Руки [Март Рауд] (fb2) читать постранично, страница - 3

текли за минутами, ещё медленнее тянулись часы за часами. В наступивших вечерних сумерках бой, отдаляясь, постепенно утихал, но на улицах посёлка тишина так и не водворялась. Серые, запылённые гитлеровцы шныряли из дома в дом. Нередко до аптечного садика доносились окрики на немецком языке, звон оконных стёкол, разбиваемых прикладом, треск взломанных дверей, визг перепуганных насмерть женщин и детей, одиночные выстрелы.

Когда стемнело настолько, что можно было прокрасться из посёлка, Антс Райе встал.

— Если уходить, то пора трогаться.

— Куда? — безнадёжно спросила Эха Каареп.

— Надо идти, надо добраться до своих, больше ждать нельзя. Я нужен раненым товарищам.

— Безоружный, с голыми руками. На что ты надеешься, как попадёшь к своим?

— Почём я знаю… Правильно поступать в любой обстановке, делать то, что необходимо, — вот наш единственный военный план. Нет оружия — понадеемся на свои руки. Это же сила. Её особенно ощущаешь при виде безруких.

Было уже за полночь, когда Антс и Эха перебрались из приаптечного садика в соседний и осторожно двинулись дальше между сараями, поленницами и кустами. Зеленоватая военная форма юного врача и серый плащ его спутницы мелькали друг подле друга в ночном сумраке. Обёрнутый в светлую бумагу пакет с медикаментами они закамуфлировали широкими листьями лопухов и зелёными ветками. Не говоря ни слова, сдерживая дыхание, они жадно прислушивались к каждому звуку, напряжённо всматриваясь в каждый подозрительный предмет, во всё, что двигалось или шевелилось. Перебегая клеверное поле от канавы к канаве, Антс Райе споткнулся о воткнутый в землю железный штырь. Лошадь, испуганная грохотом боя, оборвала, видно, цепь, скреплённую со штырём.

— На подмогу рукам, если понадобится, — сказал он, поднимая штырь.

Когда с гало рассветать, им снова пришлось спрятаться до вечера. Раздвигая рожь, поникшую от росы и спелого зерна, стараясь не оставлять следов, они зашли далеко в поле, легли на землю и прикрылись колосьями. Эха вскоре уснула. Антс пытался бодрствовать, но встало солнце, утро потеплело, и его тоже охватил тяжёлый сон. Сказалась усталость от многих без сна проведённых ночей.

Они проснулись в полдень, когда солнце палило, проснулись и услышали, что их убежище окружено со всех сторон. Не противником, не преследователями, нет, — просто на поле начали убирать ту самую рожь, что укрыла их. Стрекотала жатка, объезжая поле, со всех четырёх сторон надвигались сноповязальщики.

Ржаное поле раскинулось довольно широко, но всё-таки можно было предположить, что жатву закончат к вечеру. Это не предвещало ничего хорошего, тем более, что на поле кто-то покрикивал по-немецки. И кто-то, по-видимому местный представитель новых властей, громким голосом отдал приказ, где именно жатке завтра приниматься за работу.

— У нас так бывало. косят рожь машиной, а в последней полосе ловят зайчонка, — сказала Эха Каареп. — А тут людей живых заполучат…

Беглецам оставалось одно — ждать. Но даже в обед жнецы никуда не уходили — видимо, им принесли еду на поле. Работа шла почти без перерывов. Стреотанье жатки и шаги сноповязалыциков, шелестящие по стерне, раздавались всё ближе и ближе. Нескошенный участок среди продолговатого поля постепенно сокращался. Очевидно, уборку хотели кончить к вечеру.

— Как же, по-твоему, быть, если нас выкосят отсюда? — спросила Эха Каареп.

— Не знаю, — ответил сын кузнеца.

— Похоже, попались!

— Нет ещё! — У Антса возник, видно, какой-то новый план, и он размышлял. — До этого ещё далеко.

— Выхода-то нету…

— Почему нет? Чтобы им не поймать нас, словно зайцев, мы сами распорядимся: «Кончайте-ка работу, жнецы, да ступайте по домам!»

— Не послушаются.

— Увидим…

Антс Райе знаком велел спутнице оставаться на месте и осторожно пополз на окраину поля. Он добрался до цели вовремя. Дробный перестук жатки удалялся, рожь в этом месте убирала старушка, по самые глаза повязанная платком. Ничего, кроме валков, она перед собой не видела.

Вот теперь-то сыну кузнеца и понадобился железный штырь, найденный прошлой ночью на клеверище. Райе вдавил штырь стоймя в землю, оставив торчать конец примерно на пядь повыше стерни. Прокрадываясь обратно к спутнице, он рукою расправлял примятые стебли, чтобы не оставить за собой следа.

— Ну что? — спросила Эха.

— Поживём — увидим.

Антс чутко прислушивался к тарахтящей жатке. Она отъехала сперва к дальней полевой меже, потом пошла вдоль длинного бокового среза. Тут на её пути лежал довольно крутой склон. По стрекотанью машины можно было заключить, что лошади прибавили ходу, перейдя чуть ли не на мелкую рысь. Райе весь превратился в слух. Наконец-то! Тр-рах! — и стрекотанья словно не бывало.

— Что-то теперь будет? — шепнула Эха Каареп.

— Чёрт