотался. Он спал, когда я пришла.

Миссис Хадсон кивнула:

— Да, я знаю. Он, кажется, прилетел из Нью-Йорка вчера около половины восьмого и, заехав к себе на квартиру, приехал сюда.

— Да. — Джулия затянула пояс своего светло-голубого халата. — Думаю, вы удивились, увидев его.

— Да, мэм. Но я не возражала. Было с кем посидеть. А когда мисс Лоусон пошла спать, он сказал, что дождется вас. — Она внимательно изучала лицо Джулии. — Вы… вы сердитесь, что я пошла спать?

— Боже мой, нет! — улыбнулась Джулия, и у миссис Хадсон, казалось, отлегло от сердца.

— Ну вот, — сказала она, ставя на готовый поднос тарелку яичницы с ветчиной. — Я только отнесу это ей в комнату.

Джулия нахмурилась:

— То есть она опять легла?

— Ой, не знаю, мэм, но она сказала, что будет в своей комнате.

— Ясно. — Джулия закусила губу. — Хорошо, дайте это мне. Я иду наверх переодеться и занесу это ей. — Она опустила глаза на Эмму. — Ты съешь свою кашу здесь, ладно?

Эмма кивнула, и Джулия твердо взяла поднос у экономки ипошла вверх по лестнице.

Как она и подозревала, Сандра Лоусон была уже одета. Она сидела за туалетным столиком и, видимо, писала письма. Когда Джулия вошла, она удивленно посмотрела на нее.

— Спасибо, — сказала она, освобождая на столе место для подноса. — Это могла принести миссис Хадсон.

— В обязанности миссис Хадсон не входит работа горничной, — коротко ответила Джулия. — А я все равно шла наверх.

— Что ж, спасибо, миссис Пембертон. — Улыбка Сандры застыла.

Джулия пошла к двери, чувствуя на себе изучающий взгляд девушки. Очевидно, она сравнивала небрежное очарование Джулии со своей педантичной внешностью.

— Кстати, — сказала она, когда Джулия уже выходила. — Вы знали, что вчера вечером приедет мистер Пембертон?

— Роберт? — Джулия положила руки в карманы халата. — Нет, не знала.

Сандра нахмурилась.

— Я не слышала, как отъезжала его машина. Он был еще здесь, когда вы вернулись?

— Да. — Джулия взялась за ручку двери. — Вообще-то он не уезжал. Он ночевал здесь!

«Пусть думает об этом что хочет», — по-детски подумала Джулия и со щелчком закрыла за собой дверь.

Сандра пошла погулять в деревню, а Эмма играла в покрытом инеем саду, когда наконец появился Роберт. Когда он открыл дверь в кухню, Джулия помогала миссис Хадсон приготовить овощи на обед. Было почти двенадцать, и он, очевидно, хорошо выспался, так как его лицо было не таким измученным, как вчера вечером. Но чего Джулия не ждала, так это злого блеска, появившегося в его глазах, когда он посмотрел на нее. Затем он перенес свое внимание на экономку:

— Я не опоздал на кофе?

Миссис Хадсон вытерла насухо руки.

— Нет, конечно. Ой, сегодня вы выглядите таким… отдохнувшим.

— Так я себя и чувствую. — Роберту пришлось посмотреть на Джулию. — Доброе утро, Джулия.

— Доброе утро. — Губы Джулии были сжаты.

Он снова кивнул миссис Хадсон и вышел. Джулия почувствовала, что у нее участилось дыхание.

— Вы ему отнесете, или мне отнести? — Миссис Хадсон поставила на маленький поднос чашки, кофейник, сахар, сливки, а также горячие лепешки, только что из духовки, обильно политые маслом и джемом.

Джулия сжала губы. Она посмотрела вниз на свои слаксы из грубой ткани под фартуком и на запачканный мукой синий шерстяной свитер.

— У меня такой вид… — начала она, но миссис Хадсон сунула поднос ей в руки.

— Да идите же. Вы же знаете, что хотите пойти.

Роберт был в гостиной. Он стоял у окна. На нем был строгий серый костюм, и только проросшая борода выдавала, что он не был дома. Он казался неприступным. Он повернулся, когда услышал ее шаги, и сказал:

— Спасибо. Как только я выпью кофе, я уеду.

Джулия поставила поднос.

— Налить тебе кофе?

Он пожал плечами:

— Налей, если хочешь.

Джулия села на край кушетки и расставила чашки. Налив кофе, она протянула ему чашку и предложила сахар. Роберт насыпал сахара и поднес чашку к губам.

— Думаю, я должен извиниться за причиняемое беспокойство, — холодно сказал он.

— Какое же беспокойство? — Джулия снова встала. Трудно было представить более неудобное положение, чем то, в котором она была сейчас. — Ты же знаешь, я просила тебя остаться. — Она подняла на него взгляд. — Ты хорошо выспался?

Он выругался.

— Ты-то знаешь, что хорошо.

Джулия опустила голову.

— Хорошо.

— Где ты спала?

— С Эммой.

— Ясно. — Он допил кофе и резко отставил чашку. — Мне пора. Прости, что стеснил тебя.

— Ничего подобного! — с несчастным видом воскликнула Джулия.

В этот момент в комнату вбежала Эмма.

— Дядя Роберт! Дядя Роберт! — закричала она и бросилась в его объятия. Затем помрачнела. — Ты ведь не собираешься уезжать!

— Боюсь, что собираюсь.

— А почему? Мам, почему? Ему обязательно ехать?

— Думаю, да, дорогая. — У Джулии сжалось горло.

Роберт обнял девочку:

— Я скоро снова приеду повидать тебя.

У Эммы опустились уголки губ.

— Ой, дядя Роберт, ну пожалуйста! Я утром приходила к тебе в комнату, но мама не разрешила мне тебя будить. А сейчас ты уже уезжаешь!

Роберт нахмурился:

— Я уверен, что теперь, когда здесь мисс Лоусон…

— Ну ее, эту мисс Лоусон. Она мне не нравится!

Эмма сложила губки бантиком, и в этот момент она увидела, что Сандра стоит в дверях и смотрит на них. Роберт тоже заметил ее, ему удалось остаться вежливым.

— Доброе утро, мисс Лоусон.

Губы Сандры Лоусон сделались тонкими. Она, несомненно, слышала, что сказала Эмма, но покамест решила не придавать этому значения.

— Доброе утро, мистер Пембертон. Я ходила пройтись по деревне и познакомиться с окрестностями. На улице мороз, но он бодрит.

— Не сомневаюсь. — Роберт слегка улыбнулся.

Сандра тоже улыбнулась и переключилась на Эмму:

— А ты что делала?

— Ничего.

Это был мятеж.

Джулия такой ее еще никогда не видела. Девочка с отчаянием посмотрела на Роберта, на ее длинных ресницах блестели слезы.

— Пожалуйста, дядя Роберт, не уезжай!

Роберт поколебался, неловко взглянув на Джулию. Она беспомощно развела руками:

— Если хочешь, останься.

— Да, оставайтесь, — неожиданно сказала Сандра. — Я так и думала, что вы останетесь, поэтому на прогулке я позвонила Памеле и попросила ее приехать.

Джулия вскрикнула:

— Что-что?

— Остынь, Джулия. — Роберта это не смутило. — Вы сказали Памеле, что я здесь?

Казалось, Сандра смутилась.

— Нет, этого я не говорила. Я подумала, это будет для нее приятным сюрпризом.

Роберт вытер слезу у Эммы со щеки, на его лице играла странная улыбка.

— Мне кажется, вы думали перепугать здесь всех не на шутку, мисс Лоусон, — сказал он почти обычным тоном.

Сандра покраснела, не сдаваясь.

— Памела — моя подруга. Я делала то, что считала нужным.

— Нужным кому? Памеле? Или вам?

— Что вы имеете в виду?

Роберт прямо смотрел на нее.

— Как плохо вы соображаете, бедная мисс Лоусон. Неужели вы воображаете, что, когда Памела приедет и увидит здесь меня, наши отношения хоть как-то изменятся?

— Конечно…

— О нет, мисс Лоусон, не изменятся. Памела не совсем такая, как вы думаете. Она хочет выйти за меня замуж потому, что я идеально ей подхожу по социальному и финансовому положению. Если бы я время от времени сбивался с пути истинного, Памела разве что была бы слегка раздосадована. Позвонив ей и пригласив ее сюда, вы только добьетесь того, что унизите ее. Думаете, она поблагодарит вас за это?

Сандра воскликнула:

— Как вы можете стоять здесь и признаваться в таких вещах…

— Я ни в чем не признаюсь. Мне не в чем каяться. И, смею добавить, миссис Пембертон тоже.

— В чем дело, дядя Роберт? — Эмма теряла терпение.

— Ни в чем, моя милая, — ответил он, ласково глядя на нее. — Пойди сними куртку, и через пять минут мы с тобой поиграем в змеек на лестнице.

— Классно! — Эмма в восторге запрыгала из комнаты, и Роберт повернулся к гувернантке:

— Так что же?

Сандра неуклюже повернулась, бросив в сторону Джулии злобный взгляд.

— Уже поздно, — сказала она. — Я уже позвонила ей.

Лицо Роберта напряглось.

— Памела не должна узнать, когда я приехал на самом деле. Она не ждет меня раньше вечера. Если она приедет и застанет меня здесь, я просто скажу, что я только что заехал сюда по пути к ней. — Он потер рукой щетину на подбородке. — Я могу воспользоваться электробритвой, она у меня в машине. Что может быть разумней?

— Вы же просите меня помочь вам в ваших интригах! — в ужасе закричала Сандра.

— Вовсе нет. Все, что вы делаете, — это избавляете Памелу от унижения.

— Но если ей все равно где… где вы спите, то какая разница? — злорадно спросила она.

Роберт скривил губы:

— Но ведь это вы позвонили ей, мисс Лоусон. Вы намеренно раскрутили это дело, вы позвонили ей, чтобы она приехала и застала меня здесь. Как вы думаете, сможет она вам это простить?

— Вы отвратительный человек! — Сандра опустила голову, по-видимому, у нее в душе шла борьба.

— Просто практичный, — холодно заметил Роберт. — Так как?

Лицо Сандры исказилось.

— Отлично, я ничего не скажу, но я этого не забуду.

— И я не забуду, — глухо отозвался Роберт и вышел из комнаты в поисках Эммы.

Джулия бессильно опустилась на подлокотник кресла. Она чувствовала слабость. Она отчаянно хотела, чтобы все они ушли и оставили ее вдвоем с Эммой. Сегодняшняя враждебность Роберта убивала ее, особенно после недолгого прилива нежности прошлой ночью.

Сандра презрительно разглядывала ее.

— Как я понимаю, это все ради вас? — спросила она.

Джулия устало подняла на нее глаза:

— Что?

— Это сложное представление! Это отговорка, что он только что вернулся из Штатов! Ему наплевать, что Памела будет унижена и что я потеряю ее дружбу! Все, что его интересует, — это защитить вас! Вашу репутацию! — Она скривила губы в улыбке. — Интересно почему? Вам не кажется, что он просто боится, что вы вцепитесь в него во второй раз и что теперь он так легко от вас не отделается?

Глава 9

На следующей неделе жизнь в целом вошла в нормальную колею, да и все, что угодно, показалось бы нормальным по сравнению с прошлым воскресеньем. Только Эмма ничего не замечала, и еще, возможно, Памела, которая приняла объяснения Роберта без лишних вопросов.

Но Джулии было невероятно трудно вести себя естественно. Нервы у нее были напряжены до предела, и расслабиться не получалось, хотя Сандра держалась с отменным самообладанием.

После обеда, за которым говорила практически одна Памела, Сандра предложила пойти пройтись по деревне. Роберт отказался, и Памела попросила у Джулии разрешения посидеть в гостиной.

Нельзя сказать, что Джулия согласилась на это с превеликим удовольствием, но потом, когда она сидела на кухне с миссис Хадсон и пила кофе, она увидела, что Роберт играет с Эммой в саду, — значит, женщины остались в гостиной вдвоем.

Роберта, казалось, это ничуть не беспокоило. Они с Эммой самозабвенно и беззаботно катались по ледяной дорожке, так как земля все еще была покрыта слоем льда, твердым, как алмаз. Роберт потерял равновесие и с шумом грохнулся.

Джулия вскочила на ноги, закрыв рот рукой, и миссис Хадсон проницательно посмотрела на нее.

— С ним все будет в порядке, — заверила она, и, как бы в доказательство ее правоты, он со смехом начал сопротивляться, когда Эмма радостно прискакала к нему и уселась ему на грудь, прижимая его к дорожке.

— Вот видите! — сказала миссис Хадсон. — Вы слишком уж волнуетесь. — Она весело покачала головой: — Без сомнения, ей нужен отец.

Джулия вздохнула:

— Думаю, она скучает по Майклу.

Миссис Хадсон подняла плечи.

— Наверное, скучает, — сказала она, но в ее тоне не было уверенности.

Вскоре Роберт с Памелой уехали, каждый на своей машине, они направились в Орпингтон, к родителям Памелы. Сандра помахала им рукой на прощанье, но Джулия старалась не попадаться им на глаза. Она спрашивала себя, как-то теперь Роберт встретится с Фрэнсисом.

Через несколько дней у Эммы начались занятия с Сандрой. Девушка привезла с собой несколько учебников и немного бумаги, этого должно было хватить на первые две недели. Она равнодушно сказала Джулии, что закажет в Лондоне еще, если Эмма будет успевать.

Но Эмма не слишком хорошо успевала. Из добродушной, мягкой девочки она превратилась в буйного, крикливого тирана, и даже Джулии приходилось ругать ее.

— Я что-то не понимаю, — сказала Джулия миссис Хадсон. — Она раньше говорила, что хочет ходить в школу.

— Гувернантка — это совсем не то, что школа, — как всегда спокойно и разумно сказала миссис Хадсон. — У малышки нет друзей. У нее нет возможности общаться с другими детьми, ей одиноко. И она знает, что так и будет продолжаться, пока здесь мисс Лоусон.

— Но Роберт ни на что другое не согласится! — отчаянно воскликнула Джулия, она так беспокоилась за дочку, что забыла о своих собственных бедах.

— А миссис Пембертон? — нахмурившись, предположила миссис Хадсон.

— О, она никогда не согласится со мной! Кроме того Сандра — друг семьи.

Миссис Хадсон покачала головой.

— Что вы будете делать?

— Не знаю. Честно, не знаю.

— А мистер Хиллингдон? Может, он поговорит с мистером Робертом? Может, его он послушает?

Джулия поморщилась:

— Сомневаюсь. Очень сомневаюсь.

Экономка вздохнула:

— Что ж, тогда я не знаю, что вам делать. Но что-то делать надо, потому что наша лапочка плачет одна по ночам.

— Я знаю, — ответила Джулия. — А Сандра все жалуется мне, что она грубит на уроках. Я уверена, что ей хочется ударить девочку.

— Да, и я уверена, что это у них взаимно, — сухо заметила миссис Хадсон.

— Уверена, что так. — Джулия взволнованно потягивала себя за прядь волос. — Хорошо, я позвоню Фрэнсису.

Она застала его в офисе. Как всегда, он был в восторге, услышав ее голос.

— Когда я снова вас увижу?

Джулия беспомощно подняла плечи:

— В общем-то, Фрэнсис, мне нужна ваша помощь.

— Помощь? В чем? — Голос Фрэнсиса звучал удивленно.

— Я хочу, чтобы вы поговорили с Робертом. И попросили его пересмотреть свое решение об обучении Эммы. Она хочет ходить в школу в деревне, и она просто не слушается. Можно только восхищаться, насколько Сандра с ней терпелива в такой ситуации.

— Понятно. — Фрэнсис с шумом выдохнул. — Как по-вашему, мне стоит приехать и поговорить с Эммой?

— Думаю, из этого ничего не выйдет. Она будет очень рада вас видеть, но после того, как вы уедете… — Ее голос оборвался.

— Да, я понимаю, что вы хотите сказать. — Судя по голосу, Фрэнсис задумался. — Но я должен сказать вам, что сейчас мы с Робертом находимся не в лучших отношениях. Он… в общем, в прошлое воскресенье, когда он приехал к нам, он сделал несколько грубых замечаний в мой адрес за коктейлем перед ужином.

Джулия вскрикнула:

— Насчет чего?

— Не догадываетесь? Насчет вас, разумеется. Он сказал мне, чтобы я оставил вас в покое, что находит мое поведение отвратительным и что не собирается стоять и смотреть, как я порчу вам жизнь. И так далее.

Джулия пришла в ужас.

— О, простите меня.

Фрэнсис насмешливо фыркнул.

— Ну что ж, я тоже тогда порядком разозлился, но позже я понял, что он просто защищал ваши интересы. Кажется, у него очень развито чувство ответственности за вас — за вас обеих. Я не вижу, как его с Памелой брачные планы могут устоять перед такой преданностью.

— Что вы имеете в виду? — Джулию трясло.

— Ну, если бы я не знал его так хорошо, я бы сказал, что его чувство к вам — это нечто большее, чем просто моральная ответственность. Но это же глупо, правда? Ведь он же отменил вашу свадьбу, разве нет?

— Д-да-а. — Джулия закусила нижнюю губу. Ей было трудно снова сосредоточиться на той причине, по которой она позвонила Фрэнсису. — Но… вы поговорите с ним?

Фрэнсис заколебался.

— Если вы этого хотите, — наконец сказал он.

— Хочу.

— Хорошо. Он приедет завтра к нам на обед. Я постараюсь с ним переговорить.

— Спасибо вам, Фрэнсис. Спасибо.

— Пока не надо благодарить. Я еще ничего не сделал.

Когда Джулия рассказала о своем звонке миссис Хадсон, та обрадовалась.

— Мистер Хиллингдон может легко его убедить, вы же знаете, — коротко отозвалась она.

Джулия слегка улыбнулась:

— Да, но, по-видимому, Роберт сердится на него за то, что мы вместе ужинали в прошлые выходные, и сейчас они не в лучших отношениях.

Экономка подняла брови.

— Правда? — Она улыбнулась. — Так, так.

Джулия остро взглянула на нее:

— Что вы хотите сказать этим «так, так»?

Миссис Хадсон покачала головой, посмотрела на стрелку весов, на которых она взвешивала ингредиенты для своего пирога.

— Это не мое дело, миссис Пембертон.

— Так нельзя, вы уже проговорились. — Джулия забралась на высокий стул. — О, если бы только Роберт согласился отдать Эмму в деревенскую школу. Она там подружилась бы с детьми своего возраста…

— А ваша гувернантка уехала бы отсюда!

— Это, конечно, тоже. — Джулия вздохнула. — Я не понимаю, что с Эммой. Она раньше была такой хорошей девочкой.

Миссис Хадсон насыпала в миску муки.

— Я думаю, это потому, что и бабушка, и мистер Роберт, и мистер Хиллингдон — все они прыгают вокруг нее. Ей всего пять лет, миссис Пембертон. Вы только подумайте, сколько перемен ей пришлось пережить за последние несколько месяцев.

— Вы думаете, она избалована, миссис Хадсон? — озабоченно спросила Джулия.

— Господь с вами, нет! Если хотите знать мое мнение, ей бы не помешало, если бы ее немного побаловали. Нет, она просто старается найти свое место среди стольких людей.

— Вы думаете, она поэтому так бурно радуется, когда приезжает Роберт?

— Дело не только в этом. Конечно, с ним она чувствует себя в безопасности, но, по-моему, есть и другие причины. Мне кажется, она… привязана к нему. Знаете, она постоянно говорит о нем. Конечно, она говорит и о мистере Хиллингдоне тоже, но самый любимый у нее — мистер Роберт.

Джулия приложила ладони к щекам, чувствуя, что у нее к глазам подступили слезы.

— Понимаю.

— Так и должно было быть, правда, миссис Пембертон? — Миссис Хадсон говорила так тихо, что Джулия едва расслышала ее.

— Что-что? — спросила она.

Теперь покраснела миссис Хадсон.

— Я сказала, что… он и должен был быть у нее самым любимым, разве нет?

— Почему? — Голос Джулии прозвучал отрывисто.

— Ну, он же брат мистера Майкла, и так далее, да и он похож на него.

— А, я поняла, что вы хотите сказать. — В голосе Джулии прозвучало облегчение.

— А вы что подумали?

Джулия беспомощно повела плечами:

— Почему… Нет, ничего.

Миссис Хадсон вытерла запачканные мукой руки о фартук.

— Вам надо было выйти замуж за мистера Роберта, мэм. Тогда он был бы отцом Эммы.

Джулия посмотрела на нее, широко открыв глаза.

— Не сложилось, — напряженно сказала она.

— Нет, потому что вы не хотели выйти за него до того, как он уехал в Венесуэлу, правда, мэм?

— Откуда вы это знаете?

Миссис Хадсон вздохнула:

— Мне сказал мистер Роберт вчера вечером. Мы с ним говорили о том времени, когда ему приходилось много ездить по делам.

— Понятно. — Джулия соскользнула со стула. — А что… что еще он сказал?

— Не много. Только то, что вы расстроились из-за его отъезда.

Джулия опустила голову:

— Ничего удивительного.

— Вы могли поехать с ним в качестве его жены.

— Я знаю. — У Джулии внутри все похолодело. — Но мы поссорились…

— Из-за того, что он уезжал за неделю до свадьбы?

— Да. Я теперь понимаю, что вела себя глупо, но тогда это казалось очень важным. — Она вздохнула. — Мне было всего девятнадцать.

Миссис Хадсон отмерила сахара.

— А потом?

Джулия нетерпеливо махнула рукой:

— Что толку снова вытаскивать это на свет Божий? Из разговоров об этом ничего хорошего не выйдет.

— Иногда хорошо бывает поговорить, — тихо заметила миссис Хадсон, — а по тому, как вы себя ведете, я вижу, что вы об этом почти не говорили.

— Только с Майклом, — задумчиво пробормотала Джулия.

Миссис Хадсон кивнула:

— Понимаю.

Джулия подавила вздох.

— Роберт рассказал вам, что произошло тем вечером, когда мы расстались?

— Нет. — Миссис Хадсон начала разбивать яйца. — Вы можете представить себе такое, чтобы мистер Роберт делился со мной своими горестями?

Джулия потянула себя за прядь волос.

— Нет, наверное.

— Расскажите, как вы с ним познакомились.

Джулия пожала плечами:

— Я работала в компании. Вообще же нас познакомил мой босс. Конечно, я уже слышала о Роберте. У него была такая репутация…

— И?

— Я не хотела иметь с ним ничего общего. Как раньше говорили, я была не такой девушкой.

— Понимаю. — Миссис Хадсон мягко улыбалась. — Продолжайте.

Джулия наморщила нос.

— Ну, Роберт был очень настойчивым. Он находил предлоги зайти в офис мистера Харви, когда я работала там, он постоянно предлагал подвезти меня домой после работы, приглашал на обед, и так далее. Другие девушки предупреждали меня насчет него, но я и сама все знала. Я уже знала, какой он. Он всегда привык получать то, что хочет. Но, раз попытавшись, он больше не пробовал. — Она вздохнула. — Я думала, так все и закончится, но нет. Он предложил мне выйти за него замуж! — Она беспомощно покачала головой. — Я не могла в это поверить. Я думала, что это какая-то сложная игра с целью заставить меня лечь с ним в постель. Но это было не так.

— А что случилось потом?

— Как обычно. Он отвез меня познакомиться со своей матерью. Тогда у нее был дом в Ричмонде — ах да, вы, конечно, это знаете. Ну, я ей никогда не нравилась, но она, я думаю, поняла, что Роберт настроен серьезно, и постаралась сделать хорошую мину при плохой игре. Все было готово к свадьбе. Я воспитывалась в детском доме. Мои родители погибли в автокатастрофе, и я осталась сиротой, и с моей стороны некому было этим заниматься. Миссис Пембертон сделала все сама. Затем, как снег на голову, свалилась эта работа в Венесуэле!

— И на этом все кончилось?

— Да.

Джулия отвернулась, она больше не хотела об этом говорить. Даже теперь было слишком больно вспоминать об этом. Миссис Хадсон с присущим ей тактом поняла, что Джулия не решается говорить дальше, и переменила тему, и Джулия была благодарна ей за это.

Но позже, тем же вечером, уже в ванне, Джулия мысленно вернулась к этому разговору и поняла, что, как бы у нее ни сложилось все в будущем, она всегда будет жалеть о прошлом.

Она припомнила все события того вечера, когда Роберту пришлось сказать ей, что ему надо ехать в Венесуэлу, чтобы руководить проектом на реке Гуава.

Но сразу он ничего ей не сказал. Они встретились, как всегда, на улице, поужинали в одном из своих любимых маленьких уютных ресторанчиков. Если Роберт и был немного молчалив и мрачен, то она едва заметила это, для этого она была слишком счастлива и воодушевлена сознанием того, что ровно через неделю она станет миссис Роберт Пембертон.

Но после того, как ужин закончился, она поняла, что что-то не так. Ее сердце от страха сжалось. Когда он предложил поехать к его матери в Ричмонд, она согласилась, и, несмотря на то, что со свадьбой все было решено, она спрашивала себя, не настал ли тот момент, когда все рухнет.

В машине она напряженно думала, пытаясь вспомнить какое-то происшествие или спор, который мог бы послужить поводом для таких предчувствий. Но ничего не могла вспомнить. Она сказала себе, что, должно быть, ошиблась и тревожится зря.

Дом, в котором Роберт жил со своей матерью, был большим и удобным, это был фамильный дом, построенный на собственных землях, с теннисными кортами и бассейном на заднем дворе. Отец Роберта построил его для себя, и здесь выросли Роберт с Майклом. Джулия бывала здесь лишь изредка. Там постоянно жила Люси Пембертон, которая была не слишком рада видеть Джулию. Поэтому Джулии и показалось столь странным, что Роберт привез ее туда тем вечером.

Однако, когда машина въехала на стоянку перед домом, Джулия увидела, что в окнах темно, и вопросительно посмотрела на Роберта.

— Моя мать уехала на выходные, — пояснил он.

Он выбрался из машины и обошел ее кругом, чтобы помочь Джулии выйти.

Джулия неохотно вышла из машины.

— Зачем ты меня сюда привез, Роберт?

Роберт захлопнул дверь.

— Входи. Я не против выпить.

Они вошли в удобно обставленный холл. Он закрыл дверь и повел ее в гостиную. Когда они вошли, миссис Хьюз, экономка его матери, вышла из кухни и с удивлением посмотрела на них.

— Я думала, вы собираетесь переночевать в городе, сэр, — вопросительным тоном заметила она.

— Я и собирался. — Роберт был краток. — Не беспокойтесь, миссис Хьюз. Нам ничего не нужно. Вы можете идти.

— Да, сэр. — Миссис Хьюз с сомнением посмотрела на Джулию и с видимым неодобрением закрыла за собой дверь.

Джулия стояла возле кушетки и смотрела, как Роберт наливает себе скотч. Затем он сказал:

— Снимай пальто. Садись. Нам здесь не помешают.

— Зачем ты привез меня сюда? — Джулия волновалась и не могла скрыть этого.

Лицо Роберта смягчилось.

— Не тревожься, Джулия. Я хотел поговорить с тобой где-нибудь, где нам не помешают, вот и все. Иди сюда и садись, пожалуйста.

Джулия расстегнула пальто и, сняв его, повесила на спинку стула. Она подошла ближе и села на обтянутую парчой кушетку.

— Выпьешь что-нибудь? — Роберт указал на бутылки.

— Нет, спасибо, — покачала головой Джулия.

Она хотела, чтобы он наконец сказал то, что хотел сказать, и с этим было бы покончено. Что бы это ни было!

Роберт, казалось, понял, что ее мучают предчувствия, он встал на каминный коврик перед ней и посмотрел на нее настойчивым взглядом своих серых глаз. От этого ей сразу же захотелось встать и обнять его, ей было необходимо почувствовать его успокаивающее тепло. Но, пока он не сказал, зачем он привез ее сюда, она чувствовала себя скованно.

Наконец он сказал:

— У меня плохие новости, Джулия.

— Плохие новости! — Джулия почувствовала, как у нее похолодело сердце. — Какие новости? Это… это не о Майкле?

Тогда Майкл был в плавании за границей, и она подумала, что, может быть, с ним произошел несчастный случай или даже он погиб.

Роберт покачал головой:

— Нет, это не о Майкле. Вчера в Венесуэле погиб Моран.

Джулия схватилась рукой за горло, и ее брови озадаченно поползли вверх.

— Моран? — переспросила она. — То есть — Деннис Моран?

Деннис Моран был инженером-консультантом, он работал на компанию Пембертонов. Она пару раз видела его в офисе, но была с ним едва знакома и представления не имела, где он теперь работает.

— Да, он, — говорил Роберт. — Он работал над проектом в долине реки Гуава.

Он на мгновение задумался.

— Ты об этом слышала?

— Немного. — Джулия старалась собраться с мыслями. — Это не тот проект, который начал ты?

— Верно, — кивнул Роберт.

Джулия пожала плечами.

— Даже если и так… что ж, мне, естественно, жаль его, как жаль всех, кто умирает, но я не понимаю…

— Ты не понимаешь, какое это имеет отношение к нам? Да? — Лицо Роберта было мрачным.

— Ну да. — Джулия тяжело дышала. — Это… все?

— Боюсь, что нет. — Роберт подавил вздох. — Проект и так задерживается. Скоро начнутся дожди, и надо закончить дамбу до этого.

Джулия затаила дыхание.

— И что?

Роберт выругался.

— Мне и так трудно сказать это, Джулия, а ты…

— Что ты хочешь мне сказать? — Джулия в упор смотрела на него. — Я не понимаю, какое отношение к нам имеет смерть этого человека.

— Не понимаешь? Или не хочешь понять? — Роберт отвернулся, положил руку на камин и опустил голову на руку. — Это же очевидно, — приглушенным голосом сказал он. — Мне надо ехать туда и руководить окончанием работ!

Джулия поднялась на ноги.

— Тебе надо ехать в Венесуэлу? — испуганно воскликнула она.

— Да.

— Но почему ты? — На мгновение Джулия забыла, что до свадьбы осталось всего несколько дней.

— Потому что, как ты совершенно правильно сказала несколько минут назад, я начинал эту работу. Моран принимал дела у меня.

Джулия покачала головой.

— Даже если и так, есть другие инженеры… — Она вдруг запнулась. — Что это значит? Что ты пытаешься сказать? Когда ты хочешь уехать?

Роберт повернулся к ней с мрачным видом:

— Мне придется уехать через два, может, через три дня…

— Это невозможно! — Джулия была в ужасе. — Роберт, ты забыл…

— Боже мой, разве я мог забыть? — яростно проговорил он. — Поэтому я и привез тебя сюда. Поэтому я и говорю все тебе прямо. Я хочу, чтобы ты постаралась войти в мое положение…

— Твое положение! — закричала Джулия. — А мое положение?

С беспомощным жестом она продолжала:

— Ты не можешь так поступить. Почему не может поехать кто-то еще? Почему обязательно должен ехать ты?

Роберт примирительно протянул к ней руки.

— Остынь, Джулия, — глухо сказал он. — Постарайся посмотреть на ситуацию разумно. Ты что думаешь, мне хочется ехать в Венесуэлу?

— Я не знаю, чего тебе хочется, — сдавленно вырвалось у Джулии. — Я… я не могу понять.

Роберт вздохнул.

— Конечно, ты знаешь, чего я хочу, — хрипло бросил он. — Я хочу остаться здесь, я хочу быть с тобой, я хочу жениться на тебе! Я уже слишком давно хочу тебя. Что, ты думаешь, я чувствую?

Джулия с недоверием подняла голову.

— Я уже ничего не думаю! — воскликнула она. — Продолжай! Ты еще не сказал, под каким предлогом ты едешь.

— Черт побери, это не предлог, — резко сказал Роберт. — Это причина! Послушай, я попробую объяснить тебе. Как я уже говорил, я все подготовил для этого проекта. Это мой проект, мое детище. Когда казалось, что все идет гладко, я передал дела Морану. Но, по самым неожиданным причинам, дамбу прорвало, и Моран погиб. Как же, черт возьми, я пошлю кого-то другого разбираться в происшедшем, если я прекрасно знаю, что это моя обязанность?

Джулия сжимала и разжимала пальцы.

— Но, Роберт, сейчас исключительный случай. Боже, ведь все намечено на следующую неделю. Мы не можем все просто так отменить.

— Я и не предлагаю отменять, — сказал Роберт, в его голосе опасно зазвучали враждебные нотки. — Все, что я хочу, — это чтобы ты согласилась на отсрочку.

— Отсрочку! — Джулия нервно кусала губы. — А как ты думаешь, что скажут люди?

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что я сказала. — Джулия покачала головой. — Разве ты не понимаешь? Ты что, слепой? То, что ты сейчас едешь на эту работу, станет для всех доказательством того, что между нами все кончено! Что отсрочка — это первая стадия разрыва!

— Не говори ерунду! — Роберт раздражался, его нервы были на пределе из-за неожиданной помехи его планам. — Отсрочка не будет долгой, месяц, может — два.

— Два месяца! — Джулия отвернулась. — Пусть поедет кто-то еще.

— Не могу. — Он был непоколебим. — Джулия, я старался тебе все объяснить. Если ты мне не веришь, я не знаю, что еще говорить.

Джулия опустила голову.

— Как я могу верить тебе? Твоя мать знает об этом?

— Да, знает.

— Думаю, она в восторге, — с горечью пробормотала Джулия. — Как бы там ни было, у нее будет еще несколько недель на то, чтобы убедить тебя, что ты совершаешь самую большую ошибку в жизни, так?

— Джулия… — В голосе Роберта звучала мука, он положил руки ей на плечи и постарался повернуть ее к себе.

Но она движением плеч сбросила его руки и отбежала подальше.

— Не трогай меня! — закричала она.

У Роберта от злости перехватило дыхание.

— Джулия, ты ведешь себя глупо! Ты ведешь себя так, как будто я стараюсь увильнуть от женитьбы.

— А разве нет?

— Нет! — В этом слове прозвучало яростное отрицание, но Джулия была слишком несчастна, чтобы мыслить логически.

— Я хочу домой, — грустно сказала она.

— Джулия! — Он был взвинчен. — Ты не можешь так просто уйти. Мы еще не закончили разговор. Нужно договориться, как мы известим знакомых об отсрочке.

— Я хочу домой! — повторила Джулия, повернувшись к нему. — Делай как знаешь. Меня это все равно не касается. Все организовала твоя мать.

— Я не могу позволить тебе вот так уйти, — с тяжелым вздохом сказал Роберт. — Джулия, веди себя разумно! Я люблю тебя. Для тебя это что, ничего не значит?

— По-видимому, нет, — презрительно сказала Джулия.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы ты любил меня, ты бы не поступил так со мной, с нами! — Джулия с мольбой посмотрела на него. — Роберт, пожалуйста, пусть поедет кто-то другой. Питерс, например. Или… Лайонел Грант.

— Нет. — Роберт был непоколебим. — Джулия, мне нужно ехать. Смирись с этим.

— Никогда!

Она знала, что наутро она остынет и пожалеет, что выдвигала ультиматум, но сейчас она думала только о том, что в следующую субботу ей не придется войти в церковь Святой Маргариты в роскошном атласном платье, которое мать Роберта приготовила для нее, с букетом из белых роз, не придется уехать на Карибское море в экзотический медовый месяц. Это было по-детски, но, по сравнению с Робертом, она и была ребенком — тогда.

Роберт с отчаянием осмотрелся, как бы в поисках слов, которые подтвердят его правоту.

— Джулия, ты не можешь так поступить со мной, — хрипло сказал он. — Я… Боже мой, ты нужна мне.

— Правда? — подколола она. — Вот уж не подумала бы.

— Что ты имеешь в виду? — сверкнул он глазами на нее.

Джулия покачала головой:

— О, ничего. — Она начала понимать, что Роберт уже тоже на пределе. Она пошла к двери. — Я хочу домой. Ты отвезешь меня, или мне придется идти на станцию и ждать поезда?

Роберт смотрел на нее с нарастающей злобой.

— Ты еще никуда не едешь, — непреклонно заявил он. — Я уже сказал, нам надо договориться об отсрочке.

— Мне это не надо, — возразила Джулия, потянувшись за пальто и скользнув руками в рукава.

Тогда Роберт двинулся вперед, его гнев прорвался наружу. Он поймал ее за предплечья, рывком притянув ее тело к себе так, что она чувствовала все его напряженные мышцы, которые прижимались к ней. Тогда он наклонил голову и прижал рот к ее рту в поцелуе, который был так же груб, как и неожидан. И все-таки, несмотря на это, тело Джулии живо отозвалось на него, и ее губы слабо раскрылись.

Когда он вдруг поднял голову, она не заметила, как напряглось его лицо, а видела только холод в глазах.

— Так как? — требовательно спросил он. — А теперь скажи, что ты не выйдешь за меня замуж!

Джулия отпрянула и посмотрела на него. Ей до боли хотелось сказать, что он прав, что она будет его ждать столько, сколько он хочет, но презрение, сквозившее в его голосе, не дало ее признаниям оформиться в слова. Вместо этого она вела с ним бесполезную борьбу, стараясь освободиться, вытащить кулаки и сбить ими это презрение с его худого смуглого лица.

— Нет, я не выйду за тебя! — яростно воскликнула она. — Я… я тебя ненавижу!

Глаза Роберта потемнели, он твердой рукой обхватил ее за голову и снова притянул ее рот к своему, его поцелуй был более яростным и жестоким, чем предыдущий, — так он выражал злость и презрение к своей зависимости от нее.

Но Джулия этого сразу не поняла. Для нее он просто вымещал так на ней свой гнев, и, хотя ее искушали его настойчивые попытки заняться с ней любовью, она отчаянно старалась отодвинуться от него.

Со стороны Джулии это была безнадежная битва. Во-первых, Роберт был намного сильнее ее, и к тому же он прекрасно умел получать от женщин то, что хотел. Он никогда не применял свой опыт к Джулии, уважая ее невинность, он был готов ждать, пока она не станет его женой и не сможет любить его без ограничений. Но сейчас чаша его терпения была переполнена. Он никогда еще не целовал ее так крепко, так чувственно, он сбросил ее пальто с плеч, и она не сопротивлялась, пальто упало к ее ногам. Он ласкал ее так, что у нее кровь запылала в жилах и побежала по всему телу. В одно из тех мгновений, когда она была способна думать, она решила, что это все равно что тонуть, и, хотя выбраться на поверхность и безопаснее, что-то непреодолимое заставляет ее сдаться и позволить чувствам прорваться наружу и затопить ее…

И Джулия выбралась из ванны и стала вытираться. От воспоминаний шестилетней давности она потеряла покой и больше не могла расслабиться.

Она начала понимать, что она виновата в случившемся не меньше Роберта. Но тогда она взвалила всю вину на него одного и отказывалась его слушать, когда он попытался оправдаться. Оправданий было бы слишком мало, чтобы искупить его огромную вину, и она перестала вести себя разумно, выбежала из дома и помчалась так, как будто за ней гнались.

К сожалению, у Роберта оставалось слишком мало времени, чтобы все поправить и в то же время организовать свой отъезд. Даже сама Люси Пембертон явилась к Джулии, пытаясь предотвратить те ужасные последствия, которые поступок Джулии имел бы для ее сына, но Джулия не стала ее слушать. Она и слышать ничего не хотела ни о каких отсрочках, а также о свадебных подарках, которые — она была в этом уверена — никогда не будут ей преподнесены. Люси ушла в негодовании, взвалив всю вину за случившееся на Джулию.

Неожиданно к ней на квартиру приехал Роберт. Она уволилась из компании за неделю до этого, но была уверена, что он узнает, где ее найти, если захочет переубедить ее. Она все еще цеплялась за мысль, что он откажется от работы в Венесуэле, но первые же его слова после того, как она открыла ему дверь, разбили эту ее надежду.

Его речь была краткой и почти официальной, и только усталые круги под глазами и морщины вокруг рта выдавали его состояние духа. Он предложил пожениться немедленно, в регистрационной конторе. Ничто не мешает им это сделать, а когда она пройдет все необходимые прививки, она приедет к нему в Венесуэлу.

Но для Джулии это было последней каплей. В его поступке она увидела попытку загладить свою вину за то, что он занимался с ней любовью, и она сама убедила себя, что он не сделал бы ей предложение, если бы не чувство вины. Почему он не предложил ей пожениться тогда же вечером, когда говорил о предстоящем отъезде? Почему ждал до сих пор?

Ссора, последовавшая за этим, была тоже краткой, но горячей, и, когда он ушел, она поняла, что все испортила своим постоянным упрямством.

Она думала, что это уже конец. В газете она прочла о его отъезде в Венесуэлу и о том, что его свадьба была отложена из-за деловых обязательств. Но она знала, что со стороны Люси Пембертон это всего лишь умение сохранить лицо. Она думала, что больше никогда не увидит ни Роберта, ни его семью. Но она ошиблась.

Через несколько недель после отъезда Роберта Джулия опять нашла работу секретаря, чтобы содержать себя. Она избегала тех кафе, баров и ресторанов, где она могла нарваться на компанию сотрудников фирмы Пембертонов. Она не могла их видеть, по крайней мере пока. Жизнь стала однообразной, она заглушала свою боль от разлуки с Робертом тем, что проводила все вечера в кино или на концертах, и, когда приходила домой, так уставала, что не способна была ни на что, кроме как лечь в постель.

Спала она на удивление хорошо, и вначале она отнесла это на счет нервного истощения. Но позже, через несколько недель, ей стало абсолютно ясно, что происходит. И даже тогда она не хотела думать об этом, а убеждала себя, что просто события последних недель нарушили процесс обмена веществ в ее организме. Только когда ее начало тошнить по утрам и она перестала выносить запах крепкого кофе, она призналась себе, что беременна.

Естественно, она запаниковала. У нее не было родителей, никого, к кому можно было обратиться. Она слышала об обществах, которые помогают людям в ее положении, но страшно боялась с ними связаться. Ей было жутко посвятить незнакомого человека во все подробности, и она боялась, что почувствует на себе жалостливые взгляды.

Нет, лучше встретиться лицом к лицу с Робертом и дать ему возможность оплатить роды и, возможно, расходы по усыновлению. Может, он захочет оставить ребенка себе. Ей не приходило в голову, что, может, ее он тоже захочет оставить.

И она написала Люси Пембертон и попросила у нее адрес Роберта в Венесуэле. Люси не ответила, но несколько дней спустя к ней приехал Майкл Пембертон. Он сказал, что у него была увольнительная на несколько дней с корабля, а его матери нездоровилось, поэтому он пришел сам и принес ей адрес Роберта. Она долго не знала о том, что Люси запретила ему ходить к ней.

Джулии было неловко говорить с братом Роберта, она очень боялась, что он догадается, чем вызван ее интерес к местонахождению Роберта. И все же Майкл был добр, он старался, чтобы она почувствовала себя свободнее.

Она сразу же написала Роберту, не упоминая о своем состоянии, она просто спрашивала его, не сможет ли он прилететь в Англию и встретиться с ней. Письмо могло попасть в чужие руки, и было невозможно назвать в нем все своими именами.

Однако ответ Роберта вряд ли можно было назвать галантным. Он писал, что не имеет сейчас возможности вернуться в Англию и что, наверное, будет в отъезде еще три месяца.

Джулия была в полной растерянности. Она не знала, что делать дальше. После того как она получила письмо Роберта, она чувствовала себя униженной и плакала. В таком состоянии несколько дней спустя она открыла дверь и снова увидела у себя на пороге Майкла Пембертона.

Если его и поразило ее очевидное отчаяние, он не дал волю любопытству. Когда она впустила его, он усадил ее и дал время успокоиться, пока сам готовил чай. Его сочувствие подействовало на Джулию так, что, после небольшого поощрения с его стороны, она выложила ему все. Он внимательно слушал то, что она ему говорила. Когда она показала ему письмо Роберта, он предложил ей снова написать ему и сказать его брату правду. Он был убежден, что, если бы Роберт подозревал нечто подобное, он никогда не был бы с ней так холоден и неприступен.

Но Джулия твердо стояла на своем. Она говорила, что Роберту явно безразлично, что с ней случилось, и если она напишет ему о своем состоянии, то он приедет как порядочный человек, а не потому, что она действительно нужна ему.

Майкл спорил с ней, но потом согласился ничего не говорить об этом Роберту.

В следующие дни он часто приходил к Джулии. Джулия не возражала. Это давало ей возможность мысленно отвлечься, хотя она знала, что его мать не одобрила бы их общения. Она была поражена, когда он вдруг сделал ей предложение. Она не могла представить, что это случится, — несмотря на то, что он ей очень нравился, он для нее был просто братом Роберта, но не более.

Оказалось, Майкл умеет стоять на своем. Он рассказал ей, что ему предложили должность в Ратуне, на западном побережье Малайского архипелага, и что он сомневался, соглашаться ли, только потому, что оказался бы среди женатых сотрудников единственным холостяком. Он рассказал о преимуществах и недостатках жизни там, но больше всего упирал на то, что, уехав туда, Джулия сможет скрыть от всех, и в первую очередь от Роберта, что Майкл не отец ребенка. Назначение, судя по всему, будет долгим, и ко времени их возвращения в Англию Роберт, наверное, будет уже женат, а сама Джулия забудет свою трагическую и несчастную любовь. Это было большим искушением, прекрасным выходом из сложившегося положения, а также возможностью скрыть от Роберта, что у нее ребенок, и не бояться, что он потребует объяснений.

Спустя годы Джулия понимала, что все ее поступки были продиктованы лишающей разума паникой, безумным и трусливым желанием убежать и спрятаться, зарыться головой в песок и притвориться, что опять все в порядке. Может, здесь есть и вина Майкла. Он предлагал ей убежище, и, как только ее решимость начинала слабеть, он при каждой возможности доказывал ей свою правоту. Наконец она сдалась.

Они поженились через несколько дней в регистрационной конторе, при этомприсутствовали только два друга Майкла в качестве свидетелей. У Люси Пембертон случился очередной приступ недомогания, но оба они знали, что на самом деле она просто отказалась присутствовать на свадьбе. Она не могла понять, как Майкл мог жениться на женщине типа Джулии, а в поведении Джулии видела дальновидную попытку внедриться в семью Пембертонов.

Через месяц после свадьбы они уехали в Ратун, туда, где не было влияния семьи Пембертонов и где к их браку относились так же, как ко всем остальным. Весной Джулия родила ребенка, и Майкл первый был в восторге от дочки. Дождавшись, когда Эмме исполнилось три месяца, Майкл попытался сделать их брак настоящим, и к тому времени Джулия уже была так ему благодарна за щедрость и понимание, что ей было довольно легко быть доброй к нему. И если с Майклом она и не испытывала такого экстаза, как с Робертом, то она отказывалась думать о каких-либо других причинах этого, кроме как разница в их темпераменте.

Джулия без удовольствия смотрела на свое отражение в зеркале ванной. Возможно, годы назад она совершила ужасную ошибку, поверив, что Роберт больше думает о работе, чем о ней. Может, после катастрофы на реке Гуава у него не было другого выбора. Значит, в течение трех месяцев и всех этих лет в Ратуне она обманывалась, уверяя себя, что ее чувства к Роберту умерли. Она просто успешно отгородилась от них своей горечью. Не могла же она знать, что Майкл так трагически погибнет и она снова окажется в буре страстей.

Глава 10

На следующее утро в кухню вошла пылающая негодованием Сандра.

— С ребенком нужно что-то делать! — провозгласила она. — Она только что залила чернилами учебник, по которому мы занимаемся.

— Ради Бога, простите! — извинялась Джулия. — Я немедленно поговорю с ней!

— Можете не беспокоиться! — Губы Сандры скривились. — Я уже сама ее наказала.

Услышав это, миссис Хадсон подняла глаза от стряпни, а Джулия почувствовала беспокойство.

— Понятно, — осторожно сказала она. — А чем именно вы ее наказали?

— Я срезала качели.

— Что-что? — Джулия пришла в ужас.

Она бросилась к окну и выглянула в сад. В сером свете утра обрезанные веревки уныло и мрачно свисали с вишневого дерева.

— Это был единственный способ, — продолжала уверенная в своей правоте Сандра. — Вы предпочли бы, чтобы я ее отшлепала?

Джулия медленно покачала головой:

— Нет, наверное. Но качели… это было ее любимое занятие.

— Именно. Нет смысла лишать ее того, что она не любит.

Миссис Хадсон с осуждением поджала губы, но Джулия постаралась сохранять объективность. Что ни говори, если Эмма действительно нарочно вылила чернила, она заслужила наказание. Даже такое…

— И… где она сейчас? — спросила Джулия, стараясь казаться невозмутимой.

Сандра пожала плечами.

— Мне думается, в своей комнате. Я прекратила занятия на сегодня. — Она оглядела кухню. — Можно мне кофе? Я бы взяла чашку с собой в мою комнату. Мне надо написать несколько писем. Лучше писать письма, чем попусту тратить время на обучение ребенка, который просто-напросто не хочет учиться!

Джулия подавила желание ответить встречными обвинениями и сама приготовила поднос с кофе. Сандра ушла. Миссис Хадсон смотрела на обрезанные качели с дурным предчувствием.

— Гадко она поступила, мэм! — воскликнула она, не в силах сдержать негодование.

Джулия вздохнула.

— Мне кажется, она думала, что это справедливо. Эмма вела себя отвратительно.

Миссис Хадсон фыркнула:

— Скорее, ее просто раздражало, что наша лапушка так их любит. Я надеюсь, что мистер Хиллингдон убедит мистера Роберта, тогда нам всем будет спокойнее!

Джулия смотрела на нее во все глаза. Она в первый раз видела, чтобы миссис Хадсон так горячилась.

— Ну, я бы не слишком на это надеялась, — заметила она. — Вы же достаточно хорошо знаете Роберта, чтобы понять, что никто не может заставить его послушаться!

Она вышла из кухни.

— Пойду посмотрю, что она делает.

Эмма была в своей комнате, она лежала на кровати и с непримиримым видом смотрела в потолок. Она едва взглянула на мать, которая вошла к ней. Джулия потихоньку закрыла за собой дверь, чтобы Сандра Лоусон не узнала, что она заходила к дочке.

— Что происходит? — с чувством спросила она. — Мне сказали, что ты опять плохо себя вела. Эмма засопела:

— Она обрезала качели.

Джулия вздохнула:

— Ты залила чернилами ее учебник.

— Нет, это неправда! — Эмма поднялась на локтях. — Я знала, что она так скажет, но это неправда! Это получилось случайно.

— Ой ли?

— Да. Она толкнула мою руку… ну, чернильница и перевернулась.

— А что делала чернильница у тебя под рукой?

— Мы занимались за столом, а она велела мне встать и обойти вокруг стола и посмотреть, что она делает, я и подошла, а потом… потом…

— Потом чернильница перевернулась.

— Да.

— Понятно. — Джулия вздохнула. — Что ж, у нее были все основания считать, что ты сделала это нарочно, правда? Я хочу сказать, ты ведь не совсем хорошо вела себя в последнее время, верно?

— Да, но это другое дело.

— Как это — другое?

— Ну, это я не из вредности. Я подошла к ней, и она толкнула меня под руку, и чернила пролились на учебник. Она на меня очень разозлилась. Она сказала, что я не ребенок, а непослушное чудовище. Мам, а я правда непослушное чудовище?

— Конечно нет, милая. Мисс Лоусон просто сгоряча так сказала, вот и все.

Тем не менее Джулии начинало это все не нравиться. Вполне возможно, что Эмма несколько преувеличивает, и наверняка Сандра не настолько глупа, чтобы вымещать на ребенке злость за то, что случилось в прошлые выходные. Пусть так, но все же случившееся беспокоило и огорчало Джулию. Она только надеялась, что Фрэнсису удастся убедить Роберта, хотя в сложившихся обстоятельствах не очень верила в это.

Посмотрев на пылавшее негодованием лицо Эммы, Джулия переменила тему разговора:

— Может, съездим завтра в город? Мы можем пойти купить тебе зимние вещи.

Эмма передернула плечами, она сидела, скрестив ноги и подпирая руками подбородок.

— Мам, ты сможешь починить качели? — спросила она.

Джулия ответила:

— Да, наверное.

Эмма подняла на нее глаза.

— Сегодня? — Ее личико просветлело.

— Нет, не сегодня, дорогая.

— А когда?

— Не знаю. Может, через несколько дней. Тебе хочется поехать в город?

Эмма явно думала только об одном:

— Как ты думаешь, дядя Роберт сможет их починить? — Она нахмурилась. — Я думаю, сможет, правда?

Джулия сдерживала свое раздражение. Все-таки это Роберт был во всем виноват.

— Сможет, если вообще приедет, — коротко сказала она. — Сейчас пойди умойся и вымой руки. Скоро обед.

После обеда Сандра ушла, и Джулия вздохнула с облегчением. Атмосфера в доме неуловимо менялась, как только гувернантка освобождала их от своего гнетущего присутствия.

Когда Сандра уехала, Эмма отправилась наверх, к себе в комнату, а Джулия сидела в гостиной, бессознательно ожидая телефонного звонка. Она была уверена, что Фрэнсис позвонит ей и скажет, что ответил Роберт.

День стоял очень холодный, и было так уютно сидеть у камина. Джулия подумала, что она смогла бы спокойно посидеть и отдохнуть, если бы не знала, что к чаю вернется Сандра. Кроме того, были и другие проблемы, которые мучили ее, лишая покоя, и она резко встала и вышла из гостиной, чтобы найти Эмму и побыть с ней.

Комната Эммы оказалась пуста. Нахмурившись, Джулия заглянула в ванную, но там Эммы тоже не было. Ужасная мысль, что девочка могла пойти в комнату Сандры, чтобы обрушить на имущество гувернантки страшную месть за срезанные утром качели, заставила Джулию броситься бегом по коридору, но комната Сандры была так же педантично аккуратна, как и ее хозяйка.

Джулия покачала головой и снова спустилась по лестнице. Значит, Эмма с миссис Хадсон.

Но миссис Хадсон сидела в гостиной, девочку она не видела. Джулия почувствовала тревогу. Где же она?

— Может, она в саду? — резонно предположила миссис Хадсон.

— Ну конечно же. — Джулия с облегчением перевела дух. — Я об этом не подумала, потому что видела, как она пошла к себе наверх.

Миссис Хадсон кивнула:

— Я пойду с вами.

День выдался пасмурный, сад освещался плохо. Хотя было всего половина четвертого, уже начинало темнеть, листья деревьев скрылись в мокрой дымке. Было так холодно, что у Джулии перехватило дыхание, и она поежилась. Стояла тишина. Конечно, Эммы здесь не было, раз ее не было ни слышно, ни видно.

— Эмма! — резко крикнула она. — Эмма, милая! Ты где?

Ответа не было, и Джулия оглянулась на миссис Хадсон, которая только что вышла из дома. Экономка, казалось, была встревожена, она покачала головой:

— Здесь ее тоже нет?

— Нет, я… это… О Боже мой… это она там?

Джулия не стала ждать ответа. Она, как безумная, бросилась бегом по лужайке, туда, где в морозном воздухе покачивались обрывки качелей.

Маленькое тельце лежало под растрепанными обрезками веревок, вокруг головы расплылась лужица крови.

— О Боже, Эмма! Эмма! — Джулия почти рыдала.

Она опустилась на колени, прижимаясь головой к холодному лбу девочки. Она не сознавала присутствия миссис Хадсон, она положила руку на грудь Эммы, пытаясь уловить биение маленького сердца.

Джулия с мукой посмотрела на экономку.

— Она… она умерла?

Миссис Хадсон покачала головой, но ее лицо, как и у Джулии, было белым как мел.

— Нет, деточка, она не умерла, — выдавила она севшим голосом. — Но она потеряла много крови, а здесь так сыро… — Она огляделась. — Бегите домой, вызывайте «скорую помощь»!

Джулия замялась, не решаясь оставить дочку, но поняла, что ей тут делать нечего, и быстро побежала через холл в гостиную. Ее пальцы так сильно дрожали, что она не смогла набрать номер и дважды ошиблась, и тут она услышала, как подъехала машина. Она бросилась к окну.

Это был Роберт, он выходил из своего «астона-мартина», на его смуглом лице нельзя было прочесть никаких чувств. Но в этот момент Джулии было все равно, какие у него чувства. Эмма была в беде, в большой беде, и, возможно, Роберт мог помочь ей.

Она бросилась через холл и распахнула входную дверь. Он стоял уже на пороге. Ему было достаточно одного взгляда на нее, чтобы понять, что случилось что-то ужасное.

Она слегка покачнулась, он схватил ее за плечи и требовательно спросил:

— Что? Ради Бога, Джулия, что случилось?

Заикаясь, Джулия в нескольких фразах ответила ему, он отодвинул ее и через дом поспешил в сад, где лежала девочка. Помрачнев, он на секунду задержался взглядом на срезанных качелях, и ей показалось, он хочет спросить, кто это сделал, но он опустился на корточки у лежащей без сознания девочки и осмотрел рану на ее голове.

— Как, черт возьми, это произошло? — спросил он севшим от волнения голосом.

Ответила миссис Хадсон:

— Судя по ее одежде, сэр, она, кажется, залезла на дерево и упала с ветки, вон оттуда. Она ударилась головой о бордюр дорожки… вот здесь!

Роберт кивнул и резко встал.

— Миссис Хадсон, принесите одеяло, чтобы ее завернуть. Я отвезу ее в больницу.

Миссис Хадсон вопросительно посмотрела на Джулию, та с дрожью кивнула, и экономка заспешила к дому. Джулия снова опустилась на колени рядом с Эммой и двумя руками поглаживала безжизненную ручку девочки. Ее душили слезы, но она не могла расплакаться. У нее пересохло в горле, и от шока она окаменела.

Роберт твердо взял ее за плечи и поставил на ноги.

— Не надо, — сказал он. — Ты не можешь ничем ей помочь, ты только зря убиваешься. Ты поедешь со мной в больницу?

— Конечно. — Ей было трудно говорить.

Она дрожала, и Роберт снял шерстяной пиджак и накинул ей на плечи, с нетерпением оглядываясь в ожидании миссис Хадсон. Джулия старалась сосредоточиться.

— А… ее можно перевозить?

Роберт опустил взгляд на маленькое неподвижное тело.

— Я не думаю, что она что-то сломала, — сказал он. — Ее просто надо унести с холода.

Джулия с трудом сглотнула.

— Ты… ты думаешь, она поправится?

Роберт воскликнул:

— Конечно! Она конечно поправится, — добавил он почти с раздражением, и она поняла, что он тоже весь на нервах.

Миссис Хадсон вернулась с одеялом, и Роберт аккуратно обернул им Эмму, с особой осторожностью приподняв с земли ее голову. Джулия старалась не смотреть на лужицу крови. У нее было страшное предчувствие, что Эмма умрет, а Роберт так и не узнает, что она его дочь.

Поездка в больницу на окраине Фарнборо была каким-то кошмаром. Голова Эммы лежала на коленях у Джулии, и она время от времени меняла ватный тампон на ране. Ее переполняли мысли и предчувствия, и по мрачному лицу Роберта она видела, что он тоже что-то обдумывает.

В больнице их уже ждали. Миссис Хадсон предупредила по телефону, что они едут, и Эмму сразу же по приезде положили на каталку и увезли. Доктор был очень добр. Он провел их в комнату ожидания и просил подождать, пока девочку осмотрят и сделают рентген.

Молоденькая дежурная принесла им поднос с чаем, но Роберт пить не стал, а Джулия выпила свой потому, что ей надо было чем-нибудь занять себя. Хотя Роберт почти ничего не говорил, разве что спросил, не лучше ли ей, и сказал, что сегодня холодно, она была рада, что он рядом. Она начинала осознавать, что ей было бы нестерпимо одиноко, если бы ей пришлось поехать в больницу одной.

Через несколько минут в комнату вошла медсестра, она с тревогой посмотрела на Джулию, которая с трудом поднялась на ноги.

— Миссис Пембертон? Пойдемте со мной. — Медсестра жестом показала ей дорогу.

Джулия бросила взгляд на Роберта, который успокаивающе кивнул. Они вышли из комнаты и прошли по коридору в маленький кабинет, где все еще без сознания на каталке лежала Эмма.

Когда Джулия вошла, к ней подошел доктор.

— Миссис Пембертон, — сказал он, тронув ее за локоть.

— Как она? — Джулия испытующим взглядом посмотрела на Эмму, потом опять на доктора. — Как?

— Ну-ну, миссис Пембертон, успокойтесь. Не случилось ничего непоправимого. Эмма совершенно поправится, но ей нужно переливание крови.

Тут Джулия вскрикнула и зажала рукой рот. Доктор продолжал:

— К сожалению, у Эммы довольно редкая кровь — вторая группа резус отрицательный, у нас здесь нет крови этой группы. Мы пошлем за ней в другую, более крупную больницу…

— У Роберта та же группа! — немедленно воскликнула Джулия и покраснела, так как доктор задумался.

— У Роберта? — переспросил он.

Джулия крепче сжала пальцами ремешок сумочки.

— Да… у мистера Пембертона. Он Эмме… то есть… он брат моего мужа.

— Правда? — Казалось, доктор заинтересовался. — И вы думаете, что он согласится быть донором…

— Ой, я не знаю… то есть… может быть, — неуверенно закончила Джулия.

Джулия наполовину пожалела, что сказала ему об этом, но это же ради Эммы. Жизнь Эммы важнее, чем приличия.

Доктор Миллер кивнул сестре, которая ходила за Джулией.

— Попросите мистера Пембертона прийти сюда, — сказал он, в то время как Джулия подошла к каталке и с жалостью смотрела на восковые щеки Эммы и ее залитые кровью волосы.

«Бедняжка», — с горечью подумала Джулия. Все это из-за качелей. Она не сомневалась, что Эмма решила попробовать починить качели сама.

Следом за сестрой в кабинет вошел Роберт, он сначала взглянул на Эмму, а затем на Джулию. Доктор медленно подошел к нему, на ходу просматривая записи в своем блокноте. Затем он поднял на него взгляд.

— Мистер Пембертон, — сказал он. — Я уже говорил миссис Пембертон, что Эмме нужно переливание крови, но, к сожалению, у нее редкая группа, и поэтому мы не можем провести операцию до тех пор, пока не получим кровь этой группы из другой больницы.

— Понятно. — Роберт помрачнел. — Вы уже послали за кровью?

— Я как раз собирался, мистер Пембертон, но ваша… миссис Пембертон сказала, что у вас та же группа крови, что и у ребенка.

Казалось, Роберт был поражен. Он быстро взглянул на Джулию, затем на девочку. На его озадаченном лице читалось, что он пытается понять, что кроется за этими словами.

— Вы хотите сказать, что я могу дать ей кровь?

— Да, мистер Пембертон, если вы согласны.

— Конечно согласен. — Роберт нетерпеливо расстегивал пиджак и манжеты на рубашке. — Скажите, что я должен делать.

Джулия почувствовала, что теряет сознание. Она неуверенно пошатнулась и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Доктор Миллер заметил, как она побледнела, и велел сестре отвести ее куда-нибудь, где она смогла бы несколько минут отдохнуть.

— Нет, я хочу остаться здесь, — быстро заговорила Джулия, ощущая комок в горле.

— Здесь вы ничем не можете помочь, — успокаивающе сказала сестра. — Пойдемте. Вы ведь не хотите лежать без сознания, когда Эмма придет в себя, правда?

Джулия бросила еще один умоляющий взгляд в сторону Роберта, но по его лицу не смогла угадать, о чем он думает. Он всегда мастерски умел скрывать свои мысли, к тому же он был полностью занят тем, что слушал доктора Миллера.

Джулия просидела в комнате ожидания целую вечность. Ей казалось, что она ждет уже несколько часов, но, конечно, это было не так долго. Как только в голове у нее прояснилось, она в нетерпении заходила по комнате, Интересно, где Роберт? Сдал ли он уже кровь? Наверное, уже сдал, так где же он? Сделали ли Эмме переливание?

Она открыла дверь и выглянула в коридор, но там, кроме явно занятых другими делами сестер и дежурных, не было никого, кто мог бы сказать ей, как обстоят дела.

Наконец появилась молоденькая сестра, которая пришла за ней.

— Пойдемте, миссис Пембертон, — с улыбкой сказала она. — Ваша дочка пришла в сознание. Вы хотите увидеть ее?

Джулия молча кивнула и снова пошла за сестрой по коридору. Эмма уже лежала в крайней палате, голову ей промыли и забинтовали. От белой повязки на голове она казалась еще бледнее. Тем не менее она выглядела значительно лучше. Джулия упала на колени у ее кровати и прижалась щекой к ее ручке.

— Ой, Эмма! — воскликнула она, и серые глаза Эммы заморгали и открылись, а уголки ее губ поднялись в легкой улыбке.

— Привет, мам, — слабым голосом пробормотала она. — У меня голова болит.

— Знаю, что болит, милая. Ты больно ударилась. Но ты теперь поправишься. Ты в больнице, и тебе здесь все помогали.

Эмма закрыла и снова открыла глаза.

— Знаю, — сказала она. — Мне дядя Роберт сказал.

Джулия быстрым взглядом оглядела палату. Она так старалась убедиться, что Эмме лучше, что не посмотрела, был ли в палате еще кто-нибудь. Теперь она увидела доктора, который стоял у кровати и просматривал свои записи, и рядом с ним дежурную по палате медсестру. Роберта не было.

— Мистер Пембертон пьет чай, — сказала сестра в ответ на вопросительный взгляд Джулии. — Он подумал, что вы захотите побыть с Эммой наедине.

— Понятно. — Джулия посмотрела на дочку. — А кроме головы у тебя что-нибудь болит?

Эмма нахмурилась.

— Еще рука болит, и я коленку разбила.

— Мелкие повреждения, — сказала сестра, подойдя с другой стороны кровати. — Об этом не стоит беспокоиться. Если рана на голове будет заживать нормально, можно будет забрать ее домой через несколько дней.

— Несколько дней! — воскликнула Эмма. — Я не хочу оставаться здесь несколько дней одна!

— Тебе и не придется, милая! — воскликнула Джулия и посмотрела на сестру. — Можно, я останусь? Это разрешается?

Сестра нахмурилась.

— Что ж, сегодня можно, — медленно согласилась она. — Да, думаю, мы можем это устроить. Хочешь, чтобы мама осталась с тобой сегодня, Эмма?

Эмма сжала руку Джулии:

— Ой, да!

— Отлично, я пойду и все устрою.

Сестра ушла, и к кровати подошел доктор Миллер.

— Ну, юная дама, — сказал он. — Я думаю, это отучит тебя лазить по деревьям.

Эмма закусила губу:

— Я с дерева упала?

— Да, милая. — Джулия поднялась и стоя смотрела на нее. — Мы потом об этом поговорим.

— Да, думаю, тебе самое время опять поспать, — добродушно сказал доктор. — И не волнуйся. Когда ты проснешься, мама будет здесь.

Уже в коридоре Джулия спросила:

— Где мистер Пембертон?

— Думаю, он снова в комнате ожидания, — ответил доктор Миллер. — Раз вы остаетесь здесь, может, вы сами ему все объясните?

— Да… Да, хорошо. — Джулия замялась, но она знала, что идти придется.

Она быстро подошла к приемной и, открыв дверь, вошла. Роберт сидел в кресле с высокой спинкой, раздвинув колени и уперевшись в них локтями. Он без интереса просматривал журнал, который нашел на стоявшем рядом столике. Когда она вошла, он вопросительно посмотрел на нее. Она закрыла за собой дверь, прислонилась к ней спиной и сказала:

— Ей дали успокаивающее, она сейчас уснет.

Роберт отбросил журнал и встал.

— Ясно.

Его вид не располагал к разговорам, и Джулия замялась, но потом сказала:

— Доктор разрешил мне остаться здесь на ночь. Я подумала… я подумала, может, ты поедешь к нам домой и привезешь кое-какие вещи? Миссис Хадсон тебе их соберет.

— Отлично. — Роберт, согласившись, кивнул.

— Ей… ей ведь уже лучше, правда?

— Намного.

— И… и это благодаря тебе не пришлось ждать, пока привезут кровь. Я… я очень благодарна тебе.

— Ну что ты. — Роберт на мгновение опустил взгляд. — Однако я хочу знать одну вещь. Откуда ты знаешь, что у нас с Эммой одна группа крови?

Джулия покраснела:

— Мне сказал Майкл.

— Ясно. — Лицо Роберта было угрюмым.

Затем голосом, в котором звучала мука, он требовательно спросил:

— Бог мой, Джулия, почему у нее группа крови как у меня, а не как у Майкла? Только у одного из нас была эта редкая группа!

Джулия попыталась отмахнуться:

— Откуда… откуда я знаю? Так бывает…

— Бывает? Да неужели? — Роберт схватил ее за плечи и заставил посмотреть на него. — Джулия, я хочу знать правду. Отец Эммы — я?

Глава 11

Джулия посмотрела на него долгим взглядом, прежде чем заговорила. Она ждала этого с тех самых пор, как ей пришлось рассказать доктору о группах крови, и все-таки была не готова к разговору.

— Я думаю, ты не имеешь права задавать мне такой вопрос, — наконец сказала она.

— Право? О каком праве ты говоришь?! — Роберт был в ярости. — Разумеется, у меня есть право. Если Эмма моя дочь, я должен это знать.

Джулия старалась высвободиться.

— Как ты смеешь?! Ты уехал в Венесуэлу, а обо мне даже не подумал!

— Это неправда! — Его пальцы с болью сжимали ее плечи. — Боже мой, я каждую минуту думал о тебе! Но ты вышла за Майкла, ты не стала меня ждать, ты заставила меня ненавидеть тебя! Когда я вернулся из Венесуэлы, поверь мне, я хотел бы убить тебя!

Джулия дрожала, но старалась оставаться спокойной, хотя это было ужасно трудно, каждое его прикосновение волновало ее до глубины души.

— Я… я писала тебе, — запинаясь, сказала она. — Я… я просила тебя приехать. Писала, что хочу с тобой встретиться.

— Но ты же не сказала зачем!!! — Роберт почти кричал. — Ты просто просила, чтобы я вернулся в Англию. Что я мог на это ответить? Разве что-то изменилось? Мне было необходимо ехать на Гуаву. Мне надо было установить причину взрыва. Как, черт побери, я мог бросить все и вернуться в Англию, когда все, что я от тебя ждал, — это дальнейшие обвинения и ультиматумы? — Напряжение чувствовалось теперь и в его лице, и в голосе. — Джулия, тебе не понять, что я чувствовал в тот вечер, когда ты ушла из дома моей матери! Ты не поймешь, как я страдал, когда я приехал к тебе, а ты швырнула мне мое предложение в лицо. Я так хотел тебя, я так любил тебя, что, наверное, только то, что я был нужен на Гуаве, спасло мой рассудок.

Джулия не могла встретиться глазами с его пронизывающим взглядом, чтобы не выдать свои чувства.

— Это было давно, — наконец сказала она.

— Не для меня, — бросил он и встряхнул ее. — Я все помню так, как будто это было вчера. Думаешь, я не клял себя, что в тот вечер сорвался, что потерял над собой контроль, что вел себя так… так безрассудно? Если бы не это, ты бы правильно поняла мое предложение — как желание сохранить тебя любой ценой!

Джулия медленно покачала головой из стороны в сторону.

— Как я могу верить тебе?

— Боже, это же правда! — прохрипел он.

— Как я могу быть уверена, что это не умелое представление с целью заставить меня признать твое отцовство, с тем чтобы потом совсем лишить меня дочери? — сдавленно спросила Джулия.

— Джулия!!! — Его большие пальцы мерно двигались по ее шее. — Джулия, Майкл завещал мне опекунство над Эммой. Я уже могу полностью распоряжаться ее жизнью по своему усмотрению. Как ты думаешь, почему он это сделал?

Джулия отпрянула, повернувшись к нему спиной, и вся сжалась.

— Не знаю, — глухо сказала она. — Просто не знаю.

У Роберта вырвалось проклятие.

— Конечно, ты знаешь почему. У кого еще было такое право? Боже, Джулия, скажи! Скажи мне, что я прав!

Джулия с дикими глазами резко обернулась, ее губы страшно дрожали.

— Отлично, Роберт! — закричала она. — Эмма — твоя дочь. Но ты никогда не сможешь это доказать!

Роберт сделал глубокий вдох.

— Значит, это правда, — сказал он, в его голосе слышалось изумление. — Боже мой!

Он некоторое время осмысливал услышанное. Затем сказал:

— Зачем мне это доказывать? — Он, прищурившись, разглядывал ее.

Джулия пожала плечами — он победил.

— Не играй со мной в игры, Роберт, — сказала она. — Я не ребенок. Я понимаю, что это для тебя значит. Ты и раньше презирал меня. Как же ты презираешь меня теперь! Не думаю, что, по-твоему, я подхожу, чтобы воспитывать твою дочь. Твою! — Ее голос прервался, и она отвернулась, чтобы скрыть, как она унижена.

Роберт неловко двинулся к ней, но затем повернулся на каблуках и вышел. Она все еще стояла, подняв плечи, чувствуя полнейшее одиночество.

Тем же вечером, позже, в крайнюю палату, где Джулия сидела с Эммой, дежурная внесла чемодан с вещами. Дежурная сказала, что чемодан оставили у ночного вахтера, и Джулия поняла, что в нем вещи, которые миссис Хадсон прислала с Робертом.

На следующее утро миссис Хадсон сама приехала навестить Эмму. На узкой больничной кровати Джулия не выспалась. Когда приехала экономка, она сидела с дочкой. Под воздействием теплого обаяния миссис Хадсон Джулия оттаяла, и даже у Эммы нашла отклик жизнерадостность экономки. Она привезла картинки-головоломки и кусочки ткани, которые составляли рисунок, если прикрепить их к доске, и вскоре Эмма была полностью поглощена этими игрушками.

Этим утром Эмма выглядела значительно лучше, и, хотя она никогда не была румяной, ее щеки уже не были столь бледными. Когда она занялась новыми игрушками, миссис Хадсон с упреком посмотрела на Джулию.

— Господи, что с вами вчера случилось? — спросила она. — Вы выглядите ужасно. Одни глаза остались. Боже мой, раз мистер Роберт приехал вчера, вы могли уже и не беспокоиться за девочку!

Джулия вздохнула:

— Я плохо спала.

— Но дело не только в этом, правда? — Миссис Хадсон прищелкнула языком. — Вы что, считаете меня дурой? Вас что-то волнует, но дело не только в Эмме. — Она сложила перчатки. — А мистер Роберт-то! — Она завела глаза к небу. — Он был просто в бешенстве вчера, когда приехал обратно! Мне стало искренне жаль мисс Лоусон.

— Мисс… Лоусон? — Джулия нахмурилась.

— Да, именно Сандру Лоусон. Сегодня утром она уехала.

— Она… что? — Джулия была поражена. — Почему же?

— На то было много причин, я полагаю. — Миссис Хадсон закусила губу. — Основная причина — то, что Эмма начнет ходить в школу в деревне, как я понимаю.

Джулия вскрикнула, а Эмма, которая, казалось, была поглощена новыми играми, в изумлении подняла глаза.

— Правда? — радостно воскликнула она. — Мам, это правда?

Джулия покачала головой с некоторой беспомощностью.

— Раз… раз миссис Хадсон так говорит… — с изумлением проговорила она. — Но… почему? Он сказал почему?

— Нет, я едва с ним словом перемолвилась. — Миссис Хадсон наслаждалась собственной осведомленностью. — Я слышала их разговор в гостиной, а потом мисс Лоусон вкратце мне передала, что он сказал. Но лично мне кажется, что большую часть того, что он сказал, она никому не скажет.

— И я пойду в школу, — выдохнула Эмма.

— Похоже, так, — согласилась Джулия. — Но… он ведь не упоминал мистера Хиллингдона.

— Не при мне, миссис Пембертон. Как я сказала, он был не в лучшем настроении, когда вернулся, и, судя по тому, как визжали шины во дворе, когда он уезжал, его настроение не улучшилось. Он почти порвал эти шины, вот как.

Джулия вздохнула.

— Что ж, хоть чего-то мы добились.

Миссис Хадсон кивнула:

— Я то же самое подумала. Я не верю, что эта гувернантка ему и вправду нравилась. Это не та женщина, чтобы сидеть с такой чувствительной девочкой.

Эмма заворочалась в кровати, и Джулии пришлось успокоить ее.

— Когда мне можно будет в школу?

Джулия поправила одеяло.

— Успокойся, а то у тебя опять заболит голова и тебе придется надолго остаться в больнице. В школу ты пойдешь скорее всего после Рождества, вместе со всеми.

Эмма задрала коленки и обхватила их руками.

— Ой, как классно!

— Да, но не воображай, что теперь все вообще будет по-твоему только потому, что в этот раз твой дядя Роберт… — Голос Джулии оборвался.

Если бы она вовремя не остановилась, она сказала бы непоправимую глупость. Она расплакалась.

Миссис Хадсон, казалось, понимала ход ее мыслей, так как она стала отвлекать Эмму, проявляя интерес к ее играм, и Джулия снова овладела собой.

Миссис Хадсон взяла с Джулии слово, что она еще позвонит ей сегодня и скажет, когда вернется. Эмма уже не так плакала при мысли о том, что она останется здесь одна, и Джулия могла возвращаться домой, как только Эмма уснет.

В тот же день пришел посетитель, которого они не ждали. Люси Пембертон прошествовала в крайнюю палату, как королева, приехавшая с визитом.

— Сокровище мое! — воскликнула она, увидев повязку на голове у Эммы. — Дорогая, что они с тобой сделали?

Эмма не привыкла к таким проявлениям чувств, она, казалось, была готова расплакаться. Но Джулия сделала шаг вперед и. сказала:

— Эмме уже намного, действительно намного лучше. А все врачи здесь просто замечательные, правда, милая?

Эмма кивнула, но Люси озиралась вокруг с откровенным отвращением.

— Но здесь так неприятно! — воскликнула она. — Девочку надо перевезти в частную больницу, куда-то в цивилизованное место, туда, где на полах есть ковры, а на стенах — обои! — Она снова обратила внимание на Эмму: — Ну, Эмма, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — сказала Эмма, глядя на Джулию.

После того как ее тошнило в квартире Роберта, ей было трудно общаться с бабушкой. Люси присела на край ее кровати.

— Посмотри, что я тебе привезла, — сказала она, протягивая Эмме сверток. — Это моей маленькой храброй девочке от бабушки.

Когда Эмма начала разворачивать сверток, Люси повернулась к Джулии:

— Почему мне вчера не сообщили о случившемся?

Джулия растерялась:

— Вам… не сообщили? Я… я думала, что… что Роберт…

— Роберт позвонил мне только сегодня утром, — очень недовольно сказала Люси. — Естественно, он думал, что ты — как ее мать — сама сообщишь мне.

Джулия сжала губы. По поведению Люси было ясно, что Роберт ничего не сказал ей о своем отцовстве. Но долго ли он будет молчать?

— Простите, — наконец сказала Джулия. — Мне просто не хотелось зря вас беспокоить.

— Зря? — Люси выпрямилась. — Джулия, я ее бабушка! Я имею право знать, если моя внучка серьезно ранена.

Услышав это, Эмма перестала разворачивать сверток и широко раскрыла глаза.

— Вы преувеличиваете, — настороженно воскликнула Джулия. — Да, Эмма упала. Она довольно сильно разбила голову и у нее много царапин, но это все…

— Все?! Все? — Переспросила Люси с презрением. — Моя милая Джулия, переливания крови, знаете ли, так просто не проходят.

Джулия сделала глубокий вдох. Значит, Роберт сказал ей о переливании.

— Хорошо еще, здесь под рукой оказалась кровь нужной группы, — продолжала Люси. — Представляешь, что было бы, если бы ее не оказалось.

— Какая кровь, мама? — Казалось, Эмма заволновалась.

— Никакая, милая.

Джулия сняла остатки бумаги со свертка, который принесла Люси, и достала дорого одетую куклу.

— Ой, посмотри! Какая красавица, правда? — старалась Джулия отвлечь девочку, а в голове у нее сверлила всего одна мысль: Роберт не сказал, что сам был донором.

Люси на какое-то время отвлеклась на Эмму, которая была явно довольна подарком, но позже, когда Джулия провожала ее по коридору к главному входу, она сказала:

— Я займусь тем, чтобы Эмму перевели в больницу, которую мне порекомендовали несколько лет назад…

— Пожалуйста, не надо, — решительно сказала Джулия. — Я не хочу переводить ее отсюда. Это… это рядом с Торп-Халм, а я сегодня возвращаюсь домой.

Люси потеряла терпение.

— Тогда я поговорю с Робертом, — заявила она. — Невозможно, чтобы моя внучка оставалась в этих ужасных, отвратительных условиях.

Джулия пожала плечами:

— Как хотите. Я не могу вам помешать.

— Не можешь? — Люси покачала головой. — Еще Роберт мне сказал, что уволил мисс Лоусон.

— Думаю, что это так.

— Ты не знаешь почему?

— Потому что Эмма пойдет в деревенскую школу.

— В государственную школу?! — Люси пришла в ужас.

— Да.

— Это зашло слишком далеко. Не знаю, о чем думает Роберт. — Она прищурилась. — Разумеется, это твоих рук дело.

Джулия стояла на своем.

— Эмме нужно общаться с другими детьми, — тихо сказала она. — Вы, конечно, это и сами заметили.

Губы Люси слегка дрогнули, затем она вздохнула.

— Ох, Джулия, — сказала она с непонятной горечью в голосе. — Я многое замечаю.

Она достала носовой платок и высморкалась. Затем она снова посмотрела на невестку, и неожиданно взгляд ее стал умоляющим.

— Джулия, ведь ты больше не причинишь Роберту боль, правда?

Джулия была ошеломлена.

— Я? Причиню боль Роберту? — переспросила она.

Люси покачала головой, будто стряхивая умоляющее выражение со своего лица.

— Я старая глупая женщина, — коротко сказала она. — Мне пора. Меня ждет Хелберд. Он привез меня сюда. До свидания, Джулия.

— До свидания.

Джулия с беспокойством смотрела, как закутанная в меха фигурка ее свекрови исчезает в вечерней темноте. Затем она повернулась и пошла к Эмме.

Тем же вечером Джулия уехала домой на такси. Автобусы в Торп-Халм ходили с большими перерывами, и к тому же ей не хотелось ехать в общественном транспорте из-за шума и толкотни.

Ее тепло встретила миссис Хадсон, она помогла Джулии снять пальто и позвала в удобную гостиную. Снаружи было влажно и очень холодно, а внутри было тепло и светло. И все же Джулия была очень подавлена.

— Вы что-нибудь ели? — спросила миссис Хадсон, замешкавшись на пороге гостиной.

Джулия покачала головой:

— Нет, но я не хочу…

Она вдруг замолчала, увидев вазу с огромным букетом белых роз, стоявшую на столе в дальнем углу комнаты.

— Откуда это?

Миссис Хадсон пригладила фартук.

— Их прислали сегодня днем, миссис Пембертон. Красивые, правда?

Джулия нахмурилась:

— Но от кого они?

Миссис Хадсон пожала плечами:

— Записки не было, миссис Пембертон. Я подумала, что вы знаете.

Джулия покачала головой.

— Нет. Нет, не знаю, — сказала она, донельзя удивленная. — А… сегодня вам мистер Роберт звонил?

— Нет, мэм, а вам?

— Нет. Может, он звонил в больницу, не знаю.

— Вы думаете, что эти розы от него, миссис Пембертон?

Джулия сразу же покачала головой:

— Нет. Конечно нет. Я… просто спросила, звонил ли он.

— Ясно. — Чувства миссис Хадсон ясно читались на ее лице. — А как малышка?

— Спит. — Джулия вздохнула. — Утром я снова поеду туда.

— У вас усталый вид, мэм. Пойдите поспите. Я принесу вам теплого молока в постель.

— Нет… не сейчас, — ответила Джулия с вымученной слабой улыбкой. — Куда… куда уехала мисс Лоусон?

— По-моему, в Лондон, мэм. Но, может, вначале за— I едет к мисс Хиллингдон.

— А, к Памеле. — Джулия кивнула и опустилась на кушетку.

— Вам что-нибудь приготовить? — Миссис Хадсон смотрела на нее с осуждением. — Так вы тоже заболеете.

Джулия прислонила голову к мягкой спинке кушетки.

— Со мной все в порядке. Спасибо, миссис Хадсон.

Вдруг в ночной тишине послышался звук подъезжающей машины, а затем скрип тормозов, когда машина остановилась у дома. Джулия мгновенно вскочила, наспех приглаживая растрепанные пряди волос.

— Кто бы это ни был, меня нет дома, — неловко сказала она экономке. — Я… я не могу сейчас никого видеть.

— Хорошо, мэм.

По всему дому раздался звонок, и миссис Хадсон пошла открывать. Джулия закрыла дверь в гостиную и прислонилась к ней, как если бы готовилась отражать попытки ворваться силой.

Однако покой ее длился недолго, его нарушили шаги в холле, затем дверь открыли. Джулия отступила в сторону, и в комнату вошел Роберт. Он принес с собой морозный воздух, а также более мужские запахи — табака и крема для бритья.

Он не сразу увидел, что она стоит за дверью, и с нетерпением оглядывался, пока не увидел ее. Тогда он снова плотно закрыл дверь и расстегнул замшевое пальто.

Джулия отошла от двери и от него, прошла по комнате и остановилась на коврике рядом с декоративной поленницей у камина. Она ждала, что он заговорит первым, но он молчал, и она осторожно сказала:

— Если ты приехал повидать Эмму, то она не здесь.

— Знаю. — Роберт снял пальто, под ним был темный выходной костюм. — Я уже был в больнице. Я думал, ты еще там. Я хотел отвезти тебя домой. Как ты добралась? Тебя Хиллингдон привез?

— Фрэнсис? — Джулия нахмурилась. — Нет… Почему он?

— Он сказал, что поедет в больницу навестить Эмму. — Он пожал плечами. — Не имеет значения. Это не важно.

Джулия с дрожью перевела дух.

— Значит, ты знаешь, что Эмме намного лучше?

— Да. Мне разрешили повидать ее. Конечно, она уже спала, но дышит она уже нормально, цвет лица лучше.

— Хорошо. — Джулия нервничала, и это становилось заметно.

— Черт возьми, почему ты не спрашиваешь меня, зачем я приехал? — бросил Роберт.

Джулия с беспомощным жестом сказала:

— Да… конечно. Зачем ты приехал?

Роберт отошел от двери. В мягком свете лампы Джулия разглядела, что он тоже выглядит усталым, нервное напряжение угадывалось в кругах под глазами и морщинках вокруг рта. Он скользнул взглядом по вазе с розами в углу, и Джулия ждала, что он что-то скажет на этот счет, но вместо этого он произнес:

— Я приехал к тебе, Джулия.

— Правда? — Джулия тронула себя за ухо. — Зачем? Не знаю, что еще мы можем сказать друг другу. Разве что ты приехал предупредить меня, когда твоя мать явится и устроит скандал из-за того, что Эмма — твоя дочь.

— Джулия! — В его голосе звучала боль. — Не говори так со мной. От меня никто никогда не узнает, кто отец Эммы.

Джулия смотрела на него во все глаза:

— Как я могу верить тебе?

Роберт медленно покачал головой:

— Ты, должно быть, считаешь меня негодяем, раз думаешь, что я всем расскажу, что ребенок моего брата на самом деле мой! Для всех окружающих Эмма — дочь Майкла, пусть так все и останется. Я не мог бы поступить по-другому с человеком, которого я любил и которым восхищался.

Джулия почувствовала, что у нее к глазам подступили слезы.

— Понятно. Тогда… тогда зачем тебе это было знать? Зачем ты заставил меня сказать тебе это?

Роберт остановился перед ней, глядя ей в глаза.

— Потому что я изрядный эгоист. Я хотел убедиться, что причины, по которым ты вышла за Майкла, не имеют ничего общего с любовью к нему.

Джулия задрожала.

— Майкл был очень добр ко мне. Я… я не знаю, что бы я делала, если бы не он.

— Ты мне должна была сказать! — резко воскликнул Роберт. — Джулия, это ко мне ты должна была обратиться за помощью, а не к Майклу!

— Как я могла? Ты уехал. Могла я написать тебе после всего, что случилось, и заявить в письме: «Я беременна, пожалуйста, приезжай и женись на мне»? Вот было бы мило!

Роберт прошелся волнующим взглядом по всему ее телу.

— Кажется, ты не понимаешь, — низким голосом сказал он. — Я был бы счастлив услышать это от тебя.

У Джулии перехватило дыхание.

— Что ты такое говоришь? И это после твоего ответа на мое письмо.

Роберт подавил вздох.

— Знаю, знаю. Но я был зол, разве ты не понимаешь? Постарайся понять меня, Джулия. Ты просто отказывалась слушать меня. Ты отказалась выйти за меня замуж, а я ведь почти умолял тебя. Ты не захотела войти в мое положение, когда мне потребовалось уехать из-за проекта на Гуаве. Как я мог догадаться, что стоит за этим письмом? Я порвал его. Я даже отвечать не хотел. Но потом передумал.

Джулия вонзила ногти себе в ладонь.

— Почему?

Роберт покачал головой.

— Не знаю. Наверное, в глубине души я не мог смириться с тем, что между нами все кончено. Скорее всего, я все-таки надеялся снова увидеть тебя, когда я приеду из Венесуэлы, и продолжить наш разговор.

— По твоему письму этого никак нельзя было понять, — с трудом сказала Джулия.

— Я знаю. — Роберт провел рукой по своим густым темным волосам. — Я понимаю, что своим ответом заставил тебя искать какие-то средства к существованию для себя и ребенка, но неужели тебе было обязательно выходить за моего собственного брата?

Джулия подняла голову:

— Поверь, мне было не просто на это решиться. Но я осталась одна, и только один Майкл относился ко мне с каким-то пониманием и добротой. Он… он говорил мне, чтобы я написала тебе и рассказала правду. Он… он знал, что ты не будешь уходить от ответственности, но… но я ничего не хотела от тебя таким путем. — Она отошла в другой угол комнаты, потому что рядом с ним она не могла скрывать свои чувства.

Но Роберт пошел за ней, сзади положил руки ей на бедра и, хотя она упиралась всем телом, властным жестом притянул ее к себе. Она почувствовала его губы на своей шее сбоку и услышала, как он прохрипел:

— Боже мой, Джулия, не прогоняй меня снова!

Джулия оперлась на него спиной. Чувствовать призыв его напряженного тела было мучительным наслаждением.

— Роберт, — задыхаясь, запротестовала она, — хоть ты и отец Эммы, но ты помолвлен с Памелой Хиллингдон и не имеешь права любить меня.

— Так уж и не имею? — хрипло спросил он и, повернув ее за плечи к себе, посмотрел ей в глаза, в которых стояли слезы. — Думаю, у меня есть на это все права. Я люблю тебя, Джулия, я никогда не переставал любить тебя, даже когда ненавидел тебя. Поверь мне, я так ненавидел тебя, когда узнал, что ты вышла за Майкла! И ты меня любишь, не отрицай.

Джулия медленно покачала головой из стороны в сторону:

— Я… я не буду отрицать. Я люблютебя, но твоей… любовницей я никогда не буду!

Брови Роберта мрачно сошлись на переносице.

— Вот как ты меня поняла? — требовательно спросил он севшим голосом. — Значит, ты поэтому… убежала от меня тогда, в прошлую субботу?

Джулия поежилась:

— А что еще я могла подумать? Как… как я уже сказала, ты — жених Памелы…

— Черт ее возьми, эту Памелу! — яростно проговорил он. — Я не люблю Памелу. Никогда не любил. Я сказал ей это сегодня утром.

— Ты сказал ей?

— Конечно. Не думаешь же ты, что, с тех пор как я узнал, что ты все еще любишь меня, я могу связать свою жизнь с другой? — Он притянул ее ближе к себе, и она почувствовала силу его мужских мускулов. — Ох, Джулия, ты даже не представляешь себе, как мне было больно вспоминать… вспоминать…

Его губы коснулись ее губ вначале легко, затем все более бесцеремонно.

Джулия бессильно приникла к нему, в глазах у нее поплыло, она прижималась к нему всем телом почти помимо своей воли. Когда он наконец отпустил ее, она побледнела и вся напряглась.

— Ты должна выйти за меня замуж, Джулия, — сказал он, набрав побольше воздуха в легкие. — Скажи, что ты согласна, или я… я не знаю, что я сейчас сделаю!

— Роберт! — Джулия погладила ладонями его щеки, ощутив пальцами, какие жесткие у него баки. — Я выйду за тебя, когда захочешь. Но вначале… вначале я тоже хочу извиниться за то, что была такой дурочкой шесть лет назад. Ты, в общем, знаешь, что в случившемся я виновата не меньше тебя. И… и потом, когда я ждала ребенка, то есть… я… вот… — Она покачала головой. — Я хотела этого, понимаешь? Я хотела иметь от тебя ребенка!

Роберт опять притянул ее к себе, его руки гладили ее волосы, его глаза были полузакрыты, в них читалась страсть, которая волновала ее.

— Сейчас незачем мне это говорить, — хрипло сказал он. — Ты так нужна мне, и я решил, что не прикоснусь к тебе, пока мы официально не поженимся.

Джулия улыбалась, когда он целовал ее шею, а затем мягко сказала:

— А ты и правда так решил насчет Эммы?

Роберт посмотрел ей прямо в лицо:

— Конечно. Правду будем знать только ты и я.

— А твоя мать?

— Если она догадается — а сегодня я сказал ей, что между мной и Памелой все кончено, — она ни скажет ни слова. Это не в ее духе.

— Да. — Джулия кивнула.

Теперь Джулия поняла странное и несколько загадочное замечание Люси при отъезде из больницы.

— Скажи мне, — вдруг спросил Роберт. — Если бы… если бы я не догадался об Эмме… ты когда-нибудь сказала бы мне?

Джулия опустила голову:

— Думаешь, я хотела встать между тобой и Памелой?

— Черт, Джулия, в прошлое воскресенье ты должна была понять, что мое отношение к Памеле ничего не значит по сравнению с моими чувствами к тебе. — Он покачал головой. — Господи, спасибо тебе, что Сандра срезала качели. Это ужасно, но, если бы с Эммой ничего не случилось, мы не стали бы ближе еще много месяцев.

Джулия взглянула на него.

— Весной ты бы женился на Памеле.

— Думаешь? — Роберт снова покачал головой. — В тот самый момент, когда ты вышла из самолета, даже уже тогда, когда я узнал о смерти Майкла, я понял, что рано или поздно я скажу тебе о том, что я чувствую к тебе.

Джулия тронула его за щеку.

— Но в тот день, когда я пошла с Фрэнсисом, ты был так зол…

— Я ревновал! — яростно проговорил он. — Если бы ты не сомневалась во мне, ты бы поняла, какие причины у меня были для злости.

— Роберт, — снова сказала она, обнимая его за шею. Затем она нахмурилась: — А как ты узнал о качелях?

— Мне сказала миссис Хадсон.

Джулия улыбнулась:

— Разумеется. Но мне очень повезло, что ты оказался рядом. Иначе все могло кончиться гораздо хуже. Как ты здесь оказался?

Роберт вздохнул.

— Я ездил в гости к Хиллингдонам. Мы пообедали, а потом Фрэнсис пристал ко мне с разговорами о том, что для Эммы было бы лучше ходить в деревенскую школу.

Джулия кивнула:

— Я… это я попросила его поговорить с тобой.

— Знаю. А я здорово разозлился, особенно потому, что сам пришел к такому решению после того, что случилось в прошлые выходные.

— Да? Ты правда решил? — Джулия обняла его. — О, дорогой. Я так рада!

— Ну, было же ясно, что Эмма не сможет поладить с такой женщиной, как Сандра Лоусон. Кроме того, мне не хотелось, чтобы она, как сторожевой пес, следила за моими провинностями. — Он погладил пряди волос у нее за ушами. — Когда мы поженимся? Скоро? Скорее бы.

Вдруг Джулия широко раскрыла глаза.

— Белые розы! — воскликнула она, все встало на свои места. — Это ты прислал мне белые розы!

— Конечно, — кивнул он. — Кто же еще?

Джулия покачала головой:

— Ведь после того, что было вчера вечером в больнице, я и думать о тебе боялась. Мне в голову не могло прийти, что ты пришлешь мне цветы!

Взгляд Роберта ласкал ее, вызывая теплый румянец на ее щеках.

— Я не хотел уезжать от тебя вчера вечером, но я должен был поговорить с Памелой прежде, чем приду к тебе. Как ты и говорила, я не был свободен, и мне нужно было вернуть себе свободу. Очень нужно.

Джулия слегка отстранилась.

— Как… как ты думаешь, может, Майкл объявил тебя опекуном Эммы потому, что надеялся, что так все и получится? — прошептала она.

Роберт нахмурился:

— Может быть. Думаю, это весьма вероятно. Он знал, что, не имея на то серьезных причин, ты не встретилась бы со мной, а он хотел быть уверенным, что о тебе позаботятся.

— Но не мог же он знать, что мы… что я…

— Не мог? — Роберт покачал головой. — Когда он приезжал в Англию с Эммой, тогда еще совсем малышкой, он, должно быть, заметил мой повышенный интерес к тебе, к твоей жизни там.

Джулия позволила ему крепче прижать ее.

— Роберт, — сказала она. — Я так счастлива.

В залитой светом ламп гостиной воцарилось долгое молчание, но затем Роберт решительно отстранил ее о себя.

— Мне нужно идти, — сказал он глухо. — А то я обще не уйду.

Джулия уверенным жестом расстегнула его пиджак и прижалась к его теплому телу, прикрытому одной шелковой рубашкой.

— Ты можешь занять пустующую спальню Сандры Лоусон, — сказала она, но Роберт покачал головой.

— Мне почему-то кажется, что так не пойдет, — твердо сказал он. — Джулия, я обожаю тебя, но я должен вести себя разумно. Теперь, когда я знаю, что мы поженимся, я могу подождать.

Джулия не мешала ему застегивать пиджак и улыбалась.

— Хорошо. Когда мы увидимся?

— Утром я приеду и мы поедем в больницу к Эмме и скажем ей, — пробормотал он. — Думаешь, она будет возражать?

Джулия покачала головой:

— Она обожает тебя, ты же знаешь.

— Когда-нибудь, когда она будет достаточно взрослая, чтобы все понять, мы скажем ей правду, — сказал Роберт и, наклонившись, поцеловал Джулию в щеку. — И она все поймет, — мягко добавил он, — потому что она вся в тебя.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11