механиками отправляется в столовую обедать, а я остаюсь на аэродроме. Не хочется почти километр тащиться по жаре, тем более, что я захватил с собой несколько бутербродов. Располагаюсь на траве и закусываю.
В обеденный час на аэродроме безлюдно и тихо. Самолёты спрятаны в глубине капониров, планеры размещены под деревьями. Перекусив, иду к своему планеру. Он стоит в холодке. В пассажирской кабине для балласта уложены мешки с песком. Испытания проходят с полным полётным весом. Я ложусь на мешки, открываю книжку и, прочитав несколько страниц, незаметно для себя засыпаю.
Просыпаюсь от стука. Впечатление такое, будто в планер забивают гвозди. Выхожу из кабины и вижу: солдат с величайшим усердием приколачивает фонарь аварийного покидания планера к пилотской кабине.
- Ты что делаешь? - спрашиваю я.
Солдат перестаёт работать. Это совсем молодой парень. Лицо у него круглое, румяное, а глаза синие-синие и наивные-наивные.
- Так мне приказали укрепить прочно этот колпак. А то лётчик жалуется, через щель сильно дует, - отвечает он.
- Да разве так делают?! - злюсь я.
- Небось, не испортим, - во весь рот улыбается парень. - Мы дело понимаем. Мой папаша столяр, и я тоже. Видишь, гвозди длинные, а тонкие. Дерево не поколет, и колпак не то что ветром - топором не отобьёшь.
- А знаешь, для чего этот колпак нужен?
- Нет! Я ещё технику не изучил. Меня только вчера на аэродром прислали работать по столярной части.
Парень смотрит на меня так ясно, так простодушно, что я перестаю злиться.
- Эта штука называется не колпак, а фонарь, - объясняю я, - и если с планером произойдёт авария, то лётчик может спастись, лишь сбросив фонарь и прыгнув с парашютом.
- Так, значит, я вроде для вас западню готовлю, вроде гроб заколачиваю, - побледнев от волнения, говорит солдат и дрожащими руками торопливо вытаскивает уже забитые гвозди.
Парень оказался совсем не таким дураком, каким я посчитал его сначала. Всё же я не успокаиваюсь, пока не отсылаю его от планера. А потом ещё раз проверяю, все ли гвозди вынуты и легко ли сбрасывается фонарь.
...Мы набираем высоту кругами. Буксировщик - двухмоторный бомбардировщик - идёт чуть ниже меня, и я хорошо вижу за его килем стрелка-радиста, который внимательно наблюдает «за воздухом», он просматривает нашу заднюю полусферу. Я тоже внимательно всматриваюсь в небо. Фронт недалеко, и могут появиться фашистские истребители. За небом наблюдаем не только мы. Две пары «яков» патрулируют над нами, готовые отразить противника.
Нужная высота набрана. Отцепляюсь от троса, включаю приборы-самописцы и делаю глубокое скольжение на правое крыло. Планер ведёт себя по-прежнему и через секунду-другую переходит в левый штопор. По заданию следует сделать 2-3 витка. Но, вращаясь вокруг своей продольной оси, планер поднимает нос выше горизонта. Признак плоского штопора. Из него самолёт или планер не всегда может выйти.
«Не стоит рисковать», - думаю я и ставлю рули на вывод из штопора.
Но никакого эффекта. Планер вращается всё быстрее и быстрее. Делаю ещё попытку. Опять безрезультатно.
Увлечённый борьбой со штопором, я забываю про землю, к которой, вращаясь, стремительно мчится планер. А когда вспоминаю, то... земля, огромная и жёсткая, уже смертельно близка. Глаза различают даже мельчайшие детали. На краю леса стоит дуб. Я вижу не только его опалённую молнией вершину, но и отдельные ветви.
Больше ждать нельзя. Секунда промедления может стоить жизни. Сбрасываю фонарь, отстёгиваю крепящие ремни, выбрасываюсь из кабины и мгновенно выдёргиваю кольцо. Чувствую рывок открывшегося парашюта, через мгновение - удар, и я стою посередине капустного поля.
Хочется курить. Лезу в карман за папиросами, но... портсигар я, видимо, выронил во время прыжка. Собираю парашют и иду на поиски обломков своего планера. Он должен был упасть где-то рядом.
Прохожу маленький лесок и на краю нашего лётного поля вижу то, что осталось от планера. Возле стоят санитарная и пожарная машины. Мои товарищи осторожно разбирают обломки, словно отыскивая там что-то. Первым меня замечает Авдеев. Он бросается навстречу, крепко обнимает, целует.
- Жив, дружище! - говорит он и начинает что-то объяснять.
- Подожди, дай сначала закурить, - прошу я.
Мне протягивают папиросы. Закуриваю, делаю несколько жадных затяжек. Оказывается, со старта не заметили, как я выпрыгнул из планера, а из-за деревьев не увидели парашюта - уж очень он низко раскрылся. Все считали меня погибшим и под обломками планера искали моё бренное тело.
«А ведь так и могло быть! - думается мне. - Не засни я по счастливой случайности в планере, и усердный солдатик намертво бы прибил фонарь».
Внезапно ясно, до мельчайших подробностей представляю своё положение в потерявшем управление, мчащемся к земле планере.
От этих мыслей пугаюсь гораздо больше, чем в воздухе. Ведь там на переживания не было времени. А сейчас чувствую, как во рту всё пересыхает. Тело покрывает липкий пот.
- Ты что, привидение увидел? - спрашивает Авдеев.
- Почти, - отвечаю я. -
Последние комментарии
54 минут 44 секунд назад
13 часов 26 минут назад
20 часов 36 минут назад
21 часов 42 минут назад
22 часов 48 минут назад
23 часов 10 минут назад