когда “хаус”, и стены обклеены газетой, и бар с пятьюстами напитками, и девочки на танцполе. Это я прорубаю.
— Было бы слишком просто, хотя в такие моменты на самом деле ты уже вштыренный. На всякуютупкуне пробивает. А вообще все — офисы, казино, кафе, витрины, лестницы, супермаркеты на километры, переходы, паспорта, менты…— Плохая ассоциация! Включи ассенизатор.По той стороне улицы мимо “Версаче” шла длинноволосая.— Гребаные пробки.— Конечно, ты можешь сказать, что мы и так сжаты со всех сторон…— В шесть часов вечера все еще на Тверской-Ямской — будь уверен.— Но я сейчас говорю не об этом…— А о чем же ты тогда, мать твою, говоришь?— Это ты — мать твою, урод.— Ну, на каждый матюк нельзя обижаться, интеллигент ты хренов.— Ладно, проехали. Не вмажешься все равно.— А, пошел ты.— Пошел ты.ОНИ — ВСЕ — ЯВНЫ И СУЕТЛИВЫ. Они нетерпеливы, сиюминутны, беспечны. Легко поддаются иллюзиям, легко впадают в эйфорию, легко — в страх и панику. Страх парализует их еще до прихода боли. А когда приходит боль, то она их просто убивает. Именно так, их убивает боль, а не что-то другое. И они должны благодарить смерть за ее приход. Только она делает их свободными от бесконечности их несовершенств…А еще они не способны к знанию. Настоящему знанию, бесстрастному, отделенному от “нравится” и “не нравится”. К тому знанию, которое должно лежать в основе всего. Нет, они все живут преимущественно в области чувств. Они предпочитают жить в той части огромного многоуровневого мира, что является праздником. Все другие части этого мира, где существуют необходимости, где необходимость властвует, где тебе нужны лишь ничем не испорченные безусловные рефлексы и голый расчет, их пугают.И поэтому они не умеют побеждать. Что такое “побеждать”? Это абсолютное желание возможно большего и умение довольствоваться абсолютно малым. И способность во всеоружии ждать своего часа, минуты, мгновения — сколь угодно долго. Если понадобится — вечность…После того как полазила вдосталь по клубным предложениям и ничего особенного не обнаружила, Катя Хохлома решила, как она говорила, “помучить внутреннего шопера”. Зашла на сайт, где рекламируют автомобили. Насекомые жуки. Глянцевый хитин их крыльев. Блеск бамперов, фар, никелированных поверхностей.Сияющие, еще усиленные художниками, которые в фотошопе или, может, другой какой программе придают им прямо-таки сверхъестественное свечение, автомобили поплыли перед глазами. Плоские изображения в излучении монитора будили в душе ощущения совершенно реальные: так и слышится визг тормозов, лицо горит скоростным ветром, прядь вырывается в приоткрытое окно…Внутренний шопер.Гном внутри вас, который обожает делать покупки. Он готов тратить деньги, приобретая то, что вам не только сейчас не нужно, но и вообще никогда не понадобится. Если денег у вас недостаточно, он ставит под сомнение закономерность вашего существования на данной планете. Он говорит: “Презренный! Для чего ты коптишь небо, если даже не можешь позволить себе эту вещь! Посмотри, какая она чудесная, сверкающая, привлекательная, новенькая. Как хорошо бы она на тебе смотрелась. Ты ничтожество. Ты так давно ничего не покупаешь. Ты просто никуда не годишься, раз даже этого не можешь себе позволить”.Катя раскрыла пудреницу и вгляделась в курносое личико. Может быть, вечером завалиться в клуб?Сергей гладко зачесал волосы, сбрызнув их лаком. От лака по салону автомобиля распространился туалетный запах.— Не надо, — сказал Рамзан, — ты и так похож на подонка.— А я разве не подонок? — самодовольно.— Подонок, конечно, но так ты похож на набриолиненного подонка.— И что, плохо?— Плохо. Не строй из себя великосветского. Ведь ты ублюдок городских окраин. Парень из Бутова.Сигаретный дым расплывался и курчавился в воздухе, делая запах лака еще более тошнотным.— Бутово становится районом элитных застроек.— Для этого надо еще разрушить полгорода.Автомобиль выруливал на Садовую, и тут, как назло, включился красный, и толпа пешеходов ринулась с одной стороны на другую. У Рамзана стали потеть ладони, и на руле, обтянутом искусственной кожей, черной и синей, отпечатались влажные следы.— Вот всегда так, — заявил он и грязно выругался, — если что-то задерживает у самого входа, потею, как дровосек. Нервы.— Чего нервничать-то? Москва — мировой хлев. Глухо, как в болоте.— Да, точно. Никогда здесь не будет ни клубняка, ни тусы что надо. Нам не пережить тех трипов… Как там у Мураками…— Блин, задолбали своими мураками. Только и слышишь про эту харуку. Хорошо, что ты про Коэльо хоть не поешь. Откровение на уровне рекламного проспекта.— Глубоко плаваешь…Наконец они вдвинулись в клуб, охранник, правда, рыпнулся преградить дорогу, Рамзан умел
Последние комментарии
24 минут 18 секунд назад
22 часов 40 минут назад
23 часов 15 минут назад
1 день 8 минут назад
1 день 13 минут назад
1 день 24 минут назад