Мстители [Алексей Михайлович Садиленко] (fb2) читать постранично, страница - 3

выпасть самому, и открыл дверцу самолета.

— Смотри сюда! Видишь костры? — показывая рукой вниз, прокричал майор.

Аня шагнула к двери и увидела далеко-далеко внизу расположенные маленьким треугольником, похожие на огоньки от папирос, три красные точки.

…Аню резко и сильно встряхнуло. Потом она как бы замерла одна в кромешной темноте. Где-то вверху гудел самолет, но глаза ничего не различали. Только спустя мгновение Аня сообразила, что она уже летит, поддерживаемая упругой силой раскрывшегося парашюта.

Ощупала себя руками. Пистолет, вещевой мешок, финка — все оказалось на месте. Вглядываясь вниз, она вскоре отыскала три красные точки и, поняв, что ее относит от костров, стала тянуть стропы с одной стороны парашюта, чтобы, как ее когда-то учили, увеличить скорость снижения. Стропы поддавались с трудом, но она продолжала тянуть их изо всех сил, напуганная мыслью о том, что иначе ее может занести туда, где немцы…

Сильный толчок — Аня упала в снег. Снежинки запорошили ее лицо и тотчас растаяли, слегка охладив его.

Поднявшись на колени, девушка обнаружила, что потеряла свои рукавички, но как ни искала кругом, — не нашла.

Руки, мокрые от снега, начали замерзать. Коченеющими пальцами кое-как отстегнула парашют, подтянула, и, скомкав, подмяла под себя.

Огляделась. Со всех сторон ее окружали маленькие сосенки, запорошенные снегом. Дальше все тонуло в густой, вязкой темноте. На всякий случай вынула из кобуры пистолет, взвела курок и, опустив предохранитель, положила за пазуху. Так, слыхала она, делали опытные десантники. Потом она выбрала место, где сугроб был побольше, разгребла снег, перенесла туда парашют и, закутавшись в него с головой, стала дышать на руки. Постепенно они начали отогреваться.

Почти вслепую развязала вещмешок, нащупала пачку печенья. Когда пачка опустела, рука машинально потянулась к сахару, потом к сухарям…

Кончился «НЗ». И тут Аня заметила, что снег вокруг как бы посветлел, стали видны дальние деревья. Значит близился рассвет.

Вот когда она не на шутку испугалась. А что если утром сюда придут фашисты? Разве не может случиться такого, если и этот снег, и этот лес, и далекое небо — вражеский тыл?..

Быстро скрутив парашют, Аня связала его стропами, закинула за спину и двинулась в сторону ближних деревьев. Идти было очень трудно: наст ломался, ноги проваливались почти по колено в сухой кристаллический снег.

Стало очень жарко. Аня уже распахнула полушубок, сняла ушанку, но пот все равно заливал глаза. В горле пересохло, а снег, который она то и дело брала горстями, совсем не утолял жажду.

Лес, казалось, все время отодвигался от девушки, точно играл с нею в пятнашки. Несколько раз она присаживалась передохнуть, но усталость не проходила. Вещевой мешок непомерно отяжелел, парашют тоже все сильнее и сильнее оттягивал плечи. Бросить бы его, но нельзя: это и палатка, и маскхалат, и бинты…

Уже наступило утро, а солнце угадывалось только по светлому пятну на затянутом тучами небе. Кругом, насколько хватало глаз, виднелась сосновая поросль. Сосенки были словно игрушечные и разбегались во все стороны однообразно ровными рядами.

Наконец, когда, казалось, Аня совсем выбилась из сил, лес все-таки приблизился. И вдруг из него вылетело несколько конников. Взметывая снег, они скакали прямо на нее. Аня встревоженно оглянулась. Кругом только низкие деревца, увязшие в глубоком снегу. Бежать некуда. По спине пополз противный холодок. Бросив к ногам парашют, она вытащила из-за пазухи пистолет, затем, вспомнив о гранатах, вынула из кармана «лимонку», и, распрямив усики чеки, зажала ее в левой руке.

Всадники неслись галопом. Аня уже видела, что они вооружены. Но чьи они? Наконец, присмотревшись к их шапкам, облегченно вздохнула: на шапках были красные полоски. Наши! Свои! Партизаны!

Спрыгнув с коней, партизаны окружили ее, заговорили наперебой:

— Вот она где — бабушкина потеря!

— А мы ее ищем!

— Ну и занесло тебя! Всю ночь ищем!

И вдруг, присмотревшись к Ане, расхохотались:

— Тю на тебя! Вот вояка!

Аня не успела и глазом моргнуть, как один из партизан взял у нее гранату, деловито и аккуратно загнул усики чеки, другой отнял пистолет, мягко и осторожно спустил курок, а затем, щелкнув предохранителем, вложил в ее кобуру.

— Ну вот, так-то лучше, — улыбаясь, бросил самый старший, усатый человек с немецким автоматом за спиной. — А то и до греха недалеко!

— А курить, случаем, есть чего-нибудь? — поинтересовался молодой, весь в веснушках, с огненно-рыжим чубом долговязый парень.

— Есть! Есть! — заторопилась Аня и подала партизанам пачку «Беломора».

Она с любопытством смотрела, как мужчины осторожно взяли по папироске, прикурили. По их лицам расплылись блаженные улыбки, даже глаза посоловели и словно подернулись туманной дымкой.

Докурив до «фабрики», с большим сожалением затоптали в снег окурки и словно только тогда вспомнили о существовании девушки.

— Ну, спасибо!